Лёнькина война

К юбилею Великой Победы

Лёнькина война

Леонид Борисенко

Светлой памяти моей мамы, Куксовой Софии Ивановны,

посвящаю

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Лёнька родился за год до начала войны Советского Союза с фашистской Германией, которую унас продолжают называть Великой Отечественной, Использование термина «Великая Отечественная война» ввёл в разговорную речь Иосиф Сталин. Справедливости ради, следует заметить, что во время радиообращения от 3 июля 1941 года «отец народов» использовал слова «отечественная» и «великая» раздельно. Насчёт Отечественной – справедливо. Действительно, весь многонациональный советский народ поднялся на защиту своей Родины, своего Отечества от ненавистного фашизма. В 1942 году, после введения Указом Президиума Верховного Совета, Ордена Отечественной войны, данный термин окончательно закрепился в разговорной речи, а также в исторических документах. Не ясно, как можно было назвать войну, несущую горе, разрушения и смерть людей, Великой, по-видимому, глубинный смысл этого русского слова, оказался побеждённым масштабом фашистского нашествия, которое закончилось нашей Великой Победой. Зачем-то советским руководителям захотелось так называть часть второй мировой войны, которая была не только на территории нашего отечества, в ней участвовали 62 страны из 73-х независимых, существовавших в то время. Но не всем известно, что наша армия освободила от оккупации 11 европейских стран с населением около 100 млн. человек. Поскольку все советские люди на своих плечахвынесли тяготы войны1941-45 г, а страна, кроме громадных разрушений, потеряла около 27 млн. человек, советские историки постоянно твердили, что самая горькая доля в этой войне досталась нашей стране. Скорее всего, именно отсюда родилось определение «Великая». Интересен и тот факт, что в языках народов бывших союзных республик, термин «Великая Отечественная война» пока существует, совершенно не претерпев никаких изменений, даже после развала СССР.
Однако, в англоязычных странах это название никогда не используется, и в переводе звучит как «Восточный фронт Второй мировой войны». Советская дословная придумка «TheGratePatriotikWar» там не применяется. В немецкой историографии мы находим названия «Русский поход», «Восточный поход» и «Немецко-Советская война».

В силу своего «щенячьего» возраста Лёнька не мог помнить подробностей начала войны и некоторых событий этого страшного периода истории нашей Родины. Но, его любознательность привела к тому, что, когда он сталпостарше, то смог узнать о них от маминых родителей Куксовых – деда Ивана Тимофеевича, бабушки Анны Ивановны, – мамыи отца, и старался, как учила учительница истории 7-й школы г. Смоленска Анастасия Ивановна Никитенко, всё записывать. Мама, как «настоящая жена чекиста» рассказывала мало. Спустя много лет после увольнения из органов, при встречах отец часто вспоминал минувшие дни, и кое-что рассказывал. В процессе этих бесед выяснилось, что Лёнька хорошо помнил все события, начиная со своих трёх с половиной лет. Дед и бабушка (Фото 1), былиучителями начальной школы. Они воспитывались в учительских семьях в белорусской глубинке, и учились ещё в царской России в провинциальных учительских училищах, подготавливающих учителей начальных классов,

врождённые способности и качественное образование сделали их отличными Учителями. Они умели и могли развить у своих учеников интерес к знаниям и умение ими пользоваться, и надолго оставили у них о себе добрую память. Когда подросший Лёнька посещал их родные места, то его узнавали, как «внука Ивана Тимофеевича», и одаривали разными гостинцами для деда и бабушки. И мама очень удивлялась, когда Лёнька привозил в город дары домашних огородов и леса. И даже в середине восьмидесятых годов, приехавшим в Волчейку Лёньке с приятелем, загрузили полный багажник автомобиля мешками с домашними яблоками: «У вас в Ленинграде таких нет».

Фото 1. Дедушка и бабушка, Куксовы Иван Тимофеевич и Анна Ивановна, 1913 г.

Лёнькину мамупосле окончания железнодорожного техникума в Орше в 1937 году, распределили в старинный русский город Смоленск, и когда она пришла в отдел кадров станции, на неё «положил глаз» уже разведённый красавец Иван (Фото 2), работавший в этом отделе после службы в рядах Красной армии.

Фото 2. Папа Борисенко Иван Антонович. 1938 г.

Лёнькина мама тоже была хороша собой: высокая статная с длиной косой (Фото 3).

Фото 3. Мама Куксова София Ивановна, после окончания железнодорожного техникума в Орше. 1938 год

Вскоре у молодых людей возникло взаимное чувство, и они решили пожениться (Фото 4). После регистрации, по просьбе деда, мама сохранила свою фамилию Куксова.

Фото 4. Мама и папа в день свадьбы 1939 г.

Когда в ноябре1938 года на посту руководителя НКВД Николая Ежова, сменил Лаврентий Берия, сохранивший за собой пост руководителя Главного Управления Государственной Безопасности, обнаружилось, что в результате репрессий произошло сильное «прореживание» личного состава НКВД, и возникший «кадровый голод» стали пополнять по так называемому комсомольскому Бериевскому набору, молодёжью, отслужившей в рядах Красной армии, и Ивану предложили пойти на службу в управление государственной безопасности. В армии он служил в разведке, его уже приняли в партию, Он хорошо знал немецкий язык, был физически развит, несколько раз прыгал с парашютом, неплохо владел самбо, и предложение работать в отделе контрразведки НКВД показалось ему интересным.

Его сразу направили учиться в специальную школу НКВД в Могилёве, после которой командировали на действующий фронт мало известнойв СССР войны с Польшей 1939г. В результате, СССР взял под свой контроль восточные территории Польши, Эти земли были заняты Польшей в ходе советско-польскойвойны 1919—1921 годов и находились в её составе с 1921 года согласно Рижскому мирному договору, подписанному Советской Россией и Польшей. Граница, установленная этим договором, проходилазначительно восточнее «линии Керзона», рекомендованной Антантой в качестве восточной границы Польши всоответствии с этническим принципом преобладания населения: к западу от неё — поляки, к востоку — украинцы, белорусы, литовцы и др. «В результате польского похода Красной Армии 1939 года Советским Союзом была возвращена территория почти в 200 тысяч квадратных километров, включавшую в себя Западную Украину, Западную Беларусь, Восточную Польшу и Юго-Западную Литву. В общей сложности на этой территории проживало 13 миллионов человек, из которых, большинство составляли украинцы и белорусы, а поляков, по разным источникам, было от 1 до 5 млн. В июне-июле 1940 года Красная Армия фактически без боя заняла Бессарабию и Западную Буковину. Территория в 50 тысяч квадратных километров, на которой проживало 3 миллиона 776 тысяч человек, со 2 августа стала Молдавской ССР. В июне СССР возвращает себе исторические территории России: Эстонию, Латвию и часть Литвы, которые после проведённых «выборов» превратились 21-22 июля в соответствующие «советские«социалистические республики».

На польской войне, отец служил в разведке, был награждён Орденом Красной Звездыи именным оружием, ему присвоили звание старшего лейтенанта госбезопасности, но он был ранен в ногу, и направлен в госпиталь в Смоленске. После выпискииз госпиталя, его определили работать в отдел контрразведки минского транспортного управления НКВД, где согласно служебному положению и опыту участия в военных действиях, параллельно с основной контрразведывательной работой, ему поручили заниматься подготовкой командиров диверсионных партизанских отрядовна случай предстоящих военных действий. После лечения он вернулся к родителям в Смоленск, и официально оформил брак с Лёнькиной мамой.

В это время её родители жили в Токаревской школе, в 12 км от Смоленска. И мама, которая работала в отделении железной дороги на станции Смоленск, перебралась из общежития к ним. В августе 1940 года появилсяна свет Лёнька, и ему в свидетельстве о рождении записали место рождения «Токаревская школа», что вызывает удивление у чиновников, читающих эту запись. Это давало основание Лёньке говорить, что он родился в школе на последнем уроке, на последней парте. На самом деле он появился на свет в железнодорожной больнице (Фото 5), которая находилась в здании у путей станции Смоленск, рядом с одной из первых каменных церквей Древней Руси, XII века, Петропавловской. Эти здания чудом сохранились во время войны(Фото6)

Фото 5. В этом, сохранившемся до сих пор доме, слева от пригородного вокзала г. Смоленска, Лёнька появился на свет. Снимок современный, тогда пригородного вокзала не было. Петропавловская церковь, находится правее.

Фото 6. Здесь до войны были Смоленские вокзалы и насыпь для подъёма от вокзалов на Пятницкий виадук. Чудом сохранились Петропавловская церковь одна из первых каменных построек древней Руси XII века, и дом справа от церкви, в котором появился на свет Лёнька. Фото конца 1943 г.

Так сложилось, что именно в этом путевом парке станции Смоленск-Центральный он начал свою трудовую деятельность по специальности во время длительной практики после 3 курса института.

