Посвящение в невесты. 3 страница

- Дайка...

- Что там? - я начала торопливо оглядываться - не смотрит ли кто на нас? Никто не смотрел. А Яринка уже выпрямилась, на миг незаметно сунув руку в карман. И радостно шепнула:

- Записка.

- Пошли в дортуар! Нет, там наверно девчонки. На лестницу!

Мы так торопились, что не стали подниматься на свой этаж, а достали послание Дэна между первым и вторым.

- Читай ты, - поскольку идея проверить тайник принадлежала Яринке, я уступила ей это право.

И Яринка шёпотом прочла.

- Завтра сразу после ужина, возле прудика, сядьте на последнюю от леса скамейку справа.

Мы помолчали, моргая.

- Чего?

- Сесть на скамейку после ужина, - машинально повторила я, - возле прудика. Что там делать?

Но Яринкины глаза уже горели привычным азартом.

- А вот и узнаем, - она порвала записку пополам, одну половинку сунула в рот, другую протянула мне.

Привычно уже давясь бумагой, я продолжала недоумевать. Вокруг прудика стоят шесть скамеек, по три с каждой стороны. Да, это место зимой было одним из самых безлюдных в приюте, но не настолько, чтобы там встречаться и болтать. Конечно, после ужина будет уже темно, и большинство воспитанников сядут смотреть телевизоры в гостиных, но ведь есть ещё окна и камеры. Ладно, будем надеяться на то, что Дэн как всегда знает что делает.

Остаток дня прошёл в поздравлениях и суматохе. После праздничного обеда вся наша группа собралась в гостиной и девочки принялись горячо обсуждать свои шансы на замужество. Чтобы не выделяться, я и Яринка посидели с ними, заодно с удивлением узнав, что наши шансы выше среднего. У меня - потому что пою в церковном хоре, что подчёркивает мою набожность, которая, как известно для девушки большой плюс, говорящий о её смирении и добродетели. У Яринки - потому что красивая. Набожность и смирение это конечно хорошо, но каждый мужчина хочет видеть рядом с собой красивую жену. Говорилось это с таким умудрённым видом, что я едва сдерживала смех. Одиннадцати-двенадцатилетние девочки, большая часть которых не помнит жизни вне приютских стен, рассуждают о том, чего хотят мужчины, с которыми они даже не общались! Умора.

Отсидев среди одногруппниц достаточный, как нам казалось срок для того, чтобы не прослыть белыми воронами, мы убрались восвояси. А точнее, Яринка отправилась в пошивочную, я - на спевку в церковь. Занятий по музыке в каникулы также не было, но наш маленький кружок продолжал собираться, чтобы поболтать и попеть.

Меня встретили аплодисментами. Я была самой младшей среди девочек-певчих, остальные уже прошли посвящение в невесты, и теперь от души поздравляли меня. Воспользовавшись случаем, я решила спросить у старших подруг о том, чего не допоняла со слов Агафьи. И это вылилось в неожиданно длинный разговор.

Мы как обычно сидели в маленькой комнатке за клиросом, Марфа Никитовна вскипятила для всех тёплый чай с мёдом, смягчающий горло до и после пения, и девочки пустились в воспоминания о своём посвящении.

- Меня выбрали уже через неделю, - грустно поделилась Аня из четырнадцатой группы, - Но я отказалась от общения с этим мужчиной.

- Почему? - хором спросили остальные.

Аня поморщилась.

- Он был старый и лысый. Некрасивый.

- Ой, у меня тоже! - подхватила Нюра, та самая, с которой я советовалась, собираясь проситься в певчие, - Меня три раза выбирали. И все три раза - старики.

- Прямо уж старики? - не поверила я.

- Ну не совсем конечно, но и не молодые. А я хочу молодого мужа.

Следом выяснилось, что и двух оставшихся девочек, Свету и Валю, мужчины приглашали к знакомству. Валю так целых четыре раза. Более того - сейчас она была помолвлена. Впрочем, новостью это оказалось только для меня.

