Бернар Вербер 8 страница

Он — дитя математиков и научной фантастики.

Кассандра спотыкается о разбросанные по полу игрушки, книги, DVD, изучает постеры фильмов «Звездный путь», «Дюна», «Матрица», «Бегущий по лезвию бритвы». Афиши «Пинк Флойд», Питера Гэбриэла и Майка Олдфилда приклеены над узкой кроватью, покрытой запыленным одеялом.

Она выходит из комнаты Даниэля и останавливается перед соседней дверью, на которой написано: «Эксперимент 24».

А это… наверное, моя комната?

Кассандра берется за ручку. Дверь со скрипом открывается.

В комнате Кассандры царит точно такой же беспорядок, что и в комнате брата. И мебель в ней такая же: шкафы, заваленные научно-фантастическими романами и DVD.

Ультрасовременный дом, страсть к научной фантастике — мы были семьей футуристов.

Кассандра замечает также множество полок с видеодисками, занимающих целую стену.

Вот почему каждый новый человек напоминает мне какого-нибудь актера.

Книжный шкаф заполнен словарями: этимологическими, синонимическими, омонимическими, иностранных языков. В комоде рядом с кроватью она находит огромные запасы ореховой пасты и чипсов как минимум четырехлетней давности. Все покрыто плесенью, разорванные пакеты полны крошек и мышиного помета.

Этим я питалась.

Над кроватью, между двумя шкафами, на стене висит огромный портрет Каллас. Кассандра замечает сотни дисков с операми.

Я любила оперу.

Наверное, поэтому родители и повезли меня на тот концерт в Египте.

Красный огонек проигрывателя мигает. Не раздумывая, Кассандра нажимает на «PLAY», и раздается увертюра из «Набукко». Из динамиков льется музыка Верди. Сначала трубы и скрипки, потом барабаны, за ними — щедрая мощь оркестра.

Вот что раньше я слушала постоянно. Вот что было моей духовной пищей.

Сначала она испытывает желание выключить музыку, звучавшую в наиболее трагический момент ее жизни, но потом говорит себе, что опера — это последнее из того, что она помнит о детстве. И если она хочет разбудить в памяти то, что было до нее, то должна опять пережить этот миг, должна снова и снова идти по этому следу.

Опера, словари, американские фильмы, научная фантастика, чипсы и ореховая паста — вот то, что меня создало.

Она позволяет музыке нарушить тягостное безмолвие виллы и начинает осмотр третьего этажа.

Первая дверь заперта. Кассандра колеблется, затем со всего маху бьет ногой по створке и вышибает замок. Она видит погруженный во мрак кабинет.

Здесь, видимо, работала моя мать.

В комнате царит идеальный порядок. Стены увешаны дипломами и фотографиями, на которых ее мать обменивается рукопожатиями с какими-то мужчинами в строгих костюмах. На письменном столе лежит книга «Поцелуй ангела», подписанная Софией Катценберг. Так зовут ее мать.

«София» в переводе с греческого означает «мудрость».

Кассандра листает книгу. Это очерки по детской психологии. Она обращает внимание на выделенный отрывок:

«Перед самым рождением младенца ангел прижимает палец к его губам и шепчет: „Забудь все свои прошлые жизни, воспоминания о них не должны смущать тебя в жизни настоящей". И над верхней губой новорожденного остается ложбинка.

КАББАЛА».

Глава называется: «ТРАУР МЛАДЕНЦА».

Мать Кассандры пишет о том, что в девять месяцев младенец не отличает внутреннее от внешнего. Он не узнает свое отражение в зеркале, поскольку не ограничивает себя пределами своего тела, он — все. Он поймет различие между собой и остальной Вселенной лишь в тот момент, когда на какое-то время расстанется с матерью. Или почувствует голод и не получит возможности немедленно его удовлетворить. Отсутствие еды и матери даст ему понять, что на свете существуют вещи, на которые он не в силах повлиять. Как только младенец пройдет через эту страшную фрустрацию, он осознает границы своего «я» и станет личностью. То есть единым существом, которое нельзя разделить.

Кассандра размышляет, пытаясь вникнуть в смысл написанного.

Моя мать была детским психиатром.