Когда Лёньке ещёне было и месяца, Иван забрал жену с сыном к себе в Минск. Несмотря на договор с Германией о ненападении, в народе росла тревогаожидания предстоящей войны, о чём открыто старались не говорить, так как это называли провокацией. Людей успокаивали тем, что Красной Армии дан строжайший приказ «громить и уничтожать врага на его же территории и малой кровью». Усиливающийся поток засылаемых в СССР немецких диверсионных групп, напряжённость на Западной границе СССР и сообщения наших разведчиковуказывали на приближающееся начало войны, что уже было заметно невооружённым глазом, а тем более работникам органов государственной безопасности. Перед самой войной минскими контрразведчиками было нейтрализовано около 200 групп немецких диверсантов. Большой удачей своего отдела контрразведки отец позднее называл обезвреживание группы фашистских диверсантов, которую переправляли в СССР в двойном дне вагонов с углем. Спустя много лет папа рассказывал: «хорошо были подготовлены ребята, нам пришлось немножко подраться, но взяли всех живьём, и сами остались целы». В середине июня 1941 годаИван привёз жену, сЛёнькой наруках, на лето к бабушке и дедушке в Токари. Он говорил, что тут в лесу, вместе с родителями можно будет спокойно переждать войну, которая очень скоро начнётся. 22 июня в 6 часов утра на лошади прискакал нарочный: «Вас срочно вызывают на службу в Минск». Отец сказал маме: «Вот и началась война, оставайтесь с родителями, здесь будет безопаснее, сюда немцев наша армия не пустит», –и сразу же отправился в дорогу. Поезда до Минска уже не ходили, фашисты бомбили железную дорогу; отец добирался на перекладных, попал домой черездва дня, а когда подошёл ксвоему дому, увидел вместо него пепелище (Фото 7).

Фото 7, Минск после налёта 23 июня1941 г. Дом на Бобруйской ул., где жил Лёнька с родителями догорает слева.

При одном из первыхналётов на Минск, 23 июня, фашисты бомбили район вокзала и железнодорожные пути, в дом, стоящий недалеко от путей попала зажигательная бомба, и он сгорел вместе с нехитрыми пожитками и документами. Тогда Минск в основном был деревянным, и сгорело много домов(Фото 8).

Фото 8. Минск в конце июня 1941 г.

Отец прибыл на место службы, а 26 июнясотрудников управления, где он работал, вызвали в Москву. И, буквально на следующий день, Минск заняли фашисты. В Москве отца направили служить в специальное управление контрразведки НКВД СССР, позднее преобразованное в СМЕРШ, и дали комнату в офицерском доме рядом с аэродромом Внуково.

Мама с Лёнькой осталась у родителей в Токаревской школе. Дед поехал в военкомат проситься на фронт, но его в армию не взяли по состоянию здоровья. Занятия в школе продолжались. Дед ворчал «Война войной, а детей всё равно учить надо». Обстановку в стране узнавали из газет, которые регулярно утром и вечером приносила почтальон Варя. К концу июня стали слышны звуки летающих самолётов и канонада, а в окрестных лесах появились наши воинские части. 11 июля вновь прискакал нарочный и объявил, что немцы уже близко, завтра 12 июля за вами пришлют подводы, иотвезут в Смоленск к эшелону, чтобы эвакуироваться. Это не обязательно, кто хочет, тот пусть остаётся. Из учителей школы, остаться решил только один -Витковский– сынпомещика, бывшего хозяина Токарей, в расчёте на то, что «цивилизованные немцы» вернут ему родовое поместье, где в 1924 году устроили единственную начальную школу для крестьянских детей из ближайших деревень, что были в километре за лесом. Ночью взрослые зарыли в яму тяжелые и громоздкие предметы, которыене хотели брать с собой. С собой решили взять едва ли не единственный в то время атрибут благосостояния советской семьи – ручную швейную машинку «Зингер». Утром 12 июля пришли подводы. Все, кто хотел эвакуироваться, со своими небольшими вещами, погрузились (фото 9).

Фото 9. Эвакуация по старой Смоленской дороге.

Из Токарей ехала ещё одна учительница с двухлетним ребёнком. Ноеё ребёнок умер в Тамбовской области, в первые дни эвакуации. Тогда там свирепствовали дизентерия и малярия, от которых многие дети погибали. В это время Лёньке было 10 месяцев, и ходить самостоятельно он ещё не мог, его перемещали на руках взрослые, по очереди. Подводы повезли всех по старой Смоленской дороге. К колонне по пути присоединялись подводы с людьми из ближайших деревень. Но фашисты начали обстреливать дорогу. Мины и снаряды рвались совсем рядом, один угодил прямо в повозку с людьми. Так добрались до станции Смоленск (Фото 10) на путях у вокзала стоял эшелон с открытыми платформами(Фото11).

Фото 10. Вокзалы Смоленска После первых бомбёжек в конце июня 1941 г.

Фото 11. Эшелон с открытыми платформами

Когда Лёнька подрос, и учился в школе, однажды дед взял его с собой в поездку на повозке в Смоленск по этой же дороге. В пути он подробно рассказывал простарую Смоленскую дорогу, и про эвакуацию по ней. И он обратил внимание Лёньки: -Вот тут, во впереди едущую подводу попал фашистский снаряд, и от неё ничего не осталось -.

Солдаты стали распределять людей по платформам.

После окончания посадки, Лёнькина мама решила зайти к себе на работу. До рождения Лёньки она работала здесь, на станции Смоленск-Центральный. Сослуживцы сказали ей, что ехать поездом опасно, так как, кругом уже немцы (фото 12), бомбят железные дороги, все эшелоны, и пути на Юго-Восток разрушены. (Фото 13). Свободно только одно южное направление на Ельню, куда направляют последний эшелон. Все, кто мог, ушли пешком, но мама сказала, что у неё на руках маленький ребёнок, и с ней родители, поэтому она будет ждать отправления поезда.

Фото 12. Смоленское сражение

Фото 13. Станция Рославль. Начало июля 1941 года.

Когда мама возвращалась к эшелону, начался налёт, немецкие самолёты стали бомбить станцию и пути впереди, куда нужно было ехать. Мама легла на землю около какой-то ступеньки. Фашисты тактически грамотно отсекали пути связи с восточными областями.

Фото 14. Пути между станциями Смоленск- центральный иОрловская сортировочная после бомбёжки. На переднем плане хорошо видны две восстановленные путевые «нитки» для обоих направлений движения поездов.

Вечером налёт прекратился. Пути восстановили к 2 часам ночи (Фото 14), и эшелон тронулся. Ехали очень медленно. Когда рассвело, вновь появились фашистские самолёты. Они стали бомбить и обстреливать эшелон. Машинист остановился, люди пытались бежать от поезда в лес, но самолёты гонялись за отдельными группами, и даже за одиночками, расстреливая их из пулемётов. Возвращаясь к эшелону, люди тащили с собой раненых и убитых, в надежде помочь первым, и что убитые оживут, как некоторые говорили, может, они убиты не совсем. Медицинского персонала в эшелоне не было. Посильную помощь раненым добровольно оказывали медики, которые эвакуировались в этом же эшелоне. До Ельни добрались к вечеру. Был ещё один налёт.

Машинисты старались дымить побольше, чтобы дым мешал фашистским лётчикам прицеливаться, пытались обманывать стервятников: останавливались и пускали много пара, имитируя повреждение паровоза. Такая тактика во время войны использовалась всеми машинистами. День был солнечный и жаркий, на открытых платформах обдувало ветерком; хорошо, что не было дождя, но при налётах остро ощущалось отсутствие защиты.

Наших истребителей, не было видно, эшелон защищали зенитный пулемёт и пушка, установленные на одной из платформ (Фото 15).

Фото 15. Платформа с оборонительным вооружением для охраны эшелона.

Когда добрались до Ельни Лёнька стал капризничать, захотел есть. Мама попыталась покормить его грудью, но молока не было, и вдруг она в ответ услышала: «Сися – кака». Так в экстремальной ситуациидесятимесячный Лёнька неожиданно заговорил осознанно. Мама взяла кружку, и пошла поискать молока, чтобы покормить ребёнка. В вокзальном здании (Фото 16), она увидела жилую квартиру, дверь была открыта. Раньше в вокзалах всегда делали служебные жилые помещения для персонала.

Фото 16. Восстановленный вокзал станции Ельня. Памятник архитектуры XIX века. Фото современное.

