Одна, но пагубная страсть 4 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 18Следующая ⇒

Ленка, на которую вновь, как морской прилив, накатила отвага, шагнула к нему и опустилась на корточки.

— Катенька, — жалобно сказала она, — а парня-то убили…

— Кто? — Глупее вопроса не придумаешь, но в тот момент он был единственный, на что я оказалась способна.

— Тюрьма по нас плачет, — сурово ответила подруга. — Ни в жизнь не докажем, что не мы его кокнули.

А ведь точно. Грабить пришли, значит, и убить могли за милую душу.

— Бежим! — рявкнула я.

— А он?

— Чем ты ему поможешь?

И мы бросились по коридору к пожарной лестнице. Мысли в моей бедной голове путались, пока не возникла одна, но ясная. Орали мы громко, и охрана просто обязана была услышать нас в пустом здании. Телик они, что ли, смотрят? Или в наушниках сидят? А кто «сидят» — то? Охранников, должно быть, двое, и один из них лежит в женском туалете, причем, если верить Ленке, мертвый.

— Боже мой! — ахнула я.

Мы как раз спустились на первый этаж, свернули в коридор. Здесь горел свет, и в этом свете мы увидели жуткую картину. Второй охранник лежал на полу, раскинув руки, а над ним стоял тип в спортивном костюме и шапке с прорезями для глаз. В этот момент он как раз повернулся, а мы с разбега едва на него не налетели. «Как приключение-то быстро кончилось», — успела подумать я, ни мгновения не сомневаясь, что нас постигнет участь охранников. Но убийца повел себя загадочно — вскинул руки и заголосил:

— Я ничего не видел, я вообще здесь случайно!

— А-а… — заорала Ленка.

— А-а… — совершенно неожиданно заорал он, и мы бросились в разные стороны, он в левый коридор, мы — в правый.

Бежали мы до тех пор, пока не уперлись в стену, и тут опять в голову полезли мысли. Одна была настойчивее всех: надо выбираться из здания, пока мы здесь окончательно не спятили.

— Спокойно, Матрена! — громко сказала я, скорее себе, чем Ленке. Бог знает, с какой стати любимая папина присказка пришла мне сейчас в голову.

— Катенька, это я, Лена, — жалобно пискнула подруга, по-прежнему с ноутбуком в руках. — И я уже совершенно ничего не понимаю.

Я толкнула ближайшую дверь, и тут повалила удача: дверь открылась. Я с подозрением заглянула в комнату и увидела два кресла, стол с компьютером и вожделенное окно. Обычный стеклопакет, и никаких тебе решеток. Впоследствии выяснилось, что это была комната, где днем отдыхала охрана. Я распахнула окно, выбросила рюкзаки, пододвинула кресло, чтобы Ленка смогла взобраться на подоконник, и первой спрыгнула на землю. Высота была приличная.

— А это куда? — спросила Ленка, показывая на ноутбук.

— Брось. — Она и бросила. И угодила мне в ногу, но я даже не обратила на боль внимания. — Прыгай, я тебя поймаю.

Я была уверена, что Ленку придется долго уговаривать, она со своей-то лоджии выбраться не в состоянии, но подружка выпорхнула, точно ласточка, и через мгновение оказалась в моих объятиях. Мы рухнули на землю, и Ленка сказала:

— Катенька, ты нас спасла. Я бы без тебя сто раз копыта отбросила.

— Ты б с меня слезла, а… — попросила я. — А то я копыта отброшу. — Ленка отползла в сторону, пытаясь отдышаться, но я ей такой возможности не дала. — Бежим! — Я схватила рюкзаки, а она ноутбук, дался он ей, но сейчас мне было не до этого.

Мы неслись по переулку, не особо заботясь о направлении, и тут опять поперли мысли. Я притормозила, и Ленка ткнулась носом в мою спину.

— Стоп, — сказала я. — Надо подумать.

— О чем? — забеспокоилась подруга.

— Диму ограбили. Там охрана. То ли раненые, то ли убитые. Убитые? — посуровела я, обращаясь к Ленке.

