ПЕРРО. ДВЕНАДЦАТЬ

ПЕРРО

Ваше имя?

Перро. Пьер Поль Перро.

Родился 14 марта лета от Рождества Христова 1557‑ го. По роду занятий каменотес, если я не ошибаюсь.

Все так, как вы сказали.

Родился в Лионе. Служил в войске короля Франции. В почетную отставку вышел в Париже в 1594 году. Вы были ранены?

Да, господин. День триумфа королевских войск оказался для меня не столь счастливым, ибо в тот самый день я получил в грудь стрелу из арбалета. Но я не жалуюсь. Король по‑ царски наградил меня за верную службу и многократно возместил мне увечье. Так как я не мог вернуться на службу даже после того, как моя рана затянулась, то я вновь занялся своим прежним ремеслом.

Я рад это слышать. Вы знаете, зачем мы здесь?

Пожар?..

Вам уже сообщили об этом?

Два дня назад я получил депешу.

От кого?

От моего племянника.

Люссака?

Да.

Простите, что я вынужден допрашивать вас. Но таково данное мне поручение. Я обязан выяснить обстоятельства, приведшие к пожару в вашем доме. Вы готовы дать сведения по этому поводу, которые могли бы оказаться полезными для прояснения причин несчастья?

Я охотно отвечу на все ваши вопросы. Хотя и боюсь, что вряд ли смогу оказаться вам полезным.

Что вам известно о местонахождении вашего племянника?

Два дня назад я получил от него письмо. Вы можете сами его прочитать. Этот дармоед постыдно злоупотребил моим гостеприимством. Он написал мне, что прибыл в Париж среди ночи. Улица была полна народа. В пристройке начался пожар, однако благодаря доблести соседей и дождя, который по воле божественного провидения пролился на огонь, пожар был потушен. Он написал также, что очень беспокоится за своего друга, которого в тот день так и не смогли найти, и что он направляется на поиски. Потом шли извинения и благодарности, которые я не стал читать. Я был просто взбешен, скомкал письмо и швырнул его в угол. Да что там говорить, у меня просто руки тряслись от ярости. Письмо пришло из Парижа?

Думаю, что да. Откуда же еще? Его доставил почтальон. Я заплатил за письмо цену двух хлебов.

Сегодня среда, двадцать первое апреля. Письмо, как вы сказали, пришло два дня назад. Почтальон преодолевает расстояние от Парижа до Клермона за несколько часов. Значит, письмо было написано девятнадцатого апреля, то есть через девять дней после пожара.

Нет, на письме стояла дата — тринадцатое апреля. Это число было написано рядом с приветствием. Значит, письмо было написано во вторник. Да, во вторник на прошлой неделе.

Но отправлено оно было лишь неделю спустя? Да. Это действительно странно.

Только через девять дней после поджога вы узнали, что в один миг лишились своего парижского дома?

Проклятый оборванец!

Постойте. Мы еще не знаем, как все произошло. Итак, Люссак написал вам, что приехал в Париж поздно ночью, обнаружил, что на улице много народа, а дом объят пламенем.

Да, это верно.

Значит ли это, что он не жил в вашем доме в Париже?

Уже нет. Однако он весь март провел здесь.

У вас?

Да.

Значит, в тот день, когда произошло несчастье, его вообще не было в городе?

Нет. Он был как раз на пути в Париж. У кареты отвалилось колесо, и это задержало его. На улицу Двух Ворот он пришел только в полночь, но об этом я уже сказал вам.

А до этого он был у вас?

Да, как уже было сказано, он провел здесь весь март. Он объявился здесь в четверг, после кануна Великого поста. Но я тогда ни о чем не подозревал.

А его спутник?

Вы имеете в виду этого Виньяка?

Да.

Люссак приехал один. В почтовом экипаже он доехал до Клермона, а весь остальной путь проделал пешком. Он неожиданно вошел в кухню в тот момент, когда мы сидели за ужином. Мы очень удивились, но обрадовались его приезду и тотчас пригласили его за стол, как то водится между порядочными родственниками и добрыми христианами.

Какое впечатление он произвел на вас?

