berit Am. Мастер‑Девил. Аmberit. Мастер‑Девил

berit Am

Мастер‑ Девил

Аmberit

Мастер‑ Девил

Глава 1

Эрика

Из‑ за двери послышался громкий неприятный пронзительный женский вопль, после чего раздался протяжный стон:

– О, Ке‑ е‑ е‑ ейн, ты великолепен…

Я вздрогнула и уронила стакан.

Дзинннь! С веселым звоном он разлетелся на сотни мелких осколков. Из‑ за двери послышался другой женский голос, не менее высокий и неприятный.

– Кто это там у тебя, Кейн?

– Мой Девил, – ответил низкий приятный мужской голос.

– Как Девил? – взвизгнул первый голос. – У тебя никогда их не было! Ты же сам говорил…

– Заткнись, Бетси, – ответил мужчина. – Это не твое дело. И вообще, тебе никто не давал слова. Теперь ты будешь наказана. Поворачивайся на четвереньки.

Я слушала, застыв на месте, этот диалог, потом опомнилась и начала подбирать с пола осколки. Из‑ за стены опять раздались стоны. Я так и не поняла, был ли это отзвук боли или удовольствия, но через несколько минут снова услышала крик, на сей раз явно от оргазма. Вздрогнув, я порезалась очередным кусочком стекла.

– Ты хотел наказать ее или доставить ей удовольствие, Кейн? – опять спросил второй голос.

– А какая разница, Кристина? Главное, что получил удовольствие я, – ответил парень.

Я продолжала собирать осколки, но вдруг ощутила на себе пристальный взгляд. Подняв голову, я увидела его. Своего новоявленного покровителя. Накачанное тело, узкие трусы‑ плавки, практически ничего не скрывающие из того, что следовало бы скрывать в обществе незнакомой девушки, рельефный живот, ярко‑ синие глаза и взъерошенные волосы темно‑ русого цвета.

– Как тебя зовут? – спросил он своим низким голосом.

У меня опять ослабели колени, как и днем в кафетерии.

– Эрика, – ответила я, мрачно, но с неподдельным интересом разглядывая парня. В голове, честно говоря, не укладывалось, как я, Эрика Ивлин Эванс, оказалась в подобной ситуации. И дело не просто в том, что я сейчас стояла на четвереньках в окружении стеклянных осколков, а в том, что… я была рабыней этого «покровителя». Или, как здесь выражаются, Девилом.

Моим родителям пришлось уехать на полгода за границу по делам, и меня запихнули в одну суперпрестижную школу‑ пансион, где учатся дети элиты, причем я появилась здесь в середине последнего семестра. Мои претензии – я могу и сама прожить оставшиеся полгода до окончания, и вовсе не надо для этого ехать к черту на куличики, где нет ни одного знакомого человека – они просто не стали выслушивать. Надо сказать, мать и отец не особо выбирали школу. Можно сказать, они ткнули пальцем в первую попавшуюся, лишь бы там давали приличное образование, и плата не была слишком обременительной. Всю жизнь увлеченные своей работой – раскопками древних захоронений, обращая мало внимания на свою единственную дочь, родители считали, что обязаны лишь выучить меня и выпустить в большую жизнь. Честно говоря, мое появление на свет было скорее случайностью, чем запланированным мероприятием. Пока родители пропадали в различных экспедициях, я жила сначала у одной бабушки, потом, после ее смерти, у другой, а когда умерла и она – в закрытых учебных заведениях. Но в моей последней школе внезапно уволили директора, а девочек распустили по домам ввиду закрытия учреждения. Так я оказалась здесь.

Я боялась своего первого дня в школе. Как оказалось, не зря. Действительность превзошла все мои ожидания. Я считала, что на меня все начнут пялиться, как на новенькую, однако в начале дня на меня обращали внимания не больше, чем на стул. Даже учителя кивали в ответ на мое приветствие и указывали на свободное место. На двух уроках я сидела одна, на третьем – с какой‑ то девушкой, но она даже не соизволила поздороваться со мной. Я не стала сильно расстраиваться по этому поводу и с интересом изучала обстановку. Наоборот, была искренне счастлива, что никому не нужна, с детства не любя пристальное внимание окружающих. Школа была как школа, с кабинетами, шкафчиками в коридоре, кафетерием, но отличалась огромными размерами территории – на этом участке могли бы поместиться три обычных. Назначение некоторых зданий пока мне было непонятно. И ремонт был превосходный – никакого отодранного линолеума или осыпавшейся краски. Сразу видно – школа для элитных детей. Хотя обычные ученики – типа меня, одетые просто и без того лоска, который отличает богатых – здесь тоже встречались, видимо, чтобы не давать элите зазнаваться. Потом я поняла, как ошибалась.

Мне сразу бросилось в глаза, что некоторые студенты – как юноши, так и девушки – носили сережку, и обязательно в правом ухе, и обязательно одну. Серьги, правда, были самые разные – от простеньких колечек до громоздких длинных украшений с огромными камнями. Первая половина дня прошла довольно спокойно, и я отправилась на ланч. Есть особенно не хотелось, я взяла стакан сока и салат и пошла искать себе место.

Вот в этот момент я увидела их и замерла на месте. Сначала мой взгляд упал на крупного, накачанного молодого человека, обнимавшего ослепительную блондинку, презрительно смотрящую на окружающих. Рядом располагалась еще одна пара – высокий – это было видно, даже когда он сидел – темноволосый парень и среднего роста брюнетка с короткой стрижкой. И был за столиком еще один человек… Именно из‑ за него я застыла на месте, колени у меня подкосились, а дыхание перехватило. Такого красивого парня я не видела никогда в жизни. Правильный, может, чуть крупноватый нос, но это придавало юноше еще больше шарма, загорелая кожа, ярко‑ синие глаза, темно‑ русые волосы, коротко стриженые по бокам, но стоявшие ежиком на макушке. Я опомнилась, сделала было шаг вперед, и тут на меня налетели сзади. Сок из моего стакана выплеснулся прямо на дорого выглядевший пиджак русоволосого парня. Он, до этого момента не замечавший меня, поднял голову. Наверно, на наших лицах было одинаковое выражение – удивление, смешанное с ужасом.

– Что за… – начал он, поднимаясь. Парень оказался выше меня на целую голову. Я в ужасе сжалась, потому что даже представить себе не могла, что сейчас будет. Юноша явно рассердился, сжал руки в кулаки, но его схватил за плечо брюнет.

– Кейн, подожди. Ты же видишь, она новенькая.

– Новенькая, – протянул он, нехорошо рассматривая меня. – Новенькая, говоришь… У тебя есть покровитель? – внезапно обратился он ко мне.

Я стояла, не понимая, о чем он говорит.

– Да откуда у нее покровитель? Кому она нужна? – насмешливо отозвалась блондинка.

– Заткнись, Синтия. Я беру ее себе. Ты же давно говорила, что мне нужен Девил. Кэтрин, забери ее и объясни все, – кивнул он брюнетке, снимая испорченный пиджак и бросая его мне. Я автоматически поймала его, выронив при этом стакан и салат. Кейн поморщился, вытащил что‑ то из кармана и бросил девушке. Она недовольно посмотрела на парня, но выбралась из‑ за стола, схватила меня за руку и потащила на выход, бросив по дороге:

– Синтия, пойдем. Ты мне будешь нужна.

Они вдвоем увели меня за угол кафетерия и усадили на лавочку.

– Ты ничего не поняла, да? – спросила брюнетка.

– Нет, – честно призналась я.

– Не могу сказать, что завидую тебе, – протянула блондинка. – Ты только что стала Девилом Кейна Грейсона. Ты вообще понимаешь, что это означает?

– Нет.

– А как ты оказалась в этой школе? Об этом знают все, кто здесь учатся.

– Меня запихнули сюда родители, которые уехали на полгода за границу.

– Сочувствую. Тогда слушай. У этой школы есть давняя и не совсем хорошая традиция «Master – Devil». Элита, которая учится здесь, на время обучения имеет право выбрать себе Девила – прислугу за все – человека, который будет выполнять любые его прихоти. Взамен покровитель обеспечивает защиту, кормит и содержит раба, назовем все своими именами. Причем любые – это и есть любые, в том числе сексуальные. Но думаю, что тебя это не коснется. Кейн может получить любую девушку в этой школе, стоит ему лишь намекнуть. Так что на такую серую мышку, как ты, он даже не взглянет. Да, бывает, что Девила продают или обменивают, но тебе это тоже не грозит. Кейн – жуткий собственник, – сообщила мне блондинка.

Я не обиделась. Моя внешность на самом деле была непримечательной – голубые глаза, рыжеватые волосы, небольшой рост, стройное тело, маленькая грудь. Хотя девственницей я не была. В прошлой школе я встречалась с одним парнем, и наше последнее свидание закончилось на заднем сиденье его машины. Ничего, кроме неловкости, боли и крови, мне этот тридцатисекундный сексуальный опыт не принес. Я так и не поняла, из‑ за чего все столько об этом говорят.

– А я могу отказаться? – поинтересовалась я.

– Можешь. Только тогда в течение недели ты окажешься либо на кладбище, либо в психушке. Дома, как я понимаю, тебя никто не ждет, – с готовностью ответила блондинка. – Прецеденты уже были, а довести человека до самоубийства здесь ничего не стоит. На тебя ополчится вся школа.

Я задумалась. Ни в психушку, ни на кладбище мне не хотелось, а сомневаться в словах девушки как‑ то не приходилось. Я была наслышана о том, что происходит в таких вот закрытых школах.

– Хорошо, допустим, я согласна. И что тогда?

– Тогда, – включилась брюнетка. – Сейчас ты относишь этот пиджак в химчистку, причем быстро, потому что она на другом конце кампуса, а звонок будет через пятнадцать минут, после уроков забираешь его и идешь к Кейну домой, где и будешь жить. Вот ключ от его комнаты – здание Б, номер 509. Дальше он сам с тобой разберется. Да, чуть не забыла. Надень это. – Она протянула мне сережку. Небольшую, но явно золотую, с изображением льва, вставшего на задние лапы. – Это знак того, что ты Девил Кейна. Если тебя тронут, то это означает, что заденут и его, а с Кейном связываться никто не будет. Только если ты наденешь ее, то снять сережку имеет право исключительно Кейн – твой покровитель.

Я вздохнула и еще раз осмотрела замысловатое украшение. Похоже, выбора у меня особого не было. Глядишь, все и обойдется… если ко мне не будут сексуально приставать. Но на это, как я понимаю, вполне можно рассчитывать. Ну и черт с ним, – решила я и вдела ее в ухо. Гром не грянул, молния не сверкнула, и вообще ничего особенного не произошло, но почувствовала я себя как‑ то неуютно. Вдруг я вспомнила, что меня удивило.

– А откуда у тебя ключ? Ты была его Девилом?

– Нет, – вздохнув, сообщила девушка. – Я – его сестра. Мы еще пообщаемся, и я расскажу тебе обо всех нас, а сейчас тебе нужно бежать, иначе опоздаешь.

* * *

На биологию я почти не опоздала, появившись в классе со звонком. Девушка в химчистке сначала практически не хотела со мной разговаривать, пока я не упомянула фамилию Грейсон. Вот тут приемщица встрепенулась, внимательно не меня посмотрела и, похоже, заметила сережку, потому что приняла пиджак и с каким‑ то сочувствием сказала, что в принципе у них все делается за сутки, но для меня она поторопится и сделает за два часа. Я смогу забрать пиджак после уроков.

С ужасом я обнаружила, что ближайшее свободное место в классе – рядом с Грейсоном. Мне ужасно не хотелось садиться рядом с моим – как там они это назвали? – покровителем, но выбора, как всегда, мне никто не оставил. Хотя он не обратил на меня никакого внимания, просто сидел, облокотившись на стол, и глядел в пространство. Я боялась даже смотреть на него – а вдруг мне это нельзя? Права Девила мне никто не объяснил, надо бы расспросить ту брюнетку. Так, в размышлениях, прошел урок. Со звонком парень поднялся и внезапно сказал:

– Кэтрин дала тебе ключ?

– Да, – робко ответила я.

– Я буду занят после школы. Постарайся мне не мешать. И займись кухней.

Не сказав больше ни слова, он вышел из класса, по дороге шлепнув по заднице какую‑ то девицу. Та, взвизгнув, преданно уставилась на него, но Грейсон больше не взглянул на нее.

И все. Вот и весь разговор. Он даже не спросил, как меня зовут, и все такое. Ну и ладно. Физической работы я не боюсь, домогаться он меня не будет, а зато от внимания остальных я буду ограждена. Кажется, неплохой обмен получается.

После биологии, проходя по коридору, я начала ловить на себе пристальные взгляды студентов и слышать шепот, в котором явно присутствовали два слова – Девил и Грейсон. Похоже, я ошиблась. Быть связанной каким‑ то образом с Грейсоном означает как раз быть объектом пристального внимания. Вот черт.

Последний урок прошел не так, как до обеда. Я опять сидела с незнакомой девицей, и та тоже не соизволила познакомиться, но зато весь класс не отрывал от меня взгляд. Точнее, от моего уха. Еще точнее – от сережки в этом ухе. Я распустила волосы, прикрывая ими лицо и золотого льва, и опустила голову, но все равно ощущала на себе липкие интересующиеся взгляды.

* * *

Пиджак оказался готов. Девушка, выдававшая мне его, опять сочувственно посмотрела, но ничего не сказала. Я начала размышлять, кто такой этот Грейсон, и почему одни его боятся, а другие готовы укладываться перед ним в штабеля.

В здании «Б» оказались не комнаты, а настоящие апартаменты. По крайней мере, мне так показалось, когда я тихо открыла ключом дверь с номером 509 и вошла в холл. Из него выходило несколько дверей, одна была полузакрыта. Из‑ за нее доносились пронзительные женские и гортанные мужские стоны. Причем женщин, похоже, было две. Но голоса обеих были исключительно неприятного тембра. Да, эта блондинка не врала, говоря, что Грейсон может уложить в постель любую.

Я осторожно прокралась мимо двери в спальню, стараясь ничем не показать своего присутствия, и начала заглядывать в остальные комнаты. Так, это, похоже, гостиная – кожаный диван, плазма на стене, под ней стеллаж с дисками и музыкальным центром. В углу стойка с компьютером. Могу поспорить, что здесь безлимитный трех, а может, даже десятимегабитный Интернет. За следующей дверью оказалась ванная комната. В душевой кабине могло поместиться три‑ четыре человека, а в ванне вполне можно было плавать. Дальше, по‑ видимому, была моя комната. По размеру она была меньше ванной, но в ней поместились узенькая кровать, стол и шкаф. На полу уже стояли мои сумки. Я подумала, что смогу здесь выжить, и пошла дальше. И вот, наконец, место моего назначения – кухня. Больше дверей не было. Пиджак требовалось куда‑ то пристроить. Гардеробная, скорее всего, примыкала к спальне, но туда я не посмею зайти даже под страхом смерти, и не только потому, что мой покровитель приказал его не беспокоить. Смотреть, как Грейсон трахается с двумя шлюшками – нет уж, спасибо. Я повесила пиджак на стул в своей комнате и направилась на кухню.

Да, здесь было над чем потрудиться. Такое впечатление, что здесь гуляло человек двадцать, и вечеринка длилась не меньше недели. Везде валялись коробки из‑ под пиццы, пустые бутылки, грязные стаканы. Один из них я и выронила в процессе уборки. И вот теперь смотрела снизу вверх на своего «покровителя», назвав свое имя. Он равнодушно воспринял информацию.

– Эрика, – повторил парень. – Так вот, Эрика, поскольку это первый раз, когда ты ошиблась, я ничего тебе не сделаю. Я только предупрежу тебя. В следующий раз тебя ждет наказание. – Он повернулся и ушел, но бросил через плечо. – Аптечка в угловом шкафчике. Перевяжи палец.

Глава 2

Кейн

Хочешь возненавидеть любимую мелодию – поставь ее на будильник.

Я вспомнил эту фразу, когда по комнате разнеслись первые такты песни Engel – группы Rammstein. Когда‑ то мне нравилась эта песня, но с некоторых пор я ее возненавидел. Как возненавидел и многое другое – эту проклятую школу, своего чертового отца, себя самого и вообще весь мир. Только к сестре я относился не так, как ко всем остальным. Она – это все, что у меня осталось после того, как мама ушла из семьи.

* * *

Мой отец – Картер Томас Грейсон – был мультимиллионером и владельцем гигантской компании, имеющей филиалы во всех частях света. В деловом мире его называли «бульдозером». Строя свою империю, он безжалостно давил конкурентов, не гнушаясь никакими методами. В свои сорок пять лет он выглядел на десять лет моложе, и женщины слетались к нему, как мухи на мед. Но, насколько я знал, долго он ни с кем не оставался. Дольше всего он прожил с моей матерью.

Он женился на прелестной восемнадцатилетней девушке, которая буквально потеряла голову от красивого, богатого, двадцатишестилетнего молодого человека. Через год родился я, еще через десять месяцев – Кэтрин. Я был точной копией своего отца, унаследовав от него не только цвет волос, глаз и внешность, но и характер. Кэтрин была вылитая мать – невысокая брюнетка с голубыми глазами. Мы практически не видели отца, пока были маленькими, проводя все время с мамой. Где‑ то лет в пять я начал замечать, что их отношения испортились. Иногда я заставал маму в слезах, но на мои вопросы она говорила, что все хорошо.

Когда мне было семь, она ушла из дома. Она просто вышла и не вернулась, оставив нас с няней. В девять вечера няня позвонила отцу, сообщив, что его жены до сих пор нет дома. Он немедленно приехал и обнаружил, что мама обналичила свои счета, забрала драгоценности и оставила записку, в которой просила не искать ее.

Мы с Кэтрин были растеряны и испуганы. В один день вся наша спокойная жизнь рухнула. Неделю мы оставались с няней, но я не хотел быть с ней. Я требовал обратно маму и, как‑ то вечером, когда отец пришел домой, устроил истерику. На следующий день нас с Кэтрин отправили по частным закрытым школам. Мы могли общаться лишь по телефону и на каникулах. Кэтрин смирилась с происходящим и так и осталась в своей школе. Она говорила, что ей там нравится.

Со мной была совсем другая история. Я бунтовал, дрался, у меня постоянно были проблемы с администрацией. За пять лет я сменил восемь школ. Когда меня выгнали из последней, отец потерял терпение и сообщил, что теперь я буду учиться в школе с практически военными порядками, известную своим достаточно жестким обращением с учениками. И добавил, что теперь ответственность за мою жизнь лежит на мне.

Я выжил. В первый же день меня избили практически до полусмерти, оставив на память об этом парочку шрамов от ножа на животе и один – на предплечье. Придя в себя, я научился драться и стрелять. Школа предоставляла нам инструкторов по боевым искусствам и стрельбе. Через год, после того, как я побил на ринге инструктора, меня уже опасались трогать. Боящихся меня людей я презирал и друзьями по этой причине так и не обзавелся. Оставшиеся три года в школе я не занимался ничем, кроме тренировок и учебы. Я учился потому, что мне нравилось учиться, а не потому, что меня заставляли. Боюсь, в этом случае результат был бы совершенно противоположный.

Мрачным, угрюмым, нелюдимым подростком я окончил среднюю школу и на пару месяцев, до начала занятий, приехал домой. Кэтрин еще оставалась в своем закрытом заведении и должна была приехать через несколько дней. Но вместо этого она позвонила и, вся в слезах, сообщила, что отец отправляет ее учиться в Швейцарию, и ей даже не удастся повидаться со мной перед отъездом. Я взбесился. Первый раз в своей жизни я выступил против отца, потребовав, чтобы Кэтрин пошла в школу со мной. Он удивленно посмотрел на меня и неожиданно согласился, взамен выставив свое условие – мы должны будем пойти в то учреждение, которое он выберет. У меня не было выбора – я согласился. Но, узнав, какую школу он выбрал, пожалел об этом. Отец сам закончил ее и, естественно, прекрасно знал о местных традициях. Он сказал, что мне, как наследнику его компании, будет полезно научиться управлять людьми, для начала хотя бы одним человеком.

Мы с Кэтрин приехали в школу. Вместе с нами сюда же поступил наш кузен Мэтт, сын брата нашего отца. Парня отправили в школу по тем же причинам, что и меня. Предполагалось, что он станет моим заместителем, когда я возглавлю компанию. Что мы думали по этому поводу, никого не интересовало.

Кэтрин не стала выделяться из толпы и в качестве Девила быстро нашла себе забитую девчушку. Сестра ничего не требовала от нее, используя свое положение в качестве защиты, но девочка проучилась пару месяцев, не выдержала и ушла. Кэтрин не стала подбирать себе нового Девила, наверно, потому, что больше забитых девочек в школе не нашлось, или они были уже заняты.

Мэтт никогда не страдал от избытка меланхолии и считал, что иметь Девила даже полезно в некоторых случаях. Например, убрать твою комнату после вечеринки или сбегать за пивом, когда у тебя болит голова с похмелья. Он выбрал себе парнишку и находился с ним в почти приятельских отношениях.

Потом в школу приехали Хьюстоны – Синтия и Дерек. Кэтрин и Мэтт мгновенно сошлись с ними. Кэтрин говорила, что между ней и Дереком вспыхнула любовь с первого взгляда. Я не спорил, но внутри себя считал, что любовь не существует, а значит, нечего и говорить. Мэтт не упоминал про любовь, но явно был неравнодушен к Синтии, впрочем, как и она к нему. Хьюстоны знали, конечно, про традиции в школе, но Дерек категорически отказался иметь Девила, сказав, что это рабство в неприкрытом виде. На мой резонный вопрос – зачем он тогда сюда приехал, Дерек ответил, что, во‑ первых, их отправили сюда родители, а, во‑ вторых, он не возражал, потому что увлекался историей, а эта школа существует уже несколько столетий.

Это действительно было так. Собственно, и традиция Покровитель‑ Девил пошла со времен Гражданской войны. Школа была основана за пару десятилетий до нее, и богатые мальчики, которые в ней учились, имели во владении рабов – негров, обслуживающих их. После отмены рабства руководство школы, чтобы привлечь учеников, и ввело такую традицию. В нее начали набирать небогатых учеников, назначая для них посильную плату и давая им возможность получать хорошее образование, но взамен они становились Девилами элиты. Элита, в свою очередь, брала на себя обязанность обеспечивать существование своего Девила. Изменилось название, но суть осталась той же – Девил был практически рабом своего покровителя. Единственное, что покровитель не имел права делать – это убить Девила. Все остальное ему разрешалось.

Дерек и Кэтрин очень быстро придумали, как и соблюсти традицию, и не изменить своим принципам. Они обменялись сережками, став одновременно и Девилом, и покровителем друг друга. Это устраивало всех.

Со мной, как всегда, была совершенно другая история. Я принципиально не хотел никем владеть только потому, что мой отец желал этого. Да, к слову, мне не было это нужно. Через неделю, проведенную здесь, я понял, что у меня в Девилах ходит практически вся школа. Все знали, кто был мой отец, и слышали про то, откуда я приехал. На второй день моего пребывания на этой территории несколько «элитных» парней подослали своих Девилов напасть на меня. Дело кончилось одним сломанным носом, тремя треснувшими ребрами и несколькими синяками. На мне не было ни царапины. На третий день я, как бы случайно, продемонстрировал пистолет, заткнутый за пояс джинсов. Конечно, он был незаконным, но кого это волновало? Меня опять начали бояться. Любой парень был готов выполнить мое приказание по первому слову.

Девушки, с другой стороны, повелись на мою внешность, доставшуюся от отца. Шрамы и пистолет только увеличили мою привлекательность, и не было ни одной девицы в школе, которая не была бы готова раскинуть ножки и сделать все, что угодно, стоило мне только намекнуть. Я начал замечать за собой склонность к садизму, проверяя, согласятся ли они на это, но даже боль не вызывала попыток сопротивления.

И зачем, спрашивается, в таких условиях мне нужен был Девил?

Я презирал их всех. Я ненавидел людей, которые лебезят и преклоняются передо мной. Даже преподаватели, похоже, опасались то ли меня, то ли моего отца, неважно, но и они относились ко мне не так, как к другим студентам. Но учился я хорошо, понимая, что образование необходимо для дальнейшей жизни.

Впрочем, не все преклонялись передо мной. Моя семья – а я стал считать своей семьей и Хьюстонов, раз уж моя сестра влюбилась в Дерека – единственная могла возразить мне, хоть и нечасто делала это. Им не нравилось мое постоянно плохое настроение, моя ненависть ко всему миру. Кэтрин периодически пыталась разговорить меня, убедить, что мир не такой плохой, как кажется. Я усмехался и отмалчивался. Она всю жизнь провела в одной и той же закрытой школе, откуда ей знать? Синтия советовала завести Девила, чтобы было на ком срывать злость и кого трахать. Я обычно отвечал, что для этого есть вся школа. Она резонно напоминала про то, что партнеров не рекомендуется менять, как перчатки, мало ли что подцепить можно. Мы начинали спорить, и, когда накал страстей достигал максимума, вмешивался Дерек. У этого парня было уникальное свойство – он мог меня успокоить. До него это не удавалось никому. Мэтт просто считал, что у меня есть право поступать так, как я хочу, но, тем не менее, пытаясь меня развеселить, сыпал шутками, и не всегда они были приличными. Это не работало. Моя ненависть к миру была сильнее. Так прошло полгода.

* * *

Я вздохнул и начал одеваться. После вчерашней вечеринки по поводу дня рождения Синтии и Дерека, которая проходила у меня, как у обладателя самого большого жизненного пространства, на кухне царил бардак. Убираться мне было лень, и я решил, что после уроков подцеплю какую‑ нибудь девчонку, трахну ее и заставлю навести порядок. Как я и говорил, это была готова сделать любая. Натянув джинсы, обтягивающую футболку, набросив сверху любимый пиджак из твида (его за большие деньги сшил дорогой английский модельер) – и мне наплевать, что пиджаки с джинсами и футболками не носят – я, вздохнув, отправился на уроки.

Первая половина дня прошла в скуке, как и всегда. Учителя что‑ то нудили, на меня опасливо косились парни, и восхищенно – девушки. Поймав мой взгляд, они хлопали ресницами, кокетливо наклоняли голову и выпячивали грудь, невзирая на то, было там что демонстрировать или нет. Я мрачно отводил взгляд и старался не слушать их оживленный шепот. Правда, сегодня обычные сплетни пополнились еще одной – в школу приехала новенькая, и не из элиты. По большей части народ трепался насчет того, кому в Девилы она достанется. Кандидатур было двое – я и Стивен Сандерс, и, если честно, девице не повезло. Ни себя, ни его я не считал хорошим покровителем, а если учесть мое нежелание брать себе Девила, ее участь становилась еще более незавидной. Сандерс отличался исключительно скотским характером. Он был одним из тех, кто отправил своего Девила напасть на меня, и мальчишка пострадал сильнее всего, потому что боялся вернуться к своему покровителю проигравшим. С тех пор Стивен боялся противостоять открыто, но исподтишка страшно завидовал и пытался заполучить то, что принадлежит мне. Он несколько раз старался отбить у меня девчонок, но не понимал, что я смотрю на них, как на мусор. Меня не волновало, если девушка, которая вчера спала со мной, сегодня спит с ним. Я всегда находил себе еще одну.

В кафетерии мы, как всегда, впятером сели за наш столик. Мэтт травил анекдоты, обняв Синтию, внимательно изучающую свой маникюр, за плечи, Кэтрин и Дерек шептались о чем‑ то своем. Я скучал, рассматривая поверхность стола. Вдруг на меня что‑ то выплеснули, по запаху, похоже, апельсиновый сок. Я удивленно поднял голову. Никто еще в этой школе не осмеливался обливать меня соком, тем более что пострадал мой любимый пиджак! Взбесившись, я встал, сжимая кулаки.

– Что за… – начал было я и увидел ее. На меня смотрела, как жертва на хищника, глазами испуганного олененка девушка со странного цвета волосами – не рыжая, но и не шатенка. Больше я не успел ни сказать, ни рассмотреть, потому что меня схватил за руку Дерек.

– Кейн, подожди. Ты же видишь, она новенькая.

Действительно, я только сейчас осознал, что вижу ее впервые. Видимо, это та самая девушка, только что приехавшая в школу.

– Новенькая, – протянул я, с любопытством рассматривая ее. Невысокая девушка – я был выше ее на голову – в недорогой одежде, рыжеватые волосы, стройная фигурка.

– Новенькая, говоришь… У тебя есть покровитель? – вдруг поинтересовался я.

– Да откуда у нее покровитель? Кому она нужна? – насмешливо отозвалась Синтия. Девушка стояла, явно не понимая, о чем идет речь. Если она не знает про традиции школы, то не знает и про меня. А может, она боится только потому, что облила меня соком? Кто знает, вдруг она сможет открыто противостоять мне? В чертах ее лица чувствовалась решимость. Если она откажется стать моим Девилом, я помогу ей потом справиться с Сандерсом, ведь он обязательно захочет забрать ее себе. Я решился. Мне чем‑ то понравилась эта девушка, и я втайне надеялся, что она не пойдет на сделку.

– Заткнись, Синтия. Я беру ее себе. Ты же давно говорила, что мне нужен Девил. Кэтрин, забери ее и объясни все, – кивнул я сестре, снимая испорченный пиджак и бросая его девушке. Та автоматически поймала его, выронив при этом стакан и салат. Я поморщился, потому что листок салата упал на мои кроссовки, вытащил из кармана пакетик с сережкой, который уже вечность лежал там, и бросил его сестре. При удачном раскладе она вернет мне сережку. При неудачном – я, наконец, обзаведусь Девилом. Представляю, какие пойдут сплетни по школе. Но я все‑ таки надеялся, что девушка откажется, что она не захочет по доброй воле пойти в рабыни.

Кэтрин схватила девушку за руку, позвала с собой Синтию и вытащила новенькую девушку за дверь, при этом предупреждающе посмотрев на меня. Я опустился на стул, старательно не замечая пристальных взглядов окружающих и шепота отовсюду. Дерек странно смотрел на меня.

– Что? – огрызнулся я.

– Нет, ничего, – все так же странно глядя на меня, покачал он головой. Мэтт, громко рассмеявшись, хлопнул его по плечу.

– Да ладно, Дерек, тут радоваться надо. Наш Кенни наконец‑ то обзавелся Девилом и теперь будет срываться на ней, а не на нас.

Я усмехнулся и промолчал. Я сам не до конца понимал, зачем мне это надо.

Уже в дверях Дерек поймал меня за руку и тихо сказал.

– Не трогай ее хотя бы сегодня. Кэтрин тебе этого не простит. Новенькая понятия не имеет, во что влипла.

* * *

Следующим уроком после обеда была биология. Я сел на свое место в конце кабинета, приготовившись еще к одному часу смертельной скуки. Мы сейчас проходили молекулярную биологию, а более занудного предмета я не могу припомнить. Я, как и на многих уроках, сидел один, потому что никто не решался приблизиться ко мне, и, опустив голову, разглядывал отвратительную иллюстрацию в учебнике. Вдруг шепот в классе усилился, я поднял голову и увидел, что в дверь заходит та самая новенькая девушка. Я внезапно, сам того не ожидая, оживился и начал с любопытством рассматривать ее, стараясь разглядеть правое ухо. Но она стояла левым боком ко мне, разговаривая с учителем. Он махнул рукой, показывая свободное место, и я осознал, что единственное свободное место – рядом со мной. Девушка пошла ко мне, и я с горечью увидел сережку, блеснувшую в ее ухе. Все оживление как рукой сняло, мрак и ярость затопили мою душу, волной всколыхнулась ненависть. Она такая же, как все. Она боится меня, даже не зная, кто я такой. Я был полностью уверен, что Кэтрин не расскажет ей лишнего, точнее, вообще ничего не расскажет про меня. Вот Синтия может… но не будет. Она так давно хотела, чтобы я обзавелся Девилом, что приложит все усилия для этого.

Девушка осторожно села рядом со мной. Черт, я даже не знаю ее имени! Она была настолько испугана, что даже боялась посмотреть на меня. «Она такая же, как и все», – еще раз подумал я, ощутив, как растаял последний кусочек надежды на то, что хоть кто‑ то в этом мире не будет меня бояться. Я внезапно разозлился. Ну, теперь она – мой Девил, и я сделаю с ней все, что захочу. Я начал краем глаза рассматривать ее. Девушка сидела, опустив голову к столу и распустив волосы. До меня донесся ее запах – запах свежей листвы и дождя. Хотя девушка была кошмарно одета – в бесформенный свитер и джинсы, под всей этой одеждой угадывалась неплохая фигурка. В моей голове начали проноситься картины того, как она лежит подо мной, распростертая на простынях, или с закинутыми за голову руками, прикованными наручниками к спинке кровати, или… Я почувствовал, что возбудился. Но Кэтрин мне не простит, если я уложу эту девушку сегодня в свою постель, это я понимал и без Дерека. Сестра крайне отрицательно относилась к моим похождениям, а к этой девушке она почувствовала какую‑ то странную симпатию. Я разозлился еще больше, сам не понимая, на кого. Придется подождать пару дней, прежде чем я заполучу своего Девила, а я не любил ждать. И теперь, чтобы снять возбуждение, надо искать еще кого‑ нибудь, хотя предполагается, что Девил должен оказывать ЛЮБЫЕ услуги. Я кипел внутри, хотя лицо у меня было бесстрастное – сказывались годы практики. Черт с ней, придется подцепить первую попавшуюся шлюшку в коридоре. А Девил пусть занимается уборкой – я вспомнил бардак, оставшийся на кухне, и внутренне злорадно усмехнулся. Это занятие как раз для таких нежных ручек – я искоса глянул на соседку, заметив, какие тонкие у нее пальцы.

Прозвенел звонок, я встал и резко сказал:

– Кэтрин дала тебе ключ?

– Да, – тихо и робко сказала она, подняв голову и испуганно посмотрев на меня.

– Я буду занят после школы. Постарайся мне не мешать. И займись кухней.

Не сказав больше ни слова, я вышел из кабинета, машинально шлепнув по дороге какую‑ то девицу по заднице, даже не отметив, кто это был. В моей голове проносились картины того, как Девил (черт, надо все‑ таки узнать ее имя) заходит в мою спальню, где я развлекаюсь с девицей… и присоединяется к нам… Или она девственница? Ну, тогда это будет даже интереснее… хотя вряд ли. В наше время девственницы встречаются реже, чем честные налоговики. Про налоговую службу я в свое время наслушался от отца во время своих редких визитов домой.

Из моих размышлений меня вырвал знакомый голос.

– Эй, Грейсон, говорят, ты все‑ таки обзавелся Девилом? А она действительно ничего! Не хочешь ее продать? Или нет, я подожду, пока ты превратишь ее в сломанную куклу, готовую лечь под любого, кто избавит ее от тебя.

Я медленно повернулся к говорившему. Похоже, я слишком задумался и шел чересчур медленно. Все уже успели разойтись, и в коридоре, кроме меня, находилось только пять человек. Ник Паттерс и его подручные.

Да, в школе был‑ таки человек, который в открытую осмеливался противостоять мне, правда, окруженный при этом своими «телохранителями». Ник Паттерс никогда не появлялся на территории школы, где он мог встретить меня, один. Рядом с ним всегда находилось трое‑ четверо его приятелей и его Девил. Конечно, я мог справиться с ними, но считал ниже своего достоинства связываться с Ником. У него было необычное хобби – он разводил бойцовых собак где‑ то на задворках школы и периодически устраивал собачьи бои. Разумеется, они были подпольными – то есть администрация школы делала вид, что не знает про это – и не менее подпольным был тотализатор. Насколько я знал, Ник делал на этом неплохие деньги. Грязные деньги, замешанные на крови. И, что еще более странно, для всей школы хозяином питомника был один из его подручных, а Ник оставался в стороне. Он не хотел, чтобы его имя было замешано в неприятной ситуации, если все это всплывет. Не буду говорить, как я узнал про это, у меня были свои способы.

Ник, кроме того, строил из себя белого и пушистого, милого и приветливого паренька, который понятия не имеет, чем занимается его друг. На боях его никогда не видели, в питомнике – тоже, он был вежлив с преподавателями, дружелюбен с учениками и ласков с девушками. От его Девила в адрес Ника никогда не слышали злого слова – еще бы, парень был запуган так, что вообще боялся открыть рот лишний раз. Его в школе любили, а меня боялись. В этом была разница между нами. В остальном это была такая же сволочь, как и я.

Он позволял себе открыться, когда мы были наедине. Ну, почти наедине, не будем считать его прихвостней. С самого начала он, узнав про драку, попытался предложить мне дружбу. После моего категорического отказа он начал угрожать, что раздавит меня (то ли в переносном смысле, то ли в буквальном, я так и не понял), и тогда я продемонстрировал ему пару приемов. Ник отстал, окружил себя телохранителями, но при каждом удобном случае продолжал меня задевать.

* * *

– Ты что‑ то сказал? – поинтересовался я.

– Да. Говорят, ты завел себе сексуальную игрушку? Что, потянуло на невинных девушек? – съязвил он.

– Да, решил оставить ее себе, чтобы она не попала в руки грязному псу вроде тебя, – спокойно ответил я, развернулся и ушел.

Я с невозмутимым лицом шел по коридору, но внутри меня все кипело. Я уже и так был зол, а теперь, после встречи с этой дворняжкой, был на грани. Мне срочно требовалось сбросить напряжение. В холле я заметил знакомую девушку со светлыми волосами. Отлично, это та, кто мне нужен.

Я подошел к ней и прервал ее разговор с подругой – платиновой блондинкой, смутно мне знакомой. Вроде бы я с ней тоже спал… или нет?

– Кристина, ты мне нужна. Немедленно.

С Кристиной я спал чаще всего. Она уже начала считать себя моей постоянной подругой, но я и не подтверждал, и не отрицал этого. С ней было просто, она соглашалась на все и угадывала все мои желания. Вот и сейчас она, только взглянув на меня, мгновенно сказала:

– Бетси, ты идешь с нами. – И, уже обращаясь ко мне, – Кейн, ты же не будешь возражать? Я вижу, что меня одной тебе не хватит.

Я молча кивнул и, развернувшись, отправился к выходу. Я не оглядывался, прекрасно зная, что обе девушки следуют за мной.

Оказавшись дома, я первым делом отправился в душ. Какой бы сволочью я не был, но заставлять девушку нюхать мои потные подмышки – это перебор. Я любил быть чистым, это привила мне еще мама. И, кроме того, вода немного расслабит меня, а остальное сделают девушки.

Я стоял, закрыв глаза, под струями горячей воды. Прошуршала открываемая створка душевой кабины. Я усмехнулся – Кристина знала, что делала. Одна пара нежных девичьих рук начала разминать мне плечи и спину, а вторая – ласкать мою грудь, постепенно опускаясь все ниже и ниже. Я, не открывая глаз, силой опустил девушку на колени и толкнул ее голову к своему члену. Мне требовалась немедленная разрядка. Девица не выказала возмущения или раздражения, послушно взяв член в рот. Это не Кристина – понял я. У той была милая привычка прикусывать головку зубами. Эта девушка – Бетси, кажется, работала больше языком, и через несколько минут я излился ей в рот. Переведя дыхание, я вышел из душа, сдернул с вешалки полотенце и, швырнув на стиральную машину еще парочку полотенец, ушел в спальню.

Я бросился на кровать, лег на спину и опять прикрыл глаза. Через несколько секунд матрас качнулся, и с двух сторон от меня легли девичьи тела. Их руки опять начали путешествовать по моему телу, затрагивая все чувствительные точки. Одна из девушек втянула в свой рот мочку уха, не переставая ласкать. Я застонал. Вторая оседлала меня, прижимаясь своим горячим и уже влажным центром к возбужденному достоинству. Немного потеревшись о него, Кристина – я открыл глаза и посмотрел, что это она – приподнялась и впустила его в себя, начиная двигаться. Ее грудь соблазнительно раскачивалась перед моим лицом. Я, простонав, начал мять ее, сжимая соски между пальцами. Кристине наверняка было больно, но это лишь доставляло ей удовольствие. Она увеличила скорость, вскоре закричав от оргазма. Я резко отбросил ее в сторону и навалился на Бетси. Та с готовностью раздвинула ноги, позволяя мне увидеть ее во всей красе. Я не стал разглядывать – чего я там не видел – и грубо вошел в нее.

Я входил в нее резко и грубо, совершенно не заботясь о партнерше, но Бетси откровенно наслаждалась происходящим, издавая пронзительные и очень неприятные стоны. Я был целиком поглощен происходящим, стараясь выплеснуть из себя всю злость и ненависть, скопившуюся во мне, но где‑ то краем сознания отметил, что открылась и тихо закрылась входная дверь. «Девил» – рассеянно отметил я, продолжая свои движения. Бетси обхватила ногами мою талию, предоставляя мне возможность более глубоко проникнуть в нее, и вскоре кончила, взвизгнув и простонав:

– О, Ке‑ е‑ е‑ ейн, ты великолепен…

Послышался звук разбиваемого стекла. Я практически не заметил этого, сосредоточившись на собственных ощущениях, а в голове опять появились картинки с моим Девилом, распростертым подо мной. Этого было достаточно, чтобы я взорвался и, сделав еще несколько последних толчков, рухнул на кровать.

– Кто это там у тебя, Кейн? – спросила меня Кристина.

– Мой Девил, – ответил я, не открывая глаз.

– Как Девил? – взвизгнула Бетси. – У тебя никогда их не было! Ты же сам говорил…

Я поморщился от пронзительного голоса. И подумать только, сейчас вместо этой шлюхи рядом со мной могла лежать мой Девил. Черт, как же все‑ таки ее зовут? Я вспомнил ее голос. Пусть она сказала мне всего два слова, но тембр я запомнил. Теплый и глубокий, он не шел ни в какое сравнение с визгами Бетси. Я задумался – а как мой Девил будет стонать, когда я буду входить в нее, и немедленно возбудился. Но, поскольку я не мог выяснить это прямо сейчас, то опять разозлился и решил снять напряжение, заодно и наказав эту визгливую девицу за то, что лезет не в свое дело.

– Заткнись, Бетси. Это не твое дело. И вообще, тебе никто не давал слова. Теперь ты будешь наказана. Поворачивайся на четвереньки.

Я подождал, пока она встанет в нужную позу, и вошел в ее другое отверстие. Бетси дернулась и вскрикнула, но мне было наплевать, к тому же я по опыту знал, что эта девица будет только наслаждаться происходящим. Так и произошло. Она кричала скорее не от боли, а от удовольствия, и вскоре кончила, причем гораздо сильнее, чем в первый раз. Я дошел до кульминации одновременно с ней, и мы оба рухнули на бок.

– Ты хотел наказать ее или доставить ей удовольствие, Кейн? – ехидно поинтересовалась Кристина.

– А какая разница, Кристина? Главное, что получил удовольствие я, – восстановив дыхание, ответил я.

Вспомнив о звуке разбитого стекла, я решил проверить, что все‑ таки происходит на кухне, натянув трусы, встал с кровати и, не позаботившись сказать своим партнершам ни слова, ушел на кухню.

Зрелище, которое я там увидел, заставило мой уже и так поработавший на сегодня член болезненно напрячься. Мой Девил стоял на четвереньках, собирая осколки разбитого стакана, предоставляя мне прекрасный вид на восхитительную округлую попку, обтянутую джинсами. Один палец она держала во рту, слегка посасывая. Заметив каплю крови на полу, я догадался, что она порезалась. Похоже, с девицей будут одни неприятности. За один день, который, кстати, еще не закончился, она успела уничтожить мой любимый пиджак и стакан. И это эротичное посасывание пальца… Кристина, как всегда, оказалась права, ее одной мне было бы мало. Во мне боролись две эмоции – злость на эту неуклюжую девчонку‑ Девила и желание немедленно завалить ее в постель. «Кэтрин» – напомнил я сам себе. Да, надо же узнать, как ее зовут, в конце то концов!

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Эрика, – тихо и нежно произнесла она. Я мысленно простонал.

– Эрика, – сообщил я ей, изо всех сил пытаясь справиться с собой. Да, ей подходит это имя. – Так вот, Эрика, поскольку это первый раз, когда ты ошиблась, я ничего тебе не сделаю. Я только предупрежу тебя. В следующий раз тебя ждет наказание. – Я повернулся и ушел, подгоняемый страстным желанием избавиться от вновь возникшего возбуждения, но бросил через плечо. – Аптечка в угловом шкафчике. Перевяжи палец. – Я не мог больше видеть, как она сосет свой палец.

Глава 3

Эрика

Он повернулся и ушел, но бросил через плечо. – Аптечка в угловом шкафчике. Перевяжи палец.

Я растерянно встала и, высыпав уже собранные осколки в мусор, подошла к угловому шкафчику. Там действительно оказалась небольшая аптечка. Вытащив пластырь, я заклеила порез, хотя он был небольшим, и кровь уже не текла. Но в моей голове крутились слова той блондинки: «Ты должна выполнять любые его прихоти». Так что я решила больше не нарываться сегодня на неприятности. Из‑ за стены послышался звук шлепка, а потом опять возобновились стоны. Я досадливо тряхнула головой – и что, мне придется все время это слушать? Вспомнив, что в сумке у меня лежит любимый плеер, я тихо прокралась в свою комнату, достала так необходимый сейчас девайс и вставила наушники в уши. Стоны сразу стали тише, а когда я включила любимый Линкин Парк, и вовсе прекратились. В превосходном настроении я вернулась на кухню и продолжила разгребать авгиевы конюшни.

Все это мероприятие заняло не меньше двух часов, но зато после этого кухня блестела, как новенькая, и каким‑ то чудом ничего больше не разбилось. Время близилось к шести вечера, и мне зверски хотелось есть, учитывая, что за ланчем я так ничего и не положила в рот. Блондинка вроде бы говорила, что «покровитель» будет, по крайней мере, кормить меня. Не хочет же он, чтобы я умерла от голода? Я, поколебавшись, все‑ таки залезла в холодильник и вытащила оттуда банку содовой. «Интересно, чем он вообще питается, кроме пиццы? Вряд ли его девицы тратят время на готовку…», – задумалась я, исследуя глубины холодильника. На остатки пиццы даже смотреть не хотелось после двухчасовой уборки. Из нашедшегося куска полузасохшего хлеба и сыра получился неплохой сэндвич. Перекусывая, я огляделась – кухня блестит, палец перевязан, новых указаний не было, и, значит, можно отправляться к себе.

Дверь в спальню была все так же приоткрыта, но стонов уже не раздавалось. Я решила не рисковать – если моему «покровителю» захочется от меня что‑ нибудь, он всегда сможет меня найти. В своей комнате я вытащила из сумки любимую книжку «Трое в лодке, не считая собаки» Джерома К. Джерома, поправила наушники и завалилась на кровать.

Я читала эту книжку, наверно, в сотый раз, но, тем не менее, наслаждалась каждой фразой и как раз дошла до главы, в которой герои открывают банку с ананасами, когда в холле послышался шум. Я вытащила наушники и прислушалась, автоматически взглянув на часы. Ничего себе, половина одиннадцатого!

– Ну, Кенни, смотри, уже темно, на улице дождь! – ныл женский голос. – Мне что, идти под дождем в соседнее здание?

– Ну, как вариант, Бетси, ты можешь телепортироваться, – равнодушно ответил мужской. – И не называй меня Кенни, если не хочешь неприятностей.

– Пойдем, Бетси, – раздался второй женский голос. – У Кейна есть жесткое правило – в его кровати не ночует никто, кроме него самого. И ты ничего не сделаешь с этим.

Хлопнула входная дверь, и после этого воцарилась тишина. Я на всякий случай села. Вдруг Кейн захочет со мной пообщаться? И, кстати, как к нему обращаться? То, что Кенни не подойдет, я уже усвоила. Кейн? Сэр? Господин? – Вряд ли. Покровитель? – Очень длинно, но все может быть.

Но дверь в мою комнату так и не открылась. Я услышала шаги на кухне, хлопок дверцы холодильника и неразборчивое ругательство – видимо, парню тоже не хотелось вчерашнюю пиццу. Потом, через несколько минут, опять шаги в холле – и тишина. Я еще немного подождала, прислушиваясь, и, не услышав ни звука, решила, что Кейн заснул. «Еще бы, конечно, он… устал, мягко говоря», – мысленно хихикнула я. Теперь можно было отправляться в душ, не боясь, что нарвусь там на кого‑ нибудь.

Странно, но на двери не оказалось защелки. Никакой. И кто так делает, интересно, а, главное, зачем? Я постояла, прислушиваясь, и быстренько разделась, прикрыв дверь. Теплые струи воды и знакомый запах моего травяного шампуня расслабили меня, и так не хотелось вылезать… Но я же не могла стоять так, прикрыв глаза от удовольствия, вечно? Пришлось все‑ таки выключить воду и отодвинуть створку душевой кабины.

– Ой! – я дернулась от неожиданности и резко задвинула дверцу. На пороге ванной, небрежно прислонившись к косяку, стоял Кейн.

– Вылезай. Полотенце здесь, – равнодушным голосом сказал он.

– Может, ты хотя бы отвернешься? – нервно поинтересовалась я. Даже несмотря на то, что я не была девственницей, полностью обнаженной меня еще не видел ни один мужчина. Ну, не считая папы, когда я была младенцем. Он прекратил меня купать в семь лет.

– Нет, – так же безразлично сообщил он. – И напоминаю, ты обязана выполнять все мои желания. Так что вылезай.

Ах так! Он хочет осмотреть свое приобретение? Отлично. И я, собрав все мужество и резко дернув створку, вышла из душа. Выражение его лица не изменилось. Он все так же равнодушно смотрел на меня, только в глазах появилось нечто, похожее на злость. Ну да, конечно, ему не нравится то, что он видит. Ему больше понравилась бы фигуристая девица, вроде той блондинки за его столиком в кафетерии, а не невзрачная худая шатенка (да, я предпочитала считать себя шатенкой, а не рыжей). Я смутилась, неловко взяла полотенце и обернула его вокруг тела, завязав на груди. Кейн так и стоял, не шевельнувшись, но к выражению в глазах добавилось еще и разочарование. Взяв второе полотенце, я начала неторопливо сушить волосы, одновременно разглядывая моего покровителя. Наконец я могу это сделать, не вызывая подозрений в любопытстве. От его красоты у меня опять перехватило дыхание, ослабели колени, мысли начали разбегаться в стороны. Кажется, это становится плохой привычкой. Кейн не удосужился одеться полностью, и стоял передо мной в одних свободных тренировочных штанах, демонстрируя накачанные мышцы живота. Два четко различимых шрама в области ребер отнюдь не портили картину. На правом предплечье был заметен еще один шрам, явно от ножа. Странно, откуда такие шрамы у богатого красавца? Я считала, что такие элитные мальчики все детство и юность проводят в тепличных условиях и, заканчивая колледж, сразу попадают на уже заранее заготовленные их любящими папеньками места с кругленьким годовым доходом. Вот, собственно, и в этой школе к их услугам все – даже бесплатная (ну, практически бесплатная) прислуга, готовая выполнить любое желание. Нет, надо подумать об этом позже, сейчас я не могу сосредоточиться ни на чем. Я тряхнула головой и попыталась собраться с мыслями. Что‑ то надо было узнать… Да, конечно!

– Как мне к тебе… вам обращаться? Сэр? – Возможно, мой голос немного дрожал от смущения и нервов.

– Кейн, – спокойно ответил он. – Не Кенни, не мистер К, не сэр и вообще не придумывай никаких глупых прозвищ. Кейн меня вполне устроит.

– Тогда…. – я не знала, как правильнее сформулировать, и неуверенно спросила. – Какие у меня права и обязанности?

– У тебя нет прав, – невозмутимо ответил он. – И обязанность только одна – выполнять любое мое желание. И кстати, запомни сразу – ты не должна ни с кем разговаривать без моего разрешения. Поняла?

Я открыла было рот, но мой строптивый характер дал о себе знать. Он же сказал, что я не должна ни с кем разговаривать без его разрешения, правильно? И себя включил в этот список. Так что я закрыла рот и промолчала. Вроде бы это называется итальянской забастовкой…

– Поняла? – уже громче повторил он. Я молчала. Мои плечи едва заметно затряслись от сдерживаемого смеха.

– Отвечай мне, черт возьми! – уже заорал он. Ну что же, разрешение дано, значит, ответим.

– Поняла, – произнесла я.

– Почему ты не отвечала?

– Но ты же сам запретил говорить без твоего разрешения… – Смех так и рвался из меня наружу, и ответ получился слегка приглушенным.

Кейн отчего‑ то помрачнел и сжал кулаки. Я так и не поняла, что произошло.

– Завтра ты не отходишь от меня ни на шаг без моего разрешения, – резко сказал он.

– Но… уроки…, ‑ озадаченно спросила я.

– Это я улажу. Будь готова к половине восьмого.

Кейн развернулся и удалился к себе, захлопнув дверь. Я пожала плечами, аккуратно развесила полотенца и скользнула к себе в комнату. Да, первый день в новой школе получился богатым на события. Уже лежа в кровати и закрыв глаза, я опять представила себе Кейна.

Красив, богат, мрачен, я бы сказала, угрюм, резок, даже жесток с окружающими. Он трахался с этими девицами полдня и потом выставил их ночью под дождь. Это постоянное презрение на его лице, злость в глазах… Все без исключения его боятся, это я заметила еще в школе по выражению лиц одноклассников. И та девушка в химчистке… При одном звуке его фамилии она начала меня жалеть. Его отношение ко мне… Как к рабыне, пустому месту, кукле без чувств, мыслей и желаний.

В общем, складывался портрет жестокого ублюдка. И, наверно, мне стоило бояться его и жалеть себя, но почему‑ то ни страха, ни жалости не было. И глубоко внутри вдруг возникло слабое убеждение, что вся эта жестокость и презрение – наносное. Что там, под всем этим внешним видом мрачного и ненавидящего весь мир парня есть совсем другой Кейн.

Я тряхнула головой и хмыкнула. Надо же, какие мысли иногда подкидывает подсознание! Белый и пушистый Кейн? Так не бывает.

И что мне, интересно, теперь делать? Смогу ли я до конца учебного года изображать из себя покорную рабыню? Я сильно сомневалась в этом, зная свой характер, но, похоже, выбора у меня не было. Ехать мне было некуда – родители сдали наш дом на полгода, пока не вернутся, и связаться с ними крайне трудно – их занесло куда‑ то на край света, где еще не слышали о мобильниках. Но, по крайней мере, сексуально я Кейна не привлекаю – это доказал эпизод в ванной комнате, так что надо попытаться. В конце концов, можно принять это как ролевую игру. Я повернулась на бок и провалилась в сон. И мне ничего не приснилось.

* * *

Утром я проснулась довольно рано по своим меркам, еще не было шести. В квартире было тихо. Неприятное чувство в животе напомнило, что вчера я съела только один бутерброд за весь день. И если мой покровитель вчера доедал засохшую пиццу, то тоже проснется жутко голодный. А про то, какими злыми бывают голодные мужчины, я догадывалась. И, если мне предстоит весь день не отходить от него ни на шаг, надо бы его накормить.

Быстро расчесав волосы и завязав их в хвост, я придирчиво оглядела свой гардероб. Интересно, как одеваются рабыни? По урокам истории я помнила, что одежда на них, как правило, была более чем простой, а зачастую и вообще никакой не было. Но не думаю, что Кейну понравится, если я буду болтаться по квартире в чем мать родила. Вчера это зрелище не вызвало у него никакого энтузиазма. Так что я достала простые джинсы и футболку, надела их и посмотрелась в небольшое зеркало, вделанное в дверцу шкафа. Чего‑ то не хватает… Ну да, конечно! Черного кожаного ошейника! Я хихикнула сама себе и двинулась на кухню.

Вчера, разгребая бардак, я успела изучить, где что стоит. Кофеварка была, естественно, навороченной и с панелью управления, больше подходящей для Боинга, но я разобралась, куда заливать воду и засыпать зерна. Дальше встал вопрос завтрака. В холодильнике нашлись только кусок сыра и штук пять яиц. Прекрасно, будет яичница. Я сделала себе мысленную заметку озаботиться вопросом продуктов. Готовить я научилась еще в одиннадцать лет, когда поняла, что это скорее вопрос выживания. Приезжая домой на лето, приходилось питаться полуфабрикатами, поскольку, даже если мать была дома, готовить ей было некогда. В лучшем случае это были полуфабрикаты. Чаще всего у нас на столе была пицца или элементарные сэндвичи.

По кухне разливался восхитительный аромат свежесваренного кофе, яичница весело потрескивала на сковородке, рядом подрумянивался в тостере хлеб, в окно светило солнце… Все было просто замечательно.

– Кто тебе разрешил? – раздался резкий мужской голос сзади.

Я вздрогнула и выронила чашку, которую держала в руках. К счастью, она упала на стол и не разбилась. Первым моим желанием было развернуться и сообщить, что для начала неплохо было бы и поздороваться, а потом поблагодарить за приготовленный завтрак, но потом я вспомнила о своей роли. Опустив плечи и голову, чтобы он не видел озорных чертиков в моих глазах, я самым извиняющимся голосом, который смогла изобразить, пролепетала:

– Никто. Но, Кейн, ты же голоден, и это моя обязанность – угождать тебе, – и обернулась к нему, успешно подавив смех. Боюсь, надолго меня не хватит.

Он помрачнел – интересно, а еще более мрачным он может быть? Что‑ то мне не хочется знать ответ на этот вопрос – но промолчал и сел за стол. Истолковав это как разрешение, я быстро налила ему кофе, положила яичницу и подала. Вспомнив из уроков истории, что рабам вроде как не позволялось сидеть за одним столом с хозяевами, я решила играть роль до конца и отошла со своей тарелкой к подоконнику. Реакция последовала незамедлительно.

– Сядь за стол!

– Но…

– Сядь, я сказал!

Господи, да что же он так злится‑ то! Это же его игра, его правила! Это его «шаг влево, шаг вправо – расстрел»! Но я послушно села за стол, и завтрак мы доедали в тишине. Я чувствовала на себе его взгляд и, изредка встречаясь с ним глазами, видела на его лице все то же презрение, злость и… разочарование? Но один только вид этих синих глаз заставлял мои мысли мгновенно разбегаться в разные стороны, оставляя в голове странную пустоту. Парень словно гипнотизировал меня, и я поспешно опускала голову, чтобы оставаться в здравом уме. Кофе выпит, яичница съедена, я вымыла посуду и сбегала к себе за сумкой. Уже в дверях Кейн, не глядя на меня, резко сказал:

– Напоминаю – не отходи от меня ни на шаг. Это приказ. И ни с кем не разговаривай!

Я кивнула, но потом решила уточнить. Нет, можно было, конечно, повиноваться его приказу, как вчера, и поставить его в идиотскую ситуацию, но мне почему‑ то казалось, что наедине – это одно, а на людях – это совсем другое.

– Кейн, а если меня спросит учитель?

Он даже вздрогнул от неожиданности, но ответил.

– Учителя, администрация и прочий персонал к моему приказу не относятся. Ты не имеешь права разговаривать без моего разрешения с остальными студентами.

Мне сразу стало легче.

* * *

Я послушно зашла за Кейном в офис администрации. Всю дорогу я не отходила от него ни шаг, как он и требовал, усилием воли удерживая на лице серьезное выражение лица.

Миссис Браун, секретарь, при нашем появлении мгновенно оторвалась от бумаг и, даже не спрашивая, зачем мы пришли, протянула Кейну два листка.

– Вот, Кейн. Ваши расписания состыкованы. Но прости, пожалуйста, на физкультуру она будет ходить без тебя. Ты же знаешь, таковы школьные правила.

– Да, я знаю про правила. Спасибо. – В его голосе не было и тени благодарности.

– Но она будет ходить на физкультуру с твоей сестрой.

– Да? Еще раз спасибо.

Он развернулся и вышел. Женщина с сочувствием посмотрела на меня, я пожала плечами и последовала за своим покровителем.

Уроки до ланча прошли, как и ожидалось. В каждом кабинете я сидела рядом с Кейном, и на нас постоянно искоса посматривали и шептались. Видимо, появление у Кейна Девила стало событием номер один. Правда, пристально смотреть на меня никто не решался. Почти.

На истории, последнем уроке перед ланчем, я ощутила на себе взгляд, вызвавший у меня крайне неприятное ощущение. По моему телу словно бегали противные липкие пальцы, ощупывающие каждую выпуклость моей фигуры. Я поежилась и осторожно огляделась. Через два стола от нас сидел и, не скрывая своего интереса, пялился на меня светловолосый парень с ледяными голубыми глазами. Я передернулась и опустила голову, закрыв лицо волосами.

Кейн, естественно, заметил это.

– Что? – резко шепнул он.

– На меня смотрит вон тот парень, – так же тихо ответила я. – Мне он не нравится.

Не знаю, что сделал Кейн – я не поднимала голову, но неприятное ощущение прекратилось. Облегченно выдохнув, я вернулась к лекции учителя.

На ланче Кейн провел меня к тому же столу, за которым сидел вчера. Там уже сидели его сестра и те же трое ребят, которые были здесь вчера – блондинка, крупный парень и брюнет. Кейн подтолкнул меня к свободному стулу и ушел за едой.

Несколько минут они изучали меня.

– Кого мы видим, – наконец насмешливо протянула блондинка. – Ты еще жива, детка?

Я молчала, честно придерживаясь правила. Это, по всей видимости, друзья Кейна, вот пускай сам с ними и разбирается.

– Синтия, – одернула ее сестра Кейна. Блондинка не унималась.

– Он уже до такой степени запугал тебя? Или просто отрезал язык, чтобы ты не доставала его своим хныканием?

– Синтия! – оборвал ее уже голос Кейна. Я вопросительно посмотрела на своего покровителя. Он вздохнул.

– С ними можешь разговаривать. Это мои, можно сказать, родственники. Кэтрин – моя сестра, Мэтт, – он показал на здоровяка, – мой двоюродный брат, Синтия и Дерек – их половинки, как выражается Кэтрин.

– Приятно познакомиться, – вежливо сказала я. – И нет, он не отрезал мне язык, просто у меня нет привычки беседовать с незнакомцами.

За столом воцарилась тишина, потом Мэтт присвистнул, Дерек одобрительно подмигнул мне, а Кэтрин улыбнулась. Синтия сидела, нахмурившись. Кейн выглядел изумленным, но потом тряхнул головой и вернул себе прежнее мрачное выражение.

– Ешь, – коротко сказал он, пододвигая ко мне поднос с едой.

Ланч прошел, в общем, тоже, как я и ожидала. Кейн молчал, Кэтрин шепталась с Дереком, а Мэтт громко рассказывал какую‑ то историю о футболе, не сильно волнуясь, что его никто не слушает. Ну и взгляды и шепот со всех сторон никуда не делись.

Уже перед самым звонком Кейн обратился к сестре.

– Кэтрин, окажи мне любезность. Сходи с Эрикой по магазинам. Я не могу допустить, чтобы мой Девил одевался непонятно во что.

Он протянул мне кредитку.

– На ней достаточно денег, чтобы купить небольшой остров, так что не переживай по этому поводу.

– Кейн! – сестра моего покровителя не очень обрадовалась предстоящей перспективе болтаться со мной по магазинам.

– Кэтрин, ты же знаешь, что я не способен на такие подвиги. – Надо же, мой жесткий хозяин умеет, оказывается, говорить почти умоляюще!

– Хорошо, – неохотно согласилась Кэтрин. – Эрика, у нас же с тобой физкультура вместе. После нее и пойдем. Дерек, отвезешь нас?

Ответа я уже не услышала, потому что вместе с Кейном выходила из кафетерия.

* * *

Биология ничем не отличалась от остальных уроков, если не считать того, что преподаватель, мистер Грин, не заискивал перед Кейном, а обращался с ним, как с равным. Он попросил Кейна зайти к нему после уроков, чтобы обсудить тему реферата, и я с интересом выяснила, что мой покровитель занимается по продвинутой программе.

Кейн довел меня до спортзала и сдал с рук на руки своей сестре.

– Присмотри за ней, Кэтрин, – буркнул он и ушел.

Та проводила его грустным взглядом и обернулась ко мне, чуть оживившись.

– Пойдем, Эрика. Я взяла тебе форму.

Раздевалка была заполнена весело болтающими девушками, но при нашем появлении все замолчали. Вперед вышла высокая, выше меня на полголовы, блондинка.

– Так‑ так‑ так, – нараспев протянула она. – Значит, ты и есть Девил Кейна Грейсона. – Девушка протянула руку и взяла меня за подбородок, приподнимая мою голову и поворачивая ее из стороны в сторону, внимательно рассматривая. Я, резко дернув головой, вырвалась из ее хватки. Видела я эту девицу впервые, но мгновенно узнала по неприятному голосу. Кажется, Кейн вчера называл ее Кристиной…

– Интересно, что он в тебе нашел… Ни рожи, ни кожи. Запомни, Девииил, – протянула она. – Он может трахать тебя, может использовать, как хочет, но все равно останется моим.

– В твоих мечтах, Кристина, – внезапно вмешалась Кэтрин. – Пойдем, Эрика.

И мы с ней ушли в дальний угол раздевалки. Болтовня возобновилась, но более тихо.

– Спасибо, Кэтрин, – тихо сказала я. – Я бы и сама ответила, но…

– Забудь, – прервала она меня. – Я терпеть не могу Кристину, и … Кейн запретил тебе разговаривать с посторонними?

– Да, – смущенно призналась я.

– Я так и поняла. На самом деле я, наверно, понимаю, почему он это сделал. Здесь учатся не самые приятные люди, Эрика, и, если у тебя будет веский довод не общаться с ними… А приказ твоего покровителя в этой школе – довольно веский довод.

Я задумалась, вспомнив вызывающего дрожь блондина с голубыми глазами.

– В чем‑ то ты, наверно, права, – согласилась я, рассказав ей про блондина.

– Волосы завязаны в хвост? Бледно‑ голубые глаза? Это Стивен Сандерс. Его я имела в виду в первую очередь. Постарайся не сталкиваться с ним, Эрика. Это порядочная сволочь, которая сильно ненавидит Кейна.

– Кейн запретил мне отходить от него ни на шаг, – призналась я.

– Даже так? – почему‑ то развеселилась она. – Ладно, мы еще поговорим об этом.

Физкультура, как ни странно, мне понравилась. В этой школе резонно рассудили, что девочкам из элитных семей вряд ли понравится ломать наманикюренные ногти, играя в баскетбол. Поэтому физкультура у них проходила отдельно от юношей, включая в себя фитнес и упражнения на растяжку и расслабление. Инструктором была красивая женщина средних лет, с медового цвета волосами. Она доброжелательно поприветствовала Кэтрин, подойдя к нам, а потом неожиданно обратилась ко мне.

– Эрика, правильно? – Я кивнула. – Я слышала, что ты стала Девилом Кейна. Меня зовут Эстер, и я очень дальняя родственница его и Кэтрин. Хотя, боюсь, он и не подозревает об этом. Вот Кэтрин в курсе. – Они улыбнулись друг другу. – Если тебе потребуется совет взрослого человека, ты всегда можешь прийти ко мне. Тебе нелегко придется, девочка, но, может, все и к лучшему. – Она потрепала меня по голове и отошла, скомандовав:

– Строиться, девушки!

Кэтрин тихо сказала мне:

– Она наша троюродная тетя или кто‑ то вроде этого, мы долго выясняли степень родства. Но Эстер – чудо‑ женщина, только она и Кейн поддерживали меня после ухода матери.

Я удивленно посмотрела на нее.

– А, ты же ничего не знаешь. Я расскажу тебе попозже, а сейчас пойдем, уже пора, – Кэтрин потянула меня за руку.

* * *

Шопинг с Кэтрин был тяжелым испытанием. Наверно, я бы предпочла еще раз убрать бардак на кухне, чем таскаться с ней по магазинам. Она слишком серьезно и ответственно отнеслась к просьбе своего брата, обеспечив меня полным гардеробом. Лично мне хватило бы пары джинсов и нескольких футболок. Как это выдержал Дерек, которого она утащила с собой, я не представляю.

За территорию школы выходить не потребовалось. Огромное количество бутиков располагалось в торговом центре неподалеку от учебных корпусов. Кэтрин методично провела меня практически по всем магазинчикам, заставляя примерять джинсы, юбки, блузки и топы и придирчиво осматривая меня в них. На мои протесты по поводу нежелания носить юбки она посмотрела так, что я сразу заткнулась. Иногда Кэтрин была очень похожа на Кейна.

Закончилось все в магазинчике женского белья. Когда Кэтрин затащила меня в примерочную, прихватив охапку бюстгальтеров и трусиков, я опять начала протестовать.

– Кэтрин, зачем? Вот уж этого все равно никто не увидит!

Она странно посмотрела на меня.

– Эрика… Ты абсолютно четко представляешь себе, в какой ситуации оказалась? Я понимаю, ты надеешься на то, что сказала тебе Синтия вчера, но…

Я не дала ей договорить.

– Я не надеюсь. Я абсолютно убеждена в этом. Видишь ли, он вчера видел меня обнаженной, и… никак не отреагировал на это. Он не хочет и не захочет меня. Так что вот все это не нужно, – показала я на кружева и ленточки.

– Ага, – согласилась Кэтрин. – А теперь надевай вот это, – и подала мне комплект синего цвета.

На выходе нас ждал Дерек, увешанный нашими покупками. Он стоически принял от нас очередные пакеты и с надеждой спросил:

– На этот раз все?

– Все, – удовлетворенно махнула рукой Кэтрин. – А теперь нам просто необходимо перекусить. Эрика, Кейн ведь ничего не говорил о времени возвращения?

– Нет, – неуверенно сказала я. – Он отправил меня с тобой и все.

– Ну и прекрасно.

Мы зашли в маленькое кафе с мексиканской кухней и сделали заказ. Нам сразу принесли воду и лепешки, пообещав, что остальное будет минут через пятнадцать.

Кэтрин задумчиво отпила из стакана.

– Эрика, я бы хотела немного рассказать тебе про Кейна. Каким ты его видишь? – вдруг спросила она.

– Красивый, мрачный, равнодушный… жестокий, – неуверенно добавила я, боясь обидеть ее.

Она только вздохнула.

– Но ты не боишься его, – утвердительно произнес Дерек.

– Нет. Не знаю, почему, но не боюсь.

– И ты только играешь роль запуганной девочки, – опять же утвердительно сказал он.

– Да. Это так заметно? У меня плохо получается?

– Нет, – усмехнулся он. – У тебя отлично все получается. Просто я хорошо чувствую эмоции, и страха от тебя не исходит. Кэтрин говорит, что у меня экстрасенсорный дар, а я сомневаюсь в этом.

– Ну да, как в сериале «Теория лжи», – задумчиво сказала я.

– Примерно так, только там психолог смотрит на мимику лица и тела, а я как‑ то чувствую эмоции. Может, когда‑ нибудь разработаю собственный метод, – улыбнулся он.

– Ладно, оставим пока это, – вмешалась Кэтрин. – Так вот, Эрика, красавцем он, конечно, был всегда, но вот мрачным и жестоким – нет. До семи лет он был веселым и нежным мальчиком, который очень любил мать и меня. С отцом у них всегда были напряженные отношения. А когда ему было семь лет, мне, соответственно, шесть, наша мать ушла. Нас через неделю после ее исчезновения отец отправил по частным школам. Кейн взбунтовался. Его выкидывали из одного учреждения за другим. Мы встречались только на каникулах, и видно было, как менялся его характер. Он становился все более замкнутым, угрюмым и неразговорчивым. Потом что‑ то произошло, я так и не знаю, что, но отец отправил его практически в казарму. Через полгода оттуда приехал тот Кейн, которого ты видишь сейчас. Он никогда не рассказывал мне о своей жизни там, но я видела шрамы и догадываюсь, что брат пережил.

– Да, я тоже видела их, – произнесла я, даже не сознавая, что делаю. В моей голове никак не укладывался синеглазый веселый мальчик и мрачный жестокий красавец.

– Да? – удивилась Кэтрин. – Мы еще вернемся к этому, – улыбнулась она. Я испуганно зажала рукой рот.

– Так вот, последующие три года только ухудшили его характер, если это вообще возможно. Но он закончил среднюю школу, отлично закончил, я бы сказала, и вернулся домой. Потом произошла неприятная история. Меня тоже с самого начала запихнули в закрытую школу, и, может, я бы тоже начала бунтовать, если бы не Эстер. По счастливой случайности она работала в моей школе и обратила внимание на испуганную заплаканную девочку. У нее нет своих детей, она привязалась ко мне, а я к ней. Уже много позже мы выяснили, что она моя очень‑ очень дальняя родственница со стороны мамы. Эстер помогла мне выжить в этой школе. И вот я уже собиралась домой, чтобы повидаться с Кейном, как мне позвонил отец и безапелляционным тоном заявил, что переводит меня в Швейцарию. Вылет завтра. Я вся в слезах позвонила Кейну, умоляя его помочь. Мои знания позволяли мне идти в старшую школу вместе с ним. Кейн потребовал от отца моего возвращения. Тот согласился, но в ответ выдвинул свое условие – идти в школу, которую он выберет. Кейн согласился, но, услышав название учреждения, понял, что произошло. Отец использовал меня как наживку, чтобы запихнуть сына в школу, в которую при других условиях брат никогда бы не пошел. И самое главное, что мы все это понимаем. Кейн выполнил условие, но озлобился на весь мир еще больше. Он принципиально не стал выбирать себе Девила. Отец хотел, чтобы сын получил опыт управления людьми, для начала одним человеком. Кейн, как всегда, взбунтовался и вместо одного человека получил в Девилы всю школу. Ну, почти всю. Ты сама видела, как к нему относятся.

– Видела, – вздохнула я.

– И поэтому теперь вся школа оживленно обсуждает, что такого нашел в новенькой Кейн Грейсон, раз взял ее в Девилы, – уже более весело сказала она. – Мне и самой интересно, если честно.

– Понятия не имею, – честно призналась я. – Ну, убралась я у него на кухне. Ну, завтрак приготовила, так он даже не просил об этом.

– Повтори еще раз, – вдруг попросила Кэтрин. – Ты приготовила ему завтрак?

– Ну да. Я знала, что он вечером ничего не ел, значит, встанет голодный и злой, и решила немного его задобрить, тем более что и сама хотела есть.

– Ага. И как он отреагировал? – поинтересовался Дерек.

– Как всегда, я полагаю. Рявкнул, разозлился и замолчал. Но все съел, – улыбнулась я.

Они синхронно кивнули. В этот момент нам принесли заказ, и некоторое время мы молчали, работая вилками. Поев, Кэтрин отложила вилку.

– А чем он вообще вчера занимался? Если ты знаешь, что он вчера не ел.

Я замялась.

– Мне правда надо отвечать? Он… трахался. С двумя девицами сразу. Одной, кстати, была та самая Кристина.

– Весь вечер без перерыва? – не поверила своим ушам Кэтрин.

– На самом деле не знаю, – растерялась я. – Один раз он точно прерывался, потому что выходил ко мне на кухню. Видишь ли, когда одна из девиц взвизгнула…

– Бетси, – вдруг сказал Дерек.

– А ты откуда знаешь? – подозрительно сощурилась Кэтрин. Он смутился.

– Кэтрин, это не то, что ты думаешь. Просто Бетси – близкая подруга Кристины, и давно нацеливалась на койку Кейна. И, кроме того, другие парни говорят, что у нее есть неприятная привычка визжать при оргазме, – пояснил он. – Я прощен?

– Конечно, – Кэтрин взлохматила его волосы. – Так что там было дальше, Эрика?

– Когда Бетси – да, вроде бы он так называл ее – взвизгнула, я разбила стакан. Кейн явился на кухню в одних трусах, сделал мне выговор и быстро удалился, напоследок сообщив, где аптечка, чтобы я перевязала порезанный палец. Потом сеанс секса возобновился, судя по звукам, доносившимся из его спальни. Но я включила плеер, который заглушил все, и слушала его почти до половины одиннадцатого. Так что дальше ничего не могу сказать.

– Эрика, прости, что спрашиваю, но в какой позе ты стояла, когда он заявился на кухню? – поинтересовался Дерек.

– На четвереньках. Я собирала осколки, порезалась, и отсасывала кровь из пальца, – совершенно спокойно ответила я. – А что?

– Да так, ничего, – задумчиво произнес он, явно размышляя о чем‑ то своем.

– Эрика, а когда же он успел разглядеть тебя без всего? Если вы больше не виделись? – продолжала допрос Кэтрин. Я вздохнула и покраснела.

– В ванной. Он выпроводил своих девиц, а потом все стихло, и я решила принять душ перед сном. А когда я выключила воду, Кейн стоял в дверях и приказал мне выходить за полотенцем.

– И ты вышла, – констатировала Кэтрин.

– Вышла. Но ему не понравилось то, что он увидел.

– С чего ты взяла?

– На его лице не шевельнулся ни один мускул, только в глазах появилась злость, и руки он сжал в кулаки. Да, вот тогда я и увидела его шрамы. Он стоял в одних штанах.

– Свободных, – опять‑ таки констатировал Дерек.

– Да, а как ты догадался?

– Он часто ходит в них дома, – рассеянно заметил он.

Кэтрин и Дерек посмотрели друг на друга и синхронно кивнули.

– Нам пора, – вдруг забеспокоилась Кэтрин. – Смотри, уже темнеет.

– Да, Эрика, – уже по дороге домой сказала она. – На всякий случай тебе стоит знать, что я и Дерек живем по соседству с вами. Я оторопела.

– А это законно? А Девилы…

Она оборвала меня и остановилась под фонарем, отведя с правого уха прядь волос и демонстрируя мне сережку в виде маленького колечка. Точно такая же была в ухе у Дерека.

– Но…

– Точно. Мы – Девилы друг друга. Или покровители. Или как хочешь. Но мы считаем это своими обручальными кольцами, – усмехнулась Кэтрин.

Я вдруг заметила неподалеку продовольственный магазинчик.

– Дерек, можешь занести все эти пакеты к Кейну? Я заскочу за продуктами и сразу же вернусь. В холодильнике мышь может повеситься, а он наверняка голодный.

– Эрика, поздно уже. Кейн как‑ то жил без тебя все это время и не умер с голоду, – предупредил Дерек.

– Да, я вижу, как он жил. И мне тоже нужно чем‑ то завтракать, – я сунула пакеты уже и так нагруженному Дереку и побежала в сторону.

В магазинчике я провела времени больше, чем рассчитывала, потому что продавщица трепалась с охранником, не обращая на меня внимания. «Ну, правильно, элита в магазин не ходит, а на остальных наплевать», – подумала я, и, постучав по стеклу прилавка кредитной карточкой Кейна, как бы сама себе заметила: «Грейсон меня убьет…»

Мгновенно я была обслужена, в качестве презента получила маленькую шоколадку, и охранник придержал передо мной дверь. На улице уже была кромешная тьма, фонарь перед магазином почему‑ то не горел, и, из‑ за своего топографического кретинизма, я, естественно, повернула не туда. Поиск правильной дороги занял еще с полчаса, и домой я шла, уже немного нервничая.

Дверь оказалась закрыта, и мне пришлось еще поискать ключ в сумке, а с тяжелыми пакетами это было не так‑ то просто.

В холле, как и во всей квартире, было темно. Я захлопнула ногой дверь, потому что руки были заняты, и стояла, вспоминая, в каком углу был выключатель.

– Где ты была? – раздался угрожающе спокойный голос. Пакеты выпали у меня из рук. Зажегся свет, и я увидела Кейна, стоящего на пороге спальни.

Глава 4

Кейн

Я повернулся и ушел, подгоняемый страстным желанием избавиться от вновь возникшего возбуждения, но бросил через плечо. – Аптечка в угловом шкафчике. Перевяжи палец. – Я не мог больше видеть, как она сосет свой палец.

На секунду во мне возникло какое‑ то странное ощущение, связанное с моим Девилом, но я не распознал это чувство и решил подумать о нем позднее. Сейчас у меня были более неотложные нужды.

Бетси и Кристина лежали все в тех же позах, в которых я их оставил. Услышав, что я пришел, Бетси подняла голову и удивленно поинтересовалась:

– Так быстро? И так тихо? Если бы мой Девил что‑ нибудь разбил, думаю, парой пощечин дело бы не закончилось, и она еще долго рыдала бы где‑ нибудь в уголке.

Я сильно ударил девицу по пышной заднице, оставляя красный отпечаток ладони.

– Я тебе уже говорил, что это не твое дело, – прорычал я. Кристина, увидев мое настроение, подползла и начала аккуратно стягивать с меня трусы, высвобождая мое уже возбужденное достоинство.

– Не злись на нее, ты же знаешь Бетси. Лучше иди ко мне, – и она закинула руки на мою шею, привлекая к себе и прижимаясь в поцелуе к губам. Я резко оттолкнул ее.

– Блядь, Кристина, ты же знаешь, что я не люблю целоваться!

Она упала на спину, призывно раскинув ноги. Я вскрыл очередной презерватив и надел его на себя. Презервативами я пользовался постоянно. Это, наверно, было единственное указание Картера Грейсона, которому я неукоснительно следовал. Мне совершенно не улыбалось подцепить что‑ нибудь или быть обвиненным в том, что какая‑ нибудь из этих шлюшек залетела от меня.

Я резко вошел в Кристину, не заботясь о прелюдиях и прочем дерьме, и двигался резко, грубо и напористо. Но она тащилась от этого, постанывая в такт моим проникновениям и подаваясь мне бедрами навстречу. Через пять минут она уже билась в конвульсиях оргазма, извиваясь подо мной, сжимая мой член своей плотью и издавая пронзительные крики. Но я продолжал двигаться, практически механически, как робот. Где‑ то в процессе я почувствовал, как Бетси начала гладить мою задницу, проводя пальцем по щели между ягодицами, и я резко оттолкнул ее, не прерывая движений. Мне не нравилось, когда меня там трогали. Часть меня скривилась от отвращения, но другая, та, которая сейчас подчиняла себе мой разум, болезненно требовала освобождения, а вот его‑ то как раз и не наступало. Кристина забилась во втором оргазме, а у меня уже начали затекать спина и руки, на которые я опирался. Я резко вышел из нее.

– Перевернись, – приказал я. Она послушно немедленно повернулась и встала на четвереньки. Я вошел в нее сзади, чуть прижав ее плечи к постели, чтобы изменить угол. Что‑ то мне эта поза напоминала… Я схватил девицу за бедра, насаживая на свой член, и Кристина чуть повернула голову, взглянув на меня. Я понял, что это мне напомнило. Именно в такой позе стояла на кухне мой Девил, собирая осколки. Я представил, что это ее я держу за бедра и именно в нее вхожу, и, наконец, ощутил, что оргазм близок. Еще несколько толчков – и я взорвался. Волна чистого удовольствия затопила мое тело. Пара‑ тройка последних конвульсивных движений – и я свалился на бок, восстанавливая дыхание.

– Боже мой, Кейн… Это было великолепно… ты потрясающий… – выдохнула Кристина, осторожно снимая с меня презерватив и отбрасывая его в корзину для мусора.

Я повернулся на живот. Спина и шея все еще ныли.

– Кристина, сделай мне массаж, – скомандовал я. Две пары девичьих рук начали разминать мою спину и плечи, я расслабился и, похоже, заснул.

Проснулся я от громкого стона. За окном было уже темно, по подоконнику стучал дождь, и быстрый взгляд на часы сообщил, что уже начало одиннадцатого. Стон повторился опять. Я повернулся, без особого удивления обнаружив, что девицы все еще здесь, и успешно развлекают друг друга обоюдными ласками. В школе ходили слухи, что Кристина и Бетси – не просто подруги.

Они заметили, что я проснулся, и Бетси игриво позвала:

– Кейн, присоединяйся к нам!

– Нет, – сухо ответил я. – Вам пора.

– Ну, Кейн, не злись. Нам было скучно, мы не знали, чем заняться… – капризно протянула Бетси.

– Вы могли идти домой. Что вы, впрочем, сейчас и сделаете. – Я встал с кровати и натянул любимые свободные домашние брюки. Кристина молча сползла на пол, начиная одеваться. Она надела трусики медленными, соблазнительными движениями, в процессе нагнувшись и повернувшись ко мне задницей, призывно выпятив ее. Так же медленно и плавно она надела бюстгальтер, словно демонстрируя стриптиз наоборот. Кому‑ то это зрелище могло показаться эротичным, но лично у меня вызвало лишь скуку.

– Поторопитесь, – только и сказал я, выходя в холл. Мне не терпелось остаться одному. «Нет, не одному», – вдруг внезапно вспомнил я. – «Тут где‑ то должен быть еще мой Девил. А кстати, где она? » Решив сначала выпроводить девиц, а уже потом разбираться с Девилом, я еще раз рявкнул:

– Быстрее!

Девицы выползли из спальни, поправляя на себе одежду. Бетси продолжала ныть:

– Ну, Кенни, смотри, уже темно, на улице дождь! Мне что, идти под дождем в соседнее здание?

– Ну, как вариант, Бетси, ты можешь телепортироваться, – безразлично ответил я. – И не называй меня Кенни, если не хочешь неприятностей.

– Пойдем, Бетси, – Кристина потянула Бетси за локоть, выходя за дверь. – У Кейна есть жесткое правило – в его кровати не ночует никто, кроме него самого. И ты ничего не сделаешь с этим.

Наконец они убрались из квартиры, и я облегченно вздохнул, потом огляделся. В квартире наконец‑ то наступила тишина. После постельных развлечений зверски хотелось есть, но я знал, что, кроме вчерашней пиццы, на кухне вряд ли что найдется. Понадеявшись на чудо, я все‑ таки полез в холодильник. Чуда не произошло. Там была все та же ожидаемая пицца, правда, завернутая в пленку, несколько яиц и засохший хлеб. Я вытащил пиццу и с сомнением ее осмотрел. Может, разогретая в микроволновке, она станет немного съедобней? Не стала. Но, по крайней мере, ее можно было откусить. Вяло пережевывая засохшее тесто и вязкий сыр, я осмотрелся и изумленно замер. Девил поработала на славу. Кухня сияла прямо‑ таки хирургической чистотой. Мне казалось, что даже когда я въехал сюда, здесь не было так чисто. Интересно, это Девил так испугалась моих угроз? Ни одна девушка из тех, которые время от времени наводили у меня порядок, не утруждались отмыванием плиты до зеркального блеска. Они просто смахивали пыль и засовывали грязные тарелки в посудомойку.

Запив пиццу содовой, я направился в спальню, притормозив по дороге у двери в комнату Девила. Изнутри не доносилось ни звука, но из‑ под двери пробивалась полоска света. Постояв, я решил не заходить, хотя имел полное на это право – для Девилов понятия «личная жизнь» не существовало.

У себя я бросился на кровать, закрыв глаза. Мне было о чем подумать.

Итак, теперь я обзавелся Девилом. Интересно, а на кой черт мне это потребовалось? Я не мог окончательно ответить себе на этот вопрос. Я привык жить один, а теперь в моей квартире будет постоянно болтаться эта девица, мелькая у меня перед глазами. Хотя… Я воспроизвел в памяти ее личико с большими голубыми глазами. Не скажу, что это будет так уж неприятно. И кухня сияет чистотой, надеюсь, теперь моя квартира не будет напоминать свинарник, как бывало временами. «Что же, может, иметь личного Девила не так уж и плохо», – хихикнул я.

Но то странное чувство, которое я ощутил при коротком разговоре с ней на кухне, не давало мне покоя. Оно так разительно отличалось от моих обычных презрения и злости, что я не понимал, что бы это могло быть.

– Эрика…

Я произнес это имя, словно пробуя его на вкус. По всем моим собственным правилам я должен ненавидеть ее, как и весь мир, ненавидеть за то, что она дергается и дрожит при одном моем появлении, хотя абсолютно меня не знает. Но одно совершенно точно – с ней моя жизнь станет куда более оживленной, чем прежде. Я вспомнил про свой любимый пиджак. Надеюсь, с ним все в порядке.

Кроме того, быть покровителем означало не только абсолютную власть над Девилом, но и налагало некоторую ответственность за него. Хотя многие пренебрегали этими обязанностями. Я вспомнил Девила Сандерса. После того, как парень залечил сломанные мною ребра, он ушел из школы. Я не винил его, а он меня – нас поставили в такую ситуацию, он вынужден был нападать, а я, соответственно, защищаться. Но парень, пролежав две недели в больнице, решил больше не искушать судьбу и, несмотря на возможность получения хорошего образования, ушел. Да, кстати, Сандерс… Я уже предчувствовал стычки с ним и, возможно, с Ником. Эти парни не упустят возможность достать меня через Девила.

«На всякий случай надо будет запретить ей разговаривать со всеми», – решил я, – «так, по крайней мере, она меньше будет нарываться на неприятности».

И, надо признать, она сексуально привлекала меня. Если бы не Кэтрин, Девил уже сегодня оказалась бы в моей постели.

«Да, и стала бы бояться тебя еще больше», – возразил мой внутренний голос.

«А может, наоборот, – парировал я сам себе, – Я могу быть хорошим любовником, если захочу».

«Вот именно, если захочешь», – не унимался внутренний голос.

Я отмахнулся от него и начал представлять Девила без мешковатых джинсов и свободной футболки, сделав себе заметку купить ей нормальную одежду.

Неожиданно в душе зашумела вода. Я не смог устоять перед искушениям увидеть Девила уже не в воображении, а наяву.

Дверь в ванную не имела защелок, потому что никто не видел в них смысла – покровитель с Девилом сами устанавливали рамки уединения. Я открыл дверь. За матовым стеклом душевой кабины, к тому же запотевшем от горячей воды, был различим только силуэт женской фигуры. Я вздохнул и прислонился к косяку – не будет же она мыться вечно. Но вот вода выключилась и створка отодвинулась.

– Ой! – и Девил, вздрогнув от испуга, задвинула створку.

Я опять вздохнул – так и знал. Она меня боится.

– Вылезай. Полотенце здесь, – спокойно сказал я.

– Может, ты хотя бы отвернешься? – нервно поинтересовалась она. Я мысленно вздохнул. Неужели Синтия и Кэтрин не объяснили ее обязанности, когда отдавали сережку? Она что, согласилась на фактическое рабство, даже не осознавая этого? Будем надеяться, что все‑ таки нет, и Девил понимала, на что шла.

– Нет, – ровно сказал я. – И напоминаю, ты обязана выполнять все мои желания. Так что вылезай.

Небольшая пауза, потом створка душевой кабины распахнулась, и я застыл, ошеломленный. Оказывается, под мешковатой одеждой скрывалось такое… Стройное тело, усыпанное капельками воды, длинные ноги, небольшая, безупречной формы грудь, высоко поднятый подбородок. У нее не было таких крутых изгибов, как у Кристины, но фигурка Девила смотрелась намного гармоничнее, по крайней мере, мне она нравилась куда больше, чем силиконовые прелести.

Я сжал кулаки, чтобы удержать себя на месте и не броситься к ней. Какое счастье, что на мне были свободные брюки. Я откровенно любовался красивой гордой девушкой…

Но тут наваждение пропало. Девил дернулась, сжалась и замоталась в полотенце неловкими от испуга движениями. Я ощутил, как во мне поднимается обычная волна гнева и разочарования. Однако на моем лице не отразилась ни одна из тех эмоций, которые кипели у меня внутри. Я уже давно приучился держать все внутри себя, не демонстрируя окружающим своих чувств. Она так же неловко взяла второе полотенце, начиная просушивать волосы, украдкой поглядывая на меня. Я даже расстроился. Куда пропала та красавица, которая вышла из ванны пару минут назад? Вместо нее передо мной стоял испуганный мокрый цыпленок.

– Как мне к тебе… вам обращаться? Сэр?

Я дернулся от неожиданности. Ей все‑ таки хватило смелости заговорить со мной? Может, не все еще потеряно? Но обращение «сэр» будет постоянно бесить меня, я уверен в этом. Хотя я знал, что некоторые покровители требовали от своих Девилов, чтобы их называли «хозяин» или «господин».

– Кейн, – спокойно ответил я. – Не Кенни, не мистер К, не сэр и вообще не придумывай никаких глупых прозвищ. Кейн меня вполне устроит.

– Тогда…. – она все еще боялась даже посмотреть на меня. – Какие у меня права и обязанности? – Права? Значит, я не ошибся. Она даже не поняла, во что влипла. Значит, придется объяснить самому. И неважно, понравится это ей или нет, вернуться к прежней жизни уже не получится. Отпустить ее я сейчас не готов – внезапно понял я.

– У тебя нет прав, – невозмутимо ответил я. – И обязанность только одна – выполнять любое мое желание. – Она, не веря, смотрела на меня своими большими голубыми глазами. Да, девочка, привыкай. Тут я вспомнил про свое решение. – И кстати, запомни сразу – ты не должна ни с кем разговаривать без моего разрешения. Поняла?

Она открыла рот, потом снова закрыла. Я мог бы оставить ее в покое и уйти, но мне нужно было убедиться, что Девил понимает, что должна выполнять мои приказания. Она молчала.

– Поняла? – уже громче повторил я. Она молчала, но начала дрожать от страха. Я совсем взбесился.

– Отвечай мне, черт возьми! – заорал я.

– Поняла, – тихо сказала она.

– Почему ты не отвечала? – потребовал я объяснений.

– Но ты же сам запретил говорить без твоего разрешения… – От страха она говорила так тихо, что я едва ее расслышал. Я помрачнел и стиснул руки в кулаки, не зная, как относиться к этому – то ли радоваться тому, что она так скрупулезно выполняет мои указания, то ли злиться на то же самое, и пока я склонялся ко второму.

– Завтра ты не отходишь от меня ни на шаг без моего разрешения, – резко сказал я, желая постоянно держать ее в поле зрения.

– Но… уроки… – озадаченно спросила она.

– Это я улажу. Будь готова к половине восьмого.

С этими словами я развернулся и ушел. Сочетание соблазнительной фигурки, еле скрываемой полотенцем, и общего испуганного вида сводило меня с ума. Надеюсь, за ночь она немного придет в себя.

* * *

Утром я проснулся от непривычного запаха свежесваренного кофе.

– Какого черта? – спросонок выругался я и потащился на кухню.

Там, разумеется, стояла Девил, в своей обычной мешковатой одежде. Я рассеянно отметил, что надо будет отправить их с Кэтрин за покупками. Может, сестра и не слишком обрадуется этому, но я точно не разбираюсь в женской одежде, а больше просить некого. Окончательно проснувшись, я понял, что делает Девил – готовит завтрак для нас двоих, судя по объему кофе. Во мне проснулась привычная ярость. Какого хрена происходит? Ее об этом кто‑ нибудь просил? Нет, не то чтобы я сильно возражал, есть мне хотелось, но почему она это делает? Слишком сильное желание угодить? Боится наказания? Недолго думая, я рявкнул у нее над ухом.

– Кто тебе разрешил? – Она вздрогнула и выронила чашку, которую держала в руках. К счастью, она упала на стол и не разбилась. Девил сжалась в комочек и пролепетала:

– Никто. Но, Кейн, ты же голоден, и это моя обязанность – угождать тебе.

Я не знал, что сказать, и молча сел за стол. Внутри меня гнев смешивался с раздражением. Мало того, что почти вся школа ходит на задних лапках, теперь еще и дома будет то же самое.

«Насчет школы – сам виноват, мог бы и не демонстрировать оружие кому попало», – ехидно сообщил внутренний голос.

Я вздохнул от общей безнадежности ситуации и принялся за еду.

Эрика положила себе еду и отошла к окошку. Нет уж, этого я терпеть не буду. Ей все равно придется сидеть в школе рядом со мной, так пусть привыкает сразу. Мне совершенно не хотелось весь день любоваться на испуганное выражение ее лица

– Сядь за стол!

– Но…

– Сядь, я сказал!

Она послушно села за стол, стараясь не встречаться со мной глазами. Внезапно я понял, что мне напоминает вся эта ситуация – она вела себя, как истинная рабыня, повинующаяся господину. Как‑ то раз я слышал, что Кристина жаловалась, что она тратит много сил, чтобы приучить своего Девила молчать и выполнять ее приказы. А мне даже напрягаться не приходится, все получается само собой. «И за что мне такое счастье? » – мысленно спросил я себя. Ответа, как ни странно, не последовало.

Завтрак мы доедали в тишине. Я изучал ее, изредка встречаясь с ней глазами. Не знаю, что она видела в моих глазах, но Девил немедленно отводила взгляд и опускала голову. Ну и прекрасно. Если она видит во мне господина, значит, я буду им. Так нам обоим будет проще. Мы закончили завтрак все в том же молчании.

Уже в дверях я резко сказал ей:

– Напоминаю – не отходи от меня ни на шаг. Это приказ. И ни с кем не разговаривай!

Она кивнула. Потом вдруг, видимо, вспомнив вчерашнюю ситуацию, тихо спросила:

– Кейн, а если меня спросит учитель?

Я вздрогнул, потому что уже привык к ее молчанию, но ответил, желая максимально разъяснить свое указание:

Она явно расслабилась.

* * *

Первым делом мы направились в офис администрации. Девил послушно шла сзади, чуть приотстав. Меня немного бесила ее покорность, я бы предпочел, чтобы она хоть раз проявила характер.

В администрацию я позвонил еще вчера после уроков, попросив скорректировать расписание моего Девила, подогнав его под мое. Я не хотел выпускать ее из поля зрения – покровитель отвечает за Девила, а, судя по вчерашним событиям, она с легкостью найдет неприятности на свою, а значит и на мою, задницу. И да, я был собственником, и в моем присутствии к ней никто не полезет.

Миссис Браун, разумеется, все подготовила. Я воспринял это как должное, потому что персонал школы предпочитал выполнять разумные требования богатеньких мальчиков. Единственное, что мне не очень понравилось – на физкультуре Девил будет одна. Точнее, с Кэтрин, так что особой беды, надеюсь, не случится. Моя сестра, несмотря на внешнюю хрупкость, обладала таким же сильным характером, как и у меня. Единственному, кому она не могла противостоять, это нашему отцу.

Уроки прошли, как я и ожидал. Шепот и взгляды украдкой, к которым я уже привык. Конечно, всем хотелось посмотреть на Девила Кейна Грейсона, который, как всем известно, принципиально не обзаводился Девилом.

Девил ни с кем не разговаривала и тихо сидела рядом со мной или следовала чуть позади. Иногда я ловил на себе ее робкие взгляды и старался не реагировать на них – а вдруг она испугается еще больше? Хотя это вряд ли возможно…

Но на истории привычный ход событий был нарушен. Девил внезапно огляделась и поежилась, словно ей было холодно, а затем опустила голову, распустив волосы и закрыв лицо. Она от кого‑ то пряталась? Я резко спросил:

– Что?

– На меня смотрит вон тот парень, – тихо ответила она. – Мне он не нравится.

Мне не нужно было поднимать голову, чтобы понять кто это. Сандерс. Естественно. Я так и знал. Эта скотина позволила себе раздевать взглядом моего Девила! Я не стал ни дергаться, ни словесно реагировать на это, я просто посмотрел ему в глаза. Но в свой взгляд я вложил всю ту смертельную ненависть, которую ощутил к этому ублюдку.

Он неловко шевельнулся и отвернулся, изобразив, что ничего не происходит. Девил мгновенно расслабилась, села ровнее и подняла голову. Я опять ощутил намек на то самое непонятное чувство, но оно быстро пропало.

* * *

На ланче я усадил ее за стол к своей семье и ушел за едой. Обычно еду приносили Девилы, но я вдруг испугался, что она опять уронит что‑ нибудь. Наполняя поднос, я краем глаза наблюдал за происходящим за столом. Синтия, судя по всему, нападала на моего Девила, а та молчала, сложив руки на коленях и опустив голову. Я выругался, сообразив, что сам виноват – не разрешил ей разговаривать с моими родственниками, а Девил покорно выполняла мои инструкции. Придется вытаскивать ее из этой ситуации. Я подошел к столу, услышав последние слова Синтии:

– Он уже до такой степени запугал тебя? Или просто отрезал язык, чтобы ты не доставала его своим хныканием?

– Синтия! – оборвал я ее. Синтия мгновенно заткнулась, зная, что когда я начинаю говорить таким тоном, лучше помолчать. Девил подняла голову и робко взглянула на меня, не решаясь спросить. Я вздохнул.

– С ними можешь разговаривать. Это мои, можно сказать, родственники. Кэтрин – моя сестра, Мэтт – мой двоюродный брат, и Синтия и Дерек – их половинки, как выражается Кэтрин. – И вот тут Девил меня удивила. Оказывается, она умеет не только молчать и лепетать, но может и постоять за себя.

– Приятно познакомиться, – язвительно сказала она. – И нет, он не отрезал мне язык, просто у меня нет привычки беседовать с незнакомцами.

Все замолчали. Потом Мэтт присвистнул, Дерек подмигнул ей, а Кэтрин улыбнулась. Синтия промолчала и нахмурилась. Мне же потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Она ведет себя как послушная девочка только со мной? Я тряхнул головой и помрачнел.

– Ешь, – коротко сказал я, пододвигая к ней поднос с едой.

Весь ланч я продолжал размышлять над поведением Девила. Если мое первое впечатление о ней было правильным – независимая, решительная девушка – то почему она так изменилась? Почему я вижу перед собой покорную рабыню? Я так и не пришел к окончательному выводу. В остальном все шло, как обычно – Кэтрин шепталась с Дереком, а Мэтт громко рассказывал какую‑ то историю о футболе, не сильно волнуясь, что его никто не слушает. Синтия изучала маникюр. Перед звонком я спохватился и обратился к сестре:

– Кэтрин, окажи мне любезность. Сходи с Эрикой по магазинам. Я не могу допустить, чтобы мой Девил одевался непонятно во что. – Я вдруг понял, что впервые назвал девушку по имени, а не Девилом. Кэтрин мрачно посмотрела на меня. Мне пришлось сделать над собой усилие и практически умолять ее об услуге. В конечном итоге сестра согласилась, но захотела прихватить с собой и Дерека. Тот тоже бросил на меня недовольный взгляд. Я пожал плечами – ничего личного, парень, но девушке надо пристойно одеваться. Дерек вздохнул и тоже пожал плечами, молча соглашаясь со мной. На самом деле мне было наплевать, из любви ко мне или бедной девочке они согласились пройтись по магазинам. Главное, что мое желание будет исполнено. Я протянул Девилу – нет, Эрике – кредитку.

– На ней достаточно денег, чтобы купить небольшой остров, так что не переживай по этому поводу, – после чего встал и направился к выходу, даже не оглядываясь. Я спиной чувствовал, что Эрика идет за мной. Кэтрин еще что‑ то сказала нам вслед, но мы уже выходили из кафетерия.

Биология была моим любимым предметом, может, потому, что преподавателем там был молодой парень, ненамного старше меня, и он относился ко мне, как к равному. Но биология нравилась мне и сама по себе, и я обучался на продвинутом курсе. Мистер Грин попросил меня зайти к нему после уроков, чтобы обсудить тему реферата. Я должен был защитить его для получения зачета.

Я молча кивнул, быстро прикинув, что сегодняшний день у меня свободен, и даже Девила – Эрики – не будет дома. Проводив ее до спортзала без происшествий, я попросил сестру:

– Присмотри за ней, Кэтрин. – Она ухмыльнулась и подмигнула. Я резко развернулся и ушел. Сестра явно наслаждалась сложившейся ситуацией.

Моя физкультура была совместной с Мэттом и Дереком. Первое, что сказал мне Дерек при встрече в раздевалке, было:

– Ну спасибо, приятель, удружил. Это вообще‑ то твоя проблема – одевать Девила.

Я опять пожал плечами.

– К сожалению, я сам в женской моде не разбираюсь, а судя по тому, что носит Эрика, (надо же, я уже привык называть ее по имени! ), она тоже. Это преступление – прятать такую фигурку под такими тряпками.

– А ты видел ее фигуру? – немедленно заинтересовался Мэтт.

– Да, – неохотно признался я и, заметив, как нахмурился Дерек, добавил, – и нечего так на меня смотреть. Я пальцем ее не тронул.

– А что же она смотрит на тебя, как кролик на удава? – заржал Мэтт. Я пожал плечами.

– Понятия не имею. Может, это твоя девушка что‑ то наплела ей, потому что Эрика так ведет себя с того момента, как надела сережку.

Дерек промолчал, странно усмехаясь. Я не успел выяснить у него причину этой усмешки, потому что наш разговор грубо прервал Сандерс.

– Грейсон, отойдем, поговорить надо.

Я презрительно посмотрел на него.

– Говори здесь, я ничего от них не скрываю. – Я и правда не хотел разговаривать с Сандерсом один на один, предпочитая делать это со свидетелями, которые смогут подтвердить, что я не распускал руки в случае чего. Но парни, предатели, сказали, что подождут меня в стороне, и отошли.

Сандерс не стал долго тянуть.

– Сколько ты за нее хочешь?

– За кого? – прикинулся я непонятливым, хотя прекрасно понял, о ком идет речь.

– За твоего Девила. Сколько? Пятьдесят тысяч, сто, триста?

Во мне медленно закипала злость. Да, я знал, что Девилов продают и покупают, но я не собирался продавать свою кому‑ нибудь. Тем более Сандерсу.

– Нет.

– Пятьсот тысяч? Подумай, Грейсон, это очень хорошие деньги.

Я знал это. До сих пор рекордом было триста пятьдесят тысяч, и там, кажется, была замешана любовь, по крайней мере, так утверждали легенды школы. В случае с Сандерсом ни о какой любви не могло идти и речи. Он так хочет достать меня? Или ему так понравилась Эрика? Или и то, и другое?

– Нет, – я был горд собой, потому что говорил почти спокойно, но внутри уже кипел.

– Грейсон, подумай еще раз. Ведь она не нужна тебе, ты сам сколько раз говорил, что не нуждаешься в Девиле. А для меня это последний шанс обзавестись им в этом году, вряд ли в середине года придет еще один новичок. Ты же знаешь, что мой Девил бросил школу.

Конечно, знаю, ведь я был причиной его ухода. И частично поэтому ты и не получишь Эрику.

– Нет, – почти прорычал я, сжимая руки в кулаки. Дерек и Мэтт, стоявшие неподалеку и наблюдавшие за нашим разговором, напряглись.

– Грейсон, давай поговорим как мужчины, – вкрадчиво заговорил Сандерс. – Она тебя не привлекает. Кристина растрепала всей школе, что ты вчера весь день провел с ней и Бетси, а своего Девила отправил убираться на кухню. Если тебе нужна домработница, я могу это устроить. Черт, я сам видел, что ты почти не смотришь на своего Девила! А бедная девочка готова с руки у тебя есть, чтобы привлечь твое внимание!

Я не стал отвечать, а просто бросился на него. Но, вместо того, чтобы заехать по этой наглой морде, я влетел в широкую грудь Мэтта, а мою руку на замахе перехватил Дерек.

– Стивен, ты перестал понимать человеческую речь? – осведомился Дерек. – Тебе три раза ответили – «нет», но ты все равно продолжаешь лезть на рожон. Вали отсюда, видишь, Мэтт еле сдерживает его. – Говоря это, Дерек оттеснял Сандерса в сторону, пока Мэтт придерживал меня на месте. Стивен выругался, но отошел, кинув мне на прощание:

– Все равно она будет моей, Грейсон.

– Посмотрим, – прорычал я, стряхивая с себя руки Мэтта. – Да оставь ты меня в покое, не буду я его убивать, – огрызнулся я уже на брата.

– Да? А со стороны казалось, что будешь, – усмехнулся он. – Ладно, пошли, сейчас звонок будет.

На физкультуре мы играли в волейбол. Я, Дерек и Мэтт оказались в одной команде, Стивен со своими приятелями – Бертом и Кайлом – в другой. Учитывая, насколько мы были злы друг на друга, игра получилась жесткой. Хотя первым начал Стивен. При первом же удобном случае он мощно направил мяч в мою сторону, целясь прямо в меня. Мне удалось блокировать мяч, но это стоило мне ушибленных кистей рук, настолько сильной была подача. Следующий мяч в мою голову полетел от Кайла. Я, если честно, не ожидал этого и еле успел увернуться от мяча – тот попал мне всего лишь в плечо, но я тихо выругался от боли. Все стало кристально ясным. На меня объявлена охота. Я не собирался просто так стоять и уворачиваться от ударов, поэтому при моей подаче мяч полетел в Стивена, угодив прямо в его задницу – он как раз очень удачно отвернулся, разговаривая с Бертом. Стивен выругался уже вслух, и немедленно получил замечание от тренера Лестера.

Остаток игры прошел в форме явной войны. Нет, все было по правилам, тренеру не к чему было придраться, вот только удары по мячу наносились с силой, превышавшей необходимую, и нацелены они были на определенных людей. Дерек и Мэтт очень быстро поняли, что происходит, и, естественно, присоединились ко мне. Со стороны Стивена боевые действия вели Берт и Кайл. Остальные ребята, как в нашей, так и в его команде, принимали скорее пассивное участие. Они отбивали мяч, если он летел в их направлении, но сами к этому не стремились. Почти все из них видели нашу с Стивеном стычку в раздевалке, да, собственно, мы и не скрывали враждебного отношения друг к другу. Поэтому из чувства самосохранения они стремились сохранять нейтралитет.

Игра закончилась вроде бы ничьей по очкам, хотя за счетом никто уже не следил. А с точки зрения нашего небольшого сражения преимущество осталось за нами. Берт получил синяк под глазом, у Кайла был расквашен нос, а на Стивене видимых повреждений не было, хотя его задница явно болела, как, впрочем, и мое плечо после того удара от Кайла.

* * *

У мистера Грина я провел больше часа. Начали мы с обсуждения темы реферата, а потом плавно перешли на спор о том, выиграют или нет «Маринерс» в этом сезоне. Мистер Грин считал, что выиграют, я тоже, но из чувства противоречия утверждал, что нет. Наконец он с неохотой глянул на часы, и я понял, что уже пора уходить, и начал собирать вещи. Мистер Грин кашлянул и осторожно коснулся моей руки.

– Подожди секунду, Кейн. Ты знаешь, что я всегда относился к тебе иначе, чем другие. И одной из причин была та, что ты не считал нужным следовать этим глупым традициям…

Все мое хорошее настроение мгновенно пропало, и я начал закипать. Мистер Грин заметил это и сразу добавил:

– Подожди, не злись, Кейн. Я не собираюсь лезть в твою личную жизнь. Только хочу, чтобы ты знал: если тебе нужен будет дружеский совет, не как от учителя, а как от старшего товарища, я к твоим услугам в любое время года.

Я молча кивнул и ушел.

Убирая свои вещи в шкафчик, я все еще обдумывал слова мистера Грина и не обращал внимания на окружающее. Поэтому пошатнулся и вздрогнул от неожиданности, когда на меня напрыгнуло что‑ то чересчур сладко пахнущее и впилось в мои губы. Опомнившись, я оторвал от себя Кристину и поставил ее на пол.

– Кристина, твою мать! Какого хрена?

Она обиженно надула губки.

– Я думала, ты соскучился и будешь рад меня видеть…

– Ты прекрасно знаешь, что я не люблю целоваться. И что ты здесь делаешь? Уроки давно кончились, тебе уже давно следует развлекаться с Бетси.

– Я ждала тебя, – захныкала она. – Ты же прекрасно знаешь, что Бетси для меня ничего не значит, я твоя и только твоя…

– Кристина! – резко оборвал ее я. – Мы с тобой прекрасно проводили время, но и только. Не думай о себе слишком много. И сегодня ты мне не нужна.

Ее красивое лицо исказилось от ярости.

– Что, перетрудился вчера, милый? Или решил попробовать что‑ нибудь новенькое? Ах да, у тебя же появился Девил… Ты знаешь, я ее видела на физкультуре. Такой забитый серенький воробушек… Ты уже успел ее запугать? Она же слова сказать не может, настолько боится всего. Сомневаюсь, что она понравится тебе в постели, тебе нужна красивая и темпераментная женщина, такая, как я, – и она прижалась ко мне всем телом, преданно заглядывая в глаза. Я отстранил ее.

– Кристина, раньше тебя не беспокоило, с кем я сплю, – резко сказал я. – Тебя это абсолютно не должно волновать, я не давал тебе никаких обязательств. С чего сейчас такая забота? Ты что, ревнуешь?

– Я? Ревную? – притворно удивилась она. – Нет, милый, еще чего. Я просто за тебя тревожусь. Я ведь знаю твой сексуальный аппетит, ты затрахаешь эту бедную девочку за пару дней, и она сбежит от тебя к кому‑ нибудь, например, к Нику, он что‑ то говорил сегодня об этом.

Ника ей упоминать определенно не стоило. Я сжал челюсти, оттолкнул Кристину и направился к выходу. Она, видимо, поняла, что ляпнула что‑ то не то, и закричала вслед:

– Кейн, подожди! Я не то хотела сказать! – Но я уже не слушал, рывком открывая входную дверь и с шумом захлопывая ее за собой.

По дороге домой я немного успокоился. «Кристина – ревнующая дура», – успокаивал я сам себя. Надо было давно выяснить с ней отношения, она слишком много стала о себе думать, но мне было лениво этим заниматься, так что хорошо, что мы наконец поговорили. Однако неприятный осадок на душе после нашего разговора остался. Мне не понравилось, что рядом с моим Девилом всплыло имя Ника. Я силой отогнал эти мысли, начиная прикидывать, сколько времени Кэтрин потребуется на шопинг. По моим расчетам, не меньше трех‑ четырех часов, так что где‑ нибудь к шести – семи Эрика должна появиться. Сейчас было около четырех, и я могу пока заняться рефератом.

Зависнув в Интернете за подбором материалов и просто бродя по любимым сайтам, я забыл о времени. Только стук в дверь заставил меня оторвать глаза от форума одного из сайтов про эльфов и взглянуть на часы в правом нижнем углу монитора. Правильно, без двадцати семь, как я и предсказывал. Только почему она не откроет дверь сама?

На пороге стоял Дерек, нагруженный кучей пакетов. Он с облегчением сбросил их мне на руки и уже было отвернулся, но я остановил его.

– Подожди. Где девушки?

– Кэтрин уже дома, а Эрика скоро придет.

– Как скоро придет? Вы бросили ее одну? – неожиданно для самого себя встревожился я.

– Она сказала, что хочет купить что‑ нибудь поесть, и сразу вернется. Я не могу ей приказывать, это твоя прерогатива, вот сам с ней и разбирайся, – усмехнулся Дерек, похлопал меня по плечу и ушел. Я ногой закрыл дверь, свалил все пакеты в комнате Девила и вернулся к компьютеру. Но, как я ни старался опять углубиться в проблемы сверхъестественных существ, мысли то и дело возвращались к Девилу. Чем больше проходило времени, тем больше я начинал злиться и тревожиться одновременно. В голове всплывали слова Стивена – «Она все равно будет моей», слова Кристины – «Она сбежит от тебя к Нику»… Сколько времени можно покупать пару пачек печенья? Прошло уже больше получаса! Я с трудом сдерживался, чтобы не разбить что‑ нибудь, и метался по спальне, как тигр в клетке. Через час, когда совсем стемнело, я уже был на грани, не зная, что делать – продолжать ждать, бежать на улицу разыскивать или посчитать, что раз она ушла – то и к лучшему. Вдруг мне пришла свежая мысль – она, с ее способностью находить себе проблемы, могла просто споткнуться в темноте и подвернуть ногу. Я выключил свет в спальне, собираясь идти на улицу, как вдруг в замочной скважине послышался скрежет ключа. Все мое волнение пропало, осталась только чистая ярость. Как она посмела шляться по улицам в такое время одна? А если не одна, это еще хуже. Извини, девочка, но ты заслужила наказание. Я прислонился к косяку спальни и стал ждать.

Дверь раскрылась, в холл, освещенный только тусклым светом, падающим из коридора, вошла Девил с пакетами в руках. Она закрыла дверь, но дальше не пошла, видимо, привыкая к темноте. Я решил, что пора начинать и включил свет.

– Где ты была? – угрожающе спокойно сказал я. У Девила из рук выпали пакеты, и она уставилась на меня большими испуганными глазами.

Я повторил еще раз, более резко:

– Где ты была?

– В… в магазине, – пролепетала она.

– Ты помнишь, что тебе нельзя было отходить от меня? – мне даже не нужно было играть гневного хозяина, все получалось само собой.

– Да, но…

– Моя сестра – это тоже я, в каком‑ то роде. Почему ты ушла одна?

– Но…

– Подойди ко мне, – приказал я, глядя ей в глаза. Она сглотнула и медленно, очень медленно, как под гипнозом, двинулась ко мне, остановившись на расстоянии шага. Я протянул руку, снял с ее волос резинку, распуская их по спине, и запустил в них пальцы. Волосы оказались густыми, шелковистыми, и я почти заурчал, как кот, перебирая их.

– Ты была такой плохой девочкой, Девил… Ты помнишь, что я говорил тебе?

– Да, – тихо ответила она, не разрывая контакт наших глаз.

– Повтори это, – жестко сказал я, запуская в ее волосы вторую руку и начиная нежно массировать кожу ее головы.

– Ты сказал, что если я еще раз ошибусь, меня ждет наказание, – так же тихо, но ясно ответила она.

– Правильно, – подтвердил я. – И наказание будет уже сейчас.

Я наклонился и лизнул ее за ухом, потом подув на это место. Эрика задрожала и отрывисто выдохнула. «Ага, я не ошибся в тебе, а вот Кристина была неправа. Ты будешь очень темпераментной в постели», – подумал я, продолжая вести языком по ее коже. Эрика инстинктивно подалась вперед, прижимаясь ко мне и очень неловко закидывая руки мне на шею. «Если даже ты и не девственница, милая, то опыта у тебя немного», – автоматически отметил я, убирая ее руки и напоминая себе, что я ее наказываю. Мои руки путешествовали по ее плечам, спине, бокам, касались ее груди, но пока не захватывали грудь полностью. Пока.

Секунда – и ее футболка, разорванная на две части, лежит на полу. «Ничего, надеюсь, Кэтрин купила тебе новые». Еще пара секунд – и там же лежит ее бюстгальтер. Она даже не попыталась прикрыться. Я провел руками по ее груди, задев соски, потом еще раз, еще, потом сжал ее, лаская розовые верхушки большими пальцами. Эрика не отрывала от меня глаз. В них я с удивлением не обнаружил страха, только… восторг и желание? Мои руки опять ласкали ее спину, уже обнаженную, но более смело, опускаясь все ниже и ниже, и, в конце концов, обхватили ее попку. Я слегка сжал ее, потом подхватил Эрику снизу и приподнял, как бы подсаживая на себя. Она автоматически ухватилась за мою шею и обняла меня ногами, тихо простонав. Я понес ее к кровати и уложил, расцепляя ее захват. Девил вытянулась на кровати, затуманенными глазами глядя на меня. Я еще раз напомнил себе и своему члену, который уже болезненно пульсировал в джинсах, что это наказание, и прилег рядом. Мои руки снова пустились в путешествие по ее телу, остановившись на груди. Я нежно потеребил соски, вызвав у Эрики тихие стоны, потом спустился вниз и расстегнул пуговицу джинсов. Эрика мгновенно напряглась, но я легко шлепнул ее по бедру и приказал расслабиться. Под джинсами оказались простые хлопковые трусики, которые я оставил на месте. Для наказания они все равно не помеха.

Мои руки опять ласкали ее тело, на этот раз опускаясь все ниже и ниже по внешней поверхности бедра и поднимаясь по внутренней. Эрика закрыла глаза и тихо постанывала. Я понял, что пора заканчивать, иначе сам не выдержу. Одной рукой я слегка раздвинул ноги Эрике и провел второй рукой по белой ткани, прикрывающей нежную плоть. Как я и ожидал, трусики были уже влажными. Умелыми движениями я добрался до клитора и начал растирать его, внимательно следя за тем, что происходит с Эрикой. Ее дыхание участилось, стоны стали громче, тело начало подрагивать… Эрика была на грани оргазма. Все, пора заканчивать. Я резко убрал руку и сказал:

– Все. Можешь уходить.

Эрика непонимающе открыла глаза, все еще пребывая в предоргазменном состоянии, и вопросительно уставилась на меня. Я вздохнул, чувствуя, что мой член сейчас взорвется, и умирая от желания содрать с себя штаны и продолжить то, что начал. Но я обещал наказать Эрику, а не доставить ей удовольствие.

– Это все. И помни – это было самое мягкое наказание из всех, что я мог сделать с тобой. Можешь уходить.

Эрика, пошатываясь, слезла с постели, собрала разбросанную одежду и ушла к себе, аккуратно прикрыв дверь. Я со стоном откинулся на подушки.

«Я же говорил, что могу быть хорошим любовником, если захочу», – сказал я сам себе. – «Она готова была кончить, даже не до конца раздевшись».

«Безусловно», – ехидно подтвердил внутренний голос. – «А теперь постарайся справиться с собственным стояком». Я простонал еще раз.

Глава 5

Эрика

Я замерла на месте, не зная, что сказать. Да, я задержалась, в этом нет ничего плохого, но почему тогда я стою на месте и не могу вымолвить и слова?

Он повторил еще раз, более резко:

– Где ты была?

– В… в магазине, – смогла сказать я, запинаясь. Почему он так на меня действует? В обычном состоянии я за словом в карман не полезу, а сейчас стою и смотрю в темно‑ синие глаза, как загипнотизированная.

– Ты помнишь, что тебе нельзя было отходить от меня? – сурово спросил Кейн. Я попыталась собраться с мыслями и отвела взгляд. Голова сразу резко прояснилась. Запомнить на будущее – не смотреть ему в глаза. Подожди, ты же сам меня отправил с Кэтрин!

– Да, но… – попыталась оправдаться я.

– Моя сестра – это тоже я, в каком‑ то роде. Почему ты ушла одна? – оборвал меня он, не дав договорить.

– Но… – опять попыталась сказать я про то, что нам надо чем‑ то питаться. И подняла голову. Это было моей ошибкой. Я опять потеряла себя, полностью растворившись в его потемневших глазах. Все мои собственные мысли, мое сознание пропали. Осталась только Эрика, готовая подчиняться и выполнить все, что захочет ее покровитель.

– Подойди ко мне, – приказал он, не разрывая контакт наших глаз. Где‑ то краем сознания я подумала, что Кейн, видимо, знает о действии своего взгляда и использует это в своих целях. Я сглотнула и медленно, очень медленно, двинулась к нему. Я понимала, что не должна этого делать, я свободный человек, но он словно притягивал меня к себе. Затормозить я смогла только на расстоянии шага. Кейн протянул руку, снял с моих волос резинку, распуская их по спине, и запустил в них пальцы. Наверно, в прошлой жизни я была кошкой, потому что не отдернула голову, а подалась к его руке, требуя ласки и практически замурлыкав от удовольствия.

– Ты была такой плохой девочкой, Девил… Ты помнишь, что я говорил тебе? – протянул он, не переставая ласкать меня. Я совершенно растаяла от этих ощущений и тихо ответила.

– Да.

– Повтори это, – сурово сказал Кейн, но при этом запустил в мои волосы вторую руку. Он серьезно думает, что я могу думать в таком состоянии? Я собрала все силы и вспомнила то, что слышала от него.

– Ты сказал, что если я еще раз ошибусь, меня ждет наказание.

– Правильно, – подтвердил он. – И наказание будет уже сейчас.

Я испугалась. Что он имеет в виду под наказанием? Меня сейчас будут бить? Ну, если он одной рукой отшлепает меня, а второй будет вот так гладить, то, не исключено, что мне это понравится. Но Кейн сделал совершенно неожиданную вещь.

Он наклонился и лизнул меня за ухом, потом подув на это место. Острые, никогда не изведанные ощущения пронзили меня. Я задрожала и отрывисто выдохнула. Кейн не убирал своего языка от моего тела, обводя им контуры моего лица. Я не могла сдержаться. И куда только пропала скромная, практически невинная девушка? Я инстинктивно подалась вперед, прижимаясь к накачанному телу. Мое тело пело от возбуждения, дыхание участилось, сердце колотилось так, что, казалось, выпрыгнет из груди. Мне страшно захотелось тоже коснуться его волос, и я забросила руки к нему на шею. У меня совершенно не было опыта, так что, возможно, получилось и неловко, потому что Кейн быстро стряхнул их. Я попыталась понять, что не так сделала, но не смогла. Его руки путешествовали по моему телу, касаясь всего, только не тех мест, которые просто‑ таки желали, чтобы до них дотронулись, и я не могла думать ни о чем, кроме этого.

Вдруг Кейн резко дернул рукой, и моя футболка оказалась на полу. Я не успела сообразить, что происходит, а он уже завел руки за мою спину и очень ловко расстегнул простенький бюстгальтер. «Черт, надо было надеть что‑ нибудь из нового», – мелькнула одна мысль, потом появилась другая: «Кэтрин была права». Я даже не попыталась прикрыться. Он все равно уже видел меня голой, а мне очень хотелось, чтобы его руки оказались на моей груди. Кейн не обманул моих ожиданий, проведя руками по ней, задев соски, потом еще раз, и еще. Во мне бурлили самые разнообразные чувства – удивление – это что, и есть наказание? – восторг, желание… Он начал сжимать грудь, дотрагиваясь пальцами до мгновенно затвердевших сосков. Я продолжала смотреть ему в глаза. Кейн явно хотел меня, даже при минимальном опыте мне было это ясно. «Конечно, тут трудно ошибиться, учитывая, что в твое бедро вжимается что‑ то весьма твердое», – хихикнул внутренний голос. Я отмахнулась от него, потому что руки Кейна сейчас ласкали мою обнаженную спину, кожа к коже, и опускались все ниже и ниже, обхватывая мою попку. Я не хотела ничего упустить, настолько мне это нравилось. Кейн слегка сжал меня, потом подхватил снизу и приподнял, как бы подсаживая на себя. Я ухватилась за его шею, чтобы не упасть, и обвила талию ногами. Мой уже разгоряченный центр уперся прямо в выпуклость в штанах, и я невольно простонала. Кейн понес меня куда‑ то. Потом я поняла, что это была его спальня, потому что он уложил меня на кровать, отцепляя от себя. Я вытянулась на кровати, затуманенными глазами глядя на него. Он должен сейчас раздеться, наверно? Или я должна раздеть его? Я не знала, что делать, что покровитель от меня хочет, и ждала указаний. Но Кейн просто прилег рядом, не раздеваясь, и снова начал ласкать меня. Он потеребил соски, я простонала, полностью отдаваясь ощущениям. Потом его руки спустились вниз и расстегнули пуговицу моих джинсов. Я мгновенно напряглась, но Кейн легко шлепнул меня по бедру и приказал расслабиться. Я честно попыталась.

Этому весьма способствовали его руки, опять ласкающие мое тело, на этот раз опускающиеся все ниже и ниже по внешней поверхности бедра и поднимаясь по внутренней. Мои глаза закрылись сами собой, с губ слетали тихие стоны. Кейн продолжал, раздвинув мои ноги и проводя рукой по моим складочкам. Он почему‑ то не снимал с меня последнее препятствие в виде трусиков, начиная растирать мой клитор прямо через них. Я на секунду смутилась, понимая, что ткань уже промокла, но тело продолжало реагировать на ласки. Ноги задрожали, дыхание стало частым и прерывистым, стоны я уже и не пыталась заглушить … Я чувствовала, что уже вот‑ вот, и произойдет что‑ то невероятно приятное…

Кейн резко убрал руку и сказал:

– Все. Можешь уходить.

Я открыла глаза и вопросительно уставилась на него. И что, это все? Он словно прочитал мои мысли.

– Это все. И помни – это было самое мягкое наказание из всех, что я мог сделать с тобой. Можешь уходить.

Я, еще находясь в полубессознательном состоянии, сползла с кровати и двинулась в сторону двери. Глаза были затуманены от новых ощущений, и шла я больше по наитию, естественно, тут же обо что‑ то споткнувшись. Мои джинсы. Я автоматически подняла их и, на подкашивающихся ногах, каким‑ то чудом добралась до своей кровати, ни разу больше не упав.

Уронив джинсы на пол, я легла и попыталась разобраться в своих ощущениях. Раньше я такого не испытывала, это точно. Все мое тело отчаянно требовало чего‑ то, между ног ощущалось жжение. Я инстинктивно дотронулась до того места, где меня касался Кейн, и слегка потерла. По телу мгновенно прошла теплая волна, но не такая интенсивная, как раньше. Не то. Возможно, дело в том, что я касаюсь себя через ткань? Я стянула трусики и опять дотронулась до себя. Ощущения были такими острыми, что я невольно застонала и продолжила ласкать себя. Мое дыхание стало частым и отрывистым, по низу живота распространилось тепло, но все равно чего‑ то недоставало. Я передвинула руку чуть ниже, скользнув пальцем в то место, которое прямо‑ таки требовало прикосновения. Я резко выдохнула и начала двигать пальцем, но желанная разрядка все не наступала. Вторую руку я положила на грудь, неосознанно лаская ее, как это делал Кейн, и закрыла глаза, стараясь сосредоточиться только на своих ощущениях. Но неожиданно представила, что это пальцы Кейна проникают внутрь меня, и это его рука сжимает мою грудь.

Волна удовольствия накрыла меня с головой. Ноги задрожали, спина инстинктивно выгнулась, и я громко простонала. Вероятно, даже громче, чем следовало, потому что, хотя моя голова и была затуманена от новых ощущений, краем сознания я отметила, как дверь соседней спальни хлопнула.

Я мгновенно очнулась, убирая руку, и напряглась, готовясь… не знаю к чему. Возможно, надеялась, что Кейн придет и закончит начатое. Возможно, наоборот, боялась – вдруг он придет и накажет меня за то, что удовлетворила себя сама, в то время как покровитель хотел моих мучений. Трудно сказать. И я так и не узнала этого, потому что дверь в мою комнату не открылась, зато в душе зашумела вода.

Я расслабилась и хихикнула, представляя, чем он сейчас должен заниматься, прекрасно понимая, что, выставляя меня из комнаты, он был возбужден не меньше, чем я. Об этом явно говорила жесткая выпуклость в его джинсах, прижимавшаяся к моему бедру. И если он в таком состоянии услышал мои стоны… Я еще раз хихикнула. Интересно, кто кого наказал? Даже если он опять провел день со своими шлюхами, хотя в этом я не была уверена, запаха их духов в квартире не чувствовалось, но все может быть, сейчас‑ то он явно был возбужден. И теперь наверняка снимает напряжение собственноручно.

Я мстительно улыбнулась. Так ему и надо. В конце концов, я не сделала ничего, заслуживающего наказания, пусть и такого.

– Для тебя старалась же, – недовольно подумала я.

Откинув покрывало, я заползла под простыню, удовлетворенно вздохнув, когда мягкая ткань коснулась моей кожи. И тут я ошеломленно замерла, настигнутая внезапным осознанием. Секундочку. Этого просто не может быть. Он возбудился… из‑ за меня? Он почти мурлыкал от удовольствия, когда гладил мои волосы? Он сейчас самоудовлетворяется под душем из‑ за меня?

Это в корне меняло все мое представление о Кейне. Я была уверена, что не привлекаю его физически, да и Синтия не сомневалась в этом. Правда, его сестра Кэтрин и ее парень, похоже, думали обратное. Я только сейчас вспомнила, как они обменивались взглядами и хитро усмехались, когда наш разговор затронул эту тему.

Я села на кровати, прижав колени к груди. Шум воды прекратился. Я опять напряглась, но Кейн прошел мимо и направился к себе. Я все еще не знала, как относиться к своему открытию. Несомненно, рано или поздно я окажусь в постели своего покровителя, и, судя по последним событиям, долго этого ждать не придется. Интересно, что будет, если я окажу сопротивление? Но тут же вспомнила, как потеряла разум и волю, стоило мне только взглянуть в его синие глаза, как таяла под его прикосновениями, как подавалась навстречу его рукам… Мда, боюсь, особого сопротивления не получится.

А, с другой стороны, если это было наказание, то какая будет похвала? И вообще, в эту игру можно играть вдвоем. Если я все равно окажусь у него в постели, то получу от этого максимум удовольствия. По крайней мере, постараюсь получить. Я по‑ новому оценила результат похода по магазинам с Кэтрин. Держись, Грейсон. Это был твой приказ – купить себе одежду, так что не обижайся, если я в точности выполнила его.

Я улеглась поудобнее, лениво спросила себя, не сходить ли в душ, не менее лениво ответила, что опять могу нарваться на Кейна, и неизвестно, чем все закончится, а я устала и физически, и морально. Засыпая, я предвкушала открытие военных действий.

* * *

Действительность превзошла мои ожидания. Проснулась я от острой рези в животе, очень знакомой. Я лихорадочно стала вспоминать сегодняшнее число и тихо выругалась. Со всеми этими событиями я напрочь забыла, что вот‑ вот начнутся месячные. Быстрый поход в ванную подтвердил мои предположения. Похоже, что про соблазнение можно пока забыть, первые два дня месячных я всегда переносила очень тяжело – в животе ныло, кружилась голова. Я вздохнула, поморщилась от очередного спазма и поплелась одеваться.

Все пакеты с одеждой были свалены в моей комнате, очевидно, Кейном. Разбирать все времени не было, и я вытащила первое, что попалось под руку – джинсы и футболку, про юбку мне не хотелось сегодня и думать.

Кэтрин была волшебницей. Одежда была в том же стиле, что я носила обычно, вот только сидела она на мне гораздо лучше. Джинсы плотно облегали бедра, а футболка открывала вид на ложбинку между грудями. Которая, кстати, внезапно появилась после того, как я надела выбранный Кэтрин же бюстгальтер. Я сделала себе мысленную отметку поблагодарить ее за это позже. Взгляд в зеркало сообщил, что вот одежда‑ то сидит на мне замечательно, но, если судить по цвету моего лица, в этих прекрасных шмотках прогуливается труп. Или вампир. Пришлось достать косметику и немного подкраситься, придавая лицу легкий румянец.

Пакеты с продуктами остались на том же месте, где они выпали вчера из моих рук. Я отволокла их на кухню, надеясь, что их еще можно спасти. К моему удивлению, пострадало только несколько яиц. Я нахмурилась, потому что мне не хотелось опять готовить завтрак на двоих – все‑ таки обидно было за вчерашнее, и меня ведь никто не просил. Но и выбрасывать продукты, купленные не на мои деньги, не хотелось. Так что вскоре на сковородке уже жарился омлет, а в кофеварке готовился кофе.

Есть мне, правда, не хотелось из‑ за плохого самочувствия. Я мечтала только о горячем, очень сладком кофе и шоколаде. Я так глубоко задумалась, где бы сейчас достать шоколадку, что дернулась и выронила чашку, когда меня взяли за плечи. Чашка не разбилась.

«У нас уже стали появляться традиции», – рассеянно подумала я. Но на этот раз Кейн не стал разговаривать с моей спиной, а развернул меня к себе.

– Я так понимаю, что вопрос, чем ты занимаешься, и кто тебе разрешил, задавать не стоит? – спокойно поинтересовался Кейн.

Я боялась, что, если подниму голову и посмотрю ему в глаза, то опять начну терять дар речи и таять.

– Да, – тихо ответила я.

Кейн поднял руку, взял меня за подбородок и заставил встретиться с ним взглядом.

– Но мне все‑ таки хочется знать, где ты вчера была, – все тем же ровным голосом поинтересовался он.

– С этого и надо было вчера начинать, – мелькнула у меня мысль и тут же пропала, не успев перейти в вербальную форму.

Я, не отводя взгляда, смотрела в эти синие глаза, забыв, что надо отвечать.

Кейн слегка тряхнул меня за плечи.

– Ты меня слышишь? – уже более резко спросил он.

Я опомнилась.

– Да… Я задержалась, чтобы купить продукты, – наконец смогла я сформулировать ответ.

– Эрика… – опять спокойно и как‑ то устало сказал он. – Тебя не было больше часа.

Я смутилась и опустила голову.

– Кейн, я… заблудилась в темноте. Свернула не в ту сторону.

Он опять приподнял мой подбородок и внимательно изучил лицо. Потом, видимо не обнаружив следов лжи, отпустил меня и молча сел за стол.

Я отвернулась и начала раскладывать омлет по тарелкам. Внезапно низ живота пронзила резкая боль. Я уронила лопаточку, сжалась, тихо простонала и выругалась сквозь зубы. Кейн мгновенно оказался рядом, опять схватив меня за плечи и разворачивая к себе.

– Что с тобой?

– Ничего, – сквозь зубы процедила я, потом что спазм еще не отпустил. – Все нормально.

– Ты чересчур бледная, что случилось? – продолжал давить он.

Я повела плечами, высвобождаясь из его захвата, и наклонилась поднять лопаточку.

– Я же сказала, все нормально, – чуть более резко, чем обычно ответила я.

Не хватало еще рассказывать парню о своих женских проблемах!

Он пожал плечами и вернулся на место, но продолжал пристально следить за мной на протяжении всего завтрака.

