Красная роза.

Чудо.

Чудо моё.

Моя прелесть. Моя радость.

Сокровище за стеной.

Почему я не смогла обнять тебя, поцеловать, прижаться к твоей груди?

Почему ты так и не узнал, что я люблю тебя?

Сокровище жило через стенку от меня, в квартире номер пятнадцать, крайняя. Я- в соседней, номер четырнадцать. У нас была одна общая стена- у меня она была кухонной, возле которой стоял старый-старый деревянный стол, застеленный клеёнкой. На столе-вечно хрустальная ваза с конфетами. Я тогда ещё любила сладкое-бывало, сижу, ем конфеты, прижавшись ухом к стене, и стараюсь не жевать очень громко- вдруг из-за стенки раздастся звук. А звуки с той стороны я старалась не пропускать. Их ведь издавало моё чудо, чей каждый вздох был важен для меня.

Гостей у чуда много не бывало. Признаться, этого я не понимала- ну как же можно так редко навещать это чудо. Ведь даже если просто смотреть на него, возникает чувство, что ты улетаешь куда-то высоко в лазоревые дали...

Что ни говори, если определять по общим стандартом человеческой внешности, чудо явно было не традиционной ориентации-какой же нормальный парень будет отращивать волосы до пояса? Но мне было всё равно. Вечерами, притаившись за углом, я наблюдала-ждала его появления, чтобы только смотреть на него в течение тридцати секунд..

На нашем этаже выстоились в линейку пятнадцать квартир. Наши с чудом квартиры-крайние. Сразу за углом-пожарная лестница. Чтобы взабраться на неё, приходилось перемахнуть через балкон и виснуть на ней, на высоте семи этажей. Но мне не было страшно. А стоило мне увидеть моё чудо, я вообще забывала, где я и что делаю. Я парила в облаках.

Он шёл по балкону, словно модель по подиуму. Это мне так казалось-он не замечал. моё сокровище никогда не вихлялось, не старалось производить впечатление на окружающих. Его походка была такой лёгкой сама по себе, улыбка-естесственно нежной. Тело-стройным, тонким. Особенно у него красивы были руки. Кисти рук. Мускулистые, с сильными длинными пальцами. Рыжые подкрашенные волосы разлетались по воздуху сами, соперничая мягкостью с вечерним воздухом. Он всегда возвращался поздно вечером. Понятия не имею, чем он занимался. Может, если бы я почаще выходила в город, я бы знала о нём. Но я делала это очень редко. Большую часть времени я сидела дома и постигала искусство... взлома.

Да, к шестнадцати годам я была уже почти профессиональным взломщиком. Нет, я не собиралась никого грабить-просто в двенадцать лет я наткнулась на книгу про замки и взлом. Мне это показалось интересным, и вот, кроме школных премудростей, я начала осваивать изготовление ключей, отмычек и замков.

Мои родители тогда были за границей, оставив дом на меня, зная, что с их драгоценной квартирой ничего не случится. Да и я тоже любила эту квартиру-хорошую, трёхкомнатную, с высокими потолками и просторными комнатами, одна из которых принадлежала мне.

Поэтому я могла спокойно жить, ходя в школу, делая отмычки и наблюдая за своим сокровищем.

Я всё время называю его " Сокровище", " Чудо". Вы спросите-почему? Это очень просто-я не знаю его имени, не знаю до сих пор. Наверное, это звучит глупо, но я просто по-дурацки застенчива в отношениях с противоположным полом. Если я общаюсь с девчонкой-тут никаких проблем. А мальчики... это что-то кошмарное. Я немею и молча сгораю от смущения даже с тем, кто младше меня, не говоря уж о тех мужчинах, которые в полтора раза старше меня!

Именно поэтому я ни разу не смогла поздороваться с ним. Ни разу не зашла к нему в гости. Не узнала, как его зовут. Хотела бы я увидеть его квартиру, когда там ещё витал дух жизни. Наверняка всё было бы другим.

Да, мне не повезло. Ох как не повезло. Наверняка так бывает с одним человеком из ста. Но я лучше расскажу пока хорошее. Я люблю моё сокровище и хочу, чтобы вы его тоже полюбили.

Он был чудесен. Увы, не больно-то хороший я писатель, поэтому всё так сбито получается. Но сейчас я жду самолёта и поэтому пишу-мне хочется хоть чем-нибудь занятся, а то у меня голова лопнет от мыслей.

Он красиво одевался. Не знаю, в каких магазинах, но-хорошо. Всё на нём идеально сидело. Бывали кое-какие украшения. Что-то вроде подвески. Может, это малость эксатравагантно, но это было как щепотка пряностей во вкусном блюде. Он красился. Частенько я чётко различала на его овальном личике косметику. Вот это мне, признаться, не очень нравилось-он был прекрасен и так. Наверное, он просто не знал об этом. Он даже красил ногти. А ещё он носил обувь на платформе. Вот уж действительно-дурь! Не понимаю, как ходить-то в этом можно. Каблуки-это понятно, я сама временами надеваю туфли на каблучке-у меня есть такая пара. Лаковые, с бантиком-глаз не отвести! Но платформу я не надеваю никогда.

Ещё о грустном-конечно, не совсем серьёзно. К нему иногда приходили друзья-такие странные не вид, как и он сам, но ни у кого не было таких прекрасных волос. Особенно часто к нему навердывался один...

Он был красив. И красив так, что глаза могли лопнуть. Я не разбираюсь в чертах лица и никогда не могу сказать, правильные они или нет, но у этого они наверняка были верны. Глаза огромные, миндалевидные. Цвета определённого нет-как и у моего сокровища. Он тоже менял линзы как перчатки-я видела его с голубыми глазами, с карими, с зелёными, даже с фиолетовыми.. И цвет волос так же. Рыжие, светлые, тёмные, ещё шут знает какие. Он был хорош всяким. И моё сокровище это хорошо-о понимал... наверное.

Однажды друг(? ) моего солнышка меня заметил.

Это произошло случайно. Я, как обычно, на пожарной лестнице, дожидалась моё рыжее чудо. Он появился в своё обычное время-половину одиннадцатого. И не один, а с этим своим другом!

