Благодарность от РК 2 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 15Следующая ⇒

Он повернулся к Руку.

– Мне нравится твоя подружка.

– Повтори, и я сломаю тебе ноги, – отреагировала она.

Он поглядел на нее и, видимо, решив что это не пустая угроза, улыбнулся.

– Нет, что ли? – Рук в ответ слегка качнул головой.

– Хм, – удивился Жирный Томми, – ладно, я оплошал.

Во всяком случае, я многим обязан Джейми, потому отвечу на ваш вопрос.

– Что за соглашение, значит? Назовем его экспедиционный взнос. Да, так пойдет.

– А почему Старр перестал платить, Томми? – спросил Рук, но она в этот раз была благодарно ему, это оказалось очень своевременно, перекрестный допрос, ответы на некоторые вопросы она бы получить не смогла.

Назовем эту технику хороший полицейский – не полицейский.

– Мужик, у него не было денег. Он сказал нам и мы проверили. Он затонул так глубоко, что у него жабры начали расти.

Жирный Томми сам засмеялся своей шутке и добавил: –Нам было плевать.

– А ваши за это убивали когда‑ нибудь? – продолжил Рук.

– За это? Да брось. Мы свернули предприятие и решили пусть все идет своим чередом.

Он пожал плечами.

– Не, ну конечно, бывало люди умирали, но не в этот раз. По крайней мере сначала.

Он скрестил руки и ухмыльнулся.

– Серьезно. Не подружка ему, а?

Позже, сидя за свиными буррито в Чипотль, Жара спросила Рука, нет ли у него чувства, что они забуксовали.

Он ответил не сразу, мешая соломинкой кубики льда в пластиковом стакане большой диетической Колы.

– Ну, – произнес он, наконец, – думаю, сегодня мы не встретили убийцу Мэттью Старра, если ты об этом.

Мысль о подозрениях к Жирному Томми тяжелым булыжником каталась в ее голове, но она не выпускала ее на волю.

Он, как будто услышав грохот этого булыжника, добавил,

– Если Жирный Томми сказал мне что он не убирал Мэттью Старра, значит так и есть.

– Ух ты, сэр, да у вас просто гений расследований.

– Я его знаю.

– Помнишь, что я говорила? Задавай вопросы и смотри куда приведут ответы? По‑ моему, они привели к новому портрету Мэттью Старра, который не вписывается в созданный им имидж. Что он выставил напоказ? – Никки нарисовала руками рамку в воздухе.

– Успешный, репектабельный и, самое главное, хорошо обеспеченный. А теперь спроси себя.

Столько денег и он не смог откупиться от рэкетиров? От ребят, которые запросто могли закатать его в бетон или подвесить где‑ нибудь?

Она разомкнула руки и встала.

– Поехали.

– Куда?

– Поговорим с бухгалтером Старра. Посмотри на это с другой стороны, теперь у тебя есть шанс увидеть меня во всем моем обаянии.

В скоростном лифте, везущем их в пентхаус Старр Пойнте, штаб квартире Мэттью Старра на 57‑ ой Уест у Карнеги Холла, у Жары заложило уши.

Когда они вошли в пышные кулуары, она прошептала,

– А ты заметил, этот офис на один этаж выше офиса Омара Лэмба?

– Думаю, можно с уверенностью сказать, что до самого конца Мэттью Старр остро осознавал значение высоты.

Они назвали себя секретарше.

Во время ожидания Никки Жара внимательно просмотрела галерею фотографий Мэттью Старра с президентами, королевскими семьями и знаменитостями.

У дальней стены на плоском экране беззвучно крутился зацикленный корпоративный рекламный ролик Старр Девелопмент.

В стеклянном кубе с трофеями среди героических масштабных моделей зданий офисных зданий Старра и блестящих копий корпоративных Джи‑ 4 и Сикорски‑ 76 тянулся длинный ряд Ватерфордовских стеклянных сосудов заполненных грязью.

Над каждым фотография Мэттью Старра, с лопатой на стройке, грязь из которой и заполняла сосуд.

Резная дверь из красного дерева отворилась, из кабинета вышел мужчина в рубашке с коротким рукавом и галстуке и протянул руку.

– Детектив Жара? Ноа Пэкстон, я явл… вернее, я был финансовым советником Мэттью.

