ПАЛАЧ ПРИПЁРТ К СТЕНКЕ

Тем, кто слушает и наблюдает за ходом судебного процесса над фашистским карателем в зале заседания военного трибунала, тяжело.

Содрогается сердце, когда слушаешь показания свидетелей, тех, кому удалось вырваться из фашистского застенка в Васильковичах и тех, кто рассказывает о своих родных и близких, которых забирал в этот застенок Долин, над которыми издевался, уводил к я ямам и рвам на казнь.

А как тяжело это слушать бывшему секретарю подпольного райкома партии и вожаку оредежских партизан, общественному обвинителю И. И. Исакову. Здесь в зале суда он слышит, какими стойкими были люди, воспитанные партийной организацией, как умирали они, не согнутые пытками фашистских палачей.

Он, секретарь Оредежского райкома партии, знал этих простых людей. Те, кого не поставил под ружьё военкомат, пошли в лес в партизаны, стали связными народных мстителей, кто как мог воевали против лютого ворога за родную Советскую власть.

Иван Иванович прикрывает ладонью глаза, как будто оберегая их от света жизни. Седые пряди волос падают на руки. Он не чувствует их, слушает.

То и знай теребит очки государственный обвинитель полковник юстиции Иван Петрович Лебедев.

Сосредоточен, сдержан и спокойным голосом задаёт вопросы председательствующий Леонид Иванович Хламов.

Им, судьям, прокурору, общественному обвинителю, адвокату не дано право поддаваться чувствам, впечатлениям.

Военный трибунал вершит советское правосудие, а обвинение и защита – должны помочь в этом.

А этот выродок, каратель Долин, что сидит и поднимается за решёткой, опостылел всем. Он изворачивается, отнекивается, «память» изменяет ему в самых острых моментах судебного следствия. Матёрый волк в клетке, ничего не скажешь. Что в нём человеческого? Честь, долг, совесть? Эти понятия даже кощунственно упоминать в одной строке с ним.

Нет, о таких говорят: не человечий это сын…

Факты, неумолимые факты, изобличают преступника, припирают к стенке…да, к стенке.

Он выслуживался перед лютыми врагами нашей Родины, он уже мог разговаривать на ты с самым бесноватым фашистским «фюрером». Ведь у них был одинаковый воинский чин – ефрейтор и души одинаково чёрные.

Откровенно говоря, на сей раз и готов поступиться своими атеистическими убеждениями. Люди верующие говорят, что родственные души встречаются на том свете. Готов согласиться с этим предрассудком. Пускай встретятся. Чем скорей, тем справедливей. Возражений не будет. А теперь о том, что происходит на суде.

Продолжается судебное следствие. Один за другим к микрофону подходят свидетели. Многие из них побывали в фашистском застенке, подвергались издевательствам и пыткам карателей.

Семидесятилетний А. Н. Егоров рассказал, как избивали в его доме арестованных советских патриотов, в том числе его четырнадцатилетнего сына Бориса.

О дальнейшей своей судьбе рассказал сам Борис Егоров.

- каратели повалили меня на сундук, били по очереди, допытывались, где партизаны, где оружие, и вместе с другими увезли в Васильковичи. Там на допросах опять избивали. Повалят, один садится на ноги, другой на шею, а другие бьют резиновой палкой, резали тупым ножом горло.

Свидетель не узнал В. Долина, сидящего на скамье подсудимых, но когда ему был предъявлен снимок отряда карателей 1944 года, он сразу же узнал там В. Долина, одного из тех, кто пытал его в застенке.

Свидетели В. Кириллов и Д. Ершов тоже были арестованы карателями. Содержались в тюрьме в Васильковичах. Их также, как и Б. Егорова, избивали и пытали на допросах.

Свидетельницы Н. Зарецкая, Р. Обжорина, Т. Степанова Л. Кузнецова работали уборщицами, кухарками на мызе Васильковичи.

Н. Зарецкая рассказала, что в комнате, где происходили допросы, ей приходилось убирать клочья волос, кровь, она слышала стоны допрашиваемых. Видела, как В. Долин водил на расстрел.

Каратели содержали в тюрьме жительницу Новгородской области Клавдию Глазову или Глазкову – мать нескольких детей.

