Часть первая 12 страница

Она обнаружила кое‑ что новое для себя: если иметь цель, достичь ее не так уж трудно. Когда пришлось затянуть пояс на джинсах на целых три дырочки, Мери решила позвонить Хеннеси, ведьме доктора Мура. Она покажет ему собранные фотографии, взвесится. Но достаточно ли сброшено веса? Докажет ли это ее старания? Воспримет ли он ее серьезно? Когда Мери Джейн позвонила, мисс Хеннеси была холодна, но без возражений записала ее на прием на следующую неделю. В течение шести дней Мери по‑ настоящему морила себя голодом. Вдруг доктор не станет больше ее осматривать, вдруг не пошлет больше на рентген, если она не покажет достаточно желания добиться успеха? Мери Джейн пришла на прием почти на час раньше назначенного времени и исходила весь вестибюль клиники, после чего наконец набралась смелости войти в лифт.

Одетая в больничный халат, она встала на весы, и медсестра взвесила ее. Мисс Хеннеси что‑ то пробормотала, заглянула в медицинскую карту Мери Джейн и снова посмотрела на шкалу.

– Разве такое может быть? – спросила она. – За семь недель вы сбросили двадцать один с половиной фунт!

– Я? – отозвалась Мери Джейн и подумала: «Достаточно ли этого? »

Когда Мери Джейн прошла мимо мисс Хеннеси и вошла в кабинет доктора Мура, она чувствовала себя так, будто уже успешно прошла курс лечения. Врач рассматривал предварительные рентгеновские снимки.

А если он скажет, что не сможет достичь таких результатов, каких она хочет? Если доктор Мур скажет, что это возможно, но опасно? Рискнет ли она? А если он просто скажет, что все сделает? Мери Джейн решила идти вперед, но сейчас, нужно было признаться, остолбенела.

Доктор Мур стоял перед светлым экраном, рассматривая рентгеновский снимок. Когда Мери Джейн вошла, он поднял глаза, жестом указал на мутноватую пленку и произнес:

– Лицо бесконечно очаровательное. Когда я учился на хирурга, меня пророчили в кардиологии. Там работают самые талантливые специалисты. Но их оказался избыток, и я смотался на практику в Айдахо, а потом попал в тупик. Моя профессия показалась лично мне скучной. Это продолжалось до тех пор, пока я не поговорил со специалистом по пластическим операциям, и все вдруг изменилось.

Доктор опять взглянул на снимок.

– Это мой? – спросила Мери. Он кивнул.

– Подойдите и посмотрите.

Мери Джейн приблизилась к Муру, с удивлением обнаружив, что она выше его, и молча взглянула на пятна на пленке. Она не могла заставить себя опять задавать ему вопросы, подбирать слова, заверения. Словно прочитав ее мысли и не отводя глаз от снимка, доктор ответил:

– Да, думаю, я смогу сделать вас прекрасной. Вам повезло. Для вас это будет стоить только времени и денег. Конечно, никаких гарантий, но мне необходимо понять обширность и риск выработанной мной программы.

Мери кивнула, чувствуя, что у нее перехватило дыхание. Она была благодарна не только за ответ, но и за дружелюбие, выраженное на его лице. Доктор стоял совсем рядом. От него пахло мылом и еще чем‑ то неуловимым… Ванилью?

– Полагаю, мы начнем с изменений в скелете: краешки костей, которые необходимо убрать; скулы, в которые требуется имплантировать дополнительные части; работа над вашим подбородком, которая должна привести к нужным пропорциям.

Доктор говорил и указывал на снимок, переходя от бровей к скулам и наконец к подбородку. Только после этого он взглянул на Мери, и та согласно кивнула, но по‑ прежнему не могла сказать ни слова.

– Работа с костями займет от шести месяцев до года в зависимости от скорости восстановления. Затем мы займемся мягкими тканями.

– Что это? – с трудом выдавила из себя Мери Джейн.

