Эрин Келли. В соавторстве с создателем телесериала Крисом Чибнеллом

Бродчёрч

На стороне

Эрин Келли. В соавторстве с создателем телесериала Крисом Чибнеллом

Эрин Келли является автором первого романа о Бродчёрче и психологических триллеров, заслуживших признание критики: «Ядовитое дерево» (The Poison Tree), «Больная роза» ( The Sick Rose), «Горящий воздух» (The Burning Air) и «Связующие нити» (The Ties that Bind). «Ядовитое дерево» стало бестселлером по версии Richard & Judy Book Club в 2011-м, и по нему был снят фильм, ставший главной драмой ITV в 2012 году. Кроме того, Эрин работает журналистом и пишет статьи для таких газет как The Sunday Times, The Sunday Telegraph и The Daily Mail, а также – для таких журналов как Red, Psychologies, Marie Claire и Elle. Она живет в Лондоне со своей семьей.

David Tennant Asylum

http: //vk. com/dt_asylum

Перевод Натальи Зайцевой

СЕРЖАНТ ТЕСС ХЕНЧАРД

Южная Мерсия, Апрель 2012

Рука Дейва, нежная и теплая, гладила щеку Тесс. Кончиком пальца он провел по ее скуле, ее векам, по улыбчивым морщинкам у губ. Посмотрев на него, она не могла не сравнить его с Алеком: дело не только в его весе и росте, но и в том, каков он с ней. Он был рядом. Дейв дотронулся пальцем до ее нижней губы: Тесс прикусила его и притянула Дейва к себе.

После, когда пот остывал на коже, нахлынуло, как и всегда, чувство вины. Алек. Дэйзи. Жена Дейва, его дети. Что пугает ее больше всего – вина становится меньше с каждым разом. Все это перестало казаться неправильным уже давным-давно.

За окном, посигналив, прогромыхал грузовик, машина задрожала, заставив их обоих подскочить. Дейв стукнулся головой о дверцу машины, Тесс ударилась пальцем на ноге о ручной тормоз и вскрикнула.

- Испортил такой момент, - сказал он.

Тесс оправила юбку и перелезла на переднее сиденье. Теперь, когда все кончилось, она поняла, каким это было безумием: двое животных, спаривающихся в машине на парковке. Любой мог подойти сзади и заглянуть – мог даже кто-нибудь из их коллег. У них тут повсюду ездят полицейские машины, перевозящие вещдоки в лабораторию, проверяющие камеры наблюдения всех служб округа и ищущие, ищущие, ищущие двух пропавших девочек.

- Нам нельзя продолжать вот так, - сказала она.

- Нам нельзя продолжать вот так, - согласился Дейв, смотря в зеркало заднего вида и заправляя рубашку в брюки. – В следующий раз вернемся в отель. Это слишком рискованно. Я хочу быть уверенным, что у меня хватит времени побыть с тобой. Он повернул голову, и в шее что-то щелкнуло. – И, кроме того, я не уверен, что моя спина еще раз это выдержит.

Тесс печально улыбнулась, Дейв повернул ключ зажигания, и часы на панели ожили. Девять тридцать, и так как их дежурство начинается в десять, надо торопиться, чтобы не опоздать. Она почувствовала прилив адреналина, когда переключилась на рабочее настроение. Было время, когда они не могли дождаться минуты, чтобы побыть вместе, но существовала негласная договоренность, что когда они на работе – они на работе.

Машина ползла в гуще пробки. Тесс уткнулась лбом в окошко, потом отодвинулась, чтобы кто-нибудь случайно не увидел ее в его машине или чтобы их не засекли камеры наблюдения. Дейв прав: глупо так сильно рисковать. Они посреди расследования похищения двух людей. Если кто-нибудь поймает их, карьеры и репутации обоих полетят к черту, не говоря уже об их браках. Их отношения стали гораздо глубже и развивались гораздо быстрее, чем они ожидали. «На стороне» - так это называется, когда офицер полиции спит с тем, с кем не положено. «На грани», лучше сказать. Тесс чувствовала, как ее уносит течением, которое она не может контролировать.