Пока они пожимали руки, он грустно улыбнулся ей.

– Мы все еще в шоке.

– Сожалею о вашей потере, – сказала она.

– Это Джеймсон Рук.

– Писатель?

– Да, – промолвил Рук.

– Хоро…шо, – протянул Пэкстон, принимая присутствие Рука также, как если бы увидел вдруг моржа на газоне перед своим домом. Вот он тут, но непонятно почему.

– Пройдемте в мой кабинет? – Он открыл дверь из красного дерева и они вошли в святая святых компаний Мэттью Старра.

Жара и Рук застыли на месте. Весь этаж был пуст. Стеклянные рабочие кабинки и справа и слева были пусты. Ни людей, ни столов. Телефонные и интернет кабели связками лежали на полу.

Цветы либо засохли, либо стремились к этому. На ближней стене виднелся след от доски объявлений.

Детектив попыталась сопоставить роскошную приемную, из которой она только что вышла, с этим унылым местом сразу за порог.

– Прошу прощения, – обратилась она к Пэкстону.

– Мэттью Старр погиб вчера.

Вы уже начали закрывать предприятие?

– Ах, это? Нет, не совсем. Здесь мы закрылись год назад.

Дверь закрылась за ними и по этажу прокатилось эхо от щелчка металлического запора, еще больше усиливая эффект пустоты.

Глава 3

Жара и Рук шли в двух шагах позади Ноя Пакстона который вел их через ряды пустых оффисов и кабинок штаб‑ квартиры – Развития Недвижимости Старра.

Показная состоятельность приемной резко контрастировала с внутреним помещением пентхауса 36‑ этажной башни Старр Пойнте. Здесь было похоже на разорившуюся гостиницу после нашествия кредиторов, утащивших все, что только можно.

Здесь было жутко, как после биокатастрофы.

Не просто пусто, заброшено.

Пэкстон показал жестом на открытую дверь и они вошли в его кабинет, единственно рабочий, насколько Жара успела увидеть.

Пэкстон значился финансовым директором корпорации, но его кабинет был обставлен сборной солянкой из Стайплес, Оффис Депо и подержанного Левенджера.

Опрятно и функционально, но неподобающе для главы манхеттенской корпорации, или даже для среднего размера фирмы.

И тем более не соответствует пристрастию Старра к шику и чванству.

Никки Жара услышала смешок Рука и, проследив за его взглядом, увидела плакат с котенком, повисшем на скамейке.

Под задними лапами котенка была надпись " Держись там, маленький".

Пэкстон не стал предлагать им кофе из давно остывшего кофейника, они просто уселись в разномастные кресла для посетителей.

Пэкстон обосновался за своим подковообразным рабочим столом.

– Нам нужна ваша помощь, чтобы прояснить финансовое состояние бизнеса Мэттью Старра, – детектив произнесла это нейтрально, без нажима.

Ной Пэкстон слегка нервничал.

Она привыкла к такому, полицейский жетон пугает людей, так же как и белые халаты докторов.

Но этот парень не может смотреть прямо в глаза, первый признак, чтобы насторожиться.

Он выглядел отвлеченным, будто он беспокоился, что оставил дома не выключенный утюг и ему хочется вскочить и бежать туда прямо сейчас.

Будем работать мягко, решила она. Посмотрим, что выйдет наружу, когда он позволит себе расслабиться.

Он снова просмотрел её визитку и сказал

– Конечно, детектив Жара–, ещё раз попытавшись выдержать её взгляд, что, однако, удалось ему лишь наполовину.

И он опять занялся изучением визитки.

– Однако, есть одно условие, – добавил он.

– Продолжайте, – ответила Никки, опасаясь уловок или схватки с тёмным дельцом.

– Без обид, мистер Рук.

– Пожалуйта, зовите меня Джеми..

– Одно дело, если я должен ответить на вопросы полицейского. Но если вы собираетесь цитировать меня в какой‑ нибудь разоблачительной статье Ярмарки Тщеславия или Фёрс Пресс.

– Не беспокойтесь, – сказал Рук.

– В память о Маттью и ради его семьи я не имею права обнародовать его дела на страницах какого‑ нибудь журнала.

– Я здесь только в связи со статьёй, которую я пишу о детективе Жаре и её команде. Что бы вы ни сказали о делах Мэттью Старра, в печать это не пойдёт. Я сделал это для Микка Джаггера, могу сделать и для вас.

