Алекс Ривендж 3 страница

— Нет, я ничего не могу разобрать из‑ за этого чертова хвоста.

Эш склонился над приборами: точка кардиометра еле дергалась на синем поле экрана, самописцы энцефалограммы давали почти прямую линию.

— Ничего утешительного. Но, кажется, эта штука качает в него кислород. Потому он и не задохнулся там, на планете.

— Вижу. Мы можем поддерживать в нем жизнь, но только в состоянии комы.

— Это не может долго продолжаться.

— Да. Еще два‑ три часа — и сердце может не выдержать…

— Нужно погрузить его в анабиоз.

— Правильно! Может, это усыпит не только Кейна, но и эту тварь. Тогда мы сможем легко снять ее, обрезав щупальца. Она даже ничего не почувствует. Кроме того, это может приостановить химические реакции. Мы ведь даже не знаем, что еще это существо с ним делает. Кислород кислородом…

— Я буду готовить все необходимое…

Обстановка все больше и больше накалялась. Неизвестность была слишком серьезным испытанием. Бретт и Ламберт устали бегать и теперь остановились возле Рипли и Паркера. Правда, они по‑ прежнему не выпускали изо рта спасительных сигарет. Все выглядели не лучшим образом. Движения Паркера стали резкими, а Рипли то и дело с силой проводила ладонью по щеке и подбородку. Все всматривались в глубину медицинского отсека, пытаясь хотя бы по губам определить, что там происходит, но лишь смутно угадывали отдельные слова.

— Братишки, что вы обо всем этом думаете? — первым не выдержал, как обычно, Паркер.

— На сколько же их там хватит?

— Понятия не имею.

— Думаю, что они скоро закончат, — Рипли указала на Далласа, который возился возле криогенной установки, пока Эш накладывал датчики.

Глаза Паркера полезли из орбит; он заколотил кулаком в стеклянную дверь:

— Что вы делаете! Ведь он замерзнет!

— Не психуй! — резко одернула его Рипли. — К тому же они тебя не слышат.

— Нет, вы видели? — не унимался толстяк. — Они заморозят его! Заморозят, как свиную тушу… — но на его истерику уже никто не обращал внимания.

Даллас застегнул последнее крепление на поясе Кейна и открыл вентиль. Баллон со слабым шипением выпустил дымящийся газ, несущий холод космоса в фольгированный конверт.

— Подожди. Подожди! — рука Эша легла на вентиль. — Может быть, мы слишком торопимся. Может быть, мы не имеем права… Надо подумать… что мы можем еще сделать с этим…

— Мы можем только уничтожить его. — Голос Далласа звучал внушительно и твердо и не допускал возражений. — Лучше всего — жидким кислородом.

— Пожалуй, у нас не так много времени…

— Да, а мне важно спасти его.

— Ну что же… Мы, конечно, испробуем все варианты.

Экран переливался разноцветными полосами сетки: «Процесс замораживания завершен. Состояние анабиоза достигнуто».

Даллас взглянул на индикаторы состояния организма и проговорил:

— Все нормально. У нас есть восемь часов.

Эш взял лазерный скальпель и включил накопитель импульса:

— Сейчас попробуем перерезать щупальца.

— Только ради бога, осторожно.

— Наверное, удобнее всего вот здесь. Сделаем разрез по суставу, — размышляя, он ловко взял марлевый тампон, подставил его под предполагаемое место разреза и поднес скальпель.

Лазер блеснул зеленой вспышкой, и струйка слабо фосфоресцирующей жидкости полилась из ранки. Марлевый тампон в руках Эша зашипел, испаряясь. Струйка стекла на пол. Белоснежный пластик покрытия начал таять как лед в кипятке. Жидкость быстро добралась до стальных перекрытий.

— Черт, она разъедает металл!

