Рэй Олдридж 15 страница

Стрельба закончилась через две секунды.

– Пока что все чисто, – рявкнул Хаксли.

Они все трое перебросили оружие и приборы через плечо и перекатились через край туннеля в пустоту.

Падение длилось бесконечное мгновение, пока замедление не дернуло Руиза и не поставило его в вертикальное положение. Он подождал, пока поезд не оказался почти под ним, потом ударил по пряжке замка, тот отстегнулся, и Руиз упал последние два метра. Он приземлился на одного из пассажиров. Это было как падение на кучу песка, и удар был смягчен. Он смог удержаться на ногах и прыгнул на первого Дирма, который был еще жив и слабо пошатывался, пытаясь идти. Газомет превратил в кашу его сочленения вместе с мозгами, и Дирм не проявлял никаких признаков того, что какая‑ нибудь часть его интеллекта уцелела.

Руиз взмахнул своим маленьким соническим ножом и отрубил лапу существа как раз под левым разбитым плечом. Он оторвал лапу, перерезал предохранительные ремни Дирма и пинком сбросил инопланетянина с сиденья через борт поезда.

Он повернулся и увидел, как Олбени сражается с другим Дирмом, над которым он, очевидно, не столь хорошо поработал. В одной его лапе оставалось достаточно силы, и он сопротивлялся усилиям Олбени спихнуть его с сиденья, шипя и замахиваясь рукой, как дубинкой, на голову Олбени.

Руиз одним прыжком преодолел весь поезд и отрезал плечо чудища одними взмахом своего сонического ножа. Этот Дирм еще сохранял остатки сознания и уставился в остолбенении на обрубок руки, пока Руиз и Олбени содрали его сообща с сиденья и спихнули в дыру.

Пассажиры стали потихоньку реагировать на нападение, стали подниматься со своих подстилок, а лица их стали приобретать враждебное выражение, когда они начали соображать, что их захватчики явно не друзья их хозяевам.

Однако их поползновение сопротивляться Хаксли подавил в зародыше, потому что он прострочил их очередью из осколочного ружья. Они молча попадали назад, мертвые и умирающие, кровь фонтаном брызнула в воздух.

– Пока еще все ничего, – доложил Хаксли, глядя на крохотный, пристегнутый к запястью экранчик.

Секундой позже Дурбан плюхнулся на трупы и прокатился по ним, покрывая свою броню красными пятнами. Потом гладиатор и марионетка упали на пол поезда… И тут все пошло хуже.

Гладиатор, тяжелого сложения человек, который, видимо, уже не был таким гибким, как раньше, в лучшие свои годы на гладиаторском стадионе, споткнулся и налетел на бритвенные поручни, которые ограждали дальний край платформы. Он ахнул и навалился на поручень, который ожил и завизжал высоким тоном. В секунду его вибрирующие лопасти прорезали броню гладиатора и глубоко врезались ему в кишки. Он пытался отпрянуть от страшно острых лезвий, ноги его заскребли по полу поезда. Поручень, наверное, уже прогрыз его тело до самого позвоночника, когда он сделал последний рывок и перевалился через борт вниз.

Руиз рванулся к марионетке, которая все еще была пристегнута к запястью гладиатора. Гладиатор уже перевалился так, что поводок натянулся, как раз в тот миг, когда Руиз приземлился рядом с дублетом, сделав нечеловеческий прыжок. Но Олбени увидел, что происходит, и вцепился в двойника как раз в тот миг, когда он почти был притянут к поручням. Сам Олбени при этом очень неловко выгнулся, почти лежа на трупах, а нога его была для упора очень ненадежно подсунута под край платформы.

– Сделай же что‑ нибудь, – сказал хрипло Олбени. – Мне их долго не удержать.

Руиз подскочил к поручню, остановившись в дюйме от лопастей, с которых капало красное месиво. Гладиатор висел на поводке, пытаясь другой рукой поймать свои кишки, выпадающие кровавыми петлями из разодранного живота.

