Слезы разлуки 2 страница

У Джессики загорелись глаза. И вот уже в руках у нее оказались ключи – как и ожидала Джессика – на кольце в форме сердечка.

– Не потеряй, – предупредила Мэри Энн. – Нам совсем не нужно, чтобы кто-то рылся в наших записях. Кто знает, что может случиться?

«Действительно, кто знает», – подумала Джессика, пряча ключи поглубже в карман.

Как ни удивительно, остальная часть дня прошла быстро. Работать с Мэри Энн было легко и приятно. Ей было двадцать семь лет; это бюро она организовала с сестрой, а сейчас занималась им одна. Она была хороша собой, имела живой характер и милое овальное лицо, которое обрамляли темно-русые локоны. К концу дня Джессика уже поверяла ей свои секреты, словно Мэри Энн была ее старой подругой, как Кара Уокер или Лила Фаулер. Мэри Энн спросила ее о планах на вечер, и Джессика сказала, что собирается на вечеринку, которую устраивает в «Пляжном Диско» Инид.

К четырем часам она поведала своей начальнице все об Элизабет и Тодде.

– Если честно, – заметила она, грызя кончик розового карандаша, – мне кажется, их разлука как нельзя кстати. Они не осознают, что в их отношениях наметился застой. Но это так, я ведь вижу. Элизабет везде ходит с Тоддом, как будто она его тень! Если я предлагаю пойти куда-нибудь без него или просто намекаю, что есть и другие ребята, – Лиз принимает все в штыки!

– Должно быть, они с Тоддом просто счастливы друг с другом, – мягко заметила Мэри Энн.

– Самые лучшие молодые годы у нее превратились в преснятину. И потом, – добавила Джессика задумчиво, – они с Тоддом слишком похожи. Они оба – ну, как бы получше сказать, – чуткие, правильные, добрые.

– И что же в этом плохого? – засмеялась Мэри Энн. – Просто образцовая пара. Их можно использовать для рекламы нашего бюро знакомств!

Джессика покачала головой:

– По отдельности с ними просто здорово, но когда они вместе – скука смертная! Лиз могла бы найти кого-нибудь получше.

– И она совсем ни с кем не встречалась за все это время, что она с Тоддом? – поинтересовалась Мэри Энн.

Джессика задумалась.

– Не совсем. Был такой Николас Морроу, но нельзя сказать, что она с ним встречалась. Он по ней с ума сходил, а она даже не смотрела в его сторону.

– А кто этот Николас Морроу?

– Николас Морроу – самый красивый, самый богатый и самый потрясающий парень. Ему восемнадцать, и он живет в одном из огромных особняков на вершине холма. Его отец настоящий миллионер, и сам Николас просто великолепен. Темные волосы, зеленые глаза, фигура... А Элизабет сказала ему, что любит Тодда, и предложила быть просто друзьями. Я просто чуть не умерла от разочарования.

На самом деле, когда Морроу приехали в Ласковую Долину, ей самой понравился Николас. Прояви он хоть малейший интерес по отношению к Джессике, она бы не была такой дурой, как сестрица. Джессика до сих пор укоряла Элизабет, что та отвергла билет в мир вечного богатства и счастья.

– А Николас придет сегодня на вечеринку? Может, тебе удалось бы убедить его, что больше всего подходишь ему ты, а не Элизабет, – проницательно предположила Мэри Энн.

– Не получится, гиблое дело, – вздохнула Джессика.

Чего она только не делала, чтобы обратить на себя внимание Николаса, но он не дал ей повода даже надеяться. Нет, Николас Морроу потерян для Уэйкфилдов навсегда.

«Хотя можно, – пришла в голову Джессики неожиданная мысль, – попробовать убедить его, что Элизабет надо подбодрить после отъезда Тодда! »

Прежде Тодд не оставлял Элизабет ни на секунду. Зато теперь, когда он далеко... Николас и Элизабет! Какая замечательная пара может получиться.

