Глава 17.. Света нет.. Критичное.
Глава 17.
Света нет.
Опять депрессняк. Сижу в заперти. Не нужны мне боле советы. И внутри у меня не единой души. Куда мне идти? За светом?
Так нет его. Угасло всё. Угас весь мир, по сути. И не услышу я ни глас, ни зов. Их чувства. Все раздуты.
И повторяется опять. И рецидив той травмы. Не знаю я о чём писать. И люди были правы.
Я шёл на свет. Но он подвёл. Горел всё же не там. И кто мне сердце заколол? Не сшить его по швам.
Как надоело это всё: Депрессия, инсом, предательство. И не судьба своё берёт, А разум в галлюцинациях.
Я ж душу изливаю, Вдаваясь в простоту. Взамен же получаю Я только пустоту.
Куда девать мне добрость? Куда мне злость поддать? Куда ж свою способность деть — Другому передать?
Скажите, это плохо: Быть добрым и родным? Не сделать больше вздоха. Каким я есть? Гнилым?
Никто вовсе не ценит, Что делаю я тем, Кому я хочу верить, Ну почему? Зачем?
И сердце снова рвётся. Душа ушла в ответ. Мой дух, куда ты прёшься? Ведь нас с тобою нет.
Глава 18.
Критичное.
ОткрытыйWord на ноутбуке. Курсор стучит себе, стучит. Всё не пишу из-за разлуки. Внутри там явно уж болит.
Болит, болит и не проходит. На сердце раны мне не счесть. Душа поэта вся подводит. Кому успел я надоесть?
Ну не моё же это вовсе. Ведь видно, чувствуется вам. К великим не зайдёшь ведь в гости, Не встретишь их по тем местам.
Пишу я книгу. Начал только. И не могу воспроизвести. И как бы не было мне горько, Пора бы в узел заплести.
Ну, если руки опустились, И ты сам видишь — не твоё! Пора признать, что всё ж закрылись Ворота музы; с ней чутьё.
Что тут такого в писанине? Здесь сложность прОста и легка. Здесь как Малевич на картине Изобразил простой квадрат.
И во главе мой разноцветный разум. И он всегда одерживает верх. Идут часы; уж ближе к часу. Никак не обойтись мне без помех.
Пишу. И что? Ведь все так могут. Стихи у каждого пойдут. Душа и чувства изнемогут. И разум, и глава уйдут.
Корявые четверостишия, Написанные абы как. И никогда не поднимусь я выше, И этого не изменить никак.
|