Вязка сетей.

Подледный лов.

Особенно много рыбы попадало в осенне-зимний период, старожилы о нем говорят как о подледном лове. Вот как описывает Данилевский Николай Яковлевич русский ученый-естествоиспытатель, публицист (1822г-1885) писал о подледном лове в Чарондском озере (Воже): «Зимний лов обыкновенно бывает довольно хорошим и считается выгодным и зависит от высоты воды в озере. Хорошими годами почитаются те, в которых осенью воды низки, потому - что рыбе труднее избегать выставленных против неё сетей. Низкая вода представляет еще выгоду, что невода можно сделать меньше». После хороших уловистых годов идут всегда неуловы. При сильном обмелении рыба скучивается в ямах и в более глубоких местах, откуда её вылавливают в больших количествах». Вот как рассказывает одна из рыбачек о ловле рыбы зимой. «Ловили неводами на конях, использовали 12 лошадей. 25 человек занимались подледным ловом. Лед долбили пешней – «лом с чернем». Пока «пешили» на шее висела веревка, чтобы пеша, не опускалась в озеро, а когда пропешат, тогда снимали с шеи. Делали широкую прорубь - 3м - 2, называли её «пускальник», через 30 метров делали другие проруби. На одной стороне 12 человек, на другой столько же. Брали 30 метров жердь, заводили сеть. К жерди привязывали веревку – «тягу». Вилами захватывали веревку, затягивали невод. От проруби до проруби 200-300 метров, дальше делали поворот, зависело от длины невода». Для зимней ловли брали толстые нитки на мережу, чтобы не рвались. Сначала шла редкая мережа примерно 41- ячея, средняя мережа – 24 мм, затем «частое»- 8-10-мм для снетка, к концу привязывали «матицу» - длинный кошель. Когда невод вытаскивали изо льда, напротив «выволока»- основного невода, ставился маленький неводок. Называли его «противень» 12 м, чтобы рыба не ушла. Тянули слегой длинной 5 метров. Была бочка – барабан, стояла на подчинках (дровни кроткие и полосы ниже, узкие). В одной стороне два человека вручную на одной слеге, на другой три человека, все ходили и тянули невод». Если мережи были тяжелые, то использовали 6 лошадей, шесть возов. Невод тянули крючьями, центральную сеть и «противень» вытаскивали одновременно. Рыбу вываливали в розвальни. Делали два «притонения» (захода). Уезжали ночью, приезжали утром. Если сеть застревала за топляк, задерживались". Были свои тонкости. Лед не всегда был крепкий, температура часто колебалась, появлялись трещины и промоины. И рыбаки старались это учитывать: « на озеро «собирали» 2 невода, 11 лошадей «в неводу», ставили по паре людей на лошадь. Всего выходило 22 человека. Начинали ловить «с Октябрьской», обязательно смотрели на толщину льда. Не всегда это получалось: «лед был нетолстый - лошадь провалилась. Ночевали, где расходятся три реки. Была в это время слякотно, погода сырая, топили костер». « Первое время не ставили всех рядом лошадей, чтобы не провалиться». Бригадир говорил место, куда надо ехать: к Спасу, на завал – средняя полоса берега, вглубь – середина озера.

А вот как вспоминает о подледном лове жительница д. Нижней: «Зимой 24 человека ездили на конях. На озере колхозы Ниженский, Тордокский, Чарондский, Пунемский, Каликинский ставили мот от 50 до 100 метров. Одному человеку нужно было сделать 5 прорубей, прорубь от проруби была на расстоянии 15 метров, делали большие проруби, тащили большую жердь вилами, вверху жердь захватывали. Человек тянул веревочки - тяги спускали в прорубь, смотрели, чтобы нигде не зацепилось. Пускали «пустник», напротив невод. Где была матица - выходник. Шла матица по две стороны вместе, мутник. Матицы шли озером, мутник стоял напротив. Рыба больше попадала в матицу».