Я в тот вечер так расчитывала увидеть его одного! У меня тот день не больно-то задался. Я получила скверную оценку по алгебре-вообще-то, чёрт с ней, но совесть-таки шевелится... Ещё я сломала одну из своих самых хороших отмычек, разбила в школе стакан и подвернула ногу по пути домой! Как видите, я действительно нуждалась в утешении, и потому ждала его как солнца после бури. А он расстроил меня-явился не один...

Я едва не заплакала! Вообще-то теперь я думаю, что это было не так уж хорошо- моё солнышко должен был иметь друзей. Но тогда это оказалось последней каплей для того, чтобы чаша слёз опрокинулась. Глаза заволокло, и я беззвучно плакала, почти не глядя на мою радость. А потому на миг потеряла бдительность и.. чуть не отпустила железные прутья лестницы.

Ужасное было мгновение. Взвизгнув, я снова вцепилась в пожарную лестницу словно клещами. Далёкая земля в тот момент совсем исчезла, и я рисковала провалится в эту чёрную пропасть, которая поглотила бы меня, и никто бы не нашёл...

Когда я немного пришла в себя, я обнаружила что, перегнувшись через перила балкона, на меня смотрит друг моего любимца. Видимо, моя радость пошла домой.

Вблизи он оказался ещё красивее. Тонкие чёрные полоски бровей, аккуратный рядок ресниц, удивительное стройное тело, на шее цепочка.

Я замерла.

" Ты что тут делаешь? " -спросил он. Глубокий музыкальный голос.

У меня произошла краткая мысленная судорога.

" Я.. лестницу... чиню. " -пробормотала я.

Он удивлённо захлопал глазами.

" Ну да, -уже смелее сказал я, -проверяю, всё ли с ней в порядке. У меня есть инструменты" -я хлопнула ладонью по сумке, которую почему-то в этот раз не оставила дома. Там звякнули мои замки, проволочки и тому подобное.

Видимо, это и убедило его. Спасибо, любимая сумка.

" А, -сказал он, -Ну чини, чини" -и ушёл к моему солнышку. Я ещё около десяти минут висела на лестнице. Я желала быть на его месте.

В глубине души я надеялась, что он расскажет солнышку о том, что видел на пожарной лестнице тёмноволосую девочку, которая якобы эту лестницу чинит, и солнышко выйдет посмотреть. Видимо, не рассказал.

Может, у них были дела поважнее.

Ну ладно. В конечно счёте я была не против. Конечно, я зверски ревновала, но если уж не я- то кто-нибудь самый лучший. А лучше этого его друга сложно было придумать.

Я подхожу к самой грустной части моего рассказа. Если бы вы это пережили, вы бы знали, что это был за кошмар. Поэтому я бегу. Бегу из этого проклятого места, бросая всё...

Это был июнь. Сейчас начало июля. Неделя назад...

Я ведь заподозрила, что что-то не так! За четыре дня до двадцать первого я заметила, что он слишком ярко накрасился. А потом поняла, что он просто очень бледен. Я немного забеспокоилась, но потом решила, что ему просто нездоровится-голова болит, или что-то ещё... У меня тоже такое бывает.

Вечером он пришёл домой... один. Его походка была вялой, а личико грустным. Теперь мне понятно, почему при виде него у меня так тревожно застучало сердце, в груди защемило... Вообще-то он и раньше болел, простужался, как и все нормальные люди- я, бывало, слышала через стенку, как он кашлял и чихал. Мне чудовищно хотелось прийти к нему, посидеть рядом, приготовить чай с малиновым вареньем, отпаивать жаропонимающим, укутать так, чтобы на его красивом гладком лбу выступила лёгкая испарина, которую бы я смахнула своими собственными губами, поцеловав...

Но так в груди у меня никогда не болело, как в этот раз. Никогда.

Но я не поняла этого предчувствия. Немного побеспокоившись, я решила, что за ночь у него всё должно пройти.

Если так посмотреть, я была права. У него действительно за ночь всё прошло.

Абсолютно всё.

Как тяжело писать. Ручка дрожит в пальцах, а взбесившаяся память восстанавливает каждую секунду двадцать второго дня июня. Слёзы текут ручьём. Если я дам себе заплакать, то я уже не смогу успокоится, и вместо самолёта попаду в больницу.

Я должна продолжать. Я должна чем-нибудь заниматься.

Утром двадцать первого июня я заметила, что он не выходил из своей квартиры. Я не забеспокоилась. Если он заболел, то пусть отлежится. Вечером я тоже не услышала в квартире шевеления, как бы ни прислушивалась. Вот это мне уже не понравилось. Я стояла, прижавшись ухом к стене около часа, а не мог же он за это время ни разу не сделать шага, не пойти в туалет. Вообще-то, если подумать, то мог. Но сердце...

В груди всё равно копошился какой-то страх. Ночью я не спала. Я прислушивалась-воду не спустили ни разу. А это мне всегда бывало слышно. В том доме тонкие трубы, поэтому если воду спускают- ощущение, что слышен далёкий водопад...

Я задремала примерно на час перед рассветом. У меня сейчас летние каникулы, поэтому не важно было, во сколько я просыпаюсь. Едва открыв глаза, я снова приникла ухом к стене.

Ни звука. А воду не спускали за то время, что я спала. Я бы услышала.

Я металась по квартире, словно птица. Я не плакала, как сейчас-просто не думала об этом. А кроме того, в груди так давило, что, казалось, заплачь я-сердце взорвётся.

Выскочив из квартиры, я принялась колотить в его дверь. Сначала руками, а потом уже и ногами-минут эдак пятнадцать. Этого бы наверняка хватило, чтобы разбудить и Спящую Красавицу. Она-то только спала.

Наконец я остановилась. Я согласилась признаться самой себе, что случилось что-то ужасное. В голове выли-заливались сирены скорой помощи и полиции. Но я не хотела вызывать этих людей, чтобы они нарушали здесь тишину. Не хотела, и всё тут. Знаю, я тогда нашумела больше, чем десяток пожарных машин, но...

Это было связано с моим солнышком. Это с ним случилась беда. И я не хотела, чтобы здесь вмешивался кто-то чужой. Хоть раз я хотела что-то сделать для него...

Я решила оставить это для себя.

Проблема тут могла быть лишь в одном-в двери.

Как её открыть.

