Ольга Гусейнова 19 страница

Я пострадала за невнимание, меня подцепили за волосы на затылке корявой веткой и под мои жуткие вопли от страха и дикой боли выволокли за тропу. От силы удара, с которым меня приложили об землю, вышибло воздух из легких, и я даже замолчала, но тут же ощутила, как серая мгла буквально забирается мне в голову, мешая мысли и чувства. Но это не помешало мне услышать дикий рев Скайшера, самку которого так не прилично и без спросу бросили на землю, оттаскав за косы. Мой золотой смерч сам выскочил за границу тропы и, вертясь волчком, встал между мною и големами. Куски чудовищ полетели в разные стороны, а клинки в его руках можно было различить лишь по бликам на лезвиях, но все бессмысленно. Эти уроды слишком быстро восстанавливались, а нам на это времени не давали. Марханы и мархуз тоже сошли с тропы, окружая меня. «Все это лишь временно! » – билась в голове паническая мысль. Первый мархан уже раздавлен каменной стопой голема, и на наших глазах его тело поглощается массой самого голема, страшным кровавым пятном выделяясь на его поверхности. Двое других ранены, но бьются наравне со всеми. Филя заведенной игрушкой молча кидается на каменные исполинские ноги.

Скайшер, проводив взглядом в очередной раз отсеченный им кусок голема, даже успел прищуриться от похоже пришедшей ему мысли, потому что отскочил в сторону от нас и уже через мгновение обернулся золотым драконом. Ветер его крыльев разогнал серую мглу, когда он невысоко взлетел, потом спикировал, подхватил одно из чудовищ и, подняв его вверх, окатил своим пламенем такой силы, что на землю серым дождем осыпались труха, зола и опаленные до черноты камни. Мгновение ожидания, но голем не восстанавливается, и Скайшер словно коршун бросается к другому, подхватывая на лету, расправляется с ним, как и с первым. И так с остальными двумя, пока едва дышащие от усталости марханы тащат меня под защиту тропы. А следом бредет мархуз с вываленным языком. Хотела было тоже обернуться в драконицу и помочь Скайшеру, но Ксион лишь гневно шикнул, чтобы не мешала. И я покорно пошла за ними. Запахло паленым мясом – последний голем, убивший одного из жрецов и вобравший его в себя, ссыпался золой на землю. От погибшего мархана не осталось ничего, кроме золы. Рядом пробормотал Дезей:

– Хвала (йретеру, даже после смерти Жеар послужит на благо своей земле... даже таким способом.

Во мне все застыло от пережитого и этой жуткой смерти. Филя привалился к моей ноге, его бока ходуном ходили, работали как кузнечные меха. Не отрываясь, смотрела на золотого дракона, который приподнялся ввысь и, оглядевшись по сторонам, снова спустился на тропу. Через мгновение его сильные руки вновь обвивались вокруг меня, а я впервые почувствовала себя совсем жалкой, слабой и никчемной. Ведь помочь я не смогла никому, даже себе, и защитить не смогла ни себя, ни других. Стояла тут тупым изваянием и вопила как резаная...

– Не думай о плохом, любимая! Все обошлось...

– Я не смогла помочь, стояла и тряслась от ужаса, а сколько гонору в начале было... Думала могу сама со всем справиться... – в отчаянии всхлипнула я.

– Девочка, я готовился к этому всю жизнь, тренировался, изучал и уже два раза шел этой тропой, но каждый раз все по‑ новому, а в этот раз... Тьма крепчает. Чем больше она высасывает сил из моего народа, тем сильнее становится. Хвала Высшим, что она послала нам тебя и твоего избранного... – вмешался Дезей, успокаивая и предупреждая мои самокопания.

Опять всхлипнула, а когда оглянулась кругом и поняла, что Тихони и Серого на тропе тоже нет и рядом не видно, совсем расклеилась. И впервые за все это время, уткнувшись в куртку Ская, заплакала у него на груди, причем не тихо, а навзрыд. Мне не жаль своих вещей, я болела сердцем за полюбившихся лошадей. И за того мархана, горсткой пепла оставшегося здесь навсегда.

