Расстановка приоритетов

Игорь захлопнул крышку ноутбука, с облегчением откинулся на спинку кресла. Под весом она подалась назад, пластиковое крепление протяжно скрипнуло. В затёкшей после долгого сидения пояснице закололо. Почти тысяча слов. Теперьэто много, всё чаще случаются дни, когда и сотни не наберётся. Одна беда. Завтра две трети в корзину. Правка, дело святое, от лишнего следует избавляться без сожалений. Но столько работы вычёркивать разом, без сожалений, у Игоря не получалось. Ни раньше, ни сейчас. Просто раньше в этом не было особой необходимости. Почти всегда всё выходило хорошо как-то само собой, с первого раза.

Хотелось выпить. После работы желание превращалось в почти непреодолимую потребность, до дрожи в кончиках пальцев. Он держался. Три года как в завязке и шесть месяцев без срывов, чем не повод для гордости? Значимое достижение. Можно и рюмашку пропустить.

Игорь скривился, потёр кулаками уставшие глаза. Сигареты, вот что сейчас нужно. Он встал из кресла, подошёл к окну. На широком подоконнике лежал распечатанный блок. Не хватало всего одной пачки. Дешёвое курево, купленное у таджика в местном ларьке непонятно как пережившем геноцид ларьков. Чурка мамой клялся, что это настоящее Мальборо, а акцизов нет – из Белоруссии завезли. DutyFreeвсе дела. Потому и дёшево. Игорь россказням торгаша не верил, но денег ни на что другое просто нет. За день на двоих улетало три, иногда четыре пачки. Много.

Игорь достал сигарету. В комнате всего одно окно оно занимало почти всю стену и выходило в крохотный двор - колодец. Раньше Аня часто сравнивала окно со стаканом, заполненным наполовину. Окно такое огромное или просто комната маленькая? Философский вопрос, настоящий тест на выявление вашей жизненной позиции. Получилась шутка междусобойчик. Друзья не понимали, а они смеялись. Раньше смеялись. Теперь Аня стала серьёзной, даже мрачной и немного чужой.

Он приоткрыл створку. В комнату ворвался сырой воздух и приглушённый шум машин с проспекта, покрышки шуршали по мокрому асфальту, монотонно, успокаивающе. Игорь закурил, глубоко затянулся. На третьей сигарете желание выпить притупилось. Он расслабился. Всё-таки сегодня хороший день и оставаться ему таким ещё почти час. Пока с работы не начнут возвращаться соседи. Тогда коммуналка проснётся, зазвучит оркестром хлопающих дверей, шаркающих шагов, человеческими голосами и перестуком посуды.

В коридоре хлопнула входная дверь. Через минуту скрипнула дверь комнаты. Щёлкнул замок. Игорь не обернулся. Это Аня, она всегда запирает дверь. Её маленький пунктик. Девушка сняла сапоги, железные набойки на каблуках цокнули об старый паркет, зашуршала одежда в шкафу. Аня подошла к окну. Не проронив ни слова с ногами забралась на подоконник. Подтянула колени к подбородку, обхватила их одной рукой. Вся такая серьёзная и сосредоточенная.

Игорь никак не мог привыкнуть к короткой стрижке Ани. Раньше она носила волосы ниже плеч, чёрные, прямые. Игорю нравились. Он из-за них с ней и познакомился. Аня обкорнала себя под мальчика ещё и покрасилась в блондинку. В последнее время это самое «раньше», всё чаще приходится к месту.

Сигарета догорела до фильтра. Игорь затушил её об жестяную стенку банки из-под тушёнки, служившей пепельницей, бросил к другим хабарикам, взял новую.

- Привет, - сказал Игорь что бы хоть как-то разбить молчание, за несколько минут оно успело стать душным.

Аня не ответила, протянула к Игорю свободную руку. Он вложил в подставленную ладошку зажигалку и сигарету. Аня закурила, глубоко затянулась, положила зажигалку рядом с пепельницей.

- Я устала, - сказала она.

- Трудный день?

- Нет. День тут не причём. Дело вот во всём этом, - Аня неопределённо махнула рукой в сторону комнаты.

Игорь попытался глазами поймать глаза девушки. Аня отвела взгляд. Но он успел заметить даже не холод, а безразличие. Потухшие глаза. Раньше (опять это проклятое слово и снова к месту) она никогда так не смотрела. Раньше глаза Ани горели обожанием. Она не просто любила, она боготворила Игоря.

- Я не хочу проснуться через несколько лет и увидеть эти же стены. Мы в тупике, понимаешь?

- Не начинай. Осталось потерпеть ещё чуть-чуть. И…

- Что и? – перебила Аня.

- Я допишу книгу.

- Стара история.

- Сейчас не так. На самом деле уже почти.

- Хорошо, допустим, через сколько случится маленькое чудо?

- Точно не знаю.

- Но уверен, что скоро? Может быть есть хотя бы некие временные рамки. Я имею ввиду примерные ориентиры. Вот, прошлое «Я допишу» тянется третий, если не четвёртый год. Новое «Я допишу» будет похожим на старое? Ещё три года. Хотя нет. Ты говоришь скоро. Может быть оно в год уложится?

Молчишь… Пока ты творишь свой прожект мы живём в нищете. Но тебе плевать на деньги. Ты такой возвышенный. На что купить пожрать и как заплатить за свет – тебя не касается. Ты же творец! Мог бы себе работу найти, хоть какую-нибудь. Хотя, постой, кроме как творить шедевры ты и делать та ни хуя не умеешь.

- У меня есть работа, - к подобным выпадам от Ани Игорь успел привыкнуть.

Последние несколько месяцев эта тема поднималась часто, всегда в разной одежде из слов, но с неизменной сутью. Настолько часто что Игоря она даже перестала злить. Более того, он принял необходимость таких бесед. Они были, как полизать перед минетом, необходимое неудобство.

- Конечно, конечно, твоя книга. Я всё время это забываю. Столько работы. Ты вкладываешь в неё каждую секунду времени, всего себя без остатка. Раньше ты хотя бы халтурил.

- Книга – самое главное. Я не могу размениваться на всякие мелочи.

- Например на нормальную работу?

- Да, на книге следует сосредоточиться, она суть, но тебе не понять этого. Твоя… - Игорь осёкся.

- Что моя? Фотография? Да уж, куда мне до тебя, великого творца, я так, лошовый любитель.

- Я не это имел ввиду. Просто фотография для тебя хобби. Развлечение. А моя книга нечто большее, моя книга – жизнь.

- Моё лошовое хобби, - тихо сказала Аня, а потом громче. – Только знаешь, что, мы кормим и одеваем тебя. Я и моё лошовое хобби, в надежде на светлое будущее. Правда, боюсь, оно так никогда и не наступит, книга твоя никому нахер не нужна.

- Не правда. Это будет отличный роман, возможно книгой поколения.

- Так дай почитать, дай прикоснуться.

- Не могу, ты же знаешь, пока не закончена работа.

Аня ухмыльнулась, не хорошо так, гаденько. Никогда раньше Игорь не видел у неё такой ухмылки.

- Ну и ладно, я и так прочитала черновик. Все двести тысяч слов.

- Как? – заявление Ани взбесило, Игорь едва сдержал гнев, накативший шумной волной, такой будоражившей и неожиданно приятной. В памяти зашевелились образы и картинки из прошлого, пока неразборчивые, спрятанные за липкой пеленой, но стоит только надавить, совсем чуть-чуть. Во рту появился привкус опилок, щедро сдобренных алкоголем.

- У тебя пароль на документы идиотский, такой же, как и твоя книга. Столько лет и вот это… Раньше ты писал лучше. Даже не так. Раньше ты ПИСАЛ! А это…

- Она ещё не закончена, - Игорь чувствовал, как горят его щёки.

- Да-да-да, сколько какашки не обхаживай в профитрольки они не превратятся.

Разговор оборвался. Они курили, сигарету за сигаретой и смотрели в окно. Игорь не чувствовал вкуса, не замечал дыма. Последовательность движений, алгоритм въевшийся в мышцы. Поднять руку, затянуться, опустить руку, когда пальцы почувствуют жар сменить сигарету. Он смотрел в одну точку, на чёрное окно дома напротив. Злость, чуть ниже груди, плескалась ядовитым океаном.

Вечер надвигался неторопливо. Коммуналка наполнилась звуками, бытовой оркестр неспешно набирал обороты. В углах комнаты скопилась чернота. Игорь посмотрел на Аню, она докуривала очередную сигарету. Как он мог так ошибиться? Он думал она понимает его. Или нет, правильней спросить, когда всё сломалось? Ради этой женщины Игорь порвал со своим прошлым, не мог стерпеть боль, которую видел на её лице после каждого своего загула, а она… Игорь повернулся обратно к окну. Вспышка гнева исчезла, разбудив, уснувшее было желание выпить.

- Я устала, - повторила Аня и щелчком отправила окурок в окно, он спикировал во двор тлеющей кометой. – С этим следует закончить.

