Чудесный доктор

Русский мир. ru

Чудесный доктор

30 августа 2020

Об этом человеке ходили легенды. Одна из них связана с Крымской войной 1854–1855 годов. Рассказывали, будто в один из дней обороны Севастополя на перевязочный пункт принесли тело солдата без головы. Санитары, доставившие его, объяснили: «Голову несут за нами. Чудесный доктор как-нибудь привяжет, авось еще пригодится наш брат-солдат». Такова была вера в возможности необыкновенного врача Николая Ивановича Пирогова.

Текст: Евгения Калмыкова

Современники считали его лучшим хирургом страны. Пирогов стал единственным ученым, четыре раза получившим высшую научную награду Российской империи – Демидовскую премию. Его открытия и достижения в медицинской практике потрясли весь мир. Имя Пирогова носят больницы, журналы, университет, самолет и даже астероид. Памятники хирургу установлены в Москве, Санкт-Петербурге, Севастополе, Виннице, Днепре (Днепропетровске) и Тарту (Дерпт).

ТРИНАДЦАТЫЙ

Церковь Живоначальной Троицы в московских Сыромятниках не сохранилась. А жаль. Ведь именно здесь крестили будущее светило медицины. Выписка из метрической книги церкви свидетельствует: «1810 год. Ноябрь. 13 числа. У коллежского секретаря Ивана Иванова Пирогова родился сын Николай». Тринадцатый ребенок в семье.

Одно из самых ярких воспоминаний детства – знаменитая комета 1811 года. Точнее, не сама комета, а шум вокруг нее: только и было разговоров о приближающемся конце света. Речь о том самом небесном теле, которое упоминают Пушкин в «Евгении Онегине» («вина кометы брызнул ток») и Лев Толстой в «Войне и мире». «Не помню и того, когда начал себя помнить; но помню, что долго еще вспоминал или грезил какую-то огромную звезду, чрезвычайно светлую», – писал Пирогов в своем «Дневнике старого врача». Еще одно яркое воспоминание – стук топоров: Москва восстанавливалась после пожара и ухода французов.

Дед Пирогова, Иван Мокеевич, был крестьянином. Его сын, Иван Иванович, дослужился до чина обер-офицера, который давал право на дворянство. Так что будущий хирург родился уже в дворянской семье. Мать, Елизавета Ивановна, происходила из старинной купеческой семьи Новиковых. Она вышла замуж в 18 лет и родила 14 детей, из которых выжили только шесть. Николай боготворил свою мать и считал ее красавицей. Он вспоминал, как в детстве «любовался ее темно-красным, цвета массака платьем < …> и двумя локонами, висевшими из-под чепца». Полагал, что унаследовал от матери худощавость, религиозность, трудолюбие и бережное отношение к деньгам.

С ранних лет Николая отличала любознательность. Он легко освоил алфавит по наводнившим Москву после Отечественной войны 1812 года карикатурам на французов. Увлекся собиранием гербариев, когда знакомый отца, доктор Клаус, подарил ему справочник лекарственных растений. В 9 лет Николаю наняли первого учителя. Его стараниями к моменту поступления в пансион Василия Степановича Кряжева для детей благородного звания мальчик овладел четырьмя правилами арифметики, читал и переводил латинскую и французскую хрестоматию.

С профессией мальчик определился еще в раннем детстве, после того как один из его старших братьев тяжело заболел. Врачи сменяли друг друга, но болезнь и не думала отступать. И тогда отец решил пригласить к заболевшему сыну местную знаменитость – профессора Ефрема Осиповича Мухина. Его визит оставил неизгладимый след в памяти Николая: богатый экипаж, всеобщее уважение и сам вид «светила» вызвали у мальчика «желание подражать» и стать со временем знаменитым врачом. Седовласый господин «с сильно выдающимся подбородком» помог больному брату, и тот скоро пошел на поправку. А юный Николай отныне начинает играть «в лекаря»: он проверяет пульс у родных, осматривает языки, выписывает рецепты и с важным видом ходит по дому.

