Константин Рокоссовский 15 страница

- Имейте в виду, - сказал Сталин, - положение вашего левого соседа тяжелое, противник оттуда может нанести удар в тыл ваших войск.

Пришлось срочно изыскивать средства, чтобы подкрепить это направление.

Выход был один - стянуть войска на угрожаемый участок за счет ослабления армий, находившихся на вершине Курского выступа. Командующему 60-й армией И. Д. Черняховскому было приказано дивизию, находившуюся в его армейском резерве, срочно направить в резерв фронта. Фронтовым транспортом в течение суток она была перевезена со всем своим вооружением к месту назначения. Из резерва фронта в район Курска выдвигался 9-й танковый корпус.

Для усиления стыка между 13-й и 70-й армиями были переброшены два танковых полка из 65-й армии. Не могу не упомянуть о реакции командарма П. И. Батова на мое распоряжение: он стал доказывать, что без этих полков он не сумеет остановить противника, если тот перейдет в наступление. Пришлось поставить контрвопрос: что опаснее для 65-й армии - удар противника с фронта или выход на ее тылы? Дополнительных разъяснений не потребовалось. Танковые полки были быстро направлены в указанный район.

В первый день сражения на нашем фронте отчетливо определилось направление главного удара противника. Основные усилия он направлял не вдоль железной дороги, как это предусматривалось вторым вариантом (предположение) нашего плана обороны, а несколько западнее, на Ольховатку.

Вследствие этого пришлось отказаться от маневра фронтовыми резервами, так как для его проведения не хватало времени. Решено было как можно скорее нанести короткий, но сильный контрудар по вклинившемуся в вашу оборону противнику, использовав для этого 17-й гвардейский стрелковый и 16-й танковый корпуса.

На рассвете 6 июля наша артиллерия и авиация обрушили огонь на вражеские войска, а предназначенные для контрудара общевойсковые соединения перешли в наступление. Части 17-го корпуса продвинулись на два километра. Здесь к ним присоединились подразделения 15-й и 81-й дивизий, вот уже вторые сутки сражавшиеся в окружении. На разных участках здесь держались два батальона, семь рот, одиннадцать взводов и много отдельных небольших групп солдат во главе со своими офицерами. Занимая выгодные позиции, они не дрогнули, когда их обошли вражеские танки. Нанося противнику удары в спину, эти герои замедляли его продвижение. Гитлеровцы бросали против них крупные силы. Но советские солдаты стойко отбивали атаки вражеских танков и нехоты. Смельчаки сильно помогли нашим контратакующим частям, которые вовремя подоспели им на выручку. Теперь эти бойцы и командиры влились в наступающие подразделения и устремились вперед.

Однако наше продвижение вскоре приостановилось. Противник успел ввести свежие силы. 250 немецких танков и большое количество пехоты атаковали позиции корпуса. Упорно обороняясь, наши части отошли в исходное положение. Попытка противника на плечах наших отходящих войск ворваться в расположение второй полосы обороны была отражена.

Хотя предпринятый нами контрудар частями 17-го стрелкового корпуса не оправдал ожиданий, он помешал противнику продвинуться на ольховатском направлении. Это предопределило провал наступления орловской группировки немцев. Мы выиграли время для того, чтобы сосредоточить необходимые силы и средства на наиболее угрожаемом направлении.

Не добившись успеха 6 июля в центре и на левом фланге нашей 13-й армии, противник с утра 7 июля перенес основные усилия на Поныри. Здесь у нас был мощный узел обороны, опираясь да который наши войска могли наносить фланговые удары по противнику, наступавшему на Ольховатку. Оценив значение этого узла, немецкое командование решило во что бы то ни стало разделаться с ним, чтобы облегчить себе продвижение на юг. Но мы своевременно разгадали замысел врага и подтянули сюда войска с других участков.

Чтобы усилить противотанковую оборону Понырей и поддержать артиллерией сражавшиеся здесь части 307-й стрелковой дивизии генерал-майора М. А. Еншина, были выделены 5-я артиллерийская дивизия прорыва, 13-я истребительно-противотанковая и 11-я минометная бригады, а также 22-я гвардейская бригада тяжелой реактивной артиллерии. Здесь же были сосредоточены и части 1-й гвардейской инженерной бригады. Ночью они заняли позиции в полосе 307-й стрелковой дивизии.

