«Это было жуткое зрелище: все лицо у ребенка было сплошной гематомой, под обоими глазами, на лбу, скулах у него были синяки. А уши были черными от побоев».

«Алексей очень хороший, общительный, в меру послушный мальчик. Но я была в ужасе от того, как за ним следят. Например, в июне я видела, как ребенок гулял по улице. И его отец вместо того, чтобы по-нормальному покормить ребенка, выбросил ему из окна на улицу хлеб и огурцы, завернутые в пакет. Алексей подобрал все это с земли и стал есть».

Ирина Николаевна старалась помочь Леше. То пирожком каким угостит, то просто поговорит с ним, попытается узнать, все ли хорошо дома. Мальчик отвечал:

– Все хорошо.

Но как-то за ужином шестилетний сын Ирины Николаевны проболтался:

– Знаешь, дядя Сергей сильно бьет Лешку. И даже ни за что. Он мне рассказал это по большому секрету. Я обещал никому не говорить…

– Да это уже и так ясно, – вздохнула Ирина Николаевна. И решила идти в органы опеки и попечительства, чтобы, наконец, ребенком занялись, как следует. Она знала, что Воронины там состоят на учете, однако тут простого наблюдения было недостаточно.

Свои планы Ирина Николаевна не успела воплотить в жизнь. Вскоре ей пришлось идти не в «опеку», а прямиком в полицию. Душераздирающие крики, доносившиеся из комнаты Ворониных 8 июня 2015 года, заставили ее с соседями бить серьезную тревогу.

В тот вечер Елена Воронина с младшим сыном уехала в деревню, а отец остался вдвоем с Лешей. Мальчик долго не шел домой с улицы, словно оттягивал этот момент. А около 22: 00 по этажу прокатилась нецензурная брань. Это кричал Сергей Воронин на сына. Затем раздались звуки ударов и пронзительный крик мальчика:

– Папа, не надо! Я сейчас лягу спать! Не надо!..

На следующий день ребенок вышел на улицу, пряча глаза. Взрослые увидели – и ахнули.

Из показаний Ирины Николаевны:

«Это было жуткое зрелище: все лицо у ребенка было сплошной гематомой, под обоими глазами, на лбу, скулах у него были синяки. А уши были черными от побоев. На ребенка было просто страшно смотреть. Поэтому мы с соседями решили сообщить о данной ситуации участковому. Все боятся, что Сергей детей убьет или сделает их инвалидами».

Ребенка положили в областную больницу, доктора поставили ему диагноз: закрытая черепно-мозговая травма и множественные гематомы на лице и в теменной части головы. Похоже, что отец бил его головой о стену, а также наносил удары кулаками по лицу...

С Еленой и Сергеем стали работать следователи. Мужчина вину свою признал частично – сказал, что один раз действительно побил ребенка, но подробности отказался рассказывать. А Елена против супруга не стала свидетельствовать.

С младшими Ворониными работали психологи. Они слушали, наблюдали и все больше понимали: Леша рос в атмосфере насилия, его психика находится под влиянием изверга-отца. И хоть Алексей по-прежнему скрывал, что его били дома, поведение мальчика и поведение младшего братишки говорили громче слов.

Так, во время игры двухлетний малыш позволял себе в шутку бить Алексея. Он копировал поведение отца и бил его ладонями по голове, толкал. А Алексей делал вид, что принимает наказание. Страшная игра «в жизнь», которая их окружала…

Позднее, разговорившись, мальчик стал откровенно отвечать психологу на вопросы о семейном быте. Выяснилось, что любимое и чаще всего употребляемое блюдо у него – макароны быстрого приготовления.

– А с чем ты играешь дома? – поинтересовался специалист.

– Что смастерю, с тем и играю, – откровенно делился Алексей.

Позднее был очередной вопрос о побоях, который так и остался без ответа. Психолог отметила, что ребенок «закрывается» сразу же, когда с ним начинаешь говорить на эту тему. Специалист назвал это ярко выраженной реакцией психологической защиты.

Из материалов судебно-психиатрической экспертизы:

«В момент проведения экспертного исследования Алексей Воронин сообщает, что в юридически значимый период отец не применял в отношении него какое-либо насилие. Однако это прямым образом диссонирует с наличием на теле ребенка критериев к нему грубой агрессии. Это могло произойти по той причине, что ребенок данного возраста воспринимает своих родителей как самых близких людей, он внутренне настроен на защиту отца. Но, вероятнее всего, ребенок подвергался психологическому или физическому насилию со стороны родителей или одного из них. Данный вывод можно сделать по ряду признаков. В ходе беседы на посторонние темы он увлеченно рассказывает о событиях, которые вызывают у него положительные эмоции, однако, как только ему задается вопрос о наказаниях со стороны отца, Алексей Воронин сразу же замолкает и не отвечает на подобные вопросы или старается перевести разговор на другую тему».

Семья Ворониных пришла в суд в полном составе – вместе с детьми. К тому времени соседи говорили, что родители стали исправляться: гуляли с сыновьями на улице, Сергей устроился на работу, и скандалы у них прекратились.

Тем не менее они по-прежнему состоят на учете в органах опеки, решается вопрос о лишении отца родительских прав. А за побои и ненадлежащее исполнение родительских обязанностей ему было назначено отдельное наказание:

– 2 сентября 2016 года исполняющая обязанности мирового судьи судебного участка №7 Ольга МАКСИМЕНКОВА признала Сергея Воронина виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 116 и ст. 156 УК РФ (побои и ненадлежащее исполнение родительских обязанностей), и назначила ему наказание в виде десяти месяцев исправительных работ с удержанием 10% заработной платы в доход государства , – прокомментировала мне помощник прокурора Ленинского района Смоленска Наталья СЕМКИНА .

Марина РАССОЛОВА, Смоленск

(Имена и фамилии фигурантов уголовного дела изменены по этическим соображениям. – Прим. ред . )

«Это было жуткое зрелище: все лицо у ребенка было сплошной гематомой, под обоими глазами, на лбу, скулах у него были синяки. А уши были черными от побоев».

⇐ Предыдущая 12