Сияние восходящей луны

Два мотоцикла на магнитной подушке скользили над железнодорожным полотном бесшумно. Справа и слева от транспортных средств расстилались, насколько только хватало глаз, однообразные пейзажи пустошей. Всё вокруг казалось почти одинаковым: красноватая потрескавшаяся земля, застланное коричнево-серой мглой низкое небо, и плотная верхняя одежда путников, защищавшая их от встречного ветра и холода, казалось, полностью скрывала их от внешнего наблюдателя, делая не более чем странными деталями скучного каменистого ландшафта.

В целях безопасности один ховербайк следовал чуть впереди другого, оставляя обоим путешественникам достаточно пространства для того, чтобы чувствовать себя свободно. Железная дорога приняла чуть вправо, начав небольшой и долгий изгиб, который в конце вёл к величественному железнодорожному мосту, соединявшему два высоких берега реки, сточившей много метров скальной породы вниз. Идущий впереди парящий мотоцикл ускорился, быстро поднимаясь с дорогой на насыпной холм перед мостом, но идущий позади всадник тут же начал сокращать дистанцию, стараясь выйти перед мостом вперёд.

Остов железнодорожного моста рос перед ними, увеличиваясь в размерах всё больше, и обоим путникам скоро стало очевидно, что переправы через реку больше нет. Развороченные словно рукой гигантского голема металлические балки огромной толщины торчали наподобие изломанной грудной клетки поверженного великана. Изуродованные рельсы, когда-то соединявшие два берега, частью оказались утрачены, упав на дно лежавшей далеко внизу реки, а частью – торчали беспорядочно и опасно.

Вырвавшийся только что вперёд всадник протянул руку, и, повинуясь этому волевому жесту, изогнутые почти перпендикулярно земле части железной дороги раскалились докрасна и начали выпрямляться под небольшим уклоном вверх, формируя собой некое подобие трамплина. Ховербайк налетел на них, всё ещё алых от чрезмерной температуры и, следуя направлению экранированных магнитных линий, взмыл над пропастью, сохраняя по инерции скорость.

Всадник ещё в воздухе повернулся назад, внимательно следя глазами за тем, как следовал за ним напарник. Второе транспортное средство не успело разогнаться достаточно, и впереди идущий встал в контроль над металлом, чтобы в случае опасности влиять на полёт своего спутника дистанционно, опираясь на собственную телекинетическую силу, но встретил жесткий отпор в этом стремлении.

Завершив прыжок, и оказавшись на другой стороне моста, первый всадник остановил ховербайк, приняв упор на ногу и развернувшись боком к путям. С некоторым сожалением он следил за тем, как его попутчик не долетает до возобновления пути и, недобрав буквально сантиметры, падает в узкую каменную расселину.

Когда мотоцикл скрылся из виду, первый из путников воспользовался паузой для того, чтобы подтянуть чуть ослабевшие за время пути ремни на перчатках и дыхательной маске. Через несколько мгновений следовавший за ним ховербайк вместе с наездником оказались перед ним, возникнув из воздуха мгновенно.

– Слегка не рассчитал, – признался в неудаче демон Конструктор.

– Я не понимаю мотива, по которому мы проделываем этот путь по земле…

– Тихо, – оборвал мастер Конструктор спутника и тоже принялся поправлять снаряжение, – потому что мне нравится с тобой путешествовать, а ты должен делать то, что мне нравится, иначе какой же ты мне тогда брат? Ты примешь пари на то, кто первый доберётся до города?

– Нет, – выдохнул Ювелир и, не желая больше говорить, продолжил путь.

Несколькими минутами позже он снова позволил Конструктору выйти вперёд, и так и держался позади всю дорогу до места назначения, куда они прибыли полтора часа спустя. К тому моменту, когда Ювелир начал останавливать скользивший по воздуху мотоцикл, щадя его внутренние механизмы, Конструктор уже успел разоблачиться и менял закрытую маску-шлем на лёгкий респиратор для пешего перемещения.

Закончив движение, Ювелир спешился:

– Я собираюсь вернуться в мир, брат, – сообщил ему Конструктор, закидывая на плечи рюкзак с инструментами и подтягивая многочисленные ремни по размеру, – скажи-ка мне: как теперь говорят? О чём принято вести болтовню?

– Нет, – отрезал второй демон, также начав переоблачаться.

– Да ладно. Я же прошу тебя, – ухмыльнулся Конструктор, уже отвлёкшись от брата и устремив взгляд на пригорок, за которым открывалась прямая дорога на спящий город-космопорт Восходящая Луна. Он неспешно начал подъём, двигаясь в здешнем чрезмерно сухом воздухе. В спину ему Ювелир спросил:

– Как твоя спина? – он поднёс ко вновь надетому респиратору зажигалку и с силой втянул воздух. Назад в атмосферу демон выдохнул ароматный табачный дым, – уже можешь снова ходить?

– Ты что, идиот? А чем я по-твоему сейчас занимаюсь? – громко спросил Конструктор, задержавшись немного и даже повернувшись в сторону брата. Ничего не ответив, Ювелир также закинул за спину рюкзак и поспешил сократить расстояние. Проследив за его реакцией, Конструктор догадался. – А! Значит начинать беседу принято с подобной ерунды. Ну, испытай меня дальше – я обещаю тебе впредь быть внимательней.

– Нет, – повторил скупо Ювелир, добравшись до верха холма и снова выдохнув дым от встроенного в респиратор устройства для курения, – ты провалился.

– А какое отношение моя ошибка в расчётах имеет… – Конструктор осёкся, мысленно признав, что третий раз заводить разговор о неологизмах и развитии речи с Ювелиром ему не следует.

Тот молча стоял, окидывая взглядом сжавшийся до минимума, и уснувший ещё до войны, город Восходящая Луна. Ювелир обратился к брату тихо, перейдя на древнее и мёртвое уже наречие, которое, тем не менее, было для них обоих гораздо удобнее в разговоре:

– Как видишь ты здесь теперь?

– Свет здесь. Множество населения, яркие флаги на улицах, Луна создаётся близкой. Праздник. Опускается и поднимается несколько паровых челноков, создаётся небо, полное дирижаблями разных форм, – закончив описывать видение, которое представало ему в силу Предназначения воспринимать вещи такими, какими их сделает завтрашний день, Конструктор взглянул на брата, ожидая, что эти добрые предзнаменования ободрят его, но Ювелир выглядел так, словно по-прежнему ждал беды, – В чём дело? Здесь что-то плохое?

– Нет, – признался демон, и далее решил поделиться своими смутными опасениями, – живых здесь нет, но я чувствую, что-то глубоко под землёй.

– Это странно, – согласился Конструктор и начал спуск, пригласив с собой брата хлопком по плечу, – некто выжил в новых возведённых шахтах и катакомбах? Потому что под Восходящей Луной ничего такого не строил лично я.

– Нет. Это создаются не души механоидов, – отозвался Ювелир, подтянув перчатки. Конструктор заметил в этом жесте более всего остального пустое движение, нужное для того, чтобы занять руки.

– Тогда это результат последствий травмы, – заключил уверенно Конструктор и прибавил шагу.

– Какой именно? – уточнил у него Ювелир, решив в действительности отвлечься от смутного тревожного чувства и сосредоточиться на текущей задаче. Конструктор ответил беспечно:

– Ай, какой-нибудь. Мало, что ли, создавалось их у тебя? Там, сям, наверное, с начала мира, что-нибудь да набралось. Я читал недавно несколько новых трудов по теории накопленной травмы. Прислать тебе книги?

Сдавшись, Ювелир дал знак принятия и остаток пешей дороги они провели в ничего не значащей беседе.

Перед их взглядами рос, нависая над путниками, древний город, переживший крушение старого и стоявший теперь у зари нового мира. Титульный город Хозяина Луны, город-космопорт Восходящая Луна.

Когда после войны началось терраформирование и воздух оказался полон вулканического пепла и ядовитых испарений, население было отсюда эвакуировано за первый порог Храма, а инженеры города ввели его здания в сон. Для этого они использовали механизм внутреннего расширения, запустив его в обратную сторону и сжав улицы до самого минимума, так что широкие когда-то магистрали теперь превратились в еле различимые щёлочки между монолитов домов.

Спроектированный изначально с учётом этой возможности, Восходящая Луна теперь превратился в одно исполинское здание, перемещаться в котором можно и нужно было исключительно внутри когда-то жилых частей домов.

Улицами стали совмещённые крытые галереи. Залы и просторные холлы превратились в площади. Но даже в таком необычайном виде – город мог по-прежнему функционировать в обычном режиме, и первые его жители новой эпохи так и будут существовать, постепенно заполняя сжавшегося исполина до тех пор, пока ему не придёт вновь время расширяться.

В этот день улицы снова откроются, по ним со временем проложат трамвайные рельсы и между домов можно будет просто так, покинув своё жилище и подняв взгляд наверх, невозбранно увидеть солнце.

Ещё позже, город снова раздвинет свои границы. Улицы превратятся в бульвары и проспекты, дома вырастут на несколько этажей и между ними (используя возможности внутренней трансформации) по крышам некоторых домов пролягут верховые магистрали. В город придут многоточечники, шуруя своими пятью механическими лапами напрямую, игнорируя простые дороги, по стенам и крышам.

Нетронутые поля пустошей позволяли Восходящей Луне расширяться много и много поколений, не слишком уходя вверх. Это был город с огромной перспективой роста и потому его одним из первых решили разбудить.

Первые из нерождённых прибыли к его стенам для того, чтобы вернуть его сердцу однажды утраченные камни и осторожно протестировать основные инженерные системы города. Конструктор настоял на том, что никого, кроме двух демонов в этой экспедиции не должно быть, намереваясь, кроме прочего, провести немного времени наедине с братом, с которым он, запершись от мира, не виделся много десятков лет.

Когда демоны достигли границ города, Ювелир остановился перед одной из технических дверей, ведших внутрь.

– А можешь без мастер-ключа? – подмигнул ему за стеклом респираторной маски Конструктор, – помнится, раньше ты любил справляться с замками.

– Мне не хотелось бы создавать испуг зданию, – признался Ювелир, доставая сложный ключ, состоящий из множества отдельно вращающихся делений, – к тому же, меня в последнее время не интересуют замки, основанные не на камнях-блоках.

– Ты уже создавал попытки ломать запечатанное словом Часовщика? – уточнил Конструктор, и, не дожидаясь ответа, поднялся, левитируя, чуть выше городских стен.

Он хотел ступить на кровлю, но вовремя заметил, что на несколько метров вниз крыша укрыта плотным слоем вулканического пепла. Поэтому демон остался висеть в воздухе.

Окинув взглядом внушительную панораму, которая открывалась ему отсюда, он невольно сравнил её с тем, что виделось ему в будущем Восходящей Луны. Яркий счастливый город против запершегося в себе, укрытого прахом спящего старца.

Тем не менее, Конструктор не смог не отдать должное красоте планировки города. Однообразные в покрывавшем их серо-чёрном слое пепла крыши представляли из себя органичный, законченный рисунок, который многое рассказал великому демону об истории строительства Восходящей Луны, об архитекторах этого города.