– Перемещение и приспособление вашей кожи к новому скелету. С глазами, полагаю, будет просто. Мешков у вас под ними нет, только небольшие отклонения наверху. Нам просто нужно расплавить жир, скопившийся там, а это можно сделать с помощью процедуры, которую я уже разработал. Я введу туда иглу… – доктор очень осторожно прикоснулся к веку Мери, но она все же моргнула, – и нагрею ее, чтобы расплавить жир. Это даст вам чистое веко красивой формы. И почти никаких следов, никаких шрамов. – Он прикоснулся к ее шее и осторожно провел по ней пальцами. – Здесь мы сделаем эффектный изгиб. Я говорю не о простом вытягивании лицевой кожи, а об отделении полоски кожи отсюда. – Доктор переместил руку на грудную кость Мери Джейн. – Затем надо будет натянуть ее и отрезать излишек.

– Это оставит шрамы, – пробормотала Мери Джейн.

– Вы ничего не заметите. Я все спрячу выше линии волос, поэтому они все скроют.

– Значит, вы обреете мне голову? – в ужасе спросила женщина. Ее пышная шапка волос была единственным достоинством, которым можно было гордиться. Сэм так любил их.

– Нет. Мы стерилизуем их. Я никогда не заносил инфекцию в скальп. – Доктор направился к своему столу и указал пациентке на стул. – Я рад, что вы уже добились таких успехов с весом. Это говорит не только об эластичности ваших тканей, но и о вашей решимости.

Он внимательно посмотрел на Мери Джейн. Пациентка постаралась не смутиться под его взглядом, подумав, какой недостаток он в ней ищет. Но в то же время Мери Джейн чувствовала благодарность и странную близость к нему. В конце концов, существовал мужчина, от которого ей не нужно было ничего скрывать. Опять, словно прочитав ее мысли, как структуру черепа, Мур сказал:

– Знаете, в этом проекте есть большая интимность. Сначала обольщение, потом замужество. Мы будем работать вместе. Многое будет зависеть от ваших тканей, способности добиваться выполнения своих желаний, соблюдения режима. Остальное будет зависеть от меня и моего таланта. Лицевая хирургия – это дар. За техникой должно существовать видение, способность разглядеть возможные варианты. Чтобы хорошо сделать работу, я должен любить свой проект.

– И вы любите? – спросила Мери Джейн.

За окнами хлестал дождь. Единственными шумами в комнате были стук капель о подоконник и слабая вибрация рамы, на которой висел рентгеновский снимок.

– Да, – ответил доктор, и женщина почувствовала стеснение в груди. – Очаровательный проект! – он подошел к ней очень близко. – Вы никогда не курили?

– Нет.

– Хорошо. И не начинайте. И нельзя бывать на солнце. Никогда. Только под тентом.

Мери взглянула на холодный дождь и пасмурный день.

– Никогда, доктор? Мур улыбнулся.

– Ну, кроме вечера. И еще вам нельзя пить спиртного.

– Даже вина?

– Даже пива. Ладно, давайте так: я знаю, что вы будете пить, поэтому договоримся о честности. Это не очень полезно для вашей кожи. Я вижу, как вы теряете в весе, и солнце тоже немного вредно для вас.

– Я никогда не могла позволить себе отпуск, поэтому на пляж меня не тянет.

– Это очень удачно.

Доктор помолчал, взял Мери Джейн за руку, и ей показалось, что он собирается сказать ей нежные слова. Вместо этого Мур ущипнул ей ладонь и проследил, как снова разгладится собранная кожа.

– Для женщины вашего возраста у вас потрясающая эластичность. Это здорово поможет. Какова ваша диета?

Мери Джейн рассказала.

– Прекрасно. Но я хочу, чтобы вы ели побольше овощей. И гораздо больше жидкости. Сухость губительна для кожи. Чтобы сохранить этот в общем‑ то неестественный вес и помочь операции, вы можете есть только два раза в день. Вы стараетесь достичь ненатурального идеала, практически невозможного для женщины, вышедшей из юного возраста. Теперь большая грудь добавляется к высокой, предельно тонкой фигуре. Почти ни одна женщина не имеет форм, пригодных для хорошего начала.

