Хизер Грэм. Умираю от желания. Мыльная опера – 2. Хизер Грэм. Умираю от желания

Хизер Грэм

Умираю от желания

Мыльная опера – 2

Хизер Грэм

Умираю от желания

Глава 1

Открыв дверь гримерной, Джейн Данн остановилась на пороге, прикидывая в уме выразительность принятой позы. Она вообще отличалась артистичностью. И что бы ни делала Джейн, она всегда представляла, как выглядит в данный момент. Что касается настоящей минуты, ее любопытный и внимательный взгляд был вполне естественен.

Ей придется воспользоваться гримерной другой актрисы, но, возможно, ненадолго.

На столе перед зеркалом, за которым она гримировалась, лежал большой букет цветов. Прелестный, изумительный букет. Дюжина алых роз в сочетании с бледно‑ розовыми и желтыми бутонами, а в дополнение какие‑ то неведомые цветы ярко‑ красного оттенка, не похожие ни на что, что ей доводилось видеть прежде.

А она за свою жизнь повидала немало.

Джейн посещала нужные вечеринки, завязывала полезные знакомства и играла по правилам, принятым в том кругу, где она вращалась. Не говоря уже о том, что у нее, несомненно, был талант и ей немало пришлось заплатить за успех. Она больше не была неоперившимся цыпленком и, помня, что город, в котором она жила, был городом молодых, не теряла ни минуты. Сейчас пришло ее время, и она была на подъеме.

Джейн Данн занимала свое место в большом кино и плюс к этому периодически снималась в сериалах, что могло принести быструю популярность, пусть даже временную.

Войдя в гримерную и усевшись перед зеркалом, она вдруг заметила записку, которая лежала рядом с букетом.

Сначала она не придала ей особого значения. Скорее всего какие‑ то напоминания от продюсеров, режиссера или кого‑ то из актеров. Сидя перед зеркалом, она взбила волосы, придирчиво изучая свое отражение, и удовлетворенно кивнула, довольная тем, что видела. Шикарная грива волос. Платиновая блондинка, что может быть лучше? Правда, не без усилий Бобби из салона «Тахи», это вам не хухры‑ мухры… Что наша жизнь без стремления к совершенству? Но пожалуй, лучшим достоянием Джейн были ее глаза. Огромные и голубые? Нет, удивительного фиалкового оттенка. Джейн улыбнулась своему отражению. Она чувствовала себя на своем месте.

Улыбаясь и продолжая рассматривать себя в зеркале, она потянулась вперед и тихо проговорила:

– Жизнь только начинается. И я буду жить вечно. Да, детка, я собираюсь жить вечно.

Снова откинувшись на спинку стула, Джейн покосилась на часы. Глубоко вздохнув, закрыла на секунду глаза, потом снова открыла их. Ее взгляд остановился на записке. Наверное, стоит прочесть…

Она развернула листок и быстро прочла то, что там было написано.

Розы красные, как кровь.

Увы, но скоро ты умрешь.

Фиалки голубые…

Прощайте, дни былые!

Со злостью отбросив записку, Джейн почувствовала, как неприятный холодок поднимается по позвоночнику. Она потянулась за сумочкой, нервно ища сигарету. Она пыталась бросить курить. Черт, вы больше не можете курить в Калифорнии! Нигде! Это плохо для вашего здоровья, дым от сигареты убивает ваших соседей, и так далее и тому подобное… По правде говоря, она пыталась бросить курить по другой причине – потому что заметила морщинки, которые с годами появились на лице от курения. Но стала быстро набирать вес и снова начала курить.

Сейчас она смертельно хотела одного – сигарету и лихорадочно чиркала зажигалкой со своей монограммой.

Она не была уверена, можно ли курить в гримерной мисс Конолли. Пепельницы нигде не было видно, но зато ей на глаза попались чашка от кофе и блюдце. Поставив перед собой блюдце, она смотрела то на свое отражение, то на записку.

– Дерьмо! – процедила сквозь зубы Джейн. И нервным движением отбросила со лба волосы. – Я буду жить вечно! И ты еще пожалеешь, черт бы тебя побрал!

Она отложила сигарету. Взяв двумя пальцами записку, положила ее на блюдце и, чиркнув зажигалкой, подожгла, с удовлетворением наблюдая, как листок бумаги скукоживается в пламени. Блюдце было влажным, видимо, кто‑ то недавно использовал его. Возможно, эта маленькая мышка Джине? Часть записки намокла и не желала поддаваться огню.

– Гори, черт бы тебя побрал, – пробормотала она, держа бумагу за уголок. Но в этот момент раздался резкий стук в дверь. И Джейн от неожиданности подпрыгнула. – Входите! – проговорила она слишком громким, неестественным голосом. – Входите!

Маленькая блондинка просунула аккуратную головку в дверь. Она держала в руках чемодан с гримом, который, казалось, был больше, чем она сама.

– Мисс Данн…

– Опять вы? Что вы здесь делаете?

– Я Марта, мисс Данн. Ваш личный гример…

– Ну уж нет! – возмутилась Джейн. – Когда я пришла сюда несколько недель назад, мне обещали Гилби Сейерза.

Марта, как черепаха, вобрала голову в плечи.

– Мне очень жаль. Но сегодня утром Джим Новак сказал, что я работаю с вами.

– Джим Новак – режиссер. А у меня был разговор с продюсерами. – Джейн замолчала, соображая, стоит ли выяснять это с такой… ничего не значившей девчонкой. Нет, она должна отстоять свой статус раз и навсегда.

– Мисс Данн, – снова начала Марта, – простите, но я…

– Все о'кей, милая. Вы здесь ни при чем. Но кому‑ то другому придется отвечать.

Джейн вихрем вылетела из гримерной. Высокого роста, стройная и элегантная, она отличалась еще одним качеством, которому научилась за годы, – стремительностью… Она ворвалась в павильон.

Помощник режиссера репетировал сцену с дублерами, выверяя текст и отмечая на полу те места, где предстоит стоять ей и Серене Маккормак в их первой сцене. Осветители поднимали наверх длинный горизонтальный кронштейн с софитами. Декорация представляла итальянский ресторан, где между героями должна была вспыхнуть ссора. Горя справедливым гневом, Джейн устремилась на площадку, глядя, как ничего из себя не представляющие, но влюбленные в кино статисты из кожи вон лезут, стоя на месте настоящих талантов.

– Где Новак? – спросила она. – Вы что, не слышите? Я спрашиваю, где Новак?

Помощник режиссера – мальчишка, который выглядел так, словно только что окончил школу – быстро объяснял что‑ то дублерам.

– Спасибо, на сегодня закончили.

– Послушайте, я с вами разговариваю! – возмутилась Джейн. Дублеры поспешили уйти с площадки. Мальчик, с волосами песочного цвета, вежливо обратился к Джейн:

– Я найду мистера Новака, мэм.

Она наблюдала, как он быстрым шагом направился к выходу из павильона. Оглядев площадку, Джейн почувствовала жар от горящих под потолком софитов. Осветитель, стоя на высокой стремянке, смотрел на нее сверху.

– Эй, вы! Что вы так смотрите? – вспыхнула она.

Он не ответил и, спустившись со стремянки, вышел из павильона.

– Джейн, вот ты где!

Серена Маккормак направлялась к ней, широко улыбаясь и чуть покачиваясь на высоких каблуках. Серена. Бирюзовые глаза и копна рыжих вьющихся волос… Ее приветствие звучало искренне. Ее дикция была безупречна, ее голос на редкость мелодичен. Джейн ненавидела ее, но, конечно, Серена не должна была об этом знать. Это не касалось ее лично. Просто так получилось, что Серена стояла у нее на пути. Всегда и во всем. Ее любила пресса, обожали режиссеры… Разве этого недостаточно, чтобы прийти в ярость?

– Хм‑ м… Привет, дорогая.

– Что случилось? – спросила Серена.

– Эти люди не выполняют свои обещания, – покусывая верхнюю губу, сообщила Джейн.

Джим Новак, привлекательный мужчина средних лет, появился на площадке в сопровождении парнишки с песочными волосами. Казалось, сначала он не замечал Джейн, хотя ассистент передал ему, что она ищет его, чтобы поговорить. Вполголоса консультируясь о чем‑ то по громкой связи, он пересек съемочную площадку и остановился у стола, недалеко от того места, где стояла Джейн Данн.

– Я говорил «свежие цветы», ребята, – бросил он ассистенту. – Разве я просил увядшие? Нет, не думаю. Вы знаете, что означает слово «свежие»? Так вот…

– Мистер Новак! – Джейн расстроилась, поняв, что почти прокричала его имя, чтобы привлечь к себе внимание.

– Джейн? – Он повернулся, ожидающе глядя на нее с теплой улыбкой на лице. – Хорошо, что вы уже на месте. Сейчас…

– Я не на месте. Я пришла, чтобы выяснить кое‑ что.

– Да? – Он сложил руки на груди. – Что случилось?

Гримеры, рабочие, операторы, реквизиторы – все наблюдали за сценой между режиссером и актрисой. Она почувствовала себя в центре внимания и не могла упустить этот шанс. Она должна сыграть отлично. Джейн решительно направилась к Джиму Новаку, обходя стол. Она заметила метку на полу, которая означала то место, где следовало остановиться Серене, чтобы быть в кадре.

Мягко, сдержанно, но решительно она уперла руки в бедра, готовясь произнести обвинительный монолог. И хотя слышала какой‑ то неприятный звук над головой, не обратила внимания.

– Новак, три недели назад мне обещали персонального гримера! – Она сознательно опустила обращение «мистер». – О‑ бе‑ ща‑ ли. Вы знаете, что значит это слово?

Она видела, как лицо режиссера залилось краской.

– Но персональный гример не предусмотрен в бюджете.

Она взяла одну увядшую розу из вазы на столе и помахала ею перед его носом.

– Может быть, свежие цветы тоже не предусмотрены в бюджете, но в моей гримерной они есть. От продюсеров. – Это была ложь, но он же не знает? – Так вот, продюсеры… Это они пообещали мне. Вы знаете, какое другое слово часто употребляют вместе с этим? Это «контракт». Именно контракт помогает следить за тем, как люди выполняют данные обещания.

Она не без удовлетворения заметила, как заходил ходуном кадык Джима.

Внезапно раздался сильный треск, вернее, неприятный странный скрежет… Она взглянула наверх.

Софиты над головой пришли в движение. И в следующую секунду… Она услышала шум, вздох, коллективный вздох, крик; кронштейн с осветительными приборами качнулся пару раз, один из софитов сорвался и устремился вниз. Быстро. Очень быстро.

Крик застрял в горле. Так и не прозвучав…

Тяжелый софит падал прямо на нее. Ударив ее по голове и ободрав щеку, он свалил Джейн с ног. Она ощущала невыносимую боль. В глазах двоилось… затем все кругом стало меркнуть. И расплываться. Она понимала, что истекает кровью… и затем почувствовала, как немеют ноги…

Какой‑ то яркий, режущий глаза свет… так много света. Слишком яркий свет. Он ослеплял ее. Затем… стал угасать… И все исчезло.

«Я буду жить вечно! » – кричало в панике ее сердце.

Нет. Никто не живет вечно.

Наконец кто‑ то на площадке очнулся и закричал. Она смутно слышала этот крик.

И потом все затянуло черной пеленой.

Пальцы, все еще державшие розу, разжались. Роза выпала из ее руки. Увядшая роза.

Никто не живет вечно.

Глава 2

Серена Маккормак, отправляясь на работу, никогда не могла ручаться, что все пойдет по намеченному плану. Люди, с которыми она имела дело, были натурами артистическими. Можно даже сказать – эксцентричными. А вообще‑ то слово «сумасшедшие» подходит как нельзя лучше.

Но то, что ждало ее в это утро, трудно было представить даже в страшном сне. Случилась трагедия.

Они все были в шоке. Актриса, член их коллектива, только что погибла в результате ужасного, невероятного несчастного случая. Когда прибыла «скорая помощь», еще прощупывался пульс, что давало слабую надежду. Джейн Данн повезли в госпиталь, но по приезде туда, увы, она скончалась.

Серена присутствовала на площадке и видела все. Ее словно приковал к месту этот дребезжащий звук, когда огромный софит полетел вниз. Как и все другие, она бросилась к Джейн, стараясь помочь. «Скорая» прибыла в считанные минуты, но они казались вечностью.

Теперь в павильоне находились только полицейские. Первыми появились два офицера в форме, которые старались сохранить все в неприкосновенности, то есть так, как было в момент трагедии, хотя члены группы уже сместили кое‑ что, когда пытались помочь Джейн. Затем прибыл детектив по имени Джордж Олсен, чтобы опросить свидетелей. С ним приехали фотограф и команда криминалистов. Они молча делали свою работу. Олсен хмуро слушал объяснения техников по свету, что это, мол, не могло случиться просто так, что они работали на совесть, когда закрепляли осветительную аппаратуру. Они говорили, что существует определенная система безопасности и все правила были соблюдены. Беседуя с сотрудниками студии и коллективом сериала, Олсен проявлял спокойствие и рассудительность, заверяя всех, что они сделают все, чтобы выяснить причину инцидента. Декорацию ресторана огородили желтой полицейской лентой, и хотя Джейн умерла по дороге в госпиталь, а не на полу павильона, то место, где она упала, очертили мелом. Фотографы делали свою работу, снимая место трагедии в разных ракурсах. Криминалисты собирали мельчайшие осколки осветительного прибора, которые только могли найти.

– Обычная рутина, – вздыхали они. Опросив всех один раз, принялись опрашивать снова. На этот раз по одиночке. Это шокировало всех, но для полицейских это было обычное дело.

– Джейн Данн. Погибла в свой первый съемочный день, – произнесла Келли Трент. Она сидела рядом с Сереной около кабинета продюсера Джо Пенни, который сейчас занимали полицейские. Келли играла в этом сериале среднюю из трех сестер. Ей было лет двадцать пять – двадцать семь, худенькая, миловидная, с невинным взглядом широко распахнутых глаз. У Серены были рыжие волосы, у Келли чуть светлее, а у Дженнифер Конолли, которая временно оставила работу из‑ за рождения ребенка (именно это было причиной приглашения Джейн Данн) волосы были светлые с золотистым оттенком, она была на дюйм выше Келли и чуть ниже Серены. Их и вправду можно было принять за сестер. Все трое снимались в сериале «Долина Валентайнов» с первого дня. И хотя их героини постоянно ссорились по сценарию, в жизни они были добрыми подругами. И вообще весь состав, можно сказать, состоял из прекрасных людей. Так как Серена была не только самой старшей из сестер в сериале, но и самой старшей из них в жизни, за ней обычно оставалось последнее слово. Но сейчас она не находила нужных слов, чувствуя полную беспомощность. И даже то, что все были подчеркнуто внимательны к ней, потому что она стояла ближе всех к Джейн Данн, когда упал софит, не могло успокоить ее.

– Это так печально, – сказала Серена. Это прозвучало неубедительно. Но что она могла поделать?

– Однако это перст судьбы, – послышался чей‑ то насмешливый голос. Обернувшись, Серена встретила взгляд Аллоны Сейндж, одной из сценаристов сериала. Аллона, как всегда, не выбирала выражения. Она была афроамериканка. Ее темная кожа отливала медью, а глаза были невероятного желтого оттенка и красивые, как у кошки. Она часто расстраивалась, когда что‑ то приходилось менять в сценарии по тем или иным причинам. И все еще продолжала изумляться, когда продюсеры, выслушав ее мнение, затем делали все с точностью наоборот.

Аллона вздохнула, заметив, что Серена укоризненно смотрит на нее.

– О, прости, пожалуйста, – спохватилась она. – Это прозвучало ужасно, не правда ли? Но какая же она была сука!

– Аллона! – одернула ее Келли. – Она умерла.

– Поэтому я сказала, что это «перст судьбы». Софит не задел Серену, а мог бы. Именно это и ужасает больше всего – ты в тот момент была на площадке, и это могло произойти с тобой. И тогда это была бы настоящая потеря – и для человечества, и для сериала. Джейн Данн?.. Все правильно, мне жаль, что она умерла. Это трагедия. Но она не знала никаких табу, готова была растолкать локтями всех, лишь бы подняться наверх; требовала, чтобы мы переписывали чуть ли не каждую сцену, лишь бы она была в центре внимания. И она добивалась этого с таким невероятным упорством, что вряд ли Дженнифер захотела бы вернуться в сериал после родов.

– Аллона, спасибо, что ты рада, что это случилось не со мной. Но то, что ты говоришь, все равно ужасно. Побойся Бога, – покачала головой Серена.

– Ты слишком добра, Серена. Бог уже все сказал – это его длань опустилась на голову Джейн Данн.

– Глупости, это несчастный случай, – вмешалась Келли. – И все.

– Нет. Это рука Господа, – настаивала Аллона.

– Однако полиция не считает, будто это промысел Божий, – заметила Келли. – Смотрите, вот и бедняжка Джине. Она вся в слезах.

Помощница Серены вышла из офиса Джо Пенни, где полицейские проводили опрос свидетелей.

Джине появилась в группе шесть месяцев назад, и сейчас Серена часто спрашивала себя, что бы она делала без нее? Джине помогала и Дженнифер Конолли, и с тех пор Серена и Дженнифер получали от нее забавные послания и маленькие подарки. И даже когда Дженнифер ушла из сериала, ее поклонники продолжали писать ей. Ее компьютерная почта все время пополнялась, и Джине взяла на себя обязанность отвечать на письма.

Маленькая брюнетка с огромными голубыми глазами, она была юной, очаровательной, худенькой и болезненно стеснительной.

– Джине! – Серена вскочила с места. Она всегда ощущала себя сказочной великаншей рядом с миниатюрной Джине. – Как ты?

– Ничего, – пробормотала Джине, хлюпая носом. – Я так расстроена. Я до сих пор не могу поверить, что была там… О Боже, Серена, это так ужасно…

– Да. Конечно, приятного мало, – вздохнула Серена. – Но будет лучше, если ты пойдешь домой. Отдохни, постарайся не думать об этом.

– Но накопилось столько писем… я возьму с собой, – кивнула Джине.

– Не стоит. Иди домой, посмотри кино, сделай что‑ нибудь, чтобы отвлечься. Мы тоже все уйдем, как только нас отпустят. Они опечатают павильон. И не смей работать, ты слышишь меня?

Джине робко улыбнулась:

– Спасибо, но если я нужна…

– Я тоже собираюсь домой, съемки подождут и почта тоже. Мы вернемся, когда все закончится…

Она не договорила, увидев, как Джей Браден идет по коридору. Темноглазый, высокий, прекрасно сложенный актер исполнял роль Рэнди Рока – по сценарию невероятного ловеласа и мужа героини Дженнифер. Увидев его сейчас, она невольно вернулась мыслями к началу. В прошлом году у него были совершенно светлые волосы, потому что его герой в течение нескольких месяцев вскапывал землю под горячим южным солнцем. А сейчас он восстановил свой естественный цвет – темно‑ каштановый. «Пожалуй, ему это больше к лицу», – подумала Серена.

И еще она подумала, что его уже допрашивали полицейские, но он опять вернулся.

– Джей, они что, снова позвали тебя? – поинтересовалась она.

Он покачал головой.

– Я уже почти ушел. Но услышал, что ты оказалась в хвосте очереди, потому что эта дотошная леди‑ полицейский осматривала твою голову и волосы на предмет осколков. Они должны отпустить тебя. Я знаю, ты ведь была там, совсем рядом…

– Я в порядке, правда, – сказала Серена и вздохнула… Так ли это? Она никогда не забудет взгляд Джейн. Никогда не забудет остановившийся взгляд ее глаз… Пульс еще был, но, наблюдая за действиями врачей, она понимала, что еще немного и пульс угаснет, как и свет в глазах Джейн.

– Джине, ты о'кей? – осторожно поинтересовался Джей.

Джине кивнула:

– Конечно. – Она толком ничего не видела и не слышала.

Серена встретила вопросительный взгляд Джея.

– Джей, почему бы тебе не проводить Джине домой?

– Нет, нет, я не хочу никого обременять, – запротестовала Джине.

Джей незаметно кивнул Серене.

– Джине, это вовсе не обременительно для меня. Давай‑ ка пойдем на свежий воздух.

– О, отлично, спасибо. Может, мне не стоит сегодня садиться за руль? Пусть моя «мазда» постоит на студийной стоянке.

– О'кей, пойдем, Джине, – сказал Джей, обнимая девушку за плечи.

Проходя мимо Келли и Аллоны, Джине слабо улыбнулась им. Аллона, глядя вслед Джею и Джине, вздохнула.

– Дети – вот что тебе нужно, – заявила она, окидывая Серену оценивающим взглядом. – В тебе очень силен материнский инстинкт. Бедняжка Джине. Господи, Серена, обещаю тебе, что сценаристы не станут останавливать работу из‑ за эмоциональных переживаний. Мы будем трудиться день и ночь. Придется внести существенные изменения…

– Они собираются найти замену Джейн? – поинтересовалась Келли.

– Продюсеры заперлись, и ответа на это нет. Мы хотим показать всем и каждому, как сильны наши переживания, – сказала Аллона.

– Мисс Маккормак?

При звуке своего имени она чуть не упала со стула. Джордж Олсен пригласил ее в кабинет. Это был приятный мужчина с большими, чуть обвислыми щеками и двойным подбородком, ежиком седых волос и пятнами кофе на темно‑ синем галстуке. Его тон отличался предупредительностью, а выражение лица – добротой, и казалось, что с ним можно говорить по душам, как с родным дедушкой.

– Смотри‑ ка! – прошипела Аллона. – Он похож на Санта‑ Клауса, но я готова поспорить, он знает, как из тебя душу вытрясти. Вспомни, на кого была похожа Джине, когда вышла из этого кабинета!

– Держись, – шепнула Келли. – Она права. Вспомни Джине.

– Джине еще совсем девчонка и к тому же стеснительная. Я не стеснительная и потом уже давно не девчонка, – пробурчала Серена.

– Черт! Речь идет о героине дневного сериала на ТВ! – воскликнула Аллона, обращаясь к Келли. – Да она запросто заткнет этих копов за пояс.

Серена скорчила гримасу и вошла в кабинет. Детектив протянул ей руку.

– Воображаю, как вы расстроены, мисс Маккормак. Но как вы знаете, мы вынуждены допрашивать абсолютно всех. Для нас важны мельчайшие подробности трагедии.

– Конечно, я понимаю.

Он, улыбаясь, молча разглядывал ее.

– Вы носите контактные линзы, мисс Маккормак?

– Что? Нет. С чего вы взяли?

– Да просто так. – Он покачал головой и снова улыбнулся. – Должен признаться, что не отношусь к фанатам «мыльных опер». Но вот моя жена так ни одной серии не пропустит. Ей нравится ваш сериал. И особенно вы, мисс Маккормак. У вас необыкновенные глаза. Бирюза. Как Карибское море.

– Спасибо. Вы очень любезны.

– И это не линзы?

– Никаких линз. И знаете, пока еще не изобрели линзы, способные менять цвет глаз, даже в Голливуде.

Он рассмеялся, но она усомнилась в искренности этого смеха. Не начинал ли он с комплиментов, чтобы усыпить бдительность? На самом деле ей нечего нервничать. Джейн Данн мертва. Трагедия. Несчастный случай. Они все потрясены, эмоционально опустошены и напуганы. Обычное расследование, чтобы выяснить, что случилось. Они начали с осветителей и обслуживающего персонала и работали очень тщательно, расспрашивал каждого, кто имел хоть какое‑ то отношение к происшедшему. Она сделает все, что в ее силах.

– Пожалуйста, мисс Маккормик, подойдите сюда и присядьте.

Олсен занял место за столом Джо Пенни. Она села напротив. Прежде ей часто доводилось сидеть здесь. Но тогда перед ней был Джо.

– Недолго же она продержалась здесь, – заметил Олсен, качая головой. Его мягкие щеки слегка подрагивали.

– Да, мы все не можем прийти в себя.

– Это естественно. – Он подвинулся к ней. – Вы стояли рядом, когда это случилось, мисс Маккормак?

Она не могла сдержать дрожь.

– Да.

– Расскажите мне, почему вы пришли на площадку?

– Была назначена моя сцена…

– Но съемка еще не началась. Вы говорили с Джейн Данн до несчастного случая?

– Я поздоровалась… но она была занята разговором с мистером Новаком, нашим режиссером.

– А до этого вы не видели ее?

– Нет, хотя и пыталась. Я вышла из своей гримерной и направилась к Джейн, в ту гримерную, которую раньше занимала Дженнифер Конолли. Но ее там не было.

– Почему?

– Что, простите?

– Почему вы пошли искать Джейн Данн?

– О, ну да… она была новенькой здесь, и я собиралась поговорить с ней и проводить на площадку до того, как начнется съемка.

– Но мисс Данн ушла?

– Да. Она… как я сказала, она хотела поговорить с Джимом Новаком, – пробормотала Серена.

Олсен снова выпрямился на своем стуле, внимательно наблюдая за ней.

– Вы снимаетесь в этом сериале не один год. Это так, мисс Маккормак?

– Примерно пять лет, если считать сначала.

– Хм‑ м, значит, эта работа дорога вашему сердцу?

Серена ощутила легкий укол вины. Да. Она любила сериал.

Но на днях она прошла пробы в фильме‑ катастрофе, который обещает стать летним «блокбастером». Она согласилась на пробы из‑ за своего друга, ничего не загадывая на будущее. Если она получит роль и согласится сниматься, ей придется либо совсем уйти из «Долины Валентайнов», либо каким‑ то образом организовать свое продолжительное отсутствие. Она никому не говорила об этом, за исключением Дженнифер.

– То есть этот сериал дорог и близок вам? – повторил Олсен, хмуря мохнатые брови.

– Очень.

– И как я понимаю, Дженнифер Конолли ваша близкая подруга?

– Совершенно верно.

– Хм‑ м…

Она потянулась к нему.

– Извините. Что значит ваше «хм‑ м»?

– Просто мисс Данн представляла угрозу для вашей подруги.

– Угрозу? – Серена даже привстала. – Угрозу!!! Нет, никто из актрис не может угрожать мисс Конолли. Дженнифер взяла отпуск, чтобы побыть с ребенком, это обычное дело. Продюсеры любят ее, режиссер обожает, все актеры тоже, и что самое главное, сэр, ее любят зрители.

– Мисс Маккормак, пожалуйста, сядьте. – Олсен развел руками. – Это ужасный, можно сказать, нелепый несчастный случай! Я обязан задавать подобные вопросы.

– Прекрасно. Позвольте мне ответить вам. Роль Дженнифер в этом «мыле» никуда от нее не уйдет. Это сериал. И у нас сколько угодно вариантов, в которых участвуют заблудшие дочери, а в воспоминаниях появляются необузданные, злые мегеры… Джейн пригласили в сериал, но никто из нас не беспокоился о своей работе. Я готова была оказать ей самый теплый прием…

– Вы не заметили ничего необычного в ее гримерной, когда искали ее?

– Нет. Хотя… – Она замолчала и нахмурилась.

– Хотя?..

– О нет, ничего. За исключением того, что Дженнифер не курила, а в гримерной было накурено… Джейн, наверное, очень нервничала перед съемкой, поэтому позволила себе эту слабость. Так как пепельницы не было, она воспользовалась блюдцем. И видимо, сожгла какой‑ то листок бумаги, на блюдце среди пепла были видны остатки записки. Не уверена, что это что‑ то важное, но вы спросили…

– Я предполагаю, что вы полюбопытствовали? – осторожно допытывался Олсен.

В дальнем углу комнаты на диване сидел мужчина, видимо, Олсен беседовал с ним до Серены. Она так нервничала, что сначала не обратила на него внимания. Но когда он поднялся, сердце подкатило к горлу. Не может быть!

Лайам.

Лайам Мерфи, с которым у нее был роман и который ушел, чтобы никогда не вернуться.

Но это был не Лайам. Этот мужчина был высокого роста, широкоплечий, с ярко выраженной мускулатурой, что и заставило ее принять его за Лайама. Его густые темные волосы придавали его облику некоторую необузданность. Она знала этого детектива. Он работал с Лайамом Мерфи. Когда она порвала с Мерфи, он каким‑ то образом оказался рядом и как‑ то пригласил ее на кофе. Она пошла исключительно для того, чтобы забыть о Лайаме, хотя знала, что это неправильно. Они выпили кофе, посмотрели фильм и потом вместе ужинали. Но в тот же вечер она сказала ему правду: она не готова для других отношений.

Билл Хатченс был привлекательным мужчиной, серьезным, с несомненным шармом – и чуткостью. Она сожалела, что ничего не чувствует к нему. Что делать, влечения не было, а он хотел больше, чем она могла дать. Они расстались друзьями. Ему нравилась работа полицейского, но он обожал театр и кино и, разумеется, актеров. Однажды она взяла его на съемку фильма о викингах, где ему досталась бессловесная роль, а он помог ей с талонами на парковку.

– Билл?

– Привет, Серена.

– Вот как? – удивился Олсен. – Прекрасно. Я вижу, вы знакомы?

– Старые друзья, – отвечал Билл.

– Прекрасно, прекрасно. Мисс Маккормак, Билл будет вести это дело, поэтому можете обращаться к нему, если потребуется.

– Ужасно, – вздохнула Серена. Может, и потребуется. Билл поймет, что среди членов группы не было никого, кто бы чувствовал хоть малейшую угрозу со стороны Джейн Данн.

– Ты нашел блюдце и остатки бумаги? – спросил Олсен. Билл покачал головой, беспокойно взглянув на Серену.

– Нет.

– Вы уверены, что действительно видели то, о чем рассказали, мисс Маккормак? – продолжал Олсен. – Может быть… – Но, встретив взгляд Серены, он поднял руки.

– Я уверена в том, что видела, потому что Дженнифер не курила.

– Может, кто‑ то убрал это блюдце, не желая, чтобы о ней плохо говорили сейчас, когда… она больше не может защитить себя? – предположил Билл.

– А ты хорошо осмотрел гримерную? – поинтересовался Олсен. – Ты уверен, что ничего не упустил?

Взгляд, который бросил Билл на своего босса был достаточно красноречив. Конечно, он ничего не упустил. Он служит в полиции добрый десяток лет. И хорошо знает свое дело.

– Что ж, – пробормотал Олсен, постукивая пальцами по столу.

– Я могу идти, лейтенант Олсен? – спросила Серена. Ей внезапно захотелось исчезнуть. Все это было действительно ужасно. Она видела, как на ее глазах погибла женщина, она все еще ощущала дрожь, ей хотелось поскорее оказаться дома и побыть одной.

– Еще один вопрос, мисс Маккормак.

– Да?

– Вы стояли близко к тому софиту?

– Что вы имеете в виду?

– Разве не вы должны были быть на том месте?

– Я думаю… мой маркер был именно там, куда упал софит. Да, вы правы…

Олсен кивнул, как будто знал то, чего не знала она.

– Лейтенант…

– Вы не понимаете, Серена? – перебил он, подаваясь вперед. – Окажись вы на несколько дюймов ближе – и вы могли бы погибнуть сами. Это говорит о том, что кто‑ то хотел убить вас, мисс Маккормак, – заключил Олсен.

– Что? – переспросила она, пораженная его словами.

– Можете ли вы назвать причину, из‑ за которой кто‑ то мог желать вашей смерти?

– Нет. Конечно, нет.

– Говорят, вы довольно амбициозны?

– Если в этом дело, то тогда вам придется арестовать половину Голливуда.

– Мисс Маккормак… – продолжил Олсен, но она перебила его:

– Я не собираюсь уезжать из города.

– О, я не об этом. – Он улыбнулся. – Но вы должны быть предельно осторожны, вы понимаете?

– Я всегда осторожна. – Она запирала двери, она подъезжала к дому сзади, так, чтобы можно было сбежать, окажись кто‑ то в нем…

Олсен перебирал бумаги, лежащие на столе.

– Мисс Маккормак… муж вашей сестры работает в сериале, так?

– Нет, не совсем. Моя сестра Мелинда и ее муж Джеффри оба специалисты по древней истории. Джефф занимается Египтом. И его время от времени приглашают как консультанта по этому вопросу.

– И это «время от времени» случилось как раз сегодня? Так?

Она кивнула.

– Моя героиня – археолог. Она ездила в Каир на раскопки и вернулась назад, привезя с собой несколько артефактов. Когда она сердится или когда она боится, что ее могут поймать на каком‑ то неблаговидном поступке, она возвращается в Египет. – Серена снисходительно улыбнулась ему, напоминая, что это всего лишь «мыльная опера», развлечение, любимое многими, а не канал «Дискавери».

– Скажите мне, мисс Маккормак, муж вашей сестры был утром в павильоне? – спросил Олсен.

Она вздохнула.

– Да. Джо Пенни хотел поговорить с Джеффом, разрешить несколько спорных вопросов. У нас был запланирован несчастный случай на раскопках. Но Джефф ушел до того, как упал софит. Послушайте, Джефф на самом деле не является членом нашей команды. Он и Мелинда – ученые. И не имеют ничего общего с голливудской братией. Они женаты почти двадцать пять лет, и теперь их больше всего занимают их близнецы. – Она замолчала, вдруг поймав себя на том, что почему‑ то взялась защищать Джеффри. – Лейтенант, что вы думаете обо всем этом?

– Пытаюсь разобраться. Пока это все, что я могу сказать. Это Лос‑ Анджелес, и я понимаю, что здесь случается всякое. Поэтому лучше вы, мисс Маккормак, скажите мне, что думаете.

– Думаю? – Она приподняла бровь. – Честно говоря, я не думаю. Я чувствую. Мое сердце кровоточит при мысли о мисс Данн, и хотя, если быть до конца честной, я чувствую, что все это ужасно, но благодарю Бога, что это случилось не со мной. И буду благодарить его всю оставшуюся жизнь.

– А я думаю, что вам стоит подумать о своей безопасности.

Серена нахмурилась.

– Софит упал, лейтенант. Просто софит…

Олсен потянулся вперед.

– И как часто такое случается?

– Хм‑ м… – Она никогда не видела, чтобы осветительные приборы падали с колосников, но сказать, что такое невозможно… – Это просто несчастный случай, – вздохнула Серена. – Никто не…

– Убийства часто выглядят как несчастные случаи, – возразил Олсен. – На студии работают профессионалы, которые хорошо знают, как обращаться с осветительными приборами. Расследование продлится некоторое время. Я надеюсь, вы правы и это была просто трагическая случайность. – Он поднялся. – И все же берегите себя, мисс Маккормак, о'кей?

– Обещаю вам, сэр.

Он улыбнулся:

– Приятно было познакомиться с вами, мисс Маккормак. Да. Еще одно… Я скоро приглашу вас в отделение, чтобы выполнить необходимые формальности.

Она кивнула.

– Красивые глаза, мисс Маккормак.

– Спасибо.

Ее отпустили. Она не видела, как Билл выходил, но потом он снова вернулся в комнату. Ему, очевидно, поручили проводить ее.

Он сжал ее руку, когда она шла к двери.

– И не только глаза, Серена, – шепнул он.

Он такой, этот Билл, – старается быть любезным, стремится подбодрить ее. Симпатичный, всегда сдержанный и спокойный… Почему бы ей не влюбиться в него? В жизни даже взаимное влечение не всегда залог счастья. Ее же угораздило связаться с бескомпромиссным мачо, который так жестоко поступил с ней…

– Спасибо. – Она улыбнулась уголками губ. – Билл…

– Не бери в голову, это просто по‑ дружески. Может, кто‑ то рассчитывает на большее, но с меня и этого хватит. Я рад быть тебе просто другом. Другом, который беспокоится о тебе. Пожалуйста…

– О'кей! – кивнула она. Секунду‑ другую изучала его красивое, слишком серьезное лицо и вдруг поцеловала его в щеку. – Я буду осторожна!

Он приоткрыл дверь, пропуская Серену и вызывая в кабинет следующего свидетеля:

– Мисс Аллона Сейндж!

Аллона поднялась.

– Здесь, я здесь, – сказала она Биллу. Затем шепнула Серене: – Санта‑ Клаус или дотошный зануда?

– Хм‑ м… Скорее Мистер Клаус. Честно. Но в любом случае смотри в оба.

Аллона скорчила гримасу.

– Увидимся позже, детка.

Серена кивнула, глядя, как элегантная Аллона исчезла за дверью.

– Я так понимаю, что меня оставили напоследок? – спросила Келли с дрожью в голосе.

Серена сжала ее руку.

– Мне подождать тебя?

– О, ради Бога, не надо. Иди домой. Это проклятое место так действует на меня… Честно, я сама хочу домой, нырнуть в ванну, а потом напиться до чертиков.

Серена понимающе вздохнула.

Она чувствовала абсолютно то же самое.

«Я хочу горячую ванну и добрую порцию виски».

Сидя на своем рабочем месте, Олсен просматривал записи. Он опросил всех причастных к происшествию по первому кругу. Билл сидел напротив него.

– Трагическая случайность? – поинтересовался Билл. – Или…

– Мы ничего не сможем сказать, пока криминалисты не закончат свою работу, – напомнил Олсен. – Несчастный случай? Да, вполне возможно. Такие нелепости порой случаются. Но все же… – Он потер лоб. – Ты знаешь, какие мысли не дают мне покоя? Серена Маккормак видела что‑ то в гримерной покойной, что впоследствии исчезло, испарилось… Ведь когда ты зашел туда, уже ничего не было?

Билл напрягся.

– Может, ей показалось? Что, если она была чем‑ то сильно расстроена?

Олсен покачал головой.

– Ты, Билл, довольно долго работаешь в полиции. И ты хороший полицейский. Но я работаю еще дольше. Не вижу, чтобы у нее была какая‑ то причина для расстройства, когда она вошла в гримерную мисс Данн. Она определенно что‑ то видела.

– Лейтенант, я обыскивал комнату сразу после того, как мы прибыли. Там не было ни записки, ни блюдца с пеплом.

– Правильно. Но прошло время между инцидентом и нашим приездом. – Он о чем‑ то думал, постукивая карандашом по столу. – А как насчет идеи продюсера? – спросил Олсен, просматривая записи, лежащие перед ним. – Джо Пенни. Хм‑ м… Он думает, Серена Маккормак нуждается в защите. – Олсен пожал плечами. – Он прав. Вполне возможно, она являлась предполагаемой жертвой. Джейн Данн стояла на том месте, которое должна была занять мисс Маккормак в предстоящей сцене.

– Но мы вообще не знаем, существовала ли предполагаемая жертва, – возразил Билл. – Криминалисты говорят, что не нашли ничего, что бы свидетельствовало о предумышленной порче осветительной аппаратуры.

– Мы не можем обеспечить охрану. – Олсен надул губы, не отвечая на слова своего помощника. – Но если Пенни хочет нанять кого‑ то за свой счет…

– Как друг Серены, – неожиданно страстно проговорил Билл, – я сделаю все, что в моих силах, чтобы…

Олсен издал короткий смешок.

– Остынь, у нас и так не хватает людей. И некому охранять ее, даже если бы на нее покушались. – Он взглянул на Билла, хитро улыбаясь. – Послушай, это «мыло» имеет высокий рейтинг не только в Голливуде, но и в Калифорнии. Скажем Пенни, чтобы он нанял частного детектива. И вызовем Лайама Мерфи.

– Лайам Мерфи? – переспросил Билл после некоторого замешательства.

– А разве есть проблема?

– Боюсь, это вызовет осложнения…

– Почему?

– Они с Сереной… встречались. Если вы хотите подбросить Лайаму работу, это прекрасно, но…

– Я никому ничего не «подбрасываю», – раздраженно прервал его Олсен. – Насколько я знаю, у него сейчас работы больше, чем когда он был копом. Но Лайам лучше всех подходит для этой роли. Он знает эти места, хорошо знаком со всеми этими людьми, особенно после последнего несчастного случая, в расследовании которого он принимал участие. – Олсен сделал паузу, потом неожиданно спросил: – У тебя тоже был роман с мисс Маккормак?

– Обедали вместе… и несколько обычных встреч. Расстались друзьями.

Олсен нахмурился.

– Значит, у вас существуют какие‑ то отношения, пусть даже дружеские. Но я не собираюсь отстранять тебя из‑ за этого от расследования.

– Я как‑ то пригласил ее на кофе, потом мы обедали вместе и сходили в кино… Серена и Лайам… – Билл на секунду замолчал, потом пожал плечами. – У них был роман. Это совсем другое.

– Хм‑ м… – протянул Олсен. – Вряд ли он будет относиться к ней, как к какой‑ нибудь школьнице старших классов.

– Нет, конечно, нет.

– Это может быть непростое дело, Билл. Похоже на несчастный случай, а попахивает убийством. Если Пенни так беспокоится о своей актрисе, то это неспроста.

Билл поднял руки, сдаваясь:

– Да. Все так.

– Я должен побеседовать с обоими продюсерами. Мне нужны они оба: и Пенни, и Ларкин. Пожалуйста, организуй это.

– Сэр, вы уже говорили с ними…

Олсен выразительно посмотрел на Билла.

– И свяжись с Лайамом. Мы должны как можно дольше сохранять версию, что случившееся – несчастный случай.

Глава 3

Бросив последний взгляд на багажник черного джипа, Лайам проверил содержимое. Принадлежности для рыбной ловли, лыжи, ящик с едой, инструменты, пиво «Миллер лайт», и одна важная перемена в обычном наборе – несколько бутылок вина в сумке‑ холодильнике. Глядя на них, он почувствовал легкий укол беспокойства. Он любил эти выезды на природу, быстрые ручьи, горы… Калифорния – красивейший штат, полный поразительных чудес природы!

Вся его жизнь прошла под знаком любви к природе. И всю свою жизнь он обожал женщин. И всегда старался не смешивать одно с другим.

Одиночество не тяготило его, ему нравилось проводить время наедине с окружающим его миром дикой природы, хотя он не всегда выезжал один. Пару раз в году ему составлял компанию Чарли Игл, индеец из племени нез‑ персэ. [1] Они вместе рыбачили, охотились, пили слишком много пива и вместе расстреливали пустые консервные банки, обсуждая судьбы мира, причем понимали, что изменить что‑ то не в их силах.

На этот раз он собирался поехать с Шэрон. Двадцать восемь лет, платиновая блондинка, ноги как у модели, и вместе с тем повадки отчаянного сорванца. Она изучала первобытного человека и посетила бесчисленное количество мест, которые были открыты недавно и свидетельствовали о том, что древние поселения появились в Северной Америке гораздо раньше, чем принято было считать. Они познакомились, когда он занимался розыском пропавшего человека и наткнулся в пустыне на человеческие останки. Следы насильственной смерти были очевидны. Но в результате произведенной экспертизы медицинский эксперт Лос‑ Анджелеса вместе со своими помощниками пришел к заключению, что бедный парень был обезглавлен до того, как была написана официальная история континента. История жизни этого человека была запечатлена в наскальных рисунках, которые обнаружили в ближайшей пещере, что вызвало настоящий бум среди ученых. Шэрон и Лайам сразу нашли общий язык, что было прекрасно, так как он продолжал просыпаться по ночам и долго лежал, вспоминая все то, что у него было и чего не было с Сереной Маккормак.

Ему следовало знать это с самого начала. Мир Серены был далек от реальной жизни, а его мир, напротив, был слишком реален. Она была самая невероятная женщина из всех, кого ему доводилось встречать до этого. Узнать ее ближе было равносильно тому, чтобы подбросить в огонь бомбу, которая неминуемо взорвется. Завести с ней роман означало то же самое.

Захлопнув багажник с большей силой, чем требовалось, Лайам убеждал себя, что собирается в горы и чудесно проведет время. Он вернулся в дом, провел руками по волосам. Нужно позвонить Шэрон и предупредить ее, что он выезжает. Пройдя на кухню, открыл дверцу холодильника, рассматривая содержимое. Выбрав большую бутылку апельсинового сока, бросил в стакан с водой две таблетки аспирина и прямо из бутылки запил их соком. Затем прошел в гостиную.

Его дом не отличался большими размерами, красивый старый дом в Лорел‑ Вэлли, приютившийся на краю каньона. Воловья шкура перед камином, темная кожа на софе и стульях. Множество работ из камня и такие же панели на стенах. Огромная голова лося в окружении голов газели и оленя. Он не убивал этих животных, эти трофеи передавались от хозяина к хозяину. И уже украшали стены дома, когда он приобрел его у прокурора округа. Тот, в свою очередь, рассказывал, что эти головы были там, когда он купил дом. Так они и остались в доме. Что‑ то вроде добрых старых друзей.

Над камином висело несколько фотографий. На одной – он за своим рабочим столом, другая относилась к тому времени, когда он закончил полицейскую академию. На третьей – он и Конар Маркем стоят рядом. Конар был отличный дайвер, как и он сам. И в то время они увлекались дайвингом.

Но потом Конар стал актером, а Лайам остался в полиции. Ему нравилась его работа. Хотя он сам толком не понимал, почему вскоре после дела о «хичкоковских» убийствах, в которое волей судеб была втянута вся группа «Долины Валентайнов», он внезапно решил уйти из полиции. Может быть, причиной тому Серена? Он хотел изменить свою жизнь и открыть частную практику. Эта работа была ему по душе. Он мог сам выбирать дела, которыми стоило заняться. Большинство расследований, которые он вел, касались розыска пропавших людей.

Конечно, бывало и такое, что жены или мужья вовсе не пропали, а сбегали со своими возлюбленными. А в нескольких случаях он опоздал. Дважды жертвы киднепинга были убиты сразу после похищения. И все, что он мог сделать, – это сообщить родственникам, что дело закрыто. Это был чистый ад. Даже после всех тех лет сердце переворачивалось, когда он должен был сообщить кому‑ то, что их родной человек никогда не вернется. Но были и удачные дела, он дважды находил похищенных людей: преступник положил женщину живой в гроб позади своего дома, а ребенка запер в чулане. И тогда он чувствовал ни с чем не сравнимое удовлетворение. Это было равносильно взятию реванша.

Он взглянул на телефон, стоявший на журнальном столике между софой и большим кожаным креслом. Но не поднял трубку, чтобы позвонить Шэрон. Он еще успеет сделать это. Он никак не мог забыть тот последний раз, когда он уже собрал все необходимое и собирался сесть в машину, чтобы ехать в горы… как его вызвали по срочному делу. Что ж, он больше не полицейский. Теперь его время принадлежит ему одному.

К его изумлению, телефон зазвонил в тот момент, когда он посмотрел на него.

«Пусть поработает автоответчик» – сказал он себе, стараясь сохранить спокойствие. Возможно, это Шэрон. Автоответчик заработал. Он услышал собственный голос. А потом, к своему удивлению, голос Билла Хатченса.

– Лайам, возьми трубку, если ты дома. Босс просил позвонить тебе. Лайам, возьми трубку, возьми трубку.

– Пошло оно… – процедил он сквозь зубы, но сам не заметил, как его рука потянулась к телефону и пальцы уже сжимали трубку. – Да, Билл. Это я. Что случилось?

– Несчастный случай на съемках «Долины Валентайнов».

Хотел он этого или нет, но его сердце сжалось.

– Серена? – насторожился он.

– Нет. С ней все нормально. Но актриса, которая только недавно начала сниматься, Джейн Данн… погибла. Упал софит.

– И вы уверены, что это несчастный случай?

– Олсен просил позвонить тебе… Продюсер Джо Пенни, кажется, опасается, что мы можем не досчитаться других.

– Других софитов? – скептически процедил Лайам.

– Дело в том, что в тот момент Серена была на площадке. Пенни хочет, чтобы ты последил за ней.

– Я? – Лайам был искренне удивлен.

– Очень осторожно, разумеется. Этот вопрос еще не обсуждался с мисс Маккормак.

– Вы хотите приставить к женщине телохранителя без ее ведома?

– Что‑ то вроде того, но это пока… Олсен хочет сначала заручиться твоим согласием, а потом объяснит ей. Она узнает очень скоро. Черт, это не моя идея. Олсен решил пригласить тебя.

– Не выйдет. Я уезжаю на природу. С подружкой.

– Чарли Игл – подружка?

– Билл, ты осел, ты слишком долго служишь в Голливуде. Нет, я еду с женщиной, с которой сейчас встречаюсь.

Билл мягко присвистнул.

– Блондинка, с которой я видел тебя в итальянском ресторане как‑ то на днях?

– Ну да. Послушай, скажи Олсену, что я благодарен ему за доверие, но не могу взяться за эту работу.

– А я полагал, что пожму твою руку.

– Считай, что уже пожал. Ответ будет: к черту – нет.

– Ты можешь выдвинуть свои условия.

– Департамент полиции не позволит мне подобную роскошь. Ты даже не можешь представить, что я потребую.

– Департамент платить не будет, сериал на подъеме. И это Голливуд. Они платят миллионы долларов идиотам, которые и играть‑ то толком не могут, а лишь способны на то, чтобы развлекать тинейджеров. Они заплатят тебе столько, сколько ты скажешь. Для них мисс Маккормак – главная инвестиция.

Лайам крепче сжал трубку. Нет, он не хочет делать это.

Да, он хочет.

К черту, нет.

Он ушел сам, но она обладала поразительной способностью менять ход событий. Что ж, по крайней мере он снова увидит ее. Серена имела на все свое собственное мнение. Фактически он закрыл дверь, он заставил себя уйти. Но он не закрыл эту дверь в своем сознании, поэтому и лежал ночами без сна. Она всегда присутствовала в его мыслях. Ни у кого в мире не было таких волос, глубокого темно‑ рыжего оттенка, ярче, чем закатное солнце. А ее глаза… как бирюзовое море… А фигура? Высокая, стройная, грациозная…

– Нет.

– Лайам, ты должен.

– Нет. Я хочу слишком много денег. Я хочу… – Он подумал секунду‑ другую, затем назвал баснословную сумму.

– Отлично, я передам Олсену, – быстро сказал Билл. – Черт, мне следовало уйти из отдела, чтобы потом Олсен мог нанять меня за половину этой суммы. Но говорю тебе, продюсеры готовы платить. Серена для них сейчас самая ценная фигура, особенно если учесть, что Дженнифер Маркем пока отсутствует на площадке.

– Но я все еще говорю «нет».

– А что, если с ней что‑ то случится, что‑ то такое, что ты мог бы предотвратить?

Лайам опустился на софу и так крепко сжал трубку, что побелели костяшки пальцев.

Черт, это ведь он ушел.

Да, физически он.

Но на самом деле она никогда не принадлежала ему целиком. Он влип в это по горло, она – настолько, насколько ей удобно. И он решил, что лучше уйти, нежели превратиться в жалкого наблюдателя восхождения Серены Маккормак к мировой славе.

И все же…

Если с ней случится что‑ то такое, что он мог предотвратить…

– Где Олсен ждет меня?

– В отделении.

– В отделении? А как насчет студии?

– Павильон закрыт сегодня и завтра. Они возобновят съемки после похорон и уик‑ энда. Поэтому Олсен хотел бы поговорить с тобой в отделении.

– Хорошо, я еду. Но мне нужно осмотреть место происшествия. Как можно скорее.

– Не беспокойся, он это сразу же организует после того, как ты поговоришь с ним. Он, между прочим, уже проинформировал капитана Риггера, что пытается пригласить тебя.

Капитан Риггер.

Лайам покачал головой. Риггер служил в отделе убийств с первого дня своего пребывания в полиции. Лайам впервые познакомился с ним, будучи неуправляемым подростком, и обстоятельства этого знакомства были далеко не радостные. Его друг и вся его семья сгорели во время пожара. Лайам увидел пламя и позвонил в службу 911; Риггер был детективом, который расследовал это дело. Сначала подозрение пало на отца приятеля Лайама. Но вскоре обнаружилось, что мать подростка и другие дети не были убиты отцом, которого нашли с пулей в голове и с пистолетом в руке. Судебная экспертиза доказала, что отец умер намного раньше, чем мать и дети. И Риггер вышел на след бойфренда погибшей женщины…

Позже судьба снова свела Лайама с Риггером. В то время он серьезно увлекался дайвингом и сотрудничал с полицией, разыскивая погибших на воде. Риггер произвел на него впечатление своей работой, и с его легкой руки Лайам начал служить в полиции. В тот момент учеба в колледже не интересовала его. Риггер убедил его в преимуществе учебы в вечерней школе и заставил найти время, чтобы получить степень по уголовному праву. И естественно, Риггер спас его от кошмара уличной жизни.

Он многим обязан Риггеру. И Олсену.

– Черт побери, Лайам, ты слушаешь?

– Да, я здесь. Хорошо, скажи Олсену, я буду через пару часов.

– Спасибо, спасибо.

Билл закончил разговор. Лайам положил трубку.

– Черт! – выругался он. – Черт!

Он сел на софу и сидел так несколько минут, напряженный как тетива. Планы на этот день рухнули. Он набрал номер Шэрон.

Она ответила обычным, бесконечно радостным голосом.

– Ты заедешь за мной? – поинтересовалась она. – Эй, если ты жалеешь и передумал…

– Я не жалею, что пригласил тебя. Но придется отложить на другой раз. Кое‑ что случилось…

– Да?

– Возникло одно срочное дело. И это связано со старыми друзьями. Мне правда очень жаль. Ты понимаешь?

– Конечно.

– На студии произошел несчастный случай.

– «Долина Валентайнов»?

– Откуда ты знаешь? – удивился он.

– Когда я познакомилась с тобой, я знала, что ты вел дело, которое тоже имело отношение к «Долине Валентайнов», – сказала Шэрон. – И к Серене Маккормак, – добавила она.

– В тот раз Серена не имела прямого отношения к делу.

– Ты ведь тогда встречался с ней?

– Да, встречался. Но это закончилось, Шэрон.

– Извини, – быстро сказала она. – Я не это имела в виду.

– Ничего, – сказал он.

– Что там случилось? – снова спросила она.

– Упал софит. Одна актриса убита.

– Не Серена Маккормак? – Почему ему показалось, что в ее голосе прозвучала надежда?

Его пальцы крепче обхватили трубку. Он заставил себя успокоиться. Он покончил с этим.

– Нет. Джейн Данн.

– Джейн Данн… да‑ да, я что‑ то видела в новостях о ней и о том, что она принимает участие в сериале. Она погибла? Умерла прямо на площадке?

– Несчастный случай… я на самом деле пока не знаю все подробности.

Он почти видел, как она задрожала. Почти.

– Похоже, что этот сериал приносит несчастье.

– У него самый высокий рейтинг среди дневных передач.

– Ты же сейчас частный детектив, не полицейский.

– Но у меня в полиции друзья, которым требуется помощь. И потом, этот сериал смотрят миллионы людей, это важно…

– Да, не сомневаюсь. И теперь станет еще важнее. Люди страсть как любят поглазеть на несчастный случай. Кто пострадал, сколько крови и…

– Я это компенсирую тебе, вот увидишь…

– Ты компенсируешь мне, а я компенсирую тебе. Помни об этом, если дела у королевы дневного эфира пойдут хуже. Позвони мне, когда сможешь. Я пойду разбирать вещи.

– Спасибо за понимание.

– О, конечно, – вздохнула Шэрон. – Может быть, я отправлюсь на раскопки с приятелями из университета? Они будут рады, я уверена.

– Чудесно.

– Я дам тебе знать, когда решу. Может, ты понадобишься мне. Или захочешь видеть меня.

– Спасибо. Позвони, если захочешь встретиться. – Это были слова, которые он мог сказать и за которые полностью отвечал. Он заботился о ней. Но не так, как следовало. Жаль, что он не мог объяснить почему.

Тогда с ним была другая женщина. Красивая, нет, более того – прекрасная, но настолько далекая от общего представления об обязательствах, что оставалось только уйти. Кино было ее стихией. Он провел некоторое время в этом кругу. Вокруг нее было много мужчин, она должна была нравиться, это одно из условий успешной карьеры. Он больше не мог мириться с этим. Все было кончено. Действительно кончено.

Он посмотрел на камин и тихо выругался. Затем встал и начал ходить из угла в угол.

Это было слишком даже для него.

– Слава Богу, ты дома! Ты в порядке?

Вечер предстоит далеко не мирный, подумала Серена, услышав риторический вопрос Мелинды. Серена только что пришла домой, скинула туфли и, услышав стук в дверь, посмотрела в глазок и увидела сестру.

Первым делом Мелинда обняла Серену, да с такой силой, что чуть не сломала ей ребра. Серена обняла ее в ответ, радуясь, что та так переживает из‑ за нее.

– Успокойся, Мелли, со мной все в порядке. – Она высвободилась из объятий, понимая, что сестра очень взволнована. Мелинда прошла через маленький холл, отделанный мраморными панелями, в глубь дома и остановилась у стеклянных дверей, выходивших в патио, где располагался бассейн. Она смотрела на воду и патио, качая головой.

– Она умерла, – вздохнула Мелинда, не в состоянии унять дрожь.

– Это нелепая случайность.

– Они уверены, что все было именно так? – спросила Мелинда, продолжая стоять спиной к Серене.

Серена задумалась, удивленная беспокойным тоном сестры. Мелинда была на пять лет старше, но, несмотря на безусловное внешнее сходство, они были совершенно разные. Мелинда всегда отличалась прилежанием; Серена хорошо училась в школе, но все равно до сестры ей было далеко. Она слишком интересовалась другими занятиями: танцы, игра на гитаре, пантомима. И ей всегда страстно хотелось играть на сцене. Она участвовала в спектаклях и в школе, и позже в колледже, затем стала принимать участие в съемках «ситкомов», не отказывалась ни от какой работы в кино. Однажды она попала в уже идущий сериал, и, наконец, у нее появилась возможность стать главной героиней в «Долине Валентайнов». Мелинда, закончив школу, поступила в колледж, затем получила ученую степень по искусству древних этрусков.

Она вышла замуж за Джеффри Гелфа, который тоже был серьезным ученым, и с тех пор они оба погрузились в науку. Они путешествовали по миру, выбирая далекие, уединенные места. Им удалось побывать в дюжине стран третьего мира, и она достоверно знала, что они единственные, кто посетил Чили. Серена искренне удивилась, когда Джо Пенни на одном из бар‑ бекю, устроенном в ее доме, пригласил Джеффри на должность консультанта в их сериале. До того времени Серена была уверена, что Мелинда и Джефф даже не знают о существовании такой вещи, как кабельное телевидение.

Разумеется, после трех недель работы Джефф познакомился с Джейн Данн, но при чем тут Мелинда? Почему она так переживает случившееся?

– Мелинда, – успокоила сестру Серена, – разумеется, будет расследование.

– Естественно. – Сестра продолжала стоять к ней спиной. – О Боже, это так ужасно!

– Мелинда, разумеется, это печально… но я не знала, что ты была так близко знакома с Джейн.

– Я узнала ее достаточно, чтобы понять… что она была настоящая стерва.

Серена подошла к сестре и с силой развернула ее к себе.

Мелинда в конце концов взглянула на нее. В ее голубых глазах с легким зеленоватым оттенком, так похожих на глаза Серены, блестели слезы.

– Мелинда, что она тебе сделала, что ты позволяешь себе так отзываться о ней? – нахмурившись, спросила Серена. Она видела, что Мелинда готова разрыдаться, собираясь объяснить, почему она презирает Джейн.

– Нет, Серена, это я сделала… я ненавидела ее. Я видела ее всего несколько раз на вечеринках Джо, но она была грубой и несносной. Со мной, по крайней мере. И вот она умерла! А я в порядке…

– Послушай, Мелинда, – мягко прервала сестру Серена, – это трагедия, но ты ничем не можешь помочь. Многие люди, – она колебалась, потом сказала правду, – действительно, многие люди недолюбливали ее. Но твоя неприязнь к ней здесь ни при чем, она не из‑ за этого погибла.

– Надеюсь, – всхлипнула Мелинда.

– Что?

– Ничего. Ничего. О Серена! – Мелинда обняла сестру, прижимая ее к себе. – Я так рада, что ты… что это случилось не с тобой.

Эти слова шли от сердца, и снова Серена была благодарна. Они были близки, так близки, как только могут быть близки родные сестры, столь непохожие друг на друга. Мелинда все годы ворчала по поводу артистической карьеры Серены, не понимая, как можно выбрать жизнь, в которой не существует такого понятия, как отпуск? Когда Серена была моложе и играла в спектаклях, Мелинда качала головой, но всегда была среди зрителей, несмотря на все свое неодобрение.

– Со мной все в порядке. Правда… – Улыбнувшись, Мелинда отодвинулась от нее. – Прости. Я веду себя как идиотка.

– Неудивительно, было бы странно, если бы подобное событие не расстроило тебя.

– Серена, я действительно чувствую себя из рук вон плохо. И не только из‑ за этого… Я беспокоилась из‑ за Джеффа. Его не было дома… он был на студии…

– Мелинда, у тебя нет причин беспокоиться о Джеффри. Он рано ушел со студии, еще до того, как случилось несчастье. И потом, он консультант, а не рабочий постановочного цеха, и, конечно, не отвечает за работу осветителей.

– Я знаю, но просто…

– Мелинда, о чем ты?

Мелинда вздохнула, глядя на сестру так, словно собиралась снова разрыдаться.

– Мелинда?

– Я не знаю… Я правда не уверена. При каждой встрече она была так зла со мной. Вернее, не зла – она просто не замечала меня вообще, как если бы я пыль на ковре. Она была груба с Джеффом, но там было что‑ то еще…

– Она просто немножко флиртовала с ним, Мелли. Просто флирт, ничего больше.

– Нет, с ее стороны это было больше, чем флирт. Она использовала мужчин. Она затягивала их… как паук затягивает свои жертвы в паутину, чтобы воспользоваться, когда понадобится. И вместе с тем мне искренне жаль, что она умерла. Ты веришь мне, Серена?

– Разумеется.

– И Джефф… он тоже виноват, но… это все же, должно быть, несчастный случай. Серена, может, тебе стоит послать этот сериал куда подальше? Не слишком ли это опасно?

Серена вздохнула, потирая виски. В голосе сестры звучала надежда.

– Нет, Мелинда. Я много лет работаю в «Долине Вален‑ тайнов», привыкла к коллективу… И потом, у меня контракт. Я не могу разорвать его.

– Твоя жизнь дороже, чем любой контракт.

– Да. Я ценю твою искренность, но не верю, что сама была предполагаемой жертвой. И потом… софиты не падают дважды в одно и то же место.

Мелинда отошла от нее.

– То есть ты абсолютно уверена, что это несчастный случай? – снова спросила она, остановившись перед маленьким баром. К удивлению Серены, ее сестра, которая вообще не пила, налила себе виски.

– Откуда я знаю… – медленно сказала Серена, думая о блюдце, которое исчезло неизвестно почему, но решила ничего не говорить об этом сестре, потому что она и так была слишком расстроена.

Кто‑ то позвонил в дверь, и они обе подпрыгнули от неожиданности. Звонок был очень резкий. Стакан виски дрогнул в руке Мелинды.

– Это всего лишь звонок. Звонок в дверь, – успокоила сестру Серена.

Она пошла в холл открыть дверь. Ну разумеется, это муж Мелинды. Высокий и очень худой, черты лица правильные, а само лицо тоже удлиненной формы, как и его гибкая, подвижная фигура. Сейчас его светлые волосы с едва заметными проблесками седины были зачесаны назад, как будто он провел по ним руками по меньшей мере раз сто. Серена и Джефф понимали друг друга, за исключением того, что он, как и ее сестра, считал, что она тратит свою жизнь на пустое занятие.

– Джефф, – улыбнулась Серена, открывая дверь, – входи.

– Мелинда у тебя?

«Странно, почему он спрашивает? » – подумала Серена, машина ее сестры стояла перед домом, и он не мог не видеть ее.

– Да.

Он вошел в холл. Мелинда повернулась… Секунду‑ другую они молча смотрели друг на друга, затем Мелинда залилась слезами и бросилась к мужу. Это напоминало сцену из «мыльной оперы».

– Джефф, – всхлипнула Мелинда, глядя на него.

– Давай поедем домой. Вместе, – предложил Джеффри.

Мелинда кивнула, глядя на мужа так, словно ни за что на свете не хотела расставаться с ним.

– Ты знаешь? – спросила она.

– Конечно. Я уже был в полиции.

– В полиции?

– Конечно.

– Джефф…

– Мелинда, я очень устал. Поедем домой.

– Джефф, она была такая дрянь. Дрянь…

– Но она не заслужила подобной смерти, – возразил Джефф.

Мелинду, казалось, успокоили его слова.

– Моя машина… – начала она неловко.

– Если хочешь, – предложила Серена, – заберешь ее в воскресенье. Может быть, мы пообедаем вместе? А потом ты заберешь машину.

Мелинда расслабилась.

– Ты хочешь пригласить всю группу?

– Нет, только свои. Хорошо?

– Конечно, с удовольствием, – кивнул Джефф. – Только свои. – Он нахмурился. Это выражение вошло в их лексикон еще в те далекие годы, когда он начал ухаживать за ее сестрой, а Серена училась в последнем классе школы. Ни уже тогда она обогнала сестру по росту. – Ты уверена, что у тебя нет других планов?

– Да, и хочу, чтобы вы оба приехали ко мне в воскресенье.

– Чудесно. – Снова взглянув на жену, Джефф взял ее за руку и повел к дверям. В последнюю минуту Мелинда повернулась и крепко обняла Серену.

– Я люблю тебя, – сказала она.

– Я тоже люблю тебя, – отозвалась Серена.

– Если я понадоблюсь, я всегда рядом.

– Я тоже, – улыбнулась Серена. – Ты знаешь это. Если тебе будет тяжело одной, если ты захочешь поговорить…

– До воскресенья! – воскликнул Джефф. – Никто не имеет права покидать город или…

– Или умереть, – буркнула Мелинда, снова обнимая сестру на прощание. Они ушли, Серена осталась одна.

Глава 4

В этот вечер Серена поймала себя на том, что дважды проверила, хорошо ли заперта входная дверь.

Она провела какое‑ то время, читая сценарий, потом бесцельно бродила по дому. Наконец она поняла, что ищет, чем бы заняться. Чувство тревоги не оставляло ее…

Она нашла в холодильнике бутылку шабли. Налила большой бокал, хотя и не с такой одержимостью, как Мелинда часом раньше. Подойдя к окну, задумчиво посмотрела на патио и бассейн. Картины дня как кинолента мелькали перед ее глазами. Ужасный день. И потом… ее сестра.

Мелинда действительно странно вела себя, или ей показалось? Вполне возможно, потому что все, что случилось сегодня, выходило за рамки привычного.

Постояв у окна, она задрожала и быстро отошла. Она любила бассейн и патио, вся территория виллы была обнесена высоким забором. Но ей почему‑ то показалось, будто она стоит у всех на виду и кто‑ то наблюдает за ней.

Она задернула тяжелые шторы и поняла, что ощущает… страх.

Глупости! Все двери заперты, а на окнах сигнализация. И все же… все же…

Она вспомнила, как Мелинда встретила Джеффри, как бросилась к нему… И как они стояли, обнявшись. Вдвоем легче пережить все испытания.

Она завидовала. Она хотела бы, чтобы…

«Нет, не думай о нем. Пошел он…»

Но, несмотря на все запреты, она почувствовала, как вспыхнули ее щеки при мысли о том, как хорошо ей было с ним. «Иди вперед, будь сильной и справедливой, ты имеешь право! » И еще она вспомнила, как он привез ее домой в тот первый раз, и как вошел, и как ни с того ни с сего одежда вдруг полетела на пол, и она ощутила жар его плоти.

Она тогда почти ничего не знала о нем: ни о его семье, ни о том, есть ли у него вообще семья. Не знала, что он делает в свободное время, какой кофе любит… Шторы в гостиной были широко открыты. Он осмотрел ее дом, потому что она в то время нервничала из‑ за «хичкоковских убийств», и успокоил ее. Сказал, что она может чувствовать себя дома в абсолютной безопасности и нет повода для беспокойства. И потом… он дотронулся до нее. Стоило ему коснуться ее, как она запылала… И его руки… и его губы касались ее тела, и его вопрос: «Ты… все хорошо? » И ее ответ: «О мой Бог, да…» И в ту же секунду он прижался к ней, и она ощутила его возбуждение… Все хорошо? Да. Да. Она готова была умереть…

Прежде она не совершала ничего подобного. Никогда. Она всегда старалась воздерживаться от секса, пока не убеждалась, что отношения устраивают ее. Поэтому, видимо, и вышла за Энди. Но Лайам не знал этого или не верил в это, потому что стоило актрисе пожать руку мужчины, как журналы уже трубили на весь свет о бурном романе. На то и Голливуд!

«Это лучший секс, который ты когда‑ либо имела», – нашептывал ей внутренний голос.

Ей особенно не с чем было сравнивать, что бы ни говорили завистники! Энди не в счет. У него был вечный роман с самим собой.

– Еще вина! – пробормотана она вслух и направилась на кухню. – Хочу много, много вина, – шептала она.

После очередного бокала она обратилась к холодильнику:

– Пошел он в задницу, козел!

Шикарный «козел», темноволосый и темноглазый. Сложенный как бог, мускулистый, загорелый и упрямый. И уверенный в своей правоте, и заботливый до… и…

Все. Он ушел.

Виной всему ее расписание. Тогда он был полицейским, его могли вызвать в любую минуту. Но ведь быть копом почетно и ответственно – это его слова. А она просто актриса. Ее работа – сплошное притворство…

Она подняла бокал, чокнулась с холодильником.

– Кончай с этим, детка, пошел он к черту! И если бы он сейчас вдруг появился здесь, я бы сказала именно это!

Все, что произошло сегодня, было не просто трагическое, ужасное, печальное событие… Это было… странно. Так странно, что не укладывалось в голове.

Она никогда не боялась находиться дома одна. Ее соседи были тихие милые люди. Да и преступления здесь случались не часто. А сейчас она прислушивалась к каждому шороху, каждому хрусту ветки за окном. Сегодня к вечеру поднялся легкий ветерок. И ей казалось, что это сама ночь стонет на разные голоса. И каждый звук снаружи звучал как чьи‑ то шаги…

– Нет! – громко сказала она.

И включила телевизор. На полную мощь. Двери заперты, на окнах сигнализация. Никто не может проникнуть в дом.

Но, несмотря на забавный «ситком», вино и все логические рассуждения, она поймала себя на том, что снова подошла к окну и отдернула штору. Никого. Проехала машина.

Это был черно‑ белый полицейский «крузер». «Убедилась? Расслабься. Полиция рядом», – говорила она себе.

Но в эту ночь ей приснился ужасный сон. Она смотрела на Джейн Данн. Ее глаза были все еще открыты. Она была мертва, но говорила с Сереной: «Это должна была быть ты! » Взгляд Джейн застыл. Красная роза выпала из ее руки.

От Серены до дома Мелинды Гелф было не больше мили. Мелинда сидела, прижавшись к мужу, поглаживая его руку, пока он управлял своим «вольво», глядя вперед на дорогу.

Когда они подъехали к дому, где жили уже почти двадцать лет, где выросли их сыновья, где они переживали горести и радости, случавшиеся в каждой семье, то молча вошли в холл и долго стояли обнявшись.

Она предложила поужинать. Но ни она, ни он не хотели есть.

Он пошел в душ, она предпочла горячую ванну.

И так как было еще не очень поздно, Мелинда вернулась к событиям дня.

– Неудивительно, что я тревожилась. Я до сих пор не понимаю, почему они вызвали тебя в отделение? – спросила она.

– Они позвонили мне на мобильный, как раз когда я покупал новые инструменты.

– Но почему они позвонили тебе?

– Я был в павильоне до того, как это случилось, – объяснял Джефф. Он говорил очень спокойно, даже небрежно. – Они хотели знать, не заметил ли я чего‑ нибудь необычного, не был ли я рядом с осветителями, или на площадке, или в ее гримерной.

– И?.. – настаивала она.

Он посмотрел на нее в полумраке спальни и нахмурился.

– И что?

– Ты был в каком‑ нибудь из этих мест?

Он уставился в потолок.

– Я был занят со сценаристами. Я едва заглянул на площадку, а о гримерных и говорить нечего.

– Почему, почему ты заехал за мной к Серене? – допытывалась она, понизив голос до шепота.

– Тебя не было дома, – спокойно отвечал он, – и я был уверен, что ты обо всем слышала. Я догадывался, что ты расстроена.

Она молчала.

– Черт побери! Я люблю тебя, Мелинда! – воскликнул он. Но в его словах прозвучало раздражение.

– Да, конечно. Я тоже люблю тебя, – вздохнула она. Но не сделала ни малейшего движения, чтобы прикоснуться к нему. Она даже не смотрела в его сторону.

Он потянулся, чтобы обнять ее. Она сбросила его руку со своего плеча.

– Мелинда…

– Я устала, Джефф. Правда, я очень устала.

Она почувствовала, как Джефф отодвинулся. И не заметила, когда он уснул. Единственное, что она знала, что сама лежала без сна час‑ другой и еще час…

День уже подходил к концу, когда Лайам приехал в отделение. Он остановился, чтобы поприветствовать Морну Дейли, дежурного офицера, сидевшую за конторкой у входа. Прежде чем они обменялись обычными любезностями, появился Олсен и повел его мимо «клеток» с проститутками, которые дружески приветствовали их, и мимо накурившихся тинейджеров, бросавших им вслед угрозы, что у них, мол, есть папочка и копам не поздоровится… Это «прайм‑ тайм» не только для телевидения, но и для подобных сцен в полицейском участке.

Джо Пенни уже сидел на стуле за столом Олсена. Лайам пожал руку Джо, вид у него был измученный. Олсен захлопнул дверь и начал быстро рассказывать, что случилось. Когда он закончил, Лайам посмотрел на старого приятеля.

– Я правильно понял, софит упал на глазах по меньшей мере дюжины людей? – уточнил Лайам.

– Да. Там было много народу, – подтвердил Джордж Олсен.

– Почему ты так уверен, что это может быть не просто несчастный случай?

Олсен колебался, на его губах возникло подобие тревожной улыбки. Он повернулся к Джо Пенни.

– Я хочу исключить все неожиданности, – объяснил Джо. – За годы моей многолетней работы на телевидении я никогда не видел, чтобы падали осветительные приборы.

Олсен копался в своих бумагах.

– Двое парней, ответственных за свет, – Эмилио Гарсиа и Дейтон Райли. Они оба члены союза и работают в этом «мыле» с самого начала. И кроме того, у них тридцатилетний опыт работы. Оба клянутся, что проверяли и перепроверяли каждый софит, когда устанавливали свет. Крепление каждого прибора было абсолютно безопасным.

Лайам отметил про себя, что это звучит подозрительно.

– Оба – и Эмилио Гарсиа и Дейтон Райли – клянутся, что они делают это каждый день, – продолжал Джо Пенни. – И если честно, трудно поверить, что это нечто иное, чем досадная случайность.

Джо говорил искренне. Это был тот самый человек, с которым Лайам познакомился во время расследования «хичкоковских убийств», то есть больше года назад. Джо был среди подозреваемых, и Лайаму пришлось кропотливо изучить его жизнь. Вне сомнения, он обожал женщин. Ему было за пятьдесят, платиновые волосы были слегка тронуты сединой, он отличался крепким телосложением и проницательным взглядом. Он прекрасно сохранился для своих лет, но, увы, Голливуд – город молодых. Джо делал все, чтобы как можно дольше остаться на плаву. Он определенно что‑ то подправил в своей внешности. Надо отдать должное его хирургу – тот сделал превосходную работу.

– Но есть что‑ то еще, что беспокоит тебя, – заметил Лайам, глядя на лейтенанта, с которым работал рядом многие годы. Не важно, как далеко продвинулось полицейское искусство, порой самым эффективным инструментом оставалась интуиция. Лайам понимал, что было что‑ то еще, о чем Джордж умолчал.

