Хронограф. Следующие пять лет Сергей жил в доме деда Фёдора Андреевича Титова. Хронограф. Учитель. Хронограф. Вспоминает Екатерина. Екатерина. Хронограф. Екатерина

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 3

Хронограф

Следующие пять лет Сергей жил в доме деда Фёдора Андреевича Титова

Чтец 3

Изба крестьянская,

Хомутный запах дёгтя,

Божница старая,

Лампады кроткий свет.

Как хорошо,

Что я сберёг те

Все ощущенья детских лет.

Под окнами

Костёр метели белой.

Мне девять лет.

Лежанка, бабка, кот…

И бабка что-то грустное,

Степное пела,

Порой зевая

И крестя свой рот.

Хронограф

Сергею Есенину 8 лет. Он продолжает жить у деда. Осенью начал учиться в Константиновском земском четырёхгодичном училище.

2 ведущий

Вспоминает учитель Сергея – Воронцов. (Выходит учитель)

Учитель

Среди учеников он всегда отличался способностями к учению и был передовым учеником, чему может служить такой пример: когда какой-либо ученик не выучил урока, учитель оставляет его без обеда для заучивания. Проверку этого ученика доверяли Есенину. (Уходит)

Хронограф

В конце 1904 года произошло примирение родителей, и Сергей Есенин вновь стал жить у бабушки Аграфены Панкратьевны Есениной.

2 ведущий

Вспоминает Екатерина

Екатерина

Когда Сергей вернулся с матерью в наш строгий и угрюмый дом, где хозяйствовала другая бабушка и другая сноха (жена нашего дяди по отцу), он до смерти бабушки Аграфены не мог привыкнуть к нашему дому и часто из школы уходил к Титовым.

Хронограф

В мае 1909 года закончил 4-ый класс Константиновского училища с похвальным листом «За весьма хорошие успехи и отличное поведение» и получил свидетельство об окончании училища. Осенью начал учиться в Спас-Клепиковской второклассной учительской школе.

Екатерина

Многие девушки заглядывались на наш небольшой уютный домик. У Поповых некоторые девушки называли его сказкой, но виновник девических вздохов иногда всю ночь сидел за книгами или писал что-то карандашом. Кудри его в беспорядке метались на голове, уста бормотали что-то невнятное, и мать наша в гневе на пустое занятие, от которого, как она говорила, он сойдёт с ума, бросалась к лампе… Положив усталую голову на стол, Сергей терпеливо дожидался впотьмах, когда мать заснёт, и потом тихо водворял на стол отнятую лампу и зажигал её, едва вывернув фитиль.

1 ведущий

С Константиновым связаны первые любовные увлечения Есенина. Здесь он полюбил сестру своего школьного товарища Сардановского. (Чтецы 1, 2, 3 и Екатерина уходят)

Сцена 2.

*5 девушек и 5 юношей выходят в крестьянской одежде и поют «Выткался на озере алый свет зари»

1 ведущий

Недалеко от дома Есениных была усадьба местной помещицы Лидии Кашиной. Эта женщина была немного старше Есенина. К ней, несмотря на то, что она мать двоих детей, замужняя женщина, Есенин испытывал чувства более сердечные, нежели почтительные и уважительные. Кульминацией этого странного и таинственного романа была их встреча летом 1917 года. Вспоминает мать Есенина

Мать

Однажды утром Сергей сказал, что уезжает на Яр с барыней. После обеда в округе началась настоящая буря. От Оки вдруг раздались крики: «Тонут» Помогите» Тонут! » Я бросилась вон из избы. Вернулась вымокшая и сердитая: Сергея там не было. Он вернулся лишь поздно ночью, молча взял полушубок и ушёл ночевать в амбар.

1 ведущий

Память об этом дне отразилась в поэме «Анна Снегина» и в стихотворении, посвящённом Лидии Кашиной

*С двух сторон выходят навстречу друг другу Есенин и Лидия Кашина

Есенин

Зелёная причёска,

Девическая грудь,

О тонкая берёзка,

Что загляделась в пруд?