– Там сверху что‑ нибудь примечательное было? – тихо обратился к Скаю Дезей.

– Нет, только серая муть среди деревьев!

Все еще пытаясь, успокоится под заботливыми ладонями Ская, нежно ласкающими мои плечи и спину, услышала тихий шорох мархановских хвостов, недалеко отползающих, оставляя нас наедине. Правда, на пару минут – на большее не решились.

Дальнейший путь до вечера прошел в молчании и тревожных мыслях. Я старалась шагать бодро, но держала за руку мужа (теперь уже могу его и так называть, ведь единение мы прошли, а по законам драконов это брачный обряд) и жалась к его телу. Или скорее он вцепился в мою руку мертвой хваткой. Хотел нести на руках, но я отказалась, должна же быть у меня хоть капелька гордости... Но мой дракон, получив категоричный отказ, нахмурился и, как мне показалось, расстроился. Ночью дежурили по трое, и мархуз был полноценным сторожевиком, причем как я заметила, его чутью теперь доверяли больше, чем своему, и еще больше гордилась своим побратимом.

Спала, крепко прижавшись к груди мужа, а еще немного устало и отстранено порадовалась, что часть моих вещей были закреплены и на мархузе в виде небольшого рюкзака. Просто он его сорвал с себя при нападении, ремни оторвались, но нести его можно было без труда, ведь основной груз везла Тихоня... Но хоть небольшая смена белья и различные безделушки сохранились.

Каждый раз засыпая, слышала на грани яви и сна тихий шепот, говоривший о любви, обещавший, что все будет хорошо. Верила безоговорочно и стоило проснуться, как я первым делом тянулась к его губам и шептала о своей любви к нему. Настроение Ская весьма повышалось благодаря этому. Его желание, кстати, тоже, но он терпел, хоть и напряжение все больше накапливалось и ощущалось уже всеми, заставляя нервничать Отступать от меня чуть дальше. Но эта тропа не место для подобных игр. Хотя я уже была непротив и сама, так велик был соблазн прикоснуться к его гладкой золотистой коже, вновь почувствовать себя наполненной им и ощутить, как гудит огонь в моей крови, пока мы слиты воедино. Он – моя зависимость, и с каждым днем это все острее ощущается.

Последние три дня пути прошли в напряжении и мелких стычках со всякими тварями, но чаще всего они проходили, как говорят на Земле, в штатном режиме и много времени на ликвидацию не требовалось. А утром восьмого дня, если можно так назвать осточертевшее серое марево, мы подошли к куполу. И он выглядел именно так. Купол!

Мне кажется, окружающая нас серая мгла, которая змеится между деревьями и заставляет все живое сходить с ума и пожирать все вокруг, рождается этим куполом. По крайне мере, такая мысль пришла, когда я увидела куполообразное клубящееся серое нечто с размытыми контурами, которое живым непостижимым организмом выгнулось вверх и передвигалось, переливалось, будто дышало. А может так и есть? Я не выдержала и, встав перед этим... прокомментировала:

– Жуткая жуть! И как вы дальше проходите?

Один из жрецов, стоящий ближе всех к куполу просто скользнул чуть ближе и протянув руку, окунул ее в эту все время движущуюся серость.

– Так может и остальных без проблем пропускает?!

Марханы помрачнели, Скайшер встал за моей спиной, уже привычно обхватывая за плечи и кладя подбородок на макушку.

– Многие чужаки пытались проити, купол впитывал их без остатка...

– А я? Как я пройду? – мой испуганный писк даже саму себя заставил поморщиться, а марханы насторожились.

– Если артефакт на тебе, ты свободно пройдешь! – ответил Дезей.

Я успокоилась, но следующая мысль вновь повергла в панику:

– А мои... А Скайшер и Филя как же?