Непосредственно сам космопорт находился чуть поодаль. Он состоял в основном из некого подобия паровых катапульт, которые отвечали за доставку на Луну грузов и механоидов. Основной задачей этих механизмов было подбросить паровые челноки достаточно высоко для того, чтобы они вошли в собственные магнетические линии Луны, которая уже сама их подтягивала к себе, стыкуя нужным образом.

После того, как Ювелир введёт сердце этого города в действие, Конструктор планировал задержаться в городе на несколько десятков лет именно для того, чтобы поработать с подъёмными механизмами побольше. За прошедшие годы он много сделал для того, чтоб облегчить конструкции двигателей, а их эффективность – повысить. Особенно ему помогли схемы и приёмы, разработанные Ювелиром во время голода, которые многократно повышали энергетическую эффективность механизмов и питающих их камней.

Конструктор вспомнил, как жестоко послевоенные годы заставили их заботиться о каждой крохе энергии, действуя так же, как действовали они в самые первые дни мира. Работая в этом направлении, они достигли хороших результатов в отношении механизмов машин Творения и теперь Конструктор думал о том, чтобы применить их для космопорта.

Он ласково окинул спящий лабиринт сжатого до самых пределов города. Его взгляд словно баюкал нежные механические лепестки цветка, которые под напором часовой пружины вот-вот раскроются.

Неожиданно внимание демона привлёк странный звук, идущий откуда-то издалека, со стороны пустошей. Холодный порыв характерно сильного для этих мест ветра принёс с собой склизкую дурно пахнущую морось. И это очень насторожило Конструктора.

Действуя исходя из этой настороженности, он замедлил собственное восприятие времени, заставив себя успевать досчитать до десяти перед каждым новым ударом собственного сердца. Именно поэтому он успел заметить на горизонте вспышку, которая через мгновение превратилась в стену огня, стремительно нёсшуюся на него.

Конструктор обернулся. С другой стороны приближалась такая же: город находился в центре огненного кольца, которое стремительно сжималось.

Он мгновенно переместился вниз, предупредил брата, особенным образом коснувшись его плеча, затем вернулся к мотоциклам, успев откинуть их в Храм перед самой волной, а затем вновь оказался рядом с Ювелиром и, коснувшись его, вместе с собой перенёс по другую сторону не успевшей открыться двери.

Пламя лизнуло стены.

Только что открывавшийся, замок под взглядом Ювелира начал щёлкать в обратной последовательности, закрывая дверь. Взглянув на брата, Конструктор успел предугадать его следующее действие:

– Вот только попробуй сейчас за…

Его прервала огненная вспышка, которая на долю секунды поглотила демонов. Как только мгновенно сожравший остатки горючего соединения огонь испарился в воздухе, Ювелир продолжил движение, которым поднёс зажигалку к респиратору, и затянулся.

– Ты не мог знать, что это не опасно, – процедил Конструктор.

Ювелир дал ему знак неопределённости и прокомментировал голосом:

– Я создал предположение.

Он коснулся рукой стены и от его пальцев вперёд протянулся светящийся след.

– Камень освобождает накопленный свет по запросу? Отличное решение для спящего города, – похвалил Конструктор архитекторов Восходящей Луны и осведомлённость Ювелира.

– Как создана природа только что произошедшего снаружи? – уточнил тот в ответ, даже не думая двигаться с места.

– Понятия не имею. Ты мне сказал, что здесь никого нет.

– Нет живых механоидов или големов. О демонах я речи не создавал.

– Демон, который создаёт в себе смелость напасть на нас – довольно эксцентричная особа, – ответил Конструктор, двинувшись вдоль каменной галереи. Ювелир осторожно последовал за ним, поправив на плечах рюкзак. Он отметил:

– Если только это – не коррекция мира.

– Я думаю, что о таком масштабном событии, как коррекция мира, нам создали бы знание раньше, – ухмыльнулся Конструктор, осматриваясь в атриуме, в который они вышли только что, но Ювелир ему бесстрастно напомнил:

– Прошлая коррекция началась внезапно и её приход ничего не предвещало. Просто однажды закричала Длань и мир… Разбился на множество цветных осколков.

– Тогда был маленький мир, сейчас – большой. Прошу, не напоминай мне о коррекции мира, я не хочу вспоминать о том, что были времена, в которые этих отродий Часовщика ещё не существовало и, глядя на тебя, я видел весь свет вдохновения.

– Когда механоиды были созданы созданными, мир стал для меня красивее, – напомнил себе и Конструктору Ювелир, наблюдая за тем, как восходит по стенам атриума сложный разгоняющий тьму узор, – когда заря мира угасла, в нём стало больше места для цвета. К примеру, того, который твоя возлюбленная вскоре создаст тебе отданным.

– Почём тебе знать? Ты ведь в любви не смыслишь, – ворчливо произнёс Конструктор, продолжив путь. Ювелир, зная, впрочем, что его брат отмахнётся, не согласился:

– Я знаю всё о любви.

– Знания на теоретическом уровне знаниями в полном смысле назвать нельзя.

– Это не теоретические знания. В тот момент, когда я забираю души, я чувствую то же, что и они. Десять или тридцать секунд мы едины.

– Значит, у тебя не создано знание о нормальной любви, - не отступился от своего мнения Конструктор, стараясь, чтобы голос его звучал как можно более ворчливо, - У тебя на рассмотрении всегда какие-то извращённые варианты. Всё, больше не буду с тобой это обсуждать.

– Из-за того, что корректировка изменила мир в неприятном для тебя направлении ты злишься именно на меня, – указал брату на несправедливость Ювелир с легкой философской улыбкой под маской.

– Нет. Я просто не желаю, обсуждать с опять то… – Конструктора оборвало нечто неясное. Поняв, что он умолк не по своей воле, его брат замедлил восприятие насколько мог, но лишь вскользь успел заметить фигуру, скользнувшую от Конструктора к Ювелиру и вскидывающую тонкий острый клинок, целясь ему в глаз.

Демон не решился уклоняться, наоборот, подался вперёд, всё замедляя и замедляя восприятие. Этим он заставил нападающую ошибиться. Лезвие вошло чуть в сторону, вспарывая кожу и оставляя глубокую борозду в черепе. Абстрагировавшись от боли, Ювелир попытался перехватить своего противника, но, когда почти коснулся его, фигура исчезла.

Ювелир вынырнул в обычное восприятие времени, оставаясь наготове в любой момент снова растянуть его индивидуальное восприятие. Он бросил короткий взгляд на брата, который крупно дрожал на полу.

Эта реакция свидетельствовала о том, что квазиорганика Конструктора начала восстановление серьёзного повреждения. От демона по мощению улицы начала расползаться инеистая корочка, а воздух вокруг стянуло неожиданной сухостью. Ювелир, стараясь держать помещение в поле зрения, аккуратно присел над братом и коснулся его, тактильно приказывая вернуться в Храм.

– Ещё чего, – голосом ответил Конструктор сквозь зубы, – если испугался, сам беги.

– Это был демон. Женщина.

– Твоя подружка?

– Нет.

– Познакомься.

Услышав на грани различения звука шум, Ювелир насторожился. Он тихо произнёс, уведомляя брата:

– Над нами прошла ещё одна огненная волна.

– Зачем?.. – простонал Конструктор, перевернувшись на спину, и, сжав зубы, вынул длинное острое лезвие, которое, войдя в бок, снизу вверх, нанесло опасную рану. – Мы же создаёмся быть здесь!

Ювелир, проследив за рукой брата, остановил взгляд на этом оружии. Оно было изготовлено ещё в старом мире. Должно быть, хранилось в запечатанном арсенале, здесь, в Восходящей Луне.

Снова почувствовав момент, Ювелир выкинул руку вперёд, над братом, начав замедлять восприятие, но опять опоздал. Тонкая белёсая фигура, похожая больше на лунный блик, мелькнула, на этот раз кинув на пол нечто небольшое и исчезла. Конструктор успел быстрее, перехватив брошенный предмет на лету, и, только коснувшись его, сразу откинул вне стен города.

До них донеслись звуки взрыва и волна вибрации.

– Неплохо, – сдавленно похвалил Конструктор, тщетно попытавшись подняться, – совсем неплохо. Эта зараза создала использование чего-то получше взрывчатки, что есть у нас с тобой. Я предлагаю поймать стерву и женить на тебе. Ты же у нас нравишься девушкам.

– Брак без любви ты не простишь мне, а Часовщик предрекал миру гибель в случае, если я влюблюсь, – произнёс Ювелир, держа брата в поле зрения, но всё внимание уделяя пространству вокруг.

– Ну и что? Подумаешь! Мы были до этого мира и, если нужно будет, новый сделаем.

– Возможно, ты прав больше, чем ожидаешь, – тихо произнёс Ювелир, снимая рюкзак и верхнюю одежду, стеснявшую движения, – я всё больше укрепляюсь в мыслях о корректировке мира.

– Доводы? – уточнил Конструктор, осторожно вставая на колени. Каждое движение всё ещё причиняло ему сильную боль.

Ювелир промолчал, прислушиваясь к новой огненной волне, заключавшей спящий город в объятия. Она нахлынула и прошла. Демон замедлил восприятие, стук сердца сначала стал для него медленным, потом от одного сокращения мышцы до другой, казалось, проходило несколько минут. Он терпеливо ждал, обостряя своё восприятие всё больше, что агрессивно настроенная демонесса появится, но послушавшись невербального приказа брата, снова вернулся к стандартному восприятию.

– Она не создаст своё пришествие сейчас, – заключил Конструктор, поднимаясь на ноги, – какой идиот (кроме тебя) будет нападать, зная, что его ждут? – он сделал паузу, пережидая новый приступ боли, и осторожно перевёл дыхание.

– Часть твоей квазиорганики регенерировала с ошибками, – констатировал Ювелир.

– О да, – согласился Конструктор, поморщившись, – большая её часть, по-моему, но исправлять придётся в стационаре, а я к этому не готов.

– Возвращайся, – приказал Ювелир, – я хочу, чтобы ты создал пришествие сюда Крылатого Легиона и кого-то из бескрылых мастеров-воинов.

Конструктор было показательно захихикал, но его смех слишком быстро перешёл в болезненный кашель. Снова восстановив дыхание, демон ответил брату:

– Ты очень глупо сейчас создал попытку меня обвести вокруг пальца. Я знаю тебя с начала времён, ну куда ты лезешь со своими уловками?

– Да вот, – не слишком внимательно ответил Ювелир, опять подтягивая ремни на перчатках, – всё пытаюсь понять, почему я всякой лжи, слетающей с твоих губ, не устаю верить.

– Это всё – обусловлено неизменными особенностями твоего личного восприятия, к тому же, я особенно не создаю ложь к тебе, – Конструктор обернулся на Ювелира и произнёс без тени улыбки, – я тебя предаю. И механика мира такова, что ты мне всегда прощаешь это, но что же сделать, если это работает только в одну сторону? – Ювелир не ответил, и Конструктор, перетерпев новый приступ болезненной регенерации, резюмировал, – ну, хватит с этим, пора бы за дело.

Он протянул руку к брату и, коснувшись его, перенёс его мгновенно в зал, где хранились механизмы сердца города, закованные в массивный многослойный саркофаг. Ювелир снял с плеч рюкзак и стал раскладывать инструменты, которые он собирался использовать для возвращения сердца в действие. Выложив необходимую для работы в ближайшее время часть, он взглянул наверх, на грязное стекло купола мастерских сердца, оценивая освещённость. Передал Конструктору:

– Нужен свет.