Что шепчет тебе ветер?

О чём звенит песок?

Иль хочешь в косы-ветви

Ты лунный гребешок?

Открой, открой мне тайну

Твоих древесных дум,

Я полюбил печальный

Твой предосенний шум.

И мне в ответ берёзка:

Кашина

О любопытный друг,

Сегодня ночью звёздной

Здесь слёзы лили пастух.

Луна стелила тени,

Сияли зеленя.

За голые колени

Он обнимал меня.

И так, вздохнувши глубоко,

Сказал под звон ветвей:

«Прощай, моя голубка,

До новых журавлей». (Кашина уходит, Есенин остаётся)

Сцена 3.

*Занавес задвигается

Хронограф

9 марта 1915 года приехал в Петроград. Написал письмо Александру Блоку, в котором просит принять его. Был принят поэтом.

Есенин

Когда я смотрел на Блока, с меня капал пот, потому что в первый раз видел живого поэта.

2 ведущий

С лёгкой руки Александра Блока начинается взлёт Есенинской известности в северной столице.

Выходит Мариенгоф, подходит к Есенину.

Есенин (Мариенгофу)

Знаешь, как я на Парнас восходил? Тут, брат, дело надо было вести хитро. Пусть, думаю, каждый считает: я его в русскую литературу ввёл. Им приятно, а мне наплевать. (Есенин и Мариенгоф уходят)

2 ведущий

Петербург 1915 года был разношёрстным. Есенин посещал и буржуазные великосветские салоны, и религиозно-философское общество Мережковского и Гиппиус, и кафе «Бродячую собаку», где собирались молодые поэты, остроумные сплетники. В богатых буржуазных салонах за ним ухаживали, ему удивлялись, ахали, охали.

*Занавес раздвигается. Есенин выходит в русской одежде, за ним следуют дамы

Есенин

Мать с ухватами не сладится,

Нагибается низко,

Старый кот к махотке крадется

На парное молоко

1 дама (наводит лорнет)

Как вы сказали? «Ухватами»? Прелестно!

2 дама

Махотка? Как замечательно!

3 дама (1 даме)

Вы слышали, милочка, как он произнёс: «Махотка! Мо-ло-ко! Ко-ро-ва! » Ну, конечно же, он истинный поэт!

1 дама

Пастушок! Истинный пастушок!

Есенин, потупившись и смущаясь, стоит, дамы с «ахами» и «охами» уходят

Сцена 4.

Хронограф

В октябре 1915 года встретился в Петрограде с поэтом Николаем Клюевым.

1 ведущий

Завязалась дружба. Есенин, Клюев, Орешин, Клычков, Ганин основали орден крестьянских поэтов.

Чтец 3

О Русь, взмахни крылами!

Поставь иную крепь!

С иными именами

Встаёт иная степь.

По голубой долине,

Меж тёлок и коров,

Идёт в златой ряднине

Твой Алексей Кольцов.

За ним с снегов и ветра,

Из монастырских врат,

Идёт одетый светом

Его срединный брат.

От Вытегры и Шуи

Он избраздил весь край

И выбрал кличку Клюев,

Смиренный Миколай.

А там, за взгорьем смолым,

Иду, тропу тая,

Кудрявый и весёлый,

Такой разбойный я.

За мной незримым роем

Идёт кольцо других,

И далеко по сёлам

Звенит их бойкий стих.

1 ведущий

1917 год. Октябрьская революция. Есенин был на стороне Октября, но «принял революцию по-своему», с крестьянским уклоном. Он мечтал об обновлении земли, мечтал о крестьянском рае, о граде Инония.

Чтец 4.

Протянусь до незримого города,

Млечный прокушу покров,

Даже богу я выщиплю бороду

Оскалом моих зубов.