С рассветом 7 июля противник начал атаки на Поныри. Разрывы тысяч бомб, снарядов и мин, грохот орудий, гул танковых моторов и лязг гусениц сотрясали землю.

Самоотверженно сражались наши артиллеристы, отражая атаки танков. Командиры твердо держали в своих руках управление, уверенно руководили подразделениями и частями. Величайшую стойкость, превосходную выучку показали артиллеристы. Здесь отличились тысячи бойцов, командиров и политработников. Трудно найти слова, чтобы воздать должное их мужеству и героизму. Это об их стойкость разбилась бронированная лавина врага. Это они, артиллеристы, превратили хваленые " тигры" и " фердинанды" в бесформенные груды исковерканного металла. С помощью артиллеристов мужественно сражавшиеся полки 307-й стрелковой дивизии отбили пять атак противника.

Плечом к плечу с артиллеристами и пехотинцами отражали атаки врага саперы. Они славно потрудились на оборонных работах и выше всякой похвалы действовали теперь, отражая наступление противника. Выставленные ими на основных танкоопасных направлениях управляемые минные поля и фугасы сейчас взрывались под вражескими танками. На многих участках путь танкам преградили подвижные саперные отряды.

Активно взаимодействовала с наземными войсками наша авиация. Разведкой было установлено, что в лощине у Понырей противник сосредоточил для новой атаки сотни полторы танков и большое количество мотопехоты. Мы обрушили по ним огонь сотен орудий, а Руденко направил туда 120 штурмовиков и бомбардировщиков. Этот налет нанес врагу огромный урон, и его атака была сорвана.

Во второй половине дня над полем боя появилась фашистская авиация, которая начала интенсивно бомбить наши войска. Под ее прикрытием противник снова пошел в атаку. Ценой больших потерь ему удалось в некоторых местах немного продвинуться вперед, а два его батальона при поддержке 50 танков даже ворвались на северную окраину Понырей. Но это был лишь кратковременный успех. Контратакой наших войск оба вражеских батальона были разгромлены и положение восстановлено.

Несмотря на тяжелые потери, враг продолжал штурм. Вечер не принес передышки. Немецко-фашистское командование бросило на Поныри еще два полка пехоты и 60 " тигров". Им удалось потеснить 307-ю дивизию. Однако, приведя в течение ночи свои части в порядок, дивизия с утра перешла в контратаку и вернула прежние позиции. Противник, понеся большие потери, был отброшен, а Поныри остались в наших руках.

В течение 7 и 8 июля не стихали бои и на ольховатском направлении. Вражеская пехота при поддержке танков непрерывно атаковала нашу оборону. Но части 17-го гвардейского стрелкового корпуса и 2-й танковой армии, фронтовая артиллерия и авиация отразили натиск. Стойкость, массовый героизм наших солдат и офицеров остановили врага.

К исходу третьего дня сражения почти все фронтовые резервы были втянуты в бой, а противник продолжал вводить все новые и новые силы на направлении своего главного удара. Можно было ожидать, что он попытается бросить в бой все, что у него имеется, пойдет даже на ослабление своих частей на второстепенных участках фронта. Чем удержать его? И я решился на большой риск: послал на главное направление свой последний резерв - 9-й танковый корпус генерала С. И. Богданова, который располагался в районе Курска, прикрывая город с юга. Это было полностью укомплектованное соединение, наша надежда и гордость.

Я сознавал, чем нам грозит этот маневр при неудаче. Ведь у соседа фронт дал трещины. Оттуда, с юга, всегда можно было ожидать вражеского удара. Но мы послали Ватутину свою 27-ю армию. Учитывал я и то, что позади войск Воронежского фронта находится Резервный фронт и в критическую минуту Ставка поможет Ватутину.

В ночь на 8 июля 9-й танковый корпус был подтянут на главное направление.

8 июля в 8 часов 20 минут до 300 вражеских танков при поддержке артиллерийско-минометного огня и ударов авиации атаковали наши позиции северо-западнее Ольховатки на стыке 13-й и 70-й армий. Враг ворвался в боевые порядки пехоты. Здесь успела с ходу занять позиции 3-я истребительная артиллерийская бригада полковника В. Н. Рукосуева. Артиллеристы встретили гитлеровцев огнем прямой наводки.

