![]()
|
|||||||
Любовная горячка 2 страница– Привет, – улыбнулся Кен. Джессика положила руку ему на плечо и тоже широко улыбнулась: – Что ты думаешь, Лиз? Кен только что обещал мне помочь с пикником. – Это просто замечательно, Кен, – отозвалась Элизабет. – Хочешь чаю со льдом, кока-колы или еще чего-нибудь? – Чаю со льдом, пожалуйста. Элизабет пошла за стаканами. «Кен выглядит усталым и обеспокоенным», – отметила она про себя. Легко представить себе его состояние. Плохие отметки – это и само по себе достаточно неприятно, а тут еще ощущать, что все давят на тебя – исправляй, исправляй, – совсем скверно. Элизабет положила в стакан кубик льда, налила чай и протянула стакан Кену. Он поблагодарил ее и с жадностью глотнул. – Ужасно хочется пить, – с улыбкой признался он. – Тренировка сегодня была напряженной. – Могу себе представить. Праздничный матч не за горами, – тут же вставила Джессика. В комнате стало тихо-тихо. – О, черт! – воскликнула Джессика. – У меня слишком длинный язык. – Ладно, Джес, – запротестовал Кен. – Я ведь для того и приехал. – Я уверена, тебе ничего не стоит подтянуться, Кен, – жизнерадостно сказала Джессика. – Старина Элизабет Хэмингуэй-Уэйкфилд поможет тебе – и провал исключен. – Спасибо, Джес, – от души поблагодарил Кен. Элизабет пригласила Кена во дворик: – Погода чудесная, давай поговорим на воздухе. – Конечно. – Кен подошел вслед за Элизабет к бассейну и сел рядом с ней. – Значит, условие такое, – начал Кен, – или я исправляю отметку по английскому, или не участвую в показательном матче. Мистер Коллинз дал мне еще один шанс. Ты, наверное, уже слышала – нам задали написать рассказ. Если я сдам приличную работу, Коллинз поставит мне проходной балл и я буду играть. Но вся штука в том, Лиз, что я не уверен, смогу ли справиться. – Кен обхватил руками колени. – Откладываю и откладываю, в башку ничего путного не лезет. Даже придумай я что-нибудь, складного рассказа все равно не выйдет. Какой из меня писатель. Элизабет от души пожалела его. Он сидел перед ней такой печальный. – Зря ты на себя наговариваешь, Кен, – сказала она. – Я помню, в прошлом году, когда мы были на английском в одной группе, ты писал совсем неплохо. Доклад об Эдгаре По, например, получился замечательный. – Это другое дело, – возразил Кен. – Там было много фактов, я просто систематизировал их. Но сейчас все иначе. Пусть даже у меня есть идеи, я не знаю, как их развить. – Может, тебе поможет чтение. Возьми перечитай какие-нибудь хорошие рассказы. Я так поступаю, когда зато не ладится. – Я пытался. Но все равно ума не приложу, как это – написать что-то целое, связное. – Кен откинулся на спинку стула и засунул руки в карманы. – Мне бы понять, как построен хоть один из этих рассказов, знаешь, постепенно, шаг за шагом. Тогда и я, наверное, сумел бы чего-нибудь сочинить. Элизабет вдруг осенило. – Подожди здесь, – сказала она. – Я сейчас вернусь. – И она побежала в дом. Когда Кен сказал, что хотел бы посмотреть, как строится рассказ с начала и до конца, Элизабет почувствовала прилив вдохновения. Она взбежала по лестнице к себе в комнату, подошла к письменному столу, достала одну папку и несколько минут изучала ее содержимое. Показать свое произведение кому-нибудь – настоящее испытание, но это то, что нужно Кену. Она сунула папку под мышку, спустилась вниз и пошла к бассейну. – Держи! – Девушка бросила папку Кену на колени. Кен поднял ее и полистал содержимое. – Что это? Элизабет перевела дыхание. – Это – рассказ, мой рассказ, и все заметки и наброски к нему. Он несложный и небольшой – около пяти страничек. В нем говорится о парне, который недавно переехал в Ласковую Долину. – Она с волнением следила за Кеном. – Совсем простенькая история. Парень впервые осматривает город – и все. Но заметки, возможно, тебе