Надежда Никольская. Лечебный отпуск. Надежда Никольская. Лечебный отпуск

Надежда Никольская

Лечебный отпуск

Надежда Никольская

Лечебный отпуск

Глава 1

«Дура! Идиотка! Коза! Настоящая валдайская коза! » – Эти, мягко говоря, нелестные эпитеты мысленно произносила в свой собственный адрес приличная женщина средних лет, интеллигентная на вид. Хотя, если бы ей кто‑ нибудь сказал, что лет она средних, обиду бы это вызвало у нее гораздо более серьезную, чем определение себя, как валдайской козы. И правильно – каждая женщина считает себя молодой до глубокой старости, соглашаясь, что стала «средних лет», ближе к девяноста годам. А как, кроме козы или идиотки, можно назвать взрослого человека, который согласился поехать врачом в детский лагерь в Крым?

Наталья Павловна для себя иных эпитетов не находила. Проработав всю жизнь доктором, она поверила благостным рассказам о том, как легко, приятно, безответственно и бесплатно проведет отпуск на юге, согласившись сопровождать в поезде тихих детишек. Впрочем, зачем обманывать себя? Ключевым словом было «бесплатно».

Перед отпуском Наталья Павловна по собственному желанию уволилась из поликлиники, где проработала десять лет. Правда, собственным это желание было весьма относительным. Наталья радикально меняла свою жизнь из‑ за конфликта с начальством[Об этой истории можно узнать из книги Надежды Никольской «Амбулаторный роман» (М.: Эксмо, 2011). ]. Конечно, ей заплатили зарплату за последний месяц и деньги за неотгулянный отпуск. Но она не была уверена, что новая работа найдется быстро. Когда ей несколько раз с настойчивым предложением и уговорами позвонила однокурсница, она согласилась поехать «доктором на море с детьми». Предложение действительно выглядело заманчивым и не сулило проблем: по какому‑ то новому постановлению для перевозки группы детей по железной дороге среди взрослых обязательно должен был присутствовать человек с медицинским образованием. Но в дороге все всегда спокойно, напрягаться не придется. В общем, Наталья позволила себя уговорить. Эта поездка являлась еще и передышкой между двумя работами. Имел место и один тайный мотив: Наталье хотелось побыть на расстоянии от Сергея, своего нового друга. Просто чтобы понять, нужны им эти отношения или нет. Друг, правда, был не такой уж новый, но после краткого и бурного студенческого романа двадцать лет назад они считались именно хорошими друзьями.

Под влиянием всех этих обстоятельств Наташка и приняла решение – ехать. Сергей к ее идее отнесся крайне неодобрительно.

– Наташа, – поинтересовался он за вечерним чаем, когда она сообщила ему о своем намерении, – ты детей десятилетних, не считая дочери, конечно, когда видела в последний раз?

– В школе у Кати, – с достоинством ответила Наталья, догадываясь, что сейчас услышит что‑ нибудь неодобрительное.

– Понятно. А про вождя краснокожих читала?

– Разумеется, – она даже обиделась. – При чем тут это?

– Ты едешь врачом с группой детей, каждый из которых потенциально тот самый вождь.

– Ну и что? Веселее будет.

– Веселее? Особенно, если в отпуске ты любишь заниматься детской травмой.

– Ой, ну подумаешь, коленку зеленкой намазать!

– А швы ты когда последний раз накладывала?

– Сереж, ну какие швы! Там наверняка «Скорую» можно вызвать!

– В поезд? Если у тебя ребенок с полки упадет?

– Не каркай! – возмутилась Наталья. – И вообще, мне надо Катьку на юг вывезти.

– Так и вывози, кто тебе не дает. Возьми путевку в Турцию на недельку, и вывозитесь себе, сколько угодно.

– Сереж, ты забыл. У меня с работой... – Наташка замолчала и отвернулась к окну. Она боялась заплакать.

– Ничего я не забыл! – Он не представлял, как сказать ей о том, что он готов помочь. – Послушай, теперь я большой начальник. У таких, как я, жены часто вообще не работают.

– И пусть не работают. Если бы нужна была помощь на дело, я бы согласилась. А на отпуск... Давай не спорить. Лучше помоги собраться. С учетом доврачебной и первой врачебной. Только без швов. А ты, пока нас не будет, починишь щеколду на балконе, ладно? – Наталья, в свою очередь, не могла придумать, как сказать Сергею, что ему не нужно переезжать из ее квартиры на время их отъезда.

– Щеколду? Обязательно, починю! – Сергей обрадовался, потому что ему показалось, что отъезд нужен ей как повод с ним расстаться. Типа, никто никого не выгоняет. Просто она уезжает, а что ему делать без нее в чужой квартире?

– И главное, кот. Он уже тебя почти признал, а если ты его несколько дней покормишь, то станешь в его глазах человеком. И не прогоняй его из кровати. А то он обычно с Катькой спит. Когда она уедет, животное непременно к тебе переберется.

– Знаешь, я никогда не спал с котами.

– Прекрасно.

– Наташа, а когда ты уезжаешь?

– Через неделю. У меня получится отпуск, а потом еще двадцать один день стаж не прервется. Хотя я пока не представляю, где искать работу.

– Перестань, придумаем что‑ нибудь. Объявлений полно. А терапевт ты опытный.

За такими разговорами у них и прошла неделя сборов. Вопрос с лекарствами в дорогу решили просто – купили две автомобильных аптечки. Там был запас зеленки, йода, анальгина, валерьянки, бинтов и пластырей, специально для краснокожих и их вождей.

Впрочем, Наталья старалась не думать о плохом. Ведь бывают же послушные приличные дети, хорошо воспитанные, которые не станут падать с полок и создавать проблем доктору.

Первые опасения закрались у Натальи Павловны на вокзале, когда она увидела детей и их родителей. Дети даже не пытались перед отправлением делать вид, будто они приличные и воспитанные. Родители проявляли себя тоже весьма своеобразно. Особенно при посадке. Лагерь ехал в небольшое местечко под Керчь, выбранный поезд являлся дополнительным, уходил с Белорусского вокзала. Из‑ за экспресса до аэропорта, отходившего от той же платформы раз в полчаса, времени на посадку отводили около пятнадцати минут. В вагон нужно было запихнуть сорок пять детей с сопровождающими. А еще каким‑ то образом отогнать родителей, которые пытались посадить детей в поезд сами и создавали суету. А главное, отталкивали от двери чужих детей. В конце концов начальник лагеря велела родителям отойти, детей построили друг за другом, и им удалось войти в вагон. Катька, испуганная всем этим шумом, количеством незнакомых и неадекватных малышей, тихо спросила у матери:

– Мам, а отказаться от поездки уже поздно?

Провожавший их Сергей хотел произнести что‑ нибудь ехидное, но, увидев выражение Наташкиного лица, буркнул:

– Ладно, ты держись там. А ты, Катерина, начинай осваивать роль медсестры. И матери помогай.

После чего ловким маневром оттеснил какого‑ то огромного родителя и обеспечил Наталье доступ к вагону.

Все погрузились, и поезд тронулся. Тут Наталья стала понимать, что́ имел в виду Сергей, когда говорил про вождей краснокожих: детей, казалось, стало в два, а то и в три раза больше. Они скакали по полкам, выясняли между собой, кто и где должен ехать, хотя места всем определили воспитатели. Но самое ужасное – в вагоне стоял постоянный гул. О минуте тишины приходилось лишь мечтать. Дети пели, ссорились, ставили подножки всем проходящим по узкому проходу. Наталье показалось, что еще немного, и она сойдет с ума. Она бы и из поезда вышла, но первая остановка намечалась только в Туле. А Катя обнаружила среди противной малышни несколько своих сверстников, детей учителей, которые сопровождали лагерь. Заметили и ее. Пока Наталья пыталась сохранить остатки присутствия духа, обреченно вспоминая, когда она в последний раз накладывала швы, Катя познакомилась с несколькими девочками и мальчиками, и образовавшаяся компания переместилась в самое последнее купе. Ребята прогнали шумевших малышей, достали гитару и чувствовали себя прекрасно.

Вскоре младшие устали бегать, проголодались и достали еду, которую им дали в дорогу родители. Перед отъездом Наташка подробно обсудила с начальником лагеря, Маргаритой Петровной, какие продукты детям можно и нельзя брать с собой. Поэтому обеденному перерыву обрадовалась, кроме того, можно было надеяться, что после обеда объявят тихий час. Милые детишки хотя бы сделают вид, будто спят, то есть на некоторое время перестанут хаотично передвигаться по вагону и орать.

Наталья Павловна, воспользовавшись этим затишьем, решила сделать небольшой обход и поняла, что расслабилась она рано. Несмотря на высказанные педагогами запреты, дети достали жареных кур, пирожки с мясом и бутерброды с вареной колбасой. Учитывая, что до вокзала люди добирались по жаре, продукты выглядели подозрительно, особенно вареная колбаса. Наталья направилась к начальству и педагогам, подсчитывая, сколько она взяла таблеток от поноса. По пути она отняла несколько бутербродов с откровенно позеленевшей колбасой. Дети обижались, некоторые особо продвинутые задавали ехидный вопрос:

– А вы кто такая?

– Я доктор, – отвечала Наталья, с трудом удерживаясь от соблазна пообещать тем, кто будет есть в поезде опасные продукты, профилактические и очень болезненные уколы. Еще она расстраивалась, что современных детей даже касторкой пугать бесполезно – они не знают, что это такое.

– Маргарита Петровна, – обратилась она к начальнице, – посмотрите, что пытаются есть дети.

– Да... Сейчас разберемся.

Педагоги прошли по вагону, однако запрещенных продуктов оказалось на удивление мало. Дети смотрели честными глазами, утверждая, что ничего подобного у них с собой не было. Впоследствии выяснилось, что было...

Наконец обед закончился, и объявили спасительный тихий час. Младшие честно начали делать вид, будто спят. Старшие от игры на гитаре перешли к тихим разговорам и своим наушникам.

Наталья решила подремать, но уснуть не получалось. В голову лезли какие‑ то обрывки мыслей, неясная тревога мешала отдохнуть. Зазвонил мобильник, определился телефон Сергея:

– Ну и как вы там едете? Ты еще не эвакуировалась?

– Нет. Предлагаешь мне выпрыгнуть на ходу?

– На ходу – не предлагаю. Тут ваш кот тебе привет передает. Наташ, а ему шпроты можно?

– Вообще‑ то, нет. Если просит – не давай, у него от них... – Наталья замялась, подбирая слова поделикатнее, чтобы не шокировать детей, – в общем, такое расстройство желудка сильное. Ты потом полночи убираться будешь.

– Ты уверена? – Голос Сергея прозвучал печально.

– А ты что, его уже угостил?

– Нет, я просто банку открыл, на столе оставил и отвернулся к холодильнику.

– И много он успел сожрать? – Наталья хорошо представляла нравы своего кота.

– Да не так, чтобы... Ну рыбок пять.

– Ладно, ты остаток завяжи в пакет и выброси. А перед тем, как открывать вторую банку шпрот, закрой кота в комнате.

– Наташа, а котам можно человеческие лекарства давать? – с надеждой спросил Сергей.

– Нельзя. И он их принимать не станет. Но, если тебя это утешит, у меня тут полный вагон детей, которые тоже норовят съесть что‑ нибудь неправильное при каждом удобном случае.

– Да, – с завистью протянул Сергей, – им‑ то ты знаешь, какие лекарства дать. А тут кот.

– Подожди, не расстраивайся, может, еще обойдется.

– Ты тоже не расстраивайся. Целую. Пойду переквалифицироваться в ветеринара.

Наталья вздохнула. Интересно, чем пройдохе‑ коту удастся поживиться в следующий раз?

Тем временем поезд шел к югу. Миновали Тулу. Остановки проходили несколько напряженно – подростки, которые ехали с родителями, просились выйти, но и учителя, и Наталья считали подобный подход непедагогичным – если уж сидеть в вагоне, то всем вместе. Наступил вечер. Дети опять перекусили, причем Наталья подозревала, что самое вкусное и вредное они продолжали припрятывать и есть тайно, потом довольно организованно уложились спать. Ремней‑ креплений в поезде не оказалось, но педагоги были опытными, они подложили с краю полок свернутые одеяла, которые препятствовали падению.

Поезд приближался к границе. Педагоги, включая начальницу лагеря, явно начинали нервничать. Наталья ехала в первый раз и причины этого беспокойства не понимала: ну какая такая граница, пограничники в поезде «Москва – Керчь», что за проверки и почему все с показным спокойствием в сотый раз перебирают документы, доверенности родителей на вывоз детей. Какой нормальный человек станет придираться к детскому лагерю? Все эти судорожные приготовления документов, то, что на каждую полку положили свидетельство о рождении и разрешение, ей казались какой‑ то игрой.

Однако ее сомнения немедленно разъяснились, как только они подъехали к Белгороду. В вагон зашел человек в какой‑ то форме, то ли таможенник, то ли пограничник. Поначалу он разочарованно посмотрел на детей, которые спали или притворялись спящими.

– А, так тут у вас лагерь... – Он вдруг оживился. – А раз лагерь, так есть доктор!

– Есть. Я доктор, – строго сказала Наталья. Человек ей не понравился.

– Вот вы доктор. А марганцовка с собой, к примеру, у вас есть? – И хитро прищурился.

Наташка знала, что недавно марганцовку приравняли к наркотическим веществам и занесли в особый список строгой учетности. Соответственно, перевозить ее и вообще иметь теперь было строго незаконно и, более того, уголовно наказуемо. По прищуру противного дядьки она догадалась, что рассчитывает он на положительный ответ, после которого с чистой совестью сможет к ней прицепиться.

– Нет. А вы что, не знаете, что марганцовка теперь запрещена? – произнесла она с суровой, даже злобной и начальственной интонацией. – И валокордина у меня с собой тоже нет. И вообще ничего такого.

– Да я что, я ничего. – Поняв, что от Натальи толку не добьешься, неприятное официальное лицо ретировалось в соседний вагон.

Попутчики происшествия не заметили, они чего‑ то напряженно ждали.

И дождались. В вагон вошли еще человек шесть в форме. Не обращая внимания на спящих детей, девица, под предводительством которой они работали, громко возмутилась, забыв при этом поздороваться:

– Зачем вы выложили документы на полки? Ну‑ ка соберите их в одну папку.

– Извините, в прошлый раз требовали так, – смиренно объяснила начальница.

– А в этот – по‑ другому!

Дети, которые не успели уснуть, притаились под одеялами, испуганно наблюдая за происходящим.

Пограничники переходили от ребенка к ребенку, проверяя соответствие разрешений на выезд и свидетельств о рождении. Процедура, с учетом отсутствия на свидетельствах фотографий, на взгляд Наташки, не имела никакого смысла, но ретивые служаки относились к делу так серьезно, что со стороны все это напоминало ей обыск жандармами революционеров из рассказа «Таня‑ революционерка». Этот рассказ Наташка прочитала во втором классе, но даже не представляла, что ей придется когда‑ нибудь увидеть нечто подобное.

– Смотрите, тут заламинированное свидетельство о рождении! – радостно, словно поймал шпиона и сейчас получит премию, закричал один из погранцов.

К нему тут же подбежали остальные пятеро. К счастью, заламинированное свидетельство о рождении оказалось у одного из детей педагогов. Мама к тому же была человеком решительным.

– Ну заламинированное, и что? – нарочито скандально спросила она.

Не ожидая отпора, начальственная девица заявила:

– А им нельзя будет пользоваться при сделках с недвижимостью.

– А я их в поезде и не собираюсь совершать!

Девица притихла, но ненадолго.

– А вот эта девочка! Где ее разрешение? – указала она на Катю.

Пограничники опять обрадовались. Наталья уже собиралась рассказать им, как они выглядят со стороны, но ее ощутимо толкнула в бок начальница.

– Эта девочка едет с мамой. Вот мама.

– Ну у нее же только паспорт, а в паспорте не написано, чья она!

– Вот свидетельство о рождении, а вот мой паспорт. Здесь вам написано достаточно? – Наталья сдерживалась из последних сил.

– Да, теперь все в порядке. – Катины документы были последними, поэтому возможности придраться не оставалось, и девица явно расстроилась.

Правда, были еще взрослые. Один из пограничников держал в руках толстенный талмуд, в котором содержались, как выяснилось, фамилии людей, задолжавших разным банкам и не имеющих право выезжать из страны. Среди взрослого населения их вагона таких не оказалось.

Пограничники, стараясь скрыть разочарование, ушли. Вскоре появилась проводница:

– Ну что, у вас все в порядке? А в соседнем вагоне из лагеря двоих ссадили...

– За что? – поинтересовался кто‑ то, впрочем, вяло. Слишком свежи были собственные переживания.

– Да не поняли. Вроде одному четырнадцать лет исполнилось, паспорт не получил. У другой ксерокс свидетельства о рождении вместо подлинника.

– И куда же их? А взрослые вышли?

Проводница посмотрела на задавшую вопрос Наталью, как на сумасшедшую.

– Ну подождут там где‑ нибудь, пока документы не подвезут. А взрослые как сойдут... Тогда весь лагерь ссаживать надо. Да у нас каждый поезд по пятнадцать– двадцать человек ссаживают. Уж привыкли. Из соседнего вагона вообще маму с дочкой ссадили из‑ за свидетельства о рождении. Будут теперь тоже на станции ждать, пока им документы каким‑ нибудь поездом передадут.

Взъерошенные, разбуженные дети стали засыпать. Но на подходе уже была украинская граница. Справедливости ради следует заметить, что украинцы оказались поприветливее. Правда, очень ревностно относились к заполнению деклараций, зато и не приставали, не требовали зажигать свет и говорили тихо. Напоследок один ретивый юноша попытался прицепиться к разрешению кого‑ то из детей, на что немедленно получил суровое разъяснение – разрешение на вывоз, а не на ввоз, дети в этом вопросе украинской юрисдикции не подлежат. На этом и расстались. Кстати, и на той, и на другой границе помимо общения с ревностными служителями закона всем взрослым приходилось следить за разного рода темными личностями, которые, не смущаясь присутствия должностных лиц, проходили через вагон с предложениями поменять валюту или купить карточку для мобильного. Они еще и норовили что‑ нибудь стянуть.

Границы были пройдены. Но взбудораженные педагоги уснуть не могли. Выпивать с детьми тоже было нельзя. Поэтому народ просто собрался в одном из купе и начал трепаться.

Утром проводница за час до станции стала собирать белье. Вялые после бурной ночи дети и взрослые сонными мухами бродили по вагону. К недосыпу добавилась жара – поезд шел по совершенно голым, пожелтевшим на ярком солнце местам. Завтракать никому не хотелось. Наталью радовало данное обстоятельство – надежды, что вчерашние продукты пережили жаркий день, ночь и утро, не было. Отсутствие аппетита у детей казалось ей единственной защитой от пищевой токсикоинфекции. Усталость и нежелание бегать позволяли не думать о травме. В общем, к доктору потихоньку возвращались присутствие духа и оптимизм.

До станции оставалось немного. Педагоги подгоняли детей, проверяли, все ли вещи собраны, не забыл ли кто что‑ нибудь важное. За пятнадцать минут до приезда скомандовали построиться в коридоре.

– Зачем так рано? – недоуменно поинтересовалась Наталья у одной учительницы.

– Так поезд всего две минуты стоит.

– Сколько? – ужаснулась Наталья. – А как же мы всех выгрузим?

– Не беспокойся. Не в первый раз! Проводница будет с желтым флажком стоять. Пока все не выйдут, поезд дальше не пойдет. И в соседних вагонах еще минимум три лагеря.

Но Наталье все равно стало не по себе. Волнение усилилось, когда в окно замедлившего ход поезда она увидела перрон. Он был очень низким. А это обстоятельство снова увеличивало вероятность падений и травм. Особенно с учетом времени стоянки поезда. Странно, но все обошлось благополучно. То есть сама Наталья подвернула ногу, но ответственность за себя ее не пугала. Да и нога быстро перестала болеть.

Детей должны были встречать автобусы, но они почему‑ то опаздывали. Ребятня потихоньку начинала ныть. Просили одновременно есть, пить, в туалет. И все жаловались на жару. Катя стояла около Натальи и скулила:

– Мам, ну зачем мы сюда приехали? Тут жарко и морем даже не пахнет. Ну что я буду делать в твоем дурацком лагере?

– Кать, прекрати. Без тебя тошно. Вот сейчас приедут автобусы...

Наталья не успела договорить, как автобусы действительно прибыли.

Дети послушно и удивительно организованно загрузились. Наталья облегченно вздохнула: вот сейчас они приедут на место, и она больше ни за кого не отвечает. Будет купаться, загорать и ни о чем не думать.

Автобус тронулся, в окна подул свежий ветер. Катя перестала ныть. Жизнь становилась сносной.

Еще двадцать минут и – они уже в лагере. Лагерь – бывший детский сад. В нем отдыхают несколько групп из Питера и Москвы. Владельцы встречают лично. Лагерь из Москвы приезжает каждый год, снимает почти весь этаж, остается на три недели. Ценные гости. Впрочем, и по‑ человечески все друг другу рады.

– А где доктор располагается? Медицинский кабинет? – поинтересовалась Наташка.

– Да там, на первом этаже. Только у нас не доктор, а медсестра.

– Пожилая? – спросила Наташа, надеясь, что медсестра окажется в годах, этаким опытным медицинским монстром, прошедшим огонь и воду.

– Почему пожилая? – удивился ее вопросу один из встречающих. – Молодая, красивая, скоро училище закончит.

После этого сообщения вопросов у Натальи только прибавилось, но тут к ней подошла Катя.

– Мам, скорее, а то нас сейчас с тобой заселят в комнате с одной кроватью. Двуспальной, но я так спать не люблю.

Катя нервничала. Она очень трепетно относилась к своему личному пространству. Впрочем, Наталья свое пространство тоже ценила. Кроме того, задавать вопросы про медсестру смысла не имело – вряд ли ее заменят на врача или более опытного работника. В общем, отступать некуда и нужно позаботиться о пристойном существовании.

По дороге Катя жаловалась:

– Мам, тут туалет на этаже. И душ один на всех. Как же мы будем?

– Катерина, – рассердилась Наталья, – ты же не маленькая, с ребятами познакомилась. Хватит ворчать. Разберемся.

– Да, ты всегда так говоришь.

– Так я всегда и разбираюсь.

Продолжая эту содержательную беседу, они дошли до комнаты. Там действительно был только один диван. И главное, вторую кровать было совершенно некуда поставить. Наталья отправилась к хозяевам.

– Извините, пожалуйста, но мы в такой комнате с дочкой не уместимся. Нам неудобно будет с одной кроватью.

– Хорошо, сейчас что‑ нибудь придумаем, – пожал плечами высокий мужчина.

Они придумали. Одна из мам, приехавшая со своим ребенком лет шести, согласилась с Натальей и Катей поменяться. В результате они оказались во вполне сносной комнате с двумя диванами – односпальным и двуспальным. Наталья отстояла себе широкий диван, Катерина, поломавшись, признала материнский авторитет и согласилась на более узкую кровать.

Время близилось к обеду. Многие учителя уже находились здесь, поэтому, собравшись во дворе, оживленно обсуждали, куда можно пойти, какие продукты купить. Услышав обрывок одного разговора, Наталья едва не потеряла самообладание.

– А завтра утром купим на рынке молоко и сыр домашний, – с радостным предвкушением рассказывала впервые приехавшим молодая учительница Мария Ивановна.

– Но домашний сыр и молоко на рынке в такую жару – это ведь очень рискованно, – вмешалась Наташка.

Все посмотрели на нее как на сумасшедшую.

– Почему опасно? – удивилась одна из мам. Позже выяснилось, что она постоянно посещала разные оздоровительные курсы и считала себя великим знатоком медицины. – Там все свежее, домашнее.

– Так вот именно, что домашнее! – возразила Наталья. – А санэпидстанция это домашнее проверяет? Так и отравиться можно, и до дизентерии недалеко.

– Ох, уж эти доктора! – с осуждением воскликнула Мария Ивановна. – Вечно все преувеличивают.

И разговор перешел к домашней соленой рыбе, которую можно приобрести на набережной. Наташке было что сказать и по этому поводу, но она решила промолчать, чтобы не закреплять за собой репутацию городской сумасшедшей.

Обед живо напоминал институтскую столовую – те же незамысловатые блюда, тот же запах. После обеда маленьких детей безжалостно уложили спать в обмен на обещание пойти на море вечером.

Катя поворчала немного на ужасные условия, после чего, к Наташкиному великому облегчению, за ней зашел симпатичный мальчик, с которым она познакомилась в поезде. Он сообщил, что уже приезжал сюда, и очень вежливо попросил у Натальи разрешения показать лагерь Кате. Наталья, естественно, возражать не стала. Снабдив дочь некоторым количеством денег, заставила поклясться страшной клятвой не лезть в море. Для надежности клятва была подкреплена оставленным дома купальником. Наташка решила позвонить Сергею. Он долго не брал трубку.

– Привет!

– Привет! Наташ, извини, я тут занят немного. Комиссия, сама понимаешь. Давай вечером созвонимся, а...

– Ладно, – грустно согласилась Наташка.

– Не обижайся, работа такая.

– Не обижаюсь.

– Вот и хорошо, вечером созвонимся. – Интонации у него были деловыми, в кабинете явно присутствовал кто‑ то посторонний.

На глаза тут же навернулись слезы. Наталья почувствовала себя несчастной. И главное, нелюбимой. Вот зачем, зачем ей надо было впускать кого‑ то в свою жизнь? Ну и что, что она жила одна? Зато тихо и спокойно. И больно ей никто не делал. А вот только попробуй, начни с кем‑ то встречаться... Только подпусти к себе сдуру кого‑ нибудь. Ведь жила спокойно, хорошо жила… И никто не трогал, и она никого не трогала. Может, дни и были серыми, зато плакать не хотелось. В дверь кто‑ то постучался, скорее поскребся.

– Наталья Павловна! – на пороге стоял невысокий мальчик лет десяти, – вы же наш доктор?

Вот, пожалуйста, началось. Не объяснять же ребенку, что доктором она была только в поезде.

– Да, доктор.

– У меня тут. ... В общем, я… Короче...

– Да что с тобой?

– Заноза.

– Очень хорошо. Показывай.

Парень показал грязноватый указательный палец, из которого действительно торчала заноза. Наталья достала небольшой дорожный кейс, в котором беспорядочно болталось содержимое автомобильных аптечек. А еще перед дорогой она запаслась спиртовыми салфетками для инъекций. Протерла ими руки и свои, и ребенка.

– Как тебя зовут?

– Максим.

– Как тебе удалось такую красивую занозу заполучить? – убалтывала она своего пациента, вытягивая занозу и стараясь, чтобы часть ее не осталась под кожей.

– Да я решил подмести под кроватью.

– Что?

– Мы кое‑ что просыпали, вот я рукой и провел, чтобы следов не оставалось…

– А что же вы такое просыпали? – Заноза была успешно удалена, палец продезинфицирован. В Наталье проснулся педагог.

– Да так...

– А все же?

– Пакетик с чипсами Только их, наверное, нельзя, вы же никому не скажете?

– Постараюсь. А много у вас этих чипсов еще осталось?

– Нет. Они же просыпались, – Максим горестно вздохнул.

– А с пола вы их не ели? – подозрительно поинтересовалась Наталья.

– Выбросили, – печально ответил он.

– Ну тогда ладно, иди.

– А вы никому не сообщите?

– Нет. Но в первый и последний раз.

Когда паренек ушел, Наталья поняла, что у нее вполне сносное настроение. Она попыталась снова расстроиться и пожалеть себя, но очень уж захотелось пойти на море. В отличие от Кати запрещать купаться ей было некому, она быстро переоделась в купальник. Правда, в какой стороне море, она представляла лишь приблизительно, но надеялась, что не заблудится.

В коридоре ей встретилась группа учителей и родителей, с которыми она ехала в поезде. Собственно, вместе с ней их и было всего семь человек. Все они направлялись в комнату администрации с пакетиками.

– Ой, Наталья Павловна, давайте с нами! – обрадовалась, увидев ее, Маргарита Петровна.

– А куда? И зачем?

– Да вы что! Деньги надо сдать на хранение и документы. А то мало ли что. Ничего такого, конечно, ни разу не случалось, но зачем же нам проблемы себе создавать!

Наталья не хотела создавать себе проблемы, поэтому быстро вернулась в комнату, собрала документы и паспорт в найденный пакетик и тоже сдала все это в администрацию.

– А, вот еще что! Наталья Павловна, у нас дискотека вечером. Вы своей дочке скажите и сами приходите.

Наталья почувствовала себя при слове «дискотека» восьмиклассницей и послушно кивнула.

Наконец ей удалось выйти за пределы корпуса. Городок, в который они приехали, был небольшим, море она нашла быстро. Теплые волны окончательно примирили ее с предстоящим отдыхом.

Накупавшись, она вернулась в лагерь. В бывшем детском саду было тихо. Оказалось, что все дети с педагогами ушли на море. Об этом ей сообщила обиженная Катя, которая одна сидела в комнате:

– Мама, ну как тебе не стыдно! Ты уже искупалась, а я сижу, жду тебя тут, как… Я‑ то честно не купалась и сейчас со всеми не пошла. А ты…

Посмотрев на расстроенную дочь, Наталья воскликнула:

– Надевай быстрее купальник! Мы же купаться приехали, пойдем!

– Так ты же только что… – не поверила Катя своему счастью.

– Пойдем скорее, если не захочется купаться, я просто посижу, на тебя посмотрю.

Они пошли вместе. Катя была в коротком сарафанчике. Наталья обратила внимание, что встречные молодые люди поглядывают на ее подросшую дочь с интересом.

На пляже купаться Наталья не стала, устроилась на песке и снова задумалась. Конечно, Сергей сказал, что занят. А почему ему быть незанятым? Она стареет, стремительно стареет. У нее уже дочь‑ невеста. Она, Наталья, в принципе через пару лет станет бабушкой. А зачем Сергею бабушка? Он молодой, мужчины в его возрасте становятся отцами, а не дедушками. И ничего у них не получится. Ничего. Тогда, в институте, не получилось, и теперь не получится. Зря она все это придумала. Зря.

– Мам, ты что?

Дочь вышла из воды и тревожно смотрела на нее.

– Так, ничего. Мысли всякие...

– Мам, ты из‑ за работы, да? Не расстраивайся, найдешь другую. Посмотри, у тебя даже отпуск не как у людей, опять ты всех лечишь. А уж работу точно найдешь. Лучше, чем была. А еще дядя Сережа сказал, что нас с тобой как‑ нибудь прокормит.

– Катюша, ну с какой стати он должен нас с тобой кормить? Сама подумай!

– Ну не должен… Но он же вроде как теперь… – Катя замялась.

– Ладно, давай не будем об этом. – Наталья понимала, что слезы у нее сейчас близко, плакать при Кате не хотелось. – Да, говорят, сегодня после ужина будет дискотека.

– Ой, а во сколько? – оживилась дочь. – Я успею собраться? Как ты думаешь, здесь есть утюг? Ой, мама, а ты мне помаду одолжишь?

– Катька! Ты задаешь сто вопросов в минуту! Откуда я знаю про утюг? Помаду одолжу.

– Мама, ужин совсем скоро! Я точно не успею! Пойдем, а?

– Хорошо. Слушай, но это же просто дискотека в лагере. Чего ты так разволновалась?

– Ты ничего не понимаешь!

Наталья лишь покачала головой. Она подозревала, что понимает.

– И как его зовут?

– Кого?

– Катерина, не прикидывайся! Того, кому посвящены будут все эти сборы!

– А ты откуда знаешь?

– Догадалась.

– Артем. Мам, пойдем, я не успею!

– Пойдем, – Наталья убрала полотенце в сумку. – Кто хотел купаться?

– Ну мама! – интонации у Кати были совсем как в детстве, когда она просила купить ей еще мороженого.

Они быстро вернулись в лагерь. Повсюду чувствовалось приближение дискотеки: девочки из всех городов, начиная с трех лет, делали себе прически. Мальчики старались казаться солидными, но доставали из чемоданов и рюкзаков чистые, к сожалению, несколько помятые парадные футболки. Пахло духами, лаком для волос. По коридорам метались разновозрастные девицы с тюбиками помады и туши для ресниц в руках. Кто‑ то на весь коридор просил на пять минут щипцы для завивки.

Наталья переоделась, оставив Катю собираться, и пошла выяснить, чем ей, как доктору, грозит весь этот бал.

– Скажите, – вежливо обратилась она к представителю администрации, оказавшемуся рядом, – а к вам на эти дискотеки часто местные приходят?

– Нет, что вы! Мы ворота закрываем, обходим вдоль забора. Вы про драки беспокоитесь? Нет, у нас такого не бывает.

Принаряженный народ тем временем собирался ужинать. Лагерная столовая напоминала ресторан дорогого круизного лагеря: все дамы в вечернем, кавалеры, скажем так, во фраках.

– Внимание! – объявил представитель лагеря. – После ужина до дискотеки наши гости из Санкт‑ Петербурга покажут вам акробатический танец!

Естественно, дети ели быстро, старались перегнать друг друга. Некоторые пробовали не доесть, но Маргарита Петровна лично проверяла тарелку каждого выходящего из столовой. И тех, у кого ужин был съеден не полностью, безжалостно отправляла доедать.

– Маргарита Петровна! Я не ем гречку! – раздавалось с разных сторон нытье.

– Это ты ее дома не ешь, а здесь доедай. А то на дискотеку опоздаешь, – не сдавала позиции воспитательница.

Под действием этой угрозы дети покорно доедали, выражая всем своим видом неимоверное страдание.

Через пятнадцать минут все доели, докрасились. Наталья, не пытаясь отыскать незаметно исчезнувшую Катю, влилась в толпу, направлявшуюся к месту долгожданного события. Вскоре она испытала уже привычный докторский ужас: танцплощадка представляла собой круг, залитый бетоном. Стараясь избавиться от этого неприятного ощущения, Наталья посмотрела по сторонам и обнаружила непонятного спортивного назначения высокие трубы, к которым тянулась лестница, напоминающая пожарную. Все это сооружение было на высоте примерно двух метров. А у лестницы уже толпились дети, которые ехали с ней в одном вагоне.

– Так, молодые люди! А ну‑ ка слезайте! – Она решительно подошла к ним, не дожидаясь появления учителей или родителей.

– А чего?

– А того, что высоко. Упадешь, – ответила она.

Дети слезли, но остались очень недовольны. К счастью, в это время заиграла музыка.

– Вот, пойдемте лучше акробатический номер смотреть! – обрадовалась Наталья.

Ребята вместе с ней подобрались поближе к кругу. Там уже начали танцевать несколько девочек в гимнастических купальниках. Неожиданно одна из них сделала сальто.

– Кошмар! – не сдержалась Наталья.

– Неужели вам не нравится? – удивилась случайно оказавшаяся рядом Мария Ивановна. – Девочки очень красиво танцуют.

– Красиво‑ то красиво. Но вы представляете, что будет, если она случайно упадет? Да и вредно им на таком жестком прыгать.

– Ой, Наталья Павловна, вас послушать – жить не захочется. Это нельзя, то вредно…

– Но это же действительно опасно!

Акробатический номер много времени не занял. Началась дискотека. Танцевать вышли первыми младшие, из их группы. Подростки кучковались по краям. Наталья увидела Катю с Артемом. Похоже, у них был какой‑ то интересный разговор. Она немного успокоилась. Может, она действительно зря накручивает себя? Необязательно же людям на отдыхе падать, травиться или чем‑ нибудь болеть.

В это время к ней подбежал мальчишка:

– Наталья Павловна, пойдемте за мной! Маргарита Петровна зовет.

Маргарита Петровна стояла около сидевшей на земле очень полной девочки, которая безутешно рыдала.

– Что случилось? – воскликнула Наталья.

– Да вот, Света… Упала, говорит.

– Света, не плачь! Что произошло!

– Упала, – сквозь рыдания проговорила девочка.

– Скажи мне, сколько будет сто двадцать пять плюс восемь?

Девочка на мгновение замолчала, потом, продолжая всхлипывать, произнесла:

– Не знаю.

– Покажи, что у тебя.

– Вот, коленка.

Коленка была разбита, кожа содрана, кровь, но ничего страшного. Требовалось только убрать лишних зрителей.

– Маргарита Петровна, у вас медкарты с собой?

– Да, конечно.

– Тогда посмотрите, пожалуйста, сделаны ли по возрасту прививки АКДС. Меня интересует в основном С, то есть от столбняка. Ребята, найдите мне Катю! Вы ее знаете?

– Да! – Дети, окружившие их, ответили хором и наперегонки унеслись искать Катю.

– Свет, – обратилась Наталья к почти успокоившейся девочке, – ты упала только на коленку? Больше ничего не болит, голова не кружится, не тошнит?

– Нет, на коленку. Я просто шла, а нога подвернулась.

Наталья подумала о родителях, которые совсем не занимаются детьми.

– Пойдем ко мне.

Они со Светой доковыляли до комнаты. Наталья обработала ссадину, убедилась, что других повреждений у девочки нет, и предложила:

– Тебя в палату проводить?

– А можно мне обратно, на дискотеку?

– Можно, конечно, только ты уж смотри, чтобы ноги больше не подворачивались.

Они вернулись. Дискотека была в самом разгаре. Подростки заняли центр круга, оттеснив младшее поколение, которому, впрочем, эта забава уже надоела.

Наталья обратилась к Маргарите Петровне:

– У вас много таких детей? Девочка совсем неразвита физически. Связки слабые, ноги подворачиваются. Лишний вес опять же...

– Да что вы хотите! Родители теперь целыми днями на работе, в секции спортивные их не водят. А Светиной маме я который год твержу – не покупайте ребенку чипсы и колу, не покупайте, не закармливайте! Так нет же! Чтобы она меня послушала… На словах соглашается, а как до дела доходит… Просто слов нет!

– Пока они здесь, можно что‑ нибудь сделать. Некоторых детей просто страшно на улицу выпускать. Занятия организовать спортивные, к примеру.

– Неплохая идея! У нас Анна Михайловна отличный физрук! Будем зарядку по утрам делать.

– Да, только упражнения надо подобрать полегче, чтобы дети их освоили.

– Правильно! Так, договорились. Я пойду наших забирать, а то половина десятого уже, а в десять отбой должен быть. Увидимся.

Наталья снова осталась одна. Дети дисциплинированно собрались и отправились спать. Катя была поглощена танцами и общением с Артемом.

Вдруг у Натальи в кармане завибрировал мобильник. Сергей! Она прокричала:

– Подожди, я в тихое место отойду!

Отходить пришлось далеко, Наталья почти бежала.

– Ну, как ты? – спросила она.

– Нормально. А ты? Весело там у вас, однако!

– Да это дискотека.

– Дискотека? – В голосе Сергея прозвучали неодобрительные нотки.

– Да. Дети танцуют. Катька себе ухажера нашла.

– А ты?

– Что я?

– Тоже ухажера нашла?

– Сережа, ты о чем? Здесь из ухажеров старше семнадцати лет никого нет.

– Понятно. Ладно, отдыхай там.

– Да не очень я отдыхаю.

– Вы, женщины, на юге вообще другими становитесь.

Наталья уловила в его словах горечь.

– Сережа, да ты что выдумал! Тут дети, на дискотеке девочка упала, я ее только что успокаивала и зеленкой мазала. Потом мальчик занозу посадил. То есть мальчик сначала. А девочка потом. Мальчику, кстати, десять лет всего. Это чтобы ты лишнего не думал. И вообще, у меня тут другая забота – за Катькой смотреть. Чтобы ее не увели. И чтобы она тут замуж не вышла. Или бабушкой меня не сделала. А потом, мне казалось, меня в Москве ждут...

– А ты об этом еще помнишь? – Сергей смягчился.

– А я об этом и не забывала в отличие от тебя. Ты со мной вообще говорить днем не захотел!

– Наталья, ты с ума сошла! У меня комиссия из департамента проверяла все, что можно и нельзя! Я в сторону отошел, с тобой перемолвиться, за мной дама какая‑ то, типа, вдруг я указания незаметно по телефону дам, чтобы убрали или еще что! Еле убедил, что с женой разговариваю!

– Подожди, а комиссия‑ то нормально?

– В порядке. Наташка, я соскучился. Мы тут с котом на Луну воем. Не надо тебе было уезжать!

– Врешь ты все! Коты на Луну не воют!

– Вру. Но соскучился я очень!

Они еще долго говорили непонятно о чем. И когда беседа закончилась, у Натальи отлегло от сердца: кажется, Сергей действительно ее любит. И ждет. Может, вовсе не зря она отважилась впустить его в свою жизнь…

С этими мыслями Наталья отправилась в комнату, дождалась Катю. Только хотела спросить у нее в подробностях, как прошла дискотека, но заглянула Мария Ивановна и позвала отметить приезд.

Глава 2

Приезд праздновали в небольшом холле. За столом чинно устроились педагоги‑ учителя‑ воспитатели, две мамы, побоявшиеся отпустить своих детей так далеко, и Наталья. На столе, кроме фруктов и овощей, примостились две бутылки местного вина.

