Аннотация 1 страница

Перевод группыhttps: //vk. com/bambook_clubs

Переводчица: Инга Климова

Редактор: Ника Гарская, с 16 гл. Мария Чугунова
Бета - редактор: Мария Чугунова

Обложка: Евгения Кононова

Приятного прочтения и помните: книга переведена для ознакомления, не для коммерческих выгод. Просим Вас уважать чужой труд, не присваивать его себе и не выкладывать данный материал без согласования с администрацией группы-переводчика на сторонних сайтах. Спасибо😉

Аннотация

Знаете ту группу ребят, которую все боятся в школе? Популярные. Красивые. Шумные.

Моя семья такая. Отчасти.

Мы были круче. Мы судили всех остальных. Мы выглядели лучше всех. Мы были таинственными и недоступными. Большинство девчонок хотели встречаться (и встречались) с парнями, но они не хотели быть частью нас. Они не могли. Они были нашей добычей.

Нас боялись.

Но, как и в каждой семье, все не так, как кажется. Это было моей правдой.
Келлан был в своей собственной лиге. Он был нашим лидером и тем, с кем не связывались. Никто не решался. Он был безжалостным, влиятельным, и никто не мог с ним совладать …

Кроме меня.

Я собиралась выяснить, насколько я отличалась от своей семьи.

ГЛАВА 1

Когда меня схватили сзади и прижали к шкафчику, я не удивилась, увидев ухмыляющегося Мэтта Рэтли. Он был мускулистым, с удивительными голубыми глазами и ослепительными белокурыми кудрями. Мэтт был квотербеком в старшей школе, и почти все девушки мечтали к нему прижаться, но для меня — он был агрессором.

И в глубине души мне нравилось это.

— Что? — спросила я.

Он прижал мои руки к шкафчику. Я посмотрела на них, размышляя о цветах нашей кожи. Конечно, у меня была самая обычная кожа, и я носила все черное. А его руки были сильные и загорелые после прошедшего лета.

— Что значит «что»? Ты знаешь что. — Мэтт прижался сильнее. — Я видел, как сегодня ты смотрела на меня в столовой. Ты не ела. Думаешь, я не знаю, к чему это? Ты пытаешься похудеть для меня? Думаешь, это меня возбуждает?

Одной рукой он скользнул к моей шее и пропустил сквозь пальцы мои длинные черные волосы, которые тут же рассыпались по спине. Он прижался и наклонился к изгибу моей шеи, чтобы прошептать:

— Ты просто дышишь, а я считаю это возбуждающим. Понимаешь, детка? Сделаешь для меня то, что я делаю для тебя?

Я посмотрела ему за плечо и, почувствовав приближение своего брата, прошептала:

— Возможно, если ты не умрешь.

Мэтт напрягся, а затем снова прижал меня к шкафчикам. Как только моя голова коснулась металла, я увидела, как Келлан отдернул от меня Мэтта и прижал к шкафчику рядом со мной.

Это было странно. Я никогда не видела приближение Келлана, но всегда чувствовала его. Прямо как и он всегда ощущал, когда я в нем нуждалась.

Я смотрела, как Келлан, приперев Мэтта к шкафчику, что-то сказал ему на ухо и отстранился для удара. Я больше почувствовала, чем услышала хруст ломающейся кости, и поняла, что мой брат только что сломал очередную челюсть.

Как только из-за угла вышел преподаватель, Мэтт бросился в другую сторону. Никто не хотел, чтобы у Брейденов были проблемы.

— Келлан и Шай Брейден, почему это всегда вы? А если не вы, то ваши брат и сестра. Всегда. — Качая головой, подошел мистер Мирчак. — С кем ты подрался на этот раз, Келлан?

Я должна была что-то почувствовать, что-то вроде угрызения совести, но я ничего не чувствовала. Мэтт напал на меня. Келлан почувствовал это и защитил меня. И если Мэтт решил сбежать, то это его решение. Но все же... я должна чувствовать вину.