Аня слезла с подоконника. Игорь смотрел в окно. Девушка ходила по комнате, шумела. Игорь игнорировал, только когда хлопнула дверь шкафа, нарочито громко, он обернулся. Аня стояла одетой рядом с правой рукой чемодан на колёсиках, на шее висел фотоаппарат.

- Что это? – Игорь растерялся.

- Я думаю, некоторое время, нам стоит побыть врозь – слова прозвучали сухо.

- Уходишь?

Аня кивнула. Обида сдавила сердце Игоря. После всех жертв с его стороны вот так просто кинуть, в такой важный момент. Как она может?

- Куда ты пойдёшь?

- Не важно, главное отсюда.

Аня вышла из комнаты, в коридоре перекинулась парой слов с соседкой. Игорь стоял. Надо догнать, вернуть. Но, он просто стоял, позволяя обиде растечься по нутру.

- Ну и пиздуй, - в сердцах выкрикнул Игорь после тяжёлого хлопка входной двери.

Он оттолкнулся от подоконника. Книга у него плохая. Вернулась злость. Стоит только роману оказаться на полках книжных магазинов, и Аня сама приползёт обратно. Она будет просить прощения за свои слова, а уж он подумает прощать или нет. Хорошо так подумает.

Игорь распластался на полу рядом с кроватью. Из пыльной темноты выкатил почти полную бутылку виски. Старый товарищ, ты долго ждал своего часа. Он поднялся с пола, сел на кровать. Крышка поддалась легко. Большой глоток. Обжигающая горечь прокатилась по горлу. Он уже успел забыть, как же это приятно. Всего один глоток и не осталось ни злости, ни обиды, только решимость – закончить дело и показать Ане, как же она не права. Игорь пересел за стол, открыл ноутбук. У него есть заначка, если не шиковать, на месяц или два хватит. Он сделал ещё один глоток, на этот раз поменьше. Всё у него получится.

Слова слетали с пальцев пулемётными очередями. Образы в голове сами собой превращались в предложения. Игорь прерывался лишь для того что бы приложиться к бутылке. Он писал, как раньше, не задумываясь, не испытывая никаких трудностей, история, словно сама собой рвалась на свет. И это хорошо, это прекрасно до одурения, он не заметил, как вырубился.

***

Широкий коридор. Стены обшиты золотистыми досками покрытыми прозрачным лаком. Пахнет древесной смолой.

«Это сон» - подумал Игорь.

Коридор кажется бесконечным. Двери, слева и справа. Много дверей, через равные промежутки. Они коричневого цвета, такие аккуратные, но абсолютно безликие, совершенно одинаковые, с латунными ручками, круглыми как бильярдные шары. Между дверьми висят столь же одинаковые лампы на кованных ножках, спрятанные под матовые плафоны прямоугольной формы покрытые замысловатым орнаментом из веточек и листиков. Лампы светят приглушённым, чуть красноватым светом.

Босые ступни тонут в мягком ворсе ковра. Коридор казался знакомым. Вроде бы Игорю доводилось бывать здесь раньше. Вот только он никак не мог вспомнить, когда и на яву ли это было. Что-то внутри шепнуло: «Вспоминать и нестоит». Игорь отмахнулся от этого голосочка. Любопытство сгубило не только кошку. Он сделал шаг вперед, замер. Двери манили. Подушечки пальцев чесались, так им хотелось прикоснуться к латунной ручке. Игорь не стал сопротивляться. Ручка на ощупь оказалась тёплой, он повернул её. Щёлкнул замок. Дверь легко открылась. За порогом неожиданно большая комната, ярко освещённая дневным светом, стены увиты плющом, пахло цветами, где-то вдали щебетали птички. Прямо напротив двери, спиной к Игорю, за письменным столом, на крутящемся стуле без спинки сидела девушка, волосы собраны в высокую причёску. Игорь залюбовался длинной шеей, хрупкими плечами, а в особенности обнажённой спиной.

Девушка повернулась на стуле к Игорю. Она улыбалась. Он не придал значения её наготе, идеальной фигуре и совершенным чертам лица. Глаза, вот что пленило. Две бездонные вселенные изумрудного цвета заставили утонуть в себе. Он преступил порог. Незнакомка перестала улыбаться, губы скривились в брезгливом изломе.

- Я ждала не тебя, тебе здесь не место.

Игорь сделал шаг в комнату. Хозяйка раздражённо махнула рукой. Кулак воздуха ударил в грудь и вытолкнул Игоря за порог. Дверь захлопнулась сама собой. Невидимая сила подхватила за шкирку и потащила вперёд по коридору. Попытки сопротивляться ничем не кончились. Силе было плевать, она лишь увеличивала скорость.

Двери мелькали перед глазами. Коридор постепенно менялся. С пола исчез ковёр, со стен лампы. Теперь светился сам потолок, пульсирующим светом бордового оттенка. Да и сами двери больше не выглядели аккуратно и одинаково, обшарпанные, грязные, не редко покосившиеся со следами ударов. Ещё запах. Воняло туалетом и помойкой куда скидывают гнить объедки. Коридор сужался, потолок опускался. На стенах появились бурые подтёки слизи, они шевелились. Внутри плавали крохотные глаза с оранжевыми зрачками. Глаза провожали Игоря пристальным взглядом. Он кожей чувствовал их голод.

Сила остановила Игоря перед одной из дверей. Та чуть приоткрылась, словно приглашая войти.

- Я останусь здесь, - тихо сказал Игорь.

Его бесцеремонно толкнули. Дверь распахнулась, пропуская гостя. За порогом овальная комната, большая с куполообразным потолком вершина которого тонула в черноте. Тусклый свет давали жуки размером с кулак. Целый рой летал над головой бесшумными фонариками. Стены комнаты бугрились бежевыми наростами. Текстурой они походили на старую кожу, иссечённую глубокими морщинами. Полки из чего-то желтовато-белого, подозрительно напоминавшего кость, вросли в стены. Они располагались хаотично, без видимого порядка. На них стояли прозрачные банки полные мутной воды. Внутри каждой что-то плавало, неразборчивые очертания проступали сквозь муть, но понять, что это такое было невозможно. Из мебели в комнате только письменный стол, напротив двери, да табуретка. На письменном столе стояла пишущая машинка старше Игоря на жизнь, если не на две. Хищная, чёрная как смоль она ухмылялась своими клавишами. На табурете сидело нечто, напоминавшее человека, огромное, заплывшее складками похожими на жир. Оно было лысым с бледной кожей, по торс обнажённое, низ прикрывала шотландская юбка в бело-чёрный квадратик. Из стыков складок торчали коричневые усики, мириады усиков, напоминавших Игорю тараканьи лапки. Как табурет выдерживал такую массу плоти – загадка.

Существо повернуло голову. Из недр крохотных пещерок блестели глубоко посаженные глаза. Сдавленные чрезмерно большими щеками губы походили на уродливый бантик, над которыми из складок торчал кончик носа. Подбородков не меньше десяти, самый нижний покоился на груди.

- Вернулся. Я ждал. Такие как ты, всегда возвращаются, - голос у хозяина оказался неожиданно чистым, глубоким и красивым.

Сила ласково толкнула в затылок, заставила сделать вперёд несколько неловких шагов. «Это сон» - снова подумал Игорь, на этот раз уже не так уверенно.

- Ну, чего застыл? Подойди ближе, дай старику взглянуть на тебя. Столько не виделись.

Хозяин развернулся к гостю. Игорь остался стоять на месте. Движение губ и слова хозяина не совпадали.

- Ничего этого нет, - прошептал Игорь.

Хозяин услышал:

- Думаешь, сон?

- Да.

- С чего ты взял?

- Это место странное, такого не может быть в реальности. Оно должно пугать. А мне нормально, немного неуютно, но не страшно.

- Ты бывал здесь раньше. Часто приходил. Просто забыл. В первый раз орал как младенец едва попробовавший воздух, - голос хозяина потеплел. – Мне потом лужу за тобой пришлось вытирать.

Игорь пропусти замечание, он рассуждал сам с собой:

- … Но для сна всё кажется слишком реальным, слишком целостным. Так не должно быть.

- А каким, по-твоему, должен быть сон?

- Не чётким, лишённым единого стержня, кусочками мозаики, которые никогда не соберутся в одну единую картину, и …

- Чушь, - перебил хозяин, - где такое написано? То, что вы, проснувшись, можете вспомнить только бессвязные отрывки из снов, ничего не значит. Порой, с перепоя, вчерашний день кажется набором бессвязных и не очень чётких картинок, но это не делает его сном. Правильно?

- Значит это не сон? Или всё-таки сон?

- Ты у меня спрашиваешь или сам с собою общаешься?

- У тебя.

- У нас есть два варианта. Допустим, это всё, - хозяин обвёл комнату рукой, - реальность. Тогда тебе придётся признать, что ты оказался в донельзя странном месте, причём, заметь не в первый раз, отступающим далеко от привычных границ нормальности. Или, это обычный сон. Пусть и очень яркий, который после того как ты проснёшься поблекнет, разобьётся на тысячи осколков, перемешается и, наконец, превратится в привычную непонятность. Кто знает, где правда, а где ложь.

- Это не ответ.