Но в дом Пироговых снова пришла беда. У отца обнаружился на службе колоссальный, в несколько десятков тысяч рублей, долг, так что ему пришлось расстаться с должностью. Вслед за тем Пироговы простились и с большей частью имущества: пришлось погашать долги. Семья была разорена. Николай был вынужден распрощаться с учебой в пансионе Кряжева, а учиться предстояло еще четыре года. И тогда отец вновь обращается к Мухину с просьбой помочь Николаю поступить на медицинский факультет Московского университета. Как впоследствии признавался сам Николай Иванович в «Дневнике старого врача»: «Непременно предопределено было Е. О. Мухину повлиять очень рано на мою судьбу». Мухин был деканом медицинского факультета и смог помочь Пирогову на экзаменах, во время которых обнаружился не только недостаток знаний абитуриента в латинском языке, но и слишком юный возраст. Дело в том, что к поступлению в университет допускались лица, достигшие 16 лет, а Николаю в ту пору было лишь 14. Благодаря связям в военном ведомстве Ивану Ивановичу удалось получить новое свидетельство на сына, согласно которому Николаю якобы уже исполнилось 16 лет. В 1824 году Пирогов стал студентом университета.

ПОГРУЖЕНИЕ В ПРОФЕССИЮ

С этого момента покровительство профессора Мухина закончилось. Трудности теперь приходилось преодолевать самостоятельно. Годы учебы были для Пирогова временем тяжелой нужды и голода. Отец умер, и матери и сестрам приходилось браться за любую работу, чтобы Николай мог учиться. Если бы не дальний родственник отца, приютивший Пироговых в мансарде своего дома, то семья могла остаться на улице. Пироговы перебивались с хлеба на воду. Денег не хватало даже на самое необходимое. К примеру, тогда студентов обязали носить мундир. Но Пироговы не могли его купить. И тогда мать будущего хирурга перешила для сына старую шинель, и он целый год сидел в ней на лекциях, делая вид, что мерзнет: так удавалось скрыть отсутствие мундира. Сапоги его совсем прохудились, и студенту ничего не оставалось, как ходить в университет в рваной обуви. Так продолжалось до тех пор, пока дядя, в доме которого жила семья Пироговых, не заметил это и не купил Николаю новые сапоги. Юноша был очень растроган этим и в дальнейшем всегда старался помогать его семье.

Как проходило обучение будущих врачей? Уроки велись на трех языках: немецком, греческом и латинском. Несколько лет студенты слушали лекции по химии, биологии, а анатомию изучали лишь по схемам и рисункам. Практику проходили после окончания обучения, да и то в течение одного месяца в специальном военном госпитале. Конечно, этого было слишком мало для будущих специалистов. И они это понимали. «Хорошим я был бы лекарем, никогда не державшим в руках ланцета», – усмехался Пирогов, вспоминая свое обучение в университете.

Пирогов был лучшим студентом факультета вплоть до окончания учебы в 1828 году. И так сложилось, что именно в тот год впервые в России был объявлен набор в Профессорский институт. По сути, это была первая аспирантура для подготовки отечественной профессуры. Институт этот создавался при Дерптском университете. Пирогова, как лучшего ученика, рекомендовали для поступления в «аспирантуру». В тот момент ему также необходимо было определиться с выбором врачебной специальности. Пирогов выбрал хирургию.

В Дерпте наставником Пирогова стал выдающийся хирург своего времени профессор Иван Филиппович Мойер. Тогда же Пирогов познакомился еще с одним человеком, также сыгравшим огромную роль в его профессиональном становлении. Это был Федор Иванович Иноземцев, который стал достойным соперником Пирогова в профессии. Он был старше и имел больше опыта. Помимо этого яркая внешность и светские манеры сделали его своим в кругу семьи Мойера. А в круг этот входили такие знаменитости, как Людвиг ван Бетховен и поэт Василий Андреевич Жуковский. На медицинском факультете Дерптского университета учился и Владимир Иванович Даль, с которым у Пирогова сложились дружеские отношения.

