Томан Николай 3 страница

Ершову сразу же стало ясно, что это был шифр. Еще раз тщательно осмотрев весь дом и не заметив ничего подозрительного, майор закрыл входную дверь на крючок и, достав из кармана записную книжку, занялся расшифровкой.

Получилось следующее:

" Меня не будет дома дня два-три. Устраивайтесь тут и живите. Хозяин человек надежный. Двоюродный брат его, Темирбек, тоже нам пригодится. Никаких секретов, однако, им не доверяйте. Задание вам следующее: в сарае стоит мотоцикл - нужно вмонтировать в его корпус мою рацию. Рация в погребе. Достаньте ее оттуда, как только Аскар уйдет на работу. Прощупайте левую стенку. У самого пола отдерите доску. Рация за обшивкой".

Ершов спрятал записную книжку в карман и вышел в саран. Там, прикрытый какой-то мешковиной, действительно стоял мотоцикл с коляской. Майор тщательно осмотрел его. По внешнему виду он ничем не отличался от обычных мотоциклов дорожного типа. Но, ощупав коляску, Ершов обратил внимание, что под кожухом ее имелись полые места, видимо специально для рации.

Прежде чем спуститься в погреб, Ершов подошел к калитке, выходившей на улицу, и тщательно закрыл ее на щеколду. Затем разыскал ключи на кухне и одним из них открыл замок на двери погреба. Погреб оказался очень глубоким. В нем было прохладно, остро пахло овечьим сыром и овощами. Свет через дверное отверстие проникал сюда слабо, и Ершову пришлось подождать немного, прежде чем глаза привыкли к полумраку.

Стены погреба имели деревянную обшивку, доски которой были довольно плотно пригнаны одна к другой. Ершов ощупал ладонью низ левой стены, но не сразу обнаружил нужную ему доску.

Наконец он догадался продеть в еле заметные щели обшивки лезвие перочинного ножа. Одна из досок отделилась от стены, образовав темное, глубокое отверстие. Майор просунул в него руку и обнаружил металлический ящик. Вынув его, он убедился, что это рация.

Марка рации была " Эн-Би". Ершов тщательно осмотрел ее. Однако запрятать рацию под кожух мотоцикла так, чтобы это было незаметно при беглом осмотре машины, оказалось делом нелегким. Тут требовалась помощь или хотя бы совет Малиновкина.

Сняв размер рации в собранном и разобранном виде, Ершов так же тщательно записал размеры мотоцикла. С этими данными он вышел из дома, закрыв двери его на замок.

С Малиновкиным они встретились возле камеры хранения ручного багажа. Кроме них, никого поблизости не было.

Убедившись, что Малиновкин заметил его, Ершов пошел в помещение камеры за чемоданом. Лейтенант, обождав немного, направился за ним следом. У окна выдачи они обменялись быстрыми взглядами, и, когда кладовщик ушел за вещами Ершова, майор передал Малиновкину записку, в которой коротко сообщил о положении дела и просил подумать о возможности размещения рации в кожухе мотоцикла. Поручил он также лейтенанту устроиться на квартире где-нибудь неподалеку от Октябрьской улицы и поинтересоваться кондуктором Темирбеком. Очередное свидание майор назначил на завтра, в полдень, в городской столовой.

Неожиданная находка

На следующий день, как было условлено, Ершов направился в городскую столовую, которую приметил еще вчера днем. Войдя в нее, он тотчас же увидел Малиновкина, устроившегося за угловым столиком. Позиция эта была очень выгодной: позволяла наблюдать за всем помещением.

В столовой было многолюдно, и почти все столики оказались занятыми. Ершов прошелся раза два по залу, будто приглядываясь, где получше устроиться. Официант невольно помог ему в этом.

- Вон свободное место, гражданин, - кивнул он в сторону Малиновкина. - Как раз мой столик, так что мигом обслужу.