– Обойдёшься, – отозвался тот, – ты давай работай, а я буду тебя охранять. – Пройдясь вдоль спящего зала, чтобы свыкнуться с болью, он громко произнёс, начиная рассуждать вслух, – итак, самый простой ответ на вопрос о личности этой демонессы – она Призрак города.

– Города без сердец не могут породить призраков, – парировал Ювелир, готовясь к работе.

– Поправочка: раньше не могли. Откуда тебе знать, что они не создали науку это делать? Только из-за того, что раньше никогда такого не случалось?

– Потому что Призраки оттого называются Призраками, что по сути являются проекциями самого Сердца. Синтезированной из нескольких камней частично автономной душой. То, что мы их классифицируем как демонов – довольно серьёзное допущение.

– Неплохой аргумент, – признал Конструктор, всё ещё прогуливаясь между недвижимыми массивными шестернями, которые, вращаясь за счёт энергии сердца, должны были передавать энергию в инженерные системы города, – но ведь этот город не умер – он спит. Значит, по крайней мере, один камень в сердце остался. А если их два, или вдобавок к основному остались осколки другого самоцвета, то синтез Призрака города технически уже не так нереален.

– Я проверю это, – согласился Ювелир, – но я чувствую внутри единственный, забывший себя камень, который подаёт слабый энергетический поток на ликровые и водяные насосы. Ничего существенного. Это полностью совпадает с инструкциями, которые я представлял мастеру сердца Восходящей Луны.

– Всё же, камень там есть, – отметил Конструктор.

– Один. А один камень не может породить Призрака города, потому что…

– …Призрак – это законченный результат синтеза сущностей нескольких камней. Понятно. Да. Оставим эту идею и давай создадим переход к следующей. Эти огненные волны над нашей головой, они никак не связаны с нашим появлением. Зачем тогда они могут быть нужны?

– Дезинфекция? – предположил Ювелир, закончив подготовку, и выпрямившись в полный рост. Он снял с пояса перчатки удалённого оперирования, но не спешил начать открывать массивные замки саркофага.

– Ну, что ты? – подбодрил его Конструктор, заметив эту нерешительность, – давай! Она не придёт, пока мы не достигнем нужного уровня беспечности. Ты что, никогда случайные события не приманивал, специально не обращая на них внимания?

– Нет. И успел запамятовать о том, что ты так делаешь. К тому же, её агрессия не случайна. Причина создана быть.

– Забудь. Расслабься. Давай рассуждать, как рассуждали. Итак, что ты там предположил? Дезинфекция?

– Плохой вариант, - отметил демон и начал примеряться к сложным и массивным механизмам саркофага Сердца, который ему предстояло открыть. Конструктор, тем временем продолжил разговор:

– Не спорю. В таких количествах здесь выжигать нечего. Но, может быть, она специально прогревает камни? Создаёт устройство здесь комфортной температуры?

– Слишком часто. Температура повышается слишком быстро для безопасного насыщения ликры, к тому же, основные инженерные системы города не работают, поэтому насыщения всё равно не происходит. Здесь есть другие машины?

– Только если рассматривать спящий город как машину, – цокнул Конструктор, – он резко обернулся на Ювелира, – тебя уже атаковали?

– Нет, – вздохнул демон, и приступил к открытию саркофага, – брат?

– Да, мой мальчик?

– Ты видел когда-нибудь сны?

– Хм, – протянул Конструктор, собираясь с мыслями, – поясни, пожалуйста вопрос, потому что мы можем не совпасть в определении предмета разговора. Снами называют многое.

Ювелир опустил взгляд, и его брат заметил, что демон не уверен в том, стоит ли продолжать разговор. Конструктор обратился к нему мягко:

– Ты хочешь поговорить о каком-то законченном личном опыте?

– У меня есть воспоминания о событиях, которые со мной никогда не происходили, – попытался сформулировать Ювелир, – и действительным участником которых я никогда не создавался быть. Эти воспоминания я получил в виде эмоциональной, аудиальной и визуальной информации в момент, когда ни своим разумом, ни своим телом не владел.

– Наконец напился?

– Нет.

– Когда именно? – уточнил Конструктор, встав так, чтобы хорошо видеть брата.

– После битвы при Хаосе во второй год нового мира.

– Пока был на операционном столе? Тебе вводили много наркотических средств, пытаясь снять боль.

– Нет, позже. После того, как я запретил этот вид терапии.

– Ювелир, – надавил на него Конструктор, уже точно предчувствуя ответ, – когда точно это произошло?

– После того, как ты забрал меня из Храма в рощу, но перед тем, как я открыл глаза.

– Хм, ты тогда не дышал минут десять, я, признаться, даже начал немного за тебя переживать, – восстановил в памяти временной промежуток Конструктор, – то есть тогда, когда все признаки смерти уже наступили, но сама смерть – ещё нет, ты видел определённые события, о которых точно знаешь, что они – не реальны?

– Да, – сосредоточенно ответил Ювелир и наконец поднял взгляд на брата.

– Если бы речь шла о предсмертном пророчестве, я бы слышал его слова. Я никогда не оставил бы тебя в такой момент, я был бы рядом с тобой до конца, и я был. Был рядом, пока ты не очнулся, так что… так что это был сон, – сообщил ему Конструктор, и прибавил с интонацией знаток – некоторые их каждую ночь такое смотрят.

Ювелир не ответил. Он посмотрел вверх, попробовал замедлить восприятие, опустил голову вниз, и, вздохнув, сдвинул с места механизмы первого замка саркофага.

– Что ж, приманка не сработала, – согласился с ним Конструктор, – но попытка создана хорошей.

– Насколько эта демонесса разумна, как ты думаешь? – спросил Ювелир, вынув из бархатного мешочка самоцветные камни и приподняв их перчаткой в воздухе, чтобы вернуть в Сердце.

– Если оценивать абстрактно, я бы предположил, что она не разумна вовсе, но это взрывное устройство… по наитию его невозможно собрать.

– Хозяин Гор по наитию может собрать мир, – парировал Ювелир, приводя в действие тяжёлые механизмы.

По мастерской прокатился грохот приходящих в движение механизмов сердца города. Огромные шестерни медленно начинали вращаться, натужно перемещая свои огромные зубцы.

Ювелир, действуя привычно и довольно быстро, начал закрывать саркофаг, чтобы продолжить работу в другом месте. Конструктор начал обходить огромные механизмы, внимательно следя за тем, как они пытались очнуться от сна, растянувшегося на несколько поколений. Разглядывая машину, он продолжил разговор с братом:

– Работать с первородным веществом по наитию можно, я бы даже сказал наоборот – чем меньше в тебе личности, тем лучше с ним работается, поскольку, чем меньше личности в демоне, тем ближе он к Сотворителю, а значит черпает вдохновение прямо от нашего Отца. Но работа с первородным веществом и сборка взрывных устройств – это, создайся согласным, несколько разные вещи.

– У тебя есть идеи о том, что именно за взрывчатое вещество использовалось? – закончив с саркофагом, Ювелир продолжил раскладывать содержимое рюкзака, постепенно размещая на полу многочисленные инструменты. Он сменил одни рабочие перчатки на другие и начал примеряться к тому, с чего следовало бы начать технический осмотр механизмов.

– Для того, чтобы это создать определенным, мой мальчик, – вздохнул Конструктор в ответ, – нужно разбираться непосредственно с образцом. На слух я этого, к сожалению, различить не сумел, да и взрыва не видел. Скажи-ка, – он остановился перед одной из внутренних машин сердца, чья работа ему не понравилась и протянул руку, телекинетически взяв нужные инструменты из разложенных ранее Ювелиром, - а что было в твоём сне?

Ювелир задумался, прежде чем ответить, и посмотрел прямо перед собой:

– Храм. Но не тот, что стоит у Последнего порога, а другой. Разрушенный. Это было строение, красота которого…

Конструктор резко обернулся на звук, который различил где-то на самой границе слышимости. Слишком высокий, чтобы большинство жителей мира могли бы знать о его существовании. Демон перевёл взгляд на брата достаточно быстро для того, чтобы заметить, как рядом с ним появилась демонесса.

Она явилась так быстро, что её даже с замедленным восприятием можно было бы принять за бледный размазанный силуэт, просто подёрнувшийся в пространстве случайный блик солнца.

Конструктор метнулся к ней, и в момент, когда она собиралась нанести Ювелиру короткий колющий удар под рёбра, толкнул в бок. Она, не попытавшись напасть снова, пропала, но демон понял, что сражение ещё не окончено и действительно – в следующий момент демонесса появилась совсем рядом с братьями.

Очевидно, она собиралась напасть на Конструктора, но Ювелир перехватил её кисть в нехарактерном для сражения жесте: словно нежно взял за руку, сжав её пальцы своими и, продолжая её собственное движение, потянул вбок, сунув их руки, со сплетёнными тесно фалангами, прямо в работающую машину.

Тяжёлые механизмы мгновенно затянули плоть в себя, смяв мышцы, раздробив кости, и превратив кисти их рук в кровавое месиво. Провернувшись, шестерёнки дали возможность Ювелиру вырвать останки плоти наружу. Регенерация бросила все силы на то, чтобы остановить кровопотерю и восстановить хотя бы частично утерянные пальцы.

Мощная регенерация молодой демонессы очень быстро восстанавливала раздробленные кости и наращивала мышцы на них, но ей мешала беспорядочная, отчаянная регенерация Ювелира, которая, как и у многих древних демонов, не была способна справляться со сложными повреждениями, заживляя серьёзные раны стихийно.

Демонесса упала на пол, под ноги демонам. Она, отлично справляясь с болевым шоком, была снова готова сражаться, но не могла вырваться из странных объятий Ювелира – их руки в ходе регенерации срослись вместе. Оскалившись, демонесса показала длинные острые клыки и попыталась напасть снова, но Конструктор ровным резким движением ударил её по лицу, заставив снова упасть.

Он присел рядом с ней, посмотрев в глаза:

– И да, и нет, брат, – ответил он на вопрос, который они обсуждали в отношении этой девушки ранее, – она, безусловно, создала себя осознанной, но у неё в глазах пляшет тот же огонь, что и у Хозяина Гор. Это значит, что она каким-то образом работает с первородным веществом.

Почувствовав, что Ювелир должен был в этом месте высказать своё мнение и ощутив, что его реплики ему не хватает, Конструктор обернулся назад, решив, что его брат не справился с болью от повреждённой руки и нуждается в помощи, но Ювелир стоял твёрдо, прямо глядя на лежащую на полу демонессу. Он не отводил от неё взгляда, и этот взгляд заставил умолкнуть и застыть Конструктора: глаза Ювелира сияли тем же первозданным светом вдохновения, который навсегда померк в миг, когда были рождены первые из механоидов.

Конструктор встал, зачарованный этим зрелищем, почувствовав себя снова на заре молодого мира. В бесприютном холодном мире, находящемся постоянно под угрозой уничтожения. В той поре своего существования, когда он ещё не знал любви женщины и боли невосполнимых утрат. Ещё до того, как мир безвозвратно и, с точки зрения Конструктора, трагически изменился навсегда.

