След войны в моём доме. Из воспоминаний Елены Александровны Булычёвой.

След войны в моём доме

2010 - особый год в истории моей страны. Это год 65-летия победы в Великой Отечественной войне.

Кто-то из моих сверстников может сказать: «Сколько можно говорить о войне, это было давно, надо жить настоящим? ».

Но мне кажется, что без памяти о прошлом нельзя построить и будущее. Это как дерево: без корневой системы не может распуститься и крона… Корни – это наша история, ствол- настоящее, а листва- будущее.

Мою семью тоже коснулась война, и мне бы хотелось рассказать о моей прабабушке Елене Александровне Булычёвой, которой 07 ноября 2009 года исполнился 91 год.

Годы её молодости совпали с годами страшных военных событий. Столько пришлось пережить бед, страданий, горя – и суметь сохранить радость, оптимизм, бодрость духа и светлую память. Наверное, на это способна только моя прабабушка, которую я очень люблю и горжусь ею.

Моя бабушка вспоминает время войны с гордостью и болью. С гордостью за то, что она многое смогла сделать для Победы, а с грустью потому, что многие её родные, друзья и товарищи не дожили до того счастливого дня.

Из воспоминаний Елены Александровны Булычёвой.

22 июня 1941 года – мирный день. Лето, июнь, большинство отдыхающих на дачах, в деревнях, санаториях, и в отпусках, в том числе и военные. В этот чудесный и прекрасный солнечный день я, студентка 4-го курса Военно-Медицинской Академии, с маленькой дочкой (Ирина родилась в 1941 году) собралась гулять, и вдруг звонок в дверь. Открываю, а на пороге наш дядя (военный хирург), испуганный и говорит, что началась война, гитлеровцы уже с 4-х часов утра бомбят наши города.

И в этот момент резко изменилась наша жизнь.

Уже через день, 24 июня 1941 года, на Балтийском вокзале было огромное количество народа, все плакали, провожая родных на фронт. Была объявлена всеобщая мобилизация. В этот день я проводила своего отца Лесниченко Александра Семёновича полковника, начальника штаба, и мужа Булычёва Леонида Борисовича капитана 2-го ранга, флагманского врача отряда подводных лодок. А вскоре начали провожать на Владимирском проспекте ополченцев, это были аспиранты, доктора, научные работники, учителя, у которых была отсрочка от военной службы, это были люди из числа тех, кто никогда не держал в руках оружия, это были люди мирной профессии.

Ушел ополченцем и мой дядя, Лесниченко Георгий Семёнович, директор школы № 56 на ул. Можайской. С этого дня мне пришлось прекратить свою учебу в Военно-Медицинской Академии.

Мой муж проходил службу на крейсере «Киров». В конце декабря 1941-го года поступил приказ: «Снять корабельные орудия и сойти на берег для формирования артиллерийской железнодорожной батареи». Мой муж и 19 моряков попали в этот список. Они стояли в районе станции Воздухоплавательная и проводили обстрел в сторону Ломоносова. Муж рассказывал, что для прохода кораблей ночью от Кронштадта до Ленинграда и обратно, необходимо было вести непрерывный огонь с орудий, а вдоль всего побережья залива ополченцы и ленинградцы ставили дымовые завесы и жгли костры, чтобы под завесой дыма скрыть наши корабли от немецких обстрелов и лодок.

В самом Ленинграде в садах, скверах, на набережных около домов стали сооружать бомбоубежища. Весь город погрузился в темноту, на улице ночью ходили только с фонариком, другого света просто не было.

21 августа сообщили, что немцы прорвали оборону в районе Луги и начали наступление на Ленинград, а также начали прорываться к Ладожскому озеру. Вскоре все узнали, что немцы уже подходят к защитным рубежам города. Никто даже и не думал, что такое могло случиться.

