ВЫСТРЕЛ АВРОРЫ.

На третьем этаже Смольного в комнате Военно-революционного комитета Иван Карпухин и Сергей Павлов застали Антонова-Овсеенко и других товарищей. Здесь царила боевая суета. Двери почти не закрывались. Входили и выходили солдаты, матросы, рабочие – красногвардейцы. Владимир Александрович Антонов-Овсеенко – человек не иссекаемой энергии, большого ума и такта, завидного красноречия, почти не сидел на месте. Он беспрерывно встречал и провожал товарищей, давал им распоряжения, разъяснения, советы. С тонкими чертами лица, в очках, он то и дело откидывал правой рукой налезавшие на высокий лоб длинные волосы. Окончив разговор с одним, он тут же обращался к другим.

Когда Антонов-Овсеенко узнал, что Карпухин сопровождает хлеб из Сибири для фронта, он подошел к нему, и пристально глядя в глаза, сказал:

- Вам придется обождать дня три-четыре в Петрограде. Я был на Варшавском и других железнодорожных вокзалах, и приметил то, что много отпускников возвращается на Северный фронт. Пожалуй, до тысячи солдат и офицеров наберется. А некоторые, видите ли, голодают. И среди них ведется вредная агитация, их настраивают против нас – большевиков. Надо срочно организовать отряд. Я думаю, что он нам поможет хорошо. Вы товарищ Карпухин из 12 Армии из 17 Сибирского полка. Смелости и решительности вам не занимать. Беритесь за дело.

К вечеру 23 октября все солдаты с вокзалов собрались в одно место. Состоялся митинг. Всех призвали на помощь в проведении революционных действий. Солдаты охотно согласились объединиться в отряд. Было организовано питание солдат. Так же отряд был вооружен, на грузовиках подвезли винтовки, пулеметы, патроны. Только поздно вечером закончилось полное формирование отряда. Отряду дали название – «Свободный отряд Северного фронта». Иван Карпухин был избран командиром отряда. Он доложил Военно-революционному комитету о готовности отряда к наступлению.

- Восстание – это искусство, - учил большевиков В. И. Ленин и давал конкретные указания, - Окружить и отрезать Питер, взять его комбинированной атакой флота, рабочих и войск. Такова задача, требующая искусства и тройной смелости.

17 октября 1917 года В. И. Ленин вызвал к себе Антонова-Овсеенко, Невского и Подвойского и выслушал их доклады по подготовке к восстанию.

- Важнейшее дело сейчас, - говорил Владимир Ильич, - подобрать ядра самоотверженных рабочих, особенно молодежи, способных пойти на гибель, но не отступить, не сдать позиций. Необходимо заранее составить из них специальные отряды, которые займут телефонную станцию, телеграф и главные мосты.

Указания Ленина осуществлялись быстро. Все вокзалы и мосты в городе на Неве были заняты революционными солдатами. Все подступы к Петрограду были перекрыты. Особенно важную задачу выполняли закаленные в революционных схватках с врагом Сибирские и Латышские полки. Они держали Северный фронт и заграждали путь к Питеру, чтобы туда не могли продвинутся эшелоны с войсками вызванными правительством Керенского.

Но Ленин был озабочен и тем, чтобы для проведения вооруженного восстания в Петрограде были сосредоточены крупные силы. Когда Антонов-Овсеенко доложил, что Балтийский флот готов послать в Петроград сводный отряд численностью в три тысячи матросов, Владимир Ильич сказал, что этого мало и спросил о Северном фронте.

- Из доклада представителей Северного фронта, - ответил Антонов-Овсеенко, - там прекрасное настроение и можно ждать от туда большой помощи против частей которые двигаются с других фронтов. Но чтобы знать точно, надо бы туда съездить.

- Съездите! Нельзя медлить! – воскликнул Владимир Ильич.

И Антонов-Овсеенко специально едет в город Венден в Латвии, где стоял 17ый Сибирский полк. Два Латышских полка с Северного фронта были направлены непосредственно в Петроград для участия в вооруженных восстаниях. А 17ый Сибирский полк был включен в состав войск Военно-революционного комитета, но для того, чтобы не оголять фронт, был оставлен на месте.