- Вот спасибо!.. - поблагодарил Ершов официанта и направился к Малиновкину. - Свободно? - спросил он лейтенанта, берясь за спинку стула.

- Да, пожалуйста, прошу вас! - радушно отозвался Малиновкин. - Вдвоем веселее будет. Вот меню, пожалуйста. Выбор небогатый, так что раздумывать не над чем. Но должен заметить: кормят здесь сытно - вчера тут обедал и ужинал.

Так, болтая о пустяках, они постепенно перешли к главному.

- Устроились? - спросил Ершов.

- Устроился, - ответил Малиновкин, - Но не на соседней улице, а на вашей и даже, более того, буквально против вашего дома.

Заметив, что майор слегка нахмурился, лейтенант сделал успокаивающий жест рукой:

- Вы не ругайтесь только! Все хорошо будет. Хозяйка моя - одинокая женщина, тихая, глуховатая; ей до меня никакого дела нет. Из той комнаты, в которой она меня поселила, видел я вас вчера вечером через окно. Это очень удобно, по-моему. Всегда можно подать сигнал друг другу, а то и перемолвиться с помощью условных знаков. В доме моем только одно-единственное окно выходит в вашу сторону. А то, что я поселился здесь, подозрений не вызовет. В связи со строительством железной дороги и разных подсобных предприятий в Перевальск столько народу понаехало, что нет дома, где бы квартирантов не держали.

Ершов немного подумал, взвешивая сказанное лейтенантом, и решил, что в самом деле, может быть, не так уж плохо, что Малиновкин поселился неподалеку от него.

- Ну, а как насчет Темирбека? -спросил он лейтенанта, наблюдая за каким-то парнем, дважды прошедшим мимо их стола.

- Осторожно навел о нем справку у сторожа кондукторского резерва, ответил Малиновкин, не глядя на майора и делая вид, что рассматривает картину на стене. - Говорит, что Темирбек тут уже почти три месяца. Сначала где-то на станции работал, а теперь кондуктором ездит. Подтвердил также, что он Аскару Джандербекову двоюродным братом доводится. Сейчас этот Темирбек действительно находится в поездке... А теперь относительно рации Жанбаева. С нею, по-моему, тоже все хорошо обойдется. Систему ее я знаю: " Эн-Би" - это " Night-bird", то есть " Ночная птица". Разбирается она не на две части, как вы считаете, а на четыре. Я передам вам сейчас схему, по ней вы сможете аккуратнейшим образом разместить всё внутри мотоцикла. Пользоваться рацией при этом можно будет, не вытаскивая ее из мотоцикла. Я положу схему в папку с меню, а вы возьмите-ка его да поинтересуйтесь еще раз ценами обедов или кондитерских изделий.

" Отличный у меня помощник! " - тепло подумал Ершов.

- А как обстоит дело с вашей рацией, Митя? - спросил он лейтенанта, пряча в карман переданную Малиновкиным схему.

- Все в порядке, Андрей Николаевич: в полной боевой готовности!

- А не опасно будет вам работать? Никто не обратит внимания?

- Можете не беспокоиться - все продумано и предусмотрено!

Ершов имел уже возможность убедиться в ловкости Малиновкина и не стал его ни о чем больше спрашивать.

- Ну, тогда свяжитесь сегодня с нашими, - приказал он лейтенанту, представив себе с каким нетерпением ждет донесения генерал Саблин. - Передайте коротко, как обстоит дело, и сообщите еще вот о чем: находку я сегодня сделал в погребе - за его обшивкой нашел счетчик Гейгера. Знаете, что это такое?

- Дозиметрический прибор?

- Да, прибор для регистрации радиоактивных частиц, - подтвердил Ершов.

- Зачем же он ему понадобился? - недоуменно спросил Малиновкин.

В это время из кухни показался официант с подносом, на котором стояли тарелки с аппетитно пахнущим супом.