- Я сначала тоже отказывалась, - поделилась Валя, - Потому что выбирали меня не старики конечно, но и не молодые, да ещё сплошь разведённые или вдовцы.

- А потом молодой попался? - заинтересовалась я.

Валя покачала головой.

- Нет. Но Пётр лучше остальных, те мне совсем не понравились. Надутые, как индюки, разговаривают свысока. А с ним проще было. Да и вообще, если постоянно отказываться, так и останешься ни с чем. Что бог даёт, то значит и надо.

- Так ты не влюбилась?

Старшие девочки снисходительно заулыбались, а Валя терпеливо пояснила:

- Любовь приходит со временем, уже в браке. Для начала хватит того, что мужчина тебя устраивает как человек.

Подобное объяснение мне совсем не понравилось. Живя в Маслятах, я, по малолетству не обращала внимания на то, как происходит общение у старших. Ребятня гуляла своей кампанией и не лезла к тем, кто уже вышел из детского возраста. Так называемым подросткам, юношам и девушкам. Было их немного, учитывая численность населения деревни, но шороху они задавали дай боже. И если парень с девчонкой вдруг выделяли друг друга среди остальных, то это никак нельзя было определить тусклым словом " устраивает". Букеты цветов на крыльце, гитарные серенады под окнами, поцелуи и объятия на виду у всех, скандалы с родителями, побеги с ночёвкой в тайгу. Страсти кипели так, что даже мы, младшие, будучи по уши в своих играх, не могли не обратить на это внимания.

А тут, оказывается, Валя помолвлена, у неё есть законный жених, но она даже никогда не заговаривает о нём. И зачем такой жених нужен?

Видимо эти размышления ясно отпечатались на моём лице, потому что Нюра наставительно сказала:

- Ты, Даша, ещё глупая. Жених нужен не для того, чтобы с ним в любовь играть, а для семьи, для детей. А если у двух людей семья и дети, любовь не может не прийти.

- Правильно, - подхватила и Аня, - Я сейчас так жалею, что отказала тому мужчине. Я же с ним даже почти не разговаривала, а вдруг он хороший человек? Такая же дурочка ещё была, на лысину посмотрела и сразу - нет. А больше меня никто уже не выбирал...

Девочки грустно примолкли, а я заметила одну вещь. Аню выбрали всего один раз. Она высокая, нескладная, с россыпью прыщиков на длинноносом лице. Нюру и Свету выбирали уже дважды. И они из тех, кого бы я назвала хорошенькими. Не красавицы, до моей Яринки или до экзотической Зины им далеко, но и не серые мыши, вроде меня или Настуси. А вот выбранная четыре раза Валя - хороша. Золотая коса, маленький носик, брови вразлёт, и большие светлые глаза в обрамлении пушистых и тоже золотых ресниц.

При этом не стоит забывать, что все девочки - церковные певчие, а это, если верить словам моих одногруппниц, должно было значительно повысить их успех на брачном рынке. Но преуспела пока только красивая Валя. Есть над чем задуматься.

Вечером я поделилась своими наблюдения с Яринкой, и она цинично хмыкнула:

- Дайка, ну кому нужно, чтобы его жена псалмы распевала? Вот увидишь - чаще всех будут выбирать даже не самых красивых, а у кого лучшие оценки по кулинарии.

После ужина наша группа, которой сегодня в честь важного дня позволялись небольшие вольности, устроила шумный праздник на улице. Перед Новым годом во дворе построили ледовый городок, и мы катались с горок, используя выпрошенные с кухни картонные коробки. В Маслятах зимой тоже строили горки, и я знала, что обычная картонка едет по льду не очень хорошо. Зато они были большие, и у нас получалось скатываться вниз по трое, а то и по пятеро, поэтому мы не спешили искать им замену. Девочки забыли, что они теперь девушки-невесты, дурачились как дошкольницы - устраивали кучу-малу в сугробах, пихали друг другу за шиворот снежки, и подняли такой шум, что из окна воспитательской несколько раз высовывалась Агафья, призывая нас к порядку.