Келлан встал напротив представительного учителя в полный рост, распрямив свои тощие плечи. Покачав головой, он, растягивая слова, сказал:

— Вы кого-нибудь видите, мистер Мирчак?

Лысеющий преподаватель покачал головой.

— Я никогда никого не вижу, Келлан. В этом-то и проблема. Но я знаю, что кто-то окажется с синяком под глазом или на теле. Я не знаю, но всегда есть что-то. — Он развернулся, но глянув через плечо пробормотал: —Слишком боятся, чтобы сказать...

Келлан подождал, пока учитель повернет за угол, прежде чем сверкнуть улыбкой.

— Что думаешь?

Я закатила глаза и ударила по дверце шкафчика, открываяего.

— Тебе не стоило ломать ему челюсть.

— Точно. — Келлан облокотился на шкафчик рядом со мной, пристально изучая меня. — По крайней мере, он на какое-то время заткнется. Я устал от его рта. Парень думает, что много знает. Хотя он не знает ничего.

— Все же... — пробормотала я, когда наклонилась внутрь, чтобы взять свою книгу.

— Все же, — передразнил Келлан и выдернул меня из шкафчика. — Почему ты ничего не сделала, Шай?

— О чем ты го...

— Нет. Не со мной, — перебил Келлан. — Ты могла остановить его прежде, чем я вышел из-за угла. Ты знала, что я приду. Почему ты не остановила его?

— Возможно, я хотела услышать его красноречие насчет того, какой я должна быть для него.

— Не шути, Шай. Ты не умеешь, помнишь?

Я ухмыльнулась.

— Это весело. Я не думаю, что подражание принято в нашей семье.

Келлан крепче сжал мою руку. Он притянул меня ближе и наклонил голову к моему уху.

— Ты всегда ждешь меня. Почему?

Может быть, я не могла заставить себя делать так, как нравилось ему. Может быть, мне нравилось знать, что он всегда защитит меня, или что кто-то меня защитит. Может быть... может быть, я получала извращенное удовольствие, зная, что такой человек, как Мэтт, никогда не сможет причинить мне боль, хотя он этого и не знал. Или, может быть... Я прошептала:

— Я не знаю, ладно?

Я не знаю. Хотя у меня были соображения и возможные сценарии, но правда была в том, что я с легкостью могла бы вырваться из хватки Мэтта, но не сделала этого.

— Все кончено, я вижу. Никакого урона. — Он поймал мой быстрый взгляд. — Никакого урона... с нами.

— Это превосходно.

Я усмехнулась и посмотрела на книгу в своей руке.

— Ты идешь в класс?

—Не знаю.

Я должна. Я была «хорошей» ученицей, но было что-то манящее в летнем ветре. Живя в Миннесоте, было трудно летом держаться подальше от озера. Вода всегда манила...

— Веспар только что написал мне. Он и Джузеппа идут к реке, — прокомментировал Келлан, когда прозвенел звонок. Двери распахнулись, и все наши одноклассники устремились в коридор.

Я всегда забывала, что последний урок был коротким в течение последних недель.

— Решено.

Келлан хмыкнул и забрал у меня сумку. Когда он, выпрямившись, перекинул ее через плечо, я наблюдала, как поток снующих вокруг учеников обтекает нас. Мэтт был одним из немногих, кто не побоялся столкнуться с нами. Он был на вершине своей пищевой цепи, поэтому чувствовал, что это был его долг. Я это понимала, но правда в том, что никто не посмеет выступить против Келлана. И если не Келлан был самым грозным, то им становился Веспар.

Братья и сестры Брейден были всем известны в нашем маленьком обществе Полер, но не очень известны другим.

Когда я поймала озлобленный взгляд от каких-то девчонок школьного комитета, я съязвила:

— Лия до сих пор не вонзила в тебя коготки? Я удивлена, дорогой братец. Она с прошлого года бросает на тебя взгляды.

Келлан потер челюсть, его взгляд был сосредоточен на мне. Он пробежал рукой по волосам.

