Вика Варлей 14 страница

Их компания сразу расположились на двух диванах, отгороженных с нескольких сторон, и радостно, предвкушая долгожданный ужин, глазела по сторонам. Вадим устало поинтересовался:

— Ты что будешь?

— Не знаю. А меню есть?

Официант принес несколько книжек в темном кожаном переплете. Вика, откинувшись на подушки и вытянув расслабленно ноги, развернула одну из них. " Вот, блин! Ничего не понятно! " Названия ни на испанском, ни на русском не вызывали никаких проблесков сознания, объясняющего что же это! " Эх, я и ворона! Ничегошеньки не знаю! Провинциальная мамзель, ничего не скажешь", — в глазах промелькнуло расстройство. У Вадима зазвонил сотовый.

— Да? Да, подъезжайте. Места есть.

— Кто-то еще будет?

— Да, наши турецкие братья сейчас подтянутся, — кивнул он, и казалось, стал не таким жестким, более расслабленным, но, одновременно с этим, чем-то недовольным.

— Подождем?

— Да, сказали, что приедут минуты через две. Видимо, где-то недалеко.

Она углубилась в исследования загадочного меню. В самом конце на глаза попались названия японской кухни. " Ура! Это нам знакомо и нами любимо! " Она облегченно выдохнула и попросила:

— Может, пока вина? Красного, полусладкого?

Ворон кивнул официанту и тот тут же подлетел к их столу:

— Вина, пожалуйста, — он назвал марку.

Таблетки, принятые утром, вызывали легкую тошноту, голова куда-то уплывала, размывая происходящее. " Ну и отрава — эти гормональные средства! "

— Я хочу в дамскую комнату, — сообщила она и направилась к выходу — туда, где еще раньше заметила вывеску.

Туалет поражал еще больше, чем обеденный зал. Выложенный изумрудного цвета кафелем уютный уголок навевал покой журчанием воды и шумом прибоя, радовал запахом морской соли и ароматических эссенций. " Как в Дисней-лэнде в Париже. Там тоже есть аттракцион с пиратами, темным небом, такими же запахами, черепами, облаками…Тут можно жить. Такой умиротворяющий туалет", — хихикнула она про себя, доставая расческу. Прополоскав рот и приняв очередную таблетку, устремилась обратно.

В их полку прибыло. Приглашенные уже сидели напротив.

— Виктория! Красавица! Какая неожиданность! Как дела?

— Тещекюр эдэрим!

— Ах, как приятно! Умница! Ты здесь по делу?

— Да, к аудиторам ездили, — решительно вмешался Вадим и угрюмо взглянул на сидящую отстраненно от него девушку. — Бросила меня совсем! Говорит, на х… ты мне не нужен. Я своего дальнобойщика люблю. Все, что я для нее ни делаю — плохо!

Вика прямо — таки опешила от подобных заявлений и, шокированная, вытаращила черные глаза. Тряхнула волосами. Он для нее что-то сделал?! Что за бред? О, Господи! И какого дальнобойщика имеет ввиду? Первый раз об этом слышит!

— Чего так уставилась? Парня, что на Кипре.

— Какой же он дальнобойщик?

— Я не помню кто! Какая разница? Знаешь, а ты от вина румяная, глазенки блестят…

Заметив неподдельный интерес Вадима, турки переглянулись, таинственно заулыбались.

— Ты уже что-то выбрала? — обратился к ней интеллигентного вида Назим.

— Да, суши.

— Ах, какая умница! Я тоже очень люблю суши! — восхитился он. Девушка почувствовала себя лет на пятнадцать моложе и с детской доверчивостью окунулась тому в глаза.

— Хватит тут слюни пускать! — обрезал незваного ухажера Вадим, и, оглядев всех, спросил: — Ну, кто что будет? Стасик?

— А ты что?

— Я — карпаччо.

— Ну, и мне давай.