Жара поверить не могла в то, что только что услышала. Вот оно, не приукрашенное эго знаменитого журналиста. Хвастовство не только связями, но и оказанными услугами. И, конечно же, это не поможет поднять Пакстону настроение.

– Сейчас очень неподходящее время, – теперь, получив заверения от Рука, Пэкстон обращался к ней.

Он отвернулся посмотреть на плазменный экран и потом снова повернулся к ней.

– С момента его смерти не прошло ещё и 24‑ х часов. И я в центре… Ну, вы можете себе представить. Как насчёт завтра?

– У меня всего несколько вопросов.

– Да, но документы, мм, я хочу сказать, у меня не все, – он щёлкнул пальцами, – на руках прямо сейчас. Знаете что, почему бы вам не сказать мне, что вам нужно, что бы я мог подготовить это у вашему возвращению? Хорошо.

Она пыталась быть мягкой и терпеливой.

Он все еще изворачивается и теперь решил, что ему удастся выпроводить ее отсюда и назначить встречу, в удобное для себя время.

Время менять тактику, решила она.

– Ноа. Можно, я буду звать вас Ноа? Просто мне хотелось бы сохранить дружественную атмосферу, пока я буду объяснять вам, что происходит. Ладно? Это расследование убийства.

И я не просто собираюсь задать вам несколько вопросов прямо здесь и прямо сейчас, я ожидаю, что вы на них ответите.

И мне не важно, есть ли у вас данные, – она щелкнула пальцами, – на руках прямо сейчас.

И знаете почему? Я собираюсь попросить наших судебных бугалтеров просмотреть ваши книги. Так что вы можете решить, насколько дружелюбно всё это может быть. Мы поняли друг друга, Ноа?

После короткой паузы, он сразу выдал ей как заголовок:

– Мэттью Старр был разорён.

– Спокойная, размеренная констатация факта.

Что ещё могла Никки Жара услышать в этом? Прямоту, разумеется.

Он смотрел её прямо в глаза, когда говорил это; сейчас не было никакой антипатии, только чёткость.

Но было что‑ то ещё, будто он тянулся к ней, показывая какое‑ то другое чувство, и, когда она попыталась разгадать его, Ноа Пакстон сказал ей, как если бы был у неё в голове:

– Я чувствую такое облегчение.

Вот что это – облегчение.

– Наконец‑ то я могу сказать об этом.

В последующий час Ноа не просто разговаривал.

Он поведал историю о том, как машина обогащения, ведомая ярким Мэттью Старром, достигла огромных высот, привлекая капитал, скупая ключевые владения и строя знаковые башни, которые преобразили вид нью‑ йоркского горизонта. И как затем все быстро было разрушено руками самого Старра.

Это была история падения из князи в грязи по крутой спирали.

Пекстон, которому по записи в личном деле было тридцать пять, присоединился к фирме, когда только что получил свою бизнес‑ степень, почти на пике успехов компании.

Его уверенное руководство финансами обеспечило возведение авангардистской Башни Старра на Таймз Скуэр и сделало его самым доверенным работником Мэттью Старра.

Возможно от того что тот стал теперь обходительным, Никки, глядя на Ноя Пэкстона, чувствовала доверие к нему.

Он был цельным, способным, человек, который сможет провести вас через сражение.

У нее было не особо много опыта с подобными людьми.

Конечно, она видела их на электричке в Дариен, возвращающихся после рабочего дня, с распущенными галстуками, потягивающие пиво вместе с коллегой или соседом.

Или с женами в платьях от Энн Клейн, ужинающих перед бродвейским шоу.

Если бы жизнь повернулась по‑ иному, это могла бы быть Никки, попивающая Космо‑ Абсолют при свечах, рассказывая ему об учительской конференции и планируя неделю в Вайнйард.

Она задумалась, каково это было бы, иметь лужайку перед домом и размеренную жизнь с Ноем.

– Доверие Мэттью ко мне, – продолжал тот, – имело и обратную сторону.

Я узнал все секреты. Но мне также пришлось хранить все секреты.

Самым отвратительным секретом, по мнению Ноя Пэкстона было то, что его превращающий все в золото босс стремительно вел компанию к разорению и никто не мог его остановить.