— Надо посмотреть, что на нижнем этаже, — Даллас бросился к шлюпке, на ходу разблокировал выход и побежал по коридору, чуть не сбив с ног Ламберт. Все бросились за ним следом. Бежали так, будто от этого зависела чья‑ то жизнь. Кубарем скатились с лестницы и…

— Проходит! — Даллас нашел прожженное отверстие в отсеке со скафандрами.

В помещении висел легкий дымок, в потолке зияла ажурная дыра с бахромой по краям. С этой бахромы капал расплавленный металл, как весенняя веселая капель под мартовским солнцем. Скафандр, оказавшийся под дырой, уже дымился и расплывался серебристым киселем по быстро размягчавшемуся полу.

— Посмотрим еще ниже! — Даллас бросился к лестнице.

Этот отсек был завален старым испорченным оборудованием. Паркер открыл шлюз, вбежал внутрь и заметался между грудами хлама, глядя в потолок:

— Где?!

И тут он увидел тонкую струйку дыма. Металл потерял форму и весело капал на пол.

Подошел Даллас:

— Господи! Это уже третий этаж!

— Не стой под этим, — Паркер отстранил его рукой.

— Странное вещество, — заметила, подходя, Рипли.

Подоспели и остальные. Металл тяжелыми каплями отрывался от потолка и падал на пол, застывая неправильной формы лужей. На краях дыры стали образовываться длинные сосульки.

— Ты только взгляни на это, дружок, — обратился Паркер в Бретту.

— Дай мне металлический щуп, быстро! — протянул руку Даллас.

Бретт подал индикатор волноводов.

Щуп нырнул в отверстие в потолке.

— Капитан, руку потерять не боишься?

— Помолчи, — нервно бросила Рипли.

Тем временем капитан уже вынул оплавленную и дымящуюся железку из рваной дыры в потолке.

— Реакция остановилась, — он задумчиво разглядывал индикатор. Это выглядит, как сверхкислота…

— Это его кровь? — спросил Бретт и с трудом проглотил ватный комок, не выпускавший слова из горла.

— А, может — защитный механизм? — Огромные белки глаз на черном лице блестели в темноте. — Существо почувствовало, что вы хотите его убить…

— А как насчет Кейна? — напомнила Рипли.

— Подумаем. С ним Эш. Может быть, он разберется.

Стены и потолок излучали мягкий белый свет, и в этом белом ослепительном безмолвии медицинского бокса лежал на столе Кейн. Казалось, что он спит. Грудная клетка плавно подымалась и опускалась, было слышно ровное дыхание спящего. И лишь сидящий на лице отвратительный монстр портил идиллию и наводил ужас.

В глубине медицинского отсека сидел Эш и делал какие‑ то пометки в журнале, изредка поглядывая в окуляр микроскопа. Над его головой на экране дисплея двигались сильно увеличенные частицы крови.

Рипли подошла бесшумно, по‑ кошачьи.

— Эш, послушай, — она произнесла эти слова тихо, но в тишине они прозвучали, как удар колокола; офицер по науке дернулся, но не обернулся, а продолжал писать, но голос не давал ему заниматься работой. — Зачем ты это сделал?

Он поднял голову и, слегка улыбнувшись, посмотрел в ее глаза. Его правая рука коснулась клавиатуры, и экран погас; левой он захлопнул журнал.

— Что ты там видишь? — спросила она, садясь на стол возле микроскопа.

— Я вижу там то, чего еще не знаю, — спокойно ответил Эш; он не спеша встал из‑ за стола и потянулся, разминая затекшие после долгого сидения мышцы. — Тебе что‑ нибудь нужно?

— Да, я хочу поговорить с тобой.

— О том, что я сделал?

— Да, об этом. А еще, может, ты хочешь рассказать мне о нашем госте?

— Только тебе, дорогая.

— Я польщена. И я не шучу.

— Ну что ж… Тогда и я — тоже. Понимаешь, рано или поздно мы выясним все об этом существе.

— Я не об этом. Зачем ты впустил его на корабль?

