Слуги сумерек 26 страница

- Нет! - закричала Грейс Спиви.

- Я больше не буду никого убивать, - сказал этот огромный человек. По лицу его непрерывно текли слезы, смягчая суровый и зловещий взгляд, как смягчают и затуманивают пейзаж за окном капли дождя на стекле.

- Нет, - повторила Спиви.

- Это не правильно, - сказал он. - Даже если я сделаю это для тебя.., это не правильно.

- Дьявол вложил эти мысли в твою голову, - в голосе старухи звучало предостережение.

- Нет, Мать Грейс. Ты сама вложила их туда.

- Дьявол! - неистовствовала она. - Дьявол вложил!

Верзила стоял в нерешительности, обхватив ладонями лицо.

Кристина, затаив дыхание, с надеждой и страхом наблюдала за происходящим. Если это напоминающее Франкенштейна существо действительно восстанет против хозяйки, то может оказаться хорошим союзником; пока же великан, видимо, не до конца определился, чью сторону занять. Хотя он и выбросил нож, но пребывал в замешательстве, в душевном и эмоциональном смятении и даже слегка пошатывался. С воздетыми к лицу ладонями, со слезами на глазах, он имел такой страдальческий вид, словно его били дубинками. В конце концов, он мог в любой момент передумать и убить Джоя.

- Твои сомнения - это происки дьявола! - вопила Грейс Спиви, наступая на верзилу. - Это дьявол. Дьявол, дьявол!

Он опустил мокрые от слез руки и пронзительно взглянул на старуху.

- Если это и дьявол, то он вовсе не такой уж плохой.

Вовсе не такой уж плохой, раз хочет, чтобы я больше никого не убивал.

Грузно переваливаясь, он направился к выходу из пещеры, потом остановился и тяжело прислонился к каменной стене, словно нуждаясь в передышке после изнурительного труда.

- Тогда я сама сделаю это, - с яростью произнесла Спиви. Она сжимала в кулаке ремень висевшей у нее на плече винтовки. - Ты Иуда, Кайл Барлоу. Иуда. Ты предал меня. Но бог не выдаст меня. И я не изменю своему господу так, как поступил ты. Только не я, его Избранная, я не изменю!

Кристина повернулась к Джою. Он так же стоял, зажавшись в угол, выставив вперед побелевшие ладони, словно они могли уберечь его от пуль Грейс Спиви. Распахнутыми глазами он, как загипнотизированный, смотрел на старуху. Кристина уже хотела крикнуть ему, чтобы он бежал, но это было бесполезно - путь ему преграждала Грейс Спиви, и она не выпустила бы его. Да и куда ему было бежать? Выйди он из пещеры - там его ожидало неминуемое обморожение. Убеги он в отдаленные залы - Грейс Спиви быстро отыщет его. Маленький и беззащитный, он попал в западню, из которой выхода не было.

Кристина посмотрела на Чарли - тот плакал от сознания собственного бессилия; тогда она решила сама добраться до Спиви, но из-за раненой ноги и поврежденного плеча вынуждена была отказаться от своего замысла и наконец в отчаянии снова обратилась к Кайлу:

- Остановите ее! Ради бога! Остановите ее!

В ответ великан только тупо моргал, словно погрузившись в прострацию после шока, не в состоянии вырвать винтовку из рук Спиви.

- Пожалуйста, остановите ее, - умоляла Кристина.

- Заткнись, ты! - угрожающе произнесла Грейс и сделала шаг к Кристине. Затем снова переключила внимание на Джоя:

- А ты не строй мне глазки. Со мной этот номер не пройдет. Так у тебя ничего не выйдет, у тебя вообще ничего не выйдет. Я могу защитить себя.