Современники, знавшие Пирогова лично, отмечали его уникальную работоспособность, а также замкнутость и нелюдимость. Он всецело сосредоточился на хирургии. Темой его диссертации стала проблема устранения сильного кровотечения, как правило, возникающего при операциях. Задачей хирурга является не просто остановить, а предотвратить возникновение этого осложнения. Докторант много работал, сутками пропадал в анатомическом театре, экспериментировал с перевязыванием артерий. Порой на написание самой диссертации не хватало времени. «Меня уже прежде интересовала, и в хирургическом, и в физиологическом отношениях, перевязка брюшной аорты, сделанная тогда только однажды на живом человеке», – писал позже Пирогов, подразумевая операцию аневризмы паховой области, проведенную знаменитым английским хирургом Эстли Купером.

Он понял, что без хорошего знания анатомии отыскать нужный сосуд очень сложно. Пирогов заинтересовался малоизвестной тогда областью – строением фасций (оболочек мышц, сухожилий, сосудисто-нервных пучков). Он по-прежнему по многу часов работал в анатомическом театре. Стоит отметить, что у Пирогова была врожденная особенность: он плохо различал запахи. Именно это позволяло ему успешно выдерживать многочасовые занятия по анатомированию трупов. И уникальность докторской диссертации будущего хирурга заключалась в том, что в ее основу легли многочисленные эксперименты. Экзамен на звание профессора был сдан блестяще.

Пребывание в Дерпте растянулось на пять лет, после чего последовала командировка в Германию. Молодой профессор Пирогов знакомился с постановкой хирургического лечения в Берлине и Гёттингене.

ПРОФЕССОР

В 1835 году Николай Иванович направляется в Москву, где должен был занять кафедру в Московском университете. Но в дороге он заболевает, и предназначенную ему должность отдают сопернику – Федору Иноземцеву. Пирогов был вне себя от негодования. Но судьба ему улыбнулась: Николая Ивановича первым из русских выпускников назначили профессором медицины Дерптского университета. Назначению сопутствовала череда проведенных им блестящих операций. Например, в Риге он восстановил пациенту сильно поврежденный нос, а в Дерпте за две минуты выполнил камнесечение (удаление мочевых камней).

Годы, проведенные в Дерпте, были очень плодотворными для Пирогова. В его руках сосредоточились клиника и поликлиника (2, 5–3 часа в день), лекции на кафедре теоретической хирургии (1 час в день), оперативная хирургия и упражнения на трупах (1 час в день), офтальмология и глазная клиника (1 час в день). Итого 6 часов в день. Все остальное время отнимали эксперименты над животными, анатомические исследования и клинические наблюдения. Среди исследований, которые Пирогов закончил в Дерпте, особенно важен труд «Хирургическая анатомия артериальных стволов и фасций». Это была выдающаяся работа, благодаря которой хирурги отныне могли проводить невероятно точные операции. Исследование получило известность в европейских странах, где имя русского хирурга стало пользоваться заслуженной славой. Например, когда в 1838 году, приехав в Париж, Пирогов отправился с визитом к видному французскому хирургу Альфреду Вельпо, тот воскликнул: «Извините, но мне нечему вас учить! » Так же высоко оценила эту работу и Российская академия наук, удостоив ее в 1840 году Демидовской премии (половинной. – Прим. ред. ).

Еще один важный труд – «Анналы Дерптской хирургической клиники». В этой работе он сообщал не только о своих успехах, но и о неудачах, разбирая их причины с беспощадной суровостью. «В моих «Анналах хирургической клиники» я объявил во всеуслышание, что главное достоинство клинического учителя состоит в откровенности и чистосердечии, требующих от него признания сделанных ошибок и промахов перед самими учениками, – писал Пирогов, – и в первых моих клинических анналах я дал пример этой откровенности, раскрыв все сделанные мной ошибки». Этот пример стал традицией для русских и зарубежных врачей.

В 1841 году Пирогов возглавил кафедру хирургии в Санкт-Петербургской медико-хирургической академии. Здесь он стал инициатором и руководителем первой в России кафедры госпитальной хирургии и заведовал ею пятнадцать лет. Кроме того, Пирогов был назначен директором технической части Санкт-Петербургского инструментального завода, где ему удалось добиться усовершенствования лекарственных и фельдшерских наборов для военно-полевой хирургии. Также этот период тесно связан с работой Николая Ивановича в Обуховской больнице. Он провел огромное количество операций, включая практически безнадежные случаи. Работал с раннего утра до обеда, а потом уходил в покойницкую, где готовил препараты для вечерних лекций. По его словам, в тот период он был по-настоящему счастлив и спокоен.

