«И зовут ее – Россия.»

В поэзию Ольга Фокина пришла с берегов Северной Двины, а вернее – пришла вместе и с этими берегами, и со всем, что есть в её родном краю: двинскими песчаными плёсами, заливными пойменными лугами, суровыми лесами, со сложившимся здесь вековым укладом, с прошлым и настоящим родной земли и, конечно, с людьми, населяющими эту землю. Созданный ею художественный мир так значим, богат, содержателен и прекрасен, что, не будь его, заметно обеднела бы русская лирика. Но сегодня представить себе отечественную словесность без стихов Фокиной просто невозможно.

Биография Ольги Фокиной, внешняя канва её жизни довольно проста, и в то же время в самой этой простоте заключается главное, важнейшее, определяющее суть и её личности, и её творчества.

Ольга Александровна Фокина родилась 2 сентября 1937 года в деревне Артемьевской Корниловского сельсовета Верхнетоемского района Архангельской области в крестьянской семье. Отец её, Александр Иванович, работавший до войны колхозным бригадиром, скончался в 1943 году от ран, полученных на фронте. Семье, лишившейся кормильца (на руках вдовы осталось пятеро детей, старшему из которых было 14 лет, а младшему – один месяц), довелось хлебнуть лиха. На протяжении всего своего творческого пути Ольга Фокина вновь и вновь возвращается памятью в детство, создавая произведения, проникнутые драматизмом и лиризмом, повествующие о бедах и радостях военной и послевоенной северной деревни. Она окончила школу-семилетку в селе Корнилово, а затем, с отличием, – Архангельское медицинское училище; вернувшись на родину, работала фельдшером на лесоучастках Ягрыш и Новое.

Первые стихотворения начинающей поэтессы публикуются на страницах архангельских газет (в районной верхнетоемской газете «Новый Север» в 1952 году, в областной газете «Северный комсомолец» в 1955 году) и в альманахе «Север». В 1957 году Ольга Фокина поступила в Литературный институт имени А. М. Горького. Дипломной работой её стал поэтический сборник «Сыр-бор», вышедший в московском издательстве «Молодая гвардия» в 1963 году. В июне того же года она была принята в Союз писателей СССР, а осенью переехала жить в Вологду. Но со своей родной верхнетоемской землёй Фокина не порывала никогда.

Всего за долгую творческую жизнь Ольгой Фокиной выпущено около тридцати сборников стихотворений, многие из которых отмечены премиями. Есть у Ольги Александровны и государственные награды. Но вряд ли можно сомневаться в том, что самая главная, самая дорогая для неё награда – искренняя, сердечная любовь читателей, любовь поистине всенародная.

То, что первый сборник Ольги Фокиной «Сыр-бор»предваряло предисловие Бориса Викторовича Шергина, спустя десятилетия представляется не только знаменательным, но и символичным. Среди дневниковых записей Шергина есть размышление о сокровенной слитости души русского человека, веры и культуры отцов с родной землёй: «…там, на милой родине моей, шатры древних деревянных церквей, столь схожие с окружающими их елями… И эти дремучие ели и сосны, и деревянное зодчество – они выросли на родной почве». На родной почве выросли и стихи Ольги Фокиной. Знаток, хранитель и продолжатель богатейших традиций народной северной культуры Шергин словно передавал Ольге Фокиной эстафету, завещая ей хранить верность этим традициям, родной земле, русскому слову. Шергин благословил на творческий путь близкую ему по духу юную землячку, охарактеризовав начало этого пути как «весенний цвет» и предсказав, что следом за этим цветением «должно ждать творческого лета, доброплодного, ягодного». Дорогого стоит это шергинское благословение…

Ценители поэзии сразу расслышали и выделили в многоголосом поэтическом хоре хрустально-чистый, звонкий, насыщенный мелодикой северной речи и народной поэзии голос Ольги Фокиной. Её интонации безукоризненны; кажется, что её устами говорит и поёт сама северная природа, сама русская земля. И не удивительно, что такие её стихотворения, как «Насмотрись, зорька, в реченьку…», «Здравствуй, речка Паленьга…», «Песни у людей разные…» и ещё многие другие стали песнями. На её стихи написано свыше ста песен. И сама поэзия молодой Фокиной – словно речка Паленьга с золотым донышком...