А ночью, когда вымотанные дневными волнениями, все крепко спали, мы неожиданно получили ещё одно подтверждение нашего приближающегося взросления.

Меня разбудил жалобный плач. Приподняв голову, и ещё не понимая, где сон, а где явь, я в тусклом свете ночников, увидела стоящую возле своей постели Зину. Странно расставив ноги, она сжимала руками подол ночнушки и тоненько подвывала. На втором ярусе кровати замерла Настуся, которая, как и я, явно не могла понять, проснулась она или ещё нет, очень уж в непривычном виде предстала перед нами обычно всегда сдержанная и полная внутреннего достоинства Зина.

- Зин? - наконец, сумела я подать голос, - Зина, что с тобой?

Зина ничего не ответила, только громко всхлипнув, принялась тыкать пальцем в свою смятую постель. Я опасливо приподнялась на локтях, пытаясь разглядеть, на что она показывает. Настуся, свесившаяся сверху, успела это сделать первой.

- Тут что-то разлито, - испуганно сказала она, - Какие-то пятна.

Теперь я тоже увидела. На белой простыне Зины ярко выделялись несколько чёрных пятен.

- Это кро-овь, - проскулила Зина, и приподняла подол ночнушки, демонстрируя на нём такие же тёмные кляксы, - Я проснулась, а из меня течёт кровь...

- Ой, да не реви ты, - раздался снизу голос Яринки, которая оказывается уже не спала, - У тебя месячные начались, не понятно что ли?

Я испустила громкий вздох облегчения и откинулась на подушку. Но Зина и Настуся уставились на Яринку так, словно она вдруг заговорила на другом языке.

- Месячные, - повторила Яринка громче, - ну женские дни.

- Это у всех девочек так должно быть, - пришла я на помощь подруге, - Просто у кого-то раньше, у кого-то позже.

Настуся вдруг спрыгнула с верхнего яруса их с Зиной кровати так, что подол ночнушки взметнулся до груди, оголив тонкие ноги и впалый живот.

- Я сбегаю за Агафьей Викторовной! - крикнула она, и исчезла за дверью, которую не потрудилась прикрыть за собой, так что нам был слышен удаляющийся топот босых ног.

Зина снова тихонько заскулила, не меняя позы. Яринка тяжело вздохнув, вылезла из постели, и подойдя к ней, приобняла за плечи.

- Не реви, с тобой ничего страшного не происходит. Мне мама рассказывала, это бывает со всеми девочками, когда они взрослеют.

Я тоже начала спускаться вниз, чтобы помочь Яринке успокоить Зину, но в этот миг, за дверью раздались шаги, и на пороге возникла Агафья, с растрёпанными волосами, в кое-как застёгнутом халате.

- Что здесь происходит? - громким, но слегка подрагивающим голосом вопросила она, - Кто поранился?

- Зина! - тонко выкрикнула из-за её спины Настуся.

- Да не поранилась она, - начала было объяснять Яринка, но Агафья уже подошла, твёрдо отодвинула мою подругу в сторону, и, взяв Зину за плечи, наклонилась к ней.

- Что с тобой?

- Кровь, - прохныкала Зина, - Из меня бежит кровь.

Агафья бросила взгляд на её испачканный подол, потом на заляпанную постель, и выпрямилась.

- Понятно. Не плачь, всё с тобой хорошо. Пойдём-ка, - она увлекла Зину к дверям, обернувшись на пороге, коротко велела, - А вы спать!

Да куда там! Настуся хныкала не хуже Зины, Яринка выглядела раздражённой, я чувствовала, что теперь вряд ли сомкну глаза до утра.

- Ой, - Настуся, не переставая всхлипывать, полезла к себе на второй ярус, - Ой, господи...