* * *

Взгляды и шепот в школе никуда не делись. Я – мы – все так же были объектом пристального внимания, вот только содержание направленных на меня взглядов, похоже, изменилось. Девушки – студентки смотрели на меня с завистью, а некоторые и с ненавистью. В глазах же мужской половины появился явный интерес, но открыто они его не выказывали, особенно встречаясь взглядом с моим покровителем.

Но было несколько парней, которые нагло раздевали меня глазами, когда мы столкнулись с ними в коридоре. Одним из них был тот самый Стивен, про которого мне рассказывала Кэтрин. Я инстинктивно съежилась и придвинулась поближе к Кейну, под его защиту. Мне не понравились ни этот парень, ни его приятели. Кейн молча положил руку мне на плечи, привлекая ближе к себе и спокойно, но так, чтобы Стивен услышал, сказал:

– Ты моя. Помни это и ничего не бойся.

Я молча кивнула и пошла с ним дальше в обнимку, чувствуя себя в безопасности.

Мой организм продолжал напоминать о себе. Болезненные спазмы повторялись с регулярностью, достойной лучшего применения. Короткий взгляд в зеркало, висевшее в холле, показал, что мертвенная бледность никуда не делась. Хорошо, что румяна частично скрывали это.

По дороге на ланч случилось самое неприятное. Я, как всегда, шла в полушаге от Кейна, размышляя, как бы мне купить прокладки, не информируя его об этом. По коридору навстречу нам бежал какой‑ то паренек. Я поздно заметила его и, резко дернувшись в сторону, налетела на Кейна, чуть не сбив его с ног. У меня так закружилась голова, что в глазах потемнело, и я упала бы на пол, если бы не сильные руки, подхватившие меня.

– Твою мать, Эрика! – раздался сердитый голос. И уже более встревоженно, – Блядь, да что с тобой?

Я покачнулась, пытаясь обрести равновесие, и промямлила:

– Все нормально.

– Ну да, конечно, – сердито ответил Кейн.

В следующую секунду я почувствовала, как меня подняли на руки и куда‑ то понесли. Я испуганно запротестовала:

– Кейн, отпусти меня. Все в порядке, поверь.

– Я не спрашивал тебя, что делать, – резко ответил он, – Лучше заткнись.

Я предпочла промолчать и не дергаться, а то вдруг еще уронит, и возблагодарила бога за то, что на мне джинсы, а не мини‑ юбка.

Шли мы, оказывается, в медпункт. Кейн ногой распахнул дверь, вошел и – нет, не бросил, а аккуратно опустил меня на кушетку.

– Что случилось? – чуть обеспокоенно поинтересовалась пожилая медсестра.

Кейн не дал мне и рта раскрыть.

– Ей плохо с утра. Весь день она корчится от боли, а пять минут назад попыталась упасть в обморок, – проинформировал он.

Медсестра обратилась ко мне.

– Прекрасно. Эрика, да? Ты знаешь, что с тобой? – Я даже не удивилась ее осведомленности.

– Знаю. Кейн, лучше выйди.

– Я не спрашивал твоего мнения, – сурово ответил он и прислонился к косяку, выжидательно глядя на меня.

Ну, ты сам напросился.

– У меня месячные начались, – прямо сообщила я медсестре, при этом искоса поглядывая на Кейна.

Выражение его лица было бесценно. На нем почти одновременно отразились шок, облегчение, недовольство и отвращение. Он, не произнеся ни слова, вышел и плотно закрыл за собой дверь.

Мы с медсестрой поглядели друг на друга и прыснули от смеха. Успокоившись, я пояснила:

– У меня всегда так первые пару дней, я уже привыкла.

Она согласно кивнула.

– Бывает. Можешь при сильных болях принимать тайленол. И лучше, конечно, не напрягаться, – она внимательно посмотрела на меня, – Я сама скажу об этом твоему молодому человеку.

– Он не мой…

Медсестра оборвала меня.

– Я знаю. Я уже давно работаю в этой школе и знаю все про эти дурацкие традиции. Но, ты знаешь… – серьезно произнесла она. – Еще никто не приносил ко мне на руках Девила, у которого закружилась голова.

На прощание она снабдила меня прокладками и проводила за дверь.

– Мистер Грейсон, – обратилась медсестра к Кейну. – С ней ничего страшного, но, если позволите, я бы посоветовала вам два‑ три дня не давать девушке напрягаться.

Он внимательно выслушал, кивнул, осмотрел меня и спросил:

– Вы можете написать ей освобождение от уроков на два дня? Я не хочу, чтобы она еще раз свалилась на меня в обморок.

Медсестра кивнула и вернулась в свой кабинет.

– Кейн, мне не… – начала я.

– Заткнись, – с угрозой в голове произнес он.

Я замолчала. На самом деле перспектива сейчас полежать, прижав к животу подушку, была более чем привлекательной.

Медсестра вернулась и протянула Кейну листок бумаги. Он молча засунул его в карман и направился к выходу. Я попрощалась и направилась за ним.

На крыльце медпункта Кейн обратился ко мне:

– Иди домой. И лучше тебе быть там, когда я приду. – Он развернулся и ушел.

Я осталась стоять, понятия не имея, куда идти мне. В медпункт меня принесли на руках, а в таком положении сложно сориентироваться на местности. Вздохнув, я решила пойти направо, теша себя надеждой, что найду какие‑ нибудь знакомые здания.

Не успела я пройти и десяти шагов, как меня остановили за плечо. От неожиданности я вздрогнула, вскрикнула и резко повернулась, чуть не падая снова. От близкого знакомства с асфальтом меня удержали все те же знакомые сильные руки.

– Теперь я не сомневаюсь, что ты вчера заблудилась, – сказал Кейн.

– Нам надо вот туда, – и он показал в противоположном направлении.

– Нам? – удивилась я.

– Да. Я провожу тебя, иначе ты не доберешься до дома.

Больше он не сказал ни слова, действительно проводив меня до квартиры и проследив, чтобы я зашла внутрь и закрылась на ключ.

Я решила последовать совету медсестры, выпила таблетку тайленола и завалилась на кровать, включив в плеере спокойную музыку. Вскоре я уже спала.

* * *

Разбудили меня неясные голоса из холла. Разговор был коротким, послышался хлопок входной двери, и наступила тишина. Я полежала с закрытыми глазами, оценивая свое состояние и размышляя, вставать или полежать еще. В чувство меня привели звуки открывшейся и сразу закрывшейся двери в моей комнате.

Я мгновенно открыла глаза и села, но Кейна не было. По всей видимости, он просто заглядывал проверить, что я делаю. От резкого движения у меня опять закружилась голова, но в остальном все было в порядке. Пора было выползать. Хотелось чего‑ нибудь перекусить, к тому же я вспомнила, что у меня в сумке лежит шоколадка, которую дали вчера в магазине, а я намертво про это забыла.

Кейн сидел на кухне спиной к двери, но не успела я войти, как он холодно сказал, даже не обернувшись:

– Садись.

Я послушно села и получила очередное приказание:

– Ешь.

Перед нами на столе стояла коробка с пиццей. Я взяла кусок. Интересно, он всегда со мной так будет разговаривать? Но сказала я совсем другое.

– Кейн, мне совершенно не нужно оставаться завтра дома. Я…

– Тебе так понравилось быть в моих объятиях? – резко ответил он. – Я к твоим услугам в любое время, но, если честно, предпочел бы заниматься этим дома и спустя несколько дней, – последние слова он произнес с особым нажимом.

Я опустила голову и покраснела. Внезапно мне пришло на ум, что его холодность может иметь совсем другие причины.

– Ну извини, если нарушила твои планы, – не подумав, съязвила я, тут же пожалев об этом.

Такое поведение явно не вписывалось в роль рабыни. Я так и думала, что надолго меня не хватит. Кейн замер с куском пиццы в руке, затем сглотнул, тряхнул головой, но ничего не ответил. Доедали мы в тишине. Когда пицца кончилась, я достала шоколадку, развернула и с наслаждением положила в рот первый кусочек. Опомнившись, я предложила шоколадку Кейну.

– Терпеть не могу шоколад, – мрачно ответил он. – И я всегда считал, что девушки боятся его, как огня, чтобы не испортить фигуру.

– Я не боюсь. Во время… – я запнулась, – Ну, в общем, иногда мне ужасно хочется шоколада.

Кейн неопределенно хмыкнул и встал. На пороге он обернулся и сообщил:

– Компьютер в твоем распоряжении. Я завел новую учетную запись, логин и пароль – Девил и Эрика.

Мне не очень понравилось такое подчеркивание моего положения, но возражать не стала. Все равно изменю. Я еще какое‑ то время провела на кухне, доедая шоколадку и убираясь. Стук закрывающейся входной двери и скрежет ключа в замочной скважине застали меня врасплох, но, немного подумав, я решила, что это к лучшему. Можно немного побыть самой собой, не изображая послушную девочку.

Первым делом я сменила пароль в учетной записи. Не хватало еще, чтобы Кейн имел возможность лазить по моим документам. Хотя нет, под админскими правами он и так сможет, но, по крайней мере, моего пароля он знать не будет. Как ни странно, я в этом немного понимала. Мой парень в предыдущей школе был отвратительным любовником, но очень хорошо разбирался в компьютерах, и я волей‑ неволей нахваталась от него знаний. Испытывая чувство мстительного удовлетворения, я полезла в Интернет.

Через несколько часов у меня затекла спина, и опять заныло внизу живота. Я потянулась и с интересом обнаружила, что уже десять вечера.

– Уж полночь близится, а Кейна все нет, – глубокомысленно заметила я вслух и, решив на сегодня закончить, выключила компьютер, направляясь в душ.

Вторжения я не боялась. Даже если Кейн вот прямо сейчас придет домой, ко мне он не полезет. Он просто побоится увидеть в ванной страшные для любого мужчины вещи – тампоны и прокладки. Но даже когда я вылезла из ванной, уже одетая в удобную пижаму, Кейна дома не было.

Я всерьез начала обдумывать, не устроить ли ему сцену ревности, наподобие вчерашней. Но, по зрелом размышлении, решила, что не стоит. Он и так более чем спокойно пережил мой всплеск эмоций вечером, не стоит провоцировать его дальше. К тому же у меня и не было на него никаких прав. Кейн может делать все что угодно и снимать напряжение с кем угодно.

Я невольно вспомнила Кристину, и сердце как‑ то защемило, когда мне в голову пришло, что он сейчас ласкает ее так же, как ласкал меня вчера. Я тряхнула головой и постаралась выкинуть оттуда эти мысли. Спасибо и на том, что он не приволок своих девиц домой.

Кейн пришел около одиннадцати, когда я уже свернулась в постели с книжкой, но заходить ко мне не стал.

* * *

Утро началось по уже привычному сценарию. Я готовила завтрак, когда он взял меня за плечи и развернул к себе. На сей раз на пол упала не чашка, а лопаточка, которой я переворачивала блинчики.

– Ну и кто тебе разрешил? – резко спросил он.

Я вздохнула и решила прояснить все раз и навсегда.

– Кейн, я не умираю. И я буду готовить завтрак каждое утро. Потому что это входит в мои обязанности. И я не буду делать это только в том случае, если ты официально запретишь мне, – ехидно добавила я.

– Прекрасно. Я запрещаю, – мгновенно ответил он.

Замечательно. Я тут же отошла от плиты и смирно присела на стул, положив руки на колени. На сковородке остались поджариваться блинчики. Кейн изумленно посмотрел на меня, потом на сковородку. А чего ты хотел? Теперь я и пальцем не притронусь ни к чему.

Мы молча смотрели друг на друга. Со сковородки уже повалил удушливый дым.

– Ты ничего не хочешь сделать? – поинтересовалась я. – Скоро сработает пожарная сигнализация.

– Я, блядь, даже не знаю, как выключать эту проклятую плиту, – выругался он. – Сделай что‑ нибудь сама!

– Ты запретил мне, – напомнила я голосом, приглушенным от сдерживаемого смеха.

Кейн вдруг тоже сел на стул, откинувшись на спинку, закинул ногу на ногу и спокойно заявил:

– Я отменяю свое распоряжение.

Я, не менее спокойно, встала, выключила плиту, выкинула блинчики в мусорное ведро и поставила перед ним чашку с кофе.

– Больше я не успеваю ничего сделать, иначе мы опоздаем в школу.

– Ты никуда не идешь, – мгновенно выпрямившись, и с угрозой в голосе, отреагировал он.

– Но Кейн… – жалобным голосом начала я.

– Никаких но, – оборвал он меня. – Разговор закончен. И даже не думай пойти сама, – грозно предупредил мой покровитель.

Я вздохнула и села на стул, отпив глоток кофе. Мне совершенно не хотелось еще сутки сидеть в четырех стенах, хотя, если честно, живот еще побаливал.

Кейн больше ничего не сказал, в два глотка выпил кофе, поднялся и ушел, опять закрыв меня на ключ.

Обиженная, я направилась к себе и застыла на пороге, как вкопанная. На аккуратно застеленной мною кровати лежала большая плитка шоколада. Я села и осторожно ткнула ее пальцем. Шоколад был абсолютно реальным. Интересно, чтобы это значило? Кроме Кейна, никто не мог положить шоколад на мою кровать. А почему бы просто не отдать его на кухне? Или это такой способ извинения? И за что он тогда извиняется? Интересно, что будет, если я не стану это есть? Какое наказание последует?

Все эти вопросы пронеслись у меня в голове, и ни на один не было ответа. Так ничего и не придумав, я попыталась найти себе занятие. Сорок минут я разбирала купленную вчера одежду. Полтора часа ушло на написание эссе по английскому, еще час – на математику. Затем посидела в Интернете, но мне наскучило сидение в одной позе на стуле, и я решила поделать что‑ нибудь по хозяйству. Не мешало бы, кстати, ванную комнату вычистить.

Переодевшись в шорты и майку, я включила плеер и вооружилась тряпкой с чистящим средством. Ванная комната была не то чтобы в запущенном состоянии, но определенно требовала приложения к ней рук. Оглядевшись, я принялась за дело.

В наушниках орал Линкин Парк, рядом шумела вода, поэтому я, как всегда, пропустила приход Кейна. В этот момент я как раз наклонилась и отчищала поддон душевой кабины, так что зрелище, полагаю, было еще то. Кейн оценил его, с размаху шлепнув меня по ягодицам.

– Ой, – вскрикнула я, выронив губку и выпрямляясь, слегка пошатнувшись при этом.

На меня смотрела пара синих глаз, пылающих яростью.

– Кажется, кому‑ то сказали не напрягаться, – нарочито спокойным голосом сообщил Кейн, вынув наушники у меня из ушей.

Я молчала, ощутив электричество от его прикосновения, утонув в его глазах и потеряв дар речи.

– Марш к себе, или я за себя не отвечаю, – все так же спокойно произнес он, однако в его глазах по‑ прежнему светилась ярость.

– Дай мне хотя бы закончить, – заикнулась я, обретя способность говорить.

– Ты уже все сделала. Уходи.

Я сполоснула руки, выключила воду и, демонстративно протиснувшись мимо него, ушла к себе, спиной ощущая пристальный горящий взгляд. Я села на кровать, прижимая колени к груди и обхватывая их руками. Почему он так со мной? Почему любое мое действие вызывает такую реакцию? Ну, если таковы его правила, то буду спрашивать разрешение на каждый чих, и посмотрим, сколько ты продержишься, Грейсон.

Я хлюпнула носом, вытерла слезы и мысленно пообещала себе:

– Я не буду плакать из‑ за тебя, Кейн.

Из размышлений меня вырвал громкий стук во входную дверь.

– Не пойду открывать, – мстительно подумала я, хотя наверняка должна была это сделать.

Кейн открыл дверь сам. Я с интересом прислушалась к разговору в холле.

– Кейн, мы пришли не к тебе, – заявил голос Кэтрин.

Последовал неразборчивый ответ Грейсона, очевидно, выражающего неудовольствие.

– Кейн, ты не можешь запереть бедную девочку в четырех стенах, как пленницу, – уже более сурово произнесла Кэтрин.

Снова неразборчивое бурчание.

– Твоего мнения никто не спрашивал. – Да, Кэтрин воистину была его сестрой.

Послышался стук каблучков, и моя дверь распахнулась. Я ожидала, что вместе с Кэтрин придет Дерек, но ошиблась. В дверях вместе с ней стояла Синтия. Странно, мне показалось, что она меня недолюбливает.

– Привет, – бодро поздоровалась Кэтрин, заходя и присаживаясь на кровать рядом со мной.

Синтия не соизволила поздороваться и села на единственный стул в комнате. Девилам много мебели не полагалось.

– Привет, – неохотно ответила я, будучи не в настроении для светских разговоров.

Кэтрин внимательно посмотрела на меня.

– С тобой все в порядке?

– Да, – коротко ответила я, не желая вдаваться в подробности.

– А что вообще с тобой? – не унималась Кэтрин.

– А что такое? – ответила я вопросом на вопрос, – Это имеет значение?

– Конечно, – неожиданно вмешалась Синтия.

Я удивленно посмотрела на нее.

– Видишь ли, – продолжила она, – Ты, возможно, не в курсе, но по школе ходят самые разнообразные слухи по поводу твоей болезни.

– А откуда… – начала я и осеклась.

– Оттуда, оттуда, – подтвердила Синтия, – Половина школы видела, как Кейн нес тебя на руках в медпункт, а вторая половина узнала об этом спустя десять минут. Самая распространенная версия – что он затрахал тебя до полусмерти, и ты этого не вынесла. Вторая – что он не только затрахал, но и приложил к тебе руки.

Я хмыкнула.

– Ничего общего с реальностью. Похоже, фантазия местных студентов дальше насилия и секса не заходит.

– Так что с тобой? – повторила вопрос Кэтрин.

– Да ничего! – не выдержала я, – Ничего, кроме ослиного упрямства Грейсона! Месячные я так плохо переношу, а он из‑ за этого запер меня в четырех стенах!

Мы посмотрели друг на друга и расхохотались.

– Так это не потому, что тебя затрахали до полусмерти? – немного разочарованно спросила Синтия.

– Нет, мы еще вообще… – я замолчала, чувствуя, что выдаю лишнюю информацию.

– Что «вообще»? – хором спросили девушки.

Я помолчала, жалея о своих словах.

– Подожди, ты хочешь сказать, что вы еще не переспали? – недоверчиво поинтересовалась Синтия, – Но этого не может быть. Грейсон трахает все, что движется.

– Не все, – мрачно сообщила я, – Хотя… Да нет, вряд ли это можно назвать сексом. Как он и сказал, это было наказание, – покраснела я.

Они вцепились в меня как репьи, пока не вытащили все подробности.

– Этого не может быть, – подытожила Синтия.

– Может, – уже более бодро отозвалась я.

Она просто покачала головой. Кэтрин внезапно подошла к ней и что‑ то прошептала на ухо. Девушки расхохотались, и Кэтрин вернулась на свое место рядом со мной на кровати.

– Представляю себе выражение лица моего братца, – вдруг хихикнула она, – парень наверняка хотел вчера продолжить начатое, а тут такой облом.

– Да нет, ты ошибаешься, – неуверенно произнесла я, – Он вчера вернулся уже ближе к полуночи, так что, наверное, трахнул кого‑ нибудь.

– Это ты ошибаешься, – сообщила Кэтрин, – Во‑ первых, он никогда не трахается нигде, кроме своей квартиры, а во‑ вторых, они вчера с Дереком и Мэттом были в тренажерном зале и потом сидели у нас. Я еще удивлялась, почему он играет с Мэттом на X‑ Box, когда у него дома есть симпатичная девушка, – она хитро посмотрела на меня.

Я недоверчиво посмотрела на нее, не представляя себе Грейсона за игровой приставкой. Кэтрин ухмыльнулась.

– А что ты так удивляешься? Парни – те же дети, только игрушки у них побольше и подороже. – Я кивнула.

– Вот с этим я согласна. Мой предыдущий парень вместо того, чтобы трахать меня, насиловал мне мозги зергами и протосами и в течение двух лет все время повторял, что вот‑ вот выйдет второй старкрафт, и тогда… А что «тогда», я так и не узнала, потому что уехала, а этот самый старкрафт так и не вышел.

Кэтрин рассмеялась.

– А мне Дерек сделал дырку в голове, рассказывая про «линейку». – Мы еще некоторое время обсуждали компьютерные игры, которые так нравятся парням, и в которых вот лично мы не находим ничего интересного.

Синтия явно заскучала и внезапно прервала наш высокоинтеллектуальный разговор.

– Эрика, а как ты предохраняешься?

Я прервалась на полуслове.

– Прости?

– Предохраняешься, – медленно, как недоразвитой, повторила Синтия. – Или ты стремишься стать молодой мамой?

Я покраснела.

– Никак. В предыдущей школе мне незачем было это делать, да и здесь… – Я вдруг замолчала.

– Вот именно, – подтвердила Синтия. – Хотя всем известно, что Грейсон без резинки не трахается, я бы на твоем месте подстраховалась. И сейчас самое удобное время. Пойдешь в понедельник к врачу, сделаешь укол, и свободна. – Я покраснела еще больше.

– Синтия, я… я не могу…

– Ерунда, – отмахнулась она от меня. – Вся школа считает, что ты не вылезаешь из койки Грейсона, и медперсонал не исключение. Тебе не придется ничего объяснять.

– Нет, Синтия. Одна я боюсь идти, – я с надеждой посмотрела на нее и Кэтрин.

– Не получится, – с сожалением покачала она головой. – Мы с Кэтрин в понедельник заняты.

– Подожди! – вдруг оживилась Кэтрин. – Ты можешь сходить с Эстер, она не откажется. Мы поговорим с ней завтра.

– Хорошо, – неохотно согласилась я. В задумчивости я рассеянно потянулась за шоколадкой, оставшейся лежать у меня на тумбочке, отломила кусочек и засунула в рот. Потом опомнилась и предложила девушкам. Синтия наотрез отказалась, с отвращением посмотрев на плитку, как на лягушку или змею. Кэтрин из вежливости взяла кусочек.

– Вкусный. Дорогой, наверно? – посмотрела она на обертку.

– Понятия не имею. Это Кейн принес, – не думая, ответила я. Обе девушки замерли и с раскрытыми ртами уставились на меня.

– Повтори, – странным голосом потребовала Кэтрин.

– Я не знаю, сколько стоит этот шоколад, потому что его, очевидно, принес Кейн. Я обнаружила его на подушке, а в квартире, кроме меня и него, больше никого не было. А что? – в ответ поинтересовалась я.

Кэтрин не ответила. Вместо этого она подсела ко мне, взяла за руки и заглянула в глаза.

– Эрика, я хочу тебе кое‑ что сказать. Пожалуйста, дай Кейну шанс. Как бы он не обращался с тобой, дай ему шанс. Как только ты появилась в его жизни, он начал меняться. Я… мы не узнаем его. Я очень люблю его, Эрика. Останься с ним. Пожалуйста, дай ему шанс, – еще раз повторила она.

– У меня ведь и нет другого выхода, так? – хмыкнула я. Кэтрин молча кивнула и встала.

– Нам, пожалуй, пора. Пойдем, Синтия.

Девушки распрощались и удалились, оставляя меня в полной растерянности. Грейсон меняется? Они его не узнают? Интересно, какой же скотиной был до этого? Я понадеялась, что не узнаю этого. Выбросив эти мысли из головы, я занялась обычными делами.

Но, забравшись в кровать, я все еще обдумывала слова Кэтрин. «Дай ему шанс».

Глава 6

Кейн

«Безусловно», – ехидно подтвердил внутренний голос. – «А теперь постарайся справиться с собственным стояком». Я простонал еще раз. Только этих комментариев мне и не хватало. Я и так с трудом сдерживался, чтобы не рвануть за Эрикой и не закончить то, что начал. Меня останавливало только одно – это должно было быть наказание. Правда, я уже не совсем понимал, кто кого наказал и за что. Чтобы отвлечься, я начал в уме перемножать два трехзначных числа. Метод почти сработал. Почти. Потому что из‑ за стены послышался стон. Я подорвался было с места, но потом опомнился. Это был явно не стон от боли. Я не верил своим ушам. Последнее, что я мог подумать при виде этой явно неопытной в сексе девушки – она будет удовлетворять себя самостоятельно. Стон повторился, и я готов был биться головой о стену, возбужденный еще больше, чем прежде. Коротко прикинув, не стоит ли пойти к Эрике, чтобы помочь и ей, и себе, я отказался от этой мысли. Пять минут назад я выгнал ее из своей спальни и не собирался показывать свою слабость, приползая к ней на коленях и умоляя заняться со мной сексом. «Я вполне могу пережить это», – решил я. Вот только мой член не желал поддаваться уговорам, напоминая о себе болезненным пульсированием в штанах. Я освободился от одежды и начал поглаживать себя, понимая, что отвлечься при таком звуковом оформлении уже не получится.

Эрика простонала совсем громко, практически вскрикнув, и я невольно представил, как она будет кричать подобным образом, лежа подо мной… или на мне… или… Все, больше я не мог сдерживаться и предпочел отправиться в душ.

Стоя под горячими струями, я, как малолетка, двигал намыленными руками по своему достоинству, касаясь головки большим пальцем при каждом движении. Перед моим мысленным взором продолжал стоять образ Эрики, распростертой на простынях, обнаженной и извивающейся под моими ласками. Я закрыл глаза, простонал и прислонился к стене ванной, когда наступила желанная разрядка.

«А если бы ты подумал головой, наказание могло бы быть совсем другим», – сообщил внутренний голос. Я отмахнулся от него, выключил воду и ушел к себе.

* * *

Спал я плохо, хотя не могу сказать, что мне снилось что‑ то определенное. Так, неясные образы, я даже не мог определить, кто или что это, но, тем не менее, постоянно просыпался. Я переворачивался на другой бок, опять проваливался в беспокойный сон, чтобы через час проснуться опять. Уже под утро мне пришло в голову, что я так и не узнал, где задержалась Эрика. Тут же объявился внутренний голос: «А тебе не кажется, что с этого надо было начинать? » «Нет, не кажется. Я выясню это утром. А в тот момент мне необходимо было наказать ее за непослушание», – решил я. Внутренний голос недоверчиво хмыкнул и отстал.

Утром я услышал уже знакомые звуки, доносившиеся с кухни – стук тарелок, шипение кофеварки и тихие шаги. «Пожалуй, я так могу и привыкнуть к горячим завтракам», – лениво размышлял я. Готовить я не умел, и это было совершенно естественно, учитывая, что всю сознательную жизнь провел по частным школам и питался готовой едой типа пиццы или в закусочных. Иногда меня подкармливала Кэтрин, но я старался не надоедать ей слишком часто.

На кухне меня ожидало изумительное зрелище. Кэтрин отлично выполнила мою просьбу, хотя не сомневаюсь, что это ей и самой доставило удовольствие. Эрика была одета в джинсы, подчеркивающие ее стройные ноги и округлую попку, и обтягивающую футболку, но она стояла ко мне спиной, так что я не мог оценить вид спереди. Я не хотел ее пугать, не желая опять видеть забитую девочку. Тем более что не знал, как она будет относиться ко мне после вчерашнего. Я бы предпочел любоваться красивой, гордой, независимой девушкой. Но, к сожалению, в наших условиях это было невозможно.

Я подошел, специально не приглушая свои шаги, и взял ее за плечи. Естественно, она дернулась и выронила чашку, которую держала в руках. Чашка почему‑ то не разбилась. Я развернул Эрику к себе лицом.

– Я так понимаю, что вопрос, чем ты занимаешься, и кто тебе разрешил, задавать не стоит? – спокойно поинтересовался я. Эрика не поднимала глаз, упорно разглядывая пол.

– Да, – тихо ответила она.

Я поднял руку, взял ее за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза и ужаснулся. Она была невероятно бледной. Черт, что происходит? Она заболела? И где, спрашивается, ее вчера носило?

– Но мне все‑ таки хочется знать, где ты вчера была, – не показывая своих эмоций, ровным голосом спросил я. Она не отвечала, просто глядя мне в глаза. Я начал сердиться. Черт, эта девушка постоянно выводит меня из себя. Она не может ответить на простой вопрос? И эта бледность – признак того, что она собирается соврать?

Я слегка тряхнул ее за плечи.

– Ты меня слышишь? – уже более резко спросил я.

– Да… Я задержалась, чтобы купить продукты, – наконец ответила она. Она что, меня за идиота принимает? Магазин в пяти минутах отсюда! Но я решил сдержаться, чтобы не пугать ее еще больше и все‑ таки добиться правильного ответа.

– Эрика… – опять спокойно и как‑ то устало сказал я. – Тебя не было больше часа.

Она опустила голову.

– Кейн, я… заблудилась в темноте. Свернула не в ту сторону.

Может такое быть, интересно? Она же не пятилетний ребенок, чтобы заблудиться и не найти собственный дом. Я опять приподнял ее подбородок, внимательно изучая выражение лица. Глаза Эрики были честные‑ честные. Как я не старался, не мог найти признаков того, что она врет. «Дерека бы сюда», – рассеянно подумал я и сел за стол.

Эрика отвернулась и начала раскладывать омлет по тарелкам. Внезапно она уронила лопаточку, сжалась, тихо простонала и выругалась сквозь зубы. Черт, да что же это? Я начинал паниковать, как и любой мужчина, оказывающийся наедине с больной женщиной, поэтому сорвался с места, схватил ее за плечи и развернул к себе.

– Что с тобой?

– Ничего, – сквозь зубы процедила она. – Все нормально.

– Ты чересчур бледная, что случилось? – продолжал давить я.

Эрика повела плечами и наклонилась поднять лопаточку.

– Я же сказала, все нормально, – чуть более резко, чем обычно ответила она.

Я не мог больше ничего вытянуть из нее, поэтому пожал плечами и вернулся на место, но пристально наблюдал за ней на протяжении всего завтрака. Ела, кстати, она очень плохо.

* * *

В школе мы, очевидно, продолжали быть новостью номер один. На нас все еще украдкой смотрели и шептались. Вот только содержание этих взглядов изменилось. Девушки в основном только бросали на Эрику взгляд и немедленно переводили его на меня, стараясь привлечь к себе мое внимание. Парни же откровенно мне завидовали и с интересом разглядывали мою Девила, когда считали, что я их не вижу. Правда, не все. В коридоре мы столкнулись с Сандерсом и его приятелями. Они в открытую раздевали Эрику взглядами. Стивен даже присвистнул и показал мне большой палец, нагло ухмыльнувшись. Эрика как‑ то съежилась и постаралась спрятаться за мной. Я решил одним выстрелом убить двух зайцев – и приободрить ее, и показать всем, что она моя, молча положив ей руку на плечи, привлекая ближе к себе и спокойно, но так, чтобы Сандерс услышал, сказал:

– Ты моя. Помни это и ничего не бойся.

Эрика кивнула и явно расслабилась, прижимаясь ко мне, пока мы проходили мимо неприятной компании. Если честно, мне чертовски понравилось обнимать ее на глазах у всей школы, демонстрируя, что эта девушка принадлежит мне. Да и Эрика, похоже, не возражала против этого.

По дороге на ланч Эрика чуть не упала в обморок. Мы шли по коридору в кафетерий, она, как всегда, на полшага позади меня. Хотя я серьезно обдумывал ввести правило – ходить со мной в обнимку. Задумавшись, я не заметил, что на нас несется Девил Мэтта – Рой Джонсон. Это был невероятно ушлый парень, который славился тем, что мог найти любую необходимую вам информацию. Кстати, именно он раскопал, что заводчиком бойцовых собак был Ник Паттерс. По школе он передвигался исключительно бегом. Рой летел прямо на нас, я не успел отойти в сторону, и Эрика, пытаясь избежать столкновения, дернулась в сторону и налетела на меня. Мне пришлось отступить, но Девил пошатнулась и упала бы на пол, если бы я не подхватил ее на руки. Что за черт? Она закрыла глаза и побледнела настолько сильно, что даже макияж не скрывал это.

– Твою мать, Эрика! – вырвалось у меня. – Блядь, да что с тобой?

Она опять покачнулась, почти падая мне на грудь, и еле слышно ответила:

– Все нормально.

– Ну да, конечно, – сердито ответил я. Что бы там с тобой не было, пусть разбираются специалисты. Черт, надо было тащить ее к врачу с самого утра, а не ждать, пока она рухнет на меня на глазах у половины школы. Я оценил ее состояние и понял, что без посторонней помощи до медпункта она не дойдет. Проще всего было донести ее на руках, иначе она, того и гляди, начала бы сопротивляться… Я усмехнулся сам себе. Как же, сопротивляться… Она шага лишнего не сделает без моего позволения. Но, тем не менее, я поднял ее на руки и понес в медпункт. Эрика попыталась вырваться.

– Кейн, отпусти меня. Все в порядке, поверь.

– Я не спрашивал тебя, что делать, – резко ответил я. – Лучше заткнись.

До медпункта было довольно далеко, но Эрика была стройной девушкой, и мне не составило особого труда донести ее. Я ногой распахнул дверь, вошел и осторожно опустил ее на кушетку.

– Что случилось? – чуть обеспокоенно поинтересовалась пожилая медсестра.

Я не стал ждать, пока Эрика начнет говорить, что с ней все в порядке, и сообщил сам.

– Ей плохо с утра. Весь день она корчится от боли, а пять минут назад попыталась упасть в обморок, – проинформировал я медсестру.

Миссис Корнелл обратилась к ней.

– Прекрасно. Эрика, да? Ты знаешь, что с тобой?

– Знаю. Кейн, лучше выйди, – она осторожно взглянула на меня. Нет уж, если с ней что‑ то не в порядке, я должен знать.

– Я не спрашивал твоего мнения, – я прислонился к косяку, выжидательно глядя на Эрику.

В ее глазах блеснул какой‑ то огонек.

– У меня месячные начались, – сообщила медсестре Эрика, при этом искоса взглянув на меня.

Что? Она не могла просто сказать об этом еще дома, не устраивая спектакля? Я уже начал считать, что Эрика серьезно больна! И тут же я понял, что не хотел бы знать об этом. Эти женские проблемы… От них одни неприятности.

Похоже, на моем лице отразились эмоции, потому что Эрика выглядела так, словно с трудом сдерживала смех, да и миссис Корнелл тоже. Я молча вышел и плотно закрыл за собой дверь. Пусть сами разбираются с этим.

Из‑ за двери донесся дружный женский смех.

Я отошел чуть в сторону и прислонился к стене, задумчиво потирая переносицу и пытаясь разобраться в своих чувствах. Основным, похоже, было облегчение – что с Девилом ничего страшного. На втором месте стояло разочарование – а я‑ то уже планировал, как можно провести вечер. Теперь это все придется отложить на несколько дней. Интересно, кстати, на сколько? И где‑ то внутри была легкая тревога – а если она опять грохнется в обморок? Мне опять нести ее сюда? Я уже и так предчувствовал, какие слухи поползут по школе. Открылась дверь, и вышла Эрика в сопровождении медсестры.

– Мистер Грейсон, – сказала мне миссис Корнелл. – С ней ничего страшного, но, если позволите, я бы посоветовала вам два‑ три дня не давать девушке напрягаться.

«Как будто я на ней пахать собираюсь», – мысленно хмыкнул я, кивая. Потом мне в голову пришла мысль, которая могла решить хотя бы часть моих проблем.

Медсестра кивнула и вернулась в свой кабинет.

– Кейн, мне не… – начала Эрика.

– Заткнись, – угрожающе сказал я.

Медсестра вернулась и протянула мне листок бумаги. Я молча засунул его в карман и направился к выходу, Эрика, как всегда, шла на полшага позади меня.

На крыльце медпункта я обратился к ней:

– Иди домой. И лучше тебе быть там, когда я приду. – Я развернулся и ушел. На ланч я уже опоздал, а надо было еще зайти в администрацию отдать записку. Пройдя десятка полтора шагов, я вдруг вспомнил, что Эрика заблудилась – если она говорила правду – рядом с домом, и тогда она с легкостью заблудится и здесь.

Она говорила правду. Эрика повернула в противоположном направлении. Черт, придется проводить ее до дома. Но зато я буду уверен, что она благополучно добралась и не влипла еще в какие‑ нибудь неприятности.

Я догнал ее и остановил за плечо. Эрика, естественно, вздрогнула от страха, вскрикнула и резко повернулась, чуть не падая снова. Мне пришлось опять ловить ее на лету, не давая упасть на бетон и причинить себе еще какой‑ нибудь вред.

– Теперь я не сомневаюсь, что ты вчера заблудилась, – прокомментировал я. – Нам надо вот туда, – и я показал налево.

– Нам? – удивилась она.

– Да. Я провожу тебя, иначе ты не доберешься до дома.

Я молча довел ее до квартиры и проследил, чтобы Эрика зашла внутрь и закрылась на ключ.

В администрации миссис Браун не стала задавать лишних вопросов. Она взяла листок и кивнула, лишь с любопытством посмотрев на меня. Я мысленно выругался, понимая, что сплетни распространились уже по всей школе, и ушел на биологию.

На урок я слегка опоздал, но мистер Грин никак не прокомментировал это, лишь кивком головы указывая мне на место. В классе зашептались, но я, привычно не обращая на это внимания, сел на место. Меня всегда обсуждали, а последние три дня – тем более.

* * *

Поскольку ланч я пропустил, то по окончании занятий невыносимо хотел есть и, нигде не задерживаясь, двинулся домой. В квартире было тихо, но, осторожно заглянув в комнату к Эрике, я увидел, что она спит. Прикрыв дверь, я ушел к компьютеру, предварительно заказав пиццу. Мне пришло в голову, что Эрике тоже надо будет делать уроки, и она вполне может пользоваться моим компьютером. Только надо будет сделать ей свою учетную запись, чтобы она не лазила по моим файлам и закладкам. Ничего сложного я придумывать не стал, заведя ее как Девила с паролем – Эрика. Это она с легкостью запомнит, и мне не надо будет периодически помогать ей заходить в систему, потому что «она пароль забыла».

В дверь громко позвонили, и я чертыхнулся. Эрика наверняка проснется от шума. Я открыл дверь и забрал у парня в униформе плоскую коробку. Он назвал стоимость, но я, не слушая, сунул ему пятидесятидолларовую купюру и сказал:

– Сдачи не надо, – после чего закрыл дверь перед его носом.

Мне пришло в голову, что, если Эрика проснулась, надо ее накормить, ведь она тоже явно ничего не ела с самого завтрака. Но, приоткрыв ее дверь, я увидел, что она лежит в той же позе. «Тогда потом поест», – пожал я плечами и отправился на кухню.

Очевидно, я все‑ таки разбудил ее, потому что через минуту ее дверь открылась, и послышались тихие шаги. Я сидел спиной к входу, но почувствовал ее появление. По телу словно прошел электрический импульс.

– Садись, – ровно сказал я, как всегда, пряча эмоции за маской холодности. Она прошла к своему стулу и села. Я сглотнул, как только увидел ее. Еще не до конца пришедшая в себя, Эрика стала еще привлекательнее – растрепанные волосы, сонные глаза, слабая улыбка. Я почувствовал, что возбуждаюсь, и мысленно осадил себя. Немного резко от того, что приходилось сдерживать себя, я приказал ей:

– Ешь.

Она взяла кусок, но, вместо того, чтобы откусить, начала свою песню заново.

– Кейн, мне совершенно не нужно оставаться завтра дома. Я…

Я начал злиться. По многим причинам – и потому, что она противоречила мне, и потому, что не мог сейчас получить желаемого. А хотел я ее. Эрику. Как ни странно, мне даже в голову не пришла мысль позвонить Кристине, хотя та мгновенно явилась бы сюда. Нет, конечно, я мог бы приказать Эрике заняться со мной оральным сексом, но все еще сильно сомневался, что у нее был богатый опыт в подобных отношениях, и мне почему‑ то не хотелось давить на Девила. Я хотел, чтобы она добровольно пришла ко мне в постель. Поэтому, раздосадованный всем происходящим, я ответил довольно резко.

– Тебе так понравилось быть в моих объятиях? Я к твоим услугам в любое время, но, если честно, предпочел бы заниматься этим дома и спустя несколько дней, – я выделил голосом последние слова. Она опустила голову и покраснела. А потом я не поверил своим ушам и замер с куском пиццы в руке. Эрика съязвила в ответ.

– Ну извини, если нарушила твои планы.

Я некоторое время оторопело сидел, затем сглотнул. Я не ожидал такого от запуганной девушки. Но ничего не ответил, просто тряхнув головой. Эмоции, кипевшие во мне, трудно было описать. Гнев, удивление, восхищение… желание? Да, я определенно хотел Эрику, и прямо сейчас, когда у нее так горят глаза. Придется уйти куда‑ нибудь на вечер, иначе это может плохо кончиться.

Доедали мы в тишине. Когда пицца кончилась, Эрика достала шоколадку, развернула и съела кусочек. Потом вдруг предложила и мне.

– Терпеть не могу шоколад, – ответил я. Я на самом деле не любил его. Да, собственно, у меня и не было шансов его полюбить. В частных школах шоколад не давали. – И я всегда считал, что девушки боятся его, как огня, чтобы не испортить фигуру, – добавил я.

– Я не боюсь. Во время… – Эрика запнулась, – Ну, в общем, иногда мне ужасно хочется шоколада.

Я неопределенно хмыкнул и встал. Первый раз я видел девушку, которая поедает шоколад, да еще и с удовольствием. Синтия, например, при виде плитки смотрит на нее, как на страшный яд. Эрика продолжала сидеть, задумчиво и соблазнительно откусывая маленькие кусочки шоколада. Я невольно перевел взгляд с ее пухлых красных губ на вырез футболки, открывающий прекрасный вид на ложбинку между грудями. В джинсах опять запульсировало, я поспешно отвернулся и направился к выходу. Уже на пороге я вспомнил, что хотел ей сказать.

– Компьютер в твоем распоряжении. Я завел новую учетную запись, логин и пароль – Девил и Эрика.

* * *

Через пятнадцать минут я был в тренажерном зале. В принципе я часто заходил сюда, физическую форму надо поддерживать. Иногда мы с Мэттом проводили спарринги – он тоже в свое время обучался приемам борьбы – но это было неинтересно. Он полагался только на свою силу, и я быстро научился ловко уворачиваться от его медвежьих объятий. Он не оставлял надежды, что положит меня на лопатки, но это ему не удавалось уже три месяца. Дерек тоже частенько заходил сюда, но в спарринги не вставал, ограничивался тренажерами.

Сейчас в зале было пусто. Я подошел к любимому тренажеру, отрегулировал наклон и начал разминаться. Когда мышцы были хорошо прогреты, я приступил к хорошо знакомым силовым упражнениям. Во время занятий мне почему‑ то на ум пришел старый фильм, где герой Челентано снимает сексуальное напряжение колкой дров. Я усмехнулся – похоже, тренажеры стали неплохой заменой.

Примерно через час в зале появились Мэтт и Дерек. Я внутренне простонал. Только их мне и не хватало. Странно, обычно они в такое время не заходят сюда. Обычно мы здесь собирались значительно позднее.

– Привет, брат, – жизнерадостно заявил Мэтт, подходя ко мне. Я вздохнул, откладывая в сторону гантели, и ответил:

– Привет. Что вы здесь делаете?

– Слушай, обижаешь, – притворно возмутился Мэтт. – Мы, может, пришли сюда потренироваться. А вот что здесь делаешь ты? Мне казалось, что ты должен сейчас быть дома и кувыркаться в постели с хорошенькой девушкой. Или она от тебя уже устала?

– Мэтт, какое тебе дело, с кем и когда я кувыркаюсь в постели, как ты выражаешься? – недовольно поинтересовался я. Отвязаться от него было невозможно, я уже уяснил это.

– Мне – никакого. А вот вся школа очень интересуется, что ты сделал со своим Девилом, раз она у тебя на второй день в обморок падает?

– Пусть идут на хрен со своим любопытством, – отмахнулся я, нисколько не удивленный. Я все равно знал, что такие вопросы начнут задавать, и не имел никакого желания на них отвечать.

– Кейн, я серьезно. Что с Эрикой? – вдруг спросил Дерек. – Я надеюсь, это не из‑ за тебя? Когда она вчера вернулась?

– Дерек, даю тебе честное слово, что я к этому непричастен. С Эрикой все нормально, или, по крайней мере, будет нормально через пару‑ тройку дней.

Он внимательно изучил мое лицо, потом кивнул.

– Хорошо. Похоже, ты не врешь.

– Так если с ней все нормально, почему ты не с ней? Вы уже так надоели друг другу, Кенни? – опять встрял Мэтт.

– Блядь, Мэтт, не называй меня Кенни! И мы не надоели друг другу, просто… – я оборвал предложение на середине. Я почти не выболтал ему то, что не собирался говорить никому.

– Лучше пойдем, я еще раз надеру тебе задницу.

Он с готовностью согласился, но с прошлого раза так ничему и не научился и по‑ прежнему надеялся только на грубую силу. После третьего его проигрыша нам обоим это надоело, и мы присоединились к Дереку.

– Кейн, только не рычи сразу. Проведи вечер у нас, Кэтрин соскучилась, – предложил он.

– Да, Ке… – начал Мэтт, но я гневно посмотрел на него, и он продолжил, – йн, пойдем. Я надеру тебе задницу в Теккен. Возьмем пива и устроим такой мужской вечер.

– Да, конечно, мужской, – для приличия возразил я, уже внутренне согласившись. Домой, к Эрике, мне идти не хотелось. Я знал, что, как только окажусь рядом с ней, мне придется справляться с гормональными всплесками. – Только ваши девушки будут весь вечер щебетать над ухом.

– Приводи свою, – жизнерадостно предложил Мэтт. – Кэтрин будет только рада, ей, похоже, твоя девушка понравилась.

– У меня нет девушки, – прорычал я.

– Хорошо, брат, как скажешь, – Мэтт притворно испугался и поднял руки вверх.

Я небольно ткнул его кулаком под ребра и ушел переодеваться. Парни, переглянувшись, последовали за мной.

Прежде чем двинуться к Дереку, мы решили все‑ таки купить пива и зашли в близлежащий магазинчик. Продавщица, мило болтавшая с охранником, сначала не обратила на нас внимания, но, опознав, мигом бросила все и метнулась к нам, предлагая помочь. При этом она так улыбалась и хлопала ресницами, поглядывая на меня, что Мэтт заржал, хлопнул меня по плечу и довольно громко сказал.

– Брат, смотри, какая цыпочка. – «Цыпочка» зарделась и еще сильнее захлопала ресницами. Меня буквально затошнило от такого явного флирта. Только что эта девица болтала со своим… ну, похоже, парнем, если судить по гневным взглядам, которые он кидает на нее, а теперь практически напрямую предлагает мне себя. Я взял упаковку пива, достал кредитку и подождал, пока продавщица проведет ей по сканеру. Потом бросил пиво Мэтту, тот ловко поймал его, и повернулся, чтобы уйти.

– Мистер Грейсон, – позвала меня продавщица.

Я мысленно простонал, подошел обратно к кассе и холодно спросил:

– Да?

– Мистер Грейсон, я надеюсь, вы не очень сердились вчера. Вот, передайте, пожалуйста, вашему Девилу в качестве компенсации, – и она протянула мне плитку дорогого шоколада.

– Компенсации чего? – не понимая, о чем речь, произнес я, но начиная догадываться, что Эрика вчера не только блуждала по улице в гордом одиночестве.

Продавщица поняла, что ляпнула лишнее, и начала сбивчиво оправдываться.

– Простите… Я думала, вы в курсе… Я не знала, что это ваш Девил… ей надо было сразу сказать об этом.

Я взял шоколад и сунул его в карман куртки. Эрике понравится, если она так любит сладкое.

– Я ей передам, – холодно прервал я объяснения продавщицы.

Она еще что‑ то лепетала, но я не стал вслушиваться и вышел из магазина, присоединяясь к Мэтту с Дереком.

Мэтт по дороге позвонил Синтии, и, когда мы поднялись в квартиру Дерека, они с Кэтрин уже ждали нас. Сестра первым делом с разбега запрыгнула на Дерека, сливаясь с ним в страстном поцелуе, будто они расставались не на два часа, а, по крайней мере, на два месяца. Я хмыкнул и прошел мимо них, устраиваясь в удобном кресле. Первое время меня передергивало при виде того, как мою сестру целует чужой парень, но, по мере знакомства с Дереком, я начал понимать, что он очень подходит ей. Я знал – Дерек сделает все, чтобы Кэтрин была счастлива.

– Кейн! – Кэтрин оторвалась от Дерека и перенесла внимание на меня, – Кейн! А почему ты один?

– В смысле? – удивился я, – Я привел к тебе Дерека с Мэттом. Ты считаешь, что это называется «один»?

– Да, – заявила она, упирая руки в стройные бедра. Даже когда я сидел, Кэтрин была ненамного выше меня, и со стороны это выглядело комично, – Почему ты не взял с собой Эрику?

Я вздохнул.

– Кэтрин, моему Девилу, – ударение было сделано на слове «Девил», – с нами нечего делать. – И не надо спорить со мной, – предупредил я, видя, что она уже открывает рот для ответной реплики. – Да, ты ходила с ней по магазинам, но это не означает, что Девил теперь входит в нашу семью.

– Кейн Грейсон, – грозно начала она, надвигаясь на меня.

– Да, Кэтрин Грейсон, – рассердившись, таким же тоном ответил я, поднимаясь с кресла.

Теперь она смотрела на меня снизу вверх, и это разозлило ее еще больше. Глаза у Кэтрин горели тем же огнем гнева, что и мои. В конце концов, мы оба были детьми своего отца.

– Брэк, – между нами оказался Дерек, одной рукой обнимая Кэтрин за талию, а другой – надавливая мне на плечо, заставляя опять сесть.

– Кэтрин, угомонись. Ты знаешь, что Кейн все равно не отступит. Сегодня, – он подчеркнул это слово, – ты с Эрикой не пообщаешься. Пожалуйста, принеси лучше стаканы.

Кэтрин фыркнула, отвернулась и ушла, бросив через плечо:

– Не думай, что ты так легко отделаешься, Кейн.

Я вздохнул. По степени настырности Кэтрин превосходила даже нашего отца.

Вечер прошел мирно. Девушки о чем‑ то шептались, сидя на диване, мы втроем резались в Теккен. Только Кэтрин периодически пристально рассматривала меня, словно что‑ то изучая. Мэтт радовался как ребенок, когда по результатам игры стал лучшим. Около одиннадцати мы решили, что пора расходиться.

В моей квартире царила тишина, но Эрика не спала – из‑ под ее двери виднелась полоска света. Я поколебался, но решил не заходить к ней, так как вид Эрики в кровати вряд ли благотворно подействовал бы на уровень моих гормонов.

* * *

Утром меня разбудил уже привычный запах кофе. Интересно, у нас каждое утро теперь будет начинаться со споров? Она вчера складывалась от боли пополам и хочет, чтобы сегодня повторилось то же самое? Я направился на кухню и, как всегда, испугал Эрику, взяв ее за плечи и разворачивая к себе. Мне не хотелось разговаривать с ее спиной. На этот раз на пол упала не чашка, а лопаточка, которой она переворачивала блинчики.

– Ну и кто тебе разрешил? – резко спросил я.

Эрика вздохнула и начала объяснять медленно, как недоразвитому.

– Кейн, я не умираю. И я буду готовить завтрак каждое утро. Потому что это входит в мои обязанности. И я не буду делать это только в том случае, если ты официально запретишь мне.

Правда? И всего‑ то?

– Прекрасно. Я запрещаю, – мгновенно ответил я. Эрика, не раздумывая, выполнила приказание, отойдя от плиты и садясь на стул. На сковородке остались поджариваться блинчики. И что мне теперь делать? Я же не знаю, как готовить.

Я переводил взгляд с Эрики на сковородку и обратно, пытаясь найти выход из положения. И самое главное, что я сам виноват. Эрика только слепо выполняет мои указания.

Мы молча смотрели друг на друга. Со сковородки уже повалил удушливый дым.

– Ты ничего не хочешь сделать? – вдруг спросила Эрика. – Скоро сработает пожарная сигнализация.

– Я, блядь, даже не знаю, как выключать эту проклятую плиту, – выругался я. – Сделай что‑ нибудь сама!

– Ты запретил мне, – приглушенным от испуга голосом ответила Эрика. Или она издевается?

Я внимательно всмотрелся в нее и тоже решил поиграть. Я сел на стул, откинувшись на спинку, закинул ногу на ногу и спокойно заявил:

– Я отменяю свое распоряжение.

Эрика послушно встала, выключила плиту, выкинула блинчики в мусорное ведро и поставила перед ним чашку с кофе.

– Больше я не успеваю ничего сделать, иначе мы опоздаем в школу. Я сразу разозлился. Ей же сказали, что два дня она проведет дома!

– Ты никуда не идешь, – сурово заявил я.

– Но Кейн…, ‑ жалобным голосом начала было Эрика.

– Никаких но, – оборвал я ее. – Разговор закончен. И даже не думай пойти сама, – грозно предупредил я ее.

Надевая куртку, в кармане я наткнулся на что‑ то жесткое и с удивлением вытащил плитку шоколада. Надо же, намертво про нее забыл! Возвращаться на кухню к Эрике не хотелось. Кроме того, мне не хотелось отдавать шоколад ей в руки, поскольку в обычных поступках девчонки склонны видеть нечто большее. Я не хотел, чтобы она подумала о том, что это сделано специально для нее, поэтому просто оставил плитку на кровати Эрики.

Первой, кого я увидел в школе, была Кристина. Она явно ждала меня, невероятно обрадовалась и одновременно удивилась, заметив отсутствие моего Девила.

– Кейн, – протянула она, – Ты без своей серой мышки? Она так цепляется за тебя, что даже противно. Как будто она умрет без тебя.

– Кристина, – резко ответил я, – Что тебе нужно?

– Ну не груби, милый. Я соскучилась, – она подняла руку, намереваясь погладить меня по щеке.

Я недовольно отдернул голову.

– Все, все, я поняла. Никакого проявления чувств на публике, – тут же убрала руку Кристина, – Я знаю, ты не любишь этого.

Я молча прошел мимо нее, не желая продолжать разговор. Часть меня задумалась – а что я раньше находил в этой блондинке с писклявым голосом и тонной косметики на лице?

«Как что? Она прекрасно подходила тебе в постели», – мгновенно откликнулся внутренний голос.

После первого урока Кристина ждала меня у класса. И после второго тоже. И после третьего… Я старательно игнорировал ее. Кристина больше не подходила ко мне, но бросала такие пламенные взгляды, что меня удивляло, как еще не начался пожар.

К счастью, она не объявилась, когда я шел на ланч. И в кафетерии ее заметно не было. Я с облегчением вздохнул, мне не нравилось такое пристальное внимание со стороны Кристины. Присев за стол к своим родственникам, я глотнул колы. Парни прервали разговор.

– Кейн, ты слышал последние слухи о себе? – жизнерадостно осведомился Мэтт и сам же ответил, – Да нет, куда тебе, ты же не общаешься с простыми смертными.

– Ну, рассказывай, иначе ты просто взорвешься от избытка информации, – ответил я и откусил сэндвич.

– Кейн, что с Эрикой? – вмешался Дерек с небольшой ноткой обеспокоенности в голосе.

– Ничего, – помотал головой я, – Все нормально.

– А вот люди считают иначе, – встрял опять Мэтт, – Они выбирают из двух вариантов: или ты затрахал ее до полусмерти, или избил и затрахал. Девушки выбирают первое, парни – второе.

Я не стал ничего отвечать на подобные глупости и откусил еще, неопределенно пожав плечами.

– Кейн, – раздался сзади знакомый голос.

Я застонал и повернулся:

– Чего ты опять хочешь, Кристина?

Она призывно посмотрела на меня и, наклонившись к моему уху, соблазнительно прошептала.

– Кейн, не мог бы ты выйти? Мне очень надо с тобой поговорить

В кафетерии внезапно стало тихо. Окружающие с интересом глазели на разворачивающуюся перед ними сцену. Только за нашим столиком была совершенно другая реакция. Синтия, как всегда, не обращая внимания на окружающих, разглядывала маникюр, Дерек хмурился, а у Кэтрин было такое выражение лица, словно она хотела вцепиться ногтями в накрашенное лицо Кристины.

– Нет, не мог бы, – безразлично ответил я. – Если ты хочешь что‑ то сказать, можешь говорить здесь.

– Ну, Кейн, – капризно протянула она, выпячивая нижнюю губку. Она почему‑ то считала это очень сексуальным. – Ну, пожалуйста, пойдем поговорим. Это касается только нас с тобой.

Мне все это надоело.

– Кристина, никаких «нас с тобой» не существует, и никогда не было. Ты хотела спать со мной – я не возражал. Ты спала с другими – мне на это наплевать. Так что не надо строить из себя влюбленную девочку, со мной это не сработает. Я слишком хорошо знаю тебя, со всех сторон, – я непристойно ухмыльнулся. В кафетерии послышались смешки, кто‑ то свистнул. Кристина мгновенно превратилась из капризной красавицы в разъяренную фурию.

– Это она так на тебя действует, Грейсон! До появления у тебя Девила ты обращался со мной совсем по‑ другому!

Я безразлично пожал плечами.

– Да неужели? Ты хочешь сказать, что я на коленях ползал за тобой, упрашивая отдаться? Насколько помню, все было наоборот.

– Ты просто польстился на новенькую девочку, Кейн – заорала она. – Но ты еще вернешься ко мне, когда поймешь, какая она стерва! – прошипев последние слова, Кристина развернулась на высоких каблуках и вылетела из кафетерия, ругаясь себе под нос.

– Ненавижу ее, – проворчала Кэтрин. Дерек одобрительно похлопал меня по плечу, но предупредил.

– Кейн, советую быть поосторожнее. Кристина способна на многое.

Я неопределенно хмыкнул и вернулся к еде, но запомнил его слова. Дерек никогда не давал плохих советов, особенно касающихся человеческих отношений.

* * *

Дома меня ожидало потрясающее зрелище. В ванной шумела вода, но дверь была открыта настежь, и я невольно заглянул туда. Мой взгляд сразу натолкнулся на восхитительную попку, выпяченную вверх. Эрика, очевидно, не осознавая моего присутствия, согнулась пополам и, похоже, отмывала душевой поддон. Нет, она точно напрашивается на неприятности. Только вчера она падала в обморок, а уже сегодня стоит попой кверху! Ей же сказали, что напрягаться нельзя!

Я не смог устоять перед искушением и, тихо подойдя к ней, шлепнул по соблазнительным округлостям.

– Ой, – вскрикнула Эрика, выронив губку и выпрямляясь, слегка пошатнувшись при этом.

– Кажется, кому‑ то сказали не напрягаться, – нарочито спокойным голосом сообщил я, вынув наушники у нее из ушей, хотя наверняка мои глаза пылали от ярости.

Эрика промолчала.

– Марш к себе, или я за себя не отвечаю, – как мог спокойно приказал я.

– Дай мне хотя бы закончить, – тихо попросила Эрика.

– Ты уже все сделала. Уходи.

Эрика сполоснула руки, выключила воду и ушла к себе. Я не сводил глаз с ее спины… или того места, что пониже спины…

Я все еще кипел от ярости, когда в дверь позвонили.

– Привет, Кэтрин, Синтия, – устало поприветствовал я девчонок.

– Я же сказала, что ты так просто не отделаешься, – Кэтрин решительно зашла, отпихнув меня в сторону, и прошествовала к комнате Эрики, – И вообще, мы не к тебе.

Она постучала и сразу же зашла, Синтия проследовала за ней.

Я оторопело пронаблюдал за этим вторжением, тряхнул головой и ушел к компьютеру – надо бы позаниматься хоть немного. С девушками я все равно ничего не мог поделать, поскольку, если Кэтрин вобьет себе что‑ нибудь в голову, то ее может остановить только торнадо, причем достаточно крупный.

Включив компьютер, я интереса ради решил набрать логин и пароль Эрики и очень удивился, когда выскочило окошко с сообщением «неверный логин/пароль». Я набрал еще раз и получил то же окно. Она что‑ то ухитрилась испортить? Тогда я попробовал войти под собственным аккаунтом и с интересом обнаружил, что система загрузилась. Удивленно покачав головой, я привычно кликнул по иконке браузера. Значит, Эрика разбирается в компьютерах? Надо признать, что по отношению к ней в этом я ошибся.

«Возможно, ты ошибаешься и еще в чем‑ то? » – ехидно поинтересовался внутренний голос.

Я уже ни в чем не был уверен. Погрузившись в работу, я не заметил, как пролетело время, и очнулся, только когда в комнату зашла Кэтрин.

– Синтия, подожди меня там, я сейчас! – крикнула она.

– Кейн, – очень серьезно обратилась ко мне сестренка, – Пообещай мне одну вещь.

Я насторожился:

– Какую?

– Пообещай, – попросила она, умоляюще глядя мне в глаза.

– Хорошо, обещаю.

– В субботу мы идем в боулинг, – утвердительно произнесла Кэтрин.

Я расслабился. И это все, чего она хотела?

– Хорошо, идем.

– С Эрикой, – проинформировала сестричка.

– Нет, – мгновенно и жестко отреагировал я.

– Да, Кейн. Ты обещал, – чуть торжествуя, возразила она.

– Кэтрин…

– В субботу, в пять вечера, – сестра приподнялась на носочки и поцеловала меня в щеку, – Мы за вами зайдем.

После ухода Кэтрин я еще некоторое время сидел, пытаясь представить, что из всего этого получится. Похоже, сестренка хотела подружиться с Эрикой. Кэтрин обладала общительным характером, а в этой школе сошлась только с Синтией, и ей явно не хватало подруг.

Я махнул рукой и вернулся к урокам, но какое‑ то неприятное предчувствие не оставляло меня.

Глава 7

Эрика

На следующее утро я, против обыкновения, готовя завтрак, услышала шаги Кейна в холле. Он, тоже нарушая привычный сценарий, не стал хватать меня за плечи и повышать голос, а, напротив, удобно развалился на стуле и вытянул ноги.

– И где завтрак? – с царственными нотками в голосе поинтересовался Кейн. Я решила все‑ таки не нарушать сложившуюся традицию, вздрогнула и уронила чашку. Но сегодня все шло не так, как обычно. Чашка с глухим стуком разлетелась на две части.

– Вот черт, – тихо выругалась я, приседая и поднимая останки. Наклоняться я опасалась, не желая провоцировать Кейна на нежелательные действия. Он никак не прокомментировал мои действия, только глубоко вздохнул. Выбросив осколки, я налила ему и себе кофе и присела за стол.

– Сегодня ты на меня не сердишься? – лукаво поинтересовалась я.

– А смысл? – хладнокровно ответил он. – Все равно ты сделаешь по‑ своему, а я уже начал привыкать к горячим завтракам. И, кстати, можешь не ждать наказания, мне все равно не нравилась эта чашка. – И он отпил кофе.

Я так и не поняла, нравится мне это безразличие или нет.

* * *

Взгляды и шепот в школе за последние два дня никуда не делись, наоборот, стали еще интенсивнее. Но теперь, зная, что думают все окружающие про мои отношения с Кейном, я густо краснела под ними. Ситуацию усугубляло то, что Кейн, ничего не говоря, сам отменил свое правило – не отходить от него ни на шаг, точнее, изменил его. Теперь мы ходили по школе в обнимку. Он положил мне руку на плечи и прижимал к себе, словно говоря всей школе, что их предположения оправдались. У меня было странное ощущение от всего этого – с одной стороны, мне ужасно не хотелось, чтобы меня считали шлюхой Кейна, хотя, похоже, с этим желанием я уже опоздала. С другой стороны, его прикосновение посылало электрический импульс по всему телу, и было невероятно приятно ощущать на своих плечах тяжесть его руки.

На уроках он продолжал обнимать, развалившись на стуле и практически уложив меня к себе на грудь. Я немного нервничала, не зная, как к этому отнесутся преподаватели, но они никак не реагировали. По всей видимости, Грейсону разрешалось все. Масла в огонь подлил мой внутренний голос. «Расслабься и получи удовольствие», – посоветовал он. – «Тебе же нравится все это». На этот раз я не стала с ним спорить, поскольку действительно таяла в объятиях Кейна, что меня слегка бесило.

* * *

На ланче меня радостно приветствовала Кэтрин, дернув за рукав и сажая рядом с собой. Она тут же начала что‑ то оживленно рассказывать про то, куда они завтра собираются, и про то, что уже так давно никуда не выбирались большой компанией. Я рассеянно слушала ее, изредка поддакивая в нужных местах, резонно рассудив, что меня это не касается. Кэтрин внезапно замолчала, повернула мое лицо к себе за подбородок – как она все‑ таки похожа на своего брата – и строго спросила:

– Эрика, ты меня слушаешь?

– Да, – не моргнув глазом, соврала я.

– Тогда повтори, что я сказала только что.

– Что‑ то про вашу завтрашнюю вылазку…, ‑ я усиленно пыталась вспомнить, куда они идут.

– Вашу? – чуть ли не ультразвуком заорала Кэтрин. – Эрика, очнись! Мы, – она подчеркнула это слово, – мы идем завтра в боулинг. И ты, – в мою грудь ткнулся ее палец, – тоже.

Куда? В боулинг? Я? Я не верила своим ушам. В жизни не занималась подобным и сомневаюсь, что, если даже смогу бросить шар, то он покатится в нужном направлении. Я растерянно взглянула на Кейна. Тот молча кивнул и пожал плечами, но я не теряла надежды.

– Кэтрин, я даже не знаю, как шар в руки взять.

Она не слушала меня.

– А кого это волнует? Научишься, вон Кейн тебе поможет. – Я с опаской посмотрела на своего покровителя, выясняя, как он относится к этому предложению.

А никак. Его лицо хранило то же бесстрастное выражение, что и всегда. Хотя… Я присмотрелась к его глазам, тут же пожалев об этом. В них глубоко внутри горели крохотные огоньки, в которых я немедленно потерялась.

– Эрика? – дернула меня за рукав Кэтрин, – Да что с тобой сегодня?

Я очнулась.

– Ничего.

– Да, как же, ничего. Ты спишь на ходу. Ладно, повторяю еще раз. Я зайду за тобой завтра, помогу тебе собраться.

– А зачем? – я искренне улыбнулась, – Я уже взрослая девочка, могу одеться самостоятельно.

– Ну да, конечно. Посмотри на себя.

Я озадаченно осмотрела свою одежду. Ничего особенного. Джинсы и рубашка в клетку поверх них.

– Джинсы и рубашка, а что? – удивленно спросила я.

Кэтрин махнула рукой.

– Вот именно. Так что, Кейн, мы зайдем за вами завтра, – обратилась она к брату.

Тот обреченно кивнул:

– Хорошо.

Странно, но, по‑ моему, это было первое слово, произнесенное им сегодня. Я уже начала забывать, какой у него красивый низкий голос…

– Эрика, – опять позвала меня Кэтрин, и пришлось поспешно повернуться к ней, чтобы меня опять не обвинили в мечтательности.

– Да?

– Ты готова поговорить сегодня с Эстер? Время самое подходящее.

Я вспомнила наш вчерашний разговор и задумалась. Наверно, оно того стоит, хотя мне абсолютно не хотелось подходить к малознакомой женщине, пусть даже и предложившей свою помощь, с просьбой сходить со мной к врачу, потому что я собираюсь трахаться с ее племянником. Ну не совсем племянником, но все равно родственником. Однако я понимала, что это стоит сделать, просто для собственного спокойствия. И хотя, несмотря на мою сложившуюся ситуацию в школе, мы еще ни разу не переспали с Кейном, я так же понимала, что это лишь вопрос времени. И я бы сказала, что совсем небольшого. Правда, надо признать, не то чтобы я сильно возражала против этого, все еще помня ощущения, возникавшие в моем теле, когда Кейн ласкал меня, и электрический импульс, проходящий по телу при его прикосновениях.

– Хорошо, – ответила я Кэтрин.

– Вот и отлично, подойдем к ней после урока, – обрадовалась она.

– Кэтрин, ты можешь проводить Эрику домой? – внезапно обратился к ней Кейн. – Я хочу быть уверен, что она не будет опять блуждать по территории.

Кэтрин с готовностью согласилась, но с интересом посмотрела на Кейна, словно пытаясь понять, что стоит за этой просьбой. Мне тоже очень хотелось узнать ответ на этот вопрос.

* * *

К Эстер мы подошли после урока. Я, запинаясь и краснея, начала сбивчивые объяснения, но Эстер оборвала меня.

– Я поняла. Не надо больше объяснять. Конечно, я схожу с тобой. В понедельник, сразу после уроков, я жду тебя здесь. Вместе пойдем к медсестре, я заранее поговорю с ней. И не волнуйся так, ты совершенно права. На мужчин в этом деле полагаться не стоит, – подмигнула она. – Если бы они всегда думали головой…, ‑ Эстер улыбнулась и взъерошила мне волосы. – Все будет хорошо, Эрика.

Отойдя от нее на пару шагов, мы наткнулись на Кристину, которая явно слышала весь наш разговор. Кристина остановила меня.

– Девиииил, – противно протянула она, – Грейсона, поздравляю со вступлением в клуб. – Я недоуменно уставилась на нее.

– В какой? – с подозрением спросила я.

– Как в какой? В клуб девушек, которые переспали с Грейсоном. У тебя будет номер семьдесят восемь… или восемьдесят семь. Не помню, уточни у Грейсона, хотя и он сам может не вспомнить.

Я фыркнула и развернулась, чтобы уйти. Но она схватила меня за руку.

– Кстати, Девиииил! Ты захотела перепихнуться с кем‑ то за спиной Грейсона? Всем известно, что он не трахается без кондома.

– С тобой – возможно, и да, – отпарировала я. – А со мной он забывается до такой степени, что может и забыть про резинку. Я решила, что стоит подстраховаться. – И я, гордо подняв голову, удалилась, оставляя Кристину злобно смотреть в мою спину.

Уже на улице Кэтрин поцеловала меня в щеку.

– За что? – удивилась я. Кэтрин вздохнула и пояснила.

– Порыв чувств. Я ненавижу Кристину. И, Эрика, прости меня, пожалуйста, но я очень рада, что именно ты стала Девилом Кейна. Мне кажется, что ты как раз тот человек, который ему нужен.

Я только пожала плечами, ничего не ответив. Не знаю, насколько я нужна Кейну, но вот у меня сложилось ощущение, что я все больше и больше не могу без него обходиться.

* * *

В субботу Кэтрин пришла, как обещала, в пять. Я радостно встретила ее, потому что почти весь день провела у себя в комнате в гордом одиночестве. Нет, мне никто не запрещал выходить, и я провела пару часов на кухне, готовя еду, но вот в остальное время мне самой не хотелось выходить и встречаться с Кейном. Меня смущали непонятные чувства, возникающие при его виде, и те странные взгляды, которые он периодически бросал на меня. Кейн тоже не выказывал особого желания к общению. Если подсчитать все слова, с которыми он обратился ко мне за последние сутки, вряд ли их будет больше двух десятков.

И к моим переживаниям добавились еще и размышления по поводу того, что происходит, что я такого сделала, и почему он так себя ведет. В общем, мне было над чем подумать.

Кэтрин мгновенно заметила мое встрепанное состояние, но комментировать или интересоваться его причиной не стала, прекрасно понимая, что повод мог быть только один, а именно – ее дорогой братец.

– Не переживай так. Все будет нормально, рано или поздно, так или иначе.

– Даже не сомневаюсь, – мрачно сказала я. – Только бы твой братец, а мой покровитель перестал вести себя, как рабовладелец.

Кэтрин вздохнула.

– С этим тяжело. Но я попробую поговорить с Кейном. Он не может мне противостоять.

Вот в этом я ни капельки не сомневалась. Похоже, для брата и сестры Грейсон препятствий просто не существовало.

Кэтрин полезла в шкаф, бурча себе под нос что‑ то неразборчиво‑ нецензурное, и бросила мне джинсовые леггинсы и два топика – белый и синий.

– Одевайся, – приказала она точно таким же тоном, что и Кейн. Я не выдержала и хихикнула. Кэтрин недоуменно посмотрела на меня.

– Что такое?

– Кэтрин, ты даже не представляешь, насколько ты похожа на Кейна, – пояснила я. Потом изумленно уставилась на два топика. – А два зачем? Или мне надо выбрать?

– Я уже выбрала. Надевай оба. Синий подчеркнет твою кожу, а белый – цвет глаз. И, кроме того, многослойность сейчас в моде. Одевайся, – повторила она.

– А зачем? – удивленно поинтересовалась я.

– Будем очаровывать Кейна. Ты же хочешь, чтобы он изменил к тебе свое отношение? Ну так вот, пусть он увидит, какая ты можешь быть.

Я скептически усмехнулась, размышляя, что Кейн и так видел меня, так сказать, в полном великолепии, и это не произвело на него никакого впечатления, но оделась в выданную Кэтрин одежду. Она должна знать своего брата, в конце концов. Или нет?

Оценив мой внешний вид, Кэтрин заколола мне волосы и сделала легкий макияж.

– А теперь смотрись в зеркало, – подтолкнула она меня.

Мне понравилось собственное отражение.

Макияж был почти незаметен, но в сочетании с одеждой глаза стали зрительно больше, кожа приобрела загадочное сияние, а губы, казалось, так и просили, чтобы их поцеловали. Я невольно представила, как Кейн наклоняется ко мне, и его губы приближаются к моим, сначала легко касаясь, потом прижимаются сильнее, еще сильнее… Я покраснела, выкинула эти мысли из головы и повернулась к Кэтрин. «Наверное, я схожу с ума», – мелькнула у меня мысль. Я всегда гордилась тем, что не была похожа на остальных девушек, которые, казалось, думали только о тряпках и сексе. «И тряпках для секса», – услужливо подсказал внутренний голос. «Да», – согласилась я. И при этом эти девушки не стеснялись навязываться понравившемуся им парню. Я неоднократно была этому свидетелем, вон взять хотя бы Кейна. «А теперь ты сама мечтаешь оказаться в постели с Кейном Грейсоном», – опять вылез внутренний голос. Нет, ну кто его просит? «Никогда! » – возмутилась я. – «Ну ладно, может, и мечтаю, но навязываться не буду! » Внутренний голос не мог допустить, чтобы последнее слово осталось за мной. «Безусловно», – ехидно сообщил он. – «Он сам уложит тебя в койку, даже просить не надо».

Кэтрин, с интересом наблюдавшая за сменой эмоций на моем лице, протянула мне джинсовую куртку.

– Пошли. Эрика, если тебе хочется поговорить с кем‑ нибудь, я к твоим услугам.

– Нет, – помотала я головой. – Спасибо, но пока не о чем.

– Как хочешь. Мое предложение остается в силе в любое время.

* * *

В боулинге мне неожиданно понравилось. Неясный полумрак в большом зале, только дорожки ярко освещены, в огромном помещении – никого, кроме нас не было, видимо, из‑ за довольно раннего времени. Я переобулась в выданные мне ботинки на кожаной подошве, не задавая лишних вопросов. Надо – значит, надо.

Кэтрин и Синтия играть отказались категорически. Кэтрин сказала, что терпеть не может поднимать тяжелые шары, да еще и кидать их куда‑ то, Синтия опасалась за маникюр. Они удобно устроились на мягком кожаном диванчике и сообщили, что собираются насладиться видом своих половинок. Меня, разумеется, никто не спрашивал, хочу ли я играть. Дерек ободряюще улыбнулся мне, а Мэтт похлопал меня по плечу и сказал:

– Все очень просто, не переживай.

Кейн промолчал, но глаза его при этом странно сверкнули.

Первые два моих броска были ужасны. Один раз шар докатился только до середины дорожки, а во второй он вообще полетел вбок, не задев ни одной кегли.

Парни получили колоссальное удовольствие, наблюдая за моими попытками. Мэтт просто катался по полу от хохота.

Немного надувшись, я приготовилась к третьему броску и вдруг ощутила, как меня осторожно берут за плечи. Я мгновенно опознала этого человека по неповторимому запаху и электрическому импульсу в теле.

– Не так. Ты неправильно бросаешь, – раздался над ухом низкий голос. – Немного присядь и разверни плечи. Придерживай свободной рукой шар. Нет, не отклоняй запястье и прижми локоть к бедру. – Говоря это, Кейн руководил моими действиями, плотно прижав мою спину к своей твердой груди одной рукой, практически посадив меня к себе на колени. – Так, теперь делай выпад ногой вперед и бросай. – Он свободной рукой помог мне катнуть шар.

Я не понимаю, каким чудом сделала бросок, потому что мои мысли в данный момент были бесконечно далеки от игры. Видимо, только потому, что его за меня сделал Кейн, а я только в нужный момент отпустила руку. Бросок вышел не очень удачным, хотя шар докатился до кеглей и даже сбил одну.

– Поняла? – прошептал Кейн мне на ухо. Я молча кивнула, не в силах сформулировать связное предложение, хотя абсолютно ничего не уяснила. Все, что я запомнила – это ощущение его твердого тела, касающегося моего, и сильных рук, прижимающих меня к нему.

Следующий бросок я делала одна, и он, естественно, был неудачным. Шар просто упал, не прокатившись и метра.

– Кейн, ты плохой учитель, – заржал Мэтт.

– Или это она плохая ученица, – немного недовольно ответил Кейн и опять подошел ко мне.

– Я же показывал тебе, надо вот так, – и он опять прижал меня к себе, помогая кинуть шар. На этот раз я была готова к захватившим меня ощущениям и постаралась уделить хоть немного внимания броску.

Вдвоем у нас явно получалось лучше. Шар сбил целых три кегли. Я обрадовалась и захлопала в ладоши, как ребенок. Кейн на секунду прижал меня к себе, потом отпустил и молча ушел в сторону.

Зал постепенно заполнялся. Появилась еще одна компания, человек пять парней. Девушек с ними не было. Они, заметив Грейсона, заняли самую дальнюю дорожку, почти у выхода, и взяли пива в буфете. До нас доносились неясный шум разговоров и периодические взрывы грубого хохота, но я не обращала на это внимания. Лиц в полумраке я не разглядела, а все мои мысли были заняты Кейном. До посторонних мне не было никакого дела.

Когда я бросала в следующий раз, Кейн встал за мной, но на некотором отдалении. Я приняла позу, которую, как мне казалось, он показывал, и приготовилась к броску, но услышала знакомый голос.

– Подожди, не так. – Он опять прижал меня к себе и кинул вместе со мной так, что шар сбил все кегли. Я не верила своим глазам и в порыве чувств обернулась и бросилась на шею Кейну, чмокнув его в щеку.

– Спасибо, Кейн!

Потом я вдруг осознала, что делаю, густо покраснела, смутилась и отошла в сторону, пробормотав, мол, устала и хочу пить. Сияющая Кэтрин уступила мне свое место, протянув бутылку воды, сказала, что тоже хочет попробовать вот так с Дереком, и унеслась к нему. Дерек с готовностью принял ее предложение, встал с ней так же, как это делал Кейн со мной, и помог ей бросить шар.

– Ты делаешь ошибку, – вдруг сказала Синтия. Я повернулась к ней. Синтия смотрела на меня с какой‑ то жалостью и разочарованием.

– Какую? – недоуменно спросила я, действительно не понимая, о чем идет речь.

– Ты считаешь Грейсона нормальным человеком. Поверь мне, это не так. Он не умеет любить. Я знаю его отца, а он его точная копия. Кейн возьмет твою любовь, бросит под ноги и растопчет и ее, и тебя заодно.

– А с чего ты взяла, что я в него влюбляюсь? – резко спросила я.

– Эрика, я не слепая. И Кэтрин тоже, и Дерек. Наверное, только Мэтт не понял этого, и, надеюсь, что и Кейн тоже, иначе тебе будет плохо. Я тебя не виню. Кейн всегда так действует на девушек, просто на подсознательном уровне, сам не желая того. Для начала он покоряет их своей внешностью, потом мрачным характером и абсолютной непробиваемостью. Девушка начинает считать, что вот она‑ то сможет сломать стену, которой он окружил себя, и пускается во все тяжкие. Кейн с удовольствием пользуется этим и, когда девушка надоедает ему, бросает ее, оставляя в полном расстройстве чувств. – Синтия говорила спокойно, чуть снисходительно, словно объясняя ребенку прописные истины. – Но эти девушки не были его Девилами, – добавила она. – Тебе лучше спрятать свои чувства, ведь тебе жить с ним бок о бок еще несколько месяцев. Или он продаст тебя кому‑ нибудь. Мэтт говорил, за тебя уже предлагали хорошие деньги.

– Какие деньги? – изумилась я. – Меня можно продать?

– Эрика, ты что, с луны свалилась? Конечно, можно. Ты – Девил, тебя можно продать, как… ну, не знаю, ноутбук там или машину, например. Только на этот раз, насколько я знаю, сумма была довольно большой. Мэтт не сказал, сколько и кто, – предвосхитила она мой следующий вопрос. – Думаю, пятьдесят, может, даже сто тысяч. Стоимость обычного Девила двадцать‑ тридцать тысяч, но Мэтт говорил так, словно это что‑ то невообразимое, – безразличным тоном добавила она.

Я опустила голову, зажав руками пылающие щеки. Сто тысяч долларов? Я не могла представить себе такой суммы. И осознание того, что я в любой момент могу сменить владельца, окончательно добивало меня. Синтия, заметив мое состояние, поспешила меня «успокоить».

– Не переживай так. Кейн, как я и говорила, жуткий собственник. Пока ты ему не надоела, он будет держать тебя при себе и не отдаст ни за какие деньги. Материальные ценности его не волнуют, спасибо папеньке Картеру. Так что постарайся не влюбиться в своего покровителя, иначе потом будешь собирать себя по кускам. Помни, Грейсон – это бесчувственная скотина, которая не умеет любить, – закончила она свою речь, грациозно поднялась и ушла к Мэтту. Он шумно приветствовал свою девушку, привлекая ее к себе и страстно целуя.

Я осталась сидеть одна на диванчике, прижимая ладони к горящим щекам. Слова Синтии эхом отдавались у меня в голове. «Бесчувственная скотина… собственник… не умеет любить… пока не надоела…».

Я почувствовала, что хочу ненадолго выйти отсюда, хотя бы плеснуть в лицо холодной водой. Нет, плеснуть не получится, смоется макияж, черт его побери. «Да, конечно, я должна выглядеть, как фотомодель из журнала, чтобы Грейсону не было стыдно появляться со мной. Вот только на фотомодель я не тяну, не повезло ему», – горько усмехнулась я и почувствовала, как глаза защипало от слез. Ладно, попробую хотя бы приложить к щекам руки, намочив их холодной водой.

Я тихо, не привлекая внимания, направилась к дамской комнате, которая находилась в маленьком закутке при входе в зал. По дороге мне пришлось миновать вторую компанию. Из‑ за стоящих в глазах слез зрение было замутнено, но мне показалось, что парни мне знакомы. «Конечно, знакомы», – тут же откликнулся внутренний голос. – «Школа одна, наверняка ты видела их либо в кафетерии, либо в коридорах, либо на уроках». Вглядываться я не захотела, торопясь добраться до вожделенного помещения.

В туалете я провела довольно много времени, сначала успокаиваясь, а потом просто не желая выходить и встречаться с Синтией, Кэтрин и Кейном. Прислонившись к подоконнику, я пыталась разобраться в собственных чувствах и мыслях. На глаза то и дела набегали непрошеные жгучие слезы, и я поспешно стирала их, даже не понимая, почему так расстроилась. В общем‑ то, ничего нового я не узнала. Холодность и равнодушие Кейна не были для меня тайной за семью печатями. Я знала и про его отношения с девушками, и мне даже любезно сообщили, сколько их было до меня. Но черт возьми, почему же мне так больно? Я еще раз вытерла слезы и поняла – дольше находиться здесь нельзя. Кейн скоро объявит федеральный розыск и начнет обыскивать все помещение, и я не сомневалась, что он зайдет и сюда.

Я открыла дверь туалета, выходя из ярко освещенного помещения в полумрак. Несколько секунд я слепо моргала, пытаясь приспособиться к темноте, и сделала два неверных шага вперед, тут же уперевшись в чью‑ то твердую грудь. Однако я была уверена, что это не Кейн. Запах, исходивший от этого человека, был мне незнаком.

– Простите, – поспешно извинилась я и попыталась отойти назад, но мне не дали этого сделать. Незнакомец обхватил меня руками и прижал к себе.

– Надо же, кто это у нас тут! – прозвучал смутно знакомый мужской голос. – Пташка Грейсона! Нет, не уходи, милая, я так давно мечтал пообщаться с тобой.

Я, наконец, проморгалась и подняла голову, с ужасом понимая, что наткнулась на Стивена. За ним маячило еще четыре темных фигуры, и я догадалась – это та самая компания, которая не хотела близко подходить к Кейну.

Меня затрясло, коленки подогнулись, но я как могла спокойно сказала:

– Отпусти меня.

– Зачем? – притворно удивился Стивен. – Мне и так хорошо, правда, парни?

Стоявшие за ним приятели грубо захохотали.

Я еще раз попыталась отступить, и у меня это получилось. Почти. Потому что я уперлась спиной в стену. Стивен шагнул ко мне, практически прижимаясь к моей груди и не давая убежать от него. При его габаритах – а он был выше меня на голову и в полтора раза шире в плечах – все пути к побегу были перекрыты.

– Я буду кричать, – предупредила я.

– Кричи, дорогая, – охотно согласился Стивен. – Я люблю, когда мне сопротивляются. Грейсон все равно к тебе не придет, он занят с девушкой.

Я невольно повернула голову, пытаясь рассмотреть в полумраке Кейна и откуда‑ то взявшуюся девушку. Стивен заржал.

– Что, пташка, попалась в силок? Ревнуешь своего покровителя, – последнее слово он произнес с такой неприязнью, что мне стало страшно.

Я вспомнила, что мне говорила про Стивена Кэтрин – он хочет то, что есть у Кейна, и решила соврать.

– Меня не интересует Грейсон. Мне интересно, кто может на него польститься.

Стивен оживился.

– Пташка, а мы можем с тобой неплохо поладить.

Он наклонился и жадно впился в мои губы, одновременно начиная руками шарить по моему телу, нахально забираясь под одежду. Я задрожала, когда его пальцы добрались до моей груди, попыталась дернуться в сторону, но бесполезно – он не давал мне и шевельнуться. Тогда я притворилась, что отвечаю на поцелуй, и приоткрыла рот, словно приглашая его внутрь. Когда язык Стивена нагло, как захватчик, проник в мой рот, я сжала зубы и с силой укусила его.

– Твою мать! Эта сука укусила меня! – заорал он, мгновенно отпуская меня.

Я уже было дернулась в сторону, но Стивен немедленно ударил меня в живот. От боли я согнулась и из последних сил заорала:

– Кейн!

Стивен схватил меня за волосы, с силой потянув за них мою голову вверх. Я, простонав от боли, невольно выпрямилась, чтобы не остаться лысой.

– Сука, только еще раз сделай это, – прошипел он, отпуская мою голову и одной рукой сжимая меня за горло. В моих глазах стояли слезы, воздуха отчаянно не хватало, я начала задыхаться. Кроме того, он приподнимал меня над полом, и приходилось стоять на цыпочках. Я вцепилась обеими руками в его руку, пытаясь отодрать от своего горла, но мои попытки только развеселили парня.

– Давай, давай, сопротивляйся, – подбодрил он меня, свободной рукой задирая мой топик и обнажая грудь.

– Покажи‑ ка, пташка, что там у тебя? С чего это Грейсон так за тебя держится? – протянул Стивен. – На мой взгляд, ничего особенного, у Кристины гораздо лучше… – Парни, стоявшие рядом и наблюдавшие за происходящим, грубо загоготали.

Я попыталась прикрыться, но тут же получила еще один удар в живот и застонала от боли. Звук получился хриплым из‑ за пережатого горла, в глазах потемнело, и я, уже практически теряя сознание, ощущала, как по моему телу шарят грубые руки.

Рука Стивена исчезла с моего горла, и я упала на колени, жадно глотая воздух.

– Убери от нее свои лапы! – услышала я знакомый низкий голос, который сейчас больше напоминал рычание. Он показался мне божественной музыкой.

– Что, Грейсон, ты так переживаешь за свою пташку? – с явной ухмылкой в голосе ответил Стивен. – Она ничего, горяченькая. А как она сладко целуется, ммм… Ну, ты, наверно, и сам знаешь. Когда она тебе надоест, я готов ее забрать. Научи ее разным играм в постели, и я даже приплачу тебе за это. – Последнее слово он прохрипел.

Я, дрожа и опираясь о стену, встала, одергивая топик, протерла глаза от слез и с ужасом воззрилась на разворачивающуюся передо мной сцену.

Только ситуация была с точностью до наоборот. Теперь к стене был приперт Стивен, и Кейн крепко сжимал его горло. Правда, в отличие от меня, Стивен был не один, и его приятели бросились на защиту, наваливаясь на плечи Кейна. Он, плавно и ловко извернувшись, стряхнул их с себя, но при этом ему пришлось выпустить Стивена. Тот не преминул воспользоваться ситуацией и, толкнув Кейна двумя руками, отпихнул его от себя. Кейн, занятый разборками еще с двумя противниками, отлетел назад, прямо на неплотно прикрытую дверь туалета, которая настежь распахнулась от удара. Кейн упал внутрь. Стивен и два парня влетели туда же, еще двое, пока не вмешиваясь, наблюдали за происходящим. Послышались шум и неразборчивая ругань.

«Беги! » – орал мой внутренний голос. – «Пока они не обращают на тебя внимания, беги, зови на помощь, трое на одного – это слишком много! » Я неуверенно возразила: «А если он пострадал? Я должна ему помочь». – И, на дрожащих ногах, опираясь о стенку, двинулась к туалету и осторожно заглянула внутрь.

Я поняла, почему те двое не пришли на помощь Стивену. Они просто не поместились бы туда. Для драки четырех парней требуется места значительно больше, чем мог предложить обычный женский туалет боулинга. Одна из раковин была разбита, дверца одной из кабинок выломана, и на унитазе отдыхал скуластый парень, прислонившись к стенке. Похоже, он был без сознания. Стивен со своим другом наседали на Кейна, которому тоже досталось – по его виску стекала тонкая струйка крови. Но он ловко уворачивался от ударов, в ответ нанося свои. Я так залюбовалась его быстрыми отточенными движениями, так похожими на странный танец, что сама не заметила, как зашла внутрь. Зато заметил Кейн.

– Эрика, уходи отсюда, – рявкнул он, на секунду отвлекшись от драки, и тут же пропустил удар под ребра. Рассвирепев окончательно, Кейн сначала резко отвел в сторону руку нападавшего на него парня, ударив по ней сверху вниз, а потом мощным ударом в челюсть его послал в нокаут. Раздался отвратительный звук ломающейся кости, парень упал на пол и больше не двигался. Кейн обернулся к Стивену. В глазах моего покровителя горело черное пламя ярости, ноздри раздувались, руки сжаты в кулаки… Я не могла отвести от него глаз, любуясь этим хищником на тропе войны, хотя одновременно умирала от страха. Если он когда‑ нибудь так посмотрит на меня… нет, лучше до этого не доводить.

Кейн, не издав ни звука, медленно двинулся на Стивена. Тот вжался в стену и, похоже, прикидывал, как сбежать, потому что глаза его неистово обшаривали помещение. Нет, не совсем так. Один глаз, потому что второй заплыл, и под ним уже наливался темно‑ фиолетовый синяк. Кейн занес руку для удара…

Внезапно меня довольно грубо отодвинули в сторону, я взвизгнула, но тут же узнала Мэтта и Дерека. Они влетели в тесное помещение, чуть не наступив на лежащего на полу парня, и схватили Кейна за руки.

– Кейн, хватит! Отойди от него! Ты сейчас его убьешь! – парни не отпускали его, чуть прижимая к себе. Кейн недовольно то ли выругался, то ли зарычал, но сопротивлялся явно только для виду. Дерек кивнул Стивену:

– Убирайся! Ну, живо, долго мы его не удержим!

Стивен торопливо покинул поле боя, ничего не сказав на прощание. Парни отпустили Кейна и только сейчас осмотрели место действия. Дерек присел и начал обследовать лежащего на полу парня, все еще пребывающего без сознания. Мэтт внимательно оглядел Кейна.

– Эй, чувак, у тебя кровь идет, – озабоченно сообщил Мэтт.

– Скажи мне что‑ нибудь, чего я не знаю, – пробурчал Кейн. – Я ударился головой о раковину.

– Так это ты ее разбил? Крепкая у тебя голова, – ухмыльнулся Мэтт.

– Нет. Это уже позже было, – отмахнулся Кейн. – Дерек, он там живой?

– Живой, – откликнулся Дерек, уже осматривающий второго парня в кабинке. – И этот тоже. Оба прикидываются. Парни, вы можете идти, мы присмотрим за Грейсоном, – обратился он к ним. – И больше не советую лезть к нему, это, как правило, плохо заканчивается. – Оба противника Кейна неохотно поднялись и вышли. Мы остались вчетвером.

Я вдруг опомнилась, содрала с себя верхний топик, возблагодарив Кэтрин за то, что она заставила меня надеть два, и протянула его Кейну, осторожно дотронувшись до его руки.

– Вот, приложи.

Он молча взглянул на меня, взял топик и прижал к виску, болезненно поморщившись. В дверь заглянули Кэтрин и Синтия, охнув от удивления.

– Кейн, что здесь было?

– Ничего, – буркнул он. – Обычное дело. Пошли, надо еще с администрацией поговорить.

Переговоры с администрацией были недолгими и завершились тем, что Кейн протянул свою кредитку. Половину стоимости ремонта взяли с него, вторую половину должен будет оплатить Стивен. Дерек коротко пояснил, что драки, хотя и не частое явление, но все‑ таки случаются, и к этому все привыкли.

– А если Стивен начнет отпираться? – тихо поинтересовалась я.

– Не будет. Он предпочтет замять происшедшее. Я вообще не могу понять, под кайфом он был, что ли? Поднять руку на Девила в присутствии твоего покровителя!

– А откуда ты…, ‑ начала я. Дерек просто дотронулся до моей шеи.

– Завтра у тебя здесь будут великолепные синяки, можешь мне поверить. А Кейн не стал бы этого делать. – Дерек увидел Кейна, выходящего из офиса администрации. – Пойдем.

Я вдруг кое‑ что вспомнила.

– Дерек, подожди. А с какой девушкой обнимался Кейн, пока меня не было?

Он удивленно уставился на меня.

– С чего ты взяла? Как только ты вышла, он перестал играть и сел на диванчик. А когда прошло уже двадцать минут, а ты так и не появилась, он пошел на твои поиски.

«Значит, он все‑ таки объявил федеральный розыск», – подытожил внутренний голос.

* * *

Все мы молча, уже не в том веселом настроении, которое было в начале вечера, дошли до дома. Мэтт и Синтия, как выяснилось, жили этажом ниже нас. Дерек и Кэтрин, как они и говорили, практически напротив. Пока я копалась в сумочке в поисках ключей, Кейн открыл дверь и зашел внутрь, даже не попрощавшись. Я последовала было за ним, но Дерек осторожно придержал меня за локоть.

– Эрика, подожди секунду. Присмотри за ним. Его проклятый характер не позволит ему пожаловаться, но Кейн довольно сильно приложился головой. Может быть сотрясение мозга.

Я молча кивнула и ушла, аккуратно прикрывая за собой дверь. Кейн был на кухне, доставая лед из холодильника, чтобы приложить к покрасневшим костяшкам правой руки. Я потянулась помочь, но он сердито оттолкнул меня.

– Не надо, Эрика. Я и сам прекрасно справлюсь. Для меня, знаешь, драки – это рядовое явление. – Я не стала спорить, отошла к раковине, намочила полотенце и попыталась оттереть засохшую кровь с его виска. Кейн повысил голос.

– Я же сказал, не надо! Что ты от меня хочешь? Чтобы я не злился на тебя? Я не злюсь, можешь успокоиться. Твоей вины в этом нет. Именно поэтому я не хотел, чтобы ты общалась с посторонними. С Сандерсом у нас старые счеты, он просто всегда хочет получить то, что есть у меня, и неважно, ты это будешь или мой мотоцикл.

– Кейн, я только хотела…

– Чего? – рявкнул он. – Того же, чего хочет каждая сучка в этой школе – запустить руки в мои волосы. «Ах, Кеееейн, у тебя такие волосы…», – видимо, передразнил он кого‑ то противным писклявым голосом. – Я взбесилась, на мгновение стала сама собой и оборвала его на полуслове.

– Сядь, Грейсон! – в ответ рявкнула я. От неожиданности он замолчал и сел. Меня настолько возмутило, что Кейн приравнивает меня к остальным девицам, хотя я не давала ему повода так думать, что не удержалась и выпалила:

– Не считай себя таким уж секс‑ символом! Я не из твоих сучек, которые готовы по мановению руки прыгнуть в твою койку! У тебя кровь на виске, мне нужно осмотреть рану! – Я тут же пожалела, что сказала это, потому что в его глазах мгновенно появились тоска и ожесточение. Но делать было нечего, назад я забрать свои слова уже не могу. Я осторожно стерла засохшую кровь с виска и осмотрела рассеченную бровь. Рана оказалась неглубокой, зашивать ее не было необходимости. Но черт возьми, какие же действительно волосы у этого парня! Я с большим трудом сдерживалась, чтобы на самом деле не запустить в них руки, но, тряхнув головой, выкинула эти мысли из головы и вернулась в реальность. – Все нормально, – уже спокойным голосом сказала я. – Зашивать не надо. – Я отвернулась, чтобы убрать запачканное полотенце. Кейн, который все это время сидел молча и не шевелился, не дал мне этого сделать, обхватывая руками за талию и разворачивая к себе.

– Так, значит, я тебе не нравлюсь? И ты не хочешь лечь со мной в постель? – соблазнительным голосом проворковал он, внимательно вглядываясь в мои глаза. Я из последних сил пыталась не растерять самообладание, чтобы не начать раздеваться сию же секунду. Под этим взглядом я была готова сделать все, что угодно!

– Нет, – довольно убедительно соврала я. По крайней мере, надеюсь, что убедительно.

– Но ты понимаешь, что все равно окажешься там? – уже обычным безразличным тоном произнес он.

– Да, понимаю. Но не думай, что это доставит мне большое удовольствие, – так же безразлично постаралась сказать я. Он опустил руки.

– Иди к себе, Эрика. Сегодня вечером ты не будешь моей сексуальной игрушкой, можешь не волноваться. У меня слишком болит голова, – как‑ то устало сказал он и опять вернулся к холодильнику за льдом. Я хотела что‑ то сказать, но, глядя на его опущенные плечи и поникшую голову, передумала и тихо ушла к себе. Может, я зря так сказала? Но я просто не могла признаться ему, что «готова по мановению руки прыгнуть в его койку», хотя именно этого мне и хотелось больше всего на свете. Я еще помнила ощущение его рук на себе, тепло его тела, его запах… Мне до одурения хотелось прижаться к его губам, чтобы ощутить их мягкость и нежность… «Надо полагать, у тебя еще появится такая возможность», – проснулся мой ехидный внутренний голос. – «Он сам сказал, что ты все равно окажешься в его постели». Да, безусловно, это так. Но мне почему‑ то хотелось, чтобы все было по‑ другому, чтобы он не просто воспользовался моим телом. Я что, хочу, чтобы он любил меня? – вдруг осознала я. «Грейсон не может полюбить», – вспомнила я слова Синтии. И тут же в моей голове прозвучали слова Кэтрин: «Дай ему шанс». Я еще раз вспомнила, как любовалась грацией пантеры во время драки, как таяла, когда он учил меня играть, ощущение его кожи под моими губами, когда я поцеловала Кейна. Вспомнила яростный огонь в его глазах, когда он надвигался на Стивена, потом ожесточение, с которым мой покровитель смотрел на меня.

Этой ночью я поняла следующее: Кейн Грейсон – жуткий собственник и видит во мне не больше, чем сексуальную игрушку.

Но черт меня побери, я люблю эту скотину.

Глава 8

Кейн

Утром я проснулся довольно рано, потому что не давали спать плохие предчувствия. Я попытался понять, с какой стороны стоит ждать неприятностей. Предупреждения моей интуиции заслуживали доверия, пару раз они спасали мне жизнь. Взять хотя бы тот случай, на память о котором остался шрам под ребрами. Я предчувствовал – что‑ то будет, поэтому был настороже и вовремя увернулся. Попади лезвие ножа несколькими дюймами правее, и я не отделался бы так легко. Но сейчас сложно было понять, от кого исходит опасность, однако я знал точно – все будет связано с Эрикой. Эта девушка – магнит для неприятностей. Она не провела здесь еще и недели, а уже стала первой новостью школы, вызвала ненависть Кристины, Сандерс спит и видит, как бы заполучить ее – я ни на секунду не забывал его слов. Правда, в основном все это соединялось со мной, но ведь и то, что Эрика стала моим Девилом, связано с ее склонностью к маленьким домашним катастрофам. И еще неизвестно, может, то, что Эрика стала моим Девилом – будет для нее еще большей неприятностью, чем вероятные стычки с Кристиной. Или для меня…

Я не узнавал себя в последнее время. До появления Эрики в моей жизни все казалось легким и простым. После приезда в эту школу я жил один, общаясь преимущественно с родственниками, презирая остальных соучеников, периодически трахался с девицами, которые сами прыгали ко мне в постель, считая это честью для себя. Не могу сказать, что сильно сопротивлялся этому, все‑ таки я был парнем со всеми вытекающими отсюда потребностями. Но я никогда не зацикливался на сексе.

«Конечно, потому что тебе все и так подавалось на блюдечке с голубой каемочкой» – проснулся внутренний голос. Я не стал с ним спорить – так оно и было на самом деле.

Но вот сейчас я отчаянно хотел Эрику. Именно ее. И, хотя имел только приблизительное представление о женской физиологии, прикидывал, что уже завтра вечером я смогу заполучить ее в свою постель. Может, тогда я, наконец, избавлюсь от этих навязчивых мыслей о ней. Кроме всего прочего, меня бесило, что дражайшие родственнички явно считают Эрику моей девушкой. Сначала Мэтт, потом Кэтрин со своим боулингом… Да, еще этот боулинг.

Я опять вернулся к размышлениям о том, с чего начал, и пришел к выводу, что Эрика не просто притягивает к себе неприятности, но и щедро делится ими с окружающими. Вот на меня уже явно подействовало.

На кухне закопошилась Эрика. Неожиданно я решил изменить нашу традицию утренних споров. Изменение пароля аккаунта, обнаруженное мной вчера, натолкнуло на мысль, что, возможно, я ошибался в Эрике. Раньше она откровенно боялась меня и все время вздрагивала от испуга, что‑ нибудь роняя. Интересно, что будет, если я не буду сердиться, а просто потребую завтрак, как, очевидно, она от меня ожидает.

А ничего не поменялось. Чашка на этот раз разбилась, и Эрика неловко присела, собирая осколки, явно опасаясь даже взглянуть на меня. Я только вздохнул. Нет, похоже, я не ошибся, а жаль. Причем не ошибся в обоих случаях – в характере Эрики и в том, что она притягивает неприятности. Я решил, что надо поменьше с ней разговаривать, хотя бы до завтрашней ночи, чтобы не иметь в постели дело с напуганной девчонкой. Я все еще надеялся где‑ то в глубине души, что мне не придется применять силу. В конце концов, если все остальные девицы прыгают в мою койку сами, почему бы конкретно этой одной не сделать то же самое?

В школе я принял еще одно решение. Я подозревал, что Эрика в курсе сплетен, гуляющих по школе, и, увидев ее опущенную голову, густой румянец и общую напряженность, только убедился в этом. Тогда я обнял ее за плечи и привлек к себе. Да, возможно, этим самым я подтвердил всеобщие подозрения, но, во‑ первых, мне было на это наплевать, а, во‑ вторых, я словно ставил клеймо на Эрике – «она моя».

А девушка, кстати, не возражала, явно расслабившись и прижимаясь ко мне. Да и мне самому было приятно обнимать хрупкие девичьи плечики.

Кристина, как и вчера, постоянно попадалась мне на глаза, но теперь она бросала на меня не пылающие взгляды, а, наоборот, робкие и извиняющиеся. На меня. На Эрику Кристина смотрела с ненавистью.

На ланче Кэтрин сообщила Эрике о боулинге. Я мысленно усмехнулся – если бы не моя сестра, ни я, ни Эрика никуда не пошли бы завтра вечером и, возможно, нашли бы более приятное времяпрепровождение. Но, с другой стороны, Кэтрин права – мы уже давно не выбирались вместе, и, если ей так хочется пообщаться с Эрикой, то – пожалуйста. Девил взглянула на меня, ища поддержки, но я просто пожал плечами – спорить с Кэтрин я не собирался, а больше от меня ничего не требовалось.

Кэтрин вдруг завела с Эрикой разговор о том, что с кем‑ то надо переговорить, как я понял – с их инструктором по фитнесу, и договорилась задержаться после уроков. Я неожиданно вспомнил омерзительный взгляд Кристины и предостережение Дерека по ее поводу.

– Кэтрин, ты можешь проводить Эрику домой? – попросил я сестру. – Я хочу быть уверен, что она не будет опять блуждать по территории.

Помимо того, что я действительно опасался топографического кретинизма Эрики, мне не хотелось, чтобы она шла домой одна. У меня еще были дела – в очередной раз надо было обсудить свой реферат по биологии, поэтому встретить ее не получалось. А на Кэтрин в этом отношении можно было положиться.

Поговорив с мистером Грином и про реферат, и на тему «Маринерс» и их дальнейших шансов остаться в высшей лиге, я направился домой. У выхода из школы стояла Кристина с видом невинной застенчивой девочки, явно поджидающая меня. Я решил не реагировать на нее, потому что был риск, что она устроит очередную сцену, а мне страшно не нравились женские истерики.

Она не собиралась отступать.

– Кейн, – захлопав ресницами, жалобно произнесла она. Я не отреагировал, убирая в шкафчик свои учебники.

– Кейн, – еще более жалобно прохныкала она, осторожно дотрагиваясь до моей руки. – Пожалуйста, поговори со мной.

– Нам не о чем разговаривать, Кристина, – резко отозвался я, отдергивая руку.

Кристина встала так, чтобы оказаться прямо передо мной, и в умоляющем жесте взяла меня за обе руки.

– Кейн, – чуть не плакала она. – Прости меня. Я не хотела.

Я почувствовал, что проще поговорить с ней, чем объяснять, почему я не хочу этого делать.

– Что ты не хотела, Кристина? – равнодушно спросил я. Она оживилась.

– Я наорала на тебя вчера. Прости меня, пожалуйста, я правда не хотела этого, Кейн. Не злись на меня, пожалуйста. Это все ревность. Кейн, ты же знаешь, что я люблю тебя…

Я помрачнел, вырвал у нее руки и отвернулся, собираясь уходить. Если она опять начнет эти разговоры про любовь… Я не верил, что это чувство существует, по крайней мере, для меня. Кэтрин может сколько угодно утверждать, что они с Дереком действительно любят друг друга… Но для себя я уяснил четко – любви не существует, все объясняется более прозаическими причинами типа гормональных всплесков.

Кристина поспешно опять схватила меня за руку и залепетала:

– Нет, Кейн, не уходи. Если тебе так не нравится слово «любовь», я не буду его произносить. – В ее глазах заблестели слезы, голос дрожал.

– Так что ты от меня хочешь, Кристина?

– Ничего. Я просто хотела извиниться, чтобы ты не злился и не смотрел таким зверем. Хотя…, ‑ она соблазнительно улыбнулась и бросила на меня взгляд из‑ под намокших от слез ресниц. – Если тебе захочется, я готова стать твоей жертвой, мой хищник. В любое время, в любом месте, только намекни. Я даже готова разделить постель с тобой и твоим Девилом. Сейчас я прекрасно понимаю – тебе по статусу положено иметь Девила, поэтому, пожалуйста, прости меня, только не выгоняй из своей жизни. Я сделаю все, что ты захочешь, – последние слова она произнесла томным, соблазнительным голосом.

Я смотрел на нее, осознавая – мне не нужно то, что она открыто предлагает. Пусть даже у меня уже несколько дней не было секса, я не хотел сейчас Кристину. Но, с другой стороны, я помнил предостережение Дерека о том, что Кристина способна на многое, и не хотел доводить ее до крайности.

– Я понял, Кристина, и буду иметь тебя в виду, – спокойно сказал я.

– Ты на меня не сердишься? – оживилась она.

– Нет, – все так же ровно ответил я, поворачиваясь, чтобы уходить.

– Кейн, – опять начала Кристина. – Я буду вести себя, как твоя подруга, только разреши мне…, ‑ она потянулась ко мне. Я напрягся и на всякий случай отодвинулся. – Нет, я знаю, что ты не любишь целоваться, – поспешила оправдаться девушка. – Я просто хочу дотронуться до твоих волос. У тебя такие красивые волосы, Кейн… – Она дотронулась до моего виска рукой с длинными кроваво‑ красными ногтями, пытаясь пригладить мои, как всегда, встрепанные волосы.

– Нет, – резко отдернулся я. – Я не злюсь на тебя, Кристина, но не заходи слишком далеко.

Она мгновенно превратилась из обольстительной соблазнительницы в смущенную послушную девочку.

– Конечно, Кейн. Все, что ты хочешь. Помни, я к твоим услугам в любое время, – пролепетала она, опустив глаза в пол.

Я не стал больше ее слушать и ушел, наконец, домой, хотя втайне был доволен, что, по крайней мере, с этой стороны в ближайшее время неприятностей можно не ожидать.

* * *

Дома я старался лишний раз не общаться с Эрикой. Во‑ первых, я соблюдал свое же решение, а, во‑ вторых, потому, что мое тело реагировало на вид Эрики совершенно определенным образом. Странно, но если раньше подобная реакция была практически на всех девушек, как у любого нормального парня, то сейчас меня не привлекал никто, кроме Эрики.

Чтобы не устраивать себе дополнительных проблем, я залег у себя в спальне с «Хрониками Амбера», перечитывая их уже не знаю в какой раз, и дожидался вечера субботы. В серии десять томов, и их мне вполне хватило, чтобы занять себя.

* * *

Кэтрин пришла, как и обещала, в пять. Она торопливо поздоровалась со мной и сразу же убежала к Эрике. Дерек вместе со мной – конечно, он же не мог оставить одну свою девушку – прошел в гостиную и удобно устроился на диване.

Мы перебросились парой дежурных фраз и расслабились, зная, что девушек надо будет подождать еще минимум полчаса. В Дереке мне нравилась одна его черта характера – с ним не требовалось поддерживать нудный, никому не нужный разговор, а можно было просто спокойно помолчать.

Наконец девушки вышли, и я собрал все свое самообладание, чтобы не выставить любимую сестру с ее бойфрендом за дверь и не затащить Эрику в кровать прямо сейчас. Кэтрин ухмыльнулась, увидев, какой эффект произвело на меня появление Эрики.

Сияющая кожа, огромные глаза, стройные ноги, подчеркиваемые облегающими джинсами… я с трудом отвел глаза и хрипло, более резко, чем требовалось, поинтересовался:

– Ну, мы идем или нет?

Я бы сказал, что Эрика в первый раз в жизни была в боулинге, глядя, с каким интересом она осматривается. Надо отдать ей должное – она даже не стала спрашивать, зачем ей переобуваться, послушно сбросив свои кроссовки и надев выданные ей ботинки.

Кэтрин и Синтия играть отказались наотрез, в чем я, кстати, и не сомневался. Трудно было представить себе Синтию, осторожно, наманикюренными пальчиками, берущую шар и бросающую его. Нет, конечно, в жизни возможно все, только вот после этого мы наверняка услышали бы ряд сочных ярких выражений по адресу сломанных ногтей, шара, кеглей, боулинга в целом, ну и меня и Мэтта до кучи. Меня – потому что Синтия и я, мягко говоря, недолюбливали друг друга, а Мэтта – чтобы ему не так обидно было. Кэтрин же просто не увлекалась боулингом и ходила с нами за компанию.

Эрика еще раз попыталась заикнуться на тему того, что не умеет играть. Мы не обратили на ее слова никакого внимания. Точнее, я не обратил. Сначала. Потому что Мэтт решил подбодрить Эрику, похлопал ее по плечу и что‑ то там сказал. Мне почему‑ то очень не понравился его жест. Это мой Девил, и нечего распускать руки! Я промолчал, но, наверно, в моих глазах что‑ то такое сверкнуло, потому что Мэтт поспешно убрал руку, а Девил опустила глаза, не решаясь встречаться со мной взглядом.

Эрика не врала, когда говорила, что не умеет играть. Ее броски могли довести до сердечного приступа кого угодно. Собственно, я уже опасался, что Мэтту придется вызывать врача после того, как он несколько минут буквально валялся по полу, держась руками за живот от хохота. Хотя в том, что Эрика бросала неправильно, не было ничего странного, если мои предположения о том, что это ее первое посещение боулинга, были верными. Когда она приготовилась бросать в третий раз, я решил вмешаться.

Подойдя к Эрике со спины, я осторожно взял ее за плечи, ожидая, как всегда, что она вздрогнет. Но ее плечи, которые уже напряглись для броска, неожиданно расслабились, и Эрика, явно не сознавая, что делает, чуть отклонилась назад. Я не стал возражать, обнимая ее одной рукой и прижимая к себе хрупкое тело, одновременно инструктируя.

– Не так. Ты неправильно бросаешь. Немного присядь и разверни плечи. Придерживай свободной рукой шар. Нет, не отклоняй запястье и прижми локоть к бедру. Так, теперь делай выпад ногой вперед и бросай.

Когда ее попка, обтянутая джинсами, коснулась моей промежности, я с большим трудом удержался от стона и надеялся только, что она не понимает, насколько я сейчас возбужден. Меня буквально сводили с ума ощущения стройного тела, прижатого к моей груди, тонкий аромат, так не похожий на те приторные духи, которые предпочитало большинство девушек, шелковистые волосы, щекочущие мою щеку, когда она поворачивала голову, непонятный электрический импульс, пробежавший по мне. Я сумел сдержаться и не уволочь ее в темный уголок, чтобы стянуть там заколку и запустить руки в ее густые локоны. Мало того, я смог проинструктировать ее по технике броска и даже помог кинуть. Шар сбил одну кеглю, что чрезвычайно удивило Эрику. Она, похоже, считала, что никогда не сможет постичь искусство этой игры.

– Поняла? – прошептал я ей. Эрика молча кивнула. Я с сожалением отпустил ее и отошел в сторону.

Следующий бросок она делала сама, и он, как и следовало ожидать, не получился. Мэтт начал проезжаться насчет плохих учителей. Я довольно резко ответил ему про плохих учеников и опять отправился к Эрике, уже предвкушая, как я сейчас прижму ее к себе.

– Я же показывал тебе, надо вот так, – и опять привлек ее к себе, помогая бросить шар. На этот раз у нас вышло лучше. Шар сбил целых три кегли. Эрика обрадовалась и захлопала в ладоши, радуясь своему (нашему! ) броску. Я на секунду прижал ее к себе, вдыхая запах волос. Мое тело переполняли странные эмоции, которых я не понимал и потому боялся, как всего неизведанного. Точнее, не боялся, просто я привык с осторожностью относиться ко всему новому, ибо неизвестно, что оно может тебе принести. Поэтому я отпустил Девила и молча ушел в сторону, заметив при этом, что Кэтрин с интересом наблюдает за мной и Эрикой. Я мысленно выругался – теперь сестра не оставит меня в покое.

Когда Эрика должна была делать следующий бросок, я встал за ней, но избегал ее касаться, чтобы опять не вызвать всплеск этих странных эмоций. «Возможно, моя помощь и не потребуется», – сказал я сам себе. – «Ну да, как же? » – возмутился внутренний голос. – «Смотри, она сейчас опять сделает все неправильно». И точно, Эрика опять слишком отвела запястье и слишком согнулась. Я не смог противостоять искушению и позвал ее.

– Подожди, не так.

Я обнял ее, погружаясь в уже ставшие для меня привычными ощущения. Знакомый электрический импульс прошил мое тело, тонкий аромат заполнил мои ноздри. Я сжал зубы, собрался и чуть подтолкнул Эрику вперед, давая сигнал к броску. Шар, к моему удивлению, сбил все кегли. Эрика, как маленькая девочка, захлопала в ладоши, порывисто повернулась и поцеловала меня в щеку. Сказать, что я оторопел – значит сильно преуменьшить. Меня и раньше пытались поцеловать девушки. Не нужно долго вспоминать – взять хотя бы Кристину вчера. Но это не вызывало у меня никаких эмоций, только глухое раздражение от мокрого пятна, остающегося на коже. Но сейчас, когда мягкие, нежные губы Эрики прикоснулись ко мне, я застыл на месте. Единственное, что я хотел сделать – это прижать девушку к себе и самому попробовать на вкус ее пухлые губы. Возможно, именно это я и сделал бы, но Эрика вдруг смутилась, опустила голову и поспешно ушла, пробормотав что‑ то невнятное. Я, по зрелом размышлении, решил, что это к лучшему, потому что Мэтт не давал бы мне покоя еще несколько месяцев, припоминая этот поцелуй, да и от Кэтрин трудно было бы отвязаться. Все прекрасно знали мое отношение к поцелуям, тем более в губы. Я не делал из этого секрета и неоднократно сообщал об этом.

Я рассеянно проводил Эрику взглядом, приходя в себя, и осмотрелся. Внезапно мой взгляд упал на еще одну компанию, появившуюся в зале, и, судя по всему, уже довольно давно. Странно, но я не видел их появления, занятый наблюдением за Эрикой. Присмотревшись, я замер. Сандерс со своими приятелями. Плохие предчувствия, до этого момента затаившиеся где‑ то внутри, напомнили о себе с новой силой. Что он тут забыл? Сандерс никогда не был замечен в увлечении боулингом. Я внутренне напрягся и, нацепив на лицо обычную маску равнодушия, подошел к Дереку и Мэтту.

– Парни, вы видели? – ровным голосом спросил я, незаметным кивком показывая на Стивена и компанию. Дерек в данный момент был занят, обнимаясь и целуясь с Кэтрин, а Мэтт обернулся и тоже мгновенно помрачнел.

– Что ты будешь делать? – спросил он.

– Пока ничего. Точнее, играть буду, – сообщил я. – Они даже не подходят к нам. Может, все и обойдется. – Я сам не верил своим словам, но Мэтт, видимо, понял меня. – Кстати, твоя очередь, Мэтт.

Он кивнул и отошел к дорожке, а я взглянул на Эрику. Она сидела, опустив голову и закрыв руками лицо, явно расстроенная, а Синтия что‑ то снисходительно объясняла ей. На секунду мне захотелось подойти и слегка придушить Синтию. Иногда она была подлинной сукой. Я примерно представлял, о чем она может говорить сейчас Эрике, потому что не сомневался, что ее восторженный поцелуй видели все, а наши отношения с Синтией были далеки от дружелюбных. «Ты – Девил, а он – твой покровитель, и надо знать свое место», – что‑ то в этом роде. Я раздосадованно отвернулся, возвращаясь к игре.

Меня насторожили радостные возгласы Мэтта и громкие звуки поцелуев. Я взглянул на диванчик – там никого не было. Синтия обнималась с Мэттом, а вот Эрики нигде не было видно. Я насторожился, но понимал, что домой она вряд ли ушла бы одна. Не говоря уже обо всем прочем, она не нашла бы домой дороги. Играть мне резко расхотелось.

– Синтия, куда делась Эрика? – стараясь казаться равнодушным, спросил я. Она повернулась ко мне, ухмыльнулась и сообщила:

– Оставь бедную девочку в покое хоть ненадолго, Грейсон. Никуда твой Девил, – она подчеркнула это слово, – не денется. Отлучилась на несколько минут, а ты уже начал нервничать. Скоро она вернется.

Я молча кивнул, понимая, о чем хотела сказать Синтия, отошел к диванчику и сел, откинувшись на спинку и закрыв глаза. Мне откровенно не нравилось все происходящее – и непонятные ощущения, бурлившие в моем теле, и нехорошие предчувствия, и компания Сандерса в боулинге рядом с нами.

Я некоторое время сидел в такой позе, пытаясь разобраться во всем. Потом меня словно подтолкнуло что‑ то изнутри – сколько времени можно провести в туалете? Уже прошло минут двадцать, наверное. Я открыл глаза, огляделся и рывком вскочил на ноги, мысленно обругав себя. Компания Сандерса исчезла, и я был готов держать пари на все, что угодно – домой они не ушли, поскольку понял, что меня насторожило – приглушенный вскрик, в котором узнавалось мое имя.

Я метнулся в закуток, в котором располагались туалеты, и мгновенно вскипел от гнева. Стивен припирал Эрику к стене, одной рукой сжимая ей горло, а другой задирая ей одежду. Не раздумывая, я бросился на него, отбрасывая в сторону его приятелей, и буквально снес парня в сторону. Эрика упала на колени, жадно глотая воздух. Я краем глаза отметил, что с ней все будет в порядке, и вплотную занялся Стивеном.

– Убери от нее свои лапы! – зарычал я. Он что, совсем свихнулся или под кайфом? Нападать на Девила в присутствии ее покровителя? Такого еще не было в истории школы, обычно все уважали право собственника.

– Что, Грейсон, ты так переживаешь за свою пташку? – с явной ухмылкой в голосе ответил Сандерс. – Она ничего, горяченькая. А как она сладко целуется, ммм… Ну, ты, наверно, и сам знаешь. Когда она тебе надоест, я готов ее забрать. Научи ее разным играм в постели, и я даже приплачу тебе за это. – Последние слова он прохрипел, потому что теперь уже я припирал его к стене, сжимая горло. Я практически не думал, что делаю. Мною владела бурная, всепоглощающая ярость. Он посмел целовать Эрику? Мою Эрику? Или она позволила ему это, раз он говорит о сладких поцелуях? Она такая же, как все остальные сучки, готовые раздвинуть ножки перед первым попавшимся толстым кошельком? Я не знал, что и думать, но размышлять мне было некогда. Пара его приятелей покрепче – Кайл и Энди – повисли на моих плечах, пытаясь оторвать меня от Стивена. Я дернул плечами, сбрасывая их, но мне пришлось отпустить и Сандерса, и тот немедленно воспользовался этим. Этот ублюдок так сильно, как ему позволяло ограниченное пространство, толкнул меня, и я отлетел к противоположной стене, ударившись спиной о дверь туалета. Та была, похоже, неплотно прикрыта, поэтому распахнулась, и я влетел в небольшое помещение, ударившись головой о раковину. Сандерс не стал терять времени даром и ворвался внутрь вместе с своими шестерками Кайлом и Энди. Я знал, что в коридоре болтаются еще двое, но они не будут присоединяться к драке. Они были трусоваты, а, кроме того, здесь все равно никто больше не поместится.

Я рывком вскочил на ноги, встречая уже замахнувшегося на меня Энди. Поймав его на противоходе, я швырнул парня в сторону, проломив его телом дверь одной из кабинок. Энди мешком осел на унитазе, прислонившись к стенке. «Одним меньше», – отстраненно подумал я, уже уворачиваясь от следующего удара и слушая площадную брань Стивена. Я не видел для себя никакой опасности. Они вдвоем, даже несмотря на неплохую подготовку Кайла, не смогут со мной справиться. Хотя Кайл сумел меня достать, я отлетел к проломленной двери и рассек себе бровь. Теперь по виску тонкой струйкой стекала кровь, что, впрочем, не мешало мне сосредоточиться на драке. И не такое бывало. Зато после моего ответного удара Сандерс своротил раковину, о которую я ударился в самом начале.

Я уже решил, что пора заканчивать веселье, как вдруг с удивлением увидел Эрику. Только ее здесь не хватало! Эта идиотка не понимает, что подставляет себя под удар?

– Эрика, уходи отсюда, – рявкнул я, на секунду отвлекаясь от происходящего, и тут же пропустил удар под ребра от Кайла. Все, с этим пора заканчивать, решил я для себя. До этого момента я старался не калечить нападавших во избежание ненужных проблем, но у всего есть свои пределы. Я провел болевой прием, ломая Кайлу руку, чтобы он в дальнейшем предварительно подумал, стоит ли нападать на более сильного противника, и ударил его в челюсть. Кайл рухнул на пол, выбывая из дальнейших событий. Я повернулся к Сандерсу и медленно, прикидывая, как лучше проучить его, двинулся на него. Этот трус даже не собирался защищаться. Он вжался в стену и явно прикидывал, как сбежать. «Да, сейчас ты выглядишь не таким крутым, как полчаса назад, когда лапал моего Девила на глазах у своих дружков», – гневно подумал я, занося руку для удара. Во мне боролись два противоречивых чувства: с одной стороны, мне было противно с ним драться. У него хватало смелости нападать лишь на беззащитных девушек. А с другой стороны, мне хотелось проучить его так, чтобы неповадно было трогать мое. Пока второе чувство преобладало, и я готов был выбить из Сандерса все дерьмо, но не сильно сопротивлялся, когда меня схватили за руки Мэтт и Дерек и оттащили в сторону, хотя в первый момент был недоволен этим. Стивен воспользовался случаем и сбежал.

Парни отпустили меня и начали осматривать поле боя. Я тоже только сейчас оценил нанесенные разрушения. Разбитая раковина, выломанная дверь, – вроде больше ничего. Бывало и хуже.

– Эй, чувак, у тебя кровь идет, – сообщил мне Мэтт. Я дотронулся до виска и поморщился. Кровь из рассеченной брови все еще подтекала, оставив след на моих пальцах.

– Скажи мне что‑ нибудь, чего я не знаю, – пробурчал я. – Я ударился головой о раковину.

– Так это ты ее разбил? Крепкая у тебя голова, – ухмыльнулся Мэтт.

– Нет. Это уже позже было, – отмахнулся я. Дерек осматривал Энди, все еще находившегося в кабинке. – Дерек, он там живой?

– Живой, – откликнулся Дерек. – И этот тоже. Оба прикидываются. Парни, вы можете идти, мы присмотрим за Грейсоном, – обратился он к ним. – И больше не советую лезть к нему, это, как правило, плохо заканчивается. – Кайл и Энди, пошатываясь, вышли из туалета. Кайл придерживал сломанную руку и кривился от боли. Я не испытывал к нему никакого сострадания. Сам дурак. Вот единственное, о чем я жалел – это то, что Стивен вышел из всей этой истории только с синяком под глазом. Это только разозлит его и сподвигнет на дальнейшие действия.

До моей руки осторожно дотронулись. Я, даже не глядя, знал, что это Эрика – по особому ощущению, которое возникло в моем теле. Она сняла с себя топик и протягивала его мне.

– Вот, приложи.

Я, ничего не сказав, взял ткань и прижал к виску, поморщившись от боли. Эрика выглядела так, как и должна выглядеть девушка в шоковом состоянии – еще более бледная, чем обычно, расширенные глаза, прикушенная губа. На нежной коже горели красные пятна от пятерни Стивена. Завтра они превратятся в роскошные синяки. Я мысленно поздравил себя с очередным оправдавшимся предчувствием. Ничего себе, называется, сходили в боулинг!

В дверь заглянули Синтия и Кэтрин, немедленно начиная охать и интересоваться происходящим.

– Кейн, что здесь было? – Мне вдруг страшно захотелось домой.

– Ничего, – буркнул я. – Обычное дело. Пошли, надо еще с администрацией поговорить.

Администрация нисколько не удивилась, драки здесь случались регулярно. Они быстро прикинули стоимость ремонта, я оплатил половину. Вторую половину удержат с Стивена. Он не станет отпираться, это было еще одним из неписаных местных правил.

Выйдя из офиса, я против своей воли обратил внимание на Эрику, разговаривающую с Дереком. Тот протянул руку, ласково коснувшись шеи девушки. Я с удивлением обнаружил, что во мне возникло непреодолимое желание ударить по этой руке, чтобы не лезла, куда не следует. Видимо, это было влияние адреналина, все еще гуляющего в моей крови.

Домой мы шли молча. Настроения разговаривать не было, к тому же адреналин начинал исчезать, и теперь я начинал чувствовать тупую боль в голове и в правой руке. Остальные тоже не слишком сильно жаждали общения, даже обычно поддерживающая разговор, поскольку так положено по этикету, Кэтрин теперь тихо шла, вцепившись в руку Дерека.

Эрика задержалась при входе, а я сразу направился к холодильнику достать лед. Голова начинала все сильнее болеть, и я мрачно прикидывал, что в очередной раз все мои планы на приятное проведение вечера накрываются медным тазом. Проклятие надо мной какое‑ то висит, что ли?

Вошедшая Эрика потянулась было помочь мне, но я ее оттолкнул. Мне не хотелось, чтобы девушка видела мою слабость, и, кроме того, я все еще не знал, что произошло в боулинге. Если она целовалась с Стивеном – я внутренне зарычал при этой мысли – то почему он ее душил?

– Не надо, Эрика. Я и сам прекрасно справлюсь. Для меня, знаешь, драки – это рядовое явление. – Эрика не стала спорить, отошла к раковине и намочила полотенце, а потом продолжила свои попытки оттереть засохшую кровь с моего виска. Мне надоело все это, и я повысил голос.

– Я же сказал, не надо! Что ты от меня хочешь? – Внезапно я вспомнил вчерашний разговор с Кристиной, когда я задавал ей тот же самый вопрос, и следующие слова сами собой вылетели из моего рта. – Чтобы я не злился на тебя? Я не злюсь, можешь успокоиться. Твоей вины в этом нет. Именно поэтому я не хотел, чтобы ты общалась с посторонними. С Сандерсом у нас старые счеты, он просто всегда хочет получить то, что есть у меня, и неважно, ты это будешь или мой мотоцикл.

– Кейн, я только хотела… – Моя голова болела все сильнее и сильнее, в глазах потемнело, я уже плохо соображал, кто тянется к моей голове – Эрика или Кристина.

– Чего? – рявкнул я. – Того же, чего хочет каждая сучка в этой школе – запустить руки в мои волосы. «Ах, Кеееейн, у тебя такие волосы…», – вспомнил я вчерашние слова Кристины.

Но договорить мне не дали.

– Сядь, Грейсон! – в ответ рявкнула Эрика. От неожиданности я подчинился и сел, не веря своим ушам. Эта тихая забитая девочка, оказывается, может повышать голос? Но дальше Эрика высказала такое, что мне не могло даже присниться.

– Не считай себя таким уж секс‑ символом! Я не из твоих сучек, которые готовы по мановению руки прыгнуть в твою койку! У тебя кровь на виске, мне нужно осмотреть рану! – Я в шоке смотрел на Эрику. Во мне появились злость и обида, мгновенно затмившие мой разум – так она не считает меня секс‑ символом? Потом я начал успокаиваться и соображать более рационально. Я не двигался, пока Эрика аккуратно стирала с виска засохшую кровь и осматривала рану. Все это время я пытался связать ее слова с тем образом, который уже сложился у меня за то время, пока Девил жила у меня. Что‑ то здесь не складывалось.

– Все нормально. Зашивать не надо, – уже нормальным голосом сказала Эрика и отвернулась, чтобы убрать запачканное полотенце. Я решил кое‑ что проверить и обхватил ее руками за талию, разворачивая к себе.

– Так, значит, я тебе не нравлюсь? И ты не хочешь лечь со мной в постель? – нарочито сексуальным голосом прошептал я, внимательно вглядываясь в ее глаза.

– Нет, – спокойно ответила она, но в ее глазах что‑ то блеснуло. Я не мог понять, что это – страх, злость или попытка скрыть правду. Может, если бы не саднящая бровь и затуманенная голова, мне удалось бы догадаться, но сейчас я был не в состоянии это сделать и прекратил попытки.

– Но ты понимаешь, что все равно окажешься там? – уже ровным тоном сказал я.

– Да, понимаю. Но не думай, что это доставит мне большое удовольствие, – так же безразлично сказала она. Я опустил руки. На меня как‑ то сразу накатила волна опустошения и разочарования. Я никогда не собирался насиловать Эрику, рассчитывая на свои навыки в этой области, но вот так, впрямую заявлять мне о том, что для нее это будет лишь подчинением…

– Иди к себе, Эрика. Сегодня вечером ты не будешь моей сексуальной игрушкой, можешь не волноваться. У меня слишком болит голова, – устало сказал я и вернулся к холодильнику за льдом.

Я был уверен, что довольно быстро усну, учитывая мою физическую усталость. Но сильная головная боль и оскорбление, нанесенное Эрикой, мешали мне расслабиться. Я никак не мог выкинуть из головы ее слова – «Но не думай, что это доставит мне большое удовольствие». Я готов был поклясться, что она кривила душой, когда произносила это, потому что склонен был доверять собственным ощущениям, а не словам. Если бы я мог читать мысли, конечно, все было бы проще. Но телепатией я не владел и прекрасно знал, что люди довольно часто говорят совсем не то, что думают. Так вот, ощущения говорили мне, что Эрике было вполне комфортно в моих объятиях. Она могла даже не осознавать этого, но не напрягалась, а наоборот, расслаблялась и прижималась ко мне, когда я клал ей руку на плечо. И, в конце концов, в тот единственный раз, когда она оказалась в моей постели, пусть я и не довел дело до логического конца, не думаю, что Эрика сопротивлялась бы этому. Я помнил, как она буквально таяла под моими ласками.

А теперь она заявляет мне совершенно противоположное. Я не мог найти логического объяснения этому факту. Эрика хотела уязвить меня? Но это не вяжется с ее характером и обликом тихой забитой девушки. И за что? Я не сделал ей ничего плохого, напротив, вытащил сегодня из рук Сандерса. «И сам при этом пострадал», – напомнил мне внутренний голос. «Точно», – мрачно согласился я, потирая распухшую руку. Так с чего Эрика на меня взъелась? Или Стивен был прав, и она на самом деле целовала его, и все это была милая игра, а я помешал развлекаться голубкам? Я некоторое время обдумывал это, но пришел к выводу, что Сандерс – известная сволочь, а у Эрики в глазах слишком явно читались страх и отчаяние.

От размышлений моя голова разболелась еще сильнее. Я понял, что пора принимать дополнительные меры, и включил свет. Уже несколько лет у меня был прекрасный способ заснуть – почитать «Сильмалиррион». При всем уважении к профессору Толкиену и его Саге о Кольце в «Сильме» дальше третьей страницы мне зайти не удавалось. Примерно на абзаце «И случилось так, что, когда это видение Мира развернулось перед ними, Аинур заметили, что оно содержит в себе нечто, чего не было в их замыслах. И они увидели с изумлением приход детей Илюватара и место, приготовленное для них. И Аинур ощутили, что они сами, трудившись над своей музыкой, были заняты подготовкой пребывания детей Илюватара» мои глаза закрывались сами собой, и книжка выпадала из рук. Но не в этот раз. Я все‑ таки пробился через «Музыку Аинур», с удивлением обнаружив, что дальнейшее повествование, хоть и по‑ прежнему неторопливое и размеренное, вызывает больший интерес, чем начало. Я читал, не замечая времени, пока дверь в мою спальню не приоткрылась.

– Кейн, с тобой все в порядке? – Эрика осторожно заглянула внутрь.

Я отвлекся от процесса создания Ауле гномов и отложил книжку в сторону. Все подозрения по поводу Эрики вспыхнули с новой силой, и я недовольно ответил:

– Да. Зачем ты пришла? Я тебя не звал.

Щеки Эрики вспыхнули ярко‑ пунцовым, и она опустила голову, но сказала:

– У тебя горел свет, и я подумала, что тебе может быть плохо. Ты сильно ударился головой.

– Нет, все нормально. Можешь спокойно ложиться спать, – немного резко ответил я.

Вместо того, чтобы уйти, Эрика зашла в комнату со стаканом воды в руках.

– Если у тебя вдруг разболится голова, то выпей вот это, – и она положила на тумбочку две таблетки, поставив рядом стакан. Я не успел отреагировать, как Эрика исчезла из комнаты, аккуратно, без хлопка, прикрывая за собой дверь.

Я молча пялился на таблетки, пытаясь понять, какого черта здесь происходит. С чего вдруг такая забота обо мне после того, как час назад Эрика рявкала на меня?

Я вернулся к книжке, но больше читать не смог, потому что мысли все время возвращались к событиям сегодняшнего вечера. В конце концов я сдался и залег спать. Голова зверски болела, бровь саднило, я ворочался и ворочался, пока, наконец, не выпил принесенные Эрикой таблетки. После этого я крепко уснул.

* * *

Разбудило меня яркое солнце, пробивавшееся сквозь неплотно закрытые шторы. Взглянув на часы, я удивленно присвистнул. Давно я не спал до десяти утра. Точнее, я вообще не помнил, когда просыпался так поздно. Хотя вставать я пока не собирался, оценивая свое состояние. Голова практически не болела, осталось только слабое воспоминание, а в остальном все было в порядке.