Но её не было-я имею ввиду проблему. Я разбиралась в замках. Я вполне могла открыть дверь квартиры моего чуда. Мои способности мне пригодились-раз в жизни...

Но, хоть я и не хотела, чтобы на весь двор орала толпа каких-то левых людей, мне была необходима поддержка. Мне не хватало духу, чтобы идти одной. Стыдно, но так и есть. Я вполне сознавала, что могу там найти всё что угодно. Нужен был тот, кто прикроет мне глаза.

Мне нужен был друг-тот, который может поддержать меня. Желательно взрослый и разумный.

И такой был.

Звали его Девид.

Вообще-то я была не совсем точна. Я не всех мужчин боюсь. Вот Дэвида я не боялась совсем. Он был мне другом. И друг до сих пор. Мы описательно спишемся, когда я наконец долечу до родителей.

Мы познакомились, когда я с девочками пошла на футбол-за компанию. Не то, чтобы я интересовалась этим спортом, просто хотелось с ними...

Мне тогда понравилось одно-голос комментатора. Сильный и приятный, он с явным интересом комментировал игру. Я тогда заинтересовалась-кто же так приятно говорит. После игры я смылась от подружек и отправилась разыскивать обладателя чудесного голоса.

Признаться, после двух часов поисков я подумала, что его не найду. И тут, возле выхода со стадиона я услышала тот самый голос...

Разговаривали двое мужчин-постарше и помладше. Голос принадлежал старшему.

Я смутилась, некоторая боязнь-есть боязнь. Я уже подошла, но едва не повернула назад. Однако меня окликнули-тем самым приятным голосом:

" Госпожа, вы что-нибудь хотели? "

Я несмело подняла лицо.

Комментатор оказался мужчиной лет эдак тридцати пяти с добродушной улыбкой и тёплыми карими глазами. Он дружелюбно смотрел на меня.

И я решилась. Слава богу.

" Я.. мне понравился ваш голос! -выдала я, покраснев до корней волос, -Вы такой хороший спортивный комментатор, спасибо, я чудесно провела время, хотя футболом не интересуюсь... "

" Правда что ли? -в его карих глазах забегали смешинки, -А как же вы тут оказались? "

" С девочками пришла.. за компанию... " -смущённо проронила я.

Он рассмеялся-чудесным, искренним смехом.

" За компанию? Замечательно! А за похвалу спасибо, мне приятно. Я вот люблю спорт, всю жизнь хотел стать спортивным комментатором, и стал им! Я и сам умею играть в футбол! "

" Да? Неплохо было бы научится... "

" Хочешь, научу? "

Я настороженно уставилась на него. В лице не было и тени фальши.

" Ну, давайте... " -согласилась я.

" Прямо сегодня! -предложил он. -У меня работа закончена, так что... Как тебя звать? Я-Девид Йетс. Англичанин. Приятно познакомится. "

" У меня мама с папой в Англии. Я одна живу. "

" Правда? Умница! и не страшно тебе? "

" Нет. "

В результате он весь оставшийся день учил меня играть в футбол. Так мы стали друзьями. Он всем делился со мной- что он хочет купить машину, что он, похоже, скоро женится на женщине по имени Мария... а я ходила на его матчи и играла с ним в футбол. А ещё иногда задавала ему вопросы насчёт алгебры-он её хорошо знал, а я-плохо. Вообщем, я ему была заместо дочки. Семьи-то у него ещё не было.

К нему я и побежала в тот ужасный день. Хорошо, как хорошо, что в тот день у него был выходной.

В шесть утра он ещё, разумеется, спал, и насмерть перепугался, когда к нему в дверь заколотили что есть сил.

" Какого... Что здесь происходит?! -заревел он своим голосом, который спросонья был железобетонным, -Кто это, чёрт подери?! "

" Девид, Девид, открой, умоляю, -выла я, -Помоги мне! Мне нужна твоя помощь, Девид!!! "

" Малышка, ты? -он узнал меня, и его голос вновь стал нормальным. -Что ты здесь делаешь? "

" Открой, прошу, открой! "

Он так и сделал. А увидев меня, вскрикнул.

Было отчего вскрикнуть. Волосы всклокочены, нарядное платье задом наперёд- просто я наспех вытянула из шкафа первое, что попалось, а на ногах-домашние тапочки.

" Что происходит, миленькая? -он встряхнул меня и посмотрел в моё белое, вытянутое лицо с безумно расширенными глазами. -Что случилось? "

" Солнышко.. -пробормотала я, -Солнышко.. Моя радость.. "

" О чём ты? О ком ты? В чём дело? "

" Я.. я не знаю.. его имени... но... но с ним беда... "

" Какая беда? "...

Мало помалу, после стакана воды, я смогла ему всё объяснить.

" Что-то с ним случилось, Девид, что-то случилось... -бормотала я, словно помешанная, -Помоги, помоги... "

" Скрытная, как партизан, -он покачал головой, -и почему ты мне не рассказывала, раз так его любишь? "

" Потому и не рассказывала. Я хранила его для себя. "

" Хорошо, что не сохранила сейчас. Мало ли, что там с ним могло случится. Возможно, придётся его поднимать, а ты с этим одна не справилась бы. Наверное, он без сознания, но жив. "

" Не знаю, -сказала я, глядя в одну точку, -Не знаю. Сокровище моё... Радость моя, солнышко моё, чудо моё.. "

Девид сел прямо передо мной и посмотрел прямо в глаза.

" Успокойся, только успокойся. Обещаю, с ним всё будет хорошо. Мы всё сделаем, только ты переоденешься сначала у себя дома, ладно? "

Девид меня никогда не обманывал. Только вот этот раз он слова своего не сдержал...

Переодевалась я долго. Несмотря на ситуацию, я перемерила около сотни своих вещей. К счастью, Девид меня не торопил-он разглядывал мой рабочий стол с замково-ключевыми поделками. Просто мне хотелось быть красивой. Ведь я шла в гости к своему солнышку...

Наконец я остановилась на чёрной школьной юбке в складку и голубой блузке. Нацепила крупные голубые серьги. Сунула ноги в чёрные лаковые туфли на каблуке. Как следует причесалась. Я даже накрасилась.