Из ее комнаты по-прежнему доносятся звуки «Набукко» Верди. Это уже первый акт. Кассандра узнает пассаж, во время которого появляется царевна Фенена, дочь вавилонского правителя Навуходоносора. Партию Царевны исполняет Мария Каллас. Проникновенный голос трогает ее до глубины души.

Продолжая слушать, Кассандра осматривает кабинет. Она открывает толстую книгу под названием «Оглушительная тишина». Девушка натыкается на выделенный отрывок, в котором мать описывает один случай:

«Бруно Беттельхайм лечил ребенка-аутиста, который все время рисовал одну и ту же геометрическую фигуру. Ученый попытался определить, что это за фигура, и оказалось, что это карта Коннектикута. Оставалось понять, почему страдающий аутизмом ребенок рисует карту Коннектикута. И Беттельхайм понял. Рисуя карту, ребенок хотел сказать: „Connect I cut". Что по-английски означает: „Я прервал связь". То есть: „Я прервал связь с миром" ».

Кассандра прекращает чтение, чтобы осмыслить написанное. Дальше в книге выделены следующие слова: «Избыток чего-то одного означает нехватку чего-либо другого».

Она читает:

«Вопреки общепринятому мнению, страдающие аутизмом не лишены чувства сопереживания или эмоций. Они чутки и воспринимают мир, но не так, как мы. Аутисты живут в мире, полном информации, значение которой нам недоступно. Они обладают особыми способностями, которые наше общество просто не умеет использовать и пытается сделать аутистов такими же, как мы, усыпляя или уничтожая их удивительный талант».

Кассандра переворачивает книгу и читает на обороте, рядом с фотографией своей матери: «Директор ЦИОДА (Центр по изучению одаренных детей-аутистов)».

Девушка просматривает другие бумаги. Папка с надписью «Обзор прессы» открывается на статье с заголовком: «Спорные теории доктора Софии Катценберг».

Обозреватель медицинского журнала рассказывает о последних изысканиях матери Кассандры:

«Больные дети — это не подопытные кролики. Дисциплинарный совет врачей должен запретить претворение в жизнь бредовых и туманных теорий этого псевдоученого, теорий, увлекающих умы лишь тех, кому не хватает сенсаций».

Кассандра перечитывает статью, чтобы как следует вникнуть в ее содержание.

Все это имеет значение. Все это частички пазла, который я только начинаю собирать. И лишь собрав все его кусочки, я узнаю, каким же действительно было мое детство. И кем были мои родители… эти люди, чьи разорванные тела я собирала.

Надо рыться в мусорных баках моего прошлого, не боясь запачкаться.

Кассандра закрывает дверь и идет к кабинету своего отца. Здесь ее также встречает безукоризненно убранная комната, уставленная книгами, только не научными и не научно-фантастическими, а историческими. Она листает их и находит жизнеописания пророка Иезекииля и таких провидцев, как святой Иоанн, Нострадамус, Эдгар Кейси, Калиостро.

На стенах — несколько дипломов и фотографий ее отца, пожимающего руки знаменитым людям. На одной из них президент награждает его орденом Почетного легиона.

Мои родители точно были очень важными людьми.

Дальше — статья, интервью с министром Катценбергом: «Будущее создается сегодня. Оттого, что кто-то сегодня представляет себе лучший мир, этот лучший мир однажды становится реальностью. Все хорошее, что у нас есть, было когда-то придумано или увидено во сне нашими предками. Идеи сначала пришли им в голову и только потом осуществились».

Моя мать была детским психологом, специалистом по аутизму.

Отец — государственным министром.

Вот почему инспектор говорил мне о «влиятельных людях». И вот почему они так меня разыскивали.

Мысли путаются в голове Кассандры, а голос Каллас продолжает звучать из ее спальни. Девушка спрашивает себя, зачем столь влиятельные люди ставили странные эксперименты над собственными детьми в доме без зеркал, окруженном колючей проволокой под напряжением, и неожиданно слышит шум мотора. Она бросается к окну: рядом с оградой припарковывается машина. Из нее вылезает человек.

Она гасит свет и бежит выключить музыку.

Она ждет, спрятавшись за портьерами.

У человека есть ключи. Он открывает калитку, затем входную дверь. Тишина, окутавшая дом после «Набукко», производит на Кассандру еще большее впечатление, чем сама музыка. Паркет зловеще скрипит под тяжестью вошедшего.