Группа педагогов состояла из руководителя – Маргариты Петровны, молоденькой Марии Ивановны, Нины Константиновны – ровесницы Натальи – и физрука Анны Михайловны. Мамы были представлены высокой блондинкой, которую звали Галина, и очень тихой женщиной по имени Марина.

Вино разлили в одноразовые стаканчики. Получилось примерно по полстаканчика на человека. Но напиваться никто и не собирался. Присутствующие ни на минуту не забывали о работе. Тянулась неспешная беседа, которая так или иначе сводилась к воспитанию детей. В общем, особого веселья не получилось. Зато спать легли вовремя и обошлись без всяких излишеств.

Как и большинство людей, которые ходят на работу строго к определенному часу, Наталья в отпуске любила вставать как можно позже. Конечно, организм, натренированный просыпаться в семь часов, чаще всего выдерживал сон только часов до десяти, но тем не менее вставать в выходные дни в восемь ей бы в голову не пришло. Не говоря уже о таких ранних подъемах в отпуске.

Но ровно в восемь утра раздался громкий стук в дверь.

– Мам, что это? – подскочила спросонок испуганная Катя.

– Не знаю. – Наталья тряхнула головой, чтобы хоть проснуться, повернула ключ и открыла дверь.

– Наталья Павловна, – за порогом стояла Маргарита Петровна, – что же вы так долго не открываете? Во‑ первых, вы проспите завтрак. А во‑ вторых, у меня к вам небольшая просьба.

– Слушаю вас. – Наталья не привыкла разговаривать с малознакомыми людьми в ночной рубашке и неумытая. Кроме того, по коридору металось взрослое и детское население лагеря. – Может, вы зайдете?

– Нет, что вы, некогда! Наталья Павловна, я хотела бы попросить вас вот о чем. Может, после завтрака посмотрите детей на предмет простуды? Ну горло там или еще что. Вдруг у кого живот заболел.

– Конечно. – Сонная Наталья соображала плохо. – Только я на завтрак не собиралась.

– Да что вы? – удивилась Маргарита Петровна. – Завтрак – это обязательно.

Наталья, обрадованная тем, что разговор закончился, закрыла дверь, спрятавшись от любопытных взглядов, которые бросали на нее, растрепанную, все проходившие мимо.

– Катя, вставай! – зевая, она попыталась разбудить дочь.

– Мам, ты что? У меня каникулы!

– Ты проспишь завтрак! – вспомнила Наталья аргумент Маргариты Петровны.

– Ма‑ ма! Я не ем утром! Как и ты, кстати! И кроме того, ты думаешь, тут тебе подадут на завтрак твой кофе любимый?

– Вряд ли, – хмуро согласилась Наталья. – Но не пойти неудобно. Давай уж сходим, посмотрим, что там такое.

Катя встала, не переставая ворчать и перечисляя настоящие и мнимые обиды, кое‑ как оделась. Умывание много времени не заняло – народ уже, кто добровольно, кто подгоняемый учителями и воспитателями, отправился на завтрак.

Наталья с дочерью спустились в столовую. Катя, увидев своего Артема, заметно повеселела и стала удивительно бодрой. Столовая была еще закрыта, перед дверью толпа разновозрастных детей шумела, ссорилась, дралась и мирилась одновременно. Наталья чувствовала себя очень одинокой. И невыспавшейся. А кофе из столовой даже и не пахло. Зато через дверь проникал запах подгоревшей молочной каши. Все вместе – шум, запах каши, одиночество – напомнило Наталье первые походы в детский сад. Даже не напомнило, а заставило ощутить себя снова маленькой девочкой, в которую сейчас будут впихивать ненавистную отвратительную кашу, а мама уже ушла на работу, и заступиться некому.

Наконец столовую открыли. Худшие Натальины опасения оправдались. На завтрак была действительно манная каша. Правда, кофе тоже был. Из общего чайника, с молоком. Наталья с печалью подумала о лишних часах сна. Ради такого завтрака просыпаться не было смысла. К Наталье присоединилась Катя. За столиком в столовой она сидела спиной к Артему, поэтому ничто не могло помешать ей с кислым лицом продолжить ворчать и ныть:

– Мама, ну зачем ты меня разбудила? Ну я не ем эту манную кашу! Ты ее даже варить не умеешь! И кофе такой...

– Катя, перестань ныть, – строго сказала Наталья. По‑ настоящему строго. Потому что подошли их соседи по столу – дама чуть моложе Натальи с мальчиком Ваней шести лет, будущим первоклассником. Они тоже приехали с их лагерем. Катя послушно замолчала. Зато мальчик молчать не собирался:

– Мама, ну я это не ем! Я не буду это есть! – увидев перед собой тарелку с кашей, завел он с максимально противной интонацией.

Наталья, хихикнув, посмотрела на дочь. Катя сделала вид, будто ничего не понимает. Тем временем мама, Наталья вспомнила, что ее зовут Галина, с притворной строгостью сказала:

– Ваня, кашу надо съесть обязательно, а то купаться не пойдем.

– Ну мам!

– Ванечка, ну хотя бы две ложечки!

– Если я буду есть эту кашу, меня стошнит, – с нехорошей многообещающей интонацией сообщил вредный Ванечка.

Катя посмотрела на него с ужасом. Наталья попробовала вмешаться.

– Может, не надо? Каша действительно подгорела! – обратилась она к Галине.

– Нет, ребенок с утра должен обязательно что‑ нибудь съесть. – Галина смело попробовала кашу. – К тому же она вполне съедобная.

– Мама, я тебя послушаюсь, но меня обязательно стошнит! – предупредил Ванечка.

– Нет, сыночек. В каше – сила. Ты должен ее съесть, – проявила настойчивость мать.

Наталье с Катей очень хотелось побыстрее сбежать, но весь лагерь, точнее, все лагеря еще сидели и завтракали. Вставать первыми обеим казалось неловким.

Ванечка поднес ложку ко рту. Положил в рот кашу и немедленно начал ей давиться.

– Вот! Я же предупреждал, что меня обязательно стошнит! – торжествующе сказал он покрасневшей матери, когда побывавшая у него во рту каша вернулась на тарелку.

– Ребенок, – пожала плечами та. – У вас ведь тоже такое было?

– У нас нет, – возразила Наталья, толкая дочь под столом ногой, чтобы она воздержалась от комментариев. – Мы пойдем, пожалуй!

– Наталья Павловна! – позвала ее Маргарита Петровна. – Вы не забыли?

– О чем?

– Ну как же! Детей посмотреть. В смысле, у кого какое горло, кто может купаться, кто нет.

– А, конечно, помню. – На самом деле Наташка об этом забыла.

– Ну вот и прекрасно! Дети сейчас соберутся в палатах. Так что подходите через десять минут.

– Хорошо.

Наталья уныло побрела в комнату. Ей ужасно хотелось спать, она вообще без чашки кофе утром ничего не соображала. А тут еще нужно посмотреть детей. Можно было бы послать Катерину за кофе в магазинчик и заварить крепкий, без всякой турки, просто в чашке, но дочь куда‑ то исчезла.

Наталья посидела на кровати, пытаясь дождаться хоть какой‑ то ясности в голове. Посмотрев на часы, она отправилась разбираться с детьми.

Дети дисциплинированно выстроились около своих кроватей. Наталья подошла к первому:

– Болит что‑ нибудь? Глотать не больно?

Парень покачал головой. Наталья попросила его открыть рот, посмотрела, посветив фонариком, на всякий случай пощупала лимфоузлы. И повторила эту процедуру еще сорок пять раз с детьми. После осмотра семнадцать человек она решила оставить на берегу, у них начиналась простуда. Еще пятерым измерила температуру.

Дети, которым разрешили купаться, радостно одевались. Те, кому запретили, смотрели обиженно. Наталья набрызгала им в горло и в нос соответствующих лекарств. Педагоги посматривали косо. Особенно Мария Ивановна, которая явно сочувствовала детям, вынужденным только смотреть на море.

Вскоре дети и взрослые собрались и организованно пошли на море. Оставленная без кофе, невыспавшаяся Наташка поплелась в свою комнату с надеждой доспать.

– Мам, можно я со всеми купаться пойду? – спросила дочь.

– А ты разве спать не хочешь? – удивилась Наталья.

– Ну... я в обед досплю.

– Тогда иди, конечно, только ведь это с лагерем. Они купаются по правилам.

– Но там ребята тоже идут.

– Иди. Далеко не заплывай. Подожди, так они уже ушли.

– Но они на одно и то же место ходят. Мне Артем показал вчера. Так что я их легко найду.

– Ладно. Одна не купайся, хорошо? Если не найдешь их, лучше вернись, и сходим вместе.

Наталья легла и мгновенно уснула.

Разбудил ее телефонный звонок. На дисплее определился номер матери.

– Здравствуй, Наталья! – голос Екатерины Георгиевны звучал очень сухо.

– Здравствуй, мама! А почему ты недовольная?

– Да так. Зашла к тебе полить цветы и покормить кота вашего, а там мужчина. Сергей. И он мне сообщил, что вы решили жить вместе. Это правда?

– Да, – со вздохом призналась Наталья. – Мама, я знаю, что он тебе никогда не нравился. Но давай не будем ругаться, пока мы с Катей не вернемся.

– Наталья, дело не в этом! Ты взрослая и можешь жить с кем угодно! Но я не знала, что он в квартире, а он не знал, что я приду! Мы напугали друг друга, ситуация совершенно идиотская получилась! Хорошо, я не успела милицию вызвать!

– Мама, я просто не успела тебе сказать. Ты же уезжала на семинар, а потом мы стали собираться, вот и не получилось. Не обижайся, ладно?

– Постараюсь, – Екатерина Георгиевна смягчилась. – Как вы там отдыхаете?

– Хорошо. Я вот поспать пыталась. – Наталья решила не рассказывать матери, что Катя отправилась купаться без нее, с учителями.

– Ну ладно, отдыхайте. Только в другой раз все‑ таки сообщай, когда решишь жить не одна.

Попрощавшись с матерью, Наталья решила еще немного поспать. Но сон не приходил. Помаявшись, она встала, натянула купальник и, чувствуя себя совершенно разбитой, поплелась на пляж. По пути ей попалось кафе, где обещали вкусный кофе. Наталья зашла, выпила кофе, после чего жизнь стала казаться вполне сносной. Она немного подумала, посмотрела на часы и набрала номер Сергея. Вроде в это время не должно быть никаких пятиминуток.

– Привет, Сережа! Как дела? – она решила первой не упоминать про неожиданную встречу Сергея со своей мамой.

– Да так, ничего. А у тебя?

– Тоже нормально. Сегодня попросили детей перед пляжем осматривать. На предмет простуды и купания.

– Сколько их там у тебя, детей‑ то?

– Сорок пять, – уныло призналась Наташка.

– Настоящий докторский отпуск, – усмехнулся Сергей. – Я всегда подозревал, что ты скрытый трудоголик.

– Зато бумажек никаких заполнять не надо. Отчетности никакой. И историй болезни.

– Да, это внушает оптимизм. Кстати, тебе большой привет от Екатерины Георгиевны.

– Спасибо.

– Ты не хочешь спросить, почему я его тебе передаю?

– Мама мне позвонила и попросила, чтобы в следующий раз я ее предупреждала...

– В смысле, чтобы она больше не удивлялась, когда в квартире дочери, уехавшей на юг, в ванне найдет малознакомого голого мужчину?

– Ой!

– Вот именно. А представляешь, как я испугался! Собираюсь на работу, принимаю душ, никого не трогаю. Тут вдруг заглядывает в ванную комнату Екатерина Георгиевна, а я даже не слышал, как она в квартиру зашла! Как меня увидит, да как закричит! Я ей говорю, Екатерина Георгиевна, это я, Сергей. Она спрашивает: «И что ты здесь делаешь? » Я ей, честно так: «Душ принимаю». Она мне: «У тебя горячую воду отключили на лето, и Наташа ключи дала? » Я ей: «Нет, мы теперь с Наташей вместе живем». Но Екатерина Георгиевна молодец: «Давай, – говорит, – вытирайся тогда, а я пока завтрак приготовлю».

– И что, приготовила?

– Да. Пожарила яичницу, кофе сварила. Велела мне в твое отсутствие вести себя хорошо.

– А ты?

– Я пообещал. Наташка, ну зачем ты уехала? Грустно мне без тебя. Только с котом и поговоришь вечером.

– Я приеду скоро. – Наталье захотелось попасть домой немедленно.

– Ладно. Это я так. – Но голос у Сергея был грустным.

Наталья отправилась на пляж. Она обратила внимание, что, несмотря на довольно раннее время, половину двенадцатого, народ с моря уже возвращался. На пляже поискала «своих». Узнала только по ярким косынкам, которые надели педагоги.

Катя сидела в кругу подростков, они вдохновенно играли в карты. Наталье это не понравилось, игру в карты она не одобряла, но замечание при молодом человеке делать дочери не стала, отложив разговор об азартных играх на потом.

– Наталья Павловна, что же вы так поздно? – обратилась к ней Маргарита Петровна.

– Да я немного по городу погуляла. Интересное место, ни на что не похожее. Совсем старых построек нет, лишь современные многоэтажки.

– Так и город‑ то ведь совсем новый. Ему лет тридцать, не более. Его для энергетиков строили. Здесь атомная станция должна была быть. Но случился Чернобыль, станцию не открыли, а город‑ то уже построили. Здесь и остались строители со всего Союза. Только на пляж тут лучше раньше приходить. А то солнце очень уж печь начинает. Мы ребят сейчас на обед станем собирать. Кстати, после дневного сна их тоже надо будет посмотреть.

– Хорошо, – Наталья вздохнула. Вот, например, учительница, она ведь тоже постоянно на работе...

– Значит, договорились. Так, ребята, начинаем собираться!

– Катя! – Наталья позвала дочь, поскольку карты уже убрали. – А ты очень хочешь обедать в столовой?

– Нет, мам, совсем нет.

– Тогда, может, мы в кафе пообедаем? Правда, рановато еще. Я сейчас искупаюсь, ты меня подождешь, потом мы спокойно пойдем в лагерь, переоденемся и отправимся в кафе! Договорились?

– Да. Только, мама, а можно Артем с нами на пляже останется?

– Надо с его мамой это обсудить. – Мамой Артема была одна из учительниц, звали ее Нина. – А Артема ты спросила? Ему же в столовой надо обедать.

– Так обед и в лагере только через час, а идти тут пятнадцать минут. Ну, мам, пожалуйста! А то мы тут и купались, как дураки, никуда не заплывая.

– Отлично! То есть ты хочешь остаться со мной, чтобы вы, как умные, позаплывали, а я понервничала!

– Нет! Мы просто чуть‑ чуть поплаваем.

– Наталья Павловна! Мы, правда, чуть‑ чуть, – присоединился к Катиному нытью Артем. – Вы только маме скажите, что я вам не помешаю. А то ей своих школьников надо в лагерь вести.

– Ладно. Только заплывать далеко все равно нельзя. И сидеть в воде долго тоже вредно!

– Ой, мам, а мы и не собирались! – обрадовалась Катя. – Ты теперь скажи Нине Константиновне, что Артем может остаться.

– Нина Константиновна, – устав спорить с дочерью, Наталья послушно подошла к маме Артема, которая озабоченно пересчитывала своих подопечных, – давайте Артем с нами еще на пляже побудет.

– Хорошо, – Нина Константиновна на секунду отвлеклась от детей, – спасибо. А то ему скучно в лагере.

– Наталья Павловна! – к ней подошли две старшие девочки и мальчик. – А можно мы тоже с вами останемся?

– А ваши родители где?

– Наши в Москве. Мы ученики Маргариты Петровны из прошлого выпуска.

– Это у нее надо спрашивать.

Но Маргарита Петровна уже все услышала и увидела:

– Нельзя, категорически нельзя! Вы приехали с лагерем, у вас режим! И младших нужно помочь в лагерь отвести!

Когда разочарованные ребята отошли, Маргарита Петровна тихо сказала Наталье:

– Вы уж извините, но возле воды они только со мной могут находиться. Я за них отвечаю.

– Да что вы, я понимаю! – Наталья почувствовала облегчение. Одно дело – присмотреть за Катей и Артемом, и другое – за группой подростков.

Лагерь собрался и ушел. Наталья искупалась и легла на полотенце под навес. Ребята устроились около нее. Было жарко, пляж почти опустел. Вокруг немногочисленных отдыхающих ходили люди с ведрами и корзинками:

– Креветка, океаническая и местная!

– Пирожки!

– Кукуруза, горячая кукуруза!

– Мама, а может, нам креветок? – спросила Катя.

– Катя, а может, нам сразу в инфекционную?

– Вот всегда ты так! Ничего нельзя.

– Катюша, но ты же сама понимаешь, что на такой жаре все продукты мгновенно портятся.

– А воду? – продолжала вредничать Катя.

– Хорошо, но ближайший киоск находится далеко.

– А мы сбегаем.

– По‑ моему, ты перегрелась, – заявила Наталья. – Давайте‑ ка, окунитесь, и начинаем собираться. Я тоже чуть‑ чуть поплаваю, и пойдем.

– Ты с нами купаться будешь?

– А почему нет?

– Ну не знаю.

– Катька, кончай капризничать! – ссориться с дочерью Наталье совсем не хотелось. – Пошли лучше в воду.

В воде Катя с Артемом сразу уплыли в другую сторону, впрочем, честно стараясь далеко не заплывать. Наталья плавала плохо, поэтому, поплескавшись, вышла на берег.

Через пятнадцать минут к ней присоединились ребята. Немного обсохнув, все вместе направились в лагерь.

В лагере стоял постоянный гул, к которому Наталья потихоньку стала привыкать. Поднимаясь по лестнице, она обнаружила группу малолеток, намеревавшихся покататься на перилах. Напугав их всевозможными травмами, отправила по палатам. И с чувством исполненного долга пошла переодеваться к обеду. Вскоре явилась Катя, которая отстала от нее по дороге. Вместе с молодым человеком, естественно.

– Катюша, он тебе нравится? – спросила Наталья, пока дочь разыскивала какую‑ то юбку, совершенно необходимую для обеда в кафе.

– Не знаю. Он прикольный, анекдоты рассказывает, истории всякие. Еще он прыжками в воду занимался.

– Интересно. А в школе он учится?

– Да, как и я. В одиннадцатый перешел. Но вообще, знаешь, мама, я в любви разочаровалась.

– Что?

– А чему ты удивляешься? – Катя, наконец, нашла юбку и пристально ее разглядывала. – Вот встречалась я с Кириллом, думала, что у нас все серьезно. А он уехал и вообще про меня не вспомнил.

– Катя, но вы же еще просто...

– Что, маленькие, скажешь, да? – в голосе дочери прозвучала обида. – Думаешь, если я... Думаешь, если тебя бросают в шестнадцать, а не в двадцать пять, это не так больно?

– Нет, Катюша. Просто мне всегда казалось, что первая любовь – как ветрянка. Болеют почти все. Правда, у некоторых следы остаются на всю жизнь. Мне совсем не хотелось бы, чтобы ты оказалась в их числе. Но я никогда не отношусь несерьезно к тому, что с тобой происходит. А Кирилл мне не понравился сразу. О чем, если помнишь, я попыталась тебе сказать. Но мешать тебе никто не собирался.

– Потому что ты считала, что все само пройдет?

– Нет. Я считала, что каждый должен сам совершить все свои ошибки. И тогда, и сейчас могу посоветовать, но не собираюсь на тебя давить.

– А Артем тебе нравится или нет? – неожиданно спросила Катя.

– Катюша, честное слово, не знаю. Внешне он симпатичный. Но я с ним даже ни разу ни о чем не разговаривала. И вообще, ты сама еще не знаешь, нравится ли он тебе, а я‑ то уж тем более. Послушай, а обедать мы пойдем? – Наталья увидела, что Катя отложила юбку и начала искать что‑ то другое.

– Мама, я не знаю, что надеть. Юбка мятая, гладить долго.

– Надень сарафан.

– Я в нем вчера была.

– Катерина! – Наталья начала сердиться. – Это не первый бал Наташи Ростовой. Мы идем с тобой в кафе, куда многие ходят прямо с пляжа в купальниках. Если через пять минут ты не будешь готова, то обедать останемся в столовой. Я видела меню. На первое там молочная лапша.

– Ладно! – Катя быстро натянула сарафан и расчесала волосы. – Не ругайся, я готова!

– Вот и отлично, тогда пойдем.

Кафе в городе было великое множество. Наталья с Катериной выбрали небольшой бар поближе к морю. Меню содержало массу красивых названий. Наталье захотелось выпить бокал холодного сухого белого вина, но она помнила о количестве детей в лагере. Разумеется, с одного бокала захмелеть невозможно, но с этими ребятами разве знаешь, когда и что может случиться. Пока ждали заказ, Наталья смотрела на море и грустила. Ей очень хотелось, чтобы рядом с ней находился Сергей. Просто сидеть, обедать и не беспокоиться поминутно о том, не заболел ли кто из детей, не упал ли... Из задумчивости ее вывел официант с подносом, который принес им с Катей заказ и принялся расставлять тарелки.

– Мам, ты о чем мечтаешь? – спросила Катя, перестав увлеченно изучать окрестности.

– Да так... Хорошо бы сюда приехать без лагеря. А то постоянно возникает ощущение, будто ты на дежурстве. Сидишь, пьешь чай, никого не трогаешь, а как позовут, как начнется...

– Понятно. Но отсюда‑ то тебя не позовут. И вообще, там сейчас обед и тихий час. Что может случиться?

– Ой, Катька, молчи, пожалуйста! – суеверно замахала рукой Наталья.

Обед они продолжили, обсуждая всякие мелочи, связанные с Катиной учебой. Наталью не оставляли неприятные предчувствия, скорее даже не предчувствия, а ожидания всяческих бед. Пообедав, они вернулись в лагерь. По случаю продолжавшегося тихого часа шума, к которому Наталья уже почти привыкла, не было. В комнате, хотя окно они не закрывали ни на минуту, стояла ужасная духота. Наталья включила вентилятор, достала из сумки книгу. Дочь улеглась на свой диван с журналом. Наталья попыталась почитать, но почти сразу заснула. Поскольку, надеясь создать сквозняк, дверь они не закрыли, разбудил ее на сей раз не стук, а оклик:

– Наталья Павловна, вас Маргарита Петровна просит подойти!

– Что‑ нибудь случилось? – со вздохом спросила Наталья у прибежавшей за ней девчушки.

– Не знаю. Просит подойти.

Наталья провела рукой по волосам, глотнула воды из бутылки и пошла к Маргарите Петровне.

– Наталья Павловна, вот, посмотрите, что у Володи! – Маргарита Петровна взяла за руку уныло стоявшего около нее мальчишку и продемонстрировала Наталье его кисть.

Тыльная сторона кисти у мальчика выглядела... именно так, как должен выглядеть плохо заживающий ожог, когда еще и присоединяется инфекция.

– Ты что, с этим купался? – воскликнула Наталья.

– Да.

– А почему утром мне не показал?

– Не болело. А сейчас очень больно.

– Мама его предупреждала об этой проблеме?

– Нет, – ответила Маргарита Петровна.

– А в медицинской справке для лагеря есть что‑ нибудь? Впрочем, глупый вопрос. Ну, рассказывай, что с тобой случилось.

– Да я себе чай наливал. И на руку кипятком плеснул.

Наталья посмотрела на парня с сомнением:

– Наливал чай правой рукой, а левую держал прямо под чайником?

– Да, какая сейчас разница‑ то!

– В общем, никакой. Температуры‑ то нет?

– Нет.

Наталья обработала руку, запретив несчастному ребенку купаться.

– Маргарита Петровна, но матери‑ то надо бы все‑ таки сообщить! Мало ли что на такой жаре! И таблетки пусть попьет. От греха.

– Маме позвоним.

– А купаться пока не надо. А особенно копаться в песке.

– Да уж это мы теперь проследим. Наталья Павловна, тут у нас еще две девочки...

Посмотрев двух девочек, она обнаружила у них ангину. И температуру выше тридцати восьми градусов. Оптимизма ей все это не внушило. Дав лекарство, дождавшись, когда температура снизится, Наталья осмотрела остальных детей, после чего обратилась к Маргарите Петровне:

– Я ведь утром предупреждала этих девочек, что им лучше не купаться. А они говорят, что купались.

– Это я им разрешила, – вмешалась Мария Ивановна. – Дети купаться приехали! И загорать!

– Очень хорошо. – Наталья сдерживалась с трудом. – Вот теперь они и будут загорать в палате.

– Это у них обычная акклиматизация! – с апломбом сообщила Мария Ивановна.

– Обычная ангина.

– Подумаешь!

Наталья вопросительно посмотрела на Маргариту Петровну.

– Наталья Павловна, – произнесла та, – кому сейчас лучше не купаться?

Наталья огласила пофамильный список, который предусмотрительно составила.

– Очень хорошо. Маша, заболевшие из твоего класса?

– Да, – буркнула защитница прав детей на купание с больным горлом.

– Тогда ты с ними оставайся, пока все пойдут на пляж.

– Я?

– А кто? Наталья Павловна, вы уж девушку проинструктируйте, пожалуйста! Что делать, какие лекарства давать!

Наталья выдала аэрозоль, чтобы брызгать в горло, и объяснила, когда принимать таблетки. Мария Ивановна смотрела обиженно. Но уж к чему, к чему, а к обидам докторам не привыкать. Как и к всеобщему умению лечить и лечиться, как и к всеобщей уверенности, что врачи все делают неправильно. Поэтому Наталья Павловна еще раз строгим административным голосом повторила свои назначения и даже записала их на бумажке.

– Наталья! – окликнули ее, когда она уже направлялась в свою комнату, чтобы надеть купальник и выяснить планы любимой дочери.

– Да? – Она обернулась. Звал «представитель администрации». Она его так мысленно называла, поскольку имени не запомнила.

– Тут у нас дело такое... У мальчика высокая температура, вы не посмотрите?

Наталья кивнула. Осмотрела мальчика. Та же самая ангина. Наталья сделала назначения. Предчувствия ее, кажется, полностью оправдались. А день отдыха еще был только второй.

Кати в комнате уже не было. Правда, она оставила записку, что пошла купаться с лагерем и ждет на пляже. Кстати, пляж у лагеря был практически собственный, отделенный от остальных отдыхающих тоненькой веревочкой. Дойти до него можно было через поле или через город. Вторая дорога была длиннее, но зато прохладнее. Наталья решила пойти через город – ей надо было выяснить, что имеется в местных аптеках, поскольку она подозревала, что собственных запасов препаратов ей надолго не хватит.

Аптека не разочаровала. К окошечку фармацевта тянулась длинная очередь. Судя по вопросам, которые задавали граждане, страдали они на отдыхе самыми разнообразными болезнями – от воспаления среднего уха до тяжелого расстройства кишечника. Но лекарства, необходимые для лечения, имелись, и это радовало.

Перед Натальей в очереди стояли две девицы самого легкомысленного вида, которые оживленно обсуждали чью‑ то простуду.

– Дайте, пожалуйста, вон тот сиропчик от кашля, – обратилась одна из них к фармацевту, когда подошла очередь.

– Подожди, давай возьмем лучше другой, на травах, – возразила вторая.

– Девушка, посоветуйте! Он уже десять дней кашляет, достал своим кашлем. Сюда приехали, думали, пройдет, а стало хуже. Мы вторую ночь не спим.

– А температуры нет? Курит много? – спросила фармацевт.

– Да вы что, он не курит! Ему десять лет! – обиделась одна из девиц.

– Может, вам его врачу показать? – не выдержала Наталья.

– Вы что, самая умная? – возмутились девицы.

Фармацевт покосилась на Наталью и произнесла с напускной строгостью:

– Действительно, ребенка нужно показать врачу. Я так не могу таблетки советовать.

– Ну ладно, тогда просто дайте сиропчик от кашля, – вздохнула первая девица.

Взяв сиропчик, они ушли. Наталья запаслась антибиотиками, противовоспалительными жаропонижающими, леденцами от болей в горле, витаминами и даже гомеопатией. Выходя из аптеки, Наталья чувствовала себя более уверенно. У нее появилось ощущение, что теперь она все‑ таки подготовилась к возможным осложнениям и прочим неприятностям. Можно было смело идти на пляж.

Наталья легко нашла своих. Дети собирались купаться. Те, кому Наталья заходить в воду запретила, грустной стайкой смотрели на счастливцев, у которых не болело горло и не было насморка.

– Наталья Павловна, а вы мне утром сегодня купаться не разрешили, – подошла к Наталье одна из девочек. – Может, сейчас уже можно?

– Нет, пока нельзя. Лучше сегодня потерпеть, не заболеть, и все остальное время провести весело.

– Ясно, – вздохнула девочка. Особого понимания на ее лице не отразилось.

Наталья вообще не любила, когда приходилось отказывать людям в просьбах. И детей ей было жаль. Но пустить их в воду означало сделать только хуже.

Везунчики, которым можно было купаться, тем временем искупались, кое‑ кто подмерз. Поэтому все дружно побежали по кругу, подгоняемые физруком Анной Михайловной. Наталья отправилась поплескаться, но тут на глаза ей попался мальчик, у которого воспалился ожог на руке. Он вдохновенно строил замок из песка.

– Ты что делаешь? – возмутилась она.

– А что? Купаться нельзя, я крепость строю.

– Володя, – Наталья вспомнила, как его зовут, – но ведь я же тебе объяснила, что руку нужно поберечь. У тебя воспаление, а теперь еще и песок попадет.

– Ничего не попадет. И что мне тогда делать?

– Ну не знаю, – Наталья растерялась. – Книгу почитай.

– Не хочу, – мальчик выглядел очень несчастным.

– С ребятами поиграй.

– Я их никого не знаю. Я только в мае в эту школу пришел.

– И что, ни с кем не познакомился?

– Познакомился. Но не подружился.

– А почему ты школу поменял? Да еще в самом конце учебного года?

– Просто мы переехали. У мамы ребенок родился. Ну вот и... – Мальчик вздохнул. – В старой школе у меня все друзья были.

– Но ребенок у мамы – это же твой братик?

– Да.

– А что тебе нравится делать?

– В приставку играть. Но их сюда брать не разрешили.

– Давай я тебя к ребятам отведу?

– Не надо. Я тут лучше. Можно, я крепость дострою?

– Но у тебя ведь рука, мы же говорили только что!

– Так песок, если попал туда, он уже все равно попал, – со взрослой рассудительностью заметил мальчик. – А так хоть крепость будет.

– Ладно, что с тобой сделаешь! После моря подойди ко мне, еще раз все обработаем. И сейчас аккуратнее, договорились?

– Хорошо.

Наталья уже собралась отойти, но вдруг заметила Ваню, соседа по столу, который пытался незамеченным попасть камнем в крепость.

– Зачем ты это делаешь? – строго спросила она.

– Так надо, – находчиво ответил тот и побежал к маме.

Наталья, воспользовавшись наступившей паузой, пошла купаться. Плавала она довольно долго. Не успела выйти на берег, как ее окликнула мама Вани, Галина.

– Наташа, я могу вас так называть?

– Да, конечно.

– Ваня мне сказал, что вы не разрешили ему играть с тем мальчиком.

– Галина, я спросила Ваню, зачем он кидает камень в крепость, которую построил Володя.

– Он мне объяснил, что просто хотел поиграть в сражение, – с материнской гордостью произнесла Галина.

– Но ведь он не спросил Володю, хочет ли тот играть в сражение!

– Он просто не успел.

Наталья плохо представляла, как продолжить или закончить этот разговор, но тут к Галине с громким ревом подбежал сам Ваня.

– Мама, меня тот мальчик стукнул!

– Ой, какой ужас!

Галина пошла за Ваней разбираться с хулиганом. Им оказался мальчишка из соседнего лагеря, младше Вани на год‑ другой. Наталья издалека наблюдала, как разгневанная обидой, нанесенной ее сыну, мать читает длинную нотацию обидчику.

Ваня начал вызывать у Натальи некоторую жалость.

– Мама! – позвала Катя. – Можно мы с Артемом после купания пойдем не в лагерь, а погулять по набережной?

– А у мамы Артема вы спросили?

– Да, она не возражает, она вообще, по‑ моему, кроме своих малышей, ничего не замечает.

– Я тоже не против, но во сколько вы вернетесь?

– К ужину. Или мы в кафе ужинаем?

– Давай попробуем в столовой. Не понравится – пойдем в кафе.

– Здорово!

Наталью удивила готовность Кати есть в столовой.

– Почему «здорово»?

– Ой, мама, так сегодня же КВН. Мы и так еле успеем подготовиться.

– Понятно.

– Ты не рада? – удивилась Катя.

– Чему? КВНу? А почему я должна радоваться?

– Ну как, весело же!

– Да мне тут и так постоянно весело, – вздохнула Наталья. – Пойду я какую‑ нибудь книгу куплю или журнал. Для дополнительного веселья.

– Мамочка, так мы пошли?

– Идите, что с вами сделаешь.

Наталья дождалась, когда все уйдут в лагерь, немного поплавала и направилась в свой временный дом.

Во дворе перед бывшим детским садиком стояли и беседовали Маргарита Петровна и те самые девицы из аптеки. Наталье совершенно не хотелось продолжать с ними знакомство, поэтому она решила проскользнуть мимо. Но ей не повезло.

– Наталья Павловна! – окликнула ее Маргарита Петровна. – Познакомьтесь: это Лена и Дина, педагоги из области, тоже с детьми приехали.

– Очень приятно, – произнесла Наталья.

Педагоги из области тоже ее узнали:

– А, теперь понятно, почему вы посоветовали обратиться к врачу! Вы сами доктор, – проявила сообразительность одна из них.

– Не просто доктор, а самый опытный доктор, – усмехнулась Наталья.

– Да, – легко согласилась Лена, не уловив подвоха в ее словах. – Это здорово! Вот я и подумала, посмотрите моего ребеночка?

– Посмотрю, конечно. А это ребенок из вашей группы или ваш собственный?

– Нет, группа у нас старше, от двенадцати лет. А Максимке – десять, и он мой собственный.

– Хорошо, пойдемте, посмотрим.

Осмотр Наталью не порадовал: температура у Максимки была под тридцать восемь, хрипы нехорошие.

– Лена, нам не обойтись без рентгена. И анализы крови необходимо сделать. Нужно узнать, есть ли здесь поликлиника или больница.

– Ой, Наталья Павловна, подумаешь, кашляет он! Вы нам лучше таблеточек каких‑ нибудь выпишите! А то некогда мне с ним! У меня же детей целая группа!

– Лена, простите, сколько вам лет?

– Двадцать восемь. А что?

– Вы взрослый человек, педагог с высшим образованием, должны понимать, что ваш ребенок болен и нуждается в обследовании. – Наталья не была педиатром, иначе она бы знала, что подобные мамы – не такой уж редкий случай. Она работала терапевтом и надеялась донести до легкомысленной мамаши последствия ее поведения.

– Ой, Наталья Павловна! Ну кашляет он. Где я ему тут рентген возьму?

– Лена, давайте сходим в администрацию, спросим.

– Ладно. – Поняв, что Наталья не отвяжется, Лена с досадливым выражением лица направилась в администрацию.

Оказалось, особых сложностей с обследованием нет: в двадцати километрах находится районная больница, где можно сделать рентген и анализы крови.

– Вот и отлично! – обрадовалась Наталья. – Завтра съездите, все сделаете, а дальше решим, как поступать.

– Завтра мне некогда.

– Почему? Это же недолго.

– Я от детей отлучиться не могу. Дам ему лучше жаропонижающее.

Наталья рассердилась:

– Елена, вы, конечно, должны быть с детьми, но это же ваш собственный ребенок!

– Да. Вот я и говорила своей маме, пусть он останется, мне с ним некогда будет заниматься. А она – возьми на юг, возьми. Отец нам не помогает, денег вечно нет, тут поездка эта, хоть какое‑ то развлечение. Так нет, надо же ему заболеть было, – на глазах у Лены выступили слезы. – Теперь сиди с ним. Наталья Павловна, а может, вы завтра с ним съездите?

– Лена, вы же его мама, вам нужно быть с ним. Он болен.

– И что, никак нельзя не ехать?

– Никак.

– Ладно, сейчас спрошу у этого дяденьки из администрации про машину.

– Вот и отлично.

– Наталья Павловна, а вы идете на КВН? – неожиданно поинтересовалась Лена.

– Не знаю.

– Вам же все равно обход делать?

– Да, конечно. – Наталья ни о каком обходе до этого разговора не задумывалась, но сообразила, что обойтись без данного мероприятия не удастся.

– Ой, а зайдите и к моему. А то мне совсем некогда. Температуру померяйте или еще что... Может, таблетками обойдетесь. – Последнюю фразу Елена произнесла уже на бегу, ей усиленно сигналила группа подростков.

– Ладно, – вздохнула обескураженная Наталья.

Во время ужина все ребята переглядывались, перемигивались, перешептывались. Подготовка к КВНу полностью захватила их. Катя проглотила ужин в момент, даже не заметив, что ест с детства ненавистные голубцы. Зато снова показал себя во всей красе сосед по столу. Правда, на сей раз его не стошнило, но он ни на минуту не прекращал ныть:

– Мам, я не хочу капусту, я ее не буду! Мама, я не ем рис!

Мама стоически уговаривала его съесть «хоть маленький кусочек».

Наталья героически молчала, изо всех сил стараясь не вмешаться в ситуацию.

В конце концов Наталья встала, пожелала соседям приятного аппетита и подошла к Маргарите Петровне.

– Очень хорошо, что вы здесь! – обрадовалась руководительница. – Сегодня КВН, все здоровые дети туда собираются. Может, вы посмотрите, кому идти, а кому лежать.

– Хорошо. Только нужно температуру заранее померить тем, кто на горло жалуется.

Температуру померили. На КВН после осмотра не пустили человек десять. Дети остались лежать в своих палатах обиженные. Потом кто‑ то из болеющих предложил провести КВН прямо в кроватях, ребята оживились и занялись придумыванием шуток.

Наталья направилась к себе. Настроения веселиться у нее не было. По пути она вспомнила о болеющем в одиночестве Максимке.

Мальчик лежал один в небольшой комнате и читал какую‑ то книжку.

– Привет! – поздоровалась Наталья. – Читаешь?

– А что делать? Все же веселятся!

– Скучно? – сочувственно спросила Наталья, поставив ему градусник.

– Ничего другого я и не ожидал, – очень по‑ взрослому ответил ребенок. – Я говорил же бабушке – не надо мне с мамой ехать. Ей все равно всегда некогда.

– Максим, но у нее работа такая!

– Знаю. Только ребята в нашей группе большие все. Им со мной скучно. Да я и заболел еще. А завтра обязательно кровь сдавать?

Наталья кивнула. Температура была высокая.

– А ты боишься уколов?

– Нет. Просто мне не нравится, когда их делают. И мама ехать не хочет. Они завтра на дальний пляж с ребятами пойти собирались, а я ее отвлекаю.

– Никого ты не отвлекаешь! – Наталья дала мальчику таблетки. – Мама рада, что сможет провести с тобой побольше времени.

Мальчик посмотрел недоверчиво, но промолчал. Наталья немного посидела с ним, дождалась, пока температура снизится. Максим заснул.

В ожидании Кати она немного почитала, позвонила Сергею, но абонент был недоступен. Наталья усилием воли не позволила себе расстраиваться. Катя появилась в начале одиннадцатого:

– Мама, зря ты не пошла! Там было так весело! А еще с областным лагерем приехала Елена Александровна, с ней так интересно! После КВНа она с нами песни под гитару пела, обещала всех взять на дальний пляж, кого отпустят. Ты меня отпустишь?

– Смотря когда.

– Мы хотели прямо завтра, но она не может, у нее дела. Наверное, послезавтра.

– Хорошо хоть так. – Наталья покачала головой, имея в виду больного Максима.

– Мама, ты о чем? – удивилась Катя.

– Не обращай внимания, о своем. Ну что, будем спать ложиться?

– Ой, совсем не хочется! Рано еще. Мам, а пойдем, погуляем? На море сходим.

– С кем? – подозрительно спросила Наталья, считая, что Катя предложит пройтись с большой компанией подростков.

– Вдвоем. Ты и я.

– Пойдем! Только оденусь.

– Тогда и я переоденусь! – сообщила Катя и достала свое самое красивое, парадное летнее платье.

– А это в честь чего?

– Просто так. Чтобы мы с тобой красивые гуляли.

Они быстро оделись, причем Катерина еще и накрасилась, беззастенчиво воспользовавшись маминой косметичкой.

На улице было темно, освещалась только одна аллея, ведущая к морю, по которой и бродил по вечерам весь курортный народ.

– Мама, а у меня курортный роман! – похвасталась Катя.

– Здорово! С Артемом?

– Да.

– А почему курортный? Ты не планируешь с ним встречаться в Москве?

– Планирую, но познакомились‑ то мы на курорте!

Обсуждая Катину бурную личную жизнь и немного сплетничая про обитателей лагеря, они провели вдвоем совершенно замечательный вечер. Даже зашли в кафе, где, несмотря на поздний час, поели жареных мидий, а Наталья позволила себе, наконец, бокал холодного белого сухого вина.