Воспользовавшись его невниманием, демонесса с низким холодным рычанием рывком поднялась на ноги и бросилась на Ювелира, намереваясь перегрызть тому горло. Коснувшись его, она перенесла их обоих прочь из зала Сердца, оставив Конструктора одного.

Первому из нерождённых потребовалось некоторое время для того, чтобы осмыслить то, что он только что увидел. Это зрелище он мог сравнить с любованием солнцем, которое показалось из-за свинцовых грозовых туч впервые за многие месяцы дождей.

Стремясь раскрыть причины произошедшего, он поспешил проверить лунные узоры для того, чтобы определить, где именно находится нападавшая и его брат.

Лунными узорами называли результат взаимодействия магнитных полей Луны и мира, на которое особым образом влияли расположенные в миру объекты: города, поезда, демоны, даже механоиды и големы. Кто-то больше, а кто-то меньше искажал первоначальную картину, и хорошо зная карту лунных узоров, чувствительный к магнитным полям демон мог без особого труда ориентироваться в пространстве, точно идентифицируя своё местоположение и местоположение иных влияющих на магнетизм объектов.

Однако после начала терраформирования, после того, как небо оказалось закрыто плотной пеленой пыли и взаимодействие с Луной оказалось нарушено, а лунные узоры – приглушены, их обычная карта изменилась. Из-за этого ошибка в идентификации места могла оказаться достаточно большой.

Конструктор не был готов рисковать, мгновенно перемещаясь туда, где, по его мнению, находились Ювелир и демонесса, не только из-за возможных погрешностей, но и потому что, в условиях плотности стен города, крайне высока оказалась вероятность ошибки, допустив которую, демон рисковал материализоваться внутри стены, что, в свою очередь, грозило ему смертью.

Тем не менее тот факт, что узоры Ювелира прослеживались чётко, однозначно говорило Конструктору о том, что его брат жив и в относительно добром здравии. Понимая, что перемещаться достаточно быстро придётся ещё не один раз, Конструктор принял решение исключить возможные ошибки.

Он поспешил в одно из дальних помещений мастерских сердца, где хранились инженерные планы города. Архивы, расположенные на одном из подземных этажей, представляли из себя скудно освещённую айрами комнату, в которой на узких рельсах располагались металлические герметичные шкафы с документацией и эвакуированный из библиотеки книжный фонд города.

Покрытые проникшими даже сюда вулканическим пеплом и пылью, архивные шкафы очень плотно примыкали друг к другу и протиснуться между ними можно было только переместив их с помощью специального рычага, и освободив этим узкое место между одной парой рядов.

У демона не было столько времени. К тому же, поворотные механизмы оказались повреждены от времени и сейсмической активности, чьё пагубное действие было незаметно наверху, но вполне ясно прослеживалось в подземной части города.

Конструктор спешно переместился на верх архивных шкафов, и, опустившись на колено, коснулся металлического корпуса. Находящиеся внутри книги радостно отозвались на прикосновение демона и тот против воли тепло улыбнулся: спящий город почти не замечал присутствия первого из нерождённых и не шёл с ним на контакт, но книги – эти вечно журчащие информацией, неспящие механизмы всегда радостно реагировали на любое прикосновение Конструктора.

Переливаясь искристым светом, к демону потекла важная для него сейчас информация и очень скоро первый из нерождённых уже в достаточной степени был осведомлён о плане города и всем, что было сделано его мастерами при погружении Восходящей Луны в сон.

Более не сомневаясь в точности и исключив всякую ошибку, Конструктор, обнажив заранее оружие, собрался переместиться как можно ближе к брату, но за мгновение до того, как сделать это, замер, задумавшись.

Если верить размытой схеме лунных узоров и Ювелир и странная демонесса находились сейчас в географическом центре Восходящей Луны. Точке, которую также можно было бы обозначить как центр огненного кольца, которое сейчас как раз сходилось где-то за периметром города, над головой Конструктора.

Какая-то мысль, касавшаяся обоих этих обстоятельств, мелькнула, но Конструктору не удалось поймать её и облечь в слова.

В этот момент, лунные узоры демонов, за которыми следил Конструктор, буквально взорвались ярким сиянием, поглотив в себе всякие магнитные линии вокруг. Только что запущенное вновь, сердце Восходящей Луны замерло, не справившись с бесконтрольно хлынувшим в него потоком энергии. Конструктор напрягся, превратившись во внимание и следя за малейшими изменениями: такие вспышки, как правило, свидетельствовали о смерти демона.

Когда всё улеглось, лунные узоры демонессы исчезли. Прислушавшись к миру внимательней, Конструктор, не раздумывая дальше, переместился к брату.

Несмотря на то, что он довольно точно рассчитал своё перемещение, совершив его понял, что совсем немного разминулся со смертью: внутренняя обстановка центра города изменилась. Оказался обрушен достаточно большой объём стен в центре, образуя огромный атриум. Крыши бывших домов подпирала кустарно собранная сетка колонн, но большинство остатков каменной кладки убрали, видимо, за границы Восходящей Луны.

Оглядевшись вокруг, Конструктор понял, что находится внутри бывшего читального зала библиотеки, теперь обезображенного и изменённого до неузнаваемости. Практически единственное, что помогло ему догадаться – уникальный стеклянный потолок, который делал это место абсолютно освещённым естественным образом. Цепляясь за эту информацию, в памяти Конструктора также всплыли мысли об уникальном кондиционировании помещения, не допускавшим перегрева даже в очень солнечные дни.

Разрушение этого великолепного здания показалось Конструктору омерзительным.

Здесь повсюду находились образования, которые первый из нерождённых для себя сравнил с механическими цветами Сада, созданными из органики. Он заинтересовался ими, но не позволил себе слишком отвлекаться. Демон осторожно прошел вперёд.

Он не чувствовал угрозы вокруг себя, однако здесь и там (практически повсюду в атриуме) различал следы крови. Мелкие капли и крупные пятна на листьях органической растительности, на затянутом трепещущим под движением воздуха зелёным ковром полу, прозрачном металлических стяжках стеклянного потолка…

– Всё создаётся быть хорошо, мой мальчик? – тихо спросил он Ювелира, который находился сейчас к нему спиной.

Сделав несколько шагов вперёд, Конструктор ясно увидел, что его брат склонился над телом демонессы и что-то делает с ним. Босые пятки женщины чуть подрагивали при каждом движении древнего демона.

– Извини, я… – Конструктор удивился тому, как громко прозвучал его собственный голос и остановился, – чем ты занят?

Ювелир замер. Он медленно встал на ноги и обернулся на Конструктора, выпрямившись. Тот в первую очередь обратил внимания на его глаза, которые так же ярко и чисто сияли, а затем на остальное: стекающую по подбородку на одежду кровь, слишком длинные для обыденной жизни клыки, заострившиеся черты лица. Совершенно изуродованная, сросшаяся абсолютно неправильно, левая кисть, казалось, совершенно не беспокоила Ювелира, который раньше всегда так беспокоился о том, чтобы сохранять возможность работать.

Конструктор бросил беглый взгляд на демонессу. Мертва. Тело – жестоко изувечено. Горло ей Ювелир разорвал, по всей видимости, пальцами, и выпил кровь только потом. О причинах последнего Конструктор мог только догадываться. Он, осторожно двинувшись вбок, обходя атриум по диаметру и восстанавливая в голове логику происходившего здесь, обратился к брату:

– Настолько серьёзна была угроза, исходившая от неё, что ты поступил так?

Ювелир, следя за каждым движением брата, ответил тихо и необычайно спокойно:

– Я создал решение в отношении этого места и всего, что мы нашли здесь.

Конструктор проверил, насколько удобно он держит в руке лёгкий клинок и мягко спросил:

– Какое?

– Я хочу, чтобы всё, что находится здесь, было уничтожено. От самого верха до последнего этажа и прокалено на многие метры вниз.

Оглядевшись наверх, заметив, как всё ещё капает с купола густая тёмная кровь, протягиваясь мерзкими карминовыми линиями от прилипших багровых сгустков к стеклу, Конструктор уточнил:

– Почему?

– Здесь что-то есть, под городом, внизу. Он сияет истинным светом Дара. Из этого протянулись создания, которые мы видим вокруг. Они из органики, и без тени жизни внутри, но с неуёмной внутренней жаждой размножения. Оно клокочет и желает продолжать своё существование, которое противно Мне и лицу Моему.

– Предположим, ты создаёшься правым, – не стал спросить демон, разглядывая теперь брата, – но если оно, как ты говоришь, не живое, то как ты тогда знаешь о том, что оно там, внизу? И как не-живое вообще может иметь Дар, если для этого, прежде всего, нужно иметь душу?

– Оно несёт в себе темноту. Страшную дикую противоположность свету душ, который я вижу в миру.

– Пусть так. Но этот феномен существует, значит этого желает Отец, а это значит, что мы должны принести находку даром нашему великому брату Часовщику и склонить головы, ожидая Его решения.

– Я принял Своё решение.

– Значит, это место будет создано разрушенным, мой брат, – не стал спорить с ним Конструктор. Но прежде я хочу знать о его природе, и что важнее – о его влиянии на тебя. Если речь идёт о коррекции мира, то возможно я бы предпочёл эти сущности отродьям Часовщика, которые сейчас копошатся повсюду в миру, потому что о мире я сужу через тебя и через свет, который я вижу в твоих глазах. Послушай, вспомни, как выглядел мир на его заре: тогда ещё не было той страшной боли, которая заключила в клетку вечно повторяющихся потерь? И если Отец хочет этому миру новой зари, то может быть, стоит склонить головы и открыть ему двери?

– Я принял, – тихо повторил Ювелир, глядя прямо и жестоко в глаза Конструктору, – Своё решение.

– Но ты забыл, – начал давить Конструктор, понимая, что пока он может говорить, никаких действительных решений ещё не принято, и подсознательно, Ювелир всё ещё советуется с ним, пусть и выражая свои суждения категорично, – что ты не обладаешь собственной свободной волей. Все решения ты принимаешь, только исходя из понимания ситуации старшими демонами – нашим господином или Мной. Мы скажем терпеть, и ты будешь терпеть столько, сколько тебе приказано. Мы скажем страдать, и ты принесёшь себя в жертву, как то велено тебе! Ты можешь поступать так и только так, как Я велю тебе! Ты существуешь только потому, что Мне это угодно!

– Так создалось быть в мире, что крепок и незыблемо стоит от последнего порога Храма, – не стал спорить Ювелир, не двигаясь, но взглядом урожая Конструктору, – но мы сейчас на иной земле. Идёт корректировка. И Я – выбрал лик миру.

– Решил предать смерти мир, о котором ничего не знаешь?!

– Который сам есть смерть.

– Я не позволю тебе, – тихо произнёс Конструктор и, остановившись, расслабил внимание, понимая, что в следующее мгновение настанет время для решительных действий, – когда создался рождённым первый из механоидов, свет в твоих глазах померк и ты сделался болен. Я желаю исцелить тебя с тех пор и сейчас вижу лекарство.

– Я отдал в мир свет, о котором ты говоришь. Он разбился на тысячи осколков и обрёл цвет в миллионах душ.