Ухвачу его за гриву белую

И скажу ему голосом вьюг:

Я иным тебя, господи, сделаю,

Чтобы зрел мой словесный луг!

Проклинаю я дыхание Китежа

И все лощины его дорог.

Я хочу, чтоб на бездонном вытяже

Мы воздвигли себе чертог.

Языком вылижу на иконах я

Лики мучеников и святых.

Обещаю вам град Инонию,

Где живёт божество живых!

Есенин

Очень скоро я понял, что обновлённый ветер революции – это только мечта. Кроме крови, несчастий, хамства, она не несёт ничего. Да, теперь я понимаю, что 3 Завета в этой стране не будет. Мечта о духовной революции – фетиш.

Чтец 5.

О, красная вечерняя заря!

Прости мне крик мой.

Прости, что спутал я твою Медведицу

С черпаком водовоза…

Пастухи пустыни –

Что мы знаем?

Только ведь приходское училище

Я кончил,

Только знаю Библию да сказки,

Только знаю, что поёт овёс при ветре

Да ещё

По праздникам

Играть в гармошку.

Но постиг я…

Верю, что погибнуть лучше,

Чем остаться

С содранною

Кожей.

Гибни, край мой!

Гибни, Русь моя,

Начертательница

Третьего

Завета.

Сцена 5.

Хронограф

4 августа 1917 года вступил в брак с Зинаидой Николаевной Райх.

« ведущий

Зинаида Николаевна Райх была левой эсеркой, работала в газете «Дело народа». Есенин познакомился с ней в 1917 году. Они дружили вчетвером: Есенин, Райх, Алексей Ганин и Мина Свирская. Есенин и Ганин решили поехать на Соловки. С ними отправилась и Зинаида. Как произошло там неожиданное объяснение в любви Есенина и Райх, можно только гадать. Известно лишь то, что на обратном пути с Соловков Есенин сделал предложение Райх.

Райх.

Очень скоро Есенин разочаровался в нашей женитьбе. По-моему, он вообще не был создан для семейной жизни. К тому же он меня замучил своей постоянной ревностью. Я ведь стала работать в театре Мейерхольда и, естественно, была на виду.

Елагин (актёр)

Райх была чрезвычайно интересной и обаятельной женщиной, обладавшей в большой степени тем необъяснимым качеством, которое по-русски называется «поди сюда», а на Западе известно под именем сексапильности. Всегда была она окружена большим кругом поклонников, многие из которых демонстрировали ей свои пылкие чувства в весьма откровенной форме.

2 ведущий

Вскоре они разошлись, но этому роману мы обязаны созданием двух жемчужин есенинской лирики

*Звучит запись песни «Письмо к женщине» в исполнении Анастасии. Танцует пара.

2 ведущий

Зинаиде Есенин посвятил и стихотворение «Собаке Качалова»

Качалов

Я отыграл спектакль, прихожу домой. Поднимаюсь по лестнице и слышу радостный лай Джима… Тогда Джиму было всего 4 месяца. Я вошёл и увидел Есенина и Джима – они уже познакомились и сидели на диване, вплотную прижавшись друг к другу. Есенин одной рукой обнял Джима за шею, а в другой держал его лапу и хриплым баском приговаривал: «Что за лапа, я сроду не видал такой». Джим радостно взвизгивал, стремительно высовывал голову из подмышки Есенина и лизал его лицо. Через несколько дней он опять пришёл ко мне и вручил стихи, посвящённые Джиму. (Читает стихотворение)

1 ведущий

С животными поэта роднило ему самому свойственное простодушие и незащищённость. А ещё Есенин мог доверить животному то, что человеку, разуверившись в нём, уже доверить не мог.

Сцена 6.

*Занавес задвигается.

2 ведущий

Странная компания – тихоня Рюрик, бездарный Мариенгоф и «эгофутурист», урбанист, «патологоанатом» Вадим Шершеневич – составили новую литературную группу, наделавшую много шума в литературной жизни 20-х годов.