– Но ведь если нужно, вы делаете такие груди молодым, тонким фигурам? – спросила Мери Джейн.

– С телом я не работаю. Только лицевая хирургия. И я не знаю ни одного хирурга‑ мужчину, который делал бы красивую грудь. Рекомендую вам врача‑ женщину: Сильвию Райт. Женщина лучше разбирается в таком деле, чем мужчина. – Доктор Мур улыбнулся. – Но Райт не делает имплантаций. Девять дней назад авторитетный журнал публиковал материалы о проблемах применения силикона. Во всяком случае, вам имплантация не нужна. Вам требуется лишь поправить форму и подтянуть.

Мери Джейн посмотрела на свою вялую грудь. Несмотря на потерю веса или как раз по этой причине грудь ее стала выглядеть еще хуже. «Ладно, – сказала она себе, – всему свое время. Самое главное, доктор Мур не отказался».

И Мери Джейн верит, что он может творить чудеса.

Шарлин въехала на купленном ей и Дину Доубом «датсуне» на покрытую гравием стоянку на Хинг‑ авеню и затормозила. Она сидела в машине, держа в руках свернутый номер «Бекерсфилд Таймс» и обдумывала, что ей следует сказать. «Проклятье, – думала она, – все говорят: нужен опыт. Восемь владельцев кафе сказали сегодня: только с опытом работы». И каждый сделал ей предложение, если она действительно хочет найти работу. Шарлин подумала о Доубе, о том, что он говорил о ее красоте. Возможно, она могла бы сладить с мужчинами, но не хотела попадать в еще одну переделку с Дином. «Господи, ну сколько опыта нужно иметь, чтобы подавать вареные яйца и хэш водителям грузовиков? Я ела в подобных местах столько раз, что могу выполнить эту работу даже во сне», – сказала себе девушка.

Нет работы, нет денег. Что она могла сделать? Если не позволять этим парням притрагиваться к себе или врать, Шарлин не знала, что делать. Если бы она на самом деле имела опыт… Девушка щелкнула пальцами. «Вот, – подумала она. – Я набралась опыта, питаясь в этих забегаловках. Может, все‑ таки этого будет достаточно? » Шарлин посмотрела на свое отражение в зеркальце заднего обзора и ущипнула себя за щеки, как делала ее мать, когда не могла позволить себе макияж. Процедура вызвала румянец на коже. Девушка крепко сжала губы, пока они не стали красными, как вишня, затем ощупала край своей белой блузки и оттянула его вверх. Блузка сползала с плеча. «Господи, помоги мне! »– взмолилась Шарлин. Она выбралась из машины, захлопнула дверцу, потуже затянула пояс, глубоко вдохнула и обхватила талию пальцами. «В порядке», – подумала девушка, потерла туфли на высоких каблуках об штанины джинсов, решила, что готова, и с солидным видом направилась к двери кафе. Шарлин слегка виляла бедрами и покачивала соломенной сумочкой на случай, если хозяин наблюдал за ее приближением. Она не успела взяться за ручку двери, как легкая деревянная панель распахнулась, и на пороге появился такой толстяк, каких Шарлин еще никогда не видела.

– Я жду тебя, – произнес он. – Должен сказать, я молюсь за тебя.

Мужчина отступил в сторону, придерживая дверь и давая девушке пройти внутрь. Та заколебалась, затем пожала плечами и вошла в прохладный шумный зал. Сидевшие там мужчины, две женщины и официантка повернулись к ней. «Значит, меня заметили, пока я шла», – решила Шарлин.

– Меня зовут Джек, а это мое местечко. Местечко Джека. Нравится? – Толстяк провел ее мимо нескольких занятых столиков.

Шарлин не смогла сдержать улыбки.

– Конечно, Джек. Держу пари, вы решили, что я здесь из‑ за…

– Ты принята на работу. Теперь выбрось эту газету, выпей со мной чашечку кофе и расскажи о себе.

