Джеки Коллинз. Наваждение. Голливудские связи – 2. Джеки Коллинз. Наваждение

Джеки Коллинз

Наваждение

Голливудские связи – 2

Джеки Коллинз

Наваждение

Глава 1

Зеленоватые глаза Мэдисон Кастелли пристально следили за Джейком, развлекавшим гостей веселыми историями об африканском фотосафари, в котором ему довелось участвовать в прошлом году. Он был превосходным рассказчиком, однако Мэдисон понимала, что ее интерес нельзя объяснить только этим. Ее влекло к Джейку, влекло вопреки всем клятвам и обещаниям, которые она дала себе после того, как из ее жизни исчез Дэниэл.

Мэдисон с ее оливковой кожей, черными густыми волосами и гибким стройным телом была очень привлекательной женщиной, однако она предпочитала если не прятать свою красоту, то, по крайней мере, не делать на нее ставку. Она всегда считала, что человеку, который полюбит ее, должны в первую очередь понравиться ее ум и характер, а уж потом – лицо и сексуальная фигурка. Однако сейчас она не без горечи подумала о том, что ни ее строгий костюм, ни макияж (минимум, который она позволяла себе лишь в редких случаях) не способны привлечь внимание Джейка.

«Мне двадцать девять лет, я известная журналистка, которая работает в уважаемом журнале, и я одинока. К счастью, одинока… – напомнила себе Мэдисон, продолжая внимательно изучать лицо Джейка. – Тогда почему я вообще думаю об этом парне? В конце концов, я только что увидела его. Я даже не знаю, может быть, он женат… Кроме того, Джейк, кажется, вовсе меня не замечает. Так в чем же дело? »

Словно в поисках ответа на этот свой вопрос Мэдисон бросила быстрый взгляд на Натали, но ее подруга откровенно наслаждалась своим выходным днем, напропалую флиртуя с Лютером, который, как она узнала, учился в колледже вместе с Джимми Сайксом.

Однако минут через пять Натали сама вспомнила о своей ответственности за счастье подруги..

– Вот классно! – воскликнула она, обращаясь к Джейку. – Тебе не фотографией заниматься, а выступать на телевидении со своими рассказами. Или писать книги. Вот, Мэд может тебе в этом помочь.

И, обернувшись к Мэдисон, она выразительно посмотрела на нее, будто говоря: «Не зевай, подружка! »

Мэдисон никак не ответила на этот молчаливый призыв, не желая поощрять Натали, слишком явно стремившуюся свести ее с Джейком. Да, он ей нравился, но не настолько, чтобы самой вешаться ему на шею.

– Действительно здорово, Джейк! – воскликнула Банни и захлопала в ладоши, как школьница. – Мы тоже «чудненько отдохнули, когда были в Детройте. Развлекались на всю катушку.

– Это точно! – подтвердил Джимми, сверкнув своей телевизионной улыбкой.

– Как насчет того, чтобы поиграть в шарады? – с воодушевлением предложила Банни. – Мне очень нравится играть в шарады. Когда мы отдыхали в Детройте…

– Как насчет того, чтобы не играть в шарады? – быстро сказал Джейк и тоже улыбнулся, правда, несколько натянуто.

– Да, может, и правда не стоит? – неожиданно для себя поддержала его Мэдисон. Она терпеть не могла шарады, фанты, » бутылочку»и прочие светские развлечения подобного рода, поскольку считала себя недостаточно компетентной для этого.

– Я тоже против, – прогудел Лютер, вставая из‑ за стола и потягиваясь. – Неприятно, знаете ли, чувствовать себя большим старым дураком.

Банни приняла оскорбленный вид.

– Это моя вечеринка, – упрямо заявила она. – И я буду делать, что хочу, вот!

– Ну, дорогая, не надо так, – несколько смущенно проговорил Джимми. – Может быть, проголосуем, и…

– Не хочу, не хочу, не хочу!.. – Банни надула губы, и ее прелестное личико сразу сделалось неприятным.

– Послушай, Банни, милая…

– И перестань называть меня этим заячьим именем! – взвизгнула Банни, гневно сверкнув большими голубыми глазами.

– Ого! – пробормотала Натали, неловко пытаясь обернуть все в шутку. – Кажется, назревает семейная ссора! Настоящая ссора!

Банни неожиданно выскочила из‑ за стола и топнула ногой.

– Я вас всех ненавижу! – выкрикнула она. – Ненавижу, да!

И она выбежала из гостиной.

Над столом повисла неловкая тишина. Даже профессиональная улыбка Джимми несколько потускнела и казалась неестественной.

– Она шутит, – без особой уверенности проговорил он, облизывая губы кончиком языка. – Просто шутит. И Джимми торопливо вышел вслед за женой.

– Черт меня возьми! – воскликнула Натали, когда дверь за Джимми закрылась и он не мог ее услышать. – Хотела бы я знать, что все это значит?

Мэдисон повернулась к мужчинам, но выходка Банни, похоже, не произвела никакого впечатления ни на Лютера, ни на Джейка.

– Ничего, – спокойно ответил Джейк и улыбнулся широкой, беззаботной улыбкой. – Просто Банни – это Банни. Ей надоело ходить в кроликах, и она пытается изобразить из себя тигрицу.

– Да, – кивнул Лютер и, взяв из бара бутылку красного вина, обошел стол, разливая его по бокалам. – Подумать только: столько лет и… ничего не изменилось.

– Она что же… всегда так кричит на гостей? – спросила Мэдисон, пораженная тем спокойствием, с каким мужчины отнеслись к происшедшему.

– Да нет, не всегда. Банни устраивает сцену каждый раз, когда ей хочется привлечь внимание Джимми, – пояснил Джейк. – Это ее собственный, личный способ.

– – Патентованный, – поддакнул Лютер, отпивая из своего бокала большой глоток.

– Что ж, в конце концов, это ее дело, – сухо заметила Мэдисон, отодвигаясь от стола. – Если она хочет устраивать сцены, пусть устраивает. Но я не обязана при этом присутствовать – Да нет, ты не поняла, – проговорил Лютер и усмехнулся. – Этот бред продолжается с тех самых пор, когда мы с Джи учились в колледже. Вот увидишь, через пару минут они вернутся и снова начнут ворковать как ни в чем не бывало. Это, если хочешь, традиция.

– Возможно, – ответила Мэдисон, из последних сил стараясь удержаться от резких слов, которые вертелись у нее на языке. – Но я не хочу быть свидетелем такой традиции. – Она встала. – Кроме того, меня ждет работа…

И она выразительно посмотрела на Натали, но та даже не сделала попытки подняться.

– Придется вызвать такси, – объявила Мэдисон в пространство. Про себя она поклялась, что завтра же возьмет напрокат машину, чтобы не зависеть от подруг, способных променять ее на мужчину – правда, очень большого мужчину.

– Ах да, ты же без тачки!.. – сказала Натали с таким видом, будто ей это только что пришло в голову.

– Да, Нат, я без машины, – с нажимом повторила Мэдисон, которая готова была придушить мерзавку. Но Натали, судя по всему, уже не могла оторваться от Лютера.

– Может быть, Джейк сможет тебя отвезти? – предложила она с самым невинным видом.

Все внимание за столом переключилось на Джейка. Тот ничего не ответил, и Мэдисон почувствовала, что готова последовать примеру Банни и завизжать на всю комнату. Она была в ярости – в частности, потому, что этот тюфяк вовсе не спешил вскочить на ноги и прокричать, что готов везти ее хоть на край света.

– Да, пожалуй, такси – это единственный выход, – подвела Мэдисон неутешительный итог.

– Я сейчас вызову, – сказал Джейк. – Я бы сам отвез тебя, но… Дело в том, что я кое‑ кого жду.

«Великолепно! – подумала Мэдисон. – У него свидание, а Натали умоляет его отвезти меня домой. Ничего себе ситуация!.. »

– Я ее знаю? – заинтересованно спросил Лютер.

– Навряд ли, – ответил Джейк, поднося к губам бокал и отпивая из него глоток вина. Наконец Натали не выдержала.

– Наверное, мне тоже пора, – сказала она и захлопала своими длинными ресницами в надежде, что Лютер остановит ее.

Тот отлично все понял.

– Нет, крошка, побудь еще немного, – прогудел он, сопроводив свои слова страстным взглядом. – Еще слишком рано.

– Но мне нужно хоть немного поспать, чтобы завтра хорошо выглядеть, – капризно возразила Натали, повторив трюк с ресницами.

– Ты так красива, – возразил Лютер, – что тебе можно вообще не спать.

«Будь я проклята, если буду и дальше выслушивать эту чушь! – подумала Мэдисон. – Если Нат сейчас же не встанет, я пойду домой пешком. Честное слово – пойду! »

Но тут раздался телефонный звонок, и события стали разворачиваться с головокружительной скоростью…

Глава 2

Эриэл Шор была миниатюрной стройной брюнеткой сорока с небольшим лет, обладавшей бездной очарования и обманчиво мягкими манерами. На самом же деле за ее широкой, приветливой улыбкой скрывался решительный и жесткий характер, который и сделал Эриэл в высшей степени успешной деловой женщиной. Киномир она знала как свои пять пальцев, и ничто, решительно ничто не могло укрыться от ее острого ума и проницательного взгляда. Эриэл умела уговаривать и убеждать, как никто другой, но, если ей вдруг начинало казаться, что ее интересы начинают страдать, она без сожаления прекращала переговоры, разрывала сделки и контракты, чтобы начать все заново… И часто Эриэл добивалась успеха там, где потерпели неудачу все ее конкуренты.

Свою блестящую карьеру Эриэл начинала с рекламного бизнеса. Потом она некоторое время занималась маркетингом и, удачно дебютировав в качестве продюсера двух малобюджетных фильмов, привлекла к себе внимание Билли Корнелиуса, который сделал Эриэл руководителем своей студии.

Кое‑ кто считал, что Эриэл и Билли были любовниками, но Фредди никогда этому не верил. Эриэл была слишком умна, чтобы спать со своим боссом. К тому же сварливая и подозрительная жена Билли Этель зорко следила за своим мужем, который однажды чуть не оставил ее ради молодой и сексуальной кинозвезды, обладавшей особым талантом кружить головы чужим мужьям. К счастью для себя, Этель успела вовремя вмешаться и принять меры. В результате она не только сохранила мужа, но и совершенно затравила соперницу, которой пришлось в конце концов оставить Голливуд и уехать в Европу в поисках работы и чужих мужей.

В любом случае для Эриэл секс никогда не имел большого значения. Как и Фредди, она была сосредоточена исключительно на карьере, что и помогло им двоим отлично поладить. Они тесно сотрудничали на официальном уровне, однако Фредди и Эриэл часто встречались и неофициально, чтобы, сидя за изысканным ленчем в каком‑ нибудь закрытом клубе или ресторане, обменяться информацией конфиденциального свойства. И надо сказать, что, кроме чисто практической пользы, эти обеды приносили им настоящее удовольствие, поскольку оба относились друг к другу с искренним уважением и симпатией.

Встретив Эриэл в прихожей, Фредди крепко обнял ее и шепнул, как он рад, что она сумела выбрать время и заглянуть к нему.

– Только ради тебя, Фредди, – с легкой насмешкой отозвалась Эриэл. – Обычно я не посещаю приемы, на которые меня приглашают за два часа до начала.

– Я знаю, Эриэл, – ответил Фредди, по своему обыкновению сохраняя на лице непроницаемое выражение. – И, надеюсь, ты не пожалеешь о том, что приехала.

– Уж постарайся не разочаровать меня, – усмехнулась Эриэл. – Как бы там ни было, Фредди, ты – мой должник. А долги я не прощаю никому.

– Я знаю, – повторил Фредди, подумав о том, что свой долг Эриэл он сможет вернуть уже в ближайшие полчаса. Интересно, как‑ то она отнесется к тому, что Билли Корнелиус планирует посадить на ее место Макса Стила, его партнера?

– Ну, проходи же, – сказал он, слегка обнимая ее за плечи.

Эриэл кивнула и, решительно расправив плечи, которые казались особенно широкими благодаря модному жакету от Армани, зашагала впереди него. Вся ее фигура выражала уверенность в себе и своих силах, готовность очаровывать, покорять, побеждать, и Фредди невольно подумал о том, что ничего не потеряет, а только приобретет, если обменяет Макса на Эриэл.

И все же, входя вслед за ней в столовую, он спросил себя, так же ли уверенно она будет себя чувствовать, когда услышит его новости.

При виде Эриэл – да еще без мужа, которого в последний момент задержали какие‑ то неотложные дела, – Диана изобразила на лице что‑ то среднее между улыбкой и оскалом и шагнула навстречу, чтобы приветствовать гостью. Она редко осмеливалась высказывать вслух свое мнение относительно деловых партнеров мужа, однако Фредди знал, что Диана терпеть не может Эриэл, считая ее нахалкой и заносчивой стервой. Догадывался он и о том, что Диана ревнует его к блестящему директору «Орфей студио». Однажды она прямо обвинила его в измене, но Фредди жестоко высмеял ее. Эриэл была слишком важна для него, чтобы он мог позволить себе испортить их отношения сексом.

– Привет, Эриэл. Рада тебя видеть, – сказала Диана без воодушевления, и Фредди прищурился. Его бесило, когда Диана позволяла себе демонстрировать свое отрицательное отношение к его гостям и партнерам.

– Ах, дорогая! – воскликнула Эриэл, не обращая никакого внимания на сдержанную холодность хозяйки. – Как мило с твоей стороны, что ты не забыла пригласить меня.

И прежде чем Диана нашлась что ответить, Эриэл уже повернулась, чтобы поздороваться с Кевином Пейджем – новым секс‑ символом Голливуда.

– Ты, кажется, говорил, что она приедет с мужем, – прошипела Диана на ухо мужу.

– Как видишь, она одна, – отмахнулся Фредди, который был слишком занят собственными мыслями, чтобы волноваться о подобных мелочах.

– Но теперь весь мой план размещения гостей летит коту под хвост! Ведь Люсинда тоже приехала без своего приятеля, – пожаловалась Диана и обиженно поджала губы. – И Макс тоже один.

– Измени план, – беззаботно посоветовал Фредди. Проблемы Дианы его действительно не интересовали.

Диана удостоила его ненавидящим взглядом, который Фредди проигнорировал.

Ужин начался спокойно. За столом – как и полагалось суперзвезде – царила Люсинда Беннет, развлекавшая гостей историями о том, как она начинала свою голливудскую карьеру и как все двуногие существа мужского пола не отходили от нее ни на шаг. Кевин Пейдж тоже поведал собравшимся несколько забавных случаев, произошедших на съемках его последней картины. Даже Эриэл разговорилась, припомнив пару историй из собственного опыта.

Фредди, зорко следивший за всеми, сразу заметил, что Макс Стил сегодня как‑ то слишком задумчив и тих, что вообще‑ то было для него нехарактерно. В конце концов Фредди решил, что его неверный партнер либо обдумывает свое ближайшее будущее, которое, несомненно, представлялось Максу самым радужным, либо – и это было вероятнее всего – никак не может оправиться от щелчка по носу, который он получил от Инги Круэлл, вместе с которой он должен был приехать сегодня. Инга даже не позвонила, чтобы принести извинения; она просто не пришла, и этого было вполне достаточно, чтобы заставить Макса призадуматься. Он не привык к отказам – Фредди знал это очень хорошо.

Перед тем как пригласить гостей к столу, Фредди уединился в библиотеке с Эриэл и выложил ей все, что ему было известно о планах Макса. Для Эриэл это было так неожиданно, что сначала она просто не поверила ему.

– Не думаю, чтобы Билли мог поступить подобным образом и ничего мне не сказать, – проговорила она. – Во всяком случае, со своей работой я справляюсь, и на студии все идет хорошо. В этом году мы сделали два кассовых хита, так что у него не может быть ко мне никаких претензий…

– Но пару проектов вы все‑ таки провалили, – напомнил Фредди.

– Однако наш успех полностью перекрывает эти неудачи, – сердито ответила Эриэл.

– Билли может считать иначе, – сдержанно проговорил Фредди. – Что касается меня, то я просто говорю, что знаю. Сегодня вечером я собираюсь серьезно потолковать с Максом, и мне хотелось, чтобы ты тоже при этом присутствовала. В конце концов, его планы касаются нас обоих.

Эриэл только кивнула в знак согласия, но Фредди знал, что она серьезно рассержена. Чего и следовало ожидать.

Уже сидя за столом, Фредди снова и снова оглядывал своих гостей. Миллионер с женой и банкир из Нью‑ Йорка с любовницей были в телячьем восторге от того, что находятся в компании звезд серебряного экрана, и Фредди улыбнулся про себя. Он знал, что теперь оба будут чувствовать себя обязанными ему, а именно этого он и добивался.

Брок Мартин, глава одной из крупных телевизионных сетей, тоже чувствовал себя великолепно. Он уже заметил соблазнительную Анджелу Мускони – восходящую звезду Голливуда – и повел осаду по всем правилам военного искусства. Анджеле было всего девятнадцать, но ее большие глаза в лохматых ресницах расточали мед обещаний и сулили райское блаженство каждому, кто окажется достаточно богат и влиятелен. И Броку казалось, что у него есть все шансы уложить ее в свою в постель, поэтому он не скупился, разворачивая перед ней перспективы одну заманчивее другой.

– Я не хочу работать на телевидении, – капризно ответила Анджела, когда Брок предложил ей сначала мини‑ сериал, потом – еженедельный сериал и, наконец, большой телевизионный проект.

– Даже ради меня? – спросил он наконец, удивленный столь явным отсутствием интереса к своей персоне. Много лет назад Брок начинал свою карьеру с исполнения ролей героев‑ любовников в полупорнографических сериалах для взрослых; до сих пор он считал себя настоящим красавцем, сексуальным и неотразимым, и вялая реакция Анджелы его всерьез озадачила.

– Знаешь што‑ о? – проговорила Анджела с ярко выраженным нью‑ йоркским акцентом. – Если я решу перейти на телик, то только ради тебя. О'кей?

Это заявление удовлетворило Брока, и он довольно мигнул, а Анджела вдобавок удостоила его самой соблазнительной улыбки. Магнат не догадывался, что при этом она пыталась расстегнуть под столом «молнию» на брюках Кевина. Не то чтобы она не могла дождаться конца приема – просто Анджела обожала ходить по краю.

Но Кевин оттолкнул ее руку. Он с интересом слушал рассказы Люсинды Беннет и не хотел, чтобы его что‑ то отвлекало. Фредди все‑ таки удалось уговорить его сниматься вместе с ней, и, хотя сначала Кевин был решительно против этой затеи, сейчас он с каждой минутой все больше убеждался в том, что сделал верный шаг. Да и Люсинда уже не казалась ему такой древней, какой он привык ее считать.

– Ну так что, Макс, – неожиданно сказал Фредди, обращаясь к своему партнеру через весь стол. – Ты ничего не хочешь мне сказать?

Эриэл пошевелилась в своем кресле и сидела теперь очень прямо. Над столом повисло напряженное молчание.

– А что я должен сказать? – растерянно переспросил Макс, гадавший, где, черт возьми, шляется эта белокурая стерва Инга Круэлл и почему ее до сих пор нет.

– Ну же, Макс, не стесняйся, – подбодрил его Фредди, игравший со своим партнером, как кошка с мышью. – Выкладывай. Ведь у нас с тобой никогда не было секретов друг от друга.

– Да, Макс, – сказала Эриэл несколько напряженным голосом, – до нас дошли слухи… очень странные слухи.

– Слухи? – Макс насторожился. Интересно, куда они клонят?

– Да, слухи, – подтвердила Эриэл, сопроводив свои слова самой обворожительной улыбкой. – Говорят, ты метишь на мое место.

Глава 3

Детектив Чак Такки раздраженным жестом подтянул пояс своих любимых темно‑ зеленых брюк, которые были велики в талии и спадали. За последние полтора месяца он потерял почти двадцать фунтов, а все потому, что жена посадила его на жесточайшую диету. Чак вовсе не собирался худеть: при росте в шесть футов и два дюйма он весил двести двадцать фунтов и чувствовал себя совершенно нормально, но Фэй продолжала чуть не ежедневно напоминать мужу, что ему уже сорок девять, что у него пошаливает сердце и что анализы показывают опасно высокий уровень холестерола в крови. Чаку было глубоко наплевать на анализы, но, когда Фэй заявила, что ей слишком тяжело лежать под ним, когда они занимаются любовью, он сдался. Диета, однако, подействовала на него не столь благотворно, как ожидалось. Одышка не прошла, а постоянные муки голода и спадающие штаны сделали его раздражительным и нервным.

Убитая блондинка лежала перед ним в луже начавшей подсыхать крови. Еще одно мертвое тело, еще одно жестокое убийство – на своем веку Чак навидался всякого, однако сегодняшний случай был не совсем обычным. На этот раз жертва, лежащая словно лягушка на столике препаратора, была знаменита.

Снова подтянув штаны, детектив Такки поглядел сверху вниз на распростертое тело, некогда бывшее таким роскошным и таким желанным. Теперь же оно выглядело жалким, почти безобразным. В приступе звериной ярости убийца сорвал со своей жертвы одежду и заколол ее ножом, почти отделив от тела правую грудь. «Не меньше полутора десятков ударов, – подумал детектив. – Что ж, случается и такое…»

Белое платье, в которое была одета жертва, превратилось в окровавленные лохмотья. Никакого нижнего белья ни на девушке, ни рядом не оказалось. Светлые волосы на лобке были выбриты в форме сердечка, а чуть ниже проколотого пупка, в котором поблескивало серебряное колечко с каким‑ то камешком, детектив увидел цветную татуировку, изображавшую летящую колибри. Ногти на руках и на ногах убитой выглядели ухоженными и были покрыты модным серебристо‑ голубым лаком. Когда‑ то она была настоящей красавицей, но теперь…

Окинув ее взглядом, детектив устало вздохнул. Это было двадцать шестое убийство, совершенное с особой жестокостью, однако впервые жертва была знаменитостью.

