Часть четвертая 4 страница

Наконец Хескет взял себя в руки, пытаясь хорошенько все обдумать. Теперь Эл уже не сомневался, что акции находятся у Гриты. Он должен завладеть ими!

Мысль о налете на дилижанс показалась ему довольно удачной. Забрав какие‑ то вещи, бандиты безусловно отдали бы ему акции. Выведя из игры Маркуса Зетцева, Хескет не сомневался, что сумеет провернуть сделку, даже попади эти акции в чужие руки. Он не припоминал случая, чтобы ограбление пассажиров сопровождалось какими‑ нибудь трудностями, если, конечно, в карете не находился вооруженный курьер. Кто же мог ожидать, что эта проклятая баба, какая‑ то актрисулька, так ловко возьмет все в свои руки, проявит такую решительность и смекалку и организует вооруженный отпор. Проделай она подобный трюк с Ваггонером, тот вряд ли бы справился с нею. Он даже не мог упрекнуть Джо Поттавоттами за отступление. Тот правильно поступил, ведь начни он стрельбу, дилижанс превратился бы в решето, но тогда те, кто сидел внутри, уж точно перестреляли бы их всех как зайцев. Но где же Ваггонер? Теперь все зависело от него.

Пассажиры постепенно угомонились, беседа смолкла. Скоро они совсем расслабятся, потеряют бдительность, так как уже не ждут нападения.

Интересно, кто из них Джекоб? Хескет перевел взгляд с молчаливого худого парня на господина в коричневом сюртуке. Какой он тяжелый и грузный. Интересно, это жир или мышцы? Люди, обладающие большой физической силой, нередко производят впечатление толстых. От грузного господина исходил запах крепких сигар, ногти на толстых, кургузых пальцах были коротко подстрижены. Могучая шея выпирала из тугого воротничка, из кармана жилета свешивалась массивная золотая цепь, а красный галстук был заколот бриллиантовой булавкой. Пока Грита отвлекала внимание Джо Поттавоттами, этот господин в коричневом сюртуке весьма проворно извлек свой «ремингтон» 36‑ го калибра. Элберт Хескет внезапно насторожился. Кто этот человек? Он достал оружие при первой же угрозе, и Хескета удивила его решительность и готовность.

Его сосед, пассажир с рыжеватыми волосами, наоборот, невозмутимо сидел, сложив руки на коленях, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Быть может, он испугался? Или к чему‑ то приготовился? Или просто наблюдал за ходом событий и ждал, когда пантера совершит свой прыжок?

Хескет посмотрел на Гриту. Откинувшись на спинку сиденья, она закрыла глаза. Мэри Такер тоже, казалось, спала.

Дилижанс, покачиваясь, громыхал по каменистой дороге, то съезжая по крутым откосам, то медленно взбираясь в гору.

Они подъехали к Строберри, дверца открылась, и карета осветилась солнечными лучами. Сонные пассажиры повставали с мест и стали выбираться на воздух. Манфред помог Мэри и Грите спуститься.

— Только не задерживайтесь, — обратился к вяло топтавшимся пассажирам Дэйв. — Перекусите, выпейте по чашечке кофе, и тронемся. Нам надо спешить, пока не поднялась вода.

Дэйн Клайд стоял рядом с ним, пропуская пассажиров в дверь.

— Ну и выдержка у нее! — кивнул в сторону Гриты Дейв, обращаясь к Клайду. — Отродясь не видывал ничего подобного. Это ж надо, поставила самого Пота на уши! А вы что же, с нею едете?

— С ее труппой, — ответил Клайд. — Мисс Редэвей вполне самостоятельна.

— Это заметно. — Дэйв сплюнул. — Такой, как она, только настоящий мужчина под стать. Впервые вижу, чтобы Пот дал деру.

— Мне тоже однажды пришлось улепетывать, — признался Клайд. — Но я тогда еще не умел стрелять.

— А сегодня чуть не пришлось. С такого расстояния трудно промазать. Правда, всякое случается.