Ну, он был голоден и очень устал с дороги. Я не видел его с лета прошедшего года, поэтому нам было что рассказать друг другу. Мне очень хотелось знать, как идут его дела в Париже. Но в тот вечер я не стал сильно докучать ему расспросами. Однако в последующие дни и недели он вел себя довольно странно, но я решил, что это происходит от неуверенности, в какой он пребывал по причине положения, в котором оказался. У него были какие‑ то дела с Маршаном и Пети. Вероятно, вам известно, что король подписал несколько патентов на приведение в порядок Пон‑ Нёф. Люссак представился этим господам. Речь шла о заказе на исполнение нескольких масок, которые должны будут украсить мост. Дело, как вы понимаете, очень выгодное. Однако для окончательного решения вопроса он должен был представить проекты. У него были при себе наброски и эскизы мужских и женских лиц, представленных в сочетании с речными мотивами. Водные растения, листья, пальметты, раковины. Но уверенности у него не было, так как он не знал, насколько его эскизы придутся по вкусу заказчику. Кроме того, на заказ претендовали еще несколько соискателей. Я пытался вселить в него мужество, но он выглядел подавленным и нерешительным.

Он рассказал вам, почему он покинул Париж?

Естественно, я спросил его об этом, так как был сильно обеспокоен. Кроме того, я оставил в его распоряжении свой дом, который теперь остался без присмотра. Но Люссак рассеял мои сомнения, заверив меня в том, что Виньяк надежный и заслуживающий всяческого доверия человек, на которого вполне можно положиться.

Но все же почему Люссак приехал к вам?

Ну, во‑ первых, из‑ за эскизов. Он хотел посоветоваться со мной. Жаловался на Париж — на грязь, вонь, опасности, которые поминутно подстерегают на улицах людей. Эдикт запретил богослужения в городе. Из того, что рассказывал Люссак, можно было заключить, что Париж не показался ему слишком привлекательным. Прошлогодний урожай был плох, и весной сильно подскочили цены на хлеб. Было похоже, что Люссак приехал в Клермон, чтобы спокойно поработать над рисунками и чтобы суета Парижа не выбивала его из колеи. Для меня эти основания казались настолько очевидными, что я не стал больше ни о чем допытываться, хотя сам он не объяснял мне, почему ему пришлось покинуть Париж.

Однако потом он все же вернулся в Париж?

Да, в тот самый день, десятого апреля, в субботу.

В пасхальную субботу?

Да.

Вы говорите, что в канун Пасхи он вернулся в Париж? Но почему он избрал для возвращения именно этот день?

Люди вольны приезжать и уезжать, когда хотят. Я не могу ответить на ваш вопрос. Люссак просто собрался и уехал.

Не получил ли он какого‑ либо известия, или, быть может, Виньяк прислал ему письмо с просьбой приехать?

Нет, об этом я бы знал. Мы не получали никаких писем от Виньяка. Я, правда, спрашивал Люссака, все ли в порядке в Париже, но он всегда успокаивал меня одними и теми же словами.

Не было ли каких‑ либо новостей, которыми можно было бы объяснить его внезапный отъезд?

Ну, в новостях, спаси нас Господь, недостатка не было. Везде только и разговора было, что об этой Марте, которую привезли в Париж из Лоша. Здесь было несколько приезжих, видевших ее на площади Святой Женевьевы, где ее показывали народу. Эта тварь кричала, что дьявол вкрался в ее тело и нашептал ей, что все гугеноты — плоть сатаны и что он постоянно бывает в Ла‑ Рошели и в других местах, где забирает все новые и новые души в свою огненную геенну. Нет никакого чуда, что парижский люд охотно верит в эту крамольную болтовню. Говорили, что ее мать тоже предалась дьяволу, но королевские врачи осмотрели ее и пришли к заключению, что она вовсе не одержима дьяволом. Мы с облегчением узнали, что король отдал приказ господину д'Эстре призвать эту сумасшедшую к ответу и что никакие вопли капуцинов, собравшихся у ворот Консьержери, не смогли отвратить короля от его решения. Самому господину д'Эстре пришлось несколькими днями позже пережить большое несчастье, ведь его дочь, герцогиня де Бофор, пала жертвой какой‑ то таинственной болезни. Но, как я слышал, смерть дочери не помешала ему в тот же день упаковать все ее пожитки и отправить в Кевр. Нет, конечно, новостей было великое множество, но я не в силах понять, что было в них такого, что могло бы заставить Люссака вернуться в Париж. Напротив, не кажется ли вам, что любого истинного христианина такие новости навсегда отвратили бы от желания возвращаться в этот город?

Стало быть, ваш племянник уехал в пасхальную субботу, и с тех пор вы его больше не видели?

После того последнего письма я не имел о нем никаких известий. Правда, я думаю, что он скоро вернется, чтобы дать мне объяснения по поводу пожара.

