Просто рядом

http: //ficbook. net/readfic/4087953

Автор: tesey (http: //ficbook. net/authors/503558)
Беты (редакторы): 19011967 (http: //ficbook. net/authors/899623)
Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер»
Персонажи: Северус Снейп / Гарри Поттер
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Романтика, AU
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 9 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
Что бы с тобой ни случилось в этой жизни, ты знаешь: кто-то обязательно поддержит, поможет, согреет. Просто в нужную минуту окажется рядом. Заставит осознать: ты не один.

Публикация на других ресурсах:
Только с разрешения автора

Примечания автора:
История написана по заявке Natty_M: " Я бы очень хотела драббл о том, что, какие бы проблемы ни приходили, рядом может оказаться человек, который поддержит в нужную минуту и станет утешением". Драббл немножечко перерос себя - и получилось то, что получилось.

Если бы Гарри Поттер знал, что однажды, в недобрый час, Минерва МакГонагалл пригласит Северуса Снейпа на пост директора Хогвартса, а тот согласится, то, совершенно определенно, ни за что не стал бы этого Снейпа спасать. Не помчался бы, избавив мир от Волдеморта, в Визжащую хижину, не уловил бы дрожащими от ужаса и напряжения пальцами едва заметное трепыхание пульса на тощем запястье, не отволок бы профессора в Мунго. Не отдал бы для переливания почти половину своей бесценной геройской крови и не валялся бы потом, словно полудохлая медуза, в соседней со Снейпом палате, глотая литрами крововосстанавливающую гадость. (Кто бы мог подумать, что у них с профессором даже кровь окажется абсолютно совместимой до каких-то там мельчайших магических закорючек). А еще Гарри не стал бы читать проклятому Снейпу вслух газеты, петь песни («Омерзительно фальшивя», — заметил потом Снейп), рассказывать о событиях внешнего мира, всячески избавляя бывшего врага от ощущения одиночества и буквально выдергивая его из депрессии. Ненавидеть Поттера и одновременно впадать в депрессию не удавалось даже Снейпу. Ненависть к Поттеру, как выяснилось — невероятно животворное чувство. Если бы Гарри было дано провидеть будущее, он ни в жизнь не пошел бы на заседание Визенгамота, где судили только что покинувшего больничную койку Снейпа, и не позволил бы потрошить свои мозги в поисках воспоминаний, оправдывающих двойного агента от всех возведенных на него недоброжелателями поклепов. А уж орден Мерлина (второй степени) и вовсе был лишним.

Наверное, Гермиона бы сказала, что помогать тому, кто столько раз помогал тебе — это нормально. Жаль, слова «нормальность» и «Снейп» плохо сочетались в одном предложении. По какой-то не совсем понятной для Поттера причине вместо того, чтобы из элементарной признательности оставить своего спасителя в покое, бывший профессор, а нынче — директор Хога, решил окончательно изнахратить жизнь несчастному Герою. Правда, подошел он к этому славному деянию издалека. Вначале затаился, дал Гарри поступить в Академию авроров, отучиться там два курса, набить соответствующих шишек, насмерть разочароваться в выборе профессии, забрать документы и — хвала Мерлину всемогущему! — снова оказаться на свободе. И только потом — потом! — (вот ведь сволочь злопамятная! ) — прислать Поттеру сову с предложением занять место преподавателя маггловедения в Хогвартсе. А Поттер, не иначе как с большого бодуна (что-то они накануне такое самопальное пили вместе с Джорджем Уизли, поминая ушедших и отмечая победу) — взял и ответил согласием. И даже не обратил внимания на подпись: «Директор Школы чародейства и волшебства Северус Снейп». А должен был обратить! Чему-то ведь его, дурака, все-таки учили в Аврорате. «Бдительность! Постоянная бдительность! » Но Поттеру в тот момент было не до мудрых советов старших товарищей: он грезил об Антипохмельном зелье и о возвращении под сень покинутых когда-то замковых сводов. И вернулся. А потом закономерно наступило протрезвление. И Снейп.