За ночь все мысли улеглись, я начал соображать лучше и заново начал обдумывать все произошедшее вчера. Мне не давало покоя несоответствие между словами и действиями Эрики. Я пришел к выводу, что оскорбительные слова, которые вчера выпалила Эрика, были продиктованы страхом. Только вот она боялась не меня, как я полагал изначально. Мне все больше и больше казалось, что я ошибся в ней с самого начала. Все те непонятности, которые так не укладывались в придуманный мною образ – и постоянное тихое противостояние мне, и замена пароля, и ее вчерашний окрик – все это на самом деле показывало мне подлинную Эрику, а не ее маску. Я не мог винить ее в том, что она скрывала свою натуру – сам занимался этим последние несколько лет ради выживания, и Эрика делала то же самое. Теперь я понимал, что она чувствовала в первый день и почему начала играть свою роль. Но, будучи неопытной в этом деле, она постоянно прокалывалась, только я был таким идиотом, что не видел этого. Так Девил прокололась и вчера – рявкнув на меня. А потом она показала свой страх, только перед собой, а не передо мной. Девушка, так же, как и я, боялась чувств и ощущений, возникающих между нами. Тело не врет – она хотела меня, хотела страстно, но разумом Эрика страшилась этого, как и я. Она не понимала, так же, как и я, что происходит между нами. Кэтрин, возможно, назвала бы это любовью, но я был далек от того, чтобы сказать, что люблю Эрику. Возможно, я никогда никого не полюблю, но одно знал точно – к Эрике я неравнодушен.

«И теперь тебе надо сделать так, чтобы она первая шагнула тебе навстречу», – посоветовал внутренний голос. – «Попробуй обаять ее. Если ты притягиваешь к себе девушек, не прилагая к этому никаких усилий, то что будет, если начнешь очаровывать Эрику? »

Я не стал спорить. Правда, надо будет подумать, как лучше это сделать. Я не собирался вставать на колено, преподнося букет цветов, и умолять о близости. Надо просто немного подождать, и решение придет само собой. На этом я закрыл голову подушкой, намереваясь еще немного подремать. Все‑ таки я вчера сильно ударился головой.

Мне, естественно, не дали. В дверь моей спальни кто‑ то тихо постучал, но ответа дожидаться не стал, а сразу распахнул и зашел. «Кто‑ то», – хмыкнул внутренний голос. – «А кому здесь еще заходить, кроме Эрики? ». Послышался звук тихих шагов, кто‑ то присел на кровать и ласково провел рукой по моей спине. Я секунду поразмышлял, как отреагировать, потом потянулся и промурлыкал:

– Спасибо, дорогая.

Послышался веселый смех, и очень знакомый голос прощебетал:

– Это вот так, Кейн, ты относишься к своему Девилу?

Кэтрин! Я резко повернулся и сел.

– Кэтрин, а что ты вообще здесь делаешь?

Она изобразила обиду, хотя в глазах играли смешинки. В дверном проеме стояла Эрика, тоже еле сдерживая смех. Я невольно обратил внимание, что она поморщилась, когда наклонила голову. На ее шее багровели синяки в форме руки.

– Я, между прочим, пришла проведать своего единственного брата, переживая за его драгоценное здоровье, – с видом оскорбленной невинности заявила Кэтрин. Потом посерьезнела и оценила мое состояние.

– Похоже, с тобой все в порядке.

– Да, – буркнул я, откидываясь на подушки. – Со мной всегда все в порядке.

– Отлично, – обрадовалась сестра. – Значит, без няньки ты вполне выживешь. Я забираю Эрику к себе, бедной девочке тоже надо прийти в себя после стресса, а в одной квартире с тобой она скорее заработает дополнительный.

Я открыл было рот, чтобы возразить, но сестра закрыла мне рот маленькой ладошкой.

– Я тебя даже слушать не буду. – Я перевел взгляд на Эрику – как она относится к подобной перспективе? По ее внешнему виду ничего нельзя было сказать, но возражать она не станет, даже если ей это не нравится. Так что Эрике придется сегодня пообщаться с Кэтрин.

– И кстати, – вдруг добавила моя сестра. – В четыре ты должен быть у нас.

– А что такое? – поинтересовался я.

– У нас с Дереком три месяца, как мы начали жить вместе, и я устраиваю небольшую вечеринку, только родственники.

Я простонал.

– Кэтрин, тебе мало вчерашнего боулинга и милой семейной вылазки? Невинный поход обернулся дракой. А что ты приготовила на сегодня?

Кэтрин ухмыльнулась.

– Драка была только у тебя, все остальные просто отдыхали, Кейн. – Она вдруг посмотрела на Эрику и сменила тон. – Ничего такого сегодня не будет, мы никуда не пойдем, и все вместе просто посидим у нас дома. Все вместе, – выразительно повторила она, показывая на Эрику.

Я мысленно простонал еще раз. Без сомнения, Кэтрин точно задумала свести нас с Эрикой. Я так и знал, что она придет к этой мысли. Хотя… вряд ли она осведомлена о наших взаимоотношениях. Кэтрин восприняла мое молчание как согласие.

– Отлично. Если ты задержишься хоть на пять минут, Мэтт принесет тебя на руках, как тяжелобольного, – жизнерадостно сообщила она и упорхнула, прихватывая с собой Эрику.

Через минуту послышался звук закрываемой двери. Я остался лежать, размышляя о предстоящей перспективе провести еще один вечер с родственниками. «Еще с Эрикой», – услужливо подсказал внутренний голос.

Да, еще и с ней. Ну что же, может, это будет и неплохо. Если я хочу очаровать ее, лучшего варианта, чем тихий вечер с родственниками, просто трудно придумать. С ними я могу вести себя нормально, не надевая привычную маску равнодушия и презрения. Пусть Эрика увидит меня подлинного.

Глава 9

Эрика

«Я люблю эту скотину» – грустно повторила я еще раз. И что, интересно, теперь делать? Смогу я «спрятать чувства», как советовала Синтия, если с его стороны нет ничего, кроме обычного желания?

– А зачем тебе что‑ то делать? – подключился внутренний голос, – Кейн все равно останется твоим покровителем, ты – его Девилом. Он в любом случае уложит тебя к себе в постель, но разве не этого ты хочешь сама? Расслабься и получай удовольствие…

Я только вздохнула. Да, конечно, так оно все и будет, но почему‑ то хочется, чтобы я оказалась в постели Кейна по собственной инициативе, а не по его приказу, хотя мне действительно хочется быть с ним…

Совершенно запутавшись в своих чувствах, я решила попить воды, тихо вышла в холл и застыла на месте. Из‑ под двери Кейна пробивался свет. Мне мгновенно вспомнились слова Дерека «присмотри за ним». А если Кейну плохо? Он прикладывал лед к руке, значит, она должна болеть. И ушибленная голова тоже. Я решительно достала из аптечки болеутоляющее, налила стакан воды и, не раздумывая, приоткрыла дверь его спальни.

– Кейн, с тобой все в порядке? – я обеспокоенно заглянула к нему в комнату, опасаясь увидеть… сама не знаю что. Но картина, представшая передо мной, была вполне мирной и не наводила ни на какие тревожные мысли. Кейн лежал в постели и с задумчивым видом читал книжку, название которой я со своего места рассмотреть не смогла. Он отложил книгу в сторону и недовольно спросил:

– Да. Зачем ты пришла? Я тебя не звал.

Мне тут же вспомнился наш разговор полтора часа назад, я мгновенно покраснела и опустила голову, но ответила:

– У тебя горел свет, и я подумала, что тебе может быть плохо. Ты сильно ударился головой.

– Нет, все нормально. Можешь спокойно ложиться спать, – немного резко ответил Кейн.

Конечно, он мог решить, что я, как и все прочие его шлюхи, навязываюсь ему. Но я все равно хотела завершить намеченное, поэтому прошла в его спальню, положила на тумбочку таблетки и проинструктировала:

– Если у тебя вдруг разболится голова, то выпей вот это, – после чего быстро убежала к себе, пока он не сказал еще что‑ нибудь обидное.

Забравшись в кровать, я прижала ладони к пылающим щекам. Что он может обо мне подумать, страшно было даже представить, но зато моя совесть будет спокойна. Я сделала все, что могла. Можно было, конечно, попробовать силой запихнуть в него таблетки, но я просто не справилась бы с Кейном, учитывая, что он сегодня дрался с тремя парнями одновременно и вышел из этой бойни практически невредимым.

Где‑ то через час я опять тихо вышла в холл. Света в спальне Кейна не было, и никаких звуков из‑ за его двери не доносилось. После этого я тоже спокойно уснула.

Утром я встала довольно поздно по своим меркам – около девяти утра. Судя по тишине в квартире, Кейн еще спал. Я тихо вылезла из кровати и начала свои обычные утренние дела, стараясь не разбудить своего покровителя. Шея ныла, и, посмотревшись в зеркало, я без особой радости увидела некрасивые темно‑ фиолетовые синяки. Умывшись, причесавшись и приготовив завтрак, я начала нервничать. Стоит ли мне заглянуть и проверить, как он себя чувствует? Или не лезть, вдруг еще спит? Или его, наоборот, надо разбудить, потому что уже поздно? И живой ли он вообще?

Вот в таких моральных терзаниях я провела больше часа, не зная, что делать. И понятия не имею, к какому выводу бы я пришла, если бы в дверь не позвонили. Я немедленно начала переживать – открывать или нет, и что по этому поводу скажет Кейн, и не разбудил ли его этот звонок, потому что тогда мне больше не надо нервничать из‑ за него. Но тут в дверь позвонили еще раз, и знакомый голос Кэтрин позвал меня:

– Эрика, открывай, это я!

Я с облегчением открыла дверь. Вошедшая Кэтрин первым делом обратила внимание на мою обеспокоенность.

– Что стряслось? – тут же встревожилась она.

Я успокаивающе пожала плечами.

– Ничего, – почти шепотом ответила ей, невольно оглядываясь на дверь спальни Кейна.

Кэтрин поймала мой взгляд, взяла за руку и повела на кухню.

– Если я правильно поняла, здесь мы можем поговорить спокойно, – прокомментировала она. – Так что у вас происходит?

– Да ничего, – опять поспешила я успокоить, – На самом деле ничего. Он еще спит.

Кэтрин высоко подняла брови.

– Еще спит? Он никогда не вставал позже восьми, его так приучили.

– Ну, он вчера поздно уснул, может поэтому…

Кэтрин с подозрением посмотрела на меня.

– Ладно, это мы обсудим потом, – пробормотала она, потом подняла мою голову и внимательно осмотрела синяки на шее.

– И это тоже, – заключила Кэтрин, – Так, я правильно поняла, что ты боишься к нему зайти?

Я виновато кивнула.

– Не вопрос, – бодро сообщила она, – Пойдем, я его разбужу, а потом заберу тебя к себе.

– Кэтрин, но…

– Эрика! – оборвала она меня, – Тебе тоже надо прийти в себя. А мне страшно интересно узнать, что вообще происходит.

С этими словами она решительно встала, прошлась по холлу, не стараясь соблюдать тишину, стукнула в дверь Кейна и, не дожидаясь ответа, вошла. Я осторожно заглянула в комнату. Кейн лежал на животе, закрыв голову подушкой и, похоже, спал. Мой взгляд упал на тумбочку, где я вчера оставляла лекарства. Таблеток не было, стакан был пуст, значит, все‑ таки ему было плохо. Я сильно подозревала, что мужчина выпьет таблетки только в том случае, если будет практически при смерти.

Кэтрин присела на край кровати и нежно погладила Кейна по спине. Тот неожиданно потянулся и бархатным голосом промурлыкал:

– Спасибо, дорогая.

Кэтрин захихикала и прощебетала:

– Это вот так, Кейн, ты относишься к своему Девилу?

Кейн буквально подскочил.

– Кэтрин, а что ты вообще здесь делаешь?

Я с трудом сдерживала смех, глядя на его возмущение и строящую оскорбленную невинность Кэтрин.

– Я, между прочим, пришла проведать своего единственного брата, переживая за его драгоценное здоровье, – заявила Кэтрин. Потом она добавила:

– Похоже, с тобой все в порядке.

– Да, – откинулся на подушки Кейн. – Со мной всегда все в порядке.

– Отлично, – радостно сообщила Кэтрин. – Значит, без няньки ты вполне выживешь. Я забираю Эрику к себе, бедной девочке тоже надо прийти в себя после стресса, а в одной квартире с тобой она скорее заработает дополнительный.

Кейн явно собирался возразить, но Кэтрин закрыла ему рот маленькой ладошкой.

– Я тебя даже слушать не буду. И кстати, – вдруг добавила она. – В четыре ты должен быть у нас.

– А что такое? – поинтересовался он.

Кейн простонал.

Кэтрин ухмыльнулась.

– Драка была только у тебя, все остальные просто отдыхали, Кейн. Ничего такого сегодня не будет, мы никуда не пойдем, и все вместе просто посидим у нас дома. Все вместе, – выразительно повторила она, показывая на меня.

Кейн ничего не ответил на это, и Кэтрин восприняла его молчание как согласие.

– Отлично. Если ты задержишься хоть на пять минут, Мэтт принесет тебя на руках, как тяжелобольного, – жизнерадостно сообщила она.

Кэтрин выпорхнула из комнаты, по дороге схватив меня за руку и уводя с собой. Я даже не пыталась протестовать – мой покровитель вроде как согласился, а мне тоже не очень хотелось оставаться с ним наедине. Тем более его реакция меня весьма удивила. Честно говоря, я ждала, что он огрызнется в ответ на ласку, особенно учитывая, что в квартире, как предполагалось, никого, кроме нас двоих, не было. Но бархатное мурлыканье… Нет, это было очень странно.

– Удар по голове на него так повлиял, что ли? – усмехнулась я, заходя в квартиру Кэтрин.

По планировке она была абсолютно такой же, как у Кейна. К нам вышел Дерек, скользнул по мне взглядом, наклонился и поцеловал Кэтрин в щечку.

– Не буду вам мешать, дорогая. Если понадоблюсь – только позови, – и удалился обратно.

Кэтрин подтолкнула меня на кухню.

– Пойдем, я налью тебе чай, и мы поболтаем.

Меня мысленно передернуло, когда я представила, что в ее понимании означает «поболтаем», и внезапно понадеялась, что в присутствии Дерека она не будет задавать уж совсем нескромные вопросы.

– Кэтрин, ты же все равно потом все расскажешь Дереку, так что зови его сразу.

Девушка оценивающе посмотрела на меня, что‑ то прикидывая, и крикнула:

– Дерек! Эрика нас раскусила, иди к нам, – и, уже обращаясь ко мне, добавила. – Куда ты хочешь? На кухню или в гостиную?

– В гостиную, – выбрала я.

Кэтрин кивнула и распахнула дверь.

– Устраивайся, где нравится.

В гостиной стояли небольшой стеллаж с ДВД, игровой приставкой и дисками с фильмами. Рядом на стене висел такой же огромный телевизор, как и у Кейна. Я невольно задумалась – эта обстановка принадлежит студентам или ее предоставляет администрация? Еще там были кожаный диван и несколько кресел. Я, секунду подумав, устроилась на диване, поджав под себя ноги. Дерек сел в кресло напротив, усадив Кэтрин к себе на колени и нежно поцеловав ее в висок. У меня защемило сердце при виде того, как явно они любят друг друга. А вот моя любовь… вряд ли я дождусь от Кейна хотя бы ласкового слова.

Кэтрин, как и ожидалось, начала первой.

– Эрика, расскажи все‑ таки, что вчера произошло? Я только поняла со слов Дерека, что Кейн подрался с Стивеном.

Я вздохнула.

– После разговора с Синтией я почувствовала, что хочу побыть одна, и пошла в туалет. А на выходе натолкнулась на Стивена с дружками, он начал ко мне нагло приставать. И Кейн с ним из‑ за этого подрался.

– А синяки на шее кто оставил? – не отставала Кэтрин.

– Стивен, – неохотно призналась я.

– Держу пари, Кейн это видел, – прокомментировал Дерек, – Иначе он так не рассвирепел бы. Я только один раз видел его таким.

– Вряд ли, – подумав, горько ответила я, – Скорее, это было от того, что Стивен посмел дотронуться до его собственности, – из груди вырвался неожиданный даже для меня всхлип.

– Эрика, что с тобой? – встревожилась Кэтрин и, соскочив с коленей Дерека, села рядом со мной, привлекая меня к себе.

Я не выдержала и разрыдалась, выплакивая все напряжение последних дней – и роль Девила, которую мне приходится играть, и вчерашний шок от приставаний Стивена и последовавшей драки, и свою любовь к человеку, считающему меня своей сексуальной игрушкой. Кэтрин не мешала мне плакать на ее груди, ласково поглаживая по спине и плечам. В какой‑ то момент у меня в руке оказался платок, я вытерла слезы и вскоре успокоилась.

– Выпей, – Дерек протянул мне стакан.

Я послушно осушила его, почувствовав травяной аромат и вкус

– Что это?

– Просто травяной чай. Тебе лучше?

– Да, наверно, – я оценила свое состояние и с удивлением обнаружила, что мне действительно стало лучше. По крайней мере, теперь я могла с большим оптимизмом смотреть в будущее.

– А что тебе такого сказала Синтия? – продолжила допрос Кэтрин, когда мы все устроились на прежних местах.

Я смутилась.

– А все‑ таки? – не отставала она.

– Ничего особенного. Предупредила, чтобы я не влюблялась в Грейсона, потому что тот не способен на высокие чувства.

– Вот сука, – неожиданно выругалась Кэтрин, – Прости, Дерек, но это так.

– Ничего, я все равно в курсе этого, – не обиделся Дерек, – Не забывай, я знаю ее дольше тебя.

– Понимаешь, Эрика, – не желала успокаиваться Кэтрин, поворачиваясь ко мне, – когда Дерек с Синтией приехали в школу, мы с ними сразу сошлись. Я сразу поняла, что Дерек предназначен для меня судьбой. И ты тоже, правда? – повернулась она к своему бойфренду. Они быстро, но страстно поцеловали друг друга.

– А Синтия сначала обратила внимание на Кейна, только в своей манере. Она как‑ то раз, когда мы все вместе сидели у нас, сообщила, что согласна стать девушкой Кейна. Тот не моргнул и глазом, проинформировав, что если Синтия мечтает попасть в его постель, то пусть становится в очередь, а ни в каком другом качестве он девушек не рассматривает. Синтия обозлилась и начала вешаться на Мэтта. Кейн никак не отреагировал на это. Тогда она переспала с Мэттом. Кейну и на это было наплевать. С тех пор Синтия его, мягко говоря, недолюбливает, а с Мэттом они как‑ то сошлись, и вроде все у них хорошо, – задумчиво произнесла последние слова Кэтрин, – Так что не надо доверять ее словам, Эрика.

Я молча кивнула, не желая отвечать. Хотя нельзя сказать, что история Синтии поразила меня – на Кейна засматривалось (и не только засматривалось…) большинство девушек школы. Как там сказала Кристина? Какая я по счету?

Кэтрин заметила, что я опять загрустила и поспешила сменить тему, начиная рассказывать про себя и Дерека, как у них все хорошо. Я практически не слушала, углубившись в свои мысли, и очнулась, только когда Кэтрин задала мне очередной вопрос. Зря я надеялась, что присутствие Дерека что‑ то изменит.

– Эрика, а почему Кейн так отреагировал на меня утром?

Меня бросило в жар. И как это объяснить, если я сама не знаю?

– Понятия не имею. Только если удар по голове так на него повлиял. Вчера вечером я на него наорала, и расстались мы не в самых хороших отношениях.

– Что?! – хором спросили Кэтрин и Дерек, пораженно уставившись на меня.

– Я на него наорала. Он начал сравнивать меня со своими шлюхами, я не выдержала и повысила голос.

Кэтрин порывисто вскочила, подбежала и, обняв, поцеловала меня.

– Эрика, ты чудо! Какое счастье, что ты появилась в этой школе.

– А что такое? – не понимая такого восторга, поинтересовалась я.

– Видишь ли, Эрика, – начал Дерек, – я могу тебе немного пояснить. В этой школе практически все девушки смотрят на Кейна томными коровьими глазами и укладываются перед ним в штабеля. До твоего появления мы постоянно видели девиц, которых он по вечерам выставлял из своей квартиры, иногда со скандалом. Да ты сама должна об этом знать.

Я вспомнила свой первый день у Кейна и согласилась, кивнув. Дерек продолжил:

– Но с тех пор, как ты стала жить с ним, Кейн начал меняться, – он обратил внимание на мое невольное покачивание головой. – Ты можешь этого не замечать, но мы знаем его гораздо лучше, поверь мне. Он так устал от этих соблазняющих взглядов и полного подчинения, что любое противостояние привлечет его внимание.

Я опять кивнула, не зная, что и думать. Да, действительно, за всю последнюю неделю в его квартире не было ни одной девушки, кроме меня. Потом подумала о «томных коровьих взглядах», готовности прыгнуть в постель, и неожиданно взгрустнула. Я, всегда гордившаяся тем, что не похожа на остальных, тоже готова лечь в постель к Грейсону. И как, интересно, можно противостоять ему, если один взгляд в его темно‑ синие глаза – и мысли разбегаются в стороны. Слезы опять подступили к глазам.

– Дерек, а можно мне еще этого травяного чая? – спросила я, потому что мне не хотелось опять реветь у него на глазах.

Парень грациозно поднялся с кресла, направляясь в сторону кухни.

– Дерек, – предостерегающе окликнула его Кэтрин.

Тот обернулся и недоуменно посмотрел на нее:

– Что?

– Да так, ничего, – ответила она, махнув рукой. Дерек скрылся за дверью.

– Кэтрин, – повернулась я к ней, – Не думаю, что вы правы. Я знаю, кем являюсь для Кейна – только игрушкой. Он не делает из этого секрета, – последние слова мне с большим трудом удалось произнести ровно и не всхлипнуть при этом.

Кэтрин ободряюще похлопала меня по руке.

– Посмотрим, ладно? Мне все‑ таки кажется, что ты ошибаешься.

Вернувшийся Дерек протянул мне стакан с чаем. На этот раз я пила медленнее, различив непонятный, но приятный привкус.

– А что туда входит?

– Да так, я добавил успокаивающий настой, – ответил Дерек.

Я медленно допила чай и поставила стакан, чуть покачнувшись. В голове слегка зашумело, но я отнесла это на последствия стресса и бессонной ночи.

Кэтрин вдруг вскочила на ноги.

– Так, Эрика, марш в душ!

Я удивленно посмотрела на нее.

– Зачем?

– Потому что у тебя на голове воронье гнездо, а осталось два часа. Давай, давай, иди, – и она потянула меня за руку.

– Может, я пойду к себе? – нерешительно попыталась я сбежать, но Кэтрин была неумолима.

– Нет. Там Кейн, он или спит, или начнет тебя домогаться. Иди в нашу ванную.

Я покорно подчинилась. Брату или сестре Грейсонам просто невозможно сопротивляться, что бы там не говорил Дерек.

После душа Кэтрин усадила меня перед зеркалом и начала колдовать над моими волосами. Я закрыла глаза и расслабилась, отдаваясь легким движениям рук. Наверно, даже задремала, потому что слышала не четко, а как бы отдаленно, краем сознания, шум открываемой двери, громкий бас Мэтта, холодный и слегка презрительный голос Синтии, неясные шорохи и стуки.

– Эрика, – позвала меня Кэтрин, – Просыпайся, спящая красавица, пойдем.

Я поспешно открыла глаза и последовала за ней в гостиную, обратив внимание на то, что шея болит меньше. На мой вопрос Кэтрин только махнула рукой.

– Я смазала твои синяки мазью. Совсем не исчезнут, но болеть будут меньше. Так, а где, интересно, мой братец? – последние слова уже относились к теплой компании, уютно расположившейся в гостиной, – Мэтт, сходишь за ним?

– Зачем? – раздался позади нас знакомый голос, – Кэтрин, я давно здесь, просто уходил на кухню за пиццей.

Мне пришлось резко дернуться в сторону, пропуская его, но остатки дремоты привели к тому, что я пошатнулась и, естественно, рухнула на Кейна. Тот не удивился, удерживая коробки с пиццей одной рукой, а второй подхватывая и прижимая меня к себе. Знакомый аромат окутал меня, электрический импульс прошел по телу, и совершенно не хотелось отрываться от Кейна. Но я не хотела быть похожей на его потаскушек.

– Спасибо, – тихо поблагодарила я, осторожно выворачиваясь из его объятий.

– Не за что, – холодно, как всегда, ответил он, но в его голосе мне послышались нотки сожаления? Или на меня все еще действует проклятый стресс?

Вечеринка началась, как и десятки других вечеринок, на которых я была. Все дружно ели пиццу, запивая ее пивом и колой. Я попросила Дерека сделать мне еще чая – что‑ то я чувствовала себя слишком нервной в присутствии Кейна – и он принес мне целый кувшин. Больше никто пить чай не стал, так что весь напиток достался в полное мое распоряжение.

Неожиданное началось позже, когда пиццу съели, коробки и пустые банки убрали, а Дерек достал гитару. У него оказался приятный голос, а песню, которую он исполнял, я никогда раньше не слышала.

Я буду твоим,

Я пойму,

Я постараюсь

Позаботиться о тебе.

Ты будешь моей королевой,

Я буду твоим королем

И твоей любовью тоже,

Да, я буду.

Синь холмов Дерри –

Это цвет моей мечты,

Мечты, что каждый день

Становится реальностью…

Когда закончится день,

Я приду к тебе,

Восхищаясь твоим

Очарованием.

А затем посмотришь на меня

Прекрасными глазами,

И мы растворимся

В глазах друг друга…

Будь моей королевой,

Я буду твоим королем

И твоей любовью тоже…

Еще больше я удивилась, когда растроганная Кэтрин передала гитару Кейну. Тот взял, но недовольно предупредил:

– Кэтрин, про любовь я петь не буду, это по части Дерека.

Она согласно кивнула.

Кейн запел, и вот тут я поплыла. Его низкий голос удивительно хорошо сочетался с той мелодией, которая лилась из‑ под пальцев, а слова… Мне показалось, что в них он вкладывал что‑ то очень личное.

Я был одиноким,

Я был усталым, а теперь я скован,

И мои мысли парят над землёй…

Долгое время я был так утомлен,

Устал от звуков, что слышал прежде.

Зная о ночах, что провел за дверью,

Преследуемый тем, что я сделал,

Застрял между палящим светом и серой тенью…

Я раньше думал, что прошлое мертво и потеряно,

Но я был неправ, так неправ…

Все, что делает тебя безрассудным,

Должно сделать тебя сильным, сделать тебя сильным.

В свое время я перевоплощался во множество форм.

Со дня своего рождения я знаю,

Что не существует места, где можно скрыться.

Застрял между палящей тенью и меркнущим светом…

Я был сломлен долгое время,

Но теперь это закончилось.

Я был сломлен долгое время,

Но сейчас все закончено.

Да и ты,

Так и ты гуляешь по пустынным улицам,

Покинутым людьми, покинутым людьми.

Есть несколько ран, которые невозможно залатать,

И я притворяюсь.

Теперь я свободен от всего, что отнимает друзей,

И я буду стоять здесь до конца.

Теперь я знаю, что могу достать до луны…

Застрял между сжигающей тенью и меркнущим светом.

Я был сломлен долгое время,

Но теперь это закончилось, все закончилось,

Закончилось теперь, теперь, теперь.

Все закончилось теперь, все закончилось теперь.

Сейчас все закончено…

Я был сломлен долгое время,

Но это позади, но это позади,

Но это позади теперь, теперь, теперь, теперь.

Но это позади, любви конец.

Теперь это позади…

Но это позади теперь, теперь, теперь.

Я был сломлен долгое время,

Но это позади, теперь это позади, да…

Теперь позади, это все позади, теперь позади…

– Спасибо, Кейн, – поблагодарила его Кэтрин, – Спой еще, пожалуйста.

Кейн пожал плечами и заиграл еще.

Она стояла у сломанного дерева,

Ее руки были скрещены, она показывала на меня.

Я был проклят светом, льющимся из её глаз.

Она заговорила голосом, который сотрясал небо.

Она сказала: «Иди ко мне, в тень,

Я заключу тебя в свои объятия, и ты узнаешь, что будешь спасён.

Позволь мне подписать, позволь мне подписать,

я не в силах сражаться с дьяволом, только дай мне знак…»

Я не могла оторвать от него взгляд. Вроде бы Кейн был такой же холодный и отстраненный, как всегда, но что‑ то в его глазах казалось незнакомым. Если бы это был не мой покровитель, я бы сказала, что это нежность. И смотрел он при этом на меня. Я не удержалась от слез, когда он закончил, и поспешно отхлебнула еще чая.

Кейн убрал гитару в угол, твердо сказав, что на сегодня шоу закончено. Кэтрин начала было возражать, но натолкнулась на жесткий взгляд брата и быстро перевела разговор на другое.

– Не хочешь – не надо. Тогда будем играть.

Мэтт оживился, а Кейн простонал:

– Кэтрин, может не надо?

– Надо, – твердо ответила она, – Не хочешь петь – будешь играть.

– Ну пусть Дерек споет еще? – почти упрашивал Кейн.

– Дерека я послушаю в любое время, – отрезала Кэтрин и протянула ему два листка бумаги с карандашом, – Ты знаешь, что надо делать.

Потом протянула бумагу и карандаш мне.

– Эрика, это наша обычная игра. Тебе тоже понравится. Это типа бутылочки, только мы придумали свои правила. На листочках пишешь два действия, которые должен совершить играющий по отношению ко второму игроку. Потом мы их свернем, раскручивающий бутылочку вытянет одно желание и исполнит его по отношению к тому, на кого покажет бутылочка. Все понятно?

Я кивнула. В общем‑ то, я никогда не любила подобных игр, но эта версия мне неожиданно понравилась. И, действительно, зачем им играть в стандартную бутылочку с поцелуями, если здесь две сложившиеся пары, а Кейн терпеть не может целоваться? Так, надо придумать желания. Первое я написала довольно быстро – «сделать бутерброд», а вот над вторым пришлось подумать. В конце концов, я написала «сказать комплимент», хихикнув при мысли, что эту бумажку может вытащить, например, Мэтт, и прикинув, что он может сказать.

Как ни странно, чай очень хорошо действовал на меня. Тревоги пропали, мне было весело, во рту словно прыгали смешинки. Я сложила бумажки и передала их Кэтрин, чуть не свалив при этом стакан.

«Странно, раньше у меня редко прыгала из рук посуда», – расстроенно подумала я, садясь на место, и тут же забыла про это, потому что поймала взгляд Кейна и мгновенно потерялась в нем. В его глазах были странная обеспокоенность и все та же нежность, которую я видела раньше.

«Показалось», – решила я, когда Кейн поспешно отвел взгляд.

Игра началась. Первая, как хозяйка, крутила Кэтрин. Бутылка, остановившись, показала на Синтию. Кэтрин чуть скривилась, но вытянула бумажку и прочитала:

– Сделать бутерброд, – облегченно выдохнув при этом.

«Скорее всего, она боялась увидеть там что‑ нибудь более пикантное», – пришла мне в голову свежая мысль. Я опять хихикнула и опять поймала на себе странный взгляд Кейна.

Кэтрин тем временем слетала на кухню и принесла кусок хлеба с брошенным на него ломтиком сыра.

– Пожалуйста, Синтия, – протянула Кэтрин бутерброд подруге.

Та взяла, неохотно надкусила и отложила хлеб в сторону.

– Ну, раскручивай, – подбодрил Синтию Мэтт.

Она крутанула бутылочку… и горлышко указало на Кейна. Ни Синтия, ни Кейн явно были не в восторге от происходящего. Синтия вытянула бумажку и прочитала:

– Сделать прическу.

– Только попробуй, – с угрозой в голосе предупредил парень.

– Кейн, так нечестно, – запротестовала Кэтрин.

Синтия буркнула:

– Будто мне очень хочется, – потом изящно поднялась с места, подошла к Кейну и … еще сильнее растрепала его волосы.

– Так тебе больше идет, – прокомментировала она, садясь.

Кейн уже раскручивал бутылочку. На этот раз она указала на … меня? Нет, она прокрутилась чуть дальше и показала на Дерека. Я так и не поняла, расстроило это меня или обрадовало, и решила отпить еще.

Кейн вытянул бумажку и громко прочитал:

– Сказать комплимент.

Мэтт заржал, Дерек сел на диване ровнее и изобразил, что он весь внимание.

Кейн откашлялся и начал свою речь:

– Дерек! Разреши мне сказать тебе…

Кейн сделал драматическую паузу. Все затаили дыхание.

– Ты самый потрясающий человек в мире! Ты взял на себя ответственность за мою сестру!

Кэтрин обиженно хлопнула Кейна по руке, а Мэтт заржал и потребовал от парней поцеловаться.

– Еще чего! В задании этого не было! – отпарировал Кейн.

Я смотрела и не узнавала его. По виду это был тот же парень, в одной квартире с которым я прожила последнюю неделю, но его поведение – оно было другим. Оказывается, он мог шутить. Он мог петь так, что сердце сжималось от волнения. Он мог смотреть с нежностью?

– Эрика! – донесся до меня голос Кэтрин, – Ты опять замечталась?

Я очнулась и обнаружила, что бутылочка указывает на меня.

Дерек развернул бумажку и прочитал, осторожно взглянув на Кэтрин:

– Признаться в любви.

Кэтрин ухмыльнулась так, что стало понятно, чья это записка, и подбодрила Дерека:

– Ну что же ты, давай.

Парень вздохнул, повернулся ко мне и взял меня за руку:

– Эрика! Поверь мне, с момента нашей первой встречи я понял, что люблю тебя. И приложил бы все усилия, чтобы забрать тебя у Кейна, если бы со мной не жил человек, которого я люблю еще больше! – он облегченно выдохнул, повернулся к Кэтрин и поцеловал ее в щечку, – Тебя, милая.

Я захихикала, поражаясь тому, как здорово он вывернулся из неловкой ситуации, и взглянула на Кейна – как он отнесся к этому? Я что‑ то говорила о нежности? Забудьте. В кресле сидел прежний Кейн с глазами, сверкающими от ярости. Странно, с чего он так разозлился? Ясно же, что Дерек просто шутит.

Я решительно раскрутила бутылочку, и она указала на Мэтта. Теперь тянуть желание надо было мне, и я с опаской развернула бумажку.

– Поцеловать в щеку, – гласила надпись.

Всего то? Я опасалась худшего, например, танцев на столе.

Решительно встав, я подошла к Мэтту. Странно, но за пять шагов я умудрилась споткнуться два раза, в последний раз свалившись прямо на колени к Мэтту. Тот не растерялся, ловко подхватывая меня и подставляя для поцелуя губы. Но я игриво шлепнула его по руке и звонко чмокнула его в щеку, после чего слезла с него и села на свое место, стараясь не упасть по дороге. Справившись с этой сложной задачей, я допила чай в стакане, с удивлением заметив, что выпила почти весь кувшин. Кейн опять странно посмотрел на меня.

После раскрутки Мэтта бутылочка показала на Кэтрин. Мэтт с гордостью прочитал:

– Снять под музыку рубашку.

Пока Дерек искал подходящую песню на музыкальном центре, я решила сбегать в туалет. Выпитый чай просился наружу, а смотреть стриптиз в исполнении Мэтта под пристальным взглядом Кейна мне не очень хотелось.

В ванной, моя руки, я случайно взглянула на себя в зеркало и чуть не упала. Это я? Уложенные волосы, сияющие глаза, раскрасневшиеся щеки – это я? Мне так понравилось отражение, что я не могла оторвать от себя глаз. Кэтрин – волшебница, я уже говорила об этом.

– Эрика, с тобой все в порядке? – позвала меня Кэтрин.

– Да, иду, – откликнулась я, выключила воду и умудрилась вернуться на место, ни разу не упав.

Кэтрин раскрутила бутылочку, и она указала опять на Кейна. Вытащив бумажку, Кэтрин звонко прочитала: «Спеть куплет песни» и погрозила пальцем брату. Очевидно, это были его почерк и его желание.

– Дерек, подыграй мне, – попросила она. Дерек с готовностью взял гитару, и Кэтрин запела.

Когда ты сделан из камня, это делает тебя сильнее,

Но я очень долго был один.

И вот появилась ты, с тихими мыслями,

И красотой, которую, я думал, никогда не найду.

И произошло что‑ то странное,

И я не знаю, что делать, –

Больше девяноста лет я не чувствовал своё сердце, так как сейчас.

Я люблю те моменты, когда ты смотришь на меня,

Когда ты думаешь, что никто другой не может этого увидеть.

Я чувствую себя другим, когда ты рядом.

А сейчас засыпай и прижмись ко мне

Всё будет хорошо.

Ложись и дай уставшим глазам отдохнуть.

Успокойся, ты в безопасности со мной

Я люблю тебя больше, чем ты можешь представить,

Тебе нужен отдых и поэтому я написал для тебя эту

Колыбельную…

Голос у Кэтрин был красивым глубоким контральто. Я подумала, что их дуэт с Кейном был бы потрясающим. Вот только песню она выбрала не самую подходящую, потому что мои глаза начали закрываться сами собой. Я покачала головой, пытаясь стряхнуть с себя сонное состояние.

– Я очень люблю эту песню, – пояснила она. – Сама не знаю, почему. Крути, Кейн.

Кейн крутанул бутылочку, и она показала… на меня. Может, я все‑ таки задремала, и мне это все снится? Нет, бутылочка точно указывала на меня. В груди зародилось странное возбуждение, и я с волнением ждала, что за желание достанется Кейну. Он вытянул бумажку, прочитал и мрачно сказал:

– Мэтт, я тебя когда‑ нибудь придушу.

– А что я сделал‑ то? – притворно возмутился тот. – Я даже не знаю, что тебе сделать надо, а ты сразу – Мэтт, придушу… Читай давай, мы все в ожидании.

Кейн вздохнул и озвучил.

– Поцеловать.

Мэтт заржал и прокомментировал:

– И что ты так возмущаешься? Прикинь, ты вытащил бы эту бумажку, когда твоим партнером был Дерек!

Я почти не слышала его, потому что в моей голове крутилась одна мысль – поцелуй с Кейном! Настоящий, реальный, не выдуманный поцелуй с Кейном. Часть меня, более здравомыслящая, нудила, что этот поцелуй не считается, потому что это чистой воды принуждение. Вторая часть считала, что надо сидеть на месте и ждать, пока Кейн подойдет ко мне. Но тело уже приняло собственное решение. Оно поднялось с места и само шло к Кейну. Я остановилась рядом с моим покровителем, практически касаясь его грудью. Сердце колотилось, как бешеное, голова кружилась от сладкого ожидания и предвкушения.

Кейн вздохнул, наклонился и слегка коснулся моих губ. На долю секунды возбуждение достигло своего пика, а потом меня затопило глубокое разочарование. И это все? Я ждала именно этого? Общественности, похоже, тоже не понравилось виденное, потому что Мэтт присвистнул и разочарованно протянул:

– Вот теперь я понимаю, чувак, почему ты не любишь целоваться. Ты просто не умеешь это делать.

Глаза Кейна вспыхнули, он пробормотал что‑ то невнятное себе под нос и наклонил голову, одновременно обнимая меня и прижимая к себе. Его губы опять коснулись меня, но на этот раз не отдернулись в ту же секунду, а задержались, начиная двигаться вместе с моими.

Я невольно приподняла голову выше и закрыла глаза, полностью отдаваясь ощущениям, охватившим меня. Потрясающий аромат Кейна, электрический импульс, заставивший мое тело зазвенеть, его ласковые, мягкие губы – все это кружило и без того затуманенную голову. Руки сами собой потянулись вверх и легли на шею Кейна, притягивая его поближе, из груди вырвался тихий стон.

Поцелуй изменился. Из нежного, если бы это был не Кейн, можно было бы даже сказать, любящего поцелуя он превратился в страстный и неистовый. Кейн жадно впивался в мои губы, настойчиво раздвигая их языком. Я не могла сопротивляться, приоткрыла их, и его язык с нахальством захватчика ворвался в мой рот, исследуя его. Чувства, захватившие меня, побудили ответить, и наши языки сплелись в неистовом противостоянии. Мысли в голове разлетелись окончательно, ноги подкашивались, и просто замечательно, что Кейн крепко прижимал меня к себе, иначе я оказалась бы на полу.

Воздух в моих легких закончился, и мне пришлось оторваться. Кто бы знал, с какой неохотой я это делала!

Объятия Кейна ослабели, а потом исчезли совсем. Я убрала руки с его шеи, еле удерживаясь на ногах, открыла глаза и натолкнулась прямо на пристальный взгляд сияющих сапфиров. В глубине глаз Кейна мне опять почудилось то, чего там не могло быть в принципе – нежность. Я ожидала увидеть все, что угодно – страсть, злость, похоть, но не нежность. Решив, что во всем виноваты мое затуманенное сознание и сонное состояние, я опять тряхнула головой. В результате она закружилась еще больше, и я покачнулась, уже морально готовая свалиться на пол. Сильные руки подхватили меня, и в следующее мгновение я ощутила, что Кейн поднял меня и несет к дивану. Он сел, не выпуская меня из рук, усаживая к себе на колени. Я попыталась слезть, но Кейн еще сильнее прижал меня к себе.

– Ты будешь сидеть здесь. И пить больше не будешь, – жестко сказал он. Вот этот Кейн был похож на моего покровителя, но я почему‑ то не расстроилась от потери прежнего, нежного, а устроилась поудобнее и положила голову к нему на плечо. Буду в точности выполнять его приказания, пусть сам выпутывается, если ему не нравится эта поза.

– Кэтрин, игра закончена, – тем же жестким тоном сказал Кейн. – Давай лучше кино посмотрим.

Никто не стал возражать, Дерек быстро поставил какой‑ то фильм, выбрав его из обширной коллекции дисков, стоящих на полке. Что это был за фильм, я так и не узнала. Сидя на коленях Кейна, прижавшись к его груди, чувствуя на себе его крепкие объятия и окутываемая его ароматом, я отключилась на начальных титрах.

Глава 10

Кейн

Я зачитался и пришел к Кэтрин уже после четырех, но еще до того, как она выполнила свою угрозу и прислала за мной Мэтта. Правда, зайдя к сестре, я понял истинную причину этого. Нет, Мэтт и Синтия уже были здесь и сидели в гостиной, болтая с Дереком. Дерек пояснил мне, что Кэтрин и Эрика уже больше часа как заперлись в спальне, и лично он не рискует туда соваться, дабы не помешать какому‑ нибудь важному техническому процессу. Я только хмыкнул в ответ, усаживаясь в любимое кресло в углу. Из него было видно всех, а сам я оставался в тени. Дерек внимательно осмотрел меня и заключил:

– Неплохо выглядишь. Я думал, будет хуже.

– Я тоже, – тем же тоном ответил я, машинально дотронувшись до рассеченной брови. – Но все обошлось. – Я не кривил душой, действительно неплохо себя чувствуя.

– Тогда, может, ты поведаешь нам, что вчера произошло? – встрял любопытный, как всегда, Мэтт. – Кстати, если тебе интересно, у Кайла двойной перелом, у Энди – сотрясение мозга. Хотя, если спросят меня, то там нечему сотрясаться. Человек с нормальным мозгом не полезет драться с тобой.

– Да, Кейн, – поддержал его Дерек. – А то мы пришли к самому финалу драмы.

– Ты хочешь сказать, что Кэтрин еще не вытянула всю историю из Эрики? – недоверчиво поинтересовался я.

– Я хочу услышать твою версию, – невозмутимо ответил Дерек.

– А я еще никакой не знаю, – заныл Мэтт, – Давай, Кейн, колись.

– И правда, Кейн, выкладывай, – с ноткой нетерпения в голосе потребовала Синтия.

– Да чего там колоться, – вздохнул я, подавляя в себе вспышку ярости при одном воспоминании о том, как Стивен душил Эрику.

«Или это была такая игра? » – опять закралась непрошеная мысль. Я отогнал ее и в двух словах изложил события вчерашнего вечера:

– Стивен приставал к Эрике. Я его отвлек от этого увлекательного занятия, и мы немножко подрались. А Кайл с Энди были настолько тупы, что присоединились к драке. Все.

Несколько секунд царила тишина – ребята переваривали информацию. Потом Дерек присвистнул:

– Не хотел бы я узнать, как ты дерешься «много», если «немного» в твоем понимании – это сломанная рука, рассеченная бровь, сотрясение мозга и разгромленный туалет.

Я пожал плечами, не собираясь отвечать на риторические вопросы, но все‑ таки добавил:

– Единственное, о чем я жалею – это Стивен. Появись вы чуть позже, я бы достал его.

– Появись мы чуть позже, ты бы убил его, – резонно возразил Дерек.

Я опять пожал плечами. Все возможно. Хотя убить – вряд ли убил бы, а вот покалечить – вполне вероятно.

– Слушайте, долго их еще ждать? – возмутился Мэтт, показывая на стену между гостиной и спальней, – Я есть хочу!

– Я принесу пиццу и пиво, – откликнулся Дерек.

– Давай я тебе помогу, – предложил я, поднимаясь с кресла. Есть мне тоже хотелось, а девушек можно было ждать до бесконечности.

Дерек торжественно вручил мне коробки с пиццей, а сам взял упаковку пива. Выходя с кухни, я наткнулся на девушек. Кэтрин, как и ожидалось, не увидев меня в гостиной, начала тихо возмущаться:

– А где, интересно, мой братец? Мэтт, сходишь за ним?

– Зачем? Кэтрин, я давно здесь, просто уходил на кухню за пиццей, – усмехаясь, проинформировал я сестру.

И тут Эрика, пошатнувшись, упала на меня. Я еле успел освободить одну руку, чтобы подхватить ее. На этот раз мне даже в голову не пришло, что девушка меня боится. Я помог ей восстановить равновесие и проследил, чтобы она успешно добралась до дивана.

За едой я обратил внимание на то, что Эрика пьет не пиво, как мы, и не содовую, как девушки, а какой‑ то чай, который по ее просьбе принес Дерек. Этот чай оказывал на нее странное влияние – Эрика раскраснелась и оживилась. Я периодически посматривал на нее, оценивая поведение. Когда мы случайно встретились глазами, я поспешил отвести взгляд. Мне не хотелось, чтобы она заметила мое изменившееся к ней отношение.

Когда Кэтрин объяснила ей правила игры, я начал волноваться. Эрика становилась все более непохожей на себя – резкие, отрывистые движения, беспричинный смех. Потянувшись, чтобы отдать Кэтрин бумажки, она чуть не свалила стакан, к счастью, пустой. И при том она не пила ничего, кроме чая. У меня возникло подозрение, что Дерек туда что‑ то подмешал.

Игра шла, в общем, как обычно. Я возблагодарил Бога, что мне досталось всего‑ то сказать Дереку комплимент, от собравшихся за столом можно было ожидать и большей пакости. И первый звоночек прозвенел, когда Дерек должен был признаться Эрике в любви. Я прекрасно понимал, что все это – просто игра, но мне она не понравилось.

Эрика с сияющими глазами слушала признание в любви малознакомого по сути парня. Она смеялась и совершенно не торопилась отнимать у Дерека свою руку. Я вцепился в подлокотники кресла так, что побелели костяшки пальцев, чтобы не сорваться с места и не прекратить все это. Интересно, из‑ за кого я больше разозлился – из‑ за Эрики или из‑ за Кэтрин, которой пришлось выслушивать, как ее парень признается в любви другой девушке? Хотя надо отдать должное Дереку – парень прекрасно выкрутился: и выполнив задание, и не обидев при этом Кэтрин.

Сразу же после этого мое самообладание подверглось очередному испытанию. Эрике досталась ожидаемая пакость. Я напрягся и сжал кулаки, когда она прочитала «поцеловать в щеку». Вспомнив, как вчера она смутилась, когда поцеловала меня, я ожидал минимум такой же реакции. Но Эрика удивила меня. Она с готовностью встала и, спотыкаясь, преодолела расстояние в пять шагов до Мэтта, в конце буквально упав к нему на колени. Я не верил своим глазам. Эрика явно была пьяна, причем уже прилично. Подозрения, что Дерек что‑ то подмешал ей в чай, стали переходить в уверенность.

Мэтт тем временем не преминул воспользоваться ситуацией и подставил Эрике губы для поцелуя. Та игриво шлепнула его по руке, заявила, что в задании говорится другое, и громко чмокнула Мэтта в щеку, после чего преувеличенно осторожно вернулась на свое место, что удивительно, ни разу не упав.

Я разрывался между тремя желаниями – дать по морде Мэтту, чтобы не лез к чужим девушкам, вытрясти из Дерека правду и унести Эрику домой. Постойте. Я подумал – «чужим девушкам»? Чужим Девилам, так будет точнее. Я никак не мог назвать Эрику своей девушкой.

Мэтт вытянул следующее задание – стриптиз под музыку для Кэтрин. Я нахмурился еще сильнее. Мне не понравилось, что Эрика будет смотреть на раздевающегося Мэтта. К счастью, она, словно почувствовав это, ушла в туалет, преувеличенно осторожно делая шаги. Я воспользовался случаем и, как только Дерек сел, немедленно спросил:

– Ты что ей подмешал?

– А что? – весело отозвался Дерек, – Ей нужно было успокоиться.

– Идиот! Она сейчас отрубится. Ты что, не видишь – еще немного, и она будет пьяная в стельку. Что ты ей подмешал?

– Да ничего особенного, – посерьезнев, пожал он плечами, – Вермут. Маленькая порция, просто для того, чтобы расслабиться. В чистом виде она не стала бы его пить.

– Похоже, ей хватило твоей «маленькой порции», – хмуро произнес я.

Мэтт закончил стриптиз и уже застегивал рубашку под моим мрачным взглядом. Эрика все не появлялась. Она там уснула, или ей стало плохо?

– Кэтрин, позови Эрику, – попросил я.

Та послушалась беспрекословно, видимо, тоже заметила состояние моего Девила и тревожилась по этому поводу.

Появилась Эрика, все так же преувеличенно осторожно передвигаясь. Ее координация движений была серьезно нарушена алкоголем и чудо, что она не упала, добираясь до дивана.

Кэтрин выпало спеть песню. Это была моя записка, я бы не отказался спеть еще раз. Мне понравилось, какими глазами смотрела на меня Эрика, когда я исполнял свои песни, хотя она, конечно, не знала, что они мои. Я написал их в прошлом году, когда мне было тяжелее всего – последний год обучения в прежней школе как раз подошел к середине. Мне невероятно хотелось уехать оттуда, но я знал, что буду вынужден провести еще несколько месяцев в этом кошмарном месте.

Кэтрин пела колыбельную. Я не понимал, почему ей так нравилась эта достаточно заунывная песня, но голос у сестры был красивый. И на Эрику он тоже явно подействовал – та начала откровенно засыпать. Я был прав – еще немного, и она отрубится. Не знаю, сколько вермута подмешал ей Дерек, но для Эрики эта доза была слишком велика.

Я крутанул бутылку, и она указала на моего Девила. Мысленно выругавшись, я взмолился, чтобы в задании не было ничего непристойного. От Мэтта вполне можно было ожидать в задании танцев на столе. Я медленно развернул бумажку и мрачно произнес:

– Мэтт, я тебя придушу когда‑ нибудь.

На бумажке значилось – «поцеловать». Часть меня радостно вопила, что появилась прекрасная возможность поцеловать Эрику, не выглядя при этом полным идиотом, нарушающим свои собственные принципы. Другая часть осторожно предупреждала, что это может плохо кончиться.

Мэтт притворно возмутился:

– А что я сделал‑ то? Я даже не знаю, что тебе сделать надо, а ты сразу – Мэтт, придушу… Читай давай, мы все в ожидании.

– Поцеловать, – озвучил я задание и взглянул на Эрику, опасаясь ее реакции.

Мэтт заржал и проехался по поводу меня и Дерека. Не обращая внимания на это, я не сводил глаз с Эрики. Она тоже явно опасалась этого, но поднялась и подошла ко мне, встав совсем близко, доверчиво приподнимая голову и неосознанно выпячивая пухлые губки для поцелуя.

Я вздохнул и решил, что выполню условия задания, не заходя при этом слишком далеко. Я наклонился и слегка коснулся губ Эрики, тут же выпрямляясь. В ее глазах появились обида и разочарование. Она так же, как и я, хотела поцелуя?

«А вчера она говорила совсем другое», – включился внутренний голос. Я согласился с ним и продолжил смотреть на Эрику, больше всего желая заключить ее в объятия и поцеловать по‑ настоящему. Вот только мог ли я это сделать? Формально условия игры были выполнены, мы поцеловались, а если я не воспользовался возможностью – сам дурак.

Мои сомнения разрешил Мэтт, который начал комментировать технику моих поцелуев.

«Что бы он еще понимал в этом», – огрызнулся внутренний голос.

– Да пошло оно все к черту, – пробормотал я и прижал Эрику к себе.

Я мягко, очень ласково целовал ее. Никогда не думал, что во мне столько нежности. Даже не так. Я не подозревал вообще существования нежности во мне, считая, что последние десять лет моей жизни выжгли ее напалмом. Но Эрика сумела как‑ то возродить ее. Обычно с девушками я вел себя грубо и напористо, предпочитая жесткий секс. С Эрикой я боялся действовать таким образом, не зная, понравится ли ей это, хотя…

Эрика забросила мне руки на шею, притягивая к себе, и тихо простонала. Этот стон словно сорвал стоп‑ кран с моих желаний. Вся нежность пропала, сменившись неистовой страстью. Я вжал в себя ее стройное тело, буквально впиваясь в губы и настойчиво раскрывая их языком. И Эрика ответила мне! Она раскрыла рот и приняла мой язык, с готовностью отдаваясь поцелую.

Я не замечал ничего вокруг. Не существовало больше ни комнаты, ни родственников, сидящих рядом и, не сомневаюсь, с интересом взирающих на происходящее – только стройное тело в моих руках и нежные губы, отвечающие на мой поцелуй. Я растворился в этом поцелуе, полностью отдаваясь заполонившим меня ощущениям. Внутри меня уже зрело желание подхватить девушку на руки, не отрываясь от этих потрясающих губ, и отнести ее к нам, чтобы мы могли без помех любить друг друга.

Эрика оторвалась, восстанавливая дыхание. Я неохотно убрал руки, услышав тихий свист и аплодисменты Мэтта. Эрика тоже разжала свои объятия и посмотрела на меня затуманенным взглядом. Я готов был держать пари, что она плохо осознает происходящее. Девушка тряхнула головой, покачнулась и упала мне на грудь. Все, мне было достаточно. Она уже на ногах стоять не может. Еще один глоток – и Эрика свалится под стол. Я подхватил ее на руки и отнес на диван, усаживая к себе на колени, хотя страшно хотел унести ее домой. Эрика дернулась было слезть, но я крепко прижал ее к себе, строго сказав:

– Ты будешь сидеть здесь. И пить больше не будешь.

– Кэтрин, игра закончена, – обратился я к сестре, – Давай лучше кино посмотрим.

Дерек поставил какую‑ то мелодраму специально для Кэтрин, но я не стал всматриваться в экран. Все мое внимание поглощала девушка, мирно уснувшая у меня на груди.

– Дерек, ты придурок, – тихо, чтобы не разбудить, пробурчал я, – У меня были такие планы на эту ночь…

Он только усмехнулся:

– Ничего, потерпишь еще день. Ну, или разбуди ее.

– Ее сейчас только пушками разбудишь, – отозвался я, устраивая Эрику поудобнее, – Ты что, специально напоил ее, чтобы меня помучить?

Он опять усмехнулся.

– Не поверишь, но и в мыслях такого не было. Но мне так даже больше нравится.

– Точно придурок. Представляешь, как она будет себя чувствовать утром? Она даже не подозревала, что напивается.

Усмешка Дерека пропала, и он виновато пожал плечами. Кино мы досматривали в полной тишине. Как ни странно, наш поцелуй никто не прокомментировал. Даже Мэтт.

Фильм закончился, и мы начали расходиться. Кэтрин предложила оставить Эрику спать у них на диване, но я наотрез отказался.

– Дерек, проводи меня, – попросил я. – Возьми в кармане ключи и открой дверь.

Он без лишних разговоров достал из моего кармана ключи, придержал сначала дверь своей квартиры, помогая мне выйти, а потом открыл мою, пропуская меня внутрь. Эрика так и спала на моих руках.

По собственной инициативе Дерек откинул одеяло с ее кровати, и я осторожно положил девушку. Она так и не проснулась, пока я провожал Дерека и закрывал за ним дверь, только сжалась в комочек. Я нерешительно посмотрел на нее, но все‑ таки решил раздеть. В джинсах неудобно спать, а завтра в школу. Ей хватит утренних неприятностей с похмельем. Поэтому я осторожно раздел девушку и заботливо укрыл одеялом. Эрика продолжала крепко спать. Я хмыкнул, вспомнив вчерашнюю ночь, и принес Эрике стакан с водой и пару таблеток аспирина. Завтра утром они ей явно потребуются.

Глава 11

Эрика

Утренний свет резал глаза. В висках стучали даже не молоточки, а кувалды. Горло пересохло и настоятельно требовало воды. Я с трудом села на кровати и огляделась, поморщившись от боли. Я явно была у себя. Но последнее, что помню – это поцелуй с Кейном и то, что я сидела у него на коленях дома у Кэтрин. Дальнейшие воспоминания терялись в сером тумане.

Мой взгляд упал на стакан с водой и две белых таблетки. Я не стала раздумывать, откуда они взялись, поспешно схватила воду и жадно, в два глотка проглотила ее, запивая аспирин, после чего рухнула на подушку, ожидая, пока голова перестанет так болеть.

Постепенно приходя в норму, я стала лучше соображать. Так что же все‑ таки произошло? Осознав, что раздета, я озадачилась еще больше. Кто‑ то, как минимум, должен был принести меня сюда, раздеть и поставить стакан с водой. И я так вырубилась, что не почувствовала, что с меня стягивают джинсы? А головная боль и пересохшее горло? Откуда все это взялось? Если бы я не была уверена, что пила только чай, можно было бы решить, что у меня похмелье. Да что же со мной такое творится? Ответить мне мог только один человек, который, очевидно, и принес меня сюда, снабдив болеутоляющим.

Я сползла с кровати, машинально взглянув на себя в зеркало, и застыла на месте. Мда… Такая бледность была бы к лицу скорее столетнему привидению, чем восемнадцатилетней девушке, правда, цвет лица весьма оживляли темные круги под глазами и пожелтевшие синяки на шее. Я даже не стала пытаться как‑ то замаскировать макияжем все это безобразие, только натянула рубашку с высоким воротником, чтобы прикрыть хотя бы следы пятерни Стивена, и потащилась на кухню. В холле я почувствовала одуряющий аромат кофе и чуть не застонала. За кофе я могла бы сейчас убить!

Убивать никого не потребовалось. Кейн, заметив меня, хмыкнул, оценивая мое состояние, и поставил на стол чашку с кофе. Я вцепилась в нее, как утопающий за соломинку, и с наслаждением сделала первый глоток. Кейн усмехнулся и сел на свое обычное место.

– Как я понимаю, есть ты не хочешь? – полуутвердительно – полувопросительно произнес он.

Я почувствовала тошноту при одной мысли о еде и отрицательно покачала головой.

– Кейн, – решилась спросить я. – А что вчера было? Я помню… – я запнулась, не желая напоминать о нашем поцелуе. Кто знает, как он к этому относится?

– Ты вырубилась, – подсказал он. – Мы так и не смогли тебя разбудить, поэтому я принес тебя домой и уложил спать, – Кейн ухмыльнулся.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Особенно за воду. У меня с утра дико болела голова, а пить до сих пор хочется, – и я отхлебнула еще кофе.

– Надо думать, – опять ухмыльнулся он. – С похмелья так обычно и бывает.

– С похмелья? – почти взвизгнула я. – Но я вчера даже пива не глотнула!

Кейн расхохотался.

– Пива – нет. Но ты выхлестала полбутылки вермута в одиночку. Тебе его Дерек в чай добавил.

Я ошарашенно смотрела на Кейна.

– Вермут? Дерек? А зачем? Если бы я знала, что там вермут…

– Именно поэтому ты и не знала, – прервал он меня. – Дерек решил, что это поможет тебе расслабиться. Собственно, он был прав, расслабилась ты качественно, – опять усмехнулся Кейн.

Я не сводила с него глаз. Внезапно я осознала, что мы в первый раз разговариваем нормально, без всяких приказов с его стороны и покорного подчинения с моей. И Кейн, оказывается, способен улыбаться… Я откровенно любовалась его безупречно красивым лицом, которое становилось еще совершеннее, когда он улыбался.

– Кейн, – вдруг вспомнила я. – Мне придется задержаться после уроков, можно? Надо к врачу сходить.

Он сразу посерьезнел.

– Что‑ нибудь серьезное?

– Нет, – поспешила успокоить я. – Это связано с женскими проблемами.

Почему‑ то я была уверена, что после этих слов он не станет меня расспрашивать дальше. Так и случилось. Кейн только кивнул, одним глотком допил кофе и легко поднялся с места.

– Пойдем.

Я кивнула и тоже встала.

– Кейн? – спросила я по дороге в школу.

– Да?

– А что теперь будет? Ну, после того, как ты подрался?

Он остановился и посмотрел на меня.

– Кстати, ты еще не объяснила мне, что там произошло, после школы поговорим. А мне ничего не будет, я защищал свою собственность, – он коснулся моей шеи, обнял меня за плечи и повел дальше.

Кажется, я уже привыкаю ходить с ним в обнимку.

Вся школа, безусловно, знала о событиях субботы. Мне показалось, что все без исключения ученики это обсуждают, потому что то и дело до меня доносились слова «Грейсон», «боулинг», «драка», «перелом руки»…

– Кейн, – опять тихо спросила я, – А ты сломал тому парню руку?

– Да, – спокойно ответил он. – Сам дурак, нечего было лезть.

Кейн шел с совершенно непроницаемым лицом, словно его совершенно не касалось все происходящее. Возможно, это так и было, не знаю. Но мне было значительно спокойнее идти рядом с ним, находясь под его защитой. Было неприятно сознавать, что причина всех этих сплетен – я. И как я смогу объяснить Кейну, что там было и с чего все началось? Как ему объяснить, что я почти полчаса сидела в туалете, размышляя над перспективами собственной жизни? И что потом я нарвалась на Стивена? В таких вот размышлениях прошли первые два урока.

На второй перемене я начала замечать, что Кристина постоянно попадается нам на глаза. Вначале я посчитала это случайностью, но, когда мы в третий раз буквально столкнулись с ней в коридоре, то она при этом только что не поедала Кейна глазами. Тогда я подняла голову и теснее прижалась к парню. В ответ Кристина скривилась, с отвращением и ненавистью глядя на меня. Я еще выше подняла подбородок и отвернулась. Кейн, от которого не ускользнул этот обмен взглядами, только хмыкнул, прижимая меня к себе.

На ланче Кристина села не за свой обычный столик, а за соседний с нами, так, чтобы быть на глазах у Кейна. Изредка она бросала на него томный взгляд, вздыхала и отворачивалась. Я вспомнила, как Дерек назвал эти и подобные взгляды «коровьими», и хихикнула. Кейн с подозрением посмотрел на меня.

– Что? – поинтересовался он, но не грозно, а скорее забавляясь.

– Ничего, – помотала я головой.

Кэтрин с интересом разглядывала нас, тихо улыбаясь.

– Кэтрин, ты пойдешь со мной к Эстер? – спросила я, желая сбить ее с мыслей, которые явно бродили в ее хорошенькой головке.

Она очнулась.

– Я могу подойти к Эстер, только после уроков у меня дела.

– Ничего страшного, – махнула я рукой. – Эстер сказала, что сходит со мной к врачу, просто я боюсь одна напоминать ей об этом.

– Хорошо, – согласилась Кэтрин.

Мне казалось, что мы говорили тихо, но, оказывается, нас слышали все, потому что Мэтт громыхнул:

– Кейн, если Эрика после уроков занята, то не покажешь ли мне тот прием, которым уложил Кайла?

Мой покровитель пожал плечами.

– Ты тоже хочешь сломать руку? Пожалуйста. Как раз последним уроком у нас физкультура, после нее я тебе все покажу. Дерек, останешься?

– Нет, как‑ нибудь в другой раз. Ломайте себе кости сами, – отказался тот.

Кристина в очередной раз бросила взгляд на Кейна, но на этот раз он был не томным, а серьезным и внимательным.

Эстер прекрасно помнила о моей просьбе, ей даже не пришлось напоминать. Она, только завидев нас с Кэтрин в зале, сама подошла к нам и спросила – не изменились ли мои планы. Я, покраснев, призналась, что нет.

– Не смущайся, – потрепала она меня по плечу. – Ты все правильно делаешь. Я встречу тебя на выходе.

* * *

– Эрика, – еще раз повторила Эстер, пока мы, не торопясь, шли к медпункту. – Не считай, что ты делаешь что‑ то непристойное. В первую очередь – это забота о здоровье.

– Эстер, но это же автоматически означает, что я буду спать с Кейном, – попыталась объяснить я.

– А ты еще не спала? – искренне удивилась она. – Странно, я была уверена, что он затащит тебя в постель в первые же пару дней.

– Нет, – растерялась я. – Так получилось, что… Неважно. В общем, я еще не спала с ним. Но думаю, что долго этого ждать не придется, – пришлось мне признать.

– Даже не сомневаюсь. Учитывая то, что я знаю про этого парня, он еще долго продержался, – подтвердила Эстер. – Так что ты умница и все делаешь правильно. Заботься в первую очередь о себе.

Медсестра, заранее предупрежденная Эстер, тоже не выразила никакого удивления. Она сделала укол и предупредила, что в ближайшие две недели требуется дополнительное предохранение, и что через три месяца укол надо повторить. И некоторое время может кружиться голова, но это совершенно нормально. Пока я поправляла одежду, Эстер попрощалась с медсестрой и ушла.

* * *

Я вышла из медпункта, рассеянно потирая болевшее место укола. Голова слегка кружилась, как и предупреждала медсестра. Так, а интересно, куда мне идти? В прошлый раз меня провожал Кейн, и шли мы, кажется, туда…

Я решительно свернула направо и зашагала по дорожке, подсознательно ожидая, что сейчас мне на плечо ляжет рука, и голос Кейна скажет: «Ты ее туда идешь». И, когда моего плеча действительно коснулась явно мужская рука, я не испугалась, а повернулась, готовая опять встретиться с этими сапфировыми глазами. Вот только ощущения были какими‑ то чужими – мелькнула запоздалая мысль, и я оказалась лицом к лицу со смутно знакомым светловолосым парнем. Я невольно дернулась, сбрасывая с плеча его руку, и отступила на шаг. Парень, похоже, заметил мой испуг и поспешно сказал:

– Эй, не бойся. Я ничего тебе не сделаю.

Я промолчала, прекрасно помня запрет Кейна – не разговаривать с посторонними. Парень продолжил:

– Я друг Кейна. Ты же домой идешь, а я живу на одном этаже с вами. Он попросил проводить тебя. Кстати, я Берт.

Я опять промолчала, хотя и слегка расслабилась. Он правильно истолковал мое молчание.

– Я знаю, что тебе нельзя разговаривать с посторонними. Но я ваш сосед, можешь меня не бояться. Кейн из меня душу вынет и под землей найдет, если с тобой что‑ нибудь случится. Пойдем. И ты опять неправильно свернула, – он протянул мне руку.

Я не стала ее брать, но ответила:

– Я Эрика. А куда надо идти?

– Я знаю, – засмеялся Берт. – Вся школа знает, как зовут красавицу, которая живет с Грейсоном.

Он развернулся и пошел в противоположную сторону. Я, на некотором отдалении, последовала за ним. Берт не обиделся.

– Надо же, как Грейсон тебя запугал, – только и прокомментировал он. – Мало кто с такой жестокостью обращается со своими Девилами.

– Я не боюсь его, – попыталась защититься.

– Ну да, конечно, – скептически протянул Берт. – Вся школа видит, как ты его слушаешься. Держу пари, ты даже не знаешь, кто живет рядом с вами.

– Знаю. Кэтрин и Дерек, – выпалила я.

– Естественно, его сестра со своим Девилом. А еще?

Я притихла. Действительно, на этаже было еще четыре квартиры, но их обитатели мне еще не встречались. Да, честно говоря, и желания особого не было знакомиться. Берт вздохнул.

– Вот видишь. Этот…, ‑ он запнулся, явно проглатывая неприличное слово, – твой покровитель и сам ни с кем, кроме своей семьи, не общается, и тебе запретил. У меня тоже живет девушка – Девил, но я с ней так не обращаюсь. Хочешь, я вас познакомлю? Она тебе понравится, вы сможете подружиться.

Я не знала, что сказать. Внутренний голос кричал, что здесь что‑ то неправильно, и Берту нельзя доверять. Но Кэтрин говорила, что Кейн слишком собственник, и мне тоже казалось, что это немного паранойя – не подпускать меня ни к кому. Берт казался спокойным и безобидным парнем, он не распускал руки и вообще на меня не смотрел. И если с ним тоже живет девушка… Возможно, если я зайду к нему на пару минут, то ничего плохого не будет? Кейн даже не узнает об этом.

– Ну, так что? – поинтересовался Берт.

– Я зайду на пару минут, не больше, – решилась я.

– Отлично! – Берт даже потер руки, и в глазах его блеснул странный огонек.

Мы уже подходили к дому. Парень придержал передо мной дверь, помогая войти. В лифте он тоже не делал никаких попыток к сближению, наоборот, держался на максимально далеком расстоянии от меня. Я расслабилась, хотя внутри все равно грыз червячок сомнения. Мы вышли на нашем этаже, но Берт прошел дальше, к последней квартире.

– Заходи, – пригласил он. – Или боишься Кейна?

Я тряхнула головой, отгоняя нахлынувшие сомнения, и медленно подошла к нему.

Берт позвал:

– Алисия! Выйди, пожалуйста, я хочу познакомить тебя с нашей соседкой.

Я подошла уже совсем близко, но что‑ то в глазах Берта мне не понравилось, и я застыла на месте.

– Нет, давай в другой раз, – каким‑ то чужим голосом сказала я, отступая при этом, но Берт схватил меня за руку и втолкнул в квартиру силой.

– Нет уж, дорогая, ты уже согласилась, – язвительно произнес он, захлопывая входную дверь.

В холле было темно.

– Да, дорогуша, мы уже заждались, – раздался знакомый голос, и зажегся свет.

Сердце устремилось в пятки, внутренний голос заорал: «Идиотка! Тебя же предупреждали – не говорить ни с кем! »

Передо мной, засунув руки в карманы, стоял Стивен и усмехался гаденькой улыбочкой. Под левым глазом у него красовался синяк. В комнате раздался грубый мужской смех явно еще нескольких подонков.

Я отступила назад и дрожащим голосом потребовала:

– Отпустите меня.

Сделав еще один шаг назад, я тут же уперлась спиной в тело Берта, очень четко ощутив ягодицами его возбуждение.

– Ну, зачем же ты так торопишься, – упрекнул меня Берт, отбирая мою сумку и жадно оглаживая мои плечи своими руками. – Ты же хотела познакомиться с моими друзьями?

Его руки перешли с плеч ко мне на грудь, до боли сжимая ее. Я задрожала от омерзения, страха и злости на себя, лихорадочно ища пути к отступлению.

– Я уже познакомилась, – и попыталась вырваться. – Отпусти меня, сейчас придет Кейн.

– И что? – протянул Стивен, – Ты ведь сама к нам пришла, по собственной воле, это кто угодно подтвердит. Правда, парни? – обратился он к сидящим в комнате. Оттуда раздался нестройный подтверждающий хор.

– Ну, вот видишь. Так что давай, не ломайся. Покажи, что ты умеешь. Нам всем интересно, какие такие таланты обнаружил в тебе Грейсон, что не обращает больше внимания ни на одну местную сучку. Ну? – внезапно рявкнул он.

Я лихорадочно думала. Может, если сейчас лягнуть Берта ногой по промежности, то у меня появится пара секунд, чтобы удрать. Я напряглась, чуть подвинулась и резко ударила пяткой Берта между ног.

– Блядь! – заорал он, хватая меня за волосы и больно запрокидывая голову назад.

– Стивен, эта сука ударила меня!

Вся вальяжность из облика Стивена пропала.

– Значит, по‑ хорошему ты не хочешь? – нарочито спокойно осведомился он. – Берт, тащи эту шлюху сюда. – Стивен отступил в комнату, освобождая проход.

Берт, продолжая ругаться, поволок меня за волосы. Я кричала и пыталась лягнуть его еще раз, но получила тычок кулаком под ребра, и у меня резко перехватило дыхание.

– Заткнись, сука, иначе получишь еще, – прорычал у меня над ухом Берт. – Держите вашу шлюху, парни! – втолкнул он меня в комнату.

Раздался грубый смех. От страха и боли у меня перед глазами все расплывалось. Неожиданно к моей шее прижалось что‑ то острое и холодное.

– Только дернись и пожалеешь, – предупредил меня Стивен, начиная расстегивать мою рубашку. – Не думаю, что шрам на шее сильно украсит тебя, детка.

Я застыла на месте, боясь пошевелиться, и только жгучие слезы текли из глаз. Моя рубашка полетела в сторону, за ней последовал бюстгальтер. Я невольно подняла руки, чтобы прикрыть грудь, но лезвие ножа чуть глубже вжалось в мою кожу, правда, пока не прорезая ее. Я всхлипнула и опустила руки.

– Симпатичные сиськи, – прокомментировал Стивен, по‑ хозяйски лапая меня, – Но у Кристины все равно больше. Странно, что же Грейсон в тебе нашел? Может у тебя есть другие таланты? На колени! – вдруг приказал он.

В первый момент я не поняла, что это обращались ко мне, но нож опять надавил на шею, а чья‑ то рука нажала на мое плечо, вынуждая опуститься на колени. Та же рука схватила меня за волосы и оттянула голову назад.

– Соси, сука, – рявкнул Стивен.

Я была уже в таком состоянии, что ничего не соображала от шока, глаза закрылись, пытаясь очиститься от слез.

– Ну! – снова прорычал Стивен, одновременно пиная меня носком ботинка под ребра.

Рот инстинктивно раскрылся, и в него тут же вошло что‑ то толстое и горячее. Мне не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что это такое, и меня замутило от отвращения, особенно когда головка коснулась горла. Я не двигалась, и Стивен потерял уже всякое терпение. Он схватил меня за голову, и сам стал насиловать мой рот, резко и грубо двигая бедрами.

– Попробуй только сжать зубы, сука, и у тебя их не останется, – пригрозил он, еще раз пнув меня.

Я застонала от боли, и тут события понеслись как в ускоренной киносъемке. Раздался треск, потом шум и меня обдало потоком воздуха. Руки, сжимавшие мои волосы, разжались, а член Стивена покинул мой рот.

– Вставай, – раздался такой знакомый голос.

Я не поверила своим ушам. Кейн? Откуда он здесь?

– Вставай, – на этот раз к приказу добавилась рука, грубо поднявшая меня с колен и отшвырнувшая к выходу. – Уходи!

В полубессознательном состоянии я вылетела за дверь и бросилась к нам домой, слыша за собой шум драки. На полпути остановилась и забарабанила в дверь Кэтрин.

– Дерек! Дерек! Открой!

Дверь распахнулась. Дерек с ходу оценил ситуацию.

– Где он? – я показала рукой в сторону квартиры Берта.

– Понял. Кэтрин, звони Мэтту. Эрика, тебе лучше зайти к нам.

– Нет, – замотала я головой. – Пойду к себе.

Но Дерек уже не слушал, влетая в высаженную дверь.

Я вдруг обессилела, еле дотащившись до нашей квартиры, открыла незапертую дверь и по стеночке сползла на пол, обхватив колени руками. От шока и пережитого ужаса голова казалась пустой. Но, как выяснилось, неприятности на сегодня еще не закончились.

Дверь открылась, и голос Кейна холодно произнес:

– Нет, Дерек, я сам разберусь. В любом случае, спасибо за помощь.

Дверь закрылась, и по звуку шагов я поняла, что он остановился прямо передо мной.

– А тебе, получается, нравится оказывать услуги ртом. Жаль, что я не знал об этом раньше, – услышала я и вздрогнула.

Этот резкий и холодный, пропитанный яростью голос был совершенно не похож на тот бархатный баритон, который пел вчера песни под гитару. Я подняла голову, заплаканными глазами посмотрела на него и вздрогнула еще раз. Обычно сапфировые глаза Кейна были черными от ненависти. Из уже зажившей брови опять капала кровь, губы были разбиты.

– Не строй из себя невинность, Эрика, – все так же холодно произнес он. – Я видел, как ты наслаждалась, делая это с Стивеном. Полагаю, что теперь тебе следует обслужить и меня.

Пристальный взгляд темно‑ синих глаз отобрал у меня последние остатки силы воли. Слабыми, дрожащими руками я потянулась к застежке его джинсов, расстегивая их и приспуская вместе с боксерами. Кейн стоял, скрестив руки на груди, и даже не шелохнулся, когда я освободила его уже напряженный член. Как ни странно, но, хотя я и не была девственницей, впервые видела Это. Не только член Кейна, а мужской член в принципе. Я сглотнула от увиденной картины. Сравнивать мне было не с чем, я даже порнуху никогда не смотрела, но увиденное мне понравилось.

– Ну же, Эрика, приступай, – скучающе, но с угрозой в голосе произнес Кейн. – Иначе я и вправду поверю, что ты этого не умеешь.

Я облизнула губы и осторожно обхватила ими головку. К моему удивлению и облегчению, отвращения, как это было с Стивеном, я не почувствовала. Наоборот, мне понравилось ощущение на языке, когда нежный бархат головки коснулся его. Осмелев, я втянула в себя побольше, и была вознаграждена резким выдохом Кейна. Испугавшись, что сделала ему больно, я выпустила член изо рта и вопросительно подняла голову.

Его лицо было равнодушным и скучающим.

– Продолжай, – ровно произнес он.

Я повиновалась. Уже более смело обхватывая член губами, я начала посасывать его, иногда неловко обхватывая головку языком. Я понятия не имела, что должна делать и действовала по наитию, но, похоже, все было правильно. Член у меня во рту с каждым моим движением становился все более твердым, и вскоре я отчетливо ощутила вздувшиеся вены на нем. Кейн глухо простонал, вцепился руками в мои волосы и… теплая струя ударила в мое горло. Я инстинктивно сглотнула, уже после понимая, ЧТО это было. Во мне зародилась слабая надежда, что на этом все закончилось, и я смогу уйти к себе, но не тут то было.

Кейн опустил руки и вышел из меня.

– Блядь, Эрика, – он одним движением поднял меня на ноги и перебросил через плечо, одной рукой придерживая мою талию, другой – джинсы.

Кейн направился в свою спальню и сбросил меня на кровать.

– Не вздумай закрывать глаза, – хриплым голосом предупредил он. – Я хочу, чтобы ты видела, кто именно тебя трахает.

Он снял с меня кроссовки, потом расстегнул джинсы и стянул их вместе с трусиками. Верхняя часть моей одежды была снята еще в квартире Берта. Я лежала на кровати абсолютно обнаженная, но даже не сделала пытки прикрыться. В моем шоковом состоянии такая мысль даже не пришла в голову.

Кейн медленно и неторопливо разделся, не сводя с меня глаз. По его лицу невозможно было прочитать, о чем он сейчас думает. Такими же неторопливыми движениями он достал из тумбочки презерватив и надел его. Несмотря на свое состояние, я с большим интересом пронаблюдала за этим процессом. Кейн только ухмыльнулся и залез на кровать, коленом раздвигая мне ноги и пристраиваясь между ними. Я зажмурилась, ожидая болезненного вторжения и утешая себя, что это будет длиться недолго.

– Открой глаза! – тут же последовал резкий приказ.

Я повиновалась и напряглась, но, вместо того, чтобы войти в меня, Кейн сел на пятки, положив мою попу к себе на колени, и приступил к ласкам. Его руки проходились по плечам, ниже, касаясь только боковой поверхности груди, по животу, спускались на бедра и продолжали гладить там, потом поднимались вверх, и все повторялось заново.

Я понемногу расслабилась и начала концентрироваться на возникающих внутри меня ощущениях. Кейн заметил это и начал ласкать еще и мою грудь. При первом же прикосновении к соску я выгнулась и глухо простонала. Кейн убрал руки на мой живот, чтобы через несколько секунд снова вернуть их на грудь, сжимая и массируя ее.

Малознакомые ощущения заполнили меня. Нечто похожее он проделывал в тот вечер, когда хотел меня наказать, но сейчас все чувствовалось гораздо сильнее. Не исключено, что этому способствовали моя обнаженность и его напряженный член, упирающийся в мою промежность ниже входа во влагалище.

Его руки оставили мою грудь в покое и переместились ниже, раздвигая шире мои ноги, сжимая и лаская мою попу.

– Открой глаза, – опять последовал приказ.

Надо же, я и не заметила, что закрыла их. Помутневшим от желания взглядом я отыскала безразличное лицо Кейна. Мое тело настойчиво требовало чего‑ то. Кейн, похоже, прекрасно знал, что мне надо, потому что провел большим пальцем по моим складочкам, прикоснувшись к клитору.

Я дернулась и неожиданно для самой себя простонала:

– Да!

– Смотри на меня, – хрипло произнес Кейн.

Можно было и не говорить этого, я и сама не могла отвести взгляд от его потемневших, горящих от страсти или ненависти, или того и другого глаз. Еще одно касание клитора, и я двинула бедрами, подаваясь навстречу его руке. Потом еще и еще, мне отчаянно хотелось, чтобы это не прекращалось, чтобы он не останавливался, а наоборот, вошел, наконец, в меня.

Кейн убрал руки, положив их ко мне на колени. Я недовольно простонала.

– Пожалуйста, – просила я, даже не осознавая своих действий.

– Чего ты хочешь, Эрика? – спросил он.

– Пожалуйста! – опять простонала я.

– Скажи мне, чего ты хочешь! Скажи громко!

– Трахни меня, Кейн! – не сдержавшись, закричала я.

– Кто тебя должен трахнуть, Эрика? – снова потребовал он.

– Ты, Кейн! Пожалуйста! – в дополнение к этим словам я двинула бедрами, чтобы головка его члена расположилась прямо у входа и немного дернулась вперед.

Он не стал больше медлить и, выпрямив ноги и нависнув надо мной, резко вошел в меня. От возникших ощущений мы оба застонали.

Кейн двигался резкими, сильными, но не грубыми толчками. Я, ожидавшая чего‑ то вроде своего первого сексуального опыта, длившегося, напомню, тридцать секунд, не была готова к нахлынувшим на меня чувствам. Я уперлась ногами в кровать и инстинктивно стала приподнимать бедра, двигаясь в выбранном им темпе.

Оргазм не заставил себя долго ждать. Я задрожала всем телом, выгнула спину и вцепилась обеими руками в простыню. Кейн не остановился, а только ускорился и одновременно начал ласкать меня языком за ушком.

– Ты – моя, Эрика, – жарко прошептал он, не переставая двигаться. – Только моя. Повтори!

– Я – твоя, Кейн, – задыхаясь, произнесла я.

Он довольно хмыкнул и прикусил мочку моего уха. Я забилась во втором оргазме. На этот раз он кончил вместе со мной. Еще пару раз толкнувшись в меня, Кейн вышел и рухнул рядом. Некоторое время мы оба восстанавливали дыхание. Я вполне определенно ощущала, что мои ноги превратились в желе, и хотела только одного – закрыть глаза и немного поспать.

– Убирайся, – раздался приказ.

Я не поверила своим ушам и переспросила:

– Что?

– Убирайся, я сказал! – резко повторил Кейн.

Я, превозмогая усталость, села на кровати и взглянула на него – быть может, он шутит?

Он не шутил. Кейн приподнялся, опираясь на локоть, и уже с угрозой в голосе произнес:

– Мне повторить еще раз?

Я замотала головой, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, и сползла с кровати. На подгибающихся ногах я вышла из его спальни, первым делом направившись в душ. На меня внезапно навалилось все сразу – и грубые руки Берта, и член Стивена у меня во рту, и совершенно потрясающий секс с Кейном, и его необъяснимая грубость.

Под душем я немного расслабилась и смогла мыслить более ясно. Неожиданно на ум пришла мысль, от которой я всхлипнула и прижалась к стене, чтобы не упасть. Он сказал мне «убирайся». Он имел в виду, чтобы я совсем уходила? Но я не могу. Мне некуда идти…

«Да нет, Эрика», – ехидно сказал внутренний голос. – «Ты просто не хочешь уходить от него. Ты любишь его, дурочка, несмотря на его отношение к тебе».

Это была чистая правда. Я любила Кейна, и одна мысль о том, что необходимо уйти, привела меня в ужас. Я села на дно душевой кабины и тихо заплакала прямо под струями горячей воды. Наплакавшись, я встала и открыла дверцу, надеясь, что он стоит в дверях, как в тот, первый раз. Но в ванной никого не было, и черная тоска сжала мое сердце. Вытеревшись, я ушла к себе, размышляя, что мне можно забрать с собой, только тут сообразив – сумка осталась у Берта. И куда мне идти? На ночь должна бы приютить Кэтрин, а там разберемся, решила я.

Побросав в пакет вещи, принадлежавшие мне, и за которые не было заплачено кредиткой Грейсона, я, всхлипнув, вышла из комнаты.

– И куда ты собралась? – остановил меня на полпути знакомый голос.

Изо всех сил стараясь не разреветься, я выдавила:

– Ты же сам сказал убираться.

– Из моей спальни, – уточнил Кейн, – А ты решила воспользоваться возможностью и улизнуть к Стивену? Не выйдет, детка.

Он отобрал у меня пакет и швырнул его в мою комнату.

– Даже не надейся. Ты моя, и я никому не намерен отдавать тебя. Придется тебе жить с такой сволочью, как я, – Кейн развернул меня спиной к себе и, больно шлепнув по заднице, подтолкнул по направлению к кухне.

– Приготовь нам что‑ нибудь. А если откроешь рот, то я найду, чем его заткнуть.

Совершенно ошарашенная, я возилась у плиты, пытаясь понять, что происходит. Почему он все время приплетает Стивена? Ведь разговаривала я с Бертом, и нашел он меня в его квартире. Я постаралась поставить себе на место Кейна. Ведь он видел, что меня почти изнасиловали – или не почти? Так почему он считает, что я прямо‑ таки рвусь обратно?

Озарение накрыло меня, и я рухнула на стул, бессмысленно уставившись на сковородку с подгорающим мясом.

Увидел, разумеется. Только что? Меня, полуобнаженную, на коленях перед Стивеном, делающую ему минет. Конечно, Кейн взбесился. Но если ему объяснить, что он ошибается, то все будет по‑ прежнему. Я довольно вздохнула и вернулась к сковородке, решив поговорить после ужина.

Не вышло. Кейн молча съел все, что я приготовила, и вышел из‑ за стола.

– Кейн, – позвала я.

Он обернулся и с яростью выпалил:

– Заткнись. Я не желаю слушать твои лживые объяснения.

Ошарашенная, я убрала все на кухне и ушла к себе, сев на стул, поджав колени к груди и глядя в окно. На улице шел мелкий противный дождь, стуча по оконному стеклу, и промозглая вечерняя темнота заползала в мою душу, наполняя ее такой же мрачностью и сыростью. «И ты вот так сдашься? » – поинтересовался внутренний голос. Я тряхнула головой и встала. Нет, Кейн выслушает меня завтра, хочет он того или нет!

Глава 12

Кейн

Эрика утром выглядела точно, как я себе и представлял. Бледная, с кругами под глазами. Синяки на шее были прикрыты воротником рубашки, но я не сомневался, что они там были и все еще причиняют боль, поскольку она еле уловимо поморщилась, когда повернула голову. Я мысленно усмехнулся – конечно, ей не хочется их демонстрировать. А вот интересно, в школе решат, что это моя работа?

«Безусловно», – откликнулся внутренний голос. – «Так как свидетелями произошедшего были только ты и Стивен с компанией, а я сомневаюсь, что он будет рассказывать, как душил чужого Девила. Так что все отнесут эти синяки на твой счет». Да, по всей видимости, это так и будет. Стивен, под каким бы кайфом он ни был, не станет рассказывать про свое нападение на чужого Девила.

Я хмыкнул и поставил перед Эрикой чашку кофе.

– Как я понимаю, есть ты не хочешь, – сообщил я, садясь на свое место.

Судя по ее позеленевшему лицу и гримасе, которую она скорчила, я был абсолютно прав. Эрика отрицательно покачала головой. Она совершенно точно не помнила, что было вчера, и невероятно хотела узнать это, но боялась спросить. Наконец, Эрика решилась.

– Кейн, а что вчера было? Я помню… – она замолчала. Пытается восстановить в памяти события?

– Ты вырубилась, – подсказал я. – Мы так и не смогли тебя разбудить, поэтому я принес тебя домой и уложил спать. – Я ухмыльнулся, хотя меня обдало жаром при воспоминании о стройном девичьем теле в моих руках.

– Спасибо. Особенно за воду. У меня с утра дико болела голова, а пить до сих пор хочется, – благодарно произнесла Эрика.

Я так и думал. Она даже не подозревает, что напилась в стельку. Я ухмыльнулся опять.

– Надо думать. С похмелья обычно так и бывает.

Эрика даже завизжала.

– С похмелья? Но я вчера даже пива не глотнула!

Я, глядя на ее испуганно‑ изумленный вид, рассмеялся.

– Пива – нет. Но ты выхлестала полбутылки вермута в одиночку. Тебе его Дерек в чай добавил.

– Вермут? Дерек? А зачем? Если бы я знала, что там вермут…, ‑ растерялась Эрика.

– Именно поэтому ты и не знала. Дерек решил, что это поможет тебе расслабиться. Собственно, он был прав, расслабилась ты качественно, – усмехнулся я, внезапно понимая, что за последние пятнадцать минут улыбался больше, чем за предыдущие два года.

Эрика сидела и молчала, полностью погрузившись в свои мысли и иногда отхлебывая кофе.

– Кейн, – вдруг спросила она. – Мне придется задержаться после уроков, можно? Надо к врачу сходить.

Мое хорошее настроение как рукой сняло. Что‑ то случилось?

– Что‑ нибудь серьезное? – настороженно спросил я.

– Нет, – ответила она спокойно. – Это связано с женскими проблемами.

Я мысленно поморщился. Нет уж, пускай сама разбирается с этим. Мне совершенно не хотелось влезать во все эти «женские проблемы», так что я кивнул, допил кофе и встал.

– Пойдем.

Учитывая похмельное состояние Эрики, в школу стоило выйти пораньше.

На свежем воздухе Эрика, очевидно, пришла в себя до такой степени, что ее начало интересовать не только прошлое, но и будущее:

– Кейн? – спросила она уже более бодрым, чем полчаса назад, голосом.

– Да?

– А что теперь будет? Ну, после того, как ты подрался?

Я остановился и посмотрел на нее. А между прочим, мне все еще не известна ее версия произошедшего.

– Кстати, ты еще не объяснила мне, что там произошло, после школы поговорим. А мне ничего не будет, я защищал свою собственность, – я коснулся ее шеи в том месте, где были отвратительные синяки.

Эрика чуть дернулась – видимо, они все еще причиняли ей боль – и в ее взгляде появилось странное выражение. Она опять боится? В ее глазах явно был виден страх, но теперь я был склонен относить его не на свой счет. Тогда кого или чего она боится? Стивена? Или того, что я узнаю про нее? Нет, скорее первое. Я обнял ее за плечи, привлек к себе и повел в школу.

Школа, разумеется, гудела от слухов. Как я понял, основная версия состояла в том, что Сандерс предложил Грейсону купить у него Девила, а этот психованный Грейсон полез в драку, и их пришлось разнимать приятелям Сандерса, которые в результате пострадали. Правда, была и вторая версия, что Сандерс не вынес отказа и сам полез в драку, и нас опять‑ таки пришлось разнимать. Но результат был один – я вышел из инцидента практически без царапины, а двух шестерок Сандерса пришлось везти к врачу.

Эрика тоже слышала доносившиеся до нас обрывки разговоров и робко спросила:

– Кейн, а ты сломал тому парню руку?

– Да, – спокойно ответил я. – Сам дурак, нечего было лезть.

Мне действительно было наплевать на это. В любом случае они напали на меня втроем. И если я был подготовлен лучше, чем эти неудачники, то это не моя проблема. Эрика старалась держаться рядом со мной, и не потому, что я обнимал ее за плечи. Она прижималась ко мне гораздо сильнее, чем было необходимо, и во мне опять всколыхнулось то самое странное, практически забытое чувство нежности. Я в ответ крепче обнимал Эрику, совершенно не возражая против вторжения в свое личное пространство.

Кристина, как уже вошло у нее в привычку за последнее время, постоянно попадалась мне на глаза. Эрика, в конце концов, также заметила это, и я стал свидетелем молчаливого девичьего поединка взглядами. Эрика прижалась ко мне еще сильнее, явно демонстрируя, что сейчас со мной именно она. Кристина скривилась, очевидно, желая оказаться на месте моего Девила. Но нет… даже несмотря на ее предложение разделить постель со мной и Эрикой, я не собирался делать этого. Я не чувствовал влечения к своей бывшей подружке, только к Эрике. Хмыкнув, я машинально прижал девушку к себе.

На ланче Эрика неожиданно захихикала. Я насторожился и подозрительно посмотрел на нее. Она весь день была у меня на глазах и не могла опять напиться. Тогда почему Эрика смеется?

– Что? – с любопытством поинтересовался я.

Но ответа так и не получил, поскольку Эрика покачала головой:

– Ничего.

Девушки завели какой‑ то разговор про свою учительницу по фитнесу. Я не стал прислушиваться, поскольку меня мало интересовала эта болтовня. К тому же Мэтт предложил мне спарринг после уроков и попросил показать прием. Я пожал плечами:

Дерек отказался, и я не стал настаивать. Эрика, надеюсь, недолго будет занята, и я тоже не хотел слишком уж задерживаться в школе. Хотя возможность немного поразмяться с Мэттом была весьма кстати.

После уроков мы с Мэттом, как и договаривались, остались в спортзале. Он еще раз потребовал, чтобы я показал ему прием. Оказавшись на полу в третий раз подряд, он возмутился и заспорил, что я все делаю неправильно.

– А как надо? – я усмехнулся и протянул ему руку, помогая встать.

Мэтт охотно взялся за нее, потом резко дернул, и я, захваченный врасплох, полетел на него.

– Вот так! – радостно завопил Мэтт и сел на меня. Спарринг перешел в шутливую потасовку. Мы еще некоторое время барахтались на матах, потом нам это надоело, и по общему согласию решили, что на сегодня хватит.

Мы с Мэттом вышли из спортзала, все еще продолжая весело спорить, как мальчишки. У меня давно не было такого хорошего настроения. Постоянное присутствие Эрики рядом, хороший спарринг с Мэттом, предвкушение приятного вечера… И я не собирался позволять кому‑ либо его испортить!

– Кейн, – позвал меня знакомый голос.

Я вынырнул из своих размышлений, мгновенно принимая свой обычный хладнокровный вид.

– Что тебе, Кристина?

Идущий рядом Мэтт тихо выругался. Кристина, стоявшая неподалеку, поморщилась, но объяснила:

– Кейн, извини меня, пожалуйста. Можно с тобой поговорить? Обещаю, я не займу много времени. Мне бы хотелось предупредить тебя, как подруге, – умоляюще и как‑ то огорченно сказала она.

Я повернулся к Мэтту:

– Иди, я тебя догоню.

– Точно не нужно подождать? – засомневался он.

Мэтту никогда не нравилась Кристина, он и никогда не скрывал своего отношения к ней, считая ее злобной завистливой стервой.

– Нет, я недолго. Иди.

Мэтт, пожав плечами, двинулся дальше. Я подошел к Кристине.

– Что? Извини, я немного тороплюсь.

– К своему Девилу? – немного язвительно спросила она, странно блеснув глазами. – Вот об этом я и хотела тебя предупредить. Кейн, прости, если я влезаю не в свое дело, но ты знаешь, что я лю… – она прикрыла рукой рот.

Я поморщился, но продолжил молча ждать, что она скажет. Кристина робко попыталась взять меня за руки, но я резко отдернул их и скрестил на груди. Девушка все мялась, не решаясь высказаться, и я потерял терпение.

– Кристина, говори, что хотела, и я уйду.

– Пожалуйста, обещай, что не рассердишься на меня, – опять начала Кристина.

Я только резко выдохнул и пристально уставился на нее.

– Кейн, пожалуйста, будь поосторожнее, когда трахаешь своего Девила, – умоляюще произнесла она и затараторила, явно нервничая. – Я знаю, что ты всегда пользуешься презервативом, и, пожалуйста, не меняй этой привычки. Неизвестно, что ты можешь подцепить от нее.

– Что? – я постарался сказать это как можно спокойнее, но ярость уже нарастала у меня в груди, поэтому пришлось сжать кулаки, чтобы помочь себе сдержаться.

– А ты разве не знаешь, куда сегодня ходила твой Девил? – недоуменно посмотрела на меня Кристина.

– Знаю, к врачу, – резко ответил я.

– Кейн, – с какой‑ то жалостью протянула Кристина, – она делала укол для предохранения от беременности. А зачем это ей, сам подумай, если ты всегда трахаешься с презервативом? – она выжидательно смотрела на меня, изучая реакцию.

Я не знал, что сказать и нужно ли вообще что‑ то говорить. Эрика озаботилась предохранением?

«Ну и замечательно», – сообщил мне внутренний голос.

«Но зачем ей это? » – возразил я.

Да, конечно, мысль о том, чтобы взять ее без резинки, обладала некоторой привлекательностью, хотя это шло против моих правил… И я вряд ли пойду на это. Но, с другой стороны, дополнительная страховка не помешает, решил я и слегка расслабился.

Кристина, по всей видимости, не увидела ожидаемой от меня реакции, потому что дотронулась до моей руки и продолжила:

– Кейн, ты понимаешь, что я хочу тебе сказать? Я не хочу видеть, как твой Девил за твоей спиной обманывает тебя.

– О чем ты говоришь? – напрягся я.

– Кейн, ты так и не понял? Твой Девил в данный конкретный момент трахается с другим человеком. А поскольку он не любит презервативы, она специально решила предохраняться.

Волна гнева затопила меня с ног до головы, я готов был помчаться, чтобы придушить и Девила, и ее партнера, но какая‑ то наиболее разумная моя часть твердила, что Кристине не стоит доверять. Я привычно не выпустил свои эмоции на поверхность. Ни один мускул моего лица не дернулся, и я только спросил:

– Кто?

Кристина пожала плечами.

– Я думала, ты сам догадаешься. В конце концов, ты уже видел их вместе в субботу в боулинге.

У меня зародились страшные подозрения. В памяти всплыли слова Стивена о поцелуях с Эрикой, мои мысли о том, что его наглые приставания к моему Девилу были всего лишь игрой. Но я все еще не позволял себе окончательно поверить в это.

– Кто? – хрипло повторил я.

Кристина положила обе руки мне на плечи, заглядывая в глаза.

– Стивен. Сейчас они развлекаются в квартире Берта, рядом с твоей. Впрочем, как и всегда, – равнодушно пожала она плечами. – Очень удобно, не нужно далеко ходить. Кейн, только не сердись на меня. Это все для твоего же блага…

Я уже не слушал Кристину, резко сбрасывая ее руки и стремительно уходя в сторону дома.

Ярость бушевала во мне, но я не верил до конца словам Кристины, еще раз вызывая в голове воспоминания субботнего вечера. Страх на лице Эрики – был он в действительности, или я придумал его, потому что хотел это увидеть? А с другой стороны, зачем Кристине врать, ведь я могу все проверить и немедленно.

Добравшись до дома за рекордное время, я все‑ таки сначала толкнулся к себе и позвал с порога:

– Эрика?

Тишина. Ни одного звука.

– Эрика, – еще раз позвал я, уже теряя последнюю надежду.

Тишина. Даже не позаботившись о том, чтобы захлопнуть дверь, я рванул к квартире Берта в конце коридора. Пинком распахивая дверь, я ворвался к нему и замер на месте, увидев восхитительную картину.

Обнаженная по пояс Эрика стояла на коленях спиной ко мне, а ее рот грубо трахал Стивен, вцепившись руками ей в голову. Вокруг стояли, наблюдая и ухмыляясь, шестерки Стивена. На шум от выбитой двери они обернулись, но главные действующие лица были слишком заняты, чтобы обращать внимание на происходящее.

Эрика удовлетворенно простонала, и в этот момент я потерял последние остатки рассудка. Мною полностью завладела холодная, безжалостная ярость. Время словно остановилось. Я хладнокровно оценивал происходящее. Вот эти двое справа – опасны. Берт, стоящий прямо передо мной, не сделает мне ничего, его можно просто отшвырнуть в сторону, причем он должен упасть на Кайла и тем самым вывести его из строя. Хотя со сломанной рукой Кайл вряд ли полезет в драку. Еще один парень, стоящий за Стивеном, тоже может доставить неприятности, но его я попробую сбить с помощью этого ублюдка.

Весь этот анализ занял доли секунды, и я начал действовать. Берт, отброшенный в сторону, отлетел и упал прямо на Кайла, как я и рассчитывал. Так, эти двое в драку больше не полезут, на них внимание можно не обращать.

Быстрый бросок в образовавшийся проход – и я рядом с Эрикой. Короткий взгляд на ее лицо еще раз подтвердил то, что я и так понял – она наслаждалась сексом с Стивеном. Глаза Эрики были закрыты, а я знал по собственному опыту, что она делает это, получая удовольствие. Мой кулак вошел в соприкосновение с челюстью Стивена. Он дернулся, выпустил голову Эрики и открыл глаза, изумленно уставившись на меня. Я не стал давать ему время на осмысление ситуации и еще раз врезал. Стивен отлетел назад, путаясь в штанах.

– Вставай, – приказал я Эрике.

Та не шелохнулась. Она настолько поглощена своими сексуальными играми, что не понимает, насколько изменилась ситуация? Но времени на объяснения у меня не было.

– Вставай, – я грубо поднял ее с колен и швырнул в сторону двери. – Уходи!

Проверить, что она делает, я не мог, поскольку встречал налетевших на меня Рона и Коди. Как я и предчувствовал, они представляли собой опасность. В руках Коди был нож, который он сразу пустил в ход, и, пока я сосредоточил все свое внимание на выбивании оружия ударом ноги, пропущенный удар от Рона разбил мои губы.

Без ножа драться было проще. Теперь было мое умение против их умения, и, несмотря на то, что к ним присоединился Дилан, парень, стоявший за Стивеном, они не смогли сдержать меня. Мне тоже досталась пара ударов, один из них попал по уже зажившей брови, и из нее закапала кровь. Через считанные минуты я уже стоял рядом с Стивеном, торопливо застегивающим свои штаны.

– Вставай, блядь, – ему достался пинок по ребрам.

Я бы с огромным удовольствием пнул по промежности, но наше взаимное расположение не позволяло этого. Ничего, парочка сломанных ребер этому ублюдку тоже не повредят. Я спиной почувствовал движение, развернулся и перехватил руку Дилана, выворачивая ее из сустава.

– Не лезь, блядь! – рявкнул я. – Это не ваши разборки!

Стивен, корчась от боли и прижимая руку к месту удара, поднимался на ноги.

– Да, Грейсон, – выплюнул он разбитыми в кровь губами. – Твоей шлюхе нравишься не ты, а я. Похоже, ты не такой хороший любовник, как о тебе говорят, раз твой Девил при каждом удобном случае сбегает ко…

Договорить он не успел. Мой кулак сломал ему челюсть, после следующего удара Стивен оказался на полу, и вот теперь я с истинным наслаждением врезал ему по яйцам, потом пнул еще раз, еще… Кто‑ то накинулся на меня сзади – я стряхнул его, кто‑ то что‑ то орал – я этого не слышал. У меня не осталось ни мыслей, ни чувств, ничего – одна холодная, неистовая ярость и ненависть.

На меня набросилось уже несколько человек, оттаскивая в сторону. Кто‑ то тряхнул меня за плечи. Я яростно отбивался, но постепенно до меня начали доходить знакомые голоса.

– Кейн, блядь! Приди в себя, придурок, ты уже и так покалечил его!

Я автоматически увернулся от летевшего в меня кулака и опомнился.

– Дерек? А что ты здесь делаешь? – Я прекратил сопротивляться.

Дерек облегченно вздохнул:

– Слава богу. Ты что творишь?

Я тряхнул головой и огляделся. Да, гостиная напоминала поле боя. Пара сломанных стульев, разнесенный в щепки кофейный столик… Интересно, когда это мы успели? Не помню, чтобы мы крушили тут мебель. Хотя при соотношении четверо на одного – нет, трое на одного, Стивена можно не считать – это не так уж и удивительно. Дилан сидит в углу, придерживая вывихнутую руку, Рон и Коди стоят в стороне, настороженно глядя на меня – вдруг я еще брошусь на них? Видимых сильных повреждений нет ни на Роне, ни на Коди – только несколько ссадин и синяков. На полу валяется Стивен, корчась от боли и глухо постанывая. Ненависть, на время утихшая, опять подняла свою голову и зашипела. Перед глазами пронеслась картина – Эрика с членом Стивена во рту, стонущая от наслаждения. Я зарычал и невольно сделал шаг вперед, но меня тут же сдержали сильные руки.

– Парень, ты куда? Хватит уже, – пробасил знакомый голос Мэтта. – Пошли, пошли отсюда, – он развернул меня, подталкивая к выходу.

Ярость, бушевавшая во мне, требовала выхода, но я придумал, куда ее использовать. Стивен уже получил свое. Сомневаюсь, что в ближайшие месяц‑ два он сможет насладиться сексуальными утехами. На очереди была его партнерша. «Эрика», – мысленно выплюнул я ее имя. Но ее не стоит калечить. Зачем? Я воспользуюсь ею по назначению. Раз ей так не хватало секса, что она начала бегать к Стивену, то она получит его от меня и в полном объеме.

«Идиот», – мысленно обругал я себя. – «И ты хотел, чтобы она пришла к тебе в постель по своей воле, собирался ласкать ее, как ни одну девушку до того, а ей нужен был всего лишь грубый трах, как и всем прочим сучкам! »

Дерек завел меня к себе. Мэтт встал в дверях, преграждая выход. Я не сомневался, что, даже несмотря на спарринг и драку, смогу обойти его, но решил не дергаться и сэкономить силы. Тем более, что парни с Кэтрин все равно не отстанут и будут требовать объяснений. Так что я прислонился к косяку двери, ведущей в спальню Кэтрин, и молча посмотрел на брата, сестру и ее парня. «Хорошо еще, что нет Синтии», – как всегда вовремя включился внутренний голос.

К моему удивлению, начал Дерек, а не Кэтрин. Сестра стояла, сжимая маленькие кулачки, и с непередаваемой смесью ужаса, любопытства и тревоги смотрела на меня.

– Кейн, что произошло? – поинтересовался Дерек, протягивая мне влажное полотенце.

Я машинально провел им по щеке, стирая уже засохшую кровь.

– Ничего, – хладнокровно ответил я.

Несмотря на всю злость, бушевавшую во мне, мне не хотелось выплескивать ее на людей, непричастных ко всему, поэтому пришлось надеть свою привычную маску спокойствия и равнодушия.

– Но я видел… – не отставал Дерек.

– Ты ничего не видел.

– Кейн, но Эрика…

Я машинально сжал челюсти при этом имени.

– Мой Девил тебя не касается.

Мне все труднее становилось сдерживаться, поскольку при каждом упоминании имени этой суки ярость только усиливалась, и дальнейший разговор мог привести к тому, что я сорвусь.

– Мэт, пропусти меня. Со мной все в порядке, и я хочу домой.

Они не стали возражать, только тревога в глазах Кэтрин усилилась. Но сестра ничего не сказала, только внимательно посмотрела на Дерека. Пройдя мимо Мэтта, послушно отодвинувшегося в сторону, я через несколько секунд стоял у двери своей квартиры. Девил не заперла ее и даже не удосужилась ее закрыть до конца. Дерек, шедший рядом со мной, положил мне руку на плечо.

– Кейн, может пойти с тобой и помочь все выяснить в спокойной обстановке?

Я распахнул дверь и холодно ответил:

– Нет, Дерек, я сам разберусь. В любом случае, спасибо за помощь.

Я закрыл дверь, оставив его снаружи, и заметил своего Девила.

Она сидела у стены, все так же полуобнаженная, поджав колени к груди, обхватив их руками и опустив голову.

Моя ярость вновь проснулась. Полчаса назад она отсасывала Стивену, а сейчас строит из себя оскорбленную невинность. Я остановился прямо перед ней. Ну, раз она делала минет Стивену, то вполне может сделать его и мне. От одной мысли о ее горячем ротике мой член затвердел.

– А тебе, получается, нравится оказывать услуги ртом. Жаль, что я не знал об этом раньше

Эрика подняла голову и вздрогнула.

– Не строй из себя невинность, Эрика, я видел, как ты наслаждалась, делая это с Стивеном. Полагаю, что теперь тебе следует обслужить и меня.

Девил медленно, нехотя, потянулась к застежке моих джинсов. Я скрестил руки на груди, не желая помогать ей ни одним движением. Честно говоря, сам не знаю, что двигало мною сейчас – злость или желание. Скорее всего, и то, и другое.

Девил неловкими руками расстегнула мои джинсы и приспустила их, освобождая член. Я не шелохнулся, ожидая продолжения. Это так она действует с Стивеном? Странно, я не думал, что ему нравятся робкие неумехи.

– Ну же, Эрика, приступай, – скучающе, но с угрозой в голосе сказал я. – Иначе я и вправду поверю, что ты этого не умеешь.

Она облизнулась и осторожно взяла меня в рот, сначала только головку, потом глубже втягивая член в себя. Я резко выдохнул, с трудом сдерживая стон. Ощущения были еще лучше, чем я предполагал. Девил освободила меня, вопросительно взглянув.

– Продолжай, – как мог спокойно произнес я.

Она послушалась и вернулась к прерванному занятию. Это был не первый минет в моей жизни, и я бы не сказал, что Девил была большим специалистом в этом вопросе. Она действовала явно неумело, но, тем не менее, действенно. Убежденность в том, что Эрика не новичок в этом деле, крепла с каждой секундой.

У меня уже неделю не было секса, и долго продержаться я не смог. Почувствовав приближение оргазма, я глухо простонал, вцепился в волосы Девила и кончил. Она проглотила, словно делала так уже неоднократно, и уверенность в том, что Стивен был прав, вспыхнула с новой силой. Твою мать, почему она посчитала его лучшим любовником, чем меня? Оскорбленная гордость, желание доказать, что я лучший, желание отомстить – все это кипело во мне. Я выругался и забросил ее на плечо. Одной рукой придерживая сползающие джинсы, я ушел в свою спальню и сбросил Девила на кровать.

– Не вздумай закрывать глаза, – предупредил я ее. – Я хочу, чтобы ты видела, кто именно тебя трахает.

Раздев Эрику, я снял все с себя. Девил лежала, даже не делая попыток прикрыться. «Почему? » – билась в голове одна и та же мысль. – «Почему она выбрала его? Почему она не могла получить то, что ей надо, от меня? » Но тело, несмотря на все эти мысли, совершенно однозначно реагировало на Девила. Мой член снова был готов к работе. Очень надеюсь, что по выражению моего лица невозможно было прочитать мои мысли.

Я неторопливо надел презерватив. Девил с большим интересом и предвкушением наблюдала за этим процессом. «Да, предупреждение Кристины оказалось не лишним, кто бы мог подумать», – мелькнула непрошеная мысль. «Сейчас, милая, ты получишь возможность сравнить, кто из нас лучший любовник», – ухмыльнулся я и залез на кровать, присаживаясь на пятки между ее раздвинутых ног. Можно было просто взять ее, но я был полон решимости доказать ей, что она напрасно выбрала другого. Девил зажмурилась. Нет уж, ты будешь видеть, кто берет тебя, а не представлять на моем месте другого.

– Открой глаза! – немедленно приказал я.

Эрика открыла глаза. На ее лице явно читались страх, покорное ожидание, напряжение… и предвкушение? Эта сучка хочет меня? Или ей все равно, кто ее берет? Нет, я не дам ей так просто того, что она хочет, хотя это было бы проще всего. Но я намеревался сначала довести ее до такого состояния, чтобы она сама умоляла меня об этом.

Мои руки медленно гладили нежную мягкую кожу ее рук, живота, бедер… Я старательно избегал пока касания эрогенных зон. Зачем торопиться? Все еще впереди.

Эрика расслабилась и начала инстинктивно отвечать на мои ласки. Я заметил это и при очередном движении коснулся большими пальцами напряженных сосков. Это короткое прикосновение вызвало глухой стон у Девила. Мне все труднее становилось сдерживаться для продолжения прелюдии, но я все еще хотел, чтобы она умоляла меня.

Эрика опять зажмурилась.

– Открой глаза, – хриплым от желания голосом потребовал я.

Она послушно повиновалась, и сейчас в ее взгляде не было ничего, кроме желания – неистового, непреодолимого желания. Эрика была уже совершенно мокрая, когда я добавил к ласкам ее клитор. Она дернулась и коротко простонала: «Да».

– Смотри на меня, – потребовал я.

Мне хотелось, чтобы она точно знала, кто именно доставляет ей эти ощущения. Эрика не отводила от меня глаз, ее тело отвечало на мои ласки, бедра приподнимались, встречая движения моих пальцев. Я внезапно прекратил все, убрав руки на ее колени, потому что еще немного, и мне не удалось бы сдержаться.

Девил недовольно простонала:

– Пожалуйста…

– Чего ты хочешь, Эрика? – спросил я.

– Пожалуйста, – опять простонала она.

– Скажи мне, чего ты хочешь? Скажи громко!

– Трахни меня, Кейн! – закричала она, уже не сдерживаясь.

Безусловно, Эрика, я знаю, что сейчас ты хочешь именно этого.

– Кто тебя должен трахнуть, Эрика? – я хотел убедиться, что она точно осознает, кто сейчас ее трахает.

– Ты, Кейн! Пожалуйста! – умоляющим голосом простонала Эрика и дернула бедрами, практически насаживаясь на мой член.

Я получил то, что хотел, и резко вошел в нее, застонав от нахлынувших ощущений. Тугая, горяча, нежная плоть мягко обхватила меня, побуждая к немедленным действиям. Но мне не хотелось торопиться и обходиться с ней слишком грубо. Я двигался резкими, сильными толчками, и вскоре Девил уже забилась в оргазме. Теперь можно было позаботиться и о себе.

– Ты моя, Эрика, – прошептал я ей на ухо, прикусывая мочку. – Только моя. Повтори!

Она выдохнула:

– Я твоя, Кейн.

На этот раз мы кончили вместе. Я рухнул рядом с ней, восстанавливая дыхание. Девил была в полубессознательном состоянии. Глаза ее закрылись, тело бессильно обмякло, она явно засыпала.

– Убирайся, – приказал я. Еще никто не спал в моей кровати, кроме меня самого. Тем более Девил. Я не хотел сейчас переносить ее к ней комнату.

Она удивленно переспросила:

– Что?

– Убирайся, – еще более резко повторил я.

Обида и ярость опять вскипели во мне, сейчас я даже видеть не хотел эту предательницу, которая убегала трахаться с Стивеном.

– Ну, – угрожающе произнес я, – Мне повторить еще раз?

Девил сползла с кровати и, осторожно двигаясь, словно еле стоя на ногах, ушла в душ. По крайней мере, я так подумал, услыхав шум текущей воды.

Оставшись одному, можно было, наконец, дать волю своим чувствам. Со злостью ударив кулаком по подушке, я одним движением смел с тумбочки все, что на ней лежало, и сел, запустив в волосы пальцы.

«Идиот, кретин», – ругал я себя. Нежность, которая чувствовалась к ней вчера, сейчас казалась невероятной глупостью. Мне же прекрасно было известно, что все девушки – это похотливые сучки, ну, за очень редкими исключениями, типа Кэтрин. И с чего я взял, что Девил тоже это самое исключение? Но отдавать ее Стивену я не собирался. Раз уж она досталась мне, то я буду пользоваться этим по полной программе.

В дверь позвонили, нервно и отрывисто. Потом еще раз. Выругавшись, я надел штаны и пошел открывать, уже зная, кто это.

Естественно, это была Кэтрин. Она попыталась пройти мимо меня в квартиру, но я придержал ее и вышел в коридор сам.

– Чего ты хочешь, Кэтрин? – холодно осведомился я.

– Кейн, я не к тебе. Пусти меня, – и она снова попыталась пролезть под моей рукой.

– Кэтрин, там нет никого, с кем тебе стоило бы общаться, – я легко приподнял сестру и поставил ее перед собой. – Со мной все в порядке, ты можешь быть абсолютно спокойна.

Кэтрин встревоженно спросила:

– Что ты сделал с Эрикой? Куда ты ее дел?

– Кэтрин, – преувеличенно спокойно сообщил я, – с моим Девилом, – я сделал ударение на это слово, – ничего не случилось. Она сейчас в ванной, и никуда не делась. Но общаться с ней тебе не советую, а ей с тобой – просто запрещаю. Все ясно?

Она внимательно посмотрела в мои глаза:

– Кейн, а ты вообще понимаешь, что сегодня произошло? Эрике просто необходимо поговорить с кем‑ нибудь!

Я сжал челюсти, подавляя готовое вырваться ругательство.

– Кэтрин, говорю в последний раз и больше ничего не хочу об этом слышать. Да, я в курсе произошедших событий, видел все собственными глазами, и у меня нет никаких сомнений по этому поводу. Эрика за моей спиной трахалась с Стивеном. Мне и раньше об этом говорили, но я был слеп и закрывал глаза на очевидное. Сейчас я видел все сам, так что, будь добра, иди домой и оставь меня в покое.

– Кейн, этого не может быть! – вскинулась она, стукнув меня по груди. – Ты все не так понял!

Я больше не стал слушать, перекинул Кэтрин через плечо, распахнул ногой дверь ее квартиры и сдал с рук на руки опешившему Дереку.

– Получай. И советую придержать ее дома, пока я не разругался еще и с вами, – с этими словами я развернулся и ушел к себе домой. Дерек позвал меня вдогонку.

– Кейн!

– Что? – раздраженно повернулся я к нему.

– Я не собираюсь ничего говорить, – успокоил он. – Я просто хочу отдать тебе сумку Эрики. Она ей завтра потребуется.

Я молча взял сумку, ушел к себе и бросил ее в угол. Пусть Девил сама завтра с ней разбирается.

Девил все еще была в душе. «Она там не утонула? » – мелькнула неожиданная мысль, но злость, кипевшая внутри меня, легко переборола возникшее было желание зайти и проверить, как там Эрика.

Я вернулся к себе и рухнул на кровать. Было понятно, что надо как‑ то обдумать происходящее, понять, как дальше вести себя с Девилом, но делать ничего не хотелось. Голова была какой‑ то пустой и отстраненной, в висках противно стучало. Сейчас, когда адреналин и гормоны, бушевавшие в крови последние полтора часа, постепенно растворялись, на меня накатили апатия и глухое раздражение. Я хмыкнул. Мне все‑ таки удалось получить Девила в свою постель, как и хотелось, только вот особого удовлетворения при этом не возникло.

«Ты хочешь сказать, что тебе не понравилось? » – возник откуда‑ то внутренний голос.

Я горько усмехнулся. Да, заполучил ее тело, а не ее саму, но, по крайней мере, Девил осознавала, что трахаю ее я, а не Стивен…

Из размышлений меня вывел шум в коридоре. Хлопнула дверь комнаты Девила, но она явно направлялась к выходу. И куда Эрика, интересно, собралась? Я спрыгнул с кровати, открыл дверь своей спальни и поинтересовался:

– И куда ты собралась?

Эрика угрюмо ответила:

– Ты же сам сказал убираться.

Уже затихшая было ярость вспыхнула снова. «Она решила переиграть мои слова и удрать к Стивену? Хотя он сейчас ей бесполезен», – мысленно усмехнулся я, вспомнив, в каком состоянии его оставил. Но она, конечно, может поиграть роль медсестры и посидеть у кровати Стивена, поднося к его губам стакан с водой.

– Из моей спальни, – уточнил я. – А ты решила воспользоваться возможностью и улизнуть к Стивену? Не выйдет, детка.

Я отобрал у нее пакет с вещами, швырнув его к ней в комнату.

– Даже не надейся. Ты моя, и я никому не намерен отдавать тебя. Придется тебе жить с такой сволочью, как я.

Я больно шлепнул Девила по заднице, отправляя на кухню. Хочет Эрика того или нет, но, пока у нее в ухе моя сережка, она моя и принадлежит мне. А, значит, ей придется жить со мной и выполнять все мои желания.

За едой Девил попыталась было заговорить со мной, но я резко оборвал ее попытки. Что она могла сказать? Что невинна, как овечка, и я все неправильно понял? Но факты были не в ее пользу, и мне не хотелось выслушивать лживые объяснения.

За окном моросил дождь. Темные низкие тучи укрывали небо плотным покрывалом, не давая пробиться ни последним лучам заходящего солнца, ни, уже значительно позднее, тусклому блеску звезд. Такая же темнота царила и в моей душе, полностью похоронив под собой все светлые чувства, которые, как я верил еще совсем недавно, возродились было во мне.

Глава 13

Эрика

Как и следовало ожидать, ночь я провела ужасно. Мало того, что удары по животу, нанесенные Стивеном, привели к появлению громадных синяков, которые дали о себе знать, когда кончился ступор, в котором я пребывала, так еще и эмоциональное потрясение, свалившееся на меня вчера, принесло свои плоды. Я то проваливалась в тяжелую дремоту, то выскальзывала из нее в мрачную реальность. Шея все еще чувствовала нож, прижатый к ней. В голове мелькали образы Стивена, разрывающего на мне рубашку, испуганный взгляд Дерека, мгновенно посерьезневшего, темно‑ синие глаза Кейна, почти черные от ненависти. И надо признать – хотя мне это совсем не нравилось – я осознала, что наслаждалась сексом с Кейном. Сейчас, когда я немного успокоилась и убедилась, что он не собирается выбрасывать меня из своей жизни, чувства, возникшие во мне, когда он занимался… нет, не любовью, а сексом, стали ощутимыми и реальными. Довольно неприятно было понимать, что я совершенно не возражаю опять оказаться у него в постели и заново пережить это восхитительное ощущение оргазма, когда весь мир словно собирается в точку, а потом рассыпается мерцающими искрами, даже несмотря на явную враждебность Кейна. То ли это было связано с тем, что я люблю Кейна, то ли с тем, что во мне неожиданно проснулась мазохистка, понять было нельзя. Я могла только гадать, каким будет секс с Грейсоном, если он будет пылать не от ненависти, а от страсти.

«И он выслушает меня, чего бы мне это не стоило», – поклялась я самой себе. В общем‑ то, я не винила Кейна в его действиях, поскольку пришла к выводу, что в аналогичной ситуации, если бы увидела себя перед Стивеном, подумала бы то же самое. Вот только я, наверное, все‑ таки поговорила бы сама с собой, потому что очень часто все не так выглядит, как кажется на первый взгляд.

В подобных размышлениях я проворочалась до рассвета. Дальше я лежать уже не могла физически, поэтому решила встать.

И тут же содрогнулась от боли в области живота. Приподняв майку, я мрачно изучала следы от ботинок Стивена. Кроме того, причесываясь, на шее я обнаружила царапину от ножа. Неглубокую, но ноющую. «Очень сильно надеюсь, что Кейн не отпустил его просто так» – мстительно подумала я, встала и ушла на кухню готовить завтрак. Голодный мужчина по определению будет злым, а я собиралась разозлить его дополнительно.

Кейн появился бесшумно, как всегда, и молча сел за стол. Он едва смотрел на меня, с трудом скрывая раздражение. Я, тоже не произнеся ни слова, поставила перед ним на стол тарелку с омлетом и чашку с кофе. Он точно так же, как и вчера вечером, быстро все съел и поднялся, чтобы уйти.

– Кейн, – начала я.

– Заткнись, – коротко оборвал он меня.

– Кейн, выслушай меня, – уже более решительно сказала я.

– Заткнись, – повторил он, отворачиваясь.

Вот тут во мне поднялась волна гнева. Я схватила его за руку, развернула к себе и жестко сказала:

– Нет, не заткнусь. У меня есть право объяснить тебе все, и ты меня выслушаешь, – и испугалась.

Потому что он одним плавным движением выдернул руку из моей хватки, схватил меня за плечи и прижал к стене, уперевшись в нее руками по обе стороны от моей головы. Пристальный взгляд прожигал меня насквозь.

– Я. Не. Желаю. Тебя. Слушать, – медленно, четко проговаривая каждое слово, произнес Кейн. Он не повышал голоса, говорил ровно и холодно, но это и пугало больше всего. – Я видел достаточно, чтобы не нуждаться в дополнительных объяснениях, – тем же тоном сказал мой покровитель.

Я лихорадочно перебирала в голове варианты дальнейших действий. Сейчас он не будет ничего слушать, даже если я каким‑ либо способом заставлю его. Рассказать кому‑ нибудь еще? Кэтрин? Да, Кэтрин и Дереку. Они смогут, надеюсь, как‑ то переубедить его, заставив меня выслушать, и не откажут мне в помощи.

Кейн отпустил меня и направился к выходу. На пороге кухни он обернулся:

– Твою сумку вчера принес Дерек. Тебе запрещено отходить от меня ни на шаг, или я прикую тебя к себе наручниками.

Как‑ то даже не приходилось сомневаться, что он это сделает, судя по выражению его лица. Впрочем, я и сама не собиралась этого делать. После вчерашнего все эксперименты по общению с посторонними вызывали искренний ужас. По крайней мере, пока я не узнаю, что от кого можно ожидать.

– Да, тебе запрещено разговаривать со всеми, кроме учителей, если они тебя спросят, – добавил Кейн. Не дожидаясь моего вопроса, он уточнил. – С моей семьей – в первую очередь. Надеюсь, ты помнишь, что я говорил по поводу наказаний?

Я молча кивнула. Глаза горели от непрошеных слез, но пришлось загнать их обратно. Я не буду реветь из‑ за тебя, Грейсон. Ты все равно узнаешь правду, а пока… Ну что ж, хочешь меня наказать? И я хочу этого. Так что давай посмотрим, кому от этого будет хуже.

Мы, не разговаривая, вышли на улицу. Собственно, нельзя сказать, будто раньше у нас велись оживленные беседы, но сейчас напряжение, повисшее между нами, было настолько ощутимым, что его можно было резать ножом. Синяки причиняли мне довольно сильную боль, так что я шла медленнее, чем обычно. Кейн же, напротив, ускорил свой шаг, словно старался быстрее добраться до школы. В результате я сильно отстала. Кейн заметил это довольно быстро, остановился и молча, с каменно‑ спокойным выражением лица, дождался моего приближения, после чего положил руку мне на плечо, как делал последнее время, и повел в школу. Но это прикосновение кардинально отличалось от предыдущих. Он не прижимал меня к себе, в его жесте не было уже привычной для меня нежности. Наоборот, Кейн жестко сжимал мое плечо, вцепившись пальцами в мягкую плоть. Я мысленно добавила к своему перечню синяков еще парочку и только вздохнула, но не сделала попытки сбросить его руку. Ни к чему хорошему это все равно не привело бы, а, с другой стороны, в глубине души мне нравилось это. Его поведение означало, что я ему все‑ таки небезразлична.

День в школе стал одним из худших дней в моей жизни. Можно было даже не сомневаться, что, по крайней мере, частично вчерашние события стали известны всем, и можно было только догадываться, о чем именно говорили, и какая доля истины была в этих слухах.

Кейн, со своим обычным выражением равнодушной скуки на лице, никак не реагировал на довольно‑ таки громкие обсуждения вчерашней драки. Из отрывков разговора я с ужасом, смешанным с некоторым мстительным восхищением, узнала, что Стивен сейчас лежал в больнице с переломами челюсти и ребер, правда, до начала уроков о причине все могли только догадываться. Однако уже после второго урока причиной все дружно называли меня. Трудно было подумать что‑ то другое, наблюдая откровенно враждебное отношение ко мне Кейна. Даже с учетом его обычной холодности и неразговорчивости, сегодня от него исходила чистая ненависть, направленная в мой адрес. Нет, он не орал на меня, даже не повышал голоса, еще точнее – Кейн не сказал ни слова с утра. Если бы не его тяжелая рука, до боли сжимающая мое плечо, то можно было подумать, что он не замечает меня. Когда я споткнулась и упала – меня, как обычно, подвело равновесие – Кейн не сделал попытки, как обычно, подхватить меня, а остановился и ждал, пока я поднимусь, все с тем же безразличным выражением лица, никак не прокомментировав происходящее. Мне удалось загнать назад жгучие слезы, уже навернувшиеся на глаза. Я не буду плакать из‑ за Грейсона, по крайней мере, не на людях….

Ланч проходил в том же напряженном гробовом молчании, что и весь день. Аппетита у меня не было, и я лениво гоняла по тарелке листик салата, опустив голову, чтобы не встречаться глазами с окружающими. Кэтрин, обычно оживленная, сегодня сидела мрачная и чем‑ то озабоченная. Она попыталась поздороваться с Кейном и мной, но мой покровитель только кивнул в ответ и опять больно сжал мое плечо, напоминая о своем приказе. Как будто я сама хотела сейчас, на глазах у жадно прислушивающихся студентов, обсуждать вчерашние события. К тому же, кто знает, что они про меня думают.

Я поежилась при мысли о том, какой меня вчера видел Дерек – полуобнаженную, растрепанную, невменяемую – и невольно взглянула на него. Он поймал мой взгляд и ободряюще улыбнулся. Покраснев, я снова опустила голову к салату и тут же ощутила очередное сильное нажатие руки Кейна. Без сомнения, он не оставил без внимания этот обмен взглядами.

Это подтвердилось перед уроком биологии. Заняв свое место и усадив меня рядом, Кейн ровным голосом и тихо, чтобы слышала только я, проинформировал:

– Даже не думай заигрывать с Дереком. Он любит мою сестру.

– Я и не думала этого делать, – мое возмущение было немного громче, чем следовало, поскольку немедленно привлекло к нам дополнительное внимание окружающих.

– Заткнись, – так же тихо и спокойно ответил Кейн. – Не думай, что все вокруг слепые и ничего не видят. Отстань от них обоих.

Я попыталась что‑ то сказать, но не успела.

– Мистер Грейсон? – позвал его мистер Грин необычно суровым голосом.

Кейн подобрался, сел ровнее, но руки с моего плеча не убрал.

– Да, мистер Грин? – отозвался он.

– Мистер Грейсон, я хотел бы поговорить с вами после уроков.

– Хорошо, – спокойно согласился Кейн и тихо добавил, обращаясь ко мне, – Если я приду, а тебя не будет дома – сильно пожалеешь.

Я молча кивнула, все равно не собираясь задерживаться в школе.

– Повтори, – жестко приказал он.

– Если ты придешь, а меня не будет дома, то сильно пожалею, – послушно и тихо повторила я.

Начался урок, но мои мысли были далеко от него. Я разрывалась надвое. С одной стороны, меня до глубины души обижало такое ничем не заслуженное отношение Кейна. Ну да, я нарушила вполне здравое, как выяснилось, указание – не общаться с неподходящими личностями. Но за это уже было заплачено тем, что меня практически изнасиловали. А, с другой стороны, можно было понять и его, по крайней мере, частично. Я не могла ошибаться в его чувствах, даже несмотря на свое затуманенное состояние, когда он целовал меня у Кэтрин. Там совершенно определенно были страсть и нежность. И после этого он увидел меня на коленях перед Стивеном… Но как же достучаться до его сознания, если Кейн и слушать меня не хочет?

Мой покровитель довел меня до двери спортзала, развернулся и, все так же молча, ушел. Я, все в той же задумчивости, поплелась в раздевалку, где меня немедленно атаковала Кэтрин.

– Эрика, как ты?

– Все нормально, – рассеянно отмахнулась я, не уверенная, хочу ли вообще обсуждать с ней все происходящее.

Кэтрин явно не удовлетворилась таким ответом, но дальше спрашивать не стала, ограничившись внимательным изучением моего лица. Я чуть отвернулась, чтобы не обижать ее, вставая к ней спиной, и, ухватившись за край водолазки, начала стягивать ее. Кэтрин внезапно охнула.

– Что такое? – высвободив голову из воротника, поинтересовалась я.

Кэтрин расширенными от ужаса глазами смотрела куда‑ то в область моей талии. Я недоумевающе посмотрела туда же и, поспешно схватив футболку, натянула ее. Но было поздно. Безобразные кровоподтеки, покрывавшие половину живота, заметили все присутствующие. Включая, естественно, Кристину.

– Эванс, – протянула она странно довольным тоном. – Это как же надо было разозлить Грейсона, чтобы он дошел до такого? – и она резко задрала мою футболку, демонстрируя всем синяки.

Я одернула тонкую ткань вниз, буквально вырвав ее из рук этой суки. Озарение вспыхнуло у меня в голове. До этого я как‑ то не задумывалась, как Кейн оказался в квартире у Берта, у меня было достаточно других поводов для размышлений. Теперь, глядя на ее красивое, но пылающее мстительным удовлетворением лицо, я все поняла. Кристина явно знала обо всем больше, чем сами действующие лица этой драмы – Стивен и Кейн.

– А с чего ты взяла, что это от злости? – притворно удивилась я. – Ты что, никогда не играла с ним в ролевые игры? Знаешь, это так возбуждает…, ‑ мечтательно пропела я. – И он слегка увлекся, понимаешь? Но мне так даже больше нравится… Кейн так хорош, когда доминирует…

Кристина, потеряв дар речи, смотрела на меня с ненавистью в глазах.

– Ты врешь, сука, – собравшись, наконец, с мыслями, прошипела она. – Я знаю, что…, ‑ и поспешно прикрыла рот рукой, словно опасаясь выпалить что‑ то лишнее.

– А ты проверь, – ехидно посоветовала я. – Хочешь, спроси у Грейсона об этом. Интересно, что он тебе ответит?

Я отвернулась, завершая нашу милую беседу, и торопливо закончила переодевание, уже пожалев о сказанном, потому что Кристина вполне могла не только спросить у Кейна, но еще и напроситься на подобную «ролевую игру». А мой покровитель сейчас настолько зол, что может согласиться, и это вряд ли придется мне по вкусу.

Кэтрин всю физкультуру наблюдала за мной, хмурясь, когда я морщилась от того, что синяки причиняли мне боль. После урока она решительно подошла ко мне.

– Я провожу тебя домой. Нам надо поговорить.

Я покачала головой. После слов Кейна я не хотела сейчас впутывать ни ее, ни Дерека в эту историю.

– Нам не о чем говорить.

Конечно, от Кэтрин невозможно было вот так просто отцепиться. Она подождала, пока мы выйдем из спортзала, и начала опять:

– Эрика, расскажи мне, что произошло вчера.

Я попыталась честно объяснить ей:

– Кэтрин, вообще‑ то мне запретили разговаривать со всеми, включая вас.

Девушка хитро улыбнулась.

– Что‑ то незаметно, чтобы тебе это мешало. Кристине ты неплохо ответила, – Кэтрин осторожно коснулась моего живота. – Эрика, я не верю, что это сделал Кейн. Кристина может поверить в это, но не я. Пожалуйста, скажи мне, что это не он, – в ее голосе слышалась искренняя мольба.

Я вздохнула, сдаваясь, и постаралась ограничиться коротким:

– Не он.

Но Кэтрин этого было мало.

– Эрика, я видела вчера Кейна и пыталась поговорить с тобой. Он не пустил меня, сказав, что запрещает тебе вообще общаться с нами.

Для меня ее визит был новостью. Я не помнила, чтобы хоть кто‑ то приходил вчера. Правда, я долго стояла под душем и могла не слышать звонка.

– Запретил, я же сказала тебе, – подтвердила я.

– Эрика, что случилось? – встревоженно продолжала спрашивать Кэтрин. – Я видела вас вчера за ланчем, вы улыбались друг другу, а через несколько часов Кейн не желает слышать твоего имени и сегодня смотрит на тебя волком.

– А Дерек ничего не рассказывал? – попыталась я уйти от расспросов.

– Нет, – серьезно ответила Кэтрин. – Он сказал, что мой брат опять подрался из‑ за тебя, но вы сами разберетесь, когда Кейн успокоится и начнет здраво мыслить.

Я опять вздохнула.

– Очень на это надеюсь. Сейчас он не желает даже слушать меня, но я могу, наверно, его понять.

– Ты расскажешь мне или нет? – возмутилась Кэтрин.

Я сдалась и приступила к рассказу.

– Я сама дура. Маленьких девочек учат, что нельзя ходить в гости к незнакомым мальчикам, а я поперлась к Берту, как идиотка, только потому, что он поймал меня на «слабо».

Замолчав, я вдохнула холодный январский воздух. Мне не хотелось ворошить воспоминания о том, что было в квартире Берта, к горлу подступил горький комок, в глазах показались жгучие слезы.

– А что там было? – поторопила меня Кэтрин.

– А там был Стивен, – собрав все силы, как могла ровно ответила я.

Кэтрин задохнулась.