Позвала хозяев, ноникого не было, она вошла и увидела на плите чугунок с молоком, зачерпнула немного молока, и в это время вернулась хозяйка. Мама говорит, это я для ребёнка: вот, уменя есть рубль, возьмите, но хозяйка не взяла, –бери так, всё равнонемцы скоро придут и всё отнимут. Действительно, немцы заняли Ельню ровно через шесть дней. Мама вернулась в эшелон и покормила Лёньку, он успокоился и задремал на рукаху бабушки. Вечером поехали дальше. Через день добрались до станции Токаревка Тамбовской области. Здесь эвакуированных встретилипредставители колхозов. Всех распределили по крестьянским домам, и предложили места для работы. Дед выяснил, что в деревне нет начальной школы, и сразу, начал заниматься своим любимым делом, организацией начальных классов в местной школе, оставив о себе память в деревне с пугающимназванием Зверяевка. Лёнькину семью определили на постой в «кулацкий» дом, к хозяйке, у которой муж и сыновья были на фронте, а12-летняя дочь жила с ней. Уних было хорошее хозяйство, корова, куры, несколько ульев, свой сад. По приездеЛёнька сильно заболел, даже дед сказал: «Мучается ребёнок, лучше бы умер, а не мучился. В это времяв деревне появилась медицинская сестра, она дала какие-то порошки, после которых Лёньке стало лучше, и дед изменил мнение: «Ожил наш Лёнька, глазки заблестели, и головку стал поднимать, теперь жить будет, вырастет помощником». К эвакуированным хозяйка относилась очень хорошо, бесплатно давала творог, молоко, варила куриные бульоны, давала свежий мёд из своих ульев, от денег категорически отказывалась. «Лучше сами съедим, а то немцы придут всё отберут». Свою дочь она отправляла в сад, гулять с немного окрепшим Ленькой. Поскольку эвакуировались летом, надеясь на скорое возвращение, люди не брали с собой тёплые вещи, но наместах, при необходимости выдавали ватники, плащи, сапоги. Кроме этого, всех приехавших сразу обеспечивали минимумом продуктов питания. При отсутствии массовых средств связи, люди уже хорошо знали о зверствах фашистов на нашей земле, и о том, что немецкие солдаты в основном были на продуктовом самообеспечении. Когда немцы врывались в деревенский дом первыми были крики: Партизанен, комунистен, юде. Матка, курка, матка, яйка, швайн, шпикен. Иесли им казалось, или по подсказке предателя, что в доме есть партизанен, комунистен или юде, таких сразу тащили на улицу расстреливали или вешали, и потом без зазрения совести отбирали всю домашнюю живность (фото17).

Фото 17. Фашистские солдаты в советской деревне.

Наши люди, сплочённые обшей бедой, старались по возможности поддерживать друг друга. Отношение к эвакуированным везде было доброжелательным. «Понаехали», тогда ещё не вошло в обиход. Лёнька постепенно рос, и даже сделал свои первые самостоятельные шаги. С подсказки опытных педагогов деда и бабушки, с самого начала с ним никто не сюсюкал, и он сразу начал правильно говорить.

Первые дни войны показали ошибки в подготовке командного состава Красной Армии, а также бездарность командования генерального штаба РККАПо указанию верховного главнокомандующего Иосифа Сталина начались масштабная реорганизация управления войсками, и подготовки офицеров Красной Армии, это также относилось и к Управлению военной контрразведки, где позднее было созданоГлавноеУправление контрразведки «СМЕРШ»(смерть шпионам Наркомата обороны НКО) (фото 18).

Фото 18. Уставные атрибуты сотрудника СМЕРШ.

В начале 1942 года Лёнькиного отца направили на учёбу в специальную школу НКГБ СССР, которая находиласьпримерно в сотне километров от места, где были Лёнька с мамой и её родителями. Занятияв школе ещё не начались. Начальник местного управления НКВД, как-то сказал ему, что к ним приезжает получать за него деньги, какая-то Куксова. Во время войны бойцам и офицерам РККА производились различные денежные выплаты, в том числе, премиальные за уничтожение вражеской техники, и за выполнение особых заданий. Офицерыбо҅ льшую часть своих денег перечисляли родным в тыл. Для этого родственникам выдавались специальные денежные аттестаты, по которым они получали деньги в райвоенкоматах. Кстати, эта система позже сыграла весьма серьёзную роль. Дело в том, что многие офицеры потеряли связь со своими семьями, эвакуированными в тыл. И при розыске родных им очень помогли военные финансисты. Так отец узнал, что семьянедалеко, иоднажды ночью, получив разрешение от командования школы, вместе с начальником местного управления, он прикатил к своим, на широко распространённом в СССР железнодорожном средстве передвижения с неожиданным названием «Пионерка» (Фото 19), которое приводилось в движение по рельсам при помощи ЧС(человеческой силы), путем качания руками специального рычага, связанного с колёсами.

Фото 19. Железнодорожная тележка с ручным приводом «Пионерка».

Железнодорожники шутили: «хороший транспорт: овса и воды не просит, молчит и везёт», она имела также жаргонное название — «бешеная табуретка». Отец на несколько дней забрал маму к себе, но вскоре сказал, что в Тамбовской области, оставаться опасно, так как немцы рвутся к Сталинграду, скоро могут быть здесь, вам нужно перебраться в Башкирию, где образовано специальное поселение для эвакуированных семей работников НКВД. Он оформил необходимые документы, и Лёнька вместе со своими отправился в следующее путешествие, но уже в закрытых пассажирскихвагонах (Фото 20).

Фото 20. Пассажирский вагон военных лет.

Доехали до станции Раевка (Фото21)

Фото 21. Станция Раевка.

Здесь тоже встретили, устроили на постой к колхозникам, и на работу. Дедснова начал заниматься организацией младших классов вшколе. Лёнька заметно подрос и стал уверенно держаться на ногах. Ему уже было почти три года. Женщин регулярно отправляли в лес на заготовку дров для фронта и для себя (Фото 22).

Фото 22. женщины на заготовке дров для фронта.

В свободное время, взрослые вместе с Лёнькой ходили в местный дом культуры, где показывали кино, и иногда выступал, тоже эвакуированный смоленский, десятилетний мальчик, из местного детского дома, Эдик Хиль, который хорошо пел (фото 23).

Фото 23. Эдик Хиль в эвакуации, во время выступления в клубе дер. Раевка, в Башкирии. 1943 г.

Вообще, в Лёнькиной семье все любили музыку. Дед бабушка и мама хорошо пели. Когда перед войной все жили вместе, часто устраивали для себя домашние концерты. Дел играл на скрипке, бабушка на гитаре, мама и её старшая сестра Люся на мандолинах, и все вместе пели. И когда, после войны, всё семейство собиралось вместе, такие домашние музыкальные посиделки продолжались, но теперь в этом импровизированном ансамбле появился хорошийбас, муж маминой сестры дядя Женя, вернувшийся с войны из Берлина, и «пищик» Лёнька. Больше всего любили петь русские романсы. Всем очень нравился «Вечерний звон», в котором Лёнька получал разрешение на совместный со взрослыми «Бом…Бом». При посещении клуба в Раевке, взрослые всегда обращали Лёнькино внимание: «слушай, как мальчик хорошо поёт». Но пение Лёньку не очень привлекало, хотя у него обнаружили неплохой музыкальный слух, благодаря чему, спустя 8 лет после войны, он начал учиться играть на баяне в кружке баянистов Смоленского дворца пионеров, куда попал случайно, «за компанию» со школьным другом.

А кто тогда мог предположить, что эвакуированный из Смоленска мальчик, выступавшийна сцене клубав Раевке, станет известным на весь мир «Мистером Трололо», и в 1985 году их пути с Лёнькой снова пересекутся в Ленинграде.

Когда неопытные в таких делах женщины валили в лесу деревья, одно из них упало комлём на мамину ногу.

Она не могла ходить, а подходящего транспорта не было, ейсоорудили лежанку из веток, и оставили одну в лесу на ночь, а утром за ней на лошади приехал сотрудник администрации поселения, мама долго прыгала на одной ноге, хорошо, что не было перелома. Медсестра дала ей мазь, которую она назвала реваноль, и сказала, что её применяют на фронте для лечения раненых. От неё боль прошла довольно быстро, и вскоре мамасмогла ходить на работу. Однажды она сказала Лёньке: «Скоро у тебя будет братик или сестричка» Лёнька запищал: «Не хочу девчонку, хочу братика». Отец смог добиться разрешения приехать к жене, к«часу пик». Из-за большой физической нагрузки на работе у Лёнькиной мамы начались преждевременные роды, а никаких больниц и роддомов здесь не было. Страна жила под девизом «Всё для фронта, всё для победы! ». Маму положили в какую-то тёмную холодную кладовку при местном медпункте. Однажды отец прибежал домой и обрадовал Лёньку: «У тебя есть братик Игорёк. Лёнька обрадовался, и начал строить планы, как они с братиком будут вместе играть и небояться стоящей у хозяйки на кухне, страшной машины, под названием сепаратор, которая громко гудела, и всёвремя хотела молока, в это время Лёнькина мама с новорождённым лежала в холодном тёмном чулане. Отец пошёл в сельский совет, чтобы его зарегистрировать, но ему там сказали, что уних нет имени, Игорь, и ребенка записали с именем Георгий. У мамы долго хранилось свидетельство о рождении Георгия Ивановича. Однако позднее, при подготовке к одному из своих многочисленных переездов, она его разорвала. Когда пришла нянечка, мама пожаловалась, что ребёнок очень мокрый, а в темноте ничего не видно. Нянечка принеслав чулан народныйисточник света – керосиновую лампу, посмотрела и сказала, что это кровь, ему плохо перевязали пуповину и он истёк кровью, а помочь некому, ипоздно, он уже не жилец. И действительно Игорёк прожил всего 6 дней. Его похоронили на местном кладбище, когда начали заколачивать маленький гробик, Лёнька спросил, зачем вы заколачиваете, а кто его там будет кормить кашкой? Был уже ноябрь1943 года. Отец сказал, что ему разрешили привезти семью с собой в Москву. После путешествия в холодном дребезжащем вагоне, в свои три с небольшим года, Лёнька оказался вместе с мамой и папой во Внуково, в комнате двухкомнатной квартиры на 3-м этажебольшого офицерского дома (Фото 24).

Фото 24. Немецкая аэрофотосъёмка аэродрома Внуково, 1943 года. Лёнька с родителями жил в самом высоком доме справа от входа на аэродром.