Грита направилась к столику, и Манфред обратился к официанту:

— Мисс Редэвей актриса, она едет в Вирджиния‑ Сити и очень устала. Не могли бы вы поторопиться?

— Актриса?! Настоящая актриса?! Скажите пожалуйста! Я ведь слыхал о ней. Говорят, она очень талантлива, не так ли?

— Очень, — ответил Манфред. — Не могли бы вы поторопиться?

Манфред направился к столу, оглядев переполненную комнату. Хескет куда‑ то исчез. Господин в коричневом сюртуке пристроился на скамье, где сидело уже несколько человек. Сосед, которого он потеснил, хотел было возразить, но, увидев далеко не миниатюрную комплекцию новоприбывшего, передумал и чуть потеснился. Заведение не отличалось чистотой — на полу чавкало месиво из грязи и опилок. Разношерстная публика быстро двигала челюстями. За столом сидело много вооруженных людей.

Какой‑ то бродяга с хищными чертами лица в потрепанной шляпе с опущенными полями и рваном пальто подошел к Манфреду.

— Вы с этого дилижанса? А места там есть?

— Дилижанс переполнен, — ответил Манфред, потом указал на возчика. — Поговори с ним. Может, найдется что‑ нибудь наверху.

Он подошел к Грите и, не садясь за стол, взял чашку кофе. Глаза его шарили по комнате, внимательно изучая присутствовавших. Через, некоторое время незнакомец подошел снова, и Манфред спросил его:

— Ну что, едете с нами?

— Похоже, что нет. Дороговато для меня. Он запросил пять долларов до Уошу, а у меня всего‑ то трешка.

Он повернулся и хотел уйти, но тут Грита произнесла:

— Пожалуйста, подождите минутку!

Незнакомец остановился, посмотрел на нее и торопливо снял шляпу.

— Простите, мэм, я не заметил, что здесь дама.

— Вам нужно в Уошу?

— Да, мэм. Как‑ нибудь доберусь.

Грита кивнула на его револьвер.

— Вы бы не стали раздумывать, если бы понадобилось стрелять?

— Уж точно не стал бы, — тихо проговорил незнакомец. — Только я никогда не стреляю без причины.

— По пути в Вирджиния‑ Сити может случиться все что угодно. Мистер Манфред, разумеется, и сам справится, но мне хотелось бы, чтобы он дрался не один.

— Меня зовут Тиэйл, мэм. Сейчас я попал в затруднительное положение, правда, сколько себя помню, я никогда и не выходил из него. Так что вам угодно?

— Я хочу спокойно добраться до Вирджиния‑ Сити. Мое имя Маргрита Редэвей, и у меня есть основания полагать, что меня хотят ограбить.

— Хотел бы я взглянуть на того, кто рискнет напасть на такую даму, как вы!

— Вы получите от меня…

— Мэм, мне ничего от вас не нужно. Моя бедная мать перевернулась бы в гробу, узнав, что ее сын берет деньги за то, что защищает даму. Возьмите меня, и никто не посмеет напасть на вас, я сделаю для этого все.

— Подождите‑ ка, вы ели?

— Да, мэм. Позавчера.

— Вам надо поесть. Сходите за своими вещами и возвращайтесь.

— Он не будет ждать, мэм. Точно знаю, не будет.

— Он подождет.

Тиэйл ушел и через несколько минут вернулся с винтовкой и небольшим аккуратным свертком, в котором, по‑ видимому, вез свою одежду. Еда уже стояла на столе, Тиэйл сел и принялся есть.

— Ричард, не сходите ли вы к Дэйву? Расскажите ему, в чем дело, и передайте, что мы не задержимся долго.

Манфред колебался.

— Надеюсь, ничего не случится?

— Конечно. Здесь же мистер Тиэйл.

Когда Манфред ушел, Тиэйл, оторвавшись от еды, сказал:

— Вы слишком доверяете незнакомым людям, мэм.

— Нет, нет, мистер Тиэйл, вовсе нет. Я доверяю своему чутью. Я сразу поняла, что на вас можно положиться, что вы человек слова.

— Мне приятно это слышать от вас, мэм.