– Серена Маккормак, отвечая, упомянула о пепельнице в гримерной. Нет, вернее, о блюдце, используемом как пепельница. Она утверждает, что видела на этом блюдце остатки сожженной бумаги. Еще до того как вызвать ее, мы заходили в гримерную, а после ее заявления послали туда Билла Хатченса. Никакого блюдца, никакой сожженной записки там не было. И больше никто не упоминал об этом.

Лайам положил руки на стол.

– Может, кто‑ то убрал, зная, что Дженнифер будет недовольна, узнав, что кто‑ то курил в ее гримерной?

– Возможно. Возможно, и нет. Я не люблю строить предположения на пустом месте. – Олсен покосился в сторону Джо Пенни. – В любом случае Джо утверждает, что следует проявить осторожность. Серена Маккормак – главная героиня «Долины Валентайнов». Черт, «мыльная опера» продолжается, журналы покупают, и вся Америка сидит перед телевизором и обожает эту чертовски привлекательную женщину.

– Вы беретесь за эту работу? – спросил Джо.

– Вам передали мои условия, да? – Лайам отвечал вопросом на вопрос.

– Да это просто грабеж! Они должны были заключить вас под стражу, – отвечал Джо.

Лайам рассмеялся.

– Или соглашайтесь, или забудьте об этом.

– Если вы беретесь за это, то считайте, что мы договорились.

Олсен прочистил горло.

– Хатченс что‑ то говорил о том, будто бы у тебя что‑ то было с Сереной. Я знаю, какого рода работой ты занимаешься. Ты прежде всего профессионал. Но если ты думаешь, что ваши прошлые отношения могут помешать твоей работе…

– Не могут! – отрезал Лайам. – У меня есть один вопрос.

– Валяй.

– Что, если Серена не согласится иметь телохранителя?

– Мы не станем слушать ее, – вмешался Джо.

– Но, как я слышал, мы живем в свободной стране, – возразил Лайам.

– Эта свобода дорого обходится, особенно в Калифорнии, – нахмурился Джо. – Энди и я уверены, что наша ставка куда выше, чем мы заплатим вам. И черт возьми, мы оба знаем, что вы – это вы, вся съемочная группа знает вас… вы не должны ждать проблем с этой стороны.

«Но вы плохо знаете Серену», – подумал Лайам.

– Еще одна маленькая деталь, – продолжал Лайам, подвигаясь вперед и пристально глядя на Джо.

– Я весь внимание, – сказал ему Джо.

– Если это не несчастный случай, значит, кто‑ то стоит за этой смертью и этот кто‑ то имеет доступ в павильон.

– Вполне возможно, – согласился Олсен.

– Когда я смогу осмотреть съемочную площадку?

– Сейчас, – сказал Олсен, – прямо сейчас. И когда будешь наблюдать за мисс Маккормак…

– Не беспокойся, – перебил его Лайам. – Я понимаю.

– Осторожно, хорошо? – забеспокоился Джо.

Лайам покачал головой:

– Ну разумеется.

– Но ей еще не сказали…

– О'кей, Джо. Я даю вам для этого уик‑ энд. Она пока не будет знать, что я слежу за ней. Но потом… если вы не расскажете ей, я, разумеется, не возьмусь.

Глава 5

Похороны были устроены с размахом. Когда Серена приехала, церемония уже началась.

Несмотря на все свои самые лучшие намерения, она опоздала. Она хотела вызвать такси, понимая, что будет трудно припарковать машину. Пока Серена спускалась со своего холма, потом ехала по поросшей лесом территории Гленвуда, она наблюдала, как красив и изменчив пейзаж города, который она так сильно любила. Извилистая дорога проходила мимо спокойных возвышенностей, устремляясь вниз, к деловой суете Ван‑ Несс.

Когда она прибыла, церковь Святого Брендана была полна людей. Полиция сдерживала толпу у входа. Она остановилась, хотя и не думала, что молоденький офицер, который преградил ей путь, смотрел хоть раз в жизни «мыльную оперу»; после пристального изучения он наконец поверил, что она – именно та, за кого себя выдает – героиня дневного сериала «Долина Валентайнов» и подруга погибшей актрисы. Подруга. Она сказала, что была подругой. Хотя сама не была уверена в этом. Она много думала о Джейн в эти несколько дней. Она знала ее лучше, чем кто‑ то другой из актеров, но все равно не могла сказать, что знала ее хорошо. Джейн пришла в сериал недавно, когда из‑ за рождения ребенка выбыла Дженнифер. Она была достаточно вежлива, когда пришла обсудить предстоящую работу с продюсерами, и достаточно предупредительна с Сереной. Хотя на площадке вела себя как настоящая примадонна. Энди жаловался, что с самого первого дня у них начались с ней проблемы.

Церковь Святого Брендана выглядела довольно‑ таки любопытно. Гроб стоял у алтаря. Священник заканчивал службу. К запаху воска и цветов примешивался аромат дорогих духов. Серена постояла несколько секунд, стараясь сориентироваться. Она видела перед собой спины мужчин с опущенными головами, чьи‑ то длинные знакомые волосы и море шляп всевозможных оттенков, форм и размеров.

– Серена! – послышался приглушенный шепот, и чья‑ то рука ухватила ее повыше локтя.

Дженнифер Конолли, нет, не Конолли! Ее подруга вышла замуж и взяла фамилию своего мужа, теперь она Дженнифер Маркем. Вскочив со скамьи, где сидели участники «Долины Валентайнов», она схватила Серену, как заблудившегося щенка, и потянула ее за собой. Серена, благодарная подруге, шла за ней, шепча «Извините, извините» каждый раз, когда они проходили мимо кого‑ то, чтобы протиснуться в центр скамьи к месту Дженнифер.

Серена видела, как люди оборачиваются, чтобы посмотреть, кто пришел. Кто эта женщина? Насколько важная персона? Как одета?

Кругом суетились представители прессы. Господи… Но Джейн понравилось бы, подумала она. Дженнифер усадила Серену рядом с собой. Слева сидел ее муж Конар. Он кивнул Серене, потом снова повернулся к священнику, и его красивое лицо приняло печальное выражение, как и требовало событие.

Чуть повернувшись, Серена увидела, что ряд за ее спиной состоит полностью из членов команды «Долины Валентайнов». Осветители, гримеры, художник‑ постановщик, костюмеры… Аллона сидела среди прочих, она приподняла бровь, пожимая плечами, словно давая понять, что она заметила приход Серены. Джине сидела рядом с Аллоной. Торн Маккей – гример – устроился около Джине. Она печально улыбнулась им.

Когда она снова отвернулась, то обнаружила, что проскочила мимо Джо Пенни и Энди Ларкина. Хотя Джо был главным продюсером этой «мыльной оперы», Энди упоминался в титрах как продюсер и актер. Энди к тому же был ее бывшим мужем. В жизни и в сериале.

Наблюдая за ним, она поняла, что все еще испытывает к нему нежное чувство и будет испытывать всегда. Высокого роста, красивая внешность, всегда очень предупредительный и вежливый. Она думала, что он так сильно любит ее, что не вынесет расставания. Увы, она льстила себе. Хотя он по‑ прежнему заботился о ней, но его глаза все чаще останавливались на других женщинах.

Однажды она заметила, как он рассматривает свое отражение в ее солнечных очках, и понемножку начала понимать, что этот мужчина такой, какой есть, и ничто не изменит его. Он по‑ прежнему оставался ее другом. Она любила его как… брата. Как брата или, может быть, ребенка, которого у нее не было… и которого ей хотелось бы иметь.

Посмотрев в ее сторону, Энди улыбнулся и тихонько сжал ее руку. И сердце кольнуло легкое чувство вины. По‑ своему Энди отличный парень. Он до сих пор хотел, чтобы они восстановили их брак. «Эй, Серена, хочешь кофе? Эй, как насчет пожениться снова? Черт, это было бы здорово для рейтинга нашего «мыла»! »

– Как ты? – тихо спросил он.

– Ничего, хотя…

– Хотя?

– Я чувствую себя немножко виноватой, – заметила она. – Я совсем не знала ее.

– Никто из нас не знал ее хорошо. Она недавно пришла к нам… черт, это ужасно, – сказан Энди. Он сделал неопределенный жест и добавил: – Рука Господа.

Рука Господа! Последние дни она то и дело слышала это изречение. Но вместе с тем полиция с момента происшествия почему‑ то не покидает площадку.

Джей Браден, сидя на скамье рядом с другими актерами и членами группы «Долины Валентайнов», громко хмыкнул. Как решила Серена, высморкался.

– Рука справедливого Господа! – пробормотал он.

– Джей! – одернула его Келли, сидевшая рядом с ним. Серена была удивлена, она редко слышала, чтобы Джей делал подобные комментарии.

– Она умерла! – прошептала Дженнифер, обращаясь к Брадену.

– Я просто хочу быть честным, и все. Не надо было приглашать ее, – продолжал Джей Браден, похлопывая Энди по плечу. Его слова прозвучали достаточно громко. Серена молилась, чтобы присутствующие не обратили внимания.

– Послушай! Это – похороны, ради всего святого! – напомнила ему Серена.

– Она подходила на эту роль. И нам казалось, что это хороший выбор, – процедил Энди, не поворачиваясь к Джею.

Стало тихо, и Серена услышала слова священника. Она вдыхала душный запах лилий и сладкий аромат свечей, который наполнял церковь.

Пыль к пыли. Пепел к пеплу.

Потом короткое заключительное слово произнес старый педагог по актерскому мастерству. Это удивило Серену. Если бы она погибла от несчастного случая, то хотела бы, чтобы слова прощания сказала ее сестра, или Дженнифер, или кто‑ нибудь из группы. Может быть, они сказали бы не так складно, но, безусловно, искренне.

Вскоре церемония закончилась. Все поднялись со своих мест и заполнили центральный проход.

– Великолепные похороны. Джейн понравилось бы! Только посмотри на эту толпу! – воскликнул Джо.

– Послушай, – пробормотал Энди, – хорошие похороны всем нравятся.

– Всем нравятся хорошие свадьбы, джентльмены, – прервала Дженнифер. – И хватит болтать! Ведите себя прилично!

– Конечно, Дженнифер, конечно, – согласился Энди и мгновенно принял серьезный и печальный вид.

– Как это отразится на сюжетной линии? – поинтересовался Джим Новак, когда они выходили.

– Придется что‑ то изменить, – ответил Энди. – И немало.

– Но я слышу об этом в первый раз, – вмешалась Серена и тут же одернула себя. Это похороны, зачем она встряла в этот разговор? – Вчера вечером звонила Аллона и сказала, что с ума сходит, переписывая каждую сцену…

– Каждую сцену, в которой задействована героиня Джейн, – пояснил Джим Новак.

– Самая ключевая наша сцена, где есть и любовь, и смерть, приходится на День святого Валентина. Другие сериалы будут показывать на нас пальцем, говоря: «Эта смерть действительно означает, что они на этом закончат! » – вздохнула Серена.

– Может быть, нам придется кое‑ что поменять, – предположил Энди.

– Мы не можем! – внезапно взорвался Джо Пенни. – Все наши головоломки и вопросы, основанные на сюжетной линии, уже напечатаны в специальных журналах, посвященных сериалам, а также в женских журналах и газетах. И читатели активно спорят по поводу событий, которые должны разыграться на Валентинов день: «Кто убийца? Кто любовник? Все это вы узнаете, когда будете смотреть «Долину Валентайнов»! »

– А кто жертва, уже не надо спрашивать? – сухо заметила Серена.

– Она не жертва. Это был несчастный случай. Нелепый, печальный несчастный случай, – заявил Энди. Его голос был полон пафоса.

Они ни слова не скажут об этом! Все трое! Только и думают, как эта смерть повлияет на рейтинг сериала!

Несчастный случай. Они все говорят «несчастный случай». Кажется, она уже и сама в это верит.

– Мы должны просто продолжать жить, как жили, – сказал Джим Новак. – Бедняга Джейн изводила себя курением, но теперь ей уже не грозит рак легких. Софит упал, и она умерла. Я сам бросил курить. Хоть она и была настоящая стерва, но я хотел бы дать ей последнюю сигарету.

– Она выкурила свою последнюю сигарету, – неожиданно для себя самой сказала Серена.

Она вздрогнула, когда они все повернулись и уставились на нее. Красные пятна выступили на ее щеках. Олсен просил ее не упоминать о записке.

Но ведь она не сказала ничего о записке, вернее, об остатках сожженной бумаги, которые видела.

– Она курила, прежде чем войти в павильон. Используя блюдце под пепельницу. Это была ее последняя сигарета, Джим.

Он хмуро кивнул, словно это было существенное замечание.

Они вышли из церкви и направились к автомобильной стоянке. Другие тоже потянулись к своим машинам, негромко переговариваясь на ходу. До Серены долетали обрывки разговоров.

– Какая трагедия! – проговорила симпатичная молодая женщина.

– Хм‑ м… мгновенная смерть по сравнению… – произнесла важная дама в широкополой шляпе.

– Выдумаете, это кто‑ то подстроил? – полюбопытствовал пожилой господин.

– Но зачем? – удивилась женщина.

– Просто из чистого удовольствия, – сказал мужчина.

Женщина тихо рассмеялась:

– Вы хотите сказать, это убийство на руку другим артистам? – Она покачала головой, и они пошли дальше.

На какой‑ то момент оставшись одна, стоя в стороне от других, Серена почувствовала настоящее сострадание к женщине, у которой так безжалостно отняли жизнь. У Джейн были близкие друзья? Где они? Или быть актрисой, придавая этому слишком большое значение, значило лишиться настоящих друзей? Видимо, у нее их не было.

– Слишком много людей сражаются за то, чтобы занять место под солнцем, превратив в фарс всю свою жизнь.

– Это не просто так… Кто‑ то сделал это, могу поспорить. Убийца. И скорее всего кто‑ то из ее коллег!

Она чуть не подпрыгнула, услышав эти слова, похожие на шипение. Повернувшись, она пыталась понять, кто их произнес.

Никого не было рядом, хотя небольшая группа людей все еще стояла во дворике.

Одно слово рикошетом ударило в висок.

«Убийца».

Она увидела Конара Маркема. Заметив, что она застыла на месте, когда все идут вперед, он и Дженнифер вернулись за ней.

– Что с тобой, Серена?

Конар изучал ее с любопытством и тревогой. Она улыбнулась. Ей повезло, у нее есть настоящие друзья. Она постаралась отбросить беспокойство, которое охватило ее. Она не станет говорить Конару о своих страхах.

– Ничего. Просто мне очень жаль Джейн. То, что она умерла, уже не поправить… но я не могу выкинуть из головы то, как она жила.

– Я понимаю, – мягко сказал он.

Она улыбнулась:

– Как ребенок?

Он начал отвечать, но кто‑ то коснулся его руки. Это был один из распорядителей похорон. Будучи высоким мужчиной, Конару пришлось наклонить голову к служащему, чтобы выслушать его шепот.

Затем он повернулся к дамам.

– Я должен помочь вынести гроб.

– Что? – переспросила Дженнифер.

Конар пожал плечами. У Джейн не было друзей. Они обратились к членам группы и актерам с просьбой вынести гроб, подумала Серена.

– О, конечно, – сказала Дженнифер.

– Поедешь с Сереной? – спросил Конар.

– Мы обе поедем с Энди, – успокоила его Серена. Конар кивнул и ушел. Энди подошел, фыркнув.

– Серена. Я тоже должен помочь. Даг отвезет вас, хорошо? – Даг Хенсон был главным сценаристом в сериале. Гей, красивый до невозможности, забавный, талантливый, наделенный тонким чувством самоиронии и, как утверждала Аллона, отъявленный циник. Серена любила его.

Серена посмотрела на Дженнифер, та кивнула:

– Конечно.

– Что ж, – продолжала Серена и, улыбнувшись Дженнифер, повторила вопрос, который до этого задавала Конару: – Как беби?

Речь шла о трехмесячном Яне, которого оставили дома с матерью Дженнифер.

– О, он просто чудо! Чудо! Каждая минута, проведенная с ним, для меня огромное счастье. Ты бы только видела, как он улыбается! Он явно будет любимцем женщин! Он похож на Конара. Только глаза не серые, а голубые, как у меня. Но волосики темные, и, знаешь, у него их так много. – Глаза Дженнифер вспыхнули, когда она заговорила о ребенке. Она стала такой оживленной, какой Серена ее никогда не видела прежде. – Он прислушивается к каждому звуку и очень внимательно за всем наблюдает. – Она внезапно замолчала, покраснев. – О'кей, я, кажется, разболталась. Ты просто подожди. И увидишь, как это все бывает, – подытожила Дженнифер.

– Джен, ты же знаешь, что можешь болтать со мной об этом в любое время и сколько твоей душе угодно. Я обожаю этого ангелочка. И так хотела бы, чтобы он был мой.

– У тебя будет свой собственный.

– Нет, если я буду раздумывать и дальше… – вздохнула Серена, оглядываясь кругом и оценивая обстановку. Хм‑ м… все одеты, согласно случаю. Они болтают и нежатся на солнышке. Юные и красивые рядом со старыми и влиятельными. Тут же договариваются о следующих встречах. Слова «ленч, обед, ресторан» порхают в воздухе… Фотографы делают свое дело. Вспышки даже в ясный погожий день.

Дженнифер взяла Серену за руку и развернула ее лицом к фотографу.

– «Лос‑ Анджелес тайме», – шепнула она.

– Это похороны, – напомнила ей Серена, машинально улыбаясь в камеру. Затем спохватилась и сделала серьезное лицо – как‑ никак печальное событие.

– Спасибо, – сказал фотограф.

– Пожалуйста, – ответила Дженнифер.

Он поклонился и отошел. Перед ним были королевы сериала класса Б. Но другие фотографы тут же заняли его место.

– Вы же знаете, это похороны, – снова напомнила Серена.

– Хм‑ м… Мы не настолько богаты и знамениты, чтобы предстать с постными лицами, когда такой славный молодой человек из «Лос‑ Анджелес тайме» фотографирует нас, – возразила Дженнифер.

Серена простонала:

– Дженнифер! И это говоришь ты! Я готова поспорить, что вон та роскошная дива впереди нас никогда не была знакома с Джейн.

Даг Хенсон встал между ними. Он выглядел потрясающе. Все думали сначала, что он актер, но он любил писать. И хотя посмеивался над своим «мылом», он делал это превосходно. И параллельно работал над большим американским романом. Он поцеловал Серену в щеку.

– Похороны стервы. Проклятой злой ведьмы Запада. И это не слухи, а общее мнение. А ты еще вовсе не старая.

– Что? – спросила Серена.

– Прости, но я подслушал.

Их разговор о ребенке, поняла Серена.

– И долго ты подслушивал?

– Пока пытался протиснуться к тебе. Меня остановили папарацци. Сегодня я ваш водитель, ты знаешь. И кроме того, – сказал он Серене, внезапно раздражаясь, – я довольно часто бываю среди хорошеньких женщин. Я знаю, вы не сделаете ни одной покупки без моего совета. Теперь это включает и выбор мужа, и вы абсолютно правы, я сам еще не нашел своего Мистера Совершенство, не говоря уже о том, чтобы найти его для тебя.

– Что ж, спасибо. Но учти, я не хочу больше Мистера‑ Так‑ Себе.

– Но у тебя был вовсе не Мистер‑ Так‑ Себе, а скорее Мис‑ тер‑ Очень‑ Даже‑ Ничего‑ Себе.

Она ощутила странное тепло во всем теле, во рту внезапно пересохло. Она понимала, кого он имеет в виду.

– Нет, он не был Мистер‑ Очень‑ Даже‑ Ничего‑ Себе.

– Но он выглядел чертовски здорово.

– Внешность обманчива, и давай оставим эту тему.

Даг решил дать задний ход. Он улыбнулся и, наклонившись, прошептал ей на ухо:

– Если ты не возражаешь и если ты свободна в этот уикэнд, мы можем позавтракать на бульваре Сансет и устроить охоту на мужчин.

Она не стала отвечать сразу. Его комментарии растеребили старую рану, которая только начала заживать. «Да, я думала, он был Мистер Совершенство». И она все еще испытывала боль, обиду и чувство потери, когда вспоминала о нем.

О ее Мистере Почти Совершенство.

Она не позволит ему мучить себя. Особенно сейчас.

– Что скажешь? – с надеждой спросил Дат. – Это будет занятно. Мы с тобой давно не вытворяли ничего подобного.

Его взгляд, полный обожания, был абсолютно искренен. Она не могла ничего поделать, улыбнулась и рассмеялась.

– Я не знаю. Ты такой красавчик. У тебя всегда есть парень, а у меня нет.

Он подмигнул ей.

– Но мы ведь ищем разное в мужчинах?

Серена взяла его под руку.

– У нас намечается ленч на этот уик‑ энд, потому что я ужас как люблю тебя и мы давно не встречались, правда?

– Может быть, я тоже приеду и привезу малыша с собой? – спросила Дженнифер.

– Я был бы ужасно рад видеть тебя, но мы собираемся на охоту! – предупредил Даг. – Охота на мужчин. У мужчин в отличие от женщин такие дела не сочетаются с беби.

– О, он шутит, мы вовсе не собираемся охотиться на мужчин. Джен, приезжай на ленч, – сказала Серена.

Даг фыркнул:

– Что делать с этими женщинами? Им бы только сидеть в собственном гнездышке и носа не высовывать! Серена, ты огорчаешь меня, – сказал он со вздохом. – Но если ты хочешь этого…

– Даг, ты не можешь подцепить приличного мужчину, сидя за столиком на бульваре Сансет и наблюдая за прохожими, – возразила Серена.

– Говори за себя, моя сладкая! – парировал Даг.

Даг взял ее руку, снова идя рядом, пока они не подошли к автомобилю. Это был новенький спортивный «мерседес» серебристого цвета. Усевшись на переднее сиденье, он включил газ, и улыбка осветила его лицо, словно звук мотора вознес его на небеса.

– Господи, до чего же я люблю этот звук! Просто слышу и… Я почти физически ощущаю наслаждение, словно это отличный секс.

– Будешь позже наслаждаться, Даг, – сухо заметила Дженнифер. – Уймись, мы на похоронах. Едем на кладбище. При чем тут секс? Или ты забыл?

Даг бросил на нее обиженный взгляд. Серена похлопала его по колену. Он нажал на газ и выехал на трассу.

Они прибыли на кладбище вместе с остальной толпой. Знаменитое старое кладбище Голливуда было заполнено народом, как и церковь. Могилы звезд прошлых лет были грубо затоптаны, когда присутствующие пробирались вперед, стремясь подойди поближе к месту, приготовленному для Джейн. Серена остановилась, не желая участвовать в этой толкотне, но Дженнифер потянула ее за руку.

– Смотри! Репортеры держат для нас места.

Они пробрались вперед. Камеры засверкали вспышками. Каналы новостей, журналисты, представители радиовещания, фотографы моментально окружили их. Эн‑ би‑ си, Эй‑ би‑ си, Си‑ би‑ эс, кабельное телевидение.

– Ей бы это понравилось! Она обожала внимание со стороны прессы! – прошептал Энди, когда Серена, Дженнифер и Даг заняли свои места.

– Какое столпотворение! – воскликнул Джо Пенни. Он внезапно ущипнул Серену. – Ты можешь заплакать? – Она с недоумением взглянула на него. – Тогда хоть сделай печальное лицо. Пожалуйста, детка. Все камеры нацелены на нас.

Священник начал службу. Серена невольно заметила, что даже он был видный мужчина. Высокий, загорелый, с поставленным голосом. Да, это Голливуд. Возможно, он приехал сюда, мечтая стать звездой? Она заморгала, ужасаясь своим мыслям. Господи, почему она такая циничная?

Она не заметила, когда служба подошла к концу. Гроб закрыли. Серена бросила в могилу розу и отошла, чувствуя, как Даг поддерживает ее за локоть. Они направились следом за остальными к выходу с кладбища.

– Мисс Маккормак!

Незнакомый мужчина протянул ей цветок. Красивая алая роза на длинном стебле.

– Я… я уже положила розу на могилу, – сказала она. Что‑ то похожее на улыбку скользнуло по его лицу.

– Нет, это для вас. От поклонника. Будет очень мило с вашей стороны, если вы примете ее.

– От поклонника?

– Я думаю, он слишком скромный, но очень хочет, чтобы вы знали… что за вами наблюдают. Пожалуйста… как я сказал, это от вашего фаната.

Она кивнула:

– Да‑ да, конечно. Спасибо.

Она взяла розу и снова повернулась к Дагу. Странный холодок пробежал по позвоночнику.

– Видишь? Тебя обожают, моя прелестная дива! – пошутил Даг.

Но Серена не слушала его. Пребывание на кладбище тревожило ее. Ей казалось, что кто‑ то неотступно следит за ней.

Она повернулась, ища в толпе незнакомого мужчину, который передал ей розу.

И крепче сжала стебель.

– Эй, осторожней! – воскликнул Даг.

Она посмотрела на свою руку. Господи, она даже не почувствовала, как острый шип врезался в ладонь. Тонкая струйка крови ползла по запястью. Даг вытащил носовой платок из кармана пальто и быстро приложил к ране.

– Все в порядке, – поторопилась успокоить она. – Это просто шип.

– Черт, кровь течет ручьем, – сокрушался Даг.

– Ничего.

– Позволь мне помочь тебе остановить кровь. Ты испачкаешь свой костюм.

Она едва слышала его. Ее глаза все еще искали незнакомца. Но он исчез. Ушел. Как сквозь землю провалился. Только роза напоминала о том, что он был здесь.

Роза. Просто роза.

Лайам держался на дистанции от членов группы «Долины Валентайнов». Он нашел на кладбище старый дуб, из‑ за которого мог незаметно наблюдать за происходящим. Когда он увидел, как незнакомый мужчина передал Серене розу, то почему‑ то заволновался. Почему? Это был лишь цветок, дань уважения красивой актрисе. Но он заметил тень беспокойства на ее лице.

Он вышел из‑ за дерева и быстро зашагал через кладбище. Расположенное между студиями и офисами, кладбище не было слишком большим, но ежедневно посещалось огромным количеством туристов. Мужчина, поднесший Серене розу, направился в сторону роскошных надгробий. Лайам поспешил следом.

Он прошел на первый участок мемориала – никого. Прошел на второй, ругая себя за то, что действовал недостаточно быстро. Осмотрел третий, четвертый, затем оставшиеся. Дальше шла стена, она была разрушена, и в ней зияла дыра… Прекрасная возможность проскользнуть и затеряться среди городского потока.

«Это просто роза, – напомнил он себе, – от поклонника». Кто‑ то воспользовался моментом, чтобы подойти к Серене Маккормак.

Идя назад через кладбище, он был уверен, что еще застанет членов группы «Долины Валентайнов». Серена села в машину Дага. Даг разговаривал с Конаром, видимо, они обсуждали, куда поехать на чашку кофе.

Лайам увидел катафалк и рядом трех мужчин в черных фраках, очевидно, служащих похоронного бюро.

– Послушайте! Вы не знаете парня, который работает здесь, блондин, лет двадцати пяти – тридцати, и тоже во фраке?

– Нет, извините, – ответил глава группы. – Мы из городского похоронного бюро. Вы ищете приятеля?

– Не совсем так. Вы никого не заметили здесь? Блондин, во фраке?..

– Боюсь, что нет. Здесь ведь сотни людей, сэр. Много поклонников и просто любопытных, вы знаете. Мы стараемся как можно лучше обслужить похороны, но… может быть, кто‑ то нарочно нацепил фрак и выдавал себя за служащего бюро, чтобы подобраться поближе к знаменитостям? Знаете, это место все равно что зоопарк, каждый может прийти и поглазеть…

– Спасибо за помощь.

Он быстро повернулся и поспешил к своему автомобилю, понимая, что Даг Хенсон уже уселся за руль.

Вписавшись в поток машин, он старался не упустить из виду «мерседес» Дага, говоря себе снова, что это была просто роза и ничего больше. У Серены армия поклонников.

Но все равно эта роза беспокоила его, и он знал почему.

Олсен показал ему место происшествия. Полицейские обвели тело Джейн Данн мелом, и было видно, как она лежала и как была вытянута ее рука… И как эта рука сжимала розу…

Когда все закончилось, киллер стоял около могилы, печально опустив голову. В густой тени деревьев был виден лишь его силуэт.

Руки… киллер вытянул их вперед. Нет, на руках не было ни капли крови. Как не было и орудия убийства. Кто мог подумать, что это его работа? Да, именно работа. И это были руки убийцы.

Копы что‑ то подозревают, но не знают ничего. Это было трудно. Теперь будет еще труднее, но вместе с тем – лучше. Теперь она станет бояться.

Серена видела записку. Она что‑ то подозревает. И вскоре ей придется испытать леденящий душу страх…

Киллер будет наблюдать.

И ждать…

Глава 6

В пятницу утром Лайам вновь посетил студию.

Вчера его сопровождали Джо Пенни и Олсен. Он осмотрел место происшествия, огороженное желтой полицейской лентой, и очертания тела погибшей, сделанные мелом на полу. Кроме того, встретился с Биллом Хатченсом за кружкой пива. Они никогда не были друзьями, но им всегда хорошо работалось вместе. Он хотел убедиться, что Билл будет готов помочь ему и на этот раз.

– Мне так же хорошо работается с тобой, как и тебе со мной, – сказал ему Билл, пожимая плечами.

– А что мне может помешать?

– Серена.

– Но у нас все кончено.

Билл снова пожал плечами:

– Ты понимаешь… Я пригласил ее на кофе тогда, когда у вас все было «кончено». Но знаешь, она же актриса… У них все не как у людей. Они живут в другом мире.

– Пожалуй, что так, – согласился Лайам. Они просмотрели несколько записей, которые сделал Билл. Пока ему не удалось узнать ничего нового, за исключением того, что он убедился – если это убийство, а не несчастный случай, то, безусловно, это работа кого‑ то из съемочной группы. И специфическая работа. Не важно, насколько вы испортили прибор, трудно рассчитать, когда он упадет.

Сегодня Лайам встретился с Эмилио Гарсиа и Дейтоном Райли, техниками по свету. Эмилио отвечал с готовностью, хотя и устало.

– Если бы вы знали, сколько раз мы уже обсуждали это с полицией, – сказал он Лайаму.

Лайам уже имел с ним прежде короткий разговор, и ему понравился этот парень. Крупный мужчина с темными волосами и такими же усами, он был похож на Фрито Бандито. [2]

– Я понимаю, – кивнул Лайам. – И понимаю, что вы и Дейтон профессионалы в своем деле. Тогда что же это за таинственная история?

– Таинственная, черт бы ее побрал! – огрызнулся Райли. Он был полная противоположность Эмилио Гарсиа – худой, хрупкого телосложения мужчина лет тридцати, с ярко‑ рыжими волосами и прыщавым лицом. – Говорю вам, Эмилио и я никогда не допускаем небрежности. Я могу поклясться, что сам видел, как Эмилио, стоя на стремянке, затянул крепление этого проклятого софита.

– Да. Я знаю, ребята, Джо Пенни говорил мне, что вы всегда тщательно проверяете состояние осветительных приборов до начала съемки.

Казалось, они оба чуть‑ чуть успокоились.

– Так как я способен лишь поменять пробки и вкрутить лампочку, не могли бы вы объяснить мне систему освещения? Мне нужно понять, что случилось, – продолжал Лайам.

– Взгляните наверх, – начал Эмилио, – вы видите на потолке колосники, именно на них подвешивают осветительные приборы. Это обычно для небольших студий вроде этой, особенно если учесть, что у нас постоянно задействованы разные объекты, такие как итальянский ресторан, коттедж Вероны, гостиная в доме Валентайнов и т. д. Лампы, или софиты, крепятся различными способами. Как вы можете видеть, эта трубчатая металлическая конструкция имеет структуру решетки. Видите там, в дальнем конце, с каждой стороны? Там выходы для электрического кабеля. На той части колосников, откуда упал софит, два мощных прибора со специальными линзами, способные обеспечить требуемые световые эффекты. – Он вздохнул. – Тяжелые софиты. Они направлены на стол в центре. Лучи смягчали резкие грани, благодаря тому что свет этих приборов смешивался с более тусклым светом других ламп, освещавших заднюю часть площадки.

– Но как мог упасть софит? – допытывался Лайам.

– Он не мог, – отозвался Дейтон. – Вся конструкция смонтирована как единое целое, и само по себе ничего отвалиться не может.

– Но это произошло? – мягко, но настойчиво произнес Лайам.

Эмилио покачал головой.

– Если вам интересно, что я думаю по этому поводу, – сказал он тихо, – так я считаю, что кто‑ то ослабил крепление.

– Сам по себе софит упасть не мог. Кто‑ то сделал это, – вторил Дейтон. – Не мы. Я говорю вам, мы так тщательно все закрепили, вы даже не можете представить.

Во время разговора Лайам внимательно наблюдал за ними, составляя собственное мнение. Переживания обоих казались искренними. Они оба явно были расстроены.

– Ведь это наша работа. И нас могли бы обвинить в этом, – вновь заговорил Дейтон. – Непредумышленное убийство из‑ за небрежности или что‑ то в этом роде.

– Детектив Хатченс думает, это был несчастный случай, – сказал Эмилио, качая головой.

– Что ж, я думаю, ему будет непросто доказать, что кто‑ то повредил крепление осветительных приборов. Я полагаю, павильон был открыт, так?

– Да, но… обычно павильон закрывают, – сказал Дейтон.

– Скажите мне, кто‑ то еще оставался на площадке, когда вы сделали свою работу и ушли? – спросил Лайам.

Дейтон посмотрел на Эмилио, потом перевел взгляд на Лайама.

– Нет, никого не было, – сказал он.

– В котором часу вы ушли?

Дейтон снова посмотрел на Эмилио.

– В семь пятнадцать, семь тридцать, – предположил он.

– Примерно так.

Семь пятнадцать, семь тридцать. Согласно показаниям Джо Пенни, съемка первой сцены была намечена на девять часов. Более часа было у того, кто проник сюда и…

– Вы должны узнать, что произошло! – горячо воскликнул Эмилио. – Пожалуйста! Я знаю, что детектив Хатченс выполняет свою работу вполне профессионально, но… – Он сделал паузу, подняв руки. – Он уверен, что это несчастный случай.

– Я обещаю, что не остановлюсь, пока мы точно не узнаем правду, какая бы она ни была, – пообещал Лайам.

Стоя на краю площадки, Лайам посмотрел на то место, где упала Джейн Данн. Там все еще оставались очертания ее тела, сделанные полицейскими. И даже издалека он мог ясно видеть имя, написанное на полу в той точке, которую должна была занять другая актриса в этой сцене.

Серена Маккормак.

– Вон тот… Смотри, какой симпатичный мужчина, – сказал Даг.

В субботу все складывалось отлично, хотя казалось странным, что они могут спокойно сидеть и пить кофе, наблюдая за проходящей толпой, когда миновала всего неделя после случившейся трагедии. Но Серена, обожавшая Дага, не могла навсегда запереть себя дома. К ним присоединилась и Аллона, а Дженнифер не пришла, так как у ребенка разболелось ухо.

Как и сказал Даг, их сегодняшний ленч был не чем иным, как «охотой на мужчин», и он со всей серьезностью отнесся к этой идее. Он пристально поглядывал на прохожих.

Серена поправила солнечные очки, с интересом разглядывая мужчину. Высокий брюнет с аккуратной стрижкой, прекрасно одетый в свободные брюки «хаки» и рубашку с узором.

– Да, я бы сказала, очень симпатичный, – согласилась Серена. Она изучала мужчину со своего места. Его глаза скрывали темные очки, обычный атрибут Голливуда. Во всем его облике было что‑ то знакомое, но она не могла понять, что именно. Злясь на свою память, она сердито передернула плечами. Красивый, подчеркнуто аккуратный, привлекательный. Загорелый, прекрасно одет. Как много мужчин в Голливуде попадали под это описание?

– Я думаю, это то, что мне нужно, – сказала Аллона.

– Нет уж, это парень для меня, – возразил Даг.

– С чего ты это взял? – возмутилась Аллона.

– Нутром чую.

– Спорю, ты ошибаешься. Он не голубой.

– Может быть, – вмешалась Серена, – он женат?

Даг уставился на нее.

– А я уверен, что не женат.

– Милый, – твердо добавила она, стараясь польстить Дагу, – а вдруг у него уже есть любовник?

– Возможно, – пожал плечами Даг, – но я так не думаю.

Они сидели в уличном кафе на бульваре Сансет, столик стоял прямо на тротуаре. Лениво постукивая по столу, Серена восхищалась чудесным зимним днем. Мимо проходила нескончаемая вереница людей. Они направлялись в «Блюз‑ хаус», всего в нескольких кварталах отсюда. Там давала представление «Госпел‑ груп». Одни люди спешили на шоу, другие – в кафе, третьи совершали круиз по бутикам, которые в большом количестве располагались на бульваре. Несмотря на чудесный день, Серена была не в своей тарелке, чувство тревоги не покидало ее. Она пребывала в этом состоянии с того дня, когда погибла Джейн, и ее не покидало ощущение, что кто‑ то следит за ней. А Даг и Аллона тем временем продолжали обсуждать незнакомца.

– Милый. Очень милый, – соглашалась Аллона. – Я бы написала для него шикарную сцену. И сама бы не отказалась участвовать в ней.

Серена простонала, лениво размешивая кофе. Она не знала, почему размешивала его, ведь она пила черный кофе без сахара…

– Почему бы кому‑ то из вас не подойти к нему и не договориться о свидании?

– Ты не можешь вот так с бухты‑ барахты заговорить с незнакомым человеком, – возразил Даг.

– Почему нет? Ни один из вас не отличается особой застенчивостью, – заметила она с тонким сарказмом и явно поддразнивая.

– Она хочет сказать, что мы нахалы? – Аллона повернулась к Дагу.

– О, ни в коем случае. Она так не думает! – возразил Даг.

– Но если вам интересно, пойдите и поговорите с ним.

Даг посмотрел на нее с улыбкой на губах.

– А что, если он пришел сюда и понял, несмотря на твой школьный хвост, в который ты забрала свои потрясающие волосы, что ты Верона из «Долины Валентайнов», самого популярного «мыла» на сегодняшний день? – спросил Даг.

– А что, если этот красавчик, заказывающий холодный капуччино и взбитые сливки, репортер? – предположила Серена. Может, поэтому он кажется ей знакомым?

– Ты не сводишь с него глаз. Может, он просто из армии твоих фанатов? Смотри, как бы этот малый не начал орать на всю улицу от радости, и тогда все эти люди сбегутся сюда, – проговорил Даг в ответ.

Серена опустила очки, холодно глядя на него.

– Если бы Кларк Гейбл вдруг ожил и прошелся по улице, люди бы посходили с ума. Я только что видела парнишку из новой рок‑ группы, которой удалось завоевать всю страну, но никто почему‑ то не кричит и не сбегается. Я думаю, актриса «мыльной оперы» в безопасности в городе, где живут сотни подобных знаменитостей.

– Ты никогда не можешь знать наверняка, – сказала Алло‑ на. – Один удачный хит – и вот уже готова новая звезда. Но они так же быстро вспыхивают, как и гаснут. Звезды «мыльных опер», напротив, живут в сердцах домохозяек Америки долгие годы.

– Или по крайней мере пока показывают сериал, – радостно провозгласил Даг.

– Если он репортер, вы оба должны быть ему интересны, – заметила Серена.

– Сомневаюсь. Ты актриса. А мы простые бумагомаратели, кропаем что‑ то втихомолку, стараясь придать нашим словам невероятную глубину. А потом вкладываем это в ваши уста, – вздохнула Аллона. Она помахала рукой в воздухе. – Сценаристы? Мы просто дешевые писаки.

Серена указала на мужчину.

– Ваш золотой мальчик расплачивается с официантом и собирается уходить.

– Сделай что‑ нибудь, Даг, – взмолилась Аллона. – Иначе он улизнет. На худой конец, мы должны узнать, на что нам рассчитывать в перспективе? Он мой или твой?

Даг поднялся.

– Подожди секунду, – остановила его Серена, касаясь его руки. – Тебе не кажется, что ты где‑ то видел его? Я клянусь, что видела его прежде.

Они затихли, снова наблюдая за молодым человеком. Затем Серена пожала плечами:

– Может быть, но…

Мужчина взял свой кофе у официанта и, отойдя от стойки, направился прямо к ним.

– Даг! – воскликнул он, продолжая свой путь.

– О Боже, не могу поверить, что он не твой, – смутившись, сказала Серена, обращаясь к Аллоне. Мужчина, улыбаясь, подошел к их столу.

– Кайл! – Даг поднялся, чтобы поприветствовать его. Мужчина пожал руку Дага и с радушной улыбкой посмотрел вниз на Аллону и Серену.

– Девочки, это Кайл Эймзбари, из «Хейнэ и Кларк».

– Ну конечно! – воскликнула Серена. Кайл Эймзбари! Как она могла забыть? Она давно не видела его, и он немножко изменился. Он работал в рекламном отделе компании, которая являлась основным спонсором «Долины Валентайнов». Фирма «Хейнз и Кларк» продюсировала «мыльные оперы», можно сказать, стояла у истоков этого жанра, и спонсировала телекомпании. Но кроме этого, «Хейнз и Кларк» выпускали чистящие средства абсолютно для всего: начиная с человеческого тела и кончая одеждой, полами, бытовыми приборами, коврами, шторами и мебелью.

Когда в последний раз Серена видела Кайла, его волосы были длиннее, а дороговизна одежды не так сильно бросалась в глаза. Он тогда раздражал ее, вдруг вспомнила она. Она не нравилась ему, почему? – она не знала… Однажды она была у него в гостях, он хотел показать ей все спальни и полагал, что Энди тоже примет участие в этой «экскурсии». Она чувствовала, что у Кайла было что‑ то на уме… Но не понимала что.

С тех пор он изменился. Когда вся группа «Долины Валентайнов» была приглашена на банкет вместе со служащими «Хейнз и Кларк», на его лице читалось полное удовлетворение.

– Кайл… Эймзбари! – воскликнула Аллона. Она хотела произнести это как можно вежливее, но что‑ то странное проскользнуло в ее тоне, а улыбка получилась натянутой.

– Присоединяйся к нам, – предложил Даг.

– Конечно. С удовольствием, – улыбнулся Кайл, оглядываясь вокруг в поисках стула. Пока Даг и Кайл искали свободный стул, Аллона наклонилась к Серене и зашептала:

– Разве ты не слышала? Он получил повышение и сейчас отвечает за их бюджет.

Нет, она не слышала. Джо Пенни и Энди Ларкин всегда беспокоились, какое место занимает их сериал в рейтинге телевизионной продукции. Каждый поворот судьбы, глупость или эксцентричная выходка, которые они вставляли в сюжет, были нацелены на то, чтобы сохранить высокий рейтинг. Всегда существовала угроза, что если «мыло» перестанут смотреть, спонсоры откажутся от них.

Даг первый нашел свободный стул, и они уселись.

Кайл немедленно повернулся к Серене:

– Слава Богу, с тобой ничего не случилось.

– Да, конечно. Но все равно спасибо.

– Серена, все газеты писали… Это могло случиться с тобой.

Она хмуро улыбнулась:

– Правильно, но мне ужасно жаль Джейн.

– Нам всем тоже, – сказал Кайл очень серьезно. – Говорят, что… – Он замолчал, когда все трое уставились на него. И пожал плечами. – Говорят, ваш сериал приносит несчастье.

– У нас действительно порой происходят чудовищные вещи, – пробормотала Аллона.

– Серена, если бы это была ты… – снова произнес Кайл, и она подумала, что сожаление в его тоне вполне искреннее.

– Что? «Хейнз и Кларк» вышли бы из игры? – спросил Даг. Кайл медленно придвинулся к ним, положив локти на стол.

– Я думаю, что обязан сказать вам, что мы очень обеспокоены состоянием дел. Плохая пресса, вы знаете. Один из наших самых востребованных продуктов – детский шампунь, подходящий для маленьких головок.

– И?.. – настаивал Даг.

– Мамаш тошнит от того, что у вас происходит. Это правда, – заметил Кайл.

– Значит… – начала Аллона.

– Так говорят в «Хейнз и Кларк». Будучи партнером «Долины Валентайнов»…

– Кайл, – перебил Даг, выпрямляясь на своем стуле. Беспокойная улыбка тронула его губы. – В эту специфическую минуту мы все уверены, что ты олицетворяешь «Хейнз и Кларк».

– А ты – «Долину Валентайнов», – ответил он Дагу. – Сценарист.

– Эй! Ты забыл про меня, – запротестовала Аллона.

– Извини, Аллона, – сказал Кайл. – Но Даг – главный сценарист в этом «мыле».

– Да, и это доставляет мне немало головной боли, приходится спорить с продюсерами, спорить с актерами и доказывать нашим уважаемым партнерам, что мы собираемся лихо закрутить сюжетные линии и написать совершенно сногсшибательные диалоги, которые на сегодняшний момент…

– Отдают плохим вкусом, – закончила за него Аллона.

Даг бросил на нее предупреждающий взгляд. Аллона пожала плечами.

– Прошлый раз, когда у нас произошел… инцидент в «Долине Валентайнов», – продолжал Даг, – Шерри Мальборо, которая тогда была исполнительным директором по рекламе и маркетингу в вашей компании, сказала, что пресса великолепная.

– Хм‑ м… Но Шерри ушла, – заметил Кайл. В его тоне сквозило нечто такое, что предупреждало всех – теперь все в его руках. – И в то время само шоу не было на грани провала.

– Ты хочешь сказать нам, что вы выходите из игры? – спросила Серена. Она подумала о своей пробе в кино и сейчас вдруг сильнее, чем когда‑ либо, захотела получить эту роль. Но все равно она всегда искренне вставала на защиту своего сериала. Она любила «Долину Валентайнов» и всех людей, с которыми работала.

Кайл улыбнулся ей. Очень милый и опасный, как бритва, подумала она. Его взгляд обезоруживал собеседника. Она сама не знала, почему он не нравился ей. В нем было что‑ то скользкое.

– Нет. Мы не планируем выходить из игры. Во всяком случае, сейчас.

«Это «мы» означает «я не планирую», – подумала она. – А «сейчас» подчеркнуто специально».

– Черт возьми! – пробормотал Даг не без сарказма в голосе. – Мы сделаем все, чтобы подобные трагедии больше не повторялись, – заверил он.

– Конечно, – кивнул Кайл. Он посмотрел на Дага, резко меняя тему: – У меня сегодня маленький прием дома. Почему бы тебе не присоединиться?

Едва заметно пожав плечами, Аллона многозначительно взглянула на Серену. «О'кей, кое‑ что выяснилось. Мы наконец узнали то, что хотели знать об этом парне – он для Дага. Главный сценарист победил на этот раз».

Кайл обратился к женщинам:

– Разумеется, вы тоже приглашены.

– Спасибо, – вежливо промурлыкала Аллона. Конечно, они могли бы пойти, но было ясно, что хотели видеть Дага и только Дага.

– Это очень мило с твоей стороны, – сказала Серена. – Но я все еще не пришла в себя после случившегося. И думаю, что мне лучше провести вечер дома, свернувшись калачиком на диване, и посмотреть какую‑ нибудь ерунду на развлекательном канале. Воспользуюсь твоим приглашением в другой раз.

– Понимаю. Ты как всегда прелестна, Серена, – улыбнулся Кайл. – А как ты Даг?

Серена была уверена, что Аллона незаметно ударила Дага под столом, призывая его проявить осмотрительность.

– Я приду, – вежливо согласился Даг, бросая на Аллону быстрый, но сердитый взгляд.

Кайл Эймзбари поднялся.

– Вы делаете отличный сериал. И мы всегда рады спонсировать его. Береги себя, хорошо? – сказал он, снова посмотрев на Серену.

Она не знала, почему ее вдруг охватила дрожь. Наверное, потому что у нее было такое чувство… или глупое предчувствие… Из‑ за того, что люди продолжают твердить ей об этом. Или из‑ за того, что Кайл Эймзбари скользкий тип.

В воскресенье вечером Лайам пожалел, что не сказал «нет». Он следил за Сереной, но результат был плачевный и не стоил затраченных усилий. Все, что ему пришлось делать, – это наблюдать за ней. Вчера в кафе она смеялась, улыбалась, пила кофе, просто и непринужденно общаясь со своими друзьями, и все это время они обсуждали какого‑ то незнакомого парня.

Сегодня ему пришлось вскарабкаться на дерево, чтобы заглянуть в окно и убедиться, что у нее все хорошо, а встреча с сестрой и ее мужем проходит без осложнений. И все это время он, естественно, не мог слышать, о чем они говорят. Он видел, как Джефф и Мелинда о чем‑ то стали шептаться, стоило Серене выйти из комнаты. Вид у Мелинды был напряженный. Хотя она была старше Серены, но порой казалась слабой копией своей сестры. Серена была выше ростом, и ее рыжие волосы имели более насыщенный оттенок. Каждое ее движение излучало энергию. И хотя они обе были стройные, эффектные женщины, фигура Серены отличалась большей женственностью. Очевидно, сейчас она отправилась готовить барбекю в небольшой дворик, примыкающий к дому.

Вчера вечером он разговаривал с Конаром, и тот рассказал ему, как вдруг затихли все актеры, когда Серена упомянула, что Джейн Данн курила в гримерной Дженнифер.

«Вот идиотка! – сердито подумал он. – Сама ищет приключений на свою голову! »

Сегодняшний день беспокоил его. Он видел Мелинду, ее встревоженный взгляд, когда она наблюдала за сестрой, словно хотела что‑ то сказать и не решалась. И еще: когда Серена вышла из дома, Мелинда повернулась к мужу.

– Скажи ей! – произнесла Мелинда, так четко артикулируя, что Лайам без труда разобрал слова.

Наклонившись к жене, Джефф принялся что‑ то быстро говорить ей, но когда Серена снова появилась, они мгновенно отстранились друг от друга и безмятежно заулыбались.

Сказать ей что?

Джефф вел себя очень странно. И состоял в списке подозреваемых. В этот черный список включали любого, кто мог находиться в здании в период от семи пятнадцати до девяти утра.

А это означало, что большая часть актеров и обслуживающего персонала попадала в него. Включая Джо Пенни, Энди Ларкина, а также секретарей и ассистентов, костюмеров, гримеров и так далее.

Позже он позвонил Биллу Хатченсу по мобильному.

– Лайам, ты знаешь, который час? – пробурчал Билл.

– Прости. Но ведь ты сам впутал меня в это дело, помнишь?

– Не я, а Олсен. Где ты? Тебе не кажется, что ты начинаешь давить на меня?

– В машине, – быстро ответил Лайам.

– Ты уже встречался с Сереной? – поинтересовался Билл.

– Нет, – сказал Лайам. – Я должен точно знать, кто был на студии в то утро, когда погибла Джейн. У тебя есть список?

– Разумеется, есть, – ответил Билл, в его тоне послышалась легкая обида.

– Извини. Я мог бы взглянуть?

– Да. Конечно. Я пришлю тебе факс домой. Несмотря на то что скоро полночь. Эй, ты знаешь, я отвечаю за это расследование. Если тебе что‑ то придет в голову…

– Ну разумеется, мы ведь работаем вместе.

Он услышал глубокий вздох по другую сторону линии.

– Прости. Я расстроен. Мне неприятно говорить это, но я думаю, что это был несчастный случай. Кто‑ то просто схалтурил…

– Дейтон и Гарсиа отрицают это с пеной у рта.

Билл фыркнул:

– О, конечно, а что им еще остается? Это их работа!

– Разумеется. Но все равно пришли мне список.

– Пошлю прямо сейчас.

– Спасибо.

– Я вовсе не такой эгоист, как ты думаешь, и готов помочь каждому, если это в моих силах. Но не ставь меня в дурацкое положение.

– Судебные медики уже отчитались?

– Еще нет, но я скоро должен получить что‑ то более определенное. И как только получу, то сразу сообщу тебе.

Лайам закончил разговор.

Он снова посмотрел на дом Серены, скрипнул зубами и откинулся на спинку сиденья.

Проклятие, ему предстоит дол гая ночь.

Глава 7

Рано утром в понедельник Серена уже была на площадке. Она провела беспокойный уик‑ энд, и это еще мягко сказано. Пожалуй, ей стоит как можно скорее вернуться к работе и к своему обычному расписанию.

Она пришла так рано, что только Кленси, дежурившая на первом этаже, была на месте и приветствовала ее. Поднявшись на этаж, где находилась ее гримерная, Серена прошла по павильону мимо студий с декорациями – было еще темно и тихо, горел только дежурный свет.

Около лестницы висела большая доска с расписанием на день: «Собрание! Весь актерский состав и все цеха без исключения! Ровно в 9. 00! Не опаздывать! »

А ниже значилось: «Серена Маккормак, Конар Маркем, массовка – «египетский» объект, 10. 00».

Массовка? Определенно что‑ то поменялось в планах на этот день. Что за массовка? Что они собираются снимать?

Она оглядела просторное помещение со множеством объектов с каждой стороны от центрального прохода, где двигалась камера. Желтая полицейская лента все еще огораживала декорацию ресторана, где упал тот злосчастный софит. Не позавидуешь Джо и Энди, подумала она. Из всех объектов ресторан использовался чаще всего.

Она услышала какой‑ то шум на площадке и застыла на месте. Оглянувшись, сначала заметила только темную фигуру, направляющуюся от того самого места, где произошел несчастный случай. Неизвестный, высокий широкоплечий мужчина, шел прямо к ней.

«Убийца! » – вспыхнуло в голове. Тревога последних дней не отпускала.

«Нет, – убеждала она себя. – Скорее всего статист из массовки. И наверное, просто не знает, куда идти».

Она сделала шаг навстречу со словами:

– Извините, вы, наверное, заблудились? Не думаю, что вам стоит бродить тут в одиночестве. Полиция все еще не разрешает заходить на площадку. Если вы подниметесь двумя этажами выше, то найдете костюмерную и гримерную для массовки.

Она была изумлена полученным ответом:

– Я не из массовки, черт бы ее побрал! И мне не нужен ни костюмер, ни гример, Серена.

Мужчина шагнул в свет, и она тихо ахнула. Его темные волосы были взъерошены и небрежно падали на лоб, по лицу пробежала гримаса раздражения.

Лайам.

Первое, о чем она подумала – она выглядит ужасающе. Зная, что ей предстоит гримироваться, она не удосужилась ни подкраситься, ни толком причесаться. На ней были леггинсы и растянутый свитер на пару размеров больше.

Она слышала от Конара, который был лучшим другом Лайама, что ее бывший встречается с юной блондинкой, которая занимается не то археологией, не то палеонтологией, в общем, серьезным делом, не то что какая‑ то актриса! И разумеется, длинные ноги, умопомрачительный загар и все такое…

– Хэлло, Серена!

– Лайам, – пробормотала она и тут же подумала, какие чувства отразились в ее тоне.

– Да уж, извини, – сказал он, и она поняла: видимо – недовольство.

Да, она была недовольна. Куда лучше, когда она не видела его. Но он стоял перед ней, что называется, во плоти. Или, вернее, в бежевом пиджаке, свободных брюках и голубой рубашке с галстуком, которая особенно шла ему. У него были темные, можно сказать, черные волосы. И глаза того же оттенка. А черты лица правильные, как у римских статуй. При этом от него исходило обаяние мужественности и сексуальности. Его волосы еще сохранили влажность утреннего душа, и, почувствовав знакомый запах его лосьона, она невольно подумала… Но тут же заставила себя отбросить эти мысли.

– Что ты здесь делаешь? – вежливо поинтересовалась она. – Конар говорил, что ты ушел из полиции и теперь работаешь на себя?

– Верно, – кивнул он. Небрежно засунув руки в карманы, он смотрел на нее. – Как я понимаю, ни Джо, ни Энди еще не говорили с тобой?

Она нахмурилась. Он был знаком со всем коллективом «Долины Валентайнов», потому что, когда служил в полиции, расследовал дело о серии убийств, к которому волей судеб была причастна группа сериала. Серену в целях безопасности вверили его пристальной опеке, тогда она и познакомилась с ним.

– Ни тот ни другой… А о чем они должны были говорить со мной? – недоумевала она. – Что происходит?

– Они пригласили меня поработать.

– Поработать в сериале? – умилилась она и тут же поймала себя на том, что ее голос предательски дрожит. Она должна прекратить это. Она должна проявить спокойствие и невозмутимость. Господи, она ведь актриса! Что ей мешает взять верный тон? – Ты хочешь поработать актером?

– Ни за что в жизни, – заверил он. – Меня наняли продюсеры после недавнего происшествия.

– Ты расследуешь смерть Джейн? – спросила она. – Но как мне кажется, этим делом занимается Билл Хатченс под руководством Джорджа Олсена. Я не понимаю, при чем тут…

– Меня наняли охранять тебя.

В ужасе уставившись на него, она застыла с открытым ртом.

Она не могла точно сказать, сколько простояла так с идиотским видом. Он, в свою очередь, спокойно смотрел на нее. Ей не нравилось то, что она прочла в его глазах. Он считает ее примадонной, которая думает, что достойна лучшего, а не того, что ей предложили…

Она пыталась восстановить душевное равновесие. Сжав кулаки, отчаянно хотела, чтобы ее слова прозвучали спокойно.

– Я, правда, не думаю, что это хорошая идея. Начнем с того, что я не верю, будто бы мне угрожает опасность. Упал софит. Насколько я знаю, никаких других версий нет.

– Я тоже надеюсь, что тебе ничто не угрожает. Это облегчит мою работу.

Он пожал плечами, словно его это мало занимало.

– Прекрасно. Иди к продюсерам. Я здесь, потому что меня попросили и я согласился помочь. Ты хочешь устроить шум по этому поводу? Что ж, давай, Серена, вперед!

– Я не собираюсь ничего устраивать.

Он равнодушно пожал плечами, его темные глаза выражали полное удовлетворение.

– Ты всегда делаешь то, что хочешь, Серена. Я буду на связи. Уверен, кто‑ то даст мне знать, до чего вы договоритесь.

Он готов был повернуться и уйти. Точно так, как ушел однажды…

Она подумала, что не сможет вынести это во второй раз. И быстро заговорила:

– Мне не нужен телохранитель, но все равно спасибо всем, кому ты готов помочь.

Он молчал, глядя на нее. Она воспользовалась возможностью уйти первой и направилась к лифту. Коротко нажала на кнопку, но так поспешно, что кнопка не сработала.

Естественно, лифт не пришел. И она поняла, что Лайам уже стоит позади нее.

– Это был несчастный случай! – прошипела она, резко оборачиваясь к нему.

– У меня пока нет заключения криминалистов, поэтому я не могу дискутировать на эту тему, – сказал он ей.

Лифт открылся. Она вошла, он следом за ней… В маленьком пространстве она еще острее ощущала его присутствие. Она нажала кнопку этажа Джо Пенни. Лайам не прикоснулся к кнопке. Видимо, он тоже направлялся туда.

Она не хотела обсуждать эту проблему с Джо Пенни в присутствии Лайама. Но очевидно, она недостаточно ясно объяснила ему, что не нужно следовать за ней.

Секунды в лифте казались бесконечными. Она потянулась к кнопкам, затем остановилась, понимая, что он наблюдает за каждым ее движением. Скверно, что она не могла вернуться назад и провести разговор в непринужденной манере. «Как твоя блондинка, с которой ты теперь встречаешься? Уж она‑ то не пустышка… еще бы, имеет университетскую степень, как ты сказал. А ты уверен, что она достаточно взрослая, чтобы разгуливать с тобой по ночам, посещая злачные места? »

Двери лифта открылись.

– После тебя, – сказал он вежливо. Он едва не наступал ей на пятки. Они подошли к кабинету Джо, дверь была приоткрыта. Очевидно, он тоже пришел в это утро пораньше. Она без стука вошла в кабинет. Притворяясь, что представления не имеет, почему Лайам сопровождает ее, она попыталась закрыть дверь. Но Лайам аккуратно придержал ее.

Джо Пенни сидел за столом, изучая сценарии. Когда они вошли, он поднял глаза. Аккуратно причесанные волосы, бронзовый загар, отлично подтянутое лицо.

– Серена! Я рад тебя видеть. О, Лайам, и ты здесь. Вот и отлично. Серена…

– Джо, я не нуждаюсь в телохранителе, – начала она без прелюдии.

– Серена, я тоже на это надеюсь… – поднимаясь, сказал он. Скрестил руки на груди и присел на угол стола. – Но лучше проявить осторожность, чем потом кусать локти.

– Разве полиция намерена…

– Полиция озабочена, – терпеливо продолжал Джо. – И я, и Энди тоже беспокоимся. Серена, ты ведь знаешь, как ты необходима этому сериалу?

– Джо, это прекрасно, что вы меня так цените, но…

– Ты просто… просто настоящая мегера, – сказал он с искренним восхищением. – Зрители обожают тебя, Серена. Твоя героиня самая популярная в этом «мыле». Ты нужна нам. И конечно, мы все любим тебя. Мы не можем допустить, чтобы с тобой что‑ то случилось. В полиции нам посоветовали пригласить Лайама. Сказали, что он лучшая кандидатура для этой работы. Он знает большинство из нас, черт, он опрашивал многих из нас по тому прошлому делу… Он знает павильон. Он знает тебя. Копы не могут обеспечить нам охрану, которая тебе необходима. Серена, я надеюсь, что ты взрослая девочка и поймешь все правильно.

Она чувствовала, что они уже все решили за ее спиной. Лайам, казалось, готов был уйти, убежденный, что она поднимет шум. Джо с мольбой в глазах продолжал смотреть на нее.

– Серена, ты знаешь, как я отношусь к тебе? – спросил он.

– Ну… Как?

– Как отец, да, именно как отец. И потом, конечно, работа…

– Да. Именно. «Долина Валентайнов». И ты печешься об этом тоже как отец, да? – мягко спросила она.

– Это мое дитя, – напомнил он ей. – Серена, я знаю, ты ценишь свою независимость, но я также знаю, что ты умная женщина, которая никогда не станет пренебрегать своей безопасностью.

– Я никогда не пренебрегаю своей безопасностью. Поэтому мне не нужен телохранитель.

– Серена, зачем рисковать, – продолжат настаивать Джо, – когда этого можно избежать? Когда у нас есть возможность обеспечить тебя надежной охраной? Ты хочешь, чтобы мы все рисковали?

Великолепно. Сейчас он заставил ее почувствовать себя капризной эгоисткой, не думающей об остальных.

– Что ж, хорошо. – Она слышала, как произнесла эти слова. Спокойно, по‑ взрослому. – Вы хотите приставить ко мне телохранителя? А я хочу вести нормальную жизнь. – Она повернулась и посмотрела на Лайама. – Держись подальше, – сказала она ему, имея в виду не только работу.

– Не беспокойся, – лаконично заверил он. – Я не подойду близко. – Видимо, сама мысль о том, что он может захотеть приблизиться к ней, казалась ему смешной. – Ты ведь до сих пор не замечала, что я слежу за тобой?

Не замечала? Уже? Она ощутила прилив справедливого гнева.

– До сих пор? – вспыхнула она, поворачиваясь к Джо. – Вы уже наняли его? Когда? Несколько дней назад? И он следил за мной, и никто не проинформировал меня?

– Мы не хотели тебя расстраивать, Серена, – оправдывался Джо.

Лайам подошел ближе, положил руку ей на плечо и развернул ее лицом к себе.

– Не сходи с ума. Я не проникал в твой дом без твоего ведома и тому подобное. – Глядя на него, она хотела закричать. В его тоне опять слышалось что‑ то такое, от чего хотелось выброситься из окна. Презрение. Как будто он хотел сказать – зачем ему заглядывать в ее окна, когда он и так там все прекрасно знает? – Я ехал следом за твоим автомобилем, – продолжал он ровно, – и наблюдал за домом, чтобы убедиться, что никто не преследует тебя и не угрожает тебе.

Она повернулась к Джо.

– Как вы могли так поступить со мной? – воскликнула она. Джо, сдаваясь, поднял руки.

– Серена, мы любим тебя.

Она готова была взорваться. Она хотела бежать отсюда, прочь от этого мужчины!

– Держись подальше! – повторила она.

Густые темные ресницы опустились.

– Любой ваш приказ… для меня закон, мэм, – заверил он ее со скрытой иронией.

Она оттолкнула его и прошла к выходу, стараясь больше не прикасаться к нему. Она хотела выйти и хлопнуть дверью. О нет, это ужасно! Она должна источать яд и холод, пусть даже это убьет ее.

Он перехватил дверь, прежде чем она закрылась, и последовал за Сереной, соблюдая дистанцию. Они подошли к лифту и поднялись этажом выше, где располагались гримерные. Она вошла в свою комнату, не удержалась и с силой хлопнула дверью.

Он не пытался войти следом за ней.

– Пошел он к черту! – в сердцах выругалась она.

И тут же невольно подпрыгнула, когда из угла комнаты раздался пронзительный крик. Оглянувшись, она увидела Дженнифер. Ее подруга сидела на кушетке с ребенком на руках. Серена своим неожиданным появлением испугала малыша. Джен покачала головой:

– Ты разбудила его!

– О Господи! – воскликнула Серена. Она подошла к Дженнифер и потянулась к ребенку. – Можно я подержу его? Извини, Джен, но что ты делаешь в моей гримерной? Я не видела тебя и не знала…

Она взяла мальчика из рук матери и, склонившись к нему, погладила его маленькую головку. Дженнифер пустилась в объяснения:

– Нас всех вызвали на общее собрание. Моя гримерная все еще опечатана, не знаю, что они там ищут, но туда войти нельзя. Я пришла сюда, зная, что моя дорогая подруга будет рада видеть беби и меня. Я могла бы пойти к Конару, но я вижу своего мужа с поразительной регулярностью, а тебя, с тех пор как вышла из работы, вижу не часто.

– О Джен! Прости меня. Я всегда рада тебе, ты знаешь. Я просто не ожидала увидеть тебя и этого кроху. Эй, сладкий, все о'кей? Вот ты и успокоился. Прости, я не хотела будить тебя.

Малыш проглотил слюну и уставился на нее. Потом потянулся маленьким кулачком к ее плечу, улыбнулся и снова затих. Его маленькое тельце дрожало, когда она отдавала его.

– Слава Богу, он любит тебя, – вздохнула Джен.

– Слава Богу, он очень рассудительный, чтобы принять извинения.

– Вижу по твоему лицу, что что‑ то случилось. Рассказывай… – попросила Дженнифер. Она осторожно взяла ребенка из рук Серены и положила в коляску. Он снова заворочался, замахал ручками и со вздохом успокоился.

Серена присела на стул перед зеркалом.

– Сама не верю, что это говорю я, но я хочу выпить. Нет, лучше общую анестезию. О Боже, можно подумать, что кто‑ то действительно хочет прикончить меня!

– Серена, ради всего святого, что происходит? – спросила Дженнифер.

Серена подняла руки и со вздохом опустила их, затем нетерпеливо сказала:

– Они наняли для меня телохранителя. – Она прищурила глаза. – Откуда взялась эта идея, ты, видимо, знаешь. Не так ли? – Она внимательно смотрела на Дженнифер, ожидая ответа.

Дженнифер хранила молчание, но ее лицо приняло виноватое выражение. Серена встретила ее взгляд, качая головой.

– Ты все знала, правда?

Дженнифер продолжала молчать, тем самым подтверждая подозрения Серены.

– Конечно, знала. Как и то, что они наняли Лайама Мерфи! Конар должен был знать, и нет сомнений, что он рассказал тебе, – говорила Серена, с осуждением глядя на подругу.

Дженнифер прочистила горло.

– Я узнала только вчера. Но я была расстроена, потому что у мальчика болело ухо. И если честно, я не думала, что это так расстроит тебя. Ты говорила мне… что между вами все кончено. Уже давно. И ты не переживала из‑ за этого. Ты отнеслась к этому вполне спокойно. Как будто все произошло так, как ты сама решила. После развода с Энди ты пришла на работу в прекрасном настроении… Ты была добра к Энди и даже играла с ним любовные сцены.

– Потому что брак с Энди тяготил меня и я ужасно хотела развестись.

– Хорошо, вспомни, что ты говорила, когда рассталась с Лайамом? Ты сказала, что у вас ничего не получается. Что ты любишь завтракать в постели, а он хочет поджаривать змей на камнях в пустыне или что‑ то вроде этого.

– Я так сказала, неужели? Что он хочет поджаривать змей на камнях? – пробормотала Серена. Она должна быть честной, по крайней мере с Дженнифер. Ну да, дело было в ее гордости. А Лайам Мерфи решил, что она не стоит его усилий.

– Именно так ты тогда говорила.

– Я лгала, – вздохнула Серена.

– Прекрасно. Лгала. Мне. Твоей лучшей подруге.

– Ты жена его лучшего друга!

– Но все‑ таки я твоя подруга!

Серена молчала какой‑ то момент.

– Он ушел от меня сам, – тихо произнесла она.

Дженнифер ахнула, мгновенно вставая на сторону Серены, хотя Лайам был лучшим другом ее мужа.

– Он взял и ушел от тебя? Без объяснений, без…

– Нет, это было бы очень просто.

– Значит, тогда…

– Сначала он кричал так, что стены сотрясались.

– И ты хочешь, чтобы я поверила, что ты ничего не сказала в ответ? – сухо заметила Дженнифер.

– Куда там… Я много чего наговорила.

Серена вздохнула, вспоминая. Странная вещь, она досконально помнила, что произошло в тот день. Они были у него дома. У обоих был выходной, и они планировали провести этот день вместе. И тогда зазвонил телефон – ее мобильный. Это был Джо Пенни. Он говорил о предстоящей сцене и о том, что хотел бы обсудить кое‑ что с ней и Энди до начала съемок. Когда она ответила на звонок, Лайам поморщился, но сохранял терпение, хотя не преминул напомнить ей, что сказал своему боссу: он уезжает из города на уик‑ энд, поэтому они могли бы провести эти дни без телефонных звонков. Они и раньше обсуждали, как найти окно в ее расписании, и ухватились за представившуюся возможность. Она говорила, что он поступает точно так же, но он сказал ей, что он другое дело, потому что он полицейский. Казалось, он забыл, сколько раз оставлял ее по срочному вызову. Но с его точки зрения, это совсем другое. У него серьезная работа. В этом все дело. Он – коп. Она всего лишь актриса. Согласно его понятиям, его работа давала ему право прерывать их встречи в самый неподходящий момент.

Ее возмущало его высокомерие, хотя долгое время она пыталась понять его. Он же не приложил никаких усилий. Он по‑ прежнему считал, что ее работа – занятие несерьезное, точно так же, как Джефф и Мелинда.

Она не могла забыть, как он небрежно разваливался на постели, пока она говорила по телефону. На белоснежных простынях его плечи, ноги, грудь казались вылитыми из бронзы. Он смотрел на нее, закинув руки за голову. Стоило ей положить трубку, как он заметил, что ей совершенно не обязательно встречаться с Джо сегодня, она может перенести встречу на следующий день.

Но голос у Джо был категоричный. И она почувствовала, что не может отложить встречу. Она все еще была немножко взвинчена из‑ за своего скандала с Лайамом по поводу нескольких фотографий, которые попали в газеты. Так что после телефонного разговора она поцеловала его в лоб, затем направилась в душ, говоря на ходу:

– Мне придется пойти.

Минуту она стояла под душем. Занавеска отдернулась, и он предстал перед ней во всей своей первозданной красе.

– Никогда не видела ничего более соблазнительного, – пошутила она, – но я должна идти. Это важно. – Его обнаженное тело заставило ее сердце проделать крутой вираж.

Она помнила, как он взял ее руку; могла даже вспомнить, как с нее стекала вода, когда она коснулась его груди.

– Что ж, пожалуй, я на несколько минут… запоздаю… – проговорила она с легким придыханием тем самым сексуальным голосом, который предположительно должен был вызывать у большей части мужского населения Америки желание уложить ее в постель.

Но только не у Лайама. Он выпустил ее руку, глядя ей в глаза.

– Нет, Серена, я стою большего, чем несколько минут. Мы стоим большего, чем несколько минут. Я сыт по горло всем этим: шум, суета, газеты, ребята в отделении, которые расспрашивают меня, как тебе удается сниматься во всех этих откровенных сценах, где ты обнимаешь других мужчин, и я не хочу выяснять отношения.

– Какая ложь! Ты все время ведешь себя так, словно с цепи сорвался. Ты чуть не сломал мне руку, оттаскивая меня от газетного киоска на другой день после того, как одна из глупых желтых газетенок напечатала снимок, на котором Манни Мартинез целует меня в щеку…

– Он целовал тебя не в щеку, и ты была голая.

– Неправда, не голая! Я не знаю, когда они сделали этот снимок. Наверное, когда Мартинез пригласили в качестве гостя на съемку сцены в итальянском ресторане «Прима пьятти».

– Да, разумеется, все сцены на публике… Мне все видится с другой стороны.

– Я была на съемке!..

– Конечно, на съемке. А потом появилась статья о тебе и Манни Мартинезе, о том, что вы делали больше, чем просто зажигали на площадке, и ты согласилась с этим.

– Я не согласилась. Это не так легко опротестовать…

– Забудь это, Серена, забудь.

– Я не хочу забывать!

Вода была горячей, и вокруг них натекла целая лужа. Он намок, да и она тоже, а пар становился все гуще.

– Ты все время уходишь, потому что ты коп. Коп! Я так понимаю, что это для тебя все равно что Бог. Иногда стоило бы отбросить высокомерие и проявить немного чуткости.

– Коп – это другое!

Она уже вышла из себя. И не могла остановиться. И чем больше она злилась, тем сильнее ей хотелось ударить его. Вот этими мокрыми кулаками в грудь. Она вышла из душа и набросилась на него.

– Ты знаешь, – кричала она, – я делаю это, чтобы заработать на жизнь, ты всегда знал это, и ты не имеешь права думать, что ты лучше…

– Я не сказал, что я лучше, я сказал…

– А что касается этих дурацких фотографий, ты знаешь, что журналы печатают любые и…

– И я знаю, что ты могла бы вмешаться, внести поправки и запретить печатать некоторые из них. Если ты не спишь с каждым идиотом, которого приглашают в сериал в качестве гостя, тебе следовало…

– Ты дурак! Ты хотя бы понимаешь, что ты говоришь?!

– Так, значит, это правда? Пресса пишет об этом, а ты и пальцем не пошевелишь, чтобы прекратить это безобразие?

Она слегка смутилась. Джо требовал, чтобы она разрешила напечатать эту последнюю статью, включая множество слайдов, без всяких оговорок. Она так и сделала.

– Если ты веришь во всю эту чушь, которую прочитал, если ты сомневаешься во мне, уходи! Уходи сейчас же!

– Я это и собираюсь сделать! – Так как она продолжала колотить его в грудь, он схватил ее за руки, и теперь они стояли друг против друга, и за всю свою жизнь она не хотела ничего так сильно, как прижаться к нему всем телом. Она толком не знала, кто первый начал, то ли он поцеловал ее, то ли она? Они стояли мокрые и сгорали от желания, и не только она, но и он тоже, потому что когда она провела руками по его телу, то поняла, что он возбужден, очень возбужден, и это еще сильнее распалило ее. И она не могла оторваться от него, даже если бы самый страшный ураган обрушился на Калифорнию. А когда он ласкал ее, слизывая языком каждую капельку воды с ее тела, соединяясь с ней, как будто они одно целое, ей казалось, что она вот‑ вот взорвется от экстаза, который перенес их на новый уровень бытия; и что теперь все будет чудесно, и они смогут поговорить спокойно и рассудительно, и…

Это было у него дома. Он встал, прежде чем она успела отдышаться.