Папа служил в подчинении у генерала Павла Судоплатова. Его группу периодически направляли на действующий фронт, и за линию фронта, для выполнения специальных заданий (Фото 25).

Фото 25 Спецгруппа НКВД. перед отправкой на войну с Японией.

Папа подполковник в середине снимка. Фото 1944 года,

При этом, чтобы добраться до пункта назначения, ему часто приходилось прыгать с парашютом. Лёнька хорошо запомнил значок в форме парашюта (Фото 26), который папа постоянно носил на гимнастёрке.

Фото26. Значок парашютиста.

К этому парашютику внизу крепилась табличка с цифрой, обозначающей число прыжков, которую он часто заменял.

От возвращения в Москву, в Лёнькину память «врезалось» пересечение Волги по одному из самых длинных в Европе, Александровскому мосту через Волгу, длиной более 1, 5 км. (Фото 27)Лёнька всё время торчал у окна вагона, хотя и было страшно видеть кругом водную гладь, чего раньше онникогда не видел.

Фото27. Александровский мост через Волгу (Фото скопировано из деловой газеты Тольятти «Понедельник»).

Во Внуково, рядом в комнате жила семья дяди Жени Новожилова, который служил вместе с отцом. Они оба (Фото 28). участвовали в операции нашей контрразведки под названием «Березино», в августе 1944 г. И о них упоминается в книге В. Богомолова «Момент истины»

Фото 28. Лёнькин папа, слева, и дядя Женя Новожилов. Апрель1944 г.

У них была дочь Наташа, Лёнькина ровесница, и дети часто играли вместе, Лёнька подумал, что сестра – тоженеплохо, и стал просить маму с папой, чтобы они ему ещё «купили сестричку», но они решили пока «не покупать», и сказали, что у него в Смоленске уже есть сестричка Галя. По приезде в Москву, дедушка пошёл в министерство просвещения, и попросил направить его в Токаревскую школу, где он работал до войны. Сначала ему отказали – Смоленск только недавно освободили, и там фронт ещё в 20 километрах, а город сильно разрушен.

Но дед взялся за своё: «Война войной, а детей всё равно учить надо». Он добился, что его назначили заведующим не существующей Токаревской начальной школы, при условии, что он восстановит её работу, а бабушку, тоже направили в эту же школу учительницей, и они сразу уехали туда. Лёнька с родителями остался в Москве. Жили они в высоком четырёхэтажном домеоколо входа на Внуковский аэродром. Отец, согласно должности, старшего оперуполномоченного управленияСМЕРШ, носил форму капитана лётчика. Ему выделили служебнуюмашину «КИМ»(Фото 29).

Фото 29. Первый советский массовый легковой автомобиль КИМ-10, за основу взята британская модельFordPrefect

Шофёр дядя Гриша, которого все называли товарищ старшина, когда ехал за папой, часто брал с собой Лёньку, и ему очень нравилось смотреть из окошка вокруг. Лёнька запомнил, что внутри машины на окнах были какие-то раздвижные занавесочки с помпончиками. На этой машине, папа часто ездил сам, как он говорил, – чтобы не забыть. Если удавалось где-либо раздобыть картошку, то мама дома жарила её на электрической плитке, на каком-то белом, вонючем комбижире, но всё равно она получалась домашняя и вкусная. Когда людей вывозили в эвакуацию, все рассчитывали на быстрое возвращение, брали с собой самое необходимое, и почти вся одежда оставалась дома, поэтому у вернувшихся из эвакуации были проблемы с одеждой, шить было не из чего, а швейные машинки тоже вернулись из эвакуации вместе с хозяевами, Папе выдавали два комплекта формы в год, один он разрешил маме использовать для домашних нужд. Мама сшила Лёньке гимнастёрку с погонами капитана, (фото 30). и юбку себе.

Фото30. Карапуз-капитан Лёнька. Январь 1944 г.

Онавсегда брала Лёньку с собой, когда ходила в офицерскую столовую за пайком. Появление на улице карапуза в военной форме вызывало умильные улыбкина физиономиях встречных. Лёнька старательно отдавал честьвоенным. А поскольку «к пустой голове руку не прикладывают», маме пришлось сшить ему ещё и военную пилотку. Лётчики одаривали Лёньку шоколадом из своих НЗ. Мама говорила Лёньке: «Запомни сынок, что приветствуют не форму, а человека, на которого она надета, и чтобы заслужить приветствие, нужно соответствовать форме. Может быть, именно в это время у Лёнькипонял, что нужно быть дисциплинированным, и у него появился большой интерес к ношению формы. И когда он уже стал Леонидом Ивановичем, то с удовольствием носил полагающийся по роду работы мундир, только теперь у него, согласно должности, была одна большая звёздочка на гладком золотом погоне (Фото 31).

Фото 31. Леониду Ивановичу 70. 13. 08. 2010. 9 лет после инсульта.

Детских игрушек не было, из какой-то своей служебной командировки папа привёз Лёньке немецкий карманный фонарик, у которого на лампочку можно было надвигать цветные целлулоидные пластинки, и получались красный, синий и зелёный огни. Но батарейки для него были большим дефицитом. Перед Новым 1944 годом, отец принёс домой настоящую ёлку. Механики аэродрома подарили Лёньке звезду на верхушку ёлки, склёпанную из полосок алюминия. Мама обтянула эту звезду красной тканью. Электрических ёлочных гирлянд тогда ещё и в помине не было. Игрушки на ёлке тоже были самодельные из цветной бумаги и из страниц старых журналов, или случайно приобретённые родителями в магазине (Фото 32 и 33). Дополнительно вешали конфеты и печенье. Вместо лампочек на ветках и внутри звезды укрепили небольшие свечки. Из цветной бумаги клеили длинные цепи и флажки.

Фото32. Ёлочная игрушка военных лет.

Фото33. Лёнька у Новогодней ёлки, январь 1944 г.

Но ёлка не выдержала такой массы открытых огоньков и загорелась. Хорошо, что приэтом дома былипапа и мама, они накрыли горящуюёлкукаким-то покрывалом и огонь был потушен. Воды в доме не было, за ней ходили к колонке во дворе. Как-тородители вернулись домой, и увидели, что Лёнька с Наташей, вылив на паркетный пол ведро воды «сделали море», и пускают по нему кораблики. В другой раз, когда родители вернулись, то обнаружили, что дети исчезли из закрытой комнаты. После долгих поисковувидели, что Лёнька с Наташей спят обнявшись, на подоконнике за высокой спинкой стоящего у окна дивана. Выяснилось, что, играя на полу, они замёрзли, и решили погреться над батареей отопления, находившейся под подоконником за диваном, и там уснули. Таким образом, Лёнька первый раз в жизни спал с девочкой в три с половиной года. После Нового года, при играх в войну, ёлочнуюкрасную звезду ребятишки применяли для обозначенияпозиций нашей Красной армии. Мама и папа читали Лёньке разные детские книжки, которых было много у дяди Жени, они не уезжали в эвакуацию, и всё время жили в Москве, поэтому книги у них сохранились. Кроме этого, у дяди Жени была очень интересная игрушка под названием фотоаппарат ФЭД, который в разговорах называли «Лейкой» (Фото 34). Лёнька, активно участвовавшийв поливке грядок в Раевке, видел совсем не такую лейку, и спрашивал, куда тут наливать воду.

Фото 34. Советский фотоаппарат ФЭД (Феликс Эдмундович Дзержинский).

Но ему объяснили, что эта Лейка для того, чтобы делать картинки под названиями фотографии. Лёнька быстро понял, что книжки и фотографии – это очень интересно, и ему захотелось научиться читать самому, и фотографировать.

Когда он с мамой шёл по улице, то пытался громко читать любые попавшиеся объявления. Самым трудным для него было прочесть длинное, часто встречающееся «шипящее», слово Бомбоубежище. Однажды Лёнька начал читать вслух слово, написанное мелом на заборе. Но мама предупредила, что читать можно всё, «кроме надписей на заборах». Лёнька стал возражать, поскольку рядом было написано то самое «шипящее» слово Бомбоубежище, с нарисованной стрелкой. Как-то само получилось, что без всяких специальных занятий и принудиловки Лёнька в свои трис половиной годанаучился читать. Он сам бегал к соседям, выбирал понравившуюся книжку, просил папу и маму читать ему. У дяди Жени было несколько детских книжек, где буквы пояснялись картинками. Это помогало детям понимать написанное, и было хорошим подспорьем для обучения чтению. Таким способом Лёнька быстро научился читать и иногда, к удивлению родителей, сам начинал им читать книжку вслух. Этому помогало то, чтоещё в эвакуации, бабушка и дедушка начали учить его читать, и это ему сразу понравилось

В дни салютов на чердак дома поднималось много народа, чтобы любоваться этим красивым зрелищем (Фото 35).

Фото 35. Салют в Москве, 1943 год.

У всех крепло убеждение, что наша доблестная армия скоро уничтожит «фашистскую гадину», и эти пушечные залпы будут последними. Лёнька с родителями тоже любил наблюдать салюты, и все начинали дружно поздравлять карапуза «капитана» Лёньку с очередной победой нашей армии, и одаривать его кточем мог. Как-то, вернувшись домой с кучей шоколадок, конфет и печенья, Лёнька заявил родителям: -Хочу в Смоленск к дедушкам и бабушкам-.