помогут. Ты сможешь проследить весь процесс – от замысла до конца. У Кена повеселели глаза: – Здорово! – Кен, я тебе доверяю. Я верю, что ты никому не покажешь. У меня, понимаешь, такое смешное отношение к своей писанине. Это для меня очень личное. Я никому еще этого не показывала. Кен пробежал глазами начало рассказа. – Почему, Лиз? – спросил он. – Ведь это по-настоящему хорошо. Элизабет судорожно сглотнула. – Ну, просто не хочу, чтобы кто-нибудь видел подобные упражнения. Надеюсь, тебе это поможет, но пока я больше никому не хочу их показывать. Кен посмотрел в лицо Элизабет. Видно было, что рассказ много значит для нее. Кен почувствовал себя польщенным таким доверием. – Будь спокойна, Лиз. Обещаю, я никому не покажу. – Пожалуйста, – серьезно сказала Элизабет. – Может, это чушь, но для меня – очень важная чушь. Кен прочел еще немного. – Неужели ты никому не показывала? Рассказ просто чудесный. – Что ж, когда-нибудь, может, и покажу. Но не теперь. – Не волнуйся, – заверил Кен. – Я буду осторожен. Элизабет поднялась. – Пошли, – сказала она. – Я провожу тебя до машины. Кен сунул папку под мышку и пошел за Элизабет в дом. Джессика сидела за столом в гостиной вместе с Лилой Фаулер. Лила что-то яростно строчила в блокноте. – Привет, Кен, – обрадованно приветствовала она. – Привет, Лиз. – Привет, – ответила Элизабет. – Я не знала, что ты здесь. Лила закончила записывать очередное поручение: – Я только пришла. – Ничего себе! – рассмеялся Кен. – Ты будто книгу пишешь. – Просто еще кое-что для пикника. – Лила отхлебнула из стоящего перед ней стакана с содовой. – Честное слово, знай я, сколько предстоит работы, ни за что на свете не согласилась бы быть сораспорядительницей вместе с Джессикой. Элизабет проницательно посмотрела на свою сестричку. Но та отвела глаза. – Кен, – быстро сказала Джессика, – раз уж ты сам предложил помочь, будет здорово, если ты возьмешь на себя «поцелуйную» кабинку для девочек на пикнике после матча. Мне все равно кто-то нужен, а после вашей победы над «Пумами» все девчонки в Ласковой Долине жизнь готовы будут отдать за поцелуй капитана команды. Кен замялся на минуту, но потом улыбнулся: – Конечно, Джес. Счастлив буду помочь. – Вот здорово! – заверещала Джессика. – Значит, записываем тебя. – Она повернулась к Лиле и деловито произнесла: – Записала? В кабинке для поцелуев – Кен Мэтьюз. – Да-да, – подтвердила Лила, делая пометку в блокноте. Элизабет покачала головой и вышла из гостиной вместе с Кеном. Когда они подошли к машине, Кен вновь помрачнел: – Если я провалюсь, никто и двух центов не заплатит за мой поцелуй. – Не паникуй, – ободряюще улыбнулась Элизабет. – Все обойдется – и с английским, и с матчем. Кен улыбнулся ей привлекательной мальчишеской улыбкой: – Ты так думаешь? Элизабет подмигнула ему: – Голову даю на отсечение. Кен сел за руль «тойоты» и завел мотор. – С такой замечательной учительницей я просто права не имею провалиться. Элизабет засмеялась и помахала рукой. Кен вывел небольшую белую машину на улицу. Элизабет вернулась в дом и вошла в гостиную. Джессика с Лилой кончили записи, Джессика начала накрывать на стол. – Лила, ты останешься ужинать? – спросила Элизабет. – Да, – ответила Лила. – Нам с Джессикой придется работать почти всю ночь. – А как дела у Кена? – осведомилась Джессика. – Неплохо. – Элизабет присела к столу. – Мне так его жаль: он безумно волнуется. – Пари держу, – заметила Лила, – стоит этой задаваке Сюзанне Хэнлон узнать, что Кен завалил английский, она в его сторону больше не посмотрит. – Вот именно, – поддержала ее Джессика. – Кену повезло, что он к тебе обратился за помощью, а не к Сюзанне. Элизабет достала из буфета стаканы и поставила на стол: – Трудно сказать. Может быть, мы несправедливы к Сюзанне. Я имею в виду, что никто