Когда я, наконец, вышла, было почти семь часов утра. Солнце взошло и осветило меня розовыми тёплыми лучами, словно хотело успокоить. Но я не могла успокоится...

Девид, посмотрев на меня, восхищённо присвистнул.

" Да ты красотка! "

Я была ему благодарна, но.. как бы я была счастлива услышав это от другого человека.

Я принялась рыться на столе, выбирая нужную отмычку.

" Так ты знаешь, как открыть замок? "

" Да, причём даже не повредив его. Я, надо сказать, почти профессиональный взломщик".

" Да ты что? Кого-нибудь уже грабила? "

" Нет, нет. мне просто было интересно. "

Описывать, как я там копалась в замке, будет слишком долго и не по делу. Только скажу, что я вскрыла его без проблем.

Моё сердце и так колотилось, словно бешеное, а когда я услышала щелчок, означавший, что дверь открылась, я вообще вынуждены была прислонится к стене-мне казалось, что я сейчас потеряю сознание. Минуты три я стояла, хватая подкрашенным ртом воздух. Голова кружилась.

Спасибо Девиду-он толкал меня вперёд, когда я спотыкалась в течении этого долгого, долгого дня..

Он похлопал меня по щеке:

" Дочка, ну же! Он ждёт нас. Каждая минута может стать роковой. Соберись, миленькая.. "

Я с усилием кивнула.

" Да... идём. " -и толкнула дверь.

В прихожей, в его прихожей, было очень тепло и чисто. Стоял небольшой шкаф-купе-наверное, там была его верхняя одежда. На полу-коричевый линолеум с узором из осенних листьев. Тумбочка с высоким, в полный рост зеркалом. Обувь, наверное, лежала в тумбочке. На ней самой-только ложка для обуви, щётка.

В глаза мне сразу бросилась куртка, неаккуратно брошенная на стул, который стоял тут же. Она очень выделялась из общей идиллической чистоты. Я её узнала-именно в ней он возвращался в тот вечер, когда я видела моё сокровище последний раз. Под стулом- обувь, в которой он был в тот вечер. Она, кстати, стояли довольно аккуратно.

" Вот в этом-я указала сразу на ботинки и на куртку, -он возвращался домой вечером, двадцатого. "

" Ага, -сказал Девид, -Он бросил эту куртку очень поспешно, хотя, как видно, сама аккуратность. Что-то его гнало. Говоришь, он выглядел нездоровым? "

" Да, очень. "

" Вероятно, он хотел побыстрее лечь".

А вот я сейчас не хотела побыстрее. Возможно, в глубине души я понимала, что на самом деле уже случилось. Поэтому я мелкими глотками впитывала и запоминала всё связанное с моим солнышком, оставляя напоследок то, после чего я уже не смогу ничего ни запоминать, ни понимать...

Слева виднелся коридор и стеклянная дверь.

Я пошла туда.

Это была кухня. Там витал тяжёлый, вязкий запах. На столе стояла только вазочка с кофетами и коробка чайных пакетиков. Сам стол застелен клеёнкой в странный зелёный с жёлтым узор. На окне-микроволновка. Холодильник. На стенах-обои с зелёными виноградными листьями. Окна занавешены зелёным с желтоватыми краями тюлем. На белоснежной плите-кастрюля. Я подняла крышку и зажала нос рукой-там тухла гречневая каша.

Мне через плечо заглянул Девид:

" Ага, сторонник здорового питания-только гречку ест! "

Я зачем-то заглянула ещё и в холодильник. Там был комплект самых обычных продуктов, вовсе не напоминающих о диете. Отдельное место занимала большая дыня.

Вообщем-то, в кухне было делать нечего. Я только сняла кастрюлю с протухшей гречкой и выплеснула её в унитаз. Туалет находился рядом с кухней.

Когда я хотела зайти в ванную, Девид остановил меня:

" Давай-ка я первый. Это твоё солнышко может быть там... "

Нечего делать-я позволила. Всё-таки Девиду стоило отдать должное-он понимал меня с полуслова. Не торопил, поддерживал, как мог, да ему вообще следует сказать отдельное спасибо за то, что он пошёл со мной с утра пораньше в свой законный выходной. Ишь ты, стихи...

С замирающим сердцем я следила за ним, за выражением его глаз. Когда щёлкнул замочек, у меня сильно кольнуло в груди. Но Девид окликнул меня:

" Всё хорошо, там пусто. "

Я вошла, осторожно отстранив Девида. Что говорить-в ванной действительно было пусто. Только на стеклянной полочке стояла целая гора гелей для душа, пен для ванн, шампуней. Я слабо улыбнулась, вспомнив про шикарные волосы моего чуда. Что ни говори, а они самые красивые на свете...

" Глянь! " -позвал меня мой старший друг. Он указывал куда-то в раковину.

Я посмотрела. На белом фаянсе было несколько небольших пятен.

" Что это? Кровь? "

" Нет, -ответил Девид, -Это рвота, я вижу. Кажись, чудо твоё перед сном тошнило. "

" Д-да? Да это разве... " -сказала я и запнулась. Произнести роковое слово у меня не было сил. Девид, ничего не говоря, погладил меня по голове.

Я вернулась в прихожую. Она была по планировке как буква Т. Я уже сходила налево, на кухню. Оставалось ещё сходить направо.

Правый луч Т был короче левого и дверью не кончался. Там был выход в, судя по всему, гостиную. Обширная комната с лиловой мебелью. По стенам-бежевые обои с еле видными сиреневыми бабочками. Как выяснилось, общей у нас с чудом была именно правая стена этой уютной комнатки.

Эта комната мне действительно нравилась. Бежевый диван с лиловыми подушками, большой плоский телевизор на тумбочке, на открытых книжных полках-много, много книг. На полу-ковёр с лиловым узором. Большое окно занавешено лиловыми плотными шторами.

Я подошла к столику. На нём лежали журналы и... ноты. Да-да, ноты! Точнее, такая тетрадь для нот. Я открыла её. Там были выписаны длинные ряды нот.

Моё чудо оказалось музыкантом. Интересно, на чём он играл? Этого я так и не знаю. Но мне хотя бы стало ясно, почему он был такой странный на вид. Моя творческая прелесть...