— Кассандра!

Она узнает голос Филиппа Пападакиса.

— Я знаю, ты здесь!

Он понял, что я поеду сюда. Он сам говорил мне о родителях как о новой подсказке.

— Кассандра! Кассандра! Я знаю, ты здесь, маленькая пчелка! Я видел свежий след машины, которая тебя привезла. Я слышал оперную музыку.

Он хочет забрать меня отсюда.

Кассандру вдруг озаряет воспоминание из детства.

За платяным шкафом в моей спальне есть ниша, я спрячусь там. Надо только проследить, чтобы не были видны ноги.

Она бросается в свою комнату, становится на тонкий уступ и прижимается к задней стенке деревянного шкафа. Все это она проделывает в последний момент.

Филипп Пападакис забегает по очереди во все комнаты на всех этажах и освещает каждый угол карманным фонариком. Он проходит мимо шкафа, в нескольких десятках сантиметров от нее.

Она задерживает дыхание.

Директор школы методично осматривает каждый предмет обстановки. Кассандре хочется чихнуть. Она зажимает рот ладонью.

— Ну где ты прячешься? — бормочет он. — Где ты, маленькая пчелка? Я нашел канделябр с еще горячими свечами, ты где-то близко, не правда ли?

В конце концов он выходит в сад и кричит во все горло:

— Кассандра! Кассандра! В любом случае у тебя нет выбора! Ты должна будешь вернуться, и тогда я дам тебе третий ключ к разгадке твоей тайны. Только я могу помочь тебе. Без меня ты никогда не узнаешь, кто ты на самом деле!

Девушка ждет, она ждет долго, настолько долго, насколько это необходимо. Пока шум заводящегося, а потом удаляющегося мотора не подсказывает ей, что она осталась одна. Тогда Кассандра, дрожа, покидает свое убежище.

Она не знает, бежать ли ей отсюда или задержаться. Искушение оказывается слишком сильным. Она проскальзывает в большую родительскую кровать, закутывается в многослойные одеяла и простыни. Несмотря на пыль, ей кажется, что она очутилась в каком-то уютном гнездышке.

Никогда еще она не испытывала такого наслаждения от мягкой кровати с настоящим матрасом, настоящими простынями, настоящими подушками. Она широко раскидывает ноги, чтобы они тоже насладились восхитительным ощущением комфорта.

Ей снится, что она маленькая девочка с косичками, которая катается по саду на трехколесном велосипеде. Она останавливается, смотрит на дерево, залезает на качели, привязанные к одной из его веток, и начинает со скрипом раскачиваться. Ее родители стоят рядом, однако с ними что-то не так. Присмотревшись, она понимает, что у них нет лиц. Ни рта, ни глаз, ни ушей, ни носа.

Мать достает из-за спины плакат, на котором написано: «Избыток чего-то одного означает нехватку чего-либо другого».

То же самое делает отец. На его плакате Кассандра читает: «Оттого, что кто-то сегодня представляет себе прекрасный мир будущего, этот прекрасный мир однажды станет реальностью».

Тут появляется ее брат, он еще очень юн, ему максимум лет тринадцать. Длинные волосы закрывают ему лицо. У него есть только рот, окаймленный прыщами. Нет ни глаз, ни носа.

Рот произносит: «Все дело — в степени вероятности».

Безликая мать отводит обоих детей в уголок сада, где растут два маленьких синих дерева, каждое из которых снабжено дверцей. На первом дереве надпись: «Эксперимент 23», на втором — «Эксперимент 24».

Кассандра входит внутрь второго дерева и видит, что у него нет корней. Вместо них зияет бездонная дыра, ведущая к центру Земли.

Тонкий луч света, пробившийся сквозь шторы, медленно ползет к постели. Он освещает ковер, изножье кровати, затем — лицо Кассандры Катценберг.

Луч доходит до ее век и будит ее. Ей требуется некоторое время, чтобы понять, где она находится.

Она идет в ванную комнату спальни и решает принять душ. Нагреватель воды не работает, из душа течет ледяная струя. Но наслаждение от контакта с живой и чистой влагой оказывается сильнее страха перед холодом.

Девушка долго стоит под ледяным душем, она трет свое тело засохшим кусочком мыла. Конечно, это не так, как во сне про ванную комнату, но все равно очень приятно.