Проходя через коридор в шикарно обставленную гостиную, из окон которой открывался великолепный вид на море, Чак заметил висящий над лестницей портрет жертвы – молодой, соблазнительной, чувственной блондинки. Ее обнаженное тело, возлежащее на пушистом – белом меховом ковре, было настолько совершенным, что напомнило детективу дорогую куклу Барби.

Теперь она была мертва, но ее соблазнительные ягодицы на портрете были такими живыми.

Тем временем прибыл полицейский фотограф, который тут же принялся устанавливать вокруг места преступления яркие галогеновые лампы. Кивнув детективу в знак приветствия, он поднес к глазам фотоаппарат и начал свою работу, снимая тело со всех сторон. Несколько полицейских в форме с мотками желтой ленты в руках отправились на улицу, чтобы установить вокруг особняка кордон безопасности.

Эта мера пришла детективу на ум, как только он узнал, что убитая была знаменита. Стоило новостям просочиться, как тут же в особняке появились бы бригады репортеров и телевизионщиков, которые – словно стервятники на падаль – часто прибывали на места громких преступлений чуть ли не одновременно с полицией. Да, подумал Чак, скверно, что убитая была звездой. Теперь репортеришки устроят здесь цирк почище того, что был когда‑ то после убийства Николь Симпсон и Рона Голдмана.

Сегодня жертвой неизвестного преступника стала Салли Т. Тернер, пневматическая принцесса телевизионного экрана, роскошная блондинка с чувственным, сексуальным телом и манящей улыбкой – знаменитая «девушка в черном резиновом костюме».

Любимая.

Обожаемая.

Желанная.

Мертвая…

Продолжая глядеть на ее безжизненное, жестоко изуродованное тело, Чак вздохнул еще раз. Иногда ему начинало казаться, что Фэй права и что ему действительно пора на пенсию.

И сейчас он снова подумал об этом.

Глава 4

– Не могу в это поверить! – воскликнула Мэдисон, не в силах сразу воспринять потрясающую новость. – Это просто невозможно! Я сама разговаривала с ней всего несколько часов назад. Это какая‑ то ошибка…

– Никакой ошибки нет, – уверенно сказал Джимми, почуявший сенсацию.

– Наш босс никогда не ошибается, – подтвердила Натали, слегка заикаясь от волнения. Она терпеть не могла жестокости и старалась не появляться на экране с новостями, которые хоть как‑ то были связаны с насилием, убийствами и тому подобным. И вот теперь ее и Джимми срочно вызывали на студию, чтобы подготовить экстренный выпуск, посвященный убийству Салли Тернер.

Мэдисон только головой покачала, все еще пытаясь усвоить кошмарную новость. Салли запомнилась ей такой открытой, такой милой и такой живой. Казалось невероятным, что она никогда больше не улыбнется, не засмеется и не скажет, растягивая гласные, что она «просто ба‑ алдеет» от того, что у нее теперь есть слава, собственный особняк с видом на море и любящий муж.

– Мне очень жаль, – негромко сказала Натали. – Я знаю, она тебе нравилась…

– Да, – так же тихо отозвалась Мэдисон. – Как это произошло?

Джимми пожал плечами:

– Все, что нам известно, это то, что ее убили в собственном доме несколькими ударами ножа.

– Об этом уже сообщили?

– Пока нет. Мы выйдем с этим в эфир, как только доберемся на студию.

– Как же тогда вы узнали, что Салли убита?

– Директор нашей программы новостей имеет хорошие связи в полиции. Благодаря этому мы обо всем узнаем первыми или одними из первых. – Он повернулся к Натали:

– Идем, крошка, время не ждет.

Натали неохотно взяла в руки сумочку и вышла вслед за Джимми в прихожую. За ними потянулись остальные.

На шум из спальни выглянула Банни. Встав у дверей, она скрестила руки на груди и молча смотрела, как гости собираются уходить. Лицо ее было мрачнее тучи.

– Можешь взять мою машину, – быстро сказала Натали Мэдисон. – Если, конечно, ты в состоянии вести. Я поеду с Джимми, потом он подбросит меня домой.

– Нет, – ответила Мэдисон. – Я поеду с тобой. Ведь я, наверное, была последним человеком, который видел Салли живой. Полиция наверняка захочет поговорить со мной.

– Она права, – вмешался Джимми, не обращая никакого внимания на недовольные взгляды жены.

– Эй, – сказал Лютер. – А как же я?

– Позвони мне попозже, ладно? – ответила Натали, неуверенно улыбаясь. – Эта новость… она совершенно выбила меня из колеи. Кто‑ то должен будет меня утешить.

– И меня!.. – выкрикнула Банни, и ее накрашенные губы снова задрожали. – Меня тоже должен кто‑ то утешить! Это дурацкое убийство испортило мою чудную вечеринку!

Мэдисон и Натали переглянулись. Джейк покачал головой. Джимми, бросив взгляд на часы, схватил жену за руку и втолкнул в спальню. Дверь за ними закрылась, но даже сквозь нее был хорошо слышен его сердитый голос:

– Ты не можешь хоть иногда помолчать? Неужели даже в такой момент тебе обязательно нужно выглядеть идиоткой?!

Неловкую тишину, установившуюся в прихожей, нарушил неожиданно раздавшийся у входной двери звонок.

– Я открою, – сказал Джейк и, шагнув вперед, повернул ручку замка.

На пороге стояла Кристин Кэрр. На ее классическом лице «девушки с соседней улицы» играла неуверенная улыбка.

– О, привет!.. – воскликнул Джейк, не скрывая своей радости. Он действительно был счастлив снова увидеть Кристин, с которой встречался всего два раза, но в которую успел влюбиться без памяти. – Честно говоря, я уж думал, ты не выберешься…

Кристин посмотрела мимо него на группу собравшихся в прихожей людей и сразу заметила двух женщин – очень привлекательную белокожую брюнетку и миниатюрную красавицу‑ негритянку, лицо которой показалось ей смутно знакомым. «О боже! – подумала она, с трудом сглотнув. – Надеюсь, я никогда не встречалась с ней в спальне у Макса. Если это она, я умру».

И действительно, каждый раз представляя себе, каким сильным и глубоким будет изумление и разочарование Джейка, когда он узнает, что она никакая не визажистка, а просто классная и очень дорогая девушка по вызову, Кристин чувствовала себя очень несчастной.

– Прости, я никак не могла освободиться раньше, – сказала она, неловко переминаясь на пороге.

– Ничего страшного, – отозвался Джейк, продолжая преграждать ей дорогу. Ему вовсе не хотелось, чтобы Кристин входила в дом; напротив, он собирался тотчас же уехать с ней куда‑ нибудь, чтобы она принадлежала ему одному. – Не хочешь поехать со мной чего‑ нибудь выпить? – предложил он и слегка покраснел.

– Но я думала… – начала Кристин, удивляясь, почему он не предлагает ей войти.

– Планы изменились, – перебил Джейк. – Я потом тебе все объясню.

– Хорошо, – согласилась Кристин, сообразив, что приехала не в самый удачный момент. Что‑ то произошло. Что‑ то, что расстроило вечеринку, и теперь, несмотря на относительно ранний час, гости расходятся по домам. Это было досадно, поскольку после встречи с мистером Икс – требовательным и весьма изобретательным клиентом – ей необходимо было отвлечься и прийти в себя.

– Хорошо, – повторила Кристин и вздохнула, стараясь поскорее выбросить из памяти все, что произошло с ней некоторое время назад.

Когда она села в лимузин, шофер велел ей раздеться догола и ублажать себя самыми разными способами. Время от времени он подсказывал ей, что и как делать; а Кристин притворялась, будто она действительно получает наслаждение от мастурбации.

Разумеется, шофером лимузина был сам мистер Икс – никаких сомнений на этот счет у Кристин не было. Он заплатил ей обещанные четыре тысячи, и она приняла их чуть ли не с благодарностью за то, что ничего страшного с ней не случилось и на этот раз. Да и деньги его были кстати. Больничные счета сестры, которые Кристин так самоотверженно оплачивала, съедали большую часть ее заработков.

– Ну, идем, – сказал Джейк, беря ее за руку.

– Погоди‑ погоди, приятель, – неожиданно пробасил Лютер, слегка отодвигая его в сторону и протискиваясь вперед. – Дай и нам познакомиться с этой очаровательной леди.

– Конечно, знакомься, – вздохнул Джейк. Он знал, что просто так исчезнуть с Кристин ему вряд ли удастся.

В это время отворилась и дверь спальни, и в прихожую вернулся Джимми.

– Ну что, едем? – деловито сказал он на ходу и вдруг остановился, заметив Кристин.

– Пр… Привет! – жизнерадостно заявил он, включая свою знаменитую улыбку. – Кто вы, прелестная незнакомка?

Джейк быстро встал между Кристин и братом.

– Это мой брат, – представил он его. – Джимми, познакомься с Кристин.

Кристин попятилась. Обычные люди – не клиенты – всегда заставляли ее нервничать.

Джимми сверкнул своей телевизионной улыбкой.

– Интересно, – спросил он игриво, – где мой братец прятал вас все это время?

Этот тип мужчин был хорошо знаком Кристин. Кроме того, она узнала в Джимми популярного ведущего телевизионной программы новостей и занервничала еще больше.

– Ну… Наверное там, где вы не могли бы меня найти, – пробормотала она, крепче сжимая руку Джейка. Ей очень хотелось как можно скорее уехать отсюда, и она надеялась таким образом подать ему сигнал.

Мэдисон, внимательно наблюдавшая за ними, сразу поняла, что кандидатура Джейка как подходящего партнера для небольшого сексуального приключения отпадает. Все его внимание было сосредоточено на этой миловидной блондинке, одетой во все белое.

– Так мы едем или нет? – нетерпеливо спросила она у Джимми. Несмотря на то, что прямо у нее из‑ под носа увели симпатичного парня, никакой досады она не испытывала; в ней уже проснулись журналистские инстинкты, и теперь Мэдисон хотелось только одного – как можно скорее узнать, что же случилось с Салли.

Джимми не без труда оторвал взгляд от Кристин и повернулся к ней.

– Едем, едем, – бросил он деловито. – Уже едем.

– Вот и хорошо, – спокойно ответила Мэдисон и первой вышла на улицу. Джимми и Натали поспешили за ней.

Глава 5

Такого поворота дела Макс не ожидал. Он должен был почувствовать, что удача временно отвернулась от него еще тогда, когда Инга Круэлл оставила его с носом. Теперь ему на голову свалилась Эриэл с ее фальшивой улыбкой и гнусавым южным акцентом. Сука… Все бабы – суки, подумал Макс с неожиданной злобой. Единственным приличным человеком среди них была Кристин – проститутка, с которой он регулярно встречался каждый месяц. По крайней мере, когда Макс был с ней, он твердо знал, что является хозяином положения. Деньги вперед – и Кристин готова была исполнить любую его прихоть.

Сейчас он решил разыграть святую невинность. Пусть Фредди и Эриэл разозлятся как следует – может, тогда они выложат все, что знают. И потом, черт побери, он вовсе не обязан отчитываться перед ними. Кто они, в конце концов, такие? Родственники? Благодетели? Ну уж нет! В бизнесе каждый должен быть сам за себя.

– Чего? – нарочито грубо переспросил Макс. Он хотел, чтобы Фредди и Эриэл сразу поняли: он имел обоих в виду вместе с их идиотскими претензиями.

– Я сказала, – с ледяным спокойствием повторила Эриэл, – что ты, кажется, метишь на мое место.

Черт побери, это было уже по‑ настоящему неприятно. Очевидно, у кого‑ то оказался слишком длинный язык. Билли Корнелиус обещал Максу, что их уговор будет храниться в тайне до тех пор, пока они не будут готовы сделать заявление. И вот теперь Фредди и Эриэл что‑ то пронюхали. Единственный выход, который Макс видел из создавшейся ситуации, – это все отрицать. Хороший блеф мог спасти все.

– Мне очень лестно, что ты считаешь, будто мне по плечу справиться с твоей работой, – ответил он. – На самом же деле я едва справляюсь со своей.

И Макс иронически усмехнулся, искоса поглядев на своего партнера. Мяч был на их стороне. Как‑ то ответит Фредди?

Диана не имела, разумеется, ни малейшего понятия о том, что происходит, однако неожиданно изменившийся тон разговора ей очень не понравился. Она была уверена, что назревает скандал, способный испортить вечер, который она так давно ждала и к которому так тщательно готовилась.

– О чем вы говорите? – вмешалась Диана. – Что происходит?!

Фредди метнул на жену выразительный взгляд, и Диана, почувствовав его недовольство, прикусила язык. Злить мужа она боялась – в гневе Фредди бывал грозен и нередко терял контроль над собой.

– Понятия не имею, – ответил Макс, небрежно пожимая плечами.

– Ты прекрасно все понял, Макс, – отчеканила Эриэл. – Я всегда знала, что ваше агентство держится на одном Фредди. Ты все это время был просто на подхвате. К тебе обращались только тогда, когда невозможно было обратиться к нему. – Последовала многозначительная пауза, потом Эриэл театрально вздохнула. – Надоедает вечно быть вторым, верно, Макси‑ бой?

Гости за столом дружно повернулись в сторону Эриэл и Макса. Даже Люсинда замолчала, предпочитая следить за разворачивающейся у нее на глазах сценой, а не очаровывать слушателей удивительными рассказами о своем славном голливудском прошлом.

– Пошла ты в задницу, Эриэл! – выкрикнул Макс вне себя от злости и тут же пожалел об этом. Спокойствие и самообладание были его преимуществом, а он только что их утратил.

– Достаточно, – сердито вмешался Фредди. – Здесь не время и не место для подобной дискуссии. Прошу вас обоих прекратить.

– Какой дискуссии? – запальчиво возразил Макс, становясь красным как рак. – Я что, должен спокойно сидеть и слушать, как эта шлюха обвиняет меня в самых невероятных вещах и оскорбляет меня? Этого не будет, Фредди, слышишь?!

Фредди, почувствовав, что пора поставить Макса на место, с самым решительным видом поднялся из‑ за стола.

– Пойдем‑ ка в библиотеку. Макс, – сказал он. – Поговорим там.

– А мне, может быть, не о чем с тобой разговаривать, – отозвался Макс, кляня про себя жалобные нотки, помимо воли прозвучавшие в его голосе.

Диана тоже встала. Черт бы побрал Фредди, зло подумала она. Он подстроил все это специально – теперь Диана в этом не сомневалась. Ее муж специально унизил Макса перед гостями, чтобы уже к завтрашнему полудню голливудская машина слухов превратила Макса Стила в ничто – в дырку от бублика, в летящую по ветру пыль, в пустой звук. Пройдет всего несколько часов, и весь Голливуд будет сплетничать о том, какая задница этот Макс Стил и как ловко Фредди Леон поймал его за руку.

Но Диана вовсе не собиралась с этим мириться. Макс заслуживал лучшей доли. Он всегда был ей добрым другом, и, несмотря на ужасающий вкус в выборе женщин, с которыми он спал, Макс всегда ей нравился. И Диана подозревала, что и он тоже относится к ней достаточно тепло. Иногда она даже думала, что если бы она не вышла замуж за Фредди, то очень может быть, что они бы с Максом сошлись.

Одной этой мысли было вполне достаточно, чтобы Диана почувствовала, как кровь приливает к щекам. Так и не сказав ни слова, она выбежала в кухню, где вызванные по случаю приема официанты и прочая прислуга собрались перед переносным телевизором.

– В чем дело? – резко спросила Диана. – А ну, за работу! Нечего тут прохлаждаться.

Ронни, ее постоянный бармен, опытный ветеран множества голливудских вечеринок и приемов, почтительно встал.

– Потрясающая новость, миссис Леон, – сказал он, с трудом сдерживая волнение. – В Пэлисейде громкое убийство. Зарезали…

– Мне наплевать, кого там зарезали, утопили, задушили, – сварливо перебила его Диана. – Прием не закончен, так что будьте добры вернуться к своим обязанностям. Между прочим, это приказ.

Ронни кивнул и выключил телевизор. Официанты стали неохотно расходиться.

Глава 6

Детектив Такки все еще рассматривал тело убитой актрисы, когда к нему подошел сержант Энди Флэнэган. Энди был первым, кто обнаружил тело. Его вызвали соседи, обеспокоенные громкой музыкой и безостановочным лаем собак. К тому времени, когда детектив Такки прибыл на место преступления, музыку уже выключили, а собак заперли в кухне. Все остальное осталось на своих местах.

При виде сержанта детектив почему‑ то подумал, что для такой работы он, пожалуй, выглядит слишком молодо. Впрочем, Чак знал, что у Флэнэгана есть не только юношеский энтузиазм, но и достаточный опыт. На его счету было уже три убийства, раскрытых по горячим следам.

– Не могли бы вы пройти со мной, детектив? – спросил Флэнэган, избегая смотреть на изуродованный труп Салли Тернер.

– А в чем дело? – отозвался Такки, прислушиваясь к бурчанию в пустом животе.

– Мы нашли еще один труп, – сообщил Энди. – Это мужчина, убит выстрелом в лицо. Он лежит возле домика для гостей.

– Черт! – вырвалось у Такки, который сразу подумал о том, что сегодня ему, пожалуй, вовсе не удастся поужинать. Двойное убийство означало двойную работу – и двойное внимание со стороны начальства. Хуже всего было то, что обе жертвы были умерщвлены разными способами – ножом и пистолетом. Теперь до завтрашнего утра ему придется носиться между моргом и лабораторией, теребить экспертов, отмахиваться от журналистов и сочинять подробный рапорт начальству.

– Мне очень жаль, детектив… – пробормотал Энди с таким видом, словно это он был виноват в случившемся.

Вместо ответа Такки сердито засопел и, подтягивая на ходу спадающие штаны, зашагал за молодым сержантом, вооруженным мощным фонариком. Сначала им пришлось пересечь освещенный прожектором газон, протянувшийся вдоль пятидесятиметрового голубого бассейна, и Такки невольно подумал, что Салли Тернер пришлось изрядно потрахаться с разной шушерой, чтобы заработать на все это. Потом они обогнули заросли бугенвиллей и небольшую пальмовую рощу и углубились в сад, состоящий из благоухающих лимонных и персиковых деревьев. Здесь детективу снова пришло в голову, что некоторые люди определенно умеют жить Жаль только, добавил он мысленно, что в большинстве своем все они слишком рано умирают, и чаще всего – насильственной смертью.

Затем он снова подумал о том, что сегодня Фэй собиралась приготовить пирог с индейкой и сальсой, секрет которой она не открывала никому. Позабыв на время о своей диете, Такки представил, как она достает из духовки противень с пирогом и, оставив его на окне остывать, идет в комнату, чтобы позвать его к столу. И, разумеется, он без колебаний выключил бы телевизор – пусть даже передавали матч с участием его любимой команды – и поспешил на кухню, чтобы насладиться стряпней Фэй.

Да, его жена готовила превосходно, но это было далеко не единственное ее достоинство. Несмотря на свои сорок два года, она все еще была чертовски привлекательной женщиной. Ее мать была мексиканкой, и от нее Фэй унаследовала черные как вороново крыло волосы и миниатюрное стройное тело, которое неизменно заставляло Чака пылать от страсти, хотя они были женаты уже пять лет. Первая жена Такки умерла от рака восемь лет назад, но теперь он вспоминал ее нечасто. Фэй завладела всеми его помыслами.

– Похоже, выстрел был только один, – сообщил сержант Флэнэган, оборачиваясь через плечо. – Должно быть, убитый услышал шум и шел к главной усадьбе, чтобы выяснить, в чем дело.

Детектив только кивнул. Флэнэган начинал его раздражать. Возможно, его суждения были не так уж далеки от истины, однако Такки меньше всего нуждался в добровольных помощниках. В конце концов, это было его дело, и именно ему предстояло распутывать этот клубок.

Убитый лежал на боку на ведущей от гостевого домика дорожке. Вернее, на дорожке лежала только верхняя часть туловища от пояса и выше – все остальное скрывалось в траве. Лица у мужчины не было; вместо него детектив увидел кровавое месиво, из которого торчали осколки костей.

Такки не впервые видел человека, убитого выстрелом в лицо, однако привыкнуть к этому зрелищу так и не смог. Желудок его снова свело – на этот раз не от голода, – и он снова проклял судьбу, которая подкинула ему это дельце перед самым концом смены. Больше всего Такки хотелось сейчас оказаться дома.

Взяв у Флэнэгана фонарь, он направил его на тело. Это действительно был худой, почти костлявый мужчина, одетый в какие‑ то дурацкие шорты и короткую белую майку, оставлявшую открытым живот. В проколотом пупке блестела какая‑ то сережка. Волосы убитого были черными и прямыми, как у азиата, хотя и доставали почти до плеч.

Тут Такки наклонился ближе, водя фонарем вдоль тела.

– Оружия нет, я уже посмотрел, – подсказал Флэнэган.

– В гостевой дом заходили?

– Дверь была открыта. Никаких следов взлома. Детектив Такки некоторое время молча смотрел на труп.

– Эконом или слуга, – сказал он наконец. – Позовите сюда фотографа и проследите, чтобы в доме ничего не трогали, понятно?

– Так точно, детектив! – Флэнэган с готовностью выпрямился. – Не беспокойтесь, я обо всем позабочусь.