— Ну… Я не могу тебе вот так сразу ответить. Ты же знаешь, в каком я была состоянии.

— Где же менты-то? — начала гневаться я. — Людей убивают, а им и горя мало. Надо срочно звонить.

— Может, все-таки не надо? — заныла Ленка. — Я ведь дядьке по башке треснула… Ой, мои руки запятнаны кровью! — трагически воскликнула она. Многострадальный ноутбук полетел на землю, а Ленка уставилась на свои руки. В предутренних сумерках было отчетливо видно, что подруга на сей раз не фантазирует: на перчатках была кровь, и ноутбук также был окровавлен. — Ты видишь? Видишь? — возвысила она голос. — Боже, что я наделала! Я мечтала спасать людей, а вместо этого укокошила человека!

— Подожди, подожди, — заволновалась я, оглядывая ноутбук со всех сторон. — Кровь на нем есть, и тут я спорить, конечно, не буду. Но ты его сама запачкала. Видишь, везде отпечатки твоих пальцев, а просто крови нет. Видишь?

— Не вижу. Но ты все равно продолжай. Нет, и что?

— А то, что сначала кровь появилась на твоих руках, а уже потом ты испачкала ею ноутбук.

— Я не поняла, это хорошо или плохо?

— Хорошо, потому что никого ты не укокошила.

— Как же.., я его по шее.., и по голове…

— Чтобы человеку голову пробить такой штукой, надо так треснуть… Короче, твоих сил на это не хватит.

— Я на все согласна, лишь бы греха на моей душе не было. Катька, ты так нарочно говоришь, чтобы меня успокоить? — нахмурилась она.

— Нет, я пытаюсь разобраться в том, что произошло.

— Тогда разберись, откуда у меня на руках кровь.

— Давай мыслить дедуктивно.

— Давай, только я дедуктивно не умею.

— Тогда не перебивай. Ты пошла в туалет, в женский…

— Я только заглянула…

— Неважно. А в туалете был парень из охраны. Так?

— Но я его не трогала.

— Правильно. Зато ты шлепнулась в коридоре на ровном месте.

— Я поскользнулась, — обиделась Ленка.

— Отсюда вывод: очень может быть, что в тот момент ты руки в крови и испачкала.

— Не было там крови. Или была? А если была, то откуда? Охранник-то в туалете…

— Точно. Хотя убить его могли в коридоре, а в туалет потом оттащить.

— Господи, Катька, какая же ты умная.

— Само собой. Детективы читать надо. Это тебе не Лев Николаевич.

— Оставь графа в покое, дался он тебе, когда тут… — Она вытащила мобильный и начала набирать номер.

— Ты кому? — насторожилась я.

— Ментам и в «Скорую». Вдруг парни еще живы?

— С ума сошла — по своему телефону звонить? Нас же сразу засекут!

— Как?

— Откуда мне знать? У них там специальная аппаратура.

— Что ж тогда? Из дома звонить?

— Ты меня с ума сведешь. Из автомата. Карточка есть?

— Нет. Зачем? У меня же мобильный.

— Черт, и у меня нет. Что же делать? В супермаркете карточки продают. Давай туда, может, от нас чья-то жизнь зависит.

Мы собрались бежать в супермаркет, но тут из подъезда появилась бабуля с доберманом. Мы посмотрели на нее, она посмотрела на нас и заорала блажью.

— С ума сошла, старая, — изумилась Ленка.

И тут мы взглянули друг на друга. Мама дорогая, было от чего бабке вопить на всю улицу. Мы же до сих пор в шапках и перчатках, а Ленка еще с окровавленными руками.

Бабка юркнула в подъезд, снабженный домофоном, а доберман остался на улице. Естественно, доберман заинтересовался нами. У нас к нему интерес был вынужденный, и мы еле-еле добежали до соседнего подъезда, успев закрыть дверь перед носом псины. На наше счастье, жильцы здесь о безопасности особо не пеклись и замком не обзавелись.

— И что теперь делать? — тяжело дыша, спросила Ленка.

— Переодеваться.