из нас не знает ее как следует. Может, она просто застенчива. – Ты шутишь, Лиз? – расхохоталась Джессика. – Да цени себя Сюзанна еще чуток повыше, она бы вообще над землей воспарила. – Ну есть же в ней что-то, кроме спеси. Иначе Кен не обратил бы на нее внимания. – Не знаю, не знаю, – проворчала Лила. – Кен – парень разборчивый, но все же парень. А им мало дела до характера. – К счастью для тебя, Лила, – засмеялась Джессика. – А то коротать бы тебе субботние вечера в одиночестве. – Очень остроумно, Уэйкфилд. – Все, закрываем прения, – примирительно сказала Элизабет. Хотя Джессика с Лилой были закадычными подругами, Элизабет частенько приходилось играть при них роль рефери. – Главное, мы поможем Кену справиться с сочинением, он исправит отметку и будет участвовать в матче. – Верно, – согласилась Джессика. – И не забудьте, это секрет, – предупредила Элизабет. – На Кена и так все давят. – Ладно, я никому не скажу, – промямлила Лила. – Я не из тех, кого хлебом не корми – дай посплетничать. Джессика в ответ только хмыкнула. Обе сестры знали, что каждый вечер телефон у Лилы раскаляется, как гриль на барбекю. Но Элизабет все же надеялась, что она пожалеет Кена и никому не разболтает. Элизабет верила в Кена. Стоит ему настроиться, и рассказ получится прекрасным. Однако ей было немного неприятно, что одно из ее произведений находится в чужих руках. Но ничего страшного, если Кену это поможет… Игра стоит свеч.
4
Дом Сюзанны Хэнлон стоял на холме, с которого открывался вид на Ласковую Долину. В этом районе жили городские богачи. Дом стоял в стороне от дороги, почти невидимый за высокими деревьями и кустарниками. Но Кен быстро нашел его, потому что дом Сюзанны был расположен неподалеку от имений Пэтменов и Морроу, а ему приходилось бывать у них на приемах и вечеринках. По извилистой подъездной аллее Кен въехал на широкий двор с великолепным фонтаном и увидел особняк – огромный, белый, похожий на дома южан-плантаторов. Кен остановил машину рядом с «роллс-ройсом» на стоянке перед домом и выключил мотор. Он посмотрел в зеркало – в порядке ли волосы – и подумал, не надеть ли захваченный с собой галстук. Вид у дома был такой, что галстук пришелся бы кстати, но все же Кен колебался. Он боялся выглядеть чересчур расфуфыренным. В конце концов опасения одержали верх, Кен не стал повязывать галстук, вылез из машины и направился к парадному подъезду роскошного здания. Кена поражало, как это девушка, живущая в подобном доме, могла заинтересоваться им. Он и сам не из бедной семьи. Мэтьюзы жили в удобном доме, у Кена была собственная машина, и вообще он мог иметь практически все, что пожелал бы. Но это… это совсем другой мир. Кен дернул колокольчик у двери и услышал перезвон внутри дома – как на церковной колокольне. И почти тотчас же мужчина в темном костюме открыл дверь. Кен широко улыбнулся: – Мистер Хэнлон? Здравствуйте, я Кен Мэтьюз. Мужчина нахмурился: – Меня зовут Мейсон, сэр. Я дворецкий. Мисс Хэнлон ждет вас. Сюда, пожалуйста. Кен вспыхнул. Он почувствовал себя дураком. Как мог он допустить такую идиотскую ошибку? Оставалось надеяться, что Сюзанна о ней не узнает. Мейсон провел Кена через огромный холл к двойным дверям из резного красного дерева. Затем дворецкий распахнул обе створки и встал сбоку. Кен сообразил, что должен войти в комнату. Он вошел, Мейсон закрыл за ним двери. Кен остался один и осмотрелся. Все выглядело нереальным, как в кино. Кен ожидал увидеть по стенам яркие абстрактные полотна, но, напротив, все в комнате оказалось белоснежно-белым: стены, мебель, ковры – все. Никогда ему не случалось бывать в помещениях столь красивых и роскошных. Дверь в другом конце комнаты распахнулась, вошла Сюзанна. Выглядела она сногсшибательно. На девушке было белое летнее платье, выгодно подчеркивающее