Марханы потемнели то ли от нервов, то ли от смущения, но Дезей продолжил:

– Мархуз сможет пройти, если на нем поедет кто‑ нибудь из нас... а твой дракон... вы едины, и я думаю, ты признаешь это?

Я кивнула головой, почувствовав как после моего кивка стальное тело за спиной расслабилось и уже знакомо обтекло мое, впитывая его и словно врастая в мою спину. А Дезей между тем продолжил, чуть приподняв в добродушной ухмылке уголки губ.

– Значит если артефакт на тебе истинный, твоему мужу тоже ничего не угрожает. Он понесет тебя так же, как я поеду на мархузе, согласна? Идем дальше?

Они все пристально, но уже в тревожном ожидании уставились на меня. Еще бы, столько потрачено сип, времени, погиб их друг, а они сейчас стоят и ожидают моего решения. А главное, моих действий, ведь если я пройду, значит это правда и их жизнь изменится навсегда и долголетие вернется, а если не пройду или не пойду значит все очередной обман и все напрасно....

Смотрела на переливающуюся серую голодную махину, высившуюся передо мной и до дрожи в коленках боялась, решаясь на последний шаг. Осталось совсем чуть‑ чуть, но вдруг учитель Камос ошибся и дал мне не тот артефакт... А вдруг этот купол тоже с ума сошел, и таких «а вдруг» еще слишком много. По застывшему позади меня телу дракона, поняла, что он прочувствовал мои страхи и сомнения и уже практически готов наплевать на марханов и забрать меня отсюда. Чего уж проще – расправил крылья и вперед к свободе, уютной, уже такой родной пещере в Золотой долине... Но остается огромное «НО» и его невозможно отринуть. Долги надо платить всегда, с какими бы опасностями и невзгодами не пришлось столкнуться. Во всяком случае для себя я так полагала.

Присела на корточки перед Филей и, посмотрев ему в глаза, пояснила, что он должен сделать. Получив эмоциональную волну согласия, встала и, приподнявшись на цыпочки, впилась поцелуем в губы своего дракона... вдруг, в последний раз. Выразила этим поцелуем всю нежность и любовь, которую испытываю к нему, но почувствовав, как моему мужу начало сносить крышу от желания, оторвалась от этих любимых губ.

– Люблю тебя больше всего на свете, Скай! – Золото полыхнуло пламенем в его глазах, а руки сильнее обвились вокруг меня, а я тихо прошептала, заглядывая ему в глаза: – Ты мне веришь?

Он мрачно усмехнулся и поднял меня на руки, прижимая к себе как ребенка, и, снова не удержавшись, лизнул вдоль щеки и виска.

– Всегда и во всем, любимая!

– Тогда пошли, закончим, наконец, это дело!

Я вцепилась в воротник его куртки, удобнее устраиваясь в его руках и укладывая свою буйну головушку, которая всегда найдет себе приключения, на его мощное надежное плечо. Сжала заветный артефакт в попытке успокоиться и тут моего уха коснулись губы склонившегося надо мной Ская, который прошептал:

– Не бойся, он настоящий! Да и преграду эту я вполне сам пройду. Нашу шкуру ни одна зараза не берет, не то что это жалкое заклятье.

И каков хитрец! У меня чуть истерика не началась, можно сказать на казнь собиралась, а этот пройдоха... и уже перед тем как мы шагнули в марево, я прошипела:

– А ты откуда знаешь, что он настоящий?

Мой дракон закатил в притворном раздражении глаза и уже весело ответил:

– Да я когда молодой был, сокровищами увлекался... Ну вот и услышал про этот артефакт, пробрался в пещеру к этому самому ложу, ну и... – я даже задохнулась от его слов, провел, опять провел. А он, заметив мое шокированное лицо, поспешил успокоить: – Ну, я не решился обречь целый народ на вымирание и в последний момент передумал его брать...

– Воровать, ты хотел сказать...