— У нее нет ничего нового, чего бы я хотел. Я много раз был в ней иуже устал от этого.

Изогнув на это высказывание бровь, я прошептала:

— Что случилось с «никогда не болтать о своих похождениях»? Я не думала, что ты такой.

Но Келлан был таким. Ему было наплевать, но не тогда, когда все заканчивалось. Он говорил все, что я хотела слышать, и делал это только для меня.

Келлан пожал плечами.

— Пошли. У нас есть только пара часов до того, как солнце сядет.

Я вздохнула. Я любила лето. Я любила воду. Но еще я знала, что будут делать мои братья и сестра, когда зайдет солнце. И, на самом деле, не была к этому готова. Кроме того... мои пальцы зудели от желания почувствовать между ними кисточку. И у меня покалывало в спине. Я всегда знала, что надо прислушиваться к этому зуду, когда он появлялся.

— Я пас. Мне надо кое-что сделать. — Я попыталась сказать это небрежно, но Келлан бросил на меня мрачный взгляд. Я в напряжении ждала его ответа на свои слова. Я бы ответила ему, что если уж на то пошло, то до сих пор мое время в студии живописи было личным временем...

— Ладно.

Расслабившись, я стояла и наблюдала, как Келлан, прежде чем развернуться и уйти, бросил на меня еще один пристальный взгляд. Было удивительно, как все перед ним инстинктивно расступались. И это не из-за его привлекательной внешности. Хотя это тоже помогало. Келлан, Джузеппа и Веспар были высокими привлекательными блондинами, и это они унаследовали от нашей матери.

Но не я. Я была на пару сантиметров ниже, с черными как смоль, чуть ниже лопаток волосами. У Джузеппыже была роскошная грива золотых локонов. Они были достаточно волнистыми, чтобы она выглядела как богиня. А мои волосы были черными, прямыми и под правильным освещением блестели. Келлан всегда говорил, что это привлекает парней.

Это, казалось, привлекло и Мэтта Рэтли, но Келлан был прав. Я не встречалась с парнем, с которым не могла бы справиться. Просто я сама выбираю, как общаться с ними. Это сводило Келлана с ума. Не Веспара. Он просто присматривался и отходил в сторону. Втайне я думала, что Веспар немного завидует моей близости с Келланом. Но опять же, Веспар и Джузеппа сформировали свою собственную банду.

Вот такие мы, Брейдены. Прекрасные, загадочные и немного неблагополучные.

И все ученики, когда я направилась к студии живописи, также передо мной расступились.

— Вы пришли, чтобы украсить стены студии? — Мой учитель рисования, миссис Аллен, улыбнулась, открыв дверь. — Я нашла новые картины, чтобы украсить комнату.

— Они хороши. Чьи они?

Картины рисовали ученики. Я узнала пару работ. Некоторые были написаны небрежно, тогда как другие, напротив, легкими мазками. На картинах были нарисованы животные, спорт и даже воздушные шары. Я изучала каждую, пока миссис Аллен молча ждала. Она, в атласном платье, которое подчеркивало ее хрупкое тело, встала рядом, скрестив руки на груди.

Я остановилась, увидев в конце комнаты несколько висящих картин. Каждая из них была дерзкой, мрачной и заключала в себе пугающий образ демона. Каждая черная фигура имела два красных глаза, которые посылали дрожь по позвоночнику. Я почти ощутила этот дьявольский огонь. От самой последней у меня перехватило дыхание. Это был тот же демон, но на этот раз, его взгляд был под небольшим углом, который казался... Я распахнула глаза, когда поняла смысл. Резко повернувшись, я спросила:

— Кто их нарисовал?

Улыбка миссис Аллен не дрогнула, но я уловила небольшое напряжение в ее взгляде. Она, коснувшись пальцами седого пучка своих волос, задумалась.

— Они тебе не нравятся?

Они были прекрасны. Но я не получила ответа на свой вопрос. Я потребовала:

— Кто их нарисовал? В особенности эту, кто?