- Да при чём тут господи?! - взорвалась Яринка, - У неё месячные начались, просто месячные, вы что, совсем ничего не понимаете?

Мне было понятно её недоумение. О так называемых месячных я знала лет с шести, когда заметила, что мама время от времени болеет, день-другой лежит в постели, и за неё всё делает папа. Меня это беспокоило, и я спросила у мамы, что с ней и могу ли я чем-нибудь помочь? Тогда мама и рассказала, почему не стоит за неё волноваться. Яринка тоже узнала обо всём от своей мамы. Что же, тогда наверно можно не удивляться тому, что Зина и Настуся, разлучённые с родителями в младенчестве, до сих пор пребывали в неведении.

Настуся продолжала всхлипывать, и я решила успокоить её. Тем более, что Яринка с решительным видом забралась на подоконник, отвернувшись от нас, и от неё ждать помощи явно не приходилось.

Приблизившись к кровати соседок, я забралась на пару ступенек, чтобы моя голова оказалась на уровне второго яруса, и тихонько позвала:

- Настуся? Настуся, не реви. Зина не больна...

Но продолжить объяснения я не успела. Дверь открылась, и Агафья впихнула в дортуар бледную, но уже не плачущую Зину, сунула ей в руки большой свёрток, сказала:

- Постель смени. Завтра с утра зайди ко мне.

И только потом обвела нас строгим взглядом.

- Я же велела спать. Быстро все по койкам!

Постояла ещё, наблюдая за тем, как выполняется её распоряжение, и только потом плотно прикрыла за собой дверь.

Дождавшись, когда стихнет звук удаляющихся шагов, мы заговорили разом.

- Зиночка, с тобой всё хорошо?

- Она тебе хоть что-то объяснила?

- Зачем тебе завтра идти к ней?

Зина опустила на край кровати свёрток, который оказался сменой постельного белья, и ответила тоже всем сразу:

- Со мной всё хорошо. Да, объяснила. Завтра мне нужно к женскому доктору.

- Зачем к доктору, если всё хорошо? - встревожилась Настуся.

- Агафья сказала, так надо. Когда начинаются... эти...

- Кстати, как их Агафья назвала? - поинтересовалась Яринка.

- Критические дни, - ответила Зина, и неожиданно хихикнула.

Мы тоже засмеялись, и просто от облегчения, и потому что выражение действительно показалось забавным.

Обстановка разрядилась, Настуся помогла Зине перестелить постель, и мы устроились досыпать остаток ночи. Последняя мысль, которую я успела поймать, перед тем, как погрузиться в сон, была о том, что я только обрадуюсь, если у меня эти критические дни не начнутся подольше.

Наверно кто-то наверху услышал моё сонное желание, потому что, как показало будущее, так и получилось.

Глава 9.

Скамейка.

Чем хороши каникулы - можно спать сколько угодно. Конечно, есть риск пропустить завтрак, но это мало кого расстраивает. И я открыла глаза, только когда позднее зимнее солнце заглянуло в дортуар. Яринка тоже ещё сопела в подушку, а вот Зины и Настуси не наблюдалось, кровати их были заправлены. Не торопясь, предвкушая день ничегонеделания, я спустилась вниз, и, не переодевая ночнушку, потянулась за планшетом. Почитаю, пока есть возможность.

Спутанные со сна пряди волос упали на лицо. Я машинально поправила их, подумав, что не мешало бы сначала заплестись, посетовала на ещё спящую Яринку без которой это будет труднее... и вспомнила вчерашний день. Ах да, две косички, ровный пробор, соревнования на скорость, всё это ушло в прошлое. Теперь я девушка и должна носить одну косу. А одну легко заплету сама.

Обрадовавшись, я выхватила из шкафчика расчёску, и направилась к зеркалу. Но там снова замерла, вглядываясь в своё отражение. Совсем нечасто мы видим себя с распущенными волосами, и я вдруг заметила, как они у меня отрасли за последнее время. Ещё немного и достанут до пояса. Может последовать примеру Яринки - украдкой их подрезать? Или пусть будет длинная коса?

