«Утраченный и обретенный». Люси Леннокс и Слоан Кеннеди. Аннотация

«Утраченный и обретенный»

Серия «Поворот судьбы» – 1

Люси Леннокс и Слоан Кеннеди

Переводчик/редактор/оформитель – Ксения Солнцева

Обложка – Настёна Гунина

Перевод выполнен для группы – https: //vk. com/beautiful_translation

Аннотация

От авторов бестселлеров Слоан Кеннеди и Люси Леннокс новая волнующая серия о том, как поворот судьбы может изменить все…

Он обещал никогда не бросать меня. Но когда я нуждался в нем больше всего, именно это он и сделал…

Гид по дикой природе Зендер Рид провел пятнадцать лет, пытаясь забыть ту ночь, когда он обратился к своему лучшему другу за помощью в самое темное время своей жизни, только для того, чтобы узнать, что молодой парень, который поклялся всегда прикрывать его спину, вместо этого повернулся к Зендеру своей собственной. Две тысячи миль и пятнадцать лет, на протяжении которых он строил новую жизнь в тихой глубинке Скалистых гор, должно было хватить, чтобы навсегда стереть память о Беннете Кроуфорде из его головы, но старые раны глубоки и когда Беннет неожиданно вновь появляется в его жизни в рамках очередной экспедиции по дикой природе, гидом которой становится Зендер, шрамы, которые, казалось, давно зажили, заново широко открываются.

Я всегда лишь хотел защитить Зендера от новых ран. Я никогда не думал, что единственным, от кого его нужно защищать, был я сам…

Беннет Кроуфорд столкнулся с невозможным выбором в ту ночь, когда его друг нуждался в нем.

И он выбрал неправильно.

Поскольку он является единственным сыном одной из богатейших семей в Новой Англии, весь мир должен был находиться у его ног, но потеря лучшего друга в нежном возрасте четырнадцати лет изменила все. И хотя Беннету удалось спрятаться за маской довольства, когда он занял место рядом со своим отцом в семейном бизнесе, внутри он по-прежнему продолжает искать ту часть себя, которая пропала с тех пор, как Зендер Рид ушел из его жизни. Единственная отдушина Беннета – это работа с группой детей из гетто, и когда ему выпадает шанс показать проблемным подросткам, что их ждет огромный мир, если у них просто найдется мужество, чтобы добраться до него, он хватается за эту возможность.

Но стоит ему выйти из автобуса, предвкушая неделю веселья и приключений, как он тут же мгновенно возвращается в прошлое, когда обнаруживает, что гид их экспедиции –тот самый мальчик, которого он так давно отпустил. Вот только того неуверенного паренька с мягким сердцем, которого он когда-то знал, больше нет. Его место занял задумчивый и ожесточенный мужчина, который не заинтересован давать вторые шансы.

Люди уходят. Теперь я это знаю и ничто из того, что Беннет скажет мне, этого не изменит…

Все, чего хочет Беннет – еще один шанс, чтобы показать Зендеру, что их дружба была лишь началом. Но когда упрямый Зендер отказывается его даже просто выслушать, Беннет понимает, что ему нужно будет сражаться грязно.

Потому что теперь, когда он вновь отыскал Зендера, он не позволит ему уйти во второй раз…

Глава 1

Зендер

— Нет, — произнес я холодно, когда мужчина передо мной широко улыбнулся и сделал шаг навстречу, явно намереваясь обнять меня.

— Зендер? — мягко проронил он, в голосе отчетливо улавливалась смесь растерянности и боли.

Я проигнорировал его, в то время, как острая боль, что пожирала изнутрименя, грозила вынудить немедленно рухнуть на колени.

Беннет гребаный Кроуфорд.

— Зендер? — удивленно произнес Джейк.

— Нет, — просто повторил я еще раз, а затем развернулся, быстро направляясь прочь, и не заботясь о том, что этот поступок выглядел непрофессиональным. Единственным моим желанием было поскорее убраться оттуда. Мой пес, Медведь, быстро побежал за мной, легко бросив детей, которые щедро одаривали его ласками, почесывая мохнатый живот, что он, по всей видимости, обычно считал частью своих обязанностей.

Бенни, пожалуйста, ты нужен мне…

Я мотнул головой в надежде избавиться от этого голоса.

Моего голоса.

Моего испуганного, надломленного, четырнадцатилетнего голоса.

Огонь жадно расползался по позвоночнику, когда я вспомнил взгляд, которым на меня смотрел Беннет той ночью… прямо перед тем, как повернуться ко мне спиной. То была последняя ночь, когда я его видел.

— Ты в порядке? — поинтересовался Джейк с растерянным выражением на лице.

Я должен был бы вздохнуть с облегчением, услышав в голосе своего лучшего друга искреннюю заботу, но от этого мне только сильнее захотелось сбежать в лес. Одному. Я хорошо справлялся в одиночку. Я знал одиночество. Одиночество никогда, блядь, меня не предавало.

— Я в порядке, — отрезал я.

Мой друг был достаточно умен, чтобы больше меня не трогать, но выражение его лица стало хмурым. Гэри, глава экспедиционной компании, что организовывала походы по дикой природе и на которую я работал, подошел к нам со стороны стоянки, где начиналась главная тропа. Они с Джейком глазели на меня так, будто у меня вдруг выросла вторая голова.

— Что происходит? — спросил Гэри.

Я не смог удержаться, чтобы не оглянуться на автобус, где смешавшись с дюжиной детей стояло несколько взрослых. Но мои глаза сами собой искали только одного человека. Темные волосы, теплые карие глаза, худое тело…

Блядь.

— Я знаю одного из них, — я кивком головы указал в сторону автобуса. — Мы вместе выросли.

Они оба посмотрели в указанном мной направлении.

— Которого? — поинтересовался Гэри. — Эйден…

— Нет, — перебил я, — Беннет Кроуфорд.

— Беннет… — удивленно повторил Джейк. — Тот самый Беннет?

Я кивнул. Хотя я никогда не рассказывал Джейку подробности о нас с Беннетом, он все равно знал достаточно.

— Черт… — прошептал он.

— Что? Что я пропустил? — спросил Гэри.

— Слушай, извини, — произнес я, — но я не могу этого сделать.

— Зендер, они уже здесь. Они заплатили… дети с нетерпением ждут этого путешествия, — начал Гэри, а затем покачал головой. — Ну же, старина, я рассчитываю на тебя.

Чувство вины прошило меня насквозь, когда я посмотрел ему в глаза. Да, технически он был моим боссом, но я работал внештатным гидом по дикой природе и пользовался большим спросом. Мне не нужны были деньги от этой группы детей из гетто, и я мог легко найти себе другую компанию для работы. Но еще я также не был тем, кто бросает людей на произвол судьбы. Я оглянулся на ребят, которые совершенно не подозревали о происходящем, оживленно болтая друг с другом и осматривая свое снаряжение.

— Я возьму на себя Круг Пяти Озёр, — предложил Джейк.

Мой взгляд метнулся к нему, и он мне улыбнулся. Мы с Джейком были друзьями уже несколько лет, с тех пор, как познакомились в приключенческой экспедиции в Патагонию. Когда год назад он переехал в Хэйвен, Колорадо, я предложил Гэри нанять Джейка в качестве гида. И хотя я оценил то, что он пытался сейчас сделать, это все равно не сработало бы. Была причина, по которой меня выбрали гидом для группы подростков. Я просто не имел представления о том, кто будет их сопровождать, пока не увидел имена в списке за несколько минут до того, как группа вышла из автобуса.

— Джейк, ты еще не знаешь Круг Пяти Озер и у тебя нет необходимого снаряжения, чтобы учить скалолазанию или переправе через реки, — любезно озвучил Гэри мои опасения. — Зендер…

— Я сделаю это, — пробормотал я, не дав ему договорить.

Как бы мне ни хотелось просто уйти и исчезнуть на несколько дней, я не мог подвести Гэри… или детей. Я автоматически опустил пальцы, чтобы найти голову Медведя. Эта помесь Ньюфаундленда стал моей тенью за три года, с тех самых пор, как я нашел его еще щенком, брошенным в одном из кемпингов в конце летнего сезона. Я сразу ощутил с ним родство. Наблюдая, как он сидит там среди остатков заброшенного лагеря, терпеливо глядя в направлении узкой грунтовой дороги, ведущей прочь.

Без сомнения, ожидая, когда те, кого он любил, вернутся, чтобы отыскать его.

Мне было знакомо это чувство.

Слишком хорошо знакомо.

Развернувшись, ябыстро зашагал обратно к группе детей, которые, судя по виду, уже успели заскучать. Подошвы моих походных ботинок создавали громкий хруст из-за гальки, что валялась на грунтовом участке дороги. Послеобеденное солнце пробивалось косыми лучами сквозь высокие сосны, падая на землю сразу за автобусом и заставляя тени плясать на поляне, заросшей по краям пучками травы. Как раз там, где стояли дети, оживленно переговариваясь друг с другом.

Я скорее чувствовал, чем видел, что глаза Беннета прикованы ко мне, пока приближался к ним, но, намеренно проигнорировав его, подошел к высокому парню, что стоял с ним рядом.

— Я Зендер Рид, и я буду вашим проводником. Мы выдвигаемся через пятнадцать минут, так что если кому-нибудь из детей необходимо воспользоваться удобствами в последний раз, — я указал кивком головы в сторону здания напротив автобуса, — они должны сделать это сейчас.

Парень рядом с Беннетом был достаточно симпатичным, настолько, что мог бы с легкостью разжечь и запустить все мои цилиндры. У него было мускулистое тело и острые голубые глаза, каштановые волосы были густыми, а небольшая бородка однозначно делала его моим типом. Но я ничего не почувствовал. Ну, это не совсем правда… Я почувствовал кое-что. Но точно не в отношении этого высокого незнакомца.

— Эйден Вейл, — ответил мне парень и пожал руку. Он неуверенно взглянул на Беннета, но я не проследил направление его взгляда.

— Зендер… — произнес Беннет.

Я по-прежнему не смотрел на него, поэтому вновь заговорил Эйден.

— Мистер Рид, это мой коллега, Беннет Кроуфорд…

— Пятнадцать минут, — повторил я и направился прочь от них.

— Зендер, подожди!

Я слышал, как Беннет окликнул меня, но вновь проигнорировал его. Меня совсем не удивило, когда он упрямо последовал за мной, обгоняя на пару шагов, чтобы преградить мне путь. Я заметил тень этого упорства еще в первый же день, когда мы с ним встретились, будучи пятилетними детьми и полной противоположностью друг другу. Беннет наверняка не помнил всех точных деталей нашего знакомства, но я помнил тот день так, будто он был выгравирован на каждой клетке моего мозга. Мои родители провели весь завтрак, ругаясь из-за того, что мама должна была работать в воскресенье и после того, как она все-таки умчалась на работу, отец отвел меня в парк.

Хотя у него и не было настроения играть со мной, как мы обычно это делали вместе.

Он просто сел на скамейку в парке у маленькой игровой площадки и смотрел вдаль, отправив меняиграть в одиночестве. Я сидел на качелях, наблюдая за отцом и думая о том, как заставить его перестать все время грустить. Я даже не заметил, как темноволосый коротышка шкет уселся на качели рядом со мной. Только когда он начал болтать со скоростью миля в минуту, я обратил на него внимание.

— Тебе нравятся грызуны? — спросил он.

Я тут же засмеялся над ним.

— Грызуны?

— Спиногрызы, я имел в виду. Ну, знаешь, мультик такой, про детей.

Помню, я тогда подумал, что за чудик.

Я пытался его игнорировать поначалу, но Беннета было сложно игнорировать.

Как и сейчас.

Я заставил себя остановиться, чтобы не сбить его с ног, в отличие от того времени, когда мы с ним были детьми, теперь я стал гораздо крупнее. Беннет казался всего на пару дюймов ниже меня, но активный образ жизни сформировал мое тело так, как никогда не добьешься этого в тренажерном зале. И в то время как Беннет выглядел подтянутым, я, вероятно, на добрых фунтов тридцать, а то и больше, превосходил его.

— Боже, Зендер… — прошептал он.

Его глаза пронизывали насквозь, разворошив внутри меня все, что только можно. Я мысленно проклинал себя, потому что эффект от этого его внимательного взгляда направился прямиком к моему члену, хотя я и знал, что он не вкладывал в него такой смысл. Господи, какая, блядь, разница, как он на меня смотрел?

— Что? — огрызнулся я.

Медведь заскулил, но прежде чем я успел опустить руку, чтобы успокоить его, показав, что все в порядке, несмотря на мое растущее раздражение, Беннет опередил меня и первым коснулся морды моего пса. Тот внимательно обнюхал его несколько раз, а затем прижал свое большое тело к его ногам. Тупой гребаный предатель.

— Я просто… подумал, что мы могли бы поговорить, — произнес Беннет.

— О чем именно?

— О чем именно? — тупо повторил он. — Обо… всем. О той ночи, о твоем отце…

Мне было глубоко плевать, кто в эту минуту смотрел на нас, я сгреб в кулак футболку Беннета и яростно толкал его до тех пор, пока его плечи не врезались в дерево.

— Никогда больше не смей говорить о моем отце, слышал меня, Беннет? — я практически рычал ему в лицо. — Ты лишился этого права. Ты лишился всего, когда повернулся ко мне спиной.

Медведь начал отчаянно лаять, и я вспомнил, где мы и что мы здесь не одни. Я отшатнулся от него, пытаясь взять себя в руки.

— Держись, блядь, от меня подальше, — предупредил я его тихо, потянувшись к Медведю, чтобы успокоить пса.

— Зендер…

Проигнорировав просьбу в его голосе, я развернулся к нему спиной.

И сделал это без капли сожаления… точно так же, как это сделал со мной он пятнадцать лет назад.

Глава 2

Беннет

Стыдно признаться, но несмотря на напряжение, растущее между нами, не говоря уже о мучительной вине, лежащей на моем сердце и сдавливающей грудь, я не мог перестать пялиться на его проклятую задницу. Прошло всего несколько часов с момента нашего неожиданного воссоединения, а я уже был так настроен на тело Зендера, что едва мог хотя бы минуту думать о чем-нибудь другом. В частности, о детях.

Я любил этих ребят. И уже провел достаточно времени со многими из них в рамках одной из внешкольных программ, что спонсировались компанией моего отца, и я знал, что такое приключение, как этот поход по дикой природе, могло для них сделать. Расширить горизонты, предоставить время и пространство для размышлений, показать масштабность красоты мира и дать возможность обзавестись лидерскими навыками. Для большинства этих парней подобная поездка была единственной в жизни. И мне посчастливилось подарить ее им.

Я оглядел наш лагерь, постепенно утопающий в сумерках, когда возбуждение парней немного поутихло после установки палаток и раскладывания спальных мешков. От места высадки мы шли по тропе всего час или около того, когда Зендер остановился и объявил близлежащую поляну стоянкой на ночь.

Восемь подростков в нашей группе были достаточно взрослыми, чтобы научиться более продвинутым навыкам, таким как навигация, скалолазание и речные переправы. Младшая группа отправилась с двумя другими добровольцами и гидом. Они должны были сконцентрироваться на вещах попроще, типа основ туризма и кемпинга. Поскольку сам я до мозга костей был городским парнем, то нервничал, сопровождая так называемую «продвинутую» группу сильнее, чем хотел это признавать, но Эйден напомнил, что мои доверительные отношения и взаимопонимание с этими парнями было важным и ценным активом, поскольку они сложно шли на контакт и не доверяли кому попало.

Парень по имени Тоби подошел и сел со мной рядом на большой валун, на котором я расположился после ужина. К ночи поднялся ветер, и я заметил, что несколько ребят натянули на себя теплую одежду. Темные облака отбрасывали черные тени на чернильно-синее небо, и я был удивлен, когда понял, что больше не слышу звуков животных. Угуканья совы или рычания медведя, или чего-нибудь еще в этом духе.

Тоби вручил мне кучу широких эластичных ремней вместе с кусочками пластика, и я уставился на эту коллекцию предметов в своих ладонях.

— И что прикажешь мне с этим делать? — поинтересовался я.

— Отремонтируй это для меня, — ответил он.

Я посмотрел на них еще пару секунд.

— А что это должно быть?

— Фонарик на голову. Я не знаю, как это собрать.

— И ты решил, что я знаю? — поинтересовался я, приподняв бровь. — Ты говоришь с парнем, чье освещение дома полностью контролируется его айфоном. Я не знаю, как работает настоящий осветительный прибор.

Я повернулся к нему лицом и уселся, скрестив ноги, чтобы высыпать все запчасти, и они не разлетелись бы при этом по сторонам. По-видимому, это был один из тех обучающих моментов, с которым я должен был разобраться.

— Хорошо, сначала проведем идентификацию частей. Если это фонарик для головы, логично предположить, что нам нужны ремешки, чтобы он как-то держался на голове. Есть идеи, какие из этих деталей похожи на ремни? — я глянул на Тоби без какого-либо выражения на лице.

Он закатил глаза.

— Не смей надо мной издеваться. Ты не настолько тупой.

Он схватил эластичные ремни и отложил их в сторону. Осталось несколько пластиковых деталей и батарейка.

— Теперь, должен еще быть какой-то осветительный прибор, — сказал я настолько тупо, как только мог. — Лампочка там, или типа фара... Электростанция, если хочешь.

— Иисусе, ну ты и странный чудик, — пробормотал он, хватая осветительную часть устройства из кучи вместе с батарейкой.

— Хмм… и, наконец, нам нужно как-то подсоединить святящуюся хрень к этим сложным ремням…

— Я понял. Спасибо, здорово помог, Эйнштейн, — бросил он раздраженно, схватив последний крепеж, что валялся на валуне и шагая прочь.

— Ура! В конце концов, ты все-таки сам понял, как это сделать. Представляешь? — крикнул я ему в след. — Всегда пожалуйста.

За что в ответ получил грубый жест в виде среднего пальца, который он показал мне через плечо. Я ухмыльнулся и поднялся с валуна, чтобы отправиться на поиски своего собственного спального мешка. Но остановился, как вкопанный.

Зендер стоял всего в нескольких футах и смотрел на меня. Электричество между нами потрескивало в десять раз громче любого костра. Это был неожиданный, но не такой уж нежелательный сюрприз в динамике развития отношений между нами. У нас не было возможности изучить этот аспект нашей дружбы, прежде чем наши пути разошлись в подростковом возрасте. Черт, я даже не знал был ли он геем. Скорее всего, нет.

Не то чтобы это имело значение, учитывая то обстоятельство, что парень передо мной с радостью надрал бы мне задницу быстрее и охотнее, чем сделал бы с ней что-то другое, более приятное.

Я хотел произнести что-нибудь. Сказать ему, как сильно скучал по нему и как мне жаль из-за каждого неверного решения, которые я принял в своей жизни, причинив ему боль, но слова застревали у меня в горле, жгли на кончике языка. К тому моменту, как я сподобился сделать хотя бы вдох, он уже отвернулся, качая головой.

Я продолжал смотреть на него со смесью сожаления и смирения. Его неприятие жалило так же сильно, как и несколько часов назад на парковке.

Он ненавидел меня.

И я ни капли не винил его за это. Не после того, как пятнадцать лет назад отвернулся от него.

Постояв еще немного, я все-таки направился на поиски спального мешка, чтобы разложить его у себя в палатке. Отыскав свой огромный рюкзак, отстегнул от него свернутый спальный мешок и бросил его на землю рядом с собой, пытаясь отыскать уже глубоко внутри рюкзака какую-нибудь теплую одежду, чтобы переодеться.

Под руководством Зендера подростки разделились на две группы по четыре человека, чтобы сформировать палаточные команды. Я не был уверен стоило ли мне присоединиться к одной из небольших групп ребят или сформировать нечто наподобие группы руководителей вместе с Зендером. Одна лишь мысль об этом заставила мой член дернуться.

Остынь, одинокий ублюдок, подумал я. Здесь тебе ничего не обломится, так что сделай одолжение и впади в спячку дней на семь.

Я оглянулся, чтобы посмотреть, где находится объект моих размышлений и наткнулся на него взглядом, когда тот склонился над своим рюкзаком в нескольких ярдах от меня. Уже практически полностью стемнело, но рассеянного света от ламп и фонариков было достаточно, чтобы я мог разглядеть его. Зендер снял ботинки и шорты и стоял в одних боксерах и футболке.

ОГосподьВсемилостивый. Он стоял там в одном нижнем белье.

Мышцы его бедер сжимались, когда он переносил вес с одной ноги на другую, роясь в своем рюкзаке в поисках чего-то. Длинные волосы были распущены и свисали густыми волнами на плечи. Он был босой, хотя сказал всем нам, чтобы мы никогда не ходили босиком.

— Ваши ноги — единственный способ передвижения здесь. Относитесь к ним, как к бесценному ресурсу. Мы не можем рисковать травмами ног, поэтому помните: никогда не ходите босиком. Никогда.

Было так трудно привыкнуть к его глубокому мужскому голосу. Этот звук и удивил, и в то же время успокоил меня, потому что в нем до сих пор угадывались знакомые интонации. Это был звук моего детства, счастливых приключений на огромном участке земли, которым владели мои родители, поздних ночей, проведенных бок о бок в его постели или моей, когда один из нас тайком пробирался к другому, чтобы побыть вместе. Разумеется, ничего другого между нами никогда не происходило. Тогда мы были слишком малы, чтобы тратить время на мысли о таких серьезных вещах, как секс, например. По правде говоря, нам это было и не нужно.

Ведь мы просто были друг у друга и этого уже было вполне достаточно.

— Хочешь, я попрошу у Тоби один из его ремешков, чтобы… возможно, вернуть твою челюсть на место? — голос Эйдена прорезал тишину, которой я был окутан, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

— Что? О чем ты вообще? — пробормотал я.

— Ты не перестаешь пускать по нему слюни с тех пор, как мы ступили на тропу. Это гребаная проблема, Беннет.

Я глубоко вздохнул, глянув на своего лучшего друга. Моего нынешнего лучшего друга. Черт, почему это походило на предательство Зендера, который, к слову, больше не хотел иметь со мной ничего общего?

— Ничего подобного, — глупо ответил я.

— О боже, — пробормотал Эйден, бросив свой спальный мешок и потянувшись за моим, по-видимому, чтобы положить его в мою палатку вместо меня.

— Просто иди трахни его ногу и покончи уже с этим, черт возьми.

Я ударил его по плечу и открыл бутылку с водой, чтобы смыть все доказательства наличия «слюней», о которых он говорил, не важно были ли они там на самом деле или нет.

— Заткнись. Тебе показалось. Но ты должен признать, что это большая неожиданность.

— Мягко сказано, — сухо проронил он. — Мне пойти сказать ему, что я знаю, какова твоя сперма на вкус и посмотреть, что он ответит?

Я подавился водой, пролив ее себе на шею и ботинки.

— Козел! Серьезно? — я уставился на него. — Ты такая гребаная задница, — прошипел я.

Эйден взглянул сквозь меня, предположительно в сторону Зендера, и повысил голос достаточно для того, чтобы тот его услышал.

— Кстати о заднице, я мог бы описать, каково это, погрузиться глубоко внутрь…

Я выронил бутылку и бросился к нему, чтобы зажать его рот рукой.

— Закрой. Блядь. Свой. Рот. — процедил я ему сквозь зубы. — Начнем с того, что я даже без понятия, что вообще в тебе нашел когда-то.

— О, да ладно. Ты втрескался в меня по уши. Признай это, — произнес Эйден с усмешкой.

— Я был молод и глуп, — пробормотал я.

— У тебя просто отличный вкус, — исправил он, подмигнув мне. Его глаза снова скользнули к моей заднице. — И вся эта твоя властная командирская хрень, которая рвется из тебя, пока ты отдаешься, просто адски горяча.

— Иисусе, — пробормотал я, слегка наклонившись вперед, чтобы стащить с себя мокрую футболку, прилипшую к коже.

— Не могу дождаться, чтобы хлопнуть по этой заднице, когда нагну тебя над каким-нибудь валуном или прислоню к дереву, — промурлыкал Эйден, и я отпрыгнул от него, когда его рука скользнула по моему заду.

— Какого, блядь, хрена ты творишь?

Эйден был из тех, кто любит распускать руки, но у нас с ним существовали определенные границы.

— Вы двое закончили? — низкий голос Зендера прорычал где-то позади, когда он приблизился, глядя на нас с расстояния в несколько футов.

Игра света сформировала тени вдоль его щетинистой челюсти, и я заметил, что Медведь неотступно следовал за ним. Мне стало интересно, есть ли у него в жизни еще кто-нибудь, кто любит его так же сильно, как этот пес.

Я послал Эйдену убийственный взгляд, отлично понимая теперь почему он лапал меня и нес всю ту чушь — потому что видел, как Зендер направляется в нашу сторону.

— Я не буду делить с тобой палатку, если ты собираешься быть задницей, — сказал я Эйдену.

— Вы двое не можете спать вместе. Я имею в виду рядом друг с другом. Вам нужно переместить свои палатки так, чтобы каждый из вас был рядом с одной из детских групп. Рассредоточьтесь, — скомандовал Зендер.

Рот Эйдена изогнулся в уголках, но прежде чем он успел выдать свой очередной едкий комментарий, Зендер добавил:

— Поспите немного. Солнце рано встает в дикой природе.

И с этими словами он развернулся, убрав свою великолепную проклятую задницу в самый дальний конец лагеря, оставив меня наедине с моими размышлениями о том времени моей жизни, когда я действительно был молод и глуп.

Глава 3

Зендер

Беннет гей.

Каковы вообще, блядь, были шансы?

Позднее утро успокаивало мою кожу теплыми солнечными лучами, когда я окончательно осознал, что был не просто загнан в ловушку, вынужденно застряв с этим мудаком на семь невыносимо долгих дней и ночей, а что теперь мне придется мириться еще и с тем фактом, что он играл за мою команду. И если только одно это уже само по себе не было достаточно хреново, то, по-видимому, вдобавок ко всему он захватил с собой дружка по команде для этой поездки.

Неудивительно, что я возненавидел Эйдена Вейла практически сразу. Я думал, это из-за того, что он идеально соответствует эдакому образу богатенького банкира с Уолл-стрит, а я терпеть не могу таких парней. Не то чтобы так было всегда. Нет. Это началось с того момента, как я вошел в двери Ноллвудской Академии в первый день старшей школы и мне быстро напомнили, что, несмотря на то, что я был лучшим другом золотого мальчика Беннета Кроуфорда почти десять лет, я по-прежнему оставался неудачником не из их круга.

Хотя в моем случае не было вообще никаких «кругов» … только обширные, нетронутые акры идеально ухоженного зеленого газона, что отделяли роскошный дом семьи Беннета от маленького коттеджа смотрителя, которым был мой отец. В этом коттедже, на краю собственности поместья, мы с отцом и жили. Я вспомнил свой первый день в моей новой школе. Мне пришлось игнорировать тихие перешептывания других детей за спиной, когда они удивлялись появлению «этого пацана со стипендией». Я повсюду искал Беннета, ему нужно было быть в школе раньше меня для тренировки команды, но к тому времени, как я его нашел, у него в руках уже были книги, а сам он прекрасно вписался в большую группу парней, которых я никогда не встречал раньше. Я ожидал, что он притормозит и подождет меня, пока я возился со своим шкафчиком, но Беннет всего лишь кивнул мне и сказал, что догонит позже.

До конца дня я его так и не увидел.

Я должен был понять, что это был за момент.

Это было начало конца нашей близкой дружбы.

Я потерял Беннета из-за парней вроде Эйдена в тот самый день, хотя осознал это только гораздо позже. И я на самом деле отказывался принять это до одной ужасной ночи в конце сентября, когда моя жизнь навсегда изменилась.

Беннет гей… и он трахает Эйдена.

Я покачал головой, непроизвольно ускорив шаг, пока мы шли по скалистой тропе. Бедному Медведю приходилось бежать, чтобы не отставать от меня. Большую часть утра я провел, пытаясь избегать Беннета и его придурка бойфренда, а то, какой интонацией я скомандовал подросткам уложиться в полчаса с завтраком и всеми сборами, отчетливо смахивало на приказы чертового сержанта в армии. Но даже их ворчание о том, каким крутым засранцем я был, не остановило меня. Я оставил группу позади, а сам отправился вперед, чтобы разведать тропу, что было совершенно не обязательно, но зато было отличной возможностью не видеть обеспокоенных взглядов Беннета и самодовольных ухмылок Эйдена. Я не возвращался до тех пор, пока не пришло время выдвигаться в путь.

Тот факт, что Беннет был геем и то, что у него был парень, не должно было что-либо менять, но каким-то образом это сделало все еще хуже, как раз, когда я думал, что хуже уже некуда. И я упрямо отказывался разбираться, почему это вдруг имеет такое чертовски большое значение. Ведь я не мог сказать, что все эти годы провел в отчаянной тоске по тому, кого не мог иметь.

Я оставил Беннета позади в ту же секунду, как он отвернулся от меня.

Как друга.

Как будущего любовника.

Не важно.

Он мог бы с тем же успехом быть мертвым и лежать на глубине шести футов, погребенный под всем, что имело для меня значение.

Чушь.

Проклятье! С каких пор мой четырнадцатилетний «Я» решил, что он будет голосом разума в моей голове?

— Зендер!

От звука голоса Беннета позади я непроизвольно ускорил шаг, желая выторговать еще несколько минут наедине с собой. Чтобы сдержаться и не схватить его, жестко встряхнув и поинтересовавшись, какого черта он вышвырнул меня из своей жизни тогда, пятнадцать лет назад. Что такого я сделал, чтобы он отвернулся от меня? Почему я вдруг стал не достаточно хорош для него?

— Зендер, притормози.

Я вздрогнул, когда его пальцы сомкнулись вокруг моего предплечья. Не думая дернул руку из его хватки, но это резкое движение нарушило равновесие, и он споткнулся, а я тут же машинально схватил его за локоть, чтобы удержать от падения. Мы оба замерли, пока искры плясали по коже, отчетливо покалывая в точках нашего соприкосновения. Прежде чем понял, что делаю, я придвинулся ближе к нему, касаясь его груди своей. Красивые губы Беннета приоткрылись, когда он приподнял голову, чтобы посмотреть мне в глаза. Неприкрытое желание, которое я видел в его взгляде, заставляло меня притянуть его еще ближе... И только когда он глубоко вдохнул, я опомнился. Быстро отпустив его, поспешно отступил, сделав шаг назад.

Беннет медленно моргнул, а затем сглотнул, пытаясь собраться с мыслями.

— Спасибо, — наконец, пробормотал он.

— Чего тебе?

— Ребята, — выдохнул он между вдохами.

Обернувшись, мне стало понятно, в чем дело. Я настолько погряз в своих размышлениях, что не заметил, как выбрал слишком резвый темп, оставив всю группу позади себя ярдах в десяти.

— Прости, — произнес я и тут же проклял сам себя. Я не должен был извиняться перед этим человеком. Но мне следовало немедленно собраться, выбросив из головы все дерьмо. Я славился тем, что был одним из лучших гидов в Колорадо не без причины, и это, разумеется, явно не потому что позволял группе, за которую был ответственен, блуждать в лесу, сойдя с тропы и потерявшись где-нибудь или допускал, чтобы кто-нибудь случайно подвернул лодыжку.

— Порядок, — прохрипел Беннет, а потом улыбнулся. — Полагаю, мы худшие из худших.

Я понятия не имел, о чем он, но когда так и не ответил, Беннет продолжил.

— Ну, знаешь, городские пижоны.

Одна из черт, которые мне всегда нравились в Беннете в детстве, была его способность находить юмор практически в чем угодно. Он всегда был тем, в ком я нуждался. Но теперь одно его присутствие было сродни втиранию соли в открытую рану. Конечно же, что бы он ни делал, больно меня жалило. То, как он помогал одному из пареньков собрать фонарик накануне вечером, все эти взгляды украдкой, которые он на меня бросал, когда думал, что я на него не смотрю… черт, даже когда я чувствовал, как он пялится на мою задницу, которая явно изменилась за последние пятнадцать лет. Это было похоже на злобную насмешку судьбы, потому что все, что я когда-либо хотел видеть в своем партнере, находилось в теле не того человека. Человека, который не мог или, вернее, который никогда не стал бы моим.

— Ты должен вернуться к остальной группе, — проронил я. — Я сбавлю темп.

— Или я мог бы просто идти рядом с тобой, — предложил Беннет. — А ты расскажешь мне, чем занимался последние несколько лет.

Пытался забыть о твоем предательстве.

— Не очень удачная мысль, — ответил я, заставляя себя смотреть на ребят, которые медленно приближались к нам, пока Эйден подгонял хвостовую часть группы.

И, разумеется, я совершенно не заметил, как блестящие капельки пота выступили на коже Беннета, заставляя ее светиться, или как его пульс бился рядом с мышцами шеи, когда он сделал несколько глотков воды из своей бутылки.

К моему огромному разочарованию, Беннет приноровился к моему шагу, продолжая идти рядом, как только я снова начал двигаться. Я дал группе подростков возможность догнать нас достаточно для того, чтобы следить за ними и отвечать на вопросы, если они у кого-нибудь возникнут. Еще до завтрака мы с ребятами изучили основные навыки работы с картой и навигацию, и на протяжении дня я использовал несколько возможностей, чтобы остановиться и показать им, как определить, где мы были на карте. Дневной поход был протяженностью в несколько миль, начинаясь от лугов с полевыми цветами на окраине дикой местности Вудленд Райз и двигался на запад к озеру Драммонд. Я не собирался слишком сильно наседать на них сегодня, чтобы к вечеру в лагере не оказалось поголовье с больно ноющими уставшими мышцами.

Тропа, на которой мы в настоящее время находились, была достаточно широкой, чтобы два человека могли комфортно идти бок о бок и оставалась таковой на приличную протяженность, поэтому, так и не сказав Беннету прямым текстом не ошиваться рядом со мной, я вынужденно застрял с ним на некоторое время. Мой план состоял в том, чтобы позволять парням по очереди возглавлять группу, пока мы еще находились на очевидно отмеченных тропах, а вот завтра эти тропы станут менее очевидны, и мы будем перемещаться по карте по уже немаркированной местности. Солнце стояло высоко в небе, и утренние тучи постепенно сгорали, оставляя вместо себя всего лишь несколько толстых, пушистых облаков, подвешенных в глубоком синем море.

Поскольку нам предстояло пройти еще по крайней мере с полмили, прежде чем я смог бы передать обязанности лидера первому из парней, это означало, что до тех пор я был вынужден вести себя любезно по отношению к Беннету, особенно, учитывая, что все молодые уши были в пределах диапазона слышимости.

— Как долго ты уже этим занимаешься? — поинтересовался Беннет спустя несколько минут, его дыхание немного выровнялось, став гораздо менее затрудненным, чем до этого.

То, насколько подтянутым он выглядел, должно быть, было заслугой спортзала, подумалось мне, когда я глянул на его мышцы, потому что покорение пересеченной местности, хотя она все еще была не слишком сложной, явно давалось ему нелегко, причиняя дискомфорт.

— Работаю гидом? Я обходил эти леса вдоль и поперек, начиная практически с того дня, как мы с тетей Лолли переехали сюда. Последние десять лет мне за это платят.

Беннет задумчиво наморщил лоб.

— Лолли? Это к ней ты переехал жить, после того как твой отец…

Мой пронизывающий взгляд заставил его замолкнуть, и он благоразумно воздержался от окончания своего вопроса.

— Я не знал наверняка, что с тобой случилось после… после всего, — пробормотал он.

— С чего бы тебе было до этого дело? — спросил я. — В ту ночь ты чертовски доходчиво дал понять, что тебя это не волнует.

Черт, зачем я заговорил о той ночи? С этим было покончено, все это было мертво и осталось в прошлом.

Вот только так ли это было на самом деле, если острая боль тут же пронзила мою грудь снова? Я вновь ощутил себя отчаявшимся пацаном, который тянулся к своему лучшему другу.

— Я спрашивал у своих родителей, известно ли им, куда ты уехал…

— Мне плевать, даже если ты молился Деве Марии обо мне, Беннет. Мне похер.

Мой голос прозвучал достаточно глухо, чтобы остальные меня не услышали.

Слава богу, Беннет заткнулся хотя бы на несколько минут. Когда тропа привела нас к огромной поляне, я воспользовался возможностью и дал ребятам сделать перерыв, чтобы они могли попить чего-нибудь и пожевать протеиновые батончики, пока я объяснял, что визгливые звуки, которые раскалывали пространство над нашими головами, были болтовней пары американских пустельг. Я рассказал им о том, что эта птица хоть и была самым маленьким соколом Северной Америки, все равно могла схватить грызуна с земли в полете. Подростки по очереди смотрели на птиц через несколько общих пар биноклей, а затем мы вновь отправились в путь. Беннет, к счастью, вернулся к Эйдену, когда я начал объяснять первому пареньку по имени Лаки, к чему готовиться, когда он возьмет на себя вести группу дальше.

Я пытался игнорировать тоскливое выражение на лице Беннета, когда он о чем-то трепался с Эйденом, но когда тот обнял его за плечи одной рукой, мои глаза застлала красная пелена. Во мне вдруг проснулось не пересиливаемое желание пойти туда и сказать ему, чтобы он на хрен убрал свои гребаные руки от Беннета, но, разумеется, я этого не сделал.

Иисусе, такими темпами я ни за что не протяну эти семь дней.

Остаток дня я провел наблюдая за парнями, которые по очереди брали на себя роль проводника, и когда мы, наконец, добрались до озера Драммонд, улыбнулся, услышав, как один из подростков впереди группы резко остановился, задохнувшись от представшей перед его глазами картины. Через несколько секунд Беннет уже был рядом с ним.

— Что такое? Все в порядке? — спросил он, глядя вперед, чтобы увидеть, что именно вызвало у парня такую сильную реакцию.

Язык его тела полностью изменился, и мне показалось, что я впервые в жизни вижу, как передо мной распростерлось озеро Драммонд — только теперь я видел это его глазами. Длинная тропа, прорезающая собой траву, темно-синяя вода, сверкающая под лучами летнего солнца, утопающие у подножия в зелени деревьев холма и гигантские снежные вершины Вудленд Райз, устремленные в высь неба вдалеке.

Беннет просто стоял и смотрел на все это, широко распахнув глаза. И какая-то глупая часть меня хотела тихо подойти к нему и взять его руку в свою. Коснуться губами его уха и сказать: «Видишь? Это... Это я. Это то место, где я был. И теперь ты здесь со мной…»

Когда он посмотрел на меня с огромной улыбкой на лице, моя потребность показать ему эту часть меня развалилась до основания, как только все годы боли и обид вновь вернулись.

— Зендер, это потрясающе…

Я даже не дал ему закончить фразу, отвернувшись от него.

— Разобьем лагерь здесь.

Я позволил детям побродить и исследовать скалистую береговую линию, пока сам направился к месту, которое обычно выбирал для лагеря. И был рад небольшому уединению, занимаясь его подготовкой.

Но, разумеется, это длилось недолго.

Когда Беннет появился рядом в нескольких футах от меня и поставил свой рюкзак возле одного из трех бревен, что окружали зону костра, я попытался проигнорировать его, но поймал на том, что он украдкой смотрел в мою сторону. Правда, что удивительно, ничего при этом не говоря вслух. Я наблюдал, как он достал небольшой фотоаппарат из своего рюкзака, и когда мы встретились взглядом, произнес:

— Для родителей ребят.

Я не прокомментировал его слова и не смотрел, как он уходит. Когда я вновь ощутил чье-то присутствие, то как раз был в процессе раскладки шестов для своей палатки.

Но это был уже не Беннет. Эйден наступил ногой на один из столбиков, к которому я потянулся.

— Ты настоящий придурок, в курсе? — произнес он, когда я посмотрел на него.

У меня было искушение послать его на хер, но я сдержал свой гнев. В конце концов, он был клиентом. Не имело значения, что он трахается с Беннетом… или что он стал тем человеком в жизни Беннета, которым должен был стать я. Даже если бы они не спали вместе, я без труда сказал бы, что они лучшие друзья, только взглянув на них. Тот факт, что Эйден готов был вступить со мной в разборки, заняв позицию Беннета, был лишним тому доказательством.

— Я знаю только то, что тебе не следует в это лезть, — спокойно произнес я. — Твой член — его забота, не моя.

— И это то, что тебя на самом деле бесит, не так ли, Рейнджер Рик? Что мне принадлежит та часть его, которая никогда не была твоей.

Мне с трудом удалось проглотить свой ответ, частью которого было хорошенько ему вмазать, чтобы он рухнул задницей на землю. Я вынужден был сделать несколько шагов, чтобы увеличить между нами расстояние, поэтому притворился, будто ищу что-то в своем рюкзаке. Мне нужно было срочно чем-нибудь занять свои руки, иначе я боялся, что они в конце концов сомкнутся вокруг его горла.

— Да, он рассказал мне о вас, когда вы были детьми, — продолжал Эйден. — И он рассказал мне, что сделал тогда с тобой тоже.

На это я уже не смог скрыть свою реакцию. В основном потому, что это ощущалось, как еще одно предательство в длинной череде многих. Что еще он рассказал этому засранцу обо мне? Как я был сыном обычного сторожа-смотрителя? Как Беннет соизволил дать мне пожить в его тени до тех пор, пока я ему больше не понадобился? Он рассказал этому человеку о всех тех планах, которые мы с ним строили в детстве? Этот ублюдок знал, что теперь он был всем, кем я должен был быть для Беннета?

— Тебе лучше уйти, сейчас же, — произнес я холодно.

— Или что? Схватишь меня, как схватил его? — надменно поинтересовался он. — Да, я видел вас вчера, здоровяк.

Я понял, что речь о том моменте, когда я впечатал Беннета в дерево, после того как онупомянул моего отца. Мои руки сжались в кулаки сами собой и тогда я перешагнул через бревно. Эйден был примерно моего размера, хотя и не такого крепкого телосложения, но он все равно стал бы достойным противником, особенно учитывая то, что не отступил ни на шаг, когда мы оказались прижаты грудью к груди.

В таком виде нас и застал Беннет.

— Не нужно, — негромко произнес он, втискиваясь между нами, его голос был взволнованным и напряженным. Беннет заставил Эйдена отступить на несколько шагов. — Не вмешивайся, Эйден.

— Вы были детьми, Беннет, — бросил Эйден. — Ты совершил ошибку, но ты был всего лишь обычным пацаном.

Заявление Эйдена вызвало во мне нечто, что я больше не в силах был контролировать.

— Он не был обычным пацаном, засранец, — рявкнул я. Мои глаза были прикованы к широко распахнутым глазам Беннета. — Он был всем моим гребаным миром!

От гневного выкрика мой голос дрогнул, когда рана в груди, которая столько времени заживала, вновь открылась, истекая кровью, чтобы весь мир мог ее теперь увидеть.

Надо отдать должное Эйдену, на его лице отразилось искреннее удивление, но мне было насрать. Потому что я не отрывал взгляда от Беннета, который смотрел на меня с такой болью и сожалением, что мои глаза начало запекать влагой. Неужели он так и не понял, что сделал со мной? Боже, тогда все еще намного хуже. Проигнорировав Медведя, который начал скулить рядом со мной, я резко развернулся, споткнулся о бревно, а затем гневно отшвырнул ногой свой рюкзак, который оказался у меня на пути. Я едва заметил, что у нас появились зрители, несколько подростков стояли за мной с широко распахнутыми ртами, будто контуженные.

Мне было плевать.

Все, что меня в данный момент заботило — не останавливаться. А потом я сделал то же самое, что и в ту ночь пятнадцать лет назад, когда Беннет отобрал у меня последнюю остававшуюся хорошую вещь в моей жизни.

Я побежал.

Глава 4

Беннет

Я хотел пойти за ним. Фактически, мои ноги уже сами несли меня следом через весь лагерь, когда Эйден схватилменя за пояс, вынудив остановиться, и развернул к себе.

— Не нужно, — сказал он. — Он того не стоит.

— Заткнись на хрен, — прошипел я. — Ты ни черта не знаешь. Видел его? Я причинил ему боль.

— Тогда пусть страдает, Беннет. Если он до сих пор не может простить тебе то, что ты сделал, когда был еще ребенком, то он не заслуживает твоего утешения или дружбы. Это была не твоя гребаная вина.

Я почувствовал жжение в горле, а все мое тело порывалось последовать за Зендером в лес. Через пару мгновений жуткой внутренней борьбы я все-таки застыл в хватке Эйдена.

— Он ненавидит меня. В смысле, я знал, что он ненавидит меня, но понятия не имел, как это на него повлияло, — я отшатнулся от рук друга и поправил одежду. — Я не знал, что это… черт... Я не знал, что все настолько плохо.

— Почему бы тебе не посидеть немного у озера, чтобы успокоиться? Я все равно собирался провести с ребятами небольшую игру перед ужином.

— Да, ладно, — рассеянно произнес я, отходя от него и доставая бутылку с водой из рюкзака. — Спасибо.

Не спеша прогуливаясь у кромки деревьев вдоль озера, я был поражен красотой окружающего мира. Вечернее солнце заставляло сверкать поверхность воды и отбрасывало тени на восточную сторону вершин Вудленд Райз вдалеке.

Я думал над тем, что рассказывал мне Зендер о своих походах по этим лесам, с тех пор как он переехал в Колорадо со своей тетей. Все это время я понятия не имел, где он и куда уехал. Невозможно даже было представить его в новой жизни. Буквально только что он жил в трех минутах ходьбы от окна моей спальни, а в следующее мгновение исчез без следа. Я даже не успел с ним попрощаться.

Услышав всплеск, я заметил птицу, взлетающую с поверхности воды. Она взмахивала крыльями, набирая высоту, и вскоре исчезла над верхушками высоких сосен слева от меня. Я подошел к краю озера и остановился на огромном валуне, а затем дотянулся и расшнуровал ботинки, чтобы снять их и проверить температуру воды.

Когда нам с Зендером было по восемь лет, его отец взял нас с собой в поход в горы Поконо. Я вспомнил, как мистер Рид учил нас рыбачить и то незабываемое выражение на лице Зендера, когда у него впервые клюнуло на удочку. Я почти уверен, что рыба не превышала двух дюймов в длину, но Зендер гордился этим, как чертов гребаный павлин. Он так долго танцевал, хвастаясь своим большим уловом, что к тому времени, как был готов отпустить рыбешку обратно в воду, она была уже на последнем издыхании. Бедняжка не выжила, а Зендер был просто раздавлен.

Он выплакал все чертовы глаза, и позже той ночью, после того, как мистер Рид уснул, я пробрался в спальный мешок Зендера, обнял его и сказал, что малявка теперь была в лучшем мире. К тому времени, как я закончил описывать свое виденье Рыбьего Рая, Зендер так сильно смеялся, что мне пришлось закрывать ему рот рукой, чтобы он не разбудил своего отца. На следующее утро мы проснулись в обнимку, переплетясь руками и ногами, и это казалось таким нормальным и правильным. Он был моим лучшим другом. Прикасаться к нему никогда не было странно, это было… естественно.

По крайней мере, я так думал. До того, как несколько лет спустя мой отец застукал нас свернувшихся вместе на диване, пока мы смотрели с ним «Властелин Колец». И все изменилось. Я думал, что защищаю Зендера, но теперь…

До сих пор помню отцовское предупреждение о том, что мне следует держаться подальше от Зендера. Что мне необходимо помнить — мы с ним всего лишь «просто друзья». Поначалу я засмеялся. Он, должно быть, пошутил. Мы с Зендером были не просто друзьями, мы были как сиамские близнецы — все делали вместе.

Но то было началом, после которого все между нами пошло не так. Вспоминая об этом сейчас, мне кажется, что, возможно, мой отец уже тогда видел то, чего не в состоянии был понять я сам в то время. Я всегда думал, что проблема моего отца из-за того насколько мы с Зендером были близки, заключалась в нашей с ним разнице социальных положений и нашу близкую дружбу он не одобрял именно по этой причине. Лишь намного позже я понял, что скорее всего это не имело никакого отношения к тому, что отец Зендера был нашим садовником, зато имело самое непосредственное отношение к тому, что в конечном итоге я совершил самый страшный грех и ужаснейшее преступление против своей влиятельной и высокопоставленной семьи, подтвердив, что меня привлекают исключительно представители моего собственного пола.

Жар и боль болезненно сплелись в моем желудке, когда я вспомнил, насколько пораженным выглядел Зендер перед тем, как сказать те ужасные слова.

Он был всем моим гребаным миром!

Сожаление обжигало мои внутренности, как кислота, когда я пытался оценить тот ущерб, который нанес. Не имело значения, что я считал, будто поступаю правильно в то время… как сделал то, что сделал с детским и наивным пониманием мира. Я причинил ему боль, которую не выразить словами. Мой большой, сильный, тихий Зендер, который чувствовал все всегда намного глубже, чем мог это показать и выразить…

Я ощущал себя разбитым, и когда уголки глаз сами собой увлажнились, поспешно наклонился, чтобы найти подходящий гладкий камешек из тех, что были разбросаны вдоль кромки озера. Выбрав один наиболее идеальной формы, я бросил его так сильно, как мог, и наблюдал, как он прыгает по стеклянной поверхности воды один, два, четыре раза…

— Срань Господня, чувак… — услышал я голос позади себя.

Обернувшись, увидел несколько наших парней, которые приближались ко мне, и быстро проглотил так и не пролившиеся слезы.

— Это охренеть как круто. Можешь показать, как это делается?

Я заставил себя улыбнуться и кивнул. Независимо от того, как складывались наши взаимоотношения с Зендером, мне нужно было сосредоточиться на том, почему я здесь — чтобы уделить этим подросткам внимание, дать им немного любви и заботы, показав насколько удивителен наш мир. И им, черт возьми, уж точно не следовало знать, что единственное, чего мне сейчас хотелось, это разыскать Зендера и просить простить меня. Крепко обнять его, как когда мы были детьми, и позволить всему миру вокруг нас исчезнуть.

Следующие полчаса я провел обучая всех желающих пускать камешки по водной поверхности. К тому времени, как мы исчерпали все пригодные для этого кусочки скалы на нашем небольшом участке у озера, Эйден присоединился к нам, чтобы поинтересоваться, не хочу ли я собрать дрова для костра.

— Конечно. Напомни ребятам наполнить бутылки с водой и переодеться в теплую одежду до захода солнца, — произнес я.

— Без проблем. Если вдруг столкнешься с Рейнджером Риком, скажи ему, пусть пересилит себя и поможет тебе.

Я проглотил ехидный ответ, который вертелся на кончике языка, потому что знал, Эйден таким образом выражает свой гнев, пытаясь меня поддержать. То, что я решил пойти в том же направлении, что и Зендер ранее, было совпадением, но когда я забрел в лес, спустя несколько минут услышал шорох и треск, а вскоре наткнулся на Зендера, пока он пытался ногой переломать большие толстые ветки. В нескольких футах уже лежала аккуратная стопка дров. Очевидно, он был занят, пока пытался избегать нас… нет, не нас, меня.

— Хэй… — произнес я негромко.

Он замер, но не обернулся.

— Я не знал… — начал я.

Зендер молчал.

— Я не знал, насколько сильно ранил тебя тогда, — попытался я снова. — Зендер, мне так…

— Мне плевать, — его голос был низким и грубым, и он по-прежнему не оборачивался. — Прибереги свои бессмысленные извинения. Это было давно, Беннет. Все в прошлом.

Да, конечно.

— Ты так и не попрощался, — произнес я, ненавидя свой голос за то, каким нуждающимся он прозвучал. — Я пришел к тебе той ночью, но тебя уже не было. Дом был совершенно пуст. Я даже не знал, куда ты делся.

Наконец, он обернулся, внимательно глядя на меня и сузив глаза.

— Разве это имело значение? Тебе в любом случае было насрать. Ты ясно дал это понять во время своей вечеринки у бассейна с друзьями.

Боль пронзила мое нутро при упоминании той ночи, когда все изменилось между нами навсегда. То был последний раз, когда я видел его, почти пятнадцать лет назад. У меня были считанные секунды, чтобы выбрать между тем, чтобы потерять Зендера на одну ночь, или потерять его навсегда. Я выбрал ночь, но это все равно оказалось навсегда. И я до сих пор не понял, как это произошло.

— Я совершил ошибку, — прошептал я.

Зендер шагнул ко мне достаточноблизко, чтобы я смог увидеть солнечные блики, запутавшиеся в его густых, длинных каштановых волосах. Он подошел еще ближе, пока я вглядывался в его лицо, фиксируя в сознании все черты, усы и щетинистую линию его челюсти, блеск глаз, в которые смотрел уже тысячу раз прежде.

— Мне. Плевать. — отчеканил он.

Его слова окатили ледяным холодом, которого я никогда не ощущал прежде, и пробралидо самых костей. Он больше не был тем Зендером, которого я знал в детстве. Он стал другим. Более жестким, закрытым и воинственным. Я хотел, чтобы мой Зендер вернулся — тот самый, который пел «WhoLettheDogsOut» каждый раз, когда я случайно оставлял дверь коттеджа открытой, и его пес Спутник убегал. Я всегда боялся, что он будет злиться на меня. У нас дома не было собаки, поэтому я вечно забывал присматривать за Спутником.

Но Зендер никогда не злился. Вместо этого он просто громко пел эту песню, чтобы наказать меня, до тех пор, пока мы либо не найдем собаку, либо не надорвем животы от приступа смеха, а мистер Рид будет вынужден сам отправиться на поиски пса. А потом эта песня застревала у меня в голове еще на несколько дней. Поэтому я всегда старался отплатить ему тем же, и чем въедливее и раздражающей песня была, тем лучше.

Разочарование и острое чувство беспомощности прошли сквозь меня, и я прибегнул к тому же механизму самообороны, который отлично служил мне, когда мы были детьми. Развернувшись, собрал охапку дров из кучи, которую он наломал, и прежде чем отправиться в лагерь по пути обратно что есть мочи пропел первую строчку одной из песен «Холодного сердца».

— Не хочешь слепить снеговика?

— Ублюдок, — расслышал я его бормотание позади, хотя в интонации все же удалось различить крохотный намек на веселье. Ну, по крайней мере, это было лучше, чем страшное молчание или ненавистный гнев.

— О, тебе эта не нравится? Хмм… Тогда как насчет этого? Отпусти и забуууудь…

Глава 5

Зендер

Если бы я мог отключить у Беннета звук, я бы так и сделал. Прошло уже достаточно времени, как я избегал возвращаться в лагерь, так что еще немного, и группа подростков стала бы задаваться вопросом, каким, черт возьми, гидом по дикой природе я был, если большую часть экспедиции проводил непосредственно в самой дикой природе и меньшую ее часть в роли гида. После того, как Беннет оставил меня в покое, чтобы я мог закончить сбор дров, мне все-таки пришлось заставить себя вернуться в лагерь до наступления темноты, чтобы помочь разжечь костер и убедиться, что все справились с установкой палаток. К моему удивлению, огонь потрескивая уже полыхал, а ребята были заняты каким-то тимбилдингом для подростков под руководством Беннета и Эйдена. Я не стал задерживаться рядом с ними достаточно долго, чтобы понять, чем именно они занимались, потому что как только мой взгляд встретился со взглядом Беннета в этом небольшом пространстве, я почувствовал себя в ловушке, и все унижение от нашей стычки вновь вернулось.

Я не хотел признавать, что предательство Беннета на самом деле сделало со мной, и я совершенно точно не хотел, чтобы бойфренд Беннета обладал такой информацией, которую мог использовать против меня в качестве своих нападок. Было ясно как божий день, что этот парень ненавидит меня и это чувство было очень, очень взаимным. В конце концов, я повел Медведя к воде, чтобы тот немного поплавал. Пока сидел на одном из бревен рядом с береговой линией, я ждал, когда же на меня снизойдет привычное ощущение покоя и внутренней гармонии, которые мне обычно дарила дикая природа, но оживленная болтовня и громкий смех, что доносились со стороны лагеря, оказались слишком отвлекающими.

Совсем как сейчас.

Я выбрал место поближе к огню, пока мы ужинали, и в который раз начал перебирать свой рюкзак, хотя в этом не было никакой необходимости. Я просто продолжал придумывать себе занятия лишь бы не смотреть на Беннета и не видеть, чем он занят. Несколько раз я замечал боковым зрением, как Эйден приближался к нему, но каждый раз, когда тот прикасался к Беннету, мне приходилось заставлять себя смотреть в противоположную сторону, чтобы избежать искушения встать и надрать ему задницу. То есть, ради всего святого, мы же были в гребанной экспедиции посреди дикой природы, а не в каком-то ночном клубе. Я бы не удивился, если бы два этих засранца по-тихому улизнули куда-нибудь в темноту, чтобы потрахаться.

Мысль о том, как Эйден нагнет Беннета над каким-нибудь камнем, как он говорил об этом накануне, в купе с тем, что он бросил мне в лицо сегодня, вновь разворошили мой гнев.

Мне принадлежит та часть его, которая никогда не была твоей.

Я осознал, что я гей в то самое лето, как раз перед тем, как между нами с Беннетом все развалилось. Поначалу я не понимал, почему мое сердце начинало бешено колотиться в груди каждый раз, когда я видел своего лучшего друга, или почему мои ладони предательски потели и становилось трудно дышать, когда он прикасался ко мне. Не говоря уже о постоянных стояках, которые я начал испытывать находясь в непосредственной близости от него. В конце концов все стало настолько запущено, что я боялся плавать с ним в бассейне, чтобы он вдруг не заметил в прозрачной воде мое затруднительное положение. Что означало, мы должны были ограничиться плаванием в маленьком пруду на обширной территории его родителей, и так как его отец кричал на нас каждый раз, когда мы это делали, то нам приходилось прибегать к исключительно ночным заплывам и только после того, как все ложились спать.

Как только я понял, что испытываю к Беннету чувства, которые явно выходят за рамки дружеских — а произошло это после того, как я передернул в темном лесу, когда возвращался домой после одного из наших с ним ночных купаний, во время которого мы привычно дурачились, излишне много прикасаясь друг к другу — я начал беспокоиться, как это отразится на нашей дружбе. Я никогда не улавливал от Беннета никаких сигналов или намеков на то, что он испытывает то же, что и я, и он частенько говорил о девчонках в своем классе, которых считал симпатичными. Поэтому я сделал все возможное, чтобы притвориться, что ничего к нему не испытываю, что никаких чувств не существует. К тому времени, как я нашел в себе смелость и мужество сказать Беннету правду, он начал отдаляться от меня, и я боялся, что признавшись ему в том, что я гей, увеличу эту пропасть между нами еще больше.

После той случайной встречи на детской площадке, когда нам было по пять лет, мы стали неразлучны. Несмотря на то, что Беннет происходил из высшего сословия Гринвича, а мои родители прочно укоренились в среднем классе, Беннет всегда был настойчивым маленьким засранством. Он доставал своих родителей каждый день, чтобы те снова отвезли его в парк, где мы встретились с ним, до тех пор, пока они, наконец, не сдались. Парк был всего в паре минут ходьбы от моего дома, но для семьи Беннета добраться до него занимало добрых десять минут езды. Единственная причина, по которой он оказался на игровой площадке в тот самый первый день, заключалась в том, что он заставил свою няню остановиться по дороге домой после посещения врача.

И все потому, что наблюдая за мной из окна машины, пока я сидел на качелях, он решил, что мне очень нужен друг.

Я мысленно улыбнулся воспоминаниям и невольно поднял глаза, чтобы найти Беннета. Меня будто током ударило, когда мы встретились взглядами, и я не мог не задаться вопросом, знал ли он, что я думаю о нем. Он все еще рассказывал подросткам свою страшную историю, которой любил пугать меня, когда мы были детьми, о мальчике на старинных американских горках.

— Раздался ТРЕСК! — прогремел Беннет, и пацаны от неожиданности подпрыгнули прямо там, где сидели вокруг костра.

Некоторые выругались, наконец, с трудом выдохнув, а один из них выпалил:

— Серьезно, Би? Черт!

Беннет просто рассмеялся, точно так же, как он всегда делал, стоило ему добраться доэтой части истории, где мальчик находит скелет в своем вагончике в тот момент, когда этот вагончик начинает разваливаться на части.

— И тогда скелет схватил мальчика, чтобы спасти его, но когда тот посмотрел вниз, то увидел, что вокруг его руки была оплетена обычная ветвь… — продолжал он. Пламя огня полыхало, отражаясь в его веселых глазах, и я не смог сдержать улыбки.

Черт, он просто обожал рассказывать мне эту историю, потому что знал, что она каждый раз пугала меня до усрачки.

В первый раз он рассказал мне ее, когда мы уговорили своих отцов разрешить нам спать под открытым небом у пруда в поместье Кроуфордов. Мы разложили наши спальные мешки рядом друг с другом и развели небольшой костер, после того, как выложили камнями круг для кострища.

Пока ветки трещали и ломались в огне, Беннет начал рассказывать мне о некоем пацаненке, Дэмиене, с которым он познакомился в одном из модных летних лагерей, куда его каждый год отправляли родители. Я терпеть не мог, когда он уезжал в лагерь, потому что это означало, что я оставался дома один. Мы писали друг другу, но это было не одно и то же. Когда он возвращался домой, мы целыми днями наверстывали упущенное время новыми приключениями.

История о Дэмиене напугала меня до чертиков. По словам Беннета, тот отправился на побережье, чтобы проведать свою бабушку, и нашел там эти пресловутые американские горки. По мере того, как история развивалась дальше, она становилась все более и более неправдоподобной, пока я, наконец, не понял, что все это выдумано.

Но самое интересное в этой проклятой истории было что? А то, что не имело значения, что я знал, что это чушь и не имело значения, сколько раз я ее слышал. Она все равно пугала меня до усрачки. Потому что чтобы рассказать ее, Беннет использовал звуки, которые можно услышать только ночуя под звездами. Треск американских горок был треском ветвей, скрип подпорок был похож на звук полыхающих в костре дров, а сам ветер казался холодным дыханием смерти. И да поможет мне бог, Беннет был гребанным экспертом, изображая голос старухи похожим на угуканье совы.

Первый раз, когда он рассказал ее мне, и я понял, что это выдумка, я дал ему подзатыльник и как-то нелепо обозвал, вроде подтирка для задницы. Он так сильно смеялся, что в конце концов свалился с бревна, на котором мы сидели. Я выкрикнул, что так ему и надо — грохнуться на задницу, а потом попытался, черт возьми, притвориться, что его история меня не испугала. Я соврал и сказал, что она меня не впечатлила, но он знал правду. Он всегда знал, когда я его дурил.

Так что, когда пришло время залезать в наши спальные мешки, Беннет сделал вид, что ему страшно, и он боится спать один. Он спросил, можем ли мы застегнуть наши мешки вместе, чтобы он знал, если я вдруг оставлю его посреди ночи. Как будто я хоть раз бросал его одного в темноте.

Разумеется, я согласился, и в конце концов мы засыпали, рассказывая друг другу столько смешных шуток, сколько могли вспомнить, лишь бы не бояться. Я до сих пор помню, что произошло, когда мы, наконец, практически уснули.

Сначала где-то рядом с нами громко хрустнула ветка, а затем чудовищно-оглушающий раскат грома расколол ночную тишину. Не прошло и десяти секунд, как небеса разверзлись и на нас обрушилась стена воды. Не уверен, что наши ноги касались земли, пока мы неслись со всего духу в огромный дом Беннета.

Добравшись до его спальни, мы сперва насухо вытерлись, а затем забрались в кровать под одеяло и долго смеялись над тем, какими трусливыми задницами были. Когда наш смех затих, Беннет повернулся ко мне со своей фирменной идиотской ухмылкой на лице.

— Чувак, я рассказывал эту историю уже миллион раз точно. Но этот был самым лучшим.

Вспоминая тот момент, я усмехнулся.

Жизненной целью Беннета всегда было заставлять меня смеяться.

И я чертовски в этом нуждался, особенно, пока был вынужден смотреть, как прямо на моих глазах разваливается брак родителей. Я никогда не понимал, что свело их вместе, потому что они никогда не казались счастливыми.

Влюбленными? Возможно.

Счастливыми? Определенно нет.

Учитывая, что большую часть времени они тратили на постоянные ссоры и упреки.

Мои родители познакомились в колледже, хотя они и тогда были маловероятной парой. Отец изучал историю искусств и мечтал преподавать. Мать была энергичной студенткой, изучающей бизнес, обладающей высокими амбициями и мечтающей когда-нибудь управлять собственной компанией, которая входила бы в рейтинг крупнейших мировых компаний. Я слышал на протяжении жизни достаточно, чтобы понять, что мое рождение было незапланированным, и хотя ни один из родителей не озвучивал то, что я и есть причина их брака, мне всегда было интересно, почему у нас в доме не было ни одной фотографии мамы в свадебном длинном платье.

В детстве мне не казалось странным, что именно отец нянчится со мной весь день. Уже позже я узнал, что матери даже не пришлось бросать учебу, чтобы родить меня, так как я родился за неделю до начала осеннего семестра. Так что она вновь была на занятиях с первого дня нового учебного года, а отец – нет. Когда наступил день ее выпуска, мама получала всевозможные учебные награды и почести, в то время, как мы с отцом сидели в толпе гостей. Однажды я поинтересовался у него, почему он не вернулся к учебе, чтобы получить свою степень, но он так никогда по-настоящему и не ответил на этот вопрос. Единственное, что он тогда произнес, было: «Все так как оно есть, сынок».

Как только моя мать закончила учебу, она получила степень магистра, а отец продолжал заботиться обо мне днем, по ночам работая уборщиком в колледже, в котором училась моя мать. Ночи я проводил с родителями отца, потому что она была занята учебой. Я слышал в детстве, как мои родители достаточно часто ругались, чтобы понять, что у них имелся некий план — мама должна была построить карьеру, которая оплачивала бы все наши счета, пообещав при этом, что отец сможет закончить свое образование, как только у них появится больше денег, а до тех пор он должен был заботиться обо мне.

Это обещание было одним из многих, которые она нарушила.

Всего через два года после получения степени магистра делового администрирования, моя мать устроилась на престижную работу в напыщенную международную маркетинговую фирму. Когда отец выразил беспокойство по поводу моего переезда в Европу, куда она должна была отправиться, мать придумала простое решение. Развод был оформлен за день до того, как она покинула страну, и ни отец, ни я больше никогда ее не видели. Уже позже я узнал от тети Лолли, что мать согласилась не добиваться моей единоличной опеки, если отец откажется от алиментов. Дело было не в том, что мать действительно хотела, чтобы я уехал с ней, она просто использовала угрозу забрать меня у отца и отвезти за тысячи миль от него, чтобы таким образом избавиться от любых родительских обязательств, которые ей могли бы вменить суды.

Отец сделал все возможное, чтобы оградить меня от того факта, что матери было на меня плевать, но даже до того, как я узнал об опеке, я все равно чувствовал себя брошенным. К счастью, Беннет был со мной тогда рядом, и в те дни, когда даже ему не удавалось вытащить меня из моей печали из-за того, что я оказался неудобной помехой для своей матери, и она никогда меня не любила по-настоящему, Беннет обнимал меня и обещал, что он всегда будет рядом и всегда будет хотеть меня.

Как и в случае с моей матерью, это было нарушенное обещание, которое застало меня врасплох.

— Держи.

Я поднял глаза и наткнулся взглядом на руку, что протягивала мне липкий шоколадный зефир. Мне бы следовало отругать того, кто потратил ценное место в своем рюкзаке впустую ради пачки ингредиентов для смора[1], но я не мог лишить подростков удовольствия пожарить зефир на палочках над открытым пламенем, чтобы затем зажать его вместе с кусочком шоколада меж двумя хрустящими крекерами.

— Спасибо, — кивнул я, принимая угощение.

Я ожидал, что паренек вернется на свое место у костра, но, к моему огромному удивлению, он уселся рядом. Медведь тут же начал обнюхивать пальцы парня, испачканные шоколадом.

— Можно? — поинтересовался тот, кивнув на Медведя.

Я кивнул, незначительное количество не причинило бы псу никакого вреда. Паренек улыбнулся, когда большой язык Медведя появился из его пасти, а затем прошелся по пальцам.

На вид парню было лет пятнадцать – шестнадцать. Гэри говорил мне, что все ребята в группе были в возрасте от пятнадцати до семнадцати лет, в то время, как группа Джейка состояла из мальчишек помладше в возрасте от двенадцати до четырнадцати. Паренек рядом со мной был невысоким и довольно тощим. Его короткие черные волосы стояли сторчком, как будто он постоянно запускал в них пальцы, а смуглый тон кожи выдавал в нем латиноамериканскую кровь.

— Не хочешь слушать? — спросил я, указав кивком в ту сторону, где сидели все остальные.

Он отрицательно покачал головой.

— Я уже слышал ее. Би рассказывает хорошо, но…

— Он рассказывает ее слишком хорошо, — осмелился я заметить.

Парень слегка улыбнулся.

— Они обоссутся от страха потом, ночуя в лесу, — он кивнул в сторону парней.

И правда, каждый был настолько поглощен историей, в чем, собственно, и заключался весь ее смысл, потому что через несколько минут Беннет вызовет у них свой фирменный шок и трепет, заставив ребят упасть со своих мест и разбежаться от страха. У меня по крайней мере была возможность хвататься за самого Беннета, когда он пугал меня до чертиков.

— Ты Лаки, верно? — уточнил я его имя.

Беннет попросил парней представиться по очереди вчера утром, но, по правде говоря, я на тот момент все еще не оправился от нашей с ним встречи, чтобы запомнить все имена, да и слушал его вполуха.

Паренек кивнул.

— Я Зендер, — произнес я, протягивая ему руку. Представляться заново было совершенно не обязательно, но мне показалось, что так будет правильно.

Лаки пожал мою ладонь, а потом вновь запустил пальцы в шерсть Медведя.

— У тебя есть собака дома? — поинтересовался я, доев, наконец, свой смор.

— Не, — пробормотал он. — Когда-то у меня была кошка, когда я был маленьким, но Джерри она взбесила, потому что поцарапала его хорошее кресло, поэтому он позволил соседским собакам разорвать ее.

Еда, которую я только что проглотил, грозила вернуться обратно после его слов.

— Джерри? — спросил я, просто потому что не имел понятия, что еще сказать.

— Эм… бойфренд моей матери… ну, во всяком случае, был на тот момент. Не уверен, что она все еще с ним.

— Ты не живешь со своей матерью?

