Глава третья

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 7Следующая ⇒

Она не спустится, – я знаю.

Что ей обет любви простой?

Я не напрасно называю

Ее жестокой красотой.

Ах! Верность – женщинам забава,

Не знать им муки никогда… [10], –

читала Наташа, полностью погруженная в стихи Уайльда.

Она даже не заметила, что Глеб, сидевший рядом с ней, проснулся.

– Вот уж точно, верность женщинам – забава! – раздался голос возле ее уха, и она от неожиданности вздрогнула и прикрыла страницу ладонью.

– Доброе утро, – растерянно произнесла она, глядя в его полуприкрытые глаза.

– Уже утро? – вяло поинтересовался Глеб и потянулся. – Должны скоро прилететь. – Он глянул на часы. – Разница во времени два часа, по местному мы сядем в Хитроу в семь утра. Совсем скоро. А ты так и не спала?

– Не‑ а, – ответила она и убрала ладонь. – Читала сборник. И все‑ таки роман про Дориана Грея мне нравится намного больше, чем поэтическое творчество Уайльда, – оживленно продолжила она. – Мне тут многое непонятно, да и выражения какие‑ то уж совсем архаичные встречаются.

Глеб заглянул в раскрытую на ее коленях книгу и медленно прочитал:

– «Как мальчик любит, любит втрое

Тот, кто полюбит навсегда»[11].

– Он глянул на притихшую Наташу. – А что? Очень верно! Но знаешь, я удивлен, что тебе нравится Дориан. Ведь это отрицательный персонаж! Хотя… вас, девушек, не поймешь. Мне иногда кажется, что злодеи вас привлекают намного сильнее, чем положительные герои. Взять хоть повальную моду на героев‑ вампиров!

– Да, все мои подружки зачитываются и Майер и Смит, – согласилась Наташа.

– А вот ты Уайльдом! – улыбнулся Глеб.

Наташа промолчала. Она закрыла книгу и убрала ее в сумку. Появилась стюардесса и сообщила, что самолет начинает снижение. Наташа откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Она совершала свой первый в жизни авиаперелет и чувствовала себя несколько дискомфортно. Чьи‑ то руки коснулись ее талии, она вздрогнула и повернула голову.

– Ты забыла пристегнуться, – заботливо произнес Глеб и защелкнул замок ремня.

– Спасибо, – ответила она.

– Ты что‑ то побледнела, – продолжил он. – Боишься?

– Немного, – призналась Наташа. – И как‑ то задыхаюсь, очень неприятные ощущения!

– Потерпи! – сочувствующим тоном сказал он. – Еще немного, и мы будем в Лондоне! Думай об этом!

– Да‑ да, – прошептала она и снова закрыла глаза. – Я так об этом мечтала!

Группу поселили в очень милом частном пансионате в Челси. Это был уютный двухэтажный дом, прячущийся в небольшом, но густом саду, огороженном вычурной кованой оградой. Номера были двух– и одноместные. Парней расселили по двое, одноместные номера заняли Аделина Петровна, Глеб, Лена и Наташа. Они находились на втором этаже. У Наташи оказалась чудесная угловая комнатка окнами в сад. Она была маленькой, но обставленной по‑ домашнему уютно. Особенно Наташе понравились разноцветные полосатые половички, вязаное покрывало и веселенькие в цветочек занавески. Кровать, шкаф, тумбочка, стул – вот и вся обстановка. Телевизора не было, зато оказался подключенным Интернет, что Наташу безмерно удивило. Но ноутбука у нее не имелось, так что воспользоваться этой услугой она не могла. Аделина Петровна предупредила ребят, что во второй половине дня у них запланирована прогулка, а сейчас все могли отдыхать. Хозяйка этого заведения любезно приготовила завтрак. Столовая была на первом этаже и тоже выглядела уютной. Ребята очень устали после ночного перелета, они вяло переговаривались, пока ели яичницу и пили кофе. Аделина Петровна даже не спустилась в столовую. После завтрака все разбрелись по своим комнатам. Наташа быстро разложила вещи и юркнула в кровать. Она свернулась калачиком и укрылась с головой покрывалом. И мгновенно провалилась в сон.

После обеда Аделина Петровна повела группу на экскурсию. Ребята чувствовали себя все еще немного разбитыми, но с любопытством оглядывались по сторонам. Для начала ноября было очень тепло, стояла плюсовая температура. Правда, было пасмурно и немного туманно. Наташа надела тонкую блузку под легкую куртку и не пожалела об этом. Она даже сняла шарф с шеи и распахнула полы, так как от ходьбы уже разогрелась. Улица, на которую они повернули, выглядела старинной, красно‑ коричневые дома с островерхими крышами будто сошли с иллюстраций книг Диккенса.

– Это Окли‑ стрит, – монотонным голосом говорила Аделина Петровна. – Как видите, мы находимся не где‑ то на окраине, а практически в центре Лондона…

– И это радует, – добавил Глеб и подошел к Наташе.

