Аарон Оллстон 6 страница

Антиллес уже стоял рядом и ждал, когда опустится трап. Еще через несколько минут вниз по рампе прошагал генерал Соло; Келл даже не сразу узнал его. Он привык видеть генерала в новостях, но вместо человека, который себя чувствовал неуютно, затянутого в мундир, сейчас видел лихого контрабандиста в застиранной свободной рубахе, жилете и штанах военного образца с кореллианскими «кровавыми полосами». А еще на физиономии Соло цвела широчайшая довольная ухмылка.

Генерал облапил Антиллеса, отвесил ему дружеский хлопок по плечу, от которого комэск едва устоял на ногах. Потом, обняв, поволок Веджа к выходу в коридор. До Тайнера долетели обрывки фраз: «… пошло оно все к ситхам… дипломатия эта, чтоб ее… Зсинж…» Начальство скрылось из глаз.

Куббер стукнул Келла кулаком промеж лопаток.

— Тебя коснулась слава, сосунок. Можешь рассказывать своим отпрыскам: «Я видел как‑ то раз, как Хэн Соло выходил из своего корабля. Он не обратил на меня ни малейшего внимания». Пошли, хватит на сегодня.

— Ага…

Но спешить Келл не хотел и стал свидетелем еще одного великого момента. По трапу спустился антропоид потрясающего роста, от макушки до пяток поросший рыже‑ бурой шерстью. Знаменитый вуки постоял, озираясь и нюхая воздух, а потом запрокинул голову и оглушительно взревел. Без угрозы, но басовито и основательно — оповещая о своем присутствии и объявляя эту часть ангара своей территорией. Затем вуки недобро глянул на притихших механиков и потопал на выход.

Келл тряхнул головой и посмотрел на вверенный его заботам «крестокрыл». В ушах еще звенело, но быстрый торопливый топоток Тайнер услышал. Алдераанец крутанулся на каблуках, озираясь по сторонам в поисках источника странного звука Больше всего было похоже на то, будто насекомое размером с небольшого дроида‑ полотера пробежало через ангар. Но ничего подобного в поле зрения не обнаружилось, а звук неожиданно оборвался.

Куббер уже распустил команду на отдых и махал Келлу рукой.

— Пошли, детка. Забыл о сабакке?

— Ага, — только и сумел сказать Тайнер, приглаживая вставшие дыбом волосы.

Потом закрыл кожух «крестокрыла» и поспешил за старшим механиком.

* * *

— Как долетел?

— Скучно, а ты что подумал? Да пошло оно все к ситхам! Но гораздо веселее, чем вся эта дипломатия, чтоб ее… Прости, малой, упустил, когда ты вернулся с Тайферры, но меня опять услали ловить Зсинжа, Они миновали арку и вышли в центральный коридор, куда выходили двери почти всех ангаров базы.

— Охота закончилась, что ли? Я почему‑ то считал, что ты — на «Мон Ремонде», а «Сокол» — на консервации, ждет твоего возвращения.

Хэн ухмыльнулся — той особой разбойной улыбкой, которую он приберегал для друзей и врагов и о которой напрочь забывал на официальных приемах, а уж жаждущим заснять ее журналистам и репортерам вообще ничего не перепадало.

— Я сбежал, — признался Соло. — «Мон Ремонду» затаскали по дипломатическим миссиям, никакого успеха в поисках Зсинжа нет и не предвидится. Скучища, ремонт и протокольные процедуры.

Последнее слово он произнес с особой ненавистью.

— Ты же знаешь, как я отношусь к процедурам.

— И ты ударился в бега.

Хэн испустил душераздирающий вздох.

— Официально я лично доставил вашему здешнему начальству последние приказы. Неофициально — у меня инспекционная поездка по базам Альянса с целью сравнения и оценки азартных игр, — ненадолго он вновь стал серьезным. — В приказах ничего интересного, на Корусканте толкут воду в ступе, хотят выяснить, не прослушивает ли их каналы Зсинж или еще кто другой.