Пирогов задумывается о женитьбе. Навестив как-то раз семейство своего бывшего наставника, профессора Мойера, к тому времени уже проживавшего в Петербурге, он сделал предложение его дочери Екатерине. Но Мойер отказал своему ученику. Это чрезвычайно расстроило Пирогова. Чтобы выбрать будущую жену, нужно было потратить время, а у Пирогова его не было. Неразговорчивый, с суровым взглядом исподлобья, вечно в потертом неопрятном сюртуке, он почти не бывал в обществе, не заводил знакомств, не ездил в театр. А в академии, госпитале и анатомическом театре невесты не подберешь.

В 1842 году он делает предложение подруге своей несостоявшейся невесты – родовитой, но обедневшей 20-летней дворянке Екатерине Дмитриевне Березиной, дочери графини Татищевой. Свадьбу не откладывали. Брак, однако, оказался несчастливым. Супруга сразу дала понять Пирогову, что ей неинтересны его увлечения и его работа. «Супружеское счастье человека образованного и с чувством тогда только может быть совершенно, когда жена вполне разгадает и поймет его» – именно так видел свою семейную жизнь великий хирург, но мечты его не осуществились. В этом браке родились два сына: в ноябре 1843 года в семье появился Николай, а два с небольшим года спустя – Владимир. После родов, в 1846 году, жена Пирогова скончалась. Еще долго ходили неприятные слухи, что известный хирург «замучал» свою молодую супругу. Потрясенный Пирогов уехал в командировку за границу, где вновь с головой ушел в работу.

За год до этой семейной трагедии Николай Иванович издает «Полный курс прикладной анатомии человеческого тела» – работу, которая еще на стадии написания была удостоена Демидовской премии. Академик Императорской академии наук Карл Бэр назвал этот труд «подвигом истинной труженической учености».

В 1847 году российская хирургия получила эфирный наркоз, открытый американским хирургом Уильямом Мортоном. Первым применившим новинку в России был Федор Иноземцев. Казалось бы, для Пирогова это был серьезный ход со стороны соперника, но Николая Ивановича в данном случае волновали не вопросы конкуренции, а немедленное внедрение практического метода. Это был прорыв, за которым стояло будущее российской медицины. С древности человечество искало пути обезболивания во время хирургических вмешательств. В ход шли различные вещества растительного происхождения, алкоголь или физическое воздействие. Однако такие методы сами по себе либо слегка притупляли боль, либо были очень опасны, как, например, сдавливание сосудов на шее или удар по голове, чтобы человек потерял сознание и ничего не чувствовал. Эксперименты и опыты врачей долго не приносили никаких по-настоящему действенных результатов.

В России Пирогов был одним из первых хирургов, кому удалось оценить достоинства общего обезболивания. Он посвятил изучению влияния наркоза на организм человека несколько исследований, проверив действие эфира и хлороформа сначала на себе, а уже потом стал применять его во время операций.

ВОЕННО-ПОЛЕВАЯ ХИРУРГИЯ

Летом того же года Пирогов отправился в действующую армию на Кавказ. Он собирался испробовать применение эфирного наркоза при операциях в военно-полевых условиях. Свою первую операцию под эфирным наркозом Николай Иванович провел в окрестностях дагестанского аула Салты. Это была настоящая революция в использовании общего обезболивания.

По отзывам современников, Николай Иванович был хирургом, мастерство которого не поддавалось описанию. Он одинаково хорошо оперировал на конечностях, мочевом пузыре, глазнице, при черепно-мозговой травме и т. д. Говоря современным языком, он был блестящим травматологом, нейрохирургом, отоларингологом, офтальмологом, урологом…

Ему часто приходилось работать в экстремальных условиях. Не всегда была возможность доставить раненого солдата на перевязочный пункт, и приходилось оперировать прямо на поле боя. Вместо операционного стола он использовал наскоро сложенные камни. Поэтому операции ему часто приходилось проделывать, стоя на коленях. Только за год Пирогов проделал около 300 операций. Интересно и то, что еще до открытия антисептики Николай Иванович с успехом начал применять йод. Он обнаружил, что это средство помогает избежать заражений крови.

