6. САМОПОЗНАНИЕ

707 То, что называется эго-личностью со своим " фоном", " тенью", соответствует на языке герметической философии соединению духа и души в unio mentalis, который является первой фазой coniunctio. To, что я называю беседой с бессознательным, алхимики называли " медитацией". Руланд говорит об этом: " Медитация: название Внутренней Беседы одного человека с другим, который невидим, напоминающей вызывание Божества или общение со своей самостью, или своим добрым ангелом" ^[128]. Это несколько оптимистическое определение следует сразу же уточнить напоминанием об отношениях адепта со своим spiritus familiaris, на доброту которого мы можем только надеятся. В этом отношении Меркурий является скорее ненадежным товарищем, что подтверждают и данные алхимиков. Для того, чтобы понять психологический смысл второй стадии, соединение unio mentalis с телом, мы должны помнить, как выглядит психическое состояние, вызванное относительно полным знакомством с " тенью". Как нам известно, " тень", как правило, представляет собой полную противоположность осознающей личности. Этот контраст является условием разнообразия потенциала, из которого рождается психическая энергия. Если бы его не было, то не было бы и необходимого напряжения. Там, где задействована значительная психическая энергия, мы должны ожидать соответствующего напряжения и внутреннего сопротивления. Противоположности обязательно обладают характерологической природой: существование положительного свойства подразумевает его победу над противником, соответствующим грехом. Не будь этого противника, добродетель была бы бледной, неэффективной и нереальной. Полная противоположность " тени" сознанию смягчается дополняющими и компенсирующими процессами в бессознательном. Их воздействие на сознание, в конце концов, порождает объединяющие символы.

708 Поначалу, конфронтация с " тенью" порождает абсолютное равновесие, застой, который тормозит принятие нравственных решений и делает убеждения неэффективными и даже невозможными. Все становится сомнительным, и именно поэтому алхимики называли эту стадию nigredo, tenebrositas, хаосом, меланхолией. Это верно, что magnum opus должно начинаться в этой точке, поскольку это постине практически безответный вопрос — каким образом человек должен смотреть в лицо реальности, пребывая в этом смятенном и разделенном состоянии. Здесь я должен напомнить не знакомому ни с алхимией, ни с психологией бессознательного читателю, что в наше время человек крайне редко оказывается в подобной ситуации. Теперь никого не волнуют думы исследователя, озабоченного магическими субстанциями, относительно небольшое количество людей испытало на себе результат анализа бессознательного, и почти никому не приходит в голову мысль использовать объективные намеки из сновидений, как тему для медитации. Если древнее искусство медитации вообще практикуется в наши дни, то только в религиозных и философских кругах, где тема субъективно выбирается медитирующим или задается учителем, как в игнатиевых Exercitia или в определенных теософских упражнениях, которые были разработаны под влиянием индуизма. Эти методы приносят пользу только в том смысле, что усиливают способность к сосредоточению и укрепляют консолидацию сознания, но для синтеза личности они не имеют никакого значения. Напротив, их цель заключается в том, чтобы закрыть сознание от бессознательного и подавить последнее. Поэтому они обладают терапевтической ценностью только в тех случаях, когда сознание может быть подавлено бессознательным и возникает опасность психотического промежутка.

709 Вообще, медитация и созерцание имеют на Западе плохую репутацию. Они воспринимаются, как особо достойная порицания форма безделия или патологический нарциссизм. Ни у кого нет времени на самопознание или никто не верит, что оно может принести хоть какую-то пользу. Кроме того, каждый заранее знает, что нет смысла тратить время и силы на познание самого себя, потому что любой дурак знает, кто он есть. Мы верим исключительно в действие и не задаем вопросов о " деятеле", которого судим только по его достижениям, имеющим ценность с точки зрения коллектива. Похоже на то, что широкая общественность знает о существовании коллективной психе больше так называемых экспертов, но, тем не менее, никто не сделал никаких выводов из факта, что западный человек смотрит на самого себя, как на постороннего и что самопознание является одним из самых трудных и изнурительных искусств.