Вдруг он поднял голову на Руиза. Глаза его остекленели от шока, но он заговорил:

– Слишком скользкие они, Руиз.

Он слишком сильно впал в шок от боли, чтобы прореагировать быстро, но, когда Руиз стал пилить его поводок соническим ножом, он стал шептать:

– Нет, нет, нет, нет, – говорил он, – не хочу идти генчам на съедение, не надо. Нет, нет, нет.

Жесткие волокна плохо поддавались. Гладиатор умолял. Руиз не отрывал глаз от ножа.

Он не смотрел вниз даже тогда, когда поводок наконец разорвался, и с воплем человек полетел вниз.

– Пока что все кажется чисто, – сказал Хаксли, сидя посреди трупов, разложив вокруг себя детекторы, не обращая внимание на кровь, которая пятнала его броню. – Я‑ то волновался, что здесь могут оказаться сенсоры веса или что‑ нибудь из ряда вон выходящее.

Марионетка поднялась на ноги. Этому двойнику, видимо, было глубоко безразлично, что его чуть не разрубили пополам лопасти поручней.

– Во многом я очень консервативный человек, – сказал он совершенно спокойно.

– Кому какое до этого дело? – спросил Олбени. – Может, тебе, Руиз?

– Нет. Возьми свое оружие и избавь нас от остальных ловушек, Олбени.

Руиз взял конец поводка, вынул из кармана замок и прикрепил поводок к раме поезда.

– Дурбан, помоги мне столкнуть тела вниз.

Зверятник взглянул на него, глаза его засияли от удовольствия. Он слизнул каплю крови с перчатки и произнес странный мурлыкающий звук.

– И прикрути‑ ка потише свою персональную шпулю, – велел Руиз.

Дурбан оскалился и зарычал, и секунду Руиз думал, что тот на него набросится, поэтому он наклонился к зверятнику с ножом наготове, причем сознание его стало абсолютно свободным, спокойным и чистым в первый раз за много‑ много дней. От силы взгляда Руиза на броне зверятника, казалось, даже щели заблестели. Руиз словно чувствовал, какие вибрации передаст нож его руке, когда пробьет броню Дурбана и с шипеньем войдет в его тело.

Дурбан стал подниматься, губы его вздернулись, обнажив зубы. Висящее в воздухе насилие, казалось, окрасило свет в еще более темные красные тона, и Руиз почувствовал, как его гнев превращается в черную радость.

Вдруг зверятник остановился. Страх и кровожадность боролись на его лице. Он задрожал и опустил глаза. Секундой позже он поднял руку и уменьшил силу шпули на затылке. Хотя он не поднимал глаз, Руиз почувствовал, как к Дурбану потихоньку возвращается способность мыслить по‑ человечески.

– Правильное решение, – одобрил Олбени, который прятал в тот момент осколочное ружье, нацеленное до того в спину Дурбана. – Очень неправильная и скверная идея – ссориться с Руизом, хоть он на вид и вполне безобидный парень.

Руиз почувствовал, как отступает его собственная ярость, а на смену ей приходит пустое сожаление. Но он выключил свой нож и загнал его снова в чехол на запястье.

– Если ты еще раз переведешь шпулю на максимальную передачу, я ее с тебя срежу, – сказал он бесцветным голосом.

Он и Дурбан стали сбрасывать трупы с поезда. Зверятник работал охотно и прилежно, хотя все еще побаивался смотреть Руизу в глаза. Руиз не чувствовал к нему даже остатков своего раздражения, потому что всем существом думал о том, что встретит их наверху.

Они двигались по спирали вокруг дыры, на уровень выше как раз того туннеля, откуда они выпрыгнули. Руиз посмотрел сквозь окуляр своего телескопа и увидел Чоу, которая помахала им рукой и скрылась в туннеле, в темноте.