Сначала увидеть во сне идеальный вариант событий, а потом пережить их наяву в несколько упрощенном виде.

Для полного счастья не хватает только, чтобы появился мужчина с маленькой буквой «д» на груди…

Но брат Даниэль не появляется. Кассандра моет свои длинные волосы, вытирает их полотенцем. Потом роется в шкафчике и находит много разных флакончиков, которые осторожно нюхает. Она душится остатками духов, наливает в раковину воды и смотрит на свое отражение.

Чистая и надушенная Кассандра чувствует себя другим человеком. Она чувствует себя «новой» Кассандрой.

Это мое лицо.

Меня зовут Кассандра.

Почему я так не похожа на других девочек моего возраста?

Как из моего мозга изъяли воспоминания о детстве?

Она знает, что это не амнезия.

Нет, это нечто другое. Разве это амнезия, когда забываешь все, что было до тринадцати лет, но зато видишь будущее, причем одни теракты.

Кассандра чистит зубы пастой, с наслаждением расчесывает длинные волосы.

Распутывая их, она как бы распутывает свою жизнь.

Она пытается натянуть свою старую одежду, разложенную стопками в шкафах, но та ей слишком мала. Кассандра решает порыться в шкафах у матери. Юбка и пиджак «Шанель». Чулки и туфли на каблуке. Белая блузка. Чтобы еще меньше походить на себя, девушка сооружает при помощи шпилек высокую прическу и надевает темные очки.

Так она напоминает серьезную даму, секретаря или…

Дочь министра.

Кассандра смотрит на свое отражение в воде и находит, что она выглядит немного повзрослевшей, но зато более привлекательной, чем в готической одежде или спортивном костюме.

Это тоже я.

Блуждая по парку, Кассандра улавливает забытые ароматы, странные ощущения. Она не помнит ни места, ни пейзажа, но точно знает, что здесь она испытывала сильные ощущения.

Тут я была свободной и счастливой.

Кассандра смотрит на соседний лес, испытывая желание сбежать из мира людей и поселиться на природе. Она знает, что может остаться здесь и жить без помощи извне, питаться ягодами, грибами, кореньями, утолять жажду водой из озера. А ночью спать в родительском доме, вдали от Парижа с его невзгодами.

Но Кассандра вспоминает слова своего брата: «Самое страшное — это покорность судьбе». Она знает, что ей необходимо вернуться в игру и сделать все для победы.

Неожиданно цифры на ее часах приходят в движение. Вероятность умереть в ближайшие пять секунд возрастает до тридцати восьми процентов. Число еще не перешло роковую черту, но, тем не менее, означает, что какая-то неведомая угроза нависла над ней. Кассандра оглядывается по сторонам, но ничего необычного не замечает.

Где-то таится опасность. Что видит Пробабилис? Дикое животное? Медведя? Волка? Грозу? Молнию? Ядовитое растение?

Кассандра делает шаг по направлению к лесу. Цифра на часах подскакивает до сорока пяти процентов.

Опасность приближается, но какая?

Пятьдесят два процента.

Теперь уже ее жизнь находится под угрозой.

Она даже не пытается понять природу опасности, а решает следовать совету своего брата: «Если часы показывают больше пятидесяти процентов, беги! »

Кассандра покидает родительский дом и автостопом уезжает в столицу.

Моя мать — ученый с мировым именем. Мой отец — влиятельный политик. Мой брат — математический гений.

Если, принадлежа к такой семье, я не сумею совершить нечто необыкновенное, значит, я просто ее недостойна.

В любом случае, выбора у меня нет.

Небо не знает, чему отдать предпочтение — солнцу или дождю. В вышине плывут облака, подгоняемые мягким ветерком. Холодно. В обличье деловой женщины, строгой юбке и пиджаке от «Шанель», в чулках и туфлях на каблуках, Кассандра Катценберг выглядит респектабельно и, голосуя, легко останавливает машины.

Шикарная одежда и черные очки внушают почтение.

Кассандра проезжает ворота Клиньянкур, Сент-Уэн, Сен-Дени, потом то, что, судя по указателю, называется „ZAC", то есть „Zone d’amé nagement concerte", затем — „ZUP", „Zone à Urbaniser en Priorité " [12], дальше — призрачные кварталы, расположенные вдали от основных магистралей, и направляется к МГС.