Старуха замешкалась, соображая, на что следует нажать, и, когда наконец ружье выстрелило, пуля, забрав выше, вонзилась в камень над головой Джоя, почти под самым сводом, и эхо выстрела мгновенно разнеслось в замкнутом пространстве пещеры и завибрировало, отразившись от стен, и, расщепившись, оглушительно завывало на разные перекрывающие друг друга голоса. От отдачи и наделанного ею громоподобного шума Спиви дернулась всем своим тщедушным телом, неуклюже подалась назад и, уже отчаянно, снова нажала на курок. На этот раз пуля угодила в свод и, отрикошетив, со свистом пролетела через зал.

Джой визжал.

Кристина озиралась по сторонам в поисках любого предмета, которым можно было бы запустить в Спиви, но ничего не находила. Боль в ноге была такая, словно ее пригвоздили чугунным костылем, и Кристине оставалось только в бессильной ярости колотить кулаками о камни.

Старуха двинулась к Джою, неумело держа винтовку в руках, с явным намерением на сей раз довести дело до конца. Однако что-то опять не ладилось. То ли кончились патроны, то ли ружье заело, только она никак не могла с ним справиться.

Когда смолкло эхо от второго выстрела, где-то в глубине горы родился таинственный звук и, прокатываясь по другим пещерам, стал неумолимо разрастаться - странный пугающий шум, который Кристина когда-то слышала, но никак не могла вспомнить, что это.

Ружье и в самом деле заклинило. Спиви удалось извлечь застрявшую в патроннике латунную гильзу, которая выскочила из гнезда и, сверкнув отражением огня, со звоном упала на пол.

Вип-вип-вип-вип - странный звук, словно от хлопающих кусочков кожи, разрастался, заставляя дрожать воздух.

Спиви, полуобернувшись, уставилась на проем, ведущий в соседнюю пещеру, через который они с великаном вошли сюда всего несколько минут назад.

- Нет! - произнесла она, словно поняв, что на нее надвигается.

В то же мгновение Кристину осенило.

Летучие мыши.

Зловещий колышущийся смерч из летучих мышей.

Мгновение спустя они роем ворвались в зал: сотня, другая, все больше и больше; взмыв под каменные своды пещеры, они усердно колотили по воздуху своими перепончатыми лапами-крыльями и сновали взад-вперед с пронзительным писком - сумятица обезумевших теней в озаренном светом костра пространстве.

Старуха не могла оторвать от них одурманенного взгляда. Она что-то говорила, но за шумом роя слов было не разобрать.

Вдруг одновременно мыши смолкли. Слышался только треск, свист и шорох крыльев. Молчание мышей казалось настолько неестественным, что пугало больше, чем их крики.

" Нет, - твердила про себя Кристина. - Нет, нет! "

Под этим зловещим покровом от мании величия Спиви не осталось и следа. Она в ужасе дважды выпалила из ружья в жуткую стаю, не подумав, что это не только бессмысленно, но и опасно. То ли спровоцированные стрельбой, то ли привлеченные чем-то, мыши ринулись вниз, словно единый организм - сплошной, усеянный зубами и когтями клубок черных крохотных существ-убийц, - и обрушились на Грейс Спиви. Раздирая в клочья лыжный костюм, запутываясь в волосах, впиваясь когтями в тело, они складывали крылья и повисали на ней. Спиви, пошатываясь, бросилась через зал, размахивая руками и вращаясь вокруг собственной оси, словно исполняла танец смерти или рассчитывала улететь вместе с мышами. Визжа, давясь собственным криком, она налетела на стену, отскочила, но мерзкие твари не реагировали, продолжая терзать ее.

Кайл Барлоу сделал было два нерешительных шага ей навстречу, но остановился - не столько напуганный, сколько сбитый с толку.

Кристина, помимо своей воли, не могла оторвать взгляд от жуткой сцены.

Казалось, на Спиви надето платье, сшитое из сотен черных лоскутков, которые сейчас трепетали и подрагивали на ней. Под оборванными клочьями ее лица совершенно не было видно. Мышиные крылья вибрировали и поскрипывали, и в наступившей зловещей тишине животные работали лишь неистовее, и в их методичности была болезненная одержимость. Они рвали Грейс на кусочки.

Глава 72

Наконец мыши затихли.