Огромен вклад Николая Ивановича в развитие военно-полевой хирургии. Достаточно сказать, что его изданный в 1865 году труд «Начала общей военно-полевой хирургии» был настольной книгой советских хирургов в годы Великой Отечественной войны. Пирогов считал, что «война есть травматическая эпидемия» и помощь на театре военных действий должна быть такой же организованной, как и меры во время эпидемий.

Пирогов в корне изменил тактику оказания медицинской помощи раненым, разработанную хирургом императора Наполеона I Жаном Домиником Ларреем, который в разгар Бородинской битвы выполнил более 200 операций. Врачи французской армии передвигались на конных повозках под названием «амбуланс» и оперировали непосредственно на поле боя, порой в страшной грязи, что уменьшало шансы раненых на выживание. Пирогов же во время Крымской войны внедрил особую тактику сортировки раненых по группам уже на первом перевязочном пункте. Если больному требовалась операция, ее проводили в полевых условиях с соблюдением всех санитарных норм: горячая вода, чистые бинты, использование санитарных средств от заражения крови. Людей с более легкими ранениями отправляли на лечение в военный госпиталь. К тому же периоду относится определение Пироговым травматического шока, описанное им в «Началах общей военно-полевой хирургии», которое с тех пор считается классическим: «общее окоченение тела – травматический торпор или ступор». Благодаря ему врачи учились отличать «малодушных и эгоистических крикунов от истинных страдальцев». По сей день этот принцип сортировки раненых остается актуальным.

С именем Пирогова связано возрождение древнерусской традиции привлечения женщин к уходу за больными. Во время Крымской войны великая княгиня Елена Павловна (вдова Михаила Павловича) решила учредить Крестовоздвиженскую общину сестер попечения о раненых и больных, руководство которой доверила известному хирургу. Именно она поспособствовала тому, чтобы ему наконец разрешили поездку на театр военных действий. 25 октября 1854 года был учрежден устав Крестовоздвиженской общины, а 6 ноября 35 сестер милосердия отправились с Пироговым в Симферополь. Там их ждали тысячи пациентов, раненных при первой бомбардировке Севастополя, а также в сражениях при Альме и Инкермане. Чуть позже к ним присоединился и второй отряд. Имена Екатерины Хитрово, Екатерины Бакуниной, Елизаветы Карцевой, Дарьи Севастопольской (см.: «Русский мир. ru» №5 за 2009 год, статья «Кто призван душой». – Прим. ред. ) заняли почетное место в истории русской медицины. Пирогов на ходу обучал их приемам медицинской помощи. На основании крымского опыта он четко сформулировал образ сестры милосердия: «Она должна быть простая, богопочтительная женщина, с практическим рассудком и с хорошим техническим образованием, а притом она непременно должна сохранить чувствительное сердце».

На Крымской войне Пирогов впервые применил гипсовую повязку. По поводу этого изобретения существует легенда. Говорят, что однажды, когда хирург был в мастерской своего друга-скульптора, он увидел, как тот вымачивал в гипсе марлевые повязки для укрепления каркаса модели скульптуры. И тут Пирогова озарило. Он попросил скульптора отсыпать ему немного сухого гипса. Дома, вымочив бинты в гипсе, он туго обмотал ими обломки от костей животного и обнаружил, что повязка туго фиксирует кости в правильном положении. Насколько правдива эта легенда, сказать сложно. Зато можно утверждать, что гипсовая повязка оказалась еще одним революционным открытием хирурга.

После Крымской войны Пирогов стал внушать великой княгине Елене Павловне идею создания института усовершенствования врачей. Благодаря ее содействию это учебное заведение было открыто 21 мая 1885 года и сыграло важную роль в развитии российской медицинской науки.