– Один?

– Нет, – нехотя ответила я.

И, понимая, что Кэтрин все равно не отстанет, добавила:

– Стивен изнасиловал меня. В рот. Их было шестеро, а я одна, и один из них – с ножом. Я не могла сопротивляться.

Кэтрин, ошеломленная, прижала руку ко рту. Потом, похоже, соединив все воедино, недоуменно спросила:

– А Кейн? С чего он так разозлился?

Я уже устала вздыхать.

– Кэтрин, он явился как раз в тот момент, когда я стояла на коленях перед Стивеном с его членом во рту.

– И синяки…

– Синяки – от ботинка Стивена, – пояснила я.

– Твою мать, – вдруг выругалась Кэтрин. – Кретин и идиот! Как он мог поверить во все это!

Я как‑ то не сомневалась, к кому относятся эти слова.

– Кэтрин, ты знаешь, мне кажется, тут замешана Кристина, – высказала я свои подозрения. – Она явно знает больше, чем остальная школа.

Девушка задумчиво кивнула:

– Вполне может быть. Кристина – злобная стерва и способна на это. До твоего появления она считала себя девушкой Кейна, – сообщила Кэтрин, явно думая о чем‑ то другом.

Больше она не стала спрашивать меня ни о чем. Я исподволь поглядывала на мою спутницу. Она шла, нахмурившись, высоко подняв воротник куртки и спрятав в него нос от холодного, резкого ветра. За последние два дня погода резко испортилась, напоминая, что сейчас все‑ таки вторая половина января. Я гадала, правильно ли было рассказывать Кэтрин обо всем. Она должна больше доверять своему брату, чем мне – девушке, с которой познакомилась чуть больше недели назад. И, возможно, лучше было бы промолчать и попытаться справиться со всем самостоятельно… Правда, я пока не представляла, как именно…

– Эрика, – Кэтрин дотронулась до моей руки, когда я открывала дверь. – Мне кажется, я знаю, что делать.

– Мне? – удивилась я.

– Нет, не тебе. Нам. Ты же не думаешь, что мы так все и оставим? – вдруг посмотрела она на меня.

– Честно говоря, именно так я и думала.

– Ты ошиблась. Я слишком люблю Кейна, чтобы оставить его в таком настроении. И я слишком люблю тебя, чтобы видеть, как все это сказывается на тебе. А, зная моего брата, все это может длиться очень долго.

– Но Кэтрин…, ‑ попыталась я вставить пару слов. – Я сама…

– Да‑ да, конечно, – оборвала она меня. – Ты сама изо всех сил будешь стараться не действовать ему на нервы ближайшую пару дней. Может, даже меньше, если у нас получится. Это не совет, это приказ. Поняла? – ее тон настолько походил на интонации Кейна, что я даже вздрогнула.

– Поняла, но…

– Все. Иди, – Кэтрин легонько обняла меня за талию и чмокнула в щеку. – Главное, постарайся его не злить.

Я зашла, сбрасывая джинсовую куртку, и только сейчас почувствовала, как сильно замерзла. В душ идти не хотелось, поскольку Кейн может с минуты на минуту появиться, поэтому я решила ограничиться горячим чаем, переодевшись в теплый спортивный костюм.

На кухне, занимаясь привычными домашними делами, я машинально отметила, что заканчиваются продукты в холодильнике, и начала соображать, как сказать об этом Кейну. Легко сказать – не зли его, если он начинает беситься, только бросив на меня взгляд. Я налила чай и ушла к себе, решив не попадаться лишний раз на глаза своему покровителю. Он требовал моего присутствия дома, а не в каком‑ то конкретном месте квартиры, так что его приказание выполнено.

Я устроилась с чашкой на кровати, закутавшись в теплый плед, и отхлебнула ароматный напиток. Согревшись снаружи и изнутри, я и думать начала более позитивно. Кэтрин обещала помочь, и мне, возможно, удастся поговорить с Кейном, хотя бы и через постель…

Мои щеки заалели, когда я осознала то, что ясно стало еще вчера – мне нравится то, что он делает со мной. Закрыв глаза, я представила на себе его руки… И была грубо вырвана из мечтаний до боли знакомым голосом из прихожей.

– Кейн…, ‑ томно протянула Кристина. – Как я по тебе соскучилась…

Блядь! Я была готова убить, не знаю только кого – его, ее или себя. И зачем я собственноручно отправила ее к Кейну! Поставив чашку с чаем на тумбочку, я отметила, что у меня затряслись руки, и прислушалась к происходящему за дверью.

Тишина. То есть совершенно ничего. Ни шороха одежды, ни чмокающего звука поцелуев… Впрочем, каких поцелуев? Грейсон не целуется, это знаю даже я.

– Девил! – послышался вдруг резкий голос Кейна.

Это что, он так меня зовет? Я ощутила, как меня заполняет холодная чистая ярость, смешанная с… ревностью? Да, черт возьми, это была ревность, стискивающая сердце и выжигающая остатки здравого смысла. Не пойду! У него там есть девушка, и я не хочу с ней общаться. Приняв это, возможно, не самое мудрое решение, я осталась сидеть на кровати, обхватив руками колени.

– Девил! – теперь в его голосе явно слышалась угроза.

Я поначалу осталась на месте, но, хорошенько поразмыслив, слезла с кровати и вышла из комнаты. Как бы он не относился ко мне, но ставить его в глупое положение на глазах у Кристины – это доводить до белого каления, а Кэтрин советовала – нет, приказывала – не злить Кейна.

Они сидели на кухне. Довольная Кристина расположилась на коленях у Кейна, запустив руки ему в волосы.

Мои пальцы сами собой сжались в кулаки, и мне потребовалось гигантское усилие воли, чтобы остаться на месте.

– Что? – ровным голосом поинтересовалась я.

– Тебе никто не разрешал говорить, – отозвался Кейн. – Сделай нам «Кровавую Мэри», я хочу расслабиться.

«Хочешь расслабиться? Сейчас устроим! » – мысленно пообещала я. Очень надеюсь, что мне удалось скрыть свои мысли.

Я молча кивнула и начала копаться в шкафчиках. Где стоит спиртное, стало мне известно еще давно, в самый первый день в процессе уборки. Сделав два коктейля, я взяла их со столика, подошла к все еще обнимающейся парочке и… споткнулась, вылив содержимое стаканов на них.

– Ой, – притворно удивилась я, осматривая дело рук своих.

Практически весь томатный сок с водкой оказался на Кристине, поскольку она сидела на коленях Кейна, тесно прижимаясь к нему. На футболку моего покровителя попало лишь несколько капель.

– Ах ты… ах ты, сука, – Кристина соскочила на пол, судорожно хватая со стола салфетки и пытаясь оттереть кроваво‑ красную жидкость. – Кейн, это возмутительно! Ты просто обязан наказать ее!

Я искоса взглянула на своего покровителя. Его глаза горели странным пламенем. Я внезапно вспомнила слова Кэтрин «не зли его» и мысленно выругалась. Мне стоило сначала подумать, а потом уже что‑ то делать. Судя по настроению Кейна, наказания, и быстрого, избежать не удастся. Холодок страха пробежал по спине, заставив ноги ослабеть. Я попятилась.

Кейн грациозно встал со стула, одним движением сбрасывая с себя испачканную футболку.

– Да, – с какой‑ то затаенной радостью в голосе сообщил он. – Несомненно, именно этим я и займусь. Кристина, тебе лучше уйти.

– Но, Кейн…, ‑ начала возражать она. – Ты же хотел…

Весь страх испарился, теперь мне хотелось вцепиться ногтями Кристине в лицо и расцарапать его, хотя я понимала, что у меня нет права на это – Кейн мой покровитель, а не бойфренд.

– Кристина, уходи, – жестко повторил он. – У меня неожиданно появились срочные дела.

Кейн даже не взглянул на меня, но по тону его голоса я поняла, что это за дела, и сделала еще шаг назад.

Кристина фыркнула, кинула на пол грязные салфетки и удалилась, бросив на прощание:

– Надеюсь, Девил, тебе хорошо достанется. Только не посчитай это ролевой игрой.

Хлопнула входная дверь и в квартире воцарилась тишина. Мы с Кейном стояли, молча сверля друг друга взглядами. Я сделала еще шаг назад, думая удрать из кухни к себе в спальню и надеясь, что он не побежит за мной.

– Стоять, – я замерла на месте, услышав резкий приказ.

– Ты считаешь, что можешь вылить на меня сок и избежать наказания? – Кейн приблизился ко мне, практически вжимая в стену.

Я, как завороженная, смотрела в его глаза, в которых все еще пылал странный гипнотизирующий огонь, и молча кивнула, даже не понимая, с чем соглашаюсь.

– Не выйдет, детка, – с усмешкой сообщил мне Кейн и резко спустил мои спортивные брюки вместе с трусиками до колен. Я даже не успела осознать, что происходит, как он развернул меня спиной к себе и уложил животом на стол. Из‑ за небольшого роста мне было не очень удобно, поскольку в такой позе ноги еле касались пола, и я практически стояла на цыпочках. Кроме того, жесткая поверхность стола давила на мои синяки, и я невольно сжала зубы, подавляя стон.

– Ой! – на мои обнаженные ягодицы с размаха опустилась тяжелая ладонь Кейна, заставив пылать кожу в месте соприкосновения.

Я не успела перевести дух, как удар повторился. То ли он был сильнее сам по себе, то ли пришелся на уже пострадавшее место, но я дернулась от боли. Сильная рука, упираясь в спину, прижала меня к столу, и низкий голос произнес:

– Не двигайся, иначе число ударов будет увеличено. Поняла?

– Да, – удалось произнести мне, и Кейн, убрав руку со спины, шлепнул меня в третий раз.

Всего ударов было пять, и после пятого я чувствовала, что еле стою на ногах от неудобной позы, а кожа на ягодицах просто пылает. Выдохнув, я понадеялась, что это все, и попыталась распрямиться, но в этот момент Кейн, положив руки мне на бедра, вошел в меня. Я задохнулась и от неожиданности, и от того, насколько острыми оказались ощущения.

«Точно мазохистка», – хмыкнул внутренний голос, но я не обратила на него внимания. Сознанием полностью завладели руки Кейна, больно, до синяков, сжимающие мои бедра, его член, двигающийся во мне, собственные стоны, которые я изо всех сил пыталась подавить, не желая показывать своему покровителю, как мне нравится все это.

Волна оргазма накрыла меня с головой, и я уже не смогла сдержать крик, рвущийся из самой глубины души:

– Кейн… о Боже…

Его движения прекратились, и он вышел из меня. Я не двигалась, напряженно ожидая дальнейших событий. Что еще придет ему на ум? Я мгновенно получила ответ на незаданный вопрос.

Его пальцы снизу вверх провели по моей промежности, задержавшись на совсем другой дырочке и явно смазывая ее естественными соками.

– Нет, – дернулась я, но Кейн опять прижал меня к столу, буквально прохрипев:

– А кто тебя спрашивает?

Я продолжала дергаться и извиваться, но результатом стал еще один сильный шлепок по уже и так пылающей попе.

«Расслабься, иначе будет еще хуже», – испуганно крикнул внутренний голос.

Я последовала его совету и замерла на месте, со странной смесью страха и желания ожидая дальнейшие действия Грейсона.

Сильные руки раздвинули мои ягодицы, Кейн вошел в меня и замер, давая привыкнуть. Было больно. Не настолько, чтобы нельзя было этого пережить, но я все равно дернулась так, что член Кейна вышел из меня. Из груди вырвался облегченный вздох, но мне следовало знать, что Грейсон не отступит от уже принятого решения.

Кейн ее раз шлепнул меня и уже со злостью сказал:

– Лучше тебе не шевелиться, – после чего снова вошел в меня, на этот раз начиная медленно двигаться.

Боль проходила – или я привыкала к ней? Кейн ускорил свои движения. Во мне начали нарастать странные ощущения, но я не успела разобраться в них, потому что после нескольких конвульсивных движений он кончил.

Кейн постоял несколько секунд, не двигаясь, все еще с членом во мне, потом отодвинулся, и я услышала шорох ткани и звук закрывающейся молнии.

– Убери здесь все, – хриплым голосом приказал он. – На ужин я закажу пиццу, – и направился к себе в комнату.

«Спасибо и на этом», – мысленно пробурчала я, наконец‑ то вставая на полную ступню, натягивая штаны и оценивая свое состояние. Ноги дрожат, ягодицы пылают, синяки на животе ноют, но жить можно… Я так и не поняла, как следует относиться к тому, что только что было.

«Да как – извращенка ты и мазохистка», – проинформировал меня внутренний голос. – «Тебе же явно понравилось все это». Я не стала ни возражать, ни соглашаться и приступила к уборке.

Протерев пол от пролитого сока и убрав разбросанные Кристиной салфетки, я направилась в душ.

Стоя под горячими струями, расслабляющими мое тело, я вдруг ощутила странную влагу между ягодиц. Внезапная догадка пронзила мое сознание. Прислонившись к стене и откинув голову, я озадаченно хмыкнула. Мои слова, сказанные Кристине в запале, оказались чистой правдой. Кейн действительно забылся до такой степени, что трахнул меня без презерватива. И что, теперь следует ждать ролевых игр?

Глава 14

Кейн

Спать я не мог. Адреналин, заполняющий мои вены вместо крови, растворился, о себе начали напоминать разбитые губы и бровь. Но на физическую боль можно было и наплевать, раньше мне причиняли и более сильные повреждения. Хуже всего была душевная боль. Я ненавидел Девила за то, что она сделала, ненавидел Стивена за то, что он нашел способ достать меня, и ненавидел и самого себя за то, что забыл, в каком мире живу.

Я безуспешно пытался отвлечься. Я пытался читать – но после того, как понял, что уже в третий раз читаю одну и ту же страницу, отбросил книжку в сторону. Я включил компьютер, загрузив Half‑ Life2 – но меня убивал первый же встречающийся монстр. Перед моим внутренним взором стояли образы Эрики – стонущей и упрашивающей меня взять ее, угрюмой и собирающейся уйти, и картина, причиняющая больше всего боли – Эрика на коленях перед Стивеном. Она хотела что‑ то объяснить мне? Сказать, что я все не так понял, что это все не то, чем кажется? Но я привык доверять своим глазам, а не чужим словам. Люди слишком легко врут.

Выругавшись, я попытался выбросить все это из головы и сосредоточиться на игре. Мне это удалось. Почти. Пока очередная встреченная мною девушка‑ бот, которую требовалось спасти, не напомнила мне Девила.

Воспоминания опять вспыхнули в моей голове. Я со злостью ударил по столу кулаком, чуть не разбив клавиатуру. Самое паршивое было в том, что я понимал – я хочу Эрику и одновременно не желаю ее видеть. Она предала меня, трахаясь с Стивеном за моей спиной, и я ненавидел ее за это. Но одновременно я хотел видеть ее под собой, извивающейся от страсти, поддающейся моим ласкам. «Когнитивный диссонанс», – сообщил мне внутренний голос. – «Может, тебе глаза закрывать, когда будешь с ней трахаться? »

«Может», – мрачно ответил я ему. «Иди, что ли, водки глотни», – посоветовал он мне. – «Вдруг расслабишься? »

По дороге на кухню я прошел мимо двери Девила. В ее комнате было тихо, свет не горел, я понимал, что она, скорее всего, спит – время было позднее – и обозлился еще больше. Почему она может спать, а я нет? Водка, которую я глотнул прямо из бутылки, огнем обожгла горло, но особого расслабления не принесла. Много пить я не хотел, только похмелья утром мне и не хватало, к тому же алкоголь, попав на разбитые губы, усилил болевые ощущения. Я вернул бутылку на место в шкафчик и ушел в спальню. Надо было попробовать поспать хоть немного. Читать я даже не пытался, просто лежал на спине и тупо смотрел в потолок, пытаясь не думать ни о чем. Наконец усталость взяла свое, и я забылся тяжелым сном.

Утром Эрика, как обычно, была на кухне, готовя завтрак. Я молча сел за стол и съел все то, что она предложила, изо всех сил стараясь не смотреть на нее. Когнитивный диссонанс за ночь никуда не делся. Я все еще хотел тела Девила, но не хотел ее видеть. При одном взгляде на ее стройное тело в обтягивающей водолазке и джинсах, подчеркивающих очаровательную попку, во мне появлялись противоречивые эмоции – желание и ярость. И постоянное пребывание с ней наедине не решало проблему. Я с трудом удерживался от желания прямо сейчас нагнуть ее над столом и взять, и чем жестче это будет, тем лучше. Сам не знаю, как я смог устоять перед искушением. Надеюсь, в школе, при большом количестве свидетелей, будет легче.

– Кейн, – вдруг обратилась ко мне Девил. Что, она все‑ таки хочет поговорить со мной?

– Заткнись, – оборвал я ее.

– Кейн, выслушай меня, – повторила она.

– Заткнись, – я отвернулся. Злость, и так не покидающая меня, дошла до точки кипения. Но Девил не собиралась отступать. Надо же, у котенка прорезались коготки! Она схватила меня за руку, развернула к себе и жестко сказала:

– Нет, не заткнусь. У меня есть право объяснить тебе все, и ты меня выслушаешь.

«Не надо так со мной говорить, детка», – мысленно хмыкнул я. – «Ты не в том положении, чтобы делать это». Я плавным движением выдернул руку, схватил Девила за плечи и прижал к стене, упираясь в жесткую поверхность по обе стороны от ее головы и пристально вглядываясь в ее глаза.

– Я. Не. Желаю. Тебя. Слушать, – медленно, четко проговаривая каждое слово, как маленькому ребенку, сказал я. Я хотел, чтобы она поняла – не надо пытаться заговаривать со мной. Если я захочу послушать сказки, то включу мультики. – Я видел достаточно, чтобы не нуждаться в дополнительных объяснениях, – ровно и спокойно добавил я, отпустил ее и направился к выходу. Внезапно мне пришло на ум, что она может постараться сбежать от меня в школе. Я остановился на пороге кухни и обернулся:

Девил ничего не возразила. Прекрасно. Кстати, надо не дать ей возможность переманить на свою сторону сестру. Кэтрин хорошо относится к моему Девилу, чисто из женской солидарности поверит ей и будет доставать меня.

– Да, тебе запрещено разговаривать со всеми, кроме учителей, если они тебя спросят, – добавил я. – С моей семьей – в первую очередь. Надеюсь, ты помнишь, что я говорил по поводу наказаний?

Девил молча кивнула. Странно, после ее утреннего поведения я ожидал возражений.

Не сказав больше друг другу ни слова, мы вышли на улицу. Девил отстала, хотя раньше у нее не было проблем с тем, чтобы держаться рядом со мной и идти с моей скоростью. Я подождал, пока она приблизится, и взял ее за плечо. В этом не было прежних чувств. Я мысленно выругался, обозвав себя идиотом, купившимся на симпатичную мордашку и невинный взгляд, и машинально сжал пальцы на теле Девила. Она поморщилась, но не сделала попытки сбросить мою руку.

Все в школе, естественно, были в курсе вчерашних событий. Ну, еще бы – вторая драка одних и тех же людей за три дня, и оба раза Грейсон практически без царапины, а его противники попадают в травматологию. Причем во второй раз Сандерс пострадал довольно сильно – сломанные ребра, челюсть и ушиб паховой области. Я мысленно усмехнулся, надев на лицо обычную маску равнодушия. Надеюсь, я надолго отвлек его от сексуальных утех. Если честно, то я надеялся, что это навсегда. Можно называть меня за это хладнокровным ублюдком, но мне абсолютно не было жаль ни Стивена, ни его приятелей.

О причине этих драк нетрудно было догадаться, и местные умники быстро это сделали. Уже после второго урока все обсуждали, что такого есть в этой Эванс, если ее никак не могут поделить между собой Грейсон и Сандерс. Варианты высказывались самые разные: от просто желания соперничающих друг с другом парней заполучить себе Девила до предположений о каких‑ то малоизвестных постельных талантах девушки. Девил тоже слышала эти разговоры и съеживалась каждый раз, как до нее доносилось ее имя. Я чувствовал это, но не реагировал. Присутствие Девила выводило меня из себя, но я ни за что на свете не согласился бы отпустить ее.

В таком противоречивом настроении я шел на ланч. Девил, как я и требовал, не отходила от меня ни на шаг. По дороге она споткнулась и упала. Еще вчера я бы подхватил ее, не давая коснуться пола, но сейчас только остановился и подождал, пока она поднимется.

За столом на ланче была крайне напряженная обстановка. Кэтрин попыталась заговорить со мной и Девилом, но натолкнулась на мой суровый взгляд и притихла, прижавшись к Дереку. Я решил напомнить Эрике о своем приказе не разговаривать ни с кем и сильно сжал ее плечо. Она молчала весь обед, но зато начала переглядываться с Дереком. Очередное нажатие на плечо привело ее в чувство, надеюсь, надолго. Перед биологией я решил высказать свое недовольство в словесной форме.

– Даже не думай заигрывать с Дереком. Он любит мою сестру.

– Я и не думала этого делать, – довольно громко возмутилась Девил. Надо же, она еще и отпирается!

– Заткнись. Не думай, что все вокруг слепые и ничего не видят. Отстань от них обоих, – ровным голосом произнес я. Но повышенный голос Девила привлек к себе внимание учителя.

– Мистер Грейсон? – обратился ко мне мистер Грин. Странно, но он был необычно суров со мной.

Я выпрямился на стуле, но не стал убирать руки с плеча Девила. Это не запрещено правилами, а так мне было проще контролировать девушку.

– Да, мистер Грин? – вежливо ответил я.

– Мистер Грейсон, я хотел бы поговорить с вами после уроков.

– Хорошо, – спокойно согласился я. Похоже, я догадываюсь, с чем это связано. Конечно, учителя тоже в курсе всех событий школы. Но мне придется задержаться, а я этого не планировал.

– Если я приду, а тебя не будет дома – сильно пожалеешь, – обратился я к Девилу.

Та только молча кивнула.

– Повтори, – приказал я, желая быть уверенным, что она понимает, о чем идет речь.

– Если ты придешь, а меня не будет дома, то сильно пожалею, – тихо, не привлекая к нам дополнительного внимания, повторила Девил.

Весь урок Эрика провела в глубокой задумчивости, явно не уделяя внимания предмету. В общем‑ то, мне было наплевать на это. Ей определенно есть о чем поразмыслить, и сильно подозреваю, что большая часть этих размышлений касается меня и наших взаимоотношений. Я же для себя все уже решил и не собираюсь менять свое мнение. Она – мой Девил, и я буду вести себя так, как и положено вести себя в данном случае. «Телесные наказания тоже будут? » – поинтересовался внутренний голос. Я задумался. Нельзя сказать, что я так уж любил бить людей. Я всегда защищался, а не нападал. По крайней мере, не нападал первым. Но при всем при этом отшлепать за дело девушку никогда не отказывался. Я уже говорил, что имел некоторую склонность к садизму. «Там видно будет», – сформулировал я для себя ответ. – «Если она заслужит – то будут и телесные наказания».

Прозвенел звонок, мы встали и вышли из класса. Мистер Грин еще раз сурово напомнил о том, что будет ждать меня после уроков. Я кивнул в ответ. Сдав Девила с рук на руки Кэтрин, я направился на свой урок в спортзал. В раздевалке было свободнее, чем обычно. Я только усмехнулся. Все правильно, Стивен и еще трое его шестерок здесь в ближайшее время не появятся. Зато здесь были и Дерек, и Мэтт. Они, к счастью, не стали приставать ко мне с расспросами и давать советы, а завели какой‑ то пустой разговор на тему завтрашней контрольной по геометрии. Хотя Мэтт выглядел так, словно его распирало от желания поговорить, и он несколько раз открывал рот, чтобы что‑ то сказать, но, после строгого взгляда Дерека, тут же закрывал его или говорил явно не то, что собирался. Я был благодарен им за это, поскольку чувствовал, что разговор с мистером Грином не будет легким.

Так и произошло. Мистер Грин был зол. Таким злым я его никогда не видел. Он впервые в жизни орал на меня.

– Кейн, ты понимаешь, что творишь? За три дня пострадали четыре человека, один из них серьезно! Что с тобой такое?

Я молчал, давая ему возможность выговориться и прийти в себя. В конце концов, он сел за стол и пристально уставился на меня.

– Так что там произошло, ты можешь мне объяснить? – уже более спокойно спросил мистер Грин.

Я кивнул.

– Могу. Только «там» – это где?

– Ну давай начнем с первой драки, – задумчиво сказал он, не сводя с меня глаз.

– В боулинге? – уточнил я. – Там Сандерс напал на моего Девила. Или я думал, что он напал. По крайней мере, так это выглядело со стороны. Он держал ее за горло и душил.

– Подожди, – прервал меня учитель. – Что ты имеешь в виду, говоря: «думал, что он напал»?

– Ну, с первого взгляда это казалось именно так, – пояснил я. – Но последующие события показали, что это была просто игра. Девил за моей спиной трахалась с Стивеном, так зачем ему было принуждать ее?

– Она трахалась с Стивеном? Ты ничего не путаешь? – удивился мистер Грин. Образ Эрики на коленях перед Стивеном вспыхнул в моей голове, я машинально сжал кулаки и напрягся.

– Нет, не путаю, – сквозь зубы процедил я. – Я не поверил, когда мне сказал об этом один человек, начал сомневаться, когда о том же самом узнал от совершенно другого, но, увидев это собственными глазами, все стало совершенно ясно.

– Я не верю, – медленно проговорил мистер Грин. – Этого не может быть. Ты так изменился с тех пор, как она стала жить с тобой. Я был так рад этому. Ты хороший парень, Кейн, немного замкнутый, но хороший. И в последнее время ты начал открываться…

Я отвел глаза. Что я мог сказать? Что я ошибся? Что я принял обычную сучку за нормальную девушку? Мне стыдно было сейчас вспоминать, как я обращался с ней, как хотел, чтобы она пришла ко мне по собственной воле?

– К сожалению, это так, – глухо сказал я. – Я собственными глазами видел, как она отсасывала Сандерсу. Там не может быть другого объяснения.

– Это была причина второй драки? Поэтому ты ударил его в пах, – понимающе сказал мистер Грин. – Я вообще‑ то предполагал и надеялся, что это связано с изнасилованием. А оно вот как все обернулось…

– Вы считали меня рыцарем на белом коне, да? – горько усмехнулся я. – Вы ошиблись. Я всего‑ навсего обманутый парень, не первый и не последний. А учитывая то, что их было пятеро против одного, Стивен пострадал не так уж и сильно.

– Да тебя можно и против десятерых выставлять в качестве оружия массового поражения, – неожиданно усмехнулся мистер Грин. Я секунду подумал и сообщил:

– Нет, против десятерых – вряд ли. Только если в ограниченном пространстве, где они не смогут напасть одновременно. Надеюсь, вы никому не скажете об этом. Мне не хочется опять попадать в подобные ситуации.

Мистер Грин посерьезнел.

– Мне бы тоже этого не хотелось. Кейн, ты понимаешь, что рано или поздно это все плохо кончится?

– С чего бы? – ухмыльнулся я. – Не думаю, что кто‑ то еще полезет к моему Девилу после всего произошедшего, а ее я больше без присмотра не оставлю.

– Кейн, мне не нравится, что ты так легко к этому относишься. Я знаю, что таковы порядки в школе, но эта девушка… твой Девил… ты хотя бы поговорил с ней? Ты дал ей возможность объяснить, что произошло? Я могу принять, что парни получили по заслугам, хотя бы потому, что их было… сколько? Пятеро?

– Шестеро, – буркнул я.

– Тем более. Их было шестеро. И их было шестеро и тогда, когда там была и Эрика. Ты не думаешь, что это немного странно – Эрика, как ты говоришь, отсасывает Стивену при наличии еще пятерых человек в комнате?

Я резко встал с места, изо всех сил стараясь говорить вежливо. Все‑ таки это был учитель, к тому же считающий себя моим другом.

– Мистер Грин, я понимаю, что вы хотите мне только хорошего, и все такое прочее, но я видел это собственными глазами. И да, в школе такие порядки, и я сам разберусь, что мне делать со своим Девилом. Я понял ваше предупреждение и буду осторожнее. А теперь извините, мне надо идти.

Я развернулся и спокойно вышел из кабинета, хотя мне изо всех сил хотелось бежать. Агрессия, возникшая во мне при очередном воспоминании обо всем этом, требовала выхода. Я уже достал телефон, чтобы позвонить Мэтту и позвать его в спортзал, как вдруг увидел знакомую фигуру, поджидавшую меня у шкафчиков.

– Кристина, какого черта ты здесь делаешь? – рассерженно спросил я. Эти ежедневные встречи после уроков начинали превращаться в традицию, которая мне не очень нравилась.

– Тебе это не нравится? – встревоженно спросила она. – Прости меня, пожалуйста, но я хотела узнать – ты не считаешь, что я зря рассказала тебе вчера про твоего Девила? Услышав сегодня в школе про драку, я начала переживать, не пострадал ли ты вчера? – Кристина осторожно дотронулась до моей рассеченной брови. Я недовольно дернул головой.

– Нет, все нормально. Наверно, я должен поблагодарить тебя за информацию. Мне действительно необходимо было это знать.

Глаза Кристины сверкнули.

– Знаешь, а я не отказалась бы от твоей благодарности. Совершенно особого рода… Понимаешь, о чем я? – и она соблазнительно улыбнулась, призывно глядя на меня.

Я не был идиотом и прекрасно ее понял, хотя тут и понимать было нечего. С тех пор, как у меня появилась Девил, Кристина рвалась ко мне в постель, неоднократно сообщая об этом прямым текстом. Тогда меня не интересовало ее предложение, а вот сейчас… Сейчас я был склонен его принять. Во‑ первых, мне нужно было выплеснуть свою агрессию, а секс для этого подходил намного лучше, чем спарринг. Драк у меня за последнее время было более чем достаточно. А секс… Я по опыту знал, что он может снять нервное напряжение не хуже физической нагрузки, особенно с хорошей партнершей. А Кристина была хорошей партнершей… «А зачем тебе Кристина? » – вдруг поинтересовался внутренний голос. – «У тебя дома есть Эрика, по которой ты страдал последние несколько дней. Кто тебе мешает переспать с ней? »

Действительно, кто мне мешает? Никто, кроме меня самого. Я не мог отрицать, что хочу Девила. Даже сейчас при одном воспоминании о ней я начал возбуждаться. Но мне не нравилось, что я всю последнюю неделю мечтал об этой сучке. Мне было горько и обидно осознавать, как я ошибся в ней. Да, вероятно, стоит попытаться выкинуть ее из головы и переключиться на кого‑ нибудь еще.

«Идиот», – прокомментировал внутренний голос. – «Ты просто хочешь отомстить, а это никогда не приводило ни к чему хорошему». Я не согласился. Это не месть, это просто нежелание зацикливаться на ком‑ то определенном, не стоящем моего доверия.

Кристина, очевидно, заметила мои внутренние терзания и поспешно добавила:

– Кейн, я не настаиваю. Честное слово, я все рассказала только из‑ за того, что не хотела видеть, как тебя обманывают.

– Нет, все нормально, – возразил я, – Когда ты хочешь получить мою благодарность? Прямо сейчас?

Глаза Кристины засветились какой‑ то мстительной радостью.

– Да, конечно. Боже, Кейн, я же говорила тебе, что готова в любой день и любое время…

Я, рассеянно слушая ее болтовню, убрал учебники в шкафчик и направился к выходу. Кристина шла рядом, не переставая щебетать, и невольно мои мысли переключились на Девила – последнее время рядом со мной, там, где сейчас шла Кристина, была только Эрика. Различие было в том, что Девил молчала, чем выгодно отличалась от остальных девиц. Далее мысли переключились на то, пришла ли Эрика домой. На улице было мерзко, дул сильный пронизывающий холодный ветер – обычная погода для второй половины января.

«Да‑ да, а Эрика с утра ушла в школу в легкой джинсовой куртке», – сообщил внутренний голос. Я про себя выругался. Мне все равно, в чем она была.

«Не надо врать самому себе», – посоветовал внутренний голос. Я решил хоть немножко послушать, о чем говорит Кристина, вместо того, чтобы спорить с ним.

– … а на балу ты совершенно не обязан обращать на нее внимание…

Я остановился.

– Подожди, о чем ты говоришь? Какой бал?

Кристина удивленно посмотрела на меня.

– Зимний бал. Ты что, не помнишь?

– Трудно помнить то, о чем не знал, – пробурчал я, выжидающе глядя на Кристину. – Ты можешь нормально объяснить?

– Могу, – с готовностью кивнула девушка. – Бал в честь праздника середины зимы, первого февраля, через десять дней. Это как‑ то связано с кельтами, правда, не знаю как. В этот день не действуют никакие ограничения, установленные для Девилов их покровителями. Поэтому тебе нет необходимости присматривать за ней, и ты можешь провести весь вечер как хочешь и с кем хочешь, – она кокетливо опустила ресницы.

Я не ответил, только кивнул и пошел дальше. Мои мысли потекли в другом направлении. Да, теперь мне вспомнилось, что Кэтрин упоминала об этом бале. Но поскольку я не собирался идти на него, то и не стал акцентировать внимание на этой информации. Теперь же… Теперь я даже и не знал. Девил наверняка захочет пойти, и у меня не получится ей запретить – никакие ограничения не будут действовать. Даже если она не захочет идти сама, ее утащит Кэтрин, можно и не сомневаться. А Девил обладает свойством влипать в неприятности… и ладно бы только сама…Обычно она втягивает в них всех окружающих. На Эрику мне было наплевать, но не хотелось, чтобы пострадала сестра. Так что, по всей видимости, мне тоже придется идти…

За всеми этими размышлениями я не заметил, как мы дошли до моей квартиры. Царила полная тишина, но Эрика явно была дома, поскольку ее мокрая куртка висела на вешалке, а на полу валялась сумка.

Кристина сбросила свое пальто и потянулась ко мне.

– Кейн, – томно протянула она, снимая с меня куртку, – как я по тебе соскучилась…

Я стоял, чувствуя, как ее тонкие руки проходятся по моим плечам, спине, груди, начинают вытаскивать футболку из джинсов… Я не чувствовал ничего! Абсолютно ничего. Мне стало кристально ясно, что я не хотел ее.

«А я что говорил? » – съехидничал внутренний голос. – «Нафига тебе такое счастье, если имеется Девил? »

Я тряхнул головой, взял Кристину за руку и потянул ее на кухню.

– Девил! – резко позвал я, одновременно садясь за стол. Кристина, не долго думая, села мне на колени.

– Хочу сначала выпить, чтобы расслабиться, – шепнул я ей.

Кристина согласно кивнула и запустила руки в мои волосы, прижимаясь ко мне всем телом.

Б***ь, я все равно ничего не чувствовал! Эрика не показывалась.

– Девил! – уже с угрозой в голосе позвал я.

Она появилась через пару минут, одетая в теплый спортивный костюм. Несмотря на ее свободные брюки и толстовку, мое тело явно помнило, как Девил выглядела обнаженной, потому что в джинсах зашевелился член. Я нахмурился. На Кристину в обтягивающей блузке, значит, он не реагирует, а на Девила в мешковатой одежде – всегда пожалуйста? «Потому что ты хочешь ее, а не Кристину», – вновь напомнил внутренний голос. Что‑ то он сегодня разговорился.

Кристина на моих коленях явно не понравилась Девилу, потому что Эрика нахмурилась и сжала кулаки, но потом быстро взяла себя в руки. «Ничего, детка, мне тоже не понравилось видеть тебя в куда более компрометирующей позе», – мстительно подумал я.

– Что? – поинтересовалась Девил.

– Тебе никто не разрешал говорить, – отозвался я. – Сделай нам «Кровавую Мэри», я хочу расслабиться.

Девил кивнула и начала открывать шкафчики в поисках нужных ингредиентов. Смешав два коктейля, она подошла к нам… и, споткнувшись, выплеснула все содержимое стаканов на Кристину. На меня попало лишь несколько капель.

Часть меня просто взбесилась. Она намеренно споткнулась, я видел это по ее сверкающим глазам. Да как она вообще может так себя вести? Какое ей дело до того, с кем я пришел домой и с кем собираюсь лечь в постель?

Внутренний голос орал: «Ура! Выстави эту шлюху за дверь и займись Девилом, ты же все равно хочешь ее, а не Кристину».

Кристина соскочила с моих колен.

– Ах ты… ах ты, сука! Кейн, это возмутительно! Ты просто обязан наказать ее! – Кристина поспешно схватила со стола салфетки и начала стирать с себя сок, соскочив с моих коленей.

Эрика искоса взглянула на меня. На этот раз я был полностью согласен с внутренним голосом – это был прекрасный повод и наказать Девила, заодно выплескивая свою агрессию, и получить то, что хотел.

Я встал, сбрасывая испачканную футболку.

– Да. Несомненно, именно этим я и займусь. Кристина, тебе лучше уйти.

– Но, Кейн…, ‑ начала возражать она. – Ты же хотел…

Черт, теперь еще надо отделаться от Кристины. Я уже не понимал, зачем позвал ее домой, потому что все мои мысли теперь занимала Девил и ее наказание.

– Кристина, уходи, – жестко повторил я. – У меня неожиданно появились срочные дела.

Эрика испуганно начала отступать, явно догадываясь, что это за «срочные дела». Кристина фыркнула и удалилась, бросив на прощание странную фразу про «ролевые игры». Что она хотела этим сказать? Ладно, потом выясню, а пока мне некогда… Мне есть чем заняться.

В квартире воцарилась тишина. Мы с Девилом сверлили друг друга взглядами. Она сделала еще один шаг назад.

– Стоять, – предупредил я. – Ты считаешь, что можешь вылить на меня сок и избежать наказания? – я практически прижал ее к стене. Девил не отводила глаз от меня, словно загипнотизированная, и кивнула. Она соглашается со мной? Она считает, что может избежать наказания? Жаль, но придется разрушить ее наивную уверенность в том, что я не причиню ей боль никогда.

– Не выйдет, детка, – усмехнулся я, хватая ее и резко спуская до колен спортивные брюки девушки, втайне обрадовавшись, что это не джинсы, которые еще надо расстегивать. Развернув Девила к себе спиной, я уложил ее животом на стол, потом, размахнувшись, сильно ударил по аппетитно выставленной попке. Непослушных детей наказывают, правда?

– Ой, – вскрикнула она. Я повторил еще раз. Девил дернулась и попыталась удрать, но я прижал ее к столу рукой.

– Не двигайся, иначе число ударов будет увеличено. Поняла?

– Да, – выдавила она. Я шлепнул ее в третий раз. Странно, но процесс наказания оказывал на меня явно возбуждающее действие, в джинсах пульсировал и просился на свободу член. Я не стал раздумывать, расстегивая молнию и пуговицу на джинсах, высвобождая его.

После пятого удара Девил попыталась встать, но я не позволил, взяв ее за бедра и входя в нее. К моему удивлению, особых усилий мне для этого не потребовалось, она была уже мокрая и готовая.

Я двигался, крепко ухватив Девила за бедра, сильно, резко, поддавшись собственному непереносимому желанию овладеть ею, поставить своего рода клеймо, доказать то ли ей, то ли себе, что она – моя. Моя и все. Причем Девилу это явно нравилось. Она изо всех сил старалась подавить стоны, невольно отвечая на мое вторжение, и вскоре забилась в судорогах оргазма.

Внезапно меня осенило. Черт, я же забыл про презерватив? Первый раз в своей жизни я забыл про это! Странная смесь эмоций завладела мной – удивление, досада, и… злость. Злость на Девила, из‑ за которой я забыл про осторожность и хладнокровие и начал действовать под воздействием эмоций и гормонов. Но я не хотел прерываться и оставаться неудовлетворенным. Решение пришло мгновенно. Этот вариант полностью устраивал меня во всех отношениях.

Я вышел из Девила и провел рукой по ее промежности, смазывая анальное отверстие.

– Нет! – Девил попыталась вырваться из‑ под моей руки, но я опять прижал ее к столу.

– А кто тебя спрашивает?

Она продолжала дергаться и извиваться, но я еще раз шлепнул ее. Девил замерла и сжалась. Я раздвинул ее ягодицы и резким движением вошел. Она рванулась так, что мой член выскользнул. Но нет, я всегда довожу до конца то, что задумал. Я еще раз шлепнул Девила по заднице, с яростью сообщив:

– Лучше тебе не шевелиться.

Она замерла, покорно принимая мое вторжение. Я начал двигаться, постепенно увеличивая скорость, все ближе и ближе подходя к краю, и, наконец, кончил.

Переведя дыхание и подождав пару секунд, я вышел из Девила и привел себя в порядок.

– Убери здесь все, – хрипло от только что пережитого оргазма сказал я. – На ужин я закажу пиццу.

Я ушел к себе. Мне необходимо было разобраться в собственных чувствах и мыслях. С одной стороны, я получил желаемое – выплеснул агрессию, трахнул того, кого хотел, и, значит, должен быть доволен. С другой стороны, что‑ то не давало мне покоя, и я не мог понять, что именно. Что‑ то сидело в глубине сознания и назойливо напоминало о себе, как гвоздь в ботинке.

«Когнитивный диссонанс», – хмыкнул внутренний голос.

«Точно», – согласился я.

Глава 15

Эрика

В дверь позвонили, но я даже не сдвинулась с места. Во‑ первых, мне не хотелось вставать, а во‑ вторых, это Грейсон заказывал пиццу, пусть сам и разбирается. Я лежала на животе в сладкой полудреме, перебирая в памяти события часовой давности. Несмотря на то, что сидеть было не то чтобы больно, скорее – неприятно, сердце грела мысль о Кристине, которой сегодня не удалось получить желаемое. И если я буду вести себя правильно, то так и будет дальше. Если уж Кейн до такой степени забылся…

Мои размышления прервала распахнувшаяся дверь.

– Выходи, – коротко приказал мне Кейн.

– Не хочу, – буркнула я, продолжая лежать.

– Не заставляй меня применять к тебе силу, – так же спокойно пригрозил он.

Я немного подумала, стоит ли начинать действовать ему на нервы прямо сейчас или подождать. Есть, вообще говоря, хотелось, а вступать в конфронтацию можно с таким же успехом и за столом.

Я сползла с кровати и, молча протиснувшись мимо Кейна, все еще торчащего в дверном проеме, гордо прошествовала на кухню, с которой доносился одуряющий аромат пиццы. Взяв себе кусок, я прислонилась к подоконнику и начала с аппетитом его уплетать.

– Сядь, – последовал приказ.

– Нет, – таким же тоном ответила я. – Мне сидеть больно.

На самом деле, я немного приврала, но ему необязательно было знать об этом.

– Ты уже наказал меня за сок, а два раза за одно и то же наказывать нельзя, – и я откусила еще пиццы, так и не сдвинувшись с места. Кейн сосредоточенно уставился на меня, и чувствовалось – он борется с желанием усадить своего Девила насильно, но я была уверена, что этого не произойдет. Как бы Кейн не ненавидел меня сейчас (в этот момент мое сердце сжалось), в некоторой справедливости ему тоже не откажешь.

Я оказалась права. Он промолчал и вернулся к еде, и несколько минут мы ели в полной тишине. Когда я подошла к столу, чтобы взять еще кусок, Кейн неожиданно спросил:

– Что имела в виду Кристина, говоря про ролевые игры?

– Что? – переспросила я, не веря своим ушам.

– Кристина посоветовала тебе не принимать наказание за ролевую игру. Что она имела в виду? – еще раз повторил он.

Во мне загорелся лучик надежды. Возможно, если он увидит синяки, то слегка изменит мнение? Я медленно задрала футболку и повернулась к нему лицом.

– Кристина увидела это на физкультуре. Я сказала, что это последствия наших с тобой ролевых игр.

«Ну же, Кейн, подумай немного! Такие повреждения не могут быть следствием игры, неужели ты не понимаешь? » – я с надеждой всматривалась в его лицо.

Время шло, а выражение его лица не менялось. Надежда во мне умирала, заменяясь глухим отчаянием. Если даже это не действует, то как мне до него достучаться?

– Не подозревал, что тебе нравится боль, – наконец произнес Кейн. – Жаль, я не знал раньше, что шлепать тебя – только доставлять удовольствие. Опусти футболку, я уже насмотрелся.

Поправив одежду, я взяла пиццу и вернулась к окну. Есть не хотелось, пицца на вкус стала как спрессованная бумага. Больше всего меня убивало его каменное спокойствие. Хотелось пробить эту стену, вытащить наружу его эмоции, пусть сначала отрицательные, но только без этого проклятого хладнокровия. Пусть он орет, пусть сходит с ума, пусть делает все, что угодно, только чтобы не было этой маски равнодушия. Почему‑ то мне казалось, что тогда я смогу добраться до настоящего Кейна, которого видела несколько дней назад.

«Ты себе руки по локоть сотрешь, прежде чем докопаешься до него», – хмыкнул внутренний голос.

«Возможно», – не стала спорить я, но все равно хотелось верить, что не ошиблась, что Кейн, который целовал меня на вечеринке у Кэтрин, существовал в реальности и сейчас просто закрылся от всего мира.

Шорох и легкий стук двери подсказали мне, что он ушел. Я начала машинально убирать со стола, обдумывая план действий. Интересно, до чего мне придется дойти, чтобы он, наконец, взорвался? За себя страшно не было – бить он меня, по всей видимости, больше не будет, а если затащит в постель, то только обрадуюсь.

К военным действиям я приступила на следующее же утро. Для начала я тщательно пересмотрела свой гардероб. Джинсы и прочие брюки откладывались в сторону, и на свет божий появились короткая юбка в складку, едва доходящая до середины бедра, блузка с низким вырезом, обнажающая часть груди, и высокие черные сапоги на шпильке. Поскольку на улице было холодно, ко всему этому великолепию добавилась кожаная куртка до талии. Грейсон считает меня шлюхой – я так и буду выглядеть.

Сварив кофе, я, как всегда, встала у окна с чашкой в руке, готовить ничего не стала – мне никто не давал указаний насчет этого, а в холодильнике было пусто. Надо будет не забыть, кстати, заскочить после уроков в магазин, дополнительно позлив этим Грейсона.

– А где мой кофе? – раздался знакомый голос у меня за спиной.

Я вздрогнула от неожиданности, повернулась и поинтересовалась:

– Какой кофе вы желаете, сэр? – я осуществила огромное желание назвать его «сэр», поскольку еще в первый день нашего знакомства он потребовал называть его Кейном. – Не хочу допустить оплошность, не зная, какой кофе вы предпочитаете в это время суток.

На мгновение он опешил, но тут же надел обычную равнодушную маску и принял правила игры:

– Черный, с одной ложкой сахара, немедленно, иначе мы опоздаем.

Я, собственно, так и думала, поскольку за предыдущие дни успела изучить его вкусы, поэтому быстро налила кофе и подала ему.

– Завтрак, к сожалению, вы не заказывали, сэр, – и на этот раз я не удержалась.

– Кейн, – спокойно поправил он. – Раньше у тебя вполне получалось произносить мое имя.

– Да, сэр, – кивнула я.

По дороге в школу мне удалось споткнуться три раза. Кейн продолжал придерживать меня за плечо так же жестко, как и вчера, и точно так же от него исходила волна неприязненности. Но сегодня меня радовало это, я хотела любым способом вывести его из равновесия.

К обеду мне удалось разозлить Кейна. Этому, конечно, весьма способствовали мои юбка и сапоги на высоких каблуках. Юбка обнажала ноги, притягивая к себе взгляды всех встречающихся парней, правда, после второго урока они практически сразу отводили глаза, натыкаясь на горящий взгляд Кейна. Каблуки же уменьшали мои и так весьма относительные грациозность и изящество, в результате я спотыкалась больше обычного. Пару раз мне удалось эффектно упасть, еще сильнее обнажив ноги задравшейся юбкой, а в кабинете химии я чуть не рухнула на хрупкие колбы и пробирки, приготовленные для лабораторной работы. Чуть – потому что Кейн поддержал меня, прижав к себе. Я на мгновение растворилась в его объятиях, но тут же пришла в себя, поскольку он почти грубо отшвырнул меня, сажая на стул.

– Ты не могла надеть что‑ то более практичное? – прошипел Кейн, садясь рядом.

– Ты же сам хотел, чтобы я одевалась по‑ другому, – состроив невинное личико, в ответ прошептала я. – Все это купила твоя сестра.

Он очень внимательно посмотрел на меня, потом тряхнул головой и, ничего не сказав, отвернулся. Руку с моего плеча Кейн убрал, хотя, возможно, это потому, что она требовалась ему для выполнения лабораторной.

После химии у него и появился тот самый горящий взгляд, отпугивающий всех на расстоянии пары‑ тройки метров. Я из последних сил удерживала на лице выражение абсолютной невинности, словно не понимала, с чего вдруг все на меня смотрят, и почему вдруг мой покровитель просто излучает ярость.

На ланче Кейн сидел такой же мрачный, как и все последние дни. Я решила подлить масла в огонь.

– Дерек, – вмешалась я в его тихий разговор с Кэтрин. За столом наступила мертвая тишина. Все замерли и уставились на меня.

– Дерек, – словно не замечая направленных на меня взглядов, продолжила я. – Ты помнишь, чем поил меня на вашей вечеринке?

– Да, – недоуменно ответил он.

– Скажи, пожалуйста, чем. Можно наедине, если не хочешь обнародовать это, – я перегнулась через стол, демонстрируя свое декольте, и, понизив голос до жаркого шепота, пропела ему на ухо. – Мне кажется, Кейну не повредит расслабиться.

Дерек мгновенно подыграл мне. Он подмигнул и кивнул:

– Обязательно.

Я села на место, преувеличенно аккуратно разглаживая юбку на бедрах, и бросила взгляд на Кейна. Выражение его лица не изменилось, оставшись таким же каменно‑ спокойным, но вот рука сжала вилку до такой степени, что костяшки на тыльной стороне кисти побелели, но он молчал. Он молчал всю дорогу до кабинета биологии, весь урок и пока провожал меня до спортзала. Только там Кейн, наконец, открыл рот, отрывисто бросив:

– Мы поговорим дома. Советую не задерживаться, – и развернулся, уходя прочь.

Ага, как же! Не задерживаться… Нет уж, у меня были планы. В конце концов, дома пустой холодильник, а есть что‑ то надо.

В раздевалке ко мне подошла Кэтрин.

– Что ты делаешь? Эрика, ты с ума сошла! Зачем ты его провоцируешь? Я же просила не злить Кейна! Парни…, ‑ она осеклась.

– Что парни? – тут же заинтересовалась я.

– Да нет, пока ничего. Если у них получится, ты узнаешь первой. Так зачем ты его злишь? – вернулась она к прежней теме.

– Кэтрин, я хочу пробить стену, которой он себя окружил. Боюсь, что в нежные и ласковые чувства Кейн сейчас не поверит и замкнется еще больше, поэтому пусть хотя бы наорет на меня, что ли…

Кэтрин с жалостью смотрела на меня:

– Боюсь, он не будет орать, а придумает что‑ нибудь другое.

– Пусть, – отмахнулась я. – Он уже трахнул меня всеми возможными способами, и я не думаю, что Кейн опустится до рукоприкладства. Но мне надоело видеть эту невозмутимость на его лице.

Мы обе замолчали, заметив вошедшую Кристину, подчеркнуто не обращающую на меня внимания.

Кэтрин заметила это и шепотом спросила:

– Ты знаешь, что с ней такое?

– Знаю, – так же шепотом ответила я. – Расскажу после уроков. Кстати, у вас с Дереком нет планов? Мне нужна будет его помощь.

Кэтрин кивнула.

– Нет, все нормально. Но Эрика, ты уверена? Может, не стоит так провоцировать Кейна?

Я только покачала головой, не желая отвечать. Где‑ то в глубине души мне было страшно от моих действий, но чувство противоречия и непонятно откуда взявшаяся решимость не давали мне отступать.

– Так что там было с Кристиной? – напомнила мне Кэтрин, пока мы с ней дожидались Дерека.

– Кейн приволок ее вчера домой, – неохотно пояснила я.

– Нет, только не это, – простонала Кэтрин и прикрыла рот рукой.

– Да, – со вздохом подтвердила я, – Но им не удалось развлечься, я вылила на нее томатный сок.

Кэтрин хихикнула, но быстро посерьезнела и с беспокойством посмотрела на меня:

– И что тебе было за это? Только не отрицай, потому что Кейн даже в нормальном состоянии не спустил бы такое с рук.

Я поморщилась.

– Ну было. Кэтрин, я не хочу об этом говорить, – неохотно ответила я. – Физически я не пострадала… ну, почти не пострадала, а морально… А морально, скорее, пострадал он. – Я улыбнулась. – Кэтрин, он все‑ таки забыл про презерватив.

– Не может быть, – Кэтрин, не веря, вгляделась в мои глаза, пытаясь найти там доказательства того, что я вру.

– Точно, – кивнула я. – Забыл.

– Это до какой же степени ты его довела? – все еще не веря, протянула она.

Подошедший Дерек обнял ее за плечи и избавил меня от необходимости отвечать.

– Девушки, о чем речь? Кэтрин, ты словно призрака увидела. – Он поцеловал ее в щеку.

– Да, так, ничего, – уклонилась от ответа Кэтрин. Она, похоже, все еще не верила мне и надеялась попозже выяснить подробности. Вместо ответа она поцеловала Дерека. Я уже в который раз позавидовала их любви.

– Дерек, мне нужна твоя помощь, – дождавшись, когда они закончат целоваться, я дернула его за рукав.

– Всегда пожалуйста, – с готовностью отозвался он. – Ты все еще хочешь напоить Кейна?

Мы дружно рассмеялись.

– Почти, – все еще улыбаясь, сказала я. – Мне нужно купить что‑ нибудь поесть, а ты проводишь меня домой и заодно поможешь донести пакеты.

– И позлишь при этом Кейна, – уже серьезно добавил он.

– Ну, не без этого, – созналась я.

– Эрика, я всегда готов тебе помочь. Но ты уверена? …

– Да, уверена, – резко оборвала я его.

Я, конечно, понимала, что они все заботятся обо мне и хотят только хорошего, но всему есть пределы. Я сама взрослая девочка и прекрасно понимаю, чего хочу.

Мы, не торопясь, шли к магазину. После того, как я споткнулась в очередной раз – спасибо каблукам – Дерек взял меня под руку и прижал к себе. Теперь он обнимал нас обеих. Не скажу, что мне не понравилось идти рядом с ним, но все равно это не вызывало и сотой доли ощущений, которые появлялись во мне рядом с Кейном. Черт, как же мне хотелось снова вернуть его нежность и ласку…

В магазине Кэтрин тут же утащила Дерека куда‑ то в глубины помещения, а я с корзинкой медленно пошла по проходам, соображая, что бы мне купить и разглядывая мясные полуфабрикаты.

– Эрика? – раздался над ухом незнакомый голос. О нет, только не это! Я еще не отошла от первой попытки общения с незнакомцами. Правда, сейчас со мной есть Дерек. Я сжалась и начала оглядывать магазин, ища знакомую фигуру.

– Не надо меня бояться, – продолжил тот же голос. – Я не собираюсь причинять тебе вред. Я не такой придурок, как Сандерс.

Без всякого желания я взглянула на говорившего. За моей спиной стоял парень, намного выше меня, примерно такого же роста, как Кейн, темноволосый, темноглазый, с обаятельной на первый взгляд улыбкой. Но я не помнила его по школе, хотя должна была бы.

– Ты меня видела, только не обращала внимания, – отозвался парень. Я поняла, что последние слова произнесла вслух, и покраснела.

– Прости, мама приучила меня не разговаривать с посторонними, – все‑ таки постаралась я отмазаться, не желая опять нарываться на неприятности.

– Мама? Скорее уж мастер, если те слухи, которые ходят по школе, верны, – засмеялся парень.

– Почему мастер? – удивилась я.

– Я ожидал, что ты спросишь, какие слухи? – еще раз улыбнулся парень. – Но я отвечу на твой вопрос. Я считаю, что мастер, или господин, намного лучше отражают суть происходящего, чем это лицемерное «покровитель». Какой он покровитель, если может распоряжаться твоей жизнью? Кстати, я Ник. Теперь мы знакомы, и ты можешь поговорить со мной.

Что‑ то в его голосе, когда он говорил об Кейне, мне не понравилось, и я решила на этот раз послушаться собственных предчувствий.

Кивнув, я сказала.

– Прости, но мне нужно идти. Поговорим как‑ нибудь в другой раз, – и поторопилась уйти от этого парня.

Уже выйдя из магазина с тяжелыми пакетами в руках, я заметила Ника, стоящего в стороне и внимательно рассматривающего меня.

– Дерек, а кто это? – как бы невзначай спросила я, передавая ему пакеты. Он мельком взглянул, изменился в лице и резко ответил.

– Ник Паттерс. Почему он интересует тебя?

– Просто я раньше его не видела, – пожала я плечами. Дереку он тоже не нравится? Иначе почему бы он так отреагировал на обычный, в сущности, вопрос. Что же это за тип?

– Дерек, мне не нравится этот парень, – пожаловалась Кэтрин. – Пойдем домой, Эрика?

– Конечно, – согласилась я. – Только мне кто‑ нибудь скажет, куда идти?

Кэтрин рассмеялась и показала рукой направо.

– Когда ты научишься ориентироваться на местности, Эрика?

У своей квартиры я протянула Дереку руку.

– Спасибо за помощь. Давай, я заберу.

– Нет уж, – возразил он. – Я сдам тебя с рук на руки и проверю, что все будет в порядке, – улыбнулся он. Я открыла дверь ключом. Кейн явно был дома – из гостиной доносились звуки выстрелов и саундтрек ко второму Халф‑ Лайфу. Я сняла с себя куртку и сапоги, пока Дерек заносил пакеты на кухню. Вернувшись в холл, он позвал моего покровителя… или мастера?

– Кейн?

– Дерек? – раздался удивленно‑ недовольный голос. Звуки стихли, и на пороге появился Кейн.

– Ты что‑ то хотел?

– Да. Я сейчас переоденусь, захожу за Мэттом и за тобой, и мы идем в тренажерку. Тебе нужно сбросить напряжение.

– Через час, не раньше, – отрезал Кейн. Дерек внимательно посмотрел на него и не стал спорить.

– Хорошо. Тогда через час. Я позвоню.

Меня что‑ то толкнуло изнутри, я приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Спасибо за помощь, Дерек.

– Не за что, – искренне, но с ноткой озабоченности отозвался он.

Дерек ушел, я закрыла за ним дверь и, повернувшись, наткнулась на твердую грудь.

– Ой! – невольно вырвалось у меня. Я подняла голову и испугалась. Потемневшие глаза моего покровителя горели, прожигая меня насквозь.

– Ты весь день провоцировала меня, – с явной угрозой в голосе констатировал он. – Ты добилась своего.

Он провел пальцем по моей щеке, спустился ниже, обводя край низкого выреза блузки.

– Ты специально делала все, что могла, чтобы быть наказанной…

Кейн резким движением разорвал на мне блузку.

– Она все равно мало прикрывала, – прокомментировал он свои действия.

Внезапно все мое сегодняшнее поведение показалось мне глупым, и я сильно испугалась.

«Раньше надо было думать», – сообщил мне внутренний голос. – «И где ты был раньше? » – мысленно огрызнулась я, одновременно соображая, как бы мне, а главное – куда – убежать. – «А тебе бесполезно было что‑ то говорить», – съехидничал внутренний голос. – «Ты так хотела вывести Кейна из себя, что никого и ничего не слушала. Теперь расплачивайся за это».

Я лихорадочно думала, что делать, пока Кейн расстегивал и снимал с меня юбку и бюстгальтер, оставляя в одних колготках и трусиках. Его руки по‑ хозяйски погладили мою грудь, задержавшись на бусинках сосков, мгновенно напрягшихся под его ласками.

Я вдруг опомнилась и попыталась удрать хоть куда‑ нибудь, но Кейн поймал меня и подхватил на руки.

– Куда ты собралась?

Сочетание спокойного ровного голоса и пылающего взгляда испугало меня до полусмерти, так как я понимала, что сегодня изо всех сил выводила его из себя. Похоже, мне это почти удалось. Я забилась у него в руках, стараясь вырваться.

Кейн словно не замечал этого. Сжав меня в стальных объятиях, он зашел в свою спальню, бросив меня на кровать. Прижимая меня к ней одной рукой, он сел на край и начал копаться в тумбочке. Я не видела, что он достает из нее, потому что пыталась вырваться.

– Ты сделаешь себе только хуже, – спокойно сообщил Кейн.

Щелк – и на моем запястье застегнулась сталь наручника. Я испуганно вскрикнула, когда он протянул второе кольцо наручника через металлический прут в изголовье кровати и сковал мои руки вместе. Я испуганно дернулась, но прочная цепь наручников надежно удерживала меня на месте. Теперь я не могла убежать, даже если бы хотела. Мне стало страшно, по‑ настоящему страшно. Начиная свои игры, я и не думала, что может дойти до такого. Обнаженная, скованная, распростертая на кровати – я была полностью в его власти. Я невольно вжалась в матрас, отчаянно желая спрятаться от его горящего взгляда, и откровенно начала паниковать.

Кейн завязал мне глаза темной тканью.

– А теперь слушай меня внимательно, – прозвучал его бархатный голос. – Ты не должна произносить ни звука, пока я не разрешу тебе. Понятно?

Я попыталась оценить положение дел. Удрать я не могу, видеть тоже, даже до повязки на глазах не дотянуться. Странно, но вместе со страхом меня начало заполнять непонятное возбуждение.

– Ты поняла? – более резко спросил Кейн.

– Да, – не подумав, ответила я. Он тут же шлепнул меня по бедру.

– Я не разрешал тебе говорить.

Я кивнула, ощущая жжение в том месте, куда пришелся удар.

Матрас шелохнулся. Кейн, похоже, встал и раздевался, судя по раздающемуся шороху. Я дрожала, не зная, чего ожидать. Матрас опять качнулся, сильные руки сняли с меня колготки и трусики и развели мои ноги в стороны. Кейн сел между моих бедер, как я поняла по соприкосновению его тела с моим. Я приготовилась…не знаю к чему. Но только не к тому, что последовало. Я почувствовала, как моей кожи что‑ то касается, легкими, почти щекочущими прикосновениями. Эти касания очень быстро переместились на мою грудь и соски. Я вскрикнула от острого наслаждения, пронзившего меня, и тут же получила еще один удар по бедру.

– Ни одного звука, – предупредил меня Кейн еще раз. Я прикусила губу, чтобы заглушить стоны, рвущиеся из груди. Невозможность двинуть руками, невозможность увидеть то, что он делает, невозможность издать хотя бы один звук стократно увеличивали мои ощущения в моем теле. Кейн знал, что делал. Он играл с моей грудью, пока я не начала извиваться на кровати – этого ведь он не запрещал – до боли закусив губу. Ласки Кейна опускались все ниже и ниже по моему телу. Кожа, которую уже и так покалывало, начинала гореть в месте легких касаний. И я с ужасом и вожделением предвкушала, что будет, если – нет, когда он доберется до…

– Б***ь, – я не смогла удержаться и выдохнула, когда он коснулся клитора.

– Непослушная девочка, – его голос был уже хриплым от еле сдерживаемого желания. Еще один удар по моей уже и так горевшей коже, но сейчас я воспринимала это не как боль, а как нечто такое, что только добавляло мне ощущений. Щекочущие касания клитора закручивали спираль в низу живота, готовую вот‑ вот распрямиться и выпустить на волю горячую волну освобождения…

– Пожалуйста, – вдруг простонала я, не заботясь о последствиях. – Пожалуйста, Кейн, я больше не могу.

Возможно, он только этого и ждал, потому что меня тут же заполнила горячая твердая плоть. Вместо невесомых прикосновений моего тела касались сильные руки, трогающие меня везде, где мне сейчас хотелось – грудь, соски, ягодицы. В сочетании с жесткими толчками в мою плоть, с готовностью принимающей вторжение, это подвело меня на край. Я прокусила губу до крови, но все равно не сдержала крик, выгнула спину и на мгновение потеряла себя. Но Кейн продолжал двигаться, не давая мне ни секунды передышки, одновременно прикусив мой сосок. Я дернулась так, что заболели руки в месте соприкосновения с наручниками, и простонала уже от боли.

– Тише, тише, Эрика, – прошептал Кейн над моим ухом. Он чуть подвинул меня вверх, чтобы сталь не врезалась в нежную кожу запястий, продолжая настойчиво атаковать мое тело. Я чувствовала, что растворяюсь в этом – в его движениях, ласках, руках… Я отдавалась ему полностью – телом, сердцем, душой… Я точно понимала, что не смогу без него. Он стал моей вредной привычкой, от которой просто невозможно отказаться… Сейчас, в этот момент, мы были единым целым, и пусть даже через пять минут он будет снова с ненавистью смотреть на меня, сейчас он только мой, а я только его, и только это имеет значение…

– Ты моя… Ты моя, Эрика, – раздался над моим ухом бархатный шепот.

Он кончил, и вслед за ним я тоже пришла к кульминации.

Кейн рухнул на меня, едва опираясь на локти, чтобы не раздавить меня тяжестью своего тела. Мы оба тяжело дышали, словно пробежали марафон, и, кроме этого звука, ничто не нарушало тишину в квартире. После эмоциональной разрядки я начала задремывать, но рядом с кроватью раздалась трель телефона, и мое тело дернулось от неожиданности. Кейн нечленораздельно выругался, слез с меня – мне сразу стало холодно и неуютно – и встал с кровати.

– Да, – ответил он на звонок. – Да, через пять минут выйду. Нет, дверь выламывать не потребуется. – Голос постепенно удалялся, послышался шум воды – Кейн, очевидно, был в ванной. Я стала замерзать, руки онемели, повязка на глазах уже надоела, ерзание по кровати ни к чему хорошему не привело – только запястья заболели еще больше. Вода в ванной выключилась. Кейн вошел в комнату – я догадалась по звуку его шагов – и начал одеваться.

– Кейн, – жалобно позвала я. – Я замерзла, и руки у меня болят.

– Я не разрешал тебе говорить, – вместо соблазнительного жаркого шепота к нему вновь вернулся холодный жесткий тон. Но наручники звякнули, мои руки оказались на свободе, и первым делом я сняла повязку с глаз. Кейн был уже полностью одет в спортивный костюм и спокойно убирал наручники в тумбочку. – Следовало бы оставить тебя так до моего прихода. Но для первого раза достаточно, и, кроме того, тебе надо разобрать пакеты, которые так любезно принес Дерек. Я буду часа через три, и мы продолжим.

Мне показалось, или он со злостью произнес имя Дерека? Черт, вот этого мне совсем не хотелось. Парень не должен страдать из‑ за моих прихотей.

– Кейн, это я попросила его мне помочь, – попыталась я оправдать Дерека.

– Не сомневаюсь в этом, – отрезал он. – Ты сегодня пыталась уложить к своим ногам все мужское население школы. Тебе нужен новый любовник взамен Сандерса?

Все мои нежные чувства мигом заместились яростным гневом. Вот скотина! Но он не заметил изменения моего настроения или попросту не отреагировал на это, уходя и закрывая за собой входную дверь на ключ.

Всю дремоту как рукой сняло. Ради интереса я проверила свои ключи – да, он взял их с собой. То есть я не смогу выбраться из квартиры, даже если захочу это сделать.

На пошатывающихся после оргазма ногах я ушла в ванную и долго стояла под горячим душем, разглядывая красные следы на запястьях. В общем, ничего страшного не было, но мой список синяков и царапин явно пополнился, причем довольно экзотическим способом. Раньше мне как‑ то не доводилось вырываться из наручников. «И куда мы зайдем такими темпами? » – мысленно спросила я сама себя. Ответа не последовало. Внутренний голос молчал. На секунду я задумалась – а оно мне вообще надо? Может, наплевать на все, попытаться дозвониться до родителей и уехать отсюда? Ноющие запястья мягко подсказывали, что это – самый разумный выход, что именно так и надо сделать, что неизвестно, до чего может дойти жизнь в этом заведении… Но я вспомнила то невероятное чувство единения с Кейном, то желание без остатка раствориться в нем… Вздохнув, я выключила воду. Все равно, даже если бы я и хотела, до родителей не дозвониться. Они пропадают в какой‑ то археологической экспедиции на краю света, раз в месяц выбираясь в ближайший городок за продуктами и почтой. Даже если сейчас написать им письмо, то оно дойдет до них только через полтора месяца, а к этому моменту я уже и сама разберусь со своими делами. Тем более я все равно не хочу уходить от Кейна. Но вот отомстить – отомщу.

Вытеревшись и переодевшись в футболку и леггинсы, я отправилась на кухню разбирать купленные продукты. Занимаясь исключительно нудной и не требующей мысленных усилий работой, я одновременно размышляла, чтобы такого сделать плохого. Причем так, чтобы меня можно было заподозрить в последнюю очередь. Явную конфронтацию я и так устрою в любой момент, а вот неявную? На ум ничего не приходило. Я перекусила сэндвичем, почувствовав зверский голод, потом прикинула, что сделать на ужин. На часах было около пяти, Кейн придет где‑ нибудь к семи, если исполнит свое обещание, и, естественно, будет голоден. Ну и черт с ним, на этот раз накормлю. Оставить его без ужина я всегда успею.

Поставив вариться рис и тушиться курицу, я рассеянно бродила по квартире и забрела в гостиную. Решение пришло мгновенно. Компьютер! Кейн оставил его включенным, оставив на паузе в загруженной игре. Но я не хотела действовать так грубо, удалив сохраненки или испортив важные файлы. Нет, я буду действовать более тонко. От своего парня в прежней школе я многому научилась.

Я перезагрузила компьютер и зашла в настройки БИОСа. На него редко кто ставит пароль, и в данном случае было именно так. На экране появилось знакомое окошко с циферками. Я взяла бумажку, аккуратно переписала параметры корректной работы процессора, а потом увеличила каждую цифру. Вот так. Теперь он будет перегреваться и, вследствие этого, перезагружаться сам по себе, или выпадать в синий экран. А исправить это просто, надо только знать, в чем дело, и вернуть параметрам прежнее значение. А чтобы это не было так легко, я завела на БИОС пароль. Вот такой – Uhtqcjy‑ velfr. Закончив свою маленькую пакость, я выключила компьютер и с чувством исполненного долга вернулась на кухню.

* * *

Ужин давно был готов, я валялась на своей кровати и читала книжку, слушая плеер.

Переворачивая очередную страницу, я случайно обратила взгляд на часы и резко села. Неприятное чувство кольнуло меня. Половина девятого. Кейна нет.

«И что? » – поинтересовался внутренний голос. – «Ну нет и нет, тебе же лучше. Появится – опять будет действовать тебе на нервы». Конечно, Кейн не обязан отчитываться передо мной и может шататься где хочет, с кем хочет и сколько хочет, но мне все равно было не по себе. Мне не нравилась мысль, что он может сейчас трахаться с Кристиной, а это было вполне вероятно. Что еще могло настолько задержать его, заставив забыть про свое обещание продолжить разборки со мной?

Я резко села на кровати и потянулась за сотовым. Кэтрин в какой‑ то момент вбила в мой телефон все их номера. «Так, на всякий случай», – сказала она тогда. Я нашла в справочнике телефон Кейна и, поколебавшись, решительно нажала кнопку вызова. «Я только послушаю, что он возьмет трубку, и сразу отключусь», – убеждала я себя, с замиранием сердца вслушиваясь в гудки. Но до моего слуха донеслась знакомая трель.

Я пошла на звук, уже догадываясь, что сейчас увижу. Кейн оставил свой телефон на тумбочке в спальне, когда пришел из ванной, и так там его и забыл. Я отключила вызов, поколебалась еще немного и набрала номер Дерека. На этот раз мне ответили после третьего гудка.

– Дерек? – робко спросила я.

– Эрика? – встревожился он. – Что случилось?

– Да ничего, – пробормотала я. На заднем плане был слышен шум и громкие неразборчивые голоса. – Ты случайно не знаешь, где Кейн? Он хотел придти еще два часа назад…

– Эрика, не волнуйся, – сразу успокоился он. – Кейн у нас. Он… кино смотрит. – Мне показалось, или он как‑ то замялся на слове «кино»? Они что там, порнуху смотрят?

– Ложись спать, если хочешь. Вряд ли ты… ему потребуешься, – посоветовал Дерек, опять тщательно подбирая слова. Да что происходит, в конце концов? Они там мальчишник устроили, что ли? Я коротко распрощалась и отключилась. Ну и ладно, пусть он там про меня забыл. Мне на сегодня вполне хватит его внимания. И я потерла запястья, на которых краснели следы от наручников

Я закрыла телефон и в раздумье села на кровать. Радоваться мне или огорчаться, что Кейн про меня забыл и пошел развлекаться с друзьями? С одной стороны, надо бы радоваться, потому что в последнее время наше общение ограничивалось либо напряженным молчанием, либо несколькими злыми хлесткими фразами, либо… безумным сексом. «Надо полагать, что именно отсутствие последнего огорчает тебя сейчас», – подсказал внутренний голос. Я откинула голову на подушку. Да… не исключено, что именно это заставляет меня ждать его прихода. Конечно, мне стало немного легче, когда я узнала, что он с Дереком, а не с одной из своих многочисленных любовниц. А может, я надеялась, что он будет в более хорошем или, хотя бы, в менее плохом настроении, и можно будет нормально поговорить с ним… Черт его знает…

Я забросила руки за голову и потянулась, зевнув. Постоянное эмоциональное напряжение последних дней, плохой сон, необходимость держаться и не давать себе распускаться – все это истощало меня, и, несмотря на еще детское время, я начала засыпать. Я поудобнее устроилась на кровати Кейна, мстительно подумав, что, если сейчас здесь усну, ему это явно не понравится. Он неоднократно давал понять, что не терпит спящих в своей постели. Но все‑ таки спать, по моим понятиям, было еще рано, и я решила немного взбодриться, стащив с его тумбочки книжку. Что тут у нас? Толкиен. «Сильмалиррион». Сагу о Кольце я в свое время читала, и мне она понравилась, а эта книжка как‑ то раньше не попадалась. Я с интересом раскрыла ее и углубилась в чтение.

Примерно на третьей странице я прекратила чтение и начала бездумно листать книжку, время от времени останавливаясь и прочитывая пару абзацев. Ничего похожего на известные приключения хоббита я там не обнаружила. Нет, наверно, кому‑ то нравится читать про историю создания эльфов и прочих народов Средиземья, но лично меня эта книга усыпляла. Я не смогла бороться с дремотой, закрыла глаза и погрузилась в глубокий сон.

Книга выпала из моих ослабевших рук…

* * *

Болото. Я никогда раньше не была здесь, но знала, что это болото. Солнца нет. Вместо голубого неба с перьями облаков – сплошная серость. Не низкие тучи, грозящие просыпаться на землю мелким противным моросящим дождем – нет, просто густая серая пелена, обволакивающая собой все вокруг. Я могу видеть лишь метров на десять. Но вокруг нет ничего, кроме мутно‑ зеленой жижи и небольших островков, покрытых чахлыми кустиками травы, но они настолько невелики, что еле выступают на поверхность и практически незаметны. Похоже, что единственное более‑ менее сухое место – это то, где я стою.

Я оглядываю себя – обычная футболка, джинсы, кроссовки. Мой вид совсем не вяжется с окружением, здесь скорее ожидаешь увидеть ведьму в длинном черном плаще с корзиной за плечами. Мне тяжело дышать не только из‑ за тяжелого, пропитанного влагой воздуха, но и из‑ за отвратительного запаха болотных испарений.

Тишина. Не слышно ни звука. Нет ни щебета птиц, ни кваканья лягушек, ни стрекота кузнечиков, или кому там еще положено жить на болоте. Я трясу головой, чтобы сбросить возможное наваждение, но тишина никуда не исчезает. Все это место навевает жуткую тоску и вызывает единственное желание – лечь на землю, свернуться в комочек, закрыть голову руками и провалиться в спасительное забытье.

Я сопротивляюсь.

Я пытаюсь вспомнить, ради чего стоить жить, почему мне нельзя сейчас закрываться в коконе безразличия, апатии, тоски.

Солнце? – «Но его не существует», – шепчет мне болото. – «Его нет, оно ушло навсегда, осталась только серость…»

Мама? – «Она бросила тебя. Она уехала, даже не проверив как следует, где оставила дочь…»

Друзья? – «Ты им не нужна. Они развлекаются без тебя, оставив запертой в пустой квартире…»

– Нет, должно быть что‑ то еще! – кричу я, нарушая тишину, и замечаю, что мои ноги по колено погружены в плотную серую массу, которая с каждой секундой поднимается все выше и выше, поглощая меня.

Кейн? Теплая волна согревает мое сердце при этой мысли. Он стоит того, чтобы жить? – «Он ненавидит тебя», – отвечает болото. – «Ты для него не больше, чем игрушка…»

Серый туман уже доходит до моей талии.

– Нет! – кричу я, но мой голос теряется в густой пелене. – Я люблю его!

– Кому нужна твоя любовь… – слышится со всех сторон вкрадчивый шепот. – Останься здесь, забудь обо всем, ты все равно ничего не сможешь изменить…

Нет!

Я поворачиваюсь, с трудом выдираюсь из плотного тумана и бегу, бегу, не разбирая дороги. Каким‑ то чудом я не тону в вязкой жиже болота, выбираюсь на твердую землю и продолжаю бежать. Мои ноги путаются в неизвестно откуда взявшихся корнях, траве, упавших сучьях. По лицу хлещут ветки – значит, я уже не в болоте, я в лесу, но туман продолжает преследовать меня, он не желает просто так оставить меня в покое, хватая за ноги, за руки, за юбку – а откуда взялась юбка? Я же была в джинсах? Но мне некогда размышлять об этом, я бегу, подобрав эту загадочную юбку, убегая от черноты, наползающей сзади, в которую превратился туман. Я не думаю ни о чем, кроме того, чтобы только не споткнуться, не упасть, не провалиться в эту непроглядную мглу, неимоверно пугающую меня.

– Не беги… Это бесполезно… – шепчет она. Я стараюсь не слушать и продолжаю двигаться вперед, но силы постепенно иссякают. Темнота чувствует, что она почти победила, и с какой‑ то безудержной радостью наползает на меня. Но я вижу впереди свет и ускоряюсь, хотя еще несколько минут назад считала, что это невозможно.

Мои легкие наполняются запахом йода, водорослей и свежести. Я оказываюсь на берегу моря… или океана… не знаю. Просто передо мной расстилается темно‑ голубая поверхность воды, чуть колышущаяся под слабым бризом. Закат. Ярко‑ оранжевое солнце, похожее на огромную мандаринку, касается нижним краем воды. Я перевожу дух, отпускаю длинную, доходящую до пят юбку, поправляю белую блузку с низким вырезом и пышными рукавами, заменившую мою футболку. Кроссовки тоже пропали – мои босые ноги стоят прямо на шелковистой сапфирово‑ синой траве. Странно, но на них нет ни царапины, хотя я долго бежала по камням и веткам.

Туман – или черная мгла – пропал, растворился в ясном, кристально чистом воздухе, спрятался в глубине леса за моей спиной. Мягкое покрывало травы спускается до самого уреза берега прямо в прозрачную воду, сталкиваясь с легким напором небольших волн. Я начинаю расслабляться и восстанавливать дыхание после безудержного бега, слушая успокаивающий плеск воды и шелест листвы в кронах деревьев. Но все равно остается ощущение, что чего‑ то не хватает. Я стою в мучительных раздумьях, пытаясь понять, чего именно. Вроде бы вокруг тишина, покой, умиротворение, но я не могу насладиться этим в полной мере.

Я делаю вперед шаг, другой, заходя в воду по щиколотку.

– Куда это ты собралась? – звучит над ухом знакомый до боли голос, и две сильные руки прижимают меня в твердой груди. Я откидываю голову назад, опуская ее на плечо, и полной грудью вдыхаю потрясающий мужской аромат. Вот теперь все так, как надо. Я удовлетворенно вздыхаю, понимая, что картинка полностью завершена. Любовь – это то, что удерживало меня на поверхности, то, что сделало мир цельным. Пусть в реальности он ненавидит меня и считает шлюхой – это мой сон, и я могу делать в нем то, что хочу. А сейчас я хочу представить, что он любит меня…

Некоторое время мы стоим, обнявшись, и наблюдаем, как тонет в океане последняя оранжевая долька. Сумерки. В темнеющем небе одна за другой зажигаются звезды, острыми лучиками прокалывая муаровую поверхность. Я начинаю замерзать и теснее прижимаюсь к горячему мужскому телу.

– Замерзла? – спрашивает меня мой любимый.

Я молча киваю. Он прижимает меня к себе и вдруг опускает нас на шелковистую траву, подминая под себя мое тело. Под мягкой на вид травой жесткая земля, мне в спину втыкается какой‑ то камушек, и я недовольно жалуюсь:

– Мне больно.

Он одним движением встает на ноги. Я не успеваю возмутиться, потому что он подхватывает меня на руки, опускает мою голову на свое плечо, делает несколько шагов… и мы уже лежим на подозрительно знакомой кровати. Я принимаю это как должное – сон – он и есть сон – и откидываюсь на подушки. Он устраивается рядом, осторожно убирает с моего лица прядь волос, заправляя ее за ухо, и проводит рукой ниже, до глубокого выреза блузки. Я осознаю, что видела тот же самый жест несколько часов назад, но сейчас в нем сквозит нежность, в отличие от ненависти, которая была в холле квартиры. Я невольно поддаюсь его ласкам, удовлетворенно мурлыкая и прижимаясь к нему. Его движения становятся все настойчивее, откровеннее, его руки проникают под тонкую ткань блузки, поглаживая мою грудь. Соски немедленно твердеют. В какой‑ то момент все становится настолько реальным, что я начинаю задумываться – а сон ли это вообще? Но тут Кейн приникает к моим губам в томительно‑ сладком поцелуе, и я успокаиваюсь – это может только сниться – и отвечаю на его поцелуй. Наши губы сливаются вместе, синхронно двигаясь. Но он не хочет заходить дальше, мне же не хватает той страсти, которая должна быть между нами – ведь здесь, в моем сне, мы любим друг друга! Я начинаю настаивать, начинаю углублять поцелуй, приоткрывая языком его губы, и он сдается, стонет, запускает руки в мои волосы и прижимает меня к себе. Мы самозабвенно целуемся, до боли в припухших губах, до жжения в легких от нехватки воздуха. Нам приходится разорвать поцелуй, но мы немедленно начинаем раздевать друг друга. Я срываю с него футболку, бросая ее куда‑ то на пол, он делает паузу, но, видя, что я недоуменно гляжу на него, бережно и ласково снимает с меня одежду. Когда он успевает раздеться до конца сам, я не замечаю, потому что поглощена его телом – впервые за все это время могу провести руками по его спине, плечам, накачанным рукам, плоскому животу. Я трогаю его шрам – мне так давно хотелось это сделать! Я теряю голову от его запаха, от его тела, от его рук, которые ласкают меня, от его губ, которые целуют меня там, где только что прошлись его пальцы, и кусаю его за сосок. Кейн стонет, приподнимает мою голову вверх и сливается со мной в страстном поцелуе. Мы лежим на боках, прижимаясь друг к другу, и я чувствую, как в мой живот упирается его эрегированное достоинство. Нарастающее во мне с каждой секундой возбуждение требует выхода, я понимаю, что не могу больше ждать, приподнимаю ногу и обхватываю его за талию, с предвкушением ощущая, как головка члена оказывается перед моим входом. Он все еще медлит, я на секунду отрываюсь от его губ и тихо прошу:

– Возьми меня.

Он все еще не двигается, хотя явно сдерживается из последних сил. Я уже настойчивее прошу, практически требую:

– Возьми меня. Пожалуйста.

Он снова сдается, одним плавным движением проникает в меня, и я удовлетворенно вздыхаю, принимая его в себя. Он двигается медленно, мучительно медленно, доводя меня тем самым почти до безумия. Я хочу орать, хочу укусить что‑ нибудь, чтобы заглушить свои крики, но рядом со мной только его плечо, и я, не раздумывая, впиваюсь зубами в чуть солоноватую кожу, одновременно своими бедрами пытаясь задать ему более быстрый темп…

Он подчиняется – опять подчиняется! Конечно, это же мой сон, и все должно быть так, как я хочу. Его движения убыстряются, но так двигаться неудобно, Кейн переворачивает меня на спину, опускается сверху, опираясь на руки, чтобы не придавить своей тяжестью, прикусывает мне мочку уха, и я растворяюсь в экстазе. Он замирает, давая мне возможность перевести дух, целуя мои скулы, висок, щеки, лоб, подбородок…губы. Я опять двигаю бедрами, зная, что он еще не дошел до кульминации, и прихожу в восторг, когда Кейн опять слушается меня и возобновляет движения. У меня мелькает мысль – а что будет, если я сейчас прерву все на самом интересном месте, отвернусь и засну – хотя что значит усну? Я и так сплю! – но тут же отбрасываю эту мысль в сторону.

Еще несколько минут синхронных движений, глухих стонов, нечленораздельных звуков, частого дыхания… Он взрывается во мне серией частых толчков, я практически одновременно с ним во вспышках фейерверка погружаюсь в темноту. «Оргазм – это маленькая смерть», – так, кажется, говорят французы? И уже краем угасающего сознания слышу:

– Прости меня, Эрика…

Глава 16

Кейн

Я стоял у себя в спальне, прижавшись лбом к оконному стеклу, пытаясь остудить пылающую голову и успокоиться, дожидаясь возвращения Эрики из школы. Надо же, а считал себя таким хладнокровным, не теряющим головы в любой ситуации. Но Девил… Она все перевернула вверх дном. Взять хотя бы вчерашний случай. Я до сих пор не мог поверить, что настолько поддался гормонам и эмоциям и взял ее без презерватива. Ладно, допустим, удалось вовремя опомниться и выйти из положения, но факт остается фактом – это шло вразрез со всеми моими принципами… Кроме того, я был не совсем уверен, что мои наказания являлись для нее именно наказаниями. Когда Девил показала мне свои синяки, сказав, что это последствия ролевых игр, мне стало не по себе. Темно‑ фиолетовые пятна, занимавшие половину живота, даже на вид были ужасны, и я мог только представлять, насколько они были болезненны. Разве может нормальный человек по доброй воле согласиться на такое? Нет, я не был невинным мальчиком и прекрасно знал, что есть люди, которым нравится боль, но никогда не считал Эрику такой. Впрочем, за последние два дня я понял, что вообще не знал ее.

Когда Девил появилась в моей жизни, я посчитал ее робкой забитой овечкой, потом начал осознавать, что это впечатление было обманчивым, но только последние события показали насколько. После того, как вскрылась ее связь с Стивеном, Девил изменилась до неузнаваемости, она начала в открытую противостоять мне. Я был на сто процентов уверен, что ее вчерашняя выходка с Кристиной была намеренной.

«Только попробуй сказать, что ты не рад этому…» – усмехнулся внутренний голос, – «Ты же только и думал, как бы выставить Кристину за дверь». Я согласился. Да, это тоже наводило на некоторые размышления. Девил даже с взлохмаченными волосами и в свободном спортивном костюме вызывала мгновенное желание, тогда как ухоженная и накрашенная Кристина – нет. А когда я увидел ее сегодня утром… только один бог знает, сколько сил мне потребовалось, чтобы взять себя в руки и не трахнуть ее тут же, на кухне.

Я мысленно вернулся на несколько часов назад.

Заходя, как всегда, утром на кухню, я замер на пороге. Девил стояла, отвернувшись к окну, и пила кофе. В том, что она стояла, не было ничего удивительного, вряд ли ей стало намного лучше после вчерашнего. Но ее вид! Короткая юбка, едва прикрывающая попу, высокие сапоги на шпильке… Она что, с ума сошла – Девил и в кроссовках могла споткнуться на ровном месте, а в этой убийственной обуви будет падать на каждом шагу. Хотя нужно отметить, что смотрелось все это сногсшибательно.

И она явно продолжала свою новую линию поведения, поскольку начала называть меня «сэр», язвила по поводу кофе и завтрака, наслаждаясь всем происходящим.

Когда Девил повернулась ко мне лицом, я начал разрываться на части. Низкий вырез обнажал часть груди, демонстрируя незабываемое зрелище. Одна часть меня кричала, что надо подхватывать Девила на руки, нести на свою кровать и там долго и вдумчиво заниматься любовью… какой любовью? Сексом! наплевав на весь остальной мир. Вторая часть, мудрая и рассудительная, утверждала, что Девил только этого и добивается, поэтому надо идти в школу, а все остальное никуда не убежит. Я выбрал второй вариант действий, но после короткого разговора с Девилом пришел к выводу, что зря. Внутренний голос подсказывал мне, что мои испытания на сегодня еще не закончены.

Естественно, я был прав. Девил, казалось, задалась целью уложить к своим ногам всех парней школы. Они, глотая слюни, пялились на ее стройные ножки в высоких сапогах, на полуоткрытую грудь, на изгибы бедер, открывшихся, когда она в очередной раз споткнулась и упала. Да, она спотыкалась постоянно, не нужно было быть экстрасенсом, чтобы предвидеть это. Когда Девил чуть не рухнула на стол, заставленный хрупкими пробирками, я не выдержал и спросил:

– Ты не могла надеть что‑ то более практичное?

– Ты же сам хотел, чтобы я одевалась по‑ другому, – невинно ответила она. – Все это купила твоя сестра.

Черт, надо будет высказать претензии Кэтрин. Чем она, интересно, думала, когда покупала эти орудия пыток?

Но Девил, по всей видимости, решила довести меня до белого каления. Или до инфаркта. Мало мне было раздевающих ее взглядов, которые я ловил везде, где мы шли. Нет, она решила еще и пофлиртовать с Дереком, а тот, скотина, с легкостью поддался ей. Я пообещал себе, что поговорю вечером с обоими, причем с Девилом, очевидно, разговор будет особый.

Еще раз посмотрев на часы, я сжал руки в кулаки и выругался. Девил проигнорировала мой приказ явиться домой сразу после уроков, задерживаясь где‑ то уже на целый час. Я ушел в гостиную, включил компьютер и загрузил игру. Надо немного сбросить агрессию, иначе просто придушу Девила, как только она появится на пороге.

В двери заскрежетал ключ. Так, Девил соизволила вернуться – машинально отметил я, занятый преследованием очередного монстра. Сейчас добью – и выйду к ней. Но раздавшиеся вслед за неясным шорохом снимаемой одежды тяжелые мужские шаги меня резко насторожили.

– Кейн? – послышался голос Дерека. Черт, а он что здесь делает? Я поставил игру на паузу и вышел в коридор.

– Дерек? Ты что‑ то хотел?

– Да. Я сейчас переоденусь, зайду за Мэттом и за тобой, и мы пойдем в тренажерку. Тебе нужно сбросить напряжение.

Нет, прямо сейчас я не хочу идти. Напряжение, мне, конечно, надо сбросить, но я предпочту для этого другой способ, который стоит сейчас передо мной и весь день провоцировал меня короткой юбкой и низким вырезом.

– Через час, не раньше, – сообщил я. Дерек внимательно посмотрел на меня и не стал спорить, понимая, что это бесполезно.

– Хорошо. Тогда через час. Я позвоню.

А вот Девил, похоже, решила довести меня до белого каления, приподнявшись и поцеловав Дерека в щеку.

Знакомое чувство ярости всколыхнулось в моей груди. Девил прекрасно знала, что я запретил ей флиртовать с Дереком, и намеренно поцеловала его на моих глазах. Она повернулась ко мне спиной, закрывая за парнем дверь. У меня внутри все кипело, обида и гнев застилали глаза, и я точно знал, на что потрачу ближайший час и как именно буду снимать напряжение. Ей нравится боль – прекрасно. Нет, бить я ее не буду… не сильно, по крайней мере. Но поиграть мы поиграем. Я подошел поближе, практически прижимая ее к стене.

Девил повернулась и наткнулась на мою грудь, испуганно ойкнув.

– Ты добилась своего, – сообщил я, проводя пальцем по ее нежной коже и спускаясь по низкому вырезу блузки.

– Ты специально делала все, что могла, чтобы быть наказанной…

Я сорвал с нее блузку, потому что эмоции, бурлившие во мне, не позволили просто ее снять.

– Она все равно мало прикрывала…

Девил явно испугалась и начала прикидывать, как бы сбежать, лихорадочно озираясь. «Кто же тебе это позволит», – мысленно усмехнулся я, снимая с нее то, что можно было расстегнуть прямо сейчас – юбку и бюстгальтер, оставляя в колготках и трусиках. Член в моих джинсах пульсировал, вырываясь на свободу. «Сейчас», – пообещал я ему… или себе? «Сейчас она будет моей». Я по‑ хозяйски сжал руками обнаженную грудь Девила.

Она попыталась вырваться, но я поймал ее и унес в спальню, крепко сжимая в руках.

– Куда ты собралась? – поинтересовался я, бросая ее на кровать и прижимая к матрасу рукой, не давая возможности убежать, пока я копался в тумбочке в поисках наручников, иногда используемых мною в сексуальных играх.

Девил дергалась и извивалась на кровати, пытаясь вырваться.

– Так ты сделаешь себе только хуже, – спокойно сказал я, приковывая ее наручниками к кровати. Она дернулась и замерла, понимая, что деваться ей некуда. Я завязал ей глаза темной тканью.

– А теперь слушай меня внимательно, – проинструктировал я. – Ты не должна произносить ни звука, пока я не разрешу тебе. Понятно?

Она лежала недвижимо, не дав ни словом, ни жестом понять, что слышит мои слова.

– Ты поняла? – более резко спросил я.

– Да, – согласилась она. Замечательно, она попалась. Я несильно ударил ее по бедру.

– Я не разрешал тебе говорить.

Я мог заранее предсказать, что необходимость держать рот закрытым будет для Девила наказанием более тяжелым, чем побои. Из наших недолгих интимных отношений я уже уяснил, что она чувственная особа, а завязанные глаза только усилят ее ощущения.

Я разделся, рассматривая ее тело, распростертое передо мной. Девил явственно дрожала, то ли от страха, то ли от возбуждения, а, скорее всего, от смеси того и другого. Надев презерватив – нет, на этот раз я не забыл про это – я снял с Девила оставшееся белье и сел между ее раздвинутых ног. Понимание, что сейчас можно сделать с ней все, что угодно, невероятно заводило меня, но я сдержался. Взять ее я всегда успею и, по всей видимости, еще и доставлю ей удовольствие, а для начала – наказание. Мой взгляд упал на перышко, выпавшее из подушки. Я усмехнулся и начал щекотать им Девила, стараясь задевать самые чувствительные участки. Когда перо коснулось соска девушки, она вскрикнула, заработав тем самым еще один шлепок по бедру.

– Ни одного звука, – предупредил я ее еще раз, продолжая сладостную мучительную пытку.

Она прикусила губу, чтобы сдержать стоны, пока я продолжал щекотать ее тело, спускаясь все ниже и ниже, к средоточию ее женственности. Девил извивалась на кровати под моими ласками и, в конце концов, не выдержала.

– Пожалуйста, Кейн, я больше не могу…, ‑ простонала она.

Если честно, то я тоже больше не мог. Вид ее стройного тела, распростертого передо мной, закушенная губа, запрокинутая голова – все это возбуждало меня до такой степени, что я держался из последних сил, и ее слова послужили спусковым крючком. Я ворвался в ее тесную плоть, теряя голову, отключаясь от внешнего мира. Для меня существовала только она, ее нежная кожа, горячее тело, тихие стоны над ухом. Эрика задрожала, выгнула спину, принимая меня и сжимая в тугом обхвате мой член, но я не дал ей передышки, продолжая движения и кусая за напрягшийся сосок. Она дернулась так, что сталь наручников впилась в ее кожу, и простонала уже явно от боли.

– Тише, тише, Эрика, – успокоил я ее, передвигая так, чтобы не ранить тонкие запястья девушки.

Я входил в нее, осознавая: она – все, что мне нужно, только с ней я могу быть самим собой, мне не нужно притворяться… И я не могу отпустить ее, не могу отдать какому‑ нибудь неизвестному ублюдку…

– Ты моя… Ты моя, Эрика, – прошептал я ей на ухо, практически падая на нее после ошеломительного оргазма.

Я постепенно восстанавливал дыхание и приходил в себя. Что это было, интересно? Я же ненавижу ее, с чего вдруг такая нежность и ласка? Почему я вдруг начал называть ее Эрикой, а не Девилом? Почему вообще она так действует на меня? Хотя нет, не только на меня. Сегодня в школе к ее ногам готов был упасть любой парень. Вон даже Дерек поддался ее влиянию, хотя считается, что он влюблен в Кэтрин. «Влюблен», – мысленно хмыкнул я. Любви не существует, я всегда это говорил.

Зазвонил мой сотовый. Я выругался, вспоминая, что меня ждут парни, встал и ответил на звонок, уходя в ванную.

– Да, – произнес я.

– И долго тебя еще ждать? – раздался бас Мэтта. – Ты вообще собираешься идти или мне выломать дверь и вывести тебя силой?

– Да, я через пять минут выйду, – недовольно ответил я. – Нет, дверь выламывать не потребуется.

– Я засек время, – сообщил он. – Отсчет пошел.

Странно, но голос Мэтта звучал напряженно, не так бодро, как обычно. Он так хотел вытащить меня в спортзал?

– Я уже практически вышел, – буркнул я и отключился.

Приведя себя в относительный порядок, я вернулся и оделся. Мой взгляд упал на Девила, все еще прикованную к кровати.

– Кейн, – жалобно позвала она. – Я замерзла, и руки у меня болят…

Мне очень хотелось оставить ее в таком положении, поддавшись своей возобновившейся ненависти, но я пересилил себя и отстегнул наручники.

– Я не разрешал тебе говорить. Следовало бы оставить тебя так до моего прихода. Но для первого раза достаточно, и, кроме того, тебе надо разобрать пакеты, которые так любезно принес Дерек. Я буду часа через три, и мы продолжим.

– Кейн, это я попросила его мне помочь.

Черт, она еще и оправдывает его и себя?

– Не сомневаюсь в этом, – сообщил я. – Ты сегодня пыталась уложить к своим ногам все мужское население школы. Тебе нужен новый любовник взамен Сандерса?

Она вспыхнула, не зная, что ответить, но я не стал дожидаться ответа и ушел, прихватив с собой ее ключи, валявшиеся на тумбочке. Мне совершенно не улыбалось разыскивать ее потом по всей территории школы, а в том, что Девил в таком состоянии способна удрать, я нисколько не сомневался.

Парни ждали меня за дверью. Мэтт многозначительно посмотрел на часы. Я молча кивнул и направился к выходу из дома, не обращая внимания, идут они за мной или нет. Сначала я позанимаюсь на тренажерах, а уже потом поговорю с Дереком. Мне нравился этот парень, и я не хотел ссориться с ним из‑ за какой‑ то шлюхи.

* * *

Обычный комплекс упражнений не принес ожидаемого результата – я все еще был напряжен. Моя голова явно была забита посторонними мыслями, не имеющими никакого отношения к тренировкам, а механическая монотонная нагрузка не мешала интенсивно думать. Я все еще пытался разобраться в своих отношениях с Девилом. Поэтому, когда Мэтт предложил поразмяться, я с готовностью согласился.

Но и спарринг не помог. Я был настолько рассеян и несобран, что Мэтту наконец удалось уложить меня на лопатки. Три раза подряд. В конце концов мне это надоело, я хлопнул его по плечу и ушел в раздевалку.

Парни, как и следовало ожидать, последовали за мной. Вообще я весь вечер замечал на себе странные взгляды, особенно со стороны Дерека. Тот словно постоянно оценивал мое состояние и степень напряженности.

Выйдя на улицу, я повернул было в сторону дома, но Мэтт положил мне руку на плечо и показал на ближайшую закусочную.

– Пошли, посидим немного, – предложил он. – Дома щебечут девчонки, а мне хочется мужской компании.

Я коротко прикинул, что Девил из запертой квартиры никуда не денется, а выпить пива не повредит, тем более что я все еще хотел поговорить с Дереком.

Мы сели за наш любимый столик в углу зала, который стоял довольно далеко от остальных и, по этой причине, нас мало кто мог слышать.

– Дерек, – сразу начал я. – Что у тебя с моим Девилом?

Он недоуменно уставился на меня.

– Ничего.

– Дерек, ты хороший парень, но моя сестра мне важнее. Я понимаю, что мой Девил еще та шлюха… – При этих словах его глаза вспыхнули, и я мысленно выругался, понимая, что между ними все‑ таки что‑ то есть. – Б***ь, она может совратить любого…

– Кейн, поверь мне, ты ошибаешься, – резко оборвал он меня таким тоном, что я не стал дальше развивать свою мысль, но буркнул:

– Я предупредил.

В нашу милую беседу вмешался Мэтт.

– Все, парни, хватит. Кейн, я тебе тоже могу сказать, что ты ошибаешься, но ты же все равно не будешь слушать. Давай я тебе лучше пару новостей расскажу, а то ты же совсем отстал от местной жизни.

Он начал передавать мне последние сплетни, гуляющие по школе, добытые, видимо, его Девилом Роем. Я рассеянно слушал, пока одно имя не насторожило меня.

– Повтори, пожалуйста, – попросил я.

– У Паттерса появился новый пес. Уже взрослый, злой, как черт, и никого не слушается. Ирландский волкодав, здоровенная черная псина. Паттерс хотел выставить его на бои, но пес никого не признает, и Ник пока старается приручить его, только не очень это ему удается. Да, собаку странно зовут – Шир Серпент. Он из какого‑ то суперпитомника Алекса фон Шланге, в Германии.

– А что же он тогда здесь делает, этот элитный пес? – поинтересовался я просто для поддержания разговора. Собаки Паттерса меня мало интересовали, если честно.

– Да черт его знает. Вроде бы его хозяин умер, и Паттерс заплатил бешеные деньги, чтобы привезти сюда эту псину, надеясь, что он станет звездой в его боях. Да вот пока не получается, – ухмыльнулся Мэтт, прихлебывая пиво. Я последовал его примеру, переведя разговор на другое и тут же забыв и про собаку, и про Паттерса.

Мы просидели еще не меньше полутора часов, болтая про машины, мотоциклы и бейсбол – типично мужские разговоры за пивом. Я расслабился, забыв про все свои домашние сложности, и ничуть не жалел о проведенном в закусочной времени.

В относительно хорошем настроении мы подошли к двери моей квартиры. Мэтт потащился с нами, чему, впрочем, я не удивился – Синтия наверняка весь вечер провела у Кэтрин. Я полез в карман за ключами, невольно помрачнев. Впереди меня ждали еще разборки с Девилом. Я не сомневался, что за время моего долгого отсутствия она устроит еще какую‑ нибудь пакость. Надеюсь, ей не придет в голову вылезти из окна и спуститься по водосточной трубе. Все мрачные размышления вернулись ко мне.

Я сам не знал, чего хотел. Я ненавидел ее за то, что она сделала со мной, с моими чувствами к ней, которые были втоптаны в грязь, но я не мог и без нее. Невозможно было даже представить, что она может быть с кем‑ то еще, что она будет стонать и задыхаться под чьими‑ то ласками, что она будет обхватывать кого‑ то ногами и выдыхать его имя в момент кульминации. Никогда не замечал в себе подобного собственничества, но факт остается фактом – я был готов убить его, ее или себя в подобном случае…

Дерек положил мне руку на плечо до того, как я успел вставить ключ в замочную скважину.

– Кейн, пойдем еще немного посидим у нас.

Я отрицательно покачал головой, но он продолжал настаивать:

– Кэтрин очень хотела тебя видеть. Пожалуйста, не заставляй меня делать это силой.

Я неохотно убрал ключи и развернулся. Кэтрин… За последние пару дней я порядком обидел ее, не стоит добавлять еще.

Сестра очень нервничала, и это меня мгновенно насторожило.

– Кэтрин, в чем дело? – спросил я, сбрасывая куртку и обувь в прихожей.

– Все… все нормально, – запинаясь, ответила она, беря меня за руку и, как маленького, уводя в гостиную и усаживая в кресло.

– Вот, возьми, – сестра взяла со столика бокал с жидкостью темно‑ янтарного цвета. – Это тебе пригодится.

Я осторожно понюхал содержимое бокала. Виски.

– Кэтрин, ты что, напоить меня решила?

Я озадаченно огляделся и насторожился еще больше. На диване сидела чем‑ то очень расстроенная Синтия. У Кэтрин были заплаканные глаза, в полумраке коридора этого не было видно, а сейчас, при ярком свете люстры, я хорошо все рассмотрел. Дерек встал в дверях, скрестив руки на груди и перегораживая выход, а Мэтт присел на подлокотник кресла, стоящего рядом с моим.

– Что происходит? – уже сердито осведомился я, приподнимаясь.

Тяжелая рука Мэтта легла мне на плечо.

– Сядь, парень, – серьезно произнес он.

Я резко повел плечами, сбрасывая его руку.

– Твою мать, мне кто‑ нибудь скажет, что здесь происходит? – уже начал сердиться я. Мне не нравились сюрпризы, причем, судя по всеобщему настроению, не сильно приятные. Я начал понимать, что весь предыдущий вечер служил одной цели – заставить меня расслабиться и пойти у них на поводу.

– Кейн, сядь, – рявкнула на меня всегда тихая сестра, ни разу не повышавшая голос, насколько я помнил. – Сядь, и ты будешь сидеть и смотреть то, что мы тебе покажем.

– Кэтрин… – уже более спокойно начал я, ошеломленный ее напором.

– Что, Кейн? Я уже достаточно наслушалась твоих бредовых предположений. Сиди и смотри!

Я послушно сел и машинально глотнул из бокала. Мне уже было даже интересно, что именно она хотела мне показать, если это довело ее до такого состояния.

Кэтрин села на диван рядом с Синтией, взяла пульт и включила телевизор. На экране появился кадр, стоявший на паузе – чем‑ то смутно знакомая мне комната. В следующую секунду я вспомнил это помещение и дернулся встать, но рука Мэтта опять пригвоздила меня к месту.

– Сиди, тебе сказано.

– Кэтрин, я не буду это смотреть, – выплюнул я.

– Будешь, – так же резко ответила она. – И ты досмотришь все до конца.

Кэтрин нажала кнопку на пульте. Камера, очевидно, была установлена где‑ то на шкафу в квартире Берта, потому что съемка велась чуть сверху и демонстрировала вид на гостиную. Прошло несколько секунд, мужской голос за кадром сказал: «Нормально, выключай пока», и съемка прервалась.

Я даже не сомневался в том, что сейчас увижу. Без сомнения, запись была сделана в понедельник – об этом говорили цифры в углу экрана, и, значит, мне предстоит увидеть весь процесс интимных отношений Девила и Сандерса. «Хорошо», – пришел я к выводу. «Я смогу перенести это, а потом поинтересуюсь у Кэтрин, нахрена она все это затеяла». Откинувшись на спинку кресла, я сделал еще один глоток и приготовился к зрелищу.

Ни черта я не приготовился.

Изображение появилось вновь, и в кадре оказались ухмыляющиеся физиономии Рона и Коди. Остальные явно тоже были в квартире, только они оказались за пределами поля видимости камеры.

– Берт, тащи эту шлюху сюда, – послышался голос Стивена, и в кадре появился он сам, собственной персоной, плотоядно ухмыляющийся.

Я напрягся и выпрямился. Шлюху? Мне казалось, что у них несколько другие отношения.

Дальнейшее действие на экране ввело меня в шоковое состояние. Испуганная, отбивающаяся, пока ей не прижали нож к горлу, Эрика, Стивен, лапающий ее, принуждающий к оральному сексу, бьющий ее ногой в живот – я не верил своим глазам. Все это просто не укладывалось в мою уже сложившуюся и логичную картину произошедшего. Я не заметил, как сжал бокал так, что он хрустнул у меня в руках, просыпавшись стеклянными алмазами осколков на джинсы, кресло и ковер. Когда на экране появился я сам, выставляющий Эрику за дверь, мне пришлось потребовать у Кэтрин пульт и перемотать запись. Может быть, после пива, смешанного с виски, у меня начались галлюцинации? Но и второй, и третий просмотр демонстрировали то же самое – хрупкую девочку, которую насиловали на глазах пятерых ржущих парней.

В какой‑ то момент у Дерека зазвонил телефон, он ответил, бросив на меня осторожный взгляд, но я не стал обращать на это внимания, полностью поглощенный происходившим на экране.

Наконец, я выключил телевизор.

– Откуда? – единственное, что смог я выговорить.

Но Мэтт понял:

– Запись достал Рой, мой Девил, – пояснил он. – Как – надо спрашивать у него. Я подозревал, что съемка велась, Берт любит развлекаться подобными зрелищами.

Осознание медленно наползало на меня. До меня начинало доходить, как я ошибся, как я, самоуверенный кретин, принял желаемое за действительное. Мне так хотелось увидеть, что Эрика такая, как все, и я сам внушил себе это. Теперь стало ясно и происхождение синяков, и откуда взялась та робкая надежда в ее глазах, когда она предъявила мне их. Эрика надеялась, что я пойму и поверю в ее правоту, соглашусь выслушать, наконец! «Самоуверенный кретин», – выругал я себя. Мне стало душно, срочно захотелось выйти на свежий воздух, проветрить голову… Я сорвался с места, пролетел мимо Дерека, отодвинувшегося с дороги, поспешно обулся, прихватил куртку и выскочил на улицу. Вслед послышались крик Кэтрин: «Кейн! » и спокойный голос Дерека: «Оставь его пока, ему нужно побыть одному».

Мне действительно требовалось побыть одному. Ноги сами несли меня. В какой‑ то момент я осознал, что стою в магазинчике и покупаю сигареты с зажигалкой. Продавщица попыталась пофлиртовать со мной, но я так сверкнул глазами, что она испуганно заткнулась. Бросив на прилавок стодолларовую банкноту, я вышел, не сказав ни слова и не забрав сдачу.

Отойдя от освещенного магазинчика метров на триста, я присел на скамейку и закурил. Курить я начал лет в тринадцать в очередной школе, в которую определил меня тогда отец. В то время это было лишь желанием самоутвердиться, не отставать от сверстников, поскольку некоторые из них дымили уже давно, закрытость школы совершенно не мешала этому. Перейдя в последнюю школу и начав серьезно заниматься борьбой и стрельбой, курить я бросил – сигареты плохо влияли на дыхание, но сейчас мне просто требовалось впустить никотин в свой организм.

Я сидел, выдыхая горьковатый дым из легких, смешивающийся с паром от дыхания, и тупо смотрел в пространство. Холодный мелкий дождь, досаждавший последние дни, сейчас сменился снегом, довольно редким для здешних мест. Крупные белые хлопья неторопливо падали с угольно‑ черного неба на мокрую землю, тут же тая и превращаясь в капельки воды. Я этого не замечал, не обращал внимания и на то, что снег падает на мои волосы, оставаясь на них. Перед моими глазами стояла Эрика. Эрика на коленях перед Стивеном, Эрика на кухне, ставящая передо мной чашку с кофе, Эрика, прикованная наручниками к кровати… Глухо простонав, я отбросил окурок и вцепился руками в волосы. Кретин, идиот, самовлюбленный придурок! Я мог только предполагать, какую психическую травму нанес ей. Боже, бедную девочку изнасиловали, а я только закончил начатое этой сволочью. И еще считал себя лучше Стивена! Мудак, который даже не может здраво оценить то, что видит собственными глазами. Что, было так трудно попробовать поговорить с ней? Эрика же хотела рассказать мне обо всем, но я, считая ее шлюхой, так и обращался с ней. Стыд, раскаяние и отчаяние заполняли мою душу, пока я сидел и смотрел на медленное порхание белых хлопьев в неверном свете фонаря.

Очнувшись от транса, я закурил еще и постарался собраться с мыслями. Сделанного не воротишь, я не могу исправить то, как поступил с Эрикой, теперь надо понять, что делать дальше. На повестке дня стояла еще месть, но я пока отложил этот вопрос. С Стивеном я разобрался достаточно хорошо – по слухам, он проведет в больнице несколько недель, с остальными не буду лезть на рожон и устраивать драки на ровном месте. Да, еще вопрос с Кристиной, которая рассказала мне про Эрику с Стивеном. Тогда я как‑ то не поинтересовался, охваченный бешеной ревностью, откуда она все это знает. Теперь же я обязательно докопаюсь до истины.

Я замер с догорающей сигаретой в руке. Ревность? Я ревновал Эрику?

«Спасибо, Капитан Очевидность», – хихикнул внутренний голос. – «А я‑ то все думал, когда до тебя наконец‑ то дойдет, что ты просто ревнуешь ее даже к фонарному столбу? » Сигарета обожгла мне пальцы, я выругался и отбросил в сторону окурок.

«Я ревную? » – еще раз уточнил у себя я. – «Этого не может быть».

«Тебе так хочется потом опять обзывать себя кретином? » – поинтересовался внутренний голос. – «Признайся, наконец, себе – ты любишь Эрику, и давай думать, что делать теперь».

– Люблю…, ‑ я произнес это слово вслух, перекатывая его на языке. Да нет, это невозможно. Я не умею любить. «Да? Ну, тогда я подожду, когда до тебя наконец дойдет реальность происходящего», – хмыкнул внутренний голос. Я опять закурил, собираясь с мыслями. Я люблю? Нет, не может быть. Эрика явно привлекает меня физически, но любовь… «Эй, ты где там? » – позвал я внутренний голос. – «С чего ты это взял? » Мне никто не ответил. Я глубоко затянулся, начиная мысленно перебирать все те эмоции, которые возникали во мне при виде Эрики. Ревность – несомненно. Ненависть – закономерный результат смертельной обиды от придуманного предательства и той же ревности. Нежность – да, безусловно. Даже при всей моей ярости за последние дни я не смог причинить Эрике заметного вреда. «А анальный секс? » – прошептал внутренний голос и снова умолк. Ну да, было дело… Но не скажу, что ей уж так не понравилось, судя по моим ощущениям… Желание… Желание постоянно видеть ее, постоянно прикасаться, защитить от внешнего мира, если потребуется, то запереть ее дома и никуда не пускать, пусть даже некоторые посчитают это насилием… Желание любить Эрику, долго, страстно, наслаждаться тем, как она прикусывает губу в судорогах оргазма, зная, что это я довел ее до такого состояния…

– Любить…, ‑ я опять произнес это слово вслух. Да, я люблю ее, теперь в этом можно не сомневаться. «Не прошло и полгода», – ехидно прокомментировал внутренний голос. Но теперь вставала новая проблема – Эрика не любит меня. Она просто не может меня полюбить после всего того, что я с ней сделал, того, как я с ней обращался.

«Она, наверно, видеть меня больше не хочет», – грустно подумал я, – «после того, что было…»

Додумать я не успел.

– Кейн? – позвал меня запыхавшийся Дерек. – Б***ь, ты вообще представляешь, сколько времени? Кэтрин вся извелась и отправила меня на поиски.

– Нет, даже не могу себе представить, – честно ответил я

– Не сомневаюсь. Вставай и пойдем.

Я провел рукой по волосам, стряхивая полурастаявший снег.

– Дерек, я мудак.

– Еще бы, – подтвердил он. – И будешь простудившимся мудаком, если останешься здесь еще хотя бы на пять минут. Пошли, пошли, – и Дерек потащил меня за воротник куртки.

По дороге домой я попытался еще раз заговорить с ним.

– Дерек, я все понял не так. Б***ь, мне сказали, что Эрика трахается с Стивеном! И сразу после этого я вижу эту великолепную картину!

Дерек остановился и заглянул мне в глаза.

– Этого я не знал. Я предполагал, что ты сделал далеко идущие выводы только на основе увиденных фактов. Мы понимали, что Эрика не могла такого сделать, видя, что она… – он замолчал и резко пошел дальше.

– Что она? – я догнал его, и мы пошли рядом быстрым шагом.

– Ничего. Этот вопрос тебе придется решать с ней самому, – глухо ответил Дерек.

Я вспомнил еще кое‑ что.

– Слушай, Дерек, прости, что наехал на тебя сегодня. Честно, я не понимал, что мной тогда двигало.

– Не понимал? А сейчас понимаешь? – с усмешкой поинтересовался друг.

– Да, – кивнул я, – теперь, похоже, понимаю.

Но дальше продолжать я не стал, а Дерек не потребовал ответа, тем более, что мы уже дошли до дома.

– Дерек, спасибо, – сказал я, прощаясь с ним около двери в свою квартиру. – И тебе, и Мэтту, и Рою. Ты не представляешь, что вы для меня сделали.

– Почему же, представляю, – ухмыльнулся он. – С одной поправкой – мы сделали это для Эрики. Твою мрачность Кэтрин перенесла бы, но видеть, как ты издеваешься над бедной девушкой – это было выше ее сил.

Он удовлетворенно изучил мое ошарашенное выражение лица и похлопал по плечу:

– Ладно, не переживай так. Для тебя тоже. Твое поведение вгоняло всех в депрессию, даже Мэтт был сам не свой все это время.

– Спасибо, Дерек, – еще раз сказал я и открыл свою дверь.

Дома были темнота и тишина. Я, собственно, догадывался, что Эрика не будет дожидаться меня и уснет. Стараясь двигаться потише, я включил свет в коридоре и осторожно разделся, полагая, что девушка у себя. Как же меня удивил донесшийся из моей спальни жалобный стон: «Мне больно». На меня опять нахлынуло раскаяние, все воспоминания о той боли, которую я причинил, вспыхнули в мой голове.

Я заглянул в свою спальню. Да, она была там, свернувшись калачиком, подложив руки под голову, и крепко спала. Я на секунду усмехнулся, увидев «Сильмариллион», валявшийся около кровати. Значит, ее тоже усыпляет эта книжка. В чем‑ то мы похожи, кто бы мог подумать.

Эрика была одета в футболку и спортивные брюки, но явно приняла вечером душ, поскольку все еще чуть влажные волосы рассыпались по подушке. Одна прядь упала ей на глаза.

Я прилег рядом с Эрикой и обнял ее, прекрасно понимая, что, по всей видимости, это моя последняя возможность держать ее в объятиях, о большем в данный момент и не думал. Утром, вспомнив о том сексе в наручниках, она не захочет и смотреть на меня. Комната освещалась лишь рассеянным светом уличного фонаря. В мягком полумраке вид спящей девушки в моих руках казался какой‑ то сказкой, белые хлопья снега, падающего за окном, усиливали впечатление, и я начал растворяться в существующей реальности…

Мне мешает прядь волос, закрывающая ее лицо, и моя мужская сущность дает о себе знать. Я осторожно, очень осторожно убираю локон с ее лба, заправляя его за ухо, потом провожу пальцем ниже, по вырезу футболки. Я помню – этот жест днем в холле показывал ей, кто хозяин, а сейчас у меня одно желание – открыть ей свои истинные чувства, которые, наконец, осознал.

Я начинаю гладить ее по плечам, спине, запускаю руку в шелковистые волосы. Эрика не просыпается и не возражает против этого – она прижимается к моему телу, удовлетворенно мурлыкая. Я не могу справиться с собой, приподнимаю футболку и начинаю ласкать ее грудь. Бусинки сосков немедленно отвечают на мои ласки и твердеют. Эрика удовлетворенно вздыхает, чуть выпятив губы, словно упрашивая поцеловать. Я не могу сопротивляться просьбе и приникаю к ее губам в нежном поцелуе, почти ожидая, что она сейчас проснется, залепит мне пощечину и гордо удалится из комнаты.

Я снова ошибаюсь. Она так и не просыпается, но очень скоро я сам начинаю подозревать, что сплю. Эрика начинает углублять поцелуй, нетерпеливо приоткрывая язычком мои губы. Я решаю, что сейчас все будет так, как она пожелает. Если она хочет целоваться – буду ее целовать. Если захочет пойти дальше – пойду дальше. И я отвечаю на ее поцелуй, отвечаю впервые в своей жизни, только теперь понимая, что это означает – целовать любимую девушку.

Мы целуемся до одурения, пока легкие не начинают отчаянно требовать кислорода. Эрика отрывается от меня, но начинает немедленно снимать с меня футболку. Я замираю, соображая, что она хочет делать дальше, но девушка нетерпеливо ерзает, и я раздеваю ее. Вид ее кошмарных синяков мгновенно отрезвляет меня, в груди вновь вспыхивает чувство раскаяния. Эрика тем временем изучает мое тело. Ее тонкие пальчики проходятся по моим плечам, спине, груди, останавливаются на шраме, опускаются к поясу джинсов. Я уже возбужден, эти невинные ласки действуют на меня сильнее, чем опытные движения той же Кристины. Эрика начинает расстегивать джинсы, но в ее полусонном состоянии – или сне? – ей это плохо удается. Я помогаю ей, сбрасывая с себя джинсы вместе с боксерами, достаю презерватив и надеваю его – я не уверен, чем все это кончится, но надо быть готовым ко всему, и прижимаю к себе стройное тело Эрики. Она явно наслаждается увиденным – нет, так сказать нельзя, потому что ее глаза плотно закрыты – и нежно мурчит от удовольствия. Я так и не могу сказать, спит ли она, или я, или мы оба… Но мы оба таем от желания. Эрика кусает меня за сосок, я дергаюсь, не от боли, от желания, приподнимаю ее и сливаюсь с ней в страстном поцелуе. Я хочу ее, хочу так, что сдерживаюсь из последних сил, но сейчас решение принадлежит ей, я не могу взять ее против ее воли, это будет неправильно, это разрушит нашу сказку… Она чувствует это, обхватывает ногой мою талию и просит:

– Возьми меня…

Я колеблюсь. Я хочу быть уверен, что она желает именно этого, ведь я – тот человек, который фактически изнасиловал ее несколько часов назад.

– Возьми меня, пожалуйста, – уже требует она, и я с готовностью подчиняюсь и проникаю в нее. Но я хочу сделать все совершенно по‑ другому, показать ей нежность и любовь, а не животную похоть.

Я двигаюсь медленно, каждым движением подводя ее все ближе и ближе к краю. Эрика откликается на это, кусает меня за плечо и пытается бедрами ускорить мой темп. Хорошо, милая, все, как ты скажешь, только мне не очень удобно, и я переворачиваю ее на спину и убыстряюсь. Эрика практически мгновенно кончает. Я останавливаюсь, давая ей прийти в себя. Если она сейчас отвернется и уснет – хотя она и так почти спит – я с готовностью повинуюсь, а пока целую ее лоб, щеки, губы… Эрика приподнимает бедра, давая понять, что требует продолжения, и я опять слушаюсь, двигаясь в древнем, как сама жизнь, ритме.

Комната наполнена тяжелым дыханием, стонами, моими? ее? – поскрипыванием пружин матраса. Ее нежная плоть обхватывает меня, и я не могу больше сдерживаться и взрываюсь в ней. Эрика дрожит всем телом, приходя к оргазму одновременно со мной, и… отключается окончательно. Частое дыхание превращается в глубокое и размеренное, ее тело обмякает и расслабляется. Я наклоняюсь и целую ее в висок, шепча то, что должен был сказать наяву:

– Прости меня, Эрика.

Потом я поднимаю девушку на руки и отношу в ее комнату. Я сильно подозреваю, что, если она проснется рядом со мной в одной постели, то не очень обрадуется этому. Я даже не могу представить, что она сможет смотреть на меня без неприязни во взгляде.

Вернувшись к себе, я долго смотрю в потолок. Мне предстоит трудное время – жить рядом с человеком, который ненавидит меня. «Тебе не кажется, что вы поменялись местами? » – интересуется внутренний голос. Кажется, но в нашем положении есть очень большое отличие. Я люблю ее…

Уже засыпая, я прихожу к решению, которое может временно устроить нас обоих. Я постараюсь как можно меньше действовать ей на нервы и вообще не попадаться на глаза. «Кретин! » – орет на меня внутренний голос, но я не слышу его. Я сплю.

Глава 17

Эрика

Я проснулась, как ни неожиданно, в своей постели. Голову все еще заполняли остатки сна – болото со страшным туманом, черная мгла, океан, Кейн… Кейн, ласкающий меня, выполняющий любое мое желание, целующий меня… «Прости меня, Эрика», – всплыли в моей памяти его слова. За что простить? Интересное у меня подсознание, надо сказать. А вообще, что это было? Сон или все‑ таки явь? Уж очень реальными казались его ласки.

В мою кровать меня перенес явно Кейн, если только я внезапно не начала страдать лунатизмом. И – я подняла одеяло и осмотрела себя – раздел меня тоже он, больше некому. Жаркая волна прошла по моему телу, когда я представила его руки на себе. Так, а вот я его вроде бы укусила. По крайней мере, я точно помнила ощущение его плотной кожи под своими зубами. Спокойствие, только спокойствие. Это же был сон, правда? Такой реальный‑ реальный сон…

Я вылезла из кровати и подошла к зеркалу, осматривая себя. Никаких следов, доказывающих, что наша близость была наяву, я не нашла. Хотя их и не могло быть, если я правильно помню. Это я вчера кусалась и вообще вела себя довольно настойчиво, а Кейн был невероятно ласков и нежен. «Вот это и есть доказательство того, что это сон, ибо не с чего ему вдруг меняться», – глубокомысленно заключила я и начала одеваться.

Блузка вчера погибла под руками Грейсона. Юбка, правда, выжила, но, выглянув в окно, я обнаружила, что ночью дождь сменился снегом, подморозило, а для меня лед и высокие каблуки несовместимы. Выбор был очевиден – джинсы и кроссовки. Джинсы я, правда, выбрала обтягивающие, с заниженной талией, чтобы уж совсем не отступать от вчерашнего образа, а футболка едва доходила до их пояса, то и дело задираясь и приоткрывая полоску кожи на животе. Синяки заметны – и черт с ними, все равно уже вся школа наверняка в курсе об их существовании. Зато запястья были прикрыты длинными рукавами. Вот уж следы от наручников я не собиралась демонстрировать всем желающим.

Ужин, приготовленный мною вчера, остался нетронутым. Замечательно, сегодня я отдыхаю. С такими мыслями я включила кофеварку и достала сыр для бутербродов.

Допивая свой кофе, я случайно взглянула на часы и чуть не опрокинула на себя чашку. Если они показывали правильное время, то я уже опаздывала. И не только я. Мастер – мне почему‑ то понравилось так называть Кейна – еще не появлялся. Неплохо он вчера погулял, раз до сих пор не проснулся. Прекрасно, у меня есть великолепная возможность устроить ему веселенькое пробуждение.

Я поднялась, тихо подкралась к его двери и ногой распахнула ее настежь.

– Подъем! – заорала я, предвкушая, как Кейн сейчас, заспанный, начнет ругаться.

И застыла на пороге. Комната была пуста.

Аккуратно заправленная постель, идеальный порядок, и никого. Только в воздухе витал легкий знакомый запах… Сигареты? Но Кейн же не курит, насколько я знаю…

В растерянности я закрыла дверь и заглянула в гостиную. Естественно, там тоже никого не оказалось. С вешалки исчезла его куртка. И что все это значит, интересно? Меня не пускают в школу? Ключи ведь он вчера забрал?

Нет, как выяснилось, не забрал. То есть оставил. Ключи лежали на видном месте, в коридоре на тумбочке. Ничего не понимая, я начала одеваться. Что вообще происходит?

В дверь постучали. Я поторопилась открыть ее, надеясь, что сейчас все разрешится. Ну да, конечно. Все запуталось еще больше, потому что на пороге стояли Дерек и Кэтрин.

– Ты готова? Давай быстрее, опаздываем! – поторопила меня Кэтрин. Я послушно взяла сумку, ключи и вышла к ним.

– Кэтрин, а что такое? Почему вы здесь?

– Кейн попросил проводить тебя до школы, – пояснил Дерек.

– Что, лично? Вот так просто ввалился к вам в семь утра и сказал – отведите Эрику в школу, а то она потеряется по дороге, – от непонимания происходящего я начала язвить.

– Нет, смс послал, – серьезно ответил Дерек, не поддаваясь на провокации. – Эрика, я сам не знаю ничего. Пойдем, может, в школе что прояснится.

Надо признать, что с Дереком идти было значительно комфортнее, чем без него. Даже в кроссовках я умудрилась пару раз поскользнуться на свежепоявившемся льду. Дерек в конечном итоге взял меня под руку и довел до места назначения без происшествий.

В школе яснее положение дел не стало. Кейн уже сидел на своем месте, когда я вошла в класс, бросил на меня короткий взгляд и отвернулся. Выглядел он не лучшим образом – с темными кругами под ввалившимися глазами, мрачный, нахмуренный. Я села рядом с ним и тихо поздоровалась:

– Привет.

– Привет, – буркнул он, не глядя на меня. Что, он настолько на меня злится? Ладно, пока не буду приставать с вопросами. Пусть сначала придет в себя и немного успокоится. «Ты уверена, что это произойдет? » – поинтересовался внутренний голос. – «Он в таком настроении уже несколько дней. » – «Тем более не буду его злить», – решила я и обратила свое внимание на урок, который уже начался.

Точнее, это я хотела обратить внимание на математику. Против своей воли я старалась понять, что случилось с моим мастером, где он был вчера, и, в конце концов, сон это был или нет? Единственное, до чего я додумалась – надо спросить Дерека, который явно провел с Кейном вчера, по крайней мере, часть вечера. Или… у меня защипало в глазах. Кейн вчера подцепил какую‑ нибудь девицу – на него вечно все вешаются – и провел с ней ночь? Поэтому и меня будить не стал, опасаясь новой каверзы с моей стороны, и сигаретами в комнате пахло… И сам полусонный сидит…

Я шмыгнула носом, загоняя назад непрошеные слезы. Я не буду из‑ за тебя плакать, Грейсон. Я опять шмыгнула и покосилась на Кейна, проверяя, заметил он это или нет. Конечно, заметил. Его руки с такой силой сжались в кулаки, что вздулись вены на предплечьях.

– Мисс Эванс, какой ответ у вас получился? Мисс Эванс, вы слышите меня?

Вот черт, я даже не знаю, что там решали.

– Да, сэр, слышу. Сейчас. – Я уставилась в девственно‑ чистый лист тетради, словно в поисках ответа. И что делать? Признаться, что я не слушаю учителя?

Перед моими глазами лег листок с написанными на нем цифрами. Это что, ответ? Кейн подсказывает мне? Или…

– Я жду ответ, мисс Эванс.

– Квадратный корень из трех, сэр.

– Правильно. Итак, класс…, ‑ продолжил учитель, но я уже не слышала его.

– Спасибо, – тихо проговорила я. Кейн только еле заметно кивнул, не поворачиваясь ко мне. «Видимо, это называется „Покровитель несет ответственность за Девила“, – мысленно заключила я. – „Все равно спасибо, даже если тебе это не нравится“.

После урока Кейн мгновенно собрал вещи и вылетел из класса, не дожидаясь меня, чем привел меня в еще большее изумление. Надо бы поскорее выяснить, какая муха его укусила, иначе я могу нарваться на неприятности, сама того не желая. Но с Дереком мы встретимся только на ланче, и то я вряд ли смогу там с ним поговорить в присутствии Кейна. Ну, у меня всегда есть возможность поговорить с Кэтрин после уроков, когда мы пойдем домой по окончании физкультуры. А до этого времени надо постараться сидеть тихо‑ тихо, не привлекая внимания. С такими мыслями я потащилась на следующий урок. Одна. Впервые за последние десять дней. Не скажу, что я была в полном восторге от этого.

Оставшиеся до ланча уроки прошли по тому же сценарию. Кейн сидел, не глядя на меня, и после звонка вылетал из класса. Меня все больше и больше начинало это раздражать. Он имеет право вести себя, как хочет, но тогда и я буду вести себя так же. Он не хочет со мной общаться – я не буду этого делать. „Эй, ты хорошо подумала? “ – поинтересовался внутренний голос. – „А если он найдет себе еще кого‑ нибудь? “ – „А я все равно ничего не могу с этим сделать“, – грустно возразила я. – „Он не спрашивал у меня разрешения, когда притащил домой Кристину, и вряд ли будет делать это в дальнейшем“.

Поэтому на ланче мы сидели на максимально возможном расстоянии друг от друга, всеми силами изображая безразличие. Атмосферу за столом можно было резать ножом, и создавалась она не только нами. Синтия изо всех сил старалась не смотреть ни на меня, ни на Кейна, Мэтт же, наоборот, не сводил с нас глаз и все время порывался что‑ то спросить, но, поймав свирепый взгляд Кейна, затыкался. Дерек молчал, но сочувственно поглядывал на нас. Только Кэтрин пыталась развеять напряжение, оживленно рассказывая что‑ то о предстоящем зимнем бале, но я практически не слушала ее, погрузившись в свои мысли.

– Эй, Эрика, ты меня слышишь? Нам надо купить платья!

– Какие платья? – удивленно переспросила я Кэтрин.

– Ты вообще где была последние десять минут? Я говорю, что нам нужны платья к балу.

– Какому балу? Кэтрин, я ничего не понимаю. О чем ты?

Кэтрин совсем рассердилась.

– Кейн, ты ей ничего не рассказал? Чем вы вообще дома занимаетесь, хотела бы я знать?

– Поверь мне, Кэтрин, ты совершенно не хочешь это знать, – задумчиво протянула я. – Вряд ли тебя интересуют ТАКИЕ подробности нашей жизни…

Кэтрин бросила быстрый взгляд на Кейна, который даже бровью не повел, и мило покраснела.

– Ну ладно, можешь не рассказывать, если все так страшно, – смилостивилась она. – Первого февраля бал, и ты туда идешь, и это не обсуждается. Не обсуждается, – повторила она, заметив, что я открыла рот. – Здесь слишком мало возможностей повеселиться, чтобы упускать ее. Так когда мы пойдем?

Я задумалась. Кэтрин не отстанет, это понятно. Но платье наверняка будет с открытыми плечами или с вырезом, а я не хотела обнажать свою коллекцию синяков. Очень надеюсь, что за выходные она не увеличится.

– Давай в начале следующей недели, – предложила я, надеясь, что Кэтрин не будет выяснять. Ну да, конечно.

– А почему не сегодня? Или не завтра? – тут же прицепилась она. Вздохнув, я слегка закатала рукав.

– Потому что шелк и шифон будут плохо гармонировать вот с этим.

– Кейн! – ахнула Кэтрин, возмущенно уставившись на брата. Тот безразлично пожал плечами, давая понять, что в этом нет ничего особенного, но во взгляде, брошенном на меня Кейном, я уловила нечто странное. Боль?! Показалось, решила я.

– Так договорились? В начале следующей недели?

– Конечно, Эрика, – кивнула Кэтрин и начала шептаться с Дереком. Я же получила новую тему для размышлений – бал, на который, честно говоря, мне совсем не хотелось идти, учитывая мои сложные отношения со своим мастером.

До спортзала мне пришлось добираться одной, поскольку Кейн, по‑ прежнему не обращающий на меня внимания, исчез сразу после звонка с урока биологии. Я с нетерпением ждала окончания уроков, чтобы поговорить с Кэтрин и Дереком. Что‑ то подсказывало мне, что Кейн не будет встречать меня у дверей раздевалки.

Переодеваясь к уроку, я отвернулась спиной ко всем присутствующим, чтобы не давать возможности Кристине в очередной раз пристать ко мне по поводу синяков. Но она и не собиралась, похоже, обращать на меня внимания, возбужденно рассказывая подружкам о намечающемся свидании… с Грейсоном?

– Прикиньте, он остановил меня в коридоре и сказал, что хочет после уроков поговорить со мной! – Всеобщий вздох и недоверчивые возгласы. – Точно‑ точно. Я так и знала, что эта Девил ему скоро надоест!

Я возблагодарила бога, что стою спиной, и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться и пряча слезы. Очевидно, Кейн все еще намерен трахнуть Кристину. Жаль, второй раз мне вряд ли удастся вылить на нее сок. Что бы такого еще придумать?

Придумывать ничего не пришлось. Я в рекордные сроки добралась до дома после физкультуры, уже не желая ни с кем разговаривать, но там никого не было. Кейн появился только через час, один, и сразу ушел к себе. Ближе к вечеру он кому‑ то позвонил – я слышала, как он разговаривает – и ушел, вернувшись почти в полночь, когда я уже легла в постель. Мне жутко хотелось выйти и устроить ему сцену со скалкой или сковородкой в руках, требуя объяснения, но я сдержалась. Он мне, по сути, никто. Он не давал мне обязательств, не объяснялся в любви, а то, что я люблю его – это мои проблемы. Сглатывая жгучие слезы ревности, я постаралась уснуть, дав себе обещание, что постараюсь поговорить с ним завтра утром.

Ага, сейчас. Утром повторилась вчерашняя история. Когда я проснулась, Кейн уже ушел, а в школу меня провожали Кэтрин и Дерек. Они явно хотели поговорить со мной, но я была не в настроении общаться с кем‑ либо. Ревность душила меня, злость подбивала на неразумные поступки, а непонимание происходящего просто добивало. Даже если он спит с другой девицей, почему отказывается общаться со мной? В таком вот настроении я и заявилась на первый урок. На этот раз я не стала здороваться, просто опустившись на стул и отодвинув его как можно дальше от соседа. И вообще притворилась, что его нет рядом, ни разу не посмотрев на него, так что не знаю, как Кейн отреагировал на мой демарш, и отреагировал ли вообще.