Им надо все это отложить, пока дело не будет раскрыто. Она это знала. Она знала, что, если не будет с ним видеться, будет только хуже. Она не ожидала, что кто-нибудь поймет, но это было бы избавлением. Ее мозг был переполнен теориями и доказательствами, и все это никуда не вело. Краткое время, которое ей удавалось перехватить для сна, не приносило отдыха, ей снились эти люди, которые ворвались в ее жизнь, все они: Пиппа пробегала через ее сны, за ней следовала ее сестра Лиза. Тесс преследовало лицо Кейт, заплаканное и опухшее, с засохшим красным вином в уголках губ. Кейт снова и снова повторяла: «Пожалуйста, найдите мою девочку». Это дело повлияло на них всех, особенно на тех, у кого были дети. Алек тяжело переживал то, что Пиппа была одного возраста с Дэйзи. И они все по-разному справлялись с этим. Некоторые копы ходили бегать, или пили, или перестраивали свои головы на время дела. Тесс ложилась в постель – или в данном случае, на заднее сиденье Тойоты RAV4 – с Дейвом.

Алек работает по шестнадцать часов в день, забывает поесть и злится. Она не видела его с тех пор, как они поругались два дня назад. Он спит на диване в своем офисе, если он вообще спит. По крайней мере, вчера Тесс смогла поспать четыре часа в своей постели и принять душ в собственной ванной. Дэйзи ночевала у подруги; Тесс и Алек воспользовались великодушием родителей ее друзей в первые безумные дни дела. Утром дома было слишком тихо. Странно: Алека может не быть дома целыми днями, и Тесс не чувствует ничего кроме облегчения, но когда Дэйзи ночует где-то еще, это кажется неправильным.

Дейв завернул в боковую улицу в двух домах от полицейского участка.

- Приехали, - сказал он. Они проверили телефоны: никаких изменений. Они не поцеловались на прощание, но Тесс почувствовала, что хочет его, сильнее, чем когда-либо, при прощании.

Полицейский участок Южной Мерсии – огромное краснокирпичное строение времен семидесятых, которое уже сорок лет дышит одни и тем же спертым воздухом. Тесс почувствовала, какие сухие у нее глаза и кожа, когда протискивалась мимо охраны. По пути в Управление уголовных расследований ее мышцы напрягались все больше с каждым шагом. Плечи поднялись, поясница начала болеть, и дело было не только в предчувствии неудобства от офисного кресла.

Она не видела Алека с прошлого вечера. Тесс надеялась, что он не в офисе. Шансы на то, что он там, были малы: как старший офицер расследования, он любил как можно больше сам вести поиски. Они так хорошо работали вместе раньше – профессионально, по крайней мере, она никогда ни с кем не была лучше совместима, включая Дейва; но сейчас она не могла сосредоточиться, даже если Алек находился с ней в одном здании. Дейв на работе сидел напротив нее, а у Алека был угловой кабинет, как раз за ними. Каждый раз, когда он проходил мимо, она вздрагивала от чувства вины и от презрения к своему мужу. Вины - за измену, и презрения – оттого, что Алек ее не замечал. Если бы она и Дейв часто проходили мимо друг друга на месте преступления, он бы заметил. Такова проблема в двух словах: направленное зрение, которое делает его блестящим детективом, означает, что он не видит Тесс – не видит ее по-настоящему – уже много лет.

Тесс заглянула в туалет поправить прическу. Одна из женщин-констеблей, явно в конце ночной смены, чистила зубы над раковиной. В воздухе чувствовались офисные запахи свежего кофе и вонючей еды на вынос. Телефоны разрывались, и несколько сотрудников с мутными глазами, в наушниках старались отделить настоящих информаторов от психов и телефонных жуликов. За другим столом другие офицеры делали звонки, на их лицах читалось отчаяние. Что там говорить об анализе улик - они их еще даже почти не собрали. На белой доске сверху неровным почерком Алека было написано ДАННЫЕ. Доска была пустой.

Рядом с доской один из констеблей установил электронные часы, отсчитывающие время, прошедшее с тех пор, как пропали Пиппа Гиллеспи и Лиза Ньюбери. Два дня, двадцать один час. В таких случаях надежда истекает, как песок в часах. Все знают, что можно найти пропавшего ребенка сразу, или же не найти его вообще. Пропавшая девочка и ее двоюродная сестра-подросток? О них продолжают говорить как о пропавших девочках, но при этом одна уже почти в переходном возрасте, а вторая – уже настоящая женщина, физически зрелая и уверенная, во всех смыслах. Это не подходит ни под какой тип насилия, из тех, что известны Тесс. У них была судебный психолог, и даже она была в замешательстве. Они никак не могли напасть на теорию, которая соответствовала бы уликам.