– Наша первая экскурсия, – не ответив на его замечание, продолжила Аделина Петровна, – в Королевский госпиталь в Челси.

– Куда?! – рассмеялся Глеб. – А я думал, что для начала ты покажешь нам Кенсингтонский дворец.

– А что там? – поинтересовалась Лена и придвинулась к Глебу.

– Как что? Роскошное жилище британской королевской семьи аж с XVII века. Кстати, этот дворец был официальной резиденцией принцессы Дианы.

– Круто! – восхитилась Лена.

– Может, тогда ты экскурсию проведешь? – хмуро заметила Аделина Петровна.

– Нет‑ нет, сорри, – спохватился Глеб, но его улыбка оставалась высокомерной, что очень не понравилось Наташе.

Когда они пришли в госпиталь, то ребята подумали, что это какой‑ то музей, настолько живописно‑ старинными выглядели здания. Вход оказался свободным.

– Инвалидный дом для престарелых бессемейных военнослужащих был учрежден указом Карла Второго в Челси в декабре одна тысяча шестьсот восемьдесят первого года по образу и подобию парижского Дома инвалидов, – заглядывая в путеводитель, рассказывала Аделина Петровна. – И хорошо, что он открыт для посещений. Вы сами видите, как тут внутри все красиво. Интерьеры представляют собой настоящую художественную ценность.

Ребята ходили за Аделиной Петровной и вначале слушали внимательно, затем все несколько устали от обилия информации. И когда она привела их в Национальный музей армии, то все разбрелись между экспонатами и вяло смотрели на образцы военной формы разного времени, медали, оружие. Задержались возле большого макета «Битвы при Ватерлоо». Неподалеку был выставлен скелет какой‑ то лошади, что немного рассмешило ребят. Оказалось, это останки лошади Наполеона.

– Жаль, что мы не можем попасть в знаменитый Аптекарский сад, он открыт лишь летом. И еще в мае, когда проходит цветочная выставка, – монотонно говорила Аделина Петровна. – Это второй по возрасту ботанический сад Великобритании после Ботанического сада Оксфордского университета, который был основан в тысяча шестьсот двадцать первом году…

– Ну все, Аделька завелась, теперь не остановишь! – тихо поговорил Глеб и взял Наташу под локоть.

– Зря ты так! Интересно! – ответила она.

– Я в этом Аптекарском огороде, кстати, ни разу не был, – заметил Глеб, – хотя в Лондон частенько летаю.

– Именно в этом саду произрастает самое большое в Британии оливковое дерево, – продолжила Аделина Петровна. – А во время цветочной выставки павильоны выглядят феерично…

Наташа мгновенно представила, как по дорожкам среди цветов гуляет Дориан Грей. Она так ясно его вообразила, что буквально видела его золотистые кудри, большие голубые глаза, бледное нежное лицо, его изящный силуэт в дорогом костюме, его легкую походку.

– Алло! – вывел ее из мира фантазий голос Глеба. – Ты меня совсем не слушаешь!

– Что? – рассеянно ответила она и повернулась к нему.

– Интересно, о чем ты сейчас думала, – тихо произнес Глеб. – У тебя было такое лицо!

– О Дориане, – призналась Наташа.

– И снова Оскар Уайльд! – рассмеялся он. – А Аделина‑ то соловьем разливается. У меня уже такое ощущение, что она всю ночь ботанику зубрила, столько она тут всего о растениях порассказала! Хотя зачем нам это? Мы даже в саду не были.

– Она молодец, – сказала Наташа. – Просто я немного устала.

– Не ты одна! – заметил он. – Надеюсь, на сегодня экскурсии закончатся. И нас отпустят погулять.

– А что, такое возможно? – обрадовалась Наташа.

– Почему бы и нет? К тому же цель поездки, насколько я знаю, пообщаться свободно с носителями языка, а для этого нужно слиться с народом, – добавил Глеб и снова засмеялся.

Когда они осмотрели практически весь комплекс госпиталя и вышли на улицу, Аделина Петровна заявила, что на сегодня в плане посещение Слоан‑ сквер, главной площади Челси.

– Тут рядом, – с энтузиазмом сообщила она и глянула на притихших ребят.

Глеб достал из кармана куртки айпод и начал что‑ то внимательно изучать на дисплее. Наташа посмотрела через его плечо и поняла, что это карта.

– Так, так, – пробормотал он, – ага, вот Sloane Square… Аделина, – громче сказал Глеб, – тут топать и топать!

– Да и чего мы там не видели? – поддержали его ребята.

– Мы думали, вам будет полезно осмотреть как можно больше достопримечательностей, – растерянно ответила Аделина Петровна.

– Успеем еще! – встряла Лена и посмотрела на Наташу. – А вот нам бы, девчонкам, по магазинам! Я вот читала, что в Сохо есть китайский рынок и там все дешево, а на Портобелло, кажись, это Ноттинг‑ Хилл, имеется знаменитый блошиный рынок, там можно вообще редкости купить и тоже очень дешево.