Затихла и Спиви.

С минуту мыши покрывали тело живым черным саваном, словно колыхаемым ветром. Неестественная тишина с каждой секундой становилась все более пугающей. Невольно возникало сомнение в том, что эти животные - обычные летучие мыши,.. Даже не принимая во внимание поразительную своевременность их появления и ту целеустремленность, с какой они набросились на Спиви, в них было нечто невыразимо странное. Кристина видела, как маленькие злобные головки поднимались и, сверкая красно-малиновыми глазками, поворачивались налево-направо, словно ожидая указаний от главаря стаи. Потом, точно повинуясь приказу, который только им и был понятен, они, как одна, колыхающимся облаком взмыли вверх и унеслись прочь в другие пещеры.

Кайл Барлоу и Кристина, пораженные, не произносили ни звука.

Она, как зачарованная, смотрела на сына. Он был жив - непостижимым чудесным образом он остался жив.

После пережитого нами ужаса и боли, когда казалось - смерть неминуема, ей было трудно поверить, что в последнюю минуту смертный приговор был отменен. Она не могла преодолеть иррационального ощущения, что, отведи она взгляд от Джоя, в следующее же мгновение он будет мертв, а их необыкновенное спасение окажется плодом расстроенного воображения, сном.

Более всего она хотела сейчас взять Джоя на руки, гладить его волосы, прижать его к груди крепко-крепко и чувствовать биение его сердца и тепло его дыхания. Но из-за ранения она не могла сделать этого, а он, похоже, был в шоке и даже не замечал ее присутствия.

Откуда-то из глубины пещер вновь послышался писк летучих мышей, словно они дрались друг с другом за право занять самые удобные места. От зловещих звуков, вскоре стихших, Кристину пробрала дрожь, которая лишь усилилась, когда она увидела, как ее сын, словно под гипнозом, посмотрел вверх, как будто до него доходил тайный смысл, заключенный в пронзительных криках этих кошмарных существ. Джой был неестественно бледен. Губы кривились в подобии улыбки, но Кристина поняла, что на самом деле это гримаса отвращения и ужаса, вызванных зрелищем, свидетелем которого он только что стал и которое повергло его в полуобморочное состояние.

Крики летучих мышей постепенно стихли, и Кристина вдруг почувствовала страх, хотя он и не был связан с тем, что произошло с Грейс Спиви. Не боялась она и того, что мыши вернутся и снова начнут убивать. Она почему-то была уверена, что этого больше не произойдет, и именно эта непостижимым образом появившаяся уверенность пугала ее. Она не хотела знать, откуда исходит эта уверенность, не хотела доискиваться до ее корней. Она гнала от себя вопрос, что бы это могло означать.

Джой был жив. Все остальное было неважно. Звук выстрелов привлек летучих мышей, и по счастливой случайности - а может, по милости божьей они выбрали в качестве жертвы именно Грейс Спиви. Джой остался жив.

Жив. На ее глаза навернулись слезы радости. Джой жив.

И сейчас только этот чудесный поворот судьбы имел для нее смысл, потому что с этого момента для них начиналась новая жизнь, светлая, полная любви и счастья, в которой не будет ни печали, ни страхов, а самое главное - сомнений.

Сомнения отравляют душу, разрушаю! счастье, превращают любовь в горечь. Даже между матерью и любимым сыном может встать непреодолимая стена сомнения, и она не хотела допустить этого.

И все же непрошеные, незваные воспоминания нахлынули на нее. Вторник, Лагуна-Бич, станция техобслуживания " Арко", где они ждали Чарли, чудом оставшись в живых после того, как взрыв стер с лица земли дом Мириам Рэнкин; она с Джоем и два телохранителя возле сложенных горкой автомобильных протекторов; на улице свирепствует гроза, словно предвещая близкий конец света; Джой подходит к открытым дверям, очарованный молнией, одна страшнее другой, - Кристина в жизни не видела ничего подобного, тем более в Южной Калифорнии, где молния вообще была явлением крайне редким; Джой взирает на грозу без всякого страха, точно это всего-навсего фейерверк, точно ему известно, что молния не может причинить ему никакого вреда. Как будто это был знак, понятный ему одному. Как будто в безумной ярости грозы ему чудилась некая весть, в которой он черпал свою надежду.