- Где Алек? – спросила она Крисси, молоденького сержанта, у которой на столе стояло уже три пустых кружки.

Крисси подняла брови. Как всегда, когда Тесс называла своего мужа по имени, коллегам требовалось несколько секунд, чтобы понять, о ком она говорит. Но как еще ей его называть? Она не могла звать его «Харди», и скорее умерла бы, чем сказала бы о нем «шеф» или «начальник».

Крисси сверилась с заметкой на своем экране.

- Он руководит поисками на реке Сэндбрук.

- Сэндбрук? – повторила Тесс. Она на самом краю их округа, река с медленным течением, очень длинная, расположенная на милю от ближайшей дороги, так что до нее почти не дойти пешком. – На каком основании?

- На основании того, что это единственное оставшееся место на нашей земле, которое мы еще не обшарили, а мы до сих пор не нашли и следа хотя бы одной из девочек, - мрачно сказала Крисси, и ее глаза остановились на часах.

Тесс вздрогнула от напоминания о том, как они еще далеко, и включила компьютер, не желая терять ни минуты больше. Когда вошел Дейв, она подняла глаза и холодно поздоровалась, не встречаясь с ним взглядом, не смотря на то, что он сел за соседний стол. Она надела беруши, чтобы приглушить шум диспетчерской и стала просматривать отчеты происшествия. Они в основном сплошь от соседей Гиллеспи. Там мало ценного и все повторяется. Милая семья, дружит с соседями, они не могут поверить, что это случилось рядом с ними. Есть пара замечаний о том, что Кейт Гиллеспи пьет, но это все. Родители были в гостях на свадьбе, когда девочки пропали. Насколько могла сказать Тесс, Кейт не просыхала с тех самых пор, и кто может ее в этом винить?

Что-то проплыло над монитором Тесс и приземлилось на стол, заставив ее подпрыгнуть. Это была маленькая бриллиантовая сережка. Инстинктивно она подняла руки к ушам и поняла, что на ее левой мочке ничего не было. Дейв подмигнул, Тесс сердито посмотрела на него. Они сейчас на людях, и ей не нужны потом насмешки. Она поняла, когда его лицо исчезло, что это весьма похоже на их первую ссору. Они с каждым мгновением становятся на дюйм ближе.

Тесс взглянула проверить, заметила ли Крисси, но та прилипла к своему монитору, изучая записи камер с заправки на границе района Гиллеспи. Это была самая близкая к их дому камера, на Элм Драйв. Вот, что случается, когда преступление совершается в районе, состоящем из идентичных новостроек. Эти строения могут тянуться на мили без всякой инфраструктуры и ориентиров, ничего кроме домов и садов во всех направлениях. Если только у самих жителей не установлена своя охранная система, любому, кто знает окрестности, легко исчезнуть в лабиринте улиц, не оставив следа.

Тесс еще раз предупреждающе взглянула на Дейва, когда его телефон зазвонил. Его лицо побелело, пока он слушал; Тесс вытащила беруши, но звонок уже закончился.

- Это шеф, - сказал Дейв, отъезжая на стуле от стола и держа в руке ключи от машины. – Они нашли тело младшей девочки в Сэндбруке.

Университетская больница Южной Мерсии находилась на другой стороне двухполосного шоссе напротив полицейского участка - восемь этажей белого бетона и мутные окна.

- Я знал, что это убийство, - сказал Дейв, когда они вошли в лифт с надписью «Только для персонала». – Я знал, с первого вызова, но это не мешало надеяться, да?

- Всегда надеешься, - сказала Тесс. – Но я давно не помню, чтоб надеялась вот так. – Дейв потянулся к ее руке и провел пальцем по ладони.

- Ты в порядке, детка?