Жительница из д. Мигуевской (Бекетовский с\с) так рассказывает о промысле: «Лед «пешили» - пробивали. Мережи редкие и частые связывали. Сначала шли редкие, потом частые, они расходились в разные стороны. Частые мережи привязывали на «чалки» деревянные поплавки, помогали связывать. После частых мереж, шла матица - большой куль была полностью привязана. Матица шла серединой. Мережу спускали попуск, спускали жердь и гнали в одну сторону 13 лунок и в другую сторону 13. По 11 человек по сторонам каждый на свою сторону. К жерди привязывали веревку, её прогоняли. 12 лунок поворачивали. На повороте веревку - тягу доставали «воротом». Он представлял из себя: два полозка, деревянный чурбан и валок с двумя ручками. Крутили мережи все валками на ворот до самой матицы, сходились. Противень шел навстречу, чтобы рыба не ушла. Матицы выпешали и доставали мережи и противень. Противень 4метра. 3 лунки отпешивали (пробивали), жердь гнали, доставали от попуска и тянули руками, работало 2 человека».

Вот еще одно из воспоминаний рыбака из д. Нижняя: «Холодно было зимой, уставали. Ложились на сани, часто был мороз под 40 градусов. Не руки и не ноги не действовали от холода. Особенно доставалось женщинам вот как вспоминает одна из них: «Мороз лед метровый нужно было пропешить. По километру делали майну. В старину женщины были на озере без штанов, когда выдалбливали лед, приседали и натягивали сарафан до колена, чтобы хоть немного согреться. Больше отправляли тех, кто был ближе к озеру, ходили женщины с Пунемы и Калининские». Замужних женщин не трогали, у них были дети и хозяйство. « Про ниженских девушек говорили, не берите их в жены, они все простужены» Использовали при рыбалке до 10 лошадей. Ворот стоял на санках. Матица вырубалась со стол, пропешивали льдину, отпехивали в обратную сторону. В матице опускали специальный жердогон с крюком и вилы с длинными ручками, лед был часто метровый. Жердогон гнали, направляли к лунке, расходились по полкилометра. Если сеть зацепилась, мерзли. Искали, зацеп, смотрели по лунке, начинали снова долбить лед. Если нашли задевы (зацепы), то отцепляли сутками. Невод зимой не сушили, было двое саней с неводом, складывали после ловли брикетом на дровни. Так как они были узкие на них лежала клетка, её называли» кресла». Клетку делали из досок. Весной сеть не замерзала, клетку не брали. Она была нужна были, чтобы мережа не свисала и не мешала ходу дровней.

Расходились и сходились к противню, а сзади шел тоже невод. Подходили с веревками к жерди привязывали. Ворот стояли и крутили вдвоем. Докрутили до соединения и веревку подцепляли. «Две тони» (2 раза кидали сеть - прим. автора) редко бросали в день. Стороны частые выдергивали, вынимали. Вдвоем и втроем выкатывали по тонне. Когда крутили ворот, нельзя было опускать руки, ворот бил по зубам. В озеро летом долетали крупные оводы, они кусали до крови, а бросить ворот было нельзя». Руки было не разогнуть, все в мозолях, прижигали их горячей палкой из костра. Так мозоли меньше болели, и руки становились крепкими для работы. На декаду брали специальные плетеные корзины с крышками.

Зимние невода просушивали ветром и морозом. Его старались просушивать в деревне. В течение лета зимний невод ремонтировали. Женщины готовили льняные нитки. Старики стягивали ячейки «читали» (сшивали) деревянной иголкой с нитью.

