·ГЛАВА 7. Оккупанты за работой

У парков колонна свернула на Комсомольскую улицу. От Комсомольской колонна спустилась до Египетских ворот, а за ними, по Волхонке, вышла на Киевское шоссе. Отлов людей в городе продолжался часа три. Выведя людей на шоссе, их перестроили по четыре в ряд, и уже под присмотром нескольких автоматчиков и постоянно курсирующих мотоциклистов повели в Гатчину. Один из подъехавших мотоциклистов отдал приказание конвоирам, которое Ветров хорошо расслышал: ? Все, что несут в руках, отобрать?. Федор Степанович шепотом попросил передать всем по рядам: ? Сейчас будут отбирать сумки и пакеты. Прячьте, что можно, в карманы и под одежду?. А сам потихоньку вынул из портфеля картошку и передал ее соседям, которые засовывали ее в карманы, а что не помещалось, передавали еще дальше. Пузырек с рыбьим жиром он сунул в нагрудный карман под свитер, а складной нож спрятал в голенище ботинка. Через минуту колонну остановили, развернули в шеренги, и уставшие конвоиры без злобы, но решительно, отобрали все, что было в руках у отловленных в городе мужчин и подростков. Затем шеренги снова перестроили в колонну и погнали почти бегом по долгому, в тридцать километров, пути в Гатчину. Подростки и люди помоложе кое-как держались, а вот старики стали сдавать. Некоторые шли на пределе сил, поддерживаемые рядом идущими.

В Гатчину колонна вошла в глубоких сумерках. Всех людей загнали в одну из комнат флигеля для дворцовой прислуги. Помещение набили так, что последних пришлось заталкивать в него силой. Три здоровенных солдата навалились на дверь, чтобы ее можно было запереть. Окна в помещение были закрыты наглухо и заблокированы решетками. Уже через час начал сказываться недостаток воздуха. Стало понятно, что в такой обстановке вскоре многие просто задохнутся. Надо было что-то срочно предпринимать. Большинство людей были настолько растеряны, настолько положение казалось им безвыходным, что они стояли, смирившись со своей участью, утешая себя надеждой на? божью милость? или сострадание оккупантов. Еще не верилось, что немцы могут вот так просто взять и удушить более двух сотен человек. Ветров понял, что в такой обстановке кто-тот должен взять на себя роль спасителя, если не всех, то большинства. Он был сугубо гражданским человеком, и в царской армии успел побывать только два месяца, так как началась революция, а новая власть предложила ему оставить армию и пойти работать там, где нужны были грамотные люди. А Ветров, как ни говори, а все-таки закончил реальное училище. Так, в конце концов, он стал учителем и, естественно, включился в борьбу с безграмотностью, а главное, всего себя посвятил работе с детьми. Он никогда не командовал, но руководил детскими коллективами, где командный стиль был просто невозможен. И все же он решил в создавшемся положении взять командование на себя.

? Товарищи! ? Обратился он к людям, затихшим в дремотном состоянии, чтобы как можно меньше расходовать воздуху. ? Стоя так, мы долго не продержимся. Похоже, нас здесь закрыли надолго, и не для того, чтобы подыскать нам лучшее жилье. Здесь происходит отбор наиболее живучих, а значит, наиболее работоспособных. Мы должны противопоставить им нашу организованность и разум. Сначала давайте передвинемся так, чтобы не упираться лицом в спину впереди стоящего. Надо плечо каждого немного завести за плечо соседа, но чтобы между головами оставался промежуток, через который мог дышать сзади стоящий. Ветров говорил тихо, но в абсолютной тишине, не нарушаемой даже тяжелым дыханием людей, его слова были слышны всем.

Олег, Голубев, пробирайся ко мне.

А как тут проберешься? дрожащим голосом откликнулся Олег.

Попроси Леню и Алешу, чтобы подняли тебя, и иди прямо по плечам. Товарищи, придется потерпеть. У нас нет другого выхода. Сейчас мы попытаемся кое-что предпринять, чтобы улучшить положение. Держитесь!

Олега Ветров выбрал, как самого легкого из своих, кого видел в колонне. Через минуту Олег, ступая по плечам тесно прижавшихся друг к другу людей, уже протиснулся между Ветровым и стоявшим в ряд людьми. Новое построение выполнили все, почувствовав, что есть какая-то протестная группа, а с нею и надежды на спасение. Перестроение значительно уменьшило давление одних людей на других. В крайнем случае, можно было даже продраться между рядами. Два человека, видимо, страдавших астмой, уже умерли, но стояли в рядах со всеми, так как их некуда было деть.

Олег, прошептал Ветров прямо в ухо мальчику, у меня есть нож. У Кабанина тоже. Я видел, как он его прячет.

Ветров немного присел и вынул складной ножик из ботинка.