" Глянь, Девид! Ноты! -сказала я-Моё солнышко-музыкант! "

" Да, -ответил друг, перелистывая нотную тетрадь, -Он писал музыку, это понятно. Но был ли он просто композитор?.. "

Я его почти не слушала. Я знала, что осталась последняя комната. С закрытой дверью, почти в начале правого луча Т. И что я всё-равно зайду туда, и не остановлюсь на пол пути.

Беги, Форест, беги.

Напугав бедного Девида, я подбежалаа к этой двери и толкнула её обеими руками, так так знала, что решимость может пропасть в любой момент. Сердце стучало в ушах.

" Радость моя, я иду! "...

Комнату заливали лучи, успевшие пожелтеть. На стенах были развешаны маски, которые сурово смотрели на меня, широко раскрыв пустые глазницы, словно спрашивая, что мне тут понадобилось. Возле стенки стоял стеклянный столик с, наверное, миллиардом, флаконов духов. Какая-то высоченная белая статуя, и ещё вещи...

Мне не было до них дела. Я смотрела только на неподвижную фигуру, лежащую в кровати. На такое знакомое и одновременно совсем чужое белое лицо в рамке прекрасных рыжих волос...

Я поняла, что всё действительно свершилось. Правда, которую я так старалась прятать, вырвалась наружу и заполнила всё собой, словно ядерный взрыв. Словно вода, которая льётся через пробоину в подводной лодке, заполняя всё, всё....

Я закричала.

Не помню, сколько я билась в истерике. Минут сорок, наверное. Если бы не Девид, я бы потеряла сознание. Спасибо ему. Я и слушать ничего не хотела, пока он не отхлестал меня по щекам.

Помню, он шепнул мне на ухо: " Не надо кричать, ты ведь в гостях у солнышка! ". После этого я медленно, но верно начала успокаиваться. Я обнаружила себя на руках у Девида. Он дал мне стакан воды:

" Давай, малышка, пей".

Я выпила всё. Пока я пила, я постепенно начала понимать, что приключилось. Моё солнышко нашли... мёртвым. У меня случилась истерика. Девид меня успокоил.

" Чудо.. " -одними губами пролепетала я.

Мой старший друг прижал меня к себе.

" Его больше нет. "

Я пошевелилась у Девида на руках.

" Когда... он ушёл? "

" Думаю, примерно сутки ".

Я сглотнула.

" То-есть... ночью, на двадцать первое? "

" Да".

" А.. почему? "

" Я пока не понял. Да и не было возможности-тебе стало нехорошо. "

Я медленно встала. Глубоко вздохнула. И посмотрела на него снова.

" Я.. у меня именно с двадцать первого было нехорошо на сердце".

" Ага, -сказал Девид. И покосился на холодное тело в кровати. -Что делать-то будем? Мне звонить куда-нибудь? "

Я не ответила. А потом медленно, шаг за шагом, подошла к кровати. Толстое одеяло. Две подушки. Всё бельё-в бабочках. Пёстрых, красивых бабочках. Личико моего солнышка на их фоне было очень, очень бледным. Рот слегка приоткрыт, словно он собирался что-то сказать.

У него везде бабочки.

Оказалось, он любил бабочек...

Мне не хотелось никуда звонить-по крайней мере, пока.

Для чего я, наконец, туда пришла, вся такая красивая, в лучших туфлях на каблучках?

Я была у него в гостях. Наконец-то я была с ним рядом. Я могла разговаривать с ним. Я могла дотронутся до него. Я могла, я могла...

Лучше не думать о том, что я могла. Я же не изверг.

Но зато я могла его поцеловать.

Я смотрела на его губы-твёрдые, белые. Но они остались такими же прекрасными.

Поэтому я сделала то, что так много воображала. Что хотела сделать уже очень, очень давно. Что было моей мечтой. И я её исполнила.

Я прильнула к его белым, неподвижным устам. Сначала я не чувствовала ничего. А потом мне стало холодно. Могильный холод леденил мне губы. Но я не отрывалась. Я не собиралась останавливаться.

Откуда--то изнутри к сердцу поднималось тепло. Оно согрело меня, и не только.. я почувствовала, что губы, которые я целовала, теплеют. Это я их согрела. Душа загорелась былыми чувствами. Боже мой! Я-то думала, они умерли, а они стали ещё сильнее!

Мёртвых легко любить. Я знаю это. Но мне было тогда невдомёк. Я отчаянно целовала моё солнышко, я его любила, и готова была любить ещё больше...

Из сознания полубреда меня вывела рука Девида. Он осторожно тянул меня назад, взяв за плечи..

" Эй! " -я обернулась и заметила в его глазах страх. Впрочем, было чего пугаться-девочка остервенело целует мертвеца.

" Хватит.. " -сказал он.

Я нехотя, но оторвалась от любимого лица, любимых губ. Я знала, что так нельзя.

Но вот что делать дальше, я не знала.

Я оглядела его комнатку. Странная она была... Чёрные обои, а на них висят маски. Столик с флакончиками духов. Туалетный столик с зеркалом. Письменный стол. Здоровенная статуя-метра эдак два. В комнате очень чисто.

" Ну, что теперь? " -повторил вопрос Девид.

Я молча обошла кругом комнату и снова вернулась к кровати. Присела на краешек. Потом встала и расправила одеяло, оправила воротничок ночной рубашечки солнышка-она была белая. Отступила, и оглядела. Так оставить всё не годилось...

И у меня появилась идея.

" Девид, сгоняй, пожалуйста, в магазин, купи белых цветов. Как можно больше! "

У него сделалось такое лицо, что я рассмеялась. Честное слово, я никогда не видела выражения удивлённее!

" Зачем... Зачем тебе цветы? " -спросил он.

" Украсить комнату, конечно! " -сказала я.

" Зачем? "

" Глупый старый Девид! В книгах и фильмах всегда украшают комнату, в которой лежит покойник! Вот и мы украсим! "

" А если... А если, пока мы будем.... украшать комнату, кто-нибудь придёт? "

" Никто сюда не ходит, кроме его друзей, а друзья против не будут! " -сказала я, хотя была не совсем в этом уверена...

Все свои мысли насчёт этого я постаралась замять бешеной активностью.

" Ну иди же! "

Девид мялся.

