Happily Ever After. Предисловие

Happily Ever After

Автор: _the_ghost_
Пэйринг: ГП/ДМ
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Флафф, МРREG, Повседневность, Hurt/comfort, ER (Established Relationship), Занавесочная история
Описание:
Люциус против отношений Драко и Гарри, поэтому все в мире катится к чертям. Фик по заявке. Изгнанный из рода Драко с ребенком, герой магической Британии отказывается простить его. Неизвестно когда их судьбы сплетутся снова, и встретятся ли Гарри и Драко вообще.

Примечания автора:
Очень много эмоций, детально описанных эмоций, долгое развитие событий, события описаны не в хронологическом порядке. Предупрежден - значит вооружен!

Предисловие

Теплый летний вечер заглядывает в окна домов, тени уже непомерно длинны, но солнце еще виднеется над горизонтом, так что можно попросить папочку задержаться еще ненадолго.

В парке тихо – сегодня Драко забрал сына из детского сада раньше обычного. Скамейки пустуют в отсутствие заботливых мамаш, никто не носится по тротуарам, гоняя голубей с дикими криками, только и слышно журчание воды в маленьких фонтанчиках возле скамеек.

Маленький Крис сидит на коленях у Драко и болтает ногами так, что каждый раз пачкает дорогую темную ткань его прямых брюк, но Драко только рассеянно улыбается. Трудно злиться на единственного по-настоящему важного человека в его жизни. А может, сказывается усталость после тяжелого рабочего дня.

- Папочка, расскажи еще раз, откуда я появился?

Кристофер строит уморительную рожицу, заглядывая даже не в душу, а куда-то неизмеримо глубже яркими зелеными глазами, разрез которых абсолютно идентичен разрезу глаз Драко. И Драко не может устоять.

- Ты же знаешь, что я много путешествовал? – начинает Драко, и Крис нетерпеливо кивает. – Пять лет назад я останавливался в маленьком домике в Италии, и только учился тому, что впоследствии стало моей профессией. Так вот, это была темная и ветреная ночь, так что я и глаз не мог сомкнуть – слишком было страшно…

- И все ты врешь, папочка, тебе не могло быть страшно, тебе же никогда-никогда не бывает страшно!

От возмущения Кристофер дернул длинную серебристую прядь Драко, с которой играл пятнадцать минут кряду, сильнее обычного. Драко сверкнул на него глазами, и Крис зажал ладошками рот, показывая готовность слушать. Драко сменил гнев на милость. Приятно быть сильным и бесстрашным хотя бы сейчас и хотя бы для своего сына, раз уж он не смог быть сильным пять лет назад для самого себя. Он продолжил:

- Ночь была темной и ветреной, и мне не было страшно, потому что, как заметил один чересчур умный молодой человек (Крис довольно захихикал), мне никогда не бывает страшно. Однако факт остается фактом: я не мог сомкнуть глаз от дикого завывания ветра. Я был в доме один, когда услышал легкий стук в дверь. Сначала я не поверил своим ушам, потом пытался убедить себя, что ветка стучала в окно…

Истории, которые рассказывал Драко, каждый раз менялись, но Крис не возражал. Более того, ему это очень нравилось. Загадочное происхождение – что может выделить его среди других лучше? А выделяться он очень любил, пусть даже ему и было всего неполных шесть лет.

- … В конце концов, я открыл дверь, но за дверью никого не было. Только маленький сверток лежал на крыльце. И может мне показалось, но высокая темная фигура быстро удалялась от моего дома, и…

- И когда она обернулась, ты увидел, что у нее были ярко-зеленые глаза! – радостно воскликнул Кристофер.

Истории менялись, но конец всегда оставался прежним, и это мальчика совершенно устраивало.

Позже, когда они уже подходили к многоквартирному дому в маггловском районе, неподалеку от Дырявого Котла, Кристофер спросил:

- А если на самом деле, она же красивая была, моя мама? И очень-очень добрая, правда? И глаза у нее были такие же зеленые как мои?

Драко улыбнулся, несмотря на комок в горле, и сжал ладонь малыша крепче.

- Она была самая лучшая. И глаза у нее были такие же зеленые.

Глава 1

Они идут на протяжении долгого времени, и Драко начинает надоедать темная повязка на глазах.

- Поттер, мы идем уже целую вечность, - тянет он капризно, но Гарри лишь смеется в ответ и продолжает вести его, нежно придерживая за талию.

Судя по звуку шагов, они вышли на мостовую. Здесь гораздо больше людей, чем было до этого, и намного прохладнее. Десятки, сотни голосов сливаются в беспорядочный шум, и Драко напрягается. Непохоже на улицы магического Лондона – там не бывает такого столпотворения. А еще там нет противного пронизывающего ветра и сырости.

- Только не говори, что ты привел меня в район к маг…

Теплая ладонь прижимается к губам, а секундой позже замерзшее ухо опаляет жаркое дыхание:

- Мы почти на месте.

И Драко остается только следовать, вверяя свою сохранность – возможно, даже жизнь! – в руки этого безголового Поттера, героя всей магической Британии, а на деле просто беспечного, невыносимого, раздражающего своей правотой…

Легкое движение над его макушкой, и повязка падает с глаз Драко, о чем тот почти жалеет: открывшиеся участки кожи моментально начинают отмерзать.

Открыть глаза удается не сразу, но стоит зрению достаточно сфокусироваться…

- La favoloso Italia, серьезно? – Драко даже не может больше злиться, настолько это все по-детски трогательно.

- Ты говорил в прошлый раз, что всегда мечтал побывать в Италии, - Гарри опускает глаза и взъерошивает волосы на затылке, пытаясь скрыть смущение. – Сегодня у нас не так много времени, поэтому прогулку по настоящей Италии я решил отложить до выходных…

Драко не может сдержать смех. Немного истеричный, но безмерно удивленный и почти восхищенный. Обхватывает лицо смущенного Героя ладонями в кожаных перчатках, слегка наклоняется и целует. Мягко, нежно и чувственно. Непохоже на все, что у них до этого было, ведь раньше они целовались яростно, почти зло, кусая чужие губы и зализывая ранки на своих…

- Безголовый гриффиндорец, - шепчет Драко в самые губы Гарри, все еще держа его лицо в своих ладонях, и заглядывая в самую чистую глубь зеленых глаз. – Герой до мозга костей.

Зрачки Гарри расширены настолько, что похожи на черные омуты. Возможно, потому что уже начинает темнеть. А взгляд расфокусированный и пьяный, и это точно не от темноты.

- Показывай свою маленькую маггловскую Италию, - снисходительно разрешает Драко, чмокает Гарри в последний раз, берет его за руку и входит в ресторан первым.

Вечер проносится с такой головокружительной скоростью, что Гарри не успевает опомниться. В одно мгновение он встречает Драко у Флориш и Блоттс в Косом переулке, в другое он ведет его по оживленной улице, улыбаясь его неуверенности и волнению, и вот они уже сидят за столиком, отделенным от остальных тонкими ширмами из светло-лиловой ткани.

Но голова кружится не только от скорости, и даже не от половины бокала красного вина, которое так нравится Малфою, но абсолютно не нравится Гарри.

Этот вечер совершенно не похож на другие. Может, у Драко хорошее настроение, может, он растроган его, Гарри, поведением, а может, он понял, что рядом с Гарри ему не нужно прикрываться щитами из бесконечных насмешек и замечаний. В любом случае, все, что Драко делает и говорит сегодня, кажется Гарри бесконечно очаровательным.

То, как он смахивает ставшие длинными, растрепавшиеся от ветра серебристые пряди с лица, и они мягкими волнами ложатся ему на плечи. То, как он пробует пасту, слегка жмурится от удовольствия, а потом говорит, что магглы совершенно не умеют готовить. То, как его глаза радостно блестят, несмотря на все его попытки выглядеть недовольным.

Конечно, его колкости никуда не делись, но они словно бы стали менее колючими, или же, что более вероятно, Гарри просто окончательно снесло крышу от этого трусливого, но безумно очаровательного, злого, но бесконечно восхитительного слизеринца.

Покончено с ужином, покончено с горячим шоколадом, в ожидании официанта царит умиротворенная тишина.

- Драко, - Гарри внимательно смотрит в спокойные серые глаза, на губах Драко играет мягкая улыбка. – Если тебе так нравится Италия, почему ты там не был?

Драко слегка напрягается, Гарри кладет руку на его тонкие бледные пальцы с идеальными овальными ногтями, и он опять оттаивает.

- Как ты себе это представляешь? – Драко говорит тихо, его интонации странно подходят теплой атмосфере этого вечера. – Дом полон Пожирателей, над головой дамокловым мечом висит необходимость выполнить задание Темного Лорда, а я отправлюсь в Италию, на солнышке греться?

Он смеется, но Гарри может уловить в звуке его смеха горький осадок.

- Или вот еще, захожу в большой зал и подхожу к Волан-де-Морту с вопросом, не желает ли он присоединиться ко мне в чудесной поездке к Средиземному морю? Хотя, зачем подходить, надо было спросить это, пока он наблюдал за тем, как со мной развлекались Долохов и Кэрроу…

Драко все-таки передергивает, и Гарри передергивает тоже. Он знает, о чем говорит Драко, и это знание наполняет его такой нежностью, на которую он не думал, что когда-либо будет способен. Они обсуждали это однажды, когда Драко впервые остался ночевать на Гриммаулд-плэйс и не захотел дойти с Гарри до самого конца.
Гарри пересаживается на диванчик напротив, рядом с Драко, притягивает притихшего блондина к себе за узкие плечи, сжимает все еще холодные пальцы крепче.

- Прости, я никогда не думаю, когда говорю.

Драко усмехается, и Гарри знает, что Драко ненавидит моменты, подобные этому. Ненавидит показывать свою слабость, ненавидит то, что война и соседство с Волан-де-Мортом почти сломали его. И Гарри неимоверно рад, что оказался рядом, когда Драко был готов сломаться, и помог ему стать прежним язвительным и самоуверенным собой.

- Кроме того, я был в Италии, - начинает Драко снова. – Только мне было три или четыре, кажется. Семейная поездка к морю. Тогда моя семья еще была похожа на семью. После того как Темный Лорд исчез, отец опять был готов любить мою мать, а она была готова простить ему все неправильные решения, что он принял. Конечно, когда отец снова к нему примкнул, все стало гораздо сложнее… Но в Италии было здорово. Я плохо помню, но было солнечно и очень красиво. Правда, я один раз чуть не утонул...

- Серьезно? – Гарри изумленно спрашивает, радуясь, что Драко отвлекся от болезненных воспоминаний.

- Серьезно, - уверяет Малфой, снова переходя на веселые интонации. – Заходил в воду, и в одном месте внезапно стало очень глубоко. Захлебывался, пока отец не вытащил. Потом он долго надо мной смеялся, а мама меня успокаивала. Так и не научился плавать с тех пор, не поверишь.

Драко сел к нему полубоком, так что Гарри смог наконец заглянуть ему в глаза. Никаких колючих серых льдинок, никаких болезненных призраков прошлого. Он выдохнул с облегчением и мягко поцеловал Драко в гладкую впалую щеку.

Гарри оплатил счет, они с Драко оделись и вышли на мостовую, которая выглядела гораздо романтичнее, освещенная фонарями и разноцветными вывесками.

- Да, это не свечи и факелы, - признал Драко, звуча даже немного восхищенно. Потом отвернулся к дальней витрине и тихо произнес:

- Спасибо.

Гарри не ответил, лишь подошел ближе. Обнимать Драко со спины было не очень удобно, особенно учитывая то, что Гарри был без перчаток, Драко был в пальто, а еще блондин немного выше его, но все это не имело значения.

- Знаешь, а я ведь тоже не умею плавать.

Драко издал непонятный, но полный недоверия звук.

- Какое-то время я ходил в бассейн вместе с Дадли, но я был похож на тощего лягушонка, и надо мной смеялись. А я не любил, когда надо мной смеялись, - Гарри усмехнулся. – А к морю меня Дурсли не брали, оставляли у соседки или родственников.

- Если бы не запрет на колдовство, твоим Дурслям бы мало не показалось, - Драко звучал обиженнее, чем когда говорил о собственном плохом прошлом, и это показалось Гарри очень трогательным.

- Я не сомневаюсь, - улыбнулся он.

Внезапно Драко замер.

- А как же запрет для меня на трансгрессию за пределы магической Британии? – взволнованно спросил он. Гарри же очень обрадовался, что подумал об этом заранее.

- Я уже поговорил с Шеклботом. Нас отпускают на выходные и даже немного дольше.

Драко выдохнул и замолчал ненадолго. Потом начал снова:

- Ты же в курсе, что я тебя люблю?

Гарри мог только надеяться, что Драко сказал это не под влиянием эмоций, а потому что на самом деле чувствовал так. Потому что Гарри был уверен в своих чувствах.

- И я люблю тебя тоже.

Первое признание за почти год отношений. За год яростных ссор, не менее яростных драк и поцелуев. Год выматывающих душу разговоров о войне и выяснения отношений. Год истерик Малфоя, которые почти невозможно выносить, год срывов Гарри, вспышек стихийной магии, во время одной из которых Малфоя чуть не прибило отвалившейся полкой на Гриммаулд-плэйс. И все же, даже до этого неправдоподобного вечера, похожего на затишье перед бурей, Гарри купил кольцо в маггловском магазине. Белое золото и россыпь изумрудов. Осталось только поговорить с Люциусом.

- Драко, ты не в курсе, твой отец завтра дома?

Глава 2 Они медленно бредут по улице, в сторону Дырявого Котла, когда Драко спрашивает: - Мы можем пойти на Гриммаулд-плэйс? Гарри не против, далеко не против, учитывая то, что он может с легкостью различить лукавый блеск в глазах Драко. Он сжимает руку в перчатке крепче, представляет гостиную своего дома, и они с Малфоем приземляются аккурат в центр круглого коврика перед камином. Правда блондина несколько ведет, и Гарри поддерживает его за талию. - Все в порядке? – он заглядывает в серые глаза, выделяющиеся на раскрасневшемся от холода и вина лице. - Кажется, выпивка и трансгрессия – не лучшие сочетания, - смеется Драко в ответ. Потом притягивает Гарри к себе и глубоко целует. Его рот невозможно горячий и влажный, чувствуется вкус вина и горячего шоколада. Пальцы, которые Драко положил на основание шеи Гарри, ледяные. Они холодные словно бы всегда, чертова слизеринская лягушка. Когда только успел перчатки снять? У Гарри начинает перехватывать дыхание, когда Драко отстраняется. - Теперь – гораздо лучше, - провозглашает он. Но блеск в глазах только еще более отчаянный. Гарри скидывает свой плащ, а потом принимается за пальто Драко. Бросает его на пол, помогает Драко выпутаться из белоснежного пушистого свитера. Малфой начинает слегка дрожать, то ли от холода, то ли от возбуждения, но на всякий случай Гарри направляет палочку на камин. - Инсендио! В комнате становится светлее, и Гарри любуется оранжевыми отблесками на белой коже любовника. Оглаживает острые плечи, тонкие руки и впалый живот. Проводит пальцами вокруг чувствительных сосков, встречается взглядом с потемневшими, голодными глазами Драко. Не в силах устоять, впивается в тонкие губы требовательным поцелуем, который больше похож на соревнование, на их прежние поцелуи-укусы. Драко расстегивает его рубашку, пока Гарри возится с застежкой на брюках Малфоя. Блондин приникает к шее Гарри, определенно оставляя на ней засос, если не отпечатки зубов. А Гарри спускает брюки Малфоя и толкает его к дивану. За год отношений с Драко Гарри успел убедиться в том, что у волшебников не принято носить нижнее белье. Драко стягивает ботинки с носками и брюки, устраивается на диване удобнее, и Гарри может лицезреть самое прекрасное, что когда-либо видел в жизни. Невероятное, волшебное существо, определенно слишком худое, но выглядящее не истощенным, а изящным, словно какой-то лесной эльф чудом оказался на старом диване. Длинные конечности, упругие мышцы, идеальная кожа, длинные светлые волосы падают на лицо, Драко насмешливо улыбается. Темный, напряженный член прижат к животу, на головке выступила капля смазки, которую Гарри торопливо растирает, слыша, как Драко резко вбирает в себя воздух. - Раздевайся, идиот гриффиндорский, - слышит Гарри, но не может отвести взгляд. Есть что-то чарующее в том, что Драко лежит перед ним ничем не прикрытый, в то время как Гарри почти полностью одет. Он сбрасывает рубашку и расстегивает джинсы. Скидывает ботинки и джинсы, сползшие к самым лодыжкам. Проводит ладонями по всей длине тела Драко, едва касаясь и посылая волны мурашек. Слегка царапает ногтями соски, которые тут же напрягаются, и Драко едва слышно стонет. Пару раз присасывается к шее, чувствуя, как пальцы Драко рисуют узоры на голой спине. Выцеловывает дорожку по груди, животу, опускаясь к восхитительному, длинному и ровному члену, который дергается под его дыханием. Проводит языком по внутренней стороне бедра, от колена промежности, влажно целует кожу рядом с яичками. Драко чуть заметно вздрагивает, и Гарри берет его член в рот, сразу так глубоко, как только может, двигается быстро, но плавно, и Драко давится воздухом и начинает стонать в голос. - Га… Гарри, подожди… Стой! Гарри удивленно отстраняется и поднимает на Малфоя взгляд. Обычно все так и происходит – они отсасывают друг другу по очереди, потом обсуждая у кого получилось быстрее довести другого до безумия. Малфой растрепанный и раскрасневшийся, пальцы судорожно вцепились в покрывало на диване, губы влажные и красные – явно кусал их, подавляя вскрики. Он быстро дышит через рот, и член Гарри дергается в трусах от одного только подобного зрелища. - Если бы ты продолжил, я бы кончил, - тихо говорит Драко, явно стесняясь своих слов. Или же действий, которые за ними последовали. Он раздвигает ноги, сгибает их и поднимает к груди, обхватывая колени руками. Он полностью раскрыт, румянец на щеках становится ярче, а сам он отворачивается к спинке дивана. Гарри осторожно нависает над ним, упираясь одной рукой в подлокотник, а другой мягко поглаживая парня по покрасневшей щеке. Поворачивает его лицо ближе, и аккуратно целует в раскрытые губы. - Ты уверен? – спрашивает он, удивляясь, как у него хватает выдержки задавать вопросы, когда под ним лежит восхитительный, раскрытый, отдающийся Малфой. Но именно потому, что это Малфой, он не может просто взять, что ему хочется. Потому что Драко редко бывает таким, тихим и полностью передающим контроль Гарри. Поэтому нельзя ничего испортить. Драко кивает и отводит взгляд, продолжая краснеть, Гарри прикусывает его пунцовую щеку. - Не бойся, - шепчет он, и Драко находит в себе силы посмотреть ему в глаза. - Мне не страшно, а неудобно, Поттер, поэтому лучше бы нам уже начать. Это должно было бы звучать колко, но, как выяснилось сегодня, у Гарри образовался иммунитет на колкости Драко, так что он только усмехнулся. Неудобно? Драко не стал бы начинать, если бы он неудобно устроился… Поттера поразила догадка, от которой захотелось прижать к себе этого дурного слизеринца и не отпускать никогда. - Драко, ты что стесняешься? – удивленно спросил Поттер, а Драко только вспыхнул еще ярче, а Поттер решил, что смущать Драко дальше просто бессовестно. Он опустился ниже, на мгновение вобрал в рот головку напряженного члена, услышал, как Драко шипит, погладил языком чувствительное место ниже яичек, и Драко не смог подавить стон. Гарри тем временем приник к отверстию Драко, обводя по кругу, разглаживая языком каждую морщинку, а потом проникая внутрь, слыша вскрик Драко. Он несколько минут трахал своего парня языком, под аккомпанемент стонов и чего-то подозрительно похожего на всхлипы. Произнес заклинание, и Драко подавился очередным вскриком, а раскрытое отверстие заблестело от смазки. Драко начало слегка потряхивать. - Ты в порядке? – Гарри вновь склонился над блондином, глядя в испуганные глаза. – Драко, все хорошо? - Это глупо, - наконец выдавил блондин. – Я просто испытывал действие этого заклинания раньше. Гарри понял, что Драко опять укоряет себя за то, что чувствует, за то, что портит момент своими страхами из прошлого. - Драко, посмотри мне в глаза, - он почти прижался лбом ко лбу блондина, слегка чмокнул его в губы, и утонул в серых омутах. – Тебя никто больше не тронет, слышишь? Здесь только ты и я. И так будет всегда. Драко судорожно вздохнул, а потом кивнул Гарри, чтобы тот продолжал. Драко готов был ненавидеть себя за то, что тянул так долго. Мало того, что откладывал целый год, так еще и сейчас потребовалось едва ли не полчаса, чтобы его подготовить, причем больше морально, чем физически. Как с девственницей носится этот чертов Поттер, его доброта и терпение почти выводят из себя… - Ах! – он пытается заглушить звук руками, но удается плохо. Поттер сам держит его колени согнутыми и входит одним плавным движением. То, как он заполняет Драко - на грани боли, но ему нравится жар, нравится ощущение наполненности, нравится… - Ты полностью во мне, - шепчет он неизвестно зачем, и Гарри стонет низко и выходит почти полностью, чтобы заполнить его снова плавным толчком. Драко не помнит, чтобы когда-то чувствовал себя настолько открытым, настолько отдающимся, притом, чтобы это не было унизительно и стыдно. Он чувствует себя любимым, чувствует себя объектом обожания, и это греет и доставляет удовольствие. Гарри опускает одну ногу Драко, а вторую поднимает выше, заставляя упереться пяткой в его плечо, неуловимо меняет угол при толчке, и Драко вздрагивает и стонет сладко и протяжно, потому что внутри него все сотрясается, словно оргазм нахлынул на несколько коротких мгновений, пока член Гарри задевал какое-то восхитительное место внутри него. - Еще, - выдохнул он, и Гарри явно надоело сдерживать себя. Он сорвался на безумный ритм, выбивающий из Драко остатки мыслей, остатки сдержанности, остатки разума. И Драко мог только по-девичьи высоко стонать, прикусывая внешнюю сторону ладони и пытаться принять все, что Гарри дает ему. С каждым толчком Гарри задевал нужное место внутри, и в какой-то момент тепло внизу живота стало нестерпимым. Он обхватил свой член и провел по нему пальцами несколько раз, так, как ему это нравилось, а потом выгнулся и забился в оргазме. Гарри зарычал, вбиваясь все глубже с каждым движением, и кончил вслед за ним, от того, как судорожно Драко сжимал его в себе, выдаивая каждую каплю. Гарри продолжил легко покачивать бедрами, двигаясь внутри Драко, наслаждаясь последними секундами уходящего удовольствия, пока Драко не всхлипнул недовольно: - Слишком, слишком… И это действительно было больше, чем слишком чувствительный после оргазма Драко мог вынести. Гарри поцеловал его глубоко и влажно, выскальзывая из его тела, но у Драко не было сил, чтобы ответить. Почему он боялся этого так долго? Если бы он знал, что все бывает настолько чудесно, то в тот первый день вместо душеспасительных разговоров он пошел бы трахаться с Поттером. И вместо всех драк он мог бы просто трахаться с Поттером. Кажется, ему просто слишком понравилось. Он хотел бы встать и пойти в душ, а потом в сказочно большую двуспальную кровать в спальне Поттера, но глаза закрывались, и спать хотелось немилосердно. Поэтому он был очень доволен, когда Поттер произнес пару Очищающих, и потащил его, Драко, в кровать. Тяжелое одеяло накрыло его почти с головой, рядом устроился большой и горячий Поттер, и Драко мог с уверенностью сказать, что день закончился как надо.

Глава 3

Гуляя по Косому переулку, Гарри рассеянно смотрел по сторонам, пытаясь собраться с мыслями. Ранним утром переулок пустовал, и Гарри был очень рад, что сумел проснуться пораньше: теперь у него есть пара часов, прежде чем улицы заполнятся толпами магов и волшебниц, желающих поговорить с Героем, сфотографироваться с Героем, обнять Героя, получить его автограф и сделать еще неимоверное количество абсолютно безумных, на взгляд Гарри, вещей.

Конечно, в первое время, всеобщее внимание грело душу Гарри. Приятно было осознавать, что люди благодарны ему, что они не думают, что победа над Волан-де-Мортом была его обязанностью в какой-то степени. Но потом всеобщее помешательство перешло все границы. Он перестал быть для них Спасителем (и Слава Мерлину! ), но он стал знаменитостью в каком-то неприятном дешевом плане. Одним из тех, за кем нужно следить, в чьих мусорных баках нужно прятаться, в чьем грязном белье нужно копаться, и это раздражало Гарри до умопомрачения.

Но этим утром он мог не думать об этом, тем более, что все его мысли были заняты гораздо более серьезным поводом для размышлений.

Драко-чертов-Малфой.

Язвительный и раздражающий, вызывающий агрессию скользкий тип, который, каким-то образом сумел стать самым близким, самым родным и понимающим человеком. Вот уж ирония так ирония.

Гарри прекрасно помнил все их хогвартские стычки, мог перечислить практически все наиболее часто повторяющиеся оскорбления, звучавшие в его адрес из уст блондина. Но в какой-то момент это перестало его волновать. Он также абсолютно отчетливо осознавал, что за нелицеприятные поступки находились на счету того, с кем он собирался связать свою жизнь. Но он все-таки собирался, определенно. Именно поэтому он бродит по Косому переулку в абсолютном одиночестве, пытаясь найти что-то похожее на маггловский ювелирный магазин.

В конце концов, сдавшись, он решил обратиться за помощью.

Звякнули колокольчики над дверью в Дырявый Котел, Том, спускавший стулья со столов на пол, обернулся на звук.

- Здравствуй, Герой, чем могу быть полезен?

Гарри усмехнулся и вытащил палочку, чтобы помочь ему.

- Я же просил тебя не называть меня так, - обратился он к хозяину заведения, который уже протирал барную стойку, очевидно, оставляя оставшиеся столики на Гарри.

- Ну, прости, Гарри. Зачем пожаловал в такую рань? – улыбнулся Том беззубой улыбкой, которая оставалась совершенно такой же с самой их первой встречи, когда Гарри было одиннадцать.

Гарри высунул язык от напряжения: левитировать одновременно более десяти стульев казалось куда сложнее, чем победить Волан-де-Морта при помощи заклятия обезоруживания.

Наконец, расставив стулья по местам, Гарри спросил:

- Ты знаешь, у волшебников принято дарить обручальные кольца или что-то в этом роде?

Гарри готов был начать отнекиваться от расспросов, безудержно краснеть и клясться, что задал вопрос не более чем из любопытства, но все это оказалось ненужным. Том предпочел просто ответить на вопрос, и Гарри был ему за это очень благодарен.

- Обручальные кольца? Это же маггловский обычай, разве нет? В традиционных магических семьях проводятся Брачные Ритуалы, навеки связывающие души молодых людей, и в этом случае на их запястьях появляются одинаковые узоры, и нет необходимости в кольцах.

Гарри задумался. Навеки связать свою душу с душой Малфоя при помощи Брачного Ритуала? Очень романтично, конечно, но не отравится ли он ядом? Гарри фыркнул, пытаясь сдержать смех, при этой мысли.

- И неужели их души остаются связанными навсегда? Неужели все магические браки сейчас совершаются подобным образом? – у Гарри просто в голове не укладывалось подобное. Насколько же серьезной должна быть вера в вечную любовь у волшебников, если они связывают себя со своей второй половиной навеки? Но не то, чтобы он думал, что сможет когда-нибудь избавиться от своих чувств к Малфою: они подобно сорняку глубоко укоренились в его душе и с каждой секундой врастают только глубже в самое существо Гарри.

- То о чем я тебе рассказал, на самом деле большая редкость, Гарри. Чтобы провести настоящий Брачный Ритуал, нужна не только любовь, но и сильная магия, древняя магия, которая признает двух людей истинными партнерами и убедится в искренности их чувств. Чаще всего магия просто не откликается на призыв, и в этом случае узоры на запястьях заменяют обручальными браслетами.

Гарри сел на стул у барной стойки и начал цедить сливочное пиво, что Том поставил перед ним минутой раньше.

- А… - хотел он было спросить подробнее, но Том его перебил.

- Больше я ничего не знаю. В любом случае, почему бы тебе не спросить у твоей всезнающей подруги? Или у рыжего парня, Рона? Он же из древнего магического рода и должен знать все эти традиции довольно хорошо.

Гарри уткнулся взглядом в дно стакана. Чтобы поговорить с ними об этом, необходимо сначала рассказать им об отношениях с Малфоем, а он до сих пор не знает, как они на это отреагируют. Хотя… О чем он только думает? Делать предложение Драко, когда его друзья даже не знают о том, что они вместе?

Он встал, положил на стойку сикль, улыбнулся Тому и стремительно направился к выходу. Остановившись у двери,
Гарри вспомнил вопрос, что хотел задать.

- Том, - окликнул он мужчину, в чем не было особой необходимости – тот и так смотрел на Гарри. – Откуда ты так много знаешь об этих Ритуалах?

Он только загадочно улыбнулся и махнул Гарри, а Гарри на секунду завис, уставившись на светло-зеленую вязь, почти незаметную на смуглом запястье Тома.

Значит, ему удалось найти свою вторую половину. Возможно, перспектива жизни с Малфоем до конца своих дней не пугала Гарри настолько, насколько должна была бы.

Гарри направился к маггловской части Лондона, где Гермиона с Роном устроились после окончания войны.

Он стоял перед дверью, чувствуя себя немного глупо, заявляясь к своим друзьям в такую рань: на часах все еще только половина восьмого.

Однако минуту спустя зазвенели ключи, и дверь ему открыла немного опухшая и растрепанная с утра Гермиона.

- Вау, это как возвращение в Хогвартс, - засмеялся Гарри, указывая на прическу подруги, что больше походила на воронье гнездо.

Гермиона сдержала смех и попыталась напустить на себя грозный вид.

- Гарри Джеймс Поттер! – начала она, но потом все-таки пустила Гарри внутрь и закрыла дверь.

Гарри осмотрелся. На самом деле, он был в их квартире всего раз или два и не присматривался особо, предпочитая принимать их на Гриммаулд-плэйс. И он должен признать, что она была просто очаровательной. Светлые обои, деревянный пол, все стоит на своих местах в необычайном порядке. Да, Гриммаулд-плэйс определенно проигрывает этому месту, притом, что у Гарри есть Кричер, все еще преданный Гарри, а здесь Гермиона поддерживает порядок сама.

- Проходи в кухню, Гарри, я умоюсь и приду.

Подруга улыбнулась и скрылась в ванной, а Гарри последовал ее указанию. Кажется, на этой квартире определенно лежало заклятие Незримого Расширения, потому что иначе Гарри не мог объяснить наличие просторной кухни и огромной светлой столовой с ореховым гарнитуром. Да и здесь просто не могут находиться окна, ведь, судя по расположению их квартиры, за стеной должны быть соседи, а никак не маленький пруд со сгустившимися над ним тучами.

- Усовершенствованная версия Погодного заклинания, - пояснила уже гораздо более свежая Гермиона, чья челка слегка намокла, а воронье гнездо стало больше похоже на легкий беспорядок. – Как на потолке Большого зала.

Гарри кивнул:

- Очень здорово. Может, и мне сделать что-то подобное в своей спальне?

Гермиона улыбнулась.

- Обращайся, если нужна будет помощь.

Они прошли на кухню, где на небольшом столе у окна стояла кружка с кофе, рядом – включенный ноутбук, а над тумбой у плиты венчик взбивал что-то в миске, парящей в воздухе. Молли определенно научила будущую невестку паре заклинаний.

Гермиона махнула палочкой, и часть содержимого миски перелилась на сковороду на огне. Гарри уселся за стол и на соседний стул села Гермиона.

- Рон остался на ночь в Волшебных Вредилках Уизли, помогает Фреду с новыми товарами. Если и покажется, то ближе к обеду. Ты зашел по делу?

Гарри замялся. Возможно, будет лучше, если он сначала расскажет все Гермионе, а потом она попытается поговорить с Роном?

Пока Гарри искал подходящие слова, на стол мягко приземлилось блюдо со стопкой пышных блинов, которые Гермиона щедро полила сиропом. После того, как девушка придвинула блюдо ближе к Гарри, он понял, что это все предназначалось ему.

- Знаешь, Герм, - начал он и положил кусочек в рот. – Я давно хотел вам рассказать, что встречаюсь кое с кем.

Он быстро набил рот блинами, чтобы ничего не говорить еще пару минут. Гермиона села напротив и внимательно посмотрела Гарри в глаза.

- Я давно об этом подозревала, - улыбнулась она. – То, как ты внезапно начал проводить с нами меньше времени, при этом никак не выказывая того, что пытаешься нас избегать… Это определенно должен быть кто-то из старых знакомых, ведь будь это кто-то новый, ты бы решил, что он встречается с тобой только из-за твоего положения… Значит, кто-то из Хогвартса… Дай подумать… Симус?

Ее глаза восторженно сверкнули, и Гарри пожалел, что положил в рот так много, потому что сейчас он мог только издать неясный звук, мало выражающий его протест.

- Хотя нет, вы никогда с ним особо не ладили. Я бы сказала, Дин, потому что ему определенно нравятся парни тоже, если бы он сейчас не встречался с Джинни…

Гарри необходимо было закончить эту позорную цепь его предполагаемых партнеров, поэтому он проглотил все, что у него было во рту, запив чаем, который оказался немыслимо горячим, и со слезами на глазах признался:

- Это Драко, Герм.

И закрыл глаза, потому что нужно было готовиться к худшему. Однако его ожидания не сбылись во второй раз за день (притом, что день только начинался! ).

Когда он открыл глаза, то увидел, что Гермиона сосредоточенно что-то обдумывает. Наконец, она перевела взгляд на него.

- Судя по всему, вы встречаетесь уже довольно давно, - произнесла она задумчиво.

- Чуть больше года, - подтвердил Гарри, не думая. А Гермиона вспыхнула:

- Гарри! Как ты мог встречаться с кем-то больше года и не рассказать нам об этом!

И Гарри расплылся в широкой улыбке. Очевидно, Герм злилась больше из-за того, как долго он с кем-то встречался, чем от того, что этим кем-то был Малфой.

- Я не знал, как вы на это отреагируете. Ведь он никогда вам не нравился…

- Как и тебе! – воскликнула Гермиона, но Гарри услышал в ее интонации веселые нотки, и у него совсем отлегло от сердца.

- Так ты не против? – спросил он у нее, все еще боясь окончательного вердикта.

Гермиона, вскочившая в порыве эмоций, села обратно.

- Я не считаю его плохим человеком, несмотря на все, что он когда-либо сделал. Если вы вместе уже год, я думаю, что ты достаточно ему доверяешь.