Надеюсь, что так и будет, мы тоже очень этого хотим, потому что, собственно говоря, допрашивать надо его, а не вас, который вообще не имеет никакого отношения к этим происшествиям.

Вы не говорили с ним?

Нет.

Разве он не в Париже?

Этого мы не знаем. Мы не нашли в сгоревшем доме ни одного живого человека.

Ни одного живого человека?..

Так вы еще не все знаете?

Кто‑ то пострадал во время пожара?

В развалинах нашли труп.

Боже правый!

Пожар заметили около полуночи. После этого люди вломились в дом, увидели, что горит пристройка, и попытались потушить огонь. Когда соседи прорубили стену, чтобы получить доступ к месту возгорания, наружу полыхнуло такое пламя, что огонь, несомненно, перекинулся бы на соседние дома, если бы через короткое время не пошел сильный дождь. Труп обнаружили только утром, когда начали разгребать пепелище. Однако мы не знаем, кто был этот человек. Труп полностью обожжен и изуродован до неузнаваемости. Тело так и не опознано.

Великий Боже.

Вы, конечно, понимаете, что нам очень хотелось бы побеседовать с вашим племянником. Вероятно, этот мертвец и есть тот самый Виньяк, что, однако, вряд ли можно будет установить точно. Но, пожалуйста, скажите мне, что находилось в пристройке?

В пристройке за кухней?

Да.

Ничего особенного. Метла, ведра, дрова и всякий хлам.

Была ли там дверь?

Дверь? Конечно, была, даже две двери, если уж быть точным.

Где именно находились эти двери?

Одна выходила во двор, слева, если смотреть из дома. Был туда еще один вход — из‑ под лестницы. Но я не понимаю, почему вы об этом спрашиваете?

Дверь, ведущая во двор, была наглухо заколочена гвоздями. Вход под лестницу вообще никто бы не заметил, если бы люди не вырубили дощатую стену пристройки. Так вы действительно не знаете, что находилось в пристройке?

Боже мой, мне надо немедленно ехать в Париж. Неужели Люссак?..

Нет, этого просто не могло быть. В конце концов, именно он известил вас о пожаре. Хотя странно, конечно, что он не сообщил вам всех подробностей, которые вы теперь таким неприятным образом узнаете от нас.

Этот неблагодарный бездельник. Я немедленно поеду туда, чтобы за все с него спросить.

Нет, прошу вас, сядьте. Боюсь, что если мне и моим людям до сих пор не удалось заполучить его в наши силки, то тем более вам будет не под силу отыскать его. Мне очень неприятно, что именно я вынужден сообщать вам все эти ошеломляющие новости. Но, прошу вас, ответьте прежде на мои вопросы. Я сообщил вам кое‑ что о событиях в Париже, но я ничего — или почти ничего — не знаю о вашем племяннике или об этом Виньяке, труп которого предположительно был найден на месте пожара. Если же мы объединим наши знания, то в сумме они, быть может, помогут нам прояснить истину. Прошу вас, не ездите в Париж. Эта поездка в любом случае будет бесполезной. Ваш дом в Париже охраняют мои люди. Вашего племянника простыл и след. Это бессмысленно — ехать в Париж.

Ну хорошо, пожалуй, я послушаюсь вас. Будь проклят тот день, когда я пустил их обоих в свой дом! Но скажите мне, что вы нашли в пристройке?

Создается такое впечатление, что они оборудовали в сгоревшей пристройке какое‑ то подобие мастерской. Среди обгоревших досок нам удалось найти остатки холста, а также емкости и горшки для смешивания красок, не считая загрунтованных досок, шпателей, кистей, коробок с какими‑ то порошками, бутыли с настойками, серебряную коробочку со звериными волосами, вощеные нити и многое другое в том же роде.

Боже мой, там была мастерская художника?

Есть ли у вас какое‑ либо объяснение этому факту?

Проклятое легкомыслие. Святая Троица! Вот почему он исчез. Как он мог так меня провести? Теперь он, конечно, боится навлечь на себя мой гнев. И по полному праву!

Так вы ничего об этом не знали?

Я? Знал ли я об этом? Да я бы в тот же день выгнал их из моего дома, а заодно и из Парижа. Я не знаю, во что впутался Люссак. Несомненно, его впутал во все этот Виньяк. Ясно, что дверь во двор забили для того, чтобы никто не знал, что творится в пристройке. Теперь я все понял.

Вы не могли бы рассказать и мне, что вы поняли?