Нет, этого не может быть.

Ей приходилось гнать прочь эти вздорные мысли. Это было сумасшествие, которое может охватить человека просто потому, что ему приходится иметь дело с людьми, подобными Грейс Спиви. Боже, эта старуха была словно носитель чумы, распространение которой не поддается логическому объяснению, заражая каждого, кто сталкивался с ней, своими параноидальными фантазиями.

Но при чем здесь мыши? Почему они появились в самый что ни на есть подходящий момент? Почему набросились именно на Грейс Спиви?

" Довольно, - приказала она себе. - Ты выдумываешь то.., чего нет. Летучих мышей просто-напросто привлек звук произведенных Грейс Спиви выстрелов. Звук был настолько громкий, что они испугались и снялись с места.

А потом.., когда они уже оказались здесь.., она выстрелила в них, и это заставило мышей нападать.

Ну конечно. Все было именно так.

Кроме одного... Если два первых выстрела напугали мышей, почему они тогда не испугались третьего и четвертого выстрелов? Почему не улетели? Почему напали на Грейс, разделавшись с ней так.., кстати?

Нет.

Чепуха".

Джой смотрел под ноги. Он по-прежнему был мертвенно-бледен, но начинал приходить в себя после ступора. Он нервно кусал палец, как ребенок, который знает, что расстраивает мать, но все равно делает это. Мгновение спустя он поднял голову, и их взгляды встретились.

Он попробовал улыбнуться сквозь слезы, но губы после пережитого шока кривились и не слушались. Никогда он не был для нее столь любимым и столь нуждавшимся в ее любви, и, видя его слабость и беззащитность, Кристина ощутила, как екнуло у нее сердце.

Ослабевший от боли и потери крови, Чарли глянул вокруг затуманенным взором - не привиделось ли ему все это в горячечном бреду?

Но летучие мыши были настоящими. И их окровавленная добыча лежала лишь в метре от него.

Он пытался доказать себе: то не правдоподобное нападение на Грейс Спиви имело какое-то разумное, естественное объяснение, но уверенности в этом не было. Возможно, мыши были заражены бешенством и прилетели на звук выстрела, поскольку все бешеные животные особенно чувствительны и легко возбуждаются от яркого света и громких звуков. Но почему они искусали и разорвали только Грейс, не тронув Джоя, Кристину, Барлоу и его самого?

Он посмотрел на Джоя.

Мальчик вышел из транса. Он подвинулся к Чубакке, плача, встал перед ним на колени, хотел погладить, но боялся притронуться к безжизненному телу и только беспомощно всплескивал руками.

Чарли вспомнил, как в прошлый понедельник в своем офисе он взглянул на Джоя и увидел пустой череп вместо лица. Видение продолжалось доли секунды, и он постарался стереть его из памяти. Если о нем и стоило помнить, то только потому, что оно могло означать, что Джой должен был умереть, но поскольку Чарли не был склонен верить в видения и предзнаменования, то он и не вспоминал об этом. Но теперь вспомнил. Видение должно означать, что Джой сам и был смертью.

Такие мысли только подтверждали наличие у него сильного жара. Джой был просто Джоем, ни больше ни меньше.

Но Чарли вспомнил крысу в подвале и свой сон той ночью - крысы, предвестники смерти, извергались из груди мальчика.

" Все, - сказал он себе. - Я слишком долго был детективом и больше не доверяю никому. Я ищу обман и испорченность даже в самых невинных существах".

Джой, лаская собаку, захлебываясь рыданиями, произнес:

- Мам, он умер? Этот.., плохой человек.., убил Чубакку?

