Грабовое молчание

Грабовой (партийная кличка Три Гига» сидел в своем кабинете и писал статью «Как свергнуть власть». Папиросный дым заслонял лист бумаги, чернильницу, но совершенно не мешал думать. Рядом на столе лежали книги: Ленин, Макиавелли, Письма Тамерлана…

Из форточки за спиной доносился шум тяжелого и мокрого осеннего ветра. Настольная лампа слева создавала домашний уют. Возле нее лежали папиросы. Точнее, последняя.

В дверь осторожно поскреблись.

- Да! – крикнул Грабовой, позволяя войти.

Вошел Кислевский. Понурый, с зонтом в руке.

- А! – улыбнулся Грабовой. – Ты кстати, Иона Маркович. Сотвори любовь – не поленись спуститься и купить мне табака. «Рондо», ты знаешь. А уж после мы потолкуем. Когда абзац закончу.

- Гордей Гордеевич… - виновато, но очень внятно произнес Кислевский, решительно сжимая изогнутую ручку зонта. – Нас… Нас предали, Гордей Гордеевич! Вот оно как…

В этот миг дверь толкнула Кислевского в спину, отчего беднягу бросило в угол на вешалку. С хрустом распахнулась вторая створка, и в помещение вошли жандармы, цокая каблуками и царапая шашками паркет. Из-за их спин высунулась темная фигурка носатого шпика в темных очках и котелке.

Грабовой затушил окурок. Встал. Уже вспомнив четвертый завет Мастера: «Неординарный поступок спасает ситуацию». Резким свистом он заставил всех вздрогнуть. Затем, пока один из жандармов готовился открыть рот, Грабовой опрокинул чернильницу на исписанный лист и отпрыгнув от стола схватил висящий на стене огнетушитель.

Пеной он напоил жандармов, пустым, но не ставшим легче корпусом, оглушил носатого шпика. Прямо в нос!

- А ведь это ты и предал! – процедил сквозь зубы Грабовой, навсегда покидая кабинет, в котором без малого просидел лет двадцать.

В коридоре зазвонил замаскированный под портсигар мобильник:

- Знаешь, что делать? – спросил мягкий голос Бинского.

- Не очень, - честно ответил Грабовой.

- Тогда я поведу. Сейчас прямо, до конца коридора. Потом направо на лестницу. Пошел!

Гордей Гордеевич, застегнул косоворотку, затянул ее шелковым малиновым шнурком, проверил, что лежит в пиджаке и быстрым шагом двинулся по коридору. Прижимая при этом к уху портсигар-мобильник.

Пятки высоких хромовых сапог под каждой лампой давали мягкие красные блики, очень похожие на стоп0сигналы.

- Теперь вниз до пятого.

И на площадке новая команда:

- По коридору налево, комната 505. Пошел!

Захлопнув за собой дверь 505-й комнаты, Грабовой оказался в женском отделении общественной бани: пар, запах мыла, гулкие голоса. И десятки (как ему показалось, пока он пробирался сквозь мокрых и скользких баб) голых тел. Разной степени сохранности и привлекательности. Быстрый, но пристальный взгляд Грабового смог выделить одну… Блондинку с идеальной формы бедрами – Грабовой в женщинах разбирался. Более – женщин любил.

Перед выходом он поскользнулся и чуть не упал. Так и унес с собой громкий, но незлобный хохот.

И снова Бинский:

-Теперь на второй. Как войдешь – прямо. Пошел!

На втором этаже Грабового ожидала кухня китайского ресторана: люди с узкими хищными глазами разделывают кальмаров, сдирают шкуры с чау-чау, рубят молодой бамбук.

Грабовой опять вспомнил Мастера: «Не торопись! Ошибиться всегда успеешь. »

Он чуть не налетел на бак с дымящимися осьминогами, но смог увернуться. Даже стащить с одного из столов стрелку зеленого лука. Грабовой размял ее в пальцах и понюхал.

«Как у нас на Полтаве! » - с удовольствием отметил он, сворачивая к уборной.

- Направо! – скомандовал Бинский. – Затем лифт до подвала, оттуда на улицу. Прощаюсь.

Грабовой захлопнул портсигар, повернул направо и спустился на лифте в подвал, где был устроен гардероб районной поликлиники. В основном, старухи, несколько монашек, удивительно худой молодой человек в форме путевого обходчика. В углу пили чай купцы – самовар, баранки, стаканы и глыба сахара. Человек в форме отставного полковника пытался выбить из автомата порцию «американо». Грабовой никому не был интересен.

На улице его ждала коляска.

- Пшел! – ткнул спину кучера Гордей Гордеевич, признав в мужике Быкова, - даю пять гривен!

- Куда изволите?

- До ближайшего метро.

- Это мы мигом, барин!

И коляска бешено затряслась по щербатому диабазу.

Ближайшим метро была станция «Выборгская». Поэтому летели не более семи минут. Расплатившись, Грабовой купил в ларьке две пачки папирос. Подумав, прибавил к ним пива («Бавария») и тараньку. Но тараньку в дорогу, пиво и покурить сейчас.

Сидя в полупустом вагоне, Грабовой вдруг увидел главное. То, что нащупывал, ухватывал, давал ему понятную простым людям формулировку. Он увидел главное условие и рычаг. Условие и способ свержения власти. Вот что выхватил из интуитивного хаоса Грабовой. Молчание. Политическое молчание населения. Мертвая политическая тишина. Любая инициатива власти тонет и растворяется в политической пустоте. В молчании политической вечности. Вот чего необходимо добиваться в ближайшие сроки. И открыть еще типографий. В каждом районе своя типография. Газеты, листовки – бесплатно. И тогда…

Грабовой не заметил, как поезд поднялся наверх – «Девяткино».

Со стороны Лавриков тянуло дымом. Где-то замычала боящаяся сумерек корова. На лицо Грабовому сел комар. На шею еще один.

«А ну как потерпеть?! » - озорно подумал он, приходя в прекрасное настроение. Такое легко объяснить: розовая, чуть неровная линия заката, цокающий соловьиный свист чуть ли не в этих кустах, разгорающийся огонек приближающегося поезда.

Грабовой сел в общий вагон. С трудом, даже при его силе и росте – публика ехала на дачи. Захватив с собой мешки, ящики с инструментом, лыжи, и распухшие сетки с рассадой.

Слава богу, недолго.

Грабовой вышел в Кавголово. Поселок давно спал. Но кому то наверняка мешал спать сиплый собачий лай. До одури пахло черемухой. Грабовой застегнул пиджак – ночная сырость сказалась.

Лодку он нашел в камышах, в условленном месте возле валуна. Оттолкнувшись шестом, Грабовой вывел суденышко из зарослей, пересел на весла и налег. На середине озера волнение было сильней. Вышла Луна, осветив черно-блестящее шевеление похожей на ртуть воды.

«Молчание! – еще раз повторил себе Грабовой. И с улыбкой добавил, - А теперь залечь на дно! »

Набрав в рот воздуха, Грабовой поднял со дна двухпудовую гирю и умелым движением (спиной к воде) выбросил себя из шлюпки…

12 3 4 Следующая ⇒