«ЛЕДЯНАЯ» АНАТОМИЯ

В 1856 году, вернувшись в Петербург, Пирогов подает в академию прошение об отставке. Он никогда не кичился своим авторитетом, но болезненно воспринимал обвинения в заимствовании, интриги и зависть коллег. Они и стали причиной его ухода. Впереди его ждала частная практика, но опять в его судьбе случился крутой поворот. В сентябре 1856 года после издания в журнале «Морской вестник» статьи «Вопросы жизни» Пирогов получает назначение в Одесский учебный округ в качестве попечителя. Его мучают сомнения: должность вроде бы почетная, но она не давала хирургу права медицинской практики. Если бы не любимая супруга, то для Пирогова это, возможно, закончилось бы очередным нервным срывом.

Во второй раз Николай Иванович женился на 25-летней баронессе Александре Антоновне Бистром. Свадьба состоялась 7 июня 1850 года. Медовый месяц супруги провели… за хирургическим столом, оперируя больных в имении Бистромов. Впоследствии Александра Антоновна скажет: «Его профессией была медицина, а моей – быть женой великого врача». Это был по-настоящему счастливый союз двух понимающих друг друга людей.

В Одесском, а затем в Киевском округе Пирогов проявил себя как блестящий педагог, руководитель и публицист. Он возлагал большие надежды на улучшение народного образования, выступал за отмену телесных наказаний для учащихся и в защиту женского образования. Открыто проповедовал свои взгляды, что приводило к столкновениям с губернаторами. Душевные силы были почти на исходе, но он продолжал бороться.

Главной заслугой Пирогова в этот период считается гуманистическая направленность его педагогических работ, в числе которых «Вопросы жизни», «Быть и казаться», «Школа и жизнь». В это же время продолжалась и невероятная эпопея, связанная с подготовкой к изданию «Иллюстрированной топографической анатомии распилов, произведенных в трех измерениях через замороженное человеческое тело». Она известна также как «ледяная» анатомия. Интересно, что идея распилов человеческого тела пришла к Пирогову неожиданно, на Сенном рынке, когда он наблюдал за работой мясников. Он отметил, что под действием холода на мясных тушах сохраняется то же положение внутренних органов, мышц и прочих анатомических образований, которое они занимали до замораживания. Именно тогда он и решил попробовать проводить распилы замороженных трупов в строгой последовательности в системе трех геометрических плоскостей. Этот прием позволял установить наличие точного соотношения между различными анатомическими образованиями человеческого тела. Так родилась наука «топографическая анатомия», которая спустя столетие легла в основу принципа современной компьютерной томографии.

Около девяти лет упорного труда понадобилось автору, чтобы эта уникальная работа увидела свет. Лишь в первой половине 1859 года Пирогов поставил последнюю точку в рукописи. Многотомное издание увидело свет в Санкт-Петербурге и обессмертило имя выдающегося ученого, хирурга и педагога. Это исследование также было удостоено Демидовской премии.

ДЛЯ ПОДЛИННОЙ НАУКИ НЕТ ГРАНИЦ

В начале 1861 года Пирогов поселился в своем имении Вишня, недалеко от города Винницы. Но в марте 1862 года он получил новое назначение: Министерство народного просвещения пригласило его стать руководителем русских профессорских стипендиатов, подготовка которых велась в нескольких европейских университетах. Это был один из самых счастливых периодов в его жизни. С ним была его любимая жена, выросшие сыновья посещали его лекции в университете. Он поселяется в Гейдельберге, объезжает другие университеты, где обучаются российские профессора. Пирогов дает рекомендации, делится опытом, помогает молодым ученым. Например, будущему нобелевскому лауреату Илье Мечникову, который жил на острове Гельголанд и изучал морские организмы, необходимо было продолжить работу, но у него кончались деньги для исследований. Пирогов добился выделения необходимых средств. Николай Иванович много путешествует по Европе, и везде, куда он бы ни приехал, его встречают с большими почестями. В 1862 году Пирогов даже излечил самого Джузеппе Гарибальди, который был ранен в ногу в бою при Аспромонте. Другие врачи предлагали ампутацию, чтобы избежать заражения, но грамотное вмешательство выдающегося хирурга помогло сохранить ногу итальянскому герою. Гарибальди в своих мемуарах благодарил Пирогова, говоря о том, что он из числа тех врачей, которые «доказали, что для добрых дел, для подлинной науки нет границ в семье человечества».