– Мама, я тебя очень‑ очень люблю! – воскликнула Катя, ложась спать. – Ты у меня самая лучшая!

– И ты у меня самая лучшая! И я тебя очень люблю! Вечер мы с тобой провели замечательный, – обняла Наталья дочь.

Когда Катя уснула, Наталья снова попробовала дозвониться Сергею, но на домашнем никто не подходил, по мобильному абонент был недоступен. Чтобы немного отвлечься, она попробовала почитать и мгновенно провалилась в сон.

Дурное настроение улучшилось бы, если она проснулась бы от телефонного звонка Сергея. Но звонка не было. Наталья немного подумала, не позвонить ли самой. И не стала. Она слишком много лет знала Сергея. Если он решил в ее отсутствие разнообразить свою личную жизнь, повлиять на это она не сумеет. А любой звонок станет просьбой: «Не бросай меня, пожалуйста! » Не будет она просить. Переживет. Захочет, пусть уходит. И проживет Наталья без него и без работы. Зато у нее Катя есть. Посмотрев на спящую Катю, Наталья заплакала.

Раздался стук в дверь. Утерев слезы, она открыла.

– Наталья Павловна, посмотрите нас сегодня пораньше! – заныли две девчушки, даже не поздоровавшись.

Скрывая раздражение, Наталья поинтересовалась:

– А почему такая спешка?

– Потому что сегодня на лошадях экскурсия. Кто не пойдет на пляж, может на лошадках покататься. Вот мы и хотим выяснить, можно нам купаться или нет. Если купаться пойдем, на лошадей записываться не станем! – перебивая друг друга, принялись объяснять девчонки.

– На каких еще лошадях? – недоверчиво спросила Наталья. И вспомнила недавний разговор, точнее, дискуссию с педагогами. Начиналось все, впрочем, довольно мирно.

Вечером, сидя на лавочке во дворе, учителя возбужденно принялись обсуждать красоты Крыма, которые особенно хорошо можно разглядеть во время верховой прогулки.

Считая, что речь идет только о взрослых, Наталья не вмешивалась, однако неожиданно зацепилась за слово «списки».

– А зачем вам списки? – поинтересовалась. – Боитесь не узнать друг друга?

– Нет, – отмахнулась Маргарита Петровна, – просто дети должны знать, кто в каком порядке поедет.

– Далеко? – не успокаивалась Наталья.

– На лошадях! – Тупость доктора разозлила руководительницу.

– Но ведь им еще рано. Вообще, на лошадь раньше рекомендовали сажать после двенадцати лет хорошо физически подготовленных детей.

– Ой, вечно вы, Наталья Павловна, со своими рекомендациями! – досадливо поморщилась Мария Ивановна. – В воду нельзя – можно простудиться. А на лошадь почему?

– Потому что лошадь – животное, которое часто ведет себя непредсказуемо.

– А вы‑ то откуда знаете? – вопрос был задан с презрительными интонациями.

– А я с тринадцати лет занималась верховой ездой. И первое, чему меня обучили, – технике безопасности. А через несколько лет я на своей шкуре, точнее, на спине, убедилась, что это все не пустяки. С лошади и упасть можно сильно. Более того, они кусаются и лягаются.

– Вы небось один день ездили? – не унималась Мария Ивановна. – Или два? Когда технику безопасности изучили и убедились, что она нужна?

– Я ездила свыше десяти лет. Пока Катя не родилась. Впрочем, это неважно. Важно другое.

Но закончить мысль не получилось.

– Вы прямо настоящий Чичиков! – с насмешливым раздражением воскликнула Мария Ивановна.

– Чичиков?

– Мария! – Маргарита Петровна решила одернуть подчиненную.

– Ну да, Чичиков, – не унималась та, – тот тоже постоянно в футляре и «как бы чего не вышло».

– А, – до Натальи потихоньку дошло, – вы, вероятно, имеете в виду Беликова? У Чехова.

Мария Ивановна не смутилась:

– Да какая разница! Вам же тоже главное, как бы чего не вышло!

– Разницы между Чеховым и Гоголем для вас действительно никакой, – Наталья пожала плечами, – что касается моего «как бы чего не вышло», то это должно волновать в первую очередь вас. Если не ошибаюсь, вы официально несете ответственность за жизнь и здоровье детей. – Наталья говорила подчеркнуто сухо и официально.

– Да. И не боюсь этого! В отличие от вас! – По молодости Мария Ивановна была очень бесстрашной.

– Может, проблема в том, что вы не осознаете, за что именно отвечаете?

– Я?!

– Вы. Если вы в пылу своей... педагогической смелости готовы так легко рисковать и тем, и другим. Значит, не понимаете, чем все это... – Наталья сообразила, что говорит очень резко, и замолчала.

Учителя смотрели на нее с осуждением. Мария Ивановна сидела с пылающими щеками.

– Моя группа поедет завтра! – заявила она и с торжеством посмотрела на Наталью.

Та промолчала.

– Наталья Павловна, – Маргарита Петровна решила примирить воюющие стороны, – мы действительно здесь не первый год, и всегда все обходилось благополучно.

– Хорошо, если так, – она вздохнула.

Сейчас, когда девчонки прибежали к ней со своей простодушной хитростью, она вспомнила этот разговор.

– А вы из группы Марии Ивановны?

– Да, мы в ее классе учимся! – с вызовом ответила самая бойкая девочка. – Вы же не можете решать, можно или нельзя нам на лошадях. Это не в вашей... компетенции. – Трудное слово она выговорила почти по слогам. – Вы просто смотрите нам горло и советуете, купаться или нет. А решают все учителя!

– Вот как? – Наталья усмехнулась. – Так зачем же мне вам горло смотреть? Раз это ничего не решает.

– Чтобы мы знали, куда записываться.

– В принципе это правильно. Только, боюсь, не очень честно. Поэтому я посмотрю вас вместе с вашими одноклассниками. Как обычно после завтрака.

– Понятно, – девочки обиделись. – Мы пойдем.

– Конечно, идите.

Закрывая дверь, Наталья услышала, как одна сказала другой:

– Вот правильно Марья Ванна про нее говорит, что она жутко вредная. И вообще я докторов не люблю.

Это милое утреннее происшествие, естественно, не прибавило Наталье хорошего настроения. Больше всего ей хотелось перестать осматривать детей. Раз уж она такая вредина. Тем более, ее слова действительно ничего не решают. Мешало врожденное чувство долга. И еще дети. Вредность не поможет, да и неуместна.

Наталья отвернулась к стене. У нее начинался очередной приступ жалости к себе. И Сергей не отвечает и не звонит. Такого идиотского отпуска у нее в жизни не было. Даже дочь живет здесь какой‑ то своей, отдельной от нее жизнью. И никому она, Наталья, не нужна.

– Мам, ты пойдешь завтракать? – проснувшаяся Катя потрогала мать за плечо.

– Не знаю.

– Мама, ты чего? Случилось что‑ нибудь? – Она заметила слезы у нее на глазах.

– Ничего, – Наталье не хотелось ничего объяснять.

– Так ты пойдешь на завтрак?

– Нет, не пойду. Иди одна. Я детей подойду посмотреть только.

– Это как? И купаться не пойдешь?

– Катюша, я еще не решила, – раздраженно произнесла Наталья. – Иди, а то опоздаешь!

– Ладно, я побегу.

Наталья снова повернулась к стене, даже не шевельнувшись, чтобы закрыть дверь. Вскоре вернулась Катя:

– Мама, ты не вставала? А я тебе кофе принесла. Давай скорее, вставай, а то там уже ждут. Все торопятся на лошадях кататься.

– Спасибо, – Наталью растрогала забота дочери.

– Да ладно, а то я не знаю, что с тобой делать, когда у тебя настроение плохое!

– А ты тоже на лошадях собираешься?

– Зачем мне эта инвалидная команда? Вот если ты поедешь, с тобой – другое дело.

Впервые Катя оказалась в седле в двухлетнем возрасте. Любопытно, что сказала бы Мария Ивановна, если узнала, что слишком предусмотрительная, на ее взгляд, докторша носилась на лошади даже на третьем месяце беременности, уже после травмы. И остановилась в своих упражнениях, лишь когда лошадь чуть не сбросила ее на глазах Катиного папу.

– Катюша, я не знаю... спина опять разболится...

– А здесь массажист есть хороший. Поедем, а?

– Ладно, подумаем, – Наталье не хотелось отказывать дочери. И очень хотелось поездить верхом по берегу моря. – Ой, мне, наверное, пора идти. Время уже. Катя, вот скажи мне, ты‑ то понимаешь, что вся эта команда должна держаться от лошадей подальше?

– Я понимаю, но они хотят, как лучше. – По уклончивому ответу дочери Наталья поняла, что Катя в курсе всех лошадиных баталий.

– Мама, здесь же лошади не спортивные. Так, деревенские клячи. И передвигаются небось еле‑ еле.

– Катя, эти дети абсолютно не развиты физически. Они карликового пуделя не удержат, не то что лошадь.

– Мама, но меня ты посадила в седло, когда мне было два года.

– Правильно. Держали и лошадь, и тебя. И еще там был манеж. А здесь? Ты представляешь, что будет, если лошадь понесет?

Катя закатила глаза.

– Ладно, я пойду. Когда мы с тобой можем поехать? Ты хочешь со мной вдвоем или с Артемом? – Наталья решила закончить спор.

– Я хочу с тобой вдвоем. А Артем ездить не умеет.

– Интересно! То есть тебе больше нравится ездить с тем, кто умеет?

– Мама, ну не придирайся к словам! Ты сама все понимаешь!

– Понимаю. Ты любишь ездить галопом и брать барьеры по возможности. Поэтому надеешься, что по пути тебе попадутся сломанные деревья. Ладно, я пойду.

– Мама, ты только не ругайся, но детей смотри быстрее, потому что мы с тобой через полчаса выходим.

– Куда?

– На конюшню! Тебе это всегда улучшает настроение. Разумеется, мы с тобой последний год не ездили. Но, может, теперь снова начнем.

– Катя, подожди, а деньги?

– Ой, ну пару раз в кафе не сходим, поедим в столовой. Подумаешь!

Наталья только покачала головой и направилась к детям.

Заболевшие ребята потихоньку выздоравливали. К сожалению, к ним присоединились еще несколько человек, у которых уже с самого утра температура была тридцать восемь. Двух девочек, которые к ней приходили, Наталья посмотрела сразу. Обеим разрешила купаться. Причем Наталья была уверена, что, когда она отвернулась, одна из девиц показала ей язык.

Настала очередь Володи – мальчика, у которого воспалилась рука после ожога. Наталья расстроилась: стало хуже. Сказались купания и игры в песке, разрешенные доброй учительницей.

– Маргарита Петровна! – Наталья позвала начальницу. – Думаю, пора сообщать родителям. Выглядит все это плохо.

– Да, пожалуй, сегодня позвоню его маме.

– А пока пусть он все‑ таки не ходит сегодня на море. Вообще не ходит! – подчеркнула Наталья, выразительно взглянув на Марию Ивановну.

Учительница отвернулась.

Посмотрев своих, Наталья попыталась зайти к Максимке, но дверь была заперта. Она решила, что легкомысленная мама Лена решила серьезно отнестись к ее рекомендациям и отправилась в город.

Катя уже оделась для верховой езды. Она одолжила маме укороченные лосины и высокие кроссовки. Наталья поморщилась – ездить она любила в сапогах.

Внизу уже собрались все, кто записался на первую прогулку: Катя, Наталья, Артем с Ниной Константиновной и Мария Ивановна.

– Катя, они что, все едут вместе с нами? – с неудовольствием прошептала Наталья.

– Мама, я не знала. Да, с ними вряд ли куда поскачешь...

Катя представила, как продемонстрирует Артему свое умение обращаться с лошадью, и снова повеселела. Наталья подумала, что при случае непременно покажет Марии Ивановне, что такое настоящая верховая езда. Двинулись в сторону конюшни. Катя с Натальей шли сзади и ехидничали по поводу босоножек, в которых собралась кататься Мария Ивановна. Вскоре к ним присоединился Артем:

– Наталья Павловна, а правда, что вы умеете на лошади кататься?

– Да. Только катаются на санках или на мопедах. В крайнем случае, на автобусе.

– Ясно, – Артем не обиделся. – А я вот ни разу даже к лошади не подходил. Так, видел на улице...

– А ты спортом занимался каким‑ нибудь?

– Я и сейчас занимаюсь. Айкидо. У меня коричневый пояс.

– Тогда тебе не будет сложно. Как правильно в седло сесть, инструктор покажет. Руки и ноги у тебя сильные.

– Мама, – не утерпела Катя, – а мы с тобой побыстрее проедемся?

– Посмотрим по обстановке. Если тебе хочется чего‑ то серьезного, то лучше приедем в Москву и сходим на конюшню.

– Ладно.

– Мы пришли, – сообщила Мария Ивановна.

Наталья огляделась. Посреди поля стоял странный одноэтажный сарайчик. Вокруг было довольно грязно. Правда, чуть в стороне паслась лошадь.

– Вы уверены? – со вздохом произнесла Наталья.

– Уверена. – В голосе Марии Ивановны звучал уже традиционный вызов. – Я в прошлом году здесь ездила.

– Ладно, – ссориться Наталья не собиралась.

Из сарайчика вышел субтильный мужчина средних лет и сразу заговорил, не делая ни одной паузы:

– О, доброе утро! Вот вы хорошо пришли. Сейчас лошадок поседлаем и поедете. А я вам проводника дам, хорошего проводника, все покажет – расскажет, все самое лучшее, самое интересное. Лена!

На зов появилась девочка лет двенадцати.

– Ведите лошадок.

Лошади были довольно упитанны и флегматичны. Дяденька оглядел присутствующих, назначил, кому на какую лошадь садиться.

Наталья и Катя, предварительно спросив разрешения, угостили «своих» припасенными яблоками. Вся команда с большим или меньшим трудом взгромоздилась в седла, и экскурсия началась.

Опытным инструктором‑ экскурсоводом оказалась та самая двенадцатилетняя девочка. Сначала она пыталась что‑ то рассказывать, потом просто предложила ехать за ней. Места были очень красивые. Но Наталью беспокоили лошади. Они были явно не в восторге от неумелых всадников и всячески это демонстрировали, то сворачивая с дороги, то останавливаясь.

Когда кавалькада, осмотрев достопримечательности, направилась обратно, Катя подъехала к девочке и что‑ то спросила, после чего махнула рукой Наталье:

– Мама, тут можно немного ускориться! Давай за мной! – и подняла свою лошадь в галоп.

Наталья последовала ее примеру. Опередив остальных, они быстро оказались возле конюшни. Вскоре подъехала и группа.

– Катя, как здорово! – воскликнул Артем.

Мария Ивановна отвернулась.

После возвращения в лагерь Наталья нашла Маргариту Петровну:

– Маргарита Петровна, детей нельзя сажать на этих лошадей. Они плохо выезжены, инструктор – маленькая девочка...

– Наталья Павловна, что вы беспокоитесь? С ними же педагоги поедут, никто не заблудится!

– Да я не об этом! Лошадь – непредсказуемое и опасное животное!

– Ой, Наталья Павловна, вы опять за свое! Мы тут третий год уже. И все всегда в порядке. Извините, я тороплюсь. Да и вам пора обедать. Кстати, после обеда намечены мероприятия. На пляж не пойдем, так что детей смотреть не надо.

Наталья направилась в комнату, чтобы переодеться. У нее снова было плохое настроение – верных слов для учителей найти не получилось, Сергей не позвонил да еще ныла поясница – потревоженная старая травма напомнила о себе. На обед она не пошла.

– Мама, давай я с тобой в кафе схожу? – предложила Катя, вернувшись из столовой. – Ванечка сегодня снова есть не хотел, и у меня аппетит пропал.

– Да уж, этого Ванечку можно использовать, когда на диете сидишь. Точно аппетита не будет. Надо его маме посоветовать. А что? Отличный бизнес! – Настроение у Натальи не улучшилось, но она не хотела расстраивать дочь своей печалью. – Действительно, пойдем в кафе, а потом на пляж.

– Мама, а тебе дядя Сережа давно не звонил? – вдруг спросила Катя.

– Пару дней... Катюш, пошли обедать.

– Мам, а что это ты так странно поднимаешься? – удивилась дочь, увидев, как Наталья боком встает с кровати.

– А я тебя предупреждала! Мой позвоночник благодарит меня за сеанс верховой езды.

– Мама, давай к массажисту сходим!

– Отличная идея! Я тебе надоела, и ты собираешься оставить меня здесь! Катя, нормальный, точнее, квалифицированный массажист, к моей спине даже не притронется. А с ненормальным я не желаю иметь дела. Все, обедать!

Они двинулись в кафе. По дороге Наталья думала, что поездка при всех ее неприятных сторонах помогает ей еще больше сблизиться с дочерью. А Сергей... Ну что, Сергей?

В кафе их уже узнавали, поэтому пообедать удалось быстро. После еды Катя предложила:

– Мам, а пойдем сразу на пляж?

– Я ничего с собой не взяла. Ни купальника, ни полотенца.

– А я взяла! И твой тоже! – торжествующе махнула своим рюкзаком Катя.

– Тогда, конечно, пойдем. – Наталья обрадовалась. В лагерь ей сейчас не хотелось.

– Мама, а пойдем не на лагерный пляж, а на платный, где лежаки и зонтики! Ну, мама! – Катя канючила, но в глубине души была уверена, что Наталья согласится.

– Ладно. Ох, и хитрая же ты, Катерина.

– Почему? Там же лучше, детей никаких нет. И вообще...

– Что?

– Я с собой фотоаппарат взяла. Ты меня сфотографируешь, а я тебя. И я выложу в «контакте», когда вернусь. Или даже еще раньше. Схожу в Интернет‑ кафе и выложу.

– Только не меня! – испугалась Наталья.

– Разумеется, не тебя. Тебя я могу выложить в твои «Одноклассники».

– Ой, и туда, пожалуйста, не надо!

– Ладно, как скажешь, – согласилась Катя, – ты, главное, меня пофотографируй.

Катину программу удалось выполнить полностью. Наталья сделала нужное количество снимков на пляже, причем ей удалось даже искупаться. Через пару часов они стали собираться домой.

– Мама, а я зайду сразу в Интернет‑ кафе? Фотографии скину!

– Только сильно не задерживайся. – Наталья понимала, что ждать дочь, которая начнет общаться в виртуальном пространстве, смысла не имеет.

Подходя к лагерю, она ощутила неясную тревогу. В коридоре ей встретилась Мария Ивановна, с красными глазами. Наталья хотела пройти мимо, но все‑ таки спросила:

– Что‑ нибудь случилось?

Мария Ивановна отвернулась к окну и тихо заплакала.

– Ну что такое? Все наладится, – попыталась Наталья ее утешить, еще считая, что слезы связаны, как и у нее самой, с проблемами в личной жизни.

– Не наладится. Она упала, – всхлипнула Мария Ивановна.

Наталья резко развернула ее к себе:

– Кто упал? С лошади? Что произошло?

– Девочка. Светочка.

– Прекратите рыдать! Объясните мне немедленно, что произошло!

– Мы только из конюшни вышли, а ее лошадь вдруг в сторону прыгнула, там эти железки у седла, она об них животом ударилась, а потом на землю упала. Сознание потеряла.

– Где она сейчас?

– В районной больнице. Мы «Скорую» вызвали. Маргарита Петровна туда поехала, и вас просила.

Последние слова она договаривала уже на ходу: Наталья тащила ее в сторону своей комнаты, она собиралась немедленно ехать в больницу. Нужно было только переодеться, взять деньги и документы.

Уже одеваясь, Наталья спросила у Марии Ивановны:

– Врачи что‑ нибудь сказали? Диагноз?

– Сказали, – Мария Ивановна всхлипнула. – Похоже на внутреннее кровотечение и черепно‑ мозговую травму. Что вы молчите! Ну скажите мне, что вы же говорили, вы правы оказались, а я безответственная! – она почти кричала.

– Маша, я не скажу тебе ничего подобного. – Перед Натальей сейчас стояла никакая не учительница, а просто напуганная девочка чуть старше Кати. – Когда работаешь с людьми, опыт приобретается дорогой ценой. Все, я поехала. Вечером поговорим. Больница здесь одна?

– Да. – От удивления Мария Ивановна перестала плакать.

– Скажи Кате, когда придет, чтобы не беспокоилась. Я вернусь вечером.

– Обязательно. Я все передам! – воскликнула Мария Ивановна.

Но Наталья уже не слушала, она быстро вышла за ограду, почти бегом добралась до автобусной станции и поймала местное такси.

Естественно, водитель знал, где находится единственная на весь район больница, и представлял расположение корпусов. По дороге он попытался расспросить Наталью о случившемся. Однако у нее не было не малейшей охоты беседовать. Она чувствовала себя ужасно беспомощной: в Москве у нее в каждой больнице работал однокурсник, знакомый, знакомый знакомого. Она совершенно точно знала, к кому из них в какой ситуации обращаться. А здесь... Здесь она чужая. До больницы добрались меньше чем за полчаса.

Разыскивая справочную, Наталья сообразила, что не знает фамилии пострадавшей девочки. Позвонила Кате. К счастью, та уже вернулась в лагерь, была в курсе ситуации и быстро добежала до учителей.

В справочной Наталью встретили с неожиданной приветливостью, которая ее насторожила.

– А, вы из Москвы, – изобразила вежливость регистратор, которая до этого, не стесняясь в выражениях, отправляла по всем возможным, но не имеющим никакого отношения к медицине адресам, унылого местного жителя. – У нас, у нас ваша девочка. Поднимайтесь на второй этаж, к реанимации, вот вам бахилы. Позвоните, и доктор выйдет. Да там уже кто‑ то приехал от вас. Идите, идите скорее.

Наталья, стараясь сохранить остатки спокойствия, поднялась на второй этаж. Возле отделения реанимации, согнувшись, сидела Маргарита Петровна.

– Что там происходит? – спросила Наталья.

– Не говорят, не выходят, – она выглядела расстроенной.

Наталья подошла к двери и решительно нажала кнопку звонка. Потом еще раз. Когда она уже собиралась идти искать главного врача, пытаясь сообразить, на месте он в это время суток или нет, дверь открылась. На пороге стояла внушительных размеров дама, которую Наталья определила как медсестру или санитарку.

– И чего трезвоните? – недовольно поинтересовалась та.

– Здравствуйте! У нас тут ребенок из Москвы. Я врач лагеря. Меня зовут Наталья Павловна. – Это Наталья сообщила сразу, чтобы избежать потери времени на беседу «чего я вам тут буду объяснять, все равно не поймете».

– Меня зовут Елена Сергеевна. Я заведующая отделением, – неохотно произнесла дама.

– Очень хорошо. Тогда расскажите нам, пожалуйста, коллега, что происходит. – Наталья чувствовала за спиной Маргариту Петровну.

– Что происходит? Готовим к операции.

– К операции?! – воскликнула Маргарита Петровна.

– Да. Разрыв селезенки. Вы же врач, должны знать, что это такое, – в голосе заведующей звучало ехидство и сомнение, что врачи из Москвы знают, что такое селезенка.

– Понятно. А кроме этого? – Наталья не поддалась на провокацию.

– Кроме этого, возникли вопросы на предмет травмы позвоночника. Но, естественно, сначала селезенку удалим.

– Можно к ней пройти? – Наталья подозревала, что вопрос идиотский, но не задать его не могла.

– Нет. Мы уже сделали премедикацию. В этом состоянии она вас не узнает.

– Кто будет оперировать?

– Полагаете, у нас в деревне хирургов нет? – с возрастающей неприязнью проговорила Елена Сергеевна.

– Уверена, что у вас есть очень хорошие хирурги‑ универсалы. Просто хочется познакомиться с доктором.

– Он, наверное, моется уже. Если захотите, после операции познакомим, – заведующая немного смягчилась.

– А вы разве не уйдете?

– У меня сутки. У вас в Москве по‑ другому?

– У нас по‑ разному. Например, заведующие работают по пятидневному графику.

– Ладно, потом побеседуем.

– Большое спасибо.

Когда доктор скрылась в отделении, Маргарита Петровна спросила:

– Почему операция? Она же просто упала!

– У нее разрыв селезенки, внутреннее кровотечение иначе не остановить. Вы матери позвонили?

– Я ждала, когда хоть что‑ нибудь сообщат.

– Звонить нужно.

– Может, после операции?

– Ей же билеты сюда еще покупать. Приезжать придется.

– А это очень опасная операция?

– Я не хирург. – Наталья хотела добавить, что девочку после травмы не видела, но промолчала.

– Надолго это?

Дверь реанимации открылась. На каталке вывезли Светочку. Маргарита Петровна кинулась к ней, но Наталья придержала ее:

– Она...

Впрочем, объяснять ничего не следовало: Светочка лежала бледная, с закрытыми глазами. Когда каталка уехала в сторону лифта, Маргарита Петровна прошептала:

– Она жива?

– Жива.

– И что теперь делать?

– Ждать. А что мы еще можем сделать? И маме позвонить.

– Да. Я сейчас позвоню.

– Вам надо сообщать еще кому‑ то?

– По идее, директору школы, но позднее.

Наталья спустилась вниз, попросила у бабушки на вахте газету с кроссвордом. Та предложила целых две. Маргарита Петровна от газеты отказалась.

– Неужели вы сможете читать в такой момент? – воскликнула она.

– Какой момент? – спокойно ответила Наталья. – Операция почти рядовая. – Просто нужно ждать. А ждать легче, когда чем‑ то занят.

– Я вам просто поражаюсь, – заметила Маргарита Петровна. Она, вероятно, хотела продолжить эту тему, но тут у нее в кармане зазвенел мобильник.

– Да, слушаю. Евгения Яковлевна! Здравствуйте! Что вы говорите? Понятно. Да, проблема есть. Да, Света действительно упала с лошади, ей делают операцию. Именно операцию. Нет, не волнуйтесь! Я в больнице, сейчас наш доктор вам все объяснит, – Маргарита Петровна посмотрела на Наталью.

Та пожала плечами и взяла трубку:

– Здравствуйте, Евгения Яковлевна! Меня зовут Наталья Павловна.

– Здравствуйте! Что произошло? – чувствовалось, что женщина еле справляется с волнением.

– Света упала с лошади… – Наталья начала издалека, пытаясь на ходу придумать слова, которые, если и не успокоили бы, то хоть не очень напугали маму девочки.

Но этот маневр не удался. Евгения Яковлевна крикнула:

– Что упала, я уже поняла! Что с ней? Вы можете толком объяснить?!

– У нее произошел разрыв селезенки, началось внутреннее кровотечение, селезенку сейчас удаляют, выбора у врачей не было.

– Это очень опасно? – немного помолчав, тихо спросила женщина.

– Это операция. Будем надеяться, что все пройдет хорошо.

– Я сейчас займусь билетом на самолет. Постараюсь завтра прилететь. Вы скажите ей.

– Обязательно. Очень хорошо, что завтра прилетите, как раз ее уже из… – Наталья запнулась, ей не хотелось произносить «реанимация», но и врать было нельзя, – из послеоперационной палаты переведут в обычную. Если все будет хорошо.

– Спасибо. Буду звонить в кассы, постараюсь билет забронировать.

– Да, конечно, но если не получится, вы нам позвоните. Мы дадим телеграмму, заверенную, что вам нужен вылет в первую очередь.

– Только позвоните сразу после операции, хорошо?

– Обязательно.

Закончив разговор, Наталья отдала телефон Маргарите Петровне, собираясь спросить, когда она успела позвонить матери с сообщением о травме. Однако Маргарита Петровна сразу же принялась звонить кому‑ то:

– Алло, да, это я! Свету сейчас оперируют. Но ты мне лучше скажи, кому из детей в этой ситуации дали телефон, кто позвонил родителям? Мне позвонила Светина мама, спросить, правда ли, что со Светой несчастье. Объясните детям, что звонить и пугать родителей не надо, а то у нас прервется поездка. Да. Все. Как только закончится. Позвоню.

– Маргарита Петровна, а что, разве не вы сообщили Светиной маме? – удивилась Наталья.

– Нет, я хотела дождаться конца операции, – заявила учительница. – Кстати, документы, доверенность оформлена на меня. Я еще подписала согласие на операцию.

– Но это вы правильно сделали. Вам еще надо в какое‑ нибудь РОНО сообщать, наверное?

– Нет, пока не стану. Приеду, разберемся. Да и не помогут они ничем. А санкции всякие... Сама я себя ругаю. Мне таких слов ни в одном официальном учреждении не скажут, поверьте. А то, что не хочу, чтобы дети родителям звонили… Вот представьте, вы мама, вас дочь из лагеря огорошила подобным сообщением. Что будете делать?

– Не знаю. Поеду забирать, наверное… – Наталья растерялась.

– Правильно. Девяносто процентов родителей именно так и поступят. А что в этом хорошего? Несчастья случаются. Это непредсказуемо. Можно с горки во дворе упасть еще сильнее. Но сейчас и родителям лишние нервы и траты, и детям каникулы испортить… Нет. Я постараюсь, чтобы дети родителей не пугали!

В ее рассуждениях был какой‑ то изъян, но Наталье пришлось признать правоту учительницы. Да и разговор прервался, потому что каталка со Светой проехала мимо них обратно, в реанимацию. Наталья осталась стоять на месте, Маргарита Петровна попробовала проникнуть в дверь, но ее остановила бдительная санитарка.

– Наталья Павловна, может, позвоните?

– Куда?

– В дверь, конечно! – Маргарита Петровна с трудом сдержала раздражение.

– Подождите. Пока ее переложат на кровать, посмотрят, потом решат, какие лекарства назначить.

Наталья оказалась права. Через несколько минут выглянула заведующая Елена Сергеевна:

– Вы еще здесь?

– Можно нам к ней? – спросила Маргарита Петровна.

– Сейчас нельзя, и смысла не имеет. Операция прошла нормально. Теперь, чтобы только все обошлось без осложнений. Деньги у вас есть?

– Да.

– Отлично, тогда записывайте! – Елена Сергеевна начала диктовать бесконечный список необходимых медикаментов, средств для ухода, пеленок, пластырей...

– У вас совсем ничего нет! – не выдержала Наталья.

– А у вас не так, что ли? – парировала суровая заведующая. – И еще не забывайте, что вы – граждане другой страны.

– А где это все продается?

– В нашей аптеке, внизу. Купите, занесете и отправляйтесь в свой лагерь.

– Но...

– Никаких «но»! Нечего тут под дверью сидеть. Мать приедет?

– Да. Как только билет купит.

– Вот и хорошо. – И Елена Сергеевна вернулась в свое отделение, захлопнув дверь.

Наталья с Маргаритой Петровной молча спустились вниз. В вестибюле действительно работала аптека. Она выглядела очень скромно, но, увидев протянутый список, девушка‑ фармацевт быстро все подобрала. Нашлись даже одноразовые пеленки.

Наталье очень хотелось спросить, почему в отделении нет ничего, а в аптеке есть все, но она понимала, что вопрос этот бессмысленный.

– Маргарита Петровна, надо Светиной маме позвонить, – напомнила Наталья, когда они отдали лекарства и вышли из больницы. Кстати, им удалось узнать мобильный телефон Елены Сергеевны и заручиться ее разрешением позвонить вечером перед сном и утром, когда соберутся ехать.

– Да, конечно. Только вы сами объясните, что операция прошла успешно.

Наталья пожала плечами:

– Ладно.

Маргарита Петровна набрала номер и передала Наталье свой мобильник:

– Евгения Яковлевна? Это снова Наталья Павловна.

– Да, я поняла. Я вылетаю завтра утром, других рейсов нет, там поймаю машину, на месте буду к вечеру. Операция закончилась?

– Да, все пока нормально.

– Хорошо. Я буду завтра.

Они быстро попрощались.

– Ну что? – спросила Маргарита Петровна.

– Приедет завтра вечером.

– Она до Симферополя летит?

– Да.

– Я поеду встречу ее.

– Что, в Симферополь?

– Договорюсь в лагере, машину они дадут. Вы побудете здесь?

– Конечно. Завтра утром вместе и поедем.

– Хорошо. Нужно в лагерь возвращаться.

– Может, позвонить туда? – предложила Наталья.

– Нет. Мы там будем через полчаса. Ой, посмотрите, уже почти восемь. Того гляди, стемнеет.

Обеим женщинам хотелось как‑ то отвлечься, поэтому они, шагая к воротам, оживленно разговаривали обо всяких несущественных мелочах, стараясь не думать о случившемся.

На улице было тихо и пустынно, но только они вышли на дорогу, возле них остановилась машина с пожилым водителем.

– Подвезти? – предложил он.

– Хорошо бы, но нам далеко, в Городок.

– Подвезу, – кивнул дедок и начал торговаться.

Ни у Натальи, ни у Маргариты Петровны не было сил с ним спорить, и цену он взвинтил.

– Из больницы? Заболел кто? – поинтересовался водитель, как только машина тронулась.

Маргарита Петровна предусмотрительно устроилась сзади, закрыв глаза, и вся радость общения после и без того тяжелого дня досталась Наталье.

– Заболел, – Наталья ответила нарочито сухо, почти невежливо, надеясь на этом и закончить разговор.

– Да. Вот и у меня жена болеет. А что сделаешь? Все на лекарства отдал... Всю жизнь, сорок два года вместе прожили, а она теперь уходит раньше меня. Что могу сделать? Детей вырастили, хорошие дети. Дочка – медсестра. Сын. Останусь один, никому не нужен.

Наталья понимала, что старику нужно выговориться, терпеливо слушала, кивала и поддакивала, но у нее этот день отнял уже почти все силы. Вдобавок, выйдя из больницы, она вспомнила, что Сергей ей уже второй день не звонил, а ранее перестал подходить к телефону. Правда, на фоне общей усталости у нее больше не было сил из‑ за этого расстраиваться.

К счастью, добрались они довольно быстро.

Лагерь выглядел по‑ вечернему мирно. Младшие дети играли в «вышибалы» и бадминтон, несколько девочек что‑ то лепили из пластилина в освещенной фонарем беседке. Старшие сидели на лавочке и пели песни под гитару.

Только Маргарита Петровна и Наталья вошли на территорию, их обступили встревоженные учителя и забросали вопросами:

– Ну как там? Вы ее видели? Что там происходит? А операцию сделали?

Столпившиеся педагоги заинтересовали детей. Они бросили свои занятия и окружили взрослых плотным кольцом. Наталья почувствовала головокружение. Не потерялась Маргарита Петровна:

– Внимание! Всем построиться!

Дети у нее были послушные, хорошо воспитанные. Все немедленно построились возле беседки.

– Ребята! Послушайте меня внимательно! – Маргарита Петровна говорила таким бодрым, свежим, «пионерским» голосом, будто не было этого безумного дня. – Сегодня у нас случилась неприятность! Ваша одноклассница и подруга получила травму и лежит в больнице. Давайте вместе подумаем, чем мы можем ей помочь!

– Написать письмо!

– Газету сделать!

– Игрушки отправить и книжки!

Ребята выкрикивали предложения, а Маргарита Петровна поощрительно кивала. Наталья, которая еле держалась на ногах, не понимала, как руководительнице удается демонстрировать такую бодрость.

– Молодцы, ребята! Вы – настоящие друзья! А еще вы поможете Свете, если не будете волновать ее маму!

– Это как? – недоуменно спросил кто‑ то из ребят. – Мы ее и так не волнуем! Ее же здесь нет!

– Правильно. Поэтому вам не нужно звонить своим родителям и рассказывать о том, что у нас произошло. Вы же понимаете, что упасть может кто угодно и когда угодно. Вот ты, Игорек, помнишь, как в прошлом году с качелей упал? У себя во дворе?

– Помню.

– Вот видите! А если вы станете родителям звонить, то они будут беспокоиться. Разве это хорошо?

– Плохо! – хором ответили дисциплинированные дети.

Наталья слушала и молчала. У нее в любом случае не было ничьих телефонов, но объяснять детям, что нельзя звонить родителям… Нет, она не считала это правильным.

– И еще. На лошадях мы больше ездить не будем!

– Почему? – раздалось недовольное мычание.

– Зато устроим вечерний костер на пляже через несколько дней!

– Ура! – обрадовались дети.

– А чтобы вы не потеряли свои мобильные телефоны, – продолжила Маргарита Петровна, – отдайте их учителям. Звонить будем организованно, два раза в день, утром и вечером. Кто захочет позвонить, должен подойти к своему педагогу! Договорились?

– Да!

Спорить с ней никто не стал.

– Вот и прекрасно! А сейчас расходимся! И еще сегодня наша администрация сделала нам подарок! Будет внеплановая дискотека! В общем, быстро сдаем телефоны, наряжаемся и через полчаса на площадке танцуем!

– Ура! – прокричали дети и понеслись готовиться к дискотеке и выполнять распоряжение Маргариты Петровны.

– Ну вот и все! – улыбнулась она Наталье. – Конфликт локализован.

– Да как же он локализован, если девочка только после операции? – возмутилась та.

– Ну, главное сделано. Родителям теперь без нашего ведома никто не позвонит.

– Но ведь получается, что вы... Мы скрываем от родителей информацию.

– Наталья Павловна, мы ничего ни от кого не скрываем! Светина мама в курсе, завтра прилетает. С остальными детьми все в порядке. Про Володю с его рукой знает его мама. А вот делиться своими страхами с родителями детям ни к чему!

– Но вы же не знаете, как сами родители отнесутся к вашему решению. Я бы...

– Наталья Павловна, с родителями я на месте как‑ нибудь разберусь. Поверьте, мое решение – единственно верное в данной ситуации. И в любом случае решения здесь принимаю я.

Наталье стало очень неприятно, точнее, противно. Отпуск ее накрылся. Отдыхать невозможно. Не беспокоиться она не сможет. Даже если будет очень стараться.

– Ой, мама, ты вернулась! – к Наталье подбежала Катя. – А я тебя уже заждалась. Все в порядке?

– Ну, так. – Наталья ответила неопределенно, у нее возникло подозрение, что Кате все происходящее не очень интересно. – Катюша, пойдем поужинаем?

– Я на дискотеку хотела пойти! Можно?

– Конечно, можно. Я тогда одна схожу. – Наталья подумала, что это к лучшему. Поднялась наверх, переоделась. Когда она уже выходила, неожиданно постучала Мария Ивановна:

– Наталья Павловна, а вы далеко?

– Поужинать собиралась.

– Так пойдемте. Мы вам ужин взяли. У нас вечеринка сегодня.

– По случаю чего? – грустно улыбнулась Наталья. – Праздника‑ то никакого нет.

– А мы не по поводу праздника! Просто надо всем успокоиться, пообщаться. Маргарита Петровна сказала, что вы нам расскажете про Свету. Да и вообще… Мы тут рыбку у местных заказали, арбуз нам принесли, дыньку. Скоро дети спать лягут, мы и соберемся! Вы уж не уходите! Нельзя от коллектива отрываться! В трудные времена нужно быть вместе!

– Ладно. Только это ведь долго еще, полтора часа. Я вернусь к этому времени.

– Нет, не уходите! А то дискотека, мало ли что! Я сейчас вам чаю принесу.

– Не надо! – Наталью начала утомлять такая навязчивая забота. – Я потерплю.

– Вот и хорошо! – обрадовалась Мария Ивановна. – А я тогда за вами зайду через часик.

Через час она появилась.

– Наталья Павловна, мы вас ждем! – воскликнула Мария Ивановна.

Наталья, уже удобно устроившаяся на кровати, попробовала отказаться:

– А не поздно?

– Ну что вы! Старшие еще танцуют. А без вас мы не начинаем!

– Ладно, тогда я сейчас подойду!

– Я вас подожду! Вместе и пойдем! – обрадовалась Мария Ивановна.

За столом снова собрались все учителя.

– А вот и мы!

– Прекрасно! – Маргарита Петровна не расставалась с руководящей функцией. – Рассаживаемся быстрее, а то вставать завтра рано!

Все послушно уселись.

– Наталья Павловна! Хочу вас при всех поблагодарить за помощь, за быстрый приезд, за то, что с врачами поговорили!

От неожиданности Наталья смутилась.

– Но в этом нет ничего особенного.

– Вы нам очень помогли!

Все немного, по полглотка выпили легкого местного вина, поели, поговорили о каких‑ то мелочах. Наталья собралась уходить.

– Наталья Павловна, расскажите нашим учителям о состоянии Светы, пожалуйста! – попросила Маргарита Петровна.

– Пока рассказывать нечего. Состояние после операции тяжелое. Нужно ждать.

– Ну, вот видите, коллеги! Ничего страшного не произошло. Спасибо, Наталья Павловна!

У Натальи возникло ощущение, будто она выполнила какую‑ то навязанную ей задачу. Она быстро поблагодарила за ужин, попрощалась и ушла к себе.

