ПРИЛОЖЕНИЕ

В издании 1957 г. Гомбрович ввел ряд мелких стилистических изменений, резко сократил количество заглавных букв в существительных, глаголах и наречиях, сделал несколько существенных изменений в тексте! Так, в частности, вместо отрывка, помещенного в нашем издании на странице 89 и начинающегося со слов «Все, – говорит» и заканчивающегося словами «О, Сила, Сила, Сила! », в парижском издании 1953 года был помещен следующий текст: «Трудно ему было о том говорить, ибо более всего он самого себя боялся, но все же сказал, что когда Барон с Пыцкалем перепалку вели, ему под ноги Червячок маленький подлез, коего он и раздавил. А как Червячка‑ то раздавил, так сразу Кролика своего любимого вспомнил, которого он, будучи еще ребенком, душил, ибо святым стремился стать и к Мученичеству тяготел, да только силенок не хватало. Тогда ему Теленок как живой на память пришел, коего он, будучи уже подростком, зарезал, чтобы духом закалиться и дрожь в себе превозмочь, которую в нем вид крови вызывал. А уж тогда ему и Конь‑ Сивка вспомнился, которого он, студентом ставши, очень уж шпорою мордовал, чтобы Страх свой преодолеть и героем стать, чтобы весь мир спасти. Сивка же Корову Пеструху на память привел, которую он для закалки души своей Убивал все Убивал, пока совсем до смерти ее не Убил (потому что очень любил ее и даже слезами горючими над трупом ее обливался). Дальше, значит, Лев ему грозный вспомнился, коего он в клетке подпалил, чтобы слабость свою пересилить и на Великие Подвиги сподобиться. Ну а как Льва того Огромного лет давнишних вспомнил да эту пустую свару Барона с Пыцкалем увидел, то Пришпорить их решил. Того и гляди рыком их Львиным обрычит.

Однако откуда взялась у него эта Загнутая Шпора? Поведал мне Счетовод, что когда Война началась и Гул Выстрелов, Грохот орудий и Стон и Крик и Убийства, Погромы, ему добродушие его и Слабость‑ Малость сородичей всех его так противны стали, что он Союз Боли и Муки, Ужаса, Страданий основать возжелал, чтобы возгорелось очистительное пламя! О, Сила, Сила, Сила! О, Силы нам надобно, Насилья! О… поэтому я (говорит он) звездочку этим шпорам загнул, чтоб они в Капкан болючий хватали и чтоб Спуску не давали, чтоб Отряд Могучий Кавалерии создать Самострашнейшей, которая Ударила бы, Разгромила, Сразила! Итак, в этом Союзе Страшном, Жутком, я с Сородичами своими желаю быть, чтобы самого себя испугать… чтобы самого себя изнасиловать… чтобы самого себя из Счетоводов в Цезари возвысить… О, Цезарь Всесильный, Сила, Сила! Пусть Содрогнется Природа! Пусть затрепещет враг! О, совершить насилье над Природой, над самим собой, над Судьбой, над Богом самим совершить насилье, чтобы все изменилось! А так как никто Благородства нашего не боится, мы Страшными быть должны! »

Вместо помещенного на странице 104 нашего издания отрывка из трех предложений «Подлетает Игнат. Пусть же будет, что будет. Пусть Сын убивает Отца! » в первом издании было: «Сын – вот это да, вот это я понимаю! Ах, Черти, Черти и Черти, небось, Черти, чтоб тебя Черти, Черти, Черти! Подлетает Игнат! Так пусть будет то, чему быть суждено! Пусть! Пусть Сын убивает Отца! И уже в этом грехе вселенском, смертном, в этом Сраме, в этом разврате, ничего нет, только Бухбаха зов и архиадской кавалерии Цокот и Убийства грохот! И перед Людьми стыд!

Ох, и стыдно перед Людьми, стыдно! А то как иначе, если сам будто Босяк в одних портках и Рубашку в зубах держишь, будто сырую Репу‑ Морковь грызешь, будто нужду за Сараем справляешь, будто Нагишом в поле чистом, и как Урод какой за ухом чешешь, и стыд, стыд, стыд, будто в Рубашке одной остался! О, стыдно‑ то как перед Людьми! О, Боже, Боже, Дьявол, Дьявол, а он уже Летит, уже Подлетает, того и гляди Отца своего бахнет, бахом своим его Бахнет! Боже Правый, Боже, что ж это за стыд горький, мучительный, а как Стыдно‑ то будет – ведь он его бахнет, бахнет, бахнет! »

Вместо помещенного в нашем издании на странице 104 отрывка, начинающегося словами «ибо только он с этим» и кончающегося словами «Смех, стало быть, Смех! », в парижском издании было: «когда он так на Отца своего Летит, Летит, Летит, и вот Летит, Подлетает, вот, вот Подлетает, а ему Смех, Усмешка, о, ему Усмешка, Смех, Боже, Боже, ему, видать, Смешно, ой, ему Смешно, и так он Смехом, Смехом, Летит, Подлетает и вверх Полетел! Ах, вверх полетел! Смех, значит, Смех! »

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 9 101112 13 Следующая ⇒