На химии во время лабораторной я случайно – нет, на самом деле случайно – капнула ему на рукав пиджака кислотой. Дырочка получилась небольшая, но заметная. Помня, как он относится к своей одежде, я уже ждала, что сейчас будет ругань или, по крайней мере, обещание разобраться со мной позже, но в ответ – тишина. Ни‑ че‑ го. Он словно не заметил этого, продолжая работать как ни в чем не бывало, только отодвинувшись от меня на самый край стола. Я расстроилась еще больше, сама не понимая, из‑ за чего.

Масла в огонь подливали местные сплетники. По школе уже разнеслись слухи, что Грейсону надоела его Девил, и он только и мечтает от нее избавиться. Назывались даже фамилии, ничего мне не говорившие, людей, которые готовы будут перекупить меня. Или забрать просто так, были и такие версии. Самое противное, что все это подтверждалось фактами – Кейн открыто избегал общения со мной, но зато назначал свидания Кристине.

На ланче он не появился совсем. Когда стало ясно, что Кейн не придет, я поинтересовалась у ребят, куда он мог уйти, но те были в таком же недоумении, что и я.

– Дерек, а что с ним происходит? После вашего похода в спортзал я не узнаю его. Кэтрин, вы что‑ нибудь рассказали ему? Почему он прекратил все общение со мной?

Кэтрин мрачно гоняла по тарелке горошину.

– Эрика, я тоже не понимаю, что случилось. Я думал, что он сам согласится тебя выслушать, но такой реакции не ожидал, – ответил мне Дерек. – Давай подождем еще немного, может быть, он придет в себя и перестанет быть идиотом. Если до воскресенья ничего не изменится, мы прижмем его к стенке. Он больше не насилует тебя, по крайней мере?

Я задумчиво уставилась на следы на запястье и покачала головой. А можно ли вообще называть это насилием? Нельзя сказать, что мне так уж не нравилось все это. Даже, я бы сказала, что не возражала бы еще раз быть прикованной, теперь, когда знаю, чего можно ожидать…

– Нет, – твердо сказала я. – Не насилует. – И мысленно добавила: „Теперь он спит с другой…“ Ребята не стали дальше развивать эту тему, видя, что особого удовольствия она мне не доставляет.

После биологии, на которой Кейн так и не появился, меня остановил мистер Барнер.

– Эрика, что случилось? Почему Кейна нет на уроке?

– Понятия не имею, – мрачно ответила я. – Мне бы кто рассказал.

– Странно, – задумчиво протянул учитель. – Прости, что вмешиваюсь в вашу личную жизнь, но вы поругались? Он вчера вел себя непривычно отстраненно.

– Нет, не поругались, – неохотно ответила я. – И это его обычное поведение, разве вы не заметили? Он всегда ведет себя холодно и неприветливо.

– Да‑ да, – кивнул головой мистер Барнер. – Эрика, прости меня еще раз, но Кейн – на самом деле хороший парень. Дай ему шанс. Поверь мне.

Я отвернулась и ушла, не позаботившись ответить, и мне было наплевать, что это была грубость по отношению к учителю. Дать ему шанс! А кто даст шанс мне? Я даже поговорить с ним нормально не могу, я нахожусь в подчиненном отношении, и я вынуждена жить рядом с ним. И, если он сейчас развлекается дома с Кристиной, то я ничего не могу с этим поделать!

На физкультуру я не пошла. Не хотела видеть отсутствие Кристины на уроке, тем самым подтверждая свои подозрения, да и вообще не хотела ни с кем встречаться. Вместо этого я купила шоколадку и пошла бродить по парку на территории школы. Я тут уже почти две недели, а еще почти ничего не видела. Вчерашний лед подтаял, так что упасть я не боялась, но окружающий пейзаж совпадал с моей унылостью. Мрачные темные тучи, готовые просыпаться снегом, черные ветви деревьев, полусгнившая опавшая листва под ногами, пронзительный ледяной ветер – все это не добавляло радости. Я забрела в какой‑ то совсем глухой уголок. Не похоже, что здесь бывают люди, настолько заброшенным казалось это место. Полная тишина, нарушаемая только хриплым карканьем ворон и шорохом листьев под моими кроссовками.

У меня что, галлюцинации? Я повертела головой и прислушалась. Нет, вряд ли, я явственно слышала собачий лай. Но откуда здесь собаки?

Определив, насколько могла, направление движения, я двинулась на звук, сильно заинтересовавшись этим. К моему удивлению, я довольно скоро выбралась на открытое пространство и замерла на месте. Передо мной был забор из толстых железных прутьев высотой метра в полтора, может, выше, за которым просматривалось нечто, сильно напоминающее собачьи вольеры. Лай доносился именно оттуда.

„Заборов без дырок не бывает“, – глубокомысленно заключила я и пошла вдоль него, всматриваясь за прутья. Меня страшно заинтересовали собаки на территории школы, да еще в таком количестве. Это что, любимцы студентов, которые не могут расстаться со своими питомцами? Насколько неверны были мои предположения, я поняла, найдя‑ таки дырку и проникнув за забор. Дырку, правда, вряд ли можно было так назвать, это было место крепления решетки к бетонному столбу основания, но стройная хрупкая девушка вроде меня туда вполне могла протиснуться.

В вольерах жили бойцовые собаки. Я немного разбиралась в породах и могла отличить бультерьера от питбуля и ротвейлера, хотя не скажу, что они мне сильно нравились. Я шла мимо… ну, клетками это назвать нельзя, скорее, просторных и удобных вольеров для собак. Видно было, что за зверюгами хорошо присматривают, они были ухожены и накормлены. И невероятно злы. Меня постоянно сопровождало грозное рычание, некоторые псы бросались на толстую решетку, заставляя меня вздрагивать. Почти на всех собаках были боевые шрамы. „Слушай, лучше убираться отсюда“, – предупредил меня внутренний голос. – „Здесь явно не место для прогулок“. Я не стала спорить, развернулась и направилась обратно, решив уйти тем же путем, каким пришла. Так у меня были шансы найти обратную дорогу. У последнего вольера я остановилась, посчитав сначала, что он пуст. Однако в нем был обитатель незнакомой мне породы. Огромный черный пес лежал, опустив голову на передние лапы, но при этом внимательно смотрел на меня. Я подошла поближе, рассматривая зверя. Он встал, и я ахнула, пораженная его размерами. Думаю, если пес встанет на задние лапы, то окажется выше меня. Он медленно подошел к решетке и просунул морду сквозь прутья, принюхиваясь. Все это происходило совершенно беззвучно, он ни разу не рыкнул и даже не раскрыл пасть. Я невольно подошла поближе, загипнотизированная темными умными глазами, и осторожно, очень осторожно протянула руку, понимая, что ему ничего не стоит мощными челюстями перекусить мое запястье. Пес ничем не показал, что ему неприятно мое движение, и я уже смелее дотронулась до его морды, начиная почесывать его под подбородком.

– Как же тебя зовут, парень? – вслух спросила я. Он, конечно, не ответил, но зато недвусмысленно потянулся мордой к карману моей куртки. Я вытащила недоеденную шоколадку.

– Ты у нас любишь сладкое, да? – я протянула ему остаток плитки. Розовый язык в мгновение ока слизнул лакомство, и пес ткнулся мокрым носом в мою руку.

– Извини, больше ничего нет, – я показала ему обе руки. – Хочешь, я приду завтра?

Пес кивнул, словно соглашаясь, а потом внезапно поднял голову и насторожился. Я тоже прислушалась. Где‑ то за вольерами разговаривали двое мужчин или, скорее, парней, потому что голоса были молодые.

– Спасибо, – шепнула я. – Думаю, мне пора. – Я в последний раз потрепала пса по голове и побежала, протискиваясь в дырку. Я не хотела встречаться с хозяевами собачника, кто бы они ни были. Владельцы бойцовых собак, участвующих в боях – не лучшая компания для молодой девушки.

Каким–то чудом мне удалось добраться до дома, но уже в полной темноте и совершенно замерзнув. „Надеюсь, Кейн не объявил меня в розыск“, – размышляла я, открывая онемевшими руками дверь и заходя внутрь. „Хотя, может, он и не заметил моего отсутствия, будучи сильно занятым“.

Кейн был дома, и один. И действительно был сильно занят, даже не выйдя меня встречать, на что я, откровенно говоря, надеялась. Он сидел в гостиной и, судя по доносившимся нечленораздельным ругательствам, разбирался с компьютером. Злорадно хихикнув, я быстренько разделась и юркнула в душ греться, опять‑ таки надеясь, что он услышит шум воды и придет выяснять отношения.

Не пришел. Не пришел он и на кухню, где я разогревала ужин Я так и не поняла, приводил он кого‑ нибудь или нет, потому что вся посуда была чистой, а еда нетронутой. Спрашивать я не стала, рассудив, что ответ может быть одним – это не мое дело. Когда я, поев и убрав за собой, вышла из кухни, в гостиной уже никого не было, свет был выключен, дверь в спальню плотно закрыта, и стояла гробовая тишина. Но куртка Кейна висела на вешалке, значит, он дома, просто не хочет общаться. Никак. Я немного подумала, не стоит ли ворваться к нему силой и потребовать объяснений, но решила подождать еще один день. Дерек сказал, что в воскресенье поможет мне выяснить отношения, если ничего не произойдет, и меня это устраивало. Сильному парню проще справиться с другим сильным парнем, чем худенькой девушке, тем более что в моем случае это кончится очередным сексом, а я не хочу новых синяков. Пусть сначала эти заживут. „Признайся самой себе, что тебе хочется попасть в постель Кейна“, – усмехнулся внутренний голос. – „Ну хочется. Но не настолько, чтобы нахально лезть к нему в койку, как некоторые. Я вполне могу подождать“, – ответила я.

Однако, засыпая, я представляла себя в сильных руках Кейна, прижимающих меня к его телу, понимая, что этого не произойдет никогда. Даже если я окажусь в его кровати, чтобы заняться сексом, спать буду одна и у себя. Такое у него правило.

* * *

Утром субботы я встала совсем разбитая. Зверски болела голова, глаза слезились, но температуры не было, наоборот, градусник показал около тридцати пяти с половиной. Виной всему были вчерашние тучи, еще ниже нависшие над школой и накрывшие ее толстым плотным покрывалом. В Нью‑ Мексико, где я жила раньше, снегопадов не бывало, и я к такому была непривычна. Морщась при каждом движении, я оделась и потащилась на кухню за кофе.

Живительная влага весело булькала в кофеварке, распространяя изумительный аромат, я делала тосты и размышляла, как пройдет этот завтрак, и соизволит ли мастер явиться сюда, или предпочтет есть где‑ нибудь еще. Задумавшись, я опять пропустила момент его появления и, обернувшись к столу, выронила тарелку с хлебом, увидев, что Кейн уже сидит на своем месте.

– Простите, сэр, – буркнула я, наклоняясь и поднимая тосты с пола вместе с останками тарелки.

– Я просил тебя не называть меня „сэр“, – холодно отозвался он, встал и сунул в тостер два куска хлеба.

– Большое спасибо, что вы снизошли до разговора со мной, сэр, – съязвила я, выбрасывая осколки в мусор и, разумеется, порезавшись при этом. – Я знаю, пластырь в угловом шкафчике, спасибо за заботу, сэр.

Он никак не отреагировал на мое ехидство, только спросив:

– А тебе так хотелось со мной поговорить? Интересно, о чем? Возможно, о том, где ты вчера так долго пропадала?

– А вы все‑ таки заметили это, сэр? Я гуляла. Людям свойственно иногда гулять, да вы и сами это знаете, сэр. Или вы опять решили, что я ищу себе любовника?

Я так надеялась, что он среагирует на это, что начнет обвинять меня во всех смертных грехах, и тогда я смогу наконец поговорить с ним. Не вышло. Он промолчал. Просто промолчал, уставившись в стену. На этом наш разговор закончился. Мы молча выпили кофе, съели тосты и разошлись по своим спальням.

Первую половину дня я посвятила урокам. Проблемы в личной жизни – это, конечно, проблемы, но, если запустить учебу, их станет еще больше. Головная боль после ударной дозы кофеина прошла, и я погрузилась в алгебру, геометрию и прочие точные науки.

Совершенно одурев от теорем и формул, я с удивлением обнаружила – время ланча уже давно прошло, и желудок требует, чтобы в него что‑ нибудь положили. Разогрев остатки, найденные в холодильнике, потому что готовить не хотелось, да и времени не было, я постучала в дверь Кейна.

– Ланч готов, сэр.

Он молча пришел на кухню, взял вилку и начал с безразличным видом поедать тушеную курицу, внимательно изучая противоположную стену. Я наблюдала за этим процессом, чувствуя, что внутри закипает ярость, и у меня вряд ли получится этому противостоять.

– На стене что‑ то интересное, сээр? – язвительно поинтересовалась я. Он вздрогнул и непонимающе посмотрел, наконец, на меня. – Вы так внимательно рассматриваете ее.

– Нет, – коротко ответил он.

– Тогда почему бы тебе не посмотреть на меня и не сказать, мать твою, почему ты последние три дня не соизволяешь и словом со мной перемолвиться? – меня уже понесло, но я не могла остановиться.

– Я не расположен к общению, Эрика, вот и все, – не повышая голоса, ответил он.

– Зато с Кристиной ты вполне себе общаешься, так? Вся школа знает, что тебе надоел Девил, и ты выбрал эту шлюху в качестве своей подружки! Б***ь, я ненавижу тебя, Грейсон!

Я бросила вилку на стол и пулей вылетела из комнаты, хлопнув дверью так, что зазвенели стекла в окнах. Меня не волновало, что будет после этого, что он может со мной сделать… Что он сейчас может ворваться в комнату, избить или изнасиловать меня… Мне так надоело это положение игрушки для забавы. Я устала от этого напряжения. Я устала от непонимания и невысказанных претензий. Пусть делает то, что хочет.

Нет, я не собиралась плакать. Слезы – это удел романтичных натур, рыдающих по поводу и без. Я себя к таковым не относила, поэтому уткнула голову в колени и включила на полную громкость плеер, вставив наушники. Любимый Линкин Парк дал мне возможность отключиться от внешнего мира, сосредоточившись на словах и музыке. Почему‑ то рандом плеера выбирал исключительно песни, подходящие к нашей ситуации…

Всё, что ты мне говоришь,

Тащит меня на шаг ближе к краю,

И я сейчас взорвусь

Я жду, когда ты сгоришь,

Ибо я на шаг ближе к краю,

И я сейчас взорвусь… (One step closer)

… Я хочу быть другим, я устал от тебя,

Моя вера убита жестокой судьбою.

Я не знаю, чего ты теперь ждёшь от меня,

Я не могу дальше жить так, делясь всем с тобою.

[Слышу в голосе дрожь, да, твой голос дрожит…]

Обернётся ошибкой каждый новый шаг мой…

[Слышу в голосе дрожь, да, твой голос дрожит…]

Я теперь так слаб, что жить не хочу…

Я теперь другой, с тобой лишь молчу;

Я теперь хочу, чтоб твой пыл остыл,

И моя мечта – стать тем, кем я был… (Numb)

Движение по кругу,

Резкая смена взлётов и падений.

Загрязнение воплощается в бесконечном шуме.

Колёса крутятся, заход солнца медленно ползёт

Мимо уличных фонарей и ограждений по асфальту.

Маленький листок бумаги, на котором что‑ то нарисовано,

Плывёт над улицей, несомый ветром.

Сейчас моя память напоминает этот листок:

Его смяли, и таким, как раньше, он никогда не будет. (Forgotten)

Прослушав последнюю песню три раза подряд, я подняла голову, не сразу понимая, что изменилось. За окном посветлело, несмотря на то, что близились сумерки. Пошел снег. Мелкие белые снежинки кружились в воздухе, опускаясь на промерзлую землю, и не таяли, а оставались лежать там. Мне захотелось немедленно выйти на улицу. Я больше не могла сидеть в душной квартире, упиваясь собственной истерикой и все время нарываясь на следующую. Мне нужно было на свежий воздух – проветрить голову и немного успокоиться. К тому же я вчера обещала тому псу – почему‑ то сомнений, что это именно кобель, не было – что принесу ему что‑ нибудь.

Поспешно одевшись и схватив из холодильника кусок мяса, я не удосужилась предупредить Грейсона, что ухожу, попросту хлопнув дверью. Не знаю, что он подумал, наплевать, что меня будет ждать по возвращении – я хотела на улицу.

Уже довольно толстый слой снега приятно хрустел под ногами, летящие снежинки танцевали на фоне серого неба, падали мне на голову, на руки, лицо. Я никогда раньше не видела снега и наслаждалась новыми для себя ощущениями, запрокидывая голову и ловя ртом холодные кристаллы.

Надеясь, что выбрала правильное направление, я шла по парку, когда на меня со спины налетело что‑ то огромное, мохнатое и черное. Я сделала то единственное, что могла – заорала и упала, закрывая голову руками, съеживаясь в комочек и замирая от страха. В щеку мне ткнулось нечто холодное и мокрое, я взвизгнула еще раз, но больше ничего не происходило. Наконец я осторожно открыла глаза и повернула голову. Мой взгляд упал на знакомую черную морду, и я с облегчением села, уцепившись за ошейник пса.

– Привет, парень. Хорошо, что это ты, а не медведь какой‑ нибудь. Хотя откуда в школе медведи? Напугал ты меня, больше так не делай, – укоризненно сказала я, постепенно приходя в себя от стресса.

Пес в ответ потянулся мордой к карману куртки, в котором лежало мясо.

– На, я это тебе принесла, – спохватилась я, доставая пакет и разворачивая его. Мясо исчезло в мгновение ока. Пес облизнулся, проверил, что у меня больше ничего нет, и прилег на землю рядом со мной. Я позавидовала его шкуре. Конечно, с таким мехом можно и в снегу валяться, а я уже начинала замерзать.

– Можно, я тебя поглажу? – робко спросила я у собаки. Пес опустил голову на лапы и прикрыл глаза. Я с удовольствием зарылась руками в густую шерсть.

– Шир! Где ты, скотина такая! – услышала я громкий крик. Собака подняла голову и тихо зарычала.

– Так, значит, тебя зовут Шир? – удивилась я. – Ширик, получается?

Пес еще раз рыкнул.

– Понятно. Ширик тебе не нравится. Хорошо, будешь Широм, – покорно согласилась я, продолжая поглаживать собаку.

В просвете между деревьями появился смутно знакомый парень.

– Шир! – еще раз завопил он, сначала не заметив нас. – Эрика? Эрика, не шевелись, он тебя не тронет, – парень со всех ног побежал к нам.

– Ник? – узнала я. – Я не боюсь собак.

Ник уже подбегал к нам и встал, как вкопанный, увидев, что я делаю.

– Эрика? Ты его гладишь?!

– Да. А что, нельзя? – я отдернула руку и встала, отряхивая запачканные джинсы. Пес недовольно заворчал, тоже поднялся и сунул морду мне под руку, требуя продолжения почесывания. „И ты мной командуешь“, – мысленно вздохнула я, послушно начиная теребить его за ушами.

– Да нет, можно, – растерянно сказал Ник. – Просто эта скоти…, ‑ он осекся, бросил на меня взгляд и продолжил, – собака никого не подпускает к себе. Только меня, и то плохо реагирует на команды. – Он пристегнул к широкому ошейнику поводок и резко дернул за него. Шир ответил рычанием.

– А что ты тут делаешь? – резонно спросил меня Ник.

– Гуляю, – честно ответила я. – И заблудилась, – а вот тут я соврала, но тебе, Ник, об этом знать не обязательно.

– А, да. Вся школа знает, что ты можешь заблудиться в трех соснах, – хохотнул он. – Пойдем, мы тебя проводим, темнеет уже. – Мы, не торопясь, пошли к выходу из парка. Ник продолжал начатый разговор. – Нехорошо молодой девушке одной гулять в потемках. И как тебя только твой мастер отпустил?

Я поспешно сменила тему.

– А Шир – твоя собака? Что это за порода?

– Ирландский волкодав, – пояснил Ник.

– Он, похоже, взрослый. Давно он у тебя?

– Недавно. Он достался мне от…, ‑ Ник оборвал предложение и тоже резко сменил тему, видимо, не желая говорить о собаке.

– Эрика, кстати. Хорошо, что я тебя встретил одну, без Грейсона. – Он проговорил его фамилию с такой злостью, что я поежилась. – Я вижу, как он к тебе относится. Вся школа видит. Ты не хочешь сменить хозяина?

Я остановилась, не веря своим ушам.

– Что, прости?

Ник приблизился ко мне и обнял руками мое лицо, наклоняясь для поцелуя, но злобное рычание собаки остановило его. Я опустила руку и почесала Шира за ушами.

– Что, парень? Тебе не нравится это?

Пес втиснулся между нами, отгораживая своим мощным телом от меня Ника. Тот дернул поводок, но не смог сдвинуть собаку с места.

– Ладно. Похоже, у вас любовь с первого взгляда, – усмехнулся он, но даже в темноте я видела, какой злобой горят глаза Ника. – Так ты не хочешь сменить хозяина? Можешь не отвечать сейчас. У тебя есть время на раздумье. Через неделю бал, ты наверняка слышала.

– Да, мне говорили, – кивнула я.

– Но тебе наверняка не сказали про особенность этого бала, так?

– Нет, не сказали, – растерянно подтвердила я. Какая еще особенность? Балы в школах все одинаковы – вечерние платья, пунш, танцы до полуночи, пьяные подростки.

– Я так и думал. Вот гад. Так вот, Эрика, на нем для Девилов не существует правил, и ты сможешь снять сережку, бросить ее в лицо Грейсона и надеть мою. Понимаешь теперь, почему он тебе ничего не сказал?

Я изумленно покачала головой. Да, конечно, Кейн вряд ли сказал бы мне такое. Представить только, что его Девил может от него прилюдно уйти! При его собственнических чувствах! Пусть даже я ему не нужна, но такого отношения он не вынесет.

– Я не прошу ответа сейчас, – повторил Ник. – У тебя есть неделя. Пойдем, уже стемнело, тебе может влететь.

Мы молча шли, причем Шир шел между мной и Ником. Молча, потому что у меня появилась еще одна тема для размышления, а Ник не хотел, видимо, сбивать меня с мысли.

На границе парка он остановился.

– Дальше, прости, я не могу идти с этим зверем. Его не стоит показывать на территории школы, это вроде как незаконно. Ты сможешь добраться сама?

Я кивнула.

– Конечно. Пока. И тебе пока, парень, – я наклонилась и погладила Шира.

Ник дернул за поводок и удалился в глубь парка. Я, все еще в задумчивости, двинулась домой, еле передвигая онемевшие ноги. Ты, Ник, так уверен, что я уйду к тебе? Не знаю. Если только Грейсон совсем достанет меня… Но одно я знала точно – человеку, который называет собственную собаку „скотиной“, доверять нельзя.

До дома я добралась, когда на улице зажглись фонари. Стряхнув перед дверью с шапки снег, я открыла замок и вошла. В квартире темнота, даже из‑ под двери Кейна не выбивается полоска света. У меня сжалось сердце – он опять ушел. Я сняла куртку и кроссовки, не нажимая на выключатель, и на ощупь двинулась к себе, смахивая с глаз слезу. Яркая вспышка ослепила меня, я зажмурилась и некоторое время не могла сориентироваться в пространстве. Только проморгавшись, я увидела, что передо мной стоит Кейн, опирающийся на дверной косяк. Радость затопила меня. Он дома, он никуда не ушел, он не трахается сейчас с Кристиной. Но его следующие слова ввели меня в ступор.

– Эрика…, ‑ он замолчал. – Я так виноват перед тобой, моя оценка ситуации была неверной.

Я смотрела на него, не веря ушам. О чем он говорит? Я же не успела ему ничего рассказать. „Кэтрин“, – пронеслось у меня в голове, – „это наверняка то, о чем она говорила“.

Кейн молча разглядывал меня.

– Невозможно исправить то, что уже сделано, но я могу отпустить тебя, – вдруг сказал он.

Что?!! Я не верила своим ушам. Он хочет от меня избавиться? Нет, нет, НЕТ! Я не хочу! Я могла уйти с Ником прямо сейчас, идиот, но вернулась к тебе!

– Ты останешься моим Девилом, – добавил он. – Это защитит тебя от других. Но ты свободна. Можешь уходить и жить где угодно. Кэтрин поможет найти комнату.

Его слова не укладывались в моей голове.

– Ты… выгоняешь меня? – недоверчиво спросила я. – Ты не хочешь меня… больше видеть?

– Нет, ты не так все поняла, – с горечью произнес он. – Но я понимаю, что ты чувствуешь, когда видишь меня и вспоминаешь все то, что я сделал. Ты свободна и можешь уходить.

Его голос был ровным, как всегда, но угольно‑ черный цвет его глаз выдавал все скрываемые эмоции. Так, значит, он хочет вот просто так выставить меня? А меня кто‑ нибудь спросил? С чего он взял, что знает о моих чувствах? Мне надоело просто подчиняться и делать все, что он прикажет.

– Нет, – послышался мой голос.

– Что „нет“?

– Я не уйду.

– Но я же практически изнасиловал тебя…

– А я испортила твой компьютер.

– Что? – изумился он, убирая с лица скорбное выражение.

– Да, – с гордостью подтвердила я. – И еще…

– Это сделала ты?

– Я, – гордо подняв голову, заявила я.

– А как? – с Кейна практически незаметно, еле уловимо, но спадала смертная тоска. – Ладно, пока черт с ним. Но я твой покровитель.

– А я твой Девил, – не моргнув глазом, заявила я, чувствуя, как в груди загорается надежда.

Я небезразлична ему, иначе он бы так не реагировал. Кстати, а откуда Кейн узнал?

– Я жесткий и мрачный.

– Я упрямая и мстительная.

– Я запретил тебе общаться с Кэтрин.

– Я наплевала на все твои запреты. И только попробуй еще что‑ нибудь запретить мне, я все равно сделаю по‑ своему.

– Подойди ко мне, – немедленно приказал он, но в его голосе не было тех ненависти и горечи, которые я слышала совсем недавно. Теперь он почти смеялся.

Чтобы проверить это, я совершила огромную ошибку – подняла голову и заглянула в его глаза. Они уже не казались бездонной черной пропастью, а искрились сапфировым сиянием и затаенным смехом.

– Подойди ко мне, – опять нарочито сурово приказал он, не разрывая контакта наших глаз.

Я, даже не осознавая своих действий, шагнула раз, другой и оказалась совсем рядом с ним, практически касаясь грудью его тела. Он протянул руки, снимая заколку с моих волос, и запустил в них руки. Я чуть качнула головой, отдаваясь нежной ласке. Ощущение дежавю пронзило меня. Мы уже стояли так, совсем недавно, но сейчас чувства, бушевавшие между нами, были совсем другими.

– Тебе не удастся от меня избавиться. Придется тебе жить с такой сволочью, как я, – прошептала я ему его же слова.

Кейн промолчал, и я не могла понять, узнал ли он свои собственные слова, но в нем явно шла внутренняя борьба. Наши взгляды не отрывались друг от друга. Я тонула в сапфировом сиянии, мои руки сами собой скользнули на его талию, притягивая наши тела друг к другу.

Это, по всей видимости, стало последней каплей. Кейн резко притянул мою голову к своей и впился поцелуем в мои губы.

Мы целовались яростно и отчаянно, выплескивая в этом поцелуе всю обоюдную боль, страдания, ненависть, заменяя их страстью и желанием. Да, обоюдную, потому что я уже не сомневалась – Кейн страдал и ненавидел не меньше, чем я. И сейчас мы делили друг с другом одну страсть – я не могла пока назвать это любовью, по крайней мере, с его стороны – на двоих. Мы хотели друг друга сейчас, немедленно, полностью

Нам пришлось разорвать поцелуй, чтобы глотнуть воздуха, которого уже отчаянно не хватало нашим легким. Я не задумывалась о своих действиях, решительно сдирая с Кейна футболку. В это время он разорвал мою блузку прямо на мне, отбрасывая в сторону обрывки, и тут же мы опять слились в диком, необузданном поцелуе. Я укусила его нижнюю губу, Кейн от неожиданности простонал, приоткрывая рот, и я немедленно скользнула туда языком. Это походило на насилие, только было непонятно, кто кого насилует, потому что короткое замешательство Кейна прошло, и он включился в эту игру.

Наши руки путешествовали по телам друг друга, гладя, царапая, впиваясь в плоть. Нам опять пришлось отстраниться друг от друга, пока Кейн снимал с меня бюстгальтер, не расстегивая, а просто ломая застежку. Мне было наплевать, значение имели только его руки, сжимающие мою грудь, терзающие соски, пускающие по телу острую боль наслаждения. Я застонала и укусила его за плечо – первое попавшееся место – не потому, что хотела сделать ему больно, нет, потому что хотела заклеймить его. Мне хотелось показать всему миру, что он мой, мой, только мой… В голове всплыли воспоминания о сне и точно таком же ощущении кожи под зубами. Так это был не сон? Но сейчас мне некогда было выяснять, потому что Кейн зарычал и развернул нас так, что теперь я была прижата к стене. Мы опять целовали друг друга, не разбирая места, куда попадали наши губы – шея, подбородок, ключицы. Его руки уже стаскивали с меня джинсы, мои сражались с пряжкой ремня Кейна.

Одновременно мы сбросили с себя обувь. Опыта у Кейна было заметно больше, и вот уже я стояла полностью обнаженная, а он все еще оставался в джинсах. Кейн нетерпеливо простонал, отбросил мои руки прочь и расстегнул ремень за доли секунды, снимая с себя оставшуюся одежду. Я воспользовалась возможностью и опять забросила руки ему на шею, приникая к его рту, на этот раз не кусая, а втягивая в себя нижнюю губу Кейна и посасывая ее. Сильные руки приподняли меня, усаживая на узенький комод в коридоре, твердое тело вжало в стену мою спину. Я забросила ноги на талию Кейна и потерлась о его весьма возбужденное достоинство местом, которое прямо‑ таки вопило о необходимости этого. Кейн не раздумывал. Он с легкостью скользнул в меня, начиная сильно и резко двигаться. Я простонала в его губы, ощутив себя заполненной. Мы были с ним одним целым не только физически, но и духовно, я поняла, что не смогу жить без него, и могла только надеяться, что он когда‑ нибудь почувствует то же самое.

Моя спина под воздействием его толчков терлась о стену, создавая неприятное жжение. Я постаралась отодвинуться от нее, теснее прижимаясь к Кейну. Тот, похоже, даже не заметил этого, продолжая сильно врезаться в меня, да вскоре и я забыла обо всем, захваченная волной наслаждения, распространившейся по телу. Я обессиленно повисла на плечах Кейна, приходя в себя, но внезапно оказалась стоящей на ногах и прислонившейся к стене своей многострадальной спиной. В мой живот ударила теплая струя, и тут до меня дошло, что Кейн опять забыл о презервативе.

– Ты плохо на меня действуешь, – выдохнул он, прижав свой лоб к моему и тяжело дыша.

У меня даже не было сил говорить, я просто обняла Кейна за шею и прижалась к нему.

Мы еще пару минут восстанавливались после произошедшего безумия. Кейн, наконец, отстранился, подобрал с пола остатки моей рубашки и вытер мой живот, потом подхватил меня на руки, пинком открыл дверь в ближайшую комнату, оказавшуюся моей спальней, уложил на кровать, лег рядом и укутал нас обоих одеялом.

Я начала приходить в себя и приводить мысли в порядок.

– Как ты узнал? – сейчас этот вопрос казался мне самым важным.

Кейн вздохнул и привлек меня к себе.

– Мы поговорим обо всем завтра, – прошептал он.

– Обещаешь? – я боялась, что утром он опять станет прежним Кейном, до которого невозможно достучаться.

– Обещаю, – он коснулся губами моего лба. – Нам давно пора поговорить. А сейчас спи.

Темнота, вызванная моральным и физическим истощением, уже наплывала на меня. Я прижалась к Кейну, вдохнула его потрясающий запах, вцепилась в его руку, не желая отпускать, и … уснула.

Глава 18

Кейн

Спал я от силы час‑ полтора. Голова была забита воспоминаниями о событиях прошлого вечера, и обрывочные видения не давали мне отключаться полностью. Промучившись еще с полчаса, я встал и тихо вышел в коридор за сигаретами. Из‑ за двери комнаты Эрики не доносилось ни звука, и я невольно задумался, что будет утром. С трудом подавив желание заглянуть и проверить, как она, я вернулся к себе, открыл окно, сел на подоконник и закурил. За последние шесть часов я выкурил больше, чем за последние два года. Но, надо сказать, за последние два года у меня не возникало проблем, требующих подобного интенсивного обдумывания.

Меня мучил вопрос, как вести себя с Эрикой. Вариантов, собственно, было немного. Очевидно, что к прежним отношениям Мастер‑ Девил вернуться будет уже невозможно. Ни она не будет беспрекословно подчиняться – это уже стало понятно за последние два дня, когда Эрика принципиально нарушала все правила, ни я не смогу отдавать ей приказы. Нарвать цветов с ближайшей клумбы – хотя какие цветы в январе месяце? – и встать на колени, прося прощения? Сильно подозреваю, что меня отхлещут этим веником и выставят за дверь. Подобные розовые сопли нравятся романтичным натурам, а Эрику трудно было назвать нежным тепличным цветочком. Ну и после всего того, что было между нами, какая нормальная девушка согласится продолжать отношения и вообще смотреть на меня? Я вспомнил себя пару дней назад, когда при одном взгляде на Эрику всплывало воспоминание, что она предала меня, и в груди поднималась волна гнева. А она ведь тоже считает меня насильником и предателем, и просто не может не ненавидеть. Единственное, что я мог придумать в этой ситуации – это сделать все, чтобы не раздражать ее еще больше, показываясь на глаза как можно меньше. Был, правда и еще один вариант… При этой мысли мое сердце сжалось. Я могу ее отпустить. Не выгнать, отдавая тем самым в руки любого желающего, а именно отпустить, оставляя под защитой своего имени, но давая ей свободу. Она будет жить отдельно, будет делать то, что хочет, ходить, куда хочет, общаться с кем угодно… От меня у нее будет лишь сережка. Для нее это, безусловно, самый идеальный вариант.

Я выбросил окурок в окно. Нет. Я не могу этого сделать. Даже если для нее это будет лучше всего, я не отпущу Эрику. Пусть на расстоянии, но я должен иметь возможность видеть ее, знать, что она рядом со мной. Я подожду пару дней, дам ей время успокоиться и расслабиться, а потом мы поговорим. Или… я отпущу ее, если увижу, что ей категорически не нравится мое присутствие.

Пискнул будильник, я поспешно отключил его. Скоро проснется Эрика, так что, если я хочу не попадаться ей на глаза, мне стоит уйти. Я тихо вышел в коридор, надел куртку и в последний момент вспомнил, что забрал вчера ее ключи. Положив их на тумбочку, я покинул квартиру, аккуратно прикрывая за собой дверь.

На улице подморозило, вчерашний снег закончился, но остался лежать на земле тонким слоем льда. До начала уроков было еще много времени, я решил посидеть пока в кафетерии и выпить кофе, чтобы хоть немного взбодриться после бессонной ночи, которая уже давала о себе знать. Грея руки о чашку с неким подобием того ароматного напитка, который делала Эрика, я вдруг подумал о том, как она будет добираться до школы. Если Эрика опять натянет вчерашние сапоги на высоком каблуке, то не пройдет и пяти метров – растянется на льду. Я достал мобильник и отослал смс Дереку с просьбой проводить Эрику до школы, зная, что он не откажет мне в этой просьбе. С каким удовольствием я бы сам прижал к себе ее стройное тело… Черт… Теперь вряд ли в скором времени мне удастся вообще дотронуться до Эрики, и во всем виноват только я сам…

Эрика пришла перед самым звонком, села и тихо поздоровалась. Я напрягся еще больше, чувствуя исходящую от нее неприязнь. Ее холодное приветствие так не было похоже на обычное поведение Эрики, что мои подозрения только подтвердились – она не хотела меня видеть. Я коротко поздоровался, изо всех сил стараясь не смотреть на нее. Эрика, похоже, плакала, и мне было известна причина этих слез – я сам. Моя рука сама собой сжалась в кулак, настолько мне хотелось утешить девушку, но я боялся, что сделаю только хуже.

Эрика настолько ушла в себя, что не следила за лекцией учителя, и вопрос, обращенный к ней, застал ее врасплох. Видя, что она запинается и мучается, я быстро набросал на листке правильный ответ и пододвинул его девушке, надеясь, что подсказка не будет отвергнута.

Эрика, ответив, тихо поблагодарила меня. Я просто кивнул, горько подумав при этом: „Всегда пожалуйста, милая“. После урока я собрал вещи и быстро исчез из поля ее зрения, чтобы встретиться с ней на следующем уроке. И на следующем. И на всех остальных. Эрика мрачнела с каждым часом, и на ланче мы сидели хоть и рядом, но на невероятно большом расстоянии друг от друга. Остальные выглядели не более веселыми, чем мы. Правда, Мэтт все время порывался что‑ то спросить у меня, но настроения разговаривать не было, особенно в присутствии Эрики. Мне не хотелось, чтобы она узнала, что все в курсе того, как ее насиловали, и я сделал себе мысленную заметку: надо вечером зайти к Мэтту и поговорить с ним. Есть у меня еще парочка вопросов…

Кэтрин пыталась развеять напряженность, втянув Эрику в разговор о предстоящем бале, но мне стало еще хуже, когда Эрика показала следы от наручников на бледной коже запястий, отказываясь пойти за платьем прямо сегодня. Конечно, она не хотела делиться такими подробностями своей жизни, но от Кэтрин тяжело что‑ то скрыть. И, судя по виду сестры, меня еще ждут разборки. Ну что же, это будет своего рода наказанием для меня.

Мне показалось, что Эрика была не в восторге от предстоящего бала, как, впрочем, и я сам. Я только мысленно простонал, представив, что будет на этом бале – Эрика, на которую будут пялиться все парни школы, а в этом сомнений не было, и я, стоящий в углу и мрачно наблюдающий все это и не имеющий возможность повлиять. Не говоря уже о том, что она может в этот день просто уйти от меня… Я с тоской посмотрел на Эрику и, поймав ее взгляд, поспешно отвел свой.

После биологии я, по уже сложившейся традиции, выскользнул из класса еще до того, как Эрика успела собрать вещи, но на этот раз мне хотелось успеть переодеться для физкультуры до появления Дерека и Мэтта. Нет сомнений, что Мэтт жаждет устроить мне допрос с пристрастием, а я не был пока готов к этому, тем более на людях. Вечером я сам к нему зайду.

По дороге в спортзал я заметил человека, с которым очень хотел поговорить.

– Кристина, – я подошел к девушке, которая стояла в коридоре у окна и изо всех сил делала вид, что не смотрит в мою сторону.

– Что? – немного обиженным тоном ответила она, тем не менее, с готовностью повернувшись в мою сторону.

– Дождись меня после уроков у выхода, – слегка смягчив тон, обратился я к ней. Мне надо было поговорить с ней, не вызывая при этом подозрений.

– Да, Кейн, конечно, – обрадовалась Кристина, явно желая продолжить наше общение, но я оборвал ее, кивнув.

– Тогда до встречи.

Не хватало еще, чтобы Эрика, выходя из класса, застукала меня за милой беседой с Кристиной.

На первый же вопрос Дерека я коротко ответил, что все нормально, но мне сейчас не хочется говорить, и ушел в сторону, якобы отрабатывать броски в баскетбольную корзину. Всегда и все понимающий Дерек не стал ко мне лезть.

Кристина, с огоньком возбуждения в глазах, ждала меня у шкафчиков. При моем приближении она встрепенулась и кинулась мне на шею.

– Кейн, ты не поверишь, но я так соскучилась по тебе!

Я аккуратно отстранил ее от себя.

– Кристина, нам надо поговорить. Пойдем отойдем куда‑ нибудь, здесь народа много.

Она чуть напряглась, но охотно согласилась. Мы отошли в закуток под лестницу, который традиционно использовался для приватных разговоров, и не только. Кристина выжидательно уставилась на меня. Я не стал долго тянуть и спросил напрямую:

– Кристина, откуда ты узнала про связь Эрики и Стивена?

Она вздрогнула.

– А это имеет какое‑ то значение? – попыталась уклониться она от ответа, отводя взгляд в сторону.

– Нет, Кристина, – насколько смог ласково сказал я, понимая, что, если буду давить, то вообще не получу ответа. А мне нужно было знать, потому что, если все это было подстроено, то Кристина наверняка в этом замешана. – Мне просто нужно знать, кому еще известно об этом. Не хочу, чтобы слухи о моем Девиле, которая мне изменяла, разошлись по всей школе. В тебе я уверен, а вот в остальных… – я многозначительно замолчал.

Она явно расслабилась, взяла меня за руку и, поглаживая ее, залепетала:

– Не волнуйся, Кенни… Ой, прости, пожалуйста, Кейн. Никто не знает. Ну, почти никто. Мне по секрету сказала Алисия, ну, помнишь, Девил Берта. Ей так хотелось поделиться с кем‑ нибудь, потому что Берт строго запретил ей это, а она знает, что я не выдам, вот и рассказала, под большим секретом…

Я слушал ее, понимая, что сделал большую глупость. Ничего я от Кристины не узнаю. Ясное дело, что ни с какой Алисией она не говорила. Кристина в принципе не общалась с Девилами, считая это ниже своего достоинства. Кое‑ что, конечно, можно узнать от Берта, особенно если его слегка припугнуть. Но скорее всего, информацию может найти Рой. Ни он, ни Мэтт не откажут мне в этой просьбе.

– Так что не переживай, Кейн. Твоя репутация в полной безопасности, – Кристина приподнялась на цыпочки и запустила руки в мои волосы. Я недовольно отдернулся.

– Что такое? – удивилась она. – Давай пойдем к тебе, и я покажу, как соскучилась по твоему… – Она повела рукой по моей груди, опускаясь ниже, к поясу джинсов. Я остановил ее руку.

– Не сегодня. Придется тебе поскучать еще немного. Или найди кого‑ нибудь, чтобы развлечься, я знаю, для тебя это не будет проблемой.

– Но, Кейн, я думала, что ты позвал меня, чтобы…

– Хорошо, что ты умеешь думать, Кристина, – отрезал я. – Я ясно и четко сказал, что мне надо поговорить, и ничего больше под этим не подозревал. И, кстати, если по школе поползут слухи – я буду точно знать, кто их распускает. Ты сама пять минут назад сказала, что, кроме тебя и Алисии, больше никто ничего не знает.

С этими словами я развернулся и ушел, оставляя Кристину ошеломленно смотреть мне вслед.

По дороге домой я зашел в магазинчик за пивом – к Мэтту бесполезно идти без него, а мне к тому же требовалась услуга от его Девила.

Эрика была дома, но я не стал заходить к ней, пройдя сразу к себе. Прежде чем решать личные проблемы, стоило заняться уроками – я порядком запустил учебу. Уже ближе к вечеру я позвонил Мэтту, предупредил, что сейчас зайду, и попросил позвать Роя. Мэтт начал о чем‑ то спрашивать, но я сказал, что поясню при встрече, и отключился.

В коридоре я прислушался. Из комнаты Эрики не доносилось ни звука, но полоска света выбивалась из‑ под двери. Я усилием воли подавил в себе желание зайти и хотя бы посмотреть на нее, твердо решив соблюдать свое же решение. Пока все говорило о том, что оно правильное – Эрика ничем не показывала, что готова сменить гнев на милость, или, по крайней мере, находиться рядом со мной, не раздражаясь.

Я тихо вышел, закрывая за собой дверь, но, в отличие от вчерашнего дня, не стал забирать ее ключи. Эрика может делать все, что хочет – даже уйти, если на это будет ее желание.

Поворачивая ключ в дверях, я уловил краем глаза движение и мгновенно повернулся в ту сторону. Берт! Он, похоже, выглянул за дверь, увидел меня и предпочел скрыться. Ну что же, если ты не хочешь говорить со мной, то я как раз очень этого хочу.

С этими мыслями я направился к его двери, оставив пиво у своей, и громко постучал. Берт выглянул, но, увидев меня, изменился в лице и постарался быстро прикрыть дверь, но я был быстрее и вставил ногу в щель.

– Что такое, Андерсон? – обманчиво ласково поинтересовался я, заходя в квартиру.

– Грейсон, это незаконное вторжение в личное пространство, – он поднял руки, словно закрываясь от меня. – Ты права не имеешь!

Я пинком закрыл дверь за собой. Все во мне внутри кипело от мысли о том, что эта мразь еще лепечет о правах, хотя несколько дней назад затащил сюда беззащитную девушку на расправу. На моем лице, по всей видимости, отразились эти эмоции, потому что Берт отступил на шаг назад и вжался в стену.

– Грейсон, ты чего?

– Я не трону тебя, не бойся, – отмахнулся я, беря себя в руки. – На хрен ты мне сдался? Мне нужен только ответ – как мой Девил оказался в этой квартире вместе с Стивеном? Скажешь – и я спокойно уйду. Не скажешь – я задержусь и подожду, пока до тебя дойдет вся серьезность положения, – и я полез за спину под куртку, словно доставая оружие, хотя его там не было. Я и куртку‑ то надел чисто по привычке, особой необходимости в ней не было – Мэтт жил этажом ниже. Берту и не потребовалось демонстрировать пистолет. Он сполз на пол, закрыв голову руками и поджав колени к груди, и забормотал:

– Мне Стивен приказал. Он сообщил, что Эрика будет после уроков в медпункте, и я должен сделать все, чтобы она пришла ко мне в квартиру.

– И ты, конечно, сразу согласился? – презрительно спросил я.

– Я был должен ему, – Берт поднял голову и посмотрел на меня из‑ под скрещенных рук. – Я много проиграл ему в карты, и Стивен обещал, что простит мне долг, если я приведу Эрику. Грейсон, клянусь, я сделал только это. Твой Девил по собственной воле трахалась с Стивеном, – похабно добавил он.

Я резким движением схватил его за горло, поднял и прижал к стене.

– Лучше тебе не говорить о ней в таком тоне, – хриплым шепотом предупредил я, сдерживаясь из последних сил, чтобы не придушить его на месте. Берт даже не пытался дергаться, только бессильно свесил руки.

– Ты понял? – поинтересовался я, усиливая давление руки на горло.

– По…понял, – прохрипел он. Я удовлетворенно кивнул, отпуская его, и с брезгливостью увидел, что по джинсам Берта расплывается темное влажное пятно.

– Откуда Стивен узнал, где будет Девил? – задал я вопрос, не надеясь, впрочем, на ответ. Он был в точности таким, как я и ожидал.

– Понятия не имею. Какая‑ то пташка нашептала, насколько я знаю, – промямлил Берт, скорчившись на полу. Я удержал себя от напрашивающегося пинка.

– Не бойся так, парень, – я присел, чтобы оказаться на одном уровне с ним. – Я не буду марать о тебя руки. Если вспомнишь что‑ нибудь еще – я с интересом выслушаю. Как меня найти – ты в курсе.

Я встал и развернулся, готовясь уходить.

– Грейсон? – позвал он с пола.

– Да?

– Это была девушка не из Девилов. Больше я ничего не знаю, честно.

– Спасибо за помощь, – бросил я напоследок, выходя за дверь. Кристина, больше некому. Я не сомневался в этом. Но мне нужны были веские доказательства. Вся надежда оставалась на Роя.

Рой уже ждал меня у Мэтта. Они сидели на кухне с пивом и фисташками, лениво глядя на футбольный матч по небольшому телевизору. Мы поздоровались, я сел и поставил на стол упаковку с банками, открыв себе одну.

– А где Синтия? – я обернулся, надеясь, что ее нет. Не секрет, что мы с ней недолюбливали друг друга.

– А ее нет, она ушла в косметический салон, – обрадовал меня Мэтт. – Вернется поздно, так что ты угадал с приходом.

– Рой, спасибо, – серьезно сказал я, переходя к делу. – Я не знаю, чем отплатить тебе за это, так что считай – я у тебя в долгу.

– Да ладно, – весело отмахнулся он. – На самом деле это было проще простого. То, что Берт снимает свои утехи с девицами – общеизвестно. Я прикинул, что в этом случае он не упустит такую возможность, поэтому вся проблема была – попасть в квартиру. Я аккуратно выкрал ключи у Девила Берта – знаешь, туповатая такая шатенка Алисия – сделал слепки и подбросил обратно. На следующий день проник в квартиру и нашел запись. Там, кстати, большой архив. Чего только нет, – хихикнул Рой, отхлебывая пиво из банки.

– А вот это очень интересно. Эрик, мне нужна еще одна услуга.

– Да, – парень отбросил всю веселость и внимательно посмотрел на меня.

– Нужно собрать всю информацию по Кристине Лестер. Я сильно подозреваю, что она замешана во всем этом дерьме.

– Что? – Мэтт даже подскочил на своем стуле.

– Да. А, ты же не в курсе. Помнишь, в тот день нас остановила Кристина? Ты еще ушел, оставив меня с ней наедине. Так вот, эта сука сказала мне, что Эрика трахается за моей спиной с Стивеном. Ну, и когда я увидел всю эту красочную картину…

Я замолчал, опуская голову, когда воспоминания нахлынули на меня.

– Я убью ее! – подорвался со своего места Мэтт. Мы с Роем с трудом поймали и усадили его.

– Она, естественно, отпирается, но я уверен, что Кристина определенно в курсе событий, если не сама все это подстроила. Поэтому мне нужны доказательства, – я перевел взгляд на Роя.

– Хорошо, – серьезно кивнул он. – Я ничего не обещаю, но постараюсь.

– Спасибо, Рой, – поблагодарил я. – Я буду у тебя в долгу.

– Не надо, – отказался он. – Мне нравится твоя девушка, Кейн. Я делаю все ради нее.

Моя девушка. Сердце сжалось, я помрачнел и отвернулся. Смогу ли я назвать Эрику своей девушкой? Черт, я уже не верил в это.

Рой, заметив перемену моего настроения, распрощался, и мы остались наедине с Мэттом. Тот, к моему удивлению, никак не прокомментировал мое поведение, вместо этого открывая еще одну банку и протягивая мне. Мы провели весь вечер, наливаясь пивом и глядя футбол, хотя впоследствии я не мог сказать, кто именно играл, не говоря уже о счете. В половине двенадцатого пришла Синтия и выгнала меня, обозвав „бездушным алкоголиком“. Я не стал спорить и ушел.

Утром я опять исчез из квартиры до того, как встала Эрика. Бессонная ночь дала о себе знать, и, глядя утром в зеркало, я не узнавал себя – красные воспаленные глаза, синяки под ними красоты мне не добавляли.

Эрика в школе никак не отреагировала на это. Она просто не заметила меня, села, не поздоровавшись, и максимально далеко отодвинулась от меня. Я ни в чем не обвинял ее. На ее месте я и сам бы возненавидел себя. Даже когда она на химии капнула на мой пиджак кислоту, безвозвратно испортив его, я ничего не сказал. Она вполне могла бы вылить на меня весь пузырек, и я не стал бы возражать.

* * *

На ланч я не пошел, просто‑ напросто не мог больше выносить очевидной неприязни Эрики. Я видел, что ей плохо, плохо рядом со мной, что она не хочет даже смотреть на меня, но в то же время мне только хотелось быть рядом с ней. Я чувствовал, что могу взорваться от переизбытка эмоций внутри меня, и мне просто необходимо было на время отвлечься. Я знал очень хороший способ, но он требовал полного отсутствия свидетелей.

Вообще с территории школы уходить запрещалось, но любой старшекурсник знал как минимум три способа, как выскользнуть за высокую ограду в город. Я не был исключением и уже через десять минут после того, как принял решение сбежать с уроков, стоял у гаража, который арендовал на чужое имя.

Я знал, что многие мои одноклассники имеют дорогие комфортные машины, напичканные дорогостоящей электроникой, с системой навигации, кожаным салоном и мини‑ баром. Я презирал подобную роскошь и перед приездом в эту школу обзавелся совсем другим транспортным средством.

В гараже меня ждал мой байк. Черный, чуть запыленный, потому что у меня давно не было возможности хотя бы протереть его, он терпеливо ждал моего появления. Я купил его, не раздумывая, как только у меня появилась возможность распоряжаться собственными деньгами. Подозреваю, что отец знал о нем, но ничего не сказал, то ли справедливо считая, что это мое дело, то ли просто не обратив на это внимания.

Мокрый асфальт черной лентой летел мне навстречу, влажный воздух бил в щиток моего шлема, в наушниках орала Металлика, „Непрощенный“.

Все, что я чувствовал, все, что я знал,

Я никогда не пытался афишировать.

Никогда не видел и не мог видеть того,

Что могло бы произойти.

Вечно замкнут,

Никогда не был сам собой.

Вот почему я прозван непрощенным.

Они посвящают свои жизни тому,

Что бы хоть как‑ то отличаться.

А он пытается угодить им всем.

Но это лишь ожесточает его.

Вся его жизнь – одно и то же.

Он борется постоянно.

И в этой борьбе ему не победить.

Уставший человек, не видевший внимания.

К сожалению,

Этот старик – я.

Вы вешали ярлыки на меня, а я на вас.

И вы для меня – непрощенные.

Мне нравилось ощущение скорости, не спрятанной под капотом, а открытой, явной, вырывающейся наружу по одному движению руки. Я понимал, почему байк называют „железным конем“. Чувство, которое возникало, когда я ощущал под собой сто двадцать пять лошадиных сил, то слияние в единое целое с мощной машиной, вызывало эйфорию лучше любого наркотика.

Я свернул на лесную тропинку и сильно сбавил скорость. Еще несколько сотен метров по обледенелой черной земле, усыпанной опавшей полусгнившей листвой – и я на месте.

Я обнаружил это место случайно во время вылазки, подобной сегодняшней, когда мне просто требовалось побыть одному и привести нервы в порядок. Оно отлично подходило для моих нужд – открытая поляна метров двадцать в диаметре, вдали от города и вообще от любого жилья, чтобы никто случайно не услышал, чем я тут занимаюсь.

Я прикрепил к дереву мишень и отошел на десять шагов, собираясь потренироваться в стрельбе из пневматики. У меня с собой было и огнестрельное оружие, но мне не хотелось лишних проблем с поиском патронов. Для пневматики же пули продавались свободно, а мне нужно было просто потренироваться, выбросив из головы все проблемы. Ничего лучше стрельбы я придумать не смог.

Заняв привычную стойку, я постарался сосредоточиться, задержал дыхание и выстрелил. Еще хуже, чем я предполагал. Пуля даже не попала в бумагу, на которой была нарисована мишень. Я вздохнул, встряхнул рукой, в которой был сжат пистолет, и опять встал в стойку, выбрасывая из головы все посторонние мысли, не касающиеся выстрела. Этим и была хороша стрельба – для достижения хорошего результата надо отвлечься от всего, что может тебе помешать.

Следующий выстрел был уже лучше. Я стрелял до тех пор, пока не был полностью удовлетворен результатом – пули ложились, по крайней мере, рядом с десяткой – и решил, что теперь могу вернуться домой, не боясь при этом окончательно разрушить и так хрупкие отношения с Эрикой, тем более что начинало темнеть.

Дома ее не было. Я встревожился, но не стал поднимать панику. Она – самостоятельный взрослый человек, в конце концов, может быть, пошла с Кэтрин за платьем для бала. А меня ждала муторная домашняя работа – эссе по „Саге о Форсайтах“. Один вид двух толстых томов, описывающих жизнь в викторианской Англии, наводил скуку, поскольку для написания сочинения их надо было как минимум пролистать. Пока я по‑ быстрому перекусывал на кухне, в голову пришла гениальная идея – поискать в Интернете краткое содержание. Готовыми рефератами я не пользовался принципиально.

Идея была гениальной, только вот воплощение подкачало. Компьютер загрузился, с готовностью вошел в „Гугль“, но, не успев показать мне нужные ссылки, вывалился в синий экран. „Вот черт“, – выругался я и перезагрузил компьютер. Опять то же самое – загрузка, начало работы, синий экран. После третьей перезагрузки я почесал затылок, признаваясь самому себе, что что‑ то не так. Ну ладно, будем разбирать системник. На первый взгляд, в нем все было в порядке, но я, тем не менее, начал проверять подключение всех комплектующих. Где‑ то в разгар моих мучений хлопнула входная дверь – Эрика вернулась домой. Я слегка расслабился, поскольку ее отсутствие действовало на нервы, мне было известно о том, что она обладает удивительной способностью влипать в неприятности. А вдруг она после прогулки тоже успокоилась, перестала злиться и сейчас зайдет сюда? И мы сможем спокойно поговорить?

Я с замиранием сердца прислушивался к звукам из‑ за двери. Тишина – она раздевается? Потом стук двери в ванную и шум включенной воды.

Поковырявшись еще немного, я закрыл системник крышкой. Запасной материнки или видюхи у меня не было, а больше я ничего не мог придумать. Придется читать „Сагу“ в полном объеме. Проходя мимо ванной, я с большим трудом подавил желание зайти. Стоило только представить, как обнаженная Эрика стоит под струями воды, запрокинув голову назад и закинув за нее руки, так, что ее грудь с напрягшимися сосками выдается вперед, как я уже был в полной боевой готовности, и ноги сами повернули в направлении ванной. Я силой заставил себя уйти в спальню и плотно закрыл дверь, преграждая самому себе путь наружу.

„Идиот“, – ласково сообщил внутренний голос. – „Иди туда“.

„Меня туда не звали“, – огрызнулся я.

„А раньше тебя это смущало? “ – с издевкой поинтересовался голос.

„Она не хочет меня видеть в нормальном виде, вряд ли ей понравится, если я вломлюсь к ней под душ“, – с тоской ответил я.

„Ну как знаешь… Я бы на твоем месте проверил“, – предложил внутренний голос.

Чтобы не поддаться соблазну, я взялся за книжку. Уже первый абзац вогнал меня в глубокое уныние. Может быть, если бы у меня была нормальная семья, которая периодически собирается вместе по случаю изменения количества родственников, я бы по‑ другому воспринял описание семейного торжества Форсайтов. А так, прочитав, что „Приехала даже тетя Энн, которая редко оставляла теперь уголок зеленой гостиной своего брата Тимоти, где она проводила целые дни за книгой и вязаньем, под сенью крашеного ковыля в голубой вазе, окруженная портретами трех поколений Форсайтов…“, я смог только прокомментировать: „лучше бы ты, тетя, осталась дома и не действовала окружающим на нервы“.

Я до ночи продирался сквозь бесконечных Форсайтов. Вконец запутавшись во всех этих Джолионах – молодых и старых, Роджерах, Николасах и прочих Джорджах, я даже попытался набросать на бумаге схему, кто кому и кем приходится, но потерпел неудачу и в этом. Преподаватель утверждал, что данное произведение – отличная иллюстрация жизни буржуазии в эпоху королевы Виктории. Я упорно не понимал, как это может быть полезно мне, живущему в начале двадцать первого века, но свое дело эта книжка сделала – она заняла все мое внимание без остатка, так что мысли о Эрике вернулись только ночью, во время попыток заснуть. Я сильно надеялся, что утром Эрика будет в настроении поговорить.

Ни хрена. Эрика утром продолжила хамить мне, усиленно провоцируя на грубости. Я не понимал, чего она добивалась этим, и счел за лучшее не реагировать, просто уставившись в стену и не глядя на нее. Эрика, похоже, только еще больше злилась от этого, потому что на ланче закатила истерику, хлопнула дверью и заперлась у себя.

„Ну и чего ты добился? “ – поинтересовался внутренний голос.

„Не знаю“, – растерянно ответил я. – „Я не понимаю, с чего она так взбесилась, и при чем тут Кристина? Я уже вечность не трахался с ней и, тем более, никогда не называл ее своей подружкой“.

Я тихо подошел к двери Эрики и прислушался. Если бы она плакала, я бы наплевал на все обещания, данные самому себе, и вошел к ней, но из‑ за двери не доносилось ни звука. Запутавшийся в собственных желаниях и мыслях, я ушел к себе и опять закурил, сидя на подоконнике и бездумно глядя на падающий снег. Отчаяние постепенно охватывало меня.

Хлопнула входная дверь. Я сорвался с места и вылетел в прихожую.

Никого. И Эрики тоже нет. Ей никто не звонил – я бы услышал ее голос в мертвой тишине квартиры, никто не звал прогуляться, значит, она просто не могла больше находиться со мной в одной квартире. Б***ь! Я ударил кулаком по дверному косяку и вернулся на излюбленное место – на подоконник.

Я ничего не смогу сделать, чтобы исправить то, что натворил. Я собственными руками заставил Эрику ненавидеть себя. Я добился того, что она не может находиться рядом со мной и уходит, даже не предупредив.

„Кажется, ты хотел, чтобы она могла противостоять тебе? “ – грустно спросил внутренний голос. – „Так именно это она и делает. Чего тебе еще надо? “

Я сам не знал, чего мне надо. Мне надо, чтобы в ее глазах при взгляде на меня загоралась не ненависть, а… ну, пусть даже не любовь, хотя бы просто нежность. Хотел, чтобы Эрика лежала рядом со мной, положив голову на плечо. Хотел, чтобы она, улыбаясь, прижималась ко мне своим телом и сладко целовала… Б***ь, я сам лишил себя всего этого… Еще неделю назад мне казалось, что все это легко достижимо, надо было лишь немного подождать… И вот я дождался.

За окном шел снег, устилая толстым белым покрывалом темную замерзшую землю… и мое сердце леденело вместе с ней.

Я отчетливо понимал, что могу сделать только одно – отпустить ее. Я буду присматривать за ней, конечно, но так, чтобы она не заметила этого, и попрошу Кэтрин о помощи. Ей надо будет найти хорошую комнату, может быть, приплатить за это, но деньги не имели для меня значения. Для меня сейчас уже ничего не имело значения.

Стемнело, в квартире царила кромешная тьма, но я не зажигал свет. В моей душе царила такая же темнота, и ни малейшего света в конце тоннеля. Я перестал жить, не успев начать.

Послышался скрежет ключа в замочной скважине. Эрика. Осталось пережить еще несколько минут, и можно будет с головой погрузиться в черную глухую тоску о несбывшемся.

Я вышел, прислонился к косяку и включил свет.

Эрика стояла передо мной, моргая от вспышки, грустная, бледная и бесконечно красивая.

– Эрика… – начал я. Откладывать нет смысла, хвост нельзя рубить по частям. – Я так виноват перед тобой, моя оценка ситуации была неверной. Невозможно исправить то, что уже сделано, но я могу отпустить тебя.

Эрика не сводила с меня глаз. В ее взгляде мелькали эмоции, которые я не мог распознать – наверное, удивление, страх? Она боится оставаться одна? Конечно, она должна бояться перехода к другому покровителю.

– Ты останешься моим Девилом, это защитит тебя от других. Но ты свободна. Можешь уходить и жить где угодно. Кэтрин поможет найти комнату.

– Ты… выгоняешь меня? Ты не хочешь меня… больше видеть?

Боже, милая, нет, конечно! Если бы я только мог оставить тебя здесь навсегда!

– Нет, ты не так все поняла, – с горечью ответил я. – Но я понимаю, что ты чувствуешь, когда видишь меня и вспоминаешь все то, что я сделал. Ты свободна и можешь уходить.

Эрика смотрела на меня огромными голубыми глазами, явно обдумывая мои слова. Я ждал чего угодно – истерики, холодной благодарности, облегчения, но только не того, что услышал в ответ.

– Нет.

– Что „нет“? – не понял я.

– Я не уйду.

Теперь я, не понимая происходящего, смотрел на нее. Что значит „я не уйду“? Я же отпустил ее, сделал то, что она хочет? Или нет? В сердце зародилась крохотная крупинка надежды.

– Но я же практически изнасиловал тебя…

– А я испортила твой компьютер.

– Что? – изумился я.

Шок был настолько силен, что я забыл про все наши проблемы. Что, она, интересно, сделала?

– Да, – с гордостью подтвердила она. – И еще…

– Это сделала ты? – я все еще не мог поверить.

В чем я еще ошибся? Я вообще могу делать правильные выводы? „Нет“, – ехидно сообщил внутренний голос.

– Я, – гордо подняв голову, заявила она.

– А как? – невольно вырвалось у меня. – Ладно, пока черт с ним. Но я твой покровитель, – решил я на всякий случай напомнить.

Мне все еще было непонятно, что происходит, но эта крупинка надежды начала разгораться.

– А я твой Девил, – заявила она с блеском в глазах.

– Я жесткий и мрачный, – продолжал настаивать я, сам не знаю зачем. Она не желает уходить, разве это не то, чего я хотел больше всего?

– Я упрямая и мстительная, – не моргнув глазом, ответила она.

– Я запретил тебе общаться с Кэтрин.

Милая, я и не сомневался в этом. Конечно, ты всегда будешь поступать так, как хочется тебе… А сейчас ты хочешь остаться со мной…

– Подойди ко мне, – немедленно отдал я приказ, мысленно улыбаясь.

И что ты сделаешь сейчас, мой Девил? Она подняла голову, и наши взгляды притянуло друг к другу.

– Подойди ко мне, – опять приказал я, не сводя с нее глаз.

То, что я видел на ее лице – лукавство, веселье и бесконечная нежность – вызывало во мне какие‑ то незнакомые ощущения. Эрика, словно загипнотизированная, сделала два шага, практически прижимаясь ко мне. Я сделал то, чего мне хотелось уже невероятно давно – снял заколку с ее влажных волос и запустил в них руки, наслаждаясь шелковистой тяжестью. Кажется, эта ситуация уже была с нами раньше, только это было совсем не так…

– Тебе не удастся от меня избавиться. Придется тебе жить с такой сволочью, как я, – тихо произнесла Эрика.

Эти слова показались мне знакомыми. „Еще бы, это же твои собственные слова“, – хихикнул внутренний голос. – „Она вернула их тебе“.

Я вспомнил тот момент, когда сказал их. Сразу после того, как изнасиловал ее. А Эрика не хочет от меня уходить. Но чем я заслужил такое счастье? Я не должен позволять ей, она делает ошибку…

Эрика робко обняла меня за талию, притягивая к себе. Я больше не мог сдерживаться. Плевать, что там было между нами раньше, плевать, что будет потом. Я больше не могу отдаляться от нее, и, если она все‑ таки хочет меня, то возражений у меня не будет.

Я резко прижал к себе Эрику, впиваясь поцелуем в ее губы. Я не любил целоваться? Это все было раньше, в другой жизни, в другом мире. Сейчас все, что существовало для меня – это стройное тело, прижавшееся ко мне, и нежные губы, двигавшиеся вместе с моими.

Наш поцелуй нельзя было назвать ласковым и томным – наоборот, он был страстным и неистовым. Все горечь и тоска, которые были в моем сердце, растворились под действием этого поцелуя, заменившись чистой и бескрайней любовью. Мы жадно целовали друг друга, пока Эрика не оторвалась от меня, тяжело дыша. Я не мог отпустить ее, не мог и не хотел, в то же время с затаенной радостью наблюдал, что Эрика охвачена той же страстью. Я опять, как и той ночью, дал ей возможность действовать первой, только отвечая на ее действия, потому что боялся сделать не то, испугать ее, сломать этот хрупкий мостик из чувств, возникших между нами.

Она сорвала с меня футболку – я сделал то же самое с ней, она прижалась в диком поцелуе к моим губам – я с готовностью ответил на это, но мне все труднее было держать себя в руках и не поддаться любовному безумию, захлестывающему меня с головой. Эрика укусила меня за губу, я простонал от неожиданности и пропал. Во всем, что происходило в дальнейшем, мое сознание уже не участвовало.

…Ее руки на моем теле, мои – на ее. Мне мешает ее бюстгальтер, и я ломаю застежку и буквально срываю его с нее, настолько мне хочется коснуться ее груди с напрягшимися бусинками сосков. Я сжимаю нежную плоть, наслаждаясь невероятными ощущениями и чувствуя, что Эрика так же жаждет этого, как и я. Она в порыве страсти кусает меня за плечо, я не выдерживаю, прижимаю ее к стене и начинаю стаскивать с нее джинсы вместе с трусиками, одновременно целуя ее везде, куда могу достать – в шею, плечи, губы… Эрика пытается расстегнуть мои джинсы, ее руки дрожат, у нее плохо получается, и я отбрасываю ее руки прочь и мгновенно снимаю с себя все. Мы остаемся полностью обнаженными, вжимаясь телами друг в друга, всей кожей ощущая ту страсть, которая пылает в нас. Я приподнимаю Эрику и сажаю на комод, потому что не могу больше ждать. Я хочу ее. Немедленно. Сейчас же. Эрика, не раздумывая, обхватывает меня ногами, словно упрашивая продолжать, и я вхожу в нее, начиная двигаться сильно и резко, забывая обо всем, кроме ощущений, сконцентрированных в одной конкретной части тела. Эрика цепляется за меня, царапает ногтями спину, и это только усиливает эффект. Ее стеночки сжимают меня, я уже близок к кульминации… Б***ь!!! Я резко выхожу из Эрики, придерживая, потому что она еле держится, и струя спермы выплескивается на ее живот.

– Ты плохо на меня действуешь, – выдыхаю я, прижимаясь к ее лбу. Слегка восстановив дыхание, я собираю с пола обрывки блузки, вытираю ее и себя, поднимаю Эрику на руки и отношу в ближайшую комнату. Моя кровать, без сомнения, шире и удобнее, но до нее надо еще добраться, а сил уже почти нет.

Я опускаю Эрику на кровать, ложусь рядом и укутываю нас обоих одеялом. Теплое тело девушки, лежащей в моих объятиях, сейчас кажется мне самым важным в своей жизни, но я начинаю бояться, что безумие, вызванное страстью, пройдет, и мы опять окажемся в прежнем противостоянии.

Эрика приходит в себя и спрашивает:

– Как ты узнал?

Мне не нужно объяснять, что она имеет в виду, но в этот момент я совершенно не хочу обсуждать это. Мы оба устали, и Эрика почти спит.

– Мы поговорим об этом завтра, – я прижимаю ее к себе и целую в висок.

– Обещаешь? – сонно спрашивает она.

– Обещаю. Нам давно пора поговорить. А сейчас спи. – Я касаюсь губами ее лба.

Эрика вздыхает, крепко цепляется за мою руку, и через несколько секунд я слышу ее ровное дыхание. Я сильнее обнимаю ее, вдыхая нежный аромат, и закрываю глаза. После всех моральных терзаний, после сумасшедшего секса сон накрывает меня своей пеленой, затуманивая сознание.

„Эй, а как насчет того, что ты всегда спишь один? “ – интересуется внутренний голос.

„Пошел ты нахрен“, – я засыпаю, прижимая к себе свою любовь.

Глава 19

Эрика

Утром комнату заливал яркий солнечный свет, что было приятной неожиданностью после нескольких пасмурных дней. Я сонно потянулась в кровати, раскинув руки, и вдруг подскочила на месте. Черт! На первый взгляд вроде все было как обычно, ничего особенного, но я ведь вчера уснула в кровати с Кейном? Правда, в своей, но уснула!

Я понюхала подушку, на которой еще сохранился его запах, и завалилась на спину, перебирая в памяти события вчерашнего вечера. Моя истерика, прогулка с Широм и Ником, потом неожиданное предложение – или приказ? – Кейна и феерический секс в финале. Неужели он думал, что я вот так просто возьму и уйду? Я потерла пальцами виски и села на кровати. Вообще‑ то вполне мог. У этих парней мозги не той стороной вставлены, если они вообще есть. И, кстати, откуда он узнал и что именно? И где он вообще? Что‑ то подсказывало мне, что Кейн опять сбежал, боясь объяснений. Я накинула первую попавшуюся футболку и шорты и отправилась на проверку своего предположения.

Я ошиблась. Кейн стоял на кухне, отвернувшись к окну и засунув руки в карманы джинсов, и смотрел на искрящийся под солнцем снег. Я тихо подошла и встала рядом с ним, тоже бездумно глядя на заснеженные деревья и ворону, неторопливо прогуливающуюся по крыше соседнего здания. Мы молчали. Я не хотела говорить первой, он, похоже, тоже.

Когда тишина стала совсем невыносимой, я повернулась:

– Кейн?

– Эрика, – в тот же самый момент начал он, но замолчал, услышав мой голос.

– Нет, говори ты, – предложила я.

Он сглотнул, отступил на шаг в сторону и прислонился к оконному проему, по‑ прежнему держа руки в карманах.

– Эрика, – глухим, надтреснутым голосом начал он. – Мне кажется, ты вчера не поняла меня. Я предлагаю тебе свободно уйти, при этом никто не сможет тебе ничего сделать, ты по‑ прежнему будешь считаться моим Девилом и пребывать под защитой моего имени.

Да мать твою, он опять начал это.

– Мне казалось, мы вчера уже все выяснили, – сдерживаясь из последних сил, чтобы не заорать, перебила его я. – С чего ты вообще взял, что я хочу куда‑ то уйти?

Я повернулась, сделала шаг, оказавшись совсем рядом с ним, и подняла голову, встречаясь с ним взглядом.

– Объясни мне, пожалуйста, – я ткнула пальцем его в грудь, вздрагивая от ощущения электрического тока, пробежавшего по телу, – когда ты начал читать мои мысли и знать то, что мне хочется?

Он растерянно запустил руки в волосы.

– Я не знал… и не начинал… Я просто подумал…

– Тебе вредно думать, – безапелляционно заявила я. – Как только ты начинаешь думать, то обязательно приходишь к неправильным выводам.

Он вдруг выдохнул, прижал меня к себе и простонал над моим ухом:

– Эрика…

Мы несколько минут стояли, обнявшись, я совершенно растаяла в его объятьях, отключившись от всего мира, наслаждаясь только теплом его тела, ощущением сильных рук, обнимающих меня, и мирным звуком сердцебиения под моим ухом. Я была готова стоять так вечность, но мой организм был другого мнения, сообщив, что людям свойственно питаться, и желательно три раза в день, а не как получится, поэтому я осторожно высвободилась из объятий Кейна, легко поцеловала в щеку и сообщила:

– Не знаю, как ты, а я есть хочу. Сделай нам кофе, я пока поджарю яичницу. А потом тебя ждет допрос с пристрастием, – и я еще раз поцеловала его.

Кейн на секунду нахмурился, потом едва заметно улыбнулся и беспрекословно отправился к кофеварке. Интересно, я что, могу ему теперь приказывать? Мы поменялись ролями? Надо будет проверить – я про себя хихикнула, разбивая яйца над шкворчащей сковородкой.

За завтраком видно было, что Кейн не знает, как себя вести со мной. Он молчал, ел очень мало и все время отводил от меня взгляд. Мне это не нравилось. Я предпочла бы видеть того самого нахального Кейна, моего Мастера, с которым так весело было играть и исподтишка хамить. Поэтому, одним глотком допив кофе, я решительно встала и поволокла его за собой в гостиную, толкнула на диван и села на его колени лицом к нему.

Прежде чем начать разговор, я потребовала:

– Дай сюда свой сотовый.

– Зачем? – удивился Кейн, но выполнил приказ.

Я выключила сначала его телефон, а потом свой.

– Вот так. Теперь нам никто не сможет помешать. Я не хочу, чтобы в самый неподходящий момент кому‑ нибудь из нас пришлось отвлекаться на звонок.

– Согласен, – кивнул Кейн.

– Так, ты сейчас на нейтральной территории, – сообщила я. – И мне хотелось бы получить ответы на несколько вопросов. Прежде всего, откуда ты узнал? И смотри мне в глаза, – прибавила я, видя, что он отводит взгляд в сторону.

Ой, а вот с этим я, кажется, ошиблась. Взгляд сапфировых глаз в сочетании с крепкими плечами, за которые я цеплялась для удержания равновесия, совершенно явная выпуклость, упирающаяся мне между ног – ой‑ ей‑ ей, вот этого мне не хотелось. То есть не то, чтобы мне не хотелось, наоборот, но, если мы сейчас займемся сексом, то я опять ничего не узнаю.

Я отодвинулась чуть подальше, чтобы не провоцировать ни его, ни себя, и ждала ответа.

– Эрика, я – кретин, и должен был тебя сразу выслушать, – уклонился от ответа он.

– Точно. А теперь прекрати уходить в сторону от ответа.

– Тебе он не понравится, – предупредил Кейн.

Я мысленно поежилась. Что, интересно, он может такого рассказать, что мне может не понравиться?

– Валяй, выкладывай. Уже и так вся школа знает, что я шлюха, – его передернуло при этом слове, и в глазах у него появилась явная боль. – Не думаю, что меня еще что‑ то может шокировать.

– Стивен – или Берт – снимал все на камеру, – он замолчал, изучая мою реакцию.

Мне, собственно, было достаточно, дальше можно было не продолжать. Мои щеки залил густой румянец, и я опустила голову, пытаясь скрыть его. Черт, он видел все это собственными глазами – мои боль, унижение, насилие.

Кейн прижал меня к себе, поглаживая по голове, и прошептал:

– Прости. Я не хотел говорить, зная, что тебе не понравится.

– Нет, ничего, все нормально, – я попыталась выпрямиться, но он удержал меня на месте. – Я подозревала, что тебя могут переубедить только железные доказательства. Кто еще ее видел? – я знала ответ, но не хотела его слышать. – Надеюсь, не вся школа?

– Нет, – твердо сказал он. – Да, ее видело больше человек, чем мне бы хотелось, но прости, так получилось.

– Твоя сестра и Дерек, – утвердительно произнесла я.

– Еще Мэтт и Синтия, – виновато добавил Кейн. – И подозреваю, что Рой, но вряд ли он видел все полностью.

– Кто это – Рой? – я когда‑ то слышала это имя, но не помнила, кто он.

– Девил Мэтта, хороший парень, незаменим, когда нужно что‑ то найти, – с готовностью пояснил Кейн, радуясь смене темы.

– Подожди, – я решительно высвободилась и сменила позу, усаживаясь на его колени боком и пристраивая голову ему на плечо. – Так будет удобнее нам обоим. Давай, выкладывай дальше. Почему ты решил, что я только и жду, чтобы удрать от тебя?

– Эрика, я мудак, – вздохнул Кейн, поглаживая меня по спине одной рукой и запустив вторую в мои волосы.

– Да кто бы сомневался, – хмыкнула я. – А теперь, когда мы выяснили сей животрепещущий факт, не будет ли любезен многоуважаемый сэр изложить мне весь ход его мыслей, приведший к данному удивительному выводу.

Кейн прекратил поглаживания и силой приподнял мою голову, заглядывая в глаза:

– Ты издеваешься? – недоверчиво спросил он.

– Ага, – я вернула голову на место. – Давай, давай, я жду. Мне страшно интересна мужская логика, которой вы так гордитесь.

Он опять приподнял мою голову.

– Эрика, но ты же не можешь отрицать, что я обращался с тобой, как с последней…

– Шлюхой, – закончила я его фразу. – Слушай, мне так неудобно. Оставь мою голову в покое и расскажи мне то, чего я не знаю, – и я опять попыталась прилечь к нему на грудь.

Кейн не позволил, быстро переворачивая нас так, что я оказалась сидящей на диване, а он, стоя на коленях, нависал надо мной.

– Только не говори, что тебе это нравилось, – с легким ехидством заявил Кейн.

Мне понравилось изменение его настроения.

– Тогда я промолчу, – весело сообщила я в ответ.

– Но тебе просто не может это нравиться, – тряхнул головой он.

Я оттолкнула его так, что Кейн сел на пятки на полу, и ткнула его пальцем в грудь.

– А теперь послушай меня. Единственное, что я могу поставить тебе в вину – это твое ослиное упрямство, с которым ты отказывался поговорить. Молчи, – рявкнула я, видя, что он открыл рот. – Сейчас я все‑ таки выскажу тебе все, что думаю. Так вот, я понимаю, о чем ты подумал, когда увидел меня на коленях перед Стивеном. Не могу сказать, что одобряю это, но могу понять. Другой, может быть, подумал бы еще хуже. Все остальное – и секс, и наручники, и что ты там еще придумал – это было в ответ на мои провокации. Думаю, если бы я вела себя как мышка, о чем просила Кэтрин, то ничего бы не было. Правда?

Я вопросительно посмотрела на Кейна. Он сменил позу, сев на пол и прислонившись спиной к дивану, запрокинув голову.

– Не знаю. Скорее всего, я воспользовался бы любой возможностью, чтобы взять тебя, – глухо произнес он.

Я соскользнула с дивана и села рядом с ним.

– Кейн, даже при всей моей неопытности в интимных отношениях, не могу сказать, что это было подлинное насилие, – тихо проговорила я. – Сильно подозреваю, что жертвы изнасилования не испытывают оргазма…

Кейн повернулся ко мне.

– А сколько у тебя было мужчин?

– А что, тебе вдруг стало интересно? – поддразнила я. – А сколько у тебя было девушек, не хочешь сказать в ответ?

Он опустил голову, закрыв ее руками.

– Да, я не имею права требовать ответ, – тихо произнес он.

– Кейн, посмотри на меня, – приказала я. Он не пошевелился. – Кейн, не заставляй меня делать это силой.

Он неохотно выпрямился и виновато взглянул на меня.

– Кейн, ты имеешь полное право спрашивать меня о чем угодно, и не только потому, что ты мой Мастер. Между нами есть что‑ то большее, пока не знаю, что, – я кривила душой, поскольку была твердо убеждена в своей любви к нему, да и он, очевидно, что‑ то чувствовал ко мне, иначе зачем бы ему так реагировать, но пока не хотела пугать его словом „любовь“, – но мы не чужие друг другу.

– А я могу, кстати, не отвечать, если не захочу, – усмехнулась я. – Но если для тебя это так важно, скажу – у меня был один парень в прежней школе. Секс между нами длился тридцать секунд, не больше. Я просто перестала быть девственницей.

Он некоторое время просто смотрел на меня, не выказывая никаких эмоций, а потом притянул к себе, целуя крепко и страстно. От неожиданности я с готовностью ответила, прижимаясь к крепкому горячему телу.

Когда я осознала, что мы уже полураздеты, и наши руки жадно ощупывают тела друг друга, то неохотно отстранилась.

– Кейн, давай повременим немного, а то ты сейчас опять забудешь о предохранении, поскольку я не верю, что у тебя припасен презерватив в кармане джинсов, начнешь поспешно придумывать, как выйти из положения и не оставить меня в положении, и я опять буду вся мокрая и липкая. И вообще, допрос еще не закончен, нечего меня отвлекать.

Он усмехнулся, переводя дыхание.

– Ты не поверишь, презерватив есть. Но я, правда, с тобой забываю обо всем, – он нежно поцеловал меня в губы и надел на меня футболку. – Ты права. Давай свои вопросы. И ты, кстати, тоже можешь спросить меня о количестве моих девушек.

Я помрачнела и зеркально повторила его позу, прислонившись спиной к дивану и откинув голову.

– Я и так знаю. Меня любезно проинформировали практически с самого начала, – грустно сказала я.

– Да, – с интересом повернулся ко мне Кейн. – И сколько их было?

Я напрягла память.

– Семьдесят восемь. Или восемьдесят семь. Точнее – посоветовали узнать у тебя, но мне как‑ то не хотелось, – честно ответила я.

Кейн засмеялся. Громко, заразительно, почти задыхаясь от смеха. Я с изумлением смотрела на него и обиженно надулась

– Ты что?

Кейн перестал смеяться, хотя в синих глазах все еще вспыхивали искорки, и опять навис надо мной, внимательно вглядываясь в меня.

– Ты правда считаешь, что я перетрахал почти сотню местных девушек? – серьезно спросил он.

Я не видела необходимости, да и не хотела ничего говорить, поэтому просто кивнула. Кейн вздохнул и ласковым жестом заправил за мое ухо выбившуюся прядь волос.

– Я бы очень хотел сказать, что до тебя я не спал ни с кем, или что в моей постели побывали одна‑ две девушки.

Я опустила голову. Мне вдруг совершенно расхотелось слышать об этой части его жизни. Какая, в сущности, разница, сколько их там было – сорок, пятьдесят, семьдесят? Ясно было, что ни одна девица в школе (ну, за редкими исключениями) не упустит возможность прыгнуть в постель к Грейсону.

– Эрика, посмотри на меня, – мягко сказал Кейн.

Я упрямо продолжала держать голову опущенной.

– Эрика, – он осторожно приподнял мой подбородок так, чтобы видеть мои глаза. – Эрика, слухи, как всегда, сильно преувеличивают реальность. Чтобы пересчитать всех, с кем я спал, включая тебя, хватит пальцев на руках.

Я медленно осознавала сказанное. Нельзя сказать, что мне сильно нравилось услышанное, но, по крайней мере, это не половина школы, а десять человек…

– Ты спал с Кристиной позавчера? – услышала я свой собственный ревнивый голос.

– Нет, – удивленно ответил Кейн. – С чего ты взяла? С тех пор, как ты начала жить со мной, я спал только с тобой, – последние слова он произнес со странной смесью ненависти к себе, удивления и уверенности. Меня омыла теплая волна благодарности и счастья.

– Потому что в пятницу она оповестила всю школу, что у нее свидание с тобой, – ответила я.

– Свидание? – опять изумился он. – Мне надо было поговорить с ней, вот и все. Кое‑ что выяснить.

– Выяснил? – против своего желания поинтересовалась я.

– Нет, – честно ответил он, – но надеюсь, что скоро получу ответы на свои вопросы.

Я смотрела в его сапфировые глаза, осмысливая информацию. Он не спал с Кристиной. Он вообще не спал в последнее время ни с кем, кроме меня.

Кейн сел рядом со мной, но на этот раз положил мне руку на плечи и привлек к себе.

– Ну, допрос окончен? – шутливо осведомился он.

– Еще чего, – немедленно ответила я. Что‑ то я хотела узнать еще… Что‑ то, что мучило меня уже несколько дней. Вот только что?

Все мысли куда‑ то исчезли из моей головы, заменившись легким туманом, который возникал всегда, стоило Кейну прикоснуться ко мне.

– Ну, тогда я жду, – с готовностью сообщил он.

– Сейчас, дай сформулировать, – рассеянно ответила я, поглаживая пальцем след от укуса у него на плече. След от укуса? Вот оно!

– Это был сон? – прямо спросила я, вырываясь из его объятий.

– Какой сон? – ответил он вопросом на вопрос.

– В среду вечером. Точнее ночью. Я заснула одетой на твоей постели, а проснулась раздетой на своей. И мне снился сон… Или это был не сон?

Кейн вздохнул и осторожно задал вопрос:

– А если это был не сон, что ты скажешь?

– Не сон, – повторила я, перебирая в памяти обрывочные воспоминания – солоноватый вкус кожи, ощущение сильного тела под своими руками, терпкий запах страсти, кружащий голову…

– Ничего не скажу, – дерзко заявила я, опять усаживаясь на него верхом. – И потребую повторения наяву, чтобы можно было сравнить, – и теперь уже я поцеловала Кейна.

Он не колебался ни секунды, запуская руки в мои волосы и притягивая меня ближе, углубляя поцелуй. Наши языки сплетались в диком танце, губы пробовали друг друга на вкус, руки жадно трогали, ощупывали, притягивали к себе тело другого. Мы оторвались только для того, чтобы глотнуть воздуха, и Кейн тут же содрал с меня футболку, потому что она мешала и мне, и ему прижиматься кожей к коже. Он коснулся губами моих губ, но не остановился на них, прокладывая дорожку горячих поцелуев по линии челюсти, шее, опускаясь к груди. Я откинулась, подставляя ему свое тело, запрокинув голову назад, и уперлась в пол руками, чтобы не рухнуть в самый неподходящий момент.

Его губы обхватили мой сосок, и неповторимое острое чувство пронзило меня насквозь.

Я простонала и закрыла глаза от удовольствия, но вместо ожидаемого продолжения Кейн оторвался, крепко прижал меня к себе и встал.

– Эй, – запротестовала я. – Это что такое?

– Ну, ты же требуешь повторения, – усмехнулся он, направляясь к выходу. – А для этого мне нужна кровать, а не пол в гостиной.

Я покорно склонила голову к нему на плечо.

– Ну, тогда ладно, – с притворным вздохом прошептала я и тут же, поддавшись искушению, укусила его.

– Эй! За что? – Кейн уже опускал меня на кровать.

– Ну как, – довольно сообщила я, – Помнится, я и тогда тебя укусила.

– Было такое, – согласился он. – А я сделал вот так…

Кейн ласково и нежно поцеловал меня. Я оказалась словно в двух реальностях одновременно – в том смутном полусне, обрывки которого смешивались с явью. Кейн, как и тогда, вел себя осторожно, боясь причинить мне боль, а я агрессивно требовала от него большего, выгибаясь и извиваясь под его поцелуями и ласками. В какой‑ то момент мы избавились от остатков одежды, я изнывала от желания, а Кейн играл со мной, доводя до безумия. Не выдержав, я, так же как во сне, потребовала от него:

– Возьми меня!

Больше Кейн не ждал, мгновенно скользнув в меня и начиная медленно двигаться. Это все тот же сон, сливающийся с явью. Он действительно повторяет тот сценарий. На мгновение у меня возникло желание перекроить его по‑ своему, но потом я решила, что для этого еще будет время, и движением бедер потребовала ускорить темп. Мое тело требовало разрядки, и оно ее получило – через несколько минут мы лежали в обнимку, тяжело дыша и приходя в себя после головокружительной вспышки ощущений.

– Теперь можно спросить мне? – поинтересовался Кейн, когда мы пришли в себя и просто слегка поглаживали друг друга.

– Конечно, – кивнула я.

– Почему ты сделала укол?

Я удивилась.

– Какой укол?

Кейн смутился:

– От… от беременности, – он почти прошептал последнее слово.

– А откуда ты знаешь? – еще сильнее удивилась я.

– Мне сказали, – неохотно сообщил он. – Так зачем?

– Интересно, кто бы это мог быть, – пробурчала я. – Я не расклеивала сообщения об этом по всей школе.

Кейн напрягся и убрал от меня руку, отодвигаясь. Я силой вернула ее на место – к себе на спину.

– Не напрягайся так, я отвечу. Твоя сестра посоветовала. И Синтия. Они обе. Они сказали, что это дополнительная защита на случай… Ну, на всякий случай. Я попросила сходить со мной Эстер, ну, нашего преподавателя по фитнесу, она согласилась и тоже подтвердила, что это не повредит.

Кейн пробормотал себе под нос что‑ то нецензурное и лег на спину, прижимая меня к себе.

– А почему ты спрашивал? Подожди… – у меня мелькнула одна мысль, – я приподнялась на локте и посмотрела ему в глаза. – Дай подумать. Тебе сказали об этом в тот день, правильно? И добавили, что я сделала это для… кого‑ то другого, так? Поэтому ты так отреагировал, да?

Кейн не ответил, но по его сжатым губам, боли в глазах и общему скорбному выражению лица я поняла, что не ошиблась.

– Кристина, – утвердительно сказала я. – Можешь не отвечать, и так все понятно. Вот сука, – не сдержалась я.

Он действительно промолчал, только к скорби добавилась еще злость, надеюсь, не на меня.

– Кейн, – грозно сказала я. – Прекрати строить из себя скорбящего ангела.

Вся скорбь мгновенно слетела с него.

– Почему ангела? – неподдельно возмутился он. – Я всегда считал себя похожим на демона.

– Пока ты так скорбишь, не жди, что тебя назовут демоном, – безапелляционно заявила я.

Кейн расхохотался, одним движением перевернул меня на спину и навис надо мной, упираясь локтями в матрас.

– Я тебе сейчас покажу, кто я – ангел или демон, – прорычал он, приближаясь к моим губам.

Я не могла позволить, чтобы последнее слово осталось за ним.

– Ну покажи, – успела прошептать я, прежде чем была захвачена очередным водоворотом страстей…

– Слушай, а этот твой укол уже действует или еще нет? – спросил Кейн, когда мы, обессиленные, – ну, по крайней мере, я – лежали и переводили дыхание. Мне пришлось произвести в голове кое‑ какие вычисления.

– Еще неделю тебе придется помучиться, – ехидно сообщила я. – Теперь тебе не кажется, что эта идея была гениальной?

Кейн в порыве чувств опять забыл о предохранении, и мне пришлось напомнить ему об этом.

– Кажется, – сознался он. – Напомни, чтобы я поблагодарил потом Кэтрин.

– И Синтию, – поправила я.

– И Синтию, – вздохнул он. – Слушай, а я есть опять хочу.

Я кинула взгляд на часы. Ничего себе, почти час дня. Неудивительно, что после такой „зарядки“ у меня тоже сосет под ложечкой. Я со вздохом начала выбираться из кровати.

– Пойду накину что‑ нибудь и быстренько сделаю перекусить.

– Подожди, – остановил меня Кейн, протягивая мне свою футболку. – Надень. Она чистая, не волнуйся.

– А с чего бы мне волноваться, – хмыкнула я, надевая ее.

Футболка надежно прикрыла меня до середины бедра и была достаточно свободной, чтобы не обтягивать грудь.

– Твой запах за сегодняшний день надежно въелся в мою кожу.

Кейн усмехнулся, тоже встал, привлек меня к себе и выдохнул в мои волосы.

– Так будет еще надежнее, – разъяснил он свои действия и полез за шортами. Да, быстренько. Это я явно погорячилась. После бурных оргазмов ноги совершенно не хотели двигаться и вообще поддерживать меня в вертикальном положении. Сделав два шага, я покачнулась и чуть не упала, в последний момент оперевшись на стену.

Кейн успел меня подхватить.

– Что такое? – почти в панике закричал он.

– Кейн, угомонись, – недовольно сказала я, с удовольствием, правда, прислоняясь к нему для поддержки. – Просто ты слишком хорош… в некоторых областях. Ноги меня не держат.

Кейн самодовольно усмехнулся.

– Тогда мой долг помочь даме, – заявил он и, не дожидаясь ответа, перекинул через плечо, унося на кухню, где и свалил на табуретку.

– Слушай, я испачкаю твою футболку, – предупредила я. – Я еще в ванную собиралась зайти.

– Не страшно, – отмахнулся Кейн. – Я тебя потом отнесу, если захочешь.

А вот этого мне не надо!

– Слушай, – заявила я, резко вставая и тыкая его пальцем в грудь. – Мне не нужна твоя гиперопека. Ты, знаешь ли, склонен кидаться в крайности. Я вполне могу сама справиться с некоторыми простыми вещами, типа умывания в ванной, – к сожалению, на последних словах мои ноги подкосились, и я пошатнулась, падая на грудь к Кейну.

– Безусловно, – на полном серьезе сказал он. – Я прекрасно это вижу. А теперь садись. Бутерброды тебя сейчас устроят? – он легонько толкнул меня, усаживая, и полез в холодильник за мясом и сыром.

Пока мы делали, а потом дружно поедали сэндвичи, я исподтишка любовалась красивым телом Кейна, одновременно прикидывая, что этот разговор еще не окончен. Судя по тому, что я знаю об Кейне, он будет склонен запереть меня дома и не выпускать без охраны. Собственно, примерно так и обстояли дела до последнего времени, когда он вдруг принялся меня избегать. Надо как‑ то урегулировать все это, хотя бы потому, что я собиралась навещать Шира.

Быстро забросив в рот последний кусочек, я сорвалась с места и рванула в ванную. Захваченный врасплох Кейн бросился за мной, но я была быстрее на долю секунды и захлопнула дверь перед его носом. Он тут же открыл ее.

– Здесь нет запора, Девил, – с усмешкой сказал он.

– Я в курсе, – кивнула я. – Только сейчас ты закроешь ее с другой стороны и дашь мне немного времени для уединения. У людей, знаешь ли, бывают определенные моменты, не требующие присутствия свидетелей, – и я очень выразительно посмотрела на него.

Кейн поперхнулся и закрыл дверь.

Я, не удержавшись, показала язык, хотя он не мог меня видеть. Кажется, становится понятно, как управляться с этим упрямцем.

В ванной я постаралась не задерживаться, не желая лишний раз провоцировать Мастера. Торопливо освежившись, я надела ту же самую футболку Кейна (а ничего другого все равно под руками не было) и вышла, немного поколебавшись, куда идти, и где сейчас искать своего Мастера.

Он тоже понял, как справиться со мной. Кейн лежал на своей кровати, полуобнаженный, в одних шортах, запрокинув руки за голову и закрыв глаза. Он выглядел настолько соблазнительно, что у меня заныло в низу живота, несмотря на то, что еще недавно мне казалось: на сегодня секса достаточно. Я тихо подошла, села на край кровати и не смогла противостоять желанию провести рукой по рельефным мышцам живота.

Кейн, не открывая глаз, перехватил мою руку.

– Девил, иногда людям требуется уединение, – усмехнулся он.

– Точно, – согласилась я, удобно устраиваясь на кровати. – Как раз об этом я и хотела поговорить.

Кейн одним плавным движением переместился в сидячее положение.

– О чем? – настороженно спросил он.

– О правилах, которые ты установил для меня, – пояснила я, не понимая, чего он так напрягся.

– А что с ними такое? – явно расслабился он.

– Мне по‑ прежнему не разрешено отходить от тебя и ни с кем не разговаривать?

– А тебе очень хочется болтать с местными сплетницами, – рассмеялся он. – Нет, второе правило снимается, тем более что ты все равно нарушала его.

Меня как раз больше волновало первое.

– Но я все равно должна повсюду таскаться за тобой? – уточнила я.

– Ну, скорее со мной, чем за мной, – протянул Кейн. – А тебя это не устраивает?

– Ну, – замялась я. – Мне иногда и просто погулять хочется… а не сидеть в квартире, как привязанная.

– А прогулка со мной тебя не устроит? – нахмурился Кейн. – Или ты боишься, что…, ‑ он не договорил, но я поняла по выражению его лица, что Кейн хотел сказать „я увижу твоего поклонника“.

– Устроит, – поспешила ответить я. Ладно, черт с ним, будем гулять вместе, по крайней мере, всегда будет кому довести меня до дома. – Будем гулять вместе.

Кейн все еще не расслаблялся. Тогда я подползла к нему и пристроилась рядом.

– Кейн, если ты опять начал ревновать, то прекращай немедленно. Я могла уйти от тебя, но осталась здесь, помни это, пожалуйста.

Мы сидели, прижавшись друг к другу. По лицу Кейна было видно, что он о чем‑ то напряженно думает. Мне было страшно интересно, о чем, но спрашивать я не хотела. Может, о том, о чем он хотел спросить еще утром? Скажем, о том, как я к нему отношусь? И что я должна буду тогда ответить? Но его следующий вопрос чрезвычайно удивил меня.

– Что ты сделала с компом?

– Что?

– Что ты сделала с компом? – повторил он. – Как ты смогла испортить его, не залезая внутрь?

Я хихикнула и прижала колени к груди, обнимая их руками и опуская голову.

– Я поменяла параметры процессора в БИОСе. Не волнуйся, правильные я записала, надо только вернуть прежние, и все будет нормально.

Он некоторое время пристально смотрел на меня, потом выругался:

– Твою мать! А я начал уже прикидывать, какую материнку поставить. Как ты узнала об этом? Не каждая девушка вообще знает, что такое БИОС, не говоря уж о параметрах процессора.

Я усмехнулась:

– Мой предыдущий парень – помнишь, я говорила тебе утром – был отвратительным любовником, но отличным айтишником. Он часами рассказывал мне про различия ОС и прочие премудрости.

Кейн усмехнулся и задал следующий вопрос.

– А почему ты оказалась в этой школе?

Я могла держать пари, что он спросил не то, что хотел. Это было очевидно. Но, если Кейн так хочет это знать…

Я удобно устроилась у него на груди и начала рассказывать про свою семью, про археологические раскопки, на которых вечно пропадали мои родители, про свою жизнь у многочисленных теток, которым меня подбрасывали на время экспедиций…

Кейн внимательно слушал, иногда задавая вопросы. Потом ему пришлось самому рассказать про свою жизнь. Постепенно мы оба замолчали. Мирное спокойствие, воцарившееся между нами после бурного непонимания последних дней, убаюкивало. Наверное, мы оба задремали, все так же обнимая друг друга, потому что я буквально подскочила на кровати от оглушительного стука в дверь и крика Мэтта:

– Кейн, открывай, иначе я выломаю дверь.

– Что за черт? – пробормотал Кейн, приглаживая рукой встрепанные волосы, слез с кровати и отправился открывать.

Я осталась сидеть на его кровати, соображая, что происходит. Так меня и застали ввалившиеся в комнату ребята – заспанную, растрепанную, в одной футболке Кейна, надетой на голое тело.

Мэтт не нашел ничего лучшего, чем присвистнуть.

– Мы, кажется, помешали, – ухмыльнулся он.

– Кейн, вы не отвечали на звонки, – услышала я возмущенный голос Кэтрин. – Ни ты, ни Эрика, а я звонила, по меньшей мере, сорок раз. И я подумала, что вы поубивали друг друга.

– А ничего более умного ты не смогла придумать? – недовольно поинтересовался Кейн. – Мы просто отключили сотовые, чтобы нам никто не мешал.

Я спохватилась, что сижу не совсем в том виде, в котором принято принимать гостей, и сочла за лучшее удалиться.

– Пойду‑ ка я приведу себя в порядок, – сообщила я всем присутствующим, слезая с кровати, протиснулась мимо Мэтта, застрявшего в дверях, и скрылась у себя.

Конечно, Кэтрин и Синтия тут же материализовались в моей комнате. Кэтрин сразу отобрала у меня щетку, которой я продиралась сквозь спутанные локоны, усадила на стул и потребовала:

– Выкладывай.

– Что? – я попробовала изобразить непонимание.

– Не придуривайся. Ты понимаешь, о чем я. Что происходит между вами?

Я задумалась. Кто бы мне рассказал, что между нами происходит…

– Не знаю, – честно ответила я. – Я так понимаю, он узнал правду, а потом пришел к выводу, что я видеть его не хочу, и решил самоустраниться. Вплоть до того, что предложил мне съехать.

– Что? – охнули обе девушки. Кэтрин – с ужасом, Синтия – с искренним любопытством.

– Отпустил, – пояснила я.

– А ты? – нервно спросила Кэтрин. – Ты согласилась?

– Ну, ты же видишь, что я здесь, – усмехнулась я. – Нет, я в категорической форме отказалась. И только не спрашивай, почему, – предупредила я вопрос Кэтрин. – Я все равно не отвечу. И вообще, отдай, сама причешусь, – я отняла у нее расческу и начала приглаживать волосы.

Кэтрин усмехнулась.

– Держу пари, в эту минуту парни устраивают Кейну аналогичный допрос.

Я немного подумала, прислушиваясь к звукам за стеной, но ничего не услышала.

– Наверно.

– Так что сейчас между вами? – вернулась к теме Кэтрин.

– Перемирие, – пожала я плечами. – Я все еще его Девил, он все еще мой Мастер, у меня все еще есть некоторые ограничения, но, по крайней мере, парень не сверкает глазами от злости, как только я показываюсь рядом.

– И, безусловно, показывает тебе в постели высший класс, – язвительно перебила меня Синтия. – Ты так мило смотришься в его футболке.

– Показывает, – согласилась я. – А как же. Жаль, ты только по слухам можешь это узнать, тебе же так и не удалось попасть к нему в койку.

Синтия побагровела, раскрыла рот, но ее заткнула Кэтрин.

– Все, девушки, прекратите. Эрика, – обратилась она ко мне. – Скажи мне только одно. Ты добровольно спишь с ним?

– Да, кивнула я. – Совершенно добровольно. Можешь не переживать на этот счет.

Зайдя за дверцу шкафа, я натянула на себя белье, легкие брюки и футболку.

– Пошли? Парни уже заждались, наверное.

Ничего подобного. Все трое расположились кто где в гостиной и смотрели футбол. Кейн развалился на диване, Мэтт – на единственном кресле, Дерек – на стуле около компьютера.

– Мы заказали пиццу, – сообщил Мэтт, не отрывая глаз от экрана. – Не стали вас ждать.

Обе девушки синхронно кивнули, сели на диван и начали о чем‑ то шептаться. Я стояла на пороге, не зная, что делать. Все сидячие места были заняты, на пол мне садиться не хотелось, а уходить было как‑ то неудобно.

– Иди сюда, Эрика, – голосом, не терпящим возражений, позвал Кейн.

Первым моим желанием было развернуться и уйти, но это означало очевидное открытие военных действий, причем на глазах у его семьи, а я слишком дорожила хрупким перемирием, поэтому направилась к нему. Интересно, а дальше что? Диван полностью занят, стул тоже, и? Все было очень просто. Кейн притянул меня поближе и усадил к себе на колени.

– Надеюсь, тебе удобно? – прошептал он мне на ушко.

– Вполне, – кивнула я, устраиваясь поудобнее и погружаясь в полностью безмятежное состояние, окутавшись теплом и запахом Кейна.

Вечер прошел мирно. Мы дружно съели пиццу, парни трепались о футболе, потом все посмотрели какой‑ то фильм. Все это время я была рядом с Кейном, практически не слезая с его коленей. Как ни странно, но даже Мэтт не стал комментировать это, а остальные просто делали вид, что в этом нет ничего особенного.

В начале одиннадцатого все внезапно вспомнили, что завтра в школу, и разошлись. Я убрала все на кухне, пока Кейн принимал душ, потом умылась сама и замерла – а куда мне идти? Да, вчера мы уснули в одной постели – моей постели – но ведь правил никто не отменял? Кейн ведь сказал бы мне, если бы хотел ночевать вместе со мной? Поколебавшись, я все‑ таки ушла к себе. Захочет – может прийти ко мне сам.

Забравшись под одеяло, я блаженно растянулась и закрыла глаза. Уснуть, правда, мне не дали – раздался стук двери, потом с меня стянули одеяло и подняли на руки.

– Эй, – сонно запротестовала я. – Ты что делаешь?

– Я ввел новое правило, – спокойно ответил Кейн, опуская меня на кровать. – Теперь ты спишь только со мной.

– Возражения, как я понимаю, не принимаются? – чисто из чувства противоречия поинтересовалась я.

– Нет, – твердо ответил он, ложась рядом со мной и обнимая за талию.

Какое‑ то время мы лежали в тишине. Я чувствовала, Кейну что‑ то не дает покоя, но не лезла с вопросами, резонно рассудив, что он спросит, если захочет. И дождалась.

– Эрика, – неуверенно произнес он в тишине.

– А? – отозвалась я.

– Почему ты не ушла?

Черт, я так и знала, что он это спросит. Ну и как мне ему ответить? „Кейн, я люблю тебя и поэтому не представляю, как буду жить без тебя? “ Нет уж.

– Мне слишком нравится доставать тебя, – выбрала я другой вариант ответа. Кстати, чистая правда. – И еще, предпочитаю, чтобы в твоей постели спала я, а не кто‑ нибудь другой.

Кейн тихо хмыкнул, обнял меня крепче и поцеловал в висок.

– Ты прекрасно знаешь, что в этой постели со мной, кроме тебя, не ночевал еще никто.

– Вот пусть так и останется, – засыпая, пробормотала я.

Глава 20

Кейн

Я проснулся в полной темноте и в первый момент даже не понял, где нахожусь. Постепенно воспоминания о вчерашнем дне всплыли в моей памяти, и я осознал, что лежу на узенькой кровати Девила, крепко прижимая Эрику к себе. Она тихонько посапывала мне в ухо, прижимаясь щекой к моему плечу и уцепившись за мою руку.

Я попытался закрыть глаза и поспать еще немного, но не тут‑ то было. Сон как рукой сняло. Пошевелиться я не мог, боясь разбудить Эрику, и от неподвижного лежания в голове возникли нехорошие мысли.

Почему она не ушла? Я задавал себе этот вопрос снова и снова, и снова и снова не находил на него ответа. Я дал ей самое большее, что мог дать – свободу – а она не воспользовалась этим. Она предпочла остаться моим Девилом и сейчас спит в моих объятиях. Я осторожно повернул голову и, едва касаясь губами, поцеловал ее в висок. Я просто обязан еще раз предложить ей свободу. Возможно, она вчера под действием эмоций или еще чего‑ нибудь просто не поняла, что происходит. И, как бы мне ни было тяжело, я отпущу ее…

Когда из‑ за занавесок начал пробиваться тусклый свет, я аккуратно высвободил руку и медленно, стараясь не потревожить Эрику, вылез из постели.

Я просто не мог больше лежать без движения, у меня начало ныть все тело. Горячий душ взбодрил меня, и, стоя под упругими струями воды, я невольно начал представлять рядом с собой Эрику, капельки воды, стекающие по ее коже, сияющие глаза в момент, когда… Я сжал зубы и прислонился головой к холодному кафелю… многое бы отдал, чтобы эта фантазия стала реальностью.

Пока я был в ванной, рассвело окончательно. Мало того, тучи, нависавшие над школой всю последнюю неделю, разошлись, открывая ярко‑ голубое небо и поднимающийся золотой диск солнца. Снег, укрывающий землю и лежащий на темно‑ зеленых еловых ветках, сиял и искрился под солнечными лучами. Я уставился в окно и бездумно смотрел на открывающуюся предо мной картину, не желая даже думать о том, что может произойти через несколько минут. О том, что Эрика может передумать и все‑ таки уйти от меня…

Послышался шорох, потом звук приближающихся шагов… Я напрягся. Эрика молча подошла и встала рядом со мной, тоже разглядывая пейзаж. Я мучительно собирался с духом, чтобы произнести те слова, после которых все может рухнуть

– Эрика…

– Кейн, – в ту же секунду произнесла она, повернувшись ко мне.

В моей голове сразу возникла неприятная мысль – она пришла к тому же выводу и теперь просто хочет мне это сказать.

– Нет, говори ты, – предложила она.

Я прислонился к оконному проему, собрал всю свою волю и начал:

– Эрика, мне кажется, ты вчера не поняла меня. Я предлагаю тебе свободно уйти, при этом никто не сможет тебе ничего сделать, ты по‑ прежнему будешь считаться моим Девилом и пребывать под защитой моего имени.

К моему… ну даже не удивлению, скорее, облегчению, она заявила:

– Мне казалось, мы вчера уже все выяснили. С чего ты вообще взял, что я хочу куда‑ то уйти?

Напряжение начало потихоньку отпускать меня, но я все еще боялся поверить в услышанное. Я опять ошибся в ней? „А как же“, – съехидничал внутренний голос. – „Впрочем, у тебя это явно вошло в традицию. Смотри, не нарушь ее, иначе жизнь станет легкой и приятной“.

Эрика ткнула меня пальцем в грудь и поинтересовалась:

– Объясни мне, пожалуйста, когда ты начал читать мои мысли и знать то, что мне хочется?

Я нервно провел рукой по волосам.

– Я не знал… и не начинал… Я просто подумал…

– Тебе вредно думать, – заявила Эрика, при каждом слове тыкая меня пальцем в грудь. – Как только ты начинаешь думать, то обязательно приходишь к неправильным выводам.

„Точно“, – подтвердил внутренний голос. – „Тебе явно стоит меньше думать и больше верить своим чувствам“.

Я стоял и молча смотрел на девушку перед собой. С румянцем от возмущения на щеках, гневно горящими глазами, чуть встрепанная после сна, одетая в самую простую футболку – она была необыкновенно хороша. Я последовал совету внутреннего голоса и решил послушать собственное сердце. А оно кричало, что я, как минимум, небезразличен Эрике, иначе она ушла бы, не раздумывая. Я начал понимать, нет, скорее чувствовать, что все мои фантазии вполне осуществимы, стоит только протянуть руку и прижать к себе Эрику… только бы не спугнуть… только бы не испортить все…

Эрика все стояла и ждала моего ответа. Я больше не мог противиться искушению и притянул ее к себе, выдохнув:

– Эрика…

Она приникла ко мне, положив голову на плечо, и замерла. Мы оба не двигались, просто прижимаясь друг к другу всем телом. Черт, я совсем не знаю, как вести себя с ней. Приказывать, как Мастер, каждый раз рискуя, что она уйдет? Вряд ли я смогу сейчас это делать, слишком сильной будет боль от потери, ведь во мне уже горела ярким пламенем надежда на то, что мы будем вместе. Подчиняться всем ее просьбам/указаниям? Это будет невероятно сложно, учитывая мой независимый характер… но я попробую.

Эрика оторвалась от меня, чмокнула в щеку – кожа под ее губами сразу запылала – и сообщила, что хочет есть.

За завтраком я не знал, куда смотреть. На Эрику – я боялся смутить ее желанием, очевидно, явно читающимся в моих глазах. В сторону – она опять может обидеться и закатить истерику.

Я нарвался в любом случае. Истерики, к счастью, не было, но Эрика решительно уволокла меня в гостиную, отобрала и отключила сотовый, чтобы нам никто не мешал, и приступила к допросу.

– Откуда ты узнал?

Вот черт. Да, мне не надо было пояснять, что именно я узнал. Но Эрика наверняка расстроится, если узнает всю правду. Я отвел взгляд в сторону, не желая видеть боль в ее глазах. Поза Эрики – верхом на моих коленях, прижимаясь промежностью к моему члену – тоже не добавляла комфорта. Я совершенно определенным образом реагировал на ее близость, и напряжение в джинсах все явственнее давало о себе знать.

Эрика не сдавалась и потребовала, чтобы я смотрел на нее. С неохотой я перевел на нее взгляд и слегка удивился, увидев, что она смутилась и чуть отодвинулась назад. Я решил попробовать поменять тему разговора:

– Эрика, я – кретин, и должен был тебя сразу выслушать.

Естественно, она не позволила мне этого и потребовала ответа на заданный вопрос.

– Тебе он не понравится, – предупредил я.

– Валяй, выкладывай. Уже и так вся школа знает, что я шлюха, – отмахнулась Эрика. Меня передернуло при этом слове. Еще недавно я сам бросил его ей в лицо и теперь горько жалел об этом.

Эрика явно не собиралась отставать от меня, ожидая ответа. Я вздохнул и начал:

– Стивен – или Берт – снимал все на камеру.

Дальше можно было не рассказывать. Эрика поняла все мгновенно и опустила голову, густо покраснев. Черт, как же мне хотелось убрать всю боль, которую она сейчас чувствовала. Я сделал единственное, что мог – прижал к себе и начал поглаживать по голове.

– Прости. Я не хотел говорить, зная, что тебе не понравится.

Эрика попыталась вырваться, но я удержал ее. Конечно, она заинтересовалась тем, кто еще мог это видеть. Хоть в этом я мог ее утешить. Жаль, безусловно, что все видела моя семья, но зато я мог быть абсолютно уверен – они не расскажут никому.

Эрика высвободилась и села на мои колени боком, положив голову ко мне на плечо.

– Давай, выкладывай дальше. Почему ты решил, что я только и жду, чтобы удрать от тебя? – поинтересовалась она.

Так, у нас сегодня явно день неприятных вопросов. И как мне объяснить, что я только и делал, как ошибался в оценке ее характера и действий?

– Эрика, я мудак, – со вздохом признался я.

– Да кто бы сомневался. А теперь, когда мы выяснили сей животрепещущий факт, не будет ли любезен многоуважаемый сэр изложить мне весь ход его мыслей, приведший к данному удивительному выводу, – парировала она.

Не понял? Это так не вязалось с обычной речью Эрики, что я решил уточнить, силой приподняв ее голову и заглядывая ей в глаза:

– Ты издеваешься?

Огоньки в ее глазах подсказали мне, что я прав. Она действительно издевается надо мной и, мало того, наслаждается этим процессом. Эрика вернулась в прежнее положение у меня на коленях и сообщила:

– Ага. Давай, давай, я жду. Мне страшно интересна мужская логика, которой вы так гордитесь.

Мужская логика? Она действительно не понимает, что я делал с ней? Вот уж, действительно, женскую логику понять невозможно. Я решил попытаться еще раз объяснить ей:

– Эрика, но ты же не можешь отрицать, что я обращался с тобой, как с последней…

– Шлюхой, – закончила она. Меня опять передернуло. – Слушай, мне так неудобно. Оставь мою голову в покое и расскажи мне то, чего я не знаю.

Да черт побери все! Она так легко говорит обо всем этом, что я скоро действительно поверю, в то, что это не имеет особого значения. „И опять окажется, что ты неправильно оценил ситуацию“, – включился внутренний голос. Я быстро усадил ее на диван и встал на колени, нависая над ней. „Правильно, на коленях ты еще не стоял, а стоило бы“, – одобрил голос. Я отмахнулся от него. Сейчас меня интересовало совсем другое.

– Только не говори, что тебе это нравилось.

Эрика хихикнула:

– Тогда я промолчу.

Все мои представления, которые я так тщательно выстраивал, рушились, как карточный домик.

– Но тебе просто не может это нравиться!

Эрика тихо зарычала и столкнула меня с дивана на пол так, что мне пришлось сесть на пятки. Она опять ткнула меня пальцем в грудь:

– А теперь послушай меня. Единственное, что я могу поставить тебе в вину – это твое ослиное упрямство, с которым ты отказывался поговорить. Молчи. Сейчас я все‑ таки выскажу тебе все, что думаю. Так вот, я понимаю, о чем ты подумал, когда увидел меня на коленях перед Стивеном. Не могу сказать, что одобряю это, но могу понять. Другой, может быть, подумал бы еще хуже. Все остальное – и секс, и наручники, и что ты там еще придумал – это было в ответ на мои провокации. Думаю, если бы я вела себя как мышка, о чем просила Кэтрин, то ничего бы не было. Правда?

Я не верил своим ушам. Ни одна нормальная девушка не… „Вот‑ вот. Ключевое слово – нормальная. С чего ты взял, что она нормальная? “ – серьезно спросил внутренний голос. – „Она с самого начала вела себя не так, как другие“.

Я прислонился спиной к дивану и откинул голову. Действительно, почему я решил, что Эрика похожа на других? Это притягивало меня к ней, как магнитом. Смог бы я удержаться в стороне, не провоцируй она меня? Скажем, с той же Кристиной? Смог бы я переспать с ней, если бы Эрика тихо сидела у себя в комнате?

„Нет“, – хмыкнул внутренний голос. – „Вспомни, с каким чувством ты выставил Кристину из квартиры“.

– Не знаю, – ответил я. – Скорее всего, я воспользовался бы любой возможностью, чтобы взять тебя.

Эрика села рядом со мной.

– Кейн, даже при всей моей неопытности в интимных отношениях, не могу сказать, что это было подлинное насилие. Сильно подозреваю, что жертвы изнасилования не испытывают оргазма…

Неопытности? Черт, а я не сказал бы…

– А сколько у тебя было мужчин? – внезапно спросил я. Не то, чтобы мне было очень интересно, но…

– А что, тебе вдруг стало интересно? А сколько у тебя было девушек, не хочешь сказать в ответ?

Я закрыл голову руками. Она совершенно права. Я не имею права спрашивать ее об этом, это не мое дело… Чья бы корова мычала, как говорится.

– Да, я не имею права требовать ответ, – тихо произнес я.

– Кейн, посмотри на меня, – приказала она. – Кейн, не заставляй меня делать это силой.

Я поднял голову.

– Кейн, ты имеешь полное право спрашивать меня о чем угодно, и не только потому, что ты мой Мастер. Между нами есть что‑ то большее, пока не знаю, что, но мы не чужие друг другу.

Между нами есть что‑ то большее… эхом отозвались в моей голове ее слова. Значит, Эрика тоже чувствует это необъяснимое притяжение между нами. Но она продолжала говорить:

– А я могу, кстати, не отвечать, если не захочу. Но если для тебя это так важно, скажу – у меня был один парень в прежней школе. Секс между нами длился тридцать секунд, не больше. Я просто перестала быть девственницей.

Один парень? Всего один? При этом она явно не любила его, иначе не говорила бы с такой легкостью о тридцати секундах секса. Вот идиот, кстати говоря. О чем он только думал? На его месте я бы… Я не успел додумать эту мысль. Руки сами собой потянулись к Эрике, прижимая ее к моей груди, губы нашли ее рот, сливаясь с Эрикой в страстном и глубоком поцелуе. Она не стала ни возражать, ни отстраняться – она ответила мне, с готовностью приоткрывая рот и впуская в него мой язык. Я потерялся в потоке ощущений, накативших на меня, и абсолютно перестал себя контролировать. Причем, похоже, не только я, потому что Эрика тоже потеряла голову. Несколько минут мы самозабвенно целовались, одновременно стягивая друг с друга футболки. Я уже лихорадочно прикидывал, как бы поудобнее уложить Эрику на пол, чтобы раздеть до конца, как вдруг она отстранилась.

Я усмехнулся. На этот раз она была неправа. Так уж получилось, что в ящике компьютерного стола валялась пачка презервативов, и я помнил об этом.

– Ты не поверишь, презерватив есть. Но я, правда, с тобой забываю обо всем. Ты права. Давай свои вопросы. И ты, кстати, тоже можешь спросить меня о количестве моих девушек, – я хотел быть с ней максимально честным.

Эрика помрачнела и откинула голову на спинку дивана:

– Я и так знаю. Меня любезно проинформировали практически с самого начала.

– Да. И сколько их было? – поинтересовался я.

– Семьдесят восемь. Или восемьдесят семь. Точнее – посоветовали узнать у тебя, но мне как‑ то не хотелось, – сообщила Эрика.

Что? Откуда она это взяла? Я невольно засмеялся, совсем не желая обидеть Эрику, но она надула пухлые губки. Я подавил в себе порыв поцеловать их и принял серьезный вид, хотя внутри продолжал смеяться. Нет, она правда серьезно?

– Ты правда считаешь, что я перетрахал почти сотню местных девушек?

Черт, она и правда так считала! Это читалось в ее взгляде и выражении лица. Я вздохнул, жалея, что не могу успокоить ее так же, как это сделала она пару минут назад. Но, по крайней мере, мои слова о том, что их было не больше десяти, явно успокоили Эрику.

Но вот ее вопрос о Кристине поставил меня в тупик. Она ревнует? В ее голосе совершенно точно было нечто большее, чем просто интерес.

– С тех пор, как ты начала жить со мной, я спал только с тобой, – честно признался я, внутренне опять проклиная себя за то, как именно делал это. И с чего она, интересно, так решила?

– Потому что в пятницу она оповестила всю школу, что у нее свидание с тобой, – ответила Эрика.

Что?! Какое еще свидание?

– Мне надо было поговорить с ней, вот и все. Кое‑ что выяснить.

Эрика не отводила от меня взгляда. Я явственно видел, как она обрабатывает полученную информацию и постепенно расслабляется.

Я сел рядом с Эрикой, привлекая ее к себе. Мне невероятно хотелось все время касаться ее, и каким‑ то образом я чувствовал, что она не будет возражать. Кроме того, я надеялся, что вопросы у нее закончились, можно расслабиться и даже… может быть продолжить то, что Эрика недавно прервала.

– Ну, допрос окончен? – поинтересовался я. Скажи, пожалуйста, что да!

– Еще чего, – немедленно ответила она.

Конечно, а чего еще можно было ожидать – мысленно вздохнул я.

Эрика замолчала, рассеянно поглаживая меня по плечу. Я ждал ее вопроса. Внезапно она резко села.

– Это был сон?

Черт, черт, черт! Так она действительно тогда полуспала? И мне надо признаться, что я взял ее во сне? И как она должна отреагировать на это? „Чего ты так мучаешься? “ – проснулся внутренний голос. – „Она же явно была не против“.

– А если это был не сон, что ты скажешь? – неуверенно спросил я.

Эрика задумалась, а от ее следующих слов меня затопило невероятное возбуждение.

– Ничего не скажу и потребую повторения наяву, чтобы можно было сравнить, – и поцеловала меня.

Я не стал медлить, мгновенно притягивая ее к себе. Казалось, мы возобновили все с того же места, на котором остановились, только мне опять пришлось сдирать с нее мешавшую футболку. Эрика откинулась назад, подставляя обнаженную грудь моим жадным губам, тихо простонав от удовольствия. Член в моих джинсах пульсировал от возбуждения, я уже был готов завалить ее на пол и взять прямо так… Но… она же просила повторения. Я решительно встал, поднимая ее на руки и прижимая к себе, и понес в свою спальню. Эрика немедленно возмутилась, и мне пришлось пояснить, что полноценное повторение возможно только в той же обстановке, в какой все происходило – то есть на моей кровати. Она вынуждена была согласиться, но тут же укусила меня за плечо.

– Помнится, я и тогда тебя укусила… – с довольным видом сообщила она в ответ на мой невольный вскрик.

– Было такое, – согласился я. – А я тогда сделал вот так, – и приник к ее губам в нежном поцелуе.

Все шло примерно так же, как и в ту ночь – я был таким же осторожным, Эрика – агрессивной, но в этот раз все было лучше, намного лучше, поскольку я знал, что она не спит, и все, что она делает – это по ее собственному желанию, а не по моему приказу или под воздействием ее подсознания. Эрика все так же потребовала, чтобы я взял ее, не в силах больше ждать, и я с готовностью подчинился, в последний момент вспомнив о презервативе. Чертова резинка, с этой девушкой я все время забываю о ней.

Когда мы оба лежали в обнимку, переводя дыхание после головокружительного оргазма, я тоже решил задать вопрос. Я плохо разбирался во всех этих женских проблемах, но, если Эрика сделала укол, о котором говорила Кристина, он ведь должен был начать действовать, правильно? И, кстати, зачем она его сделала?

Эрика честно ответила. Я так и знал, что без моей сестры здесь не обошлось. Если уж Кэтрин взбредет что‑ то в голову, она будет давить до тех пор, пока все не возьмут под козырек и не выполнят ее приказ. Я тихо выругался под нос и прижал Эрику к себе. Но она вырвалась, приподнялась, опираясь на локоть, и поинтересовалась:

– А почему ты спрашивал? Подожди… Дай подумать. Тебе сказали об этом в тот день, правильно? И добавили, что я сделала это для… кого‑ то другого, так? Поэтому ты так отреагировал, да?

Б***ь! А вот это я не собирался ей рассказывать. Мне не хотелось признаваться в том, что слова бывшей подружки так настроили меня против Эрики. Я ничего не ответил, но этого и не требовалось – Эрика догадалась сама и пришла к верному выводу, точно назвав Кристину.

„Тебе стоило бы поучиться у нее искусству делать правильные выводы“, – посоветовал внутренний голос. На этот раз я не мог не согласиться с ним. „Безусловно“, – мысленно ответил я. – „Только боюсь, мне это не дано“. Не знаю, что сейчас выражало мое лицо, потому что Эрика внезапно потребовала от меня прекратить строить скорбящего ангела.

– Почему ангела? – искренне возмутился я. – Всегда считал себя похожим на демона.

– Пока ты так скорбишь, не жди, что тебя назовут демоном, – решительно заявила она.

Ах так! Я одним движением перевернул ее на спину.

– Я тебе сейчас покажу, кто я – ангел или демон, – я жадно впился в ее губы. Страсть опять захватила нас.

Шорох простыней, звуки поцелуев, тихие стоны, становившиеся с течением времени все громче, наполнили комнату. Эрика выгибалась в моих руках, подставляя моим губам и рукам чувствительные части своего тела, и я с готовностью принимал все это. Когда я уже не мог больше выдержать настойчивые требования своего члена, Эрика словно ощутила это и с готовностью раздвинула ноги, но вдруг, опомнившись, ехидно спросила о наличии презерватива.

„Твою мать“, – выругался я и полез в ящик тумбочки. „Б***ь, этот укол, что, еще не начал действовать? “ Этот самый вопрос я задал Эрике, когда мы опять лежали обессиленные, отходя от кульминации. Она, немного подумав, сообщила, что еще неделю надо подождать. „Значит, уже после бала“, – прикинул я. Да, видимо, придется сказать сестре спасибо. Вдруг я понял, что жутко хочу есть. Эрика начала выбираться из кровати.

– Пойду накину что‑ нибудь и быстренько сделаю перекусить.

– Подожди, – я кинул ей свою футболку, с восторгом представляя в ней Эрику. К счастью, она не стала возражать и накинула ее, правда, пробурчав что‑ то по поводу моего запаха. Я тоже встал и выдохнул ей в волосы. Не совсем понимаю почему, но вид Эрики в моей футболке словно поставил на ней дополнительный знак, подчеркивающий, что она – моя. И, если честно, я хотел заявить об этом всему миру.

Пока я натягивал шорты, Эрика двинулась на кухню, но, сделав пару шагов, споткнулась и чуть не упала. Если бы я не смотрел на нее все время, любуясь очертаниями симпатичной попки под тонкой тканью, то не успел бы подхватить.

– Что такое? – поинтересовался я.

– Кейн, угомонись. Просто ты слишком хорош… в некоторых областях. Ноги меня не держат.

Я самодовольно улыбнулся, понимая, о каких областях идет речь, и перекинул Эрику через плечо. Не сказал бы, правда, что сам твердо стоял на ногах, но демонстрировать это точно не собирался. Эрика начала вырываться и бубнить о том, что собиралась еще в ванную. Я, усмехаясь, предложил ей свои услуги в транспортировке. Тогда Эрика выдала длинную тираду, заключавшуюся в том, что она не нуждается в гиперопеке, но на последних словах пошатнулась и рухнула мне на грудь. Я с готовностью прижал девушку к себе, с наслаждением вдыхая ее запах.

– Безусловно, я прекрасно это вижу. А теперь садись. Бутерброды тебя сейчас устроят? – и я усадил ее на место.

В течение всего обеда я наблюдал, как Эрика что‑ то замышляет, и, кажется, знал, что именно. Я не ошибся. Она, доедая на ходу, сорвалась с места и убежала в ванную. Я притворился, что не успеваю ее поймать, оказавшись у двери в ванную как раз в тот момент, когда Эрика торжествующе захлопывала ее. Мне показалось, что пора напомнить, кто здесь Мастер, и я открыл дверь настежь.

– Здесь нет запора, Девил, – усмехнулся я.

Эрика начала лепетать, что ей требуется уединение, и я должен закрыть эту чертову дверь с той стороны. Я выполнил ее указание. Она думает, что может управлять мной? Пусть. Я лучше знаю, что происходит на самом деле.

Когда Эрика вышла из ванной – одетая в ту же самую футболку – я лежал на кровати, полуодетый, запрокинув руки за голову так, чтобы выделялись рельефные мышцы моего живота, и закрыв глаза. По звуку шагов я понял, что Эрика замерла на пороге, затаив дыхание, и про себя ухмыльнулся.

„И не стыдно тебе девушек охмурять? “ – хихикнул внутренний голос.

„Абсолютно“, – уверенно ответил я ему.

Эрика тем временем справилась с растерянностью и, сев рядом со мной на кровать, провела рукой по моему животу.

Я решил вернуть ей ее же слова:

– Девил, иногда людям требуется уединение.

– Точно, – согласилась она. – Как раз об этом я и хотела поговорить.

Я мгновенно сел. О чем это она? Эрика все‑ таки хочет уйти от меня? Я начал паниковать, изо всех сил сохраняя на лице невозмутимое выражение. Но, к счастью, Эрика заговорила о правилах. Я готов был отменить запрет на разговоры, надеясь, что отходить от меня Эрика и так не захочет. Но, очевидно, это тоже волновало ее.

– Но я все равно должна повсюду таскаться за тобой? – с дрожью в голосе спросила она.

– Ну, скорее со мной, чем за мной. А тебя это не устраивает? – черт, почему она не хочет быть со мной? Или она предпочитает не демонстрировать наши отношения на людях?

– А прогулка со мной тебя не устроит? Или ты боишься, что…

Эрика практически перебила меня:

– Устроит. Будем гулять вместе.

Я попытался представить, на что будут похожи эти прогулки. Надо будет увезти ее за город погулять. Там, где не будет сотни посторонних взглядов, следящих за каждым моим шагом.

Эрика подползла ко мне:

Ревновать? Вообще‑ то я и не думал этого делать. Мне просто не нравилось быть под прицелом посторонних.

Мы сидели и молчали. Я все еще пытался понять, почему Эрике так не нравится идея о прогулках со мной. Потом мои мысли перескочили на ее последние отлучки без меня, когда она до темноты где‑ то болталась. Потом невольно начал вспоминать о том, что я делал в это время. Потом…

– Что ты сделала с компом? Как ты смогла испортить его, не залезая внутрь?

Я точно знал, что внутрь никто не лазил, поскольку гарантийные печати были на местах.

Она хихикнула:

– Твою мать! – в порыве чувств я сказал это вслух. Кретин и идиот! Гениально простое решение! Почему я с самого начала не подумал об этом? – А я начал уже прикидывать, какую материнку поставить. Как ты узнала об этом? Не каждая девушка вообще знает, что такое БИОС, не говоря уж о параметрах процессора.

Она хихикнула:

„Теперь ты знаешь, что она считает тебя отличным любовником и отвратительным айтишником“, – обрадовался внутренний голос.

„Лучше быть любовником, чем айтишником“, – парировал я. – „Удовольствие не сравнимо“.

Меня заинтересовало, как Эрика оказалась в этой школе, да еще и в середине года.

– А почему ты оказалась в этой школе? – спросил я.

Эрика начала рассказывать о своем детстве и семье, потом стала задавать мне те же самые вопросы. Я с неохотой, в нескольких предложениях все рассказал ей, но Эрика продолжала спрашивать. Через какое‑ то время мне это надоело, я замолчал, она тоже, и мы мирно задремали в обнимку.

Разбудили нас громкий стук и голос Мэтта:

– Кейн, открывай, иначе я выломаю дверь.

Я сонно сполз с кровати и пошел открывать. С Мэтта станется, он действительно может вышибить дверь, не задумываясь о последствиях. Я не успел повернуть ключ в замочной скважине, как дверь буквально отлетела в сторону, и в квартиру ворвались все мои дражайшие родственнички, чуть не сбив меня с ног.

– Привет, Кэтрин, – пробурчал я. Надо было понять раньше, что она не даст нам спокойно провести день. – Чему обязан визитом?

– Кейн, вы не отвечали на звонки, – взвилась она в потолок. – Ни ты, ни Эрика, а я звонила, по меньшей мере, сорок раз. И я подумала, что вы поубивали друг друга.

Остальные ввалились в мою спальню, и я услышал свист Мэтта:

– Мы, кажется, помешали, – с явной издевкой в голосе сообщил он.

Я обозлился:

– А ничего более умного ты не смогла придумать? – спросил я у сестры. – Мы просто отключили сотовые, чтобы нам никто не мешал.

Со своего места в прихожей я не мог видеть Девила, загороженную спинами Дерека и Мэтта, но отлично представлял себе эту картину – Эрика, сидящая на моей кровати, в моей футболке, с растрепанными волосами, заспанная. Она явно понимала, что это не самый приличный вид, поэтому протиснулась мимо парней на пороге спальни и удалилась к себе. Девушки тут же исчезли в ее спальне, плотно прикрывая дверь. Я остался наедине с Мэттом, которого просто разрывало от попыток сдержать смех, и улыбающимся Дереком.

– И что? – пробурчал я, доставая себе чистую футболку и надевая ее.

– Да ничего, – заржал Мэтт, не выдержав.

Я вздохнул и повернулся к Дереку:

– А ты что скажешь? Давай, выкладывай.

– А что тут говорить? – усмехнулся он. – Я не маленький, и так все понимаю. Надо полагать, вы, наконец, поговорили, – утвердительно сказал он.

Я молча кивнул.

– Ну и прекрасно, – отозвался Дерек. – Пойдем, там сегодня играют Викинги из Миннесоты с Титанами из Теннесси.

Мы расселись в гостиной, включив телевизор. Что делали девушки – понятия не имею, но они провели в комнате не меньше сорока минут. За это время мы успели понять, что проголодались, и заказали пиццу. Наконец, девушки присоединились к нам. Синтия и Кэтрин сели рядом со мной на диван, недовольно посмотрев на своих бойфрендов. Эрика застыла на пороге, не зная, куда пристроиться – все места были заняты. Ну, правильно, обычно мы собираемся у Кэтрин с Дереком, а я привык жить один. Те редкие вечеринки, которые у меня проводились, не предполагали необходимости большого количества сидячих мест. Эрика явно колебалась. Эй, ты, надеюсь, не собираешься уйти?

– Эрика, иди сюда, – приказал я.

Девушка дернулась, явно собираясь исчезнуть, но пересилила свое чувство противоречия и неторопливо, изо всех сил делая вид, что это она не приказу подчиняется, а просто сама по себе решила присесть на пол, направилась ко мне. Как только она подошла на расстояние вытянутой руки, я притянул ее к себе и усадил на колени. Эрика немного поерзала, устраиваясь поудобнее, и положила голову ко мне на плечо. Весь матч мое внимание было поделено пополам – одна часть наблюдала за ходом игры, а вторая следила за хорошенькой девушкой, прильнувшей ко мне.