И оделся с молниеносной скоростью. Пока она, с обожанием глядя на него, думала, что только что побывала на небесах и вот вернулась на землю.

– Я не могу сделать это, Серена. Не могу.

– Но…

– Если ты считаешь, что имеешь право наличную жизнь, и не желаешь считаться со мной, я не могу пойти на это. Наши совместные мгновения прекрасны. Но мне этого мало.

– Тебе проще вообще отказаться от меня?

– Нет, потому что я никогда не имел тебя.

– Лайам, это безумие. У тебя тоже жесткое расписание.

– Я полицейский. Но даже у меня нет такого количества срочных дел, которые прерывают наши встречи и ломают совместные планы.

– Лайам, это ложь. Ты ведешь себя как ревнивый идиот.

– Серена, я могу многое вытерпеть. Но только не те игры, в которые ты играешь.

Он потянулся за своей курткой.

– Ты бросаешь меня? Сейчас? После того как…

– А почему не сейчас?

– Но это твой дом!

– Ну и что? Запри за собой дверь, когда уйдешь. Пожалуйста.

Она толком не помнила, что сказала ему тогда. Много чего.

Она не помнила точно, что он сказал в ответ – он уже уходил.

– Серена, – сказала Дженнифер. – Серена! – звала она, возвращая подругу в реальность. – Скажи мне. Скажи мне, что случилось? Я ведь твой друг. А ты лгала мне.

– Я не обманывала тебя, просто у нас ничего не получилось.

– Почему?

– Его не устраивал мой образ жизни, мое расписание.

– Правда? – недоверчиво проговорила Джен. – Так просто? И все? – Затем ее глаза открылись шире. – Серена, но ты не сбежала… не сбежала от него… посреди…

Серена почувствовала, как ее щеки густо краснеют.

– Нет.

Она ушла из дома Лайама в слезах, веря, что он позвонит, извинится.

Он не позвонил.

И она ни разу не взяла трубку, чтобы позвонить ему. Он сделал то, что сказал. Он ушел из ее жизни. Она оставила кое‑ что из вещей в его доме. Джинсы, несколько рубашек, халат, косметику… Он аккуратно упаковал все это и послал ей по почте. Тогда она надиктовала ему на автоответчик, что он вел себя как грубый идиот и она больше не желает видеть его. В ответ он послал сообщение, говоря ей, что сделает все, что в его силах, чтобы исправиться и стать вежливым.

Никогда в жизни она не чувствовала себя такой растерянной и одинокой.

Он ранил ее самолюбие. Никогда и никто не позволял себе так грубо бросать ее. И дело не только в гордости, просто ей было очень больно. Потому что она любила его. Она никогда особенно не стремилась разделить с ним его поездки на природу в заповедные места на юго‑ западе штата, но идея совершить тур по островам и заняться дайвингом нравилась ей, это значило провести с ним несколько дней. И еще ей нравился тембр его голоса. Его смех, его прикосновения, она любила смотреть на него, когда он спал и когда просыпался. Она любила ощущение его рук…

Но она не совершила ошибки, она была уверена в этом. Она актриса и имела право быть актрисой. В ней жило очень сильное убеждение, что каждая женщина имеет право на карьеру и вправе сама выбирать, чего ей хочется больше. Карьера или дом, хозяйство, воспитание детей…

– Я думаю, он ранил твое самолюбие, – сказала Дженнифер.

– Это Голливуд, ты забыла? Я знаю здесь все ходы и выходы. Ты тоже знаешь это. – Ее подруга все еще смотрела на нее – Джен, просто у нас не получилось. Он прежде всего полицейский.

– Но он ушел из полиции…

– Да, и стал частным детективом. Это то же самое, только хуже. И потом, мне не нравилась его страсть к природе. Палатки, лазание по горам, комары и плохо пахнущие спальные мешки. И кроме того, ему хорошо одному. А я…

Эта мысль преследовала ее. «Я никогда не позволю себе снова так влюбиться и потерять голову».

Кто‑ то постучал в дверь. Дженнифер поднялась, чтобы, не дай Бог, не постучали громче. Серена прошла к двери, готовая увидеть Лайама.

Но это был не Лайам. На пороге гримерной стоял Даг, как всегда, красивый и элегантный и в темных очках. В помещении.

– Даг! Заходи, дорогой.

– Тише, пожалуйста, – предупредила Дженнифер.

Она вошел, закрыл дверь и устроился на софе. Они смотрели на него.

– Вы не собираетесь спросить меня, как прошла моя ночь с Кайлом?

– О да, конечно! – воскликнула Серена. Она совсем забыла, что он был приглашен в гости к Кайлу Эймзбари.

– Ты был у Кайла? – подозрительно произнесла Дженнифер.

– Мы с ним встретились случайно. Сейчас он решает, дать ли его компании или не дать деньги на наше «мыло», – объяснила Серена.

Даг обнял Сере ну за плечи.

– Они послали меня, как овечку на заклание.

– Да уж, невинная овечка, – пробормотала Серена. Ее руки слегка дрожали. Она никак не могла прийти в себя после разговора с Джен.

– Она может быть жестокой, – кивая на Серену, пожаловался он Дженнифер.

– Даг, так как прошла встреча? – спросила Серена.

– Великолепно. Все было просто изумительно. И я не жалел ни о чем, – сказал он, обращаясь к Дженнифер. – Они умоляли меня принести себя в жертву ради общего дела.

– Вы так и сказали ему?

– Он выдумывает.

– Лжец, – сказала Джен Дагу.

– Что ж, он замечательно выглядел, милый, обходительный, в прекрасном настроении. И он угощал меня превосходной черной икрой, сроду такой не пробовал.

Да. Сосунок Даг, его уже окрутили, подумала Серена и тут же вздрогнула от этой мысли. Она не должна переносить свою неприязнь к Кайлу на Дага.

– И угадай, что я нашел в это утро в своем кабинете? – продолжал Даг.

– Конфеты?

– Очень, очень дорогое шампанское. С запиской, что мы должны продолжать нашу превосходную работу.

– Где Аллона? Когда она так нужна нам, ее нет! – воскликнула Серена. – Она бы спросила, какую работу он имеет в виду – сценарий или то, что произошло с Джейн Данн?

– Эй, Серена, послушай, – сказал Даг, – у тебя, кажется, тоже есть обожатель.

Она оглянулась на свой гримировальный стол. Там не было букета цветов, только одинокая роза лежала перед зеркалом.

– Роза, – протянула Дженнифер. – Как мило. Может быть, это от Лайама… предложение мира?

– Если так, то он может забрать ее назад. – Серена колебалась, затем посмотрела на Дага. – Ты не встретил его, когда шел сюда?

– Кого?

– Лайама.

– Лайам? Лайам Мерфи? Высокий, загорелый мачо, в прошлом полицейский? – спросил Даг, глядя на нее.

– Да, Лайам, – нетерпеливо ответила она.

– Нет. Не могу сказать, что я видел его. – Его брови сдвинулись. – Я должен был увидеть его? О Господи! Вы собираетесь…

– Не в этой жизни, – пробормотала Серена.

– Тогда…

– Он ее телохранитель, – объяснила Дженнифер.

– Хм‑ м…

– Никаких «хм‑ м», – твердо сказала Серена. – Может, он уволился?

– Сомневаюсь, – покачала головой Дженнифер.

Серена взглянула на нее.

– Он не уволился, – сказала она, пожимая плечами. – Но добром это не кончится.

– Я думаю, нам пора идти, сейчас начнется собрание, – заметил Даг, округлив глаза. – Но это здорово. Мне это нравится. Ты сбежала от своего копа, чтобы потом он вернулся к тебе в роли телохранителя? Шикарно, ничего не скажешь! Это и есть Голливуд.

– Даг, – предупредила Серена, – я не сбежала, просто у нас ничего не вышло. У меня и до него были любовники, будут и после.

Он уже направлялся к двери, но повернулся и потрепал ее по щеке.

– Конечно, будут, милая.

– Даг…

– Вы оба, потише. Разбудите ребенка, – одернула их Дженнифер, подходя к малышу.

– Подожди, я сейчас, – шепнула Серена.

– Мы не можем опаздывать, – подгонял Даг.

– Я иду. Через две секунды. Обещаю, – сказала Серена. Когда они вышли из гримерной, она подошла к телефону и набрала номер Джине.

– Как ты себя чувствуешь?

– Все еще под впечатлением, – ответила Джине.

– Но тебе нечего опасаться, – успокоила Серена.

– Я нервничала, когда все это началось.

– Все успокоится, – солгала Серена. Затем спросила: – Кто принес розу в мою гримерную?

– Розу?

– Да, розу, Джине. На длинном стебле. Ты знаешь, от кого она?

– Черт, нет. Прости. Я не заходила в твою гримерную сегодня. Серена, как ты считаешь, я должна пойти на это собрание?

– Боюсь, что да. Это обязательно для всех. Даже Дженнифер пришла с ребенком.

На другом конце провода послышался вздох Джине:

– Хорошо.

Серена положила трубку. Она стояла, рассматривая себя в зеркале. Она выглядела черт знает как. Нужно немедленно исправить это.

Ее взгляд упал на розу.

«Предложение мира», – сказала Джен.

Мира быть не может.

Она объяснит Лайаму, куда ему следует пойти с этим предложением и с этой розой.

Глава 8

Несмотря на то что Серена не особенно стремилась на это собрание, она поспешила покинуть гримерную и прошла к лестнице, ведущей наверх, туда, где располагался конференц‑ зал. Все актеры в полном составе, а также представители других цехов уже собрались. Вера Хаусман, миловидная, голубоглазая пожилая дама с серебристыми волосами, играющая в «Долине Валентайнов» Марину Валентайн, сидела во главе стола и о чем‑ то оживленно беседовала с Хэнком Ньютоном, который изображал в сериале главу семейства Витторио Валентайна. Келли, Дженнифер и Конар разместились около них и держали место для Серены. Продюсер и актер – исполнитель роли Дейла Донована, Энди Ларкин, сидел во главе стола рядом с Джо Пенни. Режиссер Джим Новак занимал место между ними. Джей Браден устроился на той стороне стола, где разместились актеры, подальше от режиссера и продюсеров. Напротив него сидели Даг и Аллона. Осветители Эмилио Гарсиа и Дейтон Райли стояли, прислонившись к стене, вместе с другим техническим персоналом.

Вошел Лайам Мерфи. Серена заняла свое место, не обращая на него внимания. Вера и несколько других актеров, которые были знакомы с Лайамом раньше, поднялись со своих мест и окружили его. Вера даже обошла стол, чтобы поздороваться с ним.

– Лейтенант Мерфи! Как я рада вас видеть, у нас тут так много незнакомых полицейских, даже как‑ то не по себе, сами понимаете.

– Извините, Вера, – сказал Лайам. – Боюсь, что должен разочаровать вас – я больше не служу в полиции.

– Он частный детектив.

– Частный детектив? Как Магнум или Рокфорд Файлз? – удивилась Вера.

– Нет, Вера, – вздохнул Хэнк, – как в жизни.

– О Боже, кто же пригласил вас? – нахмурившись, поинтересовалась Вера. Она явно была взволнована.

– Дирекция сериала, – быстро ответил он, пожимая ее руку для большей убедительности. – Извините, Вера, мне кажется, Джо и Энди хотят что‑ то сказать.

Так тихо, что никто не обратил на него внимания, в комнату вошел Билл Хатченс. Серена подумала, что он, видимо, решил присутствовать на съемках в этот первый после перерыва день.

Джо Пенни поднялся со своего места.

– Что ж, прошло немало времени с тех пор, как мы собирались вот так. Боюсь, что именно всем известное печальное событие заставило нас устроить это собрание. Вот почему так важно, что мы собрались все вместе. Мы на самом деле одна семья, такая же, как в нашем сериале семья Валентайнов. Во‑ первых, я хочу заверить вас, что подобная трагедия больше никогда не повторится. Каждый осветительный прибор тщательно проверен, как и каждая камера; и наш технический персонал сделал все, абсолютно все, чтобы мы могли чувствовать себя на площадке в полной безопасности и работать, не боясь за свою жизнь. Гибель Джейн Данн потрясла нас всех. Вы даже представить себе не можете, как мы с Энди расстроены и опечалены тем, что случилось. Но мы не намерены сдаваться и закрывать сериал и надеемся, что вы разделяете наши чувства.

– Но, – начала Вера, – вы наняли частного детектива? – Она сделала паузу и посмотрела на Лайама.

– Вы не доверяете обычной полиции? – присоединился к ней Джей Браден. Он потянулся вперед и, нахмурившись, ждал ответа. На его лице застыло тревожное ожидание.

– Разумеется, доверяем, – ответил Джо.

– Но если это был несчастный случай, зачем нам частный детектив на площадке? Не обижайтесь, Лайам.

– Ни в коем случае, – заверил Лайам.

Джо вздохнул:

– Просто мы хотим избежать всяких неожиданностей. Мы пережили ужасную трагедию. И наняли Лайама в мерах предосторожности. Но мы все должны вернуться к нормальной жизни. Продолжать работу, вести нормальную жизнь и исполнять свой профессиональный долг.

Слушая выступавших, Серена почти забыла о присутствии Лайама. Она больше не могла усидеть на месте.

– Подождите, подождите, подождите! – воскликнула она, поднимаясь с места и обращаясь к Энди и Джо. – Меня допрашивали полицейские, как и всех вас. Почему мы все притворяемся, что это был несчастный случай? Мы не знаем, что случилось!

– Это все из‑ за той глупой записки, которую ты видела в пепельнице? – с вызовом проговорил Энди и, прищурившись, посмотрел на нее так, словно она обвиняла его лично.

– Какая записка в пепельнице? – подал голос Эмилио. Она взглянула в его сторону. Только теперь до нее дошло, что его и Дейтона Райли могут подозревать в случившемся.

Полиция просила ее никому не говорить о записке. Она проболталась на похоронах.

– Это была не пепельница, а блюдце. И я обратила на него внимание только потому, что Дженнифер не курит и в ее гримерной никогда не было пепельницы, – объяснила Серена.

– Тогда что означает эта записка в пепельнице? – спросил Джей.

– Никакой записки не было, – возразил Джо.

– Да, когда полицейские осматривали комнату, там уже не было ни блюдца, ни записки, – поправила Серена. – Вот в чем загадка. Я действительно видела его, а потом оно исчезло. Почему? Может, это что‑ то означает?

– Вероятно, кто‑ то просто убрал его, чтобы не ронять тень на Джейн Данн? В нашем штате очень строгие законы насчет курения в общественных местах. Она умерла и уже ничего не может сказать в свое оправдание, – предположил Энди.

– Что ж, прекрасно, – поднимаясь, произнес Конар. – Кто убрал блюдце с запиской? Сознавайтесь!

В комнате царило молчание.

– Мы устроили это собрание, чтобы заверить всех, что можем спокойно продолжать работу, – напомнил Энди, обращаясь к Серене.

– Да, и я надеюсь, что так и будет. Но мы не должны забывать о том, что произошло с Джейн, что бы это ни было… Она заслуживает того, чтобы правда была раскрыта.

– Мы проверили оборудование! – снова заговорил Эмилио. Он почти рычал. – Мы всегда проверяем безопасность креплений!

– Значит, вы подозреваете, что кто‑ то сознательно повредил крепления? – послышался высокий голосок Келли.

– Что за чушь! – возмутился Джей. – Я знаю все, что касается осветительных приборов, как свои пять пальцев. В течение нескольких летних сезонов я отвечал за свет на съемках. Крепление может подвести.

– Идиот! – крикнул Эмилио.

– О, пожалуйста, – пробормотал Джо. – Мы собрались не для того, чтобы спорить. – Он посмотрел на Серену.

Она повернулась к нему, затем оглянулась на Лайама. Он сидел сзади и был абсолютно спокоен. Она понимала, что он внимательно слушает каждого, ловит каждый нюанс. Снова заговорил Джо:

– Послушайте, вы все. Эта «мыльная опера» – моя жизнь. Вы все знаете это. И я хочу работать в спокойной и безопасной обстановке. И я забочусь о каждом из вас. Сейчас… сегодня мы вернемся на площадку. Энди и я хотим заверить вас, что нам небезразличны ваши чувства и комментарии. Мы можем организовать консультации и лечение, если понадобится. Не бойтесь прийти к нам со всем, что у вас накипело. Мы все одна семья. Кто‑ то еще хочет высказаться?

Все молчали.

– И с этой минуты мы снова действуем, как одна семья, – заключил он. – А теперь идите и приступайте к работе. Собрание закрыто.

Как она и предполагала, день получился длинный. Массовка должна была работать с теми «находками», которые ее героиня каким‑ то образом умудрилась вывезти из Египта.

Джефф присутствовал на съемке целый день. Он доказывал, что это непросто – вывезти исторические ценности из страны, где они были найдены. Саркофаги не спрячешь ни в один чемодан. Пришлось вызвать сценаристов и внести некоторые изменения. В конце концов все спорные моменты сценария были улажены. Благодаря частным авиакомпаниям и огромным деньгам клана Валентайнов можно вывезти из любой страны все, что угодно. Потом разгорелся спор из‑ за сцены, где героиня Серены скандалит с Конаром – Дэвидом Девиллем – из‑ за того, что он преследует ее младшую сестру, которая до безумия влюблена в него, и все лишь ради того, чтобы выведать у нее секреты виноделия. У него уже был роман с Натали Валентайн (героиня Дженнифер), и его намерение соблазнить Марлу (Келли), чтобы узнать у нее секреты, должно было стать одним из сюжетных поворотов в сериях, намеченных на этот сезон. Дэвид Девилль, сын соседнего винного короля, спорил с Вероной (героиня Серены), потому что она уговаривала свою сестру Марлу держаться подальше от него и готова была вывести его на чистую воду, как старшая сестра, которая чувствовала ответственность за всю семью.

Массовка изображала рабочих. Второй режиссер подобрал «испанские типы», так как нанятые Вероной Валентайн работники предположительно были мексиканцами, которые нелегально проживали в Штатах и которым не приходило в голову расспрашивать хозяйку о происхождении ее сокровищ.

Несмотря на тот факт, что саркофаги были изготовлены из мягкой древесины сосны и пенопласта, они были неподъемные. Джефф сам придирчиво осматривал каждый предмет. Он нервничал, давая указания студийным плотникам, как и что нужно сделать, чтобы все выглядело достоверно, тем самым сводя Новака с ума. Так как саркофаги невозможно было поднять, они уже сняли четыре дубля. Стоило только посмотреть на Джима и было ясно, что его терпение на исходе.

– Мы не снимаем «Землю фараонов»! – жаловался он Энди. – Это «мыльная опера»! Этот чертов гроб слишком тяжелый. Пусть опять начинают с того места, где мужчины поставили его.

– Прекрасно, прекрасно, – успокаивал Энди.

Пока разбирались с саркофагами, Конар стоял рядом с Лайамом. Серена сгорала от любопытства, ожидая в сторонке в полном одиночестве. Стараясь изобразить на лице самую что ни на есть очаровательную улыбку, она повернулась к одному из «мексиканцев». Мужчина растерялся и глупо молчал.

– Пять, четыре, три… – скомандовал Джим, обозначив пальцами оставшиеся «два» и «один». – Начали!

В этой сцене она благодарила рабочих за помощь. Они не только перенесли тяжелые саркофаги, но и вынули из них упакованные ящики и отнесли их в коттедж около бассейна, где она обычно работала и спала. Она заплатила им, поблагодарив по‑ испански. И изящным жестом прижала пальцы к губам. Они поняли намек и ответили ей тем же.

«Мексиканцы» покинули площадку. С трепетом разворачивая и доставая «сокровища» из деревянного ящика, она разговаривала сама с собой. Услышав шаги Конара, она обернулась.

И сразу же набросилась на него со словами, зачем он пришел, его никогда не приглашали в поместье Валентаинов, и так далее и тому подобное… Она даже пригрозила, что позвонит в полицию, пусть его арестуют. Он возражал, говоря, что получил приглашение от Марлы и может прийти в любое время. И если она вызовет полицию, то ей придется рассказать о происхождении всех этих «сокровищ» в ее коттедже.

Тогда она посоветовала ему держаться подальше от ее сестры.

Он пригрозил, пусть только попробует запретить…

Она клялась, что найдет способ сделать это.

Он обвинял ее в ревности, в том, что она сама хочет заполучить его. Она возражала. Он был такой соблазнительный, подходил все ближе к ней… совсем близко… слишком интимно… убрал волосы с ее лба, прижался к нему губами… затем прошептал, что она ревнует, что сама хочет того, что имеет сестра. И чем отрывать его от Марлы, она бы лучше подумала, что может дать сама.

И тогда она ударила его тем самым кувшином. Ударила по голове. Естественно, реквизит был подготовлен надлежащим образом, и кувшин раскололся. Конар схватился за голову, попятился и рухнул на пол. Она бросилась к нему, испугавшись, не убила ли она его, а он воспользовался и схватил ее.

Сцена закончилась, когда Дэвид Девилль говорил Вероне Валентайн, что она сама не знает, чего хочет, но он не прочь посмотреть, что будет, когда она получит это.

Джим был доволен.

– Превосходно! Такая сцена и с одного дубля! О, мой Бог, такие актеры и «мыльная опера»! Серена, какая страсть, какая неподдельная ревность! Я в восхищении! Ты так убедительна, а на самом деле твоя Верона порядочная стерва. Изумительно! Я потрясен!

– Спасибо, Джим, – пробормотала она, пока Конар помогал ей подняться с пола.

Он улыбался.

– Ну и сука же ты! – усмехнулся он.

Она улыбнулась в ответ. Она знала, что слова Конара относятся к ее героине.

– Спасибо.

– Не стоит. Кажется, мы свободны на сегодня?

– Осторожно, камера! – рассеянно произнес Джим. Серена заметила, что вторая камера и все кабели и провода пришли в движение.

– Мы можем идти, – сказал Конар. – Как насчет джина с тоником?

Она скептически посмотрела на него.

– Ты и я? И где‑ нибудь подхватим Джен?

– Дженнифер будет рада прийти, если я позвоню ей. Может, пообедаем вместе?

– Ну да, но я буду только мешать вам.

– Серена! Берегись! – внезапно закричал Джим безумным голосом.

«Что я сделала не так? » – подумала она. Но не могла думать долго. Внезапно весь свет в павильоне погас. Кто‑ то толкнул ее к Конару, и они оба упали на пол с такой силой, что воздух вылетел из легких. Она чувствовала, что кричит.

Конар принял на себя удар падения. Кто‑ то навалился сверху.

Лайам.

Сначала она услышала страшный металлический скрежет, потом оглушительный удар. От паники кровь побежала быстрее.

Совсем близко. Так близко, что…

Пол завибрировал. Пыль поднялась столбом. Она лежала не дыша, боясь пошевелиться… Сердце отсчитывало удары.

Глава 9

Лайам поднялся и, не помогая ей встать, направился к огромной стремянке, которую использовали, когда направляли софиты на верхних колосниках. Тяжелая металлическая лестница упала. Она едва не задела ту часть декорации, которая представляла стену комнаты Вероны.

Опираясь на Конара, Серена с трудом поднялась с пола. Ее трясло.

Мгновенно вскочив на ноги, Конар поддерживал ее за плечи.

– Ты не ушиблась?

Она покачала головой:

– Нет.

Конар посмотрел мимо нее. Лайам, наклонившись над упавшей лестницей, тщательно рассматривал ее. Эмилио Гарсия ворвался в студию.

– Я закрепил эту чертову стремянку как положено. Клянусь! – закричал он. И указал на стену декорации. – Там – смотрите, вон те крюки удерживали лестницу на месте.

Сирена подошла поближе к упавшей стремянке. Среди прочих там был и Билл Хатченс. Пока они рассматривали упавшую стремянку с таким выражением, словно это была вовсе не стремянка, а кит, неизвестно как приземлившийся посреди студии, детектив опустился на колени рядом с Лайамом.

– Послушайте! – возразила Серена. – Упала лестница! – Она дотронулась до плеча Эмилио. Вид у него был очень несчастный. – Эмилио, все хорошо, правда!

Он взглянул на нее, его глаза расширились от любопытства.

– Однако, Серена, это очень тяжелая лестница. Кто‑ то мог здорово пострадать.

Она видела, что он дрожит.

– Никто другой не прикасался к ней, – твердо сказал Билл. Он смотрел на Эмилио.

– Послушайте! Я говорю вам, что закрепил эту чертову лестницу, соблюдая все правила безопасности, – настаивал Эмилио.

– Может быть, кто‑ то хочет закрыть наш сериал? – хмуро предположил Джим.

– А может быть, лестница просто взяла и упала? – воскликнула Серена. – Может быть, это несчастный случай?

– Уже второй за неделю, – задумчиво заметил Конар.

– Вы должны вызвать криминалистов, – спокойно проговорил Лайам. – На лестнице могли остаться отпечатки пальцев.

– Да, конечно, остались, – сказал Эмилио. – И вы знаете чьи? Мои и Дейтона. Тот, кто делает все это, не идиот. Вы не найдете там никаких других отпечатков, кроме наших.

– В любом случае мы должны сделать это. – Лайам задержал пристальный взгляд на Эмилио, как будто «тот, кто» был он. Потом оглядел остальных. – Вы не заметили кого‑ нибудь подозрительного, кто крутился бы около лестницы у той стены? – поинтересовался он.

– Джефф был там, после того как передвинули саркофаги, – сказал Джо Пенни.

Серена инстинктивно бросилась на защиту:

– Джефф давно ушел.

– Верно. Никто не подходил к лестнице на наших глазах и не снимал крючки, – тихо проговорил Билл.

Минуту Серена отчаянно думала.

– Все это смешно. Когда мы пришли на площадку, Джей Браден стоял около камеры с Хэнком и Верой. – Она неловко заморгала. Она старается бросить тень на Джея, чтобы снять подозрения с мужа своей сестры. Но все они были на этаже, наблюдая за съемками.

– Ты хочешь сказать, что Вера могла снять крючки? – вежливо поинтересовался Лайам. Ей не нравилось, как он смотрел на нее. Будто она сморозила глупость.

– Совсем не трудно убрать крепление, – ответила она. – И опять‑ таки лестница могла упасть просто так! А теперь извините меня, мне нужно переодеться, – решительно заключила она.

– Серена… – нахмурившись, начал Лайам.

– Я буду очень осторожна.

Она вышла и поспешила к лифту. Она думала, что Лайам идет следом за ней, и быстро обернулась. Нет, это был Конар. Он выглядел печальным.

– Ты действительно в порядке?

– Абсолютно. А как ты? Ты не ушибся, когда упал на пол, чтобы мне было легче приземляться?

Он улыбнулся впервые с того момента, когда упала стремянка. Он выглядел очень серьезным.

– Пустяки. Я думаю, не пообедать ли нам вместе? Это такой тяжелый день.

– Обед? – нахмурилась Серена. – Сегодня? О, понимаю, ты просто стараешься не выпускать меня из виду?

– Вчетвером, – продолжал он, не отвечая на ее вопрос. – Я позвоню Дженнифер. Ты, я и Лайам.

Вчетвером. Когда‑ то у них было заведено собираться вместе. Сейчас предложение Конара застигло ее врасплох, и все из‑ за того, что Лайам опять вторгся в ее жизнь. Но кроме всего этого, она была просто испугана. Она все время оглядывалась кругом. Было бы здорово провести этот вечер дома, закрыв двери, заперев их на ключ.

– Послушай Конар, спасибо за заботу, это очень мило с твоей стороны. Но знаешь, я устала…

Его морщинки углубились, он казался озабоченным.

– Брось, Серена, тебе сейчас необходимо побыть в кругу друзей…

– Конар, я хочу жить нормальной жизнью…

– Но встретиться с друзьями – разве это не нормально? Какая проблема? Я думал, у вас с Лайамом все кончено, вы разошлись полюбовно, потому что у вас слишком разные интересы.

– О, это действительно так, – пробормотала она.

– Я пытаюсь уговорить ее пообедать вместе, – объяснил Конар. Она поняла, что он обращается к кому‑ то, стоявшему за ее спиной.

Лайам.

– А Серена не хочет идти на обед, – сказал он. Он стоял чуть поодаль. Высокий, сильный, харизматичный. Черные глаза не выражали никаких эмоций.

И вдруг ей стало стыдно. Не важно, почему упала эта лестница, но мгновенная реакция Лайама спасла ей жизнь, да и Конару тоже. Она не станет жаловаться, но она действительно ощущала растущее беспокойство. Она должна признаться в этом хотя бы себе самой. То, что она ощущала, был страх. Липкий, растущий, обволакивающий душу…

– Не выдумывай. Я с удовольствием, – сказала она. – Тем более что ты хочешь пообедать с нами. Спасибо, Лайам. Честно. Как я могла не поблагодарить тебя? Ты спас нам жизнь. – Она понимала, что ее голос звучит невероятно снисходительно, но слова давались ей непросто. Она снова повернулась к Конару и изобразила самую обворожительную улыбку. – Мне позвонить Джен, или ты это сделаешь?

– Я позвоню, не волнуйся. У Эбби ничего не намечено на эту неделю, так что она будет рада посидеть с Яном.

– Чудесно, – пробормотала она и поспешила в гримерную. Лайам бесшумно шел следом за ней к лифту. Она боялась оказаться с ним в маленьком пространстве.

– Не думаю, что они хотели, чтобы ты ходил за мной как хвост, – пробормотала она.

– К сожалению, это вполне оправдано, – сказал он, рассматривая плафон на потолке лифта.

– Это смешно. Я думала, ты останешься осматривать лестницу.

Черные глаза уставились на нее.

– Это дело полиции. И знаешь, ты осложнила мою работу, проговорившись об этом блюдце.

Она от неожиданности открыла рот. Но тут же взяла себя в руки и стиснула зубы.

– Проговорившись?

– Допустим, это был вовсе не несчастный случай, а кто‑ то хотел убить Джейн или тебя. Мы говорим о человеке, который вхож в студию и имеет зуб на кого‑ то. Что, если сейчас этот киллер думает, что ты знаешь, кто он, раз уж рассказала всем на собрании о сожженной записке на блюдце? Теперь убийца и в самом деле захочет разделаться с тобой. Ты открыла рот и тем самым поставила себя в рискованное положение!

Она хотела возразить, начать оправдываться, но двери лифта открылись. Джине поджидала лифт, держа стопку сценариев.

– О, извините! – сильно покраснев, воскликнула она. – Извините. Я не хотела… мешать.

– Ты не помешала. – Серена толкнула Лайама в плечо. Он повернулся. – Джине, это бывший полицейский, который тут следит за всеми нами, – раздраженно произнесла Серена.

– Я… я знаю, – сказала Джине. Стараясь не уронить стопку, она протянула руку Лайаму.

– Рад познакомиться, Джине, – вежливо проговорил Лайам.

Джине еще гуще покраснела, но улыбнулась:

– Это здорово, что вы здесь. Я слышала о вас такие фантастические вещи… что чувствую себя в безопасности. И меньше беспокоюсь о мисс Маккормак.

– Спасибо, Джине, – улыбнулся Лайам.

– Да, спасибо, Джине. Я думаю, мы все теперь можем спать спокойно, зная, что Лайам нас охраняет.

Серена улыбнулась уголками губ. Черт побери, она действительно хорошая актриса, слова прозвучали абсолютно искренне. Она тепло улыбнулась Джине и, пройдя мимо нее, поспешила в холл. Это было забавно, она не видела Лайама несколько месяцев, и ей внезапно показалось, что они никогда не расставались… Они и тогда часто спорили и вот спорят снова.

Она вошла в гримерную. Дверь не закрылась, когда она толкнула ее. Лайам вошел следом за ней, она отвернулась от него.

– Еще раз спасибо, что спас меня от этой лестницы. Но теперь я бы хотела побыть одна…

– Кто бы возражал, если бы ты делала это с умом, – сердито проговорил он.

– Послушай, Лайам, я понимаю, что опасность существует. Но я не нанимала тебя и не просила быть моим телохранителем.

– Правильно. Ты – нет, но продюсеры наняли меня. Если раньше тебе не угрожала опасность, то теперь, увы, это так. Два совпадения – это слишком. Я взялся за эту работу и собираюсь выполнить ее. Если ты не хочешь идти на этот обед, ради Бога… Но знай, хочешь ты или нет, я буду у тебя на хвосте день и ночь, пока все не выяснится, так или иначе. Ты понимаешь меня?

Уголком глаза она заметила розу, которая все еще лежала на столе. Она взяла ее и помахала перед ним.

– Прекрасно! – Ее настроение испортилось, несмотря на всю решимость. – Ты стал моей тенью, потому что это твоя работа. Ты и шагу не даешь мне ступить. Но знаешь что? Не примешивай сюда ухаживание и воздержись от глупых подарков.

Она была удивлена суровым выражением его лица.

– Я не делал тебе никаких подарков. С чего ты взяла?

– А эта роза?

– Понятия не имею, клянусь тебе, – сказал он. Ее щеки покрылись румянцем.

– Так это… не ты? – Ее голос дрожал. И сильное чувство тревоги затопило душу.

– Нет. Клянусь тебе, нет, – повторил Лайам. – Дай‑ ка мне ее.

– Это просто цветок. – Она колебалась. – Цветок. Не бомба… Ты действительно собираешься преследовать меня постоянно? – спросила она, отодвигаясь, чтобы избежать возможного прикосновения.

– В большинстве случаев – да.

– Прекрасно. Что ж, прими к сведению, я не верю, что мои друзья и партнеры – убийцы. – Это так? Что с ней происходит? Она боялась, а он предлагал ей защиту. Она слишком нервничала, чтобы успокоиться и мыслить трезво. – И я хочу жить и дальше, как жила, – сказала она. – И не собираюсь ничего менять ради тебя.

– Правда? – спросил он, скрестив руки на груди. – Что ж, тебе не надо волноваться. Я не собираюсь упрашивать тебя пустить меня в постель.

– Я и не думала, что ты собираешься.

– Ты боишься, что я чем‑ то помешаю тебе? Что‑ то нарушу? – спросил он, прищурившись. – Уже сговорилась с кем‑ то из этих «мексиканцев»?

– Ты осел! – бросила она.

– Прекрасно. Извини за неуместное замечание, – мягко проговорил он. – Но дай мне розу.

Его рука обвила ее запястье. Очень легкое прикосновение пальцев обожгло как огонь. Она задрожала и про себя молила, чтобы он отпустил ее.

– Пойдем, пожалуйста.

Все это было так неожиданно. Она хотела отступить, сдержаться, но его замечание обидело ее.

– Не прикасайся ко мне! – Она вырвалась и ударила его по щеке.

И быстро отскочила назад, ужаснувшись тому, что сделала.

– Извини, я не хотела, – прошептала она.

Его смуглая щека побелела. И на ней четко отпечатались ее пальцы. Она сдержала дыхание, молясь, чтобы он не дал сдачи.

– Серена, я действительно собираюсь делать эту работу. – Ледяной тон был куда хуже, чем физический удар. – Конар говорил об обеде. Если ты не хочешь, иди домой. Я буду в машине рядом с твоим домом.

– Я сказала: извини. Я пойду на обед.

– Хорошо. Ты слишком много на себя берешь. Во всем.

Он вышел из гримерной. Все еще не в состоянии унять дрожь, Серена быстро сняла костюм Вероны Валентайн и осталась в коротенькой шелковой комбинации.

Она заметила что‑ то на полу. Роза. Она уронила ее, а он забыл ее взять. Придерживая вырез на груди, она наклонилась, чтобы поднять розу, и в этот момент дверь снова открылась.

Лайам. Серена невольно вздрогнула от его взгляда.

– Извини, я только хочу взять розу.

Она выпрямилась. Они смотрели друг на друга. Ее губы пересохли, она не могла сказать ни слова, даже если бы захотела. Взгляд черных глаз был твердым и бездонным. Он взял розу.

– Запри дверь, – бросил он. – Я вернусь за тобой через пятнадцать минут. – Он уже направился к двери, но потом повернулся и сказал: – Не открывай никому, пока не услышишь мой голос.

– Лайам, правда…

– Делай, как я сказал.

Лайам вернулся на площадку, держа розу в руке. Он остановился посреди павильона, наблюдая, как лаборанты готовят лестницу для взятия отпечатков.

Он протянул розу Биллу.

– Она лежала в гримерной Серены. И никто не знает, откуда она появилась.

– В гримерной Серены? – Билл достал из кармана пиджака пластиковый пакет для вещественных доказательств. – Конечно. Спасибо, – хмуро сказал он.

– Может быть, это и пустяк. – Лайам пожал плечами. – Но все‑ таки…

– Мы осмотрим каждый угол, – пообещал Билл.

– Спасибо, – кивнул Лайам.

Он вернулся к лифту и поднялся на тот этаж, где располагались гримерные. Взглянул на часы. У него в запасе еще несколько минут. Он читал фамилии звезд на дверях и, найдя табличку с надписью «Джей Браден», постучал, надеясь, что актер у себя.

– Да! – ответил Джей и через секунду открыл дверь. Увидев Лайама, он напрягся. – Входи, – сказал Джей, придерживая дверь и пропуская Лайама.

Все гримерные были похожи. Столы, зеркала, освещение. Маленькая кушетка, предназначенная для отдыха в перерыве. Крохотный холодильник, чтобы актеры могли принести свою еду и питье. Низкий столик перед кушеткой с кипой журналов.

Он уселся на кушетку.

– Ты слышал о лестнице?

– Да, – кивнул Джей, беря стул от гримировального стола.

– Можешь рассказать мне, что ты делал после собрания?

– Я пришел сюда. Можешь спросить Дага, он приносил мне текст с изменениями.

– Ты сегодня заходил на площадку?

– Да. Я пошел посмотреть, что снимают… Почему ты спрашиваешь?

– Лестница. Упала.

– О! Ты думаешь, что кто‑ то толкнул ее?

– Да, – признался Лайам.

– Но я не подходил к ней близко, – оправдывался Джей.

– Ты разбираешься в освещении и оборудовании сцены.

– Я никогда не отрицал это.

– Какие отношения были у тебя с Джейн Данн?

– Я ненавидел ее, – оживился Джей. Он внезапно потянулся ближе к Лайаму. – Честно говоря, я всегда подумывал о Серене. Можешь спросить любого. Ты тоже?

Лайам кивнул.

– А как насчет Джеффа? – поинтересовался он.

– Джефф Гелф? – переспросил Джей. Лайам уловил некую тревогу в его глазах.

– Да.

– Мне он нравится, хотя он и не из нашей братии. Но советы, которые он дает, очень дельные.

– А что ты скажешь о нем и Джейн Данн?

Джей пожал плечами:

– Ничего не могу сказать тебе об этом.

Он лжет, подумал Лайам. Или старается отвертеться. Что‑ то случилось между ними.

– Об этом тебе лучше спросить у Джеффа, – посоветовал Джей, начиная нервничать из‑ за молчания Лайама.

– Да, спасибо. Я это сделаю.

– Ты беспокоишься из‑ за Серены?

– Выходит, что это главная забота.

– Я понимаю, она была рядом с Джейн… И потом, когда упала лестница…

– Как ты думаешь, кто может не любить Серену?

– Никто, – спокойно отвечал Джей. – За исключением некоторых безумных фанатов. Но никто из них не бывает на площадке. – Он помолчал минуту, раздумывая. – Другое дело Джейн, ее все не любили. – Он вздохнул. – Может, лестница упала сама по себе?

– Все может быть, – подытожил Лайам и направился к двери.

– Послушай, Лайам, – окликнул Джей.

Лайам остановился.

– Я спал с ней.

Лайам резко повернулся, сжимая ручку двери.

– Пардон?

– Я спал с Джейн Данн. Она была чертовски соблазнительна, когда впервые появилась здесь. Нет, это был не роман, просто несколько свиданий… Она хотела убедиться, что может соблазнить любого и потом… что ж, потом выбросить за ненадобностью, я думаю.

– Спасибо за информацию.

– Ты хочешь спросить что‑ то еще, да?

– Да.

– Я расскажу тебе. У Серены нет врагов, во всяком случае, среди артистов. Конечно, она была замужем за Энди… но Энди скорее готов снова жениться на ней, а не убивать ее. Он думает, что было бы здорово, если бы их герои снова поженились и то же самое произошло бы и в реальной жизни. Вот. Это я рассказываю тебе сюжет.

– Думаешь, Серена может согласиться? – спросил Лайам.

Джей рассмеялся, не скрывая удивления.

– Ни за что на свете!

Лайам скупо улыбнулся и вышел.

Внутренняя убежденность, не требующая доказательств. Осветители не виноваты, это точно. Они были в ужасе от того, что случилось.

Что, если он кого‑ то или что‑ то упустил?

У него было такое чувство, что они только начали подходить к стартовой черте и пока блуждают вокруг да около…

Глава 10

Ровно через пятнадцать минут в дверь снова постучали.

– Серена?

Услышав голос Лайама, она обрадовалась, что успела переодеться и смыть грим.

– А темные очки обязательны? – спросил Лайам, когда она вышла в коридор.

Она спустила очки пониже, глядя на него из‑ за оправы.

– Мы собираемся в публичное место. В них я чувствую себя более комфортно.

– Люди падают вокруг тебя штабелями всякий раз, когда ты выходишь куда‑ то? – пошутил он.

Она досчитала до пяти, все еще глядя на него.

– Нет. Они не падают. Но я знаю, как тебя раздражает, когда кто‑ то из фанатов подходит и заговаривает со мной.

– Нет, это не раздражение, – ответил он, на самом деле чувствуя раздражение.

– Послушай, это никуда не годится, если мы будем спорить за едой…

– Я не спорю, я спрашиваю.

– И очень негативным тоном.

– Прости. Просто мне кажется смешным носить сoлнeчные очки в помещении.

– Ну и не носи!

– Давай забудем об этом. Берем Конара и уходим.

Перед входом в ресторан стояла большая толпа, но никто не бросился к ним, когда их встретила Дженнифер. Она поцеловала Конара и сказала ему, что малыш прекрасно чувствует себя с ее матерью Эбби. И еще сообщила, что хозяин обещал дать им столик, как только все соберутся. Она разволновалась по поводу упавшей лестницы, второй несчастный случай на съемках. Они старались не сгущать краски, рассказывая об этом Дженнифер.

Молодой человек, метрдотель ресторана, сдержал свое слово и быстро усадил их за дальний столик. В зале царил полумрак.

– Ты и дальше собираешься прятаться за этими очками? – спросил Лайам, когда Серена на ощупь пробиралась на свое место. Она смерила его сердитым взглядом. И только когда села, сняла очки.

В течение нескольких минут они изучали карту вин. Серена сидела впритык к стене. Неужели Лайам не понимает, насколько стеснил ее? Выбрав вино, все занялись изучением меню. Серена краем уха слышала, как Лайам и Конар обсуждали поездку на острова с группой друзей, которые, как и они, обожали дайвинг. Путешествие планировалось на следующий месяц.

– Я тоже решила ехать, – сказала Дженнифер. – Но я не ныряю. Лайам, я знаю, что Конар очень рассчитывает, что ты поедешь. Мы собираемся на Байя.

– Вы собираетесь поехать так далеко? – удивилась Серена. – Дженнифер, а как же ребенок?

– Ничего. Выдержит. Если я поеду, то и он тоже.

– Брент Макви купил хорошую яхту, там четыре двухместных каюты на восемь человек. Все его друзья сейчас заняты, поэтому он пригласил нас, пообещав нам самую комфортабельную каюту. Слишком много комнат для нас троих, – заверил Конар Лайама. – Ты можешь занять каюту на корме и, если хочешь, взять с собой Шэрон.

– Звучит заманчиво. Я хотел бы поехать. Если время позволит.

– Ты непременно должен поехать, – вступила в разговор Серена. Она ненавидела себя за чувство ревности, которое внезапно охватило ее. Шэрон. Блондинка, обожающая копаться в земле, разыскивая старые кости…

Принесли напитки. Потягивая вино, Лайам повторил:

– Если время позволит.

– Время позволит, – вежливо заверила она его. – Как я понимаю, у тебя сейчас только одно дело, раз ты прилип ко мне как банный лист?

– О, посмотрите! – воскликнула Дженнифер, заглядывая в меню. – У них сегодня отличное грибное суфле.

Серена не думала, что Дженнифер на самом деле так заинтересовало суфле. Она кашлянула и взглянула на Лайама.

– Серьезно. Если ты действительно хочешь присоединиться к этой компании, тебе стоит подумать. Я обещаю, что, пока тебя не будет, ни на шаг не отойду от Билла Хатченса.

Он небрежно пожал плечами, глядя через стол.

– А знаете, вы имеете дело с самыми упрямыми продюсерами в городе. Вы думаете, что они захотят внести серьезные изменения в сюжетную линию? А весь этот треп насчет «смерти на Валентинов день»! Это не только плохой вкус, это может быть чревато последствиями.

Конар согласился:

– Я разговаривал с обоими, то есть с Джо и Энди, исходя из этого. Они продолжают ссылаться на тот факт, что в сценарном плане на сезон непременно должен присутствовать элемент «сас‑ пенса». Несчастные случаи бывают и на других студиях, но из‑ за этого никто не прекращает съемки, будь то фильм или сериал.

И тут вдруг яркая вспышка ослепила Серену. Сначала она просто замерла и не видела ничего. Затем поняла, что это фотограф.

Если она и хотела когда‑ нибудь устроить скандал в своей жизни, то сейчас был самый подходящий момент. Она хотела выскочить из‑ за стола, схватить негодяя и влепить пощечину. Конечно, ничего подобного она не сделала.

Предоставив это Лайаму. Он действительно чуть не выпрыгнул из‑ за стола. Конар, сидя напротив него, приподнялся со своего места и положил руку ему на плечо. Лайам не мог дотянуться до парня или разбить камеру, но явно очень хотел это сделать.

– Спасибо, мисс Маккормак. Классный качок, – улыбаясь, проговорил молодой человек, имея в виду Лайама.

Смущенный хозяин ресторана, лавируя между столиками, на всех парах приближался к ним.

– Молодой человек, люди пришли в ресторан отдохнуть и спокойно поесть. Вам это понятно? Давайте‑ ка уходите отсюда.

– Конечно, – усмехнулся фотограф, – я получил что хотел. Пойдем, Дара.

Серена увидела, что молодой человек не один, его сопровождала девушка. Держа в руках ноутбук, она спешила к парню.

– Извините за то, что нарушили ваш покой, – сказал хозяин.

– Ничего, – отмахнулся Конар. Хозяин улыбнулся и извинился сам.

– Все это завтра будет в газетах, – вздохнула Серена.

– Да. Такое иногда случается, если ты звезда, – пробормотал Лайам.

Он однажды уже устроил большой скандал из‑ за ее фотографий в прессе. Теперь он мог убедиться, как нахально действуют репортеры. А о нем наверняка напишут, что это тот самый мужчина, в которого безумно влюблена Серена Маккормак.

– Может, фото не получится, – пыталась утешить всех Дженнифер.

Чтобы избавиться от напряжения Лайам заговорил с ней:

– Как себя чувствует мама?

Дженнифер окунулась в разговор, рассказывая им, что у Эбби все хорошо. И они проболтали о том о сем, пока не принесли еду.

Когда пришло время уходить, Серена вспомнила, что ее автомобиль остался на стоянке у студии. Лайам сказал, что сам отвезет ее утром. Почти мгновенно Дженнифер и Конар уехали, и она не успела даже возразить.

– Ты хочешь отвезти меня домой, убедиться, что я в безопасности, и потом вернуться за мной утром? – спросила она.

– Что‑ то вроде этого.

– И собираешься спать в автомобиле?

– Именно там я сплю.

– И как долго ты следишь за мной? – спросила Серена, когда они выехали на трассу.

Он молчал минуту‑ другую, она решила, что он не слышал вопроса.

– Как долго…

– С того самого дня, когда умерла Джейн Данн.

Она чуть не задохнулась от неожиданности.

– Ты следил за мной с того самого дня?

– Да.

– То есть ты хочешь сказать, что все это время шпионил за мной?

– Я следил за твоими передвижениями.

– Ты шпионил за мной.

Она была удивлена, когда он вдруг неожиданно свернул с дороги и остановился.

– Нет, я не шпионю за тобой, – сказал он, повернувшись к ней. – Меня наняли, чтобы с тобой не произошло того же, что с Джейн Данн. Это работа, Серена. Работа, которую я обязан выполнить. Нравится тебе это или нет, я собираюсь делать ее.

В течение нескольких секунд она молча смотрела на него, тихо злясь про себя.

– И что же ты обнаружил, шпионя за мной? Ты подглядывал в окна моего дома, да?

– Нет.

– А почему я должна верить в это?

– Какого черта мне подглядывать в твои окна? Я знаю все в твоем доме, включая тебя, причем снаружи и внутри.

– Это Джо попросил тебя шпионить за мной?

– Проклятие, я не шпионю за тобой.

– Мы вкладываем разные значения в это слово.

– Если тебя что‑ то не устраивает, извини. Обсуди это с Джо.

– Непременно.

Он потянулся к бардачку и достал телефон.

– Давай звони.

Она отпихнула его телефон.

– У меня есть свой. Поехали…

Он отвернулся от нее, нажал на газ, снова выводя машину на дорогу. Несколько долгих минут они ехали в полном молчании. Когда машина остановилась около ее дома, она вышла, изо всей силы хлопнув дверцей.

Он шел следом за ней. Она не остановила его. Когда открыла дверь, то не пыталась захлопнуть ее перед его носом, а отошла в сторону, пропуская его.

– Я так понимаю, ты хочешь осмотреть дом? – спросила она.

– Да.

Он прошелся по дому, а она остановилась в дверях, выходивших в патио, ожидая, когда он закончит. Она не думала, что за ней следили, она бы почувствовала. Он вернулся в гостиную.

– Ты переоделся, – сказала она ему. – Ты и переодеваешься в машине? Интересное зрелище для соседей.

– Твои соседи на приличном расстоянии, но нет, я не переодеваюсь в машине. Там полицейский автомобиль, они наблюдают за домом.

– Прекрасно. Я чувствую заботу и комфорт.

– Ты должна оценить тот факт, что и полиция, и твои сослуживцы заинтересованы, чтобы ты была жива и здорова. Извини меня, я хочу пойти поспать.

Он махнул рукой на прощание и пошел к выходу.

– Запри дверь и включи сигнализацию, – сказал он напоследок. Она стояла около окна, выходившего в патио. Глядя ему вслед, она расстроено вздохнула. Если бы он был не такой упрямый, то вполне мог бы переночевать в кабинете или даже в спальне для гостей.

Она подняла подушку с софы и запустила ее в дверь, вложив в этот удар все свое раздражение. Странно, но после этого она почувствовала себя лучше. Хотя и не совсем… Тогда она подняла подушку и начала колошматить ею дверь.

Дверь внезапно открылась, и подушка угодила прямо в лицо Лайама. Прядь непослушных волос упала ему на лоб.

Ахнув от неожиданности, она отошла назад.

Прикусив губу, он молча смотрел на нее, затем на подушку в ее руке, потом посмотрел ей в глаза. Ей показалось, что он едва сдерживает улыбку.

– Ты не заперла дверь и не поставила дом на охрану, – тихо сказал он.

– Успею, – пробормотала она.

– Ты часто устраиваешь такие побоища? – полюбопытствовал он.

– Только после твоего ухода, – ответила она. – Это означает, что тебе не следует открывать мою дверь подобным образом. – Серена улыбнулась, прижимая к себе подушку. – Спокойной ночи, – сказала она и крепко затворила дверь. Она немедленно заперла ее и включила сигнализацию. – Вот и хорошо, – тихо проговорила она, но ее руки дрожали.

Серена заставила себя сдвинуться с места; приняла душ, почистила зубы, привела в порядок лицо, разобрала постель, продолжая следить за своими руками. Потом включила новости.

В мире происходили разные события. Но в эту ночь они сосредоточились на «Голливудском репортере», ведущая – женщина с пышной гривой волос, ярким макияжем и бегающими глазами. Она беседовала с одним из репортеров, собирающим сплетни по всему городу. Конечно, разговор коснулся «Долины Валентайнов» и того таинственного инцидента, который стал причиной смерти Джейн Данн.

– Поверьте мне, этот репортер черпает сведения изнутри, и тот несчастный случай вовсе не был несчастным случаем! Дальнейшие детали, – пообещала она с улыбкой, – мы обязательно сообщим вам, когда будем располагать ими. Между тем, продолжая следить за анонсами «Долины Валентайнов», мы видим там постоянную рекламу экранных убийств и увечий. Плохо пахнет, леди и джентльмены? Да, но вот в чем незадача: это Голливуд, и я тоже представляла Голливуд, и только «Голливудский репортер» может сообщить вам головокружительную сенсацию.

Серена выключила телевизор.

И долго лежала без сна, глядя в потолок.

Мелинда Гелф притворялась, что поглощена чтением журнальной статьи об эксгумации скелетов в Сахаре.

А сама исподволь наблюдала за Джеффри.

Какая‑ то обычная рутина сопровождала всю ее взрослую жизнь. Войдя в спальню, он перевел стрелки часов, поставил их на комод. И расстегнул рубашку. Рубашка полетела в корзину для стирки. Ботинки не полетели. Но он снял их и поставил в шкаф. Стянул носки, не больше. Они привыкли к присутствию в доме двух близнецов, поэтому не могли позволить себе разгуливать голыми. Он прошел в ванную.

Несколько минут спустя она услышала, как он включил душ. Она положила журнал на колени, спрашивая себя, должна она верить ему или нет?

Она больше не могла изводить себя.

Их брак считался счастливым. Но любые человеческие отношения рано или поздно подвергаются испытаниям. У них все было как у людей. Интересная работа. Двое прекрасных детей.

Звук воды прекратился. Она снова уставилась в журнал. Несколько минут спустя он подошел к постели, обернув полотенце вокруг бедер и проводя расческой по мокрым волосам.

– Мелинда! – позвал он через минуту.

– Хм‑ м?.. – Она не подняла глаз от журнала.

– Мелинда, поговори со мной.

– Прости, я хочу дочитать статью…

Он подошел и отобрал у нее журнал. И растянулся на постели, встретив ее взгляд.

– Нет, ты не хочешь. Ты избегаешь меня. Господи, я же сказал «прости». Я умолял о прощении. Ты моя жена, и я люблю тебя.

– Я никогда не говорила, что не люблю тебя, – тихо отозвалась она.

– Нет. Но ты далека и холодна, как та луна…

– Почему? Я здесь.

– Мелинда, если ты не отодвинешься от края постели, то рискуешь свалиться на пол.

– Это тяжело, Джефф…

– И будет еще хуже, если ты не прекратишь отталкивать меня.

– Извини.

– Мелинда, ты моя жена, и я хочу тебя. Я хочу любить тебя. Сейчас…

– Я уже сказала, мне очень жаль. Но я не испытываю подобного желания.

– Не хочешь дать мне шанс?

Она колебалась. У него были такие потрясающе красивые глаза и худое, но изысканное лицо. В его волосах уже блестела седина. Пожалуй, она появилась в течение последнего месяца.

Она потянулась и коснулась рукой его волос. Он медленно приподнялся, позволил полотенцу соскользнуть с бедер и отбросил простыню и одеяло с ее тела. И тихо замер, рассматривая ее. Затем просунул руку под край ее ночной рубашки, поглаживая ее бедра прямо между ног. У нее перехватило дыхание.

Она думала, все, что она ощущала к нему прежде, умерло, но оказалось, что это не так.

Он был стройный и сильный. И всегда был хорошим любовником. Она думала когда‑ то, не изучает ли он секс и особенности женского тела с той же скрупулезностью, какую проявлял в своих научных изысканиях? Он знал не только то, где нужно прикасаться, но и то, что может в мгновение ока возбудить ее. И он сделал это сейчас. Ее пальцы гладили его грудь. Он ласкал ее, она приоткрыла рот, готовая возразить. Но в этот момент он поцеловал ее. И это была ее судьба. Она принимала его ласки, сознавая, что с каждой секундой все больше и больше отвечает ему… Мгновением позже ее ночная рубашка полетела прочь.

Он старался заслужить прощение. И заслужил.

Ласки были бесконечны.

Она думала, были ли те слова, что он шептал ей, правдой? Не имело значения. Она ни о чем не беспокоилась в этот момент. Заниматься с ним любовью было так прекрасно. Инстинкт, нечто жизненно важное. Она радовалось его плоти рядом с ее, его волосатым ногам, тяжелому дыханию, испарине, шепоту, стонам… Она кончила бурно, затем лежала, влажная и умиротворенная. Обычно она сворачивалась калачиком, прижимаясь к нему, и так засыпала.

Все было так, как всегда, но не совсем. Она дрожала, повернувшись к нему спиной. «Забудь о лжи, – думала она. – Пусть этот вечер положит начало примирению». Но она не могла оставить все как есть и позволить ему лгать ей.

– Мелинда… – прошептал он.

Так и не повернувшись к нему, она смотрела на ночной столик, где лежали его часы, где они лежали много ночей, как она помнила. Она не смогла удержаться и спросила:

– Какая она была?

Глава 11

Джо Пенни любил повеселиться. Ему нравилась дорогая одежда, первосортная еда, и особенно мартини с водкой. В этот вечер все это было в наличии в доме Эдди Уока, одного из самых влиятельных магнатов и режиссеров нового поколения.

Так случилось, что он познакомился с Эдди через Серену. Она, в свою очередь, встретилась с ним несколько лет назад во время мастер‑ класса в институте кино. Ей импонировали его страсть и интерес к предмету, она представила его своим друзьям, и он получил первую работу – ассистента режиссера.

Эдди далеко пошел. Ему еще не было тридцати, когда он снял два хита, собравших самую большую кассу за последних два года. Он был молод, крепко стоял на ногах, рационален, то есть не витал в облаках. Китаец, выходец из Доминиканской Республики, владеющий четырьмя языками и быстро оценивший возможности для карьеры, открывающиеся в Соединенных Штатах. Красивые молодые люди слетались на его вечеринки подобно мотылькам, а сами вечеринки считались одними из лучших в Голливуде.

Сегодня вечером Джо прибыл с опозданием, но Эдди встретил его с присущей ему мягкой вежливостью. Среди прочих гостей Джо заметил Дага, а также Джея Брадена и Аллону Сейндж. К его удивлению, Джей пришел с Джине, скромной молоденькой ассистенткой, которую они недавно приняли на работу. Она прелестно выглядела и была оживлена, хотя, казалось, вечеринка должна была ошеломить это юное создание. Джо взял на заметку непременно поговорить с Джеем и Джине. Он старался вести себя так, чтобы она чувствовала себя комфортно, и был любезен, думая, что она рада знакомству.

Он заметил, что Даг Хенсон и Аллона Сейндж о чем‑ то долго беседуют с Кайлом Эймзбари. Хорошо это или плохо? Он и сам не знал. Надо поговорить с ними, подумал он. Аллона пыталась втолковать Дагу особенности выращивания винограда для вина. Эта тема не особенно интересовала Джо. Он ждал, хотя и без особого желания, когда Кайл начнет разглагольствовать о том, что «Хейнз и Кларк» хотят выйти из проекта. Тот, безусловно, заведет эту песню. Эймзбари любил играть на публику.

Джо пришлось ждать довольно долго, но он не ошибся… Когда Аллона перешла к рассказу о сортах красного вина, Эймзбари внезапно повернулся к Джо:

– Ну как, вы справляетесь?

– Конечно, – отвечал Джо, он ненавидел этот снисходительный тон.

– Ужасная трагедия, – вздохнул Кайл.

Джо видел, как Аллона стиснула зубы. Кайл не мог видеть ее. Она перехватила взгляд Джо и приставила палец к виску, словно это был револьвер, затем покрутила пальцем в воздухе, изображая легкий дымок. Джо улыбнулся.

– Компания очень нервничает, – продолжал Кайл, и в его взгляде промелькнула искорка праведного гнева.

– Послушайте, друзья, должна ли компания нервничать? Я полагаю, это работа, правильно?

– Смерть на съемочной площадке, – раздраженно осадил его Кайл. – И потом ваша некоронованная королева не сходит со страниц газет, вместе со своей бывшей пассией – полицейским.

– Может быть, это любовь? – спокойно парировал Джо.

– Может быть. Но заголовки кричат, что «Долина Валентайнов» – рискованное предприятие, а статья гласит: «К мисс Маккормак приставлен телохранитель, видимо, реальная опасность существует…»

– Никто не в состоянии запретить газетам писать то, что им вздумается, – возразила Аллона. – У нас свобода слова. Ты забыл?

– Все так, но вам надо быть более осмотрительными.

– Это уж точно, – усмехнулся Джей Браден, присоединяясь к группе. Джо знал эту улыбку очень хорошо. – Мы теперь будем следить, кто работает рядом с нами на площадке. Ребята предлагают снимать в их собственных домах. Это мог быть и твой особняк, не правда ли, Кайл?

Кайл повернулся к нему:

– Ты серьезно? Что тебе понадобилось в моем доме, Джо?

Джо посмотрел на главного сценариста. Вид у Дага был далеко не самый счастливый. Джо не мог бы сказать почему, но у него было такое чувство, что Кайл давил на Дага, а тот не хотел, чтобы на него давили.

– Что ж, – подвел черту Джо, – мне чертовски жаль. Но я не могу повернуть время вспять и говорю вам то же, что и Кайл. Если «Хейнз и Кларк» хотят выйти из игры, что мы можем сделать? Они должны выйти. Пока «Долина Валентайнов» имеет самый высокий рейтинг, и мы собираемся удержаться на этой позиции. Если вы уйдете, мне придется искать других спонсоров. Но вечеринка тут ни при чем. Веселитесь, а я пойду.

Джине смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Милочка, ты выглядишь сегодня на миллион баксов, – сказал он ей.

Она расцвела в ответ.

– Прелестна, как на картинке, – согласился Кайл, как будто бы ответ Джо ничего не значил для него. Может, и не значил. Но затем он встал, стиснув зубы. – Извини меня, Джо, хорошо? Тут есть люди, с которыми я должен увидеться.

Он злился. Джо подумал, неужели деньги вывели его из себя?

– Идиот! – прошептала Аллона, когда Кайл ушел. Она подошла поближе к Джо. – Он хочет, чтобы мы оба, то есть я и Даг, пообедали у него.

– Просто обед, – развел руками Даг.

– Будьте повнимательнее с ним, – предупредила Джине. Услышав слова девушки, Джо удивленно посмотрел на нее. – Он не имел права так разговаривать с вами, мистер Пенни. Вы такой искренний человек.

Искренний? Когда она это сказала, он внезапно ощутил себя старым козлом.

– Я хотел бы быть таким, Джинси. – Он потрепал ее по щеке, улыбнулся и отошел от них. Джей обнял ее за плечи. Что‑ то происходит? Джею нравилось играть на этом поле? Во всем Голливуде не сыскать более невинного существа, чем Джине. Может, Джею приглянулась роль старшего брата?

Джо взял бокал мартини с подноса проходившего официанта и отошел.

Около трех толпа начала редеть. Но Джо не ограничился просто водкой с мартини. Он ударился во все тяжкие…

Он понял, что потерял счет выпитого, когда сообразил, что сидит в горячей ванне. Парочка юных соискательниц славы: одна блондинка, другая брюнетка – составляли ему компанию. Их одежда в беспорядке валялась на мраморном полу. Его веши были аккуратно сложены. Странно, он столько выпил, а еще смог снять все это, да еще и сложить аккуратно. Он держал стакан с мартини в руке. Он не помнил, где взял мартини. Он закрыл глаза и сосредоточился. Да, он смутно припоминал флирт, смех… Ванная комната располагалась на территории гостевых апартаментов. Это была идея блондинки. Она начала расспрашивать его, что они будут делать теперь, после смерти Джейн Данн. Она была такой хрупкой… Она предполагала, что лучше начать с горячей ванны, чем напрямик просить о работе. Брюнетка подливала мартини в его стакан. То есть это был «кастинг в ванне», подумал Джо. Куда интереснее, чем на кушетке…

Блондинка сидела напротив него. Он чувствовал, как большой палец ее ноги скользит по внутренней стороне его бедра. Ее нога поднялась выше. «Черт, а нее талантливые пальчики», – подумал он. Его соблазняли и раньше. Он смотрел на нее через грань стакана и улыбался.

– Как тебя зовут?

– Гленда. Гленда Рич.

Она подвинулась, взяла стакан из его рук и отставила в сторону. Он оказался между ней и брюнеткой за его спиной.

– Вы не можете допустить, чтобы сериал закрыли. Дженнифер Конолли вышла из него, а теперь нет и Джейн Данн.

– Дженнифер возвращается, – ответил Джо. Он почувствовал, что брюнетка за его спиной придвинулась ближе. Интересно, подумал он, чем они занимались до того, как приехали в Голливуд?

– Но Джейн больше нет, и… потом, вы знаете, конечно, что Серена Маккормак прошла пробы у Эдди?

Серена? Его Серена, его звезда? И она ничего не сказала ему?

Он замер в руках блондинки. Он должен безотлагательно разрешить эту ситуацию. В висках внезапно застучало.

И он давал ей полную свободу! Отстаивал ее право делать то, что она хочет!

Он решительно выскользнул из объятий девушек. Его репутация поставлена на карту. Когда он встал, их хорошо накачанные груди сошлись вместе, как кирпичи на стене.

– Джо! – расстроено вскрикнула блондинка.

– Простите, девочки, но мы не проводим кастинг подобным образом. Вы должны обратиться к вашим агентам, а они свяжутся с нашим режиссером. А сейчас – доброй ночи. Кроме того, что это вы? Забыли, что мы с вами уже в двадцать первом веке? Придерживайтесь здравого смысла. Вы предполагали практиковать опасный секс. Идите и купите презервативы!

Схватив свои вещи, он быстро оделся. Он думал о Серене и сходил с ума от бешенства. И внезапно ощутил холодную печаль, понимая, что в эту ночь он выпил больше, чем положено. Проклятие, от этой мысли ему стало еще хуже.

Перестарался. Все складывалось как‑ то нелепо.

Лайам закрыл глаза, думая о днях и ночах, которые прошли. Он заработал хорошие деньги. И он все еще спит в своем автомобиле.

Но сегодня упала лестница, и это насторожило его. Снова Серена стояла слишком близко.

Он посмотрел на часы. Четыре ночи. Рикардо Карилло, двадцать пять лет, полицейский‑ мотоциклист, недавно женат, скоро должен появиться ребенок. Черно‑ белые полицейские автомобили постоянно патрулировали окрестности, с тех пор как погибла Джейн Данн. Но сейчас Лайаму этого было мало. Он доверял Рикардо, и Рикардо не работал в департаменте, когда он был нужен Лайаму, он работал на него. Черт побери, они платили ему достаточно, чтобы он мог нанять помощника, а Рикардо нуждался в деньгах.

Он растянулся на сиденье, думая, что хотел бы уснуть на ее софе в гостиной.

Нет. Софа слишком близко к спальне. Он достаточно умен, чтобы больше не попадаться на эту удочку.

Он громко застонал и взглянул на часы. Какой же он идиот! Ему следовало быть сейчас где‑ нибудь в горах с Шэрон.

Он покачал головой, снова посмотрел на часы. Рик должен появиться с минуты на минуту.

Он нахмурился, увидев свет фар из‑ за угла. Машина просто проезжает мимо? Он выпрямился на сиденье, мгновенно забыв о сне и усталости.

Водитель, должно быть, не заметил его автомобиль в углу двора. Он припарковал свой «БМВ» прямо перед ним и поспешно вылез из машины. Но вместо того чтобы подойти к главной двери, он двинулся вокруг дома.

Прямо к спальне Серены?

Серена долго не могла заснуть, но потом провалилась в глубокий сон. Она не поняла, что именно разбудило ее, но слышала какой‑ то шум.

«О Господи, кто‑ то был около дома», – с тревогой подумала она. И приподнялась в панике. Страх, который зародился в ней, когда упала лестница, теперь заполнял все ее существо. Да, кто‑ то был рядом, кто‑ то хотел проникнуть в дом.

Но ведь Лайам там, сказала она себе.

Но шаги становились все слышнее…

Она прижалась к стене, ее сердце бешено колотилось.

Лайам вышел из машины, осторожно преследуя незнакомца. Он направлялся именно туда, куда и предполагал Лайам, – к окну спальни Серены.

Но ему не дойти до него.

Лайам набросился на него в десяти шагах от окна. Незнакомец взвыл, как раненый бык, сначала попробовал сопротивляться, пустил в ход кулаки, ругался, кричал, изрыгал проклятия, но потом затих, когда Лайам схватил его за грудки и уложил на лопатки.

Джо Пенни.

– О Господи, час от часу не легче! Что вы делаете здесь, Джо? – нахмурившись, спросил Лайам. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Джо Пенни? Но почему он хотел обидеть Серену?

– Лайам, черт побери, помогите мне подняться.

Продюсер был пьян.

– Я спрашиваю, что вы делаете здесь, Джо?

– Я хотел повидать ее! Я хотел… я хотел задушить ее, – простонал Джо.

Странно, но то, что ощутил Лайам в этот момент, было похоже на жалость.

– Зачем? – потребовал он.

– Она не поймет.

– Вы хотели увидеть ее в четыре утра? – снова спросил Лайам.

– Я не знал, который час, – скулил Джо. Он потрогал свое испачканное лицо. – Вы ударили меня! – добавил он в ужасе.

Обычно Джо отличался спокойствием и невозмутимостью. Лайам изучал его. Да, он выпил. Но он не был пьян в стельку. Он за что‑ то рассердился на Серену. За что? И неужели этого достаточно, чтобы убить? Но возможно ли, чтобы человек, который нанял его охранять ее, намеревался причинить зло своей подопечной?

– Я должен увидеть Серену.

– Почему бы не постучать в дверь?

– Я подумал, что она скорее проснется, если я постучу в окно, – объяснил Джо.

В спальне Серены зажегся свет. Секундой позже она вышла в патио и направилась через лужайку к ним. На ней был легкий пеньюар. Он не скрывал изгибы ее фигуры. Ее волосы в беспорядке рассыпались по плечам, глаза были широко открыты и блестели. Никакой косметики. Она нравилась ему такой, хотя и не знала об этом. Она была возбуждена из‑ за всего этого шума, и он почувствовал, как мгновенно возросло его напряжение.

– О чем ты думала, когда вышла сюда? – Лайам набросился на нее.

Она стояла, расправив плечи, высокая, прямая, едва сдерживая гнев, – и тонула в свете фонарей, освещающих патио. Она могла вообще ничего не надевать на себя – ее шелковый пеньюар казался совершенно прозрачным.

– Я услышала голоса…

– И это означает, что тебе следовало оставаться в доме! – почти кричал он.

– Но это Джо! – возразила она. Лайам шагнул назад.

– Ты ждала его?

– Нет, конечно, не ждала. Но послушай, он мой друг! – возмутилась она.

Она смотрела на Джо, все еще распростертого на земле. Но Джо нашел в себе силы подняться на ноги. И набросился на нее с таким яростным криком, что Лайам подумал, что он сейчас пустит в ход кулаки. Снова сработал инстинкт, и он удержал Джо. Серена на всякий случай отошла назад.

– Послушай, черт, я просто споткнулся! – крикнул Джо. Затем он упал у ног Серены и, ухватив подол ее пеньюара, потянул ее к себе. Вскрикнув от неожиданности, она не удержалась на ногах и оказалась на земле рядом с ним.

– Я собираюсь задушить тебя! – ревел Джо.

Серена попятилась назад на коленях, с изумлением глядя на него.

– Лайам… о черт, моя нога! Он сломал мне ногу… Пусти меня к ней. Может, ты тоже хочешь убить ее?

Серена смущенно покачала головой. Она была бледна, дрожала и вовсе не боялась, но была изумлена и растеряна.

– Что, Джо? Что с тобой случилось? – мягко спросила она.

– Ты обманула нас всех, – прорычал Джо.

Лайам, придерживая одним коленом спину Джо, посмотрел на Серену, приподняв брови. Она ответила ему уничижительным взглядом.

– Джо, клянусь Богом, я не знаю, о чем ты?

– Эдди Уок! – прохрипел Джо.

– Ты снимаешься у Эдди Уока? – поинтересовался Лайам. Она поднялась, с достоинством глядя на них.

– Вам обоим следует пойти и освежиться в бассейне, джентльмены, – холодно проговорила она.

– Серена! – вскричал Джо.

– Успокойся, Джо, и тогда поговорим, – процедила она.

– Успокоился? – спросил Лайам.

Лежа под ним, Джо кивнул:

– Да. Я спокоен. Мне нужна таблетка аспирина и глоток мартини.

– Кажется, мартини уже достаточно, – твердо сказала Серена. – Я приготовлю кофе.

– Почему бы тебе не накинуть на себя что‑ нибудь, а потом мы поговорим? – предложил Лайам.

– Ты‑ то здесь при чем? – возмутилась Серена. – Это наши дела.

– Я собираюсь присутствовать при этом разговоре, – заявил он. Пусть знает, он сделает то, что сказал. Она не ответила. Повернулась и пошла к дому.

Джо сам поднялся на ноги.

– Сейчас пойдет наведет красоту, – пробормотал он, глядя ей вслед. – Прекрасна не только спереди, но и сзади, – добавил он.

– Джо! – резко оборвал его Лайам.

– Прошу прощения. Но она работает у меня, вы знаете. И не забудьте – вы тоже.

Лайам деликатно подтолкнул его в спину.

– Все хорошо. Я работаю, а вы собираетесь получить за свои деньги результат. Пойдемте. Я хочу понять, что происходит.

– Почему бы и нет? – пожал плечами Джо. – Я лежал в ванне с двумя красотками… и вот я здесь, у ее дверей, – сказал он с отвращением к самому себе.

– Пошли. И объясните почему.

Серена накинула бархатный халат. Но это не уменьшило раздражение Лайама. Там был большой разрез и глубокий вырез. Когда они вошли, она уже приготовила кофе и стояла на кухне.

Она, казалось, вовсе не замечала Лайама и смотрела на Джо, не скрывая своего возмущения.

– Что, ради Бога, нашло на тебя?

– Ты! – Он указал на нее пальцем.

– Что? – потребовала она.

Он повторил два слова:

– Эдди Уок.

Она покачала головой.

– Я так понимаю, что он рассказал тебе об этом на вечеринке?

– Да.

– То есть Эдди рассказал тебе о моих пробах?

– Ты не должна была делать это. У тебя контракт.

– Мой контракт действует еще пять месяцев, Джо, – сказала она.

– Так! И ты хочешь уйти. Не сказав ни слова, не предупредив…

– Нет, Джо. Я никогда не собиралась уходить. Эдди просил меня пройти пробы, пока это все, никаких обязательств. Мне еще ничего не предлагали. И Эдди мой старый друг.

– Эдди твой должник! Он даст тебе роль.

– Да, Джо, если Эдди сделает мне предложение, я рассмотрю его. Но мне никогда не приходило в голову уйти из сериала. Я попросила бы перерыв. В любом случае, когда они начнут снимать, уже вернется Дженнифер. Я ни за что не оставила бы сериал, нарушив обязательства.

Казалось, что Джо успокоился, но продолжал смотреть на нее пристальным взглядом. И снова зло указал на нее пальцем.

– Мне всегда казалось, что ты мой друг и мы одна семья. И ты, ничего не сказав…

– Я никому ничего не говорила, – настаивала Серена. – Джо, это мое дело. И я не делаю ничего неэтичного или преступного. Я просто прошла пробы. Я даже не знаю, хочу ли я играть эту роль. И пожалуйста, давай закончим с этим. Сядь за стол. Я не могу видеть, как ты стоишь с чашкой в руках.

Джо сел, продолжая укоризненно смотреть на нее.