- А ты как хотел? Что бы я схватил тебя за шкирку, ткнул носом в стену и сказал: «Смотри Игорь, вот она реальность». Так? Извини, не получится. Реальность она всегда прячется здесь, - хозяин постучал пальцем по своему виску, - понимаешь?

- Нет.

- Дела, - хозяин картинно вздохнул, - ну и тупые же пошли писатели. Хотя тебе можно, ты в мыслители никогда не рвался.

- Хорошо, пусть это будет реальность. Тогда кто ты такой?

- Ещё не догадался

Игорь отрицательно помотал головой.

- Я твоя муза, - хозяин широко улыбнулся, обнажая белоснежные, но кривые, натыканные заборчиком, под разным углом, заострённые зубы.

Игорь скривился. Музу он представлял себе не так.

- Рожей не вышел, да? Что поделать. Не всем смазливые шлюхи достаются. Можешь форнитом меня называть, или ещё как, сути дела не поменяет. Тут видь смотри, какая штука. От человека зависит, кому коры, кому козлы говорящие, а кому такие как я нужны. Ну, заговорились мы, за работу пора. Садись уже.

Хозяин освободил табурет. Игорь обернулся, посмотрел на дверь. Сейчас ещё можно уйти, он чувствовал. Просто выйти из комнаты и навсегда закрыть дверь. Избавится от этого сна … или реальности… Он уже уходил отсюда и потом долго не возвращался, значит были причины.

Уйти или остаться? Несколько секунд колебаний и момент выбора упущен. Игорь услышал зов печатной машинки. Не ушами, сердцем. Она просила, она обещала, она требовала. Опьяняющая мощь, от такого на раз не отмахнёшься. Да и не зачем, отмахиваться. Игорь сделал несколько неуверенных шажков вперёд, словно это первые шаги в его жизни.

- Давай. Не тушуйся, - подбодрил хозяин, - она скучала по тебе.

Игорь сел на табурет. Положил руки на клавиши печатной машинки. Холодные и шершавые, но где-то в глубине чувствовалось тепло. Оно пульсировало в унисон с сердцем. Игорь закрыл глаза. Что-то должно случится. Обязано. Ничего. Пустота. Он убрал руки с клавиш, повернулся к хозяину.

- Ну что ты на меня так вылупился? У всего есть своя цена. Сделай глоток. Начни платить по своему счёту.

- Глоток чего? – не понял Игорь.

- А ты просто обратно повернись.

Игорь послушался. Рядом с печатной машинкой появился графин из прозрачного стекла наполненный жидкостью нежно-зелёного цвета и стопка.

- Смелее, друг.

Игорь откупорил графин, взялся за горлышко. Зелёная жидкость оказалось густой, капли падали тяжело и медленно. Нацедив пол стопки Игорь отставил графин. Руки дрожали. Хозяин заметил это:

- Не бойся. Главное первую залпом. Не знаю, как у тебя, а у меня первая всегда тяжело идёт. Зато потом хорошо.

Двум смертям не бывать. Игорь зажмурился. Опрокинул в себя стопку. Пойло прокатилось по горлу раскалённым шаром и взорвалось в животе. Игорь закашлялся, из глаз потекли слёзы. В голове зашевелились обрывки тщательно забытых воспоминаний. Они были такими выпуклыми и живыми, словно прошлое вновь стало настоящим.

«Тёмный коридор. Игорь за волосы тянет Аню к общей кухни. Ночь. Соседи спят. Аня сопротивляется молча. Она не хочет кричать. Не хочет никого будить. Ане страшно, но стыдно в разы сильнее. Стыдно за себя, стыдно за Игоря, стыдно за всю эту ситуацию и то что она в ней оказалась. Игорь же, попыток Ани освободиться не замечает, сейчас он сильный, намного сильнее чем обычно. Он хочет включить электрическую мясорубку и засунуть косу Ани прямо туда. Должно получиться забавно…» - всего лишь одно из десятков воспоминаний, той поры, когда Игорь пил, иногда усугублял чем получится и писал. Противно, мерзко, не правильно.

- Попробуй теперь, - посоветовал хозяин.

Следует отказаться. Найти в себе силы уйти. Но нет. Игорь кладёт руки на клавиши печатной машинки. Они ответили приятным покалыванием в подушечках пальцев. Клац-клац по клавишам, всё быстрее и быстрее. Он бог и сейчас на бумаге рождается его собственный мир. Упоительное чувство. Как он только мог от него отказаться? Ради чего? Игорь оторвал одну руку от клавиш, не прекращая работы сделал большой глоток прямо из горла графина. У всего есть своя цена и он готов её заплатить.

***

Утро ознаменовало своё наступление обычным для коммуналки шумом. Соседи завтракали, собирались на работу, занимали очередь в душ. Игорь просыпался тяжело. Он до последнего цеплялся за сон, балансируя на грани между царством Морфея и явью. И всё-таки проиграл, впрочем, как всегда. Открыл глаза, увидел пустую бутылку. Игорь вырубился прямо во время работы. Уснул лицом на клавиатуре. Раньше такое случалось часто. Правда бутылок обычно было больше. Две или три, а не одна. Головная боль, мгновение назад лишь обозначавшая своё присутствие едва заметным покалыванием в затылке, с остервенением вгрызлась в вески. Игорь со стоном сел. Поясница затекла и теперь казалась чем-то чужим. Мысли в голове путались, да и вообще думать выходило с трудом. Каждая законченная мысль – маленький подвиг. Надо похмелиться. Вот только время раннее, нигде не купишь.

Щёлкнув по кнопки мыши Игорь вывел ноутбук из спящего режима. Экран, после небольшой задержки загорелся, демонстрируя открытый вордовский документ. Интересно, что ему удалось написать за ночь. Он совсем ничего не помнил.

Прищурившись, так голова меньше болела, и картинка перед глазами переставала качаться из стороны в сторону, Игорь кликнул на счётчик знаков. Всплывшее окошко показало без сотни восемьдесят тысяч. Почти две алки. За одну ночь. Прямо Стахановская норма. Давненько он столько не писал за раз. Впечатляет, хотя, грош цена всем этим знакам, если в итоге они соберутся в плохой текст.

Мочевой пузырь ненавязчиво обозначил свою переполненность резью чуть выше паха. Игорь свёл ноги, бежать в туалет он пока не собирался. Надо прочитать, хотя бы пару абзацев, получить представление о проделанной ночью работе прикинуть, сколько слов придётся безжалостно стереть.

Он смог оторваться от текста только после того как прочитал всё. Это… Это было хорошо. Нет, не так, это отлично! Живые слова. Он снова пишет, а не выдавливает из себя буквы. За ночь законченный рассказ! Пусть даже он не имеет никакого отношения к книге, на которую убито столько лет, не важно. Книга по сравнению с рассказом дерьмо. В корзину её, забыть как страшный сон. Вдобавок, прямо сейчас, в голове утробно гудел целый рой идей. Все такие интересные. Хватай любую и пиши. В порыве воодушевления он так и поступил. Открыл новый документ и… И тупик. Словно появилась прозрачная стена. Вот она задумка, прямо перед носом, сверкает, манит, но не даётся. Никак не обличить в слова. Навалилась, ставшая привычной, тоска, вскормленная чувством собственного бессилия. Голова опомнилась, вспомнила про похмелье, усиленно заболела. Игорь сжал руками виски. Больше всего на свете сейчас хотелось чего-нибудь сломать и выпить, не важно, в какой последовательности.

Выпить…

Почему нет?

Игорь сходил в туалет. Сосед будто сговорились. Такие доброжелательные, каждый спросил всё ли у него нормально, может плохое что случилось? Твари лицемерные. Вернувшись в комнату, он нацепил поверх домашней футболки джинсовую куртку, треники переодевать не стал. Достал тысячу из заначки, хотел выйти прямо в тапках, но благоразумие взяло верх, и он засунул ноги в старые кеды с всегда завязанными шнурками, они прекрасно налезали и так.

Утро раздражало своей идеальностью. Игорь шагал быстро, низко опустив голову. Нагретый асфальт вонял. Лучи солнца старались выжечь глаза. Боль в голове нарастала, подобно селе, несущейся вниз по крутому склону, Как назло, магазинчик, где Игорь в прошлом часто закупался выпивкой, нередко ночью, оказался закрыт. Судя по пыльной витрине – уже давно. Игорь выругался, развернулся на сто восемьдесят градусов и побрёл к Дикси.

Супермаркеты в центре города ужасны. Цокольный этаж, низкий потолок, максимально оптимизированное пространство, настолько, что между некоторыми стеллажами один человек с трудом помещается, а двоим так и вовсе не разойтись – обычное дело. Ещё трупы овощей и фруктов под яркими лампами, своим восковым блеском они пробуждали в душе Игоря детские страхи. Маленьким он часто путал реальность и вымысел. Всегда боялся перепутать придуманное с настоящим.

Отдел крепких напитков, тропинку между двумя стеллажами с вожделенными бутылками, с двух сторон, крест-накрест, перегородили лентами в красно-белую полоску. Игорь достал телефон (едва не уронил, пока выуживал дрожащей рукой из кармана треников), посмотрел время – пять минут одиннадцатого.