Глава 7

Джейк и Кристин сидели за столиком в баре отеля «Беверли Уилшир». Он заказал себе пиво, она потягивала минеральную воду. Оба чувствовали некоторую неловкость и старались говорить о пустяках, не смея затронуть ничего из того, что волновало их на самом деле.

– Я ужасно рад, что ты смогла приехать, – сказал Джейк, прилагая отчаянные усилия, чтобы не таращиться на нее во все глаза – так она была свежа и хороша собой. – Признаться, я уже начинал бояться, что ты не приедешь.

– А с чего ты решил, что я приеду? – кокетливо спросила Кристин, чувствуя себя девушкой, пришедшей на обычное свидание.

Джейк пожал плечами.

– Так мне показалось. Но я не был уверен на все сто, – честно ответил он.

Кристин расправила на коленях край своего белого платья.

– Можно я спрошу у тебя одну вещь? – осторожно осведомилась она, любуясь тем, как сверкают его глаза, когда он смеется.

– Можешь спрашивать у меня о чем хочешь. Кристин немного поколебалась, но в конце концов решилась. От его ответа зависело многое, очень многое.

– Конечно, это не мое дело, но… – начала она. – Там, в доме твоего брата, я видела двух очень красивых женщин. Не была ли одна из них… с тобой?

«Почему я спрашиваю его об этом? – пронеслось у нее в голове. – Ведь мы едва знакомы!.. »

Джейк рассмеялся.

– Ах вот как, оказывается, ты обо мне думаешь! По‑ твоему, я мог бы пригласить тебя на вечеринку, чтобы ты полюбовалась на мою невесту или на девушку, с которой я встречаюсь?

– Не мог бы, – негромко ответила Кристин, и его карие глаза довольно блеснули.

– Ну вот, – сказал он, отпивая глоток пива из бокала. – Теперь меня, того и гляди, запишут в добропорядочные члены общества.

– Не запишут.

– А я говорю – запишут.

Они посмотрели друг на друга и почти одновременно улыбнулись. Джейк был очень доволен, что Кристин захотелось узнать, не был ли он с Натали или с Мэдисон. Значит, он был ей не совсем безразличен.

– А твой брат работает на телевидении, да? – спросила Кристин, вылавливая из своего бокала тонкий ломтик лимона и отправляя его в рот.

– Джимми ведет программу новостей.

– Да, я его узнала, – кивнула Кристин.

– Он будет польщен. Тщеславия в Джимми гораздо больше, чем ума.

– Вы что, ненавидите друг друга? – удивилась Кристин.

– Нет, конечно нет! Правда, Джимми умеет быть настоящим мерзавцем, когда захочет, но все‑ таки он мой брат.

– И вы вместе пойдете на свадьбу к отцу?

– Ну, разумеется! Пропустить ее значило бы лишить себя массы удовольствия. Наш папаша – тот еще тип… – Джейк помолчал секунду, потом неожиданно спросил:

– Послушай, а почему бы тебе тоже не пойти?

Кристин энергично покачала головой, отчего ее светлые волосы взлетели и опали.

– Мне кажется, это не самая удачная идея, – сказала она.

– Но почему?! – воскликнул Джейк, от души надеясь, что ему удастся уговорить ее. – Мы могли бы неплохо провести время и получить массу удовольствия.

– Я не привыкла получать удовольствие, Джейк, – негромко ответила Кристин, опуская глаза. Джейк озадаченно уставился на нее.

– Хотел бы я знать, что это значит? – проговорил он наконец.

– Я все время работаю, – ответила она, нервно барабаня по краю стола своими длинными, красивой формы ногтями. – Моя сестра… Она попала в автокатастрофу, и мне приходится заботиться о ней. Чери почти два года лежит в коме.

Джейк импульсивно схватил ее за руку.

– Бедная, бедная Кристин!.. – с сочувствием воскликнул он.

– Нет, – с нажимом сказала Кристин. – Это она – бедная. Я по крайней мере хожу…

– Значит ли это, что ты должна оплачивать больничные счета?

– Я ничего никому не должна, – неожиданно резко возразила Кристин, отнимая у него руку.

– А твой муж? Неужели он никак не помогает? Кристин несколько секунд молчала, стараясь вспомнить, что она в прошлый раз наврала ему про своего несуществующего супруга.

– Я… я была с тобой не совсем откровенна, Джейк, – сказала она наконец. – Я ушла от мужа полгода назад. Он не дает мне ни цента.

– Значит, ты одна?

– Разведена.

Он окинул ее долгим, внимательным взглядом.

– Это же совершенно меняет дело! – промолвил он наконец. – Во всяком случае, я рад это слышать.

– Почему?

– Глупый вопрос, – ответил Джейк и улыбнулся, а Кристин, неожиданно смутившись, опустила глаза. Его взгляд был слишком пристальным, чтобы она могла его выдержать.

– Ответь мне еще на один вопрос, Кристин, – продолжал тем временем Джейк. – Ты совершенно свободна или ты с кем‑ нибудь встречаешься?

И снова Кристин не ответила. Да, конечно, она встречалась, встречалась со множеством состоятельных мужчин, способных оплатить ее дорогостоящие услуги, но это был просто бизнес, и Джейк, конечно, имел в виду не это. Он имел в виду чувство.

А бизнес и чувство нельзя смешивать!

Это сразу напомнило Кристин о том, что она не должна сидеть здесь с мужчиной, который ей нравится, несомненно нравится.

– Эй, – негромко окликнул ее Джейк. – Мне можно надеяться на ответ или?..

– Я… У меня нет времени, чтобы с кем‑ то встречаться, – поспешно сказала Кристин первое, что пришло ей в голову. – Мне нужно много работать, чтобы иметь возможность оплачивать счета.

– Но ведь это не слишком… здорово.

– Я знаю. – Кристин пожала плечами. – Но другого выхода я не вижу.

При этом она смотрела на его губы и думала о том» как было бы приятно целоваться с ним.

– Ну, для начала ты можешь проводить больше времени со мной, – почти игриво предложил Джейк. – Поскольку я недавно приехал в этот город, мне может понадобиться… э‑ э… гид. Человек, который подсказывал бы мне, чего не делать.

– Но ведь я и так провожу время с тобой. Джейк взял ее за руку, и Кристин вдруг почувствовала, как по ее телу пробежала легкая дрожь желания. Это было тем более удивительно, что она уже давно не испытывала ничего подобного.

– Я никогда не встречал такой девушки, как ты, – сказал он, глядя на нее внимательно и с надеждой. – Скажи, может быть, ты ощущаешь нечто подобное?

В ответ Кристин кивнула. Она ничего не могла с собой поделать, хотя и знала, что вступает на зыбкую почву.

– Тогда почему бы нам не предпринять что‑ нибудь в этой связи? – поинтересовался он.

– Что например? – уточнила Кристин, хотя она все прекрасно поняла.

– У меня в отеле или у тебя? – спросил он напрямик. Кристин задумалась. Ее дом был для нее святыней и убежищем – еще ни разу она не приводила туда клиентов. Но Джейк не был клиентом. Он был мужчиной, которого Кристин отчаянно хотела сама. Это было непривычно, странно и почти пугало, и Кристин подумала, что, возможно, переспав с ним, она сумеет избавиться от этого иррационального чувства и вернуться в прежнюю колею.

– У меня, – прошептала она и неожиданно покраснела. «Ну прямо как порядочная! »– с горечью подумала Кристин.

В ответ Джейк легонько пожал ее руку.

– Спасибо, Кристин, – прошептал он.

Глава 8

К тому времени, когда Джимми и Натали добрались до телестудии, новость об убийстве Салли Т, распространилась уже почти по всему Лос‑ Анджелесу. О ней передавали все коммерческие радиостанции, какие только можно было слушать в машине, и Джимми был по‑ настоящему зол, поскольку ему ужасно хотелось быть первым, кто объявит в эфире об этом потрясающем событии.

Мэдисон, которую сообщение об убийстве по‑ настоящему потрясло, вошла в студию вслед за Джимми и Натали. Она все еще думала о Салли и о том, какой жизнерадостной и веселой та была всего несколько часов назад, когда они вместе обедали возле голубого бассейна на океанском берегу. Теперь Салли была мертва, и, хотя Мэдисон твердо знала, что ошибки быть не может, ей это казалось невероятным.

Директор программы новостей – высокий, узкоплечий мужчина с редкими желтыми волосами, прилипшими к выпуклому лбу, – выглядел крайне недовольным.

– Где, черт возьми, вы столько времени пропадали?! – заорал он на Джимми. На Натали и Мэдисон он не обратил никакого внимания.

– Если ты помнишь, Гарт, – желчно отозвался Джимми, – я живу не где‑ нибудь, а в Вэли. Плати мне больше, и я перееду поближе к студии.

– Обсудим это потом, – огрызнулся Гарт. – Мы готовим экстренный выпуск программы новостей. Пошевеливайся, твой выход в эфир состоится через несколько минут.

– Спасибо, дружище, чертовски рад это слышать, – откликнулся Джимми самым саркастическим тоном и скрылся в гримерной.

– Что касается тебя, шоколадка, – продолжил Гарт, поворачиваясь к Натали, – то ты должна подготовить материал к одиннадцатичасовой программе. Что‑ нибудь такое, чтобы сердце рвалось от жалости, а глаза оставались прикованы к экрану. – Он быстро обежал языком свои тонкие губы. – В качестве иллюстративного материала пойдут фрагменты из сериала, где мисс Тернер скачет по берегу в своем знаменитом резиновом костюме. Ничто так не способствует поднятию рейтинга, как промелькнувшая на экране жопа в сочетании с рассказом о кровавом убийстве.

– Знаешь, о чем я подумала? – неожиданно выпалила Натали. – Может быть, с новостями выступит моя подруга Мэдисон? Она как раз сегодня встречалась с Салли. Это было за несколько часов до убийства.

Мэдисон потрясенно воззрилась на Натали. – – Я не собираюсь выступать ни с какими новостями, – возразила она. – Ты что, Нат, перебрала «Маргариты»?

Гарт, впервые заметивший Мэдисон, слегка наклонил голову и посмотрел на нее одним глазом, сразу сделавшись похожим на уродливого аиста‑ марабу.

– Ты кто такая? – грубо спросил он.

– Если хочешь, чтобы тебе отвечали, сначала научись разговаривать как следует, – отрезала Мэдисон, крайне недовольная подобным отношением к своей персоне.

Гарт не понравился ей с самого начала, но от Натали она ничего подобного не ожидала. Хороша подруга, нечего сказать!..

– Мэдисон – моя подруга, знаменитая журналистка из Нью‑ Йорка, – поспешила объяснить Натали. – Она прилетела в Лос‑ Анджелес на том же самолете, что и Салли. А сегодня она была у Салли дома и даже обедала с ней. «

Длинный острый нос Гарта почувствовал сладостный запах сенсации и, казалось, вытянулся еще больше.

– Это правда? – вкрадчиво спросил он и снова облизнулся – на сей раз чуть не со сладострастием.

– Правда, – коротко подтвердила Мэдисон. – Такая же правда, как и то, что я вовсе не собираюсь рассказывать об этом в эфире.

– Почему? – требовательно поинтересовался Гарт. Мэдисон нахмурилась. Что, черт побери, случилось с Натали? Почему она так ее подставила? И кто этот длинноносый кретин?

– Неужели вам абсолютно наплевать, что красивая молодая женщина была убита?! – взорвалась она. – Неужели вы способны видеть в этом только сенсацию, и ничего больше?

– Ну‑ ну, не надо так, – сказал Гарт ласково, вовремя сообразив, что эта зеленоглазая стерва может быть очень и очень полезна. – Я понимаю, что ты расстроена, но у зрителей есть право знать, как все было на самом деле. И как журналистка ты должна это понимать не хуже меня, – добавил он самодовольно.

– Мне очень жаль, – возразила Мэдисон, – но мне кажется, что такого права у них нет.

Гарт озадаченно поскреб в затылке. Он уже знал, что нет ничего хуже, чем заупрямившаяся женщина, в особенности – заупрямившаяся журналистка.

– Сколько? – спросил он устало, хотя и сам не верил, что в данном случае деньги способны помочь.

– Сколько чего? – уточнила Мэдисон, продолжая хмуриться.

– Денег, – пояснил Гарт. – Сколько ты хочешь за свое выступление в нашем прямом эфире? Мэдисон смерила его ледяным взглядом.

– Вы здесь, похоже, чего‑ то не понимаете, – ответила она, пожимая плечами.

– Нет, крошка, – ответил Гарт самым покровительственным тоном, – это ты не понимаешь. Новости есть новости, и если ты правда виделась сегодня с Салли, это значит, что мы сидим на настоящем динамите. Так что лучше быстренько скажи мне, что я должен сделать, чтобы ты появилась перед камерой со своим взрывоопасным материалом.

Мэдисон отказывалась верить своим ушам. Похоже, перед ней был даже не кретин, а клинический идиот со своей навязчивой идеей.

– Ничего, – коротко ответила она. – Хоть на головах ходите – я не собираюсь выступать в ваших дурацких новостях.

– Оставь ее, Гарт, – вмешалась Натали, чувствуя, что еще немного, и Мэдисон разозлится по‑ настоящему. – Это была дурацкая идея. Извини, Мэд.

– Нет, шоколадка, – откликнулся Гарт.. – Ты со своим предложением попала в самую точку. В кои‑ то веки!..

– Послушай, Нат, я ухожу, – быстро сказала Мэдисон, поворачиваясь к подруге. – И ухожу немедленно. Ты, может быть, и работаешь на эту лошадиную задницу, но я – нет!

– Хотел бы я знать, кто из нас не умеет вежливо разговаривать?! – перебил ее Гарт, стремительно краснея.

– Не обращайте внимания, – отмахнулась от него Мэдисон. – Давайте считать, что мы с вами никогда не встречались.

– Но, Мэдди… – жалобно начала Натали, но было слишком поздно. Мэдисон уже мчалась к выходу.

Выскочив в вестибюль телестанции, она попросила дежурного клерка за стойкой вызвать ей такси. Ожидая машину, Мэдисон достала из сумочки сотовый телефон, чтобы позвонить своему редактору Вику Саймонсу. Она была настолько разозлена, что даже не подумала о том, что в Нью‑ Йорке сейчас половина второго ночи.

– Выслушай меня, Вик, – сказала она, услышав в трубке сонный голос шефа. При этом Мэдисон так волновалась, что ее слова прозвучали невнятно, как у пьяной, и на мгновение она испугалась, что Вик сейчас бросит трубку. К счастью, Виктор Саймонс обладал прямо‑ таки сверхъестественным чутьем на интересный материал. Во всяком случае, он не разразился проклятиями и не отключился.

– Что там у тебя, выкладывай, – недовольно проворчал он. – И смотри, чтобы это было действительно важно.

– Так оно и есть, – уверила его Мэдисон, которая только сейчас начала отдавать себе отчет в том, что у нее в руках – настоящий» горячий» репортаж. – Сегодня вечером здесь, в Лос‑ Анджелесе, была убита Салли Т. Тернер. Ее зарезали.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

– Постой‑ постой, – быстро сказал Вик, окончательно просыпаясь. – Кажется, ты сегодня должна была встречаться с ней. Ты собиралась взять у нее интервью. Я ничего не перепутал?

– Да. Я побывала у нее за несколько часов до убийства.

– Тогда это случилось…

–.. Вскоре после того, как я оттуда ушла, – закончила Мэдисон.

– Тогда тебе необходимо немедленно…

–.. Этим заняться, – снова подсказала она. – Я уже занимаюсь. Прямо сейчас я собираюсь выехать на место преступления. Я перезвоню тебе позже.

Глава 9

Макс Стил почувствовал, что надвигается что‑ то вроде публичной порки, и мысленно выругался. Пусть Фредди убирается к черту – он вовсе не собирается выслушивать от него ни упреков, ни нотаций. Ни от него, и ни от кого другого. Пусть все, кому Макс Стил чем‑ то не угодил, провалятся прямо в ад, ему и так хорошо.

Макса несло. «Ненавижу всех! »– если это настроение овладевало им, то долго не отпускало, а в этот раз его ярость подпитывалась сознанием того, что Эриэл Шор была на сто процентов права.

Да, большинство людей, если они только не были слепы или безнадежно глупы, считали главной фигурой в Международном артистическом агентстве именно Фредди. Макс Стил всегда был вторым. О, он прекрасно знал, как иногда говорили клиенты: «Если не получится добраться до самого Фредди, в крайнем случае можно обратиться к старине Максу».

Проклятие!..

Это было унизительно, но раньше Макс старался об этом не думать. Теперь же он решил, что с него хватит. И, откровенно говоря, он был рад возможности развязаться с Фредди и его дурацким агентством. Когда он, Макс Стил, сядет в кресло директора студии, даже его бывшему партнеру придется с ним считаться. Всем придется с ним считаться. Он больше не будет паршивым агентишкой – он станет большим боссом, которому все будут готовы лизать задницу.

И Макс, продолжая разыгрывать из себя оскорбленную невинность, пулей вылетел из дома Фредди. Он ушел, громко хлопнув дверью, и не обратил никакого внимания на предложение своего бывшего партнера пойти в библиотеку и поговорить. Возможно, им троим, включая Эриэл, и удалось бы найти что‑ то вроде компромисса, но Макс не дал себе труда даже задуматься об этом. Кроме того, ему было совершенно нечего сказать Фредди и Эриэл. Вернее, было, но он пока не знал, как он это им скажет.

И вот теперь Макс носился по бульвару Сансет в своем красном, как пожарная машина, «Мазерати»и, слушая музыку, доносящуюся из колонок, раздумывало том, что ему предпринять, чтобы успокоиться. Он уже понимал, что совершил ошибку, оскорбив Эриэл. Она, конечно, была порядочной, сукой, но сукой со связями, способной устроить ему целую кучу мелких и крупных неприятностей. Определенно, Максу следовало не лезть на рожон, а разыграть свою партию умнее, но все получилось так неожиданно…

Ну и хрен с ней, с этой дурой, неожиданно решил Макс. Отныне его карма будет только хорошей, никакого невезения он просто не допустит!

И Макс действительно верил в это, однако, несмотря ни на что, ему отчаянно хотелось «попудрить нос». «Только одна понюшка, – думал он, – только одна щепотка волшебного белого порошка способна помочь мне успокоиться. После этого я снова стану самим собой – прежним Максом Стилом…»

Хоуи – вот к кому он мог обратиться. У этого бездельника наверняка нашлось бы то, в чем Макс нуждался. Но ведь Хоуи собирался лететь со своим стариком в Лас‑ Вегас…

Нет, подумал Макс секунду спустя. То, что Хоуи упоминал о своей возможной поездке в Вегас, вовсе не значило, что он на самом деле туда отправился. Скорее – наоборот. Хоуи Пауэре был деградирующим бездельником, типичным сынком богатых родителей, который не задумываясь тратил отцовские деньги направо и налево. Он никогда нигде не работал больше двух недель; никогда не встречался с красивой женщиной с какими‑ то иными намерениями, кроме постели; никогда не отказывался попробовать какой‑ нибудь новый, сногсшибательный наркотик. Макс всерьез подозревал, что все эти излишества время от времени вызывают у его приятеля что‑ то вроде затмения мозгов, и все же…

И все же именно с таким парнем, как Хоуи, Максу удавалось как следует расслабиться, перекинуться шуткой, просто отдохнуть. Он звонил ему каждый раз, когда его дела шли хуже или вообще никак не шли. И часто это помогало.

Через несколько минут он остановил свой «Мазерати» возле «Риптайда»и, бросив ключи угодливо склонившемуся бою (Макс был известен всему Лос‑ Анджелесу как человек, который никогда не скупится на чаевые), поднялся по широким ступеням.

«Риптайд» был одним из самых модных мест в городе. Это был клубный ресторан с отличной едой и уютным баром, где всегда можно было найти достаточно красивых и доступных женщин. Впрочем, это, разумеется, не значило, что красивых и доступных женщин нельзя было найти в других местах. В Голливуде они были повсюду. Будущие модели, которые пока нигде не работали, и талантливые актрисы, которые еще не снялись ни в одном фильме, съезжались в Лос‑ Анджелес в надежде стать второй Памелой Андерсон или Клаудией Шиффер, и кончали в лучшем случае тем, что позировали для «Плейбоя» или снимались в массовых сценах у какого‑ нибудь сексуально озабоченного продюсера. Лишь единицам удавалось выплыть и получить роли в собственных сериалах или добиться контракта на рекламу косметики. И уж совсем редко бывало, чтобы молодая девчонка смогла сделаться звездой самой первой величины – такой, как Шэрон Стоун, Мишель Пфайфер или Джулия Роберте. Но это были действительно талантливые люди, которые вскарабкались на вершину вопреки всем трудностям и препятствиям, и Макс считал, что их слава и богатство вполне заслуженны.

Сам он, впрочем, не отдавал предпочтения ни одной из перечисленных категорий. Если женщина нравилась ему, он добивался ее с азартом игрока, с упорством охотника, и тогда ничто не могло его остановить. Хоуи, напротив, любил спать с молодыми и неизвестными, полагая, что они должны испытывать особую благодарность к каждому, кто обратил на них внимание.

Едва только Макс переступил порог ресторана, как к нему навстречу бросилась Бьянка – смуглая, волоокая мулатка из Бразилии, которая работала в «Риптайде» главным менеджером. Макс устроил ее на это место после ночи безумного секса, которую они провели на яхте его друга. Подобные одолжения Макс оказывал красивым женщинам с удовольствием, и это весьма содействовало его популярности.

– Привет, Макс! – от души приветствовала его Бьянка и качнула головой, отчего ее большие золотые серьги в виде колец негромко звякнули, – Тебе накрыть отдельно или подсядешь к Хоуи?

– Я думал, он в Вегасе, – отозвался Макс, дружески шлепнув Бьянку по круглому, затянутому в черный атлас заду.