О! Снейп в роли директора был куда страшнее, чем он же в роли профессора зельеварения. Мерзавец ходил к Гарри на занятия, цеплялся к дисциплине и методике, требовал какие-то пошлые календарные планы, планы-конспекты уроков и рабочие программы, а также заставлял переписывать их по сто раз на неделе. А еще он с завидным упорством ставил сдвоенные пары Гриффиндор-Слизерин. Если раньше, учась в школе, Гарри, грешным делом, немного завидовал вольготной жизни учителей, то теперь даже суровые будни Аврорской академии вспоминал с легкой ностальгией. Ах, какая прелесть этот двухнедельный марш-бросок по Мертвым болотам в полной выкладке и без волшебных палочек! Иногда Поттеру казалось, что он умер и попал в Ад. Или в Хель. Или в иное, столь же приятное место. Кстати, коллеги, заставшие еще времена Дамблдора, клялись на чем угодно, что при покойном директоре бумажек было в разы меньше, и, очевидно, Гарри затронул своим крылом так называемый «ветер перемен». Проклятый черный ветер. Само собой!

Порой, впрочем, удавалось дезертировать из окопов. То есть заболеть. Не часто, ибо организм у Поттера был железный, закаленный в боях и в квиддичных тренировках, но иногда… Однако стоило Гарри загреметь с какой-нибудь гадостью в больничное крыло, заранее предвкушая неделю блаженного ничегонеделанья и всеобщего сочувствия (и тонны шоколадных лягушек, совершенно очевидно положенных умирающему Герою), как на пороге лазарета возникал лично господин директор с карманами, полными самых разнообразных пузырьков с зельями, и начинал спаивать эту мерзость несчастному больному в приказном порядке. Учитывая всегдашнее занудство Снейпа и характер, не ставший с годами ни мягче, ни уступчивей, у Гарри существовал только один приемлемый выход из ситуации — выпить все и немедленно выздороветь. И он выздоравливал. Чтобы услышать: «Кстати, Поттер, вы уже месяц назад должны были сдать мне методическую разработку по практическим занятиям для первого курса».

Но все это были цветочки, пока Мерзкий Упырь, он же Ядовитый Аспид, он же Ужас, Летящий На Крыльях Ночи не начал вмешиваться в личную жизнь Гарри. Нет, ну что Снейпу сделала Белинда Грей, хорошенькая блондиночка, которую приняли на место преподавателя спешно введенного ввиду свежих политических веяний курса «Маггловская литература»? Поттер с удовольствием проводил время с новой коллегой, все больше и больше восхищаясь ее интеллектом, очарованием, женственностью, грациозностью, остроумием, бесконфликтностью, поэтичностью, аполитичностью и строением пальцев на ногах. (У нее были такие длинные, изящные, совершенно восхитительные пальчики, покрытые перламутровым розовым лаком, которые хотелось вот прямо круглосуточно целовать, несмотря на то, что бедняжечка-Линда очаровательно боялась щекотки). Да, смех ее тоже звучал выше всяких похвал. Так вот, Снейп ее уволил. Придрался к не сданному вовремя отчету (ерунда какая! ) и уволил прямо посреди второго семестра. А когда Гарри попробовал возмутиться, просто выгнал его вон. Тут Поттер на собственной шкуре ощутил выражение: «Мир померк». Целых два дня не хотелось ни есть, ни пить, ни ругаться со Снейпом. Возможно, Гарри и в самом деле уморил бы себя голодовкой, если бы господин директор не пригрозил, что лично будет три раза в день накладывать на Поттера Обездвиживающие чары и кормить его с ложечки. Поттер в угрозу поверил и, в красках представив себе подобное унижение, решительно сжевал похожий на заплесневелый пергамент блинчик с омерзительно безвкусным джемом и запил эту гадость чашкой кофе. Кофе отдавал какой-то неназываемой вслух гадостью, но Гарри было все равно. Два дня он боролся с собой и со Снейпом, а на третий проснулся как ни в чем не бывало и решил начать жить снова. Что характерно, без очаровательных пальчиков мисс Грей. По правде сказать, он даже не мог почему-то вспомнить ее лица. Зато солнце в то утро сияло абсолютно восхитительно.