Разговор пришлось перевести на другую тему. Но как только официант удалился, Ершов сказал задумчиво:

- А ведь счетчик этот поможет нам, пожалуй, самые сокровенные планы Призрака разгадать...

По тону Ершова видно было, что находка счетчика Гейгера очень его заинтересовала. Малиновкина это удивило.

- Непонятно что-то... - покачал он головой. Но майор, как видно, не собирался давать ему объяснений. Он решительно отодвинул пустую тарелку из-под супа и проговорил коротко:

- Ну ладно, не будем раньше времени забегать вперед. Поживем - увидим. А Саблину вы непременно сообщите об этой находке.

Когда обед был окончен, Ершов, прежде чем отпустить Малиновкина, еще раз предупредил его:

- Противник у нас чертовски осторожен. Не исключено, что он следит за нами или, может быть, только за мной пока, так что конспирация должна быть постоянной. Ну, а теперь... желаю удачного радиосеанса. Не забудьте подумать и о системе нашей личной связи: раз окна квартир расположены так удачно-этим необходимо воспользоваться. Выходите из столовой первым. Я посижу тут еще немного.

Майор Ершов вышел на улицу минут через пятнадцать после Малиновкина. Побродил некоторое время по городу, зашел в городскую библиотеку, а затем на почту. Был уже вечер, когда он вернулся на квартиру Джандербекова.

Дверь ему открыл Аскар.

- А у меня чай скоро будет готов, - весело сказал он. - Заходите, вместе поужинаем.

Ершов поблагодарил его и прошел в комнату Жанбаева.

Усевшись за стол и раздумывая, как ему быть - идти к Аскару или нет, майор вскоре услышал, как за дверью кто-то обменялся приветствиями с хозяином дома:

- Ассалам алейкум!

- Огалайкум ассалям!

А потом, когда пришлось все-таки пойти в гости к Аскару, у дверей комнаты Темирбека Ершов услышал монотонный голос:

- Агузо беллахи менаш-шайтан ерражим...

- Это братец мой молитву читает, - усмехнулся Аскар, провожавший майора к себе в комнату, - старорежимный он человек. Знаете, что такое " Агузо беллахи... " и так далее? " Умоляю бога, чтобы он охранил меня от искушения шайтана". Вот что это значит. Смешно, правда?

- Почему же смешно? - серьезно спросил Ершов. - Если человек верующий ничего в этом смешного нет.

- Да я не о смысле молитвы, - рассмеялся Аскар, и узкие глаза его почти совершенно закрылись при этом. - До каких пор верить в бога можно?

- Ну, это в какой-то мере на вашей совести, - улыбнулся и Ершов. - Вы человек культурный - перевоспитайте его.

- Кого другого, а его не перевоспитаешь! - убежденно сказал Аскар, открывая перед Ершовым дверь в свою комнату. - Хотел его с вами познакомить тоже к себе приглашал. Так не пошел ни за что. Вечер сегодня какой-то такой, что религиозному человеку есть ничего нельзя. А сидеть за столом и не кушать ничего-соблазн очень большой. Вот и читает специальную молитву по этому поводу.

У генерала Саблина

Весь день не давало покоя Саблину последнее донесение Ершова. Зачем понадобился Жанбаеву счетчик Гейгера? Что собирается он разведывать с его помощью?

Чем больше думал Саблин об этом счетчике, тем очевиднее становилось, что это неслучайная находка.

" А что, если Жанбаева интересуют наши работы в области атомной энергии? " невольно возникла тревожная мысль.

Саблин хорошо знал о том большом интересе, который международная разведка проявляла к тайнам производства атомного оружия. Ему было известно, что " атомным шпионажем" занимаются теперь не только американские секретные службы, но и английская " Интеллидженс сервис", и даже ватиканская " Чентре информационе про део".