– Нет, мистер Пауэре сегодня у нас, – ответила та, ведя его через зал. – Знаешь, – добавила она, оборачиваясь на него через плечо, – мне просто не хочется верить в эти ужасные новости о Салли Тернер. Она часто бывала у нас с этим своим татуированным авто‑ мото‑ ковбоем. Я не удивлюсь, если в конце концов выяснится, что это он сделал с ней такое…

– Сделал что? – машинально уточнил Макс, который был занят тем, что улыбался направо и налево и махал рукой многочисленным знакомым.

– Ты что, ничего не знаешь?! – Бьянка остановилась так внезапно, что Макс чуть на нее не налетел.

– Нет. А что случилось?

– Салли Тернер убили – вот что! Какой‑ то подонок зарезал ее ножом. Говорят… – тут Бьянка понизила голос, – говорят, убийца почти отрезал ей грудь!

– Какой ужас!.. – Макс содрогнулся помимо собственной воли.

– Да, ужасная история, – согласилась Бьянка. – Ты ее знал?

Макс кивнул, припомнив случай, когда Салли Т, впервые пришла в агентство, чтобы повидаться с Фредди. Как и следовало ожидать, Фредди она нисколько не заинтересовала, так что в конце концов Макс, сжалившись над девушкой, пригласил ее в «Полуостров», чтобы выпить по коктейлю. Там он дал юной Салли несколько ценных профессиональных советов, но, когда она предложила соответствующим образом отблагодарить его, Макс отказался. Салли была совсем не в его вкусе. Он не особенно любил крашеных блондинок с фальшивыми грудями, однако как человек Салли пришлась ему по душе. В ней было много откровенности и граничащей с наивностью искренности – качеств, ставших особенно редкими в Голливуде и оттого – вдвойне ценными.

– Когда это случилось? – спросил он глухо.

– Сегодня вечером, может, час или два тому назад, – объяснила Бьянка. – Я так боюсь, Макс!.. Придется купить оружие – если такое случилось с ней, значит, может случиться и со мной…

– Не сходи с ума, – сухо отрезал Макс, умолчав, впрочем, о том, что у него под приборной доской «Мазе‑ рати» было специальное потайное отделение, в котором лежал заряженный «глок». – Ничего с тобой не случится.

– Но ведь ты и сам знаешь, что я права. – Бьянка обиженно сверкнула своими большими темными глазами. – Ни одна женщина в наше время не может чувствовать себя в безопасности.

– Особенно такая роскошная, как ты, – не преминул Макс ввернуть комплимент и тут же уточнил:

– Это было ограбление?

– Ты про Салли?.. Этого никто не знает, во всяком случае – пока. По телевизору сказали только, что Салли нашли мертвой в саду ее собственной виллы и что на теле насчитали семнадцать или двадцать ножевых ранений.

Тут она подвела его к столику, за которым, сияя улыбкой, сидел Хоуи в костюме от Бриони за три тысячи баксов. Его рубашка стоила, по меньшей мере, еще полтысячи долларов, а галстук от Армани – сто пятьдесят. В Хоуи вообще не было ничего фальшивого или дешевого, если не считать того, что за свои костюмы он расплачивался денежками своего старика.

На столике перед Хоуи стояло серебряное ведерко со льдом, из которого торчало горлышко бутылки шампанского «Кристалл», два бокала и огромная салатница, до краев наполненная отборной белужьей икрой. Рядом с ним на удобной кожаной скамье примостилась не кто иная, как Инга Круэлл. Ее безупречное лицо супермодели не выражало ровным счетом ничего.

– О Господи!!! – вырвалось у Макса.

Определенно, у него сегодня выдался не самый лучший день. Во всяком случае, сюрпризы продолжали преследовать его, и не все они были приятными.

Глава 10

Анджела Мускони отчаянно скучала. Во всяком случае, просто наблюдать за тем, что происходит за «взрослым» столом, ей до смерти надоело. В конце концов, Анджи уже исполнилось девятнадцать, и она считала себя слишком взрослой, чтобы в почтительном молчании внимать тому, что говорят между собой эти старые болваны.

Она бы ни за что не поперлась на эту дурацкую вечеринку, если бы не Кевин Пейдж. Это он, одурманенный славой, свалившейся ему как снег на голову, уговорил ее приехать.

– Ну не упрямься, крошка, – убеждал он. – Это не простой прием – у Фредди обычно собираются люди, от которых в кинобизнесе зависит все, буквально все.

– А мне‑ то что?.. – возразила Анджела, небрежно пожимая плечами. На протяжении своей карьеры она встречала таких людей буквально на каждом шагу. Не от всех них действительно что‑ то зависело, но все до единого желали затащить ее к себе в постель. На голливудском жаргоне это называлось «звездным конвейером»и другими, не такими приличными словами.

Когда Анджела впервые приехала в Голливуд, на нее никто не хотел обращать внимания. Нет, конечно, она сделала несколько минетов людям, которые обещали ей все на свете, а потом забывали, как ее зовут. Если не считать этого сомнительного удовольствия, все, от кого в Голливуде хоть что‑ то зависело, – вплоть до самого мелкого жучка‑ агента, – смотрели на нее как на пустое место. Для них она была просто еще одной девчонкой с улицы – глупой, смазливой и готовой на все.

И только теперь, когда Анджела кое‑ чего добилась, каждая пиявка в штанах так и норовила к ней присосаться. Взять хотя бы этого Брока Мартина… Телемагнат явно считал себя подарком, о каком мечтает каждая женщина. Истина же заключалась в том, что на самом деле он был ничем не лучше других. Он, конечно, не помнил, но Анджела не забыла, как два года назад не кто иной, как Брок Мартин, пытался подснять ее на Фермерском рынке[1], предлагая деньги за сеанс петтинга. Анджела уже тогда знала, кто он такой, знала, что у Брока есть жена и двое детей, однако ее нисколько не удивило, что на старости лет магната потянуло на малолеток. Если Лос‑ Анджелес был гнездом порока, то сердцем его был, несомненно, Голливуд – обиталище пресытившихся, до предела развращенных мужчин.

Но тогда, два года назад, Анджела была еще никем и ничем; она отчаянно нуждалась в деньгах, и предложенная старым извращенцем сумма была для нее достаточно большим соблазном. Зато теперь, когда она наконец стала знаменитой и богатой, настал час ее торжества. Анджела могла позволить себе поломаться, могла отвергнуть любое предложение Брока, могла заставить его вдоволь поунижаться и поползать на коленях. Она уже неоднократно поступала так с другими, но вся беда заключалась в том, что никакого особого удовольствия она сама от этого не получала. Подобное зрелище интересовало ее только первые пять минут – потом она начинала скучать и зевать.

Тут Анджела и в самом деле чуть было не зевнула. Она сидела за роскошным столом в доме влиятельного агента Фредди Леона и… не понимала, что за радость слушать эти дурацкие разговоры и притворяться, будто наслаждаешься изысканными блюдами, которые разносят вышколенные официанты. Они с Кевином могли бы провести время не в пример лучше, если бы вместо этого идиотского приема слопали по пицце, а потом отправились по ночным клубам, где всегда можно выпить чего‑ нибудь покрепче или закинуться порцией «горчицы».

Кстати, лениво подумала Анджела, продолжая мечтать о порции коки или героина, что это сегодня с Кевином? С чего это ему вздумалось заигрывать со старушкой Люс Беннет с ее отвислыми ягодицами и чахлой грудью? С точки зрения Анджелы, звезда годилась ему в прабабки, но Кевин этого явно не замечал или не желал замечать. Должно быть, почуял свою выгоду, подумала она и вздохнула. Несмотря на то что Кевин был на пять лет старше ее, он отнюдь не обладал таким опытом борьбы за существование, какой был у Анджелы, которая в душе оставалась все той же уличной девчонкой – нахальной, недоверчивой, рискованной. Придется ему кое‑ что объяснить, подумалось ей. Придется дать Кеву несколько уроков уличной премудрости, иначе Фредди выжмет его досуха и выбросит вон. Но это только в том случае, если ей захочется удержать его при себе еще на некоторое время. В противном же случае…

Почувствовав, что ей становится уже невмоготу сидеть здесь, среди этих напыщенных дураков, Анджела встала из‑ за стола.

– Мне нужно в сортир, – пробормотала она и пожала плечами. Можно подумать, кому‑ то здесь есть до этого дело. Кевину, во всяком случае, было все равно – он даже не повернулся в ее сторону, продолжая преданно смотреть на старую мартышку.

Еще раз передернув плечами, Анджела покинула столовую и оказалась в просторной гостиной, сплошь увешанной фотографиями президентов и кинозвезд в серебряных рамках – все с собственноручными подписями, адресованными мистеру Леону или просто Фредди. Где не было фотографий, там висели умело подсвеченные дорогие картины, и Анджела, не удержавшись, рассмотрела некоторые из них. Пикассо, Моне, Мане… Не то чтобы эти имена совсем ничего ей не говорили – Анджела знала, что каждая такая картинка стоит чертову уйму денег, и все‑ таки никакого особого интереса они в ней не вызвали. Зевнув, она повернула в сторону кухни, откуда доносились какие‑ то звуки.

Пройдя по длинному затемненному коридору, она добралась до дверей кухни и заглянула внутрь. Больше всего Анджи поразили ее размеры – одна кухня в доме Фредди была едва ли не больше нью‑ йоркской квартиры звезды. К тому же она была сплошь заставлена духовками, грилями, печами и прочими приспособлениями, словно кухня большого ресторана, способного выдержать любой наплыв посетителей. Между плитами и духовками деловито сновали повара и официанты, и Анджела улыбнулась, едва ли не впервые за весь вечер почувствовав себя в своей тарелке. Она выросла среди таких людей: ее мать была горничной в нью‑ йоркском отеле, а отец водил тяжелый грузовик, и дома у них всегда толпились его друзья‑ шоферы – веселые, сильные люди, от которых пахло табаком, бензином, изредка – кукурузным виски. Правда, недавно Анджела купила родителям новую квартиру в Парамосе и заставила их переехать из Бруклина, однако новое жилище им не понравилось.

А жаль….

– Привет, ребята, – весело сказала Анджела, входя в кухню и огибая огромных размеров посудомоечную машину. – Не угостите сигареткой?

– Конечно, мисс Мускони, – прогудел бармен Ронни и, не без труда оторвавшись от телевизора, выудил из кармана брюк пачку «Кэмела» без фильтра. – Только не попадайтесь на глаза миссис Леон – она не разрешает курить в доме.

– Вот как? – Анджела подмигнула черному бармену и достала из пачки сплюснутую сигарету. – Хотела бы я посмотреть, как она не разрешит курить мне!

Одно из преимуществ ее нынешнего положения кинозвезды заключалось в том, что теперь она могла позволить себе почти любую выходку. Все сходило ей с рук, и Анджела откровенно наслаждалась этим.

– Что говорят? – спросила она, придвигаясь к телевизору. – Все та же лабуда, или есть какие‑ нибудь стоящие новости?

– В Пэлисейд произошло громкое убийство, мисс Мускони, – почтительно сообщил Ронни. – Это у самого берега, сразу за особняком Стивена Спилберга. Мы как раз смотрели трансляцию с места преступления.

– Нет, точно?! – изумилась Анджела, наклоняясь к маленькому экрану. – И кого там ухлопали?

– Убили мисс Салли Тернер, – ответил Ронни, осторожно выглядывая в коридор, чтобы убедиться, что к ним не подкрадывается Диана Леон. Из всех голливудских жен она была едва ли не самой требовательной и имела неприятную привычку появляться как из‑ под земли в самый неподходящий момент.

Рука Анджелы непроизвольно взлетела к губам.

– О, нет! – вырвалось у нее. – Только не Салли! Она же…

– Вы ее знали? – полюбопытствовал Ронни.

– Конечно, – прошептала Анджела, бледнея.

– Мне очень жаль, мисс, – пробасил бармен.

– А кто., кто это сделал?

– Неизвестно, мисс Мускони. Пока неизвестно.

– Я знаю, кто это сделал! – твердо заявила Анджела. – Этот чертов ублюдок все время грозился, что убьет ее, и вот теперь он до нее добрался!

– Кто? Кого вы имеете в виду, мисс? – вкрадчиво спросил Ронни, надеясь услышать что‑ то такое, что он сможет выгодно продать какой‑ нибудь из малоформатных газет.

Но Анджела уже мчалась в столовую.

Диана бросила на Анджелу ненавидящий взгляд. Сначала Фредди едва не испортил вечер – ее вечер – своей ссорой с Максом, и вот теперь еще эта, с позволения сказать, актриса врывается в столовую и вопит об убийстве, словно важнее этого ничего нет и быть не может.

Она очень хорошо представляла себе, что случится дальше. Гости торопливо попрощаются и помчатся по домам, чтобы прилипнуть к своим телевизорам. Ну почему, почему Салли Тернер не умерла в другой день? Это было так несправедливо, что на глазах у Дианы едва не выступили слезы.

Объявив новости, Анджела не без труда отодрала Кевина от Люсинды и, небрежно попрощавшись с собравшимися, действительно уехала.

«Скатертью дорожка! »– кисло подумала Диана про себя.

Через несколько минут все оставшиеся гости говорили только о процессе О. Дж. Симпсона[2]. Каждый житель Лос‑ Анджелеса имел по этому вопросу свое мнение, и гости Фредди не были исключением, однако, к немалому разочарованию Дианы, дискуссия продолжалась не слишком долго. Как она и предвидела, после скоропостижного отъезда Анджелы и Кевина остальные гости тоже выразили желание уехать. Брок Мартин, которому не терпелось вернуться на свою телестудию, откланялся первым. За ним уехала Люсинда, проводившая перед телевизором все свое свободное время – об этой ее слабости знала даже Диана. Эриэл, у которой остались кое‑ какие дела, с самого начала не планировала засиживаться допоздна, поэтому, перекинувшись с хозяйкой парой ничего не значащих пустых фраз, она также попросила позволения откланяться.

Фредди нисколько не возражал, но Диана буквально кипела Она сумела сохранить лицо и сердечно попрощаться со всеми, но как только за последним из гостей закрылась дверь, она мигом повернулась к мужу.

– Я не прошу у тебя ничего сверхъестественного, – сказала Диана, обиженно поджав губы. – Мне хочется только одного: чтобы, когда мы принимаем гостей, ты вел себя как подобает джентльмену. Приемы, которые я устраиваю, очень много для меня значат. Скажи, ты нарочно испортил сегодняшний вечер?

– Что ты имеешь в виду, женщина? – резко бросил Фредди. Он был не в том настроении, чтобы выслушивать жалобы и упреки жены.

– Зачем тебе понадобилось решать ваши с Максом проблемы на глазах у моих гостей? – требовательно спросила Диана, невольно возвышая голос. – Неужели ты не мог выбрать более подходящее время и место?

Фредди слегка приподнял брови.

– На глазах у твоих гостей?

– Ну, у наших гостей… – пошла на попятный Диана, почувствовав, что переборщила.

– Надеюсь, ты не собираешься учить меня, что и как я должен делать? – холодно поинтересовался Фредди.

– Нет, но… В конце концов, Макс Стил – твой партнер, твой друг, наконец…

– Чушь! – заявил Фредди. – Я его сделал и хочу, чтобы все об этом помнили, и в первую очередь – он сам. Макс думает, что он способен руководить студией, ха! Да любой умственно отсталый ребенок справится с этим делом во сто раз лучше его.

– Но завтра об этом вашем разговоре уже будет написано в газетах! – возразила Диана. – И я боюсь, что не слишком привлекательно будешь выглядеть именно ты, а не…

– Пусть тебя это не волнует, Диана, – перебил ее Фредди. – И вообще – не лезь в мои дела, я вполне способен справиться с ними самостоятельно.

– Вот и отлично, – ответила Диана и, повернувшись к мужу спиной, быстро взбежала вверх по лестнице, гадая, не слышал ли их перепалки кто‑ нибудь из официантов. Тот же Ронни – ленивая черномазая обезьяна, обслуживавшая большую часть голливудских вечеринок и приемов, – был вполне способен разболтать, что происходит в доме Леонов. И тогда весь Бель‑ Эйр – да что там, весь Голливуд! – узнает об их ссорах.

Это было бы ей совсем ни к чему. Как отлично понимала Диана, любой слух подобного рода мог серьезно повредить репутации Фредди, который был знаменит, как настоящая кинозвезда самого крупного калибра. Мистер Суперагент, Мистер Власть, Мистер Успех – так называли Фредди те, кто зависел от него или рассчитывал на его помощь. В самом деле, никто из агентов не обладал ни такой известностью, ни таким влиянием. В этом отношении Фредди уже затмил самого Майка Овитца в его лучшие годы и продолжал подниматься все выше. Скандал был ему совершенно ни к чему, но, если бы он разразился, все шишки посыпались бы на Диану, а этого не хотелось уже ей.

Оказавшись в своей спальне, Диана села перед туалетным столиком и подумала о том, где сейчас может быть Макс, что он делает, о чем тревожится. Она хорошо понимала, почему он в конце концов решил уйти из агентства. Фредди с самого начала держал Макса на положении мальчика на побегушках или, вернее, на положении придворного шута, считая его не способным ни на что серьезное. Но Диана знала правду. То, что ее муж принимал за слабость, на самом деле было присуще всем нормальным людям. В глубине души Макс был внимательным, заботливым, даже чуточку сентиментальным человеком, и в самое ближайшее время Диана собиралась выяснить, насколько заботливым и ласковым он умеет быть.

Зажужжал зуммер домашнего телефона, и Диана сняла трубку.

– Мне нужно проехаться, – ровным голосом сообщил Фредди. – Буду поздно, так что не жди меня.

«Еще чего! – подумала Диана. – У меня найдется занятие получше».

Глава 11

Войдя вслед за Кристин в ее квартиру, Джейк огляделся по сторонам и негромко присвистнул.

– На мой взгляд – отличное местечко! – протянул он, любуясь убранством комнат.

– Гм‑ м… спасибо, – отозвалась Кристин.

Джейк был совершенно прав – у нее действительно была премиленькая квартирка. В свое время она потратила уйму времени, работая с дизайнером и декоратором, но зато результат превзошел даже ее собственные ожидания. Дом Кристин был настоящим домом, уютным и стильным, и в то же время располагал к отдыху – физическому и душевному. Сама Кристин всегда считала свою квартиру чем‑ то вроде святилища – единственного места в мире, где она могла бы побыть наедине с собой. И вот теперь она привела сюда мужчину, привела по своей собственной воле…

«Уж не сошла ли я с ума? – думала она теперь. – Зачем я это делаю? »

«Потому что он тебе нравится», – ответил ей внутренний голос.

«Ничего подобного! – с возмущением возразила Кристин. – И нисколько он мне не нравится – просто я слишком одинока и нуждаюсь в том, чтобы меня обнимал мужчина, который ни цента мне не заплатит. Разве это преступление? »

Но она тут же поняла, что совершает если не преступление, то, по крайней мере, самую большую в жизни ошибку, поскольку за несколькими минутами блаженства непременно придет боль, настоящая большая боль, которой можно было бы избежать, если бы она крепче держала себя в руках.

– Хочешь выпить? – спросила она, продолжая чувствовать какую‑ то странную эйфорию.

– Я бы не отказался от пива, – усмехнулся Джейк. – Но я готов поспорить, что подобной гадости в этом доме не держат.

– Верно, пива у меня нет, – согласилась Кристин. – Но я могла бы предложить тебе водки или вина.

– И после этого ты будешь уверять, что пьешь мало?

– Зато я никогда не пью одна.

– Так ты – примерная девочка, да? – спросил он, слегка дразня ее.

– Ты хочешь сказать, что раз я предпочитаю жить по правилам, то тебе будет со мной скучно? – парировала Кристин.

– Нисколько. Скорее наоборот, – ответил он, подходя сзади и легко опуская ладони на талию Кристин. Та повернулась и даже начала что‑ то говорить, но он закрыл ей рот поцелуем, который оказался именно таким, каким она его воображала себе, наверное, целую тысячу раз.

Он целовал ее несколько долгих, невыразимо долгих минут. Кристин не помнила, когда в последний раз ее целовали так, да и вообще – когда ее в последний раз целовали, поскольку платный секс, как правило, не включал ничего такого. Ощущение, во всяком случае, было совершенно незнакомым и головокружительно‑ сладостным, однако Кристин никак не удавалось забыть об опасности, которой она себя подвергала.

Наконец она нашла в себе силы отстранить его.

– Мне надо выпить, – прошептала она пересохшими губами.

– Мне тоже, – согласился Джейк. – Похоже, мы оба изрядно волнуемся.

– Ты волнуешься? – удивилась Кристин. – Из‑ за чего?

– Из‑ за тебя, – ответил он с неловкой улыбкой. – Откровенно говоря, я не нахожу себе места с тех самых пор, когда увидел тебя в универмаге.

– Ив этом, по‑ твоему, виновата я?

– Конечно, – убежденно ответил Джейк. – Я пошел в универмаг, чтобы выбрать не слишком страшный галстук, и вдруг увидел в баре тебя. Ты сидела на табурете и как будто ждала меня… чтобы разбить мне сердце.

Он улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.

– Ничего подобного! – с горячностью возразила Кристин. – В конце концов, ты первый подошел ко мне.

– А вот и нет. Это ты подошла и села рядом со мной.

– Какой же ты лгунишка! – воскликнула Кристин, которой эта игра нравилась все больше и больше. – Я уже была в баре, а ты пришел и сел рядом со мной.

– Разве?

– Точно. Я запомнила это очень хорошо.

– Значит, я умнее, чем мне всегда казалось. Кристин негромко рассмеялась.

– Ты ужасно романтичный, Джейк. Совсем как…

– Как твой муж?