Ей стало легче от его нежности, но в ответ она смогла лишь пожать его пальцы. Нельзя позволять себе раскисать сейчас. Лифт выплюнул их на два этажа внизу под землей, и Тесс с Дейвом прошли по грязно-желтому коридору, освещенному мигающими полосками света. Здесь было, наверное, градусов на десять холоднее, чем в участке. Это не был путь в комнату для осмотра, где семьи жертв видели своих любимых под белой простыней. Эта длинная дорога была для профессионалов, которые имеют дело со смертью. Здесь нет ничего хорошего: несколько мешков для белья в тележке, ведро и швабра и желтый знак «Идет уборка». Тесс пыталась не думать о том, что здесь убирают.

- Я не понимаю, почему только одно тело, - сказала она. – Ничего в этом деле не понятно.

- Только одно тело пока, - поправил ее Дейв. Впереди был еще один служебный вход; он пошел вперед, чтобы открыть перед ней дверь. Тесс не привыкла к этим маленьким рыцарским жестам. И она была удивлена, что они ей очень даже нравились.

- Алек сказал, что останется продолжить поиск?

- Он был очень не в духе, - Дейв покусал губу. – Иногда я уверен, что он знает, судя по тому, как он говорит со мной.

Тесс покачала головой:

- Он так говорит со всеми, - и она пожала плечами, как бы перенастраивая язык своего тела, и когда они дошли до конца коридора, между ней и Дейвом была большая дистанция. Прежде чем (если) они расскажут людям, пройдет много, много времени после завершения этого дела.

Лаборантка в зеленой медицинской форме ждала за стеклянной дверью; она набрала номер на панели и впустила их.

- Пять минут, - сказала лаборантка. Ее голос был спокойным, но она выглядела так, будто только что плакала. – Доктор Кендалл как раз сейчас ее готовит. Можете подождать здесь.

Тесс и Дейв на цыпочках прошли за лаборанткой короткий лестничный пролет. В смотровой галерее был ряд сидений, почти как в кино, и жалюзи на панорамном окне были закрыты, так что оно выглядело, как пустой голубой экран. На столе лежала стопка пустых бумажных пакетов.

Их ждал Санджив, новенький констебль. Он не так давно не носит форму, так что наверняка раньше не работал над таким делом. Тесс не много времени провела с ним, но знала, что Алек по-настоящему его ценит. В комнате стоял странный затхлый гнилостный запах, и на мгновение Тесс затошнило, потому что она подумала, что это запах разлагающегося тела, который так пугал ее. Только через несколько секунд она поняла, что это был запах застоявшейся речной воды и исходил он от Санджива.

- Сержант, - сказал Сандж Тесс. – Почему вы не наверху с шефом?

Тесс даже не постаралась скрыть своего волнения.

- Что он делает наверху?

- Без паники, - сказал Сандж, и Тесс сразу же запаниковала. – Это всего лишь предосторожность. Он столкнулся с трудностями в воде.

Тесс была сбита с толку.

- Что он вообще делал в воде?

- Он нашел ее, - сказал Сандж, опуская голову. – Тело Пиппы. Он вытащил ее. Вы знаете, какой он, он ищет сам, один, весь в нетерпении, никто никогда не может работать так быстро, как ему нужно. Мы даже и не знали, что он ушел, пока он не вытащил ее. Он говорит, что уходил под воду несколько раз. Он сильно наглотался воды, и им надо проверить, не попала ли она в легкие, или не подхватил ли он болезнь Вейля или что-нибудь такое, - Сандж посмотрел себе под ноги, шевельнул ими, и они хлюпнули.

Тесс замерла как вкопанная в ужасе от того, через что сегодня прошел Алек. Ее пронзило. Чутье влекло ее бежать проверить, как он: после четырнадцати лет брака нельзя просто так отключить беспокойство, будто нажав на кнопку. Но он, наверняка, в хороших руках. Он, вероятно, даже не захочет видеть ее, он ненавидит, когда вокруг него суетятся. А в его отсутствие она – старший офицер. Она все еще спорила с собой, когда жалюзи открылись и театр предстал во всем своем блеске, в хромовом свете, и там, распластавшись на столе была – зрение Тесс помутилось… Там была целая группа людей, но патологоанатом и его помощники в форме превратились в зеленые пятна. Тесс не могла смотреть ни на что, кроме тела Пиппы Гиллеспи.

Оно не было похоже на тело человека.