Гарри кивнул, и она продолжила:

- А я доверяю тебе. Только будь с ним осторожнее.

Прожевав очередную порцию блинов, Гарри спросил то, ради чего пришел изначально:

- Как ты думаешь, будет слишком странно провести Брачный Ритуал с помощью маггловских колец?

- Гарри Джеймс Поттер, ты и об этом собирался молчать до последнего?!

Глава 4

Драко начал замечать что-то непонятное в поведении Гарри уже давно, но не придавал этому большого значения. Отсутствие привычных срывов и вспышек магии настораживало, как и его беспричинная нежность и улыбочки с видом а-ля «Я знаю то, чего не знаешь ты». Но не то, чтобы Драко был против, ведь к хорошему, как известно, быстро привыкаешь.

Тем не менее, в последнее время к беспричинной эйфории Поттера начала примешиваться нервозность, а уж вкупе с нервозностью самого Драко, который на днях ожидал возвращения отца из Франции, это выливалось в грандиозные выяснения отношений. Отец провел во Франции три месяца, составляя матери компанию в реабилитационном центре для жертв недавней войны. Возможно, Гарри нервничал по той же причине: очевидно, ему нужен был Люциус для чего-то. Но в тот день, когда Гарри спросил о старшем Малфое, тот как раз покинул страну.
В любом случае, то, что происходило этим вечером, было больше похоже на смехотворную сцену из какого-нибудь низкопробного сериала.

- Серьезно, Малфой, змеи в кровати?! Мне хватает и одной, к ее яду у меня хоть иммунитет за полтора года отношений выработался, слава Мерлину!

Драко и сам не знает, как в процессе переделки их спальни, на изголовье кровати появились литые из металла змеи с совершенно правдоподобными глазами из драгоценных камней. Очевидно, он слишком увлекся, но чтобы признать свою ошибку, когда ее высмеивают подобным образом? Черта с два, безмозглый Поттер!

- Жаль, что у меня не выработался иммунитет к твоей твердолобости, узости мышления и привязанности к стереотипам!

Драко в порыве эмоций взмахивает палочкой, и вся их спальня становится похожа на… Наверное, так должен выглядеть ад.

Все в комнате стало кричаще-красного цвета, с редким вкраплением золотого, а где-то в глубине кровати…

- Малфой, это что настоящий лев?!

Слишком поздно: Драко уже хлопнул дверью и аппарировал в Малфой-мэнор.

Дом предков встретил его вовсе не тишиной, как предполагалось. Сначала Драко напрягся, услышав голоса в Большом Зале – слишком близки были те времена, когда в этом месте собирались Пожиратели во главе с их предводителем Темным Лордом. Потом, прислушавшись повнимательнее, Драко понял, что отец опять отчитывает домовых эльфов.

Подождав, пока улягутся эмоции, вызванные этим чертовым Поттером, Драко вошел в Большой Зал.

- Я рад, что ты вернулся, отец, - сказал он, успокоившись окончательно от звуков собственного бесстрастного голоса.

Люциус устроился во главе длинного лакированного стола из темного дерева, накрытого на одну персону.
Очевидно, он собирался ужинать. Он выглядел гораздо лучше, относительно их последней встречи, но ему все еще не хватало былого величия и лоска. Полгода в Азкабане заметно потрепали его. Впрочем, не только его.

- Как мама?

Малфой-старший махнул рукой, жест явно был адресован домовухе, которая моментально исчезла. На столе появился еще один прибор.

- Я тоже рад видеть тебя, сын. Садись, надеюсь, ты голоден.

Драко подошел ближе, сел по правую руку от отца. Вся ситуация была определенно несколько неловкой. Он до сих пор не знал, что чувствует по отношению к этому человеку. С одной стороны жизнь Драко и жизнь его матери пошла под откос из-за неправильных решений Люциуса, с другой - тот был наказан сполна за все, чему он их подверг. Но теперь страх и почтение, которые всегда наполняли Драко при виде этого человека, сменились непонятной смесью жалости и неприязни.

Одни блюда следовали за другими, но Драко было мало дела до еды. Его волновало состояние матери, волновала глупая ссора с Поттером, волновала сохранность Поттера, ведь он оставил того в доме с настоящим львом (спасибо МакГоннагалл за то, что он оказался на это способен! ). Наконец, Люциус заговорил, и Драко перевел на него взгляд, стараясь не выказывать своего волнения.

- Состояние твоей матери стабилизировалось. Это означает, что никаких нервных срывов в будущем не предвидится, но так же означает…

- Она может так ничего и не вспомнить, - эти слова вырвались у Драко спонтанно. Их не должен был слышать отец, как и безысходность, прозвучавшую в них. Пусть Драко больше не боится отца, но он все еще считает нужным соблюдать приличия, непонятно чего ради.

- Верно, Драко. Как продвигаются твои отношения со спасителем всей Британии?

Драко опустил глаза в тарелку. Было не вполне понятно, какого ответа ожидает его отец, поэтому отвечать было рискованно.

- Я не вполне понимаю, в какую сторону должны двигаться наши с ним отношения, - наконец сказал он и поднял взгляд на отца. На усталом лице Люциуса не отражалось ни единой эмоции. Драко всегда восхищался его безупречным самоконтролем, но благодаря жизни с взрывным, истеричным и фонтанирующим эмоциями Поттером он перестал хотеть подобной ледяной холодности для себя.

- Они должны двигаться к завершению, сын. Тебе почти исполнилось двадцать, и я думаю, что молодая Астория Гринграсс будет для тебя хорошей парой.

Драко замер, пытаясь сдержать бурю, что внезапно заполнила все его чувства. Он готов был поспорить, что почти слышит завывания ветра и треск ломающихся деревьев. Он помнил эту мелкую Гринграсс со времен Хогвартса. Низкая, длинные темные волосы, темные глаза, бледная кожа. И он привел первый глупый аргумент, который пришел на ум:

- Она испортит породу, отец.

Люциус холодно рассмеялся, словно рассыпал вокруг себя пригоршню колючих льдинок.

- Сама причастность ребенка к роду Малфоев сделает его похожим на тебя, на меня, и на сотни поколений Малфоев. Это кровная магия, и кровь Малфоев сильнее почти любого магического рода Британии, так что об этом можешь не волноваться.

Самоконтроль рушился подобно фасаду ветхого здания под порывами дикого ветра.

- Я не собираюсь разрывать отношения с Гарри, - выдавил он, наконец, стараясь звучать так твердо, как только возможно.

Пусть этот взбалмошный идиот постоянно выводит его из себя, пусть его почти никогда невозможно вытерпеть, Драко больше не может представить жизни без него. Рядом с этим пустоголовым кретином он впервые за девятнадцать лет своей жизни почувствовал себя дома. Почувствовал себя действительно нужным кому-то просто потому, что он есть. И он не собирался отказываться от всего этого по воле Люциуса. Особенно по воле Люциуса.
Под светлой кожей отца заходили желваки.

- Я думаю, ты не совсем понимаешь, о чем говоришь, Драко. Ты не можешь оставить род Малфоев без наследника, и ты прекрасно это понимаешь.

Драко упрямо смотрел в серые глаза отца – точное отражение своих.

- Мы вернемся к этому разговору позднее, сын. Спасибо, что разделил со мной ужин.

Люциус встал из-за стола и направился к выходу из Большого Зала. А Драко просто хотел отправиться прочь, куда угодно, только подальше отсюда.

Ощущая себя последней истеричкой, Драко хлопнул дверью и аппарировал на Гриммаулд-плэйс.

Гостиная, как и весь дом, пропахла жареным чесноком. Уютное шкворчание масла на сковороде звучало успокаивающе. Драко никогда бы не подумал, что ему может настолько понравиться процесс приготовления еды. Если раньше смотреть, как Поттер готовит, казалось чем-то неприличным, потому что с самого детства Нарцисса пыталась ему это внушить, то сейчас Драко находил это зрелище горячим.

Впрочем, с тех пор, как Гарри взял его в первый раз – Драко до сих пор не может смотреть на их диван, не краснея – Драко находил горячим все, что бы Поттер не делал.

На Гриммаулд-плэйс больше не пахло грозой, в воздухе не было напряжения. Был сладкий запах вины, терпкий аромат примирения. А может, Поттер просто готовит на кухне что-то не то.

Драко тихо прокрался на кухню, подошел к Поттеру, режущему что-то на доске, и прижался сзади всем телом, утыкаясь носом в растрепанную макушку.

- Это могло быть опасно, - говорит Гарри, но не звучит сердито. И Драко пытается понять: то ли опасно подходить сзади к человеку с ножом, то ли опасно оставлять в доме своего партнера с диким животным. Драко не извиняется. Он никогда не извиняется, пусть даже этот факт порой доводит Поттера до белого каления. Дело вовсе не в гордости или в том, что Драко – упертый болван. Просто Драко совершенно не умеет извиняться и ненавидит выглядеть глупо.

- Ты же в курсе, что есть множество заклинаний, которые могут порезать овощи за тебя, - шепчет он в самое ухо Гарри, и тот смеется.

- Мне захотелось сделать тебе приятное, - отвечает этот чертов Поттер, и Драко определенно не хочется плакать от этих слов. Это просто чертов Поттер и чертов лук, и непонятная чувствительность и эмоциональность Драко в последнее время. А еще он определенно знает, что никогда и ни за что не сможет уйти от этого человека надолго.

- Ай! – восклицает он внезапно, и отстраняется от Гарри. Тот провожает Драко удивленным взглядом.

Драко поднес запястье к лицу. Маленькое красное пятнышко, появившееся еще весной, словно расползается в размерах. Остается надеяться, что Поттер не заразил его каким-то кожным заболеванием.

Драко ответил на взволнованный взгляд Поттера своим насмешливым, показывая глазами на то, что совершенно точно подгорало у Гарри в сковороде. Надо будет зайти к колдомедику на днях.

Они сидели на тесной кухне друг напротив друга и поглощали спагетти, приготовленные Гарри. Драко, которому так и не удалось поесть в мэноре, был жутко голоден. Причем он не мог вспомнить, был ли он так голоден когда-либо в его жизни. В конце концов, он списал все на волнение, и доел еще и порцию Поттера, который удивленно наблюдал за этим.

Впрочем, за поеданием еды в огромных количествах не удалось скрыть от вездесущего Гарри нервозность.

- Драко, все в порядке? – спросил он, заглядывая в душу этими невозможными зелеными глазами. Смотреть так проницательно должно быть запрещено – это же хуже всякой легиллименции!

Драко выдавил улыбку, несмотря на ком в горле.

- Не переживай, - сказал он, стараясь звучать ровно. Черт, за этот вечер ему уже надоело пытаться держать себя в руках, особенно, когда это удается ему из рук вон плохо.

Он встал из-за стола, собираясь наложить пару Очищающих, принять долгую ванну, где он сможет прийти в себя и обдумать все как следует, но Поттер перехватил его на выходе из кухни. Он прижал Драко к себе, запустил руки под его рубашку, и начал мягко гладить его по спине, пока часть тревоги Драко не испарилась, оставляя его несколько опустошенным. Другая часть, кажется, останется с ним навсегда.

- Ты же в курсе, что я все равно узнаю, что у тебя стряслось?

Драко устало рассмеялся и вспомнил отличное лекарство от нервов и опустошенности.

- Все потом, а сейчас я хочу, чтобы ты меня трахнул.

Глава 5

Гарри всегда думал, что вот уж в ком, а в нем нет ни капли от заботливой мамочки-наседки. Он думал так до встречи с Малфоем после войны, ведь с тех пор блондин вызывает в Гарри перманентное желание защитить, закрыть в клетке, не выпускать и постоянно заботиться. Гарри помнит, как впервые встретил его после своей победы над Волан-де-Мортом.

Это было после суда над всей четой Малфоев, в котором Гарри принял непосредственное участие. Он защищал Нарциссу и Драко, отчаянно не желая, чтобы кто-то из них оказался в Азкабане хотя бы потому, что одна спасла его перед финальным сражением, другой же просто не заслужил того, чтобы его жизнь была загублена.
И Гарри стоял на сцене перед присяжными, убеждая, доказывая и размахивая руками, защищая своего школьного врага, он сам не знает зачем. Он не дождется от него благодарности, более того, Малфой возненавидит Гарри еще больше только за то, что тот заставил его эту благодарность чувствовать, за то, что заставил остаться у себя в долгу. И Гарри прекрасно это осознает.

После суда Гарри стоял в коридоре, пытаясь отдышаться, глядя в зачарованные окна, как несуществующий дождь с силой бьет по ветвям несуществующих деревьев. И ему даже было жаль, что он не курит, потому что это было бы забавно: смотреть в зачарованные окна в Министерстве Магии и курить маггловские сигареты после суда над Малфоями, где он выступал в качестве их защитника.

Легкие шаги позади него, но он не обратил внимания, слишком увлеченный зрелищем: в некоторых из огромных черных туч уже начали проблескивать молнии.

- Я должен сказать это, Поттер, - слышит Гарри, и оборачивается, чтобы встретить своего бывшего врага, а сейчас уже… После войны все перевернулось с ног на голову, и, видит Мерлин, у Гарри уже просто не осталось сил, чтобы кого-то ненавидеть. Возможно, поэтому он так отчаянно пытается спасти всех, кого может.

Малфой почти такой же, каким он его помнит. Высокий, тощий, противный и блондинистый. Но что-то в нем не выглядит прежним. Возможно, дело в его одежде, что определенно стала ему слишком большой. Возможно, это все его поза, впервые в жизни выбранная неудачно, заставляющая его выглядеть сломанным и совсем-совсем юным.

Возможно, это ломкие льдинки в серых глазах или слишком сильно, болезненно торчащие острые скулы. Что-то из этого, или все это вместе заставляют Гарри не жалеть, нет, но словно бы заботиться, ведь такова его геройская сущность. Но он все еще ждет подвоха от слизеринского хорька, поэтому нужно нападать первым.

- Ты мне ничего не должен, Малфой. Я делал это для себя, а не ради твоей благодарности, - говорит он сухо, и льдинки в серых глазах снова ломаются, но в целом его выражение остается бесстрастным.

- Положим, не должен. Представь тогда, что я сам этого хочу. Спасибо… Гарри.

И Малфой разворачивается и уходит как можно стремительнее, черная мантия хлопает по карикатурно тонким ногам.

- Малфой, стой!

Гарри догоняет его в несколько шагов и хватает за руку.

- Они отпустили Нарциссу? – спрашивает он, все еще держа блондина за хрупкое запястье.

- Ее отправили вместе с отцом в Азкабан на неопределенный срок, - говорит Малфой бесстрастно. Слишком бесстрастно, чтобы это звучало правдоподобно. Гарри поднимает глаза на парня, тот отворачивается, стирая свободной рукой злые слезы. В какое-то мгновение Гарри готов прижать бывшего врага к себе, заключить в объятия, держать его, чтобы он не распался на куски, чтобы все осколки встали на место, чтобы вместо растерянного сломанного мальчишки он опять увидел самоуверенного нахала. Но момент упущен, по коридору бежит Гермиона, таща за руку Рона, Драко выхватывает руку и уходит, вновь напустив на себя безразличный вид.

- Гарри, не могу поверить, ты такой молодец! – Гермиона бросается на шею Гарри, звонко чмокает его в щеку. А Рон презрительно смотрит на Малфоя, что даже на себя не похож:

- Что, хорек, радуешься свободе? Мог бы хотя бы спасибо сказать, за то, что вытащили твою шкуру!

Драко сощуривает глаза в ответ:

- Можно подумать ты, Уизел, как-то причастен к моему спасению.

- Вы только посмотрите на него, его родителей посадили в Азкабан возможно навсегда, а ему хоть бы что! Хорошо быть эгоистом, а, Малфой? – выпаливает Рон совершенно бездумно, а Гарри не успевает его вовремя остановить. Глаза Драко яростно сверкают, в них опять стоят слезы, но это всего лишь мгновение. В следующее он уносится по коридору так быстро, как только можно, не переходя на бег.

- Рональд Уизли, с этого момента, я не желаю тебя знать! – пылко произносит Гермиона, и придерживается своего приговора почти до вечера, а Гарри использует всю мощь своего новоприобретенного титула Героя, чтобы приговор Малфоев смягчили.

Следующая их встреча происходит месяц спустя у Флориш и Блоттс. Гарри попросил у Кингсли год безделья, во время которого он, наконец, определится, куда двигаться дальше. Он все еще не был уверен, что хочет быть мракоборцем: он боролся со злом, кажется, всю свою жизнь, и это больше не кажется ему привлекательным. И в тот летний день Гарри стоял в самом дальнем углу магазина, держа в руках брошюру «Хочешь быть колдомедиком? Плюсы и минусы профессии», когда услышал знакомый голос.

- Серьезно, Поттер? Колдомедик? Хочешь, чтобы тебя боялись не только живые, но и почти мертвые?

Гарри встрепенулся, и первым его порывом было спрятать брошюру куда подальше, но потом он решил, что раз ему исполнилось восемнадцать на прошлой неделе, нужно уметь вести себя по-взрослому.

- Не поверишь, Драко, хочу, - и широко улыбнулся блондину, что стоял рядом, держа в руках книгу по зельям.
Драко уже не выглядел таким изможденным, вес он, впрочем, так и не набрал. Зато кожа приобрела прежний идеально искусственный вид, да в глазах больше нет неприкрытого отчаяния. Одежда по-прежнему сидит не идеально, и Гарри это не нравится. Он достает палочку, и подгоняет рубашку и брюки по размеру.

- Не знал, что ты и такое умеешь. Не только герой, но и мастер на все руки. Ох, и повезет же кому-то, - насмешливо произносит Малфой, старательно отводя взгляд, и Гарри отмечает пунцовые щеки парня. Очевидно, ему тоже не нравилось, как его вещи выглядели до этого.

- Почему ты не сделал этого раньше? – спрашивает Гарри с искренним интересом.

- Запрет на колдовство, - отвечает Малфой нехотя. И внезапно добавляет:

- Спасибо.

Гарри делает вид, что потрясен словами Малфоя, а тот шокирует его еще больше.

- И за родителей тоже. Спасибо.

Кажется, Малфой взял привычку испаряться в неловкие моменты, потому что в первый раз в жизни по-человечески улыбнувшись Гарри, он уходит из магазина, быстро расплатившись за книгу.

Впоследствии Малфой стал заниматься с Гарри зельями, чтобы помочь ему сдать экзамены на колдомедика, а Гарри стал наслаждаться присутствием Драко в его жизни слишком сильно, чтобы это было нормальным.

Этим же вечером, пока они уплетали пасту, Гарри вновь заметил затравленное выражение в глазах Драко. Осознание того, что что-то случилось, пока Малфой уходил с Гриммаулд-плэйс, сразу же заполнило Гарри, заставляя проснуться его порыв защищать, но Драко не отвечал на расспросы, так что Гарри решил его не мучить. Вместо этого, он притянул Драко к себе, прижался всем, чем только можно было, пытаясь окружить его теплом, дать понять, что он больше не должен справляться со всем в одиночку.

Гарри запустил руки под рубашку Драко и начал гладить его по спине нежными движениями, наслаждаясь мягкостью кожи под его ладонями. Тот факт, что Гарри мог нащупать не только каждое ребро, но и каждый позвонок, казался ему не только пугающим, но и очень трогательным. Наконец, Драко немного оттаял в его руках, но Гарри не торопился его отпускать, наслаждаясь чистым запахом зеленого чая, исходящим от блондина.

- Ты же в курсе, что я все равно узнаю, что у тебя стряслось? – прошептал Гарри, и Драко устало рассмеялся:
- Все потом, а сейчас я хочу, чтобы ты меня трахнул.

И Гарри послушался, планируя мучить Драко так долго и сладко, чтобы тот забыл обо всем, что его гложет.

Он приподнял Драко и понес его наверх, а Драко и не думал сопротивляться, чем несказанно удивил Гарри. Он только обхватил его талию ногами, и принялся расстегивать рубашку Гарри, расстегивать свою рубашку, впиваться жадным ртом в кожу на ключицах…

- Если ты не прекратишь, мы оба упадем, - сказал Гарри, улыбаясь, а бессовестный Драко продолжил, явно не веря ему.

Кровать Гарри явно была верхом совершенства: все еще ярко-красного цвета, с огромными металлическими змеями в изголовье, следами от когтей недавно побывавшего в ней льва.

Увидев все это, Драко начал истерически смеяться, а потом милосердно махнул палочкой, возвращая спальне прежний вид, только теперь металлические змеи исчезли вместе с яркими простынями.

- Идеально, - искренне восхитился Гарри не только навыками Трансфигурации Драко, но и его видом. В расстегнутой рубашке, приспущенных джинсах, на фоне кремового постельного белья, белая кожа словно светится изнутри. Драко определенно знает, что делает, когда дело касается соблазнения Гарри.

Гарри сбросил всю свою одежду, стянул все, что было на Драко, растянувшемся на постели, и прижался губами к его рту, явно желая довести того до помутнения рассудка.

Неизвестно, что насчет Драко, но рассудок Гарри помутился точно. Потому что Драко отвечал совершенно так, как надо, скользил влажным языком в рот Гарри, тихо стонал, едва слышно всхлипывал, терся вставшим членом о живот Гарри и абсолютно точно наслаждался происходящим.

Гарри покрыл поцелуями лицо Драко, укусил его шею, впился в каждый сосок, и продолжил облизывать кожу блондина сантиметр за сантиметром, пока терпение Драко не кончилось.

- Поттер, перейди уже к главному, иначе все закончится слишком быстро, - сдавленно и быстро пробормотал тот.

- Ты не находишь, что в том, чтобы называть друг друга в постели по фамилии, есть что-то от ролевых игр? – спросил Гарри, подавляя смех.

- Что еще такое, Мерлин побери, эти твои ролевые игры? – недовольно простонал Драко, когда Гарри легко провел пальцами по всей длине его члена, но так и не взял его в руку.

И Гарри рассмеялся, вспоминая, что в магическом мире – свои извращения.

- Акцио, смазка! – произнес он быстро, и поймал летящий тюбик.

- Кто бы мог подумать, что твои навыки ловца понадобятся вне поля, - рассмеялся Драко, и Гарри засмеялся ему в унисон.

Он нанес смазку на пальцы, размазал ее по колечку мыщц, и сразу два пальца скользнули внутрь. Драко нетерпеливо застонал, пытаясь расслабить мышцы как можно сильнее, чтобы показать Гарри свою готовность. Гарри сделал несколько поступательных движений и присоединил третий, тщательно растягивая и разминая. Он чуть согнул средний палец, нащупывая бугорок простаты, и легко огладил его пальцами. Драко прогнулся в спине и протяжно застонал.

- Мерлина ради, Поттер, мне нужно больше!

Гарри надавил на нужное место немного сильнее, в этот раз не убирая пальцы, а продолжая нежное давление, и Малфой заметался на простынях, всхлипывая и бормоча проклятия сквозь зубы.

Наконец, Гарри медленно вытащил пальцы и приставил член к раскрытому отверстию. Драко замер в предвкушении, и Гарри медленно вошел в обжигающую глубину. Драко нетерпеливо двинул бедрами, явно желая, чтобы Гарри с самого начала взял крышесносный ритм, но Гарри только положил руки тому на бедра, ограничивая его движения. Этой ночью он намерен сделать все, чтобы свести Драко с ума.

Он двигался плавными сильными движениями, судя по реакции Драко, каждый раз задевая его простату, ритм был медленным и размеренным, заставляющим Драко недовольно стонать, но каждый раз сладко прогибаться.

Наконец, когда Драко начал казаться слегка безумным, каждый раз пытаясь насадиться сильнее и жалобно вздыхая, когда ему это не удавалось, Гарри вышел и перевернул его на живот. Драко широко расставил ноги, согнутые в коленях, прогнулся в спине и спрятал лицо в подушках, так что Гарри почувствовал слабость в коленях от этого зрелища. Он вошел резким движением, и начал трахать Драко быстрыми короткими толчками, поддерживая тот ритм, что был тому нужен с самого начала. Наконец, стоны Драко стали совсем отчаянными, и он попытался опустить вниз одну руку, чтобы обхватить свой член, но Гарри перехватил ее и прижал ладонью к простыне, вколачиваясь еще сильнее и чувствуя приближение оргазма.

- Пожалуйста… - выдохнул Драко. – Пожалуйста, мне надо…

Горячая волна захлестнула тело Гарри, начиная с самых кончиков пальцев и концентрируясь внизу живота. В глазах потемнело, и мир вокруг поблек, оставляя только невероятные ощущения. Он продолжал двигаться, пока не излился в Драко до последней капли. Он рухнул на блондина, придавливая того к постели. А потом его поглотило чувство вины. Он так и не дал кончить Драко в порыве властности.

Гарри просунул руку под Драко, намереваясь довести того до оргазма, но обнаружил, что простынь и член Драко уже испачканы в вязкой жидкости.

- Ого, - сказал он тихо в светлую макушку, и откатился в бок, встречаясь со злым серым взглядом на покрасневшем лице. – Ты уже кончил.

- Представь себе, я знаю, - огрызнулся Драко. – Ты чертов садист.

Драко отвел взгляд, и Гарри только и осталось, что любоваться тонкими чертами.

- Но ты даже не прикоснулся к себе, - сказал он очередную очевидную вещь, и Драко вспыхнул сильнее.

Гарри почувствовал себя негодяем, бесконечно смущая его, в нем опять проснулась странная заботливая нежность. Он провел кончиками пальцев по острому плечу блондина, потом ниже, по тонким ребрам и животу, огладил член, вынуждая Драко зашипеть от гиперчувствительности, поднес его узкую кисть к своим губам. Драко, наконец, решился посмотреть на него снова, и, поймав его взгляд, Гарри сказал:

- Ты восхитительный.

И Гарри обнаружил, что Драко совершенно не умеет принимать комплименты, потому что он только смутился сильнее, не зная, что сказать. Но Гарри мог быть точно уверен в том, что Драко на него больше не злится.

Глава 6

Проснувшись утром, Драко обнаружил, что был в постели один. Подумать только, он настолько привык к присутствию в ней Поттера, что лежать под одеялом одному, без обнимающих его горячих рук было неудобно и непривычно. Это даже несколько раздражало: он всегда был гордым и независимым, ведь гордость и независимость – отличительные черты Малфоев. Хотя после вчерашнего разговора с отцом Драко не был уверен, хочет ли он все еще быть таковым. Теперь он не уверен даже в том, настоящая ли его внешность, или все это лишь действие кровной магии.

Встав с постели Драко почувствовал легкое головокружение, и сначала списал это на бурную ночь, как и легкую тянущую боль во всем теле. Но потом на смену головокружению пришла тошнота, и, проклиная кулинарные способности Поттера и свой чрезмерный аппетит вчера, он отправился в ванную.

Приняв душ и спустившись на кухню, Драко обнаружил, что он один во всем доме. На столе он нашел чашку кофе, поддерживающую оптимальную температуру при помощи заклинания, половинку апельсина и песочные ракушки, которые Драко очень понравились, стоило Гарри принести их один раз от Гермионы, которая, в свою очередь, купила их в маггловской кондитерской.

Пусть было очевидно, что из всего завтрака Гарри приготовил только кофе, проявленная забота умиляла. Кричер доложил, что Гарри отправился к своим друзьям, и указал на записку, что лежала незамеченной среди ракушек.
На зверски оторванном куске пергамента корявым почерком Гарри сообщал, что ушел к Рону и Гермионе и предлагал встретиться в итальянском ресторанчике в пять вечера.

Возмутительным было то, что он не оставлял Драко выбора, и теперь тому придется одному идти по маггловским улицам среди магглов, притом, что он знает о них только то, что им преподавали на маггловедении.

Драко пригубил кофе, опять почувствовал дурноту и уверился в том, что ему необходимо посетить колдомедика. После вчерашней ночи пятно на запястье стало только больше в размерах, и цвет сменился с красного на насыщенный малиновый. Если Поттер в самом деле заразил его какой-то инфекцией, то ему не поздоровится!

Драко высушил заклинанием волосы, не стал их зализывать, а оставил мягкими волнами обрамлять лицо (это все влияние Поттера! ). Выбрал прямые брюки светло-серого цвета, мягкий светлый свитер, поверх надел длинную мантию простого покроя, прихватил отвратительное маггловское изобретение, заменяющее ему Импервиус – и отправился в Сент-Мунго.

Он терпеть не мог эту процедуру: отправляться в Косой переулок через каминную сеть, потом идти пешком туда, куда ему было нужно. Все потому, что через камин в Сент-Мунго разрешалось прибывать только тем, кому необходима срочная помощь, а аппарировать Драко мог только вместе с кем-либо. И при всем при этом, он даже не смог бы защитить себя в случае чего, потому что запрет на магию продержится еще три месяца до самого Рождества. Хорошо хоть в их доме на Гриммаулд-плейс ему разрешалось колдовать, благо Герой за него поручился, ха!

Хорошенькая ведьма в приемной объясняла пожилому волшебнику, на какой этаж ему следует подняться, Драко же пытался разобраться, куда именно нужно ему. Кожные заболевания? Заразные инфекционные? Не хватало только там чего-нибудь подцепить.

Наконец, решился, пригладил рукой волосы и направился на второй этаж.

Поразительно, но в холле было не так уж и много больных, ожидающих своей очереди. Окна были достаточно большими, чтобы можно было не запускать светящиеся шары, но, очевидно, здесь было принято ослеплять посетителей беспощадными потоками света. Драко не рискнул садиться или прислоняться к чему-либо, также как и заговаривать с кем-то.

Молодой коренастый волшебник ждал своей очереди на прием, сидя на скамейке у стены. Когда он обернулся посмотреть на время, Драко увидел, что все его лицо было испещрено мелкими язвочками.

Кажется, у самого Драко все не так плохо. Он машинально потер красное пятнышко на запястье.

Несмотря на то, что посетителей было мало, минуты словно бы тянулись бесконечно. Драко устал ждать, устал стоять, у него опять начала кружиться голова, и кислорода словно бы стало как-то меньше. Он уже успел пожалеть, что пришел, когда до него дошла очередь. Неужели Поттер собирается когда-то работать здесь?

Голова Драко шла кругом. Происходящее было похоже на несмешную шутку, на плохой розыгрыш, его жизнь определенно все более и более походила на плохо написанный сценарий для сопливого сериала. Ведунья-сестра озабоченно заглядывала Драко в глаза, в то время, как колдомедик сканировала его тело еще раз. Драко надеялся, что все это ошибка, да что там, он был почти уверен в том, что это ошибка, потому что… Ну, всем давно известно, что мужчины не беременеют.

Тем не менее, липкие капли пота собирались на его лбу и на верхней губе, пальцы заледенели от волнения, а сердце стучало так, словно Драко убегал от оборотня.

- Как давно вы заметили симптомы беременности? – спросила ведьма, строго поглядывая на Драко поверх очков. Очевидно, осмотр был завершен, ее палочка больше не излучала мягкое сияние. И все-таки она спрашивает Драко о… об этом.

Драко пытается превратить свое волнение в злость на целителей, что не умеют выполнять свою работу, но что-то подсказывает ему, что эта пожилая ведьма не ошибается.

- У меня нет симптомов беременности, и не может быть, - холодно произносит он, отвечая на взгляд ведуньи своим, не менее уверенным.

- Судя по размеру плода, вы приняли зелье для зачатия не менее, чем три месяца назад. У вас уже должны были появиться какие-то симптомы, - сказала целительница, ощупывая грудь Драко, его живот.

Ситуация становилась настолько абсурдной, что Драко захотелось смеяться.

- Я не понимаю, о чем вы говорите, - ответил он. - Мне нужно было в отдел кожных заболеваний.

И вот где оказалась собака зарыта. Драко помнил, как вошел в приемную, как подходил к кушетке, когда головокружение, усталость и отсутствие завтрака дали о себе знать, и у него в глазах помутилось. Колдомедики, работающие там, провели магический осмотр, что-то перепутали, и в себя Драко пришел уже в акушерском отделении.

- Вот как, - нахмурилась кодомедик. Но она больше не выглядела злой на сложного пациента, скорее просто задумчивой. – А что именно вас беспокоит?

Драко слегка обрадовался тому факту, что дело коснулось того, ради чего он, собственно и пришел сюда. Однако имеет ли смысл показывать целительнице, занимающейся беременностями (благодаря последним достижениям магии и зельеварения, мужскими в том числе), его проблемы с кожей? Решив, что хуже не будет, Драко вытянул руку и потянул рукав свитера.

Женщина наклонилась, внимательно исследуя малиновую метку, слегка потерла ее и, наконец, довольно улыбнулась.

- Что ж, это многое объясняет, - облегченно произнесла она, на глазах теряя прежнюю суровость.

Самообладание же Драко медленно валилось на части. Лично ему совершенно ничего не было понятно, и если никто не потрудится объяснить ему, что происходит… Ну, он был вполне готов к еще одному обмороку.

Ожидание затягивалось. Драко чувствовал себя уставшим, разбитым, совершенно замерзшим от волнения, а еще он насквозь промок. На улице шел проливной дождь, а зонт он оставил в Сент-Мунго и совершенно не хотел за ним возвращаться. Кажется, хотя бы одна лишняя секунда, проведенная там, сделает его еще более больным, или более… беременным.

Информация до сих пор не могла уложиться у него в голове. Конечно, он знал о Брачном Ритуале, знал о том, что иногда связь образуется раньше, а метки появляются во время самого Ритуала, но чтобы такое… Если между людьми существует связь, то магия может помочь одному из партнеров понести, даже если этот один является мужчиной. Ведунья говорила о том, что для многих однополых пар это последняя надежда, идеальный вариант. И теперь магия дает о себе знать, и метка появляется на руке Драко безо всякого Ритуала. На руке же второго партнера узор появится только во время церемонии, так как он оказался меньше подвержен действию магии.

Самым главным из всего этого является то, что Драко по-настоящему, на самом деле забеременел. И теперь он носит их с Гарри ребенка.

Драко снял мокрую мантию и опустил руку под стол. Прижал узкую ладонь к животу, и попытался почувствовать хоть что-то. Возможно, выпуклость, которой совершенно точно не было вчера. Ничего. Это делало факт еще более невероятным.

Можно подумать, что кому-то сверху оказалось скучно, и жизнь Драко должна была развеселить этого кого-то. Вероятно, что сейчас над блондином смеются до колик.

Бывший Пожиратель Смерти, встречающийся со школьным врагом и победителем Темного Лорда, беременеющий от него, притом, что отец этого Пожирателя совершенно против их отношений, и пытается женить сына на чистокровной волшебнице.