Данилевский Николай Яковлевич пишет в своих записях: «Хотя Чарондское озеро не пользуется столь выгодными условиями, как Лача, однако же, и оно имеет свои особенности. Которые служат до известной степени, охраною рыб от чрезмерного вылова. Именно оно пересечено во многих местах каменистыми грядами, того же происхождения как и белозерские. Которые идут широкими параллельными полосами вдоль озера. Эти луду (каменистая прибрежная мель – прим. автора) о которые непрестанно задевают зимний невод, и препятствует подледному лову. Рыба зимой держится преимущественно около каменных гряд. Зимой ловят на середине западного озера, и в Пунеме у юго-восточного края. «Зимой Чарондская рыба кроме местного употребления развозиться по окрестностям на две, три сотни версты, преимущественно в Вологду. Цена её в тесной зависимости от улова сороцкой сельди, которых развозят мороженными по Олонецкой Вологодской и восточной части Новгородской губернии. Много сельди – дешевая здешняя рыбы, при неулове, как 1870 году, когда её в Вологодской губернии их всю зиму не видели, здешняя рыба дорожает. Так свежие ерши, окуньки и плотва, продаваемые обыкновенно по 80 коп пуд, с 1870 года по 1871 год продавали по 1 руб. 20 коп, а по выбору 2 руб».

Вязка сетей.

Различная величина очков или ячей сети определяется размером той дощечки или " полки", на которой вяжется (мечется) сеть; обыкновенно отличают даже по самому названию полотно сети, в зависимости от того, какую ячеи она имеет: так, зовут слепушкой или одноперстником ту сеть, в ячею которой проходить лишь один палец; частиком или двуперстником - сеть с ячеей на два пальца; далее следуют трехперстник или межеумок, редиль или ладонник и т. д.

Любопытно, между прочим отметить, что для измерения и самых крупных ячей рыбак пользуется величиной отдельных частей своего тела, - в чем, таятся, конечно, следы необычайной древности..

Фото: просушка сетей.

Первые сети были своей вязки. Женщины пряли, нитки крутили, а мужчины вязали. Нитки были тонкие льняные нитки, «ссыкали» (скручивали), вязали мережей. Позже стали плести из простых ниток №10. Для 70 - 80 ячеи использовали другую нить, вязали челноком. Отец плел нитки. Высчитывали, какая ячея, узелок завязывали. Привязывали тонкую нитку, она должна ходить, проходила тетива, на неё крепились берестяные поплавки». Ловили рыбу сетями, называли «верши», «ботальники». Хороший мастер по плетению сетей был Пронин Дмитрий Захарович. «Невода были своей вязки изо льна, затем стали делать из капрона. Невода были размером с 0. 5 до 1 квадратного километра. Зимний невод мог быть 800 метров. Летний невод был 40 метров.

Через день старые сети вытаскивали на просушку, а рыбу вынимали. Нитка быстро гнила, поэтому день сушили, вечером ставили. Ловили колхозными сетями, их размораживали. До коллективизации был общий невод.

Рыболовные орудия необычайно разнообразны; они различаются размерами, назначением, формой, конструкцией, функцией, материалом, но есть одна общая черта, которая их объединяет, — это пользование ими человеком: один человек, несколько, много, артель, семья, община (мир). Более того, изучение общественно-правовых или семейных отношений на том или ином рыбном промысле или при пользовании тем или иным орудием дает возможность определить, насколько древним является это орудие. Например, изучая заколы (заборы) ‑ это речное, неподвижное, сложное средство лова (в XIX—начале XX в. ), вернее пользование ими, и всю систему производственных отношений в разных местах Севера, нам стало ясно, что это одно из самых древних орудий, несмотря на почти повсеместное использование в них совершенствующихся ловушек.

Хранение рыбы.

Существует и главный существенный недостаток рыбы, как продукт питания он быстро портиться, в свежем виде его могут хранить только несколько дней. Вместе с тем водоемы сильно удалены от центра потребления. И рыба не может без ущерба быть перевезена на рынок. Поэтому должна быть заготовлена в срок.