— То есть, если патрули и засады, устроенные по старым приказам, имеют успех и проваливаются при новых, ты по колено увяз в хумбабовом дерьме.

— Ловишь суть, малой. Завтра мне уже нужно валить на новое задание, и на отдых у меня всего одна ночь. Ну, и что ты можешь мне предложить?

— Ничего, — недрогнувшим голосом отозвался Ведж. — На Фолоре нет ни одной женщины, а поскольку начальство по окончании войны постановило податься в монахи, на базе нет еще и выпивки, строго запрещены азартные игры и просмотр трансляций с Комменора. Поэтому у нас самый высокий процент самоубийств, но правила не обойти. Зато, если хочешь, полный набор выступлений политиков с Корусканта…

Во время его речи на лице Хэна усиливался ужас, а по завершении Соло пришел в ярость. Антиллеса вмяли спиной в стену и даже слегка приподняли над полом. В грудь ему словно дуло пистолета уперся палец.

— Ты… ты…

Ведж захихикал. Хэн двинул его кулаком в ухо, Антиллес увернулся.

— Попался! — радостно заявил он. — Ты поверил каждому слову! Пошли, познакомлю тебя с генералом Креспином, а потом у нас на очереди «ПроСтой», там самый обширный запас кореллианского бренди. Посмотрим, сумеем ли мы его значительно уменьшить.

— Не надо было тебя слушать.

— Да, не надо было.

— Даже Лейя наконец‑ то сообразила, что ты врунишка.

— Ну, она права — Она всегда права. Но если проболтаешься ей, что я такое сказал…

— Меня взорвут за пару секунд. Я знаю.

Миновав взлетный туннель, четыре «крестокрыла» выскочили за пределы защитного колпака. — Держитесь рядом, — предупредил группу Келл Тайнер. — И не зевайте. За нами приглядывают.

Приглядывал за ними коммандер Антиллес, чей истребитель уже занял позицию в половине щелчка над их строем.

Кроха, Тон Фанан и Мордашка быстренько разобрались по местам. Ребята держали марку, но, к сожалению, это обстоятельство никак не уменьшало напряжения, которое охватило Келла в ту же секунду, как он завел двигатели. Йансона нигде видно не было; значит, дело не в лейтенанте. Почему‑ то Келлу всегда становилось трудно дышать, когда надо было отвечать за что‑ нибудь (а еще хуже — за кого‑ нибудь) или отдавать приказы. На тренажере он таких трудностей не испытывал, но сейчас Тайнер сидел в кабине настоящего «крестокрыла», и настоящий, но неуклюжий маневр или сбитый прицел мог стоить жизни ему или его ведомому.

Келл ежился в кресле, пытаясь размять плечи и обрести хоть какой‑ то контроль над собой. Может быть, Ведж… э‑ э… коммандер Антиллес не станет прислушиваться к затрудненному сопению в комлинке и спишет все на помехи? Или просто не обратит внимания? Может быть, никто не станет просматривать записи с датчиков, которые иногда в тайне от стажеров подсоединяют к ложементам? Может быть, никто не заметит, что у Келла Тайнера проблемы?

Аллераанец проверил выведенные на дисплей навигационного компьютера данные, очень простенькие данные, поскольку от стажеров не требовалось совершать гиперпространственный прыжок, и даже путешествие вокруг Фолора на повестке дня не стояло. Келл передал цифры остальным, затем развернул машину на юг. Визуальное сканирование показало, что остальные пилоты его группы разобрались с порядковыми номерами, а сенсоры подтвердили, что Антиллес попрежнему занимает все ту же позицию, а прямо по курсу на экране радара мигает еще одна метка, несомненно имеющая отношение к цели задания.