— А что вы собираетесь делать в Уошу? Работать на приисках?

— Нет, мэм. Не очень‑ то мне светит ковыряться под землей. Лучше устроиться на дробильню или заняться старательством. В Уошу у меня брат. Уж он‑ то подскажет, что лучше.

— Мистер Тиэйл, я пробуду в Вирджиния‑ Сити не меньше месяца. Если вы согласитесь работать это время у меня, я заплачу вам сорок долларов.

— Боюсь, мэм, что одет я не слишком прилично, чтобы появляться на людях в вашем обществе.

— Вы получите аванс и сможете купить себе кое‑ что из одежды. — Она помолчала. — Мистер Тиэйл, похоже, кто‑ то думает, что я располагаю акциями прииска, ставшего в последнее время чрезвычайно прибыльным. И эти люди обязательно предпримут попытку заполучить их. — И она вкратце рассказала о том, что произошло в Сан‑ Франциско.

Тиэйл закончил есть и взял свои вещи. Дэйв с кнутом в руке ждал их на своем месте и, увидев Гриту, усмехнулся:

— Господи, такой оборванец рядом с такой прекрасной дамой!

— Спасибо, что подождали. Мы можем ехать?

Дилижанс тронулся. По звездному холодному небу кое‑ где плыли редкие облака. Дэйн Клайд, ехавший на крыше, все время поглядывал на нового попутчика, потом наконец представился:

— Меня зовут Дэйн Клайд. Путешествую с труппой мисс Редэвей.

— С труппой?

— Да, я актер. И мисс Редэвей тоже. Она очень талантлива.

— Ух ты! Никогда раньше не встречал актеров. Надеюсь, у вас есть что‑ нибудь при себе?

— Вы имеете в виду, есть ли у меня оружие? Да, есть, только я не слишком хорошо стреляю, вернее сказать, совсем не умею. Тревэллион говорит, что мне непременно нужно научиться.

— Это надо же! Взрослый человек и не умеет стрелять! Где же тогда вы берете мясо?

— Покупаю в мясной лавке. Или заказываю в ресторане.

— Подумать только! Сроду ничего подобного не слыхивал.

Устроившись между мешками с почтой, чтобы не замерзнуть, Клайд рассказал Тиэйлу о неудавшемся нападении на дилижанс. Тот усмехнулся:

— Стало быть, она остановила самого Пота? Ну, попадись он мне!

— Вы знаете этого бандита? — изумленно уставился на него Клайд.

— Как это ни смешно, но знаю. С детства. Пару раз вместе охотились на бизонов.

Потом они долго молчали. Спустилась ночь. Дилижанс проезжал по лугам, огибал глубокие пропасти, пересекал небольшие потоки, то замедляя, то ускоряя ход. Редкие облака рассеялись, и небо сделалось чистым, а ясный и прохладный воздух наполнил аромат сосен и кедров.

Время от времени они останавливались, чтобы дать лошадям перевести дух после долгого подъема. Однажды им даже пришлось выйти из кареты и идти пешком.

На станции Йэнка снова сменили лошадей. Хескет вышел из дилижанса и огляделся. Где же Ваггонер? Осталось совсем мало времени.

Тут он впервые увидел Тиэйла. Пристально посмотрев на него, Хескет спросил:

— Я знаю вас?

— Нет, мистер Хескет, вы никогда не видели меня прежде.

— Но вы‑ то меня знаете?

— В последнее время вы становитесь знаменитым. О вас много говорят.

Что‑ то в этом человеке заставило Хескета насторожиться.

— Вы уверены, что мы не встречались раньше?

— Уверен. Я давно в здешних краях, но вижу вас впервые. — Он помолчал, потом добавил: — Да‑ а, мистер Хескет, это большая потеря. Нам так будет его не хватать!..

— Не хватать? Кого?

— Маркуса. Маркуса больше нет с нами, и нам будет не хватать его. И конторы его больше нет. Говорят, ее подпалили Легавые. Ведь все преступления в Сан‑ Франциско лежат на их совести. Какая жалость, мистер Хескет! Умереть, и когда, в самом расцвете лет! Но что поделаешь! Смерть так и ходит за нами по пятам.