Доберман исходил лаем за дверью, а мы торопливо стягивали костюмы. Картины одна страшней другой являлись мне: испуганная бабка, разъяренные соседи и, конечно, милиция.

— Что ты растявкался, придурок? — попробовала вразумить пса Ленка, натягивая джинсы. — Никогда не любила доберманов. Вот зловредная псина! Фазер хотел завести для охраны, хорошо хоть за эту гадость полторы штуки заломили, а папа не дурак, чтобы деньги на ветер бросать. И чего только людям не спится? — с воодушевлением продолжила она. — В такую рань их на улицу тянет. Катька, как мы выйдем? — догадалась спросить она. — Животное ведь не отстанет.

— Придется рискнуть, бабка наверняка ментам звонит.

— Может, пес нас не узнает? Мы же переоделись.

— Он унюхает.

— Давай шмотки здесь бросим, может, он тогда усомнится?

— Нельзя шмотки бросать. Ты что, забыла? Это ж улики!

— Ну, я не знаю…

— Надо рискнуть. Так, на счет «три» открываю дверь…

Я открыла и тут же закрыла. То есть попыталась — зловредная скотина успела сунуть в щель морду с оскаленной пастью. Пришлось дать псу по носу ногой, чтоб закрыть дверь. После этого моего поступка нечего было и думать о том, чтобы подружиться с собачкой.

— Кранты, — запечалилась Ленка. — Сейчас менты приедут, а у нас в рюкзаках вешдоки и краденый ноутбук в придачу.

— Спрячь его в рюкзак.

— Думаешь, поможет? — Она перевела взгляд на грабительский рюкзак и вдруг спросила:

— А деньги там?

— Наверное, — пожала я плечами.

— Давай посмотрим. Тяжелый. — Ленка сунула в рюкзак руку, замерла, а потом взглянула на меня с огнем в очах. — Нет здесь никаких денег. Тут какие-то железки.

— Ты, наверное, плохо смотрела, — заволновалась я.

— Хорошо я смотрела. Можешь сама посмотреть. На кой черт ты волокла эту груду железа?

— Чего ж теперь… И здесь его не оставишь, улика, — вздохнула я.

Ленка тоже вздохнула:

— Катька, давай идею, как выбираться.

— Можно попробовать выбраться на крышу, а оттуда в соседний подъезд.

— Ага. Давай пробовать.

Только мы достигли площадки первого этажа, как ближайшая дверь открылась, и перед нами возник здоровенный дядька лет пятидесяти. Посмотрел на нас с подозрением и спросил:

— Вы чего тут?

— Дяденька, — запричитала Ленка. — Мы от собачки прячемся, она нас не выпускает.

Словно в подтверждение ее слов доберман утроил усилия. Дядя направился к двери подъезда, а мы укрылись за его спиной. Дверь он распахнул и сказал удовлетворенно:

— Цезарь, нечистая сила, ты чего растявкался? На гуляш пойдешь. Где твоя хозяйка, чтоб ей каждый день зятя в гости ждать?!

Цезарь чудесным образом успокоился, правда, косился в нашу сторону и время от времени рычал.

— Дяденька, вы его подержите маленько.

— Да он смирный, не бойтесь, — ответил дядя, ухватив зверя за ошейник. — Хозяйка-то твоя где?

Мы рысью припустили со двора, а на проспекте едва успели спрятаться за троллейбусной остановкой: к покинутому нами дому катила милицейская машина.

— Бабка вызвала, — пробормотала Ленка. — Катька, бежим отсюда, заметут.

— Куда ты, супермаркет в той стороне.

До супермаркета мы добрались минут за десять, потом еще искали телефон-автомат.

— Я тебя убью! — вдруг заорала Ленка.

— Ты чего, сдурела? — растерялась я.

— Не я, а ты. Дура, твою мать, ментам звонят без карточки!

— Думаешь, только у тебя мозги отшибло? — вздохнула я. — Дай я сама позвоню. Милиция? — заговорила я, услышав мужской голос. — Ограбление на улице Воровского, дом семь или пять, там, где турагентство «Вояж». Есть раненые.

