Умовение ног

Евангельским основанием чина умовения ног, также совершаемого в Великий четверг, служит рассказ ап. Иоанна Богослова о том, как Господь Иисус Христос «встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан». На просьбу ап. Петра, сначала возразившему Христу: «Господи! Тебе ли умывать мои ноги? », а затем, после ответа Господа, воскликнувшему: «Господи! не только ноги мои, но и руки и голову», Иисус ответил «Омытому нужно только ноги умыть, потому что чист весь; и вы чисты, но не все». Закончив умовение, Христос преподал ученикам урок смирения и засвидетельствовал о предстоящем предательстве (Ин 13. 2-20).

Из церковного предания известны две основных линии толкования этого евангельского рассказа. Одна подчеркивает самоуничижение Господа, предпринятое Им ради нашего спасения, а также делает из него этический вывод о необходимости смирения и жертвенного служения ближнему (тем более, что этот вывод прямо сделан в самом Евангелии). Другая усматривает в рассказе об умовении ног указание на таинство Крещения. Исходя из этого, некоторыми исследователями раннего христианства высказывалось предположение, что одной из форм совершения Крещения в древней Церкви было умовение ног. Подтверждения такому предположению служит несколько косвенных свидетельств, самое раннее из которых содержится в сочинении сщмч. Иринея Лионского «Против ересей» (IV. 22. 1), а также зафиксированная в IV веке на латинском Западе (но не в Риме, а в таких городах, как Аквилея, Медиолан и Иппон) практика совершать умовение ног вместе с Крещением (но не вместо него)^x. На Востоке такая практика не засвидетельствована, однако в сирийской традиции толкование рассказа евангелиста Иоанна об умовения ног как прообраза таинства Крещения было достаточно распространено, а в греческой святоотеческой письменности, после некоторых колебаний^xi, было также воспринято и приводится, например, у прп. Иоанна Дамаскина в его «Точном изложении православной веры» (IV. 13).

Как бы то ни было, обычай совершения умовения ног в Великий четверг с этим возможным крещальным умовением не связан. Чинопоследование умовения ног Великого четверга впервые возникло в Иерусалиме в VI-VII веках и явилось отражением общей тенденции максимально подчеркнуть изобразительную символику страстного богослужения, особенно явную при его совершении во Святом Граде. Впервые этот чин встречается в грузинском переводе древнего иерусалимского Лекционария, где он совершается сразу после литургии Великого четверга и непосредственно перед началом бдения Великой пятницы. Согласно этому памятнику, чин включал в себя чтение Евангелия (Ин13. 3-30), ектению, молитву, собственно умовение ног, и заключительный тропарь-ипакои.

Не позднее VIII века чин умовения ног перешел и в практику Константинополя^xii. При этом, в отличие от Иерусалима, в Константинополе он первоначально совершался не после, а до литургии Великого четверга – этот порядок отраженв Типиконе Великой церкви, в первоначальной редакции Студийского устава, вЕвергетидском Типиконе. Лишь в студийских уставах афоно-итальянской группы, а затем и в Иерусалимском уставе (который продолжает линию развития Студийского устава и не должен смешиваться с древним иерусалимским богослужением) чин переносится на время после литургии.

В константинопольских памятниках чин умовения ног уже имеет несколько более сложный порядок по сравнению с иерусалимским: чин открывается мирной ектенией, затем предстоятель читает две вступительные молитвы (обычную и главопреклонную), и начинается чтение евангельского рассказа. Сообразуясь с порядком чтения Евангелия, предстоятель омывает ноги 12 других участников чина (если чин совершается в монастыре – монахов, если в кафедральном соборе – священников; в Константинополе в древности Патриарх омывал ноги 3 иподиаконам, 3 диаконам, 3 священникам, 2 митрополитам и 1 архиепископу). После умовения и окончания Евангелия читается заключительная молитва чина. Тот же порядок сохраняется и в современных изданиях богослужебных книг, лишь к началу и концу чина прибавлены некоторые песнопения Великого четверга (а именно ирмос и два тропаря 5-й песни канона Великого четверга и стихиры этого дня – в начале; оставшийся тропарь 5-й песни канона – в конце). Текст чина умовения ног в соборной и монастырской редакциях приведен в Приложении 4 к настоящей заметке.

i50-е правило Карфагенского Собора даже разрешает в Великий четверг приступать к Евхаристии не натощак, как раз по причине совершения этой литургии вечером; впрочем, упомянутое правило отменено 29-м правилом Трулльского Собора, согласно которому литургия Великого четверга с точки зрения строгости евхаристического поста не должна отличаться от других вечерних литургий.