Кофе был готов. Серена налила кофе Джо и села напротив него.

– Джо. Пожалуйста, выпей.

– Говорю тебе, я не пьян.

– В любом случае это тебе поможет.

Он взял чашку и сделал глоток. И, покачав головой, махнул на нее рукой.

– Джо, я ничего не собиралась делать за твоей спиной и расстраивать тебя. Ты и Энди всегда говорили, что ты хотел бы, чтобы ваши актеры снимались и в других проектах. Это только подогревает интерес к «Долине Валентайнов».

– Наш сериал и так вызывает большой интерес, особенно в последнее время, – сказал Джо, глубоко вздыхая. Он отхлебнул кофе. – Я вынужден буду все рассказать Энди, – предупредил он.

– Конечно. Поговори с Энди. Я не собираюсь делать из этого секрета, – сказала Серена.

Лайам стоял в глубине комнаты, наблюдая за их беседой. Джо все еще смотрел на Серену так, будто она вонзила нож ему в спину. Серена начала терять терпение.

– Джо, я понимаю, ты не пьян. Но ты выпил на той вечеринке, и ты расстроился. Лайам, я думаю, тебе надо отвезти его домой.

– Через несколько минут появится мой помощник. Он сделает это.

– Еще один полицейский? – простонал Джо. – Копы, везде копы… Они допрашивали нас всех. Они облазали всю нашу студию и не нашли ничего. Они бесполезны!

– Я не согласен, – возразил Лайам.

– Да, конечно. – Он кивнул на Лайама. – Я нанял его за большие деньги! А он чуть не убил меня…

– Вы наняли меня охранять Серену. И вы угрожали ей.

– В этом‑ то и дело. Я нанял телохранителя, но могу и уволить, – напомнил Джо.

– Идите и увольте.

Джо посмотрел на него.

– Вы знаете, Мерфи, что я не сделаю это. Если бы кто‑ то мог знать, что чувствовал я до того, как я начал рвать на себе волосы.

– Джо, не надо делать этого, – сказала Серена. – Ты заплатил слишком много за этот великолепный трансплантат. Ты не должен так поступать…

Он посмотрел на нее:

– Я могу уволить и тебя тоже.

Она пожала плечами, затем улыбнулась.

– Да, да, да, я думаю, я был не в себе, когда пришел сюда. Но после всего, что произошло… и выслушав это…

– Все правильно, Джо.

– В следующий раз стучите во входную дверь, – заметил Лайам.

Он оставил Джо и Серену на кухне и пошел к центральной двери, слыша, как подъехал Рикардо. Через окно он увидел, что Рикардо идет к дому.

– Все в порядке? – спросил Рикардо, когда Лайам отворил дверь. – Я увидел свет и твою машину…

– Да. Я собираюсь остаться здесь. Мне нужно, чтобы ты отвез одного джентльмена домой.

Рикардо приподнял бровь.

– Его не будет рвать или что‑ то вроде того?.. Нет ничего такого, что бы я не сделал для тебя, Лайам, но у меня новая машина…

– Этот джентльмен расстроен и малость перепил. Но он не станет блевать…

– Кто это? – полюбопытствовал Рикардо.

– Джо Пенни.

– Джо Пенни, продюсер «Долины Валентайнов»? – удивился Рикардо.

– Ну да. Отвези его домой, если сможешь. Возьми его «БМВ», затем позвони патрульному, чтобы тебя доставили на место.

– Хорошо! – согласился Рикардо. – Машина хорошая.

Лайам открыл дверь шире, и Рикардо вошел в дом. Лайам проводил его на кухню. Серена сидела рядышком с Джо. Их головы почти соприкасались. Она что‑ то страстно шептала ему. Увидев Рикардо, она поднялась и протянула руку:

– Хэлло. Я откуда‑ то знаю вас…

– Грейнджер‑ XayС, мы там виделись, мисс Маккормак. Я работал у Конара Маркема.

– О, как же, помню… Хотите кофе?

– Нет. Благодарю. Пойдемте, мистер Пенни, – обратился он к Джо. – Я доставлю вас домой.

– Серена… – начал Джо, указывая на нее пальцем.

– Джо, если ты не прекратишь показывать на меня пальцем, я отрублю его, – пригрозила Серена.

Джо, беспомощно моргая, повернулся к Лайаму.

– Она угрожает? – Он снова посмотрел на нее. – Спокойной ночи, Серена. Ты знаешь, как я люблю тебя. Просто ты обидела меня. До встречи.

Проводив Рикардо и Джо, Лайам провел рукой по волосам, потом по щеке. Ему надо побриться. Ему надо поспать.

А самое главное, ему надо поскорее убраться из этого дома.

Он не без удивления увидел, что Серена последовала за ним в гостиную, и понял с тревогой, что даже не слышал ее шагов. Реакция начала подводить его.

Ее синие, как Карибское море, глаза были широко распахнуты. Вырез халата открывал развилку груди.

– Который час? – спросила она у него.

– Четверть пятого.

– Если тебе нужно домой, ты иди, со мной все в порядке, – сказала Серена. Ей хотелось, чтобы это прозвучало строго и убедительно.

Она подняла руку и позволила ей упасть.

– Я до смерти испугалась, когда услышала шум за окнами, но это был всего лишь Джо.

– Да, всего лишь Джо. Но меня не волнует, кто это был или что это было, ты не должна выбегать из дома, пока не убедишься, что ситуация под контролем.

Он пересек комнату и молча остановился перед ней, собираясь сказать что‑ то в заключение.

Большая ошибка. Он забыл все, что хотел сказать.

Она так дивно пахла, какой‑ то тонкий аромат пены для ванны или духов… Чистая, сладкая, свежая, знакомая… и чувственная.

Он положил руки ей на плечи, привлекая ее внимание.

– Тот, кто толкнул эту лестницу, без сомнения, член коллектива «Долины Валентайнов». Может, это был Джо? Серена, я понимаю, ты гонишь от себя мысль, что, возможно, это кто‑ то, кого ты знаешь. Ты не хочешь верить, что за милыми лицами твоих друзей, которых ты видишь каждый день, скрывается убийца. Но с этой минуты ты не должна доверять никому.

– А как же ты? Я полагаю, что тебе‑ то я могу доверять? – спросила она.

Он убрал руки с ее плеч.

– Нет, и мне тоже. Не доверяй никому.

Она отошла от него на шаг.

– Еще можно поспать несколько часов, – сказала она. Он озадаченно потер подбородок. Черт, что же он хотел сказать?

– Мне нужно принять душ и побриться. Можно я воспользуюсь твоей гостевой комнатой?

Она пожала плечами, как будто это было обычное дело.

– Конечно.

Он повернулся и пошел к двери, чтобы запереть ее. Оглянувшись на Серену, сказал:

– Код сигнализации тот же самый?

– Да.

Он включил сигнализацию. И обернулся к ней. Проклятый халат.

– Я могу воспользоваться бритвой?

– Посмотри, где‑ то в ванной лежит твоя бритва. А в шкафу несколько рубашек, носки и другие вещи…

– И ты не сожгла их?

– Руки не дошли. – Она пожала плечами. – Ну ладно. Сам разберешься. Твои вещи там… на прежнем месте.

Это удивило его. Он прошел мимо нее в ее спальню. Там все осталось без изменений. В этот момент он отдал бы все, чтобы забыть последние месяцы и снова быть здесь. У нее была великолепная спальня. Со вкусом подобранное белье на широкой кровати, простыни скорее отличались качеством ткани, чем излишними украшениями. Шторы на окнах цвета морской воды, как ее глаза. Пол устлан мягким ковром, повсюду старинная мебель.

Постель была разобрана, видимо, она уже спала.

Он прошел в ванную комнату, нашел свою бритву в маленьком шкафчике на стене. Вернувшись в спальню, он секунду раздумывал, потом открыл дверь гардеробной. Две его рубашки все еще висели посреди ее одежды. В ящике комода он обнаружил носки и нижнее белье. Он взял все и вышел из гардеробной.

Она не пошла следом за ним. Он пересек гостиную.

– Я все нашел. Можешь идти спать.

– Отлично… Если захочешь кофе, сделаешь сам.

Она повернулась и направилась в спальню. Дверь закрылась.

Он смотрел ей вслед, надеясь вопреки всему, что она вернется. Она не вернулась. Он выругал себя за наивность, налил чашку черного кофе и, взяв с собой, пошел в апартаменты для гостей.

Он оставил двери ванной и спальни открытыми.

Несмотря на небольшие размеры, спальня была уютной и милой, к ней примыкала туалетная комната с душевой кабиной и ванной. Первым делом он побрился, затем разделся и шагнул под душ, сначала холодный как лед, потом горячий.

Секундой позже он услышал стук в дверь.

– Лайам… прости, я забыла, там только полотенца для лица, я брошу тебе большое…

Стоя под струями воды, он с тревогой опустил взгляд на свое тело. Он всегда старался сохранять рассудок, но звук ее голоса мгновенно сделал свое дело.

– Да, спасибо, – хрипло проговорил он.

Сквозь густой пар он видел, как она вошла, чтобы положить полотенце, и… задержалась на секунду. Необъяснимая злость пронзила его.

Лайам отодвинул стеклянную дверцу душа. Пар поднимался серебристо‑ серым облаком, вода была повсюду. Она, видимо, уже легла в постель и только потом вспомнила про полотенце. Потому что на ней опять был тот убийственный пеньюар, который больше демонстрировал, чем скрывал.

– Извини, – пробормотала она, собираясь ускользнуть. Но он уже вышел из душевой кабинки и схватил ее за запястье.

– И ты извини, – сказал он.

Она была здесь, в его руках. С него стекала вода, шелк ее пеньюара мгновенно намок и прилип к телу. Она разгорячилась и пахла как что‑ то прекрасное, необъяснимое, сладкое и экзотичное; и он не сомневался, что если она и не видела, то чувствовала степень его возбуждения. Его мокрая ладонь прошлась по ее щеке. Он нашел ее губы, говоря себе, что если она станет возражать, то он снова пустит ледяную воду, чтобы безжалостно охладить свой пыл.

Но ее губы открылись навстречу его поцелую с едва слышным стоном. Он помнил, как она целовала его: открыв рот, даря сладкий вкус мяты; ее язык ласкал, дразнил, побуждал идти дальше… Прежде чем он сообразил, что делает, он поднял ее на руки и уложил на постель, покрытую белым вязаным пледом. Взглянув на нее, на ее тело под тонким влажным пеньюаром, он жадно провел языком по его очертаниям. Его руки легли на ее грудь, сердце, как пойманный зверек, стучало под его ладонью. Приникнув губами к ее груди, он ласкал языком упругие соски прямо через влажный шелк. Она изгибалась под ним, шепча что‑ то бессвязное. Ее пальцы перебирали волосы на его голове, сжимали его плечи… Он провел рукой вдоль ее тела, нашел подол пеньюара и потянул его вверх, поднимая выше и выше и открывая ее бедра.

Треугольник в развилке бедер был влажным и темным, он прижался к нему губами. Она стонала, чувствуя, как его губы продвигаются к самой чувствительной точке, затем назад к бедрам, лаская их и раздвигая шире ее колени. Он упивался ее ароматом, вкусом ее плоти… Он, казалось, забыл обо всем, его сердце бешено колотилось, кровь пульсировала в жилах. Он ласкал языком сосредоточие ее женственности, наслаждаясь этим ощущением. Она, словно обезумевший ангел, изгибалась и корчилась под ним. Ее пальцы перебирали его волосы, ногти впивались в его плечи, и наконец она закричала в экстазе полного и умопомрачительного завершения. Оторвавшись от нее, он приподнялся над ней, ища ее глаза. Они открылись, мутная морская вода, влажные ресницы слегка подрагивали. Он снова нашел ее губы, вновь заставляя ее дрожать в предвкушении… Секунду спустя он вошел в нее, полностью погрузившись в ее плоть и награждая настойчивыми ударами, которые, казалось, готовы удовлетворить обоих.

Ее руки обнимали его, пальцы прикасались, гладили, так легко, так нежно… Она была податливой, открытой, распутной в своем стремлении навстречу ему, извивалась, прижималась, стонала… Ее запах, ее вкус сводили его с ума. Он знал ее, Господи, да! Он помнил ее, помнил, как она может обнимать его; отдаваться, повинуясь инстинкту, и довести до экстаза… Его тело напряглось. Он снова вошел в нее и почувствовал, как сексуальное напряжение, достигнув вершины, взорвалось в нем, словно фейерверк. Он, содрогаясь, ударял снова, и снова, и снова, и, казалось, сила его оргазма исходила из него жаркой лавой… Это длилось несколько бесконечных мгновений, потом он оторвался от нее и лег рядом.

Он хотел обнять ее. Взять ее и унести… куда? Он не знал.

Но она не дала ему времени на раздумье. Поднялась и поспешила к дверям.

– Серена! – позвал он.

– Спокойной ночи! – воскликнула она, не оборачиваясь.

– Подожди! – Он вскочил с постели, голый пошлепал за ней. – Подожди, черт побери. Мне очень жаль…

Войдя в гостиную, она резко обернулась.

– Я знаю, что тебе жаль. Я знаю, что у тебя есть своя жизнь, и мне тоже очень жаль, что мы забыли об этом. Ты можешь не беспокоиться, твоя длинноногая блондинка ничего не узнает. Спокойной ночи. Извини, мне тоже надо поспать.

– Проклятие, Серена! – снова начал он. – Послушай, я не хотел…

– Прекрасно. Ты не хотел! – В ее словах слышался горький сарказм. – Что ж! Честно говоря, я тоже… не хотела. Это была ошибка. Я очень сожалею. Спокойной ночи!

– Серена, подожди…

– Подождать? Зачем? Ты же уже один раз ушел. Позволь мне ответить тебе любезностью и на этот раз уйти самой.

Он все еще шел за ней через комнату. Но, войдя в спальню, она захлопнула перед ним дверь.

Он стоял перед закрытой дверью, сжимая кулаки и закусив нижнюю губу.

Потом он вернулся в гостиную. Первый утренний свет слабо освещал комнату. Шторы на окне, выходившем в патио, были отдернуты. Он стоял перед большим окном, голый, открытый всем ветрам, словно он был на огромном экране ТВ.

И все могли его видеть…

Внезапно он понял, что около дома кто‑ то есть.

Ветви деревьев шелестели, кустарник раскачивался на ветру.

Он быстро прошел в свою комнату и натянул трусы. Вернувшись в гостиную, снял охрану и открыл дверь, выходившую в патио. И вышел во двор.

И в этот момент он был уверен… Абсолютно уверен, что неизвестный гость только что был здесь… и ушел. Исчез.

Он прошел во двор. Вся территория виллы была окружена забором, включая лужайку с акр величиной, кусты, плющ и прочую растительность. Проходя мимо дуба, он заметил, что в одном месте кора содрана. А дальше сломана ветка маленького фигового дерева.

Он прошелся взглядом по всей длине стены, проклиная себя.

Он упустил добычу.

Он выругался, затем быстро вернулся в дом и снова набрал код сигнализации. Что, черт побери, происходит?

Одевшись, налил себе кофе. Сел перед главными дверьми… и задремал.

Его разбудил звук ее первых движений.

Он приготовил свежий кофе. Затем оставил ей записку. Написав, что ждет у входа, когда она будет готова…

И вышел на крыльцо. Там, прямо на ступенях, около двери лежала роза.

Одна‑ единственная кроваво‑ красная роза.

Значит, интуиция не подвела его. Кто‑ то навестил их этой ночью.

Глава 12

В этот день Джо Пенни проснулся до смешного рано и поехал на студию. Он сидел в своем кабинете и читал новые сцены сериала, которые предполагалось снимать на следующей неделе. То одобрительно кивал, то недовольно морщился, вытягивая губы, и даже время от времени высказывал свои замечания вслух.

– Нет, нет… так не пойдет. Они должны вернуться к этой сцене и еще покумекать… А вот это хорошо… хм‑ м… просто очень хорошо, я думаю…

Зазвонил внутренний телефон. Мельком взглянув на часы, он подумал, что еще очень рано, но все же взял трубку.

– Кто это?

– Джо, это Билл Хатченс. Я внизу. Вы можете поговорить со мной?

– Я спущусь.

Хатченс стоял на площадке рядом с тем местом, где упала лестница. Ее уже унесли.

– Нашли что‑ нибудь? – спросил его Джо.

– Мы нашли кое‑ какие отпечатки и попросили обоих – и Эмилио Гарсиа, и Дейтона Райли – прийти в отделение, чтобы снять их отпечатки. Олсен хотел вытереть лестницу, – объяснил он, пожимая плечами. – И еще есть одна вещь, о которой мне необходимо поговорить с вами. Чьи отпечатки могут быть на этой лестнице? Я думаю тех рабочих, которые имеют дело с оборудованием, а не с осветительными приборами? Джо скорчил гримасу.

– Да многих людей… Рабочие, операторы, помощники режиссера, актеры, все, кто мог находиться какое‑ то время около лестницы.

– Это то, о чем я думал. Мы будем отслеживать процесс. Каждая малейшая деталь может приоткрыть многое.

– И все же что это значит? – спросил Джо.

– Если честно, я думаю, произошел несчастный случай. Трагедия, кто отрицает? Но в этом не было злого умысла. Сейчас… что ж, снова происшествие – упала стремянка. – Он огляделся. – Лайам здесь?

Джо покачал головой:

– Нет, я его не видел.

– Когда увидите, скажите ему, что его роза – просто роза и больше ничего. Хорошо?

– Не понял?

– Он знает. Просто передайте это ему от меня.

– Конечно. Я могу еще что‑ то сделать для вас?

Хатченс покачал головой:

– Нет, не сейчас. Я хотел узнать насчет лестницы… Позвоните мне, если что‑ то вспомните, пусть даже незначительное.

Джо кивнул и молча следил за его уходом. Внезапно он чуть не подпрыгнул, когда Энди Ларкин хлопнул его по плечу.

– Не самое веселое утро, старина? – сказал Энди.

В этот момент Джо подумал, что хотел бы выглядеть так же молодо, как его партнер. Потому что в это утро он чувствовал себя старше на тысячу лет. Энди любил говорить, что стареет и испытывает постоянный стресс, который заглушает выпивкой, и все это из‑ за совмещения обязательств продюсера и актера. Если бы Джо выглядел как Энди, он послал бы ко всем чертям продюсирование и ограничился актерской работой, и уходил бы ночью с площадки без головной боли, неизбежной для любого продюсера! Нет, это была неправда. Он любил власть. И любил ее очень сильно.

– Утро как утро. А вот ночь…

– А что случилось?

– Я был на вечеринке у Эдди Уока.

– Что ж, у него всегда вечеринки первый класс.

– Жаль, что тебя не было там. Кайл Эймзбари вел себя как задница…

– Он и есть задница. Что он сказал?

– Как всегда, все та же песня… насчет того, чтобы выйти из игры.

– О чем речь? Да ради Бога!

– Именно это я и сказал ему. – Джо усмехнулся. – И потом, еще эта фотография в газете: Серена и Лайам Мерфи. Видите ли, ему это не понравилось.

– Поклонники сериала радуются, когда находят наши физиономии на страницах газет и журналов. Это поднимает рейтинг. У Серены что‑ то с Лайамом?

– Энди, прекрати вести себя как ревнивый идиот.

Энди пожал плечами:

– Я просто думал… я думал, что он ей не нравится. Я думал… что между ними все кончено. – Энди изо всех сил старался скрыть напряжение. Он никак не мог смириться с разводом. Он вообще не мог смириться с тем фактом, что кто‑ то может захотеть развестись с ним.

– Я думаю, этот снимок сделали, когда они были на приеме, – сказал Джо, обращаясь к Энди. – А не в мотеле «доллар‑ в‑ час» или что‑ то вроде этого.

– Но она сидит рядом с ним и ест… – покачал головой Энди.

– Обед не любовное свидание, старина.

– Нам не следовало нанимать его.

– А копы сказали, что следовало. Кроме того, фотография в газете – это пустяк. Сколько раз мы сами просили Серену фотографироваться с разными типами… Мы должны беспокоиться о другом.

– О чем?

– Серена пробовалась у Эдди Уока.

– Что? – Эта новость произвела на Энди эффект разорвавшейся бомбы. – Но она… у нее контракт с нами!

– Надолго ли? – хмуро напомнил ему Джо. – По этому контракту она должна работать у нас всего лишь несколько месяцев. Уок ее друг. Они познакомились много лет назад, когда он только‑ только приехал в Голливуд. Она ввела его в нужный круг… она нравилась ему… и он благодарен ей.

Энди обдумывал новость, качая головой:

– Она не может просто так… уйти.

– Нет, конечно, она не уйдет. Но я подумал, что тебе следует знать. – Джо Пенни вздохнул, опять чувствуя себя очень старым.

– Серена, – мягко сказал Энди, – всадила нам нож в спину.

– Она не хотела.

– Правда? Ты забыл, как быстро она разобралась со мной? Ты не думаешь, что она снова сделает это?

Джо был удивлен, услышав нотки гнева в голосе Энди. Их развод состоялся давно. Очень давно.

– Я говорил с ней, – сказал Джо. – Если ее утвердят на эту роль, она сможет взять отпуск у нас на какой‑ то срок. Она не хочет уйти из сериала.

Энди повернулся и пошел прочь.

– Я поговорю с ней.

Хотя после долгих ухищрений Серене удалось заснуть, она спала плохо. Будильник зазвонил, как сигнал воздушной тревоги, ужасно громко и жестоко. Она со злостью стукнула по нему и лежала несколько минут, глядя в потолок. Она совсем потеряла рассудок! Она позволила Лайаму войти в дом. Что ж, во всем виноват Джо.

При чем здесь Джо? То, что он узнал о ее пробах у Эдди Уока, больше не имеет значения. Это должно было произойти рано или поздно, и она не сделала ничего плохого. А вот то, что случилось между ней и Лайамом… другое дело.

Какая дура! Она все еще была по уши влюблена в него. Она поняла это. Она должна была сохранять дистанцию. А прошедшая ночь была… безумием.

Она могла бросить ему полотенце и уйти. Но она стояла как завороженная, смотрела на него сквозь пар и хотела лишь одного – быть с ним.

Прекрасно, отнесемся к этому проще. Будем считать, что она освежила воспоминания.

Серена заставила себя подняться с постели. На кухне нашла горячий кофе и записку. Лайам ждет ее в машине около дома. Лайам, который вновь заставил ее сойти с ума. Она смяла записку и бросила в корзину для мусора.

Выпив одну чашку, за ней вторую, она думала, что сейчас не отказалась бы от большой бутыли вина и какого‑ нибудь местечка, где можно было бы спрятаться от всех. Но она не может позволить себе это. Она прошла в душ и долго стояла под сильными струями без движения. Сегодня предстоит тяжелый день, это она уже знала.

Выйдя из душа, она завернулась в халат. И вернулась в кухню выпить еще кофе. Потом пошла в спальню одеться. Но когда она поставила чашку, ее взгляд остановился на двери гардеробной. Лайам. Этой ночью он заставил ее забыть обо всем.

Она обернулась, подошла к телефону и набрала номер сестры, внезапно забеспокоившись и надеясь поговорить с ней.

Когда она услышала голос Джеффа, то молчала несколько секунд, не в состоянии сообразить, что хотела сказать.

– Джефф, это я Серена.

– О, привет. Мелинда только что ушла…

– Да? – разочарованно отозвалась Серена.

– Ты можешь поговорить со мной. Ты знаешь, – ответил он.

– Я беспокоюсь о вас… двоих, – проговорила она.

– Правда? – Его тон стал холоден как лед.

Она пошла дальше:

– Джефф, что происходит?

– Не знаю, о чем ты? – сказал он небрежно. Но в его голосе явно чувствовалось напряжение, несмотря на то что он старался говорить как можно равнодушнее. Ему следовало подумать, прежде чем ответить.

– Джефф, что‑ то происходит. Вы с Мелиндой все время о чем‑ то шепчетесь.

– Мы подумываем о поездке в Нью‑ Йорк, – сказал он.

– Джефф, я заметила, что люди комментируют…

– Что? – спросил он.

– То, что вы все время шепчетесь. Послушай, я волнуюсь, я не собираюсь вмешиваться. Но…

– Вот и не вмешивайся.

– Что?

– Не вмешивайся, Серена. Беспокойся о своей собственной жизни.

– Я в прекрасной форме.

К ее изумлению, он повесил трубку. Она тупо смотрела на нее.

– Что ж, – пробормотала она вслух, – увы, это не улучшило мое настроение.

Она потянулась к чашке кофе. Она вмешивается в чужую жизнь? Нет, она просто обеспокоена. Зазвонил телефон. Она вздрогнула.

– Эй, детка, это у меня что‑ то с телефоном… извини, пожалуйста, – сказал Джефф.

– Ничего. Твоя жизнь меня не касается. И видимо, ты в лучшей форме, нежели я.

– Серена, выше нос… Я с тобой. И собираюсь послать тебе маленький подарок.

– Мне ничего не нужно. Джефф. Ты не должен…

– Нет, хочешь ты или нет, но я это сделаю. Простила меня?

Она молчала пару секунд.

– У вас правда все хорошо?

– Да. Мы счастливая супружеская чета. Пригорки и равнины, как у всех. Но мы на правильном пути. Все хорошо. Я люблю твою сестру и тебя тоже, хорошо, детка?

– Конечно, Джефф. Я вас тоже люблю. Обоих.

– Хорошо, иди работать. А я пойду будить своих мертвых. О, прости, думаю, это не самое удачное выражение в эти дни.

– Ничего.

– Мне сказать Мелинде, что ты позвонишь?

– Конечно.

Они закончили разговор. Стоило ей положить трубку, раздался звонок в дверь. Все еще думая о Джеффе, она пошла к двери. И посмотрела в глазок.

Лайам нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Его волосы блестели. Черные. Зачесанные назад ото лба. Каким‑ то образом ему удавалось выглядеть элегантно даже в спортивной куртке.

А она? Все еще в халате, с полотенцем на голове, без косметики. А черт с ним! Она открыла дверь.

Он быстро оглядел ее с ног до головы.

– Мы опаздываем, кажется?

– Я – так точно, извини. У меня была непростая ночь. Хочешь кофе?

– Нет. Я подожду в машине. Я просто хотел убедиться, что ты проснулась.

– Великолепно.

Он повернулся.

Ей следовало позволить ему уйти.

– Ты можешь подождать здесь, кофе на плите. Впрочем, ты сам все знаешь.

Лайам повернулся, изогнув бровь.

– Ты не собираешься наброситься на меня или?..

– Не сейчас.

Она оставила дверь открытой и пошла в спальню. Надела простой хлопковый свитер и джинсы. И подсушила волосы. Она закончит это на студии. Она действительно опаздывала.

Она все еще расчесывала волосы, когда вернулась в гостиную. Лайам стоял у стойки, разделявшей кухню и гостиную, так тщательно изучая газеты, которые лежали перед ним, что даже не поднял головы. Но он знал, что она здесь.

– Что ж, ты готова, – мягко сказал он.

– Что? – То, что случилось ночью, беспокойство о сестре и ее муже полностью занимали ее в это утро.

Он показал ей газету. Фотография располагалась в колонке светских сплетен, рядом с высказываниями об опасной обстановке на съемках «Долины Валентайнов». На фотографии она тянулась к Лайаму. Не похоже было, что она спорит с ним. Скорее это выглядело так, будто она стремится быть как можно ближе к нему.

Она тихо выругалась.

– Ты же сама говорила, что такое бывает.

– Да. Но…

– Я знаю, что подобные вещи способны раздражать.

Она открыла было рот, чтобы сказать ему, что в тот момент не видела никого, никого, кроме него, и что на самом деле это не оскорбляет ее. Но как быть с его блондинкой?

– Извини, – просто сказала она.

– Ничего.

– Что – не знаю, как ее имя – она подумает об этом?

– Шэрон? – переспросил он.

– Что она подумает?

– Ничего. – Он пожал плечами. – Она знает, что я взялся за эту работу.

– Тяжелая работа, правда? – поинтересовалась она с горькой иронией. Так вот, оказывается, как это называется – работа.

– Ты знаешь, я хотел сказать тебе еще ночью…

– Я не хочу говорить на эту тему. Если эта фотография не расстроит Шэрон, прекрасно. Ты готов?

– Жду тебя.

Она прошла за ним к дверям и повернулась, чтобы запереть их. Когда они подошли к автомобилю, он открыл перед ней дверь. Она села. И они тронулись с места.

– Шэрон спокойно относится ко всему этому? – спросила она после нескольких минут молчания. Она же не хотела говорить, напомнила она себе. Но не могла удержаться.

– Шэрон – не твоя забота.

Прекрасно, вполне вразумительный ответ.

– Она независимая натура? – спросила Серена и сама же ответила: – Нет, думаю – нет. Тебе бы это не понравилось.

Он наконец соизволил посмотреть в ее сторону.

– Почему? Потому что ты такая?

– Нет. И если подумать, дело не в том, что ты считал меня независимой. Я думаю, то, что не устраивало тебя во мне, было много хуже.

– Не хуже. Просто что‑ то такое, к чему я не мог привыкнуть, – спокойно сказал он. – Ты была всегда занята, всегда, – продолжал он.

– Этому есть объяснение, – вздохнула она. – Но послушай… время прошло, и тебя уже окрутили.

Он изогнул бровь, глядя в зеркало, его губы слегка скривились. И снова она верна себе. Провоцирует его, говорит такое, что не думала сказать, тем самым выдавая себя.

– Нуда, меня окрутили. А ты флиртуешь с этими «мексиканцами», или один из них – твой новый любовник?

– Я? Да я просто по‑ дружески поговорила с ним!

– Ну конечно. И ты не заметила, что у них слюни текли, когда они смотрели на тебя и были готовы вылизать дорожку, по которой ты проходила?

– Просто я стараюсь всегда быть вежливой, – настаивала Серена. – Я слышала, что Шэрон нравится сверлить дырки в земле?

– Нравится.

– Рада за тебя. Ты ведь так любишь… природу.

– Она может провести уик‑ энд в палатке и не станет устраивать сцену, если кофе не принесут в постель.

Серена замолчала. Она крепко закрыла рот. Больно слышать, что они вместе проводят выходные. Не стоит больше подкалывать его, это бьет по ней рикошетом.

– Прекрасно. Я рада, что ты наконец нашел то, что искал. Хотя, мне кажется, она слишком молода для тебя.

Он посмотрел на нее, затем опять на дорогу.

– Не думаю… Ей двадцать восемь.

– Все‑ таки…

– А как ты думаешь, сколько мне лет? – спросил он. Она была удивлена, поняв, что никогда не спрашивала его об этом.

Они никогда не отмечали свои дни рождения. И вообще вопрос о возрасте никогда не вставал.

– Сорок, – предположила она. Ему могло быть где‑ то от тридцати до сорока.

– Тридцать шесть. Восемь лет разницы. Это нормально.

– Что ж, во всяком случае, не похоже на растление малолетних. Послушай, не бери в голову то, что случилось ночью…

– Ты хочешь сказать, что это ничего не значит для тебя, Серена? – спросил он. Ей не понравилась жесткость его тона, как и ледяной взгляд темных глаз.

– Ночью ты…

– Подожди минутку, ты хочешь сказать, что это я начал?

– Да, ты…

– Послушай, я был в другой комнате и…

– Ты не должен был выходить из душа.

– А ты не должна была входить с полотенцем и стоять там, пялясь на меня.

– Я не пялилась!

– Ну конечно. Тебя просто заинтересовал пейзаж.

– Пейзаж? Какой пейзаж?

– Серена, я сам не знаю, что это было. А ты не хочешь говорить серьезно…

– Я не могу. Мы оба… – Она прервалась, не сказав «слава Богу». Она добровольно обрекла себя на это страдание и была рада закончить с этим. – Я думаю, ты можешь высадить меня перед входом.

– Нет. У меня есть место в гараже, как раз у лифта.

– Но это место Джо.

– Он несколько раз говорил мне, что я могу им пользоваться.

Он припарковался. Она не стала ждать, пока он обойдет машину и откроет ей дверь. Накинула сумку на плечо и поспешила мимо него, бросив на ходу:

– Боюсь, я опоздала.

Она знала, что он идет за ней. Что ж, черт побери, она ведь – его работа! И он хорошо справлялся с ней. Они уже почти подошли к ее гримерной, когда она повернулась к нему:

– Ты не думаешь, что это чересчур?

– Не беспокойся. Я не пойду за тобой в гримерную.

Она покачала головой и вошла, позволив двери плавно закрыться. Секунду спустя она услышала стук. На пороге появился Торн.

– Ты опоздала.

– Я знаю. Прости.

– Сиди спокойно.

Он начал наносить грим на лицо.

– Видела газету? – поинтересовался Торн. – Да.

– Вы снова вместе?

– Нет. Определенно нет!

– А я подумал…

– Спасибо, Торн.

– Расслабься, не морщи лоб.

Серена сидела спокойно, пока он трудился над ее лицом.

– Я даже не взглянула на расписание, ничего не изменилось?

– Нет, твои «египетские» сцены… через три минуты, – сказал он, проводя кисточкой по ее губам. – Промокни, промокни! – Он поднес бумажную салфетку. Она послушно промокнула. Он отошел на шаг. – Выглядишь великолепно. О, дорогая, ты действительно чертовски красивая женщина. Даже когда не высыпаешься. Под глазами мешки, как после дня крутого шопинга.

– Спасибо за замечание.

– Не волнуйся, они уже исчезли. Я хорошо знаю свое дело.

– Спасибо. Ты прав, ты прекрасно делаешь свою работу, – сказала Серена, поднимаясь со стула.

– Твой костюм там… Ты можешь вообразить, чтобы кто‑ то работал с «египетскими» сокровищами в таких штанах? Они были бы в пыли через две секунды. Конечно, твои подделки не пыльные, слава Богу! Можешь представить древнюю мумию, завернутую в этот великолепный шелк? У‑ у‑ ух…

С этим восклицанием Торн Маккей испарился.

Серена быстро оделась. Выйдя из гримерной, она удивилась, заметив, что Лайам не один.

Рядом с ним стояла молодая женщина. Она прислонилась к стене, слегка наклонив голову. Она выглядела расстроенной, но когда появилась Серена, быстро придала лицу равнодушное выражение.

Она была выше среднего роста. Светловолосая, худая и загорелая, в белых брюках, которые подчеркивали ее стройные бедра. Она действительно была красива. И молода. Серена почувствовала, как внутри что‑ то оборвалось.

Они оба повернулись к Серене.

– Доброе утро, – проговорила она, не зная, что бы еще сказать.

– Шэрон, Серена Маккормак. Серена, это Шэрон Миллер, – вежливо представил Лайам.

– Серена Маккормак, – улыбаясь, сказала блондинка. Серена и без представления Лайама могла догадаться, что это и есть та самая блондинка, любительница сверлить дырки в земле.

– Шэрон? Рада познакомиться с вами. – Она шагнула вперед, протянула руку, и блондинка ответила слабым пожатием. Это хорошо, подумала Серена, что Шэрон не актриса.

– Как приятно познакомиться с вами, Серена. Вы настоящая знаменитость, – сказала Шэрон. Она говорила с легким прононсом.

– Взаимно, Шэрон.

У девушки были ясные голубые глаза. Она тщательно изучала Серену.

– Вход в павильон закрыт, я слышала, – продолжала Шэрон. – Они не хотели пускать меня. Но я чувствую себя привилегированной…

– Продюсеры держат сюжет в секрете, – объяснила Серена. Это было мучительно, стоять здесь и изображать любезность. – И конечно, имея в виду недавнюю трагедию, мы все немножко нервничаем. Я думаю, было не так уж трудно войти?

– Нет, – сказала Шэрон. – Нет. Ведь я объяснила, что мне не нужны их секреты, что я просто на несколько минут.

Только сейчас Серена заметила, что Шэрон держит в руке сложенную газету.

– Газета, – проговорила Серена. – Мне очень жаль. У нас с Лайамом вышел спор…

– Не беспокойтесь. Меня это не волнует.

– Тем лучше! – отрезала Серена. Она больше не могла улыбаться. – Что ж, если вы оба извините меня, я должна спешить на площадку.

Она пошла по коридору. Когда кто‑ то догнал ее, она подумала сначала, что это Лайам, делающий свою работу, несмотря ни на что. Но это был Даг.

– Сюжет набирает обороты, – шепнул он.

– О чем ты? – спросила она, дрожа больше, чем хотела.

– Чертов красавчик телохранитель, его новая пассия, старая любовь…

– В это утро сочетание «старая любовь» никак ко мне не подходит, – шепнула она Дагу, заставляя его рассмеяться.

– Подумай об этом, Серена. Она перед тобой – юная, красивая девушка, новая пассия твоего бывшего бойфренда. Невинная внешность обманчива… Под этой прелестной оболочкой бушуют настоящие страсти. Она отчаянно влюблена в своего парня и подозревает, что его сердце все еще стучит «бум‑ бум, бум‑ бум» по экзотичной гламурной диве – героине известного сериала. Красивая, спортивная блондинка не так наивна и проста, как кажется. Под внешней оболочкой, очаровательной и невинной, – настоящая буря. Она ни за что не отдаст своего мужчину, поэтому она выстраивает свой сюжет, она планирует, она подкупает кого‑ то из работников сериала, имеющего доступ на площадку…

– И убивает Джейн Данн? – пробормотала Серена, беспокойно оглядываясь. Лайам шел к ней, все еще разговаривая с Шэрон.

– Она не хотела убить Джейн Данн. Она хотела убить тебя.

– Прекрасный план. Она замышляет убийство и посылает сюда мачо‑ телохранителя, дабы охранять свою предполагаемую жертву? Невероятно!

– А что? Мне нравится! – воскликнул Даг.

– Даг, даже для «мыла» это чересчур, – покачала головой Серена.

– Я думаю, это мог бы быть сногсшибательный поворот в сюжете.

– А я думаю, ты сумасшедший.

– А я – что ты ревнуешь.

– Да, ревную.

Они подошли к лифту.

– Жми на кнопку, быстро, – шепнула ему Серена.

Он улыбнулся, сложил руки на груди и ждал, пока подойдут Лайам и Шэрон. Они тихо о чем‑ то говорили, и Серена почувствовала, что у нее раскалывается голова.

Она вышла из лифта и чуть не натолкнулась на Джо Пенни. Он указал на нее пальцем.

– Серена, Энди хочет поговорить с тобой.

– Не сейчас. Я иду на площадку, – сказала она. Она понимала, что Джо смотрит мимо нее на вновь пришедших.

Обычно он раздражался, когда в павильоне появлялись незнакомые лица, но сейчас его лицо расплылось в улыбке.

– Доброе утро, Лайам. Хэлло, мисс…

– Шэрон Миллер. Один из наших продюсеров, Джо Пенни, – пояснила Серена.

– Очень приятно, – ответила Шзрон, – познакомиться с вами.

Джо ненавидел чужих людей на съемке, но эта привлекательная женщина явно понравилась ему. Он снова улыбнулся ей.

– Рад познакомиться с вами. Вы подруга Лайама?

– Да, и не беспокойтесь, ваша охрана знает свое дело. Я должна была потратить двадцать минут, упрашивая их, чтобы в конце концов меня проводил сюда вооруженный охранник.

– Мне очень жаль, что вам пришлось пройти через такое, – улыбнулся Джо.

– Ничего страшного. Если честно, у меня здесь есть старый друг… Я могла бы воспользоваться этим знакомством, если бы потребовалось.

– Какой старый друг? – поинтересовался Джо.

– Я не раскрываю секреты. Мне может понадобиться его помощь в будущем, – уклончиво ушла от ответа Шэрон.

Джо не стал настаивать. Она, казалось, произвела на него впечатление, и он перевел взгляд на Лайама.

– Билл Хатченс приходил раньше. Он просил передать тебе, что «роза – это просто роза, и больше ничего».

– Спасибо. – Это было все, что сказал Лайам. Серена посмотрела на него. Он ответил ей взглядом, но ничего не добавил. Шэрон наблюдала за ними. Серена почувствовала, что хочет как можно скорее оставить эту компанию.

И она сделала это, направившись к Джиму Новаку, который расхаживал по павильону, где была установлена «египетская» декорация.

– Привет, Джим.

– Привет, Серена, ты опоздала.

– Извини. – Она улыбнулась.

– Мы репетировали эту сцену уже несколько раз. Но это было до… и прошло столько времени. Как ты думаешь, не нужно ли повторить еще раз?

– Нет. Я прекрасно помню эту сцену. Где Келли?

– Здесь!

Келли вышла из‑ за огромного саркофага.

– Я уже готова вырвать тебе все волосы. Ну, держись, сестричка.

– Как вижу, вы знаете, что делать, – заметил Джим. Он попросил тишины на площадке и начал отсчитывать:

– Пять, четыре, три… мотор!

– Какое право, да, какое право ты имеешь вмешиваться в мою жизнь, Верона? – обвиняла Келли. Она, еле сдерживая гнев, ходила по площадке. – Ты своими руками разрушаешь мою жизнь, потому что твоя собственная жизнь – это сплошная грязь. Оставь Дэвида Девилля, ты слышишь меня?!

– Марла! – пыталась возразить Серена, беря сестру за плечи и тряся ее. – Он подонок, ты понимаешь это? Он использует каждого. Каждого!

– Значит, это так? – потребовала Келли, высвобождаясь из рук сестры. – Ты говоришь, он использует каждого, значит, и… И если вспомнить, что говорил садовник… он использовал и тебя!

Серена ахнула и дала Келли пощечину. Келли отшатнулась, еле сдерживая слезы.

– Ты не понимаешь! Я люблю его! Ты не любишь никого. Ты думаешь только о себе. Уезжай в свой Египет и живи там, может, пески похоронят тебя навсегда…

– Марла, я пытаюсь защитить тебя.

– Защищая меня, ты почему‑ то раздеваешься перед Дэвидом Девиллем. Нет, благодарю!

– Марла, пожалуйста.

– Ты спала с ним.

– Марла!

– Если ты снова будешь с ним, Верона…

– Марла, ты все драматизируешь…

– Никакой драмы, Верона. Но если я снова увижу тебя с ним, то убью тебя.

– Я твоя сестра, Марла.

– Я убью тебя, ты понимаешь это? Не знаю, как и когда, но я сделаю это! Я убью тебя. И поверь мне, я не такая хрупкая и невинная, или наивная, чтобы не суметь сделать это. Я предупреждаю тебя, ты умрешь!

Келли вихрем вылетела из комнаты.

– Снято! Превосходно! – воскликнул Джим.

Келли уже смеялась, о чем‑ то разговаривая с оператором. Серена медленно шла с площадки.

Софиты били ей в глаза. Остальная часть павильона тонула в темноте, отбрасывая на стены огромные причудливые тени…

Она задрожала, внезапно чего‑ то испугавшись. Она хотела поскорее выйти из павильона. Чья‑ то рука опустилась на ее плечо.

– Ты! Я убью тебя! Как ты могла, Серена, как ты могла? Не сказав ни слова!

Глава 13

Шэрон Миллер стояла у лифта, тихонько молясь про себя, чтобы он пришел побыстрее. Ей не нужно было появляться здесь. Она готова была разрыдаться, и единственное, чего она хотела теперь, – это поскорее уйти отсюда.

В тот день, когда Лайам сказал, что согласился на работу в «Долине Валентайнов», она поняла, что все кончено. Он никогда не лгал ей, никогда не говорил, что любит ее. Она знала о Серене, и по тому, как он вел себя, не могла не понимать, что его сердце все еще не остыло…

Она снова нажала на кнопку лифта.

– Ну давай же, давай, пожалуйста!

Лучше бы она была стервой, потому что присущие ей порядочность, понимание и рассудительность все равно не могли изменить ситуацию и Лайам продолжал утверждать, что они очень разные и их отношения не имеют перспективы, поскольку он не мог быть таким, каким ей хотелось бы его видеть. Сколько раз она твердила ему, что не нужно ей никаких обязательств, если это заставляет его чувствовать себя неуютно. Он нежно, но твердо возражал, говоря, что она заслуживает большего. Когда мужчина говорит, что женщина заслуживает большего, она должна понять, что ее отвергают. Правда, он всегда был внимателен к ней. Она ценила это, но все равно это было не то, чего бы ей хотелось, не то, на что она надеялась.

– Шэрон?

– Привет! – обрадовалась она. Это был тот самый «друг на студии», о котором она упомянула раньше.

– Уже уходишь?

Шэрон кивнула:

– И как можно скорее. – Она опустила глаза. – Мне вежливо дали отставку.

– Это из‑ за Серены, да? Серена Маккормак?

– Она не виновата, просто он… Он не любит меня.

– Но…

– Послушай, если что‑ нибудь еще свалится с колосников или упадет какая‑ нибудь штуковина, постарайся подтолкнуть ее туда, куда следует.

– Шэрон, мне очень жаль…

– Не стоит. Прости, я просто неудачно пошутила.

– Ты зря так, потому что Серена самый порядочный человек из всей группы. Очень жаль, что она…

– Серена? – смеясь, сказала Шэрон. – Ты можешь как‑ то объяснить то, что здесь происходит? О Господи, вот и лифт. Послушай, позвони мне домой, пожалуйста, чтобы мы могли поговорить. Подробно поговорить. Хорошо, что я встретила тебя, я просто должна взять себя в руки.

Дверцы лифта раскрылись. Шэрон вошла, помахав на прощание.

– Серена! Я не могу в это поверить, – начал Энди, эффектным жестом прикладывая руку к сердцу. – Ты ранила меня. Глубоко.

– Энди, ты должен понять меня, ты же сам актер.

– Ты снова уйдешь и разобьешь мне сердце.

– Энди, я не делала ничего плохого. Я просто прошла пробы. Мне даже еще не предложили эту роль. Если предложат, то я буду обсуждать это с тобой и Джо.

– Но зачем ты согласилась на пробы, если…

– Энди, ты знаешь, что я познакомилась с Эдди еще в киношколе. Он пригласил меня на пробы в свой фильм. Мы друзья, и я подумала, почему нет? И почему я должна всем рассказывать об этом? Честно говоря, я не уверена, что меня утвердят на эту роль, и знаешь что, дорогой, у меня тоже есть гордость. Я не хочу, чтобы все знали, если мне откажут.

Энди прекрасно понимал это.

– Но мне отказать ты не побоялась.

– О Энди!

– Серена, я все еще люблю тебя, и я совершенно разбит.

– Правильно, так разбит, что готов броситься за любой попавшейся юбкой.

– Ну ты даешь! – воскликнул он. – Ты отказала мне, ты забыла? Я как‑ то должен защитить свое достоинство. А если речь идет о вечеринках, то сегодня мы оба приглашены.

– Что?

– Я надеюсь, ты примешь приглашение.

– Кто устраивает вечеринку?

– Кайл Эймзбари.

Серена нахмурилась.

– Энди, извини, я…

– Вчера между ними Джо состоялся крупный разговор. Он хочет устроить небольшой обед.

– Это его дело. Я не люблю его, Энди.

– Я беспокоюсь за тебя.

– Энди. Я просто… – Она сделала паузу. Он не смотрел на нее, он смотрел ей через плечо. Она обернулась и нахмурилась. За ней стоял Лайам.

– Я думаю, нам стоит пойти на эту вечеринку.

– Вот видишь, – сказал Энди, – даже Лайам считает, что тебе следует пойти.

– Куда? Когда? – спросил Лайам.

– К Кайлу Эймзбари, это Уэст‑ Голливуд. В восемь вечера коктейль и шведский стол.

– Нам действительно нужно пойти, – настаивал Лайам.

– Прекрасно, – поджав губы, процедил Энди. – Я… хм‑ м… я думаю, он имел в виду только актеров и кое‑ кого из группы…

– Куда пойдет Серена, туда и я, – возразил Лайам. – Ты ведь именно для этого нанял меня, правда?

– Да, черт побери… Что ж, тогда увижу вас обоих вечером. Нет, подожди, Серена, я увижу тебя попозже на площадке. По расписанию в четыре часа наша сцена.

– Я буду.

Энди кивнул и направился к Джиму Новаку, который стоял посреди декорации, изображавшей гостиную Валентайнов, и разговаривал с Верой и Хэнком, у которых хватало хлопот с детьми.

Серена повернулась и направилась прямо к лифту, понимая, что Лайам идет следом за ней. Зачем он сказал, что нужно идти на эту вечеринку? Она была готова отругать его за это.

Но она не стала этого делать.

Пока они ждали лифт, Серена резко повернулась к Лайаму:

– Лайам, есть не так уж много людей, которых я недолюбливаю, но Кайл Эймзбари из их числа. Он следит за людьми, осуждает их, словно он дьявол, прикидывающий, какую цену заплатить за их душу.

– Тем более важно пойти на этот прием.

– Почему?

– Я хочу понаблюдать за ним.

– Лайам, его не было на студии, когда произошло несчастье.

– Я хочу видеть, как он общается с людьми.

– Спроси его.

– Непременно.

– Лайам…

– Пожалуйста, мисс Маккормак, – сказал он вежливо, с легкой улыбкой. – Подумай об этом. Если ты хочешь, чтобы я поскорее исчез из твоей жизни, помоги мне узнать, что происходит.

Если она хочет, чтобы он исчез из ее жизни? Или это он спешит отделаться от нее?

– Где мисс Миллер?

– Ушла.

– Куда?

– Она ушла, Серена. Я не знаю куда.

Она внезапно ощутила укол вины.

– О Господи! Фотография в газете стала причиной твоих проблем. Мне очень жаль… правда.

– Фотография тут ни при чем, Серена. Так что не казни себя, – произнес он жестким тоном.

– Лайам, я говорю совершенно искренне, может, я могу что‑ то сделать…

– Я не хочу, чтобы ты что‑ то делала, Серена. Моя жизнь – моя забота. Договорились?

– Конечно.

Двери лифта открылись. Она поспешила войти, он за ней. Внутри было слишком душно, слишком тесно для них двоих.

– Лайам, у меня перерыв. Я хочу побыть одна. Ты можешь идти… – Она замолчала, потому что боялась, как бы с ее языка не слетело то, что она действительно хотела от него. – Иди перекуси. Или погоняй мяч, или что‑ то еще, что вы обычно делаете с Конаром. Со мной ничего не случится.

– Пожалуйста, запри гримерную изнутри.

– Хорошо.

Он проводил ее до дверей гримерной, и она заперлась на ключ.

Голова разламывалась, она рухнула на софу и закрыла глаза.

Лайам нашел Энди на площадке, он наблюдал, как репетировали два ветерана – Вера и Хэнк, и затем снимали их сцену. Энди был мрачен. И окинул Лайама враждебным взглядом.

– Тебе… что‑ нибудь нужно?

– Джо Пенни был не в себе прошлой ночью, едва не набросился на Серену, – сказал Лайам.

Энди хмыкнул:

– Никогда не поверю, чтобы Джо мог обидеть Серену. – Он пожал плечами. – На ней держится весь сериал. Она его надежда и отрада.

– Да. Но его «отрада» провинилась в его глазах.

Энди внимательно взглянул на него.

– Ты безумец, если подозреваешь Джо.

– Я не подозреваю.

– А кого ты подозреваешь? – спросил Энди.

– На сегодняшний день почти каждого.

– И меня?

– Ты все еще любишь Серену. Она развелась с тобой.

Энди улыбнулся, продолжая следить за тем, что происходило на площадке.

– Нет, на самом деле, она взяла на себя все формальности. И все сделала так, чтобы у меня было как можно меньше проблем из‑ за развода.

– Но ты все еще любишь ее.

Энди, улыбаясь, посмотрел в его сторону.

– Это ты, Лайам, все еще любишь ее. Ты спал с моей бывшей женой. Ты скорее умрешь, чем позволишь кому‑ то приблизиться к ней. Поэтому извини, но твое присутствие мне неприятно. – Энди колебался. – Ты знаешь, меня допрашивали в полиции, и я старался вспомнить каждую минуту того дня, когда погибла Джейн Данн. Я в то утро вообще не заходил на площадку, я был в офисе, когда этот проклятый софит упал. Но, – он сделал паузу, потом продолжил, – я знаю, что Джефф Гелф был на студии. И он говорил, что ненавидит Джейн. Я также знаю, что у Джея Брадена был короткий разговор с ней. Потом он сказал мне, что если Джейн останется в сериале, у него будет хороший повод уйти.

– Когда Олсен допрашивал тебя, ты сказал ему все это?

– Более‑ менее. Но в тот день на студии было много людей. И каждый по‑ своему ненавидел Джейн Данн. Аллона терпеть ее не могла. Даг говорил, что не хочет писать для нее. Даже у Джине были с ней свои счеты. Сначала она была такая очаровательная, но за несколько недель превратилась из прелестной королевы в злую ведьму. – Энди какое‑ то время смотрел на Лайама. – Ты знаешь, детектив Хатченс думает, что это был несчастный случай.

– Софиты не падают сами собой. А если кто‑ то ослабил крепеж, то это вряд ли можно назвать несчастным случаем. Или халатностью, или невниманием.

– То есть ты думаешь…

– Чего я точно не думаю, так это то, что ваши осветители – недобросовестные работники, – заявил Лайам. – Во всяком случае, спасибо за помощь. Увидимся вечером.

Серена не могла поверить, что позволила Лайаму уговорить ее пойти на эту вечеринку.

Оставив ее одну, он отсутствовал весь день, но находился поблизости. Он зашел в ее дом, принял душ и переоделся в комнате для гостей за рекордное время. Все это он делал, всячески стараясь держать дистанцию. Затем, пока она одевалась, включив телевизор, смотрел вечерние новости.

Они почти не разговаривали по дороге на вечеринку, быстро преодолев короткое расстояние от Гленвуда до Уэст‑ Голливуда. Судя по скоплению машин около дома, гости уже собрались. Она заметила «БМВ» Джо, новенький «джаг» Энди и машину Дага. Красный «фиат» принадлежал Джею.

– Как видишь, полный комплект. Надеюсь, это устроит тебя? – спросила она Лайама, пока они звонили в дверь.

Дверь отворил сам Кайл Эймзбари. Его короткие волосы были зачесаны назад, он был одет с небрежным шиком в джинсы от Версаче и тонкий кашемировый пуловер. Он широко улыбнулся, увидев Серену.

– Ах, Боже мой! Какие люди! Прошу! Спасибо что пришли. – Он потянулся, взял ее руку и поцеловал. Она старалась не поморщиться. Его слова были заискивающими, но в глазах светилось тайное торжество. Возможно, он догадывался, что ее заставили прийти.

– Спасибо, что пригласил нас. Кайл, это Лайам Мерфи.

Лайам протянул руку.

– Привет.

– Очень рад. Вы тот самый качок, который был на фотографии в газете?

– Совершенно верно.

Выждав секунду‑ другую, Кайл понял, что не получит более пространный ответ, и предложил им войти.

– Почти все уже собрались. Напитки в баре, обед накрыт в столовой.

– Спасибо, – сказала Серена, входя в дом.

Первый, кого она увидела, был Даг. Он стоял у бара рядом с Аллоной. Обрадовавшись, она поспешила поздороваться с ними. Поцеловала каждого из сценаристов в щеку.

– Зачем мы здесь? – пробормотала Серена, беря стакан вина из рук Аллоны. Она скорчила гримасу, повернувшись к Дату. – Прости. Догадываюсь, что тебе он нравится.

– Я хотел бы оставить свое мнение при себе, – ответил Даг, наблюдая, как Кайл в другой стороне комнаты уселся на красивую кожаную софу, а Джо и Энди устроились на стульях напротив него. Он подмигнул Серене. – Вино нормальное, можешь смело пить. Я уже попробовал его.

– Приятно слышать! – Приветствуя Дата, она подняла бокал.

– Отлично, я тоже буду вино, – раздался знакомый голос за ее спиной.

Она повернулась, Даг улыбнулся Лайаму и наполнил его бокал.

– Добро пожаловать, мистер Мерфи. Какой сюрприз видеть вас обоих. Энди сказал, что вы придете, но я не верил, пока не увидел собственными глазами.

– Если мисс Маккормак идет куда‑ то, то я сопровождаю ее, – пробормотал Лайам, прислонившись к барной стойке и рассматривая гостей.

– Я не хотела идти сюда, – буркнула Серена.

– Я тоже. Тогда почему мы все здесь? – спросила Аллона. – По‑ моему, он просто хочет произвести впечатление. Показать нам, что он богат и владеет роскошным домом. А еще огромный бассейн и патио, Дали и Пикассо… – Она жестом обвела стены.

– Дом действительно великолепный, – согласился Даг. – И ему нравится показывать его. Серена, кстати, Конар и Дженнифер тоже здесь. Они наверху и осматривают дом с Хэнком, который был знаком с прежним владельцем.

– Конар и Дженнифер здесь? – удивилась Серена. Значит, их тоже уговорили. – Кто еще?

– Джей, Торн и Джине. Они около бассейна, – сообщила Аллона, указывая на раздвижные стеклянные двери.

– Прекрасный бассейн, – заметил Даг. – Прямо как на рекламном проспекте по Гавайям. Маленькие скалы, водопады, гроты, цветы… мы должны пойти посмотреть.

Бассейн действительно представлял собой нечто уникальное. Он был свободной формы и окружен камнями и гротами, повсюду журчали водопады. В дальней стороне, в тени пальм и кустарника стоял маленький коттедж. Он имел вид старинного голливудского бунгало, просто уменьшенная копия сада Аллаха из фильмов прошлых лет. Джине и Джей, устроившись в плетеных креслах рядом с бунгало, вели оживленную беседу.

Джей поднялся, приветствуя Серену поцелуем в щеку.

– Ты пришла. Это чудо. Привет, Лайам.

Джине тоже встала. Несмотря на то что она выглядела очень привлекательно в коротком синем платье с открытыми плечами, было видно, что она чувствует себя скованно в этой обстановке.

– Привет, – обратилась она к Серене, – Джо сказал мне, что я должна пойти.

– Извини. Но это не входит в твои обязанности.

– О, конечно. Но я люблю вечеринки. Правда, я не актриса, не член команды…

– Ты, Джине, такой же член коллектива, как любой другой, – перебила ее Серена.

Девушка улыбнулась:

– Спасибо. Тогда я пойду за напитками. Она оставила их.

Джо появился в открытых французских дверях.

– Привет, Лайам. Я могу попросить тебя на минутку?

– Конечно, – отвечал Мерфи. Его темные глаза остановились на Серене. – Но я вернусь. Еще вина?

– Да, пожалуйста.

– Мне тоже, – быстро сказала Аллона. Она встала. – Я помогу. Это еще одна заслуга Кайла, Серена. Он знает толк в вине.

Она подняла вверх большой палец.

– Итак, Джей, – спокойно начал Даг, когда двое других ушли, – ты встречаешься с Джине?

Серена посмотрела на Джея, ее губы тронула улыбка. Ей самой было любопытно, но она не решилась бы на такой прямой вопрос.

Джей покачал головой:

– Нет… не встречаюсь. Это что‑ то вроде братской опеки. Мне кажется, девчонка симпатичная. Но иногда она напоминает мне оленя, который мечется посреди дороги в свете автомобильных фар.

– Ты должен быть осторожен, Джей, – предупредил Даг. – Возможно, она смотрит на тебя не как на старшего брата… Она может влюбиться. Ты знаешь, что запросто можешь свести с ума любую.

– Я? – удивился Джей. – Нет, это скорее Конар, из‑ за него они готовы подраться. Вы же знаете.

– Это в «мыльной опере», – сказал Даг. – Я, как сценарист, хочу, чтобы вы спали друг с другом, порождая секреты и толки, оставляя повсюду детей и постоянно плетя интриги между собой.

Из дома внезапно раздался взрыв смеха. Джей встал, глядя на французские двери.

– Пойду посмотрю, что там делается, – сказал он и зашагал к дому.

Даг покачал головой, когда Джей ушел.

– Мне кажется, он не в духе.

– И старается не подавать виду.

– Все потому, что ты не пала перед Джеем Браденом.

– Нет, не пала. Я была замужем за Энди.

– Хм‑ м, – усмехнулся Даг. – Знаешь, что он мне сказал однажды?

– Что?

– Он сказал, что это Господь в твоем лице наказал его за все те неприятности, которые он доставлял другим женщинам.

– Великолепно.

Снова из дома раздались взрывы смеха.

– Что ж, я тоже хочу посмотреть, что там происходит, – сказал ей Даг. – Ты идешь?

Серена покачала головой. Она ненавидела себя за это, но ей было так хорошо сидеть у бассейна Кайла. Тусклый призрачный свет окрашивал его поверхность в густой синий цвет, и, как верно заметила Аллона, вино было превосходное.

– Я, пожалуй, посижу здесь, – улыбнулась она. Даг пожал плечами и исчез в доме.

Серена смотрела на воду, потягивая вино. Потом прикрыла глаза. Легкий ветерок ласкал лицо, играл волосами.

Ее глаза внезапно открылись. Хлопнула на ветру французская дверь. Она приподнялась на своем стуле. Она видела, как подошла горничная и заперла двери.

Серена снова опустилась на стул.

Ветер и горничная только что заперли двери дома, Лайам внутри. Конар тоже там, и Дженнифер. Все ее друзья.

Свет стал медленно гаснуть, и все патио погрузилось во тьму. Живые изгороди и кусты теперь казались темными экранами, за которыми кто‑ то прятался.

Она должна встать и вернуться в дом.

– Прости? Не слишком темно? – Послышался голос из‑ за ее спины. Она вздрогнула и резко повернулась. Кайл Эймзбари, прекрасно одетый, с идеальной прической, улыбался ей. – Господи, мне правда очень жаль. Я не хотел испугать тебя.

– Ты не испугал, – солгала она.

– Это моя любимая часть дома, хотя все в нем великолепно. Когда‑ то этот дом принадлежал Рэю Лоусону, но это было давно, в сороковых годах теперь уже прошлого века. Он был мастер на особые эффекты. Говорят, он закатывал здесь умопомрачительные вечеринки. Гейбл и Ломбард[3] предположительно останавливались в этом бунгало. Рэй умер молодым, он злоупотреблял наркотиками, но все равно это был блестящий человек.

– Дом действительно великолепный, – проронила Серена.

– Ты извини меня… – вдруг сказал Кайл.

– За что?

– За все, что я сказал или сделал и что так сильно обидело тебя.

Он говорил легким небрежным тоном, явно стараясь расположить ее к себе… или ей так казалось? Она покачала головой.

– Тебе не за что извиняться, – возразила она. Куда все подевались?

– Хочешь посмотреть бунгало? – вдруг с детским азартом предложил он.

– О, не знаю…

– Это интересно! Пойдем. Я уверяю, ты никогда не видела ничего подобного.

Он повернулся и пошел к бунгало. До него было шагов тридцать, не больше, а до дома от того места, где они стояли, шагов пятьдесят.

Серена пошла за ним. Он толкнул деревянные двери и включил свет.

Но вряд ли можно было сказать, что комната хорошо освещена. И все в ней выглядело так, словно она ждала гостей. Кровать невероятных размеров с горой подушек, над кроватью красивый полог с летающими купидонами, цветами, звездами и обнаженными херувимами. В овальном зеркале над кроватью отражался развлекательный центр. Шторы на окнах и покрывало на кровати были из дорогих тканей в восточном стиле.

Большие двери вели в ванную комнату, где располагались огромная джакузи и стеклянная кабина душа. Пол устилал толстый пушистый ковер, у стены находился маленький бар со стеклянными дверцами, на котором стояли бутылка шампанского и два элегантных фужера.

– Разве не красиво? – с удовольствием спросил Кайл. Он тронул ее за плечо, чтобы она могла увидеть ванную комнату целиком. – Можешь себе представить Гейбла и Ломбард? Если эта история правдива, конечно…

Его прикосновение заставило ее сжаться. Она хотела отойти, ускользнуть, исчезнуть… Он погладил шелковое покрывало на кровати с мальчишеским азартом. Но она увидела в его глазах что‑ то другое. Похотливость и вожделение, что не имело ничего общего с наивным возбуждением.

– Ты непременно должна испробовать эту постель, – предложил он.

– Но я не собираюсь спать.

– Нет, тебе надо просто прилечь на минутку, понять, как это здорово. Я не позволю тебе заснуть.

Она не очень представляла, как он сделает это. Но он загораживал дверь, и она поняла, что стоит спиной к кровати.

– Мне кажется, Лайам зовет меня, – попробовала солгать она.

– Хочешь, чтобы я пошел и привел его сюда?

– Нет, мне просто пора вернуться в дом…

– Серена, ты знаешь, что я изо всех сил хочу подружиться с тобой.

Он стоял совсем близко, угрожающе нависая над ней. Еще один шаг, и она попятится и упадет на постель…

– Серена. Ты знаешь, насколько ты необходима этому сериалу, всем нам? Если бы ты была чуть‑ чуть попроще…

Еще секунда, и она закричит. Каждое нервное окончание в ее теле уже вопило. Она старалась убедить себя, что ей ничего не угрожает, но ее воображение рисовало страшные картины. Его глаза не были похотливыми, они были злыми.

– Серена… – Он понизил голос до шепота. Он что‑ то держит в руке, заметила она. Носовой платок… кусок ткани? Он вытащил его из кармана. Казалось, все триллеры, которые она видела, мелькали перед ее глазами. Сейчас он зажмет ей нос этим платком с хлороформом. Он был слишком близко, и от того, как он произнес ее имя, по ее телу пробежали мурашки. С нее хватит. Она попыталась пройти мимо него.

– О нет, – мягко сказал он, схватив ее обеими руками.

Джо позвал Лайама в дом, потому что Конар справлялся о нем. По сравнению с другими собравшимися Конар, казалось, был совершенно беспечен.

– Хорошо, что ты здесь. Ты уговорил Серену прийти? Она самая большая затворница во всей группе. Знаешь, наверху есть комната, которую я хочу показать тебе. Я подумываю о некотором переустройстве своего дома…

Конар никогда до этой минуты не упоминал ни о каком переустройстве.

– Что ж, пойдем посмотрим.

Они извинились перед Джо и поднялись по лестнице.

– Комната? – спросил Лайам. – Тебе понравился дизайн?

– Сам увидишь. – Конар улыбнулся ему. Они шли по длинному коридору.

– Главная спальня, – быстро сказал Конар, толкая дверь.

Комната была огромная, и, кроме спальни, здесь находилась небольшая гостиная, а также ванная размером с маленькую лужайку. Лайам быстро оценил размеры и отделку и обнаружил то, что Конар хотел ему показать.

Большой развлекательный центр перед постелью был открыт. Он увидел телевизор, проигрыватель и стерео, а также крохотный объектив камеры наблюдения.

Он кивнул Конару:

– Так. Значит, ты хочешь организовать нечто подобное? Дженнифер понравится.

Он прошел к установке. Эймзбари располагал большой коллекцией дисков и видеокассет. Лайам выбрал одну. «Синий бархат». Он поставил ее, действительно, так и есть – «Синий бархат».

Он вынул его и поставил другую классику. «Отель " Ямайка" ».

Снова внутри коробки оказался именно этот фильм.

Несколько кассет представляли «Долину Валентайнов». Они были пронумерованы по эпизодам, а также прилагалась аннотация к ним. «Эпизоды возвращения Дэвида. Эпизоды Марлы Валентайн, эпизоды…»

Верона Валентайн. Серена Маккормак…

Последние десять эпизодов из пятнадцати содержали сцены Серены.

Он не хотел смотреть дальше. Объектив камеры был прямо над ним.

– У этого парня много хороших фильмов, – быстро сказал он. – Комнаты для гостей на этом этаже?

– Да. Хочешь взглянуть?

– Почему бы нет? Кайл не возражает?

– Нет, – сказал Конар. – Он гордится своим домом.

Он быстро осмотрел три другие спальни на этаже. Все были прекрасно обставлены, особое внимание уделялось кровати и развлекательному центру.

Когда они спускались вниз, Конар мягко спросил:

– Что ты думаешь?

– Я думаю, у него серьезная тяга к вуайеризму.

– Он скрывает это?

– Это его дом, – ответил Лайам. – Зависит от того, что он здесь делает.

– Здесь есть система охраны?

Лайам едва слышал его. Глядя вниз, он увидел, что Даг, Аллона и Джине стоят у буфета и разговаривают с Дженнифер. Серены не было видно.

– Серена, – тихо проговорил он и пулей понесся вниз по лестнице.

Глава 14

Кайл держал Серену за плечи, его горячее дыхание обжигало ее щеки.

– Серена, ты не понимаешь. Я стараюсь…

– Вот ты где, Серена!

Отдернув руки, Кайл резко повернулся к двери. К удивлению Серены, в бунгало вошел Джей, и его спокойный, радостный голос развеял все ее страхи.

– Джей! – Она выскользнула из рук Кайла и бросилась к нему.

Но не успела она добежать до него, как за ним возник Лайам. Он обнял ее за плечи и, притянув к себе, посмотрел на Кайла.

– Действительно, великолепный дом, Эймзбари, – сказал Лайам. Его тон был легкий и непринужденный, обычный комплимент. Но когда он перевел взгляд на Серену, она сразу же прочитала его мысли: он думает, что она поступила как полная дура и что ей ни при каких обстоятельствах не следовало идти в бунгало.

– Спасибо, – сказал Кайл, быстро приходя в себя. – Мне тоже чертовски нравится этот дом. Хотя выплачивать по закладной приходится немало, поэтому я так беспокоюсь о ходе сериала.

Лайам оставил Серену и прошел в бунгало, с любопытством оглядывая комнату.

– Если ты когда‑ нибудь захочешь остаться здесь на ночь, то комната для гостей к твоим услугам, – сказал ему Кайл.

– Что ж, ловлю тебя на слове, – усмехнулся Лайам. – У меня появилась уникальная возможность провести ночь, как это делают богатые и знаменитые… Ты знаешь, копы и частные детективы живут не так, как крупные бизнесмены.

– Но зато копы наводят порядок в городе, – заметил Кайл, пожав плечами. – А что касается твоего теперешнего дела… так я слышал, что твои услуги ценятся на вес золота.

– Я не обеднею, – усмехнулся Лайам.

– Попробуй постель, – предложил Кайл.

К удивлению Серены, Лайам улыбнулся и, упав на постель, с беспечным видом заложил руки за голову.

– Я вижу у тебя классный видеоцентр и большая коллекция фильмов.

– Все, что ты хочешь, – согласился Кайл. – Абсолютно все.

Серена уловила какой‑ то скрытый смысл в его тоне. Возможно, таким образом один мужчина сообщает другому, что у него есть большая коллекция порно?

Несмотря на возвращение Лайама и присутствие Джея, Серена хотела поскорее уйти из бунгало.

– Я думаю, что мне стоит пойти что‑ нибудь съесть. – Она была уверена, что Лайам последует за ней.

– Я тоже проголодался, – сказал Джей.

Лайам не поднялся. Серена вышла из бунгало, Джей последовал за ней. Лайам остался с Кайлом.

Они шли вдоль бассейна. Она едва не вскрикнула, когда Джей положил руку ей на плечо.

– Что с тобой? – встревожился он.

– Ничего, просто он действует мне на нервы. – Она посмотрела на Джея, который изучал ее встревоженным взглядом. – Ты пришел, чтобы спасти меня, да?

– Я… я тоже не особенно доверяю этому парню, – быстро сказал он.

– Спасибо.

– Но тебе нечего волноваться. Твой телохранитель не бежал, а скорее летел следом за мной через патио, как полузащитник на футбольном поле.

Она изогнула тонкую бровь. Лайам выглядел в бунгало таким спокойным, словно пришел осматривать достопримечательности.

– Да. Спасибо. Но ты все равно был первым.

Джей улыбнулся ей, но она почему‑ то нахмурилась.

– Джей, Кайл хорошо знал Джейн?

– О да!

– Между ними что‑ то было?

– Серена, откуда мне знать? – В его тоне послышалась горечь. – Она сама была та еще штучка – больше чем жизнь, слаще чем яблочный пирог. Я думаю, Кайл интересовал ее. Ты знаешь, у него водились деньги.

– Я знаю, что тебе известно больше, чем ты говоришь.

– Хорошо. Я уверен, что она спала с ним. Возможно, приезжала сюда и занималась с ним любовью на той самой огромной кровати, которую он просит каждого испробовать.

– Все хорошо? – донеслось до них.

Серена молчала. Французские двери открылись снова, там стояла Джине, глядя на них испуганными глазами.

– Ты угадала, – сказал Джей, когда они оба присоединились к ней. Серена улыбнулась Джине спокойной улыбкой, пока они шли к накрытому столу.

Даг и Аллона о чем‑ то разговаривали с Дженнифер. Джо и Энди тоже были заняты беседой. Конар стоял с Дейтоном Райли, который покусывал куриное крылышко. Конар нетерпеливо поглядывал на дверь и сразу заметил ее возвращение.

Серена налила себе вина. Она не чувствовала голода.

Минутой позже вернулся Кайл и присоединился к разговору, который вели Джо и Энди. Она не видела Лайама уже несколько минут.

Но когда он наконец появился, она поставила бокал с вином, подошла к Кайлу и поблагодарила его за то, что он уделил ей внимание, оставив других гостей. Она боялась, что Лайам станет настаивать, чтобы они задержались подольше, но, к ее удивлению, он тоже поблагодарил Кайла, снова сказал несколько комплиментов относительно дома и распрощался с остальными гостями.

Они вышли. Он помог ей сесть в машину, они не разговаривали, пока не выехали на улицу. Затем слова посыпались как удары хлыста.

– Не ходи никуда одна с этим джентльменом! Никогда, слышишь?!

– Извини, но я вообще не хотела идти на эту вечеринку, – сердито возразила она. – И не собиралась оставаться с ним наедине. Ты знаешь, как я к нему отношусь.

– Что ж, прекрасно. Интересно тогда, как ты оказалась с ним в бунгало?

– Ты мой телохранитель. Тебе следовало сопровождать меня туда.

– Я запомню.

– Ты провел всю вечеринку, чуть ли не целуя его задницу! – отрезала она.

Он ничего не ответил на это. Они продолжали ехать в полном молчании. Но когда они добрались до дома, она все еще кипела. Она хлопнула дверцей машины, выходя из нее. Ключ никак не хотел влезать в замок, и она не сразу набрала правильный код сигнализации. Войдя в дом, она прошла прямо в спальню, закрыла за собой дверь и, опустившись на край постели, стала нервно потирать руки.

Она сидела так долго. Ожидая, что он придет. Как диктатор, конечно. И продолжит говорить ей, что она сделала не так. Скажет, что она должна быть внимательной. Даст ей четкие указания относительно всего.

Но он не пришел. Напрасно прождав несколько минут, она окончательно поняла, что он не придет. Может быть, он говорит по телефону с Шэрон, пытаясь что‑ то уладить? Она посмотрела на телефон. «Ты не снимешь трубку и не станешь подслушивать! – сказала она себе. – Ты не такая женщина. Ты лучше».

Несмотря на эти заверения, она взяла трубку и приложила к уху. Длинные гудки и больше ничего. И все равно она разволновалась. Устала, была не в состоянии успокоиться.

Она тихо вышла из комнаты. Его не было в гостиной. Она прошла в холл. Дверь в апартаменты для гостей была закрыта. Она хотела проверить, запер ли он дверь или нет.

Положила руку на ручку двери и тихонько нажала на нее. Он не мог слышать. Из его комнаты раздавались какие‑ то звуки. Он смотрел телевизор или… что‑ то еще.

Она притаилась за дверью. Она слышала… стоны, вскрики, шепот… и опять стоны…

В какой‑ то момент, она подумала, что он пригласил свою подружку в ее дом! Он в ее доме с другой женщиной! Но слабый свет, просачивающийся через щель, доказывал, что он смотрит телевизор. Или видеокассету с…

Стоны. Прерывистое дыхание. Какие‑ то крики… шепот…

Дверь внезапно открылась. Она стояла на пороге, а он – перед ней. В черных трусах от Келвина Кляйна.