ровный загар гладкой кожи. – Ты и вправду пришел, – улыбаясь сказала она. – И как раз вовремя. – Она подошла к Кену и легко коснулась губами его щеки. – Ну и ну! – Кен не переставал глазеть на убранство комнаты. – Похоже на снежную бурю! Сюзанна рассмеялась: – Неплохо, а? Я немного боюсь приводить сюда кого-нибудь. Люди теряются. – Это касается и твоего дворецкого. От него прямо мурашки по коже бегают. – Ах, Мейсон. Да, вид у него суровый, но на самом деле он просто милашка. Мы с братом, когда были маленькими и играли в ковбоев и индейцев, переодевали Мейсона ковбоем. Видел бы ты его в дурацкой шляпе, привязанным к дереву! – Сюзанна расхохоталась. – У нас где-то должна быть фотография. Кен посмеялся вместе с ней. – Я не прочь посмотреть. – Но он с трудом мог представить строгого и важного Мейсона играющим в ковбоев и индейцев с двумя ребятишками. Сюзанна взяла Кена за руку и повела к двери, из которой только что вышла сама: – Пошли. Мама и папа на веранде. Они жаждут с тобой познакомиться. – Могу себе представить, – мрачно заметил Кен. – Мне следовало бы надеть галстук. – Не будь дурачком, – весело успокоила его Сюзанна. Она улыбнулась Кену и, прежде чем открыть дверь, слегка сжала его руку. Они прошли по коридору и очутились на веранде. Веранда, такая же красивая, как и первая комната, не имела белого больничного вида. Здесь было много горшков с растениями и плетеная мебель. В центре, напротив друг друга, стояли две кушетки, а в дальнем конце – два обитых нарядной материей стула и между ними маленький столик. Из стерео на стене доносились приглушенные звуки классической музыки. Отец Сюзанны – он сидел на одном из стульев – поднялся, когда дочь ввела в комнату Кена. Мистер Хэнлон точно сошел со страниц последнего номера ежеквартального «Журнала для джентльменов». Перед Кеном предстал высокий стройный мужчина, с седыми, со стальным отливом волосами и бронзовой кожей. Одет он был в серый хлопчатобумажный джемпер и белые льняные брюки. – Кен, вот мой папа, Хэнк, – представила Сюзанна. Мистер Хэнлон пожал Кену руку: – Привет, Кен. Рад познакомиться. – Рад познакомиться, мистер Хэнлон, – ответил Кен. Он заметно нервничал. – Бог с тобой, обойдемся без «мистеров», – тепло улыбнулся отец Сюзанны. – Все зовут меня Хэнк. – Хэнк, – с трудом повторил Кен. Родители приучили его называть взрослых по фамилиям, и ему казалось странным обращаться к мистеру Хэнлону по имени. Сюзанна подвела его к матери. Миссис Хэнлон было чуть за сорок, Сюзанна очень походила на нее. У обеих темные волосы и гибкие фигурки, но у миссис Хэнлон глаза голубые. Она напоминала Кену нежный цветок. – Моя мама, Мэриан, – сказала Сюзанна. – Рад познакомиться, Мэриан, – выговорил Кен. Миссис Хэнлон приветливо улыбнулась: – Мы много слышали о тебе от Сюзанны. – Только хорошее, надеюсь? – Кен немного расслабился. – Конечно, – засмеялась миссис Хэнлон. – Только хорошее. – Она указала на кушетки. – Почему бы нам не перейти туда, там беседовать куда уютней. Кен опустился на кушетку рядом с Сюзанной. – Сюзанна говорила, вы занимаетесь компьютерами, – обратился он к мистеру Хэнлону. Тот сел на кушетку, рядом с женой. Кен тут же смутился. «Заниматься компьютерами» – надо же было выразиться так неуклюже. Мистер Хэнлон улыбнулся: – Можно сказать и так. У меня фирма-консультант, мы занимаемся поставкой компьютерного оборудования крупным организациям. – Это, должно быть, очень интересно. – Да, – согласился мистер Хэнлон. – Но в настоящий момент весьма непросто. Мы только что открыли новое подразделение в Сан-Франциско, и я много времени провожу там. – А сколько всего подразделений в вашей фирме? Заметив уклончивую улыбку мистера Хэнлона, Кен сообразил, что ему неприятен разговор о делах. – Ну, если считать Чикаго, где у нас только