Однажды, он ждал папу с мамой около дома, вдруг мама прибежалаи позвала: «Пошли смотреть как дядя Вася Сталин (Фото 36) на машине влетел в канаву».

Фото 36. Василий Сталин.

В мире без сотовых, и даже обычных телефонов, об этом мгновенно стало известно многим, живущим неподалёку. Довольно быстро около съехавшей в кювет большой чёрной машины дяди Васи собралась толпа зевак, с любопытством наблюдавших, как солдаты вкатывали машину на дорогу.

Люди обменивались между собой впечатлениями: «Смотри, он же пьяный». Лёнька потом стал спрашивать у родителей: «Что такое пьяный? », и в его памяти надолго отложилось, что это нехорошо.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

В начале мая 1944 года, выяснилось, что в Москве у папы образовалась новая семья, где уже был братик, и скоро появится ещё кто-то. Но их Лёнька никогда не видел. Мамаузнала об этом случайно. Лёньке предложили пойти погулять, а когда он вернулся, мама сказала, что онс ней уезжает в Смоленск к бабушке и дедушке. Лёнька обрадовался, что они уедут в красивые Токари, о которых часто рассказывали взрослые, и он скоро увидит бабушку и дедушку, и познакомится ещё с родителями папы – бабушкойМусей, и дедом Антоном и сестричкой Галей, которые тоже после эвакуации уже вернулись вСмоленск, иуяснил, что папа остаётся в Москве, и что здесь у негоесть другая семья. Никакого «крупного разговора» у родителей не было. Мама, и потом никогда не говорила про папу плохо. Лёнька понял, что теперь он будет жить с мамой, останется единственным мужчиной в семье, и должен о маме заботиться и помогать ей во всём. Когда мама собрала в небольшой чемодан все нехитрые вещи, присела на диван отдохнуть, и вдруг немножко всплакнула, он подошёл к ней (Фото 37), обнял и сказал: «Не плачь мамочка, мы приедем Токари, и я там дедушку буду называть папой».

Фото 37 Лёнька с мамой. 1944г.

Папин начальник21 мая прислал за мамой с Лёнькой машину, и их отвезли на Белорусский вокзал к смоленскому поезду.

Поезд отправлялся поздно вечером, уже стемнело, но Лёнька старался не отходить от окна вагона, чтобы не пропустить, и скорее увидетьТокари. Мама с трудом уложила его спать. Рано утром 22 мая проехали мимо нужной станции Волчейка. Мама показала в окно, вон там дорожка в Токари (Фото 38).

Фото 38. Вид из окна вагона в сторону Токарей

Тут поезд, который, как говорили, «останавливался у каждого столба», не остановился, и они с мамойвышли на следующей станции, которая называлась Колодня (Фото 39).

Фото 39. Вокзал станции Колодня, сохранившийся с послевоенных лет в первозданном виде

Мама сказала, что отсюда до дедушки и бабушки недалеко, погода хорошая, дождя нет, и они пойдут пешком. Ехать всё равно не на чем. Может быть, попадётся попутная подвода, но таковой не оказалось. Пошли по дороге слева около путей, в ту сторону, откуда приехали (Фото 40). Лёнька спросил: «Мы что – возвращаемся в Москву? Я хочу к бабушке и дедушке в Токари». Мама успокоила его: мы идём к ним, но оказалось, что мамино «недалеко» – это шесть километров.

Фото 40. перегон Колодня –Волчейка. Дорога идёт слева у подножия Грековой горы, вдали за которой видна платформа Волчейка, там поворот влево к Токарям, по дорожке через болото. Снимок современный. Тогда поезда таскали паровозы, и участок не был электрифицирован.

Лёнька не мог знать, что по этой дороге емупридётся целыйгод ходить пешком в пятый класс школы в Колодне, а небольшой железнодорожный мостик, при этом станет местомопасной проверки мальчишеской храбрости. Здесь грузовые поезда часто останавливались. Ребятишки, возвращаясь домой в Волчейку, прятались под этим мостиком, выскакивали, забирались под поезд, и ложились между рельсов. После троганья поезда, все вместе начинали громко считать вагоны, проходившие над лежащим под поездом. Самым смелым назывался тот, над кем прошло больше вагонов. После прохода поезда, обычно выслушивали «одобрительную» тираду «человека с ружьём» - кондуктора, едущего на площадке последнего вагона, и громко сожалеющего о том, что в его «берданке» нет патронов с солью.

Но сейчасмама тащила единственный чемодан с вещами. Лёньке в это время было ещё тригода и 8 месяцев, и помощник- носильщик из него был никакой, только бы дойти самому. Было жарко, мама сняла с него любимую гимнастёрку. «На ручки» он не просился «солдаты не жалуются, не плачут»и «мужественно переносят трудности». И, как «единственный мужчина в доме», старался помогать мамочке, которой было всего 24 года. Добрались доВолчейки (Фото 41),

Фото 41. Старая карта окрестностей Токарей. 1926 г. Почему-то здесь деревня Сколыши названа Гречишино.

а дальшедорожка шла по болоту Фото 42, 43), с металлической «кладкой» через небольшую речку Волчейку, в которой мама показала Лёньке маленьких рыбок, и рассказала, когда она была маленькая, часто кушать было нечего, и она ходила на Западную Двину, с самодельной удочкой, ловить рыбок, которых бабушка целиком пропускала через мясорубку и делала из них котлетки.

Фото 42. Общий вид на платформу Волчейка. Речка протекает под путями по трубамКустарник справа — это заросшее болото (снимок современный). Дорожка в Токари по болоту вправо.

Фото 43 Речка Волчейка.

Дальше поднялись на пригорок (Фото 44), где дорожка была укрыта тенью небольших деревцев.

Фото44. Смоленский пейзаж

Мама показала вдаль на высокие деревья: «вон там Токари», но от дальней дороги у Лёньки уже «язык был на плече», и на выражение явного восторга сил не хватило. Привыкшему к жизни в эвакуации и в Москве Лёньке уже успела понравиться природа вокруг, и он неожиданно для себя и для мамы заявил: «Мамочка, тут так красиво, может, посидим, отдохнём». Что исделали. И тут же вблизи дорожки Лёнька обнаружил разбитую немецкую машину «Опель», которая позднее стала местом ребячьих игр. В машине можно было открывать дверцы садиться на сохранившеесямягкое сиденье, и вертеть руль. Но Лёньке не терпелось к бабушке и дедушке, и он всё время вскакивал, и даже пытался тащить чемодан. После короткого отдыха, снова пошли к видимым вдали Токарям. Когда подошли поближе, стало видно, что высокие деревья – это липовая аллея (Фото 45), ведущая к большому деревянному дому.

Фото 45. Липовая аллея (снимок современный).

Деревья были настолько толстыми, что даже взрослый человек не смог бы их обхватить руками. Лёнька спросил: «А где Токари? ». Мама объяснила, что так называется эта усадьба, давным-давно это был дом помещика, а когда его прогнали, здесь сделали начальную школу, чтобы могли учиться ребятишки изсоседних деревень. Но никаких деревень вокруг не было видно. Были только поля, окружённые лесом. Заметив изумление на усталой Лёнькиной физиономии, мама объяснила, что деревнинаходятся за лесом, здесь только два дома. В этом большом доме школьные классы и комната дедушки с бабушкой, в ней мы все вместе будем жить. Выше стоит ещё один дом, где раньше жила прислуга помещика, теперь он для учителей. А сейчас там живут колхозники, у которых фашисты разрушили дома (Фото 46), и одна учительница Антонина Викторовна Длотовская, к ней только что вернулся с фронта сын дядя Женя. У него нет одной руки. Но он при необходимости помогает здесь всем.

Фото46. Смоленские крестьяне на пепелище родного дома.

Всё это называется Токаревская школа, а дедушка здесь самый главный начальник, он заведующий этой школой (Фото 47).

Фото 47. Заведующий Токаревской школой, дедушка, Куксов Иван Тимофеевич с 4-м классом. 1948 г. Лёнька уже учится в школе. На фото он сидит слева от деда.

Вдруг Лёнька услышал дедушкин вскрик: «Вот у меня и ещё помощник объявился! ». Лёнька, как «единственный в доме мужчина», понял, что это относится к нему. Бабушка копошилась напротив в грядках. Она подбежала к приехавшим, начались встречные объятия и поцелуи. По старинной русской традиции гостей сразу же усадили за стол. Кухня-столовая была отгорожена деревянной перегородкой в большой комнате, про которую бабушка сказала, что здесь мыпока будем жить. Бабушка поставила большую миску с драниками и сметану (Фото 48).

Фото 48. Драники.