Главнейшими средствами консервирования рыбы: соленье, замораживание, вяленье, консервирование, маринование, копчение и сушка рыбы. «Рыбу принимают на плот, устроенный на сваях над водою реки. Одни разрезывают рыбу и вынимают внутренности и те части, которые имеют специальное назначение, как-то икру, молоки. Если нужно отрубают голову и разрезают тело на части таких форм и величины, какие требуются для соленья; другие относят икру в отделения, назначенные для их приготовления; третьи укладывают разрезанную рыбу в лари или бочки, в которых ее солят. Приготовление каждого продукта состоит под наблюдением мастера, как всякая рыба, попадающая на плот, так и всякий пуд приготовляемых из нее продуктов, записываются».

Солили рыбу в еловых бочках, вмещающих в себя по 15 пудов (равен 40 фунтам =16, 381 кг). Крупную рыбу разрезали, потрошили, обмывали и клали внутрь слой, затем клали рядами и пересыпали солью. Солка рыбы требовала от 10 до 20 фунтов (1 фунт равен 0, 45 кг) соли на пуд рыбы. Но соль не всегда была в губернии, часто была не качественной. Малосольная рыба так же требовала от 2 до 3 фунтов соли на пуд рыбы и не являлась надежным средством консервирования. Некоторые породы малосольных рыб страдали появлением рыбного яда. Тара не всегда имелась в наличии, большой вес при транспортировке также затруднял вывозку рыбы.

Заморозка в основном производилась в холодное время. В более поздние года рыбу не чистили, а морозили. Кроме того в летнее время замораживание также требовало соли». В летний период на каждом рыбпункте были сделаны ледники, вырублены морозильники. Рыбу складировали в ледники, «были сделаны ледники «затаривали» лед. Ледник - срубленный дом, утеплен и засыпан опилками. Лед выпиливали, вынимали из воды, обвязывали веревками, вытаскивали лошадьми, кувыркали до ледника или везли на лошади. Большой квадрат льда называли «кабан». У ворот ледника был сделан заезд, поднимали глыбы до потолка, ставили друг на друга глыбы. Льда хватало на все лето, на нем остужали рыбу, лед понемногу таял. Соль клали на ледник, чтобы лед не таял. Соль была крупная, черная.

Вяленье также требовало соли и зависело от погодных условий.

Маринование требовало специальных приправ и тары. Копчение тоже имело свои минусы – скорая порча некоторых вид рыб и малый вес рыбы.

Сушка рыбы оказалась самым простым и пригодным к исполнению. Рыба хорошо хранится, теряет в весе, не требует приправ и специальной тары. Сушка рыбы проходила двумя способами: на воздухе под воздействием ветра и солнца или второй - в печах. Недостаток первого способа зависимость от природы, долгий срок переработки. Второго способа – малая продуктивность, неэкономичность эксплуатации и не возможность сушить среднюю и крупную рыбу. Для этого стоял сушильный цех, где в больших печах, сушили рыбу. Шла непрерывная загрузка и выгрузка. В переработке рыба теряла свой вес в 4-5 раз.

Сушеный продукт мог идти не только в виде сушеной рыбы – суща, но и в виде рыбной муки. Сушеная рыба спасла рыбаков от невыгодного сбыта рыбы и уменьшению потерь. «Раньше на рыбпункте в устье р. Вожеги были мощные сушильные печи, превращавшие мелкую рыбу (ерша, снетка, мелкого окунька) в так называемый " сущ", рыбную, так сказать, лапшу».. Запрет на мелкоячейные орудия лова сделал сушильные печи ненужными, и они обветшали от бездействия, а население Чарондской округи потеряло когда-то любимый дешевый и питательный пищевой продукт. Сейчас сами рыбаки сушат в русской печи. Если раньше она хранилась в полотняных мешочках, наволочках, то сейчас все больше используются картонные и пластмассовые ящики.