Я опустила расчёску и принялась внимательно вглядываться в своё отражение, невольно вспоминая вчерашний разговор в церкви, и последовавшее за этим открытие - девочек выбирают за красоту, а не за успешную учёбу и примерное поведение. И пусть я не собираюсь выходить замуж, всё-таки интересно, выберут ли меня хоть раз?

Чем дольше я гляделась в зеркало, то убирая волосы за спину, то перекидывая набок, то забирая в хвост, тем больше убеждалась, что красавицей меня не назовёшь. Но и отталкивающих черт тоже нет. Уши не торчат, нос не большой, глаза не маленькие. Конечно, лицо могло бы быть и не таким худым, губы чуть пополнее, а брови наоборот потоньше и повыше, но уж что есть...

- Да красивая, красивая, - ворчливо донеслось сзади, и я пристыжено оглянулась.

Яринка оказывается уже не спала, а наблюдала за моими кривляньями перед зеркалом. Вот зараза!

Заметив моё смятение, подруга успокаивающе махнула рукой.

- Всё нормально. Нам сейчас и полагается красоваться, мы же невесты.

- Сама ты невеста, - глупо огрызнулась я и начала яростно драть расчёской волосы, скрывая смущение.

Яринка между тем выбралась из-под одеяла, сладко потянулась, подошла и встала рядом со мной. Задумчиво уставилась на своё отражение.

- Моя мама была тоже рыжей. Отец ещё и за это её шпынял. Говорил, что у приличной женщины не может быть такого вульгарного цвета волос. И дочь такую же родила.

- Ну и идиот, - буркнула я, - Твой цвет волос самый красивый. В приюте ни у кого больше такого нет.

Яринка повертела перед носом свою чуть вьющуюся прядь.

- Может и красивый, но никто не любит рыжих женщин. Считают, что у них вредный характер, да и вообще - рыжие все от лукавого.

- Ага, лукавый их лично наштамповал. А не любят, потому что завидуют. Я бы за такой цвет что угодно отдала. Жаль, что теперь краски для волос не продаются. Мама рассказывала, раньше женщины могли цвет волос менять хоть каждую неделю, и никто на них пальцем не показывал.

- Тебе-то зачем? - искренне удивилась Яринка, - У тебя свой красивый.

- Чего-о? - настала моя очередь удивляться, - Мышиный - красивый?

Подруга театрально закатила глаза.

- Не мышиный, а русый. У тебя же чисто славянская внешность, ты очень породистая.

Не дав мне времени возмутиться на подобную, как мне показалось, собачью оценку, Яринка развернула меня лицом к себе, и начала перечислять деловым тоном:

- Тёмно - русые волосы, серые глаза, белая кожа с румянцем. Именно таких девушек чаще всего берут в жёны. Это гарантирует чистокровность детей.

- Ты-то откуда это можешь знать? - только и спросила я.

Яринка хмыкнула.

- Ну, я же не Зина или Настуся, которые, кроме нашего курятника ничего не видели. Слышала бы ты, о чём девчонки в городской школе говорят. Помочь с косой?

- Давай, - согласилась я, не потому что было лень заплетаться самой, а чтобы прекратить смущающий меня разговор о внешности.

Яринка заплела косу мне, я - ей. И поскольку завтрак был уже пропущен, мы вернулись в постели с планшетами - читать, пока в дортуаре кроме нас никого нет.

Впрочем, удовольствие длилось недолго, скоро в двери заглянула Агафья, и велела нам явиться в гостиную.

Мы оделись и явились.

Там, на креслах и пуфиках уже сидела вся наша группа, имеющая подозрительно пришибленный вид. Девочки ёжились, смотрели в пол, и - украдкой друг на друга. Причина этого выяснилась, когда Агафья, встав перед нами, объявила:

- Вчера вы стали девушками, и поэтому сегодня я должна объяснить, какие изменения в ваших организмах должны скоро произойти, а у кого-то, возможно, уже происходят.