Глава 3

Наталья думала, что, добравшись до кровати, сразу же уснет. Она просто падала от усталости. Но как только голова ее коснулась подушки, сон сразу исчез. Наталья повертелась, закрыла окно, открыла окно, включила вентилятор – ничего не помогало. Рядом, уютно свернувшись калачиком, мирно спала Катя. Наталья посмотрела на дочь с некоторой завистью. Заснуть не получалось, более того, она никак не могла удобно устроиться: ныла поясница. Наконец она нашла положение, в котором боль, напоминающая зубную, чувствовалась немного меньше. Но Наталья даже не успела порадоваться этому открытию, потому что на смену боли физической немедленно пришла душевная. Во‑ первых, ее не оставляло ощущение, что она в качестве доктора постоянно все делает неправильно. Не было у нее ни малейшего морального удовлетворения от этой полуработы. Во‑ вторых, Сергей так и не позвонил. Может, самой попытаться? Но эта идея Наталье не казалась привлекательной. Она не будет, не будет и еще миллион раз не будет разыскивать его! Если он ее разлюбил... Наталья представила Сергея с молодой, красивой, стройной «журнальной» девицей в своей квартире. От подобной картины она даже застонала. И мстительно понадеялась, что любимый кот не упустит случая нагадить девице в дорогие босоножки. Правда, учитывая отличное воспитание домашнего любимца, ну за исключением мелких недостатков, вроде воровства всяких вкусностей, особой надежды на это не было. От этих мыслей остатки сна исчезли. Зато Наталью переполняла какая‑ то чугунная усталость, смешанная с раздражением. Она еще немного повертелась в кровати, потом накинула халат и спустилась в лагерный дворик. Шел второй час ночи, но она боялась с кем‑ нибудь встретиться, поэтому выбрала скамейку подальше от фонаря и устроилась в полной темноте.

Ночь была прохладная. Наталье стало легче, она уже собралась идти спать. Но тут за воротами раздались знакомые голоса, и она постаралась снова спрятаться в тень. Общения ей вполне хватало и днем. Узнав молоденьких учительниц, Наталья мысленно поворчала, что работать днем после таких ночных прогулок они полноценно не смогут. И сама себя одернула: действительно, она становится какой‑ то старой мерзкой ворчуньей.

Неожиданно щебет молодежи затронул интересную для Натальи тему:

– Лен, а как Максимка?

– Что ему будет‑ то? Ну полежит чуть‑ чуть в больнице, потом я его заберу. Не здесь же оставлять. Ему одному в палате скучно целыми днями.

– Тебе его не жаль? – Наталья узнала голос Марии Ивановны.

– А почему его жалеть надо? Там кормят, поят. Подержат до конца недели, уколы поделают. Мы пока в поход сходим. Так что, видишь, даже от вашей докторши польза есть.

– Знаешь, она ведь права была с этими лошадьми...

– Ой, Маш, ты даже не начинай. Тебе важно с мамой правильно поговорить, чтобы последствий не возникло. Чтобы ваша докторша тебя не заложила, родители жалобу не написали, в суд на тебя не подали.

– Лена, но девочка‑ то...

– Девочка в больнице, Максимка в больнице. Ты лучше о своей личной жизни подумай. Так в девках и останешься. Ну ладно, спать пора. Ты идешь?

– Я посижу немного.

Лена направилась в здание, а Мария Ивановна устроилась на той же скамейке, где сидела Наталья.

– Нагулялись? – произнесла Наталья.

– Ой! Я вас не увидела, – испугалась Мария Ивановна.

– Да, здесь темно.

– Вы все слышали, да? – догадалась девушка.

– Кое‑ что. Максимку жаль. Я не думала, что она оставит его в больнице. Завтра поеду, зайду к нему.

– Вы к Свете поедете?

– Да, конечно. Тем более, вы же знаете, завтра ее мама приезжает.

– Знаю. Но только...

– Скорее всего, первой с ней разговаривать будет Маргарита Петровна. – Наталья догадывалась, что́ беспокоит Марию Ивановну.

– Вы Лену осуждаете? – немного помолчав, спросила Мария Ивановна.

– Как я могу ее осуждать? Просто не понимаю, как можно так хорошо относиться к чужим детям и плохо к своему собственному...

– Лена любит Максимку. Только ей кажется, что из‑ за него у нее личная жизнь такая... сложная.

– Не будем это обсуждать, – вздохнула Наталья. – Да и вообще, холодно. Спать пора.

– А вы Анну Михайловну видели сегодня?

– Нет, а почему вы спрашиваете?

– Она же с детьми на экскурсию поехала. – Голос девушки звучал не очень уверенно.

– Имеете в виду, что формально это ее ответственность?

– Не то чтобы я... – замялась Мария Ивановна, – но просто... Так положено. Кто‑ то должен отвечать.

– Я поняла. Пойду спать. Спокойной ночи.

Свой мобильник Наталья оставила на кровати. Поэтому, первое, что сделала, вернувшись в комнату, проверила, нет ли неотвеченного вызова. Все‑ таки она продолжала надеяться на звонок Сергея. Но неотвеченных вызовов не было. И эсэмэсок тоже. Наталья окончательно расстроилась, легла спать, успев подумать, что теперь‑ то уж точно не уснет, и крепко заснула.

Ей показалось, что стук в дверь раздался почти сразу, как только она закрыла глаза. Но в комнате было совсем светло, громкие голоса за окном не оставляли никакой надежды, что удастся еще немного поспать. Наталья открыла дверь и увидела Марию Ивановну.

– Ой, Наталья Павловна, а вы завтрак проспали! Посмотрите детей? А вы же собирались в больницу...

Наталья потрясла головой:

– Да, сейчас. Только кофе заварю быстро, кипяток же есть в столовой.

– Наталья Павловна, а хотите бутерброд с сыром? Я вот тут... – Мария Ивановна протянула бутерброд, завернутый в салфетку.

– Спасибо.

Мария Ивановна кивнула головой и ушла.

– Мама, – позвала проснувшаяся Катя, – мы с тобой проспали.

Она вскочила с постели и стала торопливо собираться.

– Нет, еще только пятнадцать минут девятого. Мне в больницу надо. А ты‑ то куда заторопилась? Соскучилась без Ванечки? Давно не видела, как он кашу ест?

– Нет, конечно. Просто мы в поход собираемся.

– В какой поход?

– На дальний пляж.

– Катя! Но в нашем лагере никто про это не говорил.

– Мама, так это не с нашим лагерем. Это с Еленой.

– С кем?

– Ну с Леной, мамой Максимки!

– Катя, но ведь Максимка болен.

– Он в больнице. Там за ним смотрят.

– Катя! Ну что ты говоришь? Ты бы сама хотела болеть одна?

– Мама, он же не один. Там и доктора, и дети есть. А здесь ему скучно было. Я побегу, а то они меня ждать не станут!

– Катерина! – Наталья рассердилась. – А ты не думаешь, что я тебя не отпущу!

– Мама, почему ты меня не отпустишь? Ты же сама уедешь! У тебя ведь тоже нет времени!

– То есть как «тоже»?

– А так. Максимкина мама с нами, ты с другими детьми, а не со мной.

– Катя! Но я... У меня работа!

– Да! У тебя работа. Ты постоянно с больными. А у нее работа другая. И у вас нет времени на собственных детей. Ладно, я побежала! – И Катя, не дожидаясь ответа матери, выскочила из комнаты.

Наталья собиралась заплакать, но в дверь снова постучали.

– Наталья Павловна, вы идете?

– Да, иду.

Наталья, как вчера и позавчера, отправилась смотреть детей. Мысленно она продолжала разговор с Катей, доказывала ей, что она не права, объясняла, в чем принципиальная разница между ней и Еленой. Впрочем, у нее не было сомнений, что дочь ее сейчас все равно не поймет. Кате, как и другим подросткам, нравилась и сама Елена, и ее отношение к жизни.

В одной из палат Наталья увидела Нину Константиновну.

– Нина Константиновна, а Артем тоже пошел в поход? – поинтересовалась она.

– Пошел, а как же. И мне объяснил, что я им мало занимаюсь. Все больше с ребятами своими. – Нина Константиновна горько и беспомощно улыбнулась.

– Надо же! Катя мне то же самое с утра выдала. Я не очень хотела ее отпускать, – призналась Наталья. – Откровенно говоря, Лена мне не... не внушает особого доверия.

Нина Константиновна пожала плечами, хотела что‑ то ответить, но ее перебила вошедшая Мария Ивановна:

– Наталья Павловна, вам, кажется, уже ехать пора!

– Да, спасибо.

Наталья попрощалась, ей действительно нужно было спешить. Вероятно, Свете что‑ нибудь нужно, а Маргарита Петровна поехала в Симферополь встречать ее маму. Да и Максимку бы навестить. Только вот, как его фамилия? Впрочем, наверняка Маргарита Петровна в курсе.

Наталья приехала в больницу вовремя, после утреннего обхода. Сразу поднялась в реанимацию и позвонила в дверь. Открыла заведующая Елена Сергеевна:

– О, вы как раз вовремя! Мы обход закончили, – она была гораздо приветливее, чем накануне.

– Доброе утро! Как дела?

– Могло быть и хуже. Температура, правда.

– Понятно. А почему вы еще тут? У вас ведь дежурство уже закончилось?

– Дежурство закончилось. Сегодня еще день. У вас ведь все так же, разве нет?

– Естественно. Если не по сменам работают. Вы меня к ней пустите?

– Нет, лучше вы в магазин сходите, воды купите. Кстати, у меня просьба. Сегодня консультант из республиканской больницы Симферополя приедет. Может, вы заодно... Ну, кофе там, чай, хлеб, колбасу... – Елена Сергеевна досадливо поморщилась. Ей было неприятно просить.

– Хорошо. Сейчас все принесу.

– Спасибо. Мать‑ то прилетит?

– Да, ее поехали встречать. Наверное, к вечеру тут будут.

– Ну хорошо, как раз после консультации.

– Да, а что консультировать‑ то? – запоздало удивилась Наталья. – Операция ведь простая.

– Проблемы с позвоночником, – уклончиво ответила Елена Сергеевна. – Пока рано о чем‑ либо говорить. Вот посмотрит специалист, тогда. И не напоминайте мне про законы. По закону я должна объясняться с родителями или законными представителями. А вы, хочу напомнить, ни то, ни другое!

Наталье нечего было возразить. Она действительно официально была никем в данной ситуации. И возможности хоть как‑ нибудь изменить положение у нее тоже не было. Поэтому она просто отправилась в магазин.

На улице Наталья вдруг почувствовала себя ужасно одинокой, даже не одинокой, а просто лишней в городе, в лагере, везде. Утренняя полуссора с Катей разрушила ощущение, что эта поездка сблизила их. В ее присутствии в больнице никакого смысла нет. Зато впереди тяжелое общение с матерью девочки. И еще пару недель этого ужасного отпуска. И ни одного звонка от Сергея. Наталья подумала, не позвонить ли ей самой. Даже независимо от нынешних «романтических» отношений, попав в подобную историю раньше, она обязательно позвонила бы ему, просто посоветоваться. Сергей – хороший доктор и опытный администратор, смог бы проанализировать ситуацию так, как у нее, Натальи, не получается. И зачем только им понадобились эти дурацкие игры в любовь на старости лет? С любовью, похоже, ничего не получилось, а друга потеряла.

Кстати, а с чего Наталья решила, что у нее отпуск? Работы‑ то у нее тоже теперь нет! Она абсолютно свободна: безмужняя, безработная. А единственная любимая дочь ушла в поход с Еленой. Логично было бы расплакаться, но Наталья рассмеялась: скоро она станет по‑ настоящему беззаботной – терять‑ то ей будет уже нечего... Подумав про поход, в который ушла Катя, Наталья вспомнила про Максимку. Ей стало стыдно. Мальчишка лежит один в палате, все его бросили, ему грустно. А она думает лишь о себе.

В магазине Наталья купила не только то, что попросила заведующая реанимацией, не только разрешенную воду для Светы, но и всякие вредные сладости для Максимки. В больнице она сразу направилась к окошку справочной. Там, конечно же, никого не было. Наталья постучала по стеклянной перегородке:

– Есть тут кто‑ нибудь?

– Ну есть, – вчерашняя тетка материализовалась откуда‑ то из‑ за шкафа, пребывала еще в худшем настроении, чем накануне.

– Здравствуйте! – Наталье не хотелось с ней ссориться, ей ведь надо было найти Максимку, а фамилии она не знала. Можно было позвонить Кате и спросить, но обида на дочь не проходила. В общем, придется подлизываться к тетке.

– Ну здравствуйте! – тетка отвечала хмуро, к общению была не расположена.

– К вам вчера нашу девочку московскую привезли...

– Привезли, прооперировали, в реанимации, – тетка пригляделась к Наталье, – так вы же уже у нее были. С утра.

– Да. Просто к вам тут позавчера еще мальчика московского привезли. Максима.

– А фамилия? – тетка мрачно посмотрела на Наталью

– Я не помню, – призналась та. – Понимаете, я не учительница, поехала с ними врачом, еще всех и выучить не успела, как началось. Болеют, с лошадей падают. Вы сами видите, что происходит.

– Вижу. Небось отдохнуть хотела?

– Хотела.

– Бахилы‑ то не порвала еще?

– Нет, вроде целы. – Наталья подумала, что тетка ей сейчас ничего не скажет, и уже собралась идти в реанимацию. Может, удастся уговорить заведующую помочь.

– На третьем этаже твой Максим, в четвертой палате. Иди уж. Только бахилы обязательно надень. Там тетя Саша санитаркой работает. Увидит в уличной обуви, и все. Конец тебе тогда.

– Ой, спасибо вам большое! – Наталья быстро зашагала к лестнице.

– Про бахилы не забудь! – крикнула вдогонку тетка.

Наталья сообразила, что тетка старше ее ненамного. Может, на два‑ три года. Старило тетку суровое выражение лица, старомодная химия тоже прибавляла лет. Да и жизнь у нее наверняка тоже не сахар. Задумавшись, Наталья не заметила, как поднялась на третий этаж. Перед входом в отделение предусмотрительно натянула бахилы. Пол действительно поражал чистотой. Судя по громким детским голосам, доносившимся с разных концов коридора, обход уже закончился. Наталья легко нашла четвертую палату, заглянула туда и увидела двух мальчишек в одинаковых пижамах, увлеченно застывших над шахматной доской. Наталья чуть постояла на пороге, однако они ее и не заметили. Тогда она спросила:

– Ребята, а вы не знаете, где Максим?

Мальчики повернулись к ней:

– Ой, Наталья Павловна! Это же я! Вы меня не узнали? – со смехом спросил один из них.

– Нет, сразу не узнала. Как у тебя дела? Не скучаешь?

– Что вы, мне так повезло!

– Повезло?

– Ну да, повезло, конечно. В лагере я всем мешаю, а здесь мы с Женей вдвоем лежим. Он тоже из Москвы. Мы в шахматы играем, книжками меняемся.

– А я машинки собираю. То есть здесь наклейки с машинками собираю. А сами машинки в Москве. Мы вот с Максимом придем ко мне в гости, я ему всю свою коллекцию покажу.

– Да, – подхватил Максим. – Я, правда, ничего пока не собираю, но, наверное, тоже стану машинки собирать. А Женя шахматами в кружке занимается.

– Не в кружке, в настоящей шахматной школе! – гордо поправил приятель.

– И он сказал, что я тоже хорошо играю, меня туда примут. Я и ездить сам могу, если бабушка не согласится.

– Да ладно, согласится твоя бабушка! Ее наш тренер уговорит. Он всех родителей уговаривает, у кого дети способные.

– Надо же, как вы быстро подружились и все спланировали, – искренне порадовалась Наталья.

– Да, – Максим вдруг погрустнел. – Только я боюсь, вдруг кого‑ нибудь из нас раньше выпишут.

– Ты что! Нас в один день положили, с одной и той же болезнью! Нас теперь в один день и выпишут. Как вы считаете?

Наталья улыбнулась:

– Скорее всего, именно так и будет. Но на всякий случай вы прямо сейчас можете обменяться адресами и телефонами и тогда уж точно не потеряетесь.

– Ой, а правда! Я и не подумал! – засмеялся Максим. – Давай прямо сейчас все запишем.

– Ну ладно, не буду вам мешать! – Успокоенная Наталья отдала ребятам приготовленные гостинцы, попрощалась, пообещала зайти снова и отправилась в реанимацию.

Подойдя к отделению, она немного помедлила перед тем, как позвонить, постаралась сосредоточиться. Дверь открыла незнакомая медсестра.

– Вы из Москвы? – спросила она.

– Да, а как...

– Все купили, что Елена Сергеевна просила? Ну давайте.

В одну секунду забрала сумку и захлопнула дверь перед носом Натальи. Она обессиленно села на жесткую скамейку, стоявшую в коридоре. Понимала: если позвонит еще раз, ей опять нагрубят, по делу никто ничего не скажет. Наталья прислонилась к стене и закрыла глаза.

– Вам нехорошо? – перед ней возникла Елена Сергеевна. – Это от жары, наверное.

– Нет, спасибо, все нормально. А что со Светой?

Елена Сергеевна присела рядом, потерла лоб рукой:

– У нее проблемы с позвоночником. Вероятно, понадобится операция, но я не травматолог, да и вы, по‑ моему, тоже.

– Я терапевт.

– В общем, есть определенные сложности с чувствительностью, с движениями... Надо будет с мамой ее поговорить. Аккуратно. Лучше, конечно, в Симферополь ехать, но перевозить пока тоже не хочется.

– А специалист ваш что сказал?

– Да он не добрался пока. Он тоже один на весь полуостров. Ждем. Посмотрит, наверное, что‑ нибудь прояснится...

– Хорошего мало.

– Ну... Бывает и хуже. Вы не курите?

– Нет. Как‑ то не привыкла.

– А я вот курю. Теперь нам не разрешают в кабинетах дымить, приходится на улицу бегать каждые пять минут. Не набегаешься тут, никаких нервов не хватает.

– Да. Тяжело тут у вас.

– А где легко? – невесело усмехнулась грозная заведующая. – Знаете что, пойдемте кофе попьем у меня? Сейчас все равно остается только ждать.

– Да я с удовольствием.

В отделении реанимации было очень тихо, да и пациентов всего несколько человек. Пара инфарктников и Света. Кабинет заведующей был очень маленький и обжитой. Чувствовалось, что Елена Сергеевна проводит в нем много времени.

– Проходите, садитесь, не стесняйтесь, – радушно пригласила она Наталью.

– Спасибо.

Елена Сергеевна выглянула в коридор:

– Галя, принеси нам бутербродов! – И, обращаясь к Наталье, добавила: – Кофеварка у меня примитивная, но лучше, чем никакой. У вас‑ то там небось кофемашины везде стоят в Москве.

Наташа развеселилась:

– Может, где и стоят, у меня не было.

– Да ладно! А ты кем работаешь? – перешла на «ты» Елена Сергеевна.

– Последняя должность перед тем, как уволилась, заместитель главного врача районной поликлиники.

– А чего уволилась с такого хорошего места?

– С главным врачом характерами не сошлись.

– Да, проблема. С начальством нужно сходиться характерами. А сюда‑ то ты как попала?

– По собственной дурости, – призналась Наталья. – Когда с работы уволилась, растерялась немного, ну подружка и уговорила съездить в лагерь. Вот я и согласилась. Думала, дочку на солнце погрею, сама отдохну. Отдохнула...

– Дочка‑ то большая?

– Шестнадцать лет.

– Ну, хоть с этим проще. Сама себя уже занимает, но и рядом с тобой. А моя вот замуж вышла, уехала. К вам, в Россию. Счастье искать. Я тут осталась. Домой редко попадаю. Да и что там делать... Кошка сама о себе заботится, если что – ее соседка покормит, – Елена Сергеевна вздохнула.

– Я тоже часто думаю – вырастет дочка, и как я тогда...

Медсестра принесла бутерброды, и сварился кофе.

– Может, по глоточку? – предложила Елена Сергеевна.

– Нет, по жаре... Да и день тяжелый предстоит. И со специалистом вашим общаться, и с мамой девочки.

– Про милицию не забудь.

– А при чем тут милиция?

– А как ты хотела? Травма была? Была. Из приемника сразу же сообщили. Они просили, чтобы ответственная ваша зашла объяснение написать. Но ты же с ней пойдешь, как я понимаю.

– Пойду, куда же я денусь...

За разговором они съели бутерброды, выпили кофе.

– Спасибо. – Наталья благодарила не только за еду. Ей стало легче, пропало ощущение собственной никчемности.

– Да не за что. Обращайтесь. Ты сейчас куда?

– В коридор. Буду ждать, когда руководитель лагеря с мамой приедут.

– Может, тебе в лагерь пока съездить?

– А смысл? Так и проезжу целый день.

– А сидеть в коридоре целый день какой смысл? К девочке нельзя, сама понимаешь.

Наталья кивнула.

– Ну вот, – продолжила Елена, – моря в нашем городе нет. Гулять негде. Все, что нужно, ты уже привезла. Так что поезжай, часам к четырем вернешься. До этого времени все равно ничего не произойдет. И нечего тебе тут сидеть. Если что, я позвоню. Тут ехать‑ то двадцать минут.

– Не знаю...

– А чего тут знать‑ то? Езжай, и все!

Они еще немного поговорили, потом Наталья, попрощавшись, отправилась в коридор. Идея съездить в лагерь в принципе казалась ей привлекательной, сидеть на скамейке в коридоре действительно не имело смысла. Торчать целый день в отделении реанимации и мешать людям работать?

И все‑ таки перед тем, как принять окончательное решение, Наталья позвонила на мобильник Маргарите Петровне.

– Маргарита Петровна, как у вас дела? Самолет сел?

– Нет еще, задерживается, жду пока в аэропорту. А как у вас? Вы в больнице?

– Да, но собираюсь в лагерь съездить. У Светы есть все, что нужно, к ней не пускают. Так что... К вашему приезду вернусь.

– Да, наверное, так правильно. Давайте вот как договоримся: мы, когда из Симферополя выедем, я вам позвоню. А то лагерь тоже совсем оголять нехорошо. Да и детей после тихого часа посмотреть не помешает.

– Значит, я поехала. До вечера.

Наталья вышла из больницы, сразу около нее остановилось такси. Она быстро договорилась об оплате. К счастью, водитель оказался неразговорчивый, вез ее до лагеря в молчании. Наталье это так понравилось, что она спросила его мобильный телефон и договорилась, что во второй половине дня он отвезет ее обратно в больницу.

В лагере народ собирался обедать. Увидев Наталью, учителя, как и в прошлый раз, собрались вокруг нее.

– Ну как, Наталья Павловна? – Мария Ивановна первой задала вопрос.

– Более‑ менее, – по профессиональной врачебной привычке Наталья старалась не сказать ничего конкретного.

– Но ей лучше?

– В общем, да. Сейчас ждут специалиста из Симферополя на консультацию.

– А Маргарита Петровна где? – напряженно спросила физрук Анна Михайловна.

– Она еще не вернулась, встречает Светину маму. Там, кажется, самолет задержали. А у вас‑ то тут как?

– Нормально. Купались только те, кому вы разрешили. Правда, ребята, которым купаться нельзя, уверены, что после обеда им тоже позволят зайти в воду.

– Посмотрим.

Наталья увидела Нину Константиновну и, вырвавшись из кольца других учителей, подошла к ней:

– А наши походники не вернулись?

– Нет, – с досадой ответила Нина Константиновна, – они до вечера ходить собирались. Я уже сама волнуюсь.

Наталья покачала головой:

– Да, нам с вами только и остается, что ждать до вечера.

Попав, наконец, в свою комнату, Наталья посмотрела на часы. До обеда оставалось около получаса, но она понимала, что Ванины капризы за столом ей сейчас просто не выдержать. На пляж в это время ходить не рекомендуется – слишком горячее солнце. Но ведь Наталья никому не обещала, что всегда будет поступать правильно. Поэтому она решительно надела купальник, собрала в сумку полотенце и прочие пляжные принадлежности. В коридоре она столкнулась с Марией Ивановной.

– Ой, Наталья Павловна! А вы на обед с сумкой?

– Нет, Мария Ивановна, я – на пляж!

– А как же обед?

– Да меня в больнице кофе угостили, я пока не хочу есть.

– Но ведь днем солнце вредное! – не унималась заботливая учительница. – И вы детей собирались посмотреть после сна.

– Мария Ивановна! – Наталья старалась не раздражаться. – Детей я обязательно после сна посмотрю. Но они встают в половине четвертого. Правильно?

Мария Ивановна кивнула.

– Вот. До этого еще много времени, я вернусь, посмотрю их и поеду в город.

Несмотря на все свои усилия, говорила Наталья резко, и Мария Ивановна, покраснев, произнесла:

– Извините.

Наталья не хотела ее обижать:

– Маша! Вы тоже меня извините! Просто дни такие тяжелые… Все на нервах. Не обижайтесь, ладно? Да и искупаться очень хочется.

– Ничего, я понимаю. – На глазах у девушки появились слезы.

– Так, а это еще что такое? – Наталья ощутила стыд. – Маша! Ты педагог. Слезы учителей дети видеть не должны!

– Я домой хочу! – по‑ детски пожаловалась бедная Маша. – К маме. И я теперь каждый день боюсь, что что‑ нибудь еще случится!

– Ты просто знаешь теперь, что в любой момент с кем угодно может произойти что угодно.

– Да, но я постоянно об этом думаю.

– Маша, ты такую работу выбрала. Здесь на юге лошадь попалась. А в Москве у тебя один ребенок на уроке мог другого учебником по голове ударить – вот и сотрясение мозга. Или ручку воткнуть в ладонь.

– Ой, Наталья Павловна, что вы такое говорите!

– Я привожу примеры из жизни.

– Что же мне теперь делать?

– Привыкать! И соблюдать пресловутую технику безопасности. Не поверишь, даже самые тупые инструкции иногда имеют смысл!

– Шутите?

– Маша, не хочу напоминать про правило разрешать детям самостоятельно ездить верхом после двенадцати лет.

– Да уж, лучше не напоминайте!

– Я видела на пляже, что, когда дети купаются, все учителя и ты тоже относятся к этому очень ответственно, наблюдают, чтобы далеко никто не заплывал, детям разрешают находиться в воде только по десять человек на пять взрослых. Правильно?

– Да.

– И тебя это не раздражает?

– Нет, столько случаев разных...

– Вот видишь! Просто про воду ты точно знаешь, что это может быть опасным, про лошадей тоже. А те, кто сочиняли идиотские инструкции, наверняка имели какой‑ то собственный печальный опыт.

– Если только так рассуждать...

– Мы, люди в футляре, только так и рассуждаем. – Наталья не удержалась от язвительного замечания.

– Наталья Павловна! Я неправа была, зря так сказала.

– Да ладно! – Она улыбнулась. – Пойду я на пляж все‑ таки. Очень уж искупаться хочется. Обещаю к трем вернуться!

И, воспользовавшись паузой в разговоре, Наталья почти бегом направилась к выходу из лагеря. Она торопилась, стараясь ни с кем не столкнуться. На берегу действительно было мало народу. Наталья устроилась на платном пляже под зонтиком. Чтобы не забыть о времени, она предусмотрительно арендовала зонтик и лежак ровно на час – предприимчивые молодые люди сами не допустят бесплатного использования своего имущества, а заодно и напомнят ей, что пора идти работать.

Час пролетел незаметно. Наталья еще успела выпить кофе в кафе на набережной и вернулась в лагерь минут за двадцать до окончания тихого часа. Прежде чем начать смотреть детей, переоделась из пляжного халатика в «городскую» одежду, чтобы после обхода не задерживаясь отправиться в больницу.

Обход сюрпризов не принес – дети продолжали болеть. Володя, у которого рука заживала очень медленно, вдруг сообщил:

– А завтра моя мама прилетает.

– Зачем? – удивилась Наталья.

– Я ей сказал, что у меня ожог воспалился.

– Мама приедет? А что ты ей рассказал?

– Ну как... Что рука никак не заживает... И вообще...

– Понятно.

– А когда же ты ей позвонил? – вмешалась Нина Константиновна. Володя был из ее класса.

– Ну как... тут вот...

– Ты же вообще без мобильного поехал? – продолжала удивляться учительница.

– Мне ребята из соседней палаты дали, – Володя опустил голову.

– Из нашего лагеря?

– Нет, не из нашего.

Нина Константиновна вздохнула. Наталья закончила осмотр, обнаружила, что время приближается к четырем, и заторопилась. Нина Константиновна пошла ее проводить.

– Странная какая мама! – не удержалась Наталья. – Ведь видела, что отправляет ребенка с ожогом, ничего не сказала, не предупредила никого. Было‑ то еще хуже. Сейчас хоть немного подживает. А вы ее знаете? Или мальчик из класса Марии Ивановны?

– Он только собирается в нашу школу переходить. Мы пока не решили, в какой класс. В «А» или в «Б». Просто мама пришла узнавать, как перевестись, услышала разговор про лагерь. Упросила, ну мы и взяли ребенка. Документы все заранее привезла, справки. И дальше мы их только при посадке в поезд и увидели. Кто же мог знать, что у него с рукой такое... Почему мама приезжает именно сейчас? К тому же у Володи вроде братику всего несколько месяцев. Ладно, приедет, разберемся. Вы сообщите Маргарите Петровне.

– Да, конечно. – Наталья боялась опоздать. – Все, Нина Константиновна, я поехала. У меня к вам тоже просьба. Когда дети из похода вернутся, пусть Катя мне позвонит. А то я не знаю, во сколько сегодня приеду.

– Обязательно. Не беспокойтесь, я за ней присмотрю.

– Спасибо. Все, побежала.

Наталья поспешила к автобусной станции. Впрочем, на автобус она даже не рассчитывала, надеялась поймать такси.

Через полчаса она уже была в больнице. Маргарита Петровна так и не позвонила. Наталья решила, что тоже звонить не будет – сказать ей пока нечего, потому что до отделения она еще не добралась. А то, что Маргарита Петровна с мамой Светы едут, понятно без всяких звонков.

Охрана в виде бабушки на входе Наталью уже запомнила. Таинственно поманила:

– Эй, слышь‑ ка!

Поскольку в вестибюле они были только вдвоем, Наталья подошла поближе:

– Добрый день!

– Добрый, добрый. Ты поднимайся скорее, там доктор из Симферополя приехал, уже часа полтора как. Сейчас тебе там все и расскажут. Мать‑ то не добралась пока, а его «Скорая» ждет.

– Спасибо, я побегу.

Наталья быстро поднялась, уже привычно позвонила в дверь. Открыла ей утренняя суровая медсестра:

– А, это вы, проходите, вас ждут. – И провела Наталью в ординаторскую.

Там, вдвоем с мужчиной средних лет, сидела Елена Сергеевна.

– Здравствуйте!

– Здравствуйте, меня зовут Николай Филиппович, я из республиканской больницы.

– Очень приятно.

– Наталья Павловна, вы вовремя. А то Николай Филиппович уже уезжать собирался.

– Вы уже смотрели Свету?

– Да. Вероятно, ее нужно будет как‑ то транспортировать к нам в больницу.

– Вот как?

– Да. К сожалению, есть проблемы с позвоночником. Нужно делать обследование. Рентген, томограмму. Томографа здесь нет. Но пока сохраняется повышенная температура... Шов плохо заживает... В общем, лучше немного подождать.

– Тогда у меня встречный вопрос. Может, когда появится возможность перевозки, ехать сразу в Москву, а не в Симферополь? – Наталья понимала, что ей сейчас ответят, но не спросить не могла.

– Наталья Павловна, вы же сами врач. Понимаете, что сейчас и до Симферополя не доехать. Что касается Москвы... До Симферополя несколько часов на машине. Оттуда до Москвы еще сутки на поезде. Обычным самолетом перевозить плохо. Да что я вам объясняю...

У Натальи, наконец, зазвонил мобильник.

– Наталья Павловна, это Маргарита Петровна!

– Я слушаю.

– Мы едем, через час будем. У меня деньги на телефоне закончились, вот сейчас на заправке положили, я и звоню. Какие‑ нибудь новости есть?

– Да, мы беседуем с доктором из Симферополя. Он говорит, что есть определенные проблемы с позвоночником. Нужно ехать обследоваться в Симферополь, когда состояние улучшится, а о Москве пока думать рановато.

Елена Сергеевна одобрительно кивнула.

– Нам осталось только маму как‑ то успокоить, – произнесла она, когда Наталья положила трубку.

– Да как успокоишь в такой ситуации? – пожал плечами Николай Филиппович. – Пока непонятно, что с позвоночником. На рентгене не очень видно. Но, боюсь, хорошего мало. Чувствительность пониженная в ногах. Будем смотреть.

– Вы еще раз приедете?

– Мы будем постоянно созваниваться с коллегами. Как только появится возможность, они на санитарной машине отправят девочку в Симферополь, полежит немного там, а дальше решим. Ну все, девушки, я поехал. – Николай Филиппович поднялся. – Лена, проводи меня! – попросил он заведующую.

– Наталья Павловна, я сейчас вернусь. – Елена Сергеевна вышла вместе с ним.

Когда она вернулась, Наталья спросила:

– Что, все так плохо?

– Нет, мы с ним просто вместе учились. Ну, в общем... – заведующая покраснела.

– Не объясняйте. – Наталья улыбнулась. – Я спросила неудачно, просто тут всего боишься уже.

– Да. Ну что, по кофе? Пойдем снова ко мне? – предложила Елена Сергеевна.

Они опять прошли в ее кабинетик, выпили кофе, поговорили обо всяких пустяках, посравнивали здравоохранение в СССР, нынешней России и нынешней Украине.

Когда они уже обсуждали американскую систему медицинского страхования, медсестра доложила о приезде Маргариты Петровны и Светиной мамы.

– Ну что, пойдем в ординаторскую. Галя, ты на всякий случай корвалолом запасись.

Маргарита Петровна и Евгения Яковлевна уже ждали их. Наталья, взглянув на Светину маму, поняла, что объяснять что‑ либо ей сейчас бесполезно. Женщина была совершенно измучена тревогой за дочь, дорогой, которая показалась ей бесконечной. Кроме того, она явно приняла успокоительное, что тоже не прибавило ей бодрости.

Никакие объяснения она не услышала, лишь спросила:

– Можно мне к ней?

Елена Сергеевна почему‑ то посмотрела на Наталью.

– Хорошо, мы вас пустим. Только вы спокойно себя ведите, девочку не напугайте.

Женщина кивнула. Елена Сергеевна сняла с вешалки халат, помогла ей одеться, они вместе вышли.

– Как дела в лагере? – спросила Маргарита Петровна после непродолжительного молчания.

– Все спокойно. Завтра, кажется, Володина мама приезжает.

– Какого Володи? – устало поинтересовалась руководительница.

– У которого рука после ожога.

– А. Ну пусть приезжает, что сделаешь. Дадим ей адрес больницы, если что.

– Зачем?

– Может, она захочет к дерматологу его отвести.

Было видно, что Маргарита Петровна думает совсем о другом.

– Наталья Павловна, нам с вами еще в милицию надо сходить.

– А что, нас уже вызывали?

– Да, мне позвонили на мобильный прямо в Симферополь.

– Давайте сходим.

Вернулась Елена Сергеевна:

– Она со Светой осталась. Света проснулась, не хочет ее отпускать. Нарушение, конечно, но с мамой‑ то ей сейчас лучше.

– Может, вам ее в обычную палату перевести? – предложила Наталья.

– Нет. У нас тут все‑ таки попрохладнее, уход получше. Ладно, пусть мама остается. А вы, дамы, сходите пока в милицию, а то они уже три раза звонили.

Отделение милиции Маргарита Петровна и Наталья нашли легко. Строгий дежурный долго отказывался понимать, чего они от него хотят, но потом позвонил куда‑ то, и их пропустили, сообщив номер кабинета.

В нужном кабинете их встретил суровый мужчина. После взаимных приветствий и записи паспортных данных он строго сказал:

– Теперь объясните мне, что произошло. А я ваши объяснения запишу.

Маргарита Петровна, толкнув под столом попытавшуюся открыть рот Наталью, немедленно взяла инициативу на себя:

– Дети в сопровождении физрука отправились на экскурсию. Девочка села на лошадь, не удержалась, упала. Вызвали «Скорую». Дальше вы знаете.

– А инструктаж проводился?

– С кем? – не поддалась на провокацию опытная Маргарита Петровна.

– С учителями.

– С учителями инструктаж проводился и проводится постоянно. Есть соответствующие записи в журналах. С детьми перед посадкой на лошадь тоже проводился соответствующий инструктаж.

Наталья посмотрела на Маргариту Петровну и сообразила, что только эти подчеркнуто казенные фразы помогают ей сдерживать эмоции.

– Скажите, а инструктор от конюшни присутствовал при происшедшем?

– Нет, – уверенно ответила Маргарита Петровна. – В момент случившегося совершеннолетнего представителя конюшни не было.

– Так, – милиционер поднял голову от бумаг. – А на кого оформлена доверенность на ребенка?

– На руководителя лагеря. На меня.

– Ну что ж. Мы возьмем объяснения у физрука и у представителя конюшни. Вероятно, будем квалифицировать как несчастный случай. Но это не исключает вероятности, что родители девочки подадут на вас в суд. У меня к вам на данный момент вопросов больше нет. Можете идти.

Когда они вышли на улицу, Наталья спросила:

– А как Светина мама настроена?

– Я ей все объяснила, она вроде поняла. В любом случае, сейчас ей не до разборок.

– Да, конечно, сейчас главное – здоровье Светы, – согласилась Наталья. – Вы ведь еще должны в какие‑ нибудь ваши департаменты сообщать?

– А толку? – махнула рукой Маргарита Петровна. – Приедем – разберемся.

– Тоже верно.

– Мне надо Анну Михайловну сюда завтра отправить, чтобы с нее тоже объяснения взяли. Наталья Павловна, вы оставайтесь в лагере, встречайте Володину маму. Надо выяснить, какая там ситуация, почему она вдруг приезжает, ну и все такое прочее.

– Конечно, останусь.

– Хорошо, а то у меня кто очень молоденький, а кто очень нерешительный.

Они вернулись в больницу. Евгения Яковлевна все еще сидела около Светы. Елена Сергеевна сразу провела их в свой кабинет, предложила кофе.

– А вы‑ то почему еще здесь? – Наталья думала, что после дежурства заведующая давно ушла домой. – Вы же дежурили, а завтра наверняка снова работаете?

– Да у нас доктор‑ интерн сегодня. Молодой совсем. Ночью еще как‑ то справится, если что – дежурный врач по корпусу поможет. А днем тут дел много. Пойду посмотрю, может, девочка заснула. Вы уж тогда ее маму в лагерь забирайте. Ночевать в реанимации все‑ таки нельзя, да и состояние довольно… Тьфу‑ тьфу‑ тьфу... – Суеверная, как многие врачи, Елена Сергеевна не стала распространяться об улучшении.

– А если она не захочет? – с сомнением спросила Маргарита Петровна.

– Порядок есть порядок. Не на стульях же ей в коридоре спать. Забирайте ее, уговорите искупаться. Все, я пошла за ней.

Через пару минут Елена Сергеевна вернулась со Светиной мамой.

– Евгения Яковлевна, – решительно сказала она, – вы сейчас на ночь поедете в лагерь, а утром вернетесь.

– Нет, – возразила женщина, – я здесь останусь. Вдруг она проснется и испугается.

– Евгения Яковлевна, вы же видели, мы дали Свете снотворное, до утра она точно проспит.

– Дело не только в этом, – вмешалась Наталья. – Светино выздоровление, как мы с вами понимаем, вопрос не одного дня. Вам понадобится, простите за банальность, очень много сил. Поэтому нужно стараться есть, спать, отдыхать. Если вы махнете на себя рукой, то девочке не сумеете помочь.

– Зачем я ее только отпустила? Все как лучше хотела, она зимой болела часто, я думала, она на солнышке погреется. – Евгения Яковлевна смотрела в пол, говорила очень тихо. – Погрелась...

Маргарита Петровна тяжело вздохнула:

– Евгения Яковлевна, это могло произойти где угодно.

Женщина промолчала. Елена Сергеевна резко, почти грубо, сказала:

– Ваша дочь жива, она обязательно поправится. Вы должны немедленно взять себя в руки. Все, вставайте!

Не ожидавшая такого напора Евгения Яковлевна послушно поднялась со стула.

– Больше никаких таблеток! – продолжала бушевать заведующая. – Что вы приняли?

– Не знаю.

– Я дала транквилизатор, еще в аэропорту, – испуганно пояснила Маргарита Петровна.

– Не давайте больше ничего подобного! Таблетки врачи назначают!

– Я прослежу, – Наталья украдкой улыбнулась Елене Сергеевне, та в ответ подмигнула. – Все, Елена Сергеевна, мы поехали. Пойдемте быстрее, может, еще на автобус успеем.

Услышав про автобус, Маргарита Петровна и Евгения Яковлевна послушно направились к выходу из отделения. Наталья кивком попрощалась с Еленой Сергеевной. Они прекрасно понимали маневры друг друга.

Уже на улице Маргарита Петровна с недоумением спросила:

– А на какой мы автобус успеем?

– Не знаю, – пожала плечами Наталья. – Пойдемте машину поймаем. Евгения Яковлевна, вы с собой купальник взяли?

– Какой купальник?