В наушниках раздался голос Веджа: — Господа, вам предстоит простой и незамысловатый полет. Сигнал на ваших радарах не является вашей мишенью. Это всего лишь лейтенант Иансон на «Нарре», а вот то, что он за собой тащит, — вот это уже мишень. Забег начинают Пятый и Шестой, через тридцать секунд за ними следуют Седьмой и Восьмой. С заданием справится даже школьник: за два щелчка — готовность, за полтора — выстрел, немедленно выйти из боя и вернуться на базу. В ваших комлинках стоит регулятор, первая пара не сможет поболтать со второй и наоборот. Так что обмениваться впечатлениями будете в душевой. Если услышите команду «отбой», прерываете атаку и ждете нового приказа; вероятнее всего, это означает, что кто‑ то из вас, торопыг, целится в «Happy». Вопросы есть?

Келл сказал: «Никак нет, сэр» и услышал, как Кроха повторил те же слова.

— Тогда доброй охоты.

Келл наблюдал, как стремительно бегут цифры на дальномере, затем отметка на радаре раздвоилась, за челноком словно тянулся длинный шлейф. Совсем скоро Тайнер увидел и саму «Happy», серебристый треугольник на фоне какой‑ то из гор Фолора, и мишень — парус из отражающей ткани. Когда сверток раскроется полностью, то станет размером с эль‑ челнок; пока же он болтался сзади, постоянно меняя форму, очертания и размеры.

Теперь Тайнер сообразил, почему о простоте задания командир сообщил таким загадочным голосом. С расстояния в полтора щелчка попасть в цель будет ой как непросто. Келл вздохнул.

— Выставь торпеду на взрыв за десять метров до цели, — приказал алдераанец своему астродроиду. — Потом свяжись с Р2 Шестого, пусть сделает то же самое.

Новенький, опрятный дроид Р5 чирикнул в знак согласия. Келл не стал давать ему имя, эта привилегия принадлежала пилоту, которому и машина, и дроид достанутся в постоянное пользование.

На двух щелчках от мишени он произнес фразу, от которой у него попрежнему по‑ детски щекотало в носу: — Плоскости — в боевой режим.

Он даже сразу нашел соответствующий рычажок на верхнем дополнительном пульте и порадовался, когда плоскости истребителя раскрылись, образовав косой крест, прославивший «инком Т65» на всю Галактику.

Как только они зафиксировались в этом положении, погас дисплей системы наведения, словно только и ждал этой минуты. Келл видел цель на радаре — очень ясно и чисто, — но не имел ни малейшей возможности навестись на нее.

— Р5, что случилось?

Астродроид смущенно засвистел в ответ, а на основном мониторе появился перевод.

НЕИЗВЕСТНО.

— Шестой, у меня нет прицела!

— Пятый, у нас отказ орудийных систем. Поправка: у нас сбой всех систем.

— Проклятье…

В животе было так холодно, словно вместо желудка Келлу вживили рефрижераторный модуль, особо восприимчивый к остроте ситуации. Тайнер направил машину прямиком на мишень, время от времени подправляя курс и скорость, чтобы держать буксир в поле зрения. За оставшиеся секунды он пожалел, что у него всего одна пара глаз. Смотреть и на сенсоры, и вперед, и на приборы одновременно никак не получалось, а Келл больше всего боялся впилить торпеду в бок «Нарре».

Дальномер показал полтора щелчка. Келл выстрелил, увидел, как торпеда проскочила мимо цели, машинально отметил, что промазал метров на сорок, а то и больше. Пока он отваливал в сторону и выписывал крутую петлю, чтобы взять курс обратно на базу, торпеда продолжала свой полет и в конце концов врезалась в горный склон, расцветив его короткой, но ослепительной вспышкой.

— Не слишком хорошо, Пятый, — сухо сообщил АНтиллес. — Седьмой, Восьмой, ваша очередь.

— Седьмой вас понял.

— Восьмой понял.

Келл нахмурился. Почему он опять слышит вторую пару? Похоже, пока они с Крохой изображали из себя редчайших в Галактике идиотов, Антиллес развлекался с электроникой.

— Р5, можешь дать их телеметрию? Седьмого и Восьмого, я хотел сказать.

Астродроид охотно засвистел, а мгновением позже на основном дисплее появилось двойное изображение далекой теперь мишени; оба сигнала были похожи, но не 109 идентичны, поэтому в стереоскопическую картинку не склады вались.