— Я сделал это, потому что не мог оставить живого человека снаружи. Ну подумай сама. Что бы было, если бы я не открыл дверь? Что? Я уверен, что поступил правильно.

— Конечно. Откуда ты мог все знать? А тут еще эта чертова кислота…

— Это мелочи. У нас на корабле достаточно средств, чтобы держать под контролем любую непредвиденную ситуацию.

— «Условия нам позволяют», — передразнила Рипли. — Это просто смешно, и ситуация легко может выйти из‑ под контроля. — Она склонилась над окуляром микроскопа.

— Не смотри туда! — вдруг заорал Эш; синие жилы вздулись на его шее, взгляд не фиксировался и бегал, руки сжались в кулаки, короче, выглядел он отвратительно. Рипли даже на мгновение показалось, что он вот‑ вот набросится на нее.

— Извини, — она отпрянула от окуляра, и Эш приобрел свой обычный вид.

— В этом существе интереснейший набор элементов. — Он заметил свой прокол и постарался сменить тему разговора. — Я никогда не видел такой комбинации. Это делает его почти неуязвимым. Кроме всего прочего, у этой твари практически мгновенная регенерация. Ее можно уничтожить… — Вдруг глаза его опять забегали.

— Так значит, эта тварь…

— Послушай, — перебил ее Эш, опять меняя тему, — в тот момент я был капитаном «Ностромы».

— Подожди. За безопасность корабля и экипажа в любом случае отвечаю я.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Только одно: ты нарушил кодекс космических перемещений и исследований и поставил под угрозу жизнь всего экипажа и благополучное завершение рейса!

— А что же ты хотела? Чтобы он остался там? Оставить его на планете, не оказать помощи — это такое же нарушение кодекса!

— Ради того, чтобы гарантировать жизнь всех остальных, его нужно было оставить! — Она встала и очень серьезно добавила: — Ради этого необходимо было пожертвовать Кейном.

— Ты так считаешь? Серьезно? — На секунду он замолк. — Так вот, я бы никогда не простил себе этого.

— А теперь, если ты угробишь всех, тебе что, будет лучше спаться?

— Я не думаю, что это так опасно, — он вдруг заговорил очень спокойно.

— Но ведь все это — огромный риск. Вы же научный офицер и должны, нет, обязаны понимать, что значит проникновение неизвестного внеземного существа на корабль. Об этом знают даже курсанты первой ступени.

Эш встал, подошел вплотную к Рипли и тихо, но твердо произнес:

— Вы делаете свою работу. Позвольте и мне заниматься своей.

Классическая музыка заполнила маленькое помещение ходовой рубки «шаттла», заваленное старой аппаратурой и разнообразным мелким хламом, натасканным сюда Бреттом. Это было самое уютное место на огромном корабле. Здесь красиво сочеталось уютная надежность маленькой рубки и безграничная глубина космоса, которую можно наблюдать в обзорный иллюминатор.

Даллас сидел, сгорбившись в кресле второго пилота, и слушал музыку, льющуюся из трансляционных динамиков. Одиночество и эти плавные нежные звуки позволяли хотя бы на время забыть о том, что происходит на корабле…

Сирена заглушила музыку верещащей трелью. На панели горел индикатор вызова в медотсек. Еще не совсем придя в себя, Даллас лениво потянулся к кнопке коммуникатора.

— Слушаю.

— Даллас, что‑ то случилось с Кейном.

— Что с ним?

— Иди и посмотри сам. Иди сейчас же!

— Что с ним случилось? Он жив?

— Да. Приходи. Здесь что‑ то очень для тебя интересное.

— Хорошо, — Даллас расправил затекшую спину, — сейчас приду.

— Ну и где же оно? — Даллас оторвался от прозрачного стеклопластика.

— Я понятия не имею. Пять минут назад оно было на нем. Никто не входил туда без нас. — Эш набирал код, чтобы открыть дверь; вот она зашипела, как испуганная кошка, и ушла в нишу.