небольшая контора, тогда шесть. Но на самом деле в Чикаго разрабатываются все проекты. А реализуются здесь, в Ласковой Долине. – Понятно. Наступило неловкое молчание. Его прервала мать Сюзанны: – Ты кончаешь школу в следующем году, Кен? – Верно. – А что собираешься делать после окончания? – Хочу поступить в колледж. Но пока не знаю, в какой. – Ну, – вмешался мистер Хэнлон, – у тебя еще есть время решить. Дверь на веранду открылась, и вошел Джефри, младший брат Сюзанны. Одет он был как отец – в светлый джемпер и слаксы, – но выглядел не таким подтянутым. – Ужин, наверное, готов, – сообщил он. – Джефри, – заговорила миссис Хэнлон, – познакомься с другом Сюзанны, Кеном Мэтьюзом. Кен встал и пожал мальчику руку: – Привет, Джефри. – Привет, – вяло ответил Джефри. Его, видно, совершенно не интересовал Кен. – Давайте-ка за стол, – сказал мистер Хэнлон. – К ужину у нас форель. Надеюсь, Кен не против. – Нет, что вы. Все вышли из комнаты. Сюзанна с Кеном немного отстали. Когда они остались одни, девушка с улыбкой обратилась к нему: – Послушай, Кен. Тебе, наверное, лучше во время ужина не заговаривать о футболе. – Почему? – Кен был озадачен. – Ну, – пояснила Сюзанна, – папе это не очень интересно. Он считает, что в школах спорту уделяют чересчур много внимания. Такие темы с ним лучше не обсуждать. – Хорошо, – согласился Кен. – Понял. Но в действительности он ничего не понял и чувствовал себя стесненно. Он понимал, однако, как важно для него произвести благоприятное впечатление на отца Сюзанны. Если мистеру Хэнлону не нравятся разговоры о футболе, что ж, Кен ни слова об этом не скажет. – Договорились. – Сюзанна улыбнулась. – Пошли же. Кен последовал за девушкой по длинному коридору в столовую. Это была просторная комната, обшитая дубовыми панелями, с массивным резным столом посередине – за ним свободно могло поместиться человек десять. На белоснежных скатертях красовались букеты цветов и старинные хрустальные бокалы, перед каждой тарелкой лежало столько серебряных приборов, что хватило бы на дюжину обедающих. Когда все расселись, миссис Хэнлон позвонила в маленький колокольчик, стоявший перед ней. Почти тотчас же молоденькая горничная внесла супницу. Кен выбрал из своих приборов ложку, лежавшую дальше всех, и с удовлетворением отметил, что все поступили так же. Мысленно он поблагодарил мать, научившую его обращаться с приборами. За супом – холодным, густым и очень вкусным – последовал зеленый салат. Затем горничная поставила перед каждым тарелку с дымящейся форелью, приправленной свежей зеленью и чудесно зажаренной. Голова у рыбы была неотрезанной, поэтому она показалась Кену какой-то странной, точно «не в своей тарелке». «Я тебя понимаю, дружище», – прошептал про себя Кен. – Ты рыбачишь, Кен? – поинтересовался мистер Хэнлон, поднося ко рту вилку с кусочком рыбы. Кен проглотил первый кусок форели, жирной и душистой, таявшей на языке. – Да, – ответил он, прожевав деликатес. – Мы с отцом часто зафрахтовываем судно и выходим рыбачить в океан. Мистер Хэнлон кивнул: – С таким удовольствием ничто не сравнится, правда? – Обожаю глубоководную ловлю, – согласился Кен. – В прошлом году я поймал небольшую акулу. Мы хорошенько рассмотрели ее, а потом выпустили. – М-м-м, – согласно промычал мистер Хэнлон. – Нет смысла держать их. Слишком много хлопот. – Вот именно. – Кен съел еще кусочек. – Они и на суше опасны, как в воде. Правда, наша акула была совсем маленькой. Акуленок, наверное. Снова наступило тягостное молчание. Только теперь Кен заметил, что держит нож и вилку не так, как остальные. Он отрезал кусочек, а затем перекладывал вилку в правую руку, а Хэнлоны, отрезав рыбу, подцепляли ее на вилку, остававшуюся в той же руке. Кену показалось, что выглядит это как-то чудно, но все же он попробовал было