– Одолжить на время.

Вот так, под милые драконьи откровения мы прошли сквозь барьер. Я не ощутила ничего, так потрясла эта история, но стоило мне очутиться по другую сторону, как вся история вылетела у меня из головы.

Глава 25

Серый купол накрывал древний город, погруженный в окружающий сумрак и тишину. Темные, покрытые многовековой пылью стены уже знакомых домов‑ грибов с круглыми оконцами, в которые уже слишком давно не заглядывали лучи светила Лайваноса. Мостовая из булыжников не блестит, натертая тысячами синих толстых хвостов, наверное, позабыв уже, как чешуя скользит по ней. Город упираеся в одинокую гору, рядом с которой словно грибы росли многочисленные холмы. Как рассказывал Камос, Город Предков расположен у подножья гор, в которых издревле жили черные драконы, и местные жители часто их отгоняли камнями из пращи от домашней скотины или посевов.

Рядом с нами проявились остальные марханы, но теперь их облик и лица поменялись. Ушли тревога, страх и неуверенная надежда, которую так легко сменить на отчаянье и смиренную злость на судьбу‑ обманщицу. Нет, теперь со мной стояли счастливые марханы, лица которых светились безумным восторгом и благоговением. Смотрели‑ то они на меня, но благоговели явно не от меня и не передо мной, они словно прощупывали мое тело на руках дракона. Поедали сантиметр за сантиметром ища, неистово ища их уверенность в своем новом будущем. Один из них не выдержал и выдохнул:

– Значит это все‑ таки правда? Драконица и Повелительница Светлых несет наше Сердце на себе... Вернула его домой!

А мой дракон тем временем хмурился все сильнее, оглядывая ополоумевших от счастья марханов, а меня уже даже Кйион, не отстающий от своих товарищей, пугал, а тут еще мы заметили в начале медленно, а потом все быстрее ползущих к нам других марханов. Предыдущая смена, завидев нас. собралась довольно быстро, и тоже уставилась на нас со Скаем. Как только новенькие впечатлились сообщением и устремились ко мне с явным намерением хотя бы коснуться носительницы реликвии, дракон не выдержал и гневно, предупреждающе рыкнул:

– Моя! Кто тронет – съем!

Угрозой прониклись, правда, я не выдержала и недоверчиво посмотрела на муженька. Он резко повернулся и пошел в сторону горы, наш мархуз засеменил рядом. Потом Скайшеру, видимо, вспомнилось о его якобы незнании места дислокации ложа для артефакта, он остановился, в пол оборота повернувшись к скользящим за нами марханам.

– Ну, показывайте куда идти, чем быстрее положим на место, тем меньше у меня будет желания...

– Любимый... – мой предупреждающий взволнованный возглас был попыткой остановить дальнейшие высказывания дракона. А то вдруг сейчас скажет, что хочет, хм‑ м‑ м, одолжить этот синий камешек на время...

Скай хохотнул, прочитав предположения на моем лице, перехватил поудобнее и снова повернулся к подозрительно взирающим на него марханам. Похоже, хвостатые что‑ то неладное заподозрили, но молчком выстроились в цепочку с нами по середине и попылили к горе.

К моему сожалению, ничего торжественного, удивительного или чересчур загадочного (ну это если сравнивать с уже пережитым мною за последние месяцы) не было. Мы долго поднимались в гору, потом прошли по тоннелю в ее каменное нутро и оказались в святилище. Прямо в центре стоял каменный постамент высотой мне по грудь с ямкой наверху.