«Элизабет Уэйкфилд, – в глазах Джессики блеснула решимость, – я не дам тебе истомиться и зачахнуть. Николас и я избавим тебя от вечной печали! »

– Разве она не прекрасна? – шепнула Джессика Николасу, кивая на дальний конец зала, где, не замечая ничего вокруг, ее сестра танцевала в объятиях Тодда.

– Да, бесспорно, – признал Николас.

Весь вечер Джессика не сводила глаз с Николаса. Он был еще красивее, чем обычно, в блейзере цвета морской волны и белой крахмальной рубашке.

«Он выглядит гораздо старше и значительнее нас», – отметила про себя Джессика.

– Знаешь, Николас, – доверитально начала она, немного понижая голос, – я уверена, Элизабет не отказалась бы от твоей компании после отъезда Тодда. Ей наверняка будет грустно в первые дни, и твое внимание поддержало бы ее.

Брови Николаса удивленно изогнулись.

– Я бы не сказал по ней, что ей нужно будет общество, – заметил он. – Я думаю, это надолго, если не сказать навсегда.

Джессика весело рассмеялась.

– Конечно, она не подает виду, – прошептала она. – Да и как можно? Сегодня вечер прощания с Тоддом. Но ты ее хороший друг, и скоро ей понадобятся друзья... Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Спасибо, Джес, – сказал Николас, с интересом посмотрев на Элизабет. – Спасибо за намек.

Джессика удовлетворенно кивнула, не упуская из поля зрения Николаса, который пошел к бару, где стояли Инид Роллинз и Уинстон Эгберг. Чем больше она размышляла, тем больше ей нравилась идея соединить Николаса и Элизабет. Конечно, лучше всего было бы, если бы Николас влюбился в нее, Джессику. Но и так Николас будет в тысячу раз лучше для Элизабет, чем Тодд.

Он – как раз то, что ей нужно. Немного старше, с другим взглядом на мир, новый человек. А главное, Николас не переезжает в Вермонт! Правда, теперь, когда Тодд уезжал, он даже нравился Джессике. Приходилось признать, что он тоже недурен собой. У Тодда были свои положительные черты – этого у него не отнять. Но он и Элизабет были как хлеб с маслом: хороши, но невыносимо скучны. Очевидно, что отъезд Тодда дает ее сестре прекрасную возможность расширить свои горизонты. Надо помочь Элизабет увидеть ситуацию в ином свете, она забудет все свои печали и снова будет веселиться.

Кому-то надо спасать Элизабет, пока она не ушла в монастырь, и лучшей кандидатуры на роль спасителя, чем Николас, просто не найти.

– Тодд, давай пропустим этот танец, – шепнула Элизабет, когда снова заиграла музыка. – Мы едва обменялись парой слов за целый вечер. А завтра...

– Пошли на воздух, – сказал Тодд неожиданно охрипшим голосом. – Мне хочется с тобой вместе в последний раз посмотреть на океан. Там и поговорим.

Они незаметно выскользнули на улицу. Ночь встретила их свежестью и прохладой. Элизабет была рада остаться наедине с Тоддом вдали от танцевавшей толпы. Они вышли на пляж.

– Как здесь красиво, – сказала Элизабет, любуясь луной.

– Лиз... – прошептал Тодд, поворачиваясь к ней.

Они оказались в объятиях друг друга. Тодд крепко прижал Элизабет к себе, его сердце бешено колотилось. Он шептал ее имя снова и снова, ища ее губы в темноте. Они слились в поцелуе, его лицо было мокрым от слез.

– Идем, – сказал он, взял ее за руку и повел по влажному песку пляжа.

Элизабет давно не была у воды ночью. Сжимая руку Тодда, она шла вдоль линии прибоя, волны с шумом выкатывались на песок. Но Элизабет почти ничего не слышала и не замечала вокруг – ни сырого песка в сандалиях, ни запаха соленой воды, ни света луны, серебрящего воду. Все ее мысли были о Тодде, о том, как хорошо, что он рядом...