– Подготовилась, – раздраженно заметила Аделина Петровна.

– Уже темнеть начинает, – встрял Глеб.

– Так сейчас самые короткие дни, – сказал один из парней.

– Что ты предлагаешь? – уточнила Аделина Петровна.

– Давайте вернемся в гостиницу, и каждый займется тем, чем хочет, – предложила Лена. – К тому же мы и сами можем дойти! Вы нас отпустите и идите по своим делам. Хоть в паб, пивка попить!

– Точно! Мы не потеряемся! Не маленькие! – вразнобой заговорили ребята. – У нас у каждого и карта Лондона имеется. Охота просто прогуляться без всякой цели. Окунуться, так сказать, в атмосферу….

– Ну хорошо, – после паузы решила она. – Только чтобы в девять все были в гостинице! Лично проверю каждый номер. Понятно? И кстати, вам приготовят ужин к семи, так что имейте в виду, если все‑ таки захотите вернуться раньше.

– И меня это касается? – высокомерно поинтересовался Глеб.

– Можешь не ужинать, – пожала плечами Аделина Петровна, глядя вслед удаляющейся группе ребят. – А ты чего с ними не пошла? – спросила она у Наташи, которая стояла рядом с Глебом и не знала, на что решиться.

– Я имею в виду возвращение к девяти вечера, – пояснил Глеб и взял Наташу за руку. – Мы вместе погуляем, – добавил он.

– Послушай, – немного устало проговорила Аделина Петровна, – мне надоело строить из себя няньку при великовозрастных оболтусах. Лично ты можешь делать что хочешь, идти куда хочешь и с кем тебе угодно. И оставьте меня в покое! – нервно добавила она, отвернулась и быстро двинулась по улице.

– Аделька уже психует, – констатировал Глеб, глядя ей вслед. – А ведь мы только приехали. Знаю, что она крайне неохотно согласилась сопровождать группу, даже с отцом спорила на эту тему. Но у нее педагогическое образование, плюс она отлично знает английский и в Лондоне как‑ то жила полгода. Естественно, выбор пал на нее.

– Ну, наверное, она не бесплатно с нами поехала, – заметила Наташа и пошла в противоположную сторону.

– Еще бы! Отец предложил ей очень хорошие деньги! – с усмешкой заметил он и пристроился рядом с ней.

– А ты откуда знаешь?

– Так я сам хотел единолично вас сопровождать! – ответил Глеб. – Думал, что вполне с этим справлюсь! В общем, все это неважно, но, сама понимаешь, был разговор и о деньгах, так что я точно знаю, какую сумму отец предложил Адельке. А ведь я сам хотел!

– Можно подумать, у тебя проблема с карманными деньгами! – тихо произнесла Наташа.

– Нет, конечно, – беспечно ответил он. – Но я привык сам зарабатывать при первой возможности. Отец с детства так меня воспитывал.

– Деньги, деньги! – раздраженно проговорила она. – Все только вокруг них и вертится! Меня это как‑ то напрягает!

– А что ты хотела? Чтобы весь мир был занят только любовью? Хотя все девушки лишь об этом и мечтают! – усмехнулся он. – И потом в вашем городке навряд ли нужен капитал. Там ему и применения‑ то не найдешь!

– Однако твой отец построил ночной клуб… – начала Наташа и замолчала.

Вечер казался сиреневым из‑ за сгущающихся сумерек. В этот момент зажглись фонари, их желтоватый свет зыбкими волнами заливал окружающее пространство. Высокие старинные дома вдруг показались Наташе таинственными замками, глухой звук далекого колокола лишь усилил впечатление сказочности вечера. Из‑ за угла ближайшего дома вывернула фигура и медленно двинулась в их сторону. У Наташи странно сильно забилось сердце, она не могла оторвать взгляда от приближающегося молодого человека. Он был в распахнутом черном полупальто, между полами виднелся серый свитер с высоким горлом, очень светлые голубые джинсы резко выделялись на общем туманном и темном фоне улицы. И Наташа отчего‑ то вначале заметила именно эти казавшиеся почти белыми джинсы. И уже затем перевела взгляд выше. Парень в этот момент оказался под фонарем, он практически поравнялся с Наташей, и у нее перехватило дыхание от золота его развевающихся кудрей, прозрачной глубокой голубизны больших глаз, белой кожи и нежного румянца, заливающего впалые щеки.

Дальше все было для нее словно в замедленном кино. Ей казалось, что незнакомец плывет мимо нее… и вот его голова поворачивается, его взгляд проникает ей прямо в душу, его розовые губы улыбаются, прядка золотистых волос падает на щеку… его рука с изящными длинными пальцами медленно отводит ее…

– Дориан… – растерянно произносит Наташа.