*Занавес поднимается. В глубине слева рояль, ближе к зрителю по всей сцене столики, свечи. Сидят москвичи 20-х годов. Разговаривают, едят, пьют. Пианист играет. Выходят девочки. Танцуют и поют «Я московский озорной гуляка». Высвечивается лучом прожектора один столик. За ним сидят Рюрик Ивнев и Есенин.

Есенин

А всё-таки меня не любят, а многие просто ненавидят

Ивнев

Ненавидят? Это тебе только так кажется

Есенин

Ты всего не знаешь. Ненависть эта рождена полным равнодушием ко всему русскому. Равнодушие к русскому – результат размышлений холодного ума над мировыми вопросами. Я поэт России, а Россия огромна. И вот очень многие, для которых Россия только географическая карта, меня не любят, а может быть, даже бояться. Каждый должен знать своё место и не лезть на пьедестал лишь потому, что он пустует. Вот один из них. (Указывает на сцену)

Шершеневич (ораторствует)

Искусство, построенное на содержании, должно было погибнуть от истерики. Мы с категорической радостью заранее принимаем все упрёки в том, что наше искусство головное, надуманное, с потом работы. О, большего комплимента вы не могли бы придумать, чудаки. Да. Мы гордимся тем, что наша голова не подчинена капризному мальчишке-сердцу.

*Зал рукоплещет. Шершеневич сходит со сцены, подходит к Рюрику и Есенину, садится за стол. На месте Есенина уже Чёрный человек.

Шершеневич

Нет, надо бить футуристов их же оружием. Переорать. Тем более, что обстановка благоприятствует. «Левые» в почёте. Спекулируют на непризнании при царизме. Вовсю орудуют на эстрадных подмостках, на журнальных страницах. Вот, слышите?

*В это время один посетитель вскакивает и кричит:

Первый

Слава тебе, миллиардоголовый поджигатель миров – Герострат!

Второй

Во имя нашего завтра сожжём Рафаэля!

Третий (пробивается к эстраде)

Время пулям по стенам музеев тенькать! Стодюймовками глоток старьё расстреливай!

Четвёртый (вскакивает на эстраду, отталкивает третьего)

К твоим вагранкам ты когда-то меня закликала на хвои. И этим огненным развратом горим мы солнечно с тобою.

Шершеневич (не выдерживает)

Ну даёт, Садофьев Илюша! (Вскакивает, выкрикивает)

Я пришёл совершить свои ласки супруга с заводской машиной стальною!

*Все аплодируют, кричат, выходит на эстраду Мариенгоф, все замолкают

Мариенгоф

Кровью плюём зазорно

Богу в юродивый взор.

Вот на красном чёрным

«Массовый террор! »

Мётлами ветра будет

Говядину чью подместь.

В этой чёртовой груде

Наша красная месть!

По тысяче голов сразу

С плахи к пречистой тайне.

Боженька, сам Ты за пазухой

Выносил Каина.

Сам попригрел периной

Мужицкий топор

Молимся мы матерщиной

За рабьих голов позор.

*Свист, улюлюканье, выкрики: «Не оскорбляйте публику, хамы! К чёртовой матери! »

Есенин-Чёрный человек (вскакивает, протискивается к эстраде)

Толя, смело бей эту сволочь! Я тебе помогу… Молчать, или спущу с лестницы! (Вскакивает ан эстраду, начинает читать, все зачарованно замолкают)

Всё живое особой метой

Отличается с давних пор.

Если не был бы я поэтом,

То, наверно, был мошенник и вор.

Чёрного человека заслоняет Есенин, продолжает читать стихотворение

Худощавый и низкорослый,

Средь мальчишек всегда герой… (Дочитывает стихотворение)

*Занавес закрывается

1 ведущий

В кафе поэтов «Домино» или в «Стойле Пегаса» посреди залитого светом зала разыгрывались действа под стать окружающей обстановке. Какой-то смертной истомой веяло от этого безудержного веселья посреди тёмной Тверской с мёртвыми домами и заколоченными витринами магазинов.