– Лиз, – серьезно начал он, вытаскивая из нагрудного кармана что-то завернутое в салфетку, – у меня подарок для тебя. Ничего особенного, – торопливо добавил он, видя, как просияла Элизабет. – Просто на память, небольшая безделушка, которая была бы всегда с тобой.

Элизабет сначала пощупала, что внутри, потом развернула бумагу и достала маленький золотой медальончик на тонкой цепочке.

– Какая прелесть, – пробормотала она.

В ее глазах стояли слезы.

– Тодд, я никогда не сниму его.

– Мы с отцом говорили вчера о нас с тобой, Лиз. Он считает, что с моей стороны будет эгоизмом претендовать на твою любовь. Он сказал, мне нужно убедить тебя встречаться с другими, но я...

– Я знаю, – Элизабет вздохнула. – То же самое говорят и мне буквально все вокруг – родители, Стив, даже Инид! Но почему мы должны их слушать? Пусть наши сердца подскажут нам, как поступить. И если ты любишь меня так же, как и я тебя...

– Да, – перебил ее Тодд, прижимая ближе к себе. – Как я могу вот так обнимать другую девушку?

– И мне никто не нужен, кроме тебя, – зарыдала она, обняв Тодда как можно крепче. – Как они могут знать, что для нас лучше? И кто лучше нас знает наши чувства?

– Я рад, что ты согласна со мной, – пробормотал Тодд. – Что бы со мной было, Лиз, если бы я узнал, что ты любишь другого?.. Как бы я жил за две тысячи километров от тебя, засыпая и просыпаясь с мыслью, что ты с кем-то другим?..

– Я буду писать тебе каждый день, – снова заговорил Тодд. – Я буду подрабатывать, чтобы звонить тебе почаще. А когда скоплю достаточно денег, приеду навестить тебя.

– Ох, Тодд, – всхлипнула Элизабет, уткнувшись Тодду в плечо, – я так тебя люблю! Я не вынесу разлуки!

– Я тоже люблю тебя, – прошептал Тодд. – Надо держаться и жить дальше, Лиз, не обращая внимания на все советы. Мы не можем забыть о нашей любви только потому, что расстаемся.

– Я никогда тебя не забуду. – По щекам Элизабет струились слезы.

Как пережить следующие двадцать четыре часа? Она будто оказалась в ночном кошмаре, но этот кошмар был реальностью, нельзя было проснуться и заставить его исчезнуть. Ничего, совершенно ничего нельзя было поделать.

В воскресенье вечером Джессика, стоя на коленях перед огромным шкафом в кабинете Мэри Энн, перебирала заявки, полученные за последние несколько недель. Попала она туда, воспользовавшись ключами, полученными от Мэри Энн, и не теряя ни минуты, стала искать тех, кому еще не подобрали мужчин для свидания. В каждой папке были анкеты и розовая карточка с пометками Мэри Энн. Фотографии не было, и Джессика по многу раз перечитывала анкеты, мучительно стараясь представить себе этих женщин.

Одна была «высокая, жизнерадостная, со спортивной фигурой», что было совсем не плохо, но она ждала «мужчину старше сорока пяти, желательно врача».

Другая – «стройная блондинка, поклонница отдыха на свежем воздухе», но ей хотелось познакомиться с «мужчиной, желающим переехать в Италию», на что Стивен вряд ли согласится.

Наконец Джессике удалось найти несколько кандидатур. Беатрис Барбер, первая из них, была немного в возрасте – сорок три, если верить ее анкете. Но себя она описала как «красивая, энергичная, любящая веселье». Что может быть лучше? Она была в разводе, ее бывший муж – «состоятельный банкир», значит, не исключено, что у нее водятся деньги.