Эта аббревиатура означает: проезжайте, тут не на что смотреть, здесь нет достопримечательностей, это не город, это просто географические отбросы. Эта земля не существует.

Поблагодарив последнего водителя, доставившего ее к месту назначения, Кассандра идет по проспекту Жана Жореса, ведущему к МГС.

Приближается полицейская машина. Кассандра, не уверенная в том, что новый костюм шикарной женщины в достаточной степени изменил ее внешность, инстинктивно прячется за платан.

Полицейская машина проезжает мимо, даже не притормозив.

Не надо бояться. Страх притягивает опасность.

Кассандра смотрит на часы: «Вероятность умереть в ближайшие пять секунд: 15 %».

Ладно, полиция — это несмертельно.

Девушка в костюме и на высоких каблуках продолжает идти вдоль стены.

Если я когда-нибудь увижусь с Даниэлем, я предложу ему сделать часы, которые бы показывали вероятность отправиться в тюрьму. Уверена, что эта идея его заинтересует… и покупатели найдутся… Правда, скорее всего, из криминального мира.

Кассандра добирается наконец до того участка ограды, где, как она помнит, находится отверстие. Она ждет, пока на улице не будет ни души, и ныряет в пролом, ощерившийся колючей проволокой. В костюме это делать не очень удобно, но Кассандре удается пролезть сквозь решетку без особого труда, лишь немного порвав чулки. Она приземляется на четвереньки близ кустов, окаймляющих южную сторону муниципальной свалки.

Вот она и снова в мире «по ту сторону ограды». Кассандру, к ее большому удивлению, вонь уже не смущает.

Она похожа на запах моего собственного пота. Первое чувство отвращения проходит, и она кажется почти приятной.

Кассандра вспоминает, как в столовой школы «Ласточки» ее впервые угостили вином. Сначала оно показалось ей едким, а потом понравилось. То же самое произошло с сыром рокфор: после первого кусочка начались рвотные позывы, но затем она оценила этот новый вкус.

Удивителен момент перемены, когда что-то, поначалу отталкивающее, становится терпимым, а потом даже и приятным.

Кассандра вдыхает воздух полной грудью.

Мне кажется, что я испытывала ностальгию по этой вони.

Продравшись сквозь первый плотный ряд деревьев, Кассандра пытается отыскать знакомые ориентиры, но в первый раз она была здесь вечером и в тумане. Днем же она видит всего лишь простирающиеся до горизонта горы мусора.

Она идет наугад, чувствуя, что туфли на высоком каблуке совершенно не предназначены для прогулок по свалке. Неожиданно она слышит глухое рычание.

Затем еще.

Жизнь — это бесконечное повторение. То, что мы недопоняли в первый раз, происходит с нами снова. Чуть-чуть по-другому.

Если мы по-прежнему не понимаем, событие возвращается до тех пор, пока мы не усвоим урок окончательно.

Она вновь слышит рычание со всех сторон. Кассандра пытается сохранить хладнокровие и заставить себя размышлять.

У меня есть три варианта действий. Бежать со всех ног. Встретиться с ними лицом к лицу. Попытаться подружиться.

Последнее решение кажется ей наилучшим. Но как наладить отношения с бродячими, наполовину одичавшими собаками?

Надо уничтожить пропасть между нами. Нужно дать им понять, что я совершенно не хочу причинить им зла. Что я такая же, как они. Дикая. Свободная. Свирепая. Нам хочется уничтожить лишь тех, кто не похож на нас. Подобных себе мы уважаем. Я должна найти в себе частицу дикой собаки.

Кассандра останавливается и пристально смотрит на приближающихся тощих псов.

Я — такая же, как вы. Мы — свободные и дикие животные. Нам нет никакого смысла уничтожать друг друга.

Кассандру окружают уже около двадцати собак. Тощих, покрытых лишаем.

Они перестают рычать, но продолжают неуклонно приближаться. На телах некоторых из них видны следы глубоких ран, другие хромают или шевелят культей хвоста. Все это память о братоубийственных войнах.

Решение номер три вдруг представляется Кассандре рискованным.

Годы недоверия за несколько секунд из памяти не сотрешь.

Неосознанно она уже готовится к варианту номер два. Она распрямляет пальцы, ее ногти готовы вонзиться в чужую плоть.