- Блядь, как так-то, а? – шёпотом ругнулся он.

Плевать на запреты. Игорь пролез под лентой в отдел. Глаза тоскливо пробежались по бутылкам с виски, грустно остановились на шеренге с водкой, он выбрал самую дешевую. Помянув народную мудрость взял сразу три пузыря и положил в корзинку, висевшую на сгибе локтя. Если развязался, зачем думать о тормозах? Из винно-водочного отдела он зашёл за хлебом и пакетами бомжей, а потом просто ходил кругами по магазину в ожидании одиннадцати часов.

Очередь в кассу занял за пять минут до часа икс. К кассирше подошёл в четыре минуты двенадцатого. Молоденькая девочка, худая, будто готовилась к роли в фильме про концлагерь, уже начала проговаривать стандарты, но потом увидела водку, посмотрела на Игоря, бросила взгляд на часы.

- Паспорт есть? - брезгливо поинтересовалась она.

- Нет. Ни паспорта, ни прав, ни военника.

- Я не могу вам продать алкоголь без документов.

- Девушка, - злость, от сердца, горячими волнами разошлась по телу, в мгновение расправилась с головной болью, - мне тридцать, и я точно не выгляжу моложе.

- А у меня штраф – тридцать тыщь, я столько не зарабатываю. Нет документов, нет, - кассирша подняла голову, с вызовом посмотрела в глаза Игоря и осеклась, нервно пробила товар. – С вас триста шестьдесят рублей.

- Пакет ещё продайте.

- Так возьмите, подарок.

- Спасибо, - Игорь протянул купюру.

Кассирша даже не стала проверять бумажку. Щёлкнул кассовый ящик. Девушка кинула сдачу на монетницу. Удивительно, как десятки не разлетелись в разные стороны. Игорь одним движением сгрёб сотки вместе с мелочью. Засунул деньги в карман к телефону.

Он успокоился только на улице, отойдя от магазина метров на двести. Тут же вернулась головная боль, да с такой силой, что Игорю пришлось выплюнуть едва начатую сигарету. От короткой затяжкиедва не вырвало.

Дома, первым делом, Игорь влез в шкаф с одеждой, достал с верхней полки белую коробку из-под обуви, она служила аптечкой. Покопавшись в лекарствах, наткнулся на обезболивающие в пожелтевшей от времени бумажной упаковке, очень может быть с истёкшим сроком годности. Это Игоря не волновало. Он закинул в рот сразу три горькие кругляшки, запил большим глотком водки. От такого коктейля передёрнуло. Второй раз за утро Игоря чуть не стошнило. Он согнулся, стараясь унять спазмы. Когда отпустило, не разгибаясь, добрался до кровати. Упал на живот, лицом уткнулся в подушку. Лежал почти час, не двигаясь, шумно дыша, пока не утихла головная боль, не понятно благодаря чему, таблеткам или водке.

Сразу, как полегчало, Игорь перебрался за рабочий стол, не забыв прихватить початую бутылку водки. В голове пусто. Он открыл корзину. Щёлкнул курсором на файл удалённого утром романа. Замер на действие «восстановить».

- Нахер всё, - зло пробормотал Игорь.

Он перевёл курсор ниже, пара кликов и книга, выпившая несколько лет жизни, перестала существовать. Настало время прыжка веры. Игорь открыл новый документ. Можно же писать не задумываясь. Просто позволить словам самим складываться в предложения. Буква за буквой, запивая каждый абзац скупым глотком из бутылки. Это сработало. Темп письма быстро увеличивался. Игорь не заметил, как кончилась водка. Поднес горлышко ко рту, опрокинул, на язык упала лишь одна жгучая капля. Пришлось сделать паузу. Пакет из магазина остался лежать у двери. Игорь встал, покачиваясь, дошёл до него, взял бутылку. Случайный взгляд, брошенный на яркие упаковки бомжей, заставил заурчать живот. Можно было бы и поесть. Заварить лапшу дело пяти минут. Но нет. Игорь не хотел отрываться от работы. Он забрал с подоконника блок сигарет и зажигалку, перенёс на рабочий стол. Теперь он в полном вооружении. Ещё бы памперсы заиметь, тогда хоть конец света.

Игорь устроился в кресле, выдохнул, отвинтил крышку, сделал большой глоток. Теперь можно ипоработать.

***

Комната стала больше, а светящихся жуков над головой поубавилось. Тени у стен налились мраком, стали почти осязаемыми. Появился низкий стол, круглый, с толстой столешницей из отполированного камня. На столе огромный таз перламутрового цвета. Хозяин сидел на корточках, на голове детский чепчик, остававшийся небесно-голубого цвета даже при таком скудном освещение. Чепчик съехал на лоб. Хозяин ладонью зачёрпывал из таза что-то белое и шевелящееся, отправлял в рот, тщательно пережёвывал, облизывал пальцы, повторял действие. Казалось, он не обратил внимания на приход Игоря, настолько был сосредоточен на еде.

- Вкусно? – спросил Игорь, так и не дождавшись, пока его заметят.

Хозяин вздрогнул, повернул голову в сторону Игоря.

- Чего пугаешь? Испортил мне всё, я пятки поднял.

- Не понял.

- Пятки говорю, поднял, - понимания не прибавилось. – Ну чего таращишься, темнота ты интеллигентская. Пятки поднял – район потерял.

- Ага, - всё равно не понятно, но Игорь не стал заострять на этом внимания, есть моменты и важнее. – Я спросить хотел.

- Хотел – спрашивай. Кто мешает? Знание, вообще, сила.

Хозяин приподнял таз с одной стороны, соскрёб со стенок остатки трапезы, грустно вздохнул, отправил месиво в рот.

- Почему, когда я трезвый моё тело мне не принадлежит?

- Рано тебе ещё на самостоятельность замахиваться, не готов пока - то, что хозяин жевал, не мешало говорить ему внятно и чётко.

- Не готов к чему?

- К тому, чтобы стать целым и великим. Путь пройти надо.

- В прошлый раз ты говорил, что я бывал уже тут. Что тогда случилось?

- Хозяин поднялся, переминаясь с ноги на ногу, стал разминать затёкшие мышцы.

- Ты с пути сошёл.

- Почему?

- Мне не известно. Может быть, испугался цены, может быть, возгордился, посчитал, что дальше сам прекрасно справишься, а может быть ты просто слабак или дебил.

- В это раз я дойду до конца.

- Хорошо бы. Ещё одного шанса не будет.

Игорь сел за рабочий стол. Отхлебнул с горла из знакомого графина. Печатная машинка звала. Пальцы легли на клавиши.

- Погодь, - остановил хозяин.

Громила положил на стол пухлую тетрадь в кожаном переплёте перетянутую резинкой.

- Что это? – спросил Игорь.

- Цена.

- Я не понимаю.

- А ты открой.

Кто-то превратил тетрадь в импровизированный фотоальбом. Игорь перевернул несколько страниц. На каждой с десяток маленьких фотографий, неаккуратно приклеенных к бумаге, по краям гнойно-зелёные подтёки засохшего клея, сильно напоминавшие сопли. Да и сами снимки выглядели так, словно их сделали лет сто назад, Они выцвели, скукожились и покрылись морщинками, будто напечатаны не на фотобумаге, а на старой коже.

Все снимки посвящены Ане, даже на тех где вместе с ней в кадре был Игорь, она центр. Точка начала отсчёта. Счастье, как бы пошло это не звучало, связывало между собой все фотографии. На всех карточках Аня улыбалась, настоящей улыбкой, когда, в след за губами, вторят и глаза. Игорь потерялся вор времени. Мир сжался до крохотных фотографий на страницах тетради. Он нервно переворачивал листы, водил подушечками пальцев по любимому лицу, каждый миллиметр которого помнил в совершенстве.

- Нюня, - Игорь почувствовал, как на его правое плечо опустилась тяжелая рука, чужая ладонь жгла даже сквозь рубашку. – Со всей этой романтикой-шмантикой следует покончить – хозяин кинул на стол маркер. – Давай, замалюй красавице мордашку.

- Зачем? Я не хочу.

- Это твой оброк на сегодня. Хочешь стать великим – плати.

Игорь взял маркер.

- Молодец, - тут же похвалил хозяин и убрал руку с его плеча. – Только давай с самого начала, с самой первой фотографии. Порядок и последовательность, вот в чём сила, брат.

- Как скажешь.

Игорь вернулся на первую страницу. Нажал на маркер. Кровавая клякса закрыла лицо Ани и, уподобившись клину распорке, пустила трещину в душе Игоря. Он портил фотографии, одну за другой. Всё больше лиц Ани исчезало под красной краской, подозрительно напоминавшей кровь, а трещина ширилась, змеясь, убегала вперёд. Одно целое, через боль пыталось стать двумя самостоятельными.

- Продолжай, - тихо увещевал хозяин, -избавься от своей слабости. Любовь, привязанности, стремление изменить свою суть ради кого-то, это ненужный груз. Скинь проклятую тяжесть. Стань, наконец, свободным. Только свободному под силу быть творцом.