«И к тому же, – подумала Джессика, – Стивену будет лучше с женщиной старше его».

Согласно журналу «Нэшнл энквайерер», это умное решение. Все звезды так считают.

Следующей в списке стояла Джордан Макгайер, чье имя просто очаровало Джессику. Она интересовалась «кино, спортивными автомобилями, немецкими философами и любила говорить с иностранным акцентом». Друзья звали ее Джоди, и ей было двадцать – чуть-чуть старше Стивена. Первоклассная кандидатура.

Стивен все время хвастал тем, как много он узнал в колледже, и Джоди может стать ценным компаньоном для него. Они будут вместе ходить по кафе, общаться с умными людьми и станут большими интеллектуалами.

И последней в списке тех, кого Джессика посчитала достойными внимания, была некая Мелисса Портер. Для близких друзей она была Мисси и в анкете написала, что любит «готовить, рестораны, поесть, а также все домашние дела».

Стивен не переставал жаловаться на отвратительную пищу в общежитии – может, если Мелисса влюбится, она будет готовить для него прекрасные обеды. И он будет счастлив.

Остановившись пока на этом, Джессика закрыла шкаф и поспешила в приемную, захватив карточки с именами и телефонами. Усевшись в свое кресло, она набрала первый номер.

– Миссис Барбер? Это из бюро знакомств «Идеальная пара». Я хотела вам сообщить, что наш компьютер только что назвал имя мужчины вашей мечты!

– Правда? – отозвался немолодой голос. – Так быстро! Расскажите мне что-нибудь о нем. Как его зовут?

– Его зовут, – торжественно заговорила Джессика, – Стивен Уэйкфилд. Я буду рада удовлетворить ваше любопытство, но, пожалуй, будет лучше, если я дам вам его телефон и вы сами убедитесь, какой он замечательный. Только не говорите, откуда вы знаете его имя, хорошо? Он немного стесняется, что обратился в наше бюро, – он такой милый!

«Какая я хорошая сестра, – счастливо подумала Джессика. – Совсем скоро у Стивена будет новая подруга. Хотя, конечно, не стоит на него обрушивать сразу всех. Надо посмотреть, что получится с первой, прежде чем звонить остальным. Но одна из них обязательно должна понравиться ему и заставить забыть Трисию Мартин раз и навсегда».

Элизабет сидела на ступеньках дома Уилкинзов, которые уже носили чемоданы в машину.

– И вы оставляете дом и всю мебель?

– О продаже дома позаботится мистер Эгберг, – объяснил мистер Уилкинз, потрепав ее по плечу. – Это, наверное, займет несколько месяцев, но Сэм знает свою работу.

Сэм Эгберг занимался недвижимостью. Он был отцом Уинстона, записного школьного клоуна, который учился в одном классе с Элизабет и Тоддом.

Обычно Элизабет не могла удержаться от смеха, когда вспоминала о выходках Уинстона. Но в этот день ничто не могло заставить ее улыбнуться.

– А как же мебель? – упрямо повторила она, как будто могла напомнить Уилкинзам о каком-нибудь их ужасном упущении и задержать в Ласковой Долине.

– Сэм отправит ее нам вместе с машиной, как только моя фирма найдет новый дом, – сказал мистер Уилкинз.

Тодд продал свой голубой «датсун» накануне. Элизабет прикусила нижнюю губу.

– Не беспокойся так, Лиз, – нежно сказал мистер Уилкинз, понижая голос, чтобы Тодд его не услышал. – По моим расчетам, тебе удастся видеть твоего друга чаще, чем ты думаешь.

Элизабет отрешенно кивнула, едва слушая, что отец Тодда говорит ей. Она только надеялась, что ей удается не показывать свои чувства. На Тодда было больно смотреть; на его лице ясно читалось отчаяние. Она боялась встретиться с ним взглядом, чтобы не разреветься перед всей семьей.