Олбени ходил по поезду, выжигая оставшиеся огнеметы, крохотные инъекторы которые выстреливали дозой парализующего средства в любую протоплазму, которая коснулась бы их сенсорных полей. Олбени использовал одно из ружей Дирмов, чтобы активировать механизмы ловушек, а потом своим ружьем выжигал их дотла.

Он держал лапу Дирма наготове.

– Когда мы покончим с этим поездом, я собираюсь бросить эту штуковину генчам на пожирание. Может, кто‑ то из них нажрется так, что помрет или будет блевать до смерти.

Руиз подумал, живет ли внизу кто‑ нибудь из человеческого рода или, может быть, достаточно сообразительный генч, чтобы доложить соплеменникам, что с небес пошел внезапный дождь пищи. Он ничего не мог с этим поделать. Поезд должен был бы остановиться под их общим весом: его команды убийц, мертвых Дирмов, предыдущих убитых им пассажиров. Он попробовал представить себе, каково это было бы – жить на дне этой ямы, что за человек смог бы прожить среди огромного количества генчей, которые переполняли эту яму. Такого он себе представить не мог. Такие люди должны были бы стать настолько странными, что их и людьми было бы трудно назвать.

Он подошел и уселся возле Хаксли, который озабоченно хмурился.

– Что такое? – спросил Руиз.

– Я не уверен, – ответил киборг, постукивая по экранчику приборов и проверяя, насколько хорошо присоединены его сенсоры. – Я не получаю тех данных, которые должен был бы получать. По всем логическим данным наверху должны быть такие же установки безопасности, как и на поезде, если не сильнее, а тем временем у меня на приборах почти ничего нет. Собственно говоря, ничего там и нет. Или наш объект слишком самоуверенный человек и не ждет нападения снизу, или же у него оборудование, которое для меня слишком сложно.

Руиз посмотрел на дублета.

– Что именно там такое? – спросил он.

Фальшивый Юбере пожал плечами.

– Как у всех людей, у меня есть и свои настроения и свои слабости. Слабые места тоже.

– Что бы это значило? – сказал Олбени, который только что закончил свои операции по обезвреживанию поезда.

Двойник поглядел на них без всякого выражения.

– Метафоры и иллюзии – вот орудия гибкого ума.

– Что бы это значило? – повторил Олбени. – Руиз, мы теперь практически в безопасности. Я не хочу возиться сейчас с путанкой. Чтобы эту дрянь выжечь, мне придется потратить существенную часть заряда оружия. Если ты не возражаешь, нам просто придется быть с ней поосторожнее.

Путанка – это была своеобразная циновка, которая шла по периметру поезда, как раз на внешней стороне бритвенных поручней. Неосторожная нога, которая становилась на такую циновку, немедленно заставляла путанку выстрелить заряд острых колючих шипов в ногу. Даже броня не служила достаточной защитой от путанки, потому что шипы все равно пробивали броню и вонзались в ногу. Руиз однажды ступил на путанку – и до сих пор помнил страшные ощущения, которые испытал, пытаясь вырваться – шипы и колючки разрывали мышцы и сухожилия. Вылетая из тела, они издавали влажное чмоканье.

– Мы будем осторожны, – сказал он.

Поезд упорно поднимался вверх по рельсу, и Руиз встал у панели управления, готовый вжать локоть Дирма в опознавательную чашу сканера, если по коротковолновому коммуникатору, встроенному в панель, поступит такое требование.

Однако коммуникатор оставался темным, и ничто не мешало их дальнейшему продвижению.

Чуть позже Руиз успокоился настолько, что позволил себе рассматривать стены ямы, которая на этом уровне была еще более пронизана туннелями, словно червячными ходами. Из отверстий некоторых из них доносились звуки, которые свидетельствовали, что в них кипела жизнь, мягкие шумы, случайный проблеск света, щекочущие в носу запахи инопланетной чужеродной кухни. Руиз подивился про себя и подумал, что за существа основали свои дома настолько ниже человеческих, уровней обитания Моревейника. Судя по данным Публия, они все еще находились намного ниже самого низкого уровня темниц Юбере. Им еще предстояло подниматься и подниматься.