Существовало три способа перевозки рыбных грузов, которые можно у нас наблюдать: гужом, т. е. перевозку сухим путем, по земле или по льду, по водным путям сообщения и по железной дороге. Исследователь озера Данилевский Н. Я. написал в своем докладе « В Чарондском озере сбыт свежей рыбы не обеспечен, потому что окрестности озера слабо заселены, плохо доступны. Поэтому здесь вынуждены сохранять рыбу до приезда скупщика или прасолова, в садках, которые устраивают из досок, в реках, вливающихся в озеро. Озеро Чаронда по сортам живущих в них рыб, не довольно ценное для отвоза рыбы вдаль. Также отсутствует водяное сообщение с местами большого потребления рыбы - не находит столь выгодных условий сбыта». После войны «мужики сдавали по тонне, государству в Бекетово в рыбцех, по договору. Соленую и свежую рыбу возили в Бекетово, продавали, коптили лещей». Ловили снетка по 5 центнеров, до тонны, щуку и лещ солили в бочках. Иногда ничего не попадалось. В 1954г кладовщик принимал рыбу в склад. Зимой машины приезжали по озеру, делали зимник по реке, рыбу сдавали государству. Продавали по 1650 тонн и «себе еще делили».

До войны колхозникам не давали отовариться в магазине, они ходили в Вожегу с обозами и продавали рыбу, сдавали государству. Вот как вспоминает один из жителей, который ходил с обозами в Вожегу. «Зимой шли до д. Лещевки первый день. Второй день в Вожеге решали дела, выходили до д. Лещевки. На третий день шли домой. Брали еду на три дня. Напрямую 60 км по зимнику». Летом на конях ездили по 5 дней. Свежую рыбу не довезти. Дорога была в Корозеро, Бекетово 42, Коневский хутор, д. Оспадаревская, Лещевка. Ездили через Бекетово, а так более 100 км, дорога не приспособлена под коней. Ехать было опасно, тигари пускали переночевать, давали горячего кипятку. «Тигари» - были ухари, наших обозчиков били, ловили пьяной компанией, были схватки с огибаловцами. Только было бы за кого – то зацепиться, узнать в лицо. Могли оставить без всего. Хорошо везде была родня или знакомые. Ноги опухали от ходьбы. Лошади были нагружены так, что едва идут. Сено лошадям не возили, воровали, где придется. Всю дорогу шли пешком. Только домой приходили, через три дня снова идти». Были постоялые дома в деревнях, пускали ночевать, колхоз договаривался и платил хлебом, деньгами хозяевам. Колхозы в Вожеге снимали дома, Так например, колхоз «Показатель» снимал в Вожеге дом по улице Гагарина у Коновалова Афанасия Петровича. После войны катера шли до д. Бекетовской, дальше рыба расходилась по разнарядкам.

В зимний период расходовали свежую, размороженную рыбу. Рыбаки в войну не голодали, спасала рыба. Рыба была в каждом доме.

Традиционная пища рыбаков.

Вожегодская кухня необыкновенно самобытна и интересна. Её историю невозможно отделить от истории нашей страны. На формирование вожегодской кухни, безусловно, повлиял: климат, образ жизни населения, близость к природным запасам рек и озера.

Фото: пирог рыбник.

Рыбный пирог является старинным блюдом, которое готовили еще наши предки по большим праздникам. Рыбный пирог – это не просто вкусное кушанье, но и украшение стола. Пироги, в особенности рыбные, занимают почетное место на вожегодском столе. Их делали на праздники и свадьбы. Без него не обходилась Пасха и Троица. Это подлинно национальное блюдо, дошедшее до нас из глубины веков. Сегодня пироги продолжают готовить по старинным рецептам. Рыбный пирог печется как открытого, так и закрытого типа, но начинка не всегда плотно запечатана тестом. Делается так в целях безопасности, рыба должна пройти соответствующую обработку. Рыбу, чистят и закладывают в рыбник целиком с костями и головой. Это помогает сохранить сочность начинки. «Открытые рыбники пекла сыновьям по заказу, рыбу засаливали и брали свежую судака или щуку. Раньше лещи были жирные, а сейчас сухие. Раньше на них было с палец «сала» - вспоминает одна из жительниц д. Нижней.