А в начале нового учебного года (Поттер с удивлением понял, что еще в августе начал составлять рабочие программы и продумывать календарные планы) появился Себастьян: высокий, смуглый, очаровательный, напоминающий то ли итальянца, то ли испанца, с черными, похожими на маслины глазами и полными ласковыми губами. И таким телом, что у Гарри вышибало дух, когда новый преподаватель полетов всего лишь оказывался рядом. Мисс Грей к тому моменту была давно и основательно забыта, а личная жизнь Поттера очень лаконично описывалась знаком зеро. Стало очевидно, что пришла пора как следует разобраться с собственной ориентацией. Расставить, так сказать, все знаки препинания в своей биографии. И Гарри с удовольствием расставил. И даже разложил. Разумеется, по полочкам. (Или по другим горизонтальным плоскостям). И выходило, что Себастьян многократно превосходит достоинствами мисс Грей. (Тем более что ее достоинства, некогда приводившие Поттера в щенячий восторг, оказались по прошествии времени вовсе не такими однозначными). Гарри уже мысленно рассчитал собственное счастливое будущее в компании Себастьяна лет на двадцать вперед, представил совместные вечера у камина, разговоры о работе и не только, жаркие ночи и сумасшедшие гонки на метлах, как вдруг в одно из воскресений грянул гром: в обеденный зал явился отряд авроров и арестовал мистера Себастьяна Малло, преподавателя полетов, по обвинению в попытке хищения магического имущества в особо крупных размерах. Гарри в тот день не присутствовал на обеде — еще с утра его накрыло странное недомогание: понос, рвота, головокружение. Когда он узнал об аресте, было уже поздно. Себастьяна увели, и даже победителю Волдеморта отказались говорить куда. Не помогли ни разговоры на повышенных тонах, ни привлечение нынешнего Главы аврората Кингсли Шеклболта. «Извини, Гарри, дело государственной важности. Еще скажи спасибо, что Снейп вовремя забил тревогу. Иначе все могло кончиться значительно печальней».

Из всего сказанного до замутненного отчаянием сознания Гарри дошло одно слово: «Снейп». Мерлин! Конечно. Разве эта мразь могла допустить, чтобы ненавистный Поттер был счастлив?

— Вы! Вы! — закричал он, врываясь в директорский кабинет. — Это все вы подстроили, не так ли?

Кончик его волшебной палочки почти упирался в горло Снейпа, скрытое высоким накрахмаленным белым воротничком. Почему-то Гарри вспомнил, какие ужасные шрамы скрываются под этой белизной, и мысленно содрогнулся. Если бы он тогда не дал свою кровь этому чудовищу…

Снейп странно посмотрел на него. То ли хотел проклясть, то ли просто выставить вон, как нашкодившего мальчишку. Гарри был готов ко всему. Но только не к тому, что господин директор скажет:

— Разумеется, во всем виноват я. Кто же еще?

— Зачем? — одними губами прошептал Гарри.

— Хогвартсу очень нужен был новый преподаватель полетов. Вы же знаете, Поттер, что Роланда ушла на пенсию.

Это слишком смахивало на бред, чтобы быть правдой. Гарри захотелось вытряхнуть идиотские слова Снейпа из своих ушей.

— И?

— И я не проверил как следует его рекомендации.

— Что?! — Гарри тут собирает по кусочкам свое разбитое сердце, его возлюбленный томится в застенках, а Снейп вспоминает какие-то рекомендации?!

— Рекомендации мистера Малло, Поттер. Они были поддельными.

Подобное не укладывалось в голове. Определенно, Снейп за прошедшие годы сильно усовершенствовался в тонком искусстве лжи.

— Зачем бы ему это делать?

— Он международный аферист, Поттер. Охотник за редкими артефактами. Вчера его опознали сотрудники французского Аврората.

«Стало быть, все-таки француз. Не испанец и не итальянец. Француз», — как-то замедленно подумал Гарри и опустил палочку.

