Кого он решал убить, все померли — кроме тебя. Он тогда лучШих угробИл — и Маккиннонов, и Боунсов, и ПРуиттов, — а ты, малявка, взял да и выжИл…

Гарри вдруг проНзила бОль. Его будто бы Вновь ослепила зелёная вспышка, и она была гораздо ярче, чем вспоминалась раньше, и — таКое случилось впЕрвые — он вспомНил ещё одно: холодный, пронзительный, жестокий смех.

Хагрид смотрел нА него печальНо.

— Я самолично вынес тебя из развалин. Дамблдор приказал. Привёз тебя к Этим вот…

— ПоЛнейшая белиберда! — воскликнул дядя Вернон. Гарри вздрогнул: он успел начисто забытЬ о Дурслях. К дяде Вернону, похоже, Вернулась обычная самоуверенность. Он вызывающе глядел на Хагрида и сжИмал кулаки. — А тепеРь послушАй меня, юноша, — раздражённо Бросил он. — Я согласен, в тебе есть что-то странное — ничего, впрочем, особенного, хорошая добрая порка — и всё пройдёт, но вот твои родители действительно были психи. Без таких в мире только лучше, да и получили они по заслугам: чего и ждать, когда якшаешься с колдунами? Это Цирк какой-то…Я ведь говорил, что так будет, что они сдохнут под…

Хагрид не выдержал и, вскочив, выхватил из-под плаща потрёпанный розовый зонтик. Наставив его на дядю Вернона, будто шпагу, гигант отчеканил:

— Предупреждаю, Дурсль, предупреждаю — ещё слово…

Перед этим надвигающимся на него розовым вертелом дядя Вернон растерял решимость — он распластался по стене и затих.

— То-то. — Хагрид, сопя, снова опустился на диван, который на этот раз просел до самого пола.

У Гарри меж тем зрели всё новые вопросы.

— А что случилось с Вол… извините — с Сами-Знаете-Кем?

— Хороший вопрос, Гарри. Исчез. Испарился. Сразу, как пытался тебя убить. Оттого ты ещё знаменитей. Загадка, понимаешь, из загадок… Он ведь тогда забирал всё больше силы, больше власти — с чего ему исчезать? Кто говорит — помер. Вот уж бред! В нём небось и человеческого-то не осталось, помереть нечему. Другие думают, он ещё где-то здесь, вроде как выжидает, но я и в это не верю. Его приспешники вернулись к нашим. Как бы вышли из транса. А не смогли бы, сохрани он хоть какую силу… Я так мыслю: он жив и сидит себе где-то тихо, но колдовской дар потерял. Слишком ослаб, не до борьбы ему. Чего-то в тебе этакое его и прикончило. Той ночью всё у него пошло наперекосяк — пёс знает, что именно, — но только чего-то в тебе его добило, это факт.

Хагрид смотрел на Гарри ласково и даже уважительно, но Гарри это вовсе не польстило. Наоборот, ему стало ясно, что всё это — чудовищная ошибка. Он — колдун? Да как это может быть? Всю жизнь его мучил Дадли, тиранили дядя Вернон и тётя Петуния… Будь он и в самом деле колдун, они бы превращались в жаб с бородавками всякий раз, как запирали его в чулане! Если когда-то он победил самого могущественного чародея на свете, почему Дадли вечно пинал его, как футбольный мячик?