сделать то же, однако не смог удержать форель на вилке. Он оставил попытки, отметив про себя, что надо попрактиковаться дома. Мистер Хэнлон повернулся к сыну: – Как продвигается твое задание по Шекспиру? Мальчик уткнулся в тарелку. – Прекрасно. – Джефри работает над моделью театра «Глобус», – пояснил мистер Хэнлон. – Это его индивидуальное задание по английскому. «Глобус» – театр, в котором Шекспир поставил большинство своих пьес. При упоминании об английском Кен почувствовал укол совести. Но Сюзанна сказала, что ужин кончится не поздно. По возвращении домой у него будет еще масса времени для работы над сочинением. – Ты хорошо знаешь Шекспира, Кен? – спросил мистер Хэнлон. Кен опустил вилку. – Нет, боюсь, что нет, сэр. – Ну ничего. Многие парни в твоем возрасте не думают о таких вещах. Я бы тоже не интересовался этим, если бы не мой отец. – Поехали. Джефри и Сюзанна переглянулись. По-видимому, это была семейная шутка. Миссис Хэнлон со своего конца стола разъяснила гостю: – Понимаешь, Кен, отец Хэнка страдал шекспироманией. – Да-да, – подтвердила Сюзанна. – Он мог посреди обеда встать и начать во весь голос декламировать целые сцены из шекспировских пьес. Мистер Хэнлон засмеялся: – Ну, совсем уж чокнутым он не был. Декламация обычно имела отношение к застольной беседе. – Берегись. – Сюзанна лукаво взглянула на Кена. – Иногда папочке хочется продолжить семейную традицию. – Ничего подобного, – запротестовал мистер Хэнлон, притворяясь обиженным. – Не отнекивайся, – настаивал Джефри. – «Неблагодарность детей ранит больнее ядовитых зубов змеи», – процитировал мистер Хэнлон. – Началось, – засмеялась миссис Хэнлон. – Это из «Короля Лира», – пояснил Кену мистер Хэнлон. – Действие первое, – подхватила Сюзанна. – Сцена четвертая, – продолжил Джефри. Хэнлоны разразились смехом. Кен смотрел на них и напряженно улыбался. – Что бы вы ни говорили, – сказал мистер Хэнлон, когда все немного успокоились, – я считаю, это замечательно. – Разумеется, – кивнула Сюзанна. – Жаль, что в школах мало внимания уделяется изучению классики, – продолжал ее отец. – Не перестаю изумляться: сколько времени отводится всяким там футболам, бейсболам, а настоящее образование – побоку. Как будто раз и навсегда решили: основная цель – готовить побольше безмозглых накачанных молодчиков. Кен молча уставился в тарелку. Но через минуту выпрямился, пытаясь встретиться взглядом с Сюзанной. Но она смотрела на отца. Если она и не была согласна с последним его замечанием, то никак своего несогласия не проявила. Мистер Хэнлон уже перешел на другую тему, а Кен все не мог успокоиться. Неужели отец Сюзанны прав? Разве он, Кен, просто безмозглый качок? Казалось, все подтверждает его мнение. Он ведь завалил английский. Вряд ли еще с кем-нибудь могло такое стрястись. Может, все дело в футболе? Но Кен чувствовал, что подобные мысли – предательство по отношению к товарищам по команде. Многие спортсмены из их школы хорошо учились. И Кен знал – футбол научил его множеству вещей, которые ему бы никогда не усвоить, сидя за партой. Кену хотелось высказать это все мистеру Хэнлону, но спорить с ним он не собирался. В конце концов, Сюзанна предупредила его – за ужином ни слова о футболе. Не стоит нарушать обещание: Сюзанна, чего доброго, рассердится. Ужин наконец кончился. Кен поблагодарил Хэнлонов и пошел к своей машине. Сюзанна сопровождала его. Ему надо было поговорить с ней о своем отношении к футболу. Он должен убедить ее. Мысли Кена мешались, он плелся позади Сюзанны по подъездной аллее и хранил унылое молчание. Они прошли мимо фонтана, подошли к машине Кена. Было девять часов, на небе догорали последние отблески заката; до Кена доносилось мирное журчание воды в фонтане, но настроение не улучшалось. Сюзанна заговорила первой: – Тебя огорчили