Я покосилась на сидящую в уголке Зину - её щёки пылали, глаза уставились в пол.

- Если кому-то что-то будет непонятно, поднимайте руку и спрашивайте, - закончила вступительную часть Агафья.

Я была уверена, что в этот раз, в отличии от церемонии посвящения, поднятых рук и вопросов не будет. И ошиблась. Потому что Яринка вскинула перед собой ладонь, даже не дождавшись, когда Агафья заговорит.

- Да, Ярина?

- Сударыня, а это всегда объясняют после посвящения в невесты? Я имею в виду, что у некоторых девочек эти... хм... изменения начинаются раньше.

Агафья поджала губы.

- Да, это всегда объясняют после посвящение в невесты. Поскольку такая тема затрагивает ряд вопросов, не предназначенных для детских ушей.

- Но разве нельзя хоть как-то предупреждать? Зина ночью думала, что умирает!

Услышав это, девочки из других дортуаров испуганно повернулись к Зине, которая кажется, была готова забиться в щель между стеной и креслом. Её реакция меня удивляла - как можно стыдиться чего-то, что происходит со всеми?

- Это правила приюта, - отчеканила Агафья, - И не нам их менять.

Пользуясь тем, что мы устроились вдвоём на одном пуфике, я незаметно ущипнула подругу за бок - не вздумай отвечать! Но Яринка, конечно же, вздумала. Да ещё как!

- А почему нельзя изменить правила, если они глупые?

Кто-то испуганно пискнул, кто-то охнул, а сидящие рядом с нами девочки невольно отодвинулись.

Губы Агафьи, обычно и так сжатые в тонкую прямую черту, исчезли совсем. Но голос остался прежним, спокойным и сухим.

- Ярина Донаева, отойди к стене и стань носом в угол. Я запрещаю тебе поворачиваться и задавать вопросы. А когда мы закончим, ты останешься стоять здесь до обеда.

Раздалось чьё-то хихиканье, я же облегчённо выдохнула. В угол обычно не ставят детей после восьми лет, для старших приготовлены наказания построже, так что Яринке сказочно повезло. Но она так не посчитала. Её щёки вспыхнули, глаза зло прищурились...

Агафья не сводила с моей подруги непроницаемого взгляда, и я вдруг поняла, что такое наказание было выбрано не случайно. Она хорошо знала своих воспитанниц, и намерено унизила Яринку перед остальными, понимая, что это будет для неё болезненнее плохой оценки по поведению, или запрета на развлечения.

Глядя, как подруга сверкает глазами, я уже приготовилась снова ущипнуть её, но она проявила благоразумие - молча поднялась, ушла в угол, и застыла там без движения.

- У кого-нибудь есть ещё вопросы по поводу правил приюта? - вкрадчиво спросила Агафья. Вопросов, конечно же, больше не было, и она продолжила:

- Так вот, в период, когда девочка превращается в девушку, в её организме начинают происходить...

Я перестала слушать Агафью, ничего нового она для меня сообщить не могла, тем более, что её манера рассказывать отличалась редкой монотонностью. Подозреваю, возьмись она читать нам вслух даже книжки про Алису, и то сумела бы превратить их в нудятину.

Вопросов так никто и не задал. Не то девочки были напуганы расправой над Яринкой, не то посчитали более продуктивным обсудить услышанное друг с другом после. Под конец Агафья сказала:

- Любая из вас, у кого начнётся менструация, должна в этот же день подойти ко мне, и я сопровожу её на обязательный медицинский осмотр. Становясь девушками, вы должны обращать повышенное внимание на своё здоровье и самочувствие, от этого напрямую зависит и здоровье ваших будущих детей. Тех у кого менструация уже началась, и кто это скрывал, я жду сегодня в течении дня. Наказания за молчание не будет, но вас должен осмотреть врач.