Он прошел за стойку и вернулся с парой белых чашечек кофе и с подносом, полным орешков.

– Подождите, Джек. Что вы имеете в виду, говоря, что я принята на работу? Вы даже не спросили, есть ли у меня опыт. Ваша реклама требует именно «опыт».

«Может быть, не придется лгать или флиртовать», – подумала Шарлин с облегчением. Такой толстый мужчина, как Джек, не стал бы охотиться за ней около стойки. Джек положил свои огромные, пышные руки на столик и улыбнулся.

– Леди, я смог разглядеть ваш опыт, когда вы направились сюда. Черт побери, все здесь заметили это.

Шарлин почувствовала, как вспыхнуло ее лицо. Каждый мог видеть ее смущение, но Джек его не заметил. Он просто смотрел вниз на свой кофе, потом взял орешек и продолжил:

– И каждый сказал, что ты принята на работу до того, как ты открыла дверь. – Он указал на нескольких бизнесменов за столиками и на шоферов за стойкой. – Это мои завсегдатаи, и я люблю доставлять им удовольствие. – Джек запихнул в рот половину ореха и пробормотал.

– Итак, все в порядке. Как тебя зовут?

Шарлин села и улыбнулась. Господь делал таинственные вещи. Она огляделась по сторонам. Подоконник украшали пластмассовые цветы на проволоке, когда‑ то белые, а теперь посеревшие от грязи и жира. Столики в зале были покрыты клеенчатыми скатертями. В центре каждого стояло искусственное растение, окруженное сахарницей, солонкой, перечницей, стаканчиком с салфетками и бутылочкой соуса. Стулья были обтянуты оранжевым дермантином, кое‑ где порванным и затянутым серебристой липкой лентой. У стены стоял музыкальный аппарат со списком песен – смесь вещичек в стиле «кантри». Взгляд девушки упал на длинную голубую стойку, как бы соединявшую собой две стены. В зале стоял шум. Темами бесед были бейсбол, состояние дорог и охота. Две посетительницы разговаривали только между собой. Плотная женщина в розовой униформе официантки бегала на кухню и возвращалась обратно, вынося большие тарелки с едой, все время выкрикивая повару‑ мексиканцу приказы пошевеливаться в крошечной кухоньке. В окошке в стене виднелись ожидающие своей очереди блюда. «Ну, – подумала Шарлин, – здесь лучше, чем в «Макдоналдсе». По крайней мере, будут чаевые».

Джек вытер тыльной стороной ладони шелуху с губ и повторил:

– Как тебя зовут?

– Шарлин, Джек. Когда приступать?

Пациент: Мери Джейн Морган.

Страховка: Нет

Возраст: Тридцать четыре.

Адрес: 749, Ист, 19

Дата рождения: 22. 09. 58 Нью‑ Йорк, XV

_____________________________________

Дата: 22 июля 199

Процедура: ABDOMINOPLASTY.

Доктор: Б. Зильберман.

Стоимость: 7425 долларов

Процедура: Подтяжка лица

Доктор: Б. Мур

Стоимость: 4300 долларов

Дата: _января 199_

Процедура: Подтяжка ягодиц и боковая резекция.

Доктор: Б. Зильберман

Стоимость: 3830 долларов

Дата: 20 апреля 199_

Процедура: BLEPHAROPLASTY.

Доктор: Б. Мур

Стоимость: 1540 долларов

Дата: 28 сентября 199_

Процедура: LIPESTOMY.

Доктор: Б. Зильберман.

Стоимость: 1950 долларов

Дата: 28 февраля 199_

Процедура: MASTOPEXY.

Доктор: С. Райт

Стоимость: 4300 долларов

Дата: ___апреля 199_

Процедура: DERMABRASION.

Доктор: Б. Мур.

Стоимость: 1750 долларов

Дата: 3 июня 199_

Процедура: RHINOPLASTY.