– Покажи мне, – велела детектив.

– Что, прямо сейчас? –

– Сейчас или в более… – она дала прочувствовать паузу, – официальной обстановке. Выбирайте.

Он открыл на своем Маке несколько таблиц и пригласил гостей на свое рабочее место взглянуть на них на большом плоском экране.

Данные были потрясающими.

Затем пошла череда графиков, ведущих хронику продвижения энергичного застройщика, который практически печатал деньги до тех пор пока не свалился с крутого обрыва, задолго до экономического кризиса и последовавщих распродаж за долги.

– Так это не из за тяжелых времен и проблем в экономике? –, спросила Жара, указывая поверх его плеча на красную линию похожую на эскалатор ведущий в подвал.

– Нет. И спасибо что не дотрагивались до моего монитора.

Никогда не понимал, почему людям обязательно нужно дотронуться до экрана, когда они указывают на что‑ то.

– Знаю. Те же люди, которые изображают телефон пальцами, когда говорят " позвони мне".

Когда они рассмеялись Никки почуствовала от него слабый запах чего‑ то цитрусового и свежего.

L'Occitane, предположила она.

– Как ему удавалось остаться в биснесе? – спросил Рук, когда они вернулись в свои кресла.

– В этом заключалась моя работа, и это было непросто. –

И, бросив на Никки открытый взгляд, добавил – Даю слово, все было законно.

Всё что она сказала, было:

– Просто расскажите мне как–

– Легко. Я начал продажу собственности и акций компании. Но затем рынок недвижимости обрушился и мы оказались на голодном пайке. Вот тогда то наши финансы и истощились окончательно. А потом начались проблемы с сохранением трудовых отношений. Вы, наверное, не в курсе, но наши стройки сейчас не работают.

Никки кивнула и бросила взгляд на сторонника Толстого Томми.

– Мы не могли выплатить долги, мы не могли продолжить строительство. Вот простое правило: нет здания – нет арендной платы.

– Похоже на ночной кошмар, – сказала Жара.

– Чтобы снились кошмары, нужно хотя бы иметь возможность спать.

На офисном диване она отметила сложенное одеяло с лежащей на нём подушкой.

– Скажем так – это сущий ад. И это только деловые финансы. Я ещё даже не рассказал вам о его личных денежных трудностях.

– Разве большинсто руководителей не возводят стену между финансами корпорации и личными? – спросил Рук.

– А хороший вопрос, чёрт побери.

В нем наконец проснулся репортер, подумала Никки, и решила поддержать.

– Всегда считала, что дела стараются организовать так, чтобы провал в бизнесе не уничтожил личные средства и наоборот.

– Так я и сделал, когда принял на себя управление еще и его личными финансами.

– Но дело в том, что деньги прожигались по обе стороны стены.

Видете ли… На его лице появилось серьезное выражение, сразу состарившее его на двадцать лет.

– Теперь мне и вправду нужна гарантия того, что это не пойдёт в печать. И не покинет пределов этой комнаты.

– Я могу вам это обещать, – ответил Рук.

– А я не могу, – сказал детектив Жара.

– Я же вам сказала. Это расследование убийства.

– Понятно, – сказал он. Немного поколебавшись, он решился.

– Мэттью Старр дал волю некоторым своим пристрастиям, которые скомпрометировали его личную жизнь. Он пострадал.

После небольшой паузы Ной продолжил.

– Во‑ первых, он был игроком. И под этим я подразумеваю игрока‑ неудачника. Он не только спускал наличку в казино от Атлантик Сити до Моеган Сан, он делал ставки на лошадей и футбол у местных букмейкеров. Некоторым из этих личностей он задолжал серьезные деньги.

Жара написала в блокноте одно‑ единственное слово:

– Букмейкеры.

– И, кроме того, были проститутки. У Мэттью были определённые, хм, вкусы, в которые не стоит углубляться – если вы не настаиваете, конечно – и он их удовлетворял с очень дорогими, высококлассными девочками по вызову.

Рук не смог удержаться.

– Ну вот, пара слов, которая всегда меня веселит, высококлассная и девочка по вызову. В смысле, это их профессия или секс‑ поза?

В ответ он получил их молчаливые взгляды и пробормотал, – Простите.

– Продолжайте.