Вечер прошел в том же ключе. Я не спускал Эрику с коленей, делая вид, что это совершенно обыденное положение вещей. Остальные тоже, казалось, не обращали на это внимания. Только я периодически ловил направленные на меня взгляды: понимающие – Дерека, поддразнивающие – Мэтта, счастливые – Кэтрин и слегка недовольные – Синтии.

В начале одиннадцатого все резко засобирались и разошлись. Эрика ушла на кухню убирать посуду, я принял душ и ждал ее в своей постели, даже не сомневаясь, что она придет ночевать ко мне.

Я ошибся. Опять. Потому что Эрика ушла к себе. Сначала я решил, что она просто хочет надеть пижаму, или в чем там спят девушки? Но время шло, а в моей спальне никто не появлялся.

– Вот ведь упрямая девчонка, – выругался я.

Она уже уютно устроилась в своей кровати, укрывшись одеялом до самого носа. Секунду я размышлял, что, может, опять лечь рядом с ней? Но моя кровать шире и удобнее. Я решительно стянул одеяло с Эрики и поднял ее на руки.

– Эй? Ты что делаешь? – сонно забухтела она.

– Я ввел новое правило, теперь ты спишь только со мной, – ответил я, опуская ее на свою кровать.

– Возражения, как я понимаю, не принимаются? – строптиво поинтересовалась она.

– Нет, – твердо ответил я, ложась рядом с ней и обнимая ее за талию.

Мы лежали в тишине, лишь тусклый свет фонаря пробивался сквозь неплотно закрытые шторы. Я прижимал к себе Эрику и невольно вспоминал вчерашний день и мое отчаяние, когда я пришел к выводу, что ее надо отпустить. Так почему же она не ушла?

„А тебе так нужно это знать? “ – поинтересовался внутренний голос. – „Оставь все в покое. Она с тобой, спит в твоих объятиях, чего тебе еще надо? “

„Не знаю“, – честно ответил я. – „Просто не могу этого понять“.

„А если спросишь, тебе станет легче? “

„Возможно“.

– Эрика? – черт, надеюсь, она еще не спит.

– А? – сонно ответила она.

– Почему ты не ушла?

Она помолчала, потом неуверенно сказала:

– Мне слишком нравится доставать тебя. И еще, предпочитаю, чтобы в твоей постели спала я, а не кто‑ нибудь другой.

„Ну что, тебе стало легче? “ – ехидно осведомился внутренний голос. – „Ты ждал, что она признается тебе в любви? “

Да, возможно, я ждал именно этого. Но, с другой стороны, мы знакомы всего две недели. Хорошо уже то, что она не хочет никого подпускать ко мне. А я, соответственно, к ней. Мы неплохо подходим друг другу.

„Это точно“, – хмыкнул внутренний голос.

Глава 21

Эрика

Проснувшись, я обнаружила, что прижимаюсь спиной к крепкому мужскому телу, а на моей талии лежит тяжелая рука Кейна, не позволяющая мне отодвинуться. Я удовлетворенно вздохнула, устраиваясь поудобнее и накрывая его руку своей, так и не открыв глаз. Мне было удивительно хорошо и спокойно. Впервые за последние две недели, да, собственно, и за всю жизнь я спала в объятиях парня, которого любила. Нет, поправила я саму себя, не впервые. Это уже во второй раз. Но позапрошлая ночь была… как бы это сказать… в общем, мы просто вырубились от переизбытка эмоций. Зато эта… Я потянулась. Да, вот новое правило мне определенно нравится. Я потянулась еще раз, лениво открывая глаза. Мой рассеянный взгляд упал на часы на тумбочке. Что‑ то не то они показывают… Я протерла руками глаза и постаралась сконцентрироваться на светящихся цифрах.

– Твою мать, – с чувством выругалась я и начала выбираться из‑ под руки Кейна.

– Ты что ругаешься? – сонно пробормотал он, притягивая меня обратно.

– Кейн, вставай! Мы проспали! – я резко сбросила его руку и понеслась в ванную комнату. За спиной послышался хриплый со сна, но от этого еще более сексуальный голос, который чувственно ругался.

Проделав утренние процедуры со всей возможной скоростью, я уступила ванную Кейну и рванула на кухню. Кейн догадался включить кофеварку, пока я умывалась, и это было просто великолепно, потому что кофе сейчас был просто необходим.

В любой другой день я бы наплевала на опоздание и вообще не пошла в школу, но сегодня, к сожалению, было какое‑ то суперважное тестирование, которое может оказать влияние на поступление в колледж. Опаздывать на него крайне не рекомендовалось.

Мы пришли вовремя, даже успев глотнуть кофе и что‑ то бросить в рот. В основном потому, что я надела устойчивые кроссовки вместо сапог на шпильках, а Кейн буквально донес меня до школы, не давая споткнуться и упасть.

Мне было очень интересно посмотреть на его поведение и настроение в школе. Что‑ то подсказывало мне, что он не изменится в одну секунду и не станет веселым и доброжелательным человеком. Точно, я не ошиблась. Как только мы приблизились к школе, на его лице мгновенно оказалась та самая непроницаемая маска отстраненности. Я даже испугалась, что весь вчерашний день был сном, и только ощущения тепла и нежности, исходившие от него, разубеждали меня в этом. Но со стороны, надо полагать, казалось, что наши отношения не изменились.

На ланче он, не моргнув глазом, принял к сведению, что после уроков Кэтрин тащит меня за платьем. Синтия внезапно тоже загорелась желанием присутствовать при этом эпохальном событии. Я только пожала плечами и согласилась, правда, не смогла удержаться и добавила:

– Тогда предлагаю взять с собой еще и парней.

– Это еще зачем? – возмутился Мэтт. – Что мы там забыли? Таскаться за вами по всем этим бутикам, пока у нас не заболит голова от всех этих кофточек и рюшечек?

– Ну почему же? – ответила я вопросом на вопрос. – А вдруг тебе не понравится платье, которое выберет Синтия? А еще лучше, только представь, как ты помогаешь ей подобрать трусики в тон платью в отделе нижнего белья?

Дерек поперхнулся содовой. Мэтт несколько секунд молчал, видимо, представляя себе эту картинку, потом заржал так, что на нас обернулись сидящие за соседними столиками. Кейн невозмутимо заметил:

– Эрика, я не сомневаюсь, что одобрю любое платье, которое ты выберешь, без предварительного просмотра. Что же касается трусиков…, ‑ он сделал паузу. Я поднесла ко рту стакан, стараясь скрыть улыбку. – Они тебя, конечно, не портят, но без них ты смотришься лучше.

Вот теперь я подавилась содовой, которую не вовремя глотнула. Нет, мне, безусловно, было понятно, что сидящие за столом в курсе наших отношений, да и вся школа, собственно, не сомневалась в этом, но говорить вот так… при всех… Кейн же, похоже, решил добить меня:

– Хотя я бы не отказался посмотреть, как ты их примеряешь. Эти примерочные в магазинах нижнего белья…

Я достаточно пришла в себя, чтобы отпарировать:

– Даже не сомневаюсь, что у тебя имеется богатый опыт.

– Нет, – мгновенно последовал ответ, – Но я не отказался бы приобрести его с тобой.

Все за столом, раскрыв рот, следили за нашей перепалкой. Не знаю, правда, что их так удивило. То ли предмет беседы, то ли, что Кейн вообще нарушил свой обычный обет молчания в кафетерии.

Я сочла нужным не продолжать обсуждение этой темы и быстро перевела разговор на другое.

В итоге парни с нами не пошли. Даже Дерек, обычно таскавшийся вместе с Кэтрин, нашел предлог и отказался. Ну и к лучшему, не думаю, что смогла бы спокойно выбирать платье под пристальным взглядом Кейна.

В торговом центре Кэтрин начала предлагать мне одно платье за другим. Я отвергала их, даже не примеряя. Все они были более‑ менее классическими. Различались лишь длина, цвет и материал, а так – корсет, обнаженные плечи, пышная или узкая юбка. Я же хотела что‑ то необычное. Не знаю, что конкретно мне хотелось найти, но было понятно – как только я найду это платье, то сразу пойму – это оно. Почему‑ то у меня появилось желание, может, немного детское, найти такое платье, чтобы Кейн его не одобрил. Не то чтобы мне так хотелось спровоцировать его – хотя, возможно, и это тоже – но меня разозлила его уверенность в том, что я обязательно выберу наряд, подходящий его вкусам.

Оно нашлось в третьем по счету бутике. Сначала меня привлек его цвет – холодный синий, и, когда я вытащила вешалку, то поняла, что вот оно, то самое платье.

Не слушая Кэтрин, которая предлагала мне очередное платье для Барби, я скрылась в примерочной. Обе девушки – и Синтия, и Кэтрин – с интересом ждали, когда я отодвину шторку.

– Ну как? – поинтересовалась я, демонстрируя платье и себя в нем.

Они долго молчали, потом Синтия зажала себе рот, давясь от смеха, а Кэтрин серьезно сказала:

– Что‑ то мне кажется, что Кейн это не одобрит.

– Ну и прекрасно, – бодро отозвалась я. – Значит, это как раз то, что надо. Я его беру.

Я еще раз осмотрела себя в зеркало. Да, Кейну оно вряд ли понравится.

– И ты явно сэкономишь на нижнем белье, – с трудом перестав смеяться, сообщила Синтия.

И это тоже было правдой. Белье под это платье надеть было нельзя. Ну что же, значит, в этом отношении Кейну должно все понравиться… Если его больше устраивает мой первозданный вид…

Мне удалось не купить туфли на высоченной шпильке, на которых настаивала Синтия, поскольку я прекрасно понимала, что буду ходить на них, как олень на льду. Вместо этого я подобрала классические синие лодочки на невысоком, примерно пятисантиметровом каблучке. Это меня вполне устраивало. С одной стороны, каблук есть, на балетки туфли не смахивали, а с другой стороны, мне в них удобно. Еще я с чистой совестью разорила своего Мастера на легкое, почти невесомое, но невероятно теплое пальто, учитывая, что моя куртка и длинное шелковое платье не очень сочетаются друг с другом.

* * *

Кейн явно ждал моего возвращения, но совсем не по той причине, по которой мне хотелось бы. Как только я закрыла за собой входную дверь, он появился на пороге гостиной и сердито поинтересовался:

– Ты поставила пароль на БИОС?

– Точно, – сообщила я, снимая куртку и кроссовки. – А что?

– Тогда, может быть, ты все‑ таки поделишься этим сакральным знанием? Мне в Интернет надо, знаешь ли.

Я хмыкнула.

– Знаю я твой Интернет. Игра падает, да? Отойди с дороги.

Я отпихнула его в сторону и для начала прошла к себе, чтобы найти тот обрывок бумажки с записанными на нем параметрами. Пароль, к счастью, я помнила и так.

– Лучше не смотри, – предупредила я, включая компьютер и заходя в БИОС. – Пароль тебе не понравится.

Естественно, он пристально смотрел, какие клавиши я нажимала, и недовольно рявкнул, как только понял, какие два слова я использовала:

– Эрика!

– Что? – невинно обернулась я. – Тебя предупреждали. А пароль хороший, мне нравится. И составлен по всем правилам.

Исправив параметры на правильные, я загрузила систему.

– Вот, наслаждайся.

Кейн поцеловал меня в щеку, сел и открыл браузер. Я не стала смотреть, что ему там понадобилось, ушла к себе и переоделась. Это заняло немного больше времени, чем обычно, поскольку я еще раз примерила платье, покружилась перед зеркалом и еще раз пришла к выводу, что оно идеально. Когда я вышла и направилась на кухню, из гостиной слышались знакомые звуки Half life 2.

– Ага, работать ему надо, конечно, – ухмыльнулась я.

Приняв душ перед сном и надев пижаму, состоявшую из шортов и футболки, я опять остановилась в коридоре, засомневавшись, куда идти. Правило – то оно, конечно, правило… И нельзя сказать, что я не хотела спать рядом с Кейном… Но проснувшееся во мне и окрепшее за последнее время желание во всем противоречить ему не давало спокойно жить.

– Даже не думай, – раздался из темноты спокойный бархатный голос.

– О чем не думать? – поинтересовалась я, не двигаясь с места.

– Ты сама знаешь, о чем. Иди сюда, – тон голоса не оставлял возможности для неповиновения.

Я громко, чтобы он услышал, вздохнула и повиновалась. „Ты же сама хочешь этого? “ – поинтересовался внутренний голос. – „Так что ты вы…делываешься? “ „Сама не знаю“, – мысленно пожала я плечами.

– А что было бы, если бы я не подчинилась? – уже вслух поинтересовалась я, залезая в кровать к Кейну и пристраиваясь на самом краю, оставляя максимально возможное расстояние между ним и мной.

– Я бы опять принес тебя сюда, – не раздумывая, ответил он, приподнимаясь на локте и внимательно глядя на меня. – Двигайся ко мне.

– Не хочу, – на автомате ответила я, уже потом понимая, что ляпнула.

„Дура! “ – заорал внутренний голос. – „Он же сейчас выставит тебя отсюда! “ Я уже и сама понимала это, видя мгновенно нахмурившегося и расстроившегося Кейна, и уже начала придумывать, как бы поумнее взять свои слова назад. Но скорбное выражение держалось на лице Кейна лишь несколько секунд, пропав так же мгновенно, как и появилось. В его глазах вспыхнул нехороший огонек.

– Ты точно не хочешь? – сексуальным шепотом произнес он, наклоняясь ко мне.

– Не‑ а, – уже не так уверенно заявила я.

– Точно? И этого ты тоже не хочешь? – почти коснувшись губами моей щеки, прошептал он.

– Нет, – замотала я головой. „Да! “ – заорал внутренний голос.

Губы Кейна уже были на моих, двигаясь нежно и ласково, лишь намекая на возможную страсть, которая может последовать за легким поцелуем. Теплая волна прошла по моему телу, задержавшись в низу живота. Все желание протестовать и сопротивляться пропало. Мои руки сами собой потянулись вверх, цепляясь за взъерошенные, как всегда, волосы Кейна и притягивая его голову к себе. Я приоткрыла губы, приглашая углубить поцелуй, но он не поддавался на провокации, целуя меня все так же ласково и невинно. Тогда я подключила язык, проводя кончиком по контуру его губ. Кейн продолжал крепко сжимать их. Я окончательно признала свое поражение. Не отрываясь от Кейна, я подвинулась к нему всем телом и тихонько простонала, давая понять, что сдаюсь.

Кейн откатился и лег на спину, закинув руки за голову. Комната освещалась только светом уличного фонаря, но я могла поклясться, что на его губах играет самодовольная улыбка.

– Эй! – возмутилась я, теперь уже сама приподнимаясь на локте.

– Что? – нарочито спокойно ответил он, но в его голосе явно слышались веселые нотки.

– Почему ты не…, ‑ я замялась, пытаясь подобрать нужное слово. – Ты не целуешь меня, – выбрала я, хотя хотела сказать совсем другое слово.

– Так ты же не хочешь этого? – он повернулся, и теперь мы смотрели друг другу в глаза. Даже при слабом освещении я потерялась в его взгляде и тихо призналась:

– Я соврала. Поцелуй меня, – и первая потянулась к его губам.

Теперь это был настоящий поцелуй, тот, от которого слабеют ноги, перехватывает дыхание, и исчезают все мысли в голове. Остается только он – тот, чьи губы двигаются вместе с твоими, чьи руки ласкают твою спину и перебирают волосы, чей напряженный член прижимается к твоей промежности. Кейн помог избавиться мне от пижамы, я стянула с него мешающие мне боксеры и терпеливо ждала, пока он наденет презерватив. Когда же можно будет обойтись без чертовой резинки?

В момент, когда наши тела соединились, я резко, со стоном, выдохнула и прижала Кейна к себе. Он двигался резко, почти грубо, но мне нравилось это больше, чем плавные и медленные толчки. Боже, как мне это нравилось! Я буквально растворялась в этом, отвечая на каждое движение Кейна, сконцентрировавшись на сгустке ощущений в том месте, где встречались наши тела. Когда тугой комок, наконец, взорвался в звездном фейерверке, я выдохнула „Кейн! “ и обессиленно распласталась на кровати. Кейн кончил вместе со мной и рухнул, из последних сил удерживая свое тело на локтях, чтобы не раздавить меня, и прижал свой лоб к моему.

– Врушка, – выдохнул он, тяжело дыша.

Я нежно поцеловала его в губы, словно извиняясь. Кейн ответил, но быстро оторвался и скатился с меня, потом развернул мое тело к себе спиной, обнял за талию, поцеловал в плечо и тихо сказал:

– Я все равно знаю, когда ты врешь. А теперь спи.

– Спокойной ночи, – сонно откликнулась я, уже уплывая в темноту.

– Спокойной ночи, солнце мое, – еще один легкий поцелуй в щеку, и я сплю.

* * *

Следующие два дня прошли спокойно. В школе Кейн вел себя как обычно, то есть с непроницаемым лицом бродил по зданию, крепко прижимая меня к себе. Судя по слухам и шепоту, доносившемуся до меня, никто еще не был в курсе того, что наши отношения изменились, и в какую сторону. Я не упустила случая поинтересоваться у Кристины, столкнувшись с ней в раздевалке, как прошло ее свидание с Кейном и когда намечается следующее, намекнув, что хотела бы в этот трагический момент присутствовать где‑ нибудь поблизости.

– Почему трагический? – огрызнулась она.

– Ну как же? Разве это не будет трагедией, когда Кейн в очередной раз выставит тебя из своей квартиры, чтобы потом трахнуть меня? – невинно ответила я.

– Тебе недолго осталось, – прошипела она. – Грейсон никогда не встречался с девушками дольше трех недель.

– А, ты знаешь по своему опыту? – констатировала я и ретировалась из раздевалки, пока она подбирала слова для достойного ответа.

В спортзале Кэтрин тихо сказала мне:

– Лучше не связывайся с ней. Я тоже терпеть не могу эту суку, но она способна на многое.

– С каким удовольствием я бы ее убила, – задумчиво произнесла я.

Кэтрин вопросительно посмотрела на меня, но тут в зал вошла Эстер, начался урок, и мы отложили этот разговор. А потом я прикладывала все усилия, чтобы не продолжать его, поскольку не была уверена, знает ли Кэтрин о роли Кристины в изнасиловании, и не видела необходимости делиться информацией. Главное, что об этом знали мы с Кейном.

С моим Мастером отношения постепенно выстраивались. Я все чаще ловила себя на мысли, что мы очень быстро начали жить как семейная пара. Весь день мы проводили вместе – сначала в школе, потом дома. Кейн читал по вечерам, причем явно что‑ то неинтересное, потому что хватало его не больше, чем на полчаса. После этого он возникал в гостиной, включал компьютер и загружал игру, предпочитая, чтобы я лежала здесь же на диване и наблюдала за ним или просто читала, главное, чтобы это было в непосредственной от него близости. Нельзя сказать, что я сильно возражала против такого времяпрепровождения. Мне нравилось быть рядом с ним, чувствовать его мужской аромат, любоваться потрясающей фигурой. Засыпали мы в обнимку, после очередного феерического секса… Все было мирно и спокойно. Единственное, что не давало мне покоя, это то, что я так и не знала, какое место занимаю в его жизни. Он явно был небезразличен ко мне, но что это означало для меня? Через несколько месяцев школа закончится, и что тогда? У меня были приглашения из некоторых университетов, Кейн со своими деньгами мог поступить куда угодно, но вот захочет ли он, чтобы я жила с ним? Я отгоняла от себя эти мысли, но они появлялись снова и снова. И, кстати, Кейн так и не рассказал мне об отмене всех правил в день бала. Что это могло значить? Он все еще не доверяет мне? Он все еще боится, что я смогу бросить его на глазах у всех?

* * *

В пятницу неожиданно потеплело. После снега, который шел все предыдущие дни, выглянуло яркое солнце, воздух прогрелся до плюсовой температуры, по пронзительно‑ голубому небу плыли пуховые комочки облаков. Придя домой после школы, я побродила по квартире, глядя на почти весенний пейзаж за окном, и затосковала.

– Кейн, я гулять хочу, – просунув голову в его спальню, заявила я.

Кейн валялся на кровати и с тоской смотрел в толстый потрепанный том. Я пригляделась – „Сага о Форсайтах“. А, все понятно.

– Эрика, – подняв голову от книги, жалобно заныл он. – Мне эссе писать надо, а я не могу продраться сквозь этот шедевр.

– Убирай этот шедевр в сторону, и пойдем гулять, – скомандовала я, отвернулась и внезапно оказалась прижатой к стенке.

– Ты мною командуешь? – угрожающе прошептал бархатный голос.

– Нет… – пролепетала я, теряясь в сапфировых глазах. – Но или ты идешь со мной, или я иду одна, – я поднырнула под его руку, прижатую к стене, и отскочила в сторону. Кейн немедленно развернулся и поймал меня, притягивая к себе. Чертовы рефлексы! Вдруг я засомневалась.

– Ты идешь? – осторожно спросила я.

С одной стороны, мне хотелось погулять с ним. С другой стороны, я собиралась к Ширу, и неизвестно еще, что Кейн подумает при виде огромной чужой собаки, которую я кормлю мясом.

Кейн внимательно изучал эмоции на моем лице. Что‑ то в них ему не понравилось, потому что он нахмурился и пошел одеваться, буркнув по дороге:

– Только недолго, мне еще дочитать надо.

– Да не переживай, я тебе по дороге расскажу, – бодро сообщила я, натягивая джинсы и свитер, предвкушая прогулку с Кейном. Ну, не убьет же он меня за то, что я поглажу собачку. Кстати, не забыть про мясо, дожидавшееся в холодильнике.

Мы шли по парку, приминая ногами подтаявший сверху снег. Солнце еще не село, но уже скрылось за верхушками деревьев, и их длинные тени причудливым лабиринтом скрещивались на прикрытой белым покрывалом земле. Я, честно выполняя свое обещание, пересказала краткое содержание „Саги о Форсайтах“, добавив в конце:

– Понимаешь, на самом деле это книга о любви. Точнее, о человеке, которого не может никто полюбить, и который не понимает этого. Да и сам он, в действительности, не любит. Единственное чувство, которое у него было – это чувство собственности. И только из‑ за этого чувства он не отпускал жену.

Я замолчала, только сейчас понимая, что сказала. Эта ситуация удивительно совпадала с нашей. В моей голове опять всплыли слова Синтия „он не умеет любить“, „он жуткий собственник“. Кейн держит меня при себе только из чувства собственничества?

– Думаешь? – прервал мои размышления Кейн.

– Что, прости? – не поняла я.

– Ну, ты правда думаешь, что он ее не любил и поэтому не отпускал? – уточнил он.

Я остановилась.

– Ты что хочешь сказать? – я подозрительно уставилась на него, сама не веря в то, что пришло мне в голову.

Он отпускал меня потому, что любит? Вот ведь бред иногда на ум приходит.

– Ты что, перестала понимать самые обычные слова? – ехидно ответил мне Кейн, тоже остановившись.

Я покачала головой:

– Нет, я тебя поняла. И да, я действительно так думаю.

Кейн пристально смотрел на меня, словно ждал, что я что‑ то еще скажу. Я же в ответ не сводила взгляд с него, пытаясь прочитать на его лице подтверждение или, наоборот, отрицание своей догадки. Между нами повисла напряженная тишина, нарушаемая только хриплым карканьем вороны, сидевшей на соседней елке. Все так же молча, Кейн поднял руку, поправляя выбившуюся из хвостика прядь моих волос, заправил ее за ухо и опустил руку, проведя пальцами по моей шее.

Я неосознанно потянулась за ней, наслаждаясь нежданной лаской. Через секунду мы уже целовались, самозабвенно прижавшись друг к другу. Я запустила руки в волосы Кейна, он крепко обнимал меня за талию. Ворона прекратила каркать и с любопытством косила на нас черным глазом, слетев на пару веток пониже.

– Может, мы уже нагулялись? – хрипло предложил Кейн, когда нам стало не хватать кислорода в легких.

Я уже готова была согласиться, но вспомнила про кусок мяса в кармане куртки. Я что, зря таскала его?

– Нет, давай еще погуляем, – я неохотно выбралась из объятий Кейна и двинулась в нужную, как мне казалось, сторону.

В его глазах промелькнуло нечто, похожее на сожаление, но он последовал за мной, догнав за два шага, обняв меня за талию и прижав к себе. Я шла, усиленно соображая, правильно ли иду. С моими способностями заблудиться ничего не стоит. Кейн, конечно, выведет нас откуда угодно, но мне все‑ таки хотелось добраться до собачьих вольеров. Я так сосредоточилась на этом, что временно отложила мысли о странных словах Кейна, решив подумать об этом позже.

Как оказалось, я была не безнадежна. Через минут десять неспешной прогулки мы услышали собачий лай. Я ускорила шаг, торопясь поскорее добраться до вольеров, но Кейн остановил меня.

– Дальше мы не пойдем, – твердо сказал он.

Черт! Так я и думала.

– Кейн, – заныла я. – Почему? Я хочу посмотреть, кто там лает. Ну пожалуйста…

– Собаки, – отрезал он. – И тебе там делать нечего.

– Почему? – изобразив удивление, поинтересовалась я. – Они же в вольерах, там безопасно… – Упс! Я поспешно прикрыла себе рот рукой, но было уже поздно.

– И давно ты знаешь про питомник бойцовых собак? – спокойно спросил Кейн.

Я честно прикинула:

– Неделю. Ну пойдем, а? Я там с одним псом подружилась, он меня защищал… – еще раз упс.

Интересно, почему я теряю инстинкт самосохранения и последний рассудок в присутствии Кейна?

– И о чем еще я не знаю? – холодно осведомился он.

– Ну, наверное, еще много о чем, – призналась я. – Пойдем, по дороге расскажу.

Пока мы шли к обнаруженной мной дырке, я в красках изложила Кейну историю своего знакомства с Широм, не забыв указать, что в тот день я была сильно расстроена из‑ за его, Мастера, поведения, надеясь тем самым заставить его свернуть с этой темы. Про вторую встречу, на которой присутствовал и хозяин Шира, я упоминать не собиралась.

Мой прием не сработал. Внимательно выслушав мои дифирамбы красивому большому псу, Кейн задал короткий, но правильный вопрос:

– От кого он тебя защищал?

К счастью, в этот момент мы подошли к дырке, и я просочилась в нее, бросив на прощание:

– Подожди меня, я сейчас.

Кейн ни при каких условиях не смог бы протиснуться туда, поэтому я была очень удивлена, когда через полминуты он опять шел рядом со мной, настороженный и напряженный.

– Ты откуда взялся? – оторопела я.

– Перепрыгнул через забор. Ты ведь прекрасно понимаешь, что не должна здесь быть? – резко и тихо спросил он.

– Понимаю, – созналась я. – Но ведь меня никто не увидел в прошлый раз.

– И это странно, с твоим‑ то везением, – пробурчал Кейн себе под нос.

Шир словно почувствовал наше приближение и ждал нас около решетки. Они с Кейном с минуту напряженно смотрели друг на друга, потом пес встрепенулся и полез мордой ко мне в карман, не обращая больше внимания на моего спутника. Я поспешно скормила Ширу принесенное мясо и стала почесывать его за ушами.

– Да, ты умеешь выбирать друзей, – прокомментировал Кейн, тоже осторожно протягивая руку к собаке. Пес напрягся, подозрительно посмотрел на него, но не отдернул морду, благосклонно принимая ласку. Кейн погладил Шира.

– Вы понравились друг другу, – довольно улыбнулась я, наблюдая за знакомством двух существ мужского пола.

Я так увлеклась этой сценой, что совершенно расслабилась и не следила за окружающим. Кейн констатировал, словно завершая процесс знакомства:

– Хороший парень, – и добавил уже совсем другим тоном. – Эрика, нам надо уходить отсюда. Им не понравится, если они здесь нас засекут.

Словно в ответ на его слова Шир зарычал, повернувшись в сторону.

– Уходим, – быстро среагировал Кейн, обхватывая меня за талию и уводя к забору.

– Эй, а вы кто такие? – послышался за мной чей‑ то крик, заглушенный громким рыком Шира и лаем остальных собак.

– Давай, давай, – подгонял меня Кейн, крепко держа и не давая споткнуться.

Я услышала приглушенные хлопки.

– Кейн!

– Потом, – оборвал он меня, подталкивая к дырке.

Кейн дождался, пока я протиснусь на другую сторону, затем одним движением подтянулся и перелез через забор сам.

– Давай, давай, быстро в лес, – практически поволок он меня в густую тень деревьев. Я спотыкалась и проваливалась в снег по колено, но Кейн упрямо тащил меня вперед, позволив остановиться только когда лая собак уже не было слышно.

– Кейн, – я ухватилась за него для поддержки. – Они что, стреляли?

– Да, – холодно подтвердил он. – Теперь ты понимаешь, чего я боялся?

– Но откуда…

– Там бойцовые собаки, Эрика. Это просто в целях самосохранения. Больше ты туда не пойдешь, – заключил он, снова обнимая меня за талию и подталкивая вперед.

– Но, Кейн…

– Нет, я сказал, ни со мной, ни без меня. Идем домой. Можешь обижаться сколько хочешь, – добавил он, взглянув на меня. – Это в целях твоей безопасности.

Мы вышли из парка быстрее, чем я предполагала. Видимо, где‑ то я все‑ таки заплутала, а Кейн повел нас напрямик. Или мы просто быстро шли, не отвлекаясь на всякие глупости вроде разговоров и поцелуев. Кейн шел молча, его лицо опять превратилось в маску, на которой не было и следа нежности.

И как я только могла подумать, что он меня любит? Нет, это типичное отношение собственника. Туда не ходи, сюда не ходи, и вообще, сиди дома. И даже спи рядом, чтобы ни на минуту не выпадать из‑ под моего присмотра!

„Эй, а может все не так, как ты думаешь? “ – тихо спросил внутренний голос. – „Вас ведь на самом деле могли убить“.

„Они наверняка просто пугали“, – убежденно ответила я. – „С чего бы им убивать нас? “

К концу нашей прогулки я пришла к твердому убеждению, что надену завтра платье. Все сомнения по этому поводу, которые возникали в предыдущие дни, теперь рассеялись, как дым, стоило мне только посмотреть на жесткое выражение лица Кейна. Правда, ночью он притянул меня к себе, как всегда, начиная нежно целовать, но я решительно высвободилась и заявила, что хочу спать. Он прекратил свои ласки, а я мгновенно пожалела об этом, но назад взять свои слова уже не могла. Точнее, я обижалась не только на него, но и на себя, а Кейн просто невозмутимо молчал.

Проснувшись утром, я обнаружила, что лежу, тесно прижавшись к Кейну, положив голову ему на плечо и закинув одну ногу ему на бедра. Он, в свою очередь, одной рукой, находящейся у меня на спине, придерживал меня так, чтобы я не могла отодвинуться. Да не больно‑ то и хотелось. Я удовлетворенно вздохнула и устроилась поудобнее, не удержавшись от соблазна слегка коснуться губами гладкой кожи его предплечья.

– Ты больше не сердишься? – спросил тихий голос, и вслед за этим Кейн прижался к моим губам.

Первая мысль, которая у меня возникла – я хочу в ванную почистить зубы – но она быстро испарилась, оставив после себя звенящую пустоту. Черт, почему его поцелуи всегда так на меня действуют?

Его губы начали путешествовать вниз по моему телу, задержавшись на бусинках напрягшихся сосков.

– Дааа… – простонала я.

Моя нога, все еще перекинутая через бедра Кейна, отчетливо ощущала под собой его эрекцию. Вся вчерашняя ссора забылась, мое тело было подчинено одному желанию – принадлежать ему, и только ему.

Шелест упаковки презерватива, и Кейн во мне. Он тоже, кажется, не может ждать и продлевать прелюдию. Глубокие медленные толчки сменяются быстрыми и частыми. На пике эмоций я прокричала имя Кейна, вцепившись ему в плечо. Тот не остался в долгу, поставив мне засос на шее. Я мысленно сначала выругалась, а потом прикинула, что пятно будет закрыто воротником платья, и успокоилась, прильнув к телу своего Мастера. Мне было фантастически хорошо.

Естественно, Кейн умудрился все испортить. Поцеловав меня в висок, он осведомился:

– Ты больше не будешь сердиться?

– Не знаю, – пожала я одним плечом, потому что второе было подсунуто под руку Кейна. – Если ты опять будешь мне приказывать, то буду.

Кейн резко сел на кровати.

– Эрика, ты плохо меня слышала? Ты больше не пойдешь туда, понятно? Это опасно!

Если честно, особой опасности я не видела. Собаки были заперты, в мою дырку в заборе мало кто пролезет, стрелять по людям хозяева питомника вряд ли будут.

– Кейн, – я тоже села на кровати. – Тебя можно понять, наверное, но я там уже была, и все прошло нормально. Шир меня предупредит, если что.

– Ты больше туда не пойдешь, – непреклонно сказал он.

„Ну и черт с тобой“, – выругалась я мысленно. Вслух я не сказала ничего, только сердито фыркнула и начала вылезать из кровати.

Кейн не сделал попытки меня остановить, когда я, гордо завернувшись в простыню, прошествовала мимо него и скрылась в ванной. Все мирное настроение пропало, и во мне опять проснулось желание противостоять Кейну.

„Тебе не кажется, что это не совсем умно? “ – поинтересовался внутренний голос. – „Назло бабушке отморожу уши – теперь это твоя линия поведения? “

Я немного подумала. „Я не собираюсь влипать в неприятности. Может, он и прав, что там опасно, и туда не стоит ходить, но я буду очень‑ очень осторожна. А Кейна мне хочется просто позлить“.

Придя к этому гениальному выводу, я выключила воду, высушила волосы и вышла в свет. То есть из ванной.

Из кухни доносился аромат кофе, но Кейна там не оказалось. Осторожно заглянув в прикрытую дверь спальни, я выяснила, что он сидит за столом и что‑ то пишет, не реагируя на мое появление. Ну и ладно, мне тоже есть, чем заняться. В конце концов, вечером этот чертов бал. Вот там с ним и поговорю – твердо решила я, перехватив кофе с бутербродом и удалившись к себе.

От помощи Кэтрин в подготовке меня к балу я категорически отказалась. Причесаться и подкраситься можно и самой, а выслушивать ее болтовню настроя не было.

Надев платье, я покружилась перед зеркалом. Больше всего меня волновал засос, но он был прикрыт воротником платья, и заметить его можно было с большим трудом. Ну что же, пора идти.

Полностью готовая, я вышла в коридор, где меня уже ждал Кейн. По его виду нельзя было сказать, что он страшно хочет идти на этот бал, было понятно – это просто подчинение обстоятельствам. При виде меня его глаза блеснули:

– Я же говорил, что одобрю это платье.

Действительно, спереди оно было наглухо закрыто до самой шеи, заканчиваясь высоким воротником‑ стойкой, который застегивался сзади на две пуговицы. Юбка длиной практически до пола плавно расширялась к низу от бедер. Длинные узкие рукава дополняли общий вид строгого целомудренного вечернего платья. Я улыбнулась и подошла к встроенному в шкаф зеркалу, поправляя прическу. Мне хотелось видеть лицо Кейна в тот момент, когда он увидит мою спину.

Выражение его лица было бесценно. На секунду он широко раскрыл глаза в явном восхищении, но потом нахмурился, помрачнел и твердым, не принимающим возражений голосом сказал:

– В этом платье ты не пойдешь.

– Это еще почему? – притворно удивилась я, хотя прекрасно знала причину. Платье сзади представляло собой один большой вырез, обнажающий всю спину и приоткрывающий верхнюю часть ягодиц. Собственно, именно поэтому мне пришлось обойтись без нижнего белья – низкий вырез не мог его скрыть. – Ты же только что одобрил это платье.

– Я ошибся. Мне не нравится это платье. Переодевайся, или мы вообще никуда не пойдем.

Если бы он хотя бы сказал „пожалуйста“ – я бы мгновенно подчинилась. Своей цели я достигла – Кейн не одобрил это платье, и, в принципе, этого было вполне достаточно. Но вот тон, которым он приказывал мне, уже не позволял отступать. Мне очень не хотелось вступать в конфронтацию, но Кейн сам буквально вынудил меня.

Я достала свое новое пальто и надела его.

– Ты можешь не ходить, если не хочешь, а я не собираюсь упускать случай повеселиться, как говорит твоя сестра.

– Эрика, я запрещаю тебе идти в этом платье, – жестко ответил он.

– Ты мне запрещаешь? – я развернулась и подошла к нему. – Ты кое‑ что забыл, Кейн. У тебя сегодня нет права приказывать мне, – мой голос звенел от ярости. – Я всю неделю ждала, когда ты мне скажешь это. Но ты предпочитаешь, чтобы твоя собственность, – я подчеркнула последнее слово, – все время была при тебе. Ты даже не мог сказать мне, что сегодня вечером я свободна. Так вот, сегодня я свободна и иду куда хочу и в чем хочу, и ты ничего не сможешь с этим сделать!

Я подхватила сумочку, развернулась и вышла за дверь, хлопнув ею. Несколько секунд я стояла на месте, пытаясь успокоиться, и тайно надеялась, что Кейн выйдет и… Что он должен был сделать, я не знала. Может быть, подхватить на руки и унести домой, может быть, обнять за плечи и пойти со мной на этот чертов бал. Я приняла бы любой вариант. Но он, как всегда, выбрал третий – остался дома.

Глубоко вздохнув, я сделала несколько шагов и постучала в дверь Кэтрин.

– Ну, мы идем? – поинтересовалась я у открывшего дверь Дерека.

– Да, – немного удивился он. – Мы уже готовы. Подожди, а Кейн где?

– Он решил не ходить, – как можно более легко отмахнулась я.

Но Дерека было трудно провести.

– Эрика, вы поссорились?

– Нет, – соврала я. – Так мы идем?

Вышедшая Кэтрин мгновенно оценила происходящее.

– Идем. Кейн не одобрил платье?

– Точно, – улыбнулась я. – И отказался идти.

По дороге мы прихватили с собой Синтию и Мэтта. Синтия не преминула прокомментировать отсутствие Кейна.

– Кейну настолько не понравилось твое платье, что он решил остаться дома?

– Ну да, конечно, – опять улыбнулась я, на этот раз через силу.

Парни переглянулись.

– А что там с платьем, Эрика? – поинтересовался Дерек, недоуменно глядя на синий шелковый подол, не прикрытый коротковатым пальто. – Вроде оно длинное.

– Увидишь, – усмехнулась Синтия, беря Мэтта под руку. – Идем, а то я замерзну.

На самом деле нам повезло. На улице было довольно тепло для февраля месяца. Не было ни снега, ни дождя, над нами расстилалась глубокая чернота неба, на котором уже проклюнулись первые бриллианты звезд. Не было даже ветра, чему лично я была очень рада. Мне не улыбалось ловить поднимающуюся юбку, дабы не демонстрировать всем желающим свои прелести.

Когда я сняла пальто (точнее, Дерек помог мне его снять), Мэтт с интересом осмотрел меня.

– И что? – недовольно спросил он. – Ему не понравилось это платье монашки?

В ответ я просто повернулась спиной. Мэтт длинно и громко присвистнул.

– Тогда странно, что он не пошел, – прокомментировал Дерек, повесив мое пальто на вешалку. – Я бы прихватил с собой еще и бейсбольную биту для уверенности.

Я хмыкнула и нервно поежилась, ощущая обнаженной спиной чей‑ то прожигающий меня взгляд. Потом все же решила обернуться и посмотреть, кому он принадлежит.

С меня не сводил глаз стоящий неподалеку от входа Ник. Заметив, что я смотрю на него, он наклонил голову в знак приветствия. Поколебавшись немного, я тоже кивнула и поторопилась уйти в зал вслед за остальными.

Бал был таким, как я себе и представляла. Громкая музыка, принарядившиеся девушки, парни в рубашках и брюках, некоторые даже в джинсах. Единственное, что отличало его от любого другого бала в старшей школе, это лежавшие везде мандарины. Даже в пунше плавали мандариновые дольки. Дерек коротко объяснил, что это еще одна традиция – мандарины символизируют оранжевое солнце свободы. Правда, почему, он сказать не смог.

– Ну и ладно, – согласилась я. – Пусть уж лучше свободу символизируют мандарины, чем, скажем, грейпфруты или киви.

Прошло уже полтора часа, и я отчаянно скучала. У меня время от времени мелькала слабая надежда, что Кейн придет, и вечер не будет окончательно испорчен, но, сколько я ни всматривалась в полутемный зал, знакомой высокой фигуры видно не было.

Несколько раз ко мне подходили незнакомые парни и приглашали на танец. Я соглашалась – предполагалось, что на бал приходят веселиться – но особой радости мне это не приносило. Их потные руки никак не могли удержаться на моей талии, все время сползая ниже, прижимая меня к недвусмысленной выпуклости в брюках. Один из парней намекнул, что не против провести со мной остаток вечера и ночь, второй сообщил прямым текстом, что готов немедленно расстаться со своим Девилом, если я перейду к нему.

После этого танца я перестала принимать приглашения и теперь тихо стояла в углу, периодически отпивая из уже третьего по счету стаканчика с пуншем. Обе парочки, пришедшие со мной, грациозно кружились на танцполе. Мне все больше и больше хотелось бросить все нафиг, уйти домой, к Кейну, переодеться в удобную одежду, сбросить надоевшие туфли и залечь с книжкой на диван в гостиной, поглядывая одним глазком, как играет Кейн.

Я решила подождать еще одну мелодию – как раз началась моя любимая „Behynd blue eyes“ – и потом тихо уйти, предупредив Кэтрин, конечно, чтобы та не стала устраивать федеральный розыск. Закрыв глаза, я покачивалась в такт музыке. Черт, как приятно было бы сейчас танцевать в объятиях Кейна…

– Такая прекрасная девушка не должна стоять в одиночестве, – прозвучал над ухом красивый баритон.

Я вздрогнула и открыла глаза.

– Паттерс, привет.

– Зови меня Ник, – попросил он, обнимая меня за плечи и увлекая за собой на танцпол.

Я дернулась было назад, но он шепнул, умоляюще глядя в мои глаза:

– Я хочу только потанцевать, ничего больше.

Я сдалась и позволила Нику обнять меня за талию. Он вел себя прилично, в отличие от предыдущих моих партнеров – не пытался влажными руками ухватить меня за попу, не вжимал мое тело в себя. Мы просто молча танцевали. Мелодия кончилась, началась следующая, Ник не выпустил меня, прошептав мне на ухо:

– Подари мне еще один танец, пожалуйста.

– Ник, я собиралась уходить.

– Еще один танец, и я провожу тебя. Твоего Мастера что‑ то не видно, а я не позволю тебе идти одной.

Я пожала плечами. Ник покачивал меня в такт музыке. Мне было хорошо с ним, только мое тело хотело чувствовать совсем другие руки, вдыхать другой мужской аромат.

– Я правильно понял, что ты не уйдешь от своего Мастера? – внезапно спросил Ник.

Я запнулась, вырванная из своих размышлений.

– Прости. Что ты спросил?

– Я спросил, не собралась ли ты уходить от своего Мастера?

– Нет, – покачала головой я.

– Но Эрика, его даже нет здесь. Подумай еще раз. Честное слово, я не стал бы так обращаться с тобой…

– Как? – подняла я голову, заглядывая в глаза Нику.

Тот, казалось, говорил совершенно искренне.

– Не притворяйся. Вся школа знает про синяки на твоем животе, про следы от наручников на твоих запястьях.

Во мне что‑ то дернулось, когда я услышала о наручниках. Если синяки видели в раздевалке, то свои запястья я прятала под длинными рукавами. Откуда он знает? Ник увидел мое замешательство и пояснил:

– Удивляешься? Эрика, ты как‑ то раз в кафетерии показала их малышке Грейсон. Ты же не думаешь, что она была единственной, кто увидел их?

Черт, черт, черт. В этой школе ничего нельзя скрыть.

Ник продолжал:

– Подумай, Эрика. Он не заслуживает такого Девила, как ты. Да что далеко ходить, – он поднял руку и осторожно коснулся моей шеи, отодвинув воротник‑ стойку, закрывающий засос. – У тебя свежий синяк. Грейсон – жестокий ублюдок. Я очень жалею, что не натолкнулся на тебя первым в тот день, когда ты только приехала в школу, – он ласково провел пальцами по моей щеке. – Подумай, Эрика. Он не заслуживает такого Девила, как ты.

– У тебя же уже есть Девил? – внезапно спросила я. Вроде бы мне говорили, что тогда Девилов не было только у Кейна и Стивена.

– Это неважно, – улыбнулся Ник, блеснув в полумраке белыми зубами. – Я расстался бы с ним ради тебя.

Я промолчала, обдумывая его слова. Во многом Ник прав по‑ своему. Но я не хочу уходить от Кейна, несмотря на его ужасный характер Мастера. Пусть я для него только собственность – это позволяет мне быть рядом с ним.

– Нет, Ник, прости. Я останусь Девилом Грейсона, – твердо сказала я, высвобождаясь из его объятий и уходя с танцпола.

Мне нужно было прихватить сумочку, найти Кэтрин, и можно уходить. Только где она может быть? Я начала всматриваться в зал. Кэтрин с ее небольшими размерами, конечно, увидеть сложно, но Дерека или Мэтта вполне можно узнать по их росту.

Рядом со мной материализовался Ник:

– Кого ты ищешь? – спросил он. – Твоего Мастера здесь нет, а должен бы быть. Таких девушек надо охранять.

– Ты что, угрожаешь мне? – начала сердиться я.

– Нет‑ нет, – он даже поднял вверх руки. – Я только хотел предложить свои услуги. Ты кого‑ то ищешь?

– Кого‑ нибудь из своих друзей. Я хочу сказать им кое‑ что, – из осторожности я не стала говорить, что ухожу. Лучше я доберусь домой одна. С некоторых пор я стала опасаться провожающих мужского пола, которые сами напрашиваются на это.

– Мне кажется, я видел их в баре, – задумчиво протянул Ник.

– В баре? Здесь есть бар?

– А что ты так удивляешься? К услугам богатеньких деток все, что угодно. Пойдем, я провожу тебя.

Я пошла за Ником. Нет, я была в курсе, что на территории школы водилось спиртное. Парни все время пили пиво, да и меня Дерек напоил… но вот так, в открытую, на официальном мероприятии… Это не укладывалось у меня в голове.

– Вот бар, – показал мне Ник на дверь. – Я подожду тебя здесь.

Я оставила эту фразу без ответа, решительно толкнула дверь и немедленно замерла на пороге. Нет, там меня не ждали пятеро накачанных парней, готовых стукнуть по голове и унести или изнасиловать на месте. И никакой ловушки тоже не оказалось. Просто все это пришло мне в голову, как только дверь открылась, и я банально испугалась. Предыдущие приключения, безусловно, оставили след на моей психике.

За дверью был бар. Полумрак. Опять полумрак. Длинная стойка, за которой стояли две симпатичные девушки. Ряд стульев перед стойкой, стеллаж со спиртным вдоль стены. Несколько небольших кожаных диванчиков вдоль другой стены. И люди, люди, люди. Я пробиралась между ними, поскольку мне показалось, что заметила светлые волосы Дерека в конце помещения, и опять остановилась, как вкопанная, но уже по другой причине.

На одном из диванчиков в самом углу зала сидел Кейн. Вдрызг пьяный. Не один. На коленях у него сидела смутно знакомая мне девица, как пиявка прилипшая к его губам, но, как будто было мало этого. Рядом с ними со стаканами в руках стояла Кристина, протягивая один из них Кейну. Он с усилием оторвал от себя первую девицу, поднял голову и что‑ то сказал Кристине. Она ему ответила. Кейн повернул голову, и наши взгляды встретились.

Весь ступор, который напал на меня, рассеялся. Я пулей вылетела из бара. В голове билась только одна мысль – этого не может быть. Это был не он. И при этом я совершенно точно знала, что не ошиблась. Это был Кейн, и он целовался с Кристиной. Нет, не с Кристиной, с другой девицей, но это неважно. Кристина была там рядом. Вот сука.

Я обнаружила, что стою в одном платье на улице перед зданием. Обнаженную кожу холодил ветерок, он же раздувал юбку платья. Я машинально прижала ее рукой, переключаясь на интенсивное размышление о своих дальнейших действиях. Возвращаться за пальто мне не хотелось – там можно натолкнуться на Кейна, а это последнее, что мне сейчас надо. На эмоциях я могу сделать то, о чем сильно пожалею впоследствии – к примеру, уйти из его Девилов. Значит, надо уходить отсюда, только вот куда?

Ветер дунул еще сильнее. Понимая, что у меня не самая подходящая одежда для прогулок в феврале месяце, я быстро зашагала вперед.

На мои плечи легла теплая ткань.

– Я увидел, что ты выбегаешь на холод в одном платье, и решил прихватить твое пальто, – произнес знакомый голос. – Что‑ то случилось?

– Ник?

– Я еще раз предлагаю тебе свои услуги охранника. Мало того, предлагаю тебе переночевать у меня. Ты не хочешь быть моим Девилом, но я могу быть твоим другом.

Глава 22

Кейн

Утром мы проспали самым наглым образом. Я спал настолько крепко, что даже не услышал будильник. Правда, впоследствии я выяснил, что просто‑ напросто забыл включить сотовый, но в тот момент это было неважно. В легкой полудреме я лежал, прижимая к себе спящую Эрику, и сонно прикидывал, хватит у меня времени заняться с ней любовью или нет, как вдруг она выругалась и выбралась из моих объятий. Взглянув на часы, я выругался сам.

Опаздывать в школу сегодня не стоило, поэтому до выхода из дома оставалось не больше пятнадцати минут. Один я, конечно, успел бы собраться и за вдвое меньшее время, но Эрика… Насчет нее я не был так уверен. Стоило поторопиться, учитывая, что Эрика на своих каблуках имеет тенденцию спотыкаться на каждом шагу… Короче, времени оставалось еще меньше.

Мы успели. И даже успели выпить кофе, который был готов к моменту появления Эрики из ванной. Ей хватило ума надеть кроссовки вместо шпилек, и, все равно, я практически донес ее до школы. Эрика, впрочем, не возражала.

В школе на моем лице автоматически появилось отстраненное, холодное выражение. Я слишком долго вырабатывал его у себя, чтобы с такой легкостью отказаться от этой привычки. Но оно и к лучшему. Я не хотел демонстрировать всей школе, что наши с Эрикой отношения изменились.

„А они изменились? “ – серьезно спросил внутренний голос. „Да“, – не менее серьезно пришлось согласиться мне. Я чувствовал, что меняюсь, медленно, может быть, незаметно со стороны, но меняюсь. „Незаметно? “ – заржал внутренний голос. – „Вспомни, сколько тобой же установленных правил ты нарушил? “ Я мог только промолчать.

На ланче девушки обсуждали сегодняшний поход за платьем. Я прекрасно понимал, что Кэтрин все равно потащит на бал и Эрику, и меня. Но, мать вашу, как мне не хотелось этого делать! Казалось бы, чего плохого в том, что я проведу вечер, танцуя с Эрикой? В том, что она будет танцевать только со мной, у меня, в общем‑ то, сомнений не было. Однако какая‑ то иголочка холодной льдинкой засела в сердце, вызывая неясное ощущение предстоящих неприятностей.

Эрика то ли в шутку, то ли всерьез, предложила нам присоединиться к их девичьей компании в квесте по поиску подходящего платья. Мне даже не требовалось заботиться об ответе – за меня это сделал Мэтт.

– Это еще зачем? Что мы там забыли? Таскаться за вами по всем этим бутикам, пока у нас не заболит голова от всех этих кофточек и рюшечек?

– Ну почему же? – Эрика тоже не полезла за словом в карман. – А вдруг тебе не понравится платье, которое выберет Синтия? А еще лучше, только представь, как ты помогаешь ей подобрать трусики в тон платью в отделе нижнего белья?

В моей голове невольно возникли мысли о Эрике в одних трусиках… потом без них… По телу прошла жаркая волна, сконцентрировавшаяся в паху. Сильно надеясь, что не выдал свое состояние, я прокомментировал:

– Эрика, я не сомневаюсь, что одобрю любое платье, которое ты выберешь, без предварительного просмотра. Что же касается трусиков… Они тебя, конечно, не портят, но без них ты смотришься лучше.

Эрика поперхнулась и некоторое время не знала, что сказать, изумленно глядя мне в глаза. Я решил добавить и посмотреть, что она ответит на мое предложение:

– Хотя я бы не отказался посмотреть, как ты их примеряешь. Эти примерочные в магазинах нижнего белья…

Эрика приняла условия игры:

– Даже не сомневаюсь, что у тебя имеется богатый опыт.

Черт, как же она мне нравилась! Я помнил, как две недели назад мечтал о том, чтобы в школе появился, наконец, человек, способный противостоять мне. Не знаю, каким богам стоит молиться за то, что в моей жизни появилась Эрика… Наши словесные перепалки доставляли удовольствие нам обоим. Да, похоже, что и не только нам – все мои родственники и друзья с не меньшей радостью следили за нашей беседой. Единственное, что мне не понравилось – это блеск в глазах Эрики, когда я сообщил об одобрении любое ее платье. Не сомневаюсь, что она постарается выбрать максимально неподходящее. Возможно, ультракороткое или с глубоким вырезом. Тогда у меня будет возможность весь вечер любоваться ее фигурой… Но в сердце опять шевельнулась ледяная иголочка, напоминая о себе…

Девушки довольно долго болтались по магазинам, я не мог дождаться их возвращения. Нет, не потому, что сильно соскучился по Эрике, хотя и поэтому тоже. У меня была нерешенная проблема, не дававшая покоя. Когда я попытался залезть в БИОС, компьютер выдал мне только окошко для ввода пароля. Из спортивного интереса я попробовал некоторые, пришедшие мне на ум. Естественно, ни один из них не подошел, но я и не рассчитывал на это. Мне уже было ясно, что Эрика – не стандартная девушка, и не будет пользоваться примитивным паролем. Можно было попытаться взломать, но айтишник из меня, в действительности, не самый лучший. Да и зачем это делать, если Эрика вот‑ вот придет и сообщит пароль.

Это вот‑ вот длилось больше двух часов. Когда Эрика появилась на пороге, я уже еле удерживался от того, чтобы пойти ее искать. Помимо того, что у меня была не пройденная до конца игра, неожиданно потребовалось поискать кое‑ какую информацию в Интернете. Поэтому, первое, что я спросил у вернувшейся Эрики – это пароль.

– Лучше не смотри, – предупредила она.

Еще чего? Я должен знать пароль, чтобы в случае чего мог войти в БИОС. Да и вообще надо его изменить… Я внимательно следил за пальцами Эрики, бегающими по клавиатуре… Твою мать!

– Эрика! – рявкнул я.

– Что? – обернулась она. – Тебя предупреждали. А пароль хороший, мне нравится. И составлен по всем правилам. Вот, наслаждайся.

„А что ты хотел? “ – ухмыльнулся внутренний голос. – „Мне кажется, очень правильный пароль, вполне тебе подходит“.

Я мысленно выругался и сел за компьютер, загружая браузер.

Вечером я ждал Эрику, лежа в кровати, причем не сомневался ни минуты, что она не придет ко мне сама, хотя явно хочет этого. Эрика могла сопротивляться в своих мыслях, но ее тело хотело меня.

Конечно, по звуку шагов, точнее, его отсутствию, я понял, что она замерла в коридоре.

– Даже не думай, – спокойно произнес я.

– О чем не думать? – поинтересовалась она.

– Ты сама знаешь, о чем. Иди сюда.

– А что было бы, если бы я не подчинилась? – спросила она, залезая в кровать.

– Я бы опять принес тебя сюда, – не раздумывая, ответил я. – Двигайся ко мне.

– Не хочу, – она не шевельнулась.

Что за черт? Я уверен, что она… „Ты не можешь ошибаться? “ – опять этот внутренний голос. Нет, я был совершенно уверен, что не ошибаюсь, а это отвечает ее чувство противоречия. Хорошо, в эту игру можно – и нужно – играть вдвоем.

– Ты точно не хочешь? – самым сексуальным голосом, который только мог изобразить, прошептал я.

– Не‑ а. – Да, я был прав. Она колеблется.

– Точно? И этого ты тоже не хочешь? – прошептал я над самым ее ухом, чуть касаясь гладкой кожи.

Она еще отрицала, но я уже целовал ее, нежно и ласково. Эрика прикрыла глаза, отдаваясь поцелую, но, как только она захотела углубить его, я решил не поддаваться. Это потребовало больших усилий, но я хотел проучить Эрику, показать ей, кто главный. Она сдалась первой, повернувшись, прижавшись ко мне всем телом и тихо простонав. Вот теперь можно было и отодвинуться самому.

„Ну и зря“, – прокомментировал внутренний голос, – „Мог бы уже сейчас любить ее со всей страстью, а так…“

„Она хочет меня“, – ответил я. – „Только не желает в этом признаваться“.

Эрика, тем временем, приподнялась на локте и обиженно спросила:

– Эй!

– Что? – нарочито спокойно поинтересовался я.

– Почему ты не…, ‑ она замялась, пытаясь подобрать нужное слово. – Ты не целуешь меня?

– Так ты же не хочешь этого? – я повернулся, и теперь мы смотрели друг другу в глаза.

– Я соврала. Поцелуй меня, – призналась она, потянувшись к моим губам.

На этот раз ни один из нас не притворялся. Мы действительно хотели друг друга, тела не могут врать так, как это делает разум. Мы ласкали друг друга, помогая раздеться. Потом Эрика нетерпеливо ждала, пока я натяну презерватив. Черт, когда же кончится эта неделя?

Она ждала меня – влажная, горячая, тесная. Я просто не мог двигаться плавно и медленно, у меня больше не было сил. Я хотел получить ее всю, получить немедленно, еще раз доказать ей, себе, всему миру, что она моя и только моя! Эрика отвечала на каждое мое движение, отдаваясь мне целиком. Сейчас не было никого, не существовало ничего, кроме нас – единого целого, собранного из двух половинок.

Мы пришли к финалу одновременно. Я почти упал на нее, еле‑ еле удержав свой вес на руках, чтобы не раздавить ее.

– Врушка, – прошептал я.

Вместо ответа она поцеловала меня. На меня быстро накатывала сонливость, поэтому долго целоваться я не стал, а удобно улегся, прижимая ее к себе, и тихо сказал:

– Я все равно знаю, когда ты врешь. А теперь спи.

– Спокойной ночи, – отозвалась она.

– Спокойной ночи, солнце мое.

Я легко поцеловал ее в щеку и отрубился.

* * *

Несмотря на то, что следующие дни прошли тихо и спокойно, ледяная иголочка в сердце не пропадала. Я не понимал, почему. Вроде бы все шло хорошо, мы не ссорились (что меня даже удивляло). Эрика практически все время была рядом со мной – и в школе, где она с удовольствием прижималась ко мне, и дома, где она предпочитала проводить свободное время с книжкой на диване в гостиной, пока я играл. Она больше не пыталась ночевать в своей комнате, мы и засыпали и просыпались в обнимку, и вообще, казалось, привыкли друг к другу.

Так почему плохое предчувствие по поводу предстоящего бала у меня не исчезало? Может, причиной был слишком пристальный взгляд Ника Паттерса, устремленный на Эрику, который я замечал пару раз в школе? Но Эрика никак не реагировала на него. Я не был уверен, что она в принципе знает Паттерса. Я, по крайней мере, ее с ним не знакомил.

Как бы то ни было, плохое предчувствие усиливалось с каждым днем.

* * *

В пятницу Эрика вытащила меня на прогулку. Наступила оттепель, яркое солнце весело заглядывало за закрытые занавески, отвлекая и мешая сосредоточиться на чтении. Подходил срок сдачи сочинения, а я никак не мог дочитать даже первый том „Саги о Форсайтах“. Если бы не чертово эссе, я сам, наверное, утащил бы Эрику на прогулку. А так я только проныл в ответ на ее предложение:

– Эрика. Мне эссе писать надо, а я не могу продраться сквозь этот шедевр.

– Убирай этот шедевр в сторону, и пойдем гулять.

Она что, командует мной? Книжка отлетела в сторону, я одним плавным движением встал, сделал несколько бесшумных шагов и прижал ее к стене.

– Ты мной командуешь? – прошептал я.

Весь воинственный настрой Эрики куда‑ то пропал, и она тихо ответила, глядя прямо мне в глаза:

– Нет…, ‑ но потом уже более уверенно добавила. – Но или ты идешь со мной, или я иду одна, – и попыталась удрать от меня. Я автоматически поймал ее и прижал к себе.

– Ты идешь? – спросила Эрика.

По ее лицу было ясно видно, что она и хочет пойти со мной, и не хочет. Мне не очень понравилось ее нежелание. Что такого может быть в прогулке, если мое присутствие там нежелательно?

Я нахмурился и согласился пойти, предупредив, однако:

– Только недолго, мне еще дочитать надо.

Одну я ее в любом случае отпускать не хотел. Иголочка в сердце опять шевельнулась.

На улице была почти весна. Теплый влажный ветерок забирался в мои взъерошенные, как всегда, волосы, укладывая их по своему усмотрению. Мы шли по парку, прищурившись, так как заходящее солнце светило нам прямо в глаза. Эрика выполнила свое обещание и довольно подробно пересказала мне содержание шедевра английской литературы. Я рассеянно слушал, не пытаясь запомнить, что и с кем там стряслось. Для написания эссе, в принципе, хватит и основного содержания. Однако последние слова Эрики насторожили меня:

„Только из‑ за этого чувства он не отпускал жену…“ – еще раз повторил я про себя. Так она понимает, что я отпускал ее из‑ за любви? Она знает про мои чувства к ней? И не желает признаваться сама, потому что не испытывает аналогичных?

– Думаешь? – само собой вылетело у меня.

– Что, прости? – похоже, я вырвал ее из задумчивости.

– Ну, ты правда думаешь, что он ее не любил и поэтому не отпускал? – попытался объяснить я, стараясь понять, о чем она так размышляет.

Эрика остановилась, я тоже. Она внимательно смотрела в мои глаза, пытаясь прочесть что‑ то в них. Я, в свою очередь, старался разгадать ее мысли.

– Что ты хочешь сказать? – подозрительно поинтересовалась она.

Черт, Эрика, я практически признался тебе в любви! Ты так и не поняла этого?

– Ты что, перестала понимать самые обычные слова? – вопросом на вопрос ответил я.

– Нет, я тебя поняла. И да, я действительно так думаю, – растерянно произнесла она, покачав головой.

Я смотрел на нее. Она должна понять, что я пытаюсь ей сказать! Не знаю, почему, но я физически не мог произнести эти три простых слова „Я тебя люблю“, по крайней мере, пока не буду точно уверен в том, что мои чувства взаимны.

Эрика молчала. Прядь ее волос, выбившаяся из хвостика, заплескалась под налетевшим порывом ветерка. Я автоматически заправил ее за ухо Эрики, проведя рукой по ее шее. Эрика потянулась за моей ладонью, словно требуя продолжения ласки. Я с готовностью согласился, притягивая девушку к себе и целуя в сладкие губы.

Да, может, Эрика еще сама не знает о своих чувствах. Я не буду лезть к ней с сообщением о своих. Ее недавно возникшее чувство противоречия может сыграть совершенно в другую сторону. Я подожду более подходящего момента… может быть, после этого проклятого бала… Льдинка опять дала о себе знать. Я отстранился от Эрики.

– Может, мы уже нагулялись? – спросил я.

Поцелуй с Эрикой оказал свое обычное воздействие на мое тело, и больше всего я хотел сейчас оказаться дома на кровати… или на диване… или где угодно, но с ней, и желательно в горизонтальном положении, и желательно раздетыми… Хотя я был бы согласен на любой вариант – стоя, сидя…

Но Эрика хотела погулять еще. Жаль, но я вынужден был согласиться с этим, поэтому прижал ее к себе и поддерживал при ходьбе. Все‑ таки подтаявший слой снега, пусть и неглубокий – это не твердый асфальт.

Через некоторое время я насторожился. Мы не просто гуляли. Эрика все время словно пыталась узнать местность, по которой мы шли. Она хотела попасть в определенное место, и я, кажется, догадывался, в какое. И вот как раз там ей совершенно нечего было делать. И мне тоже. Я очень надеялся, что ошибаюсь, но напрасно – когда до нас донесся собачий лай, Эрика обрадовалась и ускорила шаг.

– Дальше мы не пойдем, – твердо сказал я.

– Кейн, почему? Я хочу посмотреть, кто там лает. Ну, пожалуйста…, ‑ заныла Эрика.

– Собаки, – отрезал я. – И тебе там делать нечего.

– Почему? Они же в вольерах, там безопасно.

Так. Это уже интересно. И когда мой Девил успела узнать – или даже побывать – в питомнике?

– И давно ты знаешь про питомник бойцовых собак? – поинтересовался я.

– Неделю. Ну, пойдем, а? Я там с одним псом подружилась, он меня защищал…

Неделю. Это значит, как раз в те дни, когда я старался держаться от нее подальше.

„А я говорил, что это идиотизм“, – включился внутренний голос. – „Нельзя было оставлять ее одну. Она мгновенно нашла неприятности на свою нижнюю половину“.

Я согласился, исподволь осмотрев эту самую нижнюю половину, обтянутую тесными джинсами. Да, надо признать, решение держаться от нее подальше было не самым умным моим поступком.

– И о чем еще я не знаю? – решил выяснить я.

Одним посещением питомника Эрика явно не могла ограничиться.

Естественно, я был прав. Девушка начала мне рассказывать про знакомство с каким‑ то Широм. Мне почему‑ то казалось, что я уже слышал это имя. После слов „большая собака“ озарение стукнуло меня по голове пыльным мешком. Ник Паттерс. Это его собака. Эрика с присущим ей талантом умудрилась вляпаться в очередные неприятности. В этот момент девушка сказала что‑ то о том, что пес „защитил“ ее, и тут же начала долго объяснять, как ей в тот день было плохо. Вероятно, предполагалось, что я должен был устыдиться и перестать расспрашивать, но меня все это слишком встревожило.

– От кого он тебя защищал? – перебил я Эрику.

Но, к сожалению, мы в этот момент подошли к забору, в котором была своего рода дырка рядом с бетонным столбом. Небольшая. Пожалуй, только стройная девушка могла в нее пролезть.

Эрика просочилась в эту дырку, попросив меня подождать.

Я не мог оставить ее одну. Прикинув высоту забора, я перепрыгнул через него и быстро догнал Эрику.

Пес оказался громадной собакой. Мы некоторое время „принюхивались“ друг к другу, причем пес делал это в прямом смысле. Потеряв ко мне всякий интерес, он полез к Эрике, требуя принесенное ею мясо. Схомячив его в мгновение ока, Шир благосклонно принял почесывание за ушами.

Я стоял, смотрел на эту идиллию и кожей чувствовал, что нам нельзя здесь находиться. Когда напряжение достигло предельной точки, я не выдержал:

– Эрика, нам надо уходить отсюда. Им не понравится, если они здесь нас засекут. Шир неожиданно поддержал меня, тихо зарычав.

– Уходим, – я обхватил Эрику за талию и потащил к забору. Здесь должен быть более удобный вход, но искать его времени не было. Надо было уходить, и как можно скорее, тем путем, каким мы попали сюда.

Блябь! За спиной послышался мужской голос:

– Эй, а вы кто такие?

Я крепко держал Эрику, не давая ей споткнуться. Если она сейчас упадет, ничем хорошим это не кончится.

Твою мать! За нами послышались приглушенные выстрелы. Эрика тоже догадалась, что означают эти хлопки. Она подняла голову с вопросом в глазах:

– Кейн!

– Потом, – оборвал я ее.

Сейчас некогда было обсуждать мировые проблемы. Я подтолкнул ее к дырке, подождал, пока она окажется на другой стороне, и перемахнул через забор.

Опять подхватив Эрику, я поволок ее в спасительную тень деревьев, не остановившись даже тогда, когда мы оказались между ними. Только перестав слышать яростный лай, я замер на месте, продолжая прижимать Эрику к себе и давая ей отдышаться. Идиотка! Она не понимала, что в нее могли попасть? Самое паршивое, что я не взял с собой оружие, отправляясь на прогулку с девушкой. А ведь у меня было плохое предчувствие, правда, я считал, что это из‑ за бала! Я прислушался к себе. Странно, но ледяная иголочка никуда не делась и, мало того, словно увеличилась в размерах. Что, неприятности еще не закончились?

„Надо полагать, нет“, – прокомментировал внутренний голос.

– Кейн, они что, стреляли? – спросила меня Эрика.

– Да, – подтвердил я. – Теперь ты понимаешь, чего я боялся?

– Но откуда…

– Там бойцовые собаки, Эрика. Это просто в целях самосохранения. Больше ты туда не пойдешь.

– Но Кейн…

– Нет, я сказал, ни со мной, ни без меня. Идем домой. Можешь обижаться сколько хочешь, это в целях твоей безопасности.

Я не мог допустить, чтобы Эрика была там. Неважно, буду я сопровождать ее или нет. Это слишком опасно. Сегодня мы отделались легким испугом, но в следующий раз нам может так не повезти. Я вывел Эрику из парка, мы молчали. О чем думала она, я не знал, но меня ужас пробирал при мысли о том, что Эрика могла пострадать. Один я как‑ нибудь отбился бы, но вместе с ней – это гиблое дело.

* * *

Эрика надулась на меня. Это было совершенно ясно, как ясно и то, что она не собиралась выполнять мой приказ. Весь вечер она ходила с видом оскорбленной невинности, а ночью, когда я, как обычно, начал целовать ее, недовольным голосом заявила, что хочет спать.

Эрика могла обижаться сколько угодно, но у ее тела было другое мнение. Ночью она, естественно, сама того не понимая, прижалась ко мне. Я не стал возражать и обнял ее. Эрика только опустила голову на мое плечо и опять крепко заснула. Остаток ночи мы провели в объятиях друг друга.

Утром я проснулся от того, что Эрика, все еще прижимаясь ко мне, легко поцеловала мое плечо – там, где могла достать, не поднимая головы.

– Ты больше не сердишься? – спросил я, надеясь – за ночь она успела успокоиться и понять, что я был прав. Не давая ей времени подумать и ответить отрицательно, я поцеловал ее. В первый момент Эрика дернулась, словно хотела высвободиться, но почти мгновенно расслабилась и ответила на поцелуй. Поцелуй, начавшийся как нежный, постепенно начал перерастать в страстный и горячий. Во время сна Эрика перекинула одну ногу через мое бедро, и сейчас ее влажный центр вжимался в мою эрекцию.

По реакции Эрики на мои ласки и поцелуи было совершенно ясно, что ждать она тоже не хочет. Презерватив – мне все время приходится напоминать себе об этом, а ведь раньше это было на уровне рефлекса – плавное движение, и горячая влажная плоть охватывает меня. Сначала я еще пытаюсь двигаться медленно, входя и выходя на всю длину, но вскоре не выдерживаю такого темпа и ускоряюсь. Эрика с готовностью принимает мое вторжение, самозабвенно отдаваясь. В момент оргазма она прокричала мое имя, а потом больно укусила за плечо. Но, поскольку это пришлось на момент моего собственного оргазма, я не возражал. Напротив, поддавшись какому‑ то темному желанию, присосался к шее Эрики, оставив там темное пятнышко.

Мы оба без сил распластались на кровати, восстанавливая дыхание. Эрика, как казалось, совсем меня простила, поскольку тесно прижалась ко мне, время от времени нежно целуя. Я в ответ тоже коснулся губами ее виска, тихо спросив:

– Ты больше не будешь сердиться?

Эрика повела плечом и неопределенно ответила:

– Не знаю. Если ты опять будешь мне приказывать, то буду.

Черт, она что, так ничего и не поняла? Дело не только в моих приказах, а в том, что она рискует собственной жизнью! Я сел на кровати.

– Эрика, ты плохо меня слышала? Ты больше не пойдешь туда, понятно? Это опасно!

Эрика, тоже приняв сидячее положение, начала возражать. Я невольно залюбовался ее видом – горящие глаза, раскрасневшиеся щеки, встрепанные после секса волосы… но не поддался на ее возражения.

– Ты больше туда не пойдешь.

Эрика раздосадовано тряхнула головой, завернулась в простыню и, гордо задрав кверху нос, ушла в ванную. Она может обижаться сколько угодно, но я не позволю ей ставить свою жизнь под угрозу ради какой‑ то собаки. Если Эрика так хочет, может завести свою. Или можно попытаться перекупить его у Паттерса… через подставных лиц, конечно. Напрямую он никогда не продаст мне собаку.

Эрика очень долго была в ванной. Я успел выпить кофе и засесть за сочинение – чем раньше я от него отделаюсь, тем лучше. Вечером бал… Плохое предчувствие не отпускало, и у меня было ощущение, что завтра мне будет не до сочинения. Попробовать, что ли, уговорить Эрику остаться дома и никуда не идти? С Кэтрин я как‑ нибудь постараюсь справиться. Только вот Эрика… она наверняка не согласится, захочет продемонстрировать окружающим – и в первую очередь мне – свое новое платье.

Поговорить с Эрикой мне за весь день не удалось. Она, надувшись, не вылезала из своей комнаты. В конце концов, я смирился с неизбежным и вечером ждал Эрику в коридоре. Надо сказать, что она превзошла все мои ожидания. Когда Эрика вышла из своей комнаты, я даже ощутил некоторое разочарование. Платье больше подходило монашке, чем молодой красивой девушке – полностью закрытое и доходящее практически до пола. Правда, оно очень шло Эрике – красивого синего цвета, облегающее ее фигурку. Но, когда Эрика повернулась ко мне спиной, первое, что пришло мне на ум – сорвать с нее платье и уволочь в спальню. Второе – сорвать платье и переодеть. Стоило мне только представить, как на ее… хм… попу будут весь вечер пялиться истекающие слюной парни.

– В этом платье ты никуда не пойдешь, – решительно сказал я. Она что, действительно не понимает, какое впечатление производит? Я просто не мог поверить, что Эрика надела его только для того, чтобы позлить меня.

Девушка продолжала упорствовать – я тоже.

– Ты можешь не ходить, если не хочешь, а я не собираюсь упускать случай повеселиться, как говорит твоя сестра.

– Эрика, я запрещаю тебе идти в этом платье.

– Ты мне запрещаешь? – она, взбешенная, подошла ко мне. Ты кое‑ что забыл, Кейн. У тебя сегодня нет права приказывать мне. Я всю неделю ждала, когда ты мне скажешь об этом. Но ты предпочитаешь, чтобы твоя собственность все время была при тебе. Ты даже не мог сказать мне, что сегодня вечером я свободна. Так вот, сегодня я свободна и иду куда хочу и в чем хочу, и ты ничего не сможешь с этим сделать!

Эрика развернулась и ушла, громко хлопнув дверью. Я стоял на месте, не в силах пошевелиться. Блядь, Блядь, Блядь! Какая сволочь рассказала ей об этих правилах? Только сейчас я вспомнил, что мне о чем‑ то таком рассказывали, когда только приехал, и меня знакомили с традициями школы. Тогда я пропустил все мимо ушей, поскольку совершенно не собирался обзаводиться Девилом. Когда же этот самый Девил у меня появился, то никто не позаботился освежить в моей памяти все правила, а сам я, разумеется, их не помнил.

Постепенно до меня начал доходить смысл происходящего. Эрика сегодня свободна, ведет себя как хочет, я ничего не могу с этим сделать, и она совершенно не желает видеть меня рядом! Ну и прекрасно!

Я сорвал с себя галстук, глотнул водки прямо из бутылки и сел за компьютер, загрузив игру. Мне срочно нужно было выплеснуть возникшую у меня ярость. Убью пару десятков монстров – и дело с концом! „А почему ты так разозлился? “ – поинтересовался внутренний голос. – „Девушка делает все, что ты хотел. Она противостоит тебе – разве не об этом ты мечтал месяц назад? Иди за ней, догони и проведи нормальный вечер, как будто вы – обычная парочка“.

Я не слушал его, пытаясь сосредоточиться на игре, но вкрадчивые увещевания и образ Эрики (или ее… хм… попы? ), стоявший у меня перед глазами, сделали свое дело – больше получаса я не выдержал. Глотнув еще раз водки, чтобы слегка расслабиться, я пошел на этот чертов бал.

Первое, что я увидел, войдя в зал – это Эрику, танцующую с Колином, капитаном футбольной команды. Она улыбалась, с сияющими глазами слушая этого ублюдка. Именно ублюдка, потому что парень крепко прижимал к себе моего Девила, лапая ее за практически обнаженную задницу. Я развернулся и ушел в бар, не желая мешать идиллии. Если ей так нравится принимать подобные ухаживания – пожалуйста!

Полутемный бар был заполнен народом, на мое появление мало кто обратил внимание. Присев к стойке, я начал методично надираться. Причем водкой, а не виски. В водку местные бармены не стремились добавлять лед, как в другие напитки. Примерно после третьей порции включился внутренний голос, который начал зудеть о том, что надо пойти, найти Эрику и не дать этому вечеру окончательно испортиться. Не в силах выносить это назойливое жужжание, я спустился по лестнице на первый этаж к танцполу и… Естественно, я тут же увидел Эрику. На сей раз она находилась в объятиях Чейза, квотербека все той же футбольной команды. Его руки также находились ниже уровня приличий.

„Видишь? “ – горько сказал я внутреннему голосу. – „Ей и так хорошо“.

Больше мне уже ничего не мешало пойти и напиться вдрызг. Меня мучило, просто раздирало на части чувство ревности и боли. Боли от того, что я видел, как моя любимая девушка тает в объятиях другого парня, позволяя лапать себя.

– Грейсон? – кто‑ то присел на стул рядом со мной. – Я был уверен, что тебя здесь нет.

Я чуть повернул голову, уже зная, кого увижу – последнего человека, с кем бы мне сейчас хотелось общаться.

– Паттерс, – буркнул я, допивая очередную порцию и давая знак бармену принести мне еще, и лучше сразу бутылку.

– Ты рискнул оставить своего Девила одного? Не боишься, что ее уведут у тебя?

– Не твое дело, – пробормотал я, вставая.

Мне не хотелось слушать Паттерса, тем более что его слова совпадали с моими собственными опасениями. Прихватив с собой початую бутылку, чтобы не ходить постоянно за выпивкой, я, пошатываясь, ушел на самый дальний диванчик, где и продолжил предаваться своему занятию, не обращая внимания на бубнеж внутреннего голоса в своей голове. Постепенно его полностью заглушил алкогольный туман…

– Кейн! А я тебя везде ищу! – на мои колени плюхнулось чье‑ то тело, судя по весу, мягкости и пронзительному аромату духов, смешанному с не менее резким запахом дезодоранта, женское.

Пока просыпалось мое одурманенное алкоголем сознание, девушка присосалась к моим губам, крепко вцепившись в воротник моей рубашки. Мне пришлось затратить немало усилий, чтобы отодрать ее от себя.

– Что, Кейн, ты изменил своим привычкам? А меня тоже поцелуешь? – я поднял голову.

Рядом стояла Кристина, державшая в руках два стакана с какой‑ то ярко‑ розовой, приторно липкой даже на вид жидкостью. Меня замутило, я отвел взгляд в сторону… и наткнулся на Эрику. Ее расширенные глаза со смесью ужаса и отвращения смотрели на меня. Потом она резко отвернулась и пулей вылетела из бара.

„Блядь! “ – заорал внутренний голос.

– Блядь! – согласился с ним я, мгновенно трезвея.

Ну, скажем так, я стал не более трезвым, но менее пьяным. Голова прояснилась, а вот координация движений оставляла желать лучшего. Мне удалось ссадить девицу со своих колен (я так и не вспомнил, кто она такая), но, вставая, я пошатнулся и толкнул Кристину. Липкая розовая гадость выплеснулась на мою рубашку и ее платье.

– Грейсон! – взвизгнула она, роняя стаканы и цепляясь за меня для поддержки. – Смотри, что ты наделал!

Внимание всех окружающих, естественно, обратилось к нам, вокруг столпились люди, кто‑ то начал салфеткой протирать пятно на платье Кристины, кто‑ то сочувствовал ей, кто‑ то ржал в голос. Пока я отцеплялся от Кристины, пока протискивался сквозь толпу, пока спускался вниз – Эрика исчезла. Я дернулся было в танцзал, пытаясь найти девушку, ну, если не ее, то хотя бы кого‑ нибудь из своих. Полумрак и мигающие вспышки лазеров не улучшали видимость. Насколько я мог судить через несколько минут лихорадочного осмотра танцующих – ни Эрики, ни Кэтрин, ни Дерека там не было.

– Твою мать, – выругался я, приступая к дальнейшим поискам. Я очень надеялся, что Эрика не наделает глупостей, но ее нигде не было – ни на улице, ни в здании. Я проверил даже в женском туалете, поймав выходившую оттуда девушку и спросив, не видела ли она там Эрику. Получив отрицательный ответ, я начал паниковать и одновременно злиться – на нее, на себя и на всех сразу. Зная своего Девила, увидев замечательную картину моего поцелуя с этой девицей, она может сделать что угодно – удрать из школы, пойти к Кэтрин (боже, пусть будет именно так! ), со злости переспать с другим парнем. Последнее предположение было вполне вероятным, учитывая, что сегодня все к ней клеились. И где ее теперь искать?

– Кейн? Я думала, что тебя здесь нет! – послышался женский голос. Да мать твою, почему сегодня все спрашивают одно и то же!

– Чего тебе, Синтия? – со злостью спросил я, оборачиваясь. И тут же сообразил, что она может знать, где мой Девил. – Ты не видела Эрику?

Она презрительно посмотрела на меня:

– Видела. И что с того?

– Где она?

– А зачем тебе знать? Эрика сегодня свободна, ты сам сделал все, чтобы она ушла от тебя.

Плохое предчувствие, уже неделю мучившее меня, разрослось так, что заполнило мое тело целиком, пережав горло и заморозив сердце.

– Что? – удалось выдавить мне, еще удерживаясь от того, чтобы не упасть и не завыть в голос.

– Она ушла с Паттерсом. Я видела, как Эрика выбежала на улицу в одном платье. Он вынес ей пальто, и они ушли вместе.

Слова Синтии доносились до меня как сквозь толстую пелену, падая одно за другим в черную дыру моего сознания.

Эрика. Ушла. С. Паттерсом.

Этот ублюдок воспользовался случаем и увел ее от меня.

– Грейсон? С тобой все в порядке? – Синтия с испуганным интересом смотрела на меня.

– Да! – рявкнул я, приходя в себя.

Паттерс мог увести ее к себе, но, пока Эрика не сняла сережку, она моя. Прошло не так много времени, я еще могу успеть. Или много? Я все равно должен попытаться.

Где живет Паттерс, я знал. Собственно, в школе было не так много студентов, и место жительства каждого не было тайной за семью печатями. Я не стал одеваться, чтобы не терять время, и, как был, в одной рубашке двинул прямо к нему домой. На мой громкий стук в дверь никто не отреагировал. Я подождал, потом забарабанил в нее кулаком еще громче. Наконец мои усилия увенчались успехом – дверь открылась. На пороге стоял Паттерс, явно только что вышедший из душа – в одних шортах и с влажными волосами.

– Грейсон? – удивился он.

– Где она? – я решил выяснить все сразу.

– Кто? – изобразил удивление Паттерс.

– Эрика. Не притворяйся идиотом.

– Твой Девил? – заржал он. – Слушай, ее все‑ таки увели? А я ведь предупреждал…

– Где она? – я переступил порог без приглашения. – Эрика ушла с тобой, где она?

– Грейсон, я тебя разочарую, но твоего Девила здесь нет. Можешь сам посмотреть, если не веришь, – он гостеприимно повел рукой, показывая на оставшуюся часть квартиры. – Ванная, спальня, кухня, гостиная. Можешь в шкаф заглянуть, если хочешь.

Я осмотрелся. На вешалке не было пальто Эрики. В квартире было тихо, ни музыки, ни голосов, и вообще свет горел только на кухне и в коридоре. В комнатах было темно. Паттерс не врал.

– Блядь, – выругался я. – Где теперь ее искать.

– Грейсон, ты попал, – прокомментировал Паттерс, наблюдая за сменой эмоций на моем лице. – Но я тебе подскажу, хотя это и не в моих правилах. Она звонила твоей сестре. Больше я ничего не знаю.

Кэтрин? Во мне загорелся лучик надежды.

– Ты не заслуживаешь ее, – добавил Паттерс.

– Знаю, – буркнул я. – Спасибо. – Несмотря на мое отношение к этому парню, сейчас, если он на самом деле прав, я был благодарен ему.

Кэтрин открыла мне дверь почти сразу же после моего стука.

– Эрика у тебя? – спросил я с порога.

– Нет, – покачала головой сестра. – Я не видела ее весь вечер. А почему ты в таком виде? – удивилась она. – Где ты был? В чем у тебя рубашка? И что с Эрикой? – всполошилась она. – Ты что, потерял ее?

– Она от меня ушла, – прошептал я, чувствуя, как лопается призрачный шарик надежды.

– Кейн! Что ты говоришь? – Кэтрин дергала меня за рукав, заглядывая в глаза. – Кто ушел? Эрика? Почему?

Я освободил руку и повторил:

– Эрика ушла от меня.

Где еще ее искать, я не знал. Оставалось только одно – идти домой, забиться в нору и ждать. Может быть, она еще вернется. Уже не моим Девилом, уже не моей, но вернется.

Кэтрин еще пыталась что‑ то выяснить, но я не слушал и не отвечал, открывая свою дверь и буквально перетаскивая себя через порог.

Ни включать свет, ни раздеваться я не стал, просто сполз тут же, в прихожей, по стене и закрыл руками голову. Что же ты наделала, Эрика? И что наделал я?

– Где ты был? – раздался до боли знакомый голос.

Глава 23

Эрика

– Нет, спасибо, – не раздумывая, ответила я, просовывая руки в рукава пальто и застегиваясь. – Спасибо, конечно, за предложение, но я откажусь. Не в моих привычках ночевать у незнакомых, – я запнулась, подняв голову и посмотрев на Ника, – ладно, малознакомых парней.

– А куда ты пойдешь? – продолжал настаивать Ник.

Я спохватилась, что стою тут на месте, а надо бы двигать отсюда подальше. Девил Грейсона, ведущий милые беседы с Ником Паттерсом на виду у всех – это роскошная тема для сплетен. Да и сам Грейсон мог, в принципе, выйти погулять, хотя и маловероятно. Он был слишком занят… Какая‑ то мысль мелькнула у меня в голове и убежала. Я не успела ухватить ее за кончик.

– А зачем тебе знать? – ответила я вопросом на вопрос, отворачиваясь и направляясь в сторону своего дома.

– Я провожу тебя, – с готовностью ответил Ник, тоже делая шаг и оказываясь рядом со мной.

Я лихорадочно думала, как бы мне отвязаться от непрошенного попутчика.

– Не надо, – с достоинством отказалась я, доставая из сумочки мобильник и набирая номер Кэтрин. Ну же, ответь!

Мы, не торопясь, шли по аллее, Ник не отходил от меня дальше, чем на шаг, а в трубке были только длинные гудки. Ну и черт с ним.

– Кэтрин, – спросила я, словно услышав ответ. – Ты где? Уже дома? Слушай, пусть Дерек меня встретит. Да, я уже подхожу. Отлично.

Я закрыла телефон, повернулась к Нику и сообщила ему:

– Меня встретят и проводят, так что твои услуги не требуются. Большое спасибо за предложение.

Ник несколько секунд смотрел на меня, потом усмехнулся:

– Отлично. Хорошо проведи остаток вечера, Эрика. Хотя я все‑ таки советую тебе переночевать у меня.

Я открыла рот для ответа, но парень не дал мне заговорить.

– Я уже понял, что ты отказываешься. Пока. Надеюсь, я заслужил хотя бы вот это, – он быстро, так, что я даже не успела среагировать, наклонился, чмокнув меня в щеку, развернулся и ушел.

Порыв холодного ветра раздул мою юбку, подол приподнялся, я почувствовала, что мои ноги в туфельках заледенели, поэтому быстрым шагом направилась в сторону дома. Да, своего дома, точнее, квартиры Кейна. Если разобраться, то идти мне было больше и некуда. Ночевать у малознакомого парня, как я и говорила, это не выход. Может, я и идиотка, но не до такой степени. Синтия – я не пойду к ней, да она и сама не пустит меня. Кэтрин – да, Кэтрин не будет возражать, зато мне придется ей все объяснять – и почему я не хочу идти домой, и что случилось, и что Кейн просто не мог так поступить, и это была ошибка… Но ведь я просто не могла ошибиться, я все видела собственными глазами…

Опять мне показалось, что я что‑ то упустила из виду. Я досадливо тряхнула головой и зашла в ярко освещенный подъезд. В квартире было тихо, темно и тепло. Сбросив пальто прямо на пол и не удосужившись его поднять, я прошла в гостиную, сопровождаемая легким шелестом шелка, ясно различимым в абсолютной тишине.

В гостиной было чуть светлее – она освещалась мерцанием скринсейвера невыключенного монитора. Отблески света падали и на полупустую бутылку водки, стоявшую на столе рядом с клавиатурой.

„Значит, он начал пить еще дома“, – глубокомысленно заключила я.

Слезы, уже давно подступавшие к глазам, смогли прорваться сквозь мое нежелание рыдать и крупными солеными каплями покатились по щекам. Я решительно глотнула из бутылки – говорят, что спиртное помогает расслабиться… Именно это мне сейчас и нужно. Жидкость обожгла горло и горящим комком пролетела в желудок. Я закашлялась – ну и гадость! Как это вообще можно пить? Однако глотнула еще раз для верности и забралась с ногами на диван, прихватив с собой бутылку. Слезы упрямо продолжали стекать по щекам. Я сердито стерла их свободной рукой. Ну и где это обещанное облегчение? Вон на Кейна спиртное явно подействовало, парень расслабился так расслабился.

Я шмыгнула носом и еще раз глотнула из бутылки. На этот раз жидкость показалась мне не такой отвратительной на вкус.

„Да, мой Мастер явно не терял времени даром“, – мрачно подумала я. Сейчас мне уже было жаль того, что я удрала из бара. Надо было подойти и еще раз облить Кристину из тех стаканов, которые она держала в руках! Я хихикнула, представив себе эту белокурую красотку, по роскошным локонам которой стекает розовое пойло.

Ну наказал бы меня потом Мастер, и что? Как будто он не наказывал меня раньше. Где‑ то, как‑ то мне это даже нравилось… Я вспомнила те волшебные ощущения, которые рождались в моем теле во время последнего наказания с наручниками, и почувствовала влагу между ног. Отсутствие белья давало о себе знать. А кстати… Я сделала еще глоток, совсем небольшой. Ведь сейчас я, по сути, нахожусь в такой же ситуации, только зеркально отраженной – теперь изменили мне. Ну, откровенно говоря, не то чтобы изменили, Кейн не клялся мне в любви до гроба и не обещал хранить верность, но, тем не менее… Последние несколько дней он проводил только со мной, не обращая внимание ни на кого – до сегодняшнего вечера – я бы непременно заметила это.

Мои мысли перетекли совсем в другое русло. Алкоголь явно начал оказывать на меня влияние. В нормальном, трезвом состоянии мне бы и в голову не пришло такое, а сейчас… Если представить, что он изменил мне, и я имею право его наказать… Хорошая сковородка или скалка – страшное оружие в руках женщины… Я начала мысленно перебирать имеющиеся на кухне сковородки – скалки там вроде как не было, по крайней мере, она мне еще ни разу не попадалась – выбирая подходящую. Я представила себе, как со сковородкой наперевес гоняю Кейна по квартире, норовя заехать по уязвимым местам… или туда, куда попаду, и истерически засмеялась. Потом решила, что физическое насилие сковородками – это не наш выбор, еще раз поднесла бутылку ко рту, оценила понизившийся уровень жидкости и отставила ее в сторону – нервное напряжение уже грозило перерасти в пьяную истерику, а мне не хотелось напиваться вдрызг.

Так вот, избиение Мастеров сковородками – это моветон. Лучше пойти по тому же пути, что и Кейн – приковать его к кровати, раздеть, возбудить и не дать кончить… его красивое тело, распростертое на кровати, и только в моей власти… И он не может ничего сделать с этим, вынужден только подчиняться мне… Так сказать, зеркально отразить все события.

– Блядь, – выругалась я вслух, резко выпрямляясь. Зеркальное отражение! А что, если… Я наконец‑ то поймала все время ускользавшую от меня мысль.

Если то, что я видела – Кейн, целующий незнакомую мне девицу – такая же ошибка, как и я на коленях перед Стивеном? Меня передернуло от воспоминаний. Кейн никогда не целовался ни с кем, кроме меня, ведь так? С другой стороны, он мог, войдя во вкус, так сказать, попробовать поцеловаться с кем‑ нибудь еще. Блядь, я ничего не знаю наверняка, что‑ то подсказывает мне, что не все так просто, как кажется на первый взгляд.

Вот если он не вернется сегодня ночью домой или вернется не один, тогда, конечно, все будет ясно… А если в гордом, хотя и пьяном одиночестве – тогда не буду сразу набрасываться на него с претензиями, а сначала осторожно расспрошу, какого хрена он целуется с посторонними девицами!

Это было благое намерение, но время шло, а Кейн не появлялся. Черные и мрачные подозрения завладевали моей душой, мысль о сковородке уже не казалась такой дикой, слезы были уже готовы прорвать выставленные мной заслоны и пролиться полноводной рекой. Я сидела в полной темноте, все в том же платье, просто не желая переодеваться и включать свет. Мне казалось, что в кромешном мраке, когда меня никто не видит, проще сдерживать истерику. Но долго так продолжаться не может, надо собраться с силами, умыться, содрать с себя безнадежно помятое платье и забраться в кровать. В свою. Свернуться там клубочком, поджав колени к груди, укрыться одеялом с головой и всласть выплакаться, страдая над своей неудавшейся судьбой и безответной любовью.

Мои печальные пьяные размышления о тщетности всего сущего и бренности бытия прервал скрежет ключа в замке входной двери. Я мгновенно насторожилась, прислушиваясь к происходящему. Это Кейн, без сомнения. Вот только один или с компанией? Я ожидала, что сейчас раздастся его голос, или включится свет, или произойдет еще что‑ то такое же обычное, но услышала только тихий шорох. И все. Ни звяканья молнии куртки, ни стука снимаемых ботинок. Он один? Что, действительно зеркальное отражение?

Я, неслышно ступая, вышла в коридор.

– И где ты был? – тихо и насколько могла спокойно поинтересовалась я, включая свет.

Кейн сидел на полу прямо около двери, прислонившись к стене и обхватив голову руками. На первый взгляд он был протрезвевшим, абсолютно потерянным и в полном ступоре.

Правда, ступор длился всего пару секунд. Кейн поднял голову и с неверием уставился на меня. На его лице последовательно сменяли друг друга эмоции – недоверие, облегчение, радость, ярость. Он плавным движением перетек в вертикальное положение.

– А почему ты здесь? – вкрадчивым шепотом поинтересовался он.

В моей сумочке зазвонил телефон, я не стала обращать на него внимания. Сейчас меня значительно больше интересовало, какого черта Мастер предъявляет мне претензии о том, что я дома.

– А где мне еще быть? – я повысила голос, уже не пытаясь сохранять спокойствие. – Это ты где‑ то шляешься!

– Я шляюсь? – он тоже перестал сдерживаться, правда, пока не орал. – Я разыскиваю тебя по всей школе, а ты все это время сидела здесь?!

– Предполагается, что это и мой дом тоже, – парировала я. Мой телефон перестал надрываться, зато проснулся мобильник Кейна. – Я развлеклась на балу и пошла спокойненько к себе домой. А вот ты вроде бы остался здесь, но я почему‑ то встречаю тебя в баре в очень теплой компании!

– Это я был в теплой компании? – взвился Кейн. – Я весь вечер один надирался в баре, потому что стоило мне выйти в танцзал, как я натыкался на тебя в объятиях очередного ублюдка! Сколько их было сегодня? Пять? Десять?

Я не выдержала и залепила ему пощечину, сама испугавшись того, что сделала, и заработала ушиб руки. Но необходимый эффект был достигнут. Мы оба перестали кричать и молча уставились друг на друга.

Теперь орали оба наших телефона. Я нарушила молчание первой, сказав уже более спокойно:

– Так где ты был на самом деле?

Ой, неправильный вопрос. Сейчас мы пойдем по второму кругу. Точно, так и произошло.

– Искал тебя по всей школе, – тоже слегка успокоившись, ответил Кейн, держась рукой за щеку, на которой остался отпечаток моей ладони.

– А какого хрена ты искал меня по всей школе, если мог просто прийти домой? И, кстати, мы все еще не выяснили, откуда у тебя там взялись подружки?

– Да потому, что мне сказали, что ты ушла к Паттерсу, – опять сорвался он. – Что я должен был подумать? Ты весь вечер вела себя так, что всем казалось, будто ты меня бросила!

– Да с чего ты это взял? – тоже заорала я.

– Я видел, как ты прижимаешься ко всем этим подонкам, лапающим твою голую задницу!

– Это они меня прижимали к себе, придурок! Ты видишь разницу? И вообще, почему я должна была уходить к кому‑ то? К тому же Паттерсу?

– Да потому что ты ненавидишь меня! – Кейн стукнул кулаком по косяку двери.

– Ненавижу тебя?! Я люблю тебя! – выпалила я, не осознавая, что делаю. – А вот тебе на меня наплевать, раз ты целовался с той сучкой!

– Я тоже люблю тебя, – рявкнул он в ответ и осекся.

Я тоже замолчала, пытаясь осознать только что сказанное им и мной.

– Что? – одновременно спросили мы друг друга.

Я еще раз открыла рот, потом закрыла, жестом показывая Кейну, что жду ответа от него.

– Я люблю тебя, – тихо повторил он. – Я и напился оттого, что не мог видеть, как по твоему телу шарят чужие руки.

– А та девица? – все еще не до конца осознавая сказанное, спросила я. Он меня любит?!

– А та девица села мне на колени перед твоим появлением, – ответил Кейн, тоже все еще ошарашенный. – Я как раз отцеплял ее от себя. А теперь повтори, пожалуйста, свои слова. Я не ослышался? Ты меня что?

– Я люблю тебя, – повторила я. – Я уже вечность люблю тебя, практически с нашей первой встречи.

Мы неосознанно потянулись вперед, не сводя взгляда друг с друга. Не знаю, что он разглядел в моих глазах, но я видела, как в сапфировом сиянии зажглась новая искорка. Необычная, непривычная, она разгоралась в слепящее пламя, поглотившее меня целиком. Наши губы встретились, я автоматически прикрыла глаза, но все равно купалась в этом обжигающем огне. „Он любит меня“, – эти слова танцевали в моей голове, затмив собой весь окружающий мир. Все опасения, тревоги и мрачные предчувствия растворились, исчезли, уплыли, сметенные мощной волной любви.

Он любит меня…

Мы целовались словно впервые, осторожно пробуя на вкус губы любимого (да, любимого! ), неуверенно лаская языки друг друга. Руки Кейна неловко проползли по моей талии, поднимаясь по моей обнаженной спине, прижимая меня к нему. Одна рука добралась до пуговиц на воротнике моего платья, начиная дрожащими пальцами расстегивать их. Я потихоньку вытаскивала рубашку из‑ за пояса его брюк. Поцелуй перерастал в уверенный, страстный, словно мы понемногу осознавали, что с нами происходит и отдавались этому чувству…

Бум‑ м‑ м! За спиной Кейна раздался треск и грохот. Он среагировал почти мгновенно, разворачиваясь и одновременно задвигая меня за спину. Расстегнутое платье немедленно попыталось свалиться к моим ногам, я еле успела придержать его на груди.

– Какого черта! – прорычал Кейн.

Осторожно выглянув из‑ за него, я узрела потрясающую картину – высаженную дверь, тоскливо поскрипывающую на одной петле, развороченный косяк, а также дорогих и любимых друзей, так некстати ввалившихся к нам и прервавших нас на самом интересном месте.

Они ответили одновременно:

– Кейн, как ты мог! – возмущенная Кэтрин.

– А я тебе говорил, – усталый Дерек.

– Мы чему‑ то помешали? – ехидный Мэтт.

Синтия не сказала ничего, ее просто здесь не было.

Кейн вычленил из всего этого основное:

– Кэтрин, в чем дело? Что я мог, и почему вы взломали дверь в мою квартиру?

Кэтрин начала на повышенных тонах объяснять, что Кейн напугал ее, потом мы не отвечали на звонки, потом она услышала шум за нашей дверью, потом мы не открыли на ее стук (а что, она стучала? ), потом она сходила за Мэттом и попросила его выломать дверь. Все это время Мэтт неприкрыто веселился, а Дерек стоял, прислонившись к стене, и всем своим видом показывал, что пытался остановить Кэтрин, но это оказалось ему не под силу. К концу ее тирады я спохватилась, что надо или застегнуть платье, или переодеться. Я выбрала второе, поскольку это одеяние до чертиков мне надоело, и тихо ускользнула к себе под бурное выяснение отношений.

Когда через пять минут я тихо появилась из своей комнаты, накал беседы немного стих, и Кэтрин с Кейном ругались уже на пониженных тонах. Я тут же пожалела, что вышла, так как дражайшая сестричка моего любимого (взаимно любимого! ) обратила все внимание на меня.

– Эрика, почему ты не брала телефон? И где ты была?

– Здесь, – не стала я вдаваться в подробности. – И телефон не брала, потому что мы были немного заняты.

Мэтт хмыкнул, пробормотав себе под нос что‑ то вроде „знаем мы, чем вы там были заняты“. Кейн обхватил меня за талию и привлек к себе, прижимая мою спину к своей твердой груди.

Кэтрин ничто не могло свернуть с выбранного пути:

– А почему тебя вообще потребовалось искать? Почему ты сбежала с бала, как Золушка, только даже туфельки не оставила?

С меня было достаточно. С Кейном разобрались, так теперь еще и выслушивать обвинения его сестры?

– Потому что мне стало скучно! А тебя или Синтию я найти не смогла! А о том, что там был Кейн, я понятия не имела!

Сильные руки, обнимавшие меня, напряглись. Я затылком ощутила, как Кейн помрачнел, поэтому решила быстренько перевести тему:

– Ты лучше ответь, что нам с дверью делать? Зачем надо было ее выламывать? Грохот был такой, что вы наверняка перебудили весь дом!

– Весь дом уже давно проснулся от ваших криков, – не осталась в долгу Кэтрин. – Я испугалась, что вы поубиваете друг друга! Я никогда до этого не слышала, чтобы Кейн повышал голос!

– Да? – я запрокинула голову и чуть повернулась, чтобы заглянуть Кейну в глаза.

– Да, – он серьезно кивнул и коротким поцелуем прикоснулся к моим губам.

Этой секунды мне хватило, чтобы страстно захотеть большего. Я решительно заявила:

– Мне, конечно, очень приятно вас здесь видеть, но время позднее, знаете ли. Давайте вы как‑ нибудь вернете дверь на место, и мы все дружно пойдем спать.

– Ага, спать они пойдут, как же, – хохотнул Мэтт.

Дерек только закатил глаза. Кейн, судя по всему, тоже, хотя точно сказать не могу, глаз на затылке у меня нет.

Парни развили бурную деятельность, сопровождающуюся нецензурными комментариями и короткими обменами мнениями, пытаясь привесить дверь на место с помощью подручных инструментов, типа пилочки для ногтей (изъятой у меня) и швейцарского перочинного ножа с набором мини‑ инструментов (извлеченного Кейном из кармана). Я с интересом наблюдала за всем этим, одновременно успешно не замечая многозначительные взгляды, которые бросала на меня Кэтрин, делая вид, что полностью поглощена процессом ремонта.

Дверь, в конце концов, с грехом пополам приладили. По крайней мере, она не грозила рухнуть в любую секунду. Мэтт на прощание пожелал нам „спокойной ночи“, при этом так хитро подмигнув, что было ясно – ни о каком покое и речи идти не может. Кэтрин все время порывалась сказать нам о чем‑ то еще, но Дерек буквально уволок ее домой.

Мы наконец‑ то остались одни. Все слова, которые вертелись у меня на языке, куда‑ то пропали, мы молча стояли и смотрели друг на друга. Не знаю, как там Кейн, но я просто боялась пошевелиться, чтобы не разорвать ту хрупкую связь, которая возникла между нами час назад. Я просто не знала, как вести себя с Кейном после наших признаний в любви друг другу.

Установившаяся тишина давила на нас, нарастала, сгущалась так, что можно было резать ножом на кусочки. Не в силах больше выносить напряжение, я спросила первое, что пришло в голову:

– А в чем у тебя рубашка? – и тут же осеклась, подумав, что сейчас выгляжу как ревнивая жена.

Но Кейн, как мне показалось, обрадовался, потом смутился, но ответил:

– А… это… Это я столкнулся с Кристиной. Она облила и себя, и меня.

– С Кристиной? – недоверчиво уточнила я.

– Да, – виновато ответил он, но тут же вся вина с него слетела, заменившись изумлением, поскольку я залилась смехом. – Ты что?

– Кейн, – я еле выговаривала слова, не переставая смеяться. – Ты не поверишь, но как я мечтала о том, чтобы вылить эту гадость из ее стакана ей на голову!

Он тоже робко улыбнулся, потом вдруг отбросил всю неловкость, обнял меня и начал покрывать поцелуями:

– Боже, Эрика, как же я люблю тебя, – шептал он в перерыве между ними.

Я прижалась к нему всем телом, шепча в ответ что‑ то невразумительное, нежное и невероятно глупое.

Постепенно мы приблизились к той стадии, на которой нас прервали в прошлый раз – руки Кейна оказались под моей футболкой, поднимая ее вверх… но, похоже, сегодня мы сильно разозлили кого‑ то наверху. Я шагнула назад, чтобы упереться спиной в стену для сохранения вертикального положения.

– Ай! – я вскрикнула и инстинктивно подогнула ногу.

Моя босая пятка на что‑ то наступила, и это что‑ то, оказавшееся щепкой, отлетевшей от косяка, впилось в меня. Пока мы извлекали занозу, пока я уговаривала Кейна не дурить и не клеить пластырь на почти незаметную ранку, весь настрой куда‑ то пропал. Окружавший нас бардак, на который волей‑ неволей пришлось обратить внимание, романтизма не добавлял.

Мы навели хотя бы приблизительный порядок – повесили сброшенную в процессе ремонта одежду, убрали мусор… теперь вроде бы никто и ничто не должны были нам помешать…

На этот раз нам удалось полураздеть друг друга. К несчастью, выяснилось, что липкая розовая гадость пропитала рубашку и осталась на коже Кейна. Обнаружив это путем тактильных ощущений, я отдернула руку и отправила парня в душ. Интересно, как ЭТО вообще можно пить, и из чего делают это пойло?

За прикрытой дверью ванной шумела вода. Я нерешительно топталась под ней, раздираемая на части двумя противоречивыми желаниями: войти внутрь и полюбоваться Кейном – требовала моя извращенная часть, и ни в коем случае этого не делать – возмущалась откуда‑ то появившаяся стеснительность. Первая победила.

Когда шум воды стих, я открыла дверь, встала на пороге и сообщила:

– Выходи, полотенце здесь.

Он не стал колебаться, как сделала я в свое время. Кейн, словно только и ждал моих слов, отодвинул створку и спокойно вышел из душа. Меня настолько захватил вид его потрясающего тела, покрытого капельками воды, что я не заметила лукавых искорок в сапфировых глазах и спохватилась только в момент, когда он подхватил меня на руки.

– Эй, отпусти меня, – попыталась я было вырваться.

– Сейчас, – прошептал он мне на ушко, заходя опять в душевую кабинку и закрывая за собой створку. – Вот теперь – пожалуйста, – с этими словами он отпустил меня, одновременно включая воду.

– Кейн, я же одетая, – взвизгнула я, но поздно – одежда мгновенно промокла насквозь.

– И что? Мы сейчас это исправим, – радостно заметил он, снимая с меня футболку.

„И зачем ты ее вообще позаботилась надеть? “ – риторически поинтересовался внутренний голос.

Кейн тем временем снимал с меня отяжелевшие от воды и поэтому липнущие к телу брюки. Мне пришлось опереться о стену, чтобы не упасть, пока он освобождал из плена сначала одну ногу, потом вторую.

– Вот так гораздо лучше, – промурлыкал Кейн, отшвыривая мокрую ткань ногой в угол душевой кабины и откровенно разглядывая мое тело.

Поскольку белье я так и не успела надеть, снимать больше было нечего, и я была, так сказать, выставлена на полное обозрение.

Кейн неожиданно развернул меня к себе спиной.

– Тебя тоже надо вымыть, – сообщил он, – А то нечестно получается. Я с себя смыл все следы этого пойла, а на твоей коже все еще остаются отпечатки рук ублюдков, лапавших тебя.

Я возмущенно дернулась, но Кейн не дал мне возможности отойти, прижав к себе.

– Тихо, тихо. Я не упрекаю, это просто констатация факта, – прошептал он, доставая гель для душа.

Я все еще пыталась вырваться, но после того, как его руки заскользили по моему телу, расслабилась и готова была замурлыкать, как котенок, откинув голову назад на его плечо.

Кейн методично намылил каждый дюйм моего тела спереди – руки, живот, грудь. Когда его пальцы коснулись моих уже напряженных сосков, я дернулась от острого ощущения, пронзившего меня, но парень словно не заметил этого, заканчивая, разворачивая меня к себе лицом, прижимая к себе грудью и принимаясь за мою спину. Мою попу он намыливал особенно тщательно. Я уже откровенно тихо постанывала под его ласками, но Кейн с невозмутимым лицом не реагировал на мои приставания, продолжая свое дело. Хотя нет, нельзя сказать, что никакой реакции не было – эрекция была явной и ощутимой. Я начала тереться о нее, тем более, что намыленная кожа облегчала этот процесс, и потянулась к губам Кейна. Он продолжал делать вид, что не замечает этого. Тогда я приподнялась, укусила его за мочку уха и промурлыкала:

– Кейн…

Он бросил притворяться, что не замечает меня, и с тихим рычанием поцеловал.

Горячие струи воды падали на нас, разбиваясь на сотни маленьких капель, смывая мыльную пену с моей кожи и темноту с моего сердца. Я таяла в объятиях Кейна, ощущая себя любимой. Почему‑ то именно сейчас я осознала окончательно, что он любит меня.

Не хотелось ни спорить, ни выяснять отношения, ни сердиться. Осталось только одно желание – принадлежать ему, отдаться целиком и полностью, не только телом, но и душой. Жар между моих ног только подогревал это желание, грозя поглотить меня целиком.

Кейн глухо простонал:

– Эрика, я не могу больше, – разворачивая меня к себе спиной и чуть нажимая на плечи, чтобы наклонить.

Для устойчивости я оперлась руками о стену и резко выдохнула, когда ощутила его в себе.

Мы оба не хотели медленной любви – для нее еще будет время. Сейчас нам хотелось оглушающей страсти, доводящей до безумия. Его резкие движения, его руки, придерживающие меня за бедра, его частое дыхание, сливающееся с моими стонами, быстро довели меня до предела. Он кончил практически одновременно со мной и тоже уперся рукой в стену. Я выдохнула и осторожно распрямилась, ухватившись за Кейна для поддержки, пытаясь устоять на подкашивающихся ногах.

– Я люблю тебя, – шепнула я, приникая к его груди.

– Я тоже люблю тебя, – ответил он, целуя меня в висок и прижимая к себе. Мы стояли, обнявшись, слушая успокаивающееся дыхание друг друга и шорох капель воды, разбивающихся о кафельные стены и наши тела.

– Слушай, пойдем отсюда, – предложил Кейн через пару минут, выключая воду.

– Пойдем, – согласилась я, но не пошевелилась. Мне абсолютно не хотелось двигаться. Как оказалось, это и не нужно. Кейн подхватил меня, перекинул через плечо и вынес из душевой кабины в ванную. Я не успела даже возмутиться как следует, а уже стояла на полу, обернутая большим полотенцем. Кейн вытирался рядом.

– Ну? – поинтересовался он. – Тебе помочь?

По его тону было ясно, что он ждет от меня возражений и уверений, что я сама справлюсь. Именно поэтому я изобразила смертельную усталость (кстати, особенно стараться не пришлось) и протянула:

– Да. Мне безусловно нужно помочь, – и очень натурально изобразила печальный вздох.

Кейн, похоже, не повелся на это, но с готовностью принял правила игры, отбросив свое полотенце в сторону и приступив к вытиранию меня, особое внимание уделив моим … кхм… выступающим частям тела. Возможно, дело кончилось бы очередным феерическим сексом, но мы оба устали и морально, и физически. Кейн на руках отнес меня в кровать. На мои неубедительные возражения – я могу дойти и сама, он проинформировал, что не хочет опять вытаскивать щепку, на которую я непременно напорюсь. Уложив меня в кровать, он лег сам, прижал меня к себе, и мы одновременно вырубились. Последнее, что я помню – это тихий шепот у меня над ухом: „Я люблю тебя…“

* * *

Проснулась я утром поздно. Часы, на которые я посмотрела одним глазом, не желая открывать второй, показывали десять утра.

– Эй, спящая красавица, – появился на пороге уже одетый Кейн. – Хватит дрыхнуть.

Я сонно потянулась, как бы невзначай демонстрируя высунувшуюся из‑ под простыни грудь.

– А что? Сегодня воскресенье, можно еще поваляться.

– Нельзя. Я вызвал каких‑ то специальных людей, которые отремонтируют нашу дверь. Думаю, ты не захочешь участвовать в этом, поэтому предлагаю пойти погулять. Погода, правда, не очень, но для того, что я хочу сделать, она отлично подходит.

– А что ты хочешь? – я не удержалась и все‑ таки спросила. – Мы пойдем к Ширу?

Кейн даже бровью не повел.

– Тебе так понравилась стрельба? Нет, к Ширу мы не пойдем, а вот стрельбу я тебе гарантирую.

Я, заинтересовавшись и насторожившись одновременно, села на кровати.

– Какую стрельбу?

– Увидишь, – загадочно сказал он. – Вставай и одевайся. Кофе на столе, я жду только тебя.

Через полчаса пришли эти самые „специальные люди“, в спецовках, с чемоданчиками с инструментами, и долго рассматривали дверь, Кейна и меня. Мы уже были готовы к выходу. Кейн лично заставил меня надеть теплые джинсы и кожаную куртку со свитером, хотя на улице было не холодно. Солнца не было, его закрывала плотная пелена облаков, но и дождь не собирался. С собой Кейн прихватил небольшую сумку, забросив ее на плечо.

– Куда мы идем? – спросила я, когда мы направились в незнакомом мне направлении. Здесь я еще не была.

– Увидишь, – опять коротко повторил Кейн, подходя к стене, окружавшей территорию школы. В этом месте она немного обрушилась, но сломанный кусок стены прекрасно маскировался густым кустарником. Кейн подсадил меня и помог перелезть, легко перемахнув сам после этого.

– За территорию школы нельзя выходить, – ответил он на мой безмолвный вопрос. – Но если очень хочется, то можно. Идем, – он потянул меня за собой. Я послушно пошла, заинтригованная происходящим.

Когда Кейн вывел из гаража мотоцикл, моему изумлению не было предела.

– Я всегда считала, что парни вроде тебя предпочитают дорогие спортивные машины, – не удержалась я. – Это твой?

– Да, мой, – односложно ответил он, не вдаваясь в подробности. – Держи, – он протянул мне черный шлем, надевая на себя такой же. – Садись и держись за меня сильнее.

– А куда мы едем, – в очередной раз полюбопытствовала я, забираясь на обтянутое кожей сиденье и обхватывая Кейна за талию.

– В одно место, – опять уклонился он от ответа. – Готова?

Не знаю, была я готова к тому, что произойдет, или нет, но, когда Кейн тронулся с места так, что только мелкий гравий брызнул из‑ под колес, я взвизгнула и крепко вцепилась в его куртку.

Я плохо знала окрестности школы. Точнее, я вообще их не знала. Единственный раз я видела их, когда приехала в школу, и это было в предрассветных сумерках, в полудремотном состоянии. Я понятия не имела, что вокруг растут леса, на первый взгляд непроходимые.

Мотоцикл несся по узкому двухполосному шоссе. Я со смесью ужаса и восторга прижималась к спине Кейна, закрыв глаза, чтобы не видеть сливающихся в сплошную стену деревьев на обочине. Но само ощущение скорости, вливающейся в меня, ветра, бьющего в шлем, рева мотора в ушах, мне невероятно нравилось.

Кейн притормозил и свернул в лес. Скорость замедлилась до вполне приемлемой для меня. Я выпрямилась, но продолжала цепляться за твердое тело моего Мастера. Он проехал немного по рыхлому снегу и остановился окончательно.

– Дальше мы не проедем. Пойдем, здесь недалеко.

Я слезла с мотоцикла.

– Ты решил завести меня в лес и там бросить? – нервно хихикнув, спросила я. Конечно, я шутила, но лишь отчасти. Его уклончивое поведение, разговоры о стрельбе, отказ объяснить, куда мы едем – все это наводило на некие подозрения.

– Да, – Кейн сделал страшное лицо. – И всем расскажу, что ты не вынесла моих издевательств и сбежала.

– Конечно, я просто не могу выносить твое тяжелое обращение со мной, – подыграла я.

– Это чем оно тяжелое? – обиделся он.

– Ты еще ни разу за весь день не поцеловал меня, – и я сама коснулась его губ.

– Это серьезное упущение, – прошептал он, оторвавшись, когда воздух в наших легких кончился. – А теперь пойдем.

Идти пришлось действительно недалеко, но шли мы не меньше получаса – из‑ за оттепели, стоявшей последние несколько дней, снег полурастаял и проваливался под ногами. Мы добрались до небольшой полянки. Нет, здесь было красиво, только вот что делать в лесу в начале февраля?

– И зачем мы здесь? – озвучила я свои размышления.

– Стрелять, – коротко ответил Кейн, отходя к одиноко стоящему дереву и прикрепляя к нему бумажную мишень.

– Что? – переспросила я.

– Держи, – он достал из сумки нечто, сильно напоминающее пистолет, и протянул мне. Я не решалась его взять.

– А зачем?

– Я так расслабляюсь, – признался он. – Сексом, конечно, сбрасывать напряжение приятнее, но иногда стрельба – лучший выход из положения. Кроме того, уметь стрелять – это полезно. Бери.

Я неуверенно взяла оружие. Оно оказалось легче, чем мне показалось сначала.

– А откуда у тебя пистолет? Это же запрещено… или нет?

– Это пневматика. На него нет такого жесткого ограничения, как на огнестрел. Особой убойной силы нет, но это и не требуется.

Я неловко подняла пистолет на вытянутой руке и навела его на мишень.

– Нет, не так, – посоветовал Кейн. – Раздвинь ноги, встань в пол‑ оборота, вторую руку засунь в карман или за пояс. Только не давай ей болтаться.

Я послушно выполнила все его указания и нажала на курок. Сухой треск, и ничего не произошло. Я удивленно посмотрела на Кейна.

– Он не заряжен, – ухмыльнулся мой парень. – Я никогда не ношу оружие заряженным. Сейчас.

Он показал, как зарядить пистолет.

Я опять встала в стойку и выстрелила. Пуля ушла куда‑ то высоко.

– Ты в последний момент расслабила кисть, – заметил Кейн.

– Давай еще раз.

Впечатляющих успехов в стрельбе я сегодня не достигла. Самым большим моим достижением стало попадание в мишень. Нет, не в то черное пятно в центре листка. Мне удалось вообще попасть в бумажку, на которой оно было напечатано. Кейн сделал все, что мог, терпеливо объясняя мне, как надо целиться и как держать руку. В конце концов он вспомнил, как обучал меня играть в боулинг. Он встал за моей спиной, развернул в нужное положение и придержал мою руку во время выстрела. Ничего хорошего из этого не вышло, потому что от одного его прикосновения кровь в моих венах забурлила, дыхание, вместо того, чтобы успокоиться, участилось, а ноги, которые, по идее, должны были твердо стоять на земле, ослабели. Дело кончилось не выстрелом, а страстным поцелуем.

Ясно осознавая, что дальше, как бы нам этого не хотелось, мы не зайдем, я благоразумно отошла в сторону, предоставив возможность Кейну пострелять самому.

У него получалось гораздо лучше, на мой непрофессиональный взгляд. С его точки зрения, судя по нецензурным комментариям, он стрелял плохо. Скоро мне надоело смотреть на это, я отвернулась, прислонилась к сосне и, прикрыв глаза, наслаждалась почти весенним воздухом, свежим запахом леса и шумом крон деревьев где‑ то высоко‑ высоко. Вывел меня из этой эйфории снежок, прилетевший в мое плечо. Я ойкнула и, разгневанная, оглянулась на Кейна. Тот недоуменно посмотрел на меня, всем своим видом показывая, что он здесь не при чем.

Ах так! Я слепила снежок и запустила им в Кейна. И даже попала. В спину. Чуть пониже.

Военные действия были открыты. Минут пятнадцать мы обстреливали друг друга, веселясь, как дети. Мне было очень удобно прятаться за широким стволом сосны, тогда как Кейну приходилось тяжелее – он был на открытом пространстве. С другой стороны, целкость у меня была невысокой, и из примерно двадцати снежков, брошенных мною, в него попало не больше пяти. Не знаю, сколько бы это еще продолжалось, если бы не заморосил мелкий дождь. Не сговариваясь, мы дружно решили уходить, пока он не усилился. Ехать на мотоцикле под ливнем не хотелось нам обоим, пусть даже на нас были непромокаемые кожаные куртки.

У мотоцикла Кейн предложил заехать перекусить.

– Вот только в хорошее заведение нас не пустят, – задумчиво сказал он, оценивая наш внешний вид. – Одеты мы не самым подобающим образом. Так что остается только какая‑ нибудь забегаловка.

Я с готовностью согласилась на забегаловку, поскольку есть после игр на свежем воздухе хотелось страшно.

Обратно Кейн ехал медленнее, не рискуя на мокрой дороге. Мне не было необходимости прижиматься к нему, но я все равно вжималась в твердую спину, наслаждаясь чувством защищенности.

Вышеуказанная забегаловка оказалась небольшим кафе на окраине города, где никто не обратил никакого внимания на двух подростков в мокрых куртках, держащихся за руки. В ботинках противно хлюпало, джинсы промокли насквозь, но куртки выдержали борьбу с непогодой с честью. Рубашки, по крайней мере, остались сухими. Мы нашли столик в углу, девушка – официантка быстро принесла наш заказ. Горячий кофе согрел, жареная картошка и стейк заполнили пустоту в желудке, теплый воздух в помещении навевал дремоту.

Я сидела, по глоточку отпивая кофе, и откровенно любовалась Кейном. Его привычная суровость не то чтобы совсем пропала, а как‑ то смягчилась, и блеск сапфировых глаз только подчеркивал это. Самое замечательное, что при этом я сознавала – он мой, и только мой.

– Кейн, – вдруг пришла мне в голову мысль. – Тебе не кажется, что у нас сегодня первое свидание. Настоящее. С прогулкой и легким ужином.

Он тряхнул головой, разбрасывая вокруг брызги воды, и усмехнулся.

– Я тоже только что подумал об этом. А чем обычно кончаются первые свидания?

Я подняла голову, устремляя взгляд в потолок, внимательно разглядывая полу‑ облупившуюся побелку и изображая глубокую задумчивость.

– Даже не знаю… Неловким поцелуем в щечку?

– И это тебя удовлетворит? – ухмыльнулся Кейн.

Я покраснела, но нашла в себе силы ответить.

– Конечно, да! За кого ты меня принимаешь?

– Тогда пойдем, дорогая. Скоро стемнеет, я должен отвезти тебя домой. – Кейн оставил на столе пятидесятидолларовую банкноту и поднялся, предлагая мне руку. Я церемонно приняла ее, но, выходя из‑ за стола, практически упала на Кейна, потому что он внезапно дернул меня на себя.

– Поцелуй в щечку, – торжественно объявил он, быстро чмокнул меня и отстранился.

– Все, – развел он руками. – Больше мне ничего не положено.

– Но домой ты меня проводишь? – возмутилась я.

– Обязательно. Прошу вас, мисс, – и он открыл передо мной дверь.

Пока мы добирались до гаража, пока целовались в нем почти до головокружения – естественно, без этого мы обойтись не смогли, хотя оба усиленно делали вид, что нам это совершенно не нужно, ведь у нас первое свидание – световой день подошел к концу. К дому мы подошли уже в сумерках. Не знаю, как там Кейн, а я мечтала о мягком диване, горячем чае, обжигающем душе и сухой одежде, и необязательно в такой последовательности.

Дома нас ждала свежеотремонтированная незапертая дверь и Кэтрин. Сестра Кейна сидела в кресле и листала книжку. Когда мы ввалились в прихожую, она вышла, демонстративно взглянув на часы.

– Наверное, стоит поблагодарить, что вы не явились заполночь, – съязвила она.

– Что стряслось, Кэтрин, – не очень приветливо спросил Кейн, помогая мне снять куртку и вешая ее.

– И тебе добрый вечер, брат, – таким же тоном ответила она. – Ничего особенного. Я ждала, пока вы придете. В двери пришлось заменить замок, ключей у вас нет, и я вызвалась подождать.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я. Хотя она могла с тем же успехом ждать у себя, а нам просто оставить записку, где взять ключи.

– Неважно. Я хотела еще кое‑ что сказать вам.

– Что? – одновременно спросили мы, чувствуя предстоящие неприятности.

– Скоро четырнадцатое февраля. У меня есть некоторые планы на этот день. Надеюсь, в третий раз вам удастся ничего не испортить.

Мы с Кейном переглянулись и простонали. Я – мысленно, он – вслух. Что, опять?

Глава 24

Кейн

– И где ты был? – раздался до боли знакомый голос.

Простые слова с трудом протискивались в мое сознание, затуманенное отчаянием и алкоголем. Сначала я просто не поверил этому. По моим представлениям, Эрика сейчас должна быть где‑ то в другом месте, возможно, нежась в объятиях своего поклонника, возможно, обижаясь на меня, возможно, и то, и другое. По мере того, как я постигал смысл ее слов, во мне росло неудержимое облегчение.

Она здесь, она никуда не ушла. Черт, она осталась со мной! Секундочку… Эрика все это время была здесь? Я ее ищу по всей школе, а она все это время была здесь? Теперь я начал злиться. Какого черта она делает здесь, если ушла с Паттерсом? Наверное, это сказывалось опьянение, но, вместо того, чтобы радоваться, я пришел в ярость. Она еще изображает ревнивую жену?

– А почему ты здесь? – встав с пола, осведомился я.

– А где мне еще быть? – возмутилась Эрика. – Это ты где‑ то шляешься!

Нет, интересно, еще и я в чем‑ то виноват? Она исчезает так, что ни одна живая душа не знает, где ее искать, а шляюсь при этом я? Между прочим, я ее же и искал!

– Я шляюсь? Я разыскиваю тебя по всей школе, а ты все это время сидела здесь?!

Эрика не сдавалась:

– Предполагается, что это и мой дом тоже. Я развлеклась на балу и пошла спокойненько к себе домой. А вот ты вроде бы остался здесь, но я почему‑ то встречаю тебя в баре в очень теплой компании!

Я перестал сдерживаться. Вообще‑ то это мне нужно было возмущаться ее откровенно непристойным поведением в течение всего вечера! Я‑ то в чем виноват? В том, что вынужден был напиваться, только чтобы не видеть, как она прижимается к очередному ухажеру? Или в том, что на меня плюхнулась какая‑ то девица?

– Это я был в теплой компании? Я весь вечер один надирался в баре, потому что стоило мне выйти в танцзал, как я натыкался на тебя в объятиях очередного ублюдка! Сколько их было сегодня? Пять? Десять?

Хлопок, и мою щеку обожгло резкой болью. А Эрика, кажется, пострадала сильнее, судя по ее скривившемуся лицу и тому, как она трясла рукой. Мы оба замолчали, ошарашенно глядя друг на друга.

– Так где ты был на самом деле? – нарушила тишину Эрика.

Черт возьми, она опять начала?

– Искал тебя по всей школе, – изо всех сил стараясь сохранить спокойствие, ответил я.

– А какого хрена ты искал меня по всей школе, если мог просто придти домой? И, кстати, мы все еще не выяснили, откуда у тебя там взялись подружки?

Да о каких подружках она говорит, когда сама меня бросила?

– Да потому, что мне сказали, что ты ушла к Паттерсу! Что я должен был подумать? Ты весь вечер вела себя так, что всем казалось, будто ты меня бросила!

– Да с чего ты это взял? – тоже заорала она.

– Я видел, как ты прижимаешься ко всем этим подонкам, лапающим твою голую задницу!

Почему ты должна была уйти? Потому как ты только и делаешь, что показываешь, насколько я тебе не нравлюсь! Насколько тебе плохо со мной! Я уже вконец перестал владеть собой и в порыве чувств ударил по дверному косяку кулаком.

– Да потому, что ты ненавидишь меня!

– Я не ненавижу тебя! Я люблю тебя!

Что? Я не мог поверить своим ушам, а Эрика, не замечая только что сказанного, продолжала:

– А вот тебе на меня наплевать, раз ты целовался с той сучкой!

– Я тоже люблю тебя, – само собой слетело с моего языка, и я замолчал.

Нет, она просто не могла сказать того, что сейчас сказала… Мы молча смотрели друг на друга, потом одновременно переспросили:

– Что?

Эрика молчала, ожидая моего объяснения.

– Я люблю тебя, – уже спокойно произнес я. Во второй раз сделать это оказалось намного проще, чем в первый. – Я и напился оттого, что не мог видеть, как по твоему телу шарят чужие руки, – мне показалось, что я просто должен объяснить свои поступки… после ее слов… если они, конечно, правда, и я не ослышался.

– А та девица? – Эрика задала этот вопрос, но по ее глазам было видно, что думает она о чем‑ то другом.

– А та девица села мне на колени перед твоим появлением. Я как раз отцеплял ее от себя, – тем не менее пояснил я и не удержался, добавив. – А теперь повтори, пожалуйста, свои слова. Я не ослышался? Ты меня что?

– Я люблю тебя, – четко и ясно ответила она. – Я уже вечность люблю тебя, практически с нашей первой встречи.

В первый раз я еще мог решить, что неправильно расслышал ее, принимая в запале желаемое за действительное, но это, кажется, правда… Эрика любит меня… Счастье разгоралось во мне, сжигая в ослепительном сиянии все наши ссоры, непонимания, недоговоренности. Глаза Эрики, от которых я не мог отвести взгляд, сверкали такой же любовью, какую чувствовал в себе. Она любит меня…

Мы коснулись губ друг друга, неуверенно, словно впервые. Да так оно и было, по сути – мы впервые целовались, как влюбленная пара. Мои руки дрожали, когда я положил их на обнаженную спину Эрики, прижимая любимую к себе. Между нами было уже многое, мы отлично знали тела друг друга, но сейчас… Я действовал, как неловкий юнец, первый раз дотронувшийся до девушки. Черт его знает, как надо вести себя, когда только что признался в любви?

„Да так же, как и всегда“, – хмыкнул внутренний голос. – „Между вами не изменилось ничего, ты все тот же Мастер, а она – твой Девил, только теперь вы вслух признались в том, что оба знали уже давно – вы любите друг друга“.

Я начал действовать смелее, приступив к расстегиванию пуговиц на ее чертовом, но невероятно эротичном платье, углубляя поцелуй. Эрика немедленно ответила мне тем же, запустив руки за пояс брюк и вытаскивая оттуда рубашку.

Мы не были бы самими собой, если бы спокойно перешли к следующему этапу, переместившись в постель. На сей раз вмешался случай в лице моей любимой сестренки, которой надоело звонить, и она решила выломать дверь моей квартиры, используя для этого Мэтта. На шум, раздавшийся за моей спиной, я отреагировал автоматически, мгновенно развернувшись к источнику и заслоняя собой Эрику. Увидев дверь, повисшую на одной петле, и нежданных гостей, я расслабился и обозлился одновременно.

– Какого черта! – прорычал я, естественно, недовольный тем, что мое общение с любимой девушкой было прервано на самом интересном месте и, судя по всему, надолго. Эту дверь еще надо будет пристраивать на место.

Из последующих объяснений я понял, что Кэтрин чересчур взволновало отсутствие Эрики и мое поведение, а также наше обоюдное молчание.

– Кэтрин, почему ты просто не могла подождать до утра? – раздраженно поинтересовался я.

– А ты себя видел? – продолжала возмущаться сестра. – С таким выражением лица только вешаться или вены вскрывать! И вы оба не отвечали на звонки.

– Но дверь зачем ломать? Дерек, ты что, не мог ее утихомирить?

Тот даже отвечать не стал, просто пожал плечами.

– Кэтрин, – уже спокойнее сказал я. – Мы взрослые люди. За нами не надо следить, как за маленькими детьми. Мы можем и сами разобраться в своих проблемах.

В этот момент появилась переодевшаяся Эрика, и все внимание Кэтрин переместилось на нее:

– Эрика, почему ты не брала телефон? И где ты была?

– Здесь. И телефон не брала, потому что мы были немного заняты, – ответила девушка.

Я привлек Эрику к себе, чтобы поддержать ее как физически, так и морально.

„Ага, а еще тебе просто нравится обнимать ее“, – заржал внутренний голос.

„А как же“, – не стал спорить я.

На возмущение Кэтрин, что Эрика исчезла с бала, не сказав ни слова, моя девушка высказалась в том смысле, что заскучала и не смогла никого найти. Я испытал и глубокую благодарность, и не менее глубокое огорчение. Благодарность – потому что Кэтрин, услышав о моем поцелуе с посторонней девицей, не преминула бы высказать мне свои претензии, хотя это совершенно не ее дело. А огорчение – от того, что повод для высказывания претензий таки был.

Эрика, радость моя, почувствовала мое напряжение и перевела тему:

– Весь дом уже давно проснулся от ваших криков. Я испугалась, что вы поубиваете друг друга! Я никогда до этого не слышала, чтобы Кейн повышал голос! – не осталась в долгу Кэтрин.

– Да? – она чуть повернулась, посмотрев в мои глаза.

– Да, – ответил я. Это действительно было так.

Я предпочитал или отмалчиваться, или говорить спокойно, сохраняя невозмутимость. Единственный раз я повысил голос, когда отец сообщил, что отправляет Кэтрин в Швейцарию. Потом я долго жалел об этом. Возможно, если бы я сохранил тогда хладнокровие, то разобрался бы в его мотивах, и мы не приехали бы в эту школу. С другой стороны, тогда я не встретился бы с Эрикой, а сестра – с Дереком… Я поцеловал Эрику. Поцелуй вышел коротким, но весьма многообещающим, и мне страстно захотелось выставить всех из квартиры и, наконец, остаться с Эрикой наедине. Да, но с дверью надо что‑ то делать… У Эрики, похоже, были примерно те же мысли, поскольку она потребовала поставить дверь на место и разойтись, она, дескать, спать хочет.

– Ага, спать они пойдут, как же, – заржал Мэтт

Я только закатил глаза. Ну да, у нас будет еще физическая разминка перед сном (очень надеюсь на это), но зачем же говорить вслух об этом? Здесь все и так это поняли.

Дверь… Имелись бы у меня или парней инструменты, все было бы значительно проще. Но ничего подобного здесь не водилось. Все, чем я располагал – это швейцарский нож с крохотной отверткой. Еще мы выпросили у Эрики пилочку для ногтей. Мэтт держал дверь, мы с Дереком, отпуская нецензурные комментарии в адрес двери, косяка, петли, шурупов, а также того придурка, который выломал эту самую дверь, кое‑ как прикрутили ее. Ночь она должна была простоять, а там я вызову ремонтников. Дерек увел Кэтрин, все еще жаждущую с нами пообщаться, домой. Все время, пока шел ремонт, она поглядывала то на меня, то на Эрику, похоже, пытаясь понять, что между нами происходит, но мы не стали удовлетворять ее любопытство. Самим бы до конца разобраться с этим…

Мэтт ушел сам, пожелав „спокойной ночи“. Гад. По его тону было понятно, что он желает нам совершенно противоположного.

Мы остались с Эрикой наедине. Внезапно вся моя уверенность пропала, я боялся дотронуться до нее. А если ее слова были сказаны просто из чувства противоречия в ответ на мое „ты ненавидишь меня“? То, что эта девушка любит делать все наоборот, я уже знал.

Эрика тоже стояла, не двигаясь, и молчала. Черт, почему я не умею читать мысли? Знать, что она думает обо мне на самом деле, совсем не помешало бы сейчас.

Напряжение между нами нарастало. Я отчаянно хотел нарушить молчание, спросить Эрику о чем‑ нибудь, но о чем? Любит ли она меня? Глупо, ведь мы только час назад говорили об этом. Хочет ли она меня? А если нет, и тогда я буду чувствовать себя идиотом.

„Почему будешь? “ – съехидничал внутренний голос.

Эрика заговорила первой.

– А в чем у тебя рубашка?

Что? Я посмотрел на себя и заметил грязно‑ розовые пятна, тут же вспомнив, откуда они. Черт, придется рассказать Эрике о Кристине.