— Седьмой, рекомендуется запустить свечки на расширенную зону взрыва. Дурацкая мишень.

— Разумно. Ладно, напарник, плоскости в боевой режим.

— Только после вас.

Через секунду двойное изображение потеряло цвет. Тайнер кисло усмехнулся. Сейчас парням предстоит пережить минуты разочарования.

— Восьмой, у меня что‑ то случилось с орудийными системами! Какой‑ то сбой. ..

— Седьмой, у меня отказ системы наведения!

— А торпеды?

— Порядок.

— Я передаю тебе данные с моего компьютера… погоди‑ ка, только прицел зафиксирую… есть!

— Стреляю, Седьмой. Есть взрыв… похоже, попадание. Но сенсоры пока молчат.

— Зато мои показывают чистое попадание. Хорошо стреляешь, «восьмерка».

— Я только на гашетку нажал, всю работу сделал ты. Мне понравилось.

Опять раздался голос Антиллеса: — Мои поздравления, господа. Сейчас самое время уступить место в песочнице другим детишкам. Никому не рассказывайте, что происходит во время упражнения. Это приказ.

— Так точно, сэр.

— Конец связи.

Келл скрипнул зубами. Опять из‑ за фантазии одного чересчур умного кореллианина он выглядит беспомощным рохлей. Сначала пришлось потеть, чтобы перешибить нулевой счет на тренажерах, потом поднапрячься и вылезти на самый верх списка — и все начинать сначала.

* * *

Очертаниями и формами «мальчик для битья» напоминал человеческую фигуру, но только если раскормить человека до такой степени, что черты лица исчезли под складками жира, а потом насадить на гибкий шест и установить в спортзале базы Фолор. Келл мотнул головой; вот чего ему не хотелось, так это чтобы с ним обошлись подобным образом. Как и не хотелось испытать на собственном организме все, что приходилось выносить манекену.

Начал Тайнер с простенькой комбинации, атаковав голову чучела и деформировав ее в лепешку. Специальная набивка под эластичной оболочкой манекена вскоре начнет восстанавливать прежнюю форму, но пока что голова носила следы кулаков. Следующим на очереди был удар ребром ладони в основание черепа; тут фокус заключался в том, чтобы сохранять нужную дистанцию, чтобы в тот момент, когда противник согнется, привести свое колено в соприкосновение (желательно ощутимое) с его ребрами. В обоих случаях Келл услышал характерный треск внутри чучела; «болван» был сконструирован так, чтобы создавать полную иллюзию реальности. Под кулаками ощущалось живое тело.

Тайнер танцевал вокруг манекена, нанося удар за ударом. Правый хук чуть было не снес кукле голову. Здорово… Правда, не так здорово, как было бы, если б вместо манекена здесь оказался Антиллес или лейтенант Йансон.

Тайнер не был лучшим бойцом в округе и знал это. Его инструктором была женщина на голову его ниже, а по весу — вдвое меньше, и, несмотря на это, она могла бросить своего ученика на ковер в любой момент, когда захотела бы, и приложить так, как ему никогда не снилось. Но Келл был большой, быстрый и тренированный, поэтому считал, что входит в десятку лучших бойцов в вооруженных силах Альянса. Не то чтобы он раздувался от гордости по этому поводу, просто знал.

Жаль только, что на Фолоре это знание ему никак не могло помочь. Тайнер крутанулся, ботинок с разворота врезался манекену в поясницу. Куклу чуть не сорвало с шеста, но она снова выпрямилась.

Келл разозлился. Если все его таланты были отточены так же, как и рукопашный бой, то задачи казались столь же жизнерадостными и неистребимыми, как этот манекен. Тайнер вымотался, он уже не мог придумать, какую связку, какой удар еще опробовать на упрямой кукле, а та стояла прямо, неподвижная, целехонькая, даже следов на ней через некоторое время не оставалось.

— Ты разозлился на манекен? Или просто злой по жизни?