— Ремня бы тебе, — ответил дядя.

— Придурок, адрес запиши! — заорала я и стала набирать номер «Скорой». — Раненые в офисе, срочно приезжайте!

— Адрес? — спросила женщина, как видно, никуда не торопясь. — Не спешите, я записываю. Что случилось? Понимаю, что раненые. Что конкретно произошло?

— Откуда мне знать?

— А мне откуда знать, какую машину посылать? Раненые разные бывают. Их ошпарило, по голове стукнули, или в яму упали, или, может, стеклом порезались?

— Откуда в офисе яма? — удивилась я — Вам лучше знать, что у вас там и откуда.

Я в досаде повесила трубку.

— Как думаешь, толк будет? — со вздохом спросила я Ленку.

Она пожала плечами:

— Кто ж знает.

— А по телику показывают: сразу по машинам, менты с автоматами, эти с каталкой, «мы его теряем»… Может, стоит подумать о смене профессии? — вторично вздохнула я.

— Поздно, — трагически ответила Ленка. — Что делать-то будем?

— Нет у меня уверенности, что эти деятели туда поедут. Может, вернемся и проверим?

— С рюкзаками?

— С рюкзаками, пожалуй, опасно. Давай сначала домой, а потом в офис.

Троллейбусы еще не ходили, и добираться пришлось пешком. Ленка молчала и сосредоточенно терла нос, мне тоже говорить не хотелось, мысли были невеселые. Нажили приключение. Никакого удовольствия, а страху натерпелись. И ребят жалко. Вдруг их вправду убили?

— Может, раненые, — словно читая мои мысли, пробормотала Ленка, заглядывая мне в глаза.

Я пожала плечами.

* * *

Войдя в квартиру, мы бросили рюкзаки в прихожей, Ленка сбегала в туалет, и мы отправились в офис. Первый троллейбус шел из парка, и водитель, увидев нас, притормозил, открыл дверь.

— Надо было Наташке позвонить, — вздохнула Ленка.

— Успеется.

— Она, поди, места себе не находит, ждет, надеется…

— Раньше одиннадцати она звонка не ждет. Мы сейчас должны сидеть в шкафу, а оттуда не позвонить, в смысле, если б охрана была на месте и все такое…

— Даже не верится, что все это было с нами. И как я не слегла до сих пор с острой сердечной недостаточностью? Что-то меня подташнивает, а перед глазами мушки прыгают. Должно быть, давление.

— Это от голодухи и недосыпа, — заметила я.

— Да? Умная. Кто из нас врач?

Троллейбус медленно ехал по спящему городу, а мы смотрели в окно и гадали, как все объяснить Наташке. И денег нет, и в такое вляпались…

— А некоторые еще нагло утверждали, что с ними никогда ничего не случается. Накаркала, ворона! — не к месту заметила Ленка.

Добравшись наконец до офиса, мы смогли убедиться, что жизнь здесь бьет ключом. Возле дверей стояли две милицейские машины и «Скорая». Народ, никак не меньше десяти человек, суетился поблизости. Тут показались санитары с носилками, и Ленка радостно взвизгнула:

— Живы охранники-то, живы.

— Откуда знаешь? — спросила я.

— Лица открытые, видишь? Если человек умер, лицо ему закрывают. Так положено. Ой, там Женька Игнатьев, пойду узнаю…

Не успела я сообразить, в чем дело, а Ленка уже подскочила к одному из санитаров. Носилки вкатили в машину, и парень закрывал дверь. Ленка стала с ним разговаривать, а я паслась в сторонке. Парня окликнули, он сел в машину, а Ленка вернулась ко мне.

— Женька говорит, у всех троих огнестрельное.

— Троих?

— Ага. Одного раньше увезли.

— Не стоило тебе с ним разговаривать, вдруг заподозрит чего.

— Да брось, нормальный парень, он у нас учится, на пятом курсе, а на «Скорой» подрабатывает.