Когда человеческий род появился на Сууке, планета была населена разнообразными нечеловеческими расами. Некоторые из них деградировали до жалких примитивных племен, и они пребывали на планете целой эпохи. Прочие оказались на планете сравнительно недавно, многие в результате крушения крупных кораблей или по ошибке.

Когда люди преуспели в том, чтобы взять власть на Сууке, некоторые из этого племени убрались в глубины Моревейника, под самые его корни.

Во всяком случае, никто из обитателей ямы не подошел к отверстиям туннеля, чтобы поглядеть на них, и Руиз понял, что Дирмы развлекались тем, что стреляли по местным жителям, теория эта тем более казалась ему правильной, что он заметил на стенах следы недавнего применения энергетического оружия.

Темная крыша ямы все приближалась к ним, и Руиз заметил, что это был небольшой купол, построенный из металлолома: балок, переложенных кусками плавленого камня, даже не полированного. Видимо, титаническое оружие некогда в страшной битве прорезало дыру сквозь весь небоскреб – а потом кто‑ то быстро починил разрушения. Как давно это было?

Теперь он видел окончание рельсовой дороги – она проходила за изогнутую мономолевую баррикаду как раз чуть ниже основания купола. Баррикада, так же, как поезд, казалась гораздо новее своего окружения.

– Давайте сядем, – сказал Руиз. – Я усядусь в одно кресло, Хаксли в другое, Олбени и Дурбан на пол, а между нами марионетка, наш Юбере. Мы не знаем, чего нам ожидать, но, что бы мы ни обнаружили, будьте готовы действовать быстро, убраться с этого поезда в мгновение ока и забраться за что‑ нибудь твердое и непробиваемое. Проверьте, чтобы ваша броня хорошо сидела на вас, чтобы никаких щелей, проверьте свое оружие, расслабьте мышцы.

– Ладно, мамочка, – сказал Олбени.

Руиз проигнорировал его.

– Нам надо произвести как можно меньше шума. Хаксли, ты поглядывай на свои сенсоры, если только тебе не придется в пожарном порядке кого‑ нибудь остановить в бою. Нам надо знать немедленно, в тот же миг, если кто‑ нибудь даст знак нашему объекту, что хорьки у него в курятнике.

– Я уже сейчас кое‑ что поймал, – сказал Хаксли, – немного. Похоже просто на утечку радиации из огнемета класса Конда. Если это так, то кто‑ то наверху носит большое ружьецо.

Олбени посмотрел на Руиза и демонстративно передернулся.

– О‑ о‑ о‑ о, – прошептал он, – дело‑ то становится интересным, босс. Кто из того, кого мы знаем, может позволить себе Конду?

Руиз покачал головой, но почему‑ то в этот миг он вспомнил огромного Мокрассара Кореаны, который грациозно носился почты по воздуху, стреляя из ледомета.

– Ты с Мокрассаром когда‑ нибудь танцевал, приходилось? – спросил он.

Глаза Олбени театрально расширились. Он задумчиво постучал себя по груди.

– Нет… нет, я вроде как пока живой, значит, нет.

Хаксли казался задумчивым.

– Может быть, и эта тварь, хотя мне не хочется верить в такое. Мокрассар, с хорошо защищенным огнеметом, – нечто такое трудно будет преодолеть, если твой враг может себе позволить такую дорогую роскошь. Давай надеяться на то, что это просто робот‑ убийца с такими сенсорными устройствами, которые мне трудно обнаружить.

– Четверо хорошо подготовленных людей могут иногда и Мокрассара убить, – сказал Руиз, – если у них такой же технический уровень. Мы наверняка понесем потери, но надежда все равно есть.