Мы можем мирно сосуществовать. Нас объединяет одна и та же жизненная сила. Я вас уважаю, уважайте же и вы меня, продолжает думать она несмотря ни на что, словно пытаясь убедить саму себя.

И, в дополнение к своим мыслям, показывает зубы и начинает рычать в той же тональности, что и собаки.

Псы подходят еще ближе. На вершине мусорного холма появляются другие собаки, которые смотрят на Кассандру, оскалив клыки. Уже сменившая вариант номер три на вариант номер два девушка понимает, что вариант номер два, скорее всего, уступит место варианту номер один.

Ее часы показывают: «Вероятность умереть в ближайшие пять секунд: 19 %».

Кассандра понимает, что поблизости нет видеокамер. Лишние шесть процентов, добавившиеся к обычным тринадцати, появились благодаря ее учащенному пульсу. Кроме того, Пробабилис определил, что она находится в каком-то грязном, а следовательно, полном микробов месте. Собак он не заметил.

Пробабилис не знает всего.

Пробабилис — не Бог.

И она бросается бежать. Стая бродячих собак немедленно заходится лаем и пускается за ней вдогонку.

Девушка скидывает неудобные туфли, рвет по шву юбку, чтобы дать ногам возможность свободно двигаться, и мчится дальше в одних чулках.

Стая собак перевозбуждена. От их оглушительного лая у Кассандры закладывает уши.

Вот что чувствуют лисы во время псовой охоты. Бескрайнее одиночество и непонимание между двумя родственными земными видами.

Кассандра устремляется в лабиринт между горами мусора. Справа она видит узкий проход, по которому собаки будут вынуждены бежать гуськом, что должно снизить их скорость.

Она бросается туда, еще сильнее разорвав юбку от «Шанель».

Она летит вперед не глядя. Неожиданно что-то обвивается вокруг ее лодыжки. Она резко падает, затем неожиданно поднимается в воздух. Лассо возносит ее на метр над поверхностью земли.

Кассандра брыкается. Тщетно. Юбка задирается, обнажая ее ноги в чулках до самых бедер. Полы пиджака накрывают ей глаза. Собаки уже прыгают под ее головой, пытаясь достать зубами до лица. Ее прическа разом распадается, и волосы, словно содержимое перевернутой сумки, водопадом обрушиваются вниз. Некоторым псам удается допрыгнуть до ее головы. Их клыки щелкают в пустоте у нее над ухом.

Она пытается подтянуть голову повыше, но чувствует, что силы ее покидают.

Собак охватывает безумие. Они исступленно лают, понимая, что их подвешенная вверх ногами жертва отныне находится в их власти. Они так возбуждены и раздражены, оттого что им не удается добраться до столь легкой добычи, что начинают наскакивать друг на друга.

Вывернув голову, Кассандра видит, что собаки внизу дерутся и кусаются и что к ним присоединяются все новые и новые псы, привлеченные запахом крови своих раненых собратьев.

Ей кажется, будто она смотрит фильм. Закрываешь глаза — и переходишь к следующей сцене. Моргаешь — и фильм твоей жизни монтируется по-новому. Не поднимаешь веки — и кадр исчезает. Она опускает ресницы. Затемнение, все погружается в черноту, наполненную бешеным собачьим лаем.

Мой страх питает их гнев. Так происходит всегда.

Надо найти способ их успокоить, надо уничтожить пропасть между нами.

Нужно стать младенцем из книги моей матери, младенцем, который не чувствует грани, отделяющей его от окружающего мира.

Способна ли я принять или даже полюбить этих собак?

Если честно — то нет. Они безобразны, они агрессивны, они производят много шума, их побудительными мотивами являются лишь страх и самые примитивные импульсы. Уровень их сознания так низок, что я даже не могу настроиться с ними на одну волну.

Но если я этого не сделаю, я могу умереть. Я должна попытаться. Мне нужно испытать к ним такое же сочувствие, которое я хочу вызвать у них.

Дышать.

Замереть.

Послать волну покоя, самую мощную. Окутать их облаком позитивной энергии.

Лай умолкает, Кассандра ощущает что-то холодное на своей шее.

Змея?

Нет, металлическая цепь.

— Тебя же предупреждали, что, если вернешься, нам придется убить тебя! — произносит чей-то голос.

