|
|||
400. Мекк ‑ Чайковскому
[Москва] 14 сентября 1881 г. Милый, бесценный друг! Как мне жаль Вас, что Вы должны томиться в Москве, да еще в самое дурное в России время года. Дай бог, чтобы это обошлось благополучно для Вашего здоровья, а муза, она, конечно, вернется к Вам в Италии. В последнее время Вы находились в такой обстановке и подвергались таким впечатлениям, при которых невозможны никакие вдохновения. Достаточно было Вам только видеть припадки Вашей племянницы, для того чтобы стать неспособным к божественным порывам. Видеть, как люди безжалостно убивают в себе то хорошее, чем их одарила природа, мучат других, портят жизнь себе, и все это из‑ за пустого тщеславия и крайней распущенности. Но как Вы верно определяете свойства барышень, так это просто удивительно. Обыкновенно мужчины придумывают там совсем не то, что есть на самом деле, а на самом деле есть именно то, как несчастная эпидемия у всех барышень, в особенности красивых, на что Вы и указываете, это‑ непременное желание пленять, влюблять в себя, быть окруженной вздыхателями и обожателями, одним словом, пустота, суета сует и всяческая суета! К этому еще прибавляется полнейшее отсутствие воли, разбалованность, несдержанность; “хочу ‑ и подавай”‑ вот бессознательный девиз нового поколения женщин. Ужасно печально и страшно смотреть на это.... Скажу я Вам еще, мой милый друг, по поводу барышень такую вещь, которую не повторю никому, а Вас хочу спросить, неужели правда то, . что я скажу. Вы, вероятно, через Анатолия Ильича слыхали что‑ нибудь об этом. На днях у меня был знакомый из Петербурга по делам, и в разговоре я его расспрашивала о Панаевых, так как их всех знаю и считаю хорошими людьми. Когда я спросила об А[лександре] В[алерьяновне], певице, то он отвечал мне: “Ну, эта нехорошо идет, ведь она явно и открыто любовницею у старого Адлерберга”. Меня это поразило, и я сделала восклицание: “Это не может быть! ” Он отвечал мне: “Помилуйте, да весь Петербург это' знает, и она сама вовсе не скрывает даже, выезжает с ним одна и нисколько не конфузится”. Скажите, неужели это правда, и зачем же это? Полюбить его ведь она не могла, потому что и не за что; для карьеры ей не нужно его покровительство, ведь она же не профессиональная певица, для богатства тоже она не нуждается. Из‑ за чего же это? Боже мой, какие ужасные времена пришли! Я все собираюсь выехать двадцатого. Влад[ислав] Альб[ертович] сегодня вернется и, конечно, с восторгом явится к Вам. Кажется, судя по его телеграмме, из этого имения не выйдет ничего, что‑ то он там нашел нехорошо.... До свидания, мой милый, бесценный друг. Постараюсь до отъезда еще написать Вам несколько слов. Будьте здоровы, дорогой мой. Всем сердцем горячо Вас любящая Н. ф. ‑ Мекк. Р. S. Прилагаю здесь бюджетную сумму по сроку 1 октября.
|
|||
|