Игорь не останавливался. Всё хорошее, что было связано в памяти с Аней, тонуло в кровавых чернилах. Пока, оно ещё не исчезало совсем, просто размывалось. Теряло резкость и удалялось. Игорь плакал, слёзы тяжёлыми каплями скатывались по щекам, падали на стол. Он не замечал. Кусочек Игоря цеплялся за прошлое, кусался и царапался, до тех пор, пока боль стала невыносимой. Тогда Игорь застыл с зависшим над очередной фотографией маркером.

- Достаточно. На сегодня хватит. Можешь писать, - голос хозяина дрожал от удовольствия, оно бурлило и пенилось коричневой жижей через край.

***

Телефон звонил настойчиво. Делал небольшие передышки и снова заходился в вызывавшей раздражение трели. Игорь открыл глаза. Он лежал на кровати. В комнате полумрак. Толи вечер наступил, толи на улице просто пасмурно – непонятно. Игорь заставил себя сесть. Потом свесил ноги на пол. Голова болела, но не так сильно как утром. Телефон не унимался. Игорь нагнулся, пошарил рукой по паркету, нащупал нарушителя тишины. Может быть, звонит, Аня?

«Глеб» - мигало на экране. «Этому-то хер надо? » - подумал Игорь.

- Слушаю.

- Здаров, друг. Решил вот, просто позвонить и поздравить.

Судя по голосу, Глеб едва не танцевал.

- С чем поздравить?

- С возвращением в обойму. Твоя новая повесть – шикарная вещь.

- Спасибо…

Игорь пытался вспомнить, что и когда он отправил Глебу. Концы никак не сходились. В последний раз с бывшим редактором Игорь общался несколько лет назад, когда серьёзно сел за роман. Прочитав пару глав, Глеб отфутболил. На прощание, дав совет не лезть туда, где не знаешь брода.

- Слушай, а ещё что-то из нового есть? Может быть рассказы? Алок на десять, суммарно.

- Я работаю над этим.

-Отлично. Как закончишь, присылай нам, мы купим.

- Хорошо.

- Обещаешь? Не кинешь старого друга.

- Нет, Глеб, как можно, - разговор начинал утомлять.

- Я рад, что ты снова с нами.

- Пока.

Игорь сбросил звонок. Повесть… Какая? Он перебрался за рабочий стол. Разбудил ноутбук. В почте открыл отправленные письма. Вот и сообщение Глебу. Ушло в «15. 15». Игорь щёлкнул по вложению. Открылся текстовый документ объёмом в восемьдесят девять тысяч знаков, две алки, вполне себе серьёзно. Бегло прочитал первую страницу. Это точно не рассказ написанный накануне.

Игорь откинулся на спинку кресла. Мозг лихорадочно соображал, пробиваясь сквозь сумрачные тенёты похмелья: «Две алки. Письмо отправлено в начале четвёртого. Из магазина вернулся почти в двенадцать. Спал. Писать начал где-то в час. Два часа – две алки. Космическая скорость. Как только пальцы в кровь не сбил».

Сердце в груди выстукивало бласт бит, головная боль радовала яркими вспышками, словно сытый кот, играющий с мышкой, то отступала, то вновь накидывалась. Сейчас Игорь был не в состояние прочитать текст целиком. Да и не надо. Если Глеб позвонил сам, значит он в порядке. Из-за ерунды, старый знакомый не стал бы заморачиваться. Этот мудак без гишефта и пальцем не пошевелит.

Две алки. Это же получается, за неделю можно книгу собрать. Крышесносная перспектива. Столько лет потрачено впустую. Знал бы Игорь, что алкоголь поможет, давно бы вернулся к бутылке.

«Не всё так просто, - шепнул противный голосок, похожий на блеянья козлёнка. – У тебя уже были срывы, ты напивался, но не писал. Помнишь? ». В голове вспыхнули размытые картинки: коридор с бесконечным множеством дверей, какое-то жирное существо, живая печатная машинка. Игорь попытался сфокусироваться на образах, но ничего не вышло. Они оставались размытыми. И это, наверное, даже хорошо. Картинки рождали в душе чувство презрения к самому себе. Так что он просто запретил себе думать об этом. Переключился на пережёвывание счастливого будущего. Он уже видел себя на творческих встречах, толпы фанатов и бесконечные очереди за автографом.

Зазвонил телефон. На этот раз Аня. Ответить? Он колебался всего секунду, а потом скинул звонок. Это получилось на удивление легко. Скоро он станет великим, вот тогда и поговорит с бывшей девушкой. Пусть локти кусает. Сука не благодарная, он, видите ли, нечего для неё не делал.

В порыве злости Игорь стукнул кулаком об стол, так сильно, что сорвал кожу на костяшке мизинца. Боли не было. Некоторое время он заворожёно смотрел на руку, на кровь, ленивыми и тонкими струйками стекавшую по пальцу вниз.

Игорю хотелось вернуться к работе. Но организм воспротивился. Надо поесть, нормально поспать, сходить в туалет в конце концов.

***

Комната стала значительно больше. Теперь она, скорее, напоминала зал. На стенах добавилось полок и банок с уродцами. Хозяин стоял в десяти шагах от стола с печатной машинкой. Играл в «ёё». Крохотная пластиковая игрушка в огромной руке смотрелась нелепо. Тем не менее хозяин обращался с «ёё» ловко. Плавным движением кисти вниз отправлял игрушку к полу, обратным движением, возвращал в ладонь, заставляя скользить по нитке вверх.

Игорь злился. Раздражала избирательность памяти. Он не понимал почему его вторая половина из коммуналки не помнит почти ничего про это место. Что бы сесть за работу, каждый раз приходится тратить время на разгонку. Тот Игорь считает, что пишет фантастически быстро. Дурак, если бы он только знал, сколько времени можно было бы выиграть без разгонки.

- Что за злобная рожа? – спросил хозяин.

- Я просыпаюсь, а тело мне не подчиняется. Пока не напьюсь. Это мешает. Я теряю время, а мог бы работать. Бесит.

- Ты, мой пирожочек, вещь составная. Две половинки. Одна – бесхребетный слабак от которого надо избавиться. Другая – гений, великий созидатель, то есть ты. Но вот беда – слабак рулевой. Хочешь избавиться от него – пройди путь.

- Да что это за путь такой. Вечно ты про него талдычишь.

- О-о-о-о, - многозначительно протянул Хозяин. – Путь – метаморфоза. Можно сказать, освобождение правды заключённой под наростами лжи. Обретение силы…

- В жопу эту патетику, - перебил Игорь. – Я хочу, как можно быстрее прйти твой путь!

- Понимаю, - хозяин поймал «ёё» и больше не бросал, - хреново быть слабаком, - он задумался. – Возможно, я смогу тебе помочь. Это жестокий способ, но если ты хочешь…

- Да, хочу.

- Тогда, пожалуйста.

Хозяин щёлкнул пальцами. Рядом с ним появилась дверь, высокая и узкая в покосившейся коробке. Бирюзовая краска с тёмными подтёками грязи облупилась, обнажая почерневшее от времени дерево.

Хозяин открыл дверь. Игорь ожидал увидеть в проёме стену зала. Дверь просто висит в воздухе, что ещё может быть за ней? Он ошибся. За порогом лестница, зажатая между двумя бетонными стенами, она круто уходит вниз.

- Ну что, дружок, пойдём.

Игорь не двинулся с места. Он не понимал, как хозяин протиснется в проём. Высоты двери хватало с запасом, а вот ширины нет. Что бы вместить хозяина понадобилось бы как минимум полторы такие двери.

- Чего застыл?

Хозяин глубоко вдохнул, вытянулся и сжался. Он переступил через порог совсем не интересуясь последует ли за ним гость или нет. Игорю не оставалось ничего другого как идти следом.

Ступени каменные, по краям истёртые. Яркий, до рези в глазах, белый свет лившийся непонятно откуда подчёркивал каждую щербинку и трещину в стенах и на ступенях. Хозяин шагал быстро, Игорь с трудом поспевал за ним. От бетона веяло сыростью и жаром.

- Долго ещё? – спросил Игорь, он порядком запыхался.

- Мы, собственно, пришли.

Лестница упёрлась в небольшую площадку и железную дверь. Ещё минуту назад Игорь выглядывал из-за спины хозяина, он мог поклясться, ступени, далеко впереди, тонули в белом свете. Игорь не удивился, это мир учит не удивляться.

На двери не было ручки. Хозяин просто толкнул её, и она открылась. Они зашли в квадратную комнату с высоким потолком. Лампочка, свисавшая на проводе и укутанная в железную юбку-плафон, светила тусклым светом с изрядной долей жёлтого в спектре. Стена напротив двери – сплошное зеркало. Странное такое. Оно отражало лишь силуэты, а сама комната была грязным, размытым пятном в котором стены проступали лишь очертаниями.

Переступив через порог, хозяин вернул себе прежний размер, сильно убавил в росте и раздался в ширь и толщину.

- Тебе туда, - он махнул рукой на стоявший в левом углу, рядом с зеркальной стеной, пульт высотой чуть больше метра, зашитый в листы железа со следами ржавчины.

