Все относительно

С. Аванци

Все относительно

В. В.

Какое столетье народ в исступленье

Проблемы решает за собственный счет:

Как скажет им лидер в своем выступленье,

Что пусто в казне, нужен строгий учет,

Так этот народ – и глаз не моргнет –

Подтянет штанишки,

Так объяснив, что согласен на гнет:

«Все ради детишек».

И, что не простительно,

Такой весь стеснительный,

Весь-весь! Взвесь!?

Проходит полвека, и «винтик» народа –

Хочешь - не хочешь, поверишь ушам –

Свой же народ называет уродом

И гладит себя по холеным усам.

«Опять недовольны!? Какой уже век!

Мы сами с усами.

Но я-то теперь уж другой человек?! »

О, нет, тот же самый –

Что впрямь удивительно

И то относительно…

Что-что, где?

«Ну, что там опять горлопанят всё люди,

Народ… населенье… быдло… толпа? …

Я же за них был на summit-е грудью

И облачился в шутейский колпак?

Не полюбить, нет, меня вам вовек,

Не надо, черт с вами…

Уж я-то, конечно, другой человек,

Народ – тот же самый!

И это действительно

Такой весь презрительный,

Весь-весь, здесь! »

Что только ни делала власть для народа,

Почти что на задних ходила ногах…

Увы, недоделала что-то природа,

Что-то неладное в наших мозгах.

Собрался бомонд, тусовка ей всласть,

И треплются хамы:

«Мы на колени поставили власть,

А та не имет сраму».

И что возмутительно,

Считают сомнительным

Все-все, все!

Открыли народу железные ставни,

Неблагодарный опять завопил:

«Кем на свободе я сделаюсь, парни,

Если я жизнь без свободы пропил? »

Свободу снесет народ на базар,

Чтоб выразить в граммах…,

Глупость свою и наследье татар -

Для искупленья в храмах.

Помазаны елеем

Очень келейно,

Все-все там будем.

Вот соблюдая приличия рамки

Избавился лидер от части воров

Не обошлось и тут без помарок

Те воры и в тюрьмах живут - будь здоров!

Бациллы разврата не могут пропасть –

В народе их штаммы,

Из кожи вон лезут оттуда, чтоб красть,

Во власть – хам на хаме,

Безотносительно

Рангов и лидерства

Все-все, все!

Не демократ, не хозяйственник он, кто же?

Пасечник просто, это ж видно по роже,

Химик, строитель и взяточник вместе

И удостоен он всяческой лести.

Он выше судов, и лишь для него

Законы – как дышло,

Хотел повернуть он, чтоб лучше всего,

А вышло, как вышло.

Что поразительно,

Так заразительно!

Нет, нет, правда…

Он совести раб, ум, честь и эпоха,

Другого такого не сыщете лоха,

Увы, то ушедшей эпохи реликты

И милой, увы, старины пережитки.

И в этой стране, старина, старины

Нам нет уже места,

Но если б лишь людям, в том мало вины –

Нет места и чести.

Кричали лишь сытые:

-«Не виноваты мы!

Нищие сами…».

Что же с того, что он ростом не вышел?

Может, найдется в стране, кто повыше?

Что же с того, что косноязычен?

Он молится Богу, знать, он не язычник!

И если вы в церковь заглянете, в миг

Предстанет пред вами

Святой, преподобный написанный лик

И это он самый.

Куда нам мирянам

С этими рьяными?

Нет, уже рано!

Откуда же знать Богу, сыну и духу,

Что может ходить он по морю, как суху?

Вот и взошел он без стука и стэка

И потеснил «демократа» эль грека.

Всем очевидно, что он грубиян,

Но разве то повод,

Чтобы священный срывать с него сан,

А после назначить снова?

Ад и чистилище

Сану вместилище!

Да, да, ад!

Он заблудился и очень боится,

Как бы в аду ему не очутиться,

Не придирается к нему даже сыщик,

Беднее его лишь церковные мыши.

Но все же на выборах как-то изрек,

Мол, граждане знают,

Что мэр их не самый простой человек,

Не бедный и знатный.

Кто ж сомневался,

Что Юра – не Вася…

Глядишь, Долгорукий.

Он раздает всем налево-направо

Мед с пасеки личной – такой вот упрямый,

Он даром всех кормит – кишки у всех слиплись,

Неясно лишь, липовый мед иль из липы.

А разве такое быть может в наш век –

Жить так безрассудно?

А, может быть, это не наш человек

И день ему будет Судный?

Такого тщеславия

Лучше бесславие.

И выбор, я верю, трудный.

Что толку дразнить двор царский «ворами»,

Коль вне подозрений сам цезарь с женой,

Проще народу махнуться дворами

И… слушать потом за забором их вой.

…Вот новый главарь справляет банкет

И шепчутся власти:

«Неужто, тот самый, не может быть, нет…», -

Опять те же страсти.

Вот уж, решительно,

Обременительна

Всем, всем – власть!

Чтобы избавить страну от разврата,
Хижинам власть объявила войну,

Просит богатый у бедного брата,

А тот заупрямился: «Нет, не займу! »

Так, кто же воюет и в чем тут секрет,

Где правда, ребята?

Чтоб извести нищету – это бред –

Солдатской лопатой.

- Так это ж гражданская?!

- Для власти не важно, как!

Всех-всех, вон!

И люди в долгу не останутся долго,

Дворцам они тоже объявят войну,

Недолго страну довести так до морга,

Только зачем, я никак не пойму.

«Будет история наша стройна», -

Мне скажут, пеняя.

Ведь, это же просто другая война,

И наша страна иная.

Но самое важное –

Она не продажная…

Нет-нет, нет! …

Я заблудился и очень боюсь,

Что оказался в беспечном раю,

Нет комаров здесь, цеце не кусают,

Лесть и коррупция не процветают.

А разве такое быть в нашем раю

Может иль в жизни?

Не может, и это не в нашем краю,

То – за границей ближней.

Вот вам и новости –

Соседи без совести:

Совсем обнаглели!

Воруют наш газ и вгрызаются в трубы.

Мы не хотели бы действовать грубо,

Но коль у соседей не дура губа,

Мы газ перекроем – им будет «труба».

А третьего дня вовсе вышла «чума»:

В бинокль обозрели

Наш Севастополь Кучма и кума

И – «геть! » Оборзели!

И что в перспективе

У этих ретивых?

Халява и дружба!

План разработан сей в Путина штабе,
Он меморандумом назван теперь,
Будут его обсуждать в каждом пабе

До выборов, после и в марте, поверь.

На третий, конечно, он срок не пойдет, -

Не столь уж и ветрен,
А если и ветрен, то не идиот,
И слову своему верен.

Не аллегорически -

Олигархически –

В том всё и дело.

Если наступит даже нирвана,
Я не поверю в ниспосланный дар:
Будто она так невинна, не рвана,

Будто она как невспаханный пар.

Вот выхожу на прогулку я с ней –

И шепчутся рядом:

-«У ей же вчерась был усатый… еврей…

А этот в порядке».

-«Ядрена, мудрена,
Ох, целомудренна,
Аж, сверху донизу.

Ветрены мальчики ветры пускают,
А вездесущие – только что ссут…

Первые точно, что слух не ласкают,

Ну а вторые всю Землю зальют.

Вот я принюхался – что ей сказать:
Она ж может матом,
Но, видно, тот, прежний, еврей – не казак

И впрямь был усатый.

Вот везде сущие,
Культуру несущие

Эти евреи…