– I think you’re wrong[12], – раздался приглушенный приятный голос.

И Наташа пришла в себя. Она вздрогнула и залилась краской. Парень не сводил с нее глаз, но улыбаться не перестал. Она смотрела в бездонную голубизну глаз и тонула в ней. В эту секунду мир изменился, фиолетовые сумерки словно таяли и подсвечивались разноцветными искорками, которые, как ей казалось, сыпались на них откуда‑ то сверху и застревали в золотых кудрях «Дориана». Его нежные щеки представлялись ей лепестками розовых тюльпанов, которые так и тянуло потрогать кончиками пальцев, приоткрытые в легкой улыбке губы – сладкой малиной, которую хотелось немедленно ощутить на вкус, да так сильно, что у Наташи пересохло во рту.

– I don’t think we have met before[13], – мягко проговорил незнакомец.

И от звуков его низкого красивого голоса Наташа чуть не потеряла сознание. У нее потемнело в глазах, но как‑ то странно, потому что она совсем не видела окружающий мир, а только лицо «Дориана». Оно будто заполнило собой все пространство, и она не могла отвести от него глаз. Хотя ей казалось, что ее зрение отключилось, осталось лишь видение сердца и именно им она и воспринимает прекрасный образ, словно сошедший со страниц романа Уайльда.

– We apologize…[14] – раздался напряженный голос Глеба, и Наташа пришла в себя.

Она будто вынырнула в реальный мир и тут же сильно смутилась от нелепости всего происходящего и стыда за свою несдержанность. Она опустила голову, Глеб уже подхватил ее под руку и потащил прочь, на ходу бросив: «All the best! »[15] Наташа даже не слышала, ответил ли что‑ нибудь незнакомец. Она быстро шла рядом с Глебом, который крепко держал ее за локоть и прижимал к себе, и боялась обернуться.

– Ты с ума сошла?! – шипел он ей на ухо. – Это тебе не твой задрипанный городишко! Это Лондон! Мало ли на кого нарвешься! Вас же предупредили, что никаких посторонних знакомств не заводить, ни в какие отношения с непроверенными лицами не вступать. Ох, уж эта провинциальная простота! «Дориан! » – передразнил он ее. – «Ах, Дориан! » Чего на тебя нашло?

– Сама не знаю, – поникшим голосом ответила она и вырвалась из его цепких пальцев. – Я в гостиницу пойду! Пропала охота гулять по улицам! Тут же недалеко!

– Я уже и сам думаю, что тебе лучше вернуться, – сказал Глеб и остановился, повернувшись к ней. – Я хотел в какой‑ нибудь паб, да ведь тебе и спиртное не продадут.

– А тебе будто продадут! – усмехнулась Наташа.

– Не задирайся! – зло ответил он. – Твоя выходка и так вывела меня из себя! Приставать так беззастенчиво к незнакомому парню прямо на улице! Да ты просто липла к нему! Видела бы все это со стороны! Не ожидал от тебя, честно! И я все еще в шоке! Вот что, иди по этой улице, никуда не сворачивая, затем будет перекресток…

– Знаешь что, – раздраженно проговорила она, – карта у меня имеется, язык я знаю не хуже тебя, так что особо‑ то не старайся… сама дорогу найду! Тут идти минут пятнадцать, насколько я помню. К тому же я хочу остаться одна! И в одиночестве прогуляться по лондонским улицам.

– А тебя можно одну‑ то оставить? – ехидно поинтересовался Глеб. – А то сейчас начнешь цепляться ко всем смазливым молодым людям. Ну и ну! Вот тебе и провинция!

– Дурак, – тихо ответила она, развернулась и двинулась в сторону гостиницы.

Глеб не окликнул ее, и Наташа даже этому обрадовалась. Ей самой было стыдно за свое поведение, но это было словно наваждение. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного.

«А все из‑ за моего увлечения романом Уайльда! – пыталась она оправдать саму себя. – Правда, не думала, что я такая впечатлительная! Но эта туманная лондонская улица со старинными домами, эти сиреневые сумерки и золотокудрый голубоглазый парень… ну просто вылитый Дориан Грей! Есть отчего сойти с ума! »

Наташа шла быстро, но успевала смотреть по сторонам. Она никогда не страдала топографическим кретинизмом, поэтому легко ориентировалась в незнакомой местности. Дорогу от гостиницы она запомнила отлично, поэтому шла уверенно. И успевала замечать витрины магазинов, проезжающие машины, форму старинных окон, кованые козырьки, перспективу уходящих в стороны улочек, идущих навстречу людей. Но все это будто проходило мимо ее сознания, она думала лишь о «Дориане». Правда, ей уже начинало казаться, что он ей привиделся, и в реальности она не встретила этого удивительного парня, это был какой‑ то одномоментный провал в мечту. Но при одной мысли о его голубых глазах и милой улыбке сердце начинало бешено колотиться.