– Так, пока мы доедем, постарайтесь задремать. А на месте разберемся. – Наталья не стала углубляться в беседу, потому что около них уже остановилась машина.

В дороге Евгения Яковлевна действительно задремала. Когда выходили из автомобиля, она выглядела бодрее, действие лекарства заканчивалось.

Во дворе, как обычно под вечер, скакали дети. Учителя сидели на скамейке. Наталье показалось, что они хотели подойти, но не стали. Вероятно, Маргарита Петровна сделала им какой‑ то знак. Подошла одна Мария Ивановна:

– Евгения Яковлевна, здравствуйте! – начала она робко. – Я...

– Света в больнице. Ей кто‑ то разрешил сесть на лошадь, – пробормотала Евгения Яковлевна.

– Евгения Яковлевна, – вмешалась Наталья, – давайте подберем вам купальник, сходим на море, потом поедим. В кафе или здесь.

– У меня дочь в больнице!

– Я помню. Мы только что оттуда приехали. Искупаться нужно, чтобы прийти в себя после дороги. А завтра вам уже целый день сидеть со Светой и ухаживать за ней.

– Думаете, меня пустят?

– Даже не сомневаюсь. Кроме того, Свету скоро в палату простую переведут. Там уж вам вообще придется находиться постоянно.

– Вы уверены?

– Абсолютно. – Никакой уверенности у Натальи не было, но Евгения Яковлевна на глазах приходила в себя. – Так что нужно сходить на море, есть возможность.

– Хорошо, но у меня нет купальника. Я собиралась в такой спешке…

– Ничего страшного, у меня есть запасной.

Наталья повела ее к себе в комнату, продолжая говорить о море, о том, как быстро поправится Света, как скоро все обязательно будет хорошо.

Глава 4

Несколько часов Наталья почти не отходила от Евгении Яковлевны. Они нашли запасной купальник, сходили на пляж. Наталье даже удалось уговорить ее поесть в одном из многочисленных маленьких кафе.

Маргарита Петровна, похоже, в это время активно занималась всякими лагерными делами, инструктировала учителей на предмет приезда Володиной мамы.

Когда Наталья и Евгения Яковлевна вернулись в лагерь, оказалось, что для Светиной мамы уже готова комната, Наталья ее туда проводила, немного посидела с ней, ушла, только убедившись, что измученная женщина уснула.

Ее позвала Маргарита Петровна. Она ждала Наталью в коридоре.

– Наталья Павловна, как вы думаете, с ней можно будет поговорить спокойно?

– Что вы имеете в виду?

– Эта ситуация... Она довольно неприятна. Лагерь существует уже не первый год, всегда удавалось обходиться без лишних проблем, а тут вдруг такое... Не скрою, все зависит от того, как поведут себя родители. Вы же сами видели, милиция не хочет раздувать дело. Мы для них уже иностранцы.

– Ситуация действительно неприятная. Но, как мне кажется, родителям сейчас не до скандалов.

– Наталья Павловна, я догадываюсь, что вы считаете мое поведение неправильным. Теперь смотрите – в самом худшем случае я отделаюсь выговором. Основные проблемы коснутся Анны Михайловны. Это ведь она присутствовала при несчастном случае, не уследила за ребенком.

– Маргарита Петровна!

– Ну а как вы хотели? За физическое развитие отвечает физрук. И ответственность за детей на спортивных мероприятиях должен нести он.

– Но это же...

– Нечестно? Классный руководитель Мария Ивановна вообще возражала против этой поездки.

– Вот как?

– Наталья Павловна, вы, по сути, человек посторонний. Вам не нужно в это вмешиваться. Хотя за помощь спасибо.

– Я не представляю, как могу вмешаться, – холодно произнесла Наталья.

– Ну, например, начать рассказывать, что никто не возражал против поездки.

– Мне кажется, эти разговоры со Светиной мамой сейчас были бы просто неуместны.

– Вот тут мы с вами абсолютно совпадаем. Да, и еще одно. Завтра приедет Володина мама. Она немного странная...

– В каком смысле?

– Мы говорили по телефону, она сообщила, что хочет забрать Володю из лагеря и, возможно, пожить с ним здесь.

– Действительно, странно.

– Ну да. Я завтра поеду с Анной Михайловной и Евгенией Яковлевной в больницу, а вы уж, пожалуйста, пообщайтесь с этой дамой.

– Хорошо. – Наталья направилась к себе в комнату.

Она очень надеялась застать там Катю, но ее надежды не оправдались. Устало покачав головой, Наталья пошла искать Нину Константиновну, чтобы спросить, вернулись ли дети из похода. Шла и думала, что дочь права: она тоже не самая внимательная мама. Но ведь Наталье даже в голову прийти не могло, что можно так долго не возвращаться из простого похода на дальний пляж. А сейчас уже стемнело... Наталье стало по‑ настоящему страшно. Нину Константиновну она увидела на улице, причем в компании Елены.

– Нина Константиновна! А я вас еле нашла. – Наталье не хотелось спрашивать о Кате при Елене, но выбора у нее не было.

– Ой, Наталья Павловна! А я вас решила не тревожить. Катя с Артемом на дискотеку отпросились. Тут сегодня День города, праздник, салют над морем очень красивый. Вы уж меня не ругайте, что я их отпустила!

– Нет, конечно. Я сама...

– Да вы садитесь, – Елена подвинулась. – Наталья Павловна, а вы ведь сегодня в больнице были, Максимку видели. Как он?

– Вроде хорошо, друга нашел. Теперь только беспокоится, что их не в одно время выпишут. В шахматную школу собрался.

– Вот как? – Елена удивилась. – Я и не знала, что он шахматами интересуется!

– Это его новый друг, Женя, объяснил ему, что у него способности. И обещал, что тренер уговорит вас разрешить Максиму в шахматной школе заниматься.

– Да разве я против! Водить вот только... Но, если он хочет... Раз друга нашел... Не такая уж я кукушка!

– Никто и не говорит, что вы кукушка.

– Да ладно. Вы же так думаете, после той встречи в аптеке.

– Как вы на дальний пляж сходили? – сменила Наталья тему беседы.

– Хорошо. Только ребят еле обратно забрала. Там действительно очень красиво. Хотите, можно вместе пойти. Но вы же в больницу завтра?

– Нет, – ответила вместо Натальи Нина Константиновна. – У нас тут еще с одним мальчиком проблема, его мама завтра приедет. Наталья Павловна обещала с ней пообщаться.

– Понятно, – протянула Елена. – А в город поедут Маргарита Петровна с мамой девочки этой и Анька?

– Лен, молчи лучше, – недовольно пробурчала Нина Константиновна.

– Да мне‑ то что!

– Тем более молчи! – Нина Константиновна досадливо махнула рукой.

– Нина Константиновна, а когда они вернуться собирались? – поинтересовалась Наталья Павловна.

– Я им велела не позже одиннадцати. Через час, значит.

– Я так устала сегодня, ужасно спать хочется, – пожаловалась Наталья.

– И не говорите! Отдых получается такой... Сомнительный, – кивнула Нина Константиновна. – Может, вам не вставать утром к завтраку? Я Машу предупрежу, чтобы она вас не будила.

– Не знаю. Маргарита Петровна тоже устала, а завтра опять едет.

– Наталья, вы же сами все понимаете.

– Да.

– А давайте тоже сходим куда‑ нибудь? – предложила неугомонная Лена.

– Куда мы пойдем... – махнула рукой Нина Константиновна. – Дети, правда, легли, но все равно, мало ли что...

– А у меня бутылка местного вина есть! Я принесу!

– Ленка, ну какое вино! Тут и так дурдом полный, проблем не оберешься, так еще скажут, что педагоги распивают на глазах у детей. Правда, Наташа? Ой, ничего, что я так? По имени?

– Ничего, даже хорошо.

– Тогда вы меня тоже Ниной называйте.

– Тогда уж давайте и на «ты» перейдем! – Наталья обрадовалась, ей надоели подчеркнуто официальные отношения.

– Вот, а еще давайте я схожу за вином, и мы выпьем на брудершафт.

– Лена, откуда вы про такое знаете? Мне кажется, у вашего поколения этот термин не в ходу, – удивилась Наталья.

– Слышала где‑ то. Так я принесу?

– Угомонись! – строго сказала Нина. – Ты же видишь, у нас полно других неприятностей.

– Ладно, угомонилась. Тогда я спать пойду.

– Иди, вставать‑ то рано.

Лена с тяжелым вздохом ушла.

Нина немного помолчала и сказала:

– Вы не думайте, она хорошая. Просто тяжело девчонке одной. Мы‑ то уж привыкшие, особо ничего и не ждем. А она все надеется, что принц на белом коне приедет. Где они, эти принцы...

– Не знаю. У тебя вот Артем.

– Артем – да. Вырастет, женится...

– Да ладно, еще есть время, – утешила Наталья загрустившую Нину. – Вина‑ то нам, может, и не нужно. Но кофе выпить на улице ведь не противопоказано?

– А потом не уснем?

– Мы и так еще долго не уснем! Пока ребят дождемся, пока их угомоним... Пойдем ко мне, заварим кофе и вернемся сюда.

Они так и сделали. Вскоре снова устроились на скамейке с чашками.

– Ты посмотри, уже почти одиннадцать часов, а их нет, – заметила Нина.

– Да, минут через пятнадцать надо будет позвонить. Я тоже беспокоюсь.

– Ругаю себя, что отпустила.

– Ну что ты! Конечно, им уже здесь скучновато.

В это время из‑ за забора послышался тихий разговор:

– Интересно, наши мамы спят? – спросил Артем.

– Думаю, нет. Моя меня точно ждет, – ответила Катя.

Нина приложила палец к губам и толкнула Наталью локтем в бок. Они знали, что подслушивать, конечно, плохо, но зато интересно.

– А мы с тобой будем в Москве встречаться? – произнес Артем.

– А почему нет? Хотя город большой, но, может, когда и пересечемся.

Наталья покачала головой.

– Я не в этом смысле. Ты... согласна со мной встречаться? Ну... быть моей девушкой?

– Согласна, – серьезно ответила Катя.

Нина с Натальей, решив не ждать развития событий, хором заговорили:

– Ой, кажется, это дети наши вернулись...

– А вы тут что, весь вечер вместе сидите? – поинтересовалась Катя.

– Нет, просто захотели кофе попить, пока вас ждем. А вы тут как тут. Как погуляли?

– Отлично. Фейерверк очень красивый.

– А тебе, Артем, понравилось? – спросила Нина у сына.

– Да.

– Ну тогда, наверное, можно расходиться по комнатам и ложиться спать? – предложила Наталья.

Спорить с ней никто не стал.

Когда они с дочерью пришли к себе, Катя промолвила:

– Мама, ты на меня сердишься?

– За что? За то, что я невнимательная мама и не уделяю тебе внимания? Или за то, что ты гуляешь по ночам, не спросив разрешения?

– Ну, мама!

– Вероятно, по ночам ты гуляешь именно потому, что я уделяю тебе мало внимания. Ведь так? То есть и сердиться мне имеет смысл только на саму себя.

– Я не хотела тебя утром обидеть, – виновато сказала Катя.

– А вечером?

– Что «вечером»?

– Хотела обидеть? Позвонить трудно было?

– Мама, ну я не... Ну, в общем, мы же поссорились, я решила, что лучше так тебе объясню. Мы Нину Константиновну предупредили. А ты меня все равно бы отпустила!

– А вот и не отпустила бы! – развредничалась Наталья. – Посадила бы тебя рядом и стала бы уделять тебе внимание. Мы бы поучились с тобой носки вязать!

– Ой, значит, ты совсем не сердишься! – Катя обрадовалась, ей очень хотелось рассказать матери про Артема.

– Сержусь! Носки завтра вязать начнем!

– Мама, ты не умеешь вязать носки.

– Вот! Заодно и научимся!

– Мне с тобой поговорить нужно!

– Говори. Кто же тебе не дает!

– Ты и не даешь! С носками какими‑ то!

– Ладно уж, рассказывай!

– Мама, мне Артем встречаться предложил!

– Да что ты? – Наталья удивилась так ненатурально, что Катя догадалась:

– Ты все слышала!

– Нет, думаю, что не все!

– Тебе не стыдно подслушивать? – возмущенно упрекнула дочь.

– Нет, я пыталась уделить тебе внимание! – гордо сообщила Наталья.

Катя не выдержала и засмеялась. Мир между ними окончательно восстановился.

– Мама, а что ты об этом думаешь?

– Катюша, ничего не думаю. Мальчик, кажется, хороший, мама у него приятная. Ну а со свадьбой вы все‑ таки несколько лет подождете. Правда?

– Вот я с тобой серьезно, а ты как всегда!

– Катя, и я серьезно. Главное, чтобы вы не торопились развивать ваши отношения. А встречаться, вместе проводить время... Я рада, что он тебе нравится, ты нравишься ему. Ну и отдых опять же не зря пройдет.

– Мама, а можно я тебя еще спрошу?

– Спроси. Только я спать хочу.

– А тебе Сергей так и не звонил?

– Нет.

– Мама, а может, ты сама позвонишь?

– Нет, Катюша. Это будет неправильно.

– Но почему? А если он заболел?

– Катя, ты же сама все прекрасно понимаешь. Если он не хочет мне звонить, значит, решил, что наши отношения ему не очень нужны. Я не стану навязываться. Все, давай спать!

– Ладно. Только ты не расстраивайся!

– Я стараюсь. – Наталья невесело усмехнулась. – Да и некогда. Ты же видишь!

– Вижу. Я тебя люблю. И спасибо, что мы сюда приехали! – Катя поцеловала мать и погасила свет. Через минуту обе уже спали.

Следующий день начался у Натальи приятнее, чем обычно: разбудила ее Катя, а не стук в дверь, сопровождающийся просьбой кого‑ нибудь «посмотреть».

– Мама, – с преувеличенным ужасом сообщила Катя, – мы с тобой проспали!

– А ты‑ то куда торопилась? – сонно спросила Наталья.

– На завтрак, конечно! Обожаю кофе из чайника с молоком с пенкой! А еще сегодня наверняка была каша! Я не увижу, как Ванечка ее съест!

– Даже не знаю, как тебе помочь! – рассмеялась Наталья, окончательно проснувшись. – Разве что пойдем завтракать в кафе, попросим, чтобы в кофе по‑ турецки налили молоко с пенкой. Вот, боюсь, Ванечку с манной кашей нам никто не заменит.

– Ох, что ж теперь сделаешь, – печально вздохнула Катя. – Ладно уж, чтобы избавить тебя от лишних трат, выпью кофе без молока. Или даже чай. Ты вставай, а то уже десять. Так нам и в кафе завтрак не дадут. Придется сразу обедать...

– Нет, обедать будем здесь! Да и на пляж пойдем ненадолго. Приезжает мама одного мальчика...

– Да, я знаю, но она же не приедет раньше двенадцати. Мы с тобой все успеем. А потом ты пойдешь домой, а я погуляю немного.

– С Артемом?

– Мама! Вставай! – обсуждать эту тему Кате не хотелось.

– Все, уговорила, встаю.

Но Наталья еще немного полежала. Она впервые выспалась. День мог пройти приятнее, чем обычно: предстоящий разговор с мамой мальчика не пугал, поскольку Наталья искренне считала, что заботливая мать должна была предупредить о травме учителей и доктора. Или хоть кого‑ нибудь из старших. Володин ожог заживал плохо и медленно, но ведь заживал.

Единственная неприятная мысль была о Сергее. Но Наталье уже не восемнадцать лет. Подобные разочарования у нее в жизни случались. Поэтому она просто привычным со времен развода усилием подавила все мысли и эмоции на данную тему. Как будто наглухо закрыла дверь. Все, до конца своего псевдоотпуска она даже вспоминать о Сергее себе не позволит. Нужно хоть немного набраться сил, попытаться отдохнуть. Наталья тряхнула головой и резко встала.

– Катерина, ты готова? Пошли. У нас мало времени.

Утро им удалось провести замечательно: крепкий кофе по‑ турецки для Натальи, свежевыжатый апельсиновый сок для Кати, сандвичи вместо манной каши. Наталья заметила, что на дочь с интересом посматривает привлекательный молодой человек за столиком напротив. Причем Катю его взгляды скорее забавляли, чем смущали.

– О! Вот видишь, и замена Ванечке нашлась. Интересно, он закажет какую‑ нибудь кашу?

– Мама! Ты всегда так! – возмущенно прошипела Катя.

Неожиданно парню принесли тарелку с кашей. Наталья не выдержала и рассмеялась, Катя постаралась сохранить серьезное выражение лица, но ее надолго тоже не хватило. Обе смеялись так, что немногочисленные посетители кафе начали на них оглядываться. Молодой человек покраснел.

– Мама, хватит! – сквозь смех выдавила Катя.

– Я что? Я ничего! Это же ты переживала, что будешь завтракать без Ванечки!

Продолжая веселиться, они расплатились и отправились на пляж. Лагерь уже собирался домой. Наталья заметила грустного Артема, который откровенно маялся среди малышей – ребят постарше почему‑ то не было.

– Ну иди уж! – отпустила она Катю.

Ребята обрадовались встрече и сразу куда‑ то исчезли. Наталья вспомнила, что спросонок, кажется, отпустила Катю погулять. То есть не то чтобы отпустила, но и возражать против возможной прогулки не стала.

– Наталья Павловна, здравствуйте! А мы вас не будили! – радостно сообщила подошедшая Мария Ивановна.

– Здравствуйте! – Наталье хотелось побыстрее искупаться.

– А вы здесь надолго хотите остаться?

– Не знаю.

– Около двенадцати приедет Володина мама. Маргарита Петровна сказала, что вы будете с ней разговаривать. То есть в нашем присутствии, конечно. Мы вас не бросим! Но побеседуйте с ней как доктор, объясните, что детей с ожогами в лагерь не отпускают.

– Ладно. Маргарита Петровна меня предупредила. Но даже до предполагаемого времени приезда еще целый час.

– Да, – Мария Ивановна виновато улыбнулась. – Я что‑ то беспокоюсь.

– Думаю, ничего страшного в этом разговоре не предвидится. Как только мы узнали о проблеме, начали меры принимать.

– Я‑ то ему купаться разрешила.

– Вы как лучше хотели. Я пойду все‑ таки искупаюсь. У меня с собой мобильник, если что – сможете мне позвонить. До лагеря идти меньше десяти минут.

– А если вы в воде будете?

– Тоже не беда. Вон Артем с Катей, стану с ними по очереди в воду ходить. Если телефон позвонит, то они меня сразу позовут. Не волнуйтесь! – успокоив Марию Ивановну, Наталья двинулась к воде.

Когда она искупалась, лагерь уже ушел. Около ее полотенца честно сидели Катя с Артемом.

– Мама, нам что, правда, надо следить за телефоном, когда ты в воде? – недовольно спросила Катя.

– Да.

– А когда же мы купаться будем?

– Вот сейчас, например. Пока я на берегу. Кстати, как только меня позовут, мы вместе с пляжа уйдем.

– Мама!

– Одни купаться вы не можете.

– Катя, я маме обещал, что мы купаться будем, когда здесь Наталья Павловна, – неожиданно поддержал Наталью Артем.

Она благодарно кивнула ему:

– Ребята, вы лучше идите в море, пока можно!

Они послушались.

Через полчаса Наталья решила последний раз искупаться и возвращаться в лагерь. Естественно, что, как только она вошла в воду, ее догнала Катя с сообщением, что телефон звонит, то есть звонил, Мария Ивановна нервничает и очень ждет в лагере.

– Хорошо, одевайтесь быстрее, и пойдем.

Катя не стала спорить.

Через десять минут все трое уже стояли на территории лагеря.

На скамейке рядом с Марией Ивановной сидела незнакомая, очень худая девушка. Увидев Наталью, Мария Ивановна махнула рукой, давая знак подойти.

– Добрый день!

– Здравствуйте! Меня зовут Анжелика. Я мамы Володи.

– Да, я догадалась, – девушка Наталье не понравилась.

– Вы тут хорошо проводите время... – Анжелика произнесла это с осуждением.

– Мы проводим все время вместе с детьми! – вскинулась Мария Ивановна.

– Думаю, наше времяпровождение в данном случае имеет мало значения. А скажите, Анжелика, каким образом Володя так сильно обжегся?

– Ну... – протянула девица, слегка смутившись, – я попросила его налить чаю, а чайник был полный.

– Он держал руку под льющимся из чайника кипятком? – холодно промолвила Наталья.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ничего. Просто спрашиваю. Выясняю механизм травмы.

– А он вам что сообщил? – вдруг забеспокоилась Анжелика. – Жаловался?

– Он сказал то же, что и вы. Не жаловался. Скучает без вас.

– Я не могла приехать раньше... У меня еще один ребенок. Ему три месяца.

– Да, конечно, такого малыша трудно пристроить.

– И не говорите! – оживилась девица.

Из корпуса вышел Володя.

– Мама! Я готов!

– Мы сейчас поедем в больницу к врачу, – Анжелика выделила последнее слово и многозначительно посмотрела на Наталью. – А потом решим, что делать.

– Конечно, обязательно надо съездить, – одобрительно произнесла Мария Ивановна.

Наталья кивнула. Когда совершенно счастливый Володя с мамой ушел, Мария Ивановна заметила:

– Вы так странно с ней разговаривали. Вы считаете, что она сама его из чайника облила?

– Не знаю. Девица странная. С наркотиками знакома, скорее всего. Случайно могла облить. Или поручить что‑ нибудь, такое... Не по возрасту.. В любом случае, она темнит и не разрешает мальчику рассказывать, что произошло на самом деле.

– Интересно, что им скажут в больнице?

– Думаю, ничего особенного.

Наталья оказалась права. Через пару часов Володя с мамой вернулись. Анжелика поцеловала мальчика:

– Ну, беги! До завтра. – И повернулась к встретившим ее Наталье и Марии Ивановне: – Доктор сказал, что вы делали все правильно.

– Очень хорошо, – невозмутимо проговорила Наталья, пожав плечами. – Так вы Володю не забираете?

– Ой, у нас все так удачно сложилось! Я позвонила мужу, он через пару дней приедет сюда с младшим ребенком. Правда, они с собой еще бабушку возьмут... Но это даже хорошо – будет кому с детьми посидеть. Володю я вам на пару дней оставлю, пока квартиру найду. Да и отдохнуть мне немного надо. А послезавтра я его уже с вещами заберу.

– Думаете, он не будет без вас скучать? – спросила ошарашенная Мария Ивановна.

– Что вы! Он так рад, что я приехала! Даже сказал, что готов еще раз ошпариться, только бы я с ним побыла! – Анжелика говорила с гордостью, не замечая, какое впечатление производят ее слова.

Впрочем, вполне возможно, что это ее просто не волновало.

– Ничего себе мамаша! – вздохнула Мария Ивановна.

Наталья молча пожала плечами. За годы работы врачом в поликлинике она столько навидалась, что привыкла ничему не удивляться.

– Лучше пойдемте, посмотрим, что с мальчиком, – предложила она учительнице.

Володя лежал на кровати, накрывшись с головой одеялом. Наталья осторожно откинула одеяло.

– Она ушла? – произнес мальчик.

– Да. Но обещала забрать тебя на днях.

– Здесь так трудно снять квартиру?

– Наверное, твоя мама хочет найти что‑ нибудь очень удобное и хорошее, – попыталась успокоить Володю Мария Ивановна.

– Нет.

– Володя, у тебя же братик маленький. Твоя мама снимет квартиру, завтра выспится один день, а вечером тебя заберет, – твердо сказала Наталья.

– А почему она при мне спать не может?

– Ну... Она боится, что тебе будет скучно.

– Не будет.

– Володя, ну сам подумай! Мама хочет, чтобы тебе было лучше. А завтра ты уже будешь с ней! И не надо прятаться под одеялом! Иди лучше с ребятами поиграй! У тебя ведь совсем мало времени на игры осталось!

Володя пристально посмотрел на Наталью, встал, надел сандалии и отправился во двор.

– Зачем вы ему это пообещали? Она же сказала, что заберет его не раньше послезавтра.

– Мария Ивановна, ну не оставлять же его так! А завтра ведь дискотека! Вечером попытаемся его отвлечь. В общем, придумаем что‑ нибудь!

– А если она не придет?

– У нас есть ее телефон. Позвоним, пригласим.

Мария Ивановна с сомнением пожала плечами.

– В любом случае у нас целый день.

– Мне бы ваш оптимизм!

– Ну, при чем тут оптимизм? Это все, что нам остается. А мальчика жаль. Кстати, Мария Ивановна, а почему лагерь сегодня во второй раз купаться не пошел?

– Мы ждали Володину маму.

– Может, нам сейчас на пляж сходить?

– Ужин через полчаса. Но вы идите. Вам же необязательно постоянно с нами сидеть.

– Думаю, мы с Катей сегодня здесь поужинаем.

До ужина оставалось немного времени. Наталья вышла во двор. Володя сидел на скамейке под деревом и пристально смотрел себе под ноги.

– Что ты тут делаешь? Почему не с ребятами? – Ответ Наталья знала, но ничего лучшего для начала беседы не придумала.

Володя лишь пожал плечами. Наталья помолчала, соображая, как лучше поговорить с мальчиком, но сказать ничего не успела. Во двор влетела Нина Константиновна.

– Ой, Наташа, как хорошо, что ты здесь! – обрадовалась она, пытаясь отдышаться.

– Что случилось? – сразу встревожилась Наталья.

– Давай быстрее детей собирать. Я билеты в цирк взяла. На всех. И на тебя тоже.

Володя оживился:

– Я в цирке давно не был. А там здорово: клоуны, звери всякие... – И снова погрустнел: – Мама вот только с нами не пойдет... Я и в прошлый раз с бабушкой был.

– Послушай! – Наталья постаралась найти верный тон, потому что Нина уже убежала дальше, на ходу рассказывая детям, что им нужно ужинать как можно быстрее, чтобы ни в коем случае не опоздать на представление. – Мама сейчас проводит время так, как ей хотелось бы. И она будет только рада, что ты развлекаешься, тебе хорошо и интересно. А если она захочет пойти в цирк, то и купит билет. Она же взрослая, может ходить куда и когда хочет. Вот нам с тобой сегодня, кажется, просто повезло.

– Повезло?

– Да, конечно, повезло. Побежали скорее есть, а то из‑ за нас с тобой все опоздают.

Володя улыбнулся:

– Да. Только сегодня нет Маргариты Петровны. Поэтому смотреть, доел я или нет, некому.

– Все равно побежали!

Они добрались до столовой. Все уже ели, дети были очень оживлены. Наталья проводила Володю до его места. Соседи по столику приветствовали мальчика радостными криками:

– А ты где был? Мы в цирк идем, давай скорее! Мария Ивановна велела всем быстро есть. Смотри, сегодня ужин какой вкусный.

На ужин было некое подобие пиццы – на куске толстого теста запекли под сыром и майонезом мелко нарезанные сосиски с помидорами. Но для детей, которые уже начали отвыкать от привычного фастфуда, это была настоящая пицца.

Володя уселся за свой стол и вместе со всеми начал быстро уничтожать ужин.

Наталья подошла к столику. Катя уже почти доела свой кусок, Галина пыталась справиться с едой при помощи ножа и вилки. Наталья подумала, что по случаю пиццы чудесный Ванечка станет вести себя за столом более прилично, чем всегда. В общем, она немного расслабилась. В это время Ваня решил напомнить о себе:

– Мама, я больше не хочу! – Он выковырял все сосиски, запил их чаем и отодвинул тарелку.

– Ваня, мы же в цирк собираемся! Надо поесть!

– А я не хочу! Что хотел, я все съел! – вредным голосом сообщил милый ребенок.

– Но, Ваня, мы же до завтра уже есть не будем, – приступила к уговорам мама. – Съешь еще несколько кусочков.

– Если я еще откушу, меня стошнит! – многозначительно пообещал Ваня.

– Галя, – произнесла Наталья, – может, если он не хочет, то и не надо? Да и еда эта не самая полезная...

– Конечно, ваша‑ то Катя все съела. А мой мальчик голодным должен оставаться?

– Но вы же видите, он не хочет больше! – попыталась Наталья урезонить заботливую мамашу. – Организм знает, что ему надо.

– Ну уж нет! – Галина даже покраснела. – Это я знаю, что ему нужно! Ваня! Немедленно съешь еще кусочек!

– Если я откушу, меня стошнит! – снова пообещал Ваня.

Катя наблюдала за этой сценой с искренним удовольствием. Наталья по опыту уже знала, что Ваня не обманет. Стошнит его обязательно. Она кивнула дочери и встала:

– Ну хорошо, не будем спорить! Приятного вам аппетита! Встретимся внизу! Вы ведь идете в цирк?

– Конечно, идем! Ваня, поторопись!

– Меня сейчас стошнит!

Наталья с Катей двинулись к выходу из столовой. Продолжение сцены было рассчитано только на любителей.

– Катя! – строго начала Наталья. – Мне показалось, что тебе нравится наблюдать за Ваниными капризами. Это нехорошо!

– Мама, ну у них же это целый спектакль! Тут главное, знаешь, что?

– Что? – со вздохом спросила Наталья.

– Успеть все съесть, и уйти до того, как его стошнит.

– Ох, Катя...

Во дворе уже собрались почти все ребята. Учителя строили их парами, периодически вспыхивали мелкие ссоры:

– Мы раньше пришли, мы первыми встанем!

– А я хочу с Таней в паре идти!

– А я с ней не хочу!

Но взрослые все это героически терпели. Лагерь удалось построить буквально за пять минут. Наталья обнаружила, что Катя встала рядом с Артемом. Они были замыкающими.

Учителя напомнили ребятам, как правильно переходить дорогу, и вся процессия двинулась в центр города, где располагался приехавший цирк‑ шапито.

Наталья шла и думала, что наверняка поход этот будет неудачным – два пьяных клоуна в пыльной палатке, облезлые собачки. Но шапито сверкал огнями, внутри было очень даже красиво. Представление превзошло все ожидания: артисты выступали замечательно, номера оказались интересными. Даже собачки были не облезлыми, а очень симпатичными, умели считать, знали таблицу умножения, чем привели детей в полный восторг.

Проблемы начались в антракте. Девушки, которые только что исполняли очень красивый акробатический этюд, вывезли тележки со всякими привлекательными для детей предметами: светящимися палочками, надувными шариками в виде разных животных, трещотками и прочими яркими и совершенно бессмысленными вещами. Дети, отдыхающие с родителями, немедленно оказались счастливыми обладателями всего этого великолепного безобразия. Дети, отдыхающие в лагере, загрустили.

– Мария Ивановна, а можно мне вон тот шарик? – безнадежно спросила одна девочка.

– Леночка, мы же не брали с собой денег. И нельзя ведь купить шарик тебе одной, а на всех и шариков не хватит, – резонно ответила учительница.

– Мама, купи мне светящуюся волшебную палочку! – пронзительно потребовал Ваня.

– Сыночек, но ведь ни у кого из ребят... – начала его мама неуверенно.

– Ну и что? А я хочу! Я сейчас плакать буду!

Наталья, которая и в цирке оказалась с ними рядом, решила не вмешиваться в ситуацию – у Галины свои, пусть и странные методы воспитания. Ванечка, отличавшийся тем, что всегда исполнял свои обещания, уже начал хныкать. Галина не стала дожидаться развития событий, взяла ребенка за руку и пошла с ним к тележке с игрушками.

– До чего же он противный! – тихо произнес кто‑ то из ребят, сидевших сзади.

Наталья повернулась и встретилась взглядом с Володей.

– Ну, может, не такой уж противный, просто избалованный? – улыбнулась она.

– Противный! – уверенно повторил мальчик. – Если бы моя мама...

Галина с довольным Ванечкой, в руке у которого светилась та самая волшебная палочка, вернулись на свои места.

Объявили начало второго действия.

Когда после представления все вышли на улицу, было уже темно. В городе освещалась только одна центральная улица. Казалось, что в освещенном центре собрались все отдыхающие. Кафе были переполнены. Отовсюду звучала громкая музыка.

Нина Константиновна и Мария Ивановна снова построили детей. Они нервничали, беспокоясь, чтобы кто‑ нибудь не потерялся в толпе гуляющих. Шли быстро, не останавливаясь и не оглядываясь.

И все‑ таки Наталье показалось, что в одном из кафе она увидела знакомое лицо. Несколько минут она вспоминала, где могла видеть эту девушку, распивающую с кавалерами шампанское, потом сообразила, что это Володина мама. Наталья надеялась, что мальчик не заметил свою родительницу.

Как только пришли в лагерь, детей сразу стали укладывать спать. Наталья по традиции устроилась на скамейке под деревом, ожидая, когда Нина и Мария выйдут.

Однако из дверей вдруг выскользнул мальчик и, стараясь быть незаметным, направился к воротам.

– Куда ты, Володя? – Наталья сразу узнала беглеца.

– Я за мамой.

– Думаю, этого лучше не делать. Мы утром ей позвоним, часиков в одиннадцать, она и придет. А потом, где ты будешь ее искать? Адреса‑ то у нас нет?

– А почему нам сейчас ей не позвонить?

– Так она, может, давно спит. Она же отоспаться хотела.

– Нет, не спит.

Наталья помолчала.

– Ты что, ее видел? – спросила она, собравшись с мыслями.

– Да.

– Пусть она просто отдохнет, как ей хочется, а завтра заберет тебя. Она же нечасто может сейчас сходить куда‑ нибудь?

– Вообще‑ то, да. – Володя немного оживился. – Она постоянно сидит с братиком дома.

– Ну вот, видишь! Мама обрадуется, что ты дал ей немного отдохнуть! – Наталья несла полную чушь, с мамой этой ей было все ясно, но ребенка следовало успокоить.

– Думаете, она обрадуется? И похвалит меня?

– Обязательно. Пойдем‑ ка, я провожу тебя в палату. Ты быстро уснешь, и наступит завтра.

– Ладно, – Володя со вздохом согласился. – Только влетит мне сейчас.

– За что?

– Ну как... Я же уйти хотел...

– Да, это не дело. Представляешь, как Мария Ивановна беспокоится.

Они поднялись наверх и обнаружили, что Мария Ивановна действительно очень волнуется.

– Ребята, вспомните, кто Володю видел? – с отчаянием и, похоже, не в первый раз спрашивала она, стоя посреди спальни.

Все молчали.

– Я видела. Вот он! – сказала Наталья, входя.

– Где ты был?

– Я... я это.

– Мария Ивановна! Туалет был занят, и Володя пошел вниз. Мы с ним у входа и встретились, – сочинила Наталья на ходу.

– А почему ты одет? Ты же раздевался! – не поверила Мария Ивановна.

– Ну, там же люди ходят. Не пойду же я в одних трусах. – И благодарно посмотрел на Наталью.

– Ладно, в следующий раз предупреждай! А теперь ложись скорее. Все, ребята, спокойной ночи! Я выключаю свет!

Володя уже лежал в своей кровати.

– Наталья Павловна, а где он был на самом деле? – спросила Мария Ивановна, как только они вышли в коридор.

– Мы когда из цирка шли, он в кафе маму увидел, решил пойти за ней.

– Кошмар какой! Он еще и сбежит у нас теперь! Вот, спрашивается, зачем она приехала? Впрочем, и так все ясно! – расстроилась учительница.

– Нужно попробовать завтра с ней серьезно поговорить, – к ним присоединилась Нина.

– Непременно. Девочки, может, нам пока чаю выпить? – предложила Наталья. – Странно только, что Маргариты Петровны с Анной до сих пор нет.

– Да. Они даже не звонили.

– Пошли на улицу! Там мимо нас никто не пройдет и не убежит, – сказала Нина.

– Ой, нет! То есть на улицу пойдем, но у нас же и никто не хочет убегать? – забеспокоилась Мария Ивановна.

– Маша, ну кто может знать заранее, что придет в голову этим детям? – философски заметила Нина. – Наташа, а молодежь наша где?

– Они после цирка пошли вдвоем куда‑ то. Я думала, они у тебя отпросились.

– Нет, я тоже видела, что куда‑ то отправились. Но мне они ничего не сказали!

– Ну и денек! – воскликнула Наталья, начиная беспокоиться.

– Ладно, не волнуйся, куда они тут денутся? Город спокойный. Придут – отругаем их. Если что, завтра гулять не пустим!

– Перестанешь тут беспокоиться! – вздохнула Маша. – Да и Маргарита Петровна не звонит.

– Все, дамы, хватит, – решительно сказала Нина. – Давайте пить чай и говорить о приятном.

– Это о чем? – заинтересовалась Наталья. – О погоде или о том, что, может, наш чудесный отпуск скоро закончится?

– Да ладно тебе! Не так уж все и страшно. Бывает и хуже.

– Неужели? – усмехнулась Мария Ивановна. – Ну надо же!

Они немного помолчали. К воротам подъехала машина. Из нее вышли Маргарита Петровна и физрук Анна Михайловна.

– Добрый вечер! – произнесла Маргарита Петровна.

Анна пробежала мимо, даже не остановившись. Женщины переглянулись. Нина Константиновна и Мария Ивановна ничего не спросили.

– Что‑ то случилось? – не выдержала Наталья.

– Так, ничего особенного. – Маргарита Петровна старалась говорить легко. – Просто нас опрашивали в милиции. Ну, естественно, с детьми была и за их физическое развитие отвечала Анна Михайловна.

– И? – Наталье такой подход вовсе не казался естественным.

– Никаких проблем не возникнет. Дело ясное – несчастный случай. Вот у мамы Светиной иное мнение. Анне Михайловне, вероятно, придется уйти из школы.

– Ой! – воскликнула Мария Ивановна.

– Да, к сожалению, – кивнула Маргарита Петровна. – И, естественно, в нашем районе будет трудно устроиться на работу. Все‑ таки инициатива – это очень хорошо, но физруки должны советоваться с руководителями. У нас такая работа. Мы многим рискуем, принимая решения. И всегда должны помнить об ответственности за них. В смысле, и за решения и за детей.

– Но ведь... – попыталась возразить Мария Ивановна, а Наталья порадовалась, что девушка небезнадежна.

– Никаких «но», – отрезала Маргарита Петровна. – Но, впрочем, если хотите, можете разделить ответственность.

Мария Ивановна опустила голову.

– Так вот, если не хотите, то и не нужно ничего говорить, – подчеркнуто вежливо сказала Маргарита. Петровна, – как я устала сегодня.

– А где Светина мама? – поинтересовалась Наталья.

– Свете немного лучше. Медицинские подробности я не очень поняла. Светина мама нашла комнату возле больницы. Пойду я спать. Спокойной ночи! – Маргарите Петровне явно не хотелось продолжать разговор.

– Спокойной ночи! – дружным хором ответили женщины.

Когда Маргарита Петровна скрылась в здании, Маша спросила, обращаясь к Нине:

– А как же теперь?

– Что?

– Ну, Аня.

– Маша, – устало произнесла Нина. – Тебе же объяснили. Кто‑ то должен отвечать. У Ани высшее спортивное или, как оно там называется, физкультурное образование. Она пойдет работать в фитнес‑ клуб, и, вероятно, ей там даже будет лучше. А вот если уволить тебя или Маргариту, то вы со своей специальностью «учитель начальных классов» вообще никуда не устроитесь. Вот и думай.

– Но это же неправильно!

– Тогда иди завтра к Светиной маме и говори, что это ты во всем виновата!

– Девчонки, прекратите! – вмешалась Наталья. – Всегда кем‑ то жертвуют...

– Как вы можете! – Маша вскочила и убежала в корпус.

– Хорошая девочка, – вздохнула Нина после недолгого молчания. – Жаль, если уволится. Хотя, может, и к лучшему.

– Трудно ей, – пожала плечами Наталья. – Если останется, будет чувствовать себя...

Неожиданно к ним подошли Катя и Артем.

– Где вы были? – хором спросили матери.

– Мы гуляли! – весело сообщила Катя.

– А спросить вы не могли разрешения на эти прогулки? – разозлилась Наталья.

– Мы думали, вы нас отпустили!

– Зря думали! Марш спать! И чтобы вы больше лишнего не думали, два дня никаких прогулок!

– Но, мама! – попробовала что‑ то возразить Катя.

– Спать. Немедленно спать.

– И ты тоже! – присоединилась Нина.

Артем так и не произнес ни слова. Дети молча пошли в корпус.

– Может, зря мы их так? – расстроилась Нина.

– Они должны были предупредить! – воскликнула Наталья.

– Ладно, завтра разберемся. Пойдем тоже спать. А то день тяжелый и бесконечный.

– Пойдем.

Но далеко отойти от забора у них не получилось.

– Эй! – окликнул из темноты женский голос. – Эй, как вас там! Доктор!

Наталья и Нина вернулись к воротам. Там стояла Анжелика.

– Я хочу с Володей поговорить! – сообщила она.

– Сейчас поздно, дети уже спят! – ответила Нина.

– А я хочу с ним поговорить! Имею право!

– Никто этого права у вас не отнимает! Но лучше подождать до завтра. Не станем же мы будить ребенка, – твердо сказала Наталья.

– Завтра я не смогу! – таинственно сообщила Анжелика

– Почему?