– Большое спасибо за твою вдохновляющую речь, Руиз Ав, – сказал Олбени, который продолжал ухмыляться, но за стеклом его шлема видно было, что он побледнел.

Баррикада в конце рельса быстро приближалась, и Руиз проверил свое оружие в последний раз. Поезд замедлил ход, и как раз в этот момент за ними захлопнулась шлюзовая дверь.

Поезд остановился у платформы, которая была совершенно пуста, если не считать коридорного электрокара, который поджидал, чтобы, очевидно, забрать пассажиров назад в крепость Юбере. Прошел долгий мирный момент, и они стали подниматься со своих мест. Руиз начинал надеяться, что они каким‑ то чудом проникли в крепость Юбере без особых конфликтов с охраной.

Тут из темного отверстия на заднем конце платформы выступил Мокрассар.

В то застывшее мгновение, в течение которого Мок соображал, что оказался лицом к лицу с врагами, и прежде чем команда наемников могла отреагировать на его присутствие, глаза Руиза отметили несколько совершенно неважных деталей.

Мокрассар был чуть ниже того, который был рабом Кореаны, и краска, которой он украшал свое тело, была нанесена чуть менее сложными узорами, указывая на то, что он происходит из менее знатного рода. На нем не было никакой одежды, и его шестиногое тело блестело свежим здоровым хитином. Руиз не заметил на нем никаких встроенных киборгизированных орудий, таких, как энергометы, встроенные в срединные члены Мокрассара Кореаны. Но Мокрассару Юбере не нужны были подобные подкрепления его естественной силы. Срединные члены этого существа были заняты огромным энергометом, лампочки, указывающие на боевую готовность оружия, горели зеленым светом на гашетке оружия.

Сцена разразилась резкими движениями и суматохой. Мок отскочил в сторону и поднял энергомет.

Руиз был готов к тому, что Мок постарается отпрыгнуть в сторону, и по тому, как он держал свое оружие, правильно угадал направление прыжка. Поэтому у него был шанс выжить. Он спрыгивал со своего сиденья на поезде, стреляя из осколочного ружья, и содрогание от орудийной отдачи отбросило его и повалило на спину. Ему удалось сохранить правильный прицел во время этого непредвиденного падения, и поток вращающейся проволоки с заостренными концами обрушился на насекомовидную голову существа. Большая часть проволочных колючек отскочила от хитина, не причинив особого вреда, но фасетчатые глаза Мокрассара погибли, превратившись в желтые слизистые дыры.

Он открыл пасть и завопил, этот высокий пронзительный звук перекрыл взрывы остального оружия. Руиз неуклюже приземлился на платформу и почувствовал, как что‑ то впилось в его правое плечо. Он не стал обращать внимание на рану и продолжал стрелять, надеясь, что хоть одна проволока прострелит сквозь пасть Мокрассара в какой‑ нибудь еще важный сенсорный канал. Даже ослепнув, это существо могло вполне эффективно стрелять, пользуясь чувством слуха и нюха. Он перекатился на тот случай, если страшное существо решит выстрелить по звуку его падения, и как раз в тот миг, когда он откатился, огромный огнемет превратил это место в лужу огненного сплава.

Все это заняло меньше секунды, а потом огнемет Олбени нашел голову Мока и снес ее одной вспышкой зловонного дыма. Мок танцующим движением отскочил обратно, движения его были слишком быстрыми, чтобы можно было проследить за ними, его огнемет палил непрерывной очередью, прожигая дыры в баррикаде, оплавляя ручьями металла ту дверь в туннеле, из которой он вышел.

Наконец Олбени удалось попасть в огнемет Мокрассара, и он распался взрывом розовых искр. Мокрассар отшвырнул пылающие куски оружия и продолжал кружиться по платформе неверными шагами, топая своими огромными нижними конечностями, размахивая средними руками, все время дотрагиваясь своими крохотными передними конечностями до того места, где была голова, словно пытаясь найти ее.