Лаки отрицательно покачал головой, но больше ничего не произнес. Я был полностью уверен, что наш разговор окончен, когда он молчал в течении нескольких минут, но парень удивил меня, когда заговорил вновь.

— Здесь круто.

— Да, — согласился я.

— Тебе… тебе нравилось ходить в школу или типа того?

Меня осенило, о чем он спрашивал.

— Ты имеешь в виду колледж?

Он кивнул.

— Нравилось. Но не потому что это было обязательным требованием для моей работы.

Лаки взглянул на меня и смятение на его лице было столь же ясным как божий день.

— Ты пошел учиться, потому что… хотел этого?

Я усмехнулся.

— В точку.

Мой взгляд устремился в темноту. Сквозь облака просачивалось достаточно лунного света, чтобы можно было разглядеть очертания деревьев и мерцание озера. Мое сердце набухло от этой картины.

— Я поступил в университет Колорадо и получил степень в области Биологии по охране и защите дикой природы, и рыбоводству.

— О, — пробормотал Лаки, не глядя мне в глаза. — Я нормально учусь в школе, но не круглый отличник, ничего выдающегося.

— Лаки, — произнес я и подождал, пока он поднимет на меня взгляд, — мое место здесь, в этих лесах, — сказал я, очертив пространство вокруг нас. — Вне зависимости от того, есть у меня степень или нет. Я пошел учиться, потому что хотел узнать больше о дикой природе, которую люблю. Не могу похвастаться тем, что всегда был лучшим учеником, когда мне было столько же лет, сколько тебе сейчас, но если ты чего-то хочешь достаточно сильно, то готов так же усердно ради этого и трудиться.

Мой взгляд автоматически переместился на Беннета.

Я не врал, когда говорил, что не был отличным студентом… в отличие от Беннета. Мне повезло получить стипендию и попасть в ту же частную школу, что и моему лучшему другу, но приходилось много работать, чтобы не отставать от интенсивной учебной программы частного колледжа. Хотя мне и хотелось, чтобы отец гордился мной, пока я успешно отрабатывал свою стипендию, больше всего я боялся, что потерять ее, будет равносильно потере последней связующей с Беннетом. Отчетливо покалывающее ощущение пронеслось по моему позвоночнику сверху вниз, когда мы с Беннетом в очередной раз встретились взглядами над пляшущими языками костра. Я тут же вернул свое внимание к Лаки, чтобы не увязнуть в Беннете, его проклятой истории и бесконечных болезненных воспоминаниях, которые это все во мне вызывало.

— Ты должен бороться за то, чего хочешь, Лаки, — мягко сказал я.

Но промолчал о том, что еще всегда нужно знать, когда стоит уйти. В конце концов, парню нужно было беречь свои мечты как можно дольше.

Лаки кивнул, но больше ничего не произнес. Медведь начал толкаться мордой мне в руки, и я знал, что он чувствует мое беспокойство. Я машинально запустил пальцы в его густую шерсть.

— Ты и Би, вы были друзьями, да?

Вопрос Лаки заставил меня резко втянуть в себя воздух. Я не хотел на него отвечать.

— Давным-давно, да, — наконец, признал я.

— Но теперь нет?

Боль разрывала мою грудь, и я был уверен, что именно так, должно быть, ощущается сердечный приступ.

— Люди меняются, Лаки. Их пути расходятся, — заставил я себя произнести вслух.

Я напрягся из-за резкой смены темы нашего разговора и вздрогнул от неожиданности, когда парни вдруг резко закричали, обрушиваясь проклятиями на Беннета, как только его история достигла своего апогея. Я тут же вскочил на ноги.

— Мне нужно пойти все проверить.

Не было абсолютно ничего, что мне следовало проверять, но, надеюсь, Лаки этого не знал.

— Да, конечно, — пробормотал он и я чувствовал себя последним дерьмом, оставляя его сидеть в одиночестве.

Но слушая, как ребята сыпали проклятиями и ругательствами из-за рассказанной Беннетом истории и в то же время восхищались тем, насколько крутой она была, что они с удовольствием послушали бы ее еще раз, меня затошнило. Потому что воспоминания о том, как Беннет лежал рядом, прижавшись к моему плечу под одним одеялом со мной, пока пальцы наших рук были крепко переплетены между нами… было слишком. Я заставил себя не смотреть на Беннета, уходя все дальше от костра во тьму, в то время, как Медведь шел следом за мной.

Я не смотрел на Беннета, но все равно чувствовал, как он смотрит на меня.

Глава 6

Беннет

— Не спится?

Я покачал головой, когда Эйден подошел ко мне сзади и перешагнул через бревно. Он сел достаточно близко, чтобы его бедро касалось моего, и я машинально положил голову ему на плечо. Я делал так бесчисленное количество раз за все эти годы, с тех пор, как наши короткие и очень односторонние отношения закончились. Не уверен, почему Эйден все еще допускал подобный контакт… возможно, потому что знал, что я тактильный человек, или, может быть, потому что просто жалел меня, когда я вдруг становился таким.

Огонь еще не успел угаснуть полностью, когда я вылез из своей палатки час назад, поэтому я снова развел его и все это время сидел и пялился в горящие угли, как будто они могли каким-то образом подсказать мне, как я умудрился так безнадежно все испортить.

— Думаю, это не потому что тебя мучает чувство вины из-за того, что ты до усрачки всех напугал, не так ли? — риторически поинтересовался он.

Я улыбнулся. Моя история прошла без сучка и задоринки… ну, в зависимости от того, как посмотреть. Парни проклинали меня на чем свет стоит после того, как я ее рассказал, и я видел, как каждый прихватил с собой приятеля, чтобы сходить ответить на зов природы перед сном. Если бы они не были настолько измотаны после сегодняшнего похода, подозреваю, что по крайней мере двое или трое из них сидели бы сейчас со мной у костра, слишком напуганные, чтобы уснуть.

К сожалению, у моей бессонницы была совершенно иная причина.

Мой взгляд автоматически переместился к палатке Зендера.

Он не сказал мне ни слова с тех пор, как мы столкнулись в лесу, собирая дрова. Время от времени я ловил его взгляды на себе, но выражение его лица при этом оставалось нечитаемым. Я был удивлен, когда Лаки подошел к нему, и еще больше удивился, когда Зендер не отказался от его компании. Меня распирало от желания поинтересоваться у Лаки, что за тему они так увлеченно обсуждали, но мне удалось сдержаться. Я знал, как тяжело трудному подростку открыться кому-либо, поэтому не хотел раздувать из этого событие или заставлять его чувствовать себя не в своей тарелке. Что бы Зендер ни сказал ему, казалось, это его не расстроило, и он не отправил парня восвояси.

— Мне не нравится видеть тебя таким, — пробормотал Эйден.

Судя по интонации, я мог с точностью сказать, на чьи плечи он возлагал вину за мое настроение и это меня не устраивало. Да, я знал, что Эйден хотел защитить меня, это было в его характере, но мне не нравилось, что Зендер стал мишенью для его ярости.

Я поднял голову, чтобы взглянуть на него.

— Ты не знаешь его, Эйд… у него есть причина, чтобы чувствовать себя так.

— Как и у тебя, Би.

Я покачал головой и снова уставился на огонь.

— Для меня все было иначе.

— Почему? Потому что у тебя были все преимущества? Потому что у твоей семьи были деньги, которых не было у его родителей?

— Дело не только в этом. Он никогда не видел во мне Беннета Кроуфорда, сына и единственного наследника состояния Кроуфордов. Ему было плевать, кто мой отец или что люди строили планы на мой счет с момента моего рождения. Для него я был просто… Бенни. Только в средней школе он начал смотреть на меня иначе, — пробормотал я. — Не то, чтобы у него не было для этого причины.

— У тебя не было права голоса в этом вопросе, помнишь?

— Я никогда не рассказывал тебе о наших с ним семьях, верно? — поинтересовался я.

— Нет.

— После того, как мои родители поняли, что я не собираюсь прекращать выпрашивать встречи с Зендером, они начали устраивать нам игровые свидания. Иногда я приходил к нему домой, иногда он приходил ко мне. Когда нам было семь или около того, наши родители, наконец, начали тусоваться тоже… думаю, они поняли, что в этом был некий смысл. На самом деле моим родителям очень нравилась мать Зендера… но потеплеть к мистеру Риду им удалось только спустя время, потому что он был довольно тихим… как Зендер, — произнес я с улыбкой.

Зендер определенно унаследовал от матери каштановые волосы и холодные голубые глаза, но спокойный характер и стоическое отношение достались ему от отца. То самое, что я изо всех сил старался теперь преодолеть.

— В конце концов мистер Рид вылез из своей ракушки… однажды мы даже отдыхали все вместе.

— Дай угадаю, папочкина яхта, юг Франции, — подхватил Эйден.

Я ткнул его локтем.

— Острова Греции.

Эйден закатил глаза.

— Так что же произошло?

Я покачал головой.

— В один прекрасный день его мать просто взяла и подала на развод. А потом переехала в Европу, чтобы стать маркетинговым воротилой. Суть в том, что она даже не боролась за опеку над Зендером. Не думаю, что он ее когда-либо видел после этого снова… даже после смерти отца. Учитывая, что он переехал жить к тете Лолли.

Я наклонился, подхватил небольшой камень с земли и начал перекатывать его между пальцами. Это была нервная привычка, от которой я пытался избавиться годами, особенно с тех пор, как она начала бесить моего отца, но Эйден знал все о моих странных причудах.

— Он был опустошен. Спрашивал меня, что он сделал не так… почему мать его больше не любила. Я не знал, что ему сказать, — прошептал я.

Я почувствовал руку Эйдена у себя на шее сзади. Это свидетельствовало о том, насколько, должно быть, расстроенным я выглядел, потому что он редко касался меня, когда дело доходило до эмоций. Эйден плохо справлялся с их проявлениями, никогда не показывал эмоций и определенно точно не умел их принимать.

— Уход матери Зендера для его отца стал тяжелым испытанием по многим причинам, — произнес я, взглянув на Эйдена. — Она была кормильцем в семье, а мистер Рид сидел дома, чтобы заботиться о Зендере. Думаю, он планировал вернуться к учебе, но потом миссис Рид ушла… как бы там ни было, у него не было работы и все было сложно. Мой отец предложил ему работу.

Эйден кивнул.

— В своей инвестиционной фирме?

Я отрицательно покачал головой. Я уже рассказывал Эйдену о том, насколько близки мы с Зендером были в детстве, и что он жил в гостевом домике на территории моих родителей, но я никогда не вдавался в подробности о том, как это произошло или о том, что гостевой домик на самом деле был коттеджем смотрителя.

— Он нанял мистера Рида сторожем в наше поместье. В обмен на что тот получил небольшое жалование и возможность жить вместе с Зендером в маленьком коттедже на территории имения.

— Ох, блядь… — пробормотал Эйден, когда понял к чему я веду.

Я замолчал, и мои мысли перенеслись в тот самый день, в который Зендер понял, что на самом деле означает факт, что его отец работает на моего. Поначалу, все, что нам с ним виделось, было сплошными преимуществами, ведь мы должны были жить на расстоянии пары минут ходьбы друг от друга. В восемь лет нас не особо заботила вся остальная семантика ситуации. Нам не о чем было беспокоиться, ведь мы стали соседями и это было главным.

Но после того, как мы с Зендером случайно оказались свидетелями сцены, когда мой отец разъяренно накинулся на мистера Рида за какую-то оплошность, вроде скошенной не в том направлении травы или чего-то настолько же до нелепости смешного, в нашей дружбе произошел тонкий сдвиг, и на то, чтобы преодолеть его у меня ушли годы. Мне это удалось. Я старался изо всех сил, чтобы доказать Зендеру, что он для меня навсегда останется лучшим другом, и так оно и было.

До того первого дня в старшей школе, когда мне пришлось пройти мимо него, сделав вид, что он просто какой-то знакомый парень.

Это было началом конца.

— А я то думал, что мой отец придурок, — пробормотал Эйден.

Я усмехнулся. Отец Эйдена, без сомнений, был засранцем, но по целому ряду других причин.

— Думаю, я просто сказал себе, что с Зендером все в порядке, после того, как узнал, что он уехал, потому что мне нужно было верить в это, чтобы… ну, знаешь, пережить это, — произнес я негромко, потирая гладкий камешек пальцами.

— Он тоже был всем твоим миром, верно? — осторожно поинтересовался Эйден.

— Да, был, — сказал я, проклиная стоявшие в горле слезы. — Я думал, что если мне удастся удержать нас вместе достаточно долго, пока мы не поступим в колледж или еще что-то…

Я непроизвольно фыркнул, понимая насколько нелепой была моя тогдашняя благородная мечта. Я думал, когда мне исполнится восемнадцать, я все-таки найду свои яйца, чтобы противостоять отцу. Дело даже не в том, что мне хотелось иного рода отношений с Зендером в тот момент, хотя семя уже упало на благоприятную почву как раз в то лето, перед нашим первым годом в старшей школе. Нет, я просто хотел поскорее достичь того волшебного возраста, когда мне якобы разрешалось сказать родителям «нет». Но даже почти перешагнув тридцатилетний рубеж я все еще до сих пор не понял, как заставить их считаться с этим словом, произнесенным из моих уст. Моему отцу всегда удавалось держать меня на коротком поводке в этом отношении.

Точно так же, как и в ту ночь, когда Зендер умолял меня не делать с ним то, что я пообещал никогда не сделаю.

Не бросать его.

Я почувствовал, как пальцы Эйдена накрыли мои, когда я бессознательно и судорожно начал тереть камень в своих руках.

— Так что ты собираешься с этим делать? — спросил он.

— С чем именно?

Он кивнул головой в сторону палатки Зендера.

— С Рейнджером Риком, — произнес Эйден с ухмылкой.

— На случай, если ты не заметил, он со мной не разговаривает, — пробормотал я.

— А кто говорит о разговорах? — во взгляде Эйдена плясало озорство, когда он забрал камень из моей руки и бросил его обратно на землю. — Я говорю, ты идешь туда, расстегиваешь спальный мешок и всасываешь в себя его член, прежде чем он поймет, что происходит.

— Задница, — произнес я, стукнув его кулаком в руку.

— И ее тоже, кстати, можешь, — усмехнулся Эйден.

— Мы даже не знаем, гей ли он, — заметил я, как будто это было единственное, что останавливало меня от того, чтобы пойти и сделать то, что он предложил.

— Я был принимающей стороной у этого рта, Би. Если он пока еще не гей, то к утру точно им будет.

Я покачал головой и засмеялся, хотя все внутренности свело от волнения при одной мысли о перспективе того, как мой рот окажется на Зендере. Нет, это было слишком рискованно, не говоря уже о том, что крайне неуместно при наличии подростков вокруг… даже если палатка Зендера и находилась на окраине лагеря. Иисусе, я в самом деле рассматривал эту мысль?

Да, к чертям все, именно это я и делал. Потому что, возможно, Эйден прав, и у меня никогда не было возможности сказать Зендеру словами, что я чувствую. Может быть, ничто в моем нынешнем арсенале не поможет мне пробиться к Зендеру, чтобы дать шанс объяснить, почему я сделал то, что сделал той ночью. Даже если он пошлет меня на хрен, возможно, у меня будет несколько секунд, чтобы доказать ему, что я никогда не бросал его.

Не по-настоящему.

— Не могу, — негромко произнес я больше самому себе, чем Эйдену.

Но мне стало интересно, что меня останавливаетна самом деле. Тот факт, что подобное было совершенно не в моем характере или то, что это могло не иметь уже никакого значения?

Я почувствовал, как губы Эйдена легко коснулись моего виска.

— Просто подумай об этом. Если не сработает, на этот раз уйти сможешь ты. Иди и покажи всем, детка.

А потом он ушел, оставив меня в одиночестве пялиться на палатку Зендера, которая внезапно стала манить меня к себе подобно проклятой песне Сирены.

— Какого черта, — пробормотал я, поднимаясь на ноги. Мне в буквальном смысле больше нечего было терять.

Глава 7

Зендер

После напряженного дня я спал как убитый. По правде говоря, даже не ожидал этого, думал, что снова всю ночь буду ворочаться и метаться из-за мыслей о Беннете, преследующих меня, как и накануне, но холодный горный воздух и знакомые звуки окружающей дикой природы творили свою магию. Вскоре мне уже снился дивный сон, который был настолько восхитительным, что мне захотелось держаться за него как можно дольше и наслаждаться им всю ночь.

Во сне Беннет пробрался в мою палатку точно так же, как он обычно пробирался в мою комнату, когда мы были младше, только на этот раз мы уже не были детьми. Он был взрослым —мужчиной, который излучал силу и мужественность. Я не видел, как он входил внутрь, но часть меня просто знала, что это он. Его запах, может быть, или то, как маленькие волоски по всему моему телу, казалось, покалывали от статики, когда он был рядом.

— Бенни? — прошептал я во сне. — Тебе страшно?

Обычно это именно мне было страшно по ночам, но, возможно, в этот раз все было иначе. Мои глаза всего слегка приоткрылись, но Беннет на самом деле показался испуганным до смерти, когда подполз ближе.

Я автоматически открыл свой спальный мешок, как делал для него уже тысячу раз прежде, и он скользнул в него, ложась рядом со мной.

— Зендер, — шепнул он, и этот звук был полон тоски, колебаний и желания, которые плотно сплелись воедино. Он сказал еще что-то, но я все еще был сосредоточен на том, как он произнес мое имя.

— Иди сюда, — позвал я, поднимая руку так, чтобы он мог прижаться ближе. Он смотрел на меня широко распахнутыми глазами и по-прежнему казался испуганным. — Ты в порядке? — пробормотал я, крепко прижимая его к себе и почти застонав от ощущения его тела рядом с моим.

Я видел, как двигались губы Беннета, но не мог понять, что он говорит — явный признак того, что я мертвецки устал. Хотя по большому счету мне было все равно, о чем он говорил. Я просто был рад, что он наконец-то здесь… где ему и место. Его рука ощущалась прохладой на моей разгоряченной коже, и все тело непроизвольно дрожало, пока его пальцы танцевали у меня по спине, боку и животу. Везде, где он прикасался, Беннет оставлял восхитительные импульсы энергии после себя.

Я уже почти готов был умолять дать мне наконец попробовать его на вкус, но прежде чем успел открыть рот, губы Беннета оказались на моих. Мое тело задрожало от этого первого прикосновения.

Все было совсем не так, как я себе представлял. Было чертовски лучше в тысячи раз.

Я едва мог дышать, думать… Мог только чувствовать, как его рот боготворит мои губы, и я знал, просто знал, что Беннет наконец мой. Мне было плевать, что это не по-настоящему. Плевать, что это лучший гребаный сон, который у меня когда-либо был. Это было всем, чего я когда-либо желал, но знал, что никогда не смогу иметь. Беннет Кроуфорд, ставший взрослым мужчиной, со мной в постели.

Блядь.

Если уж мне снилось, что я в постели с Беннетом, то я собирался идти до конца.

— Хочу тебя, — прорычал ему на ухо.

У него вырвался глубокий стон, а затем он наполовину растянулся на мне.

— Я так сильно хочу тебя, Зендер. Прошу…

Я вытянул шею, чтобы коснуться его губ и это немедленно спровоцировало более решительные действия. Рот Беннета сам нашел мои губы и с жаждой накрыл их, а я схватил его затылок обеими руками, чтобы удержать на месте — наши языки сражались друг с другом, а дыхание становилось все более тяжелым и учащенным. Член Беннета прижался к моему животу, и я прохрипел, выгибая бедра навстречу и прижимаясь своим стояком к нему в ответ, настолько близко, насколько мог.

Руки Беннета были на моем лице, пока я ощущал его лихорадочные поцелуи. Казалось, наши руки и рты были повсюду, пытаясь высвободить годы сдерживаемого желания друг друга. Я так отчаянно хотел его, что боялся заплачу от разочарования, если не смогу сейчас оказаться внутри него.

Мне удалось пробраться руками под его одежду, и я ощутил мили теплой кожи Беннета под своими ладонями. Это было слишком хорошо… Именно в этот момент я почувствовал первый укол возвращающейся реальности, который пронесся по моему сознанию предупреждающим звоночком.

Никакой сон не мог быть настолько хорошим.

Ни одна мечта не могла подарить мне мое самое большое желание на блюдечке с голубой каемочкой.

Глава 8

Беннет

Я боялся. Что, если Зендер возненавидит меня еще больше после того, как я проберусь в его палатку? Да куда уж больше? Может и некуда. Может, это значило только то, что мне уже нечего было терять.

Расстегнув молнию, я вполз внутрь так тихо, как только мог. Медведь тут же поднял голову с того места, где лежал, свернувшись в огромный мохнатый шар сбоку от Зендера, а затем встал, потянулся и прошел мимо меня на выход из палатки, как будто знал, что я собираюсь сделать и не хотел торчать здесь, чтобы стать свидетелем моего унижения. Вряд ли я мог винить его за это.

Я вновь взглянул на Зендера, чтобы посмотреть, не проснулся ли он. С полной уверенностью можно было сказать, что он спал как убитый. Через сетчатую панель над его головой проходило достаточно рассеянного лунного света, чтобы я смог разглядеть насколько мирным было его лицо во сне.

Боже, он был прекрасен. Даже больше, чем когда был ребенком. Черты его лица казались неуловимой комбинацией родного и незнакомого. Густые ресницы лежали на щеках и мне отчаянно хотелось дотянуться и погладить его лицо.

Спальный мешок был полностью расстегнут и скрывал лишь половину тела, несмотря на холодную ночь, Зендер спал только в боксерах. Мне пришлось сдержать улыбку, когда я вспомнил, насколько горячим он всегда был во сне. Когда мы были детьми и ночевали с ним под открытым небом, он был моей личной печкой в особо холодные ночи.

Я не мог оторвать взгляд от вида обнаженной кожи, что открывалась перед моим взором. Зендер был подтянутым и загорелым, по-видимому, благодаря своему активному образу жизни и, казалось, каждая мышца была стройной и рельефной. Я инстинктивно протянул руку, чтобы провести кончиками пальцев по выступающим мышцам его пресса, но остановил себя, прежде чем прикоснулся к нему.

Черт. Я походил на какого-то извращенца. Мне следовало немедленно развернуться и уйти. О чем я только, блядь думал? Но в тот момент, как почти повернулся, чтобы выбраться из палатки, я различил его сонное бормотание.

— Бенни? — он сделал паузу и добавил. — Тебе страшно?

Мое горло сжалось. Он произносил эти слова так много раз, когда мы с ним были детьми, что я на миг закрыл глаза. Обернулся, чтобы посмотреть на него, чувствуя это дурацкое колючее жжение в глазах, когда с тоской прошептал его имя в ответ. Я заставил себя оставаться на месте, не приближаясь к нему ни на сантиметр ближе, чем мы уже были, хотя мое тело кричало, чтобы я сделал именно это.

— Шшш… меня здесь нет. Спи.

— Иди сюда, — произнес он, распахнув для меня свой спальный мешок и призывно раскрыв руки.

Я знал, что не должен. Я знал это. Но мне было плевать. Возможность почувствовать его объятия еще раз…

Я проглотил комок в горле, подальше засунул стыд из-за того, что творил, и заполз в его распростертые объятия.

— Ты в порядке? — пробормотал он, напомнив тем самым, что все еще наполовину спит.

— Нет, — прошептал я себе под нос. — Так чертовски хочу поцеловать тебя, что это рвет меня на куски.

Я не смог сдержаться, моя рука скользнула по его боку, груди, животу…

Взгляд Зендера опустился к моему рту, и он облизнул собственные губы кончиком языка. Это сочетание тут же заставило мою кровь стремительно прилить к паху, и я застонал. К чертям! У меня оставалось максимум пять секунд, прежде чем он окончательно проснется и выгонит меня на хрен из своей палатки, поэтому я уж точно собирался воспользоваться своим преимуществом, прежде чем это произойдет.

До того, как успел передумать, я наклонился вперед, прижавшись к его губам настолько легко, насколько мог. Просто попробую, сказал я себе. Всего один гребаный раз, который запомнится на всю оставшуюся жизнь.

Моя рука мягко скользнула по его лицу, когда первое ощущение контакта наших губ ударило током по всем моим нервным окончаниям, и я втянул в себя воздух. Этим все и должно было ограничиться — просто короткий поцелуй, прежде чем я уйду, а он вновь крепко уснет. Если повезет, он даже не вспомнит об этом утром.

Но я не успел отстраниться, рука Зендера властно легла на мой затылок, и он притянул меня к себе ближе.

— Черт… — прорычал он в мой рот, а затем вновь накрыл его губами.

На этот раз в нашем поцелуе не было ничего мягкого. Он был лихорадочным и безумным. В считанные секунды все превратилось в ищущие языки и прикусывающие зубы, жадные руки и выгибающиеся члены. Мозг закоротило, и я потерял последние остатки рационального мышления.

Зендер Рид целовался со мной, и весь гребаный мир перестал существовать. Остались только наши горячие вдохи, грохочущие сердца и ищущие пальцы. Его тело горело в огне, и я изо всех сил старался коснуться руками каждого дюйма обнаженной кожи, доступной мне. Руки Зендера, наконец, накрыли мою задницу и крепко притянули меня к себе, так, что мы смогли тереться нашими членами.

— Хочу тебя, — произнес он негромко и хрипло у моего уха.

Я ждал, чтобы услышать эти слова всю свою жизнь. Слова, которые слышал до этого уже множество раз от разных мужчин, но никогда так. Ни разу от единственного человека, от которого я действительно хотел их услышать.

— Я так сильно хочу тебя, Зендер. Прошу… — бесстыдно просил я, прижав его спиной к земле и накрывая сверху своим телом.

Мой член был твердым и пульсирующим, заставляя думать о том, потек ли уже член Зендера тоже. Мне нужно было коснуться его. Чего я на самом деле хотел, так это накрыть его ртом, но я был согласен и просто проскользнуть рукой под нижнее белье, чтобы узнать это на ощупь.

Пока Зендер посасывал мочку моего уха и неразборчиво шептал какие-то слова, я провел ладонью по волосяной дорожке, ведущей от пупка к широкой резинке боксеров, и скользнул рукой внутрь, ощутив, как головка его члена тут же толкнулась из-под ткани наружу. Я скользнул еще глубже, чтобы обхватить его ствол ладонью, но вместо того, чтобы почувствовать, как его тело выгнулось навстречу моему прикосновению, я почувствовал нечто совсем иное. Он весь мгновенно резко напрягся.

Я поднял голову и наши взгляды встретились. Его глаза были широко открыты и в них застыло шоковое выражение, а все, что последовало за этим, казалось, происходило в замедленной съемке.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — зарычал он, отпрянув от меня и пятясь до тех пор, пока не врезался в край палатки, чуть не перевернув ее. Столбики вернулись на место, когда он, наконец замер, схватив одной рукой и удерживая над собой нейлоновую оболочку.

Его взгляд был диким, другой рукой он провел по своему рту.

— Я… я… — пробормотал я, — мы… мы целовались, и ты…

— Вон, — потребовал он тихим голосом, который сочился ненавистью. — Убирайся к черту из моей палатки.

— Но, Зендер…

— Хорошо, тогда уйду я, — грубо оборвал он, дернувшись к выходу.

— Нет. Я ухожу, — быстро проговорил я, не желая выгонять его из собственной палатки посреди ночи.

Мои чертовы руки дрожали так сильно, что едва смогли справиться с молнией. Когда я оглянулся на Зендера, то заметил, как он рассеянно запустил пальцы в свои волосы, напомнив мне тем самым, что не далее, чем всего пару минут назад я сам касался этих великолепных длинных волос. Смогу ли я когда-нибудь прикоснуться к нему снова? Вряд ли.

Его глаза сузились, когда он взглянул на меня, и я почувствовал, как мое лицо пылает от унижения.

— Прости, мне жаль… — прошептал я, прежде чем уйти.

И будь я проклят, если мне на самом деле не было жаль, что это единственные слова, которые, казалось, я когда-либо смогу ему теперь сказать.

Глава 9

Зендер

Прости, мне жаль…

Слова Беннета, произнесенные им накануне, до сих пор резонировали эхом у меня в голове. Те же слова, которые он бормотал, отвернувшись от меня в ночь, когда умер мой отец. Слова, которые я не думал, что услышу из его усткогда-либо снова.

Я потуже затянул верхние веревочные якоря, чтобы надежно закрепить их вокруг гигантского ствола дерева на вершине скалы для урока скалолазания, который был у нас по плану через несколько минут. Эйден и Беннет проводили очередное занятие по тимбилдингу с ребятами в нескольких сотнях ярдов, пока я подготавливал ремни безопасности и все необходимое, чтобы обеспечить нам восхождение.

Мы провели утро, покоряя расстояние по перевалу Фьюри к равнинам Мерри Флэтс. Луг, поросший дикими цветами между горой Фьюри и Вудленд Райз, был одним из моих самых любимых мест для лагеря. Когда мы подошли к нему, преодолев перевал, несколько парней запели, отплясывая, как дети Георга фон Траппа из мюзикла «Звуки музыки». К тому времени, как мы добрались до места, которое я обычно использовал, чтобы разбить лагерь, на противоположной стороне луга, в моей голове застряло больше песен, чем я был в состоянии сосчитать.

Беннет, должно быть, прочитал мои мысли, потому что глянул на меня с нервной улыбкой, стоило одному из парней затянуть «До-Ре-Ми» — песню, которая, как Беннет прекрасно знал, доводила меня до ручки.

Я прикусил язык, чтобы не улыбнуться ему в ответ. Боже, как же я соскучился по нашим личным шуткам — соскучился по тому человеку, который мог читать мои мысли и знать наверняка, о чем я в этот момент думаю. Все время, пока мы шли по тропе утром, я вспоминал ощущение его рук на моей коже накануне ночью, вкус его рта на моих губах и горячие выдохи на моей шее.

После того, как я выгнал Беннета из своей палатки, мой член оставался каменно твердым — гранитный кол, который отказывался успокоиться и упасть, независимо от того, насколько зол я был на Беннета за то, что он пробрался ко мне, пока я спал.

В конце концов, проклиная себя в течении десяти минут, я не смог удержаться, чтобы не подрочить на воспоминания об этом гребаном поцелуе. Вкус Беннета, его язык, скользящий по моему языку, и мое дикое желание перевернуть его и погрузиться внутрь, не дали мне спокойно заснуть. Всего раз — всего лишь один гребаный раз — но я хотел ощутить каково это, скользнуть членом в его тугое тело и трахать его, обладать им.

Я содрогнулся от этой мысли и мне захотелось вновь себя пнуть. Господи, почему я не могу перестать зацикливаться на нем?

Закончив вязать узлы и трижды проверив канаты, я начал спускаться обратно на землю с небольшой скалы. Беннет и Эйден как раз привели группу к ее основанию и начали помогать первой паре ребят надеть шлемы и снаряжение, когда я мягко приземлился рядом с ними.

Один из парней, высокий и темнокожий, по имени Кельвин, которому, полагаю, было семнадцать, с несколькими татуировками на руках и черными тоннелями в ушах, посмотрел на меня с широкой ухмылкой на лице.

— Ооу, чувак. А мы надеялись, что ты грохнешься и расшибешь свой зад.

Прежде чем я успел ответить на ехидное замечание, заговорил Лаки.

— Чувак, серьезно? Ты просто спустился на этой хрени и не упал. Как тебе это удалось?

— Много практики, — произнес я с улыбкой. — Ну, и кроме того, веревка, прикрепленная к ремням безопасности снаряжения, чтобы даже если я упаду, уж наверняка не грохнуться на землю. Этот канат называется верхняя веревка. Я взобрался наверх и закрепил якоря, так что теперь у нас есть безопасный механизм для того, чтобы научиться сегодня скалолазанию. Я буду держать канат и страховку, пока первая пара желающих наденет свое снаряжение.

Я привлек внимание всех парней и начал учить их, как обращаться с веревкой и снаряжением, которые они будут использовать для своего первого подъема. Когда пришло время определяться, кто будет первым, Кельвин незамедлительно шагнул вперед.

— Я. Я совершенно точно справлюсь с этим.

Заставив себя улыбнуться вместо того, чтобы закатить глаза в ответ на его дерзкое и самоуверенное заявление, я показал Кельвину, как закрепить страховочное снаряжение и прикрепить верхнюю веревку к его ремню с помощью карабина.

— Оставайся на месте, пока я не подготовлю Лаки. Я не могу разрешить вам обоим начать подъем, пока двое взрослых не будут на страховке, хорошо?

Проигнорировав его недовольное бормотание, я помог Лаки со снаряжением. Пока работал, непроизвольно глянул на Эйдена и Беннета, которые стояли плечом к плечу, наблюдая за мной. Я старался не представлять их голыми и вместе, но мне было интересно, что бы сказал Эйден, узнай он про ночной визит своего бойфренда в мою палатку. Никогда бы в жизни не подумал, что Беннет способен на измену. Еще одно доказательство того, что он был совершенно другим человеком, не имеющим ничего общего с тем парнем, которого я когда-то знал.

— Мне нужен кто-то из вас, чтобы помочь со страховкой, — сказал я, не в силах определиться, который из них был меньшим из двух зол.

— Я сделаю это, — быстро произнес Эйден, прежде чем Беннет успел открыть рот. — Я уже делал это раньше.

Когда он подошел и схватил снаряжение из кучи у наших ног, я не смог сдержать своего удивления.

— Делал? — поинтересовался я, глядя на него. — Когда?

Он сузил глаза, глянув на меня.

— Тебя это действительно волнует? Просто верь мне, когда я говорю, что знаю, как это делать. Я возьму на себя Лаки.

Что ж, ладно, значит, этот парень просто был задницей, как и обычно. Интересно, известно ли ему о том, что произошло между мной и Беннетом у меня в палатке. Разумеется, нет. Зная тип Эйдена, он бы уже определенно ввязался со мной в разборки к этому моменту. Черт, если бы мы вдруг поменялись местами, и я обнаружил, что Беннет изменил мне, я бы очень жестко надрал Эйдену зад…

Я наблюдал за ним, пока он занимал свою позицию рядом со страховкой, прежде чем поинтересоваться у Лаки, готов ли тот. Паренек посмотрел на Эйдена с ухмылкой.

— Страхуешь?

Эйден кивнул и улыбнулся в ответ.

— Страхую.

Ладно, возможно, он действительно знал, что делает.

Пока оба подростка взбирались на скалу бок о бок, я слышал, как они переговариваются друг с другом. Поначалу это звучало как обычный дружеский треп, но потом я уловил кое-что, что выходило за эти рамки.

Я быстро взглянул на Эйдена, чтобы проверить его реакцию, но он был полностью сконцентрирован на веревках, наблюдая за ногами Лаки.

Голос Кельвина донесся сверху достаточно громко, чтобы я разобрал слова.

— Что это за чертова обувь у тебя? Я думал, ты не можешь позволить себе ничего приличного, типа этого.

— Би подарил их мне. Не то, чтобы это тебя хоть как-то касалось вообще, не твоего ума дело, — огрызнулся Лаки.

— Ооу, как мило. У Лаки появился Папик. Ну, по крайней мере, твой получше, чем тот, что был у твоей матери, а? — усмехнулся Кельвин, прежде чем подтянуться, схватившись за очередной выступ в скале.

— И какого хрена это должно означать? — уставился на него Лаки.

Ответ прозвучал низким рычанием, я едва ли смог разобрать это из-за оживленных разговоров и смеха остальных ребят за спиной у нас с Эйденом.

— Лаки, Кельвин, — выкрикнул я, — меньше разговоров, больше концентрации. Беннет, ты не мог бы занять пока остальных парней, чтобы мы были в состоянии обмениваться инструкциями с теми, кто поднимается на скалу, пожалуйста? — бросил я через плечо, не отрывая взгляда от подростков, пока они поднимались все выше, и Лаки уже успел немного опередить Кельвина.

— Конечно, — произнес Беннет.

Я знал, что он все еще расстроен из-за меня, но сделал то, о чем я просил и забрал группу ребят, вернувшись с ними обратно на луг.

— В чем дело? — негромко поинтересовался Эйден.

— В смысле?

— У них нет никаких проблем с подъемом, так к чему все эти беспокойства по поводу того, что мы не слышим друг друга?

Я не собирался озвучивать ему истинную причину и говорить, что не хочу, чтобы остальные слышали то дерьмо, которое Кельвин нес в адрес Лаки. Я в точности знал каково это, быть объектом подобных издевательств. Парень вроде Эйдена был просто не в состоянии этого понять. Пожав плечами, я отпустил веревку немного больше.

— Просто им нужно оставаться в тонусе, вот и все.

— Как скажешь, — пробормотал он.

— Какова история Лаки? — поинтересовался я достаточно громко, чтобы Эйден меня услышал.

Он ответил тем же низким голосом, что и до этого.

— Его мать проститутка. Они жили с ее сутенером долгое время, пока мудак не выгнал Лаки из дому. Беннет нашел его на улице и помог попасть в хорошую приемную семью.

— Шутишь? — спросил я, не отрывая взгляда от ребят, которые уже почти достигли вершины. Я слышал, как Эйден перенес свой вес.

— Если бы. Пацан нормально не питался неделями. Рылся в мусорных баках и уже был на грани того, чтобы выбрать ту же профессию, что и его мать, если бы Би не нашел его в тот момент. Меня тошнит от одной мысли об этом и я точно знаю, что Беннета некоторое время мучили кошмары после увиденного.

Мой взгляд метнулся к Лаки. Он был настолько маленьким и тощим… Я даже представить не мог, что жизнь на улице могла бы с ним сделать. Я уже успел проникнуться симпатией к этому парню, и сама мысль о том, что он вынужден был бы продавать себя мужчинам…

Я заставил себя не оборачиваться в сторону Беннета, когда несмотря на все то дерьмо, что творилось между нами, ощутил вспышку гордости, зная, что он сделал для этого паренька.

— Лаки остался в той же школе? — поинтересовался я, допуская, что частью проблемы было то, что Кельвин и остальные парни знали его историю тоже.

— Да, это было одним из преимуществ приемной семьи, в которую он попал. Все это не слишком повлияло на его остальную жизнь. Те же друзья, те же учителя.

— Это не всегда к лучшему, — заметил я.

— На спуске, — крикнул сверху Лаки.

Я глянул на паренька, заметив огромную улыбку, осветившую его лицо, из-за того, что ему удалось первым взобраться на вершину небольшой скалы. Кельвин же, наоборот, хмурился. Типичный хулиган и задира. Он даже не был в состоянии по-настоящему насладиться своим собственным успехом, потому что был слишком занят задеванием пацана, которого было проще всего травить, не боясь при этом получить по роже в ответ.

— Отличная работа, ребята, — крикнул я.

— Спускайся, когда будешь готов, — выкрикнул Эйден Лаки.

После того, каким взглядом Кельвин одарил Лаки, прежде чем крикнуть «на спуске», я решил, что присмотрю за парнем на протяжении этой недели, особенно когда он будет поблизости от этого здоровяка. Хотя сам я и не сталкивался с какими-либо непосредственно агрессивными действиями и насилием со стороны остальных детей в школе Беннета и в моей средней школе, жестокие насмешки, которые я постоянно слышал в свой адрес, все равно ранили не меньше.

Когда место Лаки и Кельвина заняла другая пара ребят, начав свой подъем, я почувствовал на себе взгляд Эйдена.

— Что? — выдохнул я. Боже, этот парень дико меня бесил, и не только потому что трахал мужчину, которого я хотел… мужчину, который должен был быть моим.

— Господи, ну ты и задница, — произнес он.

— Похоже, это достаточно распространенное мнение в этих краях, — пробормотал я, подумав о Беннете, который повел несколько парней к ручью, чтобы вымыть руки и набрать воды для приготовления ужина.

— Без понятия, что Беннет в тебе нашел когда-то.

Я почувствовал, как моя челюсть непроизвольно сжалась и попытался сосредоточиться на парнях, взбирающихся вверх.

— Ну, я уж чертовски точно не понимаю, что он мог найти в тебе.

Эйден рассмеялся.

— В самом деле? Ну же, чувак. Что тут можно не любить? Я же просто находка. Высокий, великолепный и чертовски богатый.

Если бы мои стиснутые зубы проскрежетали еще чуть сильнее, я бы наверняка сломал их. Эйден не собирался затыкаться.

— Вдобавок, мой член просто охренительно огроооо…

— Я понял, — отрезал я. — Рад за тебя.

— И, боже, он точно знает, что с ним нужно делать, — развивал Эйден мысль дальше. — Рот этого мужчины просто…

— Заткнись, — выплюнул я. — Сию же, блядь, секунду.

Засранец только рассмеялся сильнее.

— Боже-боже, мы сегодня несколько раздражительны? Что случилось, Зендер? Жалеешь, что не смог испытать это с ним тоже?

Я едва не ляпнул, что не далее, чем прошлой ночью мой язык побывал во рту его любовника, но сдержался.

Просто сосредоточься на подъеме парней, Зендер. Подростки.

Я наблюдал за ребятами, пытаясь наслаждаться ощущением теплого солнца на своей спине, звуком прохладного ветерка, дразнящего своими порывами и пробивавшегося сквозь деревья поблизости. Голова кружилась от невероятного количества мыслей и все, чего мне хотелось, это привычно сорваться в горы. Сбросить альпинистское снаряжение и уйти. Направиться к прохладной голубой воде озера Элк, а затем вверх и вниз по тропе, что петляла, спускалась и поднималась, будто Американские горки до самого перевала.

Но я знал, что это невозможно. Кроме того, я был в долгу перед Гэри. Его бизнес зависел от таких клиентов, как Беннет и фонд Эйдена, и он упорно трудился всю зиму, чтобы быть уверенным, что эти желанные летние месяцы будут полностью заполнены подобными клиентами. Еще я был обязан этим ребятам, которые явно нуждались в подобном путешествии — уехать прочь из большого города, в котором они застряли на всю свою жизнь. И я должен был доказать самому себе, что достаточно силен, чтобы справиться со всем этим дерьмом между нами с Беннетом, не сломавшись. Парни вроде Беннета и Эйдена больше не имели власти контролировать мою жизнь.

Я сделал глубокий вдох и еще немного отпустил веревку.

— Итак, — весело произнес Эйден, так, будто всего мгновение назад не провоцировал меня, пытаясь вывести из себя. — Расскажи мне о своем друге Джейке. Он свободен?

Я почувствовал, как отвисла моя челюсть. Он шутит? Разумеется, это была очередная порция его дерьма, чтобы разозлить меня.

— Что? Зачем тебе это?

Эйден пожал плечами.

— Он горячий. Он гей? Прошу, только не говори, что он доминирующий актив, которым кажется, а то я просто не могу удержаться, чтобы не фантазировать о том, как войду в его шикарную задницу с тех пор, как положил на нее глаз еще в начале тропы.

— Ты самый наглый и самоуверенный мудак из всех, кого я встречал, — произнес я. — Неужели ты это серьезно? Надеюсь, ты сейчас шутишь, по крайней мере, ради Беннета.

Он засмеялся.

— О, так теперь ты беспокоишься о хрупком сердце Беннета? Как мило.

— Беннет знает, что ты планируешь трахнуть незнакомца, когда мы вернемся на базу? — поинтересовался я.

Все еще продолжая смеяться, Эйден вновь пожал плечами.

— Мне не нужно его разрешение. Но нет, я не говорил ему о своем увлечении задницей Джейка. Возможно, мне удастся собрать Джейка и Беннета вместе для…

Ему повезло, раздавшийся в этот момент голос одного из подростков, который успел уже добраться до вершины и спрашивал разрешение на спуск, удержал меня от того, чтобы немедленно бросить веревку и избить этого мудака нахрен. Следующий час прошел в виртуальной тишине, пока остальные парни выполняли подъем по очереди. К счастью, Эйдену, кажется, дошло захлопнуть свой рот, и он открывал его исключительно, чтобы сказать что-то по теме ребят или их подъема. Как только последние из парней спустились, мы потратили еще несколько минут на отсоединение веревок и снятие ремней, прежде чем я сказал группе, что они могут возвращаться и приступать к ужину, пока я сниму веревочные якоря сверху.

— Хочешь я тебя подстрахую? — поинтересовался Эйден с гигантской усмешкой после того, как последний подросток ушел, и мы остались вдвоем.

— Иди к черту, — прорычал я.

Слава богу, Эйден свалил, чтобы присоединиться к остальной группе, но перед этим выкрикнул от кромки леса, где начинались деревья:

— Беннет Кроуфорд — один из лучших людей, которых я знаю, Зендер. И по какой-то непонятной причине он чертовски крепко зациклен на тебе. Причинишь ему боль снова и отвечать будешь передо мной.

Я проигнорировал его, начав взбираться по скале, но, разумеется, это не сработало, потому что он прокричал снова:

— Зендер, ты слышал, что я сказал?

На этот раз в его голосе не было ни капли юмора, и я знал, что это действительно было предупреждением. Несмотря на ту хрень, которую он нес по поводу желания трахнуть Джейка, некая грань в его интонациях подсказывала, что он просто выбьет из меня все дерьмо, если я не прислушаюсь к его предостережению. Интересно, какого черта вместо этого он не потребовал, чтобы я держался подальше от его парня?

Я смотрел на него достаточно долго, чтобы заметить, как он стрельнул в меня взглядом еще раз, прежде чем скрыться за деревьями, но его последний вопрос продолжал эхом звучать в моей голове, снова и снова, возвращая меня воспоминаниями на много лет назад. В ту ночь, которая все изменила.

— Зендер, ты слышал, что я сказал?

— Где Беннет? — спросил я.

Тяжелая рука мистера Кроуфорда опустилась на мое плечо, и я автоматически перестал раскачиваться взад-вперед, потому что он уже дважды сказал мне прекратить это делать. Моя задница болела от долгого сидения на жестком пластиковом стуле, но я боялся с него встать.

Потому что я знал, что это будет означать.

Это значило бы, что все сказанное о моем отце каким-то страннопахнущим парнем в белом халате, правда. А это не могло быть правдой.

Я снова начал раскачиваться, в основном, чтобы избавиться от желчи, что поднималась по моему горлу. Если мистеру Кроуфорду не нравилось мое раскачивание, что ж, это было очень плохо, потому что я был уверен, что еще меньше ему понравится, когда меня стошнит прямо на его модные дорогие туфли.

— Зендер, ты слышал, что я сказал? — повторил он.

— Где Беннет? — спросил я снова.

Беннет знал бы, что нужно делать. Он бы сказал мне, что все это неправда, а потом мы пошли домой, и он пожелал мне спокойной ночи, а затем подмигнул бы мне… как он обычно подмигивает, чтобы сказать, что мы скоро вновь увидимся, как только он сможет улизнуть из дома.

Я так давно не видел, как он мне подмигивает.

Но я хочу увидеть это сегодня.

Мне необходимо это увидеть.

Потому что мой отец мертв и Беннет знал бы, что мне нужно именно это, и мне нужно, чтобы он меня обнял, и мне нужны его глупые шутки.

— Беннета здесь нет, — произнес мистер Кроуфорд. Можно было уловить, что он теряет терпение, разговаривая со мной, поэтому я попытался сосредоточиться. — Зендер…

— Я слышал Вас, — перебил я, — Вы сказали, что тетя Лолли летит из Флориды. Она останется со мной.

— Верно, — произнес мистер Кроуфорд, и я различил облегчение в его голосе. Господи, он думал я настолько тупой, что не запомню те несколько слов, которые он сказал мне, пока я наблюдал, как парамедики грузят моего отца в карету скорой помощи?

Я едва заметил, как он отошел, чтобы поговорить по мобильному телефону, но я услышал достаточно, чтобы понять, что смерть моего отца доставляет ему неудобства.

— Зендер, милый, хочешь газировки?

Я взглянул на круглолицую медсестру, которая представилась как Сара-Энн.

— Где мой отец? — спросил я.

Ее нежная улыбка померкла, и она глянула в сторону оживленного коридора. Прошло уже два часа с тех пор, как я приехал с мистером Кроуфордом в шумную больницу. Даже сейчас мы были окружены людьми, которые создавали целую какофонию звуков, кашляя, плача, смеясь и громко разговаривая, но я едва замечал их вокруг себя.

— Они почти закончили с ним, — произнесла она.

Закончили? Что еще можно было заканчивать, когда дело касалось мертвого человека?

Часть меня не хотела этого знать.

— Могу я с ним увидеться?

Женщина выпрямилась и быстро осмотрела комнату.

— Эм… почему бы мне не сходить и не выяснить это для тебя? — неловко произнесла она и я знал, что мой вопрос был неправильным. Я не потрудился сказать что-нибудь еще, когда она пообещала, что скоро вернется. Я знал, что она этого не сделает.

Я поморщился. Я не всегда говорил правильные вещи.

Кроме как Беннету. Беннет всегда понимал, что я говорю… или, о чем не говорю.

Я раздумывал над тем, чтобы позвонить ему, но не помнил его новый номер мобильного телефона. Осмотревшись в переполненном зале ожидания, я поднялся на ноги. Мне нужно было увидеть отца.

Потому что я все еще не верил в случившееся.

Отец разговаривал со мной. Даже когда держался рукой за сердце и просил позвать на помощь, он разговаривал. И был теплым. Он сказал мне, как сильно любит меня и что все будет хорошо.

Кто-то просто облажался. Произошла ошибка.

Я направился к электронным дверям, за которыми обычно исчезали все врачи и медсестры. Заметив мистера Кроуфорда в углу зала ожидания, я понял, что он все еще говорит по телефону. И хотя стоял лицом ко мне, в упор меня не видел. Но в этом не было ничего нового.

Родителям Беннета отлично удавалось не замечать прислугу.

Никто не остановил меня, когда я прошел через эту дверь. Запах крови и какого-то сильного химиката ударил мне в нос, вынуждая мой и без того скручивающийся желудок практически взорваться. Пока я шел по коридору, по пути заглядывая через приоткрытые края занавесок, что скрывали множество разных процедурных кабинетов, я все больше цепенел при виде людей, покрытых кровью и бинтами. Я не слышал ни рыданий, ни криков боли. Я не задавался вопросом, что с ними было не так. По правде говоря, мне было все равно. Я не мог… не тогда, как мой отец лежал где-то в одной из комнат и беспокоился обо мне.

Вот чем он был занят сейчас. Беспокойством обо мне. Независимо от того, сколько боли он испытывал или насколько сильно переживал о том, что нам нечем заплатить за все это больничное дерьмо, он в первую очередь волновался обо мне. И чем раньше он убедится, что я в порядке, тем быстрее ему станет лучше, и тогда мы сможем уйти домой.

Но когда я наконец нашел его в самой последней комнате в конце коридора, я понял, что этот страннопахнущий доктор не облажался и ничего не перепутал. Как и мистер Кроуфорд, когда позвонил моей тете Лолли и сообщил ей, что ее брат мертв. Я коснулся пальцами ледяной кожи отца и все, о чем мог думать в этот момент, что это было неправильно, это было неправильно, это было неправильно... Моей последней связной мыслью было то, что только Беннет может это исправить.

Громкий лай Медведя вырвал меня из моих мыслей, и я понял, что достиг вершины невысокой каменной скалы, продолжая держаться за последний уступ, потерявшись в воспоминаниях. Боль до сих пор была такой же сильной, как и тогда, когда я ждал Беннета в больнице в тот день.

Но он так и не появился там.

Глава 10

Беннет

После того, как весь день провел наблюдая за мышцами рук Зендера, которые перекатывались и сокращались, пока он работал с альпинистским снаряжением и веревками, я готов был вылезти вон из кожи. Он избегал меня как чумы целое утро, что не стало неожиданностью, но после дневного занятия по скалолазанию казался еще более странным.

Каждый раз, когда он обращался ко мне, Зендер буквально выплевывал слова. И не приведи Господь, если ему потребовалось бы заговорить с Эйденом. Потому что он игнорировал его, как будто тот даже не существует. По какой-то причине это здорово веселило самого Эйдена. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что происходит между ними двумя, пока меня наконец не осенило, что Эйден намеренно травит Зендера, и как только он вернулся в лагерь, оставив того разбираться с альпинистским снаряжением, я оттащил его в сторону.

— Какого хрена ты творишь? — поинтересовался я.

— О чем ты? — Эйден с усмешкой изобразил святую невинность.

— Ты провоцируешь его. Каждый раз, когда Зендер что-то говорит, от тебя в ответ звучит очередное замечание умника-засранца, которое должно его разозлить. Чего ты добиваешься?

Голубые глаза Эйдена внимательно изучали меня, а его ухмылка исчезла.

— Беннет, просто доверься мне, ладно?

— Нет, не ладно. Что это вообще значит?

Мне порядком поднадоело чувствовать себя пацаном, застрявшим между двумя хулиганами во дворе школы.

— У него до сих пор что-то осталось к тебе. Я просто помогаю ему это понять.

Я уставился на него.

— Ты, блядь, спятил? — прошипел я. — Во-первых, нет, не осталось. Он ненавидит меня. Во-вторых, мне твоя помощь, чтобы наладить отношения с Зендером, нужна точно так же, как дыра в голове. Прекрати помогать, — я раздосадовано запустил пальцы в волосы и пробормотал, — Иисусе…

Эйден рассмеялся.

— Знаешь, что мне это напоминает? Как мы с тобой оказались вместе.

Это замечание неожиданно высвободило что-то внутри меня, и я выдохнул, засмеявшись в ответ, чем привлек внимание нескольких ребят неподалеку от нас.

— Господи... Пожалуйста, не напоминай, — ухмыльнулся я, но, разумеется, было уже поздно. Память сама с готовностью прокручивала воспоминания о той ночи в моей голове.

Эйден фыркнул.

— Джоуи и… как там звали того парня? С которым ты жил в комнате на первом курсе...

— Гас, — напомнил я.

Он усмехнулся.

— Верно, Гас. Почему я никогда не могу вспомнить имя этого парня? Ты прожил с ним целый год. Мне всегда хочется назвать его Маус.

— Возможно, он напоминал тебе мышь из «Золушки», — предположил я. — Гас, Гас…

— Я не собираюсь интересоваться, с чего ты это взял. В любом случае, ты всегда был жилеткой для Гаса, пока Джоуи обычно плакался мне. И нам тогда пришлось потратить два часа, пытаясь заключить мирное соглашение века, чтобы помочь им все уладить между собой.

Я снова засмеялся.

— И ничего из этого не вышло.

— Это еще мягко сказано. Но все равно, кое-что хорошее получилось, — сказал он улыбнувшись.

— Да уж. Наверное. Не то, чтобы мы с тобой продержались дольше, чем Джоуи и Гас. Ты бортанул мою задницу.

Эйден коснулся рукой моего подбородка.

— Я ведь все еще здесь, не так ли? — спросил он негромко.

Эйден по-прежнему поддерживал меня, как и все предыдущие десять лет. Несмотря на то, что наши романтические отношения довольно быстро себя изжили, нам все равно удалось остаться друзьями. По какой-то причине его прикосновение оказалось именно тем, что мне было сейчас необходимо, и я по-дружески обнял его. Он крепко и коротко сжал меня в ответ, прежде чем тут же отпустить, и мы уселись с ним на упавшее бревно рядом с нами.

— Знаешь, почему я на самом деле порвал с тобой, Беннет? — негромко поинтересовался он уже серьезно.

Серьезный Эйден был тем еще зрелищем, но мне не всегда нравилось, когда его серьезность была направлена на меня. Может быть, потому что я знал, что он прибегал к этому голосу и подобным интонациям только тогда, когда собирался сказать мне что-то, что мы оба знали, мне не захочется слышать.

— Потому что ты обязательство-фоб, который боится позволить кому-либо приблизиться достаточно, чтобы снести стальные стены вокруг твоего раненого сердца? — поинтересовался я, пытаясь сохранить легкость между нами еще ненадолго.

Эйден моргнул, глядя на меня, а затем покачал головой.

— Эм, нет… но спасибо и на этом.

— Всегда пожалуйста, — кивнул я, — продолжай.

— С тобой мне постоянно казалось, что я что-то вроде временного заменителя.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался я, стараясь проигнорировать неприятное тянущее ощущение от его слов.

Эйден выдохнул и вытянул ноги, прежде чем скрестить их в лодыжках.

— Беннет, признайся, ты влюблен в этого парня с незапамятных времен. Бьюсь об заклад, твой первый «влажный» сон и тот был о Зендере, гуляющем на детской площадке в светящихся Скечерс.

Я почувствовал, как к лицу прилило тепло.

— Он не мог позволить себе Скечерс, — пробормотал я. Но не стал уточнять, что подарил ему на день рождения свои собственные новые кроссовки в тот год, сказав отцу, что потерял их в школе. К счастью, он всегда был слишком занят, чтобы заметить, что новые дорогие кроссовки моего лучшего друга выглядели необычайно знакомыми.

Теплая рука Эйдена опустилась на мое плечо, и я повернул голову, чтобы взглянуть на него.

— Он и есть та причина, по которой ты все это делаешь, не так ли?

— Делаю что? — уточнил я.

— Твой отец так отчаянно хочет, чтобы ты возглавил Кроуфорд Групп, но ты вместо этого предпочитаешь управлять благотворительным фондом.

Я ощетинился на это предположение и уже открыл рот, чтобы ответить, но Эйден поднял руку, до того, как я успел произнести хоть слово.

— Я знаю, знаю. Тебе нравится работать с детьми. И ты скорее будешь помогать нуждающимся, чем богатым засранцам разбогатеть еще больше. Не напрягайся. Ты говорил мне все это и раньше. Мне просто интересно почему. Это из-за Зендера?

Мой взгляд самопроизвольно скользнул в сторону костра, остановившись на человеке, о котором шла речь. Зендер был занят демонстрацией вязания альпинистских узлов, о которых его расспрашивали подростки днем. Я даже не заметил, когда он вернулся и что уже начали сгущаться сумерки.

— Нет, — сказал я. — Знаешь, я никогда не воспринимал его так. На самом деле, я во многом завидовал его жизни… тем отношениям, что у него были с отцом.

Все мысли сами собой переключились на воспоминания о том, как весело мы проводили время вместе — Зендер, мистер Рид и я — каждый раз, когда я ужинал у них дома, или они брали меня с собой на одну из экскурсий по пляжу или в очередной поход. Да, у меня было предостаточно денег, гораздо больше, чем у Зендера, но Зендер все равно казался богаче во многих других отношениях.

— Я не хочу быть похожим на них, — негромко произнес я. Это была правда, в которой я никогда себе не признавался.

— На детей? — спросил Эйден в замешательстве.

Я покачал головой.

— На своих родителей. Речь всегда только о деньгах, статусе и привилегиях. Я продолжаю думать, что когда-нибудь наступит момент, внутри меня что-то щелкнет, и я начну смотреть на такого парня, как Зендер, как на… кого-то ниже себя. Как мой отец смотрел на отца Зендера.

Я взглянул на Эйдена и произнес:

— А ведь поначалу они были друзьями, ты знал это?

— Отец Зендера и твой отец?

Я кивнул.

— Ну, друзья, возможно, звучит слегка с натяжкой, но когда мать Зендера еще была рядом, и вся их семья приходила к нам в гости, то мистер Рид вместе с моим отцом сбегали к нему в кабинет, чтобы выпить. Он делал это только со своими приятелями. А после того, как мистер Рид начал работать на него… — мое сердце сжалось, а в горле образовался комок, — … он должен был использовать вход для рабочих, если хотел войти в дом.

— Вход для рабочих?

— Все люди, которые работали в доме, могли входить только через боковую дверь в прачечной. Если им нужно было поговорить с моими родителями, им следовало использовать этот телефон на стене… им не разрешалось ходить по всему дому. Только разве что горничной можно было свободно разгуливать внутри, но даже для нее были свои правила. Они просто переставали… быть людьми для моих родителей.

— Ты не такой, Беннет, — твердо сказал Эйден. — Ты не смог бы быть таким, даже если бы попытался.

Я не был так уверен, поэтому не ответил. Мой взгляд сосредоточился на подростках, которые были полностью поглощены тем, что им объяснял Зендер, но как только он взглянул в мою сторону, я отвел глаза, потому что не хотел иметь дело с его очередным взглядом ненависти или отвращения.

— Я не хочу, чтобы эти дети когда-либо чувствовали себя так… будто они не имеют значения. Как будто они вынуждены использовать определенную дверь до конца жизни. Я знаю, что это не имеет никакого смысла…

— Имеет, — перебил Эйден, его пальцы коснулись моих рук, когда я зажал ладони между ног. — Это на самом деле имеет смысл, Би. Но, думаю, в этом кроется и еще что-то большее.

Так и было, но я был слишком выжат, чтобы попытаться объяснить это. К счастью, Эйден не давил на меня.

— Итак, если управление благотворительным фондом — то, с чем ты хочешь связать свою жизнь, когда ты собираешься сказать об этом отцу? — поинтересовался Эйден.

Я почувствовал, как знакомый нервный спазм скрутил все внутренности.

— Я уже пытался. Отец отказал мне. Когда он предложил мне место в Фонде, то заставил меня согласиться, что это только временно. По возвращении я должен стать тенью вице-президента, потому что он уходит на пенсию в следующем году. Отец тоже хочет уйти на пенсию раньше, а это значит, что у меня будет всего пара лет в качестве вице-президента, после чего я займу пост Генерального Директора.

Даже просто говоря об этом вслух, я испытывал тяжесть, что давила на меня неподъемным грузом из-за отсутствия выбора. Мне стало трудно дышать.

Эйден положил руку на мое колено в поддерживающем жесте и мои глаза автоматически нашли Зендера. Как я и думал, он смотрел на меня. Я машинально отдернул колено от Эйдена, заметив, как Зендер отвернулся, продолжив разговаривать с ребятами. Эйден хмыкнул.

— Что? — повернулся я к нему, сузив глаза.

Он поднялся на ноги, отряхнув штаны после сидения на бревне.

— Вы двое настолько слепы. На это действительно больно смотреть.

Эйден вернулся к костру, намеренно шагнув в поле зрения Зендера и пройдя мимо него. Я заметил, как челюсть того крепче сжалась по теням, отбрасываемым от света пламени и подумал, догадывался ли Эйден, насколько близок Зендер сейчас к потере самообладания. Я мог с уверенностью сказать, что не потребовалось бы слишком стараться, чтобы мой старый друг взорвался.

Когда я встал, чтобы самому вернуться к огню, то вдруг вспомнил, как некоторые ребята травили Зендера, когда мы учились с ним в средней школе. Как-то раз, когда они заметили, как его отец забирал нас на своем старом пикапе после уроков, на следующий день, сидя за соседним обеденным столом, один из парней выкрикнул:

— Эй, Беннет. Тебя теперь подвозит садовник твоих родителей или отец Зендера подрабатывает твоим личным шофером?

Остальные ребята за столом чуть не треснули со смеху, хлопнув выкрикнувшего это по спине за его блестящий комментарий.

Я глянул на Зендера, чтобы посмотреть на его реакцию и увидел знакомую острую линию плотно сомкнутой челюсти, что обычно означало, что таймер на бомбе установлен, и детонация неизбежна.

— Не делай этого, — негромко предупредил я своего лучшего друга. — Они того не стоят.

— Бенни… — тихо зарычал он.

— Я знаю. Просто подожди, ладно? Мы поедим на улице, а потом я дам тебе возможность выбить из меня все дерьмо на баскетбольной площадке.

— Ты не тот, из кого я хочу выбить все дерьмо, — пробормотал он, сжимая кулаки.

Он никогда на самом деле не ввязывался в драки с парнями, что считали своим долгом бесконечно напоминать ему колкими комментариями о его истинном месте на социально-экономическом тотемном полюсе, но я знал, что это всего лишь вопрос времени, потому что насмешки становились все смелее и наглее.

— Эй, Норвуд, — крикнул я зачинщику настолько громко, что мой голос был слышен во всех уголках столовой. — Миссис Франклин хотела, чтобы я передал тебе, что у нее наконец начались месячные, так что тебе не о чем беспокоиться.

Наступила полная тишина, а затем вся столовая разразилась диким хохотом. Лицо СаймонаНорвуда стало того же цвета, что и главный талисман школы.

Как только мы с Зендером благополучно выскользнули во двор и уселись за стол для пикника, Зендер посмотрел на меня широко раскрытыми глазами и с огромнейшей ухмылкой на лице. Бинго. Едва ли не единственная причина, по которой я делал почти все в те дни. Эта чертова улыбка.

— Миссис Франклин? — засмеялся он. — Ей же лет тысяча, не меньше. Почему ты выбрал из всех учителей именно ее?

Я пожал плечами.

— Подумал, что она вряд ли услышит об этом, потому что всегда забывает надеть свой слуховой аппарат, — сказал я наконец рассмеявшись вместе с ним.

Я скрыл улыбку, которую вызвало у меня это воспоминание, когда подошел к костру и сел рядом с Лаки, взглянув на своего старого друга по ту сторону мерцающего оранжевого пламени. Линия его челюсти расслабилась, но лицо оставалось неулыбчивым.

Черт тебя побери. Почему же это так глубоко меня ранило?

Мне стало интересно, настанет ли когда-нибудь тот день, когда я снова смогу вернуть эту улыбку на его лицо.

Глава 11

Зендер

На следующий день нас ждал долгий поход, но он был одним из моих самых любимых. Еще утром мы миновали озеро Элк и Изломанный перевал, а затем по плану должны были спуститься с перевала к Вудлендскому котловану, чтобы разбить лагерь возле озера. Как только мы обустроились бы на его берегу, то смогли бы научить парней рыбачить и к ужину у нас имелся неплохой улов.

Когда мы ненадолго остановились, чтобы у подростков была возможность пофотографировать на вершине перевала, они воспользовались случаем и начали бросать друг в друга снежки, слепленные из не успевшего еще стаять снега. Как только возбуждение, вызванное слепяще-белым и чистым снегом поутихло, я объяснил парням, что такое гидрологический водораздел и что Континентальный водораздел[2] Северной Америкипроходит через Скалистые горы.

— Если вы выльете ведро воды на вершину Континентального водораздела, — объяснил я, — вода, которая сбежит с одной стороны, в конечном итоге попадет в Атлантический океан, а та, которая сбежит с другой стороны, окажется в Тихом океане.

— Охренеть, в самом деле? — поинтересовался один из ребят.

— Без шуток, — подтвердил я. — А в Канадских Скалистых горах существует единственный в мире подтвержденный тройной гидрологический водораздел. Кто-нибудь может догадаться, какой третий водоем, который входит в этот тройной водораздел? Напомню, что мы говорим о Канаде.

Самым популярным предположением стало Берингово море, и я понял, что некоторые из наших отгадывающих были поклонниками определенной устаревшей программы на телевидении.

— Нет. Третьим океаном, который достигает тройного водораздела у горы Снежный Купол в Канаде, является Северный Ледовитый океан, — просветил их я, заметив, как Лаки безошибочно посмотрел на север через несколько заснеженных вершин вдали.

— Вау, это так круто, — негромко пробормотал он себе под нос.

— Это очень круто, — ответил я, подойдя к нему и встав рядом. — Как ты узнал, в какой стороне Канадские Скалистые горы?

— Обычная география. Они ведь к северу от нас в Альберте, а север в том направлении… верно? — уточнил он у меня, приподняв брови.

Я улыбнулся.

— В точку. Север там. Отличная работа. Похоже, хоть кто-то обратил внимание на навыки чтения карты, о которых я рассказывал в самый первый день, — заметил я, подмигнув ему. И мне понравилось видеть, как Лаки немного приосанился от похвалы.

— Ну, если ты не в курсе, в какую сторону здесь нужно двигаться, ты вроде как облажался и крупно попал, верно?

Я не смог удержаться, чтобы не рассмеяться.

— Так и есть, действительно. Теперь, в каком направлении находится наше место для лагеря на берегу озера? Ты можешь определить куда двигаться отсюда дальше?

Он медленно сделал круг, повернувшись на триста шестьдесят градусов, прежде чем сузить глаза, глядя на близлежащий ориентир, который был установлен неподалеку.

— У тебя есть карта? — спросил он.

Я протянул ему сложенную бумажную карту, не говоря ни слова, и наблюдал, как он пытался сориентироваться по ней и компасу.

— Озеро в той стороне, — произнес он, протягивая руку и указывая в правильном направлении. — Верно?

— Так и есть. Ты совершенно прав, — похлопал я его по плечу. — Веди вперед, штурман. Теперь ты ответственный за то, чтобы мы туда добрались.

— Ну уж нет, — он сунул карту мне обратно. — Мы так не договаривались.

— Не отвертишься, — я указал на сложенную бумагу. — Это чертова штука слишком тяжелая для меня, так что никаких возвратов. Я и так несу на себе все альпинистское снаряжение, а я, между прочим, уже старик.

Он закатил глаза, но я видел проблески гордости в том, как он вышел, встав перед всей группой.

— Ладно, народ. Очевидно, я возглавляю наш дальнейший поход сегодня. Так что чем быстрее мы найдем озеро, тем скорее Беннету придется доказать, что он обладает теми звездными навыками рыбалки, которыми столько хвастался, — объявил Лаки.

Я последовал за Лаки во главе нашей группы, посмеиваясь себе под нос при мысли о Беннете-опытном рыбаке.

— Что? — поинтересовался Лаки, когда мы начали спускаться по дальней стороне перевала. — Би нам хрень на уши навешал или что-то типа того?

Я пожал плечами.

— Насколько я знаю, теперь он эксперт.

— Но не когда вы были детьми? — усмехнулся он.

— Когда мы были детьми, это совсем другая история. Однажды мы посмотрели фильм, где парень ловил рыбу голыми руками. Так что… мы с Беннетом решили попробовать повторить это в пруду для кои его родителей.

— Кои? Что это такое? — Лаки вопросительно нахмурил лоб.

— Это такие здоровенные золотые рыбки с роскошными хвостами, да? — спросил Кельвин, поравнявшись с нами.

— Верно, — кивнул я.

— И? Что же произошло? — побуждал меня продолжать Кельвин.

Он шел рядом с Лаки, и я машинально приглядывал за ним, чтобы убедиться, что он не станет его задирать.

— И мы отправились к пруду, влезли в него в нелепых дождевых сапогах, которые стащили из рабочего сарая моего отца. Конечно же, как только уровень воды достиг краев сапог, они стали неподъемными и мокрыми и срывались с ног при каждом нашем следующем шаге. Но нам было все равно. Мы продолжали упорно пробираться к середине пруда, как и тот парень в фильме.

Лаки смотрел на меня сверкающими глазами, и я заметил еще несколько ребят, которые появились с другой стороны от меня, чтобы послушать мою историю.