А ведь я их предупреждал. Но послушайте меня. Они оба явились в Париж в июне прошлого года. За несколько недель до того Люссак прислал мне письмо, в котором спрашивал, не смогу ли я оказать гостеприимство ему и его другу. Они рассчитывали на то, что в Париже им удастся найти хорошо оплачиваемую работу. Мы немного говорили об этом, но они выбрали для приезда столь несчастливый момент, что я нимало не мог заботиться об их неприятностях. Моя жена лежала при смерти. Душа моя была полна горя и сомнений. В одну ночь потерял я жену и дитя, которое она носила. Мы с ней и без того давно собирались уехать в Клермон. Этой зимой Париж уже не видел бы нас среди своих вечно недовольных граждан. Но после того ужасного события я не мог больше ни минуты оставаться там и через несколько дней уехал в Клермон. Мне было даже лучше от того, что я мог оставить дом на Люссака и его друга. Я направил свою повозку на север с тем, чтобы никогда больше не возвращаться в город.

Что эти двое собирались делать в городе?

Как я уже сказал, они собирались найти в Париже хорошее место. Я говорил им, что это безнадежное дело. Не будучи принятым в цех, без протекции и знакомства с влиятельными персонами просто невозможно добиться хорошего заказа. Конкуренция просто убийственна. Для такого художника, как Виньяк, перспективы были совершенно безнадежны. Поэтому обычно приезжие художники и ремесленники селились в пригородах, где цехи не имели большой власти. Как мне рассказал позже Люссак, Виньяку удалось найти работу у одного фламандца, жившего вне города, и поэтому я думал, что все в порядке. Но если верно то, что вы мне рассказали, если они действительно оборудовали мастерскую в моем доме, то я не удивляюсь, что там произошло несчастье.

Как я должен вас понимать?

Это очень опасно, работать без разрешения. Тех художников, которые работают, не будучи членами цеха, безжалостно преследуют. Если им повезет избегнуть гнева разозленных хозяев цеха и их челяди, то их неминуемо покарает закон. Есть еще много горячих голов, которые не страшатся этих ударов судьбы, если обычный путь к признанию кажется им слишком долгим. Если бы все это знал Люссак! Как он мог допустить такое?

Никто не знал о существовании этой мастерской.

Откуда вы это знаете?

Мы провели расследование.

Ну, значит, тогда те, кто был в этом заинтересован, должно быть, узнали о мастерской и положили конец ее работе. Другого объяснения у меня нет.

А Люссак, опасаясь ваших упреков, умолчал об этом.

Каков мерзавец.

Он никогда не говорил о том, что они делали в Париже?

Люссак изо всех сил старался получить заказ на строительстве галереи в Лувре. Потом он узнал, что Маршан и Пети подрядились участвовать в строительстве Пон‑ Нёф. Но об этом я вам уже говорил. Для этой работы он готовил наброски и эскизы.

А Виньяк, как вы утверждаете, работал за городом у какого‑ то фламандца. Вам известно его имя?

Нет. Мы мало говорили об этом, пока Люссак был здесь. Я спрашивал, как идут дела у его друга, но Люссак становился очень немногословным, когда речь заходила о Виньяке.

Но все же что именно он отвечал на ваши вопросы?

То же, что я только что говорил вам. Виньяк работает в Вильжюифе.

И это все?

Да. Он больше ничего не говорил, а я не спрашивал.

Вы знаете, когда и где они познакомились?

Они встретились в Лионе.

Когда это произошло?

Года два назад, а может быть, и раньше.

Но вы должны были видеть Виньяка, когда он и Люссак прибыли в Париж.

Да, конечно, я его видел.

Вы бы узнали его при встрече?

Думаю, что да. Но разве он не сгорел во время?..

На что жил ваш племянник?

До приезда в Париж он всю зиму работал и жил в Бретани. Где‑ то недалеко от Анжера. Не помню, как точно называется это место. Вероятно, они получили плату за работу, так как уехали оттуда и добрались до Парижа.

Могло ли случиться так, что Люссак в марте приехал в Клермон, потому что между ним и Виньяком произошла размолвка? Или, если вы позволите мне по‑ иному сформулировать вопрос, не сложилось ли у вас впечатления, что Люссак питает неприязненное чувство к своему другу?

Откуда вы это взяли?