Оно все разбухло от воды, ее лицо раздулось и было серым, руки и ноги – мягкими и рыхлыми. Волосы из-за воды стали тусклыми, под ногтями – полосы грязи. Тесс подумала о фотографии, которая висела у них на доске, о той прекрасной маленькой девочке, играющей в теннис, с золотистой кожей, длинными каштановыми волосами, и только так она смогла выдержать это. Она и раньше видела тела, поврежденные водой, но ни разу - такого молодого. Слезы пробивались к ее глазам, но Тесс изо всех сил толкала их назад. Она будет плакать позже, перед Дейвом, но не расклеится на людях.

Она молча поблагодарила бога, что Пиппу могут опознать криминалисты. Ее матери никогда не придется видеть ее такой. Она подошла к микрофону, заставляя свой голос звучать ровно.

- Сержант Тесс Хенчард, - сказала она. – Вы можете нам что-нибудь сказать просто по ее виду?

Доктор Кендалл посмотрел вверх на галерею и кивнул в знак приветствия.

- Только что она пробыла в воде по меньшей мере два дня, - в его голосе звучала нежность, не сочетавшаяся с блестящими хирургическими инструментами, лежащими на подносе позади него. – Так что это сужает для вас время смерти, полагаю. Что до причины смерти… Буду с вами откровенен, сержант. Нет очевидных ранений. Вода скрывает следы смерти. Она проникает в тело через отверстия и начинает разлагать его изнутри, так же, как и снаружи. Это повлияет и на анализ токсинов. Мы будем работать быстро и с максимальной эффективностью, но я не могу гарантировать, что мы выясним причину смерти. Давайте поговорим утром.

- Боже, - она прикрыла глаза рукой, но вид лица Пиппы отпечатался на внутренней стороне ее век. Она посмотрела на дверь: ей нужно посмотреть, как Алек, ради приличия, в том числе. Дейву не надо было говорить, о чем, она думает.

- Я понял, - сказал он. – Иди к нему, - это было, наверное, самое доброе, что кто-либо делал для нее. Он положил ладонь на ее руку – едва уловимый жест, но он не ускользнул от Санджа. Тесс заметила его реакцию, потом увидела, как ужас перед тем, что происходило внизу, стер подозрение из его памяти, по крайней мере, пока. Она оставила Дейва и Санджа наблюдать за вскрытием.

В лифте ее ноги начали подкашиваться. Она заставила себя собраться к тому времени, как дошла до регистратуры. Регистратор направила ее в Травматологию и Скорую. Тесс сосредоточилась на том, чтобы ставить одну ногу перед другой, читать надписи, дышать через рот и стараться вытеснить из головы образ тела Пиппы Гиллеспи, но этот образ отпечатался там навечно.

Значок помог ей проскочить мимо очереди – она не могла не думать, что регистратор окажет ей больше уважения как сержанту полиции, чем как жене – но ей все равно потребовался почти час, чтобы выяснить, что Алек выписался по собственному желанию. Она вскипела от ярости: если он вернулся на место преступления, когда его здоровье подорвано, она его убьет.

Она попросила встретиться с ординатором, который принимал его, и прождала еще полчаса.

Она позвонила Дэйзи, которая все еще была у Молли. Их счастье, что ее все любят. Если она каждый вечер будет ужинать у разных друзей, это может дать им десять дней на расследование. После этого повторять просьбу обычно становится неловко. Но в этот раз все знали о деле, над которым они работали. Друзья из кожи вон лезли, чтобы Дэйзи провела вечер у них, предлагая взять ее с ночевкой, забрать на выходные, подвезти из школы.

- Все что угодно, лишь бы помочь найти тех девочек, - фраза, которую они слышали снова и снова. Тесс надеялась, что добровольцы останутся, когда дело станет делом об убийстве. Недавно она задумывалась, будет ли гостеприимство распространяться на помощь матери-одиночке, совмещающей работу и новые отношения.

- Я еще немного задержусь, - сказала она. – Но я приду домой, чтобы уложить тебя спать.

- Вы нашли ее? – спросила Дэйзи. Она постоянно думала о Пиппе Гиллеспи: она знала, что они были одного возраста, и видела, что уже сотворило это дело с ее родителями всего за три дня. Тесс тосковала по тем невинным дням, когда Дэйзи думала, что все, чем они занимаются – это управление дорожным движением.

Тесс и Алек, разумеется, никогда не говорили Дэйзи ничего, пока это не просочилось в прессу.

- Еще нет, милая, - сказала она. – Веди себя хорошо у мамы Молли.