Весьма возможно, что и Жанбаев выполняет здесь подобное задание одной из иностранных разведок. Работа в археологической экспедиции позволяет ему разъезжать по всей Аксакальской области и с помощью счетчика Гейгера определять даже самую незначительную степень радиоактивности и, по мере возрастания ее, устанавливать районы испытания атомного оружия. Ни одна атомная бомба не может ведь взорваться, не оставив в атмосфере радиоактивных следов. Нет, следовательно, ничего удивительного, что Жанбаев разведует районы испытания наших атомных бомб.

Какие же, однако?

Жанбаев обосновался в районе Перевальска, где, как Саблину было известно, никаких испытаний атомных бомб не велось.

Почему же тогда опытный международный шпион выбрал именно это место?

А, может быть, Жанбаева интересует использование атомной энергии в мирных целях? СССР никогда ведь не скрывал этих мирных целей использования атомной энергии. Всему миру известно, что Советский Союз поставил атомную энергию на выполнение великих задач мирного строительства. Мы взрываем с ее помощью горы, меняем течения рек, прокладываем новые линии жизни там, где редко ступала нога человека...

Задумчиво прошелся генерал по своему кабинету, отстегнув крючки воротника - жара в Москве в те дни стояла нестерпимая. " А каково там, в Средней. Азии, нашему Ершову? " - невольно подумал он, останавливаясь у открытого окна, из которого несло жаром раскаленного солнцем асфальта.

Генерал стоял некоторое время, всматриваясь в поток автомобилей, катившихся по широкой площади. Возникло на мгновение томительное желаниевызвать машину, сесть в нее и уехать куда-нибудь за город, поближе к природе, полежать на траве у реки, побродить по лесу... И опять мысли вернулись к донесению Ершова, к заботе о делах, требующих срочного решения.

Генерал снова прошелся несколько раз по кабинету и уселся за письменный стол. На столе, в зеленой папке, лежали вырезки из заграничных газет, подобранные для Саблина полковником Осиповым. На некоторых из них были пометки полковника. Он предлагал, например, обратить внимание на шумиху, поднятую иностранной печатью в связи с катастрофой, постигшей океанский пароход " Нептун", будто бы оборудованный атомным двигателем.

Саблин снял телефонную трубку и вызвал к себе Осипова.

- Какая связь всего этого с донесением Ершова? - спросил он полковника, кивнув на папку с вырезками из газет. - Не для расширения же моего кругозора предложил ты познакомиться со всем этим материалом?

- А связь, может быть, и существует, - осторожно ответил Осипов, аккуратно завязывая тесемочки на папке. Генерал удивленно развел руками и усмехнулся:

- Может быть, но может и не быть. Это, знаешь ли, не ответ.

- А что, если на этом злополучном " Нептуне" действительно был двигатель, работавший на атомной энергии? - прищурясь, спросил Осипов. - И взорвался он от того, что они чего-то там не учли. А у нас, как ты знаешь, кое-что работает уже на этой самой атомной энергии и не взрывается... Ясна тебе моя мысль?

- Так ты думаешь, что Призрака они к нам прислали за приобретением, или, вернее сказать, присвоением, нашего опыта безаварийной работы атомных двигателей?

- А почему бы и нет? Призрак этот похищал ведь уже немаловажные секреты для своих хозяев.

Генерал Саблин задумался. Может быть, все это и так... Но не слишком ли самонадеян враг, рассчитывающий, что знаменитому агенту, действительно похищавшему различные государственные и военные секреты в некоторых странах, удастся раздобыть кое-что и у нас?

- Ладно, допустим, что ты прав, - произнес он вслух, поднимаясь из-за стола. -Допустим даже, что все это представляется им чрезвычайно легким делом. Непонятно только, почему же тогда Призрак этот околачивается в районе, в котором, как мне известно, не только не испытывают никаких атомных бомб, но и не применяют атомной энергии для мирных целей?..