– Ты? – вежливо проговорил он.

«Я просто проходила мимо»? Нет, не годится… Но что она могла сказать?

Он ждал, скрестив руки на груди.

– Я собираюсь пить чай, – солгала она. – И хотела спросить, не составишь ли ты мне компанию?

Он удивленно покачал головой.

– Ты могла бы придумать что‑ то получше…

– Хорошо. Что ты смотришь? Он изогнул бровь.

– Ты слышала звук из своей спальни? И пришла проверить, что я делаю? Господи, ты думала, я привел кого‑ то в твой дом?

– Нет!

Он схватил ее за руку и втащил в комнату.

– Отпусти меня, Лайам! Я не хочу смотреть… порно с тобой, – протестовала она, ее щеки были краснее, чем лобстер.

– Может быть, ты узнаешь кого‑ то на этой кассете?

– Что?

Он подтолкнул ее к телевизору. К ее удивлению, она сразу узнала комнату на пленке. Бунгало.

Ее губы приоткрылись. Двое людей на постели. Свет был очень тусклый. Но женское тело она видела хорошо. Мужчина склонил голову, темные волосы закрывали лицо.

– Это Джейн! – прошептала она.

– А теперь другая камера под другим углом, – комментировал Лайам. – Я видел глазок камеры на стене. И другой в спинке кровати.

Внезапно изображение начало мигать. Серена взглянула на Лайама.

– Где ты взял это?

– Где же еще? – сказал он, пожимая плечами. – В бунгало.

– Так вот почему ты там задержался.

– Камеры установлены по всему дому.

– Но это противозаконно!

– Это частное владение. Дом принадлежит ему, – сказал Лайам.

– То есть ты вторгся в частное владение.

– Он может сказать, что установил камеры наблюдения в целях безопасности.

– В постели? – усмехнулась Серена.

– Поверь мне, никто не станет затевать дело из‑ за камер в собственном доме Эймзбари.

– Но эта кассета… Джейн не позволила бы… Она знала себе цену и…

– Джейн умерла. Но я не могу понять, кто этот тип в постели? Ты не знаешь?

Она покачала головой.

– Видна только голова…

– Да, стратегическая позиция.

– Ты украл кассету?

– Да. А что?

– Это противозаконно.

– Я должен найти убийцу.

– Кайл не появлялся в тот день на студии.

– Может быть, он использует подобные записи, чтобы шантажировать людей? Это единственная кассета, которую мне удалось заполучить.

– Ты мог бы получить их все законным путем.

– Я не полицейский.

– Но Билл Хатченс или Джордж Олсен могли бы.

– Пока нет.

– Но Кайл скользкий тип.

– Ты не можешь арестовать человека за то, что он «скользкий тип», особенно в Голливуде.

– Я просто в шоке. Мы должны сделать что‑ то. Мы…

– Мы не должны. Я должен. Я расследую это дело. Ты актриса. Твое дело – твоя работа.

– Но Кайла надо остановить!

– Откуда ты знаешь, что Джейн возражала против подобной съемки?

– Потому что я знаю Джейн.

– Серена, запомни, ты должна притвориться, что понятия не имеешь об этой кассете.

– Но… но у меня есть друзья, которые бывают в этом доме. Я не могу позволить им… я не могу позволить, чтобы их снимали без их разрешения!

– Серена, мне нужно выяснить кое‑ что. И никто не должен знать об этом. Ты поняла?

– Что? Ты собираешься проникнуть в дом Кайла и украсть остальные кассеты? Чтобы он не заметил? У тебя уже есть кассета с Джейн. Отдай ее Олсену.

– Зачем? Чтобы доказать, что она спала с ним?

Серена повернулась и вышла из спальни. Она прошла на кухню, подошла к бару и налила себе виски. Она терпеть не могла виски, но, сделав глоток, почувствовала, как тепло разливается по всему телу. Хорошо…

Она вздрогнула, когда поняла, что он стоит за ее спиной.

– Мне показалось, ты хотела приготовить чай?

– Хотела. Но все изменилось.

Он подошел к ней. Взял бутылку из ее рук и, поставив на барную стойку, задвинул поглубже.

– Послушай, это мой дом. Так что не распоряжайся…

– Да, но этим, – он указал на бутылку, – делу не поможешь…

– Извини меня…

– Ты не могла слышать видео из холла.

Будучи актрисой, она сохранила нейтральное выражение лица. Повернулась и хотела направиться в свою спальню.

– Серена!

Она остановилась.

– Ты хочешь чего‑ то и знаешь, что можешь получить то, чего хочешь. Почему бы тебе не сделать это?

Она медленно повернулась к нему.

– С чего ты взял?

– Неуверенность? Это не похоже на тебя, – усмехнулся он, прислонившись к барной стойке.

– Все, что мы можем делать, – это спорить.

– Но не в постели. В постели мы ладим, согласна?

– И этого достаточно?

– На сегодня? Для меня вполне достаточно.

На сегодня. На эту ночь. О, конечно… Однако этого недостаточно для нее.

Она не могла больше находиться одна. И пришла сюда, чтобы найти его.

Она оглядела его с ног до головы, не говоря ни слова. Он выглядел в этих длинных трусах очень импозантно. Она снова отвернулась. Сняла одну туфлю. Сделала шаг. Потом сняла другую. Он не двигался. Похоже, он не собирался идти за ней. Взяв туфли в руки, она сказала:

– Если ты хочешь чего‑ то, что можешь получить, почему бы тебе не сделать это?

На этот раз он пошел за ней.

И позже, уже глубокой ночью, когда они были пресыщены и тихи, она услышала шум веток за окном и была рада, что он рядом. И быстро погрузилась в спокойный сон.

Когда занялся рассвет, она проснулась, зная, что увидит, как он стоит у окна и смотрит во двор. Она приподнялась на локте, протирая глаза.

– Лайам?

– Все хорошо. Спи. – Он задернул шторы. – Спи, еще рано.

Она так устала, что глаза закрывались сами собой. Засыпая, она сообразила, что он встал с постели. Но она не могла справиться со сном и посмотреть, где же он.

Ей снился сон… Будто бы она проснулась и ищет его. Но его нет в доме. Двери в патио открыты. Она вышла, чувствуя утренний холодок. Сквозь бриз услышала шорох, он становился все ближе… Она резко обернулась, стараясь понять, откуда идет опасность. «Серена!.. » Ее имя смешалось с ветром, который бил в лицо. Она в бунгало. И слышит стрекот камеры, и кто‑ то позади нее тянется к ней. Она почти чувствовала прикосновение пальцев к затылку…

Серена проснулась в холодном поту. Она была одна. Она вскочила в панике. И глубоко вздохнула. С кухни доносился спокойный голос Лайама. Затем аромат кофе подсказал ей, чем он занят.

Приняв душ и одевшись, Серена прошла в гостиную.

На нем был замшевый пиджак и джинсы, темные волосы, влажные после душа, зачесаны назад.

– Ты поздно, – сказал он, наливая ей кофе. – Можешь взять кофе в машину, – добавил он деловым тоном.

Он почти не разговаривал за рулем. Она покачала головой, наблюдая за ним.

– Я все‑ таки думаю, надо рассказать об этой кассете.

Он посмотрел на нее, прежде чем сосредоточить все внимание на извилистой дороге, ведущей в долину из Гленвуда.

– Серена, ты уже рассказала всем, что видела в гримерной Джейн. Блюдце, которое использовали как пепельницу, и остатки сожженной записки.

– Ну и что?

– И что вышло из этого?

– Я думаю, она нервничала, поэтому курила и порвала записку, которую кто‑ то написал ей.

– Правильно. И потом она умерла. А ты начала получать предупреждения.

– Какие предупреждения?

– Розы. Одну ты получила на кладбище. Потом ты нашла розу на своем столе в гримерной и думала, что это от меня. – Он колебался. – И была еще одна роза. У твоих дверей вчера утром.

Она уставилась на него.

– Роза лежала на пороге моего дома?

– Да.

– Но ты ведь защищаешь меня. И дом.

– Я хороший телохранитель. Но не Господь Бог.

Она не ответила.

– Серена, кто‑ то пытается убить тебя.

– Но мы все еще не уверены в этом?

– Чего ты добиваешься? Чтобы я нашел твое тело и сказал: «Посмотрите сюда. Я был прав»?

– Даг был у Кайла несколько раз. И он помалкивает об этом. Ради Дага…

– Но это не Даг на видео.

– Нет. Кто‑ то с темными волосами…

– Возможно, Джей, – сказал он. И добавил: – Или Джефф Гелф.

Она тут же набросилась на него:

– Если судить по темным волосам, то это мог быть и ты, и Конар!

Он посмотрел на нее таким взглядом, который мог бы потушить пожар. И не сказал ни слова, пока они не подошли к кабинету Джо Пенни.

– Серена, прошу тебя, не говори об этом никому. Именно поэтому я не сказал тебе о кассете сразу. Я хочу сам провести это расследование и не хочу, чтобы кто‑ то мешал мне. Хорошо?

– У него куча таких кассет, – заметила она.

– Да. Я знаю, – вздохнул он.

Она вышли из машины и направились на студию. Помахав охраннику, поднялись на лифте на тот этаж, где находились гримерные. На ее столе лежала коробка шоколадных конфет.

Серена потянулась к коробке, но Лайам опередил ее.

– Нет! Не трогай.

Она улыбнулась:

– Я знаю, от кого эти конфеты. Когда я разговаривала с Джеффом, он сказал, что хочет кое‑ что послать мне.

Но Лайам ждал дальнейших объяснений.

– Лайам, у меня вышел небольшой спор с Джеффом, когда я разговаривала с ним по телефону. Джефф перезвонил, он был расстроен и извинялся. Он сказал, что хочет сделать мне маленький подарок и собирается в ближайшие дни послать его…

– Выброси их. Если Джефф хочет сделать тебе подарок, пусть сделает это лично. Давай посмотрим, где он купил их. – Он взял коробку.

Она выхватила у него конфеты.

– Я знаю, где он их покупает. Это мои любимые конфеты. И на каждый праздник он и Мелинда обычно посылают мне именно этот сорт. Я уверена, что их прислал Джеффри. А он не убийца.

Она попыталась открыть коробку. Затем достала одну конфету и откусила кусочек.

– Идиотка! Выплюни сейчас же.

Брови Серены удивленно поползли вверх. Господи, да это же вишни в шоколаде! Она ненавидела их.

– Сейчас же! – кричал Лайам. – Выплюни ее. Ты меня слышишь?

К ее изумлению, он схватил ее за руку, притянул к себе, готовый открыть ее рот.

– Хорошо, хорошо.

Она взяла бумажную салфетку и, выплюнув конфету, завернула ее.

– Терпеть не могу вишни в шоколаде, – фыркнула она, вздернув подбородок.

– Не прикасайся к этим конфетам! – настаивал Лайам. – И будь осторожнее, когда принимаешь подарки от своих фанатов. – И добавил: – Даже в лучшие времена.

– Но эти конфеты не от фанатов, а от мужа моей сестры, – раздраженно пояснила она.

– Мы отнесем их Хатченсу.

Она решила не спорить.

– Хорошо, хорошо, но подожди минутку. Пожалуйста, позволь мне позвонить в магазин и узнать, кто их послал. Я не притронусь к этим конфетам, обещаю. И клянусь, что передам тебе все, что скажут в магазине.

Лайам сдался:

– Ладно, я согласен. Но не ешь их, что бы они ни сказали. Звони в магазин. Я подожду в коридоре, пока ты переоденешься.

– Я думаю, что смогу воздержаться, – вздохнула она, глядя на коробку.

– Серена, если ты хочешь, чтобы я вышел, пока ты будешь переодеваться, поклянись, что не прикоснешься ни к чему, что бы тебе ни принесли. Не важно от кого… И не выходи одна из гримерной.

– Не буду, – пообещала она.

Лайам шел по коридору, направляясь в кабинет ассистентки Серены. Предварительно постучав в дверь, он открыл ее. Джине сидела за компьютером. Очевидно, она не слышала его стука и не заметила, как он вошел.

– Джине?

Девушка вздрогнула от неожиданности.

– О, извини, я не хотел испугать тебя.

Она улыбнулась ему, приложив руку к груди.

– Нет, это я виновата. Дрожу как испуганный кролик.

– Последнее время здесь не очень спокойно, правда?

– Да, немножко нервно, я думаю. Но я вообще легко пугаюсь. Чем я могу помочь вам, мистер Мерфи?

– Лайам, если не возражаешь. Ты не знаешь, кто прислал конфеты Серене?

– О, конечно, знаю. Они прибыли недавно вместе с кучей других вещей. Серена получает много разных подарков по почте. Я сортирую их. – Она улыбнулась. – Но шоколад от Джеффа и Мелинды.

– Ты уверена?

– По правде говоря, нет, – озабоченно проговорила Джине, – но они всегда присылают ей именно эти конфеты. По разным случаям.

– И что это за случаи?

– Я не знаю, – пожала плечами Джине. – Вы можете спросить об этом Серену.

– Спасибо. Ты знаешь номер телефона Джеффа?

– Конечно. Он у меня в мобильном. – Она нашла номер и протянула телефон Лайаму. – Возьмите, – предложила Джине.

Он позвонил Джеффу домой. Но никто не взял трубку, и Лайам не стал оставлять сообщение.

– Спасибо. – Он поблагодарил Джине. – Я не хотел мешать тебе.

– Почта… – с гримасой проговорила она. – Тонны почты.

– И ты должна просмотреть…

–.. любое, что внушает опасение, – закончила она за него. – Я так и делаю. И все, вызывающее опасения или содержащее какие‑ то угрозы, идет прямо к Джо.

– И много такого?

Джине рассмеялась.

– Это «мыло», и Серена играет женщину, которая ведет свою игру и зачастую манипулирует людьми. Безусловно, у нее целая армия обожателей, но вы же понимаете… Находятся такие, кто не придумает ничего лучше, как писать гадкие письма. Их меньше по сравнению с доброжелательными отзывами, но, как я уже сказала, это «мыло».

Лайам внезапно пожалел, что он больше не полицейский. Тогда он мог бы первым просматривать почту. Хотя Хатченс наверняка взял бы на заметку то, что ему показалось подозрительным. Лайам не сомневался.

– Что ж, спасибо. Если мне понадобится твоя помощь, я попытаюсь не напугать тебя в следующий раз.

– Вы не напугали меня. Просто вы вошли очень неожиданно. И это ничего, правда. Господи, я бы умерла, если бы что‑ то случилось с мисс Маккормак.

– Не беспокойся. С ней ничего не случится.

Когда Лайам ушел, Серена безуспешно пыталась дозвониться в кондитерский магазин. Линия была занята. Неудивительно, приближался День святого Валентина.

Кто‑ то постучал в дверь, она резко обернулась. И тут же укорила себя, недовольно покачав головой. Если бы это был убийца, он не стал бы стучать.

– Серена, это я, – послышался голос Аллоны.

Серена открыла дверь.

– Не возражаешь? – спросила Аллона.

– Нет, конечно, нет.

Аллона вошла в комнату и присела на софу.

– Они сведут меня с ума.

– Кто?

– Джо и Энди.

– О!

– Они возражают против глобальных изменений. Это должно было случиться, «прекрасная сцена, но слишком… скучно». Видите ли, «мы не можем позволить себе быть скучными».

Серена улыбнулась ей.

– А что это меняет?

– Что ж, у тебя свое мнение. Но я не знаю, как твои дорогие продюсеры собираются разбираться со всем этим. Ты получаешь текст. Ты готовишься, ты учишь. Ты репетируешь… и спустя две минуты все это переписывается заново.

– Конечно, это непросто. Но они стараются ради общего дела…

– Они стараются придерживаться старого текста, написанного для текущего сезона, но Джейн ушла, и все нужно менять. Даже Даг психует… Хотя, – сказала она улыбаясь, – он переписывал твою сцену снова и снова. Он говорит всем, что любит грязные любовные сцены.

– Грязные? Ты хочешь сказать: откровенные? Я думаю, мы и так зашли слишком далеко. А ведь этот сериал рассчитан на дневное время.

– Я не имела в виду «откровенные», я имела в виду – грязные. Он хочет, чтобы ты каталась по земле виноградников или что‑ то вроде этого. Я лично думаю, что он насмотрелся всякой чернухи по кабельному ТВ, но… кому я судья?

– Прекрасно. День в грязи, – пробурчала Серена. – Что ж, я думаю, секс лучше, чем убийства и насилие.

– Большинство людей разделяют твою точку зрения. Что лучше: день, наполненный сексом или убийствами и насилием? Сексом, я думаю. Ну ладно, хватит. Я достаточно нажаловалась. Пора возвращаться к работе. – Она встала и потянулась.

– Попытайся остановить Дага, о'кей? – сказала Серена, поднеся к глазам щеточку, чтобы подкрасить ресницы. И замерла, увидев, что Аллона открыла коробку конфет и положила одну в рот. – Не ешь! – крикнула Серена.

Аллона от неожиданности проглотила конфету целиком, с недоумением взглянула на Серену и закашлялась.

– Воды! Глоток… воды! – Аллона подняла руку. – Нет, – прошептала она. – Все в порядке. Тебе что, конфет жалко?

– Совсем нет, просто я должна быть осторожной.

– Из‑ за конфет? Ничего не понимаю… – недоверчиво переспросила Аллона.

– Я не уверена, что их прислал Джефф.

– Но он всегда посылает тебе эти конфеты. Bay… Вишня в шоколаде. Очень вкусно. Если ты не хочешь, чтобы я съела все твои вишни…

– Я терпеть не могу вишню в шоколаде, можешь есть сколько угодно. Но только эти…

– Я думала, – перебила Аллона, – ты их любишь?

– Я не возражала бы, если бы ты съела их все, но то, что происходит вокруг, настораживает… пожалуйста, не ешь больше, хорошо?

– Меня просто в дрожь бросает, – пробормотала Аллона. – Мне всюду мерещатся глаза… глаза, которые все время следят за нами. О, ты знаешь, что я забыла сказать тебе?

– Что?

– Он все утро что‑ то вынюхивал здесь.

– Кто?

– Кайл.

– Кайл Эймзбари был на студии?

– Когда я столкнулась с ним в холле, он сделал вид, что пришел повидать Дага. Но знаешь что?

– Понятия не имею.

– Я спросила Дага, и он сказал, что не видел Кайла.

– Может, он еще не дошел до офиса Дага?

Аллона покачала головой.

– Он ушел. Я видела, как он спускался на лифте, когда я вошла туда.

– Может, он пришел, чтобы снова угрожать Джо?

– Все может быть, – согласилась Аллона, пожимая плечами. Она состроила гримасу, кивая на Серену. – Ты знаешь, ты единственная, к кому он питает особый интерес.

– Он мне не нравится. И он знает это. Когда он рядом, меня трясти начинает. Я бы хотела, чтобы Даг поменьше общался с ним.

Аллона потянулась и зевнула, затем сказала:

– Я думаю, Даг наблюдает за каждым его шагом. Ты знаешь, Серена, я съела эту конфету и, как видишь, не умерла.

– Даже не смей говорить такое!

– Можно я возьму еще одну?

– Аллона, позволь мне сначала узнать…

– Прекрасно. Подавись своими конфетами, – буркнула Аллона. – Здесь все посходили с ума!

Она вышла, хлопнув дверью.

Глава 15

Джордж Олсен, поднявшись в офис Джо Пенни, сообщил, что им не удалось ничего найти. На лестнице осталось так много отпечатков, что понять, кто ее толкнул, было совершенно невозможно.

Джо сидел перед ним с мрачным видом. Джине только что принесла большую коробку с почтой – письма фанатов сериала, большинство из которых содержали комплименты в адрес Серены: какая она замечательная, какая сильная натура, и даже если ее Верона Валентайн порой поступает неэтично, она всегда готова нести ответственность за свои действия. Многие поклонники писали, что считают ее прекрасной актрисой, что она не только развлекает их, но и помогает им справиться со всей домашней рутиной: стирка, готовка, выгул животных, забота о детях и так далее – список можно продолжать бесконечно.

Не все послания тем не менее содержали положительную оценку. Конечно, это не секрет для работников сериала. Но иногда слишком серьезное отношение фанатов к происходящему на экране вызывало улыбку.

Некоторые из поклонников обращались к Вероне Валентайн с гневными обвинениями, называли ее чудовищем и требовали, чтобы она держалась подальше от мужей и любовников ее сестер. Кое‑ кто даже писал, что лучше бы ее пристрелили или утопили на дне моря. Обычно столь страстная ненависть свидетельствовала об интересе к сериалу и обосновывала его продление.

Но сейчас подобные угрозы не казалось забавными.

Джо предупреждал Джине, чтобы она показывала подобные письма ему до того, как их увидит Серена. Было несколько писем, которые просматривала полиция, в них содержались прямые угрозы.

Одно письмо гласило:

«Верона! Ты так сильно любишь Египет, почему бы тебе не утонуть в песках пустыни и не превратиться в мумию? »

Эта идея не на шутку заинтересовала Джо. Он задумался, нельзя ли использовать это в сериале? Предположим, Вероне снится сон, в котором она воображает себя королевой Египта, влюбляется в рокового мужчину и навлекает на себя гнев фараона. А потом она могла бы проснуться, высморкаться в простыню и обнаружить, что это всего лишь сон… Да, черт побери, над этим стоит подумать. Для Вероны Валентайн надо придумать что‑ то особенное.

– Мистер Пенни, – обратился к продюсеру Олсен, – вы слушаете меня?

– Разумеется. Я всегда слушаю вас, лейтенант, – вежливо откликнулся Джо Пенни. – Я просто задумался. Интересная идея, понимаете ли.

– Я сказал, что хотел бы увидеть Серену.

– Я приглашу ее сюда.

Джо позвонил в гримерную Серены и сказал, что Олсен у него и они просят ее подняться.

Несколько минут спустя она вошла в сопровождении Лайама.

– Серена, садитесь, – предложил Олсен, кивая Лайаму. Серена села за стол напротив Джо. Лайам Мерфи остался стоять, но вдруг сказал:

– Серена получила коробку конфет сегодня утром. Хорошо бы их проверить.

– Да? – Олсен посмотрел на Серену. Она недовольно надула губы. – Мисс Маккормак, вы знаете, кто послал вам конфеты?

Серена колебалась, глядя на него.

– Не совсем.

– И все же как вы думаете, кто мог послать их?

– Такие конфеты обычно посылают мне моя сестра и ее муж.

– Но вы не уверены, что на этот раз послали они?

– Я не могла дозвониться в магазин, где они обычно покупают их. И никто не ответил у них дома.

Олсен кивнул и взял радиотелефон.

– Хатченс? Ты там? Отлично. Зайди в гримерную мисс Маккормак и возьми коробку конфет, которая лежит на столе. Да, для анализа.

Лайам был удовлетворен, но Серена все еще дулась.

– Серена, – продолжал Олсен, – простите за конфеты, но мы должны быть очень осторожны. Подумайте сами, незнакомый мужчина дал вам розу на кладбище, придя на похороны Джейн Данн. Затем вы нашли розу в гримерной. И еще одну розу Лайам обнаружил на пороге вашего дома.

– Он говорил мне.

– Как вы думаете, что означают эти розы?

– Я думаю, это от поклонника. Я и раньше получала цветы.

– Эти цветы могут быть своеобразным предупреждением. Джейн Данн умерла, держа розу в руке. Правда, мы проверили одну из присланных вам роз и ничего не нашли.

– Ну вот, это доказывает, что это просто обычные розы.

– Кто‑ то бродит по ночам около вашего дома, и это совсем не волнует вас?

Она бросила взгляд на Лайама.

– У меня сигнализация и надежная защита.

Олсен вздохнул.

– Мисс Маккормак, вы должны соблюдать осторожность.

– Лейтенант, я не думаю, что могу быть более осторожной.

– Мы стараемся защитить вас, мисс Маккормак. Вы никому не должны доверять.

Раздался сигнал громкой связи на столе Джо, он нажал кнопку.

– У нас совещание.

– Я знаю. – Голос принадлежал Торну Маккею. – У нас тут проблема. Серьезная проблема, – сказал он задыхаясь.

– Что случилось? – нахмурившись, спросил Джо.

– Мы только что вызвали «скорую помощь». Джине плохо. Скорее всего ее заберут в госпиталь.

Убийца стоял на площадке.

В отдалении.

Наблюдая.

Джине корчилась, обхватив руками живот… Неожиданно она остановилась, качнулась… Упала, зовя на помощь.

Торн увидел ее. Он закричал и убежал с площадки.

Появилась Серена, она склонилась над Джине, взяла ее за руку, желая подбодрить. Бедная маленькая Джине. Испуганный кролик. Тоненькая, как солнечный лучик. Она кричала от невыносимой боли, которая словно разрывала ее внутренности.

– Аппендицит? – предположила Серена с такой уверенностью, что ее прекрасное лицо свело от беспокойства.

– Не думаю. Это похоже… на отравление, – сказал Лайам Мерфи.

– Яд! – в тревоге вскрикнула Серена. Услышав ее крик, все собравшиеся заговорили разом… Секунду спустя они услышали сирену «скорой помощи».

– Пищевое отравление. Может быть, она съела что‑ то нехорошее, – предположил Лайам.

– Джине, держись. Держись. Врачи уже здесь, – говорила ей Серена.

Когда появились врачи, все отошли назад и под вздохи и стоны Джине ее осторожно переложили на носилки. Она все еще не отпускала руку Серены.

Как трогательно. И подумать только, какая ирония!

Носилки с Джине уже подвезли к лифту, она тянулась к кислородной подушке, которую они пытались дать ей.

– Как больно, – прошептала она, белыми распухшими губами. – Как больно. И такая слабость… мне так жаль…

– Джине, о чем ты? «Скорая помощь» здесь, и вот увидишь, все будет хорошо.

Джине не отпускала руку Серены. Они все бежали рядом, готовые сопровождать Джине в госпиталь. «Шоколад. Шоколад», – подумал убийца.

– Съела… – начала Джине.

Она не закончила. Ее скрутил очередной спазм. Олсен подошел к ним, сердито сдвинув брови.

– Джеффри Гелф. Найдите его и доставьте в отделение, – приказал он. – Если не застанете дома, дайте его ориентировку полицейским.

– Подождите, – попыталась возразить Серена. Подошел лифт, и двери открылись.

А‑ а, чудно…

Это могла бы быть Серена. Она могла съесть не одну конфету, она обожала шоколад. Ее родные всегда посылали ей этот сорт конфет. Убийца заметил это и взял на вооружение.

Джеффри Гелф сидел в полицейском отделении. За ним приехали на двух полицейских автомобилях, один повез его в отделение, другой следовал сзади. Сирены вопили на всю округу. Сначала он подумал, к чему такая спешка, но потом понял, что, наверное, это и есть «применение средств избыточной мощности».

Он не курил уже лет десять. Когда полицейский провел его в комнату для допроса и. предложил сигарету, он взял ее и, затянувшись, закашлялся, как пятнадцатилетний подросток от своей первой затяжки. Напротив него сидел Билл Хатченс. Он смотрел на него с симпатией и старался как‑ то облегчить его положение. А может быть, хотел, чтобы он расслабился и сказал больше?

– Кофе сейчас принесут, – успокоил Билл.

– Спасибо.

– Вы любите кофе?

– Да. Зачем меня привезли сюда?

Билл потянулся вперед, опираясь на локти. Он пристально посмотрел на Джеффа и нахмурился.

– Вы и вправду не знаете?

Джефф ощутил липкий холодок страха.

Неужели они знают?

– Нет.

Вздохнув, Билл снова отклонился на спинку стула.

– Джефф, те конфеты…

– Какие конфеты?

– Те самые, что вы послали Серене.

– Я не посылал Серене никаких конфет.

Билл снова глубоко вздохнул.

– О, бросьте, Джефф. Те самые конфеты, которые вы и Мелинда обычно посылаете Серене. Тот же сорт. Тот же магазин.

Джефф покачал головой, не понимая, о чем речь.

В этот момент дверь отворилась, и в кабинет вошел Джордж Олсен. Джефф уже был знаком с Олсеном, когда тот допрашивал его в день смерти Джейн Данн.

– Хэлло, мистер Гелф.

Как вежливо! Это особенно ранило. Он отбросил сигарету. Крепко потер лоб, спрашивая себя, что подумает Мелинда. Господи, это ужасно. Такое унижение.

Хуже другое… Что, если они что‑ нибудь повесят на него?

– Мы хотим услышать все, что вам известно об этой коробке конфет, – сказал Олсен.

– В последнее время я не посылал Серене конфеты.

Билл Хатченс поднялся, печально глядя на него. Олсен сел.

– Джефф, вы сказали Серене, что собираетесь послать ей какой‑ то подарок. Она получила коробку конфет. Ее любимые шоколадные конфеты, которые вы посылаете ей по особым случаям.

Джефф спокойно смотрел на него.

– Это правда, я действительно сказал Серене, что собираюсь послать ей кое‑ что. Речь шла об ожерелье, которое я заказал специально для нее. Цепочка с ее именем… надпись египетскими иероглифами. Подобные сувениры делают все музеи. Я отправил заказ в Музей естественной истории, увидев цепочку в каталоге. Таким образом мы хотели отблагодарить ее за то, что меня пригласили работать в сериале.

– И вы послали ее сегодня?

– Я хотел воспользоваться сервисом доставки подарков, но под руку попался новый журнал… и я зачитался, – вздохнул Джефф.

– А тем временем прибыли конфеты.

– Я не посылал их.

Олсен нетерпеливо барабанил по столу кончиками пальцев, досадуя, что они зря теряют время.

– Послушайте, – продолжал Джефф, – я знаю, что ваши ребята могут определить все телефонные звонки. Я подпишу все, что вам нужно, чтобы вы смогли проверить мои звонки…

– Мы уже сделали это, Джефф, – тихо проговорил Олсен.

– Значит, вы знаете?

– Мы знаем, что вы не делали заказ из своего дома.

– Я вообще не делал заказа! – радостно сказал Джефф, наконец чувствуя близкую свободу. – Если вы проверили, вы убедились…

– Разумеется, мы проверили. Мы проверили все. Заказ сделан по телефону‑ автомату из магазина рядом со студией.

– Вот там и ищите…

Олсен перебил его глубоким вздохом.

– Джефф, заказ сделан по телефону‑ автомату, но… – Он выдержал паузу, пожал плечами, затем потянулся к Джеффу. – Оплачен заказ с вашей карты «Виза».

Это был долгий и трудный день. Одна радость, что помощь подоспела без промедления. Врачи действовали оперативно, и, как выяснилось, желудок Джине был очищен вовремя. Она проглотила мышьяк. И именно это вызвало ужасные боли.

Мышьяк не так уж трудно достать. Он входит во многие крысиные яды.

После первых тревожных часов врачи объявили, что жизнь Джине вне опасности. Она еще останется в госпитале на день или два, но с ней все будет в порядке. Она почти не разговаривала, так как была слишком измучена и слаба. Доктора пытались выяснить у нее, что она ела, но она была не в состоянии отвечать на их вопросы. С ее помощью или без нее, они все равно вскоре узнают это.

Они взяли все возможные пробы. Содержимое ее желудка включало лук, сыр, яйца, шоколад, вишни и мышьяк.

Серена оставалась в госпитале весь день. Она сидела в комнате для посетителей вместе с Джо Пенни, Энди Ларкином, Торном Маккеем и, конечно, Лайамом. Олсен тоже посетил госпиталь, но затем попросил, чтобы ему прислали замену. И несколько часов спустя его сменил Билл Хатченс. Когда он узнал, что Джине не сможет говорить с полицейскими еще несколько часов, то присел рядом с Сереной и стал расспрашивать ее о злосчастном шоколаде. Ей не пришлось говорить ему много. Лайам был рядом и отвечал на его вопросы напряженным тоном. Она должна была объяснить, почему подумала, что это Джефф прислал конфеты. Потому что он еще до всей этой истории говорил, будто собирается что‑ то ей послать, сказала она.

– Ты знаешь, что в шоколаде был найден мышьяк? – спросила она Билла.

– Похоже, что так, – ответил он.

– А как же тот кусочек, который проглотила Серена? – поинтересовался Лайам.

– Это надо проверить. Ты в порядке, Серена?

– Вполне… Я только надкусила конфету, и Лайам буквально вытащил ее у меня изо рта, – заверила она их, но потом вспомнила, что кое‑ кто еще пробовал конфеты. – Аллона! – закричала Серена. – Аллона тоже их ела.

Аллону разыскали в течение дня.

Ее доставили в госпиталь с полицейским эскортом, и она страшно возмущалась по этому поводу.

– Со мной все в порядке! – настаивала она. – Не тошнит, не мутит, не болит – ничего. Я не хочу, чтобы они очищали мой желудок. Какого черта, Серена, они пристают ко мне с этим?

– Аллона, Джине едва не умерла. Лучше подстраховаться, чем… потом жалеть.

– Серена, я бы почувствовала, если бы что‑ то было не так, – возражала Аллона.

– Пожалуйста, Аллона, – тихо попросил Даг.

Она испустила тяжкий вздох.

– Хорошо – прекрасно!

Но никакого следа мышьяка в желудке Аллоны не обнаружили. Слабая и подавленная, Аллона продолжала возмущаться.

– Я же говорила, что со мной все о'кей? – обвиняла она Серену, когда та старалась успокоить ее. – Посмотри, что ты сделала со мной. Вы все думаете, что я идиотка, что я не сказала бы, если бы почувствовала, что меня отравили?

– Аллона, люди не всегда знают…

– Серена, я расстроена, я в гадком настроении, и я хотела бы побыть одна.

– Извини, – сказала Серена и вышла из палаты.

Тест, проведенный с конфетами, оставшимися в коробке, не подтвердил наличие мышьяка. Очевидно, только те конфеты, которые съела Джине, содержали смертельный яд.

Идя по коридору с Биллом и Лайамом, Серену внезапно осенило.

– Вишня! – воскликнула она. Они оба уставились на нее.

– Разве вы не понимаете? – объяснила она. – Но что бы это ни было, Джефф этого не делал. Он не стал бы присылать мне вишни в шоколаде. Он знает, что я их ненавижу. И вы сами далеки от уверенности, что это Джефф, единственное, что у вас есть на него, – сплошная цепь случайностей, – сказала она Биллу.

Он и Лайам взглянули на нее так, словно она насмотрелась полицейских фильмов.

– Все нормально, Серена. Ты не сделала никому ничего плохого. Тайное всегда становится явным, – сказал Билл. – Послушай, мне надо вернуться в отделение. Похоже, что Джине скоро заговорит.

Сразу после того, как Билл ушел, появился Джей Браден. Он был свободен от съемки до вечера, не был на студии и поэтому только что узнал, что случилось.

Он ворвался вихрем в коридор, растрепанный, с лихорадочным блеском в глазах.

Почти вплотную подойдя к Джо, он завопил:

– Она жива, слава Богу, она жива, но если у нее будут проблемы со здоровьем… ей следует подать на тебя в суд, Джо. И потребовать каждое пенни, запомни!

– К черту, Джей! – прогремел в ответ Джо. – При чем тут я?

– Ты обещал навести порядок на площадке. Какой‑ то маньяк преспокойно разгуливает по студии…

– У меня есть люди, которые поддерживают порядок на площадке!

– Эй! Это госпиталь, – напомнил им Лайам, когда в коридоре появилась сестра и строго посмотрела на них.

– Выйдите отсюда, джентльмены, – сказала она, – вы ведете себя хуже, чем дети.

Но Джей не собирался никуда выходить.

– Джине мой друг. Хороший друг. И я останусь с ней, – заявил он сестре.

Женщина, высокая и плотная, с пепельными волосами, едва тронутыми сединой, указала на него пальцем.

– Она дремлет. И никто не должен беспокоить ее. С ней дежурная сестра, которая ни на минуту не оставляет ее, а у дверей – полицейский.

Последнее прозвучало как предупреждение. Джей сник и уселся на стул в комнате для посетителей, скрестив руки на груди. Он посмотрел на Серену.

– Если бы она умерла… О Господи, этот шоколад предназначался тебе.

– Хватит, Джей! – одернул его Лайам.

– Кто ты такой, чтобы командовать, Мерфи? – огрызнулся Джей.

– Я позову полицейского, – пригрозила сестра.

– Не беспокойтесь, мы выйдем отсюда, – заверил ее Лайам. Джей покачал головой на это, разглядывая свои руки, лежащие на коленях. Они дрожали, заметила Серена.

– Не надо. Все в порядке, – сказала она. – Мы просто все очень расстроены.

– Так‑ то лучше, – пробормотала сестра.

Когда она ушла, появился доктор.

– С юной леди все в порядке, – заверил он. Его манеры отдавали голливудским гламуром. – Она сейчас отдыхает, так как приняла успокоительное, но совсем скоро будет здорова. Вам всем лучше пойти домой.

– С меня хватит, – буркнул Джей. Он прошел мимо них, поколебавшись, взглянул на Серену. Затем вышел быстрым шагом.

– Думаю, нам тоже пора, – сказал Джо.

Чувствуя смертельную усталость, они потянулись к выходу из клиники.

– Я больше никогда не усну, – тоскливо проговорил Джо Пенни. Он покачал головой. – Что мы сделали такого, что на нас сыплются все эти несчастья? – безнадежно спросил он. – И что нам делать сейчас? Куда двигаться дальше?

– Нам следует спланировать закрытие, пока они не закрыли нас, – уныло заметил Энди.

Джо покачал головой:

– Мы не сделаем это, Энди. Мы никогда не позволяли себе быть беспечными и небрежными на площадке.

– Может быть, Серене стоит на время выйти из сериала? – предложил Лайам.

– Подождите! Не надо говорить обо мне так, как будто меня здесь нет, – вмешалась Серена.

– Я не предлагаю, чтобы ты ушла из сериала совсем, – сказал Лайам. – Просто на время уйди с площадки.

– Может, полицейские выяснят, кто послал эти конфеты? – предположил Энди. – Я считаю… – Он посмотрел на Серену, грустно пожимая плечами. – Ты действительно думаешь, что это брат твоей сестры?

– Я так думала раньше…

Она не закончила предложение. Потому что увидела, что ее сестра идет к ним навстречу по коридору, и даже на расстоянии было видно, что она страшно взволнована.

Она не видела никого, кроме Серены. Направилась прямо к ней, не удостоив остальных и взглядом.

– Мелинда… – начала Серена.

И это предложение она тоже не успела закончить. Едва держась на ногах, Мелинда в слезах бросилась к Серене и обняла ее.

– Ты знаешь, что они сделали? – всхлипнула она истерично.

– Мелинда…

– О Господи, Серена! Они обвиняют моего мужа в убийстве! Они говорят, что он хотел убить тебя!

Глава 16

Чувствуя полную беспомощность, Серена гладила сестру по голове.

– Мелинда, я понимаю, что они хотят поговорить с ним, но что касается ареста… – Серена с упреком взглянула на Лайама. – Они арестовали его? Ты что‑ нибудь знаешь об этом?

– Нет. – Его взгляд остановился на Мелинде. – Но боюсь, нет ничего удивительного в том, что они пригласили его для разговора.

– Неужели Билл Хатченс не говорил тебе, что они собираются привезти Джеффри в отделение? – настаивала Серена.

– Нет, – раздраженно отозвался он. – Я знаю ровно столько, сколько знаешь ты. – Он отвернулся от нее и обратился к Мелинде: – Мне очень жаль, но, как я сказал, это неудивительно. И возможно, это не так серьезно. Джефф позвонил своему адвокату?

Мелинда не ответила. Она рыдала на груди Серены, глотая слезы.

– Мелинда, Джефф позвонил своему адвокату? – тихо повторила Серена.

Мелинда на секунду успокоилась и выпрямилась.

– Я… да, он говорил с адвокатом.

– Мелинда, – терпеливо продолжал Лайам, – честно говоря, я не думаю, что тебе надо так расстраиваться. Они не сообщили мне, что арестовали Джеффа, но Хатченс сказал, что они проверили доставку конфет и установили, что оплата прошла по кредитке Джеффа.

– Ты должен был сказать мне это! – Серена укоризненно покачала головой.

Мелинда судорожно вздохнула и нахмурилась.

– И он заказал отравленные конфеты? – спросила она.

– Мелинда, – вступил в разговор Джо Пенни, выходя вперед, – конечно, нет. Он заказал конфеты, а…

– …а кто‑ то другой начинил несколько штук крысиным ядом, – устало произнес Энди.

– Джефф даже не приходил сегодня на студию, – возразила Мелинда.

– Это правда. Он не приходил, – подтвердила Серена.

– Забавно… – произнес Энди.

– Что забавно? – Мелинда резко повернулась к нему.

– Так, ничего. Я просто размышлял вслух, – вывернулся Энди.

– О чем? – потребовал Джо.

– Ни о чем, ни о чем. Мелинда, если Джефф позвонил своему юристу, его скоро отпустят, вот увидишь.

– Все, что они имеют против него, – предположения, – тихо объяснил Лайам. – Ты права, не похоже, чтобы конфеты доставили из магазина отравленными.

Зазвонил мобильный телефон Мелинды, она стала рыться в громадной сумке и, не найдя его, заплакала от расстройства.

– Позволь, я помогу, – вызвалась Серена, но Мелинда швырнула сумку на пол. Ее кошелек, мелочь, записная книжка, чековая книжка, помада и не одна, пудра, бумажные платки, жвачка, мятные леденцы и календарь полетели на пол вместе с телефоном. Мелинда схватила мобильник, а мужчины вежливо помогли Серене собрать остальные вещи в сумку.

– Алло? – сказала Мелинда. – Да, да, да, конечно. Я буду там через пять минут.

Она щелкнула крышечкой телефона и посмотрела на Лайама.

– Его отпустили. Они допросили его, но обвинение пока не предъявлено, просто он дал подписку о невыезде. Его юрист знает толк в таких вещах. Взял все на себя. Они предупредили его, что ему могут предъявить обвинение в попытке убийства и что он еще понадобится для допроса. Но сейчас он может ехать домой, и я поеду туда.

– Мелинда, ты слишком взволнована. Позволь мне отвезти тебя, – предложила Серена.

Мелинда улыбнулась, качая головой.

– Его выпустили, и со мной все о'кей. Но ты можешь проводить меня до машины.

– Мы могли бы отвезти тебя, – предложил Лайам.

– Лайам, побойся Бога, я прекрасно доеду сама, – сказала Мелинда. Она посмотрела на Серену. – Проводи меня до машины, сестренка, – попросила она, затем замолчала, глядя на них заплаканными глазами. – Джине! Джине… О Боже, я даже не спросила, как она?

– Она поправляется, – заверила ее Серена.

Мелинда опустила голову и кивнула. Затем взглянула на Серену, ее глаза расширились.

– О Серена! Кто‑ то хочет убить тебя. Ты должна спрятаться, уехать куда‑ то…

– Мелинда, я в порядке. И я не одна… со мной Лайам.

– Джефф никогда бы не обидел тебя, – прошептала Мелинда. Она снова готова была разрыдаться.

– Нам и вправду следует отвезти тебя домой, – настаивал Лайам.

Мелинда расправила плечи и вытерла лицо.

– Нет. Правда, я в порядке, Лайам. Вы лучше последите за моей сестрой. Серена… побудь со мной минутку.

– Идите вперед, – мягко сказал Лайам и улыбнулся в ответ на ее скептический взгляд. – Да, я провожу вас, но буду держаться на приличном расстоянии. Идет?

Серена обняла сестру за плечи, и они направились к стоянке.

– Серена, – тихо шепнула Мелинда, – я должна кое‑ что сказать тебе.

– Мелинда не волнуйся, я знаю, что Джефф никогда не причинил бы мне вреда, и мы найдем способ доказать это, клянусь.

– Нет! Нет! – Мелинда оглянулась через плечо. Лайам, как и обещал, держался на приличном расстоянии от них. – Серена, я не знаю, что происходит. Я и прежде нервничала… но не хотела огорчать тебя. Я беспокоилась потому… что Джефф спал с ней.

– Что? – воскликнула Серена, отступая на шаг и с изумлением глядя на сестру.

– Он спал с Джейн Данн, – громко шептала Мелинда. – Ты не представляешь, что со мной было, когда я узнала.

– Тебе следовало рассказать мне.

– Я испытывала такое унижение! Но это закончилось до того, как она умерла. Я боялась рассказать тебе, и сейчас… сейчас я тоже боюсь, потому что если полиция узнает, то использует это против него.

– Мелинда, не сомневаюсь, что Джефф не единственный мужчина, который спал с Джейн Данн.

– О, Серена, мне было так плохо, я даже тебе не могла рассказать, и потом… я очень люблю мужа. Я простила его, а он так переживает из‑ за всего, что случилось. Он так обидел меня, но дорого заплатил за это. Но поверь, он никогда‑ никогда не причинит тебе зла. Пожалуйста, не говори никому то, что я тебе рассказала.

– Но, Мелинда, будет лучше, если ты сама расскажешь…

– Нет! И особенно сейчас. Поклянись мне, поклянись! Не говори никому ничего, особенно Лайаму. Я призналась тебе, потому что больше не могла держать это в себе. Он сказал, что ты звонила на другой день и была очень взволнована. О Господи, Серена, я сама боялась все это время, но ты знаешь, если любишь кого‑ то, то веришь ему. Она соблазнила его, но… убийство? Нет, на убийство он не способен.

Они подошли к машине Мелинды. Она прошептала:

– Я рассказала тебе, но, пожалуйста, не говори никому!

Серена крепко обняла сестру за плечи.

– Я никому ничего не скажу, обещаю. Я люблю тебя, Мелинда.

– Я тоже люблю тебя. И очень сильно.

– Может быть, все же я отвезу тебя?

– Джефф уже будет дома, когда я приеду. Я хочу поскорее увидеть его. Не волнуйся. Я в порядке. И я хочу, чтобы ты тоже вернулась домой. И заперла все двери. И была в полной безопасности. С Лайамом.

Серена кивнула.

– Позвони мне, а если я не отвечу, оставь сообщение, что ты добралась благополучно.

Мелинда кивнула и, открыв дверцу, уселась за руль. Серена отступила, давая ей дорогу, и помахала вслед. Лайам подошел и остановился сзади.

– Ты уверена, что она доедет? Не лучше ли нам поехать за ней?

– Нет. Я знаю свою сестру. С ней все в порядке.

– Она призналась тебе, что Джефф спал с Джейн Данн? – спросил он, застигнув ее врасплох.

Она даже не взглянула на него.

– Не спрашивай, – пробормотала она.

Он пожал плечами.

– Если это так, то полиция все равно узнает.

– Она была очень расстроена, потому что кто‑ то украл номер его кредитки и послал эти конфеты.

Он ничего не ответил, и вскоре они присоединились к остальным у выхода из госпиталя.

– Не смотри так многозначительно, – сказал Джо Серене. – Даже если Джефф заказал эти конфеты, не он доставил их на студию. И кто‑ то вполне мог сделать с ними все, что хотел. А Джефф даже не приходил на студию.

Энди неуклюже топтался на месте.

– Вы ошибаетесь, Джефф приезжал на студию. Рано утром. Джим Новак сказал, что видел его очень рано, когда там были только сценаристы.

– Ты уверен? – спросила Серена.

– Нет, я не уверен. Джим единственный, кто видел его. Он сказал мне, что надо что‑ то поправить в «египетских» сценах. Я догадался, что приходил Джефф. Если и было что‑ то не так, я мог не знать об этом, они никогда не рассказывали мне. Все, нам больше нечего здесь делать. Я позвоню вечером. – Энди помахал рукой и направился к своему автомобилю.

– Я собираюсь пойти куда‑ нибудь выпить, – заявил Джо. – Возможно, увижу Кайла Эймзбари. Расскажу ему, что случилось, пока он не прочитал в газетах. У него всегда большой выбор алкоголя. Я успею напиться, пока он будет угрожать, что бросит наш сериал.

Серена похлопала его по руке.

– Джо, все устроится. Есть много других спонсоров…

– Ну да. И все они жаждут вложить деньги в «мыло», где в любой момент на тебя могут уронить софит либо угостить конфеткой с крысиным ядом…

– Джо, поезжай домой. Поговорим завтра на свежую голову.

Он вздохнул, открыл рот, словно хотел что‑ то сказать. Затем покачал головой и пошел прочь. Лайам повернулся к Серене.

– Я отвезу тебя домой? – спросил он.

Когда они подъехали к дому, он открыл дверь и первым делом осмотрел все комнаты.

Серена сидела на софе в гостиной. Минуту спустя Лайам вернулся и опустился на стул напротив нее.

– Кажется, все в норме.

Она смотрела на него, покусывая нижнюю губу.

– Ты останешься, да? – мягко спросила она. – Ты ведь не собираешься бросить меня одну сегодня?

– Почему я должен бросить тебя?

– Не знаю…

Он наконец улыбнулся:

– Я останусь здесь.

Она встала и нерешительно подошла к нему. Он потянулся к ней. Прежде чем Серена успела что‑ то понять, она уже сидела у него на коленях, а он гладил ее по голове.

– Никогда… – нежно приговаривал он. – Я клянусь, что никогда не оставлю тебя, если тебе угрожает опасность.

– Не знаю, как это случилось, – начала она, – но моя жизнь в последнее время превратилась в ад. Полицейские подозревают в убийстве брата моей сестры, Аллона шипит на меня, Джей тоже не в себе, а Джине… Бедняжка Джине! Я всегда думала, что могу защитить ее, а она в госпитале из‑ за того, что попробовала мои конфеты.

– Джине скоро поправится.

– Но она могла умереть из‑ за меня. Я могла умереть! И ты прекрасно знаешь, я виновата в том, что они арестовали Джеффа. Я сказала, что, возможно, это он послал…

– Серена, – перебил он, – все образуется, но они все равно вызвали бы его, что бы ты ни сказала. Поверь мне.

Она кивнула, чувствуя некоторое облегчение. Затем на нее снова нашел страх.

– А теперь пора взглянуть фактам в лицо. Кто‑ то старается разделаться со мной, – прошептала она. – Джейн Данн… Джейн Данн, возможно, умерла из‑ за меня.

– Ты не виновата, что кто‑ то совершил преступление, – пытался урезонить ее Лайам. Затем, к ее удивлению, он внезапно поставил ее на ноги, встал сам и приподнял ее лицо за подбородок. – Прими горячую ванну, а я приготовлю тебе что‑ нибудь покрепче. И вот увидишь, ты не заметишь, как уснешь.

Она кивнула, решив, что должна покончить с собственной слабостью. Черт побери, она не собирается рыдать у него на груди.

Она направилась в спальню, но потом остановилась и спросила:

– Лайам?

– Да?

– Я просто подумала… Прости, что перевернула всю твою жизнь.

– Серена, ты ничего не…

– Шэрон?..

– Не беспокойся о Шэрон.

– Но фото в газете так расстроило ее. Она пришла из‑ за этого на студию.

– Я попросил ее уйти.

– Но, Лайам, это я виновата.

– Серена, прекрати. Я сам в состоянии разобраться, что следует делать в том или ином случае…

– …но не всегда получается? – сухо продолжила она.

– Серена, давай забудем об этом, хорошо?

Она кивнула.

– Иди, я приготовлю тебе выпить. Тебе нужно как следует выспаться.

Серена легла в ванну, пустила горячую воду, добавила в воду соли и ароматного геля. Она сделала воду очень горячей и чувствовала себя отлично. И все же не могла расслабиться. Она продолжала думать о Мелинде, Джеффри, отравленных конфетах, и все эти мысли круговоротом вертелись в ее голове.

Она закрыла глаза, отдаваясь воде, которая должна творить чудеса.

– Серена? – Лайам позвал ее через дверь. Она не заперла ее.

– Да? – Она колебалась. Густая пена закрывала ее подобно легчайшему одеялу, но разве в этом дело? – Входи.

Он вошел и остановился на пороге. Он держал в руке стакан.

– Выпьешь сейчас? – спросил он.

– Конечно. Что это?

– Виски, кола и лед. Очень крепко, – предупредил он.

– Отлично. Спасибо.

Он подошел к ней, присел на край ванны. И протянул стакан.

– Большое спасибо.

– Пожалуйста. Я попробовал на всякий случай…

Она не могла понять, шутит он или говорит серьезно, какой‑ то полицейский юмор, видимо…

– Ты думаешь… что кто‑ то мог побывать здесь?

Он, улыбаясь, покачал головой:

– Нет, дом на сигнализации. Я позвонил в компанию и проверил. У кого‑ то еще есть ключ от дома?

Она кивнула.

– У Дженнифер.

– А у твоей сестры?

– Нет. Честно говоря, у нее был ключ, но она его потеряла, когда они ездили отдыхать куда‑ то в пустыню. Никто не мог найти его, а если бы нашел, то все равно бы не знал, что он от моего дома.

Он не ответил. Она угадала, о чем он думает – ей все равно нужно поменять замок.

– Лайам, я правда не думаю, что Джефф хотел убить меня.

– Выпей.

Она сделала несколько глотков. Все нутро обожгло как огнем, и это было замечательно. Зазвонил телефон.

– Я подойду, – сказал он.

Он прошел в спальню. Через секунду она услышала его низкий голос. Потом он вернулся, держа стакан в руке.

– Кто это был?

– Джефф.

– Нужно было позвать меня.

– Он звонил, чтобы сказать, что Мелинда дома и все в порядке. И он никогда бы ни за что не причинил тебе зла. Он хотел, чтобы ты знала это.

– Я должна была сказать ему, что знаю.

– Я так и думал и сказал это за тебя.

– Но ты предупреждал меня… Ты думал, что он виноват!

– В чем‑ то, безусловно, виноват. Хотя бы в том романе, о котором поведала тебе сестра. Было бы лучше, если бы он рассказал в полиции, что у него были отношения с Джейн Данн.

– Он вообще не сердится на меня?

– Нет. Точно нет. Джефф говорил очень спокойно и искренне. Он даже полицейских не обвиняет. Он отрицает, что послал конфеты. И ты знаешь, вполне возможно, что кто‑ то украл у него кредитку. Джефф поговорит с тобой завтра. О'кей?

Она прикусила губу и кивнула. Он неподвижно смотрел на нее.

– Что? – проронила она, глядя на него исподлобья.

– Ничего. Просто я думаю, как сильно хочу тебя.

Она улыбнулась и ухватилась за край ванны, чтобы подняться. Он развернул большое махровое полотенце и, закутав ее, крепко прижал к себе. Затем взял ее лицо за подбородок и поцеловал в губы.

Она почувствовала, что тает в его руках…

Ничего удивительного, он всегда так действовал на нее. Он целовал ее с безудержной страстью, которая мгновенно захватила ее целиком, его губы и язык зажгли огонь, растекавшийся по всему телу. Хорошо, что он держит ее, подумала она. Колени ослабли, и если бы не он… Черт, полотенце мешало ощутить его близость, почувствовать его сильные плечи, его длинные волосы под пальцами… От него шел дивный аромат, богатый букет янтарно‑ желтого бурбона, который они оба пили. Она могла так стоять бесконечно, наслаждаясь жадным голодом его губ и умирая от желания… Но она хотела большего. Она взялась за пуговицы на его рубашке, минута – и рубашка полетела на пол, а тем временем поцелуй все длился и длился… Она снова прижалась к нему, полотенце упало, и теперь его обнаженный торс касался ее нежной груди. Наконец прервав поцелуй, они, тяжело дыша, посмотрели друг на друга. С ее губ слетел легкий вздох, она потянулась к нему. Макушка ее головы оказалась как раз на уровне его подбородка. Она ласкала его грудь кончиками пальцев. Наслаждаясь крутыми завитками волос, затем спустилась ниже, взялась за ремень его джинсов и даже просунула под него руку… Он застонал. Прижавшись ртом к его груди, она пробежала по ней языком, затем приподнялась на цыпочки и снова поцеловала его в губы. Он подхватил ее на руки и понес к кровати. Но когда он уложил ее на постель, она поднялась и присела… Он не спеша раздевался, подогревая ее нетерпение, она следила за каждым его движением, слыша стук своего сердца… Когда он наконец сбросил с себя все и подошел к ней, она встала на колени и положила щеку ему на грудь, радуясь, что снова прикасается к нему. Она любила в нем все: текстуру его кожи, ее смуглый оттенок, мощные очертания мышц, волосы и ту дрожь, напряжение и жар, которые были ответом на ее прикосновения. Ее губы, влажные и чувственные, совершали маленькие провокационные движения. Он закинул голову, и она услышала протяжный стон. Стон предвкушения… стон нетерпения… стон желания… Она любила этот звук, глубокий и гортанный. Казалось, от него содрогается все его тело. Ее руки спустились по его спине, обхватили крепкие ягодицы. Она ласкала его бедра кончиками пальцев, живот – языком и подбиралась все ближе и ближе к желанной цели, пока ее ладонь не легла на его влажный бархатистый жезл, и тогда ее пальцы обхватили его, лаская, гладя и находя эту интимную ласку такой возбуждающей, что больше не было сил терпеть. Он наслаждался ее мучительными прикосновениями так долго, как только мог, затем не выдержал, задрожал, из его губ вырвался хриплый стон, быстрый шепот; он поднял ее голову, притянул к себе, их губы снова соединились, и в следующую секунду она оказалась под ним, дрожа и задыхаясь от той внезапной силы, с которой он вошел в нее, столь невероятной, что ей казалось, будто молнии засверкали внутри… С каждым новым ударом он пробуждал в ней отчаянное стремление достичь кульминации. Она прижималась к нему, отдаваясь ему, ластясь, шепча что‑ то бессвязное, слыша бешеные удары сердца… И наконец небеса разверзлись, и звезды обрушились на нее, и она больше не могла думать ни о чем, но слышала свой крик, долгий и протяжный… Она не хотела отпускать его до тех пор, пока волна наслаждения не накрыла ее с головой, и ей показалось, что ее наполняет раскаленная лава, жидкий горячий огонь, устрашающий и остывающий медленно, очень медленно…

Как она могла жить без него?

Вопрос излишен.

Но как он мог так легко оставить ее?

Она не будет спрашивать его об этом. Не будет шептать, что любит его, что ей всегда нравилось заниматься с ним любовью, что никогда в жизни она ни с кем не испытывала ничего подобного… Она не станет давить на него так или иначе. Не скажет больше ни слова о Шэрон, даже если будет сходить с ума, представляя, как он делает с другой женщиной то, что только делал с ней… А с ней он делал это всего лишь потому, что она в опасности… Потому что… секс был отличный.

Она разомкнула объятия, позволяя ему лечь рядом. Он снова притянул ее к себе. Не отпуская ее, прошелся большим пальцем по контуру ее губ. Через минуту спросил:

– О чем ты думаешь?

Она старалась придать своему голосу как можно больше беззаботности:

– Я думаю, что в такую минуту не страшно умереть.

Он не рассмеялся. Даже не улыбнулся, только перевернулся на спину. На его лице застыло жесткое, напряженное выражение, когда он ответил ей:

– Я не позволю, чтобы это случилось.

Она улыбнулась, проведя тыльной стороной ладони по его щеке.

– Спасибо, Лайам.

Он рассматривал ее так пристально, что ей стало не по себе. Она боялась, что расплачется и скажет что‑ то, чего не следует говорить, о чем пожалеет впоследствии.

– Я думаю, мне действительно надо поспать.

– Мне уйти в комнату для гостей?

– Нет. Останься со мной.

– Позволь мне еще раз обойти дом, хорошо?

– Ты действительно думаешь, что нам может грозить какая‑ то опасность?

– Нет, но я знаю, что кто‑ то иногда бывает около дома.

Он встал. Быстро натянул джинсы и вышел. Серена приподнялась, сбросила одеяло и свернулась клубочком под прохладной простыней. Удивительно, как быстро закрылись ее глаза. Он вернулся вскоре и лег рядом с ней. Голый, теплый. Его рука обвила ее талию, а она положила сверху свою руку.

– Спасибо, – сказала она мягко.

– Нет проблем.

Она улыбнулась:

– Честно, я не заснула бы, если бы ты не остался со мной.

– Я очень серьезно отношусь к своим обязанностям, – пошутил он.

Она не ответила. Она спала.

Посреди ночи она проснулась, чувствуя, что что‑ то мешает ей. Лайам. Она повернулась в его объятиях. Даже в полусне секс с ним был великолепен. После этого она погрузилась в глубокий сон. И это было хорошо, так как им предстоял тяжелый день.

Билл Хатченс приступил к выполнению служебных обязанностей. Он был вежлив, предупредителен, относился с уважением и пониманием к своим собеседникам. Обосновавшись в офисе Джо Пенни, Билл опрашивал работников студии и беседовал с каждым о происхождении коробки конфет. Серена, а вместе с ней и Лайам рассказали ему все, что им было известно, – впрочем, известно им было немного. А именно: почему она подумала, что конфеты послал Джефф, и почему засомневалась в этом, когда обнаружила, что это вишня в шоколаде. Джефф знал, что она терпеть их не может.

Хатченс не давил на нее вопреки ее ожиданиям. Он потянулся вперед, глаза смотрели серьезно и неподвижно.

– Будь рядом с Лайамом. Или рядом со мной. Или с другим полицейским. Не оставайся один на один ни с кем, кто может вызвать малейшее подозрение. Следи за каждым своим шагом. Не доверяй ни друзьям, ни родным.

– Хорошо, Билл. Я обещаю, – кивнула она.

Когда они спустились в павильон, Джо Пенни, сидя на площадке, где была установлена декорация «коттеджа», хмуро листал журнал, посвященный сериалам.

Лайам остановился у края площадки поговорить с Кона‑ ром. Серена в джинсах и футболке устроилась на полу рядом с Джо и взглянула на него снизу вверх.

– Послушай, Джо. Мы справимся с этим.

Он покачал головой.

– Серена, я действительно беспокоюсь за тебя.

Она сделала неопределенный жест в воздухе. Зачем говорить ему, что она и сама стала бояться?

– Просто у нас черная полоса. Лучше расскажи, как ты погулял вчера?

– О да, конечно… Я был у Эймзбари. – Он закрыл журнал с неожиданным раздражением. – Этакий прохвост! Надо отдать ему должное, он умеет встретить гостей… Но потом он начал рассказывать такое… Оказывается он обожает созерцать эротические сцены. Его привлекают человеческие слабости, так он сказал. Мужчины… женщины, впрочем, тут он никому не отдает предпочтения. Что такое жизнь, говорит он, – это путешествие в неизведанное.

Она не комментировала. Джо обожал вечеринки и был известным любителем женского пола. Чем больше женщин окружали его, тем лучше. Она подумала, возможно, он хотел намекнуть ей, что Кайл Эймзбари снимает своих гостей на видео? Лайам продолжал молчать о той кассете, которую позаимствовал у него.

– Джо, возможно, тебе не стоило ходить туда?

– Ты права. – Он покачал головой. – Этакий выскочка! Мне надо было сказать ему, чтобы он взял свою компанию, то есть «Хейнз и Кларк», и уматывал куда подальше. Но разве я смею сказать такое?

– Джо, деньги правят Голливудом. И наше «мыло» смотрят тысячи зрителей. Да, все, что происходит, – ужасно, но мы выдержим.

Казалось, он не слышит ее.

– Мы‑ то выдержим, я не сомневаюсь, но меня беспокоит, выдержишь ли ты? Ты не хочешь сделать перерыв? – с тревогой спросил он.

– Джо, мы не можем останавливать съемки.

– Но я не хочу, чтобы с тобой что‑ то случилось. Возьми отпуск, Серена. Расследование затянется на неопределенный срок. Полицейским нужно время.

– Хорошо, согласна. Я сделаю паузу. Но прежде я…

– Что?

– Давай удвоим смены, чтобы снять побольше моих сцен, тогда вы сможете не простаивать и двигаться вперед без меня. Что ты скажешь на это?

Он медленно улыбнулся.

– Я думаю, это возможно. Будем работать как на пожаре. Тогда ты сможешь спокойно взять перерыв.

– Мы сделаем это, – твердо сказала она. Он посмотрел поверх ее головы.

– Похоже, моя очередь беседовать с Биллом Хатченсом. Так как нам толком не удалось поговорить, когда мы встретились вчера в госпитале.

– Билл очень предупредителен, – сказала Серена.

Он встал.

– Я пошел.

Она вздохнула, разводя руками.

– Да! Я звонила в госпиталь. Джине в порядке. Она настаивает, чтобы ее отпустили домой сегодня днем.

– Я знаю, я тоже звонил туда.

В этом момент Джим позвал ее. Прежде чем она вошла на площадку и встала под световые приборы, Лайам обошел все и поговорил с Эмилио Гарсиа. Кажется, все было в норме. Ее сцена с Конаром прошла как по маслу. Они работали почти без перерыва и успели снять еще и сцену ссоры с Келли.

В этих сериях Верона конфликтовала со всеми подряд.

Конар вместе с Лайамом наблюдал за съемкой ссоры двух сестер. Он улыбнулся Серене, когда она вышла с площадки и подошла к ним.

– Мы должны непременно собраться в ближайшие дни. Дженнифер безумно этого хочет. Она не успокоится, пока не увидит тебя.

Она подняла руки.

– Похоже, что через несколько дней я смогу это сделать.

– Что? – насторожился Лайам.

– Мы решил и забежать вперед и снять побольше моих сцен, тогда я смогу взять несколько дней отпуска. Я обсуждала эту идею с Джо.

– Это здорово! – воскликнул Конар.

– Я думаю, мне нужно позвонить Мелинде, – сказала Серена. – Просто убедиться, что у нее все в порядке.

Она прошла мимо них. Затем остановилась и повернулась. Они оба шли следом за ней.

– Ты знаешь, я иду туда, куда ты идешь, – сказал Лайам.

– А мне просто нечем сейчас заняться, – пошутил Конар. Серена вошла в гримерную, оставив дверь открытой.

– В холодильнике кола, вода, соки, – сказала она им. Затем усмехнулась. – Хотя вряд ли кто‑ то из вас захочет воспользоваться тем, что есть в моей гримерной.

– Нужно выбросить все это, а тебе приносить что‑ нибудь на один день, – предложил Лайам.

– Или завести ищейку, которая будет обнюхивать еду, – усмехнулась Серена.

– Она изойдет слюнями, – пошутил Конар, садясь на софу и беря газету с журнального столика.

Она набрала номер сестры. Пока телефон звонил, она взглянула на коробку с почтой, которая стояла на ее столе. Там были конверты, а среди них вклинился листок бумаги.

На листочке было изображено большое сердце, как бывает на детских «валентинках». Текст был либо набит на машинке, либо распечатан на принтере.

Серена взяла листок, продолжая слушать гудки на другом конце провода.

И ахнула, бросив трубку, когда прочитала то, что там было написано.

Розы красные, как кровь.

Увы, но скоро ты умрешь.

Фиалки голубые.

Прощайте, дни былые…

Глава 17

Билл Хатченс не на шутку расстроился, когда услышал об этом. Он бросился в гримерную Серены и убрал «валентинку» в пластиковый пакет улик. Он обещал немедленно проверить записку.

– К этому надо отнестись очень серьезно. Серене нужно на время уйти из сериала, – твердо сказал Лайам.

– Но это твоя работа, не так ли? Охранять ее? – вспылил Энди.

– Я могу следить за каждым ее шагом, но когда я вижу надвигающийся смерч, то должен уйти с дороги, – произнес Лайам, не повышая голос.

– Мы согласны. Мы постараемся изменить график, удвоить смены и снять как можно больше сцен. Тогда Серена сможет взять отпуск.

– Это замечательно, – сказала Серена. – Мы с Джо уже обсуждали такую возможность, до того как я нашла записку.

– Я говорил Дагу, – вступил в разговор Джо, – чтобы он поработал над твоими сценами, внес необходимые изменения.

А я займусь новым расписанием. Следующие несколько дней мы будем работать с восьми до шести, тогда Серена сможет сделать перерыв, который ей нужен. Только…

– Только что будет, когда она вернется? Вы это хотите сказать? – спросил Лайам.

– Мы надеемся, что сумеем что‑ то раскопать за эти дни, – сказал Билл, постукивая костяшками пальцев по пакету с уликами.

– Серена, мы снимаем сегодня еще одну сцену, – предупредил Джо. – Я позвоню Дагу и заберу у него исправленный вариант. У тебя много сцен с Конаром, Келли, Джеем… и Хэнком. Это несложные сцены, ты это сделаешь на раз…

Джо сделал паузу, когда раздался сигнал громкой связи. Он нажал кнопку.

– Да?

– Тут кое‑ кто хочет увидеть вас, – раздался голос его секретарши.

– Я занят…

– Но вы сами хотели повидать ее.

В дверь постучали, и Джине просунула голову в щель. Серена подпрыгнула.

– Джине!

Джине улыбнулась:

– Привет!

– Юная леди, вам следовало оставаться в госпитале, – сказал Джо, качая головой.

– Я не могу больше оставаться там. Я чувствую себя прекрасно.

– Но зачем ты пришла на работу? – спросила Серена с недоверием глядя на девушку.

– Если бы вы упали с лошади, вы бы вернулись, правда?

– Но, Джине, ты должна быть в постели, – сказала Серена.

– Честно, посреди ночи, когда закончилось действие снотворного, я почувствовала себя прекрасно. Пожалуйста! – испуганно попросила она. – И столько скопилось писем…

– Да, кстати, о почте… – вмешался Билл Хатченс, подходя к ней. – Это ведь вы следите за почтой Серены?

– И Дженнифер.

– Вы видели что‑ нибудь подобное раньше?

Он протянул ей записку.

Джине прочитала текст через пластиковый пакет, бледнея на глазах.

– Ну?

– Не‑ е‑ ет. – Она бросила взгляд на Серену. – Мы получали угрозы в адрес Серены, вернее, Вероны Валентайн, но… но такая «валентинка»…

– То есть вы не видели ничего похожего?

– Нет. – Ее глаза расширились. – Это ужасно, Серена.

Она вздохнула:

– Джине, это с тобой случилось ужасное.

Джине слабо улыбнулась:

– И с Аллоной. Я слышала, что она тоже попала в госпиталь? И она все еще сердится.

– Мы все застрахованы, – вступил в разговор Джо. – И вы, Джине, получите компенсацию.

Дверь в кабинет внезапно резко открылась, и на пороге появился разъяренный Джей Браден. Не обращая внимания на присутствующих, он набросился на Джине:

– Что ты здесь делаешь, пигалица? Тебе надо быть в госпитале. Ты не должна была приходить сюда! – Он посмотрел на Джо, словно тот был виноват, что Джине пришла на студию.

– Джей! – пыталась протестовать Джине. – Я пришла, потому что сама захотела, честно. Сериал мой второй дом, пойми. Я не могла больше оставаться в госпитале. И не хочу одна сидеть дома… пожалуйста! Я хочу быть здесь.

Джей посмотрел на Джо и Энди, потом перевел взгляд на Билла Хатченса.

– Ей и вправду нужно быть здесь? Здесь, где подают конфеты с крысиным ядом?

Джо еле сдерживался, чтобы не ответить на ледяные уколы Джея.

– Джей, прошу тебя! – Джине положила руку ему на грудь. Она улыбнулась ему, затем всем остальным. – Пожалуйста, не смотрите на меня так, – сказала она. – Джей, я о'кей, честно. И чтобы я когда‑ нибудь съела что‑ нибудь на студии… да никогда в жизни!

«И не ты одна», – подумала Серена.

– Ты выглядела вчера ужасно, – напомнила Серена, не сводя глаз с Джине.

– Но все прошло, правда.

– Это просто какое‑ то безумие, – прошептал Энди.

– Все прошло. И я хочу работать. И мне не нужна никакая компенсация, – заявила Джине.

– Джине, послушай… – начала Серена. – Ладно, поговорим потом.

К концу дня, когда Серена закончила финальную сцену, намеченную на этот день, она нашла Конара, Лайама и Билла, которые поджидали ее около павильона. В последней сцене участвовал Хэнк. Это был шумный спор по поводу поведения Вероны и ее сестры и беспокойства, что им обеим стоило бы подальше держаться от Дэвида Девилля. Все, что хотел этот парень, – это их виноградники. Конечно, она горячо спорила с отцом, говоря ему, что люди дороже, чем какие‑ то виноградники.

Когда Джим объявил «снято» и, просмотрев материал, сказал, что все в порядке, она покинула площадку и подошла к мужчинам, поджидавшим ее.

– Серена, я попросил Конара сегодня вечером забрать тебя к себе.

– Замечательно! Я сама давно собиралась повидать Дженнифер и малыша, но сегодня мне хотелось бы побыть дома.

– У меня есть кое‑ какие дела, – пояснил Лайам, – ты должна поехать с Конаром.

Серена была встревожена тем, как внезапно защемило сердце.

Ревность.

У него какие‑ то дела. Ну конечно… излишне спрашивать какие.

Она не забыла, как хорошо им было вместе, но она для него прежде всего его работа. Естественно. Наверное, ему трудно не оставлять ее ни на минуту.

Она не может позволить себе задумываться, какие дела он имел в виду. Но она не хочет никуда идти сегодня. Она хочет вернуться домой и просто отдохнуть. Она включит сигнализацию и задернет все шторы.

– Спасибо, Конар, – сказала она. – Но я думаю, Билл может проводить меня домой, где я приму все меры предосторожности.

– Джен будет очень рада повидать тебя, – настаивал Конар.

Лайам строго смотрел на нее. Он был явно раздражен.

– Послушайте. Я запру двери. Поставлю дом на охрану. Приготовлю салат и, наконец, высплюсь. Я устала. Очень устала.

Она повернулась к Лайаму.

– Но Билл не имеет ни минуты отдыха, – заметил он.

– Ничего… все нормально, – успокоил Билл. – Правда. Коп никогда не отдыхает, ты это прекрасно знаешь, Лайам. Я отвезу Серену домой. Я буду рядом… сегодня дежурит Рикардо?

– Да. Я прослежу за этим, – пообещал Лайам.

Он повернулся и ушел, расправив широкие плечи и выпрямив спину. Он рассердился, подумала Серена, провожая его взглядом. Она посмела проявить непослушание. Он хотел, чтобы она поехала к Конару и Дженнифер, чтобы он мог не беспокоиться о ней. Видимо, по его мнению, она ведет себя как капризная примадонна.

Что ж, сам он всегда ведет себя как диктатор.

– Ты готова? Я представляю, как тебе хочется сейчас бросить все и оказаться где‑ нибудь далеко‑ далеко, – заметил Билл.

Она улыбнулась, качая головой.

– Я люблю свою работу. Люблю сериал. За исключением того… о Господи, Билл, почему кто‑ то творит все эти ужасные вещи?

– Тебя интересуют мотивы? Пойдем, я провожу тебя до гримерной, отвезу домой и по пути расскажу, что думаю на этот счет.

Капитану Риггеру недавно стукнуло шестьдесят. С коротко остриженными серебристо‑ пепельными волосами и глазами стальной голубизны, высокий, спортивный и сильный, он был отцом пятерых детей, дедушкой шестнадцати внуков и в придачу обладал покладистым характером. Лайам договорился встретиться с ним, потому что собирался заглянуть в старые файлы, но не хотел проходить через все необходимые формальности, обязательные в полицейском департаменте.

Сначала он с разрешения Риггера воспользовался его телефоном и позвонил Рикардо. Когда Рикардо ответил, Лайам попросил его выйти на дежурство пораньше.

– Серена сейчас с Биллом Хатченсом, но я не знаю, насколько он сможет задержаться. Она будет у себя, но мне будет спокойнее, если ты присмотришь за домом.

– Я понял, – заверил его Рикардо. – Моей жены сейчас нет дома, но как только она вернется, я поеду туда.