Миссис Аллен не нужно было смотреть. Она знала, какую я имела ввиду.

— Они не от здешнего ученика, Шай. Я повесила их две недели назад. Прошло некоторое время с тех пор, когда ты была здесь в последний раз.

Я не приходила. Потому что рисовала. И я знала, что именно поэтому миссис Аллен хотела, чтобы я изучала рисование.

— Я хочу, чтобы вы сняли последнюю картину.

— Шай, правда. Я не понимаю...

И тут ее взгляд сфокусировался на последней картине. И понимание в нем я увидела раньше, чем услышала ее быстрый вдох.

— Последняя похожа на Келлана. Я хочу ее снять и узнать, кто это нарисовал.

— Шай...

— Мне нравится рисовать, миссис Аллен. Я бы хотела, чтобы вы продавали мои картины в своем магазине, но я действительно не хочу, чтобы эта картина висела на стене. И я очень хочу узнать, кто это нарисовал.

Миссис Аллен выглядела ошарашенной. И это неудивительно. Обычно я приходила в студию живописи, изучала картины, которые она выставляла на той неделе, и потом, когда студия закрывалась, я приходила опять. Миссис Аллен заметила мой талант в начальной школе. Она провозгласила мои каракули шедеврами и впоследствии познакомила с чистым холстом. В тот день наши отношения укрепились. Я рисовала, когда хотела, а она продавала мои творения в своем магазине. Этого никто не знал, кроме нас двоих. Мы уважали друг друга, и это было впервые, когда я выступила против своей коллеги.

— Ох, дорогая, конечно. Я даже не заметила... но опять же, ты всегда видишь то, чего не могу увидеть я. Уверена, что художник ничего не подразумевал. Это случайное совпадение. Я уверена в этом, Шай. Я определенно уверена в этом. Конечно, я сниму ее. Я знаю, насколько ты близка со своим братом.

Когда она торопливо рванула вперед, чтобы снять картину, я попыталась успокоиться. Мне все равно, было это случайностью или нет. Что-то яростное и злое вспыхнуло внутри меня при мысли о демоническом портрете Келлана... хотя, порой это могло быть правдой.

— Вот так, Шай. Она снята. Я буду держать ее под столом, пока он снова не придет за картиной. Я еще раз извиняюсь, Шай. Я уверена, что твой брат не...

Но ее голос затих, когда наши взгляды встретились. Все знали репутацию Келлана, и она была далеко не ангельской.

— Тихий. — Она прочистила горло. — Я еще раз извиняюсь, Шай. Ты придешь сегодня порисовать?

Я молча кивнула, меня все еще немного потряхивало от злости из-за картины.

— Я оставлю для тебя дверь открытой, Шай. Ты знаешь, как выйти из школы, если задержишься. На этом я оставлю тебя одну.

Мгновение спустя она спешно вышла из студии, и я услышала щелчок открываемой двери. Услышав ее приближение, я быстро подошла ко второй двери и рассчитала все так, что я вышла из комнаты, когда она вновь вошла.

И тогда я оказалась в пустом коридоре, меня все еще потряхивало, но дрожь заставляла меня идти вперед. Это было сильнее, чем когда-либо прежде, и я быстро подошла к двери студии. Я вошла и выдохнула с облегчением, когда дверь за мной закрылась. Это произошло, когда я повернулась к комнате.

На мольбертах были закреплены три чистых холста.

Я забыла обо всем.

ГЛАВА 2

Меня не переставало удивлять, как исчезал мир, когда я рисовала. Такое чувство, будто все растворялось в ту же секунду, как только я брала кисть. И, очнувшись спустя четыре часа, я озадаченно смотрела на законченную работу.

И в этот раз все было так же.

У меня перехватило дыхание, когда я уставилась на свою работу. Общий фон был коричневым, почти песочным. Скопление облаков, прекрасный шторм, казалось, только начался, и три ангела завораживающе парили в воздухе. Они, казалось, пронзали меня своим взглядом, когда я на них смотрела. Их белые, с длинными перьями крылья были сложены, а их одежда сияла от невидимого света.