– Я могу детально расписать как быстро прожигались деньги, но достаточно сказать, что эти и некоторые другие его привычки полностью съели все его финансы.

Прошлой весной пришлось продать фамильное имение в Хэмптонс‑ Стормфолл.

Ники вспомнилось, как расстроена была Кимберли Старр тем, что они не уехали в Хэмптонс, где по ее мнению убийства бы не случилось.

Теперь она поняла глубину иронии.

– Да, Стормфолл. Не нужно объяснять в какую баню мы попали с этим владением при нынешнем состоянии рынка. Продали его какой‑ то знаменитости из реалити‑ шоу и потеряли миллионы.

Наличные от продажи сделали лишь едва заметную вмятину в долге Мэттью.

Дела пошли настолько плохо, что он распорядился остановить выплаты по страховке жизни и дал ей потерять силу вопреки моего совета.

Жара записала два новых слова.

– Страховки нет.

– Миссис Старр знала об этом? – краем глаза она заметила, как Рук подался вперед в своем кресле.

– Да, она знала.

Я делал все что мог, чтобы оградить Кимберли от неприглядных подробностей расходов Мэттью, но о страховке она знала.

Я присутствовал, когда Мэттью ей рассказал.

– И какова была ее реакция? –

– Она сказала… – Он сделал паузу.

– Вы должны понять, она была расстроена.

– Что она сказала, Ной? Ее точные слова, если помните.

– Она сказала, " Я ненавижу тебя. От тебя мне никакой пользы, даже от мертвого".

В машине, возвращаясь в участок, Рук сразу перешел к скорбящей вдове.

– Ну же, детектив Жара, 'Нет пользы даже от мертвого'? Ты говорила о собирании информации, которая нарисует картину.

И какой же портрет нашей Саманты Стриптизеши мы здесь видим?

– Но она знала об отсутствии страховки. Какой здесь мотив? –

Он усмехнулся и снова съязвил.

– Блин, я не знаю, но мой совет – продолжать задавать вопросы и смотреть куда они приведут.

– Не нарывайся.

– О, теперь ты со мной жестко разговариваешь, когда появились новые возможности?

– Я говорю жестко, потому что ты задница. И я не поняла, о каких возможностях идет речь.

– Я имею в виду Ноя Пэкстона.

Я не знал что делать, то ли вылить на вас ведро воды, то ли притвориться, что мне позвонили и оставить вас наедине.

– Вот поэтому ты журнальный написатель, который только играется в полицейского. Ты больше воображаешь, чем придерживаешься фактов.

Он пожал плечами.

– Похоже я ошибся.

Затем он улыбнулся улыбкой, заставившей ее покраснеть.

Ну вот опять, чувствует себя неудобно перед Руком из‑ за ерунды над которой нужно было просто посмеяться.

Вместо этого она вставила в ухо наушник и связалась с Рейли?

– Рейли, это я.

Она повернулась к Руку и говорила отрывисто и официально, чтобы тот не пропустил смысл сказанного, хотя она и так излучала подтекст.

– Проверь прошлое этого парня Мэттью Стара по финансам. Его зовут Ной Пэкстон. Просто посмотри, что выплывет, предыдущие дела, подозрения, как обычно.

Когда она закончила, Рук выглядел довольным. Ни к чему хорошему это не вело, но она должна была спросить.

– Что?

И когда он не ответил, еще раз.

– Что? –

– Ты забыла поручить узнать какой у Пэкстона одеколон.

После чего Рук открыл журнал и углубился в чтение.

Когда Жара и Рук вошли в рабочее помещение, детектив Рейли выглянул поверх своего компьютера.

– Этот парень, которого ты просила проверить, Ной Пэкстон?

– Да? Нашел что‑ нибудь?

– Пока нет. Но он только что тебе звонил.

Никки увернулась от игривого взгляда, брошенного на нее Руком, и осмотрела стопку сообщений на своем столе. От Ноя Пэкстона было на самом верху. Она не стала его брать. Вместо этого спросила Рейли, есть ли что‑ нибудь от Очоа. Тот следил за Кимберли Старр.

Вдова проводила время в роскошном магазине.

– Я слышал покупки утешают обездоленных, – прокомментировал Рук.

– Или может веселая вдова возвращает несколько ковров от кутюр за наличные.