– А… это… Это я столкнулся с Кристиной. Она облила и себя, и меня.

– С Кристиной? – переспросила она.

– Да, – виновато ответил я, но, вместо того, чтобы расстроиться, Эрика начала смеяться. Я удивленно спросил: – Ты что?

Она сквозь смех объяснила, что сама хотела вылить это пойло Кристине на голову. Я представил себе, как Эрика выхватывает у Кристины стаканы и выливает на нее их содержимое, улыбнулся, а потом не выдержал. Я прижал к себе девушку, целуя ее везде, где только мог сейчас достать. Она была всем, что только мне требовалось. Я любил в ней все – ее внешность, ее характер, чувство противоречия, которое заставляло ее давать мне отпор. В этот момент я знал, что никогда не отпущу ее, и что‑ то подсказывало мне – Эрика тоже не захочет уходить от меня.

„Наконец‑ то, не прошло и полгода“, – буркнул внутренний голос. Я не обратил на него внимания, занятый поцелуями.

Мы с Эрикой что‑ то шептали друг другу, не осознавая, что именно, прижимаясь телами друг к другу. Легкие поцелуи перерастали в горячие, страсть разгоралась в нас, я потянул вверх футболку Эрики…

И тут она наступила босой ногой на щепку. Острая деревяшка глубоко вошла под кожу. Стоять Эрика не могла, я усадил ее на тумбочку и вытащил занозу. На первый взгляд ранка казалась несерьезной, но я предложил заклеить ее пластырем. Эрика начала категорически отказываться, я для смеха начал настаивать, дабы потом сделать вид, что поддался ее доводам. Но мусор пришлось убирать, чтобы не извлекать еще несколько заноз из ножек Эрики.

В следующий раз нам помешала Кристина. Нет, не она сама, а те пресловутые пятна от ее выпивки, пролившейся на мою рубашку. Жидкость пропитала ткань и высохла на моей коже. Эрике это не понравилось, и она отправила меня в душ. Я не стал спорить, хотя еле справился с желанием позвать ее с собой. Эрика под струями воды, капли, стекающие по ее упругой груди, округлой попке… Я мысленно простонал и решил поторопиться.

На пороге ванной меня ждал сюрприз. Эрика. Она, самодовольно улыбаясь, сообщила:

– Выходи, полотенце здесь.

Мне сразу вспомнилась аналогичная сцена в ванной в самом начале нашего знакомства. Я не стал изображать из себя смущающегося девственника, как, возможно, ей хотелось, а с большим удовольствием вышел к Эрике, намереваясь унести ее в душ. Она всерьез считает, что это могло меня смутить? В конце концов, я чистый, а она вся в пыли…

Эрика завороженно любовалась моим телом, и я без помех подхватил ее на руки и отнес под душ. Она попыталась вырваться, но я уже ставил ее на пол и включал воду.

– Кейн, я же одетая, – запротестовала Эрика.

– И что? Мы сейчас это исправим, – усмехнулся я.

„Без футболки и домашних брюк ты гораздо лучше смотришься“.

Нет, я не произнес это вслух, но с удовольствием избавил девушку от одежды. Хотя прилипшая к телу майка смотрелась очень эротично, я предпочитал, чтобы мне ничего не мешало. Вид Эрики в душе был именно таким, каким я его себе представлял… Мой член ожил, демонстрируя свою полную готовность, но сначала…

– Тебя тоже надо вымыть. А то нечестно получается. Я с себя смыл все следы этого пойла, а на твоей коже все еще остаются отпечатки рук ублюдков, лапавших тебя.

Эрика, похоже, обиделась и попыталась высвободиться из моих рук, но я удержал ее на месте:

– Тихо, тихо. Я не упрекаю, это просто констатация факта.

Мои руки в мыльной пене скользили по ее телу. Напрягшаяся было девушка расслабилась, запрокинула голову на мое плечо и тихо простонала. Ее соски напряглись почти моментально, и, когда я коснулся их, Эрика подалась вперед.

Я сделал вид, что не заметил этого, и продолжил намыливать девушку, разворачивая ее к себе лицом и принимаясь за спину любимой. Дыхание Эрики участилось, из горла вырывались тихие стоны… Она возбудилась не на шутку, и начала откровенно заигрывать со мной. Видя, что я никак не реагирую (хотя, что значит никак? мой член уже давно требовал, чтобы я обратил на него внимание), Эрика потерлась о меня, укусила за мочку уха и прошептала:

– Кейн…

Хватит, я тоже не железный! С тихим рычанием я впился в ее губы жадно, страстно. Уже в который раз за сегодняшний день мы целовались друг с другом, но сейчас оба понимали, что принадлежим друг другу, и нет силы, которая бы оторвала нас друг от друга. Да, мы еще будем спорить, ссориться, возможно, и орать друг на друга – но это жизнь. Наши характеры не позволят нам подчиниться друг другу – но мы любим друг друга и сможем найти компромисс, потому что не выживем поодиночке…

Горячая вода лилась на нас сверху, только подогревая мое желание. Я больше не мог ждать. Я хотел Эрику сейчас, немедленно, сию же секунду.

Я развернул ее к себе спиной и слегка нагнул, входя сразу на всю длину. Не было никаких сил медлить, не торопиться, двигаться размеренно. Страсть горела в нас обоих. Я видел это по тому, как Эрика отвечала на мои толчки, как она хрипло, гортанно стонала, запрокидывая назад голову. Мы пришли к кульминации почти одновременно, и я оперся рукой на кафельную стену, поскольку боялся, что упаду.

Эрика осторожно распрямилась, обняла меня и прошептала:

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, – выдохнул я, обнимая ее.

Усталость от физического и морального истощения накатывала волнами. Я выключил воду, подхватил Эрику на руки и вынес из душа. Еще немного – и я рухну прямо здесь, а ведь в нескольких метрах стоит прекрасная кровать, которая значительно удобнее, чем жесткий пол.

Эрика еще начала изображать усталость (а, может, и не изображать, у нее тоже был тяжелый день) и просить, чтобы я помог ей вытереться. Я с удовольствием выполнил ее просьбу, потом отнес в постель (мне совершенно не хотелось вынимать очередную занозу, на которую она непременно накололась бы), уложил и прижал к себе. Она вырубилась почти мгновенно.

Я смотрел на спящую девушку в моих руках, отчетливо понимая, что сегодня мы переступили некую черту, и назад пути нет. Да я и не хотел отступать. Возможно, какой‑ нибудь романтической особе и не понравилось бы подобное объяснение в любви, но я знал, что для Эрики не важна форма. Ей главное содержание.

– Я люблю тебя, – еще раз прошептал я ей на ушко и уснул.

* * *

Утром дало о себе знать похмелье. Головная боль и сухость во рту не давали спать и, немного поворочавшись, я осторожно вылез из постели, стараясь не разбудить Эрику, и потащился проводить лечебно‑ оздоровительные процедуры. Стакан воды, пара таблеток аспирина, прохладный душ и горячий кофе после него привели меня в норму. Эрика все еще спала. Будить мне ее не хотелось – вчерашний день выдался напряженным для нас обоих, и я ушел к компьютеру.

„Да, это твоя вторая любимая игрушка“, – сообщил внутренний голос. – „Или все‑ таки первая? “ „Эрика – не игрушка“, – сурово сообщил я.

Оказалось, что я не выключил вчера игру, и она так и висела на паузе. Кроме того, я обнаружил, что недопитая мной и оставленная около клавиатуры бутылка водки теперь практически пуста и стоит на полу возле дивана.

„Да, еще повезло, что Эрика встретила тебя только словесными претензиями, а не бейсбольной битой, к примеру“, – порадовался внутренний голос.

„У меня нет бейсбольной биты“, – уточнил я, не споря по сути.

„Эрика нашла бы, чем ее заменить“, – хохотнул внутренний голос.

Время шло, я успел дозвониться в службу ремонта и вызвать плотников, которые поставят дверь на место. Учитывая, что это займет не один час, и все это время будет стоять шум, я решил увести Эрику на прогулку. За территорию школы, чтобы ей в голову даже не могло прийти отправиться в собачий питомник. Возможно, Эрике понравится стрелять…

В десять утра я пошел ее будить. Жаль, конечно, но скоро придут из службы ремонта, и я хотел сразу уйти.

Эрика явно хотела еще поваляться в кровати и, возможно, не одна, но я пресек это желание.

Эрика, как я и ожидал, начала спрашивать про собаку. Я отвлек ее, не показав, что меня как‑ то волнует эта тема.

– Тебе так понравилась стрельба? Нет, к Ширу мы не пойдем, а вот стрельбу я тебе гарантирую.

– Какую стрельбу? – Эрике стало интересно, но я не хотел открывать сразу все карты.

– Увидишь, – просто сказал я.

На улице было не очень холодно, но я заставил Эрику надеть теплые джинсы, свитер и непромокаемую куртку. Мотоцикл – не машина, там раздельного климат‑ контроля и подогрева сидений нет.

По дороге Эрика несколько раз пыталась выяснить, куда и зачем мы идем, на что каждый раз так и не получала ответа. Мне было интересно, как она отреагирует на мое не самое обычное средство передвижения.

Эрика удивилась. Я так и не понял, понравилось ей увиденное или нет, но выбора у меня особого не было, и отступать мне не хотелось. К счастью, запасной шлем у меня был. Эрика в кожаной куртке, черном шлеме и рядом с мотоциклом смотрелась невероятно сексуально. Я подавил в себе желание сорвать шлем и поцеловать ее, показав на мотоцикл:

– Готова?

Всю дорогу Эрика цеплялась за меня, сложилось впечатление, что она и дышать сначала боялась от ужаса. Но, немного привыкнув, она слегка расслабилась.

Когда мы въехали в лес, она уже сидела свободно, правда все равно придерживалась за меня. И немного нервничала, не понимая, что можно делать в лесу в начале февраля. Я, как мог, старался поддерживать свою репутацию сурового парня, но закончилось все страстным поцелуем.

– Пойдем, – позвал я ее.

Вид мишени не испугал ее, но и не привел в бурный восторг. По ее реакции было видно, что оружие, пусть даже пневматическое, она держит в руках впервые. И стрелять ее пришлось учить, конечно.

Я старался держаться у Эрики за спиной, особенно после того, как она навела на меня заряженный пистолет. Случайно. Этого было достаточно, чтобы я удвоил осторожность, терпеливо объясняя правила стрельбы и обращения с оружием. Или я оказался плохим учителем, или Эрика – никудышной ученицей, но попасть в мишень она так и не смогла. Лучшим ее результатом стало попадание в бумажку, на которой была напечатана стандартная мишень.

Я решил попробовать последний способ – встал, прижимаясь к Эрике, одной рукой привлек ее тело к себе, второй взял ее руку, вытягивая в нужном направлении… Зря я это сделал. Как только запах ее волос достиг моего носа, я забыл о стрельбе. Мы опустили пистолет, Эрика развернулась ко мне лицом и потянулась к моим губам. По ее реакции на мой поцелуй было совершенно понятно, что она точно так же хотела этого, как и я. Если бы на дворе стоял хотя бы апрель, то я уложил бы ее на траву и занялся любовью. А в феврале при плюс двух на улице я не рискну переохладить ни ее, ни себя, как бы мне этого не хотелось.

После поцелуя Эрика отказалась стрелять, предложив мне заняться этим самому. Однако, как я не старался расслабиться и отрешиться от всего, ее близость возбуждающе действовала на меня. Особыми успехами похвастаться я никак не мог, и в голове начали возникать интересные мысли. Может, на нее тоже действует мое присутствие, и этим объясняются ее промахи?

Эрике надоело смотреть на мою неудачную стрельбу. Она прислонилась спиной к дереву, отвернувшись от меня. Я не смог устоять перед соблазном и бросил в нее снежок. Когда Эрика возмущенно повернулась, я притворился, что не понимаю, в чем дело.

Она тоже бросила в меня снежок, попав, к нашему обоюдному удивлению.

На протяжении следующих нескольких минут мы устроили войну. Я давно не чувствовал себя таким свободным и открытым. Эрике было проще – она пряталась за широким стволом. Но кидалась она значительно менее метко, чем я, поэтому, когда заморосил мелкий дождь, я выигрывал со счетом десять‑ пять.

Дождик прогнал нас с поляны. Казалось, надо бы ехать домой, но мне не хотелось. Этот день шел так хорошо, так почему бы его не продлить еще?

– Эрика, не хочешь перекусить? – поинтересовался я, протягивая ей шлем.

Она с готовностью согласилась.

– Вот только в хорошее заведение нас не пустят, – вслух размышлял я. – Одеты мы не самым подобающим образом. Так что остается только какая‑ нибудь забегаловка.

Я собирался привезти Эрику в небольшое кафе, которое открыл во время своих предыдущих поездок. Здесь неплохо кормили, и персонал не обращал особого внимания на посетителей. Кафе стояло практически на дороге, в нем часто перекусывали дальнобойщики, и постоянный поток посторонних приучил официанток не реагировать на них.

По дороге дождь усилился, и в кафе мы вошли промокшими. Я посадил Эрику за свой любимый столик и сделал заказ подошедшей девушке – все простое, сытное, но главное – горячее.

Тарелки опустели, но я не торопился выходить в промозглую морось. Передо мной сидела самая красивая девушка на свете. Да, сейчас она промокла, волосы не окутывали мягким облаком ее голову, а, скорее, свисали сосульками, намоченные дождем и примятые шлемом. Но ее глаза сияли, щеки светились нежно‑ розовым светом… и она была моей… Странно, но сегодня у нас самое настоящее свидание.

– Кейн, – вдруг сказала она, – Тебе не кажется, что у нас сегодня первое свидание. Настоящее. С прогулкой и легким ужином.

– Я тоже только что подумал об этом. А чем обычно кончаются первые свидания? – подыграл я.

Она подняла голову и ненадолго задумалась.

– Даже не знаю… Неловким поцелуем в щечку?

– И это тебя удовлетворит? – усмехнулся я. Что‑ то я в этом сильно сомневаюсь.

– Конечно, да! За кого ты меня принимаешь? – покраснев, ответила Эрика.

Поцелуй в щечку? Я мог держать пари, что моя чувственная девушка не удовлетворится целомудренным поцелуем. Кстати, это можно проверить.

Я встал, оставляя на столе пятьдесят долларов, и протянул Эрике руку. Но, когда она встала, ничего не подозревая, я с силой дернул ее на себя, ловя в объятия. Чмокнув Эрику в щечку, я отстранился.

– Поцелуй в щечку. Все. Больше мне ничего не положено.

Конечно, ей было мало, это читалось в ее глазах, но Эрика продолжала играть свою роль.

– Но домой ты меня проводишь? – поинтересовалась она.

– Обязательно. Прошу вас, мисс, – я придержал перед ней дверь, как истинный хорошо воспитанный мужчина.

Пока мы сидели в кафе, дождь прекратился непонятно во что. Влага просто стояла в воздухе, и казалось, что при каждом вдохе легкие наполняются не кислородом, а водой. Терпеть не могу такую погоду.

До гаража мы добрались в рекордные сроки. Скорость я превышал не только потому, что хотел как можно меньше ехать в сгущающемся тумане, но и потому, что мне нравилось, как Эрика цеплялась за меня во время езды. Загнав мотоцикл в гараж, я не удержался и поинтересовался:

– Эрика, а разве ты не должна поблагодарить меня за хорошую поездку?

Я был уверен, что выбранная ею линия поведения – наше первое свидание – не доведет до крайности. Эрика оправдала мои ожидания. Она, приподнявшись, коснулась губами моей щеки.

– Так не благодарят, – возразил я, обнимая ее и прижимая к себе. – Спасибо говорят вот так…

И мы слились в нежном, длинном, не имеющем в себе ни капли похоти поцелуе. Хотя нет, с последним я погорячился. Я всегда буду хотеть Эрику, в любом ее виде. Даже сейчас, когда она выглядела, как мокрая встрепанная кошка. За первым поцелуем последовал второй – мы только оторвались глотнуть воздуха, потом третий… Потом я осознал, что очень хочу домой. В горячий душ вместе с Эрикой или на кровать, или на диван… Короче, неважно, куда, только не оставаться в холодном неустроенном гараже.

Дома нас ждал сюрприз. Нет, дверь отремонтировали, и неплохо – следов вчерашнего взлома не было видно. Но по нашей квартире бродила недовольная Кэтрин. Я начал было вспоминать, не договаривались ли мы с ней о чем‑ нибудь, и это благополучно вылетело из моей головы.

– Что стряслось, Кэтрин?

– И тебе добрый вечер, брат, – мрачно ответила она. – Ничего особенного. Я ждала, пока вы придете. В двери пришлось заменить замок, ключей у вас нет, и я вызвалась подождать.

И что? Я бы зашел и к тебе. Зачем ждать нас здесь?

– Спасибо, – ответила Эрика за нас обоих.

– Неважно. Я хотела еще кое‑ что сказать вам.

– Что? – спросили мы с Эрикой. Я кожей почувствовал, что грядет что‑ то не сильно приятное.

„О черт! “ – подумал я и простонал. Вслух. По глазам Эрики я видел, что она думает о том же самом. Вот черт! Дай бог, чтобы это не закончилось так, как прошлые ее замыслы. Чтобы это не кончилось ни дракой, ни ссорой, ни похмельем наутро…

Глава 25

Эрика

– И что я такого сказала? – обиженно поинтересовалась Кэтрин, переводя взгляд с меня на Кейна и обратно. – Почему вы оба смотрите на меня, как на врага народа?

– Нет, все хорошо, Кэтрин, – постаралась как можно увереннее сказать я, прижимаясь к Кейну в поисках поддержки. – Просто мы… немного устали и промокли. Тебе показалось.

Кейн только крепче обнял меня, прижимая к себе, но ничего не сказал.

– Да? – Кэтрин продолжала подозрительно смотреть на нас. – Ну ладно. Собственно, ничего особенного я не планирую. Мы просто выберемся куда‑ нибудь поужинать, в какой‑ нибудь ресторанчик, все вместе. И я очень надеюсь, что на этот раз все пройдет нормально, – еще раз повторила она. – Как я понимаю, это и ваш праздник тоже, – хихикнула Кэтрин, приподнялась, чмокнула в щеку Кейна и выскочила за дверь. Мы продолжали прижиматься друг к другу.

– Это и наш праздник тоже, – полувопросительно‑ полуутвердительно прошептала я, поднимая голову и заглядывая в глаза Кейну.

– Да, – без тени сомнения подтвердил он. Наши губы уже в который раз за этот вечер встретились…

Поцелуй… На пол летит моя куртка … Поцелуй… Его куртка присоединяется к моей… Поцелуй… Сильные мужские руки стягивают мой свитер, и я недовольно ворчу, потому что для этого приходится оторваться от жадных губ Кейна, но пользуюсь случаем и снимаю его собственный джемпер. Поцелуй… мы остаемся в футболках и через тонкую ткань чувствуем жар наших тел … Поцелуй… Он начинает расстегивать мои мокрые джинсы… Блядь!

В дверь настойчиво постучали.

Это оказалась не Кэтрин, как я подумала сначала. Это пришел бригадир ремонтников урегулировать оставшиеся вопросы.

– Кейн, пойду пока в душ, – шепнула я ему на ухо и скрылась в ванной.

Горячие струи воды согрели и расслабили мое замерзшее и уставшее тело. Закрыв глаза, я с удовольствием отдавалась массажу миллионов крохотных капелек, и в голове сами собой начали всплывать воспоминания о том, что было вчера здесь, в душевой кабине… Тонкий аромат геля для душа, нежные ласки Кейна, перерастающие в… Черт! Мать его!

– Кейн! – заорала я, вылетая из душа, даже не позаботившись выключить воду и не обращая внимания на то, что с меня на пол течет вода.

– Что случилось?! – ворвался он в ванную, чуть не снеся еще одну дверь.

– Кейн! Я… Ты… – от волнения слова никак не подбирались.

– Господи, Эрика, что такое? – еще сильнее встревожился он, осматривая мое тело в поисках возможных повреждений.

– Мы… мы вчера не предохранялись, – наконец с ужасом смогла высказать я.

– И всего‑ то? – облегченно рассмеялся Кейн, прижимая меня к себе.

– Что значит всего‑ то? – уже возмутилась я. – Ты понимаешь, к чему это может привести?

– Понимаю, – Кейн поцеловал меня в макушку. – Это может привести к тому, что я стану молодым отцом. Будут некоторые сложности с моим собственным родителем, конечно, но, думаю, я со всем справлюсь.

Я подняла голову и потрясенно уставилась на него.

– Кейн, ты так легко об этом говоришь?

– Солнце мое, – он еще раз легко поцеловал меня. – У нас с тобой рано или поздно появятся дети. Если так случится, что ребенок уже зачат, значит, это просто судьба, и мы не будем ей сопротивляться.

Я не могла вымолвить и слова. Он только вчера признался мне в любви, а уже говорит о детях? Наших с ним детях? Я даже не знаю, что будет с нами после окончания школы, а Кейн уже распланировал наше будущее?

– Что? Ты что‑ то имеешь против? – чуть обеспокоенно спросил он.

– Нет, – прижалась я лбом к его плечу. – Просто это все так быстро… Мы еще вчера с криком выясняли отношения, а сегодня ты уже так спокойно говоришь о наших детях… Я еще не привыкла…

– Я тоже, – признался он. – Но знаю абсолютно точно, что единственная женщина, от которой я хочу детей, это ты. Хотелось бы, конечно, не сейчас, но…

Я вдруг успокоилась и начала нормально соображать. Может, паника была напрасной. Две недели после укола уже почти прошли. Вероятность того, что я забеременела, невысока. Ну, а если… Я вдруг представила у себя на руках малыша с моими голубыми глазами и темно‑ русыми волосами Кейна. Нет, к роли матери я еще явно не готова, но будем решать проблемы по мере их поступления.

– Слушай, я, наверно, зря так запаниковала, – вслух озвучила я свои мысли. – Укол уже вроде бы должен действовать. Но, в любом случае, я, кажется, тоже хочу детей только от тебя…

Кейн облегченно выдохнул, и мне пришло на ум, что он задерживал дыхание в ожидании моего ответа. Он так волновался? И, интересно, из‑ за чего?

– Кейн? – ехидно поинтересовалась я. – А чего ты только что так волновался? Из‑ за возможности наличия ребенка вообще или из‑ за того, от кого именно я их хочу?

– Эрика, ты невозможная девушка, – рассмеялся он. – Когда тебе признаются в любви, ты не веришь. Когда я говорю, что хочу от тебя детей, ты начинаешь сомневаться. А вот если я тебе скажу какую‑ нибудь гадость, то ты поверишь мгновенно, ведь так?

– Точно, – согласно кивнула я. – Именно за это ты меня и любишь, правильно?

Вместо ответа Кейн прижался к моим губам в коротком, но очень страстном поцелуе.

– Иди домывайся, – он развернул меня и звонко шлепнул по голой попе. – Или мне присоединиться? – раздался над моим ухом его шепот.

– Да! – не задумываясь, ответила я. Кейн рядом со мной в душе, его руки, скользящие по моей коже…

– А как же правило первого свидания? – ухмыляясь, напомнил он.

– Плевать на первое свидание, – заявила я. – У нас ничего и никогда не проходит по всем правилам, почему это должно стать исключением?

Кейн просто подхватил меня на руки и внес в душевую кабину. На этот раз я была голой, а он – в джинсах и футболке, и раздевать его пришлось мне. „Опять зеркальное отражение? “ – мелькнула в голове мысль и тут же исчезла, заменившись на непередаваемые ощущения его губ на моих губах, его рук на моей груди… его члена во мне…

Полностью зеркального отражения не получилось, потому что из душа выносил меня Кейн – я никогда в жизни не смогла бы поднять его. А вот вытирали мы друг друга оба, и я тоже уделила особое внимание его… хм… месту пониже спины.

– Спокойной ночи, Кейн, – шепнула я, уже лежа в кровати, прижимаясь спиной к его груди.

– Спокойной ночи, любимая, – ответил он, обнимая меня покрепче.

Теплая дремота завладевала мной…

– Эй! Ты что делаешь? – сонно возмутилась я минут через пять.

– Ничего, – спокойно ответил Кейн.

– Как же, ничего? А это что? – я дотронулась до его руки, поглаживающей меня по животу.

– А это я тебя усыпляю, – охотно сообщил он.

– Это теперь так называется? Ааахх, – я простонала, когда его рука – нет, теперь уже обе – сжали мою грудь.

– Конечно, – шепнул он и чуть прикусил кожу на моем плече. – Ты возражаешь?

– Нет… – выдохнула я, выгибая спину, потому что его руки дразнили, массировали, сжимали мои соски. Дыхание стремительно учащалось у нас обоих, Кейн не переставал, скрестив руки и крепко прижимая к себе, играть с моей грудью, даже не предпринимая попыток обратить внимание на другие части тела, отчаянно этого требовавшие. Я с трудом контролировала себя. Потрясающие ощущения, волнами растекающиеся по телу, практически вынуждали меня извиваться, выгибаться, тереться ягодицами о весьма напряженное достоинство Кейна, требуя большего. В положении, в котором я находилась, можно было дотянуться лишь до бедра Кейна, не дальше. Я не могла ни поцеловать его, ни укусить, ни обнять, в конце концов, и цеплялась руками хотя бы за подушку и простыню, если уж не могла добраться до желанного тела любимого, так как мне просто необходимо было за что‑ то держаться…

– Кейн, – прохныкала я, когда напряжение и желание стали уже совсем невыносимыми. Он мгновенно перевернул меня на живот и сел на мои ноги. Я сжалась на секунду, готовясь к вторжению, но Кейн начал гладить, разминать и массировать мою спину, спускаясь от плеч к пояснице и, наконец, останавливаясь на моей попе. Я, уже и так разгоряченная, сейчас просто таяла под сильными руками, особенно когда его пальцы проникли между моих ног, лаская набухший бугорок.

– Кейн, пожалуйста, – выдохнула я, уже не в силах больше терпеть. Мне просто необходимо было ощутить его внутри, заполнить эту пустоту, настойчиво напоминающую о себе, слиться с ним воедино.

Кейн не стал больше медлить и резким движением скользнул в меня. Мы первый раз занимались любовью в такой позе, и его сильные толчки вызывали неизведанные ранее ощущения. Я укусила свою собственную руку, почувствовав, что сейчас просто начну непристойно орать, как мартовская кошка, и инстинктивно ответила на движения Кейна. Все мысли исчезли, сознание отключилось, все мое существование сейчас было подчинено одному – тому клубку чувств и эмоций, который сформировался в низу моего живота. Кейн не смог долго выдерживать медленный ритм, взялся за мои плечи, усиливая и без того тесный контакт между нашими телами, и ускорился. К финалу мы пришли одновременно, под аккомпанемент нашего тяжелого дыхания и моих полустонов‑ полупросьб: „Дааа…“.

Кейн рухнул рядом со мной, обнимая меня за плечи, и, слегка успокоившись, прошептал:

– Разве я не усыпил тебя?

– О дааа… – единственное, что я смогла ответить.

Отключилась я почти мгновенно.

* * *

Утром мы вернулись к прежней жизни. Ну, почти прежней. Завтрак, школа, уже редкие взгляды и шепот соучеников, серьезный и настороженный Кейн, его рука на моем плече, прижимающая меня к твердому телу, ланч в компании родственников, возвращение домой, иногда вместе, иногда по отдельности – тогда меня провожал Дерек, – вечера наедине с Кейном, заканчивающиеся феерическим сексом (без презерватива – мы оба пришли к выводу, что без него можно обойтись, так как укол уже должен действовать, а если учесть, что мысль о чертовой резинке просто терялась где‑ то там, далеко…) Все это было почти так же, как и раньше. Почти. Потому что теперь во взглядах Кейна, обращенных на меня, я замечала нечто новое, то, чего там не было раньше – любовь. Даже при общем суровом выражении его лица в синих глазах светились нежность и тепло. Их было трудно уловить, да мало кто вообще осмеливался внимательно смотреть в глаза Кейну Грейсону, но я и, скорее всего, Кэтрин видели это.

Наше поведение на балу не вызвало особых сплетен. Все посчитали, что я, отпущенная на один вечер, воспользовалась своей свободой, Кейн, соответственно, вел себя, как хотел – то есть напился и целовался в баре с кем попало, после чего мы вернулись к прежнему положению вещей – он – мой Мастер, я – его Девил. Все нормально, все в порядке. Про то, что произошло с нами на самом деле, никто не догадывался. Надеюсь. Хотя Кристина, встречаясь со мной в раздевалке, делала вид, что меня здесь нет. Не могу сказать, что я сильно расстраивалась по этому поводу. Общаться с ней мне не хотелось.

В пятницу на ланче Кэтрин с Синтией начали обсуждать поход в косметический салон. Учитывая маячащий перед нами день Святого Валентина, который приходился на пятницу, а так же то, что на приведение себя в порядок, по мнению девушек, требовалось не меньше дня, они решили посвятить этому субботу и теперь договаривались о времени. Я рассеянно слушала их болтовню, размышляя, как бы мне уговорить Кейна прогуляться до вольеров с собаками и покормить Шира.

– Эрика!

Я вздрогнула от неожиданности и повернулась к Кэтрин.

– Что? Я что‑ то пропустила?

– Я уже несколько раз спросила тебя, не хочешь пойти с нами завтра? – рассерженно заявила она. Пойти с ними? С одной стороны, вроде бы и неплохо, а с другой стороны, у меня тут планы складывались… Я вопросительно посмотрела на Кейна.

– Тебе все еще нужно разрешение Мастера? – язвительно поинтересовалась Синтия. – Я считала, что вы уже перешли к следующему этапу отношений?

– А зачем? – мгновенно отпарировала я. – Меня вполне устраивает то, что есть сейчас: он – Мастер, я – Девил. Может, мне нравится подчиняться?

На лице Кейна не дрогнул ни один мускул, но глаза его блеснули. Он прекрасно знал, что мне действительно нравится подчиняться ему – во вполне определенных обстоятельствах. Во всех остальных случаях мы с трудом, но приходили к некоторому компромиссу, и не всегда я сдавалась первая. Пару раз мне удавалось настоять на своем. Вот, может, и сейчас вдруг удастся‑ таки уговорить Кейна проводить меня к Ширу. Одну он меня точно не отпустит…

– Эрика, что ты решила? – не отставала от меня Кэтрин.

– Кейн, что я решила? – с такой же интонацией перевела я стрелки на него. Кейн еле заметно усмехнулся.

– Ты решила пойти с ними, потому что меня завтра все равно не будет весь день, есть кое‑ какие дела.

Я немного расстроилась, но потом решила, что будет еще воскресенье, и уж его у нас никто не отнимет.

– Значит, договорились, – заключила довольная Кэтрин. – Эрика, я завтра около десяти утра зайду за тобой.

Я кивнула, размышляя над тем, что только что пришло ко мне в голову. День Святого Валентина – это же день всех влюбленных, правильно? И считается, что эти самые влюбленные должны обмениваться розовыми сердечками, шоколадками и прочей сентиментальной ерундой. Раньше мне не приходилось задумываться об этом, поскольку ни я сама не любила, ни обожающих меня юношей рядом не наблюдалось. Но сейчас… Сейчас все изменилось. Мы с Кейном любили друг друга не просто по уши – до безумия, только вот мне почему‑ то казалось, что ему не нужны подобные знаки внимания. Но я решила все‑ таки уточнить – вдруг он окажется приверженцем всяких традиций? Кэтрин вот, я уверена просто, обязательно вручит Дереку какую‑ нибудь коробку конфет с открыткой, в которой будут написаны душещипательные стихи с обязательными рифмами – ты‑ цветы, милый‑ любимый, любовь‑ морковь… Я передернулась и тихо понадеялась, что Кейн от меня этого не потребует. Я же, в свою очередь, не буду ждать от него обязательного дорогостоящего ювелирного украшения. Черт, а вдруг он как раз завтра едет за чем‑ нибудь вроде золотой цепочки толщиной в мой мизинец?

– Кейн? – спросила я уже дома. – А ты соблюдаешь все эти традиции?

– Какие? – Он подошел ко мне со спины и поцеловал в шею.

– Ну, дарить сердечки на четырнадцатое февраля и всякое такое… Я просто подумала… мы с тобой любим друг друга, и, может, мне надо…

– Нет, – оборвал он меня. – Забудь про всю эту ерунду. Мне достаточно того, что ты у меня есть. Если тебе хочется что‑ нибудь подарить мне, подари мне себя. С красным бантиком на талии, – усмехнулся Кейн. Я повернулась, забросив руки ему на шею.

– И мне тоже ничего не надо. Как хорошо, что хотя бы в этом вопросе мы с тобой сходимся.

– Только в этом? – улыбнулся Кейн, наклоняясь и приникая к моим губам в нежном поцелуе.

– Ну, не только, – выдохнула я.

***

Кэтрин зашла, как и обещала, в десять утра. Кейн убыл полчаса назад, поцеловав меня на прощание и пообещав позвонить, как освободится, так что я тоже смело могла уходить. Синтия ждала нас на улице.

– Кэтрин? – спросила я по дороге. – Скажи, пожалуйста…

– Пожалуйста, – с готовностью перебила меня она.

– Спасибо. Но я не об этом, – опять начала я.

– А о чем?

– Слушай, ты дашь мне договорить? Объясни мне, зачем мы вообще идем в этот салон? Я хочу сказать, что до твоего любимого праздника еще почти неделя, и вся красота, которую мы сегодня наведем, пропадет даром.

– Ну, во‑ первых, не пропадет, – усмехнулась Кэтрин. – Те, кому надо, это все увидят и даже, возможно, оценят. А во‑ вторых, мы идем просто расслабиться. У парней сегодня все равно какие‑ то общие дела, вот мы и решили не скучать в полном одиночестве у себя дома.

– У всех? – изумилась я.

– Да, – вступила в разговор Синтия. – А ты разве не знала? Кейн не сказал тебе?

– Нет, – озадаченно ответила я. – Я считала, что у него дела за городом…

– Ну, может, у него и есть дела за городом, но через час они все соберутся у Мэтта, причем меня вежливо попросили удалиться, чтобы не мешать „чисто мужскому разговору“, – с некоторым ехидством сообщила Синтия. – И мы решили потратить день на себя. Очень мне надо вмешиваться в их „мужские дела“.

– Да уж, действительно, – хмыкнула Кэтрин. – Поиграют в свои „шпионские игры“, а потом сами все расскажут. Эрика, ты что, расстроилась?

– Нет, – покачала я головой. Я на самом деле не расстроилась. Я только слегка разозлилась. Да, у Кейна могут быть свои дела, но, в конце концов, он мог просто сказать, что вот, надо поговорить с парнями без лишних свидетелей. И тогда я бы не выглядела такой идиоткой перед его сестрой. И перед Синтией, что еще более неприятно.

Моя злость разбудила дремлющее где‑ то в глубине души чувство противоречия. Если у Кейна есть тайны, которые надо скрывать от меня, то и я могу обзавестись аналогичными. И, кстати, у меня тоже найдется кого навестить без свидетелей. И вот сегодня как раз самое подходящее время… Кейн занят, у меня полно свободного времени, погода… Я подняла голову к небу, оценивая толщину и степень серости облаков. Тучами их было тяжело назвать, значит, дождя или мокрого снега не ожидается. Ну что же, спасибо и на этом, хотя солнечная ясная погода меня устроила бы гораздо больше. В голове складывался план, как мне провести сегодняшний день. Сначала я, конечно, сделаю маникюр и массаж в салоне, или что там еще делают, а потом сошлюсь на имеющиеся дела – и при этом даже не буду кривить душой – и навещу Шира. Мяса, правда, у меня с собой не будет, надеюсь, печенье его устроит. И Кейну знать об этом совершенно необязательно.

„Слушай, он мог просто не подумать о том, что тебе интересно знать о его делах“, – мягко напомнил внутренний голос, пытаясь успокоить меня. – „Не стоит сердиться до такой степени, чтобы ставить под угрозу свою жизнь“. – „Я не сержусь. Я просто пользуюсь случаем. И вряд ли в меня будут стрелять, я просто на пару минут заскочу, поглажу собаку и уйду домой, как добропорядочная девушка – ждать возвращения своего парня“.

Косметический салон располагался в небольшом одноэтажном здании почти на границе территории школы. Снаружи он не привлекал к себе особого внимания – обычное нежилое строение, такое же, как те же медпункт или химчистка. Внутри же оказалось очень уютно – стены, окрашенные в расслабляющий светло‑ зеленый цвет, неяркое освещение, везде стоят маленькие кушеточки, креслица и живые растения в горшках.

Кэтрин и Синтия явно были здесь не в первый раз. Они сбросили свои куртки на один из диванчиков, приветливо поздоровались с девушкой за стойкой, подсели к ней и бодро защебетали что‑ то об обертываниях и масках для волос. Я сняла свою кожанку, аккуратно повесила ее на вешалку в углу и подошла к остальным. Девушка – администратор с бейджиком, на котором было написано „Джанет“, окинула меня равнодушным взглядом, потом, очевидно, заметив мою сережку с золотым львом – знак принадлежности Грейсону – просияла ослепительной улыбкой и жестом предложила присаживаться.

– Мисс…? – она замялась, очевидно, ожидая, что я назовусь.

– Эванс, – ответила я. – Эрика Эванс.

– Мисс Эванс, я рада приветствовать вас здесь. Вы ведь впервые у нас, правильно?

– Да, – со вздохом согласилась я. Надо же, как действует на местный персонал одно упоминание об Кейне.

– Тогда я хочу предложить вам следующие процедуры, которые будут благотворно воздействовать на вашу кожу… – И она начала сыпать смутно знакомыми мне названиями и терминами.

– Подождите, мисс Джанет, – вставила я, когда она прервалась, чтобы глотнуть воздуха. – Я не сомневаюсь, что все это необычайно благотворно воздействует на все, что угодно, и у меня после этого будут шелковистая кожа и блестящие волосы, но для первого раза хотелось бы что‑ нибудь попроще. Маникюр, к примеру.

Мисс Джанет в ужасе посмотрела на меня, потом на Кэтрин. Мне показалось, она никак не может понять, почему Девил позволяет себе так разговаривать в присутствии сестры своего Мастера.

– Мне бы не хотелось сегодня надолго задерживаться здесь, – добавила я. – Я должна быть дома до возвращения своего Мастера.

Кэтрин удивленно посмотрела на меня, потом усмехнулась.

– Мисс Джанет, давайте сделаем так. Нам с Синтией – все, как обычно, по полной программе. Для Эрики – маникюр, педикюр, обертывание из шоколада, массаж и… нет, пожалуй, все.

Я невольно задумалась – а что же еще входит в их „полную программу“? Мисс Джанет кивнула и предложила нам пройти по коридору в небольшие комнатки.

В салоне мне, в общем‑ то, понравилось. Я даже задремала под тихую спокойную музыку, лежа на столе, намазанная коричневой, приятно пахнущей пастой. Массаж меня взбодрил, а с маникюршей мы немного поболтали. Она в подробностях описала мне, что входит в программу у Кэтрин и Синтии. Слова „бразильская эпиляция“ привели меня в тихий ужас. Лично я на такой героизм еще не способна. Думаю, что Кэтрин тоже поняла это, поэтому и не стала включать сию процедуру в мой список.

Взбодрившаяся, похорошевшая – по крайней мере, так в один голос утверждал персонал, хотя особых изменений в моей внешности не было заметно – я оделась, распрощалась с мисс Джанет, получив на прощание приглашение заходить еще, и вышла на улицу. „Ну, может, ты не будешь рисковать и спокойно отправишься домой? “ – поинтересовался внутренний голос. Я подумала и сообщила: „Нет. Я быстренько, на пять минут сбегаю к Ширу, проверю только, как он, и потом сразу вернусь к Кейну, которого, кстати, до сих пор нет“. Главное – правильно сориентироваться на местности.

Направление‑ то я верное нашла и пачку крекеров по дороге купила, только из моего намерения погладить Шира ничего не вышло. Дырку в заборе, через которую было так удобно попадать на территорию питомника, кто‑ то надежно заварил толстыми стальными прутьями. Перелезать через забор я даже и не подумала. Я – не Кейн, одним движением на полтора метра не прыгну, даже подтянуться не смогу как следует. Обследование забора в поисках еще одной дырки ни к чему не привело. Я прошла вдоль него практически до входа в питомник и вынуждена была развернуться и уйти, пока меня не заметили. Попадаться на глаза неизвестным хозяевам питомника не входило в мои планы. Стрелять‑ то они, может, и не будут – я в это искренне верила – но вот вопросы, на которые мне не хотелось бы отвечать, могут начать задавать.

Домой я возвращалась расстроенная. Не понимаю, почему меня так притягивал к себе этот пес. Может, действительно, между нами любовь с первого взгляда? Так, кажется, говорил Ник? Секундочку… Я остановилась, потрясенная пришедшей мне в голову мыслью. Ник – хозяин Шира. Он наверняка разрешит мне общаться с собакой, если попросить. „А что он потребует взамен? “ – спросил меня внутренний голос. – „Готова ты пойти на то, что захочет от тебя Ник? “ В этом и было все дело. Я, в общем, представляла, что может попросить от меня Ник, и это вряд ли понравится как мне, так и Кейну. Причем последнему, при его ревности, не понравится даже сама идея о моем разговоре с Ником. Я от расстройства пнула носком ботинка комок снега и двинулась дальше.

Кейна, на мое счастье – или на его? – дома не было. Он появился примерно через полчаса после меня, когда мое настроение из грустного переросло в раздраженное. Злилась я на себя, Кейна, Ника и вообще всех окружающих. Мой любимый с ходу оценил мое состояние, обнял за плечи и поинтересовался:

– Я считал, что поход в салон красоты успокаивает, а не раздражает. Что случилось? И, кстати, ты прекрасно выглядишь. – Он поцеловал меня в висок. Комплимент не прошел незамеченным, и объятия Кейна, как всегда, подействовали на меня определенным образом, но я была слишком взвинчена.

– А обычно моя внешность настолько плоха, что мне просто необходимо ходить по косметическим салонам? – язвительно поинтересовалась я.

– Ого! – только и сказал Кейн, разворачивая меня к себе лицом и приподнимая мой подбородок. – Так что же все‑ таки случилось?

Я не собиралась сообщать ему про то, что мою дырку в заборе заварили, поэтому быстро нашла повод для раздражения, который покажется ему логичным.

– Почему ты не рассказал мне, что собираешься о чем‑ то поговорить с Мэттом и Дереком? И вообще, зачем вы собирались?

– А это имеет такое значение? – удивился он. – Я же сказал, что у меня были дела на сегодняшний день. Какая разница, с кем я там собирался встретиться?

– Конечно, имеет. Ты не представляешь, какой идиоткой я выглядела перед твоей сестрой, когда выяснилось, что и она, и Синтия в курсе, чем занимаются их парни, и только мне ничего не известно. Я почему‑ то была уверена, что ты уходил в город.

– Как я понимаю, ключевое слово – Синтия, так? – полутвердительно‑ полувопросительно сказал он. Я неохотно кивнула. Кейн вздохнул. – Мне действительно надо было уехать. Сначала мы поговорили с Мэттом и Дереком, а потом у меня на самом деле были дела в городе. И кстати, – он взъерошил мне волосы, – ты не хочешь завтра поехать со мной? Мне надо заскочить в одно место, буквально на пять минут, а потом я в твоем распоряжении. – Он ухмыльнулся. – Мы можем подобрать тебе новое платье, потому что в том я тебя никуда не выпущу.

– А неплохая мысль, – задумчиво протянула я. – Надеть любимое платье, никуда не пойти, остаться на весь вечер дома…

– Причем дома останешься только ты, потому что Кэтрин без разговоров уволочет меня с собой, – тем же тоном подхватил он. – И ты оставишь меня на растерзание посторонним девицам, которые наверняка будут в зале?

– Ну уж нет! – возмутилась я. – Еще чего! Я лучше сама тебя растерзаю!

– Так ты завтра едешь со мной? – уточнил Кейн.

– Еду, – подтвердила я. – Только платье выберу сама. Не волнуйся, ты его одобришь, – поспешно добавила я, заметив, что Кейн нахмурился.

– Никаких вырезов, – строго сказал он. Я кивнула. – Никаких обнаженных спин. – Я опять кивнула. – Никаких…

– Я все поняла, – я закрыла его рот поцелуем. – Иначе ты не выпустишь меня из дома, а сам пойдешь соблазнять других девиц, правильно?

– Точно, – прошептал Кейн и прижал меня к себе, крепко целуя. Все мои обиды растворились, все раздражение исчезло, словно его и не было никогда… Больше ничто в мире не имело значения, только он и я… Мы…

* * *

В воскресенье у нас было второе настоящее свидание. Кейн завез меня в торговый центр, оставил и уехал по своим делам. Мне было страшно интересно, что у него за проблемы, но с вопросами лезть не стала. Если захочет, сам расскажет, а если не захочет – то и спрашивать бессмысленно. Мне повезло, в первом же отделе я нашла то, что мне было надо, и на этот раз была полностью уверена – Кейну понравится. Больше провоцировать его не хотелось, слишком дорого это обходится. Кроме того, у меня все еще сидело где‑ то глубоко внутри подозрение, что пресловутая вечеринка, предложенная Кэтрин, плохо кончится, и совершенно не хотелось становиться причиной ненужных проблем.

Кейн вернулся через полчаса, и мы дружно решили, что на втором свидании положено ходить в кино, немедленно реализовав эту гениальную мысль и купив билеты на ближайший сеанс. Кинотеатр находился в том же торговом центре, поэтому далеко идти нам не пришлось. Если честно, сюжет фильма и даже его жанр остались для меня тайной за семью печатями. Нет, первые кадры я даже видела – там было много снега, льда, молодой человек с волосами, завязанными в хвостик, и девочка, одетые в меха. После этого я оказалась на коленях у Кейна, и все оставшееся время мы были заняты друг другом. Кажется, я слышала, как в фильме упоминали что‑ то о Людях Воды, Земли и Огня, но клясться своей жизнью не стала бы.

После кино мы, как и положено, пообедали в небольшом кафе, съели мороженое и вернулись домой. На этот раз Кэтрин нас не встречала, поэтому совершенно неправильному завершению второго настоящего свидания ничто не препятствовало.

С понедельника начались обычные школьные будни. За уроками, заданиями, контрольными, тестами, привычными домашними хлопотами и постоянным ощущением того, что все это неуловимо отличается от моей прежней жизни из‑ за нашей любви, пятница, четырнадцатое февраля, подкралась незаметно.

Утро началось с того, что мы опять проспали. Быстрый завтрак, короткий поцелуй в коридоре перед тем, как выйти на улицу, рука Кейна на моем плече, прижимающая меня к себе – все было знакомо. Даже то, что Кейн попросил подождать его, чтобы мы вместе пошли домой, было довольно стандартно. В последнее время мы предпочитали и уходить, и возвращаться из школы вместе, не желая расставаться надолго. И вот я стояла около шкафчиков в холле школы, ожидая, когда меня позовет знакомый голос. Студенты проходили мимо, не обращая на меня внимания. Прошло уже больше месяца с тех пор, как я стала Девилом Кейна, мы примелькались, и эта новость уже не была горячей, тем более что в последнее время никаких скандалов с нашими именами не связывалось. Сейчас вся школа говорила о том, что очередной поклонник Кристины чуть ли не на коленях упрашивает ее провести с ним вечер, а та категорически отказывается.

– Эрика! – позвал меня знакомый голос.

– Да, Ник? – обернулась я. С Ником мы изредка пересекались в коридорах, но рядом со мной всегда был мой Мастер, и Кейн неизменно напрягался и торопился увести меня в сторону. Поговорить с Ником у меня не было никакой возможности.

– Ждешь своего Мастера? – Ник подошел ко мне поближе. – Ты можешь отойти в сторону? Я хотел бы сказать тебе пару слов, но не желаю делать это там, где любой может меня услышать.

– Ник, я…, ‑ я заколебалась. Он правильно понял причину моих сомнений.

– Не переживай. Я не собираюсь тащить тебя за угол и приставать, просто хочу кое о чем предупредить. Мы даже не будем уходить из коридора, чтобы твой Мастер не подумал чего‑ нибудь лишнего.

– Хорошо, – пожала плечами я. Мы отошли к окну, где нас все видели, но никто при этом не слышал.

– Эрика, – опять начал Ник.

– Да?

– Пожалуйста, пойми меня правильно.

Я решила, что он опять начнет уговаривать меня уйти от Кейна, и уже начала подыскивать слова для вежливого отказа, но следующая фраза Ника ошеломила меня.

– Не ходи больше в питомник бойцовых собак.

– Что?

– Ты меня хорошо слышала? Не ходи больше туда. Тебе совершенно нечего там делать.

– Вы что, сговорились? – вырвалось у меня прежде, чем я осознала, что говорю. Ник рассмеялся.

– Так Грейсон тоже предупреждал тебя об этом? Надо же, он умнее, чем кажется. Нет, мы не сговорились, дорогая. Но очень тебя прошу – послушайся если не его, так меня. Тебе действительно нечего там делать, это опасно.

И этот туда же. А может, сейчас и попросить Ника, чтобы он разрешил мне видеться с Широм? Если с меня потребуют чего‑ нибудь непристойного, я же всегда могу отказаться, но, по крайней мере, попытка будет сделана. Лучше жалеть о том, что сделал, чем о том, чего не сделал.

Я тряхнула головой. Прядь волос выбилась из хвостика и упала мне на лицо.

– Ник, слушай… – Я подняла руку, чтобы откинуть ее назад, но парень опередил меня и сам заправил выпавший локон за ухо.

– Что, Эрика?

– Я вот что хотела спросить…

– Эрика!!!

Это уже был Кейн, и, судя по его голосу, он был не в самом хорошем настроении.

– Так, прости, договорим в следующий раз, – быстро извинилась я.

– Конечно, дорогая, – усмехнулся Ник.

Я повернулась. Кейн ждал меня у шкафчиков с невозмутимым лицом, словно ничего особенного не происходило, но в глазах горело яростное пламя.

– Кейн, я… – наверно, надо было как‑ то объяснить ему происходящее, но вроде бы никаких запретов нарушено не было – он отменил их все уже давно.

– Все нормально, – спокойно сказал мой Мастер, глядя при этом не на меня, а на Ника, наклонился и прижался с поцелуем к моим губам. Второй раз за последние пять минут я впала в ступор. Кейн никогда не показывал на людях, что я для него нечто большее, чем просто игрушка. Дома, вдали от чужих глаз, он был совсем другим, и поэтому я мирилась с его поведением на публике. Люди не могут полностью измениться, а вся прежняя жизнь вынуждала Кейна прятать эмоции от окружающих. А сейчас он, никогда не целующий любовниц даже в спальне, прилюдно демонстрирует отношения со своим Девилом! Черт, кажется, я права. Это действительно демонстрация своих прав на меня. Нику. А остальным присутствующим просто повезло оказаться в нужном месте в нужное время. Так, похоже, мы опять станем предметом сплетен на ближайшие две недели, рано я радовалась.

– Пойдем. – Кейн оторвался от моих губ и обнял на этот раз за талию, направляясь к выходу.

– Кейн, тебе не стоило… Он просто предупреждал меня…

– Тебе не понравился мой поцелуй? – Кейн придержал дверь, пока я выходила.

– Нет, ты же знаешь…

– Тогда все в порядке. Может, я весь день мечтал об этом. – Он усмехнулся, но глаза его остались серьезными. – И мне все равно, о чем ты с ним говорила. Я снял все запреты еще две недели назад.

Мы молча дошли до дома. Кейн помог мне снять куртку, повесил ее на вешалку и ушел в гостиную, закрыв за собой дверь и так и не сказав ни слова. Черт, а я‑ то чем виновата? Тем, что заговорила с Ником? Так ведь никто вроде как не возражает? Нет уж, на этот раз надо выяснить отношения до того, как мне в руки попросится сковородка.

Я пинком открыла дверь в гостиную, оторвав своего Мастера от важного дела – расстрела очередной группы монстров.

– Кейн, поставь на паузу, – предупредила я. – Нам через три часа тащиться на эту вечеринку Кэтрин, и не стоит идти на нее, если мы оба в плохом настроении.

Кейн ничего не сказал, но на паузу поставил и повернулся ко мне.

– Ник предупредил меня, что не стоит ходить в питомник. – Мастер промолчал, но лицо его неуловимо смягчилось. – Он не претендовал на твою собственность, а наоборот, защищал ее, так что можешь прекратить ревновать.

– И тебя не удивило, что он знает об этом? – вдруг задал Кейн неожиданный вопрос.

– Нет, – смутилась я. – Так получилось, что мне известно, кто хозяин Шира. Поэтому понятно, что Ник как‑ то связан с теми собаками.

– Тебе кто‑ то рассказал?

– Нет… В то время, когда ты от меня отстранился, я случайно натолкнулась на них двоих на прогулке. Помнишь мои слова, что Шир защищал меня? – Кейн молча кивнул. – Ну так вот, Ник тогда… – я замялась. Если сказать, что он пытался меня поцеловать, Кейн опять впадет в ярость. – Ник попытался взять меня под руку, – смягчила я события, насколько смогла. – И Шир встал между нами, словно защищал меня. Вот и все.

Кейн встал и вышел из комнаты, ничего не сказав, но, пока я соображала, что такого сказала, вернулся.

– Эрика, – он провел пальцами по моей щеке. – Я хочу кое‑ что тебе подарить. Честно говоря, меня терзали смутные сомнения, стоит ли это делать, но, похоже, это просто необходимо.

Он взял мою руку и застегнул на ней браслет красивого ажурного плетения с маленькой подвеской в виде льва.

– Кейн, – восхищенно протянула я, и тут же подозрение закралось в мою голову. – Слушай, ты же говорил, что не любишь всей этой сентиментальной чепухи?

– Не люблю, – подтвердил он, усмехаясь. – Это не обычная побрякушка. Посмотри повнимательнее.

Я начала разглядывать браслет. На первый взгляд это было ювелирным украшением – тонкая вязь сплетенных полосок. Только вот застежка была странной – от нее отходила еще цепочка из трех колец. Я недоуменно подняла взгляд на Кейна. Тот вместо ответа поднял свою руку – на ней был точно такой же браслет с аналогичной застежкой. Кейн соединил наши руки вместе, что‑ то сделал – и мы оказались скованными вместе.

– Мне иногда кажется, что тебя нельзя отпускать дальше, чем на расстояние вытянутой руки, и этот браслет будет существенным подспорьем в выполнении этой сложной задачи, – опять усмехнулся Кейн. – Стандартные наручники будут вызывать подозрения, тебе не кажется?

Он опять что‑ то сделал, и браслеты расцепились. Я изумленно рассматривала свою руку, только сейчас замечая, что цепочка сделана… из стали?

– Точно, – подтвердил Кейн. – Это сталь. Прочная, как меня уверили, так что браслет не порвется. А вот подвеска сделана из белого золота. Не могу же я подарить своей любимой девушке какую‑ нибудь дешевку на день Святого Валентина? – улыбнулся он.

– Кейн, – только и смогла сказать я.

– Я не буду вставлять себе сережку в ухо, как Дерек, – серьезно сказал мой Мастер. – Но теперь мы связаны друг с другом. Пока ты не снимешь браслет, я буду знать, что мы все еще вместе.

– Я люблю тебя, – прошептала я.

– Я тоже люблю тебя, – тихо сказал он в ответ. – Так что помни, что в случае чего я соединю браслеты и никуда тебя не отпущу, – сказал Кейн совсем другим тоном и нежно шлепнул меня. – И дай мне доиграть, а то скоро явится Кэтрин, и вот тут‑ то начнется все веселье!

* * *

Когда Кэтрин постучала в нашу дверь, мы уже были полностью готовы. На этот раз Кейн без разговоров одобрил мой наряд. Там не было ни вырезов, ни голых спин, ни коротких подолов. Темно‑ синий шелковый, чуть прозрачный, брючный комбинезон с воротником – стоечкой обнажал только руки, а довольно свободный покрой не демонстрировал всему свету соблазнительные изгибы моей фигуры, давая только легкий намек на них. Зато на талии был завязан бантиком красный шарфик – да, я хотела подарить Кейну себя. Судя по вспышке в глазах Мастера, он вполне оценил это. Браслет с золотым львом на руке и сережка в ухе были единственными украшениями, но мне этого было вполне достаточно.

Ресторан был украшен розовыми и красными шариками в форме сердечек. Внутри все было обустроено для влюбленных парочек – столики на двоих, покрытые розовыми скатертями, со свечами в форме все того же сердца. В центре зала освободили место для желающих покружиться в танце. Играла исключительно медленная, романтическая музыка, навевавшая на меня некоторую тоску. Не знаю, как остальных девушек, но лично меня обилие розового и красного в зале слегка раздражало, а увидев, что и меню сегодня было напечатано на розовенькой бумаге, вырезанной в уже поднадоевшей форме сердечка, я передернулась. Кейн чуть прижал меня к себе.

– Что случилось? – тихо спросил он.

– Ничего, – покачала я головой. – Меня раздражают все эти розовые сентиментальности, вот и все.

– Меня тоже, – признался он. – Но Кэтрин, похоже, нравится.

Ребята быстро составили вместе три стола, заявив официанту, что мы желаем сидеть все вместе. Естественно, никто и слова им ни сказал. Желание клиента – закон.

Выбирать еду я предоставила Кейну, не желая даже в руки брать эту розовую гадость – меню. Мэтт начал было шуметь, что нам надо было пойти, как в прошлый раз, в суши‑ бар, потому что там „так прикольно есть палочками“, но Дерек быстро остановил его, напомнив, что этими самыми палочками он чуть не выколол глаз сначала себе, а потом Кэтрин. Мэтт сник и замолчал. Ровно на две минуты. После этого он попробовал втянуть всех в спор, что лучше – запеченная рыба или мясо.

Кейн внимательно изучал меню, не вступая в дебаты.

– Эрика, ты будешь салат под названием „Сладкий поцелуй“? – с самым серьезным видом поинтересовался он.

– Какой? – не поняла я.

– „Сладкий поцелуй“, – так же невозмутимо повторил он.

– А это вообще что? Или из чего? – попыталась выяснить я.

– Понятия не имею. Вот, смотри, – и Кейн почти насильно впихнул мне в руки меню. Я взглянула – и застыла от изумления. Персонал ресторана подготовился к всенародному празднику и назвал все блюда в романтическом стиле, причем не поясняя, из чего приготовлен каждый шедевр кулинарного искусства. В меню значились:

закуски – салаты „Сладкий поцелуй“, „Улыбка красавицы“, нечто под названиями „Букет роз“, „Томный взгляд“, „Сахарные губки“ и „Пойманное солнце“;

горячее – „Поцелуи ветра“, „Розовый закат“, „Медальон в драгоценной оправе“, „Трепетное прикосновение“, „Голубая птица счастья“, „Полет надежды“;

десерты – „Страстный вздох“, „Сила любви“, „Вкус страсти“, „Сладкие слезы любви“ (причем слезы были двух видов: апельсиновые и клубничные), „Первый поцелуй“;

ну и напитки – „Радуга удовольствий“, „Аромат любви“, „Сладкие грезы“, „Мандариновая мечта“, „Ванильная нежность“ и „Пламя страсти“.

– Кейн, я боюсь заказывать, – засмеялась я. – Вот из чего может быть сделан „Томный взгляд“?

– Не знаю, – тоже ухмыльнулся он. – А „Улыбка красавицы“?

Призванный к столику официант наотрез отказался давать какие‑ либо пояснения, сообщив, что это должно быть сюрпризом, но заверив, что все необычайно вкусно.

– Ладно, – решилась я. – Кейн, пусть это будет салат „Сладкий поцелуй“, „Трепетное прикосновение“ и на десерт „Страстный вздох“.

Он согласился, но для себя выбрал другие блюда, исключительно в целях повышения уровня образованности, как потом пояснил.

Мэтт потребовал себе „Силу любви“ – двойную порцию. Остальные тоже определились с заказом и, как я заметила, выбирали разное. Похоже, все заинтересовались названиями и сгорали от желания узнать, что это из себя представляет.

– Эрика, а что ты будешь пить? – спросил Кейн.

– Что‑ нибудь очень слабоалкогольное.

– Тогда рекомендую „Мандариновую мечту“, – вмешался официант.

– Значит, мы его и будем, – согласился Кейн.

Когда заказ принесли, мы долго не могли прийти в себя от истерического смеха.

„Сладкий поцелуй“ состоял из горки листового салата, нескольких кусочков сыра, горстки грецких орешков, посыпанных сверху, и трех половинок виноградины. Правда, он действительно оказался сладким – все это было полито медом, разбавленным заправкой для салата. „Улыбка красавицы“ была натертой морковкой с изюмом, „Томный взгляд“ – брокколи, запеченной в тесте.

– Слушайте, кто у них придумывает названия? – ржал Мэтт. – „Розовый закат“ – семга с зеленой фасолью. Ну ладно, семгу еще можно как‑ то назвать розовой, а что должна тогда символизировать фасоль?

– А отбивная „Трепетное прикосновение“? – поддерживал его Дерек. – Или „Полет надежды“ – жареные куриные крылышки?

„Силой любви“, кстати, назывались бананы в шоколаде, а „Страстным вздохом“ – шоколадное суфле.

Несмотря на все эти идиотские романтические названия, все действительно было довольно вкусно, „Мандариновая мечта“ если и содержала в себе алкоголь, то совсем чуть‑ чуть, ровно столько, чтобы расслабиться. Настроение, поднятое прочтением меню, поддерживалось оживленной перепалкой Мэтта и Дерека, в которую иногда встревали девушки. Я откровенно наслаждалась вечером.

Кейн вдруг взял меня за руку и потянул за собой.

– Что случилось? – поинтересовалась я.

– Пойдем. Мы с тобой еще ни разу не танцевали вместе, – шепнул он, выводя меня на пятачок в центре зала, где уже кружилось несколько пар. Привычным жестом привлекая меня к себе, Кейн начал медленно покачивать нас под музыку. Я прислушалась. Песня была старая, исполнитель вообще был мне неизвестен, но вот слова…

Я знаю, если бы ты слышала меня сейчас,

Ты сказала бы, что у каждого – своя правда.

Совершенно верно, и вот моя:

Я не могу жить без тебя…

– Ты специально выбрал эту песню? – подняв голову, я заглянула в глаза Кейна. Он улыбнулся.

Любить никогда не было просто,

Но оставить тебя – еще труднее,

И время мои раны не лечит.

Интересно, ты догадываешься, что мне

Пришлось пережить? …

Я сильнее прижалась к моему любимому. Да, я догадывалась, что ему тоже пришлось несладко, когда он пытался отстраниться от меня. В песне явно подразумевалось нечто другое, но и для нас эти слова подходили.

Попросить прощения значило переступить через свою гордость,

А гордость может заставить молчать даже любящее сердце.

Но теперь чувства пересилили разум,

Я прошу, дай мне еще один шанс…

– Я всегда дам тебе еще один шанс, – прошептала я, приподнимаясь и почти касаясь губами щеки Кейна. В ответ он просто поцеловал меня, очень нежно и очень сладко. Это тоже была своего рода демонстрация, как сегодня днем, только уже не права собственности на меня, а нашей любви. Мы забыли про музыку, про то, что стоим в центре зала, у всех на виду, под любопытными взглядами окружающих, и опомнились только от громкого свиста Мэтта.

– Пойдем? Или еще потанцуем? – спросил Кейн.

– Потанцуем еще немного, а потом пойдем, – предложила я.

Кейн не возражал и снова начал покачивать меня в танце. Я растворялась в его крепких объятиях, его аромате, обволакивающем меня, плавных движениях, еще сильнее прижимающих к нему и напоминающих о наших вечерних играх в постели, в романтической музыке… Кончилась очередная песня, я подняла голову с плеча Кейна и наткнулась на разъяренный взгляд. Кристина. Черт, почему мне так не везет, и она выбирает именно то же место и то же время, что и мы с Кейном? Хотя… ну и пусть. Теперь она все видит и, может, прекратит цепляться ко мне и моему Мастеру. Но настроение танцевать пропало.

– Пойдем? – шепнула я Кейну. Он кивнул и увел меня за наш столик.

Лучше бы мы остались танцевать.

Мэтт встретил нас радостным свистом и воплями – „Это было круто! “ и „Это было горячо! “, и мы никак не могли его угомонить. С остальными было значительно проще. Дерек просто похлопал Кейна по плечу, когда мы сели, и улыбнулся. Кэтрин, сияя от радости, шепнула мне на ухо, что лучшей девушки для ее брата придумать сложно, и она сразу поняла – мы созданы друг для друга. На мой утвердительный кивок она хотела сказать что‑ то еще, но, на мое счастье, ее отвлек Дерек, предложив ей потанцевать тоже. Не сомневаюсь, что Кэтрин еще вернется к этой теме, но об этом я буду думать потом. Единственным человеком в нашей компании, не выразившим неописуемого восторга при виде неземной любви между мной и Кейном, была Синтия, сказавшая одну фразу:

– Надеюсь, вы знаете, что делаете. – После этого она вернулась к рассматриванию своих ногтей, не обращая внимания на поддразнивания Мэтта по нашему поводу. Довольно скоро мне надоело слушать эти бесконечные шутки, с каждой минутой становившиеся все более пошлыми.

– Кейн, я отлучусь на пару минут, – шепнула я ему на ухо.

– Тебя проводить? – с тревогой посмотрел он на меня.

– Ты думаешь, я заблужусь? – недоверчиво воззрилась я на него.

– Нет. Но, помня о твоих способностях…

– Кейн! – возмутилась я. – По твоему, я уже до дамской комнаты не могу самостоятельно дойти?

Не дожидаясь ответа, я быстро встала, чмокнула его в щеку и удалилась в дальний угол ресторана.

В туалете было пусто. Мне, в общем‑ то, просто хотелось уйти от Мэтта, но, раз уж я здесь оказалась… Вымыв руки, я вытирала их бумажными полотенцами, размышляя, стоит возвращаться к столику или подождать еще немного.

– Сука! – Я не обернулась. Откуда мне знать, к кому это обращено? Меня зовут иначе, так почему надо реагировать неизвестно на что? Я бросила в корзину смятую бумажку и потянулась за следующей. Но позвавший все‑ таки обращался именно ко мне. В общем‑ то, в этом не было ничего удивительного – в помещении больше никого не было. Меня схватили за плечо и резко развернули.

– Сука! – еще раз заорала Кристина. – Я предупреждала тебя – оставь Кейна в покое! Он мой! И всегда будет моим!

– Кристина, мы обе знаем, что Кейн никогда не был твоим. И никогда не будет, неужели ты еще не поняла этого? – спокойно ответила я.

– Пока ты не появилась, он был моим, – как заведенная, повторяла она. – И даже когда ты стала его Девилом, он терпеть тебя не мог. Я все сделала, чтобы он возненавидел тебя!

– И что ты сделала? – не повышая голоса, поинтересовалась я, внутренне гордясь собой. Кажется, я научилась от Кейна оставаться внешне спокойной, хотя внутри все может кипеть от возмущения. Мое показное безразличие взбесило Кристину до такой степени, что она начала орать, брызгая на меня слюной, надеюсь, не ядовитой.

– Я подсказала Стивену, где тебя можно найти одну! Такая дурочка, как ты, не могла не клюнуть на предложение познакомиться с соседями, и, конечно, ты пошла прямиком к нему в лапы! И это я сообщила Кейну, что ты за его спиной трахаешься с кем попало! А он еще не поверил мне сначала и рванул посмотреть, как ты ублажаешь Стивена! Правда, он был очень недоволен, увидев тебя с членом во рту!? И Кейн был бы моим, но ты, сука, приворожила его! Потому что в тебе нет ничего, что могло бы его привлечь – ни смазливого личика, ни фигурки – ничего!

– Мне не нужно ни личика, ни фигурки, ни приворотного зелья, чтобы удерживать около себя Кейна, Кристина. – Я по‑ прежнему вела себя абсолютно спокойно. – Мне не нужно виснуть на нем и упрашивать заняться со мной любовью. Он сам выбрал меня, а не тебя, и останется со мной, что бы ты не думала по этому поводу.

– Сука! – взвизгнула Кристина и, размахнувшись, залепила мне пощечину с такой силой, что моя голова ударилась о стену. Ошеломленная, я на секунду потеряла ориентацию. Кристина воспользовалась этим, вцепилась в волосы и начала стучать моей и так уже ушибленной головой о кафель на стене. Прическа растрепалась, пряди упали на лицо, поле зрения, и так затуманенное от удара, теперь сузилось до крошечной точки. Я пыталась отбиваться, но вслепую это было довольно сложно.

– Хватит! – прорычал знакомый голос. – Отпусти ее, б***ь! – Звук удара, меня в последний раз дергают за волосы, и… все. Слышны только чьи‑ то всхлипы. До меня доходит, что это мои всхлипы, но я не могу остановиться и даже не могу убрать волосы с лица, чтобы посмотреть, что происходит.

– Эрика, с тобой все в порядке? – Кейн повернул меня к себе, откинул назад волосы и внимательно осмотрел. – Все, милая, успокойся. Все кончено. Тебя никто больше не тронет.

– Кейн… – я прижалась к нему и разрыдалась окончательно.

– Все, все, успокойся. – Он поцеловал меня в ушибленный висок. – Кэтрин, Дерек, выведите ее отсюда. Я приду буквально через пару минут. Мне надо еще кое с кем поговорить, – выплюнул Кейн последние слова и осторожно передал меня в надежные руки Дерека.

Меня вывели из дамской комнаты, но я наотрез отказалась уходить к столику, пока Кейн внутри. Кэтрин дала мне мокрый платок – приложить к виску, потом достала расческу и осторожно привела в порядок тот кошмар, который был у меня на голове. Кейна не было дольше, чем две минуты. За это время я прекратила истерику, успокоилась и сильно заинтересовалась – о чем может Кейн говорить с Кристиной? К сожалению, на мои вопросы ни Дерек, ни Кэтрин ответить не могли. Когда я уже совсем потеряла терпение, дверь, чуть не слетев с петель, распахнулась, и вышел мой Мастер. По его привычно невозмутимому выражению лица невозможно было понять, что там произошло.

– Кейн? – робко спросила я. Он молча подошел ко мне и соединил наши браслеты вместе.

– Чтобы я еще раз куда‑ то отпустил тебя одну… – пробурчал Кейн себе под нос. Дерек только усмехнулся.

Глава 26

Кейн

– И что я такого сказала? – обиженно поинтересовалась Кэтрин, мрачно глядя на нас. – Почему вы смотрите на меня, как на врага народа?

„Да все нормально, Кэтрин“, – подумал я, – „только все твои мероприятия плохо заканчиваются. Особенно если ты планируешь что‑ то романтичное“.

Эрика постаралась как‑ то отмазаться. Похоже, она также не слишком горела желанием участвовать в очередной вечеринке. Я не стал ничего говорить, так как сильно подозревал, что мои слова не очень обрадуют сестру, а только крепче прижал к себе Эрику.

Кэтрин оценивающе посмотрела на нас, сообщила, что этот праздник касается всех, и удалилась, оставив нас одних. Вдвоем. Наконец‑ то.

Эрика подняла голову и вопросительно заглянула в мои глаза:

– Это и наш праздник тоже? – повторила она.

– Да, – коротко подтвердил я.

Безусловно, можно было произнести длинную напыщенную тираду о том, что сейчас наши сердца принадлежат друг другу, но зачем? Дела говорят больше, чем любые слова.

Я наклонился и накрыл ее губы своими. Эрика ответила мгновенно, так же растворяясь в поцелуе, как и я сам. Окружающий мир пропадал, исчезая в потоке наших чувств, сливающихся вместе. Тела жили своей жизнью, не подчиняясь рассудку. Мои руки сняли с ее плеч тяжелую куртку и отбросили в сторону, плевать, куда она упала.

Мне некогда. Мы отрываемся друг от друга, чтобы глотнуть воздуха, и опять сливаемся вместе. Моя куртка тоже оказывается на полу, теперь я снимаю свитер с Эрики, для этого приходится разъединиться. Девушке это не нравится, она тихо ворчит что‑ то нецензурное себе под нос. Улыбаясь, помогаю ей раздеть и себя. Одежды на нас остается все меньше, через тонкие футболки я чувствую горячее тело Эрики, прижимающееся ко мне. Черт, я готов взять ее прямо здесь и сейчас, тянусь к застежке ее джинсов, не в силах совладать с собой, причем девушка ничуть не возражает против этого, она чуть отстраняется, чтобы мне было удобнее…

Мать вашу так! Я убью того, кто сейчас постучался в мою дверь! Какого хрена!

Убийство не состоялось. Это пришел бригадир ремонтников, чтобы получить причитающееся им вознаграждение. Эрика не стала присутствовать при нашем разговоре и удрала в ванную.

Общение с представителем пролетариата не заняло много времени. Сунув в карман несколько купюр, тот подмигнул, пожелал мне приятного вечера и быстро испарился с моих глаз. Я автоматически поднял наши с Эрикой куртки, повесив их на место, интенсивно размышляя – а нужен ли мне повод, чтобы присоединиться к моей девушке в душе, или ее присутствие там уже сама по себе достаточная причина.

– Кейн! – испуганный голос Эрики перекрыл шум воды и вырвал меня из раздумий.

Блядь, что там стряслось? С этими мыслями я ворвался в ванную, чуть не выломав дверь. Девушка стояла на полу с абсолютно потерянным видом, не замечая лужи под ногами, образовавшейся из натекшей с нее воды. Невыключенный душ весело шумел рядом, за полупрозрачной стенкой.

– Что случилось? – испугался я.

– Кейн… я … ты… – лепетала она, испуганно глядя на меня.

Меня захлестнула волна непонятно откуда взявшейся паники:

– Господи, Эрика, что такое?

Она поранилась? Но крови нет. Она поскользнулась и упала, подвернув ногу? Но я не видел боли на ее лице. Да что же такое? Она решила уйти от меня? Какого черта вообще происходит?

– Мы… мы вчера не предохранялись, – еле слышно произнесла Эрика.

Первое, что пришло мне в голову – она не уходит, и ничего страшного не произошло.

– И всего‑ то, – вырвалось у меня.

Я обнял Эрику и прижал к себе, облегченно вздохнув. Потом до меня дошли ее слова. Не предохранялись. Я быстро воспроизвел в голове события вчерашнего вечера – душ, Эрика, мои руки на ее бедрах, мой член в ее… Да, мы не предохранялись. Черт, эта девушка определенно изменила меня. Еще меньше месяца назад мне и в голову не пришло бы заняться любовью, не надев презерватив. Любовью… Это, по всей видимости, то самое ключевое слово, описывающее произошедшие во мне перемены.

Эрика, тем временем, возмутилась в ответ на мои слова:

– Что значит „всего‑ то“? Ты понимаешь, к чему это может привести?

„Да, действительно, ты понимаешь, к чему это может привести? “ – тем же тоном поинтересовался внутренний голос. „Конечно, понимаю, я же не маленький“, – хмыкнул я. Занятия любовью, собственно, и предназначены природой для появления детей. Другое дело, что люди не всегда хотят этого, отсюда и различные средства предохранения. Но если у нас будет ребенок…

– Понимаю, – я нежно коснулся губами волос Эрики. – Это может привести к тому, что я стану молодым отцом. Будут некоторые сложности с моим собственным родителем, конечно, но, думаю, я со всем справлюсь.

Я действительно предполагал, что в этом случае разборки с Картером неизбежны, но плевать на это, как‑ нибудь разберемся.

Эрика ошеломленно посмотрела на меня.

– Кейн, ты так легко об этом говоришь?

Меня это неприятно удивило. А для нее это будет большой проблемой? Я не мог вообще представить себе дальнейшей жизни без Эрики, а семья предполагает наличие детей.

– Солнце мое, – я опять поцеловал ее. – У нас с тобой рано или поздно появятся дети. Если так случится, что ребенок уже зачат, значит, это просто судьба, и мы не будем ей сопротивляться.

Мне казалось, что я говорю совершенно очевидные вещи, но Эрика на меня смотрела со смесью страха и удивления в глазах.

– Ты что‑ то имеешь против? – я старался не показать свои опасения, но сильно встревожился. Она не планирует семью, то есть не собирается оставаться со мной на всю жизнь?

– Нет, – Эрика опустила голову мне на плечо. – Просто это все так быстро… Мы еще вчера с криком выясняли отношения, а сегодня ты уже так спокойно говоришь о наших детях… Я еще не привыкла…

Мне стало немного полегче.

– Я тоже. Но знаю абсолютно точно, что единственная женщина, от которой я хочу детей, это ты. Хотелось бы, конечно, не сейчас, но…

Эрика замолчала и замерла. Я держал ее в объятиях, напряженно пытаясь понять, о чем она думает, в очередной раз жалея, что не умею читать мысли. Она мне не верит? Она сомневается в моих словах? Я невольно затаил дыхание, ожидая ее ответ.

– Слушай, я, наверно, зря так запаниковала, – уже более спокойно произнесла Эрика. – Укол уже вроде бы должен действовать. Но, в любом случае, я, кажется, тоже хочу детей только от тебя…

„Нет“, – облегченно выдохнул я. Она не сомневается.

– Кейн? – язвительно хмыкнула Эрика. – А чего ты только что так волновался? Из‑ за возможности наличия ребенка вообще или из‑ за того, от кого именно я их хочу?

Я рассмеялся, частично от удивления, а частично от облегчения.

– Эрика, ты невозможная девушка. Когда тебе признаются в любви, ты не веришь. Когда я говорю, что хочу от тебя детей, ты начинаешь сомневаться. А вот если я тебе скажу какую‑ нибудь гадость, то ты поверишь мгновенно, ведь так?

– Точно, – согласилась она. – Именно за это ты меня и любишь, правильно?

Конечно, я люблю тебя, хулиганка, и не только за это. Я быстро и жадно поцеловал ее.

– Иди домывайся. Или мне к тебе присоединиться? – вдруг предложил я, вспомнив свои недавние терзания.

– Да, – не раздумывая, ответила она.

Я усмехнулся. Эрика, при всем ее „колючем характере“, была чувственной натурой и не собиралась упускать возможность получить наслаждение. Я же, соответственно, не мог отказать себе в удовольствии немного подразнить ее.

– А как же правило первого свидания? – усмехнулся я, хитро поглядывая на любимую. Она не поддалась на провокацию.

– Плевать на первое свидание, – гордо задрав подбородок, проинформировала меня Эрика. – У нас ничего и никогда не проходит по всем правилам, почему это должно стать исключением?

Я не стал отвечать, а просто отнес ее на руках в душ – как был, в футболке и джинсах – все равно они промокли насквозь.

На этот раз не я раздевал Эрику, а она меня. Мы начали с того, на чем остановились в прихожей – со страстных поцелуев, кружащих голову и затуманивающих рассудок. Оторвавшись, когда воздух в наших легких закончился, Эрика решительно содрала с меня мокрую футболку и джинсы вместе с боксерами, высвободив мой уже напряженный член, присев и зачарованно вздохнув.

Я поднял ее на ноги, разворачивая к себе спиной. Дорожка поцелуев, начавшаяся с чувствительного местечка у нее за ухом, закончилась на плече, где я прикусил ее кожу.

Эрика взвизгнула, но не вырвалась из моих рук, а, наоборот, придвинулась ко мне ближе. Ласки переросли в то, чем они и обязаны были закончиться – я был внутри Эрики, сильные и резкие движения подвели нас обоих к оргазму, и шум воды не заглушил удовлетворенный крик‑ стон моей любимой.

Из душа ее выносил я, но вытереться мы друг другу помогли. Откровенные ласки Эрики опять возбудили меня, но я сдержался усилием воли, видя, что девушка еле стоит на ногах. В постели Эрика прижалась ко мне спиной, довольно вздохнула и пожелала спокойной ночи. Умом я понимал, что день был длинный, она устала и хочет спать, но тело не желало ничего знать. Оно хотело ее. Моя рука машинально начала поглаживать Эрику по животу, чуть касаясь покрытого волосками холмика.

– Эй! Ты что делаешь? – поинтересовалась любимая сквозь сон.

– Ничего, – ответил я.

– Как же, ничего? А это что? – она коснулась моей руки, подбирающейся к ее груди.

– А это я тебя усыпляю, – шепнул я на ушко Эрике. Между прочим, я не врал. После секса спится просто замечательно…

– Это теперь так называется?

Эрика простонала, когда мои руки сжали ее грудь, еще сильнее прижимая ко мне.

– Конечно, – согласился я. – Ты возражаешь?

– Нет…

Нет, она действительно не возражала. Сон улетел, Эрика выгибала спину и извивалась под моими руками, играющими с ее грудью. Я намеренно оставлял их там, не касаясь других частей тела девушки, и добился того, что Эрика, задыхаясь, простонала:

– Кейн…

Я перевернул девушку на живот, садясь сверху, и начал массировать ее спину. Плечи, тонкая талия, пышные ягодицы… Здесь я опять остановился, лаская нежную плоть и, как бы случайно, проводя большими пальцами по расщелине. Я хотел, сам не знаю почему, дождаться, чтобы Эрика сама попросила меня. Долго ждать не пришлось, но я уже еле сдерживался, когда она простонала:

– Кейн, пожалуйста.

Я скользнул в нее, сжав зубы, чтобы не застонать самому от острых ощущений. Эрика закусила собственную руку, крепко сжав второй подушку, и ответила мне, двигаясь в ритме чуть более быстром, чем мой. Я инстинктивно тоже начал ускоряться, ухватившись за плечи девушки, чтобы сильнее вжаться в нее. Эрика вынуждена была упереться в кровать обеими руками, и теперь уже ничто не мешало ей умоляюще стонать:

– Да, пожалуйста, да…

Все это привело к закономерному окончанию – я ощутил, как она стискивает меня, и сам взорвался у нее внутри, закрыв от наслаждения глаза.

Сил больше не осталось, и я просто упал рядом с Эрикой, прижимая ее к себе.

– Разве я не усыпил тебя?

– О дааа… – сонно выдохнула она.

Отключился я почти мгновенно.

* * *

Началась обычная школьная жизнь. Страстный утренний поцелуй в постели, обычное сожаление, что надо вставать и уходить, уроки, тесты, контрольные, ланчи с родственниками и Эрика, Эрика, Эрика… Она почти всегда была со мной – мы расставались только на физкультуре и старались встретиться после нее, чтобы вместе отправиться домой. Студенты практически престали обращать на нас внимание, переключившись на других.

Наше поведение на балу никого не удивило, все восприняли это как должное. Не могу сказать, что я был недоволен этим – мне не нравилось лишнее внимание к себе и Эрике.

В четверг на физкультуре Мэтт сообщил, что Рой нашел кое‑ что, относящееся к Кристине. Мы договорились собраться в субботу, отправив куда‑ нибудь всех девушек. Самым сложным казалось ускользнуть от Эрики. Я не хотел ей ничего рассказывать – это мое дело. Кроме того, у меня появилась одна мысль, как еще больше связать нас друг с другом. Вдевать в ухо сережку, как это сделал Дерек, я не собирался – это будет вопреки всем моим принципам. А вот кое‑ что другое… Думаю, Эрике это понравится, но для осуществления данной задумки требовалась поездка в город.

Девушки сами помогли нам. Они собрались в косметический салон и, к моему счастью, позвали Эрику с собой. Та колебалась и, как ни странно, предложила мне ответить за нее. Я с готовностью сообщил, что в субботу занят, и Эрике ничего не оставалось, как согласиться, правда, немного недовольно. Интересно, почему? Ведь обычно девушки любят такое времяпрепровождение… но, тем не менее, она уйдет без меня. Одной проблемой стало меньше.

Эрику, как оказалось, мучил вопрос подарка на день Святого Валентина. Поскольку я не переносил всей этой сентиментальной чепухи и не хотел кривить душой, изображая искреннюю радость при виде розового сердечка с вызывающими только раздражение романтическими стишками, то абсолютно честно ответил, что лучшим подарком для меня будет сама Эрика, перевязанная красной ленточкой, если ей так хочется.

Моя любимая явно обрадовалась:

– И мне тоже ничего не надо. Как хорошо, что хотя бы в этом вопросе мы с тобой сходимся.

– Только в этом? – усомнился я, точно зная еще, по крайней мере, одну область человеческого общения, в которой мы идеально подходим друг другу.

– Ну, не только, – согласилась Эрика, сливаясь со мной в поцелуе.

* * *

Утром я ушел раньше Эрики, чмокнув ее в щечку на прощание и пожелав хорошо провести время. Дерек уже ждал меня у Мэтта, Рой пришел ровно в десять.

– Знаешь, Кейн, твоя бывшая девушка – редкостно умная сука, – проинформировал он, удобно устроившись в кресле с банкой пива.

Я чуть не расплескал свою содовую – надираться с утра пораньше не было никакого желания, мне еще ехать в город на мотоцикле – соображая, когда это Эрика стала бывшей девушкой, ведь мы распрощались с ней полчаса назад, а других девушек, насколько я помнил, у меня никогда не было. Потом до меня дошло, что речь идет о Кристине.

– Она никогда не была моей девушкой, – изо всех сил стараясь оставаться спокойным, ответил я.

– Как скажешь, Кейн, – Рой шутливо поднял руки вверх. – Тогда не забудь сказать об этом ей. Точнее, даже не об этом. Кристина упорно считает, что является твоей девушкой, и ей надо только подождать еще немного, пока ты наиграешься со своим Девилом и вернешься в ее распростертые объятия. А пока этого не произошло, она утешается с другими, – ухмыльнулся Рой.

– А какого хрена она вбила себе это в голову? – вслух озвучил я риторический вопрос.

Однако Рой на него ответил:

– Я случайно знаю почему.

– Случайно? – язвительно поинтересовался Дерек, удобно развалившийся на диване и с интересом прислушивающийся к беседе.

– Ага, – не смутившись, ответил Рой. – Короче, так. Твоя… – он поймал мой гневный взгляд. – Сорри, не твоя Кристина практически с рождения помолвлена с наследником крупной фармацевтической компании. Ее родители, владельцы чуть менее крупной фирмы по разработке лекарств, спят и видят, как бы получить два в одном и произвести слияние.

– Ну а я здесь причем? – не выдержал я.

– Подожди, сейчас и до тебя доберемся, – махнул рукой Рой. – Так вот, родители счастливого жениха ведут крайне праведный образ жизни, что означает следующее – молодой жене придется сильно изменить свое поведение и умерить аппетиты. С другой стороны, отказаться от замужества, которое должно произойти сразу после окончания школы, она не может – родительская фирма на грани краха, и спасти ее могут только крупные финансовые вливания или вот то объединение с корпорацией. В случае отказа Кристины от замужества ее ожидает еще большее ограничение в общественных благах. Не исключено, что ей придется зарабатывать себе на жизнь секретаршей или официанткой.

– Или проституткой, – заржал Мэтт.

Мы присоединились к нему. В общем, все стало ясно. От нежеланного замужества Кристину может спасти только другая свадьба с богатым наследником и более покладистыми родственниками. Я мысленно усмехнулся. Интересно, что сказала бы Кристина, повстречавшись с Картером. А еще любопытнее, что сказал бы он при знакомстве с ней?

„А самое занимательное – как твой отец отреагирует на Эрику? “ – некстати проснулся внутренний голос.

„А это совершенно неважно“. – Я совершенно не переживал по этому поводу. – „Два месяца назад я вступил в права наследства, оставленного мне дедом. Деньги не огромные, но на то, чтобы оплатить учебу нам обоим, и на спокойную жизнь в течение нескольких лет хватит, если не покупать изумруды размером с голубиное яйцо или менять каждый месяц машины. Поэтому мне наплевать, что он скажет“.

– И Кристина, надо полагать, выдает желаемое за действительное, – озвучил я свои размышления.

– Точно, – подтвердил Рой, – Она, похоже, считает, что если убедит всех окружающих и себя в первую очередь в твоей влюбленности в нее, то рано или поздно это станет правдой.

„Надо бы поговорить с ней“, – предупредил внутренний голос. – „Ты, конечно, лучшая кандидатура на должность ее будущего мужа…“

Я задумался. Игнорировать Кристину, боюсь, не лучший выход, но и говорить с ней мне не хотелось – она на радостях может вообразить, что я заигрываю с ней… Надо будет что‑ то придумать…

– Рой, ты узнал, замешана ли она в случае с Эрикой? – ответ на этот вопрос интересовал меня больше всего.

Тот вздохнул.

– Как я и сказал, она умная сука. Документально – ну там записей или фотографий – нет. Но это совершенно точно она рассказала Сандерсу, где и когда можно застать Эрику одну. Парень, который признался мне, наотрез отказался записать это, ему не нужны проблемы с тобой, Кейн, – усмехнулся Рой. – Я пообещал, что не назову его имени.

– Да чего там, – мрачно сказал я. – И так понятно. Одна из шестерок Сандерса. Можно вычислить, но не хочется. Что еще?

– А больше ничего особенного, – отозвался Рой, отхлебнув пива. – Не считая нескольких видеозаписей, где Кристина развлекается в постели, и не всегда с одним партнером. Это все, что я смог найти. Тебе этого хватит?

Я опять задумался. Ее игры в постели меня не касаются. По вопросу, интересующему меня больше всего, доказательств нет, предъявить Кристине нечего, но, по крайней мере, я точно знаю, что во всех моих проблемах виновата она. Предупрежден – значит вооружен. Теперь мне еще больше нравилась идея подарка Эрике.

– Спасибо, Рой, – искренне поблагодарил я.

– И что ты будешь с этим делать? – поинтересовался Мэтт.

Я пожал плечами.

– Кэтрин говорит, что Кристина принципиально игнорирует сейчас Эрику, – подал голос Дерек.

– Ну, видишь, – философски ответил я. – Выберу удачный момент и поговорю с этой сукой. Надо, чтобы она уяснила, что не имеет на меня никаких прав.

– Удачи, – пожелал мне Рой и распрощался с остальными.

Я тоже засобирался. Дела в городе могли занять много времени, поскольку я не знал, где заказать то, что мне требуется.

Все получилось быстрее, чем я ожидал. Подвеску в виде льва были готовы сделать в любой ювелирной мастерской, но только в третьей по счету согласились не только изготовить ее до завтра, но и сплести стальные браслеты по моему эскизу. Довольный собой, я в рекордные сроки вернулся домой, ожидая, что Эрики еще не будет.

Я просчитался. Она была дома и в весьма плохом настроении.

– Я считал, что поход в салон красоты успокаивает, а не раздражает. Что случилось? И, кстати, ты прекрасно выглядишь. – Мои губы нежно коснулись ее виска. Вдруг случится чудо и ласки успокоят ее? Как же! В ответ я получил ехидное замечание:

– А обычно моя внешность настолько плоха, что мне просто необходимо ходить по косметическим салонам?

Черт, что произошло в этом салоне? Что могло довести мою девушку до такой степени раздражения? Если это Синтия опять цеплялась к ней… Я развернул Эрику к себе и приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.

– Ого? Так что же все‑ таки случилось?

Ответ был несколько неожиданным. Она предъявила мне претензии, что я не сообщил ей о встрече с парнями. Я так и знал, что Синтия в этом замешана. Когда же эта сука перестанет меня ревновать? С ней‑ то, в отличие от Кристины, я никогда не спал и даже не собирался!

– Как я понимаю, ключевое слово – Синтия, так? – Эрика чуть заметно кивнула, все еще отказываясь встречаться со мной взглядом. Я вздохнул. – Мне действительно надо было уехать. Сначала мы поговорили с Мэттом и Дереком, а потом у меня на самом деле были дела в городе. И кстати, ты не хочешь завтра поехать со мной? Мне надо заскочить в одно место, буквально на пять минут, а потом я в твоем распоряжении.

А, кстати, неплохая мысль. Ей все равно надо что‑ нибудь купить для этой вечеринки в пятницу.

– Мы можем подобрать тебе новое платье, потому что в том я тебя никуда не выпущу.

Эрика явно обрадовалась появившейся возможности остаться дома. Надо полагать, ей так же не хочется идти, как и мне.

– А неплохая мысль. Надеть любимое платье, никуда не пойти, остаться на весь вечер дома…

Да, радость моя, и я бы тоже с большим удовольствием остался здесь, с тобой, и провел вечер в исключительно романтической обстановке… Никаких сердечек, роз и свечей, только я и ты, с красным бантиком на талии… Но у меня есть сестра, которая просверлит мне дырку в голове, если мы не присоединимся к ней…

– Причем дома останешься только ты, потому что Кэтрин без разговоров уволочет меня с собой. – И я подозреваю, что тебе известно об этом. – И ты оставишь меня на растерзание посторонним девицам, которые наверняка будут в зале?

Эрика, как я и предполагал, возмутилась и немедленно согласилась и на поездку, и на новое платье, правда, предупредив, что купит его сама. Я нахмурился, но она убедила, что на этот раз оно будет приличное. Меня все устраивало – будет время съездить за браслетами, а потом весь день рядом с любимой – что может быть лучше?

– Иначе ты не выпустишь меня из дома, а сам пойдешь соблазнять других девиц, правильно? – хитро улыбнувшись, прошептала Эрика, приподнимаясь для поцелуя.

– Точно, – согласился я и накрыл ее губы своими.

Девушка расслабилась в моих объятиях, и ее раздражение испарялось прямо на глазах. Мы принадлежали друг другу, и никто не сможет этому помешать… Только она и я.

* * *

На следующий день мы опять удрали с территории школы. Эрика уже не так боялась мотоцикла (да я, собственно, и не гнал, лишь немного превышая разрешенную скорость движения), но все равно крепко обнимала меня, прижимаясь щекой к спине, обтянутой кожаной курткой. Я завез ее в торговый центр, проверил, что кредитка у нее с собой, и уехал.

В ювелирной мастерской все было готово. За срочность они увеличили цену втрое, но я был очень доволен и расплатился без разговоров. Неизвестно, удалось бы мне выбраться в город на неделе, а внутри меня все больше крепло чувство – подарок найдет себе применение. Правда, меня волновало, как Эрика его воспримет? Она вполне может решить, что я издеваюсь или опять ограничиваю ее свободу… Ладно, придет время – увидим.

Эрика закончила с покупками быстрее, чем я думал. Мне‑ то казалось, что девушки часами бродят по бутикам, перебирая вешалки с платьями, и морально готовился провести ближайшую пару часов, скучая на скамеечке в торговом центре, потому что таскаться за Эрикой, увешанный кучей пакетов, как Дерек, я не собирался. Впрочем, сомневаюсь, что Эрика сама способна на такой подвиг.

И я оказался прав. Эрика бодро ответила на мой звонок, сообщив, что ждет меня около фонтана.

День только начался, и мы намерены были провести его как можно лучше, быстро придя к мнению, что это наше второе свидание, и его надо провести по правилам. Или хотя бы попытаться…

На мое предложение сходить в кино Эрика ответила немедленным согласием. К счастью, фильм, начинавшийся через десять минут, оказался детским фэнтези. Сопливые мелодрамы, как уже давно выяснилось, не выносили мы оба, Эрика не любила ужастики… Хотя, думаю, мы вполне могли пойти на любой из вышеперечисленных жанров или даже посмотреть научно‑ документальную картину о проблемах сферических коней в вакууме. Все равно ничего, кроме начальных титров, не осталось в нашей памяти. Как только погас свет, Эрика очутилась на моих коленях, мы занялись друг другом и опомнились, лишь когда в зале загорелся свет.

Дальше, как и положено, последовал обед в скромном кафе. Зато здесь прилично готовили и подавали мороженое.

Второе свидание закончилось именно так, как мечтает любой гормонально озабоченный подросток, хоть это было и против правил. И на этот раз нам никто не помешал.

* * *

Опять потянулась школьная неделя. Я помнил, что неплохо бы поговорить с Кристиной, но как‑ то все не получалось. У нас с Эрикой быстро вошло в привычку встречаться после уроков и возвращаться домой вместе, встречаясь у шкафчиков в холле. Кристина, как правило, тоже была там, но сказать Эрике, что мне надо пообщаться с моей прежней партнершей по сексу, я не мог – скорее всего, любимая в лучшем случае обижалась на меня до вечера, а в худшем, и наиболее вероятном, нашла бы способ отомстить мне, и я даже думать не хотел о том, какова была бы эта месть. Эрика могла даже не замечать этого, но ревновала меня к любой девушке, улыбнувшейся при встрече в коридоре, а уж Кристину она просто ненавидела.

Вышло так, что отомстить захотелось мне. Наступила пятница, уроки закончились, через каких‑ то три часа нам предстояло идти с Кэтрин в ресторан. Мы договорились с Эрикой, что встретимся, как обычно, в холле. Но, когда я подошел к шкафчикам, на привычном месте ее не было. Слегка удивившись, я начал оглядываться по сторонам и искать ее. Нашел. Лучше бы я этого не видел.

Эрика вместе с Паттерсом стояла около окна и вела оживленную беседу. На моих глазах этот… ласковым жестом завел прядь волос, выбившуюся из прически моей девушки, ей за ухо. Разумом я понимал, что это ничего не значит, но в глубине души уже подняла змеиную голову и разворачивала свои кольца ревность.

– Эрика! – окликнул я ее. Девушка что‑ то сказала, отвернулась и быстро подошла ко мне. Я постарался взять себя в руки. Не произошло ничего страшного, правда? Она просто поговорила с парнем, причем на виду минимум двадцати студентов, болтающихся здесь же. Она не нарушила ни единого запрета – я давно снял их. Так почему мои кулаки сжаты, и я еле сдерживаю желание заехать Паттерсу в челюсть?

– Кейн… – извиняющимся тоном пролепетала Эрика.

– Все нормально, – максимально спокойно сказал я, тщательно пряча свои эмоции под маской безразличия, и бросил взгляд на Паттерса. Он очень странно глядел на Эрику – с непонятной смесью нежности, возмущения и отчаяния, потом встретился взглядом со мной, и выражение его лица мгновенно сменилось на вызывающе‑ презрительное. Я не хотел устраивать сцен и сделал то единственное, что мог, демонстрируя свои права на Эрику: наклонился и поцеловал ее на глазах у всех. Мне было наплевать на удивленные восклицания и свист окружающих нас студентов, которых, кажется, стало еще больше, на слухи, которые возобновятся с новой силой. Может, в этом и было что‑ то от каменного века – заявить, что эта женщина моя – но в этот момент мне хотелось только стереть с лица Паттерса его усмешку и хоть как‑ то задавить в себе шипящую ревность.

– Пойдем. – Я чуть подтолкнул Эрику к выходу, обнимая за талию. Она послушалась, опять извиняясь.

– Кейн, тебе не стоило… Он просто предупреждал меня…

Я начал тихо злиться. Эрика так и будет защищать Паттерса?

– Тебе не понравился мой поцелуй? – мрачно поинтересовался я.

– Нет, ты же знаешь…

– Тогда все в порядке. Может, я весь день мечтал об этом. – Мне удалось изобразить улыбку. – И мне все равно, о чем ты с ним говорила. Я снял все запреты еще две недели назад. – И мне, безусловно, совершенно наплевать, что ты весело трепалась с Паттерсом. В этом нет ничего особенного.

Эрика молчала всю дорогу до дома, а я не видел смысла в дальнейшем обсуждении, на простые же темы беседовать не было ни малейшего желания. Между нами висела напряженная тишина, которую можно было пощупать руками. „Ага, и она бы захихикала от щекотки“, – попытался вырвать меня из мрачных размышлений внутренний голос. Я не отреагировал на шутку. Что, в конце концов, я мог сказать Эрике? Никогда не разговаривай с Паттерсом, дорогая, так как я ревную? Или пояснить, что я готов был набить ему морду… лица, увидев, что он коснулся тебя? И мне непонятно, какие такие темы для разговора вы могли найти?

Вот на последний вопрос я довольно быстро получил ответ. Добравшись до квартиры, я помог Эрике раздеться и все так же молча удалился в гостиную, сев за компьютер. У меня была надежда, что убиение невинных монстров поможет мне выплеснуть агрессию. Нам еще идти на эту вечеринку, черт бы ее побрал!

Эрика не дала мне поиграть. Она вломилась в комнату и потребовала поставить игру на паузу. Какое счастье, что ее прошлый парень разбирался в компьютерах, и моя девушка знает – такая функция существует в принципе, и не пытается прекратить игру путем вытаскивания вилки из розетки. Я повернулся к Эрике, ожидая ее следующих слов. Мы вроде все выяснили, о чем еще говорить?

– Ник предупредил меня, что не стоит ходить в питомник. Он не претендовал на твою собственность, а наоборот, защищал ее, так что можешь прекратить ревновать.

Что? Черт, этот… знает, что Эрика таскалась к его любимым собачкам, и счел нужным предупредить об опасности. Пожалуй, я должен опять поблагодарить его, хотя очень не хочется. Секундочку…

– И тебя не удивило, что он знает об этом? – Эрика опустила голову. Я так и знал, что она опустила какую‑ то информацию, рассказывая о своем знакомстве с Широм. Эрика, сбиваясь, изложила недостающие детали, и, похоже, опять не полностью. Вряд ли Паттерс хотел действительно просто взять ее за руку, не в его это характере. Этот ублюдок хотел от нее большего. Но я не стал докапываться до правды, просто встал и ушел к себе. Нет, это не было демонстрацией моего гнева. Я вообще не злился. Мне нужны были браслеты. Сейчас я абсолютно не сомневался, что они являются чуть ли не предметом первой необходимости.

Растерянная и расстроенная моим поведением Эрика не сдвинулась с места за время моего отсутствия. Я ласково провел пальцами по гладкой коже ее щеки, стараясь успокоить.

– Эрика, я хочу кое‑ что тебе подарить. Честно говоря, меня терзали смутные сомнения, стоит ли это делать, но, похоже, это просто необходимо.

Пока она соображала, о чем я говорю, на ее руке появился браслет. Эрика подозрительно оглядела его и поинтересовалась:

– Кейн… Слушай, ты же говорил, что не любишь всей этой сентиментальной чепухи?

– Не люблю, – усмехнулся я. – Это не обычная побрякушка. Посмотри повнимательнее.

Эрика уставилась на свою руку, пытаясь понять, чем этот браслет отличается от других. Тем временем я надел свой и показал ей. Эрика, так ничего и не понимая, вопросительно взглянула на меня. Вместо ответа я соединил наши руки застежкой.

– Мне иногда кажется, что тебя нельзя отпускать дальше, чем на расстояние вытянутой руки, и этот браслет будет существенным подспорьем в выполнении этой сложной задачи. Стандартные наручники будут вызывать подозрения, тебе не кажется?

Это было чистой правдой. С одной стороны, Эрика все время будет со мной, но, с другой стороны, я тоже не отойду от нее. Это двусторонние обязательства. Она в любой момент сможет снять браслет, как и я, и, пока они на нас – мы вместе. Я расстегнул застежку.

– Кейн, – озадаченно спросила Эрика. – А цепочка что, стальная?

– Точно. Это сталь. Прочная, как меня уверили, так что браслет не порвется. А вот подвеска сделана из белого золота. Не могу же я подарить своей любимой девушке какую‑ нибудь дешевку на день Святого Валентина? – улыбнулся я.

Глаза Эрики засияли. Похоже, ей понравился мой подарок.

– Кейн, – прошептала она.

– Я не буду вставлять себе сережку в ухо, как Дерек, – уже без улыбки сказал я. – Но теперь мы связаны друг с другом. Пока ты не снимешь браслет, я буду знать, что мы все еще вместе.

– Я люблю тебя, – шепнула Эрика, переводя взгляд то на меня, то на браслет.

– Я тоже люблю тебя, – ответил я.

У меня возникло ощущение, что вся эта сцена выдрана из какой‑ то сопливой мелодрамы, так нелюбимой нами обоими, и постарался избавиться от этого ощущения, шлепнув Эрику по упругой попке и грозно заявив:

– Так что помни, что в случае чего я соединю браслеты и никуда тебя не отпущу. И дай мне доиграть, а то скоро явится Кэтрин, и вот тут‑ то начнется все веселье!

* * *

Платье Эрики я одобрил. Даже более того. Вообще‑ то это было не платье, а что‑ то вроде брюк и свободной блузки без рукавов, зато с красным бантиком на талии. Мне страшно захотелось остаться дома и, развязав ленточку, получить свой подарок. Но в дверь уже стучалась Кэтрин. Пришлось напомнить себе, что этот бантик от меня не уйдет, просто придется отложить процедуру разворачивания обертки на пару‑ тройку часов.

Браслет был на Эрике.

Ресторан, в который нас привела Кэтрин, осуществлял все тайные желания романтически настроенных девушек. С тихой радостью я заметил, что Эрика к этой категории юных особ не относится, и ей так же неуютно здесь, как и мне. Впрочем, я бы удивился, если бы было наоборот.

Эрика категорически отказалась даже брать в руки розовое меню в форме сердца. Мне пришлось самому озадачиться выбором блюд. Вчитавшись в их названия, я охренел. Это же надо было так по‑ идиотски все обозвать. Нет, один я мучиться не желаю, пусть Эрика тоже принимает участие в этом веселье. Я практически силой впихнул меню ей в руки, а потом от души насладился бесценным выражением лица Эрики в момент прочтения придуманных поварами перлов типа „Сладкие слезы любви“.

В конечном итоге наша компания сделала заказ, надеясь, что это будет хотя бы съедобным, как нас клятвенно уверял официант.

Мне, по крайней мере, повезло, и „Голубая птица счастья“ оказалась запеченной куриной грудкой, а те самые „Сладкие слезы любви“ – клубничным желе. Да, собственно, никто из нас не жаловался. Мэтт и Дерек весело переругивались, девушки, включая Эрику, постоянно подливали масла в огонь. Я предпочитал отмалчиваться, как всегда, просто наблюдая за своей девушкой. Чуть раскрасневшиеся щеки, то ли от коктейля (я проверял лично, что он действительно слабоалкогольный), то ли просто от того, что Эрике хорошо, то ли от всего сразу, сияющие глаза, потрясающая улыбка – я просто не мог отвести от нее взгляд.

Вечер продолжался. В центре зала появились танцующие парочки. Я вдруг осознал, что еще ни разу не прижимал к себе Эрику совершенно законным порядком, покачивая под музыку. Я взял ее за руку и потянул за собой.

– Что случилось? – удивилась она.

– Пойдем. Мы с тобой еще ни разу не танцевали вместе.

Только когда Эрика уже была в моих объятиях, я расслышал слова песни.

Я знаю, если бы ты слышала меня сейчас,

Ты сказала бы, что у каждого – своя правда.

Совершенно верно, и вот моя:

Я не могу жить без тебя…

– Ты специально выбрал эту песню? – Эрика вопросительно заглянула в мои глаза. Ответом послужила лишь улыбка. Нет, не специально, любимая. Но, надо признать, песня была очень подходящей для нашей ситуации.

Любить никогда не было просто,

Но оставить тебя – еще труднее,

И время мои раны не лечит.

Интересно, ты догадываешься, что мне

Пришлось пережить? …

Эрика крепче прижалась ко мне, уперевшись лбом в плечо. Я вспомнил, как менялось мое отношение к Эрике с момента нашей встречи в школьном кафетерии – равнодушие, интерес, ненависть, смешанная с любовью, черное отчаяние, и потом опять любовь, но уже сплетенная с счастьем… Наверно, Эрика действительно догадывалась, что мне пришлось пережить. Может, не полностью, но…

Попросить прощения значило переступить через свою гордость,

А гордость может заставить молчать даже любящее сердце.

Но теперь чувства пересилили разум,

Я прошу, дай мне еще один шанс…

– Я всегда дам тебе еще один шанс. – Эрика приподняла голову и легонько коснулась моей щеки губами. Я верил ей. Я верил, что она действительно даст мне еще один шанс, и еще один, и еще… если потребуется. И я искренне надеялся, что ей не придется этого делать – что мы всегда сможем договориться, не доводя дело до разрыва. Я хотел всю жизнь держать эту девушку в своих объятиях, не выпуская ни на секунду.

Сияющий любовью взгляд Эрики встретился с моим. Я поцеловал ее. Я просто не мог удержаться. Поцелуй был бережным, но в то же время крепким, выражающим всю мою любовь – не страстное безумие, не демонстрация права собственности, пусть даже обоюдного – а чистое, истинное чувство. Я – мы – забыли о времени, о пространстве, о том, что нас видят все, находящиеся в зале, и опомнились, только услышав аплодисменты и громкий свист.

Мы продолжили танцевать, благо следующая мелодия была такая же медленная и романтичная, как и первая. И еще одна… и еще… Эрика прижималась ко мне, я крепко обнимал ее, наслаждаясь ощущением стройного тела в своих руках. Это напоминало мне, как она выгибается, кричит от экстаза в моих объятиях, когда мы занимаемся любовью…

– Пойдем, – попросила Эрика. Я кивнул и вернулся вместе с ней за наш столик.

Лучше бы мы ушли совсем. Кэтрин бы, может, и обиделась, но не сильно, а вот не совсем пристойных комментариев Мэтта удалось бы избежать. Дерек увел мою сестру танцевать, а Синтия даже не пыталась угомонить своего парня. Я по опыту знал, что возражения приведут к обратному эффекту, и молчал. Эрике довольно скоро надоело это слушать, и она решительно встала со стула.

– Кейн, я отлучусь на пару минут, – тихо сказала она. Я хотел воспользоваться возможностью и тоже сбежать, но Эрика не дала мне и шанса, заявив, что в состоянии самостоятельно добраться до туалета, и быстро удрала.

Мэтт немедленно начал шутить на тему, что мне надо научиться доверять своей девушке и хотя бы иногда отпускать ее от себя. Я отмахнулся.

– Если бы у тебя была девушка с таким исключительным талантом находить неприятности на свою весьма соблазнительную нижнюю часть, ты бы тоже старался не сводить с нее глаз.

– Точно, – вдруг вмешалась в наш разговор Синтия. – Помнишь, тогда, в боулинге, она пошла в туалет, и все закончилось дракой.

– Ну, здесь нет Сандерса и компании, – рассеянно сказал я. Сердце кольнула ледяная иголочка. Сандерса нет, и Паттерса тоже, но что‑ то все равно настораживало меня. Эрика не возвращалась. Конечно, она могла и задержаться, чтобы не слушать шуточки Мэтта по поводу наших отношений… Могла. Но лучше проверить.

Я резко отодвинул стул, встал из‑ за стола и, не обращая внимания не недоуменный взгляд Синтии, ушел.

– Кейн, что случилось? – окликнула меня Кэтрин, когда я проходил мимо нее и Дерека.

– Ничего, – пожал я плечами. Обычно по выражению моего лица трудно было прочитать мои эмоции – я хорошо научился их скрывать. Но это была моя сестра, и она могла увидеть что‑ то, насторожившее ее, в моих глазах.

– Конечно, – слишком быстро согласилась она. – Тогда ты не возражаешь, если мы проводим тебя? – осведомилась она, уже отцепившись от Дерека, взяв его за руку и направляясь к туалетам. Кэтрин тоже успела хорошо узнать Эрику.

Из‑ за двери дамской комнаты доносился неясный шум. Сестра, не колеблясь, распахнула дверь, коротко вскрикнула и, в ужасе взглянув на меня, отпрянула в сторону. Больше мне не требовалось доказательств – Эрика опять во что‑ то влипла. Я буквально влетел в ярко освещенное помещение.

Б***ь! В углу около умывальника Кристина вцепилась моей девушке в волосы и била ее головой о кафель. Эрика отбивалась, но как‑ то неудачно. Краем сознания я отметил, что надо бы научить ее драться, но сейчас было не самое удачное время для раздумий об этом. Глаза моей любимой были полузакрыты, движения – нечетки, удары попадали куда‑ то не туда.

– Хватит! – заорал я. – Отпусти ее, б***ь!

Кристина не отреагировала, с настойчивостью берсерка продолжая избиение. У меня не оставалось выбора. Мне не нравилось бить девушек, но ситуация вынуждала. Моя рука легла на плечо Кристины, развернула ее ко мне лицом, короткий точный удар в скулу – и эта сука отлетела в сторону. Я склонился над истерически всхлипывающей Эрикой, осторожно убирая волосы с ее лица.

– Эрика, с тобой все в порядке? – Черт, у нее вполне может быть сотрясение мозга. Я осторожно осмотрел ее висок. Вроде все нормально. Шишка будет, конечно, порядочная, но больше, на первый взгляд, ничего серьезного не было. – Все, милая, успокойся. Все кончено. Тебя никто больше не тронет.

Эрика вцепилась в мою рубашку и разревелась окончательно. Я аккуратно отцепил ее пальцы.

– Все, все, успокойся. Кэтрин, Дерек, выведите ее отсюда. Я приду буквально через пару минут. Мне надо еще кое с кем поговорить.

Дерек обнял Эрику за плечи и вывел в коридор. Кэтрин, намочив платок, выскользнула за ними. Я остался наедине с Кристиной, недвижимо скорчившейся на полу.

– Вставай, – резко приказал я. – Не прикидывайся, я знаю, с какой силой ударил тебя.

Она открыла глаза.

– Может, ты мне хотя бы руку подашь? – жалостливо протянула Кристина.

Я не шевельнулся. Она картинно вздохнула и встала, не менее наигранно изобразив, что у нее болит все тело после падения. Я молчал, показывая, что абсолютно не верю ей. Черт, какого хрена я не поговорил с ней раньше? Надо было давно сказать ей, чтобы она прекратила вешаться на меня. Но что теперь говорить…

Кристина решила сменить тактику и в мгновение ока из обиженной девушки превратилась в потерявшую рассудок от любви, и поэтому не отвечающую за свои действия.

– Кейн, – заискивающе попросила она, заглядывая в мои глаза. Слова посыпались из нее с пулеметной скоростью. – Прости, пожалуйста, я не должна была нападать на твоего Девила. – Последние слова она произнесла с нескрываемой ненавистью. – Пойми, я вышла из себя, увидев, что ты целуешь ее. Все понятно, ты просто играешь с ней, но я так ревновала, жестоко ревновала, ведь знаешь…

Я оборвал ее, пока Кристина не начала в очередной раз говорить о своей любви.

– Кристина, замолчи. И я, и ты прекрасно знаем, что ни о какой любви между нами не может идти и речи. – Я не сердился, не орал, я говорил совершенно ровно, с некоторой брезгливостью в голосе, которую, как ни старался, не смог скрыть до конца, и это невероятно злило ее.

– С твоей стороны это был чистый расчет, правильно?

Кристина, очевидно, поняла, что и эта тактика не сработала, и опять сменила ипостась. Теперь это была холодная, уверенная в себе сука.

– Да, Грейсон. Долго же до тебя доходило, – усмехнулась она. – А за синяк ты мне еще ответишь. – Кристина легонько коснулась кончиками пальцев покрасневшей и набухающей скулы.

– Если у Эрики будет сотрясение мозга, я забуду обо всех своих принципах и найду тебя где угодно, – проинформировал я.

Кристина с интересом уставилась на меня и вдруг рассмеялась.

– Грейсон, это вообще ты? Тебе не безразлична судьба твоего Девила? С каких пор тебя вообще стали интересовать посторонние? – Она сделала шаг, забрасывая руки на мои плечи. Я неуловимым движением сбросил их. – Кейн, – соблазнительным тоном прошептала она. – Ты прав, как всегда. Это был расчет, и он выгоден для нас обоих. Ты получал бы красивую богатую девушку, которую не стыдно показать отцу, а я, соответственно, парня. Знаешь что? – Она посмотрела на меня так, словно эта идея только что пришла ей в голову. – Мы могли бы и пожениться после школы. Причем ты можешь делать все, что хочешь, даже развлекаться со своим Девилом, мне не жалко. Я получу от тебя фамилию, ты – относительную свободу.

Я охреневал от ее наглости.

– А зачем мне все это надо? – скучающе поинтересовался я. – Я и так свободен, так какого черта я должен связываться с тобой и, тем более, жениться?

В глазах Кристины загорелся огонек.

– Потому что лучшей жены тебе не найти. Я не буду ни в чем ограничивать тебя, только подумай об этом. Что скажет твой отец, если ты представишь ему в качестве твоей девушки Девила? – Она с надеждой заглянула в мои глаза. – Он никогда не примет ее в таком качестве, а вот меня… – Она опять положила руки мне на плечи и приподняла подбородок, словно напрашиваясь на поцелуй. Мне все это надоело. Пора заканчивать этот разговор, меня ждет Эрика.

– Кристина, – спокойно сказал я. – Как мой отец отнесется к Эрике, – я подчеркнул ее имя, – не твое дело. Но тебя он не одобрит в любом случае. Думаешь, никому не известно, почему ты так стремишься выскочить замуж, и чем богаче будет жених, тем лучше? Твои родители на грани банкротства, и дата твоей свадьбы уже назначена. Я нигде не ошибся? – Кристина с ужасом смотрела на меня, потеряв дар речи. – И все это делается спешно, чтобы подкрепить слияние двух фирм в одну. Только вот будущий муж тебя не очень устраивает, точнее, его родители. Под их чутким присмотром уже не удастся так вольно вести себя, так, Кристина?

– Откуда ты знаешь? – прошептала она.

– Неважно. А теперь подумай сама, что скажут твои родители и будущая свекровь, если узнают, как их милая дорогая девочка развлекалась в школе? Как ее трахали одновременно два парня?

– Ты не посмеешь… – прошипела она.

– Посмею, – спокойно ответил я. – Только подойди еще раз ко мне или к Эрике – и парочка интересных видеозаписей отправится по обоим адресам.

– Видеозаписи?

– Да. Ты не в курсе, что шестерки Сандерса обожают снимать на видео свои игры в постели?

Нет, похоже, она и правда не знала об этом. На ее лице отражались отчаяние, ненависть и ярость. Надеюсь, ей хватит ума не выплескивать это все на меня.

Я развернулся и ушел, оставляя Кристину стоять над осколками радужного будущего, которое она рисовала себе. Пусть сама разбирается с будущими и актуальными родственниками. Меня ждала Эрика. Кстати, где она?

Я ногой распахнул дверь, отлетевшую в сторону и с громким стуком ударившуюся по стене. Эрика ждала меня в коридоре. Она успела привести себя в порядок (а, скорее всего, ей помогла это сделать Кэтрин), но заплаканные глаза и набухающая шишка напоминали о недавних событиях.

– Кейн? – тихо спросила она. Вместо ответа я подошел и соединил наши браслеты. Черт, я подозревал, что они пригодятся, но не так же быстро?

– Чтобы я еще раз куда‑ то отпустил тебя одну… – пробормотал я себе под нос. Лучшим вариантом было бы, конечно, круглосуточное наблюдение… Береженого бог бережет, как говорится.

Я коснулся ее щеки кончиками пальцев.

– Пойдем домой, – предложил я. Эрика молча кивнула.

Глава 27

Эрика

– Пойдем домой, – предложил Кейн. Я молча кивнула.

Однако уйти не получилось. Кейну нужно было забрать свой сброшенный еще в начале вечера пиджак. Поскольку мы были скованы одной цепью, то идти к столику пришлось вдвоем. Там внезапно выяснилось, что Мэтт обнаружил, под каким названием (кстати, это был „Вкус страсти“) скрывалось мороженое, и его принесли как раз перед нашим приходом. Голова у меня, в общем, не болела, мы с Кейном переглянулись и решили остаться.

Соединенные вместе руки мешали нам есть, после недолгих колебаний Кейн расстегнул браслеты, но привычным жестом положил руку на мое плечо.

– И только попробуй уйти куда‑ нибудь, – сурово шепнул он, но в его синих глазах я увидела сверкнувшие веселые искорки.

– Я, безусловно, проинформирую тебя о своем желании, – подавив смех, ответила я.

– Ага, в письменном виде и трех экземплярах, – согласился Кейн и, не выдержав, улыбнулся.

– Несомненно, – подыграла ему я. – Это новое правило?

– Обязательно, – кивнул Кейн.

Обмен репликами проходил тихо, поэтому сидящие за столом не могли ничего разобрать. Зато они – как и все, находившиеся в зале – увидели, что Кейн привлек меня к себе и нежно поцеловал в ноющий висок.

Все напряжение, возникшее было между нами, растворилось без остатка. Кейн еще пару раз интересовался состоянием моей головы, но я неизменно отвечала, что все нормально. Романтический розово‑ сердечный вечер закономерно перетек в ночь, заполненную учащенным дыханием, томными стонами и безграничной любовью.

Уже стоя в полумраке спальни, освещенной только проникающим сквозь незадернутые занавески светом уличного фонаря, Кейн провел пальцами по моему телу – скулы, шея, ключица, спина – остановившись на бантике, которым был завязан красный шарф на моей талии.

– Я весь вечер мечтал развернуть свой подарок, – прошептал он.

Я забросила руки на его шею, подставляя губы для поцелуя.

– И чего ты ждешь?

Ответом мне был лишь шелест шелка, опускающегося на пол, тихий треск разъезжающейся молнии комбинезона и волна дрожи, пробежавшая по телу, когда я осталась стоять практически обнаженная. Практически – потому что два кружевных лоскутка ткани и три веревочки, призванные обозначать нижнее белье, все же оставались на мне.

Кейн довольно проурчал, как сытый кот, наслаждаясь представшим пред его взором видом. Мы жили вместе уже месяц, он успел узнать меня во всех смыслах, не говоря о том, что видел и в разнообразной одежде, и при частичном ее отсутствии, и вовсе без оной. Но, тем не менее, ему нравилось любоваться мной, что, в свою очередь, вполне устраивало меня.

Я поежилась, не понимая от чего – от холода или от возбуждающего взгляда. Боль, надсадным колокольчиком звонившая в ушибленном виске, отошла на второй план и только чуть‑ чуть напоминала о себе.

– Тебе ничего не мешает? – хрипловатым голосом осведомилась я и, не дожидаясь ответа, начала освобождать Кейна от одежды.

– Мешает, – таким же севшим от желания голосом согласился он, расстегивая свои брюки.

Тихий шелест одежды, и мы стоим обнаженные, только серебристая цепочка браслетов поблескивает в неярком свете.

– Ты моя, – утвердительно произносит Кейн, поднимая руку и ласково проводя по моему лицу от лба до подбородка, старательно огибая ноющий висок.

– Я твоя, – соглашаюсь я и, поддавшись внезапному порыву, соединяю браслеты. – Теперь ты не сможешь от меня избавиться…

– А кто сказал, что я этого хочу?

Мы сливаемся в поцелуе. Скованные руки мешают нам обнимать друг друга, как мы привыкли, но выход есть всегда – и в этом случае тоже. Я кладу свою руку на его плечо, он накрывает ее сверху своей. Поцелуй продолжается, наши губы синхронно двигаются, языки танцуют друг с другом… Голова кружится то ли от любви, то ли от недостатка кислорода, ноги подкашиваются, и я с трудом удерживаюсь в вертикальном положении, но меня поддерживает сильная рука Кейна, удобно расположившаяся на моей спине и крепко прижимающая к его твердому телу.

Нам приходится прервать поцелуй, потому что легкие горят от недостатка воздуха. Мое тело уже не просто дрожит, его буквально колотит изнутри, и одновременно оно сгорает в обжигающем огне. Кейн подхватывает меня одной рукой под колени, второй, скованной, придерживая за плечи, и опускает на кровать. Мы продолжаем целоваться, но теперь к поцелуям присоединяются откровенные ласки – меня больше не нужно придерживать вертикально. Скованные руки не участвуют в этом безумии, наши пальцы просто сплетены вместе, чтобы поддерживать телесный контакт. Мы делаем то, что хотим, что считаем нужным сейчас, в этот момент, касаемся именно там, где этого страстно желает тело любимого…

Его пальцы проникают в меня, двигаясь в медленном, мучительно медленном темпе – и я не могу сдержать стона. Он увеличивает скорость, добавляя ласку клитора – и я от остроты ощущений кричу, Кейн накрывает мои губы своими, ловя мой стон, уже зная, на что я способна в порыве страсти.

Спираль в низу живота распрямляется, накрывая меня облаком сияющих искр, мир сворачивается в светящуюся ярко‑ белую точку и разворачивается опять.

Ты моя…

Кейн входит в меня, и я опять не могу сдержать вскрик, ощущая полное слияние наших тел… или душ… или всего сразу…

Ты мой…

Моя свободная рука вжимается в его спину, еще сильнее прижимая к моему телу.

Я хочу раствориться в нем, стать единым целым, соединиться навсегда.

Ты моя…

Наше тяжелое дыхание, сопровождающееся обоюдными стонами, шорохом простыней и биением крови в ушах, смешивается вместе.

Ты мой…

Я откидываю голову вбок и кусаю чью‑ то руку с блестящим браслетом, не понимая даже, чья она – моя или его. Я уже не могу ни стонать, ни кричать, его участившиеся толчки сводят меня с ума.

Я твой…

Я твоя…

Ослепительный фейерверк вспыхивает перед моими глазами, и одновременно я чувствую, как содрогается Кейн, и горячая струя разливается внутри меня…

Мы засыпаем почти мгновенно, найдя в себе последние силы, чтобы укрыться простынями. Наши руки так и остаются сцепленными.

Я люблю тебя…

* * *

Субботнее утро. Через так и не закрытые нами вчера занавески в комнату сочился тусклый свет, хотя, судя по моим ощущениям, времени было уже много.

– Как ты себя чувствуешь? – знакомый голос раздался почему‑ то не слева над ухом, как должен был, а с порога комнаты. Одним глазом я посмотрела в том направлении и увидела полностью одетого Кейна. – Я не хотел тебя будить, но после десяти уже испугался, не случилось ли чего. Все‑ таки тебе вчера досталось.

Я прикрыла глаза и оценила свое самочувствие.

Так, голова на месте. Ноющая боль в виске тоже, но жить можно. Легкое покалывание в руке – я ее отлежала – можно сказать, все нормально.

– Хорошо, – пожала я плечами, только, боюсь, Кейн все равно не увидел этого под одеялом. – Я уже встаю.

Парень успел меня подхватить. От резкого движения голова закружилась, и я почти рухнула назад.

– Ты в порядке? – обеспокоено спросил он.

– Должна бы, – рассеянно ответила я, прислушиваясь к собственным ощущениям.

Что‑ то меня беспокоило, и явно не ушибленная голова была этому причиной. Подождите‑ ка… Я начала подсчитывать в голове дни, но резкий спазм в животе и без этого подтвердил мои подозрения.

– Все нормально, – выдохнула я, высвобождаясь из объятий Кейна. – Просто прямо сейчас стать отцом тебе не грозит. И в ближайшие восемь месяцев тоже, – я повернулась и испытующе посмотрела на Кейна. По его невозмутимому лицу ничего нельзя было понять. – Ты обрадовался? Или расстроился?

Мне на самом деле было интересно знать. Своим недавним заявлением о детях он изрядно удивил меня, но я все боялась затевать разговор о нашем будущем. И возможно ли оно вообще, наше будущее?

– Ни то, ни другое, – Кейн поцеловал меня в щеку и подтолкнул в сторону двери, придавая дополнительное ускорение. – Иди в ванную. Затем выпьем кофе, а потом поговорим. Хорошо?

Спорить не хотелось, а ванная мне сейчас была просто необходима. Разговор никуда не убежит.

* * *

На кухне меня ждали чашка с кофе и… коробка шоколадных конфет. Розовая и в форме сердечка.

– Кейн, – я подозрительно посмотрела на него. – Надеюсь, это не то, о чем я подумала?

– А о чем ты подумала? – искренне удивился он.

– Ну, день святого Валентина был вчера…

Он не дал мне договорить.

– Я еще пока не сошел с ума. Нет, это не то, о чем ты подумала. Просто тебе иногда хочется шоколада, – он подчеркнул интонацией последнее слово, – и я постучался к Кэтрин и попросил у нее конфет.

– Да, что‑ что, а конфеты у Кэтрин есть всегда, – задумчиво заметила я, подошла к Кейну и поцеловала его. – Спасибо.

– Было бы за что, – отмахнулся он. – Пей кофе, пока он совсем не остыл.

У меня было свое мнение по этому поводу, я не стала его обнародовать, но в моей душе расцвел огонек благодарности и нежности.

У Кейна был все тот же спокойный и невозмутимый вид, когда мы устроились после завтрака на диване в гостиной. Спазмы в животе давали о себе знать, но на коленях любимого на них как‑ то мало обращалось внимания. Коробку с конфетами я предусмотрительно поставила рядом с собой.

С того момента, как он предложил поговорить – и стоя под горячими струями воды, и запивая очередную конфету ароматным кофе – я усиленно соображала, о чем хочу спросить Кейна. Вопросов было очень много, они сплелись в тугой клубок, из которого наружу, как змеиные головы, торчали лишь кончики „Что будет…“, „Как…“, „А что…“.

Пока я пыталась его распутать и сформулировать внятную мысль, Кейн задал вопрос первым:

– На кого ты хочешь учиться?

Я ошарашенно уставилась на него, забыв про шипящий клубок, и растерянно ответила:

– Что‑ нибудь техническое, связанное с компьютерами. Гуманитарий из меня, сам знаешь, никакой.

Кейн улыбнулся.

– Хорошо. Тогда давай выбирать колледж. Тебе обязательно надо в Лигу Плюща или устроит что‑ нибудь попроще?

– У меня уже есть несколько предложений, – машинально ответила я. – Нет, подожди, – спохватилась я вдруг, поднимая голову и внимательно глядя в синие глаза. – Кейн, что значит – выбирай колледж? А ты? Ты поедешь со мной?

Он, кажется, даже обиделся.

– Ты имеешь что‑ то против этого?

– Нет, – поторопилась сказать я. – Нет, конечно, просто, – я почувствовала, как его тело подо мной напряглось, а синие глаза мгновенно потемнели, – просто я даже боялась думать о будущем.

– Почему? – отрывистый голос Кейна напугал меня, настолько он не был похож на уже такое привычное мягкое мурлыканье. – Ты сомневалась во мне? Или в себе?

– Нет, – не менее резко ответила я, выпрямляясь. – Но, знаешь ли, кроме нежной любви в мире существуют и другие презренные и низменные материи типа средств на обучение! Может, у тебя и хватит денег на Лигу Плюща, но у моих родителей точно нет, а в любой другой затрапезный второсортный колледж сын Картера Грейсона просто не может поехать!

– И это все? – явно расслабился Кейн, пытаясь опять прижать меня к себе. Я не поддалась.

– Тебе этого мало?

– Эрика, деньги – это последнее, о чем я думаю. Не волнуйся, у меня хватит средств оплатить и твое, и мое обучение в любом колледже по твоему выбору. И если ты захочешь учиться в колледже где‑ нибудь в глуши, я поеду с тобой. Правда, если там есть бизнес‑ школа, иначе мы просто подыщем что‑ нибудь другое.

Внутри меня все ликовало, орало, прыгало и трясло помпонами чирлидеров. Так все мои мучительные раздумья ничего не стоят? Наше совместное будущее – семья, дети, собаки, кошки и все такое – возможно? Но червячок сомнения не давал мне полностью погрузиться в безудержную радость.

– Кейн, – осторожно спросила я, – ты все очень хорошо спланировал, но что скажет об этом твой отец? Он не лишит тебя средств к существованию, узнав, что ты связался неизвестно с кем?

Глаза Кейна вспыхнули, но ответил он совершенно спокойно:

– Нет, – упрямо покачала я головой. – Сейчас, подожди, – я пыталась разобраться в том клубке вопросов, который копошился у меня в голове, но никак не могла ни один поддеть за кончик и вытащить на свет божий. В конце концов, я мысленно плюнула и выпалила самую идиотскую фразу, которую только могла придумать:

– Кейн, ты женишься на мне?

Он оторопело какое‑ то время смотрел на меня, потом нервно рассмеялся и поинтересовался:

– Эрика, если я правильно помню, эту реплику должен произносить я, стоя на коленях и протягивая тебе бархатную коробочку с бриллиантовым кольцом.

– А когда это у нас было все по правилам? – хмыкнула я, чувствуя, как сердце почему‑ то начинает замерзать. Он ведь так и не ответил, правильно? Он не хочет связывать себя обещанием? Я ведь не требую немедленной свадьбы, и даже обручальное кольцо мне не нужно, я просто хочу знать его планы на будущее… связанные со мной…

– Какую ты предпочитаешь свадьбу, – вернул меня к жизни голос Кейна. – Пышную, с кучей родственников, или уехать в эти выходные в Лас Вегас?

– В эти выходные? – удивилась я. – Ты что, с ума сошел? Я не собираюсь выходить замуж прямо сейчас, мне просто хотелось узнать твои мысли на этот счет.

– Интересно, это только моей будущей жене надо разъяснять вслух, и желательно неоднократно, то, что и так давно понятно, или это относится ко всем женщинам? – подняв глаза к потолку, с мученическим видом поинтересовался Кейн.

Я прижалась к нему.

– Не буду говорить за остальных, но мне – да. И лучше в письменном виде и в трех экземплярах, – усмехнулась я, вспомнив вчерашний разговор.

Кейн тоже рассмеялся, и через секунду мы уже целовались, скрепляя нашу так и не озвученную помолвку.

– Кольца у меня, кстати, все равно сейчас нет, – сообщил Кейн, когда мы оторвались друг от друга.

Я подняла руку и поболтала ею в воздухе. Болтающаяся цепочка застежки браслета мелодично зазвенела.

– Ты подарил вот это. Эта штука круче любого кольца, по крайней мере, мне так кажется.

Очередной поцелуй был мне ответом.

* * *

К нашему облегчению, школьные сплетники слабо отреагировали на публичные поцелуи Грейсона. Причина могла быть в том, что мы уже примелькались, и новые выходки Мастера по отношению к своему Девилу интереса не вызывали. Даже браслеты не привлекли внимания. Думаю, что Кейн мог бы сковать нас и обычными классическими наручниками, и то это было бы воспринято как нечто нормальное, а уж две стальные цепочки на запястьях и вовсе остались незамеченными.

Но, скорее всего, причина общего невнимания была не только в этом. В школу вернулся Стивен. Школьное сообщество с интересом ждало нового противостояния Сандерс – Грейсон, но, увы – или ура? – не дождалось. Оба парня старательно игнорировали друг друга, точнее, не совсем так. Стивен делал все, чтобы не встречаться с Кейном, а поскольку я все время была рядом со своим Мастером (хотя браслеты оставались разъединенными, мне не хотелось удаляться от любимого по целой куче причин), то, соответственно, меня Сандерс тоже не видел. От физкультуры он был освобожден в связи с травмами, от истории отказался сам, а встреч в коридоре нам с успехом удавалось избегать.

С Кристиной все обстояло аналогично. Мне так и не удалось выяснить у Кейна, о чем он говорил с ней – все разговоры на эту тему заканчивались либо умелым переводом беседы в другую сторону, либо страстными поцелуями, после которых я забывала, о чем спрашивала. Остальные – даже Кэтрин – помочь мне ничем не могли. И сестра Кейна, и Синтия пытались выяснить это у своих парней, но те честно сказали, что кое‑ какие догадки у них есть, но стопроцентно точно могут ответить только Кейн и Кристина. Кейн отмалчивался, а к Кристине идти за информацией было бесполезно. Пришлось смириться с тем, что это так и останется тайной.

Кристина реагировала на меня так же, как Стивен на Кейна – то есть полностью игнорировала мое присутствие в случае нашей встречи, старательно избегая нашего совместного пребывания в одном помещении. Когда выяснилось, что она изменила свое расписание так, чтобы не попадать ни на один урок со мной (и с Кейном), я вздохнула с облегчением. Игнорирование – оно, конечно, игнорирование, но воздух между нами, даже если мы находились в разных углах спортзала, накалялся до ясно ощущаемого потрескивания.

В конце февраля по школе распространился новый слух, который впоследствии оказался чистой правдой. У Кристины появился официальный бойфренд, и она усиленно демонстрировала страстную любовь к нему. К Стивену. Кейн, узнав об этом, пожал плечами, прокомментировав: „Они нашли друг друга“, после чего вернулся к оживленному спору с Мэттом: что лучше – машины японского или американского производства? Если учесть, что у Кейна был мотоцикл, а Мэтт ездил на „ауди“, спор был больше теоретическим, чем практическим.

У нас вошло в привычку собираться по субботам у Кэтрин и Дерека, потому что их квартира была наиболее приспособлена для этого. Там на всех хватало сидячих мест, но даже в этом случае чаще всего я располагалась на коленях Кейна. Про нашу помолвку мы дружно решили молчать – в конце концов, это касалось только нас.

Пролетел февраль, март перевалил за середину. Дни стали длиннее, солнце, когда ему удавалось протиснуться сквозь лохматые облака, ярче и как‑ то веселее. Утром нас будило не только карканье вороны, но и бодрое чириканье вездесущих воробьев. Весна вступала в свои права. Упорно сопротивляющаяся зима еще засыпала школу снегом, перемешанным с занудным дождем, но постепенно сдавалась, отступая перед явно превосходящими силами противника. Снег, укрывавший землю, таял, и то здесь, то там появлялись проталины черной земли, которые скоро превратятся в травяной ковер с отдельными яркими пятнами весенних цветов.