— Ребята, будьте крайне осторожны. — Капитан первым на полусогнутых ногах вошел в каюту, осматриваясь по сторонам.

Тишина, в которой писк кардиостимулятора казался грохотом тяжелого дизеля. Рипли медленно, по‑ кошачьи, ступала по белоснежному пластику, приближаясь к столу, на котором лежал Кейн. В полумраке его лицо казалось мертвым. Знакомые, привычные черты, только нос заострился, а под глазами набухли желтоватые мешки.

— Посмотри, — Рипли тронула за плечо Далласа, — на нем ни одной царапины! Дышит?

— Судя по показаниям прибора, он еще в анабиозе, но центральная фаза уже прошла.

— А где эта штука?

Даллас пожал плечами, а Эш подошел к компьютеру и стал шарить по пустующим нишам отделений для хранений инструментов.

— На, — он протянул Далласу длинный металлический щуп со светящимся наконечником. — Это — электрошок.

— А вдруг не поможет? — Рипли скептически смотрела на тоненькую, как карандаш, трубочку.

— Поможет. Эта штука с одного касания бизона свалит.

Даллас уважительно кивнул, принимая маленькое, но грозное оружие.

— Где же оно? — Рипли присела, заглядывая под стол, на котором лежал Кейн.

— Попробую включить освещение, — Эш потянулся к кнопке.

Рука задела кювету с инструментами, и жуткий грохот падающего металла и разлетающегося на куски пластика разбил напряженную хрупкую тишину. Рипли, взвизгнув, отлетела к стене, а Даллас бешено взмахнул щупом.

— Извините! — Эш исподлобья посмотрел на них и включил свет. Я случайно.

Рипли прикрыла глаза и облегченно вздохнула.

Лампы вспыхнули, наполняя отсек яркой белизной зимнего дня.

Ничего не произошло. Лишь во сне слабо вздрогнули веки Кейна. Эш вооружился большой пластиковой коробкой, в которую он собирался поместить исчезнувшее существо, и принялся осматривать пустующие углубления шкафов и ниш с аппаратурой. Рипли перегнулась через метровый шкаф искусственного сердца, пытаясь заглянуть за заднюю панель, как вдруг что‑ то холодное и липкое коснулось ее шеи. Реакция была мгновенной. Руки толчком отбросили что‑ то в сторону. Крабоподобное существо с длинным гибким хвостом, выпавшее из вентиляционной щели, попыталось зацепиться щупальцами за ее голову. Рипли, вереща, отбросила нападавшую тварь и отскочила в угол каюты под стойки шкафов компьютера. Даллас одним прыжком оказался рядом и закрыл собой бьющуюся в ужасе девушку. Правая рука его вылетела вперед, выставляя, как фехтовальщик шпагу, прутик электрошока с искрящимся наконечником. Существо глухо шлепнулось на пол и замерло, вытянув хвост и поджав четыре пары щупалец.

— Все в порядке? — заботливо спросил Эш, присаживаясь рядом с лежащей без движения тварью.

Рипли молча закивала, убирая с лица прядь волос. Она никак не могла прийти в себя после неожиданной встречи с инопланетянином.

— Будь осторожен, — Даллас недоверчиво покосился на валяющуюся нечисть.

— Оно прыгнуло откуда‑ то сверху, — сказала Рипли, тяжело дыша.

Незнакомец неподвижно лежал на спине и не подавал никаких признаков жизни. Эш ткнул электродом в багрово‑ красное брюшко прямо между щупальцами. Фаланги резко дернулись и опять вернулись в прежнее положение.

— Осторожно! — вскрикнул Даллас; в последнее время это стало его любимым словом, да оно и понятно: существовала реальная угроза, и нельзя было недооценивать ее.