Я не знаю, что заставило меня нарисовать это. И, честно говоря, я никогда не понимала, почему так рисовала, но сейчас у меня перехватило дух. Такое чувство, будто кто-то, чтобы это нарисовать, использовал меня. Я не ощущала, будто это моя заслуга, и это не важно.

Я наклонилась, и накинула на картину полотно, убедившись, что каждая ее видимая часть была укрыта, и ничего нельзя было рассмотреть. Потом я посмотрела на часы.

Пять минут десятого. Отлично. Я рисовала больше четырех часов.

Выматерившись, я схватила сумку и вышла через дверь. Она автоматически закрылась за мной, поэтому я не придала этому значения. Спеша к восточному коридору и спускаясь по задней лестнице, я надеялась, что сигнализация не сработает, когда я выйду из здания. Такое произошло только один раз. Я вышла и с облегчением выдохнула, когда тишину вокруг ничто не нарушило. Я была в безопасности... в очередной раз.

Воздух был прохладным, как и должно быть ранним летним вечером. Не помогало даже то, что с собой в школу я всегда брала свитер или куртку.

Я пыталась согреть руки, но у меня не получалось. Меня пробивала дрожь, когда дошла до машины. Я села, включила обогреватель и вытащила телефон. Два пропущенных звонка от Келлана и четыре сообщения от Мэтта. Очень милые.

Я прочла первое: «Слушай, сука, ты заплатишь за своего брата. Вернусь завтра, не беспокойся».

Второе не сильно отличалось, а в последних двух он обещал отомстить.

Я закатила глаза и тронулась, выезжая с парковки. Когда проезжала по закоулкам Полера, на выезде из города я видела, как Лия с компанией выходили из пиццерии, как нормальные подростки, которые наслаждались времяпрепровождением со своими друзьями.

Я никогда не была частью этого мира. Никто из Брейденов. И по какой-то причине нас это не волновало. Мы были предназначены для другого. Еще... часть меня хотела, чтобы все было по-другому. Чтобы я могла расти как нормальная девочка с нормальной семьей и даже с нормальным парнем.

Когда я снизила скорость и свернула на гравийную дорогу, ведущую к моему дому, я знала, что бесполезно желать этого.

Я не была нормальной. Никто из моей семьи не был, но было бы неплохо... знать, каково это — быть нормальным.

Мы жили в трехэтажном кирпичном доме. Припарковавшись слева от гаража, я выругалась, когда увидела, что свет по всему дому был выключен. И это не значит, что все уже спали, не в моей семье. Это означало, что они были снаружи, наверное, у реки. Еще... это было небольшой передышкой для меня.

Войдя в пустой, темный дом, я сняла босоножки и прошла на кухню. Я ощущала холод плитки под ногами. Открыв холодильник, достала упаковку апельсинового сока, а потом вскрикнула.

Позади меня стоял Келлан с мрачным выражением на лице.

— О Боже. — Я слабо засмеялась, когда поставила апельсиновый сок. — У меня чуть не случился сердечный приступ.

Келлан наклонил голову, его глаза изучали меня. Когда я закрыла дверцу, свет из холодильника сменился лунным светом. Он осветил лицо Келлана, сделав его взгляд мрачным и загадочным. Другой бы вздрогнул от пугающего предвкушения, ноя дрожала от того, что мне было холодно.

— Что? — спросила я. Келлан хотел что-то сказать, но у меня не хватало терпения играть в его игры.

— Где ты была? — спросил он, его голос был низким и хриплым, почти грубым.

— У меня были дела. Я говорила тебе об этом.

Я хотела, чтобы он отстал от меня. Я не хотела рассказывать ему о студии, не после стольких лет умалчивания.

— Нет, ты не сказала мне ничего. И я знаю, ты не хочешь, чтобы я спрашивал, и хочешь, чтобы я всегда молчал.