Вика, томно накручивая на палец локон, наблюдала: негромкий гул голосов, легкая приятная музыка. Выпитое бесподобное по вкусу и аромату вино успокаивало, укачивало, плавно поднимало ее на морскую волну. Спуская, снова поднимало на гребень. Какое наслаждение! Повернувшись, заметила, как на небольшое возвышение, круг площадью всего несколько метров, выставляют высокие барные стулья. На площадку вышли двое молодых мужчин атлетического сложения, — высоких жгучих темпераментных испанцев с гитарами наперевес и ярко — красными шелковыми повязками на головах, прикрывающими густые блестящие кудри. Проследила за ними взглядом. В растушеванном вином сознании мелькнула догадка. " Испанская гитара! Ах! Не может быть! Они сейчас будут играть! " Вскоре раздались характерные завораживающие аккорды. В тот же момент по ее спине поползли мелкие мурашки блаженства и возбуждения. При взгляде на красивые породистые лица и фигуры, мурашки увеличились в геометрической прогрессии. О, Боже!

Она, пряча эмоции, оставив окружающим возможность лишь полюбоваться на ослепительную улыбку, взяла бокал с вином и сделала несколько глотков. Вадим поймал ее сверкающий влажный взгляд и недобро усмехнулся. Сразу же взглянул более внимательно, но было поздно — эта маленькая лицемерка уже успела спрятать глаза и нацепить привычную непроницаемую маску.

Принесли широкие металлические блюда с кроваво- красными кружками на них. Ворон подошел к стоящей в углу и похожей на подзорную трубу перечнице. Затем, прихватив трофей, вернулся обратно, демонстративно протерев ее ноги своим коленом.

" Пометил территорию", — хихикнула про себя она и, вновь отключившись от происходящего за столом, растворилась в будоражащих душу и тело звуках, доносившихся с площадки. Ее туфелька легонько постукивала в такт. Какая прелесть!

— Твои суши, — тронул за плечо Вадим, выводя из забытьи.

Вика обратила все свое внимание на роллы. От японской кухни, легкой и сытной одновременно, острой и нежной, не меньше удовольствия, чем от темпераментных аккордов. В зале свет почти погас, выделяя ярким пятном играющих. Она повернулась к своему патрону и несколько секунд понаблюдала за тем, как тот, негромко обсуждая дела с " турецкими братьями", с аппетитом поглощает те самые красные кружочки. Предварительно обильно поперченные и запивая все водкой.

— Это карпаччо?

— Да. Телятина. Сырое мясо, отбитое и со специями, — объяснил он и положил в рот новую горку.

" Бр-р, сырое мясо ест! ", — она неприятно поежилась. Заметила, что Стас, получивший свою порцию телятины растерянно смотрит в тарелку. " Попался, голубь! "

Тот, не жуя, проглотил кусок, затем с мучительным омерзением и безысходностью замер, словно съел живого таракана. Вика покатилась со смеху.

— Запей водкой, — по-доброму посоветовала она, пожалев парня. За мясом отправилось несколько стопок огненной воды.

— Лучше бы я сырых пельменей дома пожрал, — выдавил, наконец, из себя водитель, вытирая брызнувшие из глаз слезы.

— В жизни не забудешь названия! Теперь грамотный!

" Бедный цыпленочек, целый день голодный и такое разочарование! " Вадим же невозмутимо, с аппетитом продолжал уничтожать красные кружочки. Через некоторое время в зале зажегся неяркий, рассеивающийся свет. Исполнители встали и, сопровождаемые бурными овациями, скрылись за ширмой. Вика украдкой зевнула. Но Вадим заметил:

— Спать хочешь?

— Да. " Следопыт! "

— Пошлите. Сколько с нас?

Через мгновенье появился счет. Хозяин присвистнул, затем довольно благожелательно пробормотал:

— Ну, ладно, плачу сегодня за всех, — взглянув на довольных его щедрым предложением турецких гостей, еще шире улыбнулся, подумав о чем-то своем.

Снова скрывшись в дамской комнате, Колесникова поправила свой макияж и вышла на улицу, где в машине нетерпеливо дожидался Вадим. Остальные куда-то разбрелись.

— Отвези нас в гостиницу! — скомандовал Ворон. — Завтра к семи заедешь!