Лайам поблагодарил его и повесил трубку.

– Ты снова пользуешься услугами Рикардо? – поинтересовался Риггер, вспоминая, что Лайам посоветовал Конару Маркему нанять Рикардо во время «хичкоковских убийств». – Я рад. Ему нужны деньги, дети очень дорого обходятся сейчас.

Риггер закурил сигарету. Здесь не положено было курить, но Риггер включил вентилятор и закрыл дверь.

– Значит, ты думаешь, что можешь раскопать что‑ то полезное, просматривая файлы времен «хичкоковских убийств»? – спросил он. – Не сомневаюсь, что у тебя уже есть соображения на этот счет?

Лайам пожал плечами.

– Кто‑ то из работников студии должен участвовать в этом. Я подозревал Джея Брадена, он вел себя очень странно последнее время.

– А как насчет родственника Серены?

Лайам колебался.

– Я могу понять, что Джефф мог с кем‑ то подраться, поспорив из‑ за какого‑ то египетского божества, но чтобы попытаться убить женщину, которую он знал с тех пор, как она была ребенком… это не укладывается в голове.

– Значит, ты склоняешься к Брадену?

Лайам опять пожал плечами.

– Я нашел кое‑ что здесь. – Лайам открыл файл Джея Брадена. – Учился в Гарварде, – пробормотал он. – Начал с юриспруденции, как и хотели его родители. Но после двух лет учебы ушел и стал петь в хоре в одном из мюзиклов на Бродвее. Потом пустился в коммерцию, торговал нижним бельем… И однажды был арестован за драку. Я думаю, имеет смысл присмотреться к нему и расспросить о ситуации поподробнее.

– Если ты ищешь отчеты об арестах, – сказал Риггер, просматривая кипу файлов, – проверь Аллону Сейндж. Богатая и независимая. Была арестована несколько раз. Она принимала участие в марше актеров за гуманное отношение к животным. Власть черных. Права женщин. Права геев и так далее. Ты только позови, и она готова. Между прочим, я просматривал досье осветителей и ассистентов. Ни на кого ничего нет. Но кое‑ что я откопал для тебя. Мужчина, которого ты упомянул, когда звонил. Эймзбари. Его связи с «Хейнз и Кларк».

– На него есть дело в полиции?

– Его задержали за кутеж с наркотиками.

– Что за новость – наркотики на вечеринке в Голливуде!

– Но это носило гигантский размах, просто рог изобилия наркоты. Героин, ЛСД, крек, кокаин – возбуждающее, подавляющее – словом, выбирай что хочешь.

– Эймзбари был осужден?

– Нет. Хороший адвокат уладил дело.

Эймзбари. Лайам с удовольствием повидал бы его снова. Он должен проникнуть в его дом. Он помнил, что хотел сделать нечто большее в ту ночь.

Он внезапно поднялся.

– Спасибо, капитан. Я могу взять это?

– Разумеется, это копии. Я уверен, у Хатченса есть оригиналы.

– Они могут не дать мне ничего, – вздохнул Лайам.

– Может, и нет. Может, мы слишком серьезно смотрим на то, что, казалось бы, должно быть очевидно? В любом случае, если потребуется моя помощь… Я думаю, ты должен действовать как можно быстрее.

Лайам вопросительно посмотрел на Риггера.

– Что касается того проклятого софита, так там все было четко продумано, – сказал он. – Но конфеты – это явная глупость. Не сработало… Либо твой киллер занервничал и допустил оплошность, либо…

– Либо?

– Либо совсем отчаялся.

– Ты знаешь, – предупредил Билл, глядя на Серену, – это очень серьезно. – Он опять сосредоточился на дороге. – И ты должна быть осторожна во всем.

Она тупо кивала.

– Я знаю, – тихо отозвалась она. – Я просто не могу понять, почему этот кто‑ то так ненавидит меня, что хочет убить?

– Поверь мне, я повидал немало, – сказал Билл. – Мужчины стреляют в своих жен, если те переключают программу в телевизоре и не дают им смотреть их любимый футбол.

– Не думаю, что у нас подобный случай, Билл.

– Люди убивают, чтобы взять реванш. И потом, деньги. Жадность. Ревность. – Он помолчал минуту. – Ты знаешь, Серена, все складывается не в пользу твоего родственника…

– Брось, ты шутишь! – сердито оборвала она. – Мой родственник очень приличный…

– Находились такие, кто утверждал, что Тед Банди[4] – приятнейший молодой человек, которого им только доводилось встречать в жизни.

– У вас нет ничего на Джеффа, – настаивала она. – Ничего существенного.

Он не ответил и смотрел на нее с озабоченной улыбкой.

– Знаешь, тебе нужно поесть. Может быть, кусочек пиццы? Пока я довезу тебя до дома?

– С удовольствием.

Они остановились у пиццерии недалеко от дома Серены. Она улыбалась, качая головой и рассказывая ему, что никогда не думала, что ей удастся попасть в пиццерию, о которой она ничего не знала, хотя часто проезжала мимо.

Пока они ели, Билл заметил:

– Серена, мы во всем разберемся. Возможно, потребуется время, но мы найдем этого негодяя.

Она грустно улыбнулась ему.

– Никаких улик, никаких предположений. Это настораживает.

Он покачал головой и заметил:

– К сожалению, есть такие дела, которые никогда не раскрываются. Но, уверяю тебя, в данном случае будет по‑ другому. Уже есть версии, просто мы еще не разработали все из них.

Ты знаешь, мне кажется, лейтенант Олсен поначалу был не очень встревожен, но сейчас всем стало ясно, что тебе угрожает опасность. Я бы хотел…

– Что?

– Я бы хотел, чтобы мы действовали оперативнее. Чтобы мы нашли записку, которая лежала на столе Джейн Данн. Возможно, это и будет ключ к разгадке? Я знаю, мне не сразу пришло в голову, насколько это важно, но… ты уверена, что не читала ее и что не знаешь, куда она подевалась?

– Билл, я на секунду зашла в гримерную. Я даже не уверена, была ли эта записка. Если и была, то только ее остатки. Но то, что там было написано, видимо, ужасно подействовало на Джейн. Потому что она пыталась сжечь ее, но та сгорела не вся.

– Это одно из самых запутанных дел, которое мне когда‑ либо доводилось вести. А у меня было много странных дел в Голливуде.

– Например?

– Постой, дай припомнить… был один актер, который убил постановщика за то, что тот заставил его играть все сцены, сидя в плетеном кресле. И актриса. Она убила художника по костюмам, потому что ей не понравилось, что все туалеты ее героини розового цвета. Еще был один режиссер, который убил трех женщин, потому что ему нравилось, как они смотрятся в его доме, и он хотел усадить их тела на стулья…

– О'кей, это все нечто сверхъестественное. Но тогда вы нашли преступника. Убийство при помощи софита. Что ты об этом думаешь?

– Мы не можем думать. Мы должны продолжать работу, – сказал он. – Пойдем. Лучше я поскорее довезу тебя до дома.

– Спасибо.

– Пожалуйста. А с тобой забавно, особенно за пиццей.

– Спасибо.

Через несколько минут они подъехали к дому. Билл проводил ее до дверей. Подождал, пока она откроет дверь и отключит сигнализацию. Затем, так же как это делал Лайам, осмотрел весь дом.

Он вернулся в гостиную.

– Запри за мной…

– …и снова включи сигнализацию. Я знаю. Спасибо, Билл.

– Ничего, что ты побудешь одна? – Он прикоснулся к ее щеке. – Глупый вопрос. Я знаю, что у вас с Лайамом все по новой?

– Не совсем так, – уклончиво ответила она. – Но хорошо, что сейчас мне не приходится постоянно быть одной.

– Значит… он остается здесь… с тобой?

Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки. В тот единственный раз, когда она пила с Биллом кофе, она еле удержалась от того, чтобы не расплакаться у него на плече. С ним она чувствовала себя как за каменной стеной. Невозмутимый, уравновешенный, сильный, и смелый. Она понимала, что он хотел бы продолжения отношений, и это была одна из причин, по которой она резко оборвала их. И по тому, как он касался ее щеки и смотрел ей в глаза сейчас, можно было судить, что он искренне беспокоится о ней и любит ее.

– Эй, – сказала она, отводя его руку и тепло пожимая ее, – он действительно отличный телохранитель. И что бы ни случилось в будущем, я рада, что сейчас не одна.

– Серена, у тебя есть будущее. Страстное, драматичное, тебе только нужно попробовать… Мы увидим это!

Страстный и драматичный сам, он взял ее за плечи и поцеловал в лоб.

– Запри за мной…

– Обязательно, не волнуйся.

Лайам подъехал к дому Джеффа и Мелинды ровно в восемь тридцать. Пока он стоял на пороге, до него из гостиной долетали отзвуки ссоры. Обычная ссора между мужем и женой?

Он позвонил и ждал. Дверь открыла Мелинда.

– Лайам, – сказала она, не утруждаясь изобразить хотя бы элементарную вежливость.

– Можно войти?

– А если я не позволю? – Она помолчала секунду. – Предъявишь ордер на арест?

– Я больше не коп, Мелинда.

– Да, но ты частный детектив. Что ж, мы уже ответили на кучу вопросов. И так как ты больше не коп…

– Позволь ему войти, Мелинда, – сказал Джефф, появляясь за спиной жены.

Мелинда надула губы. Она и Серена были очень похожи, Лайам узнал это выражение. Мелинда была очень привлекательная женщина, но следы переживаний наложили тень на ее черты.

Она отошла от двери, пропуская его.

– Входи, Лайам, – сказал Джефф. – Хочешь что‑ нибудь выпить?

– Нет, благодарю.

– Присядь.

Лайам взял стул, оглядывая гостиную. Джефф сел напротив него. Мелинда стояла за спиной мужа.

– Я не посылал эту коробку конфет, – спокойно заявил Джефф. – Ты ведь пришел из‑ за этого, да? Я не имею ничего против Серены. Черт, я знал Серену, когда она еще была девочкой. Мы с Мелиндой смотрели все ее спектакли. Сначала в школе, потом в колледже. Мои дети благодаря ей поступили в лучший колледж. Не знаю, что еще сказать… У меня нет никакой причины желать зла Серене.

– Моя сестра знает, что ты здесь? – резко спросила Мелинда.

– Нет, она не знает.

– Разве ты не должен охранять ее? Разве не это твоя прямая обязанность? Если ты больше не коп, то не имеешь права мучить нас своими расспросами.

– Мелинда, я не собираюсь мучить вас. Я пришел, чтобы выяснить, что происходит между вами двумя. И спросить, не знаешь ли ты, кто мог иметь хоть какую‑ то причину для того, чтобы убить Джейн, и кто мог воспользоваться кредиткой Джеффа.

Джефф глубоко вздохнул.

– Джейн была настоящая сука. На площадке кричала на всех… – сказал он. – То не так, это не так… Как‑ то устроили вечеринку, где мы все познакомились с ней… тогда она была очаровательна. Но потом резко изменилась. Однажды она прекратила притворяться и сказала каждому, что о нем думает. Она действительно считала, что весь мир должен крутиться вокруг нее. Поэтому… кто может сказать, кто ненавидел ее больше? Она мнила о себе бог знает что и стала совсем сумасшедшая… А что касается моей кредитки… – Он задумался, глядя на Мелинду. Затем пожал плечами. – Мы пользуемся кредитками каждый день…

– И часто теряем их, – добавила Мелинда.

– И рвем тоже часто, – сказал Джефф. Он поднял руку. – Вот все, что мы можем сказать. Серена вытаскивает нас из разных неурядиц с поразительной частотой. Зачем же мне хотеть, чтобы с ней случилось что‑ то плохое?

– А о чем вы спорили? – не унимался Лайам. Джефф открыл рот.

Лайам был уверен, что Мелинда в этот момент пнула его в спину.

– Мы женаты, – сухо произнес он. – Что еще ты хочешь? «Правду», – подумал Лайам. Он решил не настаивать. Ему нужно поговорить с Джеффом наедине. Как‑ то надо это организовать, и так, чтобы Мелинды не было рядом.

– Что ж, спасибо, что приняли меня, – сказал Лайам. Мелинда не ответила. Она смотрела на него с каменным лицом.

Джефф поднялся.

– Я провожу…

Когда они вышли в прихожую, Джефф сказал:

– Что мне кажется странным, так это то, как умудрилась Аллона съесть эти конфеты и не отравиться? Выходит, она знала, какие можно есть, а какие нет? Ведь уже доказано, что именно мышьяк был в шоколаде?

– Действительно, очень странно… или это поразительное везение. Согласно произведенному анализу, только в одной конфете был мышьяк.

– А вы планируете поговорить с Аллоной?

– Я планирую поговорить с каждым, – заверил Лайам.

– И хорошо, что поговорил со мной здесь. Я больше не войду в павильон. Что бы там еще ни случилось, опять обвинят меня.

Лайам внимательно посмотрел на него.

– Ты был на студии, когда прислали эти конфеты?

– Конечно, был. У Серены намечалась сцена, где она попадает в саркофаг, как в ловушку. Это моя работа, вернее, была моя работа, проверить, чтобы все было сделано правильно.

– Но это не настоящий саркофаг? – поинтересовался Лайам.

Джефф взглянул на него так, как мог взглянуть настоящий ученый. И этот взгляд говорил, что задавать такие вопросы по меньшей мере странно.

– Разумеется, нет. Это было бы немыслимо дорого, даже если бы и удалось осуществить. Мы приобрели его на аукционе, он принадлежал одному магнату. Хорошая вещь, правда. Великолепные иероглифы. Очень похоже на настоящий саркофаг, и я еще кое‑ что подделал.

– Никто не в курсе, что ты покидаешь сериал?

– Нет, но они все думают, что я виновен в убийстве. И меня предупредили, что могут арестовать в любое время.

– Кто‑ то убил Джейн Данн. Может, по недоразумению, пытаясь дотянуться до Серены.

– Да что и говорить, Джейн ненавидели все.

– Но шоколад прислали, когда она уже умерла, – напомнил ему Лайам.

Джефф чуть‑ чуть побледнел.

– Я уже миллион раз говорил, что не могу обидеть Серену.

– Я верю.

– Правда?

– Да. – И добавил: – Но ты что‑ то скрываешь.

– Мне нужно возвращаться. Мелинда очень нервничает последнее время.

– Немудрено… Хотя было бы лучше, если бы ты рассказал мне, что происходит между вами.

Джефф хмуро посмотрел на него.

– Мы женаты. Мы ругаемся иногда…

– Да. Конечно. И эта ругань не имеет никакого отношения к Джейн Данн? Что ж, спокойной ночи.

– Лайам, я… – Джефф оглянулся на дом. – Лайам, ты знаешь, женщины не всегда понимают нас… Мне нужно вернуться.

– Спокойной ночи. – Он повернулся к машине.

– Постой, – сказал Джефф. – Не говори никому, хорошо? Я люблю сестру моей жены. И Мелинда тоже, и нам обоим нравишься ты. Но просто… Мелинда сегодня не в себе.

– Я понимаю.

Свернув с бульвара Сансет, Лайам планировал ехать прямо в офис, но прежде чем он взял это направление, сбавил скорость и остановился около небольшого, но модного кафе рядом с «Блюз‑ хаус». За одним из столиков, расположенных на тротуаре, сидела знакомая компания. Аллона, Даг Хенсон и Джей Браден. Он поставил машину на стоянку и направился к ним.

Аллона первая заметила его.

– Привет, Лайам!

Казалось, она необычайно рада видеть его. Даг, как всегда, тепло его поприветствовал. Джей Браден выдал нечто похожее на улыбку, подвигая стул, чтобы Лайам мог сесть.

– Ты оставил нашу девочку одну? – спросил Даг.

– Она у себя дома, двери заперты на все замки.

– Прочные и надежные? – живо полюбопытствовала Аллона.

– Билл Хатченс отвез ее домой, – сказал Лайам, заверяя себя самого, что Серена в безопасности под наблюдением полицейского. Он оглядел компанию и улыбнулся. Ему нужно поговорить с каждым один на один, позволить им сказать то, что они не могут сказать при свидетелях. Но иногда, как он успел заметить, интересно наблюдать, что говорят люди, находясь в компании.

Джей Браден потянулся вперед.

– Что происходит, черт побери? Что бы это ни было, но это угрожает нашей жизни? – Он выглядел сейчас особенно подавленным, подумал Лайам. – У тебя же должна быть какая‑ то версия! – возмущался Джей. Он был настроен не так враждебно, как в госпитале, но все еще раздражен.

– Что касается этого, то, увы, похвастаться особенно нечем, – вздохнул Лайам, продолжая внимательно наблюдать за Джеем. Почему бы ему не расслабиться немного, услышав это? – Как говорится, все скрытное когда‑ нибудь становится явным, – продолжал он.

– Далеко не всегда, – возразила Аллона. – Полицейские файлы полны нераскрытых дел.

– И это тоже правда.

– Назад к Джеку Потрошителю, – усмехнулся Даг.

– Да. Если бы во времена Джека Потрошителя полицейские располагали сегодняшними средствами, дело было бы быстро раскрыто. У них была бы кровь, отпечатки, ДНК, и они могли бы опровергнуть множество теорий, – заключил Лайам. Он откинулся на спинку стула, разглядывая троицу. – А где Джине? Почему ее нет с вами?

Аллона удивилась.

– А она далеко не всегда бывает с нами.

– Джей любит поиграть в старшего брата, – сказал Даг. – Такое впечатление, что он опекает ее, помогая сделать карьеру. Но мы опасаемся, как бы это не зашло слишком далеко.

Джей поднял руки.

– Она похожа на маленького испуганного кролика. И она славная девушка. Мне просто нравится смотреть на нее. Вот и все.

Лайам кивнул, улыбаясь через стол Аллоне.

– А что есть у вас, кроме работы? Новая организация, спасение писательского сообщества или что‑ то в этом роде?

Аллона хмыкнула, прищурившись.

– Вы просмотрели наши досье, правда, мистер Мерфи?

– Все, что нам известно, – кто‑ то на студии виновен в происшествии с софитами, оборудованием – вспомните лестницу – и шоколадом. Поэтому каждый член коллектива может находиться под подозрением.

Аллона отгородилась невидимой стеной. Видно было, что, несмотря на сдержанный тон, внутри ее бушует огонь.

– Эй, – сказал Даг, – отравление… не типичный способ для женщин?

– Напротив, женщины чаще всего используют яд, чтобы избавиться от врагов. Обычно это заранее продуманный акт.

Лицо Аллоны приняло такое ледяное выражение, что, казалось, прикоснись к нему – и оно расколется. Она подалась вперед, ее голос был полон скрытого сарказма.

– Да, мистер Мерфи, меня не раз арестовывали за разные акции протеста. Потому что я всегда высказываю свое собственное мнение и говорю правду. Но не забудьте, я тоже пострадала – мне сделали промывание желудка. И зря, как выяснилось.

Он потянулся к ней, пристально глядя ей в глаза.

– Но вы съели конфету на глазах Серены. Может быть, чтобы подтолкнуть ее взять другую? И если вы знали, что только одна конфета с ядом, то должны были знать, какая именно?

Сжатая в ее пальцах трубочка для коктейля внезапно сломалась.

– Серена значит для меня так много, как никто другой. Я люблю ее, она мой друг. Зачем же мне желать ей смерти?

Лайам пожал плечами:

– Вполне убедительно. Пожалуй, у вас нет мотива для убийства.

– Что ж, славно! – воскликнул Даг. – Трудно найти кого‑ то, кто не любил бы Серену. Разве что…

Когда он замолчал, все повернулись к нему.

– Кто? – резко спросила Аллона.

– Кайл Эймзбари. – Он колебался, потом продолжил, так как все выжидающе смотрели на него: – Я думаю, что… есть такие люди, которые любят играть в странные игры. Они могут сколько угодно считать кого‑ то ослом или идиотом… но все равно поддерживают с ним отношения. Они беседуют с ним на приемах, приглашают к себе в дом, и сами приходят к нему. Серене каким‑ то образом удавалось избегать общения с Кайлом…

– Я думал, он ваш друг? – Лайам приподнял бровь.

– Он и есть друг, правда, чертовски опасный, – сказал Даг.

– Как понять?

– О, ничего криминального. Во всяком случае, я так думаю… Он хочет, чтобы в его доме всегда были люди. Оставались на ночь… Приводили друзей…

«Да. Останься у меня, и я сделаю из тебя звезду! » – подумал Лайам.

– Но Кайл не приезжал на студию, когда происходили все эти странные события, – напомнил Лайам.

– Может быть, он работает в паре с кем‑ то еще? – предположила Аллона и, строго взглянув на Лайама, добавила: – Но это не я.

– Сегодня наука творит чудеса, – с гримасой продолжал Джей. – Они взяли отпечатки пальцев, опросили нас всех, просмотрели наши досье в полиции, но ни Олсен, ни его сотрудники не могут ничего найти. Наша работа и наша жизнь превратились в ад.

– Если бы не было этих конфет, – сказала Аллона, обводя всех присутствующих взглядом, – тогда можно было бы предположить, что киллер хотел убрать только Джейн. Это можно было понять, ее многие не любили. Не только женщины, но и мужчины… она пыталась соблазнить каждого.

– Меня она не пыталась соблазнить, – заметил Даг.

Аллона посмотрела на него, потом покачала головой.

– Джей, она была такая? – спросил Лайам.

– Да, да, именно такая, – ответил Джей. – Где официант? Сегодня прохладно. Я думаю, что возьму кофе вместо пива… а ты что‑ то хочешь, Лайам?

– Я предпочту пиво.

– И я тоже хочу еще, – сказала Аллона. – Оно не холодное. И жизнь стремительно несется в помойное ведро. Я хочу еще пива. Даг, а как ты?

– Я, пожалуй, пойду, – сказал Даг. – Уже?

– У меня планы на вечер.

– Снова идешь куда‑ то с Эймзбари? – не выдержала Аллона.

– Нет. Он, знаете… немножко странный.

– Да он вообще ненормальный, точно! – воскликнула Аллона.

– Ты будешь у него на вечеринке в четверг? – поинтересовался Даг.

– Постараюсь не пропустить, – заверила его Аллона. Она состроила гримасу. – Джо считает, что мы должны как можно чаще показываться на людях, пока все это не кончится.

– А ты позволишь Серене пойти? – спросил Джей, исподлобья глядя на Лайама.

– Я ей не отец. Я не могу указывать ей, что ей делать, а что нет.

Все помолчали минуту, словно не верили ему.

– Если захочет пойти, пусть идет.

– Он устраивает классные вечеринки, – пробормотала Аллона. – И там можно встретить интересных людей.

Принесли напитки. Джей попросил счет. Лайам поблагодарил его за пиво.

– Вы хоть немного продвинулись?

– Нуда. Мы стараемся добиться правды, узнать, что происходит.

– Вы не верите, что Джефф послал эти конфеты? – спросила Аллона.

– Нет.

– Тогда кто же?

– Человек, который знал, что Серена любит этот сорт, – сказал Лайам.

– Скорее всего кто‑ то из участников сериала, – заметила Аллона. – Решил свести счеты. Похоже, что придется начинать с нуля?

Лайам пожал плечами, продолжая наблюдать за ними.

– Не обязательно. Это может быть кто‑ то, кто не знал, что она терпеть не может вишню в шоколаде.

– Что ж, я вне игры, – произнес Даг с довольной миной. – Я знал, что она ненавидит их.

Аллона молчала, затем процедила:

– Я не знала и съела эту проклятую конфету.

– Хорошую проклятую конфету, – уточнил Даг.

– Вы только посмотрите на него, еще один детектив! – возмутилась Аллона.

– На что ты намекаешь, Даг? – вежливо поинтересовался Джей Браден. – Это похоже на обвинение. Оставь это Лайаму… это его работа. А у тебя просто болтовня.

– Да нет, я вовсе не хотел… И тебе надо быть осторожнее, когда говоришь со мной. Не забывай, я главный сценарист. Вот захочу и заколочу тебя в египетский саркофаг на следующие две недели.

– Не выйдет, – возразил Джей. – Потому что я вообще не собираюсь бывать на площадке в ближайшее время. Я, между прочим, экс‑ любовник Вероны Валентайн, и она носит моего ребенка.

– Я вас обоих заколочу в саркофаг, – пообещал Даг. Он взглянул на часы.

– Мне нужно идти.

– Да, я думаю, нам тоже пора. Людей посмотреть, себя показать, – присоединилась к нему Аллона.

– У тебя свидание? – поинтересовался Даг.

– Да. С моей подушкой, – усмехнулась она.

– А как насчет тебя, Джей? – спросил Дат.

– Я в отличие от остальных эксгибиционистов не выношу личную жизнь на всеобщее обозрение.

– Ты спешишь навестить нашу маленькую Джине? Я угадала? – поинтересовалась Аллона.

– Почему ты сказала это? – тихо спросил Джей.

– Как указывал наш бывший коп, ты любишь сладкое.

Джей пожал плечами:

– Я пытаюсь быть ей другом.

– Порой она выглядит чертовски привлекательно, – заметил Даг.

– Такая миниатюрная фигурка, – поддакивала Аллона.

– Да, она симпатичная, – согласился Джей. – Но я не собираюсь каждый вечер заниматься благотворительностью. И сегодня меня ждут в другом месте. – Он поднялся, помахал на прощание.

Лайам, наблюдая за ним, приканчивал свое пиво.

– Джей очень привлекательный мужчина, – заметил Даг, повернувшись к Аллоне. – Вы оба замечательная па…

– Это все равно что встречаться с братом! – в ужасе воскликнула Аллона.

– Что ж, – продолжал Даг, пожимая плечами, – не беспокойся, где‑ то бродит твоя половинка. Конечно…

– Конечно – что?

– Может, не стоит быть такой амбициозной?

– Нормальный парень оценит женщину с амбициями. И между прочим, я ни о чем тебя не спрашивала.

– А меня и не надо спрашивать, я сам хотел сказать это. Я прав, как ты считаешь, Лайам? Особенно когда думаешь о Джейн Данн.

– Только честно! – воскликнула Аллона.

– Что ты скажешь, Лайам? – настаивал Даг.

– Я скажу, что пора расходиться, – ответил Лайам и поднялся.

– Полицейский сбегает от нас, – осудил его Даг.

Лайам усмехнулся:

– Кстати, спасибо за компанию.

– Ты идешь караулить Серену?

– Вроде того, – неопределенно проговорил он. – Спокойной ночи.

Лайам подошел к своему автомобилю. И услышал шаги за спиной. Он резко повернулся.

Джей Браден шел следом за ним.

– Ты упомянул аресты Аллоны. Но ничего не сказал о моем деле? – проговорил он, исподлобья глядя на Лайама.

Лайам, прислонившись к машине, приготовился выслушать Джея.

– Я думал, что мы обсудим это в личной беседе.

– Спасибо.

– Оскорбление действием, это так называется, Джей. Да к тому же оскорбление женщины.

– Это было в дни моей бесшабашной юности. Мы подрались… Она была чуть‑ чуть постарше, умнее, опытнее, жила на мои деньги и спала с кинематографистом. Однажды она плеснула мне в лицо виски. Мы оба здорово набрались. Я дал ей пощечину, и она вызвала полицию. Меня забрали. Не было ни жертв, вообще ничего катастрофичного – за исключением того, что дело касалось женщины. Послушай, я с тобой откровенен, как только могу. Я говорю тебе, что никогда не причинял зла Серене. Я готов ответить на любой вопрос, какой ты задашь.

Джей говорил искренне, но Лайам поймал себя на том, что пристально смотрит на его темную шевелюру.

Ему обязательно надо посетить одно место. Но он хотел поскорее вернуться к Серене.

– Спасибо. Я ценю это, – кивнул он Джею.

Зазвонил телефон. Серена включила запись.

Тишина на линии, потом тонкий щелчок.

Она задернула шторы на окне, выходившем в патио, и заперла все двери. Потом немного отдернула штору, вглядываясь в темноту за окном.

Один из фонарей над бассейном погас. Вся территория погрузилась во тьму. Серена видела ветви дерева, склоненные к воде, по поверхности которой бродили причудливые тени. Казалось, призрак плясал среди теней.

Она задернула шторы и прошлась по дому, включая свет в каждой комнате. Она чувствует себя прекрасно, говорила она себе. Двери заперты, сигнализация включена. Ей абсолютно нечего бояться.

У Лайама какие‑ то неотложные дела.

Она жила здесь одна уже много лет. И прежде никогда не боялась. Возможно, это не совсем честное заявление, но она верила в свой разум и доверяла сигнализации. Она вовсе не хотела, чтобы кто‑ то охранял ее каждую секунду.

Ее привез домой полицейский. Детектив, специализирующийся на уголовных делах. Он проверил все в доме столь же тщательно, как это делал Лайам.

Она в полной безопасности. Это смешно, совершенно смешно, чтобы кто‑ то ежеминутно наблюдал за каждым ее шагом!

Опять зазвонил телефон, заставив ее вздрогнуть.

«Это телефон, ради всего святого», – сказала она себе.

Заработал автоответчик. Она ждала с растущим напряжением.

И вновь молчание на другом конце, затем… щелчок.

– Терпеть не могу подобные шутки! – возмутилась она. – Скажите же что‑ нибудь!

Она сжала губы, когда услышала, как что‑ то царапнуло стекло.

– Ветки, – пробормотала она. – Ветки все время бьют по дому.

Сегодня вечером у него образовались какие‑ то важные дела…

Он порвал с Шэрон, во всяком случае, это выглядело так. Возможно, ему нужно поговорить с ней? Может быть, она ждет мужчину, который никогда не вернется, даже на время, пока все это не закончится? А что, если это никогда не кончится? Что, если угрозы будут продолжаться и люди, словно мотыльки, будут падать вокруг нее, а они так никогда и не узнают, кто стоит за всем этим? Так или иначе, но жизнь продолжается, и ей придется научиться жить с этим дальше, не дрожать, не бояться, а доверять системе сигнализации и крепким стенам собственного дома.

Она прошла на кухню и налила бокал белого вина. Этикетка на бутылке гласила: «Долина Валентайнов, специальный сбор. Виноградники Сейндж». Фамилия Аллоны на белом «бордо» в знак пятилетнего юбилея сериала. Это было действительно превосходное вино. Каждый актер получил бутылку за полцены. Казалось, сейчас как раз подходящее время опустошить сбереженную бутылку.

Она пригубила вино. После съемок она устала и хотела вернуться домой. Сейчас она жалела, что не согласилась на предложение Конара. Она бы болтала с Дженнифер, играла с малышом.

Она пила, думая, что ее собственная жизнь – настоящее бедствие по сравнению с жизнью ее друзей, тут и жутковатые розы неизвестно от кого, и «валентинки» с угрозами, и отравленный шоколад… У Дженнифер есть Конар, хороший актер и муж, который знает законы бизнеса. У нее есть мать и ребенок.

А что у нее самой? Неудачный брак? И вообще, что толкнуло ее на брак с Энди? Что есть у нее? Детей нет, карьера, все эти несчастные случаи и сумасшедшее увлечение мужчиной, который бросил ее?

– Взгляни на себя, детка, – сказала она, поднимая бокал. И рассердилась за свои страхи и нытье. – Ты должна жить! – напомнила она себе. – У тебя есть все или почти все: и карьера, и дом, и сестра, которая любит тебя, несмотря ни на что, двое прекрасных племянников и настоящие друзья. Разве этого мало?

Снова зазвонил телефон.

На этот раз звонивший не ограничился молчанием. Она услышала голос, хриплый, чужой, назвавший ее по имени:

– Серена, Серена, Серена… – Казалось, в этом голосе отсутствует пол. – Я вижу тебя, Серена, я знаю, где ты. Я наблюдаю за тобой, Серена. Будь осторожна.

«Розы красные, как кровь.

Увы, но скоро ты умрешь.

Фиалки голубые.

Прощайте, дни былые».

Секунду‑ другую она стояла как вкопанная, не в силах двинуться с места. Голос внушал настоящий ужас. Преднамеренно, подумала она. Кто‑ то пытался напугать ее.

И надо сказать, преуспел в этом.

Она расправила плечи и прошла из кухни в гостиную. Стоя около телефона, она глотнула еще вина – хотела немного, но получилось полстакана – и потянулась, чтобы включить повтор.

Но не успела она нажать на кнопку, как телефон зазвонил снова.

Она ждала. Заработала громкая связь.

– Серена, Серена, Серена, я вижу тебя… копы, оказывается, не такие уж расторопные, правда? Ты пытаешься узнать, кто я, где я… Что ж, скоро узнаешь, Серена. Кот ушел погулять, значит, мышка может поиграть. Я здесь, Серена, здесь… В твоем доме… Хочешь ты или нет, но я в твоем доме…

Глава 18

Кайл Эймзбари, одетый, как обычно, с иголочки, сам отворил дверь. Однако он не пригласил Лайама войти, а остался стоять на пороге, загораживая вход в дом. На нем были легкие брюки и рубашка с коротким рукавом, расстегнутая у ворота. Его грудь была мускулистой и абсолютно лишенной волос.

– Что ж, черт побери… Вы Лайам Мерфи, не так ли? – Сегодня Эймзбари не скрывал своей враждебности. – Чем обязан? – поинтересовался он. – Я приглашал вас, но… – Он пожал плечами. – Видите ли, у меня сегодня закрытая вечеринка.

– И кто же из звезд присутствует сегодня в этом доме? – спросил Лайам.

Губы Эймзбари тронула беспокойная улыбка.

– А это, простите, не ваше дело.

– Вы, должно быть, знаете, что съемка людей без их ведома считается нарушением закона?

Эймзбари сделал неопределенный жест в воздухе.

– Без их ведома? У меня в доме повсюду установлены камеры наблюдения. Я имею право защищать себя. В каждой комнате антиквариат и прочие ценности.

– Вам не кажется, что вы переходите все дозволенные границы?

– У меня превосходные адвокаты.

– Эймзбари, вы не раз предупреждали продюсеров «Долины Валентайнов», что ваша компания прекратит спонсирование проекта. И это в тот момент, когда они делают все, чтобы раскрыть преступление. Что думает ваша компания о вашем поведении?

– Послушайте, Мерфи, мое поведение – мое личное дело. А вы сейчас шантажируете меня, злоупотребляя моим личным временем. Вы думаете, что у вас что‑ то есть на меня? И пришли сюда, чтобы шантажировать меня этим? – Казалось, Эймзбари сам изумился этой мысли. Лайам выдавил легкую улыбку.

– Нет. Я просто предупреждаю вас, что впредь буду следить за вами.

Кайл рассмеялся.

– Вы думаете, я ухаживаю за Сереной? Извините, старина, не мой типаж. Единственное, чего я всегда хотел, – это наладить отношения с нашей звездой.

– Но вы каким‑ то образом замешаны во всем этом, Эймзбари. Вы втягиваете людей…

– Я по натуре игрок. И да, ради Бога! Я привлекаю сюда людей.

– Каких людей, Эймзбари? И что вы пытаетесь получить от них?

– Мерфи, эти люди – мои друзья. Я защищаю их. Я позволяю им расслабиться, поиграть, осуществить скрытые фантазии. И то, что я знаю, это секрет, который навсегда останется со мной.

– Вы играете во всем этом какую‑ то роль, и я сделаю все, чтобы узнать какую.

– Может быть, вы хотите добиться моего ареста за то, что я эксцентричен? И это здесь, в Голливуде? Не думаю, Мерфи, что у вас есть шанс.

Лайам резко перенес вес с одной ноги на другую. Очевидно, Эймзбари не был так уверен в себе, как хотел показать, потому что тотчас отшатнулся к дверям.

– Эй, вы прикоснулись ко мне, Мерфи, и я могу арестовать вас. Вы должны знать, что у меня есть друзья в полиции.

Лайам улыбнулся:

– Не думаю, что стану марать о вас руки, Эймзбари. Но запомните, я буду следить за каждым вашим шагом. И если я поймаю вас…

– Поймаете меня на чем? На превращении вашей драгоценной актрисы в звезду порно? – усмехнулся Эймзбари.

Лайам ухватил его за воротник эксклюзивной рубашки и притянул к себе.

– Если только волос падет с ее головы – вы конченый человек!

Эймзбари побледнел. Лайам повернулся и пошел по дорожке прочь от дома. Он слышал, как за его спиной хлопнула входная дверь. Лайам задержался на секунду. Шторы на окнах опустились.

Кайл Эймзбари достал из кармана отглаженных брюк телефон и сердито произнес несколько слов. Он посмотрел на звезды. Ему показалось, что кто‑ то зовет его. Он начал подниматься по ступеням.

Лайам вернулся к своему автомобилю и направился к следующей цели. У Эймзбари темные волосы. Густые, вьющиеся темные волосы.

– В твоем доме… Близко, в твоем доме… рядом с тобой… – продолжал нашептывать на ухо Серене хриплый, низкий голос.

Серена не думала, она побежала.

Бросилась к двери и резко открыла ее. И тут, несмотря на панику, охватившую ее, она поняла, что, выбежав из дома, не отключила сигнализацию. Но возвращаться не стала…

Она пересекла двор и направилась к улице. Но в этот момент перед ней мелькнула огромная тень. В темноте ночи она не могла ничего разглядеть. Только огромную тень.

Темную и устрашающую. Она преградила ей путь на улицу.

Серена лихорадочно пыталась сообразить, что же ей делать. Куда бежать? Где искать спасение? Дверь дома теперь оставалось открытой. И кто знает, возможно, кто‑ то уже поджидал внутри?

Она бросилась за угол дома, подбежала к забору и перелезла через него на задний двор. Она слышала, как стучало ее сердце, и этот звук был таким громким, что заглушал все остальные. Она не знала, преследуют ее или нет. Позади дома рос огромный старый дуб, ветви которого уходили в темное небо. Прижавшись к дереву и тяжело дыша, она зажала рот ладонями, чтобы не издавать ни звука. И притаилась… Сколько времени прошло? Секунды… минуты…

Сигнализация не сработала.

Она обняла дуб, стараясь спрятаться в его тени. Ей нужно успокоить бешено стучащее сердце, затаиться как мышке и слушать, не выдавая себя тяжелым дыханием.

Время шло…

Она повернула голову, стараясь сориентироваться в непроглядной мгле. Она видела черную гладь бассейна, пальмы вокруг него, барбекю, плетеные кресла… Буйная растительность придавала этому дворику особое очарование.

И вместе с тем делала его таким опасным.

И тут она заметила около дома какое‑ то движение. Прямо у стены рядом с кустами.

Что это? Ветер? Или игра воображения? Ветви слегка покачивались…

Вдруг ветка хрустнула прямо над ее головой.

Она невольно вскрикнула. И увидела белку, которая пулей слетела с дуба. Это она испугала зверька, а он испугал ее. Стук ее сердца стал еще громче.

Задний двор тонул в темноте.

Ничего кроме теней…

Ей удалось выровнять дыхание, она старалась дышать глубоко и спокойно. И поняла, какую совершила ошибку, решив спрятаться на заднем дворе. Она сама загнала себя в ловушку. Киллер мог сделать все, что угодно, скрытый деревянным забором. Ей нужно пробраться к фасаду дома, держась в тени…

Она приметила еще одно большое дерево справа от бассейна.

И стала вспоминать подобные ситуации, которые не раз видела в кино.

«Крик».

Киллер звонил и нервировал жертву. Жертва, не находя себе места от страха, бежала прямо навстречу…

Смерти.

«Идиотка! » – осадила она себя.

Зазвонил телефон. Она запаниковала и побежала. Путь назад закрыт, хотя дверь широко распахнута. А она в непроглядной тьме, и каждое дерево, словно призрак, движется и шепчет… Кажется, зовет ее по имени.

Она ждала, каждый нерв был натянут как тетива. Кругом стояла кромешная тьма.

Наконец она решилась…

И, перебежав к другому дереву, спряталась за его стволом. Она снова ждала и ждала… Кажется, во дворе все затихло. Да, ни звука.

Затем гул шагов, нет, шорох.

Нет, гул!

Кто‑ то был по другую сторону двора.

Она стояла в пятидесяти шагах от деревянного забора. Задержала дыхание, потом выдохнула и снова глубоко вдохнула.

Оторвавшись от дерева, она пробралась к забору. И перелезла через него. И снова услышала шорох, потом чьи‑ то шаги… Кто‑ то бежал за ней. Страх заставил ее снова прижаться к стене. «Не возвращайся в дом. Беги, не останавливайся. Проберись к дому соседей. Стучи в двери, в окна, кричи, зови на помощь».

Она перелезла через забор, ударилась коленкой о землю, но поднялась, готовая бежать дальше. Она уже пересекла лужайку.

Ее сердце гулко стучало в груди. Фары автомобиля освещали улицу. Приближалась какая‑ то машина… Все, что она хотела сделать, – это выйти на дорогу. Кричать, остановить машину.

Из‑ за кустов гибискуса, которые росли вдоль дороги, вынырнула тень и преградила ей путь.

Она повернулась и снова бросилась в глубину темного двора.

Тени впереди, тени сзади. Господи, она загнала себя в ловушку.

Совершив еще одну ошибку, она беспомощно металась в темноте. Идиотка!

Ночь ожила звуками, шепотом… шорохами… Тени двигались и перемещались…

В комнате было темно, лишь слабо светился экран компьютера. Лайам стоял позади Оза Дэвиса, своего приятеля по высшей школе, специалиста в области всего, что касалось кино и видео, а также компьютерных технологий. Поставив кассету, Оз добивался четкости изображения, насколько позволяла техника.

Но глядя на экран, где незнакомый мужчина занимался сексом с Джейн Данн, Лайам был расстроен. Несмотря на все ухищрения приятеля, ракурс не позволял увидеть то, что было необходимо Лайаму.

– Этот парень ведет себя так, словно знает, что камера наблюдает за ним, – сказал Оз, с отвращением качая головой. Он указал на экран. – Я просматривал кассету снова и снова. Пытался расшифровать и просил помощи у компьютера. Но увы, невозможно получить четкое изображение лица. Единственное, что ты можешь сделать, – это попытаться определить личность мужчины по спине и плечам. Может быть, я могу кое‑ что подсказать тебе: у этого парня нет волос на спине и груди. Предположительно это актер, или специалист по бодибилдингу, или гей, который сделал лазерную эпиляцию, потому что стесняется волосатой спины.

– Что ж, это уже кое‑ что, – вздохнул Лайам. Он вспомнил гладкую грудь Кайла Эймзбари в вырезе рубашки. Схватив его за воротник, он невольно прикоснулся к его плечам и спине.

Гладкие.

Он взглянул на часы. Затем снова посмотрел на экран. Мужчине на кассете удалось занять выгодную позицию… Не важно, насколько будет увеличено изображение, все равно ничего, кроме макушки и темной шевелюры, а также широких плеч и спины, видно не будет. Но черт побери, Оз сказал такое, над чем следует поразмышлять – гей стал бы стесняться даже одного волоска на спине или груди.

– Спасибо, Оз, – сказал Мерфи.

– Я еще поработаю с этим, – заверил его Оз, кивая на экран. – Я не уверен, удастся ли мне сделать что‑ то, но я попытаюсь.

Лайам покинул студию и поехал к дому Серены, досадуя, что ему не удалось узнать ничего нового, но надеясь, что еще не все потеряно. Кто этот человек на пленке? Это мог быть и Джей Браден, и Кайл Эймзбари.

Или все же Джефф Гелф?

Когда город остался позади, он неожиданно сменил направление. Ему не терпелось проверить кое‑ что. Тем более что ехать было совсем недалеко…

Он повернул к дому Джеффа Гелфа.

Джефф, должно быть, слышал, как подъехал автомобиль. Прежде чем Лайам подошел к дверям, Джефф уже открыл их. Он вопросительно посмотрел на незваного гостя.

– Я арестован?

– Нет.

– Ты хочешь снова войти? – спросил Джефф.

– Нет. Я хочу попросить тебя поднять рубашку. Пожалуйста.

Джефф с изумлением смотрел на него. Он даже не стал спрашивать зачем. На нем была рубашка поло, и он одним движением стянул ее через голову.

– Повернись кругом.

Джефф повиновался.

Спина Джеффа была покрыта шерстью, как у гризли.

– Спасибо, – буркнул Лайам.

– Не стоит, – пробормотал Джефф. – Но ты не мог бы объяснить, зачем тебе это понадобилось?

– Могу, но как‑ нибудь в другой раз.

Внезапно из дома донесся голос Мелинды. Она звала мужа:

– Джефф! Что‑ то случилось? Кто‑ то пришел?

Лайам покачал головой.

– Я ухожу, – сказал он Джеффу. – Скажи ей, что все хорошо. Я думаю, именно так и есть. Ты спал с Джейн Данн. По крайней мере один раз. Где? Не у Кайла Эймзбари?

– У Эймзбари? – переспросил Джефф. И снова покраснел как мальчишка. – Это было только один раз. – Он глубоко вздохнул. – В ее гримерной.

– Спасибо. – Лайам направился к своей машине.

Серена подумала, что теперь она знает, какие чувства испытывает загнанный зверь.

Она снова перелезла через забор позади дома с единственной мыслью, что кто‑ то был впереди нее. Но когда ее нога коснулась земли, она готова была поспорить, что видит кого‑ то на другой стороне бассейна. Не четко. Кто‑ то стоял рядом с пальмами и кустами, скрываясь в глубокой тени от света фонарей, освещавших бассейн.

Она бросилась к кустам и большой пальме. Они могли послужить укрытием.

Фигура у бассейна сделала движение.

Ее сердце билось, как у преследуемого зайца. Каждый вздох звучал как порыв ветра. Она вылезла из кустов и бросилась бежать.

– Серена! – вдруг услышала она на бегу. Это был голос из телефона? Она не знала. Ветер свистел в ушах, мешая разобрать, и еще шум ветвей. Она перелезла через забор, надеясь все же добраться до дороги.

И снова тень выросла впереди нее.

Она бросалась из стороны в сторону, меняя направление, и тень плясала впереди, повторяя ее движения. Она вскрикнула в отчаянии, и, как безумная, кинулась к дороге.

И угодила прямо в тень…

Глубокая тревога охватила Лайама в ту минуту, когда он подъехал к дому Серены. Фасад дома был освещен, дверь распахнута настежь. Во дворе стояли машины.

Он резко вдавил педаль газа, на полной скорости подъехал к дому и нажал на тормоза. И, выскочив из машины, услышал пронзительный крик, такой громкий, что, казалось, он запросто мог разбить стекло.

Серена.

Он бросился через двор, прямо через живую изгородь. Там была Серена и кто‑ то еще… Он двигался так быстро, что практически налетел на мужчину, который преграждал путь Серене. Здоровенный парень… Но Лайам с легкостью повалил его на землю. Серена тоже упала, продолжая кричать.

– Нет, нет, Лайам…

Мужчина попался не из слабых. Лайам навалился на него. Билл Хатченс.

– О Господи, Лайам! Да прекрати же ты, это я! – стонал Билл.

Лайам поднялся, глядя сверху вниз на полицейского и друга, которого только что уложил на лопатки. Он встал и потянулся за пистолетом, когда услышал скрип шагов и глухой шум за забором. Он почти вытащил оружие.

Но тут появился Рикардо, перелез через забор и подошел к ним. Серена все еще лежала на земле и смотрела на них непонимающими глазами. Лайам подошел к ней, протянул руку и помог подняться на ноги.

– Что здесь происходит, черт побери?

– Я вернулся, чтобы проверить, приехал ли ты и все ли в порядке с Сереной, – говорил Билл, болезненно морщась. – Увидев, что дверь широко открыта, и услышав какой‑ то шум, я начал обходить дом.

Между тем Рикардо, тяжело дыша, подошел к ним. Он, очевидно, слышал то, что только что сказал Билл.

Он нагнулся, положил руки на колени, пытаясь отдышаться.

– Я прибыл сюда, увидел открытую дверь, увидел свет в доме. Позвал Серену, не получил ответа… – Он глубоко вздохнул. – Услышал какой‑ то шум за домом, перепрыгнул через забор, увидел фигуру, стал подбираться к ней. Но фигура исчезла, затем снова перелезла через забор, и я снова сделал то же самое, уверенный, что это Серена. Я пытался сказать ей, что это я. Но… она была уже за забором.

Серена дрожала, стоя рядом с ним. Лайам посмотрел на нее.

– Зачем ты вышла из дома? Что случилось? С чего это началось?

– Мне кто‑ то постоянно звонил. Не один раз… А потом этот кто‑ то повторил слово в слово текст «валентинки», которую мне прислали… и сказал, что он в доме.

– И ты убежала? – Он с недоверием взглянул на нее. Ее глаза враждебно сверкнули.

– Звонивший сказал, что он или она в моем доме!

– Кто‑ нибудь осматривал дом?

– Я осмотрел дом, когда привез ее сюда, – сказал Билл, раздраженно поправляя рубашку и стараясь смахнуть с нее травинки. – Там никого не было. Я готов поклясться жизнью…

Лайам вдруг понял, что они все уставились на Серену, словно и Билл, и Рикардо с трудом воздерживались от того, чтобы назвать глупостью ее поведение. Его так трясло, что он потерял терпение.

– Ты идиотка! – хрипло выкрикнул он. – Ты знала, что в доме никого нет…

– Я испугалась.

– Прекрасно. И бросилась прямо в руки смерти! – Он повернулся спиной к ней, боясь, что она увидит, как сильно он дрожит. – Кто‑ то осматривал дом потом?

– Лайам, мы оба прибыли сюда незадолго до тебя, – объяснил Билл. – Мы не успели ничего осмотреть. – Он покачал головой. Затем напомнил, что был на дежурстве, но Лайаму понадобилась помощь. – Мы осмотрим дом. Рикардо, обыщи двор.

– Да, лейтенант.

Лайам перевел взгляд на Серену. Она тяжело дышала, на лбу выступили капли пота, волосы растрепались. Глаза, казавшиеся огромными на бледном лице, были прищурены от обиды и злости на него. Он скрипнул зубами. Ему нужно было сдержаться. Он хотел просто встряхнуть ее.

Он пошел вперед. Билл Хатченс обнял Серену за плечи, направляясь вместе с ней к дому.

– Ты в порядке?

– Да. Спасибо. Все хорошо.

Его упрек был нежен.

– Серена, ты ведь знала, я осмотрел весь дом.

– Билл, я все понимаю… Но эти звонки достали меня. Я испугалась.

– Может, это к лучшему. Может, мы выйдем на след. Мы услышим голос. Мы можем провести тест. Возможно, это просто злая шутка…

– Шутник, который знает о посланной «валентинке» и процитировал ее слово в слово? – Она покачала головой.

– Мы осмотрим дом, затем послушаем запись.

Лайам шел к дому впереди них. Может быть, поэтому он ушел из полиции. Тогда он вел себя по‑ человечески с жертвами преступления. Сегодня… он не выдержал и взорвался, позволив злости и страху овладеть собой.

Он начал со спальни Серены. Осмотрел все: заглянул под кровать, открыл шкаф, проверил ванную, посмотрел за шторами. Ее спальня занимала большую часть правой стороны дома, а напротив, через холл, располагалась библиотека. Ни в ванной, ни в чулане – нигде нельзя спрятаться. Всюду пусто.

Достаточно было обвести взглядом гостиную, чтобы понять, что и здесь негде спрятаться. Он вернулся назад на знакомую территорию, где раздвижные двери выходили к бассейну.

Билл появился с другой стороны дома, где осматривал гостевые апартаменты. Взглянув на Лайама, покачал головой.

Серена стояла у входа.

– Давай послушаем запись, – предложил Лайам.

Она включила автоответчик и нажала кнопку воспроизведения. Механический голос: «Для вас новое сообщение».

Потом голос, принадлежавший Мелинде Гелф: «Серена, возьми трубку. Это я, твоя сестра. Я знаю, что ты дома, просматриваешь звонки. – Потом молчание. – Хорошо. Можешь не отвечать».

Щелчок.

Снова механический голос: «Конец последнего сообщения».

Она с недоумением смотрела на телефон.

– Я клянусь, там были и другие сообщения. Этот негодяй звонил несколько раз. Молчал и дышал в трубку. Потом заговорил, повторяя слова этого проклятого стишка и говоря, что убийца в доме.

Рикардо появился в дверях. Он покачал головой:

– Во дворе никого.

– Я говорю тебе… – начала Серена.

– Может быть, эти записи кто‑ то стер? – хмуро спросил Билл.

– Конечно. Вы можете стереть все, что угодно, если звоните откуда‑ то, зная код.

– Что ж, тогда мы проверим все входящие звонки, – сказал он ей. – У нас есть отпечатки пальцев некоторых подозреваемых, и нужно убедиться, что никто из них не входил в дом. И мы вытащим телефонные записи. Мы займемся этим прямо сейчас.

– Тебе нужна Серена? – спросил Лайам.

– Конечно. Она должна написать заявление и заполнить некоторые бумаги.

– Хорошо. Давай сделаем все это быстро. Я хочу увезти ее отсюда сегодня же вечером.

Серена повернулась к нему:

– Ты думаешь, что я сошла с ума и воображаю то, чего на самом деле не было?

– Я не говорил этого, – возразил Лайам.

– Ты же сам сказал, что в моем доме никого не было, тогда зачем мне уезжать отсюда?

– Это необходимо, – твердо заявил он. – Билл, ты можешь начать как можно скорее?

– Безусловно.

Прошло два часа, прежде чем бумаги были заполнены.

Он нервничал, хотя был знаком с процедурой и знал, сколько времени это займет.

Эксперты по снятию отпечатков прибыли проверить телефон, двери и другие предметы в доме. Они пробудут тут некоторое время. Лайам сомневался, что они что‑ то найдут, поскольку придерживался версии, что в доме никого не было. Звонивший хотел запугать Серену и заставить ее выбежать во двор.

Никаких намеков на взлом двери. Серена сама оставила ее широко открытой. Вообще никаких свидетельств, что в доме кто‑ то был… Только утверждение Серены.

Кассета была вынута из автоответчика и отдана для проверки. Может, кто‑ то из специалистов сумеет вытащить из нее то, что им нужно. Все входящие звонки будут отслеживать.

Когда она подписала последний лист бумаги, Лайам сказал:

– Пойди собери свои вещи.

– Но разве мне сейчас угрожает опасность? Дом окружен полицией, – стиснув зубы, пробормотала она.

– Сегодня мы уедем отсюда, – повторил он.

– Но нет никакого смысла…

– Я не собираюсь спорить с тобой. Я хочу увезти тебя отсюда.

– Лайам…

– Либо ты делаешь то, что я сказал, либо я ухожу.

– Что? – недоверчиво переспросила она. Отбросив назад непослушную прядь, она вздернула подбородок. – Мне кажется, что тебя наняли следовать за мной, а не наоборот.

– Ты делаешь то, что я сказал, или я ухожу, – повторил он. Он мог слышать, как скрипнули ее зубы.

– Уходи. Ты ведь этого хочешь, не так ли? – отрезала она. Они стояли в коридоре, вдали от остальных.

– Не глупи, – сказал он ей. – Речь идет о твоей жизни. Я делаю все, чтобы защитить тебя.

– Лайам…

– Ты действительно хочешь остаться одна? Или нанять другого телохранителя, которого не интересует ничего, кроме денег?

Она могла быть по‑ королевски щедрой, когда хотела. И совершила над собой немыслимое усилие.

– Хорошо, – мягко ответила она. – Куда мы поедем?

– Ты узнаешь, когда мы будем на месте.

– Но мне завтра надо быть на работе…

– Ты будешь.

– Я не понимаю, почему ты не можешь сказать мне?

– Я не хочу, чтобы кто‑ то знал.

– Я должна позвонить сестре. Я не хочу, чтобы она подумала, что я игнорирую ее.

– Мы позвоним Мелинде. Но не скажем ей, где ты. Собери вещи.

Прошло десять минут, и они уже сидели в машине, он был за рулем.

– Мы едем к тебе?

Он кивнул.

– Есть возражения?

– Нет… думаю, нет.

Она хранила молчание, пока они ехали. Он тоже старался не раскрывать рта. Но не мог.

– Серена. Черт, ты вела себя настолько глупо…

– Ты уже говорил мне это.

– Кто‑ то мог быть около дома. Поджидать тебя.

– Но кто‑ то мог быть и в доме.

– Билл проверил дом…

– Он мог не заглянуть в чулан…

– Не мог.

– Хорошо, прекрасно. Сколько можно говорить мне, как глупо я поступила?

– Кто‑ то мог проникнуть во двор. Звонок был рассчитан на то, чтобы выманить тебя из дома.

– Я знаю.

– Ты вышла одна, в темноту…

– Я знаю, черт побери! Я испугалась.

Он замолчал. Но потом снова продолжил настаивать на своем:

– Если ты в доме и все двери заперты, ты должна оставаться там, ты слышишь меня?

– Да. Как я могу не слышать тебя? – сердито возразила она. Затем добавила: – Я не думаю, что телохранитель должен запугивать клиента, которого обязан охранять.

– Я уже сказал, можешь меня уволить.

– Я не хочу тебя увольнять. Я хочу, чтобы ты бросил свои диктаторские замашки. Я постараюсь никогда больше не делать глупости, но как быть, если я такая эмоциональная? Я ведь актриса. Я знаю твое мнение на этот счет.

– У меня нет негативного отношения ни к актрисам, ни к актерам, – сказал он. – Скорее к тому образу жизни, который они ведут. Когда реальный мир не важен, а важно то, что пишет о них пресса или что показывают на экране либо на пленке… – Он оборвал себя. Он хотел сделать как лучше, а получилось скверно. И злился, и никак не мог сбросить напряжение…

И никак не мог избавиться от страха за нее.

Они подъехали к его дому. Лужайка перед крыльцом была ярко освещена. Никто не мог спрятаться здесь или на открытой веранде.

Он вышел из машины, обошел ее. Но Серена уже вылезла, не дожидаясь, когда он откроет ей дверь.

– Можно мне взять вашу сумку, мисс Маккормак? – подчеркнуто вежливо поинтересовался он.

– Я уже взяла, спасибо. Мы, актрисы, привыкли сами носить свои вещи. И знаешь что? Я даже могу приготовить кофе на костре. Но чего я терпеть не могу, так это спать с комарами в грязном спальном мешке. О'кей?

Она шла следом за ним к дому. Он открыл дверь, пропустил ее вперед и набрал код сигнализации.

Она стояла в гостиной.

Она вспоминала тот день, когда была здесь в последний раз. Он тоже думал об этом дне.

Он ушел…

Он слишком увлекся ею. Любовь. Черт, он обнаружил, что стоит перед витриной ювелирного магазина, рассматривает бриллианты, соображая, может ли он позволить себе камень, который достоин ее? И о том, что даже если она согласится выйти за него замуж, если они сделают это… Все равно ее частое появление на обложках глянцевых журналов, в новостях и светской хронике, там и сям, и рядом этот парень, тот парень…

Ревность.

Да, именно ревность…

– Что ж, где ты позволишь мне разместиться? – наконец спросила она.

– Располагайся в моей комнате. А я устроюсь здесь.

Она вышла. Он слышал, как закрылась дверь.

Ночь выдалась холодная, и он решил затопить камин. Когда пламя разгорелось, появилась Серена. Она уже приняла душ, смыла с лица всю косметику. Волосы были расчесаны, длинные, блестящие, с красными отблесками в золотистых прядях.

– Можно мне позвонить? – спросила она. – Я должна поговорить с сестрой.

Она ожидала, что он скажет «да», и уселась около телефона на софе.

– Подожди, – сказал он. – Возьми мой мобильный.

Она поджала губы, давая понять, что она думает о его сомнениях относительно сестры и ее мужа.

Она взяла его телефон. Их пальцы соприкоснулись. На ней был халат с глубоким вырезом, и Лайам невольно подумал, есть ли что‑ то под этим халатом.

Она набрала номер.

– Не говори никому, где ты. Никому, – предупредил он. Она не ответила. Он услышал, как заработал автоответчик Мелинды.

– Мелинда, это я. Я не дома… я постараюсь позвонить тебе снова утром. Я поеду на съемку. Рано.

Она закончила и отдала ему трубку.

– Спасибо, – сказала Серена. Встала и направилась в спальню.

– Эй! – окликнул он, идя за ней.

– Что? – Она повернулась.

– Могу я предложить тебе что‑ то? Хотя ты сама знаешь, где что искать… Если тебе что‑ нибудь нужно…

– Спасибо. Ничего не нужно. – Она вошла в его комнату. И снова он услышал, как хлопнула дверь.

Он уселся на софу и стал смотреть на огонь, пытаясь привести свои мысли в порядок.

Исключая невозможное…

Ничего невозможного в этих звонках нет. При теперешних технологиях можно запросто узнать номер телефона Серены. Любой, зная код, мог стереть нежелательное сообщение.

Он услышал, как скрипнула дверь. Она вошла в гостиную. Ее глаза были широко открыты. Смотрели немножко удивленно. Волосы в беспорядке.

А вырез халата…

– Ты намерен сидеть так всю ночь? Не собираешься спать?

– Нет. Я собираюсь улечься здесь на софе, – сказал Лайам. – Это место специально для диктатора. Я не особенно рассчитываю, что ты жаждешь моего общества сегодня.

– Ты действительно диктатор.

– Нет.

Она изогнула бровь.

– К черту, Серена, я сам испугался.

– Ты не понял? Я была так напугана…

– И сейчас тоже? Поэтому спрашиваешь меня, где я собираюсь спать? Ты хочешь, чтобы я пошел туда? Чтобы кто‑ то был рядом, потому что тебе страшно?

– Теперь ты говоришь не только как диктатор, но и как идиот, – вздохнула она.

– Неужели?

Она молча смотрела на него.

– Неужели я всегда должна… просить тебя? – тихо сказала она. – Ты не мог бы… пойти туда? Впрочем, можешь не отвечать.

Где‑ то посреди ночи Серена услышала, как звонит телефон. Она пыталась приподняться.

Лайам, лежа рядом с ней, повернулся.

– Это мобильный. Он на столе, рядом с тобой.

– Да, – пробормотала она.

– Просто ответь. Скажи «хэлло».

Она сказала.

Молчание было ответом. Потом щелчок. Серена взглянула на Лайама.

– Кто‑ то знает, где я, – сказала она.

Он взял у нее телефон, отбросил назад ее спутанные волосы.

– Да, они знают, что ты в безопасности. Со мной. – Он нажал на кнопку, чтобы определить номер звонившего. Высветился номер Шэрон. – Ничего особенного, просто приятель, – сказал он Серене и положил телефон со своей стороны на кровать.

Обняв Серену, привлек ее поближе к себе.

– Ты в безопасности, – сказал он ей.

– С моим высокооплачиваемым телохранителем?

Он погладил ее по голове, глядя в темноту ночи.

– Постарайся заснуть.

Эймзбари снимает людей, выведывает их секретные фантазии и грязные маленькие секреты. Все эти ужасы происходили на площадке. А Эймзбари никогда не заходил туда…

Скорее всего тут задействовано несколько человек.

Все, что он должен сделать, – это определить одного из них.

Глава 19

Утро следующего дня.

Он вошел, закрыл дверь и посмотрел на киллера.

– Какой идиотизм! – прошипел он.

– Идиотизм? – Киллер был озадачен. – Но ты сам сказал, что тебе нужно…

– Идиотизм! Как можно творить такое? О Боже, если бы нас выследили…

– Но все было под контролем, поверь мне. Ты сказал, что тебе нужно…

– Молчи! Еще раз говорю, что подобная глупость могла стоить…

Он хотел убить киллера. Убить свое создание.

Его пальцы дрожали. Он оглянулся, ища что‑ то. Оружие?

Но тут кто‑ то окликнул его.

Он погрозил пальцем.

– Мы еще поговорим. Поговорим…

Киллер испугался.

Ровное дыхание Серены сбилось, когда Лайам перелез через нее. Она напряглась, мгновенно встревоженная его движением. Он посмотрел на нее.

– Сигнализация в твоем доме была отключена.

– Что?

– Сигнализация не включена. Ты ее включила, когда вернулась домой?

То, как он смотрел на нее, заставило ее усомниться в своих действиях.

– Да, кажется, включила, как обычно…

– Кажется?

– Можешь спросить Билла.

Он вздохнул.

– Серена, откуда Билл знает, включила ты сигнализацию или нет? Он должен был оставаться около дома.

– Он сказал мне, чтобы я заперла дверь и включила сигнализацию. Точно также, как говорил ты. Он вышел, и я сразу же сделала это.

– Тогда почему она отключилась?

– А я откуда знаю? Видимо, не сработала.

– Мы должны позвонить в фирму охраны, – тихо чертыхаясь, проговорил он. – Когда ты рассказала мне, что твоя сестра потеряла ключи, я подумал, что тебе следовало сменить замок.

– Но это случилось в пустыне за тысячи километров отсюда!

– Если сигнализация неисправна, то любой, имея ключи, мог войти в твой дом.

– Прекрасно. Я сменю замок, – кивнула она. – Полиция закончит сегодня работать в доме?

– Да.

Ей показалось, он сам не верил, что полиция что‑ то выяснит, даже если обнаружит отпечатки и признаки возможного вторжения. Все это не более чем бесполезная трата времени.

Устав спорить, она мельком взглянула на часы. Еще не было и шести. Она снова положила голову на подушку.

– Что ты делаешь?

– Хочу еще поспать.

– Сегодня ты должна рано быть на студии, а я займусь этой фирмой охраны.

– Да, но не так рано, – возразила она.

– Я знаю, как тебя разбудить.

Она улыбнулась в подушку, думая, что у него что‑ то романтическое на уме. Секундой позже простыни были отброшены.

Она ощутила резкий шлепок чуть пониже спины и повернулась, приподнявшись в недоумении.

– Вот так. Все, что ты можешь получить от бывшего копа…

Но со временем она получила куда больше. Он снова залез в постель и молча наносил удары, но уже совсем другого рода. Моментом позже он пробормотал около ее губ:

– Теперь, когда я привлек твое внимание…

Но к сожалению, утро не располагало к бесконечным наслаждениям, тихим разговорам или повторению содеянного. Через час оба уже приняли душ. Он говорил по телефону, она пила вторую чашку кофе. Он позвонил Конару, с которым ей предстояло встретиться на студии, и попросил, чтобы Конар не спускал с нее глаз.

– У тебя снова какие‑ то дела? – вежливо поинтересовалась она.

– Я должен поехать к тебе домой и встретиться там с представителем фирмы охраны, – объяснил он. – Возьми кофе в машину.

Минутой позже он провожал ее к машине, и вскоре они уже были на полпути к студии.

– Ты просто высадишь меня? – спросила она.

– Нет. Я пойду с тобой.

Она решила не спорить.

Он припарковал автомобиль на месте Джо, и они вошли на студию. Вместе подошли к лифту и поднялись в ее гримерную. Конар был уже в холле, стоял, прислонившись к стене, поджидая их. Он вопросительно посмотрел на Лайама.

– Ты знаешь, – сказала она им, – это очень жестоко по отношению к Конару. Он мог прийти позже, ведь «египетская» сцена еще не скоро.

– Не важно, – вежливо возразил Конар. – У тебя сцена с Келли. Ее можно сразу снимать, вы ведь ее уже репетировали. Потом разговор с Верой, которая требует, чтобы ты прекратила спать с любовниками сестер. Конечно, она понятия не имеет, что ты спишь со мной, с ужасным, безнравственным интриганом Дэвидом Девиллем. Если бы она знала, она рассказала бы отцу, и тебя бы выпороли или выбросили из старого поместья. Между нами происходит короткий разговор, мы договариваемся о встрече позднее, где ты собираешься рассказать мне все. Потом твоя сцена с Джеем Браденом, вы ругаетесь. Он все еще женат на твоей сестре, но удосужился заделать ребенка одной из нелегальных работниц. И дальше у тебя разговор с представителем эксклюзивного евро‑ американского ресторана. И наконец, моя дорогая мегера, у тебя сцена со мной, ты обвиняешь меня во всех смертных грехах, мы катаемся по земле среди виноградников – грязь и вино, все как полагается, постараемся сделать это как можно убедительнее. Затем я иду за тобой в твою мастерскую, ты снова угрожаешь мне, и я запираю тебя в саркофаге. Между сценами я наношу визит твоему отцу, он опечален, а я злорадствую, я‑ то знаю, что сплю с двумя его дочерьми. Не одновременно, конечно. Мы не столь эксцентричны.

– Это на целый день, – сухо заметил Лайам.

– И всюду секс, – добавил Конар. – Да, знаешь ли, это нелегко, но кто‑ то должен делать это?

– Увидимся позднее, – кивнул Лайам. – Я постараюсь не задерживаться…

– Все будет нормально. Олсен здесь уже с утра, а Хатченс собирался присутствовать на съемке.

– Олсен ничего не говорил насчет анонимных звонков? И смогли ли они снять отпечатки?

– О, сняли и много, возможно, твои, мои, Дженнифер и так далее. Последний звонок в дом Серены был от ее сестры, те, которые были до него, пришли с мобильного телефона, принадлежащего Харвею Моссу, путешествующему бизнесмену из Айдахо, который заявил, что около полуночи у него украли телефон. В последний раз он пользовался телефоном, когда звонил своей жене и детям около шести. Вас это, кажется, не удивляет?

– Не удивляет. Я ожидал чего‑ то подобного.

– Да. Все, что происходит здесь, поразительно…

– Не отходи от нее ни на шаг, – напомнил Лайам.

– Непременно. Не оставлю ее одну ни на секунду.

– Конар, – сказала Серена, – мне нужно переодеться, впрочем, и тебе тоже…

Конар улыбнулся, сделав неопределенный жест в воздухе.

– Ты думаешь, мне надо уйти? Господи, я спал с этой женщиной перед камерой дюжину раз. Я думаю, вряд ли мое присутствие может смутить тебя.

– Конар, и все‑ таки… – настаивала она.

Лайам поднес палец к носу.

– Не выходи никуда без него, – сказал он.

– Да, сэр, слушаюсь, сэр, как «Американ экспресс», без него ни шагу.

Лайам и Конар обменялись долгими взглядами, затем Лайам направился к выходу.

– Не волнуйся, здесь ты в безопасности, – успокоил Конар.

– Он доверяет тебе, – ответила она. – Хотя, кажется, не доверяет никому.

– Он бывший полицейский.

– Бывший? Он так не думает. Прирожденный и потомственный, так, кажется, говорят. Ты знаешь, как питбулей и ротвейлеров готовят к схватке?

– Bay, – протянул Конар. – Ты хочешь сказать, что вы оба все еще спорите? Опять? А выглядит так, будто вы вполне ладите.

– О, мы могли бы ладить.

– А‑ а, – пробормотал он понимающе.

– Что значит это «а‑ а»? – спросила она.

– Ничего.

– Конар! Пошел ты к черту!

– Хорошо – я подумал, что вы ладите в постели.

– Конар Маркём!

– Но ты же сама настояла…

– Больше не буду.

Она открыла дверь гримерной. Конар вошел следом за ней. Взял журнал. Присел на кушетку. Вошла Джине, поздоровалась и прошла к гардеробу Серены.

– Серена, я слышала об этих ужасных звонках. Как ты себя чувствуешь? Сегодня предстоит такой трудный день, – щебетала Джине. – Я могу пойти к Джо и сказать… Я не пойду к Джо, я боюсь. Но кто‑ то мог бы пойти к Джо…

– Я не собираюсь выходить из сериала, Джине. Я чувствую себя прекрасно.

Конар поднял глаза от журнала.

– Ты знаешь Джо, Джине. С виду он жутко строгий, а на самом деле добродушный медвежонок. Если бы Серена захотела, она сама бы сказала ему.

Джине радостно кивнула:

– Я счастлива! Я люблю свою работу. Ненавижу, когда кто‑ то сдает позиции и…

– Мы не собираемся, – заверила ее Серена.

Когда Джине вышла, появился гример Торн Маккей. Конар налил Серене кофе из своего большого термоса, она поблагодарила. И пила, пока Торн делал свою работу.

– Эй, дай мне твой текст. Я буду подавать тебе реплики, пока Торн гримирует тебя.

Торн работал над ее глазами, Конар подавал реплики, она отвечала на них.

День начался, и пока все шло нормально.

Сотрудник «Ферст энд формост аларм», высокий, худощавый мужчина лет пятидесяти, работал в системе охраны почти тридцать лет и двадцать из них в этой фирме. Он рассказал Лайаму, что сам родом из Техаса, но полюбил Калифорнию. Много состоятельных клиентов и много желающих охранять свою собственность.

– Я поменял замки на входных и задних дверях. Если вы хотите, вы можете обойти со мной весь дом, и я покажу вам, как работает вся система, – предложил Джуд Бакер. Они обошли весь дом и проверили окна, двери, провода, пульт охраны, соединение с домом и телефонные провода.

– Теперь у мисс Маккормак новые замки, поэтому вы можете быть спокойны. Ничего не должно случиться, но кто знает? Может быть, кто‑ то поиграл с ключами? – сказал Джуд. – Вы не думаете, что она могла забыть код? Или, может быть, набрала его неправильно? Такое возможно, если она была расстроена, поэтому система не сработала… а она не обратила внимания на то, что лампочка не загорелась…

– Вы уверены, что система сигнализации была в исправности? – допытывался Лайам.

– Абсолютно. Не вижу, чтобы что‑ то опровергало это. Телефонная связь в порядке. Как я сказал, возможно, она решила, что включила сигнализацию, а сама это не сделала, или набрала не тот код. Если происходят такие странные события, ей надо быть особенно осторожной и внимательной. Вы скажите ей, хорошо?

– Конечно, я передам ей, – заверил Лайам.

– Это надежная система.

– Я верю, что система надежная, – кивнул Лайам.

– Все абоненты пронумерованы. Номерам соответствуют коды. И если код набран неверно, и если вы не уверены, загорелась ли лампочка…

– Я понял. Спасибо.

– Полиция ничего не нашла?

– Ничего.

– Должно быть, кто‑ то решил пошутить, а заставил ее волноваться. Вы знаете, чего только здесь не происходит… кто‑ то вырывается вперед, а кто‑ то ненавидит того, кто вырвался вперед, когда он все еще топчется на месте. Другой завидует. Или ревнует… Но… с ней все хорошо, да? – озабоченно поинтересовался Джуд.

– Прекрасно. По правде говоря, я должен ехать, чтобы удостовериться в этом, – извинился Лайам.

Джуд кивнул:

– Тогда не буду вас задерживать.

– Спасибо. Спасибо за помощь.

Лайам пожал его руку и пошел прямо к машине. Взглянув на небо, он увидел, что солнце уже поднялось высоко. Он ехал быстро, стремясь поскорее прибыть на студию.

День обещал быть удачным.

Сцены были отрепетированы, затем сняты. Перемена костюмов шла без задержки.

Так как у Келли была сцена с Джеем, Джим держал в голове, что они должны снять еще и сцену, в которой Верона приходит к сестре и матери. Она настаивает, чтобы они ускорили развод, хотя Натали (героиня Дженнифер) уехала на острова поправить здоровье после травмы из‑ за романа с Дейлом Донованом (его роль исполнял Энди), пока ее брак с Рэнди Роком (Джей) находится в процессе распада. Горничная Серафина приходит к ней сказать, что однажды ночью Рэнди Рок соблазнил ее. Он пробрался в поместье, пытался увидеть свою жену и злился, потому что семья не позволяла ему общаться с ней.

У Веры, которая с трудом запоминала текст, здесь было только две реплики. Поэтому она согласилась на короткую репетицию.