Ведущей силой Октябрьской революции выступил рабочий класс во главе с партией большевиков. Для руководства всей боевой работай, создан партийный Военно-революционный центр. В него вошли: Бубнов, Дзержинский, Свердлов, Сталин, Урицкий. На все заводы и в воинские части были посланы большевистские комиссары. На фабриках и заводах создавались красногвардейские отряды. Рабочих вооружили. За час до окончания рабочей смены каждый знал, куда он назначается. Как только услышат гудок, значит, винтовку на ремень и следовать на указанное место. В общей сложности под ружье встало больше тридцати тысяч рабочих.

В боевой подготовке рабочим помогали полковые солдаты, размещенные в Петрограде. Целиком большевистскими считались 172ой и 176ой полки. Солдаты финляндского полка помогали изучать военное дело красногвардейцам завода «Сименс - Шуккерт», а солдаты 180го полка помогли красногвардейцам Трубочного завода. Совместно готовились к боям за власть Советов солдаты Московского полка и рабочие завода «Старый Парвмайнен».

Перед началом вооруженного восстания сторону большевиков приняли Павловский и Гренадерский егерские полки. После революционной агитации на сторону большевиков перешли так же Петроградский, Литовский, Волынский, Измайловский полки. У измайловцев был Климент Ворошилов, который еще в феврале 1917 года поднял полк на восстание. С тех самых пор революционное настроение солдат усиливалось с каждым днем. В Преображенском полку был объявлен нейтралитет, что очень важно. Казармы преображенцев находятся на Миллионной улице вблизи от Зимнего дворца. Обеспечено невмешательство Семеновского полка и некоторых казачьих частей. В руках большевиков оказалась, и Петропавловская крепость, в арсенале которой находилось до 100 тысяч винтовок.

Антонов-Овсеенко доложил В. И. Ленину, что моряки Гельсингфорса и отчасти Кронштадта готовы к выступлению. Они могут переправиться в Петроград по железной дороге, в крайнем же случае они могли подойти к городу со стороны моря.

- Нельзя ли перебросить весь флот к Питеру? - спрашивает Ильич.

- Нет. Прежде всего, фарватер не допустит. Наконец оголять фронт матросы не захотят.

- Но должны ведь они понимать то, что революция в большой опасности в Питере, чем на Балтике.

- Да, пожалуй, что не понимают.

Вскоре Антонов-Овсеенко осознал свою ошибку, убедившись, что это – «пожалуй, что не понимают» было явной несправедливостью. Матросы очень хорошо понимали необходимость стоять за революцию на смерть. При встрече с Антоновым-Овсеенко, Дыбенко разгорался:

- Мы бы как один ушли с судов, если бы знали, что Питер не справится. Но у нас нет такого ощущения. Мы не верим в силу Керенского, мы ее раздавим.

Этими словами Павел Дыбенко выразил мнение многих тысяч моряков. Вот на крейсере «Аврора» с шестнадцатого года служит матрос Степан Абросимов. Спросили бы у него, какого он мнения о революции. Он бы сразу сказал:

- Бить до конца контру.

Степан Абросимов пришел служить на «Аврору» с Урала. Плотного телосложения, широкоплечий, он привык стойко сносить всякие невзгоды, которых на его долю выпало немало. Родился он в Забайкалье. Мать свою не помнил. С одиннадцати лет остался и без отца. Мачеха привезла его с сестричками в Троицкий уезд в казачий поселок Хомутининский, да тут и оставила. Сироты пошли по миру. Степка мотался по окрестным хуторам и заимкам, добывал себе кусок хлеба. Жил в работниках у хуторянина Моторина, батрачил у кулака Печеркина. На Малом Сарыкуле гнул спину на Тузов. Так звали богатеев Дергалевых. Было их пять братьев, а всеми делами заправлял старик. Хозяйство у них было огромное. Земли – целая статья – триста десятин.

От зари и до зари Степка изнывал на чужой работе, не зная ни благодарности, ни отдыха, ни веселья. Но как подрос, потянуло его в народ к девчатам. Иногда выкроит свободный часок, вечером заявится на вечерки, а девки от него прячутся с криками: - «Антихрист пришел». Что ж поделаешь, у Степки ведь нет - не дому не лому. Гол как сокол. Да и одет совсем плохо. Какая невеста позарится на такого жениха. Приглянулась Степану одна молодая казачка – Настя. Все сердце по ней иссохло, не знал он как к ней подступиться.