– Ты отдал миру то, что принадлежало мне! – громко парировал Конструктор. Над его головой снова сомкнулось кольцо огня.

– Ты – часть этого мира, – тихо отозвался Ювелир.

– Я его узник! Но не его часть. Я пленник проклятых отродий, которые заключают меня в узы любви и стегают как плетьми болью и смертью. Сколько ещё раз мне приходить в свой дом, где у колыбели моего ребёнка я буду видеть Тебя? Тебя и руки Твои в крови и тело моей жены у Твоих ног, а у тебя – два камня в руках, Ювелир?! Два камня от чистой и ясной любви: душа матери и душа младенца! Твои руки в крови моей семьи!

– Бессчётное количество раз, – прошептал Ювелир.

– Ни одного, – горько заключил Конструктор, – всё это кончится здесь. Я сказал слово – и ты принял этот мир. Я опять скажу – и ты примешь новый.

– Приказываешь мне подчиниться этому миру? – тихо, почти рыча, произнёс Ювелир, глядя на Конструктора в упор и тот повелительно ответил:

– Да.

Ювелир улыбнулся. Конструктору показалось, что он расслабился и напряжение из его тела исчезло, растворившись в нагретом воздухе. Демон оглянулся, отвлёкшись от Конструктора и поглядев куда-то в дальнюю часть атриума.

Улыбнулся тепло.

Лунные узоры, спеша наперегонки с новой огненной волной, вновь взорвались светом. Так мощно на этот раз, что буквально выжгли в восприятии Конструктора возможность ощущать магнитные рисунки вокруг: чистой ясной болью в воздухе теперь пульсировало сияние.

Ювелир пошел вперёд, прочь от брата, он не ускорял шаг, но в каждом его движении чувствовалось нетерпение и трепет, который наполнял теперь его полностью, окрылял чувством свободы.

По направлению к нему, сплетаясь из ясного магнетического шторма, направлялась чёрная женская фигура. Двигаясь с нежной плавной грацией, она повела рукой и зелёные органические существа вокруг Конструктора потемнели, иссохнув и превратившись в бледные тонкие призраки самих себя, а из рук вновь пришедшей на чёрную землю демонессы капал раскалённый металл, сияющий собственным светом.

Она шла, словно ступая по подземному сиянию города, паря в чистом свете, исходящем от недр Восходящей Луны.

Повинуясь этому сиянию, заключая с ним договор, Ювелир опустился на колени перед ней, запрокинув голову и она, проведя свободной рукой ему по волосам, занесла вторую, чтобы освободить сияющий металл из длани и причастить Ювелира им, убив, и забрав всё его естество и его предназначение себе.

Конструктор, мгновенно встав между ними, оттолкнул вбок брата и снёс демонессе голову. Он ждал, что лунные линии снова сольются в едином нестерпимом свете, но этого не произошло: даже обезглавленная, женщина не умерла.

Развернувшись, Конструктор сильно ударил брата рукоятью клинка в висок. Ювелир потерял равновесие, вынужденно уперевшись руками в пол, и тихо рассмеялся:

– Что же ты не знаешь, чего хочешь, великий создатель Луны и солнца?

– Что же ты подло создал обман мне, мой брат? – беззлобно поинтересовался Конструктор, ударив Ювелира снова, и как только тот упал, прижал к полу и вскрыл горло, вынув перед этим из воздуха быстрым движением руки ритуальный стилет, и, вонзив его брату под рёбра, отжал скрытый внутри лезвия механизм, который освобождал внутрь тела жертвы самоцветный камень-блокиратор, не дававший демону использовать возможность перемещаться мгновенно в пространстве.

– Ты отвлёк моё внимание, и обманом взял у меня разрешение принести в себя в дар более молодому демону, слив ваши Предназначения и тем самым перестав существовать. Не этого я ожидал от тебя, Ювелир, – взглянув внимательно на стремительно заживающий порез на горле, Конструктор коснулся раны лезвием, корректируя регенерацию и обновляя рану для того, чтобы замедлить восстановление, – Мне жаль, что ты выгорел настолько, чтобы действительно поступить настолько глупо. Но ты будешь терпеть столько, сколько Я тебе прикажу, – подновив порез ещё раз и кинув быстрый взгляд на количество крови, которое уже вытекло из раны, Конструктор пришёл к выводу, что ослабил брата достаточно, и поднялся в полный рост, – полежи пока. Я знаю, как тебя раздражает вынужденное бездействие, и надеюсь причинить тебе как можно больше неудобств, ведь и ты, – он нажал на обращение к брату голосом, – сильно раздражаешь меня в последнее время.

Закончив речь, он оглянулся на тело демонессы, для того чтобы закончить с ней, но женщина исчезла. Конструктор посмотрел вокруг себя, прочувствовал магнитные линии, но ничего не нашёл. Обезглавленное тело словно испарилось. Он первый раз столкнулся с демоном, обладавшим силой маскироваться в лунных узорах с момента его прихода в мир.

Он сделал шаг назад, каблуком сапога наступив брату на горло, чем ещё продлил время, нужное Ювелиру для восстановления и приготовился к схватке.

Демонесса появилась напротив Конструктора так, словно не собиралась нападать. Она стояла, и старый демон прекрасно знал эту позу – она пришла получить то, что, по её мнению, теперь принадлежало ей. Она не собиралась говорить и тем более вести переговоры о том, чтобы уступить то, что было ей обещано только что. Слияние Предназначений, абсолютное поглощение старшего демона, являлось для неё идеальной инициацией, которая в совокупности с новой концепцией мира, которую эта невообразимо мощная демонесса несла с собой, давало бы ей силы одной доминировать над всем.

Конструктор перехватил в руках оружие. Затем выпрямился, протянул и меч, и стилет перед собой, демонстрируя ей, и отшвырнул их в сторону, показывая, что он – безоружен.

Демонесса, словно сотканная из тьмы, с серебристо-серой радужкой глаз, ниспадающими по плечам волосами цвета воронова крыла, точеной линией талии, от которой по правому бедру нисходили пульсирующие переливчатым мраком узоры, следила за каждым движением Конструктора. Он внимательно взглянул ей в глаза и приветливо улыбнулся.

Она напала. Переместилась вперёд стремительно, сразу попытавшись руками свернуть шею древнему демону, но Конструктор прекрасно представлял, каким будет её следующий выпад. Он знал, что она так поступит, он этого ждал.

Легко, не напрягаясь и не совершая ни единого лишнего движения, Конструктор переместил один из некрупных обломков стены туда, где через мгновение появилась нападавшая. Этот камень оказался в середине её груди.

Взвыв, она переместилась назад, стремительно заживляя страшное повреждение, но Конструктор оказался с ней рядом, уже замахиваясь мечом, но закончить движение ему не дал Ювелир.

Восстановившись достаточно, чтобы сражаться, он вогнал ранее брошенный Конструктором кинжал в спину своему брату. Оттолкнул от молодой демонессы, встав между ней и Конструктором, и закрыв собой.

– Что же ты творишь, – прошипел Конструктор, приподнимаясь на колено.

Он оценил обстановку: Ювелир неуверенно стоял на ногах, демонесса – рычала от боли, цепляясь тонкими темными пальцами за затянутый ещё зелёными и почерневшими уже побегами пол. Она не владела собой и скорее всего не могла мгновенно перемещаться.

Конструктор принял решение, и потолок, состоявший из многих сотен килограммов стекла, пошёл трещинами и обрушился. Как и предполагал Конструктор, Ювелир попытался укрыть собой демонессу, и так же ожидаемо оказался готов к тому, что брат попытается его вытащить, поэтому Конструктор просто правильно распределил траекторию падающего стекла. Он знал, что Ювелир плохо справляется с травмами головы, особенно при сниженной регенерации и потому первый же достаточно тяжёлый осколок стекла сбил Ювелира с ног, ударив в затылок и протянув за собой по органическим побегам кровавый след.

Ювелир упал, лишив этим демонессу защиты и дальше в неё вонзались, вонзались и вонзались тяжёлые стеклянные копья, успевшие разогнаться за время падения от потолка до пола.

Конструктор, уже вытащив лезвие из спины с помощью перчатки, протянул руку вверх, остановив смертоносный стеклянный дождь. Осколки застыли в воздухе. Первый из нерожденных прошел среди замерших в воздухе кусков стекла, и, взяв брата за одежду, оттащил прочь из зоны, в которую падали части когда-то величественного потолка, разбиваясь при этом на вихри осколков.

Ювелир попытался перехватить руку брата, сломать запястье пальцами, но квазиорганика его подвела: движение оказалось неточным, и Конструктор легко сбросил его, после чего нанёс удар брату в голову ещё раз.

За спиной Конструктора стекло начало плавиться, разогреваясь изнутри. Крупные капли стремились одна к другой, становясь за счёт взаимного поглощения всё больше. Длинные осколки, пронзившие демонессу, также начали переходить в жидкое состояние, запечатывая её в стекле.

Выбравшись прочь из зоны, в которой зависшее в воздухе стекло, размягчаясь, постепенно стремилось к демонессе, Конструктор швырнул Ювелира в стену, и когда тот сполз вниз, тихо спросил его:

– Что ты наделал?

Ювелир тихо рассмеялся и попытался подняться, преодолевая головокружение. Конструктор, уже замахнувшись опять, сдержался, но повторил опять, громче:

– Что ты наделал, брат?

– Я исполнил твою волю, не больше, – утерев кровь с шеи и лица произнёс Ювелир, всё ещё улыбаясь, – ты хотел нового мира. Хотел создать счастье, которое сияло бы и не боялось тени Моей и руки Моей. Не боялось бы смерти. Этому миру ты хотел создать двери открытыми. Что ж – он идёт, так приветствуй его.

– Лжец! – не сдержался Конструктор, ударив со всей силы, но на этот раз Ювелир перехватил его руку в воздухе, сжав у запястья так, что у Конструктора затрещали кости.

– Ты не хотел того, что сейчас происходит, но то, чего ты желаешь, почти никогда не соответствует тому, что тебе в действительности нужно. Тебе душно в этом мире, брат, ты снова и снова по воле нашего Отца принуждён страдать от того, что ощущаешь любовь в этом смертном мире так же остро, как любой механоид ощущает её. Ты не строишь ничего нового по одному тому, что боишься, что мне в новом мире не будет места: я собираюсь разрешить эту боль. Хочу, чтобы ты перешёл в новый мир спокойно и смело. Без меня.

– Она получит тебя, и тебя не станет, – произнёс Конструктор так, словно Ювелир не знал этой простой истины раньше

– Я отпускаю тебя на свободу. Освобождаю от своего существования, которое сам ты считаешь своим проклятьем. Сделка совершена завершенной, – просто произнёс Ювелир, отпустив руку Конструктора, которую оставил невредимой. Он отвернулся от брата и поглядел на демонессу, запертую в огромном слитке мутного стекла. Черты её тела казались ему трудно различимы. – Здесь внизу что-то есть. Залежи некой руды, из которой можно извлечь душу, как из механоида, но она превратится не в камень, как делаю я, а в металл. Ты видел, как эта демонесса забирала эту душу себе. Металл, который получается в итоге – мощный источник энергии и ты сможешь за его счёт двигать вперёд Машины Творения. Конечно, потребуется время для того, чтобы создать разработанной технологию извлечения скрытой в нём мощи, но ты… сможешь всё сделать. У мира сейчас на это достаточный запас камней.