– Видите, меня там машина ждет? Я тут знакомых встретила, они мне предлагают в Ялту на пару дней съездить. Вот я и хочу смотаться, пока муж не приехал.

– Но ведь Володя ждет вас завтра!

– Правильно! – Женщина была пьяна. – Знаю, что ждет. Вот и хотела его предупредить. Чтобы не ждал.

– Он расстроится!

– Ну расстроится, попереживает немного. Пройдет.

Нина и Наталья понимали, что разговаривать с нетрезвой дамой бесполезно.

– Так что, пустите? – Анжелика расценила их молчание, как согласие.

– Нет. Все уже спят.

– Ну ладно. Тогда просто ему передайте, что я по делам на пару дней уехала. Приеду и заберу его!

– Вам не кажется, что в курортном городе отправляться ночью неизвестно куда с незнакомыми мужчинами неразумно и опасно?

– Ой, подумаешь, такие ребята хорошие! Жаль, вы с нами поехать не можете.

– Должен же кто‑ то находиться с детьми, – сурово напомнила Нина.

– Ну да! Конечно! Так вы передайте ему!

– А как относится к подобным поездкам ваш муж? – поинтересовалась Наталья.

– Если вы ему не скажете, он и не узнает! – кокетливо сообщила Анжелика.

– А Володя?

– Володя его терпеть не может! Вот уж он меня точно не выдаст! Ну все, я поехала, а то ребята ждут! – И Анжелика упорхнула.

– Да, – протянула Наталья, – не представляю, что сказать Володе!

– Пойдем лучше спать! Завтра придумаем! Сил моих больше нет! – пожаловалась Нина.

В комнате Наталью ждала обиженная Катя.

– Мама, почему ты так?

– Катя! Это почему ты так! – сил еще на один разговор у Натальи не было.

– Ну подумаешь, не спросила тебя! Что тут такого?

– Ничего! И в том, чтобы два дня не погулять, тоже нет ничего такого!

– Ну, знаешь! – Катя отвернулась к стене и замолчала. Через несколько минут по ровному дыханию Наталья поняла, что дочь спит.

Наталье так быстро уснуть не удалось. Когда, проворочавшись около часа, она, наконец, заснула, сон ее был тревожным, снились кошмары, тяжелый день не отпускал.

Глава 5

От очередного кошмара Наталья проснулась, когда за окном было уже светло. Сообразила, что заснуть больше не сумеет. Часы показывали только половину седьмого утра. Вставать так рано не имело смысла. Наталья посмотрела на подоконник, где лежали книги и журналы, надеясь найти что‑ нибудь для чтения. Но книги были уже прочитаны, журналы тоже. Катя спала.

Наталья закрыла глаза, но, повертевшись немного, поняла бесполезность своих попыток. Борясь с раздражением, взяла первую попавшуюся книгу, без особого интереса начала читать знакомый детектив и неожиданно увлеклась им. Когда раздался уже привычный стук в дверь, она с удивлением заметила, что читает больше часа.

На пороге стояла Мария Ивановна:

– Наталья Павловна! Доброе утро! Вы детей сегодня посмотрите? – В глаза Наталье молодая учительница старалась не смотреть. То ли ей было стыдно за вчерашнюю сцену, то ли она осуждала старших за невмешательство в ситуацию с Анной Михайловной.

– Доброе утро, Маша! – приветливо произнесла Наталья. – Вы недовольны собой или мной?

– В каком смысле?

– В прямом.

– Я недовольна собой. Я не должна молчать, но мне... В общем, неважно. Вы ведь тоже молчите почему‑ то. Хотя, вам‑ то что.

– Значит, вы недовольны нами обеими.

– Вам смешно? – обиделась та.

– Нет.

– Я, правда, не знаю, как поступить.

– А что вы реально можете сделать? Поговорить со Светиной мамой, объяснить ей степень ответственности Анны. А вот официальным органам в любом случае понадобится кто‑ то ответственный. Маргарита Петровна вынуждена делать то, что делает.

– Вы ее оправдываете?

– Маша, вы должны понимать: Маргарита Петровна рассудила, что у Анны больше шансов найти новую работу, чем у вас. А это не игрушки. Куда вы пойдете?

– Не знаю. Ладно, извините. В общем, после завтрака мы вас ждем.

– Хорошо.

Маша помедлила.

– А на завтрак пойдете?

– Еще не решила. Сейчас дочь спрошу.

Катя лежала, отвернувшись к стене.

– Катя, завтракать пойдешь? – позвала Наталья.

Ответа не последовало. Очевидно, дочь еще обижалась.

– Катя! Ты меня слышишь?

– Слышу! – буркнула та.

– Пойдем позавтракаем! – мирно позвала Наталья.

– Не хочу.

– Ну и ладно! – Наталья тоже обиделась.

Она вышла из комнаты, не то чтобы хлопнув дверью, но закрыв ее громче, чем обычно.

В столовой стоял обычный утренний шум. Галина с Ванечкой уже сидели на своих местах. Наталья посмотрела по сторонам. На завтрак были вареные сосиски с горошком, по Натальиным наблюдениям, Ванечка их любил. Вероятно, сегодня завтрак пройдет без его обычных капризов.

К несчастью, Наталья не учла горошек, который давал большой простор Ванечкиной фантазии. Во всяком случае, до знакомства с этим замечательным ребенком Наталья даже не подозревала, что горошек можно брать по одной горошинке, отказываться положить каждую горошинку в рот не менее пяти минут, потом, предварительно раздавив между пальцами, бросать на пол. И каждое свое действие сопровождать нытьем и угрозами. Впрочем, мама Галя от своего ребенка не отставала.

– Ванюшечка, съешь горошечек! – нежно упрашивала она отпрыска. – Это ведь полезно для мозга. Ты станешь умным, красивым, будешь хорошо учиться! Вот спроси у доктора. Правда, Наталья Павловна?

– Нет, – неожиданно твердо ответила Наталья.

– То есть как? – удивилась Галина, а Ванечка бросил горошину не на пол, а в тарелку.

– А вот так. Если вы и дальше будете его так воспитывать, он умным никогда не станет. Он весь свой ум тратит на капризы. И со стороны это выглядит очень некрасиво.

Ванечка слушал с открытым ртом.

– Ну знаете! – Галина покраснела. – У меня замечательный ребенок!

– Ребенок замечательный. – Наталья не могла остановиться. – И вы делаете все, чтобы испортить ему жизнь.

– Да что вы понимаете! Пойдем, мое солнышко! Мы не будем больше сидеть с этой злой тетей.

Галина схватила ребенка за руку. К сожалению, пока они с Натальей выясняли отношения, Ванечка времени не терял, женскими разборками он интересовался мало. Зато к сосискам подавали кетчуп. Его он использовал как краску, которой с увлечением изобразил на столе несколько абстрактных картин. Руки при этом он вымазал как следует. Так что, взяв любимого сыночка за руку, Галина немедленно сама перепачкалась в кетчупе.

Наталья, уже пожалевшая о своем срыве, протянула ей салфетку:

– Возьмите!

– Не надо! – Галина гордо отвернулась. – Мы не станем больше есть вместе с вами. Поищем других соседей, которые любят детей.

После этого они с Ванечкой торжественно удалились. Наталье было очень неловко. Ей казалось, что все присутствующие в столовой смотрят на нее. Причем смотрят осуждающе. Наталья механически дожевала сосиски, стараясь не смотреть на испачканный горошком и кетчупом стол. Потом встала и пошла к себе. Она понимала, что ей нужно немедленно закрыться в комнате. До того, как она расплачется, разрыдается, окончательно не сможет сдерживаться.

Наталья имела большой опыт общения и давно научилась спокойно переносить любые человеческие чудачества. Ванечка с Галиной были далеко не худшими, с кем ей приходилось общаться. Главное, она никогда не позволяла себе выражать свои эмоции, старалась сдерживать недовольство окружающими, искать в каждом человеке что‑ нибудь хорошее. Ее сегодняшний срыв был первым за много лет.

Наталья добежала до своей комнаты, влетела внутрь, закрыла дверь на ключ и, не обращая внимания на подскочившую от неожиданности Катю, уткнулась в подушку, бросившись с размаху на кровать.

Она больше не могла держать себя в руках, делать вид, будто у нее все в порядке, быть правильной и умной. Увольнение с работы, безумный отпуск, а главное – отношения с Сергеем. Она ведь поверила ему. Точнее, первый раз за много лет, впервые после развода позволила кому‑ то по‑ настоящему войти в свою жизнь. Да, она давно научилась не разрешать себе чувствовать боль. Ей нужно было выжить, вырастить Катю. В какой‑ то момент она поняла, что чаще бросают мужчины женщин. Способ не быть брошенной оказался только один. Наталья превратила его в принцип – оставаться одной всегда и быть довольной своим одиночеством. Нет, конечно, мужчины появлялись, но она никогда не относилась к ним всерьез: приходят – уходят.

Ради Сергея, который был рядом с института, она этому принципу изменила. Пустила его в свою жизнь по‑ настоящему. И все повторилось.

Наталья рыдала горько, как в детстве. Вскоре она почувствовала, что Катя гладит ее по плечу:

– Мама, перестань! Все наладится. Девочка поправится, Сергей позвонит.

Услышав про Сергея, Наталья зарыдала с новой силой. Но Катя была умной и хорошо знала свою мать.

– Мама, а ведь из‑ за тебя лагерь купаться не идет...

– Почему? – спросила Наталья сквозь слезы.

– Ну ты же детей не смотрела сегодня. Вот никто и не знает, кого можно на море вести, а кого нет.

– Я все равно не могу никого смотреть в таком виде.

– Подумаешь! Скажешь, что у тебя аллергия. Вставай!

– Не хочу я никого смотреть! – вырвалось у Натальи. – Я всю жизнь кого‑ нибудь смотрю, лечу, сочувствую. – Она забыла, что Катя – совершенно неподходящая аудитория для ее монолога. – Мне надоело. Понимаешь? Просто все надоело! Я устала. Смотреть, лечить – мне все надоело!

– Мама, ты что? – испугалась дочь. – Ты же всегда говорила, что это твоя жизнь. Ты сколько раз бабушке доказывала, что не хочешь ничего менять.

– Катя, люди вообще говорят много глупостей! – Наталья не могла остановиться. – А в жизни моей и без меня все прекрасно поменялось. Меня никто и спрашивать не стал. Кстати, ты тоже меня не спрашиваешь, когда что‑ то делаешь.

– Мама, ну при чем тут это? – Катя привыкла видеть мать выдержанной и спокойной.

– Ни при чем. – Наталья ощущала себя опустошенной. Медленно встала, тряхнула головой, посмотрелась в зеркало. – Ладно, я пойду. Посмотрю всех.

– Хочешь, потом вместе на пляж пойдем?

– Нет. Ты хочешь пойти с Артемом.

– Да что с тобой? – воскликнула Катя. – Ты сегодня сама на себя непохожа.

– Все, я пошла. – Наталья не стала продолжать разговор. Ее захлестнула обида на весь мир.

В коридоре маялась Мария Ивановна:

– Наталья Павловна, а мы вас заждались!

– Зачем? – сухо поинтересовалась Наталья.

– Ну как? – Мария Ивановна тоже не привыкла к подобному стилю общения. – Надо решить, кто идет купаться, а кто нет.

– О! – Наталья усмехнулась. – Вам, оказывается, нужны мои рекомендации. – Она сделала многозначительную паузу, собираясь высказать все, что передумала за эти дни.

Мария Ивановна покраснела:

– Наталья Павловна! – Но закончить ей не дал выскочивший из палаты Володя.

– Наталья Павловна! А я вас везде ищу!

Появление мальчика неожиданно привело Наталью в чувство. Она беспомощно посмотрела на Марию Ивановну. Но молодая учительница явно не знала, как сгладить ситуацию.

– А зачем ты меня ищешь? – спросила Наталья.

– Давайте маме позвоним. И пусть она меня забирает.

– Тебе с нами совсем плохо? – Мария Ивановна постаралась, чтобы ее вопрос прозвучал с обидой.

– Нет, конечно, нет! Смотрите, и рука почти зажила! – Володя протянул руку.

– Да, тебе уже купаться сегодня можно! – Наталья обрадовалась возможности перевести разговор на другую тему.

– Вот видите! Значит, я маме отдых не испорчу!

– Володя! – Она собрала все свое мужество. – Понимаешь, у тебя, кажется, дома кто‑ то заболел. Твой папа...

– Он не папа, – угрюмо произнес мальчик.

– Ну, в общем, мама утром улетела.

– Утром? Я же в шесть часов встал.

– Нет, это самолет был утром, а уехала она ночью, ты уже спал. Она зашла тебя предупредить, просто было очень поздно.

Володя опустил голову.

– Уехала... – Его голос прозвучал тихо. – А что же она меня не взяла?

Мысленно Наталья ругала безответственную Анжелику словами, которые никогда не произносила вслух.

– Ну понимаешь...

– Понимаю. Вы не думайте, я не убегу. – Он повернулся и медленно побрел в палату.

– Володя, а ты на лошадях успел поездить?

– Я не люблю лошадей!

– Ну что ты будешь делать! Что же это за каникулы такие! – вырвалось у Марии Ивановны.

– Ладно, Маша, пошли детей смотреть, – вздохнула Наталья.

– Да, пойдемте. Наталья Павловна, я тоже больше не могу!

– Тоже? А кто еще?

– Кто? Вы!

– Все равно у нас с тобой, кажется, пока нет выбора. Пойдем. А то так и не доберемся до пляжа сегодня.

Если бы настроение у Натальи не было таким отвратительным, она бы порадовалась, что больных и заболевающих детей становится значительно меньше. Акклиматизация, похоже, завершалась. Были еще ребята, у которых резко обострились всякие хронические тонзиллиты и гаймориты, но и у них состояние постепенно улучшалось.

В общем, оказалось, что на море идут и купаются почти все. Наталья уже заканчивала осмотр в самой последней палате, когда туда влетела Елена:

– Наталья Павловна, а вы сегодня в больницу поедете?

– Вообще‑ то я не планировала. И Маргарита Петровна ничего мне об этом не говорила. А что?

– Ничего. Просто я не успеваю сегодня Максимку навестить. Мы с ребятами в поход хотели...

– А он вас ждет, – неожиданно сказал Володя.

– Что? – Елена не ожидала такого вмешательства.

– То! – грубо ответил мальчик. – Ждет! А вы не едете, вы...

– Володя! Перестань!

– Думаете, я не знаю, что у мамы никаких дел нет? Она просто так уехала!

– Елена Николаевна – взрослый человек, преподаватель, с ней нельзя так разговаривать, – попыталась сделать замечание Мария Ивановна.

– Конечно, разговаривать с ней так нельзя! А ей так можно, да?

– Как мне можно? – Елена Николаевна сдержанностью не отличалась.

– Так. Он вас ждет, а вам все равно!

– Да что же это такое! Кто тебе...

– Тихо! – На пороге возникла Маргарита Петровна. Никто не заметил, как она вошла. – Немедленно прекратите! Наталья Павловна, вы всех детей посмотрели?

– Да.

– Значит, все, кроме Володи, идут строиться. Мария Ивановна сопровождает. Елена Николаевна возвращается к своим. Вы, Наталья Павловна, тоже, пожалуйста, останьтесь!

Когда все вышли, Володя с вызовом посмотрел на Маргариту Петровну:

– Я не стану извиняться!

– Ты о чем? – рассеянно спросила она.

– А зачем же вы меня оставили? – удивился Володя.

– Приехал твой папа.

– Папа?

– Муж твоей мамы, – догадалась Наталья.

– Да. Я с ума скоро сойду, – сообщила Маргарита Петровна.

– Так мама же к нему уехала.

– В общем, он не смог ей дозвониться и разыскивает вас обоих здесь. Ты знаешь мобильный номер твоей мамы?

– Нет.

– Ладно, пойдем, он во дворе.

– Не хочу.

– Володя, пойдем!

– Он мне никто.

– Володя, – Наталья заговорила очень мягко, – он же беспокоится, раз приехал.

– Я его...

– Стоп! – Маргарита Петровна все же была опытным педагогом. – Ты с ним просто поговоришь. Уезжать ты с ним не должен, да я и не имею права тебя с ним отпустить. Но поговорить нужно. Тебе же нетрудно с ним просто пообщаться?

Володя кивнул.

– Вот и хорошо. Ты пока надень чистую майку, а мы с Натальей Павловной тебя в коридоре подождем.

– Хорошо. – Володя полез под кровать за чемоданом.

Маргарита Петровна увела Наталью с собой в коридор.

– Как я понимаю, – произнесла она, – мать уехала ночью с двумя неизвестными в неизвестном направлении?

– Именно так, – вздохнула Наталья.

– Отлично. Осталось только придумать, что мы скажем ее мужу.

– Скажем, будто она решила вернуться в Москву, уехала ночью в Симферополь.

– А если она неожиданно объявится?

– Ну, скажет, что водитель завез ее не туда, она еле отбилась...

– А вещи ее где?

– У нас.

– Ладно.

Из палаты вышел Володя в чистой, но очень мятой майке. Маргарита Петровна посмотрела на него критически:

– Надень лучше ту, что была.

Мальчик пожал плечами, но послушно пошел переодеваться обратно. Во второй раз переодевание заняло у него гораздо больше времени. Наконец он снова появился в той же майке, в которой был утром.

– Ты что так долго? – спросила Маргарита Петровна.

– У меня майка за кровать завалилась случайно. Я ее искал. А мне обязательно с ним разговаривать?

– Да. Он ведь тоже беспокоится.

Володя скорчил недоверчивую гримаску и пожал плечами:

– Мне кажется, ему все равно.

– Он тебя обижает, бьет? – Наталья задала вопрос, который ее беспокоил.

– Нет, просто... Не нравится он мне.

– Тогда пошли! – решительно скомандовала Маргарита Петровна.

Наталья не смогла бы точно объяснить, кого она ожидала увидеть. Володино отрицательное отношение к отчиму ей передалось, поэтому она ожидала общения с каким‑ то монстром и готовилась защищать от него мальчика.

Но на любимой скамейке под деревом сидел симпатичный, приветливый молодой мужчина.

– Володя! – Он искренне обрадовался встрече с мальчиком. – Здравствуйте! Меня Ильей зовут.

– Здравствуйте! – Володя, не поднимал головы, поздоровался вежливо, но хмуро.

– Как ты тут? Я сто лет тебя не видел, соскучился. А что с твоей рукой? Ну‑ ка, покажи!

Володя протянул руку.

– Действительно, кошмар! – поежился мужчина.

– Раньше было хуже, – сухо констатировала Наталья.

– Я вас оставлю, – произнесла Маргарита Петровна и исчезла.

– Скажите, а мне можно Володю взять погулять? – робко спросил Илья.

– Вообще‑ то, это не в моей компетенции решать. Вам надо с кем‑ то из учителей разговаривать, – растерялась Наталья.

– А вы кто?

– Доктор.

– Не надо меня брать гулять. И зачем надо было маму вызывать в Москву? Чтобы она со мной совсем не побыла? – в голосе Володи прозвучала обида.

Илья беспомощно посмотрел на Наталью:

– Я не вызывал, честное слово! Я Сашеньку маленького отвез на дачу к бабушке и сразу тоже выехал.

Володя отвернулся.

– Наталья Павловна, можно я к ребятам пойду? – спросил он.

– Можно.

– Анжелика‑ то где? – Илья задал вопрос, дождавшись, когда Володя скроется из виду. – Я же не ребенок. Не в Москву же она поехала, в самом деле.

– Илья, я знаю только, что она уехала. А куда, она не сообщала.

Тот с горечью усмехнулся:

– Да знаю я ее. Парень меня ненавидит ни за что.

– Но вы же... – Наталья хотела сказать, что Илья знал, на ком женился, но промолчала.

– Я все знал, поэтому и женился. Ребенок должен был родиться. Да и Володю жаль. Ладно, она, наверное, вернется через день‑ другой. Я тут пока сниму комнату. Вы мой телефон запишите, мало ли что...

Наталья записала.

– Если Анжелика появится, позвоню, – пообещала она.

– Спасибо. – Илья попрощался и ушел.

Наталья поднялась к себе в комнату. Она была почти уверена, что Катя уже ушла на пляж с Артемом, но дочь ждала ее.

– Мама, ты пойдешь со мной на пляж? – спросила она нетерпеливо. – Ну мы же не можем ссориться целый день!

– Мне показалось, тебе это нравится! – вредным голосом сообщила Наталья.

– Мамочка, не нравится! Ну мамочка, ну мамулечка, пойдем лучше на пляж скорее!

– Понятно. Боишься опоздать на свидание к Артему! – Наталья продолжала вредничать.

– Ничего не боюсь! Просто кофе хочется.

– Вон чайник, вон кофе.

– Мама, мне нормального кофе хочется. И тебе тоже. Ты от кофе всегда сразу добреешь!

– Хочешь сказать, что я злая?

– Нет, просто от кофе ты становишься совсем добрая.

– Ладно, не подлизывайся. Давай лучше собираться.

Они быстро собрали пляжные сумки и вышли на улицу. Лагерь уже ушел, во дворе было тихо. Наталья и Катя дошли до калитки, но тут их внимание привлекло какое‑ то движение возле скамейки, где происходили почти все основные события лагерной жизни.

Катя посмотрела на мать вопросительно, Наталья пожала плечами и направилась к дереву. Подойдя поближе, она увидела женщину, которая, присев в довольно неудобной позе, пряталась между деревом и скамейкой. Одета она была в купальник, изрядно испачканный. Наталья узнала Анжелику.

– Так, – тяжело вздохнула она, покачав головой, – что вы здесь делаете?

Анжелика ответила одновременно жалобно и нагло:

– Сижу, прячусь. Жду, когда кто‑ нибудь подойдет.

– Ну я подошла, и что дальше? – Наталья оглядела Анжелику, видимых повреждений на теле не заметила и крикнула дочери: – Катя, иди без меня!

Анжелика опустила голову.

– Мне нужна одежда.

– Это не вызывает сомнений, – сухо промолвила Наталья.

Подошла Катя.

– Мама, это кто? – спросила она с удивлением, смешанным с испугом.

– Катя! – К Наталье мгновенно вернулось утреннее раздражение. – Я ведь сказала: иди на пляж!

– А ты? Мы же кофе выпить собирались!

– Немедленно отправляйся! И никому не рассказывай, что ты кого‑ то видела! Поняла?

– Поняла я, поняла! – недовольно ворча что‑ то себе под нос, Катя медленно, постоянно оглядываясь, двинулась в сторону моря.

Наталья достала из пляжной сумки большое полотенце, которое обычно стелила на песок.

– Вот, в это можно завернуться! – протянула она его Анжелике.

Та последовала ее совету, и завернувшись в полотенце, вылезла из‑ за скамейки.

– Ваш муж приехал! – сообщила Наталья.

– Ужас! Что вы ему сказали?

– Правду. Что мы не знаем, где вы, но, кажется, уехали в Симферополь.

– Кошмар!

– И еще Володя очень обиделся!

– Что же мне делать?

Наталья вздохнула:

– Сейчас пойдем наверх, вы переоденетесь, душ примете. Все на море, душевая свободна.

– Спасибо.

– Не за что. Анжелика, а где ваши вещи и документы?

– В чемодане.

– А чемодан где?

– А он у Володи под кроватью должен лежать!

– Ну пошли, посмотрим!

В палате Анжелика вытащила из‑ под кровати свой чемодан, открыла, порылась в нем и торжествующе показала Наталье паспорт.

Та кивнула:

– Хоть что‑ то!

Анжелика молча пожала плечами.

Вещи взяли в комнату к Наталье, и Анжелика отправилась в душ. Вернулась похорошевшая, умиротворенная.

Наталья тем временем начала читать очередной детектив. Ее раздражала сложившаяся ситуация, но деваться было некуда.

– Вам лучше? – сдержанно спросила она Анжелику.

– Спасибо! Я вам не нравлюсь?

– Вам обязательно мне нравиться? – Наталья не видела смысла скрывать свое отношение к легкомысленной мамаше, но вступать в конфликт с ней не собиралась.

– Нет. – От такого вопроса Анжелика растерялась. – Просто вы не можете меня не осуждать: одного ребенка сплавила на юг, другого, маленького, вообще в Москве бросила, уехала неизвестно с кем. Муж – человек хороший. Ведь так?

Наталья покачала головой.

– Анжелика, вы ведь сами прекрасно знаете, как все это выглядит со стороны. Чего вы от меня хотите? Чтобы я сказала, что вы все делаете правильно? Не скажу. Кроме того, вам безразлично, что́ о вас думают окружающие. Разве нет?

– Ну да, наверное. Достало все.

– Анжелика, послушайте, я не собираюсь лезть к вам в душу. То, как вы живете, меня не касается. Мне Володю жаль. И муж ваш тоже сочувствие вызывает.

– И вы даже не спросите, где я была и что со мной случилось?

– Нет. Зачем мне это?

– Совсем неинтересно? – в голосе Анжелики зазвучали истерические нотки.

– Вы чаю не хотите? – Наталья не собиралась продолжать разговор.

– Чаю?

– Да. Но вообще до прихода ребят осталось не более двадцати минут.

– А Илья?

– Что Илья?

– Придет?

– Не знаю. Он собирался задержаться на пару дней. Впрочем, вы ведь можете ему позвонить?

– Нет, не могу! Мобильник‑ то потеряла!

– Возьмите мой! Вы помните его номер?

– Ой, да. Спасибо! – Анжелика схватила телефон и набрала номер.

– Илюша! Да! Я! В лагере! Меня таксист обокрал! Я за билетом поехала! Нет, мне докторша телефон дала! – Анжелика извинительно взглянула на Наталью.

Наталья пожала плечами. Она не сомневалась, что Анжелика не запомнила, как ее зовут.

– Да, да, дорогой! Конечно, ты все выдумал! Нет, документы целы, я все в комнате у Володи оставила, с собой только ксероксы взяла. Иди сюда скорее, я буду внизу. Там знаешь, там скамейка под деревом.

После разговора Анжелика обратилась к Наталье:

– Извините, забыла, как вас зовут.

– Ничего страшного, – усмехнулась она.

Из окна послышался шум, голоса возвратившихся с пляжа ребят.

– Думаю, вам нужно с Володей объясниться.

– Да что вы! Он обрадуется, что я тут!

Наталья с сомнением покачала головой:

– Анжелика, он растет, и вы...

– Спасибо, я побегу! – И Анжелика выскочила из комнаты.

Наталья минуту помедлила, потом спустилась вниз. Оживленная Анжелика подбежала к Володе, попыталась его обнять, но мальчик отвернулся.

– Володенька! Я за тобой приехала! – демонстративно громко сообщила непутевая мамаша.

– Я вижу. Ты уже приезжала. – Володя сделал несколько шагов назад.

Вокруг них стали собираться ребята. Анжелика, вероятно, решила доиграть сцену до конца:

– Собирайся, дорогой, сейчас за нами папа зайдет, и мы уйдем из этого ужасного места. Он снял нам чудесную квартиру.

– Он мне не папа. И я с тобой больше никуда не пойду. Вернусь из лагеря и буду жить у бабушки.

– Солнышко! Ну подойди ко мне скорее! Я за билетами ездила!

– Анжелика! – Во двор вбежал запыхавшийся Илья. – Как здорово, что ты нашлась! Забирай скорее Володю, и пошли обедать!

К толпе ребят приблизилась Маргарита Петровна.

– Так, немедленно развешивать полотенца и мыть руки! – Она задержала за плечо Володю, который попытался незаметно проскользнуть в здание.

Через минуту на улице остались Анжелика, Илья, Володя и Маргарита Петровна. Наталья чуть поодаль наблюдала за происходящим.

– Анжелика... – Маргарита Петровна сделала паузу, – простите, не помню вашего отчества.

– Максимовна.

– Анжелика Максимовна, как я понимаю, вы не собираетесь оставлять Володю в лагере, хотите его забрать с собой?

– Да.

– Хорошо. Напишите мне расписку, я отдам вам документы, и можете быть свободны. – Начальница говорила таким ледяным тоном, что даже Наталья поежилась, однако храбро вмешалась:

– Но, Маргарита Петровна...

– Я никуда не пойду. Вы не можете меня выгнать! – вдруг заявил Володя.

– Но мы же за тобой приехали! – воскликнула Анжелика.

– Это неправда! Ты просто на море захотела! Вот и приехала. Уходи!

– Владимир! Как ты с матерью разговариваешь? – вмешался Илья.

– А вы мне вообще никто! Я обедать пойду!

Чуть не сбив Маргариту Петровну, мальчик убежал в корпус. Взрослые немного помолчали.

– Что же это такое? – возмутилась Анжелика. – Я буду жаловаться! Вы его настроили против меня!

– В жизни за все приходится платить! – жестко произнесла Маргарита Петровна. – Принуждать уйти с вами его никто не станет.

– Вы не имеете права!

– Анжелика! Вы ведь отдохнуть хотели? У вас есть такая возможность, – вкрадчиво вмешалась Наталья. – Илья, – обратилась она к молчавшему мужчине, – думаю, вам сейчас лучше пойти пообедать, искупаться, отдохнуть. Зайдите завтра. Вероятно, мальчик передумает.

– Сомневаюсь, – буркнул Илья. – Пойдем, Анжелика!

– Но, как... – Она надеялась на поддержку мужа, но поняла, что сейчас ее не получит.

– Пойдем. – Он крепко взял жену за руку и повел за калитку.

Наталья с Маргаритой Петровной переглянулись.

– Надо же, какая вы, оказывается! – Наталья не смогла скрыть своего удивления.

– Обыкновенная. Мальчик ей не нужен. Сейчас она его заберет, завтра приведет обратно, если по дороге не потеряет, конечно. Грустно все это. Пойдемте лучше обедать!

– Да.

– Что‑ то у нас многовато событий, – невесело усмехнулась Маргарита Петровна.

– Это точно. Я ожидала более спокойного времяпровождения.

– Если бы наши ожидания всегда сбывались...

Они дошли до столовой. Ребята уже сидели на своих местах. Катя ждала мать за столиком. Не было только Галины с Ванечкой.

– Кстати, ваша соседка по столу сказала, что сегодня будет обедать в городе, – ехидно заметила Маргарита Петровна. – Что‑ то она еще добавила о людях, которые детей не любят.

– Детей я действительно не очень люблю. Особенно невоспитанных.

– Невоспитанных детей никто не любит. В любом случае сегодня вам повезло. Приятного аппетита.

– Спасибо. И вам тоже!

Наталья пробралась к своему столику.

– Как ты искупалась? – спросила она Катю, которая, даже не попробовав суп, приступила ко второму блюду.

– Отлично! Мы еще на «банане» покатались!

– Катя! – Наталья даже застонала. – Ну ты же знаешь, как я отношусь к подобным развлечениям!

– Мама! Со мной все в порядке!

Наталья молча покачала головой.

– Мамочка, не сердись!

– Ох, Катя, ты, похоже, считаешь, что мне недостаточно неприятностей!

– Нет! Я так не считаю!

Обед без Ванечкиных капризов прошел спокойно и быстро закончился. В тихий час, обнаружив, что утомленная развлечениями Катя уснула, Наталья собралась искупаться. Она вышла в коридор и сразу наткнулась на Володю, сидевшего на подоконнике.

– Что ты здесь делаешь?

– Сижу, – мрачно ответил мальчик. На его щеках виднелись подозрительные полоски.

– Плачешь?

– Еще чего! – Ответ прозвучал грубо и беспомощно.

– Ты жалеешь, что с мамой не пошел? – Наталья присела рядом.

– Я думаю, почему я... – Голос у Володи задрожал.

– Может, не пошел с ними потому, что тебе в лагере лучше?

– Я думаю, почему других детей любят, а меня нет, – с горечью промолвил Володя.

– Ты ошибаешься!

– Но она же не хотела меня взять.

– Хотела! Она расстроилась, что ты с ней не пошел. Понимаешь, некоторые взрослые сами еще дети. Твоя мама именно такая. Но это совсем не значит, что она тебя не любит.

Володя пристально посмотрел на Наталью, но промолчал.

– Может, ты пойдешь поспишь? Тихий час все‑ таки... – предложила Наталья.

– Хорошо. – Володя не стал спорить и направился в свою палату.

Наталья дождалась, пока он скроется за дверью, и пошла на пляж.

Устроившись на берегу, она решила, что ближайшие полчаса постарается не думать ни о чем плохом. Вот просто расслабится, и все. Но ровно через минуту ее окликнули:

– Наталья Павловна!

– Мария Ивановна! Что‑ нибудь случилось? – она сразу встревожилась.

– Нет, я просто сбежала. Смотрю, а тут вы.

– Сбежали?

– Нет, отпросилась у Маргариты Петровны. Просто очень захотелось побыть одной.

– Понятно, – вздохнула Наталья, сварливо подумав, что если уж хочется побыть одной, нечего было ее звать. Тем более, именно в тот момент, когда ей кое‑ как удалось отвлечься от прекрасной лагерной жизни.

Но Мария Ивановна ее неудовольствия не заметила и начала длинный, бессмысленный разговор о каких‑ то мелочах. Наталья, даже не вслушиваясь, кивала в такт. Но вдруг Мария Ивановна возбужденно вскрикнула:

– Ой!

– Тебя кто‑ то укусил?

– Смотрите! – Она показала пальцем на парочку, уютно устроившуюся на террасе пляжного кафе.

Наталья лениво повернулась. И тут же расслабленная усталость уступила место злости. За одним из столиков сидели довольные собой Анжелика и Илья. Они явно вели очень нежную и приятную для обоих беседу. Периодически Илья целовал Анжелике руку. Наталья вспомнила несчастного Володю и еле справилась с желанием запустить в воркующую парочку первым попавшимся под руку камнем. Мария Ивановна испытывала похожие чувства:

– Это даже не кукушка! Это... крокодил какой‑ то!

– Крокодилы, кстати, очень нежные и ответственные родители, – заметила Наталья, вступившись за честь пресмыкающихся.

К сожалению, Анжелика, кажется, почувствовала их суровые взгляды, огляделась и направилась к ним.

– Вы тоже решили позагорать? – приветливо спросила она.

Мария Ивановна отвернулась, а Наталья сухо кивнула.

– Ну что вы на меня сердитесь?! Он же сам со мной не захотел идти! – с возмущением воскликнула Анжелика.

– Конечно, сам. Даже не понимаю, с чего бы?! – Мария Ивановна и не пыталась быть вежливой.

– Вот и я не понимаю! – Анжелика не заметила сарказма. – Может, вы с ним все‑ таки поговорите, чтобы он поехал с нами в Москву? Через три дня.

– Зачем вам это? – спросила Наталья.

– Ну... – Анжелика замялась. – Разумеется, ему лучше на море, но если я вернусь одна, то мама меня запилит.

– Думаю, ему действительно лучше на море, – пожала плечами Наталья, а Мария Ивановна пробурчала что‑ то неразборчиво и сердито.

– То есть говорить вы с ним не станете?

Мария Ивановна лишь фыркнула в ответ. Наталья, в силу возраста более терпеливая, решила объяснить суть проблемы:

– Анжелика, он очень обижен на вас. Ему кажется, что вы живете своей отдельной жизнью...

– Естественно, я живу своей жизнью! А как же?

Наталья почувствовала себя совершенно опустошенной:

– Но тогда чего же вы от него хотите?

– Ну как... чтобы слушался, делал все... как надо...

– Кому надо? Вам? – возмутилась Мария Ивановна.

– А почему нет? Я же лучше знаю, что правильно.

– Уверены?

– Абсолютно.

– Вот и хорошо! – Мария Ивановна неожиданно успокоилась. – Значит, вы сами все это Володе и объясняйте.

– Но вы же учителя!

– Ну и что! Мы не знаем точно, как правильно. А вы знаете. Вам и карты в руки!

Анжелика хотела что‑ то добавить, но ее позвал Илья.

– Дорогая! – крикнул он. – Иди скорее, мороженое тает!

Анжелика поспешила в сторону кафе, но на ходу, оглянувшись, торжествующе воскликнула:

– Зато я устроила свою жизнь. Вот!

Наталья с Марией Ивановной переглянулись.

– Может, нам домой пойти? – предложила Маша. – Я накупалась уже.

Они собрались и медленно двинулись в сторону лагеря. Маша выглядела притихшей.

– Наталья Павловна, – заговорила она, наконец, – а вы замужем?

– Сложный вопрос. Нет, наверное... А почему ты спрашиваешь?

– Ну... вам хорошо, у вас Катя. А я … и познакомиться негде. Школа – дом... Дом – школа… Училка я несчастная… Ладно, про мужа я уже и не думаю, но ребенок... Так и останусь одна.

– Маша, сколько тебе лет?

– Уже двадцать четыре, – последовал печальный ответ.

– Не знаю, смеяться мне или плакать, – сообщила Наталья.

– Почему?

– Потому что все еще будет. Хотя сейчас ты мне все равно не поверишь.

Ну не объяснять же глупой девчонке, что ее двадцать четыре и Натальины «за…» далеки, космически далеки друг от друга.

– Да, конечно, вы ко мне всерьез не относитесь, – обиделась Маша.

Вскоре они дошли до лагеря. Судя по количеству детей во дворе, тихий час закончился. Мария Ивановна увидела кого‑ то из своего класса‑ отряда, сделала замечание про незастегнутые сандалии, с другого конца территории к ней уже торопилась стайка девочек с жалобой на чье‑ то отвратительное поведение. В общем, не прошло и пяти минут, как дети окружили ее и завалили жалобами, вопросами, бесконечными и ужасно важными проблемами. Наталья убедилась, что учительница, попав в свою стихию, сразу повеселела, и отправилась к себе в комнату.

Катя валялась на кровати с книжкой. Наталье это показалось подозрительным.

– А почему ты никуда не идешь? – спросила она.

– Не хочется…

– Катерина, признавайся, в чем дело!

– А ты ругаться не будешь?

– Буду. Но сначала расскажи, что случилось!

– Я немного ногу ушибла на «банане».

– А почему не сказала?

– Так перелома нет, она шевелится. Только болит.

– Показывай! Как же ты ударилась? Там только вода и «банан» этот!

– Мама, да я даже и не помню…

Оказалось, что ногу Катя растянула. Наталья поохала, поворчала и с легким злорадством сообщила неразумной дочери:

– Ну вот! Нога твоя – это надолго, ей покой нужен. Сиди теперь дома!

– Ладно. Как скажешь, – с притворной покорностью согласилась Катя. – Сейчас Артем придет, мы с ним будем дома сидеть.

– Еще не хватало! Идите на лавочку во двор!

– А как же покой?

– А я тебе тугую повязку наложу и будешь хромать потихоньку!

– Ну вот! А я уж думала, мы тут весь вечер с ним...

– Катерина!

– Ладно, я пошутила!

Дверь распахнулась, и влетела возбужденная Елена Николаевна:

– Ой, Катя, так у тебя правда нога? Ты с нами не пойдешь сегодня?

– А вы в больницу не поедете? – спросила Наталья.

– Нет! Мне позвонили, сказали, завтра Максимку забирать. А Маргарита Петровна говорила, что вы завтра поедете к Свете, вот я и подумала...

– Чтобы я его забрала? – Наталья постаралась спросить вежливо.

– Нет, чтобы вместе поехать! Забрать я его и сама хочу! Я, между прочим, соскучилась!

– Конечно, поехали вместе, так веселее.

– А я ему тут нашла учебники по шахматам, сейчас спрошу ребят, кто играть умеет, может, кто постарше его поучит! – похвасталась Елена.

– Здорово! Только я еще не говорила с Маргаритой Петровной о завтрашней поездке!

– Ой, мама, я тебе совсем сказать забыла! – спохватилась Катя, – Маргарита Петровна тебя искала.

– Хорошо, тогда я сейчас к ней зайду.

Наталья вместе с Еленой, которая на ходу продолжала рассказывать о том, как планирует завтрашнюю поездку, отправилась искать Маргариту Петровну.

Впрочем, много времени поиски не продлились: Маргарита Петровна стояла в коридоре и строго отчитывала какого‑ то незадачливого парня. Наталья остановилась рядом. Маргарита Петровна ее заметила:

– Так что, Михайлов, – завершила она свою нотацию, – иди и больше никогда не плюйся из окна!

Наталья хихикнула, но сразу сделала серьезное лицо.

Маргарита Петровна повернулась к ней:

– Наталья Павловна, я хочу, чтобы вы завтра в больницу съездили. Свету переводят в Симферополь, оттуда в Москву. Собственно, я тоже поеду, и Елена Николаевна с нами просится. Договорились?

– Разумеется. А когда мы едем?

– Думаю, с утра. Часам к девяти. Переживете без завтрака?

– Постараюсь.

– Вот и хорошо. И еще: Наталья Павловна, надо как‑ то с Галиной пообщаться, мамой Ванечки. Просто, чтобы исчерпать конфликт.

Наталья кивнула.

– Значит, обо всем договорились. – Маргарита Петровна заторопилась по каким‑ то своим серьезным административным делам.

Наталья спустилась вниз. Ей не хотелось общаться с Галиной, но она понимала, что утром допустила бестактность. Походив по двору и не встретив ни Ванечки, ни его мамы, она обрадовалась, что неприятного разговора удастся избежать. Неожиданно Наталья почувствовала удар в спину. Обернувшись, она сообразила, что в нее попал мяч. И автором меткого броска был Ванечка.