В эту субботу мы собрались у Кэтрин втроем – она, Синтия и я. Парни должны были присоединиться к нам часа через три‑ четыре, решив отдохнуть от женского общества в тренажерном зале. Мы пожали плечами и, в свою очередь, пришли к выводу, что вполне можем пережить их отсутствие, устроив небольшой девичник.

Чем, собственно, и занимались, пользуясь тем, что никто не перебивает только начавшуюся увлекательную беседу о последнем нашумевшем бестселлере диким воплем „Маринерс – козлы“, поскольку они или пропустили, или, наоборот, забили – это уже не так важно. Мы соорудили себе по легкому коктейлю и спокойно болтали на самые разные темы. Правда, спорт и автомобили по общему согласию было решено не затрагивать – через несколько часов это и так будет топиком вечера.

Мы – точнее, Кэтрин с Синтия – трепались о последней коллекции какого‑ то дизайнера, потом перескочили на моделей, представляющих его одежду на показе, затем на домашних животных этих моделей, далее остановились конкретно на йоркширских терьерах…

Я просто слушала, время от времени вставляя глубокомысленные комментарии „Да, конечно, слышала“, „Определенно“, а то и просто „Угу“. От меня больше ничего не требовалось, я свернулась калачиком на диване, отхлебывая понемногу из стакана, и расслаблялась – прошедшая неделя выдалась насыщенной на контрольные. Прикрыв глаза, я слушала щебетание девушек, но очередная смена темы беседы меня насторожила.

– Кстати, о собаках, – Синтия откинулась на спинку кресла, сделав очередной глоток. – Сегодня забегал Рой.

– И что? – заинтересовалась Кэтрин.

– По его словам, сегодня половина школы в нетерпеливом ожидании. Паттерс выпускает нового пса. Рой сказал, что Ник так и не смог с ним справиться, и бой будет явно неравный.

Я выпрямилась, чуть не расплескав содержимое стакана.

– Паттерс? Ник Паттерс? Какой бой? Куда выпускает?

– Эрика, а ты что, не в курсе? – удивленно воззрилась на меня Синтия. Я покачала головой, догадываясь, но боясь услышать ответ. – Странно, я считала, что ты знаешь, почему Кейн не разрешает тебе болтаться у собачьих вольеров.

– Синтия, ты объяснишь нормально или нет? – не выдержала я.

– Могу и объяснить, мне не жалко. Этот Паттерс примерно раз в месяц устраивает собачьи бои.

– Паттерс? – изумилась я.

– Ну да, а что ты так удивляешься? Ну, официально не он, но Паттерс имеет долю от тотализатора и занимается закупкой собак. Ты не знала об этом?

Я покачала головой. Теперь мне стало ясно, откуда на территории школы взялись собачьи вольеры, и, получается, что Шира Ник купил…

– А какую собаку он будет сегодня выставлять? – я проверяла свои подозрения, хотя уже знала ответ.

– Новую, Ник купил ее в январе, уже взрослую, и так и не смог приручить. Но просто так кормить ее Паттерсу не хочется, поэтому пес все равно выставлен на бой. Хотя на него никто не ставит, – усмехнулась Синтия. – Рой говорит, что все уверены – живой эта собака не останется.

– И когда бой? – вскинулась я.

– Через час, – взглянула на часы Синтия.

Я поставила стакан на столик и решительно встала.

– Эрика, ты куда? – встревожилась Кэтрин.

– Я скоро, – неопределенно ответила я. – Все нормально, просто мне нужно кое с кем поговорить, – и, не слушая их встревоженных окриков, вернулась к себе. Просунув руку за дверь, я достала куртку и очень быстро, пока меня не остановили, одеваясь на ходу, вылетела из дома. Где жил Ник – я знала. У Кейна в компьютере была база данных по ученикам, и мне как‑ то раз довелось в ней покопаться.

Кейн, безусловно, не погладит меня по головке за такое поведение. Ну и что? Пусть отругает, пусть прикует к себе на всю оставшуюся жизнь, пусть отшлепает – но я не могла просто так дать Паттерсу выставить Шира на бой. Может, пес и будет сильнее всех тех собак, но даже небольшая вероятность того, что он пострадает, заставила бы меня действовать. А если все так уверены, что он погибнет… И я просто поговорю с Ником, попрошу его продать мне Шира за любые деньги. „А если ему нужны будут не деньги? “ – проснулся внутренний голос. – „Тогда ты тоже согласишься? “

„Нет“, – не стала спорить я. – „Но, по крайней мере, буду знать, что попыталась“.

Ника дома не было. Я постучала раз, другой, третий… прислушалась. Ничего, ни шума шагов, ни еле слышной музыки – полная тишина.

„И что ты сейчас будешь делать? “

Я вздохнула. Вариант оставался только один – идти к вольерам и искать Ника там. Кейн меня убьет.

Моя любимая дырка в заборе все еще была заделана, и я бодро направилась вдоль решетки и бетонных столбов, резонно рассудив, что когда‑ нибудь они кончатся. Метров через сто пятьдесят мне пришлось повернуть на девяносто градусов, пройти еще мимо пятнадцати пролетов, потом повернуть еще раз и, наконец, найти искомые ворота – небольшую калитку. Только вот куда идти дальше, я понятия не имела. Передо мной были какие‑ то невысокие строения, пятачок земли, укрытой снегом, и несколько тропинок, змейками разбегавшихся в разные стороны.

„Если это тропинка, то по ней кто‑ то ходит, и она куда‑ нибудь приведет“, – глубокомысленно заключила я и пошла по самой широкой, хорошо утоптанной, а значит, и самой часто посещаемой дорожке.

Она действительно заканчивалась не в серой пустоте безвременья, а во вполне конкретном месте – у собачьих вольеров.

– Шир, – я бросилась к последнему, краем глаза замечая, что некоторые из лающих соседей пса исчезли.

Шир при моем приближении приветственно заворчал, поднялся с земли и подошел к решетке.

– Ой, а у меня с собой ничего нет, – огорчилась я, торопливо обшаривая карманы.

Завалявшуюся там конфетку Шир слизнул за полсекунды и с довольным рычанием подставил мне морду, чтобы его почесали, чем я с готовностью и занялась. Нашу идиллию прервали. Шир насторожился, отдернул морду и оскалил клыки, глядя куда‑ то в сторону от меня. Я тоже обернулась, наткнувшись на весьма удивленного парнишку. Я совершенно точно встречалась с ним в школе, и кто‑ то называл мне его имя, но оно застряло где‑ то в глубинах моей памяти и не желало выбираться на поверхность.

– А ты что тут делаешь? – поинтересовался он не совсем дружелюбно, но и не так свирепо, как можно было подумать, основываясь на рассказах Кейна.

– Собаку глажу, – сообщила я.

– Это я понял, – согласился он. – Я спрашивал, как ты вообще здесь оказалась?

– Я ищу Ника, – не стала отпираться я. Честность – лучшая политика, к тому же этот парень наверняка знает, где сейчас хозяин Шира.

– Ника? – еще сильнее удивился парень.

– Ну да, Ника Паттерса. Ты знаешь, где его можно найти?

– Знаю, – как‑ то странно ответил парень.

– Покажешь? – я не собиралась отказываться от своей идеи.

– Даже провожу, – пришел он в себя. – Отойди, мне надо взять собаку.

Я послушно посторонилась, наблюдая, как парень через решетку пристегивает прочный поводок к ошейнику Шира – почему‑ то очень короткий, не больше полуметра, отпирает дверцу и выводит пса наружу.

– Пойдем со мной, – кивнул мне Шон – я наконец‑ то вспомнила, как зовут этого парня.

Я пристроилась рядом с ним, стараясь не отставать – парень шел очень быстро, почти бежал, Шир, не сопротивляясь, рысил между нами. Мы вернулись к воротам, повернули направо и двинулись по другой, куда менее утоптанной тропинке. Она привела нас к… а черт его знает, как это назвать. Небольшая круглая площадка, хорошо утоптанная и окруженная невысоким заборчиком, около которого и стоял спиной к нам Ник. Заслышав скрип снега под ногами и лапами, он порывисто обернулся.

– Шон, куда ты провалился? … Эрика? Ты что здесь делаешь?

– Я спросил ее о том же, – проинформировал его Шон, подходя ближе. – Она сказала, что ищет тебя, и попросила проводить.

– Хорошо, Шон, спасибо, – уже подавив удивление, ответил Ник. – Давай сюда поводок и иди за Рекси.

– Ты передумала и решила уйти от Грейсона? – обратился он ко мне, когда Шон поспешно убежал.

– Нет, Ник, – смутилась я.

– Тогда зачем ты здесь? И я, и Грейсон предупреждали тебя не ходить сюда. Здесь, знаешь ли, злые собаки, – Ник кивнул на Шира.

– Шир не тронет меня, – уверенно сказала я.

– Он, возможно, нет, а остальные? Однажды у твоего Грейсона кончится терпение, или он устанет выручать тебя из неприятностей.

Я недоуменно посмотрела на Ника. Тот усмехнулся.

– Эрика, в этой школе ничего нельзя скрыть, особенно, если у тебя есть парочка людей, специально собирающих интересующие тебя сведения. Так зачем ты пришла?

Я набрала воздуха в грудь.

– Ник, наверно, это глупо… Да нет, это, безусловно, глупо, но… – я замялась.

– Ну же, Эрика, давай. Мне уже стало интересно, что тебе от меня потребовалось, – подбодрил меня Ник.

– Продай мне Шира, – выпалила я. – Пожалуйста. Я не хочу, чтобы он участвовал в боях.

Ник опять усмехнулся.

– Вообще‑ то я считал, что это будет Грейсон или кто‑ то, действующий от его имени. Но ты… честно, ты меня удивила.

– Ты продашь мне пса? – уже более уверенно спросила я.

– А если я попрошу от тебя платы не деньгами? – Ник пристально вглядывался в мои глаза. – Ты согласишься? Тебе даже можно будет не сообщать об этом Грейсону, я найду способ устроить это.

Я не колебалась.

– Нет, Ник. Нет. Я не могу предать Кейна, – мой голос не дрогнул, хотя я впервые назвала своего Мастера по имени в разговоре с кем‑ то посторонним.

Ник помолчал.

– Мне говорили, что ты влюбилась в него, но я не верил. Надо же, это оказалось правдой, – он говорил это не мне, а, скорее, себе со смесью удивления, недоверия и огорчения.

– Хорошо, – наконец, нормальным голосом сказал Ник. – Продам. О цене поговорю с Грейсоном, все равно, как я понимаю, денег у тебя нет.

Я кивнула, даже не пытаясь скрыть ликование, и стала лихорадочно соображать, куда деть собаку – здесь ее явно не стоило оставлять.

– Только, – и вся моя радость притихла, как нашкодивший котенок, – сегодня ему придется выйти на бой.

– Но, Ник… – не веря своим ушам, робко произнесла я.

– Ничего личного, один бизнес. Он заявлен на сегодня, были сделаны ставки. После боя забирай своего пса, – и Ник отвернулся, перенося свое внимание на Шона и еще одного парня, подходящих к нам с еще двумя собаками.

– Ник, – я сделала шаг и поскользнулась. Черт бы все это побрал! Я упала прямо на Ника, он был вынужден подхватить меня, чтобы не рухнуть самому. От резкого движения два приближающихся пса зарычали. Один из них, более нервный, что ли, или более взбудораженный, поскольку парень еле удерживал его, рванул вперед с такой силой, что вырвался‑ таки и со скоростью выпущенной пули бросился на меня. Чтобы вцепиться в мое тело, собаке должно было хватить двух‑ трех секунд – она была от нас в нескольких метрах, и я даже не успела бы испугаться, поскольку не видела происходящего, стоя – опираясь на Ника – спиной к собаке. Я и не испугалась. Тогда. Я просто услышала сочное ругательство, произнесенное мужским голосом, и шум собачьей драки. Приняв вертикальное положение, я отцепилась от матерящегося Ника, державшегося за запястье, в руках которого уже не было поводка, и обернулась, застыв в ужасе. На снегу перед нами крутился мохнатый рычащий клубок. На белом снегу виднелись багряные пятна крови, и непонятно было, чья она – Шира или безымянной для меня собаки.

Секундная оторопь прошла, и с коротким вскриком „Шир! “ я кинулась туда, сама не зная зачем. Может, хотела ухватить Шира за поводок и вытащить его оттуда.

– Куда, дура! – Ник поймал меня за талию и оттащил в сторону.

Рекси, которую с трудом удерживал Шон, не выдержала солено‑ ржавого запаха крови и близкого соседства собачьей драки, дернулась, вырвала поводок и присоединилась к общей заварухе.

– Ник, пусти! – пыталась я вырваться, отбиваясь руками и ногами, не соображая, что делаю.

– Куда ты лезешь!? – орал он в ответ, с трудом справляясь со своей задачей – придерживать меня. – Там только тебя не хватает! Порвут на куски, дура! Шон, Кэри, их надо разнять!

В какой‑ то момент я, похоже, задела Ника по вывихнутому после рывка Шира запястью. Он охнул, разжал руки, и я по инерции улетела вперед и рухнула на снег, прямо рядом с ожесточенно грызущимся клубком, задев за лапу недавно присоединившуюся к драке Рекси. Собака после недолгой паузы, во время которой я успела откатиться на ярд в сторону, среагировала, развернулась и бросилась уже на меня. Перед тем, как закрыть глаза и поднять руки, защищая голову, я еще успела увидеть оскаленную пасть и капающую с языка слюну и приготовилась к острой боли, когда клыки вонзятся в мое тело…

Раздался глухой щелчок, короткий взвизг, никакие зубы в меня не вцепились, зато сверху рухнуло что‑ то тяжелое, и что‑ то горячее попало на мою кожу. Я лежала, не двигаясь, не зная, что происходит, боясь пошевелиться – а вдруг собака просто раздумывает и кинется – и даже не могла открыть глаза. Шум собачьей грызни как‑ то сам собой прекратился, сердитое утробное рычание переместилось в сторону.

Тяжесть, прижимающая меня к земле, пропала.

– Вставай! – услышала я приказ. Я, несомненно, знала этот голос, только сейчас он настолько изменился от несдерживаемой ярости… да и что бы его обладателю здесь делать? „А ты что, считала, что Кейн не догадается, куда делась его девушка? “ – ехидно осведомился внутренний голос.

Я осторожно опустила руки и разлепила глаза.

Сказать, что Кейн был в ярости – это ничего не сказать. Он был в бешенстве.

– Вставай! – резко повторил он, протягивая руку. Я уцепилась за нее и неловко поднялась, тщательно стараясь не встречаться взглядом с Мастером. Одного раза было достаточно, спасибо большое. Однако перед моими глазами оказалось тело собаки, из‑ под которого растекалась лужица крови. Комок подкатил к горлу, я поспешно отвела взгляд, осматривая себя. Вид был не лучше. И куртка, и джинсы, и руки были покрыты багровыми пятнами. „Шир! “ – мелькнуло у меня в голове, желание освободить желудок отступило на второй план, я поспешно огляделась и выдохнула, увидев, что его удерживает за поводок Шон. На первый взгляд с ним все было в порядке, за исключением покрытого кровью бока.

Кейн присел и дотронулся до морды лежащей на снегу собаки.

– Извини, Паттерс, – глухим, ничего не выражающим голосом сказал он. – У меня была пара секунд на размышление, и пришлось стрелять наверняка.

– Я не виню тебя, – хрипло ответил Ник. – Будем считать, что бой состоялся. Судя по тому, что эту ирландскую скотину задели только один раз, он стал победителем.

– Состоялся? – вскинулась я. – Тогда я забираю Шира. Ник, ты обещал! – рванувшись, я забрала поводок у опешившего Шона. Ник махнул рукой и поморщился.

– Грейсон, кажется, из нас двоих повезло все‑ таки мне. Надо же, а когда‑ то я завидовал тебе, – хохотнул он.

– Иногда мне тоже так кажется, – пробурчал Кейн, вставая и подходя к нему. – Покажи руку.

– Это вы о чем, парни? – подозрительно уставилась я на них, отвлекаясь от теперь уже своей собаки. Парни не обратили на меня внимания. Мой Мастер осмотрел запястье Паттерса и заключил:

– Вывиха нет, только растяжение.

– Ну и хорошо, – облегченно ответил Ник. – А болит, б***ь, как перелом.

Я еще раз попыталась напомнить о себе.

– Вы о чем, а?

Они соизволили отвлечься от увлекательного диалога.

– Эрика, ты досталась Грейсону не иначе как в наказание за грехи, – охотно растолковал мне Ник. Я возмущенно перевела взгляд на Кейна, надеясь, что он не подтвердит этого, но в ответ получила только короткий кивок.

– И явно из предыдущей жизни, – равнодушно сказал Мастер. – В этой я вряд ли успел столько нагрешить. Пойдем.

Я не сразу поняла, что это обращение ко мне.

– Пойдем, – более резко повторил Кейн. – Надо показать Шира кое‑ кому. Паттерс, я свяжусь с тобой завтра.

– Ладно, – согласно кивнул Ник. – Постарайся не убить своего Девила.

– Попробую, – без улыбки сказал Кейн и молча двинулся к выходу. Я с недоверчивой ненавистью посмотрела на Ника.

– Только попробуй содрать с него больше, чем следует, а то…

Я не стала дожидаться ответной речи, дернула за поводок и поторопилась догнать Кейна. Шир послушно шел рядом со мной.

– Кейн, подожди!

Он не обернулся, но шаги замедлил.

– Кейн, я… – у меня вылетело совсем не то, о чем я хотела сказать. – Куда мы идем?

– К Дэвиду, – сухо бросил он. – И лучше помолчи. Я и так еле сдерживаюсь.

До небольшого коттеджа мистера Грина, в котором он жил еще с двумя преподавателями, мы дошли в гробовом молчании. Учитель биологии изрядно удивился, когда, открыв дверь, обнаружил на пороге двух своих учеников, одна из которых была в окровавленной одежде, и большого пса с раной на боку, но быстро справился с собой.

– Эрика, с тобой все хорошо? – встревоженно обратился он ко мне.

– Да, – поспешила я уверить его. Кейн буркнул, что лично он в этом сомневается, поскольку с моей головой явно было что‑ то не в порядке.

Мистер Грин впустил нас в дом.

– Посмотрите, пожалуйста, что с Широм? Он не сильно пострадал? – попросила я. Кейн, с непроницаемым выражением лица, прислонился к косяку.

– А пес не укусит? – опасливо поинтересовался мистер Грин, осторожно присаживаясь на корточки. Вместо ответа я села рядом на пол, обхватила Шира за морду и начала ему шептать, что он хорошая собака, сейчас его посмотрит этот человек, а потом будет мясо, и теплый дом, и вообще все будет хорошо. Вряд ли Шир что‑ то понял из моего лепета, однако выдержал весь процесс осмотра с олимпийским спокойствием, даже не дернувшись и не зарычав.

– Все нормально, ребята, – сказал мистер Грин, поднимаясь с колен. – Там небольшая рана, но зашивать не надо, он сам залижет. А что вы с ним будете делать?

Вот этот вопрос меня тоже крайне интересовал последние пятнадцать минут. Я вопросительно посмотрела на Кейна. Он не реагировал, все с тем же непроницаемым видом глядя в пустое пространство. Пауза длилась пару минут, после чего я не выдержала.

– Его надо куда‑ нибудь пристроить, пока мы не закончим школу. Мистер Грин, вы не можете нам помочь?

– Оставьте его у меня, – вздохнул учитель. – Парень, похоже, не будет возражать. Как хоть его зовут?

– Шир, – облегченно выдохнула я. – Это правда можно, мистер Грин?

– Да, – подтвердил он. – Можешь приходить гулять с ним. Если тебе разрешат, конечно, – поспешно добавил он, взглянув на Кейна.

– Пусть лучше ходит сюда, чем в питомник, – холодно нарушил свое молчание Кейн. – Спасибо, Дэвид.

– Договорились. – Мистер Грин забрал у меня поводок. – А вам я советую идти сейчас домой. Эрике стоит переодеться, как минимум.

Кейн кивнул и вышел.

Пока я еще раз благодарила мистера Грина и на прощание гладила Шира, Кейн успел уйти на несколько ярдов, и мне пришлось его догонять. На мой окрик „Кейн, подожди! “ он даже не оглянулся, не то что замедлил шаги. Это неприятно кольнуло меня, но, в общем‑ то, я понимала, что мой Мастер имеет полное право злиться.

– Кейн! – Запыхавшись, я догнала его и ухватилась за рукав. Никакой реакции. Он не обнял и не притянул меня к себе, как обычно. С другой стороны, и не оттолкнул, чего я, честно говоря, боялась. Он никак не отреагировал, просто продолжая размеренно и молча идти по мокрому асфальту, поблескивающему в свете включившихся с наступлением темноты фонарей, словно не замечал цепляющуюся за его кожаную куртку и тащившуюся за ним меня. Это было нехорошим признаком. Но, когда я отдышалась и присмотрелась к выражению лица Кейна, мне стало совсем страшно. Я просто запаниковала. Такое выражение лица я уже видела, и не скажу, что это были радостные воспоминания. Этот мрачно‑ решительный вид был у Мастера, когда он намеревался расстаться со мной, считая, что так будет лучше для меня. А сейчас он считает, что это лучше для него, так, что ли?! Ледяной ужас медленно завладевал моим телом, во рту появился противный привкус поражения, ослабевшие ноги с трудом поспевали за широкими шагами любимого.

– Кейн, – опять позвала я севшим от волнения голосом. – Поговори со мной. Пожалуйста. – Мой голос дрогнул и практически превратился в шепот. Кейн остановился так резко, что я по инерции пролетела вперед, продолжая цепляться за его рукав, и чуть не упала. Чуть – потому что сильные руки подхватили меня, удерживая в вертикальном положении. Я почувствовала проблеск надежды. Может быть, все еще не так плохо, если его волнует мое возможное падение.

По случайности мы остановились в неровном желтоватом пятне света под фонарем, и, повернувшись к Кейну лицом, я четко видела заострившиеся от внутреннего напряжения скулы, плотно сжатые губы и суровый взгляд. И только глубоко‑ глубоко в потемневших глазах теплела искорка, позволившая моей проклюнувшейся надежде разгореться сильнее.

– Кейн! – опять жалобно повторила я и мысленно выругалась. Я, как попугай, повторяю одно и то же – Кейн, Кейн, Кейн, словно не способна на нормальную человеческую речь. А он не шелохнулся, не дернул ни одним мускулом на красивом – черт, он был невероятно красив сейчас! – лице, только искорка стала чуть ярче и чуть заметнее. Это придало мне дополнительные силы. Слова посыпались из меня, как высохшие горошины из стручка – с таким же шумом и таким же коэффициентом полезного действия.

– Я понимаю, я виновата, и ты запрещал мне ходить туда, и Ник тоже… – Упс. А вот про Ника упоминать совершенно не стоило, но сейчас уже ничего не поделать… – Кейн, это была просто случайность. Просто несчастный случай, – еще раз повторила я, стараясь сделать это более убедительным. – Синтия сказала, что Шир может погибнуть, что его выставят на бой, а он не подготовлен, и ставки на него никто не делает, потому что бессмысленно, потому что все и так знают, что он проиграет, и я не могла этого допустить, и уже почти договорилась с Ником, как вдруг эта псина рванулась, и прямо на меня, а потом я упала… – Я замолчала, потому что напоминать о том, что мне чуть было не вцепились в горло, было не лучшим продолжением, тем более, что Кейн и сам наверняка помнил об этом, судя по еще более помрачневшему лицу, хотя, казалось бы, куда еще больше… Но он продолжал молчать, не сводя с меня взгляд. Я набрала воздуху в легкие и с отчаянной решимостью заявила:

– В общем, я понимаю, что нарушила твою просьбу… твой приказ, и готова понести наказание, – и выдохнула. Теперь все зависело от него. Я больше ничего не могла сделать, не могла придумать, что еще сказать в свое оправдание. Голова опустела, став звонкой, как колокол, и только одна мысль билась в ее стенки: „Ну прости меня. Кейн, пожалуйста, прости! “

Кейн молчал. Я не могла прочитать по его невозмутимому лицу – на нем опять была эта чертова маска – о чем он думает, но, кажется, догадывалась. Та искорка в его глазах – а не почудилась ли она мне? Как я не вглядывалась, с каким усердием не искала ее – исчезла. Крохотного теплого огонька не было, словно и никогда не существовало. На его месте была лишь ледяная пустота.

„Ты выбрала собаку и потеряла любимого“, – отстраненно констатировал внутренний голос. – „Нет, нет, нет, пожалуйста, нет“, – просила я, сама не зная кого. – „Нет, это неправда, я не могу вот так просто потерять его. Он любит меня, он поймет…“

Но с каждой утекающей секундой я все больше понимала, что это правда, что он устал от моих выходок, что я дура, идиотка, кретинка, что меня действительно нужно было приковать к батарее и не выпускать из дома. Я готова была упасть на колени и умолять, только чтобы он простил меня, только чтобы из его глаз пропала эта ледяная пустота, только чтобы он обнял меня, привлек к себе… Я была готова на все. Так почему я до сих пор стою, с отчаянием и надеждой заглядывая в темные, практически черные в свете фонаря глаза, выискивая малейший намек на то, что ошибаюсь? Не знаю. Возможно, я просто оцепенела от мысли, что потеряла Кейна, потеряла свое будущее, собственными руками разрушила его. Слезы подступили к глазам, но не собирались выкатываться на щеки. Они застыли так же, как и я. Все застыло. Весь окружающий мир замер, воздух превратился в острые колючки, режущие легкие, пространство и время поменялись местами, превращаясь в черную дыру, постепенно засасывающую меня…

– Ты вообще понимаешь, что творишь? – Кейн со стоном обнял меня, прижимая к себе.

– Кейн… – Мир быстро вернулся в нормальное состояние, черная дыра исчезла, я резко вдохнула и… разревелась. Горячие соленые капли стекали по черной коже его куртки, оставляя за собой мокрые дорожки, а я цеплялась за плечи Кейна так, словно это была моя последняя надежда на спасение.

– Ты не представляешь, что я почувствовал, когда увидел эту суку, готовую вцепиться тебе в горло! – хрипло шептал мне на ухо мой Мастер, так же отчаянно прижимая меня к себе, до боли в моих ребрах, до невозможности дышать. – Ни я, ни Паттерс не успевали оттащить тебя оттуда. Мы же говорили – не соваться в питомник, это опасно!

– Да, да, – бессвязно шептала я, захлебываясь слезами, но уже знала – он останется со мной, он не бросит меня, и у нас все будет хорошо… У нас будет семья, мы поедем учиться, когда‑ нибудь поженимся, появятся дети, собаки, кошки, хомячки и золотые рыбки… – или нет? Я с опаской подняла голову, встречаясь взглядом с… Нет, не с ледяной пустотой. В глазах Кейна горело пламя, сложенное из неисчезнувшего еще страха, ярости и искренней любви.

– Я люблю тебя, – прошептала я.

Он молчал. Сердце уже приготовилось опять рухнуть в зиящую пропасть, но…

– Да поможет мне бог, потому что я тоже люблю тебя, – простонал Кейн.

Мы целовались, стоя в тускло‑ желтом свете фонаря под холодно‑ равнодушными взглядами звезд, проявляющихся на угольно‑ черном покрывале ночного весеннего неба. Мы целовались, не обращая внимания, что мои испачканные кровью куртка и джинсы приводят в такое же состояние одежду Кейна, и лучше бы нам побыстрее вернуться домой, принять горячий душ и переодеться.

Наш дом был здесь – в объятиях друг друга.

Глава 28

Кейн

Сразу уйти у нас не получилось. Возле столика остался мой пиджак, надо было его забрать, и Эрике пришлось пойти вместе со мной. Там как раз принесли мороженое, и она, естественно, захотела его попробовать. Меня немного волновала ушибленная голова Эрики, но ни тошноты, ни особой бледности не наблюдалось, и я решил не портить вечер окончательно.

Есть мороженое со скованными руками оказалось неудобно, и я разъединил цепочки, но при этом положил Эрике руку на плечо.

– И только попробуй уйти куда‑ нибудь, – изобразил я сурового хозяина.

Она подхватила игру:

– Я, безусловно, проинформирую тебя о своем желании.

Я полностью успокоился. Эрика шутила, значит, все обошлось.

– Ага, в письменном виде и трех экземплярах.

– Несомненно. Это новое правило?

– Обязательно, – улыбнулся я, нежно целуя Эрику в висок.

Весь вечер я не отпускал ее от себя. Не думаю, что она сама захотела бы уйти, но я предпочел быть уверенным в этом. Мы ели мороженое, болтали, смеялись, танцевали еще… Вечер закономерно завершился в полумраке спальни.

Эрика стояла передо мной, все еще одетая, с красным бантиком на талии. В свете уличного фонаря, лишь немного разгоняющем темноту, глаза Эрики сияли, а кожа чуть светилась.

– Я весь вечер мечтал развернуть свой подарок, – прошептал я.

Эрика только приподняла голову и поинтересовалась:

– И чего ты ждешь?

Я не стал отвечать, мои действия говорили сами за себя. Руки уверенно развязали узел банта, отбрасывая в сторону ненужную ткань, расстегнули молнию на спине, и через пятнадцать секунд Эрика уже стояла передо мной в одном нижнем белье, если, конечно, это можно было так назвать. Стратегические места были слегка прикрыты полупрозрачной кружевной тканью, практически не оставляя простора для воображения. Я тихо простонал. Воображения особого не требовалось, я уже прекрасно знал тело Эрики, все его округлости и впадинки, и зрительно, и на ощупь, но, тем не менее, оно не переставало меня восхищать.

Любимая чуть поежилась, словно от холода, хотя в комнате, я бы сказал, было жарко.

– Тебе ничего не мешает? – чуть севшим голосом спросила она, начиная расстегивать мою рубашку.

– Мешает, – согласился я.

Конечно, это так, можно было и не спрашивать, яркое тому доказательство болезненно пульсировало у меня в брюках.

Я освобождаюсь от одежды сам и снимаю с Эрики ее лоскутки. Теперь на нас остаются только браслеты, еле слышно позвякивающие при каждом движении. Мы стоим и смотрим друг другу в глаза, и я вижу только бесконечную любовь. Я понимаю, что сейчас, в эту минуту могу с ней сделать все, что хочу, и это будет воспринято как должное. Но я не хочу быть грубым. Все это было в прошлом, может быть, еще будет в нашей жизни – я уже знаю, что нравится Эрике – но сейчас время любви, а не страсти. Девушка, стоящая передо мной, принадлежит мне и телом, и душой, и я хочу сделать все, чтобы доставить наслаждение и тому, и другому. Но она все‑ таки моя…

– Ты моя, – озвучиваю я свои мысли, осторожно касаясь рукой ее лица, не дотрагиваясь до ушибленного виска.

– Я твоя, – утвердительно кивает она. Конечно, любимая, я не сомневаюсь в этом. Но Эрика в очередной раз удивляет меня – она соединяет наши браслеты. – Теперь ты не сможешь от меня избавиться… – заявляет она.

– А кто сказал, что я этого хочу? – искренне удивляюсь я.

И действительно, с чего Эрика это взяла? Единственное, чего я хочу – это не отпускать ее никогда. Ну, по крайней мере, в ближайшие несколько часов.

Я притягиваю Эрику к себе. Наши губы соприкасаются, сначала слегка, но потом словно пытаются слиться воедино. Я могу прижимать любимую только одной рукой, вторая прикована к ее запястью и лежит на моем плече. Мы целуемся до головокружения, до горящих легких, требующих воздуха. Эрика еле стоит на ногах, отчаянно цепляясь за меня в поисках поддержки. Ее трясет – или это меня трясет – или, скорее, мы оба сгораем в обжигающем огне любви… страсти… желания… Устоять на ногах становится все труднее и мне самому. И зачем стоять, если значительно удобнее лежать? Я подхватываю Эрику под колени и осторожно опускаю на кровать, поскольку наши руки соединены вместе, и я боюсь резко дернуть и причинить ей боль.

Она принимает все мои ласки – и нежные, и откровенные. Я вбираю в рот ее сосок – и Эрика со стоном выгибается на кровати, одновременно запуская руку в мои волосы. Я кусаю ее за шею – и Эрика в ответ кусает меня. Мы целуемся опять – и одновременно жадно ласкаем тела друг друга. Я знаю, знаю, что нужно сейчас Эрике, даже без чтения мыслей, ее тело говорит само за себя, и ввожу в нее два пальца, сначала медленно. Я в курсе, что ей надо все и сразу, и как можно быстрее, и Эрика движениями бедер сама пытается увеличить темп. Я сдаюсь, ускоряю движения, касаясь одновременно ее клитора и начиная растирать его, и тут же накрываю ее губы своими, заглушая крик наслаждения.

Ты моя…

Эрика дрожит от оргазма. Я тоже больше не могу ждать. Я хочу быть в ней, слиться с ней, стать единым целым, не только телом, но и душой.

Ты мой….

Эрика молча соглашается со мной. Мне не нужно слов, чтобы понять значение ее хриплых стонов, ее руки, впивающейся в мою спину, ее приподнимающихся в ритме моих движений бедра…

Ты моя…

Я тяжело дышу, сердце колотится как безумное, я сдерживаюсь из последних сил, стараясь продлить этот древнейший танец двух тел.

Ты мой…

Эрика запрокидывает голову, кусая себя за руку. Я не совсем уверен, что она понимает, кого именно кусает – ее глаза закрыты, дыхание превратилось в серию коротких резких вздохов и тяжелых стонов‑ выдохов.

Я твой…

Я твоя…

Я больше не могу сдерживаться и взрываюсь в ослепительном финале, успевая заметить, что Эрика тоже дрожит в конвульсиях наслаждения. Я падаю рядом с ней, укрываю нас обоих, притягиваю к себе любимую и мгновенно засыпаю. Наши руки так и остаются сцепленными.

Я люблю тебя…

* * *

Утром моя рука невыносимо затекла. Возможно, засыпать при невозможности пошевелить рукой было не самым лучшим вариантом. Я осторожно разъединил браслеты – Эрика недовольно проворчала во сне – и постарался поспать еще немного. Но сон уже был перебит, и, устав ворочаться с боку на бок рядом с мирно спящей Эрикой, я тихо встал. Кофе, пара крекеров, субботнее утро, любимые сайты в Инете – что еще нужно для прекрасно проводимого времени? И я забыл обо всем.

Взглянув внезапно на часы, я сначала изумился, а потом озаботился. Одиннадцатый час. Эрика еще спит. Это просто усталость, или сказывается вчерашний ушиб?

Я осторожно приоткрыл дверь спальни и с облегчением увидел, что Эрика явно просыпается.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался я.

На первый взгляд все было в порядке, но лучше уточнить.

– Я не хотел тебя будить, но после десяти уже испугался, не случилось ли чего. Все‑ таки тебе вчера досталось.

Эрика открыла один глаз, потом другой, задумчиво посмотрела на потолок, затем шевельнулась и хриплым со сна голосом сообщила:

– Хорошо, я уже встаю, – и начала вылезать из кровати.

К счастью, я стоял близко и успел ее подхватить. Эрика встала и, пошатнувшись, почти упала, приземлившись бы в этом случае многострадальным виском прямо на спинку кровати.

– Ты в порядке? – спросил я еще раз, осторожно ставя Эрику на ноги.

Она помолчала, прежде чем ответить:

– Все нормально, просто прямо сейчас стать отцом тебе не грозит. И в ближайшие восемь месяцев тоже. Ты обрадовался? Или расстроился?

Сначала я почувствовал облегчение – с Эрикой все в порядке. Я вспомнил, как месяц назад она примерно так же рухнула на меня во время этих своих проблем. Потом… Ну, не то чтобы очень сильно расстроился. Против ребенка от Эрики я бы не возражал, только вот сейчас это было бы слегка преждевременно. Лет через несколько… самое оно.

Эрика продолжала с интересом смотреть на меня.

– Ни то, ни другое. Иди в ванную, – я легким шлепком отправил ее в ванную. Если ей так хочется поговорить – не проблема, только сначала стоит позавтракать… или это будет уже почти ланч? – Затем выпьем кофе, а потом поговорим. Хорошо?

Эрика послушно скрылась за дверью, и почти сразу же послышался шум текущей воды. А я вспомнил еще кое‑ что.

– Кэтрин, у тебя есть шоколад? – с порога спросил я у открывшей мне сестры.

Она изумленно посмотрела на меня.

– Это вместо „доброе утро, Кэтрин“? – ехидно поинтересовалась сестренка. – И зачем тебе шоколад в половине одиннадцатого утра?

– Мне не нужен, – терпеливо пояснил я. – Это для Эрики. И да, доброе утро, Кэтрин. Так у тебя есть шоколадка? У меня не так много времени, чтобы вести светские разговоры.

– Для Эрики? – удивилась Кэтрин. – Слушай, Кейн, только не говори, что она беременна, и ей вот до смерти захотелось шоколада.

– Нет! – возмутился я. – За кого ты меня принимаешь?

„И действительно, за кого? “ – встрял внутренний голос. – „Если учесть, что буквально час назад такое положение вещей было вполне вероятно“.

– Ну, мало ли, – неопределенно высказалась Кэтрин.

– Нет, она не… – я замялся. Как‑ то странно было произносить все эти слова, так не вязавшиеся с моей прежней жизнью. – Совсем… наоборот. Короче, Эрика, да, очень хочет шоколада. Или скоро захочет, неважно. Так у тебя есть или нет? – я уже начал терять терпение.

– Есть, – со странным выражением лица сказала Кэтрин. – Заходи. Что это мы тут на пороге стоим, интересно?

Через пару минут она принесла коробку конфет и, усмехнувшись, передала мне. Это странное выражение так никуда и не исчезло с ее лица.

– Что? – не выдержал я.

– Да ничего, – спокойно ответила Кэтрин. – Никогда бы не подумала, что мой брат будет просить у меня утром в субботу шоколадку для своей девушки.

– А что такого? – я действительно не видел в этом ничего удивительного. Можно было, конечно, сбегать в магазин, но, честно говоря, лень.

– Да ничего, – тем же тоном повторила сестра.

Я пожал плечами и вернулся к себе. Эрика все еще была в ванной, поэтому я налил ей и себе кофе и положил коробку с конфетами на место, которое она выбрала себе в первый день нашего знакомства. Или второй? В первый, кажется, мы общались в несколько другом месте… Да какая нахрен разница – первый, второй? Сейчас это было место Эрики, вот и все.

Эрика заметила коробку сразу же и с подозрением воззрилась на меня.

– Кейн, надеюсь, это не то, о чем я подумала?

– А о чем ты подумала? – не сразу сообразил я.

– Ну, день святого Валентина был вчера…

Только сейчас я обратил внимание на то, что коробка была розового цвета и в форме сердечка. Вот черт!

– Я еще пока не сошел с ума. Нет, это не то, о чем ты подумала. Просто тебе иногда, – я голосом подчеркнул это слово, – хочется шоколада, и я постучался к Кэтрин и попросил у нее конфет.

– Да, что‑ что, а конфеты у Кэтрин есть всегда, – Эрика благодарно чмокнула меня в щеку. – Спасибо.

Что, интересно, такого в простом действии – я принес девушке шоколадку, поскольку ей их хочется во время… хм… как там говорится в рекламе… критических дней. Почему и Кэтрин, и Эрика видят в этом героический поступок, судя по их реакции?

– Было бы за что. Пей кофе, пока он совсем не остыл.

Эрика послушно принялась за завтрак, то и дело поглядывая на меня со смесью благодарности, любопытства и нежности. После того, как она поела, мы устроились в гостиной. Эрика забралась ко мне на колени и, прикусив губу, явно задумалась. Пока она собиралась с мыслями, я решил прояснить то, что казалось важным лично для меня, а именно – где мы будем учиться. Мы, правда, не говорили о том, что учеба будет совместной, но я даже и подумать не мог о возможном расставании, и, надеюсь, Эрика тоже. Оставалось только выбрать колледж.

– На кого ты хочешь учиться?

Эрика дернулась, изумленно уставилась на меня, но ответила:

– Что‑ нибудь техническое, связанное с компьютерами. Гуманитарий из меня, сам знаешь, никакой.

Ну, в общем, я так и думал. Гуманитарий из нее действительно… Хотя читать Эрика любит, это я знал.

– Хорошо. Тогда давай выбирать колледж. Тебе обязательно надо в Лигу Плюща или устроит что‑ нибудь попроще?

– У уже меня есть несколько предложений, – сообщила Эрика. – Нет, подожди, Кейн, что значит – выбирай колледж? А ты? Ты поедешь со мной?

Это нуждается в дополнительных объяснениях? Для меня наше совместное дальнейшее обучение было самим собой разумеющимся, а для нее, получается, нет? Или она изначально не рассматривала такой вариант?

– Ты имеешь что‑ то против этого?

– Нет, – поспешно ответила Эрика. – Нет, конечно, просто, – она замолчала. Что „просто“? „Просто“ через три месяца мы расстанемся, дорогой, и все наши признания в любви ничего не будут значить? – Просто я даже боялась думать о будущем, – закончила свою мысль Эрика.

Теперь я уже совсем ничего не понимал. А что в нем страшного, в этом будущем? Для меня оно казалось четким и ясным. Мне вспомнилось, как Эрика испугалась возможности забеременеть. Чего она боится? Того, что бросит меня? Или того, что я брошу ее?

– Почему? – резко спросил я. – Ты сомневалась во мне? Или в себе?

– Нет, – жестко ответила Эрика, садясь ровно. – Но, знаешь ли, кроме нежной любви в мире существуют и другие презренные и низменные материи типа средств на обучение! Может, у тебя и хватит денег на Лигу Плюща, но у моих родителей точно нет, а в любой другой затрапезный второсортный колледж сын Картера Грейсона просто не может поехать!

– И это все? – не мог я поверить ее словам. Если ее волнует только денежный вопрос, то можно не волноваться. „А надо было сразу пояснить девушке, что у тебя есть средства к существованию и без твоего отца“, – ворчливо прокомментировал внутренний голос. „Ну, сейчас поясню“, – отмахнулся я.

Эрика внимательно выслушала мою пламенную речь и явно успокоилась, но все‑ таки уточнила:

– Кейн, ты все очень хорошо спланировал, но что скажет об этом твой отец? Он не лишит тебя средств к существованию, узнав, что ты связался неизвестно с кем?

Отец… Да, отец, безусловно, может выразить свое неодобрение. Но Кэтрин скоро будет восемнадцать, школу она закончит, и для того, чтобы отправить ее в Швейцарию, отцу придется искать очень веские доводы. Кроме того, у Кэтрин есть Дерек. Вдвоем мы отстоим ее. А отношение отца к Эрике – кого оно волнует? Это моя жизнь, и не ему решать, с кем я хочу провести ее остаток.

– Нет. У меня есть собственные средства, не переживай. Чтобы он не думал по этому поводу, ему придется смириться. Ну, ты закончила с вопросами, и можно уже выбирать, где мы будем учиться? – с надеждой спросил я, уже мысленно перебирая список учебных заведений, которые подошли бы нам обоим. Но Эрика отрицательно покачала головой. Что еще, интересно, она хочет знать? Как будут звать наших детей? Какой породы будет собака? Но следующего вопроса Эрики я предугадать не мог.

– Кейн, ты женишься на мне?

Не понял? Я тут размышляю над именами наших будущих детей, а Эрика интересуется, женюсь ли я на ней? Или это шутка такая?

Нет, оказалось, она не шутила. По выражению лица Эрики можно было точно сказать – мой ответ ее расстроил. Она, конечно, что‑ то там сказала, что у нас все и всегда не по правилам, но в ее глазах появилось такое странное выражение… не могу определить, но это явно не безудержная радость. Скорее мрачное отчаяние и горькое осознание своей несчастной судьбы. Я решил прервать это в самом начале, пока дело не дошло до слез.

– Какую ты предпочитаешь свадьбу, пышную, с кучей родственников, или уехать в эти выходные в Лас Вегас?

Я добился своей цели. Это расстроенное выражение лица словно стерли губкой, и на его месте появились совсем другие чувства – удивление, возмущение и… счастье.

– В эти выходные? Ты что, с ума сошел? Я не собираюсь выходить замуж прямо сейчас, мне просто хотелось узнать твои мысли на этот счет.

Я решил отыграться за то недоверие ко мне Эрики, которое, между прочим, обидело меня.

– Интересно, это только моей будущей жене надо разъяснять вслух, и желательно неоднократно, то, что и так давно понятно, или это относится ко всем женщинам?

Эрика, успокоенно выдохнув, прижалась ко мне:

– Не буду говорить за остальных, но мне – да. И лучше в письменном виде и в трех экземплярах.

Что‑ то эти слова мне напомнили. А, точно, она повторила мою же вчерашнюю реплику. Я усмехнулся и повернул ее лицо к себе. Помолвку надо закрепить поцелуем, правда?

Наши губы соединились. Нежный, ласковый поцелуй – сейчас не нужна была страсть, она и так кипит в нас постоянно. Но в эту минуту мы просто показывали – или подтверждали то, что знали уже давно – друг другу свои чувства, свою готовность разделить их, свое желание проделывать это всю оставшуюся жизнь Я отдавал столько же, сколько брал, и Эрика делала то же самое. Наша совместная жизнь не всегда будет усыпана лепестками роз, я это предчувствовал, но надеялся, что мы справимся с этим. Вместе.

Воздух в легких закончился, мы оторвались друг от друга, и я вдруг вспомнил еще об одном аспекте помолвки, важном для девушек.

– Кольца у меня, кстати, все равно сейчас нет.

А когда это, действительно, у нас все было по правилам? Эрика подняла руку, выразительно потрясла ею перед моими глазами и сообщила:

– Ты подарил вот это. Эта штука круче любого кольца, по крайней мере, мне так кажется.

В общем‑ то, я и не ждал, что Эрика немедленно потребует кольцо с бриллиантом в n‑ цать каратов, поэтому со спокойной душой ответил на ее поцелуй. Поиск колледжа может немного подождать…

* * *

В понедельник утром Эрика решительно заявила, что не является инвалидом, поэтому в школу пойдет. Я не стал сильно возражать, так, чисто для проформы, только чтобы посмотреть, как у нее вспыхивают глаза, и на щеках загорается гневный румянец. Расставаться с Эрикой на полдня мне совершенно не хотелось, особенно после нашего выяснения отношений. Единственное, что меня смущало – это новая волна сплетен, которая просто обязана была возникнуть после моих демонстративных поцелуев с Эрикой, а также появления у нас браслетов‑ неразлучников.

Я угадал, но частично. Слухи действительно расползались по школе, как тараканы при неожиданно включившемся свете, и связаны они были со мной и Эрикой, но только касались не наших нежно‑ собственнических отношений. В школу вернулся Сандерс. Мне об этом любезно сообщили еще до первого урока, и я с некоторой тревогой ждал истории, которая была у нас общей. Насколько я понимал, в школе уже делали ставки на то, когда случится наша следующая драка. О причине говорить было глупо – она не отходила от меня ни на шаг, причем по собственной инициативе.

Опасения оказались излишними – Сандерс изменил свое расписание так, чтобы не встречаться со мной и, соответственно, с Эрикой. Нельзя сказать, что я расстроился, узнав об этом. Мне не хотелось жить, как на вулкане, каждую секунду ожидая возможного нападения.

С Кристиной вопрос тоже, похоже, был закрыт. По крайней мере, она больше не поджидала меня в коридоре и в холле после уроков и не смотрела большими жалостливыми глазами, изображая неземную любовь. Эрика сказала, что больше не встречается с ней на физкультуре, и несколько раз попыталась выяснить, о чем именно был наш памятный разговор в женском туалете ресторана. После нескольких бесплодных попыток – я либо спрашивал ее в ответ о чем‑ нибудь более занимательном, либо вместо ответа начинал целовать, что тоже приводило к нужному мне результату – Эрика перестала интересоваться этим. Вряд ли она совсем уж потеряла желание узнать, но я не собирался раскрывать тайну. Пока Кристина не трогает ни меня, ни мою девушку, я тоже выполняю наш договор.

Когда дней через десять мне рассказали, что Кристина стала официальной девушкой Сандерса, я не удивился. Вполне естественно, что она, потеряв надежду подцепить на крючок меня, переключилась на другого. Оставался, правда, вопрос – зачем она нужна Сандерсу – но это были уже его проблемы, я не собирался забивать себе этим голову. У меня была Эрика, мы привыкали жить вместе, как и все нормальные пары.

Мы делали уроки, готовили, потом ели то, что получилось, иногда ссорились, потом мирились и любили друг друга. Мы каждую ночь засыпали в объятиях друг друга и так же просыпались. Нам не хотелось разлучаться, даже на вошедших в привычку ежесубботних посиделках у Кэтрин Эрика, как правило, сидела на моих коленях и смешно морщилась, когда споры между мной и Мэттом или комментарии по поводу футбольного матча становились чересчур громкими. Да, я изменился. Я больше не отмалчивался, угрюмо сидя в углу с банкой пива в руках, а включался в общий разговор, и мне это нравилось. Может, посторонние по‑ прежнему видели во мне мрачного парня в черной кожаной куртке, но мне было совершенно ясно, что моя семья замечала произошедшие со мной изменения и тихо радовалась этому.

Время шло. Минуты складывались в часы, часы в дни, дни в недели. Незаметно пролетел февраль, наступила календарная весна, хотя по погоде этого нельзя было сказать. Зима упорно цеплялась за свое положение, продолжая доказывать, что она еще хозяйничает здесь. Но все когда‑ нибудь заканчивается, и приход весны был неизбежен. Во второй половине марта это стало отчетливо ясно. Весна ощущалась везде – и в изменившемся, потеплевшем воздухе, и в том, что темнело сейчас позднее, и в не затихающем гомоне каких‑ то птиц в кустарнике под окнами. Особенно это раздражало по утрам, когда этот щебет заменял будильник, который, к сожалению, нельзя было выключить.

В эту субботу мы разделились. Девушки твердо заявили, что хотят девичник, потому что мы, видите ли, мешаем своими некультурными возгласами наслаждаться обсуждением вечных ценностей. Мы не стали возражать, хотя под „вечными ценностями“ наверняка подразумевался какой‑ нибудь слезливый женский роман. Зная, что Эрика не любит такое читать, я сомневался, будет ли ей весело, но, поскольку расстаться мы должны были часа на два‑ три, не больше, то не стал возражать. Мы, в свою очередь, пожали плечами и ушли в тренажерный зал, давая девушкам возможность отдохнуть от нашего общества.

Немного размявшись, предвкушая хороший вечер с девушками, который должен будет закончиться не менее приятной ночью, мы постучали в квартиру Кэтрин. Дверь распахнулась практически мгновенно, но Кэтрин, стоявшая на пороге, предстала перед нами не расслабленной, довольной жизнью и непритязательной болтовней девушкой, а взвинченной и дерганой.

– Что случилось? – мгновенно насторожился я.

– Ты телефон включаешь хоть иногда? – вместо ответа заорала она. – И вы, – обратилась Кэтрин к Дереку и Мэтту.

– Мой разрядился, – пожал плечами Дерек.

Мэтт просто буркнул, что оставил телефон дома. Мой сотовый был при мне, но выключенный. Я вспомнил, что выключил его еще утром, чтобы нас с Эрикой никто не отвлекал, а потом, похоже, просто забыл про это. На телефоне было пятнадцать пропущенных звонков, все от Кэтрин.

– Какой смысл носить при себе сотовые, если вы все равно не отвечаете на звонки? – кипела от возмущения Кэтрин.

Я оборвал ее пламенную речь.

– А теперь, может, ты пояснишь, чем вызвана такая необходимость в нашем срочном присутствии? – Я начал нервничать, хотя Кэтрин могла просто дозваниваться, чтобы попросить чего‑ нибудь купить, к примеру, у них пиво кончилось. И кстати, где моя девушка?

Я осторожно отодвинул сестру, стоящую у меня на дороге, в сторону и сделал пару шагов вперед, заглядывая в комнату.

– А где Эрика? – уже чувствуя надвигающиеся неприятности, поинтересовался я. В комнате ее не было. Это, безусловно, ни о чем не говорило, но тревога усилилась.

– Не знаю, – резко ответила Кэтрин.

– Что значит – „не знаю“? – обернулся я к ней.

– То и значит – „не знаю“! – рявкнула она в ответ. – Твоя девушка сообщила, что ей надо срочно с кем‑ то переговорить, и вылетела из дома прежде, чем я успела ее остановить. Я тут же начала звонить и ей, и тебе, но вы действительно созданы друг для друга – ни один не соизволил ответить!

– Кэтрин, притормози, – я старался сохранить спокойствие, чувствуя, что оно мне еще потребуется. – С кем переговорить?

– Понятия не имею! – никак не могла успокоиться сестра. Дерек обнял ее, притягивая к себе, и начал поглаживать руки сестры.

– Кто‑ нибудь объяснит мне, что происходит? – подключился к общему шуму Мэтт, до этого недоуменно наблюдавший за нами. Единственным островком спокойствия в общем бедламе оставалась Синтия, мирно сидевшая в кресле со стаканом в руке.

– Синтия? – обратился я к ней, понимая, что от Кэтрин толку сейчас, пока она так взвинчена, не добьешься. – Что случилось, не подскажешь?

– Так тебе все Кэтрин сообщила, – невозмутимо ответствовала девушка. – Но, если ты так хочешь, повторю. Эрика внезапно сорвалась с места и убежала, крикнув на прощание, что ей надо с кем‑ то поговорить. Все. Конец истории.

Я ничего не понимал. С кем Эрике могло вот так срочно потребоваться пообщаться?

– А о чем вы говорили до этого? – озвучил я светлую мысль, пришедшую мне в голову.

– О собаках, – с готовностью ответила Синтия.

В конце туннеля забрезжил свет. Мое сердце сжалось от мрачного подозрения, что это были не просто собаки.

– О каких? – из последних сил сохраняя невозмутимость, поинтересовался я.

– О бойцовых. – Синтия спокойно отпила из стакана. – Ну, если быть точным, то прямо перед уходом Эрики разговор шел не совсем о собаках. Рой рассказал нам о новом псе, которого сегодня выставляет Ник Паттерс. Я вспомнила об этом, а Эрика вскочила и убежала.

– Блядь! – это было все, что я высказал вслух, срываясь с места точно так же, как моя девушка. В голове у меня, однако, пронесся куда более обширный комментарий, цензурными в котором были лишь предлоги. Адресован он был всем подряд – Синтии, Паттерсу, Эрике, чертовой псине и себе. Я же знал, черт возьми, как моя девушка относится к этой собаке! Так какого хрена я откладывал и откладывал на потом разговор с Паттерсом? Мне все время казалось, что я еще успею, что все равно пса, если я договорюсь о продаже, пока некуда девать, и ничего с ним не случится в питомнике. Я недооценил то ли исключительную преданность Эрики собаке, то ли такую же ее глупость, и все это привело к тому, что сейчас я стоял у двери в свою квартиру и, считая каждую секунду, открывал ее. Предчувствие, появившееся у меня после того, как я увидел пятнадцать пропущенных вызовов, сейчас орало во все горло.

Ключ никак не проворачивался в замке. Я вдохнул и на секунду закрыл глаза, собирая по крупицам самообладание. Если я сейчас буду нервничать, то ни к чему хорошему это не приведет. Еще раз сделав вдох, я толкнул дверь и ничуть не удивился, когда она открылась. Мог бы и сразу догадаться. Эрике некогда было закрывать ее на замок. Мой Девил слишком торопилась спасти свою псину.

Я не просто так хотел заскочить домой. Да, внутренний голос кричал, что дорога каждая секунда, но одновременно я подозревал, что стоит прихватить с собой оружие, и не собирался отмахиваться от этого чувства

На то, чтобы достать из тайника пистолет и засунуть его за пояс джинсов, времени много не потребовалось, а вот закрывать за собой дверь я не стал.

Я мчался по скользкому влажному темно‑ серому асфальту, не обращая внимания на изумленные лица изредка встречающихся прогуливающихся парочек или отдельных индивидуумов. Мне было наплевать – впрочем, как и всегда – на то, что они подумают. Меня подгоняла мысль, бьющаяся в голове: „Быстрее, быстрее, быстрее! “ Сейчас все остальные эмоции, все чувства отступили на второй план. Главным сейчас было – как можно скорее добраться до места и убедиться в том, что с Эрикой все в порядке.

Адреналин, бушующий в крови и смешанный с все возрастающей тревогой, привел к тому, что до питомника я добрался в рекордные сроки. В ворота я влетал, уже достав из‑ за спины пистолет, на ходу снимая его с предохранителя, повинуясь приказу все того же предчувствия. Если оно не оправдается, и я увижу Эрику, мило беседующую с Паттерсом – ну что же, просто уберу оружие назад. В голове еще пронеслась мысль, что мой вид с огнестрелом в руке рядом с общающейся парочкой будет сильно напоминать сцену ревности из дамского романа. Ну, а если…

Что „если“, я додумать не успел, поскольку застыл, как вкопанный, добравшись до места проведения собачьих боев. На то, чтобы оценить обстановку, ушла доля секунды. Эрика была с Ником, но, к сожалению, не вела с ним светские разговоры, а отчаянно вырывалась из его рук. Даже если бы это были любовные объятия, я не рассвирепел бы так сильно. Эта любительница животных стремилась присоединиться к собакам, грызущимся прямо перед ней. На первый взгляд там сцепилось не меньше трех псов, и, не сомневаюсь, что любимая собачка Эрики была в гуще событий. Паттерс удерживал мою девушку с большим трудом, одновременно пытаясь выкрикивать ценные указания своим шестеркам.

Я дернулся было к Нику, чтобы помочь ему справиться с плохо соображающей, но от этого не менее упорно отбивающейся Эрикой, успел сделать пару шагов, как вдруг мой Девил как‑ то особо сильно задела Паттерса по запястью. Парень заорал уже от боли и автоматически разжал руки. Девушка, естественно, упала. Прямо рядом с рычащим и крутящимся мохнатым клубком. Стукнув по лапе одну из собак.

Эрика успела откатиться в сторону, но не больше, чем на ярд, когда задетая ею псина решила сменить объект нападения, развернулась и бросилась на девушку, целясь в горло.

Думаю, что эта картина до конца моей жизни будет приходить в мои кошмары – Эрика клубком скорчившаяся на земле, прикрывающая руками голову, и обезумевшая собака, кидающаяся на нее, и совсем не для того, чтобы лизнуть в щечку.

У меня было не больше двух секунд. В голове что‑ то щелкнуло, и внезапно все вокруг замедлилось. Я видел, словно в замедленной съемке, как собака бросается на Эрику. Все мысли, все ощущения пропали, исчезли, испарились. Я не слышал ничего – меня словно накрыло толстым ватным одеялом, заглушающим все звуки. Я практически ничего не видел – все окружающее расплылось в одно темно‑ серое пятно – кроме собаки и Эрики. Вот это стояло перед моими глазами даже слишком четко. Я не успевал оттащить девушку в сторону или просто закрыть ее собой – был слишком далеко. Никто не успевал.

Я сделал то, что должен был сделать, и что было единственным выходом в создавшейся ситуации – поднял руку и выстрелил, практически не целясь. Негромкий щелчок ударил по ушам, как взрыв авиабомбы. Все в том же замедленном мире я увидел, как собака дергается от попавшей ей в голову пули, и ее тело падает на лежащую Эрику, заливая и мою девушку, и снег под ней горячей темно‑ красной жидкостью.

Я резко выдохнул, только сейчас осознавая, что не дышал, и моргнул. Мир пришел в нормальное состояние.

Вернулись звуки – я услышал и мат Паттерса, и все еще рычащих собак, и свое собственное сердце, надсадными молоточками стучащее в ушах. Вернулось зрение – я видел, как парни оттаскивают уцелевших псов в сторону, как держится за запястье Ник, ничуть не удивленный моим появлением, как неподвижно лежит Эрика. Вернулись чувства – сначала дикое облегчение – я успел, потом тревога – почему девушка не двигается, потом гордость за отличный выстрел и сожаление, что собаку пришлось убить. Но все это перекрывала слепящая ярость. Ну, даже если Эрика, несмотря на все предупреждения, явилась сюда – какого хрена она лезла в драку? Там ей что было нужно? Когда она научится – и научится ли вообще когда‑ нибудь? – сначала думать, а потом уже действовать? И что делать мне, ведь я не могу быть с ней двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю? На сколько еще хватит моей удачи? Да и моего терпения, если на то пошло?

Пока в моей голове проносились все эти мысли, я, засунув пистолет опять за спину, подошел к Эрике и стащил с нее тяжелое тело мертвой собаки.

– Вставай, – коротко приказал я, еле сдерживаясь. Мне страшно хотелось рывком поднять девушку на ноги и всыпать ей за все хорошее, как вербально, так и физически. Но это может подождать до того момента, как мы окажемся наедине. Здесь слишком много свидетелей, а мне совершенно не хотелось новой волны слухов о жестокости Грейсона. Паттерс, может, ничего и не скажет – я видел ужас на его лице, когда Эрика упала, он явно понял бы меня – но насчет остальных уверенности не было.

Эрика не шевельнулась. Точнее, она опустила руки и открыла глаза, не сделав и намека на то, что собирается подниматься. Наши взгляды встретились. Судя по поспешному отворачиванию головы, то, что читалось в моих глазах, ее не впечатлило. Или наоборот, слишком впечатлило.

– Вставай, – повторил я и, чуть подумав, протянул руку. Эрика уцепилась за нее и поднялась, усиленно стараясь не встречаться со мной взглядом. В общем, не могу ее за это винить. Ярость, обуревавшая меня, никуда не делась и даже еще усилилась при виде того, как позеленела Эрика, заметив кровь на своих джинсах и тело собаки, неподвижно лежавшее на багрово‑ красном снегу. А что ты хотела? Если бы не твое идиотское поведение, сейчас все было бы в порядке!

Я сжал кулаки, присел и коснулся морды собаки. Нет, ни одного шанса, что она жива.

– Извини, Паттерс, – невыразительно, сдерживая эмоции, сказал я. – У меня была пара секунд на размышление, и пришлось стрелять наверняка.

– Я не виню тебя, – ответил Паттерс. – Будем считать, что бой состоялся. Судя по тому, что эту ирландскую скотину задели только один раз, он стал победителем.

– Состоялся? – оживилась Эрика. И куда только делись бледность и нездоровый вид? – Тогда я забираю Шира. Ник, ты обещал! – Девушка кинулась к своей любимой собачке, вырвав поводок у ошарашенного Шона Вендерса. Я и Паттерс примерно с таким же опешившим выражением наблюдали, как счастливая девица тормошит и осматривает не возражающего против такого обращения пса.

– Грейсон, кажется, из нас двоих повезло все‑ таки мне. Надо же, а когда‑ то я завидовал тебе, – высказался Ник с усмешкой. Я не мог с ним не согласиться. По крайней мере, сейчас, когда львиная доля моего самообладания уходила на то, чтобы сдерживаться и не наорать на Эрику.

– Иногда мне тоже так кажется. Покажи руку, – обратился я к Паттерсу, видя, что он осторожно двигает запястьем.

Эрика что‑ то там сказала, то ли нам, то ли своему любимцу – мы не расслышали. У меня был некоторый личный опыт вывихов и растяжений, поэтому, осмотрев запястье Паттерса, я удовлетворенно заключил:

– Вывиха нет, только растяжение.

– Ну и хорошо, – расслабился Паттерс. – А болит, блядь, как перелом.

Эрика, оказывается, обращалась к нам и переспросила погромче:

– Вы о чем, а?

– Эрика, ты досталась Грейсону не иначе как в наказание за грехи, – с каким‑ то непонятным удовлетворением в голосе пояснил Паттерс. Эрика даже оторвалась от собаки, чтобы посмотреть на меня. Надо полагать, она ждала, что я сейчас буду возражать и кричать – это неправда, ее присутствие в моей жизни – это один непреходящий праздник!? К сожалению, сейчас я был склонен согласиться с Паттерсом и только кивнул.

– И явно из предыдущей жизни. В этой я вряд ли успел столько нагрешить. Пойдем.

Эрика возмущенно смотрела на меня. Она так и не поняла, что последнее предложение относится к ней? Она не видит, что у ее любимца окровавленный бок, и было бы неплохо, чтобы его осмотрели?

– Пойдем, – отрывисто повторил я. – Надо показать Шира кое‑ кому. Паттерс, я свяжусь с тобой завтра. – Не сомневаюсь, что Паттерс отыграется на мне по полной программе. Хотя… Он достаточно много заработал на победе Шира. Насколько я понимал, на него мало кто ставил, учитывая слухи, ходившие по школе про бойцовые качества этой псины. Так что мы еще поговорим, Паттерс, кто кому и за какой моральный ущерб должен…

– Ладно, – согласился Ник. – Постарайся не убить своего Девила.

Да, это был хороший совет. Эрика, возможно, посчитала это шуткой, но у меня, как только взгляд падал на окровавленный снег, руки автоматически сжимались в кулаки.

– Попробую. – Я больше не стал ничего говорить и быстро направился к выходу, не проверяя, идет ли за мной Эрика. Может, минут через тридцать – сорок, когда я окажусь в другом месте со стаканом чего‑ нибудь расслабляющего, у меня получится не придушить ее, но пока…

– Кейн, подожди! – окликнула меня Девил. Я не стал оборачиваться, но слегка притормозил. Если Эрика сейчас побежит по скользкому подтаявшему снегу, то, безусловно, споткнется и, учитывая ее талант находить неприятности на свою вторую половину, растянет ногу. В лучшем случае. А это последнее, что мне сейчас надо. Перед моими глазами и так стояла ужасная картина – собака, кидающаяся на Эрику. При одном этом воспоминании по телу прокатывалась волна противной холодной дрожи, и к горлу подступал комок.

Эрика догнала меня.

– Кейн, куда мы идем?

А действительно, куда? У меня был только один вариант – Дэвид Грин, учитель биологии. Он часто предлагал свою помощь в качестве друга, и вот, похоже, настал случай воспользоваться этим.

– К Дэвиду, – коротко ответил я. И, понимая, что, если Эрика сейчас начнет извиняться или просто щебетать, я сорвусь, начну орать на нее, на пса, на самого себя, и все станет еще хуже, добавил, – и лучше помолчи. Я и так еле сдерживаюсь.

Выражение лица Дэвида, когда он увидел меня, Эрику в заляпанной кровью одежде и огромного пса, было неповторимым. Он быстро и встревоженно взглянул на меня.

Я едва заметно пожал плечами, сообщая, что я здесь, в общем‑ то, не при чем. Дэвид успокоился и переключил свое внимание на мою девушку.

– Эрика, с тобой все хорошо?

– Да, – как‑ то чересчур быстро ответила она.

Я не выдержал.

– С головой у нее явно не все в порядке, раз лезет туда, куда не следует, – тихо, но с чувством пробурчал я. – Но это уже не лечится.

Дэвид посторонился, пропуская нас, и они с Эрикой начали осматривать собаку, которая, к некоторому моему удивлению, довольно спокойно отнеслась ко всему происходящему. Возможно, этому способствовали уговоры Эрики, присевшей рядом с псом и что‑ то шепчущей ему на ухо. Меня, например, передергивало при виде того, что моя девушка абсолютно без опаски треплет малознакомого пса. То, что он в буквальном смысле ел у нее с рук, спокойствия мне не приносило. Я не склонен был доверять зверю с такими большими зубами.

Чтобы не смотреть на живописную картину „Девица, засовывающая голову в пасть собаке“, я прислонился к косяку и уставился в пустое пространство, стараясь отключиться от происходящего. Полностью это сделать не удавалось – подсознательно, хоть и было понятно, что не успею среагировать, если Шир решит прокусить Эрике руку, я все равно напрягался, и это создавало дополнительное воздействие на меня.

С собакой все оказалось в порядке, и на повестке дня встал вопрос – куда ее девать? Думаю, если бы я перекупил Шира у Паттерса обычным путем, то как‑ нибудь решил бы эту проблему. Но вот прямо сейчас мне совершенно не хотелось этим заниматься. Очень надеюсь, что Эрике не придет в голову временно пристроить собаку на старом месте – в вольере собачьего питомника. Если она будет таскаться туда ежедневно – я точно поседею раньше времени.

К моему – или обоюдному? – счастью Дэвид предложил временно приютить собаку. Я немного расслабился. Адреналин, кипевший в крови, начал растворяться, и ему на смену приходила моральная усталость.

– Если тебе разрешат, конечно, – произнес мистер Грин, переведя на меня вопросительный взгляд.

Что? А Эрике можно что‑ то запретить? Она с самого начала не обращала внимания на все мои ценные указания, тут же влипая обеими ногами в очередные неприятности.

– Пусть уж лучше ходит сюда, чем в питомник. Спасибо, Дэвид, – искренне поблагодарил я. Возможно, это прозвучало немного жестко, но, учитывая все события этого вечера, ничего странного в этом не было.

Дэвид, оглядев нас обоих, забрал у Эрики поводок и по‑ дружески посоветовал отправиться домой. Очень своевременный совет. Самое главное, что он полностью совпадал с моими собственными желаниями. Я кивнул, повернулся и вышел.

Холодный влажный воздух мартовского вечера ударил мне в лицо, смывая остатки нервного возбуждения и оставляя взамен одно желание – добраться домой, принять чего‑ нибудь расслабляющего и завалиться на диван. Это желание перекрыло все мои чувства. Я шел на автопилоте, не замечая, что Эрика задержалась на пороге. Я не слышал, как она окликнула меня, только машинально отметил, что ее рука легла на мое предплечье. Я устал. Просто устал, злился и все еще боялся. Сейчас все вроде бы было хорошо, Эрика рядом, живая и здоровая, только слегка испачканная, ее песик в хороших руках, но страх не проходил. А что будет, если в следующий раз я не успею? Что, если ей придет в голову познакомиться с крокодильчиком? Или заняться экстремальным видом спорта? Или взломать базу данных Пентагона? Что тогда? Мысль о том, чтобы приковать ее наручниками к кровати, еще никогда не казалась мне столь привлекательной, но я прекрасно понимал, что это нереально…

– Кейн! – жалобно позвала меня Эрика, вырывая из раздумий. – Поговори со мной. Пожалуйста.

Я остановился и еле успел подхватить ее, споткнувшуюся и чуть не упавшую. „Яркое подтверждение моим словам“, – горько подумал я.

– Кейн! – опять повторяет Эрика. Мы стоим в освещенном круге под фонарем. Уже стемнело, и игра света и тени только подчеркивает большие глаза Эрики, ее лихорадочный румянец на остро очерченных скулах, растрепавшиеся волосы… Красивая, несмотря на испачканную одежду и пятно на щеке, но встревоженная. Я отвлекаюсь от бездумного любования и стараюсь сосредоточиться на сбивчивой речи Эрики. Как оказывается, зря. Потому что первые же слова, доходящие до моего сознания – это: „Псина рванулась, и прямо на меня, и я упала…“ Перед моими глазами мгновенно встает эта картина, страх и ярость, которые, как я считал, уже отправились на сегодня отдыхать, просыпаются и оживают, разворачиваясь из крохотного комочка в темную ледяную субстанцию, заполняющую меня изнутри. Мне не нужно напоминать, что я мог потерять тебя, Эрика… Что это действительно была чистая случайность – то, что я, не целясь, смог попасть в собаку, и не в лапу, а в голову… то, что ты сейчас стоишь здесь, оправдываясь, словно напроказившая маленькая девочка, и предлагаешь тебя наказать… А кто был бы наказан, если бы на снегу осталось лежать твое тело? Что бы сделал я, увидев, как на моих глазах рвут горло моей любимой девушке, учитывая заряженный пистолет в моих руках?

„А что будет дальше? “ – шелестит внутри вкрадчивый голос. – „Эрику уже не изменить, она так и будет, не раздумывая, находить проблемы для всех окружающих, и рано или поздно это кончится плохо… для нее… или для тебя… или еще для кого‑ нибудь… Ты можешь прекратить это прямо сейчас. Расстанься с ней – прямо сейчас. Скажи, что тебе надоело терпеть ее выходки, что когда‑ нибудь ты не успеешь, что ты не хочешь брать на себя ответственность за ее проблемы…“

„Нет! “ – резко обрываю я свой внутренний голос. Всегда такой рассудительный, сейчас он говорит явную чушь. – „Я просто не могу этого сделать. Мне стоило гигантских усилий согласиться отпустить ее, когда я считал, что Эрика ненавидит меня… А сейчас… мы любим друг друга“.

„Это она‑ то любит? “ – взрывается внутренний голос. – „Твой Девил наплевала на то, что может пострадать сама, хотя ее неоднократно предупреждали, наплевала, что тем самым может сделать больно тебе, и потащилась спасать собаку! “

Эрика стоит передо мной с абсолютно потерянным видом, молча и не шевелясь, побледневшая и испуганная, не сводя с меня подозрительно блестевших глаз. С каждой секундой на ее лице все отчетливее читаются отчаяние и… боль от утраты. Она считает, что теряет… меня?

„А как же! “ – ехидно подтверждает внутренний голос. – „Кто в здравом уме и твердой памяти согласится связать свою жизнь с безбашенной девчонкой? “

„Я! “ – не раздумывая, сообщаю… не знаю кому – себе, внутреннему голосу (или это тоже себе? ), Эрике, любому желающему…

„Она выбрала собаку, а не тебя“, – продолжает настаивать внутренний голос.

С лица Эрики сползают последние краски, растворяясь в окружающей нас темноте, которая концентрируется вокруг небольшого освещенного пятачка мокрого темно‑ серого асфальта. Мне кажется, что девушка сейчас стоит на месте только потому, что просто не может шевельнуться, уже поверив в финал наших отношений, завершение нашей короткой совместной жизни, конец света, после которого все схлопнется в одну точку и прекратит существование.

„И правильно“, – удовлетворенно сообщает внутренний голос.

„Она не знала – не осознавала – с чем имеет дело! “ – мысленно кричу я ему и прихожу в себя, сбрасывая покрывающий меня кокон из ледяной субстанции, которая, кажется, просочилась наружу и пропитала все тело.

– Ты понимаешь, что творишь? – обнимаю я Эрику, притягивая к себе. Это можно не спрашивать, и так ясно, что она не осознавала опасность своих действий, но я уже не могу больше молчать, слова рвутся из меня, как арабские скакуны из горящей конюшни. Я что‑ то шепчу Эрике, крепко прижимая к своей груди, не в силах отпустить, не понимая, как я – мой внутренний голос – вообще мог подумать о том, как расстаться с ней. Только с Эрикой я чувствую себя цельным, только с ней я живу, а не существую, только она показала мне, что в мире, кроме черно‑ серых тонов, существуют и яркие краски. Шепот смешивается с бессвязным лепетом и отчаянными всхлипываниями моей девушки. Моей любимой.

Она поднимает голову и встречается со мной взглядом. В ее заплаканных глазах ясно видны надежда, любовь и … страх? Что, опять? Я уже внутренне напрягаюсь, с опасением ожидая ее следующих слов.

– Я люблю тебя, – шепчет она.

В эту секунду я понимаю, что сделал тот единственно правильный выбор. Да, у нас будет еще много всего – и хорошего, и плохого, скучной нашу совместную жизнь вряд ли можно будет назвать, но я не променяю ее ни на какую другую, и…

– Да поможет мне бог, потому что я тоже люблю тебя, – со стоном произношу я.

Мы целуемся, прощая друг друга.

Мы целуемся, потому что только что потеряли и вновь нашли друг друга.

Мы целуемся просто потому, что любим друг друга.

Мы принадлежим друг другу – отныне и навсегда.

И у нас все будет – и дети, и два кота – черный и белый, и собака… Впрочем, собаку из списка можно вычеркнуть – она у нас уже есть.

Я отрываюсь от нежных губ Эрики, переводя дыхание, но продолжаю крепко прижимать ее к себе.

– Кто‑ то что‑ то говорил про наказания, – вслух размышляю я. – Самое время приступить к этому, тебе не кажется? – и в качестве аванса сильно сжимаю ее попку. Вместо ответа Эрика опять тянется к моим губам.

Да поможет мне бог, потому что я действительно люблю ее!

Эпилог

Эрика

Нас разбудил громкий настойчивый стук в дверь. С трудом вывалившись из теплой дремоты, я разлепила один глаз. Яркие солнечные лучи пробивались сквозь занавески, так что цифры на часах были видны четко и ясно. Семь утра. Покопавшись в памяти, я выудила из нее, что сегодня суббота, и вставать рано не надо. Хотя… сегодня же выпускной: торжественное собрание, раздача слонов – то есть аттестатов, искренние поздравления администрации, которая наконец прощается с нами, и не очень искренние – родственников, вынужденных опять принять под свое крылышко любимых деток на ближайшую пару месяцев, пока не начались занятия в колледжах.

Я ткнула Кейна в бок.

– Иди открывай.

– Почему я? – сонно возмутился он.

Стук повторился снова, не менее громко и настойчиво.

– Потому что это твоя сестра, – пробурчала я, подчеркивая слово „твоя“. – Больше некому. Только она может явиться в такую рань субботним утром.

Кейн, проворчав себе под нос что‑ то явно нецензурное, выполз из‑ под простыней, натянул на себя шорты, не утруждаясь поиском трусов, и вышел в коридор, прикрыв за собой дверь спальни. Я закрыла голову подушкой, спасаясь от света, заливавшего комнату и тихого разговора в прихожей, чтобы урвать еще несколько минут сна. Кажется, я опять начала проваливаться в ждущую меня темноту…

– Эрика?

О черт! Только не это! Мать‑ мать‑ мать… Похоже, я произнесла это вслух, потому что очень знакомый голос подтвердил:

– Точно, это я. Ну, ты так и будешь прятаться под подушкой или все‑ таки вылезешь и поприветствуешь меня?

Внутренне простонав, я отбросила подушку в сторону и повернулась.

На краю кровати сидела моя мама. Жаль. Я все‑ таки надеялась, что ошиблась. Она ничуть не изменилась со времени нашей последней встречи – все те же голубые глаза, коротко подстриженные волосы, морщинки на загорелой до черноты коже и полное отсутствие макияжа. В экспедициях на другом краю земли, куда не добралась цивилизация, как‑ то даже в голову не приходит накраситься – так она пояснила мне несколько лет назад.

– Привет, мам.

– Привет, дорогая.

Я потянулась было обнять ее, но в последний момент вспомнила, что совершенно голая. Вчера вечером, после ночи любви мне, естественно, и в голову не пришло одеваться. Собственно, я, даже если бы и хотела, не смогла бы этого сделать, поскольку вырубилась, измотанная, в объятиях Кейна сразу после очередного оргазма.

Я поспешно натянула простыню повыше. Мама внимательно разглядывала меня, и я могу поклясться, зная ее, что она заметила и отпечаток головы Кейна на соседней подушке, и разбросанную в порыве страсти по всей спальне нашу одежду. Черт… В комнате воцарилось молчание, нарушаемое лишь легким шумом на кухне. Кейн, по всей видимости, не стал прерывать долгожданную встречу матери и дочери и решил максимально удалиться от объяснений. Молчание длилось уже слишком долго, и я ляпнула первое, что пришло мне в голову.

– А… а что ты здесь делаешь? – Не самый умный вопрос, ясное дело, но ничего другого я придумать не смогла. Мама чуть приподняла брови.

– Приехала к дочери поздравить ее с окончанием школы. Ты не ждала меня?

– Нет. Точнее, ждала, но ты не звонила, и я решила…

– Я хотела сделать сюрприз, дорогая, – мягко сказала мама. – Но, кажется, сюрприз ждал меня.

Я опустила голову, закрывая лицо прядями волос. Сюрприз, конечно, получился, что и говорить. За все это время я отправила маме два письма, зная, что она все равно их не получит, и в них ничего не говорилось ни об Кейне, ни о Мастере и Девиле… Только скучная короткая информация, что у меня все хорошо и мне ничего не надо. Представляю, как она удивилась, узнав, что дочь живет вместе с парнем и, мало того, спит с ним в одной кровати. Нет уж, я не собираюсь отдуваться в одиночку! Кейн причастен к этой ситуации не меньше меня.

Я, все так же прикрываясь простыней, дотянулась и достала валяющуюся на тумбочке футболку Кейна. Она достаточно длинная, чтобы прикрыть мое тело до середины бедра и скрыть отсутствие на мне белья. Просунув в нее голову и руки, я посмотрела на маму.

– Пойдем на кухню, выпьем кофе, а то я никак не проснусь. Там я тебе все объясню.

– Хорошо, – кивнула она. – Но сначала покажи мне, где у вас, – она подчеркнула последнее слово, – можно помыть руки.

Я осторожно вылезла из‑ под простыни, убедившись, что не сверкнула голой задницей. Хотя кого и в чем я пытаюсь убедить? Один вид полуобнаженного Кейна (а он вышел в одних шортах, раз его футболка на мне) и очевидные признаки того, что мы спим в одной постели, говорят сами за себя.

Прихватив по дороге какую‑ то майку для любимого (я, конечно, всегда готова полюбоваться его обнаженным торсом, но не думаю, что это лучший вид для знакомства с будущей тещей), я показала маме, где ванная, а сама метнулась на кухню.

Кейн, усмехаясь, полусидел на подоконнике.

– Что, застукали на месте преступления? – серьезным тоном, который только маскировал его веселость, осведомился он.

– Тебе еще смешно?! – возмутилась я, подходя ближе, и тут же оказалась в таких родных объятиях. Моя голова сама собой легла на его плечо.

– А тебе нет? – хмыкнул Кейн, приподнимая мой подбородок и быстро целуя меня.

– Кейн, ты понимаешь, что ей надо будет все объяснить? – Я чуть повысила голос, но недостаточно громко, чтобы его можно было расслышать в ванной комнате, где сейчас, к тому же, текла вода.

– Ну и объясним, – пожал плечами Кейн. – В чем проблема‑ то?

Вдруг его тон изменился.

– Или ты не хочешь посвящать родителей в наши отношения?

– Нет! – почти заорала я, возмутившись при одной мысли, что Кейн даже подумал об этом. – Нет, – уже тише повторила я, видя, как постепенно исчезает суровое выражение, появившееся на его лице. – Просто… не думаю, что им нужно знать обо всем. – Я замялась, надеясь – он поймет меня. О чем‑ чем, а об отношениях Мастер – Девил я не собиралась сообщать родителям. Кейн крепче прижал меня к себе и снова коснулся моих губ.

– О чем еще ты хочешь умолчать?

Я задумалась. Может, не стоит вот так сразу сообщать маме, что я собралась замуж? У нее сразу же возникнет подозрение о беременности, а последнее, что я хотела бы сейчас выслушивать – это назидательная речь о раннем появлении детей.

– Давай пока не будем говорить о помолвке, – робко попросила я, поднимая голову и вглядываясь в лицо Кейна. По нему скользнула тень, и я быстро добавила:

– У нас еще будет возможность сообщить об этом. Не хочу выслушивать лекцию о нашем юном возрасте.

Кейн невозмутимо, хотя в его глазах при внимательном рассмотрении можно было заметить сожаление и огорчение, сказал:

– Если ты так хочешь.

Я мгновенно пожалела о своих словах, но отступать не хотелось.

– Да я вообще не знаю, что хочу, и как можно объяснить все то, чему она была свидетелем!

– Положись на меня. При одном взгляде на мое тело, – Кейн отступил и картинно поиграл мышцами, – любая женщина вообще забудет, о чем спрашивать.

– Ты слишком хорошо о себе думаешь, – облегченно рассмеялась я и, спохватившись, сунула ему в руки майку. – Кстати, да. Оденься. Не стоит смущать мою маму твоей неповторимой красотой.

– Эрика, ты ликвидируешь наш самый лучший аргумент, – ухмыльнулся Кейн, но майку на себя натянул и опять привлек меня к себе.

– Не волнуйся, радость моя. По сравнению с тем, что нас ждет на встрече с моим отцом, самый суровый допрос твоей мамы – сущие пустяки.

Я хотела сказать, что он явно ошибается, но не успела – предмет нашего обсуждения возник на кухне.

– Странная у вас ванная – без защелки, – задумчиво сказала мама.

– Э‑ э‑ э… да, – запнулась я. Как и стоило полагать, первая же фраза мамы поставила меня в тупик. Вот как можно пояснить, почему на двери ванной комнаты отсутствует защелка, не затрагивая местных неординарных традиций?

– Потому что был случай, когда один из местных студентов заперся в ванной и покончил с собой из‑ за несчастной любви, – спокойно ответил Кейн. – И помощь не успела вовремя. Пока его нашли, пока ломали дверь, очень крепкую, к слову сказать. – Я с трудом подавила смешок, вспомнив, как Мэтт с одного пинка вынес нашу собственную дверь. – Он истек кровью в ванне, – продолжал Кейн, нарочито сердито взглянув на меня. – С тех пор, во избежание повтора инцидента, защелки с дверей убрали.

Кейн осторожно отстранил меня в сторону.

– Эрика не познакомила нас, миссис Эванс. Меня зовут Кейн Грейсон. Я парень Эрики.

На лице мамы появилось странное выражение, словно это имя что‑ то говорило ей, и она пыталась вспомнить, что именно.

– Зови меня Энн, – автоматически сказала она, все еще копаясь в памяти. Я вспомнила об обязанностях хозяйки.

– Мама, садись, я налью всем кофе. Ты еще что‑ нибудь хочешь? Я могу быстренько приготовить яичницу.

– Только кофе, дорогая, спасибо. Я не хочу есть.

Но я все‑ таки поджарила омлет, подсознательно стремясь отсрочить неизбежный разговор, который, что бы там не утверждал Кейн, не будет легким и непринужденным. Я все еще не представляла, как мы сможем обойти все скользкие места, вроде совместного проживания, так, чтобы это устроило всех. Конечно, рано или поздно, я сообщила бы родителям об Кейне. Но вот так, после того, как мама свалилась к нам как снег на голову и фактически застала меня с ним в одной постели…

Мы в неловком молчании сидели за столом. Мама небольшими глоточками пила кофе, я нервно ковырялась вилкой в тарелке, и только Кейн выглядел абсолютно спокойным и невозмутимым, словно подобные завтраки повторялись ежедневно на протяжении как минимум нескольких месяцев.

Я понимала, что должна что‑ то сказать, но никак не могла собраться с духом. Да и с чего начинать? Мама, это вот мой парень, и уже полгода я с ним сплю? Надо было сообщить тебе раньше, но как‑ то случая не было?

Мама пришла мне на помощь сама.

– И как давно вы вместе?

Я, внутренне вздохнув, приготовилась отвечать, но голос Кейна остановил меня.

– Практически с самого начала. С того момента, как Эрика приехала в школу.

– Только не говорите мне, что вы влюбились друг в друга с первого взгляда, – проворчала Энн.

Мы с Кейном неосознанно встретились взглядами. По выражению его лица, как всегда, невозможно было прочитать, о чем он думает. Лично в моей голове пронеслась серия мысленных образов.

…Я обливаю его соком в кафетерии…

…Кейн, стоящий в дверном проеме ванной, приказывающий мне выйти…

…Он же в прихожей, собирающийся меня наказать…

…Боулинг, обучение броскам и потом злые слова на кухне, вот на этом самом месте, после которых я окончательно поняла, что люблю его…

…Наше обоюдное признание, на нервах и повышенных тонах, но от этого еще более ценное…

Я настолько потерялась в воспоминаниях, что вздрогнула, услышав голос любимого.

– Нет, боюсь, этого мы вам не скажем. Так получилось, что по оплошности администрации Эрику после приезда поселили ко мне. Пока ей искали отдельную комнату, мы… – Кейн замялся и сказал явно совсем не то, что хотел, – привыкли друг к другу и уже не захотели расставаться.

– И это „привыкли“ означает в том числе и секс? – Мама со стуком поставила чашку на стол и, не мигая, пристально уставилась на Кейна. – Ты соблазнил невинную девочку накачанным телом, толстым кошельком, красивыми шмотками, заморочил ей голову, взамен получив полное обслуживание – и на кухне, и в квартире, и в постели!

Я закрыла лицо руками. Мама, сама того не зная, была и права, и не права одновременно. А она все продолжала:

– Сколько времени прошло с момента ее появления, когда она очутилась в твоей койке? Неделя? Меньше? Посмотри на Эрику! Ты не даешь ей и рта открыть, настолько она запугана! Я не узнаю свою дочь!

Кейн сидел совершенно спокойно, только сжал кулаки до такой степени, что вздулись вены на предплечьях.

С меня было достаточно. Кейн не заслужил всего этого. Я была, как минимум, настолько же причастна к сложившейся ситуации, как и он.

– Десять дней, – холодно сообщила я, прерывая обличительную мамину речь, и тут же поймала на себе удивленный взгляд Кейна. Я улыбнулась ему и повторила, посмотрев уже на маму. – Я легла в его постель через десять дней. И могу точно сказать, что ни шмотки, ни кошелек не были тому причиной. Тело – ну здесь я не могу с тобой не согласиться. Оно привлекло меня со второго взгляда.

– Почему со второго? – хором удивились Кейн и Энн, только в голосе Кейна чувствовалась еще и некоторая обида.

– Потому что первый мой взгляд упал на его лицо, – честно призналась я. Дружный смех несколько разредил напряженную атмосферу. Я продолжила.

– Но, когда я оказалась у него в койке, как ты, мам, выражаешься, то уже несколько дней была точно убеждена, что люблю его.

Похоже, моя информация оказалась новостью не только для моей мамы, но и для Кейна, если судить по его на секунду приоткрывшемуся рту и слетевшей на то же самое время маски невозмутимости. Он быстро принял прежний невозмутимый вид, и надеюсь, что мама это не заметила. Мне удалось увидеть это только потому, что я очень хорошо знала своего Мастера и, к тому же, не сводила с него глаз. А кстати, почему он так изумился? Вроде бы наша обоюдная любовь уже несколько месяцев не является тайной за семью печатями… Но тут я сообразила, что за все это время мы ни разу не удосужились поговорить о том, когда именно влюбились друг в друга. Мы просто приняли это, как данность, не копаясь в прошлом и не вытаскивая на свет божий грустные для нас обоих воспоминания. Мы довольствовались тем, что просто любили и собирались любить всю оставшуюся жизнь.

– Очень интересно, – протянула мама, о которой я как‑ то уже и забыла… – Не хочешь поделиться этими счастливыми воспоминаниями?

– Эрика, – предостерегающе начал Кейн.

– Все в порядке, – улыбнулась я. – Не думаю, что маме очень интересно выслушивать описание нашей первой ночи. – Я тоже умела быть резкой, если хотела. – Ей просто хочется знать, как и положено хорошей матери, каким образом дочь нашла свое счастье. Правда, мам?

Энн молча кивнула. Интересно, но и она, и Кейн ожидали моего рассказа с одинаковым любопытством в глазах.

Черт, вот сейчас, по законам жанра, надо бы не торопясь достать сигарету, медленно закурить, откинувшись на спинку стула, выпустить струйку дыма в потолок, выдерживая театральную паузу, потом отпить кофе, изящно отставляя мизинчик в сторону, и только после этого начать повествование. Но ничего этого я делать не стала. Я просто оперлась локтями на стол и коротко рассказала, не вдаваясь в излишние подробности.

– Мам, у Кейна есть сестра, Кэтрин. Она учится здесь же и живет напротив. Где‑ то через неделю после моего приезда она вытащила нас всех в боулинг. Ты знаешь, что я никогда не была там и, естественно, не умела играть. Кейн… – я запнулась, подбирая нужное слово, – взял на себя ответственность за обучение новичка и делал это настолько вдохновенно и… нежно… А потом, пойдя в туалет, я наткнулась на группу не совсем трезвых парней, которые… хм… позволили себе не совсем вежливые поступки по отношению ко мне.

– Да скажи проще, Эрика, они тебя лапали в углу и лезли с поцелуями, – усмехнулся Кейн.

– Большое спасибо, – я изобразила сердитость и повернулась к нему. – Ты не думаешь, что такие подробности не стоит знать моим родителям?

Кейн поднял руки, сдаваясь.

– Молчу, молчу…

– Нет, спасибо, Кейн, это очень интересно, – поддержала его мама. – Продолжай, дорогая, похоже, ваши отношения начались на необычайно романтической основе.

Я не стала разубеждать ее в этом.

– Точно, – кивнула я. – Короче, когда Стивен полез ко мне, появился Кейн и, оторвав его от меня, немного поговорил с ним о хороших манерах. Ну как я могла не влюбиться в него после этого? – Я нежно улыбнулась Кейну.

– Рыцарь в сияющих доспехах, – прокомментировала мама. – И, конечно, после этого он встал на колени и признался в вечной любви? – В ее скептическом тоне четко читалось – „и ты, дурочка, сразу же поверила ему“.

Я растерянно бросила взгляд на Кейна. Он не собирался мне помогать, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, и явно ждал моего ответа. Черт, а как же его „положись на меня“? Надо было что‑ то отвечать, мама испытующе смотрела на меня. „Честность – лучшая политика“, – решила я, мысленно махнув рукой.

– Нет. Мы еще какое‑ то время скрывали свои чувства, потом поссорились и в порыве эмоций признались в любви.

Я осторожно посмотрела на маму. К моему удивлению, она расслабилась и одним глотком допила остывший кофе.

– Ну слава богу, – обрадовано сказала она. – А то я уже начала думать, что мне подменили дочь. Вот в то, что вы наорали друг на друга, вполне можно поверить.

Я незаметно выдохнула. Оказалось, рано, все еще было впереди.

– А что вы думаете делать дальше? – продолжила допрос Энн.

– Колледж, – ответил Кейн. – Мы оба поступили в один и тот же. И, миссис Эванс… Энн… Не волнуйтесь, я возьму на себя оплату обучения Эрики. У меня есть собственные средства.

Мама неожиданно резко поставила чашку на стол.

– Я так понимаю, это вряд ли будет заштатный колледж где‑ то на задворках страны? – язвительно произнесла она. – Сын Картера Грейсона – я ведь не ошиблась, ты его сын? – не будет учиться где‑ то, кроме Лиги Плюща?

– Принстон, – кивнул Кейн.

– Тогда в качестве кого поедет с тобой моя дочь? – повысила голос мама. – Содержанки? Которую можно в любой момент выбросить за дверь, как только она тебе надоест?

Вот тут, похоже, растерялся и Кейн. Он не знал, что ответить. С одной стороны, я просила его молчать о помолвке, а с другой – на него разъяренно смотрела будущая теща.

– В качестве его невесты, мама, – тихо сказала я.

– Что? – повернулась она ко мне.

– Кейн предложил мне выйти за него замуж еще несколько месяцев назад, но мы вместе решили отложить это событие на некоторое время, может, пару лет.

– Я не вижу на тебе кольца, – прищурилась мать.

– А зачем оно мне в школе? – таким же тоном ответила я. – Шокировать местных сплетников? У меня есть нечто получше, – и я взяла Кейна за руку, демонстрируя Энн наши браслеты. – Согласись, что это оригинальнее кольца с огромным бриллиантом.

– У некоторых индейских племен есть подобные обычаи, – рассеянно сообщила нам мама, внимательно разглядывая цепочки и подвеску. – Это герб Грейсонов, не так ли? – обратилась она к Кейну. Тот молча кивнул. – И сережка у тебя в ухе такая же… – Это уже было сказано мне. – А где вторая? Ты ее потеряла?

– Нет, – абсолютно честно сказала я. – Просто здесь, в школе, все носят по одной сережке, и я решила не выделяться.

Мы опять замолчали, но на этот раз тишина уже была спокойной и не действующей на нервы. Мама смотрела на нас обоих, продолжающих держаться за руки, без яростного блеска в глазах, не обвиняя Кейна во всех смертных грехах. Не знаю, почему, но наши браслеты успокоили ее. Но, тем не менее, я не хотела дальнейших расспросов.

– Мама, а почему не приехал отец?

– Он еще с экспедицией. Ты знаешь, мы раскопали интереснейший артефакт…

Все. Вот этого я и добивалась, если честно, спрашивая об отце. Следующий час мама рассказывала нам о результатах экспедиции, черепках, останках людей и животных, загадочных артефактах, забыв обо всем, включая меня. От нас с Кейном требовалось лишь вовремя задавать дополнительные вопросы и поддерживать на лицах заинтересованное выражение. Кейн все это время сжимал мою руку, слегка поглаживая ладонь большим пальцем. Я понимала, что, рассказав о нашей помолвке, осчастливила его даже больше, чем собственную мать. Фактически я впервые сообщила об этом кому‑ то постороннему. И не жалела. Видя, как сияют глаза Кейна, я раскаивалась, что вообще попросила скрыть сей факт.

Мама взглянула на часы.

– Эрика, дорогая, мне пора, – удрученно сказала она.

– Как пора? – изумилась я. – Разве ты не останешься на вручение аттестатов?

– Дорогая, я бы с удовольствием, но через три часа у меня лекция в университете в ста пятидесяти милях отсюда, а до него еще надо добраться. Я потому и смогла вырваться.

В этом была вся моя мать.

Я совершенно не удивилась ее поступку.

Энн встала, я порывисто поднялась и обняла ее, пытаясь выразить все свои чувства в этом жесте. Кейн тактично удалился, не желая мешать теперь уже матерински‑ дочернему прощанию.

– Мне понравился твой молодой человек. – Мама ласково провела по моим волосам. – Вы подходите друг другу.

– Ты поэтому провоцировала его? Проверяла?

– Конечно, – улыбнулась мама. – Из вас выйдет хорошая пара.

– Да, а откуда ты знаешь, чей он сын? – вдруг спохватилась я.

– Ну, не считай меня совсем темной и ничем не интересующейся особой, – усмехнулась Энн. – Грейсон – один из спонсоров нашей экспедиции, я видела его фотографии, только не сразу сообразила, кого напомнил мне твой парень. Когда он представился, все сомнения отпали.

Я покачала головой, не зная, что сказать. Мама поцеловала меня.

– Счастья тебе, дорогая. Через месяц, когда отец вернется домой, мы ждем вас обоих. Тогда и поговорим подробнее. Я понимаю, что ты рассказала едва ли десятую часть своей истории.

Я внутренне поежилась, представляя будущий допрос третьей степени.

– Да, и я надеюсь, что дети у вас появятся не скоро, – уже поворачиваясь, чтобы уйти, спохватилась мама. – Видишь ли, я не возражаю против внуков, но еще морально не готова спать с дедушкой.

Она рассмеялась и выскользнула в коридор. Я, ошеломленная, вышла за ней.

– До свидания, дети!

За Энн захлопнулась дверь. Я повернулась к Кейну.

– Если это был легкий разговор, то я даже думать не хочу, что нас ждет при встрече с твоим отцом, – с чувством высказалась я. Кейн, усмехнувшись, обнял меня и прижал к себе.

* * *

– И пусть успех сопутствует вам на стезе, которую вы выбрали для дальнейшей жизни! – так высокопарно закончил свою речь директор школы. Взвившиеся в воздух шапочки выпускников, упав, образовали своеобразный узор под ногами студентов, одетых в темно‑ синие мантии. В любой другой школе церемония окончания на этом подошла бы к концу, завершившись поздравлениями, объятиями и слезами со стороны многочисленных родственников, друзей и просто знакомых. Но только не здесь. Длинный список местных традиций включал в себя еще одну.

В большом зале послышались тихие постукивания от бросаемых на пол сережек. Учебный год завершился. С этой самой минуты Мастера больше не имели власти над своими Девилами. Сережку можно было оставить себе на память или продать ее, или просто бросить в лицо своему покровителю, с которым Девил провел бок о бок последние девять месяцев. Последний вариант был наиболее распространен. И, в любом случае, сейчас Девил имел полное право снять с себя этот символ рабства. Если хотел.

Обычно все Девилы не могли дождаться момента, когда станут свободными. Обычно.

Только вот в этом году нашлись студенты, которые твердо решили оставить свои сережки на себе. Кэтрин и Дерек считали свои золотые колечки, вставленные в уши, подобием обручальных, и категорически отказались их снимать. В общем, я могла их понять – мое запястье, как и запястье Кейна, обхватывала тонкая стальная цепочка, которую я рассматривала как обручальное кольцо.

– А ты не собираешься снимать сережку?

Мою талию обхватили сильные руки и притянули меня к твердой груди. Я, повернувшись, встретилась с изучающим взглядом синих глаз.

– Ты же знаешь, что нет, – покачала я головой, усмехнувшись.

– Но ты понимаешь, что, если не снимешь ее сейчас, то не избавишься от нее никогда, а, значит, и от меня? – серьезно спросил Кейн.

– А кто‑ то говорил, что я этого хочу? – почему‑ то хрипло прошептала я, неосознанно приподнимаясь для поцелуя.

Его губы встретились с моими.

Весь мир отошел на второй план и вполне мог подождать.

Наши поцелуи, хотя и стали привычными за последние почти пять месяцев, не превратились в нечто обыденное и рядовое. Моя голова мгновенно затуманилась, все разумные мысли – что это публичное место, здесь полно посторонних, которые не преминут сообщить всем желающим и нежелающим о страстных объятиях наследника Грейсоновской корпорации с неизвестной девицей – залезли куда‑ то в дальние уголки мозга и прикинулись ветошью, оставив только эмоции – влечение, страсть и безграничное счастье от того, что я люблю и любима. Я готова была целовать Кейна вечность.

Но реальность грубо вторглась в наш маленький мирок.

Чей‑ то отец, пробираясь к своему дражайшему детищу, дабы поздравить его с успешным – не сомневаюсь в этом – окончанием старшей школы, толкнул Кейна в спину, даже не извинившись. Нам вынужденно пришлось разъединиться.

– Пойдем? – предложила я, показывая на выход. Делать здесь, собственно, было нечего. Моя мать в настоящее время читала лекцию, отец торчал в богом забытом месте на другом конце света, а Картер Грейсон не соизволил прибыть на вручение аттестатов его детям. Не скажу, что я сильно рвалась познакомиться с ним, совсем наоборот, поэтому украдкой рассматривала гостей на протяжении всей церемонии. Никого хотя бы отдаленно напоминающего Кейна я не нашла.

С Кэтрин и Дереком, так же, как и с Мэттом и Синтией, мы собирались отметить окончание вечером. Праздник, правда, будет со слезами на глазах – завтра мы все разъедемся в разные стороны. Синтия с Мэттом поступили в Массачусетский Технологический институт, а Кэтрин и Дерек неожиданно собрались в Швейцарию. В ту самую Швейцарию, в которую сестра Кейна так не хотела ехать год назад. Что послужило причиной – компания Дерека, обоюдное желание парочки скрыться от надзора Картера Грейсона или хороший исторический факультет в университете Базеля – не знаю. Возможно, все выше перечисленное.

Я обвела взглядом толпу студентов и гостей, разбившихся на группки. Больше поздравлять в этом зале нам было некого. Ну, не к Кристине же подходить, желая ей счастливой жизни с Стивеном? Хотя… Я встретилась взглядом с Ником и помахала ему, не рискуя, впрочем, подходить. После истории с Широм Кейн уладил с Паттерсом все дела, но не взял со мной меня, несмотря на все просьбы и даже небольшой шантаж. Я настаивала, боясь, что Ник потребует значительно больше, чем следовало бы. Но Кейн даже не поделился подробностями. Несколько раз я пыталась вытянуть из него хотя бы сумму, уплаченную за собаку, и все попытки остались безрезультатными. Отношения между Кейном и Ником стали не то чтобы дружескими, но, как мне показалось, хотя бы менее напряженными. Однако, уловив мой обмен любезностями с Паттерсом, мой Мастер обхватил рукой мою талию и повлек к выходу.

– Пойдем.

– Кейн, ты все еще ревнуешь? – поинтересовалась я, оказавшись на улице.

– Нет, – невозмутимо ответил он. – Я хотел отдать тебе вот это, раз уж ты отказалась снимать сережку.

Он протянул мне маленький пакетик. Я с любопытством развернула его. На моей ладони лежал золотой лев, вставший на задние лапы – точная копия украшения, вдетого сейчас в мое ухо.

– И что это должно означать? – ехидно поинтересовалась я. – Я должна надеть ее и поступить в полное твое распоряжение на…

– На всю оставшуюся жизнь, – закончил за меня Кейн.

– А если я этого не сделаю? Окажусь либо на кладбище, либо в психушке?

– Скорее всего, в моей постели, где я приложу все усилия, чтобы убедить тебя пойти на этот важный шаг. – Улыбнулся Кейн, не выдержав и сбросив свою невозмутимость, и прижал меня к себе.

– И ты в любом случае останешься со мной. Но согласись, две сережки смотрятся лучше, чем одна.

Я отстранилась и вдела сережку в ухо, полностью и окончательно отдавая себя во власть Кейна Грейсона, моего будущего мужа.

– Идем домой? Переоденемся, – я с отвращением подергала дорогую темно‑ синюю мантию, – погуляем с Широм и начнем собирать вещи, пока Кэтрин не позовет нас.

До дома мы, правда, добрались не так быстро, как могли бы. Солнце так приветливо припекало, легкий ветерок так нежно раздувал мои волосы, воробьи так возбужденно чирикали в кустарнике, а Кейн так крепко и одновременно ласково прижимал меня к себе, что торопиться не хотелось. И мысли, которые бродили у меня в голове, когда мы добрались‑ таки до квартиры, были весьма далеки от прогулок с собакой и сбора вещей и вообще включали в себя нечто, не подлежащее озвучиванию в приличном обществе.

Мы с большим трудом разорвали поцелуй перед нашей дверью, поскольку Кейн никак не мог открыть ее. Ключ не поворачивался. Я попыталась покопаться в памяти, закрывали ли мы дверь, когда уходили, или в спешке забыли, так ничего и не вспомнила и просто толкнула ее. Она, чуть скрипнув, открылась.

Я пожала плечами и сделала шаг вперед, на ходу расстегивая так надоевшую мне мантию, но оказалась задвинутой за широкую спину Кейна.

– Я зайду первым, – тихо предупредил он, переступая через порог. Не очень понимая, чего следует опасаться на охраняемой территории школы, я шагнула следом.

– Наверное, мы просто забыли закрыть дверь, – предположила я, снимая мантию и вешая ее на крючок.

– Вряд ли, – отозвался Кейн, и мне очень не понравился его тон. Я повернулась.

– Кейн, что происхо…

Слова застряли у меня в горле, когда из‑ за спины любимого я увидела высокого мужчину. Мне не нужно было пояснять, кто он. Передо мной стоял Кейн, только постаревший… нет, скорее, повзрослевший лет на двадцать. Те же темно‑ русые волосы с чуть заметной сединой, аккуратно подстриженные, те же синие глаза, те же скулы и нос. И даже то же самое жесткое выражение лица, которое я видела у Кейна в начале нашего знакомства.

Мы все трое молчали. Второй раз за день в квартире повисла густая, осязаемая тишина. Однако, похоже, на этот раз нарушать ее придется мне. И Кейн, и его отец стояли, не шевелясь, в одинаковой позе, пристально глядя друг на друга. Было понятно, что ни один из них не собирается начинать разговор первым. Я даже усмехнулась – настолько они были похожи, вышла из‑ за Кейна и вежливо произнесла чуть дрожащим голосом:

– Здравствуйте, мистер Грейсон.

В глазах мистера Картера промелькнуло нечто похожее на удивление, но он быстро совладал с собой.

– Кейн, представь мне своего Де…

– Мою девушку, – перебил его мой Мастер, обнимая меня за талию и привлекая к себе. – Это моя девушка, отец – Эрика Эванс. Эрика, это мой отец, Картер Грейсон, как ты правильно догадалась.

– Трудно было не догадаться, – хмыкнула я.

– Рада познакомиться, сэр. – Хотя совершенно не была уверена, что не кривлю душой, говоря это.

К моему глубокому удивлению, мистер Грейсон доброжелательно улыбнулся и протянул мне руку, мягко сказав:

– Прости, Кейн, я оговорился. Рад, наконец, познакомиться с тобой, Эрика.

Эпилог

Кейн

Заходящее солнце золотило верхушки деревьев. Облака на вечернем предзакатном небе были похожи на палитру сумасшедшего художника, закрутившись в хороводе сиреневых, лиловых, красных, оранжевых и серых оттенков. Где‑ то внизу, под обрывистым крутым берегом, журчала маленькая речушка. Где‑ то рядом с нами исполнил барабанную дробь дятел, испугав своим криком ворону, мирно отдыхающую на соседнем клене. Птица сорвалась с места, возмущенно каркнула и с шумом улетела в более спокойное место. Я приподнялся на локте и наклонился к губам Эрики, лежавшей вместе со мной на небольшой полянке среди только что проклюнувшейся травы, в окружении кустов орешника и можжевельника. Сладко и пряно пахло мокрой землей, сгущающимся туманом и мандариновым шампунем моей любимой.

Но Эрика не ответила на мой поцелуй. Наоборот, она больно толкнула меня кулачком под ребра.

– Эй, – возмутился я.

– Иди открывай, – в ответ сообщила она.

– Что? – и тут я проснулся.

Комнату заливал солнечный свет, часы показывали семь утра, а дробь дятла оказалась настойчивым стуком в дверь.

– Почему я? – неохотно пробурчал я, не желая вставать.

– Потому что это твоя сестра, – прозвучал закономерный ответ.

Эрика была совершенно права. Больше некому было стучаться в нашу дверь в семь утра в субботу.

Я, все еще сонный, встал, надел шорты и потащился открывать дверь. Но на пороге стояла не моя сестра, а незнакомая женщина, невысокая, с коротко подстриженными седоватыми волосами, в джинсах, футболке и легкой ветровке.

– Простите? – одновременно спросили мы и так же синхронно замолчали.

Я стоял, ожидая объяснений. Вообще, странно, что на территории школы появились посторонние.

– Простите, – повторила женщина. – Наверно, я ошиблась. Это комната пятьсот девять, здание Б?

– Да, – подтвердил я, начиная догадываться, кто эта женщина.

Ее следующие слова превратили догадки в уверенность.

– В администрации мне сказали, что Эрика Эванс живет по этому адресу. А…

– Да, Эрика живет здесь. Проходите, – я посторонился и пропустил растерянную женщину в квартиру. – Эрика еще спит.

Я показал миссис Эванс (не сомневаясь, что это она), где спальня, а сам удалился на кухню, включая кофеварку. У меня было чувство, что очень скоро Эрике потребуется кофе и в немаленьком количестве.

Предчувствия меня не обманули. Эрика влетела на кухню – встрепанная, заспанная и испуганная.

– Что, застукали на месте преступления? – усмехнулся я, правда, стараясь сохранить серьезный вид.

– Тебе еще смешно?! – возмутилась Эрика.

Я привлек ее к себе.

– А тебе нет? – поинтересовался я, быстро целуя в пухлые розовые губки свою любимую.

– Кейн, ты понимаешь, что ей надо будет все объяснить? – почти закричала Эрика.

– Ну и объясним. В чем проблема‑ то?

Я действительно не видел ничего страшного в сложившейся ситуации. Ну, приехала мама Эрики, ну выяснила, что ее дочь живет с парнем. Чем‑ то это напоминает известный анекдот „вернулся муж из командировки…“ Да и вообще я был уверен – Эрика уже сообщила маме, что живет не одна.

Или… Она намеренно не писала об этом родителям?

– Или ты не хочешь посвящать родителей в наши отношения?

– Нет! – вот сейчас Эрика уже кричала. – Нет… Просто… не думаю, что им нужно знать обо всем.

Ну, это я мог понять. Действительно, вряд ли маме Эрики стоит знать, что ее дочь почти изнасиловали, а потом она едва не погибла в процессе собачьей драки. Я инстинктивно прижал Эрику к себе при одной мысли о том, что мог ее потерять.

– О чем еще ты хочешь умолчать? – я решил на всякий случай уточнить, чтобы случайно не выдать нежелательную для Эрики информацию, хотя был уверен, что это все.

Оказалось, нет. Моя девушка по какой‑ то причине пожелала умолчать о нашей помолвке, объяснив это нежеланием слушать лекции о юном возрасте. Я не очень понял это. Если мы спим вместе, и будем продолжать делать это в дальнейшем, и планируем завести семью, и вообще уже обручены – то какая разница, когда об этом узнают ее родители? Иногда женскую логику невероятно тяжело понять.

– Если ты так хочешь, – согласился я.

– Да я вообще не знаю, что хочу, и как можно объяснить все то, чему она была свидетелем!

Черт, Эрика, а что здесь объяснять? Не думаю, что твоя мать настолько ненаблюдательна, чтобы не заметить нашего совместного проживания. Но Эрика явно паниковала. Я решил немного развеселить ее и переключить внимание.

– Положись на меня. При одном взгляде на мое тело любая женщина вообще забудет, о чем спрашивать.

Я отступил в сторону и принял позу культуриста. Эрика мгновенно переключилась и сунула мне в руки майку.

– Эрика, ты ликвидируешь наш самый лучший аргумент. Не волнуйся, радость моя. По сравнению с тем, что нас ждет на встрече с моим отцом, самый суровый допрос твоей мамы – сущие пустяки.

Я действительно так думал. Но Эрика боялась разговора с матерью так, словно неверный ответ мог привести ее на эшафот.

Первый же вопрос миссис Эванс поставил мою девушку в тупик. Взглянув на несчастное лицо Эрики, подыскивающей слова для того, чтобы пояснить, почему на двери ванной нет защелки, я быстро придумал идиотскую розово‑ сопливую историю про влюбленного студента. На мой взгляд, поверить в это было невозможно, поэтому я, не давая опомниться миссис Эванс, перевел разговор на другое.

– Эрика не познакомила нас, миссис Эванс. Меня зовут Кейн Грейсон. Я парень Эрики.

– Зови меня Энн, – ответила мать Эрики.

Моя девушка, спохватившись, предложила что‑ нибудь приготовить. Энн отказалась, однако Эрика, явно пытаясь потянуть время, как ребенок, который не хочет делать уроки и все время находит себе новое занятие, поджарила яичницу, налила всем кофе, и, наконец, мы сели за стол.

Допрос начался именно так, как я и предполагал.

– И как давно вы вместе?

Эрика жалобно посмотрела на меня и вздохнула, всем видом показывая – началось. Я ответил вместо нее:

– Практически с самого начала. С того момента, как Эрика приехала в школу.

– Только не говорите мне, что вы влюбились друг в друга с первого взгляда, – мрачно сказала Энн.

Я бросил взгляд на Эрику. Можно ли сказать, что мы влюбились с первого взгляда? Да нет, наверное. И даже не со второго. И вообще, я понял, что люблю ее уже после того, как… Я оборвал свои воспоминания.

– Нет, боюсь, этого мы вам не скажем. Так получилось, что по оплошности администрации Эрику после приезда поселили ко мне. Пока ей искали отдельную комнату, мы… – я хотел сказать „влюбились“, но подобрал другое слово, – привыкли друг к другу и уже не захотели расставаться.

Зря я это сказал. Лучше было бы признаться сразу, что мы начали спать друг с другом, потому что не представляли жизни по отдельности – романтическая чепуха, которая так нравится женщинам. Теперь же я получил по полной программе. Меня обвинили в совращении, соблазнении деньгами и шмотками, в использовании Эрики в качестве домашней прислуги и содержанки, в том, что я запугал бедную несчастную девочку и не даю ей рта открыть. Ну, возможно, частично это было правдой. Частично. И в самом начале. Сейчас наши отношения давно вышли за рамки Мастера – Девила. Я сохранял хладнокровие, хотя это и нелегко сделать, когда тебя обвиняют, по крайней мере, в половине смертных грехов.

– Десять дней, – вдруг сказала Эрика. Я удивленно посмотрел на нее. Почему она вмешалась? Я ответил бы и сам, не вижу в этом особой проблемы. Но Эрика продолжала. – Я легла в его постель через десять дней. И могу точно сказать, что ни шмотки, ни кошелек не были тому причиной. Тело – ну здесь я не могу с тобой не согласиться. Оно привлекло меня со второго взгляда.

– Почему со второго? – я сам не понял, оскорбился или просто удивился, или это была смесь данных эмоций, приправленная зернышками смущения.

Эрика, улыбнувшись, пояснила, причем скорее мне, чем своей матери.

– Потому что первый мой взгляд упал на его лицо.

Я успокоенно рассмеялся. Миссис Эванс – Энн – тоже.

Вот это было уже интересно. Я точно помнил, когда понял, что люблю Эрику – после просмотра той ужасной видеозаписи, сидя в одиночестве на скамейке, окруженный только падающими снежинками. Само это чувство, похоже, зародилось раньше, еще до изнасилования. Но мне казалось, что Эрика не могла влюбиться в меня тогда, и это произошло уже позже, когда я перестал вести себя, как идиот.

„А ты перестал? “ – ухмыльнулся внутренний голос. Я мысленно показал ему кулак, возвращая на лицо маску невозмутимости. Миссис Эванс – ну не могу я называть ее Энн – тоже была заинтригована словами Эрики.

– Очень интересно… Не хочешь поделиться этими счастливыми воспоминаниями?

– Эрика, – напомнил я. На волне нахлынувших эмоций она могла высказать несколько больше, чем хотела. Моя любимая только улыбнулась.

– Все в порядке. Не думаю, что маме очень интересно выслушивать описание нашей первой ночи. Ей просто хочется знать, как и положено хорошей матери, каким образом дочь нашла свое счастье. Правда, мам?

Ну хорошо. В таком случае мне тоже очень интересно узнать, что скажет Эрика. И попробовать сравнить это с собственными наблюдениями. Для себя я прикинул, что она влюбилась в меня в момент нашего первого поцелуя.

И оказался неправ.

Эрика начала издалека, сообщив про наличие у меня сестры, про наше совместное посещение боулинга… Я напрягся.

– А потом, пойдя в туалет, я наткнулась на группу не совсем трезвых парней, которые… хм… позволили себе не совсем вежливые поступки по отношению ко мне.

Видя по лицу миссис Эванс, что она уже подумала самое худшее, я уточнил:

– Да скажи проще, Эрика, они тебя лапали в углу и лезли с поцелуями.

– Большое спасибо, – рассердилась Эрика. – Ты не думаешь, что такие подробности не стоит знать моим родителям?

Эти – стоит. А вот оставлять миссис Эванс в убеждении, что ее дочь пытались изнасиловать – не стоило. Но я поднял руки вверх.

– Молчу, молчу…

Пусть сама выкручивается, как хочет.

Эрика описала драку, представив меня защитником угнетенных. Конечно, миссис Эванс не поверила ей.

– Рыцарь в сияющих доспехах. И, конечно, после этого он встал на колени и признался в вечной любви?

Ну, а что теперь? Я откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Эрика, возможно, и влюбилась в меня в тот самый момент, но объяснились‑ то мы существенно позже! И как теперь рассказывать об этом, если сама Эрика просила о стольком умолчать?

Она рассказала обо всем предельно честно.

Эрика искренне сообщила, что мы признались в любви, наорав друг на друга. Вроде бы все было в порядке, все вопросы решены, но у меня было чувство, что допрос на этом не заканчивается.

Речь зашла о нашем дальнейшем образовании. Я попытался успокоить миссис Эванс, сообщив, что мы планируем продолжать обучение, что мы поступили в колледж, и что я оплачу образование нам обоим.

На этом можно было бы и закончить, но миссис Эванс начала копать дальше. Она опять обвинила меня в том, что я использую Эрику в своих низменных целях и выброшу ее, как только наиграюсь с новой пока игрушкой. Тут я уже не знал, что сказать. Как еще объяснить разгневанной мамаше, что никто не собирается выбрасывать ее дочь на улицу без крыши над головой и средств к существованию?

Эрика разрулила и это, просто признавшись матери в нашей помолвке и продемонстрировав ей браслеты. Я мысленно хмыкнул, представив, что сказала бы миссис Эванс, узнав, в каком качестве мы частенько использовали эти „обручальные кольца“. А может, и ничего бы не сказала, кто знает…

Эрика спросила про отца, и дальнейшая беседа представляла из себя монолог миссис Эванс об экспедиции и ее результатах. Мы с Эрикой просто сидели, держась за руки, и делали вид, что внимаем каждому слову. По крайней мере, я делал вид. Лично мне было совершенно все равно, что „вот тот черепок“ доказывает то‑ то, а вот эта косточка – то‑ то. Во мне бурлила тщательно скрываемая радость.

Эрика впервые публично призналась, что мы любим друг друга и собираемся пожениться, и самое главное – теперь об этом знают ее родители.

Где‑ то через час миссис Эванс сообщила – ей пора. Мне показалось это странным. Я почему‑ то считал, что она останется на вручение аттестатов, но Эрика не удивилась. Видимо, в их семье это в порядке вещей, судя по частоте общения матери и дочери.

Они начали прощаться. Я встал и ушел, не желая им мешать. Интересно бы, конечно, узнать, откуда миссис Эванс знает, чей я сын. Хотя… Это все‑ таки не бином Ньютона. Фотографии как моего отца в одиночку, так и с семьей, периодически появлялись на страницах прессы.

Эрика и ее мать вышли с кухни. Миссис Эванс мило помахала ручкой и попрощалась.

– До свидания, дети!

Дверь захлопнулась, и Эрика повернулась ко мне.

– Если это был легкий разговор, то я даже думать не хочу, что нас ждет при встрече с твоим отцом.

Я усмехнулся и прижал ее к себе, целуя. Да, с моим отцом все будет совсем не так радужно.

* * *

Выпускной был таким же скучным и унылым, как я и представлял себе. Поздравительная речь, вручение документов, выпускники, поднимающиеся на сцену один за другим, все одинаково одетые в темно‑ синие мантии, опять речь, на сей раз напутственная, кидание в воздух шапочек и торжественное снимание сережек Девилов. Чтобы опять не попасть в глупое положение, я заранее выяснил у Кэтрин, какого рода традиции существуют для этого дня, и ознакомил с ними Эрику. С момента официального окончания учебного года она имела полное право вынуть сережку из уха. Больше Эрика не будет моим Девилом. Но втайне я надеялся, что этого не произойдет. Мой карман жгла еще одна сережка, аналогичная той, что носила Эрика. Если моя девушка оставит на себе первую – я просто подарю ей вторую для комплекта, чтобы не возникало лишних вопросов, вот как у ее матери. Ну, а если все‑ таки выбросит – я или найду сережку, или сделаю копию на заказ, и все равно подарю их Эрике – в качестве напоминания о том, как мы встретились.

Эрика не сняла сережку.

На мой прямой вопрос она ответила ясно и четко – нет.

– Но ты понимаешь, что, если не снимешь ее сейчас, то не избавишься от нее никогда, а, значит, и от меня?

– А кто‑ то говорил, что я этого хочу? – шепнула она. Я мог сделать только одно – поцеловать Эрику.

Об этом просили ее глаза, об этом умоляли ее губы, этого требовало мое собственное тело.

Наши губы встретились. За прошедшие полгода я забыл, что когда‑ то отказывался целовать девушек. С Эрикой я готов был делать это всегда и везде, как, например, сейчас, в зале, заполненном студентами, их родителями и просто сочувствующими.

Наши губы встретились, словно бы впервые дотрагиваясь друг до друга, нежно и ласково, как мотылек, касающийся крылышком щеки ребенка, постепенно усиливая нажим, сливаясь в единое целое, синхронно двигаясь. Я прижимал к себе тело любимой девушки, отчетливо понимая, что готов – и хочу! – делать это всю оставшуюся жизнь, даже когда мы будем седыми, морщинистыми и с дряблой, покрытой пигментными пятнами кожей, потому что Эрика всегда будет для меня молодой, красивой и любящей меня – и взаимно – Эрикой. Моей будущей женой и матерью моих детей.

Меня грубо толкнули в спину, вынуждая выпустить из объятий мою девушку.

– Пойдем? – предложила она, рассеянно обводя взглядом зал, а потом, остановившись на ком‑ то, улыбнулась и помахала рукой. Мне можно было не оборачиваться, чтобы узнать, кто это.

За все время, проведенное в школе, Эрика почти ни с кем не завела дружеских или хотя бы приятельских отношений, так что приветствовала только мою семью и Ника Паттерса. Нет, конечно, я замечал на ее лице торжествующую улыбку, когда мы, обнявшись, проходили мимо Кристины и/или Стивена. Эта парочка так и осталась вместе до конца учебного года. Я был уверен – Кристина вцепится в Сандерса руками и ногами, и действительно, по школе расползлись слухи, что они поженятся после окончания школы, а пока эта парочка жила вместе.

Но сейчас на лице Эрики светилась дружеская улыбка. Моя семья – Кэтрин, Дерек и Синтия с Мэттом – стояли впереди нас, общаясь с приехавшими родителями брата и сестры Хьюстон, и их Эрика, стоящая к ним спиной, видеть не могла. Оставался только Паттерс.

Я усмехнулся, вспоминая, как Эрика пыталась выяснить у меня результаты нашей беседы с Ником после памятного посещения собачьего питомника. Я категорически отказался взять ее с собой, невзирая на просьбы, угрозы и даже попытку шантажа. Мне хватало одной короткой вспышки воспоминаний о том, как Эрика лежала на снегу, закрываясь руками от летевшей на нее собаки, чтобы покрыться холодным потом от страха. Я не хотел даже близко подпускать свою девушку к этому месту. Эрика в итоге осталась дома, но потом несколько недель пыталась узнать, сколько я отдал за Шира. Я хранил молчание, потому что, честно говоря, ей не понравился бы ответ. На мой прямой вопрос, сколько я должен за собаку, Паттерс только усмехнулся.

– Я отдал бы ее тебе даром и еще приплатил, – сообщил он. – Тебе еще придется намучиться и с этой псиной, и со своей девушкой. И тот, и другая просто созданы друг для друга – одинаково упрямы. Но я понимаю, что на такое ты пойти не можешь, поэтому бутылка хорошего виски меня вполне устроит.

Я запротестовал, конечно, но в душе был уверен, что во многом Паттерс прав. Мы сошлись не на бутылке, а на ящике виски, совместно распив одну за всеобщее здоровье. С тех пор мы уже не так враждебно относились друг к другу, хотя не скажу, что стали приятелями. Но, тем не менее, мне не очень нравилось, что Эрика улыбается ему, поэтому я обнял ее и повел к двери.

– Пойдем.

– Кейн, ты все еще ревнуешь? – уже на улице спросила Эрика.

– Нет. Я хотел отдать тебе вот это, раз уж ты отказалась снимать сережку. – Я достал из кармана и протянул ей сложенную в несколько раз бумажку. Эрика осторожно взяла ее и развернула, с интересом разглядывая содержимое.

– И что это должно означать? – лукаво спросила она. – Я должна надеть ее и поступить в полное твое распоряжение на…

– На всю оставшуюся жизнь, – серьезно закончил я. Мне уже было совершенно ясно, что Эрика наденет и вторую сережку, но должна же девушка немного повыделываться? И я с удовольствием предоставлю ей эту возможность, если мне потом за это воздастся… А я потребую свою плату… И так потребую… и вот так тоже… и еще вот так…

– А если я этого не сделаю? Окажусь либо на кладбище, либо в психушке?

– Скорее всего, в моей постели, где я приложу все усилия, чтобы убедить тебя пойти на этот важный шаг. – Я не выдержал, сбросил всю серьезность и прижал Эрику к себе. – И ты в любом случае останешься со мной. Но согласись, две сережки смотрятся лучше, чем одна.

Эрика надела сережку, не возражая больше. Не произошло ничего сверхъестественного, но я почувствовал, что наши души теперь связаны еще сильнее, чем раньше. Хотя я считал, что это невозможно.

– Идем домой? Переоденемся, – Эрика дернула свою мантию за воротник. – Погуляем с Широм и начнем собирать вещи, пока Кэтрин не позовет нас.

Я взглянул на часы, оценивая, сколько времени у нас есть. Кэтрин сказала, чтобы мы подходили к шести, и я не хотел опаздывать, все‑ таки завтра мы с сестрой надолго расстаемся. Она и Дерек летят в Швейцарию устраиваться, но должны где‑ то через месяц вернуться и остаток лета прожить у нас с Эрикой, в небольшом домике, который мы сняли на время обучения. Но часа три у нас в запасе еще есть. Хватит и на прогулку с собакой, и на сборы… Если до них дойдет дело, конечно…

До дома мы добирались долго, выбрав кружный путь по безлюдным сейчас аллеям. Солнечные лучи пробивались сквозь ярко‑ зеленую свежую листву деревьев, рассыпаясь на асфальте смешными маленькими пятнышками, слабенький ветерок шептал на ухо незатейливые советы, галдящие поблизости воробьи назойливо уговаривали последовать им. И я послушно прижимал к себе стройное тело своей любимой, откладывая приход домой, к делам и заботам, как можно дольше, и настойчиво убеждал Эрику, что в жизни есть нечто более важное, чем сборы в дорогу. Не словами, естественно, убеждал, а действиями. И не могу сказать, что она сильно возражала против этого. По крайней мере, когда мы, наконец, оказались перед нашей квартирой, то еще долго не могли оторваться друг от друга, чтобы открыть чертову дверь. Я на ощупь ворочал ключом в замке, но он не поддавался. Голова была еще затуманена поцелуями и предвкушением событий ближайшего часа, поэтому я не сразу отреагировал на это, хотя точно знал, что мы запирали дверь, уходя, и насторожился только тогда, когда Эрика дотронулась до нее, и она открылась.

Я зашел первым и ничуть не удивился, когда мне навстречу из гостиной вышел мой отец. Эрика что‑ то пробормотала насчет того, что мы забыли запереть дверь.

– Вряд ли, – коротко ответил я, глядя в лицо Картеру Грейсону. Нельзя сказать, что я совсем не ждал его прихода, но и не был сильно этому рад. После утренней встречи с мамой Эрики я предпочел бы отложить наше общение с отцом на некоторое время. Лучше всего лет так на пять или десять. Несомненно, отец уже догадался, что я живу не один – везде по квартире были разбросаны женские вещи. Но в этом я не чувствовал вины. В конце концов, он специально отправил меня в эту школу, чтобы я обзавелся Девилом и научился управлять людьми. Ну так что же, я в кои‑ то веки последовал его указанию. Правда, результат получился не тот, которого ожидал отец. Девил превратилась в мою девушку. И, хотя отец никогда не появлялся здесь, не звонил и не писал, я был уверен, что ему сообщают о моей жизни. Ну, надеюсь, что не о каждом моем шаге – про помолвку он вряд ли был в курсе, но, думаю, Картер знал про мои драки, девиц в койке и не совсем традиционные отношения Мастера и Девила. Рано или поздно отец потребовал бы от меня объяснений на тему: кто такая Эрика, и какую роль она играет в моей жизни, но вот прямо сейчас у меня были совсем другие планы. Вот прямо сейчас мне не хотелось вступать в конфликт, который неминуемо должен был последовать.

Мы оба молчали, смотря друг на друга. Я не собирался начинать разговор первым, ожидая, что скажет отец. Тот, по каким‑ то своим соображениям, тоже ничего не говорил. Тишина нависала над нами, грозя обрушиться и задавить. Положение спасла Эрика.

– Здравствуйте, мистер Грейсон, – тихо и вежливо сказала она.

Отец, похоже, не ожидал от нее такой смелости.

– Кейн, представь мне своего Де… – начал он.

– Мою девушку, – перебил его я, желая сразу все прояснить. Эрика – моя девушка, а не просто мой Девил, несмотря на серьги в ушах. – Это моя девушка, отец – Эрика Эванс. Эрика, это мой отец, Картер Грейсон, как ты правильно догадалась. – Я обнял Эрику за талию, прижимая к себе.

– Трудно было не догадаться, – усмехнулась Эрика, ответив отцу все так же вежливо, но более громко, чем в первый раз.

– Рада познакомиться, сэр.

Отец улыбнулся и протянул руку, мягко сказав:

– Прости, Кейн, я оговорился. Рад, наконец, познакомиться с тобой, Эрика.

Я оторопел. Первый раз за много лет я видел, как отец улыбался, да еще и девушке его сына, к которой, как предполагалось, он должен иметь не самые лучшие чувства.

Эрика пожала ему руку, потом осторожно высвободилась из моих объятий.

– Кейн, я пойду переодеваться. Мне кажется, вам надо поговорить наедине, – и исчезла за дверью спальни.

Мы остались вдвоем с отцом. Я все еще не мог собраться с мыслями. Я готовился к ссоре, к отстаиванию собственного мнения на свою жизнь, на желание жениться на том, ком хочу, и все такое прочее… Но реакция отца выбила меня из колеи.

– Я удивил тебя, сын? – поинтересовался Картер, внимательно изучая мое состояние ступора. Я только кивнул.

– Ты ждал чего‑ то другого? – наигранно изумился он.

Я опять кивнул.

– Ты поверил, что я оставлю тебя без внимания? Кейн, тогда ты глупее, чем я думал.

– Нет, вот уж в это я не верил никогда, – резко ответил я. – Ты никогда бы не выпустил меня и Кэтрин из‑ под своего колпака. Кто отсылал тебе сведения?

Внезапная догадка вспыхнула в моем сознании.

– Это был Дэвид, так? Мистер Грин, если тебе так проще? Поэтому он так стремился сблизиться со мной?

Я был готов избить себя за то, что был таким доверчивым.

Отец покачал головой.

– Нет. Мистер Грин сдружился с тобой по собственной инициативе. Это был другой человек, из администрации. Я не назову его имени, да тебе и ни к чему его знать. Но еженедельно на моем столе появлялось два отчета – о тебе и Кэтрин. Все о вашей жизни, учебе, партнерах… – Поймав мой разъяренный взгляд, он, усмехнувшись, добавил. – Не все, конечно. Сколько раз за ночь ты тра… любишь свою девушку, там не сообщалось.

– Спасибо и на этом, – буркнул я.

– Хотя, судя по всему, это нетрудно подсчитать, – опять усмехнулся отец. – Вы оба, знаешь ли, не очень…хм… сдерживаетесь.

Я неосознанно дернулся вперед, собираясь то ли ударить отца, то ли сбежать – я не понимал сам, но Картер поднял руку, останавливая меня.

– Подожди, Кейн. Я не укоряю тебя. Я сам был молодым и тоже любил. Я пришел только для того, чтобы поздравить тебя и Эрику с успешным окончанием школы и передать вот это. – Он кинул мне что‑ то небольшое и блестящее. Я автоматически поймал, но даже не посмотрел, что это такое.

– Отец… Я не понял. Ты… Не возражаешь против нашей любви?

Он, уже начавший двигаться к двери, остановился.

– А почему я должен возражать против симпатичной умной девушки, которая, к тому же, готова мириться с твоим не самым замечательным характером? Мне нужны красивые умные внуки, сын, которым я мог бы передать по наследству свое состояние и корпорацию. А от осины не родятся апельсины. Вот если бы ты выбрал в спутницы жизни шлюху, – я понял, что он намекает на Кристину, – я бы сильно возражал. А так – живите, дети мои, – усмехнулся отец. – Мне действительно нравится твой выбор.

Я разжал пальцы и посмотрел на брошенную им вещь – металлический серебристый параллелепипед с закругленными углами и тремя кнопками на одной стороне.

– Что это?

– Ключ от машины, – с намеком ехидства ответил отец. – „Субару аутбек“. В ее багажник как раз поместится ваша собачка. Я надеюсь, ты не собирался везти и его на мотоцикле?

Я озадаченно покачал головой. Нет, разумеется, я собирался взять машину напрокат, а потом ее сдать. Меня вполне устраивал в качестве средства передвижения мой байк. Но так… ну что же, пусть будет. Эрике тоже нужно на чем‑ то ездить, в конце концов.

– Спасибо, отец, – наконец сказал я, поднимая голову и встречаясь с ним взглядом.

– Не за что, сын, – хмыкнул он. – Ну, мне надо еще зайти к Кэтрин. Передай Эрике мои поздравления с окончанием школы. И… не забудь пригласить на свадьбу.

– Обязательно, – кивнул я. На этом нежная и трогательная встреча отца и сына завершилась, входная дверь хлопнула, и я остался в прихожей один, рассеянно рассматривая брелок с пятью маленькими звездами и одной большой, выгравированными на серебристом металле.

Я не мог поверить, что все так легко прошло. Я считал, что разговор с отцом будет тяжелым и конфликтным, что он пройдет на повышенных тонах, мы разругаемся окончательно, и все кончится тем, что наше общение прекратится на долгие годы, если не навсегда. Но… он, похоже, дал мне свое благословение.

Непривычное теплое чувство заполняло мое сердце. Психологи могут сказать, что состояние раздора с отцом действовало на мой внутренний мир, и всякую подобную чепуху, но я сейчас знал только одно – мне было хорошо и спокойно. И я на самом деле чувствовал, что передо мной лежит весь мир. Я могу сделать все, что хочу. Я выучусь, надену Эрике на палец кольцо, одновременно соединив наши браслеты, воспитаю детей, начну собственное дело…

Берегись, мир! Кейн и Эрика Грейсоны выходят в большую жизнь!

Я распахнул дверь в спальню, где меня ждала встревоженная Эрика, успокоившаяся при одном взгляде на меня.

– На чем мы остановились? – поинтересовался я, привлекая ее к себе. – Кажется, вот на этом…

Мы слились в поцелуе.

Мир вполне может еще немножко подождать…