Рыбный пирог выпекали продолжительное время. Для начинки подходит любой сорт рыбы. Будь она речная или озерная. Лучше и приятней пирог получается из соленой рыбы. Старожилы предпочитают пирог из леща или щуки. Выпекать рыбный пирог лучше в форме из чугуна. Чугун обладает хорошим теплораспределительным эффектом, благодаря этому пирог из рыбы равномерно пропекается в духовке. Чтобы получить приятную зажаристую корочку и чтобы она была вкусной, пропитанной с обеих сторон, пирог переворачивали. Фото: рыбаки на привале

Пекли и открытые пироги с рыбой. Когда рыба была большая, её сложено было упечь. В Тордоксе рыбники делали из ржаной муки, закладывали: лещину, щуку, лещ с головой, хвостом и ели снимали верхнюю корку у пирога. Мишутинцы любили рыбник из красноперки. Накладывали рыбу толсто, толсто на рыбник и ели с костями. Пирог ели везде по-разному: снимая верхнюю корочку и ели, используя вилки, ломая кусками, разрезая на куски. Рыбу жарили в латках на постном масле. Любили отведать отварную рыбу, приготовленную в чугунке.

Делали селянку из яйца, добавляли молоко и добавляли мелкую чищеную рыбку. Мишутинские жители вспоминают, что любили, есть с красноперкой.

Делали заливное из рыбы и называли его холодец. Но самой любимой у рыбаков была уха. «Придешь с мороза, устал, продрог, а тут горячая и вкусная уха и усталость вся сразу проходила». Самая вкусная по определению ниженцев (Бекетовский с\с) это уха на развал. Рыбу пороли, мыли, хорошо, если было несколько видов рыбы, тогда каждая вносила свой вкус. В уху чистили картошку, лук, соль. Картошку резали на четвертинки, лук целиком, соль по вкусу. Когда вода кипела, закладывали рыбу. По глазам крупной рыбы определяли готовность. Если рыба была готова, глаза становились белые. Рыбу варили самой последней, чтобы не разварилась. Но считали, что 20 минут уха должна стоять на огне. Из налима варили уху получалась «жирная, как молоко». Делали уху «на развал». При этом использовали специальную деревянную тарелку с деревянным краем и желобком для отвода жидкости (в Тинготоме было деревянное корытце с дыркой в середине). Жидкость сливали в тарелки или глубокое блюдо. А всю гущу: картошку, рыбу, лук помещали на деревянное блюдо. Всё сверху присаливали. Жидкость ели отдельно. В некоторых местах в жидкость добавляли хлеб, толченые сухари и называли крошенина. Хлеб привозили из дома, за 10 дней он становился черствый, приходилось размачивать. Зимой ели замерший хлеб на озере во время лова. В Тордоксе в супу могла быть одна рыба, ели её с картошкой в мундире и большими ломтями хлеба. Старожилы споминают: «Что варить часто посылали молодых парней. Бригадиру носили еду». «В основном рыбаки ели уху».

Фото: приготовление ухи.

В Тордоксе делали двойную или тройную уху из разной рыбы. Сначала отваривали мелкую рыбу. Она кипела, жидкость оставляли, рыбу выкидывали кошкам. В эту же жидкость добавляли рыбу среднего размера – язь, сорогу, её тоже откидывали и добавляли третью партию рыбы щуку без головы. Чем больше разновидности рыб попадало в уху, тем она вкуснее получалась. Остатки рыбы, «щучьи головы ели на колхозном празднике». В Пунеме и Липнике делали уху из разной рыбы: окуня, леща, щуки. «Варили в 7 литровом ведре. Отбирали хорошую рыбу, чистили чешую. Язя чистили, промывали, а от щуки и окуня чешую не убирали». Готовность рыбы определяли по белым глазам, клали в уху картошку и крупными дольками лук. Икру закладывали вместе с рыбой, добавляли несколько лавровых листов. «Сушили сухари, заливали бульоном с картошкой, добавляли свежего лука или «закрашивали» молоком. Когда рыбаки ехали к озеру брали чай, сахар». Под уху пили полстакана водочки». На третье блюдо пили чай с пирогами или хлебом.