– Давай не будем сейчас о нем, – быстро сказала Кристин, наклоняясь к небольшому бару, где за стеклянными дверцами стояли бокалы, белое и красное вино и бутылка водки. Кристин действительно почти не пила (бутылки служили просто для украшения), но сейчас она была рада, что у нее в доме есть что‑ то покрепче минералки.

Джейк снова подошел к ней совсем близко.

– Давай, я за тобой поухаживаю, – предложил он, беря у нее из рук бутылку водки.

– Если хочешь, – ответила Кристин, чувствуя, как по всему телу пробежала какая‑ то странная дрожь.

Джейк налил им на два пальца водки и поставил бутылку на тумбочку.

– А где у тебя лед?

– На кухне.

Джейк вышел. Кристин проводила его взглядом и снова подумала о том, что во всей его фигуре есть что‑ то удивительно возбуждающее. Высокий, поджарый, длинноногий, он двигался легко и уверенно, и она находила его почти неотразимым. Или, если честно, совершенно неотразимым.

Кристин слышала, как негромко позванивают в бокалах кубики льда. Хлопнула дверца морозильной камеры, и Джейк вернулся в комнату, держа в руках небольшой серебряный поднос, на котором стояли два бокала.

– О'кей, – сказал он, опуская поднос на тумбочку рядом с бутылкой. – А теперь я хочу поднять тост.

– За что? – поинтересовалась Кристин.

– Не «за что», а «за кого», – поправил Джейк. – Я хочу выпить за тебя, Кристин. Ты удивительно красивая женщина. И не только внешне…

«О нет, Джейк! – мысленно взмолилась она. – Не говори таких вещей – никогда. Внутри я страшная, я – уродина… И я не хочу, чтобы ты когда‑ нибудь об этом узнал».

– Конечно, мы знакомы совсем недавно, – продолжал тем временем Джейк, – но все‑ таки, мне кажется, я должен сказать тебе…

– Сказать – что? – спросила Кристин, у которой от волнения едва не перехватило дыхание.

Джейк сделал крошечную паузу, показавшуюся Кристин вечностью, и наконец продолжил – правда, не слишком уверенно:

– Наверное, это тоже прозвучит как дежурный комплимент, только это правда. В общем, я… я еще никогда» не испытывал ничего подобного. Ни к кому.

«О боже! – Кристин была в отчаянии. – Сдержись, милый, прошу тебя! Не говори этих слов. Пусть для нас это будет просто ночь любви. Одна ночь. Бесконечно долгая, неторопливая, блаженная ночь умопомрачительного, бесплатного секса. Единственная ночь…»

– А как насчет тебя? – спросил он, глядя на нее в упор.

– Что – насчет меня? – переспросила Кристин, притворившись, будто ни о чем не догадывается. Не самый лучший выбор, но ничего другого ей просто не пришло в голову.

– Вот те на! – озадаченно воскликнул Джейк. – Я тут, можно сказать, признаюсь тебе в своих самых горячих чувствах, а ты говоришь – «не понимаю». В чем дело, Крис?

Ее еще никто и никогда не называл «Крис», и это имя неожиданно показалось ей очень нежным и ласковым, почти… домашним.

Кристин пожала плечами:

– Я… Я пока не знаю. Но мне кажется, я тоже чувствую что‑ то… особенное.

– Да, – согласился он. – Это – особенное.

В следующий миг он снова начал целовать ее, целовать, прижимаясь к ней всем телом. Его губы были настойчивыми и горячими, их прикосновение пьянило как грог, как наркотик, и Кристин почувствовала, как внутри ее что‑ то оттаивает.

Это было слишком хорошо, чтобы отказаться от продолжения. Одна ночь – так Кристин решила вначале. Но неужели она заслужила только одну ночь счастья?..

Руки Джейка поднялись к ее грудям и начали осторожно гладить и ласкать сквозь тонкую ткань платья напрягшиеся соски Кристин. Это было так приятно, что она невольно ахнула. Раньше Кристин только имитировала страсть и так привыкла к этому, что настоящее наслаждение стало для нее подлинной неожиданностью.

Кристин и в самом деле чувствовала себя так, словно еще никто и никогда не трогал ее грудей. Все ее тело сотрясала крупная дрожь.

Джейк медленно потянул платье с ее плеч, и Кристин откинулась назад, чтобы ему было удобнее.

Наконец он высвободил ее груди и наклонился, чтобы поцеловать их. Его язык так медленно и страстно двигался вокруг ее сосков, что впервые в жизни Кристин почувствовала себя на грани любовного безумия.

С ее губ сорвался невольный вздох. Она хотела бы, чтобы это продолжалось вечно.

– Ты… так… прекрасна, – негромко пробормотал Джейк, продолжая возбуждать ее губами и языком. – Просто прекрасна, Крис. Твое тело… О, какое у тебя тело!..

«Я профессионалка, Джейк, и должна поддерживать себя в форме».

– Спасибо… – прошептала Кристин, раздумывая, не будет ли с ее стороны слишком дерзко, если она расстегнет ему брюки.

– Я не был с женщиной уже больше года, – признался Джейк. – Секс ради секса – это не для меня. Такое заявление могло остановить кого угодно.

– Я… я не понимаю, – пробормотала Кристин.

– Я говорю это для того, чтобы ты знала, что мне можно доверять.

Доверять ему? Что, черт возьми, он хотел этим сказать? И внезапно Кристин поняла, что таким образом Джейк сообщал ей, что у него нет ни СП ИД а, ни каких‑ либо других опасных болезней.

О боже! Теперь он будет ждать, что она ответит ему тем же.

Кристин хорошо представляла, как это может прозвучать. «Видишь ли, Джейк, – скажет она ему, – я – профессиональная шлюха, но ты можешь не беспокоиться, потому что я всегда требую от клиентов, чтобы они пользовались презервативом. Кроме того, два раза в месяц я посещаю своего гинеколога и… И потом, зачем нам себя обманывать? Эта глупая история с влюбленностью и какими‑ то» особенными» чувствами все равно ничем не кончится! »

Но этого она ему сказать не могла. Ни за что!

– После того как я оставила мужа, я тоже ни с кем не спала, – пробормотала она, отвернувшись. Этот ответ вполне удовлетворил Джейка.

– Ну и отлично, – – сказал он. – Тогда приготовься. Эту первую ночь мы с тобой запомним надолго.

« Навсегда, – подумала Кристин. – Эту первую и последнюю ночь с тобой, Джейк, я запомню на всю жизнь «.

Глава 12

На такси, вызванном дежурным клерком с телестудии, Мэдисон добралась до пункта проката автомобилей, и теперь, сидя за рулем темно‑ зеленого» Форда‑ Гэлэкси «, ехала по направлению к Пэлисейд, где находилась вилла Салли. Теперь она ни от кого не зависела и могла ездить, куда ей будет угодно.

По дороге она много думала о Салли, стараясь воспроизвести в памяти все детали своего последнего разговора с ней. Мэдисон хорошо помнила, как вошла в роскошный дом Салли, как сидела с ней возле голубого бассейна, любуясь садом и океаном, который искрился и блестел за кромкой обрыва. Где‑ то негромко играла музыка, и Мэдисон поняла, что это было радио, поскольку каждые несколько минут вступал диск‑ жокей, объявлявший следующий блок записей. Помнила она и двух пушистых белых болонок, которые свободно носились по дому и по всей территории.

– Это мои детки, – сказала тогда Салли, подхватывая собачек на руки, и Мэдисон невольно подумала, что это, пожалуй, чересчур, однако позднее она изменила свое мнение. Разоткровенничавшись, Салли поведала журналистке, что не может иметь детей из‑ за аборта, который сделала в пятнадцатилетнем возрасте.

– У меня было чертовски мало денег, – сказала она с неловким смешком, – поэтому, наверное, я попала не к нормальному врачу, а к городскому ветеринару.

– Это не для печати или я могу это использовать? – уточнила Мэдисон, которой не хотелось пользоваться граничащим с наивностью доверием Салли. » Уж если со мной играют честно, – решила она, – значит, и я должна отвечать тем же «.

– Валяй печатай, – дерзко ответила Салли. – Хоть раз кто‑ то напечатает чистую правду. Если бы ты знала, как я устала от всей этой лжи!

После этого Салли начала говорить, говорить по‑ настоящему, так что Мэдисон оставалось только удивляться. Она была хорошей журналисткой, поэтому без труда удерживала в голове все ключевые моменты повествования, однако для страховки все же включила свой мини‑ диктофон, с которым почти никогда не расставалась. Во‑ первых, не исключено было, что она все же что‑ то забудет, а кроме того, в настоящее время положение дел на юридическом фронте было таково, что ни один здравомыслящий редактор не опубликовал бы интервью, не подкрепленное магнитофонной записью.

И вот, сидя на краю бассейна и жуя морковные палочки (она почти постоянно находилась на диете), Салли начала поразительную повесть о своей жизни.

Она родилась и выросла в маленьком провинциальном городке. К пятнадцати годам у нее за плечами уже были нежелательная беременность, аборт и выигранный конкурс красоты, но Салли хотелось большего, а именно – славы и богатства. Поссорившись со своим рано овдовевшим отцом и расплевавшись со школой, в которой ей, по ее собственному выражению, » осточертело «, она отправилась в Голливуд на междугородном автобусе, имея в кармане сто три доллара восемнадцать центов. По голливудским стандартам внешность у нее была самая заурядная. Кудрявые русые волосы, слегка выступающие вперед передние резцы и чуть полноватая фигурка, делавшая ее похожей на щенка, – вот и все, чем она располагала. Впрочем, мужчины все равно на нее оборачивались.

Подделав удостоверение личности, Салли сразу же получила работу официантки в стриптиз‑ баре неподалеку от лос‑ анджелесского аэропорта. Стриптизерши, выступавшие в нем по вечерам, совершенно покорили Салли своими пропорциями, и она решила непременно что‑ то сделать со своим более чем скромным тридцать четвертым размером.

Так Салли начала копить деньги на пластическую операцию. Она экономила каждый цент, но отложенная сумма увеличивалась крайне медленно, и в конце концов ее тогдашний дружок, водитель такси, уговорил Салли сняться голышом. Он сам сделал несколько снимков своим» Полароидом»и отослал их в «Плейбой». Спустя два месяца пришел ответ: в журнале снимки отвергли, так как Салли показалась им слишком худой.

Отказ привел Салли в совершенную ярость, и она поклялась, что когда‑ нибудь непременно будет красоваться на обложке «этого паршивого журнальчика». Но даже она понимала, что это будет не скоро.

Новая грудь была ее главной целью.

В конце концов Салли повезло. Она нашла себе агента и начала работать с ним, не бросая работы в своей забегаловке. Как и должно было случиться, агент – пожилой мужчина, у которого уже были взрослые дети, – воспылал к Салли порочной страстью. Разумеется, он понятия не имел, что его подопечной едва исполнилось шестнадцать, а Салли благоразумно помалкивала. Она не спала с ним до тех пор, пока агент не накопил достаточно денег. На это потребовался почти целый год, поскольку, будучи образцовым семьянином, ее агент постоянно терзался чувством вины перед семьей. Но в конце концов он бросил жену, оплатил ее операцию и – в ту самую ночь, когда Салли впервые легла с ним, – благополучно отдал Богу душу прямо на ней, не успев даже закончить начатого.

Для Салли это была настоящая душевная травма. Со временем она слегка оправилась, но своего первого агента помнила до сих пор. Пожалуй, он был единственным представителем мира шоу‑ бизнеса, которого Салли от души жалела.

После этого печального случая Салли стала вести себя осторожнее. Она только дразнила мужчин, но никогда не подпускала их слишком близко, хотя все они мечтали с ней переспать. Вскоре Салли с удовлетворением обнаружила, что избранная ею тактика действует, и действует отлично. Девушка, которая только обещает переспать с мужчиной, добивается своего вернее и быстрее, чем та, которая готова раздвинуть ноги по первому требованию какой‑ нибудь голливудской блохи в штанах.

И Салли сосредоточилась на том, чтобы соорудить свой собственный яркий имидж, благодаря которому ее могли бы запомнить. Она оставила работу официантки и стала выступать в том же баре с экзотическими танцами, что приносило ей гораздо больший доход. С помощью этих денег Салли и собиралась завершить свое превращение из провинциальной королевы красоты в голливудскую знаменитость.

Груди, полностью соответствующие общепринятым звездным стандартам, у нее уже были, и Салли занялась своими волосами. Не долго думая, она покрасилась «под Мэрилин»и стала платиновой блондинкой. Затем Салли вставила себе новые передние зубы и – при помощи жесточайшей диеты – сбросила двадцать пять фунтов веса.

Длинные ноги, тонкая талия, огромная грудь и белозубая, задорная улыбка сделали ее совершенно неотразимой. Очень скоро Салли нашла нового агента и начала играть небольшие роли на телевидении. Если бы она захотела сниматься в порнофильмах, то, наверное, быстро стала бы звездой (и так же быстро сгорела бы), но Салли проявила удивительное благоразумие, не соблазнившись Этим легким путем. Вместо этого она избрала своим амплуа роли глупых блондинок с роскошным телом.

Это тоже было достаточно просто. Труднее было продолжать отваживать мужчин, которые ходили за ней буквально табунами. Даже знаменитости, у большинства из которых были жены, – а у некоторых и дети, – не брезговали «дружить»с Салли. Рано или поздно, каждый такой «друг» непременно начинал жаловаться на то, что его жена не интересуется сексом, и просил сделать ему минет.

Обычно Салли отказывалась от таких предложений, но не всегда. Мужчина должен был ей сначала понравиться, прежде чем она соглашалась сделать для него что‑ нибудь из этой области. Только раз, еще до того как ее карьера пошла в гору, Салли сама предложила мужчине ублажить его в благодарность за несколько действительно дельных советов и рекомендаций, однако получила мягкий, но решительный отказ. К счастью, Салли хватило ума понять, что она просто не в его вкусе, поэтому происшедшее нисколько не поколебало ее уверенности в себе.

На телевидении она продолжала играть глупых сексуальных блондинок, но теперь Салли было точно известно, что и как делать, а упорства ей было не занимать. Ее лицо (и тело) появлялись на экране достаточно часто, так что в конце концов она рискнула повторить свой опыт с «Плейбоем». И на этот раз ее ждал полный успех. Салли снялась не только для обложки, но и для разворота, к тому же журнал посвятил ей целых четыре дополнительные страницы.

Это была уже настоящая слава. Ее разворот в «Плейбое» был настолько популярен, что год спустя Салли снова снялась для этого журнала. Именно с этого момента и началась ее звездная карьера. Очень скоро Салли получила на телевидении роль в сериале под названием «Урок плавания», который стал столь же широко известен, как «Спасатели Малибу»в 80 – е годы. «Плейбой» снял ее для своей обложки в третий раз – уже в качестве героини половозрелых подростков всего мира; поступили предложения и от других журналов и студий.

Личная жизнь Салли тоже со временем наладилась. Ее первым мужем был некто Эдди Стоунер – весьма посредственный киноактер, брак с которым она зарегистрировала незадолго до своей первой съемки для «Плейбоя». Вскоре они, однако, разошлись – не без скандала, который тоже содействовал популярности Салли. Последние несколько месяцев она была замужем за небезызвестным Бобби Скорчем – человеком, который профессионально выполнял сложнейшие трюки, ежедневно рискуя жизнью и попутно загребая астрономические гонорары.

И снова Мэдисон подумала о том, что могло случиться после ее ухода. Салли, насколько она могла судить, пребывала в отличном настроении. Актриса шутила, смеялась, строила грандиозные планы на будущее и даже поделилась с Мэдисон своим главным секретом. В «Уроке плавания» Салли собиралась сниматься еще максимум год, после чего надеялась появиться в настоящем кино.

Но теперь все было кончено. И Мэдисон была совершенно уверена, что гибель Салли – не просто глупая случайность. Должна была существовать какая‑ то очень серьезная причина, приведшая ее к такому трагическому концу.

Какая – это Мэдисон надеялась выяснить. Именно за этим она сейчас и ехала к дому Салли.

Глава 13

– Ax вот ты где!.. – в ярости выпалил Макс.

– Здорово, приятель! – Хоуи весело улыбнулся, не замечая гневного выражения на лице Макса. – Как делишки? Кстати, познакомься: эту куколку зовут Инга.

Макс пропустил эти слова мимо ушей, в бешенстве глядя на супермодель, одетую в почти несуществующее (настолько оно было коротким) платье. Инга небрежно облокотилась на спинку обитой мягкой кожей скамьи и, казалось, не обращала никакого внимания на происходящее.

– Что, черт возьми, ты тут делаешь? – прошипел Макс, не сводя взгляда с холодного лица шведки.

– Так вы знакомы?! – не скрывая своего удивления, воскликнул Хоуи.

– Мы не просто знакомы, – вспыхнул Макс. – Несколько часов назад Инга должна была встретиться со мной в одном месте, но почему‑ то так и не появилась.

– Не надо говорить глупости, Макс, – лениво протянула Инга, и ее акцент снова резанул его слух. – Ты пригласил меня не на свидание, а на деловую встречу, на которую я не смогла пойти. Это не преступление. И пожалуйста, не надо браниться… – Она сделала небольшую паузу, как будто подыскивала слова. – И не надо ругаться «чертом»! – закончила она с таким очевидным торжеством, что Максу захотелось при всех схватить ее за длинные светлые волосы и пару раз макнуть лицом в блюдо с икрой.

Он все‑ таки сдержался, но при этом его знаменитая обходительность и мягкость, благодаря которым его прозвали Шелковая Шкурка, покинули его. Щеки Макса приобрели багровый оттенок, а голос стал визгливым.

И немудрено – он уже не помнил, когда в последний раз был в таком бешенстве. Эта шведская подстилка пыталась дать отставку ему. Максу Стилу! Неужели у нее в голове так мало мозгов, что она предпочла ему это растение‑ пустоцвет, Хоуи Пауэрса? Ну уж нет, этого не будет!

– Может быть, я мешаю? – вмешался Хоуи, притворяясь невинной овечкой.

– Ничуть, – холодно ответила Инга. – Все в порядке, просто мистер Стил что‑ то путает. «Мистер Стил»– это надо же!

– Ответь мне на один вопрос, – сказал Макс, собрав последние крохи самообладания. – Было у нас на сегодня назначено свида… деловая встреча или нет?

– Ты что‑ то такое говорил, – кивнула Инга и, обмакнув кончики двух пальцев в бокал шампанского, лизнула каждый из них. – Но ничего определенного ты так и не сказал. Я поняла, что это просто предварительно…

– В общем, если я кому‑ то понадоблюсь, я буду в сортире, – сообщил Хоуи и ушел. Макс тут же сел на его место.

– Послушай, Инга, – сказал он несколько более спокойным тоном. – Ведь мы же договорились встретиться в доме Фредди Леона, помнишь? И ты обязательно должна была там быть. В конце концов, это не просто вечеринка – это серьезное деловое мероприятие, на которое приглашают только избранных. Для каждого гостя зарезервировано свое место за столом, и твое отсутствие выглядело… невежливо. Скажу тебе откровенно: тот, кто допустил подобный прокол, может попрощаться с надеждой получить приличную роль в кино. Надеюсь, ты меня понимаешь?

И он поглядел на нее мрачным взглядом, надеясь, что Инга как‑ то отреагирует.

Супермодель долго рассматривала его, потом ее губы капризно изогнулись.

– Инга Круэлл может делать что хочет, – изрекла она. – Уверяю тебя, Макс: когда появится подходящая роль, ваши продюсеры будут на коленях умолять Ингу сыграть ее.

Макс был потрясен. Да кем она себя воображает, эта шлюха?

– Золотко мое, – сказал он, вложив в свой голос столько сарказма, сколько сумел. – Человек, который придерживается подобных взглядов, никогда не будет играть в кино – это я тебе обещаю. Впрочем, это уже не моя забота, – добавил он, неожиданно приняв решение. – Я, как говорится, умываю руки, так что ищи себе другого агента.

С этими словами он встал и, не прибавив больше ни слова, отправился в мужской туалет. Хоуи действительно был там. Высыпав на столик из зеленого мрамора длинную полоску белого порошка, он с чувством втягивал его в себя при помощи короткой пластмассовой трубочки, в то время как получивший пятьдесят долларов «на чай» служитель старательно смотрел в сторону.

– Тебе повезло, что я – не переодетый полицейский, – сказал Макс и, похитив со столика щепотку коки, принялся втирать ее в десны.

– Ни один коп не войдет сюда через дверь, – отозвался Хоуи с идиотским смешком. – Это место надежно охраняется.

– Черта с два, – отозвался Макс.

Хоуи спрятал пластиковую трубочку в нагрудный карман пиджака и смахнул с кончика носа предательские белые кристаллики.

– Что это вы с Ингой сцепились? – лениво полюбопытствовал он. – Она действительно тебя продинамила – не пришла на свидание?

– Никто не может продинамить Макса Стила, – надменно отозвался Макс. – Во всяком случае, в смысле постели. Я пригласил ее на важную деловую встречу – хотел устроить ей роль в кино, но эта дура упустила верный шанс. Что ж, пусть теперь подергается сама.

– У меня, между прочим, есть то, за что она могла бы подергать. – Хоуи театральным жестом взялся за промежность.

– Где ты ее подцепил? – спросил Макс. Он все еще кипел, но старался не подавать виду.

– На презентации у Картье. Она выглядела такой горяченькой штучкой, что я не выдержал и купил ей одну безделушку.

– Безделушку? Какую? – поинтересовался Макс. Хоуи самодовольно рассмеялся.