— И что было дальше? — спросил один из них.

— Ну, ваш бесстрашный лидер нашел место, которое провозгласил идеальным для ловли рыбы. Он раздул из этого целое событие, со всей серьезностью занимая удобную позицию, чтобы случайно не перевернуться и не грохнуться, а потом поднял руки, как хирург, ожидающий перчаток. «Смотри и учись» сказал он мне, и глупый я действительно поверил в то, что он может это сделать, — продолжил я, чувствуя, как в горле бурлит смех, буквально рвясь из меня наружу. Поначалу это показалось мне незнакомым ощущением, но всего один взгляд на парней, и я поспешно заговорил снова. — В общем, когда он увидел проплывающую мимо него большую золотую рыбку, он резко дернулся, погрузив обе руки в воду. И промазал. Потом сделал еще одну попытку. И снова мимо.

Парни начали посмеиваться, пока я описывал, как с каждой своей очередной попыткой Беннет становился все мокрее и мокрее.

— Наконец, он покрутил задницей, чтобы подготовиться к последней попытке, прежде чем окончательно сдаться. Только на этот раз, судя по его взгляду, он готов был пойти на все.

Неожиданно новый приступ смеха начал душить меня и мне на миг пришлось сделать паузу.

— И что произошло потом? — спросил Лаки, смеясь из-за того, что смеялся я.

— Он… он заметил, как один из самых крупных кои подплыл к нему и буквально взлетел в гигантском прыжке, как раз в тот момент, когда его отец вышел из своего кабинета на задний двор и увидел все это. Мистер Кроуфорд закричал на нас и Беннет повернул голову, а затем приземлился на воду животом. Клянусь, я видел, как три большущих кои взлетели в воздух от созданного им всплеска, — мне едва удалось договорить, когда в памяти вспыхнуло испуганное выражение лица Беннета. — Одна из рыбин приземлилась на камни, которыми было выложено пространство у патио возле самых ног мистера Кроуфорда. Он стоял там, уставившись на нее, а потом просто развернулся и вернулся обратно в свой кабинет. Как будто все происходящее было в порядке вещей, если дело касалось нас с Беннетом.

Парни обернулись, чтобы позвать Беннета, который шел в самом конце группы.

— Би? Правда, что ты однажды поймал рыбу кои голыми руками? — выкрикнул паренек.

Я не оглянулся, но мог представить ту озорную ухмылку, что растянула губы Беннета.

— Кто хочет знать? — выкрикнул он в ответ. — Там что, кто-то рассказывает истории обо мне?

Тепло в голосе Беннета обласкало все мое тело. Блядь. Почему я рассказал именно эту историю?

— Ага, Зендер обрисовал, что твоя техника включает в себя прыжок бомбочкой в воду и выплескивание бедной ничего не подозревающей рыбешки на берег, — через плечо выкрикнул Лаки. — Это не похоже на мастерство, скорее на тупую удачу.

— А я никогда и не утверждал, что мастер. Всего лишь, что я в этом хорош, — поддразнил он. — И мы отужинали этим карпом кои в тот вечер, не так ли, Зендер?

Я прикусил язык, чтобы не расхохотаться. То, чем мы ужинали в тот вечер, было… ничем. Нас отправили в комнату Беннета без ужина в наказание за то, что мы испортили исключительно декоративную часть ландшафта мистера Кроуфорда.

— Зендер? — поинтересовался Лаки, когда я не ответил на поддразнивание Беннета.

— Лучший чертов ужин кои, который у меня когда-либо был, — ответил я с улыбкой и не смог удержаться от желания взглянуть через плечо на Беннета.

Его теплые карие глаза были прикованы к моим и впервые с того момента, как он сошел с автобуса, я позволил себе насладиться этим воспоминанием вместе с ним. Было так приятно просто посмеяться. До этого момента я даже не осознавал сколько времени прошло с тех пор, когда я делал это… из-за Беннета. Из-за того, что он вытворял и говорил, как когда мы были детьми, чтобы убедиться, что у меня всегда есть повод для смеха.

Лаки вернулся к изучению карты в своих руках, чтобы перепроверить правильность направления, в котором мы продолжали двигаться.

Я заставил себя сфокусироваться на Лаки и на тропе, но до конца похода к озеру не мог остановить свой проклятый мозг от воспроизведения сцен из детства. Конечно же, я не хотел вспоминать ту единственную, к которой память все время настойчиво возвращалась. Последний раз я видел Беннета, когда он к чертям вырвал мое сердце из груди.

— Я могу увидеть Беннета? — прошептал я, пытаясь проглотить слезы, которые грозили пролиться в любую секунду.

Я надеялся и молился, что Беннет сам откроет мне дверь, но поскольку жизнь решила, что сегодняшний день должен стать моим худшим кошмаром, она также посчитала, что будет забавно, если главную роль в нем сыграет мистер Кроуфорд. После того как медсестра нашла меня без сознания на полу рядом с каталкой, на которой лежало тело моего отца, накрытое простыней, мистер Кроуфорд в очередной раз объяснил, что ему нужно кое-что сделать и что скоро приедет моя тетя, чтобы позаботиться обо мне.

Я встречался с тетей Лолли всего пару раз, хотя вовсе не потому, что мы с отцом были в натянутых с ней отношениях. Нет, отец называл мою тетю свободным духом и объяснял, что увидеться с ней можно только когда она сама этого хочет. Я никогда не понимал, что это значит, но встретившись с ней и узнав Лолли получше, убедился в том, что несмотря на всю свою эксцентричность, она была очень любящей. Когда она приехала, чтобы забрать меня из больницы, то долго держала в объятиях, и хотя было приятно ощущать тепло другого человека, который прикасался ко мне, после ощущения ледяной кожи отца, тетя Лолли была не тем человеком, в котором я сейчас отчаянно нуждался.

Нет, единственный, кто мне по-настоящему был нужен, прятался где-то внутри этого слишком огромного особняка, и чтобы увидеть его, мне нужно было сначала преодолеть препятствие в виде мистера Кроуфорда.

Когда я сбежал из коттеджа, направляясь в большой особняк, чтобы увидеться с Беннетом, тоуслышал музыку, громко ревущую со стороны задней части дома. Я подумал, что у Кроуфордов в разгаре очередная вечеринка, но это было даже к лучшему, потому что в таком случае Беннет с легкостью мог улизнуть, пока его родители заняты, развлекая своих причудливых друзей.

— Пожалуйста, могу я его увидеть? — спросил я еще раз, когда мистер Кроуфорд даже не шевельнулся, чтобы позвать Беннета.

— Сейчас не самое подходящее время, — вежливо ответил он.

Я чувствовал, что еще секунда и веки будут не способны удержать запекающие слезы, поэтому быстро отвернулся от него и произнес:

— Это займет всего минуту. Обещаю.

Мне даже не нужна была целая минута. Я просто хотел, чтобы Беннет обнял меня и не отпускал достаточно долго для того, чтобы послать тайныйсигнал, в котором я так сейчас нуждался. Не важно, что это будет — его пресловутое подмигивание, или он сожмет меня немного крепче и сильнее, чем необходимо, или негромко шепнет мне на ухо что-то бессмысленное — мне просто нужно было хоть что-нибудь, за что я мог бы ухватиться и продержаться до того момента, пока он не сможет улизнуть, чтобы побыть со мной.

Мистер Кроуфорд раздраженно выдохнул.

— Только не задерживай его.

Он захлопнул дверь прямо перед моим носом, и я услышал, как он зовет Беннета. Я воспользовался этими несколькими секундами, чтобы яростно потереть глаза, отчаянно пытаясь избавиться от размывающих взгляд слез, но они снова и снова заставляли картинку перед глазами расплываться. Боже, Беннет был мне просто необходим, чертовски сильнонеобходим. Я думал, что смогу дождаться, пока он сам найдет меня, но… не смог. Я чувствовал себя так, будто умираю… как будто мою грудь раздавили в тисках. Чувствовал ли мой отец себя так же в свои последние минуты? Ощущал ли эту сокрушительную тяжесть? Эту неуверенность в том, умрет он или нет?

Когда дверь снова приоткрылась, и я увидел в просвете Беннета, из меня вырвался резкий вздох-всхлип, а затем я шагнул к нему слишком нетерпеливый, чтобы ждать, пока он выйдет ко мне сам.

— Бенни… — вырвалось у меня, но прежде чем я успел приблизиться к нему, Беннет прикрыл дверь, оставив достаточно просвета, чтобы вместить в него свое тело. Я остановился на полпути.

— Хэй… — мягко произнес он, а затем бросил взгляд через плечо. Когда его глаза вновь посмотрели на меня, он шепнул: — Жаль слышать о твоем отце.

Я кивнул, потому что не знал, что еще сделать. Почему он не впускал меня внутрь? Или сам не вышел ко мне?

— Бенни, мне нужно…

Голос, раздавшийся где-то внутри дома, перебил меня, и я резко умолк, а Беннет вновь оглянулся через плечо. К первому голосу присоединилось еще несколько, и я понял, что он там не один. Ноэто были голоса не взрослых друзей Кроуфордов.

— Чувак, ну ты идешь или как?

Даже в моем гребаном состоянии я узнал кому принадлежал этот голос. Гаррет Сомерсби. Капитан команды Беннета и парень, который считал своей личной жизненной миссией всякий раз указывать, что мне не место в Нолвудской Академии, потому что я был жутким стипендиатом.

— Беннет? — прошептал я до последнего надеясь, что это неправда. Что мой разум играет со мной злые шутки.

— Э-э… — начал Беннет, но потом дверь открылась, и да, это был Гаррет.

— Эй, да это же Нолвудскийхалявщик, — ехидно произнес он. — Ты что, продаешь печенье для девочек-скаутов или еще что, чтобы отработать свою стипендию? — рассмеялся Гаррет.

Дверь открылась еще шире, явив на пороге несколько других друзей Беннета. Я видел за их спинами мистера Кроуфорда, стоящего в нескольких футах в стороне со скрещенными на груди руками.

— Я пришел поговорить с Беннетом, — пробормотал я, когда по моему телу прошла волна ледяного холода.

— Что, хочешь рассказать ему о какой-то чрезвычайной ситуации в саду? — продолжал открыто насмехаться Гаррет.

Я покачал головой, встретившись взглядом с Беннетом.

Подмигни, Беннет. Блядь, ну пожалуйста, подмигни мне.

Пока я ждал и молился, глядя на него, то чувствовал стоящие в глазах собственные слезы… но ничего не произошло. Даже хуже, Беннет выглядел так, будто ему было неудобно, будто он стыдился этого.

— Давай, Би, — Гаррет хлопнул Беннета по плечу. — Бассейн зовет нас.

У него была вечеринка у бассейна? Мой отец умер, а Беннет устраивал гребаную вечеринку у бассейна? Парни вернулись обратно в дом, оставив нас одних.

— Зендер… — начал было Беннет, но громкое покашливание отца остановило его.

— Тебе стоит вернуться к друзьям, сынок, — произнес мистер Кроуфорд. — Зендер, беги домой. Твоя тетя наверняка беспокоится о тебе.

Я на мгновение замер, прежде чем кивнуть и отвернуться. Я онемел. Оцепенел. Я попытался идти, но не мог сдвинуться с места. У меня больше не осталось гордости. Поэтому я побежал. И бежал до тех пор, пока не добрался до маленького коттеджа смотрителя, который мы с отцом так долго называли домом. Но домом это больше не было.

Не после смерти моего отца. И не после того, как Беннет больше не был тем человеком, которым я его считал...

Я даже не успел закончить эту мысль, упав на колени, больно ударившись о твердую цементную дорожку и, наконец, поддавшись выворачивающим наизнанку позывам своего желудка. Когда моя тетя нашла меня спустя десять минут, я выблевал практически все свои внутренности, и позволил ей поверить, что мои слезы вызваны исключительно утратой отца.

Даже если на самом деле это было не совсем так.

Потому что в тот день я потерял гораздо больше.

Я потерял абсолютно все.

— Зендер?

Голос Лаки вырвал меня из воспоминаний, и мне удалось сфокусировать свое внимание, чтобы увидеть, что он остановился, как и вся остальная группа, и теперь все внимательно смотрели на меня. Быстрый взгляд в сторону Беннета считал беспокойство в выражении его лица.

— Прости, что? — переспросил я.

— Здесь мы останавливаемся на ночь? — уточнил Лаки, и я быстро огляделся, заметив, что мы, наконец, достигли озера.

Машинально кивнув, я начал раздавать парням поручения и инструкции. К тому времени, как мы разбили лагерь, я снова и снова переживал все эмоции той ночи, снова и снова клянясь самому себе, что не стану себя жалеть. Никакой гребаной вечеринки жалости не будет. Я больше не собирался грустить о том, что произошло очень давно. Не собирался испытывать по этому поводу вообще хоть что-нибудь. У Беннета больше не было такой власти надо мной. Он был просто каким-то левым парнем.

Нет, даже не так.

Он был никем.

Так же, как я стал никем в ту ночь, когда он закрыл дверь.

К сожалению, Эйден выбрал именно этот момент, чтобы о чем-то меня спросить, и я вышел из себя, доказывая тем самым, что, возможно, не был так безразличен ко всему, как мне того хотелось.

Он отступил назад и поднял руки.

— Эй, расслабься, Рейнджер Рик. Я просто поинтересовался, знаешь ли ты, где нож для разделки рыбы.

— Твой парень — рыбак. Спроси у него, — рявкнул я, подхватывая свою бутылку с водой и направляясь в лес, чтобы не поддаться соблазну и не врезать кулаком в идеальное лицо Эйдена.

Глава 12

Беннет

Уже темнело, и ребята устраивались в своих палатках на ночь, когда я, наконец, смог поймать Зендера вдали от всех, чтобы без зрителей поговорить с ним о том, что произошло у него с Эйденом ранее. Они о чем-то сильно повздорили, после чего Зендер исчез, пока мы с подростками ловили рыбу.

Вернулся он уже намного позже, чтобы помочь с ужином, но за весь вечер не обмолвился ни с кем и словом. Заметив, как он вместе с Медведем направился через лес к ручью, я решил пойти следом. Как только Зендер достиг берега ручья, то понял, что я иду за ним и резко обернулся, полоснув меня своим взглядом.

— Возвращайся обратно в лагерь, Беннет.

— Что, черт возьми, происходит между тобой и Эйденом?

— Он настоящий засранец. Вы друг друга заслуживаете. Теперь оставь меня в покое, — он развернулся и направился к ручью.

Его недружелюбный выпад отозвался болезненным уколом, но я проигнорировал это ощущение.

— Что-то случилось?

Когда он вновь обернулся, в его взгляде сплелось нечто между ненавистью и болью и этот взгляд поразил меня, скрутив в узел все внутренности. Я был уже готов удвоить боль, но вместо этого замер на месте.

— Что конкретно ты не понял из сказанного мной, Беннет? Я не хочу, чтобы ты был здесь. Я не хочу с тобой разговаривать. Не хочу, блядь, даже видеть тебя, — Зендер на миг закрыл глаза, а затем придавил меня тяжестью своего взгляда снова. — Знаешь, что? Будь с ним. Я думал, что ты, возможно, заслуживаешь лучшего, но понял, что я тебя не знаю. Может, никогда и не знал по-настоящему. Может, вы двое идеально подходите друг другу. Насколько я в курсе, тебе всегда нравились такие парни, как он. Единственное, в чем я уверен, так это то, что больше не хочу иметь с тобой ничего общего, Беннет Кроуфорд, так что оставь меня уже, блядь, в покое.

Я стоял и смотрел на него, понимая, что в значительной мере сам приложил руку к тому, чтобы тихий и милый паренек, которого когда-то знал, превратился в этого ожесточенного и злого мужчину, но вместе с тем не мог подавить острого разочарования, которое прошло сквозь меня. Я чувствовал себя открытой свежей раной и мой инстинкт самосохранения сработал в ответ незамедлительно.

— Отлично. Я вывернул себя наизнанку только чтобы поговорить с тобой и извиниться за то, что произошло той ночью, когда умер твой отец, но если ты так одержим тем, чтобы продолжать отталкивать меня, думаю, тогда на этом мы поставим точку.

Я развернулся, направляясь обратно в лагерь, но вдруг резко застыл на месте, крепко сжав кулаки. Как обычно, я не сумел вовремя остановиться.

— И чтоб ты знал, я не трахаюсь с Эйденом. Между нами было кое-что в колледже, но это было много лет назад. Мы просто друзья.

— Как скажешь, — пробормотал Зендер. — Мне насрать.

Серьезно? Я развернулся и подошел ближе, чувствуя это дурацкое колючее жжение в глазах из-за беспомощного гнева, охватившего меня.

— Что, черт возьми, с тобой случилось? Когда ты успел стать таким конченым мудаком?

Зендер встал с того места, где сидел на корточках у ручья, наполняя свою бутылку. Он резко сделал два гигантских шага в мою сторону, пока его грудь практически не уперлась в мою. Знакомые кобальтовые глаза блестели в тусклом лунном свете, просачивающемся сквозь деревья.

— В ту ночь, когда ты закрыл дверь, — сказал он без каких-либо колебаний.

Мой подбородок дрогнул, и я силой воли удержал скапливающуюся в глазах влагу.

— Ненавижу тебя, — то, что должно было быть обвинением, прозвучало больше похожим на отчаяние, и я вздрогнул при этих словах.

— Чувство взаимно, — пробормотал он. — Добро пожаловать в чертов клуб.

Я вновь развернулся, чтобы уйти, но он резко схватил меня за локоть и развернул к себе, впечатав спиной в ближайшее дерево.

— Почему ты продолжаешь пытаться исправить это? — рявкнул он мне в лицо, явно раздосадованный.

Мой член предательски начал пульсировать из-за его непосредственной близости, хотя инстинкт самосохранения по-прежнему требовал от меня свалить отсюда ко всем чертям.

— Потому что хотел… Я хотел… — мои глаза лихорадочно перескакивали с него на землю и обратно. — Я хочу…

— Чего ты хочешь, Бенни? — этот шепот был похож на ласку, он прошелся по всем моим внутренностям, опустившись прямиком к яйцам.

Зендер шагнул вперед, ожидая моего ответа. Его грудь коснулась моей, и я почувствовал пальцы на своей шее, он слегка погладил ее, а затем вся его ладонь тяжело легла сверху. Я чувствовал, как он дрожит, потому что давление руки было незначительным. Глаза Зендера закрылись, как будто ему было больно или что-то вроде того, и мои веки прикрылись тоже, потому что я знал, что был причиной всей его боли и ярости.

Тебя, подумал я. Боже, я всегда хотел только тебя.

Стоило мне вновь открыть глаза, как наши взгляды встретились. Я видел, как он смотрит на меня, и знал, я просто знал, что ни одно произнесенное вслух слово не имело значения. Он слышал их все одинаково, точно так же, как и до этого, а следующее, что я почувствовал, был его рот, который обрушился на мои губы. И это не было легким касанием, или мягким трением, это даже не было поцелуем.

Это было безапелляционное заявление своих прав. Обладание. Абсолютнейшая одержимость моим ртом и всем моим вниманием прямо там, на той чертовой поляне у ручья.

Исчезло ощущение коры дерева, грубо царапающей мою спину. Исчезли все ночные звуки животных и птиц вокруг нас и журчание воды в ручье у наших ног. Остались только мы вдвоем, поглощенные тем, как трахались наши губы, и это было не похоже ни на что из того, что я когда-либо испытывал в своей жизни.

Я даже не мог сказать, где заканчивался его рот и начинался мой. В следующую секунду мои руки были повсюду — под его футболкой, на теплой коже спины, скользили по животу в поисках рельефных мышц пресса, которые я чувствовал той ночью в его палатке.

Стоны срывались с его губ в мой рот, пока мои руки путешествовали по его телу, и я вдруг понял, что он крепко держит меня за задницу, плотно прижимая к себе. Его большие ладони сжали мои ягодицы, когда он уперся в меня своим каменным членом, прижав спиной к стволу дерева.

Блядь, блядь, блядь. Я желал быть распластанным под ним, и чтобы между нами больше ничего не было. Я хотел чувствовать его руки везде на своем теле и своими касаться его тоже везде. Часть меня готова была прямо сейчас повернуться к дереву лицом, подставив ему свою голую задницу, и умолять трахнуть меня.

— Хочу внутрь, — выдохнул он, прикусывая контур моей челюсти.

— А? — изумленно произнес я. — Ч-что…?

— Повернись, — прорычал он, отпустив мою задницу, и заставив тем самым издать стон нужды и отчаяния.

Да, да, я бы повернулся и позволил ему делать все, что он хочет. Скорее всего, сейчас был мой единственный шанс узнать его в этом отношении, из всех, что мне когда-либо представятся, и я уж точно не собирался его упустить. Память об этом останется у меня на всю жизнь. Когда я начал поворачиваться, он схватили меня руками за бедра и остановил, а затем ловкие пальцы дотянулись до ширинки моих походных шорт и быстро справились с нею.

— О боже… — простонал я, когда холодный ночной воздух коснулся моего пульсирующего члена.

— Повернись.

Я вздрогнул от его командного тона и сделал, как он сказал. Уперся руками в грубую царапающую кору дерева, воспользовавшись моментом, чтобы глянуть в сторону лагеря и убедиться, что никто не идет в нашу сторону.

Мы с ним действительно это делали? Это в самом деле происходило?

— Зендер?

— Тише, — произнес он, прижимаясь губами к моему уху и слегка прикусывая мочку. — Эта задница моя, Беннет, ты слышишь меня?

Он практически рычал, пока его большая ладонь лаская оглаживала мои ягодицы, а затем несильно хлопнула по ним.

— Может, он и будет трахать тебя каждую гребаную ночь после этой, но сегодня ты принадлежишь мне.

Я знал, что он говорит об Эйдене, но был слишком заведен его собственническим поведением, чтобы хотя бы попытаться сказать ему еще раз, что не трахаюсь с Эйденом.

— Твой, — прошептал я, в самом деле признаваясь в этом.

Я не был настолько глуп, чтобы рассчитывать, что между нами завяжется хоть что-нибудь продолжительное, но я был его. Я всегда был его. В этом Эйден не ошибся.

Я не смог подавить стон отчаяния, который вырвался у меня, когда почувствовал, как он с наслаждением начал разминать мою задницу. Другой рукой Зендер повыше задрал мою футболку, зажав ее у меня подмышками, и поглаживающе растер всю спину. Очень скоро обе руки исчезли, но я подавил свой протест, когда услышал, как он расстегивает собственные штаны, а затем услышал знакомый звук открываемого пакетика с презервативом. Я был полностью готов предложить ему и презерватив, и пакетик смазки, которые держал в своем бумажнике, но он явно был подготовлен к моменту. Что на миг неприятно укололо меня нежелательным чувством ревности, колюче свернувшимся внутри, пока я задавался вопросом, для кого конкретно предназначались его презерватив и смазка. Точно не для меня, потому что я не питал никаких иллюзий насчет нашей встречи и происходящего сейчас.

Шершавая кора дерева царапала кожу рук и щеки, пока я ждал. Мне бы стоило воспользоваться этим временем, чтобы напомнить себе, почему это была чрезвычайно плохая идея, но все, о чем я мог думать, это давай же, блядь, быстрее. Я закрыл глаза, почувствовав, как покрытый латексом член трется меж моих ягодиц, когда Зендер придвинулся чуть ближе ко мне. Он негромко бормотал себе под нос, и я мог поклясться, что разобрал что-то о моей тугой заднице и крошечном входе, но все мысли в мозгу были настолько спутаны к этому моменту, что я не был до конца уверен.

Внезапно я почувствовал, как он схватил меня рукой за одну из ягодиц и сжал ее, а затем коснулся губами затылка, спускаясь поцелуями на шею, посасывая и прикусывая кожу.

— Скажи мне, что хочешь этого, Бенни, — прошептал он мне на ухо. — Я в десяти секундах от того, чтобы втрахать тебя в это дерево. Ради бога, не проси меня остановиться.

Неожиданная мягкость в его голосе после всего предшествующего этому ледяного холода заставила мое горло сжаться.

— Пожалуйста… — прошептал я. — Пожалуйста, Зендер.

— Пожалуйста, что, детка?

От его ласкового обращения в глазах защипало.

— Пожалуйста, мне нужно, чтобы ты был внутри меня.

Глава 13

Зендер

Я даже не понял, как это произошло. Еще минуту назад мы гневно кричали друг на друга у ручья, а теперь я собирался протолкнуть скользкие от смазки пальцы в своего бывшего лучшего друга. Но было слишком поздно останавливаться. Черт, я не хотел останавливаться. Я должен был обладать им.

Я старался не думать ни об Эйдене, ни о том, что это подтверждало, что Беннет способен на измену. Ни о том, что подростки могли нас здесь застукать в любой момент. Сейчас существовали только мы с Беннетом, и мы отчаянно пытались залезть друг другу под кожу, просочиться друг в друга именно так, как я всегда и хотел. Он наконец-то стал моим. Даже если это было всего на несколько чертовых минут, он был моим. И я собирался сделать этот момент настолько хорошим для него, что каждый раз, когда он снова чувствовал бы прикосновения Эйдена, а его плоть внутри себя, в его мыслях оставался бы только я один.

Ощущение его гладкой кожи под кончиками пальцев и ладонями поджигало каждое нервное окончание во мне, и я понимал, что не смогу справиться со своими руками, чтобы подготовить его должным образом. Пакетик смазки почти выскочил из рук, когда я поднес его ко рту, чтобы разорвать зубами. Выдавив немного на пальцы, а затем и на свой член, я молил Бога, чтобы Беннет был естественно податливым и ему не требовалось тщательной подготовки. Потому что независимо от того, сколько ему было необходимо, он был близок получить ноль. Я просто слишком далеко зашел, чтобы дать ему больше.

Протолкнув скользкий прохладный палец внутрь его тела, я застонал и упал лбом на его плечо, чувствуя, как он плотно сжимает меня в себе, пульсируя вокруг моего пальца. Пресвятая Богородица, тело Беннета было совершеннейшим Раем.

Мой Беннет.

— Прекращай страдать херней и войди уже в меня, — выдохнул Беннет, дотянувшись, чтобы схватить за запястье мою руку, которой я продолжал трахать его.

— Шшш… — прошептал я ему на ухо. — Не хочу сделать тебе больно.

— Ты не сделаешь. Обещаю. Прошу, Зендер. Пожалуйста…

Его мольбы заставили мой член подпрыгнуть напротив живота, и мне пришлось схватить его за основание, чтобы не выстрелить раньше времени и не испортить чертов презерватив.

— Детка, перестань меня умолять, или я кончу прежде чем успею попасть внутрь тебя, — тихо предупредил я.

— Я готов, — повторил он, вытаскивая из себя мои пальцы и ища рукой член.

Одного лишь ощущения его пальцев, обернутых вокруг моего ствола было достаточно, чтобы заставить меня взорваться к чертям, поэтому я оттолкнул его руку и схватил свой стояк, прижавшись головкой к его входу. Мое тело дрожало так сильно, что я едва мог дышать.

— Бенни… — не смог сдержаться я, чтобы не прошептать его имя, хотя и не знал, почему его произношу.

— Я знаю, — шепнул он так же тихо.

И на этом все. Мысль о том, чтобы дать ему последний шанс передумать, исчезла и я толкнулся в него, не останавливаясь до тех пор, пока головка не оказалась скрыта внутри.

— Блядь… — прорычал я, когда его тело поглотило мое. — Не могу остановиться… — вырвалось у меня, пока мое собственное тело выпрашивало еще.

— Не останавливайся, — Беннет сильнее уперся ногами в землю, и когда я продвигался вперед, он двигался мне навстречу.

Я знал, что, должно быть, делаю ему больно, но не мог с этим ничего поделать.

— Бенни… — произнес я, прижавшись к его спине и обхватив за талию руками.

— Как же хорошо… — простонав, выдохнул он и повернул ко мне лицо, чтобы встретиться со мной взглядом. — Поцелуй меня, Зендер. Блядь, пожалуйста, поцелуй меня.

Я накрыл его губы, заткнув ему рот, когда вошел до конца, и проглотил очередной вздох-стон. Угол был не совсем удобным, пока я целовал Беннета, но мне было плевать. Я не хотел отрываться от его губ. Он был таким тесным и горячим, сжимаясь вокруг меня, что я забыл ради чего вообще все это затеял. Я собирался трахнуть Беннета, чтобы избавиться от него раз и навсегда, выбросить из головы. Но понял, что совершил ужасную, чудовищную ошибку.

Одного раза будет не достаточно.

Всей жизни будет не достаточно.

Я качнулся, выскользнув обратно, и вновь толкнулся внутрь одним долгим плавным движением.

— Да… — застонал он в мой рот.

Как бы отчаянно я ни желал двигаться в нем быстрее, я не хотел, чтобы это закончилось, а я знал, что именно так и произойдет, как только я наберу темп. Но я также знал, что мое тело не выдержит медленного секса. Даже когда мои бедра просто двигались вперед, вталкивая меня все глубже и глубже в Беннета, мой оргазм уже был близко, прямо на поверхности.

— Блядь, — проронил я, поцеловав Беннета еще раз. — Я должен… — произнес, качнув головой.

— Сделай это, — настойчиво просил он. — Трахай меня сильнее, Зендер. Я твой.

Его слова сотворили со мной нечто такое, что было не под силу всему остальному. Я ухватился ладонями за его бедра и резко вошел в него. Беннет крепче сжал руки, держась за дерево, чтобы не вбиваться в него от силы моих размашистых толчков. Уткнувшись ртом в собственное предплечье, он пытался заглушить свои стоны и вскрики, пока я безудержно его трахал. Лунного света было как раз достаточно, чтобы видеть изгиб его спины и напряженные мышцы, которые перекатывались под кожей, пока он принимал удары моих бедер по своим ягодицам. Я держал его так крепко, впиваясь пальцами в кожу, что был уверен, утром у него будут синяки. Эта мысль завела меня еще больше. Он будет носить мои метки. Даже если я не мог пометить его так, как мне того хотелось, когда он увидит эти синяки, он вспомнит этот момент. Он запомнит насколько идеально мы подходим друг другу.

Пот начал стекать каплями по моей спине под футболкой, и я пожалел, что не подумал снять ее. Ночь, окутывающая нас, была тихой, я мог отчетливо слышать тяжелые выдохи и шуршание одежды, когда наши тела двигались в идеальном унисоне.

Беннет ослабил хватку на дереве и потянулся к своему члену, но я быстро перехватил это движение, оттолкнув его руку.

— Мой, — хрипло прорычал я, а затем навалился всем своим весом на его спину, крепко сжав за талию одной рукой, пока другой дрочил ему, продолжая одновременно с этим двигаться внутри его тела жесткими мощными толчками. Всхлипы наслаждения, рвущиеся из Беннета, превратились в полноценные несдерживаемые стоны, и я быстро понял почему.

Смена угла позволила мне задевать его простату при каждом движении.

Мне удалось сохранить ту же позицию, когда я зажал ладонью рот Беннета, чтобы попытаться заглушить все усиливающиеся вскрики удовольствия. Его член потек, смазывая мои пальцы, пока его внутренние мышцы работали на моем члене, и я мог с уверенностью сказать, что он намеренно сжимался вокруг меня каждый раз, когда я выходил из него. Эффект от этого был просто разрушительным… в самом лучшем смысле этого слова.

— Я скоро кончу, — предупредил я, едва совладав со своим голосом.

Беннет отчаянно кивнул и ухватился за дерево обеими руками, пока трахал мой член так же яростно, как я трахал его. Хватило всего несколько секунд, его тело напряглось, и он сжал меня внутри себя так сильно, что я был уверен, больше никогда не отпустит. Я с силой втолкнулся еще глубже, почувствовав, как его вскрик просачивается сквозь мои пальцы на его губах. Мой вес практически распластал Беннета по стволу дерева, в то время как член начал изливаться в презерватив. Я не мог остановиться и продолжал трахать его отрывистыми рваными толчками, пока меня накрывал оргазм. И когда освобождение, наконец, поглотило каждую частичку меня, я укусил Беннета за плечо, чтобы заглушить тот крик удовольствия, который вырвался из моего горла.

Прошло несколько часов или, может быть, то были всего лишь минуты, прежде чем все чувства вновь начали возвращаться ко мне. Я по-прежнему придавливал Беннета своим весом к дереву, одной ладонью закрывая ему рот, а другой массируя опадающий влажный от семени член. Я понимал, что мне нужно выйти из него, но знал, что это будет означать, стоит мне это сделать.

Только когда воздух начал ощущаться прохладой на моей раскаленной коже, я окончательно вспомнил о том, где мы, и о том, что всего в нескольких сотнях ярдов находилась группа подростков, для которых и предназначалось все это путешествие.

И Эйден.

Кислота безжалостно разъедала желудок, когда я отпустил Беннета, ухватившись за основание своего члена, где был край презерватива, чтобы выйти из него. Отступив на шаг, я быстро избавился от латекса, связал его и засунул в карман, а затем ополоснул руки в холодной воде ручья. Беннет не двигался, замерев на месте, но я знал, это не потому что я причинил ему боль, во всяком случае, точно не физическую.

Потянувшись к штанам, чтобы натянуть их обратно, я заметил, как Беннет, наконец, ожил и делал то же самое со своими шортами, но он по-прежнему не оборачивался. Я знал, что должен сказать что-то, но не имел понятия что именно.

— Беннет… — все равно начал я.

— Не нужно, — произнес он. — Я знаю, что ты собираешься сказать.

— И что я собираюсь сказать?

— Что это было ошибкой.

Он был прав, но почему-то услышать это из его уст было действительно больно.

Беннет наконец обернулся, и я проклял тот факт, что не мог рассмотреть его сейчас лучше. Покраснели ли его щеки? Он все еще тяжело дышал? Дрожало ли его тело так же, как мое до сих пор?

— Мы должны… нам следует просто держаться подальше друг от друга до конца похода, — произнес я.

Беннет кивнул и мне захотелось выругаться вслух. Он снова давал мне именно то, чего я хотел.

Так почему же тогда это, блядь, было настолько чертовски больно?

Неловкость момента неожиданно разрушили громкие крикисо стороны лагеря, а когдаяростно залаял Медведь, я понял, что что-то не так. Сорвавшись с места, я бегом бросился к палаткам и Беннет бежал прямо за мной.

Глава 14

Беннет

Это был медведь. Я просто знал это. Медведь вторгся в лагерь пока мы с Зендером трахались у того дерева.

Все посторгазмическое блаженство вместе с последующим всплеском эмоций быстро исчезли, когда я бросился бегом так быстро, как только мог, чтобы вернуться в лагерь. Подростки, мне нужно было добраться до парней.

Картина, которая предстала перед глазами, одновременно оказалась и облегчением, и разочарованием. Несколько ребят сцепились в яростной драке, в то время, как в центре их потасовки оказался Эйден, отчаянно пытаясь растянуть парней по сторонам, и выглядел он при этом так, будто ему тоже неслабо прилетело от кого-то. Зендер добрался к ним первым и встал между Кельвином и Тоби. Мои глаза замерли на маленькой фигуре, лежащей на земле и сжавшейся в комок, сразу за Тоби, и я почти сразу понял, кто это. Медведь стоял перед Лаки, загораживая и защищая его, но, к счастью, во мне он угрозы не увидел, когда я промчался мимо Зендера, растягивающего Тоби и Кельвина. Эйден уже успел оттащить друг от друга двух других старших парней, которые ввязались в это одновременно с остальными.

— Сели, я сказал! — проорал Эйден, указывая на два отдельных бревна по обе стороны от костра. — Ты! — рявкнул он Кельвину. — Иди проветрись!

— Пошел на хер! — бросил ему Кельвин. Кровь капала с небольшой ссадины в уголке его рта.

— Хочешь сказать мне это еще раз? — угрожающе спросил Эйден, его голос был низким и ледяным, когда он приблизился к Кельвину.

Несмотря на то, что девяносто девять процентов от всего времени Эйден был беспечным саркастическим плейбоем, я знал его достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что никому не захочется нарываться на него, спровоцировав этот оставшийся один процент в свой адрес. Кельвин на шаг отступил, когда Эйден подошел к нему вплотную, а затем молча развернулся и направился к озеру. Я вновь переключил внимание на Лаки, который продолжал лежать, свернувшись в клубок на земле. И я слышал, как он плачет.

— Лаки, — мягко позвал я, осторожно коснувшись его плеча ладонью.

Я хорошо знал, что не стоит хватать парня, пытаясь тут же поднять с земли, даже если я и хотел его утешить. Вместо этого я успокаивающе поглаживал ему спину круговыми движениями, когда с другой стороны вдруг подошел Медведь и лизнул его. Собака сделала то, чего не мог я, и тело Лаки тут же расслабилось настолько, что он машинально зарылся рукой в густую шерсть. Большой пес упал на землю рядом с ним и принялся лизать лицо Лаки до тех пор, пока тихие всхлипы не прекратились полностью, но я все равно не торопил его, пытаясь оставаться терпеливым, пусть и отчаянно хотел увидеть его лицо и услышать голос, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Где-то на периферии улавливались голоса Зендера и Эйдена, которые командовали подростками, отправляя всех по своим палаткам спать, но я не обращал на них внимания.

— Лаки, можешь поговорить со мной? — спросил я, когда осторожно наклонился к нему, чтобы провести пальцами по волосам.

Наконец, он повернул голову, чтобы взглянуть на меня, а еще через минуту не спеша сел. Мне удалось сдержать свою реакцию, когда я увидел его подбитый до крови левый глаз.

— Держи, — услышал я голос Зендера за спиной и, обернувшись, увидел, как он протягивает мне влажный кусок ткани.

Я взял его, но вместо того, чтобы отдать Лаки, сам принялся оттирать кровь и грязь с его лица. Медведь плюхнулся своей огромной головой на колени парня.

— Что случилось?

В ответ Лаки просто покачал головой.

— Ты знаешь, что можешь рассказать мне что угодно.

Взгляд Лаки метнулся куда-то мне за спину, и я оглянулся, увидев, как Эйден разговаривает с Кельвином и Фрэнки, пацаном, который буквально готов был землю целовать, по которой Кельвин ходил. Эта парочка вместе была не лучшим сочетанием.

— Пока мы мыли посуду после ужина, он начал говорить… всякое, — пробормотал Лаки.

— Что именно? — поинтересовался я.

Я хотел поднять его с земли, но, казалось, ему было гораздо удобнее, пока Медведь лежал мордой на коленях. Поэтому я не стал его трогать и сам удобнее сел рядом с ним.

— Ничего, — ответил Лаки, покачав головой.

Я вздохнул. За тот год, что прошел с тех пор, как я его нашел, у нас наметился значительный прогресс. Я заметил Лаки как-то вечером возле клуба, в который направлялся, чтобы встретиться там со своим тогдашним бойфрендом. Лаки задержался в переулке рядом с клубом, но лишь когда я увидел мужчину, гораздо старше его, который приблизился к нему и пытался заманить вглубь аллеи, я понял, что происходит. Как только я подошел к ним ближе, мужчина тут же смылся, а деньги, которыми он размахивал перед Лаки, исчезли у него в кармане. К счастью, переулок оказался заблокирован с одного конца, потому что Лаки бегал гораздо быстрее меня. Мне потребовалось несколько долгих минут, чтобы убедить бездомного подростка позволить мне отвести его в ближайший ресторанчик, а затем накормить и поговорить с ним.

Парень, с которым я должен был встретиться в клубе, бросил меня на следующий день, несмотря на мои объяснения, что я продинамил его из-за семейных проблем. Но в итоге у меня появилось нечто гораздо лучше.

— Помнишь, что я сказал тебе в ту ночь, когда мы впервые встретились? — спросил я.

Лаки недолго молчал, но затем кивнул.

— Секреты – дерьмо, — небольшая улыбка коснулась его губ. — Тогда я и понял, что ты чудик.

— А я никогда и не утверждал, что хорош в словесности, — усмехнулся я, удержавшись от желания взъерошить его волосы. — Расскажи мне, что случилось.

— Он нес дерьмо весь вечер, — произнес Лаки, после того, как сделал глубокий вдох.

— Кельвин?

Лаки кивнул.

— И Фрэнки. Они начали еще когда мы рыбачили… он продолжал обзывать меня и все в таком духе. Как обычно.

Да, я знал, о чем речь. У меня уже состоялся разговор с Кельвином, причем дважды, о его отношении к Лаки с тех пор, как мы приехали в Колорадо. Жаль, я не заметил этих опасных маячков до того, как мы покинули Нью-Йорк, тогда я бы не стал брать его с нами в эту поездку.

— Пока мы мыли посуду… он начал говорить, что мы с тобой… что он знает, как именно я заплатил за поездку.

Поскольку фонд моей компании оплачивал наше путешествие, я понял, что Лаки имеет в виду то, что не входило в перечень покрываемых расходов. Хотя мы позаботились о стоимости снаряжения, семья каждого подростка должна была обеспечить его необходимой одеждой для поездки и личными вещами. Приемная семья Лаки не могла себе позволить ничего из этого списка, поэтому я оплатил все расходы за него сам. Я даже купил ему фотоаппарат, чтобы он смог сделать снимки более высокого качества, чем позволял его телефон.

— Что он сказал?

Лаки пожевал губу, а затем произнес:

— Он спросил, трахаешь ли ты меня, или предпочитаешь, когда трахают тебя.

Я вздохнул, мне стоило догадаться, что это будет нечто грубое в этом духе. Я никогда не скрывал свою сексуальную ориентацию от подростков и подспудно чувствовал, что у Кельвина были проблемы с этим, но ему не хватало духу и яиц сказать об этом Эйдену или мне непосредственно в лицо.

— Тогда я толкнул его и сказал ему заткнуться нахер. Потом вмешался Фрэнки. Он ударил меня, и когда я упал, стал пинать ногами. В этот момент в драку ввязался Тоби, а затем к нему присоединились и другие парни.

— Ты ведь знаешь, что такие парни, как он, говорят это дерьмо, потому что боятся, не так ли?

Лаки поднял на меня взгляд, и я пояснил.

— Они боятся людей, которые на них не похожи. И скрывают этот страх, нападая… пытаясь заставить других чувствовать себя меньше, хуже и слабее.

— Я просто не мог позволить ему говорить это о тебе, — пробормотал он.

Я снова вздохнул и в очередной раз заглушил свою потребность взъерошить его волосы. Не стоило давать Кельвину еще больше поводов цепляться к Лаки и травить его.

— Я знаю.

Не сомневаюсь, что Лаки смог бы проигнорировать насмешки в свой адрес, если бы они касались только его одного. Поднявшись на ноги, я протянул руку, чтобы помочь ему встать.

— Почему бы тебе не попытаться немного поспать? Поговорим об этом утром.

Пальцы Лаки по-прежнему путались в шерсти на голове Медведя.

— Может… может, Медведь сегодня поспит в моей палатке? — спросил он немного нерешительно, но я понял, что он обращался не ко мне.

Я обернулся и увидел Зендера, который стоял у меня за спиной менее чем в дюжине футов. Вероятно, он слышал все, о чем мы с Лаки говорили.

— Конечно, — произнес Зендер с улыбкой. — Но сразу предупреждаю, он храпит… и пердит.

Это замечание заставило Лаки улыбнуться. Он кивнул и потрепал пса по холке.

— Пойдем, Медведь.

К счастью, собака последовала за ним без каких-либо колебаний.

Я повернулся, направляясь к костру, но остановился, наткнувшись взглядом на Эйдена, который стоял у входа в палатку, скрестив руки на груди и метая взглядом молнии. Он подождал пока Лаки исчез у себя в палатке, которую делил с Тоби и двумя другими парнями, прежде чем направиться через лагерь к нам с Зендером.

— Озеро, сейчас же, — рявкнул он нам.

Я поморщился при виде синяка на его челюсти. Обычно идеально уложенные волосы Эйдена были в полном хаосе, а одежда в пыли и грязи. На рубашке даже имелась небольшая дыра.

Мы с Зендером последовали за ним, лагерь по-прежнему оставался в поле нашего зрения, но зато теперь определенно был вне зоны слышимости. Эйден был вне себя от ярости, и я не мог его винить.

— Вам двоим необходимо разобраться между собой прямо сейчас. Это дерьмо закончится, вы слышите меня?

— Эйден…

— Заткнись нахер, Беннет! Сейчас я разговариваю, — его взгляд перескакивал с меня на Зендера и обратно. — Никто не хочет, чтобы вы, ребята, прошли через это, — он жестом указал между мной и Зендером, — сильнее меня, но не за счет пацанов!

Он вздохнул, пытаясь взять себя в руки.

— Я звал вас три раза, когда началась драка. Даже чертова собака услышала меня и примчалась! — рявкнул он, указав на палатку Лаки. — Теперь. Я не хочу знать, чем вы были так сильно заняты, потому что у меня есть чертовски хорошая догадка на этот счет. Суть в том, что все это дерьмо между пацанами назревало уже несколько дней, но вы оба так глубоко засунули свои головы себе в задницу, что просто либо не замечали этого, либо вам было плевать. И вы оба идиоты, если думаете, что парни не заметили, что вы не в состоянии сказать друг другу ни одного, блядь, доброго слова.

Эйден сосредоточил свое внимание на мне.

— Помнишь, что ты мне сказал, Би? — поинтересовался он, немного смягчив интонацию. — Ты помнишь, что хотел, чтобы эта поездка им запомнилась?

— Смена правил игры, — пробормотал я, кивнув.

Когда я попросил Эйдена сопровождать меня, то сказал ему, что хочу, чтобы у каждого из ребят был тот самый момент в жизни, когда они поймут, что не обязаны смиряться с теми дерьмовыми раскладами, которые им раздала жизнь изначально. Ни один из них не родился у состоятельных родителей и у большинства была какая-то травма, будь то жестокое обращение, дерьмовая жизнь дома или что-то еще… я хотел, чтобы они знали, что их ждет целый мир, если они найдут в себе мужество добраться до него.

— У тебя осталось несколько дней, чтобы это произошло. У вас обоих, — сказал Эйден, полоснув взглядом Зендера. — Это твоя жизнь, — он жестом обвел пространство вокруг нас, — но большинство из этих парней никогда больше не увидят ни это место, ни что-нибудь похожее на это. Ты правда хочешь, чтобы вместо этого они запомнили шоу Как Беннет и Зендер разрывают друг друга в клочья?

Зендер не ответил, и я тоже промолчал, но Эйден явно не ожидал от нас никакого ответа, потому что негромко добавил:

— Разберитесь уже, блядь, с этим.

А затем спокойно ушел. Оставив нас с Зендером выяснять, как, черт возьми, мы должны были это сделать.

Глава 15

Зендер

Я чувствовал себя полнейшей задницей. Из-за меня и моей эгоистичной вечеринки жалости, мы с Беннетом зациклились друг на друге, не уделяя должного внимания ребятам. Весь фокус этого путешествия должен был быть именно на них, но что я делал вместо этого?

Трахался с мужчиной, которого считал чужим бойфрендом, в лесу. Как чертово животное.

Я выдохнул и сел на одно из бревен вокруг огненного кольца.

— Присядь, — кивнул я Беннету. — Как бы мне не хотелось это признавать, но он прав.

— Да уж, — пробормотал Беннет, садясь рядом со мной, но я чувствовал, как он напряжен.

Мы сидели лицом к огню, и я бросал в полыхающее пламя ветки, которые лежали рядом, чтобы оно разгорелось немного сильнее, прежде чем снова заговорил.

— Прости… — начал я.

— За что? — Беннет резко повернул ко мне голову от удивления.

Мне потребовалась минута, чтобы правильно сформулировать то, что я хотел сказать. Не хотелось ляпнуть что-нибудь не то и случайно сделать все между нами еще более странным, чем оно уже было.

— За то, что устроил тебе немного ада за последние несколько дней. За то, что не позволял даже поговорить со мной об этом, — я потер ладонью лицо и, наконец, осмелился посмотреть ему в глаза. — Но, Беннет… я не хочу говорить о той ночи, хорошо? Я просто… я не могу.

Беннет всего мгновение внимательно меня изучал, прежде чем ответить.

— Ладно. Тогда мы не будем говорить об этом.

Мы сидели рядом в неловком молчании несколько минут, пока костер трещал и чуть в отдалении то там, то тут слышалось шуршание спальных мешков. Внезапно Беннет засмеялся и покачал головой.

— Что? — поинтересовался я. — Что в этом такого смешного?

— Все это напомнило мне тот случай, когда твой отец собирался взять нас на игру Янки, помнишь?

Он повернулся ко мне с широкой улыбкой и сверкающими глазами. Боже, он был таким чертовски милым, когда у него было это выражение. Юмор и озорство в одном лице.

— Какой именно? У нас этих случаев было около миллиона.

— Тот самый, когда мы побились из-за джерси, — напомнил Беннет и изогнул бровь.

— О боже, ты прав, — фыркнул я. — Роджер Клеменс. Господи, почему у моего отца не нашлось двух джерси Клеменса?

— У него и было два, забыл? Одну куртку он надел сам, а вторую, сказал, чтобы мы с тобой сами решили кому достанется.

— Чувак, ты по любому точно знал, что была моя очередь надевать джерси с Клеменсом, — обвинил его я. — Ты мог бы легко натянуть джерси Джетер и тебе и так было бы нормально.

— Иди на хер! Забери эти слова обратно, — возмутился Беннет, уставившись на меня в праведном негодовании, пока мы с ним оба не рассмеялись.

— Чего я не понимаю, так это почему мой отец просто не сдался и не предложил нам каждому надеть джерси Клеменса, если сам мог надеть джерси Джетера. В конце концов, оно было именно его. И не то, чтобы он не поддерживал этого парня, он ведь обожал Джетера.

Беннет немного сменил позу и вытянул ноги, а я заметил, как его улыбка из веселой стала ностальгической.

— Он пытался преподать нам урок, — сказал он. — О компромиссах.

Я наблюдал, как золотистое свечение огня танцует отсветами по его чертам и чувствовал, как у меня внутри все переворачивается. Это было то самое лицо, которое я видел в свете сотен костров, пока рос. Это были те самые глаза, в которые я смотрел больше раз, чем мог сосчитать. А теперь… это были губы, которые мне исключительно повезло почувствовать на своих.

Беннет Кроуфорд был прекрасен.

— Ну, — произнес я так же негромко, — полагаю, мы так и не усвоили урок, верно?

Он посмотрел на меня, и я заметил в его глазах влажный блеск.

— Ты, должно быть, скучаешь по нему. Я знаю, потому что сам скучаю, Зендер, поэтому не могу представить, как…

— Нет, — твердо и поспешно прервал его я. — Ты согласился. Никаких разговоров о той ночи, включая то, что случилось с моим отцом.

Беннет вновь выпрямился и положил руку на мое плечо. Казалось, абсолютно все маленькие волоски на моей коже повернулись к его прикосновению, как цветы к солнцу.

— Ты прав, — произнес он. — Прости.

Я сделал вид, что он никогда не поднимал эту тему.

— И вместо того, чтобы поделиться джерси, как взрослые, мы сцепились в драке прямо на гребаной лужайке, — напомнил я ему.

Он хмыкнул.

— И даже не заметили, как появился твой отец, чтобы растащить нас, пока не стало слишком поздно.

— Ты должен признать, что тебе повезло, потому что мой правый хук угодил в него вместо тебя, — заметил я.

Он толкнул меня в плечо.

— Заткнись, мудак. Я бы выдержал этот удар. Тебе было двенадцать, и ты был тощий, как дерьмо.

— Хочешь это доказать? — поддразнил я. — Давай проверим прямо сейчас.

Беннет засмеялся и покачал головой, но лишь после того, как сначала прошелся взглядом по моему телу с головы до ног. Это вновь сделало меня твердым, и я подавил стон. Ни за что на свете я не собирался рассматривать возможность повторения того, что произошло между нами ранее.

Когда он заговорил, его голос звучал хрипло.

— Может быть, завтра, когда мы будем посвежее, здоровяк. У меня было достаточно физических нагрузок для одного вечера.

Его глаза вновь замерцали в свете костра, и я почувствовал, как к моему лицу приливает тепло от напоминания о тех физических нагрузках, которые мы с ним разделили не так давно.

— Так ты и Эйден… — начал я.

— Я и Эйден… — произнес Беннет с улыбкой.

— Вы, эм… действительно не вместе?

Господи, почему я такой урод?

— Нет. Я говорил тебе об этом. На самом деле, я пытался сказать тебе это несколько раз, но ты либо не слушал, либо отказывался мне верить, — Беннет посмотрел на меня и снова выпрямился. — Почему ты решил, что мы вместе?

Я закатил глаза, заставив его тем самым засмеяться. Он поднял руки, сдаваясь.

— Ладно, ладно… Он сделал несколько личных замечаний. Но на самом деле, это единственная причина?

— Он прикасается к тебе, — произнес я, чувствуя, как сжимается моя челюсть. — Мне это не нравится.

В ту же секунду, как эти слова сорвались с языка, мне захотелось забрать их обратно, особенно, когда я заметил, как глаза Беннета непроизвольно расширились, и он уже открыл рот, чтобы что-то на это ответить.

— Так почему дети? — быстро произнес я, прежде чем он успел что-либо выдать.

— Что?

— Что заставило тебя работать с такими детьми?

Я наблюдал, как он склонился немного вперед, изучая землю у своих ног, а затем поднял небольшую палочку и начал рисовать ею узоры в грязи. Это был типичный жест Беннета. Всякий раз, когда он становился центром внимания или ему приходилось говорить о себе, он начинал бессознательно играть с каким-нибудь неодушевленным предметом. Если он не мог найти под рукой ничего, что могло бы его успокоить, он играл пальцами, будь то постукивание, или переплетение их вместе в виде рисунка, бывало, он запускал их в волосы или чертил что-то на своем теле. Эта привычка никогда не раздражала и не беспокоила меня, когда мы с ним были детьми, но я удивился, что он по-прежнему делает это, даже повзрослев. Я понял, что это был его механизм преодоления стресса.

— Не уверен, на самом деле, — произнес, наконец, Беннет. — Один из моих друзей в колледже был частью программы «Большие Братья Большие Сестры», поэтому я познакомился с ребенком, чьим наставником он был. Ребенок был очень тихим и замкнутым со всеми остальными, но иногда я видел, как он разговаривал с моим соседом по комнате, пока тот помогал ему с домашним заданием или играл с ним в видеоигры, и пацан просто… весь будто светился. Мой друг сказал, что их программе всегда требуются волонтеры и я записался.

— И куда ты в конце концов пошел учиться? — поинтересовался я.

— Гарвард, — произнес он так тихо, будто не хотел мне говорить об этом. Возможно, потому что это было лишним напоминанием о том, насколько сильно отличались наши жизненные полюса.

— Тебе тоже достался один… в смысле, маленький брат?

Беннет кивнул и начал чертить в грязи знак бесконечности.

— Его звали Колин. Ему было двенадцать. Он жил в Бостоне со своей матерью, его отец умер несколькими годами ранее в Ираке, — Беннет поднял глаза, чтобы встретиться со мной взглядом. — Солдат.

Я понимающе кивнул ему.

— Колин не хотел участвовать в программе, мать записала его, когда учителя стали жаловаться, что успеваемость упала после гибели отца. Он уже ходил на терапию, но по-прежнему продолжал бороться с этим и отгородился от остальных детей, которые раньше были его друзьями. У него на самом деле не было никого, кроме матери, и поэтому она решила, что программа поможет.

— Должно быть, это тяжело, — произнес я.

Беннет долго молчал, а затем его взгляд снова зацепился за мой.

— Он напомнил мне тебя.

Я напрягся в ответ на его слова.

— Прости, я не хотел, чтобы это расстроило тебя, Зендер, — начал Беннет, но я покачал головой, останавливая его.

— Нет, все в порядке, — сказал я. — Что произошло с Колином?

— Мне потребовалось много времени, чтобы достучаться до него, и много раз я даже подумывал сдаться. Но продолжал напоминать себе, что он потерял все… что он сам был… потерян. Прошел целый год, прежде чем я наконец отыскал нечто, что помогло нам найти общий язык.

— Что это было?

— Лего.

— Что? — удивленно переспросил я.

Беннет улыбнулся.

— Лего. Он был просто одержим им. Ну, не только Лего, а всем, из чего мог что-то строить.

Я засмеялся и мне стало по-настоящему интересно, как же Беннету удалось это выяснить. Но он продолжил рассказывать, прежде чем я успел поинтересоваться.

— В общем, как только у нас появилась эта связующая, Колин начал говорить со мной больше. Он действительно был довольно умным парнишкой, но потеряв отца… он понимал, что его больше нет, но отказывался с этим смириться. Принять это.

Я проигнорировал напряжение, которое начало проходить сквозь меня, когда история Беннета стала задевать мои собственные больные места. Я был уверен, что Беннет в курсе, как его слова действовали на меня, потому что он перестал возиться с палочкой в руке и все его внимание сконцентрировалось исключительно на мне.

— Прости, — негромко произнес он. — Хочешь, чтобы я остановился?

Я отрицательно покачал головой.

— Нет, расскажи мне, что с ним случилось.

— Я провел годы в роли его Большого Брата, даже после того, как он вышел из того возраста, чтобы оставаться непосредственно в самой программе. Я был уже на последнем курсе аспирантуры, когда он окончил школу. Угадай, что я ему подарил на выпускной? — улыбка Беннета сотворила что-то невообразимое со всеми моими внутренностями и все мое напряжение исчезло, как рукой сняло.

— Что?

— Поездку в Калифорнию в Леголенд.

Я засмеялся и покачал головой.

— Боже, я скучал по тебе, Беннет, — негромко произнес я.

И тут же осознал свою ошибку, когда услышал, как Беннет резко втянул в себя воздух. Я должен был сказать, что скучал по его выходкам, но на самом деле, это была лишь незначительная часть того, по чему я на самом деле скучал. Мой мозг явно решил, что этот разговор один из тех, когда из моего рта должно вылетать то, что у меня на уме… точно так же, как с тем комментарием об Эйдене, который до хрена часто прикасается к Беннету, и что мне это не нравится.

Я проклинал сам себя, но, к счастью, Беннет решил вытащить нас из той дерьмовой трясины, в которую я нас обоих только что втянул.

— Тебе понравилось бы в Леголенде, Зендер, — заметил он с улыбкой.

— О, да? Это почему?

— Все эти крошечные города, построенные из Лего… ты бы чувствовал себя Годзиллой, коротышка.

Я засмеялся. Беннет безжалостно дразнил меня в детстве, когда у него произошел всплеск роста в двенадцать лет, и он вытянулся на пару дюймов больше, чем я, оставаясь выше меня в течении долгого времени. Я догнал его только когда нам исполнилось по четырнадцать.

— Что случилось с Колином? — поинтересовался я, чтобы вернуть нас к прерванной теме и не думать о нашей разнице в росте теперь, когда она напоминала мне о том, как прекрасно мы подходили друг другу у того проклятого дерева.

— Мы до сих пор поддерживаем связь, разговариваем каждую неделю, и я стараюсь хотя бы раз в месяц поужинать с ним. Он изучает архитектурное проектирование в Массачусетском технологическом институте.

— Ого, это невероятно.

Беннет улыбнулся и вновь начал возиться с палкой в руке.

— Он удивительный парень.

Мне хотелось сказать Беннету, что это он удивительный, но на этот раз удалось сдержать язык за зубами.

— Так ты поэтому работаешь с подобными детьми? — поинтересовался я, кивнув в сторону палаток позади нас.

Он кивнул.

— После того, как получил степень магистра, я начал работать в компании отца. У них имелся Фонд, который сотрудничал с определенными благотворительными организациями, но могу совершенно уверенно сказать, что изначально он был создан лишь за тем, чтобы помочь имиджу компании в глазах общественности. В основном Фонд перечислял деньги в некоторые наиболее известные организации с наиболее громкими именами и на этом все. После того, как встретил Лаки, я увидел потенциал Фонда, что он может сделать что-то действительно хорошее… по-настоящему помогать людям в повседневной жизни. Это имеет смысл?

— Имеет, — согласился я. — Ты хотел видеть, что деньги приносят пользу.

— Да, — произнес он. — И не только деньги. Но и сами люди, которые помогают другим людям. На практике. Таким ребятам, как Лаки, нужны не просто деньги… им нужно это, — он указал на озеро палкой в руке. — Опыт, образование… им нужно знать, что есть еще что-то в этой жизни, намного большее. И что та жизнь, в которой они родились, не обязательно должна оставаться той, в которой они застрянут до конца своих дней.

Я внимательно посмотрел на него.

— Как у тебя?

— Что? — он резко вскинул голову, глянув на меня.

— Ты знаешь, о чем я, Бенни, — мягко сказал я.

Он сглотнул и отвернулся, но я придвинулся чуть ближе, заставив его вновь взглянуть на меня.

— Люди всегда считали, что только я жил в ловушке своих обстоятельств. Сын садовника. Парень со стипендией. Но никто из них на самом деле не знал, не так ли, Бенни? — мои пальцы непроизвольно скользнули по его челюсти и Беннет покачал головой. — У тебя были все возможные игрушки и гаджеты, о которых ребенок только мог мечтать, но все, чего ты на самом деле хотел —это то, что было у меня.

Он закрыл глаза и осторожно отстранился от моего прикосновения, но при этом не отодвинулся от меня.

— Я знаю, что мы не должны говорить о нем, но ты не единственный, кто потерял его, Зендер.

— Я знаю, — вздохнул я.

Беннет потер уголки глаз, но прежде чем я смог что-либо сказать, он стукнул мое плечо своим.

— Так расскажи мне поподробней обо всей этой не-люблю-когда-к-тебе-прикасается-Эйденфигне.

Я знал, что это была его попытка сменить тему и поднять настроение, поэтому покачал головой и рассмеялся.

— Пасс.

Но Беннет был Беннетом, и я знал, что он не даст мне соскочить с крючка. И по какой-то причине, о которой я даже не собирался задумываться слишком тщательно, меня это полностью устраивало.

Глава 16

Беннет

Зендер Рид ревнует.

Зендер Рид ревнует меня к прикосновениям другого мужчины.

Это было слишком хорошо, чтобы походить на правду, поэтому я понимал, что это, должно быть, полнейшая чушь. Но я уж точно не собирался упустить возможность поддразнить его.

— Я тебе нравлюсь, — произнес я нараспев.

— Заглохни. Неважно, — пробормотал он, а потом отобрал у меня из рук палку и начал делать то, что перед этим делал я — рисовать фигуры в грязи ее кончиком, старательно делая вид, что я вдруг перестал существовать.

— Я тебе действительно, действительно нравлюсь, — продолжал я его дразнить.

— Черт возьми, беру свои слова обратно. Пусть ублюдок прикасается к тебе сколько хочет. Мне плевать, — прорычал Зендер, но в его голосе не было и капли настоящего гнева.

Я не смог удержаться и наклонился к самому его уху.

— Лжец, — негромко произнес я.

Он сидел достаточно близко, чтобы я смог заметить, как по его телу пробежала дрожь. Зендер посмотрел на меня, а потом его взгляд скользнул к моему рту, и я мгновенно перенесся назад во времени, в ту часть вечера, когда он целовал меня.

Прямо перед тем, как втрахать в дерево.

Достаточно было всего лишь одного воспоминания о том, как его член двигался внутри меня, чтобы я тут же каменно отвердел и мне пришлось оторвать от него взгляд. Я нашел другую палку и начал перекатывать ее между пальцами.

Сказать, что секс был невероятным, было бы преуменьшением столетия. То, что Зендер делал со мной, даже нельзя было обозначить словом «секс». У меня было достаточно парней после того, как я потерял девственность с Эйденом в девятнадцать лет, но я ни разу не чувствовал себя таким… нужным. Не просто желанным… а необходимым. Эйден был великолепным любовником, но у меня всегда оставалось ощущение, что он скрывает от меня часть себя. Не впускает меня в душу. Даже спустя несколько месяцев наших отношений он сохранял эту некую дистанцию как в постели, так и вне ее. Но с Зендером это казалось чем-то настолько… большим. Как будто для него кроме меня больше ничего другого не существовало в тот момент. Как будто, даже если бы у него был выбор, где быть и с кем быть, он все равно выбрал бы меня.

Я знал, что вероятней всего вижу в произошедшем то, чего нет. И Зендер подтвердил это, как только все закончилось, это несложно было расслышать в той интонации, с которой он произнес мое имя. Так что я просто опередил его, сказав, что случившееся было ошибкой.

Даже если на самом деле так не считал. И ни о чем не жалел. И если бы у меня была возможность повторить это с ним снова, я бы не раздумывая ею воспользовался. Каждый раз.

Но не в ущерб ребят. Эйден был прав. Я потерял фокус почему мы на самом деле были здесь. И мне следовало помнить, что эта история у нас с Зендером не имеет будущего, она закончится через несколько дней, а вот ребята… они останутся. Как и в случае с Колином, я хотел быть частью жизни этих парней, насколько это было возможно. Как бы мне ни хотелось, чего бы то ни было с Зендером, он не был моим будущим. И он ясно дал мне это понять.

— Думаю, нам стоит разобраться с тем, чтобы это путешествие сработало для ребят, как можно лучше, Беннет, — заговорил вновь Зендер.

Я бессознательно рисовал свои узоры поверх фигур, начерченных Зендером палкой на земле.

— Согласен. Как считаешь? Перемирие?

Зендер казался совершенно спокойным, и я улыбнулся, когда понял, какой именно узор он рисует в грязи.

— Да. Перемирие, — он поставил крестик на средней клетке начерченного им поля для игры в крестики-нолики.

— Почему ты всегда выбираешь крестик? — поинтересовался я.

— Эм… потому что Зендер[3], — произнес он безапелляционно, глянув на меня. — Х. И ежу понятно.

Я усмехнулся и почувствовал, как мое тело тут же напряглось, стоило разглядеть то, ради чего я готов был надорвать свою задницу на протяжении всего этого гребаного похода.

Ту самую улыбку.

Тихую, мягкую улыбку Зендера, которая была моей. Глупо было думать, что это моя улыбка… что он улыбался так только мне, но мне все равно нравилось в это верить.

— Ты настолько предсказуемый, — усмехнулся я. — Ты всегда выбираешь середину.

Мы играли в эту детскую игру несчетное количество раз, когда оба были шкетами, настолько часто, что это крепко въелось мне в память.

— Заткнись уже и играй, — хмыкнул он.

Я выбрал квадрат и нарисовал нолик.

— Хороший круг, — заметил он едко. — Неудивительно, что ты практически завалил геометрию.

— Заглохни, — усмехнулся ему я, наблюдая, как он делает свой ход. — Могу я кое-что спросить у тебя?

Он кивнул.

— Куда вы с тетей Лолли отправились? — осторожно поинтересовался я. — Я имею в виду… после… ну, ты понял.

Его тело слегка напряглось, и я не был уверен, что он ответит, но Зендер продолжил нашу дурацкую игру в крестики-нолики, поэтому я решил, что не разозлил его своим любопытством.

— Поначалу где мы только ни были. В основном на западном побережье. У нее были друзья, которые жили в коммуне в Орегоне.

— Коммуне?

— Да, люди просто собрались вместе и купили кусок земли, а затем поставили на нем кучку трейлеров и маленьких домишек. Они делили все обязанности между собой, вместе обрабатывали землю, ели то, что сами выращивали, а лишнее продавали на фермерских рынках.

— И как там жилось?

— Неплохо, — произнес он. — Просто… иначе. Но именно там я понял, что никогда не стану одним из тех парней, — он глянул на меня, — ну, знаешь, которые весь день работают, сидя в тесной кабинке и пялясь в компьютер.

Я кивнул. Зендер всегда хорошо учился в школе, но у него никогда не было какой-то одной конкретной цели на примете, когда речь заходила о потенциальной карьере в будущем. Его отец мечтал, чтобы он пошел в колледж, что Зендер и планировал сделать, но он никогда не мог ответить на извечный вопрос о том, кем хочет стать, когда вырастет, как большинство остальных детей нашего возраста. У меня имелся дежурный ответ, тот, который мне внушали с момента моего рождения, но я всегда мечтал иметь возможность отвечать так, как это делал Зендер.

Понятия не имею, но пойму, когда увижу это.

— Мы жили в паре коммун в течении нескольких лет, прежде чем поселились здесь. В Колорадо.

— Твоя тетя все еще живет где-то здесь?

— Эм… да, она… она живет в колонии в небольшом городке к северу от Денвера.

— В колонии? — переспросил я. — Как в том фильме, где все люди превратились в зомби?

Зендер рассмеялся и толкнул меня плечом.

— Нет… идиот, — произнес он улыбаясь, — это… это нудистская колония.

Его лицо слегка наморщилось.

— О боже мой, — засмеялся я. — Нудистская колония в Колорадо? А тут разве не слишком холодно для подобного? Я имею в виду… наверняка хозяйство у каждого настолько сморщено от холода, что невозможно сказать, у кого что.

— Заглохни, мне приходится очень усиленно стараться, чтобы не задумываться об этом дерьме.

— Прости, — произнес я смеясь, хотя мы оба знали, что я не по-настоящему извинялся.

— У них полно мероприятий, которые проходят в помещении, — сказал он. — Мы можем не говорить об этом? Я думаю о том, что было бы неплохо ослепнуть каждый раз, когда навещаю ее там.

У меня случился приступ истерического хохота, и я едва справился со своим голосом, чтобы не разбудить весь лагерь.

— Ты ездишь туда?

Зендер толкнул меня рукой, и я чуть не свалился с бревна, потеряв на миг равновесие, но он вовремя схватил меня, чтобы не дать упасть, а я все продолжал давиться от смеха, не в силах остановиться.

Пока, наконец, не понял, что крепко прижат к нему, а сам он убийственно тих. Его тело было напряжено, я чувствовал это своими ладонями — одна из моих рук оказалась зажата у него подмышкой, а другой я ухватился за его спину. Мы оба начали тяжело дышать, но я не смел смотреть на него. Потому что знал, что случится, если я это сделаю. Но боже, как же мне на самом деле хотелось взглянуть в его глаза. И еще сильнее хотелось того, что будет после. Сладость его рта, твердость губ, которые одновременно ощущались нежными и требовательными...

— Прости, — пробормотал я, отодвинувшись от него и выпутавшись из наших случайных объятий.

— Порядок, — произнес он, после чего между нами повисло несколько минут напряженного молчания.

— Почему ты решил работать гидом? — наконец, нарушил я тишину.