Вопрос напрашивается сам собой при самом поверхностном взгляде на положение вещей. В начале марта ваш племянник без всяких видимых причин покидает Париж. Он приезжает сюда, не говорит ни слова о своем компаньоне, а потом, также без всякой разумной причины, возвращается в Париж. Приехав, он видит, что ваш дом объят пламенем, в котором к тому же погиб человек. После этого он пишет вам письмо, в котором оповещает вас, правда, не полностью, о том, что случилось, и куда‑ то бесследно пропадает. Кроме того, Люссак утаил правду о том, что они с Виньяком делали в вашем доме. Разве нельзя предположить, что и в остальном все его рассказы были так же лживы? Конечно, вы правы, когда говорите, что цеховые художники непременно вмешались бы в это дело, узнав о существовании мастерской, а я, со своей стороны, не могу исключить того, что разгневанные люди, уверенные в своей правоте, весьма вероятно, склонились бы к тому, чтобы самим совершить правосудие, не прибегая к помощи судейских, дабы укрепить страх перед законом. Однако оба, сознавая незаконность своих деяний, предприняли меры предосторожности, чтобы избегнуть раскрытия своих поступков. К тому же неприметная пристройка была надежно заперта. Если бы какой‑ то неизвестный захотел проникнуть в помещение и поджечь его, то для этого ему пришлось бы либо разбить стекло, либо взломать дверь. Однако все замки и запоры остались целы. Как вы можете это объяснить? Не было ли ключа у кого‑ либо, кроме Виньяка и Люссака?

Нет. Во всяком случае, мне об этом ничего не известно.

Кроме Виньяка и Люссака, кто‑ нибудь проживал в вашем доме?

Насколько я знаю, нет.

В июне они явились к вам вдвоем?

Да, это совершенно точно.

Один из свидетелей утверждал, что видел Виньяка в доме вместе с молодой женщиной. Судя по его описаниям, речь идет о темноволосой, довольно красивой особе, весьма развязной и невоспитанной, по виду похожей на южанку. Не знаете ли вы какую‑ либо особу, к которой подходит такое описание?

Такая бабенка, какую вы описываете, вряд ли могла бы похвастать знакомством со мной. Нет, такая особа никогда не обреталась в моем доме.

Как это ни прискорбно, но похоже, что слова свидетеля соответствуют действительности. Но давайте вновь вернемся к отъезду Люссака. Он покинул Клермон в субботу десятого апреля, не так ли?

Да.

В котором часу?

Сразу после восхода солнца. В город он пошел пешком. Обычно требуется не больше часа, чтобы добраться отсюда до почтовой станции. Экипаж из Нуайона прибывает около полудня и до наступления темноты приезжает в Париж. В письме Люссак писал об отвалившемся колесе, из‑ за которого он прибыл к цели своего путешествия только в полночь.

Как он был одет?

На нем были коричневые панталоны, рубашка из фламандского полотна, красный камзол и серая пелерина без капюшона. Кроме того, на плечи был накинут шерстяной шарф того же цвета, что и пелерина.

У него были с собой какие‑ либо вещи?

Сумка и кожаный футляр, в котором он носил свои рисунки.

Была ли у него лошадь?

Нет, лошадей они продали еще летом. Но вот его изображение. Этот портрет нарисовал его друг. Сейчас волосы у него немного длиннее, но в целом портрет очень похож. Вылитый племянник. Если вы хотите сделать копию с этого рисунка, то я могу дать его вам на несколько дней.

Благодарю вас. Вы очень любезны. Но не могли бы вы все же объяснить, почему ваш племянник вначале буквально бежит из Парижа, потом неожиданно возвращается туда, но при этом так скупо пишет вам о происшедших событиях?

Нет, мне и самому непонятно его поведение. Если вам удастся его найти, то я думаю, что все очень скоро прояснится. Он, конечно, заслуживает хорошей взбучки за то, что так меня подвел.

Кто знает. Пока у нас нет полной уверенности в том, что Люссак что‑ то знал о тайной мастерской. Может быть, этот Виньяк подвел вас обоих и именно поэтому услал Люссака из Парижа. Но, прошу вас, ответьте еще на один, последний вопрос. Знаете ли вы человека по имени Джакомо Баллерини?

Вы сказали, Баллерини?

Да.

В своей жизни я знавал очень многих людей, но ни один из них не носил такого имени. Бог свидетель, что я говорю правду.

Ну хорошо. Вы искренне и правдиво отвечали на мои вопросы, и с Божьей помощью нам, быть может, удастся узнать истину. Я благодарю вас за откровенность.

Да. Быть может, кому‑ то и удастся с Божьей помощью распутать этот клубок. Мне это не по силам.

Записано в Клермоне 21 апреля 1599 года.

ДВЕНАДЦАТЬ

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