– Золотые часы‑ браслет. Шикарная вещь… для тех, кто понимает, конечно. Как бы там ни было, она пошла со мной. – Он снова хихикнул. – Согласись, Макси, эта девчонка выглядит что надо. По сравнению с ней Синди кажется почти уродиной.

– Модели обычно выглядят лучше актрис, – согласился Макс. Кокаин начинал действовать, и он уже почти пришел в себя. – Но зато они гораздо глупее, – добавил он. – Не забывай об этом, Хоуи.

Хоуи сделал непристойный жест.

– Я собираюсь трахаться с ней, а не брать уроки высшей математики, – отозвался он.

– И все же будь осторожен, – предупредил Макс, не в силах удержаться от маленькой мести. – Ходят слухи, что Инга где‑ то подхватила трипак.

– Точно? – переспросил Хоуи, впрочем, без особой тревоги. Он принял такую дозу кокаина, что ему было уже все равно.

Когда они вернулись в ресторан, Инги уже не было.

– Должно быть, она пошла пописать, – предположил Хоуи с дурацким смешком.

Макс не стал спорить, хотя он знал – знал почти наверняка, – что Инга вовсе не в уборной. Просто она продинамила Хоуи точно так же, как продинамила его, Макса.

И, по большому счету, это было совсем не удивительно. Инга была супермоделью, а все они были молодыми, глупыми и заносчивыми. В следующий раз, решил Макс, он трижды подумает, прежде чем снова свяжется с такой, как Инга. А этот случай пусть будет ей уроком. Уж он постарается, чтобы эта шведская селедка не получила никакой роли и вернулась в Нью‑ Йорк несолоно хлебавши. В Лос‑ Анджелесе найдется немало девушек, которые ни в чем ей не уступят. Только в отличие от Инги они умеют быть благодарными. Да, благодарными…

И, продолжая раздумывать об этом. Макс попрощался с Хоуи и вышел из ресторана.

Глава 14

– С чего это тебе так приспичило уезжать? Тебе что, вожжа под хвост попала? – ныл Кевин, пока Анджела – как всегда, на головокружительной скорости – вела его черный «Феррари» по бульвару Сансет. – Не знаю, как тебе, а мне там нравилось. Я получал удовольствие, да!

– Что ты называешь удовольствием? – насмешливо спросила Анджела. – Или тебе и правда нравится заглядывать старухе под юбку? Если так, то тебе пора в клинику, чтобы там тебе промыли мозги от героина.

– Да пошла ты! – выругался Кевин.

– Сам пошел!.. – огрызнулась Анджела и так резко затормозила на красный сигнал светофора, что покрышки взвизгнули и задымились. – Лично меня блевать тянет от этих фальшивых улыбок и вежливых слов. Если бы ты не был кинозвездой, они бы даже разговаривать с тобой не стали.

– Но ведь я – звезда! – с негодованием возразил Кевин. – Я – знаменитость. Людям нравится здороваться со мной за руку, разговаривать…

– И все равно ты – не Леонардо ди Каприо. И не Аль Пачино.

– Я никогда не хотел быть как они. Я – это я, – самодовольно ответил Кевин, раздумывая о том, не пора ли ему послать Анджелу куда подальше. Их роману едва исполнилось два месяца, но за это время она успела порядком ему надоесть. Главное, Анджела слишком любила командовать, а Кевин этого терпеть не мог. Что ж, теперь, когда у него за плечами было два кассовых хита, он мог получить практически любую девушку, а Анджи со своим чертовым характером пусть проваливает на все четыре стороны.

При мысли об этом выражение лица Кевина сделалось мстительно‑ злобным, но Анджела ничего не заметила. У нее начиналось что‑ то вроде похмелья, и она полностью сосредоточилась на управлении машиной.

– Куда мы едем? – спросил Кевин, заметив, что Анджела пропустила поворот на ту улицу, где они свили свое любовное гнездышко.

– Мне нужно срочно вырубить «травки», – потирая лоб, ответила Анджела. – Башка трещит, черт бы ее побрал…

«Это тебе нужно в клинику, где лечат наркоманов, а не мне», – злорадно подумал Кевин. Анджела уже давно принимала наркотики и почти не могла без них обходиться; его же сия чаша миновала. Конечно, в свое время он пробовал и коку, и «маришку», и героин, но сумел не подсесть на «дурь»и гордился этим. Во всяком случае, никакого желания повторить незавидную судьбу Роберта Дауни‑ младшего или Чарли Шина у Кевина не было.

– Черт… – пробормотал он. – Я не могу ехать с тобой за «травкой», это может испортить мой имидж.

– Ты никогда ничего для меня не делаешь! – пожаловалась Анджи в пространство.

– И вообще, – словно не слыша, продолжал Кевина – тебе пора завязывать с наркотой.

При этом он почему‑ то подумал о Люсинде Беннет и о фильме, в котором им обоим предстояло сниматься.

– Только не надо меня учить, Кевин, – отрезала Анджела. – Избавь меня от лекций хотя бы сегодня. Я только что потеряла лучшую подругу. «

– Что‑ то я не слышал, чтобы ты хотя бы раз упомянула при мне о Салли, – заметил Кевин.

– Это потому, что когда‑ то мы с ней здорово поссорились.

– Из‑ за чего вы поссорились?

– Когда мне было шестнадцать, мы снимали одну квартиру на двоих, – пояснила Анджела и снова потерла голову. – И жили душа в душу, пока она не отбила у меня парня, который, в общем‑ то, того не стоил. Он был настоящим дерьмом, этот парень, и я почти уверена, что это он прикончил Салли.

– О ком ты говоришь?

– Об Эдди Стоунере, о ком же еще…

– Эдди Стоунер?.. – повторил Кевин озадаченно. – Он актер, да?

– Ты его знаешь?

– Кажется, мне приходилось с ним работать.

– Так ты знаешь его или нет? Кевин задумался.

– А, черт, какая разница?!.. – Он раздраженно махнул рукой. – Ну и что – Стоунер?

– Эдди был порядочной скотиной, и я решила, что раз он так нужен Салли – пусть забирает это сокровище себе. Я съехала с квартиры, а через пару недель они с Эдди поженились в Вегасе.

Тут Анджи громко и презрительно фыркнула.

– Ну и сглупила же она! – продолжила она через секунду. – У Эдди было всего одно достоинство – здоровенный член, который мог стоять несколько часов подряд. А так он был целиком скроен из недостатков, но самым скверным было даже не отсутствие мозгов, а его кулаки. Пока мы были вместе, Эдди частенько меня поколачивал; когда же они с Салли поженились, он взялся за нее. Сначала я надеялась, что она сумеет прибрать его к рукам, все‑ таки Салли была старше меня, но у нее ничего не вышло. Однажды ночью она позвонила мне в полной истерике, но я сказала: » Нечего тут реветь. Ты сама хотела получить этого неудачника, и теперь он твой «. Короче, я ничем не помогла ей тогда. Ну а потом на Салли свалилась слава и все это дерьмо. В конце концов она развелась с ним, но, насколько я знаю, в последнее время ей приходилось совсем тяжко. Несколько раз она даже вызывала полицию, потому что он угрожал убить ее… Да Эдди и меня обещал прикончить, пока мы были вместе. Я только удивляюсь, как он не появился на моем горизонте, когда я тоже добилась своего… – Она снова немного помолчала и добавила:

– Возможно, я даже расскажу в полиции все, что знаю.

– Ну уж дудки! – возразил Кевин. – Ты не имеешь права вот так, ни с того ни с сего, обвинять людей. Или ты хочешь, чтобы о нас обоих написали во всех этих дешевых газетенках?

– О'кей, Кев, ты прав, – ответила, Анджи. – И все равно, мне надо как следует обдумать всю эту ситуацию. Вот только сначала втяну граммульку…

– Тебе пора завязывать с наркотиками, Анджи, –» строго повторил Кевин. – Это добром не кончится.

– Да я могу завязать в любую минуту! – с вызовом заявила Анджела. – Стоит мне только захотеть, и я брошу и коку, и героин, и все остальное…

– Ну‑ ну… – недоверчиво покачал головой Кевин.

– Вот увидишь, я смогу.

– Как с тобой сложно, Анджи! – вздохнул он. – Ты, не просто не слушаешь, что тебе говорят, – ты совершенно не желаешь слушать.

– Это верно, – согласилась Анджи с довольной ухмылкой. – Но ты сам виноват. «Пора завязывать, пора завязывать…»– передразнила она. – Я слышала это, наверное, миллион раз. Только и умеешь нудить… А ты подумал, что бы ты делал без меня? Бегал бы по городу, держась за собственный член, и на тебе ездили бы все, кому не лень. Что, разве не так?..

– Возможно, – сдержанно согласился Кевин. Он уже почти придумал, как именно он расстанется с Анджи.

А в том, что сделать это нужно в самое ближайшее время, Кевин больше не сомневался.

Глава 15

В телефонном разговоре с женой детектив Такки посетовал, что, как он и ожидал, прилегающие к дому Салли Т, кварталы превратились в настоящий обезьянник. Множество машин, автобусы телевизионщиков, толпы репортеров, фотографов и просто любопытствующих запрудили улочки вокруг особняка, и только благодаря своевременно выставленным кордонам полиции удавалось сохранять в неприкосновенности само место преступления. Правда, телефон в доме звонил не переставая, а над участком повисли несколько вертолетов, принадлежащих телевизионным компаниям, но это было в порядке вещей, и детектив почти не обращал на эту суету внимания. В конце концов, именно этого он и ожидал.

Гораздо неприятнее для Такки было то, что ему пришлось расстаться с надеждой поужинать по‑ человечески. Холодная пицца из забегаловки «Семь‑ одиннадцать»– вот и все, на что он мог в лучшем случае рассчитывать. Конечно, Такки не имел бы ничего против, но он не знал, как его желудок, успевший приспособиться к домашней диетической пище, отреагирует на подобное грубое обращение. А до утра мучиться от рези в животе Такки вовсе не улыбалось.

К полуночи полицейский фотограф закончил свою работу и уступил место судебно‑ медицинскому эксперту. Тот немного повозился с телом, потом Салли положили на носилки и стали грузить в «Скорую помощь», чтобы отвезти в морг для вскрытия и более подробного освидетельствования.

Когда санитары закатывали носилки с телом в машину, вертолеты опустились совсем низко, а толпа за желтыми лентами ограждения буквально обезумела. Люди плакали, размахивали руками и выкрикивали имя своей любимицы, и детектив Такки невольно подумал о том, что в толпе, возможно, стоит и убийца. Стоит и любуется делом своих рук, получая от этого зрелища дополнительное извращенное удовольствие.

Факты, которые Такки успел собрать, были пока немногочисленны. Никаких следов взлома обнаружить не. удалось, а это означало, что Салли и убийца были знакомы. Вероятнее всего, она сама впустила его в дом. При этом она нисколько не нервничала – детектив заключил это из того, что Салли преспокойно провела его – если, конечно, убийца был мужчиной – через гостиную к бассейну, где стояли столик и два кресла. В раковине позади бара Такки обнаружил два наскоро вымытых стакана, которые он аккуратно упаковал в пластиковый пакет и отправил на экспертизу.

Итак, убийца – женщина или мужчина – вошел через парадную дверь. Салли встретила его, они выпили по стаканчику и вышли к бассейну. И вот здесь – по какой‑ то неизвестной пока причине – он или она пришел в возбуждение, граничащее с неистовством, и, выхватив нож, заколол Салли, нанеся ей множество ран, не менее десяти из которых были смертельными.

Что касалось погибшего слуги, то он, очевидно, спешил в дом, чтобы выяснить причину шума, поскольку вызвавшие полицию соседи жаловались на громкую музыку и непрерывный собачий лай. По дороге Фру‑ Фру – так звали убитого индуса – столкнулся с убийцей, который недолго думая разрядил ему в лицо револьвер. Это, кстати, тоже могло служить косвенным доказательством того, что убийца был вхож в дом и боялся быть узнанным, даже несмотря на темноту.

Последние полтора часа детектив Такки потратил на то, чтобы связаться с мужем Салли Бобби Скорчем, но так и не сумел этого сделать. Очевидно, знаменитый каскадер как раз находился в пути, возвращаясь в Лос‑ Анджелес из Вегаса, где он демонстрировал свои смертельные трюки. Ехал ли он на машине или летел самолетом, было неизвестно, – в любом случае его сотовый телефон был, очевидно, выключен, а это значило, что допрос главного свидетеля придется отложить до утра.

Детектив Такки уже несколько раз задавал себе вопрос, не может ли быть так, чтобы Бобби сам убил свою жену. В его практике уже бывали случаи, когда преступником оказывался именно муж. Допустим, мистер Скорч мог вернуться пораньше, зарезать жену, вскочить в автомобиль и снова уехать, чтобы появиться несколько позже и исполнить роль убитого горем супруга. Такой вариант был вполне возможен, но Такки не собирался ни отбрасывать его, ни принимать как единственную возможную версию. По крайней мере до тех пор, пока он не узнает как можно больше о Салли, Бобби и об их отношениях.

Раздумывая обо всем этом, детектив зашел на кухню и, присев к столу, начал делать пометки в блокноте. Он был внимателен к деталям и всегда составлял о происшествиях самые подробные отчеты. И это нередко помогало ему найти разгадку того или иного кровавого преступления.

Вот и теперь, занося в блокнот факты и свои соображения, он не сомневался, что где‑ то здесь скрыт ответ на вопрос, который его интересовал. И детектив собирался приложить все силы, чтобы его найти.

Глава 16

Мэдисон припарковала свою машину в двух кварталах от дома Салли и дальше пошла пешком. Подъехать ближе все равно было нельзя – дорогу преграждали громоздкие автобусы с телевизионным оборудованием, стойки прожекторов, тянущиеся от них толстые силовые кабели, а так же толпы репортеров и просто зевак. Проталкиваясь сквозь плотную людскую массу к полицейскому кордону, Мэдисон не без удивления подумала, что, несмотря на весь трагизм происшедшего, собравшиеся здесь люди настроены почти празднично. Они словно наслаждались тем, что оказались так близко к месту убийства, и при мысли об этом Мэдисон стало тошно. Она всегда знала, что зеваки – отвратительны, но, пожалуй, впервые в жизни поняла, насколько отвратительны.

Протолкавшись к барьеру из желтой ограничительной ленты, она двинулась к ближайшему копу.

– Простите, – сказала она, предъявляя ему свое журналистское удостоверение, – не могли бы вы сказать, как фамилия полицейского детектива, который занимается этим делом?

– Извините., мисс, сейчас я не могу сообщить вам эту информацию, – отозвался коп, едва глянув в ее сторону.

– Это я понимаю, – ровным голосом проговорила Мэдисон. – Дело в том, что он наверняка захочет поговорить со мной, поэтому передайте ему, пожалуйста, что меня зовут Мэдисон Кастелли и что сегодня я почти весь день провела с мисс Салли.

– В самом деле? – переспросил полицейский, не скрывая своей иронии.

– В самом деле, – спокойно ответила Мэдисон.

– И вы можете это доказать?

– Интересно, как я должна это доказывать? – слегка опешила Мэдисон.

– Прошу прощения, мэм. – Полицейский слегка откашлялся. – Очень многие хотели бы попасть сегодня в этот дом – особенно журналисты. Вы, случайно, не журналистка?

– Да, я журналистка, – честно ответила Мэдисон. – Но я не такая журналистка. Мисс Салли сама пригласила меня, чтобы я взяла у нее интервью. Я провела с ней почти весь день. Передайте это вашему детективу, и я уверена – он сам захочет со мной встретиться.

– Как я только что объяснил, мэм, я не могу этого сделать, – отозвался полицейский. – У меня слишком много дел, и я не могу оставить пост ни на минуту.

– Послушайте, – снова сказала Мэдисон, начиная терять терпение. – Я работаю в журнале «Манхэттен стайл», мой шеф‑ редактор – Виктор Саймонс. – Она вручила копу карточку. – Здесь есть его телефон. Если вы передадите эту карточку вашему детективу, он может позвонить в Нью‑ Йорк и все проверить. Виктор полностью в курсе – он сам санкционировал это интервью. В общем, я твердо знаю, что ваш детектив непременно захочет со мной поговорить, только передайте ему все, что я сказала.

– Только не сегодня, мэм. Может быть, детектив вызовет вас завтра. Оставьте ваше имя и номер телефона и ступайте домой – мы обязательно с вами свяжемся.

– Но вы правда передадите ему мои слова? Не забудете? – проговорила Мэдисон, с трудом обуздывая свой гнев, от которого – она знала – все равно толку не будет.

– Можете быть совершенно уверены, мэм.

– Кстати, дома у меня есть аудиозапись интервью, которое дала мне мисс Салли. В нем она рассказывает обо всем, что происходило и происходит в ее жизни. Я уверена, это может оказаться полезным для… для следствия.

Коп снова посмотрел на нее, и на этот раз его взгляд был чуть более внимательным. Может быть, подумал он, эта женщина говорит правду, а не состряпала эту историю для того, чтобы проникнуть на запретную для журналистов территорию.

– Подождите, пожалуйста, здесь, – сказал он. – Я узнаю, что можно сделать.

– Будьте так добры.

Полицейский отошел, и Мэдисон проводила его взглядом. Она видела, как коп вошел в дом, но это ровным счетом ничего не значило.

Потом Мэдисон подумала о том, что Джимми и Натали уже давно должны были находиться здесь, но их нигде не было видно, хотя неподалеку от нее несколько телерепортеров с видеокамерами снимали дом Салли.

Через несколько минут полицейский вернулся.

– Детектив Такки просил передать, что свяжется с вами завтра.

– То есть, – медленно произнесла Мэдисон, – вы хотите сказать, что он не может встретиться со мной прямо сейчас?

– Именно это я и хочу сказать, мэм.

– Тогда, – заявила Мэдисон, – мне придется изложить эту историю по‑ своему, как я ее вижу, а заодно упомянуть, что ведущий это дело детектив отказался встретиться со мной. Я совершенно уверена, что «Лос‑ Анджелес тайме» будет весьма заинтересована в информации из первых рук.

– Делайте как хотите, мэм.

– Я пока что ничего не делаю. Я просто рассказываю вам, что я собираюсь сделать, чтобы вы могли передать этому вашему детективу Такки.

– Я все ему передам.

С тем Мэдисон и вернулась к своему темно‑ зеленому «Форду». Сев за руль, она доехала до ближайшей заправочной станции и, зайдя в будку платного таксофона, отыскала в телефонном справочнике всех Такки, которые жили в Лос‑ Анджелесе. Таковых оказалось довольно много, но Мэдисон повезло. Уже на третьем звонке в ответ на свой вопрос, дома ли детектив Такки, она услышала:

– Извините, он на работе.

– Скажите, – обратилась Мэдисон к женщине, ответившей на ее звонок, – вы ведь его жена, верно?

– Да. А что вы хотели?

– Видите ли, – помимо своей воли заторопилась Мэдисон, – мне очень нужно срочно поговорить с вашим мужем. У меня есть важная информация, которая имеет отношение к делу, которое он сейчас расследует. Я только что побывала на месте происшествия и говорила с полицейским из оцепления, но я не уверена, что он передаст мистеру Такки мое сообщение. Видите ли, я журна – 1 листка и работаю для «Манхэттен стайл»– …

– О, я знаю этот журнал! – воскликнула миссис Такки. – Я покупаю его каждый месяц.

– Рада это слышать, – ответила Мэдисон, у которой слегка отлегло от сердца. – Тогда, быть может, вы знаете и меня? Моя фамилия – Кастелли, Мэдисон Кастелли.

– Ну конечно, мисс Кастелли, я читала все ваши очерки – «Портреты на фоне власти». Мне очень нравится, как вы пишете.

– Называйте меня Мэдисон. А как вас зовут?

– Фэй, меня зовут Фэй.

– Так вот, Фэй… Передайте, пожалуйста, своему мужу, что сегодня днем я по заданию редакции приходила домой к Салли Тернер и обедала с ней. Я взяла у нее интервью, оно записано на диктофон, и, если ваш муж встретится со мной, я передам ему копию пленки. Это может быть важно. И в любом случае мне хотелось бы встретиться с ним лично.

– О, я обязательно передам, – с чувством сказала Фэй. – Можете не беспокоиться, мисс Кае… Мэдисон;

Мэдисон продиктовала Фэй свой номер телефона и повесила трубку. Чувствуя, что она сделала все, чтобы исполнить свой гражданский долг, Мэдисон удовлетворенно вздохнула и вернулась в машину. Через несколько минут она была уже дома.

Когда Мэдисон вошла в гостиную, первым, кого она увидела, был Коул. Он лежал на диване и смотрел телевизор.

– Слышала новости? – спросил он, не оборачиваясь.

– Да, – ответила Мэдисон.

– Знаешь, я когда‑ то тренировал Салли. – Коул спустил ноги с дивана и сел.

– Вот как? – Брови Мэдисон поползли вверх. Сегодня у нее был настоящий день сюрпризов.

– Да, только это было давно – года два тому назад, когда она была замужем за Эдди. Он был порядочной скотиной, но Салли мне нравилась.

– Расскажи мне о нем, – попросила Мэдисон, присаживаясь на краешек дивана.

– О ком? Об Эдди? – Коул пожал плечами. – Да чего там рассказывать? Подонок – он и есть подонок. Впрочем, иногда Салли кое‑ чем со мной делилась. Во всяком случае, я точно знал, откуда у нее на теле синяки, хотя всем остальным она говорила, будто упала или налетела на дверь. Пару раз она приехала на тренировку с настоящим «фонарем» под глазом, и это тоже была работа Эдди. А однажды этот сукин… этот негодяй сломал ей руку, и Салли пришлось обратиться к врачу. Несколько раз, когда Эдди уж очень бушевал, она даже вызывала полицию, но ему всегда удавалось навешать им лапши на уши. В общем, я считаю – Салли правильно сделала, что прогнала этого пижона.