Однажды хозяин Степану объявил: - «Степан, тебя в армию забирают».

И Степан пошел, как был и в чем был. На нем надета была холщевая рубаха, домотканые штаны, без обувки – босой. На пути встретилась ему тетка Елена:

- Ты куда?

- В армию берут, - ответил Степан.

- Господи, ты, Боже мой, возьми хоть на дорогу хлеба, - и тетка Елена вынесла ему ковригу хлеба.

У приемного пункта в Челябинском саду к нему подошел нищий старик. Степан пожалел нищего и отдал ему половину ковриги. Через некоторое время этот старик принес Степану полотняную куртку без подклада.

- На парень, надень. Больше ничем отблагодарить не могу. Скажи, как хоть звать – величать тебя? Богу стану за тебя молиться.

- Степан, - а отчества он своего не мог назвать, не помнил, как отца звали. Только в списках потом узнал, что Сергеевич.

Потом проходил службу на флоте на крейсере «Аврора» и тоже было не сладко. Муштра, мордобой, унижения. Про смертельную опасность в боях и говорить не приходится. На то она и война. Жизнью своей он не шибко дорожил. Проклятое ярмо было, а не жизнь. Только чего и было светлого в его жизни, так это казачка Настя, да и та пока была только в мечтах. Именно мысли о ней и влекли Степана домой, хоть дома то ни какого и не было. Но надежда на счастье в душе Степана все ж теплилась.

Весной 1917 года в Петрограде возле Финляндского вокзала Степан слушал речь В. И. Ленина. Потом узнал, что Ленин и большевики зовут народ на борьбу за лучшую жизнь и решил вместе с другими матросами биться за революцию до полной победы.

Фарватер Невы пришлось очень хорошо проверить. Глубины оказалось достаточно, чтобы ввести крейсер и миноносцы.

С рассветом 25 октября корабли медленно и осторожно вошли в Неву. С Гельсингфорса пробились миноносцы. Крейсер «Аврора» до этого стоявший на ремонте около Петрограда продвинулся к Николаевскому мосту и нацелил жерла орудий на Зимний дворец. Часть экипажа с Авроры» сошла на берег и приняла участие в захвате военной гостиницы «Астория». Среди членов экипажа сошедших на берег, оказался и Степан Абросимов.

Прибыли матросы из Гельсингфорса. Моряки из Кронштадта изрядно запоздали, но были с боевым настроением.

- Держись Керенский! Революционный Кронштадт идет!

Сводный отряд солдат, которым командовал Иван Карпухин вместе с красногвардейцами и солдатами получили задание – занять Мариинский дворец, военную гостиницу, Исакиевский собор и взять под охрану Адмиралтейский проспект. Солдаты и матросы вбежали внутрь гостиницы без единого выстрела. Произвели проверку документов и обыск помещений. Двадцать два щеголеватых на вид офицера и два полковника начали огрызаться. Их отправили в Петропавловскую крепость.

В Мариинском дворце, где раньше заседал Совет республики и так называемый предпарламент Временного правительства, который в народе попросту называли предбанником солдаты уже никого кроме прислуги не застали.

У Николаевского собора со стороны двора пришлось сломать дверь для того, чтобы попасть внутрь. С колокольни спустили вниз два пулемета, и пять офицеров, которые были вдрызг пьяными и на ногах еле стояли.

Адмиралтейский проспект был очищен от посторонних и взят под охрану.

В Петрограде революционными силами были заняты уже все вокзалы, мосты, телефонные станции, телеграф, Государственный банк и арсеналы. Не взятым остался только Зимний дворец, который служил последним прибежищем Временного правительства, министры которого еще надеялись на какое-то спасение. Предупрежденное предателями революции – Зиновьевым и Каменевым, которые выступили с письмом в меньшевистской газете и раскрыли решение большевиков о начале выступления. Временное правительство успело стянуть к Зимнему дворцу крупные силы. Там было около тысячи человек юнкеров, рота самокатчиков, сотни две казаков и женский ударный батальон.

Стало уже темнеть, когда явился конный вестовой и вручил Карпухину приказ Военно-революционного комитета – взять 500 человек под свое командование и войти в состав 2го флотского экипажа под общее командование мичмана Павлова. Рассредоточив силы на участке и поручив руководство оставшейся частью отряда своему помощнику, Иван Карпухин повел отряд к Зимнему дворцу.