Артефакт нагревался по мере приближения к горе, а стоило мне приблизиться к ложу, как он словно ожил и едва ощутимо запульсировал. Все остановились позади меня, а я сняла цепочку и отстегнула камень от общего кольца, потом, как сказал учитель, положила его в лунку. Мгновение ничего не происходило, а потом «Сердце Марханов» приподнялось и зависло в воздухе, синий камень запульсировал уже видимо для глаза, а не только моим сердцем. Он испускал мягкий свет, который расползался вокруг, даря тепло и умиротворение. Серебристые полосы зазмеились по нему, и если в самом начале мне казалось, что их всего несколько штук, то теперь я не видела им конца и края, с такой скоростью они перемещались, словно множество змеиных тел... тысячи змеиных тел. Изредка эти пульсирующие полосы устремлялись к металлическому кругу, в который был заключен камень. Вот оно

– непостижимое и загадочное... И такое прекрасное!

Я чувствовала, что меня переполняют светлые и радостные чувства тепла и любви, еще трепет перед невероятным чудом. Повернулась к остальным и замерла, наслаждаясь их лицами, отражавшими те же чувства, что и мое. Ксион поразил разгладившимся, враз помолодевшим лицом и слезами в умных черных глазах. Я же громко произнесла.

– Твоя миссия закончена, Великий Камос Который Всегда Идет до Конца! Твоя воля исполнена, а мой долг выполнен, учитель!

Все марханы под моим ошарашенным взглядом и слегка недоуменным Ская свернулись на полу клубками и, накрыв свои черные головы ладонями, произнесли.

– Народ марханов никогда не забудет твое великое деяние, Алев Красная! Народ марханов никогда не забудет твое великое деяние, Скайшер Золотой! Народ марханов будет вечно чтить память Великого

Камоса Который Всегда Идет до Конца!

Мы оба впечатлялись необычайно, так и пошли вниз в город под впечатлением, особенно когда увидели, что купол исчез, Дрив в зените, а Суар скользит своими лучами по древним стенам, напоминая о себе. И вообще, на радостях предполагалась попойка, похоже. Впрочем, мы со Скаем были только «за», особенно за койка‑ место, судя по горящим словно масляная лампа глазам моего любвеобильного дракона.

Скайшер выдержал ровно час праздничного, но довольно скудного обеда, с ехидным выражением лица наблюдая, как наклюкиваются охмелевшие от пока еще недоверчивого счастья марханы. Затем проверил, съела ли я все, что мне навалили в тарелку, и неважно – поместилось или нет, если что, помог бы утрамбовать. Он действительно ошибок в отношении своей женщины дважды не совершает... После, меня бесцеремонно вытащили из‑ за стола и отнесли в выделенные нашей семье комнаты. Две, потому что Филю Скай выдворил в соседнюю, чтобы не мешал соблазнению. Чуть ли не бегом рванул к постели и лихорадочно начал избавлять меня от одежды. Я же, все еще помня, что другой у меня нет, предложила:

– А давай я сама, а ты пока свою снимешь, – его недоверчивый взгляд, но моя хитрость в купе с проникновенным взглядом, – так быстрее будет... – подействовали.

Свою одежду он буквально содрал, а стоило мне обнажиться полностью, как он дрожа накрыл мое тело, сминая грудь, стараясь коснуться буквально каждой частички. Поедая меня глазами и, куда ж без этого, вылизывая тоже. Прелюдия долго не продлилась, терпение у моего дракона оказалось на самом краешке, и стоило мне в голос застонать, когда его губы обхватили вершинку груди, как оно сорвалось вниз, утащив за собой и его выдержку, и благоразумие. Он одним махом ворвался в меня, с таким сладострастным воем, перемежающимся с рыком, что я невольно восхитилась... собой. Неужели я могу довести его до такого за минуту... Потом хвалебная мысль утонула уже в моем вопле, когда мой драконшце усилил натиск, сжимая мои ягодицы и буквально впиваясь в губы. Укусил до крови, тут же зализал и вздрогнул от явного взрыва наслаждения, когда я в ответ тоже укусила его до крови, смешивая ее с моей. Это была дикая звериная безудержная страсть в чистом виде.