В тот момент к офису подкатил «Мерседес», и из него появился Наташкин работодатель. Признаться, я никогда не могла понять, что такого нашла в нем подружка. Я имею в виду времена, когда он не был козлом, хапугой и обманщиком, а звался просто Димой. Только и хорошего в нем, что брюнет, но и это парня не особо красит, потому что на Димкином затылке уже наметилась лысина, которую он пытается скрыть, для чего отрастил волосы и стал зачесывать их назад. Невысокий, довольно щуплый, но уже с брюшком, лет тридцати пяти, что, по моему мнению, весьма близко к старости, голубые глаза такие маленькие и так глубоко посажены, что в смысле красоты от них тоже толку никакого. Нос широк и длинноват, а вот губы мне нравились. Наташка утверждала, что целуется он классно, и это я вполне допускала. Дима любил дорогие тряпки и носил в ухе сразу две сережки, не боясь прослыть педиком, за что я его уважала. Приятно, когда у людей есть убеждения.

Вообще, до трагических событий с деньгами, которые Дима подло умыкнул, я относилась к нему неплохо. Как к товарищу, я имею в виду. Наташке он, конечно, не пара, она себе десяток таких Дим найдет, а в остальном — нормальный парень. Когда выпьет, анекдоты травит, безропотно развозит нас по домам, даже в ресторан водит. Не часто, но пару раз такое случалось. Был он не то чтобы умен, но и не дурак. Конечно, «Джанго» от «Пятницы» он ни за что не отличит, но кран мне починил за десять минут.

Теперь Дима сурово хмурился, сразу направился в офис, но был остановлен бдительным сотрудником милиции. Дима принялся ему что-то объяснять, размахивая руками, все это мы видели сквозь стеклянные двери. Близко подходить боялись, как бы нас Дима не заметил и не начал подозревать.

Ленка шмыгнула носом и неожиданно заявила:

— Диму жалко.

Я взглянула на нее с намеком на вопрос и изумление. По моему мнению, жалеть бы стоило нас самих — такие муки на себя приняли. И, подозреваю, это еще не все.

Ленка пояснила:

— Ограбили его.

— Так мы тоже хотели его ограбить.

— Тише ты! То мы… Мы же только ради справедливости хотели, потому что сжульничал, а теперь выходит, что он безвинно пострадал.

— Знаешь что, идем-ка домой, нам еще Наташке звонить с радостной вестью.

Мы побрели к остановке и вскоре были уже недалеко от дома. Но позвонить Наташке не получилось — по дороге я вспомнила, что мы должны уничтожить вешдоки, Наташка ведь утверждала, что сделать это надо ни минуты не медля, и я была с ней согласна. Если менты чего заподозрят… В общем, мы подхватили наши рюкзаки и потрусили к Наташке на дачу, которая находилась в десяти километрах от города, и туда ходил рейсовый автобус. Будем отчитываться перед Наташкой, хоть в одном порадуем: мол, никаких следов преступления.

Бензин мы нашли в положенном месте, но костер по неведомой причине разгораться не желал. Провозились мы долго и вконец измучились. Потом еще пепел по ветру развеивали. Ветра, кстати, тоже не было. В конце концов засыпали кострище землей, чтоб и следов не осталось, и с чувством выполненного долга вернулись домой.

— Кто будет Наташке звонить: ты или я? — спросила я Ленку.

— Давай лучше ты. Только поделикатней, а то брякнешь сразу.., я тебя знаю, никакой интеллигентности.

— Тогда сама звони.

— Нет, я не могу. У меня нервы. Я практически сама не своя.

Я набрала номер и услышала Наташкин голос:

— Вы дома?

— Ага, — ответила я, прикидывая, как бы поинтеллигентнее сообщить о нашем несчастье. — Ты это.., что сейчас делаешь?

— С тобой разговариваю, — насторожилась Наташка.

— Это понятно. А как разговариваешь? Сидя или стоя?

— Я вся издергалась, звонка ожидая. Телевизор пробовала смотреть, с трудом могу усидеть на месте.

— Значит, ты сидишь, — уточнила я. — Это хорошо.

— Катька, вы в офисе были? — посуровела Наташка.