Удивительно, но все шло хорошо. Затем появился Энди и, обрадованный тем, как идет съемка, решил сыграть сцену, которая была намечена на следующий день в «египетской» декорации. Он подошел к Серене со словами, что она поступила как идиотка, потому что всегда любила его, и что ей нужно оставить «Долину Валентайнов» и вернуться к нему. Убийца разгуливает на свободе. Она подвергает себя опасности, работая по ночам в коттедже, одна, далеко от своего дома. Она говорила ему, что никогда не выйдет за него снова и даже обсуждать это не станет – он умудрился завести роман с ее сестрой, когда они были женаты. Она прогнала его, но он клялся, что вернется и найдет способ заставить ее выслушать его.

Она и Конар сыграли сцену соблазнения прямо среди виноградников. Они оба так сильно смеялись, что пришлось переснимать дважды. Джим укоризненно качал головой, сетуя, что его звезды должны работать лучше.

Серена не обращала внимания на Джима. Все шло прекрасно.

Даже сцена с мужчиной из массовки, которого пригласили сыграть сомелье, прошла как по маслу. Его звали Джулиан Пейдж. Джим хорошо отзывался о нем и ушел с площадки, говоря, что счастлив снова работать с этим парнем.

Вскоре появился Билл Хатченс в компании другого полицейского. Он рассказал Серене и Конару об их поисках и о том, что произошло в ее доме, но с сожалением сообщил, что им не удалось узнать ничего нового.

– Серена, я в самом деле сомневаюсь, что кто‑ то был около дома в ту ночь, – с грустью сказал он. – Черт побери, этот негодяй просто действует на нервы своими звонками, да еще стоит налогоплательщику больших денег.

– Считай, что ты меня успокоил.

– Тебе надо быть осторожнее.

– Конечно.

– Лайам еще не вернулся?

– Пока нет.

– Он скоро будет… пробка на шоссе…

– Ничего. Все идет прекрасно. Ты здесь, Конар здесь… так что я не одна. Дженнифер прислала кофе и сандвичи. И бутылки воды из своего дома. Я работаю. Все идет хорошо.

– Чудесно. Продолжайте работать.

Пришло время «египетской» сцены.

Джим задержал съемку сцены Серены и Конара, показывая им, как работает механизм саркофага. Он несколько раз возмущался, звал кого‑ нибудь из бутафоров, когда не мог добиться, чтобы крышка открывалась и закрывалась должным образом.

– Это старинный фокус, – объяснял он. – Все работало превосходно, когда Джефф был рядом. Я бы хотел, чтобы муж твоей сестры не увольнялся, Серена.

– Я бы тоже этого хотела. Я не уверена, что он собирается это сделать, ведь он связан контрактом!

– Я думаю, ему нелегко сейчас. И то, что произошло с Джейн Данн, расстроило его. Она всегда ругалась с ним еще до того, как все началось…

– Джефф ругался с Джейн Данн? Я думала, он едва знал ее.

– Ты толком не знала ее, чтобы спорить о ней, – сказал Джим Новак. – Послушай, Конар, подойди ближе. Сюда. Сюрприз здесь. Я придумал это. Великолепная вещь. Когда ты откроешь крышку, то увидишь огромные шипы. Когда закроешь, это выглядит так, словно шипы пронзают того, кто внутри. Но там есть тонкая стальная прокладка, которая перекроет их, вдавливая назад. Именно так было на представлении в Лас‑ Вегасе. Ты знаешь, красивая ассистентка входит внутрь, фокусник показывает шипы публике, затем закрывает крышку… публика в шоке. А красивая ассистентка выходит оттуда целая и невредимая. В этом все дело. Ты понял, Конар?

Конар осмотрел саркофаг и крышку, проверил хитрый механизм.

– Я понял. А как срабатывает защитная прокладка, которая перекрывает шипы?

– Автоматически. Когда петли двигаются, они давят на кнопку и кнопка пускает в ход внутреннюю крышку, – объяснил Джим Новак. – Мы один раз уже репетировали сцену. Не стоит сразу запихивать Серену в эту штуковину, мы пройдем текст до того момента, когда ты разозлился и начал засовывать ее туда. Хорошо? Тогда репетируем! Тишина на площадке!

Репетиция прошла хорошо. Серена и Конар громко ссорились и нападали друг на друга с обвинениями. Это было впечатляюще, и Джим аплодировал.

– Один дубль, Серена, один дубль, и мы это сделаем, опережая график.

– Один дубль, Серена? – повторила она смеясь.

– Извините меня. Разумеется, нам следует быть политкорректными, – сказал Джим вздыхая. – Один дубль, Серена и Конар. О'кей?

– Брось! – рассмеялся Конар.

Серена вошла на площадку и заняла свое место среди «египетских» сокровищ. Ворвался Конар, он был явно возбужден. Между ними произошла бурная сцена. Она говорила ему, что не припомнит, чтобы у них были какие‑ то проблемы, когда они занимались любовью в виноградниках. Он отвечал, что проблема существовала всегда и что он любит ее сестру Марлу Валентайн, а ей лучше уйти с их дороги. Она кричала, что он не любит Марлу, как он может любить Марлу, если постоянно преследовал ее, то есть Верону? Разозлившись, он отвечал ей, что, как выяснилось, она готова заарканить любого мужчину. Она сказала ему, что он подонок… У него ничего не получилось с виноградниками, и он рассчитывал на помощь Валентайнов… Что он не должен был использовать в этих целях ее сестру, и что она идет прямо к отцу. Он преградил ей путь, крича, что она никуда не пойдет. Она стала звать на помощь. Зажав ей рот, он потащил ее к саркофагу, говоря, что он перенесет ее вместе с саркофагом в другое место, там они и поговорят.

Когда она увидела острые шипы, которые Дэвид Девилль, казалось, не замечал, то попыталась вырваться из его рук, кричала и сопротивлялась… Но он запихнул ее в саркофаг.

И крышка начала закрываться.

Было похоже, что все сработает именно так, как говорил Джим. Она видела, как внутренняя перегородка пришла в движение, перекрывая шипы.

Но вдруг что‑ то произошло, и перегородку заклинило.

Однако крышка продолжала закрываться.

Сначала Конар не понял, что случилось.

Затем увидел.

Он выругался, бросился к саркофагу, ухватился за крышку.

Шипы продолжали двигаться, несмотря на все его усилия.

– Найдите кого‑ то, придумайте, как остановить их! – кричал он.

Кто‑ то выругался. Полицейские подбежали ближе. Энди закричал.

Она не видела Лайама до тех пор, пока он не оказался рядом с ней. Встав в саркофаг, он закрыл ее своим телом и, используя собственный корпус, навалился на крышку, пытаясь сломать петли. Примчался Эмилио с пожарным топориком в руках и начал крушить саркофаг.

Дерево задрожало от ударов, и саркофаг развалился надвое. Одна часть упала вперед. Другая повалилась на пол за Сереной и Лайамом. Он стоял перед ней, на его лбу струился пот.

– Господи! – выдохнул он. Она подумала, что это похоже на молитву.

Она не дрожала. Все случилось слишком быстро.

– Слава Богу! Чтобы я еще купил что‑ нибудь у этих фокусников! Да никогда в жизни! – поклялся Джим.

Энди, дрожа, подошел к краю площадки.

– Господи! – пробормотал он.

– Ты в порядке? – спросил Лайам, вглядываясь в лицо Серены.

Она кивнула и постаралась пошутить:

– Когда Джефф нужен, его, как назло, нет.

Он прищурился.

– Джефф готовил этот саркофаг?

– Джефф не приходил сегодня на студию, – сказала она. Он взял ее за руку, желая увести с площадки.

– Господи! – воскликнул Джим, глядя через плечо оператора. – Это был фантастический кадр. Лица Лайама нам не видно. А он и Конар оба одеты в темные куртки… Можно принять одного за другого.

Проходя мимо камеры, Лайам внезапно выбросил вперед руку. Камера упала на пол.

– Эй, – крикнул Джим, – ты что…

– К черту! – вспылил Лайам, уводя Серену с площадки.

– Лайам, подожди, – взмолилась Серена. – Это случайность.

– Нуда, как же. Тебе не кажется, что слишком много случайностей происходит за последнее время?

– Но им нужен этот кадр…

– Кадр вряд ли. Им нужно то, что я сделал.

– Лайам…

– Что? Что? Ты хочешь, чтобы я извинился перед твоим режиссером? Тебя едва не убило.

– Нет. Я не хочу, чтобы ты извинялся. Я… я хочу поблагодарить тебя. Ты спас мне жизнь.

Он вздохнул и оглядел студию. Серена сделала то же самое. Билл Хатченс вместе с другим полицейским прошли на «египетскую» площадку осмотреть саркофаг. Конар тоже был с ними, он что‑ то сердито говорил Хатченсу. Даже Джим понял, что дело зашло слишком далеко. Джей Браден ругался вовсю, говоря, что кто‑ то наверняка стоит за всем этим.

Лайам посмотрел на Серену.

– Знаешь что? С меня хватит. Мы уезжаем прямо сейчас. Я говорю серьезно. Берем отпуск. Пусть здесь все уладится. Ты поняла?

Она кивнула:

– Хорошо. Я думаю, мы отсняли достаточно материала.

– Правда?

Она снова кивнула.

– Собери свои вещи. Мы уходим. Я позвоню Хатченсу и объясню все, а потом поставим в известность Энди и Джо. Ты едешь на неделю. Полная неделя, не важно, устраивает это их или нет. Дай им время выяснить, что к чему. Ты поняла? Ты здесь как подсадная утка!

Она смотрела на него, кусая губы. Она не стала говорить ему, что они уже сняли больше намеченного. Все шло как по маслу – до того как этот проклятый саркофаг…

– Собери свои вещи. Мы уходим.

– Хорошо.

Но сделать это тихо не удалось. Сначала подошел Хатченс поговорить с Сереной, потом Джим и Конар присоединились к ним. И другие подошли, чтобы убедиться, что с Сереной ничего не случилось.

Затем все повернули к гримерной Серены. Вошли Джо Пенни и Энди Ларкин, хмурые, обеспокоенные, желая как‑ то смягчить то, что произошло.

Лайам настаивал, что им надо ехать. Прямо сейчас.

– Я увожу ее отсюда, – твердо сказал он.

– Увозишь? – спросил Энди, не скрывая раздражения. – Но кто ты такой? Ты забыл, Лайам, что тебя наняли помогать?

– Замолчи, Энди, – предупредил Джо.

Энди прочистил горло.

– Извините. Я просто… черт, ты прав. Джо тоже сказал, что ей нужно уехать на недельку.

Серена положила руку ему на плечо.

– Если они используют этот кадр, я не буду беспокоиться о расписании и смогу взять неделю отпуска без проблем. Правда?

– Мы сможем отпустить тебя на неделю. А сами пока займемся сценами без твоего участия. Придется покрутиться, но что поделаешь, это в наших целях.

– Тогда воспользуйтесь этим проклятым кадром, – махнул рукой Лайам. – Но я увожу ее отсюда немедленно.

Лайам поднялся, намереваясь уйти.

Серена потянулась, чтобы поцеловать Келли, коснулась руки Джея и поблагодарила за все Конара. Она больше не дала руки Лайаму. Она была благодарна ему, но не хотела выглядеть как ребенок, которого тащит из школы разгневанный родитель.

Когда они подошли к машине, он посмотрел на нее.

– У тебя проблема с отъездом? Или со мной?

– И да и нет, – сказала она, садясь на переднее сиденье.

Он тоже сел и захлопнул дверь.

– Да и нет? – повторил он, глядя на нее, пока заводил мотор.

– Нет, никаких проблем с отъездом. И я благодарна тебе… конечно. Но ты не должен вести себя так грубо.

– Извини. Ты чудом осталась в живых, а я должен беспокоиться о том, как я выгляжу в глазах твоих коллег?

– Да.

Он заглушил мотор и уперся головой в руль.

– Этот сериал очень важен для многих людей, – продолжала она.

– Но он не стоит твоей жизни.

Она глубоко вздохнула.

– Лайам, они все сбиты с толку, как и мы.

– О, не все. Один из этих людей, с которыми я не должен был вести себя грубо, – убийца. Она молчала, глядя вперед.

– Есть в твоей жизни что‑ то важнее этого сериала? – спросил он после долгой паузы.

– Да.

Не сказав больше ни слова, он завел мотор, и они выехали из гаража.

– Куда мы едем? – спросила она.

– На Гавайи.

– Гавайи? – повторила она, не веря своим ушам. Затем возразила: – Нельзя поехать на Гавайи просто так. Нужны билеты, и вообще…

– У меня есть приятель пилот.

– Но… вот так просто? Это так далеко…

– Да. Я надеюсь, что когда между тобой и «Долиной Валентайнов» будет часть Тихого океана, я хоть какое‑ то время смогу поспать спокойно.

– Но я должна позвонить сестре, сказать…

– Нет.

– Я должна…

– Нет. Я позвоню Олсену и Риггеру, когда мы прилетим туда, и Конару. Больше никто не должен знать.

Она хотела поспорить. Она уезжает, как было заявлено. Но ее сестра должна знать, куда она едет, и кое‑ кто из группы тоже.

А может, и нет… Она должна признать…

Она была напугана, и не имело значения, как Лайам вел себя. Он был нужен ей.

– Прекрасно, – холодно отозвалась она. Он бросил взгляд в ее сторону.

– Вот и славно. Едем вперед, и прекрати дуться на меня. Мы можем снова начать войну, когда будем подальше отсюда. Подальше от твоей семьи, твоих друзей и всех твоих «мыльных» почитателей. Твоя жизнь и твои роли… иногда я думаю, чувствуешь ли ты разницу?

Глава 20

Они летели на Гавайи.

Серена не без доли скепсиса наблюдала, как Мартин Тайлер производил осмотр своего маленького самолета, дабы убедиться в его готовности к полету. Лайам задержался, чтобы сделать кое‑ какие покупки, и Мартин, что называется, развязал язык. Оказывается, он познакомился с Лайамом несколько лет назад, когда они оба начинали карьеру в ЛАПД (Полицейское управление Лос‑ Анджелеса), впоследствии в течение нескольких лет Мартин работал в одной из авиационных компаний и только потом организовал свой собственный бизнес – чартерное обслуживание. Все эти годы они с Мерфи оставались друзьями, рассказывал Мартин, и он очень ценил Лайама, понимая, что многим обязан ему.

– Можете не продолжать, я уже догадалась… Разумеется, он спас вам жизнь? – спросила Серена.

Мартин, высокий стройный мужчина с печальными глазами и густой шевелюрой, продолжал свой рассказ:

– Он сделал больше… моя дочь связалась с сомнительной компанией, а точнее, с одним плохим парнем. Он пытался увезти ее в Мексику. Одному Богу известно, чем бы это кончилось, но Лайам вернул ее мне. Дрожавшую, испуганную, но живую. – Он прижал палец к губам. Лайам возвращался, держа в руках большой пластиковый пакет. Они отправлялись на Гавайи, не взяв никаких вещей, только то, что было на них, этим были вызваны его срочные покупки.

– Все в порядке?

– Мы готовы к полету. Самолет заправлен и ждет команды. – Мартин ласково похлопал по фюзеляжу.

Полет предстоял долгий, мотор работал на полную мощь. Лайам сидел впереди рядом с Мартином. В первые минуты полета Серена, вжавшись в кресло, думала, что ей больше не придется волноваться из‑ за ситуации в «Долине Валентайнов» и вообще не придется ни о чем волноваться… Когда маленький самолет Мартина летел над Тихим океаном, она шептала слова молитвы. Но постепенно шум моторов изменился и стал приятно убаюкивающим; сначала она задремала, а потом крепко уснула. Когда Лайам разбудил ее, они уже были на земле.

Они остановились на одном из островов. Так как она боялась, как бы им не пришлось спать, растянувшись на пляже, то была приятно удивлена, когда такси доставило их в знакомый ей отель. Она останавливалась в этом отеле два года назад. Тогда именно здесь проходили съемки одной из серий «Долины Валентайнов». Она решила, что не стоит рассказывать об этом Лайаму.

Они зарегистрировались как мистер и миссис Лоуренс Райделл из Сан‑ Франциско, что, собственно, не удивило ее. Как и то, что Лайам выбрал именно это имя.

Когда они наконец вошли в свой номер – элегантные апартаменты с видом на океан и выходом прямо на пляж, она почувствовала, что ужасно устала, несмотря на то что спала в самолете. И рухнула на постель. Она хотела принять душ. Хотела вызвать официанта… Может быть, еще можно заказать что‑ то в номер?

Она уснула одетая с этой мыслью в голове.

Когда Серена проснулась, то удивилась, обнаружив, что она одна. Она с наслаждением потянулась, вспоминая, где она и почему. Она чувствовала себя разбитой и растрепанной и хотела принять душ. Да, сначала душ, потом кофе.

Кофе прибыл как раз в тот момент, когда она ощутила соответствующий запах и решила, что сильное желание сыграло шутку с ее воображением. Лайам вышел из дверей, выходивших на пляж, с чашкой в руках.

– Ты проснулась?

– Да. Это мне?

Он протянул ей кофе. Она заметила, что он купил плавки и, видимо, уже успел искупаться.

– Как водичка? Не побоялся оставить меня? – спросила она.

– Я не выпускал бунгало из виду, – заверил он ее. Она готова была поспорить, что это так.

– Здесь прекрасно, – улыбнувшись ему, сказала Серена.

– Я рад, что тебе нравится.

– Я думала, мы будем жить в палатке.

– Возможно, это не такая уж плохая идея.

– Ты действительно боишься, что этот неизвестный мерзавец, который все это вытворяет, может добраться даже сюда и найти нас? И поэтому мы летели на частном самолете и зарегистрировались под чужими именами?

– Нет, вряд ли. Но нет ничего невозможного.

– Лайам, ты знаешь, саркофаг мог быть… неисправен.

– Да, мог. – По нему было видно, что он не верил в это.

Она вздохнула и поставила чашку.

– Приму душ, – сказала Серена, направляясь в ванную. И, помолчав, добавила: – Ты купил мне зубную щетку?

– Она в ванной.

– Мыло? Шампунь?

– Все там.

– Спасибо. Ты не только эффективен, но и вежлив, – проворковала она, закрывая за собой дверь в ванную. Затем высунула голову. – Догадываюсь, что ты купил мне кое‑ что из одежды и принес в этом пакете?

– Я купил тебе купальник и еще кое‑ что, что можно накинуть сверху, – ответил он. – На территории отеля есть маленький магазин. Если тебе понадобится что‑ то еще, это в наших силах.

– И ты собираешься позволить мне воспользоваться кредиткой на мое имя?

– Нет. У меня есть наличные.

– Богатая и известная актриса позволяет бедному экс‑ полицейскому, а ныне частному детективу, покупать себе одежду? Так не пойдет! – Она покачала головой.

– Не волнуйся, когда мы вернемся, я предъявлю продюсерам чеки на все расходы.

– Чудесно! – промурлыкала она и закрыла дверь.

Она несколько минут простояла под горячим душем, пока наконец не почувствовала, как пробуждается ее тело. Закрыв глаза, она размышляла, почему бы ему не заглянуть к ней в душ?

Но увы, у него не возникло подобного желания.

Она наслаждалась минут двадцать. Когда она вернулась в гостиную, завернутая в два махровых полотенца, он изучал какие‑ то бумаги.

Он не оторвался от своего занятия, хотя и знал, что она вышла из ванной.

– Передохни, а потом пойдем на пляж.

– На пляж? – переспросила Серена.

– Почему бы и нет? Мы на Гавайях.

– Я‑ то думала, что нам придется просидеть весь отпуск в номере, запершись на все замки…

– Господи, нет, конечно. Мы тогда бы убили друг друга.

– Прекрасно. Где твоя «маленькая» сумочка со всеми моими пожитками? – пошутила она.

Он указал через комнату.

– Одевайся, я подожду снаружи.

Она сменила полотенце на купальник, повязала вокруг бедер прозрачный саронг. Удивительно, как ему удалось купить все это за несколько минут до полета? Купальник бирюзового цвета с морской тематикой прекрасно сидел на ней. Саронг из тонкого шифона был на редкость красив и подходил по цвету к купальнику.

Она вытащила темные очки из сумки. Босая, так как единственные туфли, которые она взяла с собой, были на высоких каблуках, она вышла через большие двери на пляж. Он ждал снаружи.

– Около воды есть кресла, – сказал он.

– Прекрасно. Посидим и полюбуемся прибоем.

Но они не только любовались прибоем. Когда он понял, что они сидят слишком долго, то предложил искупаться. Она отказалась, тогда он подхватил ее на руки и понес к воде. Она сопротивлялась, визжала и махала ногами. Пожилая леди, отдыхавшая по соседству с книгой в руках, бросила на них осуждающий взгляд. Лайам улыбнулся даме своей обезоруживающей улыбкой:

– Простите, мэм, у нас медовый месяц.

Женщина просияла.

И потом он бросил Серену в воду. Она вынырнула, зашаталась, собираясь ударить его. Он попятился. Она с размаху снова шлепнулась в воду.

– Ты умеешь плавать? – спросил он.

– Умею! – сказала она, готовая снова ударить его.

Но на этот раз, перехватив ее руку, он крепко прижал ее к себе. Повернув ее спиной к своей груди, он крепко обнял ее. Она оказалась в ловушке, но все равно продолжала брыкаться, поднимая столпы брызг и заливаясь смехом.

– Подожди! Подожди, Серена! – сказал он, его теплое дыхание коснулось ее лба и затылка.

– Подождать чего?

– Я предлагаю перемирие.

– Ах, перемирие?

– Да. На все время нашего пребывания здесь.

– Кажется, сегодня у тебя настроение получше, так что я готова забыть, как ты орал на меня. А ведь я ваш клиент, мистер Мерфи, которого вы должны защищать. А я должна приговаривать: «О, чудесно! Мы на Гавайях. Ах, ах, ах! Забудем обо всем и будем наслаждаться».

– Да. Что‑ то в этом роде…

– Ты сумасшедший.

– Возможно.

– И ты можешь вот так запросто купить мне что‑ нибудь? Что‑ нибудь экзотичное, фруктовый сок, например, и тогда я скажу тебе…

– Ты не думаешь, что нам надо сначала поесть? – спросил он.

– Зачем беспокоиться? Мы на Гавайях.

– Я вытащу тебя на берег. Но если ты еще ударишь меня и прольешь сок, то я предъявлю счет продюсерам.

– С тебя станется…

– Конечно, продолжай в том же духе…

Он шлепнул ее пониже спины, но не сильно. Ее способность радоваться удивила его. О'кей, пусть она не копает дырки в земле и не любит палатки, но, пожалуй, еще не все потеряно.

Напитки, которые он заказал, были действительно из местных фруктов. Он был прав, ей сначала надо было поесть. Он заметил это и заказал маленькие пирожки с жареной рыбой махи‑ махи – очень вкусные. Они гуляли, разговаривая о еде, о песке, о пляже, о небе, о поразительной красоте Гавайских островов.

– Я люблю смотреть на вулканы, – сказала она.

– Да? Представляешь, я привожу тебя сюда, а здесь неожиданное извержение и потоки раскаленной лавы… «Мыльная» героиня превращается в помпейскую красавицу, навсегда застывшую в лаве.

– Я бы сказала, что это круто.

– Тебе все мало? – Он рассмеялся.

– Мне? Нет, нам всем! – Она внезапно улыбнулась. – Ты действительно угрожал Кайлу Эймзбари из‑ за меня?

Он пожал плечами и отвел глаза.

– Этот парень – законченный мерзавец.

– Что ж, спасибо в любом случае. Я надеюсь, он не избежит ответственности.

Они сидели на пляже, разговаривали, плавали и наконец подошли к дверям своего бунгало усталые, но умиротворенные. Лайам прямиком направился в душ.

Когда он ушел, она заметила, что его мобильный телефон лежит на столе. Он включил душ. Она слышала, как полилась вода. Быстро взяла телефон и набрала номер Мелинды, молясь, чтобы сестра оказалась дома.

Мелинда ответила сразу, словно ждала ее звонка.

– Мелинда? Это я, Серена.

– Серена! Где ты?

– Ты не должна говорить никому…

– Конечно, нет!

– Я на Гавайях.

– Гавайи! – Сестра так громко вскрикнула, что Серена испугалась, как бы Лайам не услышал в ванной.

– Мелинда, мне нельзя никому звонить. Но я не могла удержаться и не сообщить тебе. Ты моя сестра, Мелли. Я люблю тебя, люблю так сильно. Извини, но…

– Серена, я ужасно переживала. Я тоже люблю тебя. Это было так страшно, даже дети звонили, спрашивали… Все расстроены, а я не знала, что им сказать. Как объяснить…

– О Мелли! – Он выключил воду. – Я больше не могу говорить.

– Ничего, – вздохнула Мелинда. – Когда ты вернешься?

– Через неделю.

– Тогда и поговорим. Сообщи мне, когда приедешь. Хорошо?

– Обещаю.

– Люблю тебя, Серена.

– Я тоже. Пока!

Серена нажала на кнопку, чтобы стереть исходящий номер. Развернув газету, она устроилась в одном из плетеных кресел. Когда Лайам вышел из ванной, с накинутым на бедра махровым полотенцем, она сделала вид, что решает кроссворд.

– Ты уже? – поднимаясь, сказала она и прошла в душ. Когда она окончательно смыла соленую воду со своего тела и волос, то завернулась в полотенце и вышла из ванной комнаты. Лайам уже успел накинуть халат, любезно предложенный отелем.

Он не терял времени зря, пока она была в душе, и заказал обед в номер.

Креветки в кокосовом молоке, ребрышки барашка, рис, овощи в ассортименте – все это было художественно разложено на блюде, в центре которого красовался кокос.

Он уже выпил бокал вина. Глядя на нее, налил еще один.

– Мы забыли пойти в магазин. И я подумал, что нам лучше поесть в номере, учитывая то, как мы одеты.

– Ты стараешься произвести на меня впечатление, доказать, что ты в состоянии организовать обслуживание в номере?

– Может быть, мне просто нравится смотреть, как ты разгуливаешь по комнате в таком виде?

– Что ж, я готова поддержать эту тему, – пробурчала она, проскользнув мимо него, чтобы получить бокал вина и усесться за стол.

Он удержал ее за локоть.

– Подумай, прежде чем бросаться словами.

– Разве я сказала что‑ то не то?

– Ты голодная?

– Ужасно.

– Скажи честно, что ты изголодалась по мне. – В его темных глазах мелькнула лукавая искорка.

Возможно, и так. Полотенца и халат мгновенно полетели прочь. Она ощущала морской ветерок на своем разгоряченном теле.

Не надо было никуда спешить…

Она испытывала такое страшное нетерпение, что только потом, когда оба пресытились и лежали, медленно остывая от страсти и восстанавливая дыхание, она наконец заметила красную отметину на его спине.

– О Господи! – прошептала она. – Это… саркофаг?

Он потянулся, стараясь заглянуть себе за плечо.

– Это, должно быть, очень больно, – заметила она.

– Да, приятного мало.

– Из‑ за меня ты рисковал жизнью.

– Это моя работа, мэм.

– Но ты больше не полицейский. Ты работаешь сам на себя…

– Да, но, будучи моим боссом, ты должна знать, что у меня есть собственные жизненные принципы.

– Ты всегда так серьезен?

– Серьезен? – переспросил он. – Это опасно – быть с тобой слишком серьезным. Когда я заговариваю о серьезных вещах, у тебя на все находится объяснение.

– Реальное объяснение.

– Ты слышала когда‑ нибудь слово «компромисс»?

– Да, это слово мне знакомо. А тебе?

К ее удивлению, он улыбнулся и осторожно провел тыльной стороной ладони вдоль ее щеки.

– Может, я не даю тебе то, что нужно? – заметил он, к ее удивлению.

– Ты не даешь?.. – сказала она и перевернулась. – Ну, знаешь… Это выше всякого понимания – подставить свою спину под эти шипы, и все ради меня.

– Моя спина выдержит. Креветки остыли, – напомнил он.

– Лайам!

– Хм‑ м…

– Прости, что из‑ за меня тебе пришлось…

– Серена… – Он покачал головой, повернувшись, чтобы видеть ее. Хотел сказать больше, но передумал. – У меня есть и другие шрамы на спине. Не стоит беспокоиться об этом.

– Нуда, конечно… Просто еще одна работа, – пробормотала она.

– Ты позволишь мне сказать, что это самый чудесный момент в моей работе?

– Позволю.

Он улыбнулся:

– Креветки остыли. Я думаю, ничего не изменится, если они еще подождут.

– Думаю, ничего.

Естественно, когда они были готовы приступить к еде, креветки остыли совершенно. Не важно. Все равно было вкусно. Они допивали вино в постели, закусывая ломтиками ананаса. Прижавшись друг к другу, смотрели «Касабланку» на одном из каналов ТВ. Комментировали и критиковали, затем пришли к согласию, что это настоящая классика и, несмотря на всю неправдоподобность, такая история будет трогать человеческие сердца во все времена.

Проснувшись на следующее утро, Серена подумала, что уже давно не спала так спокойно. Это были настоящие каникулы, какими они и должны быть.

Она почувствовала, что Лайам смотрит на нее. Когда открыла глаза, увидела, что он, опираясь на локоть, изучает ее и не собирается скрывать этого.

– Кофе?

– Как? Ты уже приготовил кофе?

– Конечно, я же обязан служить вам, мэм.

– Но мне кажется, ты превышаешь свои обязанности.

– Я уже говорил, что отношусь к своей работе очень серьезно.

– Ты спишь со всеми своими клиентками?

– Только с теми, кто похож на тебя.

– Как мило. Это почетно – попасть в число избранных.

– Я еще никуда не причислил тебя.

– Слава Богу! Ты не мог бы принести кофе?

Лайам поднялся. Он загорел и выглядел как настоящий островитянин. Пройдя в холл, он и приготовил кофе в автомате, который стоял в баре. Когда он вернулся, Серена все еще сидела на постели, натянув простыню на грудь. Увидев его, она протянула руку, чтобы взять чашку.

– Обслуживание в номере, мэм, – улыбнулся он.

– Спасибо, завтра моя очередь, – сказала она ему. Затем спросила: – Ты правда ненавидишь обслуживание в номере?

– Правда.

– Что ж, прекрасно.

– А ты ненавидишь кемпинги?

– Да, – кивнула она. – Но…

– Что?

– Ничего. Я стараюсь не ненавидеть ничего. Я злая, неуправляемая женщина.

– Ты или Верона Валентайн?

– Я думаю, ты единственный, кто считает, что это одно и тоже.

– Никогда.

– Ну что ж, Верона как раз любит кемпинги, пустыню, пески и все такое… И еще обожает заниматься любовью в виноградниках.

– Говоря о виноградниках… хм‑ м… ты ведь снималась с Джеем Браденом? У вас была откровенная сцена.

– Да.

– И он был без рубашки.

– Нуда.

– У него волосатая спина?

– Что?

– Спина волосатая?

Она покачала головой, сдвинув брови.

– Нет, он пользуется специальным воском. Ты же знаешь, как высоко он мнит о себе. Говорили, что он сделал лазерную эпиляцию в прошлом году… Но зачем тебе это?

Он пожал плечами.

– Я просто хочу понять, кто был на той кассете с Джейн.

Серена вздохнула:

– Если даже это Джей, что это доказывает?

– Я не уверен, но мне кажется, что Эймзбари каким‑ то образом замешан во всем, что происходит. – Он замолчал, потом снова заговорил: – Он звонил по телефону сразу после того, как я был у него. Это было в ту ночь, когда тебя достали звонки, ты не выдержала и выскочила из дома.

– Ты ни на секунду не забываешь о делах. – Она вздохнула. – И они занимают все твое время и всю твою жизнь.

– Мы должны как можно скорее получить ответы на все вопросы.

Она молча потягивала кофе. Затем тихо проговорила:

– Не перебивай меня… И прости. Мне очень жаль, что я разрушила отношения, которые были так дороги тебе.

– Это не так.

– Но она красивая и моложе, чем я. И любит копаться в земле и обожает…

– …кемпинги.

– Ну да… это взаимно связано, – пробормотала она. – Прости.

Он глубоко вздохнул.

– Не надо. Из этого все равно ничего бы не получилось.

– У тебя, кажется, с этим вечная проблема.

Он посмотрел на нее темными, встревоженными глазами.

– Что ж, это непросто, – продолжала она. – Обычно ты хочешь, чтобы отношения продолжались, ждешь, что человек, которого ты выбрал, будет вести себя так, как тебе хочется.

– Правда? Это так?

– По моим наблюдениям.

– От эксперта по человеческим отношениям? – поинтересовался он.

Она скорчила гримасу.

– Я просто пытаюсь…

– Я уже сказал тебе, у нас с Шэрон ничего не получилось.

– Я просто говорю…

– Ты ведь тоже была замужем за Энди Ларкином?

Она вздохнула и пригубила кофе, прежде чем ответить на его вопрос:

– «Мыло» тогда только начиналось. Энди был продюсером и актером и, когда хотел, мог заморочить голову кому угодно. А я была куда более наивной, чем следовало быть в моем возрасте. Я должна была бы понять, что к чему… Я думаю, Энди так и не простил меня за развод, но мы остались друзьями и продолжаем работать вместе.

– Он способен на безумный поступок?

– Ты имеешь в виду, может ли он попытаться убить меня? Никогда. Он любит меня по‑ своему. Это не исключает бесконечных измен и увлечений, но повторяю, он любит меня на свой лад.

Коснувшись ее щеки, он развернул ее лицо к себе. И поцеловал в губы.

– Извини, но я не собираюсь отказываться от той возможности, которая у меня сейчас есть…

– О!

– Я готов на все для вас, мэм. Стараюсь выполнять свои обязанности.

Он потянулся и обнял ее, и она, рассмеявшись, подняла чашку кофе.

– Это действительно досадно, что и у нас не получилось… Ты можешь быть ужасно забавным.

– Ах, так вот как ты называешь то, что есть между нами. Забава, – сухо заметил он.

– Лайам, подожди. – Она попыталась возразить.

Но он больше не собирался ничего слушать, ничего… Его прикосновения стали более настойчивыми.

«Разозлился», – подумала она…

Но какая страсть, какое искушение, какая горячность…

Позже она уже не могла вспомнить, что хотела сказать.

В тот день, после того как они зашли в магазин и купили кое‑ что из одежды, они взяли катер и отправились на рыбалку. Она сомневалась, сможет ли сама насадить наживку на крючок. Креветки, которых они использовали для этой цели, были колючими, извивались, а из их голов торчали тонкие усики. Она сказала Лайаму, что чувствует себя очень виноватой перед ними. И подумала, что теперь больше никогда не сможет есть креветки.

Но к концу дня вина перед креветками перестала беспокоить ее. Она научилась забрасывать леску. И поймала большущую рыбу. Она совсем забыла о «Долине Валентайнов». Она не думала об этом до того момента, когда поздно вечером услышала, как Лайам говорит по телефону. Она задержалась за дверью ванной, прислушиваясь… Он разговаривал с Олсеном.

Потом он сделал еще один звонок, но, видимо, абонент не ответил. Лайам не оставил сообщение.

Позже, среди ночи, она нажала кнопку на его телефоне, и на экране высветились номера исходящих звонков.

Они ничего не значили для нее. Но около каждого стояла фамилия. Напротив последнего номера светились два слова: «Шэрон, дом».

Глава 21

Днем Даг Хенсон позвонил Джо и спросил, как ему найти Серену. Джо ответил ему, что понятия не имеет. Даг настаивал, говорил, что Джо лжет и что у него должен быть номер мобильного телефона Лайама.

– Она отдыхает. Оставь ее в покое, – сказал Джо.

Но Даг не успокоился, он, видите ли, придумал интересный поворот в сюжете и хотел поделиться с Сереной.

– Конечно, конечно… Я не собираюсь дергать ее. Он закончил разговор и позвонил Джине.

– Мне нужна Серена.

– Извини, ничем не могу помочь. Лайам увез ее отсюда неизвестно куда после инцидента с саркофагом.

– Я знаю, но не верю, что она не контактирует с тобой.

– Даг, она не хочет видеть никого из нас.

– Ты хочешь сказать, что она действительно не звонит тебе?

– Нет.

– Неправда!

– Честно, Даг. Я не знаю, где она.

– Ты же знаешь, что я никогда ни за что на свете не обижу Серену.

Джине вздохнула:

– Подожди. Я попробую узнать.

Джине положила трубку и минуту обдумывала вопрос. Она позвонила Мелинде. Ответил Джефф.

– Я пытаюсь связаться с Сереной, ты не знаешь, где она?

– Нет! – отрезал он, затем помолчал и спросил: – Зачем?

– Дагу нужно поговорить с ней.

– Но почему мы должны знать, где она?

– Она наверняка звонила Мелинде. Даг один из ее самых близких друзей.

Она ждала, пока Джефф держал паузу.

– Да. Слава Богу, что я не присутствовал на площадке в тот день. Меня бы снова обвинили в попытке убийства. Нет, меня не было. Я был уверен, что механизм сработает правильно до того, как она войдет в саркофаг. Подожди минуту, может, я узнаю, где она. Мелинда что‑ то записала здесь на бумажке… Да, черт, прекрасное местечко она выбрала. Серена на Гавайях. Я думаю, что скорее всего в том самом отеле, где они когда‑ то жили во время съемок.

– Спасибо, Джефф.

– Не за что.

Джине записала «Гавайи» и нашла в Интернете название отеля, где останавливались члены группы несколько лет назад, когда проводили натурные съемки на островах.

Она позвонила Дагу. Он записал телефон отеля.

И попытался позвонить туда, но ни мисс Маккормак, ни мистер Мерфи в списке гостей не значились.

Он расстроено повесил трубку. И вскоре вышел из офиса, оставив записку с номером около телефона.

Очередная вечеринка в доме Кайла Эймзбари имела безусловный успех.

Естественно, он пригласил многих участников «Долины Валентайнов», которые сейчас вызывали у всех повышенный интерес. С момента смерти Джейн Данн рейтинг сериала, как говорится, зашкаливал. Это были самые высокие показатели за последние годы. Даже те зрители, которые обычно пренебрегают подобным сортом продукции, теперь сидели у телевизоров. А для «Хейнз и Кларк» не было никакого смысла сокращать инвестиции или отказывать в них.

У Кайла была специальная комната, где он просматривал эпизоды из сериала, а также и некоторые моменты вечеринки. Его гости особенно любили кадры, изъятые при монтаже и не вошедшие в фильм. И благодаря гостям из «Долины Валентайнов» у него собиралось множество интересных людей. Сегодня вечеринку посетил даже модный режиссер Эдди Уок. Благодаря присутствию Эдди на вечеринку прибыла целая стайка красивых блондинок, мечтающих о карьере в кино.

Потягивая шампанское и слушая гул голосов, Кайл думал, что ощущать себя королем довольно‑ таки приятно.

Даг Хенсон, казалось, был чем‑ то опечален, но все же пришел, а вместе с ним и Аллона Сейндж. Она уже вполне оправилась после недавних неприятностей и пришла, чтобы поддержать Дага. И маленькая рыжеволосая Келли Трент, исполняющая в сериале роль младшей из сестер, была среди гостей. Джо Пенни и Энди Ларкин, как обычно, привлекали внимание старлеток. Отсутствовала лишь Серена Маккормак, что, безусловно, огорчало, потому что она вообще не часто посещала подобные вечеринки, а когда делала это, то мгновенно становилась центром внимания журналистов.

Но к полуночи то неизбежное напряжение, которое ощущает каждый на подобных приемах – «кто здесь, как я выгляжу, кто обращает на меня внимание, и к кому следует присмотреться мне», – исчезло. Джей Браден сиганул в бассейн, потащил за собой Келли и даже пытался сделать то же самое с Верой Хаус‑ ман, почтенной мамашей Валентайн, но она пригрозила, что открутит ему голову, если он вздумает сотворить подобное с ней.

Вот это жизнь, думал Кайл, хотя, впрочем, ему вообще нравилось, как складывалась его жизнь в последнее время. Он приехал в Голливуд с большими надеждами. Хотя он выполнил волю родителей и пошел служить в «Хейнз и Кларк» для того, чтобы получить степень магистра экономики, мечта о кино никогда не покидала его. Ему говорили, что у него фотогеничная внешность, и он ходил на одно прослушивание за другим.

В отличие от других начинающих актеров ему не нужно было работать ни официантом, ни кельнером в баре. Степень магистра экономики делала ему рекламу. Со временем он узнал, что реклама обладает определенной силой. Он планомерно, шаг за шагом поднимался по карьерной лестнице. И когда подошел к вершине, то узнал, что звезды обожают развлечения и деньги, а продюсеры и режиссеры обладают и силой, и деньгами.

Он научился использовать свою силу. И сделал большие деньги. Еще немного, и он станет известным продюсером.

Он уже сформировал свою собственную компанию. И рассказывал людям об этом, демонстрируя кадры, не вошедшие в сериал. Это было чертовски забавно. Теперь он постоянно приглашал к себе гостей, и они развлекали его.

Забавно, что бы сделали эти люди, если бы узнали, что могут быть запечатлены на пленке? Это отвратительно, возмутился бы кто‑ то из его «исполнителей». Но его больше не беспокоила моральная сторона. Он готов был уволиться в любой момент.

Двери в его дом были открыты только для избранных. И некоторые из его высокопоставленных гостей не знали о том, что в доме повсюду вмонтированы камеры. Любой режиссер мог бы мечтать о таком составе «исполнителей». Женатые работники студии в компании с девушками, которые моложе их собственных дочерей. Именитые спортсмены, сценаристы, несколько кинозвезд. Может, когда‑ нибудь он напишет книгу о тяге к пороку? И возможно, в первую очередь о тех персонах, которые, казалось, никак не могли быть подвержены этой скверне. Именно они вызывали его интерес, потому что бросали вызов устоявшимся нормам морали.

Он сумел отвязаться от хорошенькой молоденькой девушки, которая остановила его, и скрылся в своей просмотровой комнате, держа бутылку «Пуэрто‑ Рико» в руках. Она нажал на кнопку, включив скрытые камеры, установленные по всему дому. Сделав несколько жадных глотков, он начал наблюдать, что происходит в других комнатах. «Джо Пенни, вот это да! » – подумал он, наблюдая за тем, что творится в комнате для гостей.

– Забавное нижнее белье, Джо, – усмехнулся Кайл. Он наблюдал со всевозрастающим нетерпением. На верхнем этаже он наткнулся на двух мужчин. Настоящие жеребцы, так, так, так… И все держат в секрете. В третьей комнате занимались сексом втроем. Девушки были хорошенькие и возились с пожилым режиссером, наверное, именно из‑ за того, что он режиссер, решил Кайл. «Черт, нужно сохранить эти кассеты. Никогда не знаешь, когда нечто подобное может понадобиться».

Он продолжал смотреть, когда дверь в комнату внезапно открылась. Ему казалось, что он запер ее. Беспечность! Может, он все же выпил лишнее?

Эймзбари повернулся на вертящемся стуле.

И улыбнулся. Это был Джей Браден.

– А ты мерзавец, – сказал Джей.

– Что? Не дури. Ты видел камеры.

Браден сердито покачал головой.

– Ты понимаешь, что будет, если кто‑ то узнает, чем ты занимаешься? Но ты настоящий слизняк. И знаешь что? Копы скоро доберутся до тебя.

Кайл пожал плечами.

– Они не тронут меня.

– Тогда знаешь что?

– Ты вздумал угрожать мне? Мальчишка!

– Найдется человек, который убьет тебя, вот увидишь! – пригрозил Джей и, выходя, хлопнул дверью.

Кайл сделал большой глоток рома и вернулся к своему занятию. Но вскоре устал и пошел назад в зал. Вечеринка подходила к концу. Все уже получили то, за чем пришли, или решили, что лучше отказаться от своих намерений.

В три часа он распрощался с последним гостем. И, направившись к бассейну, встал у бортика, глядя на воду и красивый домик для переодевания. Потом перевел взгляд на бутылку рома, которую все еще держал в руках. Черт, он уже выпил больше половины…

Подошел дворецкий, попросил отпустить его до утра.

Кайл сделал неопределенный жест в воздухе. Господи, он готов был сам уйти куда глаза глядят. И тяжело опустился в плетеное кресло. И только тогда понял, что он не один. Кто‑ то стоял в тени гибискуса.

– Ты? – спросил он. – Почему не идешь домой?

– Ты кое‑ что обещал мне, Кайл.

На лице Эймзбари появилась гримаса раздражения.

– Я не заставлял тебя делать ничего такого, что ты не…

– В Голливуде принято обманывать друг друга?

– Нет. Как и не принято выяснять отношения и беситься, когда надоедают кому‑ то до чертиков… Ты как надоедливый комар, жужжишь и жужжишь… Надоело. Марш домой!

– Ты ошибаешься… И знаешь что, Кайл? Смотри, как бы ненароком не обидеть того, кого лучше не трогать.

– Кого ты имеешь в виду, а? Вот дурость так дурость. О тебе‑ то уж точно никто не побеспокоится. Потому что ты комар, ничтожество…

– Нет!

Кайл поднялся. Пошатываясь, сделал несколько шагов к гостю.

– Ты комар, букашка… Маленькая напыщенная букашка. Убирайся!

– Но ты развлекался, глядя на меня!

– Да, но знаешь что? Это было не очень‑ то… занятно. – Он брезгливо поморщился.

– Ах вот как! Ну так…

Рука взлетела в воздух и опустилась на лицо Кайла. Ром сделал свое дело, он даже не ощутил боли от удара. Какое‑ то мгновение он соображал, потом понял, что ноги не держат его, и, спотыкаясь, попятился назад.

И оказался на грани бассейна.

– Помоги мне, черт бы тебя побрал! – крикнул он.

Но «ничтожество» не сдвинулось с места, холодно наблюдая за ним.

Кайл перевернулся и полетел в бассейн. Его руки онемели. Ноги не двигались.

– Эй… э…

– Куда мне, я просто ничтожная букашка, Кайл.

– Ты не можешь, не спосо… – Он снова глотнул воды.

– О, ты еще не знаешь, что я могу.

Он свалился в глубокий конец бассейна. Вода накрыла его с головой. Он отчаянно боролся, пытаясь удержаться на поверхности. Ему удалось вынырнуть из воды и снова позвать на помощь.

– Черт бы тебя побрал, помоги мне! Или никогда больше не будешь работать в этом городе!

– О, Кайл, ты все еще не можешь избавиться от голливудской риторики?

– Помоги мне! Черт бы…

Киллер спокойно наблюдал, как тонул Кайл Эймзбари.

Он боролся, судорожно глотал воздух, его лицо синело, он то скрывался под водой, то выныривал вновь…

И наконец совсем ушел под воду.

Логичный конец для такого человека.

Киллер потягивал шампанское Эймзбари. Все оказалось невероятно просто. Несчастный случай, разумеется.

Киллер улыбнулся. Еще один ушел… Смерть может быть такой простой…

Киллер подождал несколько минут. Затем пошел в опустевший дом. Обслуживающий персонал уже прибрал все последствия вечеринки. Киллер направился прямо в комнату, где Кайл смотрел видео. Никогда не лишне. Всегда стоит подумать об осторожности, и киллер натянул медицинские перчатки.

Потребовалось всего несколько минут, чтобы найти нужную кассету.

Киллер взял ее.

Было уже поздно. Киллер сделал паузу, затем увидел его…

Он был рассержен.

– Я запретил тебе приходить сюда!

– Но у меня есть кое‑ что для тебя.

Киллер протянул кассету. Он вырвал ее.

– Что это? Откуда?

– Там ты… ведешь себя как идиот.

– Эймзбари дал ее тебе?

– Эймзбари мертв.

Он замер.

– Что? Люди знают, что ты бываешь здесь, кто‑ то начнет подозревать тебя.

– Он напился и утонул.

– О Господи! Кажется, это никогда не кончится. Мне давно следовало…

Киллер испугался. Старался не лезть на рожон, но все же испугался.

– Нет. Тебе не следовало… Потому что если что‑ то случится со мной, тогда ты поймешь… ты узнаешь…

– О, неужели? Что же будет, если ты умрешь?

– Ты должен оставить меня в живых. Я думаю, я думаю, что ты…

– Что я люблю тебя? – Его лицо говорило об обратном.

Киллер повернулся, чтобы уйти.

– Подожди!

Киллер бросился бежать.

Проснувшись, Шэрон Миллер поняла, что, собирая веши, не заметила, как уснула. Наполовину собранная сумка стояла радом… Что ж, рано уснула, рано проснулась. У нее еще есть в запасе время, чтобы собраться. Раскопки – это как раз то, что ей сейчас нужно. Ей придется уехать далеко отсюда.

Она приняла душ. Накинула халат и направилась на кухню. Приготовив кофе, сделала паузу. Ей необходимо уехать. Да. Потому что ей очень больно. Больно и обидно.

Но она непременно должна поговорить с Лайамом. Она не знала, почему она повесила трубку, когда к телефону подошла та актриса. Да, повесила, потому что стало невыносимо больно, хотя это и глупо. Ей нужно было позвать к телефону Лайама. Но еще не поздно. Может, она позвонит ему сейчас?

Она колебалась и подошла к книжному стеллажу. Это был хороший и прочный стеллаж, на полках умещалось множество книг, и, кроме того, он служил своеобразной перегородкой между прихожей и гостиной. Она просматривала полки, пока не нашла ежегодник, который вела в старших классах школы. Когда она взяла его, раздался звонок в прихожей. Не подумав об опасности, она открыла дверь.

Ее глаза расширились: она едва не ахнула, когда увидела, кто пожаловал к ней в гости. Вот так сюрприз!

– Привет! Не угостишь ли кофе старого друга?

С радостной улыбкой «сюрприз» проследовал мимо нее.

– Конечно, конечно! Кофе, – заторопилась Шэрон, думая только об одном – как избавиться от незваного гостя. Книга, ежегодник, что она собиралась сделать с ним?

– Премилая квартирка!

– Спасибо. Я принесу кофе.

Гость последовал за ней на кухню. Шэрон налила кофе и нервно проговорила:

– Немного рановато для визита, ты не находишь?

– Ты знаешь, мы ведь хотели встретиться, мы собирались держаться вместе… и так ничего и не сделали. Я сейчас работаю в таком безумном месте… я надеялась, что ты придешь. Что ты не будешь возражать…

– Возражать? Конечно, нет.

«Сюрприз» продефилировал в гостиную. В голове Шэрон мелькнула мысль, что она могла бы позвонить в службу 911. Но ее неожиданный гость повернулся к ней, улыбаясь, затем воскликнул:

– О, надо же! У тебя сохранился старый ежегодник!

Шэрон тоже прошла в гостиную. Она села на стул перед стеллажом.

– Да. Славные были дни! – пробормотала она. Ее гость потянулся к книге. – Я… хм‑ м… рада видеть тебя и выпить кофе… но я через час уезжаю в экспедицию.

– О, прости. Это из‑ за Мерфи… и Серены? Да?

– Я думаю, так будет лучше для меня.

– Конечно. – Чашка кофе медленно покачивалась в руках гостя. – Позвони мне, когда вернешься. Мы сможем встретиться.

Шэрон начала подниматься.

– О нет, нет… сиди, я знаю, где дверь. Не вставай. Пей кофе, счастливо тебе съездить, а потом позвони мне.

– Обязательно.

«Сюрприз» улыбнулся, прошел за стеллаж и направился к выходу.

Шэрон слышала, как хлопнула входная дверь. Она уже готова была вскочить, броситься звонить Лайаму, но в этот момент…

Она услышала скрип.

И закричала.

Она хотела отпрыгнуть в сторону, но ей помешал стул. Тяжелый стеллаж валился прямо на нее. Она прижала ежегодник к груди, словно могла использовать его как защиту.

Стеллаж падал на нее. С полок летели тяжелые книги.

Она почти не чувствовала боли, когда полка ударила ее в висок, лишая сознания, избавляя от всех страхов и сомнений.

Глава 22

Приготовив кофе в автомате, они сидели на веранде с видом на море, отдыхая после купания, душа и… друг от друга. Потом направились в основной корпус отеля на завтрак, бранч или ленч… как бы это ни называлось, но это была еда.

Когда они подошли к своему столу, Лайам замер на месте. Развернул «Лос‑ Анджелес тайме» и нахмурился.

– Что там?

Он протянул газету Серене. Она прочла: «Исполнительный продюсер утонул в собственном бассейне после шумной вечеринки».

Она подняла глаза на Лайама, затем углубилась в статью. «Кайл Эймзбари утонул в собственном бассейне. Те из гостей, кого удалось опросить, подтвердили, что он был сильно пьян. Уровень алкоголя в крови превышал все допустимые нормы».

– Мой Бог! – выдохнула она и посмотрела на Лайама. – Но уж это наверняка несчастный случай! Он утонул. Он был один в доме и утонул в своем собственном бассейне.

– Да, это похоже на несчастный случай, если бы… если бы он не был связан с «Долиной Валентайнов».

– Но все же…

– Мне не нравится все это, – проворчал Лайам. – Извини, я должен отлучиться на секунду, чтобы позвонить Олсену. Узнать, был ли это действительно несчастный случай.

Она кивнула, глотнула кофе и снова прочитала статью. Большинство работников «Долины Валентайнов» в ту ночь присутствовали на вечеринке в доме Кайла Эймзбари. Она ощутила неприятное покалывание под ложечкой, чувство тревоги вновь охватило ее. Последние дни здесь, на Гавайях, были поистине чудесны.

– Мисс Маккормак?

Она подняла глаза. Это был их официант.

Он назвал ее по имени? Она удивленно приподняла брови, давая понять, что он не должен был делать это. Этот красивый юный полинезиец, скромный и очень обходительный, обслуживал их каждое утро.

– Извините… но я знаю, что вы Верона Валентайн, то есть Серена Маккормак.

Она покраснела, жалея, что Лайама нет рядом.

– Вы смотрите сериал?

– Моя жена записывает днем, и мы смотрим вместе ночью.

– Спасибо за внимание.

– Персонал отеля… многие люди узнали вас.

– Очень трудно сохранить анонимность.

– Вы останавливались здесь прежде, как и другие члены группы.

– Да.

– Мы стараемся не быть назойливыми.

– Очень мило с вашей стороны.

– У вас действительно медовый месяц?

Она покачана головой:

– Нет.

– О… да, тут вам звонили… – Он достал маленький телефон. Она колебалась, но потом взяла его.

– Хэлло? – пробормотала она, боясь, что снова услышит хриплый шепот, который однажды уже выгнал ее из собственного дома.

– Серена!

Это был голос сестры. Мелинда была расстроена.

– А‑ а…

– Кайл Эймзбари умер. Серена, мы были в его доме в ту ночь. Джефф расстроен, он собирался вернуться на работу, когда ты приедешь, и поэтому решил, что нам лучше показываться на людях и напомнить о себе.

– Мелинда, успокойся. Я видела газеты, это несчастный случай.

– Он утонул!

– Да, утонул. Пожалуйста, не волнуйся так. Никто не будет осуждать Джеффа из‑ за того, что он был на этой вечеринке.

Она не слышала, как вернулся Лайам, пока тот не сел рядом. Стоило ей взглянуть на него, и она поняла, что что‑ то не так. Выражение его лица было замкнутым и мрачным. Глаза смотрели осуждающе.

– Ты взяла телефон и позвонила сестре, – сказал он. Она побледнела. Снова эти властные нотки. Абсолютно ничего плохого не было в том, что она позвонила сестре.

– Да. – Она решила не врать и не выгораживаться.

– Я просил тебя не делать этого.

Она проглотила комок в горле.

– Моя сестра позвонила сама…

Он взял у нее телефон.

– Привет, Мелинда. Как ты узнала этот номер?

Он хмуро кивал, слушая ответ. Потом, к удивлению Серены, начал успокаивать ее сестру. Очевидно, Мелинда даже забыла попрощаться с ней.

– Я воспользовалась твоим телефоном, – оправдывалась она. – Я не сказала ей, где мы…

– И ты не сказала мне, что группа «Долины Валентайнов» уже останавливалась в этом отеле, когда проходили натурные съемки на Гавайях?

– Тебе нужно было лучше ознакомиться с историей сериала, – пробормотала она, пытаясь оправдаться. Она заморгала. Ужасная ошибка.

– Серена, ты портишь все, что я пытаюсь сделать.

Она не ответила. Она боялась, что он прав.

– Что сказал Олсен по поводу смерти Кайла Эймзбари?

– Очевидно, он утонул. И совершенно точно, что был сильно пьян. Он выпил чуть ли не всю бутылку рома.

– Значит, это несчастный случай.

– Скорее всего. – Он кивнул, вытянув перед собой руки, и продолжил: – Серена, тебе не следовало звонить твоей сестре. Особенно когда кругом творится такое.

– Извини.

– Ладно, проехали… Пойдем в номер и соберем вещи.

– Что?

– Нет смысла оставаться здесь, когда весь мир знает, где ты.

– Но, Лайам, нам пришлось бы вернуться в любом случае, – напомнила она. – От себя не убежишь. Эймзбари умер. Ты думал, что он каким‑ то образом замешан во всем этом, но это, должно быть, кто‑ то еще. Ты не знаешь? Я хочу вернуться к нормальной жизни. Если ты получаешь угрозы, глупо бежать от них. Ты должен быть еще более решительным, чтобы докопаться до правды.

– Серена, – сказал он, качая головой, но не вставая, – меня учили быть полицейским.

– Я больше не собираюсь прятаться, – настаивала она. – Я испугана, и мне не следовало говорить Мелинде, где мы. Но пожалуйста, Лайам, вернемся назад. Мы никогда… я никогда не смогу спокойно жить, пока это не решится.

– Я и сам планировал вернуться, – тихо признался он.

– Правда? – воскликнула она, удивляясь, что он так легко согласился.

– Ты права. Еще один человек пострадал. Видимо, этот подонок не собирается останавливаться.

Он не сердился на нее за то, что она сделала. Она внимательно посмотрела на него.

– Что еще случилось?

– Шэрон Миллер нашли в ее доме. Один из студентов, с которыми она собиралась в экспедицию…

Серена в ужасе выдохнула.

– Что, что произошло? – допытывалась она.

Он покачал головой.

– Похоже, на нее упали книжные полки.

– Она…

– Нет. Но она в госпитале, в коме.

– Лайам, мне так жаль! – прошептала она. – Конечно, ты должен вернуться… но…

– Но что?

– Какое отношение… это… может иметь к «Долине Вален‑ тайнов»?

– Пока не знаю. Может, никакого. Но она пыталась позвонить мне. Я никак не мог ее застать. Я просто… у меня просто ужасное чувство. И я должен разобраться.

Серена кивнула.

Они сложили вещи и договорились с пилотом о возвращении домой. Но еще задолго до того, как сесть в самолет, Серена поняла, что они покидают настоящий рай.

Так получилось, что она вернулась на работу на день раньше, чем планировала. Лайам сопровождал ее. Он поговорил с Джо, затем уехал. Она узнала, что он пригласил еще одного полицейского, который будет присматривать за ней.

Все на студии говорили о Кайле Эймзбари и о тех видеокассетах, которые обнаружили в его доме.

– Мой Бог, какой скандал! – сокрушалась Келли, обращаясь к Серене. Келли свернулась клубочком на кушетке, счастливая, что подруга вернулась, и ей так хотелось поболтать. – Полиция обнаружила эти кассеты… много кассет! Оказывается, он постоянно занимался этим. Любил созерцать эротические сцены. И обманным путем подталкивал к разврату своих гостей. И они творили такое! Я подумала, не хотел ли он продать какие‑ то из них в магазины, торгующие порно? Слава Богу, что я такая благовоспитанная девушка. Кассеты, конечно, никуда не пойдут, они необходимы для полицейского расследования, но… сколько поползет слухов! Это хуже, чем любой предыдущий скандал. Кайл Эймзбари казался таким тихим, благовоспитанным, всегда был отлично одет, помнишь… когда мы познакомились с ним? Став большим боссом, он, должно быть, совсем свихнулся.

Серена ни словом не обмолвилась о той кассете, которая была у Лайама.

Аллона вошла в гримерную Серены, она принесла распечатку нового текста и слышала последние слова Келли.

– Я говорила вам, что он ненормальный! – напомнила она.

Серена посмотрела на нее, изогнув бровь.

– У него ничего не было с тобой?

– Со мной, детка? Я невинна как овечка. – Она рассмеялась. – Но готова поспорить, что у многих наших знакомых могут возникнуть неприятности…

– Возможно, – согласилась Серена.

– Надеюсь, не у тех, кто по‑ настоящему невинен? Он постоянно приглашал Джине. Я думаю, она должна быть в шоке, – проговорила Келли, сочувственно качая рыжей головкой. – Хотя я не могу представить, что у нее был секс с кем‑ то, кроме Джея. – Она вдруг резко взмахнула ресницами. – Вы знаете, копы снова опрашивают всех. Ее это точно доконает. Я вообще удивилась, что она вышла на работу после всего этого кошмара.

– Она любит свою работу, – сказала Аллона, пожимая плечами. – Я бы тоже хотела ее любить…

– Интересно, кто был на этих кассетах? – задумчиво проговорила Келли, оглядывая подруг.

Аллона рассмеялась.

– Спорю на что угодно, что оба наших продюсера… со спущенными штанами.

– Джо не любил Эймзбари, – возразила Серена.

– Да, не любил. Но обожал его вечеринки. И молоденьких грудастых блондинок, – возразила Аллона.

– Что ж, мужчины показали себя во всей красе, а Джо и Энди, как вам известно, еще те жеребцы, – вздохнула Серена. – Хотя если их имена появятся в прессе, это только упрочит их репутацию.

Келли захихикала.

– А что, если на кассете видно, что у них… того? То есть что они были не в состоянии осуществить то, что хотели?

– Это единственная вещь, которая может отрицательно сказаться на их репутации, – рассмеялась Серена. – Или, например, если у Энди прическа была не в порядке… О, мой Бог, подумайте только, о чем мы болтаем! Человек умер, а мы… – Она вздрогнула. – Я никогда не любила его, но…

– Он едва держался на ногах и упал в свой собственный бассейн. – Аллона вздохнула. – Серена, весь мир не спасешь.

Серена не ответила, потому что кто‑ то постучал в дверь. Торн пришел напомнить Келли, что ей давно пора быть на площадке. Келли ушла, и Серена взялась повторять текст.

– А у нас, – сказала Аллона, – все продолжается. Я забыла сказать тебе, мы собираемся снимать на природе два следующих дня. Я думаю, наши продюсеры хотят уйти со студии, несмотря на тот факт, что с Эймзбари все закончилось.

– Да?

– Они нашли строительную площадку недалеко от моего дома. Горы песка, котлован, ну, в общем, можно сотворить что‑ то похожее на Египет.

– Как я поняла, моя Верона возвращается в Египет?

– Да. Валентайны покупают там дом.

– И мы все еще не знаем, что случится дальше?

– Мы написали кучу разных вариантов. Но продюсеры даже сценаристам не говорят до последнего дня, как собираются повернуть сюжет.

– Что ж, кто‑ то будет занят…

– Все.

– Все?

– От матери и отца Валентайнов и до официанта.

– Официанта?

– Я шучу. Но все главные исполнители непременно.

– Включая меня?

– Эй, я слышала, что твой контракт скоро кончается? И ты пробовалась у Эдди Уока?

– Пусть все идет как идет, но эпизод на День святого Валентина должен быть обязательно.

– Мы с Дагом написали для тебя сцену возвращения. Сначала я написала, что тебя нет, а Вера и Марла говорят о твоем возвращении в Египет; но так как ты вернулась, мы снимем эту сцену. И она будет одной из лучших! Ты входишь и говоришь, что должна уехать после инцидента с саркофагом. Послушай, я видела материал, он великолепен. Лайам просто прирожденный актер.

– Только не говори ему это. Он разозлится.

– Не скажу ни слова. – Аллона улыбнулась и ушла. Серена подумала, не позвонить ли Лайаму, который уехал домой на несколько часов.

Она смотрела на телефон. Нет, она не будет звонить. Надо же и ему побыть одному…

Лайам провел больше часа в госпитале. Он говорил с докторами Шэрон отдельно от ее родителей, с которыми никогда не был знаком. Они сидели рядышком у отделения интенсивной терапии. Он хотел поговорить с ними, сделать что‑ то, сказать какие‑ то слова. Сказать им, что их дочь прекрасный человек, умная и необыкновенная. Он уже почти решился, но увидел, что к ним присоединился священник, видимо, их знакомый.

Он просил Олсена установить у палаты дежурство полицейского. И хотя Олсен подумал, что это чересчур, пообещал прислать человека из отделения на следующие сорок восемь часов.

Кома остается тайной даже для специалистов, которые занимаются травмами головы и невропатологией. Врачи утверждали, что следующие несколько дней будут критическими, хотя известны случаи, когда люди выживали и выходили из комы. Организм Шэрон демонстрировал более чем достаточную мозговую активность, но пока врачи не решались отключить ее от аппарата, поддерживающего жизнь.

Лайам с горечью смотрел на Шэрон. Ее лицо было бледным и даже суровым, голову окружало множество трубок и проводов. Все были уверены, что происшедшее – не более чем несчастный случай. Олсен посмеивался над ним вместе со всем отделением.

Наконец, решив, что он больше здесь не нужен, он поехал домой к Шэрон. Входная дверь все еще была загорожена полицейской лентой. У него был ключ. Он открыл дверь и вошел.

И сразу же ощутил новый прилив страха. Она была всегда такой аккуратной и поддерживала в доме идеальный порядок. И хотя комнаты были небольшие, здесь было уютно, и каждая вещь знала свое место.

Кое к чему прикасались криминалисты. Он оглядел упавшую мебель и множество разбросанных по полу книг. Большинство из них было связано с ее профессиональными интересами. Книги по археологии, антропологии, истории древнего мира, египтологии, а также о Стоунхендже, поселения этрусков, китайской цивилизации Майя, изучение скелетов, судебная медицина в археологии и многое другое. Какое‑ то время он перебирал книги, затем тяжело опустился на стул. И тут увидел толстый фолиант, который валялся на полу рядом с ним. Обложка немного пострадала. Он потянулся за ним. Это был ежегодник, который обычно ведут школьники и который рассказывал о пребывании Шэрон в старших классах.

Оставив полицейскую ленту у входа, он вышел из дома.

Серена провела этот день с пользой. Джим был доволен, что они вернулись к первоначальному варианту сцены и сыграют ее, как намеревались. Все шло хорошо.

Когда съемка закончилась, Серена обрадовалась, увидев Лайама. Он вернулся, сменил молоденького полицейского и поджидал ее в коридоре. Когда они вместе вошли в ее гримерную, она спросила:

– Как Шэрон?

– Пока все без изменений.

Она кивнула.

– Мне очень жаль.

– Я знаю. Мне тоже. А как здесь?

– Спокойный день. Без сюрпризов.

Он приподнял бровь.

– Скандал с Эймзбари – и спокойно?

– Нет. Конечно, разговоров хватает. Я рада, что мне удалось как можно реже общаться с ним.

– Я думаю, многие твои коллеги беспокоятся из‑ за того, что найдено в его доме?

– Ты рассказал в полиции о той кассете, которая у тебя есть?

– Нет, – спокойно ответил он.

– Может быть…

– Я пока не готов представить ее им.

– Ты все еще думаешь, что он мог быть как‑ то замешан в том, что случилось? Что это он звонил и пугал меня в ту ночь?

– Пока не знаю.

Они ушли со студии и поехали к нему домой, по дороге остановились у магазина, чтобы купить продукты. Серена настаивала на домашней еде, уверяя его, что она все приготовит. Он согласился и, вернувшись домой, не дразнил ее тем, что она не знает, где расположена кухня. Он сидел в гостиной, сосредоточенно рассматривая книгу Шэрон.

Он старался казаться беззаботным и веселым, когда она объявила, что обед готов.

– Цыпленок под соусом? У тебя скрытые таланты.

– Я могу приготовить много блюд. Мой хот‑ дог вообще объедение!

– Прекрасно. Цыпленок под соусом и хот‑ дог. Интересная комбинация.

– Верона однажды готовила цыпленка под соусом для одного из своих мужей. Правда, я уже забыла, для кого именно.

Они пили вино и потом вместе мыли посуду. Но позже Лайам вернулся в гостиную, разжег камин и снова занялся книгой. Серена устроилась на софе и молча наблюдала за пламенем в камине. Когда ее стало клонить в сон, она спросила:

– Что это?

– Ежегодник Шэрон.

– Это как‑ то относится к делу?

– Все может быть, – кратко ответил он. Затем посмотрел на нее. – Я должен признаться, мне казалось, что Эймзбари в чем‑ то замешан… Кто‑ то на студии и Эймзбари.

– Может быть, так и есть? Но он умер.

Лайам кивнул:

– Да. И теперь я не думаю, что это Эймзбари.

– Он утонул…

– …после вечеринки, на которой присутствовали многие актеры и сотрудники «Долины Валентайнов». И вот теперь Шэрон…

– Но тут, я думаю, уж точно несчастный случай.

Серена не могла нащупать связь. Она не понимала его тревогу. Лучше оставить его одного. Пока он рассматривал книгу, она тихонько удалилась в спальню.

Она проснулась посреди ночи. Он был рядом. Казалось, он спит, и она была удивлена, когда он повернулся к ней и занялся с ней любовью. Молча, ничего не говоря… Он был страстным и пылким и долго не отпускал ее. Он не произнес ни слова. Она тоже.

Очень рано зазвонил телефон. Это был Джо Пенни.

– Не забудьте, что мы сегодня снимаем на выезде.

Серена посмотрела на Лайама, он уже проснулся.

– Это Джо. Он напоминает, что у нас съемка на натуре.

Лайам кивнул.

– Полицейские будут там? – спросил он.

– Или Хатченс, или сам Олсен. – Она повторила слова Джо. Лайам снова кивнул, затем встал с постели и пошел в ванную.

– У Лайама есть адрес. Это наверху, на холмах, – сказал Джо. – Тебе понравится.

Надо же, им удалось найти свободный строительный участок, который стараниями художников и бутафоров стал и вправду похож на место археологических работ. Или вскрытую «египетскую гробницу». Дэвид Девилль последовал в Египет за Вероной Валентайн, конечно, не предупредив ее. В тот день Верона узнала, что она беременна, это и была основная причина ее исчезновения – хотела разобраться сама с собой, стараясь сообразить, что делать дальше. Дэвид собирался догнать ее, и Джей Браден, то есть Рэнди Рок, тоже последовал за ней, взбешенный тем, что она разрушает его жизнь. Затем, конечно, появится Келли‑ Марла. Убежденная, что все продолжается, она решила крупно поговорить с сестрой из‑ за Дэвида.

«Египетская» декорация смотрелась великолепно. В песчаной стене карьера было некое углубление, там находилась вскрытая «гробница», то есть место, где Вероне предстояло объясниться с Дэвидом Девиллем и где их чуть было не засыпало песком.

Оба продюсера уже были на площадке, так же как и Аллона с Дагом. Хатченс, стоя поодаль от актеров, с интересом наблюдал за происходящим. Лайам оставил Серену и подошел поговорить с ним.

Даг, казалось, был в плохом настроении, и Серена направилась к нему.

– Ты расстроен из‑ за Кайла?

– Из‑ за этого негодяя? – Он покачал головой. – Напомни мне о нем, когда я вздумаю снова «поохотиться» на красивых молодых людей, хорошо?

– Идет. Больше никаких ленчей и охот за симпатичными парнями?

– Серена, я думаю, что тебе‑ то это точно не нужно. У тебя уже есть один такой.

– Видишь ли, я не очень уверена в этом.

– Ну и дура. Он любит тебя.

– Он заботится обо мне. Но я не уверена, что он хочет жить со мной.

– Он хочет.

– Да он даже не предполагает… я не знаю.

– Что ты хочешь кольцо, свадьбу, дом, детей, собаку…

– Точно. А ему в голову никогда не приходят подобные вещи.

– Ты должна попросить его жениться на тебе.

– Ты шутишь!

– Нет. Говорю вполне серьезно.

– Я не могу.

– Почему?

– Я боюсь, что он откажет, и… о, пусть лучше все идет как идет.

Даг пожал плечами:

– Может быть, если бы ты попросила его, он сказал бы «да». Он позволил бы тебе устраивать ленчи. И тогда мы присматривали бы парня только для меня, и он, разумеется, был бы не похож на того, кого мы умудрились подцепить в последний раз.

Она поцеловала его в лоб. Пора. Торн нетерпеливо вертелся около стула для грима.

Постановщики, актеры, реквизиторы, костюмеры, гримеры – все были в сборе. Ассистенты сновали по площадке. Все было готово к съемке. Представитель строительной компании, которая предоставила установку для сброса песка, показывал Джо и Энди, как она работает, заверяя их, что там существует специальный рычаг управления, который останавливает работу машины в любой момент. Пока Серена гримировалась, она заметила, что на площадке появился Джефф. Он, очевидно, уже обговорил свое возвращение с продюсерами, потому что приветливо помахал им рукой. Он был непреклонен, полностью отрицая свою вину и говоря, что он не хочет терять работу, которую любит, из‑ за того, что случилось.

Серена вскочила со стула и поздоровалась с ним, целуя в щеку.

– Джефф, как здорово, что ты вернулся.

– Да, я больше не хочу, чтобы ты работала с «египетским» реквизитом, когда меня нет рядом.

Она улыбнулась:

– Я рада, Джефф.

– Спасибо.

– Серена, мы еще не закончили, – позвал ее Торн. Когда она снова уселась на стул, то заметила, что Лайам все еще разговариваете Биллом Хатченсом. Когда Торн направился зачем‑ то в вагончик, Билл на мгновение остановился около нее.

– Как дела?

– Хорошо. Спасибо. По обстоятельствам. – Она посмотрела на него. – Они уверены, что смерть Кайла Эймзбари – несчастный случай?

– Мы уверены, что он утонул, и нет никаких причин думать иначе.

– Может быть, его кассеты дадут ключ к разгадке?

– Я надеюсь.

– Ты не думаешь, что некоторые люди знают, что могли попасть на них?

– Конечно, и переживают, так как все кассеты в распоряжении полиции.

Когда Торн закончил с ней, Джим Новак позвал ее и дал ей наставления для первой части сцены. Серена отрепетировала монолог, проходя мимо своих сокровищ – разных кувшинов и статуэток, расставленных на площадке. Все прошло хорошо. Джим позвал операторов, говоря им, чтобы они приготовились к съемке. И снова прозвучало:

– Пять, четыре, три… – И потом молча на пальцах – два и один.

Монолог удался прекрасно. Все были довольны. Джо чмокнул ее в щеку.

– Детка, мы так скучали по тебе, когда ты уехала.

– Спасибо, босс.

Она репетировала сцену с Конаром, в которой Верона признается Дэвиду Девиллю, что она беременна. А Дэвид отвечает, что, может быть, это не его ребенок.

Когда они освободились, начали репетировать Келли с Джеем.

Джине стояла рядом с Сереной, наблюдая, как работают Келли и Джей. Серена заметила, что Джине бледненькая и вид у нее болезненный. Она почувствовала свою вину. Она так зациклилась на себе, что совсем забыла об этой молоденькой девушке.

– Джине, что‑ то случилось?

Джине покачала головой.

– Может быть, я могу помочь тебе?

Джине снова покачала головой, потом прошептала:

– Кассета.

– Какая кассета?

Джине была расстроена.

– Копы… после смерти Эймзбари. – Внезапно она посмотрела Серене в глаза. – Серена… я бывала в том доме.

– Да? Но, Джине…

– Был один любопытный момент. Когда… о, Серена, это было так глупо.

– Джине, ты с кем‑ то… встречалась в доме Кайла Эймзбари?

Джине еще больше побледнела.

– Джине, копы не станут показывать это…

– Станут известны имена.

– О работе не беспокойся.

– Нет, ты не понимаешь…

– Серена! – прозвучал резкий голос Джима. – Мы ждем только тебя.