папины слова? Кен кивнул: – Это неправда. Спортсмены – не сборище безмозглых тупиц, тузящих друг друга почем зря. Твой отец не понимает. Сюзанна взяла лицо Кена в руки, прижала к себе, нежно поцеловала его в губы. – Молодец, – прошептала она. – Ты прекрасно держался. И все это выеденного яйца не стоит. В эту минуту Сюзанна без труда могла бы убедить Кена, что дышать или не дышать – тоже чепуха. И ощущение, что она не понимает его, не покидало Кена. Но сейчас это не имело значения. Так бывало, когда они оставались одни. Он обнял ее, ответил на поцелуй. – Мне просто хотелось увериться, что ты не считаешь меня тупицей. – Он настойчиво заглядывал в глаза Сюзанны, пытаясь проникнуть в ее мысли. Сюзанна прямо посмотрела на него: – Кен, разве ты не понимаешь, как я к тебе отношусь? Кен понурил голову: – Ну, да. Но иногда мне сдается – я глуповат для тебя. Сюзанна заставила его поднять голову и взглянуть ей в лицо. – Слушай. Ум и знания вовсе не одно и то же. Важно – что и как ты думаешь о том, что знаешь. Ты очень умный. Я в самом деле так думаю. А если и не так – неважно. Ты один из самых славных людей, каких я знаю. Кен улыбнулся. Он чувствовал себя немножко глупо – как ребенок, испугавшийся привидения в шкафу. Но Сюзанна открыла шкаф и показала ему – там пусто, его волнения – чепуха. Все уладится. Он напишет сочинение, его команда выиграет матч и докажет мистеру Хэнлону, что спортсмены не такие уж тупицы. Кен уселся в машину, опустил стекло. – Увидимся завтра? – Если буду жива, – с улыбкой ответила Сюзанна. – Мне еще предстоит миллион звонков по поводу поэтического вечера. – Справишься. Кен завел машину, поцеловал Сюзанну еще раз и тронулся в путь. Сюзанна помахала ему рукой. На шоссе, сразу за воротами, Кен остановил машину на перекрестке и огляделся. В нескольких метрах слева он заметил две знакомые фигуры, направлявшиеся к нему. Это были Брюс Пэтмен и Регина Морроу. – Эй, Регина, – окликнул Кен, высунувшись в окно, – все трусцой бегаешь или Брюс опять гонится за тобой? Брюс подошел к «тойоте». – Гонюсь? Да я ползу как черепаха, чтоб не догнать ее. Регина хихикнула: – Это потому, что мужчины стареют намного быстрее женщин. По мнению Кена, Регина выглядела отпадно. В последний раз он видел ее на большом приеме, когда Морроу отмечали свое освобождение из плена. В тот вечер вид у Регины был немного усталый, но сейчас она была вновь так же красива, как и до своего неприятного приключения. – Куда это вы торопитесь на ночь глядя? – поинтересовался Кен. Брюс прислонился к машине. – Знаешь, у меня столько хлопот со столетием, совсем нет времени бегать по утрам. Ну, я и стал бегать после того, как покончил с делами, а Регина таскается за мной. – Таскаюсь? – снова хихикнула Регина, запуская пальцы в длинные темные волосы. – Да я последний километр тащила тебя на закорках. Кен не мог до конца поверить, что Регина сейчас слышит его. До недавних пор, разговаривая с Региной, приходилось стоять прямо перед ней: девушка читала по губам. Но после лечения в Швейцарии слух у нее стал почти нормальным. – Ты что, только оттуда? – спросил Брюс, указывая на особняк Хэнлонов. – Да, – улыбнулся Кен. – Я с ними ужинал. Было очень хорошо. – Они приятные люди, – согласилась Регина. – Как подвигается задание по английскому? – поинтересовался Брюс. – Идет помаленьку. Приеду домой – и тут же возьмусь за него. – Правильно, – кивнул Брюс. – Не позволяй одолеть себя. – Он похлопал Кена по плечу. – Не позволю. – Ладно, мы пошли. – Брюс игриво потянул Регину за руку. – Наперегонки до твоего дома? – Побежали, – засмеялась Регина. – До встречи, Кен. – До встречи, пока. И смотри в оба: Брюс – известный обманщик. – Ничего подобного, – весело возразил Брюс, наклонился и принял положение «на старт». – Готова?
|
|||||||
|