1 сентября мой муж опять был приписан в качестве военного врача на крейсер «Киров», на котором пытались прорваться к Кронштадту. К большому сожалению, нам это не удалось. Немцы в это время пытались прорваться к Ладожскому озеру, чтобы взять в кольцо город. И в середине осени гитлеровцы перешли к осаде города. Они уже были в районе Пулково и начали проводить обстрел города дальнобойными орудиями. Вели обстрел по квадратам. Днем и ночью бомбили город, а также гитлеровцы сбрасывали и зажигательные снаряды, а подростки (в том числе и мой младший брат, Лесниченко Владимир Александрович) приспособились и, бегая по чердакам и крышам домов, сбрасывали зажигалки с домов. Во время бомбежек я с дочкой выбегала из дома (мы

жили на территории Обуховской больницы им. Нечаева на Загородном пр. д. 47) пряталась в траншеях. До ближайшего бомбоубежища нужно было пробежать три-четыре дома, но это казалось огромным расстоянием, и я всегда старалась укрыться в траншее, прижимая дочь к себе.

31 октября 1942г. в 8 утра начался обстрел Витебского вокзала. Я жила в то время у своей тети (на набережной реки Фонтанка д. 106). В это утро я вышла убирать траншею, где мы спасались от бомбежек, и вдруг начался обстрел. Я схватила дочь и выбежала из траншеи. Добежав до своего дома, остановилась в ужасе - на месте дома зияла большая воронка от снаряда. В этот день погибла моя тетя.

В один из дней я и многие жители города смотрели на огромный пожар в районе Александро-Невской Лавры. Это горели продовольственные склады. Люди близлежащих районов приходили сюда и собирали землю. Потом мне объяснили, что горели склады с сахаром… Город с каждым днем бомбили все сильней и сильней, но я даже и не думала уезжать из своего города. Нам выдавали 125г хлеба, но я на свою карточку через день брала для дочки 75г печенья.

Бомбежки и обстрелы с каждым днем становились все сильней и сильней, нам приходилось все чаще прятаться в бомбоубежище, но там было столько народу, что невозможно было даже сесть. В убежище прятались все и больные, и здоровые. В один из дней моя дочь заболела пневмонией и через полтора месяца она умерла (5 января 1942 года, в возрасте 9 месяцев). Да, жизнь казалась потерянной, но вера в себя и поддержка любящих людей помогла выжить в то страшное время.

В это время мой младший брат Лесниченко Владимир Александрович страдал тяжелой формой дистрофии, это было обычным делом, и в 1942г. он был отправлен в город Киров в госпиталь. Врачи его выходили, он сумел закончить летную школу в г. Чугуево и стать летчиком.

Я продолжила учёбу в Военно-Медицинской академии и 24 ноября 1942 года получила диплом. Мне была присвоена квалификация врача, по специальности – хирург. Диплом был подписан знаменитым врачом Быковым.

С января 1943 года я стала работать хирургом в госпитале на территории Кировского завода, находилась на казарменном положении. Немцы обстреливали Кировский завод ежедневно и сильно, так как завод выпускал знаменитые танки «КВ». Эти танки прямо из ворот завода уже с командой танкистов отправлялись прямо в бой. Раненые, убитые поступали постоянно, и мы работали с полной отдачей своих сил и знаний.

24 октября 1943 года мне вручили медаль «За Оборону Ленинграда». Война шла к завершению. Был прорыв блокады 18 января 1943 года. Стреляли «Катюши», снаряды летели над головами. Сначала люди даже не могли понять, куда стреляют, а когда узнали – радовались!

27 января 1944 года - блокада снята. Когда проводили строем пленных немцев по городу, они все шли медленно, тяжело. Их ноги, головы и они сами были закутаны тряпками. Промёрзшие, голодные они шли понуро, и в них не осталось ничего, чтобы напоминало о горделивом замысле стереть с лица земли Ленинград и задушить голодом ленинградцев. Но удивительно то, что ленинградцы, пережившие блокаду, не бросались на них с кулаками, а их было как-то жаль, и давали им хлеб. Когда на улице Ольги Берггольц пленные немцы строили двухэтажные дома, им приносили еду, одежду. Это говорит, что наш народ добрый, терпимый.

В день Победы все плакали, но это были слезы радости. Это было ликование и счастье народа-победителя…

12 Следующая ⇒