(Танец кукол — балерин) - МУЗЫКА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

(Танец кукол — балерин) - МУЗЫКА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

(Включение красного куба, фонарики под ёлку)

***

Часы на стене стали бить полночь. Маша чуть не убежала со страху, увидев, что сова на часах превратилась Дроссельмейера, который смотрит на неё с насмешливой улыбкой. Комната вдруг озарилась каким-то фантастическим светом, всё вокруг приобрело таинственность, ёлка стала расти и расти и выросла до огромных размеров, а её украшения стали оживать.

(+2)И Маша только сейчас заметила то, чего раньше не видела: у самой елки, очутился на виду замечательный человечек. Он вел себя тихо и скромно, словно спокойно ожидая, когда дойдет очередь и до него. Правда, он был не очень складный: чересчур длинное и плотное туловище на коротеньких и тонких ножках, да и голова тоже как будто великовата. Зато по щегольской одежде сразу было видно, что это человек благовоспитанный и со вкусом.

На нем был очень красивый блестящий фиолетовый гусарский доломан, весь в пуговичках и позументах, такие же рейтузы и столь щегольские сапожки, что едва ли доводилось носить подобные и офицерам, а тем паче студентам; они сидели на субтильных ножках так ловко, будто были на них нарисованы.

Внимательно вглядываясь в славного человечка, который полюбился ей с первого же взгляда, Мари заметила, каким добродушием светилось его лицо. Мари сейчас же взяла Щелкунчика и дала ему грызть орехи, но она выбирала самые маленькие, чтобы человечку не приходилось слишком широко разевать рот, так как это, по правде сказать, его не красило. А Щелкунчик выполнял свои обязанности с большим удовольствием, потому что неизменно приветливо улыбался.

В безмолвии ночи Маша услышала как скребутся Мыши, а затем они стали появляться со всех сторон. Отовсюду послышалось странное хихиканье и писк, и за стеной пошли беготня и топот, будто от тысячи крошечных лапок, и тысячи крошечных огонечков глянули сквозь щели в полу. Но это были не огоньки – нет, а маленькие блестящие глазки, и Мари увидела, что отовсюду выглядывают и выбираются из-под пола мыши. Вскоре по всей комнате пошло: топ-топ, хоп-хоп! Все ярче светились глаза мышей, все несметнее становились их полчища; наконец они выстроились в том же порядке, в каком Фриц обычно выстраивал своих солдатиков перед боем.

Мари это очень насмешило; у нее не было врожденного отвращения к мышам, как у иных детей, и страх ее совсем было улегся, но вдруг послышался такой ужасный и пронзительный писк, что у нее по спине забегали мурашки. Ах, что она увидела!

Нет, право же, уважаемые зрители, я отлично знаю, что вы бессрташные и смелые, но если бы вы увидели то, что предстало взорам Мари, право, вы бы удрали. Я даже думаю, ты бы шмыгнули бы в постель и без особой надобности натянули одеяло по самые уши.

Ах, бедная Мари не могла этого сделать, потому что – вы только послушайте, дети! – к самым ногам ее, словно от подземного толчка, дождем посыпались песок, известка и осколки кирпича, и из-под пола с противным шипеньем и писком вылезли семь мышиных голов в семи ярко сверкающих коронах. Вскоре выбралось целиком и все туловище, на котором сидели семь голов, и все войско хором трижды приветствовало громким писком огромную, увенчанную семью диадемами мышь. Теперь войско сразу пришло в движение и – хоп-хоп, топ-топ! – направилось прямо на Мари,

⇐ Предыдущая 123 4 Следующая ⇒