710 Когда медитация посвящена спонтанно достигающему сознания объективному продукту бессознательного, то она объединяет сознание с содержимым, которое порождено не осознаваемой причинной цепочкой, а совершенно бессознательным процессом. Мы не можем знать, чем является бессознательная психе, в противном случае она была бы уже осознанной. Мы можем только догадываться о ее существовании, хотя для таких догадок есть достаточно оснований. Часть содержимого бессознательного проецируется, но проекция не признается таковой. Медитация или критическая интроспекция и объективное исследование объекта необходимы для того, чтобы установить существование проекций. Если индивид хочет дать себе правильную оценку, то для него существенно важно признание им своих проекций, как таковых, поскольку они искажают природу объекта и, кроме того, содержат элементы, которые принадлежат его личности и должны быть интегрированы в нее. Это является одной из наиболее важных фаз в утомительном процессе самопознания. И поскольку проекции недопустимым образом толкают человека на крайности, Дорн справедливо рекомендует самое аскетичное отношение к миру, чтобы душа могла быть освобождена от своей роли в мире тела. Здесь ей может помочь только " дух", то есть стремление к самопознанию на плане, находящемся за пределами всех. иллюзий и отвлекающих факторов, порожденных проекцией.

711 Стало быть, unto mentalis, как на языке психологии, так и на языке алхимии, означает познание самого себя. Вопреки современному предубеждению, что самопознание есть ни что иное, как познание эго, алхимики считали самость несовместимой с эго субстанцией, скрытой в теле и тождественной образу Божьему ^[129]. Эта точка зрения полностью совпадает с индуистской идеей " пуруши-атмана" ^[130] Стало быть, описанная Дорном психическая подготовка к мастерству является попыткой, предпринятой без всякого воздействия с Востока, соединить противоположности в соответствии с великими восточными философиями, и с этой целью установить принцип, свободный от противоположностей и сходный с " атманом" или " дао". Дорн называет его substantia coelestis, которую сегодня мы определяем, как трансцендентальный принцип. Этот " unum" является " нирваной" (свободна от противоположностей) подобно " атману" (самости).

[... ]

749. .... Как я уже говорил, нет ничего проще, чем уравнять концепцию Меркурия с концепцией бессознательного. Если мы вставим этот термин в рецепт, то он будет звучать следующим образом: Возьми бессознательное в его самой подходящей форме, скажем в форме спонтанной фантазии, сновидения, необъяснимой смены настроения, сильной эмоции или чего-нибудь в этом роде, и оперируй им. Удели ему особое внимание, сосредоточься на нем, и объективно следи за происходящими в нем изменениями. Посвяти решению этой задачи все свои силы, внимательно следи за цепочкой трансформаций спонтанной фантазии. Самое главное — не позволяй пробраться в нее ничему из внешнего мира, ибо у образа-фантазии есть " все, что ему нужно" ^[222]. Так ты будешь надежно защищен от капризов сознания и дашь бессознательному действовать как ему вздумается. Короче говоря, алхимическая операция нам представляется эквивалентом психологического процесса активного воображения.

750 Как правило, люди знают о психотерапии только то, что она представляет собой определенную технику, которую аналитик применяет к своему пациенту. Специалисты знают, чего можно добиться с ее помощью. Ее можно использовать для лечения неврозов и даже не слишком сильных психозов, так, что от болезни остается только общечеловеческая проблема, состоящая в том, какую часть себя вы хотите забыть, сколько психического дискомфорта вы готовы взвалить на свои плечи, насколько вы способны сдерживать или не сдерживать себя, чего вы ждете от других, до какой степени вы готовы отказаться от смысла вашей жизни или какой смысл вы должны ей придать. Аналитик имеет право захлопнуть перед пациентом дверь, если у невроза больше нет никаких клинический симптомов и он ворвался в сферу общечеловеческих проблем. Чем меньше он знает о них, тем больше его шансы на встречу со сравнительно разумными пациентами, которых можно извлечь из переноса, регулярно их посещающего. Но если у пациента возникает даже самое смутное подозрение, что аналитик думает об этих проблемах больше, чем говорит, тогда он не поторопится отказываться от переноса, а вопреки всякой логике назло уцепится за него, что, впрочем, нужно считать не алогичным, а вполне понятным. Даже взрослые люди зачастую не имеют представления о том, как справиться с проблемой, именуюмой " жизнь", и впридачу настолько не осознают этого, что самым некритичным способом хватаются за малейшую возможность получить какой-нибудь ответ или обрести уверенность. Если бы это было не так, то многочисленные секты и " измы" давным-давно бы вымерли. Но, благодаря бессознательному, инфантильным привязанностям, безграничной неуверенности и неумению полагаться на самого себя, все они цветут пышным цветом.