Келл развернулся. На гимнастической скамье сидел Кроха и с живым любопытством наблюдал за действиями разгоряченного напарника; темные глаза нечеловека были распахнуты шире обычного. Мех таквааша находился в беспорядке, топорщился в самых неожиданных местах, и с него текло. Явно недавно побывал в душевой кабине.

— Э‑ э… наверно, злой по жизни, — вздохнул Келл.

— А нам кажется: ты по жизни умный. Умеешь не видеть, когда хочешь. Иначе напал бы на нас.

Тайнер улыбнулся. Логику напарника он пока еще не постиг, а уж подходы в разговоре и вовсе сбивали с толку.

— Наверное, ты прав. Эта голова, — алдераанец постучал себя пальцем по лбу, — работает лучше, когда мозги надежно заперты.

— Да. Нашему пилоту тоже так гораздо лучше. Ты заметил? Иногда можно до него достучаться. Это хорошо.

— Я рад.

— Но у тебя другой разум. Мы беспокоимся.

— Мы — в смысле ты?

Кроха покачал головой; он уже успел завязать гриву в хвост на макушке, и теперь тот раскачивался, роняя капли воды.

— Мы — в смысле эскадрилья. Тех, кто согласился беспокоиться, вот так.

Келл поднял с пола полотенце, повесил себе на шею. Сел рядом с такваашем.

— Не просек.

— У тебя в голове — дурной ум, — охотно пояснил Кроха. — Думаешь, мы не видеть? Ты проигрываешь, он говорит с тобой. Орет за неудачи.

Алдераанец отвернулся и стал смотреть на манекен; тот уже восстановился и издевался, плевать эта кукла хотела на все проблемы.

— Да что тут плохого? — пробормотал Келл. — Обычный анализ ошибок. Их полезно признавать.

— И хранить их? Днями. Неделями. Пусть жрут. У тебя внутри сидит зверь, хочет прогрызть путь на свободу.

— Назовем его мотивацией.

— Нет. Другое слово. Ты думаешь неправильные мысли. Зверь — враг. Мы — друг. Мы хотеть застрелить твоего врага, В голосе таквааша прозвучала такая горечь, что Келл не мог не посмотреть на напарника.

— Не смеши, — неуверенно пробормотал Тайнер.

— Фалинн и Зубрила провалили задание тоже, где они? В кафтерии. Едят. Смеются. Ждут завтрашнего задания. Все вместе сделали осаду Мина Дойноса, делают так, чтобы он улыбнулся.

— Щекочут, что ли?

— Нет. Словами. А где ты? В спортивном зале. Наказываешь себя и манекен.

— А Тирия там?

Кроха удивленно моргнул круглыми блестящими глазами.

ИЗ — Да.

— Давно они там?

— Нет.

— Ладно, я еще не ел. Сейчас скоренько приму душ и присоединюсь к ребятам. Ты со мной?

— Мы думаем, ты не услышал наших слов.

— Да все я слышал! Давай, через пару минут в кантине. Направляясь в душевую, Келл услышал за спиной долгий тяжелый вздох.

* * *

Кроха не обманул. Самый длинный стол в офицерском кафтерии оккупировала Серая эскадрилья. Фалинн и Йесмин зажали между собой Дойноса, видимо, чтобы кореллианин не пустился в бега. Народ покатывался от хохота; Кроха помахал Тайнеру, заметив напарника еще в дверях, и указал на свободное место рядом с собой, но Келл уселся возле гаморреанца, потому что так он оказывался напротив Тона Фанана — и Тирии.

Ораторствовал Мордашка.

— … и вот я абсолютно голый, дверь заперта, и я бегаю по коридорам в поисках полотенца, тряпки, хоть чего‑ нибудь, чтобы прикрыть срам, заворачиваю за угол и врезаюсь прямиком в адъютанта нашего комэска. А у него чувство юмора, как у вуки с чесоткой. Поэтому я салютую так, как еще ни разу в жизни, и рапортую: «Майор, сэр, с прискорбием вынужден сообщить о частичной успешной работе личного маскировочного устройства».