Лёнькасначала отказалсяот своего любимого кушанья, он решил сразу получше осмотреться, оправдать доверие деда, который уничтожал признаки пребывания здесь фашистов, подготавливал школу к новому учебному году, и в меру своих силёнок начал ему помогать, тожестал таскать на свалку подъёмный для себя хлам. Убирать в классах помогала сторожиха, которую все называли трудновыговариваемо для Лёньки Спиридоновна. Но потом оказалось, что онапросто тётя Маня. Со своими тремя ребятишками она жила в мансарде школьного здания, по-местному, – на втором этаже. Над мансардой торчал высокий деревянный шпиль неизвестного назначения. Довойны в Токарях у деда с бабушкой была большая библиотека, которую они начали собирать ещё в 1913 году. Но при выезде в эвакуацию книги оставили, спрятали в маленькой комнатке между классами. Во время оккупациив Токарях разместили какой-то немецкий штаб. Колхозники, которые были здесь «при немцах», рассказывали, что немецкие офицеры упаковывали много книг в деревянные ящикии куда-то отправляли. Деду иногда приходили помогать колхозники, жившие в верхнем доме. Но у них было много работы на полях, и свободного времени было очень мало. Когда подготовили самый просторный, 4-й класс, на стенку повесили большую карту, на нейпо сводкам из газет, которые, как и до войны регулярно приносила почтальон Варя, красной ниткой на иголках, дед с помощью Лёньки отмечал линию фронта. Что такое карта – Лёнька узнал ещё в Москве от папы, который иногда дома изучал разные карты. «Правительство прекрасно понимало, что для поддержания эмоционального духа бойцов на должном уровне необходимо обеспечить бесперебойную работу почты. Основная масса солдат была движима не только стремлением отстоять свою Родину и освободить ее от ненавистных оккупантов, но и желанием защитить самых дорогих людей, которые остались где-то далеко в тылу или на уже захваченной врагом территории. Руководство нашей страны осознавало, что одной из главнейших задач на самом страшном, начальном этапе войны является борьба с растерянностью и паникой, которая охватила миллионы советских граждан. А значительную поддержку и уверенность бойцам, помимо идеологической пропаганды, может дать налаженная связь с домом. Начальник управления связи Красной Армии Н. И. Гапич был снят Сталиным со своего поста, а все его обязанности были возложены на наркома связи И. Т. Пересыпкина, который теперь совмещал сразу две должности: начальника связи армии и заместителя наркома обороны, оставаясь при этом наркомом связи. Такое решение было вполне закономерно. Будучи энергичным и волевым человеком новый тридцатидевятилетний начальник связи был к тому же умелым и грамотным организатором. Именно он предложил, вопреки принятым нормам, призывать в действующую армию гражданских специалистов, которым было поручено в срочном порядке наладить неудовлетворительную работу военно-почтовой службы». Поэтому почта весь военный период работала хорошо, что сохранилосьи впервые послевоенные годы. 21 февраля 1944 года ему было присвоено воинское звание маршала войск связи. Пересыпкин был первым обладателем этого звания. Кроме того, Пересыпкин, наряду с авиатором А. Е. Головановым, стал самым молодым обладателем звания маршала рода войск — в 39-летнем возрасте.

Дед планировал начать занятия в школе 1 сентября 1944 года. Периодически он ездилпомогать готовиться к занятиям в разные ближайшие школы, и даже в город. Лёнька впервые услышал про какого-то строгого «Гороно», который часто вызывал дедушку из дома, присылая из Сенькова посыльного на лошади. Когда этот самый Гороно, наградил деда красивой медалью «За доблестный труд в великой отечественной войне» (Фото 49) и представил его к награждению Орденом Ленина «За большую работу по восстановлению послевоенной школьной сети в Смоленской области», который делу вручили позднее, в Кремле (Фото 50),

Фото 49. Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне»

Фото 50. Высшая награда СССР. Орден Ленина.

Лёнька понял, что Гороно, хотя и строгий, но справедливый, и бояться егонестоит. Одновременно дед начал комплектовать четыре класса своей школы ребятами из ближайших деревень, и некоторые из них стали приходить помогать в подготовке школы к занятиям. Дед привёз из города большой свёрток красивых плакатов с рисунками, словами и буквами, назвав это наглядными пособиями. У Лёньки появилась новая интересная забава подробно разглядывать эти наглядные пособия, что стало первым этапом его неосознанного обучения грамоте. На плакатах было много знакомых букв и картинок. Дед с Лёнькой приклеивали к плакатам деревянные реечки, и привязывали верёвочки, чтобы было удобно плакаты вешать на стенку в классах. Кроме этого ему нравилось вертеть большой глобус, что интересно было делать вместе с дедушкой или бабушкой, поскольку они рассказывали, что на нём нарисовано. Для разъездов председатель колхоза выделил деду старую лошадку «Звёздочку». Иногда дед ездил верхом, а для дальних поездок, из колхоза ему выделили двуколку (Фото 51), которую он сам отремонтировал.

Фото 51. Двуколка с лошадью.

Транспортное средство поместили в большом школьном сарае, а у Лёньки появилась живая добрая подружка, которую иногда нужно было выводить на лужок, чтобы она пощипала свежей травки, или вместе с деревенскими ребятами ходить в ночное. Лёньке очень нравилось ездить рядом с дедом. По пути он рассказывал и показывал много интересного. Пару раз ончетырёхлетнего Лёньку сажал верхом. Но у него ещё не было чутья удержания равновесия, было страшно, и эти опыты прекратились. Иногда высоко в небе появлялись самолёты. Местные ребятишки и взрослые умели различать по звуку, наш или немецкий. Часто летали немецкие разведчики – «рамы» (Фото 52).

Фото 52. Немецкий самолёт-разведчик Фокке Вульф- 189 - «Рама».

Это было какое-то почти квадратноесооружение, не очень похожее на самолёт. Если был «не наш», ислышались «лающие» звуки выстрелов зениток, то все бежали прятаться в расположенную в самом низу рва баню (Фото 53).

Фото 53. Баня на дне оврага, которая использовалась как бомбоубежище, во время немецкой бомбёжки

Близких бомбёжек не было, но издалека были слышны сильные взрывы. Это немцы бомбили железнодорожные пути около Смоленска. Через пару дней после приезда из Москвы, мама уехала на пригородном поезде, составленном из товарных вагонов и открытых платформ, в Смоленск, и устроилась на работу диспетчером в управление железной дороги. Она рассказывала родителям, что в городе почти всё разрушено (Фото 54 и 55), никакого транспорта нет, и ей приходится идти пешком через весь город. Особенно опасно переходить Днепр по шаткому временному настилу (Фото 56). Но, иногда также не было поезда до города, и маме приходилось идти на работу пешком все18 километров. Опаздывать было нельзя, «могут посадить в тюрьму».

Фото 54. Смоленск 1943 г. разрушенный город.

Фото55. Центр Смоленска после освобождения от фашистов, в городе разрушено 97% жилых домов и много общественных зданий.

Фото 56. Единственная в городе сразу после войны, временная переправа через Днепр, по которой Лёнька ходил несколько раз с мамой «за ручку». Было очень страшно идти по скользким, шатающимся брёвнам.

Однажды мамапришла домой в чёрной железнодорожной форме с погонами лейтенанта (Фото 57).

Фото 57. Мама. 1946 год.

В1943 году для железнодорожников были введены специальные знаки различия, на узких серебряных погонах. Тут же мама с бабушкой достали швейную машинку «Зингер», и стали подгонять маме форму по фигуре. Позднее маме выдали «парадный» комплект формы серого цвета, который тоже подогнали по фигуре. После войны бесплатная форма была большим подспорьем железнодорожникам. Своей приличной одежды, после дальних странствий и фашистского нашествия у многих не сохранилось. А шить было не из чего. Лёнька к возвращению мамы с работы стал надевать свою капитанскую гимнастёрку, и встречал её, приветствуя по-военному: «Здравствуйте товарищ лейтенант! », отдавая честь, и как-то к удивлению мамы, он сказал при этом: «яприветствуюне форму, а человека», и ему очень нравилось слышать в ответ «здравствуйте, товарищ капитан». Папа часто звонил из Москвы маме на работу, передавал привет «товарищу капитану». А когда Лёнька учился в школе, папа приезжал в Смоленск к своим родителям, ииногда заезжал даже в Токари. А потом, когда Лёнька стал старше. Они часто встречались в Москве, а в 1949 году, папа взял Лёньку с собой на трибуны около мавзолея, смотреть майский парад на Красной Площади. И Лёнька очень гордился тем, что видел на Мавзолее самого товарища Сталина. С отцом, до его кончины в 1978 году, Лёнька регулярно встречался в Москве, куда в 60-е и 70-е годы часто ездил в служебные командировки, отец много рассказывал ему о своём житьё бытье, и что считал уже возможным, о своей работе. Он успел окончить два высших учебных заведения, высшую школу НКВД СССР, и, поскольку хорошо рисовал, оформительское отделение полиграфического института, а в конце сороковых годов, когда назначенный «маршалом победы», Г. Жуков начал чистку органов НКВД-НКГБ, и по подсказке Павла Судоплатова, после пятого инфаркта, вышел в отставку в звании генерал-майора.

Мама всегда понимала Лёньку без слов, и всячески способствовала развитию его интереса к технике. Дарила разные инструменты и книги, многие из которых сохранились до настоящего времени.