– Да что со мной! – прошептала Наташа и замедлила шаг. – И правда, будто с ума сошла! Нужно прекратить думать о незнакомце. Я встретилась с ним случайно и больше никогда в жизни не увижу!

Она остановилась и потерла виски кончиками холодных пальцев. Ей стало чуть легче. Наташа глубоко вдохнула влажный воздух, поймала летевший с ближайшего клена золотистый листок и улыбнулась, тряхнув волосами.

И в этот миг она словно кожей ощутила жар чьего‑ то взгляда и медленно повернула голову. Слева от нее было кафе. За прозрачным стеклом она увидела парня, его золотистые кудри мягко сияли в свете приглушенной лампы, он смотрел прямо на нее. Наташа замерла, ей казалось, она сейчас потеряет сознание. И сама не понимая, что делает, Наташа медленно двинулась к окну кафе. Она встала, прижав раскрытые ладони к стеклу, словно хотела толкнуть его. Незнакомец тоже встал из‑ за столика и смотрел на нее широко раскрытыми, неподвижными глазами. Возле него появился какой‑ то здоровенный мужчина в черном костюме и с квадратными плечами. Он что‑ то сказал парню, но тот лишь мотнул головой. Затем быстро вышел из зала. Наташа уже оторвалась от стекла и нерешительно направилась ко входу. И когда дверь распахнулась и незнакомец шагнул к ней, она, уже ни секунды не сомневаясь, бросилась к нему.

– Дориан! Это ты? – быстро произнесла она, от волнения на русском языке.

– Нет, ты ошиблась, – ответил он тоже на русском.

Но ей не показалось это странным, она снова оказалась в мечте, а в ней все могло быть только так и не иначе!

– Георгий Юрьевич! – раздался громкий голос, и мужчина с квадратными плечами вышел из двери. В его руках было полупальто. – Вы простудитесь. Наденьте пальто! Все в порядке? – сурово спросил он, в упор глядя на опешившую Наташу.

– Да‑ да, – пробормотал парень. – Вернитесь в кафе и не надоедайте мне! Я сейчас приду!

Мужчина исчез.

– Может, составишь мне компанию? – мягко предложил он и протянул руку Наташе. – Здесь вкусный кофе.

– Хорошо, – согласилась она, не задумываясь ни на секунду.

Они вошли в кафе. Незнакомец помог ей снять курточку, усадил за столик, сделал заказ. Наташа не сводила с него глаз, она по‑ прежнему находилась в другом измерении и думала, что встретила ожившего Дориана, и то, что его только что назвали Георгием, ее не смущало.

– Меня зовут Гера, – сказал он и взял ее за руку. – А тебя?

– Наташа, – тихо ответила она.

– Значит, ты русская, – продолжил он и улыбнулся. – То‑ то мне сразу послышался акцент при нашей первой встрече. Хотя я решил, что ты итальянка… эти черные волнистые волосы и яркие карие глаза, да и румянец!

Наташа улыбнулась, не зная, что сказать на его замечание.

– Но почему ты постоянно называешь меня Дорианом? – после паузы продолжил он. – Я похож на твоего знакомого с этим именем?

Наташа смутилась до слез и опустила голову, отняв у него руку.

– Если не хочешь, не говори, – заметил Гера. – Я не любитель выпытывать чужие тайны.

– Нет‑ нет, – спохватилась она. – Никаких тайн! Просто я обожаю роман Уайльда, а ты безумно похож на Дориана Грея.

– Да что ты? – тихо засмеялся Гера. – Вот бы никогда не подумал! Значит, это твой любимый герой?

– Наверное, – нерешительно ответила она и подняла на него глаза.

Но Гера уже стал серьезным, тень набежала на его лицо, оно стало замкнутым.

«Сколько ему может быть лет? – в смятении спрашивала себя Наташа и тут же отвечала сама себе: – Да какая разница! Это просто чудо, что он сидит со мной, смотрит на меня, и я даже знаю, как его зовут… Гера… почти как Грей».

– Но ведь этот персонаж ужасен по сути своей! – вывел ее из эйфории голос Геры. – Странные вы, девушки, все‑ таки! Слабовольный, сладострастный, самовлюбленный! Как он может тебе нравиться? – с возмущением добавил он.

– Сама не знаю, – искренне ответила Наташа. – Я не разбиралась в этом… я вначале фильм посмотрела… А уж потом книгу купила и прочла.

– Тем более, – тихо заметил Гера и откинулся на спинку диванчика. – Ведь ты читала первоисточник, а Уайльд очень четко расставил акценты. И что ты поняла?

– Ну‑ у… – растерялась она, – нельзя тратить жизнь только на удовольствия, но ведь Дориан заплатил за это страшную цену – он впал в отчаяние и в последующем покончил с собой.

– Знаешь, – после паузы сказал Гера, – я иногда думаю, что все гениальные вещи несут какие‑ то сложные, скрытые от нас подтексты. Вот кажется, все ясно – сделка с дьяволом, душа в обмен на вечную молодость. И этот страшный портрет истинной сущности героя. А если все намного глубже?