– Не беспокойся ни о чем, выкини все это из головы. Слышишь? – настаивала Серена. – Поверь мне, один неблагоразумный поступок не может скомпрометировать тебя. Мы в Голливуде.

– Ты не понимаешь. Впрочем… это не важно. – Джине внезапно снова посмотрела ей в глаза. – Серена, с тобой так приятно работать. Я правда думаю, что ты лучше всех.

– Спасибо. Но, Джине…

– Серена! – снова позвал Джим.

– Эй, выше нос. – Серена улыбнулась. – Ты расстроилась из‑ за того, что не так уж важно. Мы еще поговорим, хорошо?

Серена быстрым шагом устремилась на площадку. Конар ждал ее.

– Одна репетиция, и мы снимаем. Идет?

Он кивнул.

Они прошли сцену до того момента, когда должен был начать сыпаться песок.

Потом все встали на свои места, готовые к съемке. Джо Пенни стоял рядом с Нилом Майерсом, обязанным пустить в действие гидравлический механизм, обеспечивающий плавное падение песка. Рычаг безопасности, о котором шла речь, находился на задней части огромного бункера с песком.

– Я собираюсь встать сам за этот проклятый рычаг, – пробормотал Джо.

– Отлично. Все по местам, – командовал Джим Новак. – Мы можем сделать только один дубль… или придется вернуться к этому завтра, когда песок очистят.

Серена и Конар заняли свои места на площадке. Камеры подкатили к нужным точкам. Возникла заминка, когда какая‑ то бумага опустилась на площадку. Один из помощников бросился убирать ее.

Джине, прижимая ноутбук к груди и глядя на все застывшими глазами, стояла возле с Джо у рычага безопасности. Лайам устроился за операторами. Джефф стоял рядом с Джимом Новаком. Джей Браден и Келли ушли с площадки, готовые выбежать на нее, когда песок перестанет падать.

– Пять, четыре, три…

Серена и Конар ждали окончания команды. Начинал сцену Конар. Он сразу стал кричать на нее. Она нервно отвечала, порой тоже срываясь на крик. Напоминая, что никто не заставлял его быть с ней и теперь придется расплачиваться. Он говорил, что она должна сделать аборт. Она возразила, что это решать ей… Он кричал, что любит ее сестру Марлу, что всегда любил только ее, как она не может понять?

Она забывала обо всем, когда была на площадке. Это было такое наслаждение – работать с Конаром. Он мог оправдать любой, самый невероятный поворот в роли, придать ему глубину и драматизм. И, несмотря на то что сцена была из «мыльного» сериала, верилось, что он мог любить одну сестру и страстно желать другую.

Она говорила ему, что он никогда не сможет отказаться от ребенка, если она решится родить его. Он сокрушался, что Марла Валентайн не простит его. Может, и так, соглашалась она, но надо было думать раньше.

Они приближались к финалу. Он повысил голос, говоря ей, что это она соблазнила его. Она отвечала:

– А ты разве лучше? Разве не ты соблазнил Натали в Париже? И потом переключился на Марлу здесь, в Штатах, когда Натали больше не хотела тебя. Ты не любил Марлу! И то, что у тебя было со мной, – это по крайней мере честно. Но в основе всего этого лежит одно: ты, Дэвид Девилль, всегда делал все ради того, чтобы заполучить виноградники Валентайнов. Ты хотел присвоить плоды многих лет труда и усилий моего отца. Ты хотел славы.

– Чего бы я ни хотел сначала, теперь не имеет значения! – закричал он.

– Прекрати орать! – остановила она. – Пески наверху имеют свойства смещаться. Мы откопали эту гробницу в дюнах…

– Ты раскопала гробницу, – прервал он. – Ты приехала сюда, чтобы обокрасть египтян, как ты обкрадываешь и обманываешь всех, с кем имеешь дело.

– Ты лжешь!

– К черту, я не позволю тебе сделать это. Я не позволю тебе родить этого ребенка. – Он подходил к ней все ближе и ближе.

Небольшие струйки песка потекли сверху. Она с тревогой подняла глаза.

– Прекрати! Прекрати! – шептала она, от страха потеряв голос. – Смотри, что происходит…

– Это ты прекрати, Верона! Ты используешь все, не остановишься ни перед чем, лишь бы доказать, что я не прав! Единственное, ради чего тебе нужен этот ребенок… чтобы досадить близким тебе людям.

– Остановись, ради Бога. Остановись! Песок сыплется. Он перекроет вход. Мы умрем здесь, задохнемся.

– Верона…

Он остановился. Прямо на нужной реплике песок начал сыпаться стеной, блокируя вход в «гробницу».

Конар бросился, чтобы схватить ее, вытащить из‑ под завесы падающего песка.

Предполагалось, что Дэвид и Верона в ужасе наблюдают, как песок перекрывает вход.

Прижавшись к Кенару, Серена прошептала:

– Конар, тебе не кажется, что это слишком… он падает с такой силой.

– Да, черт побери! – Он попытался выбраться с ней с площадки.

Песок падал еще сильнее. Густой, тяжелой завесой…

– Назад! – крикнул он. – Под крепление.

– Конар, Джо идет к нам, его накроет…

Внезапно они услышали хрип. Потом кто‑ то закричал:

– Джо, ложись!

– Остановите песок! – Она различила голос Лайама. Конар выругался, рванулся вперед, попав под лавину песка. Он прикрыл ее своим телом.

Какую‑ то секунду Серена еще могла видеть, что происходит. Песок сбил Джо, уложив его на землю, прежде чем он дотянулся до спасительного рычага.

Джине стояла рядом с Джо, возле рычага. Но она не двинулась с места. Она словно застыла, глаза были широко открыты, рот беззвучно глотал воздух.

Казалось, это продолжается вечно.

А на самом деле длилось всего несколько секунд, но каждая секунда имела значение. Серена и Конар оказались в ловушке, они могут задохнуться в считанные минуты, если…

– Джине! – закричала Серена.

Но Джине не двинулась с места. Джей, который готовился к выходу на площадку, посмотрел на Джине и закричал:

– Джине!

И рванулся к рычагу, отпихнув девушку с дороги. Только тогда представитель строительной компании заметил, что рычаг заело. Он подошел и ударил по нему.

Но Серена уже не видела ничего. Конар, который пытался защитить ее, был сбит с ног, а песок сыпался и сыпался, лишая их последних сил…

И воздуха.

Глава 23

Забавно, как в течение нескольких секунд все может пойти насмарку. Предполагалось, что вход в «гробницу» завалит падающий песок. В считанные секунды то, что должно было стать частью сюжета, превратилось в настоящую катастрофу.

Лайам, стоявший вдали от рычага, рванулся через пространство между камерами и Сереной. Не обращая внимания на падающий песок, он нырнул под песчаную завесу. Джефф не отставал от него, раскапывая песок, как мог. Он точно видел, где стоял Конар и где была Серена. Он нашел Конара и вытащил его. Лайам нащупал руку Серены, затем откопал ее целиком и потащил, ворча и чертыхаясь.

В этот момент защитный рычаг наконец сработал, и песок перестал падать. Но Лайам едва ли заметил это. Он стряхивал песчинки с лица Серены. Она чихала и кашляла, стараясь смахнуть песок с глаз.

Представитель строительной компании спустился с платформы вниз.

– Все в порядке?

Серена кивнула, не в состоянии говорить.

– Эй, кто‑ то может помочь мне с Джо? – крикнул Джей Браден.

– Ты правда в порядке? – спросил Лайам, заглядывая Серене в глаза. Ее ресницы, щеки и даже губы были белыми от песка. Затем он понял, что она улыбается.

– Не волнуйся, все хорошо. Это просто песок, Лайам, просто песок, и защитный рычаг сработал.

Лайам оставил ее и направился к Джо. Билл шел с другой стороны. К тому времени как они подошли к нему, Джо уже вынырнул из кучи песка.

– Может, все же нужно обратиться к врачу, – предложила Келли.

Джо тяжело дышал и хрипел, но поднялся на ноги.

– Нет! – Ему пришлось подождать секунду, чтобы отдышаться. – Келли Трент, никаких врачей. Я чувствую себя прекрасно. А как Конар и Серена?

– Я в порядке, – сказал Конар. – Серена?

– Совершенно нормально, – отозвалась она.

Им аплодировали все присутствующие на площадке.

– Видите, надо всегда проявлять осторожность, – сказал Джо, и в его голосе снова прозвучали властные нотки. – И на этот раз мы воспроизвели потрясающий трюк. Но всегда должен быть человек, готовый в любую минуту вмешаться.

– Нам нужно принять душ, – сухо произнесла Серена.

– Ты и Конар можете быть свободны, – сказал Джо. – Джей, Келли, прекрасный песок для следующей сцены. Вы оба о'кей?

– Конечно, мы о'кей, – пожала плечами Келли. – Но, Джо, вам надо принять душ.

– Давайте вернемся к работе, – настаивал Джо. – Вы представляете, что значит организовать все это еще раз? Я хочу закончить сцену с Келли и Джеем непременно сегодня. Они стоят у входа в «гробницу»… Затем мы можем все убрать и вернуться к сцене внутри «гробницы» с Сереной и Конаром, но это уже завтра. Всем понятно?

– Значит, мы сможем снять пять сцен? – предположил Джим. – Ты бы хоть лицо вымыл, Джо.

Джо усмехнулся, но его улыбка еще больше развеселила всех.

– Эй, серьезно. Я хочу поблагодарить всех. Риск всегда сопровождает натурные съемки. Все прошли через это испытание прекрасно. Снимем пять…

Он подошел к Серене, обнял ее за плечи.

– Ты правда в порядке?

– Да. Только вся в песке, – отозвалась она.

Она выглядела очень странно: сияющие глаза на белом от песка лице. Она посмотрела на Лайама и улыбнулась ему:

– Знаешь, ты самый лучший телохранитель на свете. При каждой опасности ты рядом. Но как ты видел, это была всего лишь досадная случайность. Механизм заело. Бедняга Джо свалился вниз, прежде чем успел защитить свое изобретение.

Действительно, похоже на несчастный случай, подумал Лайам. Он уже видел много подобных «случайностей». Серена оглянулась кругом.

– Что случилось? – спросил он ее.

– Где Джине?

Лайам покачал головой:

– Понятия не имею. – Он вглядывался в толпу людей. Его первой мыслью была Серена. Сейчас он понял, что, хотя все кругом полны энтузиазма, юная помощница Серены куда‑ то исчезла.

– Она в панике, Лайам. Когда Джо побежал к нам, она стояла рядом с рычагом, но даже не попыталась включить его. Я беспокоюсь о ней. Мы должны ее найти. Она чувствует себя виноватой, и, видимо, что‑ то очень расстроило ее. Он кивнул:

– Я понял.

И взял ее руку. Они стали пробираться сквозь толпу. Их нагнал Джей.

– Вы видели ее? – спросил он.

Серена обернулась.

– Ты имеешь в виду Джине?

Он кивнул.

– Нет. Где она может быть?

– Может, вернулась на студию? – предположил Джей. – Или домой?

– Мы посмотрим на студии, – сказал Лайам.

– А я загляну к ней домой, – вызвался Джей. Но когда он собрался уйти, Энди окликнул его:

– Джей, ты куда? Джо сказал, что мы должны закончить сегодня.

Джей покачал головой. Он, видимо, очень волновался за Джине.

«Почему? » – подумал Лайам.

– Не волнуйся, мы найдем ее, – успокаивала его Серена.

– Да. Пожалуйста, – печально проговорил Джей. Он повернулся и пошел на площадку, распрямив плечи. – Один дубль, один проклятый дубль, и никаких репетиций, – сердито ворчал он.

– Эй, это была просто куча песка, – сказал Джим.

Серена повернулась к Лайаму:

– Пошли. Мы должны найти Джине.

Он кивнул.

– Я вернусь на студию и заеду к ней домой. Если мы будем вдвоем мотаться по городу, я гарантирую, что ты привлечешь внимание.

– Лайам, я правда беспокоюсь.

– Не надо. Я найду ее. А пока попрошу Конара побыть с тобой. И в этом есть большой смысл: ты сможешь оставить весь этот песок в его автомобиле. – Он рассмеялся, довольный шуткой.

Она улыбнулась, но покачала головой:

– Лайам, я боюсь за Джине.

– Если понадобится, попросим копов объявить розыск.

– Нет. Это только испугает ее и заставит спрятаться на весь следующий год.

– Тогда я сам найду ее.

Час спустя Серена наконец сушила волосы. Келли сказала ей, что они закончили съемки. Репортер, который случайно оказался поблизости, пришел на площадку – даже вроде небольшой инцидент с песком на съемках «Долины Валентайнов» в эти дни мог привлечь внимание.

– Ты знаешь Джо, он сразу же воспользовался этим и был очарователен. Он вышел, чтобы поговорить с репортером и набросился на него с обвинениями. «Разве я звал вас»? – спросил он парня. Затем продолжил: «Подумаешь, песок. Небольшое недоразумение. Но все в порядке». Естественно, он затем продолжил говорить им: «Посмотрим, что вы скажете, когда увидите это на экране! Получилось нечто совершенно потрясающее! И таких эпизодов много в нашем сериале».

– Никогда не упускай возможности мелькнуть перед камерой, так как не бывает таких вещей, как плохая реклама, – подытожила Серена.

– Я думаю, да. О, что ж, это здорово! Мы получили текст для завтрашней съемки – завтра Валентинов день. Репетиция… и потом съемка. И все собираются в Египте. Как это для сюжета?

– Нормально, – пожала плечами Серена, – Валентайны богатые люди и могут себе позволить в любой момент полететь куда угодно. – Она повесила трубку.

Конар сидел в гостиной, смотрел по каналу «Дискавери» передачу о Египте. Серена вошла и, присоединившись к нему, стала пересказывать свой разговор с Келли.

– Я уже слышал об этом. У нас длинная семейная сцена в «гробнице». Нас откопают, а потом что‑ то случится…

– Ну да, Джо, как всегда, все держит в секрете, но он так уверен в нас, что дает нам текст, который мы должны выучить мгновенно.

– Джим тоже жаловался. Это для него плохо. Между прочим, пока ты была в душе, звонил Лайам.

– И?.. Он нашел Джине?

– Нет. Пока нет. Он поехал на студию, к ней домой и искал на улице. Никаких следов. Джей тоже беспокоится. Думаю, что и он ищет ее повсюду. Лайам собирается снова заехать к ней домой, затем завернет в госпиталь. Он приедет после этого. И Дженнифер с малышом тоже.

– Прекрасно.

Она была очень рада повидать Дженнифер, когда та приехала и привезла с собой малыша. Они говорили обо всем, что произошло за эти дни.

– В последние время мы так отстали от жизни, – сетовала Дженнифер. – Я едва знала Эймзбари.

– Ты хочешь сказать, что, к счастью, вас обоих не может быть на этих кассетах? – пошутила Серена.

– Увы, никогда, – сказала Дженнифер с горькой иронией. – Теперь мы только и делаем, что думаем о нашем малыше.

Конар зашел на кухню.

– Я голоден как волк, – объявил он, открывая холодильник. – Что у него тут есть?

– Я толком не знаю, – отозвалась Серена, подходя к холодильнику.

– Стейки, – констатировала Дженнифер, заглядывая через плечо подруги.

– Он обожает мясо, – сказал Конар.

– Стейки. Может, он вернется к тому времени, как мы приготовим ужин?

К приходу Лайама все было готово. Он покачал головой в ответ на вопрошающий взгляд Серены.

– Я был везде…

– Ты хочешь сказать, что… проник в ее квартиру?

– Нет. Это незаконно.

– Ясно. И это беспокоит тебя.

– Я не мог взломать дверь. Может быть, я… если бы был уверен, что она там. Там есть крыльцо и окна. Я осмотрел всю квартиру. Поверь мне. Я сам хотел найти ее. Если в ближайшее время не будет никаких новостей, то придется взломать замки и войти. Я обещаю. – Он замолчал и потянул носом. – Послушайте, у вас здесь вкусно пахнет.

– Обед готов, – объявила Дженнифер.

– Как Шэрон?

– Она все еще не пришла в сознание, но доктора говорят, что жизненные органы работают и мозг не потерял активности. – Он колебался, затем пожал плечами. – Невропатолог сказал мне сегодня, что не любит делать прогнозы, но думает, что она выкарабкается.

– Слава Богу, – вздохнула Серена.

Он улыбнулся ей. Он все еще был далеко, но уже ближе.

Они сели за стол. Присутствие Конара и Дженнифер делало вечер более непринужденным. Серена была рада, что Шэрон чувствует себя лучше, но очень волновалась за Джине. Она звонила ей домой несколько раз, но безрезультатно.

Около десяти Конар и Дженнифер уехали домой. Как только они вышли за дверь, Лайам снова занялся ежегодником Шэрон.

Серена колебалась, потом присоединилась к нему.

– Лайам, что касается Джине…

– Пойди сюда, – позвал он.

Он рассматривал фотографию. И указал на девушку, которая, стоя на высокой стремянке, направляла прожектор на сцену.

– Узнаешь?

Серена, прищурившись, изучала фотографию. Затем ахнула.

– Джине!

– И посмотри сюда… Это параграф о ней. Дженнифер Блейз… принадлежала к уважаемой семье… принимала активное участие в школьных спектаклях, прекрасно разбиралась в сценографии… Как ты думаешь, почему она работает ассистентом?

Серена пожала плечами:

– Может быть, потому что очень стеснительная?

Он покачал головой, глядя на Серену.

– Я думаю, что жизнь не раз наносила ей тяжелые удары… Я тут многое нашел про нее. Здесь говорится, что она талантливая и умная. Но еще и то, что однажды ей пришлось оставить школу почти на полгода. Она заканчивала вместе с Шэрон, а должна была на год раньше.

– Ну и что? Многие берут паузу по разным причинам.

– Я думаю, что ей пришлось уйти из‑ за нервного расстройства.

– Что? Как ты можешь говорить такое?

– Я любопытный. Я подумал, зачем Шэрон понадобилась эта книга? – мягко сказал он. – Возможно, когда на площадке стали происходить все эти странные вещи, Шэрон начала подозревать своего «друга»… который работал на студии. Она, видимо, искала Билла Хатченса, чтобы предупредить его, что Джине способна на неадекватные поступки. Затем она испугалась, что та не в себе и может обидеть кого‑ то, и решила ничего не говорить. Но несчастья продолжались, и, не желая рассказывать полицейским, она хотела рассказать мне. Только… тогда ты подошла к телефону, и она растерялась…

Серена прикусила губу, глядя на него. Зазвонил телефон.

– Я возьму? – Серена выжидающе смотрела на Лайама. Он кивнул.

И хотя она думала, что скорее всего это напрасная надежда, она ответила, и ее пальцы крепко сжали трубку.

– Серена? – прошептала Джине.

– Да, это я, – сказала Серена, кивнув Лайаму. – Где ты? Я жутко волнуюсь за тебя.

– Прости… Я просто… я должна была позвонить. Я хотела, чтобы ты знала… Ты хорошая, Серена. Правда, хорошая…

– Ты тоже, Джине.

Джине тихо засмеялась.

– Нет. Ты одна?

Она взглянула на Лайама, он смотрел на нее.

– Нет.

– Я хотела бы повидать тебя… поговорить, прежде чем… Ее голос звучал уныло.

– Джине, послушай меня. Ты сейчас дома?

– Да.

– Я выезжаю.

– Нет, нет, я не смогу говорить, если ты будешь не одна. А Лайам не захочет отпустить тебя.

– Джине, мы поговорим наедине.

Джине молчала.

– Успокойся. Я скоро буду.

Она повесила трубку. Лайам уже поднялся.

– Ты одна никуда не поедешь, – сказал он твердо. – И расскажи мне. Что ты знаешь такого, о чем не знаю я?

– Она… у нее с кем‑ то был роман… или просто секс… в доме Кайла. Я думаю, она боится, что кассеты… Лайам, нам не удастся ничего вытянуть из нее, если я не смогу поговорить с ней наедине.

– Ты поговоришь. Но разумеется, я буду рядом.

Дом Джине находился недалеко от того места, где жила Серена. Это был маленький, обособленно стоящий домик с выходом на лужайку. Лайам проводил Серену к дверям, тихо указав на окна, о которых упомянул раньше.

– Я здесь. Рядом.

Она кивнула и постучала.

– Джине, это я, Серена.

– Ты одна?

Она хмуро покосилась на Лайама. Он прижался к стене.

– Да, – сказала Серена.

Джине открыла дверь и отошла в сторону, позволяя Серене войти. Она прошла в гостиную, с любопытством оглядываясь вокруг. Серена несколько раз заезжала за Джине, когда ехала на студию, и неоднократно завозила ее домой. Но до этого ни разу не заходила в ее дом. Она была удивлена, увидев, что все стены увешаны киноафишами. Все кругом имело отношение к кинематографу – полки с реквизитом, используемым в разных фильмах, лучевые пистолеты для научно‑ фантастических картин, перчатки, фонарики и прочие атрибуты.

– Джине, – сказала Серена, – что происходит?

Джине повернулась и посмотрела на нее.

– Я сделала это… – тихо сказала она.

– Сделала это? – повторила Серена, все еще беспокоясь о состоянии Джине. – Послушай, я уже говорила тебе, что бы ты ни делала в доме Кайла, это не стоит таких переживаний.

Джине болезненно улыбнулась, качая головой.

– Серена, ты не понимаешь, я делала все это… Из‑ за меня упал софит, я толкнула лестницу, я положила яд в конфеты…

Серена потеряла дар речи.

– Джине… зачем?

– Зачем? Видишь ли, я была влюблена. Но сказать, чтобы я ненавидела тебя? Нет! Я не любила Джейн. Джейн… она была ужасная. Ты не знаешь, что она себе позволяла. Ты не представляешь, как она использовала людей.

– Джине, – медленно проговорила Серена, – я не могу поверить в это. Ты пыталась убить меня?

– Забавно, правда? Я не думала, что это получится. Но когда так случилось… Джейн – не большая потеря. Мне не удалось даже ранить тебя… Хотя у меня был шанс. А потом ты нашла записку в комнате Джейн, хотя я не писала ее. Но ты подняла шум, настаивала, что нужно узнать, что случилось… поэтому мне надо было как следует запугать тебя. Вселить жуткий страх. Я посылала тебе розы. Я сделала так, что упала лестница. Затем, чтобы доказать свою непричастность, я сама съела конфету… и таким образом превратила жизнь в настоящий спектакль. Что только мы не делаем ради любви! Я даже подстроила все с тем саркофагом. А потом испугалась. Я училась в школе вместе с девушкой Лайама – Шэрон. Она мне очень нравилась. Но я тогда заболела – серьезные нарушения психики, и мне пришлось надолго уйти из школы. Я боялась, что она вспомнит это, как и то, что я здорово управлялась и с осветительными приборами, и с прочим сценическим оборудованием, и расскажет… И я так мучилась. Но сейчас я вижу, что была слепа. Что я ошибалась… есть много страшных, ужасных людей… Но ты не такая. И теперь, когда все кончено, я боюсь…

– Да, Джине, это страшно, – тихо проговорила Серена. Она стояла и смотрела на Джине, открыв рот. Слышал ли Лайам все это?

Но им нужно знать больше, подумала она. Эта мысль сверлила ее оцепеневший мозг.

– Джине, – начала она, – я так поняла, что ты делала все это ради человека, которого любила? Ты совершила ужасные вещи. Но мы как‑ нибудь поможем тебе…

– Серена, ты знаешь, что ничего исправить невозможно. И мне страшно… страшно, потому что я хочу умереть. Я все равно сделаю это. Убью себя, разве ты не понимаешь? Это самый легкий выход в моем положении.

– Джине, – продолжала Серена, не сводя с нее глаз. Ей никогда не приходило в голову бояться Джине, она была такая худенькая, слабенькая.

Но внезапно Джине взяла что‑ то со стола. Револьвер.

– Это реквизит? – спросила Серена, стараясь сохранить спокойствие. Она могла бы закричать, Лайам бы мгновенно оказался здесь. Она говорила громко, чтобы он понял, что Джине держит в руках оружие.

Джине была сильно возбуждена, но улыбалась.

– Нет, он настоящий.

– Джине, если ты так любишь меня, почему ты…

– Я не собираюсь убивать тебя, – возразила Джине. – Я собираюсь убить себя. Я просто хотела, чтобы ты знала, что мне очень жаль, очень жаль. – Она приставила дуло револьвера к виску. – И я боюсь. А ты должна…

Ее голос прервался.

Серена поняла, что дверь тихо отворилась. Вошел Лайам, подняв руки над головой, показывая, что он безоружен.

– Джине, положи это. Нет причины убивать себя, – холодно произнес он, направляясь через комнату к девушке. – Мы поможем тебе. Мы знаем, что ты делала это не одна. Расскажи нам… Мы поможем тебе, клянусь Богом.

Джине не положила револьвер, но крупные слезы застыли в ее глазах.

– Мне надо было догадаться, что вы здесь… вы любите ее и не похожи на других…

– Джине, пожалуйста, отдай мне револьвер.

– Я тоже хотела, чтобы у меня было так. Я так упорно училась. Казалось, все могло бы быть… если бы не «Долина Вален‑ тайнов». И тогда…

– Джине! – Лайам приблизился еще на шаг к девушке. – Джине, ты жила в постоянном кошмаре. Тебе нужно было поговорить с кем‑ то, и поверь мне, все еще можно поправить. Мы постараемся…

Серена была так поглощена тем, как осторожно и мягко Лайам говорил с Джине, что не заметила, как в комнате появились еще два человека.

Но Джине заметила. Она задрожала, зажав в руке револьвер, и направила его на вошедших.

Билл Хатченс и с ним полицейский в форме.

– Брось оружие! – приказал Хатченс.

Лицо Джине побелело. Она крепче сжала револьвер. Патсц лег на курок.

– Джине! – Лайам бросился к ней.

– Нет! – крикнула Джине.

Внезапно прогремел выстрел. Лайам схватил руку Джине, и пуля, предназначавшаяся Биллу Хатченсу, угодила в стену.

Но Билл ранил Джине в грудь. Она упала на пол, Серена вскрикнула и бросилась к ней.

– Быстро в госпиталь! – закричал Лайам, опускаясь на колени рядом с Джине.

Полицейский говорил по радиосвязи. Лайам лихорадочно пытался остановить кровь…

Билл подошел, остановился рядом с Сереной. Глаза Джине были открыты. Губы двигались…

– Молчи. Молчи, все будет хорошо, – шептала Серена, слезы струились по ее щекам. Она все еще была потрясена тем, что только что узнала. Джине, тоненькая, тихая Джине, оказалась хладнокровной убийцей и совершила несколько покушений на жизнь Серены. Это было потрясение. Серена не ощущала ни злости, ни облегчения, только сильную боль в сердце, потому что, как оказалось, Джине страдала, а никто из них не замечал этого…

– Серена… – тихо позвала Джине.

Серена наклонилась к ней.

– Записка, реф…

– Не надо разговаривать, Джине. «Скорая помощь» вот‑ вот будет здесь.

Она смотрела на девушку, ждала, что та ответит, но Джине молчала.

– Она больше ничего не скажет, Серена, – строго проговорил Лайам. – Она умерла.

Глава 24

Смерть Джине выбила из колеи даже Джо Пенни. Он приостановил съемки, пока полицейские рылись в его бумагах, опрашивали актеров и персонал сериала, а также каждого, кто так или иначе общался с Джине.

Они долго и серьезно беседовали с Джеем Браденом, так как именно он постоянно сопровождал Джине в разные места, стараясь вытащить ее из добровольного заточения. Он рассказал что беспокоился о ней, потому что она очень нервничала из‑ за того, что происходит, и нравилась ему. Он удивился, узнав, насколько хорошо она разбирается во всем, что касается кинематографа и съемок, и старался всячески склонить ее к тому, чтобы она двигалась дальше, посещала вечеринки, участвовала в разных голливудских мероприятиях и пыталась сделать карьеру.

Джей говорил искренне.

Серена сама была так сильно расстроена, что не поняла, какое тяжелое потрясение вызвала смерть девушки у Лайама. В ночь после случившегося он замкнулся, о чем‑ то мучительно размышляя про себя. Он и Серена много времени провели в полиции. Когда они вернулись к нему домой, он долго стоял у камина в гостиной. Серена присела на кушетку и не заметила, как уснула, пока он ходил из угла в угол, погруженный в свои мысли. Он все еще был там, у камина, когда резкий треск полена разбудил Серену.

– Лайам, – тихо позвала она. Он наконец посмотрел на нее.

– Я знаю, что она убила Джейн и угрожала твоей жизни, и если бы она подошла к этому вплотную, я бы сам задушил ее. Но она была… больна. Я знаю, что мог бы забрать у нее револьвер. А я своим поведением спровоцировал убийство. Я мог бы сам успокоить ее, но вызвал Хатченса, когда услышал, что она говорит. Какой же я осел! – Он сокрушенно покачал головой. – Мне следовало понять это давным‑ давно. Джине угрожала твоей жизни. У нее были все номера, имена… Она знала твою семью, знала, что ты любишь. Для нее не стоило труда войти в твой круг. Даже жила она недалеко от тебя. И ей было несложно угрожать тебе. Звонить домой… даже проникнуть во двор. И наблюдать за тобой.

– Она что‑ то говорила о том, что была влюблена.

– Да. И опять след ведет к Джею… Что она пыталась сказать тебе в те последние секунды? – спросил он.

Серена покачала головой.

– Она сказала «записка» и еще «реф»… я не знаю что.

– Она была влюблена в Джея Брадена?

– Она никогда не рассказывала.

– Если это так, – сказаа Лайам, – я сомневаюсь, что он знал об этом. Какого черта я позвонил и вызвал полицейских? Если бы не это…

– Но она могла убить Билла Хатченса, – напомнила ему Серена.

Он кивнул.

– Я мог бы уговорить ее, – повторил он.

– Тебе нужно поспать, – сказала Серена.

– Да, ты права.

На следующий день телефон звонил не переставая.

После Джине не осталось ничего. Когда ее увезли, возникли другие вопросы.

Серена настаивала на том, что возьмет все на себя. Джине всегда хотела быть рядом со звездами. Ее должны похоронить на знаменитом старом кладбище, где похоронили Джейн Данн, и Серена вызвалась оплатить все расходы. Джо предложил свои услуги, как‑ никак, а Джине была его служащая. Серена возражала, убедив Джо, что это то дело, которое она обязана сделать сама.

Серена остановилась на простой церковной церемонии, и когда прошло три дня после печального инцидента, Джине похоронили.

Разумеется слетелась стая репортеров. Мать Дженнифер открыла двери своего дома для актеров и работников сериала, чтобы они могли собраться и избежать общения с журналистами, а также с любопытными, которых, как всегда, хватало. Олсен и Хатченс тоже были в числе приглашенных. Хатченс был мрачен, как, впрочем, и Лайам, и переживал, что выстрелил в Джине, но вряд ли у него был выбор, иначе она бы уложила его. Ему дали несколько дней отгула, и он был так подавлен, что даже обращался к врачу.

В гостиной слышался легкий гул голосов, все были печальны, но в атмосфере чувствовалось некоторое облегчение. Джине была явно не в себе, когда творила все эти преступления, и сама призналась во всем… А творила она ужасные вещи. И вот теперь бедняжка наконец успокоилась.

Джо поднялся, постучал по стакану вилкой, привлекая внимание, и, когда разговоры стихли, обратился к собравшимся:

– Я раньше подозревал, что обречен на провал.

Зазвучали протестующие голоса.

– Нет‑ нет, послушайте. Я думал, что мои способности менеджера, как и мое умение разбираться в людях, столь несостоятельны, что мне надо прилагать максимум усилий. Но теперь, когда я оглядываюсь кругом и вижу всех вас, я понимаю, что мне удалось собрать великолепную компанию. Вы все талантливые, профессиональные, трудолюбивые… И я хочу продлить существование «Долины Валентайнов».

Раздались дружные аплодисменты. Он успокоился и улыбнулся. Хэнк Ньютон, игравший главу семьи Валентайнов, поднялся следом за продюсером.

– Я думаю, мне следовало объяснить вам, почему Джо настаивал, чтобы на съемке в День святого Валентина у нас произошло убийство и увечье. Моего персонажа хотели убить, а я подумывал закончить карьеру и выйти на пенсию. Но… я думаю, что теперь изменил свое мнение.

Снова раздались аплодисменты.

– Эй, подумаешь, большое дело! Мы снова все перепишем! – воскликнула Аллона. – Я оживлю мамочку, и затем мы опять ее укокошим!

Зал взорвался смехом. И вскоре они оживленно болтали друг с другом, говорили о Джине так просто, как бывает на похоронах. Она умерла, что поделаешь, бедняжка творила такие страшные вещи.

Многие из них не задумывались, что совершали не менее ужасное – они просто не замечали ее.

Задняя часть дома Эбби и прилегающая к нему лужайка выходили на каньон. Серена вышла, чтобы побыть в тишине. Лайам подошел к ней. Хотя он не прикасался к ней, она почувствовала, что он стоит за ее спиной.

– Что ж… вот все и закончилось, – тихо проговорила она. – Джине похоронили. – Серена повернулась к нему. – Ты больше не должен охранять меня. Ты сделал свою работу.

– Нет, это не так, – возразил он.

– Но Джо больше не будет платить тебе, – настаивала она.

– Я еще на работе. Я убежден, что Джине действовала не одна. Я сомневаюсь, что идея убить тебя принадлежала ей.

– Значит… мы пока остаемся вместе?

– Да.

Это было не совсем то, что Серена хотела услышать. Она хотела бы…

Но это потом…

Они стояли, любуясь каньоном в лучах заходящего солнца. Когда стемнело, они вернулись в дом. Так как оба были близкими друзьями Конара и Дженнифер, они остались, когда все другие гости ушли. Разумеется, разговор крутился вокруг Джине и «Долины Валентайнов». Снова зашла речь о поездке на острова.

– Ты не хочешь присоединиться к нам? – поинтересовался Конар, повернувшись к Серене.

– Меня не приглашали.

Лайам взглянул на нее.

– Считай, что ты приглашена. Если твое расписание позволит тебе…

– Я могу это уладить, – улыбнулась она. Он был доволен.

В ту ночь, когда они вернулись домой, их ждали хорошие новости. Шэрон пришла в сознание. Она сама попросила, чтобы позвонили Лайаму. Она читала газеты и хотела бы видеть их обоих: и Лайама, и Серену.

Когда они приехали в госпиталь, Шэрон сидела на постели. Ее волосы были причесаны, и кто‑ то даже помог ей чуть‑ чуть подкраситься. Страдания сделали ее еще красивее. Серена наблюдала, как Лайам подошел и поцеловал Шэрон. И сказал ей, что он рад и что теперь все будет о'кей.

– Я могла предотвратить все это, – грустно проговорила она, глядя на дверь, где стояла Серена. – Я… я звонила. Я подозревала Джине. Но ты подошла к телефону, и я… смутилась. И вот я здесь, и все…

– Мой Бог! – воскликнула Серена. – Не волнуйся! Ты не могла знать, как далеко это зайдет.

Она подошла к постели. Шэрон улыбнулась ей.

– Мы обе могли умереть. И я благодарна, что это не случилось ни с одной из нас.

– Шэрон, – сказал Лайам, – Джине не говорила тебе, с кем она встречалась?

Шэрон покачала головой:

– Нет. Боюсь, что нет. Но это ведь она все делала, да? Я думала, она призналась во всем…

– Да, – заверила ее Серена.

Они оставались в госпитале, пока не пришло время ехать на съемку. На прощание Лайам поцеловал Шэрон. Она протянула руки к Серене, и та крепко обняла ее.

По пути из госпиталя Серена сказала Лайаму, что ему следует еще раз хорошенько подумать. Шэрон Миллер куда красивее, чем она.

Лайам не согласился.

Он посмотрел на нее.

– Возможно. Но она – это она, а ты – это ты.

На следующий день съемки прошли спокойно. Вся семья была в сборе. Угроза для семьи исходила от нового персонажа, египтянин разозлился на Серену зато, что она выкрала сокровища из его страны. После того как Верону и Дэвида откопали из «гробницы», семья стояла перед трудной задачей. И, несмотря на протесты Рэнди Рока (Джей Браден), Дейла Донована (Энди Ларкин) и Дэвида Девилля (Конар Маркем), Хэнк Ньютон был похищен фанатиками, настроенными враждебно по отношению к семейству Валентайнов. В старом варианте они собирались даже казнить его.

Теперь хотели избить, а он пытался сбежать.

– Значит, тот, кого собирались убить, будет жить нам на радость? – спросила Серена у Аллоны после съемки третьего эпизода.

– Хм‑ м… я не знаю. Может быть, мы должны ввести бедного официанта. Притащить его и четвертовать в Аравийской пустыне, – фантазировала Аллона. – Или, может быть, им понравилась моя идея о воскрешении мамаши, которую потом снова убивают? Я не знаю. Мы придумаем.

Аллона оставила ее. Серена уселась перед зеркалом, стараясь вспомнить все, что сказала Джине перед смертью. Джине любила кого‑ то… И делала все эти ужасные вещи из‑ за любви…

Она сидела перед зеркалом.

– Записка, – задумчиво повторяла она. – Записка. Что за записка, о которой она говорила, и потом это «реф»…

Она подвинула к себе ноутбук и начала печатать.

Реф… рефери… рефрен… рефлекс… реф… Хм‑ м… Она зорко осматривала комнату. И нахмурилась, когда ее взгляд уперся в маленький холодильник, где она обычно хранила напитки. Рефрижератор?

Она сорвалась с места, бросилась к холодильнику и открыла дверцу. Ничего. Бутылки воды, соки, начатая плитка горького шоколада. Она опустилась на колени, просунула руку и прошлась по боковым сторонам, потом ощупала верх. Ничего. Но вдруг ее пальцы наткнулись на что‑ то… Маленький клочок горелой бумаги…

Дрожа, она осторожно вытащила его. Он сильно обгорел, был влажным, слова едва различимы, вернее, обрывки слов.

Но почерк! Записка была написана рукой…

Она взглянула на часы. Уже почти шесть, но Лайам, которого все еще не покидало чувство тревоги, согласился отпустить ее на студию одну, потому что Олсен вызвал его в отделение. Он должен был заехать за ней к семи. Лайам не считал, что опасность миновала и они могут успокоиться. Олсен, напротив, верил, что если кто‑ то и подстрекал Джине на все эти преступления, то только Эймзбари. То есть человек, который теперь мертв. Выходит, опасаться нечего.

Лайам был неразговорчив в последнее время. Но сегодня они решили пойти куда‑ нибудь пообедать. Он сказал, что ему нужно поговорить с ней и он зарезервировал места в тихом ресторанчике с неназойливой музыкой.

Она вышла из гримерной и на лифте спустилась вниз в павильон. Софиты уже не горели, на сегодняшний день съемки завершились. Джим Новак спешил к выходу.

– Джим! Где Конар?

– Уехал домой.

– Уехал?

– Да, он искал тебя, но кто‑ то сказал ему, что, видимо, Лайам уже забрал тебя, так как никто тебя не видел.

– Я сидела у себя в гримерной.

– Вот незадача! И Конар не заглянул?

– Ничего, – сказала Серена. – А кто‑ то еще есть здесь?

– Я здесь, но я должен идти. Послушай, детка, Джей и Джефф отправились на «египетскую» площадку. Джефф хотел проверить что‑ то для завтрашней съемки.

Серена поблагодарила Джима и несколько минут стояла в раздумье, не зная, что предпринять. Оставаться здесь в одиночестве и ждать Лайама? Нет, этого она не хотела. Она поднялась в гримерную и попыталась позвонить Лайаму, но не нашла его. Дежурный сержант записал ее сообщение: «Ей необходимо срочно увидеть его по поводу «реф» и записки, и он должен забрать ее на «египетской» площадке, а не на студии». Затем она направилась вниз, надеясь застать Джима и попросить его подкинуть ее на площадку.

Но увидела, как его автомобиль заворачивает за угол. Она попыталась поймать такси, но как назло никто не остановился. Ей не оставалось ничего другого, как идти пешком.

Строительную площадку, где они снимали сцену с раскопками «гробницы», окружал забор. Но она знала, где есть лаз, через который можно проникнуть внутрь. Она выругалась, стряхивая с себя пыль и песок, пока протискивалась под проволокой. На высоких каблуках было не очень удобно расхаживать по сухой, каменистой земле. Когда она подошла к «египетской» декорации, то услышала голоса. Говорил Джефф.

Джей Браден отвечал ему.

Горели редкие огни, которые оставили на ночь, но все равно густая тьма окутала все кругом.

Ночью декорация выглядела очень достоверно и даже чуть‑ чуть таинственно. Кучи песка скорее казались высокими дюнами, чем просто строительной площадкой.

– Эй! – окликнула она.

Петляя между трейлерами и площадкой, она внезапно остановилась… наткнувшись на Джея и Джеффа.

Они держали в руках ружья.

И эти ружья были направлены на нее.

Глава 25

– Знаешь, Лайам, ты сам роешь себе яму, – тяжело вздыхая, произнес Олсен. – Когда разговор зашел о тебе, я был «за». Потому что лучше тебя нет никого. Но ты же знаешь, что Кайл Эймзбари все снял на камеру? Он снял тот момент, когда ты «разговаривал» с ним. И на этой кассете видно, как ты угрожаешь ему… Этого вполне достаточно, чтобы привлечь человека к суду. Выходит, чертовски хорошо, что он утонул.

– Ты вызвал меня, чтобы арестовать? Если так, делай это быстрее. Я вызову адвоката и выйду отсюда. Я не хочу, чтобы Серена долго оставалась одна.

– Чего ты боишься? Джине умерла, и ее похоронили.

– Она работала не одна.

– Ты подозревал Эймзбари? Так он тоже мертв. Кое‑ что мы можем почерпнуть из его записей. Но кое‑ что остается тайной. – Он вздохнул. – Очень плохо, что мы не изъяли их раньше. Ты знаешь, Джине фигурирует почти на каждой кассете.

– Я могу посмотреть? Похоже, что ты не собираешься арестовывать меня прямо сейчас? – усмехнулся Лайам.

Олсен пожал плечами и указал на конференц‑ зал.

– Просто нажми кнопку.

Лайам взглянул на часы. У него есть время. Он прошел в конференц‑ зал и начал смотреть кассеты. И почти на каждой видел Джине.

Сначала она в одиночестве стояла посреди комнаты и слушала голос, который давал ей инструкции. А точнее, приказывал… Голос, безусловно, принадлежал Эймзбари. Она слушала и выполняла. Она в какой‑ то момент попробовала отказаться, говоря, что не собирается становиться звездой порнофильмов.

– Послушай, детка, все большие артисты должны любить эротические сцены. Если ты собираешься встать на этот путь…

То есть она позировала и выполняла указания, затем кассета закончилась и началась другая. Джине и мужчина с темными волосами. Спина мужчины хорошо была видна на экране. Спина без единого волоска.

Он услышал, как открылась и закрылась дверь за его спиной.

– Ты думаешь, это Джей Браден? – поинтересовался Олсен, кивая на экран.

– Не знаю. Конечно, я подозревал его. Но он категорически все отрицает, и это звучит очень убедительно. Он всегда защищал ее.

Дверь снова открылась. Лайам даже не обернулся.

– Привет, Билл. Я думал, что ты взял несколько выходных, – сказал Олсен с заботой в голосе.

Билл Хатченс вошел в комнату.

– Да, я взял… Снова смотрите эту дрянь? Мы должны скорее разобраться с этим.

– У Джинс что‑ то определенно было с этим мужчиной, – твердо сказал Олсен. – Я бы хотел выяснить, кто он? И кто знает, любовь толкала ее на все это или кто‑ то просто держал ее на крючке?

– Ответ на кассете. Посмотрите, как она внимает каждому слову Эймзбари! – заметил Билл.

– Возможно, – пробормотал Лайам.

Пленка закончилась, и Лайам поставил следующую.

Снова Джине. Она действительно была настоящей звездой Эймзбари.

И опять мужчина был к ним спиной. В комнате стоял полумрак. Разглядеть цвет волос или какие‑ то особенности фигуры не представлялось возможным.

– Меня тошнит от всего этого, – сказал Олсен. – Это последняя… я так думаю. Удивляюсь, как это она не прикончила Эймзбари? – пробормотал он.

– Кто знает, может, она это и сделала, – задумчиво произнес Лайам. – Посмотрим, что там произошло.

На экране была как раз сцена у бассейна. Эймзбари с презрительной миной что‑ то говорит девушке. Оба одеты в вечерние туалеты. Джине в ответ бьет Эймзбари по лицу.

Эймзбари пятится и падает в бассейн. Кричит, чтобы она помогла ему…

Джине молча наблюдает.

В этот момент в дверь постучали. В конференц‑ зал заглянул полицейский.

– Извините сэр, – сказал он Олсену. – Я думал, лейтенант Мер… Простите, мистер Мерфи, вы здесь?

– Я здесь, – отозвался Лайам.

– Я думал, вы уже ушли. Вам звонил человек по имени Оз, он сказал, что у него кое‑ что есть для вас.

Взглянув на часы, Лайам сорвался с места. Он успеет заехать к Озу, а потом заберет Серену и освободит Конара от опеки над ней.

– Прекрасно, спасибо.

– Тут еще несколько кассет… – сказал Олсен.

– Спасибо. Я посмотрю их попозже.

Лайам быстро вышел, не обратив внимания на дежурного офицера, который окликнул его по имени.

Билл Хатченс, следовавший за Лайамом, сказал сержанту, что Лайам уже ушел.

– У меня для него пара сообщений. Вы не могли бы передать ему?

– Он промчался мимо как торнадо. Может, я перехвачу его. Что у вас есть для него?

Сержант усмехнулся:

– Так, первое – его приятель Конар просил передать, что он осел, поскольку не предупредил, что он забрал свою девушку. Затем мисс Маккормак позвонила сама. Она просила передать мистеру Мерфи, что нашла «реф» и записку и знает, что это означает. И также чтобы он забрал ее на «египетской» площадке, а не на студии.

– Черт! – процедил Билл, пробегая руками по волосам. – Черт! Я надеюсь, что смогу перехватить его!

– Серена! Эй, что с тобой? – крикнул Джефф.

«Что со мной? Они целятся в меня из ружей и еще спрашивают, что со мной? » – подумала она. Она продолжала молчать. Потом резко повернулась и побежала. Слава Богу, повсюду были горы песка и тяжелые грузовики. Большие военные машины цвета хаки. Они стояли вокруг площадки с «гробницей» и должны были изображать грузовики, которые привезли националистов‑ фанатиков, державших Валентайнов в заложниках. Рядом с «гробницей» стояли сосуды с водой и другой реквизит – бутафория, выглядевшая как ценные вещи, вынутые из саркофагов. Это могло бы стать отличным местом для детей, решивших поиграть в прятки.

Но она не была ребенком, и, если ее поймают, игра может стоить ей жизни.

Всего лишь секунду она смотрела на мужчин, чувствуя подступающую панику.

Потом она побежала.

Она свернула за громадный саркофаг, петляя из стороны в сторону, не останавливаясь ни на секунду. Наконец она упала за один из больших армейских грузовиков.

– Серена! – позвал Джефф.

– Где она, черт побери? – спросил Джей.

– Взгляни здесь, а я посмотрю там, – предложил Джефф.

Скрючившись за грузовиком, Серена услышала шаги Джеффа. Он приближался к ней. Она дрожала, не зная, что думать… Двое против нее одной. Шаги приближались и приближались. Мысли лихорадочно крутились в голове. Джефф – неужели у него что‑ то было с Джине, о чем никто из них не подозревал? Джей – Лайам все время держал его на заметке.

Но тут послышался шорох с другой стороны. Совсем рядом.

Самозащита сработала. Она нырнула под грузовик. Она думала, что вылезет с другой стороны и убежит, прячась за кучами песка, пока…

Пока не доберется до улицы.

Пыль лезла в глаза и ноздри, но она продолжала ползти, не теряя надежды на спасение.

Она встала и оказалась… лицом к лицу с Джеем Браденом. Дальше хода не было, он загораживал путь. Если же она повернется, то получит пулю в спину.

– Ты! – крикнула она, едва сдерживая дрожь и указывая на него пальцем. – Ты… ты… и Джине…

– Прекрати, Серена. Что с тобой? – нахмурившись, оборвал ее Джей. Он повесил ружье на плечо и взял ее за руки. Она оттолкнула его, пятясь назад, не отрывая от него глаз.

– Если ты хочешь убить меня, так стреляй! Ну!

– Убить? – Он был искренне удивлен. – Серена, ты это давно придумала? Это не настоящие ружья. Это реквизит.

Она вскинула брови, с недоверием глядя на него. Колени дрожали, и вместе с тем она чувствовала себя полной дурой.

– Ты спал с Джейн Данн, – сказала она. – А потом ты разозлился на нее, написал записку, угрожая убить ее, и предложил Джине осуществить это?

– Нет, черт побери!

– Серена, ты ошибаешься. – Джефф показался с другой стороны грузовика. Он выглядел усталым. – Это чистое безумие. Каждый из нас подозревает другого. Серена, поверь мне, я часто бывал на студии, когда ты отсутствовала. Джей очень хорошо относился к Джине. Да, он спал с Джейн Данн, и пусть Бог простит нам это, но мы все ненавидели ее. Ты хочешь знать, кто еще спал с ней, Серена? Энди, Джей, Джо, половина Голливуда – и, как ты знаешь, я тоже.

Серена молча стояла между Джеем и мужем сестры. Они могли бы сказать все это раньше.

– Джейн была настоящее… зло. Она соблазняла людей, Серена, а потом смеялась над ними. – Джефф вздохнул, печально развел руками. – Я бы хотел быть лучше. Или умнее. Но я никогда не писал ей никаких записок и не грозился убить… Я даже не думаю, что она хотела меня, – усмехнулся он, наступая на собственное самолюбие. – Она хотела доказать себе, что может иметь любого мужчину – женат он или нет, не имело значения.

Серена перевела взгляд на Джеффа. Они оба были близки ей, но, несмотря на их слова, она все равно ощущала беспокойство. Да, все зашло слишком далеко.

– Ты говоришь все время о Джейн Данн, а ведь это я должна была быть на ее месте. И умереть. Потому что кто‑ то соблазнил Джине и втянул ее в это. Джей…

– Серена, я был ее другом. Я даже старался сопровождать ее к Эймзбари, потому что подозревал, на какие гнусности способен этот тип. Теперь я знаю, что Джине… Но тогда я не мог предположить… Я думал, она такая застенчивая, нервная… Она говорила мне, что у нее кто‑ то был, но этот человек предал ее. Я думаю, что этот кто‑ то спал и с Джейн. И по всему было видно, что все это сильно огорчало Джине. Я клянусь, мне никогда в голову не приходило, что Джине способна… Она просто была орудием в руках того человека. Он использовал ее. Она никогда не говорила мне, кто это, только то, что она любит его. Она говорила, что я на самом деле не знаю его, а если и знаю, то, уж конечно, не так, как она. Честно говоря, она так часто упоминала Кайла Эймзбари, что я думал, что это он и есть. Потому что она говорила, что он должен быть на той вечеринке и что ей тяжело видеть его, после того как он так переменился и больше не желал иметь с ней ничего общего. Я знал, что она жутко переживала, что все это причиняло ей боль. Но я никогда не думал, что она… готова умереть.

Серена верила ему. Она повернулась к Джеффу.

Он поднял руки.

– Только не смотри на меня так. Меня угораздило попасть в паутину Джейн. Но с Джине у меня никогда ничего не было.

– Ты написал Джейн записку с угрозами, которая могла взбесить ее? – спросила Серена.

– Я не писал ей никакой записки!

Яркие огни внезапно ослепили их, машина чуть не врезалась в ворота.

– Что за черт?.. – возмутился Джефф. – Господи, кто‑ то хочет задавить нас!

– Это Лайам, это Лайам, – пробормотала Серена, но то, как двигался автомобиль через…

– Идиот! Лайам или нет, но этот идиот явно задумал прикончить нас! – настаивал Джей.

– Скорее за грузовик, или он задавит тебя! – предупредил Джефф, подталкивая ее вперед. Джей нырнул в песчаную нишу. Машина стала тормозить.

Нет. Это был не Лайам.

Оз был настоящий волшебник. Ему наконец удалось зафиксировать один кадр пленки, на котором можно было разобрать лицо мужчины.

Лайам молча смотрел на экран.

– Узнаешь? – спросил Оз. – Я могу сделать более четко…

– Господи! – выдохнул Лайам.

– Ты его знаешь? – спросил Оз.

Лайам был так потрясен, что не мог говорить. Он схватился за телефон. В управлении дежурил сержант Клуни.

– Мне срочно нужен Олсен.

– Извините, Лайам, но он ушел. Как и Хатченс. Он принял сообщение от Конара Маркема и еще одно от Серены Маккормак, где говорилось, что вам следует заехать за ней на «египетскую» площадку. Она нашла записку и «реф», и еще она сказала что‑ то насчет того, что Конар уехал и она будет ждать вас с Джеем и Джеффом. Там все это записано. Хатченс сказал, что постарается перехватить вас, но вы так быстро ушли…

Лайам не дослушал.

– Эй, Лайам! – окликнул Оз.

– Звони в отделение. Снова постарайся найти Олсена, – бросил Лайам. – Или Ригтера. – Он отдавал приказания на ходу. – Скажи, чтобы один из них, именно один из них, послал людей на площадку «Долины Валентайнов». Быстро!

– Но, Лайам… – начал Оз. Слишком поздно.

Но тем не менее Лайам был уже в дверях.

Раздался визг тормозов. Машина остановилась. Мужчина, который вышел из нее, был Билл Хатченс. Вид у него был расстроенный. Он держал револьвер на изготовку.

– Серена! – резко окликнул он.

– Билл! Слава Богу! – воскликнула Серена.

Вздохнув с облегчением, она вышла из‑ за грузовика. Джей уже выбрался из «гробницы», совершенно забыв о том, что держит в руках бутафорское ружье.

– Эй, Билл! – крикнула Серена. – Нет, не стреляй! Это Джей! Джей! Опусти ружье! Он подумает…

Но выстрел уже прозвучал. Серена вскрикнула, уверенная, что Джей убит. Но Джей упал на землю и покатился, возмущенно крича:

– Билл, черт бы тебя побрал! Оно не настоящее… Смотри, я бросил его.

Ружье лежало на песке. Билл, казалось, не слышал.

Прогремел второй выстрел. Джей поднялся и, пригнувшись, перебежал за большую кучу песка рядом со съемочной площадкой.

– Серена, – прошептал Джефф. Схватив ее за плечи, потащил назад за грузовик. Она больше не могла видеть, что происходит.

– Прекрати! Прекрати! Это реквизит, – слышался голос Джея.

Но одна пуля следовала за другой. Джефф крепко сжал руку Серены.

– Джефф, – возражала она. – Мы должны остановить его! Он не понимает, что у Джея не настоящее ружье…

– Он стреляет, Серена. Черт! Может, то, что случилось с Джине, вывело его из себя. Может, он спятил? Нам надо выбираться отсюда.

– И позволить ему пристрелить Джея? – спросила она. Но прежде чем Джефф ответил, фары другого автомобиля осветили территорию. Они слышали, как хлопнула дверца автомобиля и потом раздались шаги. Кто‑ то быстро бежал по песку. Звук, казалось, шел отовсюду.

Люди… бежали.

Джей?

Билл?

Яркий свет фар, освещая грузовики и разные бутафорские вещи, которые заполняли площадку, рождал огромные причудливые тени. Некоторые из них были длинные и тонкие, другие – квадратные и громоздкие, как сами грузовики.

Шаги приближались, казалось, эхо передается от тени к тени.

И снова внезапный гром выстрела. Он вернулся раскатистым эхом. В тишине ночи звук казался особенно страшным.

– Серена!

На этот раз ее звал Лайам. В его голосе слышалось отчаяние. Она хотела ответить. Но Джефф зажал ей рот рукой, укоризненно качая головой.

– Нельзя, чтобы кто‑ то знал, где мы, – прошептал он. – Они стреляют и стреляют!

Снова прозвучал выстрел. Шаги двигались в их направлении. Они замерли.

– О Господи! Господи! – шептал Джефф, прижимая к себе Серену.

Внезапно какая‑ то фигура вынырнула из тени. Серена открыла рот, чтобы вскрикнуть. Но звук замер в горле. Лайам показался из‑ за грузовика. Он держал пистолет на изготовку.

– Лайам! – все, что она смогла прошептать.

Он поднял руку. В его глазах светилось беспокойство, они казались совершенно черными в темноте.

– Оставайся там! – мягко приказал он.

– Что происходит, черт побери?

– Это Хатченс.

– Что? – не веря своим ушам, прошептала Серена.

– Хатченс. Серена, Хатченс пытался убить тебя… а сейчас и всех нас.

– Что я тебе говорил? Он стрелял прицельно, – прошипел Джефф. – Лайам, он… он мог убить Джея.

Лайам кивнул.

– Оставайтесь на месте. Оба!

Они услышали еще один выстрел. Лайам, осторожно ступая, обошел грузовик, и теперь Серена не видела его. Но она знала, что он где‑ то поблизости. Это длилось бесконечно.

Несколько секунд прошли в полном молчании.

– Эй! – позвал Джей от «гробницы». – Эй, что за черт? Я ничего не сделал! Какого черта ты стреляешь в меня?

Тогда отозвался Лайам, отвлекая Билла, который, должно быть, обнаружил Джея.

– Билл! – крикнул Лайам. – Что с тобой, черт побери? Ты не можешь вот так запросто пристрелить его. Есть свидетели.

– Я не оставлю никаких свидетелей! – крикнул Билл Хатченс в ответ.

Они обменялись выстрелами. Затем… Тишина. Снова тишина, тягучая и настораживающая… Откуда‑ то из глубины тени и света вновь послышался звук шагов по песку и гравию. Шаги приближались к ним. Грубый смех нарушил тишину ночи.

– Я уложил тебя, старина?

Джефф взглянул на Серену и постарался пошевелиться, чтобы разглядеть, что происходит. Ужасаясь, что Лайам убит, Серена сжала руку Джеффа, чтобы он не дергался, и приложила палец к губам. Осторожно, стараясь не шуметь, она попробовала подлезть под грузовик. Нет, она вовсе не хотела, чтобы ее снова схватили. Лежа под грузовиком, она чуточку высунулась, стараясь оглядеться.

И вдруг чья‑ то рука ухватила ее за волосы. Уткнув Серену лицом в грязь, Хатченс вытащил ее из‑ под грузовика и поставил на ноги.

Ошибиться было невозможно. Да, это был он, Билл Хатченс. И он крепко держал ее.

Прижав спиной к своей груди, он крепко держал ее за волосы.

– Отпусти меня. Ты, жалкий подонок! – закричала она, слезы стояли в глазах. Злость мешалась со страхом.

– Заткнись! – прошипел он ей на ухо. – Заткнись, сука! Ты получишь, что заслужила. «Эмми» на все времена!

– Пусти меня…

Она вырывалась и кричала, потому что он выдернул несколько прядей из ее волос.

– Эй! Лайам! – громко позвал он. – Ты знаешь, Лайам, ты был хорошим парнем. Я никогда не имел ничего против тебя. Черт, я считал, что помогаю тебе. А Джейн – так та была просто сука. Соблазняла мужиков и выбрасывала их посреди ночи. И то, что она умерла, – не большая потеря. Но эта… королева! Мисс Серена Маккормак! Она заставила тебя влюбиться в нее. Она выдавала тебе авансы на будущее. Она добрая, она прекрасная… Она дала тебе работу в кино. Что‑ то вроде массовки… Но это все. Ты всегда будешь массовкой в ее жизни. Ты неудачник. Я было… короче, я пытался обхаживать ее, когда ты ушел. Я готов был сделать все, что она захочет. Но она не хотела меня. Тебе надо благодарить меня за то, что я пытался убрать ее из твоей жизни. А ты? – Он снова потянул Серену за волосы с такой силой, что слезы покатились из глаз, и зашептал ей на ухо: – Я мог придушить тебя в твоем доме в ту ночь, но Джине спутала все карты. Это она звонила тебе, думая, что помогает мне. Глупая девчонка. Не будь ее, я мог запросто войти. У меня был ключ. Она сделала копию с твоего ключа для меня. Я мог войти в твой дом, и ни одна душа не узнала бы… и кончить все разом. Но ты испугалась, потеряла голову, бросилась бежать… Джине сглупила в ту ночь. У меня была такая прекрасная возможность. А потом появились Рикардо и Лайам. Будь ты проклят, Лайам! – вдруг заорал он во весь голос. – Ты же ушел из полиции, но, черт, ты все равно непобедимый герой, да? Когда копы не могут найти ответ, они зовут Мерфи. Черт, он лучшее, что у нас есть! Но сейчас даже хорошо, что ты ушел из полиции. Выходи немедленно, или я пристрелю ее у тебя на глазах!

Внезапно Серена ощутила прикосновение металла к виску. Она нутром чувствовала холодную сталь. Во рту пересохло. Ее воображение рисовало горячую пулю, которая в любую секунду может пронзить висок, лишив ее жизни… Он пытался выманить Лайама на открытое пространство. Он хотел убить Лайама, потом всех остальных.

Несмотря на страх, она укусила Билла за руку, которой он зажимал ей рот.

– Нет, Лайам…

Билл взвыл, снова зажал ей рот, так быстро, словно погладил ее.

Но Лайам уже появился. Он вышел с территории съемочной площадки обычным шагом. Так, словно они собирались на ленч.

– Ты упустил Джея, Билл. Он жив.

– Не упущу, когда выстрелю в следующий раз.

– Джефф тоже уже далеко отсюда.

– Не ври, он бегает и прячется, как затравленный кролик…

– Если мы все умрем, то как ты объяснишь это?

– Очень просто. Каждый поверит, что именно Джей был тем человеком, с которым была связана Джине и который вовлек ее во все преступления. Сегодня же все выйдет на поверхность. Я скажу, что старался спасти Серену. Печально, но я не смог. И вы все погибли в перестрелке. Естественно, я убью остальных из твоего пистолета.

– Кто поверит в этот бред, Хатченс?

– Послушай, старина, это Голливуд! Здесь возможно и не такое! Но не волнуйся, ты уже не узнаешь, получится у меня это или нет. Ты знаешь, я никогда не хотел, чтобы ты ввязывался в это дело. Олсен настаивал.

– Когда ты так переменился, Хатченс?

– Когда? Постепенно, Лайам. Постепенно. Маленькие деньги для маленьких вещей… Мне непросто было наблюдать, как пустые идиоты становятся богатыми, потому что они хорошие ребята. Затем внезапно я начал понимать, какой силой обладаю.

– Ты глупец, Билл. Джине любила тебя.

– Ода, действительно любила. Так сильно, что затащила и меня на порносъемки к Кайлу! Но я знал, что там повсюду камеры. Он шантажировал меня, думая, что я не знаю, и, честно говоря, я не задумывался над тем, что кассеты могут быть так опасны. Но ты знал, правда? Ты обнаружил это недавно, и я полагаю, что поделился своей находкой с Олсеном и Риггером?

– Я здесь, – сказал Лайам. – И ты должен взять меня первым. Ты знаешь, что я так просто не сдамся. Отпусти Серену.

– Никогда в жизни. Серена, ты ведь нашла то, что осталось от той «валентинки», которую я послал Джейн? Ведь именно об этом тебе шептала малютка Джине перед смертью? Забавная вещь – мы никогда не думали убивать Джейн. Так получилось. Но что за черт? Она заслужила это. Теперь записка… Это может сыграть со мной плохую шутку. Ты понимаешь, Джине делала все не одна. Впрочем, вы уже это знаете. Она была… в таком отчаянии. Серена не воспринимала меня всерьез. Я должен был доказать ей, кто обладает реальной силой. Глупая бумажка! Джине обещала мне избавиться от нее, но сама спрятала записку. Она была сумасшедшая, но не глупая. Поэтому… где эта записка? Хм‑ м… Я готов поспорить, что она у Серены. Она могла дать ее тебе, Лайам. Но я найду ее.

– Билл, я отдам тебе записку, – тихо сказала Серена, наблюдая за Лайамом и отчаянно стараясь оставаться спокойной, как и он. – На кассетах тебя не опознать… И если никто не получит записку, ты чист. Ты не будешь замешан… – сказала Серена.

– О нет, я должен прояснить все это до конца. Джине никогда бы не пошла на такое, не будь меня. Такая маленькая глупышка. Кто мог подумать, что она одержима мной? Впрочем, мы оба были одержимы… Мы обожали кино… телевидение… славу. И к чему все это привело? Я буду единственный, кто сможет увидеть конец последней серии… Все, больше никаких объяснений.

– О нет! Объяснения будут. Оз Дэвис увеличил один из кадров, Билл. И твоя спина… твоя чисто выбритая спина на всех тех кассетах. Ты думал, что выглядеть как кинозвезда можно только так.

– Я получу эту чертову кассету! – поклялся Билл. – Ты думаешь, что тебе всегда удается быть победителем, Лайам? Только не на этот раз. Непобедимый герой в прошлом.

Хатченс убрал револьвер с виска Серены. Теперь он целился в грудь Лайама.

Холодея от ужаса, Серена ударила его локтем в бок. «Это все, что я могу сделать», – пронеслось в ее голове. Но, Бог свидетель, это сработало. Билл отпустил ее волосы.

А Лайам мгновенно вытащил пистолет, который держал за поясом брюк.

Оба выстрела прогремели одновременно. Серена вскрикнула.

Билл упал на землю, всем своим весом увлекая за собой Серену.

Она смотрела на его лицо. Его глаза были открыты.

Во лбу дымилась свежая рана.

Она широко открыла рот, вдыхая запах пороха, ужасаясь и все еще не веря в меткость выстрела. Она никогда не знала, что Лайам такой блестящий стрелок.

Билл был мертв, но все еще смотрел на нее. Она задыхалась, отчаянно пытаясь освободиться от хватки человека, который хотел убить их всех.

Лайам подошел и обнял ее.

Он никогда не обнимал ее так крепко и никогда не отталкивал так быстро. Черные глаза с тревогой вглядывались в ее лицо.

– Как ты?

– Я в порядке. А ты?

Она снова прижалась к нему.

– Проклятие, я люблю тебя, Серена, – сказал он мягко. Они услышали рев сирен, нарушивший тишину ночи. Джефф выбежал из‑ за грузовика, белый как песок.

– Копы прибыли! – закричал он. – Хорошие копы, я думаю.

– Олсен или Риггер, – пробормотал Лайам, не сводя глаз с Серены. – Они не очень‑ то торопились. Но я хотел, чтобы Оз сообщил именно им, потому что Билл мог одурачить других офицеров. – Он коснулся щеки Серены. – Нам придется провести ночь в полиции, – негромко произнес он. – Могу себе представить, что ты думаешь о полицейских, после того как…

– Я обожаю копов, – нежно проговорила Серена. Она старалась, чтобы это прозвучало легко. Но ее колени дрожали. Если бы он не поддержал ее, она упала бы прямо на землю.

И не в первый раз, вздохнула Серена.

Эпилог

Газеты вновь пестрели новостями о «Долине Валентайнов».

О полицейском, который хотел подняться в небеса к звездам, а вместо этого упал на землю, как Икар.

И снова Лайам был обеспокоен. Люди шли и шли к Серене, чтобы выказать свою любовь и удостовериться, что с ней все в порядке. Серена не переставала убеждать Олсена, что верит всем сердцем в порядочность большинства полицейских, в их готовность рисковать своей жизнью ради других. И лишь однажды она столкнулась с таким полицейским, как…

Билл Хатченс.

Она пыталась объяснить это и Лайаму.

– Есть хорошие люди, есть плохие, и это не зависит ни от расы, ни от религии, ни от жизненных привычек… и с этим ничего не поделаешь. Но это не значит, что вероломство Билла ставит под сомнение добропорядочность каждого полицейского, как, впрочем, жизнь Джине и то, что с ней произошло, не доказывает ни в коем случае, что каждый актер или работник кино – безумец.

– Я понимаю, – кивал Лайам. – Но Господи! Я доверял ему не только свою собственную жизнь, но и твою тоже. И мне следовало понять раньше что к чему, я должен был заметить какие‑ то… признаки…

– Ты обнаружил правду вовремя и смог еще раз спасти мою жизнь, – пыталась возразить она.

И, глядя на нее, он наконец улыбнулся.

– А ты спасла меня. Ты так быстро среагировала. Откуда ты знала, что у меня есть пистолет?

– А я и не знала. Единственное, что я понимала тогда, что еще секунда – и он выстрелит в тебя. Я люблю тебя, Лайам.

Он кивнул.

Уже рассвело. Они больше не разговаривали. Они вернулись к нему домой, приняли душ и потом долго занимались любовью, радуясь, что живы.

Последующие дни были полны суеты. Лайам, как и Серена, проводил бесконечные часы в полицейском участке. Серена отвечала на постоянные звонки и осторожно давала интервью.

Дни шли, Джо Пенни успокоился, они снимали намеченный по плану эпизод – День святого Валентина. Хэнк Ньютон, патриарх семьи Валентайнов, едва не погиб, террорист был вовремя обезврежен. Интересно то, что спас героя Хэнка не кто иной, как Дэвид Девилль, причем рискуя собственной жизнью, что добавило остроты сюжету, так как теперь Валентайн был обязан по гроб сыну своего заклятого врага.

День святого Валентина наступил и по‑ настоящему.

Рейтинги сериала были высоки как никогда.

Лайам сказал Серене, что не успел купить ей цветы. Он рано уехал в отделение, чтобы закончить дела. Серена сидела и смотрела отснятый материал. Она осталась довольна игрой.

В середине дня она встретилась с Лайамом. На его лице все еще была некая озабоченность, но он готов был провести время с ней.

– Ты действительно все закончил? – спросила она.

– Думаю, да. Идем. Я заказал столик в ресторане. Это маленькое, уютное местечко. Мы сможем хоть немножко побыть вдвоем.

– Замечательно.

Когда они проезжали мимо кладбища, Серена попросила:

– Остановись. – И сама удивилась своим словам.

– У кладбища?

– Да. Я хочу навестить… Джине.

«Наверное, он решил, что я сошла с ума», – подумала Серена. Но Лайам остановился у цветочного киоска, купил цветы и помог ей перелезть через невысокую ограду, так как ворота кладбища были уже закрыты.

– Если нас арестуют… – начал он.

Они подошли к могиле Джине. Серена опустилась на колени и прочла короткую молитву. Когда она поднялась, Лайам посмотрел на нее. Вид у него был усталый, темные волосы растрепаны, пиджак небрежно висел на плече. Она подошла к нему.

– Лайам, я действительно люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя… И ты знаешь, что я любил тебя всегда.

– Но ты ушел от меня.

– Я хотел большего.

– Ты всегда хочешь большего.

– Может, я немножко ревновал? Не без этого.

– Может, мне надо было сначала думать, а потом уже действовать, – пробормотала она, касаясь его щеки ладонью. – Сегодня День святого Валентина…

– Я знаю. И еще раз прошу прощения, что не успел купить цветы.

– Я не хочу цветы, я хочу… Я не понимаю… не понимаю… почему ты не хочешь жениться на мне? – вдруг сказала она.

Он пристально вглядывался в ее лицо.

– Я думал, ты никогда не попросишь…

Она нахмурилась.

– То есть это означает, что ты просишь меня выйти за тебя?

– Мне кажется, это ты просишь меня?

– Но полагается, чтобы мужчина просил…

– О, конечно… Ты выйдешь за меня?

– Ты так красноречив, что…

Но он не дал ей договорить. Улыбнувшись, взял ее руку и опустился на одно колено.

– Мисс Маккормак, согласны ли вы оказать мне честь и стать моей женой? У нас абсолютно разные привычки и взгляды на жизнь, но я понял, что могу быть счастливым только тогда, когда ты рядом, тогда все трудности преодолимы. И я готов смотреть любой беде в лицо…

– Ты отождествляешь меня с бедой?

– Ты не можешь помолчать в такой торжественный момент? Я делаю все, чтобы проявить свое красноречие, а ты… На чем я остановился? Да, рядом с тобой я готов встретить любые жизненные невзгоды. Я хочу, просыпаясь, каждое утро видеть тебя рядом, смотреть на тебя снова и снова…

– Что ж… пожалуй, это достаточно красноречиво.

– Я могу встать с колен?

– Не знаю. Мне больше нравится, когда ты на коленях.

Он поднялся. Смеясь, взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы.

– Как ты красива!

– Я старше тебя, ты знаешь?

– Серена, даже если бы тебе было восемьдесят, я все равно любил бы тебя.

– Какой лжец!

– Хорошо. Согласен. Восемьдесят – это перебор.

Она задумчиво улыбнулась, чувствуя теплое прикосновение солнца к своей щеке.

– Но ты не ответила мне, – напомнил он.

– Я не знала, что это обязательно. Так как сама спровоцировала тебя на это.

– Я задал вопрос. Я хотел серьезно поговорить о нашем будущем и сделать предложение за обедом. Но мы не дождались обеда. Поэтому тебе придется сказать мне сейчас: «Да, о да, я выйду за тебя, Лайам, потому что не могу жить без тебя».

– Да. Я выйду за тебя замуж, потому что не представляю себе, как буду жить без тебя. И даже не хочу думать об этом. Я люблю тебя всем сердцем. И потом, я хочу, чтобы у нашего ребенка был отец.

Он побледнел. Кровь отхлынула от лица. Он надеялся, подумала она.

– Мы… у нас… будет ребенок?

– Конечно, не прямо сейчас, но мы не можем откладывать надолго. Ты женишься на достаточно зрелой женщине. Я думаю, ты не против? У меня сложилось впечатление, что ты любишь детей…

– Серена, хоть целую дюжину, если захочешь…

– Я думаю, двое – это оптимально.

– Двое детей, – согласился он. – Мы должны это отметить. Едем в ресторан. Господи, мне в голову не могло прийти, что можно делать предложение на кладбище!

– А потом мы должны отдохнуть, – сказала она ему. – И не откладывая приступить…

Он кивнул.

– Но сейчас пора оставить мертвых и вернуться к живым. Едем в ресторан!

– Лайам, сегодня я предпочла бы пойти к тебе домой.

– Ко мне домой?

– Нуда… Знаешь, если мы хотим иметь двух ребятишек, то не стоит откладывать. И сейчас как раз подходящее время, чтобы приступить к…

– Приступить? – вежливо поинтересовался он.

– Именно. Если есть цель, надо во что бы то ни стало стремиться к ее осуществлению.

– Что ж, тогда едем домой…

– Минутку, – сказала она и, нагнувшись, поправила цветы, которые положила на могилу Джине.

Увы, никому не суждено жить вечно. Джине научила ее радоваться каждому дню, каждому мгновению…

Розы красиво смотрелись на земле. Странно, но Серене почему‑ то пришло в голову, что Джине они бы понравились.

Лайам помог ей подняться с колен.

Рука об руку они покинули кладбище и вернулись на улицы города, полные жизни.

[1] Индейское племя, обитавшее в центре современного штата Айдахо, на северо‑ востоке Орегона и юго‑ востоке Вашингтона; в 1805 году оно насчитывало б тысяч человек. Ныне свыше 3, 5 тысячи человек живут в резервации Нез‑ Персэ.

[2] Мексиканец, комедийный герой фильма семидесятых годов.

[3] Кларк Гейбл и Кэрол Ломбард – знаменитые американские киноактеры, снимавшиеся в Голливуде в 1930‑ 1940‑ х голах.

[4] Серийный убийца, выбирающий свои жертвы среди молодых женщин. Герой одноименного триллера.