Келлан двинулся вперед и облокотился о холодильник. Я знала, что он не хотел этого, но его поза казалась хищной.

— Я видела, как Лия выходила из пиццерии сегодня. Уверен, что хочешь пропустить это? — нервно спросила я. Я допила апельсиновый сок, и, когда повернулась к раковине, Келлан схватилменя за руку, развернувк себе.

— Что? — спросила я. Келлан никогда намерено не был груб со мной. Я никогда не видела этого, но знала, что в нем есть эта грубость. На самом деле, что-то подсказывало мне, что в нем есть много того, чего я не хотела знать.

Его пальцы сжались на моей руке.

— Что ты делала вечером?

Я почти отстранено посмотрела на его руку, хотя мне было больно.

— Не спрашивай меня об этом.

— Почему? Ты расскажешь мне правду?

Я подняла голову и встретила его взгляд. У него были пронзительные голубые глаза, невероятно красивые, но я, сглотнув, сдержала себя.

— Я бы солгала. Но я не хочу тебе лгать.

Келлан не убрал руку, а использовал ее, чтобы притянуть меня ближе.

— Что ты имеешь ввиду?

— Я не... — Я посмотрела в глаза Келлана. Он не искал какие-то слабые оправдания. Он искал что-то глубокое, бесконечное, что-то, что подтверждало правду, и неважно, какую проверку я проходила. Поэтому я впервые солгала: — Я ходила, чтобы встретиться с Мэттом Рэтли.

— Зачем? — Келлан не купился на мою ложь. Его рука не сжалась и не расслабилась.

Я взглянула на его хватку на своей руке. Его пальцы были сильными, слишком сильными, но мы оба знали, что он не причинит мне боль. Медленно, почти нежно, я скользнула пальцем под один и дернула его. Келлан затаил дыхание, но позволил мне держать его палец. Он наклонил голову и прищурил глаза. Казалось, что они в лунном свете сверкают.

— Зачем, Шай? — потребовал Келлан с грубой ноткой в голосе.

По моему позвоночнику прошла дрожь, но я сильнее сжала его палец.

— Я хотела убедиться, что он будет молчать. Я не хотела, чтобы у моего брата были из-за меня проблемы.

— Ты не хотела, чтобы я пострадал?

Тень улыбки мелькнула на его лице. Я улыбнулась, а затем дернула его палец, пока не хрустнула косточка. Келлан не сдвинулся ни на дюйм. Когда все уже было сделано, после минутной тишины он сказал:

— Ты собираешься сломать и остальные мои пальцы?

Он все еще удерживал мою руку, но его пальцы ослабили хватку. Я стряхнула его руку и отступила. На меня обрушился холод, и я обняла себя, пытаясь защититься. Келлан наблюдал. Он не сказал ни слова.

Я тихо прошептала:

— Я только что солгала тебе.

Я не знала, что вынудило меня. Может, из-за того, что я только что сломала ему палец. Или, может, потому, что я впервые солгала, и мне нужно было искупить это. Я не была уверена. Но я видела, что Келлан уже знал, что я солгала.

Я добавила:

— Я не ходила на встречу с Мэттом Рэтли, но не скажу тебе, где была. Это личное. И не прикасайся ко мне снова.

Когда я, развернувшись, пошла в свою комнату, то не могла избавиться от чувства страха. Что-то произошло, что-то между Келланом и мной.

Я не оставила его со знанием, что, если потребуется, я могла и причинила бы ему боль. Нет. Это Келлан оставил меня с осознанием, что это он позволил мне причинить ему боль. Он просто стоял и позволял мне это делать. Но... почему?

Я покачала головой, когда по мне пронеслась волна мурашек. Келлан всегда был моим защитником. Он всю жизнь был рядом со мной, был моим старшим братом, и любая девушка, будучи его младшей сестрой, боготворила бы его, но проблема в том, что эти девушки не знали, кем на самом деле был этот старший брат, или на что он был способен.