Для характеристики напряженности этого боя приведу лишь один пример. На батарею капитана Г. И. Игишева двигалось почти три десятка танков. Артиллеристы приняли неравный бой. Четыре орудия, подпустив врага на дистанцию 600-700 метров, открыли огонь. Артиллеристы уничтожили семнадцать танков. Но и от нашей батареи осталось всего одно орудие, а возле него - три человека. Они продолжали вести огонь и подбили еще два тяжелых танка. Противник вынужден был отойти. Совместными героическими действиями всех родов войск вражеская атака была отбита. В этом бою во второй половине дня принимали участие и танки 9-го танкового корпуса.

Успешно были отражены атаки и на других участках фронта.

Действуя активно на всем участке нашего правого крыла, противник попытался нанести удар в стык 48-й и 13-й армий, но и здесь у него ничего не вышло.

Вражеский натиск стал заметно ослабевать. К 11 июля фашистские войска, понеся огромные потери и не добившись успеха, прекратили наступление. За шесть дней непрерывных атак противнику удалось вклиниться в пашу оборону всего от 6 до 12 километров.

Таким образом, войска Центрального фронта выполнили задачу. Упорным сопротивлением они истощили силы врага и сорвали его наступление. Северной группе немецко-фашистских войск, наступавшей с Орловского выступа силами восьми пехотных, шести танковых и одной моторизованной дивизий при поддержке 3500 орудий и свыше 1000 самолетов, не удалось прорваться навстречу своей южной группе, пробивавшейся на Южном фасе Курской дуги.

Наш левый сосед - Воронежский фронт тоже остановил врага, которому здесь удалось вклиниться на 35 километров. Ватутину хорошо помогли резервы, созданные Ставкой. Войска Воронежского фронта постоянно усиливались частями из Степного военного округе, преобразованного 9 июля в Степкой фронт. А затем этот фронт перешел в наступление и отбросил врага на прежние позиции.

Нам не понадобилось воспользоваться резервами Ставки, справились без них, потому что правильно расставили силы, сосредоточили их на том участке, который для войск фронта представлял наибольшую угрозу. И враг не смог одолеть такую концентрацию сил и средств. Воронежский же фронт решал задачу обороны иначе: Он рассредоточил свои силы почти равномерно по всей полосе обороны. Именно поэтому, на мой взгляд, враг смог здесь продвинуться на сравнительно большую глубину, и, чтобы остановить его, пришлось втянуть в оборонительное сражение значительные силы из резерва Ставки. Говоря об оборонительных боях войск Центрального фронта на Курской дуге, мне хочется оттенить некоторые характерные моменты. Прежде всего-роль представителя Ставки. Г. К. Жуков долго был на Центральном фронте в подготовительный период, вместе с ним мы решали принципиальные вопросы организации и ведения оборонительных действий и контрнаступления. Не без его помощи были удовлетворены тогда многие наши запросы, адресовавшиеся в Москву. А в самый канун битвы он опять прибыл к нам, детально ознакомился с обстановкой и утром 5 июля, в разгар развернувшегося уже сражения, доложил Сталину: командующий фронтом управляет войсками твердо, с задачей справится самостоятельно. И полностью передал инициативу в мои руки.

В ходе боев наш штаб держал самую тесную связь с Генеральным штабом, достаточно. полно информируя его о положении на фронте.

Сражение на Курской дуге заставило меня снова задуматься и о месте командующего. Многие большие начальники придерживались взгляда, что плох, тот командующий армией или фронтом, который во время боя, руководит войсками, находясь большее время на своем командном пункте, в штабе. С таким утверждением нельзя согласиться. По-моему, должно существовать одно правило: место командующего там, откуда ему удобнее и лучше всего управлять войсками.

С самого начала и до конца оборонительного сражения я неотлучно находился на своем КП. И только благодаря этому мне удавалось все время чувствовать развитие событий на фронте, ощущать пульс боя и своевременно реагировать на изменения обстановки.

Я считаю, что всякие выезды в войска в такой сложной, быстро меняющейся обстановке могут на какое-то время отвлечь командующего фронтом от общей картины боя, в результате он не сумеет правильно маневрировать силами, а это грозит поражением. Конечно, вовсе не значит, что командующий должен всегда отсиживаться в штабе. Присутствие командующего в войсках имеет огромное значение. Но все зависит от времени и обстановки.