Хескет метнул в него колючий взгляд.

— О чем это вы? — Да, что‑ то в этом человеке тревожило его. — Вы о чем? — повторил он.

— О смерти, мистер Хескет. Мы с вами говорили о смерти.

Все замерло внутри у Хескета. С трудом выждав минуту, он спросил:

— Как, вы говорите, ваше имя?

— Тиэйл, мистер Хескет. Джекоб Тиэйл.

Джекоб?..

Глава 33

Хескет на мгновение замер. Он всегда избегал неуправляемых ситуаций. Сейчас ему хотелось повернуть голову, посмотреть по сторонам, не придет ли откуда‑ нибудь помощь. Но рядом никого не оказалось, он был один.

— Маркус мертв, — изрек он наконец, — но жизнь продолжается.

— Для кого продолжается, а для кого и нет.

— Интересно, остались ли у него неоплаченные долги или какие‑ нибудь контракты?

— Все мы живем и не думаем, что когда‑ нибудь умрем, мистер Хескет. Никто из нас не готов к этому. Я хочу сказать, что если человек перед смертью заключил с кем‑ нибудь контракт на выполнение работы, то какой смысл отменять ее?

— Но и нет смысла ее заканчивать. Теперь все уже не имеет значения.

Джекоб Тиэйл не ответил. Его глаза исчезли под опущенными полями потрепанной шляпы и напоминали пустые глазницы, а худое, бледное лицо — череп.

— Мне мог бы понадобиться человек… — сделал намек Хескет.

— Я занят. Работаю у актрисы.

— У мисс Редэвей? Но каким образом она узнала про вас? И что ей нужно от такого человека, как вы?

— Она разглядела меня. То есть, я думаю, что разглядела. Сказала, что ее могут ограбить, и наняла меня.

И этот человек, и Грита Редэвей раздражали Хескета. Что могла разглядеть она в этом ходячем трупе? Неужели сама догадалась, кто он такой?

— Мне бы не хотелось устраивать в дилижансе стрельбу, — осторожно проговорил Хескет. — Могут пострадать невинные люди. Я даже готов заплатить. Насколько мне известно, настоящие разбойники предпочитают не поднимать шума.

— Мистер Хескет, — произнес Тиэйл тихо, — эта юная леди разглядела во мне человека. Она наняла меня на работу и доверяет мне. Я сделаю все, чтобы оправдать ее доверие. — Он в упор посмотрел на Эла. — И мне наплевать, кто там поднимет стрельбу. Я давно не был в здешних краях и не очень‑ то понимаю, что происходит, но позвольте обратить ваше внимание на то, чего вы, наверное, не заметили. Эта женщина не такая, как все, и я никому не позволю обидеть ее. Если вам от нее что‑ то нужно, то лучше договоритесь с нею о цене и купите. Ведь не станете же вы добиваться своего другими способами?

— Мне от нее ничего не нужно, — солгал Хескет. — Да я, в сущности, ее совсем и не знаю. Просто не хочу неприятностей.

— Мистер Хескет, я вас тоже почти не знаю. Но вы кое‑ где наследили, и след‑ то, похоже, кровавый. Надеюсь, вы меня хорошо понимаете. Молодая леди разглядела, что я за человек, и догадалась, что я в затруднительном положении. Она говорила со мной начистоту, и мне это понравилось. Теперь, думаю, вам понятно, что с нею должно быть все в порядке? Никаких выстрелов, никаких несчастных случаев. На вашем месте, мистер Хескет, я бы только мечтал, чтобы у нее не возникло никаких проблем, потому что, если хоть волос упадет с ее головы, я буду считать, что в этом ваша вина.

Тиэйл резко повернулся и пошел прочь, Хескет стоял и смотрел ему вслед, потом грязно выругался и побрел к дилижансу.