– Ну вот, Тодд, – сказал наконец мистер Уилкинз, проверив в машине багаж и вытирая со лба нот. – Если мы хотим попасть на наш рейс, нам нужно отправляться через десять минут. И моя интуиция подсказывает мне, что ты хотел бы провести их с кем-то иным, нежели со стареющим отцом.

– Пойдем, Лиз, – пробормотал Тодд, беря ее за руку.

Слезы заливали ей глаза, она спрыгнула со ступеней и последовала за Тоддом. Она почти не видела, куда идет, только крепче сжимала руку Тодда. Он был еще здесь, около нее. А через десять минут...

– Пойдем за дом, – шепнул Тодд, обнимая ее за талию.

Элизабет кивнула и благодарно улыбнулась ему. Она была рада, что Тодд догадался увести ее, чтобы они могли провести эти несколько минут наедине. Как прощаться перед всеми, когда едва можешь удержаться от слез?

– Вчера вечером, – прошептал Тодд изменившимся голосом, – я сказал себе, что буду тверд, буду держаться ради тебя. Я сказал... – он умолк на полуслове и посмотрел в сторону, стараясь сдержаться. – Я сказал себе, что не буду плакать. Но, Лиз...

Слезы потекли по его щекам. Сколько Элизабет ни представляла предстоящее расставание, она не думала, что это будет так больно. Она смотрела на горестное лицо Тодда и плакала. В следующую секунду она была в его объятиях, безудержно рыдая. Казалось, прошло всего мгновение, мистер Уилкинз уже звал сына.

– Мне пора, – сказал Тодд.

Он посмотрел на нее, словно хотел запомнить ее черты.

– Ты будешь звонить? – выдавила из себя Элизабет, вытирая мокрое лицо.

Тодд кивнул. Он взял руку Элизабет, и они вышли на лужайку перед домом. Элизабет посмотрела на машину.

«Еще минута, и Тодд сядет в машину. Она проедет по дорожке, вывернет на улицу и исчезнет. Тодд не будет больше жить здесь. Я не увижу его сегодня вечером. И завтра вечером. И... »

– Иди, – шепнула она Тодду, избегая смотреть ему в глаза, чтобы снова не разрыдаться. – Садись в машину. Они ждут.

– Сначала иди ты. Я не хочу уходить до тебя.

Элизабет кивнула. Поцеловав Тодда и помахав на прощание его родителям, которые сидели в машине, она сделала несколько шагов по дорожке, чувствуя на себе взгляд Тодда.

«Я буду вот так идти, и, когда дойду до конца улицы, их уже не будет. Они... »

Ее охватила паника. Элизабет вдруг осознала, что они действительно уезжают. Еще несколько секунд, и Тодд исчезнет. Слезы брызнули у нее из глаз, она резко развернулась и бросилась назад к Тодду, который уже открывал дверцу машины.

– Тодд! – не выдержала она. – Тодд, я буду скучать по тебе!

В конце концов Тодд уехал. Элизабет не могла оторваться от него, пока он не сел в машину, и не уходила от дома Уилкинзов, пока знакомая машина не скрылась за углом...

– А вот и я, – на весь дом объявила Джессика, с грохотом закрывая за собой входную дверь и сваливая жакет и сумку на стол в холле.

Никто не отозвался. Она прошла через дом на лужайку, где и обнаружила родителей, беседующих со Стивеном.

– Ты ведь собирался возвратиться в колледж сегодня, – смутилась она, увидев брата.

– Хочешь побыстрее от меня избавиться? – улыбнулся Стивен. – Я еду вечером. Просто я хотел задержаться, чтобы побыть с Элизабет.

– Мы об этом как раз говорим, Джес, – сказал мистер Уэйкфилд. – Элизабет сейчас у Уилкинзов. К ней надо отнестись с вниманием, когда она придет.

– Ах да, – вспомнила Джессика, – сегодня же День Великого Отьезда!