Келлан много чего делал, но я должна быть уверена, что он всегда меня защитит. В этом был мой выход... я не могла больше беспокоиться об этом. Войдя в свою комнату, я с облегчением вздохнула.

Четыре стены моей комнаты были моим святилищем. Это было мое и только мое. Не Келлана. Не Рэтли. Не миссис Аллен. Ничье. Только мое.

Дверь резко открылась, и Джузеппа бросилась на мою кровать. Думаю, в мое святилище было легко проникнуть. Я отвернулась от стола и вздохнула.

— Ты можешь уйти? Прошу? Я мило прошу.

Джузеппа рассмеялась, ее голубые глаза сверкали злым весельем, а улыбка стала еще шире, когда она, раскинув руки, растянулась на моей кровати. Ее золотые кудри рассыпались вокруг ее рук по моему белому кружевному покрывалу, которое резко контрастировало с ее черным топом и бикини. Больше на ней ничего не было.

— Тебе не холодно?

— Я пьяна, Шай. Тебе стоит попробовать. — Она хихикнула и икнула. — Ох. Упс.

— Ложись спать, Джуз. В своей кровати. Пожалуйста. — Я села в свое рабочее кресло, которое, протестуя, заскрипело под моим весом. Я застонала. Креслу придется с этим смириться. А мне придется смириться с моей пьяной, полуголой сестрой. Наклонившись вперед, чтобы открыть свою сумку, я пробормотала: — Ты не отрубишься в моей комнате. Во-первых, ты храпишь. Во-вторых, ты хочешь, чтобы Келлан разбудил тебя утром? Хочешь побегать за мной? Я тебе это устрою.

Джузеппа вскочила и воскликнула, когда откинула пряди с разгоряченного лица:

— Говоря о Келлане... Что ты с ним делаешь? Он выглядел так, словно способен совершить убийство или что-то еще.

— Почему ты думаешь, что это из-за меня?

— Так всегда. Он не понимает, почему злится на меня. — Она пожала плечами. — И черт, нет. Я не собираюсь бегать за тобой. Чего я не понимаю, так это твою больную навязчивую идею. И это не значит, что мы должны мириться с этим. — Мое сердце замерло. Все замерло. Я замерла. Я ненавидела слышать эти слова. — Мне жаль. Я забыла, что ты ненавидишь говорить о том, какие мы разные. Неважно. Я ухожу.

Джузеппа встала и направилась к двери. Дойдя до нее, она сразу же повернулась и положила руки на свои стройные бедра, а ее светлые локоны взметнулись так, что одна прядь упала около ее губ. Черное бикини эффектно подчеркивало ее идеальное тело... тело, над которым, как она утверждала, не нужно работать.

Я подняла на нее потупленный взгляд. Я знала, что за этим последует.

— Ты должна смириться с этим, Шай. Мы разные. Наша семья отличается. Мы не люди. Мы не должны играть по их правилам. Я думаю, что очень странно, что Келлан потакает тебе. Я не понимаю. Не понимаю, почему он во всем тебе потакает. Ты такая... из всех нас ты самая сильная и странная. Ты даже никогда не использовала...

— Достаточно. — Келлан появился позади Джузеппы. Он обернул руку вокруг ее талии и повел к гостиной. Я слышала ее тираду:

— Прекрати, Келлан. Остановись...

— Джуз, прекрати. Успокойся.

Я закрыла глаза, но все равно знала, что происходит за моей дверью. Келлан закрыл Джузеппе рот рукой. Он издавал успокаивающие звуки, но ничего из этого не сработало. Это ее больше взбесило, чем успокоило.

— Нет! — Она отбросила его руку. — Я чертовски устала от этого. Где она была сегодня? Вот именно, ты не знаешь. Никто из нас не знает, куда она ходит. Ты знаешь, что ты сильнее всех нас, за исключением Шай, которая даже не пользуется своими силами. Но не...