— Были.

— Да? — Она вроде бы усомнилась.

— Да были, были!

— Что, в шкафу просидели? Ленка в панику, и ты у нее на поводу…

— Паника имела место, но мы взяли себя в руки.

— И чего?

— Знаешь, Наташка, ты это.., лучше ляг, мне спокойнее будет.

— Хмырь увез деньги в банк? — трагическим голосом начала угадывать она.

— Вот на этот вопрос я тебе не отвечу.

— Ты меня с ума сведешь! Вы у Димки были? Сейф вскрыли?

— У Димы были, а сейф кто-то вскрыл до нас. И вообще, там три охранника с огнестрельными ранениями, целый офис ментов, и Дима твой…

В трубке раздался страшный грохот, а Ленка, которая все это время стояла рядом и шипела мне: «Не спеши, поинтеллигентнее», заорала:

— Кто ж так человеку о горе сообщает, дура!

— Умная. Сообщала бы сама. Наташка, — позвала я. — Ты там как?

— Что с Димой? — прохрипела Наташка. — Он жив?

— Само собой, и охранники тоже вроде живы. Но все равно мы очень волнуемся…

— Немедленно, слышишь, немедленно объясни, что случилось!

Я принялась подробно излагать, как Наташка и просила, а она в Геленджике принялась стенать и охать.

— Чуяло мое сердце, нельзя вам было такое дело доверять, надо было самой…

— И что бы ты сделала? Деньги-то до нас свистнули.

— Все равно.., вы наверняка все сделали не правильно, и теперь нас найдут.

— Мы действовали строго по плану.

— А следы?

— Какие следы? Мы в носках и перчатках… Мы и обулись-то только в подъезде, так в носках по городу и чесали.

— Все равно… Что-нибудь не так, уж я-то знаю. Я немедленно вылетаю.

— Не вздумай, — посуровела я. — Сидите в Гаграх, Наталья Петровна!

— Я в Геленджике.

— Какая, на хрен, разница? Сидите, где сидите. Вам об ограблении знать не полагается. С какой стати вы стали бы прерывать свой законный отпуск?

— Вы без меня не справитесь.

— А чего справляться? Вещдоки сожгли, наше дело сидеть тихо и не высовываться. Пусть менты ищут, кто в охрану стрелял и Диму ограбил. Мы-то здесь при чем?

— Ой, не знаю… Я тут с ума сойду, какой, к черту, отдых!

Мы еще немного поохали, потом погадали, кто нам такую свинью подложил. У Наташки идей не было, а у нас тем более. Одно ясно: кто-то о деньгах знал и их раньше нас прикарманил. Мы опять поохали, погадали и наконец простились.

— Что делать, что делать? — закатывая глаза, вопрошала Ленка.

— Лично я спать ложусь, — заявила я и в самом деле направилась в спальню.

— Я фазеру позвоню и тоже лягу, — согласилась со мной Ленка.

Я было хотела принять душ, но даже на это сил не оказалось. Забралась под одеяло, мгновенно уснула и проснулась лишь в семь часов утра. Потянулась и обнаружила, что Ленки рядом нет. Это, признаться, удивило. Когда она ночевала у меня, мы всегда ложились вместе, даже если родители отсутствовали, чтоб можно было поболтать, музыку послушать. Конечно, Ленка могла уже встать, но в это не верилось, потому что она обычно дрыхнет до обеда.

Заподозрив очередную каверзу судьбы, я вышла из своей комнаты и прошлась по квартире.

— Катька, — позвала Ленка из родительской спальяй. — Проснулась?

Я распахнула дверь, и странное зрелище предстало моим очам. Ленка сидела на кровати поверх одеяла, обложившись подушками, на блюдечке остатки пирожных, рядом гора яблочных огрызков, настольная лампа горит, хотя в комнате давно светло, физиономия у Ленки осунувшаяся, глаза красные, что прозрачно намекало на то, что всю ночь Ленка не спала.