– Вот именно, – вставила миссис Уэйкфилд. – Скажи, Лиз говорила с тобой об этом? Меня беспокоит, что она все больше молчит, ни слова о его отьезде.

– А может, она не так уж и переживает, – предположила Джессика. – Может, она почувствовала облегчение, но боится признаться.

– Не думаю, – сказал Стивен. – Почему ты так решила?

Джессика пожала плечами.

Элис Уэйкфилд с сомнением покачала головой:

– Может, ты и чувствуешь облегчение, но твоя сестра – нет. Мне кажется, она очень расстроена.

– Надо просто не давать ей оставаться одной, – предложила Джессика. – Вообще-то...

– Тсс-с! Кажется, Лиз идет, – предупредил Стивен.

Элизабет появилась на лужайке. Джессика тяжело вздохнула: она никогда ее такой не видела.

Издалека Элизабет была будто той же – светлые волосы, собранные в хвостик, аккуратные шортики цвета хаки, тенниска, светло-серые кроссовки с белыми шнурками. Но лицо... Нельзя было без боли смотреть на него: красные пятна, припухшие от слез глаза, а в них – апатия.

– С тобой все в порядке? – спросила миссис Уэйкфилд, быстро поднимаясь и обнимая дочь.

Элизабет равнодушно кивнула и вяло ответила:

– Я прекрасно себя чувствую. Только немного устала, поэтому хотела попрощаться со Стивеном сейчас и пойти к себе прилечь.

– А ты будешь ужинать? – Лоб миссис Уэйкфилд прорезала тревожная морщина.

Элизабет покачала головой:

– Нет, спасибо.

Джессика не верила своим ушам. Совсем плохо, гораздо хуже, чем она предполагала. Надо что-то срочно предпринимать. Отказаться от ужина! Это действительно серьезно!

«Но я не позволю Элизабет так мучить себя, – подумала Джессика. – Ни за что. Только Николас Морроу и я можем ее спасти».

– Такое счастье, что у нас есть своя машина! – воскликнула Джессика, поворачивая красный «фиат» на боковую тенистую улицу, ведущую к школе.

Было утро понедельника, неделю спустя после отьезда Тодда. Джессика перебирала в уме, что нужно сделать на этой неделе: поддержать дух Элизабет, отработать два дня в бюро знакомств, пройтись по магазинам в поисках нового платья для вечеринки у Лилы. И все это было бы просто невозможно сделать, не будь их надежного «фиата», подарка родителей.

– М-м-м, – буркнула Элизабет, не отрываясь от листка бумаги, испещренного ее ровным почерком.

– Это что? – спросила Джессика с подозрением. – Для «Оракула»?

Элизабет поджала губы. В школьной газете она отвечала за колонку «Глаза и уши» и каждую неделю писала для нее заметку. Обычно заметка бывала готова задолго до срока. Мистер Коллинз, который вел английский и курировал газету, был ее любимым учителем, и она не могла себе позволить подвести его и своих читателей. Но в последнюю неделю она совсем забросила газету. Со дня отъезда Тодда прошло восемь дней, и теперь Элизабет проводила каждую свободную минуту над письмами к нему. Листок бумаги, который она держала в руках, был частью письма, которое она начала накануне вечером. Услышав вопрос Джессики, она торопливо засунула его обратно в блокнот: ей совсем не хотелось, чтобы Джессика знала, что это.

– Еще одно письмо Тодду? – спросила Джессика, не отрывая глаз от дороги.

Элизабет вздохнула и призналась:

– Да. Я хочу отправить его во время перерыва на обед...

– Лиз, – твердо сказала Джессика, смотря в зеркало заднего вида, – перерыв не для того, чтобы бегать на почту! Почему ты просто не отдала письмо папе, как мы всегда делаем, чтобы он отправил его из офиса?