Чтец5

Нет, уж лучше мне не смотреть,

Чтобы вдруг не увидеть хужего.

Я на всю эту ржавую мреть

Буду щурить глаза и суживать.

Только сердце под ветхой одеждой

Шепчет мне, посетившему твердь:

«Друг мой, друг мой, прозревшие вежды

Закрывает одна лишь смерть».

Сцена 7.

*Звучит песня «Письмо матери». Занавес поднимается. Салон Якулова. Посреди сцены софа, столик. Ходят нарядно, в духе 20-х годов, одетые мужчины и женщины. Официант разносит бокалы. Все имитирую разговор.

Хронограф

Летом 1921 года знаменитая американская танцовщица Айседора Дункан по приглашению Советского правительства приехала в Москву.

Дункан (выходя на сцену, в зал)

По пути в Россию я чувствовала то, что должна испытывать душа, уходящая после смерти в другой мир. Я думала, что навсегда расстаюсь с европейским укладом жизни. Я видела то, что идеальное государство, каким оно представлялось Платону, Карлу Марксу и Ленину, чудом осуществилось на земле. Со всем жаром существа, разочаровавшегося в попытках претворить в жизнь в Европе свои художественные видения, я готовилась вступить в идеальное государство коммунизма. Прощай, Старый мир! Привет тебе, Мир Новый!

*Поворачивается спиной к залу и как бы входит в Салон Якулова. Все застывают с бокалами в руках на мгновение, затем всеобщее оживление, подбегают, заглядывают в лицо, ведут, сажают на софу.

Есенин врывается на сцену, кричит:

Где Дункан? Где Дункан?

Шнейдер (Якулову)

Кто это?

Якулов

Есенин

*Все постепенно отворачиваются и отходят от софы. Айседора полулежит. Есенин стоит на коленях. Она гладит его по волосам

Айседора

За-ла-та-я го-ло-ва.

*Опускается занавес

Хронограф

2 мая 1922 года зарегистрирован брак Сергея Есенина и Айседоры Дункан. Тогда же поездка с Айседорой по Германии и Франции.

2 ведущий

В парижском ресторане бывшие белогвардейские офицеры, работавшие официантами, во время обеда узнали Дункан и Есенина и пытались упрекнуть его, что он, народный русский поэт, остался с большевиками и сочиняет для них стихи. Сергей Александрович со свойственной ему резкостью их одёрнул: «Вы здесь, господа, находитесь в качестве официантов! Выполняйте свои обязанности. »

Чтец 1 (Читает стихотворение «Снова пьют здесь, дерутся и плачут…»)

*Занавес поднимается. Играет «Интернационал». Выходит Айседора с красным шарфом, импровизирует революционный танец. За сценой раздаётся свист. Она теряется. Вдруг на сцену выскакивает Есенин и оглушительно свистит. Все замолкают

Есенин

Нас, русских, не пересвистишь!

Хронограф

Из письма Александру Кусикову

Есенин

Сандро, Сандро! Тоска смертная, невыносимая. Чувствую себя здесь чужим и ненужным. И как вспомню про Россию, вспомню, что там ждёт меня, так и возвращаться не хочется. Тошно мне, законному сыну российскому, в своём государстве пасынком быть. Надоело это снисходительное отношение власть имущих, а ещё тошней переносить подхалимство своей же братии к ним.

Слушай, душа моя! Ведь и раньше, ещё там, в Москве, когда мы приходили к ним, они даже сперва не предлагали нам присесть. А теперь – теперь злое уныние находит на меня. Я перестаю понимать, к какой революции я принадлежал. Вижу только одно, что ни к Февральской, ни к Октябрьской. По-видимому, в нас скрывается какой-нибудь ноябрь.