Через полчаса их джип остановился возле высокого здания, относящегося еще, судя по всему, к сталинским постройкам. Очень внушительное, тяжелое и суровое. Про легкость и изящество форм говорить не приходилось. Зайдя внутрь нагромождения кирпича и мрамора, девушка увидела в центре зала на шесте огромного железного петуха.

— А он кричит?

— Да, когда за хвост дернешь! — сурово, в унисон окружающей обстановке, буркнул Ворон.

— У нас, я надеюсь, пентхаус и все такое, — в ее голосе послышались дразнящие нотки.

— Пошли! — он взял ее за локоток и легонько втолкнул в стеклянный лифт, из которого выходили французы.

Поднявшись на нужный этаж, они проследовали вдоль по коридору, устланному малиновой дорожкой, оставшейся с тех же сталинских времен. Остановились. Открыли дверь.

" Наконец-то! Есть в жизни счастье! Сейчас в душ — и спать! "

Вика обследовала номер проницательным взглядом. " Ничего особенного. Так, обычный гостиничный номер: две койки, две тумбочки, белое белье и телек". Вадим же, зайдя в комнату, бросил под скамейку свою и Викину спортивные сумки и развалился на кровати, закрыв ее полностью своим телом, не потрудившись даже снять ботинки.

— А в чем отличие пятизвездочного номера от трехзвездочного, например?

— Есть холодильник и фен. Думаю, еще халат.

— Все это и в трех звездах есть! — попыталась она поспорить. Но собеседник не в том настроении. Лучше прекратить сразу. — А халат один?

Ответа не последовало. " Я говорю глупости? " Она заглянула в белоснежную ванную и констатировала:

— Один! Номер же на двоих! Или мы с тобой похожи на сиамских близнецов? Чур, мой, ладно?

Скользнула взором по его телу: " Надеюсь, он сегодня не будет столь робким? Я — нормальная женщина с нормальными потребностями. Иначе, зря сюда приперлась! " С этими мыслями, полными сомнений, она прошествовала в ванную и заперлась там. Забыв обо всем, в предвкушении расслабляющего душа, задернула шторку, включила горячую воду… Мыльная вода смывала все неприятности, всю усталость, все проблемы, оставляя лишь терпкий аромат абрикосов на теле и бархатистую мягкость. Насладившись, Вика осторожно протянула ногу и засунула ее в белую мохнатую тапку, затем другую. Завернулась в большое белое полотенце и провела рукой по стеклу. Почему в отелях всегда все белое? В запотевшем зеркале напротив мелькнуло довольное, улыбающееся лицо. Лишь легкая тошнота и головокружение портили общее приятное впечатление. Пригладив влажные волосы, она появилась в комнате.

— Ты пойдешь?

Обернувшись, Вадим внимательно оглядел ее. Потянул рукой за край полотенца — махровая ткань упала на пол.

— Хороша?

— Не то слово! — он притянул ее к себе. Вместе грохнулись на кровать. Прижавшись к ней губами, прошептал:

— Ты меня подождешь?

— А то! Сомневаешься? Думаешь, сбегу? — ее мокрое тело прижалась теснее.

— Хочешь?

— Не то слово, — подражая ему, мяукнула она.

— Я быстро!

Хозяин вскочил и мгновенно исчез в ванной, — оттуда донеслись довольные, фыркающие, словно от морского тюленя, звуки. Его высокая мощная фигура вскоре появилась в проеме. Тряхнув сырыми волосами, грозным басом произнес:

— Ну, держись, зараза! Попалась! Живую не выпущу! — и скользнул к ней под одеяло.

" Очень на это надеюсь! "

За окном еще темно. Несколько бесконечных секунд она соображала, где находится. Вспомнив, что в гостинице, провела языком по губам, чувствуя отвратительную горечь во рту. " Надо не забыть принять таблетки. Сегодня самый трудный день — второй! " Осторожно выбравшись из под монолитной руки Вадима, направилась в ванную комнату, прихватив свою сумку. В голове проносились образы прошедшей ночи, девушка иронично прищурилась. Сладостно потянулась. " Вчера было намного лучше! " Проглотив таблетки и прополоскав рот, вернулась в постель. Вадим уже не спал. Телевизор работал. Колесникова поинтересовалась:

— Сколько времени?