* * *

Нашему Центральному фронту 15 июля предстояло двинуться вперед своим правым флангом.

В этой операции, разработанной Ставкой, одновременно с Брянским фронтом, которым уже командовал не М. А. Рейтер, а генерал-полковник М. М. Попов, приняли участие и армии левого крыла Западного фронта - они наносили удар в южном направлении. Навстречу им на северо-запад, на Кромы, должны были наступать войска правого крыла Центрального фронта. Брянский фронт наносил два удара с задачей рассечения орловской группировки противника и охвата Орла с севера и юга.

Таким образом, замысел операции сводился к раздроблению вражеской группировки и уничтожению ее по частям. Но при этом не было учтено, что такие действия чрезмерно рассредоточивают наши силы. Мне кажется, что было бы проще и вернее нанести два основных мощных удара с севера и юга на Брянск под основание Орловского выступа. Но для этого надо было дать время, чтобы войска Западного и Центрального фронтов произвели соответствующую перегруппировку. В действительности же снова была проявлена излишняя поспешность, которая, по-моему, не вызывалась сложившейся обстановкой. В результате войска на решающих направлениях выступили без достаточной подготовки. Стремительного броска не получилось. Операция приняла затяжной характер. Вместо окружения и разгрома противника мы, по существу, лишь выталкивали его из Орловского выступа. А ведь, возможно, все сложилось бы иначе, если бы мы начали операцию несколько позже, сконцентрировав силы на направлении двух мощных, сходящихся у Брянска ударов.

Мне кажется, что недостаточно было учтено и то обстоятельство, что на орловском плацдарме немецкие войска находились свыше года и успели создать здесь прочную, глубоко эшелонированную оборону. В последнее время орловская группировка противника значительно пополнилась соединениями, переброшенными с других участков фронта и с запада. Правда, эти войска понесли тяжелые потери во время наступления, но даже в таком состоянии они значительно усиливали оборону плацдарма. Чтобы поднять дух своих солдат, гитлеровское командование объединило войска 2-й танковой я 9-й армий, занимавших Орловский выступ, под началом генерал-полковника Моделя, который пользовался особым доверием Гитлера и слыл непревзойденным мастером обороны, особенно после длительных боев на ржевско-вяземском плацдарме. К нам в руки попал приказ этого генерала в связи с вступлением в командование. Приказ начинался так: " Солдаты, я с вами! "

Перейдя в наступление своим правым флангом - все теми же 48, 13 и 70-й армиями, значительно ослабленными в тяжелых оборонительных боях, - войска Центрального фронта стали медленно продвигаться вперед, преодолевая упорное сопротивление гитлеровцев, умело использовавших свои хорошо оборудованные рубежи. Нам в буквальном смысле слова приходилось прогрызать одну позицию за другой. Противник применял подвижную оборону: пока одни его части оборонялись, другие занимали новый рубеж в 5-8 километрах. Враг то и дело бросал в контратаки танковые войска, а их у него оставалось еще достаточно. Широко применял он маневр силами и средствами по внутренним линиям своей обороны.

С трудом продвигались вперед и войска Брянского и Западного фронтов. Прорвать оборону противника на всю глубину им не удавалось. Не под силу оказалось этой переданным из резерва Ставки 3-й гвардейской и 4-й танковым армиям.

Одна из этих армий-3-я гвардейская танковая вскоре прибыла к нам для использования в направлении на Кромы. Командовал ею генерал П. С. Рыбалко, которого я знал с 1926 года: мне тогда довелось служить инструктором в монгольской Народной армии, а Рыбалко возглавлял в Улан-Баторе отдельный кавалерийский эскадрон при советском посольстве. Позже Павел Семенович был политработником, а потом, закончив соответствующие курсы, перешел на командную должность. Командиром он был хорошим, боевым и решительным. Но ни он, ни его подчиненные еще не успели оправиться после трудных боев на Брянском фронте. Именно поэтому, несмотря на все усилия, танкистам не удалось преодолеть сопротивление противника. Чтобы избежать неоправданных потерь, я обратился в Ставку с просьбой вывести танковую армию Рыбалко в резерв. Впоследствии гвардейцы-танкисты прославились выдающимися боевыми успехами, действуя в составе Воронежского фронта.