751 Аналитик, который сам борется за все те вещи, которые он хочет привить своим пациентам, не может легкомысленно отнестись к этой проблеме переноса. Чем больше он знает о том, насколько ему трудно решить его собственные житейские проблемы, тем меньше опасность, что он проглядит страх, неуверенность, фривольность или опасно некритичные установки у своих пациентов. Даже Фрейд рассматривал перенос, как повторение невроза и относился к нему, как к таковому. Он не мог просто закрыть дверь, а честно старался справиться с переносом посредством анализа. Это не так просто, как можно подумать на основании технической формулировки процесса. Практика зачастую очень отличается от теории. Вам, разумеется, хочется поставить на ноги всего человека, а не только его часть. Вы скоро обнаружите, что ему не на что стать и не за что держаться. Вернуться к родителям невозможно, вот он и цепляется за аналитика. Он не может двигаться ни вперед, ни назад, потому что он не видит перед собой ничего, на что он мог быть опереться. Все так называемые разумные возможности уже испробованы и оказались бесполезными. Тогда многие пациенты вспоминают веру, в которой они были воспитаны, и некоторые возвращаются к ней, но не все. Они, возможно, знают, что вера должна значить для них, но на своем опыте убедились, что на воле и благих намерениях не уйдешь далеко, если бессознательное не протянет руку помощи Для того, чтобы обеспечить себе сотрудничество бессознательного, религии уже давно обратились за помощью к мифам, или, вернее, это мифы всегда перебрасывают мосты между беспомощным сознанием и эффективными idees forces бессознательного. Но вы не можете искусственным образом или усилием воли поверить в утверждения мифа, если до того этот миф вас не увлек. Если вы честны перед самим собой, то вы усомнитесь в истинности мифа, поскольку наше современное сознание не может его понять. Исторические и научные критерии не годятся для признания мифологической истины; она может быть постигнута только интуитивной верой или психологией, и в последнем случае, несмотря на прозрение, она остается недейственной, пока не подкрепляется опытом.

752 Итак, современный человек не может даже создать unio mentalis, которое дало бы ему возможность подняться на второй уровень coniunctio. Помощь аналитика в понимании заявлений бессознательного, которые оно делает в сновидениях и т. д., может привести к необходимому прозрению, но когда дело доходит до реального ощущения, аналитик уже ничем помочь не может: эту работу человек должен выполнить сам. Тогда он оказывается в ' положении ученика алхимика, которого Мастер вводит в науку и обучает всем лабораторным хитростям. Но наступает время, когда он сам должен заняться opus, поскольку, как подчеркивали алхимики, за него это никто не сделает. Как и ученик, современный человек начинает с неприятной prima materia, которая представляет себя в неожиданной форме — достойной презрения фантазии, которая, как и камень, отринутый строителями, " выброшена на улицу" и настолько " дешева", что люди на нее даже и не смотрят. День за днем он будет наблюдать за ней и замечать происходящие в ней изменения, пока глаза его не откроются, или, как говорили алхимики, пока рыбьи глаза или искры не засверкают в темном растворе. Ибо глаза рыб всегда открыты и потому всегда должны видеть, по причине чего алхимики и использовали их в качестве символа постоянного внимания (Иллюстрации 8 и 9).

Использование мотива глаз в современной живописи

Нажмите на картинку для увеличения

753 Свет, который постепенно занимается в человеке, заключается в понимании им, что его фантазия — это реальный психический процесс, происходящий лично с ним Хотя, до определенной степени, он смотрит на него беспристрастно, со стороны, он также является действующим и страдающим лицом в драме психе. Это понимание абсолютно необходимо и означает существенный прогресс. До тех пор, пока он просто рассматривает картинки, он подобен глупому Парсифалю, который забыл задать жизненно важный вопрос, потому что не осознавал своего участия в действии. Тогда, если прекращается поток образов, ничего не происходит, пусть даже процесс повторяется тысячу раз. Но если вы признаете ваше участие, вы должны войти в процесс с вашими личными реакциями, так, как будто вы являетесь одним из образов этой фантазии, или, если точнее, как будто разыгрывающаяся перед вашими глазами драма является реальной. То, что эта фантазия происходит — психический факт, и он настолько же реален, насколько реальны вы сами, как психическое существо. Если же эта имеющая решающее значение операция не проведена, то все изменения происходят только в потоке образов, а вы сами остаетесь не изменившийся. Как говорит Дорн, вы никогда не доберетесь до Единственного, если не сами не станете единым. Впрочем, есть возможность того, что при драматической фантазии вы войдете во внутренний мир образов, как " вымышленный персонаж" и, тем самым, предотвратите любое свое реальное участие; это может даже подвергнуть опасности ваше сознание, потому что тогда вы становитесь жертвой вашей же фантазии и покоряетесь силам бессознательного, опасность которых слишком хорошо известна алхимикам. Но если вы " выходите на сцену" в вашем подлинном обличьи, то, с одной стороны, спектакль обретает большую актуальность, а с другой, вы, посредством вашего критического отношения к фантазии, создаете эффективный противовес его тенденции выходить из-под котроля. Ибо то, что сейчас происходит, есть решительное сближение с бессознательным. В этот момент, прозрение, unio mentalis, начинает становиться реальностью. То, что вы сейчас создаете, является началом индивидуации, непосредственная цель которой — это ощущение и создание символа целостности.