Ха. Драко почувствовал себя совершенно больным. Что он должен сказать Поттеру, когда тот придет? «Привет, любимый, как дела? Кстати, нас выбрала древняя магия, и теперь я ношу твоего ребенка, а еще мы сейчас же расстаемся, потому что этого желает мой отец? »

Хотя… не исключен шанс, что все закончится хорошо. В конце концов, Драко знает, что Поттер хотел бы ребенка. Хотел бы дать ему то, чего сам был лишен в детстве, показывать ему фокусы с магией, учить играть в квиддич. У этого ребенка была бы самая счастливая семья, ведь ни Драко, ни Гарри не хотелось бы повторять чужих ошибок. А еще, их ребенок был бы самым идеальным, самым совершенным малышом на свете.

И пусть они никогда это не обсуждали. И пусть Драко никогда не задумывался о детях раньше… Внутри него затеплилась надежда, вместе с каким-то необычайно теплым чувством. У них будет ребенок, который будет похож на Гарри и на Драко одновременно. И теперь Драко уверен, что он хочет этого, не меньше, чем будет хотеть Поттер, когда узнает.

С двери дохнуло холодом, и Драко обернулся, встречая Гарри, который недовольно хмурился, оглядываясь по сторонам, пока не заметил Драко. Подошел к столику каким-то слишком размеренным шагом и сел напротив. Ни сказав ни слова, не обняв, не улыбнувшись, как он делал всегда, даже если был в самом плохом настроении.
Драко насторожился. Должно быть, произошло что-то на самом деле серьезное.

- В чем дело? - спросил Драко, все еще неуверенный, как себя вести. Он же совершенно не умеет утешать, успокаивать… Если что-то случилось с Уизелом или Грейнджер?

Гарри отвел взгляд. А потом посмотрел снова, в самую душу, как делал всегда. Только в этот раз в его глазах не было тепла, не было нежности, не было ничего, что заставило бы Драко поверить в то, что их счастливое будущее все еще возможно.

Драко прижал ладонь к животу сильнее, сжимая салфетку в другой руке.

- Знаешь, я сегодня встречался с друзьями, - произнес Гарри холодно. Так холодно, как никогда не умел и никогда не говорил, даже во время их перепалок в Хогвартсе. Ему всегда не хватало самоконтроля, чтобы слова звучали так идеально холодно, как сейчас.

Гарри продолжил.

- И у меня на многое открылись глаза после сегодняшнего с ними разговора.

Драко молчал, пытаясь отбросить страх, пытаясь хотя бы разозлиться на Поттера. Ничего. Только липкая паника, охватывающая сознание.

- Ты… рассказал им о нас? – тихо спросил он, а Гарри рассмеялся, все еще пристально глядя в глаза Драко.

- Нет никаких нас, Малфой. И никогда не было, - он зло усмехнулся. – Был только я, испытывающий бесконечную жалость к поверженному врагу, жалость, которая меня ослепила. Какое-то время я не осознавал, что за ничтожество находится рядом со мной, забыл о том, насколько ты трусливая тварь, Малфой, вечно трясущаяся за свою шкуру.

- Я… о чем ты? – голоса практически не было. Мыслей не было тоже. Было только чувство крушения. Все внутри ломалось, Драко почти слышал тонкий хрустальный звон.

- Ты трус, Малфой. Но я восхищаюсь твоим умом. Разыграл карту жалости перед гриффиндорцем, очень хитро. Готов был отдаться мне за то, чтобы люди быстрее забыли о твоих грехах? Хотя, ты сам наверняка получил от всего этого удовольствие. Слизеринская шлюха. Небось гордишься тем, что тебя поимели все Пожиратели во главе с самим Волан-де-Мортом?

Молодая листва. Чистый изумруд. Все, что когда-либо нравилось Драко в глазах Поттера исчезло. Осталось бутылочное стекло. Ядовитая, безжалостная, ранящая зелень.

В воздухе повила тишина. Такая же, как у Драко в мыслях.

Он устал. Он заболел. Он не чувствует ничего, кроме нестерпимого жжения в глазах. Жжения где-то в самой душе. Он замерз. И горячие слезы на щеках почти приносят ему облегчение.

- Я никогда больше не хочу тебя видеть, - говорит Поттер упрямо и сухо. – Не возвращайся на Гриммаулд-плэйс никогда.

И он уходит.

Драко мог бы кричать, мог бы оправдываться, мог бы говорить, что идиотские друзья Поттера ничего не знают… Вот только Поттер не сказал ничего не так. Драко чувствовал себя трусом, чувствовал себя жалким, чувствовал себя ничтожеством. Он был шлюхой, пусть не в Слизерине, но позже. На его коже были прикосновения почти всех Пожирателей, он был грязным. Он не заслужил нежности, не заслужил любви, не заслужил счастливого будущего.

Ладонь на животе сжалась в кулак, сжимая ткань свитера.

Все больше не будет хорошо. Никогда.

Глава 7

Кингсли сообщил Гарри, что Люциус прибыл в Британию.

Конечно, неправильно было просить Министра Магии о подобном, но это было очень важно для Гарри – хотя бы раз в жизни сделать все правильно. Потому что дело касалось Малфоя, а Малфой внезапно оказался самой правильной частью жизни Гарри.

После встречи в книжном магазине Гарри пришлось приложить множество усилий, чтобы найти Драко. И пока он его искал, простое решение пришло в его голову подобно удару молнии: Малфой будет его репетитором по зельям. С тех пор они встречались каждую неделю.

Драко не показывался в мэноре. Как оказалось позднее, он жил у Панси, что усложнило процесс поисков. Когда же он вернулся, Гарри встретил его у входа. Очевидно, его помешательство на этом слизеринском хорьке перешло все границы, раз уж он взял за привычку проводить свой досуг в саду у семейного поместья Малфоев.

В тот день Панси покинула Британию вместе со своим женихом, и Драко пришлось вернуться в родовое гнездо. По воле случая, который отличался хорошим чувством юмора, Гарри всегда оказывался рядом, когда Драко был опустошен и потерян. Только он не всегда это ценил, как например, на шестом курсе, когда нашел Малфоя в туалете Плаксы Миртл.

Но Гарри умел учиться на своих ошибках. А Драко учился доверять.

Каким-то образом Гарри удалось убедить Малфоя помогать ему с зельями, и это было лучшим, что случилось с Гарри после войны.

Гарри восхищался самообладанием Драко. В один день видеть блондина разбитым и несчастным, а в другой наблюдать за тем, как тот, как ни в чем не бывало, прибывает на Гриммаулд-плэйс, объясняет свойства различных ингредиентов, обзывает Поттера непроходимым кретином, и является настолько собой, язвительным и насмешливым, что дух захватывает.

И Гарри обязан признать, что от Малфоя дух захватывает до сих пор.

Проснувшись утром и вспомнив обо всем, что запланировано на день, Гарри почувствовал нервную дрожь. Сегодня все решится.

Кто бы мог подумать всего год назад, что Гарри захочет добровольно встретиться с Люциусом Малфоем, да еще постарается выглядеть прилично, потому что собирается просить у старшего Малфоя руки его сына.

Разговор с Гермионой несколько дней назад прошел весьма продуктивно. Гарри теперь знал, что можно обменяться кольцами во время церемонии, разве что это не будет иметь никакого смысла, если на их запястьях появятся узоры. Сама Гермиона для их свадьбы с Роном будущей весной решила использовать брачные браслеты.

Но Гарри всегда казалось, что есть что-то невероятно романтичное в том, чтобы сделать предложение любимому человеку с помощью кольца. А еще он уже выбрал одно после встречи с Гермионой в тот день. Изящное и тонкое изделие из белого золота, на лицевой стороне которого расположилось сложное плетение в виде решетки с россыпью небольших изумрудов. Оно должно понравиться Драко, Гарри был в этом уверен.

Драко крепко спал, когда Гарри выскользнул из кровати, пусть утро было уже совсем позднее. Вспомнив вчерашнюю ночь, Гарри почувствовал, что жар прилил не только к щекам, но и к стратегически важному месту. Он никогда не устанет любить Драко, боготворить его тело и ласкать каждый дюйм его кожи, потому что Драко – совершенство во плоти.

Гарри принял душ, позавтракал и приготовил завтрак для спящего блондина. Если Гарри успеет поговорить с Роном и Люциусом до ужина, то вечером он сможет сделать Драко предложение. При мысли об этом внутри него все сладко сжалось. Он ждал три месяца, чтобы сначала получить благословение Люциуса, и он не собирался больше ждать ни дня!

Он отправил сову в Малфой-мэнор, чтобы сообщить о своем прибытии, написал записку Драко с просьбой встретиться за ужином, и начал нетерпеливо мерить шагами комнату. Через десять минут сова вернулась обратно, и Гарри разгладил складки на одежде, попытался пригладить волосы и трансгрессировал в поместье.

Люциус ждал его за столом в Большом Зале, читая Пророк и размешивая сахар в чае. Когда Гарри вошел, тот поднял на него взгляд, улыбнулся почти радушно и отложил газету в сторону.

- Присаживайтесь, мистер Поттер. Чем обязан визиту Героя? – Люциус звучал вполне дружелюбно, и Гарри чуть не рассмеялся от сюрреалистичности этого факта.

Он послушно подошел к столу и сел рядом с мужчиной. Тот сильно изменился с их последней встречи в суде. Он похудел и состарился, но казался странно счастливее сейчас, когда все осталось позади. И Гарри решил, что старший Малфой решил забыть все, что было между ними когда-то. Это придало Гарри уверенности.

- Мистер Малфой. Мы с Драко встречаемся уже долгое время, вы же знаете об этом? – начал Гарри, стараясь звучать уверенно.

Мужчина улыбнулся.

- Размеется. Как я могу не знать, что происходит в жизни единственного наследника рода Малфоев, - ответил он приторно, и Гарри понял, что вот она причина, по которой Малфой-старший запретит Драко даже думать о свадьбе. Вряд ли род Малфоев примет продолжателя рода, взятого из детдома. Или же… Если бы наследником смог стать ребенок, рожденный вне брака, то Гарри бы даже рассмотрел опцию, включающую его Драко в постели с какой-то женщиной.

Хотя, о чем это он? Он – Герой магической Британии, а отец Драко – преступник, убийца, бывший Пожиратель Смерти, и он не посмеет отказать или как-то повлиять на решение Драко. Гарри не позволит этого.

С вновь вспыхнувшей решимостью Гарри продолжил:

- Я люблю Драко так, как никогда не думал, что способен любить. Я хочу провести с ним каждый день своей жизни, и прошу у Вас благословения, так как собираюсь стать его законным супругом.

Гарри боялся, что не сможет сформулировать свои мысли, боялся, что его слова будут звучать фальшиво и неправильно, но стоило только их произнести, как Гарри понял, что говорит чистую правду. Не просто правду – обещание.

Люциус выглядел несколько растроганным, и Гарри решил, что это зрелище – одно из тех, что стоит запомнить.

- Я думаю, что Вы уже все решили, мистер Поттер, и мое слово не будет иметь особого значения для Вас.
Гарри замер, а Малфой продолжил.

- Но если Вам так важно мое благословение, то я даю Вам его. Я рад, что мой сын в надежных руках.

И Гарри почувствовал, как огромная гора упала с его плеч. Он готов был петь и плясать, только вряд ли его будущий родственник это оценит.

На радостях он даже остался на чай, несмотря на то, что позавтракал дома.

- Вам не терпится увидеть моего сына, - констатировал факт Малфой-старший, глядя на сияющего и нервно ерзающего Поттера.

Гарри широко улыбнулся, признавая его правоту.

- Мне нужно встретиться с друзьями, а потом у нас с Драко ужин в итальянском ресторане неподалеку.

Люциус нахмурился.

- На сколько вы запланировали ужин? – спросил он, звуча озабоченно.

- На пять, - ответил Гарри. – А что?

- На пять Драко записался на частный прием в Сент-Мунго. Мы с ним вчера об этом говорили. Я передам ему, чтобы он подошел в тот ресторан к шести, так что Вам лучше перенести Вашу программу на час позже.

Гарри вспомнил их разговоры с Драко о том, что тому следует посетить доктора. Главное, чтобы с ним все оказалось в порядке.

- Да, спасибо Вам. Я позвоню в ресторан и отложу все на час, - благодарно отозвался Гарри.

- Позвоните? – озадачено проговорил Люциус, и Гарри поспешил уточнить:

- Это маггловский ресторан, совсем недалеко от Дырявого Котла, и там вкусно готовят. Так что да, я им позвоню, - он расплылся в виноватой улыбке, и мужчина улыбнулся в ответ, вовсе не торопясь высмеивать выбор Гарри. Что ж, не так страшен черт, как его малюют. Все прошло гораздо лучше, чем можно было ожидать.

Гарри встал из-за стола.

- Спасибо Вам большое, мистер Малфой. Я обещаю, что никогда не причиню Драко вреда.

Он повернулся к выходу.

- Подождите, мистер Поттер.

Люциус привстал.

- Тинки, помоги мистеру Поттеру привести в порядок его одежду.

Маленькая пухлая домовуха пару раз обошла Гарри. На его брюках и свитере не осталось ни малейшей пылинки. Гарри хотел было разозлиться, но не мог. Очевидно, Люциус просто не мог выпустить его из своего дома, не унизив хотя бы раз.

По мостовой он шел пружинистой походкой. Конечно, он все еще нервничал по поводу предстоящего разговора с Роном, но раз он сумел получить благословение Люциуса Малфоя, неужели он будет бояться реакции своего лучшего друга?

Он вошел в небольшую кондитерскую и выбрал симпатичный шоколадный торт для Рона и Гермионы. Может, сладости смогут как-то умилостивить порой взрывного Рона. Пусть многое произошло за время их дружбы, Гарри мог бы поклясться, что внутри его лучшего друга все еще живет тот мальчик, что поссорился с ним на четвертом курсе. Тот, что однажды вбив что-то себе в голову, с трудом отказывается от этого.

И вряд ли Рон захочет смириться с тем, что Малфой перестал быть противным хорьком, каким был в школе.
Гарри постучал в дверь, которая почти моментально открылась.

Нарядная Гермиона, от которой на Гарри пахнуло смесью лаванды и сирени, широко улыбнулась, увидев его.

- Проходи, Гарри. Мы тебя заждались.

Гарри вошел в квартиру и последовал за Гермионой в кухню, чтобы отдать ей коробку с тортом.

- Не стоило, Гарри, - укоризненно посмотрела на него девушка, но потом улыбнулась и чмокнула его в щеку. – Я рассказала все Рону. Не скажу, что он хорошо принял эту новость, но он старается. Ты же знаешь Рона.
Она слегка закатила глаза.

- Ты выглядишь немного взволнованным, - заметила она, глядя на улыбку, то и дело появляющуюся на лице Гарри.

- Ты же устроила обед и пригласила в том числе и Джинни под предлогом того, что у меня есть важные новости? – уточнил Гарри, отводя взгляд и взъерошивая волосы.

Гермиона насторожено кивнула.

- Так вот, - продолжил парень. – В том, что я собираюсь рассказать Джинни, вы с Роном тоже найдете что-то новое.

Гермиона хотела продолжить расспросы, но в кухню вошла сияющая Джинни.

- Привет, Гарри, - девушка чмокнула его в щеку. Она выглядела просто здорово. Строгое черное платье длиной чуть выше колен и без рукавов необычайно ей шло, обрисовывая женственный силуэт и оголяя длинные спортивные конечности. Волосы были собраны в замысловатый пучок, за исключением нескольких передних прядей. Гарри невольно залюбовался.

- Вау, Джинни, ты выглядишь потрясающе! – воскликнул он совершенно искренне, и Джинни широко улыбнулась.

- После обеда собираюсь к Дину, - пояснила она, и обратилась к Гермионе. – Нужна помощь
?
Гермиона выразительно глянула на Гарри, и ответила:

- Да, спасибо большое. Гарри, иди пока в столовую к Рону, составь ему компанию.

Гарри ответил сердитым взглядом, но последовал ее указанию. Он остановился в дверях, увидев Рона, мерно вышагивающего по комнате.

- Привет, дружище, - наконец решился Гарри, и подошел к Рону, хлопнув того по плечу. Рон поморщился.

- Значит, дружище, Гарри? – переспросил он. – Что-то я не думаю, что настоящий друг стал бы скрывать тот факт, что встречается с Драко Малфоем!

Гарри не знал, что ответить. Возможно, он возлагал слишком большие надежды на этот обед, который должен был расставить все по местам.

- Хотя, я тебя понимаю, - внезапно засмеялся Рон. – Если бы я встречался с этим хорьком, мне тоже было бы стыдно признаться.

Рон ответно хлопнул Гарри по плечу, давая понять, что все в порядке, вот только Гарри почувствовал, что закипает. Потому что Рон как всегда ничего не понял, а значит такое принятие Гарри не нужно. Гарри не стыдился того, что он вместе с Драко. Как он мог стыдиться, если Драко был совершенством, несмотря на все его заскоки и капризы, насмешки и язвительность? Гарри любил Драко так, что не смог бы стыдиться его, даже если бы захотел.

Но Гарри решил отложить настоящее объяснение с Роном на потом. Сегодня был день, который нельзя портить ссорой, а Гарри чувствовал, что ею все и кончится, если разговор состоится сегодня. Гермиона права: Рон это Рон, и ему нужно время.

Девушки вернулись, левитируя блюда с едой, Рон открыл бутылку вина. Гарри был совершенно не голоден, учитывая то, что позавтракал дома, а затем еще раз в поместье Малфоев. После того, как все непринужденные темы исчерпали себя, Джинни спросила:

- Так какие у тебя большие новости, Гарри? Рон с Гермионой не признаются, и я заинтригована.

Гарри откашлялся, и посмотрел на Джинни.

- Как уже знают Рон и Гермиона, я встречаюсь с Драко Малфоем, Джинни. Больше года, и у нас все серьезно.
Джинни не смогла скрыть, насколько новость ее шокировала, также как Рон не смог замаскировать свое раздражение.

- Но это еще не все, - начал он снова. – Сегодня я делаю Драко предложение.

После его слов в воздухе воцарилась тишина. Гарри увидел, как засияла Гермиона, которая знала, что все идет к этому. На лицах же обоих Уизли была написана смесь разочарования и отвращения, правда на лице Джинни все еще явно читался шок.

- Ну и гад же этот Малфой, - наконец процедил сквозь зубы Рон, и Гарри вновь сдержал порыв накинуться на друга. – Как он только смог запудрить тебе мозги, друг?! Ты же знаешь, какой он на самом деле! Он пытается восстановить свое положение за твой счет! Он не способен на искренность, он же слизеринец!

Встреча явно шла не по плану. Если раньше Гарри боялся реакции Рона, то сейчас он боялся своей реакции на его слова.

- Чем он завлек тебя? Неужели он настолько хорош в постели, как про него говорят? – Рона явно несло, и он не осознавал, что перешел черту.

Зато это явно осознавал Гарри, в глазах которого все побелело от злости.

- Прекрати это немедленно, Рональд! – услышал Гарри голос Гермионы. Он медленно встал из-за стола.

- Спасибо за еду, Герм. И за все остальное тоже.

Он направился к двери, поражаясь своему самообладанию. В соседстве с Малфоем определенно были свои плюсы. Гарри был уверен в Драко, он уже принял решение, и никакие слова, пусть даже слова его лучшего друга, не смогут заставить его передумать.

У Гарри было полтора часа перед ужином с Драко, поэтому он вернулся на Гриммаулд-плэйс, чтобы принять душ, приодеться и остыть. Он позвонил в ресторан и проверил, все ли у них было готово. Потом аппарировал на Косой переулок, вышел на маггловскую сторону, купил большой букет белых лилий и отправился к ресторану.

Он рассчитывал, что придет раньше, проверит последние мелочи и немного успокоится. Однако, когда он вошел внутрь, то увидел, что Драко уже был на месте. Он выглядел очень серьезным, встретив взгляд Гарри, он махнул ему рукой, и тот подошел ближе.

- Привет, - тихо произнес Гарри, мягко улыбаясь необычно притихшему Драко. Неужели плохие новости из больницы?

Гарри наклонился к Драко, чтобы поцеловать, но тот увернулся, и Гарри неловко мазнул щекой по гладкой щеке. Пахло чем-то более резким и терпким, чем зеленый чай, но Гарри не обратил внимания.

- Это тебе, - он вручил букет Драко, на что тот недовольно поморщился. Гарри махнул официанту, и через полминуты цветы стояли в вазе рядом с их столиком. Гарри сел напротив Драко.

- В чем дело? – спросил он взволнованно. – Что тебе сказали в Сент-Мунго?

Гарри протянул руку к Драко, намереваясь привычно согреть холодные пальцы в своих ладонях и немного растопить лед, но блондин быстро убрал руки и отвел взгляд.

- Я должен многое сказать тебе, Гарри, - сказал он тихо и мягко.

Внутренности Гарри сжались. Когда Драко посмотрел на него, Гарри открыто встретил его взгляд, показывая, что готов слушать. Драко начал говорить, и тепло исчезло из его голоса, он звучал безразлично, но уверенно.

- Я очень благодарен тебе за все, что ты сделал для меня и моей семьи. Ты знаешь, что Малфои не любят оставаться в долгу. Поэтому я чувствовал, что должен отплатить тебе чем-то, будь то мое тело или мои чувства, что угодно.

- Нет… - сорвалось с губ Гарри. Он прекрасно понимал, к чему все идет, но отказывался в это верить.

- Сначала это было даже интересно: пытаться понять твои эмоции, правильно отреагировать. Но потом стало скучно. Мне очень жаль. Я не люблю тебя, никогда не любил, и вряд ли когда-нибудь смогу. Ты предсказуемый и недалекий, Поттер, и терпеть тебя – выше моих сил. Я надеюсь, что полутора лет твоих со мной развлечений достаточно, чтобы мой долг считался оплаченным?

Гарри находился в полном ступоре. Если бы Малфой злился, если бы обвинял, кричал, отпускал колкости, пытался раздавить и унизить, то Гарри мог бы бесконечно повторять, что не верит этому. Потому что Драко всегда делает так, когда ему больно: язвит, пытается уколоть больнее, сжечь хорошее отношение к себе дымящимся ядом. И Гарри привык к этому. В каком-то смысле это стало одним из показателей того, что Гарри – близок Драко.

Но Гарри ничего не мог поделать против безразличного Драко. Против искренне извиняющегося, раскладывающего по полочкам совершенно пугающие вещи. Эмоции – сфера Гарри, логика же всегда была сферой Драко.

Он должен был сказать что-то, должен был отреагировать хоть как-то, но… Как он может остановить их маленький уютный мир от крушения? Его теплую дорогую иллюзию, которая никогда не была правдой.

«Он же слизеринец, он не способен на искренность! » Слизеринец. И все было ложью, притворством, обещанием, которое его Драко должен был выполнить.

- Я пытался разделить твои чувства, - слова продолжают срываться с этих тонких губ абсолютно идеально подходящих губам Гарри, и Гарри машет головой из стороны в сторону, отчего горячие едкие капли приземляются на поверхность стола почти не касаясь кожи щек. Не надо… хватит, пожалуйста, перестань…

Драко кладет узкую ладонь на пальцы Гарри, и Гарри не может не удивляться тому, что обыкновенно ледяные руки слизеринца сейчас отдают жаром. Малфой даже не нервничает – когда он переживает, его пальцы всегда дрожат. Или это тоже было искусной игрой, попыткой вызвать жалость?

Гарри чувствует, как горячий шар зарождается у него в груди. Вроде тех шаров Люмоса, что используются для освещения в магических больницах. Он знает, что это значит, но ничего не может сделать.

Шар разрастается, выходит за пределы тела Гарри и все вокруг блекнет в ослепляющем свете вспышки стихийной магии.

Когда Гарри берет себя в руки, место напротив него пустует. Магглы кричат что-то про бомбу и теракт, несколько белых лепестков взлетевших в воздух опускаются на стол. Хорошо, когда Министр Магии – твой должник.

Глава 8

Возвращаться было трудно. Мысли путались в голове, он опять чувствовал, как дурнота подступает к горлу. Хотелось плакать, хотелось крушить все вокруг, но так не пойдет. Его никто не станет больше терпеть в этом доме, поэтому нужно взять себя в руки и уйти до прихода Гарри, чтобы не злить его еще больше.

Гар-ри. В этих двух слогах для него заключалась вселенная. Он наслаждался властью в этих отношениях, наслаждался тем, что можно было не думать о деньгах, можно было не думать о своей разрушенной репутации. Мерлин, он мог забыть даже о своем наказании, потому что либо находился в их доме (в доме Гарри), где можно было колдовать, либо в присутствии Гарри, и когда тот был рядом, никакая магия была не нужна.

Было можно все. И все это время Драко знал, что так продолжаться не может, потому что он не заслужил. Потому что он грязный, испорченный, попользованный самой жизнью. Сломанная игрушка, которая быстро надоест. И он старался брать все из этих отношений, старался не привязываться слишком сильно... Но разве можно быть рядом с кем-то столь восхитительным, теплым и великодушным, добрым, честным и сильным и не поддаться его влиянию?
У Драко остался чемодан, с которым он пришел в этот дом.

Он вытащил пару книг по зельеварению и исцеляющим заклинаниям, что все еще лежали на дне. Они более сложного уровня, до них они с Гарри еще не успели дойти. Они понадобятся ему, когда его занятия в Академии Целителей начнутся. Драко уверен: Гарри станет восхитительным колдомедиком. И когда он прочтет в Пророке о том, как Герой продолжает спасать жизни и после окончания войны, он почувствует причастность к этому. Пусть его прошлые грехи искупаются хоть таким косвенным образом.

Драко провел слишком много времени в размышлениях и хлопок трансгрессии с нижнего этажа застает его врасплох. Также, как и магическое перемещение, которое заставляет желчь подступить к горлу. Мир вокруг вращается, но он может различить в осенних серых сумерках очертания уродских маггловских домов. Дом номер одиннадцать и следующий за ним тринадцатый, что не подчиняется никакой логике. Зато это ясно дает понять, что дома двенадцать на площади Гриммо для него больше не существует.

Драко сидит на пыльном асфальте в тусклой темноте больше двух часов. Он не может трансгрессировать, у него нет маггловских денег, а даже если бы и были, он не знает, где находится ближайший камин подключенный к сети.
Ему холодно, он голоден до тошноты, ведь он ничего не ел с самого завтрака. Завтрака, который приготовил ему Гарри до того, как осознал, насколько Драко грязный и испорченный. Тошнота перебивает чувство голода.

Интересно, смотрит ли Гарри на него из окна? Драко представляет, как тот стоит на лужайке их когда-то общего дома, буквально в нескольких метрах от него. Представляет, сожаление в зеленых глазах, которые не выглядят больше злыми. Представляет, как Гарри передумает, подойдет и скажет, что его друзья ничего не знают и не понимают, и что они – просто кучка гриффиндорских высокомерных придурков. А потом позовет его обратно, в теплый полумрак, наполненный треском горящих поленьев и запахом сырости и жареного чеснока.

Драко почти чувствует пронизывающий взгляд на своей макушке и резко оборачивается назад. Все та же пустота, слегка расплывающаяся в усталых глазах. Он натягивает ворот свитера на лицо, пытаясь согреться и решая наконец позволить эмоциям взять верх.

В грозовом скоплении туч над головой сверкает молния. Полминуты спустя одновременно с грохотом грома начинается дождь. Драко устраивается на асфальте удобнее и закрывает глаза.

- Хозяин Драко, хозяин Драко!

Драко узнает в надоедливом домовом эльфе Тинки из мэнора. Не Кричер, но хоть что-то. Он хватается за протянутую маленькую ручку и отпускает ее мгновением позже, приземлившись в столовой у ног своего отца.

- Мерлин, Драко, что с тобой случилось?

Драко поднимает голову, чтобы увидеть ядовитую улыбку на устах Люциуса.

- Стоило тебе упомянуть серьезность ваших с мистером Поттером отношений, как он не преминул выставить тебя за дверь. Кажется у него были другие соображения по этому поводу?

Драко пытается разозлиться, пытается ответить... Бесполезно. Он опускает голову, холодные капли падают на мраморный пол с кончиков волос. Сидеть на асфальте было даже теплее.

Люциус говорил ему что-то и после, но Драко не мог сосредоточиться ни на чем. Капли на полу уже образовали маленькую лужицу. Кап. Кап. Кап. Драко не так больно, как могло бы быть, потому что Драко всегда ожидал такой поворот событий.

Он не помнит, как оказался в своей комнате. В комнате, что когда-то была его. Здесь темно и тихо. Почти тепло, пусть мокрые вещи все еще липнут к телу. Он сидит, прислонившись спиной к стене. Пальцы все еще сжимают свитер в районе живота.

- Хозяин Драко! – маленький эльф вновь возникает в воздухе из ниоткуда, на этот раз в ее руках кубок, исходящий паром.

В горле Драко все еще стоит ком, и он не думает, что сможет проглотить хоть что-то, о чем он и говорит Тинки.

- Хорошо для ребенка, - строго возражает она и вкладывает кубок в руки парню.

- К... как... откуда? – у Драко не хватает сил даже на то чтобы выразить свое удивление в полной мере.
Эльфийка лишь укоряюще смотрит на блондина и щелкает пальцами, после чего в камине загорается огонь, а на кровати появляется стопка чистой и сухой одежды.

После, когда пустой кубок из под отвара стоит на тумбочке, а сам Драко удобно устроился в кровати, ему становится стыдно за то, что он когда-то считал эльфов глупыми. Он концентрируется на этом чувстве, подавляя все остальные и позваляет себе забыться окончательно.

“Утро вечера мудренее”, - любил повторять Поттер дурацкую маггловскую мудрость.

“Я подумаю об этом завтра”, - перенял другую мудрость из довольно неплохого маггловского романа Драко.

Однако следующее утро уже наступило, а ситуация и не думала проясняться.

- Ты мог бы хотя бы привести себя в порядок, сын. – Люциус холодно улыбается. – Ты же Малфой, хоть и столь никудышный.

Драко растягивает губы в улыбке и выплевывает:

- Имя Малфоев – пустой звук для меня. Для остального же мира оно перемешано с грязью, и все это – лишь твоя заслуга.

- Ну-ну, не стоит вымещать на мне свою злость, сынок. Даже лучше, что мистер Герой наконец-то опомнился. Не смог ублажить его в постели как следует?

Драко вспыхнул.

- Скатился до подобных вульгарностей, отец? Имя Малфоев для тебя тоже ничего не значит?
Люциус кажется только развеселился.

- Ладно, давай прекратим эту пустую перепалку. В конце концов, ты ведь вернулся домой. Нам нужно это отпраздновать. Садись за стол.

Малфой-старший обратился к домовухе, что стояла возле стола.

- Тинки! Принеси вина из погреба. Хорошего вина, там должна быть пара бутылок.

Он заговорщицки подмигнул Драко:

- В последнее время она всегда рядом. Заменяет мне волшебную палочку, сам ведь понимаешь. Хотя родовая магия все еще течет в моих жилах, необходимо провести множество ритуалов, чтобы ее освободить, а так гораздо удобнее.

Драко поморщился, но сел за стол. Люциус все еще был сильнее его, да и что еще может делать сейчас Драко в принципе? Ему некуда идти. Ему незачем жить. Легкий толчок изнутри заставил Драко затаить дыхание. Он положил ладонь на живот. Просто так, для сохранности.

Кубки на тонких изящных ножках приземлились на стол, а Драко пытался придумать, что сказать отцу. И стоит ли говорить что-то вообще?

Пальцы Люциуса хищно сжались на кубке.

- Раз уж после встречи с друзьями Спаситель Британии понял, что ты не самый подходящий для него вариант, теперь ничто не мешает тебе заключить союз с Асторией. Вот уж у кого действительно голова на плечах.

Драко замер. Внутри него забурлил гнев, столовые приборы начали подпрыгивать на столе, а воздух вокруг заискрился.

- Что ты сделал, отец? – процедил он сквозь зубы.

Люциус всем своим видом излучал удивление, но в серых глазах уже начал зарождаться страх. Драко никогда не был подвержен вспышкам стихиной магии, он всегда был слишком хладнокровен для этого, но жизнь с Поттером, наполненным эмоциями до краев сделала свое дело.

- Я не говорил тебе о том, что именно произошло. Разве что Поттер мог сам рассказать тебе о своих планах, он ведь заходил к тебе вчера. Но он не стал бы заходить к тебе просто чтобы пообщаться, у него был к тебе важный разговор... Что ты сделал?! Это не может быть Конфундус, ведь ты не можешь пользоваться магией, да и Тинки вряд ли способна на такое...

Руки Драко дрожали, на лбу выступила испарина, а в груди начало теплиться что-то похожее на надежду, ведь что бы не сделал его отец, все еще можно исправить, Гарри его не ненавидит, а сам Драко не может представить свою жизнь без этого идиота...

Надежда снизила градус гнева Драко, вилки и ножи упали на стол, а Люциус вернул свою былую уверенность.

- Оборотное зелье, - улыбнулся он снисходительно. – Я встретился с тобой в этом жалком подобии ресторана. О, это было трогательно. Правда ты немного переигрывал, на мой взгляд. Слишком много слез - неужели я растил тебя таким слабаком? Потом встретился с Поттером уже в твоем обличьи, благо волос твоих у меня предостаточно. Этот мальчишка такого учудил, стены чуть не рухнули. Это из-за него ты перестал контролировать свою магию? Его воспитывали магглы, ему это простительно, а ты что?

Короткие ногти впились в ладони, почти протыкая кожу насквозь. Надежду сменил огромный холодный комок, ворочающийся внутри и вызывающий тошноту.

- Что ты сказал ему?

- Наш разговор носил личный характер. Тебе не кажется дурным тоном совать свой нос не в свое дело? – Люциус явно гордился своим планом. С каждой секундой разговора его вид был все более довольным.

- Что Ты Ему Сказал? – Драко было трудно дышать. Отчаяние затапливало рассудок.

- Ничего, после чего он смог бы тебя простить и принять обратно. Ты же знаешь, какие ранимые эти герои... Особенно такие гордецы, как твой. Хотя он уже и не твой вовсе.

Хуже всего было то, что Драко знал. Он знал, на что способен его отец. Его двуличность и актерское мастерство позволили ему выживать все это время. Он мог сказать Поттеру все что угодно, и этот наивный гриффиндорский идиот поверил бы ему. Особенно если учитывать то, что Драко за все время, что они были вместе, только раз сказал ему о своих чувствах.