Но не этот факт потряс меня, я перед экзаменом, бывает, тоже не сплю. На широкой родительской постели лежали мои любимые детективы, а один, можно сказать, самый любимый, покоился у Ленки на коленях, раскрытый примерно на двухсотой странице.

— Ты чего? — спросила я, некоторое время стоя с открытым ртом.

— Вот, ума набираюсь, — вздохнула Ленка, глядя на меня с томлением. — Я уж третью книжку читаю, но пока ничего похожего не нашла.

— Похожего на что? — продолжала я пребывать в прострации.

— На нашу трагическую историю. Хотелось бы знать, чего следует ожидать от жизни.

— А чего следует? — вздохнула я. — Пусть менты ищут, кто Диму ограбил, мы в таком деле все равно не разберемся.

— А вот здесь две подружки сами…

— Ну, так то же не взаправду. Это же выдумка. В детективе мы бы непременно деньги сперли. А в жизни что вышло? Так что нам следует сидеть тихо и надеяться, что преступников найдут.

— Ох, уж и не знаю, — снова вздохнула Ленка с томлением, которое начинало сильно меня беспокоить.

— Чего ты не знаешь?

— Катенька, мне тебе кое-что сказать надо. Ты чего в дверях стоишь? Ты лучше сядь.

— Зачем? — заволновалась я еще больше, пытаясь отгадать, чего такого Ленка могла сотворить за то время, пока я спала.

— Ну.., у меня есть новости, их лучше выслушать сидя.

— Нас кто-то видел? — плюхаясь на кровать, спросила я. — Менты уже звонили…

— Никто не звонил. Катенька, какие у тебя волосы красивые, — поглаживая меня по голове с видом доброй феи, продолжила подружка. — И вообще ты красавица.

— Хватит подхалимничать, гони свою новость.

— Нам на психологии говорили, что человека надо подготавливать к трагической вести постепенно. К примеру, если умирающий…

— С родителями несчастье? — побледнела я.

— Надеюсь, с ними все в порядке.

— Черт бы тебя побрал! — заорала я. — Говори, в чем дело!

— Катька, ты лучше ляг и дай мне возможность все сделать правильно, по-научному.

— Не буду я ложиться, а если немедленно не скажешь, что случилось, дам по носу!

— Держи себя в руках. Каждому человеку на долю выпадают испытания, и теперь, стало быть, наша очередь пришла. Не будем роптать, а… — Тут до нее дошло, что через мгновение придется вопить, потому что нос точно пострадает, и она деловито продолжила:

— Надеюсь, ты помнишь, что у меня болят ноги?

Тут надо пояснить, что Ленка учится в медицинском, она у нас скоро станет доктором. Лечить людей ее призвание, но, слава богу, до них ее пока не допускают, и она лечит в основном себя. Меня, конечно, тоже пробовала, но я не только от лекарств, но и от витаминов наотрез отказалась, заявив, что здорова, как лошадь, и организм мой в улучшениях не нуждается. Наташка тоже не далась, и Ленка сосредоточилась на себе. Болезней у нее было великое множество, а в этом месяце она страдала ногами. Обо всех лекарствах Ленка знала больше, чем моя бабушка о Троянской войне (а бабуля о братьях Аяксах говорит так, точно они ее соседи по лестничной клетке), и всегда выбирала все самое лучшее. Фазер ее страсть к лечению охотно поддерживал и на бабки не скупился — если первой его заботой была Ленкина безопасность, в смысле того, чтоб дочурку не умыкнули и не совратили, то вторым пунктиком было ее здоровье. Его послушать, так у нас народ мрет, как мухи, и обязательно в цветущем возрасте. Короче, в этом месяце Ленка лечила ноги и дважды в день мазала их мазью. И мне предлагала в профилактических целях.

— Ну и чего ноги? — заметно успокоившись, спросила я.

— Сама понимаешь, когда идешь на дело, о ногах следует заботиться. А ну как подведут в самый неподходящий момент?

— Разумно, — согласилась я.

— Конечно, разумно. Вот я и взяла с собой асклезан.

— Эту твою мазь?