Пиши мне что-нибудь хорошее, тёплое и весёлое, как друг. Сам видишь, как я матерюсь. Значит, больно и тошно.

Твой Сергей.

7 февраля 1923 год.

1 ведущий

Роман с Айседорой закончился грустью и разочарованием

Чтец 3 (читает стихотворение «Мне грустно на тебя смотреть»)

Сцена 8.

1 ведущий

Есенин возвращается из-за границы. И вдруг видит, что страна изменилась. Есенин позволял себе иметь мнение по любому вопросу. В отличие от многих, он высказывался вслух. Скоро ему приклеили ярлык неблагонадёжного да ещё ярлык антисемита.

*Занавес поднимается. Есенин выходи на сцену с Эрлихом.

Есенин

Ну, какой я антисемит! Евреек я люблю, они меня тоже. У меня дети евреи. Я такой же антигрузин… Ты что? На самом деле думаешь, что я контрреволюционер? Брось! Если бы я был контрреволюционером, я держал бы себя иначе! Я просто дома. Понимаешь? У себя дома! И если мне что-нибудь не нравится, я кричу! Это моё право. Именно потому, что я дома. Белогвардейцу я не позволю говорить о советской России то, что говорю сам. Это – моё, и этому я – судья! (Уходят)

Хронограф

После возвращения Есенина из-за границы в Москву, начиная с декабря 1923 года его систематически задерживают работники милиции, доставляют в приёмный покой московского уголовного розыска. Через небольшие временные интервалы против поэта возбуждают уголовные дела.

*Занавес задвигается. Сбоку выходят Есенин и Эрлих. Переводят дух.

Эрлих (в зал)

Мы только что удрали от милиционера, который, по его мнению, следил за нами.

Есенин

Фу! Понимаешь, ещё спаслись!

Эрлих

Что случилось, Сергей?

Есенин

Ради господа, тише! Ты посмотри, что на нашем крыльце делается!

Эрлих (в зал)

На нашем крыльце спокойно сидит милиционер. Мы битых полчаса стоим, прижавшись к стене и боясь дохнуть. Наконец наше «пугало» подымается и переходит на другой двор. Тогда мы одним махом берём семь этажей. (Взбегают на сцену по лестнице)

Эрлих

Сергей! Ты болен!. Подумай сам! Что тебе может сделать милиционер?

Есенин (прижимает палец ко рту, говорит заговорщически)

Молчи! Они следят за мной. Понимаешь? Следят! (задумчиво продолжает) А, может быть, так: я, в самом деле, болен… Я не могу! Ты меня понимаешь? Ты друг мне или нет?

Эрлих

Друг.

Есенин

Так вот! Я хочу, чтобы мы спали в одной комнате. Не понимаешь? Господи! Я в сотый раз тебе говорю, что меня хотят убить. Я как зверь чувствую это! Ну, говори, согласен?

Эрлих

Согласен

Есенин (успокаивается)

Ну, вот и ладно! Да! Я забыл тебе сказать! А ведь я был прав!

Эрлих

Что такое?

Есенин

А насчёт того, что меня убить хотели. И знаешь, кто? Нынче, когда прощались, сам сказал: «Я, - говорит, - Сергей Александрович, два раза к вашей комнате подбирался! Счастье Ваше, что не одни Вы были, а то бы зарезал! »

Эрлих

Да за что он тебя?

Есенин

А, так!.. Ерунда! Ну, спи спокойно!

Сцена 10

*Занавес раздвигается. Звучит запись песни «Заметался пожар голубой». Пара танцует

Хронограф

Этим стихотворением открывается цикл «Любовь хулигана», созданный Есениным во второй половине 1923 года. Он был посвящён актрисе Камерного театра Августе Миклашевской, с которой поэт познакомился в августе 1923 года.