Выступившие на лбу Эша капли пота скатились по переносице на кончик носа и упали на пол. Он еще раз потрогал щупом существо; оно не шевелилось. Взглянув на перепуганных товарищей, Эш улыбнулся и сказал:

— Это рефлекторный ответ. Бояться нечего. По‑ моему, оно мертвое.

Он переложил тельце в заранее приготовленную кювету и поставил ее на стол под свет софитов.

Пространство между щупальцами занимали багровые складки желеподобной ткани. На первый взгляд они походили на густо сросшиеся жабры личинки тритона. Эш пинцетом согнул центральную тонкую складку.

— Странно, — рассуждал он вслух, — никаких признаков ротовой щели. Только мембранные соединения. Невероятная конструкция!

— Это же отлично, — почему‑ то вырвалось у Рипли.

— Да? — Эш поднял брови и взглянул на Рипли, на мгновение отвлекшись от исследования. — Может быть. Наверное, через эти жабры оно дышало. А может быть, и нет. Снаружи похоже на жабры рака. Точнее я скажу после вскрытия.

— Ты собираешься его резать?

— Конечно, надо же в этом, черт возьми, до конца разобраться! А ты что, против? — Он удивленно поднял голову и взорвался: — Твою мать, Рипли, ты понимаешь, что это же первый раз, первый раз за всю историю человечества, когда мы имеем прямой контакт с внеземной формой жизни! Такого может больше никогда не случиться! Это же уникальное стечение обстоятельств.

— Да, но может так случиться, что об этом уникальном случае некому будет рассказывать на Земле! Откуда мы знаем, что оно еще может сделать? Что оно уже сделало с Кейном? По‑ моему, лучше уничтожить его. Ты же даже не знаешь, умерло оно или нет. А эта кислота внутри него?

— Вы что? — Глаза Эша заблестели, и взгляд переметнулся на Далласа, ища у него поддержки. — Это безумие! Это банальный живой страх. Вы просто не отдаете себе отчета. Вы понимаете, что мы можем потерять? Мы же цивилизованные люди! Придите в себя! Это существо архиважно для всей мировой науки. Капитан, что ты все‑ таки думаешь?

— Я не могу гарантировать безопасность. — Рипли смотрела на загадочное маленькое существо. — Мы все многим рискуем. Я не могу быть уверена на все сто процентов, что эта тварь безвредна и безопасна. А значит, не могу допустить ее пребывания на борту.

— Мы на пороге великого открытия, — не унимался Эш. — Это взрыв. Это переворот в мировой науке. Это же новый принцип построения живого организма! В этом существе — миллион Нобелевских премий!

— Мы на пороге великой проблемы. А насчет взрыва это ты хорошо заметил! — парировала Рипли.

— Ну только вскрытие! И все, — неожиданно спокойно попросил Эш. — Пара анализов и проб тканей. Ребята, это действительно нужно.

— Я настаиваю на немедленном уничтожении. — Рипли была непреклонна.

— Хорошо, — поставил точку Даллас. — Я даю тебе сутки на исследование. А там посмотрим.

Глаза Эша загорелись. Это была его победа.

Выписка из < 185> 117 международного положения о космических исследованиях и возможных контактах с ВЦ. Пункт 45. Уложение.

1. Все возможные образцы органических и неорганических форм жизни, обнаруженные на иных планетах или в открытом космосе, должны быть специально исследованы комиссией службы безопасности, состоящей не менее чем из 19 членов, представляющих все факультеты подразделения «гамма»

2. Защита объекта и место его пребывания должны соответствовать категориальной группе " А" код «0000» и выбираются комиссией службы безопасности с обязательным утверждением объединенного правительства. По возможности все исследования должны проводиться за пределами Солнечной системы на специально оборудованных для подобных целей орбитальных комплексах или, при отсутствии таковых, на планетарных базах в режиме " С" при гарантированной полной автономности объекта.