– О‑ о‑ о! – донесся с другой стороны вскрик Галины.

Наталья приблизилась к ней.

– Это он нечаянно, – покраснев, пробормотала любящая мать.

– Я так и поняла, – Наталья воспользовалась возможностью завязать разговор. – Вы сегодня не пришли обедать.

– Мы в кафе обедали.

– Но ужинать придете? Сегодня, кажется, оладьи с джемом. Их все дети любят.

– Да, – Галина, кажется, тоже хотела закопать топор войны. – Ванечка ест джем. Придем.

– Вот и прекрасно, тогда за ужином увидимся!

Наталья с чувством исполненного долга вернулась в комнату, где обнаружила Артема, сидевшего возле Кати.

– Наталья Павловна, можно я здесь посижу? – робко спросил он, забыв поздороваться.

– Можно. Здравствуй.

– Ой, здравствуйте!

Некоторое время в комнате было тихо, лишь шелестели страницы книги, которую читала Наталья.

– Мама, а ты разве на пляж не пойдешь? – нарушила молчание Катя.

– Нет, я же только что оттуда. Я разве мешаю? – невинно спросила она.

– Нет. Да. Мы при тебе разговаривать не можем.

– Так идите во двор, только медленно.

– Наталья Павловна, а можно Катя к нам в комнату пойдет? – спросил Артем. – Мама как раз с ребятами ушла на море.

– Думаю, вам лучше пойти во двор или остаться здесь! Я скоро отправляюсь на ужин. – Наталья не вредничала, просто ей хотелось немного отдохнуть. Однако, посмотрев на разочарованных ребят, она произнесла: – Пойду я, посмотрю, не привезли ли новые журналы.

Подростки обрадовались ее уходу.

Наталья сходила на центральную улицу, купила газет и выпила кофе.

Когда настало время ужина, она немного посидела за столом с Галиной и Ванечкой, старательно поддерживая светскую беседу. Кате надоело лежать, она выбралась на улицу. Правда, из‑ за травмы на дискотеке не задержалась. Вечер прошел мирно, закончился рано. Наталья обрадовалась возможности выспаться, но уснуть снова долго не удавалось.

Проворочавшись до часу, она тихо спустилась на улицу, села на скамейку, надеясь, что кто‑ нибудь еще выйдет и можно будет немного поговорить. Но во всех окнах уже потушен свет, спали и дети, и учителя. Наталья вернулась к себе и стала дожидаться утра.

Глава 6

Наталья проснулась ранним утром и пришла к выводу, что стареет. Основой для этого послужила бессонница, которая, по глубокому убеждению Натальи, должна преследовать только пожилых людей. Стараясь не разбудить Катю, она тихо встала и пошла в душ, надеясь, что ей удастся спокойно совершить водные процедуры, чтобы никто не стучал в дверь, поторапливая освобождать помещение. Наталья твердо решила сегодня справляться с плохим настроением при помощи маленьких радостей. Душу отводилось в ее программе важное место. К сожалению, ее надежды на приятный утренний душ оправдались лишь наполовину – очереди мыться еще не было, никто ее ни разу не поторопил. Зато и вода была чуть теплая – получить удовольствие от такого душа было невозможно. Наталья посмотрела на часы – семь утра – и решительно отправилась на море. Предварительно она зашла в комнату за купальником и оставила Кате записку, чтобы дочь, проснувшись, не забеспокоилась из‑ за ее отсутствия.

На пляже народу тоже почти не было. Наталья даже слегка пробежалась по мелководью, сделала несколько легких упражнений, искупалась и впервые за весь отпуск ощутила прилив энергии. Во всяком случае, грусть и тоска отступили.

На обратном пути, обнаружив в кармане сарафана забытые деньги, Наталья выпила в кафе свежесваренный крепкий кофе, и жизнь стала казаться, если не приятной, то сносной. Размышляя о том, как мало человеку нужно для счастья, она вернулась в лагерь к началу подъема. Катя, еще сонная, удивленно спросила:

– Мама, а ты где была?

– Доброе утро! – весело приветствовала ее Наталья. – Я купалась и пила вкусный кофе. Но без тебя не завтракала. Собирайся.

– О! Ты хочешь опять завтракать с Ванечкой! – простонала Катя. – А если на завтрак каша какая‑ нибудь?

– Тьфу‑ тьфу‑ тьфу! – Наталья для верности постучала по дереву. – Каша и Ванечка! Даже подумать страшно.

– Вот видишь! – Катя обрадовалась, что Наталья разделяет ее отношение к завтраку в компании Ванечки и каши. – Пойдем лучше в кафе?

– Нет, Катюша. Сегодня, к сожалению, не получится. Ты забыла, что я в город еду, в больницу. Так что вставай, завтрак пропустим.

– Мама! Я тоже кашу терпеть не могу.

– Ничего, может, бутерброды с сыром дадут.

Продолжая дискуссию, они спустились в столовую. На завтрак кашу не дали. Но творожная запеканка тоже предоставляла большой простор Ванечкиному творчеству. Катя метала на Наталью гневные взгляды: обе дружно ненавидели все производные творога. В общем, являться на завтрак не имело смысла. Они даже не стали делать вид, будто едят нелюбимую запеканку или пьют мутное какао с молоком.

Сегодня Катя искренне сочувствовала бедному Ванечке, которого упорная Галина изо всех сил пыталась заставить съесть противное блюдо. Ванечка, ощутив поддержку соседей по столу, капризничал вдвойне. В результате завтрак прошел весело и оживленно. Главное, никто ничего не съел. Вероятно, повара превзошли самих себя, потому что даже твердохарактерная Маргарита Петровна не заставляла ребят доедать содержимое тарелок. На ее собственной тарелке запеканка тоже осталась почти нетронутой.

Вскоре педагоги сочли, что дальше оставаться в столовой не имеет смысла, поэтому ребята получили команду собираться. В этот момент зашел представитель администрации:

– Доброе утро! Попрошу тишины!

Особого шума не наблюдалось и до его просьбы, но все же народ примолк.

– Ребята! Наши повара сейчас очень расстроены. Почти все тарелки полные, никто не доел запеканку. Вы вообще едите плохо. Конечно, тут у нас не Москва, но люди стараются, готовят. Нехорошо их обижать!

– Может, они просто готовить не умеют? – язвительно поинтересовался кто‑ то из соседнего лагеря.

– Как не умеют? Прекрасно умеют!

Возле столика Натальи остановилась Елена:

– Наталья Павловна, вы ведь это вообще не трогали. Позвольте вашу тарелочку? – вежливо попросила она. – Вас, простите, как зовут? – с тарелкой в руках Елена приблизилась к оратору.

– Алексей Петрович. Я заместитель директора по хозяйственной части, – с достоинством сообщил мужчина.

– Вот я вам тут нетронутую порцию нашла. Попробуйте, пожалуйста.

Народ с интересом следил за развитием событий.

– Да я уже пробовал! – принужденно улыбнулся Алексей Петрович.

– Нет, вы уж это попробуйте! Не стоит обижать поваров!

Алексей Петрович отломил кусочек запеканки и положил в рот:

– Ну вот попробовал!

Елена не смутилась:

– Понравилось?

– Очень. Прекрасное, полезное блюдо. В твороге много кальция.

– Вот и хорошо. Тогда – приятного аппетита! – Елена не собиралась отступать.

– Но я уже завтракал!

– Ой, ну разве можно отказываться от такой вкусняшки?

– Действительно! – загомонили все. – Ешьте, ешьте. Заодно и повара утешите.

– Или уволите! – предложил кто‑ то мечтательно.

Алексей Петрович был человеком мужественным. Он героически съел несколько кусков, после чего решительно поставил тарелку на стол.

– Все еще считаете это съедобным? – поинтересовалась Елена.

– Ладно, приятного аппетита! – хмуро пожелал Алексей Петрович и вышел, хлопнув дверью.

Отдыхающие дети и взрослые дружно потянулись к окошку, куда обычно отдавали грязную посуду. Работники столовой собирали тарелки и громко переговаривались:

– Конечно, они же московские. Разве они простую пищу едят? Им только готовь, готовь разносолы всякие, гамбургеры, – сообщила раздатчица.

– И не говори! – поддержала подругу необъятная повариха. – Мы‑ то им все натуральное! А они, ишь, носы воротят. Это не так. То не так. Да не ешьте! Вот от своей химии и становитесь такие!

Последнее замечание, довольно невразумительное, побудило старшеклассников вступить в дискуссию.

– Мы‑ то как раз нормальные! – гордо заявил Артем. – Вот вы явно неправильно питаетесь!

– Я? – повариха набрала воздуха, чтобы окончательно разъяснить приезжим отдыхающим, кто здесь хозяин.

Но в это время у окошка появилась Маргарита Петровна.

– Так, – строго сказала она, быстро оценив ситуацию, – кто‑ то из присутствующих не планирует идти на пляж?

– Почему? Мы уже готовы! – воскликнули школьники.

– Тогда быстро во двор строиться! – тоном, не терпящим возражений, повелела Маргарита Петровна.

Дети исчезли.

– Вот это правильно! – одобрила ее действия повариха. – А то взяли моду – старшим возражают, что дают, не едят.

Маргарита Петровна повернулась к ней:

– Если бы вы, милейшая, соблюдали технологию приготовления блюд, мне не пришлось бы... Впрочем, просто займитесь своим делом.

Эта короткая отповедь была произнесена с такими железными интонациями, что кухонные дамы, ранее настроенные на скандал, сразу углубились в свою работу и даже ворчать стали тише.

– Наталья Павловна, нам пора ехать! – напомнила Маргарита Петровна, заметив Наталью, которая с интересом наблюдала за этой сценой.

– Да. Я только сумку возьму.

Она добежала до своей комнаты, велела Кате «вести себя хорошо и слушаться старших».

По дороге встретила на лестнице Нину Константиновну и попросила:

– Нина, ты за моей красавицей присмотришь?

– Обязательно. Не беспокойся. А ты надолго?

– Не знаю. Я и еду‑ то зачем, толком не знаю. Сегодня Свету в Симферополь повезут, Маргарита ваша попросила присутствовать. Вот, бегу, а то машина уже ждет.

– Ладно, приедешь – поговорим, – загадочно пообещала Нина.

– Что‑ нибудь случилось? С детьми? – мгновенно забеспокоилась Наталья.

– Нет, скорее со взрослыми.

– Тогда до вечера потерпит, – рассудила Наталья.

Маргарита Петровна стояла у калитки, нетерпеливо поглядывая на часы. Увидев Наталью, заторопилась к ожидавшей поодаль машине.

– С нами же еще Лена из Химок собиралась! – напомнила Наталья.

– Если успеет, то возьмем.

Лена уже бежала к ним, но не от корпуса, а со стороны магазинов.

– Где тебя носит? – не церемонясь, упрекнула ее Маргарита Петровна.

– Я тут... Максимке.

– Что Максимке? Ты забираешь его сегодня. Все здесь успела бы.

– Да он какими‑ то новыми фантиками увлекся, то есть карточками. Вот я и купила.

– А через два часа вместе с ним сходить ты не могла?

– Хочется ему приятное сделать.

– Может, ты ему еще арбуз возьмешь?! Он его тоже любит, – продолжала сердиться Маргарита Петровна.

– Арбуз – он тяжелый, – рассудительно произнесла Лена. – Маргарита Петровна, хватит сердиться. Я же почти не опоздала!

Не прекращая беседы, они сели в машину, и она тронулась с места.

– Маргарита Петровна, а зачем мы едем? – спросила Наталья. – То есть я знаю, что Свету сегодня перевозят, но...

– Видите ли, Наталья Павловна, я бы хотела, чтобы вы пообщались с докторами. Кроме того, хорошо бы, если получится, поговорить со Светиной мамой. В принципе она не считает никого виноватыми. И все же. Хотя, конечно, по поводу Анны Михайловны нам придется делать определенные выводы.

– Какие? – вмешалась Лена. – Она‑ то при чем?

– Елена, не думаю, что тебе нужно участвовать в данной ситуации, – сухо промолвила Маргарита Петровна.

Елена отвернулась к окну и промолчала до конца поездки. Впрочем, до больницы добрались быстро. На входе расстались. Маргарита Петровна пошла в реанимацию к Свете, а Лена отправилась забирать Максима, что должно было занять определенное время: требовалось оформить какие‑ то документы.

В отделении реанимации их уже ждали. Елена Сергеевна обрадовалась Наталье как старой знакомой.

– О, привет! Что‑ то ты давно до нас не доезжала. Загружают детки работой? Не дают скучать? Кофе будешь?

Она говорила без умолку, не давая вставить ни слова. Наталья поняла, что дела у Светы не очень хорошие. Доктор забалтывает ситуацию. Поэтому, немного поколебавшись, решила поддержать коллегу. То есть не задавать лишних вопросов самой и весело отвечать на заданные.

– Дети, конечно, скучать не дают. От кофе не откажусь.

Потерпев несколько минут их пустой болтовни, Маргарита Петровна направилась в палату к Свете. Как только дверь за ней закрылась, в ординаторской наступила тишина. Елена Сергеевна тяжело вздохнула:

– Нечего мне сказать по существу. Состояние средней тяжести. Будет ли ходить – не знаю.

– Я поняла. – Наталья отпила кофе. – Ее скоро повезут?

– Кто же знает? Перевозку ждем. Может, сейчас прибудет, может, вечером. Она у нас такая одна на весь полуостров.

Вскоре вошла медсестра:

– Елена Сергеевна, приехали, надо собираться!

Перевозку приготовились ждать долго, поэтому оказались не готовы к ее быстрому приезду. Возникла суета. Елена Сергеевна судорожно заполняла нужные бумаги, искала выписку из истории болезни. Сестры собирали какие‑ то лекарства.

Наталья прошла в палату. Поздоровалась. Евгения Яковлевна, мама Светы, уже сложила вещи в небольшую сумку. Они о чем‑ то тихо разговаривали с Маргаритой Петровной. Наталья присела около Светиной кровати и вдруг догадалась, что Света – та самая девочка, которая так сильно упала на первой дискотеке.

– Наталья Павловна! – спросила Света. – А как вы думаете, я смогу научиться на лошади теперь по‑ настоящему ездить?

– Обязательно!

– Мама говорит, что про лошадей даже слышать не хочет!

– Мама твоя сейчас немного сердится на всех лошадей. И за дело, – попыталась пошутить Наталья.

Странно, но шутка девочке понравилась.

– Еще как сердится!

– А ты?

– Я? Нет, на всех не сержусь. Мне одна какая‑ то уж совсем глупая досталась, а остальные лошади не могут быть такими.

– Лошади разные, как люди. Бывают умные и глупые, злые и добрые, с хорошим характером и с упрямым.

– Ой, опять она про лошадей! – воскликнула Евгения Яковлевна. – Никаких лошадей! Даже не думай! Мне одного раза хватило!

– Я все равно… – начала Света, но ее перебила Маргарита Петровна:

– Светочка, ты сейчас должна просто выздоравливать. А когда выздоровеешь, можно будет подумать о лошадях. И вообще, подружиться с физкультурой!

– Я попробую!

В палате появилась Елена Сергеевна в сопровождении медсестер с каталкой. Снова возникла суета. Свету переложили на каталку. Наталья и Елена Сергеевна проводили ее до машины «Скорой помощи», которая, собственно, и выполняла роль перевозки. Маргарита Петровна и Евгения Яковлевна отправились до Симферополя на такси.

– Наташа, поднимемся ко мне? – предложила Елена Сергеевна, когда обе машины скрылись из виду.

– Давай. Спасибо, что всех пускала в реанимацию. И маме разрешила ночевать, и нас терпела.

– Так народу, к счастью, мало. Было бы много, не пустила бы.

Они вернулись в отделение.

– Давай все‑ таки по чуть‑ чуть? – предложила Елена Сергеевна. – Поверишь, у меня пару дней отгулов получается. Конечно, если ничего не случится.

Наталья махнула рукой:

– Давай! Пока доеду, все выветрится.

Они выпили по глотку коньяка.

– Елена, так если у тебя отгулы, пошли скорее отсюда. Вдруг что‑ нибудь завертится.

– Да, я и сама собиралась.

Елена Сергеевна попросила зайти дежурного доктора, дала ему краткие указания, и через пять минут они с Натальей уже выходили на улицу.

Внизу их внимание привлекла небольшая группа: Максим, его мама и мальчик Женя, с которым Наталья познакомилась, когда навещала Максима. Все трое выглядели расстроенными.

– У вас что‑ нибудь случилась? – спросила Наталья.

– Максим уезжать не хочет, – ответила Лена, его мама.

– Как? – удивилась Наталья, а Елена Сергеевна подняла брови. – Неужели тебе нравится лежать в больнице?

– Нравится. У меня тут друг, – со слезами в голосе ответил Максим.

– Мы подружились, – печально подтвердил Женя.

– Очень хорошо. Скоро вернетесь в Москву, живем мы там довольно близко. Будете вместе ходить на шахматы, – с преувеличенной бодростью пообещала Лена.

Максим не ответил, но видно было, что он сейчас заплачет.

Решительная заведующая реанимацией взяла ситуацию в свои руки:

– Так, Максима выписали. А тебе, мальчик, кто разрешил в это время на улицу выходить? У нас сейчас что по распорядку?

– Этот... Обход, кажется. Никто не разрешил, – опустив голову, признался Женя.

– Значит, ты должен сказать своему другу «до свидания» и идти в палату. Вы ведь телефонами обменялись? Вот и прекрасно.

– До свидания, – прошептал Женя и черепашьим шагом двинулся в корпус.

– До свидания. – Слезы у Максима все‑ таки потекли.

Лена попыталась утешить сына:

– Макс, но вы же всего на пару недель расстались! Потом вернешься в Москву...

– А здесь я что буду делать?

– С ребятами играть. Ты же можешь и еще с кем‑ нибудь подружиться!

– Ты ничего не понимаешь! – всхлипнул Максим.

Все вместе направились к выходу с территории. Уже подошли к воротам, но сзади раздался громкий крик:

– Максим, стой! – их догонял Женя. – Мне только что сказали! Меня выписывают завтра! А бабушка меня заберет, она уже позвонила! Мы квартиру снимем рядом с вашим лагерем и с тобой еще две недели тут будем!

– Вот и отлично! – посмотрев на повеселевшего сына, Лена вздохнула с облегчением. – Приходи к нам завтра вечером. У нас костер будет на пляже.

– Приходи, я стану тебя ждать! Прямо после ужина! – радостно сказал Максим.

Ребята еще раз попрощались, но теперь уже быстро и непечально: разлука обещала быть короткой. Женя вприпрыжку убежал в корпус.

Елена Сергеевна усмехнулась и покачала головой.

– Ты что? – спросила Наталья.

– Да так. Подумала, что меня никто не ждет завтра. Прямо после ужина. Живем мы неправильно.

– Так приезжайте к нам тоже на костер! – воскликнула ее тезка, очень довольная, что все разрешилось благополучно.

– Конечно, приезжай! У тебя же отгулы! Хоть искупаешься, а то со своей работой ни света белого, ни моря Черного не видишь!

Елена Сергеевна немного подумала:

– Приеду! Вот возьму и приеду!

– Отлично! Мы вас будем ждать!

У первого поворота они расстались: Елене Сергеевне было в другую сторону.

Наталья, Максим и его мама двинулись к автобусу. Максим шел медленно, он устал на жаре. Лена тоже еле плелась, обвешанная его вещами, хотя Наталья и забрала пару пакетов.

– Ребята, может, такси возьмем? – предложила Наталья, пройдя по солнцепеку еще несколько шагов.

Так они и сделали. И вернулись в лагерь за полчаса до обеда.

Когда Максим зашел на территорию, его ждал сюрприз: на него набросилась толпа из его лагеря. Ребята жали ему руку, спрашивали, как он себя чувствует. Мальчик, не привыкший к такому вниманию, просто не знал, куда деваться. Лену сразу же утащили в другую сторону ее старшие ребята. Наталья решительно приблизилась к детям.

– Максим, пойдем в твою комнату, вещи разберем. – Она взяла его за руку и увела от ребят.

– Чего это они? – спросил он. – Вы меня просто спасли.

– Они рады тебя видеть, – объяснила Наталья.

Она проводила Максима до комнаты и прошла к себе. Кати, естественно, еще дома не было. Наталья посмотрела на часы, легла и немедленно заснула. Проснулась она от странного шума за окном.

– Что это? – недоуменно спросила у читавшей на кровати Кати.

– Мама, дождь! – улыбнулась дочь. – Дождь с грозой! А ты выспалась?

– Да. – Наталья действительно чувствовала себя отдохнувшей. – Ты давно пришла?

– Ты знаешь, сколько времени?

– А что, много?

– Да уже почти четыре часа. Ты все проспала. И обед, и тихий час.

– Почему ты меня не разбудила?

– Так тебе надо отдыхать хоть иногда! Да и обед сегодня все равно был... Как всегда. В общем, ты ничего не пропустила.

– Только есть теперь очень хочется! – сообщила Наталья. – Катя, пойдем поедим где‑ нибудь?

– Мама, ты посмотри, какой ливень! Нужно подождать, пока он закончится!

– Знаешь, как я есть хочу? – пожаловалась Наталья дочери. – Я со вчерашнего дня почти не ела!

– Но если мы выйдем на улицу, то промокнем, замерзнем и заболеем. Потерпи. – Катя была на удивление рассудительной. – Вот закончится дождь, и пойдем. Заодно и поужинаем.

Наталья снова уснула и проспала еще два часа. Вероятно, она спала бы и дальше, но Катя ее разбудила:

– Мама, вставай скорее! Еще немного, ты проспишь ужин, и тогда придется терпеть до завтрашнего завтрака.

– Ой, как я сегодня! – удивилась Наталья самой себе. – Почти целый день проспала. Но есть теперь хочу, как крокодил. Пойдем скорее!

В честь небольшого похолодания до двадцати пяти градусов тепла отыскали вечерние варианты платьев. Наталья даже накрасилась для подъема настроения. Катя тоже воспользовалась косметикой.

– Артема позовем? – оценив ее красоту, спросила Наталья.

– Нет, он сегодня со своей мамой. У них вечер на двоих.

– Понятно.

Наталью это сообщение не расстроило. Ей нравилось проводить с Катей вдвоем вечера, приятно было чувствовать себя относительно молодой мамой красивой взрослой дочери.

Они выбрали уютное кафе, в котором еще не были, поужинали, немного просто посидели. И отправились побродить по набережной.

Желающих погулять было много. После дождя вечер стал приятно свежим.

– Наталья! – вдруг окликнул ее кто‑ то.

Она повернула голову и поняла, что настроение ей, кажется, сейчас испортят.

Перед ними стоял родной Катин отец, обнимая за плечи высокую стройную блондинку в шортах и топе.

– Папа? – удивилась Катя.

– Ну здравствуйте, девочки мои! Что это вы тут делаете?

– Мы отдыхаем. А ты? Вероятно, работаешь? – Наталья не была рада этой встрече.

– Ты не меняешься! – Катин папа был настроен благодушно. – Мы тут тренируемся ходить на яхте. А потом, когда научимся, отправимся в далекое путешествие.

– Великолепно! – ненатурально восхитилась Наталья.

– Катя, хочешь посмотреть нашу яхту? – предложил отец.

Блондинка закатила глаза, но промолчала. Катя, однако, ее мимику заметила.

– Спасибо. Не хочу, – вежливо, но твердо ответила она.

– Жаль. Ну что ж, мы пойдем. Завтра отплываем в сторону Евпатории. Надо выспаться.

– Конечно! Вам это просто необходимо! – поддакнула Наталья. – Удачного путешествия!

Катя ограничилась простым «до свидания! ».

– Вот кому скажи – не поверят! – пожаловалась Наталья дочери, когда они отошли. Потом, немного помолчав, спросила:

– Катя, а я очень старая стала?

– Мама, ты прекрасно выглядишь! Ты сегодня выспалась, и вообще…

– Блондинку видела?

– Ой, ну какая она блондинка! Сейчас на рынок зайдем за краской, я через пять минут такой стану!

– Еще не хватало! Меня вполне устраивает дочь‑ шатенка. Блондинка – это слишком. Мне такого не пережить.

Наталья грустно усмехнулась. Она не завидовала богатству бывшего мужа. Просто ей как‑ то все не до яхт. То надо в школу Катю отправлять, то... Девочка‑ то растет! Разумеется, хорошо, что у Катиного папы такая активная жизненная позиция. Может, он когда‑ нибудь дочь возьмет с собой. В путешествие. Хотя... Разве Наталья отпустит любимого ребенка с неизвестной блондинкой? Нет, она вовсе не ревнует. Просто блондинка эта наверняка бездетная и безответственная. А за Катей необходимо смотреть!

– Мама! – потянула ее за руку нуждающаяся в материнском присмотре дочь. – Перестань! Ну что ты расстроилась опять! Ты же терпеть не можешь даже на лодке кататься. И вообще, у нее целлюлит.

– Может, мы с тобой собственную конюшню открыли бы. Если бы разбогатели, – сварливо заметила Наталья.

– Не порти себе и мне вечер! Пойдем лучше в кафе!

– Опять? – от неожиданности Наталья мгновенно пришла в себя. – Мы с тобой только что были!

– Я пошутила! Пойдем еще погуляем!

Они прошли немного и столкнулись с Артемом и Ниной Константиновной.

– Ой, привет! – Катя с Артемом так искусственно изображали случайную встречу, что и Нина, и Наталья сразу догадались, как тщательно все это дети спланировали.

– Мама, Наталья Павловна, а давайте теперь вместе погуляем! Можно в парк пойти. Ведь вы тоже уже поужинали! – проявил инициативу Артем.

– Конечно. Пойдемте в парк, – согласились обе мамы.

Катя с Артемом зашагали впереди. Наталья с Ниной чуть отстали.

– Ты что такая... взъерошенная? – спросила Нина.

– А что, очень заметно?

– Да. Случилось что‑ нибудь?

– Представляешь, встретили тут Катиного отца с великолепной блондинкой. В принципе он в таких местах не отдыхает.

– Тогда что же он тут делает?

– Яхту он, видите ли, купил. Учится ею управлять. Нет, я ничего не хочу сказать, но просто, когда нужно что‑ нибудь, денег у него...

– Да ладно! Все они такие, – махнула Нина рукой. – Не думай даже. Папочка Артема тоже два раза в год звонит. В день рождения и на Новый год.

– Тоже верно. – Наталья вздохнула. – Что им до детей? С глаз долой... Даже думать не хочется. А ты мне что‑ то сказать хотела?

– У нас новости. Анна Михайловна завтра уезжает.

– Как? Почему?

– Маргарита сообщила директору школы. Тот сделал оргвыводы, Анну уже уволили фактически. Причем даже не по собственному желанию. Она сказала, что больше здесь не останется.

– А как же без физрука?

– Да вот так. В принципе все понятно. Пытаются обойтись малой кровью.

– Нина, но это все как‑ то...

– Отвечать‑ то кто‑ то должен. Хорошо еще, Светина мама не станет скандалов затевать.

– Но ведь Анна последняя, кто в этом виноват!

– Наталья, ты в поликлинике давно работаешь. Сама все понимаешь. У вас ведь примерно так же!

– Да, но все равно неприятно.

– Кто бы спорил!

– Когда она уезжает?

– Завтра утром.

Наталья лишь вздохнула. Вмешаться в ситуацию у нее возможности не было.

– А хорошего у нас, случайно, ничего? – поинтересовалась она.

– При нашей жизни отсутствие плохих новостей уже хорошая новость.

– Верно. Только с отсутствием плохих тоже напряг, – слабо улыбнулась Наталья. – Если честно, я никогда не ждала с таким нетерпением окончания отпуска.

– Ничего. Это трудно в первый раз, – утешила ее Нина.

– Я твердо решила, что первый раз станет единственным.

Пока они болтали, дети прокатились на каруселях, постреляли в тире и даже сходили в комнату страха.

Нина посмотрела на часы:

– Ну что ж, пора возвращаться в лагерь. Хорошенького, как известно, понемногу. Кстати, Катя, Артем, а вы завтра на костре будете петь?

– Вообще‑ то мы собирались. Только репетировать некогда. И негде.

– Почему негде? – удивилась Наталья.

– Мы хотели частушки спеть. На злобу дня. А если в комнатах репетировать, то все слышно.

– Так не ходите завтра на пляж, сядьте под деревом, помурлыкайте тихонечко, – предложила Наталья.

– Нет! Так неинтересно! Мы же и купаться хотим! – возразила Катя.

Они не спеша вернулись в лагерь. Дети, как всегда, играли перед сном на улице. Однако было кое‑ что необычное. Все педагоги, включая Маргариту Петровну, стояли возле скамейки под деревом и, судя по всему, о чем‑ то спорили. Наталья с Ниной, не сговариваясь, отправили Катю и Артема репетировать, а сами подошли.

– Маргарита Петровна! Это несправедливо! – Мария Ивановна с пылающим лицом налетала на свою руководительницу.

– Несправедливо! – дружно поддерживали ее педагоги.

Маргарита Петровна какое‑ то время молчала.

– Так. Все высказались? – жестко проговорила она.

Учителя притихли.

– Если кому‑ то что‑ то не нравится, он может высказать это все директору по возвращении. Хоть в письменной, хоть в устной форме. На протесты и забастовки, на мой непросвещенный взгляд, учителя морального права не имеют. Но если кто‑ то желает, то может уехать. На данный момент все решения приняты. Вопрос у меня один: кто готов оставить детей и отправиться в Москву. Есть такие?

Педагоги молчали.

– Отлично. Я, признаюсь, рассчитывала на вашу сознательность. И не ошиблась. Таким образом, ситуацию считаю исчерпанной. Через пару недель все желающие смогут высказаться в Москве на любом уровне. – И Маргарита Петровна ушла в корпус.

– Это неправильно! – воскликнула Мария Ивановна.

– Все, Маша, хватит! Действительно, поговорим в Москве. Но вообще‑ то она и тебя прикрывает, – заметил кто‑ то из учителей.

– Меня?! – Маша совершенно по‑ детски расплакалась и убежала.

– Девочки, давайте чаю попьем! – примирительно предложила Нина.

– Настроения нет. И детей пора спать укладывать.

Никто не проявил энтузиазма. Похоже, учителям совершенно не хотелось общаться. Все разошлись по комнатам. Наталья вернулась к себе.

Через полчаса явилась Катя с ворохом каких‑ то бумажек.

– Что это? – поинтересовалась Наталья.

– Это мы с Артемом частушки сочинили! – гордо сообщила Катя. – К завтрашнему костру. Смешно получилось.

– Здорово, – сказала Наталья, подумав, что при таком настроении взрослых завтрашнее мероприятие вряд ли получится веселым.

Они уже собрались ложиться спать, когда тихо постучала Нина. В руках у нее были две чашки.

– Наташа, я кофе заварила. Пойдем попьем на улице? – предложила она.

– Пойдем! – Наталья обрадовалась. – А Артем уже лег? – спросила она, пока они спускались по лестнице.

– Беспокоишься? – понимающе улыбнулась та. – Лег, даже уснул.

– Да я не то чтобы...

– Они все‑ таки дети. А тут мы разве успеваем за ними присматривать? Поверишь, который год себе слово даю взять нормальный отпуск, съездить не с лагерем, а по‑ человечески, просто с Артемом отдохнуть. И каждый год что‑ нибудь. То просят на работе «войти в положение», то денег нет.

– Не расстраивайся! На будущий год точно поедешь не в лагерь!

– Откуда ты знаешь? – не поверила Нина.

– Я не знаю, но будет именно так! Вот увидишь!

Они немного посидели, допили кофе, поговорили о детях и отправились спать.

Утро следующего дня началось как обычно. Завтрак, осмотр детей. Но Наталья заметила, что педагоги стараются не общаться с Маргаритой Петровной без особой необходимости. Все ее распоряжения выполнялись, с ней здоровались, но официально, натянуто. Впрочем, Маргарита Петровна делала вид, будто все в порядке.

Катя уговорила Наталью пойти на пляж с лагерем. Артем героически потащил с собой гитару. Дойдя до моря, ребята сразу же уединились, решительно прогнав от себя любопытствующих малышей.

Наталья устроилась на полотенце и огляделась. Нина была занята со своими малышами. Артем и Катя жили своей отдельной жизнью. Немного посмотрев по сторонам, Наталья увидела Максима, который читал какую‑ то книгу, и Володю, строившего очередной замок. Оба выглядели одинокими, но она заметила, что Максим иногда поднимает голову от книги и с любопытством смотрит на Володино строительство.

Наталья решительно поднялась и подошла к Максиму:

– Привет! Что читаешь?

– Мне мама шахматный учебник купила! – похвастался мальчик.

– Слушай, а хочешь я тебя кое с кем познакомлю?

– Давайте, – нерешительно кивнул Максим.

– Тогда пойдем. – Она подвела Максима к Володе.

– Ух ты! Какой большой замок! – восхитился Максим.

– Знакомьтесь! – улыбнулась Наталья. – Володя, это Максим. Мне кажется, он хочет стать твоим помощником. По строительству замков и крепостей.

– Хочу! – воскликнул Максим.

– Володя, ты не против?

Тот посмотрел хмуро, но кивнул.

– Вот и отлично! – Она немного постояла около ребят, убедилась, что они находят общий язык, и вернулась на свое полотенце.

Время до обеда пролетело быстро. Когда возвращались в лагерь, Наталья увидела, что Володя и Максим идут вместе и о чем‑ то увлеченно беседуют.

После обеда Наталья спросила Катю:

– Как ваши репетиции? Продвинулись?

– Мы почти готовы.

– Может, покажете, что приготовили?

– Нет! Тогда тебе будет неинтересно!

– Катя, а ты уверена, что вы все тексты хорошо продумали? Никого не обидите?

– Мама, ты нам не доверяешь?

– Доверяю, просто тут так все непросто...

– Вот! Мы и хотим...

– Что вы хотите?

– Отразить реальную ситуацию! – гордо сообщила дочь.

– Катя, но ведь маме Артема потом еще работать в этой школе!

– Но мы ничего такого...

– Может, вы покажете свое творчество Нине Константиновне или мне? – Наталья забеспокоилась всерьез.

– Я думаю, это лишнее, – твердо сказала дочь.

– Катя, пойми, пожалуйста! Дело не в том, что я тебе не доверяю! Просто ситуация непростая! Если не хочешь показывать тексты, расскажи хотя бы про темы вашего выступления! Это же не игрушки! Посмотри, что вокруг происходит!

– Ладно! – неохотно согласилась Катя. – Первая про детей, которые плохо едят и всем портят аппетит.

– Даже боюсь представить, о ком это! Ты имен там хотя бы не называешь?

– Нет, конечно!

– Вторая – про столовую. Что готовят отвратительно.

– Тоже ничего! – одобрила Наталья.

– Третья... Мама, а ты не обидишься?

– Постараюсь. Про доктора‑ перестраховщика.

– Да. Про то, что ты купаться не разрешаешь.

Наталья, естественно, обиделась, но постаралась этого не показать:

– Но эта последняя?

– Нет. Есть еще одна. Про мам, которые педагогами работают.

– Да! Тут уж главное, чтобы Нина Константиновна не обиделась. Впрочем, как я полагаю, именно с этой целью вы сначала критикуете доктора.

– Вот я так и знала, что ты обидишься!

– Ладно уж. Иди дальше репетируй. – Наталья расстроилась, что ее действия не находят понимания даже у дочери.

– Мама, ну хочешь, мы про тебя петь не будем?

– Я хочу, чтобы ты поняла: людей обижать нельзя.

– Все‑ таки ты обиделась….

– Да не в этом дело! Беги уже, потом поговорим. Когда вы выступите.

Время между обедом и ужином прошло очень быстро. Дети сновали из комнаты в комнату, но не подбирали косметику, как перед дискотекой, а искали какие‑ то костюмы, на ходу разыгрывали сценки.

Наталья решила спрятаться от этой суеты у себя в комнате. Но и к ней постоянно стучали в дверь. Старшим девочкам вдруг понадобилась марля.

– Наталья Павловна! – Ванечка был, на удивление, вежлив и даже постучал перед тем, как войти.

– Ваня? Ты здоров? – Наталья не ожидала его увидеть.

– Я здоров, но мне нужен бинт.

– Возьми. – Наталья порылась в сумке и выдала ребенку маленький рулончик.

– Нет, это мне мало!

– Да что с тобой? Ты где‑ то порезался? Может, рану покажешь?

– Мне нужно целиком забинтоваться! – шепотом сообщил Ванечка.

– Зачем?!

– Потому, что я хочу быть на костре настоящей мумией. И чтобы все испугались. Только маме не говорите!

– Ты и маму хочешь испугать?

– Нет. Но она точно не разрешит и еще скажет, что забинтовываться мумией очень вредно!

– Ваня, но ведь без маминого разрешения действительно... как‑ то неправильно!

– Наталья Павловна! Ну, пожалуйста!

– Да у меня и бинтов столько нет! Это же тебе…

У Ванечки на глазах появились крупные слезы.

Детских слез Наталья не любила. Поэтому, тяжело вздохнув, предложила выход:

– Я быстро схожу в аптеку, куплю тебе там бинтов. Только вот, как ты до пляжа забинтованный доберешься?

– А я в полотенце завернусь! – проявил находчивость ободрившийся Ванечка. – Даже лучше, вы меня прямо на пляже забинтуйте!

– Интересно, что твоя мама на это скажет?

– Ругаться будет!

– Может, придумаешь что‑ нибудь другое?

– Ну я же все равно не знаю, что́ она разрешит.

Логика у ребенка была железная.

– Тогда я пошла в аптеку.

– Да. Вы тогда бинтики на пляж возьмите, мы с вами там спрячемся, вы меня как всего забинтуете, а я как выскочу!

– А если ты кого‑ нибудь всерьез напугаешь?

Но ответить Ваня не успел.

– Ванечка! – донесся из коридора голос Галины. – Где ты, сыночек? Вы не видели моего Ванечку?

– Он здесь! – Наталья открыла дверь и продемонстрировала встревоженной матери живого и здорового сына.

– Ванечка! Я же тебя ищу! Почему ты у Натальи Павловны? Тебе нужен доктор? – Она заметила бинт, лежавший на кровати. – Кошмар! Ты порезался и не сказал мне? Где? А йодом помазали? Или зеленкой?

Наталья понимала, что Галина испугалась, не найдя на месте драгоценного ребенка, и тараторит именно поэтому, но манера говорить, не давая никому вставить ни слова, ее утомляла. Наконец, пошумев еще немного, Галина выдохлась и сделала паузу. Наталья объяснила:

– Галина, с Ваней все в порядке. Бинт лежит просто так. Я сумку разбирала, вынула бинт и забыла убрать обратно.

– Все в порядке? – не поверила Галина. – Тогда что же он здесь делает?

Наталья с Ваней растерянно переглянулись.

– Он зашел спросить, есть ли у меня тонометр.

– Что?! – Галина, считала своего шестилетнего ребенка гениальным, но не настолько, чтобы поверить в его знание о приборе для измерения давления. – Прямо так зашел и спросил про тонометр?

– Нет. Он просто сказал, что вы жаловались на головную боль, а он слышал, что в таких случаях меряют давление. Поэтому пришел спросить, могу ли я это сделать.

– Солнышко! – Галина растрогалась. – Какой же ты у меня заботливый!

– Так как ваша голова? Будем давление мерять? – Наталья держалась выбранной линии.

– Нет, спасибо! У меня уже все прошло! Ванечка, какой ты молодец!

– Может, все‑ таки померяем?

– Нет‑ нет, мы пойдем!

– Ладно, а я тогда в аптеку схожу на всякий случай! – подмигнула Наталья Ванечке.

– Да‑ да, конечно!

Наталья честно пошла в аптеку, купила двадцать упаковок самого широкого бинта. По ее представлениям, такого количества должно было вполне хватить на то, чтобы сделать из Ванечки полноценную мумию.

Ужин прошел шумно, ребята ели плохо, были очень возбуждены. Наталья решила сходить искупаться, пока есть возможность. Правда, некоторые взрослые планировали поплавать в темноте, после костра, но Наталье не нравилось мерзнуть, а вечера были довольно прохладные.

Когда она вернулась, дети уже построились во дворе. Почти у каждого в руках были какие‑ то пакеты и свертки. Артем держал гитару, а Катя где‑ то разжилась бубном.

Наталья поднялась наверх, сложила приготовленные бинты в пакет, уже собралась выходить, но дети ее сегодня просто преследовали.

– Наталья Павловна! – В дверь кто‑ то нерешительно поскребся.

Она открыла. На пороге стоял Максим.

– Привет! Как дела? А ты что такой грустный?

– Женя не пришел. Вы не можете ему позвонить? Я просил маму, но она сначала была занята, потом забыла, а потом куда‑ то убежала. Ее ребята сценку готовят.

Наталья протянула Максиму телефон.

– Недоступен, – прошептал он.

Наталья испугалась, что он тоже сейчас заплачет, а чем утешить его, она не представляла.