Громовой хохот перекрыл все остальные звуки. У Мина Дойноса, который перемешивал каф в своей кружке, дернулся уголок рта, что с некоторой натяжкой можно было признать за улыбку.

Фалинн спросила: — А он что?

— Оказалось, нормальный мужик. Продержал меня в стойке «смирно», придирчиво осмотрел с головы до ног, откозырял в ответ и говорит: «М‑ да, неудачный проект. Предлагаю вам пойти и прикрыть дефекты конструкции. Они невелики, но вполне очевидны». Я так и поступил.

Фалинн захихикала, затем спросила: — А лейтенант что? Мордашка пожал плечами.

— А у нас с ней одинаковый взгляд на жизнь. Наверное, поэтому мы с ней так быстро сошлись и так же быстро разбежались. На следующий день мою одежду обнаружили перед входным лотком кухонного процессора. Сверху лежала записка. «Не могу жить под грузом вины. Вспоминайте обо мне каждый раз, когда глотаете еду». И именем моим, зараза такая, подписалась. Что касается моих нудистских пробежек, все списали на любовь к шуткам. А в благодарность я целый месяц чистил всей эскадрилье ботинки.

Фанан проикался.

— Итак, лейтенант?

Мин Дойнос поднял голову, оторвавшись, наконец, от созерцания кружки.

— Мы не на службе, — неохотно сказал он. — Меня можно звать по имени.

— Хорошо. Итак, Мин, а у вас на Кореллии в армии вытворяют подобные фокусы? Дойнос кивнул.

— Давняя и благородная традиция. Когда‑ нибудь расскажу о дохлой гуррыси, которую забыли похоронить. Зубрила чихнул, понюхал воздух.

— Розыгр‑ р‑ рыши, — пренебрежительно фыркнул он, расчесывая всклокоченные бакенбарды. — Пустая тр‑ рата вр‑ р‑ ремени.

Пилоты недоуменно посмотрели на него.

Мордашка сказал: — Разве ты никогда не влезал в чьи‑ нибудь файлы, не подчищал их просто ради удовольствия? Или чтобы ребята выглядели глупо?

— Р‑ р‑ разумеется, нет.

— Тогда ты разительно отличаешься от всех моих знакомых «ледорубов».

Ботан хищно улыбнулся.

— Я лучше.

Фалинн мгновенно потеряла к нему интерес и вновь насела на Дойноса.

— Говорят, ты снайпер. Лейтенант застенчиво кивнул.

— А тебе приходилось?., ну, ты знаешь… то есть… не отвечай, если я лезу не в свое дело…

— Приходилось ли мне хладнокровно убивать? — уточнил кореллианин. — Не давая противнику и шанса? Фалинн с серьезным видом кивнула — Да Три раза. Я об этом не думаю. Если бы думал, наверное, до сих пор стрелял бы. Но лучше мертвый враг, чем мертвые невинные люди, — Дойнос взглянул на хронометр. — Кстати о стрельбе, мне пора тренироваться.

На базе был тир, предназначенный для стрельбы из ручного оружия, но для снайперской винтовки галерея была слишком короткой. Дойнос на пару с Иансоном оборудовали себе стрельбище в холмах, развесили там мишени. Работать приходилось в скафандрах, но им нравилось.

— Десятый, ты со мной? Тирия кивнула — Одного я тебя не отпущу, будь уверен.

— А можно мне? — спросила Иесмин. — Командир был очень доброжелателен ко мне, он сказал, что мне нужно потренироваться в обращении со скафандром.

Дойнос не возражал, он коротко кивнул сослуживцам и ушел вместе с мон каламари. Тирия осталась.

— Приоткрылся, — вынес заключение Тон Фанан. — Люблю смотреть, как рушатся барьеры. Просто мягкой кисточкой по пузу. По‑ моему, надо подарить ему игрушечного банту на день рождения. Он будет с ним спать.

— Заткнись, а? — попросила Фалинн. — Ему лучше. Он разговаривал, немного, но все же. Он даже один раз улыбнулся.

— Остальные икали от смеха, едва представили голого Мордашку.

Фалинн ожгла киборга яростным взглядом.