— Половина седьмого. Через полчаса пойдем на завтрак. Там Стасик-педорасик нас заберет и домой!

— Хорошо, — она вернулась в кровать.

Вадим беспрерывно щелкал каналами на пульте. " Что за дурная привычка! "

— Как спала?

— Как убитая.

— Как у тебя с Мухиным дела? Он ведь злится!

" А то я не знаю! Хотя…"

— На что?

— Сказал, что ты ему на стол бросила учетную политику, ничего не объяснив.

— Почему бросила? Положила. Думала, что он обрадуется.

— Чему?

— Я долго над ней сидела. Выверяла все.

— А почему ему не сказала? Он не знал, что это за документ и с чем его едят.

— Господи! Да мне и в голову не приходило, что это нужно объяснять! Основной документ!

— Ну, да. Мухин — человек новый в этом. Завод сказывается. Мышление людей иное. Все равно, помирись с ним.

— Ага, помирись! Он как взглянет, как пилой режет! Аж, мурашки!

— Бывает, знаю. Все равно, мне Ваши разборки не нужны. Михаил Федотович ведь может быть совсем другим. Рубахой — парнем.

— С кем? С тобой? Вполне возможно!

— Испеки ему торт — он сладкое обожает. И тебя начнет после этого.

— Попробую, — буркнула себе под нос Вика, чувствуя, что уж что-то, а печь этому бульдозеру пироги или торты ей совсем не хочется.

Прошло несколько минут в полной тишине. Вадим положил подушки вертикально к спинке кровати и сел, опершись на них. Вика провела пальцем по его руке. Многозначительно шевельнула бровями. Протяжный зевок и такое же протяжное " не-е" последовало незамедлительно. " Ну и ладно! " Пожала плечами и пошла умываться. Включив свет, посмотрела на себя в зеркало. Усмехнулась. Под нос пробормотала: " Не удивительно! " Почему не потрудилась вчера смыть косметику и уложить сырые волосы? Да, жалкое зрелище! " Ну, ничего, сделаем реконструкцию. Несложно", — тут же успокоила себя девушка и, достав косметичку, а затем фен, принялась выстраивать свои боевые ряды в боевой порядок.

— Ты готова? — постучался Ворон в дверь.

— Да. Иду.

Взяв вещи, спустились в ресторан, где все напомнило отдых за границей. Те же столы с нарезанными овощами, горка фруктов, масло и джем в маленьких упаковках, нарезанная ветчина и сыр. На выбор — кофе, чай, молоко. Несколько круглых металлических чанов с предполагаемой кашей. Повар, стоящий возле отдельного столика, на котором размещалась плитка, чтобы поджарить яичницу, омлет или блины — чего захочет искушенная публика.

" Глаза бы мои ни на что не смотрели! " — от разнообразия запахов ее замутило. Вадим, бросив сумки под стол, энергично направился к ветчине. " Чаю что — ли попить? Нам ведь пилить и пилить", — соображала она и неуверенно подошла к стопке чайных чашек, а затем к круглому чану, в котором и правда оказалась овсяная каша. Осторожно сняла крышку, держа в другой руке чашку с чаем и замерла, не зная, что делать дальше. Крышка слишком большая, класть ее некуда. Может, выемка есть? И можно ее поставить боком прямо на кастрюлю? Нет, выемки нет! Идиотизм! Она жалобно посмотрела на мимо проходящего Вадима, но тот не остановился, чтобы помочь. Вот, урод! " Как дура с этой бандурой, — угрюмо резюмировала она, — что-то я сегодня плохо соображаю". Умудрившись все же наложить себе каши, а к ней — несколько ломтиков сыра, вернулась к столу, за которым вовсю орудовал вилкой патрон.

— Ты чего как долго?

— Не знаю, — раздраженно донеслось в ответ. " Оставил меня там одну бороться с ветряными мельницами", — не зная, что еще вменить ему в вину, подумала она. Потом, не выдержав, сама над собой рассмеялась.

— Ты чего?

— Не знаю.

— Ты будешь сегодня есть или нет?

— Не знаю.

— Нам скоро ехать.

— А то я не знаю!