После этих слов Агафья круто развернулась и удалилась по коридору, оставив нас в некотором недоумении. Девочки принялись шушукаться, а я поднялась и подошла к замершей в углу Яринке.

- Ты как тут?

- Жить буду, - мрачно отозвалась подруга и шёпотом добавила нехорошее слово.

- Сама виновата, - не стала я её жалеть, - Когда научишься молчать? Думаешь, кому-то что-то докажешь?

Яринка скребнула ногтями по стене, но ответила спокойно, даже насмешливо:

- Не докажу, конечно. Но мне нравится смотреть, как они бесятся. Ты бы видела, что было, когда я в церкви плевалась.

Я испуганно оглянулась, но никто не прислушивался к нашему разговору, часть девочек уже разошлась, остальные продолжали обсуждать только что услышанное.

- Ты думаешь только о себе, - упрекнула я Яринку, - Нам сегодня после ужина надо... на скамейку идти. А ты разозлила Агафью.

Яринка вздохнула. Кажется виновато.

- Ну, до ужина ещё долго. А я буду стоять смирно-смирно.

Ободрённая её раскаянием, я безжалостно добавила:

- Не только. Когда Агафья придёт тебя отпускать, ты извинишься. Скажешь, что просто ночью испугалась за Зину, поэтому утром нервничала.

Яринка метнула на меня возмущённый взгляд, но возражать не с тала, только буркнула:

- Ты иди уже. С наказанными нельзя разговаривать, а то Агафья увидит, и в соседний угол встанешь.

Это было верно. И ободряюще погладив подругу по плечу, я вернулась в дортуар.

Яринка оправдала ожидания, перед обедом она принесла Агафье свои извинения, и та снизошла до благосклонного кивка. Чтобы усыпить бдительность воспитательницы мы весь день старались быть у неё на виду, а во время ужина изображали сонливость, чтобы ну и кого не возникло сомнений, что покушав, мы сразу отправимся в дортуар. Вроде бы всё сработало, сама Агафья скрылась в воспитательской, а другим девочкам до нас дела не было. Поэтому ничто не помешало нам из столовой сразу пойти к прудику. Неторопливым шагом, взявшись под руки - просто две примерные девочки решили прогуляться перед сном по освещённым фонарями снежным дорожкам...

Скамейка справа, последняя от леса, была припорошена снегом, как и остальные - здесь зимой редко кто бывал. Переглянувшись, мы смели снег варежками и сели, как велел в записке Дэн. Минута прошла в выжидательном молчании, потом Яринка шёпотом спросила:

- И что?

Я пожала плечами, оглядываясь по сторонам, ожидая увидеть направляющуюся в нашу сторону фигуру Дэна. Это было бы конечно удивительно, я уже достаточно хорошо знала своего старшего друга, и понимала - чтобы он решился пойти вот на такой прямой контакт, по сути, на глазах у всего приюта, должно было произойти нечто из ряда вон выходящее. Но вокруг оставалось пусто, только на катке катались мальчишки, их голоса были единственными звуками, нарушающими снежную тишину.

Яринка нервничала, я чувствовала это - её нервозность передалась и мне. Времени у нас было не так много. Официально воспитанникам разрешается находиться вне корпусов до девяти вечера. Но на деле, уже после восьми Агафья проверяет дортуары - всё ли в порядке, везде ли чистота? Конечно, заметив наше отсутствие, она вряд ли заподозрит что-то дурное, в конце концов, каждая может иногда забыть о времени и задержаться на прогулке, тем более в каникулы, но зачем лишний раз привлекать к себе внимание?

- Может Дэн не смог прийти? - озвучила нашу общую тревогу Яринка.

И неожиданно откуда-то сзади и снизу раздался глухой низкий голос:

- Смо-о-ог...