Совершение литургии на вечернях, доныне сохраняемое в православной традиции в сочельники Рождества Христова и Богоявления, в будние дни Великого поста и в Великую субботу, является признаком особого поста - полного неядения от полуночии до вечера. Затруднительность соблюдения такого поста и стала главной причиной переноса совершения этих литургий на утреннее время. В этом смысле идея «восстановления» вечернего времени совершения, скажем, литургии Преждеосвященных Даров с одновременным отказом от соответствующего удлинения евхаристического поста («можно завтракать») является непониманием самого смысла совершения литургии на вечерне согласно нашему Типикону.

Литургия Великого четверга, однако, представляет собой исключение - вечернее время ее совершения в древности могло одновременно сочетаться с существенным послаблением поста этого дня, поэтому смысл совершения литургии Великого четверга на вечерне - не в удлинении поста для наиболее строгих постных дней года, а воспоминание установления Евхаристии именно на вечере, а не за утренней или обеденной трапезой.

iiПоскольку согласно богослужебному уставу количество святоотеческих текстов, предназначенных для литургического использования (т. н. уставных чтений), исчисляется сотнями, включение в Требник только этих двух слов явно указывает на их исключительную литургическую ценность.

iiiВ современной практике запасные Дары заготавливаются вовсе не обязательно в Великий четверг, но, например, на Руси приготовление запасных Даров не в Великий четверг было редким явлением и даже прямо запрещалось (как, напр., вОтветах еп. Нифонта Новгородского (1130-1156) – Русская историческая библиотека. Т. 6. С. 28). Известен случай, когда во время моровой язвы 1552 г. в Новгороде закончились запасные Святые Дары, заготовленные в Великий четверг, и митрополит Новгородский Серапион даже не решился заготовить Дары посреди года, предварительно не получив разрешения от Московского митрополита (каковое и было дано свт. Макарием Московским). Современная практика заготовления запасных Даров в любой день была официально закреплена Учительным известием.

ivPG. 155. Col. 205. Рус. пер. по: Сочиненiяблаженнаго Симеона, архiепископаΘ ессалоникiйскаго (Писанiя св. отцевъ и учителей Церкви, относящiясякъистолкованiю православнаго Богослуженiя). СПб., 1856. С. 43.

vИли вечером в Великую среду - как традиционно и происходит в Покровском храме Московской Духовной Академии.

viВпрочем, в монастырях достаточно широко распространился обычай совершать общее Елеосвящение также в навечерие Рождества Христова, а в некоторых обителях – также и в четверг или пятницу первой седмицы Великого поста. Но все же за рамки этих дней общее Елеосвящение в Греции не выходит.

viiСм., напр.: Святогорский устав церковного последования. Серг. П., 2002. С. 111-112.

viiiСм.: Красносельцев Н. Ф. К истории правосл. богослужения: По поводу церковных служб и обрядов, ныне не употребляющихся: Материалы и исследования по рукописям Соловецкой библиотеки. Казань, 1889. С. 80-103.

Можно отметить, что у русских дореволюционных богословов не было единого мнения по вопросу о богословской интерпретации общего Елеосвящения. Так, прот. М Архангельский, автор одного из наиболее полных богословских сочинений о Елеосвящении, отказывает общему Елеосвящению в праве называться таинством (в отличие от Елеосвящения над болящими; см.: Архангельский М. О тайне св. Елея. М., 2001 (переизд. ) С. 111-116), а иером. (впосл. – еп. ) Венедикт (Алентов), автор все еще лучшего исследования по истории чина Елеосвящения, уходит от ответа на этот вопрос (Венедикт (Алентов), иером. Чин таинства Елеосвящения: Историко-литургический очерк. Сергиев Посад, 1917. С. 278-282).

ixО том, как совершался этот чин в кафедральных соборах других крупнейших русских городов, говорится в соборных Чиновниках. Большинство из них были издано А. П. Голубцовым и доступны здесь: http: //mzh. mrezha. ru/books. htm#APGol

xПодробнее об этом см.: BeatriceP. F. Lalavandadeipiedi: contributoallastoriadelleanticheliturgiecristiane. R., 1983. (BEL. S; 28).

xiСм.: Ibid. P. 74-76.

xiiНа Западе чин начал распространяться с VIII-IX веков, но в практику папского богослужения в Риме он вошел только к XII веку.

15 апреля 2009 г. http: //www. bogoslov. ru/text/print/398148. html

⇐ Предыдущая 1 2 3 45