Однако возраст брал свое, здоровье подводило, и Николай Иванович принимает решение окончательно осесть в Вишне. Казалось бы, столько всего сделано, пора уже и на заслуженный покой. Но и в имении он не сидит без дела, добиваясь командировок для продолжения исследований. Он едет на франко-прусскую войну, на русско-турецкую войну на Балканы. Хирург инспектирует лазареты, следит за тем, как ведется лечение, и сам оперирует. По итогам поездок написаны новые работы, посвященные военно-полевой хирургии. В 1877 году Николай Иванович был награжден орденом Белого орла.

Осенью 1879 года Пирогов приступил к работе над книгой «Дневник старого врача». Это был его последний труд, посвященный описанию собственной жизни и деятельности. В перерывах между работой он с удовольствием занимался разведением цветов. В его розарии можно было насчитать около 300 сортов роз. В апреле 1881 года Пирогова в Вишне навещает известный хирург Николай Склифосовский. Профессор прибыл к Пирогову, чтобы лично пригласить его в Московский университет, где готовилось торжество по поводу 50-летия научной деятельности «первого хирурга России». Незадолго до этого Пирогов обнаружил у себя во рту небольшую язвочку и попросил Склифосовского осмотреть его. Крайне обеспокоенный увиденным, Склифосовский стал настаивать на дополнительном обследовании.

22 мая 1881 года огромная толпа встречала прибывшего в Москву Николая Ивановича Пирогова. Прямо на вокзале художник Илья Репин сделал зарисовки для своей будущей картины «Приезд Пирогова Н. И. в Москву на юбилей». А в конце мая в московской гостинице «Дрезден», где остановился Пирогов, состоялся консилиум, в котором приняли участие ведущие специалисты. После осмотра они вынесли вердикт: рак верхней челюсти, необходима срочная операция. Однако затем известный немецкий врач Теодор Бильрот, к которому обратился Пирогов, уверил Николая Ивановича, что скоро он поправится. Заключение Бильрота успокоило Пирогова. Однако шло время, а самочувствие Николая Ивановича ухудшалось.

Ученый понял, что дни его сочтены. Наступила последняя осень в его жизни. Он уже не мог сидеть за рабочим столом в кабинете, и по его просьбе в кабинете поставили раскладушку. Он продолжал писать свой «Дневник старого врача», который, к сожалению, так и остался незаконченным. Последние дни Пирогова, как и вся его жизнь, принадлежали работе.

23 ноября 1881 года Николая Ивановича Пирогова не стало. Его похоронили в семейной усыпальнице в Вишне. По просьбе жены его тело было забальзамировано известным врачом Давидом Выводцевым. В 1885 году, когда в имении возвели церковь Николая Чудотворца, тело было перенесено в ее крипту. В начале ХХ века имение пришло в запустение, а захоронение было разграблено. В 1941 году Наркомздрав Украины принял решение восстановить захоронение великого хирурга, но помешала война. Лишь в 1945 году на территории усадьбы начались реставрационные работы, а тело хирурга подверглось новой консервации. Сохранилось свидетельство крестьянина, который мальчиком служил у Пирогова, и он подтвердил, что «барин выглядит как при жизни».

Спустя десять лет после смерти Пирогова медицинская общественность выступила с предложением создать памятник великому хирургу. Склифосовский обратился с ходатайством к императору Александру III. Разрешение было получено. Живописец и скульптор Владимир Шервуд приступил к работе и из уважения к памяти выдающегося хирурга отказался от оплаты своего труда, попросив лишь скромный гонорар для своих помощников. 3 августа 1897 года в Москве на Девичьем поле был открыт первый памятник русскому врачу и почетному гражданину столицы. 21 ноября 1910 года в Петербурге в зале городской думы на заседании, посвященном 100-летию со дня рождения Пирогова, известный юрист Анатолий Кони произнес речь, в которой были такие слова: «Наш известный историк Соловьев говорит, что народы любят ставить памятники своим выдающимся людям, но эти люди своей деятельностью сами ставят памятник своему народу. Такой памятник поставил и Пирогов».