Они снова отправились в путь. Рыжеватый пассажир долго вглядывался в темноту, а потом произнес:

— Впереди озеро. Глубокое, и вода в нем очень холодная. Одни называют его озером Биглера, другие Таху. Индейцы рассказывают, что на дне его жила некогда огромная птица, питавшаяся человеческим мясом. Они называют ее Онг. Птица эта утащила возлюбленную одного смельчака, тот вступил с ней в борьбу и в конце концов убил эту тварь.

Никто не проявил интереса к его словам, и рассказчик умолк. Последовала долгая тишина, которую нарушал лишь скрип дилижанса и топот копыт.

Джекоб Тиэйл ехал на крыше, внезапно он насторожился. Дилижанс медленно полз в гору, он уже выехал из леса, и впереди замелькали огни поселка. Тиэйл привстал, вглядываясь в темноту. Наклонившись к Дэйву, он тронул его за плечо.

— Не останавливайся. Гони что есть мочи.

Тиэйл достал морскую винтовку «мерилл» 54‑ го калибра, оружие новое по тем временам. Он купил ее у одного вора, который, в свою очередь, украл винтовку с корабля, пришвартованного в гавани. Расположившись между мешками с почтой и багажом, Тиэйл приготовился стрелять. Внезапно из кустов вынырнул всадник и перегородил дорогу дилижансу. Что‑ то крикнув, он поднял руку, и тогда раздался выстрел.

Лошадь рванулась, парень вылетел из седла, а Тиэйл трижды выстрелил по кустам, за которыми прятался другой всадник. Когда дилижанс уже на полной скорости несся прочь по дороге, Тиэйл перезарядил винтовку. Позади, на обочине, Ваггонер извергал потоки самых грязных ругательств на голову Тима, который, шатаясь и падая, пытался подняться из дорожной пыли.

— Проклятый придурок! — орал Ваггонер, натягивая поводья. — Какого черта ты выскочил на дорогу?

— Они ждали нападения, — огрызнулся Тим. — Он угодил мне прямо в седло! Проклятая кляча сиганула, мне даже не за что было схватиться! — Он встал и отряхнулся. — Погоди, я поймаю свою лошадь.

— Она тебе не понадобится.

Тим, полуобернувшись, застыл на месте.

— Что ты сказал?

В темноте сверкнуло дуло, Тим потянулся за револьвером. Слишком поздно он вспомнил, что тот валяется где‑ то в пыли, и бросился наземь, отчаянно шаря руками по мерзлой грязи. Ваггонер подъехал ближе и дважды выстрелил Тиму в спину.

Повернув коня, он двинулся по едва заметной тропке, рассчитывая срезать путь и обогнать дилижанс еще до того, как тот достигнет Вирджиния‑ Сити.

Налет не удался. Ну что ж, он хотя бы «расплатился» с Тимом. Если его неизвестный работодатель не будет им доволен, пусть тогда поищет себе кого‑ нибудь другого. В конце концов, как могло случиться, что на крыше дилижанса оказался вооруженный стрелок? Неужели западня? С какой стати кому‑ то устраивать ему западню? Тот, кто его нанял, вряд ли стал бы делать это. Ваггонер не знал, кто этот человек, но это его нисколько не беспокоило. Его интересовали только деньги. Но этот стрелок! Это ж надо, попасть в седло! Явно бил наповал. И ведь откуда стрелял — с крыши трясущегося дилижанса!

Оставив лошадь у коновязи, Ваггонер зашел в салун. По пути дилижанс заходил в Ван‑ Сиклз, Геную и Карсон‑ Сити. Теперь, когда все видели, как Ваггонер пил в салуне, он мог спокойно отправляться домой.

Войдя в хижину, он запер дверь, прислушался — и сразу почувствовал: что‑ то не так. Ваггонер снова прислушался — ни звука. Тогда он чиркнул спичкой и зажег масляную лампу. Заглянул в каждый угол — все, казалось, на своих местах. И все же Ваггонер знал — что‑ то не так. В его тесной хибарке, подолгу остававшейся запертой в отсутствие хозяина, воздух всегда был спертый. Сейчас он не ощутил привычной духоты — значит, в хижине кто‑ то побывал. Других следов он не нашел. Кто же это мог быть? Надо быть осторожным. Кажется, ему грозит опасность.