Когда Рук исчез в мужском туалете, Жара набрала Ноа Пакистона.

Ей нечего было скрывать от Рука; просто ей не хотелось выслушивать его подростковые шуточки.

Или видеть его улыбку, что доставала ее до задницы.

Она проклинала мэра, за возвращение чьих долгов, она была вынуждена иметь с ним дело.

Когда Пакстон взял трубку, он сказал:

– Я нашёл те документы о страховании жизни, которыми вы интересовались.

– Хорошо, я пришлю кого‑ нибудь.

– Ещё ко мне приходили судебные бухгалтеры, о которых вы говорили.

Они скопировали все мои данные и ушли. Вы не шутили.

– Вот на что идут ваши налоги–

Она не смогда удержаться и добавила,

– А вы платите свои налоги? –

– Да, но не верьте мне на слово. Ваши присяжные бухгалтера со значками и пушками на вид способны вам рассказать.

– Можете на них положиться.

– Послушайте, я знаю, что не очень‑ то сотрудничал.

– Вы хорошо сотрудничали. После того, как я вам пригрозила.

– Я хочу извиниться за это. Выходит, я не слишком хорошо справляюсь с горем.

– Вы не первый такой, Ноа, – ответила Никки.

– Поверьте мне.

В тот вечер она сидела одна на центральном ряду кинотеатра, смеясь и жуя поп‑ корн.

Никки Жара была ошеломлена, погрузившись в невинную историю и очарована всей привлекательностью цифровой анимации.

Её уносило, как лошадь привязанную к тысячи шаров.

Уже девяносто минут спустя она вновь чувствовала тяжесть пути домой по удушливой жаре, которая выносила затхлый запах от дверей метро и, даже в темноте, излучала дневной зной от зданий, когда Никки проходила мимо них.

В такое время, без работы, где можно спрятаться, без искусства, которое успокаивает, всегда начинался повтор.

Прошло десять лет, и все равно это было на прошлой неделе, и прошлую ночь, и каждую из ночей, слившився воедино.

Время не имело значения.

Не имело, когда она переигрывала Ту Ночь.

Это был её первые каникулы в колледже в честь дня благодарения, с тех пор как развелись её родители.

Никки провела весь день за шоппингом со своей мамой, традиция кануна дня благодарения превратилась в святую миссию, благодаря теперешнему маминому одиночеству.

Дочь была полна решимости сделать этот День Благодарения пусть не самым лучшим в жизни, но хотя бы настолько близким к нормальному как только можно, учитывая опустевший стул во главе стола и витающий призрак более счастливых лет.

Они толкались на стандартной по размеру Нью‑ Йоркской кухне в ту ночь, делая пироги к следующему дню.

За скалками и охлаждённым тестом, Никки защищала свое желание поменять себе основную специализацию с Английского на Театр.

Где были палочки корицы? Как они могла забыть полочки корицы? Молотая корица никогда не походила для маминных праздничных пирогов.

Она и свой собственный делала с палочками, и как только они могли проглядеть его в списке?

Никки чувствовала себя победителем лотереи, когда нашла упаковку палочек в отделе специй в Мортон Вилльямс на Парк Авеню Саус.

Чтобы удостовериться, она взяла мобильник и набрала дом.

Телефон звонил и звонил.

Когда включился автоответчик, Никки подумала, что мама не слышит звонка из‑ за миксера.

Но потом она взяла трубку.

После гудка обратной связи она извинилась, что не могла подойти, потому что оттирала с рук масло.

Никки ненавидела резкий звук автоответчика, но её мама не знала, как вырубить дурацкую штуковину, не отключившись.

Последний звонок до закрытия, нужно ли ей что‑ нибудь ещё в магазине? Она ждала, пока мама проверит сгущенку.

А потом Никки услышала звук разбивающегося стекла.

А потом крик своей матери.

Она почуствовала слабость в ногах и позвала маму.

Люди у касс обернулись.

Ещё один крик.

Когда она услышала, как упал телефон на другом конце провода, Никки бросила упаковку палочек корицы и побежала к двери.

Черт, дверь.

Она с силой её открыла и выбежала на улицу, чуть не попав под велосипед курьера.

Два квартала.

Она держала телефон у уха, пока бежала, умоляя маму сказать хоть что‑ нибудь, взять трубку, что случилось? Она слышала чей‑ то голос, шум борьбы.