Мрачно на нее взглянув исподлобья, Ворон все же промолчал. Проглотив несколько ложек липкой каши и отпив остывший за время ее манипуляций чай, Колесникова с трудом вылезла из-за стола.

— Ты чего какая?

— Не знаю.

Поняв, что ничего вразумительного от нее не дождется, мужчина подхватил обе сумки, схватил ее за руку и понесся вниз, туда, где их уже ждал Стас. " Многострадальный Стас, я бы сказала", — прокомментировала Вика внешний вид их водителя. Через мгновенье они уже мчались по проспекту, миновали вчерашний ресторан, который ей так понравился.

— Я тоже хочу ресторан свой! Ты мне подаришь?

Вадим непонимающе уставился на нее, пытаясь осознать сказанное. Судя по всему, в его голове ничего не уложилось.

— Я так и знала! Эх и жмот! Я замерзла, вообще то! У тебя есть кофта теплая? Или тоже жалко?

Ей тут же вручили длинную красную фуфайку. Она быстро ее натянула и замолчала, опасаясь, что за следующей репликой последует подзатыльник. Они выехали из города и помчались по шоссе.

— Может, в Макдональдс заедем? — предложил Ворон. — Стас, хочешь? Нет? Вик, а ты?

— Не-а.

— Ты же не ела ничего!

— Не хочу. Меня тошнит и голова болит.

— От дороги?

— Не знаю.

— Ты вообще дорогу нормально переносишь?

— Нормально.

— Не заметно.

" Гляди — ка какой глазастый! ", — Вика угрюмо уставилась в окно. " Мой брат — самый лучший мужчина в мире! Когда у меня эти дни, дает себя побить и даже пощипать! Правда, ржет при этом, как конь! " — непроизвольно пронеслось в голове. Она жалостливо посмотрела на свои руки, колени, живот и протяжно вздохнула.

Прошло несколько минут. Вадим, которому надоела гробовая тишина, достал диск с названием " Натали". Включил. " Меня развлечь его уже не требует", — самодовольно повела бровью девушка и тут же согнулась пополам. В поясницу кто-то тяжело и больно ударил. Удары повторялись, исчезали, появлялись в паху, потом снова в пояснице. Пытаясь не стонать, она достала таблетки обезболивающего и приняла три за раз.

— Попить ничего нет?

— На! — бутылка с надписью " Вода негазированная" очутилась у нее на коленях.

Она сделала несколько глотков и постаралась отвлечься, глядя на экран, в углу которого мелькнул носатый Депардье. От взгляда на мотающееся туда — сюда изображение затошнило еще больше. " Я сейчас сдохну! " — скрючившись, она слушала разговор героев фильма. Уловив смысл последних сцен иронично поджала губы. " Инструкция к применению? Или голубая мечта? " Жена главного героя, решив воскресить былую страсть, выспрашивала у любовницы мужа, что ему больше всего нравится в постели. Какие ласки и позы приятны.

Машина тихонько укачивала, монотонно шумел двигатель, незаметно боль прошла, оставив тошноту и головокружение. " Чертовы таблетки! Чтобы я еще хоть раз хоть одну гормональную гадость себе в рот засунула! " Вадим иногда, скривившись, посматривал на зеленеющую все отчетливее подчиненную.

— Совсем плохо?

— Я думаю, нужно остановиться. И побыстрее!

Через несколько бесконечных минут Стасик съехал на обочину и остановился. Девушка выпрыгнула из машины и присела на корточки. Прохладный воздух приятно обдул лицо. Донесся запах горячего двигателя и бензина, — она шарахнулась в сторону. Походив несколько минут по скошенному полю, вернулась обратно. Облегчения не наступало, смысла ждать больше нет.

— Ну что, тошнотик?

— Ничего. Не смогла.

— Правильно, желудок пустой. Садись!

Через несколько часов они, наконец — то, завернули к ее дому. Высадка возле подъезда. Багаж. Хлопанье тугих дверец. Машина молниеносно исчезла за поворотом. Отвернувшись, Вика угрюмо констатировала: " Обрадовались, что от тошнотика избавились! Мило! "

Глава 27

Лиза встречалась с парнем, живущим неподалеку. Он встречал ее со школы, дарил цветы, ухаживал, защищал. Провожая его в армию, обещала дождаться. Но не дождалась. Год прошел и брошенный жених узнал о Лизиной свадьбе. Что его девушка скоропалительно выскочила замуж за какого-то Андрея.