— Жить в коммуне было хорошо и все такое, но я знал, что это не та жизнь, которую я хотел. Поэтому пошел работать на неполный рабочий день в магазин на ферме, накопил достаточно денег, купил машину и воспользовался ею, чтобы уехать в Денвер и найти работу получше, с большей зарплатой. Устроился в один из этих крутых магазинов, которые продают снаряжение и одежду для путешествий. Несколько парней как-то раз поинтересовались, не хочу ли я пойти с ними в поход и все. Я совершенно попал. Каждую секунду, свободную от работы, проводил здесь. Через пару лет начал исследовать места самостоятельно и разработал целые маршруты, по которым мог бы водить людей на экскурсии и походы по всему Колорадо.

Я был поглощен его рассказом, но слова сорвались с языка до того, как я обдумал их.

— Но почему именно это?

Он, казалось, понял, что конкретно я имел в виду, потому что несколько мгновений изучающе смотрел на меня, а затем перевел взгляд в сторону озера.

— Ты же знаешь, я никогда особо не ладил с людьми, Беннет. Никогда по-настоящему не вписывался, не подходил.

Я знал, что это правда. Но он всегда подходил мне. Мне хотелось сказать ему об этом, вот только я знал, что ему не захочется это слышать. Это лишь взбудоражит то, что должно остаться в прошлом.

— Здесь мне никому ничего не нужно объяснять. Не нужно притворяться. Мне не приходится полагаться на кого-либо, кроме себя самого.

Болезненная волна прошла по мне, когда я понял, что таилось между строк.

Никто больше не сможет причинить мне боль, пока я здесь.

Напоминание о том, что наше перемирие не отменяет того травмирующего вреда, который я нанес этому человеку, убило что-то у меня в душе. Может быть, я надеялся, что, даже несмотря на наше соглашение, на котором Зендер настаивал исключительно ради ребят, между нами двумя что-то все же происходило и чем бы оно ни было, оно могло бы превратиться в нечто большее.

— Тебе это подходит, — произнес я вслух, пытаясь скрыть внутреннее смятение. И я на самом деле так считал. Я мог с уверенностью сказать, что он любит свой мир и свою жизнь. Но при этом я не мог не задаваться вопросом, любил бы он по-прежнему все это так же сильно, если бы разделил свой мир с кем-нибудь особенным.

С кем-то вроде меня.

Нет, не с кем-то вроде меня.

Со мной.

Черт, мне следовало прекратить заниматься этим мазохизмом.

По мере того, как тишина между нами затягивалась, я чувствовал, что усталость все отчетливее растекается во мне после этого бесконечно долгого дня. Часть меня с радостью осталась бы здесь и провела всю ночь, сидя с ним рядом, но быть так близко и вместе с тем не иметь возможности прикоснуться к нему так, как мне хотелось, было уникальной формой изощренных пыток.

— Итак, завтрашний день посвящается ребятам, — произнес я.

— Да, — согласился Зендер, а затем улыбнулся мне.

— Думаю, мне пора идти спать, — неловко заметил я, поднимаясь на ноги и Зендер встал одновременно со мной. Мое сердце екнуло, когда он не отступил, продолжая оставаться в моем личном пространстве.

— Да, мне тоже, — пробормотал он.

Мне почудилось это нежелание уходить в его интонации?

Боже, а вот я в самом деле боялся уходить от него. Даже после нашей договоренности о перемирии, я по-прежнему до чертиков боялся вновь его потерять. Что, если завтра с утра он снова вернется к состоянию холодного злого Зендера? Что, если ничего из произошедшего сегодня не имело значения? Включая то, что произошло у дерева?

Позови меня, блядь, к себе в палатку, Зендер.

Я практически кричал эти слова у себя в голове, но внешне пытался оставаться спокойным. Апотом сделал нечто банальное.

Хотя и все равно невероятно дурацкое.

Дотянулся и обхватил ладонью его шею, а затем притянул к себе, чтобы коротко поцеловать.

— Спокойной ночи, Зендер, — негромко выдохнул в его губы и, развернувшись, направился к своей палатке.

Еще одна частичка моего сердца разорвалась в клочья, когда он не остановил меня.

Глава 17

Зендер

Поход к озеру Джин начался с того, что ребята затеяли игру в «Я вижу», которая заставляла Беннета смеяться настолько заразительно, что я просто не мог не смеяться вместе со всеми.

— Я вижу что-то белое и мокрое, — выкрикнул Тоби, когда мы пересекли перевал Сэддл.

Глаза Фрэнки расширились, когда он остановился и оглядел окружающие нас снежные заносы.

— Боже правый, Тоби, — произнес он, прикидываясь дурачком. — Даже не знаю. Может быть это… снег?

— Угадал, Эйнштейн, — смеясь ответил Тоби.

— Я вижу что-то белое и пушистое, — выдал Фрэнки в свою очередь.

— Хм, — задумался Лаки, приложив палец к подбородку. — Может быть, облака?

— Бинго, — просиял Фрэнки.

— Думаю, здесь не такой уж большой выбор, — заметил я. — Может, вам, парни, нужна небольшая помощь в идентификации более интересных вариантов, которые располагаются под линией деревьев в альпийском регионе? Я вижу что-то, что является ярким примером сигнальной маркировки.

Я рассказывал им о том, что ветви деревьев росли размашисто только с одной стороны ствола из-за альпийских ветров, что дули на этой высоте, но мне было интересно посмотреть, сколько ребят запомнило, что это означает.

— Беннет сигналит, — выкрикнул кто-то. — Это считается сигнальной маркировкой?

Я обернулся и наткнулся взглядом на Беннета, прыгающего на одной ноге, в нескольких ярдах позади нас. Передав карту Тоби и позволив ему взять на себя временную функцию проводника, дабы вести ребят дальше через перевал, сам вернулся в конец группы, чтобы узнать, что случилось. Когда Беннет увидел, что я направляюсь к нему, то попытался отмахнуться от меня.

— Просто камень в ботинок попал. Не обращайте внимания. Идите дальше.

Я посмотрел на снег, который лежал повсюду вокруг нас.

— Здесь негде присесть, не намочив и не отморозив себе при этом зад. Давай-ка, обопрись на меня, пока снимаешь ботинок, — произнес я, стащив с него рюкзак и приобняв за пояс, чтобы поддержать.

Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не склониться еще чуть ниже к шее и не вдохнуть запах его кожи. Недавно все мылись в озере, и я знал, что он пахнет опьяняющим сочетанием специального биоразлагаемого мыла для походов и свежим потом. Я наслаждался этим запахом накануне вечером, когда прижал его к дереву. Боже, всего одна мысль о нем у того чертового дерева заставила мою кровь стремительно нестись к югу.

— Это трудно? — поинтересовался Беннет.

— Что? — растерянно выдал я, глядя на него широко распахнутыми глазами.

Он приподнял голову, чтобы посмотреть на меня и слегка нахмурился.

— Быть ответственным за всех и каждого. Здесь. Все время, — повторил он. — Я спросил, трудно ли это?

— Эм… да. Немного. То есть, конечно, гораздо проще, когда я один, но показывать людям насколько здесь красиво на самом деле мне нравится не меньше. Так что оно того стоит. Быть ответственным… я имею в виду.

Господи, ну здравствуй, мой бормочущий рот. Мне показалось, что я снова в средней школе. Неконтролируемый член и неконтролируемый рот.

Я отчетливо почувствовал, как краснею и глянул вниз, когда Беннет, наконец, вытряхнул камень из своего ботинка. Линии мышц его икры напряглись, пока он пытался удержать равновесие, стоя на одной ноге, и я не мог оторвать взгляда от знакомого шрама возле его колена.

— Это тот шрам, который ты…

— Эй, чуваки, ну вы идете или как? — выкрикнул Фрэнки где-то впереди. — Эйден сказал, что нам следует сперва дождаться, пока вы нас догоните, чтобы идти дальше.

— Иду, — крикнул в ответ Беннет, и это чертово слово прозвучало крайне провокационно в свете моего нынешнего чрезвычайного возбуждения из-за того, что я находился к нему сейчас настолько близко[4].

Я прочистил горло.

— Да. Мы… эм… идем. Будем… через минуту.

Беннет глянул на меня, после того как крепко встал на обе ноги.

— Что в тебя вселилось?

— Кого, меня? Ничего… Что?

— Да, тебя, — рассмеялся он. — Должна быть какая-то причина. Ты ведешь себя странно.

Я неохотно отпустил Беннета, не в силах удержаться, чтобы не задеть кончиками пальцев его задницу, когда убирал руку. Его глаза вспыхнули, а брови изогнулись.

— Я прав? — пробормотал он. — Хочешь что-то сказать?

— Нет, — брякнул я, возвращая ему его рюкзак, а затем развернулся и зашагал по тропинке, которую ребята протоптали в снегу.

Пока шел, я яростно спорил о Беннете сам с собой. С одной стороны, мы с ним договорились наладить наше общение ради атмосферы в группе. И мне хотелось заняться с ним сексом буквально все время, не говоря уже о тех моментах, когда я случайно прикасался к нему. Но с другой стороны, я не хотел его. Не так. Разумеется, мне хотелось снова трахаться с ним у дерева и найти любой способ, чтобы раздеть его и заставить извиваться подо мной. Причем сделать это так скоро и повторять так часто, как это только было возможно. Но я был просто возбужден и в отчаянии.

У меня достаточно долго не было секса и, очевидно, мои гормоны брали верх. Вот и все. В этом было все дело. Да. Просто жажда физической разрядки. Я бы испытывал это рядом с кем угодно, правда. Черт, я, вероятно, и Эйдена был бы не прочь трахнуть, если бы он не был таким конченым мудаком.

Но часть меня знала, что я несу чушь. Мне вовсе не хотелось кого угодно. Я хотел Беннета. И это была не просто похоть. Это было понимание того, что Беннету принадлежала часть меня, которую я никогда не смогу подарить никому другому. Огромная часть.

Даже несмотря на то, что он так долго был вне пределов моей жизни, в глубине души я знал, что это ничего не значит и ничего не меняет в моем сердце, в тех его глубинах, о которых я никогда не позволял себе задумываться. Беннет Кроуфорд просто был моим. Так было очень давно и так будет до конца наших дней. Но это не значит, что мы смогли бы быть вместе. Он уже подвел меня однажды, выбил когда-то почву из-под ног настолько, что теперь я не знал, смог бы когда-либо вновь доверить ему свое сердце.

Я стиснул челюсть и напомнил себе, что это было всего лишь перемирие. Временная ностальгия по совместным воспоминаниям из прошлого со старым другом, прежде чем он вернется к своей настоящей жизни, а я вернусь ко своей. Ради всего святого, я ведь могу быть дружелюбным и при этом не пытаться запрыгнуть на него при каждом удобном случае.

Не так ли?

Глава 18

Беннет

Мне хотелось надрать Зендеру задницу за то, что напомнил моему телу, насколько хорошо ощущаются его прикосновения. Он поддерживал меня, пока я вытряхивал свой ботинок, а затем отчетливо задел рукой задницу, прежде чем отступить от меня. Мои яйца тут же напряглись, а дыхание перехватило. Какого хрена он добивался?

Зендер флиртовал со мной? Точно нет. Он ясно дал понять, что я останусь для него всего лишь напоминанием о далеком прошлом, которое он успел уже забыть.

Я следовал за ним по заснеженной глади перевала и вниз по хребту через полосу деревьев к огромному лугу. Перед тем, как выйти из тени деревьев, я увидел, что несколько ребят сделали привал, чтобы перекусить. Они вытащили из рюкзаков пакеты с орехами и сухофруктами и запивали все это водой из бутылок.

Зендер только снял свой рюкзак, поставив его на землю, как тут же уперся рукой мне в грудь, удерживая на месте, как обычно делают матери, когда резко останавливаются в машине.

— В чем дело? — поинтересовался я.

— Тсс… Ребята, смотрите, — тихо произнес Зендер, поднимая другую руку, чтобы указать туда, где на дальней стороне поляны, на расстоянии приблизительно с длину футбольного поля, гуляла пара черных медведей. Один бродил по цветам, шмыгая носом и выискивая что-то в траве, а другой сидел ровно, принюхиваясь к воздуху.

— Боже мой, — прошептал Лаки.

Другие парни последовали его примеру, бормоча себе под нос слова изумления из-за удивительного зрелища, представшего перед их глазами.

Я замер в благоговении перед этой парой, и все, о чем мог думать в данный момент было, до чего же поразительно, что группе обычных ребят из каменных джунглей большого города посчастливилось сейчас стоять здесь, посреди дикой природы Скалистых гор, всего в ста ярдах от настоящих медведей. Уловив краем глаза какое-то движение, я бросил взгляд на Эйдена.

Он смотрел на меня с небольшой улыбкой, взволнованной и удовлетворенной, и я знал, что он чувствует то же, что и я. Миссия выполнена — спустя долгие месяцы планирования и надежд, мы, наконец, были здесь, наблюдая, как эти парни переживали новый волнующий опыт. Невероятный опыт.

Я почувствовал неуверенное прикосновение чьей-то руки на своем локте и оглянулся, наткнувшись взглядом на Кельвина, единственного из всех, кто машинально вцепился в мой рукав.

— Ты в порядке? — спросил я негромко. Он казался чертовски испуганным и его глаза, казалось, влажно блестели.

Он отрицательно покачал головой.

— Мне стремно, Би, — прозвучало на грани слышимости, и я совершенно точно не услышал бы это, если бы все остальные не молчали, затаив дыхание. Как бы то ни было, я был единственным, кому адресовались его слова, поэтому снял и поставил свой рюкзак на землю настолько бесшумно, насколько мог.

Поймав взгляд Зендера, кивнул вначале в сторону Кельвина, а затем на тропинку, по которой мы пришли, после чего приобнял подростка за плечи и повел обратно в черту леса, подальше от медведей, для того, чтобы он вновь почувствовал себя в безопасности.

Когда мы отошли достаточно далеко от остальных, чтобы нас невозможно было услышать, я повернулся к Кельвину.

— Хочешь поговорить об этом?

Он задумчиво царапал верхнюю губу кромкой нижних зубов, пока раздумывал над своим ответом. Маленькая черно-белая птичка села на ветку неподалеку и заливисто защебетала, заставив Кельвина тихо рассмеяться. Я вопросительно выгнул бровь, но ничего не произнес.

— Даже эта маленькая птица не боится медведей. Я ссыкло.

— Во-первых, эта птица может улететь при первой же возможности, так что ей нечего бояться. Во-вторых, ты не ссыкло, и, пожалуйста, это может быть последний раз, когда мы используем подобное слово?

Кельвин вздохнул, но не взглянул на меня.

— Ты гей?

Вопрос застал меня врасплох, не столько потому, что оказался совершеннейшей неожиданностью, а скорее потому, что я думал все и так в курсе моей ориентации. Я не делал из этого большой тайны, потому что не хотел, чтобы они думали, что быть геем плохо.

Прежде чем я успел ответить, Кельвин продолжил.

— В смысле, извини. Я не знаю, это вообще грубо? Нет? И на самом деле это не мое дело. Я имею в виду, я думаю, что ты гей. Так ведь? Думаю, так и есть. В любом случае, это не имеет значения. Я просто…

Я положил ладонь ему на плечо, чтобы остановить его бормотание, и подождал, когда он на меня посмотрит.

— Да, Кельвин. Я гей. Почему ты спрашиваешь? Это как-то связано с тем, что ты сказал Лаки прошлой ночью?

Его лицо побледнело, и он отвел взгляд, отвернувшись в сторону.

— Это было… было хреново.

— Да уж, — согласился я. — Действительно.

— Прости, Би.

— Я не единственный, перед кем тебе следует извиняться.

— Я знаю, хорошо? Я знаю это, — сказал он раздраженно. — Но Лаки… этот… этот пацан, блядь, он просто сводит меня с ума, понимаешь? Я имею в виду, он просто… и он… ну, дерьмо.

Ах, так вот, оказывается, как обстояли дела. Все наконец начало обретать смысл. Я был чертовски уверен, что теперь знаю, что именно кроется за поведением Кельвина, но мне следовало ступать на этой почве крайне аккуратно, если я хотел хоть как-то помочь парню.

— Он тебе нравится, — осторожно предположил я.

— Нет, — резко выпалил он, глядя на меня широко распахнутыми глазами. — Он мне совершенно точно не нравится. Ты что, не слышал, что я только что сказал? Он сводит меня с ума.

— Лааадно. Ну, не может же он быть настолько плох. Назови мне три вещи, которые тебе в нем нравятся, — предложил я.

Он закатил глаза, и я засмеялся.

— Давай. Повесели меня.

— Ладно, — фыркнул Кельвин. — Он умный. Я так думаю… В смысле, пацан действительно хорошо учится в школе, понял? Сильно старается, мне кажется. Много учится.

— Продолжай, — кивнул я.

— И он хорошо относится к другим людям. Держит дверь открытой еще несколько секунд, даже если звонок уже прозвенел, и у него могут быть проблемы из-за того, что он до сих пор не на своем месте. Если он видит, что я иду, то ждет, чтобы дверь не закрылась у меня перед носом.

— Это заботливо, — согласился я, прикусив себе язык, чтобы не улыбнуться. — Что еще?

Он вздохнул и посмотрел вверх, туда, где кроны деревьев прятали небо.

— Он рисует довольно классные картины, — произнес Кельвин тихо. — Он не в курсе, что я знаю, но как-то раз я видел его блокнот.

— Хмм… — сказал я. — Похоже на парня, с которым я хотел бы стать приятелями.

Кельвин вновь закатил глаза, но не выдал никакого едкого комментария, как я ожидал. Я думал он еще что-нибудь добавит, но парень больше ничего не произнес.

— Так почему же он так сильно тебя беспокоит? — поинтересовался я. — Почему ты травишь его не переставая?

Прежде чем снова заговорить он недолго думал, но когда вновь открыл рот, его глаза были необычайно яркими, а сам он выглядел крайне серьезным.

— Потому что пацан должен понять, что быть умником и хорошим, и все такое прочее дерьмо в этом духе — не вариант, однажды это его просто уничтожит. Людям такое не нравится. Знаешь, людям не нравится, когда ты выпендрежник? Поэтому он должен оставить это при себе. Нарастить шкуру потолще, а иначе снова пострадает. Он должен научиться иногда пользоваться кулаками, чтобы заставить людей слушать его, понимаешь?

Мои внутренности нервно свело от нехорошего предчувствия, которое липким холодом свернулось внутри.

— Что значит снова? Ты имеешь в виду, как прошлой ночью, или что-то еще произошло?

Кельвин отвернулся, глядя куда-то вглубь леса, чтобы не встречаться со мной взглядом.

— Не, чувак. Я просто. Про вчерашний вечер.

Я не был уверен, что верю ему, но прекрасно знал, что он не станет рассказывать мне ни о чем, что бы там еще ни случилось.

— Кельвин, ты понимаешь, что это у тебя проблемы с тем, какой Лаки? И вчера вечером именно ты пытался унизить его, а не какой-то случайный незнакомец.

— Да? Ну так пусть лучше это буду я, чем тот, кто сможет причинить ему вред по-настоящему, — пробормотал он, развернувшись, чтобы уйти обратно к группе.

— Кельвин, подожди, — попытался я его остановить. Когда он вновь повернулся ко мне, его глаза влажно блестели. — Поговори со мной. В чем проблема на самом деле?

— Я не хочу, чтобы он пострадал, — произнес парень, одна слеза скользнула за край и сбежала по щеке. Он яростно стер ее, широко раздувая ноздри от отвращения к самому себе за это проявление слабости, свидетелем которому я неожиданно стал. Было ясно как божий день, что он не собирался демонстрировать кому-либо свои эмоции, и уж точно не мне.

— Ты единственный, кто причиняет ему боль, Кельвин. Если ты перестанешь это делать, ему больше никто не будет угрожать. Разве ты этого не понимаешь? — растерянно спросил я.

Кельвин впился в меня дерзким, вызывающим взглядом и склонился чуть ближе ко мне.

— Я не тот, кто хочет причинить ему боль. Вчерашний вечер был случайностью! Фрэнки встал между нами и это именно он ударил его. Но все произошло случайно. Не обо мне тебе следует беспокоиться! А о его гребаной приемной семье, ты идиот!

И на этом он просто ушел, оставив меня одного стоять в состоянии полнейшего шока, в то время, как его слова никак не шли у меня из головы. Неужели это возможно? Возможно ли, что Эд и Глория Дюрант действительно представляли угрозу для Лаки? Нет. Этого не могло быть. Я лично встречался с ними много раз, и Лаки несомненно рассказал бы мне, если бы у него были проблемы.

Не так ли?

Наверняка Кельвин просто пытался замять то дерьмо, которое сам же и натворил перед этим.

Но воспоминание о его неожиданном проявлении эмоций засело глубоко в душе, и я без тени сомнения знал, что мне нужно выяснить, что, черт возьми, происходит на самом деле.

Когда я вернулся к остальной группе, ступив на солнечный свет из тени деревьев, медведей на лугу уже не было, зато парни носились по поляне, поросшей полевыми цветами, распевая какие-то песни и шутя о том, что снимались в фильме. Все, кроме Лаки и Кельвина. Лаки стоял на коленях у дерева, зарывшись руками в густую шерсть огромного пса Зендера и поглаживая его большое тело, в то время как Кельвин то и дело бросал в его сторону скрытные взгляды, при этом делая вид, будто зашнуровывает ботинок.

Зендер вопросительно выгнул бровь, когда я подошел к нему и поинтересовался, что случилось.

— Потом расскажу, — произнес я негромко. — Мне может понадобиться твой совет по одному поводу.

* * *

Как только мы добрались до озера Джин, парни разбили лагерь, как настоящие профи. Было приятно видеть, что каждый из ребят четко выполняет свои обязанности в той небольшой группе, с которой делил палатку. Одни установили столбики, другие натянули нейлоновую ткань поверх них и брезентового днища, расстеленного на земле, и все, казалось, шутили, пока занимались своим делом. Это был разительный контраст тому, что было несколько дней назад, когда Зендеру снова и снова приходилось демонстрировать эти навыки группе городских ребят, которые и брезента в своей жизни никогда не видели, не говоря уже о маленькой плите для походов.

Я видел, как Фрэнки ходил за Кельвином по пятам, будто преданный щенок, при этом стреляя тяжелыми взглядами в Лаки, и задавался вопросом, нужно ли мне поговорить с Кельвином о том, как его отношение к Лаки влияет на его приятеля. Я решил дождаться возможности получше, чтобы не привлекать внимания остальных, и повернулся к воде, тщательно пытаясь вымыть руки.

Эйден подошел и присел рядом со мной, чтобы наполнить разборной кувшин для воды, который мы использовали для приготовления пищи. Он был не слишком разговорчив после того, как прошлой ночью взорвался на нас с Зендером.

— Хэй, — произнес я неуверенно. — У меня с Кельвином недавно состоялся разговор, и думаю, в нем кроется нечто намного большее, чем это постоянное хулиганское поведение.

Эйден повернулся ко мне с улыбкой на лице.

— Обычно так и бывает, Беннет. Тебе уже давно следовало бы это знать.

Мое лицо обдало жаром, когда я понял, что он прав, а я был идиотом. Я даже не задумывался о том, что у Кельвина могли быть свои мотивы и своя точка зрения, которая заставила его сконцентрировать внимание именно на Лаки. Не то, чтобы это хоть как-то оправдывало его поведение, но очень часто ребята, которые травили других, набрасывались на всех, потому что сами были жертвами насилия.

— Да уж, ладно. Теперь я это понимаю. Прости, если был немного занят, — мои слова прозвучали острее, чем намеревалось, но я сжал челюсть плотнее, не собираясь за это извиняться. Я все еще был раздражен из-за того, что Эйден вел себя, как последний засранец по отношению к Зендеру.

— И как продвигается твоя… ах, занятость? — улыбка Эйдена превратилась в ухмылку, когда он встал, закрывая уже полный кувшин.

— Отлично.

Он громко рассмеялся, привлекая внимание нескольких ребят поблизости от нас.

— Нет, сэр. Мне нужно больше подробностей. Давай, расскажи мне. Сам знаешь, что рано или поздно это все равно произойдет.

Я вздохнул, зная, что он прав. Посмотрев по сторонам, удостоверился, что никто из ребят не находится к нам достаточно близко, чтобы подслушать.

— Мы с ним трахались, — прозвучало настолько тихо, насколько было возможно.

Кувшин грохнулся на землю, и вода хлынула из его узкого горлышка.

— Дерьмо, — произнес он, снова приседая и поспешно подхватив с земли кувшин, чтобы закрыть его. Часть воды попала на Эйдена и когда он посмотрел на меня, то выглядел так, будто его окатили из шланга. — Скажи это еще раз?

Я закатил глаза.

— Ты слышал. К тому же я думал, ты в курсе. Потому что ясно намекал на это, когда устроил нам вчера разбор полетов.

— Да, но я думал, что вы целовались. Я не думал, что вы трахаетесь где-то в чертовом лесу!

Огромное количество тепла прилило к лицу, и я не смог удержаться, чтобы не оглянуться в поисках Зендера, дабы убедиться, что тот сейчас находится где-то за пределами слышимости. Я не мог разглядеть его из-за кустов, что окружали лагерь, так что оставалось только надеяться, что его не было поблизости.

— И? — поинтересовался Эйден настолько громко и с таким энтузиазмом, что я даже подскочил от неожиданности.

— И… что?

— Господиблядьиисусе, выкладывай. Как было?

— Я… эм… ну… это было…

Как бы вы описали нечто, что было настолько быстрым и грязным, что смахивало на сцену из порно, но в то же время являлось чем-то невероятно идеальным и значимым, и при этом вам было так хорошо, что это невозможно выразить словами?

— Хорошо.

— Хорошо? — брови Эйдена поднялись практически до линии волос. — И это все? Хорошо? После всего этого? Господи, мне что, отвести тебя в лес и научить кое-чему?

Я сузил глаза, глядя на него.

— Уверен, я уже выучил все, чему ты можешь научить.

— О, ты милый, Беннет Кроуфорд, если думаешь, что видел все мои трюки. То, что тебе известно, даже не вершина айсберга из того, чему я могу научить. Раздевайся, пойдем, — произнес он с усмешкой, когда встал. И глядя куда-то за мою спину, нахально добавил: — Всегда мечтал трахнуть тебя в лесу.

Ему было прекрасно известно, что я не собираюсь идти с ним в лес трахаться, когда я поднялся следом на ноги, но стоило мне повернуться в направлении лагеря, чтобы вернуться в свою палатку, как я со всего маху врезался прямо в каменный монолит. Грудь Зендера.

Его руки удержали меня, не дав грохнуться в озеро, и я выдохнул от удивления.

— Не позволяй мне останавливать тебя, — голос Зендера звучал достаточно холодно, чтобы по позвоночнику прошла дрожь, а желудок сжался при взгляде на выражение его лица. Очевидно, он слышал если не весь разговор, то последнюю его часть уж точно.

— Я не туда шел. В смысле, не в лес. Вообще никуда, — пробормотал я. — Я имею в виду, с ним. С Эйденом. Я не шел в лес с Эйденом. Не для секса.

Пресвятая Богородица, заткнись уже, блядь, нахрен, ты идиот.

Зендер вопросительно выгнул бровь, но ничего не сказал.

— Черт, — снова пробормотал я, бросив взгляд на Эйдена, потому что знал, он наверняка видел Зендера у меня за спиной, когда нес все то дерьмо. — Ты такая задница.

Пока я шел к своей палатке, то слышал, как Эйден смеется позади меня.

— Всегда пожалуйста, — крикнул он мне в спину.

Я был слишком зол, чтобы задуматься о том, что оставляю этих двоих наедине. Пусть ублюдки порвут друг друга на куски. Я чертовски устал и от «помощи» Эйдена, и от того, что Зендер предпочитает верить всем, кроме меня.

Покачав головой, я шел прочь от них, не замечая, что Медведь идет следом за мной, пока не дошел до самой палатки.

— Что скажешь, Медведь? — спросил я, опускаясь на колени, чтобы погладить пса. — С этого момента только ты и я, хорошо? Пусть оба идут на хер.

К счастью, собака согласилась со мной, если за согласие можно посчитать то, что большой влажный язык с энтузиазмом прошелся по моему лицу. Наконец-то, хоть кто-то встал на мою сторону.

Глава 19

Зендер

Услышать, как Эйден выдает очередной неприличный комментарий о том, чтобы трахнуть Беннета, наряду с молчанием последнего, стало еще одним жестоким напоминанием о том, что Беннет на самом деле не был моим. Разумеется, не был. Но мысль о том, что Эйден, или кто-нибудь другой, будет прикасаться к обнаженному телу Беннета, причинила мне почти физическую боль. И если уж быть до конца откровенным, то после его поцелуя у костра вчера ночью, часть меня начала желать, чтобы у нас все могло сложиться по-другому. Я даже на миг задумался о том, не оставить ли прошлое в прошлом, где ему и было самое место, и посмотреть, куда все может привести нас с Беннетом теперь, даже если это было всего на несколько дней, до тех пор, пока он не вернется обратно в свою жизнь. Но решись я на это, я все равно знал, что мне будет недостаточно всего трех дней Беннета. Я хотел или все, или ничего. И это было именно то, чего я просто не мог получить.

Я наблюдал за Беннетом достаточно долго, чтобы увидеть, как он исчезает в своей палатке, но когда развернулся, чтобы уйти, Эйден остановил меня. Я ожидал очередную дерзкую ухмылку, а затем втирание о том, почему он гораздо предпочтительнее для Беннета, чем я, поэтому для меня стала полнейшей неожиданностью некая мягкость, прозвучавшая в его интонации, когда он заговорил со мной.

— Знаешь, ты ведь на самом деле ему нравишься, — он покачал головой, играя с крышкой на кувшине. — Все это дерьмо между вами сжирает его изнутри. Не стоит злиться на него из-за моих подстёбов, Зендер. Я просто подшучиваю над ним. Так и поступают старые добрые друзья.

Я внимательно наблюдал за ним, пытаясь понять, что он задумал. У парней вроде Эйдена всегда были свои мотивы. Я встречал миллион «Эйденов» в своей жизни, и каждый избалованный парень с трастовым фондом, которого я когда-либо знал, за исключением Беннета, всегда преследовал в первую очередь только свои интересы, все остальное было второстепенно и второсортно.

— Он говорит, что вы больше не вместе, но все, что я видел, доказывает обратное, — произнес я, надеясь, что моя интонация не звучит настолько раздраженно, как я себя сейчас ощущал.

— Мы не вместе… уже давно. С тех пор, как учились в колледже на первом курсе, — его голос немного изменился и в нем зазвучали новые интонации, когда он глянул в сторону палатки Беннета. Казалось, он стал… тяжелее и гуще, что ли. И в нем было что-то неуловимое. Сожаления? Нет, это не могло быть правдой. Я очень, действительно очень, не хотел, чтобы это оказалось правдой.

— Ты прикасаешься к нему… постоянно. Говоришь то, что нормальные друзья не говорят друг другу. Я не хожу и не рассказываю своим друзьям, что хочу трахнуть их в лесу.

— Нормальные… — произнес Эйден с тихим смешком. Покачал головой, а затем указал на небольшой скалистый выступ, прежде чем сесть на него. Я неохотно уселся рядом, но он долго молчал, пока сначала не снял ботинки и не свесил босые ноги к озеру.

— Хочешь знать, почему у нас с ним ничего не вышло, Зендер? Я имею в виду, ты действительно хочешь это знать, или предпочитаешь продолжать и дальше строить предположения?

Я проигнорировал его завуалированную колкость.

— Расскажи мне.

— Ему было нужно больше, чем я в состоянии был дать. И я знал это почти сразу, как только мы перешли от знакомых, которые жили в одном общежитии, к друзьям, а затем и к любовникам.

Меня передернуло от последнего слова. Несмотря на то, что это не стало для меня новостью, напоминание об этом факте по-прежнему жалило, и я знал, что в некотором роде так, вероятно, будет всегда.

— У него чертовски огромное сердце, и он отдал мне столько, сколько мог.

— Что значит, «сколько мог»?

— Ты знаешь, что это значит, — его взгляд скользнул по мне, вперившись в глаза.

Мое сердце ухнуло вниз от его слов. Нет, он не мог иметь это в виду…

— Нет, — сказал я вслух. — Между нами все было не так… мы никогда… Мы были детьми. Просто обычными друзьями.

— Господи, на вас двоих больно смотреть, — мягко произнес он. — Ладно, я позволю тебе и дальше жить в своем маленьком мирке вечного отрицания. Я не такой, Зендер. Я не создан для отношений, никогда не был и никогда не буду. Да, я пытался ради Беннета, потому что он действительно много значил для меня, и, поверь, никто не заслуживает радуг и солнца больше, чем он.

Эйден поболтал пальцами ног в воде, стряхивая прозрачные капли и наблюдая, как те падают на гладкую поверхность озера.

— Но Беннет есть Беннет, и я видел, что притворяться, будто ему достаточно того, что я даю, долго не выйдет. Это не сработало бы. Ни для него, ни для меня. Да, я прикасаюсь к нему и подшучиваю над ним, но только потому, что знаю, это ничего для него не значит… как и для меня.

Я посмотрел на мужчину рядом со мной. Он был высоким и мускулистым, скорее всего, Эйден был капитаном футбольной команды в школе и президентом братства в колледже. Он был именно таким парнем, рядом с которым можно было бы представить Беннета по жизни.

— Ты идеально ему подходишь, — пробормотал я, озвучив свои мысли. — У тебя есть все, что нужно такому, как Беннет.

Он взглянул на меня и покачал головой.

— Ты действительно не понимаешь, да?

— Чего не понимаю?

— Просто, блядь, посмотри на него, Зендер. В смысле, на самом деле посмотри. Перестань видеть в нем пацана, который когда-то отвернулся от тебя, и разгляди того человека, которым он стал. И нет, он никогда не рассказывал мне подробностей о том, что случилось между вами той ночью, но я знаю, что бы это ни было, оно изменило его так же, как изменило тебя.

Я удержал язык за зубами, даже когда меня охватило не превозмогаемое желание воинственно среагировать в ответ на его слова.

— Но он все тот же пацан, для которого ты был всем, — тяжело вздохнул Эйден, а затем прикипел взглядом к горизонту.

Я знал, что он видит — Вудленд Райз. Это был вид, ради которого я жил, но теперь я его не замечал. Мои мысли зациклились на том, что сказал Эйден.

— Раньше он звал тебя.

— Что? — я резко вскинул голову.

— Во сне. Бывало, произносил твое имя, просил прощения. Иногда выкрикивал его. Он никогда не вспоминал об этом, после того, как просыпался. Но звучало, блядь, душераздирающе каждый чертов раз.

Я с трудом сглотнул, потому что у меня сжалось горло. Я не желал верить ему, но как бы мне ни хотелось, чтобы все это было ложью, я знал, что это не так.

— Знаешь, почему я все время прикасаюсь к нему и говорю всю эту чушь? — поинтересовался он.

Я отрицательно покачал головой. Мне не хотелось смотреть на него, хотелось просто сбежать куда-нибудь. Я был готов противостоять любому дерьму, которое он нес, но он убил меня тем, чего я никогда не ожидал услышать от такого парня, как он.

Правдой.

— Потому что это помогает мне помнить, что мы с ним друзья. И заставляет не хотеть большего. Но так я все еще получаю небольшую часть его, которая просто настолько… «Беннетовская».

Я прекрасно знал, о чем он говорит, и мне стало интересно, какой же должна быть жизнь этого человека, чтобы оправдать его потребность в свете, который привносит в нее Беннет.

Эйден вытащил ноги из воды, а затем сгреб свои носки и обувь.

— В какой-то момент он перестанет бороться. Он сильный, но не каменный, Зендер. И когда ты, наконец, решишь собраться с духом и быть мужиком, чтобы разобраться со всем этим дерьмом, Беннета уже может не оказаться рядом.

— Это не имеет значения, — негромко произнес я, несмотря на то, что все мои внутренности скрутились в узел. — Вы, ребята, все равно уезжаете через несколько дней. У него совсем другая жизнь. У нас обоих… даже быть просто друзьями снова было бы сложно.

— Ему больше не нужны никакие чертовы друзья, — обрубил Эйден, поднявшись и обуваясь, даже не натянув сперва носки. — Ему нужен ты!

Он раздраженно покачал головой.

— Часть меня хочет, чтобы ты держался от него подальше, и тем самым не смог разбить ему сердце. Но поскольку оно так до сих пор и не зажило по-настоящему, думаю, это не имеет значения. Знай, Зендер, причинишь ему боль — отвечать будешь мне. Ты можешь думать, что я просто какой-то богатый придурок, который не отличит свою задницу от локтя, но уверяю тебя, когда дело касается Беннета, я знаю разницу, и я надеру тебе задницу, если ты сделаешь ему еще больнее, чем уже успел до сих пор.

И с этими словами Эйден ушел, оставив меня разбираться с бурей эмоций, которую оставил после себя. Когда спустя час я, наконец, нашел в себе силы вновь двигаться, то палатка, в которую решительно направился, принадлежала не мне.

Глава 20

Беннет

Я дернулся спросонок, когда огромный хвост Медведя вмазал мне по лицу. Очевидно, в какой-то момент после того, как я провалился в полудрему, чтобы урвать перед ужином несколько минут столь необходимого отдыха, пес сменил положение тела, потому что последнее, что я запомнил, как его холодный нос прижимался к моей шее.

— Беннет?

Голос Зендера заставил меня резко сесть. Черт возьми, я совсем забыл, что оставил его и Эйдена наедине у озера.

— Что? — выкрикнул я, вскакивая на ноги и поспешно дергая молнию на палатке. — Кто истекает кровью?

Я практически вывалился наружу, но Зендер успел схватить меня, когда я споткнулся о камень.

— Где он? Я возьму аптечку, — я вновь развернулся, чтобы вернуться в палатку.

— Расслабься, — остановил меня Зендер, негромко посмеиваясь. — Он в норме. Еще дышит.

Я подозрительно посмотрел на него. Почему он не в бешенстве? Последний раз, когда я его видел, он был готов порвать меня на куски.

— Пойдем, прогуляемся немного.

— Что? Куда? Зачем?

— Знаешь, Беннет, то, что травка теперь легальна в Колорадо, не значит, что ты должен пробовать курить ее снова. Помнишь, что случилось в прошлый раз?

Я поморщился от воспоминаний. Это было летом, перед тем как мы пошли в старшие классы. Наше последнее лето вместе. Один пацан в лагере, куда родители заставляли меня ездить каждое лето на две недели, дал мне косяк в качестве прощального подарка, когда закончилась наша смена. Мы с Зендером выкурили его как-то ночью, пока моих родителей не было в городе. Я провел все выходные у Зендера, а когда мистер Рид уснул, мы тайком выбрались из дома и отправились в наше тайное место у пруда, чтобы покурить. Мне хватило всего двух затяжек, как я уже был под жутким кайфом и закончилось все тем, что я побрел в воду в поисках места, где бы отлить.

— Заглохни, — проворчал я.

— Пойдем со мной, прогуляемся.

— Зачем? — повторил я.

— Потому что я зову тебя.

— Зачем?

— Иисусе, Беннет, потому что хочу извиниться перед тобой, — не выдержал он, вскидывая руки.

— Да?

Зендер впился в меня взглядом.

— Ладно. Хорошо. Давай… прогуляемся.

Я обратил внимание, что большинство ребят воспользовались свободным временем, чтобы исследовать береговую линию озера. У Эйдена в самом разгаре была какая-то оживленная дискуссия с парой парней, но стоило уловить упоминание о Бэтмене, как я понял, что речь шла о том же, о чем и бесчисленное количество раз до этого. Эйден был свято убежден, что Бэтмен победит в схватке с Суперменом. Лично я не особо разбирался во всех тонкостях этих персонажей, кроме того, что видел в фильмах, которые Эйден же и заставил меня посмотреть, но обычно я выбирал противоположного персонажа, лишь бы просто поспорить с ним.

Я просканировал лагерь взглядом, пытаясь отыскать Лаки, но нигде его не увидел. Я знал, что, скорее всего, он пошел за дровами, потому что это была его обязанность на вечер, но мое беспокойство все равно обострилось. Особенно, когда я понял, что Кельвина тоже нигде нет.

— Ты не видел Кельвина или Лаки? — спросил я у Зендера, когда мы покидали поляну с нашим лагерем.

— Эм… да. Я видел Лаки минуту назад. Он собирался за дровами.

Я рассеянно кивнул.

— Беннет… — начал Зендер, но когда за этим не последовало продолжения, я сосредоточил на нем свое внимание и понял, что именно этого он и ждал.

— Извини, — пробормотал я.

— Ты только что украл мою идею, — засмеялся он и покачал головой.

— О, прости.

Когда он усмехнулся, я тоже покачал головой и улыбнулся.

— Лучше просто заткнусь, прямо сейчас.

Мы продолжали идти дальше в лес, но на этот раз я внимательно его слушал.

— Я верю тебе, — наконец, произнес он. — Насчет Эйдена. И прости, что не доверял, когда ты говорил мне правду.

— Ну, спасибо, — хмыкнул я в ответ. — Эйден не очень-то этому способствовал.

— Он беспокоится о тебе, — пожал плечами Зендер.

Я ожидал, что он скажет что-нибудь еще… например, о том, какой же Эйден засранец, но к моему удивлению, Зендер больше ничего не добавил. Я уже открыл было рот, чтобы поинтересоваться, что именно произошло между ними двумя после того, как я ушел, но в этот момент уловил боковым зрением какое-то движение. Как только я понял, кто это, то схватил Зендера за руку, заставив его замереть на месте, а затем быстро толкнул за ближайшее большое дерево.

— Беннет, какого, бля…

Я зажал его рот рукой и тихо произнес:

— Смотри.

Он повернулся и посмотрел в направлении, куда я указал.

— О… — выдал он изумленно.

И я полностью разделял его эмоции, потому что не мог поверить собственным глазам. Менее чем в ста футах от нас Кельвин прижимал Лаки к дереву, пока они целовались. Из моего вчерашнего разговора с Кельвином я понял, что он до сих пор в нелегком и болезненном процессе сексуальной самоидентификации, но я не был уверен в этом на все сто процентов.

Спустя несколько секунд парни оторвались друг от друга и Кельвин отступил назад с испуганным выражением на лице, дотронувшись пальцами до рта. Я напрягся, когда он пристально уставился на Лаки, но вместо того, чтобы наброситься на него, как я ожидал, Кельвин быстро зашагал прочь, а затем и вовсе побежал в сторону лагеря. Лаки, в свою очередь, еще несколько секунд окаменев стоял у дерева и выглядел таким же ошеломленным, как Кельвин, прежде чем, наконец, ожил и вернулся к сбору дров, которые валялись на земле у его ног.

Зендер затащил меня за дерево, когда Лаки прошел мимо, возвращаясь в лагерь. В итоге я оказался ближе к Зендеру, чем думал, и когда взглянул на него, стоило Лаки исчезнуть из поля зрения, понял, что он чувствует то же, что и я. Неужели в самом деле и суток не прошло с тех пор, как он прижал меня к точно такому же дереву, в то время как его толстая длина была глубоко внутри моего тела?

— Значит, эм… да… это что-то новенькое, — выговорил Зендер, кивком указав туда, где недавно стояли Лаки и Кельвин.

— Да уж, — согласился я.

— Ты об этом хотел со мной поговорить?

— В смысле?

— Ранее, когда мы видели медведей. Ты отвел Кельвина в сторону, а потом сказал, что тебе может понадобиться совет.

— О, да, — вспомнил я. — То есть, нет, не совсем об этом.

Я сделал вдох и отступил от него на несколько шагов, чтобы увеличить между нами расстояние и быть в состоянии снова ясно и связно мыслить.

— Кельвин кое-что сказал мне сегодня, но я не уверен, стоит ли мне ему верить. Хотя после того, что только что увидел, — я кивнул на дерево, к которому Кельвин прижимал Лаки, — начинаю думать, что, возможно, он говорил правду.

— Что именно он сказал?

— Он сказал, что приемные родители Лаки плохо с ним обращаются. Вернее, он намекнул на жестокое обращение в семье.

Одна мысль об этом вновь вызвала у меня острое желание пойти и разыскать Лаки, а затем потребовать у него рассказать мне правду.

— Но я знаю Эда и Глорию… они хорошие люди. По крайней мере, я так думал.

— Ты говорил об этом с Лаки? Он когда-нибудь давал понять, что что-то может быть не так?

— Нет… — начал было я, но осекся, когда вдруг кое о чем вспомнил.

— Что? — осторожно поинтересовался Зендер, и я почувствовал, как его рука сомкнулась на моем предплечье.

— Несколько недель назад у него на животе был синяк. Я увидел его только потому, что мы играли в баскетбол, а футболка задралась, когда он делал бросок. Лаки сказал, что заработал его во время тренировки в зале. Я… У меня не было причин ему не верить, — я покачал головой. — За несколько ночей до того, как мы отправились сюда, он интересовался, можно ли ему у меня переночевать. Я думал, он просто хотел поговорить о поездке, потому что был сильно этим всем взволнован, и ему нравилось просматривать карты, которые Гэри прислал нам… я разрешил, но сказал, что мне нужно задержаться на работе, и я не смогу забрать его до ужина. Он ответил, что ничего страшного, а потом сменил тему.

Я глянул на Зендера.

— Он хотел, чтобы я забрал его из школы. Что, если он не хотел возвращаться домой, Зендер? Что, если я что-то упустил, а он…

— Не надо, — оборвал меня Зендер, крепко сжимая ладонями за плечи. — Не делай этого с собой, Беннет. Если что и случилось, ты понятия об этом не имел. Ты никак не мог об этом знать.

Желчь поднялась к моему горлу, пока я лихорадочно анализировал все больше и больше случаев, которые были связаны с Лаки, когда он вел себя странно. Или тише обычного, или двигался медленнее… Что если каждый такой раз он что-то скрывал? Как тот синяк, который я видел у него на животе.

— О боже...

— Беннет, посмотри на меня.

Я покачал головой, отшатнувшись от него.

— Я упустил это, — прошептал я в неверии, пытаясь высвободиться из его хватки. — Пусти, мне нужно с ним поговорить.

Я чувствовал, как глаза запекает влага, но в данный момент мне было все равно, мне нужно было найти Лаки и поговорить с ним.

— Зендер, пусти, — рявкнул я. — Я ведь должен был ему помочь.

— Детка, остановись, — твердо сказал Зендер, развернув нас так, что я оказался прижат спиной к дереву. — Сейчас тебе нужно успокоиться.

— Нет, я был нужен ему!

— Ему ничто не угрожает, Беннет, — он слегка встряхнул меня. — Он в безопасности.

Это напоминание помогло мне взять себя в руки, но чувство вины снова быстро возобладало, пронзив насквозь, будто живое существо.

— Я подвел его, Зендер. Он доверял мне. Доверился, чтобы я смог защитить его, а я подвел его.

— Нет, детка, это не так, — шепнул Зендер, а затем притянул к себе, обнимая меня, и я ощутил, как его губы коснулись моего виска.

— Я понятия не имею, что теперь делать, — признался я. Мои внутренности будто кто выскабливал живьем.

— Ты поможешь ему, Бенни, — пробормотал Зендер у моего уха. — Потому что именно это ты и делаешь.

Его ладонь легла на мой затылок, пока я растерянно стоял и впитывал утешение, которое он мне предлагал.

— Мне нужно с ним поговорить, — произнес я, когда, наконец, собрался с мыслями и отступил от Зендера.

— Я знаю, что нужно, но могу я кое-что предложить? — и когда я кивнул, внимательно глядя на него, он продолжил: — Подари ему это путешествие. Пусть у него будет вся неделя, когда не нужно задумываться над тем дерьмом, что осталось дома. У вас, ребята, останется еще пара дней на базе, прежде чем вы отправитесь обратно домой. В последний день поговоришь с ним. У тебя будет время разобраться с этим. Решить, что сказать, с кем поговорить и что делать дальше.

Он был прав.

— Да. Ладно, — кивнул я.

— С ним все будет в порядке, Беннет.

— Должно быть.

— Так и будет, — сказал Зендер, а затем вновь потянул к себе, и я снова обнял его в ответ.

Глава 21

Зендер

Следующий день был нашим последним днем в самой глуши, и ребята проснулись гиперактивными, как черти. Все старались собрать и упаковать свои вещи и снаряжение, чтобы первыми доложить мне о готовности к сольному маршрутному заданию. Мы отправлялись в путь с озера Джин и должны были разбить лагерь только вечером у озера Кальдера. Чтобы добраться от одного озера до другого нам следовало перейти гору Водаш, которая располагалась между ними.

Это был невероятно азартный апогей всего нашего путешествия по дикой природе для большинства подростков — индивидуальный поход. Я посвятил много времени, чтобы просмотреть и проверить все необходимое, дабы они без проблем смогли добраться из точки А в точку Б в этой глуши, и ненавязчиво каждый день проверял навигационные навыки каждого из парней. Все прошли мою проверку с честью, и маршрут, который я выбрал, оказался довольно простым.

Гора Водаш имела высокий перевал, который вел вниз к озеру, и с которого открывался прекрасный видна долину у подножья. Даже если бы кто-нибудь из наших туристов потерялся здесь, то благодаря хорошему углу обзора с горы их легко можно былозаметить, тем более, я шел последним, чтобы забрать тех, кто заплутает. Ребятам было неизвестно, что потеряться между озером Джин и Кальдера практически нереально, так что я надеялся, что к вечеру они все испытают чувство огромного удовлетворения от своего успеха.

Одной из моих самых любимых традиций в таких походах был последний ночной костер, вокруг которого все взволнованно и наперебой делились своими впечатлениями о достижениях и приключениях во время индивидуального похода. Где-то далеко угрожающе надвигался шторм, но я с уверенностью мог сказать, что он не испортит нам сегодняшний день и нашу праздничную ночь, скорее, он мог подпортить нам завтрашний короткий переход к главной тропе и возвращение на базу.

Медведь поднял голову, которая всего секунду назад спокойно лежала на его сложенных передних лапах, в тот момент, когда я услышал, что к нам кто-то подошел.

— Зендер?

— Хэй, Лаки. Готов к своему соло? — поинтересовался я с улыбкой, развернувшись и выуживая из рюкзака копию его топографической карты на сегодня, пытаясь тем самым скрыть свое беспокойство о нем.

— Ну, да. Вроде того, — немного нерешительно произнес он. — То есть, я практически готов, но думаю, кое-кто из парней действительно волнуется из-за этого. Я слышал, как Фрэнки вроде плакал у себя в палатке утром, когда я проходил мимо, чтобы отлить.

Я глянул в сторону палатки Фрэнки и Кельвина, и заметил, как паренек, о котором говорил Лаки, сидел на своем рюкзаке, спрятав лицо в ладонях.

— Зендер, как думаешь, может, мне стоит предложить ему пойти вместе, чтобы он не был один? — спросил Лаки, потянувшись вниз и ласково потрепав голову Медведя, когда тот начал толкаться в него мордой.

— Нет, Лаки, я не хочу, чтобы твой сольный поход был чем-либо подпорчен. Если мне придется идти вместе с ним, то это не проблема, хорошо? Заканчивай собирать вещи и позволь мне самому все уладить.

— Ладно, — кивнул он, все еще не отрываясь от моего приставучего пса.

Мы молча постояли еще какое-то время, прежде чем я заметил, как он вновь бросил осторожный взгляд на Фрэнки, а затем на меня. Но ничего не сказал, продолжая гладить моего лохматого зверя.

— Лаки? — спросил я спокойно. — Что на самом деле тебя беспокоит в Фрэнки?

— Нет, нет. Дело не в этом, — быстро произнес он. — Не в Фрэнки.

— Хорошо. Хочешь поговорить об этом? В чем бы дело ни было, — спросил я осторожно, вспоминая о том, что мне рассказал Беннет накануне.

От мысли, что те, кому доверили заботиться об этом парне, на самом деле жестоко с ним обращались, меня затошнило. Я хотел бы заверить его, что никто и никогда больше не посмеет прикоснуться к нему, но это было обещание, которое я не мог дать, пусть и чертовски этого хотел. Ради него самого… и ради Беннета.

Вместо ответа он еще активней начал поглаживать пса, бросая скрытные взгляды в сторону остальных ребят, которые упаковывали палатки. Мне вдруг пришло в голову, чтоон вообще не собирался говорить со мной о своих приемных родителях, уж слишком расслабленным и благодушным Лаки выглядел.

— Это просто… я имею в виду… Думаю, мне просто интересно…

Румянец начал расползаться на его щеках, и в этот момент он так напомнил мне Беннета, что я чуть не рассмеялся — такой же неуклюжий, неловкий и нетерпеливый. Поэтому я сделал то, что всегда делал по отношению к Беннету в таких ситуациях — незаметно сменил тему, чтобы дать ему немного времени собраться с мыслями.

— Слушай, ты не мог бы спуститься с Медведем к озеру, чтобы он напился, прежде чем мы отправимся в путь? Мне нужно перепроверить карты и убедиться, что у меня все готово.

Лаки вскинул голову и на его лице появилась ухмылка.

— Да, конечно. Давай, Медведь, пойдем.

Пока наблюдал, как они двое спускаются к воде, я поймал взгляд Беннета. Он убирал остатки нашего костра с прошлой ночи. Беннет улыбнулся мне и вопросительно выгнул бровь, указав кивком головы в сторону Лаки.

Я показал ему «ОК», а он тут же ответил мне быстрой комбинацией жестов, и я отчаянно попытался не расхохотаться, но моя попытка не увенчалась успехом. Громадная усмешка растянула его красивые губы, прежде чем он вновь вернулся к своему занятию.

Когда мы учились в пятом классе, я не смог попасть в класс испанского с остальными крутыми ребятами, так что вместо этого застрял в классе американского языка жестов. Я с дикими мучениями пытался изучить и запомнить хотя бы основы, пока Беннет, наконец, не устал от моего постоянного скулежа и не попытался помочь мне в этом. Мы посмотрели видео, чтобы научиться показывать жестами «Привет, меня зовут Зендер», и каждый раз после этого, когда что-то сбивало нас с толку или мы просто хотели заставить кого-то думать, будто общаемся тайным кодом, мы показывали друг другу именно это — «Привет, меня зовут Зендер».

Из-за этого мы не единожды влипали в неприятности, как в тот раз в средней школе, когда нам грозило путешествие в кабинет директора. В один прекрасный день мы играли в софтбол в спортзале и Беннет был подающим. Я показывал ему части этой фразы каждый раз, когда кто-то новенький брал биту, так что это выглядело будто я давал ему рекомендации о подаче, как в высшей лиге. Он одобрительно кивал или отрицательно качал головой и просил следующую, пока наши одноклассники не начали лезть на стену от бешенства. Беннет, наконец, не выдержал и начал так сильно смеяться, что меня просто вынесло, и я зашелся в приступе хохота вместе с ним, а тренер грозился привести директора, мистера Титвейлера. И поскольку ни один из нас не мог произнести фамилию директора не надорвав при этом задницу от смеха, мы умоляли тренера дать нам еще один шанс. Нам чудом удалось избежать наказания, и то лишь потому, что пришлось закрывать перчатками лицо всякий раз, когда мы смотрели друг на друга, пытаясь не зайтись в очередном приступе смеха.

Когда мне наконец удалось взять себя в руки и вернуться к проверке карт, Лаки уже возвращался с озера с заметно мокрым Медведем.

— Хэй, ты, большой балбес. Я же говорил тебе не купаться по утрам, — отчитал я гигантский пушистый шар. Он лишь высунул язык и ухмыльнулся мне напару с улыбающимся Лаки.

— Прости, Зендер. Я говорил ему не делать этого, но он меня не слушал.

— Конечно, конечно. Отличное оправдание. Ну, хотя бы ты не решил пойти за ним следом, — поддразнил я Лаки, протягивая ему копию карты. — Ты подумал о том, что хотел спросить у меня?

Он рассеянно провел рукой по волосам, а другой сунул карту в карман.

— Эм, да… Думаю… Это просто… Как понять, что это нормально, когда тебе кто-то нравится?

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовался я, хотя был уверен, что знаю, о чем идет речь.

— Ну, понимаешь… есть один парень, и он мне вроде как нравится. Но в прошлом он вел себя как конченый засранец по отношению ко мне. И мне было действительно неприятно из-за этого, это ранило меня, понимаешь?

— Да. Продолжай, — осторожно кивнул я.

— Ну, как ты решаешь, что можно простить, а что нет? Если тебе, типа кто-то нравится, и ты вроде как хочешь быть с ним, но все равно не можешь забыть то, что он говорил раньше, потому что это сильно задевало тебя.

— Во-первых, хочешь быть с ним как? Как друзья? Или чем-то больше? С… поцелуями? — я не посмел заикнуться о сексе, потому что был пока несколько не готов обсуждать эту тему с шестнадцатилетним подростком.

Его лицо залилось румянцем еще сильнее.

— С поцелуями.

— Ну, ты пока еще не достаточно взрослый, так что это не значит, что ты принимаешь окончательное судьбоносное решение. То есть, тебя на самом деле интересует, нормально ли получать удовольствие от физического контакта с кем-то, хотя в прошлом он говорил и делал дерьмовые вещи. Верно?

— Да, именно.

Я попытался тщательно обдумать правильный совет, чтобы не ляпнуть нечто такое, что могло запутать его еще больше или то, что он мог бы неправильно истолковать.

— Думаю, ты должен учитывать то, как он относится к тебе сейчас. По-прежнему негативно или его отношение изменилось? Многие люди кажутся не способными измениться, но в твоем возрасте все иначе. Есть те, которые иногда творят дерьмо, но при этом учатся на своих ошибках, понимаешь?

— Да, понимаю.

— Поэтому я не стану утверждать, что человек, который говорил тебе что-то плохое в прошлом не может быть прощен, потому что на самом деле думаю, стоит позволить людям меняться по мере их взросления и достижения ими зрелости. К тому же, когда носишь в себе обиду на кого-то, это причиняет больше боли тебе самому, чем тому, на кого ты злишься.

Стоило этим дурацким словам сорваться с языка, как мои внутренности свело спазмом из-за неожиданной знакомой тени собственных чувств, но я сделал все возможное, чтобы проигнорировать это.

— Так ты думаешь, что это нормально? — спросил Лаки.

— Что нормально? — рассеянно переспросил я, понимая, что вновь отыскал взглядом Беннета, который, очевидно, пока задерживал ребят, давая нам с Лаки поговорить наедине. Ни один из подростков до сих пор не подошел ко мне за своим заданием, но я знал, что у нас с Лаки осталось не так уж много времени до того, как Беннету перестанет удаваться сдерживать их.

— Целоваться с кем-то, — смущенно произнес Лаки.

— Это нормально, Лаки. Целоваться с кем-то нормально, — кивнул я, положив ладонь на его плечо и встретившись с ним взглядом. — Только… когда собираешься отдать кому-то все свое сердце, вот тогда стоит быть очень осторожным. Потому что обычно не требуется слишком много, чтобы его разбили.

— Именно это случилось с тобой?

Его вопрос застал меня врасплох, и я автоматически взглянул на Беннета. Именно это и произошло? Но возможно ли разбить свое сердце, если ты никогда на самом деле его не отдавал? Я заметил, как Беннет нахмурился, глядя на нас, и понял, что, должно быть, он уловил изменения в моем выражении лица. Его мягкая улыбка исчезла, а во взгляде промелькнуло беспокойство.

— Зендер?

— А? — я заставил себя вновь посмотреть на Лаки. — Эм… нет, не совсем, — пробормотал я.

Он с мгновение молчал, а затем робко улыбнулся.

— Как это было? В смысле, твой первый поцелуй.

— Что? О… Хмм… Первый поцелуй? — я склонил голову, задумавшись над его вопросом. — Кто же это был… парень по имени Ронни или, может, Рикки? Реджи? — мои губы вытянулись, когда воспоминание ожило в сознании. — Не помню точно, как его звали. Помню только, что это было после баскетбольной игры, и мы как-то оказались за кладовой для хранения инвентаря. Было неплохо.

— Чушь собачья, — прозвучал знакомый голос за моей спиной. — Твой первый поцелуй был с Мэдисон Франклин.

Обернувшись, я заметил, как Беннет подмигнул Лаки с присущим ему озорством. Его взгляд вновь вернулся ко мне и в нем отчетливо читался немой вопрос.

Все в порядке?

Я не мог винить его за это, наверняка он заметил перемену в моем настроении после того, как Лаки поинтересовался моей личной историей разбитого сердца. В конце концов, все, что я делал с того момента, как Беннет сошел с автобуса, это обвинял его во всем, что пошло не так в моей жизни после смерти отца.

— Кто? Мэдисон Франклин? Ох, черт... Это не считается, — произнес я.

— Еще как считается. Потому что я сам лично это видел, но ты так и не рассказал мне об этом, что, к слову, чертовски меня злило, — засмеялся Беннет, хотя в его голосе не было веселья.

— Что? Этот дурацкий поцелуй? Это определенно не считается. Она застала меня врасплох на выпускном вечере в школе, и впилась в меня, прежде чем я успел остановить ее. И я не сказал тебе, потому что это ничего не значило…

— Чувак, это считается. Он был с языком.

У меня отвисла челюсть, и я уставился на него. Он видел, как девушка поцеловала меня весной перед смертью отца, и подумал, что мне это нравится? Пока у меня крыша ехала из-за того, что я не знал, как справиться с неожиданным влечением к нему, он считал, что я испытываю все это к девушкам?

— Нет, не был, — сказал я немного резче, чем собирался. — Без языка. Клянусь.

Лаки фыркнул, а Беннет снова рассмеялся.

— Видел бы ты сейчас свое лицо, Зендер, — загоготал Лаки. — Ты ярче, чем рыжие волосы Тоби!

— Я слышал это! — выкрикнул Тоби, он и несколько других ребят подошли к нам ближе. Парень посмотрел на меня и покачал головой. — Чувак, — хмыкнул он с жалостью, а затем прочесал мимо, схватив Лаки и потащив следом за собой.

— Знаешь, он прав, — заметил Беннет. — Твои щеки были такими же красными только в тот раз, когда ты украл мамину помаду и размазал ее по всему лицу.

— И тебе известно почему, засранец, — проворчал я. — Нам было десять, и я хотел быть как Айкис из «Настоящих монстров» на Хэллоуин, но потерял маску, поэтому мне пришлось раскрасить себе лицо, чтобы оно соответствовало всему остальному костюму.

— Как скажешь, — смеялся Беннет. — Но ты целовался с девушкой.

Я толкнул его, но сразу же крепко ухватил за локоть, чтобы он не потерял равновесие и не вышло так, что я на самом деле сбил его с ног. Беннет резко притих, а его взгляд замер на моей хватке. Электричество вспыхнуло и обожгло мои пальцы, а от них мгновенно распространилось по всей руке, и я притянул его ближе, даже не задумываясь над тем, что делаю.

— Это должен был быть ты, — негромко пробормотал я, когда мой взгляд ненадолго прикипел к его рту.

— Чт… Что? — запнулся он.

— Мой первый поцелуй должен был быть с тобой.

— Йоу, Би! Это заразно! — выкрикнул Лаки, и мы оба повернулись, заметив, как вся группа парней чуть в стороне наблюдала за нами с различной степенью ухмылок на лицах.

Беннет машинально провел рукой по своим покрасневшим щекам и засмеялся.

— Похоже, что так, — негромко сказал он.

Я заставил себя отпустить его. Беннет отступил от меня, а затем прошел мимо и направился к ребятам, которые в свою очередь начали напевать дразнилку «Зендер и Беннет сидели на дереве».

— Ладно, ладно, кто перестанет петь это последним, будет спать сегодня в моей палатке вместе с Медведем!

С тех пор, как мой пес заработал репутацию безбожно страдающего метеоризмом, это действительно стало угрозой, и все подростки разом замолчали.

— Я так и думал, — весело произнес Беннет, улыбнувшись мне через плечо. И потом я увидел это.

И я, блядь, просто не мог в это поверить.

То самое подмигивание.

То самое проклятое, останавливающее сердцебиение, высасывающее душу, идеальное подмигивание, которое я ждал всю свою жизнь, чтобы увидеть снова.

Беннет вновь сосредоточил все свое внимание на ребятах, совершенно не осознавая, что он только что со мной сделал.

— Итак, парни, готовы получить от Зендера свои маршрутные задания? Кто готов двигаться дальше?

Его энтузиазм был заразителен. Я был поглощен стаей взволнованных подростков, готовых приступить к своему дневному приключению, поэтому у меня не было возможности обдумать все, что только что произошло, или задуматься над тем, что все это значит. Но как только ребята отправились в свой соло-поход, я позволил мыслям дрейфовать и вернуться к вопросу, который Беннет задал им как раз перед тем, как мы отправили их в путь.

Кто готов двигаться дальше?

Когда он произнес это, я знал, что он говорит о том, чтобы покинуть лагерь на озере Джин, но не мог не задуматься об этом в более широком смысле. После того, как я сказал Лаки, что стоит позволить людям меняться, я вспомнил все свои чувства к Беннету и подумал, смогу ли когда-нибудь воспользоваться своим собственным гребаным советом и переступить через все то дерьмо, что осталось между нами в прошлом. Я ненавидел ту странную золотую середину, которую мы, казалось, нашли друг с другом. Мы походили на старых приятелей, которые вновь тепло воссоединились, как хорошие знакомые. И это, блядь, меня не устраивало.

Я не хотел быть просто старыми друзьями. И уж точно не хотел быть хорошими знакомыми. Но оставалось всего несколько дней до того, как он улетит обратно в мир, частью которого я никогда не хотел становиться снова, и мы не могли стать чем-то большим, чем это. Так что вот где мы с ним застряли — на этой неловкой нейтральной территории, два человека, у которых было общее прошлое, но не было общего будущего. И это, блядь, сжигало меня изнутри.

Когда я распределял между парнями очередность их отправления с озера Джин в поход, то думал о том, чтобы попытаться расслабиться и просто насладиться компанией своего старого друга на протяжении того времени, что нам осталось провести вместе. Это ничего не исправит, и не позволит мне получить всего Беннета, как я действительно того хотел, но мне нужно было это сделать.

Потому что я знал, если не воспользуюсь следующими тремя днями, чтобы впитать в себя как можно больше Беннета Кроуфорда, прежде чем снова его потеряю, я буду сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Глава 22

Беннет

Это должен был быть ты.

Какая-то часть меня на самом деле злилась на Зендера за сказанные им слова, но в остальном я был потрясен тем, как они на меня подействовали. И, черт, это просто ломало меня изнутри, думать о том, что мы могли бы быть вместе, если бы нам дали такой шанс.

Если бы его отец не умер.

Если бы мой не был таким эгоистичным сукиным сыном, заботившимся о внешнем лоске больше, чем о собственном ребенке.

Если бы я распахнул эту чертову дверь перед Зендером шире вместо того, чтобы закрыть ее в ту роковую ночь.

Я бы удержал его и никогда не отпустил. Он стал бы моим первым во всех отношениях, а я его.

Первая часть похода у нас с Зендером прошла молча, от того, что мы оба были глубоко погружены в раздумья, но по мере того, как разгорался день, я заставил себя сосредоточиться на том, чтобы вытащить нас обоих из нашей хандры. Учитывая то небольшое количество времени, которое у нас с ним оставалось, меньше всего мне хотелось потратить его, погрязнув в сожалениях и упущенных возможностях. У меня еще будет предостаточно времени для этого, как только я вернусь домой. Не говоря уже о почти постоянной тревоге, которую я испытывал из-за Лаки. Я едва сдержался, чтобы не встряхнуть его вчера вечером и сегодня утром, и не потребовать ответов, мне нужно было знать, как на самом деле к нему относятся его приемные родители. Но Зендер был прав. Лаки заслужил это время, чтобы насладиться путешествием сполна. Реальность и без того скоро вернется снова.

Чтобы разговорить Зендера, мне потребовалось не более, чем несколько глупых шуток и не прошло и часа, как мы уже вовсю состязались в остроумии, пытаясь заставить друг друга смеяться.

Эйден самым первым покинул лагерь еще рано утром, чтобы получить фору и добраться до озера Кальдера до того, как туда придет первый из ребят, так что мы с Зендером остались только вдвоем и шли самыми последними, на случай если придется подстраховать тех парней, кто потеряется или отстанет.

Как только запас наших шуток иссяк, следующие несколько часов мы провели в оживленных разговорах обо всем на свете. Чем больше Зендер расслаблялся и открывался, тем больше он рассказывал о том, что привело его к дикой природе и о своих самых невероятных приключениях. Он гораздо охотнее стал говорить о своей тетушке Лолли, которая, хоть и была несколько эксцентричной, все равно оставалась искренне любящей его женщиной, что заботилась о нем в самое трудное время, после смерти мистера Рида.

Когда пришла моя очередь говорить, я в основном рассказывал о работе Фонда и о том, как мне удалось наладить ее и улучшить благодаря благотворительным мероприятиям по сбору средств и сарафанному радио. Я объяснял, как работали некоторые пилотные программы, которые мы ввели для трудной молодежи из групп риска при помощи внешкольных программ, например, по изобразительному искусству.

Я не мог не рассмеяться, когда начал описывать, как Дэрил, один из учителей программы, как-то пригласил меня выпить, чтобы рассказать о том, что произошло у него с ребятами.

— Он был так расстроен, я боялся, что он бросит все и уйдет.

— Почему? — спросил Зендер. — Что случилось?

— По-видимому, когда он сказал ребятам, что они собираются в парк на урок рисования, некоторые решили, что он имел в виду граффити. Так что они притащили с собой баллончики с аэрозольной краской и уже были готовы начать рисовать свою хрень. Видел бы ты выражение его лица, когда он мне это рассказывал.

Я манерно приложил тыльную сторону ладони ко лбу, как это делал Дэрил, и драматично вздохнул.

— Но Беннет, а как же полиция? Что, если бы полиция увидела нас? Я слишком красив, чтобы пережить ночь в центральном изоляторе. Когда он это сказал, клянусь, я думал, подавлюсь своим пивом.

— Неужели он уволился? — спросил Зендер.

— Нет. Я уговорил его остаться и угостил хорошим ужином. Он преподает у них уже полгода, и ребята любят его.

— Чем еще ты любишь заниматься помимо работы и волонтерства? — поинтересовался он, когда мы почти дошли до вершины перевала. — Проводишь время со своей семьей?