754 Часто бывает так, что пациент просто продолжает наблюдать за своими образами, не задумываясь, что они для него значат. Он может и должен понять их значение, но это ему нужно только в том случае, если он не достаточно убежден, что бессознательное может дать ему ценный инсайт. Однако, стоит ему осознать этот факт, как он также понимает и то, что теперь у него есть возможность добиться, с помощью своего знания, независимости от аналитика. А вот этот вывод пациенту как раз делать и не хочется, по причине чего он зачастую ограничивается простым наблюдением за образами. Аналитик, если он не испытал эту процедуру на себе самом, не может помочь ему преодолеть этот подход к делу — в случае, разумеется, наличия причин, по которым процедура никак не может быть прервана. В этих случаях не бывает никаких медицинского или этического императивов, а есть только веление судьбы, и именно поэтому пациенты, которым вполне хватает необходимой проницательности, зачастую останавливаются на этом рубеже. Поскольку это явление является распространенным, я могу сделать вывод, что переход от обычного перцептивного восприятия, то есть эстетического отношения, к позиции судить — совсем не простое дело. И в самом деле, современная психотерапия только-только вышла в эту точку и начинает признавать полезность восприятия образов и придания им формы, с помощью пера, кисти или резца. Образы могут принять и музыкальную форму, при условии, что музыкальное произведение будет действительно сочинено и записано. Хотя мне не приходилось сталкиваться с таким случаем, " Искусство Фуги" Баха может быть его примером, точно так же, как представление архетипов является основной чертой музыки Вагнера. (Впрочем, эти феномены порождаются не столько личной необходимостью, сколько компенсирующей деятельностью бессознательного, вызванной Zeitgeist ( Дух времени — понятие Гегеля — Прим. ред. ). К сожалению, я не могу обсуждать эту тему в данной книге. )

755 Переход границы простого эстетического отношения может быть действием, незнакомым большинству моих читателей. Я сам очень мало говорил на эту тему и ограничился лишь намеками ^[223]. К этому процессу нельзя относится легкомысленно. Я испытал его на себе и на других тридцать лет тому назад и должен признать, что несмотря на его реальность и удовлетворительные результаты, это очень трудное дело. Его можно без опаски рекомендовать только тому пациенту, который достиг описанной выше стадии знания. Если он находит задачу слишком трудной для себя, он, как правило, останавливается в самом начале и никогда не попадает в опасное безвыходное положение. Изначально присущая анализу опасность заключается в том, что у предрасположенного к психопатии пациента он вызовет острый психоз. Эта крайне неприятная возможность, как правило, проявляется в самом начале лечения, например, когда анализ сновидений приводит в действие бессознательное. Но если анализ происходит успешно, так, что пациент вполне может заняться активным воображением и приданием формы своим фантазиям, и отсутствуют любые подозрительные инцинденты, то, как правило, никакой серьзной опасности больше нет. Разумеется, возникает вопрос, страх чего (если это вообще можно назвать страхом) не дает человеку сделать следующий шаг, перехода к позиции судить. (Вынесение приговора, естественно, налагает нравственные и интелелектуальные обязательства. ) Для страха и неуверенности есть достаточно оснований, поскольку добровольное участие в фантазии рискованно для наивного разума и выливается в ожидаемый психоз.