3. Обязательное условие проведения подобных исследований — исключение прямых и косвенных контактов населения Земли с исследуемым объектом. Если таковой контакт будет обнаружен, то он будет рассматриваться как агрессия в отношении всей планеты, и объект в этом случае должен быть уничтожен.

4. Лица, находившиеся в контакте с представителями ВЦ, должны пройти самый тщательный биоконтроль, который может обеспечить современная наука, с обязательным сканированием до и после контакта.

Присутствие в зоне, считающейся карантинной, лиц, не принадлежащих к категории «контактеров», категорически запрещено.

Нарушение этого пункта карается по поправке к статье №739/02 кодекса космических путешествий и исследований.

5. О кардинальных изменениях в структуре, форме и количестве исследуемых объектов ВЦ должно быть немедленно сообщено в координационный совет исследовательского центра №23К.

6. Все данные об исследуемых объектах ВЦ заносятся в память генерального компьютера, после обработки записываются на кристаллические диски памяти и хранятся в международном архиве №23

Капитан шел по лесу. По самому настоящему лесу. Была ранняя осень. Шумели сосны, легкий ветерок приятно освежал разгоряченное лицо. Вроде бы откуда‑ то потянуло грибами… Если закрыть глаза и постараться забыть, где ты находишься, то иллюзия была полной. Те же запахи, те же звуки… Просто здесь место такое. Открыв глаза, конечно же, видишь просто зеленые полосочки бумаги, висящие на вентиляционных щелях, которые и шуршат‑ то так, как шуршит бумага на сквозняке. Но вот когда закроешь…

Даллас шел по этому мнимому лесу и подставлял лицо под бодрящие струи. Ему было не по себе после разговора в медотсеке. На душе остался тяжелый осадок, и от этого было неуютно в собственном теле.

Шаги Рипли замерли. Он на ходу обернулся. Стоит, сложив руки на груди и облокотившись на переборку. Стоит, сучка, и смотрит. Спокойно так поднимает руки, нажимает клавишу. Вот в чем дело! Тяжелая плита разделительной перегородки выползает из ниши прямо перед его носом. Стоп! Даллас хмыкнул и, тяжело вздохнув, обернулся. Господи, как ему вдруг захотелось оказаться где‑ нибудь в другом месте! Даже в клетке с тигром, наверное, было бы более комфортабельно, а кроме того — почти ничего не надо было бы делать. По коридору медленно шла Рипли. Тело — словно сжатая пружина, губы плотно сомкнуты, лицо превратилось в неподвижную маску. Даллас через силу улыбнулся и нарочито спокойно произнес:

— Рипли, дорогая, не надо ссориться, пожалуйста.

Она остановилась и произнесла чужим хрупким голосом:

— Даллас!

— Я не могу изменить своего решения.

— Послушай, что ты делаешь? Ты теряешь контроль над ситуацией. Это крайне опасно. Это огромный риск. Ты же капитан! — Вдруг в ее голосе прозвучало сочувствие: — Объясни мне, я не понимаю, почему ты пришел к такому решению? Зачем ты оставил это существо живым на корабле?

— Живым? Неужели ты и вправду думаешь, что эта дохлая мелкая тварь может хоть как‑ то повлиять на нас или на корабль?

Время шло. Они разговаривали — и ничего не менялось. Бессмысленный пустой разговор уже утомил обоих, но каждый считал, что выполняет свой долг.

— Нет, это ты рассуди здраво! Нападение на Кейна — раз. Или ты считаешь, что это существо пролезло в скафандр для того, чтобы получше рассмотреть, кто к нему пришел? Взгляни еще раз на этот скафандр, может это тебя отрезвит. А мы даже не знаем, как оно это делает. Кислота вместо крови — два. Мало? Тебе надо посмотреть, что будет на три, четыре и пять?

— Я знаю, что делаю! — не выдержав, заорал Даллас.