Наконец пришел ординатор, молодой человек, пахнущий кофе и потом. На его белом халате был след крови.

- Мистер Харди выписался вопреки моей рекомендации, - сказал он. – Я говорю вам это, потому что волнуюсь за его здоровье. Физически он был в порядке. То есть, вода, по-видимому, не причинила ему длительного вреда. Но он переживает острый стресс, и нам хотелось бы сделать еще несколько анализов. Если бы речь шла о ком-либо другом, я посоветовал бы некоторое время отдохнуть от работы, но… - он развел руками. Тесс не знала, имеет ли он в виду, что расследование важнее здоровья одного человека, или он просто уже понял характер Алека и знает, что к его совету не прислушаются.

На ее телефоне было голосовое сообщение от второго заместителя Алека, сержанта Бомана, который желал шефу выздоровления и говорил, что теперь работают офицеры полиции на месте преступления.

Алек не вернулся на место преступления.

Так где же он?

Алека не было дома, и он не отвечал на звонки. Тесс уложила Дэйзи спать и открыла бутылку красного вина. Он поискала по Google maps на своем iPad, прокручивая Сэндбрук вверх и вниз, ища подсказки, намеки, озарения, пока у нее не закружилась голова. Она позвонила в диспетчерскую; Сандж взял трубку и сразу спросил про Алека. Значит, он не там. Дейв работал на месте преступления в Сэндбруке, она написала ему, чтобы он посмотрел, не объявился ли Алек, потом – еще раз, чтобы спросить, нашли ли они что-нибудь новое. Ответы на оба вопроса были отрицательными. Она по привычке удалила историю сообщений, хотя в этот раз там не было ничего незаконного.

Вот теперь она на самом деле начала волноваться. Это исчезновение было чем-то абсолютно небывалым. Она представила его лежащим без сознания, под колесами, где-нибудь на дороге в Сэндбрук, и сама себя довела до бешенства. При всей его преданности делу, он забывает, что должно быть его приоритетом номер один: убедиться, что его здоровье позволяет ему этим заниматься. Тем не менее, под ее беспокойством зрел настоящий страх, и она уже собиралась звонить в больницу, когда услышала его машину на подъездной дороге. Было 10 вечера. Когда его ключ повернулся в замке, она ждала его в коридоре. Его вид заставил ее пошатнуться. На нем был серый спортивный костюм из полицейского участка, такой, какие они выдают людям, чью одежду забирают в качестве улики. Брюки были коротки, и его лодыжки беззащитно выглядывали наружу, от чего он выглядел нелепо. Его волосы безжизненно лежали.

Она давно перестала касаться Алека – начало казаться, что так она предает Дейва – и он, похоже, не замечал и не скучал по этому. Она поколебалась, прежде подойти и обнять его, а когда протянула руки, Алек сложил свои и покачал головой. Дейв бы так не сделал, нечаянно подумала она.

- Где ты был, - спросила она. Это должно было означать заботу, но прозвучало как допрос.

Алек потер переносицу. Закрыл глаза и некоторое время не открывал их.

- Ездил.

Прошло пять часов с тех пор, как он выписался из больницы. Мысль о том, как он ездит, круг за кругом по кольцевой дороге в этой одежде, всколыхнула в ней остатки любви.

- Ох, Алек. А что с твоей одеждой?

Он кивнул на пластиковый пакет на пороге. Внутри была обвитая водорослями одежда, покрытая грязью настолько, что Тесс пришлось напрячь память, чтобы понять, что было на нем надето, когда он утром уходил на работу. Его новый синий костюм. Придется выбросить его. Даже если его отчистить, она знала, что он никогда не сможет его снова надеть.

Когда он протиснулся мимо нее в дом, Тесс почувствовала на нем запах мыла из душа полицейского участка.

- Хочешь поговорить об этом? – она вылила Алеку остатки вина. Он смотрел на темную красную поверхность, как будто видел сквозь нее что-то еще.

- Я видела ее в морге, - сказала Тесс. – Тебе, наверное, было ужасно.

Алек даже не моргнул. Есть Дейв или нет, Тесс почувствовала, что он нуждается в человеческом прикосновении. Она положила руки ему на плечи. Когда они были вместе первое время, она массировала его лопатки в конце каждого дня, чувствуя, как узлы расслабляются под ее пальцами. Он говорил, что у нее волшебные руки, что никто другой не мог так снимать с него напряжение, как она. А сейчас он отстранился от нее.