— Таблетки. Лекарство еще в таблетках выпускают. И я решила, что в военно-полевых условиях, в которых мы будем находиться, таблетки предпочтительней.

— Ты вроде никаких таблеток не пила, — нахмурилась я. — В шкафу, я имею в виду.

— Конечно, на нервной почве я о своем здоровье совершенно забыла. А вчера вечером вспомнила, хотела выпить таблеточек, а их, Катенька, и нет.

— Позавтракаем, сходим в аптеку, — утешила я.

— Это, конечно, обязательно, — кивнула Ленка. — Беда в том, что вчера-то они точно у меня были, когда мы на дело шли. А когда вернулись, их уже нет.

— Ты хочешь сказать, что потеряла таблетки в офисе?

Ленка кивнула и замерла, втянув голову в плечи, точно ожидая, что потолок рухнет. Минуту я сидела молча, размышляла, потом пожала плечами.

— Ну и что? Не у одной тебя ноги болят. Вот если бы какое специфическое заболевание, вроде сибирской язвы, это улика, а так…

— Ты знаешь что, Катя, ты лучше все-таки ляг.

— Не хочу я ложиться, а ты кончай дурака валять. Напугала до смерти.

— Катенька, там на таблеточках твой мобильный записан, — скороговоркой сообщила Ленка. Я хлопнула ресницами и замерла. — И теперь я в совершенном потрясении. Что, если они вылетели из кармана, когда я дядьку ноутбуком по башке огрела? В самом, так сказать, преступном месте.

— Больная ты на голову, а не на ноги! — заорала я. — На кой черт ты телефон на таблетках написала?

— Ты же номер сменила, помнишь, на прошлой неделе? А звонила мне на домашний, я чай пила, идти за мобильным мне не хотелось, бумажки под рукой не было, только авторучка, а тут таблеточки асклезана на столе, я и записала. Кто же знал…

— Ох, — только и смогла произнести я, легла, сложила руки на груди и даже глаза закрыла, чтоб Ленку не видеть.

— Катька, что теперь будет? — робко спросила подружка минут через пять.

— Абзац нам будет. Полный, — не стала я скрывать неутешительный прогноз.

— Почему же сразу абзац? Неужели нет никакого средства…

— Средство есть: утопиться, чтоб не мучиться.

— Не пугай меня, я и так вся на нервах. Но ты же такая умная, детективы читаешь, ты должна знать, как действовать в подобных ситуациях. Я вот кое-что освоила, и некоторые мысли даже у меня появились, а ты сколько лет…

— Стоп, — сказала я, поднимаясь. — Был похожий случай. В одной книжке мужик тоже потерял пузырек с лекарством, на котором был написан номер телефона.

— И что? — потянулась ко мне Ленка, точно одуванчик к весеннему солнцу.

— Ничего хорошего, — загрустила я. — Взяли дядю за жабры.

— Посадили?

— Он предпочел покончить жизнь самоубийством.

— А пооптимистичнее ты ничего вспомнить не можешь?

Я поскребла затылок.

— Когда героини моих любимых детективов оказываются в паршивой ситуации, они предпринимают контрмеры.

— Вот это правильно, — закивала Ленка. — А какие?

— Проводят свое расследование. И когда менты на них выходят, они им готовенького убийцу предоставляют, то есть он уже практически в наручниках.

— Здорово. Значит, и нам так надо поступить. Не будем терять время и начнем прямо сейчас.

Если честно, у меня не было Ленкиного оптимизма, но, пожалуй, ничего другого не оставалось.

— Давай попробуем. Первое: надо выяснить, кому мешал Дима. Кому была выгодна его гибель.

— Дима погиб? — ахнула Ленка.

— Тьфу ты! — в досаде плюнула я. — Дима жив, конечно. Но приличный детектив всегда начинается с убийства, вот меня и перекосило.

— А ты не можешь припомнить детектив, где все начинается с ограбления?

— Могу, — кивнула я. — Но там тоже дядьку убили. Преступники пришли кафе грабить и застрелили бедолагу. Как бы случайно. Потом оказалось, что грабеж — чистая липа и целью было именно того дядьку убить.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