Чарли посмотрел на Кристину. Лицо ее было мокрым от слез, в глазах опять стояли слезы. Она не могла вымолвить ни слова. Противоречивые чувства захватили ее и отражались на прелестном лице: ужас от кровавой смерти Спиви, неверие в их спасение и радость при виде ее невредимого ребенка.

Видя эту радость, Чарли устыдился собственных подозрений. Но.., он был детективом, а дело детектива - подозревать.

Он пристально смотрел на Джоя, но не видел излучаемого зла, о котором говорила Спиви, не чувствовал в нем ничего чудовищного. Джой был просто шестилетним мальчиком, симпатичным, с милой улыбкой. Он был способен смеяться и плакать, волноваться и надеяться. Чарли видел, что случилось с Грейс Спиви, но он совершенно не боялся Джоя, потому что, черт возьми, не мог сразу поверить в дьяволов, демонов и Антихриста. Как обыватель он всегда интересовался наукой, с детства верил в космические программы, считая, что логика, разум и наука - земной эквивалент христианской Святой Троицы - в один прекрасный день решат все проблемы человечества, раскроют тайны существования, в том числе источник и смысл жизни. И наука, возможно, сумеет объяснить, что же случилось здесь; какой-нибудь биолог или зоолог, специалист по летучим мышам найдет простое логическое объяснение их поведения.

Джой ползал вокруг Чубакки, ласкал его, и вдруг собака дернула хвостом, а потом застучала им по полу.

- Мама, смотри! Он жив! - закричал Джой.

Чубакка потянулся, встал на лапы, встряхнулся. Совсем недавно он казался мертвым, а сейчас даже не шатался. Он встал на задние лапы, передние положил на плечи своего хозяина и стал облизывать его лицо.

Мальчик засмеялся, взъерошил собачью шерсть.

- Как ты, Чубакка? Хороший пес. Хороший Чубакка.

- Чубакка? - удивилась Кристина. - Или Брэнди?

Люди Спиви обезглавили Брэнди, и он был с почестями похоронен на собачьем кладбище в Анахейме. А если сейчас пойти на кладбище и открыть могилу, что они найдут? Вдруг ничего? Пустой деревянный ящик? Может, Брэнди воскрес и успел очутиться в питомнике, чтобы Чарли и Джой снова взяли его?

Ерунда, оборвала себя Кристина. Блажь. Глупости.

Но она не могла избавиться от этих болезненных мыслей, а они рождали другие иррациональные соображения.

Семь лет назад.., человек на туристическом лайнере.

Люциус... Люк?

Кто он был на самом деле?

Чем занимался?

Нет, нет, нет. Невозможно.

Она крепко зажмурила глаза, положила руку на лоб. Она была такой уставшей. Опустошенной. Не было сил сопротивляться навязчивому бреду. Она чувствовала, что Грейс заразила ее своим безумием, кружилась голова, мысли путались - так, должно быть, чувствуют себя жертвы малярии.

Люк. Многие годы она пыталась забыть его, теперь же - старалась вспомнить. Ему было около тридцати, худощавый, с хорошо развитой мускулатурой. Светлые волосы, выгоревшие на солнце. Ясные синие глаза. Бронзовый загар. Белые ровные зубы. Располагающая улыбка, приятные манеры. В нем присутствовала подкупающая, но отнюдь не оригинальная смесь изощренности и простоты, искушенности и невинности, а вкрадчивыми разговорами он мог добиться от женщин того, чего хотел.

Она приняла его за повесу, такое он производил впечатление - молодой калифорнийский повеса.

Но даже несмотря на то, что рана кровоточила, силы медленно покидали ее, голова кружилась и рассудок мутился, позволяя безумным обвинениям Спиви завладеть им, она не верила, что Люк был сатаной. Дьявол в облике повесы? Слишком банально, чтобы в это можно было поверить. Если сатана существовал на самом деле, если хотел сына, если хотел, чтобы она выносила этого сына, почему он не пришел к ней ночью в своем реальном обличий? Она не могла бы сопротивляться ему. Почему не взял ее сразу, хлопая крыльями и стуча хвостом?