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовалась она.

– Нынешнюю повальную моду на пластические операции, – тихо пояснил он. – А может, все, кто ими безосновательно увлечен, таким образом продают душу дьяволу? Не думала никогда об этом? Все эти силиконовые губы и… все остальное…

– Даже мысли не возникало, – призналась она. – Но для меня это слишком сложно…

Наташа хотела сказать, что в их городке нет «повальной моды на пластические операции», но решила, что подобное замечание не к месту.

– А вот моя мачеха, – продолжил Гера, – уже кое‑ что подправила пластикой, хотя ей всего двадцать три года.

Он проговорил это, явно с трудом сдержав раздражение. Но тут же взял себя в руки.

– Мачеха? – удивилась Наташа.

– Прости! Сам не знаю, что со мной. Вижу тебя впервые в жизни и говорю такие вещи! Прости!

И Гера выпустил ее руку и откинулся на спинку дивана. Рука Наташи, которую он только что крепко сжимал, словно онемела от холода после исчезновения его горячих пальцев. И Наташа невольно спрятала ее под стол и глянула на юношу несколько виновато.

– Ну да бог с ним, с этим самым Дорианом, – улыбнулся Гера, и словно солнышко озарило его лицо и прогнало тень. – Главное, что он послужил причиной нашего знакомства. И я очень рад этому! Что ты здесь делаешь? Откуда ты? – другим тоном спросил он.

В этот момент принесли кофе и пирожное. Когда официант поставил все это перед Наташей, она ощутила будоражащий аромат напитка и вдруг поняла, что сильно проголодалась. Но в горле от все еще не прошедшего волнения словно стоял ком, ей казалось, в присутствии ее нового знакомого, такого прекрасного и, несомненно, загадочного, она не сможет проглотить ни капли. Официант пожелал ей приятного аппетита и ушел. Она ответила машинально, не сводя глаз с Геры. Она по‑ прежнему никак не могла прийти в себя, и уже начинало казаться, что каким‑ то неведомым и явно волшебным образом она очутилась в фильме, где главный герой – самый настоящий принц, а она бедная девушка, случайно его встретившая.

– Так откуда ты? – мягко, но настойчиво повторил свой вопрос Гера.

Наташа заставила себя глотнуть кофе и назвала свой город.

– А где это? – уточнил он, не переставая улыбаться.

Она пояснила, затем торопливо рассказала, что приехала сюда с группой, что это своего рода награда за победу в олимпиаде и что они пробудут здесь неделю. По мере ее повествования Гера все больше грустнел.

– Надо же, вас поселили в Челси, – тихо заметил он, когда она замолчала.

– А что в этом такого? – не поняла она. – Мы живем в очень милом и уютном пансионате. Я знаю… ну мне Глеб как‑ то говорил…

– Это тот парень, с которым ты была… – прервал ее Гера.

– Ну да, – быстро ответила она, – он сын нашего… ну мецената, можно и так сказать. В общем, он говорил, хозяйка пансионата какая‑ то хорошая знакомая его отца, видно, поэтому нас здесь и поселили…. Наверное, большие скидки она сделала.

– А Глеб твой парень? – уточнил Гера.

– Что ты! – засмеялась Наташа. – У меня нет парня! Мне в июле пятнадцать исполнилось, я ведь только в десятом классе! И пока никаких серьезных отношений не было… да и не влюблялась я ни разу…

– Только если в… Дориана, – с улыбкой произнес Гера.

– Да, – сказала Наташа и посмотрела ему в глаза.

Что‑ то произошло в этот миг. Наташа даже не могла четко понять, что именно, так как ее мозг был затуманен сильнейшими эмоциями, определить которые она не взялась бы сейчас. Наверное, между ними пробежала та самая искра, про которую столько говорили ее подружки. Глаза Геры показались ей озерами невероятной чистоты и глубины. Правда, на них лежала тень от длинных, чуть опущенных ресниц, но это делало их лишь еще прекрасней. Никогда в жизни Наташа не видела такой совершенной красоты и смотрела на Геру, не отрываясь. Она находилась в смятении, слабый голос разума говорил ей, что так вести себя неприлично, но не было силы отвести взгляд от этого безупречного лица. Наташа заметила, как золотятся волны его волос, и даже зажала руки между колен, чтобы удержаться и не погладить эти золотые кудри. Она видела легкий румянец и невыносимо хотела коснуться ладонью его щеки и ощутить шелк этой нежной кожи. Она смотрела на четкий контур его розовых губ и умилялась каждой их линии, каждому изгибу. И у нее уже пересохло во рту от желания коснуться этих губ поцелуем. Наташа глотнула кофе, но глаз не опустила. Горячая жидкость немного привела ее в чувство, она попыталась «поддержать светскую беседу», хотя хотела лишь одного: пересесть на диванчик Геры и прижаться к нему и больше никогда, никогда не расставаться с этим удивительно прекрасным созданием природы. Даже про себя она не могла назвать его парнем, это слово как‑ то совсем не вязалось с Герой.