Наступление развивалось медленно. Тем не менее мы и войска соседнего Брянского фронта упорно, шаг за шагом продвигались вперед.

По сведениям партизан, подтверждавшимся показаниями пленных, противник продолжал перебрасывать на орловский плацдарм все новые соединения с других участков. Особенно он усиливал свои фланги, способствуя этим планомерному отходу войск, оборонявшихся в вершине выступа.

Общими усилиями трех фронтов-Западного и Центрального, наносивших удары с севера и юга, и Брянского, наступавшего с востока, - орловская группировка вражеских войск была разгромлена. 5 августа дивизии Брянского фронта освободили Орел. А к 18 августа войска Центрального фронта во взаимодействии с Брянским фронтом изгнали гитлеровцев со всего Орловского выступа и подошли к мощному вражескому рубежу " Хаген".

3 августа перешли в наступление войска Воронежского и Степного фронтов. 5 августа был освобожден Белгород. В ознаменование освобождения Орла и Белгорода вечером 5 августа в Москве был произведен первый в истории Великой Отечественной войны артиллерийский салют. Родина славила войска Центрального, Воронежского, Брянского, Западного и Степного фронтов, доблестно выполнивших свои боевые задачи.

Наступило время, когда руководимые Коммунистической партией советский народ и его Вооруженные Силы добились коренного перелома в ходе войны2. Инициатива бесповоротно перешла в руки нашего командования. '

Героическим трудом народа Красная Армия все в большей мере оснащалась вооружением я техникой. Совершенствовалась организационная структура войск. Выросли новые кадры опытных, закаленных в боях командиров и политработников. Весь народ горел желанием скорее победить ненавистного врага. После Курской битвы советские люди увидели: этот час приближается.

Бросок за Днепр

Приказано готовиться к новой операции. Центральный фронт должен наступать в юго-западном направлении на Шостку, Бахмач, Нежин, Киев, форсировать реки Десну и Днепр и во взаимодействии с Воронежским фронтом овладеть Киевом. Разграничительная линия с соседом - станция Ленинская, Терны, Красный Колядин, Ичня, Киев.

Общий замысел Ставки - разгромить вражеские силы на южном крыле советско-германского фронта, освободить всю Левобережную Украину, с ходу форсировать Днепр и захватить на его правом берегу плацдармы. Выполнение этой задачи возлагалось на войска пяти фронтов - Центрального, Воронежского, Степного, Юго-Западного и Южного.

На подготовку нам дали десять дней. Срок, конечно, явно недостаточный. Но откладывать наступление нельзя: всякое промедление враг использует для усиления своих войск и создания прочной обороны. А у нас уже имелась данные, что гитлеровцы спешно оборудуют мощный рубеж по рекам Днепр и Сож - часть так называемого восточного вала. Белорусские и украинские партизаны сообщили, что на этом рубеже противник усиленно строит укрепления, подводит сюда войска. Значит, будет держаться крепко.

Мы ясно представляли себе, насколько трудна и ответственна задача, которую должны решить войска нашего фронта. А они еще не отдохнули после жарких боев на Курской дуге, не успели восполнить потерь. Надо было их обеспечить продовольствием, боеприпасами, фуражом и горючим. Все базы и склады мы старались приблизить к войскам. Начальник тыла генерал Антипенко и его аппарат делали все возможное, чтобы в ходе наступления не было перебоев в снабжении. Должен сказать, что этот энергичный генерал ни разу не подвел нас. И сейчас мы верили, что тыл фронта справится с задачей.

Опираясь на опыт боев на Курской дуге, командование фронта и в наступлении большие надежды возлагали на широкий маневр силами. Так как нам предстояло форсировать такие крупные реки, как Десна, Сож и Днепр, начальник инженерных войск генерал Прошляков получил указание создать необходимый резерв переправочных средств.

26 августа Центральный фронт после некоторой перегруппировки начал наступление. Главный удар наносился на севском направлении войсками 65-й и 2-й танковой (сильно ослабленной) армий. Их продвижению должны были способствовать фланговые соединения 48-й и 60-й армий, примыкавшие к ударной группировке. Вместе с нами наступал наш левый сосед - Воронежский фронт. Его задача разгромить противника в районе Харькова, а затем продвигаться на Полтаву, Кременчуг и захватить переправы на Днепре.