Люк пил пиво и обожал картофельные чипсы. Он справлял нужду, принимал душ и чистил зубы, как любой человек. Иногда его разговоры были утомительными и скучными. Разве дьявол не был бы хотя бы остроумным?

Конечно же, Люк был Люком, ни больше ни меньше.

Она открыла глаза.

Джой хохотал и обнимал Чубакку, счастливый. Такой обычный.

" Несомненно, - думала она, - дьявол мог бы испытать порочное удовольствие, используя меня, именно меня, чтобы выносить своего ребенка".

Ведь она - бывшая монахиня. Ее брат был священником - и мучеником. Она изменила своему призванию.

Она, девственница, отдалась человеку на корабле. Не стала ли она прекрасным объектом, используя который дьявол поиздевался над самой идеей непорочного зачатия?

Безумие. Она ненавидела себя за то, что сомневалась в своем ребенке, что поверила болтовне Спиви.

И все же.., не изменилась ли ее жизнь к лучшему, как только она забеременела? Она хорошо себя чувствовала: ни простуд, ни головных болей, счастлива и удачлива в бизнесе. Как будто осененная благодатью.

Удостоверившись, что с собакой все в порядке, Джой оторвался от Чубакки и подошел к Кристине. Вытирая покрасневшие глаза, он сказал:

- Мам, это все? С нами все будет хорошо? Я еще боюсь.

Она нехотя посмотрела ему в глаза, но, к своему удивлению, не нашла в них того испуга, от которого ее кровь холодела.

Брэнди.., нет, Чубакка подошел к ней и лизнул руку.

- Мамочка, - сказал Джой, вставая рядом на колени. - Я боюсь. Что они сделали с тобой? Что они сделали? Ты умрешь? Пожалуйста, не умирай, мамочка, пожалуйста.

Она коснулась его лица.

Он был испуган, дрожал. Но это было лучше, чем аутический транс.

Он прислонился к ней, и она обняла его здоровой рукой. Ее Джой. Ее сын. Ее ребенок. Было потрясающе, невыразимо прекрасно чувствовать, как он уютно прижался к ней. Это было лучше всяких лекарств, прикосновение оживляло ее, проясняло сознание и рассеивало болезненные образы и бредовые страхи, посеянные старухой. Обнимая своего ребенка, чувствуя, как он льнет к ней, она излечивалась от заразы Спиви... Этот мальчик был ее плотью, она дала ему жизнь, и ничего не было для нее дороже его - и не будет.

***

Кайл Барлоу сполз на пол, привалившись спиной к стене, закрыл лицо руками, стараясь не смотреть на ужасные останки Матери Грейс. Но к нему подошла собака, стала обнюхивать, и он очнулся. Пес лизнул его в лицо, язык у животного был теплым, нос - холодным, как у любой собаки. Забавная морда. Как он мог вообразить, что эта собака - гончий пес ада?

- Я любил ее как мать, она изменила мою жизнь, и я оставался с ней, даже когда она была не права, делала что-то плохое и даже когда она начала.., совершать действительно безумные поступки, - сказал Кайл, поражаясь звуку собственного голоса и удивляясь, что он объясняет свое поведение Кристине Скавелло и Чарли Гаррисону. - У нее была.., эта власть. Нельзя отрицать. Она была.., как в кино.., ясновидящей. Знаете? Экстрасенс. Поэтому она и могла преследовать вас и мальчика.., не потому, что бог руководил ею.., и не потому, что мальчик был сыном сатаны.., но потому, что она была просто.., ясновидящей. - Это было то, чего он сам не знал, пока не произнес вслух.

Но даже и теперь он не совсем осознавал, что собирается сказать. - У нее были видения. Думаю, не религиозные, как я считал всегда. Не от бога. Не совсем. Может, она об этом знала. А может, и не понимала. Возможно, она верила, что говорит с богом. Знаете, она не хотела делать зло.

Она просто не правильно истолковывала свои видения.