Помолчав немного, он добавил:

- Нужно, однако, навести более точные справки. Кто сейчас в районе Аксакальска ведет наиболее крупное строительство?

- Министерство путей сообщения.

- Вот мы и обратимся в это министерство.

На археологической базе

Еще вчера в столовой майор Ершов условился с Малиновкиным, что в случаях, не требующих срочности, они будут связываться письмами до востребования. Вспомнив теперь об этом, лейтенант с утра направился на почту и спустя несколько минут получил письмо со знакомым почерком на конверте.

Ершов написал это письмо еще вчера вечером, уже после того, как расстался с Малиновкиным в столовой. Ему неожиданно пришла мысль проверить на Перевальской археологической базе, известно ли там что-нибудь о Жанбаеве. Об этом-то Ершов и просил Малиновкина.

Тут же, на почте, под благовидным предлогом, лейтенант осведомился, где находится база археологов, и тотчас же направился туда.

База помещалась на окраине города, в маленьком домике, окруженном высоким забором. Кроме этого домика, за забором оказались два больших сарая, в которых, как потом узнал Малиновкин, хранились инструменты и кое-какое имущество археологов.

Заведующий базой - щупленький старичок в пенсне - объяснил Малиновкину:

- У нас, молодой человек, археологи главным образом землеройный инструмент получают. Они ведь, как кроты, в земле роются. Иногда, правда, и продовольствие к нам для них завозят. Кстати, этому самому Жанбаеву, с котором вы справляетесь, ведено выдавать продукты сухим пайком. Он у них в отдельности где-то ковыряется. Так сказать, крот-одиночка.

- А вы, дедушка, видели его когда-нибудь?

- Нет, не видел, - равнодушно ответил старичок, поправляя свое старомодное пенсне с черным шелковым шнурком. - И не очень расстраиваюсь от этого. Я, молодой человек, немало знаменитых людей повидал на своем веку и даже личное знакомство имел с двумя академиками: с Александром Евгеньевичем Ферсманом и Владимиром Афанасьевичем Обручевым. Я в знакомствах, знаете ли, разборчив. Этот ваш Жанбаев был тут как-то без меня, получил продукты да мотоцикл свой бензином заправил... А вы-то кем будете? Тоже небось какой-нибудь геолог-археолог? Или историк?

Я, дедушка, простой рабочий-землекоп, - скромно ответил Малиновкин. Хотел к кому-нибудь из археологов наняться. Мне порекомендовали обратиться к Жанбаеву.

- Д-а... -разочарованно произнес старичок и сразу же перешел на " ты". Ничем тебе не могу помочь в этом, друг любезный. Одно только могу сказать стыдно, молодой человек, в твоем-то возрасте никакой иной квалификации не иметь!

Старичок снова поправил пенсне, внимательно посмотрел на Малиновкина и, укоризненно покачав головой, повернулся к нему спиной.

- Заболтался я тут с тобою, однако... -проворчал он, направляясь к домику, в котором у него было нечто вроде конторы.

В тот же день Малиновкин встретился с Ершовым в городской читальне и незаметно сунул ему записку с отчетом о своем посещении археологической базы.

Следующий день прошел у лейтенанта скучно, без встреч с Ершовым и даже без писем от него. От нечего делать Малиновкин бесцельно бродил по городу, раза два заходил на железнодорожную станцию: первый раз просто так, чтобы убить время, а во второй раз -понаблюдать за родственником Аскара Джандербекова-Темирбеком. Наблюдения, однако, почти ничего ему не дали. Малиновкин пришел на станцию как раз перед отправлением хозяйственного поезда на стройучасток.

- Послушайте-ка, обратился лейтенант к какому-то железнодорожнику. - Не видели ли вы кондуктора Темирбека?

- Да вот он, - кивнул железнодорожник на сутуловатого человека с флажками в кожаных футлярах, висевшими у него на поясе.