Ваггонер подошел к печке, снова огляделся — все на своих местах. Приготовив кофе, уселся за стол. Закурив сигару, выглянул в крохотное оконце.

Ему не удалось ограбить дилижанс и заполучить эти акции. Но как он мог сделать это? И кто их предупредил? Первый выстрел прогремел с крыши дилижанса еще до того, как Тим успел открыть рот. Одним словом, нападения ждали и были готовы.

Может, их предупредил тот неизвестный, который нанял его? Но это же бессмысленно! Ведь Ваггонер нужен ему! А может, Тим? Тоже не похоже. Тим ничего не знал и к тому же все время вертелся у него на глазах.

Ваггонер резко поставил чашку. Дилижанс, должно быть, только что прибыл. Надо пойти на станцию и послушать, что говорят. Более того, там он сможет узнать, кто в него стрелял. Заперев дверь, Ваггонер направился вниз по улице. Дилижанс стоял у станции, из него выходили пассажиры. Взгляд Ваггонера остановился на потрясающей красоты женщине. Он не мог оторвать от нее глаз — все смотрел и смотрел. Рядом с нею стояла еще одна женщина и двое мужчин. Багаж еще не разгружали. Ваггонер перешел на другую сторону улицы и затесался в толпу любопытных, собравшихся понаблюдать за новоприбывшими. Теперь он искал пассажира с винтовкой, но такого человека нигде не было видно.

Джекоб Тиэйл, первым соскользнув с крыши дилижанса, протиснулся через толпу и прислонился к стене дома — ни дать ни взять просто любопытный прохожий, не имевший ничего общего с пассажирами дилижанса. Он сразу заметил Ваггонера, торопливо спускавшегося по улице, и видел, как тот, смешавшись с толпой, будто праздный прохожий, пристально разглядывал каждого, кто сошел с дилижанса. Тиэйл продолжал внимательно изучать Ваггонера, который, по его мнению, вел себя подозрительно. Он так торопился, словно спешил встретить кого‑ то, а теперь стоял в стороне и наблюдал. За кем? Что ему надо?

Манфред огляделся. Город необычайно разросся. Очевидно, здесь можно заработать приличные деньги.

— Восхитительно! — воскликнула Грита. — Настоящий горняцкий город!

— Да‑ а, если в таком месте наладить шоу‑ бизнес, — отозвался Манфред, — можно получать немалый доход.

Внезапно глаза Гриты на миг встретились с глазами Ваггонера. Она успела разглядеть этого грубого, широкоплечего человека с выпиравшим подбородком, торчащими скулами, с лицом, словно вытесанным из камня, и крупными лошадиными зубами.

Грита вздрогнула.

— Ричард, пойдемте скорее в гостиницу.

Что‑ то в ее голосе встревожило Манфреда, и он бросился к ней.

— Что с вами? Вам нехорошо?

— Нет, нет, просто… этот человек… — Она повернулась, чтобы указать на него, но Ваггонер уже исчез.

Тут же рядом оказался Джекоб Тиэйл.

— Мэм, если я понадоблюсь, знайте — я рядом.

— Мистер Тиэйл, вы видели этого человека? Он…

— Видел. Вы знаете его?

— Я… где‑ то видела его… Уверена, что видела!

По приезде Хескет сразу же скрылся в гостинице, где он бронировал номер, и поспешил переодеться. Его переполняли злоба и страх. Все, что он так старательно выстраивал последние двенадцать лет, оказалось на грани краха. Если Уилл Крокетт узнает, что Грита Редэвей в городе и что у нее есть эти акции, его, Хескета, оттеснят на второй план, а с этим он никак не может смириться. Крокетт попросту выставит его с прииска.

Надо во что бы то ни стало разыскать Крокетта и убить его. Когда Хескет попадал в затруднительное положение, первое, что приходило ему в голову, — это мысль об убийстве. Он убил бы всех, кто стоял у него на пути. С Гритой Редэвей это не получится — она родилась под счастливой звездой. Чутье подсказывало ему, что она умна и необычайно проницательна. Хескет не признавал подобных качеств у женщин. Нет, ей просто страшно везет, и мужчины, все как один, стараются что‑ нибудь сделать для нее. Все, кроме него.