1 ведущий

Вспоминает Августа Миклашевская

Миклашевская

Однажды он выбежал ко мне в цилиндре и крылатке и спросил: «Смешно, да? Вы думаете, почему я так вырядился? Я хочу хоть внешне походить на него». Мы встречались с Есениным всё реже и реже. Увидев меня однажды на улице, он соскочил с извозчика, подбежал ко мне: «Прожил с вами уже всю нашу жизнь. Написал последнее стихотворение». Прочитал, как всегда, тихо и повторил: «Наша жизнь, что былой не была».

Есенин (читает стихотворение «Вечер чёрные брови насопил…»)

*Звучит песня «Шагане, ты моя, Шагане…» Девочка танцует. Занавес задвигается

Хронограф

6 декабря 1924 года приехал в Батум. 16-17 декабря 1924 года познакомился с Шагане Нерсесовной Тертерян, молодой учительницей, ставшей прообразом персиянки Шагане в «Персидских мотивах».

1 ведущий

1925 год – последний год в жизни Есенина. Ему уже 30 лет. «Как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок». На смену плодотворному периоду литературной деятельности Есенина пришла полоса душевного кризиса. Поэт не видит покоя ни в городе, ни в деревне, любовь не принесла ему счастья, до сих пор он мечтает о «девушке в голубом», друзья мешают работать. Разлад с самим собой больно гнетёт.

*Занавес раздвигается. Тёмная комната. На кровати сидит Есенин. Его высвечивает луч прожектора.

Есенин

А тут ещё этот «чёрный». Он был и у Моцарта, и у Пушкина, и вот ко мне подобрался (испуганно оглядывается, роняет голову на руки, вымученно говорит)

Друг мой, друг мой,

Я очень и очень болен.

Сам не знаю, откуда взялась эта боль.

То ли ветер свистит

Над пустым и безлюдным полем,

То ль как в рощу сентябрь,

Осыпает мозги алкоголь.

(поджимает ноги, обхватывает руками колени, раскачивается из стороны в сторону)

Голова моя машет ушами,

Как крыльями птица,

Ей на шее ноги

Маячить больше невмочь.

(Из мрака выступает Чёрный человек, подкрадывается, осторожно садится на краешек постели, Есенин испуганно забивается в угол)

Чёрный человек,

Чёрный, чёрный,

Чёрный человек

На кровать ко мне садится,

Чёрный человек спать не даёт мне всю ночь.

(Чёрный человек открывает книгу, наклоняется над ней, водит по ней пальцем, бормочет)

Чёрный человек водит пальцем по мерзкой книге

И, гнусавя надо мной,

Как над усопшим монах,

Читает мне жизнь

Какого-то прохвоста и забулдыги,

Нагоняя на душу тоску и страх.

Чёрный человек,

Чёрный, чёрный!

(Чёрный человек шепчет)

Слушай, слушай,

В этой книге много прекраснейших

Мыслей и планов.

Это человек

Проживал в стране

Самых отвратительных

Громил и шарлатанов

(Встаёт, проходится, Есенин испуганно следит за ним)

В декабре, в той стране

Снег до дьявола чист,

И метели заводят

Весёлые прялки.

Был человек тот авантюрист, Но самой высокой

И лучшей марки.

(подкрадывается к Есенину)

Счастье есть ловкость ума и рук

(Есенин закрывает уши, Чёрный медленно отводит их)

Все неловкие души

За несчастных всегда известны.

Это ничего, что много мук

Приносят изломанные (кривляется)

И лживые жесты.

В грозы, в бури,

В житейскую стынь,

При тяжёлых утратах

И когда тебе грустно

(проводит перед лицом рукой и сотворяет улыбающуюся маску)

Казаться улыбчивым и простым –

Самое высшее в мире искусство.

Есенин (вскакивает на постели, кричит)

Чёрный человек,

Ты ведь не на службе живёшь водолазовой,

Что мне до жизни скандального поэта,

Пожалуйста, другим читай и рассказывай.