Глава 9 - Черт, дружище! Рон разглядывает комнату почти с восхищением. - Ты разгромил здесь все, что можно! Я же говорил тебе, что дружба с хорьком не доведет до добра! - Рон, начинай лучше все убирать. Боюсь, твои комментарии сейчас сделают только хуже, - прервала его Гермиона. Гарри, лежащий на диване в грязной футболке, пропахшей огневиски и маггловскими сигаретами, слабо улыбнулся. - Умница-Гермиона. Всегда знает, отчего мне бывает хуже, - он хрипло рассмеялся. – Но сейчас ты неправа. Он встретился взглядом с девушкой. - Дело в том, что хуже мне быть просто не может! Он снова рассмеялся. - О, Гарри! – она нахмурилась. – Я смогу тебя обнять, если ты примешь душ и сменишь одежду. Гарри решил, что ее слова все-таки имеют смысл и поднялся с дивана. Неуверенной походкой он вышел из комнаты и спустя десять секунд стал слышен шум воды. Рон, безуспешно пытавшийся вспомнить какое-то заклинание, кроме Репаро, которого было недостаточно, озадаченно посмотрел на свою невесту. - Герм, ты не слишком строга к нему? Все-таки хорек... я имею в виду, Малфой, был ему дорог. Он даже жениться на нем хотел! Гермиона решительно покачала головой. - Если его жалеть, он расклеится еще хуже. Он справлялся с вещами и похуже. Кроме того, мы не знаем всей ситуации. Гарри, немного посвежевший, вернулся в гостиную. - Она права, Рон. Бывало и хуже. Не стоит меня жалеть. Гермиона обняла его, запуская пальцы в растрепанные волосы, явно противореча своим словам насчет жалости. - А ты быстро, приятель, - удивился Рон, поднимая опрокинутое кресло и переставляя его на прежнее место. - Немного холодной воды, пара Очищающих. Не хотел заставлять вас долго ждать, - он улыбнулся уже смелее, обнимая Гермиону в ответ. - Ого! А мне Герм не разрешает Очищающими пользоваться, даже после... - Рон! – Гермиона выскользнула из объятий и выглядела явно возмущенной. - Ладно-ладно, молчу! Тем более, я все равно позабыл все эти заклинания... Гарри рассмеялся, чувствуя как узел в груди постепенно ослабляется. Пусть он и злится на своих друзей время от времени, их присутствие делает все что угодно гораздо лучше. Полчаса спустя гостиная была приведена в порядок, пусть и не в такой безукоризненный, какой царил здесь при Драко, Гермиона заварила кофе, а Рон с высунутым языком левитировал блины на тарелки. - Я... я не уверен, что хочу сейчас говорить обо всем этом, - выдавил из себя Гарри, размешивая сахар в кофе. Гермиона сжала пальцы его второй руки. - Гарри, но ведь прошла уже неделя! Возможно все не так плохо, как ты думаешь! Возможно ты реагируешь на все слишком эмоционально, ты же знаешь, что тебе это свойственно! - Воу-воу, притормози, подруга! – Рон наконец закончил с блинами и решил вмешаться. – Гарри может мыслить здраво! Я уверен, что хорек сделал что-то на самом деле ужасное, чего и следовало ожидать от этой слизеринской змеи! Гарри вздохнул, отнял руку у Гермионы и потер ладонями лицо. Рон набил полный рот, готовый слушать, а Гермиона склонила голову набок. - Он... он врал мне. Рон открыл было рот, но Гермиона шикнула на него. - Все то время, что мы были вместе... он притворялся, что хочет быть со мной. Драко, он... чувствовал себя обязанным передо мной из-за того, что я сделал для него в суде. Гарри снял очки и положил их на стол перед собой. - Он и должен был чувствовать себя обязанным! Если бы не ты, он бы сейчас гнил в Азкабане вместе со своими родителями! – воскликнул Рон. Гарри вспыхнул. - Да нет же! Даже если он и чувствовал себя в долгу передо мной, он расплатился со мной уроками зельеварения. Необязательно было убираться здесь, готовить для меня, улыбаться мне, смеяться над моими шутками, смотреть своими невозможными глазами так, будто он не видел в жизни ничего лучше! Необязательно было восхищаться мной, или притворяться, что восхищается! Необязательно было отдаваться мне так, будто ничего не может быть важнее, необязательно было говорить о будущем вместе, о поездке в Италию, черт возьми! Гарри опять спрятал лицо в ладонях и начал дышать глубоко и быстро, пытаясь успокоиться. Он уже не был зол, он был скорее... беспомощен и уязвим. - Уж про отдавание можно было и не говорить. Мерзость какая! – Рон вполголоса пожаловался Гермионе. - Ты действительно инвалид в эмоциональном плане, Рон, - вздохнула та в ответ. – И в тот вечер... - Он решил рассказать мне о своем притворстве. Сказал, что это было интересно сначала, а теперь... – он сглотнул. – Надоело. Теперь Рон тоже казался пришибленным. Гермиона же явно злилась. - Но ведь это не имеет никакого смысла! Зачем нужно было говорить о будущем, если все это было лишь умелой игрой? Да и Малфой не настолько глуп, чтобы вести себя так мило, пытаясь только отплатить долг... Гарри перебил ее: - Вы не знаете самого худшего, - он собрался. – Он приходил сюда каждый день. Пытался что-то объяснить, говорил про своего отца и Оборотное Зелье. Говорил даже что-то про ребенка, который мой и его одновременно, что является полным абсурдом. Он закусил кончик пальца. - Я так зол на него. И зол на всю ситуацию в целом. Зачем ему нужно было рассказывать мне про то, что все было неправдой? Чтобы потом унижаться и придумывать какие-то отговорки? Я не знаю ничего о человеке, с которым прожил год. Если бы я только мог повернуть время вспять... Гермиона обняла его опять, и в этот раз к объятиям присоединился Рон. - Ты бы не стал говорить с ним после суда, верно? И ваши судьбы не пересеклись бы опять, - прошептала девушка. - Нет, - усмехнулся Гарри. – Я бы не дал случиться тому разговору и провел бы остаток своей жизни в сладкой иллюзии. Гермиона отпрянула в удивлении. - Я понимаю, чувак, - задумчиво протянул Рон. И поспешил ответить на вопрошающий взгляд Гермионы. - Он никогда еще не был таким счастливым после войны. И плевать даже на то, что счастливым его делал этот бледный хорек. Две недели спустя Кингсли уведомил Гарри о том, что Драко Малфой покинул магическую Британию. А Гарри отправился в паб, решив извлечь хоть какую-то выгоду из своей дешевой популярности.

Глава 10

Драко проснулся от запаха жареного. И если первые пять минут после пробуждения он позволял себе пребывать в счастливом неведении, то когда к запаху прибавился грохот, ему пришлось прийти в себя окончательно. Видит Мерлин, Драко боялся, что подобное начало дня станет для него привычным.

Он примчался на кухню так быстро, как смог, чтобы обнаружить ее в полном беспорядке.

Мука, яйца, перевернутые кастрюли, несколько разбитых тарелок, брызги джема по стенам, молочный потоп на столешнице, быстро перемещающийся на пол.

И это все после вчерашней генеральной уборки. И чтобы подчеркнуть серьезность ситуации: он не пользовался палочкой после рождения Криса. Отчасти потому что до сих пор чувствовал необходимость нести это наказание, отчасти из-за того, что боялся узнать, что предсказание отца правдиво.

После того, как Драко пытался объяснить Поттеру, что происходит, стоя между домами магглов и не имея уверенности в том, слышит ли тот его, Люциус ясно дал понять, что не позволит своему сыну унижаться подобным образом. Но его мнение не бралось в расчет.

Когда Драко покидал Мэнор, Люциус сказал ему, что у него есть полгода на раздумья. Если в течение шести месяцев Драко не вернется, чтобы жениться на Астории, Люциус откажется от него, и магия рода Малфоев больше не будет течь в его жилах.

Драко не нужна была магия рода Малфоев, достаточно было магии рода Поттеров, что передастся его ребенку. Пусть самого Поттера он никогда больше не увидит. Ему хватило фотографий на страницах Пророка и статьи под заголовком “Лот снят с продажи. Самый желанный жених Британии решил остепениться”. Не прошло и двух недель, мерлинова борода, а он уже нашел Драко замену. И их отношения точно не афишировались подобным образом, хотя это Драко мог понять: на месте Гарри он бы тоже стыдился такого как он.

- Кристофер! – Драко укоризненно посмотрел под стол, где прятался малыш.

Тот убрал каштановые кудри за уши, и Драко не успел его остановить. Теперь волосы мальчика были измазаны яичным желтком.

- Я только хотел помочь, папа! Честно, - зеленые глаза уже наполнялись слезами, и Драко не выдержал.

- Мерлин, Кристофер! – вдохнул он и опустился на пол. – Ползи сюда.

Драко раскрыл объятия и Крис радостно бросился к нему, пачкая колени в съедобном месиве, а затем измазывая во всем этом длинную футболку, что служила Драко пижамой.

- Не пытайся мне больше помочь, ладно? – Драко прижал маленькое тело к себе, а его сын возмущенно запыхтел.

- Но ведь это же несправедливо! – он отодвинулся и сверкнул зелеными глазами на Драко, так напоминая того, чье имя он зарекся произносить, что в груди засвербило. – Ты делаешь все так хорошо, а когда я пытаюсь помочь тебе, у меня не получается!

- Какой же ты самонадеянный, - засмеялся Драко, умиляясь. – Я все делаю хорошо, потому что я самый лучший папа на свете, и тебе до меня еще расти и расти.

Крис запыхтел еще громче, хотел схватить длинную серебряную прядь, что упала Драко на грудь, но потом посмотрел на грязные ладошки и передумал. Ему слишком сильно нравятся папины волосы.

- Что? – удивился Драко. – Даже возражать не будешь?

Крис подумал, а потом покачал головой.

- Ты же на самом деле самый лучший.

- Маленькая подлиза! – засмеялся Драко, и размазал яйцо по лицу сына. – Убираться придется все равно!

После того, как была отмыта сначала кухня, потом вымыты дети и родители, голод стал совсем невыносимым.

- Папа! – Крис потянул Драко за полу халата. – Я кушать хочу!

Драко, который начал вновь засыпать от усталости, приоткрыл один глаз, не желая вставать с дивана.

- Ну так иди и приготовь что-нибудь, помощник.

Крис взмолился:

- Ну пап!

Драко засмеялся, встал с дивана, подхватил малыша на руки и понес на кухню.

С появлением Криса жить стало проще и одновременно сложнее.

После ухода из дома Драко обменял свои сбережения на фунты, с горем пополам снял квартиру на окраине Лондона у старушки, которая была страннее даже чем сам Драко, которого никакое маггловедение и прогулки с Поттером не подготовили к полному погружению в мир простецов. Но Драко всегда схватывал все на лету, и он блестяще освоил нюансы маггловской жизни, ведь от этого зависела его сохранность. И не только его одного.

Но сначала все шло хуже, чем хотелось бы. Большую часть времени он проводил сидя на полу и уставившись в стену. Он отказывался даже думать о том, как жить дальше.

После войны у него не осталось друзей, его мать его даже не помнит, а его отец свихнулся, думая о былом величии. Поттер же... готовится к свадьбе, если верить газетам.

Подумать только, как просто оказалось выбросить его из своей жизни и двигаться дальше. Будто Драко ничего для него не значил. Если бы Гарри верил в то, что Драко достоин быть рядом, если бы он доверял ему, а не ждал от него подвоха, как от преступника, разве смог бы один разговор изменить что-то в их отношениях? А были ли эти отношения вообще?..

Сначала Драко разучился чувствовать холод.

В маленькой квартире не было камина, не было горячей воды, не было магии простецов, что освещала бы комнаты. Но в темноте было даже лучше. Ему не было так уж холодно, только кашель начал мучить ночами.

Потом Драко разучился чувствовать голод.

Время от времени желудок сводило болезненными спазмами и темнело в глазах, но при мысли о еде его начинало тошнить.

Драко думал о том, что если он умрет, то никто не будет его искать. Ему даже было весело при мысли о том, что эта старушка, окуренная благовониями и свято верящая в то, что они защитят ее от проклятия, найдет его в своей квартире в следующем месяце, когда придет за деньгами. Кажется, ее благовония ее вправду защищают, ведь Драко не проклял ее в самом деле.

Но в один день, когда Драко опять пытался не обращать внимания на дискомфорт от сидения на твердом полу, возникший после того, как он потерял примерно четверть своего веса, он опять ощутил толчок в своем животе.

И с этого момента он подумал, что так продолжаться больше не может.
Он не имеет права убивать ту маленькую жизнь, что теплится внутри него, ведь так было суждено. Так решила древняя магия.

Впервые за долгое время он позволил себе заплакать, а потом вздрогнул и схватился за запястье, которое обожгло резкой болью. Когда боль стихла, он убрал пальцы и увидел солнце.

Красно-оранжевое маленькое солнце, лучи которого смешивались с цветочными узорами и оплетали все запястье брачным браслетом удивительной красоты.

Злая ирония произошедшего заставила Драко продолжить оплакивание своей жизни. Но теперь он принял чудо, что подарила ему магия, и все встало на свои места. Он будет жить, ради того пока что незнакомого, но родного ему малыша, что растет внутри него. Ведь жить гораздо проще, если у твоей жизни есть смысл?

- И все равно, это несправедливо, - пробурчал Крис себе под нос, гоняя по тарелке остатки яичницы.

- Что именно, малыш? – спросил Драко, широко зевнув перед этим.

- Все, - мрачно ответил мальчик. – Какой была моя мама?

Драко вздохнул.

- Я же тебе рассказывал о ней, - он опять зевнул. – Она была очень красивая. Наверняка умная, раз выбрала тебе самого лучшего папу...

- Не хочу быть похожим на нее, - заявил Крис, и Драко замер, не зная как отреагировать.

- Китти из садика сказала мне, что из-за того, что у нас нет мамы, тебе приходится делать и ее работу тоже. Поэтому ты такой усталый и вечно хочешь спать. Она нас бросила, и я ее ненавижу!

Малыш тряхнул кудряшками и грустно уставился в стол. Драко ощутил жжение в носу. Он перетащил Криса к себе на коленки и чмокнул его в макушку.

- Я уверен, что у нее были причины на то, чтобы уйти. Не злись на нее, малыш. И что, ты хочешь сказать, что я плохо справляюсь с обязанностями твоей мамы?

Драко начал щекотать и тискать Криса, что дико верещал в его руках.

- Значит, одного меня тебе уже недостаточно?

Мальчишка соскользнул с его коленей и побежал прятаться, смеясь и крича, пока Драко догонял его, то и дело щипаясь.

Любое беспокойное утро гораздо лучше утра наедине со своими мыслями.

Глава 11

Гарри пытался забыть. Честно пытался, ведь он знал, что так будет лучше. И для него, и для Драко. Для Малфоя. Хотя с каких это пор его стало интересовать благо последнего?

Гарри думал об их школьной вражде. О тонких чертах бледного лица, которые каждый раз при виде него искривлялись в презрительной гримасе. И оскорбления, постоянные оскорбления, драки, волшебные дуэли… Все это словно происходило не с ними и не в этой жизни. И ничего из этого не было столь же болезненно, как те слова, что Драко сказал тот вечер.

Надело притворяться. Черт возьми, да кто он такой! Каждый был бы счастлив быть на его месте.

Только Гарри, кажется, будет несчастен в любом месте, где нет этого высокомерного придурка.

Гарри до сих пор помнит свой первый поход в паб для волшебников. Даже скорее в клуб, ведь там все было совсем не так, как в «Трех Метлах»: маленькие столики у стен, громкая музыка, барная стойка, невероятное количество веселых людей. Волшебники и волшебницы лихо отплясывали в центре зала, подбирая полы мантий во время особенно рискованных движений.

- Чувствуешь ирландскую тему? – усмехнулся Малфой, проталкивая Гарри сквозь толпу, параллельно поглаживая прохладными пальцами чувствительную кожу на его затылке.

- Да… - Гарри слегка подавился воздухом. – Безусловно.

Когда приятное пьяное тепло разлилось по телу, а в глазах Драко серьезность уступила место безумному, веселому лихачеству, блондин утащил Гарри в центр зала, где они кружились до потери чувств.

- Это совсем не похоже на маггловские клубы, - признался Гарри, после того как они, запыхавшиеся и раскрасневшиеся, вернулись за столик.

- Ты был в маггловском клубе? – искренне полюбопытствовал Драко, к которому еще не вернулась привычная колкая язвительность.

- Ну, я видел по телевизору, - замялся Гарри и продолжил, пока Драко не спросил у него про телевидение, - там… царят разврат и анархия.

- Великий Мерлин, я не думал, что ты знаешь такие слова, - ухмыльнулся Драко. – Это почти заводит.

Гарри прижал блондина ближе к себе, и тот замер. Малфой мог сколько угодно вести себя развязно и раскованно – он все еще боялся близости, в его памяти были еще свежи нежеланные прикосновения. Так что Гарри заправил чужую светлую прядь за ухо и легонько поцеловал горячую щеку.

- Тебе идет быть веселым, - тихо заметил он.

Драко рассмеялся.

- Мне идет быть пьяным, - он помолчал. – А если тебе нужен разврат и анархия, то тебе в туда
Он кивнул в сторону дальней стены. В полумраке виднелась неказистая дверь.

- Но пока ты мне не надоешь, Поттер, разврата и анархии тебе будет хватать и дома, - Драко лукаво улыбнулся, пытаясь поймать взгляд Гарри. Их лица находились слишком близко друг к другу, поэтому серые глаза слегка косили.

«Пусть это продолжается вечно», - промелькнула в мозгу Гарри мысль, пока тот стремительно сокращал оставшееся расстояние.

Без Драко Гарри не получал никакого удовольствия от пребывания в клубе. Смотреть на чужое веселье было невыносимо, пить в одиночестве он был не намерен, а попытки с ним флиртовать вызывали отвращение. А потом Гарри вспомнил цель своего визита, кивнул бармену и стал методично напиваться для того, чтобы потом проскользнуть в неприметную дверь в конце зала.

- Министр Шеклбот, - напряженный и вполне готовый к бою Гарри стоял перед массивным столом из красного дерева, за которым сидел Кингсли.

- Ты же прекрасно понимаешь, Гарри, что я хочу говорить с тобой не на правах министра, - волшебник махнул рукой в сторону кресла, которое приглашающее отодвинулось. – На правах старого друга.

Белозубая улыбка, в которой черпало уверенность все население магической Британии после войны, сейчас действовала на нервы.

- Тем не менее, ты пригласил меня не на ужин, Кингсли, а к себе в кабинет. Еще и в такую несусветную рань, - в голосе Гарри звучало раздражение.

С момента его возвращения домой едва ли прошло больше пяти часов, его мучило жуткое похмелье, а еще прошедшая ночь не принесла заметного улучшения. Он все также малодушно, эгоистично и слабовольно скучал. Это заставляло его злиться.

- У всех нас бывают плохие времена, Гарри, - вкрадчиво начал Шеклбот. – Я так полагаю, ты получил мою сову?
Гарри приземлился на кресло и поморщился: от резкого движения пульсация в голове усилилась.

- Ты вездесущ, Кингсли. Как давно ты знал о… - он потер виски.

- О твоей связи с мальчишкой-Малфоем? – Кингсли улыбнулся. – Я еще после суда понял, что все к тому и идет. Ты потерял много друзей, некоторые из них были практически твоей семьей. Я боялся, что ты погаснешь, Гарри. А затем на том слушании ты так пылко отстаивал невинность этих преступников…

Пальцы Гарри с силой сжались на ручках кресла. Он уже собирался сказать что-то, но Кингсли поднял ладонь вверх, призывая того подождать.

- Ты же знаешь мою политику относительно Пожирателей Смерти.

Лицо Гарри запылало. Он прекрасно знал его политику, сталкивался с ней почти каждый день после войны, слушал споры Кингсли и Гермионы, выцеловывал страх из серых глаз опять и опять…

Популярность Кингсли на выборах была обусловлена не только его спокойствием и шармом. Он дал озлобленным, травмированным, убитым горем людям способ бороться с их страхами. Он разрешил им вершить самосуд над пойманными Пожирателями. Лишенные магии, связанные, они корчились в муках, испытывая на себе действие десятков заклинаний одновременно, в то время как беснующаяся толпа ликовала. Кто-то мстил за брата, кто-то за сестру, кто-то за возлюбленную. И месть их была страшна.

Кингсли продолжил:

- А Малфой-младший, так же, как и его родители, определенно является Пожирателем Смерти. Но их не постигла та же участь, потому что ты решил забрать мальчишку себе, и я позволил тебе это.

Гарри отказывался вникать в смысл слов министра. Он понимал, что Кингсли клонит куда-то, но его мозг был все еще отравлен алкоголем.

- Он бесполезен, он преступник и убийца, Гарри. Если бы ты не возжелал его, его ждала бы та же участь. Я относился к нему снисходительно, пока он делал тебя счастливым, Гарри. Но, очевидно, сейчас он возомнил о себе слишком много. Я в любой момент могу вернуть его обратно и заставить его служить благим целям. Множество наших сограждан смогут пережить смерть своих близких гораздо легче, благодаря…

- Нет! – Гарри поднялся на ноги, кресло опрокинулось, но он не услышал этого из-за шума крови в ушах. – Ты не поступишь с ним так! Он уже вне пределов твоей компетенции, он уехал! Если ты хоть пальцем тронешь его, Кингсли, я клянусь…

- Ну-ну, не бушуй, - министр был все также приторно спокоен. – До тех пор, пока ты этого хочешь, ничего не будет твоему Малфою. Но ты в любой момент можешь передумать. Все-таки он причинил тебе немало боли, и ты можешь заставить его заплатить.

- Я не собираюсь продолжать этот разговор, министр, - процедил Гарри, все еще переполненный эмоциями. А потом прикрыл глаза и выдохнул, опуская плечи и теряя свою воинственность. – Я прошу тебя, как старого друга, Кингсли. Забудь о том, что Драко Малфой существует. Позволь ему просто жить.

Кинсгли вздохнул.

- Я просто беспокоился за тебя, мой мальчик. Ты же знаешь: тому, кто обижает моих людей, не стоит ждать пощады.

Гарри натянуто улыбнулся.

- Если это все, то я пойду. Хорошего дня, Кингсли.

- Счастливо, Гарри, - он махнул рукой на прощание.

В холле Министерства он видит волшебника, читающего Пророк. На фотографии на развороте Гарри узнает себя в компании фигуристой темноволосой девушки. Слава Мерлину, теперь он может вспомнить хоть какие-то события вчерашней ночи.

Глава 12

Он старался не придавать этому особого значения. Да, это больно, но он почти привык, правда?

Звон в ушах, газета падает из рук, сам он опускается на пол. Замерший взгляд устремлен в пространство. Мыслей нет, только пустота. Чистая, звонкая, как хорошее морозное утро.

Спустя полчаса пустота сменяется чувством разочарования.

Еще через час на смену приходит сладкая тянущая тоска, как карамель, которую Поттер вздумал готовить в котелке, а та пригорела. Стала темной, густой и явно отдавала горечью, но Драко продолжал опускать ложку в котел и наматывать на нее липкие паутинки.

С этим можно жить.

Лучше бы он злился. Лучше бы метался по квартире и рушил все вокруг, яростно смахивал горячие слезы, а потом ревел бы в голос, захлебываясь жалостью к себе. Изорвал бы газету в мелкие клочья, вырвал бы магическое изображение мелкой Гринграсс и превратил бы его в пепел. Уж тогда на его душе не осталось бы ощущения горечи и гари.

Стоп. Гринграсс?

Драко отмирает, неуверенно протягивает руку в сторону разлетевшихся листков. Он словно бы не способен на резкие движения, и не уверен, будет ли снова способен когда-то.

Разворот украшают яркие фотографии – последнее достижение модных колдофотографов. Теперь можно увидеть все в цвете.

Тусклый свет у барной стойки, знакомая до боли вихрастая макушка находится в тени, зато лицо девушки рядом с ним можно разглядеть до мелочей. Бледный овал в обрамлении темных тяжелых прядей. Темные глаза, кроваво-красная помада. Она лукаво улыбается Поттеру, а потом садится к нему на колени так, что совсем скрывается из виду за его силуэтом. Зато ярко-красные ногти видны в полумраке – ее руки лежат на шее Поттера, одна из них зарывается в волосы на затылке, как это нравится Гарри.

Одиночка Гринграсс. Странная Гринграсс. Ее называли даже глупой, но Драко знал, что маленькая Астория далеко не глупа, в отличие от ее отмороженной старшей сестры. Всегда ходила одна, всегда молчала. Более смышленые слизеринцы пришли к тому же выводу, что и Драко. Ее одиночество давало ей много времени на раздумья, а значит, у нее было о чем думать.

Она была даже хороша, относительно других слизеринцев: не сплетничала, не подставляла никого, выпроваживала заблудившихся первокурсников из подземелий.

Драко наблюдал за ней. Он наблюдал за всеми, строя предположения, подозревая… Малышка Тори была чиста.

А потом была Битва за Хогвартс. Астории и ее сестры не было среди тех, кто остался защищать замок. И все бы ничего, но ее не было и среди тех слизеринцев, которые предпочли замок покинуть. Драко знает это, он лично пересчитал каждого, удостоверился в том, что глупая смешная Панси перенеслась из Большого зала в безопасное место вместе с младшекурсниками. В любом случае, малышам было нужно присутствие надежного человека. А Панси была надежной.

Много месяцев после битвы, когда Драко смог взять себя в руки, он открыл траурный выпуск Пророка и просмотрел списки погибших. Дафна Гринграсс была среди них.

На глазах все-таки выступили слезы. Ну и кто теперь остался в дураках, Малфой?

Что за ирония. Он оказался хуже Поттера, что очевидно. Он оказался хуже своей предполагаемой невесты, что невероятно, но тоже, как оказалось, очевидно.

Следующие выпуски Пророка, на которых была запечатлена их пара, Драко рвал на части.

Он старался не придавать этому особого значения. Подумаешь, нервы шалят. Подумаешь, настроение меняется по несколько раз на день независимо от внешних факторов. Подумаешь, каждая улыбка девушки на улице заставляет задыхаться от чувства неправильности где-то в груди.

В любом случае, после встречи с Асторией стало гораздо лучше.

Встреча с Кингсли послужила Гарри хорошим протрезвителем. Однако, все еще находясь во власти эмоций, Гарри не заметил, как налетел на кого-то в холле Министерства. К счастью, он успел подхватить девушку за руку, иначе она бы неминуемо упала. Когда та подняла на него глаза, Гарри замер.

- Вот так встреча, - протянула она лукаво, улыбаясь краешком губ.

Гарри помнил ее улыбку, помнил мягкие прикосновения полных губ, помнил теплый вес на своих коленях… Он абсолютно не помнил ее имени.

- Ээ… прости, - промямлил он, чувствуя себя невероятно глупо. Хотя бы к этому не привыкать – слишком умный саркастичный Драко часто заставлял его чувствовать себя глупо. Мысли о Драко причиняли боль, злость от разговора с министром все еще бурлила в крови, и Гарри заставил себя собраться.

- Ничего страшного, Гарри, - с придыханием произнесла девушка, в темных глазах светилось озорство.

От нее веяло опасностью, веяло приключениями, она была похожа на водоворот. Не на тот бушующий ураган, который напоминал Драко, – она была словно темный омут. И Гарри нырнул в него с головой.

Он пригласил ее на ужин, а она осталась на ночь. Она долго смеялась, а потом подначивала Гарри снова и снова, когда узнала, что Гарри не мог вспомнить ее имя. Правда потом она призналась, что в ту ночь в клубе, им было не до знакомств и формальностей.

Ее звали Астория, и когда она уснула в его постели, Гарри вернулся мыслями в Хогвартс - место, наполненное болью, место, о котором он старался не вспоминать.

Астория Гринграсс, невысокая, мрачная и молчаливая слизеринка. Он вспомнил ее некоторое время спустя. Она училась курсом младше, так что они почти не пересекались. Все, что он мог о ней сказать – она сильно изменилась.

Возможно, это должно было вызвать у Гарри какие-то подозрения, но какая, к Мерлину, разница?

Она позволяла ему все, а он готов был делать все, что она скажет.

Неделю спустя он сказал ей, что никогда еще не чувствовал себя более счастливым. Через месяц она переехала к нему. Еще месяц спустя весь дом наполнился сладким запахом молока и меда, любимым запахом Гарри. Шампунь с этим запахом, которым не пользуется ни Астория, ни сам Гарри, стоит на полочке в ванной. Гарри часто открывает его, чтобы ощутить этот запах еще ближе, почти под кожей. Он помнит, что так уютно и сладко пахло от только проснувшегося, сонного, теплого Малфоя. От кого?

Он не вспоминал о Драко уже два месяца.

Астория готовила просто отвратительно, зато у нее получались восхитительные напитки. Морсы, пунши, ягодные отвары… Удивительно, но в их аромате ему тоже чудились молоко и мед. Может, он сходит с ума? В любом случае, ему нравилось это сумасшествие.

- Я сам займусь ужином, милая, - он чмокнул ее в макушку. Астория пожала плечами.

- Давай, иди, отдохни, - он подтолкнул ее к выходу из кухни.

Она фыркнула.

- Будто бы это так просто! Знаешь, как я боюсь, что твои друзья меня возненавидят?

Гарри рассмеялся. Она выразительно на него посмотрела, но все-таки ушла наверх.

О чем она может переживать? Гарри недоумевал. Те несколько месяцев, что они были вместе, были просто волшебными, а Астория – само совершенство. Да и его друзья не смогут не одобрить его выбор. Разве что Рон, который называл Драко слизеринским хорьком… О чем это он?

Гарри улыбнулся и вернулся в готовке.

Полтора часа спустя все было готово. Астория наколдовала стол посреди гостиной, Кричер, воспылавший необъяснимой любовью к новой хозяйке, отмыл весь дом до блеска, стоило Астории выразительно на него посмотреть. Рон с Гермионой должны прибыть с минуты на минуту.

- Гарри, я… - девушка сплела их пальцы, сжимая ладонь Гарри до боли.

- Не волнуйся, малыш, - он наклонился к ней, соединяя их губы в нежном поцелуе, который та тут же углубила, а Гарри не смог не ответить.

Нужно же было его друзьям выбрать именно этот момент, чтобы выйти из камина!

- Оу, - Рон почесал в затылке, отводя взгляд. – Надо бы и нам приветствовать своих гостей также, правда, Герм?

Он посмотрел на вспыхнувшую Гермиону с бутылкой вина в руке. Она ткнула его локтем в бок.

- Что за шутки, Рон!

Гарри ободряюще сжал ладонь Астории и повернулся к друзьям.

- Рон, Гермиона, это Астория. Мы…

- Вы целуетесь. Мы поняли, - Рон ухмыльнулся, пока Гермиона старалась выразить молчаливое извинение за поведение Рона.

- Да мы не только целуемся, - вдруг заявила Астория, и они с Роном засмеялись в унисон. После того, как Астория похвалила его чувство юмора, Рон казался абсолютно очарованным.

Атмосфера во время ужина была довольно расслабленной. Гермиона хвалила спагетти Гарри, Астория хвалила вино, выбранное Гермионой. Когда они заговорили о будущей свадьбе Рона и Гермионы, девушка попросила Гарри выйти на минуту, чтобы обсудить с ней подарок для Рона, на что Рон тут же расплылся в довольной улыбке.

- Да не вопрос, - Гарри встал из-за стола и направился за ней в прихожую.

Только дверь в гостиную закрылась, Гермиона наложила на нее Оглохни.

- Гермиона, ты чего? – Гарри озадаченно посмотрел на дверь. – Ты думаешь, Рон стал бы подслушивать что-то о своем подарке?

- Нет, это ты чего, Гарри! – зашипела Гермиона, не повышая тона, несмотря на заклинание. – Что происходит?!

Гарри нахмурился.

- Ты о чем? – он тоже понизил голос.

- А ты сам не понимаешь? Сначала это нелепое расставание с Драко, которое явно было каким-то недоразумением, потому что ничего в этой ситуации не имеет смысла. Потом пьянство, потом ссора с Кингсли. А потом ты пропадаешь на полгода. Вечно занят, не отвечаешь на приглашения. А теперь, когда мы увиделись впервые за шесть месяцев, здесь она!

Глаза Гермионы блестели в полумраке, ее щеки слегка раскраснелись от волнения. И Гарри не мог найти этому никакого объяснения кроме как…

- Герм, ты что ревнуешь? – он округлил глаза, а Гермиона вспыхнула еще больше.

- Да что с тобой такое! За то время, что мы не виделись, ты явно разучился думать! Будто под действием Конфундуса находишься, или чего похуже!

- Гермиона, ты что, против моих отношений с Асторией? Тебе не нравится Астория?

Гермиона громко выдохнула.

- Она – это только часть проблемы…

- Астория восхитительная. Она – лучшее, что случалось со мной в этой жизни. Она просто совершенство.
Гарри выразительно смотрел на Гермиону, будто недоумевая, как она может не понимать таких простых вещей. Та задумалась.

- Ладно, нам пора возвращаться. Я и так поступила некрасиво, выдергивая тебя из-за стола.

Гарри придержал ее за руку.

- Ты забыла про подарок Рону.

Гермиона сбросила его руку с запястья.

- Мерлина ради, Гарри! Не было никакого подарка!

Она вернулась в гостиную, Гарри последовал за ней.

На следующее утро в окно Гарри стучали две совы. А он, проснувшись, ощущал себя невероятно разбитым. Внутри него что-то ломалось и дрожало, что-то хрупкое, раненое и живое. В горле стоял ком, руки дрожали, а все вокруг расплывалось от слез. И он опять понятия не имел, откуда взялись все эти эмоции.

Одна сова была от Гермионы. Она принесла клочок бумаги с коряво выведенным: «Ты видел, что наделал Кингсли? Или тебе теперь все равно? » Вторая сова принесла привязанный к лапе свежий номер Пророка. На первой странице гигантские буквы кричали: «Очередной Пожиратель Смерти передан народному правосудию! »

Гарри не понимал, почему его должно волновать это известие.

Астория вернулась в спальню, размазывая что-то по запястью. Запах, исходящий от нее был одуряющим.

- Что это у тебя, милый? – она потянулась за газетой.

- Ничего особенного, малыш, - улыбнулся Гарри, схватил ее за руку и повалил на кровать.

Глава 13

Драко шарахается от открытого окна, с подоконника которого свешивался за мгновение до этого.

- Не дури, не дури, - шепчет себе под нос. – Все обойдется, обойдется, обойдется…

Он опускается на пол и подтягивает колени к груди. Он больше не может упираться в них подбородком – его живот уже превратился в отдельное королевство, так что эта поза не приносит спокойствия. Он в привычном жесте сжимает ткань футболки на животе. Горячие капли расползаются по поверхности ткани.

Он плачет сладко, рыдает в голос и бьется в конвульсиях. Не то, чтобы ему очень жаль отца…

Люциус шлепает маленького Драко по рукам, после того, как застает того мучающим рояль.

Люциус отчитывает домового эльфа, от которого Драко убежал в роще за поместьем.

Люциус проходит вместе с Драко через барьер между платформами, потому что Драко боится. Драко крепко сжимает сухую ладонь и закрывает глаза.