— Тон, ты бы умер за Мина Дойноса? Фанан хмыкнул.

— Когда‑ нибудь — может быть.

— А он за тебя?

— Понятия не имею.

— Он отдал бы за тебя жизнь. Как и за любого из нас Он хотел погибнуть вместе со своими пилотами, но кто‑ то должен был вернуться и все рассказать, вот он и не позволил себе умереть. И, насколько я понимаю, поэтому Мин лучше тебя. Скажи мне, Тон, на что это похоже — постоянно высмеивать тех, кто лучше тебя?

Она поднялась, не дожидаясь ответа, и решительно вышла из кафтерия.

Фанан проводил ее взглядом.

— Я бы сказал, наш пустынный цветочек неровно дышит к лейтенанту, — он посмотрел на Мордашку. — Хочешь пари? Ставлю три к одному.

— Не выйдет, я на твоей стороне. Зубрила задумчиво скреб когтем пластиковую столешницу.

— Я поспор‑ р‑ рю. В человеческой психологии мне нет р‑ р‑ равных. Фалинн слишком независима и пр‑ р‑ рактична для возвышенных вздохов в адр‑ р‑ рес лейтенанта. Она пр‑ р‑ росто реагир‑ р‑ рует на боль р‑ р‑ ранено‑ го животного. Инстинкт, пр‑ рисуший человеческим женщинам. Она хочет нянчиться с ним, пока не исцелит, как с детенышем.

Фанан ухмыльнулся.

— Двадцать кредиток?

— Пятьдесят.

— По рукам.

Келл слушал вполуха, все это время не отрывая взгляда от Тирии.

— А ты на что поставишь? Блондинка пожала плечами.

— Может, они оба правы. Некоторые женщины видят мужчин, чья жизнь разбита, чувствуют неодолимое желание справиться с его проблемами, а потом влюбляются в них.

— Эмоциональный дистресс в качестве приманки? Эй, Тирия, у меня дурные воспоминая о детстве, что скажешь?

Тон Фанан поморщился.

— Какая жуткая фраза. Почему не я ее придумал? Тирия встала из‑ за стола, снисходительно улыбнулась.

— Валите, мальчики, играйте в машинки. А остальным не мешало бы почитать учебники. У нас скоро тренировки по гиперпространственной навигации. Как у вас дела с расчетами?

— Так себе, — обиженно буркнул Тайнер. — Это Хрюк у нас гений.

— Хрюк, — согласился гаморреанец.

— Верно, — Тирия пошла было прочь, но остановилась и бросила через плечо: — Вот поэтому я ставлю на то, что Ведж запретит ему помогать нам.

Мордашка приуныл.

— Знаете, а ведь она права, господа, Фанан тоже был хмур.

— Ненавижу, когда так получается, — вздохнул он.

* * *

Файл был озаглавлен " Результаты и анализ сбора информации по проекту «Моррт». Автором значилась Тара Петотель, «ледоруб», в недавнее время оказавшая ценные услуги. Полученные от нее данные стоили жизни одиннадцати пилотам эскадрильи «Коготь».

Адмирал Тригит вывел текст на экран, внимательно изучил, перелистал на начало и прочитал еще раз. Потом подозвал к себе адъютанта.

— Готовьте ДИ‑ эскадрильи, — с любезной улыбкой распорядился он. — Полная диагностика систем вооружения и дефлекторных щитов… и передайте на «Ночной гость», пусть приготовятся взять на борт новые мины «эмпион». Разместим их на незанятых системах, наиболее близких к Комменору. Похоже, повстанцы опять обосновались на Фолоре… и я считаю, что самое время выкурить их оттуда.

За завтраком Келл все же собрался с духом. — По‑ моему, я влюбился в тебя. Они опять сидели в офицерском кафетерии, но на этот раз заняли стол на двоих. Было слишком рано, поэтому из эскадрильи присутствовал только Мордашка, но он не рискнул навязать свое общество. В углу расправлялся с завтраком еще один стажер, но из «ашек». Келл встал за несколько часов до подъема, потому что свидетели были ему не нужны, а поговорить с Тирией очень хотелось.