Ему надо действовать. И действовать быстро. Нельзя упускать шанса. В Комстоке он важная фигура. Да, его не любят, но это не имеет никакого значения, его боятся, а когда он доведет начатое дело до конца, станут бояться еще больше. Вот если бы… если бы ему как‑ то удалось заполучить эти акции… Ему нужен контрольный пакет. Уж тогда‑ то он разобрался бы с Тревэллионом. У этого парня есть враги. Если Ваггонер не отправит его на тот свет, он найдет кого‑ нибудь другого.

Хескет тщательно оделся. Сегодня он намеревался пообедать в ресторане в гордом одиночестве. Пусть его обслужат по высшему классу, и пусть она увидит, кто он на самом деле. Эл чувствовал, что она презирает его. Ну что ж, он ей еще покажет! А пока важнее другое. Хескет владел несколькими участками, расположенными весьма удачно. К ним прилегали два других, хозяева которых всего лишь мелкая сошка. Ему нужно любыми средствами скорее завладеть и этой землей. А таких людей, как Хирст, он будет сторониться.

Хескет снова вспомнил Крокетта. Крокетт слишком доверчив, но далеко не глуп. Он умен, проницателен и даже немножко себе на уме.

Эл подошел к столу, вставил ключ в замок. Ключ не поворачивался. Он попробовал повернуть его в другую сторону… Ящик оказался не заперт! Он всегда запирал его и сейчас отчетливо припомнил, как запер его перед отъездом. И вот пожалуйста — теперь он открыт.

Кто‑ то побывал в его комнате и заглядывал в его стол.

Глава 34

Элберт Хескет родился в высоком двухэтажном доме с мансардой, стоявшем на пустыре на окраине небольшого городка, насчитывавшего меньше двух тысяч жителей, и поначалу носил совершенно другое имя. Отец его, худощавый, лысеющий человек, служил приказчиком в бакалейном магазине.

Годы спустя, когда ему потребовалось другое имя, Элберт взял себе фамилию одной из самых знатных семей города. Там, где он родился, к имени Хескет относились с почтением. Хескеты не только имели самый внушительный дом в округе, но и успешно занимались банковским делом и владели крупными предприятиями. Детей у Хескетов не было.

Элберт рос благоразумным и рассудительным ребенком, прилежно учился, но друзей не заводил — не нуждался в них. Однажды, когда Элу было не больше семи лет, ему в спину толкнули другого мальчика, тот упал на четвереньки, а сосед Эла толкнул на него Элберта. Получилась куча мала. Все весело смеялись, но тут взыграло задетое самолюбие Элберта. Одним прыжком он вскочил, схватил обломок доски и ударил обидчика. Удар пришелся мальчику повыше уха, поранил ему голову и сбил с ног. На рану пришлось наложить швы, но когда мальчика спросили, как это случилось, он ответил, что упал, и продолжал твердить одно и то же. С тех пор никто больше не толкал Эла, его никогда не приглашали побегать, поучаствовать во всевозможных затеях, которые вечно придумывают мальчишки.

Отец его редко говорил за столом, но когда это случалось, то разговор непременно заходил о крупных сделках, о которых он слышал. Он завидовал всем, кто достиг успеха, ненавидел их, явно не желая проявить упорство и постараться сделать то же самое.

— Почему ты не поступишь так же? — спрашивал Эл отца.

— У меня нет первоначального капитала, — отвечал тот. — Для того чтобы делать деньги, нужны деньги.

Позже он услышал рассказ о том, как старый полковник Хескет нажил состояние. Он наловил на реке ондатр, продал шкурки и купил целый возок яблок. Яблоки продал, а на вырученные деньги купил поросят и отвез их на рынок. Проезжая как‑ то место, где теперь стоял город, он облюбовал его и купил себе землю, потом построил магазин, взял ссуду, а вскоре открыл банк.