Доктор: Б. Мур

Стоимость: 4100 долларов

____________________________

(Из документов Лауры Ричи)

Когда предварительные операции закончились, Брюстер Мур составил для Мери Джейн график, поручил другим хирургам подтяжку живота и груди и внимательно следил За их работой. Со многими из них он работал вместе в клинике, организованной им для детей бедняков.

– Такая работа не вызывает депрессию? – спросила Мери Джейн.

– Меньшую, чем разговор с дамой из высшего света, умоляющей сделать ей третье по счету лицо, – ответил Мур. – Хотите увидеть мою постоянную работу?

Мери Джейн почувствовала себя польщенной и приняла предложение. Впервые за недели их знакомства доктор заговорил о чем‑ то, относящемся лично к нему и к его интересам. Мери Джейн начала привыкать к хирургам, к их холодности, но Мур не был похож на них. Он был весьма самоуверен, но в то же время обладал странной смесью отчужденности и сострадания. Наконец Мери Джейн разгадала этот секрет. Клиника была его страстью. Во всем мире рождались дети с такими ужасными нарушениями, что были обречены либо на инвалидность, либо на смерть.

– Вы можете это понять, – доверительно сказал ей Брюстер Мур. – Мы реагируем на каждую детскую улыбку. Некоторые из этих детей не имеют даже рта, чтобы улыбнуться. И образованные родители сталкиваются с подобным. Представляете, что происходит в семье перуанского батрака?

Доктор познакомил Мери с Уинтропом, канадским мальчиком, чьи родители погибли в авиакатастрофе, а он выжил. Теперь у него было новое лицо, сконструированное из кожи, взятой с его ягодиц. И с Линдой, трехлетней белокурой девочкой, оставленной в бременской церкви на второй день после рождения. Сейчас ее заячью губу поправили, но ей еще требовался нос. И с Раулем, двенадцатилетним мальчиком из Гондураса, чьи яркие глаза и каракули на бумаге были для него единственными средствами общения, поскольку он родился без языка и нижней челюсти.

Палаты выглядели уютными, оборудование было новейшим, а персонал самым опытным в стране.

– Как вы все это содержите? – спросила Мери Джейн, оглядевшись.

Доктор Мур пожал плечами.

– Немного государственных дотаций, большая часть пожертвований от частных лиц, а остальное из моего заработка. Я делаю косметические операции состоятельным и влиятельным людям. – Мур улыбнулся. – Они оказывают хорошую поддержку.

– Все это, кажется, делает меня мелкой, – сказала Мери Джейн. Доктор остановился в холле и внимательно посмотрел на нее.

– Не нужно. Не покупайтесь на пуританскую идею предопределения или на старомодную мораль, утверждающую, будто внешность – это суета. Некоторые вещи не изменились со времен сотворения мира. Ваше лицо – это ваша фортуна. Эти дети могут подтвердить мои слова.

Мери Джейн полностью доверяла ему. «Глупо! Глупо! » – говорила она себе. Ведь она работала медсестрой и провела в больнице много лет. С тех пор Мери Джейн стала нервной. И она очень нервничала перед «первой процедурой», как выражалась мисс Хеннеси. Мери Джейн никогда еще не была пациенткой. «Здоровая, как лошадь», – говорила она порой, хлопая себя по широким бокам.

Первое посещение хирургического отделения получилось ужасным. Долгая поездка на каталке по коридорам, на лифтах, которыми пользовались посетители, и ребята с букетами цветов, и медики, была унизительной. Обычно тот, кто вез ее, толкал каталку, словно та была простой корзинкой на колесиках, как в супермаркете. И еще он, наверное, был главным в клинике, поскольку останавливался и разговаривал с каждым, кто проходил мимо. Мери Джейн почувствовала настоящее облегчение, когда ее ввезли в операционную. Возможно, если бы это не была избирательная хирургия, возможно, если бы это было реанимационное отделение, Мери Джейн не ощутила бы презрения, которое, казалось, лучилось из санитаров, доставивших ее, очередной кусок мяса, под нож. «Пластическая операция, – словно усмехались они. – Самодурство. Самовлюбленная дура! »

Мери Джейн потеряла тридцать восемь фунтов, живот у нее опал, но вместо того, чтобы стать плоским, он повис безобразной складкой дряблой кожи. Теперь его следовало подтянуть. Операция считалась довольно серьезной, но доктор Мур решил сделать ее первой, чтобы оставить время на восстановление сил пациентки. Абдоминальная брюшная хирургия была главной процедурой.