К утру мы со Скаем прошли, наверное, всю азбуку распутства. И ни один мархан не осмелился помешать нам, ведь мы абсолютно не сдерживали крики счастья. Меня научили стольким способам любви, что до встречи с моим драконом я бы сочла ненормальным того, кто бы мне рассказал хотя бы о части из них. Но стыда я больше не испытывала как и стеснения. Казалось, не существовало ничего такого, что не нравилось Скаю, или что он не желал бы делать. Он был на редкость терпелив и ко всему подходил с такой основательностью, что я в конце почувствовала себя так, будто меня разобрали на части и собрали заново.

Я любила и отдавалась своей любви полностью и без остатка, и так же как Скайшер поняла, почему ему так нравится вкус моей кожи. Я сама полночи пробовала на вкус своего мужчину, долго и обстоятельно. Причем он иногда даже терпеливо лежал, закатывая от удовольствия глаза. Такой забавный... ну кто бы мог подумать...

Усталая и удовлетворенная, я уснула, свернувшись калачиком у мужа под боком, и открыла глаза, когда в окно пробивался уже далеко не утренний свет. Я почувствовала, как Скай рядом зевает, ежась и потягиваясь, ну что большой кот. Все казалось слишком чудесным, чтобы быть правдой, – и тяжелое тело моего личного рракона рядом, и легкая саднящая боль, и приятная ломота во всем теле – напоминание о ночи любви. И рука, покоившаяся на моем голом бедре. И моя миссия, наконец, завершена, ведь что ни говори, а жить с чувством невыполненного долга... короче, облегчение огромное испытала.

Только на следующий день мы вновь выползли поесть и пообщаться с нашими хозяевами по весьма важному поводу. Как только наш, скорее, обед подошел к концу, рассказала жрецам и шаману, что Камос просил и все награбленное богатство вернуть в город предков, и дракон предложил воспользоваться его услугами и пройти порталом.

В альтруизме Скайшера обвинять никто не стал, все тут же бросили благодарный взгляд на меня, поняв, что золотому беззастенчиво хочется, наконец, полностью избавиться от обязательств своей избранной перед кем бы то ни было, поэтому и помогает. Запрягли пару подвод и приготовились к столь значимой для меня и марханов встрече с теперь уже легендарным магом.

Когда мы вышли на знакомой, будто родной поляне перед схроном, в груди защемило от печали и ощущения, словно я домой вернулась. Мы с Филей рванули в сторону спрятанного от постороннего взгляда входа в пещеру и даже не обратили внимания на гневный рык дракона, который поспешил за нами. Скатились по ступеням, и Филип побежал дальше – вновь как в недавние времена развеивать призрачную фигуру Камоса, а я замерла на пороге, с облегчением и счастьем взирая на учителя. Он мягко улыбался мне в приглушенном свете магических светильников, а я чувствовала, как довольная улыбка расползается и по моему лицу, а сердце (захает от радости.

– Привет! Я счастлива, что ты еще здесь, учитель. Я переживала, что ты...

– Не думай о плохом, девочка моя. Душа бессмертна!

Почувствовала за спинои Скайшера, привычно обхватившего меня руками. Мархуз вильнул хвостом и, вывалив язык, улегся рядом с призраком, который с удивлением и уважением рассматривал моего дракона.

– Поздравляю, Алев, ты встретила золотого, и благодарю за то что подарила встречу, как мне казалось, с исчезнувшей с лица Лайваноса легендой.

Камос подплыл ближе и, протянув призрачную руку, как будто дотронулся до золотой пряди Скайшера, который даже не дрогнул при этом, но его волосы покрылись инеем. Мне показалось, Камос даже стал менее прозрачным, все же то что ему пришлось сделать несколько месяцев назад, чтобы я могла узнать правду о родителях, похоже, сильно подточило его силы. Ведь раньше, он был практически не отличим от живого, а сейчас – настоящий призрак. Печаль наполнила сердце, и мой муж это понял, потому что неожиданно глубоко вздохнул и дунул горячим огненным драконьим дыханием в сторону призрака. Я испугалась за него, но вздрогнувший в первый момент вместе со мной учитель неожиданно вновь стал прежним, казалось, обрел плоть. Он поднял благодарный взгляд на Скайшера, который вновь прижал меня.