Мы коротко взвизгнули и, как подброшенные пружиной, взлетели со скамеек, держа курс на родной корпус. К счастью Яринка поскользнулась, падая схватилась за меня, в результате чего мы, не успев далеко отбежать, оказались лежащими на дорожке.

- Стойте! - приглушенно донеслось от скамейки, на этот раз, несомненно, голосом Дэна, - Стойте, это я!

Всё ещё сидя на снегу, мы насторожённо обернулись. Из-за спинки скамьи поднялась и помахала нам рука в чёрной мужской перчатке.

- Дэн?

- Да я, я. Вернитесь и сядьте уже.

Всё ещё недоумевая, мы послушались. Сердито отряхивая пальто от снега, Яринка спросила в пространство:

- Ты под скамейкой что ли?

- За, - отозвался Дэн, - Я за скамейкой. Не оглядывайтесь, делайте вид, что говорите друг с другом.

- Зачем было так пугать? - подала голос и я, - А если бы мы не упали и убежали?

- Прости, малявка, не удержался. Вот вам в качестве извинения.

Что-то стукнуло за нашими спинами, и, оглянувшись, мы увидели на спинке скамьи небольшой плоский предмет.

- Что это? - опасливо спросила Яринка, а я осторожно потянула руку.

- Да берите и прячьте в карман. Шоколадка это. Обёртку потом уничтожьте, в приюте таких нет и быть не может.

- А откуда ты... - начала Яринка, но невидимый Дэн перебил:

- Слушайте меня внимательно, времени не много.

Мы торопливо закивали, не подумав о том, что скрючившийся за скамейкой Дэн не может этого видеть. Но ему и не понадобилось.

- Вас посвятили в невесты, - быстро заговорил он, - Это значит, что скоро вами заинтересуются какие-нибудь мужчины. Ваша задача в этом случае соглашаться на первого из них.

- Что-о?! - хором изумились мы, разворачиваясь назад и испепеляя взглядами спинку скамьи.

- Тихо! - сдавлено прикрикнул из-за неё Дэн, - Сядьте нормально! Сейчас объясню.

- Да уж постарайся, - буркнула Яринка, принимая прежнюю позу. Я же осталась сидеть вполоборота, решив, что со стороны это вполне может выглядеть так, словно я обращаюсь к подруге.

- Повторяю - вами заинтересовался мужчина, вы поговорили с ним через видеосвязь, и дали добро на дальнейшее общение. Таким образом, все последующие кандидаты идут мимо.

- Ну а этот-то нам зачем, что с ним делать? - сдавлено воскликнула Яринка, зачем-то перебирая ногами.

- Общаться раз в неделю, или сколько там у вас положено.

- Зачем?

- Тут мы убиваем двух зайцев, - Дэн запыхтел и завозился, видимо сидеть в снегу, скорчившись в три погибели, давалось ему нелегко, - Вас не будут дёргать другие желающие на руку и сердце. Во-вторых общение со взрослым человеком за пределами приюта должно расширить ваш кругозор. Особенно это относится к Дайке, которая ничегошеньки не знает о современной жизни в городах.

- А если нами никто не заинтересуется? - усомнилась я.

- Это вряд ли, - успокоил Дэн, - В начале каждого года, когда в сиротских приютах подрастают новые невесты, на них появляется много желающих.

- Да ну, - засомневалась Яринка, - Всем известно, что если ты приютская, то вряд ли выйдешь замуж.

- Это не потому, что предложений мало. Девочки сами отказываются.

- Ага, сейчас! - теперь и Яринка села вполоборота к спинке скамьи, - Да наши все только и мечтают о муже! Кому охота идти на производство до старости?

- Вы будете слушать или нет? - Дэн повысил голос, - Да, девочки мечтают о семье, но поскольку девочки эти - ещё дети, то мечтают они о молодом красивом женихе, который их полюбит. Но никак не о пожилом вдовце или разведёнце уже имеющем своих детей. А желающими будут только такие.

Я сразу вспомнила разговор со старшими подругами из хора. А ведь и правда...

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