Пока Малиновкин раздумывал, подойти ли ему поближе к Темирбеку, кондуктор уже взобрался на тормозную площадку хвостового вагона и стал укреплять сигнальный фонарь на крючке кронштейна. А спустя еще несколько минут поезд медленно тронулся в сторону строительства нового участка железной дороги.

Хотя Малиновкин видел Темирбека издали, внешний вид его лейтенанту не понравился. Было что-то в фигуре кондуктора угрюмое, неприветливое.

" Похож на восточного фанатика... " - невольно подумал Малиновкин.

Беспокойная ночь

Прошел еще один день, а вестей от Ершова все не было. Это начало серьезно беспокоить лейтенанта. Он решил просидеть весь вечер дома и понаблюдать за окном комнаты майора - может быть, Ершов подаст какой-нибудь сигнал. Вчера лейтенант написал ему письмо до востребования и предложил в случае необходимости бросить ночью ответную записку в окно его комнаты, которое он специально для этого будет держать открытым.

Давно уже стемнело, но лейтенант, не зажигая света, терпеливо сидел за столом и внимательно смотрел в окно. На улице было несколько светлее, чем в комнате, и просвет окна казался серым прямоугольником на почти черном фоне комнатной стены. Изредка мелькали в этом прямоугольнике темные фигуры прохожих, но Малиновкин не обращал на них внимания. Глаза его не отрываясь следили за домом напротив, через улицу. Вернее, даже не за домом, а всего лишь за одним окном. Он видел часть комнаты, обклеенной газетами, стол почти у самого окна и склонившегося над какой-то книгой майора Ершова. Он читал, очевидно, с большим вниманием, не отрывая глаз от книги, и торопливо перелистывал страницы.

Захлопнув наконец книгу, майор прошелся по комнате и потушил свет. Малиновкин, внимательно следивший за ним, тотчас же, как только потух свет, поднялся из-за стола и подошел к окну. Майор, видимо, получил его письмо и собирался теперь сообщить ему что-то.

Облокотившись на подоконник, Малиновкин снова стал пристально всматриваться а соседний дом, теперь уже сосредоточив внимание на калитке. Вскоре она со скрипом открылась, и из нее вышел высокий человек в тюбетейке. Малиновкин тотчас же узнал в нем майора Ершова.

Постояв немного возле калитки, майор медленно стал прохаживаться возле дома Джандербекова сначала по одной стороне улицы, затем по другой. Когда он прошел второй раз мимо открытого окна Малиновкина, лейтенант услышал, как что-то очень легкое упало на пол его комнаты, почти возле самых ног.

Торопливо нагнувшись, Малиновкин пошарил по полу руками и нащупал вскоре свернутую в несколько раз бумажку.

Спрятав ее в карман, лейтенант вышел в соседнюю комнату, окно которой выходило во двор, и зажег свет. Старая хозяйка квартиры уже спала: за дверью ее комнаты слышалось похрапывание.

Задернув занавеску на окне, Малиновкин поспешно развернул записку и прочел:

" Мой хозяин передал мне недавно письмо от Жанбаева. В тексте были цифры, расшифровав которые я прочел распоряжение: сегодня в двенадцать ночи выехать на мотоцикле к Черной реке по дороге, ведущей на Адыры. Приказано также обратить в пути внимание на мигание красного фонаря, который будет подавать сигналы в следующем порядке: две короткие вспышки и одна длинная. Я должен буду ответить на это миганием прожектора мотоцикла в обратном порядке-двумя длинными вспышками и одной короткой. После этого мне предписывается заехать в ближайший кустарник и оставить там мотоцикл с вмонтированной в него рацией и новым кодом. Видимо, Жанбаев все еще не очень доверяет мне и не решается встретиться со мной. Я выеду ровно в двенадцать. Вы оставайтесь в своей квартире и внимательно следите за домом Аскара. Ничего до моего возвращения не предпринимайте. На всякий случай включите после двенадцати рацию - может быть, мне придется связаться с вами на какой-нибудь из трех волн, длина которых вам известна".