– Обещая своё Предназначение ей, ты не мог не понимать, что я буду против, – отозвался Конструктор.

– Да, поэтому я тебя не спросил. Что бы ты ни сделал – ты только отсрочишь неизбежное. Я доволен тем, как распорядился временем, отпущенным мне, и как теперь вручаю своё Предназначение в другие руки. Мне легко на сердце сейчас. Оставь то, что свершилось. Ты знаешь даже лучше, чем я – уже ничего нельзя сделать.

– Ошибаешься, брат, – низко прорычал Конструктор.

Он протянул руку, в которую скользнул ритуальный стилет, звякнув при этом в неприятном тембре лезвием по камню. Конструктор зло улыбнулся Ювелиру, заметив, как в его глазах сверкнуло беспокойство, почти страх, и твёрдой рукой провёл лезвием себе по коже от шеи до середины груди, произнеся при этом формулы ритуальных обещаний и вопросов.

– Ты не можешь, – выдохнул Ювелир, понимая, на что именно спровоцировал Конструктора, – ты не имеешь права рисковать собой.

Ещё произнося эти слова, Ювелир уже знал, что ошибся – внутренне он уже чувствовал поступь Спящего Демона, великого Длани Кары – нерождённого, способного одним ударом и навсегда прерывать линию Предназначения, уничтожая других демонов. В подтверждение его ощущений, очередная волна огня, набежав на крыши города, утихла. Прекратилось нагревание стекла, в которое была заточена демонесса и слиток начал остывать.

Всё смолкло. Только в этой вновь открывшейся, словно бездна смерти, тишине, слышны были шаги огромного демона, чей лик, которого ни Ювелир, ни Конструктор никогда не видели, всегда был заточён в покрытый копотью рогатый шлем, и в чьих руках была острая коса, от соприкосновения с которой прерывалась связь демона и Сотворителя.

– Любой другой огонь гаснет, когда идёт в мир Длань Кары, – произнёс Конструктор, – чтобы судить тех, кто его призвал на судилище. Любой другой огонь гаснет, когда идёт Длань Кары, потому, что это демон, который горит изнутри, – произнеся это, он обратился к Ювелиру и в его голосе прозвучали нотки самодовольного торжества, – ты не сможешь отдать своё Предназначение тому, кто перестанет существовать, мой брат.

Ювелир, понимая, что Сотворитель может не простить Конструктору такой заносчивой игры с основами мира, но, ещё не продумав план действий, ещё не подобрав слов, обернулся к брату, и тот встретил его быстрым коротким ударом в висок, а затем, наклонившись, пронзил насквозь плечо частью металлического армирования стены, вогнав мощным ударом железный штырь в камень и загнув его свободный конец.

– Полежи ещё, – посоветовал он брату, – я разберусь с твоей новой подружкой и после – мы поговорим. Я обещаю выслушать тебя. И только потом – наказать так, как сочту нужным. Но за попытку отнять у меня брата, ты дорого передо мной ответишь, Ювелир.

Конструктор встал, направившись к вышедшему на середину зала, неправдоподобно высокому демону, который действительно словно тлел изнутри, излучая страх, вселяющийся в равной степени в тех, кто облечён душой и тех, кто души не имеет. Конструктор заговорил:

– Я призвал Тебя, кровью закляв для того, чтобы Ты судил, кому из нас двоих – этой демонессе или Мне – остаться у лона мира и семи порогов Храма, а кому исчезнуть без следа.

Длань Кары простёр руку вперёд, и Конструктор схватился за горло. Он пытался вздохнуть, но не мог – лёгкие просто отказали ему. Он попытался мгновенно переместиться прочь, но, ожидаемо, ему это не удалось – в присутствии Длани те, кого он судил, не могли избежать приговора.

Против воли, Конструктор согнул колени, преклоняясь перед демоном, чьего суда искал и Длань Кары, двигаясь медленно, но с неизбывной жестокой угрозой, занёс над ним косу, намереваясь перерубить жертву надвое, тем самым совершив тот выбор, ради которого был призван в Восходящую Луну.

Его руку перехватил Ювелир. Они боролись недолго: Длань Кары, замедлившись совсем ненадолго, пересилил Ювелира, уверенно двигая косу, несмотря на сопротивление очертившихся под рубашкой мышц первого из нерождённых.

Ювелир зарычал, упёршись что было сил в плечо и запястье великого демона, напрягая до последнего возможного предела связь, которая только что возникла между ним и вновь появившейся в миру демонессой, и выпивая её, жадно вбирая в себя её Предназначение, он позволил литься из своих ладоней расплавленному металлу, пульсирующему сиянием и жаром.

Хотя в присутствии Длани Кары стихает каждый огонь, теперь, когда встретились два Предназначения, металл лился из сжатых в противостоянии пальцев Ювелира, прожигая плоть Длани Кары насквозь и этим отсекая ему руку и металлическое древко косы.

Но подземное сияние Восходящей Луны иссякло, и Ювелир больше ничего не мог взять из него. Осознав это, он отступил и здоровой рукой Длань Кары отшвырнул Ювелира прочь. Тот с силой ударился о слиток хрусталя и осел вниз, оставляя за собой кровавый след на стекле.

Длань обратил взор из рогатого шлема на оставшуюся от руки культю, и снова повернул голову к Конструктору.

– Почему, – шепнул тот, всё ещё силясь глотнуть воздуха, – ведь ты всегда выбирал меня…

Ювелир обернулся, коснувшись обеими руками стекла. Он пустил через перчатки всё напряжение, которое скопилось в его теле, внутрь хрустального слитка и тот пошёл трещинами. При следующем энергетическом ударе – начал рассыпаться. Действуя быстро, не беспокоясь от тысяч порезов на руках и теле, Ювелир бросился к бьющейся в жестоком регенеративном шоке демонессе, поднял её ноги, прижимая к себе здоровой рукой.

Она обняла его, ласкаясь и ища поддержки почти неосознанно, на грани восприятия, он помог ей сделать несколько шагов, прижимая к себе её тело, отяжелевшее от впившегося в кожу стекла, и изо всех оставшихся у него сил бросил вниз – на лезвие косы.

Мир взорвался магнетическим безумием, раскрошившим камни сердца Восходящей Луны в пыль, повредившим ликровую сеть и основные механизмы сердца, заставив Ювелира на некоторое время ослепнуть.

А когда всё стихло, Ювелир поднял голову и увидел, как Конструктор по-прежнему задыхается под взглядом Длани Кары. Ювелир попытался встать, но демон, горящий изнутри, одним взглядом отнял у него остатки сил, пригвоздив к полу в позе почтения.

– Отдай его Мне как он был, – тихо, но твёрдо велел Ювелир, продолжая неуклонно поднимать голову и разгибать колени, казалось сам воздух вокруг демонов дрожал, – я дам тебе в залог не Себя, но два Предназначения, которые Ты будешь судить через Меня и которые Ты отнимешь по решению Своему.

Безмолвный, Длань Кары подошёл к Ювелиру и оставшейся у него рукой поднял демона за горло над землёй. Ювелир прямо, не отводя взгляда, смотрел на Длань Кары.

– Чего ты хочешь? – прошипел Конструктор, – ты не можешь судить его.

Вместо ответа, изнутри тлеющий демон сжал пальцы на шее Ювелира. Он держал демона до тех пор, пока тот не перестал оказывать сопротивление. Конструктор чувствовал, как струится по городу, его ликровым венам и камням стен, тяжелая воля Предназначений, как исчезало, возвращаясь в лоно Сотворителя Предназначение вновь явленной демонессы, как тонко пело, стоя на самом краю воли Отца предназначение Конструктора, как корректировалось Предназначение Ювелира, почти исчезнувшее и теперь возвращавшееся в прежнее положение. Вот последний отзвук исчезающих лунных узоров демонессы стёрся с магнетических линий мира.

Мир остался прежним.

В это мгновение Ювелир закричал. От боли, ужаса, от разбиваемого на миллиарды осколков единого только что вдохновения. От белого света, который снова – болезненно и страшно – обретал сотни красок и тысячи полутонов. От того, что снова бросились в него все оттенки и грани бесконечного множества чувств и бесчисленного количества печалей. Боль и свет, горькое непереносимое чувство, когда хочется руками вырвать из груди сердце и душу, лишь бы они перестали болеть, глупые, созвучные во всём этой чёрной земле, этому бесприютному миру.

Конструктор захотел закрыть уши. Он не знал на себе, но по Ювелиру прекрасно помнил это состояние – так кончилась заря мира. Так наступал мир.

– Прекрати это, – тихо попросил он горящего изнутри демона, – пожалуйста, создай это прекращенным...

Длань Кары стоял недвижимо, смиряя Конструктора, держа Ювелира на вытянутой руке.

– Я понимаю, – попытался продолжить Конструктор смиренно, – что, желая меня спасти он оскорбил Тебя, что он Тебя покалечил, но… – демон осёкся, пытаясь собраться с мыслями, отвлечься от голоса брата, который был для Конструктора непереносим, и сорвался, – просто убей его! Уничтожь его! Уничтожь! Забери его вместо меня! Уничтожь его Предназначение и отпусти меня быть свободным! Убей! – захлебнувшись собственным криком, Конструктор резко вздохнул, глотая слёзы бессильной злости, – забери его от меня навсегда! Освободи… – умолял Конструктор, и, действуя в пределах свободы, дарованной ему древним демоном, опустился на четвереньки и поцеловал пол у ног Длани Кары, – освободи меня от него и дай мне быть… дай мне свободы…

Тяжелый сапог, обитый оплавленным по краям железом, двинулся вперёд. Длань Кары сделал несколько шагов, обходя демона, жалко умоляющего уничтожить самое близкое для него существо. И отбросил Ювелира прочь, словно не нужную больше куклу. Лезвие косы, оставленное Дланью Кары на полу, зашипело, оплавляясь и исчезая.

Конструктор сделал резкий вдох, жадно хватая ртом сухой воздух. Тот вошёл в лёгкие страшной горячей волной, обжигая их изнутри. Демон закашлялся, попытался встать, но тело, исчерпав весь доступный ему для поддержания сил ресурс, подвело его, и Конструктор оказался на полу. Он закрыл глаза, зажал крепко уши, чтобы не слышать, как хрустит стекло между керамическим мощением пола и сапогами Ювелира: демон больше не кричал, силы его, как и силы Конструктора давно иссякли, но теперь, как и в прошлый раз, на смену острой боли пришли болезненные сильные судороги, которые пронизывали всё тело, сковывая лучше блокирующих самоцветов и не оставляя Ювелиру никаких больше чувств, кроме ощущения чистой, только нарастающей, боли.

Стараясь уйти от этого всего как можно глубже, Конструктор полностью сосредоточился на себе, желал спрятаться как можно глубже в собственные чувства, но довольно скоро наступила тишина. Решив, что его брат справился с последствиями корректировки, Конструктор хотел попросить у него помощи, но, оглянувшись на Ювелира встретился с остекленевшим взглядом глаз трупа. Конструктор замер, не зная, как ему стоит реагировать.