" А вдруг у тебя в это время случится нервный срыв? "

" Иди уже! И.. да, кстати, купи ещё белой ткани! Какой-нибудь красивой белой ткани! "

" Тогда... тогда мне придётся забежать домой за деньгами! "

" Беги, а я пока тут всё приготовлю! "

" Но, ради бога, не трогай мёрт... усопшего! "

" Да не трону, не трону! "

Он потоптался ещё чуть-чуть и ушёл. А я принялась за дело.

Я подняла на уши всю его квартирку. У моей драгоценной жемчужинки должна была быть самая чудесная оправа.

Я вытерла всю незначительную пыль в кухне, вымыла кастрюльку из-под гречки и сунула в шкафчик. Повесила его курточку в шкаф, а ботинки поставила в тумбочки. В гостиной аккуратной стопкой положила журналы и ноты, и опять смахнула пыль. Вообщем-то его квартирка не нуждалась в уборке. В ванной я лишь вытерла пятна рвоты. Не знаю, отчего его рвало. Разве заболевания желудка- это так плохо? Я старалась ни о чём не думать, только о том, чтобы прекрасно украсить последний приют моего солнышка.

Девил вернулся довольно скоро с огромной охапкой белых цветов в одной руке и с большим пакетом -в другой.

" Принимай, купец, товар, -сказал он, -и что ты будешь делать, ума не приложу... "

В пакете оказались метры белой ткани-шёлка. я бросилась Девиду на шею:

" Спасибо, спасибо тебе! Теперь всё будет как надо! "

И я начала действовать.

Я принесла из своей квартиры вазу-красивую хрустальную вазу. А ещё-широкий белый плед с чёрной кружевной каймой. Красивый плед, подарок мамы.

Но солнышку он был нужнее.

На ночной столик моего чуда я постелила кусочек шёлка, поставила на него хрустальную вазу, а в неё-четыре белые розы. Под флакончики с духами я подстелила шёлк, словно скатерть. Аккуратно их расставила, и положила белый цветок. Занавеси завязала шёлковыми лентами так, чтобы они наполовины закрывали окно. В ленты воткнула белые цветы. Стол я решила пока не трогать. Зато с туалетным столиком я сделала много-занавесила зеркало, между разными финтифлюшками положила цветы. Обратила внимание на статую. Статуя была в виде довольно бесформенной женщины, которая молитвенно сложила руки. Явно по теме, поэтому я не стала её закрывать. Только к постаменту положила несколько цветов.

" Кстати, раз так, твоё сокровище нужно будет переодеть, -сказал Девид, -наверняка у него есть строгий чёрный костюм".

Я благодарно улыбнулась ему.

" Большое спасибо. А сейчас я займусь смертным одром. Будь добр, возьми пока моё сокровище с кроватки. "

Девид побледнел, но возражать не стал. С величайшим трудом он стащил мою жемчужинку с кровати и усадил на стул. Выглядело очень жутко. Поэтому я отвернулась и принялась колдовать над кроватью.

Я убрала одеяло и простыню. Сняла с подушки наволочку. Кровать я накрыла самым большим куском шёлка, которая закрыла её целиком, как и простыня. Подушку накрыла белым шёлком тоже.

Получилось очень красиво.

Странно, но я действительно увлеклась, когда украшала комнату....

Я залезла в шкаф моего чуда. Костюм нашёлся-правда, в самой глубине.

" Теперь моя очередь, -сказал Девид, -Выйди-ка на пять минут.. "

Я сделала так, как он просил. Всё-таки...

Скоро Девид меня позвал. Я зашла обратно. Радость моя уже была полностью одета. Галстук, белая рубашечка. Даже ботинки. И носки.

" Ты очень старалась, поэтому я постарался тоже... -сказал Девид. -А теперь причеши его. У него малость волосы спутались... "

И я причесала моё солнышко. Волосы не выпадали, к счастью. Украдкой я зарылась в них носом-они были именно такие мягкие, как я и представляла. Они остались такими же рыжими. Они не изменились-та же мягкая волна...

" Ну вот... сказала я, -теперь клади его обратно.. "

И Девид положил.

Я аккуратно пригладила солнышку волосы. Сложила на груди руки и некоторое время думала, какой бы цветок вложить ему в руки...

Я перебирала оставшиеся цветы, и тут среди общей белизны сверкнуло что-то красное. Я протянула руку...

Красная роза. Очаровательная кроваво-красная роза. Удивительно, как её не заметил продавец?...

Размышлять я больше не стала. Эту живую каплю пламени я и вложила в руки моей радости...

" Красная? -удивлённо сказал Девид-Странно, мне казалось, что все цветы белые... "

Я ничего не ответила. Красная роза светилась. Её свет озарял всю комнату. Единственная живая искра среди черноты и белизны...

" Эй! Эй, детка, с тобой всё в порядке? "

Я тряхнула головой, стараясь убрать наваждение.

" Всё в порядке... "

Оставшиеся белые цветы я разбросала по кровати и вообще разложила по комнате-по подоконнику, по всем столикам. Вся комната благоухала.

" И последний штрих", -сказала я.

Я взяла свой чёрно-белый плед и легко набросила на моё сокровище так, чтобы он накрыл ему тело примерно до пояса, при это спадая на пол красивыми складками. Знаете, как в мультике про Спящую Красавицу.

Я решила взять кое-что на память. Подошла к его туалетному столику. Там стоял небольшой открытый сундучок. В нём лежали украшения. Кольца, подвески, браслеты. Тот браслет, который я искала, лежал на самом верху.

Это был странный браслетик-плетёнка. Возможно, настоящая кожа. На двух из кожаных полосок виден серебряный узорчик. Я частенько видела мою радость в нём, а потому решила взять его. Надеюсь, я не сделала ничего плохого.

Этот браслет у меня сейчас на руке. Он тёплый и приятный на ощупь. Раз он оказался на мне-я его уже никогда не сниму. Никогда.

Вообщем, когда я закончила, я отступила к двери и окинула взглядом комнату.

Получилось прекрасно. Честное словно, это было очень красиво. Сумрак, лишь одинокие жёлтые лучи пробиваются в комнату. Белый шелк, белые цветы. Чёрный костюм солнышка, его бледное серьёзное личико и красная, ослепительно красная роза у него в руках...