Я оглянулся на Зендера и увидел, что он идет сосредоточено глядя себе под ноги. Для него это было не характерно. На протяжении всего нашего путешествия с самого первого дня я заметил, что Зендер всегда смотрел вперед или вокруг, вбирая в себя открывающиеся виды и пейзажи, как будто сам воздух поддерживал и укреплял его. Но когда он испытывал неуверенность, то его взгляд всегда был опущен, сверля землю.

— Да, думаю, можно и так сказать.

Он взглянул на меня, нахмурив брови, поэтому я пояснил.

— Ну, в смысле, я работаю вместе с отцом, так что вижу его достаточно часто. И у меня полно обязательств, из-за которых я пересекаюсь с ними на различных официальных мероприятиях компании. Но семейные праздники и дни рождения тоже требуют моего присутствия, так что мы встречаем их вместе.

— Прозвучало так, будто это что-то плохое, — заметил он.

Я вздохнул и отвернулся, пытаясь сформулировать свои мысли, чтобы правильно выразить их словами.

— Ты же знаешь, какие они… были, — начал я, глянув на него, чтобы убедиться, что он не против этой темы.

— Ты всегда чувствовал себя пойманным в ловушку, — мягко заметил он. — Это по-прежнему так?

— Можно ли ощущать себя в ловушке, если никогда не пытался сбежать? — рассеянно спросил я, пожав плечами. А затем покачал головой. — Думаю, я до сих пор жду того самого момента, знаешь?

— Какого момента?

— Ну, знаешь… того самого.

Зендер улыбнулся.

— Ах, того самого момента. Я совсем забыл о нем.

— Как ты мог! — воскликнул я, наиграно драматично хватаясь за сердце. Зендер весело рассмеялся, и я толкнул его в плечо. — Тогда ты говорил, что любишь эти фильмы так же сильно, как и я.

— Я никогда этого не говорил. Я говорил, что мне нравится, что ты любишь их.

— И в чем разница?

— В том, что я спал по ночам, а не пытался выучить на память реплики из тех самых моментов и не заставлял тебя их инсценировать снова и снова.

Тут он меня подловил. У меня была странная одержимость фильмами, когда нам было по тринадцать. Я заучивал те моменты, когда случалось что-то самое эпичное и переломное. Не важно, был ли это герой, рассказывающий героине, что он сожалеет о той глупости, которая постигла их пару, или бедный запуганный паренек в гневе переворачивающий стол на своего мучителя… это не имело значения. Каждый раз я затаив дыхание ждал «того самого момента», и тех, кто оставил во мне свой неизгладимый след, а затем заставлял Зендера воспроизводить эту сцену со мной, что он всегда и делал без вопросов. Моими любимыми моментами были те, в которых ребенок в конфликте со своими родителями не находил с ними общего языка. Это вызывало жалость, но каждый раз, когда родители обнимали его после какого-то едва ли не смертельного события, которое заставляло их ценить своего ребенка сильнее, я представлял, что это я. Что это мои родители обнимают меня так крепко, что я едва дышу, и плачут, снова и снова повторяя мне, как сильно меня любят.

— Ты так его и не поймал? — спросил Зендер, возвращая меня из моих мыслей. — Свой тот самый момент?

Я отрицательно покачал головой.

— Думаешь, у таких вещей есть срок годности? — ляпнул я в шутку, но он не улыбнулся. — В любом случае, как ты можешь догадаться, вся эта гей-штука не слишком хорошо прошла.

— Черт, Беннет, — вздохнул он. — Что случилось?

— Ну, я долго откладывал свой камин аут. По сути, я даже не рассматривал вариант открыться им до тех пор, пока у меня не появился первый настоящий бойфренд в колледже, но даже тогда я все равно трусил. В конце концов, я понял, что просто должен сказать им, потому что продолжать хранить это в секрете выматывало все нервы и постоянно держало меня в стрессе.

— И как ты это сделал? Что ты сказал?

— Я уже был готов все им рассказать. Мы собирались вместе поужинать в пятницу вечером у них дома, и я знал, что это будет прекрасная возможность открыться без лишних свидетелей. В случае, если бы все прошло слишком напряженно, я мог бы просто уйти. Но как только мы сели за стол, отец опередил меня. Посмотрел мне прямо в глаза и спросил, какого черта я творю.

Сделав глубокий вдох, я попытался абстрагироваться от давно забытых эмоций, которые во мне порождали воспоминания о том вечере.

— Я не сразу понял, о чем он говорит, и, должно быть, мама заметила эту растерянность на моем лице. Она объяснила, что отец столкнулся с одним из моих друзей из Гарварда на поле для гольфа в тот день, и он познакомил отца с моим парнем. Я думал, что умру прямо там.

— О черт, Бенни, — пробормотал Зендер, и то, как он называл меня не по имени, а моим старым прозвищем, необъяснимо успокаивало, не давая разбушеваться ожившим эмоциям из-за воспоминания об отцовской ярости. Я сомневался, что Зендер сам замечает, как все чаще обращается ко мне именно так в последние пару дней, поэтому не заострял на этом внимание, но дорожил каждым таким моментом, будто сокровищем.

— Да. Оказалось, это был Эйден, и он даже попытался исправить ситуацию, — я бросил на Зендера быстрый взгляд после упоминания имени Эйдена.

Они ладили чуть лучше, но я не был уверен, как он отреагирует на мои рассказы об отношениях с другим мужчиной. Черт, я даже не знал, догадался ли Зендер, что именно с Эйденом я и лишился девственности. Но он не выглядел расстроенным. Линия его плотно сомкнутой челюсти казалась немного более напряженной, но на этом и все. Когда он немного расслабился, я продолжил.

— Он знал, что я не был открыт в плане родителей, поэтому попытался обернуть все в шутку. Сказал что-то вроде: «Ха-ха, Бретт, очень смешно. Нет, мистер Кроуфорд, мы с Беннетом просто друзья. Приятно познакомиться, сэр». Он обыграл это, но думаю, выражение лица Бретта все равно выдало правду моему отцу. И, возможно, именно тогда все встало на свои места. Не то, чтобы он об этом не догадывался.

— Что ты имеешь в виду? Думаешь, он уже тогда знал, что ты гей?

— Он начал подозревать это, ещекогда мы с тобой учились в восьмом классе. И смахивало на то, что его это очень беспокоит. Вот почему он… — я успел вовремя заткнуться.

Дерьмо. Я чуть не ляпнул о предупреждении отца, что нам с Зендером нужно оставаться не более, чем приятелями, но я не хотел поднимать эту тему с ним. Это вновь привело бы нас в ту трясину, из которой мы с трудом выбрались, снова сделало бы отношения напряженными. А я был чертовски уверен, что не хочу напряженности между нами, пока у нас была возможность провести этот чудесный день вместе и разделить этот поход.

— Почему он, что? — поинтересовался Зендер, прежде чем свистнуть и привлечь внимание Медведя, который забрел куда-то слишком далеко от нас.

— Ничего. Я больше не хочу говорить о своих родителях. Расскажи мне о своем камин ауте. Лолли знает?

Зендер громко рассмеялся.

— Да, Лолли знает. Она думает, это лучшее, что могло со мной случиться и иногда становится, мягко говоря, беспардонной, расспрашивая о подробностях всех моих отношений.

Я чувствовал, как мои внутренности неприятно сводит судорогой и попытался удержаться от вопроса, но бесполезно, слова сами сорвались с языка.

— Твоих отношений? И сколько их, собственно, было?

Лицо Зендера окрасилось румянцем, напомнив мне о том застенчивом мальчике, которого я знал много лет назад. Охренеть, как чертовски мило.

— Нисколько. Я имею в виду… Ну, это не совсем верно. Я встречался с парнями, но ничего особо серьезного. Мне не стоило употреблять слово «отношения». Я просто не хотел говорить, что моя тетя расспрашивает подробности моих связей или перепихов. Звучит отвратительно.

Я усмехнулся.

— Да уж, есть немного. Но почему у тебя не было серьезных отношений? До сих пор не встретил никого подходящего?

Зендер глянул на меня с небольшой усмешкой на губах.

— Кто интересуется?

На этот раз я почувствовал, что краснею сам.

— Неважно. Давай сменим тему.

Он толкнул мое плечо своим, а затем объявил, что мы, наконец, достигли вершины перевала.

— Нужно остановиться и воспользоваться биноклем, чтобы отметить, где все парни, — произнес он.

Точно. Ребята. Я настолько увлекся нашим походом с Зендером, что забыл о необходимости контроля подростков в их индивидуальных заданиях. Я напомнил себе, что нужно сосредоточиться на их безопасности, но вместе с тем начал задаваться вопросом, сможем ли мы с Зендером провести больше времени вместе, после того как вернемся на базу завтра. Наша группа должна была оставаться там еще пару дней, прежде чем отправляться домой, и я мог только надеяться, что Зендер тоже будет там.

И что, возможно, он чувствует то же самое… что время прощаться еще не пришло.

Глава 23

Зендер

Я как раз доставал бинокль, когда Медведь внезапно яростно залаял и рванул в сторону невысокого холма справа от нас.

— Медведь! — выкрикнул я, но он уже успел исчезнуть за деревьями. Я громко свистнул, чтобы привлечь его внимание.

— Думаешь, он что-то услышал или увидел? — поинтересовался Беннет.

— Может быть, — проронил я, пытаясь прислушаться к звуку его лая. Обычно, многое можно было сказать, исходя из того, как именно он лаял, но в этот раз ничего не было слышно и это меня беспокоило. — Оставайся здесь. Я вернусь через секунду.

— Ну уж нет, я пойду с тобой. Если это медведь или еще что, я должен быть там.

Я бросил на него взгляд.

— И что ты сделаешь? Станешь заклинателем медведей и спасешь мою задницу?

— Заглохни, — проворчал он. — Те кои, между прочим, буквально ели с моей ладони. У меня врожденный талант к общению с животными. Кроме того, беспокоюсь я не о твоей заднице.

Я начал взбираться по крутому склону, но когда услышал, как Беннет карабкается следом, а подошвы его ботинок скользят по мягкой грязи, обернулся и протянул ему руку. Он машинально схватился за нее, как будто это была самая естественная вещь в мире.

— Так значит, ты идешь со мной, чтобы спасти мою собаку?

— Ну, что могу сказать, я проникся к нему симпатией. Кроме того, пахнет он лучше тебя.

Я усмехнулся.

— Моя фабрика пердежа в виде собаки пахнет лучше меня? Ну спасибо тебе.

Беннет начал было что-то говорить, но лай Медведя заставил нас обоих замереть на месте. Как только я определил откуда он доносится, то развернулся в этом направлении и практически потащил Беннета за собой. Миновав несколько сотен футов вверх по склону, мы достигли небольшой поляны. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы разглядеть Медведя за скоплением каменных валунов.

И он там был не один.

— Лаки? — позвал я, когда узнал красную футболку парня. Он шел нам навстречу вместе с Фрэнки. Оба глянули в нашу сторону.

— Мы в порядке, — выдохнул Лаки, когда они подбежали к нам вместе с Медведем.

— Что случилось? — поинтересовался я. — Почему вы сошли с тропы?

— Эм, я догнал Фрэнки, и нам показалось, что мы что-то услышали…

— Не правда. Это из-за меня, — перебил его Фрэнки. — Я стреманул, мне показалось, что я увидел что-то на тропе, запаниковал и побежал. А после не мог понять, как вернуться, поэтому начал звать на помощь.

Было заметно, что глаза у парня покраснели. После того, как Лаки сказал мне сегодня утром, что слышал, будто Фрэнки плакал у себя в палатке, я поговорил с ним, желая убедиться, что он в порядке. Но парень отмахнулся от меня с дерзким замечанием, будто повидал уже достаточно дерьма в большом городе и эти леса были для него просто «прогулкой в парке».

— Лаки услышал меня и пришел, чтобы показать, как вернуться на тропу.

Лаки уткнулся взглядом в землю у наших ног, и я заметил, как легкий румянец начал расползаться на его щеках.

— Ерунда, — пробормотал он. — Я отметил на карте альтернативный маршрут, как ты и сказал, поэтому не заблудился.

— Я действительно горжусь тобой, Лаки. Это была отличная идея, — искренне похвалил я, похлопав его по плечу.

Обернувшись, я заметил, как Беннет уставился на Лаки с широкой улыбкой на лице. Его любовь к этому пацану была настолько очевидна, что мне было больно думать о том, как тяжело ему придется, стоит им вернуться домой и начать разбираться с тем, что происходило в жизни Лаки. Мало того, что на него и так уже давило огромное чувство вины, теперь ему придется иметь дело с тем, чтобы заставить Лаки пройти через очередную нелегкую и совершенно новую для него ситуацию.

Я вывел нашу небольшую группу обратно к главной тропе, и мы с Беннетом немного отстали, позволив Фрэнки и Лаки идти впереди нас. Я не мог не заметить, что Медведь будто приклеился к бедру парня в последнее время.

— Он отличный пацан, — сказал я Беннету.

— Так и есть. Знаю, я не должен слишком уж к ним привязываться…

— Чушь собачья, — перебил его я и подождал, пока он на меня взглянет. — Тогда это был бы уже не ты.

— Спасибо, — кивнул он, и вдруг его пальцы переплелись с моими. А когда он сжал их, мне показалось, что мое сердце вот-вот разорвет к чертям грудь.

Потому что это было просто до ошеломительного идеально.

И в этот момент я понял, что могу. Могу отпустить прошлое и сконцентрироваться на будущем.

На будущем с ним.

Но в ту же секунду, как эта мысль пришла мне в голову, реальность оглушила, обрушившись на меня вместе со следующими словами Беннета.

— Это моя жизнь, понимаешь?

— Да, — удалось мне ответить.

И в этом была вся суть. Даже желания Беннета было недостаточно. Его ждала жизнь в Нью-Йорке, моя же была здесь. Я и близко не мог себе представить, как заставить это сработать для нас. Мы не могли строить отношения, живя на расстоянии в две тысячи миль друг от друга. Не говоря уже о том, что наши с ним жизни никак не пересекались. Он рассказал мне, что готовится возглавить инвестиционную фирму, основанную его отцом. У него будет все — богатство, статус, власть. А я по-прежнему буду собой. Зендер Рид, сын-смотрителя-ставший-гидом-по-дикой-природе. Я был наемным работником. Даже если сам Беннет мог закрыть на это глаза, то его друзья и семья никогда этого не сделают.

Я заставил себя отпустить руку Беннета, когда он расслабил пальцы. Слушая, как парни впереди говорили друг с другом, я вдруг ощутил переполняющую грудь гордость, когда Лаки предложил Фрэнки обогнать нас, чтобы выглядело так, будто он закончил свой поход самостоятельно. По какой-то причине Фрэнки отказался, что меня удивило, потому что я был уверен, он ухватится за такую возможность сохранить лицо. Но на этом все не закончилось, стоило нам добраться до нашей точки Б, как он направился прямиком к остальным ребятам, которые уже разбивали лагерь, и начал рассказывать им, что именно сделал Лаки. В результате тому досталось множество почестей и похвал, но глаза Лаки на самом деле загорелись, когда Кельвин заставил группу парней скандировать его имя, а закончилось все громкими и бурными аплодисментами. Когда волнение немного поутихло, и ребята начали делиться восторженными историями каждый о своем одиночном походе, мне стало интересно, не вызвало ли это путешествие желание у кого-нибудь из них провести больше времени, исследуя дикую природу, или хотя бы вернуться сюда снова. Это заставило меня задуматься о том, существовал ли способ помочь и другим детям получить подобный опыт.

Они не были моей первой группой ребят из мегаполиса, которых я водил в подобную экспедицию, но по какой-то причине оказались теми, кто выиграл от этого путешествия больше остальных. Может, потому что я знал, что никто из них никогда прежде не бывал за пределами большого города, никогда не спал под сенью листвы осины, слушая мягкий шелест от запутавшегося в ней легкого дуновения вечернего ветерка. Каждый из парней в группе Беннета и Эйдена нуждался в этом. Нуждался в открытом пространстве и свежем воздухе, и времени, чтобы использовать свое воображение без электроники, домашних дел или родителей.

Я оглянулся на восемь улыбающихся лиц и испытал момент такой невыразимой благодарности за то, куда моя жизнь привела меня, что на миг мне даже захотелось иметь возможность позвонить тете Лолли и рассказать ей об этом. Когда мы, наконец, осели в Колорадо, я обрел здесь свой настоящий дом и цель. И как бы меня не убивало то, что я потерял и отца, и Беннета, я не мог представить, какой была бы моя жизнь, останься я на северо-востоке.

Прежде чем я успел стать слишком эмоциональным, меня отвлек неожиданный треск, что послышался из моего рюкзака и, порывшись по глубоким карманам, я нашел рацию, которую носил с собой на всякий случай. Это был Гэри. Вероятно, он пытался связаться со мной, чтобы подтвердить, где завтра должен будет подобрать нас на главной тропе.

— Да, — произнес я в рацию. — Я здесь. Привет, Гэри.

— Зендер, отлично. Я рад, что смог, наконец, связаться с тобой. Полагаю, ты сегодня весь день был вне зоны досягаемости. У вас там все в порядке?

— Да. Только что прибыли к озеру Кальдера после соло-похода. Все хорошо. В точке сбора завтра будем вовремя.

— На самом деле, именно поэтому я и пытался с тобой связаться. У нас возникла проблема.

— Что случилось? — спросил я, заметив, как Медведь пошел следом за Беннетом в лес. Мне пришлось сдержать смешок при мысли о реакции Беннета, когда он приготовится отлить и обнаружит, что за ним внимательно наблюдает очень большой пес.

— Это Джейк. Он ранен, — сказал Гэри.

Звук рации был приглушенным и потрескивал радиопомехами, поэтому я попросил его повторить, пока нервная система накручивала мой пульс, заставляя его все громче стучать в висках.

— Он в порядке? Что случилось? Насколько все плохо? — посыпались вопросы, пока я лихорадочно соображал, что приключилось с моим другом и группой младших детей на его попечении.

— Джейк полагает, у него просто вывих лодыжки. Проблема в другом, это случилось после того, как один из детей пропал. Он нашел потерявшегося мальчика, но теперь не в состоянии вернуться с ним обратно сам.

— Я пойду, — не задумываясь произнес я. — Схожу за ним и помогу вернуться. Где он?

— На северном склоне Нижнего Бауэра. Он нашел скалистый навес и поставил там палатку. Говорит, у них достаточно еды, и вода не проблема, потому что река близко. Просто нужно, чтобы кто-то добрался туда и помог ему вернуть ребенка.

Я увидел, как Беннет вышел из леса, разговаривая с Медведем и грозя ему пальцем. Махнув рукой, чтобы привлечь его внимание, я жестом подозвал Беннета и Эйдена присоединиться ко мне, пока велел Гэри подождать на линии. Рассказав вкратце, что случилось, я снова включил рацию.

— Гэри, я могу добраться туда. Есть короткий путь между озером Кальдера и Нижним Бауэром. Эйден и Беннет в состоянии без меня вывести группу на главную тропу завтра. Это прямой путь.

Я глянул на сгущающиеся вокруг нас сумерки. Как бы сильно мне ни хотелось добраться до Джейка с ребенком, следовало подойти к этому с умом.

— Гэри, ты сказал, что Джейк обеспечен провизией, а мальчик не пострадал?

— Да, они оба в порядке. Он сказал, что они решили устроить себе дополнительное приключение.

Я понимал, о чем речь. Мальчик наверняка был в зоне слышимости, когда Джейк связывался с Гэри по рации, поэтому он назвал сложившуюся ситуацию приключением, чтобы не испугать ребенка.

— Отправлюсь с первыми лучами солнца. Я должен быть там завтра до темноты или утром следующего дня.

Беннет начал что-то говорить, но я поднял руку, чтобы остановить его. Он сузил глаза, глядя на меня, но держал рот закрытым.

— Зендер, между тобой и Нижним Бауэром протекает гигантская река. Я против того, чтобы ты в одиночку совершал такую переправу, — заметил Гэри.

Беннет выхватил рацию из моей руки и нажал на кнопку.

— Гэри, это Беннет Кроуфорд. Он пойдет не один, я отправлюсь с ним. Речь идет об одном из детей моей группы. Кто это?

Я напрягся из-за слов Беннета, но не стал прерывать разговор, потому что было ясно, что ему отчаянно нужно знать, о ком из ребят идет речь.

Последовала небольшая пауза, вероятно, вызванная попыткой Гэри быстро перестроиться.

— Мистер Кроуфорд. Я прошу прощения. Мне очень жаль, что так получилось. Обещаю Вам…

— Я понимаю, Гэри. Просто скажите мне, кто это, — перебил его Беннет.

— Джимми. И он в порядке. По-видимому, он просто ушел, чтобы увидеть снег. Джейк говорит, они отсиживаются в безопасности и играют в игры, чтобы побольше узнать о растениях и животных.

У Беннета вырвался вздох облегчения, прежде чем он ответил.

— Мы пойдем и заберем их. Эйден выведет группу к главной тропе.

Я схватил рацию.

— Гэри, мистер Кроуфорд оговорился. Он и мистер Вейл приведут ребят к тропе, — твердо произнес я.

— Я иду с тобой, — уперто повторил Беннет, сложив руки на груди.

На этот раз Эйден молчал, что было ему совершенно несвойственно, и я понимал, что это, вероятно, не к добру.

— Нет, не идешь, — повторил я.

Только когда услышал, как Гэри прочистил горло, я понял, что до сих пор держу палец на кнопке вызова, и что, само собой, он все отлично слышал.

— Э-э… первым делом завтра утром я отправлюсь в сторону озера Кальдера и помогу… кому-нибудь… вывести группу, — неловко произнес он, после чего отключился.

Эйден пробормотал что-то насчет того, что пойдет и расскажет парням о случившемся.

— Я иду с тобой, — повторил Беннет, а затем направился следом за Эйденом, ставя на этом точку в нашем споре.

— Нет, не идешь, — схватил я его за локоть. — Один я доберусь туда быстрее.

Я не назвал ему истинную причину, по которой не хотел, чтобы он шел — потому что до усрачки боялся, что с ним что-нибудь случится. Несмотря на то, что это был относительно безопасный поход, всегда существовал неизбежный риск сойти с тропы. Но я не мог сказать ему это, потому что тогда стало бы очевидно, что для меня все изменилось. А это был разговор, к которому я еще не был готов.

— Да. Я. Иду.

Прежде чем я успел что-либо сказать, он продолжил:

— Я несу ответственность за каждого из этих детей, Зендер. Именно я пообещал их родителям, что доставлю их домой в целости и сохранности, и именно я сказал этим ребятам, что позабочусь о них, несмотря ни на что. Джимми чудесный мальчик, но он все еще ребенок. Что ты будешь делать, если он вдруг испугается или ему понадобится помощь на тропе, пока ты будешь помогать Джейку? — поинтересовался Беннет.

Об этом я не подумал. Тщательно взвесив его слова я, наконец, кивнул. Меня это вовсе не радовало и ему это было прекрасно известно, если плотно сжатую челюсть можно считать прекрасным тому доказательством, но я разберусь с этим. Я уберегу его, даже если это убьет меня. Потому что когда все закончится, мне придется отпустить Беннета, но при этом он чертовски точно будет целым и невредимым. Да и по правде говоря, мысль о том, чтобы провести даже один день наедине с ним, не была для меня тягостной ни в каком отношении.

За исключением разве что, может быть, только для моего сердца.

Но я рассматривал это как шанс провести еще немного времени со своим давним другом, оживить старые воспоминания и, возможно, даже обзавестись новыми. По крайней мере, так у меня будет хоть что-нибудь на память от Беннета, что я мог бы сохранить после того, как он уедет.

— Хорошо, — сказал я. — Но ты будешь делать только то, что я говорю, понял меня?

Беннет ощетинился, но кивнул, а затем развернулся и направился обратно в лагерь. Хотел того или нет, но я не мог не пялиться на его задницу, когда он уходил. Точно так же, как хотел я того или нет, но долго не мог заснуть, мечтая о всех тех вещах, которыми мы с Беннетом могли бы заняться следующей ночью, когда будем вынуждены делить с ним очень маленькую и очень уютную палатку вдвоем.

Глава 24

Беннет

На следующее утро, когда мы собирались отправиться в путь, я все еще злился на Зендера за его попытку отговорить меня от совместного похода. Как будто я был слишком слаб для такого путешествия или для него в принципе не имело значения то, чего хотел я. Подобное отношение заставило меня почувствовать себя не важным и глупым, а это было что-то новенькое, потому что я не привык ощущать ничего подобного. Особенно с ним. Не говоря уже о контрольном выстреле напоследок, что я должен буду делать только то, что он говорит. Ладно, да, должен признать, эти его слова одновременно взбесили меня и взволновали. Но я бы никогда ему в этом не признался.

Я отвратительно спал ночью, и не только потому, что беспокоился о Джимми. Несмотря на то, что у него была склонность легко отвлекаться, он был хорошим ребенком, у которого никогда не возникало проблем с послушанием, поэтому я знал, что он сделает все, что Джейк ему скажет. И хотя я совсем не знал этого Джейка, мне оставалось только надеяться, что он хорош в своем деле и сможет позаботиться о Джимми, пока мы с Зендером не доберемся до них.

Попрощавшись с ребятами и Эйденом, я напоследок обнял Лаки.

— Позаботься о Медведе, хорошо? — попросил я, ощутив, как грудь парня раздулась от гордости.

— Позабочусь, Би. Обещаю. Я сказал Зендеру, что выгуляю его, когда мы вернемся, и проконтролирую, чтобы у него было достаточно еды и воды.

Зендер решил, что собаке будет лучше вернуться на базу вместе с группой, потому что нас ждала переправа через реку, которая по его словам была достаточно сложной для животного, а течение у реки — слишком сильным, чтобы пес смог ее переплыть.

— Знаю, ему повезло остаться с тобой. Уверен, Зендер много думал о том, чтобы доверить его именно тебе, — произнес я, почесывая голову пса. Я взглянул на Лаки и подождал, пока мы встретимся взглядами. — С тобой все будет в порядке? — спокойно поинтересовался я. — Тебе ничего не нужно?

Мне так сильно хотелось поговорить с ним о его проблемах и его приемной семье, но я знал, что Зендер прав. Не стоило портить Лаки все веселье в последний день похода, у нас будет еще предостаточно времени, чтобы разобраться и справиться с этим, когда я вернусь после того, как помогу Джимми.

— Нет, я в порядке, — сказал он улыбнувшись. — Эйден спросил у меня то же самое. Думаю, он пытается стать моим вторым Беннетом, пока тебя не будет.

Мое сердце набухло в груди сразу по двум причинам — от того, что этот паренек понимал, что о нем заботятся, и от того, что мой друг без вопросов знал, что я буду беспокоиться о Лаки, пока меня не будет.

— Хорошо. Что ж, присматривай и за Эйденом тоже. Он, вероятно, нуждается в присмотре больше, чем ты, — подмигнул я ему.

— Хэй, Би? — позвал Лаки.

— Да?

Он глянул на землю у своих ног, а затем вновь на меня с озорной улыбкой.

— А с тобой все будет в порядке?

— Что ты имеешь в виду? Разумеется, все будет в порядке. Почему должно быть иначе?

— Ну, просто… вы с Зендером будете там одни, только вдвоем, пока не доберетесь до Джимми. Я беспокоюсь, что вы либо убьете друг друга, либо… ну, ты понял…

— Понял что? — тупо переспросил я.

Лаки огляделся вокруг, а затем понизил голос и напел ту саму дразнилку: «Зендер и Беннет сидели на дереве…» и поиграл бровями.

Я уставился на него, чувствуя, как мое лицо вспыхнуло.

— Ч-что? Господи, Лаки. Нет. Я имею в виду, это совершенно никак тебя не… это… мы просто друзья. Все нормально. Я знаю Зендера уже очень давно. Мы миновали стадию убийства друг друга. Уверяю тебя.

— Конечно, Би, — фыркнул он. — Раз ты так говоришь. Но если не убийство, то, думаю, это будет кое-что другое.

Он приподнял бровь, глядя на меня, и я закатил глаза.

— Иди, — сказал я, хлопнув перед ним в ладони. — Проваливай отсюда вместе с этим паршивым зверем, и прекращай меня раздражать, пытаясь здесь поумничать.

Он расхохотался и быстро направился к остальным ребятам, которые заканчивали завтрак. Прежде чем отойти слишком далеко, он обернулся.

— Йоу, Би! Не делай ничего такого, чего бы я не сделал, — выкрикнул он, чтобы все в лагере это услышали.

Я стоял, прикипев к месту, чувствуя, как мое лицо буквально сгорает, когда Эйден весело рассмеялся и хлопнул Лаки по спине, после того как он присоединился к ним.

— Надеюсь, ты не собираешься его слушать.

Низкий, теплый голос проник в меня из-за спины, и я прикрыл глаза, едва не застонав. Стоп, я ведь все еще злился него, что значит, не мог поддаваться всей этой душевной сентиментальности, когда он нес подобное дерьмо. Мой флирт был официально неисправен.

— Мечтай, — пробормотал я Зендеру. — Я вообще ни хрена делать не собираюсь. Можешь расслабиться.

Его улыбка слегка померкла, а брови нахмурились.

— В чем дело? Ты злишься на меня за что-то?

Проклятье. Почему он выглядел таким чертовски милым все гребаное время? Сейчас я предпочел бы, чтобы он был злым уродом. Неужели я слишком многого прошу? Я непроизвольно задумался, был ли Лаки прав. Собирался ли я выбрать второй вариант, когда дело касалось Зендера? И да, я не мог утверждать, что не рассматривал подобную мысль.

Я глянул на его ноги — рельефные и мускулистые, насколько можно было охватить их взглядом между краем шортов и скаченных шерстяных носков, что виднелись над кожаными походными ботинками. Мне захотелось лизнуть его ноги.

Насколько странным было это желание?

Пока я фантазировал о том, как пройдусь языком по внутренней стороне одного из его бедер, в то время, как моя ладонь скользнет по внутренней части другой ноги прямо под его шорты, я почувствовал, как мой собственный член шевельнулся.

— Так ты будешь? — спросил Зендер.

Я вскинул голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Буду что?

— Хочешь попробовать?

— Что? — выдавил я, еще немного и мой голос стал бы походить на ультразвук.

Как он, мать его, читал мои мысли? И что более важно, почему он поднял эту тему именно сейчас, когда я не мог ничего с этим поделать?

— Нет. Нет, не буду, — рассеянно выпалил в ответ и лишь потом заметил, что он протягивает мне какой-то прессованный фруктовый батончик. — Черт, — пробормотал я.

В его глазах что-то блеснуло, а затем он устроил целое шоу, коснувшись батончика губами, обернув его языком и заглотив на приличную длину, прежде чем откусить. Не отводя от меня своего взгляда все это время. И к тому моменту, как он доел, мой член потек в чертовых боксерах.

День явно обещал быть долгим.

* * *

— Что значит, нам придется переждать? — нетерпеливо поинтересовался я, просканировав взглядом небо над горным перевалом впереди, и решив, что выглядит оно отлично. Конечно, в отдалении время от времени сверкала молния, но она была едва заметна. Поэтому слова Зендера о том, что мы не можем преодолеть перевал из-за этих далеких вспышек, не имели никакого смысла.

— Это небезопасно, Беннет. Молния ударяет в самые высокие объекты, а на перевале мы с тобой и будем самыми высокими объектами. Высокий горный перевал — одно из худших мест, где можно оказаться во время молний, — произнес Зендер, снимая рюкзак.

Он прислонился спиной к дереву, стянув с волос ремешок, и его великолепные локоны рассыпались по плечам. Мне отчаянно хотелось запустить пальцы в эти мягкие спутанные волны.

— Я думал, что небезопасно стоять под деревом во время молний, — проворчал я, оглядывая густое скопление сосен вокруг нас, а затем расстегнул свой рюкзак и дал ему упасть на землю.

Мы шли в течение уже нескольких часов, и в отличие от того темпа, который обычно поддерживали с ребятами, сейчас двигались гораздо быстрее, а местность, которую пересекали, была намного сложнее. Я знал, что те несколько привалов, которые Зендер заставил нас сделать на протяжении всего утра, были необходимы не ему, и это чертовски меня злило. По какой-то причине, о которой я даже не собирался задумываться, мне хотелось, чтобы он видел меня равным себе… особенно здесь.

В своем мире.

— Беннет, просто отдышись несколько минут, — мягко заметил он.

Если бы он произнес это раздраженно или со злостью, все было бы в порядке, но сказанное им прозвучало как подтверждение, что все именно так, как я и предполагал. Он делал это из-за меня. И меня это взбесило.

— Хватит страдать херней, Зендер, — я резко схватил рюкзак с земли и решительно зашагал в сторону поляны, проигнорировавего, когда он выкрикнул мое имя.

Но когда Зендер схватил меня за руку, сделать это стало уже невозможно.

— Какого черта ты творишь? — проорал он, потащив меня обратно.

— Отпусти! — рявкнул я, повернувшись, чтобы оттолкнуть его и избавиться от крепкой хватки. Но он был сильнее, и легко затащил меня обратно в лес, а затем впечатал в дерево, к которому всего несколько минут назад прислонялся сам.

— Я же сказал, что это небезопасно! — выплюнул он мне в лицо.

— А я сказал, что это полнейшая хрень! — раздраженно парировал я. — Хватит нянчиться со мной, Зендер. Ты доходчиво донес до меня свою точку зрения, я понял!

— Какую точку зрения? — его пальцы впились в мои руки, а рюкзак врезался в спину, но мне было плевать. Все эмоции, которые я сдерживал в течение последних нескольких дней, мгновенно вырвались наружу на полную катушку.

— Что я не вписываюсь! Что мне здесь не место!

— О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Я знаю, ты считаешь, что я поступил с тобой тогда, пятнадцать лет назад, точно так же именно по этой причине, но это не так!

Мне следовало остановиться, потому что я говорил вещи, которые поклялся оставить в прошлом. Но мой рот будто перешел в режим автопилота.

— Хочешь поквитаться со мной, отлично! Но не делай этого, пока один из детей, которые находятся под моей ответственностью, где-то там нуждается в помощи!

Зендер отпустил меня и сделал шаг назад, качая головой.

— Что ты хочешь сказать, Беннет? Полагаешь, я собираюсь тебе отомстить? Каким образом? Замедлив нас? Намеренно мешая добраться до Джейка и Джимми?

— Да… Нет… понятия не имею. Думаю, ты злишься, что я настоял пойти вместе с тобой и хочешь, чтобы я понял, что мне здесь не место. Что мне не место с…

— С… кем?

Но мой мозг наконец установил соединение со ртом и мне удалось его вовремя захлопнуть.

— Не важно.

Он отпустил меня, поэтому я смог снять и поставить свой рюкзак на землю, чтобы хоть чем-нибудь занять руки.

— Отвечай мне, черт возьми, — выплюнул Зендер.

— Нет. Не имеет значения.

В ту же секунду он стер между нами расстояние. Его большое тело впечатало мое в дерево, и он пригвоздил меня к нему руками.

— Ты действительно думаешь, что я считаю тебя хуже? Как люди считали меня, когда мы были детьми?

Его голос вдруг стал мягким и нежным, и это была моя погибель.

— Думаю, ты видишь во мне одного из тех людей, — сглотнул я. — И мне тошно от этого.

— Это не так, — произнес он, качая головой. — Я никогда не видел тебя таким, Бенни.

Мне хотелось в это поверить. Действительно хотелось.

— Тогда почему ты не хотел, чтобы я шел с тобой? К чему эти условия, что я должен делать все, как ты говоришь?

— Господи, Беннет… — он тяжело выдохнул, а затем выпрямился, запустив пальцы в волосы, чтобы отбросить их с лица. — Я сказал это, потому что должен быть уверен, что ты будешь в безопасности. Я не хотел, чтобы ты шел, потому что беспокоюсь, как бы с тобой чего-нибудь не случилось.

— Что?

— Беспокоюсь, даже не то слово, — пробормотал он. — Меня ужасает сама мысль об этом… — Зендер покачал головой. — Да, это относительно безопасный поход, но здесь не существует такого понятия, как безопасность, — он жестом указал на лес вокруг нас, — а те многочисленные привалы, которые я сегодня делал, были, чтобы убедиться, что ты в порядке и не пытаешься прыгнуть выше головы, потому что я знаю, каким упертым засранством ты можешь быть, как и то, что ты ни в жизнь не скажешь мне, даже если тебе действительно нужен будет отдых.

Я бы непременно рассмеялся, если бы не был потрясен тем, что он сказал.

И тем, как именно он это сказал.

Я рассеянно привалился спиной к дереву.

— Прости, Зендер. Я думал… — я замолчал, потому что понятия не имел, как заставить его понять.

Вдруг его руки оказались на моем лице, и он склонился надо мной.

— Мне плевать, Бенни, — сказал он быстро. — Мне плевать, — повторил он, а затем его губы заткнули мой рот.

Язык толкнулся внутрь, и я с облегчением застонал. Прошло всего несколько дней с тех пор, как он целовал меня вот так, но с тем же успехоммогло показаться, что прошла уже тысяча жизней.

Только в отличие от прошлого раза теперь я собирался взять абсолютно все, чего хотел. Жадно целуя его в ответ, я выпрямился и, положив руки на плечи Зендера, развернул нас так, чтобы он прислонился спиной к дереву, а потом пошел ва-банк. Прикусил линию его челюсти, прошелся языком по мышцам шеи, прокладывая поцелуями себе путь вниз, туда, где воротник рубашки скрывал его восхитительную кожу. Зажав в кулак подол, я задрал ее повыше, опустившись на колени и исследуя губами крепкий пресс.

— Блядь… — застонал Зендер, пока я вылизывал рельефные мышцы, а затем уткнулся носом в дорожку волос, вдыхая его уникальный запах.

На периферии я уловил, как Зендер полностью избавился от рубашки, но как бы ни желал исследовать остальную часть его великолепной груди своим ртом, это делали мои руки, потому что охваченный похотью я преследовал иную цель. И для начала мне нужно было добраться до этой цели. Я быстро расстегнул шорты Зендера и высвободил тяжело набухшую плоть из-под нижнего белья. Его член был толстым и уже потек от желания. Я поднял глаза к нему, на короткое мгновение встретившись с ним взглядом, а затем добил его окончательно.

Реакция Зендера, когда его член оказался у меня во рту, была мгновенной и почти болезненной, потому что его пальцы тут же сгребли в кулак мои волосы. Если бы я не держал его за основание, он бы наверняка запихнул все восемь дюймов совершенства мне в глотку, прежде чем я был бы готов взять его так глубоко. Я подразнил рельеф члена крошечными облизываниями, затем несколько раз пощекотал щель и, наконец, мои губы сомкнулись вокруг головки, высасывая щедро покрывающую ее естественную смазку, пока другой рукой я играл с его тяжелыми яйцами.

— Бенни… — прошептал он.

Его член все еще находился у меня во рту, когда я посмотрел на него. Глаза Зендера были широко раскрыты, зрачки расширены. Я знал, чего он хочет… что ему нужно. Это было нереальное чувство, знать, как сильно он нуждается во мне в этот момент. Знать, что у меня наконец-то появился шанс дать ему то, что должно было быть его с самого начала.

Я удерживал его взгляд еще мгновение, а затем прикрыл глаза и принял глубоко в горло, прежде чем сглотнуть. Он вскрикнул, начав двигать бедрами, трахая мой рот, и я позволил ему. Мои губы болели из-за того насколько широко были открыты, но мне все еще хотелось больше. Я сильнее расслабил челюсть и сосредоточился на рвотном рефлексе, пока Зендер наконец не начал доставать до задней стенки моего горла с каждым своим толчком, а мой нос не прижался к его паху. Одной рукой я поглаживал его грудь, а второй схватил за задницу, массируя идеально округлые ягодицы.

Глаза начали слезиться от напряжения, пока Зендер использовал мой рот, но последнее, чего я хотел, чтобы он остановился, поэтому я начал сосать сильнее, создавая горловые вибрации вокруг его ствола. Зендер издал рваный стон, когда выскользнул из моего рта, но прежде чем я успел запротестовать, его губы оказались на моих, а затем он толкнул меня спиной на землю.

— Охренеть, как горячо, — практически прорычал он мне в губы. — Мне необходимо быть в тебе.

— Да, — застонал я.

Я был бы счастлив, если бы он выстрелил мне в горло всем своим зарядом, но, черт, так было гораздо лучше. Вся его горячая плоть, вновь погруженная в меня… ни за что на свете я не упустил бы такую возможность.

Пальцы справились с пуговицей и молнией на моих шортах, а потом стащили их вниз. Зендер отпустил мой рот, но лишь за тем, чтобы переместить свои губы туда, куда я не ожидал. И это был не мой член.

Нет.

Он перевернул меня, раскрыл ягодицы большими ладонями и добил меня своим языком.

Глава 25

Зендер

Если бы я отпустил себя, перестав усиленно думать о том, что Беннет Кроуфорд, мой Бенни, с голой задницей стоял сейчас передо мной на четвереньках, то кончил бы еще до того, как попал внутрь его тела. Он стонал и поскуливал при каждом влажном скольжении моего теплого языка по его великолепному входу.

Задница этого мужчины была совершенством — две упругие округлые ягодицы у основания красиво изогнутого позвоночника. Мои руки не знали, где им быть и что делать в первую очередь — сжимать плоть или блуждать вверх-вниз по рельефным, сухим мышцам его спины.

Мой рот, однако, точно знал, где ему самое место. Кончиком языка я снова и снова дразнил сморщенную кожу вокруг его входа, чувствуя, как он сжимается от моих ласк. Черт, каким же тугим и горячим он был. Я до одури хотел взять его, но сперва должен был убедиться, что Беннет готов принять меня.

Старательно растягивая и подготавливая его своим языком, я отчетливо слышал, как он не переставая бессвязно что-то бормочет и лепечет. Он казался настолько растворившимся в удовольствии, что мне хотелось смеяться.

— Ты там в порядке? — спросил я, отстранившись от него, чтобы заменить свой язык пальцем и скользнуть чуть глубже внутрь.

— Мгмх… — простонал он. — Не останавливайся. Блядь…

Я выскользнул из него и осторожно помассировал подушечкой пальца мышцы входа снаружи. Прикосновение было мягким и почти благоговейным, пока я наслаждался этим видом, предвкушая, как втолкнусь в тугой жар его тела.

— Черт возьми, Зендер, хватит страдать херней, — выдохнул он. — Возьми мой бумажник. В шортах. Презерватив. Смазка.

Его слова прозвучали отрывисто из-за неровного прерывистого дыхания. Мое дыхание было таким же быстрым и тяжелым, но не таким шумным. По какой-то причине я не хотел, чтобы он знал, какое влияние оказывает на меня. Что от одной мысли о том, что мы снова трахаемся здесь, в этих горах, моя голова шла кругом, а сердце готово было разорвать грудь изнутри.

Я пошарил по карманам шорт, которые были спущены с его задницы, но все еще держались вокруг голеней, пока не нашел бумажник. Мои руки дрожали, когда он открылся, явив миру Нью-Йоркские водительские права. Я проскочил мимо них так быстро, как только мог, старательно, как одержимый, блокируя любое напоминание о том, что Беннет не жил здесь, что у него была своя собственная жизнь, к которой он должен был вернуться, уехав за тысячи миль от меня.

Отыскав презерватив и смазку, я вытащил их, быстро засунув бумажник обратно в карман шорт, и одновременно с этим легонько прикусив одну из ягодиц Беннета.

— Зендер… — предупредил он.

— Терпение, Бенни, — поддразнил его я. — Удача улыбается лишь тем, кто умеет ждать.

— Нет, кто рано встает, тому Бог дает, засранец. А теперь давай уже эту анаконду сюда.

Я не смог ничего с собой поделать и, наконец, расхохотался, разрывая упаковку с презервативом и поспешно раскатывая его на себе. Уверен, что никогда прежде не чувствовал себя настолько легко и счастливо во время секса. На самом деле, я даже не помнил, когда в последний раз вообще чувствовал себя настолько легко и счастливо. Находясь снова рядом со своим лучшим другом, казалось, я отыскал ту часть себя, которой мне все это время остро не доставало, а сам я даже не осознавал насколько. Рядом с Беннетом я получал уникальную способность полностью расслабляться и просто дурачиться, веселиться. Переставал воспринимать все так чертовски серьезно.

Мои руки разминали задницу Беннета, пока я не мог оторвать взгляда от этой картины — его тугого входа и задней стороны тяжело свисающих яиц. Мой рот наполнился слюной при мысли о том, как бы исхитриться так, чтобы одновременно принять его в рот, пока я буду его трахать. Я даже не понял, что просто застыл, стоя на коленях и пуская слюни, пока Беннет не выпрямился, чтобы взглянуть на меня.

— Какого хрена ты делаешь? — его недовольство было чертовски восхитительным, и я был уверен, что глупо ухмыляюсь ему в ответ. — Тебе карта нужна или что?

Я ухмыльнулся шире. Боже, он был еще симпатичнее, когда злился.

— Зендер? — позвал он. — Детка, ты вообще здесь? Тебя что, удар хватил?

— Просто наслаждаюсь видом, — произнес я, приподняв брови и медленно скользнув по нему взглядом сверху-вниз.

На его коже расползся румянец, а губы приоткрылись в ответ на мои слова. Я воспользовался возможностью и подался вперед, чтобы накрыть их поцелуем. Мягко потерся губами, надавил сильнее, вторгаясь в его рот языком, в то время, как моя рука дотянулась до его члена. Я ласкал Беннета сомкнутой ладонью в едином темпе, одновременно с этим толкаясь языком в его рот. Когда я, наконец, отстранился, его зрачки были огромными, а сам он вновь бормотал в мои губы какую-то бессвязную бессмыслицу.

— Что, детка? — поддразнил я его снова. — Пытаешься что-то сказать?

— А? — выдал он, моргнув.

— Повернись и встань на четвереньки, — скомандовал я низким голосом. — Я собираюсь трахать тебя до тех пор, пока ты не забудешь все, кроме ощущения моего тела внутри своего.

Беннет заскулил и повернулся, чтобы вернуться в нужную позицию. Я разорвал пакетик со смазкой и быстро нанес ее на себя, прежде чем растереть часть вокруг его входа и протолкнуть смазанные пальцы внутрь. Закончив, я склонился над его спиной, пока мои губы не коснулись уха Беннета.

— Ты такой красивый, Бенни, — прошептал я, почувствовав, как все его тело содрогнулось, когда я придвинулся к нему ближе, вталкивая себя внутрь. — Хочу тебя до одури. То, как ты заставляешь меня чувствовать, как доверяешь мне свое тело…

Его мышцы на миг сжались вокруг меня, прежде чем расслабиться достаточно для того, чтобы я смог войти до конца.

— Вот так, детка, — пробормотал я. — Впусти меня. Хочу чувствовать тебя.

Я осторожно качнулся, пока вся моя длина не оказалась обернута его тугим теплом, и непроизвольно застонал. Он ощущался потрясающе — как будто его тело было создано специально, чтобы соответствовать мне, и я был единственным человеком, который должен был когда-либо быть внутри него.

Беннет потянулся рукой к моей голове, запустив пальцы в волосы и сгреб их в кулак, притягивая меня ближе к своему лицу.

— Зендер… — выдохнул он. — Зендер…

— Я знаю, детка… — проворковал я ему на ухо. — Я здесь…

Я не спеша начал двигаться в нем медленными глубокими толчками, но вскоре уже не мог удержаться, чтобы не набрать темп, врезаясь в него сильнее. Его рука выскользнула из моих волос, чтобы крепче упереться в неровную лесную почву и не дать Беннету рухнуть от силы моих толчков.

Потребность обладать им окутала меня дымкой агрессивной похоти и вскоре я осознал, что трахаю его изо всех сил. Острые сосновые иглы впивались в кожу колен при каждом движении, но мне было плевать. Холодные уколы дождевых капель жалили нашу разгоряченную кожу, но мы едва это замечали.

Существовали только мы вдвоем. Просто я находился внутри единственного человека на земле, который обладал нереальной властью заполнить меня, сделать цельным, и одновременно с этим, именно он мог оставить меня пустым, одиноким и разбитым. Но в данный момент он наполнял меня до краев. Каждый звук, каждое его сжатие в ответ заставляли меня чувствовать себя живым и сгорающим в огне. Я чувствовал себя желанным и нужным, как будто я единственный в мире, кто мог поставить Беннета на колени, даря ему наслаждение, и заставить его снова почувствовать себя целым.

Так ли это было на самом деле? Наверняка нет. Но в этот момент я чувствовал, будто мы с ним отдаем друг другу все, в чем когда-либо оба нуждались — доверие, удовольствие, утешение, тепло и абсолютную уверенность в том, что друг с другом мы в безопасности, и что, прежде всего, мы не безразличны друг другу.

— Зендер, не могу… я хочу… мне нужно…

— Давай, — выдохнул я. — Кончай…

Дотянувшись до его члена, обхватил своей ладонью поверх его сжатого кулака, помогая ему ласкать себя, пока горячие выстрелы семени не покрыли наши сплетенные руки. Его вскрики наслаждения отзывались эхом вокруг нас и, казалось, к ним присоединились раскаты грома, раскалывающие небеса над нами. Небо потемнело, и дождь хлынул на перевал неподалеку, когда мое собственное освобождение нашло выход, громко рыча я в последний раз толкнулся в Беннета до упора и почувствовал, как он снова сжался вокруг меня в ответ.

Когда пульсация оргазма немного утихла в теле, я понял, что навалился на него всем своим весом, придавив Беннета к земле. Я поспешно приподнялся, помогая ему встать и когда он сел на пятки, сам избавился от презерватива, завязав его, и вместе с остальным мусором запихнул в маленький мешочек в кармане моего рюкзака.

Я уже начал было поправлять на себе одежду, когда понял, что Беннет по-прежнему сидит на земле с голой задницей. Я рухнул на колени рядом с ним. Черт, неужели я как-то умудрился причинить ему боль?

— Бенни? — спросил я мягко, убирая с его вспотевшего лба влажно прилипшие к нему пряди. — Ты в порядке?

— Хм? — выдал он, взглянув на меня с совершенно идиотской ухмылкой. Его глаза были полуприкрыты, а сам он выглядел так, будто был под кайфом.

— Дождь идет. Через минуту он начнет просачиваться сквозь кроны деревьев и нас зальет водой. Давай, нужно надеть дождевики, пока мы не промокли насквозь.

Он ошеломленно огляделся вокруг.

— Началась гроза? Боже, мы что, так долго этим занимались?

Я рассмеялся.

— Не совсем. Здесь грозы всегда начинаются и заканчиваются очень быстро. Нам просто нужно пересидеть, пока она не уйдет.

Мы надели дождевики и воспользовались брезентом Беннета, чтобы накрыть наши вещи, а моим укрылись сверху, пока сидели, тесно прижавшись друг к другу, пережидая, когда шторм минует нашу область. У нас открывался изумительный вид на перевал перед нами, так что мы могли наблюдать, как темные тучи проходят мимо.

В то время как воздух вокруг нас остывал из-за ливня, я чувствовал тепло Беннета рядом с собой. Мы сидели несколько минут в уютной тишине, но мне было интересно, как он себя чувствует после того, что произошло. Я не был уверен, что хочу его об этом спрашивать. Черт, я не был уверен, что я достаточно храбр, чтобы спросить его об этом.

Его рука потянулась к моей и длинные пальцы Беннета тут же крепко переплелись с моими.

— Ты там в порядке? — негромко поинтересовался он. — Ты ужасно тихий.

Я сжал его руку и склонился, чтобы поцеловать в челюсть.

— Да. Все нормально. На самом деле, даже лучше, чем нормально.

Он вопросительно выгнул бровь, глядя на меня, но не потребовал дальнейших объяснений. Я чувствовал, что должен рассказать ему, что испытываю, после того, как сам заставил его мучиться всю прошедшую неделю, включая и сегодняшнее утро.

— Я действительно счастлив, что мы с тобой здесь вместе, — признался я. — Это… это то, о чем я никогда не позволял себе даже мечтать, понимаешь? Что поделюсь этим с тобой.

Я обвел взглядом все вокруг нас — высокие деревья над головами, огромные скалистые просторы, перевал впереди и горные вершины за его пределами.

Он положил голову мне на плечо и выдохнул:

— Да. Понимаю. Это немного сюрреалистично.

Больше ничего в этот момент говорить было не нужно. Мы просто дали звукам грозы окутать нас, пока согревали друг друга теплом своих тел.

Это было именно то, чего я всегда хотел.

И все же я знал, что оно не продлится вечно.

Глава 26

Беннет

Должно быть, я задремал на плече Зендера под низкие рокочущие раскаты грома и ровный шелест убаюкивающего шума дождя, что стучал по брезенту, которым мы были накрыты, потому что проснулся, когда его шершавая ладонь поглаживала мою щеку.

— Беннет, просыпайся. Нам нужно идти, — негромко произнес он. — Дождь закончился.

Открыв глаза, я увидел солнечные лучи, что пробивались сквозь бреши в облаках над горами. Тяжелые капли дождя все еще время от времени падали на брезент, которым Зендер накрыл нас, но я заметил, что земля вокруг не слишком промокла.

— Долго я был в отключке? — поинтересовался я, приподнимая голову с его плеча и пытаясь потянуться, чтобы размять затекшие мышцы. — Который час?

— Ты проспал всего минут двадцать. Сейчас три часа. Нам осталось еще четыре часа пути, прежде чем доберемся до Джейка и Джимми.

Мы поднялись с земли и встряхнули мокрый брезент, а затем сложили его и привязали к рюкзакам. Почти все наши вещи остались с Эйденом и группой, потому что нам предстояло поделить вещи и снаряжение Джейка, когда мы до них доберемся, так что с собой мы взяли лишь самые основные предметы первой необходимости, такие как еда, аптечка, спальные мешки, защита от непогоды и одну палатку. Вся лишняя одежда, еще одна палатка и большая часть альпинистского снаряжения, которое носил Зендер, должны были отправиться с ребятами на базу.

Благодаря минимуму вещей можно было двигаться быстрее. Пытаясь избегать мокрых крон деревьев, мы поспешили подняться на перевал, но на это ушло немало времени. Из-за дождя земля настолько размокла, что сделать это оказалось не так уж просто и нам приходилось прикладывать немалые усилия, а на то, чтобы спуститься с другой стороны перевала, потребовалось едва ли не еще больше времени. Прежде чем мы спустились обратно в зону лесополосы, на дальнем конце которой начиналась Тропа Доузер, как ее обозначил Зендер, он остановил меня, чтобы указать на несколько ориентиров местности.

— Видишь этот округлый холм перед зубчатой вершиной, которая за ним? — Зендер указал рукой в нужном направлении.

— Да.

— Джейк и Джимми находятся в заповедной зоне на склоне этого холма, на той его стороне, что ближе к нам. Это Нижний Бауэр.

Я глянул на часы, скоро стемнеет. У нас оставалось не более пары часов до того, как опустится ночь.

— Мы еще успеваем добраться до них сегодня?

— Нет, скорее всего не успеем. Идти после того, как стемнеет, опасно.

— Мы не можем оставить их еще на одну ночь, Зендер, — я беспокоился о Джимми и этот страх неприятно скручивал в узлы мои внутренности.

Лицо Зендера смягчилось, а его ладонь легла сзади на мою шею.

— Они в безопасности, Бенни. Джейк поймет, что погода заставила нас двигаться медленней. Как только разобьем лагерь, сможем связаться с ним и с Гэри, чтобы поставить их в известность о нашей ситуации. У Джейка оставалось достаточно провизии, по крайней мере, на несколько дней, и он отлично ладит с детьми. Джимми наверняка наслаждается неожиданным приключением. Когда мы свяжемся с Джейком, я дам тебе возможность поговорить с Джимми, хорошо?

— Я верю тебе, — кивнул я ему. — Если ты говоришь, что они в безопасности, значит, так оно и есть.

Казалось, мой ответ его удовлетворил.

— Давай выдвигаться, через час разобьем лагерь и свяжемся с Джейком и Гэри. А затем приготовим мое фирменное блюдо из пасты и потискаемся остаток ночи в нашей палатке. Идет?

Мысль о горячей еде и возможности связаться с Джимми, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, была способна заставить мои ноги двигаться дальше. Но весь следующий час нашего пути я провел мечтая о том, что вновь доберусь до тела Зендера, когда мы окажемся с ним в палатке.

— Обычно ты болтливей, — заметил Зендер позади меня в какой-то момент.

Мы двигались по дальней стороне плато, на котором повсюду были разбросаны большие каменные валуны, и я поражался тому, насколько это отличалось от любого места, где я когда-либо в жизни был, поймав себя на мысли, что хотел бы, чтобы у Лаки и остальных ребят была возможность побывать здесь и увидеть это своими собственными глазами.

— Прости. Просто задумался о том, что ты сказал про совместную ночевку в палатке, — улыбнулся я себе под нос.

— О, да? Есть какие-нибудь идеи по этому поводу или ты пытаешься найти способ избежать подобной участи? Клянусь, что не страдаю таким метеоризмом, как Медведь.

Я фыркнул.

— Пытаешься убедить меня, насколько ты идеальный сосед по палатке? Как будто мы не делили с тобой палатку до этого уже раз с… тысячу? Черт, если уж на то пошло, то мы даже спальный мешок делили уже миллион раз точно, — напомнил я ему, двигаясь через высокую мокрую траву, которой поросло плато. — И я буду счастлив разделить его с тобой снова. Еще бы. Только знаешь, что? Давай на этот раз мы будем голыми. Мне хотелось бы хоть раз попробовать такой расклад. Оказаться вдвоем голыми в одном спальном мешке. Думаю, нам стоит сделать из этого нашу личную фишку. Согласен? Я мог бы к такому привыкнуть.

Я прошел еще чуть дальше, прежде чем понял, что он так и не ответил.

Остановившись, обернулся, чтобы посмотреть, почему он умолк. Зендер застыл на месте и уставился на меня, приподняв вверх голову. Я занервничал, пытаясь вспомнить, что говорил и понять, не сказал ли что-нибудь не то.

— Зендер? Прости, я не имел в виду…

— Тихо, — быстро шикнул он. — Слышишь?

Я замер, внимательно прислушиваясь, пока не различил где-то поблизости от нас шум бурного водного потока.

— Это водопад или что-то вроде того?

— Это река, через которую нам нужно переправиться. Но судя по звуку, уровень воды в ней поднялся и течение усилилось. Идем. Есть место, откуда мы можем разведать ситуацию, прежде чем спустимся с плато и утратим из виду подходящее место для переправы.

Я последовал за ним, и мы шли еще несколько минут, пока не добрались до конца плато. Внизу в каком-то каньоне текла река. Вода стремительным потоком неслась по камням и поваленным стволам деревьев, я перевел взгляд вверх по течению, чтобы определить откуда шел этот огромный объем воды. Мой взгляд наткнулся на водопад, который подпитывал поток, но он находился на приличном расстоянии от нас. Вероятно, гроза стала причиной такого количества воды в реке.

Неосознанно моя рука нашла руку Зендера, и я переплел наши пальцы.

— Как мы переправимся через нее? — спросил я, все внутри нервно содрогнулось.

Он покачал головой.

— Возможно, нам придется подождать, пока уровень воды немного не спадет. Сейчас слишком опасно пытаться это сделать.

— Должен же быть способ попасть на тот берег. Как насчет веревочной системы, о которой ты мне рассказывал? Что-то там Тирольское.

— Тирольский траверс. Одному из нас нужно будет перебраться на ту сторону, чтобы закрепить там веревочный якорь, — пояснил он.

— Ну, черт… Если ты сможешь это сделать, тогда мы оба могли бы перебраться туда безо всяких хлопот, — пробормотал я, пытаясь внимательно просканировать всю протяженность реки, чтобы увидеть, где было мельче и где река не была слишком бурной. — Подожди… смотри, вон там, — произнес я, указав туда, где несколько больших валунов пересекали ширину реки.

Зендер проследил за направлением моего взгляда, пока не заметил то место, на которое я ему указывал. Его губы поджались, а брови нахмурились.

— Возможно…

— Во всяком случае, давай хотя бы пойдем проверим. Не узнаем, как дело на самом деле обстоит, пока не доберемся туда.

Я уже начал было двигаться к краю плато в направлении необходимого места на реке, как Зендер протянул руку и схватил меня за рюкзак, вынуждая остановиться.

— Стоять, сорвиголова. Дай я сначала свяжусь с Гэри и все проверю, хорошо? Пока мы еще высоко, сделать это будет легче. Потом свяжемся с Джейком.

Я со вздохом кивнул ему. Как только я услышу голос Джимми, возможно, перестану так сильно волноваться. Ага, конечно, как будто я мог перестать беспокоиться о тех ребятах, кто был здесь полностью под моей ответственностью.

Пока Зендер пытался вызвать Гэри по рации, я сбросил свой рюкзак и сходил отлить, а когда вернулся, они уже заканчивали разговор.

— Что он сказал?

— Он говорил с Джейком, и они с Джимми в порядке, но, похоже, сюда надвигается жуткая буря. Тот ливень, что прошел днем, был всего лишь ее началом. Гэри сказал, что нам стоит попытаться добраться до них до того, как разразится гроза, чтобы мы все могли переждать ее вместе на небольшой высоте. Там, где сейчас Джейк с Джимми, шторм будет не настолько опасен. И оттуда мы сможем двигаться дальше, даже если будет идти дождь. Но если мы не успеем спуститься ниже, то можем здесь застрять.

Я знал, что ему не нравится идея идти в темноте, но было ясно, что у нас больше нет иного выбора.

— Ладно, ну, полагаю, тогда нам следует двигаться дальше.

Не дожидаясь ответа, я направился вниз по склону плато к деревьям, за которыми и находилась река, пытаясь ориентироваться на то место, которое мы определили для себя самым подходящим для переправы. К тому моменту, когда мы подошли к берегу реки, небо вновь потемнело из-за тяжелых грозовых облаков.

— Мне это не нравится, — заметил Зендер, пока мы стояли на берегу, оценивая наши шансы перебраться на тот берег по каменным булыжникам. — Камни слишком мокрые и скользкие. Достаточно будет всего одного неверного шага.

Я понимал, что он прав, но нам было необходимо добраться до Нижнего Бауэра до того, как разразится буря.

— Зендер, по словам Гэри, будет только хуже, поэтому, если у тебя нет другого плана, нам нужно это сделать.

— Ладно. Но ты должен послушать меня, Беннет, — на его лбу залегли глубокие морщины беспокойства и мне захотелось дотронуться до них, чтобы разгладить. Но я удержал свои руки при себе и сосредоточил все свое внимание на том, что он говорил, потому что сейчас ему было нужно именно это.

— Я пойду первым, — начал Зендер. — Самое опасное в подобной переправе, это, разумеется, вероятность утонуть, и твой рюкзак может усугубить ситуацию в несколько раз. Поэтому убедись, что поясной ремень не застегнут. Если вдруг что-то пойдет не так, Беннет, выбрасывай рюкзак к чертям. Слышишь меня? Ничего в этом рюкзаке не стоит, чтобы из-за него умереть.

Его взгляд был напряженным, и я мог с уверенностью сказать, что он беспокоится обо мне.

— Ладно. Обещаю, — кивнул я, расстегнув ремень и почувствовав, как вес рюкзака полностью лег на мои плечи. — Что еще?

— Вспомни, чему я учил ребят на скалолазании. Твои руки и ноги похожи на ножки стола, пользуйся ими с умом, чтобы удерживать себя в вертикальном положении. Самый надежный способ передвижения — держаться тремя «ножками», пока передвигаешь четвертую. Так что иди медленно и не торопись.

Солнце выглянуло сквозь прорехи в тучах, осветив реку перед нами и заставляя воду искриться и сверкать в отражении ярких лучей, в этот момент все казалось не таким уж страшным. Я глянул на Зендера с улыбкой.

— Думаю, это знак. Давай сделаем это. Первый, кто пересечет реку, делает другому мин…

— Бенни… — прорычал он.

— Да шучу я, шучу. Но, думаю, самое время начинать наше шоу, верно?

Я мог точно сказать, что Зендер все еще был не в восторге из-за того, что мы решили сделать, но выбора у нас не было. Он расстегнул пояс и ступил на первый камень. Согнув ноги в коленях, он замер в этом положении, удерживая свой центр тяжести, чтобы не торопясь осмотреть следующий валун. Как только Зендер сделал шаг на следующий каменный булыжник, я шагнул на то место, которое он освободил.

Мы продолжали двигаться, тщательно выбирая наиболее безопасный путь по влажным камням, который только могли найти, стараясь избежать особо скользких мест, где валуны поросли мхом. Все продвигалось очень медленно. Зендер был прав, когда говорил, что наши рюкзаки вызовут больше всего проблем. Без пристегнутого ремня он смещался из стороны в сторону больше, чем я ожидал, нарушая равновесие, когда я делал резкое движение или забывал про осторожность. И я понял, что то, о чем Зендер пытался меня предупредить, было правдой — переправа через горную реку была куда опаснее, чем могло показаться на первый взгляд.

Когда солнце вновь скрылось за тучами, яркий свет исчез, заставив все вокруг выглядеть плоским и одинаковым. Выбирать безопасные места на камнях было не так-то просто при тусклом свете, и я в который раз напомнил себе, что нужно делать это медленно.

Зендер уже практически добрался до противоположного берега, когда вдруг остановился и обернулся. Он что-то крикнул мне, пытаясь перекричать шум речного потока, но из-за рева бурлящей воды я его не слышал. Я покачал головой и указал на ухо. Он показал мне «окей» с вопросительным выражением на лице.

И только я собрался показать ему, что все хорошо, как заметил массивное скопление огромных веток и обломков деревьев, которые из-за сильного течения откололись от того места, за которое цеплялись до этого — между большим валуном и берегом реки вверх по течению. Вся эта масса двинулась в нашу сторону, грозя сбить Зендера с ног, и я повернул голову, чтобы предупредить его.

Я открыл рот, чтобы прокричать ему берегись, но услышал только бушующую реку вместо звука своего голоса. Прежде чем Зендер поймет меня и успеет развернуться, чтобы увидеть, как на него несутся обломки деревьев, я знал, что будет слишком поздно — бревна и ветки налетят на него, собьют в реку и похоронят под собой. Я даже представить себе этого не мог. Мне нужно было успеть добраться до него раньше, чем это произойдет, чтобы он оказался на другом берегу в безопасности.

Поэтому я скинул рюкзак в воду и бросился к нему.

Глава 27

Зендер

Это правда, когда люди говорят, что самые травмирующие события происходят у вас на глазах будто в замедленной съемке. Всего секунду назад Беннет пытался показать мне что-то жестами, как вдруг его лицо стало мертвецки бледным, и он крикнул мне немедленно прыгать через последний камень на берег.

Я обернулся, силясь понять, о чем он пытается предупредить, и увидел огромное бревно, что неслось прямо на меня. Едва успев присесть, чтобы посильней оттолкнуться от валуна, я почувствовал, как меня сбили с ног, врезавшись в спину и со всей силы толкнув вперед на мокрый берег. Я грохнулся на землю сильно ударившись плечом и непременно скатился бы обратно в реку, если бы мой рюкзак не зацепился за что-то, резко тормознув меня. Все еще лежа на боку, не успев подняться, я различил вспышку знакомого синего цвета, что уходит под воду. Рубашка Беннета.

Мой Беннет. В бушующей реке.

Время внезапно ускорилось, когда я быстро выпутался из рюкзака и вскочил на ноги. К счастью, вовремя сообразив схватить моток веревки, который прикрепил к своему рюкзаку на всякий случай, я бросился со всех ног вдоль реки вниз по течению.

— БЕННИ! — кричал я ему. — Брось рюкзак!

Не имея ни малейшего понятия, был ли тот до сих пор у него на плечах, я знал только одно, если он от него не избавится, он покойник. Я бежал по берегу так быстро, как только мог, стараясь не выпускать из виду мелькание синей рубашки Беннета, пока он изо всех сил боролся с течением, пытаясь оставаться на поверхности и не уйти под воду. Его рука запуталась в густом скоплении небольших веток, и я прекрасно понимал, что в любой момент они могут зацепиться за какой-нибудь камень и утянуть его на дно, похоронив под собой.

— БЕННИ! — закричал я снова, когда увидел, как он исчезает под водой.

Нет, нет, нет, нет… Нужно было добраться к нему. Вытащить его до того, как он ударится головой о камень и вырубится без сознания или его расплющит о каменный валун, и он останется под водой навечно.

— Бенни, я иду! — выкрикнул я, борясь с тошнотой и чувствуя, как все перед глазами расплывается. Спотыкаясь, быстро снял ботинки и бросил их на землю. Я видел, как он снова протянул руку и попытался схватиться за ветви, в которых запутался, как будто они были спасательным плавательным средством, а не одной из худших опасностей в реке.

— Отпусти ветки! — прокричал я, обогнав его на несколько ярдов, и закинул в воду веревку. — Хватайся за веревку!

Должно быть, он меня услышал, потому что постарался добраться до яркого троса, но тот выскользнул из его рук. Я быстро смотал его, и побежал дальше, чтобы попытаться снова.

— Бенни! — выкрик походил на всхлип отчаяния, когда я начал терять надежду.

Я готов был уже сам сигануть в реку в расчете, что мы каким-нибудь образом окажемся с ним рядом, и мне удастся вытащить его в безопасное место, но в голове не переставая мигала красная лампочка, напоминая о том, что на всех курсах по спасению из воды, которые я когда-либо проходил, требовали строго следовать правилам. Только тогда у Беннета был самый высокий шанс спастись и выжить.

Я снова бросил веревку, изо всех сил стараясь, чтобы она упала на водную поверхность так, что он просто не мог не ухватиться за нее. На этот раз мой расчет сработал, она оказалась точно там, где нужно, и Беннет схватил ее, помогая себе руками и ногами в попытке подобраться к берегу. Я быстро закрепил веревку, обмотав ее вокруг ближайшего дерева, чтобы держать крепче, одновременно выкрикивая при этом ободряющие слова, когда Беннет оказался ближе.

— Вот так, детка, — выкрикнул я. — Ты справишься. Давай, иди ко мне. У тебя получится. Еще совсем немного...

Я мог с уверенностью сказать, что он тратил каждую унцию своей энергии, чтобы добраться до берега. Вода в реке была ледяной, потому что подпитывалась стаявшим на альпийских вершинах снегом, и я знал, что у нас очень мало времени, прежде чем переохлаждение истощит те немногие силы, что у него еще оставались. Беннет уже был белым как простыня, нахлебавшись воды, и я молился, чтобы он смог продержаться еще немного.