Когда читаешь ранние стихи Фокиной, становится особенно понятно, что поэзия, как и всё по-настоящему ценное в мире, рождается любовью. Кажется, что открывшаяся ей ещё в детстве, распахнувшаяся перед ней – сразу и вся – красота родной северной земли до краёв заполнила сердце, и главным стало – попытаться сказать об этой красоте родины и о своей любви к ней. «Никогда не наглядеться вдосталь / В это небо, в эти берега! / Ничего особенного. Просто – / Лес зелёный, мутная река»; «Спи, чудо-родина моя, / Открытый мною самородок», – такие строки могли излиться только из переполненной любовью души.

Осознание своей слитости с крестьянским миром, своей неизымаемости из него словно дано Фокиной изначально; по-иному она себя не мыслит, и не случайно «вторым я» её лирической героини становится «простолюдинка-ива». Абсолютное большинство стихотворений Ольги Фокиной – о русском крестьянском мире. Поразительно, что ещё в юности она своей художественной интуицией выбрала и вскоре осознанно осмыслила то, что иначе как миссией не назовёшь: необходимость насытить свои стихи всей полнотой жизни северорусской деревни – настоящей корневой русской жизни, её радостями, скорбями, трудами, красотой. Словно бы дано было ей знать или предчувствовать, что эта жизнь, казавшаяся в пору её юности такой устойчивой, основательной, налаженной многими и многими поколениями, скоро уйдёт навсегда…

В 1950 – 1960-е годы, на которые пришлась юность Фокиной, она, как и миллионы её сверстников, оказалась на пересечении двух противоположно направленных мощных сил, каждая из которых упорно тянула к себе: притяжения той жизни, которая веками формировалась в русской деревне и была освящена традицией, и противоположной устремлённости, охватившей многих, – к познанию дальних краёв и других стран, к достижениям научно-технического прогресса, к открытию нового – во всём. Романтика скоростей, возможность – впервые за последние десятилетия – побывать в других странах, убеждённость в том, что всё лучшее – впереди, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», в интернациональном мире, порождали отношение к национальному самосознанию как к пережитку, атавизму. Деревенская жизнь, народная культура, национальные крестьянские традиции казались молодым современникам первых космических полётов и синхрофазотронов, в том числе и многим вступающим в литературу поэтам, чем-то окончательно и безнадёжно устаревшим, отжившим, ненужным. Многим – но не юной Фокиной.

Жанровая сценка – рассказ о покупке в магазине грампластинки с записями русских народных песен (стихотворение «В магазине») – перерастает у Ольги Фокиной в поэтический манифест, раскрывающий кредо молодой поэтессы. На ироничный вопрос, который задаёт лирической героине «мальчик, волосы щетинкой, с выражением особым»: «Вы – из деревни? / А деревню как зовут? », она со спокойным достоинством и тем внутренним благородством, которое характерно для подлинно народного, крестьянского самосознания, отвечает:

– Я, конечно, из деревни,

И не скрою, раз спросили,

Из деревни, из какой.

Песни есть о ней и книжки,

Есть о ней стихотворенья,

И зовут ее – Россия...

А откуда вы такой?

Николай Рубцов в 1966 году писал: «Ольга Фокина заинтересовала меня при первой же встрече. Хотя ее стихи мне не были известны. Сдержанная и даже строгая в разговоре, она тотчас же оживилась и затихла, когда из репродуктора послышались удивительные мелодии русских народных песен.

– Жить без них не могу, – грустно сказала она, когда пение прекратилось».

Песенность лирики самой Ольги Фокиной естественна и органична. Она чужда какой бы то ни было стилизации – это ей попросту не нужно, потому что мелодика русской речи, родные напевы впитаны ею буквально с молоком матери. Русская песенная стихия – вся, от протяжных лирических распевов до задорных частушечных ритмов, – определяет звучание поэтического голоса Ольги Фокиной. И не только песенная. И не только фольклорная. Весь богатый ритмико-мелодический репертуар русской поэзии унаследован ею.