- Я хочу проверить Дэйзи.

Тесс пошла за ним наверх, и они какое-то время стояли на пороге открытой спальни Дэйзи. Она спала под гирляндой волшебных огоньков из IKEA, на нее смотрел облезлый плакат Тейлор Свифт. Подростковая презрительность, которую она носит весь день, исчезла. Ее губы – как распустившаяся роза, лоб гладкий. Разница между их прекрасной спящей дочкой и изуродованным телом Пиппы Гиллеспи поразила Тесс до глубины души.

- Она дышит? – вдруг сказал Алек, его голос звучал октавой выше, чем обычно. – Я не вижу, движется ли она, - прежде чем Тесс поняла, что происходит, он присел у кровати Дэйзи. Он раньше делал так, когда она была ребенком - вскакивал с постели посреди ночи, чтобы проверить, жива ли она. Тесс совсем забыла об этом до этого дня.

- Она не движется! – он взяли Дэйзи за плечи.

- Алек, перестань! – Тесс продолжала говорить шепотом, даже несмотря на то, что он кричал, но было слишком поздно, он тряс ее так, что она проснулась. Тело Дэйзи беспомощно болталось, но глаза широко раскрылись.

- Папа, что ты делаешь? – спросила она, когда Алек неуклюже обнял ее и уткнулся лицом в ее ночнушку. У Тесс не хватало рук, чтобы одновременно оттащить его и успокоить Дэйзи. В конце концов, ей пришлось потянуть его за воротник костюма. Давление на горло, видимо, выбило из него панику, и он отпустил Дэйзи.

- Вон, - прорычала Тесс.

- Прости, милая, - Алек пошел назад к двери. – Мне только нужно было убедиться, что с тобой все хорошо.

Тесс потребовалась всего пара минут, чтобы успокоить Дэйзи, и та снова уснула, скорее удивленная, чем напуганная, еще достаточно маленькая, чтобы несколько нежных маминых слов могли прогнать монстров, и Тесс надеялась, что утром они смогут преподнести ей это как дурной сон. Она подождала, пока дыхание Дэйзи выровняется, заправила непослушный локон за дочкино ушко и на цыпочках спустилась на нижний этаж.

Алек сидел в полутемной комнате, как маленький мальчик, притянув колени к груди, прислонившись к стене, как будто он только что сполз по ней. Тесс присела рядом с ним. Его глаза блестели.

- Я все еще вижу ее лицо, - сказал он, держа руки перед собой ладонями вверх, согнув локти. – Все еще чувствую ее тяжесть.

Тесс притянула его к своему плечу, мгновение он сопротивлялся, а потом силы кончились, и он заплакал, прижавшись лицом к ее шее. На этот раз, когда она протянула руки и начала массировать его мышцы, он позволил ей. Его спина была словно лист металла; она продолжала, пока пальцы не начали болеть, а под его толстовкой не почувствовались, наконец, кости и сухожилия. Когда Тесс сменила позу, Алек, казалось, собрался, будто он выпустил ровно такое количество эмоций, какое мешало ему думать, и ни каплей больше. Он не поднял головы с ее груди, но в его голосе послышалась резкость, которая почти напугала ее.

- Теперь мы имеем дело уже не с исчезновением людей. Теперь мы знаем, где стоим. Мы разберемся с этим, - без предупреждения он вскочил на ноги. – Мы знаем, с кем мы имеем дело. С чудовищем, с кем-то, кто может оставить ребенка гнить в реке, - он начал шагать по комнате, со своими нелепыми голыми лодыжками, расхаживая туда-сюда перед глазами Тесс. – Нас ведь учили этому, так? Добиваться справедливости для таких семей, как эта.

Его новая уверенность была заразительной. Из-за всех расстройств в жизни с Алеком Тесс всегда забывала, каким блестящим детективом он был. Или, скорее, она забывала, почему он так хорош в своей работе. Это было то самое качество, которое впервые привлекло ее в нем – чистая, почти старомодная вера в то, что добро может победить зло.

Он хороший детектив потому, что несмотря ни на что, он хороший человек.

Из-за этого будет так трудно уйти от него.