– Колени! – прокричал Руиз и сконцентрировал огонь на нижних конечностях Мокрассара.

После паузы, которая показалась им вечностью, но длилась не более, чем три или четыре секунды, Мок улегся в луже желтой жидкости, все еще подергиваясь, его члены были отрезаны, грудь прошита в нескольких местах.

Руиз мучительно поднялся на ноги. Его плечо болело нестерпимо, и вскоре ему станет трудно им двигать. Он поэкспериментировал с рукой, понял, что пока может ею двигать, но ощущение было такое, что кто‑ то загнал гвоздь между лопаткой и плечом. Он приказал походной аптечке вколоть ему местное обезболивание и противовоспалительное средство. После крохотного укола плечо немедленно почувствовало себя лучше.

Олбени был уже у двери, глядя, прищурясь, в темный коридор.

– Пока никто не прореагировал, – заметил он.

Хаксли стоял на краю платформы, глядя на свои сенсорные датчики.

– Тут пока тоже ничего, – сообщил он.

Руиз посмотрел на поезд, где фальшивый Юбочке лежал все еще на животе лицом вниз, опираясь на локти, глядя на происходящее без особого интереса. Он, казалось, не пострадал ни от каких шальных осколков, и Руиз с облегчением вздохнул.

К сожалению, зверятник Дурбан или поскользнулся, пытаясь выбраться из поезда, или упал назад с платформы, стараясь избежать огня Мокрассара. Он лежал на путанке, глядя вверх, глаза его были широко открыты и стеклянисто смотрели вверх, время от времени он подергивался, когда колючки выстреливали в его тело все новые и новые побеги.

Олбени посмотрел на Руиза.

– Что теперь?

Руиз перешагнул через Дурбана на платформу поезда. Зверятник посмотрел на него, и стало ясно видно, что перед ним не человеческое существо, а умирающая росомаха, загнанная навеки в какие‑ то отдаленные уголки своего звериного сознания. Все человеческое, что когда‑ то было в этом существе, было потеряно вовеки.

Дурбан стал поднимать осколочное ружье, которое он все еще держал в руке, но Руиз пинком отшвырнул его. Дурбан зарычал и стал извиваться в тисках путанки, но не мог пошевелить свое тело. Попытка освободиться только выстрелила новые порции колючек в его тело и череп. Он завизжал и содрогнулся, но только на миг, пока Руиз не наклонился и не выстрелил милосердным жестом в середину его.

Руиз помог дублету подняться.

– Пошли, – сказал он, расстегивая поводок. – Осторожнее, путанка.

Двойник легко спрыгнул на платформу.

– Где мы? – спросил Юбере Руиз.

Марионетка только пожала плечами.

– По‑ моему, мы наверху моего трубопровода. Тебе так не кажется?

– Похоже на то. Скажи мне, почему ты держишь здесь так мало людей? Двое охранников‑ Дирмов и Мокрассар? Это не так много, чтобы защитить такой ценный секрет.

– Секрет здесь как пароль. Чем меньше людей знают про этот секрет, тем лучше. А еще лучше, если это инопланетяне, которые не понимают самой сущности этого секрета.

Руиз внимательно посмотрел на ложного Юбере. Показалось ему или и вправду в голосе и манерах двойника появилось больше хитрости по мере того, как они приближались к назначенному месту? Это имело свой смысл, поскольку в тот момент, когда реальный Юбере был устранен, а фальшивый занял его место и приступил к выполнению своей роли, Руиз становился опасным и ненужным. Вероятно, Публий отдал своей марионетке жесткие приказания касательно этого момента.

Он провел двойника через платформу и вручил поводок Олбени.

– Посиди‑ ка с ним минутку, – сказал он.

Олбени кивнул и обернул кончик поводка вокруг своего кулака, хотя внимание его оставалось сосредоточенным на коридоре, который вел прочь от платформы.