Первые несколько лет, проведенных в школе, он мог позволить себе быть злым, уверенным и высокомерным. Он мог вести себя как ублюдок, потому что знал: если у него будут проблемы, его отец сможет его защитить. Люциус был гарантом его уверенности. Люциус был его спокойствием, его безопасностью, его примером для подражания.

Ладно, ему очень жаль отца. А еще ему чертовски страшно. Ему никогда еще не было так страшно. Ему не было так страшно, когда отец применял на нем Круциатус по велению Того-Кого-Нельзя-Называть. Ему не было так страшно, когда Долохов и Кэрроу спорили о том, кто возьмет его первым, а потом решили сделать это вдвоем. Ему не было так страшно в суде, когда ему выносили приговор.

Все это время ему было нечего терять. Сейчас же, на кону стоит слишком много. Он кладет вторую ладонь на живот.

Сова принесла газету ранним утром. Спросонок Драко не понял, о чем идет речь, не понял, о ком идет речь. Крики, доносящиеся с фотографии, заставили его прийти в себя, потому что голос был слишком знакомым. «… передан в руки народного правосудия». Люциус бьется о прутья решетки, лицо искривлено гримасой ярости. Неужели, Драко будет следующим? Возможно, ему стоит перестать читать газеты.

Когда живот стал выпирать сильнее, Драко отказался от работы в кофейне вообще. Полностью перешел на переводы с французского, которые он высылал заказчикам онлайн. Прыщавый пухлый маггл, напомнивший Драко Невилла, научил его обращаться с техникой. Он пытался объяснить Драко природу интернета, но Драко сказал ему, что это бесполезно. Также бесполезно, как пытаться ухаживать за ним.

Это было даже трогательно. Драко боялся смотреть в зеркало, потому что за несколько месяцев он стал гораздо более тощим и бледным, чем был раньше, глаза запали вместе со щеками, и он не помнит, когда в последний раз укладывал волосы. Тем не менее, этот парень всегда ошивался рядом в смену Драко и при виде него заполошно краснел.

В последствие Драко сожалел о том, что так редко смотрел на себя в тот период времени. Ведь в один день, три месяца спустя его прощания с магическим миром, он проснулся другим человеком.

Когда он принял тот факт, что внутри него растет маленькая жизнь, и стал черпать в нем силы, он решил, что надо рвать все контакты с миром волшебников. Так будет лучше для него, так будет безопаснее для ребенка. Его будет сложнее заметить, выследить, найти. Единственной ниточкой, связывавшей его с прошлой жизнью, была подписка на «Ежедневный Пророк».

Свадьба героев войны состоялась в апреле. Светило солнце, цвели яблони и вишни, небо отливало такой голубизной, какую не увидишь в Лондоне, да и вообще в любом мегаполисе. Рон хотел устроить огромное торжество, сначала в маггловском ресторане, потом собрать однокурсников в поместье бабушек Флер в Бургундии. Хорошо, что Гермиона вовремя смогла его остановить.

Нора выглядела свежей и умытой, даже листочки на деревьях светились золотом. Под открытым небом был установлен длинный стол, за которым должна была разместиться семья Уизли и родители Гермионы.

Девушка, хмурясь, поправляла прическу перед зеркалом в комнате Джинни, когда в дверь постучали.

- Я же тысячу раз говорила тебе, Рон, что в моей культуре ты не можешь видеть меня до свадьбы – это плохая примета, - она закрепила локоны еще одной заколкой, наложила фиксирующее заклинание для верности.

Она обернулась на звук поворачивающейся дверной ручки и замерла.

- Гарри! – наконец воскликнула она, просияв.

Парень пересек комнатку в два шага и остановился, неуверенно глядя на подругу.

- Я бы тебя обнял, но боюсь испортить такую красоту, - он переступил с ноги на ногу, явно чувствуя себя неловко.

Гермиона, раздраженно вздохнув, заключила Гарри в объятия.

- Я думала, ты уже не придешь, - произнесла она едва слышно.

- Как я мог пропустить такое важное событие? – ответил Гарри.

Гермиона пожала плечами.

- Ты же мог вести себя абсолютно по-свински последние три месяца.

Гарри попытался высвободиться, но Гермиона только обхватила его крепче.

- Я тебя не виню, - добавила она, и Гарри кивнул. – Хотя камин мог бы и не блокировать. И на приглашение мог бы ответить. Я не была уверена, получил ли ты его, поэтому…

Гарри рассмеялся.

- Я получил их. Все пять. Прости меня, Герм.

Она погладила его по голове.
- Ты такой дурак, Гарри. Разве я могу тебя не простить?

Он заметно напрягся в ее руках.

- То, что дурак, это верно.

Он с усилием улыбнулся.

- Гарри, ты же понимаешь, что в случившемся нет твоей вины, - Гермиона говорила, твердо нажимая на каждое слово.

Гарри поморщился.

- Я вряд ли смогу в это поверить, Гермиона. Но не стоит об этом, сегодня все-таки, твой день. И ты просто восхитительна.

Гермиона открыла было рот, чтобы продолжить, но передумала. Она смущенно улыбнулась, а в следующую секунду принялась утирать слезы.

- Герм, ты чего? – Гарри явно чувствовал себя не в своей тарелке.

- Все плачут в день свадьбы. Так принято, - она улыбнулась сквозь слезы.

Пусть известно, что Амортенция не вызывает привыкания, да и не имеет никаких побочных эффектов после выведения из организма, Гарри чувствовал себя плохо.

Его голова кружилась, когда он думал о событиях прошедших месяцев. Мысль о том, что он верил этой психопатке, верил в свою к ней любовь, вызывала тошноту. Хуже всего было то, что, оглядываясь назад, он видел счастливые моменты. Он помнил, что был счастлив, и его разум отказывался понимать, что счастье было ненастоящим.
Неужели он достоин только этого? Нездоровых иллюзий, жалкой замены настоящему счастью?

Сознание услужливо подкинуло очередную сцену из прошлого.

Он, лежащий на ковре перед камином, отвлекающий Драко от книги, в которую тот погружен с головой. Драко пытается не обращать внимания, на руки Гарри, что путешествуют по его спущенным с кресла ногам. Мягкие, дразнящие прикосновения. Выше, выше, еще чуть выше… пальцы проводят по сладкому месту в коленном сгибе, дыхание Драко чуть учащается, но тот все еще не подает вида. Пальцы Гарри опять двигаются ниже, к краю прямых мягких брюк, оглаживают маленькую косточку с внутренней стороны лодыжки, он поднимает штанину, примыкает губами к болезненно хрупкому своду стопы… Когда ладони Гарри с силой оглаживают бедра Драко поверх брюк и перемещаются к их внутренней части, Малфой стонет в голос.

- Чтоб тебя, Поттер, - книга с глухим стуком опускается на пол. – Я уже решил, что разучился быть счастливым, как вдруг появился ты…

Гарри замирает, сердце колотится где-то в горле.

- Что? – он переспрашивает, поднимается на колени, чтобы их лица были на одном уровне.

- Ни… че…го, - выдыхает Драко в самые губы Гарри, а потом облизывает свои, и Гарри больше не может ни о чем думать.

Может, Гермиона права, и все, что произошло между ними – всего лишь недоразумение? Разве можно притворяться так искусно, играть так чутко, что каждое движение, каждое сказанное слово дополняют образ, что свел Гарри с ума? Если бы Драко притворялся, он бы старался понравиться Гарри, угодить ему, а не перечить, спорить и дразнить. Драко не был идеальным – он был капризным, злым и напуганным… и бесконечно трогательным в своем несовершенстве.

Гарри метался по дому. Один разговор, еще один шанс… Его взгляд наткнулся на приглашение. «Рональд Уизли и Гермиона Грейнджер…» Нужно поговорить с Гермионой, она должна помочь, должна…

Под карточкой лежала маленькая записка от Гермионы, о которой он совершенно забыл. И записка, и приглашение лежали на старом выпуске Пророка. Человек на фотографии, уловивший взгляд Гарри, начал метаться ожесточенней, открыл рот, и в комнате раздалось эхо чужого крика. Ледяные серые глаза смотрели на Гарри в упор.

Драко его не простит. Гарри обещал, что с семьей Драко ничего не случится. Он должен был сдержать обещание несмотря ни на что.

Гарри опустился на диван, чувствуя себя совершенно разбитым.

Мельтешение в рамке на каминной полке неприятно резало глаз. Гарри медленно подошел ближе, страх заставлял мышцы каменеть.

Вырезка из Пророка. Гарри с темноволосой девушкой сидят за столиком в забегаловке. Они держатся за руки, выглядят неприлично счастливыми и время от времени машут прямо в камеру – мельтешение, привлекшее взгляд.
Драко его не простит. И Гермиона здесь точно не поможет.

Приглашение так и осталось не отвеченным. Гора писем на журнальном столике медленно превращалась в Везувий. После того, как Рон и Гермиона попытались вытащить его из дома, Гарри отключил камин от сети. Ничего больше не имело смысла.

Глава 14

Крису нравилась размеренность их с папой жизни. Нравилось, что его папа всегда все знает, все может, все умеет, что у него всегда все по правилам и расписан каждый миг. На ленивые утренние пробуждения Крису выделялось целых пятнадцать минут, и за это он любил своего отца еще больше. После он шлепал босыми ногами в ванную, где умывался, а потом переворачивал маленькие песочные часы и чистил зубы, наблюдая за крохотными песчинками. К тому моменту, как он выходил на кухню, Драко, свежий, умытый, чистый до скрипа и всегда бодрый, уже был там. На столе дымился завтрак, Крис просил папу рассказать, что тому снилось, а тот хитро щурился и спрашивал:

- Сражение с василиском или встреча со злыми русалками?

И Крис радостно выкрикивал:

- Василиск! Василиск!

И пока он набивал щеки нелюбимой кашей, его папа рассказывал ему невероятные истории, которые абсолютно точно не могли ему присниться. Драко был полон историй, историй о магии, о дружбе, о животных, про которых в детском саду Крису ничего не рассказывали. Крис любил папу так сильно еще и потому, что внутри него словно жил отдельной жизнью целый сказочный пугающий мир.

После завтрака они впопыхах неслись одеваться, но всегда выходили из дома в одно и то же время. Шли по залитому тенью асфальту, Крис норовил вляпаться в невысыхающие лужи, полные грязи, а Драко пытался злиться, но каждый раз выходило плохо.

Детский сад находился в нескольких кварталах от их дома, и каждое утро они шли пешком. Путь туда подчинялся законам Драко: Крису нельзя было останавливаться, чтобы подобрать красивый камень, нельзя было бегать за толстыми бесстрашными голубями, нельзя было отпускать руку папы, что тянул его вперед и только вперед…

Зато дорога обратно принадлежала Крису. Время с пяти до шести часов вечера было определенно самым любимым временем суток.

Они шли не торопясь, часто сворачивали в маленький парк, и тогда можно было делать все, что угодно. Гоняться за голубями, выкладывать на земле узоры из веток и камешков, просить папочку раскатывать выше, выше и еще выше…

Это время всегда заканчивалось незаметно.

Они возвращались домой на закате, и Крис уже знал, что тоска на душе – знак того, что день был действительно чудесным.

Он просился к папочке на руки, хоть уже и вырос для таких вещей. Он сжимал в пыльных ладонях мягкие и светящиеся волосы своего папы, утыкался мордашкой в душистый изгиб шеи и закрывал глаза.

Дома его отец садился за работу, Крис с замиранием сердца наблюдал за ним. Такой серьезный в строгих черных очках, время от времени он переводил на Криса шутливо-грозный взгляд, и тогда тот, вздыхая, вновь возвращался к крючкам и палочкам в тетради.

Позже вечером, они сидели за кухонным столом, Крис клевал носом за стаканом молока, а из чашки отца исходил одуряюще-горький запах кофе. Периодически Крис притворялся спящим, устраивая голову на прохладной поверхности стола, но Драко безжалостно тормошил его и заставлял несмотря ни на что идти чистить зубы.

Крис любил их размеренную счастливую жизнь, потому что временами были дни, не вписывающиеся в сложившийся распорядок.

Иногда ночью Крис просыпался от того, что его папочка плакал во сне. Он тихо всхлипывал, метался, шептал что-то похожее на «пожалуйста, Гарри», и это было страшно. Так страшно, что Крис замирал, не в силах пошевелиться, и тихо-тихо дышал, чувствуя биение сердца в кончиках пальцев. В какой-то момент его папочка просыпался, садился на кровати и опускал лицо в ладони. И только после того, как он вставал с постели и исчезал в дверном проеме, Крис мог расслабиться. Он слушал, как бурлит электрочайник, как ложечка тонко звенит о край чашки, как шуршат бумажные пакеты, в которых у папочки хранятся самые разные травы.

Засыпая опять, Крис смотрел на полоску света, просачивавшуюся сквозь приоткрытую дверь, и думал про рассказы его папы о волшебном турнире, о страшных дементорах, охраняющих магическую тюрьму… Иногда в его речи проскальзывало это имя. Гарри. Скорее всего, совпадение…

Утром Крис просыпался сам, в уже привычное время. Чистил зубы, мысленно уговаривая песчинки падать сквозь узенькое горлышко медленнее, не забывал надеть тапочки, чтобы его папочка не ругался за босые ноги.

В такие утра его папа выглядел очень тонким. Не изящно-утонченным, как всегда, а словно нарисованным на бумаге. Его волосы были уложены чуть менее идеально, чем обычно, тени под глазами пролегали чуть глубже, а взгляд, направленный на Криса был чуть холоднее. Он вообще редко смотрел Крису в глаза в такие моменты, словно их яркая зелень причиняла ему боль.

Крис не задает лишних вопросов, его папа тоже молчит. После завтрака у них остается необычайно много времени на сборы.

Когда его папочка наклоняется, чтобы поправить Крису капюшон, Крис ощущает запах кофе, зубной пасты и дыма.
По дороге в сад Крис опять наступает в лужу, в этот раз нечаянно, и его папа раздраженно восклицает:

- Я каждый день прошу тебя быть аккуратнее здесь, Кристофер!

При этом его бледные черты искажаются гримасой муки, будто грязные ботинки Криса это величайшая трагедия его жизни. Остаток пути Крис сдерживает злые слезы.

Ближе к обеду, он начинает волноваться и не находит себе места. Он знает, что в подобные дни его папа отказывается от заказов, а значит…

- Притчетт! Крис! – воспитательница машет ему рукой, стоит ему опустошить свою тарелку. Он с замиранием сердца подходит к двери, за которой стоит его папа. Все еще измученный, но собранный, уверенный и мягко улыбающийся.

Они идут быстро и почти не разговаривают, но в воздухе уже нет напряжения. Иногда они долго едут на поезде, и его отец смешно чертыхается себе под нос, пытаясь оплатить карточкой проезд. Ему всегда помогают, к счастью. Разные широко улыбающиеся дяденьки, с которыми он всегда говорит очень грубо, а потом больно сжимает руку Криса и уводит за собой. Иногда они едут на машине, и каждый водитель отмечает, как папа Криса чудесно выглядит. А иногда они идут пешком, и это любимый расклад Криса.

В такие дни, словно извиняясь, его папа водит его в парк развлечений с машинками, и сахарной ватой, и даже пиццей, хоть сам он ее не любит. Или они едут в большой парк, в котором водятся не только голуби, как в парке около дома, но даже утки. Они расстилают покрывало на траве и смотрят на облака. Его папа возит Криса по разным местам, где он ни разу не был, и каждое из них моментально становится самым любимым. Но все равно, существуют более прекрасные моменты.

Они идут пешком мимо дворов, набирают в супермаркете продукты и медленно бредут домой. Крис великодушно решает не обижаться на папу, за то, что тот накричал на него утром, и даже берет на себя огромную ответственность – несет домой пакетик с десятком яиц.

Они пекут разноцветные кексы, пачкаясь в креме и сыром тесте, танцуют под песенки про медвежонка Барни, лежат на ковре и раскрашивают картинки в книжке-раскраске Криса, и Крис рассказывает папе про девочку, которая понравилась ему в садике.

Вечером Крис сидит в заполненной пеной ванне с короной из пены на голове, а Драко читает ему сказки из большой книги на французском, заставляя его запоминать незнакомые слова.

Когда они ложатся спать, Крис просит Драко рассказать еще историй про волшебный мир, но тот лишь печально улыбается:

- Не сегодня, малыш.

Лежа в темноте, Крис сжимает руки в кулачки и крепко зажмуривает глаза, изо всех сил желая, чтобы этот Гарри, кем бы он ни был, не мучил его папочку больше. Пусть даже во сне.

С рождением Криса многое все изменилось. Говоря по правде, многое изменилось еще до его рождения. Внешность Драко изменилась в день, обозначенный Люциусом. А личность Драко постоянно претерпевала изменения.

Невозможно оставаться высокомерным, когда гордость втоптана в грязь. Невозможно оставаться педантичным и щепетильным, когда вся жизнь повергнута в хаос. Невозможно оставаться несчастным, когда твой ребенок – чистой воды совершенство.

Сейчас, когда жизнь Драко пришла в норму, он мог думать о Поттере снова. Мог вспоминать его, мог мечтать об их возможной встрече… Мог, но не хотел. Этот этап его жизни закончился шесть лет назад, и он не вернется к нему снова. Не то, чтобы его устраивает такая жизнь, но он смирился, пожалуй. Теперь у него есть Крис, есть переводы с французского, недавно он перешел на переводы книг, среди которых попадаются довольно достойные. Возможно, он даже согласится сходить на ужин с Кэмероном – отцом гиперактивного малыша из группы Криса.

Но в какие-то моменты все идет наперекосяк.

Иногда ему снится дом на площади Гриммо с неопрятным полом из старого дерева, с ворчливым Кикимером и невероятной концентрацией магии в воздухе. Иногда ему снятся прикосновения смуглых, неприлично горячих рук и сбивчивый горячечный шепот: «Черт бы побрал тебя, Малфой…» Чаще всего ему снится дождь, запах мокрой травы и разгоряченного асфальта. Пустое пространство между домами, где в параллельной магической реальности стоит дом, а внутри дома у окна стоит Гарри. Драко знает, что он уже не один, что под промокшим свитером растет совершенный, прекрасный маленький человек, судьба которого зависит от него. И он просит, снова и снова, пытаясь подобрать правильные слова, пытаясь сделать так, чтобы этот упрямый гордый идиот поверил ему. Хоть раз в жизни…

После таких снов ему трудно прийти в себя. Особенно, когда на него сонно хлопая ресницами, глядит доказательство его слабости. Может, если бы он смог убедить его тогда…

Бесполезно даже думать о таком. Все кончено, давно кончено, кончено навсегда.

Но если бы только он услышал знакомый голос, произносящий его имя. Если бы он каким-то чудом узнал, что Поттер до сих пор его помнит, до сих пор его любит, до сих пор его ждет…

Однажды, гуляя с Крисом в Гайд-парке, он услышал знакомый голос. Не тот, что ему бы хотелось услышать, но все равно. Он радовался, что его не преследуют призраки прошлого. Ровно до этого момента.

- Роуз, малышка, пора идти!

Драко нерешительно повернулся в сторону звука, замирая внутри.

Маленькая девочка на берегу пруда. Конечно же, с впечатляющей копной рыжих кудрей. Драко не смог сдержать улыбку.

- Мам, еще пять минуточек!

Драко не сразу узнал в серьезной молодой женщине с гладко причесанными каштановыми волосами умницу Грейнджер.
Они ушли. Гермиона клятвенно обещала дочери вернуться в следующую субботу.

Драко сам не знал, на что надеялся, когда на следующей неделе в субботу повел сына в парк.

Глава 15

Он отказался пытаться снова.

Сначала он вызверился на Гермиону и Рона за то, что те позволили ему быть таким безответственным. За то, что позволили Кингсли отдать отца Драко на растерзание бушующей толпе. За то, что позволили Гарри быть таким опрометчивым.

Когда Гермиона начала плакать, а Рон выразительно покрутил пальцем у виска, и оба они исчезли в зеленом пламени камина, Гарри обуяло чувство вины.

В конце концов, он всегда был большим мальчиком. Всегда старался разбираться со своими проблемами сам, так почему сейчас он решил перекинуть ответственность на лучших друзей?

Он рассмотрел вероятность послания им записки с извинениями через камин, но потом решил пригласить их на ужин и раз в жизни по-человечески извиниться за то, какой он ублюдок.

Потом был разговор с Джинни, которая была мила, выглядела сногсшибательно, как и всегда в последнее время. Она утешала его, говорила, что он не виноват, притащила одуряюще пахнущий пирог с грецкими орехами и патокой. Гарри почти поверил в существование добрых людей, которым ничего от него не надо. Потом она невзначай обронила пару предложений про ее расставание с Дином, и Гарри разочаровался вновь.

Довольно комична была ситуация во Флориш и Блоттс, куда Гарри пытался сбежать от своих мыслей, что съедали его живьем в стенах дома номер двенадцать.

Он бродил среди полок, водил пальцами по корешкам, представлял, что он дойдет до конца ряда, свернет к следующему… Перед его глазами вновь стоял ухмыляющийся Малфой с неизвестной книгой в руке и в одежде не по размеру.

Вдруг, как в дурацких любовных комедиях, его пальцы, потянувшиеся к книге, столкнулись с чужими пальцами, длинными и бледными. Его сердце забилось где-то в горле, в глазах поплыло от волнения. Гарри медленно повернул голову, отчаяние пополам с надеждой светились в зеленых глазах…

Паренек, лет шестнадцати, с лихо зачесанными назад карамельными волосами и в мантии модного покроя, густо краснел, явно польщенный вниманием Героя.

Гарри чертыхнулся и ушел, так ничего и не купив.

Он, в самом деле, устроил для друзей ужин, на котором они великодушно его простили. Он наведался к Кингсли, который с самым невозмутимым видом объяснял, что министр вправе делать все, что считает целесообразным, пока от злости Гарри в воздухе не начали сверкать маленькие молнии.

Гарри мучился чувством вины, тонул в нем с головой, смаковал его и упивался им. Он опять попытался уверить себя в том, что так лучше для Драко, что он должен позволить Малфою жить своей жизнью, как тот и просил в их последний совместный вечер. Но что-то заставляло его думать, что Драко тоже плохо и он, Гарри, должен все исправить.

Он все еще был подвержен беспричинным перепадам эмоций, причем эмоции каждый раз захлестывали его все сильнее, иногда он будто бы мог уловить оттенки мыслей, сопровождающие эти всплески.

Он как-то обмолвился об этом Гермионе, та нахмурилась, а потом, подумав, предложила ему сходить в клинику Святого Мунго, на что Гарри лишь отмахнулся. Не хватало еще оказаться психически больным. Если это действительно так, то он не желает об этом знать.

Гарри снился Малфой. Часто, почти каждую ночь.

Снились его хрупкие пальцы и тонкая кожа, снились пушистые волосы, что в красивом беспорядке обрамляли его лицо. Снились его едкие насмешки и капризный характер.

Чаще всего, это были воспоминания из прошлого. Иногда, это были разные сюрреалистические сцены, вроде невероятной силы магического вихря, который оплел тонкую фигуру, а мгновением спустя Гарри услышал детский плач. На следующее утро после этого сна, он проснулся весь в смятении и в слезах, а на душе была дикая смесь из жуткого страха, облегчения и всепоглощающей любви.

Гарри давал Малфою свободу. Но он не мог освободить себя от бесконечной тоски.

В какой-то момент он решил, что с него хватит. Он принял душ, привел дом в порядок на пару с Кикимером, спросил Рона, не знает ли он какую-нибудь подругу Джинни, которая была бы не против с ним познакомиться.
Ее звали Миранда, и Гарри не знал, было ли это совпадением или Рон тщательно осмотрел каждую из подруг Джинни, но Миранда была чудом.

Она не была похожа на Асторию, ведь о ней вспоминать хотелось меньше всего. От нее не веяло ни приключениями, ни опасностью. Она была очень милой и трогательной.

Длинные светлые волосы, пушистая челка, из-под которой ласково смотрят светлые глаза. Тонкие черты лица, молочная кожа.

Он привел ее домой, чтобы засмущать. Снял с нее одежду, старался быть максимально нежным, вжимая ее в постель. Он трепетно оглаживал косточки на ее плечах, старательно зажмуривал глаза.

Он назвал ее «Драко» во время оргазма, а потом она ушла, пока он оценивал степень своего отчаяния.

В ту ночь он видел Драко, исхудавшего и хрупкого, но до сих пор до боли красивого. Он пил черный кофе, хмурясь от горького вкуса, он был один, а значит, мог позволить себе заплакать. Маленькая чашка начала стучать о блюдце, пара соленых капель мазнула по щекам, а потом раздался оглушительный детский плач. Драко поставил чашку на стол, вытер щеки и ускользнул из сновидения.

Несколько лет после были для Гарри чем-то, о чем он старается не вспоминать. Он не выходил из дома, он почти не вставал с кровати. Его друзья пытались его образумить. Каждый по-своему.

Рон притащил из Трех Метел сливочного пива, но Гарри нашел, что его вкус совсем не такой, каким был в школе.

Они трансгрессировали к Черному озеру, а потом Рон показал ему парочку метел, что ждала их на берегу. Затея была почти неплохой, Гарри не летал уже давно. С тех самых пор, как они с Малфоем гоняли наперегонки в Запретном лесу, а потом были все покрыты ссадинами и царапинами от веточек. Нежной коже Драко досталось особенно, над чем Гарри не преминул посмеяться, а потом, когда внезапно ранимый Драко отвернулся, изображая вселенскую грусть, Гарри повалил того на траву, и принялся проводить горячим языком по каждой царапине, заставляя Драко шипеть и морщиться…

Ладно, затея была не такой уж и хорошей. Тем не менее, Гарри описал несколько кругов вокруг озера, коснулся прутьями метлы темной глади воды, нашел кальмара, который поднял свои щупальца на поверхность у северного берега. В лицо дул холодный ветер, сердце стучало от ощущения свободы, но на душе было особенно пусто, ведь в воздухе рядом не было сильного тонкого тела, а неудачные повороты Гарри не сопровождались едкими комментариями.

Домой он вернулся совершенно опустошенным. Выпил холодного молока из коробки, а потом залез под одеяло, прячась от всего мира, чтобы утром проснуться с болью в горле.

Гермиона пыталась призывать к здравому смыслу, который, как она надеялась, все еще присутствовал у Гарри.

Она пришла к нему утром, не церемонясь, зашла в спальню и расшторила окна. Гарри уже не спал, он смотрел на нее недовольно, пряча лицо в одеяле.

- А если бы я был тут голый? – он недовольно буркнул.

- Считай, что я, как врач или адвокат, - пожала девушка плечами.

- Кто раздевается перед адвокатами, - недоверчиво протянул Гарри.

Гермиона вспыхнула.

- Я имела в виду, что от меня лучше ничего не скрывать.

- Ага, я так Рону и передам.

Гермиона разгневанно выдохнула, а потом все-таки рассмеялась.

- Кончай комедию ломать, я жду тебя на кухне. Кажется, тебе давно требуется помощь психолога.

После того, как подруга ушла, Гарри выполз из-под одеяла и отправился в ванную. Подставил голову под струю холодной воды, чертыхнулся и спустился вниз, истекая ледяными потоками.

Гермиона цокнула языком, направила на Гарри палочку и его вещи и волосы тут же высохли.

Они пили смородиновый чай и разговаривали. Ну, говорила по большей части Гермиона, а Гарри засовывал в рот оладьи, иногда целиком, чтобы от него не ждали ответа.

- Ты же понимаешь, что так продолжаться больше не может? Ты должен найти себе какое-то применение, ты же погибаешь! И пора бы уже возвращаться к жизни, кажется, ты наслаждаешься состоянием жалости к себе!

После этих слов Гарри поперхнулся. Попытался откашляться и подавился окончательно, и только прицел Гермиониной палочки спас его от нелепой смерти.

Он вспылил.

Он был зол настолько, что мир сузился и слегка побледнел перед его глазами. Его глаза увлажнились, а руки
начали дрожать.

Он наговорил ей таких вещей, что ему стало стыдно сразу же после. Сказал, что она ни черта не понимает. Что она не имеет права лезть к нему в душу только потому, что привыкла считать себя всезнайкой. Что она может хоть весь остаток жизни провести в обнимку с книгами, о людях она не узнает ровным счетом ничего, и именно поэтому на первом курсе из друзей у нее были только Рон и Гарри. А еще, он сказал, что она не знает, каково это – терять любимого человека.

Кажется, выражение лица Гермионы в тот момент – еще один сюжет для кошмарных снов.

Она сжала губы, а потом сказала дрожащим голосом:

- Четыре года назад закончилась война, Гарри. Я думаю, каждый чертов житель Британии знает, каково терять близких и любимых людей.

И пока Гарри переваривал ругательство, что впервые услышал из ее уст, она дизаппарировала с громким хлопком.
Парой минут позже в центре гостиной появился разъяренный Рон, Гарри перевел на него безразличный взгляд, а потом начал смеяться, опустив голову на стол.

Рон растерялся и вместе с этим растерял значительную часть своего гнева.

- Я такая развалина, Рон, - он смеялся взахлеб, всасывая воздух со свистом и задыхаясь.

Рон насторожено подошел ближе.

- Вам пора прекратить ходить сюда, - прохрипел Гарри, отдышавшись. – Даже я сам поставил на себе крест, понимаешь? Дело даже не в том, что я не знаю, как жить дальше, хотя и в этом тоже. Я… я не знаю, зачем.

Рон сел на табуретку рядом с другом и глубоко задумался, пока Гарри переводил сбившееся дыхание. Наконец, рыжий парень опустил широкую ладонь Гарри на плечо.

- Знаешь, дружище, - начал он, и Гарри перевел на него усталый взгляд. – Я уверен, что Гермиона скажет, что это ужасная идея, но…

Рон опустил взгляд, не зная, как сказать.

- Я никогда не подумал бы, что скажу такое об этом хорьке, но если я что-то о нем и знаю, так это то, что он просчитывает все. Идеальный слизеринец, до чертиков разумный, как еще не свихнулся только. А может и свихнулся уже, Мерлин его знает…

- Рон, - прохрипел Гарри. – Если ты опять будешь говорить, что он меня недостоин, то… не надо, ладно? Просто, не надо…

- Подожди, - Рон крепче сжал его плечо. – Я веду не к тому. Я о том, что сейчас, когда все запасы злости на этого говнюка поистощились, стали очевидны его просчеты. Вот зачем он говорил тебе гадости в ресторане? Чтобы потом вернуться и умолять простить его? Если бы он действительно хотел от тебя уйти, разве оставил бы он здесь свои вещи? Разве не предусмотрел бы способ бегства заранее? А ты еще говорил, что он сидел под окнами твоими под дождем, пока ты не отправил Люциусу через камин записку, чтобы он прислал ему эльфа?

Гарри мотал головой из стороны в сторону, пытаясь помешать словам Рона впитаться в его сознание и дать там ростки. Ростки надежды, что он все эти годы душил на корню.

- Нелогично, видишь? – безжалостно продолжал Рон. – Эта расчетливая крыса не могла сделать так. Значит либо это был не он, о чем он пытался тебе сообщить после, либо он был зол на тебя и хотел причинить боль, но не имел ничего всерьез. Какой бы вариант не был верным, я устал уже смотреть на то, как ты без него сопли на кулак мотаешь. Тоже мне, Герой и пример для подрастающего поколения.

Как ни странно, из Рона психолог вышел лучше, чем из Гермионы. Перед тем, как трансгрессировать, он сказал Гарри, что постарается смягчить Гермиону, скажет, что Гарри очень стыдно и что он рыдал и валялся у Рона в ногах. Прежде чем, Гарри успел что-то сказать, Рон исчез, довольно ухмыляясь.

Гарри отправил Кингсли сову с просьбой сказать ему маггловский адрес Драко. Всю ночь он не мог уснуть, представляя завтрашнюю встречу.

Глава 16

Он стоял во дворе и судорожно считал подъезды. Он не знал, что скажет ему при встрече. Не знал, сможет ли сказать что-то вообще. Внезапно вся решимость куда-то испарилась, в голову опять закрались сомнения.

Он присел на крыльцо одного из подъездов и спрятал лицо в ладони.

Несколько минут спустя краем уха он услышал хлопок двери, далее шаги и голоса. Дверь за ним открылась, он почувствовал дуновение воздуха с запахом пыли и сырости. День стоял солнечный, поэтому пальто Гарри уже было влажным из-за испарений. Он прикрыл глаза.

- Пап, у нас опять бездомный у подъезда! – услышал Гарри совершенно детский голос и хмыкнул, открыв глаза.
Ребенку было около трех лет, он плохо проговаривал слова, однако выражал свои мысли законченными предложениями. Повезло же кому-то.

Невысокая фигура в капюшоне удобнее перехватила пухлые пальчики малыша и обреченно вздохнула:

- Неприлично говорить такие вещи, Кристофер.

Внутри у Гарри что-то оборвалось, ухнуло и упало в самые пятки. Родные до боли раздраженные интонации могли принадлежать только одному человеку.

Он подорвался с места и подбежал к фигуре в темном пальто, мгновенно осознавая, что ошибся.

На него в паническом изумлении взирал совершенно незнакомый парень. Совсем юный, почти подросток. Светлые волосы собраны в хвост, невидимый под капюшоном, глаза – темно-серые с расширенным до нездоровых размеров зрачком, мягкий овал лица, чуть вздернутый кверху нос, пухлые губы.

- Простите, - Гарри сник. – Я обознался.

Парень лишь продолжил смотреть на Гарри широко раскрытыми испуганными глазами.

- Вы не могли бы мне помочь? Я ищу парня, двадцать два года, платиновый блондин, светлые глаза, скверный характер, очень высокий, - Гарри показал ладонью отметку сантиметров на семь выше себя и на добрые двадцать – стоящего впереди парня.

- Живет в квартире 38С, в этом доме, насчет подъезда не уверен…

Гарри тараторил все это на одном дыхании, заранее зная, что все бесполезно. Парень наконец отмер, прикрыл глаза и приложил пальцы свободной руки к виску, слегка массируя.

Гарри замолк, чувствуя, как к глазам приливает жар и попытался успокоиться. Описывая Малфоя, он в очередной раз понял, как ему его не хватает.

Незнакомцу явно было не по себе. Тонкие пальцы парня подрагивали, теребя пуговицу пальто, его едва заметно била дрожь.

- Пап? – мальчик потянул парня за руку. Тот сглотнул и посмотрел Гарри в глаза:

- Того парня больше нет.

И мир рухнул.

Незнакомец спрятался глубже в капюшон, и они оставили Гарри одного. За секунду до трансгрессии Гарри почудилось, что кто-то зовет его по имени.

- Гарри, ты в порядке? – Гермиона ласково провела ладонью по его лбу.

- Не волнуйся, Герм, - он слабо улыбнулся.

Рон ходил по комнате из угла в угол, нахмурив рыжие брови.