Вот тебе нож. Сейчас переберешься к нашим, возьмешь нож у Кабанина и вместе с Алешей перейдете к окну. Расстояния между прутьями решетки позволяют просунуть руки. Вы вырежете края рамы в форточках вблизи стекол и вынете стекла но, для вида, оставите их к раме. Воздух будет поступать через щели между рамой и стеклами. Пока полностью стекла снимать нельзя. Охрана может заметить. Надо дождаться, когда станет совсем темно. Никому ничего не говорите. Мало ли что... Ну все. Иди!

Ветров помог Олегу взгромоздиться на плечи рядом стоящих. И дал команду для всех:

Сейчас всем от середины потесниться на четверть шага к одной и к другой стене. Леня, ты как раз находишься в середине. Покажи, как нужно двигаться.

Люди с трудом, но потеснились, образовав узкую щель между двумя частями человеческой массы. Ветров протиснулся по этой щели до стены с окнами и отдал новый приказ:

Стоящие рядом с умершими, передавайте тела умерших по цепочке к стене.

Все это было делать непросто в темноте осенней ночи, когда только отблеск заката, пробивающегося в окно, позволял хоть что-то рассмотреть в этой забитой людьми камере. Умерших прислонили к стенке в недалеко от угла.

Все это время Олег и Алеша, стоя на людских плечах, ковыряли плотное дерево рам, пытаясь извлечь стекла.

Сейчас, насколько возможно, отодвиньтесь от угла. Здесь мы устроим туалет. Потерпите еще чуть-чуть.

В это время по камере пронесся едва уловимый запах свежего воздуха, а это означало, что Олегу и Алеше, наконец, удалось выставить стекла в одной форточке. Но этого было недостаточно. Надо было выставить стекла и в форточке другого окна. Через некоторое время ребята справились и с этой задачей. Дышать стало немного легче.

Теперь пробирайтесь ко мне, в угол, сказал Ветров ребятам и тут же обратился к людской массе: Товарищи, стоящие возле печки (в помещении стояла высокая, до потолка, облицованная кафелем печь), попытайтесь вытащить воздушную заслонку и откройте дверцы в топку.

Топка оказалось забитой какими-то документами со следами попыток их сжечь. Но, видимо, в спешке, сжигавшим документы не удалось открыть воздушную заслонку, и пламя затухло. Зато появилась бумага для туалета.

Как только ребята подошли, Федор Степанович поставил новую задачу:

Людям необходимо справлять естественные надоб ности. Уже сейчас некоторые не удержались. Отсюда такая вонь. Если нас продержат здесь суток двое, то для нас никаких пуль не потребуется. Вскрываем пол. Пол здесь старинный, паркетный, блочный. Надо выломать сначала несколько паркетных дощечек, а затем поднять весь паркетный блок. После этого пробьем основу, ? черный пол?, на которую накладывается паркет, и там должно открыться пространство до подвального перекрытия. Вот туда и будем загонять нечистоты. А сверху отверстия будем закрывать паркетным блоком, чтобы зловоние не так сильно распространялось по помещению.

Ребята выковыривали паркетные дощечки, обковыряли со всех сторон паркетную раму, вытащили ее, а потом ногами и той же паркетной рамой проломили? черный пол?, то есть доски, покрытые гидроизоляцией, под которыми действи тельно открывалось свободное пространство. Таким образом в камере появился? общественный туалет?. Чтобы разгрузить дорогу к нему, восемь наиболее пожилых людей посадили на подоконники. К? туалету? сразу же выстроилась очередь.

К утру второго дня умерло еще два человека. Все сильней стала проявлять себя жажда. Воды не было ни у кого ни капли. Ветров предложил для ослабления чувства жажды посасывать сырую картошку.

Второй день оказался еще более трудным. С утра начало светить солнце. Открыть стекла полностью было невозможно, так как время от времени мимо окон проходили солдаты охраны. Но даже сохранявшиеся щели таили опасность быть замеченными охранниками. Солнце нагревало камеру и жажда становилась просто невыносимой. Этой пытки не вынесли еще двое. Наиболее слабым, чуть-чуть расступившись, давали возможность присесть на некоторое время на пол, чтобы отдохнуть. Потом их сменили другие. К их счастью, вечером пошел дождь. Ночью Алеша, вынув в форточке оба стекла и, взяв у кого-то из узников дерматиновую фуражку, выставил ее сквозь прутья под капли, падающие с крыши. Из лощеной бумаги, нашедшейся в печке, сделали кульки, куда Алеша переливал драгоценные капли из фуражки. Затем эти кульки передавали дальше по рядам. Наиболее слабым Ветров посылал налитый в пробку рыбий жир, придававший организму человека чуточку необходимой энергии.

Третий день был пасмурным и его перенесли даже легче, чем второй. А ночью снова набрали немного дождевой воды, которую выдавали по нескольку капель тем, кто уже терял сознание.