Тело Ювелира начало говорить. Этот эффект, часто встречающийся во время умирания, или после смерти демона, всегда выводил Конструктора из себя – он не хотел и не мог слушать информацию, которую погибшие тела сообщали вовне, любому, готовому слушать их существу. Тем более, он не желал слышать при этом голос Ювелира. Тогда, после того, как он принёс уже не дышавшего брата в Механическую рощу, он услышал, как тело Ювелира говорит и просто вернулся в Храм, не желая слушать предназначавшееся для его ушей пророчество. О том, что Ювелир выжил Конструктор узнал уже позже, из отчёта, который долго не хотел открывать. Но вот те же слова снова догнали его и в этот раз, двинуться куда-либо или исчезнуть Конструктор оказался бессилен.

- Я вижу разрушенный город, - произнёс Ювелир, и голос его, прозвучал чужим, полностью лишенным интонаций, - этот город не спит. Он полностью уничтожен, - Конструктор захотел заткнуть уши, но тело всё ещё слишком плохо слушалось, и демон почувствовал себя запертым в клетке собственной немощи, с которой так и не был готов смириться. - Этот город разрушила страшная сила, о которой не знают те, кто ходят под солнцем и те, кто ходят под Луной. – Конструктор вспомнил, как услышав эти слова в прошлый раз ушел, покинув тело брата под той мелкой моросью, которая капала с невидимых в небе межей. Ему не было важно – умер ли уже Ювелир или находится на последней грани борьбы за жизнь. Главное для Конструктора тогда, как и сейчас, было не слышать этих слов и не запоминать их. Главным для него было – противостоять воли Сотворителя, - Солнце, - продолжал говорить голос Ювелира, - сияет ясно. Небо чистое здесь. Вокруг много органической растительности. Я в респираторе, тяжёлой одежде. Каждый час на этой отравленной земле стоит мне многих месяцев восстановления, но больше всех других мест мира, больше Храма, мне должно быть здесь, - Конструктор завыл, пытаясь снова подняться и злясь на собственное бессилие. Потерпев очередную неудачу, он опять упал на почерневшие органические листья и стеклянную крошку. Стараясь абстрагироваться, он стал просто смотреть в темнеющей в угасающей вечерней заре провал потолка, надеясь забыться, пуская родной голос, говоривший чужой интонацией как можно дальше от своего восприятия, но всё казалось тщетным. Конструктор слушал, - Я покидаю солнечный свет. Я спускаюсь в нутро руин здания, которое построено по технологии, ещё неизвестной тебе. Даже разрушенное, оно прекрасно. Оно хранит в себе тень былого совершенства. Это место могло стать Храмом, но так и не стало им. Я оглядываюсь. Я ищу внутри разрушенного строения что-то важное. Мне удаётся добраться до сердца. Вижу его. Снимаю респиратор. Я открываю серьёзно повреждённый саркофаг. Внутри рубин. Необычайной величины, необычайных качеств. Я очень хорошо помню этот камень. Это душа одной из твоих жен.

- Замолчи, - выдавил из себя Конструктор

- Женщины, чью душу я желал с невиданной доселе страстью, и чью сущность я ненавидел.

- Замолчи и оставь моего брата! – пригрозил великий демон снова, попытался подняться и снова потерпел в этом поражение, - оставь его тело. Он принадлежит Мне!..

- Но теперь этот камень, - продолжал говорить Ювелир, чьё настоящее сознание всё больше цеплялось за связь с существованием, но было слишком слабым, чтобы проявить себя, - кажется мне последней связью с тобой.

- Я не хочу этого слышать. Я не хочу этого знать, Отец! – выкрикнул Конструктор, желая собственным голосом заглушить слова, которые всё равно – по камню пола, по костям мёртвого города дошли до его плоти и до его сознания.

- Ведь Тебя уже нет в живых. Там же я вижу ещё несколько великих камней, но я пришёл не за ними. Я вижу то, что искал несколько месяцев в этом опасном месте. Великий алмаз. Этот алмаз - история всей моей жизни, отдельной от печалей, которыми я наполнял Храм. Это было все, что имел я своего. Но этот камень разрушен. Я касаюсь его, и он рассыпается в пыль. Не жалея времени, я собираю всё до последней песчинки. Затем я покидаю руины здания. Рубин я оставляю внутри, потому, что ты - мертв, а я - недостоин хранить о тебе память. И вот я снова наверху. Я смотрю на органическую растительность. Ты учил меня, что она может быть полезна, что она может иметь свои цели, но я всегда считал её смертью. И, над ней я отпускаю алмазную пыль. Все, кто знают меня сейчас считают, что я остановился, смирился с твоей смертью, и ухожу в себя, постепенно покидая этот мир, поскольку мир готов завершить творение, но это не так.

- Оставь моего брата мне, Отец. Я понял предупреждение, и я осознал его. Но я…

- В действительности, я постоянно бегу вперёд, пытаясь разрушить себя прежде, чем осознаю, что ты звал меня в новый мир, а я не пошёл…

- Я справлюсь. Я смогу защитить и его и себя и этот мир… этот проклятущий мир от нас обоих. Вот увидишь. Ты только… ты только поверь мне и не отбирай брата от меня.

- Я встал против тебя

- Замолчи! – взмолился Конструктор, выразив этим весь страх и всю слабость, признав вину за то, что не стал слушать Сотворителя в первый раз, что, сбежал, - замолчи! Замолчи! Замолчи!

- Я встал против тебя. И тебя убили.

Конструктор, желая снова я спорить с Отцом, набрал воздуха в грудь, но умолк. Он не понял почему, но эти, последние слова его успокоили. Даровали лёгкость и примирили с чем-то, что не давало ему где-то глубоко внутри покоя.

Ювелир затих, и больше не шевелился.

Тишина всё разрасталась над разорённым залом. Конструктор закрыл глаза, отпуская горячую влагу вниз по щеке и попросил:

- Говори до конца.

- Когда алмазный песок разлетался на ядовитом ветру, - произнёс Ювелир собственными интонациями в голосе, чему-то про себя слабо улыбнувшись, - под безоблачными небесами, внутри себя, я бежал к смерти, надеясь умереть прежде, чем пойму, что я тебя предал.

Ювелир повернул голову и посмотрел на брата. Их визуальный контакт длился несколько секунд, а потом боль от корректировки новой волной захлестнула Ювелира, и он снова сдавленно закричал, но Конструктор, глядя в тёмные провалы клетчатой арматуры уже будто не слышал его.

Конструктора разбудило влажное прохладное прикосновение. Демон вскинулся, приподнявшись на локтях. В миру была глубокая ночь. Из невидимых отсюда облаков сыпались крошки воды и снега. Мелкий ледяной дождь обнимая металлический каркас потолка, похожий теперь на скелет, собирался там в крупные капли и падал вниз.

Натёкшая за последние часы лужа и разбудила Конструктора.

Тот не с первого раза, но всё же поднялся на колени и приник к воде, жадно слизывая её, холодную, с пола и восстанавливая силы. Ещё немного подождав, демон аккуратно поднялся и подошел к брату. Тот лежал на полу в той же позе, в которой Конструктор видел его перед тем, как уйти в себя. Ювелира всё ещё била дрожь, но непроизвольные движения стали мелкими, хотя даже простого взгляда Конструктору хватило для того, чтобы заметить, что судорожное напряжение никуда не исчезло и демон до сих пор испытывает сильную боль, одинаковую в каждом нервном окончании тела.

Конструктор кинул взгляд на Ювелира, прошёлся вдоль зала и поднял стилет, который не так давно вынул из собственной спины, отёр с клинка кровь и вернулся к Ювелиру. Он вяло отметил точку под подбородком, куда следовало нанести удар для того, чтобы если не убить лежавшего перед ним демона одним движением, то во всяком случае лишить его возможности сопротивляться и после спокойно уничтожить. Конструктор взял долгий вздох, прежде чем ударить, решился. И убрал кинжал обратно в пространственный карман, из которого ранее его извлёк.

– Ну… ладно, – он присел рядом с братом, – я… думаю, мы достаточно информативно провели время вместе. Поговорили на все эти темы, которые я обычно избегаю, – он поднял взгляд на лицо Ювелира, обрамлённое поседевшими волосами, и убедился, что тот даже не слышал его слов, – ладно, – повторил Конструктор. Грузно вздохнув, он взял между ладоней кисть руки Ювелира, которая пострадала под шестернями сердца, оценил количество регенеративных ошибок и, неодобрительно крякнув, взял другую руку брата, – если ничего не изменилось, – сообщил он тому, – я смогу хоть немного, но снять тебе боль.

Для начала он, привычным для себя движением, провёл по участку кисти, который собирался размассировать, раздумывая над тем, как лучше построить порядок действий, но даже этого мимолётного, знакомого до мельчайших подробностей движения хватило для того, чтобы Ювелир вскрикнул, вскинувшись, словно проснувшись от кошмара, резко открыл глаза и, встретившись взглядом с Конструктором, замер, а затем так же резко затих, уронив голову на пол и расслабившись.

Конструктор приподнял ему веко, с интересом вглядевшись в зрачок и отметив, что картина за глазами его брата изменилась, но совсем незначительно. Корректировка мира в этой части оказалась завершена.

– Ненавижу, – беззлобно произнёс Конструктор, скорее ради того, чтобы высказать это вслух, обнимая брата, который лежал у него на руках обессиленно и не различая ничего вокруг, кроме отзвуков отхлынувшей боли, – я ненавижу тебя, Отец, и я отомщу. Клянусь, отомщу за то, что ты создал Ювелира и за то, что за каждую мою провинность грозишься его отнять. Я, – он не нашёлся и умолк, зажмурившись, пытаясь не пустить из глаз наружу слёзы, потому что стыдно было за всё и так легко на сердце, так мягко.

Он перевёл дыхание, поискал глазами вокруг и, оторвав полоску ткани от рубашки, смочил её в натёкшей рядом луже, чтобы умыть Ювелира. Тот дёрнулся несколько раз, когда холодная ткань коснулась лица, но не пришел в себя. Конструктор выжал воду ему в рот и сел поудобнее, устроив голову брата у себя на коленях.

– Нам бы... надо выбираться отсюда, но ты же понимаешь, что тебя никто не должен видеть в таком состоянии, пока я не могу тебя защитить. Поэтому мы пока подождём здесь, – он дал знак согласия сам себе, – подождём. Пока можно подумать, как быть с городом. Теперь, когда он умер, Луна полностью отрезана от мира. Мы должны начать переговоры с ней… какой-то диалог, придумать, как наладить поставки. Ох, это будет сложно. Ты же помнишь Хозяина Луны – формалист и зануда, с которым вообще невозможно вести диалог, никогда бы не поверил, что мой сын может быть таким. Как со стенкой разговариваешь – ни слова не вытянешь из него. Я не пойду. Пусть Часовщик с этим разбирается, а я... – Конструктор снова оглядел разрушенный зал, пошедшие трещинами стены, прислушался к тишине мёртвого города, – я… должен извиниться перед тобой, Ювелир. Я многое сделал не так, много ошибок совершил, оставив тебя одного расплачиваться и разбираться с последствиями: с потерей Храма, смертью твоего друга, гибелью мира и всем прочим. Но я поступал так, как хотел… как мне казалось, будет проще. Я всегда делал то, что хотел до войны теней, занимался тем, что мне было интересно после войны, а потом просто заперся от мира, чтобы он не заставил меня поступать против моих желаний. Я бросил тебя одного, мой мальчик, и не спросил, как ты справляешься, ни единого раза с тех пор. Для меня было главным, чтобы ты давал возможность мне следовать за своими идеями, изучать то, что меня занимает… Я… никогда не изменюсь, Ювелир. Ты – моя, а я – твоя клетка и на этом стоит весь мир. Мир… он на этом стоит. Я знаю, что ты меня всё равно простишь, поскольку всегда и всё прощаешь, но… это не значит, что я не испытываю боли сам, когда причиняю её тебе. Тем не менее, думаю, нас ждут хорошие годы. Ты должен обязательно познакомиться с Нейдаан, девушкой, которая согласна пойти за меня и в которую я влюблён, я хотел рассказать тебе о ней, но видишь, как всё получилось. Она – чистая и ясная душа. Поверь, она снимет с тебя бремя моего внимания на это поколение. Это будет хорошее время, вот увидишь. Я думаю, вы найдёте общий язык.