– А ты тут туристом? – прерывистым голосом спросила она, когда взяла себя в руки и немного пришла в себя. – А это кто?

И она кивнула на сидящего за соседним столиком здоровяка. Он делал вид, что читает газету. Но Наташа заметила, как остро он поглядывает по сторонам.

– Это Степан Андреевич, – спокойно ответил Гера. – Мой телохранитель.

– Кто?! – Наташа чуть не поперхнулась кофе.

– Долго объяснять, да и стоит ли?

– И все‑ таки? – нарушая приличия, настойчиво спросила она и отодвинула чашку.

Наташа вдруг словно проснулась, она даже стала видеть будто намного четче.

«Боже, что я тут делаю? – метались мысли. – Кто они? Гера! А ведь здоровяк назвал его Георгий Юрьевич! Я же сама слышала. Неужели и правда это телохранитель? »

– Не волнуйся так, – мягко произнес Гера и накрыл своей ладонью ее пальцы.

Наташа переплела их с его и крепко сжала.

– Просто я из весьма обеспеченной семьи, постоянно живу в Лондоне, так как получаю здесь образование. Как видишь, ничего такого уж страшного во мне нет! – сказал Гера. – А то у тебя такое лицо! И не забывай, что ты первая ко мне пристала на улице! – добавил он и тихо рассмеялся.

– Значит, ты тут всегда живешь, – потерянным голосом проговорила Наташа, но сжала его пальцы еще крепче, словно из последних сил ухватилась за спасительную соломинку.

– Ну… не то чтобы всегда, – улыбнулся Гера. – Я могу жить где угодно. Но тут у меня дом… вернее, это дом, который мой отец купил для своей второй жены, – тихо добавил он, и улыбка сбежала с его лица.

– А где твоя мама? – торопливо спросила Наташа и покраснела от осознания собственной бестактности.

– Умерла, – еле слышно ответил Гера и отвернулся в окно.

Наташа не выдержала и пересела к нему на диванчик. Она прижалась к его плечу и прошептала неловкие слова утешения. Она никогда не сталкивалась с такой ситуацией и не знала, что положено говорить в таких случаях. Однако ей невыносимо хотелось хоть как‑ то выразить ту щемящую жалость, которая заполнила ее сердце. Но Гера не дал ей высказаться. Он попытался улыбнуться, повернулся к ней. Она заглянула глубоко в его глаза, но грусть, которую он явно хотел спрятать, все равно проскальзывала на самом дне расширившихся зрачков.

– Моя мама тоже умерла, – наконец, нашла она нужные слова.

– Вот как, – печальным голосом произнес он. – И что, твой папа снова женился? И у тебя тоже есть мачеха?

– Нет, он не захотел, хотя наши соседки несколько раз пытались его сосватать. Ему ведь всего тридцать семь лет! И он у меня хоть куда!

– Так вы вдвоем живете? – поинтересовался Гера.

– У меня еще младший брат есть… Витька, – сообщила она.

– Счастливая, – после паузы сказал он.

– А ты совсем один? – удивилась Наташа и снова прижалась к его плечу.

Она сама не понимала, что делает, но удержаться не могла. Хотя все время разум нашептывал ей, что она ведет себя крайне неприлично. Но эмоции преобладали над ним, и Наташа, впервые испытав такую бурю в душе, просто не могла совладать с нею. Однако Гера не показывал вида, что его что‑ то напрягает. Он и сам прижимался к Наташе, словно хотел найти утешение. Краем глаза она заметила, что Степан Андреевич проявляет признаки беспокойства и поглядывает на них из‑ за газеты слишком часто. Но она сейчас весьма странно воспринимала окружающее. Реальностью было лишь то, что она находилась в волшебном мире, рядом был прекрасный и печальный юноша, который становился ей с каждой секундой пребывания в этом мире все роднее и ближе. А вот все остальное иногда врывалось в это волшебство неприятным диссонансом. И настороженные взгляды охранника она воспринимала именно так и тут же отмахивалась от мыслей, что ведет себя не так, как принято.

– Мой отец, хотя ему уже за сорок, – ответил Гера, – через год после смерти мамы женился на очень молодой женщине. Она родила близнецов, так что у меня есть и братик и сестричка. Им сейчас по три года.

Но радости в его голосе Наташа не услышала. Она захотела приободрить его и заметила, что ему должно быть весело в такой компании.

– Отец купил очень большой дом… здесь, в Челси, – сухо сообщил Гера, – и заставил меня переехать в него. Но хорошо, что дом огромный, я могу не встречаться с его обитателями.

– А раньше ты где жил? – попыталась она перевести его на другие мысли.

