Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья





55. Чайковский ‑ Мекк. 56. Чайковский ‑ Мекк



55. Чайковский ‑ Мекк

 

1877 г. ноября 23. Вена.

Я забыл сегодня утром сказать Вам, что отсюда через шесть дней я еду в Венецию, где решился прожить месяц. Я нанял там в день отъезда помещение и дал задаток. Адрес следующий: Venezia, Riva dei Schiavoni, Beau rivage. Итак, мой друг, адресуйте с сегодняшнего дня письма туда.

Ваш П. Чайковский.

Завтра буду писать Вам.

 

 

56. Чайковский ‑ Мекк

 

Вена,

26 ноября/8 декабря 1877 г.

Я все еще в Вене, дорогая Надежда Филаретовна! Вчера я получил известие, что сегодня (в субботу) мой человек выезжает из Москвы. Хотя я ему написал подробные наставления, как вести себя дорогой, но не могу себе представить, как, не зная ни единого иностранного слова, он совершит свой переезд зa границу. Думаю, что будет много трагикомических эпизодов. По временам мне приходит мысль, что с моей стороны не совсем благоразумно выписывать слугу из России. А с другой стороны, что же мне делать, если я знаю, что абсолютного одиночества перенести не могу? Кроме того, я знаю, что и братья будут покойны, если я буду не один. Не правда ли, что и Вы тоже советуете мне обеспечить себя от безусловного одиночества? Впрочем, Вы даже писали мне уже об этом. Несмотря на отвратительную погоду, несмотря на приближающийся час разлуки с братом, я провожу все последние дни приятно. Котек поселился в нашем отеле. Мы много играем в четыре руки и много толкуем про музыку. В будущее я не заглядываю и обольщаю себя надеждой, что все будет хорошо. Я суеверен, как и Вы. С некоторых пор во мне утвердилась мысль, что я нахожусь под покровительством если не провидения, то какого‑ то доброго духа, который ограждает меня от могущих угрожать мне бедствий. Еще будет много тяжелых минут, но в конце концов все будет хорошо...

Я слышал “Валькирию” Вагнера. Исполнение было превосходно. Оркестр превзошел сам себя; отличные певцы и певицы сделали все, чтобы выставить товар лицом, и все‑ таки было скучно. Какой Дон‑ Кихот этот Вагнер! К чему он выбивается из сил, гонится за чем‑ то невозможным, когда под рукой у него огромное дарование, из которого, если б он отдавался ему вполне и подчинялся его естественным стремлениям, он бы мог извлекать целое море музыкальной красоты? По моему мнению, Вагнер ‑ симфонист по натуре. Этот человек наделен гениальным талантом, но его губит его тенденция, его вдохновение парализуется теорией, которую он изобрел и которую во что бы то ни стало хочет приложить к практике. Гоняясь за реальностью, правдивостью и рациональностью в опере, он совершенно упустил из виду музыку, которая по большей части блистает полным отсутствием в его последних четырех операх. Ибо я не могу назвать музыкой такие калейдоскопические, пестрые музыкальные кусочки, которые непрерывно следуют друг за другом, никогда не‑ приводя ни к чему и не давая Вам ни разу отдохнуть на какой‑ нибудь удобовоспринимаемой музыкальной форме. Ни одной широкой, законченной мелодии, ни единого раза певцу не дается простора. Он все время должен гоняться за оркестром и заботиться, как бы не пропустить свою нотку, имеющую в партитуре не большее значение, чем какая‑ нибудь нотка, назначенная для какой‑ нибудь четвертой волторны. А что он чудный симфонист, это не подлежит никакому сомнению. Я сейчас примером Вам докажу, до какой степени в нем симфонист преобладает над вокальным и вообще оперным композитором. Вы, вероятно, слыхивали в концертах его знаменитый “Wallkuhrenritt”. Что за грандиозная, чудная картина! Так и рисуешь себе этих диких исполинов, с громом и треском летающих по облакам на своих волшебных конях. Эта вещь в концерте всегда производит громадное впечатление. В театре, в виду картонных скал, тряпичных облаков, а также солдат, очень неловко проскакивающих через сцену на заднем плане, наконец в виду этого ничтожного театрального неба, претендующего изобразить нам громадные заоблачные выси, музыка теряет всю свою картинность. Следовательно, театр не усугубляет здесь впечатления, а действует как стакан холодной воды. Наконец, я не понимаю и никогда не понимал, почему признается, что “Niebelungen” составляют литературный chef‑ d'oeuvre. Как народная поэма ‑ может быть, но как либретто ‑ нет. Все эти Вотаны, Брунгильды, Фрики и т. д. так невозможны, так не человечны, так трудно принимать в них живое участие. Да и как мало жизни! Вотан битых три четверти часа делает выговор Брунгильде за ее ослушание. Какая скука! А все‑ таки бездна удивительно сильных отдельных красивых эпизодов чисто симфонического характера.

Вчера мы с Котеком изучали новую симфонию Брамса ‑ композитора, которого в Германии возносят до небес. Я не понимаю его прелести. По‑ моему, темно, холодно и полно претензий на глубину без истинной глубины. Вообще, мне кажется, что Германия падает музыкально. Мне кажется, что теперь на сцену выступают французы. У них много теперь новых, сильных талантов. Слышал я недавно гениальную в своем роде музыку Делиба к балету “Сильвия”. Я уже прежде познакомился по клавираусцугу с этой чудной музыкой, но в великолепном исполнении венского оркестра она меня просто очаровала, особенно в первой части. “Озеро лебедей” ‑ чистая дрянь в сравнении с “Сильвией”. Вообще за последние годы я не знаю ничего, что бы меня серьезно чаровало, кроме “Кармен” и балета Делиба. Может быть, и Россия скажет новое слово, вообще вся остальная Европа. Но в Германии положительный упадок. Вагнер великий представитель эпохи падения.

Прощайте, дорогой и милый друг. Напишу Вам если не завтра, то послезавтра.

Ваш П. Чайковский.

Р. S. Если это возможно, то не потрудитесь ли передать от меня нежный поцелуй Милочке?

 

 



  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.