– Вы потеряли в весе почти столько, сколько требовалось, – сказал ей Брюстер Мур. – И вы должны держать его.

– Но я выгляжу ужасно! – Мери Джейн поднялась и бессильно уронила руки. Жировые складки заколыхались.

– Вполне типичная картина.

– Это так называется?

– Ага. Наглядно, а? Но диета не поможет. Дальше тренировки и хирургия. Вам следует укрепить мышцы живота, поэтому мы их разрежем, немного укоротим и удалим излишки кожи.

– А что будет с моим пупком?

– Ну, мы его отрежем. Не волнуйтесь, я все предусмотрю. Зильберман сделает вам новый и очень красивый.

– Новый? Как это?

– Это лишь внутренний элемент. Если, конечно, вы не хотите наружного вместо внутреннего. Стоить это будет дороже.

Глаза Мери Джейн расширились, но она наконец поняла, что доктор дразнит ее. Несмотря на косметические цели, это была настоящая операция с семи‑ десятидневной реабилитацией в больничных условиях, назначенная тридцать седьмой по счету хмурым утром во вторник. Накануне вечером к Мери Джейн пришел санитар, чтобы побрить ее.

– Все участки кожи, которая будет рассечена, и прилегающие к ним должны быть выбриты, чтобы не произошло занесения инфекции и чтобы было удобнее работать инструментами, – заявил он со скучающим видом.

Единственным утешением для Мери Джейн было то, что она практически потеряла сознание. Традиционная шутка гласит: в больнице санитары будят вас, чтобы дать вам снотворное. Но в то утро, на которое назначили операцию, Мери Джейн разбудили, чтобы сделать успокоительную инъекцию. Препарат сработал, и когда ее поднимали на лифте в операционную, ей казалось, будто она плывет. Довольно странно, но инъекция немного уменьшила смущение, которое обычно мучило Мери Джейн в лифте, пока вокруг стояли люди в обычной одежде и старались не обращать на пациентку никакого внимания. Никто не смотрел ей в глаза, и Мери Джейн едва сдержала улыбку, вызванную нелепостью ситуации.

Доктор Мур не стал делать операцию сам, но хирурга подыскал лично. Он навестил Мери Джейн накануне вечером, и она была растрогана таким вниманием.

– Боб Зильберман хороший парень. У ваших мышц отличная эластичность, и шрамов почти не останется. Но для работы над грудью я выбрал Сильвию Райт. Она разбирается в этом лучше любого мужчины.

Мери Джейн хихикнула, и доктор Мур покраснел. Он был очень официозным человеком, но Мери Джейн пыталась получше узнать его и уже увидела за официальностью скрытый юмор. Доктор улыбнулся. У него была очаровательная улыбка.

– Вы знаете, что я имею в виду, – сказал он.

По дороге в операционную Мери Джейн не сводила глаз с потолка, наблюдая за лампами. Она знала, что будет нервничать, но благодаря инъекции потеряла все свое смущение и волнение. Санитар остановил каталку перед операционной в своеобразном алькове, но поскольку Мери Джейн не хотела поворачивать голову, она не могла говорить. Время шло. Трудно было сказать, сколько прошло минут. «Всего несколько? Час? » – спрашивала она себя. Или все кончилось? Подошла медсестра и назвала ее по имени.

– Сейчас, мисс Морган, – сказала она и вкатила каталку в бледно‑ зеленую комнату с огромными ослепительными лампами на потолке.