В углу комнаты, где жили дедушка и бабушка Лёнька увидел сидящую в тазу курицу, и спросил, что курица тут делает. Бабушка объяснила, чтотак надо, она высиживает цыпляток, а в сарае прохладно. Оказалось, что под курицей на мягкой подстилке многояиц, на которые она садится и согревает их, чтобы внутри росли цыплята. Как то, когда курица встала, Лёнька увидел, что в одном яйцепоявилась дырочка, и в ней шевелится что-то остренькое. Бабушка пояснила, что начинает выклёвываться цыплёнок, а этоуже виден его дюбик. Бабушка и мама росли в Белоруссии, и часто использовали в своей речи белорусские слова, что очень помогло Лёньке, когда он взрослым, работал в командировке в Польше. Дело в том, что многие белорусские и польские слова одинаковы. Например, в этом случае дюб по-белорусски и по-польски означает клюв. Через некоторое время стало слышно, что под курицей кто-то пищит, и Лёнька увидел там маленький шевелящийся пушистый жёлтыйкомочек, и пустые скорлупки от яйца, которые курица старалась вытолкнуть из гнезда. Потом появилось ещё несколько цыплят. Бабушка научила Лёньку кормить их творожкоми поить слюной изо рта. Когда цыплята могли уверенно стоять на лапках, курицу со всем семейством пересадили в плоский ящик с невысокими бортиками, откуда она сама могла выводить детишек гулять, пока они гуляли только по комнате. В таких случаях дед обычно ворчал, что опять нужно за ними мыть пол. И Лёнька, как «единственный мужчина в доме», старательно при помощи мокрой тряпки, помогал убирать с пола оставленные следы цыплячьей жизнедеятельности. В это время у крольчихи в сарае появилось много крольчат. Как-то ночью, все услышали, что кто-то живой бегает по полу комнаты, среагировали: наверное, мыши из подпола. На кухне около русской печки в полу был большой люк, а под ним в земле глубокий погреб, в котором хранили картошку и овощи. Так что была реальная возможность появлениямышей. Но оказалось, что по полу бегают крольчата. Это крольчиха, которойпоказалось холодно на земляном полу в сарае, каким-то образом привела в дом весь свой выводок, и устроила гнездо в подпечке под русской печкой. Беспокоить многодетную мамашу не стали, и она жила в доме несколько дней. Когда крольчата подросли, их перенесли на старое место жительства.

Для того чтобы поитьЛёньку здоровым козьим молоком, дед купил в колхозе козочку Розочку, но, когдаон притащил её домой, взрослыеопределили, что это не Розочка, а Розан, и молока от него не дождёшься, и деду пришлось тащить покупку обратно в колхоз, чтобы обменять. Зато потом новая Розочка давала полезное и вкусное молоко. Когда картошки было мало, Лёнька вместе с ребятами отправлялся на пустые картофельныеполя собирать «тошнотики» – оставшиесяот прошлогоднего урожая, почти сгнившие картофелины, из которых можно было печь лепёшки. Одновременно в этих же полях копали хрен. После изгнания фашистов, истосковавшиеся по земле крестьяне активно взялись за восстановление своего хозяйства, которое служило главным подспорьем в обеспечении семей продуктами питания. Такой же настрой был и в коллективных хозяйствах.

Мужчины ещё добивали фашистов. На колхозных полях и в своих огородах работали одни женщины, которым помогали дети. Лошадей было мало, часто пахали на коровах. Ребятишки шли за плугом и управляли им. Иногда в плуг впрягались женщины с детьми (Фото 58).

Фото 58. Пахота на себе.

Лёнька научился собирать на низинных лугах щавель, из которого бабушка варила вкусные щи. Пару раз она варила щи из молодой крапивы и лебеды. Однажды бабушка предложила попробовать берёзовой каши. Откуда-то Лёнька знал, что это означало наказание берёзовым прутиком, и он сразу отказался, но потом выяснилось, что бабушка действительно сварила кашу из молодых берёзовых почек, она была довольно вкусная, но немножко горьковата. Жизнь в Токарях не соответствовала старой русской поговорке«Щи да каша, пища наша». Сразу после возвращения Токари, дед развернул бурную деятельность по возрождению бывшего здесь до войны домашнего хозяйства, тем более что с продуктами питания была проблема. Дед как-то умудрился купить хорошую корову и поросёнка. Они успели возродить приусадебный огород, и посадили поле картошки. Щи действительно варили часто, а крупы в доме не было, и каши не варили. В качестве деликатесов иногда варили манную кашу, или чечевицу со своего огорода. А других каш Лёнька не помнил. В доме была мука, её получали по карточкам. Также дед купил в колхозе немного зёрен пшеницы и ржи, в огороде устроили небольшую грядку этих злаков. их мололи на круглой ручной мельнице, которую сделал дедушка (Фото59),

Фото 59. Ручная мельница, Дед сделал мельницу, у которой верхняя вращающаяся часть была не каменной, а тоже деревянной.

иногда её разрешали вертеть Лёньке. Из получившейся мукибабушка часто пекла в русской печке вкусный домашний хлеб на кленовых листьях, аромат которого сохранился надолго в памяти у Лёньки (Фото 60)

Фото 60. Домашний хлеб на кленовых листьях.

Бабушка ещё пекла вкусные лепёшки из толчёных зёрен конопли, несколько кустов которой росло в огороде. Когда конопля созревала, её стебли замачивали сушили и разбивали, и из получившихся волокон, как говорил дед, из пеньки, свивали прочные верёвки. У подросшего Лёньки появились свои обязанности: накормить домашних животных и птиц. пасти корову Зорьку и лошадку Звёздочку, пропалывать и поливать грядки, собирать дары природы в полях и в ближайшем лесу, кроме того ему доверили собирать и рубить мелкий сухой хворост для печек. В суровые послевоенные годы, деревенских ребятишек рано приучали к самостоятельности. Многие из них были «единственными мужчинами в доме», и они старались помогать взрослым по мере своих сил. Выполнять работу по дому, никто не принуждал, ребята сами делали её охотно

У мамы был удобный график работы: «сутки на дежурстве и двое свободных». Лёнька постоянно ныл, что хочет в Смоленск, познакомиться с родителям папы, – дедом Антоном, бабушкой Мусей, и сестричкой Галей. Но мама объясняла, что к ним пока трудно добраться, в городе всё разрушено, никакого транспорта нет, и они ещё не закончили строительство своего дома. А бабушка Муся уехала на родину в Старобельск, где остались без родителей дети её многочисленных братьев и сестёр, и она хочет привезти их сюда, чтобы жить всем вместе, в Смоленске, здесьесть где им учиться после школы, и работать. Но всё же знакомство состоялось, там же у дедушки с бабушкой встретились с сестричкой Галей

Чувствуя приближающийся «капут», немцы массовым налётом бомбардировщиков 28 июня 1944 года решили устроить демонстративный акт устрашения. Много немецких самолётов, по некоторым сведениям, 360 штук, шлибомбить Москву (фото 61).

Фото 61. Немецкие пикирующие бомбардировщики «Юнкерсы», в боевом строю.

Но около Смоленска их встретили наши истребителии зенитки. Бомбардировщики начали освобождаться от боезапаса, где попало. Вот городу с ближайшими пригородами, и попало. Лёньке тогда было неполных 4 года. Дело было под вечер, и уже темнело. Услышав звуки воздушного боя, мама схватила Лёньку, и как всегда помчалась в ров, прятаться в баню, но у верхнего края рваспоткнулась, и упала. Лёнька отлетел в сторону, и лёжа на спине, увидел, что на них с мамой со страшным воем падает горящий немецкий самолёт (Фото 62). Немецкие пикирующие бомбардировщики типа «Юнкерс» имелиспециальную турбину, которая для психологического воздействия на противника сильно выла от воздушного потока при пикировании, или падении самолёта.

Фото 62. Падающий Юнкерс.

Лёнька успел подумать, что сейчас они с мамой погибнут, и он не вырастет большой, а мама погибнет такая молодая, и что тогда без них будут делать дедушка и бабушка.

Тогда ещё никто не мог знать, что маме суждено прожить до 94-х лет (Фото 63), а Лёнька «дотянет» до 80.

Фото 63. Маме 90. 29. 09. 2008.

Самолёт пролетел над самой школой, сбил деревянный шпиль, но дальше взмыл вверх над высокими соснами, растущими за огородом, и упал за полем в лесу (Фото 64). В итоге, Лёнькины штаны всё-таки остались сухими. Мама вскочила, вновь схватила Лёньку, и они побежали по дорожке к бане на дне оврага. В этом «бомбоубежище» уже были Спиридоновна с детьми и ещёнесколькочеловек.

Фото 64. Сбитый фашистский самолёт.