– Я думаю, он найдет тебя. В крайнем случае, в Москве созвонитесь.

– Но он ведь обещал сегодня прийти.

– Максим, могло произойти что угодно: его бабушка опоздала на автобус, не успели оформить выписку в больнице, отменили обратный автобус. Да мало ли что! Пойдем лучше на костер! Женя тебя обязательно найдет, если приедет сегодня. Костер на пляже издалека видно! Пойдем, а то сейчас все уйдут, стемнеет, и мы с тобой потеряемся!

– Вы же говорите, что костер на пляже далеко видно!

– Правильно! Но его ведь еще и зажечь надо. Так что, пока он не разгорится, как следует, мы с тобой не будем даже знать, в какую сторону идти.

Максим подумал и согласно кивнул.

– А зачем вам столько бинтов? – поинтересовался он, пока Наталья искала ключ от комнаты.

– Это секрет. Точнее, даже сюрприз! Скоро узнаешь!

Наконец она нашла ключ в кармане сарафана, который, вернувшись с моря, сменила на брюки. Максим без нее не уходил, ждал, пока она окончательно соберется и закроет дверь.

Они спустились вниз, когда лагерь строем выходил со двора.

– Догоняйте! – махнула рукой мама Максима, Елена.

– Максим! – вдруг позвал Володя.

Максим чуть помедлил, но потом как‑ то ловко встал в общий строй, оказавшись в паре с Володей.

– Наталья Павловна! – воскликнула Нина, проходя вместе со своими ребятами.

Наталья подошла к ней.

– Я уж думала, ты решила не идти! – на ходу проговорила Нина.

– Я просто долго собиралась. А ты слышала, что сочинили наши дети?

– Нет. Мне не сказали, но, думаю, что‑ нибудь очень критическое.

– Откуда ты знаешь?

– Возраст у них такой. Хочется все критиковать.

Объединенный отряд вышел из города. Вокруг было почти темно. Ребята притихли. До пляжа добрались очень быстро. Нашли место, где учителя со старшими мальчиками еще днем запасли дрова. Зажгли огромный костер, устроились вокруг него. Всеми овладело задумчивое настроение. Молчали даже самые болтливые.

Елена огляделась по сторонам и решительно объявила:

– Ну что ж, самое время начинать концерт! Кто первый? Я вижу человека с гитарой! Значит, сейчас мы услышим песни. – Она шагнула к Артему. – Итак, что ты нам исполнишь?

– Я только играть буду. А петь Катя.

– Внимание! – торжественно объявила Елена. – Выступают Артем и Катя. Они споют...

– Частушки, – подсказала Катя.

– Слушаем! Аплодисменты!

Артем заиграл, а Катя запела. Частушки были не так уж плохи. Конечно, Наталья с Ниной переглядывались, когда чувствовали, что собственные дети их критикуют, но настроение изменилось. Народ развеселился. В общем, выступление имело успех.

Следующим номером ребята из группы Елены показывали сценку из школьной жизни. Наталью кто‑ то осторожно потянул за рукав:

– Наталья Павловна, а вы бинты взяли? – Ванечка смотрел с надеждой.

– Взяла.

– Тогда пойдемте меня забинтуем.

– Хорошо.

Отходить далеко не пришлось. Уже совсем стемнело, поэтому в двух шагах от костра их приготовлений никто не видел. Наталья вспомнила, чему ее учили в далекой студенческой молодости на военной кафедре, и из Ванечки получилась неплохая мумия.

– Теперь вот что. Я подойду к Елене Николаевне, расскажу, что скоро выйдет мумия. Чтобы она была в курсе. Главное, чтобы твоя мама тебя раньше времени не хватилась.

Ванечка согласно кивнул.

Наталья приблизилась к Елене, которая смотрела за очередным выступлением:

– Лена, ты Ванечку помнишь? Моего соседа по столу?

– Ну! – Она не поворачивалась. – Аплодисменты! – громко крикнула она. – Помню. И что?

– Он мумией вырядился. Хочет выскочить и всех напугать.

Елена покачала головой и улыбнулась.

– Ладно. Что с ним сделаешь! Сейчас ребята закончат. Я скажу, что в кустах прячется что‑ то очень страшное. А ты его выпускай. Только так, чтобы он мимо меня прошел. Пусть порычит, руками помашет и снова скроется в темноте.

– Договорились.

Наталья вернулась к Ванечке. К ее удивлению, он проделал все, как надо. И даже скрылся в темноте раньше, чем его узнали.

Наталья поспешно размотала бинты и подвела Ванечку к Галине. Та, к счастью, была поглощена выступлением девочек, которые показывали танец живота.

– Мама! – позвал ее Ванечка.

– Я тебя чуть не потеряла! – рассеянно отозвалась Галина. – Ты мумию видел?

– Да. Я с ребятами разговаривал.

– Ну и хорошо!

Наталья облегченно вздохнула. Ей совершенно не хотелось вступать в конфликт с Галиной, а этого было не избежать, если бы тревожная мамаша обнаружила, что ее сына без разрешения обмотали бинтами.

Праздник продолжался. Когда ребята показали свои номера, Елена взяла у Артема гитару, все вместе спели несколько песен. Домой собрались только ближе к полуночи.

Вернувшись в лагерь, усталые дети, не сопротивляясь, отправились в свои кровати и мгновенно уснули. А педагоги, не сговариваясь, собрались под деревом. Кто‑ то принес бутылку вина, Лена взяла гитару. В общем, приятный вечер для взрослых продолжился. Не было только Маргариты Петровны. Она и с костра ушла раньше всех, встречала ребят около корпуса. А под дерево ее никто не позвал.

Разошлись по комнатам только около двух часов ночи. Ложась спать, Наталья почему‑ то вдруг почувствовала себя молодой и счастливой.

Глава 7

Утром в лагере было непривычно тихо: все, включая детей, накануне легли поздно, вставать рано ради невкусного завтрака, естественно, никому не хотелось.

Наталья лениво открыла глаза и посмотрела на часы. Было уже девять, по лагерным меркам, практически полдня прошло, то есть все ребята должны были позавтракать и шуметь во дворе, собираясь на море.

Выйдя в коридор, Наталья и там не обнаружила никакой суеты. Заглянула в палату. Разновозрастные дети даже не собирались просыпаться. А педагоги их не будили.

– А почему никто не спускается? – послышался на лестнице громкий голос Алексея Петровича. – Вы что, голодовку объявили?

Наталья поспешила его остановить, пока он не перебудил детей, но ее опередила непонятно откуда появившаяся Нина Константиновна.

– Тише! – замахала она руками. – Никакой голодовки. Просто дети угомонились за полночь, вот и спят.

– Ничего себе у вас дисциплина, – усмехнулся Алексей Петрович.

– Нормальная у нас дисциплина! А вы, наверное, бывший военный? – догадалась Нина. – Так ведь дети – не солдаты, их не построишь.

– Я – моряк военный! Кстати, солдат тоже приходится воспитывать. Мы их получаем такими… Короче, ясно.

– Ничего не ясно! – заступилась за покрасневшую Нину Наталья. – Не говоря уже о том, что у нас теперь армии разные.

– Да, – со вздохом согласился Алексей Петрович.

Наталья и Нина переглянулись. Обеим стало его жаль.

– Хотите кофе? – неожиданно предложила Нина. – А то мы с Натальей как раз собирались пить кофе.

– Кофе? – удивился военный моряк.

– Да. Мы в чашке завариваем, натуральный. Вкусно получается.

– Не откажусь, – церемонно ответил Алексей Петрович, и все трое рассмеялись.

Чайник у Нины уже вскипел, поэтому буквально через несколько минут они устроились под деревом. Алексей Петрович сделал глоток из чашки:

– Действительно вкусно! Я тоже раньше так заваривал.

Нина улыбнулась. Наталья чувствовала себя неловко, потому что ей было непонятно, о чем разговаривать с этим моряком.

– А это ваш лагерь? – спросила она, чтобы прервать общее молчание.

– Лагерь вообще‑ то ваш.

– Но мы же на вашей территории живем.

– Да. Вообще‑ то мы, когда народ начал уезжать, детский садик бывший в аренду взяли. На двадцать пять лет. Детей‑ то здесь все меньше и меньше, я имею в виду, постоянных жителей. А так хоть летом какая‑ то жизнь.

– А вы сами местный? – включилась Нина в светскую беседу.

– Нет. Я из Москвы. То есть я там родился. Но отец у меня тоже военный был, его сначала на север перевели, потом на юг. Я тоже… Сначала на север, затем на юг... А потом… Да что тут говорить...

– Вы зимой тут живете?

– Нет, зимой в Симферополе, в Ялте. Тут турагентство для местных такое специальное. Летом, когда все отдыхают, мы зарабатываем. Зимой, когда работают, ездим на юг, купаться.

– Здорово! – воскликнула Нина. – Получается, вы круглый год на курорте.

– Да не совсем. Здесь летом бездельничать некогда.

– Повара только нас недолюбливают, – не сдержалась Наталья, а Нина ощутимо ткнула ее локтем в бок.

– Нет, они не недолюбливают. – Алексей Петрович не обиделся. – Они просто отвыкли жить нормально, работать… Работа‑ то у них лишь летом есть, а зимой дома сидят.

– Но ведь они должны по работе соскучиться! – возразила Наталья.

– Дело в том, что они понимают: перспективы никакой. Лучше они приготовят или хуже, безразлично, когда сезон закончится, все уедут. Кстати, эти хоть не воруют.

Наталья и Нина промолчали. Кофе допили, темы для разговора исчерпали. Алексей Петрович поднялся со скамейки:

– Что ж, спасибо. Простите, а как вас зовут? – обратился он к Нине.

– Нина Константиновна.

– Нина Константиновна! Я приглашаю вас сегодня поужинать! Согласны?

От неожиданности она кивнула.

– Вот и прекрасно! В таком случае, я зайду за вами вечером. До свидания. – И он быстро ушел.

– Что это было? – Нина недоуменно посмотрела на Наталью.

– Мне кажется, тебя пригласили на свидание!

– И как мне поступить?

– Глупый вопрос! Идти, конечно!

– А Артем как же?

– Ну поплачет без тебя и спать ляжет! – пообещала Наталья.

– Ты скажешь! – Нина хихикнула. – Заплачет он, жди!

– Значит, ты спокойно пойдешь на свидание, а он займется своими делами!

– Конечно, тебе‑ то хорошо говорить!

– Девушка, я с вами согласен. Ей всегда хорошо говорить. Особенно, когда по телефону звонить не надо, – вдруг раздался знакомый голос.

Наталья резко обернулась. Перед ней стоял Сергей и улыбался.

Наталья потрясла головой, открыла и закрыла глаза. Сергей немного понаблюдал за ее манипуляциями, потом спросил:

– Ты со мной поздороваешься все‑ таки?

– Здравствуй! – Наталья старалась говорить сухо.

– Ты мне что, совсем не рада?

– Рада. – Наталья почувствовала, что может заплакать.

– Не очень заметно, – напряженно произнес Сергей. – А этот длинный, он за тобой ухаживает?

– Он, вообще‑ то, ухаживает за мной! – сообщила Нина.

– Тогда ладно.

Наталья молчала.

– Молодой человек, не знаю, как вас зовут... – Нина предприняла попытку разрядить ситуацию, но Сергей ее перебил:

– А что, она вам обо мне ничего не рассказывала?

Нина растерялась:

– Вообще‑ то... мне пора. Я в корпус тороплюсь, там дети, наверное, уже встали... – И она заспешила в здание.

– Так и будем молчать? – Сергей сел рядом с Натальей.

– А что говорить? – Она почему‑ то решила, что Сергей приехал отдать ключи, объяснить, почему у них ничего не получилось, и сообщить, что больше они не увидятся.

– Например, можешь рассказать, куда ты пропала. Если, конечно, ты не нашла здесь кого‑ нибудь, – Сергей пытался говорить небрежно, но голос звучал тоскливо.

– Я пропала? Это ты мне перестал звонить и к телефону не подходил!

– А ты много раз набирала номер?

– Нет. Ты же не звонишь и не подходишь!

– То есть у тебя тут нет курортного романа?

– Какого романа?! Тут одни дети и проблемы! И вообще, ты зачем приехал? Сообщить, что мы расстаемся, можно было и в Москве!

– То есть ты все‑ таки...

– Что «я все‑ таки»? Ты пропал, перестал звонить и подходить к телефону! Что я должна думать?!

– Да я два дня из дома не выходил! Ждал, что ты позвонишь!

– Очень интересно! А мобильный ты набрать не мог?

– А я его знаю? – Сергей почти орал.

– Да!

– Его никто не знает! Ты же вставила дурацкую местную симкарту!

– Но у тебя был номер в телефоне!

– Вот именно, что был! У меня телефон украли! Мама твоя куда‑ то уехала! А ты отсюда никому не звонила ни разу, кроме нас.

– Но ты и дома к телефону не подходил, – растерялась Наталья. Она предполагала все, кроме самого простого, – кражи мобильного телефона.

– А это ты своему коту спасибо скажи! Он решил в кухне на полку прыгнуть и грохнул телефон прямо в раковину, а я там сковородку замочил. Телефон‑ то я купил, с определителем и автоответчиком, но ты больше не звонила...

– Но можно было заказать детализацию звонков!

– Я и пытался, но в компании заявили, что у них был какой‑ то компьютерный сбой.

– А здесь ты как нас нашел?

– Ну ты же мне название города сказала. Станцию, до которой вы билеты брали, я тоже запомнил.

– Тогда ты мог просто телефон как‑ нибудь найти!

– И как бы я тебе все это объяснил? По телефону? Ты и сейчас‑ то меня не слушаешь!

Сергей растерял весь свой запал. Когда он покупал билеты на поезд, ему все казалось очень простым: он приедет, скажет Наталье все и... Что «и», он и сам не знал, но не предполагал, что объясняться будет так сложно.

– Наташа! – Он развернул ее за плечи к себе лицом. – Я не хочу тебя больше терять. Не хочу, не могу, мы же с тобой один раз расстались! Ну, скажи что‑ нибудь!

Наталья молчала. Она никак не могла обрадоваться его приезду. Потому что очень много пережила за эти дни, много передумала за бессонные ночи. У нее не получалось поверить в его искренность. А вдруг она сейчас вновь подпустит его к себе, почувствует себя счастливой, а потом все закончится?

Сергей действительно хорошо изучил ее за прошедшие годы.

– Наташа, Наташенька, девочка моя! – Он крепко обнял ее.

Наталья на минуту закрыла глаза. А когда открыла, то поняла, что многие дети уже проснулись, некоторые даже вышли на улицу и с интересом наблюдают за происходящим на скамейке под деревом...

– Сергей! Пойдем скорее в корпус! – попросила она, высвобождаясь из его объятий. – Посмотри, тут же дети. Мы как на сцене.

Сергей хотел возразить, но в это время к ним подошел Максим:

– Доброе утро, Наталья Павловна!

– Доброе! – Наталья улыбнулась.

– А мне Женя эсэмэску прислал! Они с бабушкой вчера на автобус опоздали. Как вы и говорили! А в темноте его бабушка почему‑ то не захотела на пляж идти нас искать. Он сегодня придет. Я его с Володей познакомлю.

– Отлично!

– А если мы подружимся, то будем, как три мушкетера!

– Ты знаешь про мушкетеров! – восхитилась Наталья.

– Да, я кино смотрел! – И Максим побежал в сторону столовой.

– Что это было? – удивленно спросил Сергей.

– Ничего особенного, Женя опоздал на автобус и явится сегодня, – весело произнесла Наталья. – Так что, пойдем в комнату? Только там Катька спит.

После короткого разговора с Максимом Наталье стало легче. Исчезли все сомнения и страхи. Сергей почувствовал перемену в ее настроении:

– Конечно, пойдем в комнату. А то эти толпы детей меня нервируют. Катька меня не выгонит?

– Не должна!

Пока поднимались по лестнице, Сергей только успевал пропускать несущихся по неотложным делам детей. Наталья отметила, что после проведенных в лагере дней у нее лучше получается прижиматься к стенке, чтобы не сбили с ног эти малолетние бизоны.

Наконец они вошли в комнату и закрыли за собой дверь. Сергей опустился на диван и облегченно вздохнул:

– Ух, все‑ таки от такого количества детей лучше держаться подальше.

– Мама! – открыла глаза Катя. – Ой, дядя Сережа?! А что вы здесь делаете?

– Вот интересно, почему вы с мамой одинаковые вопросы задаете? Причем, вместо «здравствуйте»? – проворчал Сергей. – И, кстати, я есть хочу!

– Тогда можно пойти в столовую, – быстро сориентировалась Катя. – У нас потрясающие соседи по столу. Вам понравятся! Правда, мама?

– Думаю, в столовую мы не пойдем сегодня. Позавтракаем в кафе. Подожди, а что у тебя с работой? Ты надолго?

– Я взял отпуск за свой счет на неделю. Так что уедем вместе. И еще я предлагаю вам квартиру снять. Они тут не очень дорогие. Хотя, – Сергей немного замялся, – если честно, квартиру я по Интернету нам уже заказал, двухкомнатную. Если тебя устроит, можно перебираться.

– Но я же доктор вроде как, – возразила Наталья.

– Во‑ первых, доктор ты только на дорогу. Во‑ вторых, оставишь номер своего мобильника, – усмехнулся Сергей.

– А у Кати тут...

– А то, что тут у Кати, сможет к нам приходить. И еще они смогут встречаться в Москве. Если захотят, конечно. – Катя, – торжественно обратился Сергей к девочке, – неужели ты не хочешь провести остаток каникул без всякого режима? Пользоваться отдельной, очень приличной, ванной, питаться не в столовой? Хочешь ли ты, короче, жить нормальной жизнью?

– Хочу, конечно, – нерешительно посмотрев на мать, согласилась Катя. – Только вам с мамой, наверное, поговорить надо. А я пойду, с ребятами пообщаюсь.

– Может, ты сначала оденешься? – напомнила Наталья.

– Ой! Дядя Сережа, отвернитесь! – скомандовала Катерина. После чего, не вылезая из‑ под одеяла, натянула сарафан и мгновенно выскочила из комнаты.

– Наташа, она права, нам с тобой очень нужно поговорить.

– Нет. Ты приехал, этого вполне достаточно.

– Ты не понимаешь. Я за эту неделю столько передумал! И пока ехал тоже! Помнишь, мы ведь уже один раз расставались.

Конечно, Наталья помнила. Хотя в самой истории не было ничего необычного. Познакомились на первом курсе, повстречались немного. Потом поссорились... Оба хотели помириться, но Сергея увлекла какая‑ то девица из соседней группы, вполне фотомодельной внешности. А Наталья встретила Катиного папу. Даже сейчас, по прошествии многих лет, она не смогла бы объяснить, что тогда с ней случилось. Это было, как безумие. Наталья не замечала в том человеке, которого на днях встретила с блондинкой, никаких недостатков: лживость ей казалась богатой фантазией, хвастовство – умением не скрывать своих достоинств, грубость она принимала за искренность. Родилась Катя, ее отец стал все чаще пропадать из дома. В этом тоже не было ничего особенного, женщин, ни разу не переживших предательство, видимо, вообще не существует. Ну а дальше все сложилось так, как сложилось.

После ее развода они с Сергеем почти сразу начали работать вместе, при этом каждый жил своей жизнью, но оба очень ценили то, что принимали за дружбу, каждый боялся разрушить сложившиеся отношения. Они пережили даже испытание соперничеством в карьере.

– Наташа! – Сергей прервал ее размышления. – Мы с тобой больше не можем экспериментировать! Времени у нас с тобой нет на подобные эксперименты. Я очень много думал! Я хочу, чтобы мы с тобой... – Он запнулся.

У Натальи промелькнула мысль: вот сейчас он все‑ таки предложит расстаться. Но Сергей продолжил:

– Короче, можешь смеяться, но я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Я тебе предложение делаю. Вот.

– Ты с ума сошел! – Наталья ожидала чего угодно, но только не этого. – Зачем? Мы с тобой уже не первой молодости! Это мягко говоря. Да и нет в этом смысла никакого! У меня вон, Катя, того гляди замуж соберется. Да над нами все смеяться станут!

– Никто не станет смеяться, все завидовать будут. Наташка, не спорь, я так решил. Думаешь, мне легко было все это тебе сказать?

– Кстати, а как ты все‑ таки меня нашел?

– Потом расскажу. В общем, вернемся и подадим заявление. А будешь спорить, тогда я...

– Очень интересно, что ты тогда? – развеселилась Наталья.

– Я тогда Катьку на тебя напущу! Вот! – торжествующе сообщил Сергей.

Наталья лишь покачала головой. Сергей расценил это как согласие. И попытался поцеловать невесту. К сожалению, он не был достаточно хорошо знаком с порядками в лагере, поэтому привычный для Натальи стук в дверь вызвал у него некоторое раздражение.

– Наталья Павловна, вы сегодня детей посмотрите? – Маргарита Петровна не стала дожидаться, когда та откроет, и вошла сама. Строго посмотрела на Сергея:

– А вы, собственно, кто?

– Я – муж.

– Насколько мне известно, у Натальи Павловны мужа нет, – скрипуче сообщила ему Маргарита Петровна.

Наталья покраснела. Но Сергей не зря всю жизнь работал в городских поликлиниках:

– Значит, вам известно не все. Не говоря уже о том, что вас это совершенно не касается, – ответил он с начальственными интонациями.

Такого Маргарита Петровна стерпеть не могла:

– Напоминаю вам, что здесь детский лагерь! В комнатах у сотрудников не могут находиться посторонние мужчины.

– В комнатах у сотрудников, конечно, нет. Но, насколько мне известно, Наталья Павловна не ваш сотрудник. Она приглашенный доктор на поездку.

– Любой взрослый должен соблюдать установленный в лагере режим и подавать положительный пример! – воскликнула она.

– Совершенно с вами согласен!

– Согласны? – удивилась она. – Но тогда...

– Именно потому, что я с вами согласен, Наталья Павловна с Катей сегодня переедут.

– Куда?!

– Ну, вот это, вероятно, уже не имеет значения! Вы ведь приглашали доктора только на время проезда в поезде. Соответственно, сейчас Наталья Павловна может чувствовать себя совершенно свободной.

– Но как же… – Маргарита Петровна растерялась. – Мы же не можем оставаться без доктора.

– Я думаю, Наталья Павловна согласится оставить вам свой мобильный телефон. На случай чего‑ либо непредвиденного. Оставите, Наталья Павловна? – Сергей незаметно подмигнул Наталье, обратившись к ней так, как они обычно общались на работе при посторонних.

– Да, разумеется. – Наталья с трудом сдерживала смех.

Маргарита Петровна могла бы командовать полком, но главный врач городской поликлиники был ей не по зубам. На Сергея не действовали ни строгие взгляды, ни выразительные интонации. Весь ее обычный педагогический арсенал оказался бесполезным.

– Мобильный? – потерянно повторила Маргарита Петровна.

– Ну да. А еще, вероятно, Наталья Павловна согласится периодически осматривать детей. После обеда, например. Но не с раннего утра.

– Наталья Павловна! – Маргарита Петровна сделала последнюю попытку и строгим учительским взглядом посмотрела на Наталью. – Вы думаете так же, как ваш... муж?

Если бы Маргарита Петровна не сделала выразительной паузы перед словом «муж», Наталья сдалась бы. Но Маргарита Петровна, к несчастью для себя, умела общаться с людьми лишь с позиции силы. Поэтому Наталья сказала:

– Вообще‑ то мы успели обсудить вариант, который предложил вам мой муж.

– Вот как? Ну что ж, тогда не смею вас более задерживать, – голос Маргариты Петровны был холоден, как лед.

Наталья, чувствуя поддержку Сергея, пожала плечами. Маргарита Петровна вспомнила, что находится в чужой комнате, возмущенно фыркнула и вышла, хлопнув дверью.

– Ну как, убедилась? – усмехнулся Сергей.

– В чем?

– В том, что, во‑ первых, быть женой лучше, чем просто... подругой. А во‑ вторых, от меня как от мужа есть польза. Я защищаю тебя.

– Интересно, от кого меня надо защищать? Не от тебя ли? – засмеялась Наталья, потому что Сергей снова попытался ее обнять.

– От всяких теток педагогических. Слушай, а давай дверь на ключ закроем? А то тут у тебя проходной двор.

В подтверждение его слов в дверь опять постучали. Вошла Мария Ивановна.

– Наталья Павловна! Ой, здравствуйте! – Она увидела Сергея. – Извините, но сказали, что вы переезжаете...

– Маша, доброе утро! Тут такое дело... Я не то чтобы переезжаю. Просто...

Сергей снова пришел ей на помощь. Кажется, это стало входить у него в привычку:

– Я приехал, и мы хотим провести остаток отпуска вместе. Семьей.

Мария Ивановна покраснела:

– Ой, извините, я не вовремя...

– Маша, все в порядке! Я сейчас посмотрю детей, а потом мы переедем.

Сергей про «мы» услышал.

– Вот это правильно!

– Но я буду приходить.

– Это мы посмотрим!

– В каком смысле? Я еще чего‑ то не знаю?

– Ну так... – Сергей пожал плечами. – Я позднее тебе расскажу.

Почему‑ то сегодня все, кто оказывался в обществе Натальи и Сергея, начинали чувствовать себя неудобно. Мария Ивановна не стала исключением.

– Я, пожалуй, пойду. – На пороге она обернулась. – Жаль, что вы с нами не останетесь. Мы к вам привыкли. И дети вас тоже полюбили. Правда.

– Маша, я буду на соседней улице. С учетом, что в этом городе их всего несколько! Мы будем видеться, вместе ужинать иногда, на пляже встречаться!

Мария Ивановна недоверчиво улыбнулась и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

– Сережа, о чем ты мне расскажешь? – поинтересовалась Наталья.

– Может, лучше потом? – Сергей замялся.

– Нет уж, лучше сейчас!

– Тут такое дело... Только ты не ругайся.

– Постараюсь.

– Я подумал, может, тебе уже надоело детей воспитывать?

– И?

– В общем, к нам новый доктор пришел. На мою новую работу. А участок его пока занят, рабочего места нет. Вот я и подумал...

– О чем?

– Парень немного на солнце погреется, а мы с тобой и с Катей отдохнем. Если что, мы ему поможем.

– Сережа, а ты не слишком много пытаешься решать за меня?

– Наташа! Я же не решаю! Разве мы не можем себе отпуск устроить? Почему бы тогда не сейчас это сделать?

– Но тут же лагерь, дети.

– Детям мы оставим доктора. Кстати, эта девушка замужем?

– А почему ты спрашиваешь? – Наталья насторожилась.

– Так доктор‑ то молодой, красивый и холостой! Так что, не будь эгоисткой. Глядишь, эта милая девушка и свою личную жизнь устроит!

– Вот как ты поворачиваешь ситуацию! Мне трудно тебе возражать.

– Но ведь необязательно этим заниматься!

Сергей решительно запер дверь на ключ. Удивительно, но ближайшие полчаса к ним никто не стучал. Поэтому ему удалось очень продвинуться в своих уговорах. Во всяком случае, переехать вместе с дочерью на снятую Сергеем квартиру Наталья согласилась.

К Катиному приходу она вытащила чемодан и начала собирать свои вещи. Сергей сидел на диване и делал вид, будто читает какой‑ то женский журнал. Катя в комнату, естественно, влетела без всякого стука:

– Ой, мама, ты вещи собираешь! Так мы все‑ таки переезжаем?

– Да, – ответила Наталья, занятая поисками пояска от халата.

– Это еще не все новости! – провозгласил Сергей с дивана.

– Надо же! А какие еще? – без особой заинтересованности спросила Катя, запихивая полотенце в свой рюкзак.

– Я починил щеколду на балконе. И твоя мама согласилась выйти за меня замуж! Если ты не возражаешь, – поспешно добавил Сергей.

Катя отвлеклась от рюкзака.

– Мама замуж?

Наталья с беспокойством ожидала реакции дочери.

– Катя, мы пока ничего не решили, – начала она, но Катя ее перебила:

– Мама, это хорошо! Дядя Сережа, а она тут плакала, что вы не звонили. Вы почему ей не звонили?! – Такого предательского поведения Наталья от дочери не ожидала.

– Катя! – возмущенно воскликнула она.

Зато Сергей очень оживился:

– Катюша, – ласково попросил он, – расскажи, неужели правда она заметила, что я не звоню? То есть я не один такой дурак, два дня из дома не выходил, ждал, пока она по городскому телефону мне дозвонится!

Катя показала матери язык.

– Плакала, еще как плакала. Ой, дядя Сережа, а с кем вы нашего кота оставили?

– С Мариной и Марком, бывшей маминой медсестрой и доктором, ее мужем. Надеюсь, они справятся. Хотя кот этот ваш...

– Очень даже хороший кот.

– Ладно, девчонки, собирайтесь быстрее. А то нам еще надо доктора на замену привести сюда.

– Сережа, я не думаю, что это хорошая идея. Ты же видел Маргариту Петровну!

– Кстати, о Маргарите Петровне. Катя, пойдем, покажешь мне, где она располагается. Наташа, а ты собирайся!

– Раскомандовался! – проворчала Наталья, когда Катя с Сергеем вышли. Впрочем, ей нравилось, что Сергей решает ее проблемы. Возможность немного побыть слабой женщиной тоже была приятной.

Вскоре дочь вернулась.

– Ты одна? – удивилась Наталья.

– Он сказал, что должен сам поговорить. Сказал, объяснит ей все и придет. Мама, а почему ты мне не говорила, что вы жениться собираетесь?

– Потому что я сама не знала. Мы не собирались. Он приехал и предложил.

– И ты сразу согласилась?

– Если честно, я пока не знаю. И не могла ничего отвечать, с тобой не посоветовавшись.

– А зачем со мной советоваться? Тебе с ним жить, – произнесла Катя по‑ взрослому, причем с бабушкиными интонациями.

– Катюша! – Наталья бросила свой чемодан. – Если ты этого не хочешь, он тебе не нравится, ты мне только скажи!

– Мама! Он мне нравится! Я тебя люблю очень, я хочу, чтобы тебе было хорошо. – Она вдруг заплакала.

Наталья обняла ее. Именно в этот момент вернулся Сергей.

– Я обо всем договорился. – Он увидел плачущую Катю, Наталью, у которой тоже текли слезы. – Да что же это такое! Вы тут по очереди рыдаете? – И он, не дождавшись ответа, обнял обеих.

Через несколько минут он спросил:

– Почему рыдали‑ то?

– Так просто, – ответила Наталья, а Катя улыбнулась сквозь слезы.

– Слушайте, девчонки, я с этой Маргаритой обо всем договорился. Георгий Алексеевич, доктор, который вместо тебя здесь будет, ждет нас на квартире. А я хочу есть. Кстати, я несколько ночей не спал. Может, вы потом доплачете? Вечером, когда ужинать пойдем?

Наталья вытерла слезы и внимательно посмотрела на него. Она попыталась представить, как тяжело ему было принять решение приехать, через месяц после назначения на должность главного врача, договориться об отпуске, в конце концов, решиться сделать предложение. Сергей действительно почувствовал себя очень усталым, его отпустило напряжение, которое он испытывал все прошедшие дни. Заметив пристальный взгляд Натальи, он усмехнулся:

– Пойдем, пока я тут не уснул. А там я лягу, а ты отведешь сюда Георгия Алексеевича.

Наталья с Катей переглянулись, мгновенно собрали оставшиеся вещи и двинулись за ним. Во дворе к Наталье подошел Володя:

– Наталья Павловна, вы уезжаете?

– Да. С сегодняшнего дня у вас будет новый доктор.

Володя посмотрел грустно:

– Я к вам привык.

– Ты и к новому доктору привыкнешь, – пообещала Наталья, чувствуя себя предательницей.

– Да. А еще у меня теперь друг есть. – Володя оживился. – Мы с Максимом подружились, он обещал меня со своим другом Женей познакомить.

– И вы тогда будете как три мушкетера! – улыбнулся Сергей.

Володя удивленно посмотрел на него:

– А вы откуда знаете?

– Я все знаю.

– Он шутит, – успокоила его Наталья. – Мы пойдем, ладно? Еще увидимся, и вы мне расскажете, как у вас получилось с мушкетерами.

Они простились, но, оглянувшись, Наталья увидела, что Володя провожает их задумчивым взглядом. Видимо, не может понять, откуда Сергей узнал про мушкетеров.

– А ты тут пользуешься популярностью! – не преминул пошутить Сергей.

Квартира, которую он снял, оказалась совсем близко от лагеря. Сергей позвонил в дверь, и появился высокий парень в шортах.

– Сергей Владимирович! Я вас уже потерял. Здравствуйте! – вежливо обратился он к Наталье и дружески кивнул Кате.

– Мы немного задержались. Ну что, как мы действуем? – спросил он у Натальи.

– Очень просто. Я сейчас отведу Георгия Алексеевича в лагерь, представлю его там всем, он устроится, вещи распакует. Вступит в полномочия, одним словом. Ты пока немного поспишь, а Катя тебя около телевизора покараулит. Я вернусь, и тогда мы обедать пойдем.

– Отличный план! – согласился Сергей. – Только я есть, кажется, хочу больше, чем спать. Давай Катю попросим Георгия проводить, сами двинемся в сторону кафе, а Катюша нас догонит. Потом сходим на море, затем поужинаем, и я лягу спать.

– Уверен? – с сомнением спросила Наталья.

– Совершенно. Катя, ты не против моего предложения?

– Нет. Мама, а можно я с Артемом сегодня вечером погуляю, а не с вами?

У Натальи голова шла кругом.

– Не знаю, давай вечером и решим!

– Нет, я хочу сейчас с ним договориться! – проявила Катя упорство. – Вечером я же не смогу с ним созвониться!

– Ладно, идите! – разрешила Наталья. – Только в девять часов я тебя у калитки лагеря встречу.

– Мы встретим! – добавил Сергей.

Катя с Георгием ушли. Наталья занялась осмотром квартиры. В ней совсем недавно сделали ремонт, сантехника сверкала, кухня тоже поражала чистотой. Комнату поменьше решили отвести Кате, в комнате побольше устроились сами. Телевизоры были в обеих комнатах, причем в Катиной был и DVD с набором дисков.

– Думаю, Кате понравится! Пойдем? – Сергей потянул ее к выходу. – Наташа, где нам лучше пообедать? И кстати, как Катя нас найдет? Мы же не договорились!

– Здесь это необязательно! В городе полторы улицы, кафе, в которые мы ходим, расположены на одной линии. Она нас найдет не в первом, так в третьем.

– Ну, тогда все в порядке, пошли.

Кафе, где Наталья с Катей несколько раз уже обедали, Сергею понравилось. Катя их легко нашла. Устроилась за столиком и стала рассказывать свежие новости:

– Мама, представляешь, а с Маргаритой Петровной так все как‑ то странно общаются. Я к ней Георгия Алексеевича отвела, она на него строго посмотрела, поздоровалась и ушла. Его Мария Ивановна в комнату проводила. А он с ней еще кокетничал. И она с ним.

– Катя! – укоризненно воскликнула Наталья.

– Ой, мама, да ладно! Можно мы с Артемом сегодня к нам зайдем? Мне только до девяти часов можно, а его Нина Константиновна до десяти отпустила. Она куда‑ то уходит.

– Катерина! Не тараторь! У меня голова пухнет! – шутливо взмолился Сергей. – А вообще тебе сегодня все можно. Мама разрешила!

– Вот здорово! И мороженое?

Съели и обед и мороженое.

– Слушайте, а жарко тут как!

– Да, днем никто почти на пляж не ходит. Так что, пойдем лучше домой. Ты поспишь, а после четырех часов на пляж сходим. Ближе к ужину.

– Ну ладно. – Сергей не стал спорить. Усталость победила. Когда вернулись домой, он сразу лег в кровать и мгновенно заснул.

Наталья зашла в комнату дочери, которая смотрела телевизор.

– Катя, ты на меня не сердишься? – осторожно спросила она.

– Мама, ты опять? Все хорошо! Я тебе уже сказала!

– Но ты заплакала! – напомнила Наталья.

– Мама, это я так! Подумаешь! Давай лучше кино посмотрим. Правда, все в порядке, все хорошо.

Наталья устроилась рядом с ней, вместе досмотрели фильм. Вскоре проснулся Сергей и ворчливо спросил:

– Вы на пляж‑ то меня отведете сегодня? То им жарко, то им холодно, то они есть хотят.

– Отведем! Одевайтесь! – улыбнулась Катя.

По дороге на пляж встретили лагерь в полном составе. Ребята шагали парами, причем Георгий Алексеевич тоже шел в паре с Марией Ивановной.

– Быстро они парня в оборот взяли! – усмехнулся Сергей.

– Как тебе не стыдно! Маша – хорошая девочка.

– А я разве спорю?

– Наташа! – От группы отделилась Нина Константиновна. – Артем сказал, что они сегодня вечером к вам зайдут. Ты не возражаешь? Это удобно? – последний вопрос был больше обращен к Сергею.

– Конечно, удобно! – хором ответили они.

– Спасибо! – Нина благодарно улыбнулась. – Я‑ то уйду...

– Нина! – Наталья отвела подругу в сторону, извинительно улыбнувшись Сергею. – Ты не делаешь ничего плохого. У твоего Артема, между прочим, тоже свидание. С моей дочерью.

– Ладно, спасибо! Ой, я побегу! – Нина увидела, что лагерь отошел уже довольно далеко, и побежала догонять.

Наталья вернулась к Сергею:

– Вот видишь, ты мне предложение делаешь, а у моей дочери напряженная личная жизнь.

– Ну и хорошо! Хуже было бы, если бы никакой личной жизни не было.

На берегу они устроились чуть поодаль лагерного пляжа. Катя привела к ним Артема, потом ребята ушли плавать. Наталья наблюдала за ними с берега, вскоре пришла очередь купаться взрослым, и тут уже Катя из вредности кричала на все побережье:

– Мамочка, дядя Сережа, не заплывайте далеко!

К вечеру Наталья и Сергей отправились ужинать в кафе. И в какой‑ то момент Наталья вдруг поняла, что все происходит именно так, как ей мечталось: она сидит в кафе, рядом Сергей, они смотрят на море.

– Сережа, если ты не передумал, я выйду за тебя замуж! – неожиданно для себя произнесла она.

– Я не передумал. Я об этом много лет думаю, – серьезно проговорил Сергей.

Остаток отпуска прошел у них спокойно. Обычный, тихий семейный отдых. Катя, правда, много времени проводила не с ними, а с Артемом, но Наталья не обижалась. Ее радовало, что дочь чувствует себя счастливой.

В Москву они уехали отдельно от лагеря, даже другим поездом. Сергей каким‑ то чудом поменял билеты. Врачом лагеря на обратном пути был Георгий Алексеевич.

В Москве Катя продолжила встречаться с Артемом, а Наталья однажды увиделась в кафе с Ниной Константиновной. От нее она узнала, что Маргарита Петровна осталась на своем месте, Анна Михайловна из школы уволилась по собственному желанию. Хотя Евгения Яковлевна, мама девочки, жаловаться никуда не стала, преподавательнице физкультуры не хотелось больше работать там, где так легко могут подставить. Для Светы история закончилась относительно благополучно: все полученные травмы оказались неопасными, правда, предстояла длительная реабилитация в известной московской клинике.

Не успев вернуться в город, Сергей повел Наталью подавать заявление в ЗАГС. Она сопротивлялась, как могла. Но ей удалось уговорить Сергея устроить скромную свадьбу, просто расписаться, без всяких гостей. Единственное, от чего не смогла отказаться Наталья, – от красивого платья.

В общем, в самый разгар лета они скромно зарегистрировали свой брак, выражаясь казенным языком сотрудников ЗАГСа. После неторжественной процедуры вдвоем посидели в кафе и вернулись домой. Не успели вставить ключ в замок, как дверь распахнулась.

– Сюрприз! – закричала довольная Катя.

Она все устроила, как в американском кино, когда уставший герой, считая, что все про его день рождения забыли, приходит домой, а там неожиданно зажигается свет, стреляет хлопушка, и на испуганного именинника набрасываются его родные, друзья детства и коллеги.

Катя с самого начала не одобряла намерения мамы и отчима провести этот день как можно тише, поэтому вступила в сговор с родной бабушкой. Вместе они организовали настоящее безобразие: пригласили Марину и Марка, бывших сослуживцев молодоженов, Нину, Машу и Георгия, даже ту самую институтскую подругу, которая отправила Наталью в экстремальный отпуск. Казалось, не было только Галины и Ванечки.

Наталья смотрела на друзей, которые пришли их поздравлять, и думала, что только в сказках все проблемы и неприятности героев заканчиваются свадьбой. А им предстоит еще много всего. Например, Натальино устройство на работу. Придется по‑ новому налаживать быт, привыкать в немолодом уже возрасте жить вместе, мириться с недостатками друг друга. В общем, кто знает, какие сюрпризы приготовит им жизнь. Она ведь год от года становится сложнее. Но если повезет, любые трудности они теперь будут преодолевать вместе. Может, она не такая уж дурочка, раз поняла это, пусть и к сорока годам?