- Сколько раз ты трансгрессировал, приятель? – наконец выдавил он.

Гарри усмехнулся. Ему не хотелось описывать свои метания, как душевные, так и физические.

- Нормально все. Уже нормально – медики в Сент-Мунго хорошо потрудились.

- Но ты расщепился, дружище! Причем большая часть тебя была на пороге нашего дома, а меньшая – на утесе в Ирландии! Знаешь, это было не самое приятное зрелище, - Рон брезгливо поморщился, и Гарри показалось, что тот вот-вот отрыгнет пару слизняков, как на втором курсе.

- Знаешь, - озабоченно начала Гермиона. – Если ты постараешься, ты еще можешь сдать экзамен в Академию Целителей, Гарри.

- Нет, - без промедления ответил тот.

- У твоей жизни должен появиться смысл, - упрямо произнесла она, поджав губы не хуже МакГонагалл.

- Я постараюсь, Герм, ладно? Просто… кто угодно, только не колдомедик.

От одной мысли о том, чтобы вспоминать формулы, которым его научил Драко, пролистывать конспекты, пометки в которых были сделаны его рукой, Гарри бросало в дрожь.

При друзьях Гарри старался держаться, но стоило им уйти, как он продолжал падать в бездну, конца которой он не видел. А они приходили все реже и уходили все раньше – у них ведь была и своя жизнь.

А потом появилась Роуз.

Малышка Рози была самым чудесным младенцем, которого Гарри только приходилось видеть. Гарри обещал друзьям, что не облажается, что не сорвется и не погрязнет в пучинах тоски и самобичевания, как много раз до этого. Он пообещал быть для нее самым лучшим крестным на свете. И он был намерен исполнить свое обещание.

В ту субботу Рон умчался в Аврорат, так как нашелся еще один свидетель по делу о волшебном жертвоприношении нескольких магглов. Гермиона, простуженная, лежала в постели и проверяла работы третьекурсников по Трансфигурации. Она отправила Рози к Гарри, чтобы не заразить, а она капризничала и просилась в парк, потому что ее мама обещала, что в эту субботу они пойдут туда, а этой малышке палец в рот не клади.

Поэтому Гарри одел девочку, сменил домашние джинсы на прямые черные, надел пальто и трансгрессировал в ближайшую к парку зону с наложенными чарами отвлечения внимания.

Ребенок был – сущая Грейнджер, только волосы рыжие, да глаза голубые. Но это было даже хорошо: Драко плохо представлял, каким мог бы быть Рон Уизли в детстве. Не самым блестящим малышом, по меньшей мере.

За девочкой никто не присматривал, и это было странно. Не то, чтобы ей нужен был чей-то присмотр – шустрая, самостоятельная, внимательная. Драко невольно заумилялся. Крис, конечно, тоже довольно смышленый для своих лет, но он редко думает головой. Легко вспыхивает, если что-то не получается, вступается за слабых, и всегда ввязывается в драки в детском саду, даже если знает, что это грозит ему наказанием.

Но все-таки. Как может ответственная серьезная Грейнджер бросить ребенка без присмотра? Особенно когда та играет возле пруда, шлепает по грязи, уже намочила ноги, уронила в воду хлеб для уток и полезла за ним…

Драко не мог смотреть дальше. Он не знал, что побудило его наплевать на секретность, на годы попыток держаться от прошлой жизни подальше. Беременность, отсутствие крови Малфоев в его жилах, рождение Криса сделали из него заботливую мамочку. А может, он сам подсознательно ждал столкновения.

Он подбежал к берегу вовремя, не дав девочке плюхнуться в воду окончательно. Но низ ее штанин промок, не говоря уже о ботинках.

Он услышал быстро приближающиеся шаги позади и поспешил опустить девочку на землю. Не хватало еще, чтобы его обвинили в попытке украсть чужого ребенка, тем более что маленькая Уизли уже начала вопить и захлебываться слезами. Но на удивление Драко, выговаривать начали не ему.

- Рози! В чем дело? Я же говорил тебе – не лезь в этот пруд! Что я теперь скажу твоей маме?

Драко, собиравшийся приподнять малышку и повернуться с ней к источнику звука, замер, не желая верить собственным ушам. Он почувствовал, как земля уходит у него из-под ног, а в ушах начинает шуметь. О том, чтобы повернуться, уже и речи не шло.

Внезапно голос прозвучал слишком близко.

- Спасибо, что спасли это чудовище. Простите за неудобства, я буквально на минуту отвлекся.

Драко заставил себя поднять голову и встретиться глазами с тем, кто причинил ему боль. Много боли. Сначала перевернул жизнь с ног на голову, даруя ему свободу, магию, любовь и даже родителей. А потом вывернул ее наизнанку, растоптал и вышвырнул. И хотя Драко понимал, что технически во всем виноват Люциус, он все еще ненавидел то, что Поттер отказался выслушать, отказался понять. Отмахнулся, как от чего-то лишнего и ненужного.

К головокружению добавилась тошнота.

- Спасибо еще раз. Мы пойдем, - Поттер ослепительно улыбнулся, подхватил упирающуюся девочку на руки и пошел по тропинке. Прочь из его жизни. Снова.

В прошлую их встречу Драко даже не соврал: того парня, каким он был, больше нет. И, пожалуй, Драко по нему скучает. Если бы прежний Драко был там, он дал бы по морде этому чертовому Поттеру, а потом поцеловал бы его так, что все их годы порознь забылись бы вмиг. Но его больше нет. А новый Драко только и может, что позволить Поттеру исчезнуть, чтобы передумать и позвать его, когда его фигура уже сплющилась и понеслась сквозь пространство. И сейчас новый слабый Драко, уже не Малфой, вновь позволяет Поттеру уйти.

- Папочка!

Драко обернулся на голос сына, пытаясь взять себя в руки. Тот несся по аллее, неся в руках большой пушистый ком сахарной ваты, наверняка, чтобы Драко пошел и заплатил за нее. Драко засунул плохо слушающуюся руку в карман, пытаясь нащупать банкноты. Крис, запыхавшийся, остановился на аллее, не желая спускаться в грязь, как сделал его глупый отец.

Драко медленно подошел к сыну, пытаясь дышать как можно глубже. Он попытался улыбнуться, но вместе с этим движением в глазах встали слезы.

- Пап? – настороженно спросил Кристофер. – Что с тобой? У тебя болит что-то?

Он обвил руки вокруг ног Драко, все еще держа в одной руке палочку с ватой и наверняка обмазывая липкой сладостью весь подол пальто. Но сейчас Драко было откровенно плевать.

- Тебя кто-то обидел? – внезапная догадка пришла в голову мальчику. – Покажи мне, я разберусь с ним.

И тут Драко очнулся. Его маленький мальчик считает Драко слабым. Считает, что его нужно защищать в то время, как это его обязанность – защищать своего сына. Показывать ему, что ничего не нужно бояться, что его отец всегда придет на помощь. Научить его чувствовать себя в безопасности и быть уверенным. Быть залогом его уверенности, каким был для него в свое время Люциус.

Драко отстранил сына, наклонился к нему и потрепал вихрастую макушку.

- Все хорошо, малыш. Мошка в глаз попала. А сейчас иди и заплати за эту прекрасную вату, которую ты взял без моего разрешения, - он насмешливо-укоряюще взглянул на сына и протянул ему купюру. Крис с громким гиканьем побежал обратно к тележке с ватой.

Когда Драко обернулся, услышав тихий шорох позади, его опять чуть удар не хватил. Но в этот раз он сумел сохранить некоторую часть рассудка, необходимую для того, чтобы рассмотреть парня перед собой.

Он изменился. Немного вырос, черты лица стали грубее, четче. Разворот плеч стал шире, и от этого его фигура перестала быть по-мальчишечьи угловатой. Кожа стала более смуглой, волосы, кажется, топорщатся еще больше.

Пять лет назад Драко попрощался с мальчиком, сейчас же перед ним стоял мужчина. Но эти изменения волновали Драко меньше, чем совершенно неуловимое изменение в выражении любимых глаз. Меньше огня, больше пепла. Словно тяжелая ноша лежит на этих плечах. Небольшие морщинки у бровей, немного седины у висков.

Как он успел позврослеть так быстро? Они должны были взрослеть вместе. Тогда эта внезапная перемена не застала бы Драко врасплох. В его горле опять встал комок.

- Это безумно глупо, - с места начал Гарри, смущенно улыбаясь. – Но мне кажется, мы встречались раньше.

И сердце Драко замерло ровно на пять секунд, до тех пор, пока он не понял.
Поттер всего лишь говорил о той безумной встрече возле дома Драко два года назад.

Глава 17

Он винил себя каждый день. Он просыпался с чувством вины, засыпал с ним же. Когда он закрывал глаза, он видел умоляющий взгляд серых глаз, направленный в пустоту, слышал срывающийся голос, который всегда до этого был таким спокойным и безразличным. Малфой умолял его впустить его, а Гарри был слишком зол, слишком горд, лелеял свою боль и отказывался выслушать. Если бы он только мог повернуть время вспять… Мерлин знает, что было бы тогда.

- Неужели Гермиона не объяснила тебе? Все Маховики заколдованы так, что возврат во времени возможен только на шесть часов в пределах текущих суток. Разве ты не слышал о страшных последствиях в прошлом?

- Но Кингсли, разве не может быть исключений? Драко он же… его же больше нет.

Старший волшебник грустно улыбнулся. Исключений быть не могло.

И Гарри научился жить с этой утратой так же, как и со многими до этого. Он двигался вперед, но все еще жалел о прошлом.

Впускать новых людей в свою жизнь всегда было для него просто. Он общался, знакомился, заводил друзей, словно отыгрываясь за годы вынужденного одиночества у Дурслей. В его сердце хватало места для всех. Но теперь он не мог даже думать о том, чтобы впустить туда кого-то нового. В конце концов, в его сердце Драко все еще жил. И Гарри не позволил бы ему умереть снова.

Но в случае с этим парнем поведение Гарри не могло быть описано с точки зрения логики. Рядом с ним он снова чувствовал себя целым, чувствовал себя живым настолько, что хотелось плакать, и смеяться, и закатывать сцены, хотелось не спать ночами, и пить кофе, и ходить на свидания. Хотелось законсервировать минуты, проведенные вместе, хотелось забрать этого парня с собой и спрятать под самой кожей, только бы снова чувствовать тепло.

Его звали Дастин, и он был очарователен.

Сначала он пугался и смущался, но спустя неделю их общения он оттаял, стал спокойнее, увереннее и самую чуточку язвительнее, и это нравилось Гарри.

Было холодно и сыро, дул пронизывающий ветер, но небо было почти чистым, что было редкостью для Лондона. Они сидели в кафе-мороженом, взяли столик внутри. Дастин зачерпывал ложечкой из чашки свое мятно-шоколадное, и слегка жмурился от удовольствия, когда ложка оказывалась у него во рту. Гарри размешивал кофе и думал, стоит ли положить свою ладонь на чужие пальцы. Пальцы были белыми, тонкими, длинными и наверняка холодными.
Он уже пододвинул свою ладонь ближе, но в последний момент передумал.

- Бог ты мой, Поттер, просто сделай это уже, - сорвалось с уст парня, сидящего напротив, и Гарри замер.

Голос был звонким, не идеально-бархатистым, каким был голос Драко, но интонации были такие, что дух захватывало. Гарри прикрыл глаза и накрыл ладонь парня своей. Ладонь была холодной.

Впрочем, глаза можно было и не прикрывать. Дастин был похож на Драко. Серебристые волосы, обрамляющие лицо, цвет глаз немного темнее, чем тот к которому Гарри привык. Он был красив. Удивительно красив, какой-то теплой, живой, человеческой красотой. Не той магически холодной и до боли безупречной, какой был красив Драко.

Гарри услышал, как Дастин насмешливо фыркнул.

- Что? – спросил он, открыв, наконец, глаза и пряча улыбку.

- Нерешительный как пуффендуйская второкурсница, - протянул он, заправляя волосы за уши свободной рукой.
Гарри рассмеялся, а потом замер, напрягшись.

– Ты притворялся все это время! – воскликнул он безо всякого выражения.

Темно-серые глаза наполнились ужасом, парень прижал ладонь к дрожащим губам.

Он ждал, что его раскроют. Мерлин, он надеялся на это. Он так хотел, чтобы Поттер положил конец его притворству и играм, потому что сам он был далеко не в состоянии.

Сначала он хотел ему открыться, правда. А потом… потом Поттер начал вести себя так, будто ему действительно не наплевать на молодого глупого отца-одиночку. Теперь он был выше Драко, вел себя так, будто намного старше и мудрее, трепал по волосам, улыбался ярко и солнечно… И Драко, честное слово, не понимал, как прожил без этого человека все эти годы. Исчезла боль, без которой он уже не мыслил своего существования, и он ощущал только колоссальное облегчение.

Сначала. А потом…

- Гарри, а ты… У тебя были серьезные отношения? – Драко старался выглядеть невинно, но темно-серые глаза жадно следили за малейшими изменениями в выражении лица Гарри.

Зеленые глаза застекленели на мгновение, а потом опять засияли ярко и тепло.

- Да, но это дела минувших дней. Неважно, - он широко улыбнулся, и Драко почувствовал, как внутри него все опять разбивается на осколки. Как он может рассказать Гарри правду, когда тот будет ей не рад? Когда ему так нравится добрый милый смешной Дастин, а Драко – дела минувших дней?

Он хотел бы рассердиться и сказать Гарри, что он и есть Драко, что раз Гарри настолько неважно то, что когда-то было между ними, то он может проваливать и не возвращаться, потому что Драко уже зализал свои раны, научился жить без него и жить хорошо.

Драко хотел бы сказать все это, но он просто не мог.

Маленькое солнце на его запястье наполняло его теплом до краев, когда Гарри был рядом. А Драко так не любил мерзнуть.

Он малодушно жил чужой жизнью, жизнью парня, который нравился Гарри, только бы Гарри остался с ним.

И Драко не мог признаться сейчас, когда они стали близки. Когда Гарри заходил за ним, пока Крис был в садике, когда он обнимал его при встрече и мягко целовал в щеку, словно Драко был чем-то, чем стоило бы дорожить.

- Ты притворялся все это время! – сказал Поттер, выглядя разочарованным.

Мир Драко рушился раз за разом, а тот отстраивал его с упорством слизеринца, стремящегося выжить. Сейчас Драко не чувствовал себя готовым отстраивать свою жизнь снова, снова собирать себя по кусочкам. Нужно уйти, уйти, пока не поздно. Пока осколки счастья не впились в его сердце и не начали отравлять его, превращать его в развалину. Можно было страдать пять лет назад, но сейчас у него есть Крис, и Драко обязан быть сильным.

Он тихо отодвинул стул, медленно встал, чувствуя, как шум в ушах нарастает, вышел из-за стола.

Горячие пальцы обхватили его запястье, второй стул со скрежетом отодвинулся от столика и через секунду Драко уже был прижат к дурацкому Поттеру, что сведет его в могилу когда-нибудь.

Драко было стыдно, но он не мог сдержать слезы. Он чувствовал облегчение.

- Я смотрел на тебя, и мне самому дурно сделалось. Ты в порядке? – прошептал Гарри, прижимая Драко крепче к себе.

- Прости меня, - сказал он и всхлипнул. С каждой секундой слез становилось все больше, он пытался успокоиться, но только задыхался, издавая ужаснейшие звуки.

- Я верю, что у тебя были на это причины.

Драко обхватил Гарри за талию и ответил на объятия, утыкаясь мокрым лицом в грубую ткань пальто.

- Это значит… - он выдавил между всхлипываниями. – Значит, ты все еще меня любишь?

Гарри удивленно рассмеялся, отстранил его и посмотрел ему в глаза, положив руку ему на макушку.

- Люблю – это слишком сильное слово, Дастин. Но ты мне определенно нравишься, малыш.

Он чмокнул окаменевшего Драко в нос и продолжил:

- Так ты мне расскажешь, почему притворялся магглом все это время?

Этот дурацкий Поттер определенно сведет его в могилу.

Глава 18 Два месяца прошло совсем незаметно. Они встречались по нескольку раз в неделю, Гарри хотел видеться каждый день, но Драко настоял на том, что у него все-таки есть ребенок и работа. Он все еще пытался убедить и себя, в том числе в том, что у него есть жизнь помимо Гарри. На маленькой кухне уютно бурлил вскипающий чайник, несмотря на утренний час, были включены лампы – за окном сгущались тучи, и гроза была неминуема. Из деревянных окон сквозило, и Драко был одет в старый растянутый свитер светло-бежевого цвета. Он тихо мурчал себе что-то под нос, размешивал тесто для вафель в глубокой пластиковой чашке. Шаги за спиной испугали его, он резко дернул рукой и несколько светлых капель приземлились на пол. Он нервничал. - Давай лучше я, - услышал он теплый глубокий голос. Гарри огладил горячими пальцами мягкую линию челюсти Драко, и взял чашку у него из рук. Махнул палочкой, зажатой в правой руке и капли на полу испарились. Драко поморщился. Он скучал по магии, но ему все еще было страшно. Он боялся взять в руки свою палочку и не почувствовать в себе магической искры. Может он лишился магии вместе с силой Малфоев. Гарри поспешно убрал палочку в карман. - Прости, я машинально, - он действительно выглядел сожалеющим. Драко махнул рукой, и Гарри принялся тщательно размешивать тесто деревянной ложкой. Драко был вынужден рассказать Гарри душещипательную историю о том, как простому маггловскому мальчишке пришло письмо из Хогвартса. Как он выбрал палочку, несмотря на то, что ни одна из палочек не выбрала его, как он с горем пополам отучился в школе для волшебников три года, прежде чем смирился тем, что произошла ошибка. Он сказал, что не возвращался в волшебный мир с тех пор и пытался позабыть о нем. Он сказал все это, когда мог бы просто рассказать Поттеру правду. Ему было стыдно, а Гарри берег чувства глупого наивного Дастина, и старался не использовать магию при нем. Драко разлил чай по кружкам, хотя предпочитал кофе. Чай поможет ему успокоиться хоть немного. Он размешивал сахар в большой нелепой кружке с изображением Льва. Когда он увидел ее на полке, то сразу вспомнил Поттера. Продавец говорил про знаки Зодиака, а Драко думал про льва, который разрушил их с Поттером общую спальню на площади Гриммо. Вспоминать об этом было менее болезненно, чем о неудавшемся убийстве Дамблдора на верхушке Астрономической башни. Его грехи никогда не перестанут его преследовать. Маленькая ложечка дрожала в тонких пальцах и билась о края кружки в неровном ритме. Гарри разливал тесто в формочки для вафель, захлопывал крышку и из-под нее валил сладко пахнущий дым. За окном бушевал ветер, но в кухне было уютно. Драко поежился. Он мог бы привыкнуть к этому. На столе появилась тарелка, наполненная мягкими вафлями в форме сердечек. В маленькой плошке было немного меда, последний банан Драко добавил утром в хлопья Крису, так что придется довольствоваться тем, что есть. Он сделал маленький глоток из своей кружки, едва не расплескав все на стол. Прикрыл глаза, наслаждаясь запахом ромашки. - Что с тобой не так? Что-то случилось? – Гарри выглядел озабоченным, зеленые глаза смотрели очень мудро и уверенно, словно бы Драко мог ему довериться. Словно Гарри смог бы решить все проблемы, стоило бы Драко лишь о них заикнуться. Что с ними стало? Гарри всегда был глупым. Был гриффиндорским идиотом, вспыльчивым кретином, был наивным ребенком. Он не был таким. Взрослым, и сильным, чуточку уставшим. Сдержанным в прикосновениях, будто боящимся что-то испортить одним лишь движением. Воздуха внезапно стало еще меньше. - Случилось… - повторил Драко едва слышно. Случилось ли? Вчерашний вечер он провел с сыном. Они смотрели мульфильмы, раскрашивали картинки в книжке, покрывали кексы из магазина самодельной разноцветной глазурью, пили какао. До этого Драко был вместе с Гарри. Тот принес ему билеты в кино. Несмотря на пять лет, проведенных в мире магглов, Драко еще ни разу не был там. И ему понравилось. Они кидали друг в друга попкорном и смеялись, пока на них шикали люди, сидящие рядом. Гарри взял его за руку. На прощание он поцеловал Драко в щеку, почти задевая губами уголок губ Драко. Он сказал, что хотел бы перевести их отношения на новый уровень. И Драко был абсолютно счастлив. Пока Крис не спросил, появится ли у него второй папа. - Я видел, такое бывает. И это нормально, - заявил его шестилетний сын, который вообще не должен был знать об их с Гарри встречах. - Я же не глупый, - самодовольно ухмыльнулся мальчик. – Несколько дней назад у нас в прихожей лежал чужой шарф. И еще ты очень счастливый в последнее время. Драко не спал всю ночь. Они договорились, что Гарри придет снова на следующий день, но теперь он не знал, хочет ли видеть его. Он счастлив, когда он с Гарри. Он любит сына до безумия. Он хочет, чтобы они оба были в его жизни. Но как он сможет достичь этого, когда нет ничего более разоблачающего для Драко, чем Крис? Стоит только Гарри присмотреться внимательней… - Я хочу познакомить тебя с моим сыном, - выдавил Драко наконец. Гарри улыбнулся, озабоченность исчезла с его лица, глаза потеплели. - С Крисом? Я ждал, пока ты решишься. Он кажется мне прекрасным молодым джентльменом. Драко криво улыбнулся и обнял кружку ладонями. Ему было холодно почти всегда, но сейчас к холоду примешивалось какое-то мерзкое чувство. Гроза неминуема. Он ощутил покалывание в запястье, внезапно ему стало гораздо теплее и спокойнее, словно через огненные узоры на запястье ему передавались чужие эмоции. - Не волнуйся, малыш. Все будет хорошо. Гарри потянулся через крохотный стол и положил ладонь на щеку Драко. Тот закрыл глаза и выдохнул. Все будет хорошо. Его все еще немного трясло, в желудке перекатывался холодный склизкий ком, но Гарри старался изо всех сил его растормошить. От этого становилось только хуже. Драко пытался прикинуть, как бы он отреагировал на то, что Гарри выдал бы себя за другого человека и общался с ним на протяжении трех месяцев. Результаты обдумывания были неутешительными. Они лежали на полу, Гарри прислонился спиной к потрепанному дивану, Драко устроил свою голову у него на коленях. По телевизору передавали какую-то плохую комедию. Пальцы Гарри мягко перебирали волосы Драко. - Ты ведь встречался и с девушками тоже? – спросил он, наконец. Его давно волновала история любви Гарри с его бывшей невестой. Если допустить тот факт, что Гарри понравился Дастин потому, что был сероглазым блондином, как и Драко, то Астория все равно не вписывается в схему. - Даже с тремя, - сказал Гарри после недолгой паузы. – Ну, если это можно назвать отношениями. Он замолчал, а Драко решил, что не станет спрашивать, если Гарри не хочет делиться подробностями. Или же он спросит, но когда Гарри будет знать, что Дастин это и есть он, Драко. Иначе он был бы еще большим подлецом. Гарри не стал углубляться в эту тему. Драко сосредоточился на монотонных движениях пальцев в прядях его волос, и вскоре уснул. Он не хотел спать, пока у него еще было время побыть с Гарри, пока тот не узнал правду и не ушел, но бессонная ночь давала о себе знать. Он проснулся от того, что Гарри его легонько тормошил. - Дастин, - он позвал его, и Драко неохотно открыл глаза. Он лежал в своей постели под одеялом, и Гарри нависал над ним. В комнате было почти темно, ветер бешено завывал из-за щелей в окнах. - Крис! - испугался Драко. – Который час? Он попытался сесть и выпутаться из-под одеяла как можно быстрее. Гарри с каким-то по-дурацки умиленным видом улыбнулся и обнял его, поверх одеяла, зарываясь носом в изгиб шеи. - У нас есть еще сорок минут. Я подумал, что сегодня мы могли бы забрать его вместе. Драко немного расслабился. - Тогда пойдем пораньше, - сказал он. – Погода портится. - Да куда еще хуже, - рассмеялся Гарри, все еще прижимаясь к Драко и посылая волну мурашек по его телу. Драко был чрезвычайно растроган тем, что Гарри не стал его будить, а позволил ему выспаться, обрекая себя на просмотр скучных ТВ-шоу. Пока он чистил зубы, недовольный своим дыханием после сна, Гарри открыл его шкаф. - У тебя не так много вещей, - заметил он, а Драко пожал плечами, все еще держа во рту зубную щетку. Гарри проводил пальцами по аккуратно развешанной одежде. Коснулся рукава черной рубашки, пролистнул несколько свитеров, пока его пальцы не остановились на белом свитере. Он был пушистым, мягким и теплым, но Драко его не носил, потому что… - Кажется этот слишком большой для тебя, - произнес Гарри тихо, со странным выражением в глазах. Драко поспешно ретировался в ванную, переводя дыхание. Чем раньше он покончит с притворством, тем лучше. Он надел домашнюю футболку, на нее светлую футболку с длинным рукавом, потянулся за одним из свитеров, когда Гарри хохотнул. - На Северный полюс собираешься? Драко злобно зыркнул на него. - На улице холодно. Гарри помялся. - Я мог бы просто… - он вытащил палочку из кармана. Странно, но Драко не стал спорить. - Да, спасибо. Мгновением позже по телу разлилось волшебное тепло. Они почти бежали и все равно промокли насквозь. Драко не хотел, чтобы Гарри применял водоотталкивающее заклинание, потому что было бы странно, если бы они остались сухими в такую непогоду. А зонтики выворачивал наизнанку сильный ветер. Было почти темно, в затянутом грозовыми облаками небе то и дело вспыхивали молнии. - Нужно было забрать его раньше, - мрачно бурчал Драко, стуча зубами. - Не волнуйся, - отвечал Гарри и крепче прижимал его к себе, стараясь закрыть его своей спиной от порывов ветра. Когда они подошли к воротам и увидели свет в окнах детского сада, от сердца немного отлегло. Пропал суеверный ужас, вызванный бурей, но вернулось волнение. Гарри вот-вот увидит Криса. Да и Крис тоже вот-вот увидит Гарри, а он более чем умный мальчик… - Мистер Притчетт? – удивленно протянула воспитательница. – Ваша жена забрала Криса около получаса назад. В голове у Драко помутилось. - Моя… жена? Женщина развела руками, улыбаясь. - Да, мама Криса. Такая красивая женщина, а сходство просто изумительное! Драко пошатнулся, широкие ладони легли ему на плечи и крепко сжали. Он услышал голос Гарри сквозь нарастающий шум в ушах. - У Криса нет матери, мэм. Как выглядела женщина, которая увела его?

Глава 19 Он сидел в просторной комнате, окна были завешены плотными шторами и только мерцающий свет сотен свечей позволял Драко увидеть написанное. Буквы расплывались: странная смесь рун и магических формул, с вкраплениями инициалов, как ему пояснял Люциус, предков. Ничего из этого не имело смысла. С самого детства Драко обладал магическим чутьем. Талант, способности, сильная кровь – так говорил его отец. Крестный же упорно называл то неведомое, что было внутри Драко, чутьем. Ведь дело было не в силе его магических всплесков, не в дополнительном времени, которое тот проводил за учебниками. Это было что-то интуитивное, упругое и дрожащее внутри него. Ниточка, струна, которая резонировала с магическими потоками и говорила, правильно или нет. Склоняясь над пыльными записями Драко не чувствовал вообще ничего. Но он должен был продолжать. Должен был раз за разом копировать записи, представляя, как часть его магической силы, часть жизненной энергии покидает его и становится частью ритуала. С каждым разом сил становилось все меньше, после седьмой попытки перед глазами плыло, и голова кружилась, но не было никакой отдачи. Если бы он не чувствовал постыдную слабость, то давно уже взбунтовался бы. Но он не мог противостоять отцу. - Ты недостаточно стараешься! Сосредоточься! Голос Люциуса уже терял привычную холодность, но тот все еще пытался держать себя в руках. В конце концов, ему тоже надоело, и он начал ронять в воздух короткие фразы: - Еще раз! Еще раз! Еще раз… К горлу подкатила тошнота, все тело покрылось холодной испариной, а перед глазами окончательно потемнело. Может, кровная магия – просто не для него? Может, в нем недостаточно сил, чтобы овладеть ею? Может, он сможет обойтись без нее? - Еще! Гарри не имел ни малейшего понятия, что можно сделать. Он попытался встретиться с Кингсли, но тот был на встрече с канадским министром магии. Он хотел привлечь друзей, хотел попросить Гермиону найти что-нибудь в книгах, но Дастин был против. Парень был бледен, как смерть, напряжен и напуган. Но все же он был решительно против. - Твои друзья ничего не знают обо мне. У них нет никаких оснований делать для меня что-то, - его голос звенел, как натянутая струна. Внутри Гарри разгоралась ярость. - Ты не должен отказываться от какой-либо помощи! Или ты знаешь, что-то чего не знаю я?! Какой-то тайный способ найти твоего сына?! Ты хоть понимаешь, что твоя гордость сейчас неуместна?! Дастин поднял на него холодный взгляд, плохо скрываемая злость плескалась в серых глазах. - О своей гордости я думаю в последнюю очередь. Гарри заставил себя глубоко вздохнуть. По просьбе Дастина Гарри трансгрессировал вместе с ним к ближайшему камину, подключенному к сети. Во время трансгрессии Дастин крепко сжимал пальцы Гарри, а стоило им приземлиться перед небольшим баром для волшебников в пригороде Лондона, как тот отчаянно прижался к нему, уткнувшись щекой в грудь. Гарри обнял парня в ответ, списывая его странное поведение на нервы. Дастин поднял лицо, стараясь встретиться с Гарри взглядом. Тот опустил глаза и совершенно утонул в океане самых разных эмоций. Тихая нежность, бушующая страсть, дикий страх, ярость, обида, вина… - Поцелуй меня, - сорвалось с искусанных темных губ, и Гарри, задержав дыхание и внутренне замирая, мягко коснулся чужих губ своими. Но Дастину было этого мало, он прильнул к Поттеру всем телом и стал целовать его так отчаянно, словно от этого зависела его жизнь. - Я люблю тебя, - прошептал он рвано в губы Гарри, и тот замер. За несколько месяцев их знакомства он определенно привязался к парню. Он хотел быть с ним рядом, хотел разговаривать с ним, спорить с ним, ссориться с ним. Ему нравился его смех, он смеялся открыто и так радостно, что весь мир словно останавливался на мгновение. Его жизнь была откровенно дурацкой, он один воспитывал сына и делал это невообразимо хорошо, он никогда не жаловался, был сильным и верил в лучшее будущее. Гарри восхищался им. Драко никогда не умел смеяться также. И в этом была вся проблема. Гарри хотел проводить все свободное время с одиноким парнишкой, несчастным сквибом, живущим в маленькой квартирке на окраине города. Но Гарри все еще любил язвительного Драко, нахального слизеринца, который, несмотря на все, произошедшее с ним, оставался капризным, любил роскошь и излишества, и начищал зубы не меньше десяти минут каждый вечер. И Гарри знал, что если бы встретил Дастина раньше, чем Драко, то был бы намного счастливее. Он знал, что не потерял бы от него голову, но утонул бы во всепоглощающей нежности. Гарри с легкостью провел бы остаток жизни с этим парнем и сейчас. Но он все еще не мог сказать ему, что любит его. После тысячи признаний, произнесенных для Драко, это было бы неправильно. Это было бы предательством. - Я свяжусь с тобой через пару дней, - лихорадочно шептал Дастин, его глаза подозрительно сверкали в полумраке. Солнце садилось, придавая тяжелым тучам устрашающий кровавый оттенок. Гарри видел, что Дастину хотелось плакать. Его губы дрожали, глаза влажно блестели, холодные пальцы добела сжимали рукава плаща Гарри. - Куда… куда ты идешь? – выдавил Гарри. Он чувствовал, что ничем хорошим это не закончится. Чувствовал, что нельзя отпускать его одного. Возможно, ему стоит связаться с Гермионой. Да, он так и сделает, ведь в конце концов, он должен сделать что-то, должен помочь Дастину, должен помочь Крису… - Ты знаешь, кто мог его забрать? Это могла сделать его мать? Дастин рвано рассмеялся. - Я свяжусь с тобой, я обязательно с тобой свяжусь. Я найду тебя, хорошо? - Как? Ты не знаешь, где я живу. У тебя даже совы нет! Дастин дрожал. Он то порывался уйти, то сжимал рукава Гарри крепче. - Неважно. Только, дай мне время, ладно? Не иди за мной. Если… - он начал, и его лицо на мгновение отразило такую горечь, что Гарри захотелось покрыть поцелуями каждую тонкую черту. – Я свяжусь с тобой, не знаю как, но в течение следующих суток. Возможно, мне нужна будет твоя помощь. Я свяжусь с тобой, и если… если ты узнаешь что-то, после чего не захочешь со мной видеться больше… Гарри не мог слушать дальше. Он впился в яркие губы поцелуем, но Дастин лишь с силой оттолкнул его. - Пожалуйста, если ты разочаруешься, если разозлишься, то я не буду тебя ждать. Ты можешь не приходить и просто сделать вид, что мы никогда не были знакомы во… во второй раз? Просто, не приходи, хорошо? Иначе мне придется слишком многое объяснять Крису… Да и вообще… Не приходи, не появляйся в моей жизни в третий раз, после того как уйдешь. Мерлином заклинаю тебя, Гарри… - Подожди! Это бессмыслица какая-то! О чем ты вообще говоришь? Беспокойство внутри Гарри нарастало. Дастин только метнул безумный взгляд в его сторону и быстрым шагом направился к входу в бар. К тому времени, как Гарри опомнился и бросился за ним, тот уже стоял в камине, объятый зеленым пламенем. Гарри встретился взглядом с Дастином, он не сводил глаз с его лица и, хоть он не мог услышать слов, что тот говорил из-за гула, стоявшего в помещении, Гарри готов был поклясться, что Дастин произнес: «Малфой-мэнор». Кажется, ему понадобится Огневиски. Много-много Огневиски.

Глава 20

- Ты серьезно, Гарри? Ты просто дал ему уйти одному? – в голосе Гермионы слышалось недоверие, а пушистая копна волос колыхалась при каждом возмущенном движении головы девушки.

- Да, ты просто магнит для неприятностей, дружище. Только без обид! – Рон вскинул ладони в примирительном жесте.

Рыжий парень немного помолчал.

- То есть, еще раз, - начал он снова. – Ты познакомился с парнем около трех-четырех месяцев назад. С самого начала ты почувствовал в нем что-то родное…

- Он был похож на Драко, - вставила Гермиона.