Малиновкин перечитал записку дважды и задумался. Почему Жанбаев ведет себя так таинственно? Почему не показывается Ершову? Неужели все еще не доверяет ему?

Видно, действительно Жанбаев этот чертовски осторожен! Недаром дана ему шпионская кличка " Призрак".

А майору не следовало бы ехать на это свидание одному. Нужно было бы взять и его, Малиновкина, с собой или послать следом по этой же дороге на велосипеде. У хозяйки висит в коридоре чей-то велосипед - можно было бы им воспользоваться.

Но приказ есть приказ. Малиновкин уничтожил записку, потушил свет и вернулся в свою комнату. На улице Ершова теперь не было видно. Очевидно, он зашел в дом Джандербекова. Взглянув на светящийся циферблат часов, Малиновкин снова устроился у окна. Была половина двенадцатого. Через полчаса Ершову следовало выехать из дома на мотоцикле.

Малиновкин еще очень мало работал в госбезопасности, но он начитался и наслушался всяческих рассказов о контрразведчиках, и ему все казалось преувеличенно сложным, полным романтики и таинственности. И конечно же, он мечтал об опасных операциях. Почти полгода ему пришлось провести на довольно будничной работе в одном из отделов, подчиненных Саблину. Пока все там было более или менее ново для него, он не тяготился этой работой, но как только ему показалось, что он " все постиг", юноша стал томиться по " настоящему делу". Он и теперь еще не понимал, что именно эти будничные дела и гарантировали успех героических эпизодов, ибо были подготовкой к решительной схватке с врагом, кропотливой разведкой его позиций.

Получив задание сопровождать майора Ершова в опасном предприятии, Малиновкин обрадовался необычайно. Однако теперь, когда представилась реальная возможность если не активных действий, то, во всяком случае, встречи с настоящим врагом с глазу на глаз, его опять отстранили от этого опасного дела.

Тяжело вздохнув, Малиновкин закрыл окно и сел на подоконник. Ершову уже пора было выходить на улицу. Надо было не прозевать этот момент.

Но вот минутная стрелка перевалила через двенадцать. Вот уже пять... семь... десять минут первого. Что же медлит Андрей Николаевич, заснул он, что ли?

Малиновкин начал нервничать. Появилось желание подойти незаметно к окну комнаты Ершова и постучать или бросить в него горсть песка. Но нет, не мог опытный контрразведчик майор Ершов, прошедший школу у знаменитого Астахова, заснуть в столь напряженный момент!

" А что, если Ершову кто-нибудь помешал выехать вовремя? - мелькнула новая мысль. - Нет, скорее всего, он ушел из дома огородами, чтобы не привлекать ничьего внимания... "

Было уже четверть первого, когда Малиновкин достал из чемодана рацию. Включил ее на прием, надел наушники и стал осторожно настраиваться то на одну, то на другую волну коротковолнового диапазона. Тоненький писк морзянки, обрывки музыки, чей-то басистый, раскатистый смех, молящий голос женщины, сухой треск грозовых разрядов и снова морзянка попеременно слышались в его наушниках.

Малиновкину нравилась эта " эфирная смесь", как он называл ее. Она казалась ему горячим, напряженным дыханием планеты. Из иностранных языков он знал только английский и немецкий, но легко отличал по произношению и темпераменту французскую, итальянскую и испанскую речь. Славянские же языки он понимал довольно свободно, так как знал украинский и белорусский.

Малиновкин обычно любил строить догадки по обрывкам фраз, " выловленным из эфира", когда не спеша настраивался на нужную ему волну. Любопытно было представить себе, о чем говорило и пело человечество, что волновало его и тревожило.