– У меня квартира в Ноттинг‑ Хилле, – ответил он и наконец улыбнулся. – Я упросил отца оставить ее за мной, хотя он был расположен продать. Как только я стану совершеннолетним, перееду туда.

– А сейчас тебе сколько? – уточнила Наташа.

– Семнадцать, а тебе?

– Пятнадцать.

Они замолчали. Возникла какая‑ то неловкая пауза. Казалось, после сближения пошла волна отчуждения. Наташа это моментально почувствовала и даже пересела обратно.

– Еще кофе? – немного натянуто спросил Гера.

– Спасибо, нет, – кратко ответила она и стала смотреть в окно.

Эмоции поутихли, Наташа начала приходить в себя и ощутила неловкость.

– Георгий Юрьевич, – раздался возле них тихий голос, – я покурю?

– Хорошо, – так же тихо ответил Гера. – Но мы скоро уходим.

Телохранитель кивнул и направился к выходу. Наташа вздохнула с облегчением.

– Проводить тебя? – спросил Гера.

– Не стоит, пансионат совсем рядом.

– А может, поедем ко мне в гости? – неожиданно предложил он.

Наташу от его слов и больше от выражения его глаз снова затопила волна горячей нежности. И ей безумно захотелось принять приглашение. Но было уже довольно поздно, она понимала, что Аделина Петровна устроит ей взбучку, если она не явится к назначенному времени.

– Поздно, – ответила она. – Нам велели не задерживаться.

– Можно твой телефон? – явно огорчившись, попросил он. – Ноут у тебя есть? Или, может, айфон? Или какой другой девайс для инет‑ связи?

– У меня только телефон, – смущенно сообщила Наташа. – Хотя в номере есть выход в Интернет. У Ленки есть маленький ноут, – вспомнила она.

Гера вскинул брови.

– Это девочка, которая с нами в группе, она живет в соседнем со мной номере. У нее там карта Лондона с отмеченными дешевыми рынками, – пояснила она.

– Тогда на всякий случай запишу твой е‑ мейл, – улыбнулся он. – Или можем поступить проще… сейчас зайдем в первый же магазин и купим тебе ноут.

– Что ты! – испугалась Наташа. – Как я объясню подобную покупку? У меня просто нет на это денег.

– Хочешь, я тебе подарю? – весело предложил Гера.

– Я не могу принимать такие дорогие подарки от незнакомого парня! – резко отказалась она.

Последнее замечание явно его огорчило. Гера нахмурился, возле его губ залегли складки, и это сразу сделало его лицо старше.

– Ну… я не то хотела сказать! – спохватилась она и взяла его за руку. – Конечно, ты уже знакомый… ну… почти…

Наташа окончательно сбилась и от смущения растеряла все слова. Гера улыбнулся. Его глаза посветлели.

– Ты такой милый, – прошептала она, изумляясь в душе собственной смелости.

– Надеюсь, я уже не напоминаю тебе Дориана Грея! – заметил он.

– Совсем нет! – закивала она. – Ты – Гера!

И она снова смутилась от собственного косноязычия.

– Пошли? – предложил он.

Наташа встала. Он помог ей надеть куртку. В зал быстро вошел Степан Андреевич.

– Заплатите по счету, – сказал Гера. – Мы выйдем на улицу.

– Момент! – ответил тот и подозвал официанта.

Туман явно сгустился. Наташа втянула сырой воздух и посмотрела вдаль улицы. Размытые желтые круги фар машин медленно плыли над дорогой, шары фонарей почти не давали света, квадраты витрин и окон казались какими‑ то фантастическими светящимися входами в другое измерение. Наташа снова ощутила, что попала в сказочный мир. Гера стоял возле нее и молчал. Его золотистые кудри мягко сияли в неровном свете, падающем из окна кафе, глаза казались темными и бездонными. Ее сердце куда‑ то ухнуло, а потом, вернувшись, начало биться как птичка в клетке. Его лицо медленно приблизилось, она приподняла подбородок и потянулась к этим приближающимся полураскрытым розовым губам.

Раздалось покашливание, они отпрянули друг от друга, так и не поцеловавшись.

– Девушку подвезти? – поинтересовался Степан Андреевич.

– Идите в машину, я провожу ее и вернусь, – мягко проговорил Гера, не сводя глаз с Наташиного раскрасневшегося лица.

– Не положено, – механическим голосом ответил Степан Андреевич.

– Ладно, – раздраженно произнес Гера и взял Наташу под локоть. – Идите за нами, раз служба такая, но сзади.

Степан Андреевич кивнул и скрылся в тумане.

– Это, должно быть, невыносимо, – заметила она, – постоянное присутствие кого‑ то за спиной.

– Вообще я уже привык, – ответил Гера. – Но вот сегодня мне хотелось бы остаться наедине с тобой!

Наташа улыбнулась, прижалась к нему плечом, и они медленно двинулись в сторону пансионата.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 Следующая ⇒