Воздушный бой и «гавканье» близких зениток прекратились только к вечеру, но в стороне Смоленска ещё долго продолжались взрывы и стрельба. Когда в небе над школой всё стихло, выбрались из бани, ещё было не очень темно, и всем стало интересно, что там в лесу, где упал самолёт. И мама вместе со всеми, побежала в тот лес, посмотреть. Любопытство преодолело испытанный страх, Лёнька тоже увязался с ними, мама с кем-то взяли его за обе руки, и таким образом тащили за собой. Оказалось, что в вечернем лесу уже много любопытных. При бомбёжках крестьянестарались не оставаться в домах, и прятались в ближайшем лесу. А это был лес, за которым совсем рядом находилась деревня Сеньково. Самолёт рухнул на деревья, неподалёку валялись неразорвавшаяся бомба, и мертвый фашист. Один лётчик остался жив. Как говорили прибывшие позднее на место падения солдаты, это он старался посадить подбитый самолёт, или попасть в здание школы, но тут у фашистов «кишка тонка», немного «перетянул» за поле, и «сел» на деревьяв лесу недалеко от опушки. Но после неудачной посадки, увидев собирающихся вокруг людей, и, наверное, вспомнив истеричный крик ужаса фашистов «партизанен! », лётчик выбрался из кабины и бросился бежать, но его поймали, привязали к валявшейся в полусотне метров бомбе, рядом положили убитого фашиста. Кто-то из бывших партизан притащил толовую шашку с взрывателем и куском бикфордова шнура. Этого «добра» у бывших партизан, сохранилось много, по принципу «в хозяйстве пригодится». Взрывчатку прикрепили к бомбеи подожгли шнур. Отогнали любопытных подальше, сказали спрятаться в ямах и лечь на землю. Понявший в чём дело, фашист начал громко верещать и извиваться на бомбе, как уж. В издаваемых им нечленораздельных звуках можно было разобрать «руссише швайн». А крестьяне отвечали на чистейшем суржике, на котором говорят в этих местах: «Это тебе… за то, что вы сделали с нашей Родиной». Визжащий на бомбе фашист, надолго запечатлелся в памяти Лёньки. Но страха и жалости не было: «Так ему и надо! ». После взрыва образовалась большая воронка, в которой крестьяне зарыли немногое, что осталось от фашистов. Вскоре после взрыва, на «Виллисе» подъехали несколько офицеров в лётной форме, с солдатами. Один забрался внутрь кабины, сохранившейся при «вынужденной посадке»самолёта, нашёл там какой-то планшет с картами, их стали разглядывать офицеры, «Смотри-ка, это карта Москвы, как хорошо сделана». Потом местные начали мародёрствовать: из кабины полетели всякие предметы, которые солдаты начали раздавать колхозникам. Заметив в толпе единственного карапуза Лёньку, капитан дал ему какую-то круглуючёрную коробку с завинчивающейся крышкой.

Маме он пояснил, что это маслёнка с эрзац-маслом, в хозяйстве пригодится. Ещё маме, как самой молодой, отдали брезентовую сумку с небольшим белым шёлковым грузовым парашютом – «сошьёшь себе кофточку». Из кабины выдрали плоское мягкое квадратное сиденье и эту «фашистскую подушку»тоже отдали какой-то молодой женщине, с тем же напутствием: «В хозяйстве пригодится». Лёнька услышал, как капитан сказал своим: «Планшет с документами нужно срочно доставить в штаб». А что такое штаб, всем военным детям было известно хорошо,

ВТокарях Лёнька жил ещё6 лет, и упавший самолёт, для ребятишек, всегда был местом, где можно было отломать всякие металлические трубочки и куски оргстекладля своих нехитрых послевоенных игрушек, и даже найти подшипники для самодельных самокатов. Из цельных резиновых колёс вырезали отличные мячики для игры в «лапту». Когда Лёнька с мамой притащили «подарки» домой, бабушка взяла маслёнку понюхала и, поковыряв содержимое, произнесла незнакомое Лёньке слово, – маргарин – исказала, что пусть фашисты сами едят своё…, отдадим поросёнку. И содержимое стали понемножку добавлять в еду для Борьки, ему было всё равно, и он благодарно хрюкал. А сама коробка-маслёнка пригодилась в хозяйстве для хранения мелких предметов, и сохранилась у Лёньки до настоящего времени (Фото 65).

Фото 65. Походная маслёнка фашистского лётчика, сохранившаяся до сих пор.

Бабушка сказала маме, что кофточку из этого шить нельзя, так как, будут считать «немецкой подстилкой». Дело было в том, что во время оккупации такие «парашютики»немецкие лётчикидарили некоторым своим подружкам, и те шили из них кофточки. Поэтому «люди не поймут». Любопытный Лёнька начал допытываться, что это значит; бабушка объяснила, что так у нас называютженщин, которые дружили с немцами. Итут к удивлению деда, Лёнька выдал своё первое в жизни политизированное заявление «Дружить надо только с хорошими людьми, а с немцами дружить нельзя, их нужно убивать». Тогда на каждом шагу висели плакаты с призывами «Убей немца! », прочно запоминающиеся на подсознательном уровне (Фото 66).

Фото 66. агитационные сооружения военных лет.

Но, девственно чистый мозг четырёхлетнего ребёнка, был ещё не способен разобраться втонкостях отношений взрослых людей. Мама покрасила шёлк хинином в жёлтый цвет, и в городе сделала из него абажур на электрическую лампочку, для которого подросший Лёнька смастерил проволочный каркас. А сумку от парашюта, Лёнька использовал, когда ходил в 5-й класс школыв Колодне, и с ней же, когда переехали в город, он сначала ходил в городскую 26-ю школу, но, потом мама купила ему настоящий школьный портфель с карманом сбоку.

Послеэтого события мама ходила на работу и с работы пешком, поскольку пригородных поездов не было, были разрушены пути и несколько составов поездов. Мама рассказала, что во время этой бомбёжки (Фото 67).

Фото67. Бомбёжка в Смоленске.

погибло около сотни семей железнодорожников, живших около вокзала, которые с детьми прятались в деревянном бараке на Витебском шоссе. В одном из этих домов жила её подруга по техникуму, тётяЮля, она всё видела своими глазами, хорошо, что сама с сыном не побежала в этот барак. По-видимому, на месте гибели сотни женщин с детьми, должна стоять памятная стелла, а не как сейчас, торговые павильоны (Фото 68).

Фото 68. На этом месте погибли семьи железнодорожников. Снимок современный из панорамы Яндекса.

Позднее тётя ЮляЖенчевская с сыном Вовкой, Лёнькиным ровесником, часто приезжала к маме вгости в Токари. И мама с Лёнькой тоже, при поездках в город, всегда заходили к ним, и когда Лёнька уже учился в школе, они с Вовкой бегали смотреть, как пленные немцывосстанавливали разрушенную насыпь виадука около вокзала см. фото 6 и (Фото 69). Ребятишки выменивали у них на хлеб простейшие деревянные игрушки

Фото 69. Подъём от вокзала к путепроводу смоленского виадука, который, был полностью разрушен во время войны. После войны его насыпали пленные немцы, Снимок 2010 года.

Русские женщины тоже приносили немцам хлеб (Фото 70).

Солдаты охранники никого при этом не отгоняли.

Фото 70. Русские женщины и дети дают пленным немецким солдатам хлеб.

От перенесённого стресса при бомбёжке, Лёнька стал слегка заикаться и плохо спал по ночам. Среди ночи просыпался с криком, потом не мог уснуть. Мама советовалась в городе с врачами, но никто не брался помочь. Спиридоновнасказала, что нужно позвать из Сколышей «бабку»(так тутназывали деревенскую знахарку), которая может это вылечить. Дед был категорически против всякого «шарлатанства». Однажды, в его отсутствие, «бабку» всё же пригласили. Лёнька хорошо запомнил, как его разбудили ночью, и какая-то тётя сунула к его лицу страшную горящую головню. После этой экзекуции, он стал спать нормально, и лёгкое заикание пропало. Вот и не верь шарлатанам: «испуг лечат испугом! ». Дед очень удивился, что Лёнька спит нормально, и, когда ему признались почему так, он всё равно долго ворчал-«Могли угробить ребёнка»-. Но результат был налицо. Лёнька обнаружил, что вместе с «наглядными пособиями», дед купил для школьной библиотечки несколько детских книжек, и к удивлениюдеда и бабушки, стал их читать самостоятельно. Как и обещал дед, учебный год начали 1 сентября 1944 года.

В среду 9 мая 1945 года, мама как обычно рано утром ушла на работу. Занятия в школе шли по расписанию. День был ясный, солнечный. Лёнькабыл ещёмал для школы. Он копошился на полянке под школьными окнами, как вдруг увидел, что рано вернувшаяся с работы мама бежит к школе по аллее и кричит: «Хватит заниматься, война кончилась! ». Все высыпали на поляну перед школой. Началось общее ликование. На шум прибежали работавшие недалеко вполях женщины. Многие плакали от радости, и горя утрат. Действительно был «праздник со слезами на глазах». Ребятишки устроили «салют» из всех видов «карманного оружия»: рогаток, трубочек, поджиганов, трещоток, – и взрослые не возражали. Некоторые без подсказок кричали: «Да здравствует товарищ Сталин! », «Ура нашей Красной армии! ». Откуда-то появилась гармошка, а дед принёс балалайку, и начались общие песни и пляски. Ликование продолжалось до вечера. Такой стихийный общенародный праздник Лёнька за свою длинную жизнь видел ещё только один раз, в студенческие годы, 12 апреля 1961 года в Ленинграде, когда в космос полетел первый советский человек Юрий Гагарин. День Победы ярко запечатлелся в Лёнькиной памяти на всю жизнь. И теперь, спустя 70 лет, всё помнится в деталях. Так окончилась Лёнькина война, но были ещё послевоенные события, связанные с ней, как и у всех «военных» детей.

С. -Петербург, апрель 2015 года.

P. s.

1. Выражаю большую благодарность смоленскому фотохудожнику Виктору Минченко, любезно разрешившему использовать, егофотографии. Некоторые фото взяты из архивов Интернета, где авторы указаны не везде.

2. текст, выделенный курсивом, взят из Википедии, с сохранением содержания и орфографии.