- Нет! Не знаю… - Гарри нервничал и злился. – Он не был похож, но в его поведении, в его манере себя вести было что-то знакомое, да даже не в этом дело! После того вечера, когда Драко… - он сглотнул, - ушел, я чувствовал себя так, словно что-то внутри меня находится в напряжении. Словно какая-то ниточка, прикрепленная ко мне натянута настолько, будто вот-вот порвется, только при этом она где-то под кожей, так что все это натяжение еще и причиняет боль… А когда я встретился с этим парнем, натяжение исчезло.

- Ладно, пропало таинственное натяжение, - Рон с сосредоточением раскачивался на стуле. – Потом оказалось, что этот парень похож на Малфоя, причем, внешне в том числе. А потом пропадает его ребенок неизвестного происхождения, и вслед за ним исчезает этот твой Дастин, причем тебе кажется, что он направляется в поместье Малфоев…

Гарри хотел было возмутиться, но оставил эту затею. В конце концов, безо всяких сентиментальных заморочек его история действительно звучала так.

Гермиона хмурилась, завернутая в плед на диване.

- Натяжение, натяжение… - бормотала она себе под нос и задумчиво терла переносицу. – Я уже слышала об этом где-то. Или читала… Это было так давно…

Гарри молчал.

Он смотрел в зажженный камин, помимо которого в комнате не было другого источника света. Мог ли Дастин быть как-то связан с Малфоями? Мог ли он быть братом Драко? Если бы у него был брат-сквиб, вряд ли Люциус стал бы распространяться о его существовании… Но Дастин говорил о том, что он магглорожденный… Зачем ему нужно было отправляться в Малфой-мэнор?

Внезапно, Гермиона встрепенулась. В ее глазах отражался огонь, а на губах играла улыбка.

- Вспомнила! – торжественно произнесла она. – Я в библиотеку и обратно!

Гарри мало волновала природа чувств, которые он испытывал к Дастину, до тех пор пока они не были магически наколдованными, конечно. Поэтому он не понимал энтузиазма Гермионы по этому поводу.

Камин загорелся зеленым – Гермиона направлялась в Хогвартс. Пламя опять приобрело нормальный оттенок, Рон приземлился на ковер рядом с Гарри и положил руку ему на колено, выражая поддержку.

- Я надеюсь, что все обойдется, приятель. Не может же тебе вечно так не везти.

- Я тоже надеюсь, Рон, - откликнулся Гарри.

Прошло девять часов, с тех пор как Дастин ушел. Оставалось еще пятнадцать.

Возвращаться было страшно.

Поместье было огромным, по сравнению с квартирой, в которой ютились они с Крисом, а еще оно было чужим и пугающим.

Он вышел из камина в большом обеденном зале. Он был почти готов увидеть фигуру Люциуса во главе стола. Свечи не горели, ровно как и камин. Он слышал тихое перешептывание портретов из коридора. И если раньше этот звук внушал ему ужас, то сейчас он почувствовал облегчение. Он не хотел оставаться в огромном замке совсем один. На пробу он хлопнул в ладоши.

- Тинки! – позвал он тихо.

Десять секунд, полминуты… Драко стоял в темноте, боясь пошевелиться, скованный суеверным страхом. Если неупокоенный дух его отца решит появиться в поместье, он умрет от разрыва сердца.

Минута, девяносто секунд… Хлопок.

- Кто здесь? – услышал он звонкий голос. Домовуха щелкнула пальцами, и в комнате загорелся свет. Драко наконец-то смог вздохнуть свободно, но потом он вспомнил, что Тинки может его не узнать. Перед его глазами встали сцены расправы над незваными гостями.

- Мастер Драко? – произнесла эльфийка неуверенно, и тело Драко покинуло напряжение.

- Это я, Тинки, - сказал он негромко, чувствуя, как слезы наворачиваются на глаза.

- Тинки рада, что с вами все в порядке, мастер Драко. Тинки волновалась за вас.

Драко осел на пол, пряча лицо в ладонях. Возвращаться было гораздо труднее, чем он мог себе представить.

- Тинки принесет чаю. Последние годы Тинки было некому прислуживать, и Тинки было очень одиноко. Но мастер Люциус запретил Тинки уходить из поместья, и Тинки осталась даже после смерти мастера Люциуса…

На Драко снова наваливалось все произошедшее. Крис пропал, и он не имел ни малейшего понятия, где он может быть. Гарри знает, куда направился Драко. Драко видел выражение на его лице, когда стоял в камине и произносил название места, в которое не должен был возвращаться... Так что вопрос времени, когда он свяжет слова Драко с его действиями, и когда начнет его ненавидеть.

Нельзя расклеиваться, нельзя. Он должен найти Криса, должен быть сильным, чтобы начать жизнь заново. В третий раз.

Его вторая жизнь началась после Азкабана. Жизнь, в которой он поклялся не делать необдуманных решений и не позволять никому делать решения за него.

Третья жизнь началась после рождения Криса. Жизнь, в которой он пообещал себе быть сильным и сделать все для того, чтобы его сын был счастлив.

Он был сломан. Был разбит на части и растоптан. Каждый раз он думал, что не подлежит восстановлению, но как-то учился жить заново. Сможет ли он сделать это еще раз?

А если ему не удастся найти Криса? Или он найдет его, но будет слишком поздно? А есть ли смысл вообще искать? Может, будет проще принять свое поражение и сдаться? Он столько раз хотел сдаться. Что держало его в этой жизни?

- Мастер Драко, Тинки приготовила чай и печенье.

Драко посмотрел на поднос с тонким чайным сервизом и песочными ракушками.

- Тинки, все в библиотеку. Зажги там все свечи и принеси самый свежий портрет моего отца.

Пора было приниматься за дело.

- Гермиона, я признаю, что в большинстве случаев, - девушка посмотрела на него с опасной искрой во взгляде, - ладно! Почти всегда ты была права. Но все-таки… магический брак?

Гарри устало покачал головой.

Из гостиной они плавно переместились в кухню, где Гермиона разложила на столе огромные фолианты о магических ритуалах вперемешку с цветными брошюрами для невест.

Гарри глотал одну чашку кофе за другой, уже чувствуя, как колотится сердце и трясутся пальцы. Рон сдался полчаса назад и заснул на диване. Гарри не хотел проспать возможный сигнал, с помощью которого с ним может связаться Дастин.

- Я знаю, что такие вещи встречаются редко, но это имеет смысл, я клянусь тебе, Гарри! Когда ты начал говорить про это странное натяжение, а еще помнишь, тебя мучили перепады эмоций? Ты еще говорил, что они будто не твои! Вот, слушай: «Магия выбирает тех, чья любовь зародилась против воли ее носителей, чьи чувства проверены испытаниями, их любовь подобна ненависти, но полна нежности, она врывается в сердца избранных подобно урагану…»

Гарри невольно возвратился мыслями к вечеру, когда несколькими часами ранее их с Дастином застала врасплох гроза.

- Вот еще! Нет, не то… - она судорожно листала страницы, сдувая челку с лица. – Где я это видела…

Она убрала тяжелый том в сторону и принялась листать цветные буклеты.

- Вот! Нашла! Я читала это, когда мы с Роном планировали свадьбу. Смотри сюда.

Перед носом Гарри появилась бледно-розовая страница, пахнущая корицей и яблоками. Буквы расплывались от усталости, он не имел ни малейшего понятия, к чему клонила Гермиона, но ему это не казалось хорошей идеей.

«Давным-давно, когда волшебники и волшебницы только появились на земле, в их жизни им помогала Древняя магия, управляющая миром. Они жили с ней в ладу, она скрывала их существование от глаз простецов, защищала от непогоды, сохраняла мир и порядок среди волшебников. Постепенно, маги открывали источники силы внутри себя, им больше не нужно было покровительство Высшей силы, и Древняя магия покинула их.
На сегодняшний день, Высшая сила не вмешивается в судьбы волшебников, за одним исключением, желанным для любой влюбленной пары магов.
Каждая пара надеется на то, что во время их брачной церемонии Древняя магия подтвердит силу и глубину их чувств и наделит их союз силой, какой в свое время обладали Годрик и Ровена».

Под текстом краснела бросающаяся в глаза надпись:

«Проведите брачную церемонию у нас – каждый двенадцатый брак оказывается магическим! »

Гарри покачал головой и вопросительно посмотрел на Гермиону. Та покраснела и показала пальцем на колонку ниже.

" Пара, выбранная Магией, обладает следующими преимуществами:

- способность слышать отголоски мыслей друг друга;
- эмпатия;
- желание всегда быть рядом;
- во всех магических браках гарантировано рождение детей.

Минусы магического брака:

- неприятные ощущения при разделении;
- если один партнер погибает, то второму партнеру трудно смириться с утратой (высокий процент смертности)".

Гарри отодвинул брошюру подальше, снял очки и потер лицо ладонями.

- Прости, Гермиона, но… ты в своем уме? – выдавил он, наконец.

В глазах девушки все еще горел яростный огонь.

- Подумай хорошенько, Гарри! Твои ощущения, разве они не совпадают с тем, что написано?

Гарри вздохнул.

- Даже если что-то и совпадает, ты хочешь сказать, что я неизвестно каким образом вступил в так называемый «Магический брак», - его пальцы рисовали кавычки в воздухе, - с парнем, с которым я знаком три с лишним месяца? А что касается брачных узоров? Они должны были появиться, насколько я знаю… Да и не вяжется это все! Я ощущал чужие эмоции задолго до того, как встретил Дастина.

Он обернул ладони вокруг пустой чашки и устало продолжил:

- Даже если такая возможность и присутствует, я не вижу, как конкретно сейчас эта информация может мне помочь…

Гермиона смотрела на Гарри с явным разочарованием во взгляде.

- Ты чувствовал себя странно с тех пор, как расстался с Драко тем вечером, правильно? И это продолжалось до тех пор, пока ты не встретил Дастина, который каким-то образом связан с семьей Малфоев…

Во время ее торопливого объяснения, камин вспыхнул зеленым, и в огне появилось недовольное лицо Джинни.

- Гермиона, она уже проснулась, она всегда просыпается так рано? Она просит хлопьев, говорит, что ты ее всегда ими кормишь…

- Стой! – Гермиона вскочила со стула и принялась расталкивать спящего Рона. – Аллергия на фруктозу. Мы уже идем.

Она обернулась к столу:

- Прости, Гарри.

Рон сонно махнул рукой на прощание, а Гарри лишь напряженно улыбнулся.

За окном светало. Оставалось ждать еще двенадцать часов.

Глава 21 Самое главное – не трусить. Ты думал, что за последние годы стал сильнее, чем когда-либо. Независимее – тебе больше не были нужны люди, тебе больше не нужна была магия. Но на самом же деле все последние несколько лет ты пестовал, холил и лелеял самую сильную зависимость в своей жизни. - Ребенок от магического брака, кто бы только мог подумать… Возможно, я был немного поспешен в своих действиях. Ты сжимаешь пальцы в кулаки так, что тонкие костяшки белеют под бледной кожей. Ты дышишь медленно и глубоко, надеясь, что не исполосуешь холст ножом для конвертов, что так удобно примостился под рукой. Тебе нужна помощь этого человека, несмотря на то, что он – главная причина всех твоих страданий. - Но ведь я действовал в твоих интересах. Скажи честно, какой здравомыслящий человек подумал бы, что Герой магической Британии захочет провести остаток жизни с преступником и изгоем… На лице Люциуса отразилась задумчивость. - И ведь, в конце концов, я оказался прав, раз ты сидишь передо мной один, и даже волшебная связь между вами не смогла ничего исправить. Его тонкие губы трогает насмешливая улыбка. Твои ногти почти вспарывают кожу ладоней. - Неважно. Мне нужна твоя помощь. Ты сидишь за массивным столом из красного дерева, свет сотен свечей отражается в его лакированной поверхности. Тинки левитирует ветхие книги с самых дальних полок, и ты отчаянно молишь Мерлина, чтобы в них было то, что поможет тебе найти Криса. Люциус на портрете прекратил издеваться, наверное, художник все-таки не смог передать до конца его несносную натуру. Теперь он только молча дает указания, насмешливо наблюдая за твоими мучениями. - Попробуй другую формулу. Напиши на чистом листе пергамента. Даже маггл способен начертать руны так, чтобы они имели хоть немного силы… Ты будто вновь вернулся в мэнор на летние каникулы. Ты не чувствуешь магии, не чувствуешь отклика, не чувствуешь ничего. Никогда еще ты не чувствовал себя таким беспомощным. Ты закусываешь губу до крови, надеясь, что боль хоть немного отрезвит тебя, слизываешь соленые капли с запахом железа и открываешь очередной том. Ты не помнишь его со времен занятий с отцом, вы не дошли до его изучения – все-таки поклонение безумному лорду отнимало много времени. Открываешь книгу, осторожно прикасаясь к тяжелому ветхому переплету, и чувствуешь, как тебя моментально обдает сильной волной магии. - Что ты можешь сказать об этих записях? – ты спрашиваешь у портрета, не отрывая взгляда от исписанных страниц. Ты медленно пролистываешь страницы, цепляясь взглядом за формулы и вязь, опуская теорию, написанную поблекшими чернилами. - Ничего определенного. Ни один из ритуалов, описанных в них, не заканчивался удачно. Люциус говорит непринужденно, но ты не веришь беспечным интонациям. Впрочем, ты не будешь переспрашивать, ведь твой взгляд наткнулся на типичное треугольное построение рун, характерное для поисковых обрядов. На лице старшего Малфоя на портрете возникает хищное выражение, но ты не видишь этого, твои глаза жадно вчитываются в строчки, описывающие ритуал. - Нашел что-то? – елейным голосом тянет Люциус, и ты мгновенно вскидываешь на него безумный взгляд. - Ты знал об этой формуле, - шипишь с ненавистью и злобой, комната вокруг слегка белеет, в фокусе остается только изображение на картине. Изображение человека, который даже после смерти продолжает портить тебе жизнь. Ты провел в поисках более четырех часов, и все это время он знал, что нужно найти, а самое главное – где. Люциус улыбается, твоя рука предательски тянется к ножу, но ты понимаешь, что этим только покажешь свою слабость. - Тинки! – произносишь ты, и моментально в воздухе раздается хлопок. – Убери все портреты хозяина Люциуса в самое дальнее подвальное помещение. - Да, мастер Драко. Люциус безумно смеется, напоминая того, кому служил большую часть жизни больше, чем когда-либо. - Чтобы найти ребенка, нужно оба родителя, Драко. Согласится ли наш маленький герой оказать тебе такую услугу? Эльфийка щелкает пальцами. Ты остаешься в библиотеке один. *** Ты не мог больше ждать. У тебя раскалывалась голова от усталости и волнения, тебя тошнило от недосыпания и слишком большого количества кофе. Ты попросил Кричера купить бодроперцового зелья, но то, что продавалось в аптеках, никак не могло сравниться с творениями Драко. Тот был настолько искусен в зельях, что будь у него пара лет, достаточно средств и хорошая библиотека, и он превзошел бы даже Снейпа. В Малфое было столько магии, какого-то тонкого, трогательного и хрупкого волшебства… Ты мягко улыбнулся, чувствуя себя немного пьяным. Он подходил ко всему с магической точки зрения. Он даже готовил так, словно варил сложное зелье: идеально нарезал ингредиенты, деловито помешивал варево, измерял необходимое количество специй на аптекарских весах. Это было абсолютно смехотворно, но результат был предсказуемо волшебный. Драко был капризным, колючим, своевольным. Как роза маленького принца, что кичилась своими четырьмя шипами. Он бы не смог выжить, будь он на месте Дастина. В маленькой холодной квартире на краю города, где человек может выйти из дома вечером и не вернуться утром. Без магии, без денег, зато с маленьким ребенком и разбитым сердцем. Ты восхищался Дастином. Ты не сравнивал его с Драко, потому что знал, что сравнение будет не в пользу Малфоя. Ты чувствовал себя таким предателем, чувство вины разъедало душу, словно терпкий яд. Словно одно из искусных зелий Драко. Смерть, закупоренная в бутылку. Ты слабо хихикнул. Легкость в голове сопровождалась легкостью душевной. Возможно, именно поэтому ты позволил себе думать о Драко. Множество людей встречаются, влюбляются, ссорятся, расстаются, несмотря на долгие годы, проведенные вместе. Ты был с Драко чуть меньше года, так почему расставание далось тебе так тяжело? Неужели во всем виновато чувство вины? Ты винил Драко порой. Винил его в том, что тот сделал во время войны. Винил за то, что тот сражался на стороне врага. Проваливался в глупую слепую ненависть просто потому, что мог. Потому что Драко зависел от тебя, и ты мог себе позволить злиться на него, заставлять его чувствовать себя плохо. Тебе казалось, что он не знает ничего о боли, о том, каково терять своих близких, о том, через что тебе пришлось пройти. Но когда Драко стал открываться тебе, ты видел в его глазах отголоски боли, застарелой, не острой уже, а ноющей и тупой, и ты начал осознавать, что ты тоже не имел ни малейшего понятия о его судьбе. Тебе было тяжело с ним именно из-за его характера. Но если бы Драко был другим, любил бы ты его так сильно? Пять лет спустя, ты до сих пор помнишь, каким Драко любит свой кофе. Ты до сих пор не можешь открыть тетрадь с записями по зельеварению, потому что боишься увидеть его почерк. Твой любимый запах – запах шампуня Драко и ты до сих пор помнишь его любимый запах – чистый зеленый чай. Ты кладешь голову на стопку розовых и голубых блестящих брошюр, пахнущих дикой смесью тропических фруктов, шоколада, ванили и марципана. - Я все еще люблю тебя, Драко. Мне так жаль, - шепчешь себе под нос, а потом испуганно вздрагиваешь и шипишь от резкой боли в запястье. Вытаскиваешь левую руку из-под стола и не можешь поверить своим глазам: на внутренней стороне запястья поверх сплетения голубоватых вен с болезненным жжением расцветает ярко-оранжевое солнце.

Глава 22

- Чертов Поттер! Чертов идиот, упертый, упрямый, гордый, как сама Ровена…

Драко думал о том, каковы шансы, что камин Поттера окажется открытым. Он измерял шагами комнату. Он кусал губы и заламывал пальцы, так, как Панси даже не снилось. У него больше не было времени.

Драко зачерпывает горсть пороха, бросает себе под ноги и зеленое пламя застилает глаза.

- Площадь Гриммо 12!

От мельтешения каминов его начинает мутить.

А все дело в том, что Поттер не пришел.

Драко написал дюжину записок, отправил их вместе с Тинки, еще дюжину отправил через камин. Он старался не думать о том, через что на данный момент может проходить его сын. Стоило его мыслям свернуть в данное русло, как ярость заполоняла разум и не давала мыслить трезво.

Ритуал выглядел довольно просто: треугольное построение рун на деревянном полу мансарды, немного сандалового масла, вещь, принадлежащая Крису, три свечи по углам треугольника, несколько капель крови самого Драко, и кровь Поттера.

За то время, что он ждал ответа, он закончил выводить руны и приготовил все остальное, необходимое для поисков.

Поттера все не было.

Он корил себя за слова, сказанные Гарри перед прощанием. Какая разница, примет ли Поттер его обман, какая разница, захочет ли он все еще быть вместе с Драко/Дастином… Все это не имеет значения, если Драко не сможет найти Криса, не сумеет сохранить своего малыша в целости и сохранности.

Его руки дрожали, пока он выводил символы на полу древесным углем. Его глаза слезились от отчаяния и усталости. Он чувствовал, что в любой момент его может вывернуть наизнанку от волнения. Но все это было неважно.

Камин оказался открытым, и Драко беспрепятственно прошел в гостиную, откуда открывался чудесный вид на кухню, где за столом, положив голову на руки, безмятежным сном спал Поттер.

Драко подошел к столу беззвучными шагами, положил ладонь на растрепанную макушку. Гарри был бледен, под глазами залегли глубокие тени, дужка очков утыкалась в щеку с виду совсем неудобно. Рядом стояла пустая кружка с разводами из-под кофе.

Кофе был хорошей идеей. Вот только Драко не имел не малейшего понятия, где он может находиться. Драко не было в этой кухне около пяти лет.

- Кричер! – неуверенно произнес он в воздух.

Десять секунд спустя он услышал знакомый дребезжащий голос.

- Потомок рода Малфоев опять появился в доме Блэков, для того, чтобы мастер Гарри опять начал проводить свои дни в пьянстве и безделии после его ухода… А Кричер потом знай да убирай за господином, меняй ему одежду, заботься о нем…

Драко не хотел слышать о том, что было с Поттером после их расставания. Он не хотел входить в его положение, да и в любом случае, сейчас ему было не до этого.

- Кричер, приготовь, пожалуйста, кофе для хозяина Гарри. И поскорее.

Дверцы кухонного шкафа начали открываться, подвластные магии домовика, а тот продолжил бурчать себе под нос что-то неразборчивое.

Наконец, взгляд Драко упал на книги и брошюры, что лежали на столе, и его сердце упало.

Кажется, настало время истины. Поттер, услышав шум со стороны плиты, заворочался. Принял сидячее положение и начал сонно озираться по сторонам. Потом увидел бледного парня, стоящего перед ним, и его лицо приобрело испуганно-удивленное выражение.

- Как ты здесь оказался? – выдавил он хрипло, а потом опустил глаза. – Что с Крисом?

- Не имею ни малейшего понятия, - напряженно ответил Драко. – И это – главная причина моего появления здесь. Мне нужна твоя помощь.

На стол с нежным звоном приземлились маленькие чашки из тонкого фарфора. Драко не помнил их. Наверняка были куплены Асторией в то время, когда она жила в этом доме. Он поморщился.

- Да, конечно. Я сделаю все возможное, - Поттер сделал попытку встать из-за стола, но Драко указал ему на дымящиеся чашки.

- Выпей. Тебе понадобятся силы.

Его взгляд упал на стопку записок, лежащих на столе, все еще свернутыми.

- Мне тоже понадобятся силы, - тихо добавил он.

Они переместились в Малфой-мэнор, и Гарри не задавал вопросов. Он вообще был подозрительно молчалив и отчужден, Драко списывал это на усталость.

Гарри заинтересованным взглядом скользнул по предметам, разложенным на полу.

Нетерпение Драко достигало наивысшей точки. Он полоснул по ладони небольшим ножом для бумаги. Темные капли с тихим стуком приземлялись в подставленный кубок. Гарри поморщился, но, не дожидаясь просьбы Драко, протянул свою ладонь.

- Для того чтобы найти Криса, нужна и моя кровь тоже? – тихо спросил он, наблюдая за тем, как жидкость в кубке смешивается.

- Да, - так же тихо ответил Драко, с сосредоточением разжигая угли на жаровне. – Поиски пройдут лучше, если будут участвовать, хотя бы два человека, знающих Криса.

Его рука слегка дрогнула, маленький тлеющий уголек упал на пол, медленно обращаясь в пепел. Гарри посчитал это плохим знаком.

От семьи Малфоев он всегда ждал только неприятностей.

Слушание по их делу заставило Гарри посмотреть на Драко другими глазами, проникнуться симпатией к гордому слизеринцу, просить за Люциуса и Нарциссу в суде. Потом был год хрупкого счастья, потом непонятная ситуация с Драко, осознание того, что Гарри больше никогда его не увидит, годы скорби и самоуничижения. Появление Дастина, который заявляется в Малфой-мэнор так, словно это его дом родной, волшебное солнце, связавшее узами брака Гарри с человеком, которого уже нет…

Вся жизнь Гарри крутится возле Малфоев. Они так или иначе всегда присутствуют в его жизни.

Гарри не имеет права спрашивать, когда в его собственном прошлом столько тайн, что несчастный маленький Дастин утонет с головой. Гарри может лишь сделать все возможное для того, чтобы помочь ему найти Криса. Он сделает что угодно, он пожертвует чем угодно… а потом исчезнет. Дастин разрешил ему исчезнуть и, в конце концов, так будет лучше.

Гарри не знает, что ему делать с осознанием того, что он любит Драко до сих пор, никогда не сможет перестать его любить и никогда не увидит его снова.

Левое запястье обожгло теплом, он потер раздраженную кожу и поморщился.

- Он говорил о том, что у каждого ритуала могут быть побочные эффекты, - задумчиво сказал Дастин, скорее себе самому. – Я надеюсь, что все обойдется, Гарри.

Он обернулся и подошел ближе, пристально глядя в глаза Гарри. Словно просил его не отступить, не передумать, не бросать одного. Не просил даже – приказывал.

«Наверняка слизеринцем был», - усмехнулся Гарри сам себе, и кивнул Дастину, отвечая не менее твердым взглядом.

Парень чуть улыбнулся, смертельно бледный, до боли тонкий, и потянулся за поцелуем. Гарри неуклюже прижался губами к холодному лбу. Он не имеет права делать что-то большее, когда он привязан к Драко магическими нитями.

Дастин горько усмехнулся, опять напоминая его так, что сжалось сердце. Тонкие пальцы обхватили серебряный кубок, и резким движением парень выплеснул темную жидкость на горящие угли. Раздалось шипение, и комнату заволокло дымом.

Глава 23 Гарри не понимал, что происходит. В один момент он стоял в старой мансарде поместья, вдыхал запах сандала и почему-то зеленого чая, вслушивался в шипение собственной же крови на углях и видел. Видел то, что ему совсем не нравилось – светлые, холодные, знакомые до боли глаза, высокую стройную фигуру со слишком тощими, впрочем, плечами, лукавую улыбку… В следующее мгновение он почувствовал головокружение, попытался ухватиться за воздух, начал заваливаться, падать, не касаясь пола, падать в пустоту, сквозь пустоту. Бесконечно. Он очутился в знакомом коридоре. В коридоре, который вспоминал даже чаще, чем проход в Отдел тайн, где Нагайна напала на Артура Уизли. По стеклам легко барабанит зачарованный дождь. Кажется, если открыть несуществующие окна, то он ощутит прохладу на коже и грозовой, сладковатый запах озона. Ему холодно, его живот сводит голодными спазмами, голова слегка кружится. Он ощущает болезненное натяжение кожи на запястьях, ощущает полосы боли на спине там, где грубая ткань рубахи касается свежих ран. Он чувствовал такую горечь, словно опять переживал расставание с зеркалом Еиналеж, смерть Сириуса и Дамблдора одновременно. Он не понимал, чем вызваны эти эмоции. А потом, он отвернулся от окна, и отшатнулся в ужасе, увидев в коридоре себя же, стоящего напротив. У Гарри из видения было озабоченное лицо, а еще он курил, и запах дыма странно успокаивал. Гарри испытывал странную смесь облегчения, благодарности и грусти, глядя на другого себя. Он вынул руки из карманов мантии, одернул левый рукав, и увидел следы от кандалов. Прислушался к боли в спине. «Пытали маггловскими методами, - пронеслось в голове. – Дилетанты. Это не Круциатус отца…» Отец. Гарри пытался вспомнить что-то. Люциус Джеймс… Отец погиб, защищая его мать и его самого. «Лили, беги! » Отец одержимый безумными идеями, готовый пожертвовать единственным сыном в угоду сумасшедшему гению. Отец, которого он все еще любит. Отец, которого больше никогда не увидит. К глазам подступили слезы. Кажется, Гарри знал, что будет дальше. - Хватит! – закричал он, и голос, который он слышал, не был его голосом. Гарри из видения, насмешливо посмотрел на него, в его пальцах тлела сигарета, осыпаясь пеплом, подобно упавшему угольку, а глаза этого Гарри были темно-серыми, как мокрый асфальт. От крика Гарри мир вокруг начал рушиться, осыпаясь осколками, крупными и острыми, как куски айсберга. Один из осколков падал, неотвратимо приближаясь к Гарри. Столкновение было неминуемым. Гарри зажмурился, уши заложило от высокого хрустального звона. Когда Гарри открыл глаза, занималось утро. На пугающе высоком потолке виднелись отблески зари. Гарри было тоскливо. Он выполз из-под одеяла и опустил босые ноги на каменный ледяной пол. Темно-зеленая шелковая пижама не уменьшала его озноба. Он все еще был голоден. Но это проявлялось уже не в болезненных спазмах, а в ноющей боли в желудке, томительной усталости, легкости в голове и бесконечно тяжелых конечностях. Будто он не ел уже очень, очень давно. Гарри узнал в видении Малфой-мэнор. Но он не чувствовал отвращение и злость по отношению к нему, как раньше. Он ощущал страх, бесконечную тоску и безысходность. Он был заперт в этих стенах, и ему было некуда идти. Он слышал чей-то плач, но звук был глухой, отдаленный. Он слышал мужской голос, который грубо приказывал женщине замолчать. Слышал противные смешки, грубые комментарии относительно тела. Относительно его тела, как он понял в следующее мгновение. Секунда – и он лежит на блестящем холодном паркете. Его скула неудобно прижата к полу – наверняка останется синяк, он не чувствует ладоней – его запястья пережаты чужими пальцами настолько сильно, что нарушено кровообращение. - Будь хорошей девочкой, - насмешливо шепчет мужчина над ним, а потом громко гогочет, довольный своей шуткой. С Гарри стягивают пижамные штаны, и внезапно он понимает, что происходит. Он пытается вырваться, дергается изо всех сил, но сил мало. В голове темнеет от усталости, он чувствует себя беспомощным. Чувствует себя ничтожным, ненужным, поломанным. Он не перестает бороться. - Хватит выделываться, это же уже не первый раз, - издевательски-ласково тянет мужчина, а потом с силой ударяет по правой ягодице Гарри, заставляя того дернуться, и боль от вторжения усиливается в разы. В какой-то момент Гарри затихает, и просто позволяет всему случиться. Он пытается отрешиться от своих чувств и мыслей, пытается смотреть со стороны, но тут острые зубы вспарывают мочку его уха, и Гарри становится чудовищно страшно от осознания, что зубы нечеловечески острые. - Дяде Фенриру понравилось, но в следующий раз будь покладистей, иначе среди слуг Темного Лорда станет на одного оборотня больше. Даже если Гарри не обратится, сможет ли он когда-нибудь почувствовать себя человеком? Не испорченным, не бракованным, достойным чего-то большего, чем боль и унижение? Челка, упавшая на лицо, неприятно прилипает к мокрым щекам. Гарри открывает глаза и пытается сдуть платиновые пряди с лица. Безуспешно. - Хватит, - тихо шепчет он. – Это неправда. Это все неправда. Мир вокруг осыпается осколками, и Гарри страшно представить, что будет дальше. Он чувствует тепло и запах корицы. Потягивается, чувствуя, как мягкая растянутая футболка оголяет живот. Он в своем доме, на площади Гриммо, но он не чувствует себя как дома. «Почему я одет как какой-то маггл, - слышит Гарри свою мысль. – Поттер постарался». Гарри спускается по лестнице в гостиную, ступая так тихо и мягко, как никогда не умел. Он чувствует настороженность и отчаянную надежду. Чувство собственной ничтожности никуда не исчезло, но он чувствует необходимость притворяться, что ему все нипочем, держать лицо для Поттера из видения. Он выходит на кухню и садится на невысокую табуретку, вдыхая запах яблок и корицы. Другой Гарри делает яблочный пирог. - Я-то думал, что Герой всей Британии может позволить себе не готовить самому, - неожиданно для себя протягивает Гарри, не узнавая ни своего голоса, ни интонации. – Неужели, тебе даже денег не заплатили за спасение страны и потенциальное спасение всего мира? Другой Поттер оборачивается, и настоящему Гарри становится страшно: зеленые глаза пылают праведным гневом, ноздри трепещут как у дракона, который вот-вот спалит все к чертям. - Я убил твоего Лорда не ради денег или славы, Малфой. И если ты живешь под моей крышей, то воздержись от шуток на эту тему. Тогда и я не буду напоминать тебе о том, что в своем доме ты занимался вещами похуже, чем готовка. Хотя, возможно, ты готовил еду своим хозяевам, а то, чем вы занимались после, было расплатой за ужин? Тебе это нравилось? Хочешь вернуться обратно в мэнор, где воспоминания еще свежи? Гарри помнил этот момент. Ему до сих пор стыдно за него. Он видит, что Гарри из видения откровенно ведет, что он, еще не смирившийся с утратой близких, вспыхивает от малейшей искры, что пытается причинить как можно боли. И ему это удается. Гарри чувствует, как внутри него лопается какая-то пружинка, и он опять становится неисправным механизмом, хрупкая иллюзия душевного спокойствия сползает, он чувствует, как слезы подступают к глазам, он чувствует стыд. Потому что он грязный, потому что он хуже, чем домовой эльф, потому что он пережил все унижения, а не умер от отвращения на месте. Потому что ему было необходимо создать видимость того, что с ним все в порядке, и вернуться к издевкам и насмешкам, а теперь он как маленький ребенок, что нарвался и получил сдачи и теперь может только плакать. Настоящий Гарри наконец-то способен хоть немного отстраниться от ситуации, потому что он осознал, что эмоции не его. Это чувства Малфоя. Волосы Малфоя лезли в глаза, когда он лежал на холодном полу, тело Малфоя было использовано, а Гарри был всего лишь гостем в воспоминаниях. От осознания этого становится невыразимо легче, но и в тысячу раз тяжелее. Гарри откровенно хочется врезать Поттеру из видения, заставить его замолчать. Но он только отворачивается, вгрызается в тонкую нижнюю губу и изо всех сил пытается не показать заклятому врагу, все еще врагу, своей слабости. Пытается сохранить фасад, пока все внутри рушится. - Хватит, пожалуйста, - шепчет он. Смотреть на страдания Драко, его Драко, и быть неспособным что-то изменить – выше его сил. Когда он открывает глаза в последний раз, ему так страшно, как никогда еще не было. Он сидит, прислонившись спиной к стене, и подтянув колени к животу настолько, насколько это только возможно – его живот огромный и раздувшийся. - Это не имеет никакого смысла, - говорит Гарри тихо. Его руки скрещены в запястьях, они лежат на тощих коленях и едва заметно подрагивают. Гарри утыкается лицом в ладони, пытаясь выровнять дыхание. Когда он убирает ладони от лица, его глаза замечают оранжевую вязь. Он подносит запястье к лицу и видит яркое солнце – точную копию своего, только это более завершенное. Не одинокое солнце с несколькими лучами, а полноценный браслет из лучей и цветов. На бледной коже выглядит даже лучше, чем на смуглой. Гарри кладет правую ладонь на живот и мягко оглаживает его. - Все будет хорошо, - шепчет скорее себе, и ему невероятно страшно. Он пытается улыбнуться, но губы словно сведены судорогой. - Все будет хорошо, малыш. У нас с тобой все будет хорошо, Кристофер. По полу тянет сквозняком, сидеть на досках слишком твердо, спина затекла от неудобной позы. Кристофер? Почему он был в воспоминаниях Драко, а теперь вдруг оказался в голове Дастина? Почему на запястье Дастина солнце Гарри и Драко? - Не имеет никакого смысла, - заключает Гарри. – Это просто галлюцинации. Достаточно с меня. Он делает глубокий вдох, и открывает глаза в последнем видении. Он видит Криса, который обнимает темноволосую девушку, которая кажется ему странно знакомой. Девушка оборачивается, и Гарри с отвращением узнает в ней Асторию Гринграсс. Они находятся в уютной квартире, Крис довольно улыбается, и его улыбка совсем не похожа на издевательскую ухмылку Гринграсс. - Соскучился по сыночку? – спрашивает она, и Гарри в очередной раз убеждается в том, что девушка – просто психопатка. Крис – не его сын, он сын Дастина. Мальчик вдруг смотрит Гарри прямо в глаза, и тот замирает. Зеленый взгляд встречается с таким же зеленым. - Что за бред, - выдыхает Гарри, и просыпается в комнате, полной белого дыма. Рядом, судя по звукам, пытается отдышаться Дастин.