— Кофе? — хрипло спросил Снейп.

— У него омерзительный вкус… — пробормотал Поттер.

— Как и у вас, — скривился директор. — Кстати, проверьте у себя наличие вашей знаменитой мантии-невидимки. Из гробницы Дамблдора исчезла Старшая палочка.

Это был удар ниже пояса. Та часть Гарри, которая не хотела верить Снейпу, зашлась в возмущенном вопле (только мысленно, исключительно мысленно, на вопли вслух сил уже не осталось), а другая (рациональная) просто подтолкнула к дверям. Мантии в сундуке с вещами не оказалось. А ведь всего неделю назад сам Поттер демонстрировал возлюбленному потрясающие возможности этого фамильного артефакта. Помнится, было забавно и эротично.

Гарри понял, что его жизнь кончилась. И снова во всем оказался виноват проклятый Снейп.

Потом, после окончания следствия, Кингсли все-таки разрешил почитать протоколы допросов. В этот день Поттер сам отправился к Снейпу, чтобы попросить какой-нибудь гадости, помогающей забыть. Чувствовал он себя невыразимо мерзко, ощущение, будто его использовали самым вульгарным образом, никак не желало проходить.

Снейп сказал, что у него нет подобного зелья, а если бы и было, то Поттеру все равно пришлось обходиться своими силами.

— Вы взрослый мужик, — злобно прошипел директор, — а не нервная барышня. Вы убили Волдеморта. Вы справитесь с неудачной любовью.

— Хорошо, — Гарри отчаянно хотелось плакать, пожалуй, он тратил все свои силы на то, чтобы не разрыдаться прямо в нос портрету Дамблдора, смотревшему на него с нескрываемым сочувствием. Слезы, да. То-то бы Снейп порадовался! «И кто у нас теперь Сопливус, Поттер? » — Хорошо, тогда я пойду в Лютный. Говорят, там можно добыть что угодно.

— Можно, — спокойно кивнул Снейп. — А еще там можно добыть смертельное проклятие на свою непутевую голову или яд, от которого вы загнетесь быстрее, чем успеете насладиться желанным покоем. И скажу вам, Поттер, по секрету: смерть от яда — это очень противно. Поверьте моему опыту.

— Что же мне делать?

— Ложитесь спать.

Гарри вызвал Темпус.

— В шесть часов вечера? Я не усну.

— Уснете. Тем более что у вас завтра первым уроком — Слизерин-Гриффиндор, Поттер. Не вздумайте завалить занятие.

Нет, это уже было чересчур! Гарри встал и вышел из кабинета. Кстати, дверь он закрыл очень аккуратно. Подавись собственной ненавистью, Снейп!

Заснуть предсказуемо не удалось. Куда там! Время тянулось медленно, словно кто-то применил неизвестное магической науке Времязамедляющее заклинание. С каждым прожитым мигом жить хотелось все меньше и меньше. Впрочем, Гарри точно знал, что даже думать о таком — трусость. И все же…

В дверь постучали.

«Невилл пришел спасать товарища…» — апатично подумал он. Невилл, пожалуй, единственный из преподавателей Хога был в курсе настоящих отношений Гарри с Себастьяном Малло. Всем нам иногда необходимо просто высказаться кому-то, кто готов слушать.

На пороге стоял Снейп. Почему-то больше всего в тот момент потряс не сам факт явления директора в комнатах ненавистного Поттера, а то, что визитер прижимал к груди винную бутылку довольно почтенного вида. Пыль веков оставила заметный серый след на безупречной черной мантии директора.

— Впустите, Поттер? Я принес лекарство.

Кажется, от всех переживаний сегодняшнего дня у Гарри слегка поехала крыша, потому что он был рад даже проклятому Снейпу. Особенно в компании с лекарством.

— Это вересковый мед, — продолжал между тем искушать Снейп, — из запасов покойного директора Дамблдора.

— Вересковый мед? — переспросил Гарри. — Я думал, рецепт утерян.

Снейп хмыкнул.