– Так они идут почти на целый день дольше, – упрямо сказала Элизабет. – Я спрашивала на почте. И потом...

– Не хочешь ли ты сказать, что папа прочитает твои письма, – воскликнула Джессика, искоса взглянув на сестру.

– Конечно же, нет, – пробормотала она. – Просто... – Она замолчала в нерешительности. – Я чувствую себя уверенней, если отношу их сама. Я знаю, это глупо, но... – Элизабет смахнула слезу и прошептала: – Но так я ощущаю себя ближе к нему.

«Боже мой, – подумала Джессика, – она зашла слишком далеко. Просто не могу поверить! »

– Может, сходим в кино как-нибудь на неделе? – предложила Джессика, заезжая на школьную стоянку. – Мы уже целую вечность не ходили никуда вместе.

Элизабет улыбнулась:

– Не знаю, Джес. Мне еще писать для «Оракула», и...

– И Тодд может позвонить, – закончила за нее Джессика.

Элизабет прикусила губу. Ее сестра была ближе к истине, чем сама догадывалась. За это время Тодд звонил три раза – три замечательных звонка, которые выделялись на фоне остальной недели, как бриллианты в абсолютной темноте.

Элизабет предчувствовала, что разлука будет тяжела, но ни она, ни Тодд не представляли, как плохо это будет в действительности. Каждый день – почти каждую минуту – какая-нибудь мелочь напоминала Элизабет о Тодде и вызывала волну воспоминаний. Проходя мимо спортзала, она замечала краем глаза, что кто-то бросает мяч в корзину, и сразу вспоминала, как она смотрела за игрой и подбадривала Тодда. Открывая свой шкафчик, она видела зашифрованное послание, которое Тодд написал на внутренней стороне дверцы. Никто другой не смог бы его прочитать, но Элизабет знала, что там написано: «Я тебя люблю». И что бы Элизабет ни делала, куда бы ни пошла, все ей напоминало о Тодде. Ни по кому в жизни она так не скучала.

Без Тодда все, что она любила делать, вдруг потеряло смысл. Кто подбросит хорошую идею и посмеется над ее шутками в колонке сплетен «Оракула»? С кем обсудить школьные дела после занятий? Идти в кино без него? Как подумаешь, комок подкатывает к горлу. Совсем не хотелось никуда выходить. Весь день в школе она следила за стрелками часов, с нетерпением ожидая последнего звонка, чтобы быстрее пойти домой и посмотреть, не пришло ли письмо от Тодда. И только когда она писала ему, тоскливое ощущение одиночества исчезало. Так Элизабет забывалась.

Когда она изливала свои чувства и мысли на бумаге, ей казалось, что Тодд рядом, с сочувствием слушает ее. Казалось...

– Эй, – окликнула неожиданно Джессика, возвращая Элизабет к действительности. – Ты будто не здесь, а за тысячу километров! Что с тобой происходит?

«Не за тысячу, – с грустью подумала Элизабет, собирая книги и выбираясь из машины, пока сестра прятала ключи в карман. – За пару тысяч, будет точнее. Столько отсюда до Берлингтона, штат Вермонт».

– Я тебя спрашиваю, ты со мной будешь обедать? – Лицо Джессики приняло обиженное выражение.

Элизабет замотала головой.

– Нет, спасибо, – неопределенно сказала она, посмотрев через стоянку на то место, где Тодд обычно ждал ее каждое утро. – Нет, Джес, пожалуй, я...

– Еще скажи мне, что у вас с Тоддом каждый день в полдень сеанс телепатической связи, да?

Элизабет не обратила внимания на насмешливый тон сестры. Предстоит еще один долгий, гнетущий день в школе, прежде чем она сможет пойти домой.

«Не знаю, – думала она, не замечая озабоченного выражения на лице Джессики, – сегодня я переживу, а как завтра и все остальные дни? »

Как дожить до лета, когда Тодд сможет приехать в Ласковую Долину? Но нельзя сейчас позволять себе думать об этом. Надо просто потихоньку перебираться изо дня в день и молиться, чтобы чувство одиночества не так мучило.