Крик своей матери и её тело, подающее возле телефона.

Дребезжание металла, подпрыгивающего на кухонном полу.

Остался один квартал.

Звон бутылок на двери холодильника.

Шипение открытой бутылки.

Шаги.

Тишина.

Потом слабеющий стон матери.

А затем просто шепот.

– Никки…

Глава 4

Никки не пошла домой сразу после фильма.

Она стояла на тротуаре в тепле летней ночи, глядя на свой дом, который она оставила, будучи девушкой и поступив в колледж в Бостоне, а затем по поручению – купить палочки корицы.

Единственное, что было там на верху в двух спальнях – одиночество, спасавшее от внешнего мира.

Она могла бы вновь стать девятнадцатилетней девушкой, входящей на кухню, где кровь ее матери скапливалась в лужу под холодильником. Или она могла бы, если только удастся отрегулировать изображение, смотреть новости по телеку, рассказывающие об очередных преступлениях – преступлениях связанных с жарой, как любили говорить телеведущие.

Преступления связанные с жарой.

Было время, когда эта фраза вызывала у Никки Жары улыбку.

Она взвесила, написать ли смс Дону, узнать, не готов ли ее тренер выпить с ней по пиву, а затем в узком кругу побороться в спальне. Или позволить отвлечь себя какому‑ нибудь ночному комику в костюме, но не задерживаться с ним до утра.

Была другая альтернатива.

Двадцатью минутами позже, в пустом кабинете, детектив повернулась на стуле, разглядывая белую доску.

Она уже отшлифовала у себя в голове все факты, имевшиеся на сегодняшний день, наклеенные и быстро написанные на этой доске, которые еще не показывали полную картину: подборки с отпечатками пальцев, данные о Кимберли Старр, перечень ее алиби с пометками, фотографии тела Мэтью Старра, разбившегося о тротуар, фото из отчета судмедэксперта, " отпечатка на торсе Старра в виде шестигранника, оставленного кольцом".

Она встала и подошла к фотографии с отпечатком кольца.

Изучая размер и форму, детектив еще и вслушивалась во все это, зная, что в любое время какая‑ нибудь часть доказательств заговорит.

Это фото шептало ей больше других кусочков мозаики на доске.

Шепот звучал весь день в голове, и был песней, приведшей её в отделение, чтобы она могла ясно слышать его.

То, что она слышала, было вопросом:

– Зачем убийце, сбросившему человека с балкона, понадобилось еще и наносить ему несмертельные удары?

Эти отпечатки не были ушибами от случайной драки.

Они были точными и шаблонными, некоторые даже накладывались один на другой. Дон, ее тренер по борьбе, назвал это «росписью» ее оппонента.

Первое, что сделала Никки Жара, когда взяла на себя руководство отделом по расследованию убийств, была система быстрого обмена информацией.

Она зашла на сервер и открыла файл ОЧОА только для чтения.

Просматривая страницы, добралась до допроса швейцара в Гилфорде в качестве свидетеля.

– Вот за что люблю Очоа–, подумала она.

Печатал он конечно отвратительно, но задавал правильные вопросы и делал отличные заметки.

В: Жер покид здн когдниб в теч утр?

О: Н

Никки закрыла файл и посмотрела на часы. Она могла бы написать сообщение боссу, но он мог его и не прочесть. Поскольку мог уже спать.

От постукивания пальцами по телефону становилось только позднее, поэтому она решительно набрала его номер.

На четвертом гудке Жара прочистила горло, готовясь оставить голосовое сообщение, но Монро взял трубку.

Его «Алло» не было сонным, и она услышала звуки телевизионного прогноза погоды.

– Надеюсь не слишком поздно для звонка, капитан?

– Даже если и слишком, то сожалеть об этом уже поздно. Что случилось?

– Я пришла просмотреть видеозапись с камер в Гилфорде, но ее еще нет. Не знаете где она?

Босс прикрыл трубку и что‑ то сказал приглушенным голосом жене.

Когда он вновь заговорил с Никки, телевизор был выключен.

Он сказал:

– Мне позвонил сегодня во время обеда поверенный их службы правления. Это здание полно богатых съемщиков квартир, с трепетом относящихся к конфиденциальности их частной жизни.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