Сначала Андрей появлялся в их компании редко. Стоять от нечего делать и болтать с молодежью ему, как обычно, было некогда. Да и после его знакомства с Лизой ничего не изменилось; иногда появляясь, говорил немного, в основном о своих поездках и опять исчезал. Это не могло не задевать Лизиного самолюбия; девушка ведь чувствовала, что нравится ему. Очень нравится. Но никаких авансов тот ей не делал, а наличие потенциальных соперниц только подогревало интерес.

Андрей старше ее на десять лет, симпатичный, невысокий, но очень уверенный в себе, с высшим образованием — все это выделяло его на фоне тех мальчишек, с которыми она привыкла общаться. К тому же, ореол новоиспеченного бизнесмена придавал Андрею что-то пленительное. Его закрытость, непредсказуемость покоряла. И как же так? К ее чарам признанной красавицы кто-то остается равнодушным? Лиза не одну ночь проревела в подушку от непонимания и обиды желая одного — приоткрыть завесу тайны, услышать, что он ее любит и добиться реванша — предложения руки и сердца. А она… Она, сначала, конечно же, его помучает, не говоря ни да, ни нет, а потом, ну а потом согласится. Но все ее попытки вывести его на эмоции, все ее провокации не давали видимых результатов. Надежды на мамину помощь также не принесли плодов; то, что казалось легким и получалось раньше, теперь — не работало. Не зная, что делать, Лиза все же сдаваться не собиралась.

Как — то раз, разочарованно вздохнув после очередного рассказа о полном безразличии Андрея, мать неосторожно заметила: " Ты тут бьешься, как рыба об лед, время тратишь, переживаешь, а какая — нибудь малолетка возьмет и приберет его к рукам. Подмигнет, залетит и будьте любезны — под венец. А куда он денется? Так и будут жить. А время сделает свое дело. Стерпится — слюбится". Мария не заметила вспыхнувший взгляд дочери, получившей ответ на свой вопрос.

Через полгода Лиза призналась, что беременна. Решиться рассказать было страшно, но мучиться сил уже не было. И возлюбленный ведет себя как обычно, будто — бы между ними ничего не было, их связь ничего не значит. Запутавшись, как зверек, пойманный в силки, и, будучи не в силах что- то исправить, она мечтала о смерти. Мать ничего долго не видела, не замечала ни расплывшуюся талию дочери, ни округлившийся живот, ни резко увеличивающуюся грудь. Да даже, если бы и увидела, не поверила, — слишком все это расходилось с ее представлениями о происходящем. Родители Лизы не сразу осознали то, о чем со слезами на глазах поделилась дочь. Мать, убитую ее молчаньем и своей слепотой, преследовало чувство вины. Обессиленная, растерянная, испуганная, как и Лиза, она с надеждой смотрела на своего мужа, понимая, что сама разрешить эту ситуацию не в силах.

В результате мучительных переговоров отца с Андреем и его матерью, в штыки воспринявшей подобный сюрприз, жених привел своих родителей к Лизе домой знакомиться. Не так Маша представляла себе сватовство старшей дочери! Лиза молча сидела, виновато опустив голову. Поджав губы, слушала как ее отец в очередной раз со всей, несвойственной ему дипломатией, сглаживает все острые углы, и, делая вид, что не замечает агрессии и упреков в адрес его дочери, старается придать этому собранию вполне благопристойный вид. Наконец, договорившись разделить расходы на свадьбу пополам, родители Андрея ушли. " Натворила дел? Получила, что хотела? — металлическим тоном отчеканила мать. — Теперь живи, приданное я тебе купила, свадьбу отец оплатит, но домой возвращаться не смей — ни тебя, ни ребенка обратно не приму. Ты у меня не одна".

Зимой сыграли свадьбу. Про приданное, которое мать так кропотливо и тяжело собирала никто не вспоминал. Зато нашлись желающие обсудить и возраст невесты, и отсутствие образования, и тот факт, что в дом мужа она входит некрасиво, на все готовое.