Металлическая цепь начинает сжиматься. Кассандра открывает глаза. Собаки исчезли.

Она задыхается.

Ким, молодой человек с синей прядью волос, душит ее цепью от нунчака. Кассандра видит, что ее часы показывают: «Вероятность смерти в ближайшие пять секунд: 73 %».

Она понимает, что в данный момент у нее больше шансов умереть, чем выжить.

Ким продолжает затягивать цепь на ее шее.

81 %.

Странно, но Кассандру мало волнует собственная гибель. Она покоряется судьбе. Вот только она не понимает, как в этом безлюдном месте, где нет ни одной видеокамеры, часы могут определить, что ее душит цепью молодой бомж. В конце концов она догадывается, что счетчик пульса просто реагирует на изменение скорости потока крови.

— Отпусти ее! — раздается громовой голос Орландо.

Захват цепи ослабевает.

Цифры на часах уменьшаются до 50 %, затем до 42 %. Кассандра кашляет, у нее кружится голова.

— Что ты лезешь, Барон? Ее же предупреждали, — кричит Ким, не выпуская из рук оружие.

— Ты действительно хочешь ее прикончить, дурачок? — спрашивает Орландо.

Молодой человек пожимает плечами и убирает нунчаки:

— Нет, я только припугнуть ее хотел, чтобы больше не надоедала. Ну ты понимаешь, Барон. Знаешь поговорку…

Молодой человек в кожаной куртке не успевает продолжить.

— Не знаю, и знать не хочу! Осточертел ты мне уже со своими идиотскими поговорками, дурачок!

— Эй, у меня другое имя! У тебя язык отсохнет, что ли, если мой титул назовешь?

— Когда ты несешь всякий бред, ты не маркиз, а просто дурачок. И поговорки твои дурацкие.

Мужчины брызжут слюной друг другу в лицо, причем более молодой вынужден встать на цыпочки, чтобы оказаться на уровне глаз противника.

— Да что ты привязался к моим поговоркам? Можешь мне объяснить, господин… Барон?

Кассандра дергается.

— М-м… вы не могли бы меня перевернуть? — напоминает она о себе. — Кровь к голове начинает приливать.

Но мужчины не обращают на нее ни малейшего внимания.

— Ты все еще хочешь знать, почему я не люблю поговорки, дурачок? Мне кажется, я тебе уже тысячу раз объяснял: потому что это старые законсервированные мысли. Такие мысли используют люди, неспособные размышлять самостоятельно. Всякие умственные лентяи. Если бы наши предки были такие умные и советы у них были бы такие правильные, то они не оставили бы нам мир в подобном виде.

Он заканчивает фразу плевком.

— Все эти великие советчики прошлого полностью обосрались со своими поучениями, которые не стоят и ломаного гроша. Да, я считаю, что они ничего не соображали. Честно говоря, я думаю, что наши предки были кретинами, а все их поговорки не имеют никакого смысла. То есть в жизни все не так, как они утверждают, а наоборот!

— Ах вот как, дорогой Барон? Ты что же, можешь привести пример, когда в поговорке говорится одно, а в жизни происходит совершенно другое?

— Э-э… не хочу вас отвлекать, но не могли бы вы уделить мне немного внимания? — просит Кассандра. — Просто отвяжите мне ногу, пожалуйста!

— Пример неработающей поговорки? Конечно, подожди. Да вот, куда проще: «Аппетит приходит во время еды». Это неверно. Тебе хочется есть гораздо больше тогда, когда ты лишен пиши! То есть: «Аппетит приходит в отсутствие еды»! И все, дурачок!

— Ладно, может быть. Но вторую ты ни за что не найдешь, мой милый Барон.

— Для тебя — все что угодно, Маркиз. Взять, к примеру, «Нажитое нечестным путем не идет впрок». Это неправильно. Нажитое нечестным путем всегда идет впрок. Любой вор тебе подтвердит. Да посмотри на самые большие состояния Франции, они все мошенники, синдики, покупатели убыточных предприятий. Они ограбили ближнего и основали свою империю на ворованном добре. Нечестно нажито, и отлично идет впрок.

Молодой человек проявляет признаки раздражения.

— Хорошо, хорошо. Но третью ты уж точно не найдешь, дорогой мой Барон…

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