Мери Джейн заметила группу людей в какой‑ то странной одежде, которая, как она потом вспомнила, состояла из обыкновенных зеленых хирургических халатов. Казалось, они стояли вокруг стола, которого на самом деле в комнате не было, но вдруг Мери Джейн оказалась на нем под взглядами этих людей.

– Привет, Мери Джейн, – донесся откуда‑ то голос доктора Мура. – Вам удобно?

Она не ожидала увидеть его здесь.

– Я очень спокойна.

– Считайте в обратном порядке, – сказала ей человек в маске. – Начните с сотни.

Мери Джейн попыталась подумать о шутке, остроумном ответе, но едва смогла считать.

– Сто, девяносто девять… Следующее число она вспомнить не смогла. Слава Богу, все закончилось.

– Теперь можете спать, – сказала медсестра.

Мери Джейн попыталась произнести слова благодарности, но не смогла ничего выговорить вслух. Позже она опять открыла глаза, но не могла двигаться. Во рту было очень сухо, и язык напоминал наждачную бумагу. В животе ощущалась страшная боль. Казалось, ей всадили туда нож. Мери Джейн попыталась кого‑ то позвать, но не издала ни единого звука. Она начала кричать про себя, но даже малейшее движение лишь усиливало боль, поэтому бедняжка захныкала. Надрез в области таза казался рваной раной, а под грудью все было связано в тугой узел, словно туда нанесли миллион ударов. Затем опять нахлынула пустота. Мери Джейн поняла, что спала. Или теряла сознание. Она опять открыла глаза и на этот раз увидела себя на больничной кровати. Боль еще продолжалась, но больная знала, что кто‑ то скоро это исправит, так скоро, как только она даст знать о своем пробуждении. Но Мери Джейн не могла это сделать. Не могла двинуть ни одним мускулом. Пока не могла.

К ее плечу осторожно прикоснулась чья‑ то рука.

– Привет. Теперь вы хотите проснуться? Давайте, Мери Джейн, пробуждайтесь. Как вы себя чувствуете?

Ее призывали к пробуждению. Медсестра настойчиво выводила ее из дурмана наркоза. Мери Джейн попыталась помочь ей и смогла лишь сказать:

– Воды.

Она хотела еще пожаловаться на боль, но лишь крепче закрыла глаза. Медсестра поняла просьбу, и Мери Джейн возблагодарила ее, почувствовав укол иглы и затем… медленное, медленное ослабление страданий. Она почувствовала блаженство. Последнее, о чем она подумала перед тем, как снова провалиться в черноту, была мысль, что одна операция сделана, и осталось всего восемь. Швы чесались ужасно, но когда сняли бинты, живот Мери Джейн оказался плоским, как у подростка. Женщина в изумлении посмотрела на него. Это ее тело? Такое гладкое и упругое? Мери Джейн забыла о боли, о цене, о мыслях, что часть ее плоти отрезана и куда‑ то выброшена. Вместо этого она созерцала свой собственный новый пупок.

Операция по подтягиванию груди оказалась страшнее, хотя доктор Мур уверял, что боль будет гораздо меньше, чем после надрезов на животе.

– Мы срезаем только жир, а не мускулы. У вас эластичная грудь. Просто она находится слишком низко.

– Приятный разговор. Правда? Доктор Мур застонал.

– Мери Джейн, это самый дикий каламбур, какой я когда‑ либо слышал. Итак, завтра доктор Райт сделает новый карманчик из кожи, наполнит его плотью и переместит соски в центр…

– Переместит соски? Вы хотите сказать, что отрежете мне соски?

– Да. Я думал, вы это поняли. Новые будут из материала, который подобрала доктор Райт. – Мур вздохнул. – Она, наверное, говорила вам. Но шрамы будут спрятаны в…

Мери Джейн ощутила приступ тошноты.

– Но когда их переместят, они смогут действовать? Я имею в виду… – Она в смущении умолкла. – Смогу я что‑ нибудь чувствовать?