Элберт, единственный ребенок в семье, презирал отца. Его мать, бледная, болезненная женщина, всегда хворала.

С четырнадцати лет он начал помогать в магазине. В пятнадцать однажды заметил, как пожилая леди обронила возле прилавка деньги и, не обратив внимания на потерю, ушла. Он подобрал их и спрятал. С этого момента Эл стал тайком копить деньги и любыми способами старался ежедневно выкроить хоть небольшую сумму для себя.

Хескет ненавидел свой дом и город, в котором родился. Единственное желание терзало его — стать богатым. О том, чем заниматься, он пока не думал. В шестнадцать оставил незапертым окно в магазине, ночью пробрался в него и взял деньги, спрятанные в мешке с кофейными зернами. Разбросав по полу несколько банок и прихватив с собою кое‑ что из товаров, он взломал окно, создав видимость ограбления.

Несколько дней спустя Эл отправился на поиски другой работы в соседний городишко. Он намеренно создавал себе имидж человека, не желающего стоять на месте и пытающегося продвинуться в жизни. Так что, когда он покинул город, ни с кем не попрощавшись, это никого не удивило.

Собрав вещи, он на попутном фургоне добрался до Питсбурга, а там пересел на речной пароход. Свою первую работу получил в Лексингтоне и остался там на два года бухгалтером и приказчиком на продовольственных складах. Аккуратно ведя счета, он умудрился за это время отложить несколько сот долларов и вскоре уехал оттуда, сев на пароход до Сент‑ Луиса.

Деньги он держал в кожаном бумажнике под рубашкой. Однажды, когда, выйдя из столовой, он направлялся в свою каюту, на него налетела компания подвыпивших парней.

— Эй, ты! Пойдем выпьем с нами! — Один из них грубо, но как бы дружески схватил Хескета. — Давай, пошли с нами!

— Нет, нет, благодарю. Я…

Ему с трудом удалось отвязаться от них. Придя в каюту, он запер дверь и снял сюртук. Внезапно все похолодело у него внутри, руки отчаянно шарили по поясу — бумажник исчез! Все его сбережения пропали.

Дико озираясь, он бросился на палубу. Бумажник лежал там… пустой!

Он собрался было пойти в салун, откуда доносились непристойные крики и хохот, но остановился. Кого он может обвинить? На него напали семеро парней, а то и больше, и в темноте он даже не разглядел их лиц.

Все, что у него осталось, это саквояж, кое‑ что из одежды да три доллара в кармане брюк. Потрясенный и раздавленный, он упал на койку.

Его ограбили! Все планы рухнули! Деньги, которые он так старательно копил, теперь пропали!

Хескета охватила слепая ярость. Он вскочил, готовый броситься из каюты, потом остановился. Нет, нужно поступить иначе. На палубе темно и тихо. Скоро этот сброд начнет расползаться. Вот если бы ему удалось найти одного… Хескет подошел к окошку бара и заглянул внутрь, разглядывая толпящихся у стойки людей. Здоровый малый в суконном пальто и есть тот самый, кто отнял у него деньги. Эл решил ждать.

Прошел почти час, прежде чем из салуна вышел человек в суконном пальто и, пошатываясь, направился в сторону кормы. Из стопки дров, сложенных возле салуна, Элберт выхватил полено и быстро пошел по коридору за обидчиком. Услышав за спиной шаги, тот остановился и хотел обернуться, но в этот момент получил оглушающий удар.

Человек упал на колени, Элберт снова ударил его, быстро огляделся по сторонам и начал обшаривать карманы. Не найдя ничего, кроме пятидолларовой золотой монеты, он протащил его по палубе и столкнул за борт. Окунувшись в ледяную воду, несчастный издал слабый крик, который сразу стих — пароходный винт, должно быть, довершил расправу.

Возможность вернуть деньги пропала для Хескета навсегда. Приятели погибшего разбрелись кто куда, шатаясь и оглашая палубу пьяными воплями. Эл отправился в каюту, но так и не смог уснуть — мрачная ярость снедала его.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 12 13 14 151617 Следующая ⇒