Наступавшую на главном направлении 65-ю армию генерала П. И. Батова мы усилили 4-м артиллерийским корпусом прорыва РВГК. В полосе войск Батова вводилась в бой 2-я танковая армия генерала С. И. Богданова. На этом направлении должны были действовать и основные силы 16-й воздушной армии.

Партизанская разведка передала нам сведения о вражеской обороне. Много ценных подробностей сообщили местные жители, пробравшиеся к нам через линию фронта. Наши летчики произвели фотосъемку неприятельских позиций. Все эти данные, так же как и показания пленных, свидетельствовали, что перед нами сильный, хорошо оборудованный рубеж. Занимали его войска 2-й немецкой армии. Передний край этих позиций проходил по рекам Сев и Сейм. Все населенные пункты были приспособлены к круговой обороне и превращены в узлы сопротивления.

Начиная наступление, мы учитывали все трудности, но, откровенно говоря, упорство противника превзошло наши ожидания. Несмотря на ураганный огонь нашей артиллерии и непрерывные удары с воздуха, гитлеровцы не только не покидали позиций, но и предпринимали яростные контратаки. Десятки танков, сопровождаемые густыми цепями автоматчиков и целыми эскадрильями самолетов, устремлялись навстречу нашим войскам. Бои на земле и в воздухе не стихали ни на минуту.

С утра 27 августа мы вынуждены были подкрепить пехоту частью сил 2-й танковой армии. Но в тот же день противник перебросил к Севску еще две пехотные и две танковые дивизии. Гитлеровцы дрались отчаянно, не считаясь с потерями. Войскам Батова каждый шаг стоил огромного труда. Но они настойчиво двигались вперед. К вечеру 65-я армия во взаимодействии с танкистами Богданова овладела Севском. А развить успех не удавалось. Вражеские контратаки следовали одна за другой. Поскольку мы наносили удар на сравнительно узком фронте, противник имел возможность быстро усиливать свои войска на этом направлений за счет ослабления других участков, короче говоря, делал то же, что и мы в оборонительном сражении на Курской дуге. Надо было лишить его этой возможности. На второй день нашего наступления я приказал командующему 60-й армией генералу И. Д. Черняховскому нанести вспомогательный удар частями его левого фланга, собрав для этого как можно больше сил.

Черняховский сразу понял мою мысль. Очень быстро он сосредоточил в районе предполагаемого удара несколько наиболее крепких дивизий, смело идя даже на известное оголение участков своего правого фланга. И вот войска Черняховского устремились вперед. Если на главном направлении наши части в результате тяжелых боев за четыре дня наступления продвинулись всего на 20-25 километров, то умело организованный Черняховским удар сразу принес более ощутимые результаты. Не встречая сильного противодействия противника, войска 60-й армии продвинулись далеко вперед. Используя наметившийся на этом направлении успех, мы немедленно начали усиливать армию Черняховского фронтовыми резервами, придали ей авиацию.

29 августа 60-я армия освободила Глухов. Стало совершенно ясно, что мы нашли слабое место в обороне противника. Этим надо было воспользоваться, не теряя ни одного часа. Принимаю решение перенести главные усилия на левый фланг фронта. Как можно быстрее перегруппировываем туда силы и средства. 13-я армия снимается с правого фланга фронта и вводится в бой на стыке 65-й и 60-й армий. Сюда же перебрасывается и 2-я танковая армия.

А Черняховский, развивая наступление, к вечеру 31 августа продвинулся уже на 60 километров и расширил прорыв по фронту до сотни километров. Его войска приближаются к Конотопу. Мы уже на территории Украины.

Мобилизуем весь фронтовой автотранспорт для переброски войск и техники в район прорыва. Снова помог опыт, приобретенный в оборонительном сражении под Курском. Научились мы быстро маневрировать силами. Сейчас это получилось у нас лучше, чем у противника. Немцы поняли, какую угрозу для них создает продвижение наших войск на конотопском направлении, и стали спешно перебрасывать сюда свои резервы. Но лавину наших войск враг остановить уже не смог.