Чёрный (подкрадывается)

Слушай, слушай

(наклоняется над Есениным, тот снова садится на кровать, обхватывает голову руками, раскачивается)

Я не видел, чтоб кто-нибудь

Из подлецов

Так ненужно и глупо

Страдал бессонницей

(Кривляется, отскакивает)

Ах, положим, ошибся!

Ведь нынче луна.

Что же нужно ещё

Напоенному дрёмой мирику?

Может, (грубо) с толстыми ляжками

Тайно придёт (напыщенно) «она»?

И ты будешь читать

Свою дохлую томную лирику?

(Есенин поднимает голову)

Ах, люблю я поэтов!

Забавный народ.

В них всегда нахожу я историю,

Сердцу знакомую, -

Как прыщавой курсистке длинноволосый урод

Говорит о мирах (напыщенно),

Половой истекая истомою (грубо).

(Мечтательно, словно вспоминая. Есенин при этом смотрит удивлённо, приподнимаясь с постели)

Не знаю, не помню,

В одном селе,

Может, в Калуге,

А может, в Рязани,

Жил мальчик

В простой крестьянской семье,

Желтоволосый, с голубыми глазами…

(подходит сзади, нажимает Есенину на плечи, усаживая его)

И вот стал он взрослым,

К тому ж поэт,

Хоть с небольшой,

Но ухватистой силою,

И какую-то женщину,

Сорока с лишним лет,

Называл скверной девочкой

И своею милою.

Есенин (встаёт, медленно направляется в сторону Чёрного, берет со стола трость, решительно замахивается)

Чёрный человек!

ТЫ прескверный гость.

Эта слава давно

Про тебя разносится

(Чёрный пропадает во мраке. Тёмная сцена. Постепенно всё заливает синий свет. Есенин сидит в цилиндре посреди комнаты)

Месяц умер,

Синеет в окошко рассвет.

Ах, ты, ночь!

Что ты, ночь, наковеркала?

Я в цилиндре стою,

Никого со мной нет.

Я один…

И разбитое зеркало.

*Звучит «Реквием» Моцарта. По очереди участники выходят из-за кулис и по строчке читают последнее стихотворение Есенина

Есенин

До свиданья, друг мой, до свиданья

Мариенгоф

Милый мой, ты у меня в груди

Эрлих

Предназначенное расставанье

Шершеневич

Обещает встречу впереди

Екатерина

До свиданья, друг мой

Миклашевская

Без руки, без слова

Качалов

Не печалься и не хмурь бровей

Ивнев

В этой жизни

Айседора

Умирать не ново

Чёрный

Но и жить, конечно, не новей.

2 ведущий

Плачет тальянка, плачет. Только не там, не за рекою, а в сердце. И видится всё в исходном свете. «Дальний свет тальянки, голос одинокий»… Отчего же это и почему так мало пели и поют у нас Есенина-то? Самого певучего поэта! Неужто и в самом деле его страшно пускать к народу? Возьмут русские люди и порвут на себе рубаху, а вместе с нею и сердце разорвут, чтоб отличиться той мукой, которую не перенёс, не пережил поэт, страдающий разом всеми страданиями своего народа и мучаясь за всех людей, за всякую живую тварь недоступной нам всевышней мукой. Я часто чувствую его таким себе близким и родным, что и разговариваю с ним во сне, называю братом, и всё утешаю, утешаю его… А где утешишь? Нету его. Лишь душа светлая витает над Россией и тревожит, тревожит нас вечной грустью…

На траве мокро, с листвы капает, фыркает конь на мокром лугу, умолк за деревней трактор. И лежит без конца и края с умолкнувшей церковью посередине оплаканная русским певцом Россия.

Смолкни, военная труба! Уймись, велеречивый оратор! Не кривляйтесь, новомодные ревуны! Выключите магнитофоны, ребята! Шапки долой, Россия! Есенина поют!

*Запись песни «Мне осталась одна забава…» в исполнении А. Малинина.

⇐ Предыдущая 1 23