В глазах блондинки мелькнуло нечто напоминающее раздражение.

— Нет, — твердо сказала Тирия. — Не влюбился. Келл замотал головой.

— Ты думаешь, я шучу, как Фанан? Но это не так.

— Я уверена, что ты и не думал шутить. Просто ошибаешься.

Тайнер неуверенно засмеялся.

— Ну ты даешь! Как я могу ошибаться? Любовь есть любовь. А ты несешь чушь…

Тирия без энтузиазма ткнула ложкой клейкую комковатую массу дивного зеленого цвета у себя на тарелке, затем решительно отодвинула еду.

— Ладно, послушаем причины.

— Какие тебе понадобились причины? — Келл почесал в затылке. — Почему я тебя люблю?

— Почему ты думаешь, будто любишь.

Тайнер запаниковал. Тирия реагировала на признание не совсем так, как он предполагал. Вернее, совсем не так. Келл приготовился к благодарности, отказу, смущению, к «давай‑ поговорим‑ об‑ этом‑ позднее», но не хладнокровному предложению разбора полетов.

Пришлось пару раз хорошенько провентилировать легкие, чтобы успокоить расшалившиеся нервы и провести в порядок мысли.

— Ну, если тебе нужен сухой остаток… Ты — все, что мне необходимо в девушке. Ты умная, талантливая, отважная… красивая. Я обратил на тебя внимание с самого первого упражнения на тренажере.

— Да ты со мной и двух слов не сказал.

— Ну…

— Тебе известно, что у. меня нет семьи?

— Н‑ ну… да.

Мордашка как‑ то раз мимоходом упомянул, что все ее родня погибла на Топраве, а сама она скрывалась в пустоши, пока ее не вывезла республиканская разведка вместе с другими беженцами.

— А теперь я хочу знать вот что, — безжалостно продолжала Тирия. — Тебя привлекает отсутствие семьи, потому что тогда твою жизнь не будут осложнять теща, тесть и прочие новоявленные родственнички, или ты хочешь ввести меня в лоно собственной семьи, чтобы я вновь пела от счастья?

Келл отодвинулся.

— Ты что? С чего ты взяла?

— Не ждал, что я скажу что‑ нибудь такое, да?

— Не ждал.

— Что доказывает правильность моего утверждения, будто ты меня не знаешь. Ты просто решил, что я соответствую твоей концепции идеальной партнерши, вот и воспылал любовью. Мы стали бы безупречной парой. Я высокая, тебе не придется сгибаться пополам, чтобы поцеловать меня, и мы неплохо смотрелись бы на голографиях. Я — пилот, так что мы могли бы стать напарниками. Полагаю, что, пока ты служил в десанте, твоя идеальная подруга тоже была десантником. Верно?

Легкая изморозь в районе желудка превратилась в солидный кусок льда.

— Ты ошибаешься. Ты все неправильно говоришь.

— Тогда скажи мне, — поинтересовалась Тирия, — сколько времени ты думал обо мне вчера?

— Чего?

— Простой вопрос. Сколько времени? Шесть стандартных часов? Один? Десять минут? Келл, только дай мне правдивый ответ. Включи честность.

Тайнер честно обмозговал ее слова, а когда сформулировал ответ, на сердце у него стало тягостно.

— Примерно пятнадцать минут. Тирия невесело усмехнулась.

— Не слишком много для безнадежно влюбленного мечтателя, а?

Келл упер взгляд в столешницу и молчал. Вместо него заговорила Тирия, и голос у нее был ласковый и безжалостный одновременно.

— Самое роскошное в воображаемых возлюбленных то, что им не требуется много времени. За ними легко ухаживать. Не то что реальные люди. Я польщена, что ты возомнил, будто влюблен в мой образ. Но это — не я, Келл.

Она встала и просто ушла.

А он остался сидеть и с жалким видом пялиться в полупустую чашку и тарелку с зеленой жижей. Ответов он не искал, просто прятал глаза.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