Руиз подошел к Хаксли, который бродил вокруг, вытянув щупы своих детекторов.

– Ничего, – сказал Хаксли удивленным тоном. – Я не могу найти никаких следящих устройств, это просто чудо.

Действительно, лицо Хаксли озарилось чем‑ то вроде суеверного ужаса.

– Не увлекайся, – сказал Руиз, – вспомни сеть безопасности Клирлайт, мы же знаем, что Юбере установил ее по всей крепости.

– Тогда почему она нам еще не попалась?

Это был хороший вопрос, и Руиз решил над ним подумать. Но сперва он понизил голос и сказал Хаксли:

– Без того, чтобы сделать это явно, проверь‑ ка нашего дублета на встроенное оружие или коммуникативные устройства.

– Ты не доверяешь нашему работодателю? – спросил Хаксли.

– Дурацкий вопрос, – ответил устало Руиз. – Ты мне доверяешь?

– Ну… если честно говорить, то да, – Хаксли, казалось, поразился его вопросу. – Олбени про тебя хорошо говорит, и, кроме того, обычно я воспринимаю такие вещи как бы шестым чувством. Мы не ждем, что ты умрешь за нас, ничего такого мелодраматического, но мне кажется, что ты настолько честен, насколько может себе позволить человек, который занимается таким делом.

Руиз вздохнул.

Секундой позже Хаксли вернулся назад.

– У него есть одноразовый игольчатый лазер в правом указательном пальце и бомба в брюхе.

– Маленькая?

Хаксли пожал плечами.

– Относительно маленькая… Но, если ее разорвет, я не хотел бы быть ближе, чем в паре сотен метров.

Руиз подумал. Потом он снова ступил на поезд и снял с него свой рюкзак. Он прикрепил его к одной из балок, постучал по циферблату непроницаемого для посторонних таймера.

Потом он встал и снял с себя оружие, которое было для него самым тяжелым: снайперский газомет, энергомет и его зарядную обойму.

Он оставил при себе только ножи, свое осколочное ружье и обойму легких гранат, вызывающих контузии.

Олбени поднял брови, послав Руизу вопросительный взгляд.

– Надо стать маневренным, – объяснил Руиз. – Тут у нас весьма скользкий дьявол.

Они быстрым шагом пошли по коридору. Олбени в пятидесяти шагах впереди, потом Хаксли с поводком марионетки, закрепленном на кольце его брони, Руиз замыкающим в пятидесяти шагах позади.

Руиз пытался сосредоточить внимание на этом моменте, на смутно и слабо освещенном металле, который облицовывал стены и пол коридора, но чуть позже, когда ничего неожиданного по‑ прежнему не происходило, а Хаксли не обнаруживал никаких признаков наблюдения, его мысли стали блуждать. Ему казалось, что последние годы своей жизни он провел, идя по пустым коридорам, направляясь навстречу событиям, над которыми он не имел почти никакой власти.

Он стал потакать себе, что привело к философским размышлениям самого бесполезного сорта. Он стал смотреть на себя и своих людей как на могильных червей, которые бродят по минерализованным венам какого‑ то мертвого стального гиганта, лихорадочно разыскивая еще и еще кусочек падали, которой можно было бы поживиться.

В конце концов ему пришлось вслух рассмеяться над этими претенциозными эгоцентрическими фантазиями. Хаксли оглянулся, словно желая понять, что такого смешного Руиз нашел при таких обстоятельствах. Руиз улыбнулся ему, что не уменьшило озадаченности киборга и его удивленного вида.

– Как у нас там, Хаксли? – спросил Руиз, тихо говоря в микрофон своего шлема.

– По‑ прежнему никакого признака системы слежения Клирлайт. Ты знаешь, у меня появилась теория. Хочешь послушать?

– Еще бы.