" Знаешь... я тоже хочу так умереть, -сказал мне Девид. -можно было бы футбольный мяч в руки... "

Помолочали.

" Что будем делать? " -спросил Девид.

" Мы уходим". -сказала я.

Всё было идеально. Обрезки шёлка и лишние цветы я сложила в пакет. Больше делать было нечего. Я должна была оставить его в покое, и ничего более.

" Ты уверена? -спросил меня Девид, -Может, поцелуешь его ещё раз? "

Спасибо Девиду... Он понял, как я этого хотела.

Я прикоснулась к его губам в последний раз-легко и нежно, словно принцесса к губам принца. Но он не проснулся.

" И записки не оставишь? Ты сделала очень много, и следовало бы сказать хоть что-нибудь тем, кто придёт за ним. Зачем ты это сделала? Скажи им. Скажи, что ты любила его".

И я так и сделала. Точно помню, что я там написала:

" Я сделала это, потому что очень люблю его. Давно любила. Поэтому, пожалуйста, простите меня, если это вам не нравится. Я действительно хотела как лучше. "

" А подпись? "

Я не знала, подписываться или нет. И как именно подписываться. Я не хотела оставлять своё настоящее имя.

Тогда я оглядела комнату... мой взгляд остановился на красной розе в руках моего чуда.

И решила.

Я дописала: " Верите ли, я на самом деле не знаю его имени. Для меня он навсегда останется моим Солнышком, моей Жемчужинкой, моим Чудом.

Я забираю один из его браслетов-на память. Надеюсь, вы не против.

Я глубоко сочувствую вам всем и передаю свои соболезнования. Я вас понимаю... Ведь я тоже его потеряла, так никогда и не обретя.

Красная Роза. "

Я в руках у моего солнышка.

Красная роза.

Это совсем не было похоже на моё настоящее имя-Юджини.

Джини.

" Джини, слушай, тут ножницы.. давай я тебе отрежу прядку его волос на память", -предложил Девид.

" Да, -кивнула я, -Только отрежь так, чтобы было не видно".

И Девид срезал прядь в самой глубине солнышкиной шевелюры, у самой шеи. Длинную, пышную, шёлковую. Я прижалась к ней щекой. Она пахла шампунем...

И тут раздался телефонный звонок. Из гостиной. Оказалось, там был телефон... я и не заметила...

Мы с Девидом подбпрыгнули чуть ли не на пол метра.

" Мы вовремя закончили, -сказал мой друг, -Уходим. "

Телефон продолжал трещать. Настойчиво.

" Да, -прошептала я, -сейчас".

Когда настало время уходить, я почувствовала, что уйти не в силах. Из глаз у меня хлынули слёзы.

Телефон звонил и звонил.

" Скорее! -крикнул Девид. -Сюда скоро придут. "

" Да... да... ", -бормотала я, неотрывно глядя на мою радость.

Тогда Девид взял дело в свои руки-спасибо ему в сотый раз. Он положил записку от имени Красной Розы на стол, взял в одну руку пакет с остатками шёлка и цветов, а в другую-меня. Я молча сжимала в руках рыжую прядку волос и смотрела назад. Девид закрыл дверь, отрезав от меня солнышко, а потом отпустил.

" Идём. Закроешь дверь. "

И мы ушли. Я закрыла дверь. Вслед нам раздавалась безнадёжная, бесконечная трель телефонного звонка.

***

Это уже почти конец. Всё равно до самолёта меньше часа. Скоро начнётся посадка.

После того, как мы вышли из квартиры моего чуда, мы очень долго молчали.

" Что же ты теперь будешь делать? ", -спросил меня мой верный друг.

Что я буду делать? Чудесный был вопрос.

Лучше спросить, чего я не буду делать.

Никогда больше не буду виснуть на лестнице, ожидая его появления. Никогда больше не буду наблюдать за его походкой, за тем, как ветер шевелит его чудесные волосы... Никогда больше не буду слушать его, прижимаясь ухом к кухонной стене. Никогда не буду воображать...

А вот и нет. Кто сказал, что я не буду воображать наши с ним встречи? Ха, теперь эти фантазии станут лишь горячее и ярче! Да! Теперь я хотя бы знаю, как это-целоваться с ним. Знаю, каковы на ощупь его волосы, его лицо, видела вблизи его тело...

Да, фантазии-единственное, что у меня осталось.

А Девиду я ответила: " Пойду домой. И ты иди домой. Скоро время обеда, так что иди поешь. "

" Может, вместе пообедаем? Я угощаю. Ты славно потрудилась и многое пережила... "

" Нет, спасибо. Я побуду рядом с ним, пока за ним не... придут. Кроме того, у меня дома есть чудесная пицца-как раз остался для меня кусочек".

Собественно говоря, я врала-у меня не было дома никакой еды, кроме двух пакетиков растворимой вермишели. Но это меня не смущало-есть я не могла.

Придя домой, я начала собираться.

Я уложила в сумку немного своих вещей-брюки, тёплая кофта, колготки, носки. Трусы, щётка зубная и щётка для волос. Сложила тот комплектик, который на мне-на случай театра или чего-нибудь ещё. Сама же надела свои удобные кроссовки, свитер и любимые джинсы. Волосы собрала в хвостик. И сейчас такая сижу.

А ещё нужно было хорошенько упаковать моё второе сокровище-прядку его волос.

Знаете, у меня есть такая маленькая квадратная шкатулочка-зелёная, как молодая трава. У неё крышечка на пружинке-закрывается легко, открывается с трудом. Мне её когда-то в школе подарили.

В ней лежали мои немногочисленные безделушки, но я их вытряхнула. И положила туда длинную рыжую прядку моего солнышка, аккуратно свернув колечком, так что она стала походить на маленькое рыжее гнёздышко среди зелени.

Но есть и третье сокровище.

Фотография.

Его фотография.

Я сделала этот снимок втихаря-опять-таки повиснув на лестнице. Цепляясь ногами, я держала фотоаппарат, ожидая, когда он появится. И вспышка, и щелчок были выключены. А когда он появился, я вдруг запаниковала, быстро нажала на " фото" и скрылась за углом. Он ничего не заметил.

Фотография вышла странноватая-слегка смазанная, но не очень. Моя радость на ней очень похожа на сказочное воздушное видение- рызмытые контуры стройного тела, волосы плещутся в воздухе, а через них просвечивает солнце...