756 Разумеется, есть огромная разница между ожидаемым психозом и психозом реальным, но разница эта не всегда явно заметна, что и порождает неуверенность или даже приступ паники. В отличие от реального психоза, который настигает вас и захлестывает рвущимися из бессознательного неконтролируемыми эмоциями, позиция вынесения приговора и принятия решения подразумевает добровольное участие в процессе фантазии, который компенсирует индивидуальное и (в особенности) коллективное состояние сознания. Общепризнанной целью этого участия является интеграция утверждений бессознательного, ассимиляция их компенсирующего содержимого и, тем самым, придание жизни смысла, без которого большинству людей, а может и всем, и жить-то не стоит. Причина, по которой участие в фантазии очень похоже на психоз, заключается в том, что пациент интегрирует тот же самый фантазийный материал, который склонную к психопатии личность доводит до сумашествия, потому что она не может его интегрировать и тонет в нем. В мифах героем является тот, кто побеждает дракона, а не тот, кого дракон сжирает. Тем не менее, оба персонажа имеют дело с одним и тем же драконом. И еще одно: тот — не герой, кто не встречался с драконом, а если и встречался, то потом заявил, что ничего не видел. Кроме того, только тот, кто рискнул сразиться с драконом и не был им побежден, находит клад, " сокровище, которое нелегко найти". Он один может обоснованно претендовать на уверенность в себе, ибо он посмотрел на темную основу своей самости и, тем самым, обрел себя. Это ощущение дает ему уверенность и веру, pistis в способность самости поддержать его, поскольку все, что угрожало ему изнутри, он привлек на свою сторону. Он добился права на веру в то, что с помощью тех же самых средств, он сможет преодолеть все будущие препятствия. Он получил внутреннюю уверенность, которая делает его способным полагаться только на самого себя, и обрел то, что алхимики называли uniо mentalis.

757 Как правило, зрительно это состояние представляет рисунок мандалы. Очень часто такие рисунки содержат признаки неба и звезд и поэтому указывают на что-то вроде " внутренних небес", " небосвода" или " Олимпа" Парацельса, Микрокосма. Это также и тот продукт циркуляции, caelum ^[224], который Дорн хотел произвести " усердными круговыми движениями". Поскольку очень маловероятно, что ему удалось изготовить квинтэссенцию, как химическую субстанцию, и сам он никогда этого не утверждал, то можно спросить, что он действительно имел в виду — эту химическую операцию или, скорее, opus alchumicum в целом, то есть преобразование Mercurius duplex, синонимом которого является красное и белое вино ^[225], намекая, стало быть, в то же самое время, на opus ad rubeum et ad album. Это мне представляется более вероятным. Так или иначе, но имелась в виду определенная лабораторная работа. Так Дорн " придавал форму" своему интуитивному знанию наличия предсущего в человеке таинственного центра, который представляет космос, то есть целостность, хотя сам Дорн и осознавал, что изображает самость в материи. Он завершил образ целостности добавлением меда, магических трав и человеческой крови, или их символических эквивалентов, точно так же как поступает современный человек, когда он связывает многочисленные символические атрибуты с нарисованной им мандалой. Кроме того, следуя древним сабейской и александрийской моделям, Дорн в свою квинтэссенцию добавил " воздействие" планет (stellae inferiores) или Тартара и мифологический аспект преисподней — как это делают пациенты в наши дни ^[226].

758 Таким образом мудрый Дорн решил проблему реализации uniо mentalis, осуществления его соединения с телом, завершая, тем самым, вторую стадию coniunctio. Мы бы сказали, что с созданием ее физического эквивалента идея самости приобрела форму. Но алхимик связывал свою работу с чем-то более могучим и первичным, чем наша бледная абстракция. Он ощущал ее как магически эффективное действие, которое, как и сама субстанция, наделяло его магическими качествами. Проекция магических качеств указывает на наличие соответствующего воздействия на сознание, то есть адепт ощущал излучаемое lapis (или тем, что он считал таинственной субстанцией) сверхчувственное влияние. Мы, с нашим рационалистическим разумом, вряд ли припишем нечто подобное картинкам, которые современный человек рисует на основании своего интуитивного видения содержимого бессознательного. Но это зависит от того, с чем мы имеем дело: с сознанием или с бессознательным. На бессознательное эти образы, похоже, не оказывают никакого воздействия. К этому выводу приходишь, когда более внимательно изучаешь психическую реакцию пациентов на их собственные рисунки: в конце они действительно оказывают успокаивающее влияние и создают что-то вроде внутренней основы. Хотя адепт всегда стремился увидеть внешние результаты действия своего камня, например, как панацеи или золотого раствора, или продлевающего жизнь эликсира, и только в шестнадцатом веке решительно и ясно указал на его внутренний эффект, психологическое ощущение подчеркивает прежде всего субъективную реакцию на формирование образов и (при условии свободного и открытого разума) по-прежнему сдерживает переход к суждению, напоминая о возможных объективных последствиях ^[227].

⇐ Предыдущая 123 Следующая ⇒