— Скажите об этом Альбусу.

Гарри сам не заметил, как оказался в собственной крошечной гостиной за журнальным столиком, заваленным непроверенными пергаментами с эссе второго курса, в компании Северуса Снейпа и мифического золотого напитка. Мед там или не мед, но когтистая лапа, крепко стискивавшая поттеровское сердце все последнее время, стала постепенно ослаблять свою холодную хватку. А еще этот мед удивительнейшим образом развязывал язык. А может быть, просто настало время разобраться со всем, что мешало жить.

— Скажи, Снейп… за что ты меня ненавидишь? — вот так, без предисловий. Не «мистер Снейп», не «сэр», не «директор». И вообще — в нос. Нос Снейпа — отдельная тема для разговора.

— Поттер, с чего вы взяли, что я вас… ненавижу? — этот держался много лучше. Видимо, сказывались годы шпионского опыта и привычка при любых обстоятельствах сохранять лицо. Кстати, насчет лица: его весьма удачно скрывали тени. Вот ведь! Даже кресло у камина поставил не просто так…

— Ты же делал все, чтобы испортить мне жизнь. И надо отдать тебе должное, справился с поставленной задачей весьма успешно.

Снейп провел по лицу тыльной стороной ладони. Некрасиво, почти нелепо, стянув кожу от носа (опять нос! ) к правой скуле.

— Но я... я же наоборот… старался помочь…

Гарри захотелось демонически захохотать. Однажды он в какой-то статейке Скитер углядел фразочку «и демонически захохотал» и с тех пор всегда мечтал попробовать. Правда, вместо демонического хохота вышел какой-то захлебнувшийся хрюк. Снейп действовал на Поттера не самым лучшим образом.

— Помочь? Твое приглашение в этот ад, именуемый школой — помощь?

Снейп смотрел на него, словно и вправду не понимал сути проблемы.

— Вы сбежали из Академии авроров и два месяца пили не просыхая. Вам было необходимо снова обрести смысл жизни.

Во фразе Снейпа Гарри уловил главное:

— Откуда ты узнал, как я жил до прихода на эту чертову работу?

— В ту пору о вас не писал только ленивый, Поттер.

— А ты, стало быть, у нас большой любитель желтой прессы. Ну-ну…

Снейп пренебрежительно дернул плечом, дескать, «читаю, что хочу».

— Ладно. Но зачем было третировать меня всеми этими невозможными бумажками? Все эти — чтоб их! — конспекты, переписанные по сто тысяч раз?!

— Не преувеличивайте, Поттер. Всего-то раз пять и было. Зато теперь вы точно понимаете, что делаете на уроке, зачем и почему. Со временем из вас выйдет неплохой преподаватель. Знаете, настоящая школа — это вам не Отряд Дамблдора.

— При Дамблдоре такого не было! Мне говорили…

— При Дамблдоре была война. И Локхарт — в качестве преподавателя Защиты от темных сил. Или Амбридж — на том же посту. Поговорим о ностальгии?

Гарри машинально почесал шрам на запястье: «Я не должен врать».

— Нет, спасибо.

— И, кстати, ненавистные вам бумаги — всего лишь рабочий инструмент преподавателя, нечто вроде волшебной палочки и книги заклинаний. Нужно только разобраться, как это работает.

— А сдвоенные пары Слизерин-Гриффиндор? Слушай, ведь это же чистейший садизм по отношению ко мне.

— Мне просто казалось, что если кто и сможет покончить с нелепой враждой факультетов, то это вы, Поттер. Извините, если ошибся. В следующем семестре поменяю расписание.

Гарри совершенно растерялся от такой нетипичной для Снейпа быстрой капитуляции. И от того странного направления, которое принял разговор. И — чего уж там! — от такого странного Снейпа.

— А бедняжка Линда? Ну чем тебе не угодила мисс Грей? Она была миленькая. И специалист неплохой.

— Будучи директором данного учебного заведения, я просто не мог спокойно смотреть, как эта ловкая мисс травит одного из моих преподавателей Амортенцией.

— Что?!