Ведь существует большая разница между экстрасенсом и Жанной д'Арк. Большая.

***

Чарли слушал, как Кайл Барлоу открывал перед ними душу, и был странным образом успокоен глубоким, полным раскаяния голосом великана. Успокоение приходило еще и потому, что Барлоу помогал им увидеть последние события без фантастического отсвета битвы при Армагеддоне. Благодаря ему они начинали понимать, что паранормальное явление не обязательно несет на себе печать неестественного и неземного. На Чарли действовали не только необычайно мягкие интонации голоса великана и его доверительный тон, но и повисший легкий дымок - благодаря свету и теплу возникал гипнотический эффект.

- Мать Грейс хотела добра, - говорил Кайл. - Она просто запуталась под конец. Запуталась. И, боже, помоги, я шел за ней, хотя сомневался. И чуть не зашел слишком далеко. Чуть.., боже, помоги.., чуть не убил ножом этого маленького мальчика. Знаете.., я думаю, может, ваш Джой.., может, у него есть способности экстрасенса. Знаете? Замечали когда-нибудь? Были какие-то проявления?

Я думаю, он сам немного, как Мать Грейс, немного ясновидец или что-то в этом роде, даже если он сам этого не знает, если его сила еще полностью не проявилась.., и именно это она почувствовала в нем.., но не правильно поняла. Наверное, это так. Так можно объяснить. Бедная Грейс. Бедная милая Грейс. Она хотела добра. Верите?

Она хотела добра, и я, и все в Церкви. Она хотела добра.

Чубакка отвернулся от Кайла и подошел к Чарли, принялся его, обнюхивать. Чарли заметил запекшуюся кровь на ушах собаки: значит, Барлоу очень сильно ударил ее прикладом, но тем не менее Чубакка вроде бы пришел в себя. Несомненно, он пережил сильное сотрясение, но уже твердо стоял на ногах.

Пес посмотрел ему в глаза.

Чарли нахмурился.

- Она хотела добра. Хотела добра, - повторил Кайл, закрыл лицо руками и заплакал.

Свернувшись калачиком возле матери, Джой сказал:

- Мамочка, я боюсь его. О чем он говорит? Я боюсь!

- Все хорошо, - успокоила его Кристина, - все хорошо, капитан.

К удивлению Чарли, Кристина нашла в себе силы сесть и, немного подвинувшись, прислонилась к стене. Она была слишком измучена, чтобы двигаться, даже говорить.

Но лицо ее уже не было таким бледным.

Все еще шмыгая носом, вытирая его рукавом, а глаза - маленьким кулачком, Джой спросил:

- Чарли? Как ты?

Хотя уже нечего было опасаться Спиви и ее людей, Чарли все еще был уверен, что умрет в этой пещере. Он совсем плох, однако пройдут часы, прежде чем вызовут помощь и она доберется сюда. Ему не выдержать так долго. Все же он постарался улыбнуться Джою и голосом, таким слабым, что он сам испугался, ответил:

- Хорошо.

Мальчик остановился около Чарли.

- - Магнум не сделал бы лучше тебя.

Джой сел, взял Чарли за руку. Тот вздрогнул от боли, но сейчас же ему стало хорошо, очень хорошо, а потом на несколько минут Чарли потерял сознание или просто провалился в сон, он не понял. Когда он очнулся, Джой опять был возле матери, а Кайл Барлоу куда-то собирался.

- Что случилось? - спросил Чарли. - Что теперь?

Кристина обрадовалась, что он пришел в себя.

- Мы с тобой не сможем выбраться отсюда самостоятельно. Нам нужны носилки. Мистер Барлоу идет за помощью.

Барлоу доверительно улыбнулся - улыбка казалась странной на его грубом лице.

- Снег перестал и ветра нет. Если я пойду по лесной тропе, то через несколько часов спущусь вниз и доберусь до жилья. Может, я сумею найти команду горноспасателей до наступления темноты и вернусь с ними. Уверен, что смогу.