Надо сказать, что немецко-фашистское командование стало все чаще допускать просчеты. Вот и сейчас оно не разобралось вовремя в обстановке и не успело парировать удар.

Быстрое продвижение наших войск на конотопском направлении способствовало и успеху на участках 65-й, а затем и 48-й армий. Теперь весь Центральный фронт двинулся вперед. Опрокидывая противника, армия Батова с каждым днем наращивала темпы наступления. Войска ее преодолели Брянские и Хинельские леса и к 5 сентября прошли 125 километров на запад. Армия захватила много пленных. В числе трофеев-орудия, танки, оружие и другое военное имущество.

Начала продвигаться и 48-я армия, взаимодействуя с 65-й слева и левофланговыми частями Брянского фронта справа.

Впереди Десна-широкая водная преграда, которую враг пытался использовать как рубеж обороны. Нужно было во что бы то ни стало не дать его войскам закрепиться здесь. Отдаю приказ Батову - ускорить продвижение, с ходу форсировать реку и во взаимодействии с 48-й армией овладеть Новгород-Северским.

На главном направлении 13-я армия под командованием генерала Н. П. Пухова тоже достигла Десны. Она получила задачу наступать вдоль левого берега реки и форсировать ее южнее Чернигова, чтобы после двинуться к Днепру, преодолеть его с ходу и захватить плацдарм на западном берегу в районе Чернобыль, устье реки Тетерев.

Войска 60-й армии, преследуя разбитого противника, сминая его части, пытавшиеся остановить наше продвижение, 6 сентября овладели Конотопом, еще через три дня - Бахмачом. Южнее этого города были окружены и после двухдневного боя разгромлены четыре вражеские пехотные дивизии. 15 сентября после короткого боя войска Черняховского освободили Нежин. Дорога на Киев была открыта.

В это время правофланговые армии соседа слева - Воронежского фронта вели еще бои на рубеже Ромны, Лохвица, отстав от нашего левого крыла на 100-120 километров. Между войсками двух фронтов образовался огромный разрыв. Черняховский был вынужден часть сил выделить для обеспечения растянувшегося фланга, ослабляя этим свою ударную группировку.

Дело, конечно, неприятное. Но с другой стороны, такое глубокое продвижение 60-й и 13-й армий на черниговском и киевском направлениях открывало перед нами заманчивые перспективы: мы могли нанести удар во фланг вражеской группировке, которая вела бои против войск правого крыла Воронежского фронта и сдерживала их продвижение. Тем самым мы не дали бы врагу отводить войска за Днепр, способствовали бы продвижению соседа, возможно, совместными усилиями нам удалось бы овладеть Киевом. Мое предложение обсуждалось, но не было принято. Больше того, мне выразили неудовольствие, что Черняховский с моего разрешения занял Прилуки, которые находились за пределами нашей разграничительной линии.

В связи с тем что наш левый фланг все более растягивался, по моей просьбе Ставка передала нам из своего резерва 61-ю армию генерала П. А. Белова, которую мы вскоре ввели между 65-й и 13-й армиями на черниговском направлении. Это позволило значительно сузить полосу наступления 60-й армии, что ускорило ее продвижение к Киеву. Я побывал у Черняховского после того, как его войска освободили Нежин. Солдаты и офицеры переживали небывалый подъем. Они забыли про усталость и рвались вперед. Все жили одной мечтой - принять участие в освобождении столицы Украины. Такое настроение, конечно, было и у Черняховского. Все его действия пронизывало стремление быстрее выйти к Киеву И он многого достиг. Войска 60-й армии, сметая на своём пути остатки разгромленных вражеских дивизий, двигались стремительно, они уже были на подступах к украинской столице.

Каково же было наше разочарование, когда во второй половине сентября по распоряжению Ставки разграничительная линия между Центральным и Воронежским фронтами была отодвинута к северу и Киев отошел в полосу соседа! Нашим главным направлением теперь становилось черниговское.

Я счел своим долгом позвонить Сталину. Сказал, что не понимаю причины такого изменения разграничительной линии. Ответил он коротко: это сделано по настоянию товарищей Жукова и Хрущева, они находятся там, им виднее. Такой ответ никакой ясности не внес. Но уточнять не было ни времени, ни особой необходимости.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