— Амортенция, Поттер. Не может быть, чтобы вы проспали все уроки Слагхорна. Вроде бы в тот год он даже отмечал ваши выдающиеся успехи по его предмету.

— Я знаю про Амортенцию! — закричал в отчаянии Гарри. — Кого пыталась приворожить мисс Грей?

Снейп посмотрел на него почти с жалостью. Вероятно, во всем был виноват мифический напиток: жалость и Снейп не имели права соседствовать друг с другом даже в одном абзаце.

— Разумеется, вас, Поттер. Неужели вы так и не поняли?

— Почему вы мне не сказали?

— Не хотел делать больно.

Гарри глубоко вздохнул и постарался взять себя в руки. Взорвись он сейчас, и взрыв грозил снести с лица земли половину Хогвартса.

— И с Себастьяном… не хотел сделать больно? Разве нельзя было сказать сразу, как только появились подозрения?

— Ждал абсолютно неоспоримых доказательств. Ты казался таким… счастливым.

Если бы Гарри с самого детства не отличался острым слухом, он бы ничего не услышал, так тихо была сказана последняя фраза.

Наверное, во всем был виноват вересковый мед, расплавленным золотом струившийся по жилам, а может быть, в жизни бестолкового Поттера наконец настал момент истины.

— Ты снова меня спасал.

— Да, — просто ответил Снейп, зачем-то крутя в пальцах хрупкую ножку своего пустого бокала.

— Выпьем за это, — предложил Гарри.

— Ладно.

И они выпили.

Затем Поттер заметил:

— Зелья были омерзительными.

— Хорошие зелья всегда на вкус омерзительны. Зато помогли. Ведь так?

Снейповские пальцы снова принялись теребить несчастный бокал, словно эти хаотичные движения давали возможность загнать вглубь надвигавшуюся истерику.

— Знаешь, в следующий раз не подливай мне ничего в кофе. Он от этого становится невыносимо гадким, а кофе я люблю. Лучше лей в чай. Ему хуже не будет.

Снейп как-то обреченно кивнул.

— Хорошо.

— Выпьем?

— Выпьем.

И они выпили еще.

Мир наконец-то обрел резкость. Бокал Снейпа, брякнув о решетку камина, разбился почти в пыль.

— Так всегда бывает с хрусталем, — философски заметил Гарри. — Репаро не поможет.

— Ну и хрен с ним! — махнул рукой Снейп. Затем поспешно сплел в замок хрустнувшие пальцы. Бледные кисти рук ходили ходуном.

Гарри понял, что должен что-то сделать. Что-то правильное и важное. Настала его очередь прийти на помощь. Поэтому он встал, вытащил Снейпа из кресла и поцеловал упрямо сжатые тонкие губы. Иногда слова просто лишние.

Так у них и повелось: Поттер гоняет с директором над Запретным лесом, помогая вспомнить радость полета на метле. Заставляет зимой надевать теплые носки и заматывать горло шарфом, связанным Молли в самых раздражающих красно-золотых гриффиндорских тонах. Поит горькой гадостью, если Снейп заболевает, и отвлекает всякой ерундой, когда того мучают ноющие к непогоде старые шрамы. А еще мстительно толкает в плечо и злобно велит перевернуться на другой бок, если Северус начинает чересчур смачно храпеть. Не потому, что храп мешает, а потому, что грех не воспользоваться собственными правами в собственной постели. В общей постели. Недобрый человек Поттер, мстительный.

Зато Снейп непременно ворчит, когда, отправляясь на очередной официальный прием, Гарри криво повязывает бабочку (тоже вот, блюститель канонов стиля! ) и издевается, обнаружив на щеке Поттера щетину от небрежно наложенных Бреющих чар.

Почему-то именно в подобные минуты становится совершенно ясно, что так и должно выглядеть счастье.

(А мантию-невидимку доблестные авроры искали-искали, да не нашли… Как и Старшую палочку).

12 — 14. 02. 15

КОНЕЦ

Не забудьте оставить свой отзыв: http: //ficbook. net/readfic/4087953