Долин, Ивохин, Гильдебранд однажды вечером весело делились, как смешно падала в яму Клава. У Долина были тогда руки в крови, брызги крови на лице и мундире. Он здесь же смывал кровавые следы.

Свидетельница Зарецкая видела, как Долин и другие конвоировали на расстрел группу патриотов. В их числе был молодой человек – артист из труппы, выступавшей в Оредеже. Он шёл не склоняя голову. Позднее В Васильковичах узнали, что палач Ивохин опознал артиста. Это был Ефим Готкевич – политработник подразделения, где служил Ивохин. Ивохин не только предал, но и сам казнил его.

Свидетельницы Т. Степанова и А. Николаева содержались в тюрьме. При них Долин избил Римму за то, что отказалась раздеться в его присутствии.

Свидетельница рассказала, что во время массовых расстрелов заключённых в камерах заставляли петь.

В. Ушакова – ей было тогда 8 лет. Она приносила арестованному брату Александру Долину передачи. Однажды она увидела брата в группе заключённых, подбежала к нему, но это заметил охранявший арестованных В. Долин. Он вырвал у Александра сумочку, толкнул девочку так, что она влетела в канаву, набросился на троюродного брата и избил его.

Каратель выслуживался, не щадил даже родных людей.

На заседании военного трибунала был допрошен свидетель В. Гаврилов, бывший сослуживец В. Долина по отряду карателей.

В. Гаврилов в своих показаниях подтвердил участие Долина в карательных экспедициях, арестах, издевательствах, массовых расстрелах советских патриотов и мирных граждан.

Долин указывал адреса жителей посёлка Торковичи, когда там каратели производили массовые аресты. Свидетель видел, как Долин сам расстреливал арестованных.

Свидетель Гаврилов подробно рассказывает о расстреле советских людей, в числе которых был Ефим Готкевич. находясь в тюрьме, Готкевич рассказал Гаврилову о предательстве Ивохина.

Председательствующий спрашивает свидетеля – почему ему так точно запомнился этот случай массового расстрела.

Гаврилов: - Мне пришлось единственный раз конвоировать людей, которых вели на расстрел. Картина встаёт передо мной и сейчас во всех деталях.

Затем свидетель рассказывает, как шёл на казнь, не склонив головы, комсомолец Готкевич. Он остался стоять у ямы, когда раздалась команда «ложись». Несколько человек бросились бежать в кусты, по ним стреляли. Двоих бежавших догоняли Долин и другие каратели. Они пригнали раненых к яме. Приказали лечь. Готкевич отказался. Он гордо стоял перед карателями. В него в упор выстрелил Ивохин, затем второй раз выстрелил в падающего Готкевича, в третий раз, когда тот уже упал в яму. Это послужило сигналом к массовой расправе.

Лежачих подтаскивали к яме и расстреливали в упор из пистолетов.

-Я видел, как Долин застрелил четырёх или пятерых человек, - говорит Гаврилов.

Он подтверждает также показания других свидетелей об участии Долина в карательных экспедициях, массовых расстрелах.

Один за другим подходят к микрофону всё новые и новые свидетели. Они рассказывают о злодеяниях, которые творили фашистские изверги и их подручные – такие, как сидящий на скамье подсудимых каратель-палач долин.

Свидетельница Н. Зейц – уроженка Сырец узнала в суде о судьбе её отца А Михайлова, схваченного в лесу, где он пытался скрыться от угона в фашистское рабство.

Долин вспомнил, что хромого старика он лично водил на расстрел.

Н. Дмитриева рассказала, что Долин зверски относился к заключённым. При нём нельзя было даже передать голодным кусок хлеба.

Т. Смирнова была им избита за то, что не угодила карателю, когда отпаривала его брюки.

Свидетель Н. Изосимов рассказал, что после освобождения Оредежского района он побывал на пепелище родного дома, в котором каратели Долин и другие сожгли родителей.

- Я нашёл останки их обгорелых костей, - сказал свидетель.

Уточняются детали, сверяются показания. Но звериный облик палача уже обрисован достаточно ясно.

Д. Оршанский

«Лужская правда» 25 февраля 1966 года