– Ты уверен, что он избивал ее?

– Конечно. И ничего удивительного в этом нет. – Коул пожал плечами. – У него был не характер – порох пополам с дерьмом. Он вспыхивал от малейшей искры, и угодить ему было очень трудно. Эдди был вечно недоволен, вечно брюзжал…

– А чем он был недоволен?

– Буквально всем. Но самое главное, я думаю, заключалось в том, что он не был знаменитостью. Эдди был актером, снимавшимся в маленьких ролях; он работал чертовски много, но так и не стал звездой. И это постоянно его скребло. Ну а когда он приревновал меня к Салли, я решил уйти – лишние неприятности были мне ни к чему.

– Приревновал? Тебя?!

– Ну да…

– Но ведь ты – гей…

Коул невесело рассмеялся.

– Скажи это Эдди. Он не хотел, чтобы рядом с его Салли появлялся любой мужчина, который хоть чуточку красивее навозной кучи. Он хотел владеть ею единолично – вот и все, что его по‑ настоящему интересовало. Честно говоря, я даже удивился, когда узнал, что Салли ушла от него. Вряд ли это было так просто сделать.

– Как ты говоришь, звали этого парня? – уточнила Мэдисон.

– Эдди. Эдди Стоунер.

Мэдисон встала с дивана и пошла в свою комнату, где стоял подключенный к телефонной сети портативный, компьютер. Склонившись над клавиатурой, чтобы послать запрос в Нью‑ Йорк, Мэдисон пробормотала:

– Посмотрим, что ты за фрукт, Эдди Стоунер…

Глава 17

– О боже, боже мой!.. – пробормотала Кристин, с наслаждением потягиваясь. – Это было здорово, Джейк. По‑ настоящему здорово!

Джейк поднял ей руки над головой и прижал, их к подушке так, чтобы она не могла сдвинуться с места.

– Это было волшебно, – сказал он строго. – Это было чертовски здорово, волшебно, восхитительно! И ты это знаешь!

– Конечно, знаю, – легко согласилась Кристин и негромко рассмеялась. – Тебе вовсе не надо меня пытать, чтобы добиться этого признания.

– С чего ты решила, что я собираюсь тебя пытать? – с насмешливой серьезностью осведомился он.

– Н‑ ну, не знаю… Просто мне показалось, что ты хочешь заняться со мной любовью еще раз.

– И это, по‑ твоему, пытка?

– О да! Прекрасная, невероятная, восхитительная пытка.

Джейк засмеялся.

– Пожалуй, я заставлю тебя умолять меня об этом.

– Правда? – спросила Кристин, пытаясь выбраться из‑ под него.

– Да, – коротко сказал он. – Именно так я и сделаю.

– О'кей, – согласилась Кристин. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой счастливой и беспечной, как в эти минуты. – А как именно я должна тебя умолять?

– Скажи: «Пожалуйста»… – Пожалуйста, Джейк… – повторила Кристин и улыбнулась.

– А теперь говори: «Умоляю тебя, Джейк, давай повторим, я хочу еще…»

– Зачем?

– Не спорь. Просто повторяй, что я тебе говорю.

– – Дорогой Джейк, – сказала Кристин, с трудом сдерживая счастливый смех. – Это было так сладко, что я умоляю тебя: давай займемся любовью еще раз!..

Вместо ответа Джейк наклонился к ее левой груди и коснулся языком соска.

– Мне нравится. Продолжай в том же духе, – требовательно сказал он.

Он снова был возбужден – Кристин почувствовала это своим обнаженным бедром, и с ее губ сорвался довольный вздох.

– А теперь ты умоляй меня, – сказала она через несколько минут, заполненных райским блаженством.

– Что‑ о? – удивился Джейк.

– Я хочу послушать, как ты будешь умолять меня.

– Я?..

– Да, и немедленно. Вперед, солдат!..

– Послушай, Крир… – Джейк широко улыбнулся. – У меня такое чувство, словно мы вместе уже несколько лет.

Кристин негромко рассмеялась.

– Но ведь ты знаешь, что это не так.

– Разве? – насмешливо осведомился он. – Но ведь мы будем вместе, правда?

Ну зачем, зачем он это сказал, зачем все испортил? Зачем напомнил ей о том, о чем Кристин так старалась не думать?

– Джейк… – сказала она, лихорадочно подыскивая нужные слова, – я… я была не до конца откровенна с тобой.

– Не желаю ничего слушать, – отрезал он. – Во всяком случае – сейчас. Ты сможешь пооткровенничать со мной завтра за обедом. А сейчас давай наслаждаться тем, что у нас есть.

Кристин снова попыталась отстраниться, но Джейк легко повернул ее к себе. Захватив зубами нижнюю губу Кристин, он начал легонько ее покусывать.

– Я… я не знала, что поцелуи могут быть такими эротичными, – задыхаясь от страсти, прошептала она.

– Значит, тебе предстоит еще многое узнать.

– Ты будешь учить меня, Джейк?

– А ты этого хочешь?

– Ужасно.

– Тогда начинай. Коснись языком моих губ… Вот так…

И он показал ей – как.

– О, ты – настоящий специалист!.. – воскликнула Кристин, вздрагивая от наслаждения.

– Да, так мне говорили, – скромно согласился Джейк.

– Кто? Кто тебе говорил?! – потребовала Кристин – Что?..

– Ты только недавно сказал, что у тебя уже больше года не было женщины, – напомнила она. – Так кто же тебе говорил, что ты здорово целуешься?

Джейк надолго замолчал.

– Моя жена, – сказал он наконец. – Она погибла в автокатастрофе год назад.

– О боже!.. – ахнула Кристин. – Прости, Джейк, я не хотела…

– Знаешь старую поговорку «время – лучший целитель»? – спросил он, отводя глаза в сторону. – Так вышло и в моем случае. Кроме того, когда она погибла, мы уже не жили вместе.

– Вы были разведены?

– Формально – нет. Но Элис встречалась с другим. Собственно говоря, это несчастье случилось, когда она ехала к нему. Сбоку выскочил тяжелый грузовик, который… Он буквально расплющил ее машину. У Элис не было ни одного шанса.

– Ты хочешь сказать, что она ушла от тебя к другому?, – Так и было. Поэтому‑ то у меня столько времени никого не было – я просто перестал доверять женщинам, даже самым лучшим из них. Дело в том, что мы с Элис учились в одной школе и поженились сразу же после выпуска. Мне казалось, что у нас отличный, крепкий брак, но…

Он не договорил, и Кристин прижалась к нему всем телом.

– Мне действительно очень жаль, Джейк…

– Когда тебя кто‑ то предает, – глухо сказал он, – бывает очень трудно научиться верить снова. Но когда я увидел тебя в универмаге, ты… ты просто светилась, и я сразу понял, что ты – совершенно особенная. И вот теперь мы вместе. Странно, правда?

Кристин не ответила. Чувство вины в ней стало таким острым, что она изо всех сил стиснула зубы, чтобы не застонать. Ну почему это случилось именно с ней? Почему она должна была влюбиться в человека, которому никогда не сможет рассказать всей правды? Как ей теперь выпутаться из петли, которую она своими собственными руками затянула у себя на шее? Она не могла сказать ему всей правды, но и лгать Джейку означало снова предать его. Поступить так Кристин тоже не могла. Ситуация казалась ей безвыходной.

– Послушай, – сказал Джейк, отвлекая ее от тяжелых мыслей, – мне не следовало ворошить прошлое, пусть оно спит… И потом, то, что было, – не главное. Главное, что есть я и ты и что мы начинаем все с самого начала. Прошлое должно оставаться в прошлом, иначе мы не сможем жить по‑ человечески в настоящем. Но, раз уж мы заговорили об этом, скажи, может быть, тебе тоже хочется облегчить душу?

«Хочется, очень хочется, – подумала Кристин. – Но я не могу».

Вместо ответа она крепко обняла его за шею и спрятала лицо у него на груди, чтобы скрыть свой стыд. Теперь Кристин твердо знала, что завтра утром они попрощаются – попрощаются, чтобы никогда больше не встретиться, – и она собиралась приложить все силы, чтобы эта ночь любви запомнилась обоим на всю жизнь.

– Интересно было бы знать, – с улыбкой промолвил Джейк, – что я такого сделал, что ты прониклась ко мне такой нежностью?

– Сам знаешь, – пробормотала Кристин в ответ. Потом он снова ее целовал, и, прежде чем Кристин успела сообразить, что происходит, они снова занимались любовью. И этот второй раз тоже оказался восхитительным и волшебным, хотя все было совершенно по‑ другому.

И как раз в тот момент, когда Кристин приближалась к головокружительной и мощной разрядке, в изголовье ее кровати зазвонил телефон.

– Наплюй, – прошептал Джейк. Он был внутри ее, и это ощущение сводило его с ума.

«Кто бы это мог быть? »– подумала Кристин отстранение.

Увы, ей не суждено было оставаться в блаженном неведении слишком долго. После третьего звонка включился автоответчик, и Кристин с ужасом услышала голос Дарлен.

«Я забыла выключить проклятую машину! »– в панике подумала она.

Джейк тоже был близок к оргазму; он прижимал Кристин к кровати всей тяжестью своего тела, так что она даже не могла пошевелиться, чтобы выключить громкость.

– Привет, Кристин, крошка! – жизнерадостно сказала Дарлен. – У меня для тебя отличные новости. Похоже, мистер Икс здорово запал на тебя; он говорит – ты для него словно наваждение. Ты не поверишь, но он снова хочет тебя и готов заплатить пять тысяч баксов, если ты приедешь к нему сегодня же. Подумать только, дважды за вечер! Так ты скоро станешь миллионершей, крошка… – Дарлен хрипло хихикнула. – Скажи, у тебя есть какой‑ то секрет? Или твои ножны отделаны соболями? Короче, перезвони мне как можно скорее. Клиент ждет.

И она повесила трубку.

Глава 18

Мэдисон проснулась от того, что Натали трясла ее за плечо.

– Что?.. Что случилось? – пробормотала она сонно.

– Тебе звонит детектив Такки, – сообщила Натали, которая была полностью одета и накрашена. – Скажи, это не он занимается делом об убийстве Салли?

– Да, это он, – ответила Мэдисон, подавляя зевок.

– А зачем он тебе звонит? – с любопытством спросила Натали.

– Вчера вечером я сама разыскивала его, – объяснила Мэдисон. – Меня не пропустили в дом Салли, когда я хотела отдать ему пленку с записью интервью, и я решила, что пусть теперь он за мной побегает.

С этими словами она откинулась на подушку и сняла трубку телефона.

– Я слушаю, – сказала она.

– Доброе утро, мисс Кастелли, – услышала она мужской голос, показавшийся ей достаточно приятным, хотя детектив Такки явно подбирал слова. – Мне передали, что у вас есть для меня какая‑ то важная информация.

– Совершенно верно, – подтвердила Мэдисон. – Видите ли, вчера я провела с Салли почти весь день и ушла от нее незадолго до убийства. Салли дала мне большое интервью для моего журнала. Оно записано на пленку, так что если вас это интересует…

– Весьма интересует, мисс Кастелли. «Так‑ то лучше!.. »– с удовлетворением подумала Мэдисон.

– Во сколько мне подъехать в участок? – спросила она.

– К сожалению, сегодня меня вряд ли можно будет застать в участке, – ответил детектив. – Все утро я проведу в Пэлисейд, на месте преступления. Не могли бы мы встретиться там? Если, конечно, это вас не затруднит.

– Разумеется, нет, детектив. Я приеду.

– Тогда я вас жду. Приезжайте как можно скорее. Мэдисон положила трубку.

– Пожалуй, Фредди Леону придется подождать, – пробормотала она задумчиво.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Натали, подавая Мэдисон чашку горячего кофе, в котором та очень нуждалась.

– Если сейчас я поеду к этому Такки, – объяснила Мэдисон, – у меня пропадет все утро. А сегодня я как раз планировала заглянуть в Международное артистическое агентство, чтобы повидаться с Максом Стилом и – если повезет – с самим Фредди.

– У тебя все равно ничего бы не вышло, – заметила Натали. – Сегодня воскресенье, и агентство наверняка закрыто.

– Ах да, верно! – спохватилась Мэдисон, которая совершенно упустила из виду это обстоятельство.

– Что касается Макса Стила, – продолжала Натали, – то сегодня в «Лос‑ Анджелес тайме»о нем большая статья. Похоже, он уходит из МАА, чтобы возглавить «Орфей студио».

– Ты шутишь?! – ахнула Мэдисон.

– Ничуть. Этот материал ты найдешь на второй странице, – Нет, правда? – Мэдисон никак не могла поверить в то, что она только что услышала, и Натали от души рассмеялась.

– Удивительно, да? – сказала она.

– Макс говорил мне, что скоро он кое о чем объявит, – покачала головой Мэдисон. – Но я не думала, что это будет так скоро. Пожалуй, я ему позвоню.

– Он, наверное, еще спит.

Мэдисон сдернула с кресла халат и выбралась из постели.

– Что было после того, как я уехала со студии? – поинтересовалась она.

– Да ничего, – пожала плечами Натали. – Гарт всегда ведет себя как рассерженный тюлень, которому всадили в задницу зазубренный стальной гарпун. Я просидела на станции всю ночь, разговаривая со всеми, кто когда‑ то знал Салли, и безумно устала. Это убийство – новость номер один, и все средства массовой информации буквально лихорадит. А когда журналисты дознаются, что ты, возможно, была последним человеком, который видел Салли в живых, то ты тоже станешь сенсацией.

– Упаси бог!.. – воскликнула Мэдисон полушутя‑ полусерьезно. – Нет, подружка, это не для меня. Если бы ты не проболталась своему директору…

– Что он‑ то может сделать?

– Как минимум – рассказать обо мне другим таким же директорам, чтобы примерно наказать за то, что я отказалась участвовать в его дерьмовой программе.

– Наша программа – не дерьмовая! – обиделась Натали.

– Прости, – машинально извинилась Мэдисон. – Я не это имела в виду.

– Нет, именно это! Мэдисон стало стыдно.

– Ну правда, Нат, прости меня, – сказала она мягко. – Давай не будем начинать день со ссоры. Кстати, они сумели найти мужа Салли?

– Да. На обложке одного из журналов есть фото, как он с убитым видом входит в дом.

– Да нет, я имела в виду ее бывшего мужа. Полиция его уже допрашивала?

– Эдди Стоунера? Нет, пока нет. Никто не знает, где он может находиться.

– Он, наверное, главный подозреваемый, верно?

– Может быть. Я пока не знаю. – Натали сделала круглые глаза. – Могу себе представить, что сделают из этого малоформатен!

Мэдисон мрачно кивнула.

– Думаю, это будет еще одна история про О. Дж. Симпсона и его жену.

– Да, – кивнула Натали. – Только на этот раз без погони по шоссе. И слава богу!

– Зато желтая пресса вполне может разыграть сексуальную карту. Ведь убита молодая, привлекательная блондинка с огромными грудями, убита совершенно зверским способом, а главный подозреваемый – бывший муж, который ревновал ее ко всем подряд. Представляешь, что может сделать с этими фактами репортер с сексистским складом ума и достаточно развитым воображением? – Тут Мэдисон вздохнула. – Знаешь, по‑ моему, Салли этого не заслужила.

– Ты думаешь? – осторожно спросила Натали.

– Уверена. Салли была богатой, красивой, сексуальной – и она была женщиной. Одного этого достаточно, чтобы наемные писаки отказали ей в самом главном – в объективности. Когда я думаю о том, какие подвиги припишут ей малоформатен, меня начинает тошнить. – Мэд снова вздохнула. – Просто в голове не укладывается: еще вчера она была жива, а сегодня… Нет, невероятно!

– Мне тоже в это не верится, – сказал Коул, который как раз заглянул в комнату. – Но от фактов никуда не уйдешь. Кстати, Пятый канал только что передал: в Лос‑ Анджелес прилетел из Северной Дакоты отец Салли. Похороны состоятся завтра, и я хотел бы туда пойти…

– Это будет не просто, – заметила Натали. – У Салли было множество фанов, и все они непременно захотят там быть.

– И все равно я хотел бы пойти, – повторил Коул, выразительно поглядев на сестру.

– И я, – вставила Мэдисон, догадавшись, что Натали обладает какими‑ то особыми возможностями. – Может быть, можно это как‑ то организовать?

– Я узнаю, что можно сделать, – сказала Натали. – Если будут какие‑ то новости, я вам позвоню. А сейчас мне надо вернуться на студию. Кроме того, сегодня Лютер пригласил меня на ленч, и на этот раз я его не упущу!

Как только Натали ушла, Мэдисон принесла из гостиной газеты и, пробежав глазами статью, о которой говорила ей подруга, взялась за телефон. У нее был только домашний номер Макса, но она, не колеблясь, набрала его.

– Привет, Макс, – сказала она, как только на том конце взяли трубку. – Это Мэдисон. Помнишь меня? Вчера мы вместе завтракали.

– В чем дело, Мэдисон? – сонно спросил Макс. Очевидно, она действительно его разбудила.

– Я читала в газете статью про тебя. Это потрясающая новость!

– Какую статью? О какой новости ты говоришь?

– Ну, помнишь, ты намекнул, что очень скоро сделаешь заявление, от которого у всех крыши послетают? Почему же ты не сказал, что это будет сегодня?

– Какое заявление? О чем ты?! – Откинув простыни, Макс резко сел на кровати и тут же схватился за голову, которая буквально раскалывалась от боли. Он уже давно не испытывал такого жуткого похмелья, а тут еще эта журналистка разбудила его ни свет ни заря.

– Разве не правда, что в самое ближайшее время ты возглавишь студию «Орфей» вместо Эриэл Шор?

– Черт! – выругался Макс. – Где ты это услышала?

– Это напечатано в сегодняшней «Тайме».

– О боже… – простонал Макс. Он уже понял, в чем дело. Фредди не стал дожидаться, пока он уйдет, и решил просто вышвырнуть его. Билли Корнелиус будет зол как черт, а ему даже нечего будет сказать в свое оправдание.

– Послушай, Макс, строго между нами, – вкрадчиво сказала Мэдисон, – ты не мог бы дать мне домашний телефон Фредди Леона?

– Зачем? – резко спросил Макс. – Ты хочешь спросить у него, что он обо всем этом думает?

– Нет, это не имеет к тебе никакого отношения, – быстро сказала Мэдисон. – Я просто собираю о нем всю информацию, какую только можно. Это для статьи, для моей статьи. Откровенно говоря, за этим я и приехала в Лос‑ Анджелес.

– Если тебе нужна на него компра, попробуй разговорить его секретаршу Риту Сантьяго. Она знает о Фредди много такого, чего не знает больше никто.

– А ее телефона у тебя, случайно, нет?

– Я дам тебе оба номера, – сказал Макс, думая о том, что хотя бы таким образом он сможет отомстить Фредди. А за этой маленькой местью последует и большая – он об этом позаботится.

Записав телефоны, Мэдисон попрощалась и повесила трубку. Звонить Фредди и Рите было, пожалуй, еще рано; одно дело – вытащить из постели Макса и совсем другое – разбудить самого мистера Леона. Поэтому она решила дать им поспать еще часика полтора, хотя в глубине души Мэдисон была совершенно уверена, что Фредди – ранняя пташка. Во всяком случае, он произвел на нее именно такое впечатление.

Чтобы скоротать время, она позвонила Виктору в Нью‑ Йорк, где было на три часа позже.

– Жду не дождусь твоих материалов, – хмуро сказал Вик Саймонс, вместо того чтобы поздороваться. – Имей в виду, Мэдди, даже ради тебя я не стану задерживать номер.

– Когда тебе нужна статья? – поинтересовалась Мэдисон. Она отлично знала, что время у нее еще есть – ее шеф очень любил подстраховаться.

– Вчера, – буркнул Вик.

– Через час я встречаюсь с детективом, который ведет дело Салли, – быстро сказала Мэдисон. – Как только освобожусь, я напишу статью и перешлю тебе.

– Отлично, – отозвался Вик, заметно повеселев. – Быть может, ты даже сможешь назвать имя предполагаемого убийцы.

– А как же, Вик, запросто! – Мэдисон саркастически хмыкнула. – Хоть сейчас. Во‑ первых, это может быть…

Она уже приготовилась загибать пальцы, но Виктор перебил ее:

– Сарказм хорош в меру, Мэдди, так что на твоем месте я бы не злоупотреблял им. Поговорим попозже, ладно?

– Хорошо, Вик. Поговорим позже.

И они почти одновременно дали отбой.

Глава 19

Эриэл Шор приехала в роскошную усадьбу Билли Корнелиуса в восемь часов утра и настояла на том, что ей непременно нужно видеть шефа. Жена Билли Этель, эта злобная и подозрительная дворняжка, еще спала, и дворецкий благоразумно не стал ее будить. Вместо этого он провел Эриэл в гостиную, где она прождала минут десять.

Наконец дверь открылась, и в гостиной появился Билли в роскошном бархатном халате с золотой отделкой. У него был крайне рассерженный вид, но, прежде чем он успел что‑ то сказать, Эриэл швырнула ему в лицо утренний выпуск «Лос‑ Анджелес тайме».

– Что это значит? – спросила она сквозь стиснутые зубы.

Билли Корнелиус впился в газету злобными красными глазками.

– Что это? – переспросил он, и Эриэл увидела, как дергается его левое веко.

– Ах, ты не знаешь?.. – Эриэл зло рассмеялась. – Разве не ты обещал Максу Стилу мое место? Но даже если так, мне все равно непонятно, почему я должна узнавать об этом из газет.

Билли быстро прочел статью и побагровел.

– Чушь собачья, белиберда! – пробормотал он.