На Писенском носке (местность) был склад для производства «суща», мелкой сушеной рыбы. Сушили снеток и сорогу, ерш, мелких окуней. Называли такую рыбу сущь, сущик, «сушец». Эту рыбу иногда подсаливали. Из сушеной рыбы - суща, тоже могли варить уху. Сущ шел в качестве белковой приправы к щам. Щи со снетком или щи с сущиком считались русским народным деликатесом. Теперь же даже среди

рыбаков бытует поговорка: " Нет рыбы лучше колбасы".

Фото: рыба горячего копчения.

Распаренный сущик становился мягким. Обычно так поступали, когда свежей рыбы не было. «Приезжали с озера: чистили рыбу, промывали, присаливали. Раскладывали в русскую печь рядками на решетках или сковородах. Если рыба не высохла, то с решетки снимали, клали на печь. Высушенную рыбу клали в картонные ящики, складывали в сенники. Рыбу также вялили, солили, коптили.

Коптили леща прямо на берегу. Сначала лещей солили, завезена была соль крупным гранулами с добавками, затем коптили. Были сделаны костры, использовали льняные веревки, на них подвешивали на них рыбу. Бочки стояли на берегу в них рыбу солили.

Рыба горячего копчения: делали кронштейны на них решетки. Закладывали под ящик костер, его контролировали, подкидывали мелкие ольховые поленья, коптили дымом не долго. Убирали рыбу, в прохладное место. Раньше коптили и в бане, рыбу солили, промывали, развешивали по всей бане. Брали ольховые опилки, костер засыпали, чтобы был жар и дым, 7 дней коптили. Закладывали по полцентнера. У одного жителя Тинготомы был специальный амбар для копчения. В амбаре был земляной пол, разводили костер, засыпали ольховыми опилками, чтобы дымило. В ольховых опилках не было смол.

Рыба холодного копчения: в русской бане натягивали проволочки, развешивали рыбу, в каменке разводили костер, клали ольховые опилки. Так чтобы только дымил. Если было холодно, то коптили по 5дней. Варили общие котлы на берегу реки в д. Нижней. В них могли приготовить уху, раков.

Вяленье рыбы делали в мае, июне до тепла и мух. Наводили сильный рассол – «тузб(л)ук» Проверяли, по сырой нечищеной картошке, если она не тонула, рассол готов, в нем засаливали рыбу в течение 5 дней, промывали, нанизывали на нитку, чтобы ветром и солнце «охватило». Рыбу держали дома в избе, с нити не убирали. Фото: вяленая рыба на нитке.

В прежние времена наше рыболовство шло вслед за колонизацией огромной Европейской, а потом и азиатской равнины. Колонисты, приходя на новые места, заставали в них огромные массы непуганой рыбы, которую можно было брать чуть ли не руками. Там где рыба была выловлена, дичь распугана, леса использованы на первый план выходило земледелие. А любители просторов и вольной жизни двигались в новые места, за новыми дарами. В любом месте Вожегодского района вам скажут: «Теперь какая рыба, вот раньше рыбу ловили». Ведь каждое поколение изживало первые дары природы, уменьшение этих даров, а потом и остаток. Что бы мы сказали хозяину животноводства, если бы он вырезал бы весь приплод и не позаботился о дальнейшем поколении стада. Так и рыболовецкий промысел хищность и расточительность, а прежде всего человеческая жадность привели к печальному результату. Не подлежит малейшему сомнению, что когда мы научимся разумно использовать наши рыбные запасы, нам не придется уже прибегать к вводу чужой рыбы и рыбное довольствие на душу населения уже не будет ничтожным мало, как это существует в настоящее время. А еще хотелось бы верить, что человек повернется лицом к природе и будет ценить то, что ему досталось от своих предков.