Мне годилась и такая. И сейчас она у меня в нагрудном кармашке.

Я взяла довольно много чего, связанного с ним, как видите. Я разумом-то понимаю, что это много, но внутри вся горю- мне кажется, мало. Я взяла бы целую его комнату. Да я бы и его сцапала в придачу.

Вообщем, я собралась, а потом пошла в гостиную и отодвинула один из плинтусов. Там лежал большой чёрный кошелёк-в нём деньги. Деньги, которые мне оставили родители на проживание.

5 000 долларов. Этого вполне хватало, если временами обменивать на местные гельды-жизнь в Эксиле недорогая. Я даже могла не подрабатывать.

Королевство Экиль, виноградный край, Королевство Эксиль, живи и процветай...

Теперь я хотела купить билет, чтобы лететь в Англию-дождливую, скучную Англию.

Я хотела лететь к моим родителям-куда ещё я могла обратится за поддержкой? Не знаю, есть ли у них место, средства и т. д. -но они уж точно не вышвырнут меня на улицу-они же мои родители. Мама и папа.

Где родители у солнышка?

Нашли ли они уже его?

Наверное, да.

Как страшно об этом думать...

Каково им?

У меня нет детей, и я не теряла их...

Наверное, это ужасно.

Как страшно об этом думать.

Лучше я буду рассказывать, что я делала дальше.

Я взяла весь кошелёк с деньгами и положила в сумку. Взяла свой паспорт и загранпаспорт. Для вылета не нужно никакое разрешение-если у тебя есть загранпаспорт, с этим никаких проблем. Пожалуй, этим Эксиль и хорош.

В отдельный пакет я положила мои инструменты и лучшие свои замки. Отмычки провозить нельзя, но можно в Англии сделать новые. Поэтому свои крючки-палочки я спрятала в дыру за плинтусом. Потом я отключила все электроприборы, перекрыла воду.

И ушла. Ушла, закрыв дверь на пять оборотов. Я же немного усовершенствовала свой замок, и потому квартира теперь в абсолютной безопасности.

Прощай, квартира номер четырнадцать. До свидания. Я не знаю, когда я вернусь. Я была здесь счастлива. Здесь я радовалась, здесь я грустила, здесь я любила.

Но теперь того, кого я любила, больше нет. От него остались лишь белые розы да шёлк. Остатки от моих трудов я оставила в пакете, который сунула под кровать. Только одну тонкую ленточку шёлка я вплела в браслет. В драгоценный браслет, ставший моим.

Поэтому я ушла. Может быть, на время, а может, навсегда. Зачем мне было там оставаться, если его больше нет? Невыносимо было бы сидеть в опустевшей квартире и знать, что моя радость, моё чудо ушло от меня навсегда..

Когда я уже шла по улице, отдаляясь от дома, я заметила стайку каких-то людей, идущих мне навстречу. Трое молодых, и мужчина с женщиной. Вид у них у всех был очень, очень встревоженный.

Я почувствовала, что начинаю леденеть. Земля ушла из-под ног. Я поняла, кто они такие. Я узнала троих молодых мужчин. Это были его друзья. Я их... видела, не раз.

Мне показалось, что я сейчас остановлюсь. Что я упаду и закричу. " Он мёртв, мёртв, мёртв!.. "

Они прошли мимо меня. Постепенно головокружение исчезло, только сумка почему-то казалась слишком тяжёлой...

И я прошла мимо них.

Краем глаза я заметила, что один из них повернулся и долго смотрел на меня. Но потом всё-таки пошёл дальше.

А я побежала. Широкий кожаный браслет колыхался на руке -он был мне великоват. Только когда я завернула за угол, я остановилась. Остановилась и нежно поцеловала браслет.

" Радость моя"..

Я хотела идти в аэропорт, но вдруг обнаружила, что живот сводит- разогнуться не могу. И только тогда поняла, что я не ела весь день. Пришлось забежать в кафе рядом-оно называлось " Седьмое небо". Заказала первое, что увидела в меню-котлеты с макаронами- и сидела, уписывала их за обе щеки. Наверное, на меня смотрело всё кафе-да мне было всё равно. Я ещё хотела заказать что-нибудь спиртное-вино или водку-чтобы помянуть мою радость, как все добрые люди. А может, если повезёт, и напиться. Всё забыть. Но, увы, не дали. Мне ещё нет девятнадцати- это в Эксиле совершеннолетие.

Да ну его. Даже лучше, что не дали. Вот приеду к родителям-вытащу у них из кладовки бутылку вина и выпью половину.

Ерунда какая. Ничего я не выпью. Я не люблю спиртное. Фужер вина-это мой предел.

Кстати, только в кафе я вспомнила, что с ними не было Красавчика. Куда он мог деться? Почему не пошёл с ними?...

Я заплатила и ушла из кафе. Чем дальше я уходила-тем становилось легче. Тем меньше была возможность услышать крики...

Когда я была уже у Гранд-моста, я вспомнила о Девиде. Нехорошо было вот так просто уезжать, ничего ему не сказав. И я решила написать ему записку.

Я зашла в писчебумажный магазин и купила толстую тетрадь, в которой я сейчас пишу,

и ручку. Тетрадь с розами-белыми.

Я выдрала из середины двойной лист и написала Девиду письмо. Вот такое:

" Я лечу к родителям в Англию, в Лондон. Извини, что не попрощалась. Не могу тут оставаться-тяжело. Не беспокойся за меня. Юджини Красная Роза. "

Сделав небольшой крюк, я положила листок в почтовый ящик Девида. Видется мне сейчас с ним не хотелось. Видеть не хотелось никого.

А потом отправилась уже прямой наводкой в аэропорт. Ближайший рейс в Лондон оказался через шесть часов.

Шесть часов-это, как вы понимаете, очень долго. Поэтому, не зная, куда себя деть, я и написала это.

Началась посадка на мой самолёт. Мне нужно идти. В самолёте я продолжу писать.

Прощай, солнышко. Прощай, любимый. Я не знаю, как тебя зовут. Я не приду к тебе на похороны. Я не могу утешить твоих друзей и родителей. Я ведь сделала для тебя всё, что могла.