– Благодарю за живое тепло, которым ты наполнил меня хотя бы на время, но я так давно не чувствовал его, что забыл как это – быть живым.

Скай чуть приподнял бровь, еще теснее прижал меня к себе и выдал:

– Это благодарность за помощь моей любимой, когда она в этом больше всего нуждалась.

Камос печально хмыкнул и пояснил:

– моя душа свооодна, золотой, это значит, свои ооязательства она выполнила передо мной и полностью расплатилась за все, что я дня нее сделал. Я лишь надеялся, что она заглянет ко мне перед уходом...

– Я счастлива, учитель, что успела повидать вас перед расставанием.

Скай наклонился, потерся носом о мою макушку, с удовольствием глубоко вздохнул мой запах, а потом успокаивающе произнес своим хриплым, словно далекий раскат грома голосом, который скорее возбудил меня, чем успокоил:

– Не переживай, ты скоро встретишься с ним, я уверен, что мы дождемся его перерождения и навестим.

– Но как... как мы узнаем друг друга? – синхронно выдохнули мы с учителем, удивившись.

Дракон хохотнул и с доводящей меня до умопомрачения дьявольско– сексуальной улыбкой ответил:

– Ну, любимая, в отличие от этих марханов, я не столь доверчив и стараюсь извлекать уроки из своих ошибок. Так вот, перед выходом из пещеры, где хранится этот прелюбопыгнейший артефакт, я наложил... хм‑ м‑ м, защиту на нее, как только из нее вышел последний мархан, она сработала.

Мы с Камосом одновременно выкрикнули свои вопросы:

– Но зачем? [\.

– И что она из себя представляет?

Скай довольно лизнул меня в щеку, затем в ухо и только потом ответил сначала мне, потом Камосу под нашими шокированными взглядами:

– Насчет «зачем», Алев, просто я тебя изучил довольно неплохо и, как мне кажется, ты теперь этих марханов по жизни курировать будешь... А этот артефакт так ненадежно спрятан... Я позаботился, чтобы у тебя было меньше поводов волноваться за этих хвостатых и отвлекаться от нашей семьи. – Камос ухмыльнулся, зато я скрипнула зубами от раздражения, но довольный дракон продолжил, уже глядя на Камоса: – Я заблокировал вход в пещеру, и теперь, туда может войти лишь один мархан, вновь рожденный Камос Который Всегда Идет до Конца. Моя сигналка сработает, и мы точно узнаем, что твой учитель, сладкая, вновь на Лайваносе.

Мое раздражение смело волной счастья, восторга и благодарности к мужу:

– Спасибо, любимый! За все спасибо!

Я обвила его талию руками и, уткнувшись в грудь, потерлась об обнаженный участок кожи в распахнутой рубашке моего дракона. Потом поцеловала, не смогла удержаться и лизнула, потом еще раз и чуть не забыла, где нахожусь, но покашливание Камоса словно ведром воды окатило, выдергивая из нахлынувшего чувственного дурмана. Стыд опалил щеки, и я, не оборачиваясь, лишь прохрипела:

– Простите... Забылась.

– Ты бы почаще так забывалась... А то все время решаем чужие проблемы, а о себе даже подумать некогда, – раздраженное ворчание мужа, помогло прийти в себя и быстро прогнать смущение и стыд.

– Уверен, что судя по тем двум дням, когда вы своими заботами друг о друге спать ни кому не давали, – за нашими спинами раздался ехидный голос Ксиона, – что о себе вы точно не забываете, только и думаете о... себе...