«Фокина родилась и выросла на Северной Двине, где с древних времён бережно сохраняются, передаются из уст в уста сказки, песни, былины, где речевая традиция восходит к новгородскому корню, – отмечал Ал. Михайлов. – …Фокина – современная поэтесса, воспитанная на устно-поэтической традиции и преображающая её средствами современной выразительности».

Сама Ольга Александровна подчеркивает: «Неисчерпаемой сокровищницей для меня была и остается речь русского народа, которая будет жить и развиваться, пока жив русский человек».

Ольга Фокина не стилизует и не подражает, а продолжает и развивает традиции и фольклорного песенного творчества, и великой русской поэзии, сохраняя верность живому слову. Она не только черпает из сокровищницы народной речи, но и сама её обогащает. И удивительной, пленительной звукописью, позволяющей очень выразительно и точно передать состояние лирической героини: «Зеленой поймой / Струится Тойма, / За той за Тоймой / Ой, золотой мой... ». И классически-ясным, гармоничным строем ставших хрестоматийными строк: «Простые звуки родины моей: / Реки неугомонной бормотанье / Да гулкое лесное кукованье / Под шорох созревающих полей». И замедленным лирическим распевом: «Насмотрись зорька в реченьку, / Пока речка не вымерзла, / Пока ива над реченькой / Зеленым-зелена…»

В 1979 году в газете «Правда» была опубликована статья Ларисы Поляковой, посчитавшей, что в поэзии Ольги Фокиной слишком много диалектизмов, не всегда понятных читателю, и пожелавшей поэтессе, «чтобы из богатейшего, красочного говора жителей северных деревень, из их лексикона она более тщательно отбирала то, что составляет сегодня активный словарный пласт». Но это замечание, отражавшее идеологические установки того времени, свидетельствует о непонимании (или неприятии) самой сущности художественной позиции Ольги Фокиной: всё достойное, освящённое традицией, всё, унаследованное от предков, в том числе и слово, как раз и считает она важным сберечь от забвения. Как наряду с богатствами фольклора дороги ей и сокровища отечественной литературы, традиции которой (в первую очередь – любимых ею Некрасова и Твардовского) она продолжает и развивает, так и в родном языке, в русском слове для неё важно всё по-настоящему ценное, живёт ли это слово в книге или в живой речи народа. Народное слово в творчестве Фокиной имеет те же права, что и слово литературное, для неё важны и дороги все изобразительно-выразительные возможности русского языка. И это её собственный поэтический язык, на котором она думает и которым владеет в совершенстве.

Исключительное богатство поэтического языка Ольги Фокиной, накопленное с годами, удивительная, органичная, естественная, как дыхание, свобода владения словом, которая ей присуща, позволяет сегодня воспринимать её поэзию как ту субстанцию, в которой русское слово наиболее полно раскрывается, осуществляется. Наверное, это самое главное, самое ценное, что может сделать поэт: дать в своём творчестве проявиться всему богатству национального языка. И это – особая, исключительная миссия.

Один из ключевых образов поэзии Фокиной – образ родной земли, связанный с мотивом нерасторжимого единства с нею лирической героини. Шамиль Галимов так охарактеризовал главное в творчестве поэтессы: «Самое сокровенное чувство в поэзии О. Фокиной – чувство безмерной любви к родимой земле, к северной лесной деревеньке, к тихим перелескам, косогорам, ивушкам», и подчеркнул, что лирическая героиня Фокиной «чтит свою родословную, гордится своим крестьянским корнем, деяниями отцов и дедов – извечных хлеборобов. Она сама мечтает всю жизнь идти по той же нелёгкой и негромкой стезе, лишь бы не нарушались народные основы жизни, бережно сохранялись вековые традиции».