Глава 24

- Пожалуйста, не говори ничего. Пока что. Пожалуйста, - произношу тихо, буквально роняю в воздух, в котором не осталось и следа от прежнего напряжения.

Поттер все еще ошарашен. Наверняка, сверлит меня взглядом, но я не буду поворачиваться, не буду сканировать выражение его лица так, как привык, потом разучился, а потом снова привык. Глупый, глупый, бесконечно наивный, вспыльчивый, разочарованный Поттер.

Гарри.

Кто знал, что эффект от проведенного ритуала будет именно таким?

Я прожил последние несколько лет заново. Увидел их с другой перспективы. И зрелище было не самое приятное.

Черт! Мерлин и Ровена, больше всего на свете я хотел бы начать извиняться. Пусть извинения ничем не помогут, но все же. Я ненавижу этого недоумка, но его страдания – это то, чего я хочу меньше всего.

- Нам в любом случае надо будет поговорить, - так же тихо отвечает Гарри, а потом добавляет неуверенно, - …Дастин.

- Надо, значит, поговорим, - проталкиваю слова сквозь судорожно сжавшееся горло.

Мне нужно домой. В квартиру, где мы с Крисом жили.

Гарри кивает, я все еще не встречаюсь с ним взглядом. Он сжимает мою ладонь, и мы трансгрессируем.

Он остается на диване в гостиной, сидит, опустив локти на колени и зарывшись пальцами в темные растрепанные пряди.

Я иду в комнату, где на верхней полке шкафа за стопкой старых тетрадей Криса лежит легкий деревянный футляр с причудливой резьбой на крышке.

Я знаю, что она вряд ли как-то мне поможет, но с ней я почувствую себя увереннее. Я вытаскиваю из футляра свою боевую подругу, чувствуя едва заметное тепло, исходящее от палочки, кладу ее в карман джинсов.

- Ты помнишь место, что видел в видении? – спрашиваю у Гарри, тот кивает, а потом отвечает сухо:

- Я видел много мест.

Он стоит посреди гостиной, неловко сложив руки на груди, нахмурившись и явно мучаясь головной болью.

- Ты знаешь, про какое именно место я говорю, - нетерпеливо перебиваю, чувствуя себя на грани. Нельзя, нельзя давать волю эмоциям. Эмоции – первый шаг к неудаче.

- Знаю, - подтверждает Гарри и протягивает мне руку. – Готов?

Не готов. Мне до жути страшно. Почему со мной всегда происходит нечто подобное?

- Готов, - улыбаюсь уголками губ и, зажмурившись, готовлюсь ощутить знакомое чувство сжатия и давления.

Мы приземляемся в большой пустой комнате. Паркетный пол, голубые стены, много света. Холодно. От сухого воздуха першит в горле. Чувствую, как начинаю дрожать. Ладонь Поттера – единственный источник тепла поблизости.

- Ну что ж, - слышу голос позади, оборачиваюсь и замираю от картины передо мной.

Астория Гринграсс, стоит посреди комнаты, держа за руку моего сына, который радостно улыбается.

- Какого Мерлина ты творишь? – цежу сквозь зубы, чувствую, как усталость превращается в злость, заставляя комнату подернуться мутной пеленой.

Бросаюсь к Крису, пытаясь добраться до сына как можно скорее, убедиться в том, что с ним все в порядке, что он цел и невредим, иначе… иначе я камня на камне не оставлю от этого места, с магией или без.

Астория даже не пытается мне помешать, наоборот, отпускает ладошку Криса и подталкивает его в мою сторону. Наконец, он замечает меня и бежит навстречу.

Прижимаю его к себе как можно крепче, вдыхая запах детского шампуня от его волос.

- Крис, с тобой все в порядке? Ты не ранен? Она делала с тобой что-нибудь?

Он качает головой из стороны в сторону, уткнувшись лицом мне в живот.

- Все хорошо, пап, - он смотрит мне в глаза и счастливо улыбается. – Разве ты не рад?

По спине бежит холодок. Что здесь происходит?

- Чему я должен радоваться, сынок?

Тот немного хмурит брови, недовольный тем, что я не понимаю, но на его лице все еще сохраняется выражение безмятежного счастья.

- Мама вернулась, ты разве не видишь? – он указывает пальцем на Асторию, и я чувствую, как что-то абсолютно звериное переполняет меня до краев. Вот где был подвох все это время.

- Ну, довольно, - тянет Астория скучающим тоном. – Пойдем к мамочке, малыш.

Крис отпихивает мои руки, с каждой секундой делая это все яростнее, при этом сохраняя полнейшее молчание. Чувствую, как отчаяние накрывает с головой.

Горячая ладонь ложится мне на плечо.

- Отпусти его, - говорит Поттер уверенно. – Он только причиняет себе боль.

Слушаюсь его, потому что сейчас он явно соображает лучше. Раньше в экстренных ситуациях я всегда был голосом разума, в то время как Гарри захлестывали эмоции. Кажется, мы поменялись ролями.

Крис вновь держит Асторию за руку.

- Зачем… Зачем тебе все это нужно? – спрашиваю, голос ломается в середине предложения, ладонь Поттера на плече сжимается.

- Хм. Зачем? Это долгая история, очень долгая, - на лице бывшей слизеринки расплывается улыбка. - Но я, пожалуй, расскажу вам ее, раз вы настаиваете.

Она проводит ладонью по волосам Криса, и только рука Поттера на плече удерживает меня на месте.

- Для начала ты, Дастин, - она опять насмешливо протянула имя на несколько секунд дольше положенного. – Я хочу, чтобы ты вспомнил ночь великой битвы в Хогвартсе.

Последняя мирная ночь в Хогвартсе. Драко трясет так, что мир вокруг немного расплывается, но он заставляет себя расслабиться. Вдох. Выдох. Все пройдет так, как надо. Так, как было им запланировано, и пусть ему совсем не хочется, чтобы его идея увенчалась успехом. Может, будет проще, если он покончит с этим раз и навсегда? Сбросит с себя груз ответственности, сворует ингредиенты из закромов Снейпа, сварит зелья Живой смерти и выпьет немного больше, чем требуется. Подумаешь, потеря. Вот только…

«Подумай о своих родителях, Драко», - он слышит леденящий душу голос в голове. Он не может обречь на гибель своего отца, тем более Нарциссу. Он не может принять этот выбор за них. Остается только ждать.

Пожиратели прорываются в замок. Хогвартс пал, в коридорах царит хаос, вспышки заклинаний, смертельных и просто вредоносных, сталкиваются в воздухе, взрываясь снопами искр. Сердце колотится в ушах. Он проследил за тем, чтобы все слизеринцы покинули замок. Все, кроме…

- Странная Гринграсс. Одиночка Гринграсс. Неважно, так меня называли и раньше. После той ночи ко мне приклеилось еще одно прозвище. Убийца Гринграсс, как тебе такое, Гарри?

Девушка стоит посреди комнаты, и слезы сверкают на ее глазах.

- Все относились ко мне, как к прокаженной. Говорили, что Дафна отказалась принимать Метку, и я расправилась с ней по воле моего Лорда. Она была моей сестрой, мы были невероятно близки, а потом они говорят мне все эти вещи в лицо!

Ее тонкая ладонь сжимает пухлые пальчики Криса, который блаженно улыбается, глядя в пустоту. На холодных голубых стенах медленно ползут солнечные отблески.

- Мы не знали, куда нам идти. Наши родители были среди тех, кто нападал на замок. Они хотели бы, чтобы мы к ним присоединились, поэтому мы решили спрятаться. Мы были в холле на втором этаже, когда в Дафну попало срикошетившее Смертельное заклинание. Я сидела в обнимку с ее телом за шторой у окна весь остаток ночи.

Гарри дышит медленно, глубоко и размеренно. Вот-вот придет даме на помощь, уже готов броситься вытирать ей слезы.

- Это не объясняет твоих действий. Зачем тебе понадобился Крис? – его холодный голос становится неожиданностью.

- Он мне не нужен. Я всего лишь хочу отомстить, - на ее лице расцветает улыбка.

Гарри пропустил мимо ушей ту часть истории, которая должна была вызвать к девушке жалость. В Астории не осталось ничего настоящего. А даже если и осталось, то Гарри не отличается особым великодушием. Когда-то – да, сейчас же он отказывается думать о чувствах кого-либо кроме близких ему людей.

- Они все были одинаковыми. Жестокими, злыми, глупыми. Только ты был другим, - на этом моменте Гарри навострил уши.

Астория помолчала немного, а потом продолжила.

- Ты сказал мне, чтобы я не обращала внимания. Что время тяжелое для всех, что они пытаются справиться со своими утратами так, как могут. Что им станет стыдно за то, что они говорили, - в голосе Астории прорезались мечтательные нотки.

Гарри не мог вспомнить момент разговора с ней, но это было объяснимо: он разговаривал тогда со многими. Он пытался подбодрить каждого, сказать каждому несколько слов. Он делал все, лишь бы не вспоминать о своем собственном горе.

- Как мило с твоей стороны, Гарри, - мягко сказал Дастин, но Гарри уловил в словах тень сарказма.

- Боюсь, твоего мнения никто не спросил, - тут же ощерилась Астория, вновь становясь расчетливой, жестокой и бесконечно коварной.

- Ты хотела отомстить. Так почему? И причем здесь Крис? – продолжил Гарри допрос, чувствуя, как Дастина бьет нервная дрожь.

- Я была уверена в том, что ты особенный. Я хотела быть вместе с тобой больше всего на свете. Но ты раз за разом продолжал выбирать его, - выплюнув последнее слово, она брезгливо поморщилась. – Я разочаровалась в тебе, а он помешал мне быть счастливой. И вы оба за это заплатите.

В ее руке блеснуло лезвие ножа, занесенное над мальчиком.

- Нет, - сорвалось с губ Гарри.

- Петрификус Тоталус!

Окаменевшее тело Астории с глухим стуком приземлилось на деревянный пол. Гарри обернулся, и увидел Дастина, держащего в руках палочку. На лице парня читалось облегчение и чистое изумление.

Он подбежал к Крису, опустился на колени и обнял его. Но мальчик все еще был под действием каких-то чар.

Гермиона старалась не встречаться взглядом со светловолосым парнем. Она предполагала, что это был Драко, пусть даже он не выглядел так, как раньше. Но он и не вел себя так, как раньше. Он был бледный, испуганный и усталый, его пальцы едва заметно дрожали, но он не торопил девушку, пока та осматривала Криса.

- Похоже на модификацию Конфундуса. Мы не знаем, как именно она усовершенствовала заклинание, поэтому остается…

- Только ждать, - закончил парень, слабо улыбаясь. – Спасибо.

Бледные пальцы на его коленях дрогнули, словно он хотел прикоснуться к Гермионе, как-то выразить ей свою благодарность, но в последний момент передумал.

- Все еще борешься с предубеждениями против грязнокровок, Малфой? - как бы невзначай бросила девушка, все еще не уверенная в том, является ли сидящий рядом с ней парень Драко Малфоем.

- Борюсь не с предубеждениями, а с грязнокровками, Грейнджер, - усмехнулся тот, и у Гермионы отлегло от сердца. Она была права от начала до конца. Ее теория с магическим браком оправдалась, Крис был невероятно похож на Гарри, Драко был жив… Единственной загадкой оставалась изменившаяся внешность последнего. Гермиона нахмурилась.

- Эй, - позвал Драко. – Ты не обижайся. Я жил среди магглов последние несколько лет. Жил без магии. Никаких предубеждений.

Гермиона решила, что спросит Малфоя о его жизни потом, но спросит обязательно. Вообще, ее и сейчас мучило любопытство, но Драко выглядел по-настоящему измотанным.

- Никаких обид, - улыбнулась девушка, и встала с кровати, на которой подле спящего Криса сидел Драко.
Она была уже у двери, когда Драко заговорил снова.

- Гермиона.

Она обернулась.

- Ты действительно чертовски умна, - улыбнулся парень.

- Имей в виду, что Гарри может быть невыносимым тугодумом время от времени. Но я верю, что у вас все будет хорошо… Драко.

Дверь за ней закрылась, Драко слышал голоса еще пару минут, затем воцарилась тишина. Должно быть, Грейнджер аппарировала.
***

Гарри

- Не могу поверить, что все кончилось, - тихо говорит он, выходя в кухню. Крис спит в соседней комнате.

- Тебе тоже не помешал бы сон, - говорю ровно, поднимаясь из-за стола. – Отдохни.

Серые глаза смотрят выжидающе и устало.

- Ты уходишь?

Его бледные пальцы сцеплены намертво между собой, а я… я просто не могу думать ни о чем сейчас.

- Прости, я пришлю сову хорошо? Я обещаю, мы разберемся, только… только не сейчас, ладно?

Бледное лицо напротив каменеет. Идеальная ровная холодная маска.

- Я… я буду ждать, - выдавливает он наконец, и в его тоне слышится бесконечная усталость и какая-то обреченность.

- Отдохни, хорошо? – чувствую фальшь в своих же словах и тороплюсь убраться подальше.

Привычный рывок трансгрессии переносит меня в спальню на площади Гриммо.

Шторы плотно задернуты. Свежее хрусткое постельное белье, абсолютно белое, никакого намека на золото или изумруд. Нет серебряных змей в изголовье, нет живого льва, рычащего и сверкающего глазами…

- Мастер Гарри! – Кикимер появился словно из неоткуда, хотя возможно я просто пропустил мимо ушей хлопок, возвещающий о его прибытии. Как же я устал.

- Давно не виделись, приятель, - улыбаюсь домовику, ощущая комичность ситуации. Самый невыносимый человек на свете, единственный, кто заставляет зачерствевшего меня чувствовать что-то, находится в двух секундах аппарации от меня. А я лежу среди одеял, совершенно разбитый и не могу разобраться в своих чувствах. Смеюсь, на глазах выступают слезы, которые я стираю тыльной стороной ладони.

- Вам принести чего-нибудь, мастер Гарри? Теплого молока на ночь? – скрипучий голос помогает мне почувствовать себя как дома.

- Лучше Огневиски, Кричер, спасибо.

С хлопком эльф исчезает.

Чего ты боишься, Гарри? Чего ты боишься?

Шепчу слова вслух, пытаясь найти ответ. Пытаясь заставить себя признать и принять правду.

Все эти видения, чувства, мысли… если все это было лишь фантазиями? Плодом больного воображения, игрой разума? Может, я просто выдаю желаемое за действительное, потому что хочу, отчаянно хочу, чтобы Дастин и Драко оказались одним и тем же человеком? Чтобы Драко оказался жив. Чтобы я мог любить Дастина без постоянного чувства вины перед Драко. Чтобы Крис, с его невозможными зелеными глазами и вычурной дурацкой манерой выговаривать слова до тошноты правильно, оказался моим сыном…

Если все, что я видел, окажется неправдой, смогу ли я это пережить?

- Мастер, - замечтавшись, я опять не услышал, как Кричер появился рядом. – Пока вы спали перед вашим уходом, вам принесли множество записок, но я не решался вас разбудить.

На столике у кровати появляется графин с Огневиски и прозрачный широкий бокал. А еще кусочки пергамента, идеальные квадраты, однако не порезанные, а оторванные руками, явно на ходу. Но все еще идеальные.

Я протягиваю руку к ближайшей записке. Она наверняка от Дастина. Разворачиваю пергамент, и замираю, боясь моргнуть и увидеть, что написанное исчезло.

«Мне нужна твоя помощь, Поттер. Приходи».

Раскрываю следующую.

«Пожалуйста, приходи».

«Поттер, забудь все, что я сказал тебе, только помоги мне».

«Гарри, пожалуйста».

«Приходи».

Плевать на содержание. Плевать на отчаянные просьбы.

Я знаю этот почерк. Идеально выверенные каллиграфические буквы, слегка длинноватые верхние завитушки, выдающие мечтателя, насколько бы это не вязалось с натурой Малфоя.

Идиоты. Оба.

Слишком резким движением срываюсь с кровати, задеваю столик, стоящий рядом, графин падает и разбивается с оглушительным звоном, жидкость растекается по полу.

Трансгрессирую, наверное, в сотый раз за сутки.

Глава 25

Драко думал. За спиной уютно бурлил электрический чайник, буря на улице прекратилась, но было пасмурно, и в кухне горел свет. Было спокойно, было уютно, и совершенно не верилось в то, что его жизнь теперь будет такой, как шесть месяцев назад. Он будет кропать статьи для французских журналов, будет переводить на английский плохие бульварные романы, будет с замиранием сердца ждать конверта, подписанного зелеными чернилами, на котором будет выведено имя Кристофера Малфоя.

Он не будет читать волшебных газет, разве что иногда, когда совсем уже заест тоска. Иногда он будет зачаровывать предметы так, чтобы они не пачкались, а на Рождество, когда Крис будет уже достаточно большим, чтобы не выдать секрета, Драко оживит его любимую игрушку.

Он купит себе маленькую алхимическую лабораторию, и будет варить Бодроперцовое зелье и отправлять его посылками в Хогвартс, потому что его зелье всяко лучше, чем аптечное.

Он будет жить, медленно и почти счастливо. В его жизни будет полно уютных вечеров и бессонных ночей, радостей и печалей. И его это почти устраивает. Вот только…

Ему неполных двадцать три года. Многие в его возрасте мечтают найти свою единственную половинку, их мысли заполнены всяческой романтической ерундой. А Драко пуст. Как пустыня ночью, когда температура раскаленного днем воздуха упала до минус тридцати. Он не хочет больше этого.

Не то, чтобы его сердце было разбито, или что-то в этом роде. Как можно разбить то, что уже и так практически стерто в пыль? Он любил, он все еще любит. Он просто устал. Устал.

Он кладет блондинистую макушку на руки, длинные пряди образуют небольшое озерцо на глади стола.

- Я такой невыносимый дурак, знаешь? – слышит он голос, который заставляет его сердце замереть.

Он поднимает голову и смотрит округлившимися глазами на Поттера, который трансгрессировал прямо в кухню, вместе с огромной коробкой шоколадных лягушек и книгами по зельеварению под мышкой.

- Я уже должен бы был это понять, - почти выдыхает Драко и чувствует, как слезы подступают к глазам. Это не эмоции, это совсем не появление дурацкого, вечно рушащего все планы Поттера, это просто реакция тела на изнеможение. Честно, Драко на ногах уже более суток.

Коробка с лягушками приземляется на стол, учебники Драко аккуратно кладет туда же, чтобы грохот не разбудил спящего за стенкой Криса.

А потом Драко просто обнимает нервничающего Поттера за талию, раздражается тому, что в силу роста теперь не может закинуть руки тому на шею. Гарри же приподнимает Драко и сажает того на стол, чтобы наконец-то прильнуть губами к незнакомо-родным губам.

И Драко больше не чувствует холода, так же, как он и пустым себя не чувствует больше. Он не пустыня, он песчаный морской берег, омываемый волнами.

- Я так скучал по тебе, - шепчет Гарри в поцелуй.

Драко лишь хмыкает:

- Вроде бы совсем недавно виделись.

Гарри запускает волосы в мягкие пряди, утыкается носом в щеку, его кожа горячая и грубая, его губы обветренные, со вкусом соли и пыли, от него до сих пор пахнет зеленым чаем – запах, которым пропитан весь год их прошлых отношений.

- Я скучал по тебе. По Драко, которого не видел целую вечность, которого считал погибшим, перед которым чувствовал вину за то, что встретил Дастина и сошел с ума.

Драко чувствует, как счастье подступает к горлу, лопается внутри пузырьками газировки, сдавливает горло и грудь. Слишком яркое, чтобы быть правдой, слишком болезненное, чтобы правдой не быть.

- Значит, Дастин тебе все-таки нравится больше, - выдавливает Драко, ощущая непонятную горечь.

- Нет никакого Дастина, - руки Гарри сжимают талию Драко крепко, но бережно, пальцы скользят по тонким ребрам, прощупывающимся сквозь мягкую кожу. – Никого нет, кроме тебя.

Он целует Драко так, что у того темнеет в глазах от недостатка кислорода. Он почти чувствует, как отмирают клетки мозга, потому что он не может думать.

- Я хотел сказать тебе раньше, - выдавливает Малфой. – Я каждую встречу думал об этом.

Руки Гарри замирают, он отводит взгляд, облизывает горящие губы.

- Я боялся того, как ты отреагируешь. Боялся, что ты не захочешь видеть меня. Боялся того, что тебе понравился Дастин. Того, что он понравился тебе больше, чем когда-то нравился я.

Драко чувствует, как горят щеки, он не может вдохнуть глубоко, он кусает губы, ожидая окончательного вердикта.

- Он понравился мне больше, - наконец изрекает Поттер, и внутри Драко опять что-то ломается. – Он гораздо меньшая язва, чем Драко Малфой. А еще мне безумно нравится его маленький рост и вздернутый кверху нос. Совсем не аристократичный, кстати.

Драко чувствует, как внутри закипает злость. Он уже готов послать этого чертового Поттера на все четыре стороны, но Гарри кладет горячий палец ему на губы.

- Он нравится мне. Но если бы он не был тобой, я бы даже внимания на него не обратил. Потому что я люблю тебя, Драко. Люблю тебя всякого. Люблю тебя любого. Люблю тебя, потому что ты – это ты. Заносчивый слизеринец, Пожиратель смерти с действующей системой моральных ценностей, превосходный учитель зельеварения, отец моего ребенка. Я искал тебя, и нашел, не зная об этом, несмотря на то, что ты изменился. Наши судьбы связаны.

Гарри протягивает вперед запястье, на котором сверкало солнце. Драко касается узора кончиками пальцев и выдыхает:

- Я узнал про то, что мы связаны, тем вечером. Тогда же я узнал, что у нас будет ребенок и что такое вообще возможно. Я собирался тебе рассказать тогда. Я и рассказал, но было уже поздно.

Гарри не нужно уточнений, он и так прекрасно понимает, что за вечер Драко имеет в виду. Вечер, в который все пошло крахом. Он становится на колени, и обнимает ноги Драко, свисающие с края стола.

- Я буду хорошим отцом. Я обещаю, Драко. Возвращайся домой. Вместе с Крисом.

Драко проводит тонкими пальцами сквозь густые волосы Поттера, с сожалением глядя на посеребренные сединой виски последнего.

- Мы с тобой такие дураки, правда? – вздыхает он, спрыгивает со стола, и обхватывает ладонями лицо Гарри.

Тот смотрит прямо в душу, и в зеленых глазах столько немой мольбы, что Драко горько усмехается.

- Мой дом здесь, Гарри, - говорит он убедительно. – Здесь дом Криса.

Гарри опускает голову, но Драко заставляет его посмотреть себе в глаза.

- Если бы я был один, Гарри, я бы уехал, не подумав. Даже вещи не стал бы собирать. Мы бы ссорились и мирились, разбрасывались тарелками и проклятиями, так как раньше, а потом занимались бы любовью в самом центре устроенного хаоса. И я мог бы жить так всю жизнь. Потому что я тебя люблю.

Гарри грустно смотрит на него снизу вверх, все еще стоя на коленях. Драко продолжает:

- Я хочу, чтобы Крис рос в здоровой атмосфере. Я хочу, чтобы он был счастлив.

Гарри поднимается, берет ладони Драко в свои руки, и улыбается лукаво:

- Ты думаешь, что я не справлюсь? Думаешь, что я не смогу позаботиться о нашем сыне?

Гарри смеется, и на его лице написано такое облегчение, что Драко самому становится неловко.

- Прости меня, любимый. Мы начнем все заново, и в этот раз правильно, - Гарри чмокает опешившего Драко в кончик носа, а потом исчезает, и Драко хотел бы разозлиться, но он слишком сильно устал.

На следующий день он просыпается от восторженного визга Криса, который бегает по кухне, пытаясь поймать дюжину шоколадных лягушек.

Крис спрашивает про свою маму лишь однажды, но это заставляет Драко запаниковать и просить Поттера сделать что-нибудь. Гарри приходит с ведерком мороженого и домашним пирогом, который испекла Гермиона по рецепту Молли Уизли.

Весь вечер они смотрят медвежонка Барни, катаются по полу, едят пирог и мороженое и много, много смеются.
Три дня спустя – первое свидание.

Свидание Гарри и Криса. Гарри заходит за Крисом в одиннадцать часов утра, и до самого вечера Драко не может найти себе места. А потом, уже после того, как стемнело, довольный и уставший Крис рассказывает, на каких аттракционах он катался, какие фокусы умеет делать Гарри, какая хорошая тетя Гермиона, и насколько глупая еще малышка Роза.

Потом Драко заболевает, и Гарри на пару с Крисом ухаживают за ним. Пока Крис в детском саду, Гарри заползает к Драко под одеяло и позволяет тому греть о себя свои холодные конечности. Но вместе с этим, он тащит в кровать старые конспекты, и они вместе повторяют рецепты зелий. Кое-что Драко позабыл, но основы зельеварения, кажется, останутся в его памяти навсегда. Гарри варит Бодроперцовое зелье, и Драко становится лучше, правда к дыму из ушей присоединяется еще и огненно-рыжий цвет волос, что вызывает приступ страшного веселья у Криса.

Гарри пытается готовить вместе с Крисом, и беспорядок принимает катастрофические масштабы. Все еще простуженный и сопливый Малфой совершенно не собирается за ними убирать, и оба с виноватыми выражениями на лицах, плетутся на кухню, где вполголоса обсуждают, насколько папа Криса помешан на чистоте.

Гарри удивляется, но Драко с легкостью соглашается оставить Криса под присмотром Гермионы, оказывая ей неслыханное по меркам Малфоя доверие. Вообще, в их отношениях что-то неуловимо изменилось. Гарри не мог понять, с чем это связано. Они все так же обзывали друг друга, возможно, их издевательства стали еще более изощренными, чем прежде, но теперь за каждым «предатель» и «грязнокровка» скрывался какой-то тайный смысл, который заставлял обоих довольно ухмыляться после дежурного обмена колкостями.

Крис остается на ночь у Рона и Гермионы, а Гарри ведет Драко полетать за городом на метлах. Потом они лежат на траве и ищут знакомые созвездия на ночном небе, и Драко может назвать практически каждое, а Гарри не помнит ничего толком, кроме Большой да Малой медведиц. В тот момент Гарри вспоминает, что Драко был не просто трусом, предателем и слизеринской сволочью, а еще и вторым по успеваемости учеником, откровенно лучшим в зельеварении, старостой Слизерина и капитаном слизеринской квиддичной команды. И все это одновременно с тем, что в его доме жил сумасшедший волшебник, который угрожал убить его родителей. А еще с удовольствием наблюдал за оргиями с Драко в главной роли.

Гарри чувствует, как слезы негодования подступают к глазам, перебивает рассуждения Драко об умерших звездах на полуслове и целует того так нежно и осторожно, что Драко самому вдруг хочется плакать.

А еще, они ссорятся. Обыкновенно по ночам, крича друг на друга шепотом, а потом смеясь над комичностью ситуации. Но темы для ссор всплывают серьезные.

Было бы все иначе, если бы Драко попросил Гарри впустить его еще раз? Что бы изменилось, если бы Гарри все-таки его впустил? Со сколькими девушками был Гарри, пока Драко не было рядом? Кто тот мальчик из кофейни, который при виде Драко всегда краснеет и начинает запинаться? Когда Драко начнет заботиться о своем здоровье, и одеваться тепло, и есть по-человечески? Сколько еще Гарри будет трепать Драко нервы разговорами о прошлом?

А потом они говорят всю ночь напролет. Вплетают в чужой рассказ фрагменты чужой памяти, что увидели во время ритуала. И выясняется, что виноваты оба. И что обоим пришлось плохо.

Они обнимаются, сидя на деревянном полу. Гарри думает о чем-то, обхватив Драко поперек талии и поглаживая того по плоскому животу. Драко дремлет, уткнувшись лицом в сгиб поттеровской шеи, пока луч восходящего солнца не касается тонких век.

А потом, в какой-то момент Гарри решает, что хочет официальную церемонию. Драко ворчит в ответ, но думает, что было бы неплохо ждать письма из Хогвартса, не для Кристофера Малфоя, а для Кристофера Малфоя-Поттера.

Глава 26 Светло-зеленые стены коридора навевали тоску. В воздухе пахло зельями, какими-то лечебными травами. «Зеленый дом» - так называют лечебницу для душевнобольных в мире магглов. «Не психушка, - хоспис», - одергивает себя Драко мысленно. Пухленькая рыжая волшебница провожает Драко до последней двери по коридору. - Вы должны быть готовы к тому, что ее состояние… Стабильное, - неуверенно говорит она. Тут же поправляется, увидев, как Драко морщится. – Хорошее стабильное. Она слегка напирает на букву «р», так по-французски правильно, что Драко усмехается. - Как давно оно было стабильным? Девушка выглядит грустной, и Драко становится ее жаль, чисто по-человечески. Доносить до людей плохие вести порой даже хуже, чем их получать. - Больная стабильна с тех пор, как она поступила к нам. Ее состояние не улучшается, но и не ухудшается тоже. - Больше пяти лет, значит, - выдыхает Драко, который мгновенно начинает ощущать холод. Он словно весь покрылся тонкой корочкой льда, которая трещит, но выдерживает, не дает ему дышать полной грудью. - Вы же знаете, чего ожидать? – внезапно спрашивает волшебница, в зеленых глазах которой светятся решительные огоньки. – Если нет, то лучше не входите, не надо. Мне очень жаль говорить вам это, но человека, которого вы когда-то знали и любили… его больше нет. То, что осталось… - Пустая оболочка, - хрипло отзывается Драко, чувствуя, насколько пересохло его горло. Девушка кивает. Драко проворачивает ручку двери со щелчком. Драко сидит на неудобном жестком качающемся стуле с круглым сиденьем, и это откровенно выводит его из себя. Этот стул выглядит абсолютно нелепо, чувствовать его под собой просто отвратительно и вообще могли бы хотя бы стул купить приличный, раз уж на эту небольшую комнатку в частной магической клинике ушло все состояние Малфоев. Драко зол, он зол безумно, слезы застилают ему глаза, и он пытается убедить себя в том, что эти слезы от злости, а не от того, что очередная часть его жизни рушится на его глазах. Он улыбается через силу, капли наконец скатываются по щекам, и он стирает их холодными, чуть дрожащими ладонями. - Плакать нельзя, хорошие мальчики не плачут, так ты говорила, мам? – он говорит тихо, голосом хриплым и ломким. Нарцисса не лежит, как можно было бы этого ожидать. Она сидит на кровати, чинно положив руки на колени, и мерно дышит, чуть улыбаясь. Глаза смотрят вдаль, светлые волосы мягкими волнами обрамляют лицо. Драко никогда не видел ее такой. Спокойной, даже счастливой, мягкой, домашней и совершенно, бесповоротно и окончательно чужой. Ни капли узнавания в светлых серых глазах. - Я… я помню большую часть того, что ты мне говорила. Говорила быть сильным, быть похожим на отца, ничего и никогда не бояться. Это забавно, учитывая то, что отец боялся собственной тени. Он покачивается на стуле с ножками разной длины. - Я давно не видел тебя. Очень давно. В последнее время моя жизнь была немного безумной. Но сейчас все наладилось. И я даже счастлив. У меня есть сын, несносный всезнайка семи лет, темноволосый, сероглазый, несерьезный и гиперактивный. Из него получается просто никудышный Малфой, по правде говоря. Драко улыбнулся, в этот раз по настоящему, счастливо. - А еще я замужем, ты могла себе когда-нибудь такое представить? Теперь я являюсь законным супругом самого Героя. Он хохотнул невесело. Сжал в тонких пальцах темную ткань мантии. - Малфоев больше не существует. Я сменил имя, мы с Гарри решили, что так будет лучше и для Криса в том числе. Не все будут хорошо относиться к тому, чей отец был преступником, пусть даже второй его отец спас всю Британию. Драко медленно поднялся со стула, оправил мантию, прочистил горло. Ему было неловко. Неловко и очень, очень грустно. - Мне так жаль, что ты всю жизнь была несчастна, maman. Если бы я только мог что-нибудь сделать… Несколько мгновений царила тишина. Он уже направлялся к двери, когда вспомнил, что забыл самое важное. - Отца тоже больше нет, мам. Он не смог повернуться, когда говорил эти слова, поэтому то, что он услышал в следующий момент, стало для него полнейшей неожиданностью. - Люциус? – отчетливо произнесла Нарцисса, и Драко обернулся к матери. - Его больше нет, - едва слышно произнес он, и поднял глаза на женщину. На лице той цвела улыбка, а глаза, все такие же пустые смотрели в пустоту. Драко вышел из комнаты и ни разу не обернулся, пока коридор со светло-зелеными стенами не остался позади. Он еще вернется, обязательно, когда счастье в его собственной жизни перестанет быть таким хрупким, что он каждую секунду боится что-нибудь сглазить. Он приведет Криса, приведет Гарри, и вместе они обязательно смогут что-нибудь сделать, потому что вокруг Гарри всегда случаются чудеса. А пока ему нужно вернуться домой: трансгрессировать в темноте ночных улиц, прокрасться в постель спящего Поттера и прижаться к сильному телу самой продрогшей душой. А когда рассветет, он спустится на первый этаж и приготовит завтрак под ворчание Кикимера, недовольного тем, что у него отбирают его обязанности. Потом он заново перепакует чемоданы, содержимое которых он проверил уже больше семи раз, выбросит из рюкзака Поттера все книжки по колдомагии. Он возьмет за руку Гарри, на шее у которого устроится Крис, и они трансгрессируют в маленький коттедж с красной крышей, который Гарри купил ко дню их свадьбы. Они будут купаться в Средиземном море, учиться итальянскому и есть много-много пасты. Они будут греться на солнце и ходить на экскурсии, как самые обыкновенные маггловские туристы. И это будет бесконечно хорошо. Драко еще обязательно вернется к своему темному прошлому, как только разберется со своим ослепительно-ярким настоящим. Он покрутил на безымянном пальце чуть большое ему кольцо – белое золото, россыпь изумрудов - зажмурился и трансгрессировал, растворившись в темноте французской провинции.

12 3 4 5 6 7 Следующая ⇒