Игорь подошёл. Форма у пульта прямоугольная. Скошенный верх панель с переключателями, кнопками и несколькими датчиками – спрятанными под стекло стрелочками над циферблатами с рисками разной длинны.

- Что это? – спросил Игорь.

- Видишь большую кнопку синего цвета? – хозяин не стал утруждать себя объяснениями. - Нажимай.

Кнопка пошла с трудом, Игорю пришлось надавить всей ладонью. Внутри пульта щёлкнуло и загудела. Ожила панель – у датчиков включилась жёлтая подсветка. Изменилось зеркало, постепенно оно стало прозрачным, открыв за собой ещё одну комнату. Игорь увидел деревянный стул с высокой спинкой на котором сидел человек. Широкие ремни притягивали руки к подлокотникам, а ноги к ножкам. Шея зафиксирована в ошейнике, крепившимся прямо к спинке. На голове что-то похожее на старый шлем хоккеиста, ещё советской эпохи, но без забрала, из темечка торчал толстый провод, он свешивался через спинку и исчезал в полу.

Человек за стеклом – Игорь.

- Я не понимаю…

- Тут нечего понимать, - перебил Хозяин. – За стеклом твой якорь. Он не даёт стать тебе великим. От него следует избавиться.

Человек на стуле дёргался, пытался крутить головой, но получалось лишь вертеть глазами. От напряжения они выкатились из орбит. Глядя на другого себя Игорь подумал о выброшенной на берег рыбе. Противно. Рыбы вызывали у Игоря отвращение. Скользкие, холодные, фу. Хозяин кивнул, словно знал о чём думает гость и одобряет такой ход мыслей.

- Есть здесь кто-нибудь? – голос прозвучал приглушённо из динамиков под потолком, Игорь заметил их только сейчас. – Где я? Помогите мне. Пожалуйста. Я не понимаю где я. Пожалуйста…

- Мерзкое нытьё, не так ли?

- Он нас слышит? – Вместо ответа спросил Игорь.

- Пока нет.

- Как мы избавимся от этого? – Игорь не хотел называть то что сидело на стуле человеком, просто полудохлая рыба, не более.

- Не спеши. Всё расскажу. Всё объясню.

В руке хозяина появилась рация, в огромной ладони казавшаяся крохотной и игрушечной.

- Проверка связи. Приём, приём, как слышно?

- Кто вы? Где вы? Выпустите меня. Я ничего не понимаю. Где я?

- Спокойствие, только спокойствие. Скоро это закончится. А пока посиди тихо.

Рыба за стеклом хотела возразить. Не успела. Её рот сросся. Хозяин обратился к Игорю.

- Твоя задача, дружок, нажимать на кнопку, жёлтую, ту что рядом с синей, когда я подам тебе знак, вот такой, - Хозяин дёрнул свободной рукой вверх, - после повернуть бегунок, нашёл?

- Да.

- Отлично, на одно деление вправо. Деление – щелчок, всё просто. Мы сделаем тебя великим, будь спок, - Хозяин вернулся к рации. – Ну вот, я снова с тобой. Слушай, я задаю вопросы, ты отвечаешь. Такой расклад. Если ответ не правильный – мы пустим немного тока. Пощекотать твои синапсы. Если правильный – идём дальше. Правила уловил? Первый вопрос, во сколько лет ты захотел стать писателем?

Рыба что-то неразборчиво промычала.

- Оказия какая, забыл, сейчас верну твоигубёнки на место.

Куски кожи отвалились. Рот у рыбы освободился. Она тут же закашлялась.

- Так во сколько лет ты захотел стать писателем?

- Я не буду играть в ваши игры.

- Бунтарь, да? Мы тут в игры не играем, понимаешь. У нас тут дело серьёзное. Нам шутить некогда.

Хозяин дал знак резко дёрнув руку вверх, Игорь нажал на кнопку. Рыба на стуле задёргалась, весьма комично. Из динамиков зазвучал хрип. Когда он смолк Игорь повернул ручку на один щелчок, вправо, как условились.

- Итак, когда же ты решил стать писателем?

- В десять лет, наверное, не помню точно… - рыба говорила отрывисто, слова звучали невнятно.

- Замечательно. Не так что бы прям точный ответ, но сойдёт. Идём дальше. Как думаешь, все ли люди равны?

- Нет.

- Вот, молодец. Можешь, когда хочешь. А то включил ужимки. Ладно, скажи мне, твой талант стоит жизни другого человека?

- Нет.

- Неверно.

Игорь нажал на кнопку. Рыба задёргалась и захрипела. Хотя смотреть на это удовольствия не доставляло, внутри, в области груди, разрасталось приятное тепло. Ток делал Игоря свободней, а конвульсии рыбы единым.

- Ещё раз, твой талант стоит жизни другого человека?

- Да, больной урод! Ты это хочешь услышать.

- Я всего лишь хочу слышать правду. Не моя вина что ты сам от себя её скрываешь. Ты считаешь себя великим писателем?

- Да.

- И это правильно. Куда в наши дни без амбиций? Ради этого величия ты готов пожертвовать собой?

- Да.

- Красавчик, герой. А принести в жертву другого человека?

- Нет.

- Врёшь.

Игорь нажал на кнопку, тепло в груди превратилось в жгучее солнце.

- Повторим. Разменяешь другого человека на свой талант?

- Да… да.

- А если ценой за гениальное творение станет Аня, сможешь причинить ей боль?

- Нет.

Знак Игорь нажал на кнопку.

- Сможешь причинить боль Ани?

- Нет.

- Настырный какой.

Ещё одна порция тока.

- Ну так что, сделаешь больно Ани?

- Нет.

- Ничему та ты не учишься, - Хозяин убрал рацию. – Пускай ток, без пауз.

Игорь подчинился. Нажимал кнопку, ждал, когда конвульсии и хрипы рыбы утихнут, поворачивал ручку и снова нажимал на кнопку. Раз за разом. Обычный человек должен был бы уже умереть, но рыба продолжала хрипеть и дёргаться. Стало даже интересно, когда же она наконец сдохнет. А жар внутри всё нарастал. Появилась боль. Приятная, очищающая.

- Достаточно, - остановил Хозяин.

Окно превратилось обратно в странное зеркало. Огонь в груди потух.

- Мы убили это? – спросил Игорь.

- О, нет, избавиться от части себя совсем не просто, даже если эта слабая и ненужная часть, вернее особенно, если это слабая и ненужная часть.

- Почему бы не закончить.

- Экий ты торопыга. Ещё не время. Потерпи. Тот, - Хозяин кивнул на зеркало, - теперь не будет тебе мешать.

- Я думал будет тяжело или страшно…

- Ну, что могу сказать, ты молодец. Я горжусь тобой. Мало кто проходил через это так спокойно, а некоторые и вовсе… Ладно, не будем о грустном. Главное, ты справился. Теперь можно и поработать.

****

Сон не отпускал. Игорь почти просыпался, но потом трясина сна засасывала обратно в пучину размытых образов и хаотичных картинок. Дни, недели. Непонятно. Болото. Наконец он смог открыть глаза. Люстра светила жёлтым светом. Белый потолок таращился всеми своими трещинками. Болела голова, той знакомой болью, которая говорила о том, что вчера Игорь выпил много, но не нажрался. Чудесно. Он заставил себя сесть. Постель на кровати мятая и грязная. В комнате пахло тухлятиной. Пол завален пустыми бутылками. Игорь прищурился, рассматривая этикетки. Бухло дорогое. Откуда деньги? Хотя, это не важно. Куда интересней какой сегодня день? Он посмотрел в окно, надеясь хотя бы примерно сориентироваться во времени.

Крик, попытавшийся вырваться из груди, утонул в рвотном спазме, Игорь завалился на бок, опустошил содержимое желудка прямо на пол. На подоконнике лежал растерзанный труп маленькой собачки, обрамлённый требухой, словно украшением. Тёмная от засохшей крови шерсть торчала в разные стороны колтунами.

Когда спазмы стихли Игорь зажмурился. Всего лишь сон. Очередной. Или белка? Почему нет, бог его знает сколько он уже пьёт. Игорь открыл глаза, поднял голову, с надеждой посмотрел на подоконник. Трупик собачки никуда не исчез. Игорь заставил себя встать. На негнущихся ногах прошаркал к окну, раздвигая пустые бутылки в сторону, словно ледокол пробивающий путь для каравана.

Трупик походил на собаку соседа. Джек, вроде так звали мелкую, в добавок брехливую шавку. Игорь к собаке, впрочем, как и к хозяину, не испытывал тёплых чувств. Он дотронулся до Джека. Труп не исчез. Нет, он же не мог убить собаку только за то, что она ему не нравится? Или мог? В голове каруселью закрутились образы. Обрывки памяти, подобно кусочкам пазла, сложились в картину. Игорь вспомнил как поссорился с соседом. На кухне, вечером. Сосед толкнул. Игорь упал. Он плохо держался на ногах. Заканчивал роман. Был пьян, почти в мёртвую. Дело едва дракой не закончилось. Кто-то разнял их. Вернее, кто-то не дал Игорю покалечить этого уродца. Он сжал ладонями виски, сделал несколько неуклюжих шагов назад.