– Ну, конечно, кормить ребенка вы не сможете, но чудеса иногда происходят. По моему личному мнению, нервы не восстанавливаются. Я думал, вы все поняли. Конечно, вы должны решить, стоит ли приносить жертву. Некоторые женщины после операции получают сексуальное удовольствие, полагаю, благодаря гордости за свою внешность. Знаете, мозг – самый важный сексуальный орган.

– Но вы не оперируете мне мозг, доктор.

– Знаю. И надеюсь, вы знаете, как я восхищен… вашим мужеством.

– Эй, это дети вроде Рауля или Уинтропа или те, кто потерял половину лица из‑ за рака, мужественны. Но мне нравится ваша мысль. И я согласна. Доктор Райт может срезать мне соски, если взамен она сделает мне настоящую грудь, а вы сделаете мне нос, как у Май Ван Трилоинг.

– Вы поставили перед нами трудную задачу, Мери Джейн, – улыбнулся доктор. – Я посмотрю, что можно будет сделать.

Он повернулся, чтобы уйти.

– Да, доктор, я снова о сосках. – Мур как всегда с сосредоточенным лицом обернулся. – Вы уверены, что доктор Райт не забудет вернуть их обратно?

Привет, это Лаура Ричи. Пока Мери Джейн боролась с болью в Нью‑ Йорке, я уверена, что забыта здесь, в Голливуде. Не удивительно. У Голливуда короткая память. В этом городе все заняты бизнесом. Люди, как акулы, плавающие в океане. Никто не может позволить себе остановиться.

Всеми движет голод и страх. Голод и страх является также топливом, на котором работают отношения агента с клиентом. Молодые звездочки боятся агентов, словно те боги в пантеоне под названием Голливуд. Агенты могут устроить или погубить карьеру.

Но страх – это улица с двусторонним движением. Когда их признали талантами и знаменитостями, звезды бросают своих агентов.

Лайла ощутила запах страха, витающий в приемной Ары Сагарьяна и очень сильно надеялась, что он исходит не от нее. Здесь находилось полдюжины молодых людей, один красивее другого. Каждый постукивал пальцами по подлокотнику кресла, бегло просматривая последние номера «Верайти». Только неудачники должны ждать, поэтому Лайла ждать не любила. Она была уверена, что ни одному из присутствующих Ара не назначал встречу. И еще она предположила, что перед ней обломки Индустрии, регулярно посещающие приемные агентов в надежде на пятиминутный разговор, который даст им работу, назначение на роль или даже заветный приз: новое утверждение в мире кино.

Потому что в Голливуде актер без агента, все равно что актер без шанса.

– Мисс Кайл? – спросила молоденькая секретарша, и все повернули головы к Лайле. – Мистер Сагарьян сейчас встретится с вами. Идемте со мной.

Лайла улыбнулась, словно с ней и должны были обращаться по‑ особенному, подняла стоявшую на полу рядом с креслом сумочку, повесила ее на плечо и последовала за секретаршей в длинный, устланный коврами холл. Стены были увешаны фотографиями в рамках и с автографами. Лайле показалось, что она разглядела Фрэнка Синатру, Сэмми Дэвиса, Люсиль Балл, Дюка Уэйна, Джона Крауфорда и дюжину других. «Аре», – так начинался каждый автограф.

– Здесь есть фотография вашей мамы, мисс Кайл. Это снимок из «Рождения звезды». Лайла вспомнила эту фотографию. Она видела ее много раз в доме матери. Эту и сотни других мать приклеивала на стены библиотеки.

– Кабинет мистера Сагарьяна, – сказала секретарша, с почтением указав на дверь из красного дерева.

Лайла занервничала, но напомнила себе, что Ара Сагарьян не тот, кем был раньше. Он уже не представлял Синатру, Дэвиса, Уэйна, Крауфорда или Балл. Одни его клиенты сошли, другие умерли. Ему требовалась свежая кровь, но не тех неудачников, которые сидели в приемной. Ему нужны были Мадонна, Том Круз, Лайла Кайл. Суперзвезда или кто‑ то со способностями ею стать. Ему нужна была Лайла Кайл! По крайней мере, так она сказала сама себе.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