Единосущность, одноприродность лирической героини и её родной земли раскрывается в лирике Ольги Фокиной с помощью выразительных и запоминающихся образов. Чаще всего это метафорические и одновременно метонимические образы, содержащие в себе сравнение (уподобление, утверждение тождества) лирической героини и мира её родины и осмысление своего «я» неотъемлемой частью этого мира, слитой с ним. Лирическая героиня Фокиной – «колосок ржаной средь полюшка ржи»; она говорит о себе: «я – дитя моей реки, / Озиминка из этой озими». В стихотворении 1966 года «Берёза» она восполняет, «замещает» собой срубленный берёзовый ствол, становясь стеблем, продолжением живого корня и, врачуя, исцеляется сама.

И позже, в 1970 – 1980-е годы, когда многие дорожили редко выпадавшей возможностью побывать в других странах, чаще всего в ту пору – в составе официальных делегаций, Фокина пишет стихотворение «Мне рано, ребята, в Европы…», в котором вновь возникает образ родной «материнской земли», мотив её власти над лирической героиней.

Связь с материнской землёй Ольга Фокина никогда не разрывала. И сейчас ежегодно она подолгу живёт в родной деревне. Правильнее сказать – живёт родной деревней (даже когда уезжает в свой второй дом – в Вологду), её жизнью – грустной, прощальной сегодня.

В стихах рубежа ХХ – ХХI веков значимость образа родной земли и мотива единства с ней в поэзии Фокиной не только сохраняется, но и возрастает, при этом усиливается его экспрессивность. Всё чаще он соотносится с образом России, персонифицируется, сближается и с другим ключевым образом её лирики – образом матери.

Образ матери, значимый в творчестве многих поэтов, в поэзии Ольги Фокиной занимает заметное место. Оставаясь глубоко индивидуальным, воплощающим личную судьбу многодетной вдовы фронтовика, он вбирает в себя и судьбы поколения, и обретает ещё более ёмкий и значимый смысл: мать – воплощение всех важнейших устоев народной жизни, именно ею поверяются и проверяются на верность этим драгоценным для неё устоям поступки и помыслы лирической героини. Не отвлечённость, не безличность традиции, а её воплощённость в самом близком человеке и обусловливает неразрывную связь фокинской лирической героини со всем крестьянским миром, с космосом народной жизни. И чем больше времени проходит, чем старше становится лирическая героиня, тем всё более безусловными становятся для неё материнские заветы. Со смертью матери следование этим заветам становится нравственным императивом, определяющим поведение лирической герои.

О самой лирической героине Ольги Фокиной литературоведы и критики также писали немало. Очень интересным представляется нам наблюдение В. В. Дементьева: «Если искать художественные аналогии, то близость лирической героини Ольги Фокиной скорее всего можно увидеть с Лизой Пряслиной, сестрой “большака” Мишки Пряслина из романа Федора Абрамова “Две зимы и три лета”. Они – ровесницы, у них за плечами военное детство, обе выросли в Придвинье, и в характере обеих есть уступчивость и дерзость, гордость и робость, прямота и застенчивость…»

Действительно, лирическая героиня Фокиной, как и любимая героиня Фёдора Абрамова, сочетает в себе качества, изначально присущие характеру русской женщины: способность любить и сострадать, милосердие и нежность и вместе с тем стойкость, силу духа, решительность и твердость характера. Она отличается непосредственностью и открытостью, прямотой, не терпящей фальши, лжи, криводушия, решительностью, даже отвагой, которые необходимы для того, чтобы понять, какой путь ей предначертан, и пойти по этому пути, не сбиваясь и не отклоняясь, какие бы ложные огни и манящие соблазны ни влекли свернуть в сторону. В то же время она ранима и нежна; при всей своей стойкости не защищена от душевных травм. Её заставляет страдать и насилие над живой жизнью природы, и непонимание любимым, причём часто это взаимосвязано («Дятел ли, голубка ли – / Все тебе мишень. / Невдомёк, что бухаешь / По моей душе»).