И ему сразу стало стыдно. Он понял, что поступил глупо; сорвался, как истерический мальчишка, но отступать сейчас уже было бы непростительной слабостью, недостойной мужчины, а тем более — капитана. Надо было сказать что‑ то серьезное и неопровержимое. Любая чушь о долге и чести космического исследователя подошла бы, но какая‑ то темная жаба в груди не давала сосредоточиться и только давила, давила…

Рипли почувствовала его замешательство и великодушно сбавила обороты:

— Так значит, ты не хочешь его уничтожить?

— Ты пойми, — он погладил бороду, — не надо опекать всех и вся. Пока что я — капитан, и я принимаю решения, несу ответственность за все происходящее на корабле. А ты, пожалуйста, делай то, что входит в твои обязанности.

— Я это и делаю. Пожалуйста, командуй кораблем, принимай решения. Но решения должны быть правильные! И не забывай, что мои обязанности — это обязанности офицера безопасности.

— Да, согласен. Я, между прочим, прислушиваюсь к тебе и помню, что ты офицер безопасности. Но он, — Даллас указал в сторону медотсека, — тоже офицер по науке.

— Тем более! Ты же видишь, что он делает совершенно недопустимые вещи. Он поступает, мягко говоря, преступно странно. Кстати, откуда он вообще взялся? Я никогда о нем не слышала.

— Кажется, он новичок. Я тоже о нем ничего раньше не слышал. Он заменил офицера, который должен был лететь с нами, за два дня до старта. Я даже толком не поговорил с ним там, на Земле.

— Я ему не доверяю, — произнесла Рипли.

— Я тоже, но это субъективно. Обязанности свои он выполняет. Пока он ничем не скомпрометировал себя.

— Ну это как сказать!

— Так и есть. Это его мнение, он на него имеет право и просто защищает свою позицию.

— Ладно, оставим. Но мы должны хоть что‑ то делать. Бездействие сейчас хуже смерти.

— Не преувеличивай! Кроме того, что мы сейчас можем делать? Вот завтра, после того как Эш проанализирует информацию…

— Завтра может быть уже поздно. Надо быть полностью уверенным в безопасности экипажа и корабля. Надо принять в этом направлении соответствующие меры.

— Ладно. Но прежде всего мы должны прийти к общему решению этой проблемы.

— Согласна. Но решение это надо принять быстро. Даллас, — она вдруг заговорила совсем по‑ другому, — мы же с тобой всегда понимали друг друга!

— Мы все просто устали, и нам нужен отдых, — ответил капитан.

Рипли тронула клавишу, и люк медленно открылся.

Бледно‑ розовая панель плавно ушла в стену. Когтистая четырехпалая лапа коснулась синей клавиши контрольного доступа к центральному компьютеру. Вспыхнули индикаторы на стене. Луч сканирующего лазера прошел по жесткому узловатому телу, отражаясь в искрящемся блестящем панцире. Чириканье анализатора продолжалось всего несколько мгновений. Затем все стихло.

Бронированный щит распался на части, которые утонули в нишах. В каюте стало светло, и индикаторы на переборках замигали как сумасшедшие. Экран вспыхнул, и по зеленому полю побежали символы. Целый водопад знаков мелькал и переливался, но вот он остановился, и на дисплее появилось:

«Чужой»

«Вторжение в центральную сеть»

«Доступ к информации ограничен»

«Доступ к информации закрыт»

«Все каналы центральной системы блокированы извне»

«Экстренное уничтожение информации на матрицах»

«Переход системы в режим уничтожения информации»

«Предупреждение экипажу: на корабле обнаружено присутствие чужеродной мыслящей субстанции 47‑ го класса по шкале Ван‑ Стафа»

«Чрезвычайная опасность»

«Компьютер отключен. Информация уничтожена».