В какой-то момент он перестал тянуть веревку, взглянув на меня, и я понял, что у него не осталось больше сил, чтобы продолжать.

— Не могу, — пробормотал он.

Я не столько услышал это, сколько прочел по его посиневшим губам.

— Я знаю, что ты устал, детка, но еще немного. Пожалуйста…

Течение сбило его, и Беннет вновь ушел под воду. Он изо всех сил пытался держаться за веревку, но когда вновь вынырнул, я увидел, как его руки неумолимо скользят по ней. Он посмотрел на меня с таким душераздирающим выражением в глазах, будто просил прощения.

— Нет! — закричал я сквозь слезы. — Даже не смей, блядь! Держи веревку. Держи ее, Беннет Кроуфорд, черт тебя возьми, слышишь меня?!

Я потуже завязал ее вокруг дерева, а затем бросился к нему, зная, что у меня остаются считанные секунды, прежде чем течение вырвет яркий трос из рук Беннета, и я потеряю его навсегда. Это был мой единственный шанс. Если я не смогу добраться к нему вовремя, то с тем же успехом сам могу броситься в воду следом за ним.

Потому что жизнь, в которой его нет, больше мне была не нужна.

Запрыгнув в воду, я в последний момент успел схватить его. Вначале просто сгреб рубашку в кулак, пока не удалось покрепче вцепиться в руку, а потом подтянул Беннета ближе к себе, заметив несколько порезов на бледной коже — водянистая кровь, что сочилась из ран, тут же смывалась рекой каждый раз, когда она окатывала нас очередным ледяным всплеском. Течение настойчиво пыталось вырвать Беннета из моих рук, но я вцепился в него мертвой хваткой.

Если река хотела заполучить его, тогда ей чертовски точно придется попытаться забрать и меня тоже.

Ноги в носках поскользнулись на мелководье, когда я подтянул его ближе к берегу. Я отчетливо чувствовал собственное онемение и был в ужасе от того, что это значит для Беннета, который пробыл в воде гораздо дольше меня. Нужно было срочно обсушить его и согреть.

Даже когда мне, наконец, удалось вытащить его из воды на берег, опасность все еще не миновала. Он был без сознания, поэтому я быстро перевернул Беннета, чтобы попытаться избавить легкие от воды, прежде чем оценить состояние. Кожа была белой и холодной. На виске кровоточила рана и вся рука была исцарапана, но это были единственные повреждения, которые я заметил.

Я ударил его по спине, и он тут же начал отплевываться, рвано задыхаясь и хватая ртом воздух, пока вода выходила из его легких через рот и нос.

Как только он начал более-менее нормально дышать, я схватил его, как это обычно делают пожарные, поблагодарив Бога, что Беннет не был таким большим и массивным, как я. Быстро добравшись до того места, где оставил свой рюкзак, я внимательно просканировал берег в поисках безопасного места — нужно было срочно установить палатку, чтобы обсушить Беннета и согреть его.

Всего в пятнадцати ярдах от реки возвышалась каменная стена каньона с естественным навесом, это была не совсем пещера, но там можно было укрыться от ветра и даже от самого сильного ливня.

Не обращая внимания на горящие мышцы, я работал так быстро как мог, при этом громко разговаривая с Беннетом, хотя прекрасно знал, что он не в себе и не может мне отвечать.

— Только быстренько поставлю палатку, и мы тебя согреем, — бормотал я, щелкая столбиками и шестами, втайне благодаря себя за годы верности одной и той же палатке, которую купил, будучи новичком-туристом. Я мог поставить ее даже во сне, а тот шок, который я испытал, вероятно, был крайне близок к подобному состоянию, потому что я делал все на автомате.

Как только палатка была установлена, я поспешно развернул спальный мешок и бросил его внутрь, а затем вернулся туда, где оставил Беннета, прислонив его к каменной стене и своему рюкзаку. Он то приходил в сознание, то снова отключался, периодически бормоча что-то, и спрашивая, все ли со мной в порядке.

— Ты ранен? — снова спросил он, не открывая глаз.

— Нет, детка. Просто испугался за тебя. Давай-ка быстренько тебя разденем.

Он фыркнул.

— Если ты так настаиваешь...

Я не смог не улыбнуться, стягивая с него рубашку, а затем воспользовался своей собственной полусухой, чтобы тщательно вытереть его, избавив от речной воды и крови на лице и руке. К счастью, обе раны прекратили кровоточить. К тому моменту, как полностью его раздел и уложил в спальный мешок, я сам уже был полураздет. Вся моя сухая одежда пошла на то, чтобы обсушить его. Я нашел маленькую походную печку у себя в рюкзаке, собираясь вскипятить воду и сделать горячий шоколад. Нужно было как можно скорее напоить его чем-нибудь теплым.

Пока плита не спеша нагревала воду, я полностью разделся и скользнул в спальный мешок рядом с Беннетом. Его кожа была как лед, и я сгреб его, оплетая руками и ногами, притягивая максимально ближе к себе, чтобы как можно больше соприкасаться с его замерзшей кожей своей теплой.

Он лихорадочно дрожал, и я не сводил глаз сквозь просвет в палатке, подгоняя воду закипать быстрее. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем над водой появился едва заметный белый пар. Я тут же выполз из спального мешка, различив жалобный протест Беннета.

— Принесу тебе что-нибудь теплое попить. Сейчас вернусь, — произнес я через плечо.

Когда вернулся с огромной кружкой горячего какао, мне пришлось приподнять его и прислонить спиной к своей груди, чтобы помочь пить.

— Просто хочу спать, Зендер.

— Я знаю, детка. Но ты будешь спать лучше, как только согреешься, хорошо? Ты не ударялся головой о камни? Не помнишь?

Я почувствовал, как его голова качнулась лежа на моей груди.

— Не уверен... Поцарапал голову, — произнес он, подняв руку, но так и не коснувшись повязки, которой я перебинтовал его рану. — …ударился плечом. И мое бедро…

— Какое мое второе имя? — спросил я, пытаясь вспомнить как правильно проводить оценку сотрясения мозга.

— Что-то дурацкое, — пробормотал он. — Типа Кевин.

К сожалению, он был прав.

— Кто президент?

— Ты пытаешься меня расстроить?

Я коснулся губами его макушки и помог сделать еще несколько глотков.

— Хорошо, думаю, теперь ты можешь вздремнуть, но я буду тебя время от времени будить, чтобы удостовериться, что все в порядке, просто на всякий случай.

Я допил остатки горячего шоколада и потянулся, чтобы выставить кружку за пределы палатки, когда Беннет вдруг попытался встать. Я крепко прижал его к груди.

— Ты что делаешь?

— Надо добраться до Джимми, — пробормотал он. — Со мной все будет в порядке.

— О, нет, даже не думай. Для начала тебе нужно немного отдохнуть. С ними все будет хорошо, — проговорил я настолько спокойно, насколько мог.

Я не собирался говорить ему, что даже если бы он чувствовал себя достаточно сильным и здоровым, у нас уже не было шансов попасть в лагерь Джейка до того, как начнется гроза. Поэтому оставалось только укрыться здесь, пока пик урагана не минует. Это могла быть всего одна ночь или максимум пара дней, насколько я знал.

— Но… — сонно начал он. — …я в порядке, клянусь.

— Я знаю, детка. А вот я действительно выдохся. Ты не против, если мы немного отдохнем? Не уверен, что прямо сейчас смогу проделать весь этот путь. Прости… — мягко сказал я, ощутив, как его дыхание выровнялось, еще до того, как я договорил.

К тому времени, как я тщательно упаковал нас обоих обратно в спальный мешок, он негромко сопел в моих объятиях, и я изо всех сил старался не прижимать его к себе мертвой хваткой, в попытке извиниться за то, что все произошедшее едва не стоило ему жизни.

Вместо того чтобы заснуть вместе с ним, я лежал и думал о том, сколько раз подвел его и сколько раз причинил ему боль по всяким идиотским причинам. Начиная с того момента, как он сошел с автобуса, и заканчивая трахом в лесу у дерева, а затем обвиняя его в измене, и, наконец, позволив ему переправляться со мной через эту реку, что было чертовски опасно. Мне было это прекрасно известно. Я знал это лучше, чем кто бы то ни было, и все же позволил нам попробовать сделать это вопреки собственным разумным доводам. А потом я едва не потерял его.

Снова.

Глава 28

Беннет

Наконец-то мне было тепло. Теплее, чем когда бы то ни было за уже очень долгое время. Это заставило меня задуматься, не умер ли я. Но разве можно ощущать боль будучи мертвым? Моя голова и рука отчетливо пульсировали, хотя боль и была терпимой.

Когда сознание прояснилось окончательно, я почувствовал горячие грубые пальцы, что скользили вверх-вниз по моему позвоночнику, и понял, что даже несмотря на боль я, должно быть, все-таки умер.

Потому что эти пальцы могли принадлежать только одному человеку. И то, что я чувствовал их на своей коже, означало только одно.

Наконец-то я оказался там, где хотел быть уже очень давно.

Голый в постели с Зендером.

Ладно, пусть постель было преувеличением, но спальный мешок в этом случае казался даже еще лучше. Хоть земля под нами и была чертовски твердой, делить вдвоем один спальный мешок значило, что мы вынуждены тесно прижиматься друг к другу. Мне хотелось верить, что я лежу на его груди, а моя ладонь покоится в области его сердца потому, что он желал этого, но я не собирался обманываться пустыми надеждами, которые в конце концов принесли бы только боль и разочарование, когда реальность снова безжалостно вторгнется в случайную идиллию.

— Где мы? — спросил я.

— Все еще у реки. Нужно дождаться, пока не минует буря.

Его голос показался странным. Что-то было не так, но если бы меня спросили, что именно, я бы не ответил.

— Ты в порядке, Зендер?

Я не пытался сменить позу, потому что не хотел смотреть на него. Боялся, что увижу в его глазах то, чего видеть совершенно не желал.

— Нет, Беннет, — ответил он тихо. — Я не в порядке.

Его пальцы продолжали поглаживающе скользить по моей спине, так что я просто лежал не двигаясь, оставаясь в том же положении. Он казался таким… разбитым. А я боялся поинтересоваться у него в чем дело. Возможно, он злился на меня за то, что я сделал, но я не стану извиняться за это. Ни за что и никогда я не стал бы просить прощения за то, что пытался уберечь его от опасности.

— Расскажи мне о той ночи.

Я резко напрягся, потому что это было последнее, чего я ожидал. Разумеется, было понятно, о какой ночи идет речь. Но до этой минуты он несколько раз ясно дал понять, что больше не хочет, чтобы мы касались данной темы.

— Ты сказал…

— Теперь я готов это услышать, — он сделал паузу и добавил, — всю историю полностью.

Я понимал, о чем он просит, и хотя осознание того, что Зендер готов выслушать мою точку зрения должно было стать облегчением, мне, напротив, совершенно не хотелось об этом говорить. Несмотря на неуверенность, я знал, что нам нужно оставить все это позади, но этого никогда не произойдет, если мы наконец не столкнемся с нашим прошлым лицом к лицу.

— У меня была тренировка команды в тот день, поэтому я не знал о том, что произошло, пока не вернулся домой. Мама рассказала мне. Я умолял ее отвезти меня в больницу, но она отказалась… сказала, что это будет неприемлемо.

Это слово было и остается одним из самых любимых у моей матери. В ее мире не бывает ничего правильного или неправильного, хорошего или плохого. Все просто либо приемлемо… либо нет.

— Я попытался позвонить в больницу из своей комнаты, но они сказали, что не могут предоставить мне информацию о твоем отце. А когда я попросил позвать тебя к телефону, мне объяснили, что нельзя использовать линию для личных разговоров. Я чувствовал себя таким… беспомощным. Я знал, что ты ждешь меня там.

В глазах защипало и мне едва удалось сдержать скапливающуюся в них влагу, когда Зендер слегка напрягся подо мной, что было своего рода подтверждением моим словам.

Он действительно ждал меня.

— Прости, Зендер, я хотел быть там…

Он ничего не ответил, лишь коснулся губами моих волос. Этот нежный жест был практически моей погибелью, но я взял себя в руки и продолжил дальше.

Я задолжал ему это.

— Когда отец вернулся домой, я сходил с ума от беспокойства. А потом он сказал, что твой отец… что он умер, и я просто не мог в это поверить. Умолял его отпустить меня увидеться с тобой, а когда он отказал, я слетел с катушек и начал орать на него. Кричал, что нужен тебе... Он был просто в бешенстве, — пробормотал я, вспоминая гнев и ярость в глазах своего отца, когда впервые в жизни я нашел в себе мужество противостоять ему.

— Он сделал тебе больно? — пальцы Зендера запутались в моих волосах.

— Нет, — качнул я головой, — просто схватил меня и сказал больше никогда впредь не сметь говорить с ним в таком тоне. А потом напомнил о нашей с ним договоренности.

Зендер застыл, и вдруг перевернул меня на спину, нависнув надо мной.

— Какой договоренности?

Я даже не понял, что начал жевать нижнюю губу, пока его большой палец не коснулся ее, высвобождая нежную плоть из-под кромки зубов, а затем погладил место укуса подушечкой пальца. Необходимость чем-то занять собственные руки заставила меня ухватиться за его плечо. Пальцы машинально начали поглаживать рельефные мышцы Зендера, и я мгновенно почувствовал, как расслабляюсь.

— Незадолго до начала нового учебного года у нас с отцом случился серьезный разговор. Он считал, что мы с тобой слишком сблизились… стали ближе, чем положено просто обычным друзьям. Он хотел, чтобы это прекратилось. Я понимал, о чем он говорит, потому что уже тогда начал испытывать к тебе нечто, что явно выходило за рамки дружбы, — признался я.

— Я тоже, — прошептал он и склонился, чтобы коснуться моих губ своими.

Боль пронзила все тело, напоминая о том, от чего я отказался, потому что был тогда не достаточно храбр, чтобы признать, кем на самом деле являюсь.

— Продолжай, — пробормотал Зендер, поглаживая пальцами мою щеку.

Ощущение тяжести его тела странно поддерживало и давало мне силы.

— Отец сказал, если я не выставлю между нами дистанцию, он заставит школу отозвать твою стипендию, а твоего отца уволит. И тогда вам придется переехать из Гринвича.

В глазах Зендера вспыхнул гнев, хотя его прикосновение по-прежнему оставалось нежным.

— Я не мог тебя потерять. Просто не мог. Так что я сделал то, что он сказал. В тот день в школе… в наш первый день… — начал я, но голос подвел меня, и я замолчал.

Зендер прижался своим лбом к моему.

— Я понял, детка, — мягко произнес он. — Все хорошо.

Я покачал головой.

— Нет. Я видел твое лицо. И знал, что ты подумал.

Прежде чем он смог отрицать это, чтобы попытаться пощадить мои чувства, я поспешно продолжил.

— В ночь, когда умер твой отец, мой сказал мне, что вечеринка у бассейна для парней из команды все равно состоится, как и планировалось ранее, и что если я попытаюсь сбежать, чтобы увидеться с тобой, он проследит за тем, чтобы тебя лишили стипендии. Но если я сделаю все, как он скажет, то вам с тетей будет позволено жить в коттедже смотрителя и дальше, бесплатно, пока ты не закончишь школу, — я покачал головой. — И я подумал, что потерять тебя на одну ночь лучше, чем потерять навсегда, Зендер, — прохрипел я.

— Бенни…

— Нет, дай мне закончить, пожалуйста, — произнес я, сглотнув непрошеные слезы. — Я был как зомби, когда ребята начали собираться. Даже не плавал с ними… просто сидел на одном из шезлонгов во дворе все время, наблюдая, как они резвятся в моем бассейне, едят мою еду… и все казалось таким чертовски нормальным. Но внутри меня просто рвало в клочья. Я едва сдерживался, чтобы не сказать им всем проваливать на хрен по домам, лишь бы найти тебя. Мне хотелось забраться в твою кровать, обнять тебя и сказать, что все будет хорошо, даже если я знал, что уже не будет.

— Черт, Бенни… — прошептал Зендер. Он вновь лег на бок и притянул меня к себе, прижавшись губами к моему лбу. Я уткнулся в изгиб его шеи, чувствуя сильные руки, что сомкнулись вокруг меня будто стальные тиски.

— Отец пришел и сказал, что ты ждешь у дверей. Сказал, если не выпровожу тебя…

Я не договорил, потому что это было уже не обязательно. Я не мог заставить себя перефразировать те несколько мгновений, когда увидел, как Зендер потянулся ко мне, как слезы блестели на его щеках, а мое имя прозвучало надломленным шепотом. Но то, что я не мог озвучить это, не значит, что я не пережил это заново.

— Боже, Зендер, мне так чертовски жаль… — я вжался в него, благодарный за то, что он больше не отталкивает меня, потому что еще никогда прежде мне не хотелось чувствовать его крепкие объятия настолько сильно и при этом не волноваться, что он меня отпустит. Это было гораздо больше того, что я дал ему пятнадцать лет назад. И я не заслуживал этого, но все равно принимал.

— Шшш… все в порядке, Бенни, я все понимаю.

Я помотал головой, не пытаясь больше сдерживать слез.

— Я сделал неправильный выбор, — резко зашептал я. — Ты нуждался во мне. А я думал лишь о себе. Лишь о том, чего я лишусь.

— Прекрати, — гневно произнес он. — Не смей винить себя, Беннет Кроуфорд, — его пальцы заставили меня приподнять лицо, чтобы посмотреть в глаза. — Ты был ребенком. А тебя поставили перед невозможным выбором… ты не мог знать, чем это обернется.

Я вновь покачал головой, потому что не мог принять то, что он так просто дал мне соскочить с крючка. Не после того, как я узнал, что он пережил в ту ночь гораздо больше, чем просто потерю отца.

— Ты говорил, что пришел ко мне той ночью, — негромко напомнил Зендер, когда я затих.

Я кивнул.

— После того, как выпроводил тебя, я ушел к себе в комнату и заплакал. Мне было плевать и на отца в тот момент, и на всех тех придурков на вечеринке. Я дождался пока все не разошлись по домам, а родители легли спать и тогда я сбежал из дома.

— Но меня уже не было...

— Когда увидел, что вся твоя одежда пропала, я до чертиков испугался, не понимая, что это должно означать. Но заставил себя поверить в то, что этого просто не может быть. Забрался в твою кровать и стал тебя ждать. На следующее утро именно там меня и нашел отец. Сказал, что тебя больше нет и что ты уже не вернешься, — я слегка отстранился, чтобы взглянуть в его лицо. — Что с тобой случилось? Почему вы так спешно уехали из Гринвича? Как же похороны твоего отца?

— Мы не уехали, Беннет, — тихо произнес он. — Да, мы покинули домик смотрителя после того, как я сказал тете Лолли, что не могу провести в нем больше ни секунды. Но мы просто съехали в отель.

— Что? — я отшатнулся от него, чтобы иметь возможность действительно видеть его.

— Мы оставались в Гринвиче еще неделю. Достаточно для того, чтобы похоронить отца и забрать оставшиеся вещи из дома… тетя отдала их все на благотворительность.

Мне вдруг начало казаться, что я задыхаюсь, поэтому я быстро расстегнул спальный мешок и резко сел. Мое сердце чуть не выпрыгивало из груди.

— Он сказал, что тебя больше нет! Вот почему я не пошел на похороны. Я не мог пойти туда без тебя.

Неверие разрывало меня на части. Предательство ранило так глубоко, что трудно было дышать. Я знал, что мой отец был одержим тем, чтобы держать нас с Зендером порознь, но пойти на такое? Нагло солгать мне в лицо, зная, насколько тяжело я переживаю произошедшее. Насколько тяжело его переживал Зендер...

Рука Зендера легла мне на спину.

— Дыши глубже, Беннет, — он начал поглаживать меня круговыми движениями, и я попытался сделать, как он сказал, но ничто не облегчало моего дыхания. Зендер обхватил ладонью мою шею и притянул к себе, прижавшись своим лбом к моему.

— Я здесь, детка. Он не победил.

Только вот все как раз наоборот. Он разлучил нас.

— Бенни, пожалуйста, просто дыши.

Беспокойство в его голосе заставило меня сосредоточиться на нем, вместо той агонии, которая рвала в клочья мои внутренности. Стеснение в легких, казалось, наконец прошло и я сгреб его в объятия.

— Прости, Зендер…

— Пожалуйста, никогда больше не говори мне этого, Беннет, — хрипло произнес он. — Мне следовало больше верить в тебя… в нас.

Я покачал головой, но он крепко поцеловал меня, прежде чем я успел хоть что-нибудь сказать.

— Я думал, что потерял тебя, Бенни. Я видел, как ты ушел под воду и поначалу не мог тебя отыскать взглядом, а потом, когда видел, как ты изо всех сил пытаешься держаться за веревку… как ты, блядь, прощаешься со мной…

Его начало трясти, поэтому я крепче обнял Зендера и прижался губами к его шее.

— Я в безопасности, — прошептал ему на ухо. — Ты спас меня.

Я почувствовал горячие слезы, что скользнули по моей коже, но они были не моими. Я не переставая бормотал Зендеру на ухо, что я в безопасности и что сейчас мы вместе, до тех пор, пока он не расслабился.

— Мы не позволим ни ему, ни кому бы то ни было еще, забрать у нас эти последние пару дней, хорошо? — произнес я, когда отстранился, чтобы перевести дух.

— Да, — кивнул он, соглашаясь со мной и вытирая глаза. — Боже, как же я по тебе скучал, Бенни.

— Покажи мне. Покажи, насколько сильно, Зендер.

Он придушено выдохнул, а затем притянул к себе и накрыл мои губы своими. В отличие от всех наших предыдущих поцелуев, этот был неторопливым и нежным. Казалось бы, он должен быть и менее насыщенным, но все было совсем наоборот. Потому что в этом поцелуе я чувствовал все, что он не мог выразить вслух словами.

И это разрывало мое чертово сердце.

Потому что я понимал, что бы ни произошло между нами за эти последние пару дней, это ничего не изменит. Нам все равно придется уйти друг от друга, когда наше время выйдет.

Я отказывался зацикливаться на этой мысли. Вместо этого ответил на его поцелуй, подавшись вперед и седлая его колени. Руки Зендера тут же сомкнулись на моей заднице, чтобы крепче удерживать меня на месте, пока мы целовались. Я чувствовал, как его эрекция прижимается к моей, но на этот раз страсть не сводила нас с ума в желании немедленно что-то с этим сделать. Ветер, что неистово трепал нашу палатку снаружи, вдруг перестал существовать, а дождь, барабанящий по нейлоновой оболочке, стал нашим саундтреком, пока мы не торопясь исследовали тела друг друга. Руки, блуждающие по раскаленной коже, жадно ищущие рты, танцующие по коже и сплетающиеся языки… мы говорили, не произнося ни слова. Любили друг друга единственно возможным способом.

Зендер опустил меня в спальный мешок, и я с удовлетворением ощутил вес его тела, когда он накрыл меня сверху, в то время, как я с радостью освободил для него место, широко расставив ноги. У меня ни разу не было секса лицом к лицу, ни с одним из парней, просто потому что это казалось определенным уровнем интимности. Близостью, которой я никогда не хотел. Даже с Эйденом.

Глядя в глаза Зендеру, я знал, почему.

Потому что слишком боялся, что стоит мне взглянуть в глаза того, с кем я был, как я тут же пойму, что это не те глаза. И тогда мне придется признать правду, которую я не хотел признавать.

Что ничего из того, что они будут делать или говорить, никогда не будет достаточно. Не потому, что с ними было что-то не так… а просто потому что они — не Зендер. Никто никогда не занимал в моем сердце того места, которое принадлежало Зендеру с самого первого дня, как я встретил его.

Я влюбился в него в тот самый момент, как увидел из окна машины, сидящим на качелях, с грустным взглядом, прикованным к его выцветшим кроссовкам с Трансформерами. Тогда это была детская любовь, но она никогда не угасала, только росла. Я даже не мог сказать в какой конкретно момент все изменилось, и я начал любить его уже по-другому. Но это произошло. И произошло оно задолго до того, как я сошел с автобуса семь дней назад.

Но я не мог сказать ему об этом. Это лишь причинит ему боль… и мне.

А последнее, что я хотел испытать этой ночью, это боль… и сожаления. Нам обоим и так хватило их на всю жизнь.

Так что нет, я не мог сказать ему, как сильно его люблю. Но я был чертовски уверен, что смогу ему это показать.

И именно это я и сделал.

Глава 29

Зендер

Это было так близко.

Черт, слишком близко.

Даже сейчас, когда Беннет лежал подо мной, а его рот жадно отвечал моим губам, во мне все еще жил некий иррациональный страх, что мне это снится. Что сейчас я лежу на берегу реки, глядя на то самое место, где видел, как он ушел под воду в последний раз. Одной этой мысли было достаточно, чтобы глаза вновь запекло от соленой влаги.

Не обязательно было почти потерять его, чтобы понять, что я его люблю. Что я всегда любил его, даже тогда, когда думал, что ненавижу.

Той ненавистью, которой он не заслуживал.

Потому что его вынудили принять невозможное решение, которое не по силам принять ни одному подростку. И потому что у меня оказалось недостаточно веры в него, которой я должен был сполна обладать. Даже после того, как уехал из Гринвича, у меня было миллион возможностей позвонить ему… дать шанс объясниться.

Но я был так уверен, что Беннет стал еще одним богатеньким засранцем, который думает, будто он лучше меня, что даже не задумываясь отказался от презумпции невиновности в его отношении.

Мое упрямство дорого нам обошлось, оно стоило нам пятнадцати лет, которых мы уже не могли вернуть. И что еще хуже, именно благодаря мне был взят курс, который означал, что мы никогда не будем вместе. Если бы я это осознал раньше и позвонил ему, мы бы с ним сохранили связь, и, может быть, когда он повзрослел бы достаточно, чтобы послать своих родителей к черту, мы смогли бы быть вместе. Мне отчаянно хотелось разозлиться. На себя… да хоть на что-нибудь, чтобы я смог выплеснуть всю свою ярость, потому что тогда мне не придется чувствовать разъедающее сожаление, просачивающееся через каждый мой нерв, сквозь каждую клетку моего тела.

— Зендер, детка, пожалуйста, не надо…

Я даже не сразу понял, что в какой-то момент перестал целовать Беннета, хотя по-прежнему крепко прижимался к нему, удерживая свой вес на локтях. Он притянул меня к себе.

— Останься со мной.

Да. Именно это я и сделаю. Потому что он все еще был здесь. Пускай я потерял то, что могло бы у нас быть, но я не потерял его.

— Всегда, — пробормотал ему в губы, а затем запечатал их поцелуем и снова накрыл Беннета своим телом, придавливая к земле.

Я позволил прошлому и будущему исчезнуть и сконцентрировался исключительно на Беннете. Мое тело болело и ныло от желания оказаться внутри него, но душа жаждала чего-то большего. Мне нужно было время, много времени, чтобы я мог не спеша насладиться им, испить до дна, наполнить себя им до краев. Мне нужно было сохранить все то, что он изменил во мне за последние семь дней. Я вновь стал его Зендером, и даже если не мог быть с ним, потому что стоит ему сесть в автобус, и тот вернет Беннета обратно в его жизнь, я все равно навсегда останусь его.

Мы целовались бесконечно долго… мягко, медленно, жадно, отчаянно — не имело значения как именно. С каждым прикосновением мы поднимались все выше и выше, а наша потребность друг в друге росла все сильнее. Естественной смазки было достаточно, чтобы заставить наши члены восхитительно скользить, создавая возбуждающее трение друг о друга, и я не сомневался, что это было сочетание обоих наших желаний.

— Черт, как же ты мне нужен, — выдохнул в мой рот Беннет.

Его бедра толкнулись мне навстречу, а ноги оплели меня, как будто пытались удержать на месте. Я качнулся несколько раз, слизывая и сцеловывая его стоны удовольствия, выпивая их вместе с его дыханием. Но когда пальцы Беннета впились в мои ягодицы, чтобы притянуть меня еще ближе и заставить наши тела вжаться друг в друга, жажда и потребность стали слишком острыми, чтобы игнорировать их.

— Бенни, — хрипло выдохнул я. — У тебя отрицательный?

— Ч-что? — его пальцы вновь впились в мои ягодицы и мне подумалось, не останется ли там синяков к утру. Боже, я очень надеялся, что так и будет. Я хотел, чтобы отметины Беннета были по всему моему телу. Точно так же, как мне хотелось оставлять свои отметины на нем… в нем.

— У меня больше не осталось презервативов. А у тебя?

Он застыл, но к счастью, не убрал своих рук. Кто бы мог подумать, что у меня фетиш на его руки на моей заднице?

— Нет, — расстроенно признался он.

Мне не стоило так радоваться, но я не мог ничего с собой поделать.

Черт, радовался, даже не то слово.

— У тебя отрицательный, Бенни? — пробормотал я в его губы, мягко целуя снова. Он ответил на поцелуй, но я не углубил его, дав Беннету сосредоточиться на том, о чем мы говорили.

Его глаза расширились, когда он наконец понял, о чем я его спрашиваю, и закивал.

— Да… да.

— У меня тоже, — я глубоко поцеловал его. — Ты хочешь этого, Бенни? Меня в себе. Всего меня?

— Ты что, действительно меня об этом спрашиваешь? — спросил он нахмурившись. Его ладонь со звонким шлепком опустилась на мою ягодицу, заставив меня дернуться от неожиданности.

— Это что, должно было быть что-то типа наказания? — я медленно растягивал слова, наслаждаясь теплом, что заструилось по коже, как только легкое жжение от шлепка стихло.

— Не сработало? — поинтересовался он, оглаживая ладонью мою ягодицу. — Полагаю, тогда мне придется придумать что-нибудь другое.

Беннет выгнул бровь, будто глубоко задумался, а затем убрал руки с моего тела.

— Ну уж ни хрена подобного, — прорычал я, а потом перехватил его руки и вернул их в точности туда, где они перед этим лежали.

Я целовал его глубоко и крепко, до тех пор, пока он вновь не заерзал подо мной, а кончики его пальцев не впились в мою плоть. Но просто сжимать меня ему было уже не достаточно. Потому что пока я трахал его рот своим языком, один из его длинных пальцев скользнул по расселине меж моих ягодиц, а затем толкнулся глубже, пытаясь отыскать вход. У меня было несколько парней в жизни, которые пытались поиграть с моей задницей, но мне никогда это особо не нравилось. Вот только Беннет не был каким-то парнем и даже если ощущения были мне в новинку, я все равно с удовлетворением их принимал. Черт, если бы в этот момент он сказал мне перевернуться, чтобы толкнуться в меня, я бы с радостью это сделал, несмотря на то, что никогда не позволял парням трахать меня раньше.

— Да! — вырвалось у меня, когда Беннет начал массировать мышцы моего входа.

— Боже, Зендер, как же с тобой хорошо, — прошептал он в мои губы.

Мне хотелось рассказать ему — то, что он со мной делал, ощущалось потрясающе, но я решил, что вместо этого лучше покажу. Дотянулся и схватил его за руку. Не разрывая наш зрительный контакт, поднес его пальцы ко рту и медленно сгибал каждый палец до тех пор, пока не остался тот самый, которым он ласкал меня. Не спеша вобрал его в рот, облизывая и посасывая так, будто это был его член. Глаза Беннета широко раскрылись, и он резко втянул в себя воздух. Когда я отпустил палец, тот был весь в слюне, и я осторожно вернул его обратно к своей заднице.

Беннет колебался в течение нескольких долгих секунд, прежде чем толкнулся в меня.

— Не спеши, я никогда раньше не…

Я позволил словам повиснуть между нами и Беннет застыл.

— Что?

Я наклонился, чтобы поцеловать его.

— Ты будешь моим первым, детка, — прикусил я его нижнюю губу. — Ты слишком сильно нужен мне сейчас, чтобы дать тебе трахнуть меня сегодня, но до того, как ты уедешь, я собираюсь получить каждую частичку тебя, Беннет. Это я тебе обещаю.

— Я никогда не… делал этого с парнем, в смысле… — он заикался.

Я улыбнулся у его рта.

— Значит, в конце концов, мы все равно будем первыми друг у друга, — шепнул я.

Он издал негромкий стон и затем его губы обрушились на мой рот. Поцелуй был голодным и страстным, даже несмотря на то, что его палец осторожно начал массировать меня. Лишь когда он усилил давление, поцелуи Беннета смягчились, став медленными и глубокими. Жжение ошеломило, когда палец, наконец, проскользнул через колечко внешних мышц, но спустя пару мгновений оно вовсе не ощущалось плохо. И когда он слегка выскользнул обратно, прежде чем снова толкнуться внутрь, это было божественно.

— Блядь, да… — тяжело выдохнул я.

— Так туго, детка. Ты прекрасно будешь ощущаться, сжимаясь вокруг моего члена, когда он будет внутри тебя.

Я уже выяснил, что Беннет был достаточно властным и требовательным, даже тогда, когда был тем, кого трахали, но тяжелый тембр его голоса, пока он нашептывал свои грязные разговорчики заставил задуматься, не стоит ли пересмотреть свое решение и дать ему взять меня прямо сегодня. Это была моя последняя связная мысль, потому что как только язык Беннета скользнул меж моих губ, он задел пальцем что-то внутри меня, от чего по всему моему телу прошла волна восхитительного шока.

—Господиблядьиисусе!

Я уронил голову на плечо Беннета и услышал, как он тихо засмеялся возле моего уха.

— Теперь ты знаешь, что делаешь со мной, —негромко произнес он.

Я не мог даже ответить, потому что он массировал мою простату с ювелирной точностью. Возможно, он никогда и не трахал парней раньше, но его умелое прикосновение заставило меня думать, что хотя бы эту часть он делал прежде точно. И мне было так хорошо, что даже не было сил ревновать к этому факту.

Беннет погрузил в меня палец еще несколько раз, прежде чем мне пришлось дотянуться до его руки, чтобы остановить его.

— Я уже на грани.

Даже сейчас я был в шаге от оргазма, ожидая всего единственного недостающего последнего прикосновения, которое толкнуло бы меня за край. Но я совершенно точно не собирался перешагнуть эту грань без Беннета.

Он осторожно выскользнул из моего тела, и мы вновь целовались. Наши члены были подобны каменным колам между нами. Как бы мне ни хотелось продолжать дразнить его удовольствием, как и он меня, я уже зашел слишком далеко. Привстав, я начал обыскивать свой рюкзак и чуть не выпрыгнул из кожи, когда рука Беннета обернулась вокруг наших членов, и он начал дрочить нам. Но он точно знал, где провести черту, чтобы держать нас на грани удовольствия, и при этом не дать нам эту грань перешагнуть.

— Что ты там ищешь? — лениво спросил он, хотя по его ярким глазам было видно, что он в любой момент готов взорваться так же, как и я.

— Кое-что, что можно использовать в качестве смазки.

— У тебя больше не осталось?

— Серьезно? — спросил я, глянув на него. — С чего бы мне таскать с собой смазку здесь? Кого конкретно по-твоему я собрался бы трахать у черта на куличках?

Беннет пожал плечами.

— У тебя была нездоровая одержимость своим плюшевым медведем, когда мы были детьми, и ты назвал свою собаку Медведь.

— Сказал тот, чья комната была похожа на магазин динозавров Барни.

— Эй, он был популярен, когда мы были детьми.

— Ага, как для пятилетних. Тебе было почти двенадцать, когда мама заставила тебя согласиться на ремонт. Ты ревел, как безутешный.

Мой смешок был быстро прерван, когда он крепко сжал мой член.

Я наклонился, чтобы поцеловать его.

— Помни, смена позиций, честная игра.

Он ахнул от моих слов, и я с жадностью выпил этот звук, когда поцеловал его. А затем вспомнив, чем был занят до того, как мы отвлеклись, возобновил свои поиски. Когда я, наконец, нашел то, что искал, Беннет перестал играть с нашими членами.

— Что это? — поинтересовался он, глядя на маленький белый кусок в пластиковой банке, которую я держал в руке.

— Ты знаешь, что это такое.

— Нет, не знаю, — парировал он. — Похоже на кокосовое масло, которое мы использовали для приготовления пищи, но я знаю, что это не оно, потому что ни за что на свете ты не засунешь его в мою задницу.

— Не переживай, тетя Лолли ручалась за эту штуку.

— Что? — спросил он, разинув рот.

Я усмехнулся и склонился, чтобы вновь поцеловать его.

— Либо это, либо ничего, — произнес я. — И под «ничего» я имею в виду, что твой тугой зад останется вообще ни с чем.

— Просто воспользуйся слюной.

— Нет. Не буду рисковать, чтобы не причинить тебе боль… разве что только в хорошем смысле, — добавил я многообещающе. — И поверь мне, от той силы, с которой я собираюсь тебя трахать, тебе захочется чтобы между моим членом и твоим тугим задом было что-нибудь посущественней, чем просто слюна.

Я целовал его, снова и снова, и как только он стал полностью податливым, произнес:

— Это совершенно безопасно, Беннет. Оно полностью натуральное.

Он кивнул, его взгляд в конец остекленел.

— Да, ладно. Боже, просто трахни меня уже, Зендер.

Он практически извивался подо мной, да и мне было не лучше. Я убрал его руку с наших членов и смазал свой маслом, которое по текстуре напоминало сливочное. Щедро зачерпнув пальцами еще, отыскал вход Беннета, но стоило мне скользнуть пальцем внутрь, как он произнес:

— Только не играй со мной, хорошо? Я слишком близок.

Шутливый Беннет исчез и его место занял великолепный, нуждающийся и опасный для моего сердца Беннет. Когда я слегка сместился, он схватил меня за руку.

— Зендер…

Он замолчал, не договорив, а румянец окрасил его щеки, и я коснулся его губ своими.

— В чем дело, детка?

— Мне нужно… я хочу…

— Что, Бенни? Что тебе нужно? Что угодно… оно твое.

Мои слова имели больше значения, чем он даже мог себе представить.

— В этот раз я хочу быть лицом к лицу.

— Я тоже, — кивнул я. — Мне нужно видеть тебя…

Беннет кивнул в ответ, и я понял, что мы с ним на одной волне.

— Это еще кое-что из разряда впервые для меня, Зендер. Я никому никогда не позволял брать меня таким образом.

Мое сердце заметалось в груди.

— Для меня тоже, — признался я.

Я был слишком потрясен, чтобы сказать что-нибудь еще, так что вместо этого расположился на нем и сдвинулся достаточно, чтобы пропустить руку между нашими телами. Направив свой член к его входу, я начал медленно вталкиваться внутрь его тела. Беннет подался навстречу, и мы оба содрогнулись, когда моя головка миновала тугие мышцы. Я слегка отстранился, прежде чем вновь скользнуть внутрь, погрузившись в него уже глубже. К тому времени, как я полностью был в нем, я превратился в комок нервов. Я даже не мог приподняться над ним, потому что мои руки были как желе.

— Боже, Бенни, как же хорошо...

Он прокряхтел мне что-то на ухо, а затем его губы прижались к моей шее. Я заставил себя немного привстать, достаточно для того, чтобы наблюдать за ним, когда начал двигаться в его горячем тугом теле вталкиваясь внутрь и выскальзывая наружу. Масло сделало мои движения плавными уже после пары толчков, поэтому я быстро набрал темп. Огонь начал закручиваться по спирали в моих внутренностях, пока я смотрел, как глаза Беннета расширяются от изумления. Он обхватил мои предплечья руками, и я почувствовал, как его лодыжки сцепились в замок за моей задницей. Внутренние мышцы Беннета массировали мой член при каждом толчке и движении, вытягивая мой оргазм на поверхность в рекордно короткие сроки.

Я хотел, чтобы это продлилось дольше, но знал, что не смогу продержаться.

— Слишком близко, — пробормотал я.

— Я тоже, — тяжело выдохнул он.

Пот стекал по нашей коже, когда волна удовольствия начала накрывать нас. Я перенес свой вес, чтобы переплести левую руку с его рукой и прижать ее к земле около его головы, а правую руку пропустил между нашими телами, чтобы подрочить ему, но он схватил ее и вместо этого тоже переплел наши пальцы, покачав головой. Я понял его молчаливое послание. Ему не нужна была дополнительная стимуляция. Ему было достаточно того, что мой живот, весь покрытый скользкой естественной смазкой, терся о его член с каждым движением моего тела. Быть внутри Беннета без каких-либо барьеров было ошеломляюще. Мне нельзя было признаться ему в том, что я люблю его, но я не смог остановить слова, которые сорвались с губ, когда оргазм, наконец, накрыл меня.

— Так много первых раз у нас с тобой должно было быть, Бенни…

Глава 30

Беннет

Так много первых раз у нас с тобой должно было быть, Бенни...

Было больно это слышать, но я знал, он просто озвучил мои собственные мысли. Как бы ни был прекрасен этот момент, я не мог не расслышать сожаление, которое таилось в его словах. Мы потеряли так много лет, наполненных такими моментами, как эти… лишились стольких первых раз, которые предназначались друг для друга, потому что жестокий поворот судьбы украл их у нас.

Я цеплялся за Зендера, когда он толкался в меня снова и снова, и не хотел, чтобы это заканчивалось, но все же не мог остановить мучительное блаженство, которое жило своей жизнью внутри меня. Моей единственной целью в этот момент было получать удовольствие, которое Зендер мне дарил, и отдавать ему столько же в ответ. Я сорвался на вскрик, когда оргазм стремительно накрыл меня с такой силой, что я закрыл глаза.

— Нет, Бенни, открой их, — требовал Зендер… приказывал… умолял.

Я сделал, как он просил, и удерживал его взгляд, даже когда чистейшая красота того, что происходило с моим телом, врезалась в сознание. Меня пугало то, насколько хорошо это ощущалось… удовольствие, граничащее с болью. Внутри моего тела одна за другой взрывались тротиловые бомбы, и я крепко сжал пальцы Зендера, чтобы у меня было хоть что-то, за что я мог бы держаться на случай, если кульминация попытается оторвать меня от него. Через несколько секунд Зендер рухнул на меня сверху, отпустив мои руки, чтобы обхватить меня и прижать вплотную к своей груди, пока кончал внутрь. Мои руки на его спине сжались в кулаки, когда его оргазм вызвал очередную волну выворачивающих внутренности спазмов. И я поверить не мог, что снова выстрелил наслаждением, перепачкав нас еще больше своим семенем, что растеклось между нашими пропитанными потом телами.

Зендер продолжал трахать меня все время, пока кончал и внутри все немилосердно жгло от его страсти, но я бы ни за что на свете не изменил ни секунды происходящего. Даже когда тело Зендера ослабило свою мертвую хватку, после того, как он достиг своего пика, он продолжал толкаться в меня, а его семя вытекало из моего тела с каждым новым толчком. Пока он тяжело и загнанно дышал мне в шею, мое собственное удовольствие, наконец, начало превращаться в блаженный полусознательный туман, но когда Зендер шевельнулся, чтобы выйти из меня, я дотянулся и схватил его за задницу, удерживая внутри себя. Его губы нашли мои, а потом он целовал меня.

Минуты.

Часы.

Я не мог сказать точно, сколько это длилось.

Знал только, что не хочу, чтобы это когда-либо закончилось.

— Ты в порядке? — спросил он, убирая влажные волосы с моего лба.

— Более чем.

— Это было… — покачал он головой.

— Да, — все, что я смог произнести в ответ.

Вероятно, нам надо было сказать друг другу миллион вещей, но почему-то в данный момент это совсем не имело значения. Может быть, потому что мы уже многое сказали, не произнося при этом ни слова. Может быть, потому что для некоторых вещей просто не существовало необходимых слов.

Зендер вздохнул и улегся на мое плечо, а его губы прижались к неистово бьющейся жилке на моей шее. Его член все еще время от времени пульсировал внутри меня, и мы оба, похоже, переживали некий афтершок, но при этом не двигались и не разговаривали. Просто держали друг друга в объятиях.

Пока я, наконец, не нашел в себе силы спросить у него кое-что, что было безопасной темой и одновременно сводило меня с ума от любопытства.

— Эм… Зендер, могу я спросить у тебя кое о чем?

—Мммм…

Я воспринял это как согласие.

— Пожалуйста, скажи мне, что твоя тетя не выясняла прелести использования масла в качестве смазки на личном опыте.

Зендер расхохотался и это был самый волшебный звук, который я слышал за очень долгое время.

А, возможно, и никогда прежде.

* * *

— Би!

Даже несмотря на то, что я знал, Джимми в безопасности, увидеть, как он подпрыгивая от радости, машет мне, едва не заставило меня рухнуть на колени от облегчения. Как бы там ни было, я изо всех сил пытался взобраться на последний маленький склон, что вел к выступу, на котором ждали Джейк и Джимми.

— Давай руку, детка, — услышал я голос Зендера и поднял взгляд, наткнувшись на его протянутую в ожидании ладонь.

Как бы мне ни хотелось сказать ему, что я сам справлюсь, я знал, что это не так. Мое тело было слишком истощено. Я схватился за его ладонь и дал ему тащить меня за собой оставшееся расстояние. Как только мы взобрались на выступ, Джимми бросился в мои объятия.

— Ты в порядке, приятель? — спросил я, обнимая его.

В паре футов справа от нас стоял мужчина, прислонившись к большому скалистому выступу, и когда я взглянул на него, то заметил, что он удерживает свой вес преимущественно на левой ноге.

— У нас с Джейком было приключение! — воскликнул Джимми.

— Я уже наслышан, — мне, наверное, стоило бы серьезно поговорить с ним насчет его выходки, когда он ушел один из лагеря, но в данный момент я был слишком рад его видеть.

У нас с Зендером выдалось трудное утро. Мы воспользовались моментом, когда погода неожиданно слегка прояснилась, но поход был тяжелым из-за влажных условий и моих травм. Исцарапанная рука не особо беспокоила меня, но я проснулся с небольшой головной болью, которая не унималась на протяжении всего нашего нелегкого похода. Тело тоже чертовски болело, и, к сожалению, это был не тот приятный вид боли, который остается на память после страстной ночи секса.

Которая, кстати, у нас и была.

После первого раунда мы оба уснули. Зендер разбудил меня парой часов позже, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке. Вероятно, у меня все-таки было сотрясение из-за удара головой о что-то в воде. Он уговаривал меня еще поспать, задав несколько вопросов, но я снова в нем нуждался, так что заполз на него и легко заглушил протесты о том, что мне следует отдохнуть.

Следующие двадцать минут я провел попеременно засасывая еговеликолепный член к задней стенке своего горла и объезжая его. Само собой, Зендер тоже не был пассивным участником. Пока я двигался на нем, он дразнил меня, играя с моим членом. Когда я отсасывал ему, он развернул меня так, чтобы одновременно отсасывать мне. И лишь, когда мы оба уже были готовы взорваться, я оседлал его бедра и объезжал их, пока он вталкивался в мое тело под таким углом, чтобы снова и снова задевать простату.

В конце концов, нас обоих одновременно накрыл оргазм, после чего я рухнул ему на грудь и заснул прямо там, пока он все еще был во мне. Зендер разбудил меня чуть позже, чтобы вновь задать несколько вопросов, а потом дал проспать до утра. Мне хотелось остаться в нашем маленьком коконе счастья подольше, но необходимость добраться до Джимми возобладала, и я заставил свое уставшее больное тело двигаться.

— Джимми стал настоящим проводником экспедиции.

Я поднял взгляд и наткнулся на рукопожатие между Джейком и Зендером, и когда он притянул его к себе обнимая и хлопая по спине, я возненавидел ту волну ревности, что прошла сквозь меня, скручивая все внутренности, пока парни негромко обменивались словами, которые я не в силах был разобрать.

— Рад видеть, что ты в порядке, — произнес Зендер, помогая Джейку присесть на камень, а затем, осматривая их небольшой лагерь. — Нам нужно двигаться дальше, пока погода позволяет, — пробормотал он, начав собирать вещи.

— Джимми, давай, собери все свои вещи, хорошо? — произнес я. У мальчика был его собственный рюкзак, хотя он и не был настолько большим, как у парней в группе Зендера.

— Хорошо, — кивнул Джимми. Он еще раз быстро меня обнял, прежде чем умчаться к Зендеру и взволнованно начать болтать с ним, рассказывая о их с Джейком приключении.

— Спасибо, — произнес я, подходя к Джейку и протягивая руку.

— Не стоит меня благодарить, — сказал он, пожимая мою ладонь в ответ. — Он отличный парень, но очень уж быстрый.

Я усмехнулся.

— Однажды я потерял его на экскурсии в музее, так что понимаю, о чем ты.

Джейк был симпатичным, примерно нашего возраста, ну, может, чуть старше. Приблизительно моего роста, но не такой худой, как я. Его каштановые волосы были короче выстрижены по бокам, чем на макушке, а на лице имелась небольшая щетинистая небритость, но я не знал, было ли это привычным для него или стало следствием пребывания в лесу. Глаза поразительно-яркого серого цвета напоминали те грозовые облака, что угрожали в любой момент разверзнуться над нами все утро. Но мое внимание привлек не только цвет его глаз.

Там было что-то еще — почти призрачный печальный взгляд.

Который не соответствовал его неестественной вымученной улыбке.

— Что случилось? — поинтересовался он, указав жестом на повязку на моей голове.

— Несчастный случай, когда мы вчера переправлялись через реку, — я отмахнулся, будто моя травма была чем-то незначительным.

Мрачные глаза Джейка внимательно изучали меня всего мгновение, прежде чем он произнес:

— Не возражаешь, если я взгляну?

Его просьба удивила меня. Зендер уже сделал перевязку раны, но поскольку мне не хотелось показаться грубым, я просто кивнул. Чтобы Джейку не пришлось вставать на ноги, я склонился над ним, позволив снять повязку. Его пальцы были нежными, когда он касался чувствительной кожи вокруг самой раны.

— Ты знаешь, откуда она у тебя? — поинтересовался он.

— Не уверен… возможно, бревно.

— Ты терял сознание?

— Да, — вмешался Зендер.

Я глянул на него и увидел, что он смотрит на меня с беспокойством.

— Но не сегодня. Это случилось сразу после того, как я вытащил его из воды.

Я видел, что Зендер переживает из-за этого, поэтому поспешно заверил:

— Я в порядке, правда. Просто немного голова болит.

— Может быть сотрясение мозга, — констатировал Джейк, полностью сняв повязку.

— Зендер всю ночь будил меня, чтобы задавать вопросы.

— Это хорошо, — кивнул Джейк, а затем обратился к Зендеру. — Можешь принести мою аптечку?

Пока Джейк смотрел на Зендера, я смотрел на Джейка и не мог понять, что именно во всем происходящем было не так, но это чувство меня не покидало. Я понимал, что вероятно слишком остро реагирую, но не мог отделаться от ощущения, что между этими двумя происходит нечто большее.

— Вот, — Зендер протянул Джейку маленькую сумку, похожую на ту, что сам носил в своем рюкзаке. Но у Джейка она была немного больше.

— Спасибо, — мягко поблагодарил Джейк, забрав ее из его рук.

Именно тогда я это и увидел.

Это длилось всего несколько секунд, но я понял, что это такое, потому что глаза Джейка задержались на Зендере. Он слегка втянул в себя воздух, когда их пальцы соприкоснулись, при обмене сумкой, но в то время, как Зендер быстро отвернулся, чтобы закончить паковать вещи, глаза Джейка задержались на нем и его взгляд следил за ним, пока Зендер передвигался по небольшому лагерю. Когда его взгляд, наконец, вернулся ко мне, Джейк быстро опустил глаза.

Внутри все оборвалось, когда меня осенило, что я увидел.

У него были чувства к Зендеру.

— Лейкопластырь поможет скрыть шрам и сделает его не таким заметным, — проговорил Джейк, но я был настолько потрясен своим открытием, что едва его слышал.

У них с Зендером какие-то отношения? Или были раньше? Зендер говорил, что у него не было серьезных отношений, но хватало достаточно кратковременных связей с парнями. Джейк был одним из них?

Меня затошнило при мысли о Зендере вместе с этим симпатичным мужчиной.

— Значит, ты слегка нахлебался воды, когда упал в реку? — поинтересовался Джейк.

Меня будто заклинило, но я сподобился кивнуть головой.

— После этого у тебя не было кашля?

— Что?

— Ты не кашляешь после несчастного случая? Есть боль в груди? Не тяжело дышать?

— Нет, — покачал я головой. — А что?

— Одна из опасностей при вдыхании воды — «вторичное утопление».

— Что? — спросил Зендер, его голос был полон беспокойства.

— Вода скапливается в легких после подобных случаев и вызывает их отек. Это может произойти в любой момент, начиная от часа после случившегося и даже до суток спустя. Хотя последнее — большая редкость.

Я был удивлен, когда Джейк достал стетоскоп из кармана на молнии сбоку сумки. Это точно было последней вещью, которую можно увидеть у гида по дикой природе.

— Не мог бы ты приподнять рубашку? — попросил он, вставая. Зендер тут же оказался рядом, поддерживая его, чтобы Джейку не приходилось слишком нагружать поврежденную ногу.

Я подчинился и следовал его инструкциям, когда он хотел, чтобы я сделал несколько глубоких вдохов, а затем он послушал мое сердце.

— Все будет в порядке, но по возвращении не повредит еще раз провериться, — наконец, произнес он, когда закончил.

Я кивнул и уже собирался поинтересоваться, почему он носит с собой стетоскоп в походе, когда Джейк повернулся к Зендеру.

— Думаю, нам стоит выдвигаться.

Мой взгляд перескочил на Зендера, но он не смотрел в мою сторону. Уязвимость и неопределенность, которые накрыли меня, были просто отвратительны, и я хотел избавиться от них, но когда мы начали спуск с небольшого склона, я не мог не смотреть, как Зендер поддерживает Джейка, чтобы тот был в состоянии идти. Мне хотелось верить, что виной всему то, как Джейк опирается на Зендера, но я не мог выбросить из головы то, как он смотрел на него, когда Зендер вручил ему аптечку.

— Так как вы познакомились? — внезапно сорвалось с моего языка, хотя это был не тот вопрос, который мне на самом деле хотелось задать.

Я расслышал тихий смех Джейка перед тем, как заговорил Зендер.

— Мы познакомились несколько лет назад в экспедиции в Патагонию.

— Что вы делали в Патагонии? — поинтересовался я.

— Это был поход, организованный по леднику Неф и долине Солер, — ответил Джейк. — Просто необычайно красивейшая местность. Такая уникальная возможность выпадает только раз в жизни.

— Беннет, тебе бы понравилось, — добавил Зендер. — Помнишь, когда мы делали научный проект о ледниках и должны были изучить всю терминологию?

Я мысленно вернулся в то время, когда мы учились в пятом классе.

— Странные слова, — кивнул я. — Правда, не могу их вспомнить.

— Мульда[5] и друмлин[6], — напомнил он.

Я повернул голову, чтобы посмотреть на Зендера и улыбка, растянувшая мои губы, была точь-в-точь такой же, как и у него.

— Теперь вспомнил. Мы тогда решили, что это больше похоже на название какой-то более-менее приличной группы, чем на части ледника.

Мы как раз спустились к большому открытому лугу, и Джимми бегом рванул через полевые цветы, чтобы взобраться на большой плоский валун посреди поля.

— В точку. Ну, нам с Джейком довелось увидеть ледяную мульду и друмлины собственными глазами.

— А когда мы вернулись в хостел, — вмешался Джейк, — мне довелось увидеть, как Зендер ведет себя, когда выпьет достаточно, чтобы его пробило на хи-хи.

Новая волна ревности прошла сквозь меня, только на этот раз ее причиной стало то, что я вдруг осознал — Джейк знал Зендера, как взрослого мужчину. Я же не знал его с тех пор, как он был еще не достаточно взрослым, чтобы пить. Или курить, или делать кучу других взрослых вещей. Возможно, я не знал его настолько хорошо, как предполагал. Что, если он употреблял наркотики? Или занимался групповым сексом? Что, если во мне было что-то, что он находил странным?

— Хихикающий Зендер, хах? — ляпнул я, не придумав ничего умнее. — Мне не довелось быть рядом с ним, когда он пил хоть что-нибудь.

— О, он просто прелесть. Настолько забавный, что после того, как переехал сюда, я познакомил его со своим домашним элем специально, чтобы иметь возможность почаще спаивать.

Зендер расхохотался.

— Я знал, что у тебя был скрытый мотив для этого. Не стоило знакомить тебя с Гэри. Наличие пивоварни по соседству не на пользу моему здоровью.

— Вы живете рядом с пивоварней? — уточнил я, начиная в полной мере чувствовать всю мощь своей ноющей боли.

— Нет, — поправил Джейк. — Я купил хижину по соседству с Зендером и варю свое собственное пиво дома. А Зендер мой дегустатор.

— Погодите, — произнес я. — Вы двое встретились в Южной Америке в экспедиции, но живете по соседству друг с другом?

Почему мне казалось, что я что-то упускаю?

Когда мы догнали Джимми, Зендер помог Джейку присесть на валун, чтобы перевести дух. Я нес рюкзак Джейка и бросил его на землю, а затем сам рухнул рядом с ним, чтобы сделать передышку. Какая-то часть меня всерьез беспокоилась, что едва оказавшись на земле, я уже не смогу подняться на ноги снова.

— Нет. Мы встретились во время экспедиции, но потом потеряли связь вплоть до прошлого лета, когда Джейк переехал в Хэйвен. Я свел его с Гэри и тот дал ему работу в качестве начинающего гида по дикой природе. И он же продал ему хижину, — объяснил Зендер.

— Так вы двое соседи. И работаете вместе, — произнес я, делая глоток из бутылки с водой и остро жалея, что это не водка. Просто чтобы я мог избавиться от всех своих страданий. Вырубиться посреди луга с полевыми цветами на ближайшие двенадцать часов и, может, когда проснусь, почувствовать себя сильнее и быть в состоянии лучше справляться и со своими травмами, и с жалкой ревностью.

Я глянул на Зендера, когда он аккуратно помог Джейку подняться с валуна и положил руку на его талию.

Вода оставляла привкус йодированных таблеток для ее очистки, и я понял, что буду рад вернуться в цивилизацию снова — к фильтрованной воде и удобной кровати.

Может, Джейк все-таки лучше подходил Зендеру. Парень явно любил многое из того, что и Зендер. И я никогда не смог бы конкурировать с тем, кто так любил приключения и был настолько житейски мудрым. По сравнению с Джейком, я был просто «костюмом с Манхэттена», который работал с компьютерами и цифрами.

Эта мысль истощила последние силы, и мне потребовалась каждая унция моей энергии, чтобы продолжать тащить свою жалкую задницу оставшийся путь до главной тропы.

Глава 31

Зендер

Несмотря на то, что было весело вспоминать о том, как мы с Джейком познакомились, я не мог не беспокоиться о Беннете. Мне приходилось слышать о вторичном утоплении в рамках подготовки по оказанию первой медицинской помощи, но даже в голову не пришло подумать об этом после того, как я вытащил Беннета из реки. Я был настолько зациклен на том, чтобы согреть его и убедиться, что у него не было никаких серьезных травм, что не мог думать ни о чем другом, кроме этого. Я глянул вперед, Беннет вел нашу небольшую группу вместе с Джимми, который шагал с ним рядом. Он был неестественно тихим, но я прекрасно знал, насколько Беннет физически истощен. Его травмы были достаточно тяжелыми, чтобы одолеть два длительных похода в наименее подходящих для этого условиях, и я знал, что он должно быть чувствовал это в полной мере.

И все же, эта тишина мне совершенно не нравилась.

Хотя он и не проявлял никаких признаков, о которых упоминал Джейк.

Я глянул на Джейка, чтобы проверить, как у него дела. Он справлялся с нашим походом, как чемпион, но я знал, что, как и Беннет, Джейк измотан не только своей травмой, но и пережитым за последние дни стрессом.

— Расскажешь, откуда все это знаешь? — спросил я его.

Джейк все больше и больше опирался на меня, очевидно, его лодыжка болела все сильнее с каждым преодоленным нами метром.

— Что именно?

— Про вторичное утопление. И ношение с собой стетоскопа, — перечислил я.

— Просто люблю быть ко всему готовым.

— Чушь собачья.

Он бросил на меня взгляд, и на короткое мгновение в его глазах промелькнула целая гамма эмоций, но он быстро взял их под контроль.

Несмотря на то, что я неплохо узнал Джейка с тех пор, как он переехал в Колорадо, в целом, он все еще оставался полнейшей загадкой. С одной стороны, я был уверен, что могу рассчитывать на него, учитывая то, что мне уже было о нем известно, но эти факты можно было пересчитать по пальцам одной руки. Я всегда закрывал на это глаза, потому что думал, что, как и я, Джейк бежит от чего-то в прошлом. Но меня начинал мучать вопрос, возможно, то, от чего бежал он, было гораздо больше и серьезней, чем просто разбитое сердце, с которым пытался справиться я в течении последних пятнадцати лет.

— Просто забей, Зендер, — сказал он. — Это не наша фишка, помнишь?

Я знал, о чем он говорит. Каким-то образом мы достигли молчаливого соглашения оставить в прошлом все, что должно было там оставаться. И я с радостью следовал этому правилу после того, как однажды ночью напился в стельку и рассказал Джейку о предательстве Беннета, когда мы были подростками. Я не посветил его в детали и подробности, но он узнал достаточно, чтобы понять, что у меня имелись шрамы, которые я носил в себе достаточно долго. К счастью, он никогда не давил на меня, чтобы разузнать больше, и я с уважением соблюдал те же границы в отношении его самого.

Что означало, я должен был уважать их и сейчас.

— Спасибо тебе, — проговорил я.

— За что?

— За то, что проверил его состояние, — я указал кивком головы вперед.

Я знал, что Беннет был слишком далеко, чтобы услышать наш разговор. Это был последний отрезок пути, который напрямую вел к главной тропе, и я не беспокоился о том, что они с Джимми немного оторвались от нас.

— Похоже, он хороший парень, — кивнул Джейк.

Его комментарий удивил меня, поскольку в последний раз, когда он видел Беннета, я всячески пытался избегать своего бывшего друга. Я скорее ожидал, что он начнет нападать на Беннета в попытке защитить меня. Прежде чем я успел произнести хоть слово, он продолжил.

— Вы, ребята, поговорили обо всем, не так ли? Наладили то, что между вами было не так?

— Да, — кивнул я. — Откуда ты узнал?

Он пожал плечами.

— Это написано на ваших лицах. Даже в тот единственный раз, когда ты рассказывал мне о нем, в твоих глазах было что-то… — его голос на миг понизился, а затем мы встретились взглядами. — И оно до сих пор там.

— Так будет всегда, — вздохнул я. — Но мы исправили далеко не все. Кое-что просто невозможно исправить.

— Например?

— Например, тот факт, что он живет за две тысячи миль отсюда. И что он является частью того мира, в который я ни за что не хочу возвращаться.

— Что, потому что у него есть деньги?

— Не только поэтому… там он кто-то. Его имя имеет вес и значение. У него успешная карьера впереди в управлении бизнесом своей семьи. Даже если бы захотел, я не вписываюсь в эту картину.

—Хмм… никогда не думал, что ты трус.

Я был настолько поражен его комментарием, что даже остановился, перестав идти. Джейк не был любителем конфронтации и обычно держал свое мнение при себе. Если мне хотелось услышать его точку зрения или соображения по какому-либо поводу, то приходилось вытаскивать их из него клещами.

— В чем дело? Все в порядке? — поинтересовался Беннет, обернувшись и глянув на нас через плечо.

— Да, извини, все хорошо, — быстро проговорил я и снова возобновил движение. Дождавшись, пока Беннет и Джимми увеличат между нами расстояние в несколько ярдов, я посмотрел на Джейка. — Полагаю, когда тебе действительно есть что сказать, ты не церемонишься, да?

— Я давно выучил, что жизнь слишком коротка, чтобы говорить не то, что думаешь на самом деле. Пока ты ходишь вокруг да около, пытаясь подобрать правильные слова или найти мужество сказать то, что чувствуешь, можешь потерять свой шанс окончательно.

— Благодарю, профессор Ницше, — сказал я.

Джейк усмехнулся, и крошечная улыбка скользнула по его губам. Но на этот раз это была настоящая улыбка. Она почти коснулась его глаз.

Почти.

Но не до конца.

— Что, если ему не нужно, чтобы ты вписывался в его мир? Что, если ему просто нужен ты?

— И что? Я должен попросить его все бросить ради того, чтобы быть со мной? — поинтересовался я.

Даже когда я говорил, слова Джейка вселили в меня проблеск надежды, которая начала разрастаться глубоко внутри и распространяться по всему моему существу. Возможно, был способ, чтобы у меня все сработало. Возможно, мне не нужно было просить Беннета бросать что бы то ни было. Как бы я ни ненавидел мысль о жизни в Нью-Йорке, возможно, я смог бы переварить это, если бы это означало, что я буду с ним. Я мог бы притвориться, что его друзья и семья не считают меня отбросом жизни. Мне в любом случае придется путешествовать по работе, но так все равно было намного лучше, чем не быть частью его жизни вообще. Я мог бы пройти через все, что угодно, если это означало, что я смогу каждый день возвращаться домой к Беннету.

Я понимал, что чересчур забегаю наперед, но ничего не мог с собой поделать. Прошедшая неделя показала мне, что как бы я ни любил свою жизнь, в ней была зияющая дыра, заполнить которую способен был только один человек.

Мне наконец дошло, что Джейк так и не ответил, и я взглянул на него, заметив, что он врос взглядом в землю перед собой.

— Ты в порядке? — спросил я. Он всегда был тихим и мрачным, но сегодня с ним явно было что-то не так.

— Да, я в норме. Просто устал, — его взгляд встретился с моим, но казалось, будто он заставил себя установить этот зрительный контакт. — Спасибо, что пришел забрать нас.

— Для этого ведь и нужны друзья, верно?

Но он не ответил. Странное дело, я почувствовал, будто в этот момент лишился какой-то его части. Что по сути не имело никакого смысла, потому что он был рядом. Однако, прежде, чем я успел спросить его еще о чем-либо, он меня опередил.

— Смотри.

Я поднял взгляд и увидел Гэри, идущего к нам навстречу с явным выражением облегчения на лице. Мы были менее чем в миле от главной тропы. Это означало, что даже в медленном темпе Джейка нам потребуется меньше часа, чтобы добраться до базы и всех благ цивилизации, которые она предоставляла.

Теплая постель.

Горячий душ.

Потрясающая еда.

И я должен разделить все это с Беннетом. До нашего разговора с Джейком я думал, что у меня будет день или два максимум, чтобы заняться любовью с Беннетом на мягком матрасе или поговорить с ним за горячей едой, но теперь я все сильнее задавался вопросом, возможно ли, что у меня будет больше чем это. Что, если бы все это стало моей новой нормой?

Как только мы поравнялись с Гэри, он тут же перехватил Джейка, подставив ему свое плечо, так что я смог слегка ускорить шаг и догнать Беннета, чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

—Хэй, — произнес я. — Осталось уже не далеко. Ты как, нормально?

Я взял его за локоть, чтобы одновременно поддержать, если ему это было необходимо, и в то же время, чтобы просто почувствовать его теплую кожу, но был потрясен, когда он отшатнулся от меня.

— Да, у нас все хорошо, — ответил Беннет, приобняв Джимми за плечи.

Его реакция больно ранила, но я знал, что это, вероятно, говорит усталость. Не упоминая уже тот факт, что ему могло быть неудобно проявлять чувства при Джимми.

Вот только это его вовсе не смущало при парнях в нашей старшей группе, которые в открытую шутили над тем, что мы с ним вместе.

Мы шли молча и с каждой секундой этой тишины неуверенность прокатывалась по мне сокрушительными волнами.

— Я подумал, что задержусь на базе еще на пару дней, — сказал я снова, скорее, чтобы разговорить его, чем для чего-либо еще. Мои слова повисли между нами, потому что Беннет даже не взглянул в мою сторону, когда я говорил. — Ты как? — снова поинтересовался я.

— Отлично, — кивнул он. — Просто устал. Готов вернуться домой.

Домой.

Он имел в виду туристическую базу или Нью-Йорк? Ко мне все сильнее начало закрадываться сомнение. Что, если я не верно истолковал то, что произошло прошлой ночью? Что, если все, о чем он говорил и что делал на самом деле ничего не значило? После того, как мы занялись любовью во второй раз, я был чертовски уверен, что он чувствует то же, что и я, но что, если я ошибся? Что, если его устраивало, как все закончится в конце концов? Само собой, он мог искренне сожалеть о том, что произошло пятнадцать лет назад, но это не значит, что он хотел изменить свою жизнь сейчас.

— Так что, я решил остаться на базе… — снова повторил я, надеясь… молясь хоть о какой-нибудь реакции с его стороны.

— Наверное, неплохая мысль, — был его ответ. — Уверен, ты чертовски устал и сможешь хорошенько отдохнуть, прежде чем отправишься домой.

— Да, именно, — знакомые спазмы в желудке заставили меня замедлить шаг.

Это ощущение не утихало весь оставшийся путь обратно на базу.

Мне с трудом удалось поговорить с Лаки, который ждал нас у центрального входа вместе с Медведем, Эйденом и одним из сопровождающих из группы Джейка. Гэри помог Джейку войти внутрь, а другой сопровождающий взял на себя Джимми, так что у входа остались только мы вчетвером — я, Беннет, Эйден и Лаки. Раскаты грома грохотали вдалеке, напоминая о том, что хоть мы и обогнали грозу, успев вернуться на базу, мы все еще могли хорошенько промокнуть.

Пока Лаки рассказывал мне о том, как он позаботился о Медведе, я краем глаза наблюдал за Беннетом. Он подошел к Эйдену и тот глянул на меня. Они о чем-то негромко переговаривались, но в конце концов Беннет покачал головой. Не веря собственным глазам я наблюдал, как человек, которого я любил больше всего на свете, ищет утешения в объятиях другого.

Этого не могло, блядь, быть. Только не дважды в жизни. Это просто не могло происходить на самом деле.

— Он потрясающий пес, Зендер. Мне будет его не хватать.

Я заставил себя сосредоточить все внимание не Лаки.

— Я очень ценю то, как здорово ты о нем позаботился для меня, Лаки. И уверен, он тоже будет по тебе скучать. Если уж на то пошло, я буду точно.

— Это было лучшее путешествие в моей жизни, — произнес Лаки с огромной улыбкой, а затем обнял меня.