- Не-е-е-е-т, - толи провыл, толи простонал он. – Я не мог. Я не такой.

Он сел на кровать. Надо что – то делать. Надо как-то с этим разбираться. Здравые мысли. Вот только что делать и как разбираться? Аня. Она поможет разобраться. Игорь огляделся. Нашёл телефон на столе. Гудки. Только бы она ответила.

- Алло.

От звука её голоса в груди стало тепло. Как же он на самом деле соскучился.

- Привет, мне надо тебе рассказать…

- Ты уже всё рассказал, - перебила Аня.

- Я не понимаю.

- Ты всё рассказал в своём письме. Месяц назад. Кто из нас двоих говно, а кто человек.

- Я… Я не писал такого. Я не понимаю.

- Не писал? Наверное, тебя подставили? Проверь свою почту, раз уж у тебя проблемы с памятью.

- Прости, даже если я тебе и написал, на самом деле это был не я. Просто со мной происходит что-то странное. Я не могу сам разобраться. Ты должна мне помочь.

- Должна? – голос Ани задрожал, злость проклюнулась сквозь скорлупу равнодушия. – У тебя проблемы, а я должна помочь. Занятно. Знаешь, что я на самом деле должна сделать? Почему я трубку взяла? Нахуй тебя послать. Вот что я должна сделать. Иди ты нахуй, Игорь! Гений твоего масштаба со своими проблемами справится сам! Прощай.

Короткие гудки. Игорь швырнул телефон на пол. Перезвонить? Сейчас она точно не возьмёт трубку. Может быть позже. Когда будет уже поздно. А надо сейчас. Игорь перебрался за рабочий стол. Рядом с ноутбуком лежала книга. В твёрдом переплёте. На чёрной обложке белым шрифтом название – «Плевок в бездну», ниже шрифтом чуть меньше имя автора. Его имя. Забавно, но он не имел понятия о чём эта книга. Какая-то шутка, наверное. Игорь разбудил ноутбук. Посмотрел на дату.

Двадцатое сентября. Три с лишним месяца. Просто вычеркнуло. Не день, не неделю… Пиу-пиу, в памяти лишь бессвязные обрывки. Сердце забилось с бешенной скоростью, во рту разлилась кислота, стало трудно дышать. Происходит какая-то ерунда. Игорь зажмурился. Надо успокоиться. Придумать себе маленькие задачки. Постараться не думать о собаке, об исчезнувших днях.

Он открыл почту. Огромное количество писем. От Глеба, от неизвестных людей с предложениями о сотрудничестве, с просьбами об интервью. Это всё потом, позже. Сейчас важно другое. В закладке «отправленные», нашёл письмо Ани, пробежал глазами.

Воняло мертвечиной, бутылки, немым укором, лежали на полу, за стеной громко разговаривали соседи, с улицы, даже сквозь закрытое окно, доносился шум машин. В письме он смешал Аню с грязью, вспомнил все обиды и вылил в максимально оскорбительной форме, да ещё так мастерски, так красиво. Пожалуй, это лучшее что он написал. По крайней мере из того что Игорь помнит. Он покосился на книгу. А помнит он, в последнее время, не так что бы много.

Мысли разбегались в разные стороны. Не получалось сосредоточится. Хотелось лечь на кровать, свернуться калачиком и пусть всё идёт само по себе. Или выпить. Да, лучше выпить. Тут наверняка есть бухло. Надо только проверить бутылки. Не могут они быть все пустыми. Хотя бы в одной что ни будь да осталось. Хотя бы чуть-чуть. Хватит даже одного глотка.

«Разве не этого ты хотел? Разве не к этому шёл всю свою жизнь? » - голос Ани прозвучал прямо в голове. Плод воображения, конечно же, или воспалённой психики, одно и тоже, если подумать. «Ты добился своего, ты растворился в своём таланте, почти целиком, и стал почти гением…».

- Я не понимаю.

Он обхватил руками голову и сильно сжал ладонями виски.

«Полистай книжку».

Игорь так и сделал, открыл примерно на середине и двадцать минут читал едва дыша.

«Чудно же, правда? Раньше бы ты так написать не смог».

- Это написал не я, - тихо, одними губами, ответил Игорь.

«Ты».

- Я не помню.

«Ну или часть тебя, какая разница? Главное, что это вылезло из твоей черепушки, понимаешь? Ты уже многое принёс в жертву, а принесёшь ещё больше. Наслаждайся моментом, пока можешь. Только вот времени осталось мало. Он идёт».

- Кто идёт?

«Ты, идёшь».

- Я не понимаю!

Игорь стукнул сжатыми кулаками по столу.

- Что со мной происходит?

«Хочешь разобраться? ».

На самом деле он не знал хочет ли. Многие знания – многие печали. Провалы в памяти страшили. Тут не день и не два. Он бросил взгляд на растерзанную собаку. Что ещё может скрывать беспамятство? Стоит ли в этом копаться?

«Если не хочешь, просто ляг на кровать, свернись клубочком, забудь, усни. Он почти пришёл».

- Я хочу разобраться.

«Тогда я помогу тебе. Не сопротивляйся. Постарайся расслабиться».

По голове словно стукнули тяжёлой подушкой. Мир перед глазами отдалился и сжался. Игорь увидел границу реальности чётко очерчивающую привычный мир искрящимся контуром. За ней мрак, в котором угадывалось шевеление. Голодное шевеление. Игорь понял это сознанием. Ровно так же, как и то, что он сам и привычная реальность – всего лишь пища для того что скрывается в темноте.

Игорь зажмурился. Не помогло. Глаза не перестали видеть. Хотя он ощущал, как смежились веки.

«Успокойся».

«Мне это снится» - подумал он.

«Можешь считать так, если удобно».

Ещё один удар по голове. Мир вернулся в прежние границы, пугающая чернота исчезла. Тело стало невесомым. Необычное ощущение. Игорь попробовал пошевелить руками, потом повертеть головой, наконец стал приседать. Тело вроде бы слушалось. Он чувствовал, как выполняет движения. Но картинка перед глазами оставалась недвижимой.

Появился кто-то еще. Игорь услышал его мысли. Он не мог их прочитать. Зато чувствовал удивление и раздражение. Этот кто-то стал крутить головой Игоря оглядывая комнату.

- Что за блядь? – пробормотал чужак.

Так уже случалось раньше, когда Игорь напивался.

Удар по голове. Тьма вспыхнула чернотой и окутала Игоря. Это хорошая чернота. Безмятежная, тут никто не шевелится и не хочет тебя сожрать. Умиротворение длилось не долго. Вокруг закружился калейдоскоп из картинок, они сменялись с безумной скоростью. Хаотичный танец воскрешал память.

****

За прозрачной стеной, оплывшей как слюда, Игорь видел зал, тускло освещённый светлячками размером с кулак, тяжело летавшими в нескольких метрах над полом, стол с печатной машинкой, табурет, самого себя и огромное существо. Хозяин, так оно себя называет. Преломленные фигуру стояли друг напротив друга. Хозяин спиной к Игорю, двойник – лицом. Они говорили. Голоса жужжали прямо в голове.

- Ты чем-то встревожен?

- Да, кажется я потерял контроль. Проснулся за письменным столом. Ноутбук включен, радом раскрытая книга.

- Привет от слабака…

- Ты обещал, что он не будет мешать.

- Ну он и не мешал, долго. Не забивай голову. В следующий раз разберёмся. А пока, тебя ждёт работа.

Двойник сел на табурет за стол с печатной машинкой. Хозяин отступил ему за спину. Двойник начал работать. Игорь заворожённо наблюдал. Было в работе что-то интимное, словно через щель подглядываешь за любовниками. Сердце в груди забилось часто, во рту пересохло. Печатная машинка и человек увеличились в размерах, заполнили собой всё пространство. Это был танец, это была любовь.

- Красиво.

Игорь повернул голову вправо, на голос Ани. Уши вспыхнули огнём. Он почувствовал себя застуканным за чем-то грязным. Девушка стояла рядом не воплоти, а силуэтом, сотканным из извивающихся червяков, сверкавших белоснежным светом.

- Да, - выдавил из себя Игорь.

- Но теперь ты вспомнил цену этой красоты?

- Да.

- И?

- Что ты хочешь от меня?

Игорь вспылил, стукнул кулаком по стене. На месте удара появилась трещина. Хозяин подозрительно огляделся.

- Я ничего от тебя не хочу. Вопрос в том, чего хочешь ты.

- А я не знаю, понимаешь, не знаю! Скажи, как мне поступить?

- Я всего лишь осколок того, чем ты уже расплатился. Я не вправе говорить тебе что и как следует сделать.

- Вот так всегда. Сам разбирайся. А потом пилишь если плохо, если не понравится, - Игорь кричал шёпотом. – Он, я, мы вместе, работаем красиво! И у нас получается. Возможно, впервые в жизни получается.

- Цена кажется тебе справедливой?

- Нет, да, я не знаю.

- Там, на столе алтарь, вечно голодный. Себя на него ты уже положил. Ещё немного и твоей жизни будет мало. Хотя, вспомни собаку, уже мало.