Девушка очутилась в вакууме, без поддержки, понимания и защиты. Наивные надежды Лизы на то, что после свадьбы все уладится само собой, не оправдались. Всю беременность, которой полагалось проходить совсем в другой атмосфере, она подвергалась нападкам, как со стороны мужа, так и со стороны его родственников. Кто она такая? Ведь ничего из себя не представляет! Лисой пролезла в их благополучную семью и навсегда нарушила покой. Да как она посмела их подобным образом шантажировать? Ставить перед фактом? Да если бы не беременность…

Замашки первой модницы и красавицы вскоре исчезли, похороненные под грузом вины и упреков, после осознания, что ее жизнь теперь полностью зависит от самолюбивого мужа и его матери. Лиза оказалась в диких джунглях с драками свекра и мужа, с бранью, резкостью командного голоса свекрови, полным пренебрежением к чувствам. Рассчитывать на помощь матери не приходится, к отцу не подойдешь — стыдно, да и последнее время дела у него шли, как говорится, не очень. Поплакав в подушку, Лиза смирилась, решив попытаться приспособиться к окружающей обстановке, к атмосфере цинизма и агрессии. К жизни с мужем, получить которого так стремилась.

Глава 28

В субботу офис паковал вещи и переезжал на новое место. Вике пришлось выйти на работу. Как отвратительно она себя чувствует! Ужасно болит живот. Голова безумно раскалывается. Зря поехала! Звонка от Вадима с вопросом: " Как ты себя чувствуешь? " не дождешься. Это ясно, как Божий день! Как и благодарности за прежние заслуги. Ему просто на нее наплевать и все тут! Ловить там нечего. Проявления заботы и внимания к ней тем более. Расстались и ладно. Сразу же забыл про нее. Сейчас еще Мухин по столу размазывать начнет. Сто процентов! Терзаемая такими невеселыми мыслями, Колесникова, иногда тихонько постанывая, приближалась к работе.

Машина директора стоит у входа. Туда сюда бегают сотрудники, собирая и перетаскивая на улицу коробки с вещами. При виде " Мерседеса" внутри кольнуло — предчувствие неприятностей. Мимо нее проскочила Ирина, сделав вид, что не заметила. В голове зазвенели колокольчики: " Я попала в опалу, надо полагать! " Девушка прошла в свой кабинет и стала собирать вещи. Через десять минут все готово, собрано. Да и собирать особо-то нечего. Компьютер, да пара папок. К ноющей боли добавились напряжение и страх. Никто за все время не зашел и не поздоровался. " Пора сдаваться. Чего резину тянуть? " Она решительно направилась в кабинет к Мухину.

Увидев финансового директора, тот недовольно чертыхнулся и, еле сдерживая злость, поздоровался. Такой ожесточенной ярости девушка давно не видела. В воздухе запахло скандалом. Остальные сотрудники испарились и без особого приглашения. Мухин и Колесникова остались одни.

— Вы на меня сердитесь? — без обиняков начала Вика, хотя это ясно и идиоту. И тут же добавила: — За что?

— Вы работаете где? — не глядя на нее, задал встречный вопрос Мухин. Он говорил со своим врагом. Его тон не оставлял в этом сомнений.

— Здесь.

— А Вы хотите здесь дальше работать?

Внутри все сжалось. Сердце ушло в пятки от страха.

" Уволит? И Вадим не защитит! Нужно договариваться. "

— Да. — Она секунду помедлила. — Я Вас не устраиваю?

— Да. Меня не устраивает Ваше поведение. Вы вообще для чего сюда пришли? Работать?

Колесникова прекрасно поняла его вопрос. " Решил, что я передним местом себе " звездочки" зарабатываю. Развернуться и гордо уйти? Невозможно! У меня кредит не выплачен и помочь некому". От прилива крови к голове, в ушах зашумело. По спине заструился холодный липкий пот.

— Я ездила по делу. Не отпросилась, потому что думала Вы в курсе. — Ее трясло, но голос прозвучал довольно спокойно и уверенно.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