Я обнял его в ответ, борясь с эмоциями, что грозили сдавить горло, а потом наблюдал, как он направился к главному входу в здание вместе с Эйденом и тот приобнял парня за его тонкие плечи, после чего они исчезли внутри. Мне потребовались все возможные резервы моих сил, чтобы остаться стоять там, где я стоял, один на один с Беннетом, потому что я знал, что сейчас произойдет.

Он собирался вырвать мне сердце. Я просто знал это.

Время вновь неестественно замедлилось, точно так же, как и вчера, когда он толкнул меня, чтобы спасти при нашем переходе через реку. Только на этот раз я знал, что итог будет не в мою пользу.

Наконец, Беннет повернулся ко мне и взглянул в лицо. Он выглядел бледным и болезненным и, несмотря на агонию, что угрожала поставить меня на колени, я волновался за него.

— Зендер, я…

— Тебе стоит зайти внутрь, Беннет. Нужно согреться и отдохнуть. Если будет возможность, наведайся к врачу, прежде чем отправишься домой.

— Да, — пробормотал он. — Не помешало бы… я просто хотел сказать…

— Тебе не обязательно это говорить, —перебил я.

Я думал, что смогу это сделать — услышать, как он отшивает меня — но был не достаточно силен для этого. На самом деле, я был необычайно близок к тому, чтобы сделать то же, что и той ночью много лет назад… то же, что я делал, когда моя мать ушла из моей жизни, навсегда меня бросив.

Умолять.

Возможно, я до сих пор остался тем же нелюбимым пацаном, но будь я проклят, если собирался позволить снова разорвать мое сердце на куски.

— Прогуляться по закоулкам памяти и несколько раз заняться отличным сексом — хороший способ провести время, но мы с тобой оба знаем, что это не то, на чем можно построить будущее, — произнес я.

Он выглядел пораженным, но кивнул мне.

— Да… да, ты совершенно прав.

— Счастливого полета домой, Беннет, — удалось мне выдавить из себя, прежде чем мое горло сомкнулось, больше неспособное воспроизвести хоть что-нибудь еще.

Я смутно осознавал, что он отвечает мне что-то столь же вежливое, но даже не дождавшись окончания его реплики, развернулся и направился прочь.

Потому что будь я проклят, если позволю Беннету отвернуться от меня первым.

Только не снова.

Глава 32

Беннет

— Би, пожалуйста, тебе нужно поесть.

Я покачал головой, потому что знал, если съем хоть что-нибудь, оно просто вернется обратно. В конце концов, именно это и произошло после того, как Зендер отвернулся от меня и ушел. Едва успев дождаться, когда он исчезнет из поля зрения, я бросился за угол здания, где выблевал все свои внутренности в кустах. Там меня и нашел Эйден, пока я стоял на коленях, обхватив себя руками и тяжко оплакивая свои потери, а затем меня вывернуло наизнанку во второй раз, хотя в моем желудке к тому моменту не осталось ничего кроме боли.

Я слышал вздох Эйдена и смутно уловил, как он поставил поднос с едой на маленький журнальный столик, но даже не потрудился сказать ему, чтобы он просто убрал эту чертову хрень отсюда. Потому что к тому времени, как боль в моем желудке ослабнет достаточно, чтобы я смог попытаться впихнуть в него хоть что-нибудь, еда, вероятно, уже будет безнадежно испорчена.

Он бросил меня.

Я до сих пор не мог в это поверить. Я даже не понимал, как это произошло. Всего минуту назад я уже готов был буквально упасть на колени, чтобы умолять его выбрать меня вместо Джейка, а затем он сказал, что трахаясь со мной замечательно провел время.

Матрас прогнулся, когда Эйден забрался на кровать и лег лицом ко мне. Его пальцы осторожно скользнули по ране на моей голове. Он стал неестественно тихим после того, как я рассказал ему о причине своих травм.

Тихим и почти навязчивым.

Нормальный обычный Эйден сказал бы мне, что Зендер может валить к херам, но этот странный молчаливый Эйден мало говорил после того, как я рассказал ему обо всем, что произошло между мной и Зендером, когда мы отделились от основной группы.

Мне почти хотелось, чтобы засранец Эйден вернулся снова.

— Должно быть, что-то случилось, Би, — негромко произнес он, перебирая мои волосы. — Из всего, о чем ты рассказал мне после реки…

— Джейк случился, — вставил я. — Видел бы ты их вместе, Эйд. Как они говорили обо всех своих путешествиях, в которых побывали. Даже если они не вместе, то должны быть. Он абсолютная противоположность мне.

— Что это вообще значит?

Мои глаза не переставая слезились, и я потер их, пытаясь избавиться от скапливающейся влаги.

— Ему нравится то же, что и Зендеру. Вся эта хрень, связанная с дикой природой. И он действительно красив, — я покачал головой. — Не какой-то там умник, не неуклюжий, не вспыльчивый…

— Ты знаком с этим парнем сколько, пять минут, Беннет? Уверен, что не проецируешь на него всякие собственные заморочки?

— Ты что, серьезно собираешься применять на мне всю эту психоаналитическую хрень? — спросил я. — Я видел, как Джейк смотрит на него. Мне хватило тридцати секунд, чтобы понять, что там что-то есть. И всю обратную дорогу они разговаривали друг с другом так, будто меня там даже не было.

— Ты не пробовал поговорить об этом с Зендером?

— Поговорить о чем? Что я должен был ему сказать? Эй, Зендер, слушай, я тут по уши влюблен в тебя и, кстати, был влюблен всю свою жизнь, поэтому бросай это горячего парня-гида по дикой природе, который живет на расстоянии плевка от тебя, и выбери меня, парня, чья семья заставила тебя пройти через ад и который живет в двух тысячах миль, в мире, в котором ты сам сказал, никогда не сможешь жить снова.

— Как по мне, звучит идеально, — ухмыльнулся Эйден, и я не смог скрыть ответную улыбку, что растянула губы. Но она была не долгой.

— Он просто не смог отвязаться от меня достаточно быстро, Эйд. Прошлая ночь… прошлая ночь случилась потому что он чувствовал вину за то, что произошло на реке.

— Господи, Би, для того, кто закончил университет с отличием, ты иногда так чертовски глуп.

— Спасибо?

— Беннет, — вздохнул Эйден, — скажи мне одну вещь, ладно? И хорошенько подумай, прежде чем ответить.

Я кивнул.

— Какова твоя первая реакция, когда ты начинаешь сомневаться в себе?

— Что ты имеешь в виду?

— Ладно, — еще один вздох, — давай посмотрим на это с другой стороны. Что ты сказал, когда мы расстались?

— В самом деле? — спросил я не веря собственным ушам. — Мое сердце только что растоптали, а ты решил вспомнить это?

— Заткнись, — нетерпеливо сказал он. — Мы с тобой оба знаем, то, что ты чувствовал тогда даже рядом не стоит с тем, что ты испытываешь сейчас. Это разные Вселенные.

Он был прав, но это не помогло мне почувствовать себя лучше. Эйден стал моим первым настоящим бойфрендом, не говоря уже о том, что именно он познакомил меня с сексом. Я не любил его, но тогда мне действительно казалось, что я влюблен и когда он порвал со мной, мое сердце было разбито, но совсем по другим причинам.

— Я пошутил о том, что нужно отменить нашу свадебную регистрацию, — вспомнил я.

— Именно. Ты ляпнул еще несколько глупых шуточек в том же духе, и что случилось потом?

Я сузил глаза, глядя на него, потому что то были отличные шутки на самом деле.

— Ты сказал, что мы должны остаться друзьями.

— Правильно, и как это было поначалу?

Меня наконец осенило, к чему он клонит.

— Я ответил тебе, что это отличная идея.

— А потом?

— А потом избегал тебя, как чумы.

— Ты отгородился от меня. И это произошло в ту же секунду, как я сказал тебе, что у нас ничего не получится.

— Мы расстались, Эйден. Ты аргументировал это заезженным «дело не в тебе, а во мне». Что мне оставалось делать?

— А как же тогда твои родители?

— А что с ними?

— Всякий раз именно они говорили тебе, как все должно быть… когда ты признался, что ты гей, и твой отец сказал тебе, что больше никогда не желает слышать этих слов из твоих уст снова, что ты сделал?

— Зачем ты это делаешь? — прошептал я, закрыв глаза и чувствуя, как его рука прижалась к моей щеке.

— Потому что я устал смотреть, как ты не отстаиваешь то, чего на самом деле хочешь, Беннет… то, чего заслуживаешь. И потому что знаю, что произошло там на тропе, когда ты решил, что Джейк подходит Зендеру лучше тебя. То же самое, что случилось сегодня вечером, когда вы вернулись на базу. Ты отгородился… попытался убедить себя, что ты в порядке, что тебе не больно. Ты камуфлируешь свои чувства словами, чтобы скрыть их, Би. Используя глупые шутки или просто обычную ложь, ты притворяешься, что у тебя все в порядке, когда это совершенно не так.

Я хотел бы возразить и отрицать это, но не смог. Начиная с самого детства мне никогда не позволяли говорить то, что я чувствую, потому что это было не в стиле Кроуфордов. Мою жизнь распланировали с момента моего рождения, и хотеть чего-то иного для меня было не вариантом. Походило на то, будто мне дали роль, и я провел всю свою жизнь доводя ее до совершенства.

Беннет Кроуфорд, сын известного бизнесмена, наследник огромного состояния, успешный выпускник Гарварда, член Элиты Гринвича из самих сливок общества. Даже работа с благотворительным фондом компании моего отца была приемлемой декорацией к образу, поскольку то, чем я занимался, считалось филантропией. Если бы я делал ту же работу, как обычный учитель или социальный работник, отец отверг бы это сразу.

Я не просто скрывал свои чувства, как сказал Эйден, я носилмаску. Она давно стала частью меня. Эйден мог видеть сквозь нее, но я никогда не чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы снять эту маску рядом с ним полностью. Для него я всегда оставался Беннетом Кроуфордом.

— Он единственный, Эйден, — прошептал я. — Он единственный, кто когда-либо позволял мне быть самим собой. Его Бенни.

— Тогда почему бы тебе не побороться за это? — поинтересовался он тихо.

Я заставил себя открыть глаза и взглянуть на него.

— Что от меня останется, если он откажет? Когда я потерял его в первый раз, все было иначе. У меня все еще оставалась…

— Надежда… — закончил вместо меня Эйден. — У тебя оставалась надежда, что ты найдешь его снова.

Я кивнул.

— Беннет, я не стану делать вид, будто понимаю, что ты чувствуешь, но одно знаю точно. Если ты сядешь на этот самолет, так и не попытавшись, то в этот раз ты заберешь с собой домой не надежду. Это будет сожаление. Не знаю, как ты, но лично я чертовски точно уверен с чем бы предпочел просыпаться каждое утро.

Он наклонился и коснулся губами моего лба, а затем поднялся с кровати.

— Эйден, — окликнул я его, когда услышал, как он открывает двери номера. Резко сев, я откинул одеяло. — Можешь спросить у Гэри, могу ли я одолжить у него машину, и узнать, как добраться до хижины Зендера? Мне нужно переодеться.

— Ну, у меня были планы заценить Ларри… — задумчиво произнес он. — Но, думаю, это может подождать несколько минут.

— Брось, Эйд. Парень натурал. Он не собирается сдаваться тебе на милость.

Ларри был одним из сопровождающих, который поехал вместе с нами и помогал с группой младших мальчишек, гидом которых стал Джейк. Эйден бесстыдно флиртовал с ним, но отец-одиночка был совершенно непробиваем.

— Посмотрим, — заметил Эйден.

Я успел подойти к нему до того, как он вышел из комнаты.

— Спасибо, — негромко произнес я, и благодарно поцеловал его в щеку.

— Иди и покажи всем, Би, — ответил он. Его глаза сверкнули, когда он послал мне мягкую улыбку и вышел за дверь.

Глава 33

Зендер

Дождь так громко барабанил по крыше хижины, что я даже не сразу расслышал стук в дверь. Лишь непрекращающийся лай Медведя заставил меня сползти с кровати. Мне не обязательно было смотреть на часы на тумбочке, чтобы узнать который час, потому что последние три часа я только тем и занимался, что пялился на эту чертову штуковину. Мне удалось притвориться, что все нормально после того, как я покинул туристическую базу, но это продлилось ровно до того момента, пока я не добрался домой и не залез в душ. Именно там мое показательное выступление было окончено и мне больше не под силу стало притворяться, что терять Беннета снова и снова — нормально для меня. Я не был в порядке, абсолютно ни в какой форме и ни в каком подобии порядка. Даже и близко. Поэтому закончилось все тем, что я устало опустился на пол душевой, оплакивая свою потерю, пока вода не стала настолько холодной, что у меня не было иного выбора, кроме как наконец выбраться из душа. Но ушел я не слишком далеко.

Если говорить точнее, не дальше своей спальни.

Я даже не потрудился обсохнуть после того, как заставил себя подняться с пола душевой, а направился прямиком к своей кровати и забрался на нее, завернувшись в простынь, совершенно не заботясь о том, что она промокнет. Я не плакал, потому что у меня не осталось слез, но чувствовал себя таким оцепеневшим, что был не в состоянии делать хоть что-нибудь, кроме как просто лежать. Джейк звонил мне несколько раз, возможно, потому что думал, что я тоже останусь на ночь на базе. Я не отвечал на звонки. После нескольких входящих отключил звук, а затем и вовсе выключил телефон, чтобы не возникало соблазна проверить экран.

И не пришлось испытать разочарование, когда имя Беннета не высветится на дисплее, уведомляя о входящем звонке от него.

Я знал, что веду себя нелепо, потому что у меня даже не было номера его телефона.

Пол обжигал ступни холодом, пока я опирался на комод, схватив пару джинсов и поспешно натягивая их на себя. Беспокойство волной прошло сквозь меня, когда я понял, что моим гостем, вероятно, был Джейк, который решил лично проверить, как я. Поскольку травмированной у него была одна нога, то он без особых проблем мог проехать по горной дороге, чтобы добраться сюда.

Моя хижина была небольшой, но идеально мне подходила и пока я направлялся к входной двери, то везде включил свет по пути.

Я уже приготовился извиняться, за то, что заставил Джейка беспокоиться, не отвечая на его звонки, но слова застряли в горле, когда я распахнул дверь и увидел того, кто стоял на пороге.

— Беннет? — произнес я не веря собственным глазам. — Что ты здесь…

— Ты должен выбрать меня, Зендер, — перебил он, повышая голос, чтобы перекрыть шум громко барабанящего дождя, который лил стеной. Беннет весь насквозь промок, но, похоже, даже не замечал этого. Прежде чем я успел открыть рот, он продолжил. — Ты должен выбрать меня, потому что только я знаю, как заставить тебя смеяться и только я знаю, что ты боишься щекотки, а еще пауков, и я… я… я же твой Бенни. Ты не можешь просто дать мне это прозвище, позволять быть странным, сумасшедшим и глупым, а потом выбрать его!

— Беннет…

— Я знаю, что я сделал на тропе. Я знаю это. Я отгородился от тебя. Когда ты говорил о том, что останешься на туристической базе, я оттолкнул тебя. Струсил. Потому что понимал, что тебе будет лучше с ним. Он ведь идеально тебе подходит, а я нет… и между нами так много всего… того, что на первый взгляд не имеет смысла, но на самом деле оно имеет, Зендер. Все это имеет смысл...

Я слышал, как его голос дрогнул и попытался дотянуться до Беннета, чтобы затащить его внутрь из-под потоков дождя, но он отступил, оказавшись вне пределов моей досягаемости.

— Нет! Мне нужно договорить! — он практически перекрикивал шум ливня. — Я могу любить тебя лучше, чем он, Зендер. Я и так делаю это всю свою жизнь! Он совсем тебя не знает!

Беннет ткнул пальцем в сторону хижины Джейка, и до меня, наконец, дошло, о чем он говорит. А сразу после этого, остальная часть сказанного им врезалась мне в сознание.

Он любит меня?

— Я так сильно люблю тебя, Зендер, — произнес он, его голос понизился до шепота, настолько, что мне пришлось выйти на крытое крыльцо, чтобы расслышать эти слова. Холодный дождь безжалостно хлестал по мне сбоку, но мне было все равно. На самом деле, я даже был рад этому.

Потому что это означало, что, возможно, я сейчас не сплю.

Что, возможно, Беннет действительно здесь и говорит мне то, что я ждал услышать всю свою жизнь.

— И не только потому, что ты видишь настоящего меня, когда мы вместе. А потому, что позволяешь мне видеть себя, — всхлип вырвался из его горла. — Пожалуйста, Зендер, я не могу потерять тебя снова. Я больше не переживу этого.

Он покачал головой и шок прокатился по мне удивительной реверберацией, когда я понял, что все, чего я когда-либо хотел, было сейчас буквально на расстоянии вытянутой руки.

Он любит меня.

Что значит, меня ему вполне достаточно.

Я услышал еще один придушенный всхлип, а потом Беннет развернулся, и я вдруг осознал, что слишком медленно реагирую на происходящее, так до сих пор не сказав ему и слова. Он принял мой шок и молчание за холодный отказ.

В два шага я догнал его, игнорируя ливень, который промочил насквозь и распущенные волосы, и джинсы, в ту же секунду, как я сошел с крыльца. Ухватив за локоть, я дернул Беннета обратно к себе, достаточно сильно, чтобы заставить повернуться и врезаться в мою грудь. И не дав ему вставить больше ни слова, обрушился на его губы в голодном поцелуе.

Потому что ему больше ничего не нужно было говорить.

Он уже сказал достаточно.

Даже более чем.

Беннет тихо заскулил, а через миг ответил моим губам, жадно меня целуя. Его руки крепко обвились вокруг моей шеи, и как только я приподнял его за бедра, он обернул ноги вокруг моей талии. Я едва ощущал его вес, когда поднимался по ступенькам, неся его обратно в хижину и захлопывая ногой входную дверь за спиной. Он не переставая целовал меня пока мы не оказались в моей спальне. Медведь благоразумно удалился на свое собственное лежбище в углу комнаты.

Я опустил Беннета на кровать у ее подножия, не заботясь о том, что на нас насквозь промокшая одежда. Отстранился лишь для того, чтобы убрать с его лица прилипшие к нему пряди мокрых волос. Его прекрасные глаза смотрели в мои, в них была смесь облегчения и тревоги.

И я знал почему.

— Мой Бенни, — прошептал я, касаясь его лица кончиками пальцев. — Разве ты не понимаешь? — спросил я, скользнув подушечкой по его идеальным губам. Губам, которые теперь были моими. — Это всегда был ты. Только ты.

Он втянул в себя воздух, но прежде чем успел сказать хоть что-нибудь, я вновь поцеловал его. Прижался к его губам на самое короткое мгновение, а затем приподнял голову.

Потому что хотел, чтобы он видел мои глаза, когда я говорю.

Чтобы он знал, что я говорю правду.

— Я люблю тебя, Бенни. Люблю с того самого момента, как ты сел на те качели рядом со мной. Я не могу выбрать тебя, потому что это и так всегда был ты.

— В самом деле? — спросил он и его губы изогнулись в мягкой улыбке.

— В самом деле.

— Я так люблю тебя, Зендер...

Я поцеловал его, медленно и глубоко, но хватило всего пары секунд как мое желание стало диким — будто живое, дышащее существо внутри меня. Я не мог насытиться Беннетом, жадно блуждая руками по его телу, практически срывая с него одежду, чтобы поскорее добраться до обнаженной кожи. Я хотел его, и хотел прямо сейчас. Как будто все мое тело нуждалось в том, чтобы зацементировать то, в чем мы только что признались друг другу.

— Ты нужен мне… — пробормотал я, пытаясь отыскать его ширинку дрожащими от возбуждения руками.

Беннет задохнулся, когда мои пальцы коснулись голой кожи под его поясом, и я почувствовал кончик его головки.

— Дьявол, сними эти штаны…

Он тихо рассмеялсяи отпустил мое лицо, присоединившись ко мне в попытке справиться с его проклятой молнией. Я дернул за собачку и Беннет резко втянул в себя воздух.

— Дерьмо, детка. Осторожней. Я без нижнего белья.

— Боже ж ты мой, — простонал я. — Ты хочешь, чтобы я кончил прямо сейчас?

— Вроде того, — произнес он, все еще тихо смеясь, а затем прижался губами к основанию моей шеи и втянул в себя кожу.

Я чувствовал, что он намеренно засасывает ее сильнее, чем нужно, чтобы на ней остался след и был тайно за это благодарен. Мне хотелось, чтобы у меня остались доказательства всему происходящему. Чтобы даже если ему придется вернуться домой, пока мы не разберемся со всем этим дерьмом, я знал, что он мой, а я его.

— Раздевайся, — скомандовал я, вставая и снимая собственные джинсы быстрее, чем когда-либо в своей жизни.

К тому времени, как он стряхнул с себя пропитанную похотью дымку и избавился от оставшихся предметов мокрой одежды, у меня уже была бутылка смазки в одной руке и презерватив в другой. Я приподнял презерватив, вопросительно изогнув бровь, но прежде чем успел задать ему вопрос, он яростно помотал головой, широко распахнув глаза.

— Нет, больше никогда. Никаких барьеров между нами.

Даже несмотря на то, что это относилось к вопросу о презервативах, я чувствовал, будто он дает мне обещание, которое касалось гораздо более глубинных вещей. Улучив момент, склонился к нему, чтобы коснуться мягких губ нежным поцелуем.

— Люблю тебя, — пробормотал я сквозь поцелуй.

Его губы изогнулись в знакомой ухмылке.

— Спасибо. Теперь хватит трепаться и берись за дело, — поддразнил он.

Его глаза мерцали, а руки многообещающе сжали мою задницу.

— Забирайся сюда, пока я сам не перевернул тебя и не показал, как властный боттом становится властным топом.

Я чувствовал, как улыбка у меня на лице стала еще шире и не мог поверить в то, насколько чертовски счастливым себя сейчас ощущал. Легким, счастливым и свободным.

Мои скользкие от смазки пальцы отыскали тугой вход Беннета, и я массировал его мышцы, срывая с губ этого великолепного мужчины в своей постели проклятия, ругательства и стоны.

Возможно, ему следовало напомнить, кто сегодня главный.

— Детка, утром можешь трахать меня сколько угодно. Но сейчас твой зад принадлежит мне. Я собираюсь сделать это быстро и грязно, потому что не могу больше ждать ни минуты, чтобы оказаться в твоей сладкой заднице… — я слегка прикусывал его губы, выдыхая в них эти слова и лаская Беннета пальцами одновременно. Сначала одним, потом уже двумя.

К тому времени, как я добавил третий, чтобы посмотреть, что он сделает, Беннет начал ерзать на кровати, комкая и сжимая пальцами постельное белье.

— Черт, боже, как же ты мне нужен! — заскулил он, его сверкающие глаза встретились с моими. — Прошу, Зендер…

Я аккуратно вытащил пальцы, а затем толкнулся внутрь сильно и глубоко, войдя в него одним быстрым движением. Беннет вскрикнул что-то неразборчивое, а затем попытался приподнять бедра навстречу моим нетерпеливым толчкам, когда я начал его трахать. Пропустив руку между нашими телами, я принялся дрочить ему, чтобы довести до той же грани, на которой уже был сам.

— Да, вот так… люблю тебя… так сильно… — бормотал он.

Я склонился, чтобы поцеловать его.

— Люблю тебя, детка… — прошептал за секунду до того, как толкнуть Беннета за край.

Его горячее наслаждение забрызгало весь мой живот и закапало с руки, а еще через мгновение мой собственный оргазм разорвал меня изнутри на части, и все, что я был в состоянии делать — лишь хвататься за Беннета, пока эта оглушительная волна не стихла настолько, что я смог приподняться, освободив его влажную грудь от своего веса. Когда он открыл глаза, меня прошило не передаваемое чувство гордости, потому что именно я был тем, кто подарил ему это выражение лица и этот полностью удовлетворенный взгляд.

Я осторожно вышел из него, а затем скользнул ниже по телу Беннета, вылизывая языком его кожу. Он запустил пальцы в мои волосы, когда я добрался до еще полутвердого члена и нежно начал сосать его, слизывая остатки семени. Вновь поднявшись к его рту, я запечатал губы Беннета поцелуем. Он удивленно выдохнул, когда я поделился с ним его собственным вкусом, позволив тому скользить по его языку, но через считанные секунды Беннет уже жадно целовал меня в ответ.

К тому времени, как я уложил его, укрыв одеялом, он уже почти спал. Обнял его, притянув ближе, плотно прижавшись к спине и целуя в шею сзади, а затем ниже, спускаясь поцелуями по его плечам.

— Беннет… — тихо позвал я.

— Ммммм?

Я негромко засмеялся над его неспособностью сформулировать полноценную фразу.

— Спасибо тебе.

Он молчал всего мгновение, а затем повернулся в моих руках.

— За что, детка?

— За то, что пришел, чтобы отыскать меня. Сегодня… той ночью пятнадцать лет назад…

Он нежно коснулся моего лица кончиками пальцев.

— Всегда пожалуйста, Зендер, — поцеловал меня, а затем уткнулся в основание моей шеи. — Не отпускай меня, хорошо? Хочу проснуться именно так.

— Не отпущу, Бенни. Больше никогда не отпущу тебя.

Глава 34

Беннет

Зендер сдержал слово, пообещав не выпускать меня из объятий всю ночь. Я спал крепко и спокойно, проснувшись лишь от звука цокающих по деревянному полу когтей Медведя. По мягкому свету, пробивающемуся сквозь шторы на окне, стало понятно, что было уже раннее утро. Выпутавшись из теплой хватки Зендера, я вышел из спальни, чтобы выпустить его большого пса на улицу.

Ожидая возвращения Медведя, внимательно осмотрелся в главной комнате хижины. Вчера, пока Зендер нес меня в свою спальню, было не до того, и сейчас меня приятно удивило, насколько уютным и удобным местом был его дом. В одном углу аккуратно размещались лыжи, сноуборд и пластмассовые ящики из-под молока, доверху забитые альпинистским снаряжением. Остальную часть помещения занимал большой удобный диван с двумя мягкими креслами, повернутыми в сторону каменного камина, которым, судя по его виду, часто пользовались. И еще я отметил, что нигде не было телевизора.

Здесь же, чуть в стороне, была открытая кухня с большим круглым столом и стульями. Я перебрался туда и нашел все необходимое, чтобы сварить кофе и накормить Медведя, а потом впустил его обратно в дом.

К тому моменту, как я вернулся в спальню, у меня в голове крутился целый вихрь мыслей пока я решал, как именно хочу разбудить Зендера. Я поймал себя на том, что лыблюсь как дурак, когда наткнулся на очертания его большого тела, что четко просматривались под простынями. Длинные волосы ореолом спутались на подушке вокруг его головы, и мои пальцы закололо от потребности прикоснуться к ним… прикоснуться к нему. Касаться везде и всюду, где только можно достать.

Я откинул покрывало, пожирая взглядом его обнаженное тело и наслаждаясь открывающимся видом. От тела мальчика, которого я так хорошо знал, не осталось и следа, но все равно каждая его часть была мне по-своему знакома. Хотелось облизать каждый гребаный миллиметр его кожи и провести руками по каждой части его тела. Мысль о том, что у меня будет бесконечное количество возможностей исследовать это все в ближайшие дни, недели, месяцы и годы заставила все внутри затрепетать.

Поставив колено на край кровати, я склонился, чтобы коснуться легкими поцелуями внутренней части его бедра. Достаточно было почувствовать на ощупь твердость рельефно очерченных квадрицепсов, чтобы мой член тоже отвердел, а яйца проснулись.

Зендер пробормотал сквозь сон что-то, что я не до конца смог разобрать, и повернулся, а его ноги широко раскрылись, выставляя напоказ обнаженное тело во всей своей красе.

Я тут же потерся губами о мошонку, а затем влажно прошелся языком по гладкой коже утреннего стояка. Он резко вдохнул и застонал, но я не обратил на это внимание, сосредоточившись на том, чтобы обхватить губами его толстый член.

Он снова рвано и тяжело выдохнул, еще не до конца проснувшись, но машинально запустив пальцы мне в волосы и сжав их в кулак.

— Бенни… — прохрипел он. — Черт, не останавливайся…

Я покачал головой и промычал, создавая голосовую вибрацию вокруг его ствола, вместо того, чтобы ответить ему, и его член тут же запульсировал у меня во рту.

— О боже… Иисусе… — пробормотал он. — Охереть, как же это хорошо, детка. Как же хорошо…

Мой язык танцевал вокруг головки члена, прежде чем я заглотил его полностью до задней стенки горла. Пытаясь игнорировать судорожно сжимающиеся пальцы в своих волосах, я сосредоточился на рвотном рефлексе, чтобы принять так глубоко, как только смогу. Звуки, издаваемые Зендером, свидетельствовали о том, что я в этом отлично преуспел, но прежде чем я успел среагировать, он попытался выскользнуть из моего рта.

— Нет… черт, проклятье… Так ты заставишь меня кончить, — прохрипел он. — Хочу быть внутри тебя.

Я отстранился и внимательно посмотрел ему в глаза.

— Не-а. На этот раз за главного я, детка.

Глаза Зендера на короткое мгновение расширились от удивления, а потом он закатил их и рухнул обратно на подушку.

— Ты всегда за главного, — пожаловался он. — Теперь ты будешь дразнить меня, заставлять плакать и умолять.

Я искренне расхохотался.

— Ты любишь, когда я дразню тебя, — заметил я.

Не спеша обвел кончиком языка его сосок, а затем втянул в рот и пососал. Стоило прикусить тугой бутон зубами, как Зендер ткнулся в мой живот жестким стояком.

— Не люблю… — выдохнул он, хотя уже потекший смазкой член, предал его, не соглашаясь со сказанным.

Я склонился, чтобы прикусить мочку его уха.

— И любишь тоже, — прошептал я ему на ухо.

Он заскулил, когда мои пальцы дразня запутались в дорожке волос, которая вела от пупка ниже к паху. Я чувствовал выступившую смазку, что мазнула прохладой по костяшкам моих пальцев, но пока игнорировал эту часть его тела.

— Да что б тебя... Прикоснись уже к нему. Ну же, — прорычал он.

— Нет. Пока что. Ты рычишь, в курсе? Думаю, нужно тебе напомнить, кто здесь главный. Помнится, ты испытываешь некий восторг, когда я шлепаю твою идеальную задницу, — я просунул руку между простынями, чтобы ухватить его за зад.

Другая рука уже почти полностью стала влажной, потому что он потек от желания сильнее и как только мои слова потонули между нами, я, наконец, не смог удержаться и обхватил его жесткий ствол ладонью, чтобы приласкать. Воспользовавшись его же естественной смазкой, чтобы смазать ею член, скользнул сжатым кулаком вверх-вниз по всей длине. У Зендера вырвался стон облегчения, и он толкнулся бедрами навстречу. Я повторил это движение несколько раз, прежде чем потянулся, чтобы пощекотать его яйца.

— Бенни… — выдохнул он. — Бенни, пожалуйста, детка… Ты меня просто убиваешь...

Его дыхание стало тяжелым и шумным, он обхватили мое лицо ладонями, чтобы заставить посмотреть на него. Глаза Зендера были дикими, а кожа раскраснелась. Черт, он выглядел просто потрясающе в эту минуту.

— Ты уже дошел до нужной стадии и готов умолять? Хм, мне нравится.

Я скользнул пальцами ниже, массируя кожу под его мошонкой, а затем пошел еще дальше и провел кончиком пальца к самому его входу, легонько помассировав подушечкой сморщенную кожу вокруг. Зендер резко втянул в себя воздух, поймав мой взгляд.

— Сделай это, — прошептал он. — Хочу, чтобы тебе было хорошо. Только полегче, ладно?

Того факта, что он позволял мне трахнуть себя, лишь бы мне было хорошо, оказалось достаточно, чтобы сердце в груди набухло, но я чертовски боялся облажаться и разочаровать его.

— Ты уверен? — в горле образовался ком. — Нам не обязательно это делать. Ты же знаешь, мне нравится быть снизу.

Улыбка смягчила черты его лица, когда он взглянул на меня.

— Абсолютно уверен. Я люблю тебя. Хочу почувствовать тебя и быть с тобой во всех возможных смыслах, Бенни.

Я потянулся к тумбочке и, схватив бутылку смазки, бросил ее на кровать у его бедра, а затем, спустившись поцелуями по животу к члену, снова приласкал его губами и ладонью.

— Перевернись, детка, — похлопал его по бедру, вставая на колени, и он без вопросов подчинился.

Мое и без того учащенное дыхание ускорилось, когда я смотрел на его широкую и красивую спину, перетекающую в округлые ягодицы мускулистой задницы. Склонившись, поцеловал и прикусил его роскошный зад, и лишь затем раздвинул ягодицы.

— Бенни…? — Зендер глянул через плечо, осознав, что я собираюсь сделать, и мои губы в ту же секунду накрыли его вход. — О мой гребаный боже! — его голос охрип, когда я влажно толкнулся в него языком. — Ммффф… Ммм-хмм… еще… — просил он.

Я знал, чем больше времени потрачу на римминг, тем легче ему будет, когда я войду в него. Но чем больше я ласкал Зендера, тем тверже становился сам, пока уже не мог ждать дольше. Закончив его подготавливать, я схватил смазку, и открыв крышку, выдавил немного на пальцы. Она была холодной и скользкой.

Я заставил себя оторвать взгляд от его входа, чтобы посмотреть, как он себя чувствует. Судя по звукам, которые Зендер издавал, и которые состояли в основном из сладких выдохов и стонов, чувствовал он себя прекрасно, уткнувшись лицом в простыни и задрав задницу вверх. Обхватив одной рукой за талию, я склонился над его спиной, чтобы дотянуться до лица и поцеловать.

— Пожалуйста, — проскулил он. — Ты нужен мне.

Я перевернул его обратно на спину и потерся о его член своим. Ноги Зендера тут же обвились вокруг меня, а лодыжки сцепились позади.

— Хочу видеть твое лицо, пока беру тебя, — пробормотал я. — Хочу знать, что я, наконец, в тебе во всех отношениях.

— Беннет… — выдохнул он. Его глаза благоговейно расширились, и я знал, что он весь полностью со мной в этот момент.

— Зендер… — я двинул бедрами, и головка моего члена вжалась в него. Горячее давление его тела вокруг моего было непохоже ни на что, что я когда-либо испытывал раньше.

Абсолютнейший рай.

Глава 35

Зендер

Я был приятно удивлен отсутствием боли, когда член Беннета скользнул в меня. Он расслабил меня до состояния возбужденной нирваны, прежде чем войти, и мое тело растянулось, чтобы принять его практически без труда. Он без конца успокаивающе бормотал мне что-то на ухо, напоминая дышать и тужиться, но продвигался настолько медленно, что это сводило меня с ума. Его тело нависло надо мной, а глаза были прикованы к моим. Крошечные морщинки беспокойства залегли на лбу, и я неосознанно потянулся, чтобы взять его лицо в ладони и притянуть к себе, разглаживая губами эти линии беспокойства.

— Все хорошо, — я прижался губами к его коже. — Мне хорошо, детка, но, пожалуйста, двигайся, ладно? Хочу почувствовать тебя.

Бедра Беннета начали коротко толкаться, выходя из меня, а затем вновь скользя обратно. С каждым подобным импульсным покачиванием его твердая длина проникала все глубже и глубже, пока я наконец не почувствовал, как его яйца касаются моей задницы. Подтянутые мышцы его живота прижались к моей эрекции, натягивая и массируя кожу на члене вверх-вниз с каждым толчком в меня.

Мои нервные окончания горели во всем теле, и я не мог сосредоточиться на том, что ощущалось лучше — восхитительное скольжение живота Беннета по моему члену или тугая наполненность им внутри меня. Я чувствовал его везде и сразу, но даже этого было недостаточно.

— Бенни! — вырвалось, когда он вдруг иначе двинул бедрами и новый ракурс заставил его коснуться чувствительного места внутри, из-за чего у меня перед глазами вспыхнули звезды. — О боже, о боже… Пожалуйста, Бенни… сделай так еще раз.

Его темп ускорился, пока он массировал мою простату с каждым своим толчком, и я думал, что умру от наслаждения прямо там. Лицо Беннета стало напряженным, он был уже близок к финишу.

— Зендер, кончи со мной… — тяжело выдохнул он.

— Кончай. Хочу увидеть это, хочу почувствовать тебя, — заверил я его. Еще до того, как я успел договорить, он выкрикнул мое имя и толкнулся глубже. Я чувствовал, как его член пульсирует внутри меня, изливаясь теплом наслаждения. И это было просто потрясающе.

Но мне все еще хотелось большего. Как будто Беннет зажег что-то во мне, и я никак не мог им насытиться. Я чувствовал себя пещерным человеком, которому больше всего хотелось схватить этого мужчину в охапку и затащить его в свое логово. Овладеть им, трахать его и сделать своим во всех отношениях. Снова и снова, и снова.

Когда он вышел из меня, я тут же выбрался из-под него, толкнув Беннета на кровать лицом. Он был полупьян от не рассеявшегося еще блаженства, но я по-прежнему был чертовски тверд и истекал смазкой. Единственной моей целью было оказаться внутри него и это желание заставляло меня действовать.

— Я возьму тебя, детка. Прямо сейчас, хорошо?

Я чуть приподнял его, поставив на колени, обнажая тугой светлый вход в расселине меж ягодиц. Застонав, отвел взгляд, иначе мог бы кончить только от одного его вида — уже удовлетворенного и оттрахавшего меня.

Он пробормотал, что согласен, поэтому я схватил бутылку со смазкой и выдавил сколько мне было нужно. Склонившись, провел языком от его яиц до самой расселины и обратно, ненадолго задержавшись лишь за тем, чтобы толкнуться в него упругим языком.

Беннет бормотал и стонал в подушку, уткнувшись в нее лицом, и я воспользовался моментом, чтобы благодарно провести ладонями по его спине вверх-вниз вдоль позвоночника.

— Блядь, ты прекрасен, Беннет Кроуфорд… — пробормотал я.

Был ли я эгоистичным мудаком, прерывая его посторгазмический кайф, чтобы кончить самому? Я уже смазал свой жесткий член, когда вдруг начал сомневаться, стоит ли…

— Бенни, я не могу… я хочу… мне нужно…

— Меньше думай, больше делай, — прошептал он, и по дразнящему тону его голоса я понял, что он не только не против. Он счастлив. Большего мне и не требовалось.

Я вошел в него с диким рычанием, а затем начал размашисто двигаться, глубоко и уверенно. Он вскрикнул и врезался своей задницей в меня в ответ, что только ускорило мой темп до лихорадочных толчков.

Хватило всего немного, как я уже был готов излиться в него — острые осколки мерцающего удовольствия пронзили яйца, поднялись к члену и хриплый рык сорвался с моих губ, впитавшись в кожу спины Беннета. В уголках глаз закололо от влаги, и я знал, что уже никогда не буду прежним после того, что сейчас произошло. После его заявления своих прав на меня и моего ответного заявления своих прав на него.

Все было решено. Мы вместе. И это только начало.

* * *

Несколько мгновений спустя я понял, что практически рухнул на спину Беннета всем своим весом, когда почувствовал, как он ерзает подо мной и прокряхтел ему что-то в ответ.

— Не могу… дышать… — прохрипел он.

— Черт, прости… — смутившись, я поспешно скатился с него и лег рядом. — Наверное, я слегка увлекся.

Подняв руки над головой, я потянулся подобно коту, а Беннет забрался на меня сверху и растянулся на мне, довольно ухмыляясь. Выражение его лица было просто чертовски очаровательным.

— С нетерпением жду, когда ты снова слегка увлечешься, — произнес он.

— Думаю, это можно будет организовать, — я дотянулся и запустил пальцы в его спутанные волосы, после чего они стали торчать в разные стороны еще больше, чем до этого. — Доброе утро, красавчик. Мне кажется или пахнет кофе?

— Не кажется. Дай мне минутку привести себя в порядок, и я присоединюсь к тебе за чашкой.

И тогда я заметил у него на груди и животе следы спермы. Мой взгляд перескочил на простыни, где он лежал лицом вниз, и те тоже были покрыты влажными пятнами. Я вопросительно выгнул бровь, глянув на него.

— Ты кончил дважды?

Беннет кивнул, ухмыляясь, как засранец.

— Разве я тебе не говорил, кто рано встает, тому Бог дает? Должно быть, ты так увлекся своим приступом неандертальца, что просто не заметил, как добрый малый старина я снова кончаю.

К моему лицу прилила волна тепла.

— Детка, прос…

— Шутишь? Это было чертовски горячо, Зендер. Если не веришь мне, то поверь галлону спермы на своей постели. Давай. Идем выпьем кофе. Хоть я и предпочел бы лежать здесь, продолжая воскрешать в памяти то, что было сексом столетия, но думаю, есть кое-что, о чем нам следует поговорить.

Он склонился, нежно целуя меня, и я запустил пальцы в его волосы, надавив на затылок. Несколько мгновений мы просто наслаждались губами и языками друг друга, а после Беннет отстранился и улыбнулся мне.

— Как там твой бедный маленький девственный зад?

Я попытался оценить свое самочувствие и поморщился.

— Теперь уже не такой девственный. Думаю, позже тебе придется поцеловать его, чтобы улучшить самочувствие.

Беннет рассмеялся.

— С удовольствием. А теперь пойдем, — произнес он, слезая с кровати и протягивая мне руку. — Быстрый душ, потом кофе.

Когда мы наконец устроились с кофе и полупустыми тарелками омлета за кухонным столом, я сделал глоток из чашки и внимательно посмотрел на него.

— Ребята сегодня с Гэри на веревочном курсе^{^[7]}?

— Да, Эйден и Джейк пошли посмотреть. Вместе с Кимберли и Ларри, другими сопровождающими из Фонда. А что?

— Просто хочу убедиться, что они в надежных руках. Я надеялся, что смогу взять тебя с собой повидаться с тетей Лолли, — я поставил чашку и дотянувшись до его руки, накрыл ее сверху. — Но сначала давай поговорим о Лаки. Я знаю, что ты за него беспокоишься.

Беннет глянул на меня и когда наши взгляды встретились, мое сердце сжалось.

— Иди сюда, — мягко произнес я, поднимаясь и ведя его за собой из кухни в главную комнату.

Усевшись на диван, потянул Беннета к себе, и он тут же оседлал колени, а мои руки обернулись вокруг него крепко обнимая. — Я хочу, чтобы ты знал без тени сомнения, что я с тобой. Мы разберемся с этим вместе. Ты не один.

— Что, если они причинили ему боль? — его тело нервно вздрогнуло в моих руках. — Что, если мне придется позволить ему вернуться к ним, Зендер? Я не могу этого допустить. И не стану, — он посмотрел на меня с вызовом во взгляде.

Я дотянулся и коснулся губами его лба.

— Мы поговорим с ним сегодня вечером, чтобы выяснить, что на самом деле происходит, и если уловим хотя бы намек на насилие со стороны его приемной семьи, тебе не придется отправлять его к ним.

Пока Беннет прижимался ко мне, я знал, что его сознание в этот момент работает в миллионе разных направлений.

— Бенни, а ты никогда не думал о том, чтобы самому взять Лаки под опеку? — поинтересовался я, когда некая идея начала постепенно созревать у меня в голове.

Его брови слегка растерянно нахмурились.

— Ну… да. То есть, гипотетически я, конечно, представлял себе подобное, но я одинокий мужчина, который работает шестьдесят часов в неделю. Вряд ли это подходящие условия для подростка, чтобы назвать семьей. Уже не говоря о том, что я гей, и мои родители никогда не примут этого. Я просто посчитал, что мне не стоит даже рассматривать всерьез подобную идею.

— Что, если бы ты не был одинок? — мой вопрос заставил его внимательно посмотреть на меня.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, в мои планы не входит терять тебя снова, а это значит, я поеду с тобой в Нью-Йорк, нравится тебе это или нет, — улыбнулся я ему. — Так что ты больше не будешь одинок. Вдвоем мы сможем позаботиться о Лаки. Вместе.

Беннет резко сел, едва не свалившись с моих коленей в своем порыве. Я машинально удержал его, чтобы не дать отодвинуться от меня еще дальше.

— Ты… подожди, что? Ты хочешь, чтобы мы воспитывали Лаки вместе? Как настоящая семья? — его глаза расширились, как будто он даже надеяться боялся на то, что я предлагал.

— Нет, детка, — поправил его я и улыбка Беннета тут же начала угасать, поэтому я поспешно продолжил, — я не имел в виду взять его на воспитание. Я говорил о том, чтобы попытаться усыновить его. Если он захочет, чтобы это были мы, то так и будет. Мы должны спросить у него…

У Беннета вырвался какой-то звук, и он сгреб меня в крепкие объятия, а я автоматически обхватил его за спину, чтобы ближе прижать к себе. Мое сердце колотилось, как бешеное от его взволнованного вида, и мне стало интересно, сколько еще раз в нашей жизни мне посчастливится увидеть эту чистейшую радость на его лице.

— Зендер, ты сейчас серьезно? — выдохнул он мне на ухо. — Если нет, то ничего страшного, но я не хочу питать иллюзии, если ты…

— Да, Бенни. Конечно же, я серьезно. Лаки — отличный парень, и он заслуживает такого замечательного отца, как ты.

Беннет отстранился, чтобы посмотреть на меня, его глаза блестели.

— Как мы.

В моей груди образовалась свинцовая тяжесть.

— Думаешь? Я не буду ужасным родителем?

— Разумеется нет. В конце концов, мы с тобой оба учились у лучшего. Не так ли?

Он смотрел мне в глаза, и я знал, что Беннет имеет в виду моего отца — человека, который водил нас на концерты наших любимых групп и на игры Янки, который научил нас ловить рыбу и разводить костер. Человека, который любил нас обоих безоговорочно и научил нас ценить тяжелый труд и преданность семье. Человека, который позволил бы нам быть вместе без малейшего осуждения. Если мы с Беннетом и могли стать хорошими отцами, то только потому, что мой отец показал нам идеальный пример. Мое горло сжалось.

— Бенни, — шепнул я. — Мне так его не хватает.

— Я знаю. Мне тоже.

Беннет склонился и прижался к моим губам в мягком поцелуе, чтобы дать мне возможность взять себя в руки, пока я не смогу вновь говорить.

— Мы нужны Лаки. Так будет правильно. Я перееду в Нью-Йорк. Я уже давно подрабатываю фрилансом, пишу контент для нескольких спортивных сайтов по активному отдыху. Вероятно, мне удастся превратить это в постоянную работу, так что я смогу быть дома, когда Лаки возвращается из школы…

— Нет, Зендер, — перебил Беннет, — я не хочу, чтобы ты переезжал в Нью-Йорк. Тебе там не место.

И прежде чем я успел возразить, солгав ему, он улыбнулся.

— Мы с Лаки могли бы переехать сюда. Это твой дом, и я не собираюсь требовать у тебя, чтобы ты его бросил.

— Нет. Это у тебя очень важная работа, — исправил его я. — Ты не можешь бросить Фонд. Я перееду на восток.

Беннет сделал глубокий вдох и пересел на диван лицом ко мне, скрестив ноги и взяв обе мои руки в свои.

— Зендер, с этого момента ты — моя «очень важная работа». Ты и, надеюсь, Лаки тоже. Думаю, Хэйвен в Колорадо гораздо лучше подходит для Лаки, чтобы продолжить взрослеть, чем Нью-Йорк. Ты же видел каким он был в горах. Просто светился от восторга. Представляешь, как мы втроем могли бы ходить в походы и кемпинги? Рыбачить и сплавляться по реке? Жизнь в огромном мегаполисе нам не подходит. Ни одному из нас. Нам троим необходим свежий воздух и пространство для нового старта.

Боже, это звучало потрясающе. Как сбывшаяся мечта. Я потянул наши соединенные руки, чтобы привлечь его ближе для поцелуя.

— Звучит идеально. Но я хочу, чтобы ты знал, мой новый старт с тобой, не важно где именно, хорошо?

— Даже если я решу переехать в нудистскую колонию? — взгляд Беннета заискрился весельем, и он не смог не рассмеяться.

Я сузил глаза глядя на него. Может, моя любовь все-таки не была такой уж безусловной.

Когда через несколько мгновений Беннет успокоился, я несильно оттодвинулся, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Вчера вечером… ты упомянул Джейка. Почему?

Его пальцы бессознательно потянулись, чтобы заправить мои волосы за ухо.

— Не важно. Не имеет значения.

Я поглаживающе скользнул ладонью сверху-вниз по его теплой коже.

— Все, что ты думаешь и чувствуешь, имеет для меня значение, Беннет. Между мной и Джейком ничего нет. И никогда не было.

— У него есть чувства к тебе.

— С чего ты это взял? — спросил я, удивленный и его заявлением, и тем, с какой уверенностью он его сделал.

Беннет пожал плечами.

— Просто то, как он смотрит на тебя… плюс некоторые другие моменты. И, в общем-то, я не могу его за это винить, — добавил он со слабой улыбкой.

Мысль о том, что у моего друга были чувства ко мне, а я даже об этом не догадывался, беспокоила меня, но по сути ничего не меняла.

— Только ты, Бенни. Так всегда было и всегда будет. Скажи мне, что ты это знаешь.

Он мгновение внимательно смотрел в мои глаза, а затем провел пальцем по моей щеке и слегка сжал челюсть.

— Я знаю, — наконец, произнес он, и я притянул его ближе к своей груди. — Как думаешь, почему он никогда не говорил тебе о своих чувствах?

— Понятия не имею. Я даже не знал, что он гей, — заметил я, запутавшись пальцами в волосах Беннета. — Вчера он сказал мне кое-что… что жизнь слишком коротка, чтобы не говорить то, что на самом деле думаешь, но полагаю, он не воспользовался своим собственным советом.

— Думаешь, он что-то скрывает? — вдруг спросил Беннет.

— Что ты имеешь в виду?

Он снова немного сместился, чтобы посмотреть на меня.

— Не знаю. Просто кажется, что ему здесь не место, понимаешь? Стетоскоп и то, как он говорил о моих травмах… мне кажется, что за этим кроется что-то еще.

Я прижал его обратно к груди, поглаживающе скользя кончиками пальцев вверх-вниз вдоль спины.

— Меня бы это не удивило, — признался я. — Много людей, которые приезжают сюда, бегут от чего-то.

— Как ты?

— Да, как я.

— Но больше нет, — негромко сказал Беннет, пока его пальцы бессознательно разглаживали ткань моей рубашки.

— Нет, больше нет, — я прижался губами к его виску. — Никогда больше.

Глава 36

Беннет

Уже по дороге на встречу с тетей Зендера я начал немного нервничать.

— Ты уверен, что это место называется «Голозадые Акры»? — поинтересовался я в третий раз.

— Детка, ты серьезно спрашиваешь меня об этом снова?

— Просто не уверен, что это правильное название.

Он повернул ко мне голову, отвлекаясь от дороги, и вопросительно приподнял бровь.

— Отлично, — пробормотал я. — Но пообещай мне еще раз, что они не заставят меня раздеться.

Зендер не спеша прошелся по мне взглядом сверху-вниз, и к тому моменту, как он закончил, хотел я того или нет, но начал дышать гораздо тяжелее.

— Ты хочешь раздеться? — поинтересовался он, намеренно растягивая слова.

Теперь хочу, подумалось мне.

— Заглохни, — бросил ему я.

— Потому что это всегда отличная мысль в «Укромном Убежище Ягодиц».

Я уставился на него.

— Видишь? Вот. Вот почему я уверен, что ты не сказал мне, как это место называется на самом деле. Ты уже называл его «Поместье Голых Ягодиц», «Дом Отдыха для Мягких Мест» и «Лесная дыра». И, богом клянусь, я слышал, как не так давно ты окрестил его «Джунгли Голых Колышущихся Грудей». Так как же оно в действительности называется?

Его губы изогнулись в ухмылке, когда он свернул на узкую дорогу.

— Там есть знак. Сам посмотри.

Я быстро повернул голову, чтобы успеть прочитать, что написано на знаке, но когда заметил маленький деревянный билборд, понял, что смотрю уже на его заднюю часть.

— Ублюдок, — пробормотал я.

Мы подъехали к одноэтажному каменному зданию, которое судя по виду знавало и лучшие времена и когда вышли из внедорожника Зендера, я заметил небольшую расписную табличку рядом с входной дверью.

Медвежьи Акры.

Я глянул на роскошного засранца рядом со мной, а он от души расхохотался. Просто видеть, как он полностью расслаблен и при этом абсолютно доволен собой, стоило каждого глупого названия, которым он наградил это место. Я не мог не засмеяться вместе с ним.

— А вот и ты, — произнесла женщина, протискиваясь через прозрачную экранную дверь здания наружу. К счастью, на ней был свободный сарафан, который оплетался вокруг ее ног, пока она быстро приближалась к нам. — Зендер, дорогой, кто это? — поинтересовалась она, обняв его.

Женщина была стройной и загорелой. Что-то в ней неуловимо напоминало отца Зендера, но если бы меня попросили назвать, что именно, я бы, наверное, не смог.

— Тетя Лолли, это Беннет Кроуфорд.

При упоминании моего имени глаза Лолли расширились, и она на миг отступила, чтобы оценить меня, после чего ее взгляд начал перескакивать между мной и Зендером.

— Твой Беннет? — уточнила она.

Выражение на лице Зендера смягчилось, когда он посмотрел на меня.

— Да, мой Беннет.

Как при этом я мог не ощутить глупых бабочек у себя в животе?

Лолли изучала меня еще с мгновение, прежде чем ее губы изогнулись в сладкой улыбке, и она шагнула прямо в мои объятия. Крепко обняв, она прошептала мне на ухо:

— Я молю Бога, чтобы ты оказался геем, потому что у меня было три разных духовных наставника, и все трое, как один утверждали, что вы с Зендером — родственные души, поэтому я волновалась, что будет немного неловко для тебя, если окажется, что ты не гей.

— Можете не волноваться, — шепнул я в ответ. — Они были правы.

Когда она отстранилась, у нее влажно заблестели глаза.

— В самом деле? Ты не дурачишь меня?

Я потянулся к руке Зендера и когда наши пальцы переплелись, он вопросительно изогнул бровь, очевидно, задаваясь вопросом, о чем меня спрашивала его тетя. Я притянул его к себе, чтобы быстро поцеловать.

— Лолли хочет знать, гей ли я, — объяснил я ему.

— Лолли, Господи… — вздохнул Зендер, нахмурившись.

Прежде чем она успела открыть рот, я заговорил первым.

— Я сказал ей, что изначально не был, но в конце концов не смог устоять против твоих убедительных аргументов.

Лолли стояла и смотрела на нас, будто завороженная, и я мог сказать, что она счастлива за Зендера.

— Заходите же внутрь. Я приготовила лимонад и печенье.

— Ооо… что за печенье? — спросил Зендер, напомнив маленького ребенка.

— Сникернудлс, — бросила она через плечо, когда мы вошли внутрь. — И есть еще немного купленных в магазине.

— А «Ягодичные пироги» у тебя есть? — спросил Зендер.

Я фыркнул и попытался заглушить нервный смех.

— Зендер, — предупредила Лолли, но я расслышал улыбку в ее голосе.

— А как насчет «Сиськи, привет», — поинтересовался он.

— Прекрати, или я приготовлю на скорую руку порцию «лимонных сморщенок» и заставлю тебя есть их по одной. Медленно, — сказала она со смехом. — Беннет, как насчет тебя? Какое печенье тебе нравится больше?

— О, ну, обычно я люблю просто орехи, но был бы счастлив погрызть сморщенки, если…

Зендер зажал мне рот рукой прежде, чем я успел закончить фразу. К тому времени, как мы расселись на удобных креслах в главной гостиной того, что, как я понял, было домом сбора всей нудистской колонии, мы все трое смеялись так сильно, что я едва мог дышать.

Группка пожилых полностью обнаженных мужчин и женщин неожиданно вошла в комнату, и они направились прямиком к нам, чтобы прихватить печенье с подноса на кофейном столике. Я изо всех сил старался не пялиться на их голые груди и вялые члены, что покачивались и подпрыгивали при ходьбе.

— О, Лоллс, они выглядят потрясающе, — заметила одна из женщин, улыбнувшись Лолли. — Ты случайно не делала свое знаменитое шоколадное печенье в форме морских звездочек? Они мои самые любимые.

— Не в этот раз, Маргарет. Прости.

Лолли познакомила нас со своими друзьями, и все они приветствовали нас дружелюбными улыбками. Я очень старался не подать виду, что их нагота меня смущает, но к этому действительно не просто было привыкнуть. Когда Зендер дотянулся и схватил меня за руку, я понял, что сложил бумажную салфетку, пока она не стала крошечным квадратом между пальцами. Я глянул на Зендера.

— Прости, — пробормотал негромко.

— Порядок, — сказал он с улыбкой. — Предпочитаю, чтобы ты здесь нервничал, чем возбуждался.

Он подмигнул мне, сжав мою руку, и я закатил глаза.

Как только они захватили набор для крокета, который искали, то вышли из гостиной, махая нам и желая безопасно добраться домой.

Лолли обернулась, чтобы посмотреть на нас и в этот момент, не дав ей заговорить, я открыл свой дурацкий рот.

— Если хотите, тоже можете раздеться...

Казалось, время остановилось, и я подумал, где здесь рычаг, чтобы открыть потайную дверь в полу.

Господь Всемилостивый, скажи мне, что у них есть потайная дверь в полу.

— Я, ох, я имею в виду… — я сглотнул, не зная, как объяснить, что я на самом деле имел в виду. — О боже…

— Бенни? — изумленно произнес Зендер. Я не осмелился взглянуть на него, но судя по звуку голоса, он был более чем поражен.

— Заглохни на хрен, — пробормотал я, а когда набрался смелости посмотреть на Лолли, увидел, как ее глаза мерцают. К сожалению, это было не единственное, что я увидел.

— Слава Богу. Это платье колется как сучка. А так я чувствую себя гораздо лучше. Спасибо, Беннет. Теперь выкладывай. Я хочу знать абсолютно все. Значит ли это, что ты забираешь у меня моего мальчика?

Несмотря на то, что на ее лице была улыбка, нельзя было не заметить морщинки беспокойства вокруг глаз.

Я попытался проигнорировать слона — ее голую грудь — в комнате и сосредоточился на вопросе.

— Нет. Мы решили поселиться здесь, в Хэйвене. Надеюсь, ты не против, — сказал я.

У нее вырвался вздох облегчения, и она встала с кресла, чтобы притянуть нас обоих в свои объятия.

Если опустить тот факт, что при этом она была полностью голой, то эта женщина чертовски отлично умела обниматься, и мне в голову случайно пришло, что я мог бы привыкнуть к тому, чтобы чувствовать себя любимым тетушкой Зендера.

Это ведь не было извращением, нет?

Я посмотрел на Зендера, как будто у него была способность читать мои мысли и успокаивать меня взглядом. Когда он подмигнул, я вздохнул с облегчением, пытаясь сосредоточиться на том, что говорит Лолли.

— О боже, ты действительно переезжаешь сюда? Вы с Зендером останетесь здесь? — уточнила она, вернувшись обратно в кресло.

Зендер приобнял меня за плечи, притянув чуть ближе к себе.

— Я рассказал Беннету о предложении Гэри по дороге сюда. Он надеялся, что выйдет на пенсию до следующего летнего сезона и давно предлагал мне выкупить его бизнес.

— Зендер, это потрясающе. Ты прекрасно справишься с туристической базой и экспедициями. Но, Беннет, чем же тогда займешься ты? Чем ты зарабатываешь на жизнь?

Я посмотрел на Зендера перед тем как ответить.

— Мы собираемся купить бизнес Гэри вместе. Я могу управлять деловой стороной вопроса, пока Зендер занимается экспедициями. Надеюсь, как только все пойдет гладко, я смогу ввести молодежную туристическую программу для ребят из бедных семей. Именно этим я и занимаюсь в Нью-Йорке. У меня там имеются некоторые связи, которые могли бы помочь финансировать первые несколько поездок, чтобы мы начали. Затем, если мы удачно реализуем идею и с другими корпоративными фондами, то сможем помочь привезти сюда молодежные группы со всей страны для походов, рыбалки и рафтинга.

Лолли звонко хлопнула в ладоши.

— Это звучит просто замечательно. Если я могу чем-нибудь помочь, только дайте мне знать. Хотя я абсолютно уверена, что это будет успех. Зендер отлично ладит с детьми.

Она смотрела на него с гордостью и любовью, и я был поражен, осознав, что он на самом деле попал в хорошие руки, уехав с Лолли, как я и надеялся. Она явно души в нем не чаяла и казалась щедрой и любящей женщиной. Я был рад, что у него был кто-то, кто был также предан ему, как и отец. Но, опять же, в этом и была вся суть. Лолли и мистер Рид были братом и сестрой. У обоих был одинаковый нежный дух и любящий подход. Я чертовски надеялся, что если когда-нибудь в будущем мы с Зендером решим завести детей, они унаследуют именно эти личностные качества.

— Беннет, жаль, что мы с Зендером не остались в Гринвиче. Мне не хотелось увозить его от всего, что было ему дорого, особенно от тебя. Я знала, что вы двое очень близки. После того, как твой отец сказал мне, что мы больше не можем оставаться в коттедже…

— Что? — вырвалось у меня. — Он выгнал вас?

Лолли бросила быстрый взгляд на Зендера, и когда он покачал головой, дотянулась до моей руки и мягко похлопала по ней.

— Прости, милый. Теперь это не имеет значения.

— Я не понимаю. Что вам сказал мой отец?

— Он сказал, что мы не можем оставаться в коттедже, и поскольку стипендия Зендера была аннулирована…

Мое сердцебиение ускорилось, и я попытался не потерять нить разговора.

— Он сказал, что стипендия Зендера будет аннулирована?

Зендер коснулся моей щеки и заставил повернуть голову так, чтобы я посмотрел на него.

— Детка, теперь это не имеет значения, хорошо? Все осталось в прошлом. Все кончилось, и мы вместе.

Я знал, что сейчас не время впадать в гнев из-за своего отца, поэтому заставил себя прикусить язык. Пока Зендер рассказывал Лолли о Лаки и нашем походе, я слушал его вполуха. А затем он поведал ей о той ночи, когда застал ребят купающимися нагишом в озере, и Лолли начала хихикать.

— Когда они подрастут, отправьте их к нам, — предложила она. — Медвежьим Акрам не помешало бы немного свежей крови.

Я не мог не рассмеяться. Ее легкость была заразительной и казалось, чем дальше, тем все больше я наслаждаюсь ее компанией.

— Ну, не хочется прерывать нашу беседу, но я должна присоединиться к друзьям для игры в теннис через несколько минут. Не хотите остаться и посмотреть?

— Конечно, — согласился я, поднимаясь.

Зендер встал следом и обнял меня, сжав за бедро, чтобы тем самым послать какой-то тайный сигнал.

— На самом деле, нет. Нам нужно вернуться на базу, чтобы проверить ребят. Прости, что не сможем остаться, Лолли.

Попрощавшись, мы с Зендером сели в машину и, когда уже выехали на аллею, что вела к главной дороге, я не выдержал и поинтересовался:

— Почему ты не захотел остаться? Ребята еще наверняка заняты веревочным курсом.

— Детка, если бы ты хоть раз видел голый теннисный матч, ты бы понял.

* * *

— Я нервничаю, — признался я, ожидая пока Зендер обойдет машину, и не мог сдержать глупую улыбку, когда он автоматически потянулся, чтобы взять меня за руку. Черт, я могу к этому привыкнуть.

Я привыкну к этому.

Потому что Зендер мой.

Я все еще не мог поверить в то, что он готов сделать для меня… чтобы быть со мной. Тот факт, что все так стремительно меняется, должен был пугать, но мне напротив казалось, будто моя жизнь только начинается. Наконец-то. Мне даже было абсолютно все равно, что мой отец будет срать кирпичами, когда узнает, что его планы на меня рассеялись как дым, стоило Зендеру сказать, что он переедет в Нью-Йорк, чтобы быть со мной.

Потому что, как я и говорил Зендеру, я не собирался оставаться в Нью-Йорке.

Место Зендера было в Колорадо.

А значит, и мое тоже.

Я влюбился в эти места так же сильно, как и Зендер. Было чертовски страшно рубить корни и менять всю свою жизнь, но я просто не мог дождаться, когда сделаю это.

Однако, решение стать полноценным отцом шестнадцатилетнего подростка было немного более серьезным.

Ладно, это преуменьшение десятилетия.

Я был в полнейшем ужасе от этой перспективы.

И в то же время, безумно этого хотел. Мне хотелось подарить Лаки то, что смогла дать Зендеру его тетя. Вопрос заключался лишь в том, хотел ли этого сам Лаки. Для начала требовалось, чтобы он признал, что у него были проблемы в его приемной семье. Учитывая то, что сказал Кельвин и синяк, который я видел собственными глазами, наряду с поведением Лаки в последние несколько месяцев, я был уверен, что это правда.

— Ты отлично справишься, — заверил меня Зендер.

Он поднес мою руку ко рту и коснулся губами костяшек. Именно это дало мне те силы, в которых я так нуждался. Потребовалось всего несколько минут, чтобы разыскать Лаки, потому что я позвонил Эйдену, по пути на базу и попросил, чтобы Лаки ждал нас в вестибюле. Когда мы вошли через парадный вход он уже сидел в одном из кожаных кресел перед камином и листал какой-то журнал об активном отдыхе.

— Хэй, — позвал я, когда мы с Зендером подошли ближе к нему.

Парень тут же вскочил на ноги и приветственно обнял меня, а затем его взгляд соскользнул на Зендера и на то, как мы держались с ним за руки.

— Значит ли это, что теперь я могу спеть ту песенку? — поинтересовался он и открыл уже было рот, как будто хотел начать петь прямо в вестибюле, поэтому я быстро зажал его рукой.

— Может, позже, — сказал я. — И там, где тебя никто не услышит.

Его глаза заискрились весельем, но он кивнул, и я убрал руку.

— Я рад за тебя, Би, — искренне произнес он, обняв меня снова. — Эйден сказал, ты хочешь поговорить со мной.

— Да, ты не против, если мы немного прогуляемся?

Лаки кивнул, и я отпустил руку Зендера, чтобы приобнять его за плечи, когда мы вышли из здания базы и направились по дорожке, что вела вокруг отеля. Она была достаточно широкой, чтобы мы втроем могли идти бок о бок, но Зендер немного отстал, по-видимому, чтобы Лаки не чувствовал себя зажатым между нами.

— Лаки, я хотел поговорить с тобой кое о чем, прежде чем мы отправимся домой.

— Ладно.

Я заметил стол со скамейками для пикника недалеко, буквально в паре футов от нас и указал туда кивком головы.

— Почему бы нам не присесть?

Как только мы разместились, я сел напротив Лаки, а Зендер уселся рядом со мной, и я попытался собраться с мыслями, чтобы решить с чего начать.

— Лаки, я хотел узнать, как идут дела с Глорией и Эдом.

Стоило Лаки опустить взгляд и начать царапать ногтем край деревянного стола, как я уже все понял.

Блядь.

Мне удалось смолчать, но Зендер, должно быть, уловил что-то, потому что накрыл ладонью мою руку, которую я неосознанно сжал в кулак у себя на бедре, а затем он переплел свои пальцы с моими.

— Хорошо, — негромко пробормотал Лаки.

— У тебя не возникает никаких проблем с ними или другими детьми, которые у них живут? — я знал, что Глория и Эд воспитывают еще четверых детей, которые были младше Лаки.

Вместо ответа Лаки лишь покачал головой, все еще избегая смотреть в глаза.

— Лаки, посмотри на меня, — мягко попросил я. Когда он поднял свой взгляд, я увидел его пустые глаза.

Это был не первый раз, когда я видел подобную реакцию, но теперь я наконец понял причину.

— Ты можешь рассказать мне все, Лаки.

Он отвел глаза, чтобы смотреть на пейзаж вокруг нас.

— Все не так уж плохо на самом деле, — наконец, произнес он.

Я крепко сжал руку Зендера, и его большой палец начал чертить узоры на моей коже. Это помогло, потому что мне нечем было занять руки, как я обычно делал, когда беспокоился. Сделав глубокий вдох, я сосредоточился на его прикосновении и спустя пару секунд спросил то, что меня волновало.

— Они бьют тебя?

Лаки по-прежнему не смотрел на меня, когда заговорил.

— Иногда они забывают, понимаешь?

— Кто? — уточнил я. — Забывают что?

Он вновь врос взглядом в стол.

— Мелкие. Они не всегда помнят правила. Эд злится, потому что любит тишину, когда возвращается домой с работы.

— Когда Эд злится на младших детей, ты делаешь что-то, что заставляет его злиться еще сильнее? — спросил Зендер.

Лаки секунду колебался, но затем кивнул. Я сжал руку Зендера с такой силой, что странно, как он не издал ни звука.

Мне хотелось закричать. Знать, что парень, которому я помог выбраться с улиц, оказался в ситуации, которая была ничем не лучше, чем та, в которой он жил до этого, рвало мне сердце в клочья. И меня нисколько не удивило, что он подвергал себя опасности, чтобы защитить младших детей в доме.

— Прости, Лаки, — негромко произнес я. — Я хотел защитить тебя...

— Все не так плохо, Би, — быстро перебил Лаки и выпрямился. — Это не происходит постоянно, как было с мамой и Джерри.

У меня в горле образовался ком, и я был не в состоянии что-либо произнести, поэтому беспомощно глянул на Зендера. Он сжал мою руку, а потом перевел взгляд на Лаки.

— Лаки, суть не в том, чтобы довольствоваться меньшим из двух зол. Ты и все остальные дети заслуживаете чувствовать себя в безопасности, желанными и любимыми.

Я протянул руку через стол и накрыл руку Лаки.

— Я все исправлю, когда мы вернемся домой, Лаки. Обещаю.

Его глаза мгновение вглядывались в мои.

— Я знаю, Би. Ты всегда заботишься о нас… как будто мы твои настоящие дети или типа того.

В глазах защипало, но я, наконец, взял себя в руки.

— Есть еще кое-что, о чем я хотел с тобой поговорить… — мне потребовалось все мое мужество, чтобы продолжить, потому что я вдруг испугался, что Лаки откажет мне. Когда, черт возьми, я успел начать думать о нем, как о своем ребенке?

Я взглянул на Зендера, и он кивнул.

Нашем ребенке.

— Лаки, я тут подумал, не хочешь ли ты пожить со мной и Зендером какое-то время. Ну, не какое-то… — пробормотал я.