- Вы берете Джоя с собой? - спросил Чарли. Он отметил, что голос его окреп, слова давались уже не с таким трудов как несколько минут назад. - Вы выведете его?

- Нет, - сказала Кристина, - Джой остается с нами.

- Без него я пойду быстрее, - подтвердил Барлоу. - Кроме того, вам нужно, чтобы время от времени он подбрасывал дрова в огонь.

- Я позабочусь о них, мистер Барлоу, - сказал Джой. - Можете рассчитывать на меня. На Чубакку и на меня.

Собака тихо заурчала, словно присоединяясь к обещанию мальчика.

Барлоу одарил мальчика еще одной улыбкой уродливого лица, и Джой улыбнулся в ответ. Он воспринял перемену в великане с большей готовностью, чем Чарли, и его доверие было естественным и казалось взаимным.

Барлоу ушел.

Несколько минут они сидели молча.

Они даже не смотрели на труп Грейс Спиви, будто это был просто камень.

Стиснув зубы, приготовившись к мучительной боли и будучи почти уверен, что не сумеет этого сделать, Чарли попытался сесть. Раньше у него не хватало сил, теперь же он легко изменил положение. Боль от пули в плече, к его удивлению, отступила и стала тупой, он мог терпеть ее.

Другие раны и ушибы беспокоили его, но не так, как раньше, они не высасывали из него силы. Он чувствовал, что.., будто оживает.., и знал, что продержится, пока не прибудет команда спасателей и не заберет их в больницу.

Он раздумывал, не стало ли ему лучше благодаря Джою: мальчик подошел к нему, взял за руку, он проспал несколько минут, а когда очнулся, был.., частично исцелен.

Обладал ли ребенок необычными способностями? Если да, они были недостаточно развиты, потому что к Чарли не вернулось полностью здоровье: пулевое ранение не затянулось, ушибы и порезы не исчезли; он чувствовал себя только немного лучше. Само несовершенство целительства Джоя, казалось, подвергало сомнению то, что сказал Барлоу о присущем ему даре. Но скорее это несоответствие показывало, что мальчик не ведал о своих способностях, они выражались бессознательно, а это означало, что он был просто маленьким мальчиком, наделенным необычным талантом. Если бы он был Антихристом, он имел бы неограниченную волшебную силу и мог бы быстро и полностью исцелить свою мать и Чарли. Разве нет? Конечно, мог бы.

Чубакка вернулся к Чарли.

В его ушах еще была запекшаяся кровь.

Чарли посмотрел ему в глаза.

Приласкал его.

Рана Кристины больше не кровоточила, и боль оставила ее. В голове прояснилось. С каждой минутой в ней росла убежденность, что своим спасением они были обязаны не вмешательству сверхъестественных сил, а собственной невероятной решимости и выносливости. К ней возвращалась уверенность в собственных силах, и она вновь обретала веру в будущее.

Всего на несколько мгновений, когда Спиви нависла над Джоем, Кристина, беспомощная, истекавшая кровью, поддалась несвойственному ей отчаянию. Она была настолько угнетена и подавлена, что на мгновение, когда летучие мыши, рассвирепевшие от выстрелов, напали на Спиви, она подумала, не может ли оказаться, что Джой действительно был тем, кем провозглашала его старуха.

Боже милостивый! Сейчас, когда Барлоу отправился за помощью, когда боль улеглась, когда она находила все больше сходства между своей судьбой и Чарли, наблюдая, как Джой неуклюже подбрасывает в костер сухие сучья, она изумилась, как такие темные и пустые страхи могли прийти ей в голову. Просто она была так измучена, слаба и подавлена, что не могла противостоять одурманивающим рассудок чарам Спиви. И хотя этот момент истерии остался в прошлом и к ней вернулось душевное равновесие, от одного сознания, что она - пусть ненадолго - могла послужить благодатной почвой для безумных фантазий Спиви, по спине у нее пробегал холодок.

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 22 23 24 252627 Следующая ⇒