Скай ухмыльнулся и, пропуская шамана вперед, так же ехидно ответил:

– Шаман, ты мне просто завидуешь, потому что твое тело уже забыло, что такое любовная лихорадка единения, а после пробуждения артефакта снова вспомнило. – Ксион потемнел от смущения, а мы с Камосом с любопытством уставились на него. Шаман не знал куда глаза девать, а Скайшер добил его окончательно: – Да ты не переживай, Ксион, за следующие четыреста пятьдесят лет, я уверен, ты не раз еще вспомнишь что это такое. И вообще, пора бы тебе уже и свое гнездо вить и новых детенышей заводить. Глядишь, еще своего ученика с внучкой обскачешь в усердии...

Вновь смех за спиной, и Дезей тоже протискивается в пещеру. Он, как в той пещере в проклятом городе, сворачивается клубком на полу перед Камосом, и Ксион присоединяется к нему, как и еще парочка марханов.

– Приветствуем тебя, Великий Камос Который Всегда Идет до Конца, твоего деяния не забудет ни один мархан.

Потом вновь распрямился под нашими со Скайшером внимательными взглядами и смущенным – Камоса, который, однако, промолчал, признавая свои заслуги. И продолжил уже весело:

– К тому же, я полностью согласен с драконом, Ксион, пора нам подумать о потомстве и возрождении нашего народа и былого могущества марханов.

За разговорами марханы начали переносить сундуки с драгоценностями из пещеры на подводы. Кости Камоса завернули в богато украшенный плащ и тоже унесли, их предадут земле в Городе Предков. Камос если бы мог, наверное, прослезился бы от счастья. Я коротко ему рассказала, как все прошло, пока марханы таскали богатства. Уже почти все загрузили на подводы, остался лишь последний небольшой ларец, с выносом которого Камос больше не задержится среди живых и уйдет за грань, как он пристально посмотрел на меня и вкрадчиво спросил:

– Алев, ты ничего не забыла вернуть?

О, я конечно помнила о нашей договоренности, но жадность коварно засвербела, поэтому я, изобразив святую простоту, выпалила:

– Я же тебе рассказала, что книги потеряны в вашем проклятом лесу, пусть твои сородичи их там сами ищут...

– Алев, я не шучу и давал его тебе только на время...

– Ах, ну да, конечно же! – скрепя сердце, с тяжелым вздохом сняла с себя золотой наруч, который ускоряет обучение. Демонстративно сунула его в ларец и как, ни в чем не бывало, с видом примерной девочки, заявила: – Я забыла про него... Нечаянно...

Марханы насмешливо молчали, зато Скай, ехидно на меня взглянув, тягуче медленно прокомментировал:

– Да‑ да, мы все так и подумали! Но я счастлив, что ты истинная драконица, и ни что блестящее

Вот тут я не выдержала и расхохоталась, с разбегу запрыгивая на руки к своему дракону, который прижал к себе и с невыразимой нежностью заглянул в мои глаза:

– За это я люблю тебя еще сильнее, моя сладкая!

– О небо, куда уж сильнее?

– Скоро я тебе это наедине покажу, и не переживай – моя сокровищница не чета этой... Я осыплю тебя ими, да хоть купайся в них и сверкай почище Дрива...

– Скай, а не пора ли нам в гнездо возвращаться... – услышав обещание, я загорелась желанием порыться в тех залежах, которые заметила при посещении пещеры Скайшера.

Мы простились с Камосом, причем наша обоюдная уверенность в скорой встрече странно росла, поэтому попрощались мы лишь с легкой светлой печалью. Стоило нам всем покинуть подземелье, вынеся оттуда последнюю хранившуюся там вещь, как его медленно поглотила земля. Мы постояли пару минут, а затем Скай активировал портал в проклятый город.

Задерживаться таи! надолго мы не стали. Плотно пообедали и попрощались с нашими спутниками, особенно с Ксионом. Мы пообещали их навещать почаще... Эх, это они еще не в курсе, что никто в пещеру зайти не сможет, полюбоваться на их главную реликвию... Чувствую, скоро у нас со Скаем долго уши и щеки гореть будут...

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 17 181920 21 22 Следующая ⇒