Его глаза расширились, и он откинулся на спинку.

— Серьезно?

Мы с Зендером одновременно кивнули.

— Так вы хотите взять меня на воспитание, как приемные родители?

— Эм… нет, не совсем так. Мы… мы хотим чего-то более постоянного. Мы надеялись… если ты не против, конечно, то… как ты смотришь, если мы усыновим тебя?

Лаки перескакивал взглядом с меня на Зендера и обратно.

— Вы… вы будете моими отцами? Вы оба?

— Да, — согласился Зендер. — Беннет усыновит тебя сразу, но как только мы с ним поженимся, я тоже это сделаю.

Я резко повернул голову, чтобы взглянуть на Зендера. Мы не говорили с ним о браке, но услышать об этом из его уст, да еще и с такой безапелляционной уверенностью, заставило все внутри меня плясать от счастья.

Он хочет жениться на мне.

— Тебе не обязательно принимать решение прямо сейчас, — быстро произнес я, заставив себя вновь взглянуть на Лаки. — Есть много нюансов, которые еще предстоит решить с детскими службами, чтобы убедиться, что я подхожу и прочее, но я сделал уже несколько звонков и все выглядит вполне многообещающе.

— Значит, я буду жить с вами, но все равно ходить в ту же школу и все такое?

— Эм… сначала да. Но мы, вероятно, в конце концов переедем из Нью-Йорка, и поселимся здесь, — сказал я.

Я почувствовал, как Зендер снова сжал мои пальцы, и знал почему. Он считал, что наш переезд в Колорадо — что-то вроде жертвы с моей стороны. Поэтому я решил вновь напомнить ему о том, о чем говорил снова и снова на протяжении всего утра, пока мы обсуждали все возможные варианты нашего будущего.

— Помнишь, что я сказал? Это твой дом. Нью-Йорк никогда не будет для меня тем, чем стало для тебя это место, — объяснил я. — Черт, даже Гринвич никогда не был для меня настоящим домом… особенно после того, как ты уехал.

Он кивнул и потянулся, чтобы поцеловать меня.

— Я люблю тебя, — негромко шепнул в мои губы.

— И я тебя.

— Боже, народ, вы теперь что, постоянно будете целоваться, когда я перееду жить к вам? Потому что говорю сразу, смотреть на то, как твои отцы все время целуются не круто.

Потребовалось время, чтобы слова Лаки, наконец, дошли до меня.

— Это… это значит, ты согласен?

Он едва успел кивнуть, как я встал и подошел к нему, чтобы притянуть в свои объятия.

— Люблю тебя, — сказал я ему, целуя в макушку.

Зендер присоединился к нам через мгновение, его большие руки обняли нас обоих.

И, черт возьми, будь я проклят, если не впервые в жизни ощутил себя, наконец-то, именно там, где должен был быть.

Глава 37

Зендер

Всего три недели в Нью-Йорке, и я уже постепенно сходил с ума. Мне не хватало свежего воздуха и чистых просторов гор, а ощущать под подошвами ботинок тротуар вместо грязи, камней и травы и вовсе казалось неправильным. Но я был щедро вознагражден за то, что отказался от этой части своей жизни, пусть и всего лишь на некоторое время.

Потому что каждое утро я просыпался в объятиях Беннета, а каждую ночь засыпал, чувствуя его теплое тело, что крепко прижималось к моему боку.

По возвращении в Нью-Йорк Беннет сразу же дал ход делу об оформлении временной опеки над Лаки. Его предыдущая работа с детскими службами посредствам Благотворительного Фонда компании оказалась прекрасным активом в ускорении процесса лишения опекунских прав той приемной семьи, где до этого находился Лаки вместе с другими детьми. Мы боялись, что Лаки придется какое-то время провести в приюте или в другой приемной семье, и готовили его к этому, но выдохнули с облегчением, когда Беннет все-таки получил временную опеку над ним. Мы оба прошли обязательные курсы по воспитанию приемных детей, на случай, если нам придется идти по этому пути и процесс усыновления затянется надолго, но Беннет полностью взял на себя решение всех юридических вопросов.

Все продвигалось не то, чтобы идеально, учитывая, что я уже считал Лаки своим ребенком, но при этом знал, что мы не можем спешить узаконить наши собственные отношения, потому что это может вызвать новый ворох проблем в будущем. Кроме того, мы решили, раз я все еще официально живу в Колорадо, то подав заявление на усыновление Лаки одновременно с Беннетом, добьюсь только того, что это замедлит весь процесс. У самого Лаки тоже было что сказать по этому поводу, так как ему уже исполнилось шестнадцать. Он уже дважды встречался с представителями детских служб — один раз, чтобы поговорить о том, как с ним и другими детьми обходились в приемной семье Эда и Глории Дюрант, и еще раз, чтобы заверить их, что он полностью согласен с усыновлением.

Поскольку усыновление могло занять около пары месяцев, мы с Беннетом обсудили этот вопрос накануне вечером и решили остаться в Нью-Йорке до следующей весны, чтобы Лаки смог как раз закончить свой второй год обучения в старшей школе^{^[8]}. Не могу сказать, что был в восторге от того, что придется задержаться в городе так долго, но решил использовать это время с пользой, посещая курсы менеджмента по управлению бизнесом. Мы с Беннетом все-таки решили выкупить туристическую базу, включая организацию экспедиций по дикой природе, у Гэри вместе. Поначалу я был против идеи Беннета вложить часть его собственных сбережений, но он напомнил мне, что это будет наш бизнес. Мы пока еще не уладили все детали, но суть в том, что мы с Беннетом будем работать вместе, чтобы максимально развить это дело во всех возможных направлениях.

И я уже просто не мог этого дождаться.

В свою очередь, Беннет изо всех сил старался разобраться с тем, как рассказать своим родителям не только о наших с ним отношениях, но и о том, что он не собирается брать на себя управление семейной компанией. Гнев на отца за то, как он поступил с нами в детстве, клокотал в нем весь путь домой и стоило только сойти с самолета, как он вознамерился ехать прямо в Гринвич, но я напомнил, что сначала нужно разобраться с фондом. Зная его отца, тот непременно накажет Беннета за его решение, вымещая это на детях, которых Беннет так любил.

Как объяснил мне сам Беннет, в настоящее время Фонд являлся скорее дочерним проектом инвестиционной фирмы. Целью Беннета было, чтобы Фонд фактически стал самостоятельной организацией, спонсируемой еще несколькими компаниями, помимо Кроуфорд Групп. Он хотел, чтобы Фонд встал на собственные ноги и мог получать финансирование и поддержку из нескольких источников, помогая еще большему количеству детей из трудных и малообеспеченных семей. Но для этого ему нужно было, чтобы его отец поддерживал его достаточно долго, чтобы заключить сделку с другими потенциальными спонсорами.

И эта сделка должна была состояться сегодня.

В этот самый момент мой мужчина готовился выступить перед группой из тридцати представителей самых успешных компаний в городе, чтобы представить им свою идею. Если ему повезет, он получит достаточно необходимой поддержки, чтобы наконец избавиться от тех рычагов давления, которыми продолжал пользоваться отец в его отношении. Всего за несколько дней мой Бенни мог освободиться от всех цепей, которые носил на шее так долго.

— Зендер, ты дома?

— Я здесь, Лаки, — выкрикнул я, выключая плиту, чтобы наш ужин не сгорел.

Медведь, который всего секунду назад лежал у моих ног, вскочил и потрусил к входной двери. Мне повезло, мой друг ехал на восток, чтобы встретиться с семьей в Бостоне, и привез моего пса сюда, поэтому я смог вылететь в Нью-Йорк с Беннетом, Лаки и остальной группой.

Через несколько мгновений собака вернулась, радостно следуя за Лаки, который бросил рюкзак на кухонный стол и устало плюхнулся на один из стульев. Он уронил голову на сложенные руки и уставился в пространство.

— Охохох… — заметил я, направившись к холодильнику, и вытащил две банки газировки. — Что случилось? — спросил, когда скользнул на стул рядом и поставил одну банку перед ним.

— Мы можем уже просто переехать отсюда?

— Что он сделал на этот раз? — вздохнул я.

— Ничего, — пробормотал Лаки. — Буквально, ничего.

Несмотря на их поцелуй с Кельвином, свидетелями которого мы с Беннетом стали, то, что между парнями, казалось, расцвело, исчерпало себя, по крайней мере, со стороны Кельвина. В оставшиеся дни в Колорадо все между ребятами было хорошо, они больше не дрались и Кельвин не задирал Лаки, говоря в его адрес всякое дерьмо. Лаки даже набрался достаточно смелости, чтобы рассказать нам о том, что Кельвин его поцеловал. Но если тот и чувствовал что-то, то это не продлилось долго. Как только мы сошли с самолета в Нью-Йорке, Кельвин начал его игнорировать.

К душераздирающему разочарованию Лаки.

Единственным хорошим обстоятельством было то, что Кельвин не вернулся к своим жестоким насмешкам.

Хоть что-то. Так что и на том спасибо.

— Ты пытался с ним поговорить?

Поскольку я всегда был дома, когда Лаки возвращался из школы, то частенько первым узнавал о его проблемах. Когда с работы приходил Беннет, мы обычно обсуждали все за ужином в семейном кругу. Узнав, что Кельвин в течении трех недель совершенно игнорирует Лаки, начиная с того момента, как все вернулись в Нью-Йорк, мы с Беннетом предложили отвести Кельвина в сторону, чтобы попытаться поговорить с ним.

Лаки несчастно кивнул.

— Сказал, что он очень занят. Я подумал, если скажу ему, что мы можем поговорить там, где нас никто не увидит, он согласится.

Пусть я и не волновался, что Кельвин может навредить Лаки, если они останутся наедине друг с другом, зато я не мог сбрасывать со счетов вероятность того, что между ними произойдет кое-что другое. И хотя меня это пугало, потому что Лаки был еще слишком юн для любого вида сексуальных контактов, я все же не был безнадежно наивен.

— Эм… Лаки, наверное, нам стоит об этом поговорить…

— О чем именно? — уточнил он.

— Да… эм… о том, когда остаешься наедине с парнем, который тебе нравится.

— В смысле, ты имеешь в виду, как мы с тобой сейчас? — с любопытством поинтересовался он.

— Что? Нет! — воскликнул я, но затем заметил улыбку в уголках его губ. — Маленький засранец, — легонько стукнул я его по плечу.

— Не переживай. Би уже провел со мной «этот разговор».

— Да?

— Еще в прошлом году, — кивнул Лаки. — Он использовал огурец, чтобы показать… ну, ты понял.

— Огурец? — расхохотался я.

— Ага. Ты бы его видел. Это был действительно большой огурец.

Я улыбнулся, потому что мог представить, как Беннет был взволнован, пытаясь объяснить подростку важные жизненные вопросы, натягивая слишком маленький презерватив на слишком большой огурец.

— Ладно, тогда так держать, — произнес я, махнув рукой.

Лицо Лаки вновь печально осунулось.

— Он ненавидит меня.

— Он не ненавидит тебя, Лаки. Думаю, он просто пока не готов принять некоторые стороны в себе.

— Угу, — вздохнул Лаки. — Я просто думал…

— Что?

— Думал, что он может быть тем самым, понимаешь?

— Да, понимаю, — я накрыл его руку своей широкой ладонью. — Но, возможно, тот самый все еще где-то там ждет тебя. Может быть, ты встретишься с ним завтра или на следующей неделе, или в следующем месяце, или следующем году… Возможно, ты не встретишь его еще много лет. Но поверь мне, когда это наконец произойдет, оно будет стоить твоего ожидания.

— Как пришлось ждать вам с Би?

— Именно. Не имеет значения, сколько лет вы потеряете, те, что вы проведете вместе, навсегда останутся с вами.

Паренек кивнул и поднялся на ноги.

— Пора браться за домашку.

— Хорошо, ужин скоро будет готов.

— Би сегодня занят своим делом, да?

— Ага, и будет дома поздно. Мы не будем его ждать и поедим сами.

Лаки кивнул, а потом вдруг наклонился и обнял меня.

— Рад, что ты здесь, Зи.

Я улыбнулся в ответ на это прозвище.

— Я тоже, дружище.

Как только они с Медведем ушли, я встал и начал вытаскивать ингредиенты для салата из холодильника. Как раз, когда искал миску, зазвонил телефон. Я предположил, что это Беннет звонит ради еще одного ободряющего разговора, или чтобы накричать на меня за то провокационное сообщение, которое я послал ему, желая напомнить, что его ждет, когда он вернется домой сегодня вечером, кроме любимой еды.

Но номер телефона был незнакомым.

— Алло?

— Здравствуйте, это Зендер?

— Да, кто это?

Я не узнал мужской голос. Он звучал неуверенно.

— Эм, это Стив… Стив Паттерсон. Я управляю «Медвежьими Акрами».

Я неосознанно напрягся, потому что была только одна причина, по которой он мог мне звонить.

— Что случилось? Моя тетя в порядке?

— Зендер, мне жаль, произошел несчастный случай.

Горло сжалось, а жар волной прошелся по мне, когда я ухватился за край разделочного стола, чтобы устоять на ногах.

— Она… — я даже не в силах был произнести это вслух.

— Она все еще жива, сынок, но им пришлось вызывать вертолет скорой помощи, чтобы забрать ее отсюда.

В моем сознании едва отложилось то, что он объяснял, как какая-то машина врезалась в фургон, в котором ехала Лолли и несколько других жителей колонии.

— Где… где она?

— Они забрали ее в Денвер, в госпиталь Святой Елизаветы. Я пытался дозвониться туда, но они не сказали мне ничего определенного по телефону. Мне очень жаль, Зендер.

Я даже не помнил, что ответил, прежде чем положить трубку. Дрожащими пальцами зашел в браузер на телефоне и потратил, казалось, целую вечность, чтобы отыскать нужный номер. Мои колени ослабли, и я рухнул на один из кухонных стульев, когда нажал на кнопку вызова.

Пожалуйста, Господи, не дай мне потерять и ее.

Еще одна вечность потребовалась на то, чтобы на том конце, наконец, ответили и мой звонок тут же поместили на удержание. Когда на линии зазвучал молодой женский голос, я даже не дал ей закончить дежурное приветствие.

— Да, мне нужна информация о пациентке. Лоис Рид. Ее доставили вертолетом скорой помощи… она попала в аварию. Я ее племянник.

— Одну минуту, пожалуйста.

Секунды тянулись бесконечно долго, и слезы потекли по моим щекам.

Она жива. Она должна быть жива.

— Сэр, как вас зовут? — на линии появился мужской голос.

— Зендер Рид, — прохрипел я. — Лолли — моя тетя.

— Мистер Рид, ваша тетя прибыла двадцать минут назад и ее сразу же забрали в операционную. Извините, но на данный момент у меня нет для вас новостей.

— Но… она еще жива?

— Она жива.

— Я в Нью-Йорке… Вылечу ближайшим рейсом. Не могли бы вы перезвонить мне, если будут новости? Я воспользуюсь Wi-Fi в самолете, чтобы проверить почту.

— Разумеется, оставьте мне ваш номер и адрес электронной почты.

Мой язык не слушался меня, пока я диктовал ему информацию, а затем положил трубку.

Беннет. Мне нужен был Беннет. Я уже начал было набирать его номер, но остановился, прежде чем нажать на кнопку вызова. Я знал, что он бросит все, чтобы быть рядом со мной, но цена была слишком высока. Насколько я понял из всего сказанного им, эта презентация была уникальной возможностью, одноразовой. Потребовались месяцы, чтобы собрать этих людей в одном зале. Дети, которые выиграют от всех тяжких трудов Беннета, рассчитывали на него. Как бы сильно я в нем не нуждался сейчас, они нуждались больше.

— Лаки! — позвал я, вытирая глаза и поднимаясь. Выключив плиту, я поспешил в нашу с Беннетом комнату, по пути выстраивая план действий.

В основном для того, чтобы не думать, каково будет потерять ту женщину, которая стала для меня единственной настоящей матерью.

Глава 38

Беннет

Поцелуй их задницы, а затем возвращайся домой и возьми мою.

По щекам быстро расползся жар, стоило перечитать сообщение Зендера. Мне уж точно будет весело, когда я накажу его за такое провокационное послание, потому что именно это занимало все мои мысли последние два часа, пока я готовил свою речь. А образ Зендера, лежащего лицом вниз на нашей кровати, со своей великолепной задницей, ждущей меня, никак не шел из головы даже, когда отец знакомил меня с разными людьми, собравшимися в зале.

У меня оставалось всего несколько минут, прежде чем я займу трибуну на возвышении и расскажу всем этим людям, почему они должны помочь мне построить организацию, чтобы творить добро в еще большем масштабе. То, что это также даст мне возможность навсегда уйти от отца, было дополнительным весьма приятным бонусом. Но независимо от того, как пройдет презентация, я все равно найду способ, чтобы позаботиться о детях и убедиться, что они не остались в беде. Даже если это будет означать поиск других организаций, которые смогут взвалить на себя подобный груз.

Потому что у меня не было ни единого сомнения, стоит отцу узнать, о том, что мы с Зендером строим совместное будущее, как он тут же заберет у меня управление Фондом.

— Беннет, сосредоточься, — рявкнул отец.

Раньше подобное раздражение заставляло меня лезть из кожи вон, лишь бы вернуть его расположение снова, но сегодня это просто взбесило меня. Как, черт возьми, я мог потратить столько лет, переступая через себя, только чтобы быть тем, кем этот человек хотел меня видеть?

— Джеральд, это мой сын, Беннет. Беннет, это Джеральд Малвани, глава…

— Малвани Комьюникейшенз, — перебил его я. — Большое спасибо, что пришли.

Пожилой мужчина кивнул и пожал мне руку.

— Не терпится услышать, что ты задумал, Беннет. Малвани Комьюникейшенз всегда ищут способы большего воздействия на общество.

— Рад слышать, сэр.

Я наблюдал за ним, пока мужчина не присоединился к другим собравшимся, чтобы поговорить с ними.

— Должен тебя похвалить, Беннет.

Эта фраза была совершенно неожиданной, и я возненавидел себя за то, что какая-то часть меня все же почувствовала гордость в ответ на слова отца, хотя сам я и был на него необычайно зол. Он рассматривал работу, которую я проделал с Фондом, только с точки зрения того, насколько хорошо будет выглядеть компания в глазах общественности. Как будто то, что Фонд действительно совершал благие дела, делая мир чуточку лучше, могло каким-то образом отвлечь от того факта, что фирма отца помогала богатым становиться еще богаче.

— Собрать всех этих потенциальных клиентов в одном зале… здесь просто множество новых деловых контактов, сынок.

Неверие прошло сквозь меня.

— Отец, — покачал я головой, — я собрал их здесь не для того, чтобы…

— Арнольд! — с энтузиазмом позвал кого-то отец, оставляя меня стоять одного, чтобы поприветствовать очередного мужчину, который только что вошел.

Я почувствовал легкую тошноту и автоматически потянулся за телефоном, чтобы позвонить Зендеру. Мне бы только услышать его голос, и я смогу продержаться достаточно долго, чтобы закрепить эту сделку и обеспечить таким детям, как Лаки, необходимую поддержку после того, как уеду из Нью-Йорка.

Одной мысли о том, что моя новая семья ждет меня дома, было достаточно, чтобы снять внутреннее напряжение. Я повернул телефон, желая проверить наличие новых грязных сообщений, которые возможно успел прислать мой мужчина, но вместо этого обнаружил сообщения от Эйдена, вместе с несколькими пропущенными звонками от него же. Паника захлестнула меня, но прежде чем успел перезвонить, я услышал, как меня зовут.

— Беннет!

Вскинув голову, я посмотрел в сторону боковой двери, что вела в зал, и увидел стоящих там на пороге Эйдена и Лаки, но Зендера с ними не было.

Лаки мог быть с Эйденом только в одном случае — если случилось что-то плохое.

— Где он? — вырвалось у меня, когда я поспешил к ним. — Что случилось? Он в порядке? — спросил я, хватая Эйдена за руку.

Прошу, Господи, не дай мне потерять его. Не сейчас. Только не так.

— Он в порядке, — быстро произнес Эйден.

Колени ослабли от прокатившейся по мне волне облегчения так резко, что я едва остался стоять на ногах.

— Боже, больше никогда, блядь, так не делай, — отчитал его я. — Где он?

— Это его тетя, — произнес Лаки.

— Лолли? — тревога снова пронзила меня. — С ней что-то случилось?

— Она попала в автокатастрофу, Би. Какой-то парень позвонил Зендеру около часа назад, чтобы сообщить ему, думаю, они забрали ее прямо в операционную или что-то в этом духе. Зендер привез Лаки и Медведя ко мне, прежде чем отправиться в аэропорт.

— Черт. Мне нужно идти. Какой аэропорт?

— Ла Гуардия.

Не успел я сделать и пары шагов, как меня окликнул отец и я обернулся, когда он решительно направлялся ко мне. Его взгляд замер на Эйдене.

— Мистер Вейл, что Вы здесь делаете? — нетерпеливо поинтересовался мой отец.

Он всегда игнорировал нашу дружбу с Эйденом, но в основном потому, что никогда не видел нас вместе. Может, он и не одобрял ориентацию Эйдена, но зато чертовски точно был бы не против инвестировать его деньги.

Боже, каким же гребаным дураком я был. Почему я считал, что мнение этого человека имеет хоть какое-то значение?

— Он пришел, чтобы сообщить мне кое-что важное… о Зендере.

— Зендере? Зендере Риде?

— Именно.

В ту же секунду безразличный взгляд моего отца моментально наполнился ледяным холодом. Удостоить своим драгоценным вниманием стоящего рядом Лаки он даже и не подумал.

Как будто тот — пустое место.

И мне было известно почему. Я бросил взгляд на Лаки, а затем шагнул вперед, хватая отца за руку и оттаскивая его в сторону. Хватило одного взгляда в сторону Эйдена, чтобы тот понял, что я делаю, и отвлек Лаки, не давая парню последовать за нами или подслушать то, что я собирался сказать.

— Ты в самом деле не видишь его? — поинтересовался я разозлившись, и указав подбородком в сторону Лаки. — Неужели твое ханжество сделало тебя слепым?

— Сынок, сейчас не место и не время, чтобы демонстрировать один из своих… проектов, — произнес он, отступив на несколько шагов от меня, чтобы увеличить между нами расстояние и натянув на лицо искусственную улыбку, пытаясь тем самым скрыть свое очевидное отвращение. Он быстро скользнул взглядом по людям, собравшимся здесь для обсуждения благотворительного фонда.

И пока я смотрел на человека, который дал мне жизнь, но по сути никогда не был моим отцом на меня вдруг нахлынуло чувство полнейшего спокойствия. Единственный отец, с которым я действительно был близок, умер пятнадцать лет назад.

— Лаки — не проект, — процедил я сквозь зубы. — Он мой сын. И в глубине души был им с того самого момента, как я его встретил. Как только смогу, я добьюсь того, чтобы он стал моим и юридически, на бумаге. Моим и Зендера.

Мне доставило невыразимое удовольствие наблюдать за тем, как отец становится мертвецки бледным.

— О чем ты вообще говоришь?

— Я говорю о своей жизни. Той самой, которой ты манипулируешь с самого первого дня. Я знаю, что ты сделал в ту ночь, когда умер отец Зендера. Его тетя рассказала мне, что ты выгнал их из коттеджа и лишил Зендера стипендии, хотя я послушно делал все, чего ты от меня хотел.

— Этот парень совершенно не подходил тебе, Беннет. А его отец…

— Не смей… — угрожающе предупредил его я, повышая голос. — Даже не вздумай этого делать.

Я бессознательно шагнул вперед, крепко сжав кулаки, но Эйден вдруг появился рядом, встав между нами.

— Би, — мягко произнес он. — Оно того не стоит.

Я кивнул, потому что он был прав.

— Эйден, ты не против, если Лаки побудет с тобой? Мне нужно в аэропорт.

— Да, все будет в порядке. Иди, — он протянул мне небольшую сумку. — Я собрал кое-что из вещей для тебя. Одежда будет слегка великовата, но…

— Разберусь, — я обнял его, забрав сумку.

— Беннет, если ты сейчас выйдешь из этой комнаты, все кончено. Твоя карьера, Фонд… — тихо и угрожающе предупредил отец.

— Чтобы помогать другим ты мне не нужен, — огрызнулся я. — Так что делай, что хочешь.

Отец шагнул вперед, подойдя ко мне вплотную, и прошипел прямо в лицо:

— Ты уходишь, и я лично прослежу за тем, чтобы ни один из этих людей не дал тебе ни цента. С чем тогда останутся твои детишки из благотворительности?

— Прошу прощения…

В зале ожила звуковая система и я машинально взглянул на сцену, где перед микрофоном стоял Лаки, хотя трибуна была слегка высоковата для его роста. Несколько человек в зале, которые все еще стояли, медленно присели, и я заметил, как некоторые из собравшихся в замешательстве переглядывались.

— Молодой человек, это не игрушка, — сурово начал мой отец, но стоило ему сделать шаг к сцене, как я тут же преградил путь.

— Держись подальше от моего ребенка.

Мне было все равно, что я едва узнал свой собственный голос, когда заговорил. Все, что меня заботило — то, как отец посмотрел на меня. Как будто впервые в жизни меня видит.

Чертовски огромное спасибо Богу за это.

— Эм, вы должны дать Би… то есть Беннету… деньги, потому что благодаря этому он сможет помочь многим детям, — сказав это, Лаки бросил на меня взгляд. — Таким детям, как я.

Мое сердце набухло в груди от гордости, пока я смотрел, как Лаки стоит там, полностью уверенный в себе, тот тихий мальчик, которым он был раньше, остался в прошлом. Хватило несколько недель, которые он провел, живя со мной и Зендером, чтобы мы начали замечать в нем эти изменения. Я проигнорировал отца и поднялся на сцену, обнимая Лаки.

— Спасибо тебе, Лаки.

— Люблю тебя, Би.

— И я тебя, — я взъерошил его волосы, а затем обнял за плечи и обратился к собравшимся. — Прошу прощения, но мне срочно нужно идти. Случилась чрезвычайная ситуация в семье моего бойфренда, и мне необходимо быть с ним. Но я оставляю вас в надежных руках своего помощника.

Я похлопал Лаки по плечу, а затем крепко обнял его еще раз и шепнул на ухо.

— Мы с Зендером позвоним тебе, как только приземлимся, хорошо?

— Не волнуйся, — кивнул Лаки. — Я присмотрю за Медведем. И Эйденом.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся я ему.

Эйден в какой-то момент тоже оказался рядом, и мы обменялись молчаливым взглядом-соглашением. Он кивнул. Да, он позаботится о моем ребенке.

— Спасибо, — я обнял его. — За все.

— Позаботься о своем мужчине, Беннет, — кивнул он. — Мы тут справимся.

Я подавил эмоции, которые угрожали поглотить меня в эту секунду.

— Ты чертовски хороший человек, Эйден, — прошептал я ему на ухо. — Надеюсь, тот парень, который в конечном итоге получит твое сердце, увидит это.

Быстро поцеловав его в щеку, я поспешил из зала. Мне пришлось пройти мимо отца, закипающего от ярости, но когда он схватил меня за руку, я стряхнул ее, даже не замедлив шаг.

Потому что с этого момента он перестал для меня существовать.

Единственное, что могло помешать мне быть рядом с Зендером — проклятый Армагеддон.

Глава 39

Зендер

Единственное, что удерживало меня от желания сорваться на людей, толпящихся в узком проходе самолета в поисках своих мест — только то, что мне удалось абстрагироваться от них, сосредоточенно наблюдая за видом из иллюминатора. Последние десять минут я провел, подсчитывая различные части багажа, пока те поднимались по конвейерной ленте и загружались в самолет, припаркованный рядом с нашим. Всего за два часа мне посчастливилось успеть на рейс из аэропорта Ла Гуардия в Денвер, заскочив перед этим к Эйдену, чтобы оставить у него Лаки с Медведем.

Эйден несколько раз сказал мне позвонить Беннету, но я категорически отказался. Мне пришлось заставить его пообещать, что он не расскажет о случившемся, пока Беннет не закончит свою важную встречу. Я знал, что тот, скорее всего, разозлится, но он поймет меня, когда успокоится и тщательно все взвесит.

— Ладно, ребята, мы ждем еще одного пассажира. Так что это займет несколько минут, прежде чем мы закроем дверь и отправимся. Спасибо за ваше терпение.

Мне хотелось наброситься на стюардессу, сделавшую объявление, требуя оставить опаздывающего козла здесь, не дожидаясь его, но я сдержал язык за зубами. Салон не был забит пассажирами и мне повезло сидеть одному в задней части самолета, за что я был бесконечно благодарен судьбе, так как не мог сдержать скупую слезу, что все-таки скользнула из уголка моих глаз.

Я заставил себя глубоко вдохнуть, наблюдая из иллюминатора, как начинает лить дождь. Самолет рядом с нами закрыли, поэтому пришлось искать другой способ отвлечься.

— Дамы и господа, мы закрываем дверь, готовясь к взлету. Пожалуйста, уберите свои вещи…

Нетерпеливо барабаня пальцами по подлокотнику и наблюдая, как дождь начинает лить уже стеной, я вполуха слушал стюардессу, пока она озвучивала правила полета и изо всех сил надеялся, что погода не приведет к задержке рейса.

Кто-то сел на место рядом со мной, и я едва сдержался, когда понял, что это, должно быть, тот самый козел, из-за которого мы ждали. Этот придурок даже и не подумал сесть у прохода, чтобы оставить между нами свободное пространство. Я напомнил самому себе сделать глубокий вдох, прежде чем повернуться лицом к этому засранцу. Но прежде чем успел что-либо сделать или сказать, теплые пальцы сомкнулись вокруг моих.

Пальцы, которые я знал лучше, чем свои собственные.

Пальцы, которые за последний месяц принесли мне больше удовольствия и успокоения, чем я чувствовал за всю свою жизнь.

Прежде чем смог сдержаться, я заплакал.

Он пришел.

Мой Бенни пришел.

— Шшш… — прошептал Беннет, перегнувшись через подлокотник, и дотянувшись рукой до моей шеи, чтобы притянуть меня ближе к себе.

Я плакал бесшумно, цепляясь за него, пока Беннет касался губами моего виска, безостановочно нашептывая мне слова утешения.

О том, как сильно меня любит.

Что все обязательно будет в порядке.

Что он никуда не денется.

Самолет уже выруливал на взлетную полосу, когда мне, наконец, удалось взять себя в руки. Я поднял голову и Беннет легонько поцеловал меня, вытирая мое лицо своим рукавом. Даже если кто и обратил на нас внимание по другую сторону прохода, мне было плевать.

Потому что Беннет был здесь.

— Ты здесь, — негромко произнес я.

Он улыбнулся своей милой и нежной улыбкой.

— Где же еще мне быть?

— А как же дети.

— Им нужен я, а не то, что предлагает мой отец. Есть люди, которые хотят помочь, потому что это правильно, а не потому что это заставит их выглядеть лучше в глазах общественности или в налоговых декларациях. Я найду этих людей, начну с ними сотрудничать и сделаю это самостоятельно. Но не сегодня. Сегодня я должен быть со своей семьей.

Я кивнув, вытирая глаза.

— Что-нибудь слышно о Лолли?

— Да, мне позвонили из больницы прямо перед посадкой. Операция завершена, она сейчас в реанимации. У нее сломана нога, много поверхностных повреждений, синяков и порезов, но они сказали, что все будет хорошо.

— Слава Богу, — произнес Беннет. — Эйден сказал, что они должны были ее прооперировать.

— У нее в груди застрял кусок металла, поэтому им пришлось делать операцию, чтобы извлечь его. К счастью, ни один из органов не задет. Сказали, что она полностью поправится. Она должна прийти в себя к тому времени, как мы доберемся до больницы.

— О, детка, это просто замечательно, — он поцеловал меня в висок. — Как ты?

— Уже лучше, — признался я, сжимая его руку.

— Ты же понимаешь, что теперь в глубоком дерьме из-за того, что не позвонил мне, да? — поинтересовался он, бессознательно заправляя мои волосы за ухо.

— Эти дети — все для тебя, Беннет.

— Нет, Зендер, ты — для меня все. Вы с Лаки — моя семья и всегда на первом месте, — он накрыл наши переплетенные пальцы другой рукой и начал массировать кожу большим пальцем. — Обещай, что никогда больше не будешь в этом сомневаться.

Он был прав. Небольшая часть меня полагала, что детей он все-таки поставил выше меня. И я был полностью согласен принять это, потому что дети нуждались в нем больше.

Но за тот час, который мне пришлось ждать ответа из больницы, я успел ощутить себя таким же потерянным, как и в ту ночь, когда умер мой отец. И Беннет был нужен мне точно так же, как и тогда. У меня просто не хватило духу сказать ему об этом. Достаточно было только посмотреть на него, чтобы понять, что мое недоверие причинило ему боль.

Я притянул его за шею, пока наши лбы не соприкоснулись.

— Больше никогда, Бенни. Обещаю.

Я поцеловал его, а затем положил голову на его плечо.

— Как все прошло с твоим отцом?

— Весьма предсказуемо, — пробормотал Беннет. — Было приятно наконец-то высказать этому ублюдку все, что я думаю.

Я почувствовал, как он изменил положение тела и приподнял голову.

— И вот еще что…

Беннет разблокировал телефон и выбрал фотографию. Это был Лаки вместе с пожилым мужчиной с уже заметно поседевшими волосами. В нем было что-то знакомое. Эйден находился на заднем плане, и я усмехнулся, заметив, что он поставил Лаки рожки.

— Это что?

— Оказывается, наш сын умеет очаровывать, — произнес Беннет.

Это «наш» из его уст заставило все мои внутренности затрепетать. Мы не обсуждали пока, будут ли у нас еще дети в будущем, но я знал без тени сомнений, что так и будет.

— Эйден сказал, толпа буквально ест с его рук после моего ухода. Пока ехал в такси в аэропорт я получил три эмейла от потенциальных спонсоров, которые сказали, что они в деле.

Я вновь посмотрел на фото.

— Погоди… это… мэр Нью-Йорка?

— Он самый, — смеясь, выдал Беннет.

— Наш пацан заставил мэра сделать с ним селфи? — я покачал головой. — Боже, он будет сущим наказанием, да?

Беннет прижался ко мне.

— Определенно. И, черт, я просто не могу этого уже дождаться.

— Я тоже.

Мы оба замолчали, когда самолет начал движение по взлетной полосе, быстро набирая скорость. Я никогда особо не любил летать, несмотря на то, что делал это достаточно часто в жизни. Меня не удивило, когда Беннет взял меня за руку и крепко переплел наши пальцы.

— Эй, Зендер?

— Да?

— Хочешь слепить снеговика? — неожиданно пропел он достаточно громко, чтобы его услышали люди, сидящие рядом с нами.

Я расхохотался и смеялся так сильно, что даже едва заметил, как самолет подпрыгнул на взлетной полосе прежде чем, наконец, подняться в воздух. И к тому моменту, как он набрал высоту, Беннет негромко спел мне на ухо все песни из «Холодного сердца».

Дважды.

Эпилог

Беннет

Восемь месяцев спустя.

— Боже… — простонал я.

Зендер прижал меня к прохладной кафельной стене в душе, когда его член начал медленно скользить во мне. Я уперся руками в стену, и он накрыл мои руки своими, крепко переплетая наши пальцы.

— Нет, всего лишь я… — выдохнул Зендер, а затем прикусил мочку уха.

Его огромное тело закрывало мое от плеча до задницы, не давая воде из душа бить по мне, но это не имело значения, потому что тепло его тела всегда согревало меня лучше любого душа и одеяла.

— Придурок, — сказал я смеясь. — Поторапливайся и трахни меня уже, а то мы опоздаем.

Его язык прошелся по моему уху, когда он еще больше замедлился.

— Нам действительно нужно сделать что-нибудь с этим твоим властным ртом, — пробормотал он.

Я задрожал, когда представил, что он может сделать с моим ртом и, повернув голову, посмотрел на него через плечо. Все мысли о том, что мы куда-то опаздываем тут же испарились, пока я тонул в его красивых голубых глазах.

— Я знаю, как ты можешь начать… — произнес я.

Похоть начала закручиваться внутри меня в огненную спираль, когда он толкнулся бедрами, прижимаясь к моей заднице, загоняя свой член внутрь и задевая мою простату. Когда я застонал от удовольствия, Зендер накрыл мои губы своими.

— Я так люблю тебя, Бенни, — прошептал он в мои губы.

Шутки закончились, когда он начал двигаться во мне жесткими, плавными толчками. Не имея за что ухватиться, я полностью опирался на него, пока Зендер удерживал меня в вертикальном положении, трахая уже не останавливаясь.

Но точно так же, как и во всех жизненных сражениях, с которыми нам пришлось иметь дело в последние восемь месяцев…

Мы поддерживали друг друга.

Заботились друг о друге.

Любили друг друга.

— Люблю тебя… — выдохнул я, чувствуя, как по моему позвоночнику начинают пробегать электрические разряды.

Дыхание Зендера у моего уха было горячим и тяжелым, пока он плотно прижимал меня к себе, удерживая в самых крепких объятиях, которые только можно представить. Его тело врезалось в мое, но я никогда в жизни не чувствовал себя настолько в безопасности или настолько желанным.

— Мой Бенни… — негромко произнес он.

Именно эти слова толкнули меня за край, вызвав волну оргазма, а секунды спустя Зендер последовал за мной и его наслаждение заполнило меня. Я обмяк, как будто все кости в моем теле растворились, когда яркость удовольствия стала постепенно угасать, но Зендер продолжал удерживать меня, обнимая, чтобы не дать упасть. Он вышел из меня, а затем развернул нас так, чтобы вода из душа била по мне. Мои ноги перестали походить на желе только когда он закончил меня намыливать, и я повернулся к нему, чтобы поцеловать уже как следует.

— Доброе утро, — пробормотал я между поцелуями.

— Доброе, — сонно ответил он.

Я неохотно высвободился из его хватки.

— Лучше поторопись, а то Лолли сама сядет за руль, — предупредил я. — И не забудь в этот раз стучать очень громко.

— Не напоминай, — простонал он мне на ухо и упал лбом на плечо.

Я рассмеялся. Зендер решил съездить в «Медвежьи Акры» на прошлых выходных, чтобы сделать сюрприз Лолли, потому что мы вернулись в Колорадо на несколько дней раньше, чем планировалось. Он заметил ее машину на стоянке, и когда она не открыла дверь, начал всерьез беспокоиться, что с ней что-то случилось, поэтому сам вошел в квартиру.

И у него чуть глаза не лопнули.

Постоянно видеть свою тетю голой само по себе было достаточно плохо, но видеть, как она получает удовольствие в объятиях шестидесятилетнего мужчины на кофейном столике, совсем другая история.

Я коснулся его щеки губами и вышел из душа, быстро насухо вытираясь. Стоило открыть дверь ванной, как я чуть не споткнулся о Медведя. Пес обычно спал с Лаки, но когда наступало время завтрака, он всегда безошибочно находил меня, потому что, как правило, именно я первым вставал каждое утро. Зверь послал мне зловещий взгляд, как будто знал, чем мы с Зендером только что были заняты.

— Если бы у тебя до сих пор были определенные части тела, ты бы меня понял, — сказал я псу, направляясь к шкафу, чтобы одеться.

Медведь следовал за мной тенью, так что пришлось сначала его накормить, прежде чем заняться кофе. Как только я выпустил пса, то сразу поспешил в комнату Лаки.

— Давай, приятель, пора вставать, — объявил я, включая свет и стягивая с кровати одеяло. Бросив его на пол, направился к окну, чтобы раздвинуть шторы.

— Слишком рано… — простонал он, натягивая подушку на голову.

— Я выезжаю через пятнадцать минут. Если ты не едешь со мной, значит, едешь вместе с Зендером, чтобы сперва забрать тетю Лолли.

— Я уже встал, — Лаки резко сел, отбрасывая подушку в сторону.

— Так я и думал, — засмеялся я.

— Эй, Би… — окликнул он меня за секунду до того, как я вышел из комнаты.

— Да? — замер я в дверном проеме.

Месяц назад Лаки исполнилось семнадцать, и я все не мог привыкнуть к тому, насколько он изменился. Он стал выше и крупнее, хотя по-прежнему оставался худым, а благодаря тому, что почти все выходные мы проводили в основном в походах в Катскил^{^[9]} теперь рельеф его мышц был четко очерчен. Но несмотря на то, что он изменился физически, в нем до сих пор проявлялась та же неуверенность, которая осталась после психологических травм из детства.

С тех пор, как он начал жить вместе с нами не прошло и года, но были времена, когда он все еще боялся, что мы передумаем и откажемся от него. Дело было не в том, что он говорил нам об этом, а в том, как он себя вел. Лаки всегда старался вести себя идеально, и если случайно делал то, что считал плохим, например, разбивал что-нибудь или получал за контрольные тесты или в табеле оценки меньше, чем отлично, в его глазах была некая тихая мольба, пока он извинялся или оправдывался, уверяя, что будет стараться лучше.

Мы с Зендером надеялись, что со временем он это перерастет. И вместе с тем делали все, что было в наших силах, чтобы каждый день напоминать ему о том, что мы любим его безоговорочно и всегда будем рядом.

Лаки медлил.

— Думаешь, я им понравлюсь? — наконец, спросил он.

— Кому? — уточнил я, вернувшись в комнату.

— Не важно. Не бери в голову… это тупо.

Идти на попятную стало еще одной фирменной чертой Лаки. Я подошел ближе и присел на кровать рядом с ним.

— Кому? — повторил еще раз, хотя догадывался, кого он имеет в виду. И когда он так и не ответил, озвучил собственное предположение. — Ты имеешь в виду местных ребят?

Лаки кивнул.

Несмотря на то, что до начала занятий в школе оставалось еще несколько месяцев, Лаки начал волноваться о том, что не найдет себе здесь друзей задолго до того, как мы покинули Нью-Йорк. Хотя последний учебный год в его предыдущей школе прошел хорошо, он по-прежнему болезненно переживал не сложившиеся отношения с Кельвином. Его чувства к этому парню не ослабли, как нам хотелось бы, поэтому мы надеялись, что расстояние поможет. И если повезет, он встретит кого-нибудь еще, кто отвлечет его от первой влюбленности.

— Думаю, они увидят то же самое, что и мы с Зендером. Что ты удивительный парень, Лаки. И им чертовски повезет, если они станут твоими друзьями.

— Да, наверное, — кивнул Лаки.

Я толкнул его плечо своим.

— Ты понял, что я сказал? Им повезет^{^[10]} стать твоими друзьями…

— Боже, ты такой чудик, Би, — голос Лаки зазвучал немного веселее.

Я обнял его и быстро поцеловал в макушку. Вероятно, он был уже слишком взрослым для подобных проявлений чувств, но пока Лаки позволял мне это делать, я не собирался прекращать. Чего бы это ни касалось, лишь бы он помнил, что его любят.

— Пошевеливайся, а то те единственные булочки, которые увидишь этим утром, вряд ли тебе понравятся.

— Иисусе, Би, фу…

Я рассмеялся и еще раз несильно толкнул его плечом, а потом поднялся на ноги. Захватив на кухне чашку кофе, я по привычке вышел на крыльцо и уселся на деревянные ступеньки, чтобы насладиться видом. Утренний туман поднимался над деревьями, напоминая мне, как сильно изменилась моя жизнь за последний год. Меня все еще временами передергивало, когда я думал о том, что мог потерять Зендера навсегда.

Если бы я выбрал другую экспедиционную компанию, которая предоставила бы нам других гидов в ту неделю.

Если бы я потерял его в стремительном потоке бушующей реки.

Если бы мне не хватило сил вымолить у него еще один шанс, чтобы доказать, что нам суждено быть вместе.

Мы были буквально в шаге от этого.

Но кто-то или что-то присматривает за нами сверху. Зендер не верит в такие вещи, я знаю, но я верю. Просто как иначе объяснить то, что мы снова отыскали друг друга?

Уловив боковым зрением движение справа от меня, я повернул голову и заметил, как Медведь бросился за чем-то меж деревьев рядом с хижиной Джейка. Через мгновение пес появился с большой палкой и поднялся на крыльцо хижины, туда, где стоял сам Джейк. Мы не виделись с ним с прошлой осени, когда прилетали в Колорадо с Зендером к его тете Лолли после аварии.

На короткий миг мы встретились взглядами, и он приветственно кивнул мне, но на этом и все. Было бы гораздо проще игнорировать его и всю ситуацию в целом, но я знал, что ничего хорошего из подобного притворства не получается. Я занимался этим всю свою жизнь и это едва не стоило мне всего.

Я поднялся и направился к хижине Джейка. Он продолжал бросать палку Медведю и когда я подошел ближе, пес принес палку уже мне. Я забросил ее подальше, и замер у деревянных ступенек, что вели к крыльцу. Хижина Джейка выглядела почти так же, как и Зендера, хотя он немного переделал свое крыльцо, сделав его больше. Вид одинокого стула, что стоял там, опечалил меня, хотя я не мог объяснить почему.

— Доброе утро, — поздоровался я.

Он кивнул в ответ.

— Вы, ребята, вернулись насовсем?

— Да, мы приехали в прошлые выходные. Хотя грузовик с нашими вещами еще не добрался сюда. Вообще-то, мы перебираемся в город. Так будет проще для Лаки ходить в школу… и для нас вести бизнес.

Еще один кивок. Джейк явно не был в настроении разговаривать, а меня так и подмывало развернуться и направиться обратно домой. У этого человека были чувства к Зендеру, и хотя он никогда их не демонстрировал, мне все равно было немного неудобно. Я знал, что Зендер чувствует ко мне, но быть в курсе, что этот привлекательный мужчина испытывал к моему бойфренду нечто большее, чем просто влечение всякий раз, когда смотрел на него, приводило меня в замешательство.

Я не хотел, чтобы все было так.

Несмотря ни на что, Джейк много значил для Зендера, и я был уверен, что их дружба так же важна и для Джейка.

— Зендер заходил пару раз, чтобы поговорить с тобой. Он хочет, чтобы ты остался работать в компании. И хотел убедиться, что ты придешь сегодня на вечеринку Гэри по случаю его выхода на пенсию, — произнес я.

Несколько дней назад мы уже полностью закончили решать все вопросы, связанные с приобретением туристической базы и бизнеса по организации экспедиций по дикой природе. Последние восемь месяцев мы с Зендером провели, работая над тем, чтобы сделать этот бизнес нашим. Мы также купили небольшой домик неподалеку от самой туристической базы, в который и собирались переехать через пару дней, как только прибудут грузовики с нашими вещами.

— Был занят, — пробормотал Джейк, засунув руки в карманы.

Черт, мне просто нужно уйти. Он не хочет меня здесь видеть.

Проигнорировав эту мысль, я поднялся по ступенькам. Я ни за что не позволю Зендеру потерять друга.

— Я знаю, тебе, должно быть, очень трудно… — начал я, — видеть его со мной...

— Это не так, — обрубил он. — Я… я рад видеть его таким счастливым.

Джейк бросил быстрый взгляд в сторону нашей хижины, а затем перевел его вниз, туда, где у подножия лестницы лежал Медведь, увлеченно грызя свою палку.

— В ту ночь, когда он рассказал мне о тебе, я понял, что для него никто и никогда не сравнится с тобой. Даже если бы я дал волю своим чувствам, я бы не… ему бы никогда не было этого достаточно.

Я понимал, о чем он говорит. Потому что сделал то же самое, когда начал встречаться с Эйденом. Пытался подогнать его под ту форму, которая подходила исключительно для Зендера. Это было несправедливо по отношению к Эйдену. И по отношению ко мне тоже.

— Мне жаль, Джейк.

— Не стоит, — произнес он. — Все получилось именно так, как должно было.

— Почему ты не сказал ему о своих чувствах? Почему так и не рискнул? — поинтересовался я. — Ты не мог знать, что однажды появлюсь я. Он рассказал мне о твоих словах, о том, что жизнь слишком коротка, чтобы не говорить то, что на самом деле думаешь…

Джейк вздохнул, а затем посмотрел мне в глаза.

— Я не знаю всех подробностей того, что произошло между вами двумя, когда вы были детьми, но что бы это ни было, оно причинило адскую боль.

Я кивнул, потому что эмоции в горле мешали мне говорить. Несмотря на то, что мы оставили прошлое позади, память о той ночи все еще была свежа. Я подозревал, что потребуется больше времени, чтобы это ощущение исчезло полностью.

— Не все такие сильные как вы, Беннет. Не все готовы рисковать своим сердцем снова… даже когда появляется прекрасная возможность.

Его взгляд переместился в сторону нашей хижины, а затем Джейк снова посмотрел на меня.

— Ты кого-то потерял… — произнес я, когда ко мне вдруг пришло это понимание.

Он промолчал, хотя я и не ждал ответа, но при этом не мог не заметить, как Джейк напрягся от моих слов.

Между нами повисла неловкая тишина, и я знал, что мне пора уходить. Спустившись по ступенькам, я вдруг остановился на последней.

— Он скучает по тебе, Джейк, — произнес не оборачиваясь.

Когда он ничего не ответил, я позвал Медведя.

— Давай, мальчик, пойдем.

Пес вскочил, схватил палку и побежал впереди меня.

— Беннет…

Я остановился и оглянулся через плечо на Джейка.

— Я могу принести что-нибудь на вечеринку?

— Да, — кивнул я. — Что-нибудь из того странного домашнего пивного запаса, которое так любит Зендер. Он говорит, это твой секретный рецепт.

Джейк усмехнулся и кивнул.

— Договорились.

Я попытался скрыть свою улыбку, чтобы Джейк ее не заметил, и поспешил обратно к нашей хижине. Как только я ступил на нижнюю ступеньку, Лаки выскочил из входной двери в перекособоченной одежде.

— О, слава богу! — выдохнул он, увидев меня. — Я подумал, ты уже уехал.

Я негромко засмеялся и поднялся по ступенькам.

— Иди возьми ключи. Ты поведешь, — хлопнул я его по спине.

— Да! — воскликнул он радостно перед тем, как броситься обратно в дом.

У Лаки пока что было только ученическое разрешение на вождение, но через несколько недель он будет сдавать экзамен, чтобы получить свои настоящие права. Еще один показатель того, что он взрослеет слишком быстро.

Направляясь в хижину следом за ним, я еще раз взглянул в сторону Джейка. Мы встретились взглядом через все пространство между нашими домами, и он кивнул мне, прежде чем войти внутрь.

Это было не много.

Но это было только начало.

* * *

К тому моменту, как Зендер появился со своей тетей Лолли на вечеринке, успело прибыть всего несколько гостей. Она держала его под руку, когда они вошли, и о чем-то негромко с ним разговаривала. После аварии Зендер провел несколько недель в Колорадо, ухаживая за своей тетей, пока она практически не приказала ему возвращаться домой. Мы с Лаки летали к нему каждые выходные, но поскольку Лаки нужно было ходить в школу, у нас не было возможности остаться с Зендером, чтобы помочь ему позаботиться о Лолли.

Как оказалось, вскоре Лолли нашла своего собственного рыцаря в сияющих доспехах, которым стал тот самый Стив, директор нудистской колонии, который позвонил Зендеру после аварии. Он практически не вылезал из больницы, пока Лолли лежала там, а потом также не отходил от нее, после того, как она уже вернулась домой. Собственно, тем голым парнем, с которым так хорошо проводила время Лолли, когда Зендер застукал их в прошлые выходные, тоже был Стив.

Как и ожидалось, Лолли полностью восстановилась после долгого отдыха и физиотерапии. Она даже приезжала к нам в Нью-Йорк, чтобы провести с нами Рождество. Я наблюдал за ними, пока они направлялись в мою сторону, но не заметил никаких признаков прихрамывания на ту ногу, которую она сломала. Лолли, казалось, была в идеальной форме. Что еще лучше, Зендер тоже выглядел совершенно спокойным.

И я долго ждал, чтобы увидеть это выражение на его лице.

Потому что знал, как тяжело Зендеру было привыкнуть жить в Нью-Йорке, но он ни разу не пожаловался.

Процесс усыновления прошел без сучка и задоринки и завершился в течении трех месяцев с момента подачи заявления, так что теоретически мы могли переехать в Колорадо сразу после Рождества. Но мы не хотели, чтобы Лаки пришлось менять школу посреди учебного года. Мне так же требовалось время, чтобы запустить работу нового Фонда, а затем передать управление команде, что состояла из семейного тандема мужа и жены, которых я выбрал для этого. Я решил сложить свои полномочия в управлении Фондом, чтобы полностью сфокусироваться на Зендере, Лаки и нашем новом бизнесе. Было трудно прощаться с ребятами, но у нас с Зендером было много планов, чтобы помочь детям со всей страны узнать мир так, как у них никогда не получится сделать это дома.

С родителями разорвать отношения было гораздо легче. Я подал уведомление об увольнении из компании отца, но он сообщил мне в письменном виде, что стандартный месяц на это не потребуется. Я был рад убраться оттуда в тот же день. Он даже прислал охранников вместе с директивой «помочь мне с моими вещами». После этого я его больше не видел. Он не воплотил свою угрозу в жизнь и не заставил потенциальных спонсоров держаться подальше от моего фонда, но я подозревал, что это скорее связано с его беспокойством о собственной репутации в чужих глазах, чем ради меня.

Я съездил в Гринвич, чтобы попрощаться с матерью спустя несколько недель после того, как вернулся из Колорадо, но она была предсказуемо равнодушна. Беспристрастно пожелала мне всего доброго, и не поинтересовалась ничем, кроме пары поверхностных вопросов о том, куда я еду и чем собираюсь заниматься. Было сложно признаться Зендеру в том, что в глубине души я продолжал лелеять надежду на свой «тот самый момент» в отношениях с родителями, но этого не произошло. В конце концов, мне пришлось смириться с тем, что у некоторых историй просто не бывает счастливого конца.

Зато за последние восемь месяцев Зендер и Лаки подарили мне огромное количество моментов, которые по-настоящему стоило лелеять. Черт, да каждый раз, когда я просыпался рядом с Зендером, уже был одним из таких моментов.

— Здравствуй, милый, как ты? — поздоровалась Лолли, когда они подошли ближе. Я автоматически оказался в ее распахнутых объятиях.

Она была лучшей в мире «обнимашкой», и несмотря на то, что мне довелось видеть ее обнаженной, включая все интимные места, больше раз, чем хотелось признавать, я никогда не устану от этого ощущения ее тонких рук, что обнимают меня так крепко, будто не собираются отпускать.

— Все хорошо, как ты себя чувствуешь? — поинтересовался я, провожая ее к одному из стульев, что мы установили на заднем дворе за зданием туристической базы.

— Отлично. Мы с Маргарет выиграли наш теннисный турнир в прошлые выходные, так что я хвастаюсь этим перед всеми, кто готов слушать.

Я поднял руку, чтобы дать ей пять.

— Так держать, чемпион. Я и не знал, что ты уже полностью восстановилась, вернувшись в отличную форму.

— Ну, у Маргарет большая грудь, так что, возможно, это нам помогло. Мы обыграли Хэла и Берта. Как два пальца…

Мне нужно было догадаться, что не стоит делать глоток, пока Лолли рядом, но поскольку я в этот момент все-таки пил, то чуть не подавился.

Пока она без умолку болтала, продолжая посвящать меня во все последние и величайшие события, произошедшие в «Медвежьих Акрах», я заметил Джейка, что шел по лужайке в нашу сторону. Зендер как раз говорил о чем-то с одним из рабочих нашей базы, но увидев Джейка извинился и направился навстречу своему другу, чтобы поприветствовать его. Между ними улавливалось неловкое напряжение, но когда Джейк приподнял емкость с коричневой жидкостью, Зендер широко улыбнулся и хлопнул друга по спине. Я был рад, что при этом не почувствовал и малейшего укола ревности. Они пересекли внутренний дворик, подойдя к столам, на которых была разложена еда, взяли пару стаканов и, наполнив их, начали о чем-то разговаривать.

Зендер бросил на меня быстрый взгляд, и я подмигнул ему, чтобы он знал, что все в порядке, и я не против.

Улыбка, которая осветила его лицо, согрела мне сердце. Это был разительный контраст тому злому, ожесточенному человеку, с которым я столкнулся, сойдя с автобуса девять месяцев назад. Но и тем мальчиком, которого я знал в детстве, он тоже уже не был. Как будто он наконец почувствовал, что нашел целиком и полностью свое место в жизни.

Точно так же, как и я наконец нашел свое.

Мне нравилось думать, что мы оба помогли друг другу его отыскать.

Прибытие Гэри вызвало бурные аплодисменты у присутствующих, в конце концов, именно он и был виновником сегодняшнего торжества. Я наблюдал, как он сначала перекинулся парой фраз с Зендером и Джейком, а затем направился в мою сторону, и он был не один.

— Беннет, — поприветствовал он, протягивая руку.

Я поднялся, чтобы пожать ее.

— Гэри, ты помнишь тетю Зендера, Лолли, не так ли?

— Разумеется, — кивнул он и они с Лолли обменялись парой светских приветственных фраз, прежде чем Гэри снова вернул свое внимание ко мне. — Лаки здесь? Я хотел бы познакомить его со своими племянниками.

— Да, он играет с Медведем, — указал я кивком головы туда, где Лаки бросал мяч псу во дворе. — Лаки!

Когда он поднял взгляд, я помахал ему рукой, подзывая к нам, и он быстро направился в нашу сторону. Подойдя ближе и заметив Лолли, Лаки наклонился, чтобы обнять ее, и она обняла его в ответ так же, как и меня. Мне понравилось, что он не забыл поинтересоваться ее самочувствием. Затем он быстро выпрямился и поприветствовал Гэри.

— Лаки, не думаю, что ты знаком с моими племянниками, верно? — произнес Гэри.

Лаки покачал головой. Я видел, как волна неуверенности прошла по нему, когда он заметил двух парней примерно одного с ним возраста.

— Нет, сэр.

— Это Тони, — представил Гэри одного из парней, положив руку на его плечо. — А это Уилл.

— Привет, — кивнул Лаки, пожав обоим руки.

— Привет, чувак, — ответил Тони.

— Вы с Тони будете в одном классе осенью, а Уилл на год вас младше.

Лаки неловко кивнул. Часть меня хотела приобнять его, чтобы напомнить, что он замечательный, именно такой, какой есть, но я сдержал свой порыв. Я прекрасно понимал, что есть вещи, от которых я не могу защитить его и неловкость при знакомстве с новыми ребятами в школе была только одной из них.

— Мы с Уиллом собирались к МармотФолз, встретиться с друзьями и искупаться. Хочешь пойти с нами? — спросил Тони.

— Эм… — Лаки перевел взгляд на меня.

Я быстро кивнул ему, скорее ободряя, чем давая разрешение.

— Да, с удовольствием, — немного расслабился он.

— Классная собака, — заметил Уилл, склонившись к Медведю, чтобы потрепать его по холке. — Можешь взять его с собой.

— Да, конечно, — кивнул Лаки.

Пока все трое прощались с нами, между ними еще улавливалось немного неловкое напряжение, но затем парни вместе направились прочь и когда Лаки проходил мимо Зендера, они незаметно для остальных ребят стукнулись кулаками.

— Спасибо за это, — поблагодарил я Гэри, кивком указав в сторону, куда отправились парни.

— Без проблем. Помню себя в этом возрасте, — он присел рядом с Лолли и у них тут же завязалась оживленная беседа, так что я отошел, чтобы поздороваться с другими гостями.

Пока не заметил того единственного, которого действительно ждал увидеть все утро.

— Хэй, — произнес я, встречая Эйдена на полпути и крепко приветственно обнимая его. Я был удивлен, когда он не отпускал меня из объятий чуть дольше, чем обычно.

— Хэй, Би, — негромко произнес он.

— Ты в порядке?

— Теперь да, — кивнул Эйден, прежде чем отступить. — Хорошо выглядишь. Перепало сегодня утром, да?

Я стукнул его в плечо.

— Свинья, — фыркнул я. — Пойдем, познакомлю тебя со всеми, только веди себя прилично. Многие из них теперь работают на нас, и последнее, что нам с Зендером нужно — это заявления о сексуальных домогательствах, — пошутил я.

— Справедливо, — произнес он и этот ответ был совершенно не в духе Эйдена.

— Ты точно в порядке?

— Да, все хорошо, — он выдавил улыбку. — Где пацан?

— С новыми друзьями, — произнес я с усмешкой.

— Рад за него, — кивнул Эйден. — Я собирался украсть его у вас сегодня вечером, чтобы посмотреть фильм и поужинать… желательно тако, если в этом захолустье знают, что такое мексиканская еда.

Я негромко рассмеялся. Эйден с Лаки сильно сблизились за последний год, и мне было интересно, кто из них выиграл от этого больше.

— Вообще-то, я собирался попросить тебя, если ты не против, присмотреть за ним вечером. Мы с Зендером собираемся в поход.

Он вопросительно приподнял брови.

— Это код для того, что твою развратную задницу снова хотят трахнуть у дерева?

— Господи, Эйд, — покачал я головой, глядя на него. — Но да, я чертовски на это надеюсь. Так ты присмотришь за ним?

— Да, я заберу его… пришло время ему кое-что показать.

— Даже не думай об этом, — предупредил я.

— О чем?

— Не смей развращать моего ребенка. Бьюсь об заклад, ты уже погуглил все ближайшие места, где есть бурбон и гоу-гоу мальчики.

— Супружеская жизнь превратила тебя в ханжу, — заметил Эйден, приобнимая меня за плечи.

— Заткнись, — ответил я. — И перестань это повторять.

— Что именно, что ты ханжа?

— Нет.

— Ах… ты про супружество. Не переживай, Би. Это произойдет.

— Я знаю.

Это была не совсем правда, но я не хотел, чтобы Эйден знал об этом. После того, как Зендер упомянул о браке прошлым летом, когда мы обсуждали усыновление Лаки, больше этот вопрос он ни разу не поднимал. Когда усыновление Лаки было полностью завершено, я был уверен, что мы снова вернемся к этой теме, но Зендер лишь заговорил о начале процесса усыновления Лаки ним самим, и снова ни слова о браке. Тогда я начал задумываться, что возможно брак был чем-то, к чему он еще просто не был готов. Я не решался поднять этот вопрос сам, потому что в нашей жизни и без того менялось слишком многое и слишком стремительно.

— Знаешь, ты сам можешь сделать ему предложение, — заметил Эйден.

— Я… я просто хочу, чтобы все немного утряслось.

Эйден прижал меня к себе, но больше ничего не сказал.

Именно это мне и требовалось.

* * *

Зендер

Было начало седьмого вечера, когда мы с Беннетом, наконец, добрались до моего любимого места на тропе. Перед нами распростерлось озеро Драммонд. Длинная тропа прорезала собой траву, темно-синяя вода сверкала под лучами летнего вечернего солнца, холма у подножия утопали в зелени деревьев, а гигантские снежные вершины Вудленд Райз вдалеке устремлялись в высь голубого неба.

Это было то самое место, на котором мы стояли в первый полный день нашего похода прошлым летом. Место, где я умирал от желания взять его за руку и просто впитать этот момент вместе с ним — мои любимые горы и любимый человек. Это было волшебно, как я и надеялся.

Беннет вздохнул, когда вобрал в себя весь открывшийся перед нами вид.

— Так красиво, — пробормотал он.

— Угу, совершенно потрясающе, — я внимательно наблюдал за ним.

Затем спустил с плеч рюкзак и потянулся к Беннету, чтобы расстегнуть ремень на его поясе и снять его рюкзак тоже. Он непонимающе посмотрел на меня, слегка нахмурив брови.

— Что мы делаем?

— Просто пользуемся моментом. Это мое любимое место, — объяснил я с улыбкой.

— Согласен. Обожаю это место. Я рад, что ты привел меня сюда снова, — он повернулся, чтобы насладиться красотой пейзажа, и я склонился, чтобы поцеловать его в щеку.

— Я рад, что тебе здесь нравится так же, как и мне.

Я скользнул своей рукой в его и переплел наши пальцы, пока мы стояли бок о бок, глядя на естественное чудо, созданное природой, что распростерлось перед нами. А в следующее мгновение повернулся к нему лицом и опустился на одно колено.

Глаза Беннета расширились, пока он смотрел на меня, и я улыбнулся ему, отчаянно пытаясь не прослезиться до того, как скажу все, что собрался.

— Бенни, я любил тебя двадцать пять лет. Не проходило и дня, чтобы в глубине души я не знал, что ты — лучшее, что когда-либо случалось со мной в жизни. Когда я с тобой, я чувствую себя цельным. Счастливым, свободным и безмерно любимым.

Беннет машинально крепче сжал ту руку, которую я держал в своей, а другой накрыл свой рот, пока я продолжил.

— Когда год назад я стоял на этом самом месте, я был зол и упрям, потому что ты вновь появился в моей жизни, но я не понимал в полной мере, что мой гнев на самом деле был ярким, всепоглощающим страхом. Я был в ужасе из-за всего — что ты вновь станешь мне нужен, что ты вновь меня отвергнешь, черт возьми, что у нас больше нет этой особой связи между нами… Но чего я тогда еще не понимал, так это, что ни одна из этих вещей невозможна. Ты всегда был мне нужен. Я не мог вновь начать в тебе нуждаться, потому что никогда не переставал этого делать. Ты не мог снова отвергнуть меня, потому что никогда по-настоящему этого не делал. И для нас с тобой невозможно потерять нашу особую связь, учитывая все, что есть между нами и все, что мы разделяем вместе.

Я полез в карман за кольцом, которое носил с собой целый месяц в ожидании подходящего момента, когда смогу наконец отдать его ему.

— Я очень люблю тебя, Бенни. Больше, чем эти горы, больше, чем солнце в небе и сам воздух, которым мы дышим. Я не могу представить свою жизнь, если в ней не будет тебя.

Я сделал глубокий вдох.

— Беннет Кроуфорд, окажешь ли ты мне честь стать моим мужем и осуществить все мои мечты?

У Беннета вырвался всхлип, когда он кивнул, а затем он сгреб меня в крепкие объятия, обхватив руками за шею и целуя. Я упивался ощущением его губ и языка, пока мы целовались, но потом слегка отстранился и заглянул в его глаза.

— Это «да»? — уточнил я глупо улыбаясь.

— Конечно, это «да», — сказал он, вытирая глаза нижней частью ладони, пока другой рукой продолжал крепко держать меня за шею. — Я люблю тебя, Зендер. И больше никогда в жизни не хочу быть с тобой порознь.

— Тогда, может, ты уже наденешь это кольцо, чтобы Эйден, наконец, перестал флиртовать с тобой? — ухмыльнулся я, приподняв ленточку на кончике указательного пальца.

Беннет рассмеялся и взял кольцо, благоговейно наблюдая, как оно скользнуло на его палец и рассматривая его с глупой счастливой улыбкой на лице.

— Как будто маленькое кольцо остановит Эйдена от того, чтобы флиртовать со всем, что движется, — пробормотал он.

Я приподнял его лицо за подбородок, чтобы заглянуть в счастливые глаза, прежде чем не сдержался и пропел строчку из песни «ThePlatters», которая не выходила у меня из головы, с тех самых пор, как я купил это кольцо.

— Этим кольцом я обещаю, что буду всегда любить тебя…^{^[11]}

— О боже… — простонал Беннет. — Знаешь, в эту игру можно играть вдвоем.

— Жги, сладкие щечки, — сказал я, а затем пропел, — Порази меня своим лучшим выстрелом…^{^[12]}

— Если тебе понравилось, тогда надень на него кольцо…^{^[13]} — напевал он, когда мы хватали с земли наши рюкзаки, снова надевая их на плечи.

— Чувак, я так и сделал, — сказал я с притворной обидой. — А теперь я собираюсьв церковь, и я собираюсь женииииться…^{^[14]}

Беннет закатил глаза и взял меня за руку.

— Еще не поздно передумать насчет женитьбы?

— Я должен попросить прощения? Потому что мне совершенно не жаль, серьезно...

— Нет, слишком поздно просить прощения. Слишком поздноооо…^{^[15]}

— Черт, ладно, — я поднял наши соединенные руки, чтобы коснуться поцелуем его костяшек. — Давай остановимся до того, как ты начнешь петь «МммБоп»^{^[16]}.

— Ублюдок. Поверить не могу, что ты только что это сделал. Серьезно? Эта шутка про тебя, засранец. Ну ты и козёл. Я же теперь буду петь «МммБоп» целую неделю.

— Так тебе и надо. Моя миссия здесь окончена, — сказал я, сжав его руку, и мы с ним двинулись дальше по тропе.

Вместе.

[1]Смор - традиционный американский десерт, который едят в детских лагерях обычно по вечерам у бивачного костра. S’more состоит из поджаренного маршмэллоу и куска шоколада, прослоенных в два куска крекера «Грэм».

[2]Континентальный водораздел - воображаемая географическая линия, главная водораздельная линия материка, разграничивающая бассейны различных океанов.

[3]англ. Xander

[4]Примеч. здесь игра слов «иду» будет по англ. «coming», точно так же, как и «кончаю».

[5]Му́ льда (с нем. mulde — «корыто», «лоток») - поверхность снежной равнины или ледника, имеющая вид желобка.

[6]Друмлин (от англ. drumlin) - слегка продолговатый низкий холм сглаженных очертаний, обтекаемой эллиптической или овально-продолговатой формы, имеющий ледниковое происхождение, длинной осью вытянутый в направлении движения льда, а тупым, более крутым и высоким концом обращенный в противоположную сторону.

[7]Веревочный курс – активный тренинг, серия специально подготовленных занятий, психофизических упражнений для малых групп, направленных на улучшение навыков командного взаимодействия.

[8]Примеч. наш 10-й класс

[9]Катскил(Катскильские горы, англ. Catskill Mountains) - горный хребет в северных Аппалачах, в юго-восточной части штата Нью-Йорк, США, к северо-западу от Нью-Йорка и к юго-западу от Олбани. Сформировались в результате разрушения плато. Являются излюбленным местом отдыха жителей Нью-Йорка и других городов.

[10]Здесь игра слов: «повезет» и имя Лаки звучат одинаково «Lucky».

[11]ПесняThe Platters – With This Ring

[12]ПесняPat Benatar – Hit Me with Your Best Shot

[13]ПесняBeyonce – Single Ladies

[14]ПесняDixie Cups – Chapel of Love

[15]ПесняOneRepublic - Apologize

[16]ПесняHanson - MMMBop