Игорь отвернулся от Ани. Белоснежные червяки потемнели и целыми клубками отваливались, падали на пол где превращались в скрюченные уголёчки. Двойник продолжал свою самозабвенную работу. Игорь всегда считал, что талант выше жизни, что талант ключик к настоящему бессмертию, а это бесценно, за такое можно отдать всё что угодно.

Они долго стояли в тишине. Игорь то и дело косился на Аню. Её силуэт молчал и всё больше истончался.

Двойник закончил работу. Встал из-за стола, счастливый и бледный.

- Они превращают нас в монстра, - шёпотом сказала Аня.

Игорь не обратил внимания на слова. Наблюдал. Двойник исчез. Хозяин подошёл к печатной машинке, в одно мгновение потерял форму, горой студня накрыл и её и стол. Тело Хозяина дрожало, бугрящиеся вены пульсировали. Игорь скривился от отвращения. Он всего лишь еда. Закуска. Им пользуются. От злости в груди стало горячо.

- Что я могу сделать? – он повернулся к Ане.

Она подошла к нему в плотную.

- Ты на самом деле хочешь этого?

- Да.

- Тогда держи.

Она по локоть запустила руки в грудь Игоря. Он испуганно выдохнул. Из груди словно выкачали воздух, Игорю показалось что он чувствует, как слипаются стенки лёгких. Резким движением Аня выдернула руки. На ладонях лежала моделька паровоза сантиметров тридцать в длину, с пухлым паровым котлом и мультяшной, чрезмерно высокой и толстой трубой. Эмма – сразу узнал Игорь. Именно так он её и представлял раз за разом перечитывая книжку в детстве. Потрясала детализация, в тендере можно было разглядеть каждый уголёк, а в кабине, если посмотреть в окошко, угадывались силуэты Джима Пуговки и машиниста Лукаса.

- Что это?

- Оружие, бери.

- А почему не пистолет? Ну или меч? Зачем мне паровоз?

- Это лучше.

Игорь положил руки на Эмму. От паровоза волнами исходило тепло, через пальцы оно разнеслось по всему телу, Игорь почувствовал спокойствие и уверенность.

- Что мне с ним делать? – забирая Эмму спросил Игорь.

- Я не знаю.

- Хотя бы честно.

Он подошёл к стене, коснулся её паровозом. Эмма выпустила громкий гудок. Часть стены лопнула, открыв проход в зал, мелкие осколки не успев упасть на пол растаяли, вспыхнув искрами. Игорь вышел из застенья. Следом выплыл силуэт Ани. Хозяин заметил гостей, отпрянул от стола с печатной машинки. Гора плоти стала пузыриться и оплывать, возвращая телу человекоподобную форму.

- Опачки, а вот и крыса вылезла. То-то я думаю шебуршится кто-то, - Хозяин посмотрел на Аню, повёл плечами, изображая брезгливый жест. – Ещё и мерзость эту приволок.

Игорь остановился в нескольких шагах от стола с печатной машинкой. Аня болталась где-то за спиной. Эмму он взял двумя руками за тендер, наподобие дубинки. А что делать дальше не представлял.

- Ну чего вылупился? Убивать меня пришёл? – Хозяин не скрывал смеха в голосе. – Чего тебе эта гадость наговорила? Что я мол тебя в монстра превращаю? Или другую какую ересь. На самом деле ты делаешь всё сам. Понимаешь. Это не я такой ужасный и перекраиваю тебя под себя. Нет. Подобное к подобному, дружище. Я за правду. Только искренний в своём творчестве человек способен сделать что-то стоящее, что-то, что оставит след в истории. Ты жестокий урод, не такой как я, но близко. И в этом нет моей вины, понимаешь.

Такие как ты приходят сюда, ко мне, чтобы стать великими. И я помогаю, если вы готовы принять правду, готовы стать настоящими. От лжи следует избавиться, ею следует пожертвовать. Такова цена.

Игорь чуть опустил руки, и без того нелепая поза с паровозом вместо дубинки, растеряла всякую угрозу.

- Не слушай его, - пискнула Аня.

- Свали.

Хозяин махнул рукой. Игорь скосил взгляд себе за спину. Силуэт Ани подбросило в воздух, разметало на сотни червяков. Они зависли, крохотные, извивающиеся. Светлячки накинулись на неожиданное угощение. В словах Хозяина была правда. Игорь чувствовал это. Вот только принимать её не хотелось.

- Я не такой.

- Какой не такой? Не жестокий? Не вспыльчивый? Не эгоист? Враньё! Ты именно такой. И поэтому ты тут, а не с длинноволосой гурией, той ещё шлюхой, если между нами. И это не моя вина. От сути не уйти.

- Я не хочу так.

Хозяин рассмеялся.

- Хотел бы сказать, что у тебя есть выбор. Но, боюсь, с выбором ты немного опоздал.

Зал стал расплываться. Игорь на секунду зажмурил глаза. Не помогло. Резкость не вернулась. Захотелось спать. Руки и ноги налились тяжестью.

- Чувствуешь, да? Последняя скрепа сломана.

Игорь сделал пару неуверенных шагов вперёд.

- Что ты собираешься сделать? А дружок? Убить меня? Этим своей палкой, извиняюсь, поездом? Думаешь получится?

Игорь сделал ещё пару шагов, поравнялся со столом, пошатнулся, упёрся бедром в край столешницы.

- Плохо выглядишь, дружок. Давай помогу.

Хозяин подошёл к Игорю. Между ними остался всего один шаг. Вместо чудовища Игорь видел огромное расплывающееся пятно. Мир стремительно исчезал в сгущающемся сумраке.

- Ну, стукни меня.

Игорь замахнулся.

- Вдарь со всей силы!

Он ударил. Но не по хозяину, а по печатной машинке. Влажно чавкнуло. Эмма победно затрубила. Вспышка белого света выжгла тьму вокруг, а вместе с ней и что-то внутри самого Игоря. Сейчас это не имеет значения. Многоголосый хор завыл от боли. Свет набирал интенсивность. Игорь медленно погружался в белизну словно в трясину болота.

- Идиот. Умрешь ничтожеством.

Последнее что услышал Игорь. В голосе хозяина не было злости, только сожаление.

***

Вагон трясся. За окном свистел туннель. Игорь всматривался в черноту, наблюдая за змеями кабелей. Внутри вагона казалось, что поезд несётся с безумной скоростью, а на самом деле всего шестьдесят километров в час, не больше. Кругом враньё. Игорь посмотрел на часы. Десять минут восьмого. До Кировского завода ехать ещё двадцать минут.

Прелесть выходных – метро ранним утром почти пустое. На весь вагон лишь несколько человек. Кто-то читал, кто-то спал. Игорь и сам бы был не прочь поспать. Вот только от дрёмы в метро одна головная боль. Выспаться теперь – роскошь. Долгие, бессонные ночи, заполненные белым шумом в голове, стали обычным делом. Уже и не вспомнить, когда он в последний раз нормально спал. Давно. Слишком давно.

Поезд сбавил ход, неторопливо выкатился в освещённый вестибюль. Машинист, из громкоговорителя, невнятно пробубнил название станции. Открылись двери. В кармане завибрировал телефон. Игорь медленно достал его. На экране выплыло окошко сообщения. От Ани. Зачем писать в такую рань? Хотя, почему рань. Она кажется, сейчас в Хабаровске, на малой родине, с выставкой. Память в последнее время ни к чёрту. Однообразная жизнь тянется одним сплошным днём. А в Хабаровске сейчас вечер.

«Извини, предложили выставиться на другой площадке. Я согласилась. Ещё на неделю остаюсь тут». Аня теперь почти знаменитость. «Рома извини, у меня дела, Москва – Париж, Париж – Москва. Рома извини, но мне надо бежать, дела, пойми, дела, дела» - слова дурацкой песни вспыхнули в голове. Смешно. Поезд тронулся. Игорь спрятал телефон в карман. Он тоже знаменитость. Только в прошлом. За пять лет ни одного предложения. Да что там предложения, ни одного слова не накарябал. Белый шум. Зато стабильность. Обычная работа. Честная. Трудяга на заводе, два через два, социальный пакет, все дела. Не жизнь, а сказка.

Поезд набрал скорость. Гул, разбавленный перестуком колёс, заполнил вагон. Игорь привычно уставился в окно. В стекле померещилось отражение тучного существа, оно сидело в развалку, рядом с Игорем, по-товарищески положив руку ему на плечо. Мерзкое нечто улыбалось.

«Счастлив, да? » - вопрос прозвучал едва различимым шелестом, казалось прямо в голове. На мгновение безразличие отступило. Мир наполнился красками, а голова мыслями. Жалкое мгновение. Его хватило что бы понять – несколько последних лет Игорь мёртв. «Стоило того, да? » - прошелестело в голове. Фантом исчез. Вернулась апатия. Кажется, раньше Игорю доводилось встречаться с этим существом. Наверное, во снах. Без разницы. Хорошо, когда сиденье напротив свободно. Чужое лицо не мешает смотреть в темноту.