– Да, – тихо произнёс Ювелир, с трудом разлепив глаза и поглядев на брата, – быть может.

Конструктор недовольно выдохнул, опустив на Ювелира взгляд:

– Ты слушал. А я-то, дурак, распустил язык… Ну что ж, полагаю, нам пора бы вернуться в более спокойное место, и уже оттуда спланировать, как уничтожить город и как потом объяснить это Хозяину Луны. Вставай, я перенесу нас в Цветные Крыши.

– Конечно, – согласился Ювелир, – я только… хотел задать вопрос.

– Что такое, мой мальчик?

– Кто вы такой?

Окна в столовой Центра города Цветные Крыши были очень большими. Это архитектурное решение, довольно спорное в этом дождливом городе, прекрасно себя оправдывало в те обычно немногочисленные солнечные дни, которыми так странно изобиловало то лето.

Цветные Крыши был расположены в северной части мира, и небо здесь, несмотря на всю каменную пыль в небе, сохранилось (относительно других крупных городов мира) довольно чистым.

Из столовой Центра, оборудованной открытой кухней, и пустовавшей сейчас, прекрасно просматривался тонувший в строительных лесах молодой город. Ювелир терпеливо смотрел на возводимые здания, не отводя взгляда.

– Я почти закончил, – сообщил ему Конструктор, убрав в стерильный раствор использованный хирургический инструмент, и взявшись за иглу, – уже зашиваю. Когда ты соберёшься в следующий раз строить город, брат, пожалуйста, предусмотри в госпитале хотя бы одно стерильное помещение с естественным освещением. Очень глупо зашивать тебе руку на кухне, имея прекрасно оснащённые перевязочные.

– Я ознакомился с вопросом, – отозвался Ювелир, продолжая смотреть прямо перед собой, – Айровое освещение с привязкой фокуса является лучшим решением для медицинского персонала…

– При чём здесь медицинский персонал? Тебе сейчас руку медицинский персонал, что ли, по частям собирает? Я ничего не вижу в твоих айрах. Мне для работы нужен солнечный свет, – ответил Конструктор и одёрнул его, заметив, что Ювелир собирается ответить, – не переводи на меня взгляд. Я не терплю, когда за моей работой наблюдают. Смотри в окно!

Ювелир послушно сфокусировал внимание на одной из застраиваемых площадей, но, переждав, пока Конструктор закончит говорить, всё же высказал то, что собирался:

– Кроме того, я не понимаю причин, по которым вы…

– «Ты». Ты должен обращаться ко мне на «ты».

– … приказали мне носить браслет с блокирующим камнем, закрыв замок самоцветом со своей личной печатью.

– Личная печать для того, чтобы сам ты его не мог снять, а блокирующий камень для искусственного замедления регенерации, чтобы ткани не срослись слишком быстро, и их не пришлось бы опять исправлять, – с готовностью сообщил Конструктор, закончив накладывать швы на левой руке брата.

Он наложил вытягивающий гной состав, и приступил к перевязке, одновременно с этим дав сотруднику личной службы брезгливый знак убирать подготовленные для процедуры инструменты и стерильную материю, покрывавшую один из приспособленных под нужды демонов обеденных столов.

– Если ткани составлены правильно, то в замедлении регенеративных процессов необходимости нет, – отметил Ювелир вежливо.

– Цыц, – парировал как мог Конструктор, зафиксировав руку брата на перевязи, – тебе хлеб с двух сторон поджарить?

Уже направившись к открытой кухне, Конструктор показательно откашлялся, напоминая брату, что тот должен ответить.

– Да, – вспомнил Ювелир, – на все подобные вопросы я должен отвечать «да».

– Отлично, мой мальчик. Ты делаешь успехи. Четырнадцать напоминаний в день и никаких проблем.

– Я думаю, – отвлёкся Ювелир от пейзажа за окном и перевёл взгляд на островок кухни, в чьей духовке томилось поставленное Конструктором ещё утром мясо, – мне следует провести некоторое время в Храме…

– Мы можем это обсудить, – отозвался первый из нерождённых, сполоснув руки и принявшись за готовку. – Я прислал тебе терапевта, ты говорил с ней?

– Да. И к своему удивлению обнаружил, что она – физиотерапевт, а не мнемолог.

– Конечно. Это для того, чтобы правильно разработать руку.

– Рука ещё не зажила и с учётом замедленной регенерации и количества хирургических вмешательств, которыми вы…

– «Ты»

– … не даёте ей зажить, разрабатывать кисть мне не потребуется в течение нескольких недель.

– Месяцев. Я планирую пробыть здесь, по крайней мере, половину года. Но она – очень хороша собой, эта женщина. Как по твоему вкусу?

– Я не обратил внимания.

– Зря, – констатировал Конструктор, повернувшись лицом к столешнице и повысив голос, чтобы его было хорошо слышно. – Я хотел поговорить с тобой о Восходящей Луне. Вся центральная часть города будет демонтирована и прокалена, чтобы ни единая часть этих органических соединений не проникла в мир… после того, как с этим закончат, город смогут снова начать восстанавливать и пытаться оживить. Однако я думаю, что мы должны будем предложить Хозяину Луны некоторую компенсацию за повреждение порта и также гарантии, на случай, если это повторится.

– Я не возражаю против второго космопорта, – обозначил свою позицию Ювелир.

– Хорошо, потому что я уже давно держу в столе проект. Надеюсь, с новым городом такой неприятности, как с этим, не случится.

– То, что было под Восходящей Луной, больше не сияет, – заверил Ювелир брата, – та демонесса и я выбрали всё, что эта жила могла дать.

– Жила? Вроде золотоносной жилы?

– Это странный состав неорганического происхождения, который протягивает от себя эти органические соединения на поверхность земли. Я вижу этот металл, как живой, и более того – обладающий собственным Даром, но его душу я не чувствую. Насколько я смог изучить, ранее он не был описан, но после терраформирования та жила, на которую мы наткнулись под Восходящей Луной – далеко не единственная в…

– Чай тебе сладкий?

Ювелир тяжело вздохнул, прежде чем ответить, но сделал так, как того желает Конструктор:

– Да.

– Вот умничка, – похвалил его демон, выключив плиту, и начав перекладывать пищу в тарелки, – давай вернёмся к женщине, которую я тебе посоветовал…

– Мне начинает казаться, брат, – тихо произнёс Ювелир, внимательно следя за сотрудницей Центра, которая в это время подавала на стол приборы, – что вы…

– «ты»

– … что вы делаете всё, чтобы ко мне не вернулась память.

– Цыц, – Конструктор развернулся у плиты и добродушно добавил, – признаю, что немного саботировать доставляет мне удовольствие, поскольку ты такой забавный, когда пытаешься делать вид, что у тебя ещё сохраняется амнезия. Не знаю, насколько корректно ставить вопрос о том, помнишь ли то, как быстро у тебя восстанавливается память в таких ситуациях, но обычно в Храме разговор идёт о шагах – на третьем шаге ты уже вспоминаешь всё. В миру это заняло несколько суток, но я всё равно рад, что ты так чутко отнёсся ко мне и так старался дать мне возможность наладить с тобой отношения… позаботиться о тебе так, как мне то удобно, – он, собираясь было взять тарелки, чтобы отнести их на обеденный стол, положил руки на столешницу и так замер, – я… не знаю, как мне говорить с тобой. С начала этого мира мне кажется, что я в чём-то перед тобой виноват, но…

– Ох, – разочарованно вздохнул Ювелир, комментируя этим звонкий стук, с которым упал на пол браслет с блокировавшим его регенерацию камнем, – какая неприятность – кажется не взламываемый самоцветный замок с твоей личной печатью как-то случайно открылся. Ну что же, это кстати, поскольку… – он снял повязку и здоровой рукой сломал, а затем и правильно составил кость в фаланге указательного пальца, которую Конструктор специально оставил нездоровой, – я как раз вспомнил, что давно не курил.

– Ты не…

– Что-что? – уточнил Ювелир, уже принимая табак от служки, – не курю? Нет, ты не поверишь – ко мне каким-то чудом вернулась память, просто… как вспышка и всё тут же встало на свои места!

– Заткнись, – посоветовал ему Конструктор, наконец поставив обе тарелки на стол, и перенеся туда же чайник, – я же сейчас правильно сказал? Это верная идиома?

Вместо ответа, Ювелир накрыл своей рукой пальцы сотрудницы Центра, которая только что закончила с сервировкой и уже собиралась уходить:

– У вас прекрасная душа, Нейдаан. Если вглядеться в неё повнимательней, то можно различить её особенную прелесть, – девушка окаменела, потом постаралась выдернуть руку, но Ювелир держал слишком крепко, глядя при этом в сторону брата, который также замер, побледнев, – но она не сияет Даром. Я никогда не приду за ней. Так что… – он снова взглянул в лицо женщине и улыбнулся, приглашая жестом её за стол, – вы можете выходить замуж за моего брата и терпеть его несносный характер столько, сколько наш великий Отец ссудит вам обоим времени.

Конструктор встал, не сдержавшись, и нежно обнял девушку, которая зарылась лицом ему в плечо.

– И я хочу обратить твоё внимание, брат, – продолжил говорить Ювелир, раскуривая трубку, – то, как «незаметно» ты показываешь мне свою невесту, походит на неуважение.

Поцеловав возлюбленную в лоб, Конструктор вернулся к кухне, чтобы достать ещё одну тарелку, кинув через плечо брату:

– Разлей пока всем чай.

– Да, – выдохнув дым, Ювелир чуть повысил голос, – кстати, я забыл тебе сказать…

– Амнезия вернулась?

– Я забыл тебе сказать в Восходящей Луне, а потом как-то не приходилось к слову, – уточнил Ювелир, приступив к выполнению просьбы Конструктора, начиная с чашки, которую переставил от себя невесте брата. Он умолк, словно раздумывая, стоит ли наполнять чашку Конструктора.

Тот как раз снова вернулся от кухни и, поставив последнюю тарелку на стол, сел напротив брата, крепко сжав возлюбленную за руку:

– Так что ты хотел сообщить? Какие-то новости?

– Да, – вынырнул из задумчивости Ювелир и отставил в сторону чайник, – я женился.