Одной из особенностей стихов Ольги Фокиной о любви является отмеченная Ал. Михайловым «устно-поэтическая условность образов», которая «подчёркивает извечную повторяемость любовных драм», придаёт «сюжету оттенок всеобщности». Любовные переживания лирической героини Фокиной – одновременно и глубоко личные, интимные, и, в силу своей насыщенности фольклорными мотивами, универсальные, так как могут «накладываться» на самые разные конкретные жизненные и психологические ситуации, находя отклик во многих и многих сердцах.

Ядро личности лирической героини Ольги Фокиной остаётся неизменным и спустя десятилетия, но при этом её образ эволюционирует, отражая становление, рост и развитие самой личности поэтессы, накапливаемый ею жизненный опыт, формирование её взглядов, отношение к процессам, происходящим в стране, в мире, в душах современников.

Эти изменения соотносятся и с изменениями всей поэтической системы Фокиной, произошедшими в конце 1980-х – 1990-е годы, что позволяет говорить о начале нового этапа, нового периода её творчества. Стихи этого времени названы поэтессой в предисловии к сборнику «Разнобережье» (1998) «стихами окаянных лет». Слом в жизни страны, разрушительные процессы, происходящие в общественной жизни, отразились в стихах Ольги Фокиной и на образно-смысловом, тематическом, и на ритмико-мелодическом уровне. Ритмы её стихов этих лет напоминают ритмы поэзии Марины Цветаевой 1920-х годов и сатирических стихов Владимира Маяковского, заставляют вспомнить цветаевское: «Я не верю стихам, которые льются. Рвутся – да»:

В стихах Ольги Фокиной «окаянных лет» появляются открытая, активная публицистичность, интонации гнева, негодования, протеста. Её поэзия становится по-настоящему гражданственной.

Лирическая героиня вбирает в себя беды и горести родной земли и всей страны. Поэтому проявляются у неё иные, не характерные для ранней лирики черты: она обличает, назидает, вразумляет, стремясь, как это характерно для публицистики, повлиять на сознание современника. Лирическая героиня Фокиной становится защитницей, воительницей, пытающейся противостоять силам, грозящим разрушением самого ценного для неё и для тех, с кем она себя отождествляет. Появляются стихотворения-призывы, звучащие мощно, грозно, часто окрашенные почти нестерпимым страданием и всё же проникнутые надеждой на здоровые силы русского народа, как, например, стихотворение, эпиграфом к которому стала знаменитая рубцовская строка «Россия, Русь! Храни себя, храни! »:

ХХI век открыл новый этап творчества Ольги Фокиной. Сегодня её поэзия всё чаще выходит к осмыслению и образному воплощению жизни как таковой, самого феномена жизни. Ещё отчётливее, чем раньше, звучит мотив памяти, которая становится одной из немногих сил, ещё удерживающих мир, человеческое сообщество от распада, отчуждения людей друг от друга, человека – от мира природы, хозяина – от земли. Фокина подробно, детально, тщательно фиксирует все реалии деревенской жизни, становящейся в свете её безвозвратного ухода всё бесценней. И, как нередко это бывает в её стихах, частное, единичное перерастает во всеобщее, разрушение отчего дома ощущается как разрушение всего крестьянского уклада: «Было жаль разрушать дом, / Превращая наш храм в хлам: / Всё заветное – там, в нём! Всё родимое – в нём! там! ».

Главные темы поэзии Ольги Фокиной неизменны. Драгоценна наполняющая каждую её строку верность родине, верность русской деревне, которая и есть Россия. И с годами крепнущий, набирающий силы голос Фокиной стал звучать как голос самой Родины. Отпущенный ей талант самой высокой пробы и безукоризненная честность, совестливость, прямота пути привели к тому, что сегодня её голос воспринимается именно так.

…О своём отношении к дарованному ей таланту Ольга Фокина сказала в одном из стихотворений открыто и просто:

И буду работать на совесть,

Чтоб вышел с людьми разговор.

И её поэзия действительно стала таким разговором: задушевным, искренним разговором о главном, необходимым и поэтессе, и её читателям.

Елена Галимова