Многое можно было подслушать в наушниках в томительные часы дежурства. Но не только голоса людей и звуки музыки говорили радисту, чем живут и волнуются люди. Комариное попискивание морзянок тоже могло поведать о многом: о бедствиях на море, о производственных заданиях, о прогнозах погоды. Звуки радиотелеграфа были и главными носителями тайн. Ими передавались зашифрованные коммерческие сводки, служебные распоряжения, донесения тайных агентов, секретные предписания их резидентов.

Малиновкин давно уже привык к " эфирной сумятице" и довольно легко ориентировался в ней. Но сегодня он интересовался только морзянками в пределах одного из диапазонов коротких волн и чутко прислушивался к малейшему шороху в эфире.

Был уже второй час ночи, когда Малиновкин стал подумывать, что Ершов, видимо, либо не имеет возможности связаться с ним по радио, либо не нуждается в таком разговоре.

На всякий случай, он решил все же подежурить еще немного, то и дело поглядывая на дом Аскара Джандербекова.

Прошумела за окном машина, осветив на несколько мгновений стены комнаты Малиновкина, и снова все погрузилось в темноту. Даже дом Джандербекова растворился в ней на некоторое время. Только звезды в черном небе сверкали все так же ярко, медленно меняя свое расположение над крышами домов.

Ершову пора было бы вернуться, если только Жанбаев не дал ему нового задания. Но, может быть, Призрак умышленно заманил его куда-то для расправы?

Малиновкин уже не мог больше спокойно сидеть у рации: он пододвинул ее поближе к окну и почти лег на подоконник. А когда беспокойство и нетерпение его достигли крайней степени, выключил рацию и осторожно вышел на улицу. Постояв немного против дома Аскара, он прошелся по своей стороне улицы до конца квартала и снова остановился в нерешительности. Что же теперь делать? Что предпринять?

Требовалось срочно найти решение, но лейтенант впервые был в таком положении и не знал, как быть. Больше всего ему хотелось забрать хозяйский велосипед и пуститься по той дороге, по которой несколько часов назад уехал Ершов. Но верное ли это будет решение? Что, если он больше всего понадобится именно здесь? Нет, нужно твердо следовать приказанию майора и не уходить никуда.

Сокрушенно вздохнув, лейтенант вернулся в свою комнату и снова уселся возле окна. Улица была теперь светлее, чем раньше. Он посмотрел на часы: стрелки показывали три - значит, уже начинался рассвет.

Жанбаев все еще не доверяет

Бросив в окно Малиновкина записку с сообщением о задании Жанбаева, Ершов вернулся в дом. Аскар Джандербеков находился на дежурстве- иногда у него бывали и ночные дежурства. Темирбек тоже не вернулся еще из поездки. Казалось бы, майор мог действовать совершенно свободно, но он по опыту знал, что предосторожность никогда не бывает излишней.

Рация находилась теперь в мотоцикле. С помощью Малиновкина Ершову удалось так ловко вмонтировать ее внутрь коляски, что пользоваться ею можно было, не вынимая из тайника.

Как же теперь лучше выехать со двора Аскара: вывести мотоцикл на улицу или незаметно провести его огородами? Пожалуй, лучше огородами.

Ершов выкатил машину во двор. Она была легкой, подвижной. Катить ее не стоило большого труда. Только в огороде пришлось немного повозиться, чтобы не помять грядки. Но вот наконец он в поле. Усевшись в седло, майор зажег прожектор и завел мотор. Дорога была неважная, проселочная, ехать без света было рискованно. Ершов включил первую скорость и медленно двинулся вперед.

Глушитель мотоцикла был хороший, и мотор грохотал не очень громко. Желтоватый конус света тускло освещал песчаную дорогу. Иногда он выхватывал из темноты то белые султаны ковыля, росшего по сторонам дороги, то полукустарники кокпека с невзрачными стеблями и листочками. Попал в полосу света и степной хорек, вышедший, видимо, на охоту за сусликами.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 Следующая ⇒