Там стало тихо. Я почувствовала, как мое сердце пропустило удар. И затем я услышала приглушенный голос Джузеппы, словно она проиграла бой.

— Думаю, я пьяна. Пожалуй, пойду в постель.

— Хорошая девочка. —услышала я шепот Веспара из коридора.

Келлан стоял в дверном проеме моей комнаты и наблюдал, пока не захлопнулась другая дверь.

Я молчала. Мне и не нужно было говорить. Мы оба знали, что остаток ночи Джуз будет спать у Веспара. Если бы я не была их родственницей, то предположила бы, что это смахивает на инцест. У них были странные брато-сестринские отношения. Веспар часто был единственным, кто мог успокоить Джуз.

— Я думаю, что он использовал на ней свои джедайские трюки, — предположил Келлан.

На его губах мелькнула насмешливая улыбка, и он вошел, чтобы сесть там, где только что лежала Джуз. Я не пошевелилась. Я вытащила из сумки свою домашнюю работу.

— Ты же знаешь, она в порядке.

— Давай не будем? — застонала я, но знала, что она будет.

— Мы не люди, Шай. Прекрати притворяться, что мы ими являемся.

— Келлан, не... —начала я.

— Я не говорю, что мы должны поговорить об этом. Я просто говорю, что однажды тебе придется признать то, кем мы являемся. И этот день скоро настанет, Шай.

— Келлан, прекрати.

Я отклонилась. Я была готова к бою. Неожиданно я захотела этого боя, ощущая эту энергию в своем теле. Она окутывала меня до кончиков пальцев. Мне стало интересно, что бы я сделала, если бы посмотрела на свои руки и увидела там силу.

Келлан замолчал. В этот раз он стоял сзади, в полный рост, его взгляд был задумчивыми, а затем он через нос втянул в себя воздух. Злая усмешка появилась на его лице, ожесточая его золотые черты и придавая мощи его расправленным плечам. Он был готов к бою, к тому, ради чего он жил.

И часть меня умерла внутри, потому что этот бой у негопредстоял со мной.

— Ты готова? — Он подошел на дюйм. — Я чувствую это в воздухе. Я могу чувствовать тебя, Шай. Ты везде. Все в доме знают это. Ты в гневе. Они чувствуют это, и они трепещут.

Я сощурила глаза и захлопнула за ним дверь. Келлан даже не вздрогнул. Я ощутила, как у него подскочил уровень адреналина.

— Это то, чего ты хочешь? Это то, ради чего ты живешь? Ты хочешь сражаться со мной? — прошептала я.

— Нет, Шай. Я не хочу сражаться с тобой. Я хочу заставить тебя жить. Хочу увидеть, на что ты способна.

— Зачем? Зачем тебе это?

С детства это всегда был Келлан. Не Веспар. Не моя сестра. Даже не моя мама или папа. Это не ощущалось правильным. Когда мы росли, это всегда был Келлан.

— Что ты имеешь ввиду, Шай? Кто заботится о тебе? Кто убеждается, что ты поела? Кто убеждается, что ты из школы доехала до дома? Ты это имеешь ввиду? Почему тот, кто тебя подталкивает, всегда я? Это то, что я делаю сейчас. Подталкиваю тебя. Давай. Почувствуй свои силы. Покажи мне, на что ты способна.

— Покажи, на что ты способен.

Эти слова были ошибкой. Они не звучали правильно. Я покачала головой, и боевой настрой оставил меня. Я не понимала этого, но что-то взбунтовалось против Келлана. Будто он заставил меня сделать что-то, и я не смогла, не по команде.

Хотя, это было правильно. Я знала, что мы не люди. Именно поэтому я знала, что с легкостью могла отбросить удерживающие меня у шкафчика руки Мэтта Рэтли, что могла остановить его. Именно поэтому я могла ощущать приближение Келлана, прежде чем видела его. Именно поэтому... Возможно, поэтому я рисовала шедевры. Но это не имело значения, не в тот момент, потому что в тот момент я была ученицей.

12 Следующая ⇒