«Ведь если так будет продолжаться, я просто умру! » – в отчаянии подумала Элизабет.

– Я не виню Лиз, – заявила Кара Уокер, комкая пакетик из-под картофельных чипсов и слизывая с пальцев соль. – Я бы точно так же себя вела. По-моему, ты просто бесчувственная, Джес.

Джессика и Кара сидели за столиком перед кафетерием, доедая обед. Джессика, которой никогда не приходилось беспокоиться о своем весе, с серьезным видом приканчивала порцию мороженого с фруктами и рассуждала о поведении сестры.

– Ты не права, Кара, – наконец заявила она. – Она слишком далеко зашла. Хотя прекрасно понимаю, что она чувствует, – быстро добавила она. – Я хочу сказать, я вижу, как она скучает по Тодду, и все такое. Но, Кара, она ведь ходит, как вдова! Нельзя же теперь до окончания школы писать письма Тодду. Это же просто смешно!

– Ты несправедлива, – ответила Кара. – Как ей еще реагировать? Ей ведь так одиноко!

– В том-то все и дело, – согласилась Джессика, отставляя мороженое. – Ей ужасно одиноко. Я уж сама придумаю, как ей помочь.

«Странно, и Кара на себя не похожа», – подумала Джессика, бросив быстрый взгляд на симпатичное лицо подруги.

Прежде она была такая веселая – первая узнавала все новости, находила смешное во всем. Джессика знала, что у родителей Кары не все в порядке, но она никогда не предполагала, что Кара из-за этого может гак измениться. Сначала Лиз, теперь Кара. Все как один вдруг впали в депрессию!

– Может, ее просто нужно оставить на какое-то время в покое, – спокойно предложила Кара.

У Джессики брови полезли на лоб. Она с удивлением посмотрела на ближайшую подругу. С Карой определенно что-то не то. Она хочет сказать, что Джессика вмешивается не в свои дела? Но ведь Элизабет и Джессика – близнецы!

– Что тебя гложет? – с раздражением спросила она. – Ты, кажется, не в духе сегодня.

У Кары на глазах заблестели слезы.

– Ничего, – пробормотала она, отвернувшись. – Просто отец уехал от нас.

«И не будем об этом больше», – ясно говорил ее взгляд.

– Но я думаю, что Лиз имеет право вести себя так, как подсказывает ей сердце, – твердо добавила она. – Оставь ее на время, Джес. Она сама справится.

Джессика внимательно посмотрела на Кару.

«Откуда ей знать? » – подумала она. Пару недель назад она просто рассмеялась бы от такого предположения, но в последние дни Кара грустит.

Джессика даже не знала, что сказать.

– Ладно, спасибо за диагноз, – сказала она наконец. – Но все равно я считаю, что Лиз ведет себя глупо. И я спасу ее, пока она не заперлась навечно в своей комнате.

– Ну, в конце концов, она твоя сестра, – со вздохом только и произнесла Кара.

– Вообще-то говоря, – значительно проговорила Джессика, – у меня есть одна идея, как расшевелить Лиз.

– Что еще за идея? – с подозрением спросила Кара.

– Ты ведь знаешь, как Лиз уважает мистера Коллинза...

– Уж не хочешь ли ты предложить, чтобы Лиз и мистер Коллинз... – У Кары от ужаса округлились глаза.

Джессика прыснула от смеха.

– Конечно, нет! – заверила она подругу. – Я только хочу попросить мистера Коллинза дать Элизабет специальное задание для газеты – по-настоящему большой проект, чтобы вытащить ее из дому и вовлечь в школьные дела.

– Да, неплохая идея, – медленно проговорила Кара, посмотрев изучающе на подругу.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 Следующая ⇒