Погода стояла скверная, Шел мокрый снег с дождем, дул пронизывающий насквозь западный ветер. Из-за плотного тумана и темноты вокруг ничего не было видно. Во дворце потушили свет. Только кое-где мерцали еле видные огоньки. Все более сжималось вокруг дворца кольцо из солдат, матросов и красногвардейцев. Все с нетерпением ждали сигнал к наступлению, но его все не было. Многие из красногвардейцев были плохо одеты, и находясь под открытым небом под мокрым снегом и сильным ветром – мерзли. У Степана Абросимова сильно замерзли ноги, он почувствовал, что портянки начинают примерзать к ботинкам. Красногвардейцы просили разрешения разжечь огонь, но об этом не могло идти и речи в эти решающие часы.

Стали продвигаться по широкой дворцовой площади вперед, к Александровской колонне, наверху которой возвышался ангел.

- Вот дойдем до этого ангела правды - и наша правда возьмет, - шутили матросы, - А что, братишки, штурмовать надо!

Но члены тройки – Подвойский, Антонов-Овсеенко и Чудновский хотели взять дворец так, чтобы было меньше жертв. Они предъявили ультиматум Временному правительству – сдаться в течение 10ти минут. Член Временного правительства Пальчинский назначенный генерал – губернатором Петрограда приказал юнкерам арестовать Чудновского. Его арестовали, но потом юнкера побоявшиеся навлечь на себя гнев революционных войск потребовали освободить Чудновского. Вскоре часть юнкеров покинула дворец. Не стали защищать временное правительство и самокатчики, они ушли из дворца еще раньше. Отказались воевать против большевиков и казаки. В гарнизоне дворца остались только офицеры, небольшая группа юнкеров и ударницы женского батальона.

Взятие Зимнего дворца затягивалось по времени. На следующий день после взятия Зимнего должен был открыться 2 съезд Советов. Дальше медлить было нельзя. Ленин посылал десятки записок Антонову-Овсеенко, Подвойскому и Чудновскому. Торопил. Съезд открылся, но Ленин не вышел к трибуне пока не взяли Зимний дворец

У дворца продолжалась ожесточенная, но бессмысленная стрельба. Стреляли главным образом юнкера и ударницы. Они притаились за баррикадами дров, которые были выложены около дворца. Матросы и красногвардейцы залегли на открытой площади. Степан Абросимов лежал под самым ангелом Александровской колонны. Его освещал фонарь, который зажгли у дворца. Матросы постарались уничтожить этот фонарь.

И вот, наконец, прогремели залпы из Петропавловской крепости. Били шрапнелью. Первые выстрелы прошли высоко. Третий снаряд попал в стену как раз там, где заседали члены Временного правительства. Вслед за этим прогремел холостой выстрел из шестидюймового орудия с крейсера «Аврора». Это был сигнал к штурму. Раздалось громовое, раскатистое - «Ура! » и многие тысячи бойцов бросились вперед. Но вскоре эта толпа отхлынула назад. С кораблей осветили прожекторами дворец и площадь. Юнкера, офицеры и ударницы начали бешеную пальбу из винтовок и пулеметов. Били прицельно, ведь перед ними были ясные мишени. Было много убитых и раненых. Сергей Павлов как пехотный прапорщик для того чтобы избежать массовых потерь дал команду Карпухину провести отряд к боковым воротам дворца не прямо с площади, а под окнами и вдоль подъездов. Матросы с «Авроры» раньше несли охрану Зимнего дворца и знали там все входы и выходы. Это помогло. Открыли боковые ворота. Штурмовики устремились во дворец по широким лестницам в залы и комнаты. Офицеры и юнкера прекратили стрельбу. Появились белые флаги капитуляции. Через полчаса путиловцы уже вывили арестованных министров во двор, а затем увезли в Петропавловскую крепость.

С великой радостью читал В. И. Ленин донесение о взятии Зимнего дворца, читал вслух и так громко, что его услышали солдаты и матросы в соседних комнатах Смольного, и всюду разнеслось «Ура! ».

В зале, где проходил съезд Советов это известие встретили бурными и продолжительными аплодисментами, возгласами: - «Да здравствует Социалистическая революция! Да здравствует власть Советов! ».

На съезде приняли ленинские декреты о власти Советов, о мире, о земле.