Жилистые пальцы разжались, и на пол с шипением упал блестящий наконечник, рассыпая осколки волноводов. Индикаторы ослепительно вспыхнули и стали взрываться один за другим, наполняя каюту едким дымом. Экран погас. Лапа поползла по клавишам, оставляя на них сгустки прозрачной слизи. Рев сирены расколол тишину корабля, и нежный женский голос речевого синтезатора запричитал: «Команда, срочно приступить к эвакуации. Включена система уничтожения корабля. До взрыва тридцать минут. Отсчет времени пошел. Двадцать девять…»

Голос начал искажаться и через мгновение утонул в реве заработавших маршевых двигателей.

Вспыхнул экран: «Курс изменен. Нынешнее положение корабля: 756456765298787671211438565430 7685…»

Экран взорвался. Осколки стекла зацокали по панелям, срезая колпачки индикаторов, ручки тумблеров; раскалывая корпуса клавиш, царапая переборки и потолок. Панель центрального терминала отлетела, обнажая пучок вьющихся щупалец, пробивающихся сквозь пыльные кристаллы и платы.

Вспышка.

Бретт трудился над самокруткой, глядя в толстый доисторический журнал с инструкцией по изготовлению этого чуда. Согласно руководству он аккуратно расправил клочок бумажки, насыпал в нее табаку и старательно сворачивал теперь в тонкую трубочку. Потом требовалось смочить слюной край и заклеить самокрутку. Но мокрая от слюны бумага почему‑ то не хотела клеиться, табак рассыпался, и вот уже в который раз ничего не получалось. Сидящие рядом с интересом наблюдали за процессом.

— Черт, наконец! — Бретт быстро вставил получившуюся сигарету в рот и подкурил ее.

Едкий липкий дым пополз по кают‑ компании.

— Фу, ну и гадость же ты вечно вычитаешь в своих дрянных журналах! — сказала, поморщившись, Рипли. — Прочитал бы хоть когда‑ нибудь что‑ нибудь стоящее.

— А‑ а‑ а… — отмахнулся он, — это и есть самое стоящее!

— Да, конечно, это самое стоящее дерьмо из всего дерьма, что есть на свете!

— Ты, между прочим, утверждала, что такого вообще не может быть!

Дым резал глаза.

— Лично мне хочется здоровым долететь до дома, — вдруг сказал Паркер.

— Друг, что ты? Ты ведь тоже нет‑ нет, да курнешь! — удивился Бретт.

— Да я не об этом. Меня интересует, что мы будем делать с этим существом?

— Правильное решение можно будет принять, когда мы хорошенько все обдумаем, — глубокомысленно изрек знатный курильщик и исчез в клубах дыма.

— Слушай, — Рипли наклонилась к нему, — а ты знаешь, что постоянно говоришь «правильно»?

— Правильно!

— Нет, ну что можно думать о человеке, который всегда говорит «правильно»?

— А он родился таким «правильным», — хихикнул Паркер.

Сидевший рядом капитан с задумчивым видом гладил бороду.

— Во, правильно! — довольный Бретт поправил бейсболку.

К веселой компании подошла Ламберт. До этого она сидела в глубине каюты и с каменным лицом смотрела прямо перед собой. Выглядела она ужасно. Коротко подстриженные светлые волосы были взъерошены, щеки впали, бледно‑ желтая кожа обтягивала широкие скулы. Под большими серыми глазами проступили серо‑ синие полумесяцы, а тонкий прямой нос заострился и теперь напоминал клюв большой птицы. Она обвела присутствующих пустым испуганным взглядом и еле заметно напряженно улыбнулась.

— Ладно, хватит. Заткнитесь! — разрушил идиллическое веселье Даллас. — Нужно занять свои места и заняться делами. — Он встал и пошел к выходу, но по дороге наткнулся на Ламберт и остановился возле нее.

Глядя сквозь капитана, она заскулила:

— Неужели вы забыли о том, что находится у нас на корабле? Ведь, может быть, это правда, что опасность чрезвычайна!

Причитания прервал зуммер селекторного телефона. Рипли потянулась к микрофону и щелкнула тумблером:

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