Глава 17.. Света нет.. Критичное.

Глава 17.

Света нет.

Опять депрессняк. Сижу в заперти.
Не нужны мне боле советы.
И внутри у меня не единой души.
Куда мне идти? За светом?

Так нет его. Угасло всё.
Угас весь мир, по сути.
И не услышу я ни глас, ни зов.
Их чувства. Все раздуты.

И повторяется опять.
И рецидив той травмы.
Не знаю я о чём писать.
И люди были правы.

Я шёл на свет. Но он подвёл.
Горел всё же не там.
И кто мне сердце заколол?
Не сшить его по швам.

Как надоело это всё:
Депрессия, инсом, предательство.
И не судьба своё берёт,
А разум в галлюцинациях.

Я ж душу изливаю,
Вдаваясь в простоту.
Взамен же получаю
Я только пустоту.

Куда девать мне добрость?
Куда мне злость поддать?
Куда ж свою способность деть —
Другому передать?

Скажите, это плохо:
Быть добрым и родным?
Не сделать больше вздоха.
Каким я есть? Гнилым?

Никто вовсе не ценит,
Что делаю я тем,
Кому я хочу верить,
Ну почему? Зачем?

И сердце снова рвётся.
Душа ушла в ответ.
Мой дух, куда ты прёшься?
Ведь нас с тобою нет.

Глава 18.

Критичное.

ОткрытыйWord на ноутбуке.
Курсор стучит себе, стучит.
Всё не пишу из-за разлуки.
Внутри там явно уж болит.

Болит, болит и не проходит.
На сердце раны мне не счесть.
Душа поэта вся подводит.
Кому успел я надоесть?

Ну не моё же это вовсе.
Ведь видно, чувствуется вам.
К великим не зайдёшь ведь в гости,
Не встретишь их по тем местам.

Пишу я книгу. Начал только.
И не могу воспроизвести.
И как бы не было мне горько,
Пора бы в узел заплести.

Ну, если руки опустились,
И ты сам видишь — не твоё!
Пора признать, что всё ж закрылись
Ворота музы; с ней чутьё.

Что тут такого в писанине?
Здесь сложность прОста и легка.
Здесь как Малевич на картине
Изобразил простой квадрат.

И во главе мой разноцветный разум.
И он всегда одерживает верх.
Идут часы; уж ближе к часу.
Никак не обойтись мне без помех.

Пишу. И что? Ведь все так могут.
Стихи у каждого пойдут.
Душа и чувства изнемогут.
И разум, и глава уйдут.

Корявые четверостишия,
Написанные абы как.
И никогда не поднимусь я выше,
И этого не изменить никак.