– Я надеюсь, – с нажимом сказала Эриэл. – В твоих интересах. Билли, чтобы это действительно оказалось обычной газетной «уткой», потому что в противном случае твоей Этель станет все известно о наших с тобой отношениях.

Билли оскалился.

– Ты не сделаешь этого, Эриэл.

– Еще как сделаю, – уверенно ответила та.

– Но ты же обещала!

– Я отлично помню, что я тебе обещала, – заявила Эриэл, расхаживая взад и вперед по мягкому ковру. – И еще я помню, что обещал мне ты. Ты первым нарушил свое слово, так что я считаю себя свободной от всех обязательств. Кстати, на что тебе понадобился этот слизняк Стил?

– Я как раз собирался тебе сказать, – пробормотал Билли. – Я планировал поставить его во главе производственного отдела, но ничего конкретного я еще не решил.

– Ты планировал? Не посоветовавшись со мной?! – Эриэл презрительно приподняла бровь.

– Я же сказал – я еще не решил. В конце концов, Макс мог бы быть нам полезен – он близко знает всех, кто связан с бизнесом, и может без мыла пролезть в любую дырку.

Эриэл остановилась прямо перед ним и в упор посмотрела на своего босса.

– Выслушай меня, Билли, и выслушай внимательно. Это я руковожу студией – я, а не ты, – и ты не можешь принимать подобные решения без моего согласия. А я такого согласия не даю. Макс Стил никогда не будет иметь ничего общего с «Орфеем». Никогда и ничего, надеюсь, это ясно? Если не ясно, то мне придется попросить Этель объяснить тебе все еще раз.

Она была в ярости, и Билли Корнелиус дрогнул.

– Тебе не о чем беспокоиться, Эриэл, – пробормотал он.

– И еще одно, – добавила Эриэл, гневно сверкая глазами. – Когда в следующий раз попытаешься обмануть меня за моей спиной, сначала вспомни, что я тебе сегодня сказала, а потом – действуй. Кроме того, я хочу, чтобы ты опубликовал опровержение и чтобы оно было в газетах уже в понедельник. Ты меня понял, Билли?

Билли Корнелиус кивнул. Он был одним из самых богатых людей Америки, но, когда Эриэл Шор говорила «алле! », он послушно прыгал на тумбу. И иначе он просто не мог.

Глава 20

Проснувшись утром в воскресенье, Диана сразу поняла, что вчера вечером Фредди так и не вернулся домой. Это случалось уже не в первый раз, однако Диана была вне себя от ярости. Как он смел просто уехать и не вернуться?

И, кстати, интересно было бы узнать, где Фредди провел эту ночь? И с кем? Нет, Диана нисколько не волновалась, что у ее мужа может появиться другая женщина. В отличие от многих мужчин, Фредди никогда не отличался повышенной сексуальностью. Даже в те далекие, уже почти забытые времена, когда их брак был еще молод, они занимались любовью далеко не так часто, как ей хотелось, а с тех пор как Фредди в последний раз приходил к ней в спальню, прошло уже больше двух лет.

Нет, причиной отсутствия Фредди была не любовница и даже не какая‑ нибудь шлюха, услугами которых, как Диана где‑ то читала, даже самый аскетичный мужчина должен был регулярно пользоваться хотя бы в чисто гигиенических целях. Он ушел из дома специально, чтобы досадить ей, – вот в чем было дело! Сначала он испортил прием, потом бросил ее здесь одну – все это было так на него похоже!

Их с Фредди дети гостили в Коннектикуте у матери Дианы, поэтому в доме было тихо и пусто. Некоторое время она прислушивалась, потом спустила с кровати ноги и, накинув на плечи халат, пошла в кухню.

Уборщики постарались на славу – кухня сверкала чистотой, но Диана все равно взяла салфетку и, проверив ею рабочие столы, бросила салфетку в корзину. Потом она заглянула в холодильник и осмотрела остатки вчерашних блюд, аккуратно завернутые в тонкую полиэтиленовую пленку. Диане всегда нравились холодные закуски, поэтому она достала яичный рулет и, недолго думая, съела его, запивая минеральной водой.

Позавтракав таким образом, Диана обошла дом, проверяя, все ли на месте и не украли ли официанты столовое серебро или пару дорогих безделушек с камина. Это был ее пунктик. Всю жизнь она боялась, что ее кто‑ нибудь ограбит, а все потому, что родители Дианы, жившие тогда в Юте, подозревали в дурных намерениях буквально каждого, кто приходил к ним в дом. И Диана так и не сумела преодолеть последствий подобного воспитания. Правда, гости Фредди были по большей части людьми очень богатыми, однако она продолжала строго следить за ними, зная, что даже жена миллионера может не удержаться и опустить в сумочку коллекционную золотую зажигалку или фарфоровую статуэтку четырнадцатого века. Что же говорить о всякой шушере, которая приходила в особняк готовить еду и подавать напитки?

Закончив обход, Диана вернулась в кухню и только сейчас заметила на столике в углу аккуратно сложенный воскресный номер «Лос‑ Анджелес тайме», лежавший поверх других газет. Обычно Фредди первым добирался до прессы и даже требовал, чтобы никто не трогал газеты, пока он не прочтет их, но сегодня Диана чувствовала, что она просто обязана измять и перепутать их до того, как ее благоверный вернется домой.

Статья на второй странице «Тайме» сразу же привлекла ее внимание.

«ЭРИЭЛ УСТУПАЕТ СВОЕ КРЕСЛО МАКСУ! »– «МАКС СТИЛ ПОКИДАЕТ МАА, ЧТОБЫ ВОЗГЛАВИТЬ СТУДИЮ» ОРФЕЙ «

« ЧТО СКАЖЕТ ФРЕДДИ?.. »

Прочтя эти броские заголовки, Диана невольно опустилась на стул. Как это могло так быстро оказаться в газетах? Должно быть, кто‑ то подготовил утечку информации заранее, задолго до того, как Фредди и Макс столкнулись лбами.

Диана быстро прочла статью, потом бросилась к телефону.

Макс взял трубку уже на втором звонке.

– Да? – Его голос звучал неприветливо и резко, но Диану это не смутило. Должно быть, он уже видел газеты, подумала она.

– Макс, это Диана. Не могли бы мы встретиться?

– Зачем? – осведомился он подозрительно.

– Мне нужно кое‑ что с тобой обсудить.

– Это насчет Фредди?

– Он не должен знать о том, что я с тобой виделась.

– Хорошо, Ди, как скажешь.

– Тогда в половине десятого в» Четырех ветрах «. В обеденном зале.

– Я приеду, – коротко сказал Макс.

– Хорошо, – сказала Диана, с облегчением вздыхая. Она знала, что Макс ее не подведет.

Глава 21

Было шесть часов утра; когда Эдди Стоунера довольно бесцеремонно разбудили два дюжих полицейских. Ворвавшись в его квартиру, они объявили потрясенному Эдди, что он арестован.

Эдди страдал с жестокого похмелья – а вернее, еще не совсем протрезвел после вчерашнего, – поэтому только осовело хлопал глазами.

– В чем, черт возьми, дело, объяснят мне наконец? – промямлил он, когда копы приказали ему вылезать из постели.

– Дело в том, приятель, что ты не оплатил ни одной квитанции за не правильную парковку, – объяснил коп номер один. – За тобой их числится ровно тридцать четыре штуки. Так что вылезай, и пошли.

– Квитанции за парковку? Бред какой‑ то! – воскликнул Эдди, отбрасывая одеяло. Он спал, раздевшись догола, но ему было все равно. Напротив, ему даже хотелось, чтобы эти разжиревшие свиньи полюбовались на его инструмент, какой им не отрастить и за тысячу лет.

– – За не правильную парковку, – уточнил коп номер два, приготовившийся зачитать Эдди его права.

– Да вы просто охренели, парни, – проворчал Эдди, пытаясь натянуть штаны. – Вам что, делать больше нечего?

– Откуда у тебя эта царапина на груди? – спросил первый коп, на минуту оторвавшись от блокнота, в котором он что‑ то черкал.

– К штрафам за не правильную парковку это не относится, – огрызнулся Эдди, проводя пятерней по своим грязным светлым волосам. – У меня есть еще одна, такая – прямо на заднице. Не хочешь взглянуть? У моей подружки дьявольски длинные ногти.

– Одевайся, – приказал второй коп. Эдди пожал плечами и, натянув майку, нашарил под креслом стоптанные кроссовки.

– Будь я проклят! – пробормотал он. – Арестован за не правильную парковку… Кто бы мог подумать!

Глава 22

По дороге к дому Салли Мэдисон вставила в автомобильный магнитофон пленку с записью интервью. Снова слышать этот голос, узнавать характерные интонации и присущие Салли обороты речи было больно и грустно, но Мэдисон не выключала запись. Особенно интересным ей показался кусочек, где Салли рассказывала про Эдди Стоунера – своего первого мужа.

« Вообще‑ то он был неплохим парнем, – сказала тогда Салли. – Просто он рано во всем разочаровался. Его мамочка подмяла Эдди под себя, как… как танк. Она никогда не оставляла его одного, не позволяла принимать самостоятельных решений и вдобавок воспитала в нем во‑ от такущий комплекс вины за то, что отец оставил их, когда Эдди было двенадцать. Вот почему он постоянно чувствовал себя вроде как ответственным перед ней… А ей, по‑ моему, просто нравилось говорить ему, что он – ничтожество, негодяй и что у него все равно ничего не выйдет. И я думаю, что подсознательно Эдди хотелось показать матери, что она совершенно права. Меня его мамочка просто ненавидела – она прямо в лицо говорила мне, что я дрянь, грязь, шлюха подзаборная… Да, теперь, наверное, я могу признаться, что несколько раз Эдди здорово меня избил, но это была не его вина, и потом… после этого он всегда был такой внимательный, такой нежный, такой любящий. И все‑ таки мне пришлось бросить его, потому что иначе он бы и меня утянул за собой «.

« Если я не ошибаюсь, – услышала Мэдисон свой собственный голос, – когда мы летели в самолете, ты говорила, что он шизанутый подонок и что он подал на тебя в суд, требуя, чтобы ты выплачивала ему алименты. Кроме того, ты упоминала, что Эдди по‑ прежнему надеется когда‑ нибудь вернуться к тебе «.

« Ух ты! – снова раздался голос Салли. – Ну у тебя и память! »

« Так как же обстоит дело в действительности? – продолжала настаивать Мэдисон. – Был ли Эдди Стоунер чудесным, милым человеком или негодяем, избивающим жену? »

« И то и другое, – промолвила Салли, и Мэдисон услышала ее вздох, на который не обратила внимания при разговоре. – Должно быть, вначале я его все‑ таки любила…»

На этом месте Мэдисон выключила магнитофон. Она искренне жалела, что не расспросила Салли о ее первом муже поподробней.

А теперь было уже слишком поздно.

– Спасибо, что приехали, мисс Кастелли, – сказал детектив Такки, встретив Мэдисон у дверей дома Салли.

Он оказался высоким, крепко сбитым мужчиной с густыми темно‑ русыми волосами и выцветшими голубыми глазами. » Пожалуй, его даже можно назвать привлекательным «, – решила Мэдисон, но, едва оказавшись в доме, она сразу подумала о другом. Входить в знакомый вестибюль и не видеть здесь Салли было странно, и она машинально подняла голову, чтобы посмотреть на гигантский портрет над лестницей. На нем Салли по‑ прежнему улыбалась, и Мэдисон стало немного легче на душе.

– Я чувствовала, что должна приехать, – пробормотала она. – И не просто потому, что мне нужно было исполнить свой гражданский долг. Салли мне нравилась. Я собрала кое‑ какие материалы для большой статьи о ней, но… В общем, я решила, что, прежде чем я уеду обратно в Нью‑ Йорк, мне следует показать их вам. Быть может, хоть так, я смогу чем‑ то помочь расследованию…

– Вы поступили совершенно правильно, мисс Кастелли.

– На пленке есть кусочек, где Салли рассказывает о своем первом муже, Эдуарде Стоунере. Когда мы вместе летели в Лос‑ Анджелес, она упомянула, что Эдди все время ждал, когда она позовет его обратно. Как вам кажется, не мог он?..

– Мистер Стоунер уже задержан. Правда, пока мы не можем предъявить ему никакого обвинения, кроме нарушения правил парковки автомобиля. Он хронически не оплачивал штрафы… Разумеется, эта информация не для печати. Надеюсь, я могу на вас положиться, мисс Кастелли?

– Пожалуйста, называйте меня просто Мэдисон, – сказала она и кивнула. – Да, конечно. Когда я разговаривала по телефону с вашей женой, она упомянула о том, что читала кое‑ какие мои материалы. А я всегда думала, что они говорят сами за себя. Кстати, ваша жена – чудесная женщина.

– Да, Фэй у меня молодец, – согласился детектив.

– Так вот, вернемся к Салли, – продолжила Мэдисон. – Она была потрясающей девчонкой во многих отношениях, но большинство людей – думаю, что и вы, мистер Такки, не исключение, – видели только ее внешнюю сторону. Мне же удалось познакомиться с ней ближе, и я увидела, что у Салли, как и у всех нормальных людей, есть душа. Она была немного наивным, но открытым и честным человеком, и я… я очень сожалею о ее смерти, тем более – о такой ужасной смерти.

– Ну, в этом вы не одиноки, – сказал Такки. – Насколько мне известно, в Интернете уже открыто несколько страниц, на которых поклонники могут обсуждать это убийство и выражать свои соболезнования родственникам и друг другу.

– Могу себе представить… – Мэдисон печально покачала головой.

– Вы что‑ то говорили о пленке, – напомнил детектив. – Могу я взять ее, чтобы прослушать у себя в кабинете? Возможно, у меня появятся кое‑ какие вопросы, и тогда я свяжусь с вами позднее.

– Я сделала для вас копию.

– Вы очень предусмотрительны, Мэдисон.

– Просто я хорошая журналистка.

– Фэй так и сказала. Она очень хорошо отзывалась о ваших очерках, в которых вы пишете о тех, у кого в руках власть. К сожалению, у меня почти нет времени на чтение, но мнению Фэй я вполне доверяю.

Мэдисон улыбнулась, но промолчала.

– Вы сами из Лос‑ Анджелеса? – спросил детектив.

– Нет, я живу в Нью‑ Йорке. Сюда я приехала, чтобы сделать очерк о Фредди Леоне.

– Боюсь, я не знаю, кто это такой.

– Зато ваша жена наверняка знает.

– Ах да, Фэй… О шоу‑ бизнесе она действительно знает буквально все.

Мэдисон снова улыбнулась. Этот детектив нравился ей все больше и больше. У нее было особое журналистское чутье на людей, которое подводило ее крайне редко. И сейчас это шестое чувство подсказывало Мэд, что перед ней человек порядочный и честный.

– Кого, кроме Салли, вы видели вчера в доме? – спросил Такки.

– Только слугу, Фру‑ Фру. Вторая жертва – это, наверное, он?

Детектив кивнул.

– Мы предполагаем, что он услышал шум и решил проверить, в чем дело. Мэдисон кивнула.

– Если я вам понадоблюсь, – сказала она, бросив незаметный взгляд на часы, – не колеблясь звоните мне. Я постараюсь вам помочь, чем смогу.

– Вы сказали, Салли была хорошим человеком? – задумчиво проговорил Такки, и Мэдисон кивнула:

– Очень хорошим, детектив. Такки немного помолчал.

– Что ж, – промолвил он наконец, – попробуем разгадать эту загадку.

– Скажите, как вам кажется, это мог быть ее бывший муж?

Детектив покачал головой:

– Я никогда не гадаю, мисс Кастелли. Извините мне мои слова, но строить предположения скорее пристало вам, журналистам. А я могу оперировать только достоверными данными. – Он тоже посмотрел на часы. – Сейчас я ничего вам сказать не могу, но если эксперты не будут тянуть с анализом ДНК, то уже сегодня вечером я буду знать точный ответ на ваш вопрос.

– А детективы, которые расследовали обстоятельства гибели Николь Симпсон, тоже оперировали достоверными фактами? – спросила Мэдисон, не в силах удержаться от искушения поддеть полицейского.

– То дело было проведено из рук вон плохо, мисс. Следствие схалтурило, а в результате О. Дж, был оправдан.

– Я верю, что вы не схалтурите, – серьезно сказала Мэдисон. – Салли заслужила, чтобы все было по справедливости. Честное слово – заслужила!

– Я намерен сделать все, что в моих силах, – ответил детектив. – Не беспокойтесь, мисс Кастелли.

Глава 23

Макс никак не мог поверить, что все это происходит с ним. Только недавно он был совладельцем самого известного и успешного лос‑ анджелесского агентства; только недавно он мечтал о том, как возглавит крупнейшую киностудию страны, и вот теперь все рухнуло. Две минуты назад ему позвонил Билли Корнелиус. Миллионер сообщил потрясенному Максу, что ситуация изменилась и что он отказывается от сотрудничества с ним.

– Что значит – изменилась? – переспросил Макс.

– Это значит, что тебе следовало держать язык за зубами, – отрезал Билли. – А сейчас уже слишком поздно. Наша договоренность утратила силу.

Макс был в бешенстве. Они загнали его в угол. Теперь ему оставалось только приползти на брюхе к Фредди и сказать: » Прости, и давай все забудем «. Но Фредди был не из тех, кто прощает. Макс знал это слишком хорошо.

К тому же, несмотря на свое критическое положение, он не мог не думать об Инге Круэлл. Раньше Макс не знал неудач с женщинами, и то, как обошлась с ним супермодель, уязвило его больнее, чем провал затеи с» Орфеем «. Да как она посмела, думал он, скрежеща зубами от ярости. Ну ничего, он ей еще покажет! Эта шведская дубина узнает, кто такой Макс Стил!

Посмотрев на свой золотой» Ролекс «, Макс увидел, что пора ехать на встречу с Дианой, но прежде ему нужно было кое‑ что сделать. В его голове уже зародился некий план, и, не откладывая дела в долгий ящик, он взялся за его осуществление.

Придвинув к себе телефон, Макс позвонил Кристин, но наткнулся на автоответчик. Кристин не было дома, и это обстоятельство едва не взбесило Макса снова, но он сумел взять себя в руки.

– Привет, крошка, – сказал он после предупредительного сигнала. – Это Макс Стил. Я решил, что тебе пора завязывать с твоим бизнесом. Скажи, сколько это будет стоить, и я все устрою. Ты будешь жить совсем другой жизнью… – Он немного помолчал, крайне довольный собой. – Я все обдумал, – продолжил он несколько секунд спустя. – И хочу, чтобы ты была со мной. Видишь ли, мне необходим кто‑ то вроде тебя, на ком я мог бы сосредоточить все свое внимание. Я познакомлю тебя с нужными людьми, с влиятельными людьми, и твоя жизнь изменится как по волшебству. Никто не будет знать ни кто ты, ни кем была когда‑ то. И я уверен, что это обязательно сработает… – Последовала еще одна короткая пауза, потом Макс деловито закончил:

– У меня важная встреча в одиннадцать, так что перезвони мне где‑ нибудь после двенадцати, о'кей? Пока, сладкая моя…

Выключая телефон, Макс не сомневался, что Кристин не сможет устоять перед его предложением. » Все сработает, – снова и снова повторял он. – Если Кристин будет рядом, я сумею выкарабкаться «.

Диана как раз собиралась уходить, когда приехал Фредди. Он был небрит, глаза дико блуждали, а одежда была измята так, словно он спал, не раздеваясь. Это было так невероятно, что Диана невольно ахнула.

– Боже мой! – воскликнула она, вытаращив от удивления глаза. – В каком ты виде, Фред! В какой сточной канаве ты ночевал?

– Оставь меня в покое! – резко бросил Фредди, отодвигая Диану в сторону и начиная подниматься по лестнице в свою спальню. Едва увидев жену на пороге, он с особенной остротой почувствовал, что она надоела ему хуже горькой редьки.

– Да, Фредди, я оставлю тебя в покое! – крикнула ему вслед Диана.

Это была последняя капля. И, отправляясь устраивать свое будущее с Максом, Диана уже почти не думала о муже.

Глава 24

Утренний пляж в Малибу был пуст. Только двое подростков, одетых в Прорезиненные плавательные костюмы, возились на берегу со своими досками для серфинга.

– Отличная волна сегодня, – сказал один.

– Клевая, – согласился другой.

Они уже собирались войти в воду, как вдруг увидели торчащую из кучи морской травы тонкую белую руку и прядь длинных светлых волос, колышимую беспокойным прибоем.

Мальчишки переглянулись.

– Это что еще за дерьмо?

– Похоже на трупешник.

Вместе они вытащили тело из воды и уложили его на песке.

Это была женщина – роскошная молодая блондинка, очень сексуальная и совершенно голая.

Над Лос‑ Анджелесом вставал новый день.

Он обещал быть совершенно чудесным – теплым и солнечным.

И даже еще одна смерть не могла его омрачить.

[1] Фермерский рынок – этногастрономическая достопримечательность Лос‑ Анджелеса. Представляет собой крытый павильон со множеством лавок, где предлагается большой выбор блюд американской, мексиканской, китайской и др. кухни. Здесь же можно приобрести национальные костюмы и сувениры.

[2] О. Дж. Симпсон – звезда американского футбола, после окончания спортивной карьеры приобрел известность как актер кино и телевидения и спортивный комментатор. В 1994 году был обвинен в убийстве жены – актрисы Николь Симпсон и ее любовника, актера Рона Гольдмана. Процесс над О. Дж. Симпсоном стал национальным событием как по его продолжительности, так и по рекордным средствам, затраченным на гонорары адвокатам и экспертам. После полуторагодового судебного процесса суд присяжных полностью оправдал его.