– Ну, значит, так… Здесь наш объект проводит секретную операцию, такую секретную, что он должен хранить ее в тайне от своих самых ответственных и главных сил безопасности. От тех же самых войск особого назначения Сид Корп, которые ты упоминал. Или, если они генчированы, то от своих техников и служебного персонала. И, разумеется, даже генчированные войска не стали после этого умнее, чем были раньше, они вполне могут брякнуть что‑ нибудь неподходящее, как и каждый нормальный живой человек. Во всяком случае, он боится только нападения сверху, похоже на то, поэтому вполне возможно, что здесь у них остался вполне чистый проход в самые глубины здания.

– Надеюсь, что ты прав, – сказал Руиз без особой убежденности.

Они продолжали идти дальше, и вскоре внимание Руиза снова рассеялось. Он обнаружил, что снова переживает приятные воспоминания про Низу – ее лицо в солнечном свете, ее лицо в мягком освещении баржи. Когда он сообразил, что делает, он испугался. Что‑ нибудь смертельное может в любой момент объявиться у него на дороге, и, если это что‑ то застанет его в приятных воспоминаниях о женщине, он может никогда больше ее не увидеть.

Он встряхнулся, попытался крепко ухватиться мыслями за свою смертность и за то, что его могут весьма скоро и неожиданно убыть.

– Стоп, – прошептал Олбени. – Иди‑ ка сюда, Руиз.

Руиз быстро пробежался вперед.

Олбени привстал на колено возле мостика, который соединял разорванный участок коридора. Видимо, когда‑ то этот небоскреб распался, таким образом сместив этажи, что один участок оказался на метр выше другого.

Высокий зал открывался по другую сторону мостика, и в коридоре видны были яркие огни.

– По‑ моему, мы почти у цели, – сказал Олбени.

– Мне кажется, ты прав, – сказал Руиз, – давай‑ ка сюда Хаксли – пусть поищет, нет ли тут чего.

Руиз внимательно осмотрел мостик, потом взобрался по нему и осторожно приблизился к залу, вытягивая щупы на тонких мономолевых стерженьках. Руиз и Олбени спрятались под расселиной, двойник сидел с ними рядом, и лицо его было полно спокойного безразличия.

Прошло пять минут.

Вернулся Хаксли, лицо его было бледным и потным под стеклом шлема.

– Система Клирлайт начинает действовать как раз с того края коридора, по‑ моему, я могу ее отвлечь, но ненадолго.

Он вытянул свернутый кабель‑ программатор, воткнул его в розетку на бедре бронированного костюма Руиза. Он пощелкал пальцем по своему информационному экрану, нахмурился, пощелкал еще.

– Порядок, – сказал он, – не могу гарантировать, сколько времени эти сигналы смогут обманывать систему.

Пока он говорил, он по очереди подключал к своей броне всех остальных.

– Давайте‑ ка быстрее, пока не поменяются коды и не оставят нас тут всех нагишом.

– Что еще тебе удалось увидеть? – спросил Руиз.

– Взрывные устройства над замками безопасности. Они, кажется, окаменели от долгого неиспользования. Надеюсь, Олбени хорошо управляется со взрывчаткой, на тот случай, если марионетка не сможет нас провести. В этот зал вливаются многие прочие коридоры, но, если верить навигационному шарику, нам придется пройти через шлюз безопасности, чтобы добраться до нашего объекта.

Руиз глубоко вздохнул и еще раз вколол себе обезболивающее в плечо, чтобы гарантировать его нормальную работу. Потом он снял поводок с фальшивого Юбере.

– Настал твой час, – сказал он. – Веди нас внутрь.

В тот же миг, когда с него сняли поводок, двойник, казалось, преобразился, стал выше ростом.

– Разумеется, – сказал он величественно.

Он пошел к мостику, словно уже находился в своих владениях, и остальные пошли за ним треугольником, Хаксли и Олбени непосредственно за спиной двойника, а Руиз замыкал шествие.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